Ксения Любимова
   Родовое проклятье
  

  

   
    © Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2014
   
  

  

   — Эх, денёк-то какой!
   Эрик вышел из дома и раскинул руки, словно пытаясь обнять весь мир. Шёл первый месяц лета. Май пролетел почти незаметно и как-то сумбурно. Работы у Эрика было хоть отбавляй, и Мариша, ни на шаг не отстающая от великого сыщика, не успевала считать мелькавшие перед глазами дни. Всё это мешало наслаждаться ей самым любимым месяцем года, и она даже начала злиться на Эрика за его неутомимость.
   Правда, вчера Эрик расчувствовался и предложил ей выбрать любое место для отдыха на день или на два, и она всю ночь, не смыкая глаз, прокручивала в голове самые разные варианты. Заграница отпадала сразу, потому что сыщик ясно выразился — день или два, а он всегда предельно точен в своих словах. Значит, остаётся только одно место, где можно с пользой и удовольствием провести время, — её собственная турбаза. Она распахнула окно, шумно вдохнула свежий утренний воздух и засмеялась от радости. Надо же, как всё замечательно складывается! Но не успела она в полной мере прочувствовать всё очарование летнего утра, как за воротами раздался автомобильный сигнал. «Кого чёрт принёс?» — только и успела подумать она, как Эрик тут же направился к воротам.
   Во двор въехала бежевая «шестёрка», и Мариша протяжно застонала. Вот кого меньше всего она хотела сейчас видеть, так это Голубева. За последний месяц он надоел ей хуже горькой редьки. Правда, Голубев старательно делал вид, что ничего не замечает. Он был очень доволен собой, особенно после последнего удачно раскрытого дела. Дело раскрыл, конечно, Эрик, но все лавры достались Алексею. Впрочем, Голубев не очень заморачивался вопросами совести. Наоборот, он был искренне уверен, что только его несомненные таланты помогают Эрику находить верный путь в самых запутанных преступлениях.
   Мариша торопливо вылезла в окно и поспешила навстречу незваному гостю. Не хватало ещё, чтобы он снова подсунул Эрику какое-нибудь малоприятное дельце. Однако Мариша опоздала. В тот момент, когда она подбегала к Алексею, тот просительно вытянул руки и трагичным голосом произнёс:
   — Умоляю! Вопрос жизни и смерти!
   Мариша остановилась и нахмурилась.
   Интересно, о чьей жизни идёт речь? Скорее всего, Голубев имеет в виду свою скромную персону. Она всегда волновала его больше всего.
   — Мы же договорились, у меня выходной, — нахмурился Эрик. — Имей совесть! Я и так пахал на тебя целый месяц.
   — Мне конец! — Голубев закатил глаза и приготовился тихо сползти на землю.
   — А что случилось?
   Мариша тяжело вздохнула. Эрик в своём репертуаре. Не может удержаться, чтобы не задать ненужных вопросов.
   Алексей приоткрыл один глаз и, убедившись, что сыщик не сердится, деловито сообщил:
   — Вообще-то, история довольно длинная. Думаю, будет лучше, если я расскажу обо всём по дороге.
   — О какой дороге идёт речь? — возмущённо спросила Мариша, а Эрик тихо хмыкнул.
   — Говорю же, нет времени. Собирайся, заводи машину, а я скажу, куда ехать.
   Сыщик некоторое время пристально смотрел на Голубева, потом махнул рукой и произнёс:
   — Жди здесь. Я буду через десять минут.
   Мариша раскрыла рот. От возмущения она не могла вымолвить ни слова.
   — А ты не едешь? — вроде бы обрадовался Голубев, видя, что она не трогается с места. — Отлично! Без тебя спокойное будет.
   — Не дождёшься! — прошипела она и бросилась собираться.
   

   Через полчаса Эрик выехал за город. Голубев уселся на переднее сиденье и теперь вещал во весь голос о беде, которая его неожиданно постигла. Мариша с сожалением смотрела на своё привычное место и изо всех сил злилась на следователя. Мало того, что он лишил её заслуженного отдыха, так ещё и занял самое удобное место в машине.
   — Начну издалека, — произнёс Голубев и немного повертелся, принимая удобное положение. — Три года назад в дачном посёлке «Советский рабочий» приключилась весьма странная смерть. При невыясненных обстоятельствах умер глава дома Андрей Бессонов. Его нашли утром в собственном кабинете. Он лежал на столе, рядом с ним — недопитая чашка кофе. Дверь в кабинет заперта изнутри, ключ торчал в замочной скважине. Домашние пытались достучаться до Андрея, но когда поняли, что он не подаёт признаков жизни, выбили дверь.
   К тому времени, как приехала наша бригада, медики уже констатировали смерть от паралича дыхательных центров. Я передал тело эксперту, но здесь вышел некий казус. По всем признакам с Бессоновым либо приключился удар, либо он умер от действия какого-то яда. Причём если это был яд, то яд быстродействующий. Иначе, почувствовав недомогание, он бы поднял на ноги домашних, и ему бы оказали помощь.
   — Ваш эксперт не смог определить яд? — Эрик удивлённо приподнял брови.
   — Не то чтобы не смог… — Голубев замялся. — В общем, дело было так. Лето, жара, многие сотрудники ушли в отпуск, в том числе и Эдуард Петрович, наш судмедэксперт. Вместо него пришла молодая девочка, почти без опыта работы. Мы передали ей остатки кофе, а она, раззява, уничтожила его!
   — Как уничтожила? — вырвалось у Мариши. Против её воли эта история начала её интересовать.
   — Уронила пробирку на пол! Правда, перед этим она всё-таки успела сделать одну пробу и определила, что кофе был сладким, видимо, в него добавили сахар, чтобы замаскировать вкус яда. Хотя вкус кофе сам по себе перебивает даже самые яркие привкусы.
   — Может, Бессонову подсунули цианид? — поинтересовалась Мариша.
   — Не знаю, — мрачно ответил Голубев. — Но я не думаю, что это был он. Всё упирается в возможность, понимаете? Цианид просто так не достанешь. Это не батон, который можно купить в любом магазине. Хотя на ум приходит именно этот яд. Он действует практически мгновенно.
   — Я не понял, — нахмурился сыщик. — Так Бессонова отравили или нет?
   — В том-то и дело, что я не знаю! Результатов экспертизы нет, а значит, у меня связаны руки.
   — Какое же было выдано заключение о смерти?
   — «Остановка дыхания в результате сердечной недостаточности», — сообщил Алексей. — Как-то так. Я точно не помню. Дело в том, что я не стал сильно налегать на это дело. Тем более на это были особые причины.
   — Какие причины?
   — Родовое проклятье.
   — Что?! — вырвалось у Мариши, и она совсем забыла, что всего час назад собиралась с Эриком на турбазу.
   — Да, да! Именно проклятье! Нам поведала об этом мать Бессонова — Аделаида Карповна. Очень эксцентричная особа! Все уши прожужжала про злой рок и превратности судьбы.
   — Ближе к делу, — приказал Эрик, и Голубев кивнул.
   — Дело в том, что мать Аделаиды когда-то увела мужа у своей соседки. Та её прокляла и пожелала, чтобы все мужчины, с которыми будут жить женщины их рода, не перешагнули сорокапятилетний рубеж. Почему она выбрала именно этот возраст — неизвестно, ведь её муж ушёл к Аделаидиной маме, когда ему было тридцать восемь.
   Когда Аделаиде исполнилось семь лет, отец умер. Всего за неделю до своего дня рождения. Аделаида хорошо помнит, как рыдала возле гроба отца. Она его очень любила! Почти год девочка не говорила — нервный шок отнял у неё голос. Потом она стала мучиться головными болями. Следом пришли ещё какие-то болячки. В общем, до совершеннолетия Аделаида плавно перетекала из одного болезненного состояния в другое. А потом встретила отца Андрея.
   Тот был капитаном дальнего плавания. Она сразу влюбилась в красивого парня и вышла за него замуж. Этот дом, куда мы сейчас едем, принадлежал ему. Кстати, там есть такая комната — закачаешься! Вся она набита чучелами самых разных рыб. Кого там только нет! И акула, и морской ёж, и рыба-шар, и даже осьминог. Я когда туда попал, чуть язык не проглотил от удивления. Но ближе к делу!
   Аделаида родила Андрея, осела за городом и стала наслаждаться жизнью. Но накануне своего сорокапятилетия Бессонов-старший погиб. Его судно затонуло. Андрюша был совсем маленький. Аделаида тут же вспомнила о семейном проклятии и решила больше не выходить замуж. Но жизнь идёт своим чередом. Ей подвернулся бойкий мужичок, мастер на все руки, и она снова вышла замуж. Мужичок попался рукодельный. Довёл до ума дом — починил крышу, перестелил полы на первом этаже, провёл воду. Аделаида родила ещё одного сына и совсем забыла о проклятии. Но накануне своего сорокапятилетия второй муж Бессоновой неожиданно умер.
   В это время они всей семьёй отдыхали в доме отдыха. Мужчине стало плохо, он начал задыхаться и через полчаса скончался. Медики из соседней деревни констатировали сердечную недостаточность. Аделаида с мальчиками вернулась домой и больше замуж не выходила. А потом произошла интересная история. С Бессоновыми встретился адвокат и сообщил, что на имя Андрея в одном из европейских банков открыт счёт. Оказывается, отец Андрюши каким-то образом умудрился накопить немало денег и завещал их ему вместе с домом в день его совершеннолетия. Андрей получил деньги, вложил их в бизнес и весьма преуспел.
   На тот период времени, когда мы разбирались с загадочной смертью Бессонова, дом и бизнес принадлежали ему.
   Маменьку такое положение дел очень злило. Не нужно было быть психологом, чтобы видеть, как она брызжет слюной, говоря о жизненной несправедливости. На её взгляд, первый супруг должен был оставить всё имущество ей, а не Андрею. Я готов поклясться, что её порадовала смерть старшего сына. Ты бы видел, с каким злорадством она осматривала место происшествия. Её жадные глаза подмечали каждую мелочь на месте трагедии. Особенно досконально она рассматривала самого Андрея. Словно боялась, что он оживёт. Я-то думал, она заплачет, будет горевать, но эта бабка едва сдерживала радость, представляете?
   Я сначала не мог понять, в чём дело. А потом она проговорилась. Оказывается, мамаша надеялась, что теперь, когда Андрея нет, она станет единоличной наследницей всего добра. Однако как она ошиблась! Андрей завещал всё своей супруге. И бизнес тоже. Так что деньги оказались в её руках. И теперь и мамаша, и младший брат Андрея оказались зависимы от неё. Я был на похоронах. Жена и дети плакали, а мамаша стояла с каменным лицом и всех ненавидела. Вы бы видели её взгляд! До сих пор, как вспоминаю, так оторопь берёт.
   — Так ты считаешь, что это мамаша его отравила? — подал голос Эрик.
   — В том-то и дело, что я так не считаю! Вот послушай, что мне удалось раскопать. У Андрея была привычка — пить кофе после того, как все домашние улягутся спать. Он собственноручно варил его в турке, а затем разливал себе и супруге — две чашки. После этого он шёл наверх, в свой кабинет, и запирался на ключ.
   — На ключ? — удивилась Мариша. — Но зачем?
   — Такая привычка. Она образовалась ещё несколько лет назад, когда дети, будучи маленькими, постоянно врывались к нему в кабинет и мешали заниматься делами. Потом они выросли, а привычка осталась. Так вот, он налил кофе себе и супруге и поднялся наверх. Об этом свидетельствует домработница, которая чуть раньше приготовила какао для детей и Аделаиды Карповны. Все они уже выпили свои порции и отправились спать. Сама домработница пила чай. Так же, как и партнёр Андрея, гостивший в это время в доме. Жена Бессонова забрала свой кофе и ушла в спальню смотреть телевизор.
   Домработница выпила чай и пошла проверить хозяйку и детей. Аделаида Карповна уже спала, потому что тихо похрапывала. Дочь Андрея читала книжку, сын пялился в потолок, видимо пытаясь заснуть. В спальне тихо работал телевизор. Партнёр гулял по саду — домработница видела его силуэт на фоне луны.
   Теперь самое важное. Андрей Бессонов умер в течение нескольких минут после того, как поднялся к себе. Почему, спросите вы? Я отвечу — он обожал горячий кофе и никогда не оставлял его на потом. Андрей выпил его практически весь. И это мешает мне думать, что это был цианид. От цианида умирают мгновенно. Вряд ли бы он успел выпить всю чашку. Значит, это было нечто другое. Если речь вообще идёт о яде. Любые другие способы убийства исключены. Никаких повреждений на теле не обнаружено. Значит, это либо отравление, совершённое неизвестным лицом, либо самоубийство, либо смерть от естественных причин. То есть остановка дыхания в результате сердечной недостаточности. Такое тоже вполне возможно.
   — Но почему вы не сообщили начальству о том, что не можете достоверно определить причину смерти? — удивился Эрик.
   — Издеваешься? — взвыл Голубев. — Меня бы тут же разжаловали. А дело, в общем-то, было довольно ясное. Родовое проклятье, что с него возьмёшь?
   — Всё ясно, — сквозь зубы ответил сыщик. — Итак, что мы имеем? Бессонов налил себе кофе и сразу поднялся в кабинет, так?
   — Домработница слышала, как в замке повернулся ключ, — кивнул Алексей.
   — Теоретически к нему мог зайти любой из домашних.
   — Теоретически — да. Но все прекрасно знали привычку Андрея проводить время в одиночестве и мирились с ней. Во всяком случае, никто не признался, что был у Бессонова незадолго до смерти. Поэтому я и сделал вывод о самоубийстве или действии проклятия.
   — Сложно представить, чтобы преуспевающий бизнесмен покончил с собой таким странным способом.
   — Сложно, — с готовностью кивнул Голубев. — Кроме того, никаких баночек или пузырьков в кабинете не обнаружено. Поэтому версию с самоубийством мы тоже отвергли. Осталось проклятье. А против него полиция бессильна.
   — Это всё?
   — Если исключить детали — да.
   Эрик резко нажал на тормоз.
   — Ты что? — взвыл Голубев, едва не врезавшись головой в стекло. — Так и убиться можно.
   — Зачем мы едем в этот дом, если Бессонов скончался три года назад? — требовательно спросил Эрик.
   — А! Так я не рассказал самого интересного! — ожил следователь, разом забывая о своей несостоявшейся смерти. — Брат Андрея — Роман Матвеевич, младше его всего на три года. Дни рождения у братьев почти в один день. У Андрея пятого июня, а у Романа седьмого. Примерно с месяц назад он позвонил мне и стал просить, чтобы я его защитил. Мол, семейное проклятие ещё никто не отменял, а он не хочет умирать. Я ответил ему, что полиция не занимается такими вещами. Пусть он лучше обратится к экстрасенсу, но Роман сказал, что не доверяет им, и предупредил, что его смерть будет на моей совести, потому что долг полиции — защищать мирных жителей, каковым он и является.
   — Сегодня шестое июня, — сдавленным голосом сообщила Мариша.
   — Вот именно! — хмуро кивнул Голубев.
   — Ты хочешь сказать, что мы едем констатировать ещё одну смерть?
   Алексей мрачно промолчал.
   — Бедный Роман! — вздохнула Мариша. — Он просил тебя о помощи, а ты ему отказал!
   — Вообще-то Роман пока ещё жив, — отозвался тот.
   — А кто же умер?
   — Марина Бессонова — супруга Андрея. Причём в том же самом кабинете, и предположительно, по той же самой причине. Час назад мне позвонила домработница и попросила поскорее приехать. Она заперла кабинет и никого туда не пускает.
   — А ты, значит, боясь снова попасть впросак, решил воспользоваться помощью Эрика, — насмешливо сказала Мариша.
   Следователь ничего не ответил, а только закусил губу. Автомобиль въехал на территорию посёлка.
   — Кто был в доме три года назад? — поинтересовался сыщик, медленно катя по неровной дороге.
   — Андрей и его супруга Марина, — с готовностью принялся перечислять Голубев. — Их дети — они близнецы — Юля и Кирилл. Тогда им было по девять лет, следовательно, сейчас уже по двенадцать. Далее, компаньон Андрея — Полетаев Василий Фёдорович. У них общий бизнес. Елена Петровна Хазова — домработница, и конечно же, Аделаида Карповна. Вот и всё. Посторонних в посёлке не бывает, по ночам друг к другу в гости не ходят. И вообще живут вокруг порядочные, спокойные люди. Тормози! — вдруг закричал он и показал на красные ворота, из-за которых выглядывала остроконечная крыша.
   

   Мариша с любопытством глазела по сторонам. Видимо, посёлок не являлся элитным, потому что дома здесь были самые разные, начиная от одноэтажных покосившихся лачуг и заканчивая вполне добротными трёхэтажными коттеджами.
   Ворота распахнулись, и компания вошла внутрь. Мариша с удивлением рассматривала дом. Он был довольно большим, в три этажа, с увитыми плющом стенами. Ей вдруг показалось, что она находится на съёмках какого-то фильма, причём лет семьдесят назад и явно не в России — настолько дом не был похож на привычные русские дома.
   Эрик дёрнул Маришу за рукав, и она выпала из грёз. Во дворе разворачивалось весьма необычное действо. Маленькая девчушка, держа в руках несколько яиц, отбивалась от петуха. Тот напрыгивал на неё, бойко размахивая крыльями, и старался побольнее клюнуть. Девчонка крутилась на месте как волчок, но не убегала, а старалась наподдать наглой птице.
   — А ну, брысь, Петька, — закричала дородная женщина, отворившая им ворота, и изо всех сил стукнула петуха полотенцем.
   Птица обиженно заквохтала и бросилась в сарай.
   — Юленька, иди умойся, — ласково сказала женщина и обняла девочку за плечи.
   Только сейчас Мариша смогла как следует рассмотреть девчушку. Очевидно, это и была дочь Бессоновых. Она казалась совсем маленькой, практически бестелесной, и не выглядела на свои двенадцать лет. Лицо у неё опухло от слёз, так что глаза почти совсем заплыли. Девочка коротко всхлипнула и сунула женщине яйца.
   — Вот, Чернушка снесла, — глухо сказала она и кинулась в дом.
   — Бедная девочка! — покачала головой женщина и положила яйца в глубокий карман халата. — И за что ребёнку такое горе?
   — Знакомьтесь, это Елена Петровна — помощница по хозяйству, — сообщил Голубев.
   Эрик коротко кивнул.
   — А где все остальные?
   — Аделаида Карповна в своей комнате, — сообщила Елена Петровна. — Она рвалась в кабинет, убедиться, что Марина и в самом деле умерла, но я её не пустила. И теперь она на меня дуется. Роман тоже в своей комнате. Он оттуда уже почти целый месяц не выходит.
   — Почему? — удивился Голубев.
   — Умереть боится. Чем ближе седьмое июня, тем реже он высовывает оттуда нос. Я устала бегать туда-сюда по лестницам. То ему чай принеси, то какао, то покушать. Хорошо хоть вечером он меня не беспокоит. Вот уже две недели, как он ложится спать в восемь. Думает, что таким образом перехитрит свою смерть.
   — Я слышал, у вас существует целый вечерний ритуал? — подал голос Эрик.
   — Есть такой, — кивнула домработница. — Дети и хозяйка пьют какао, Марина кофе, а я чай. Это самое спокойное время дня. Никто не кричит, не носится, ничего не требует.
   — А разве Роман ничего не пьёт?
   — Нет. Он считает, что употреблять на ночь жидкость вредно.
   — Кто ещё находится сейчас в доме?
   — Кирюша. После того как я обнаружила Марину, он ушёл к себе и больше не выходил. Я толкнулась было к нему, но он так яростно попросил меня выйти, что я не рискнула больше его беспокоить. Бедные, бедные дети… Кто теперь будет ими заниматься? — Елена Петровна горестно вздохнула. — Аделаиде есть дело только до себя. Внуки её мало интересуют. Я не удивлюсь, когда она их не узнает, если столкнётся с ними на лестнице. На Романа надежды мало.
   — Дети очень переживают? — подала голос Мариша.
   — Не то слово! В прошлый раз, после смерти Андрея, Юлечка чуть с ума не сошла. Из комнаты не выходила, есть отказывалась. Пришлось даже вызывать психотерапевта. А сейчас я очень боюсь за Кирилла. Юля была папиной дочкой, а Кирюша мамин. Мальчики куда сильнее переживают свою боль. А всё потому, что не могут выразить её в словах или слезах.
   Елена Петровна поднялась на крыльцо и потянула на себя дверь. Мариша вошла в дом и с любопытством огляделась. Крашеные деревянные полы, высокие потолки, вязаные дорожки на полу. Всё это настолько не вписывалось в понятие современного жилища, что Марише оставалось только удивляться, как подобный интерьер сохранился практически в неизменном виде.
   На лестнице послышались шаги, и она подняла голову. На ступеньках показался высокий красивый мужчина, примерно такого же возраста, как Эрик, и замер, увидев компанию. Он пробежался по ним взглядом и, остановившись на Голубеве, немного расслабился.
   — Полиция, — насмешливо сказал он и продолжил спускаться.
   — А вы опять здесь, — констатировал Алексей. — Василий Фёдорович, если не ошибаюсь?
   — Не ошибаетесь. И я снова здесь. Приехал помянуть друга. А вместо этого попал на новые похороны.
   — Не уходите далеко, — предупредил его Голубев, когда тот направился в сад.
   — Не уйду, — пообещал он и тут же скрылся из глаз, завернув за угол.
   — Вы сразу подниметесь в кабинет? — спросила домработница.
   Алексей кивнул, и компания направилась наверх. Лестница тихонько скрипела под ногами, и у Мариши снова возникло впечатление, что она окунулась в глубокое прошлое. Кабинет оказался на третьем этаже. Здесь было всего две комнаты. Вторая, видимо, и была тем музеем, о котором говорил Голубев. Мариша сумела краем глаза заметить чучело довольно большой акулы, подвешенное под потолком.
   Елена Петровна достала из кармана ключи и отперла дверь. Кабинет неожиданно оказался довольно просторным. Вероятно, он занимал почти всю площадь третьего этажа. Стены обиты вагонкой, полы дощатые, покрашенные бежевой красой. Мебель, скорее всего, самодельная. Спинки у дивана и стульев резные, ножки с изгибом. И только после осмотра комнаты Мариша обратила внимание на женщину, скрючившуюся за столом.
   Она подошла поближе и… замерла от ужаса. Лицо женщины, посиневшее, будто от удушья, выражало недоверие и ужас. На щеках и шее — бороздки от ногтей. Видимо, дыхание перехватило мгновенно, но не настолько, чтобы умереть сразу. Вероятно, в течение нескольких минут она пыталась бороться за жизнь, но все попытки оказались бесполезными.
   Елена Петровна незаметно перекрестилась и отошла подальше от стола.
   — Страсти какие… — прошептала Мариша.
   Голубев мрачно глядел на развернувшуюся перед ними картину. Эрик быстрым взглядом осматривал всё вокруг, словно стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти.
   — Всё точно так же, как и в прошлый раз, — прошептал Алексей. — Даже недопитая чашка кофе.
   Только сейчас Мариша заметила, что рядом с головой Марины и правда стояла небольшая чашка, а в ней коричневый осадок. Для проведения анализа вполне достаточно.
   На столе царил беспорядок. Бумаги, журналы, отчёты. Один из журналов, посвящённый какой-то музыкальной группе, лежал раскрытый на развороте, а с фотографии, словно в насмешку несчастной Марине, смотрела размалёванная девица с широкой улыбкой на лице.
   — Вы не убирали кабинет? — удивился Голубев, быстро просмотрев бумаги. — У меня ощущение дежавю. Словно я вернулся на три года назад.
   Домработница покачала головой.
   — Ничего не убирали. Это было Андрюшино место, и мы никогда на него не посягали. Даже когда он был жив. Это было только его пристанище. Он всегда шутил, что это его шхуна, на которой он отправляется в открытое море. Туда, где нет никого, кроме него и его судна. Думаю, в нём было что-то от отца, хотя он его совсем не помнит. Я давно в этой семье. Витя — отец Андрея — меня сюда и привёл. Мы жили в одном доме. Как-то в одночасье умерли мои родители, квартиру отобрало государство, образование я получить не успела. Куда идти? Вот Витя меня и пригласил ухаживать за Аделаидой и мальчиком. А потом утонул. А я так здесь и осталась. А куда мне идти? Ни кола ни двора.
   По лестнице загремели шаги, и в комнате появились два парня. Одного из них Мариша знала — это был Василий, правая рука Голубева. Второго она видела в первый раз.
   Эрик закончил осматривать комнату и кивнул парням, давая понять, что тело можно забрать. Те уложили то, что совсем недавно было Мариной Бессоновой, в чёрный мешок и молча отбыли. На столе, там, где только что покоилась Маринина голова, что-то блеснуло. Эрик приблизился к столу и наклонился, чтобы рассмотреть находку. Мариша подошла к сыщику и заглянула ему через плечо. На его ладони лежала маленькая серебряная серёжка.
   — Где-то здесь должна быть и вторая, — сообщил он и внимательно осмотрелся вокруг, но второй серьги нигде не было.
   Домработница, поджав губы, молча смотрела на украшение.
   — О чём вы думаете? — спросил у неё сыщик, и женщина вздрогнула.
   — Думаю, какая ужасная смерть ей досталась, — прошептала она. — Это ж как её выворачивало, если она расцарапала себе лицо и вырвала из ушей серьги?
   Мариша содрогнулась от этих слов. Лучше об этом не думать. Всё уже кончено. И бедная Марина обрела свой покой.
   — А вторая упала между половиц, — вдруг сообщил Голубев и показал пальцем на небольшую щель в полу. — Вон она блестит.
   И правда, между неплотно подогнанными досками поблёскивала серьга.
   — Достанем?
   — Пусть хозяева этим занимаются, — отмахнулся Эрик. — У нас не так много времени, чтобы тратить его на подобные дела. Присаживайтесь, — эти слова он адресовал домработнице. — Расскажите, что происходило в этом доме вчера. Со всеми подробностями.
   Женщина тяжело опустилась на скамью. Вернулся Василий, упаковал в пакет кофейную чашку и снова отбыл.
   — Вчерашний день почти ничем не отличался от предыдущих, — начала Елена Петровна. — Разве что днём мы устроили скромные поминки. Никого, кроме своих, не было. Семья да Василий Фёдорович. Вечером, как обычно, дети и Аделаида Карповна выпили какао, я заварила чай, а Марина сварила кофе и ушла с ним наверх. Рома после поминального обеда вообще не выходил из своей комнаты. Я слышала, как он там вышагивает и бормочет что-то о несправедливости. Я не поняла, что он имел в виду, но думаю, что он говорил о семейном проклятии. Несправедливо, когда приходится ждать своего конца.
   «А может, он имел в виду совсем другое, — подумала Мариша. — Вполне возможно, что он был недоволен тем, что зависит от Марины. Вряд ли взрослому мужчине было приятно просительно заглядывать невестке в глаза».
   — А чем занимается Роман? — совсем некстати спросила она.
   — Картины пишет. Вернее, писал до смерти Андрея, — ответила Елена Петровна. — А потом как будто скис. То перед телевизором сидел, то по посёлку бродил. Потерял себя мужик, в общем.
   — А где вчера вечером был Василий Фёдорович? — бросив на Маришу недовольный взгляд, поинтересовался Голубев.
   — Так гулял! Он очень любит гулять. Говорит, что у нас воздух вкусный. Бывает, что уйдёт сразу после ужина, часов в шесть, и приходит уже ближе к полуночи.
   — Так, может, он в гости ходит? — влезла Мариша.
   — Сомневаюсь. В нашем посёлке хорошие люди живут, но каждый сам по себе. И сами никому не надоедают, и других не привечают. Правда, Юлечка ходит в соседний дом заниматься биологией — там живёт кандидат то ли химических, то ли ещё каких-то наук. Юля завела курочек и теперь балует нас домашними яичками. Всё свободное время проводит в сарае, который она приспособила под курятник. А Кирюша бегает на другой конец посёлка к преподавателю русского языка — у него сложности с этим предметом. Вот и всё общение.
   — По всему видно, что Василий Фёдорович крепко дружил с Андреем, — заметил Голубев. — Три года прошло, а он его не забывает.
   — Не забывает! — фыркнула Елена Петровна. — Как будто он за этим приехал.
   — Разве нет? Я думал, он заявился на поминки.
   — Поминки — это просто предлог. На самом деле он уговаривает Марину продать ему её долю бизнеса. Он и с Андреем вёл такие же разговоры незадолго до его смерти. Но Андрюша ему отказал. Это его детище. Василий примкнул позже, когда Андрею понадобился компаньон.
   — Значит, он просил Марину продать ему бизнес, — задумчиво протянул Эрик.
   — А Марина ему отказала, — кивнула Елена Петровна. — Бизнес уже налажен. Она в него вникла. Создавать что-то с нуля она не хочет. А оставаться без дохода тоже нельзя. Как-никак, а он кормит всю семью. Правда, Маринка пыталась организовать музыкальную группу, но пока у неё ничего не получается. Оно и понятно, вокруг такая конкуренция. До свадьбы она пела в каком-то коллективе, моталась по разным городам, а как замуж вышла, осела дома, родила детей. Правда, когда ребятишки подросли, она снова хотела выйти на сцену, но Андрей не разрешил. Они даже поругались по этому поводу. Но потом помирились.
   — А какие отношения у Андрея были с братом?
   — Да они вообще не разговаривали! Аделаида так накрутила Романа, что тот совершенно искренне считал, что Андрей его обобрал. И ненавидел его. Хотя это Андрюшин отец оставил наследство. Ромин папашка пришёл к нам ни с чем. Поначалу Аделаида радовалась, что в доме появился мужик, а потом стала жутко злиться. Придиралась к нему всё время. Я только диву давалась. Не хочешь жить — разведись. Но у неё был какой-то пунктик насчёт развода. Так вот, к чему я всё это веду. Второго мужа она терпеть не могла, а Ромку любила до умопомрачения. Всё лучшее — Роману. А к Андрюше всё время придиралась. Я только удивлялась, как у него хватает терпения закрывать глаза на её выходки. Думаю, если бы умер Роман, Аделаида свихнулась бы от горя. А по Андрюше ни одной слезинки не пролила. И всё из-за наследства.
   — А как Аделаида относилась к невестке?
   — Марину она и раньше гнобила, а в последнее время просто житья ей не давала. Правда, Марина оказалась жёстче, чем Андрей. Сначала терпела, а потом сказала Адке, что если она не замолчит, то вылетит отсюда вместе со своим сыном. Та и заткнулась. Чем старее, тем дурнее, так я скажу. Ни Марину, ни детей Аделаида на дух не переносила. Правда, когда она заболела, лет пять назад, да так, что чуть тапки не отбросила, Марина стала для неё самой лучшей, потому что проводила у её постели дни и ночи. А как выздоровела, Марина снова плохая стала. Вот такая наша Аделаида Карповна!
   Домработница перевела дух.
   — Скажите, а ваши домочадцы ездили отдыхать? — вдруг спросил Эрик.
   — Отдыхать? — Елена Петровна, казалось, удивилась такому вопросу. — На моей памяти один раз, когда ремонт в доме делали. Да и зачем им отдыхать? У нас тут природа лучше, чем на курортах.
   — А куда ездили?
   — Тут недалеко, в дом отдыха.
   — И это всё?
   — Всё. Андрюша не любил покидать дом. А Марине было не с руки выезжать одной. С двумя детьми это непросто. У вас ещё много вопросов? Мне нужно суп выключить, иначе он совсем переварится.
   — Вы можете идти, — сообщил Голубев. — А мы пока тут побудем.
   Елена Петровна кивнула, пошла к двери, а потом остановилась.
   — Можно я заберу серёжку? А то потеряется.
   — Конечно, забирайте. Да не забудьте потом вторую вытащить. И ключ нам оставьте. Кстати, вы так и не сказали, кто обнаружил Марину.
   — Я и обнаружила. Она не вышла к завтраку. Я решила её разбудить, смотрю, а в комнате её нет. Я кинулась к двери, думала, может, она пошла прогуляться. Но дверь оказалась закрыта на засов. Значит, Марина в доме. Обошла всё вокруг — нет её! Тогда я отправилась наверх. Конечно, я не думала, что Марина окажется в кабинете. Она никогда туда не ходила, особенно после смерти Андрея. Хвать, а дверь-то закрыта изнутри. Я и всполошилась. Сначала стучала, потом ногами колотила — нет ответа.
   — Подождите, как изнутри? — растерялся Голубев. — А я думал, что дверь открыта была.
   Домработница покачала головой.
   — А окно? — влез Эрик. — Окно тоже было закрыто?
   — Окно открыто. Мы летом вообще окна не закрываем.
   — Лестница в доме есть? Такая, которую снаружи приставляют.
   — Лестница? — женщина удивилась такому вопросу. — Нет, мы ею никогда не пользовались.
   — Как же вы попали внутрь? — недовольный тем, что его прервали, спросил Голубев.
   — Позвала Василия Фёдоровича, он выломал дверь, так мы её и обнаружили.
   — Ничего не понимаю! Вы же открыли дверь ключом, когда мы сюда поднялись.
   — Правильно! Я как увидела, что произошло, попросила Василия заколотить выбитый косяк, чтобы в кабинет до вашего приезда никто не шастал. Правда, Аделаида услышала шум и всё-таки сунула сюда свой нос. С каким торжеством она смотрела на невестку! Даже вспоминать противно, — Елена Петровна сплюнула на пол. — Жалко Маринку. Ведь умереть должен был Рома, а не она.
   — Почему это? — опешил Голубев.
   — Семейное проклятье! — с мрачным торжеством сообщила женщина. — Его не обманешь. Завтра Роману исполняется сорок пять лет. Только накладка вышла. Он отсиделся в комнате, а Марина погибла. Эх, судьбинушка! — с этими словами она торопливо покинула кабинет.
   — Значит, так, — вдруг проявил чудеса расторопности Эрик. — Вызывай сюда Семёна. Пусть захватит ещё пару ребят. Будем обыскивать дом.
   — Весь? — решил уточнить Алексей.
   — Весь, — кивнул сыщик.
   — А зачем?
   — За спросом!
   — Эрик, и правда, зачем обыскивать дом? — спросила Мариша. — Или ты считаешь, что проклятье может оставлять улики?
   — Значит, так! — отчеканил он. — В проклятие я не верю. Даже если бы нечто подобное существовало, то умер бы Роман, а никак не Марина. Едем дальше. Женщина умерла от остановки дыхания. Причём не сразу, а только через несколько минут. Отсюда я делаю однозначный вывод. Она приняла яд.
   — Самоубийство? — приподнял брови Голубев. — Но зачем ей это?
   — Почему ты решил, что это самоубийство?
   — А что ещё? Дверь заперта изнутри. Окно, конечно, открыто, но я сомневаюсь, чтобы кто-то мог покинуть комнату таким образом. Здесь до земли метров двенадцать. Запросто можно ноги переломать. Лестницы нет. Да и следов под окном тоже.
   Мариша высунулась в окно. Внизу виднелась подготовленная под посадку цветов земля. Голубев прав: если бы кто-то выпрыгнул в окно или поставил лестницу, остались бы следы. А их не было.
   Из дома вышла домработница и подошла к высокой яблоне, растущей метрах в десяти от дома.
   — Юлька! Юлька, обезьяна! Слезай! Да убери серёжку в материну шкатулку, а то опять потеряется.
   Только сейчас Мариша заметила, что на самой верхушке сидит давешняя девчушка и утирает с лица слёзы. Она прикинула расстояние от яблони до окна и с сожалением подумала, что даже при большом желании до яблони допрыгнуть никак невозможно.
   — Отстаньте все от меня! — закричала девчушка на просьбу домработницы. — Я не хочу никого видеть!
   — Слазь! — повторила Елена Петровна, и Юля нехотя полезла вниз.
   — Как же больно! — тихо заплакала девочка, оказавшись внизу. — Я и не думала, что может быть так больно!
   — Всё пройдёт, моя хорошая, — домработница погладила её по голове. — Всё пройдёт. Я с тобой. Кирюшке тоже плохо. Пойди посиди с ним. Вместе проще горе переживать.
   Юля бросила в сторону дома полный ненависти взгляд. Сначала Мариша подумала, что девочка смотрит на неё. Но не успела Мариша подивиться, что она ей такого сделала, как поняла, что Юля смотрит куда-то ниже. Мариша ещё больше перевалилась через подоконник и увидела прямо под собой мальчишку. Он тоже смотрел в окно. Мальчик был очень похож на Юлю. Только черты лица более острые. «Кирилл», — сразу поняла она. Он глядел прямо перед собой. В отличие от Юли, мальчик не плакал. Его лицо было бледным, а глаза сухими. Подоконник под Маришиным весом скрипнул, и мальчик поднял глаза. В его взгляде было столько ненависти, что она содрогнулась. Он выждал несколько минут, а потом захлопнул окно.
   Она отошла от подоконника и вновь вернулась к разговору.
   — Я бы мог поверить в версию с самоубийством, если бы не одно «но», — медленно произнёс Эрик.
   — Какое?
   — Откуда взялся яд? Характер смертей позволяет предположить, что это быстродействующее средство. А все подобные препараты строго контролируются. Бессоновы не занимаются научной работой, они не имеют отношения к фармацевтике. Так откуда взялся яд? Теперь следующее. Где само вещество? Вернее, пузырёк от него. В комнате ничего подобного нет.
   — Так, может, Марина его выбросила? — предположил Голубев. — Например, в окно. Или налила яд на кухне, после того как приготовила для себя кофе.
   — На глазах у всех?
   — Но мы отвергли версию убийства! Убийца просто не имел возможности покинуть комнату после того, как Марина умерла.
   Эрик медленно покачал головой.
   — Я бы мог принять версию с самоубийством Андрея. Но в случае с Мариной это исключено. У неё не было материальных проблем. После смерти мужа прошло довольно много времени, и она наверняка давно смирилась с потерей. Но самое главное — у неё остались дети. А ни одна женщина в здравом рассудке не оставит своих детей на произвол судьбы. Нет, я уверен, что Марине помогли уйти из жизни. Вот только кто и как? Значит, так. Звони в отдел, пусть тебе предоставят следующую информацию…
   

   Спустя двадцать минут на улице послышался шум. Приехал Семён, а с ним ещё два парня. Следующий час они обыскивали двор. Затем переместились в дом и осмотрели его с чердака до подпола. Кирюша молча вышел, когда очередь дошла до его комнаты. А вот Аделаида Карповна и Роман не согласились покинуть свои апартаменты, поэтому комнаты пришлось обыскивать в присутствии хозяев. Роман отнёсся к этому мероприятию весьма спокойно, а вот Аделаида всё время ворчала.
   — Проклятая Маринка! — сверкала она глазами. — Даже после смерти никому не даёт покоя. Почему я должна испытывать неудобства, а?
   — Потому что ваша невестка умерла, — попытался объяснить ей Голубев.
   — Туда ей и дорога! — мрачно захохотала она. — А то королева выискалась. Всё ей, всё ей! А за что, собственно? Андрея я рожала. И растила тоже. А она явилась неизвестно откуда и сразу в хозяйки полезла. Вы бы на неё посмотрели! Юбка едва задницу прикрывает, в носу серьга. Тьфу! Ни рожи, ни кожи. Зато потом бриллиантами обвешалась — ничего другого не признавала, одевалась в дорогих магазинах. А для чего, спрашивается? Всё равно дома сидит, детей растит. Лучше бы Андрюша на меня эти деньги потратил. Я мать, я имею право. А кто она, а? Я вас спрашиваю! И конфеты килограммами ела. Без сладкого ни дня не могла. И ведь нигде эти калории не откладывались. Ни на животе, ни на бёдрах. Мне же стоит съесть самую маленькую конфетку, как, здравствуйте, один килограмм! Я даже сыновей заставила отказаться от любых сладостей, чтобы не было искушения. А ей всё по барабану! Андрюша давится горьким кофе, а она смакует сладенький. Вот где в жизни справедливость? Даже детей настроила против меня. Никогда не зайдут, не спросят, как у меня дела и чем мне помочь. Одно слово — все в мать! Такие же бессердечные!
   Когда обыск в комнате закончился, Мариша с облегчением вздохнула. Она не понимала, как в одном человеке может умещаться столько ненависти. И к кому? К своей собственной семье!
   — Что ж, подведём итоги, — сообщил Эрик спустя несколько минут. — Яд нигде не обнаружен. Ни в доме, ни во дворе. Так что версию о том, что Марина выбросила пузырёк из окна, мы исключаем. Очевидно, яд или тара из-под него находятся где-то за пределами этого дома. Получается, что некто покинул дом сразу после того, как отравил Марину.
   — Думаю, пора ещё раз допросить Елену Петровну, — решительно заявил Голубев. — Она не могла этого не заметить. Все домашние всегда находятся у неё на виду.
   Он решительно направился в кухню. На втором этаже он замер и внимательно огляделся. Марише показалось, или дверь в комнату Кирюши осторожно прикрыли, едва в коридоре послышались их шаги? Она осторожно подошла к его комнате и слегка надавила на дверь. Однако та не поддалась, словно изнутри её кто-то держал. Голубев мотнул головой и направился вниз.
   Домработница мирно дремала за столом, положив голову на руки. Очевидно, события последних часов совершенно выбили её из сил.
   — Елена Петровна! Нам нужно с вами поговорить! — гаркнул Алексей, но женщина даже не пошевелилась. — Вы меня слышите? — он повысил голос и тронул её за плечо.
   Домработница дёрнулась, сползла на пол и перевернулась на спину. Мариша завизжала. Глаза несчастной были широко раскрыты, рот свело судорогой, лицо посинело. Женщина была мертва.
   Голубев сначала застыл, соображая, что произошло, а потом изо всех сил стукнул по столу.
   — Вот чёрт! Мы опять опоздали!
   — Похоже, убийца даром времени не терял, — тихо сказал Эрик.
   Мариша молча смотрела на Елену Петровну. Что такого она знала? И почему не рассказала? Теперь они никогда об этом не узнают. Убийца решил подстраховаться и не рисковать.
   — Я ничего не понимаю. — Голубев схватился за голову.
   — Не понимаешь? — странным голосом спросил сыщик. — А по-моему, теперь-то всё ясно и понятно.
   — Понятно?! — изумился тот. — Да это убийство ещё больше всё запутывает!
   — Вовсе нет. Мы обыскали дом и двор, но яда не нашли, так?
   — Наверное, мы плохо искали…
   — Обижаете, — развёл руками Семён. — Мы свою работу знаем.
   — Мы подумали, что убийца избавился от яда, вынеся его за пределы участка, — продолжил Эрик. — Но как оказалось, ошиблись. Яд по-прежнему у него под рукой. И он может быть только в одном месте…
   — Где? — хором спросили все присутствующие.
   Но сыщик покачал головой.
   — Сначала я хочу получить некоторые факты. Звони в отдел, — обратился он к Голубеву.
   Пока Алексей мучил телефон, Мариша судорожно размышляла. Похоже, в этом деле у них не так много подозреваемых. Чужой к этому убийству не имеет никакого отношения. Алиби есть только у одного человека, и это Василий Фёдорович. Его нет дома, он отправился погулять. А остальным подсыпать отраву домработнице в чай не составило бы никакого труда.
   В коридоре послышался скрип входной двери. Голубев тут же высунулся из кухни и уставился на Василия Фёдоровича, пробирающегося к лестнице.
   — Стоять! — скомандовал следователь. — Вы куда?
   — Возвращаюсь с прогулки домой, — захлопал глазами тот.
   — Ай, ай, ай! Как нехорошо врать! — насмешливо произнёс Эрик, выглядывая из-за его плеча. — Я стоял у окна и готов поклясться, что вы не пересекали двор и не подходили к крыльцу. А значит, вы всё это время были дома. Как давно вы вернулись?
   Компаньон судорожно вздохнул и промолчал.
   — Не хотите говорить? Дело ваше. Поднимитесь в комнату и никуда не выходите. Если не хотите получить неприятности.
   Василий Фёдорович не заставил себя ждать. Через несколько секунд он уже скрылся на втором этаже. В руке Голубева зазвенел телефон. Алексей тут же забыл о Полетаеве.
   — Значит, так, — сообщил он спустя несколько минут. — Никто из семьи Бессоновых за границу никогда не выезжал. Бизнес идёт своим чередом, ни долгов, ни других проблем не имеется. Марина Бессонова отравлена. В этом нет никаких сомнений. Яд — не цианид, это совершенно точно. Но сказать точнее эксперт пока не берётся. Ему нужно время.
   — Пусть попробует сделать пробу на тетродоксин, — невозмутимо произнёс Эрик.
   Голубев уставился на сыщика.
   — Ты что же это… ты предполагаешь, что использовался именно этот яд? — забормотал он.
   — Я почти уверен в этом. Как быстро твой специалист сможет это проверить?
   — Прямо сейчас! — взвизгнул Голубев и принялся набирать номер.
   Через полчаса они уже знали, что Эрик оказался прав. Голубев растерянно хлопал глазами.
   — Откуда ты узнал? — обиженно спросил он.
   — Всё элементарно! Быстродействующих ядов, парализующих дыхательную систему, не так много. А если учесть, что в коллекции Андрюшиного отца есть рыба фугу, то всё становится совсем просто.
   — Рыба фугу? — переспросил Голубев. — Это такая круглая, с колючками?
   — Именно.
   — Но при чём здесь она?!
   — Мясо этой рыбы ядовито. Больше половины людей, решивших полакомиться этой рыбкой, умирают в мучениях. Правда, если приготовить её по всем правилам, то можно получить замечательный деликатес.
   — Ты хочешь сказать, что Бессоновы отравились этой рыбой? — недоверчиво спросил Алексей.
   — Ты не понял, — покачал головой Эрик. — Она только натолкнула меня на эту мысль. Рыба фугу не водится в нашей полосе. Именно поэтому я и спрашивал, не выезжал ли кто-то из Бессоновых за границу. Как оказалось — нет. Кроме того, мясо рыбы не даёт такого быстрого эффекта. Как правило, отравившиеся ощущают дискомфорт и успевают обратиться за помощью. В нашем же случае смерть наступила буквально через пару минут.
   — Ты меня совсем запутал! — пожаловался Голубев.
   — Но из мяса рыбы фугу можно получить препарат в виде порошка, — невозмутимо продолжил сыщик. — Достаточно всего лишь нескольких гранул, чтобы лишить человека жизни.
   — Но… если эта рыба не встречается в наших водах, откуда вообще взялся яд? — взвыл следователь.
   — Я думаю, его привёз Виктор Бессонов из одной из своих заграничных поездок.
   — Кто-кто?!
   — Отец Андрея.
   — Но это было очень давно! Ты же не хочешь сказать, что это Виктор отравил своего сына, а потом и его жену? Хотя… Родовое проклятье… — он задумался. — Ты это имеешь в виду?
   — Алексей, — снисходительно сказал Эрик. — Включи мозги! Покойник не может встать из могилы. А вот его супруга вполне.
   — Ты имеешь в виду Аделаиду Карповну?
   — Мне показалась странной смерть её второго супруга, — сообщил сыщик. — Если учесть, что он скончался скоропостижно, а сама Аделаида пожалела, что вообще вышла за него замуж, то вырисовывается вполне ясная картина. Кроме того, её навязчивая идея с семейным проклятьем… И отец, и первый муж дамочки умерли незадолго до сорокапятилетия. Вполне возможно, что она решила своими руками не прерывать череду мужских смертей.
   — Так, значит, она и своего сына… — прошептала Мариша и в ужасе замолчала.
   — Наверное, всё дело в наследстве, — предположил Голубев. — Вот только Аделаида очень ошиблась, и деньги ей не достались.
   — Нет, она не виновата в смерти Андрея, — покачал головой Эрик. — Очень сложно убить собственного ребёнка, даже если ненавидишь его всей душой.
   — Тогда кто?! — хором вскричали Мариша и Голубев.
   — Ответ на этот вопрос лежит на поверхности, — ответил сыщик, — сладкий кофе в чашке Андрея. В этом доме только два человека пили кофе. Причём Бессонов предпочитал горький напиток. Зато Марина обожала всё сладкое.
   — Ты считаешь, что это она его отравила?! — Мариша распахнула глаза.
   — Я не вижу другого варианта. Аделаида к тому моменту уже спала — это подтверждает домработница. Я думаю, произошло вот что: Марина очень хотела петь на сцене. Собственно, поэтому на столе Бессонова и оказался журнал, посвящённый некой группе. Она пыталась убедить мужа разрешить ей выступать. Но Андрей был категорически против. Тогда Марина рассудила следующим образом. Если муж умрёт, она станет распоряжаться его деньгами по своему усмотрению. Тогда она поднялась к нему в кабинет со своей чашкой кофе, они немного поговорили, и она подменила чашки. Андрей запер за ней дверь, вернулся за стол, хлебнул остатки напитка и через пару минут скончался. Вероятно, он даже не успел понять, что с ним произошло. Благодаря Голубеву дело закрыли, и Марина стала его законной наследницей.
   — Но где она взяла яд? — взвыл Голубев.
   — Думаю, узнала о нём от Аделаиды Карповны. — Помните, Елена Петровна говорила, что когда та болела, Марина ухаживала за ней. Возможно, женщина случайно проговорилась, и Бессонова нашла яд.
   — Так, значит, она действительно покончила с собой? — протянула Мариша и тут же недоверчиво покачала головой. — Но тогда где пузырёк с ядом? Как убийца вышел из комнаты? И кто убил домработницу?
   — А это уже другая история, — ответил сыщик. — В этом доме есть человек, который очень любил Андрея и поклялся отомстить его убийце. Его личность помогла мне определить Елена Петровна.
   — Ты хочешь сказать, она знала имя убийцы?
   Эрик кивнул.
   — Но я ничего такого не заметил, — простонал Голубев.
   — Ты просто не обращаешь внимания на мелочи. Тебе не показалось странным, что домработница, вместо того чтобы отнести серьгу в комнату Марины и положить в шкатулку, попросила сделать это Юлю?
   — Нет. А что здесь странного?
   — А меня этот факт сразу насторожил. У неё для этого могла быть только одна причина — она желала предупредить девочку.
   — Ты хочешь сказать, что это Юля убила мать? — недоверчиво воскликнула Мариша.
   Эрик снова кивнул.
   — Марина не носила серебро. Она предпочитала бриллианты. Тогда откуда взялась серебряная серёжка? Не иначе в момент смерти рядом с ней кто-то был. И наблюдал её агонию. Возможно, Марина пыталась выбраться из комнаты и позвать на помощь, но Юля не дала ей этого сделать. Скорее всего, в этот момент и была сорвана серёжка. На руках девочки наверняка остались следы от ногтей Марины. Правда, она постаралась их замаскировать, раздразнив петуха.
   — Ты считаешь, что петух напал на неё не случайно?
   — Она занимается курами уже несколько лет. И наверняка знает к ним подход. Кстати, нужно взять на анализ материал из-под ногтей Марины.
   — Но как девочка покинула кабинет?
   — По плющу. Она лазает как обезьяна. Думаю, ей не составило труда спуститься в свою комнату после смерти матери. Вероятно, так же она подсмотрела и сцену с отравлением отца. Только сразу не поняла, что случилось. И только потом, когда она стала ходить на занятия к химику, сумела сложить два и два и стала следить за матерью. Кстати, меня весьма удивила Юлина фраза, когда она сказала, что не думала, что будет так больно. У неё не так давно умер отец. Она знает, что такое боль. Тем более она была папиной дочкой. Значит, смерть матери не должна была стать для неё большим шоком, чем смерть отца. Этой фразе может быть только одно объяснение — она не думала, что месть может причинить такую боль.
   — Но серьгу могла опознать Аделаида!
   — Издеваешься? — приподнял брови Эрик. — Она не общается с внуками. Откуда ей знать, Юлина это серьга или нет. Елена Петровна предупредила Юлю, чтобы девочка себя не выдала, а она отравила домработницу. Чтобы подстраховаться. Вот и вся история.
   — Но Елена Петровна и так бы стала молчать!
   — Да, но Юля-то об этом не знала.
   — Так где же яд? — подал голос Голубев.
   — Поищите в сарае. В курином гнезде. Думаю, это самое подходящее место, чтобы брать яд незаметно для других и не вызывать при этом никаких подозрений. Убийство домработницы как раз указывает на это.
   Алексей некоторое время смотрел на сыщика, а потом бросился в сарай. На то, чтобы обыскать пять гнёзд, у него ушло не более пятнадцати минут. В последнем гнезде, на котором восседала чёрная курица, по всей видимости Чернушка, и обнаружился небольшой прозрачный пузырёк. Голубев достал из кармана платок и осторожно извлёк склянку на свет. Мариша чуть не сломала шею, но ей всё же удалось разглядеть на дне пузырька остатки бело-серого порошка.
   — Я не понимаю только одного, — нахмурилась Мариша, когда они покинули сарай. — Почему Василий Фёдорович так странно себя вёл? Если честно, я думала, что убийца — он.
   — Видишь ли, — неспешно сообщил Эрик. — Многим людям свойственно совершать глупые поступки. Он вернулся домой незаметно и сразу прошёл в свою комнату. А когда спустился вниз, увидел Елену Петровну и нас, хлопочущих вокруг неё. Вот у него и сработало чувство самосохранения. Он решил представить дело так, будто только что вернулся. Только у него ничего из этого не вышло.
   Голубев передал пузырёк Семёну и направился искать Юлю.
   — Бедный ребёнок! — вырвалось у неё.
   — Ты жалеешь убийцу? — Алексей остановился на полпути.
   Мариша ничего не ответила и лишь подумала, что она ни за какие блага мира не согласилась бы жить с таким грузом на совести.
  

 


          See more books in http://www.e-reading.life