Эпилог

Проснулся Горен внезапно. Удивленно осмотрелся:

– Я не… не умер?

– Нет, – ответил женский голос, и к кровати подошла Марела Добросердечная.

Она протянула ему напоминающую молоко жидкость, от которой поднимался легкий пар.

Горен недоверчиво посмотрел на питье, но послушно выпил, понимая, что лучше не спорить. И заметил, что жизненные силы на самом деле возвращаются. Но вместе с силами возвращаются и воспоминания. Он провел рукой по темным волосам и оперся на локоть:

– Все это действительно произошло или просто мне приснилось?

– Все так и было, Горен. Ты все помнишь.

Она положила пальцы ему на руку, потому что направленные на нее глаза наполнились слезами.

– Значит, это правда, что дедушка умер… – прошептал он.

Марела кивнула:

– Да, Горен. Мне очень жаль. Мы его забальзамировали и похороним с причитающимися ему почестями, как только все успокоится. По крайней мере, Руорим дал ему быструю смерть. Наверное, он ничего не почувствовал. Когда мы его нашли, взгляд его потух, но выражение лица было умиротворенным. Он улыбался…

У Горена перехватило дыхание.

– А мой отец… то, что я сделал…

Он не мог больше сдерживать слезы. Марела подошла совсем близко, обняла его за голову и прижала к груди. Молча гладила его по волосам, пока он не успокоился. Жрица отодвинулась.

– Я больше никогда этого не допущу, – прохрипел он. – Очень легко говорить о смерти и мести, но следовать своим словам – совсем другое. Я убил его в холодном гневе, с расчетом, только из слепой ненависти. Но это неправильно, потому что мертвых я не вернул, зато сам приблизился к Тьме. Несмотря ни на что, он был моим отцом и он… Ну да, пусть и особым, вывернутым наизнанку способом, но он, как мне кажется, меня все-таки любил. Он мог меня убить, но не сделал этого…

– Ты тоже его не убил, – мягко возразила Марела. – Я видела это своим внутренним взором. Ты дал ему то, к чему он стремился. Другого пути не было: ты или он. Вспомни, как он поступил с твоей матерью, потому что не смог ее отпустить. Ты ее освободил. Да и Руорим теперь успокоился. Думаю, он и сам хотел именно этого, ведь он все потерял и окончательно понял, что своих целей никогда не достигнет.

– Теперь у меня никого не осталось…

– Не говори глупости, дитя мое. Конечно, твоей семьи больше нет. Но у тебя много, очень много друзей. И у тебя есть Шейкур. Ты сочинил одну великую историю, и теперь начнется совсем другая.

Горен покачал головой:

– У меня есть Шейкур? И что мне с ним делать?

Пожилая женщина засмеялась:

– Горен, от него тебе никуда не деться. Ты являешься наследником деда, матери и отца. Ты самый чистокровный шейкан в этом мире. Кроме того, Дармос оставил указания, как поступить. Нет ни малейшего сомнения, кто именно станет преемником. Поверь мне, никто не будет оспаривать твои права. Напротив, все ждут, что ты займешь трон. Ты ведь пример для шейканов. Они возлагают на тебя большие надежды.

– Клянусь Светом Аонира, их ожидает большой сюрприз. – Горен махнул рукой. – Лучше расскажи, как вообще обстоят дела! Конец я как-то пропустил.

– Шейкур спасен, – улыбаясь, ответила Марела. – Смерть Руорима почувствовали даже здесь, она прогнала последние отряды мародеров, которые никак не могли успокоиться. Хокан Ашир давно уже спешит в Каит-Халур, чтобы зализывать там свои раны. На какое-то время он оставит нас в покое.

Горен прислушался к себе.

– Я действительно потерял свою магию? – удивился он. – По-моему, теперь уже я даже с ветром поговорить не смогу…

– О, думаю, окончательно этот свой талант ты не утратишь никогда, – не согласилась Марела. – Однажды ты снова станешь Говорящим с ветром. Но пока ты должен насладиться возможностью побыть обыкновенным человеком, молодым и здоровым – как телом, так и душой. Ты великий герой и могучий воин. В какой-то степени теперь ты свободен, если не считать обязательств, которые совсем скоро тебе придется взять на себя. Тебе и самому нужна ответственность, иначе бы ты бегал от нее с самого начала. Именно для этого тебя воспитывала твоя мать. И ты, конечно же, быстро научишься находить удовольствие в том, чтобы брать на себя заботу о других.

– Давай не будем об этом!

Горену всегда хотелось избавиться от своей магии. Но теперь, когда это случилось, он чувствовал себя странно пустым и оглохшим. У него внутри образовалась огромная дыра, к которой для начала придется привыкнуть. Раньше ему казалось, что все будет гораздо проще. Его восприятие целиком изменилось, оно сдвинулось. Как будто он снова учится смотреть, обонять, слышать и осязать. Чувствовать. Сам себе он представлялся заново родившимся.

– А теперь я оставлю тебя одного, – сказала Марела, поднимаясь. – Когда сможешь, приходи. Тебя с нетерпением ждут.

– Да, скоро, – пробормотал он.

Горен еще подремал, но муки совести все-таки выгнали его из постели. Ну что ж, встречу с обществом он выдержит. Сумеет провести торжественный прием. В конце концов, он тоже приложил руку ко всем предыдущим событиям. А потом он поищет того, кто возьмет на себя его дела, а сам уедет. Мир большой, отправится куда глаза глядят, как мечтал в детстве. Свободным странствовать по свету и ни о чем не тревожиться…

Горен заставил себя встать с кровати. Встав, заметил, что еще не очень уверенно держится на ногах. Но чувствовал себя хорошо. Легкие раны были замечательно обработаны и уже заживали, а утраченные силы быстро восстанавливались.

Но, посмотрев в зеркало, юный шейкан испугался, потому что с трудом узнал самого себя. Лицо его осталось молодым, но в постаревших глазах застыли воспоминания.

Прежде всего о том, что он отказался от самого себя.

«У меня не оставалось воли, – с ужасом вспомнил он. – Почему же я еще жив? Я знаю, я хотел последовать за матерью и был уже на полпути к ней».

Он умылся, оделся в то, что принесла ему Марела. Никаких доспехов, даже перевязи нет. Куртка из тонкой парчи, шелковые штаны – все выдержано в синих тонах. Новые сапоги. И… рубашка с гербом, белая с золотистой головой дракона.

Собравшись, он еще раз посмотрел на себя в зеркало.

«Рад ли я тому, что остался в живых?»

«Дубина, – ответило ему зеркало. – Конечно рад. Ты молод, у тебя юная душа, теперь больше нет той, старой тени. Для своего возраста ты мудр, у тебя богатый опыт, правда, нет будущего. Но тут уже от тебя зависит, сможешь ли ты этим воспользоваться».

Горен вздохнул и вышел из комнаты. Только сейчас он обратил внимание, что его разместили в княжеских покоях.

В коридоре стоял караульный, Горену это понравилось. Солдат почтительно его приветствовал, но Горен нетерпеливо отмахнулся.

– У меня была пара вещей, – сказал он. – Старые помятые доспехи, толстая книга, вся в пятнах, драконов щит, покрытый кровью, и ритуальный нож с узорами. Найди их и принеси в Тронный зал, сложи около трона, но так, чтобы никто не видел. А потом снова займи свой пост или иди по своим делам.

Мужчина склонил голову, и Горен пошел дальше.

«Это доставило тебе удовольствие», – подумал он, весело усмехаясь. Так хорошо он давно себя не чувствовал.

Да, здорово остаться в живых!

Тронный зал был переполнен, и Горен все-таки испугался. Так много знатных господ, и все они ждут его!

– Мне… мне очень жаль, что вам пришлось долго ждать…

– Ерунда, Марела нам сказала, что ты проснулся, и мы все здесь собрались. – Громовой голос Бульдра ни с чем не спутаешь. Он, даже не подумав о вежливости, проталкивался сквозь толпу. – Я безумно рад снова видеть тебя целым и невредимым, мальчик! Дай тебя обнять.

Благородные дамы и господа терпеливо ждали, пока гном прижимал Горена Говорящего с ветром к своей груди, а потом подошел Хаг Сокол, который не желал дожидаться своей очереди, за ним последовал Вольфур Гримбольд, которого нельзя было не заметить, а потом…

– Менор! – закричал Горен. – Ты жив? Глаза его невольно увлажнились, когда он заключил своего друга в объятия.

– Да, кости мои оказались крепче, чем все рассчитывали, – ответил молодой человек, который, казалось, стал еще тоньше. Двигался он не слишком уверенно, рука и нога пока еще оставались в шинах, голова и грудь перевязаны. Но в глазах его снова плескалось веселье. – Я счастлив, что ты тоже жив, Горен. Значит, все это было не напрасно.

Горен кивнул и, помолчав, сказал:

– Пожалуйста, друзья, садитесь, извините, я ненадолго отвлекусь, мы заставляем ждать королей…

Смущенно он приблизился к благородным гостям, которые группой стояли у трона: король Конте из Хоенмарка, Айзенфюрст из Айзенштурма с троллем капитаном Шакком, король Хальдрин из Виндхолма, лорд Транвиль и леди Дервин из Финонмира, глава клана Хугвин из Нортандера, как две капли воды похожий на своего сына Хаг, только старше, и норкан Крэйг Ун'Шаллах.

Прежде чем Горен смог что-то сказать, они прокричали ему здравицу и по очереди пожали руку. У всех, даже у гордых, привыкших не показывать свои чувства эльфов, были растроганные лица.

– Вы, юный шейкан, совершили невозможное, – высказался за всех король Конте. – Собрать в одном зале все шесть народов, объединив их против общего врага – магов Альянса, не каждому по силам. Вы раскрыли нам глаза, показав, что все вместе мы можем противостоять любому безумию. Конвокационная война еще не закончена, но на какое-то время мы добились мира и покоя и вполне успеем спланировать дальнейшее и как следует подготовиться. Нам придется сражаться на многих фронтах.

– А шейканы будут там, куда их позовут, – суровым голосом сказал Горен. – Возможно, несмотря на плохие предзнаменования, это будет для всех нас началом новой жизни.

Если бы сейчас его видела Дерата! Он был рад, что ее мечта осуществилась.

– Ну что ж, нам пора отправляться в путь, потому что дел много. Мы расстаемся друзьями, Горен Говорящий с ветром, правитель Шейкура.

Король еще раз пожал ему руку и вышел.

Следующим подошел Айзенфюрст, а рядом с ним, смущенно улыбаясь, встал Вольфур Гримбольд.

– Поразительные приключения выпали на нашу долю, – заявил правитель орков. – Они стали для нас хорошей пробой сил, чтобы мы не заржавели до тех пор, когда начнутся настоящие дела.

– Вольфур, ты уезжаешь в Айзенштурм? – с любопытством спросил Горен.

За кузнеца ответил Айзенфюрст:

– Выбора у него нет, я вменил ему это в обязанность. Мой бывший кузнец куда-то запропастился, а сейчас, как никогда, много работы.

Вольфур еще раз заключил Горена в свои страшные медвежьи объятия и засмеялся так, что затряслись стены зала. Перед бывшим рабом, презираемым всеми уродом открывалось большое будущее.

– Приезжай ко мне в гости! – крикнул он, выходя.

Один за другим гости подходили прощаться, и у Горена начало звенеть в ушах. На него обрушилось слишком много впечатлений. Следовало бы все это переварить. Почему-то ему казалось, что после церемонии он с легкостью уедет. Но, похоже, трона ему не избежать.

Ну что ж, на пару лет можно и остаться. Он молод, торопиться ему совсем не обязательно. В конце концов, именно он заварил эту кашу, и некрасиво было бы тут же исчезнуть.

Лорд и леди из Финонмира подошли к нему последними.

– Мы отвезем Вейлин домой и устроим ей погребение по нашему обычаю, – сказала леди. – Несмотря ни на что, она была нашей дочерью и имела полное право самостоятельно сделать свой выбор.

– Я очень рад этому, – признался Горен. – Ведь она наш товарищ по ужасной Долине Слез и была нашим другом, пока не впустила в себя Тьму. Думаю также, что Менор обрадуется, потому что искренне ее любил, хотя она никогда не отвечала на его чувства.

– Мы об этом знаем и именно поэтому не можем ни в чем его упрекнуть. Он пожертвовал своей любовью во ими более высокой цели, – сказал лорд. – Это мужественно и благородно. Мы пригласили его присутствовать на погребении, но он отказался.

Горен удивился, но подумал, что решение товарища было очень мудрым. Он не мог себе представить Менора путешествующим по империи эльфов, да и те, наверное, не слишком расстроились из-за его отказа. Но само приглашение было весьма щедрым жестом, потому что эльфы, не терпевшие никого, кроме своих соплеменников, уже много столетий держали границы Финонмира на замке.

В конце концов, остался один Крэйг, и Горен никак не мог подобрать нужных слов. Дрэгон пришел ему на помощь:

– Поговорим попозже. Сначала попрощайся с друзьями, потому что они уедут с остальными… Почти все.

У Горена сдавило горло. Время вдруг полетело с поразительной быстротой. Он подошел к друзьям, которые терпеливо скрашивали ожидание черным пивом и копченым мясом.

– Вы не останетесь?

Хаг опечаленно посмотрел на него:

– Знаешь, Горен, мне очень тяжело, но отец настаивает. Я должен восстановить честь Линн. Придется ехать с ним.

– Гм… – растерялся Горен.

А Бульдр широко улыбнулся в свою кустистую бороду.

Хаг смущенно почесал светловолосый затылок, голубые глаза сияли от счастья.

– Линн – это моя невеста. Мы не успели пожениться, потому что меня раньше времени призвали в Хоенмарк, где я и попал в плен, как ты знаешь. А она… ну да… в общем, у нас есть дочь.

Он покраснел, видимо все еще не до конца понимая, что произошло.

Горен и Менор таращились на него, как на привидение, а потом разразились смехом, бросились хлопать его по плечу и осыпали поздравлениями. Бульдр, раньше всех связавший концы с концами, примкнул к товарищам.

Хаг пожал плечами:

– Вообще-то сейчас я должен был бы напиться с вами, но тогда отец меня просто убьет. Похоже, Линн ему все уши прожужжала, чтобы он привез меня обратно как можно скорее, вот он и рад стараться. Да и путь неблизкий. Пока я доберусь до дому, дочка моя, наверное, уже и ходить научится.

Горен с Менором продолжали смеяться.

– Я тобой горжусь, – сказал Менор. – Пусть следующими будут сыновья, для которых мы с Гореном сможем стать крестными, а Бульдр…

– Хватит. – Хаг, все еще смеясь, замахал руками. – Я не хочу обзавестись целой оравой, маленькой семьи вполне достаточно.

Горен повернулся к следующему товарищу:

– А ты что будешь делать, Менор? Ты уже способен отправиться в дорогу?

– Думаю, да. Марела – великая целительница. А мой спутник торопится в путь, так что выбора у меня нет.

– О ком ты говоришь?

– Обо мне.

Горен оглянулся и расстроенно посмотрел на Крэйга:

– Вы с Менором?

– Приставучий как репейник, это худосочное ходячее несчастье, – отозвался дрэгон. – Мы оба ищем одно и то же, так что волей-неволей мне придется на какое-то время взять его с собой, пока я не суну его головой в болото и не утоплю, чтобы он наконец закрыл свой болтливый рот.

– За это следует выпить! Слушайте, слушайте! – закричал Бульдр, поднес кружку к губам и опустошил одним глотком.

Горен снова повернулся к Менору:

– Значит, твоя воровская карьера окончательно рухнула?

Молодой человек усмехнулся:

– Все равно я более талантлив в качестве поэта. Скоро ты услышишь мое выступление, Горен.

– Не затягивай расставание, Горен, – вмешался Крэйг. – Тебя ждет Ур, а потом и я хотел бы с тобой попрощаться. Есть вещи, которые нельзя откладывать. – Он развернулся и вышел на большой балкон.

Но оставался еще один друг.

– Бульдр, ты поедешь в Виндхолм с Хальдрином? – спросил расстроенный Горен, который больше уже не мог сдерживаться.

Они вместе провели больше года, а теперь все закончилось. Единственные и лучшие в его жизни друзья.

Гном кивнул:

– Да, Горен. Альдридж, брат Орима, зарекомендовал себя не с лучшей стороны, когда мы пробирались в шахты. Они взяли его в оборот, вот почему заранее знали, где нас искать. Но оставили его в живых, и он поклялся больше не пить. Хоть в этом нам повезло. Но им обоим, Ориму и Альдриджу, нужен я, и это мой долг. Да и семью навестить давно пора, а то я все откладывал и откладывал.

– Да, конечно. – Горен и сам понимал, что так будет лучше. – Днем больше, днем меньше. Зачем оттягивать прощание? Легче от этого не станет, но мы ведь все равно обязательно встретимся, правда?

Все трое закивали, подтвердив согласие громким криком, и последний раз чокнулись пивными кружками. Что касается Бульдра, то он сделал это символически, с несчастным видом посмотрев на друзей.

Горен встал и махнул им рукой:

– Пойдемте со мной, у меня для вас кое-что припасено, не уезжать же с пустыми руками.

Они удивились, но пошли вслед за ним к трону, где Горен в полном соответствии со своим приказом обнаружил искомые предметы.

«Это мне нравится, – подумал он. – К таким вещам я готов привыкнуть хоть сейчас».

Он взял в руки драконов щит и протянул его Хагу:

– Это тебе. Пусть он защищает тебя в предстоящих битвах.

Пораженный Хаг взял драгоценный щит и открыл было рот, но Горен его перебил:

– Никаких благодарностей, никаких сомнений, никаких отказов. Я хочу от этих вещей избавиться, вот и все. Я мог бы просто выкинуть их подальше от крепости, но лучше отдам вам. Мне это не нужно, так что забирайте себе или выбросите где-нибудь по дороге, если не хотите везти домой.

– Что ж, спасибо. – Синие глаза Хага заблестели. – Я с благодарностью принимаю этот ценный дар и каждый раз, отправляясь на битву, буду вспоминать о тебе.

Менору Горен протянул ритуальный кинжал Малакея:

– Он тебе пригодится, его можно использовать для самых разных целей. Он не слишком большой, так что не поранишься. А еще этот нож защитит тебя от магии. Очень полезен при всяких приключениях, к которым ты так стремишься. Со временем сам разберешься, что с ним делать.

– Уфф, – пробормотал Менор. Больше он ничего сказать не смог, слишком уж удивился и расчувствовался.

Горен улыбнулся Бульдру:

– Наверное, ты и сам догадываешься, что я собираюсь отдать тебе. – Он приподнял доспехи Серебряное Пламя. – Их мне давали на время. Это собственность гномов, Бульдр. Ты лучше знаешь, как с ними поступить. Я могу только выразить свою благодарность за то, что мне выпала честь носить доспехи Серебряное Пламя. Они мне помогли освободить мою мать.

Бульдр кивнул, став вдруг непривычно серьезным:

– Горен, позволь поблагодарить тебя за щедрость. Все гномы перед тобой в долгу.

– Ерунда, – отмахнулся Горен. – Давай прекратим рассыпаться во взаимных любезностях, а то никогда не закончим. – И грустно добавил: – Я буду по вам скучать.

– Как и мы по тебе, – проворчал Бульдр. – Но мы не потеряем друг друга из виду и обязательно встретимся. Сейчас у тебя много своих собственных дел, и мы бы только мешали. Для каждого из нас наступает новый отрезок жизни, а у нынешней истории очень хороший конец.

На прощание они последний раз обнялись.

Преодолевая множество ступеней, ведущих наверх, Горен испытывал странное чувство. С одной стороны, он боялся обсуждать дела с Уром, с другой – поговорить нужно было обязательно, чтобы перейти к новой главе своей жизни. Ур ждал на самом верху, опустив голову и полузакрыв глаза.

– Очень устал? – мягко спросил Горен.

– Я стар, Горен, – ответил дракон. – Я так мечтал полетать еще раз. Но клятва на крови сильнее всего остального. Я скован ею до самой смерти.

– Мне очень жаль, Ур.

– Не стоит. Потому что я вижу, какими героями стали шейканы, и буду служить с радостью. Служить именно тебе, Горен. Ты самое лучшее, что только мог создать Малакей. Его лучшее творение, хотя сам он к этому и не стремился.

Горен молча смотрел на Железные поля, которые до сих пор приводили в порядок после битвы и на которых продолжали гореть костры для павших. Отряды союзников уже ушли, забрав с собой большую часть раненых. А оставшимся еще какое-то время придется пользоваться гостеприимством Шейкура.

На востоке собирались темные тучи. Скоро начнется первый осенний дождь. Появятся лужи, станет холодно, а потом, весной, распустятся новые роскошные цветы и земля покроется зеленым ковром.

Значит, всё это – его земля, его, Горена Безотцовщины, когда-то всеми презираемого шейкана. Как давно это было. И больше никогда не повторится.

– Что ты видишь, Ур? – спросил он, переводя коричнево-зеленые глаза на дракона.

Ветер трепал его длинные черные волосы, ему показалось, что он слышит легкий шепот, который он принял за обрывки воспоминаний.

– Я вижу, что для Шейкура наступают хорошие дни, Горен. Конечно, Конвокация принесет страшные несчастья всей Эо, тут уж мы бессильны, разве что произойдет чудо. В постоянном изменении сокрыто будущее. Но то, что я сейчас вижу, дает повод как для отчаяния, так и для надежды.

– Объясни подробнее.

– Я уже говорил, что Конвокация разрушит многое, но не весь мир. И народ твой сохранится и дождется следующего расцвета. Я вижу новую землю, более цветущую и плодородную, чем эти заброшенные карстовые земли. И еще я вижу знамя, гордо развевающееся над армией. Шейканы – воины, не понаслышке знакомые со словом «честь», – спасут Фиару.

– Но наш народ слишком мал, пращур. И твоей драконовой крови становится все меньше. Наши силы истощаются.

– Нет, ибо ты, Горен, заложишь краеугольный камень новой магии, которая спасет шейканов от вымирания. Не задавай лишних вопросов, скажу только одно: часть Materia Prima все еще в тебе, и она способна зарождать жизнь там, где больше нет жизни. Слово «Драконокровный» приобретет новое значение. Но не об этом сейчас мои мысли, потому что тебе не нужно ничего предпринимать. Все получится само собой. Я просто хочу сказать тебе, что шейканы станут серьезной силой в борьбе за Эо и в будущем о них не станут говорить плохо.

– А что будет с тобой, старый друг? – тихо спросил Горен.

– Со мной? Умру, – ответил Ур. – Но это нормально. Все мы когда-нибудь умираем, а я, наверное, и так прожил больше отведенного мне срока. Но когда это время придет, я не буду последним драконом. Предсказываю тебе: однажды мой народ тоже вернется…

Горен, погруженный в мысли, спускался по лестнице.

«Правитель Шейкура, – думал он. – Значит, это случилось. Кто бы мог подумать там, в Лирайне, когда все надо мной смеялись? К этой роли я никогда не готовился. Ну что ж, почему бы не попробовать. Если не понравится, я в любой момент смогу уйти. Кто сможет меня остановить?»

В зале не осталось никого, кроме Крэйга Ун'Шаллаха, который ждал, сидя на троне с бокалом вина в руке.

– Тебе идет, – усмехнулся Горен. – Вот увидишь, однажды ты взойдешь на собственный трон.

– Не сглазь.

Ему просто показалось или на бледном, как луна, лице дрэгона на самом деле мелькнула улыбка?

– Часть народа с удовольствием посадила бы меня на трон, но, боюсь, если до этого дойдет, начнется гражданская война. Пока система каст так прочна, особам вроде меня там нет места.

– Подожди, Крэйг, ты ведь так давно живешь, ты переживешь Конвокацию, что бы ни случилось, и будешь жить еще и потом. – Горен, стоя у трона, рылся в мешке. – Несколько лет у нас еще есть, лет этак сорок, если быть точным. К тому времени я достигну возраста деда, когда с ним познакомился, так что научусь относиться ко всему спокойнее. Если, конечно, доживу, кто знает. – Наконец он нашел искомое и протянул Крэйгу. – Гримуар. Отдаю тебе, чтобы ты вернул его своему народу. В любом случае его лучше держать подальше от Раита.

Какое-то время Крэйг смотрел на драгоценную волшебную книгу:

– Ты знаешь, что отдаешь?

– Мне с ней нечего делать, Крэйг, да я и не знал никогда. Во мне ведь древнейшая магия, она существовала задолго до всех этих заклятий. Я, конечно, имею в виду, что она была во мне, потому что я ее выпустил. Возвращая liber sinistrorum, отдаю последний долг. Ты сам должен решить, что с ней делать. Хоть вообще уничтожь.

– Уничтожить ее я никогда не смогу, хотя это, вероятно, было бы лучше всего. Но ладно, я ее беру.

Горен протянул Крэйгу мешок, и дрэгон равнодушно сунул в него книгу и затянул лямки.

– Куда вы с Менором отправляетесь? – робко и с оттенком зависти спросил Горен.

– В Лар, – неожиданно сказал дрэгон. – Я должен наконец встретиться со своей женой. И с дочерью. И конечно же, со всеми остальными нашими детьми.

– Но Шаттенлид особенно тебе дорога, правильно? – Горен осмелился проявить нескромность. В час прощания какая разница, обидится ли дрэгон.

Крэйг медленно кивнул, и на его жестком лице внезапно появилась несвойственная ему мягкость.

– Мы когда-нибудь узнаем эту историю?

– Когда я умру.

Горен ухмыльнулся:

– Менор все равно вытащит. Он любого разговорит. Если ты не признаешься, он будет приставать и днем и ночью. Ты выложишь ему все, ибо в противном случае тебе никогда не будет покоя. И он все услышанное запишет. Он же собирается вести жизнь поэта.

– До моей смерти ему не удастся опубликовать ни строчки. – Впервые Крэйг Ун'Шаллах слегка улыбнулся. – Я многому у тебя научился, юный Горен. Я очень рад, что познакомился с тобой и некоторое время был твои спутником.

– Странно слышать, когда такой, как ты, произносит слово «рад» и благодарит меня за возможность чему-то научиться, – сказал Горен. – На самом деле это я в огромном долгу перед тобой. Нет, не только я, весь народ шейканов. Без тебя мы бы пропали. Поэтому будь уверен: если ты когда-нибудь попадешь в беду и тебе потребуется помощь, мы будем рядом. Только позови нас. Все равно куда, даже через Реку Душ или в Царство Мертвых. И все равно, в какое время. Ур будет знать о наших обязательствах, а я напишу об этом в хрониках.

Дрэгон поднялся. Он был на три четверти ладони выше и гораздо плотнее высокого, широкоплечего Горена. Огромный, гордый мужчина, который никогда не прекращал искать истину. Крэйг Ун'Шаллах был лучшим доказательством того, что темные народы нельзя проклинать огульно. А вот Вейлин Лунный Глаз показала обратный пример: высокочтимая эльфийка благороднейшего происхождения может пестовать в своей душе мерзкие чувства.

Горен гордился дружбой этого героя. Она значила для него гораздо больше, чем все остальное. Он протянул Крэйгу руку, которую тот крепко пожал.

– Возможно, однажды кровь норканов и шейканов смешается, потому что не такие уж мы и разные, – сказал дрэгон. – Будь счастлив, Горен Говорящий с ветром, всего тебе хорошего.

Он уже прошел половину зала, и Горен не выдержал:

– Где Звездный Блеск?

Крэйг остановился и повернул голову.

– Пока еще ей нужно отдохнуть, – ответил он. – Скоро ты ее увидишь, Горен. Наберись терпения. Девушка очень много пережила, чтобы вытащить тебя.

У него пересохло в горле.

– Она…

– Знаешь, мальчик, сделать это могла только она. Я должен тебе объяснить почему?

Горен покачал головой. Его лицо сияло.

Оставшись один, Горен, глубоко вздохнув, вышел на балкон. Он смотрел, как люди, орки, гномы и эльфы покидают Шейкур и быстро разъезжаются по равнине каждый в свою сторону. Последними, когда поднятая отрядами пыль уже улеглась, появились двое всадников. Один из них неуклюже пытался удержать бросившуюся вперед лошадь, при этом чуть не свалился, но попробовал шутливо помахать забинтованной рукой. Горен замахал в ответ. И с улыбкой смотрел, как лошадь Менора рванулась, чтобы догнать Крэйга, который не сбавил скорости. Странная компания, но в эти дни ничто больше не казалось необыкновенным.

Услышав за спиной шум, Горен обернулся. Сердце замерло, когда он увидел Звездный Блеск. Несколько секунд он не мог пошевелиться, да и рта открыть тоже не сумел. Только смотрел.

– Ты должен радоваться, что потерял свою магию, – сказала она.

– Да, – согласился он. – Я рад, что все закончилось и теперь я просто Горен, сам по себе, без всяких чужих душ, без посторонних влияний, рад, что больше меня нельзя использовать. Я свободен.

– Хорошо. – Она слабо улыбнулась.

– Что ты хочешь делать? – робко спросил он. – У тебя такой вид, как будто ты собралась в путь.

– Ну да… здесь мне больше нечего… – начала она, впервые неуверенно.

Некоторое время они смущенно смотрели друг на друга. Потом Горен решил, что время пришло. Он давно уже откладывал, но теперь он намерен начать новую жизнь и должен получить ответ на вопрос, который интересует его больше всего. Сейчас нужно все выяснить, чего бы это ни стоило.

– Звездный Блеск, хотя ты постоянно ругаешь меня за неуклюжесть, я должен тебе сказать: ты еще слишком мало знаешь людей, – вырвалось у него. – Неужели ты думаешь, что можешь уехать просто так? Что я отпущу тебя, не сказав ни слова? Ты, конечно, не исчезла, не попрощавшись, а это уже огромный шаг вперед! Но скажи мне: как долго это будет продолжаться?

– Что ты имеешь в виду? – удивилась она.

– Нас с тобой.

Он потянулся к ней.

– Нет! – Она отпрянула. – Нет, это невозможно! Тебе отвратительна магия! – закричала она. – А я существо магическое, тут уж ничего не поделаешь, как ни пытайся! Я… я не способна от нее отказаться даже ради тебя!

Он изумился. И впервые увидел в ее темно-фиолетовых глазах… боль. Страх. И… и…

– Значит, поэтому? В этом причина? – тихо сказал он. – Как ты могла подумать, что я… из-за тебя… – Он покачал головой. – О Звездный Блеск, столько недоразумений, которые бы не возникли, если бы мы хоть раз поговорили откровенно.

Он подошел еще ближе. Все вдруг сразу стало легко, и сердце его запело. Наконец у него хватит мужества довести до конца то, что зрело в его груди уже давно. Прав был Крэйг, семисотлетний норкан, так давно странствующий по свету в поисках, как он уверял, любви, которую уже давно нашел. Возможно, он знал ее гораздо лучше, чем большинство людей. Потому что в его груди любви скопилось не меньше, чем у девушки по имени Звездный Блеск.

Она отступила еще на шаг, невольно схватилась за шею, на которой виднелся глубокий шрам, оставшийся от рабского кольца.

– Но это еще не всё, Горен…

Он осторожно взял ее за руку и потянул вниз.

– Ты свободна, Звездный Блеск, – ласково сказал он. – Больше нет цепей, нет отвращения, нет издевательств. А теперь слушай меня внимательно: я тебя люблю. Люблю такой, какая ты есть. Мне нужна ты, а не кто-то другой. Я не буду требовать от тебя того, что ты не можешь мне дать. Хочу только, чтобы ты была со мной. Каждый день, каждую ночь, каждый час.

– Я… Норканы не могут…

– Почему ты так себя ведешь? – перебил он. – Пусть норканы не умеют любить, хотя я и сомневаюсь в этом, когда вижу, какие вы прекрасные, страстные создания с огромным сердцем. Но ты, Звездный Блеск, умеешь! Ты вырвала меня из лап смерти, причем не в первый раз. Думаешь, у тебя бы получилось, если бы ты была ко мне равнодушна? Почему ты хочешь разбить наши сердца? Чего ты боишься?

Она посмотрела ему в глаза и призналась:

– Я боюсь, что за это придется платить.

– Когда-нибудь платить приходится за все.

– Но где мое место тогда…

– Рядом со мной, мой прекрасный Молчаливый, как и с самого начала нашего совместного путешествия. Где же еще? Ты и я – это все, что нам нужно. – Он помолчал, а потом все-таки признался: – Я тебя видел. Видел по-настоящему. Тогда, когда мы освободили Гламриха и, получив доспехи, бежали под горами в сторону Клинка Аонира. На последнем участке пути нас окружала сплошная Тьма. Тогда я тебя и увидел. Для меня ты была звездой… далекой, но в тот момент еще и очень близкой. И мы… Наши губы соединились…

Ее темно-фиолетовые глаза широко распахнулись. Она вспомнила.

– Это был не сон, – прошептала она.

Он покачал головой:

– Я до сих пор еще чувствую вкус твоих губ. А как часто я вижу эту картину…

Он крепко держал ее за руки, прижимая их к груди там, где бьется сердце. Она нежно посмотрела на него.

– Кое-кто мне сказал, что я молод и должен смотреть вперед, и он прав. Это касается и тебя. Мы выиграли очень важную битву, Звездный Блеск, и спасли Фиару, хотя бы на время. Считаю, что мы оба заслужили немножко счастья – вместе.

И Горен Говорящий с ветром обнял девушку по имени Звездный Блеск с твердым намерением никогда больше не выпускать ее из рук.