ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

своему значению в историографии древней Руси, до сих пор не существует работы, заключающей в себе всестороннее исследование ее списков, ее содержания и истории ее текста. Этот парадоксальный для науки факт объясняется, с одной стороны, составом Ипатьевской летописи, включающей в себя ПВЛ, так называемый «Киевский (или южнорусский) свод 1201 г.» и «Галицко-Волынскую летопись» до 1292 г., на котором заканчиваются ее известия, с другой же - интересом исследователей не к летописи в целом, а лишь к отдельным ее сюжетам или частям, да и то привлекаемым в качестве параллельного материала. В равной степени это относится к А.А.Шахматову, который всё свое внимание концентрировал на ПВЛ в составе НПЛ и Лаврентьевского списка35, к Б.А.Рыбакову, который использовал Киевский свод XII в. только для извлечения из него «княжеских посланий» и обнаружения «авторов летописцев», в том числе гипотетического автора «Слова о полку Игореве»36, к А.С.Орлову37, В.Т.Пашуто38, Н.Ф.Котляр39, А.Н.Ужанкову40, которых интересовали в Ипатьевской летописи только галицко-волынское летописание и содержащиеся в нем сведения, и к А.И.Генсиорскому, который посвятил два своих исследования истории и языку галицко-волынского летописания, но опять же не летописи в целом41. Соответственно, исследователей «Слова о полку Игореве» интересовал в ней только рассказ о походе 1185 г., за пределы которого они стали заглядывать только в последнее время, когда выяснилось, что многие разгадки происшедшего