6
Звезды над фуражками, и над стриженными по уставу конскими гривами звезды, и над темными кронами, и над пустой дорогой. Не отступает ночь, отряд отступает. Обратно, обратно, к той самой поляне.
Ставкы б з смэтаною стоялы,
З лэмишкы з салом бэрэгы,
В ставках варэныкы б стырчалы:
Товсти, гарячи и пухки…
С рыси на шаг перешли, потому и запели. Вовремя вспомнил Клюке фон Клюгенау об усталых лошадях – и о нужной дороге, которую в прошлый раз наверняка не заметили. Потому и останавливаться приказывал, и походный компас зажигалкой то и дело подсвечивал.
Ротмистр даже прийти в себя успел, пусть и не в полной мере. Если подумать, что за беда? Не туда свернули, лишний час проехали. Дело военное, вся ночь впереди!
Так и объявил нижним чинам. Про бочки же велел всем видевшим молчать – как и про реку, из вековечного русла вырвавшуюся. Хорунжему особо объяснил, что никакое это не чаклунство упыриное, а природное явление. Пусть и редкое.
Уси крыныци – з добрым квасом,
Та й на пэчи, щоб нэ ходыть,
Щоб чоловик з похмилля часом
Мог до бэзтямы його пыть…
При слове «похмилля» штабс-капитан Вершинин на миг приободрился, но вновь поник головой. Совсем худо стало бедняге: бормочет, а что – не разобрать. И ротмистру было не до веселья, но он держался.
– Дозогный! Догоги не видишь?
– Есть тропа, вашбродь. Налево ведет!
Встрепенулся теперь и фон Клюгенау. Есть, значит, дорога. Не иначе она, нужная!
– Буй да Кадуй черт три года искал, а Буй да Кадуй у ворот сидел, – пробормотал Вершинин. Не без сарказма, зато внятно.
Фон Клюгенау подумал – и обиделся.
Лошадей решили не томить, подчиненных – лишний раз не смущать. Отряд на дороге оставили, как раз у перекрестка, на разведку же собрались втроем: ротмистр с вахмистром – и штабс-капитан в придачу. Оставлять Вершинина с нижними чинами было опасно, а вахмистра фон Клюгенау захватил в качестве специалиста по Малороссии. Взял бы другого, так негде.
Ехали рысью. Недолго, впрочем.
– Тихо, господа! Кажется, поют?
Переглянулись Вершинин с вахмистром, кивнули разом. Что спрашивать, ясное дело, поют! И не просто, не про полтавского соцкого – душевно распевают, по-церковному.
– У пгавославных имеет быть пгаздник? – шепотом уточнил фон Клюгенау, лихорадочно вспоминая календарь.
– Видать, – только и вздохнул вахмистр. – Ох, господин ротмистр, какой уж в таком лесу календарь!
– Белозерские святки, тульские колядки, сибирский Велик-пост!
Штабс-капитан полностью разделял его сомнения.
– Впегед! Шагом!
Тронулись и сразу поняли: шире стала дорога. А после и вовсе исчезла. Была дорога – полем обернулась.
Широкое поле, до горизонта. И не пустое.