Глава 3

В больнице остро пахло дезинфекцией. Несколько врачей и сестер, все в зеленых хирургических перчатках, поспешно толкали перед собой по коридору в сторону операционной желтую тележку, на которой бессильно распласталась чья-то фигура. Их головы покрывали тесно облегающие шапочки и, быстро проходя по коридору и неловко протискиваясь через двойные двери, они то и дело покрикивали друг на друга. Входя в палату, Дженни вздрогнула. Она ненавидела больницы. Они слишком напоминали ей недели, когда она смотрела, как изо дня в день угасает ее мать.

Фэлкон спал на кровати, застеленной стерильным бельем. Голова его была забинтована, но, даже несмотря на повязку и на то, что он уже неделю лежал в Принстонском медицинском центре, Эндрю казался Дженни живым, подвижным и неотразимо привлекательным. Приближаясь к постели, она не сводила с него глаз. К счастью, приклад ружья угодил ему в череп, а не в лицо. Пришлось наложить двадцать три шва, Фэлкон потерял много крови, но следов от удара не останется.

Несколько минут Дженни стояла у кровати, прислушиваясь к его дыханию. Она видела, как Эндрю рухнул от удара, обливаясь кровью. Дело плохо — это сразу стало ясно. Но она ничем не могла помочь, потому что, расправившись с Фэлконом, Бернстайн немедленно навел ружье на нее. Несколько секунд, показавшихся Дженни вечностью, он сверлил ее взглядом. Потом глаза у него начали закатываться. Поначалу медленно, потом быстрее, наконец зрачки вовсе исчезли. Никогда еще Дженни не было так страшно. Но страх сменился ужасом, когда она увидела, как Бернстайн сунул дуло себе в рот и дернул спусковой крючок. По кабинету, прилипая к стенам и потолку, разлетелись частицы черепа и серого вещества.

Не обращая внимания на струи крови, хлещущие из головы Бернстайна и попадающие на нее и помощницу Фроуворта, Дженни поползла к Фэлкону, прикрыла ладонью зияющую рану и крикнула Мышке, чтобы та срочно звонила в полицию. Еще несколько мгновений Фэлкон оставался в сознании и осмысленно смотрел на нее, но говорить не мог. Дженни все крепче и крепче зажимала рану на его голове. Потом глаза его закрылись. Она думала, что Эндрю умер, но ладони от головы не отняла и не позволила себе заплакать, пока санитары не перенесли его в карету «скорой помощи».

Фэлкон открыл глаза.

— Привет! Это кто у нас тут, ангел? — Голос его звучал вполне бодро.

— Вот именно. Вы умерли и попали на небеса. — Дженни повернулась и отошла к единственному в палате окну.

Фэлкон огляделся.

— Вот как? Честно говоря, небеса я представлял себе несколько иначе. Может, поговорите с главным ангелом, пусть распорядится, чтобы немного приперчили блюдо. Для начала хорошо бы хоть бар устроить.

Стало быть, ему лучше.

— Ну ладно, хватит! — Это прозвучало слишком резко, но Дженни ничего не могла с собой поделать. Не хотелось, чтобы Эндрю заметил, какое она испытала облегчение. А то еще решит, что стоит только свистнуть...

— Что это с вами? — простонал Фэлкон, с трудом садясь на постели.

— Ничего со мной! И с чего это вы расстонались? Вообще, Эндрю, вам не кажется, что вы немного переигрываете? То есть, не так-то уж вам плохо. — Дженни раздвинула шторы. На улице была слякоть. Весна нынче поздно пришла на Восточное побережье. — Вы просто большой ребенок, — продолжала она, — как, впрочем, и все мужчины. Подумаешь, подзатыльник дали, а он рыдает, стонет и неделю валяется в больнице.

Фэлкон усмехнулся и, воспользовавшись тем, что Дженни отвернулась, внимательно посмотрел на нее. После ранения она не оставила его и доехала в карете «скорой помощи» до больницы. Дежурные сестры попытались в полночь отправить ее домой, но Дженни заупрямилась и до утра прикладывала к его лицу влажное полотенце. А потом приходила изо дня в день, зная, что больше навещать Эндрю некому. Он вяло убеждал Дженни не делать этого, и она кивала, но на следующее утро вновь появлялась в палате. И Эндрю радовался ее появлению. Он начинал понимать, что соблазнительные формы — еще далеко не все. Судя по всему, Дженни — по-настоящему добрый человек.

— Ну что ж, коли не по душе мои стоны, вы свободны. — Фэлкон подоткнул под спину еще одну подушку, чтобы сесть поудобнее.

Дженни медленно отвернулась от окна, вопросительно изогнула бровь и двинулась к двери.

— Эй, куда это вы? Я ведь просто пошутил. Эй!

Дженни остановилась в ногах кровати и посмотрела на него.

— Извините.

— Попросите меня остаться.

— Не уходите, — мгновенно откликнулся Фэлкон. Ему хотелось, чтобы эти слова прозвучали как бы между прочим, но взгляд выдал его. Он расплылся в широкой улыбке. — Пожалуйста.

Дженни улыбнулась в ответ. Противиться Эндрю она не могла.

Фэлкон склонил голову набок.

— Слушайте, я только сейчас сообразил, что даже не спросил, далеко ли вам добираться до больницы? Где живет моя персональная мать Тереза? Где-нибудь поблизости?

— Да не сказала бы. В Нью-Брунсвике. Это милях в пятнадцати к северу отсюда. — Дженни помолчала. — Я всю жизнь там живу. Мне нравится. Это рабочий городок. — Последние слова она произнесла без всякого выражения. — Он совсем не похож на Принстон.

«Так, — подумал Фэлкон, — значит, никаких комплексов провинциалки у нее нет и из рабочего городка уезжать никуда не хочется, хотя с такой внешностью и умом сделать это было бы ей несложно».

— Так что же, вы до конца жизни хотите оставаться секретарем, прощу прощения, помощником?

— На что это вы намекаете, Эндрю Фэлкон?

Тот поднял руки, как бы капитулируя.

— Коплю деньги, чтобы вернуться в колледж и получить степень. Два года я уже проучилась, в Монтклейре.

— И чего же ушли? А-а, понятно, танцульки всякие.

Дженни покачала головой.

— Отец заболел, и уже не мог сам присматривать за сестрой. Мне пришлось. А там одно за другим, в общем, в колледж я так и не вернулась.

— А мама... — начал было Фэлкон и тут же осекся, мысленно выругав себя. Ну как можно быть таким болваном?

Дженни немного помолчала.

— Она умерла от рака легких, когда я была еще совсем маленькой.

— Простите.

— Ничего страшного. Отец рассказывал, что мама выкуривала по две пачки сигарет в день.

— Вы ведь не курите?

Дженни покачала головой.

— А вы?

— Тоже нет.

Наступила короткая пауза.

— Ну а вы, Эндрю? Теперь расскажите о себе, — попыталась расшевелить его Дженни.

— Да нечего рассказывать. Мне нравится работать, вот и все.

Дженни выжидательно молчала, но продолжения так и не последовало. Она побарабанила по ножке кровати и заговорила вновь:

— Эндрю, я понимаю, примириться трудно, и все же чем вы теперь собираетесь заняться, товариществу-то... — Она не закончила фразы.

— Капут. Конец. С приветом. Это вы хотели сказать?

Дженни неуверенно кивнула и внимательно посмотрела на Эндрю, словно стремясь понять его чувства. Но лицо Фэлкона оставалось бесстрастным.

Несколько мгновений он разглядывал потолок, затем ухмыльнулся.

— Трудно ведь ожидать, — сказал Эндрю, — что после всего случившегося помощница Фроуворта захочет вложить деньги в предприятие?

— Право, Эндрю, следует быть серьезнее, — укоризненно покачала головой Дженни.

— Серьезнее? Вы хотите, чтобы я был серьезным? — Он с шумом выдохнул. — Ну что ж, извольте. Я всегда подумывал о том, чтобы перебраться в Вермонт. Там чудесные места, я люблю горные лыжи. Может, куплю дом с небольшим участком земли и до конца жизни буду кататься. Правда, за дом и за подъемник надо платить.

— А у вас деньги остались?

— Есть немного. — Эндрю поморщился и снова потрогал голову. — Странно, но даже мысль о деньгах вызывает головную боль. — Он посмотрел на Дженни: — А вам Вермонт нравится?

— Никогда не бывала там. — Дженни улыбнулась. — Да я и вообще мало где бывала.

— Может, съездите туда как-нибудь?

Дженни посмотрела ему прямо в глаза, словно стараясь убедиться, что он имел в виду именно то, чего ей хотелось бы.

Фэлкон выдержал ее взгляд. Стало быть, он ей небезразличен. У Дженни все на лице написано.

— Да, конечно. Здорово было бы.

Фэлкон немного помолчал, продолжая разглядывать ее. Красивая девушка. И заботливая. Он прикусил губу. Но ведь она просто девчонка из Джерси. Сколько у него было свиданий с такими еще в школе.

— Ну чудесно. — Эндрю улыбнулся. — Отчего бы вам с подругами не податься туда всей компанией? А я бы подсказал хорошие места, укромные, куда туристы обычно не добираются.

Дженни слегка приоткрыла рот и отвернулась.

— Мистер Фэлкон! — В дверь громко постучали. — Обход!

— Ладно, мне все равно пора идти, — хрипло проговорила Дженни.

Дверь открылась, и в палату вошел молодой врач со стетоскопом на шее. Увидев Дженни, он остановился.

— О, прошу прощения.

— Ничего, все нормально. — Дженни повернулась, взяла с ночного столика сумку и направилась к двери.

— Эй, куда же вы, едва успели прийти...

Но девушка уже вышла из палаты. Фэлкон беспомощно посмотрел на врача. Тот пожал плечами:

— Извините, если помешал.

— Ничего. — Фэлкон покачал головой и перевел взгляд на медленно закрывающуюся дверь. — И как это мне иногда удается быть такой свиньей? — пробормотал он.