Глава 5

«Ухожу к добрым братьям» – эти странные слова были единственным указанием, где искать Яавдай.

Шооран ринулся на восток. Земли Моэртала он обошёл по мокрому, а дальше двигался прямиком, и никто не остановил идущего цэрэга. Лишь у самой границы, когда понесло с мёртвых земель кислой гарью, Шоорана окликнули:

– Эгей, куда разогнался?

В первое мгновение Шоорана словно ударила волна испуга – попался, бездарно вляпался в поставленный у границы секрет. Но, увидав благодушные, ничего не подозревающие лица, Шооран понял, что его принимают за гонца, принёсшего какое-то распоряжение. В самом деле, ведь не станут же из-за одного бежавшего цэрэга поднимать шум по всей стране…

– От благородного одонта… Ууртака, – в последнюю секунду Шооран успел назвать имя другого наместника. Совершенно незачем Моэрталу знать, где бродит его дезертир.

– Слушаю посланца блистающего одонта, – произнёс дюженник уставную фразу.

– Я ищу женщину, – сказал Шооран. – Молодая, хорошо одета. Ждёт ребёнка.

– Такие тут не гуляют, – хохотнул один из солдат. – Граница.

Дюженник, бывший, видимо, педантичным служакой, бросил на цэрэга недовольный взгляд и ответил:

– У меня никто не может пройти. Понимать надо: а вдруг илбэч уйдёт – что тогда?

– Спокойней будет, – заученно сказал Шооран. – Устали за ним гоняться по всем оройхонам.

Дюженник хотел осадить молокососа, вздумавшего иметь своё мнение, но вспомнил, что тот ему не подчинён и вообще неясно, из-за чего послан через всю страну, и не стал командирски повышать голос, лишь повторил:

– Здесь никто не пройдёт.

– Это здесь, – уточнил Шооран. – А если ближе к аварам?

– Да там мёртвая земля! – снова встрял молодой цэрэг. Очевидно, он занимал особое положение, был чьим-то сынком или любимчиком и мог не обращать внимания на грозные взгляды мелкого начальства. – Кто же станет лишний оройхон по мёртвому тащиться? Там только эта дура обиженная шастать может…

– Ка-акая дура?! – зарычал дюженник.

Должно быть, и особое положение было не безграничным, потому что юнец струхнул.

– Ну, эта… – забормотал он. – Вы же знаете… Сумасшедшая. Та, что болтает, будто на западе землю нашла. Она чуть не каждый день на Торговый оройхон бегает. Землю ищет…

– Кре-етин!.. – взвыл дюженник. – Бовэр тупоголовый! Было же сказано: ни-ко-го! А ты пропускал?! Да я тебя своими руками в шавар затолкаю, не посмотрю, кто ты там есть. Взялся служить – служи! Кто тебе позволил пропускать?!

– Она сама! Ей кричишь: стой! – а она хохочет, язык высовывает – и не останавливается. Её только копьём можно остановить, а безумных нельзя убивать, она же к Ёроол-Гую бежит…

– Это ты к Ёроол-Гую бежишь! – прервал дюженник. – Бабьи бредни – нельзя безумных трогать. Илбэч тоже безумный, что же – его не ловить? Ой-й!.. – Дюженник схватился за щёку, скривившись от догадки, словно от зубной боли. – Ну, если ты её упустил… Эгей! – заорал он остальным цэрэгам, стоящим у поребрика. – Жугчил – за резервом, остальные – марш на Торговый! Перехватить сумасшедшую бабу и привести.

– Я с ними, – быстро сказал Шооран.

– Ну, нет. – Охранник поднял копьё. – Хватит уже, напропускались. Будешь ждать здесь. А ты, – дюженник кивнул молодому цэрэгу, – пойдёшь. Окажется там эта беременная – доставишь. И чтоб говорил с ней почтительно. Ясно? – Дюженник замолк, потом проворчал, обращаясь не то к самому себе, не то к Шоорану: – Знаю я этих беременных красавиц. Сперва велят за ней гоняться, словно за туккой, а потом она снова в чести, а ты как в нойте выкупан… Бабам губки дайте, чтобы не задохнулись! – заорал он вслед уходящим.

Подошла резервная полудюжина. Командир велел занять позицию, особо сказал про Яавдай. Сам остался возле Шоорана, откровенно следя за странным гонцом. Шооран был уже не рад, что затеял это дело. Ясно, что Яавдай ему не отдадут, дюженник отправит её к Ууртаку или, что вернее, к своему одонту. Значит, придётся отбивать Яавдай по пути.

Время не двигалось. Шооран нервно ходил взад-вперёд, чувствуя, как поворачивается вслед за ним копьё дюженника. Жёлтые утренние облака сменились серебряными, дневными. К цэрэгам подошла смена. Посланные не возвращались.

– Пошли на сухое, всё равно её туда приведут, – предложил дюженник.

Шооран отрицательно покачал головой.

Но вот в клубах дыма показались движущиеся фигуры. Шооран напряг зрение, пересчитал идущих. Пятеро. Четверо – посланные цэрэги, а пятый?.. Группа скрылась за костяным валом и через минуту появилась совсем рядом. Яавдай среди идущих не было. Цэрэги вели безумную Нарвай.

Раз в жизни, много лет назад Шооран видел пляшущую маску этого лица и всё же узнал её сразу, хотя женщина-старуха, когда-то так напугавшая его, превратилась с тех пор в настоящую развалину. А ведь ей немногим больше трёх дюжин лет…

Руки сумасшедшей были связаны за спиной, но губку с лица она сумела сбросить и словно не замечала, что вдыхает ядовитый дым.

– Ха! Сколько вас тут! – закричала она издали. – Я знаю, кто вас послал. Скажите ему, что я не пойду за него замуж. Я давно вышла за другого. Мой муженёк – он такой красавчик, у него так много рук… Ха! Вы никогда не догадаетесь, кто он такой. А своему вану передайте, что я плюю на него!

– Что ты там делала? – потребовал ответа дюженник.

– Ходила к своему муженьку, моему дорогому муженьку, жаловаться на злого вана…

– Чавгу она рыла, – сказал один из цэрэгов.

– Там женщина молодая была? – спросил из-за спин Шооран.

– Была! Молодая, раскрасавица, лапушка-умница, моя милочка Нарвай там была!.. Ха! Вы зачем меня сюда притащили? Я скажу своему мужу, он сильный, он вас накажет.

– Нет там никого, – повернулся к Шоорану молодой цэрэг. – Мы всё обшарили. Следов полно, но все нойтом заплыли, не поймёшь – чьи. Если и была какая-то баба, то дальше ушла. А дальше её уже не взять, там старейшины.

– Красотулечка была! Пампушка сладенькая!

– Хватит! – сказал дюженник. – Будет тебе пампушка. Скажи, это правда, что землю на западе ты нашла?

– Чего мне врать-то? Я мимо аваров побежала и нашла. Ха! Я всегда мимо аваров быстро бегаю. Поэтому и нашла. И ещё найду.

– Ты там никого не видела? – допытывался дюженник. – Ну, кто эту землю сделал…

– Как – кто? – удивилась Нарвай. – Я сделала. Быстро-быстро побежала – и сделала.

– Вот как?.. – Побледневший дюженник обвёл собравшихся страшными глазами. – Всем молчать! Убью, кто проболтается. Ты не врёшь? – повернулся он к безумной.

– Не-е!.. – вдохновенно тянула Нарвай. – Я столько земли сделала! Многорукий мне говорит: не делай, а я его обману – и сделаю. Жёны всегда мужей обманывают.

– Всё сходится, – прошептал стоящий рядом с Шоораном цэрэг.

– А сейчас можешь? – спросил дюженник, указывая на исходящий паром далайн. – Прямо здесь оройхон построить? А?..

– Могу! – Описав широкий жест рукой, Нарвай шагнула вперёд и вдруг уселась в нойт. – Это что же выходит? – жалобно сказала она. – Значит, я – илбэч? Значит, я сейчас умру?

– Ну?.. – поторопил дюженник.

– Умру, – утверждающе произнесла сумасшедшая. – Уже умерла. Всё.

Лицо её резко осунулось, глаза закатились. Нарвай повалилась набок, дюженник подхватил её, не дав упасть.

– Воды!

Кто-то протянул флягу, подкрашенная вином вода, размывая грязь, потекла по подбородку.

– Никак действительно померла, – растерянно сказал дюженник.

– Вот оно, проклятие Ёроол-Гуя, – произнёс кто-то. – Конец илбэчу. Зря ловили.

Шооран повернулся, пошёл к тропе.

– Эгей! – окликнул его дюженник. Шооран остановился, но дюженник махнул рукой, – Ладно, теперь уже всё равно.

Пройдя несколько оройхонов, Шооран устроил привал. Не обращая внимания на испуганный и ненавидящий взгляд владельца земли, уселся под деревом, сорвал созревший плод. Достал и расстелил на коленях карту. Вот она – земля добрых братьев, о которой столько рассказывают, но которой никто не видал. До неё совсем близко, если прямиком через далайн. А так, впереди два перехода по мёртвым землям и государство старейшин, о котором тоже много болтают. Но он-то знает, что возле креста Тэнгэра жизнь не украшена цветами. Вряд ли со времён Энжина страна сильно изменилась, а это значит, что, скорее всего, Яавдай не сможет пересечь её.

Шооран ухватил себя двумя руками за волосы и со злобой дёрнул, отгоняя выплывшую мысль, что красивая девушка с Торгового оройхона могла быть таким же бредом покойной Нарвай, как и её муж, и дар илбэча. Нет, этого не может быть. Яавдай никогда не говорила просто так. Раз она сказала, что пойдёт к добрым братьям, значит, туда она и пойдёт через чужие страны и мёртвые земли. Значит, там её и надо искать. Он пойдёт за ней туда не кружным, а самым прямым, хотя и самым опасным путём.

Шооран криво усмехнулся. Завтра вся страна узнает о смерти илбэча. Это сообщение будет почти правдой. Илбэч действительно исчезнет. Надолго, а может быть, и навсегда.