на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Грех сквозь слезы

Дианка была не только трогательным и милым, но и очень способным ребенком. Английские слова и выражения она тут же повторяла за мной, словно не запоминала, а вспоминала их. Это тоже была своеобразная игра. Мачеха приказывала Золушке: «Открой окно! Закрой дверь! Читай книгу!» Золушка обращалась к птичкам и зверятам: «Помогите! Принесите мне ленточку! Дайте мне воды!» Обезьянка считала бананы, медвежонок читал стихотворение…

Была у нас, правда, серьезная проблема – это дианкина буква «эр». Брошка-блошка, рожки-ложки. Я сказала госпоже Поливановой, что надо бы обратиться к опытному специалисту. Она сначала удивилась: неужели вас в университете этому не учили? Но все-таки согласилась привозить пару раз в неделю логопеда.

Но мне некогда было ждать, с меня спрашивали за мою работу, поэтому я решила попробовать сама.

Как всегда, сначала была сказка про тигренка, который не умел рычать, как его все обижали и никто в лесу не боялся. Дианка так переживала за тигренка, что очень старательно напрягала язычок, заставляя его вибрировать. А я никак не могла вспомнить никакой скороговорки на эту злосчастную букву, кроме этой, с кавказской тематикой, про гору Арарат. Тогда я стала перебирать в голове известные песни.

Я тогда еще не знала, что с маленькими детьми так всегда и бывает. Мучаешься, бьешься, заставляешь, объясняешь – ничего не выходит. И вдруг однажды заходишь в детскую, чтобы собрать ребенка на прогулку, как вдруг из толпы кукол, лошадок и медведей слышится известная песня прошлых лет, исполняемая тонким голоском, но с таким повышенным акцентом на букве «эр», что песня приобретает блатной оттенок:

– Ррраскинулось моррре ширроко…

Весь день Дианка терроризировала своей буквой «эр» охранников, дворников, садовника, словом, всех, кто попадался ей на пути. Все они слушали ее новую букву в словах приветствия, потом в стихотворении, затем в песне.

А вечером Дианка ворвалась в кабинет отца, который после заседания своего избирательного штаба решил подремать на диване.

– Ррраскинулось моррре ширрроко… Поливанов не сразу понял, в чем дело, а,

проснувшись, вызвал меня к себе, поблагодарил за рычащую дочку, за пропаганду русской народной песни, а потом вручил мне в торжественно-интимной обстановке пятьсот долларов. Нет, я на педагогической ниве не меньше заработаю, чем на поприще сексуальных услуг.

А поприще это было широко

В один из вечеров, уложив Дианку, я решила и сама лечь пораньше спать. Приняв душ, я стояла в махровом халатике перед тихо балакавшим телевизором и сушила волосы феном. В дверь постучали. В гости ко мне из внешнего мира мог проникнуть разве что японский лазутчик ниндзя. Значит, Поливанов?

Я ошиблась на одну букву. Это была Поливанова.

– Можно к вам? – спросила она, мило улыбаясь, и прошла, конечно, не дожидаясь моего приглашения.

Она была в каком-то ярком халате, не то с глубокими разрезами, не то с широкими лентами вместо подола.

– Скучно, – сказала Поливанова, довольно откровенно разваливаясь в кресле. – Поболтать хочется, а не с кем. Вы не против?

Непонятно откуда в ее руках вдруг появилась бутылка вина, судя по этикетке, безумно дорогого, какого-то легендарного урожая, и две хрустальных рюмки, которыми наверняка Екатерина Великая чокалась со своими фаворитами.

Мы выпили. Вино было действительно какого-то удивительного вкуса. Впрочем, я в этом ничего не понимаю.

– Света, переключите, пожалуйста, на НТВ, – попросила она. – Сейчас покажут…

Я хотела спросить, что там такое покажут, но на экране уже показалась знакомая взлохмаченная голова. Поливанов шел куда-то по коридору, видимо, административного здания. За ним растянулось его окружение. Пару раз мелькнула фигура госпожи Поливановой, один раз ее взяли крупным планом.

– Говорила этой дуре, что не идут мне перья, – прокомментировала она свою прическу.

Внезапно Поливанов остановился. Свита налетела на него, пугливо перестроилась.

– У нас в России самые красивые женщины, – выкрикнул в камеру Поливанов. – Какие там Клаудии Шифер! Куда им до наших женщин! Иди сюда! Что ты там топчешься?!

Поливанов раздвинул толпу приближенных и вытащил под камеры свою супругу. Моя хозяйка в кресле издала протяжный стон.

– А?! Видали, какая женщина?! Стану губернатором, всем нашим мужикам будет по такой жене и любовнице!

Потом Поливанов порывистым движением крутанул ее спиной к камере.

– А поворотись-ка, жинка! – гаркнул он на манер Тараса Бульбы. – Покажи-ка нашим мужикам свой круп.

Поливанова на экране с готовностью задрала юбку и показала многомиллионной аудитории свой зад. К нему были машинально протянуты несколько микрофонов с эмблемами телеканалов. Поливанова в кресле рядом со мной запрокинула голову и завыла волчицей.

– Во, какой круп! – заорал Поливанов, как ведущий телемагазина. – Хороша лошадка? Я на такой лошадке столько проскакал, столько препятствий перепрыгнул, и к губернаторскому финишу прискачу первым!

Камера взяла зад госпожи Поливановой крупным планом. Она, бедняга, так и стояла, чуть согнувшись, на высоком старте. Олицетворяла собой, если так можно выразиться, начало предвыборной гонки.

– Ненавижу! Жлоб! Свинья! – из кресла раздавалось злобное шипение.

Мы опять выпили.

– Ты видала? – задала Поливанова риторический вопрос. – Придумал же, гад! Два вечера репетировали. А сейчас посмотрела, чуть с ума не сошла. Ведь вся страна на мою задницу пялилась!

– А мне понравилось, – решила я успокоить хозяйку, тем более что пару дней назад сама исполнила этот же номер, но перед гораздо меньшей аудиторией. А не было ли в тот момент еще одного зрителя? Не я ли подсказала ему такую идею? Вряд ли…

– Ты не шутишь? – спросила Поливанова. – Тебе правда понравилось?

– Конечно! Во-первых, действительно есть на что посмотреть, есть что показать стране, – сказала я с максимальным жаром в голосе. – По-моему, очень сексуально. Все мужики региона будут голосовать за Михаила Павловича, думая при этом о вас. Во-вторых, завтра все газеты об этом напишут, все на производстве, в офисах, в конторах будут обсуждать этот эпизод. Многие будут осуждать, ругаться, но большинство про себя подумает: «А ведь красиво и сексуально! Так надоели эти говорящие мужские рожи, смотри на них каждый день. Первый раз показали то, что всем интересно видеть!»

Поливанова одарила меня своей самой доброй улыбкой.

– Как ты хорошо сказала! Ты, наверное, права. Нет, я теперь точно знаю, что ты права. Какая ты, Света, умница! Не возражай. Ты у нас совсем недавно, а я уже не представляю никого на месте гувернантки вместо тебя. Дианка тебя любит. Я даже стала ревновать ее к тебе…

– Что вы, Людмила Борисовна, – возразила я. – Мы с ней просто две подружки. Ходим вместе, играем. На самом деле мы, конечно, не играем, а учим язык, учимся понимать и любить поэзию, хорошую литературу. Со следующей недели займемся музыкой…

– А ведь логопед никакой не понадобился. Я была права. Все у тебя прекрасно вышло без логопеда. «Раскинулось море широко… » Я эту строчку уже слышать не могу. Вчера на презентации кто-то запел эту песню по пьяному делу, я в него чуть бутылку не запустила… Да! Когда мы одни, называй меня Люда и… Давай-ка выпьем на брудершафт…

Она села на краешек кресла, я на кончик кровати. Сцепились руками. Блеснуло темным светом вино, меня окутал запах ее духов. Наши губы соединились, и я вдруг почувствовала у себя во рту ее язычок. Он попытался разжать мои зубы и спрятался обратно.

Теперь мне стала понятна цель визита. Судя по всему, семья Поливановых меня хотела! Как в дурацкой, но очень полезной для укрепления генофонда нации, бывшей советской передаче «Папа, мама, я – здоровая семья»: «На старт выходит семья Поливановых. Первым хочет глава семьи – Михаил Павлович. Михаил Павлович, крупный бизнесмен, миллионер, ведет развратный образ жизни, не пропускает ни одной юбки. На втором этапе в разврат ударяется младший член семьи – Олег. Олег давно уже озабочен сексуальными проблемами, его обуревают эротические фантазии. Совсем недавно он освоил для своих целей бинокль! И, наконец, мать семейства – Людмила Борисовна Поливанова. Заслуженная задница страны, мастер всенародного задирания юбки! Она не хочет отставать от своих мужчин и тоже стремится к заветной цели!.. »

Мы опять сели посвободнее. Поливанова демонстрировала мне из кресла свои оголенные бедра.

– Ты правду мне сказала? – спросила она.

– О чем?

– Что тебе понравилась моя задница, – отступив на исходные позиции, Поливанова стремилась опять выйти на нужную дистанцию.

– Очень! – подтвердила я, но поспешила повернуть беседу в более тихую гавань. – По-моему, это очень сильный ход! Михаил Павлович – молодец!

– Света, ты лучше скажи мне, как баба бабе – этот молодец тебя уже трахнул?

– Нет, Люда, ничего у меня с ним не было.

– Ты не бойся, я ревновать, мстить не буду. Что делать? Это имидж у него такой: пить все, что горит, трахать все, что движется, – она немного помолчала, качая ногой и рассматривая держащуюся на большом пальце домашнюю туфельку, позолоченную с красными камешками.

– Натуральные рубины, – пояснила Поливанова и опять посмотрела на меня тем же неравнодушным взглядом. – Даже удивительно, что он еще не попытался оприходовать такой драгоценный камешек-рубинчик, как ты! Не заболел ли он?

– Нет, не заболел, – и я честно рассказала о его первой и пока последней попытке склонить меня к мимолетному оральному сексу.

Поливанова от души посмеялась над «новой Шахерезадой». Сказала, что тоже иногда вешает мужу лапшу на уши, но, конечно, не так мастерски, как я. Тогда-то я и дала ей кличку – Шахерезадница. По-моему, в самую точку, в ту самую, что пониже спины.

Потом она опять впала в состояние задумчивости, что ей совершенно не шло.

– Жлоб и хам, – сказала она вдруг без всякой прелюдии. – Все со своими вонючими деньгами! Знаешь, Свет, что Поливанов платит мне тысячу баксов, если в эту ночь мы не спим вместе? За моральный и физический ущерб. Думает, что я ущерблена! Жлобина!

Она вдруг встала, подошла ко мне и села рядом на кровать. Внимание: вторая часть лесбийского балета! Дамы приглашают дам!

– Свет, он все равно тебя трахнет, так что расслабься и получай удовольствие, а также бабки. Без бабок он не сможет. Без бабок он – не мужчина, не человек… «Покажи свой круп! Я на этой лошадке проскакал!» Всадник без головы!.. Хотя бы в этом я хочу его опередить. Пусть он будет вторым после меня.

– В чем? – задала я уточняющий вопрос, хотя уже догадывалась, какой последует ответ.

– Он возьмет тебя после меня, – дыхание Поливановой было на моей шее, рука на моей ноге.

– Ты хочешь перехватить у хозяина право первой брачной ночи?

– Он думает, что все имеет. Но пусть он все имеет после меня…

Поливанова повалила меня на кровать. Первый опыт лесбийской любви. Я была совершенно холодна. Мне было любопытно. Но лежать бревном – не просто глупо, это было невоспитанно с точки зрения неписаного сексуального кодекса. К тому же мне льстила близость с такой популярной телевизионной, извините за выражение, задницей.

Госпожа Поливанова, почувствовав мою руку на главном месте избирательной кампании ее мужа, стала наползать на меня бюстом и зашептала дрожащим от возбуждения голосом:

– Те деньги, которые Поливанов платит мне за ночи без секса, я буду отдавать тебе, а ты будешь отдавать мне вот это…

Голова ее поползла вниз по моему телу. Что она там хотела найти такого, чего не было у нее самой? Мне это было пока непонятно, но что-то постепенно стало до меня доходить. К тому же секс опять обогнал педагогику в денежном исчислении рейтинга.

– Ты занимаешься каким-нибудь спортом? Как мне нравится вот эта мышца на внутренней стороне бедра. Как она вытягивается, если раздвинуть твои ножки…

По крайней мере госпожа Поливанова – гораздо более воспитанный в сексуальном отношении человек, чем ее топорный супруг, решила я про себя и уже приготовилась нырнуть в омут греха с головой, как вдруг послышался тихий сонный голосок:

– Мама, что ты делаешь со Светой?

Госпожа Поливанова так и села на ковер на свою известную всей стране пятую точку. В дверях стояла заспанная Дианка и недоуменно смотрела на нас.

Как всегда, пришлось оправдываться мне.

– Я очень больно ударилась коленкой, Дианочка. Ушибла ножку. А твоя мама мне подула, чтобы не было так больно. Тебе же мама дует на пальчик или на лобик, когда стукнешься.

– Да, дует, – согласилась Дианка. – Мамочка, подуй мне на лобик, чтобы мне не было страшно.

Поливанова схватила уже засыпавшую стоя дочурку на руки и понесла в кроватку. Я поплелась за ней.

Странная это была картина. Две бабы, только что собиравшиеся предаться греху, сидели над кроватью спящей девочки и чему-то глупо улыбались сквозь слезы.


Я показываю характер и все остальное | Гувернантка для губернатора, или История Светы Черновой, родившейся под знаком Скорпиона | Моя секс-миссия