44. Страна Теней. Ремонт врат

Сноходцы заявились ночью. Их присутствие было настолько мощным, что их увидели даже Лебедь, Панда и Призрак. Я четко слышал, как они говорят, хотя ни слова не понял.

Но Тобо и Госпожа все же кое-что из них вытянули.

Во время завтрака они о чем-то переговаривались между собой. В конце концов они решили, что Нефы хотят нас о чем-то предупредить.

— Вы так думаете? — фыркнул я, — Какая свежая интерпретация.

— Эй! — охладил меня Тобо. — Это связано с Хатоваром.

— Что, например? Парень пожал плечами:

— Тут твои предположения лучше моих. Я там никогда не был.

— Когда мы в последний раз видели сноходцев, они направлялись в Хатовар, окруженные толпой Теней с равнины. Думаешь, они увидели там нечто такое, о чем нам следует знать?

— Думаю. Не догадываешься, что именно?

— А ты не просил своих приятелей, Неизвестных Теней, поговорить с Нефами? — спросила Госпожа.

— Просил. Не получается. Нефы не могут общаться и с Тенями с равнины.

— Тогда что за проблема была этой ночью у Неизвестных Теней? Черные Гончие так носились вокруг, что несколько раз меня будили.

— Правда? — удивился озадаченный Тобо. — А я не заметил.

Я тоже. Но я слеп и глух к этим сверхъестественным штучкам. К тому же я хотя бы сегодня не мучился бессонницей, потому что не прислушивался, не останавливается ли у меня сердце.

— Давайте приниматься за работу.

— Бубу никуда не денется, парень. Тобо нахмурился. Потом до него дошло. Он не смутился и не стал возмущаться.

— Да? Так вы не знаете? Она уже пропала. У наших была стычка с гарнизоном из Ниджи. Отряд Ранмаста задавили численностью. И таглиосцы захватили Дщерь Ночи. Дрема уже выслала кавалерию на перехват.

Я покачал головой и проворчал:

— Ничего у нее не выйдет. Теперь ей не хватит и миллиона кавалеристов.

— А ты не впадаешь в пессимизм?

— Он прав, — заметила Госпожа и переключилась на старинный северный язык, который я не слышал с молодости и никогда не понимал полностью. Кажется, она декламировала слова песни или поэму. И в ней был повтор, звучащий примерно так: «Так Судьба встает у нас на пути».

Мы находились с внутренней стороны врат и упорно трудились. Тобо вносил тончайшие и элегантные изменения в нити и слои магии, составляющие мистический портал. Обучение, которое я получил, повысило меня до квалификации каменщика среднего разряда. Тобо по сравнению со мной был мастером-художником, создающим панорамные гобелены, но не вышивкой, а на ткацком станке. А я был всего лишь главным завязывателем узелков на ниточках, которые поступают в его станок.

Даже Госпожа в этой работе оказалась лишь более или менее опытным подмастерьем. Но ведь и подмастерья тоже нужны.

— Спасибо за комплимент, — сказал Тобо, когда я поделился с ним размышлениями. — Но я по большей части как раз и занимаюсь вышивкой и простым старомодным завязыванием порвавшихся нитей. Целые куски этого гобелена сейчас попросту искалечены. И он уже никогда не станет первозданным, пусть даже и будет прочнее, чем в начале.

— Но ты сможешь выдрать из него ловушку Длиннотени?

— Это больше похоже на вскрытие и очистку нарыва, но — да. Вообще-то он тут очень грубо поработал. Очевидно, он мало что знал об устройстве врат. Зато он знал, что в нашем мире нет никого, кому известно больше. А вот чего он не знал, так это того, что есть еще несколько Ключей.

— Еще как знал, — возразил я. — Поэтому и послал своего ученика Ашутоша Вакшу, чтобы тот пробрался к жрецам нюень бао в храм Чангеша.

Тобо сделал вид, что удивился: мол, не слышал этой истории.

— Он знал, что у них есть Ключ, и желал его заполучить. С ним он смог бы вернуться в Хсиен. Если не знаешь этой истории, то советую расспросить дядю. Потому что именно это он рассказал Дреме.

Тобо еле заметно улыбнулся:

— Что ж, может быть. Пожалуй.

— Что значит пожалуй? Госпожа прервала работу:

— Тобо, не играй в игры Доя. Ты никого не сумеешь одурачить. Я там была. В облике белой вороны. И знаю, о чем он говорил.

— Значит, это и была та самая история. Дой много чего Дреме рассказывал. Кое-что, возможно, и правда, но многое он попросту высосал из пальца. То, что, по его мнению, могло оказаться правдой, потому что укладывалось в то, что он знал. Мастер Сантараксита несколько лет изучал архивы в Хань-Фи. История нюень бао в нашем мире мало похожа на ту историю, которую Дою хотелось бы вам внушить. — Так какова она на самом деле? — принялся я размышлять вслух. — И он нам лгал или попросту все выдумывал? — Я знаю немало людей, которые не признались бы в своем невежестве даже при самых очевидных обстоятельствах.

— Мастер Сантараксита говорит, — начал Тобо, — что наши предки бежали из Хсиена, по-змеиному проскальзывая во врата и используя для этого тайно изготовленный Ключ. Они пытались сбежать от Хозяев Теней. Предполагалось, что это станет регулярной и постепенной эвакуацией через равнину. Преследуемые верующими в Хади, они обладали организационной структурой, которая имеется и у иных групп верующих, но эти люди не были наемниками или миссионерами. Они не были Свободным Отрядом. Не были бандой душил. Они просто убегали, потому что Хозяева Теней задались целью покончить с их религией. Мастер Сантараксита говорил, что их жрецы наверняка придумали для своего народа гораздо более впечатляющую историю — когда они уже прожили некоторое время в дельте реки. Уже после того, как в течение жизни нескольких поколений они кочевали с места на место. До их появления единственными обитателями болот были таглиосские беглецы и преступники, а также несколько далеких потомков душил, которых Редрейнак пытался стереть с лица земли. Возможно, нюень бао хотели произвести на них впечатление.

Пока Тобо говорил, его руки ни на секунду не останавливались. Но их движения не имели никакого отношения к его словам. Он занимался тем, чего я не мог увидеть.

— И много ли нам наврал Дой? — Я твердо решил это выяснить, потому что никогда не доверял старому пройдохе.

— А вот это самое загадочное. Не знаю. Полагаю, он и сам этого не знает. Он признался мне, что многое из того, о чем он рассказывал Дреме, он сперва говорил только потому, что это звучало правдоподобно и примерно так, как ей хотелось услышать. Ведь если подумать, то, не считая умения обращаться с Бледным Жезлом, дядюшка Дой куда более отъявленный мошенник, чем большинство жрецов. Ведь почти все жрецы верят в то, что проповедуют.

— Похоже, он слишком много общался с Ножом, — заметила Госпожа.

— Ключ, с помощью которого мои предки пересекали равнину, был тайно изготовлен в Хань-Фи, — продолжал Тобо. — Его вернули в Хсиен, чтобы им смогла воспользоваться следующая группа беглецов. Но они так и не получили такого шанса.

— Зато раздобыли золотую кирку. — То был Ключ, который позднее отыскала Дрема и воспользовалась им, чтобы освободить нас, Плененных, из-под крепости Шевитьи.

— Должно быть, то был Ключ, принадлежавший Обманникам, которые прятали Книгу мертвых еще во времена Редрейнака. А кирку они прятали под храмом Чангеша. У этого храма длинная история. Возвели его как храм Джанаки. Потом им завладели гунниты и использовали в качестве убежища. Затем оставшиеся в живых после устроенного Редрейнаком погрома гуннитов выгнали. Но им тоже пришлось уйти. Предания нюень бао повествуют о жестоких сражениях из-за религии, происходивших в те давние времена. Столетие спустя гуннитские святые из культа Чангеша начали возвращаться на болота. Со временем большинство нюень бао позабыли о Хади и приняли культ Чангеша. Два поколения назад кирку обнаружили во время ремонта храма. Кто-то сообразил, что это важная реликвия. Но до самых недавних времен, пока про кирку не узнал Длиннотень, а затем и Душелов, никто не понимал ее истинной важности.

— А зачем были нужны паломничества?

— Изначально предполагалось, что люди из Хсиена будут встречаться с нашими людьми у врат, чтобы сообщить им новости из дома и провести новую группу беглецов. Но Хозяева Теней про это узнали. Кроме того, мои предки на этой стороне утратили связь с прошлым. В противоположность легенде и в отличие от того, как обстоят дела сейчас, они испытывали не очень-то большое давление снаружи. И для сохранения самобытности нюень бао стало уже не так важно придерживаться старинных обычаев и идей.

Что бы там Дой ни говорил, большинство нюень бао не так уж и предано традициям. Многие вообще про них позабыли. Ты сам это видел, когда мы были в Хсиене. Нюень бао совершенно не такие, как местные жители.

Мы с Госпожой переглянулись. Никто из нас не верил, что Тобо рассказывает больше правды, чем когда-либо рассказывал Дой. Впрочем, совсем не обязательно, что парень лжет сознательно. Я взглянул на Тай Дэя. Его лицо оставалось непроницаемым.

— Я частенько гадал, почему Дой не обнаружил там других идущих по Пути Меча, — сказал я.

— Ну, это объяснить легко. Их уничтожили Хозяева Теней. Ведь они принадлежали к касте воинов. И сражались до тех пор, пока никого не осталось.

Я годами размышлял над тем, почему культ поклонников меча развился среди потомков тех, кто поклонялся Кине. Ведь в моем мире они считают, что проливать кровь нельзя. Ответа я не знаю до сих пор. Зато теперь знаю то, что его уже никто не узнает.

— Меня удивляет, что Дрема никогда не обращала внимания на тот факт, что так называемый жрец нюень бао расхаживает с мечом и запросто разделывает людей на отбивные, — сказал я Госпоже.

— И Обманников тоже, — добавила она. — Он рубил их десятками в Чарандапраше.

Тобо — юноша умный. И понял, что его версию истории нюень бао мы сочли не более убедительной, чем версию Доя.

До сих пор не уверен, верит ли он сам в то, что говорил.

Впрочем, какая разница?

Госпожа ткнула меня в бок и прошептала:

— Мурген и Лебедь обратили мое внимание на интересный феномен. Ты захочешь увидеть его сам. Тобо, бросай свои дела и тоже посмотри.

Тут я понял, что увижу нечто такое, чего не захотел бы видеть. Тай Дэй, Мурген и остальные уже спорили о том, какие места станут наиболее надежными укрытиями.

Я повернулся. Госпожа вытянула руку. Над краем равнины, точно крупные черные точки, висели три летающих Ворошка. Неподвижно, очень высоко и очень далеко.

— Кто-нибудь хочет угадать, насколько хорошо они нас видят? — спросил я.

— Они видят, что мы здесь, но не более того, — ответила Госпожа. — Если только у них нет устройства для наблюдения издалека.

— Что они делают?

— Полагаю, вылетели на разведку. Ведь их врата разрушены, и они могут попасть на равнину, когда им угодно. А днем им ничто не угрожает до тех пор, пока они летают высоко. Пожалуй, они даже ночью могут не опасаться Теней, если не станут снижаться. Мы ведь не видели, чтобы Тени поднимались над равниной выше чем на десять — пятнадцать футов.

— Думаешь, они искали нас? Или просто смотрят?

— Вероятно, и то и другое. Они жаждут мести. А может, ищут новый безопасный мир.

Пока мы разговаривали, Ворошки не сдвинулись с места. Я заметил такие же тройки, висящие над равниной в разных местах, — вероятно, в надежде, что им удастся открыть проход и без нас.

— Тобо, они могут покинуть пределы равнины?

— Не знаю. Здесь точно не смогут — без одного из моих Ключей. Я тут установил кое-что. И если они попробуют, это их убьет.

Я восхитился его уверенностью.

— А если среди них отыщется такой же умный, как и ты? Что помешает им ликвидировать твою ловушку, как ты это сделал с ловушкой Длиннотени?

— Недостаток опыта. И тех знаний, которые мы раздобыли в Хань-Фи. Чтобы ковыряться в таких штуковинах, нужно кое-что соображать.

— А могут они прорваться через врата в Хсиен? — спросила Госпожа.

— Не знаю. Форвалаку-то они провели. Возможно, они могут проводить через врата и своих людей. Не медленно, по одному. До сих пор они не пытались. Не прежде они не были в столь отчаянном положении. И время не на их стороне.

— А Шевитья? Как он к этому относится?

— Выясню. Через минуту направлю к нему посланника.

— А что станет с нашими, которые сейчас с Длиннотенью? — спросил один из хсиенских солдат — кажется, Панда. — Если он все еще на равнине? Один из них — мой двоюродный брат.

Тобо медленно и глубоко вздохнул:

— Моя работа никогда не кончится.

— Если хочешь что-то сделать, то делай быстрее, — посоветовала Госпожа. — У них есть Ключ. А это риск.

— Проклятье! Ты права. Капитан, мне надо одолжить твоих ворон. Госпожа, высунься из врат и позови Большие Уши и кошку Сит. Они тебя услышат. Передай, что они мне нужны. И срочно.

— Одна чертова проблема за другой, — пробурчал я. — И конца этому не видно.

— Но ты жив, — заметил Лебедь.

— Не ты ли наступаешь на грабли собственного аргумента? — Мы развлекались добродушными подначками, пока Тобо отправлял вестников к Шевитье, к охранникам у врат в Хсиен, присматривающим за Длиннотенью, и к нашим на север.

Среди всей этой суматохи Мурген спросил сына:

— А что мешает этим чудикам просто перелететь через границу равнины? Я сам видел, как вороны пролетали туда и обратно. — Он и сам это постоянно делал, будучи призраком.

— Вороны могут пересекать границу, потому что они из нашего мира. А ворон из любого другого мира мы даже не увидели бы. Даже если бы они сейчас тут летали. Да, Ворошки могут вылететь с равнины когда угодно. Но, сделав это, они окажутся в Хатоваре. Каждый раз. Если они хотят попасть с равнины в другой мир, им нужно войти на равнину через свои врата, а выйти через другие. Так устроил Шевитья.

Да, от таких сложностей и крыша может поехать. Полагаю, такое случается там, где реальности накладываются одна на другую, а всем управляет бессмертный полубог, считающий своей обязанностью помешать жалким людишкам осознать его мрачный потенциал.