Судьба благоволила Родиону ровно неделю. Это время он провел в палате вместе с Земелей. Более-менее комфортная обстановка, сытная пайка, медицинский уход – все это сделало свое дело. Родион окреп, рана почти зажила.

Дела на воле обнадеживали. Ни Кондрашова, ни Тычка с Карабасом достать никак не удавалось. Но и Генчик, и Симулянт держали ситуацию под контролем, не давали отморозкам развернуться. А те чуяли запах жареного. Поэтому тихо сидели в своих норах и не высовывались. Зато нефтяные боссы Заволжья проявили активность. Как могли, задабривали Родиона. Слали ему клятвы верности, перечисляли на общинные счета дополнительные денежные суммы. И в изолятор пришла благотворительная помощь. От одной компании – двадцать пять телевизоров «Сони», от другой – сорок. Но Родиону мозги не запудришь. Он предчувствовал, что эта имитация кипучей деятельности – предвестник реального урагана. Так и случилось.

Первым схлопотал пулю Генчик. Его застрелили в постели. На пару с любовницей.

За Генчиком преставился Симулянт. Его настигла снайперская пуля. Вслед за ним в мир иной отправились еще два заволжских авторитета. Одного застрелили в подъезде собственного дома, другого взорвали вместе с машиной.

События развивались по тому страшному сценарию, который предугадал Родион. Само обидное, что он предупреждал об опасности и Генчика, и Симулянта. И тот, и другой были начеку, но киллеры работали на высочайшем профессиональном уровне. Им ничего не стоило перешагнуть через все преграды.

Родион и сам ждал посланца с того света. Мокрушная контора получила за него деньги и, что бы ни случилось, не отступится от своего. Но пока косая обходила его стороной. Да и Земеля строго следил за тем, чтобы в больничку не проник ни один подозрительный тип...

В один прекрасный день Родиона вызвали на допрос. Он и сам мог прийти в кабинет главврача. Но его привели туда под конвоем. Как будто он особо опасный преступник.

В кабинете его ждали двое. Следователь и знакомый руоповский оперативник. Оба были настроены враждебно.

– Я не понял, – удивленно протянул Родион. – А где адвокат? Почему без адвоката?

– А тебе не нужен адвокат, – зло процедил сквозь зубы опер.

– Это не допрос, – мрачно посмотрел на него следователь. – Это просто беседа.

– Знаю я ваши «просто беседы».

– А ты тут не фыркай! – взвился опер.

И осекся, напоровшись на железобетонный взгляд Родиона. Этот капитан не Кабальцев. Такой же борзый, ретивый, но твердость не та...

– О чем разговор?

– О Кабальцеве.

– Где он сам?

– А ты не знаешь...

– Ты что, начальник, с дуба упал? Откуда я могу знать, где твой полковник?.. И вообще, не нравится мне твой базар. В палату мне надо. Рана открылась. Надо, чтобы перевязали...

– Не ломай комедию, Космачев! – осуждающе покачал головой следователь. – Нет у тебя никакой раны. Все как на собаке зажило. И сейчас ты здоров как бык.

– Может, и здоров... Ты дело говорить будешь?

– Буду. И начну с радостного для тебя известия... Дело в том, что полковник Кабальцев погиб.

– Как ты сказал? – Родион решил, что ослышался.

– Полковник Кабальцев погиб. Погиб при исполнении служебного долга! – с нажимом на каждое слово проговорил капитан.

– В это трудно поверить... А при чем здесь я? Для меня эта новость совсем не в радость.

– Ты хоть сам себе веришь?

– Капитан, ты меня достал. Я ведь и рассердиться могу.

– И что тогда? Закажешь меня своим ублюдкам, как заказал Кабальцева?

– Что?! Ты что несешь, мусор? – взорвался Родион. – Я заказал Кабальцева?! Тебя что, мама в детстве с балкона уронила?..

– Давай-давай, рисуй возмущение! Неплохо получается...

– Та-ак, – пытаясь сосредоточиться и взять себя в руки, протянул Родион. – Меня обвиняют в убийстве Кабальцева. Вы хоть объясните, с каких это пирогов я должен был его убивать. Объясните, а то я не понимаю...

– Да все ты понимаешь, Космачев, – махнул рукой следователь. – За тебя прокуратура, суд. Один только Кабальцев против тебя. Из-за него ты до сих пор за решеткой, из-за него тебе светит солидный срок.

– За что?

– За убийство Яркова.

– Чушь. Я его не убивал. Есть свидетели...

– Кто? Твой телохранитель?.. Так благодаря Кабальцеву его показания не больше чем филькина грамота. Он не был с тобой на месте преступления, и его показания – липа. И Кабальцев это доказал.

– Пусть мне на суде это скажут.

– Так в том-то и дело, что без Кабальцева тебя могут оправдать. А с ним тебя ждал этап на зону... И ждал, и ждет. Ничего у тебя не выйдет, Космачев. Я тебе клятвенно обещаю, мы все костьми ляжем, но ты ответишь за все свои злодеяния!

– Мать твою! Да не убивал я Кабальцева!

– Конечно, сам ты не убивал. За тебя это сделали другие...

Родион понял, что ментов не переубедить. И даже понял, почему.

– Сколько? – с презрительной насмешкой спросил он.

– Что сколько?

– Сколько тебе отстегнули, капитан?.. Только не надо говорить, что ты честный и неподкупный. Я знаю, на кого ты работаешь. Только не знаю, сколько тебе заплатили, чтобы ты сгноил меня...

– Заплатили?! Мне заплатили?! – чуть не лопнул от возмущения мент. – Мне заплатили, чтобы я сгноил тебя?! Да я тебя и так сгною! За Кабальцева сгною! За Яркова! Я все сделаю, чтобы жизнь стала для тебя адом...

– Конвой! – крикнул Родион.

Открылась дверь, и появился усатый сержант.

– Что тут такое? – угрюмо спросил он.

– Ничего, все нормально, – попытался прогнать его следователь.

– Да нет, не все нормально, сержант. Мне плохо, и мне нужен покой. Позови главного врача. Санчасть это или не санчасть, черт возьми?

– Ладно, Космачев! – ткнул в Родиона пальцем капитан. – Мы уходим. Но наш разговор еще не закончен...

На следующий день у Родиона забрали мобильный телефон и перевели в общую палату. Еще через день ему передали газету с убойной статьей.

Родион не мог знать точно, заплатили руоповскому капитану или тот давил на него по своей душевной простоте. Но щелкоперу, который накропал эту мерзопакостную статью, отстегнули однозначно.

Журналюга извращался как мог. Пером, как плугом, прошелся по легальному и нелегальному бизнесу заволжской общины. Мол, это яркий пример того, как бандитское сообщество добывает и отмывает грязные деньги. Дальше выстраивались умозрительные цепочки, по которым проходили эти деньги, прежде чем осесть на счетах швейцарских банков. Мало того, этот писака затронул нефтяные компании «Заволжскнефтепрома». Мол, заволжские братки обложили данью несчастных директоров. И в придачу ко всему заставили их выстроить в Москве уникальный гостинично-развлекательный комплекс «Пирамида». Все бы ничего, но эта мутота имела немало общего с реальной действительностью.

И это еще не все. Были обнародованы результаты проверок, которые проводили ОБЭП и налоговая. Мол, нарушений масса, но уголовное дело не заводится якобы из страха перед расправой. И тут же яркий пример. Как серпом по одному месту. Оказывается, есть основания предполагать, что убийство полковника Кабальцева – дело рук заволжской братвы. И пошло-поехало. Щелкопер представил Родиона эдаким уголовным монстром, разрисовал его в черных красках и самых мрачных тонах. И так убедительно, что Родион едва не убоялся самого себя. Оказывается, его руки по локоть в крови. Оказывается, его боятся милицейские генералы и министры. И только один полковник Кабальцев рискнул бросить ему вызов. Дальше – ведро помоев по делу об убийстве Яркова и заключение: во всем виновен Родион, – и его необходимо изолировать от общества. Жаль, мол, в России введен мораторий на смертную казнь.

Но и это было еще не все. Журналюга привел красноречивые факты в подтверждение своей правоты. Оказывается, чудовище по кличке Космач начало беспрецедентный акт зачистки собственных рядов. От руки наемных убийц пали его ближайшие соратники по бандитскому ремеслу. Мол, Космач перестал им доверять, и как итог – трупы, трупы, трупы... Дальше автор выражал уверенность, что президент, правительство и соответствующие органы сделают правильные выводы и предпримут все меры для обуздания криминального монстра.

И все это было лишь началом. Через два дня примерно такая же статья вышла в другой газете с миллионным тиражом. Потом еще одна, еще. Осталось подключить телевидение. И что же, появился репортаж с места убийства еще одного заволжского авторитета по кличке Гром. И это было выдано как продолжение междоусобных разборок заволжской криминальной общины. Об отморозках и мокрушной конторе – ни слова.

Травля продолжалась.

Первое время Родион еще мог как-то влиять на развитие событий через своего адвоката и Земелю. Гром давил на нужных людей, и газеты соглашались на опровержение собственного бреда. Но потом Грома не стало. Вслед за ним застрелили его преемника Кантемира. И в Заволжске убили еще трех авторитетов. Лимит прочности иссяк, заволжская община начала трещать по всем швам.

А противник не ослаблял натиска. На Родиона натравили еще одного киллера. Но того вычислили еще на «сборке» в транзитной хате. Агдам постарался. Это была маленькая победа на фоне катастрофического поражения.

Следственная машина закрутилась со страшной силой. Сначала она сожрала Леньчика вместе с его свидетельством в пользу Родиона. Ушлые следаки запутали его в показаниях, признали их недействительными. И вдобавок обвинили его в даче ложных показаний.

Зато показания Макарова воспринимались на «ура». Этого урода охраняли не слабее президента. Никто не в силах был к нему подобраться. Даже воры.

Убийство Кабальцева на Родиона не вешали. Не было доказательств. Но в отместку руоповцы давили на все мыслимые и немыслимые рычаги, чтобы стопроцентно засадить Родиона лет на двадцать. Теперь они работали в связке с отморозками. Правда, не опускались до откровенной подлости. Не пытались убить Родиона или бросить его под пресс.

А может, и пытались. Да только администрация изолятора боялась трогать Родиона. Никто не хотел повторить судьбу Кабальцева. До пресс-хаты дело не дошло. Но после лазарета его вытолкали в одиночную камеру.

Отличная хата. Приличный ремонт, не койка, а мягкая кушетка. Телевизор, холодильник, ковер на полу. И даже внутренняя задвижка на двери – отличная защита от киллера. Но при всем при этом он оказался в полной изоляции от внешнего мира. Адвокатов к нему больше не пускали. Даже Земеля с Агдамом не могли к нему пробиться. О свиданиях и речи быть не могло. Правда, дачки с воли приходили. Но все покоцанные, без маляв – шмональщики не зря ели свой хлеб.

Еще был телевизор. Но в эфире про заволжскую братву больше ни слова. Но это временное затишье. Родион уже знал, что в Заволжск из Москвы были отправлены следственная бригада и отряд столичного СОБРа. У ментов есть все шансы разнести общину в пух и прах. И как только это случится, телевидение завопит об очередной победе над организованной преступностью. Общественность воспрянет духом. Но не поймут люди, что это не победа, а всего лишь передел сфер влияния.

Родион понимал, что проигрывает по всем статьям. Но духом не падал.

Черт с ним, с этим бизнесом. Да, потеря огромная. Но и без этого можно жить. Контроль над заволжским регионом, можно считать, утрачен. Рухнула империя, которую он создавал годами. Но ведь по большому счету это неправедное дело. Неправедно взял, неправедно потерял. Жаль, конечно, что так случилось, но это не повод для того, чтобы биться головой о стенку.

У него есть десять миллионов долларов. С такими деньгами можно осесть где-нибудь за границей и жить тихой, спокойной жизнью. Так он и сделает, если, конечно, тихая жизнь придется ему по нутру. А еще остались «Пирамида», банк и сеть автозаправок. Селиваныч сделал по-хитрому. Он не стал прятать всех зицев. Он последовал примеру Кондрашова и в самые короткие сроки переоформил собственность на себя. И скрылся в неизвестном направлении. Никто не знает, где он. Никто, кроме Родиона. Он тоже не должен знать, но Селиваныч на прощание оставил ему наводку, по которой его можно найти. И Родион его найдет. Если будет жив.

А выжить он обязан. Чтобы рассчитаться с виновниками своих несчастий. Он еще может простить нефтебоссам и отморозкам крах своей империи. Но не спустит им смерть Кирьяна, Козыря, Витька, Колдуна и многих других братьев по общине. Он должен выжить и расплатиться по счетам. Он должен выжить, хотя сделать это не так просто. Мокрушная контора – серьезный противник. Киллерская организация допустила два промаха, но это не значит, что и третий удар не достигнет цели. Над Родионом завис дамоклов меч, и он обязан защититься от него. Это его долг. Перед собой. И перед теми, кого он не смог уберечь...