Глава двадцатая

– Ты решительно отказываешься ехать в Гринвич-Вилледж? – спросил Стивен, выходя из дома вслед за Леной.

– Поздно уже, Стив. Я устала, глаза закрываются. Лучше пообедаем дома, купим что-нибудь, я приготовлю.

– Но должны же мы отпраздновать твой приезд! – Стивен вертел на пальце ключи от машины. Он был явно огорчен. – Зачем я тогда надел парадный костюм?

– Хорошо, – вздохнула Лена, – есть компромиссный вариант. Помнишь тот уютный итальянский ресторанчик, в двух кварталах отсюда? Там еще хозяин такой маленький-маленький.

– Ладно, что с тобой делать! Там, конечно, никто не оценит мой лондонский костюм...

– Я уже оценила! – утешила его Лена. – Зато тебе можно будет немного выпить. Мы же пойдем пешком туда и обратно.

Из окна кухни высунулась черная курчавая голова приходящей прислуги Стивена Саманты.

– Если вы не собираетесь ехать, можно я возьму машину на пару часов? – крикнула она.

– О’кей! Я сегодня добрый. – Стивен с удивительной для его возраста меткостью кинул ключи прямо в руки Саманте. – Только ты сначала уж дочисти мою конюшню.

В ресторане было почти пусто. На маленькой неосвещенной эстраде пожилой скрипач с выразительно всклокоченной иссиня-черной шевелюрой настраивал скрипку. Хозяин, крошечный, лысый, как коленка, человечек, подлетел к ним и стал трясти Стивену руку, повторяя:

– Как я рад вас видеть! Вас и вашу красавицу, русскую подругу. Видите, я узнал вас, мадам, – сияя ослепительными вставными зубами, обратился он к Лене, – вы были здесь давно, а я узнал. О, такую красивую леди нельзя забыть!

Они уселись за столик, и Стивен закурил. Вопреки общеамериканскому антиникотиновому безумию он оставался заядлым курильщиком.

– Тебе, как всегда, мартини «бьянко» со льдом? – спросил он, глядя в карту вин.

– Нет, – улыбнулась Лена, – мне только сок.

Стивен презрительно фыркнул.

– Меня не удивляет, что у вас в России показывают нашу дурацкую рекламу здорового образа жизни. Но что ты на это купишься – я не ожидал. Я ведь заметил, ты совсем не куришь. Неужели бросила? А теперь, оказывается, еще и не пьешь.

Застывший рядом в ожидании заказа крошка хозяин вдруг сладко зажмурился и что-то зашептал Стивену на ухо. У того брови медленно поползли вверх.

– Это правда? – уставился он на Лену.

– Что?

– Синьор Луцони говорит, будто ты...

– В таких вещах я не ошибаюсь, – напыжился итальянец, – у меня девять детей. Для вас, мадам, я сейчас сам лично зажарю нашу фирменную форель. Вам необходима рыба, в ней много фосфора, и беби вырастет умным.

– Спасибо, синьор Луцони. Думаю, от вашей фирменной форели мистер Поллит тоже не откажется. Верно, Стивен?

Когда итальянец удалился на кухню, Стивен тихо спросил:

– Почему ты мне сразу не сказала?

– Мне кажется, этого нельзя не заметить. А у тебя стало такое лицо, будто мне пятнадцать лет и я, как говорила моя тетя Зоя, «принесла в подоле». Знаешь, есть такое русское выражение?

– Да, – Стивен звонко хлопнул себя по лбу, – я забыл спросить, как поживает твоя коммунистическая тетушка?

– Она умерла, – Лена вдруг почувствовала, что глаза ее наполняются слезами, – совсем недавно. От инфаркта.

– Бедная моя девочка, – покачал головой Стивен. – Ну, а отец твоего ребенка, наверное, тот красавец Юрий? Хотя нет, вы же с ним давно развелись. У вас ведь еще лет восемь назад не ладилось.

– У нас никогда не ладилось, – Лена постаралась улыбнуться, – отец моего ребенка – совсем другой человек.

– Вы живете вместе? Кто он? Расскажи, пожалуйста, сделай милость.

В этот момент где-то совсем близко грянул взрыв.