Глава I ПУТЕВКА В РАЙ

Лешка Толстиков никогда не видел моря. Нет, он его, конечно, видел — по телеку. А вот в жизни — ни разу. Правда, высотный дом, в котором жили Толстиковы в Санкт-Петербурге, стоял на берегу Финского залива. А Финский залив, как известно, часть Балтийского моря. Но Лешка Балтийское море за море не считал. Волны хиленькие, вода серенькая, по берегам чахлые кустики растут… То ли дело Карибское море с его ураганами, коралловыми рифами и буйной тропической растительностью.

Побывать на Карибах было заветной Лешкиной мечтой с самого раннего детства. Но годы шли, Лешке уже исполнилось четырнадцать, а мечта так и оставалась неосуществленной.

Хотя на первый взгляд осуществить эту мечту было — раз плюнуть. В рекламных газетах, которые бросали в почтовый ящик пачками, так прямо и писалось:

ЛЮБОЙ ТУР В ЛЮБУЮ СТРАНУ!

МАВРИКИЙ! СЕЙШЕЛЫ! ДОМИНИКАНА!..

ЧУДО-ОСТРОВ МАЙОРКА!

ЧУДО-ОСТРОВ ДЖЕРБА!..

КАННЫ, НИЦЦА, БИАРРИЦ УПАДУТ

ПРЕД ВАМИ НИЦ!..

КИПР ПО ПОНЕДЕЛЬНИКАМ!

КАНАРЫ ПО ВТОРНИКАМ!

БАГАМЫ ПО СРЕДАМ!..

Мир буквально обрушивался на Лешку со страниц рекламных газет. Езжай куда хочешь! Были бы только, как сейчас говорят, бабки.

Но в том-то и дело, что бабок у Лешки не было. Вернее, была одна бабка на станции Грязи, под Липецком. Баба Нюра, мать Лешкиного отца. Лешка с родителями каждое лето ездил к ней в гости.

Вот и этим летом они тоже в Грязи поедут. Мать как раз сегодня пошла билеты покупать. А Лешка, сидя на кухне, уплетал макароны с котлетами. Не с котлетой, а именно — с котлетами. Их на тарелке лежало целых пять штук.

Лешка любил плотно и вкусно поесть. Проще говоря, был обжорой. Он вполне соответствовал своей фамилии — Толстиков. А в школе его, естественно, прозвали — Толстый. Лешке не нравилось это прозвище, и поэтому второй его заветной мечтой было — похудеть. Временами желание похудеть становилось таким сильным, что Лешка твердо решал один день в неделю голодать. Но решить — это одно, а выполнить решение — совсем другое.

«Надо, конечно, голодать один день в неделю, — в который уже раз подумал Толстиков, жуя котлету. — Завтра, пожалуй, поголодаю». Но тут он вспомнил, что завтра на обед будут его любимые блинчики с творогом. «Ладно, — решил Лешка, — тогда поголодаю послезавтра». Но послезавтра мать собиралась делать холодец, она уже купила свиные ножки. А послепослезавтра ожидались вареники с вишнями, которые Лешка просто-таки обожал. «Вот чертова чертовщина, — пробурчал Толстиков, принимаясь за вторую котлету, — даже и поголодать некогда…»

В принципе, если б Лешку не дразнили Толстым, он бы вполне мог примириться со своей полнотой. Подумаешь, толстый. Уинстон Черчилль тоже был толстым, что, однако же, не помешало ему стать премьер-министром Англии и вдобавок прожить девяносто лет. А когда его попросили раскрыть секрет долголетия, Черчилль изрек: «Секрет простой — каждый день бутылка коньяка, три сигары и самое главное — никакой физкультуры».

Вот это — «никакой физкультуры» — Лешке нравилось больше всего. Он ненавидел уроки физкультуры. Толстиков один из всего класса не мог перепрыгнуть через «коня», подтянуться на кольцах и отжаться от пола. Впрочем, и по остальным предметам у Лешки особых успехов не наблюдалось. За исключением английского языка. Вот здесь ему не было равных. Он один из всего класса имел по английскому твердую пятерку. Мог бы иметь и шестерку, если б существовала такая оценка.

Дело в том, что Лешкина мать — Надежда Васильевна — была преподавателем английского языка в колледже. И начала учить Лешку английскому прямо с пеленок. Лешка даже первое в своей жизни слово сказал по-английски. Когда Надежда Васильевна, наклонясь к восьмимесячному сыну, ласково спросила: «Лешенька, хочешь кашки?», Лешка неожиданно ответил: «Yes!»

«Но что толку знать английский, если ездишь не в Лондон, а в Грязи», — с грустью размышлял Толстиков, принимаясь за третью котлету. И почему мир так несправедливо устроен? Одним — все, а другим — ничего. Вон Лешкина одноклассница Лика Соломати-на на Канарские острова с родителями полетит. А чем, спрашивается, она лучше Толстикова? Да ничем!.. Или вон по телеку, как ни посмотришь, постоянно кто-нибудь призы получает… Почему же он, Лешка, никогда ничего не получает, кроме двоек и троек?

«А как бы классно было, — размечтался Толстиков. — Сидишь дома — и вдруг телефонный звонок. «Здравствуйте. Это Алексей Толстиков? Поздравляем вас. Вы выиграли двухнедельный тур на Ямайку».

И вот он уже на Ямайке.

Волны Карибского моря с шипением накатывают на залитый солнцем пляж. Лешка развалился в шезлонге под пальмами, а негр-официант, почтительно склоняясь, интересуется: «Не желаете ли кокосового молока, сэ-э-р?»…Толстиков даже котлету жевать перестал, представив себе эту картину.

И тут зазвонил телефон.

Очнувшись от сладостных мечтаний, Лешка взял трубку.

— Слушаю, — сказал он.

— Здравствуйте, — раздался хрипловатый мужской голос. — Позовите, пожалуйста, Алексея Толстикова.

— Это я, — ответил Лешка.

— Вас беспокоят из туристической фирмы «Фламинго». Поздравляем вас, Алексей. Вы выиграли двухнедельный тур на Ямайку.

— На Ямайку?! — ошарашенно повторил Толстиков.

— Да, на Ямайку, — подтвердил хрипловатый голос. — Наша турфирма совместно с радио «Балтика» проводила специальный конкурс. И на ваш телефонный номер выпал приз: поездка на Ямайку. Так что приходите за путевкой.

У Лешки все в голове смешалось. Неужели правда?!

— А когда приходить? — растерянно спросил он.

— Да хоть сейчас.

— А куда?

— На кудыкину гору! Ха-ха-ха… — зазвучал в трубке издевательский смех. — Как поднимешься, сразу налево.

Толстиков понял, что его прикололи. И понял, кто приколол. Димка Молодцов. Димыч был мастер на такие штучки. Лешка уже не в первый раз попадался на его удочку. В прошлый раз Молодцов вот так же позвонил и, представившись водопроводчиком, сказал, что во всем доме на три дня отключат воду. Так что надо набрать полную ванну воды.

И Лешка, как дурак, набрал полную ванну воды. А Димка через полчаса перезвонил и с хохотом посоветовал Толстикову вымыть в этой воде ноги и лечь спать.

— Ха-ха-ха, — продолжал вовсю веселиться Молодцов. — Клево я тебя, Толстый, приколол?

— Да я догадался, что это ты звонишь, — попытался схитрить Лешка.

— Не свисти! Ты поверил, что звонок из турфирмы.

— А вот и не поверил.

— Поверил, поверил…

Толстиков не стал отвечать. Что толку спорить?

— На лето куда намыливаешься? — сменил Димка тему разговора.

— Еще не знаю. — Лешке не хотелось говорить, что он едет в Грязи.

— А я с отцом в Штаты лечу, — похвастался Молодцов. — Во Фриско.

— Что за «фриска»?

— Ну ты и валенок! Так американцы Сан-Франциско называют.

— А-а, — равнодушно протянул Толстиков, а сам подумал с досадой: «Димыч во Фриско, Соломатина на Канары, а я в Грязи. Вот чертова чертовщина!»

— Штатовские опера попросили папашу одно дельце распутать, — небрежно продолжал Молодцов. — Они там с местной братвой совсем зашились. Ну и мы с батей решили им немного помочь.

Хотя Димкины слова и звучали как очередной прикол, на самом деле это была правда. О Димкином отце — Григории Евграфовиче Молодцове — не раз писали в газетах и рассказывали по телеку. Он руководил знаменитой «Ударной группой по борьбе с бандитизмом» и считался лучшим оперативником во всем питерском угрозыске. У него и прозвище было соответствующее — Суперопер!

«Да уж, — продолжал думать Толстиков уже после разговора с Димкой, прожевывая четвертую котлету, — повезло Димычу с отцом, ничего не скажешь…»

А вот ему, Лешке, с отцом не повезло. Виталий Евгеньевич Толстиков по натуре был человек тихий и робкий. А еще он был толстый и неуклюжий. Прямо как Лешка. Имелось у Толстикова-старшего и прозвище, в отличие от прозвища Григория Молодцова совсем не героическое. Лешкина мать называла мужа Мямликом.

Работал Мямлик обыкновенным инженером в какой-то задрипанной конторе, получал за свою работу копейки, и, вдобавок ко всему, начальство гоняло его по командировкам. То в Омск, то в Томск, то в Иркутск…

Не успевал Толстиков-старший вернуться из одной командировки, как его тут же посылали в другую. «Безобразие! — возмущалась Надежда Васильевна. — Почему снова тебя посылают, Мямлик?!» «Ну, Наденька, — смущенно отвечал Виталий Евгеньевич, — кто-то же должен ездить в командировки». «Да, но все время ездит не «кто-то», а ты!»

Короче говоря, с таким непутевым отцом о Ямайке приходилось лишь мечтать.

…Только Лешка подумал о Ямайке, как вновь зазвонил телефон. На сей раз в трубке раздался женский голос.

— Добрый день. Это квартира Толстиковых?

— Да, Толстиковых.

— С вами говорят из турфирмы «Селена». Так, ясно. Опять Молодцов прикалывается.

— Ты бы, Димыч, чего-нибудь новенькое придумал! — крикнул Лешка в трубку. — Или уже фантазии не хватает?

— Простите, — очень даже натурально удивился женский голос. — Я не понимаю…

— Ой, ой, ой! Не понимает он, — насмешливо сказал Толстиков. — Кончай, Димыч. Я тебя раскусил.

— Вот что, мальчик, позови кого-нибудь из взрослых, — произнес женский голос с раздражением.

— А шнурки тебе погладить не надо? — осведомился Лешка. — Научись сначала женским голосом разговаривать, а уж потом звони. Пока.

Толстиков бросил трубку и отправился есть пятую котлету. Съев ее, он решил пойти прогуляться. За неимением набережной Карибского моря ему пришлось довольствоваться набережной Балтийского. По дороге он зашел в кафе «Сладкоежка», слопал там три пирожных и выпил два стакана сока. Сделав это полезное дело, Толстиков вернулся домой. Мать была уже дома. Пекла оладьи.

— Лешенька, оладушки будешь?

— Конечно, буду, — сказал Лешка.

И он принялся уплетать горячие оладьи, окуная их в мед и запивая холодным молоком. А мать начала рассказывать, как она ходила на вокзал и покупала билеты. Три плацкартных. До Грязей.

«Три плацкартных. До Грязей», — мысленно повторил с тоской Лешка. Бот блин! Неужели ему всю жизнь придется таскаться в эти чертовы Грязи?

На душе стало так горько, что Толстиков, зачерпнув полную ложку меда, отправил ее в рот, чтобы хоть как-то подсластить эту горечь.

Вскоре пришел с работы отец.

— Мямлик, Мямлик, — закричала Надежда Васильевна, услышав, как в прихожей хлопнула дверь, — быстренько мой руки и беги к столу! Оладушки стынут.

— Бегу, Наденька, бегу, — весело откликнулся Виталий Евгеньевич.

Вымыв руки, отец сел за стол.

— Мне никто не звонил? — спросил он, наливая в кружку молока.

— С утра — никто, — ответила Надежда Васильевна. — А потом я за билетами пошла. Купила на среду.

— Мне должны были из турфирмы позвонить, — не слушая жену, сказал Виталий Евгеньевич.

У Лешки так кусок оладьины в горле и застрял.

— С чего это тебе вдруг станут звонить из турфирмы? — с удивлением посмотрела на мужа Надежда Васильевна.

Виталий Евгеньевич хитро улыбнулся.

— Я вам сейчас такое расскажу! Вы просто упадете.

— Давненько мы не падали, — скептически хмыкнула Надежда Васильевна, но все же села на стул и приготовилась слушать.

Толстиков-старший начал рассказывать:

— Вызывает меня директор и говорит: «Поедешь, Виталий, в дальнюю командировку…»

— В какую еще командировку?! — взвилась Лешкина мать. — У тебя же отпуск!..

— Да он пошутил, Наденька, — пояснил Виталий Евгеньевич. — Не перебивай. Так вот, он и говорит: «Поедешь, Виталий, в дальнюю командировку… На Ямайку!»

— На какую еще Ямайку? — снова перебила Надежда Васильевна. — Ты, наверное, не понял, Мямлик. Он опять хочет тебя на Ямал послать.

В прошлом месяце у Толстикова-старшего была командировка в Сибирь. На полуостров Ямал.

— Наденька, ну дослушай же до конца! — взмолился Виталий Евгеньевич. — Ни на какой Ямал он меня посылать не собирается. Он предложил мне путевку на Карибское море. Бесплатную. На всю семью.

Надежда Васильевна потрогала у мужа лоб.

— Мямлик, ты случайно не заболел?

— Нет, Наденька. Я здоров как бык. Просто начальство решило меня поощрить за хорошую работу. Я уже сходил в турфирму. И все там оформил.

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Надежда Васильевна. — С каких пор в вашей нищей конторе дают бесплатные путевки? Да еще за границу.

— А мы теперь не нищая контора. К нам поступил многомиллионный заказ. Поэтому бесплатно — не только путевка, но и оформление загранпаспортов и билеты на самолет.

— Фантастика! — воскликнула Надежда Васильевна, но тут же подозрительно взглянула на мужа: — Мямлик, а ты пас не разыгрываешь?

Толстиков-старший жестом фокусника извлек из кармана красочный рекламный проспект.

— Прошу! Читайте!.. — сказал он и сам же начал с выражением читать: — «Хотите, чтобы любое ваше желание вмиг исполнилось?! Хотите не думать о деньгах и ни в чем себе не отказывать?! Тогда приобретайте месячный тур на Ямайку! Турфирма «Селена» готова предоставить его вам по смехотворно низкой цене, всего за пять тысяч долларов…»

— За сколько?! — ахнула Надежда Васильевна.

— «Это суперотдых по формуле «все включено», — продолжал читать Виталий Евгеньевич. — Один раз платите — и для вас все бесплатно: рестораны, бары, виндсерфинг, яхты, прогулки под водой с аквалангом… На острове также имеются спортивные корты, поля для гольфа, клубы дельтапланеристов, фристайл клайминга, парапетинга, скейтинга…»

— Господи, это еще что такое? — изумилась Надежда Васильевна.

— Понятия не имею. Слушай дальше. «Жизнь на острове не затихает и ночью. Здесь работают бесчисленные ночные клубы, казино, дискотеки, постоянно устраиваются праздники и карнавалы… Уникальный мягкий климат, изумительная красота и разнообразие ландшафтов делают Ямайку поистине земным раем. Забудьте на время про деньги, поживите в раю! Один из самых престижных и респектабельных курортов мира ждет вас!»

Виталий Евгеньевич бросил проспект на стол и победно посмотрел на жену и сына.

— Вы слышите, он ждет нас! Ну, что скажете?

Лешка ничего не сказал. Он боялся поверить в такое нежданное чудо. Неужели он, Лешка Толстиков, увидит Карибское море?.. Ямайку?.. Это был полный улет!

Надежда Васильевна встала, комкая в руках кухонное полотенце.

— Мямлик, а как же Грязи? — растерянно спросила она, — Я ведь уже билеты купила.

— Никаких Грязей, Наденька! — торжественно объявил Толстиков-старший. — Мы летим на Ямайку!