47.

Судя по загоревшимся глазам Зимова, идею он схватил и стал мысленно прокручивать в голове разные варианты. Потом снова задумался.

– Но ведь для этого нужно иметь очень чистые полупроводники, а как обеспечить нужную чистоту?

Я чуть было не брякнула, что для получения высокочистых полупроводников используется метод зонной плавки^[25], но вовремя сообразила, что этот метод был придуман только в начале пятидесятых годов. Хотя современные технологии позволяют реализовать этот метод уже сейчас.

– А вы воспользуйтесь тем, что у полупроводников примеси по-разному растворяются в жидкой и твердой фазе. Возьмите, например, стержень германия и начинайте нагревать один конец с помощью индукционной катушки до расплава. А потом очень медленно смещайте нагрев вдоль по стержню. Тогда из твердеющего германия примеси будут перемещаться в расплавленную часть. Пройдите так несколько раз вдоль стержня, после чего «грязный конец» отрежьте. А можете окружить стержень, скажем несколькими индукционными катушками. Тогда хватит и одного прохода. Еще я слышала о методе Чохральского, но тут кроме названия ничего сказать не могу.

– Я знаю этот метод, – сказал Зимов. – Он был разработан еще в 1916 году и используется для выращивания кристаллов. Но про применение его для выращивания чистых полупроводников, не слышал.

– Значит, сами попробуете. А лучше даже сочетание обоих методов.

– Подождите, подождите, – заговорил Зимов. Он на пару минут просто выключился из реальности. Потом уставился на меня. Я уже поняла, какой вопрос он хочет задать, и заранее ответила.

– А вот не скажу, где я добыла эту информацию. Мы не просто так беседуем с вами именно в этой комнате. Но зато скажу кое-что другое. Все, что я здесь нарисовала и написала, как было сказано в самом начале, является совсекретной информацией. И выносу из этого помещения не подлежит. Но никто не запрещает вам «самому додуматься» до этих вещей и выступить с предложениями по их реализации. Тут будут действовать обычные меры секретности. Если возникнут трудности с реализацией, то органы, в определенной степени, смогут поспособствовать. Но в первую очередь вы должны экспериментально подтвердить эффект управления напряжением через полупроводниковую прослойку. Толщину полупроводника (напоминаю, что он должен быть тонким), скорость перемещения индукционных катушек (в пределах от нескольких миллиметров до нескольких сантиметров в час) и прочее определите экспериментально. Добейтесь устойчивого эффекта.

– Тогда, если позволите, другой вопрос. А почему вы обратились в наш институт, а не, скажем, к академику Йоффе? Ведь он давно занимается полупроводниками.

– Были причины. Академик Абрам Федорович Йоффе слишком большая величина и совсем не факт, что он воспримет информацию со стороны, поступившую неизвестно от кого. А если он не воспримет, то своим авторитетом и связями станет зажимать подобные исследования. У вас таких возможностей нет. Потом мы учли, что Йоффе – теоретик, а специалисты МЭИ в очень большой степени ориентированы на конкретные практические применения. Вы ведь, наверняка, уже подумали о компактных приемниках и передатчиках с минимальным потреблением энергии. – Зимов кивнул.

– И еще. В начале беседы вы упомянули о кристадине. А помните, кто его изобрел?

– Да, конечно. Нижегородский инженер Лосев.

– То, что Нижегородский – это верно, а вот то, что инженер – неправильно. Он сейчас как раз работает у Йоффе в должности лаборанта. И ничего о нем не слышно. Между прочим, если надумаете и появится возможность, то попробуйте переманить его в Москву. Хотя, заранее предупреждаю, что характер у товарища Лосева не сахар. Но он прирожденный экспериментатор. И очень талантлив.

– Так, все, что вы мне рассказали, я, кажется, понял. Но ведь если все у меня получится, то это станет очень крупным открытием.

– Правильно. И я одна из первых вас с этим открытием поздравлю.

– Извините, Елена Сергеевна. А вы не хотели бы перейти из вашего ведомства к нам на работу. Для вас место ассистента на кафедре точно найдется. В конце концов, может быть, вы просто станете нас курировать от органов. Всегда приятно иметь дело с человеком, который хорошо разбирается в проблеме.

– Спасибо за предложение. Оно очень заманчиво, но сейчас у меня много срочных дел. Вот завершу их и, если вы не раздумаете, то в конце сентября сможем вернуться к вашему предложению.

Говоря так, я на самом деле прекрасно знала, что, начиная с июля, подавляющее большинство студентов и преподавателей МЭИ уйдут в народное ополчение. Кто-то почти сразу попадет в бой и не вернется, кто-то, как один будущий академик^[26] и директор крупного НИИ, будет воевать в осназе НКВД, то есть станет моим коллегой, и вернется в институт уже после войны. А многие преподаватели именно радиотехнического факультета уцелеют, потому что к сентябрю руководству страны станет ясно, что без качественной радиосвязи сопротивляться врагу практически невозможно. Поэтому любой знаток радио будет цениться на вес золота. Доценты и аспиранты станут ремонтировать рации на самолетах и танках. А несколько человек получат бронь, и благодаря их исследованиям к началу следующего года в армию станут поступать новые очень качественные радиостанции. И еще я знала, что после Сталинградской битвы, когда исход войны станет всем очевиден, уже новый ректор МЭИ, Валерия Голубцова, получит возможность отзывать из действующей армии преподавателей и ученых для возобновления учебного процесса и прерванных исследований^[27].

– На прощанье хочу сказать следующее. Недели через две либо я, либо кто-то от моего имени позвонит вам и спросит о вашем здоровье. Если к этому времени вы сумеете экспериментально подтвердить все, о чем здесь говорили, то поблагодарите за заботу и скажите, что все в порядке. Больше ничего не говорите.

– Большое спасибо. Надеюсь, что две недели мне хватит. А как вас найти, если что?

– Не уверена, что это получится, но искать только через начальника вашего первого отдела. Счастливо оставаться.

Выходя из института, я подумала, что теперь честь открытия транзистора будет принадлежать не Белл Лабораториз, США, а МЭИ. Должна же я была сделать хоть что-то хорошее для своей Альма Матер.