К 1872 году 89% всех винокуренных заводов было в аренде у евреев, а к 1880-м годам в губерниях черты оседлости им принадлежало до 76% всех винокуренных заводов, и по большей части они носили «характер крупно-промышленный»8. В 1878 году 60% вывоза хлеба было в руках у евреев, а в дальнейшем «вывоз хлеба осуществлялся исключительно евреями»9. Колоссальный по объему экспорт хлеба из Одессы уже в 1880-е годы был практически полностью в еврейских руках. Единственное место в Российской империи, где стремительное экономическое продвижение евреев было ограничено запретом приобретать и арендовать недвижимость, — это области Войска Донского. Объяснение этому запрету давалось простейшее: «слишком поспешная эксплуатация местных богатств и быстрое развитие промышленности... сопровождаются обыкновенно чрезвычайно неравномерным распределением капитала, быстрым обогащением одних и обеднением других»10. А коль скоро казаки должны являться на службу на конях и со снаряжением — то нет, допустить евреев в область Войска Донского — нельзя! Уже из этого решения правительства видно, до какой степени экономическое развитие и имущественное расслоение ассоциируются с евреями. Куда еврея не пустили — там и сохраняется тихая дореформенная жизнь. «Пока у русского рубль обернется 2 раза, у еврея он обернется 5 раз»11. Считать ли, что еврейский капитализм так уж вреден для всех остальных? Не уверен. Ведь после изгнания евреев из Киева жизнь там вздорожала, а отнюдь не подешевела. Выгодное это дело — оборачивать рубль пять раз, пока у других он обернется только два раза. Так что печалиться надо не о еврейской оборотистости — плакать надо скорее о том, что в руках у русских купцов рубль оборачивается недостаточно быстро. Впрочем, есть группа русских купцов, у которых рубль крутится также... или по крайней мере в сравнимых масштабах быстро, как и у евреев — это старообрядцы. Если еврейский капитал меньше представлен в Москве, чем в Петербурге, если «промышленное чудо» Сормова, Иванова, Нижнего Новгорода и других городов центра России почти никак не связано с евреями — это не из-за запретов правительства, устроившего эдакую «русскую резервацию» вокруг Первоапостольной. Дело тут в та-роватости, в энергии местных купцов, в их способности делать «не хуже» — и только. В эпоху Александра II ослабевает прессинг на старообрядцев, им разрешено, наконец, хотя бы не скрываться и не прятаться, как прятались в свое время марраны, продолжавшие тайно исповедовать иудаизм. И начинается расцвет русского капитализма в Москве... Это эпоха основателей семейных состояний: Гучковых, Милюковых, Рябушинских, Третьяковых и многих, многих других, менее богатых и известных. А одновременно и по тем же причинам «в эпоху Александра II вся богатая еврейская буржуазия... была... лояльна к монархии. Именно в это время создались крупные состояния Гинцбургов, Поляковых, Бродских, Зайцевых, Балаховских, Ашкенази»12. Но и потом, когда еврейская буржуазия стала куда менее лояльной к престолу, еврейский капитал — и уже сложившиеся группировки, и поднимающиеся новые буржуа — проникали в самые невероятные места. Евреи вели торговлю скотом в Забайкалье, занимались добычей угля в Анжеро-Судженском бассейне, золотодобычей на Лене. «Ленскому золотопромышленному товариществу», в котором основная часть акций принадлежала сыновьям барона Гинцбурга. Условия жизни и труда на этих приисках — 15-16 часов рабочий день, система штрафов, скверное питание, очень низкая зарплата — вызвали 29 февраля 1912 года стихийную забастовку на Андреевском прииске. Поводом к забастовке стала выдача гнилого мяса в лавке. Забастовщики требовали не так уж много — восьмичасового рабочего дня, отмены штрафов, повышения зарплаты на 30%... В общем, никакого покушения на основы основ. Никаких шагов навстречу администрация приисков не сделала, и забастовка распространилась на остальные прииски Лены, Витима и Олекмы. Правление не нашло ничего умнее, как договориться о посылке войск. Власти арестовали почти всех членов стачечного комитета — так сказать, главных бунтарей. 4 апреля толпа рабочих, больше двух тысяч человек, двинулась к правлению Надеждинского прииска, чтобы вручить чиновникам прокуратуры свой протест и потребовать освобождения товарищей. По команде жандармского ротмистра Терещенкова солдаты открыли огонь; около 270 человек было убито или скончалось потом от ран; порядка 250 было ранено. Точной цифры потерь мы уже никогда не узнаем, потому что многие хоронили своих покойников, не поднимая шума; многие раненые старались отлежаться, не сообщая о причинах своего состояния. Ленский расстрел, что называется, вошел в историю. Он вызвал по всей империи стачки и митинги протеста, в которых поучаствовали не меньше 300 тысяч человек. И либеральная, и революционная интеллигенция использовала его в своих целях — для беспощадной критики политического строя Российской империи и правительства. «Во всей разъяренной либеральной прессе никто на главных акционеров, включая сыновей Гинцбурга, не указал», — высказывает свое мнение почтенный мэтр, ветеран борьбы с коммунизмом Александр Исаевич Солженицын. Действительно — вон они, главные виновники — Гинцбурги! Любя идею эксплуатации жидами русского народа, Александр Исаевич создает у читателя полное впечатление — вот оно! Мелкие арендаторы спаивали народ, Гинцбурги же с той же беспощадностью кормили рабочих гнилым мясом, а не ели — расстреливали. Только вот не договаривает почтенный мэтр (как ему это, увы, свойственно). Не договаривает он, что в правлении акционерного товарищества «Лензолото» кроме Гинцбургов состояли еще знаменитый А.И. Путилов («Путиловский завод» в Петербурге), А.И. Вышнеградский, а в числе крупных акционеров состояли граф С.Ю. Витте и Императрица Мария Федоровна — мама Николая II. Имея такую «крышу», правление и вело себя так решительно во время стачки... На фоне таких акционеров и Гинцбурги казались сущей мелочью. Так что, боюсь — какие бы неправильные выводы ни делали революционеры, но главных виновников они называли правильно, и были это не Гинцбурги. Еврейский же капитал в 1880-е годы проникает и в судоходство. В 1883 году под руководством Давида Марголина создавалось крупное судоходное общество для перевозок по Днепру и его притокам. В 1911 году флот общества насчитывал уже 78 пароходов, осуществлявших 71% всех перевозок в бассейне Днепра. ...И в торговлю нефтью и нефтепродуктами. В начале XX века в Баку «крупнейшими были фирма «Мазут», принадлежавшая братьям С. и М. Поляк и Ротшильдам», «имеющие за собой Ротшильда»... «Каспийско-Черноморское товарищество»13. Добывать нефть «Мазут» не имел права, но занимался нефтеперегонкой и торговал керосином и бензином. В 1912 году 92% всей хлебной торговли Российской империи было в руках евреев. Говоря о банковском деле, легче назвать банки, в которых не было евреев ни в числе видных акционеров, ни в дирекции, ни среди крупных служащих. Это Московско-Купеческий и Волжско-Камский банки. Порой правительство пыталось сдерживать рост еврейского капитала. В 1903 году введен был запрет евреям приобретать «недвижимые имущества по всей Империи, вне черты городов и местечек». То есть реально — запрет владеть сельскохозяйственными угодьями. Как и все остальные запреты того же рода, своей цели он не достиг. «Еврейские помещики имели при царской власти более 2 миллионов гектаров земли (особенно при сахарных заводах на Украине, а также большие имения в Крыму и в Белоруссии)»14. Барону Гинцбургу принадлежали в Джанкойском районе 87 тысяч гектаров, фабриканту Бродскому десятки тысяч гектаров. Вместе с сыновьями Бродский к началу XX века «прямо или косвенно контролировал 17 сахарных заводов». Моисей Гальперин владел восемью свекольными заводами и примерно 50-ю тысячами гектаров земли15. Всего же «Около сахарной промышленности питались сотни тысяч еврейских семейств в качестве посредников при продаже сахара и т.д.»16. Не удивительно, что среди евреев было так много врагов столыпинской реформы: «аграрные реформы, основанные на передаче земли исключительно в руки тех, кто обрабатывает ее личным трудом, нарушили бы интересы некоторой части еврейского населения, находящегося при больших хозяйствах еврейских землевладельцев»17. Замечу еще, что земли, сосредоточенные в руках евреев-помещиков до 1903 года, оставались у них. Помещик Бронштейн — папа Льва Троцкого и родственник Веры Инбер, оставался помещиком вплоть до 1918 года. В этом достопамятном году он счел нужным приехать к сыну в Петроград и высказать о нем все, что думает по поводу революций и участия в них «сыночков почтенных людей». К чести Льва Троцкого — его отец не сгинул в подвалах ЧК. К Первой мировой войне евреи, вопреки всем попыткам их сдерживать, составляли 35% торгового класса России — при том, что было их б миллионов из 150 миллионов населения империи. То есть 4%.Экономические последствия