8

Тонкая и мягкая шерсть травы переползала на выкрашенные в зеленый цвет асимметричные арки и местами – на округлую стену. Сложно было сказать, внутри ли помещения находился этот сад, или вне ее: никто не счел нужным дать Рипли архитектурные пояснения, а сама она определить это затруднялась. Здесь не было потолка как такового, но пластиковые петли арок торчали на каждом шагу, почти не оставляя места для открытого неба.

Стайка желтых, оранжевых и красных «детей» промчалась мимо Рипли, втягивая в себя на бегу застывшую на миг с непривычки Скейлси – и унеслась.

Рипли продолжала оглядываться. Среди «шерсти» местами торчали мясистые и гладкие «луковые перья»; сорвав одно из них, Рипли убедилась, что пахнут они действительно луком.

В саду было шумно. Основная часть звуков как хвост кометы тянулась за желто-красным табунчиком детей.

Пройдя немного дальше, Рипли увидела, что за поворотом стоит человек.

«Неужели?!»

Она рванулась в ту сторону с неожиданной для себя скоростью, завернула за пластиковую гнутую колонну и встала как вкопанная.

Только издали увиденное ею существо можно было принять за себе подобное. Сложно было говорить о красоте или уродстве столь непохожего создания: его вид вызвал у Рипли от неожиданности легкий шок.

Лишенную шеи голову венчали посаженные на самой макушке выпуклые стеклянные глаза с добрым десятком зрачков, ниже, прикрытая прозрачной тканью, темнела узкая, лишенная губ щель. Руки – короткие, но невероятно длиннопалые – торчали до локтя вверх из самого пояса и обвисали предплечьями, почти равными ладоням по длине. Из вывернутых вверх «подмышек» поднимались кожистые наросты, похожие на надкрылья насекомых или на чашелистики какого-нибудь цветка, частично прикрывавшие ротовую (или не ротовую) щель. Второй рот, на этот раз мало отличавшийся от нормального человеческого, темнел на голом розовом животе и приоткрывался при дыхании, раздувая, как щеки, окружающие его бока с просвечивающими ребрами.

«Можно подумать, что у них поменяли верхнюю часть тела с нижней», – не без отвращения подумала Рипли.

Тут же, на животе, шевелился тонкий, похожий на крошечный хоботок, нос.

При виде Рипли он приподнялся, и на его тупом кончике запульсировали кружочки ноздрей.

– Привет, – прогудело существо животом. – Вот там – мой ребенок. Девочка. А у тебя?

– Девочка, – ошарашенно повторила Рипли. Полное отсутствие удивления у инопланетянки ее озадачило. Или она казалась этому существу обычным уродом?

– В этом году много девочек. Это хорошо, – сказало существо и заковыляло прочь, неловко переставляя круглые длиннопалые ступни, диаметр которых, как показалось Рипли, достигал почти полуметра.

Существо было не одно. Помахивая носами, мимо Рипли прошла группка из пяти ему подобных. Они затормозили возле нее, дружно приоткрыв рты, раздули ноздри и почти в один голос прогудели:

– Новая?

– Да, – Рипли невольно сделала шаг назад.

– У меня – девочка, – гордо сообщила мамаша с розовым «шарфом».

– И у меня, – подтвердила «дама в белом».

– А у нас, – дуэтом сообщили обладательницы темно-зеленых «шарфиков»,

– мальчик.

– У меня тоже девочка. А мальчика я жду, – гордо пробасила последняя, верхняя часть туловища которой была непропорционально раздута.

– А у тебя? – крутнула носом «женщина в белом» (помимо обычного шарфа она носила широкую набедренную повязку).

– Девочка, – сквозь зубы ответила Рипли.

– Счастливо ей вырасти!

– Вашим тоже…

После этого обмена информацией вся пятерка закосолапила дальше.

«Они действительно так глупы, или притворяются для меня?» – посмотрела им вслед Рипли.

Из-за колонны внезапно раздались странные звуки, похожие на плач – если, конечно, кто-то мог плакать под водой: каждый звук сопровождался явственным бульканьем.

Рипли осторожно заглянула за колонну и заметила сидящее на траве человекообразное существо. Колени его были вывернуты набок самым невероятным образом.

– Что случилось? – машинально спросила Рипли.

– Мой мальчик… Его хотят перевести к Простым – его развитие сильно отстает. Какой позор… – существо всхлипнуло. Изо рта его текла золотистая слюна – или это были «заблудившиеся» в их странном организме слезы?

– Ну-ка, кто это тут плачет? – на Рипли и неудачницу упала тень от высокой фигуры; по голосу Рипли узнала Сэд. – Ай, как нехорошо! Разве мы не договорились – мальчику там будет намного лучше. Там он будет вожаком, самым сильным и самым ловким среди них. А здесь его все обижают… Разве это позор, если он станет хорошим Посредником между Простыми и Народом? Ты даже можешь подарить ему это имя.

– Правда? – оживилась плачущая. – Я действительно могу назвать его Посредником?

– Да, у него в Карточке Жизни так и будет написано: Посредник Желтый. Так что, не будешь плакать?

– Не буду! – радостно пообещала мама Желтого Посредника.

– Послушай, Сэд – окликнула Сестру Рипли. – Извини меня, но я опять не все понимаю. Вот эти разговоры о том, кто у кого родился, не оканчивающиеся ничем – это традиция? Или мне нужно было что-то добавить?

– Нет, Рипли! – Сэд по-своему рассмеялась. – Просто ты немного другая. Ты больше похожа на нас. Все двуногие очень примитивны, их сложно даже назвать полноценными разумными существами. Они – по своему развитию – не старше твоей Скейлси. Может, поэтому они и находят общий язык с детьми так легко. Мы вначале тебя не понимали, думали, что ты просто неправильно воспитана, и не можешь нормально любить. А теперь я вижу, что ты просто слишком взрослая для этого.

– Это у вас считается большим недостатком?

– Ничуть! Наоборот, ты можешь стать Скейлси сразу и первой матерью, и второй. И той, что любит, и той, что учит. Ведь мы с Шеди потому и не взяли девочку себе, что мы обе – взрослые.

– Странно это у вас… – пожала плечами Рипли.

– У вас еще странней, – снова рассмеялась Сэд. – Во всяком случае, я и не представляла себе, что двуногое может объединить в себе столько разных черт. Ты ведь можешь быть самостоятельной, как мужчина, и такой же сильной; ты тонко понимаешь многое, как мы, и умеешь быть ласковой, как все двуногие. Конечно, при таком количестве качеств не все они достигают глубины – но твоя множественная специализация просто замечательна. Я не удивлюсь, если ты сможешь и работать…

– Я работала. И пилотом, и на автопогрузке.

– Вот видишь… Я не удивлюсь. Ты – универсал. У нас работают только Простые и еще немного Посредники.

– А вы с Шеди разве не работаете?

– Мы – сестры. Мы должны всем сочувствовать и помогать. Разве у вас чувства считаются работой?

– Нет. Ну ладно, не буду тебе мешать. – Рипли остановилась у того, что ей показалось скамейкой.

– Ты мне не мешаешь, – Сэд подтянула сверху, как показалось Рипли, небольшие качели. – Мне очень интересно с тобой разговаривать. Надо будет привести к тебе ученых. Ты наверняка сможешь их удивить.

Рипли подумала о том, что ей придется увидеть новые страшные морды, и ей стало неуютно.

– Ты не хочешь? – почувствовала ее настроение Сэд.

– Да.

– Ну хорошо. Я познакомлю вас, когда у тебя появится такое желание…

Рипли отвернулась. Так слушать Сэд было приятней. Можно было представлять ее совсем другой: Рипли заметила, что когда она не видела морд, ее отношение к новым знакомым сразу наполнялось более светлыми чувствами. Разумеется, все эти существа заслужили благодарности.

– О, вы здесь? Я вас всюду искала! – закричала издали Шеди.

– Тише, – поднялась ей навстречу Сэд. – Ты не в себе.

– Может быть. Я потом тебе все расскажу, – затараторила Шеди и вдруг резко замолкла: Большое Эхо запретил ей пересказывать состоявшийся в Управлении разговор.

– Ладно, раз ты здесь, я пойду, – не без определенной грации Сэд пришла в движение, и вскоре только кончик ее хвоста мелькнул за луковым пригорком.

– Рипли… – Шеди наклонилась совсем низко и посмотрела на Рипли снизу вверх, как бы извиняясь. – Я должна тебя предупредить… Понимаешь, мне сказали, что на вашей планете много приспособлений для убийства. Я очень тебя прошу – не рассказывай о них ни при каких обстоятельствах…

– А у вас что, их нет? – спросила Рипли и сама себе ответила: «Еще бы

– при их комплекции и силе!»

– У нас есть космические пушки, большие, которыми нельзя пользоваться в одиночку. Так что из них не может стрелять кто попало. Ваше оружие не такое – оно, как мне сказали, рассчитано на одиночек. А раз так, его нельзя будет контролировать.

– Я не понимаю, для чего ты вообще со мной заговорила.

– Так надо, Рипли. На тебя могут напасть: ваше оружие может заинтересовать всяких плохих. Это очень серьезно.

– Не знаю… – Рипли задумалась. Только таких осложнений ей и не хватало.

– Так ты не расскажешь? Вот, видишь эту штучку? – Шеди достала черную горошину. – Если ее сжать, будет дан сигнал, и придет помощь. Но если она не успеет…

Шеди замолчала. Даже на расстоянии Рипли почувствовала, что та считает себя виноватой.

«Что ж, во всяком случае, откровенно, – подумала Рипли, – и, скорее всего, если я откажусь взять взрывчатку, ее мне так или иначе всучат силой. Ладно, будь что будет… Думаю, если бы к нам на Землю явилось существо, знающее о новых видах оружия, вокруг него подняли бы шум намного больший. И так удивительно, что их власти не допросили меня на этот счет… Впрочем, как знать – раз они научили меня своему языку, они могли… нет, здесь другая система. И вообще, все неважно. Я беру эту штуку, а остальное пусть будет на их совести: лично мне терять нечего. Даже если она убьет меня прямо сейчас».

– Ты знаешь, – совсем тихо проговорила Шеди. – У меня точно такая же. Гляди!

И она показала Рипли второй маленький шарик.

– Ага! А мы нору нашли! – налетела на нее Скейлси и запрыгала на одном месте. – Пошли, я тебе покажу.

Рипли сунула горошину в карман своего обгорелого комбинезона – края дыр, чтобы ткань не расползалась, были обработаны каким-то составом, – развела руками: мол, что поделаешь, ребенок зовет, – и пошла за радостной «девочкой».