Сюрпризы еще впереди
Браконьерские промыслы, а они, разумеется, не ограничиваются изготовлением сувениров для туристов, - не единственное проявление корыстного интереса человека к природным ресурсам Галапагосов. Правительство Эквадора, эквадорские специалисты, международные научные круги едины во мнении: архипелаг должен служить в первую очередь научным целям. Однако сохранить в неприкосновенности уникальную природу в ее изначальном виде, искусственно изолировать Галапагосы от внешнего мира крайне трудно. Любые попытки регламентировать хозяйственную деятельность на островах - земледелие, животноводство, рыболовство, не говоря уже о туризме, - наталкиваются на сопротивление местного населения, приводят к социальным конфликтам.
Удаленность Галапагосов от материка была главной причиной того, что на протяжении веков они оставались необитаемыми. Были и другие причины. Природа здесь не так-то легко дается человеку в руки. Растительный покров или просто не существует, или крайне незначителен. К тому же беспощадная эрозия наносит островам большой урон - ветры выдувают скалы, "сносят" целые холмы. А что сказать о таких грозных проявлениях стихии, как землетрясения, извержения вулканов или вызванные засухой гигантские пожары?! Один из таких пожаров вспыхнул в марте 1985 года на Исабеле, уничтожив на площади более 100 квадратных километров леса, бывшие естественной средой обитания редких видов птиц и животных, в том числе черепах-галапаго.
Нужно сказать, что даже острова, природные условия которых были пригодны для сельского хозяйства, длительное время не заселялись, так как колонистов отпугивали находившиеся там тюрьмы. Учитывая все это, можно понять, почему колонизация Галапагосов продвигалась поистине черепашьими темпами, как бы оправдывая старинное название островов. Сегодня основная масса обитателей архипелага (более 5 тысяч человек, происходящих из 14 стран) осела на двух самых населенных островах - Санта-Крусе и Сан-Кристобале. Большинство их объединено в две крупные сельскохозяйственные колонии. Некоторые семьи поселились на берегу и живут рыболовством. Следует заметить, что развитие туризма привело к заметному росту местного населения за счет миграции с материка: число постоянных жителей Пуэрто-Айора, например, уже в середине 70-х годов перевалило за полторы тысячи человек.
Хозяйственное освоение Галапагосских островов - в большой степени результат, на мой взгляд, исторического парадокса: активное вмешательство эквадорцев в первозданную природу архипелага было обусловлено, в частности, вмешательством империализма США во внутренние дела самого Эквадора в годы второй мировой войны, когда Пентагон соорудил на Бальтре свою военно-воздушную базу и туда для обслуживания американского персонала потянулся миграционный поток с континента. В 1947 году борьба эквадорцев против "присутствия США" на Галапагосах завершилась их победой. Американцы ушли. А родившиеся в ходе движения за избавление архипелага от военной базы демократические традиции остались и не просто живут в памяти местного населения, но и оказывают влияние на его борьбу за свои социально-экономические интересы.
Запреты запретами, а живой человек с его земными заботами продолжает осваивать некоторые острова на свой собственный лад: переселяется, завозит и культивирует нужные ему растения, создает пастбища, выращивает скот. Сан-Кристобаль, можно сказать, специализирован на земледелии: там хорошо прижились бананы, сахарный тростник, кофе, кокосовая и финиковая пальмы, бамбук, кукуруза, папайя, чиримойя, черешня, камоте, арбуз, даже ананас; гуаябо настолько хорошо акклиматизировался и так быстро растет, что превратился почти в сорное растение, а в последние годы туда завезли даже бальсу и хинное дерево. На Санта-Крусе, напротив, более благоприятные условия для животноводства: тут есть отличные пастбища, на которых пасется крупный рогатый и другой домашний скот. Столь же благодатные условия и на Исабеле; там крупный рогатый скот, находящийся в полудиком состоянии, расплодился настолько, что в 1975 году местным властям пришлось организовывать настоящую охоту на одичавших коров.
Нужно сказать, что в целом природные ресурсы архипелага достаточно велики, хотя все еще недостаточно изучены. Например, рыбные богатства. Холодное течение Гумбольдта приносит к архипелагу массу пищевой рыбы, и островные воды буквально кишат рыболовными судами. Нередко тут появляются непрошеные гости - американские флотилии из Калифорнии, которые ведут хищнический лов. Рыболовецкий же флот самого Эквадора невелик и маломощен.
С каждым годом экономическое значение Галапагосов возрастает все больше, и не только в связи с перспективами развития рыболовства. Несколько лет назад эквадорская печать сообщила о результатах исследований, проведенных Национальным управлением по проблемам океана и атмосферы США совместно со специалистами ООН. Они пришли к выводу, который, как по боевой тревоге, поднял на ноги транснациональные компании, рвущиеся к эксплуатации минеральных ресурсов океанического дна: всего в 240 милях к востоку от Галапагосов, то есть между архипелагом и материком, в придонных слоях находятся месторождения железа, марганца, никеля, меди, других металлов. Их стоимость, по предварительным оценкам и самым скромным подсчетам, составляла два миллиарда долларов. Это был сюрприз, которого от Галапагосов не ожидали. Он еще больше подогрел интерес ТНК к подводной геологии, тем более что в мире растет спрос на минеральное сырье в связи с постепенным истощением его запасов на материковой части планеты.
Длительное время считалось, что животный мир Галапагосских островов и окружающего их водного пространства неизменен, что он как бы застыл во времени и ничего нового там уже не найдешь. В доказательство приводились обычно примеры с черными игуанами, черепахами-галапаго и т. д. Но время позаботилось о том, чтобы постепенно приподнять завесу таинственности, окружающую острова. С годами человек все глубже проникал в тайны архипелага.
В Дарвиновском центре мне рассказывали, что ученые, а также специальные экспедиции проводят комплексные исследования фауны самого архипелага и его подводного мира. И исследования эти нередко преподносят неожиданные сюрпризы. Так, в одной из впадин на дне океана на глубине более 2500 метров ученые обнаружили несметное скопление разных рыб, крабов, моллюсков, других существ. Больше всего их поразил сам факт обитания, скажем, рыб на такой глубине: ведь обычно на больших глубинах обитателей моря немного, как считают, из-за отсутствия света и солнечной радиации. А тут вдруг целый "аквариум"! Ученые замерили температуру воды. Оказалось, что она достигает в таинственной впадине +18°. Дальнейшие исследования объяснили причину этого явления: именно в том месте проходит разлом земной коры, и горячая лава из глубин планеты подходит близко ко дну океана, подогревая воду.
С подобной температурной аномалией связана, пожалуй, одна из самых интригующих историй последнего времени.
Началась эта история в 1977 году, когда близ архипелага с глубины 2400 метров американские ученые подняли несколько необычно крупных червей. Одновременно они обнаружили желтых медуз, белых червей, похожих на угрей, несколько видов рыб, крабов, креветок, моллюсков. Все эти живые существа обитали в непосредственной близости от подводных горячих источников. Тогда-то впервые и были высказаны две важные гипотезы. Во-первых, что обитатели океанических глубин питались неизвестными бактериями, которые развиваются, преобразуя сернистый водород и углекислый газ, выходящие из трещин формирующегося океанического дна. И, во-вторых, что такого рода фауна не нуждается в свете как источнике энергии, его заменяет геотермическая энергия, исходящая из глубин земного шара.
В следующем, 1978 году геологи, обследовавшие дно океана со специальной подводной лодки, обнаружили в том же месте и сняли на цветную пленку рыб, крабов и креветок необычной величины, после чего было решено организовать специальную экспедицию для проведения биологических исследований. Такая экспедиция состоялась в 1979 году. Ее финансировали научные организации США - Национальный научный фонд, океанологический институт "Вудс Хоул" (ему принадлежит подводная лодка "Алвин", с которой проводились исследования) и Майамский университет.
В непосредственной близости от геотермальных источников ученые прикрепили к скале гибкую трубку диаметром 2,5 сантиметра. Когда через некоторое время они сняли труб-ку, то в ней оказался червь розового цвета длиной 2,55 метра. Сей представитель беспозвоночных, обосновавшийся в трубке-ловушке, не укладывался в рамки ни одной из известных биологических групп.
Позже колумбийский журнал "Кромос" писал по поводу этого нашумевшего открытия: "Донные слои воды близ Галапагосских островов содержат сульфиды водорода и по всем законам, вследствие ядовитости этих соединений, должны быть необитаемыми. Между тем там кипит жизнь. Ученые выдвинули гипотезу, согласно которой сульфиды водорода усваиваются каким-то неизвестным видом бактерий. Последние в свою очередь служат пищей для других обитателей глубин. Если это действительно так, то открыто уникальное явление: природная "цепь жизни" обусловлена энергией, первоисточником которой служит не Солнце, а внутреннее тепло Земли"...
Я рассказал лишь о двух сюрпризах, преподнесенных Галапогосами за последнее десятилетие. Уверен, что будущее сулит немало новых замечательных открытий, которые помогут человеку еще глубже проникнуть в тайны "Зачарованных островов".
...В последний вечер перед отъездом из Пуэрто-Айора я сидел на террасе отеля и наблюдал, как вернувшийся с моря рыбак резал на куски попавших в сети небольших акул и кормил ими пеликанов. Похожие на доисторических птеродактилей, слетались неуклюжие с виду птицы на кормежку и, шумно хлопая крыльями, суетились вокруг лодки, в которой стоял рыбак. "Казалось бы, что ему до пеликанов, которые с успехом могут прокормиться сами? - подумал я. - А может, пример Ангемайера оказался заразительным, и человек начинает не просто сосуществовать со своими братьями меньшими, но и заботиться о них?.."
Рыбак кончил кормить пеликанов, привязал лодку к причалу и ушел. Угомонились и птицы: они отлетели на мысок и там застыли словно изваяния. Вечер угасал. Разлившийся по небу оранжевый закат быстро менял краски - стал малиновым, потом зеленоватым и, наконец, лиловым. Опустившиеся на поселок фиолетовые сумерки погрузили его в мир безмолвия и покоя. Ощущение времени исчезло, казалось, оно остановилось, застыло. Я чувствовал себя во власти только одного измерения - Пространства. Но вот на другом берегу бухты Академии в домиках Дарвиновского центра зажглись огни, и о себе властно напомнило Время...