39

– Плохое понимание. Ей солгали.

Равна пыталась что-то прочесть за его голосом. Булат говорил по-самнорски так же скрипуче, тем же детским и жалобным голосом. Отличия от прежнего ну совсем не было… Но как-то очень натянуто выглядела его история после случившегося. Либо он был самым большим мастером бесстыдства на всю Галактику… либо говорил правду.

– Очевидно, девочка была ранена, а потом обманута Резчицей. Это многое объясняет, Равна. Без нее Резчица не решилась бы напасть. Без нее не было бы опасности.

По закрытому каналу донесся голос Фама:

– Девочка действительно была без сознания во время нападения, Рав. Но она чуть мне глаза не выцарапала, когда я только заикнулся, что она может быть неправа насчет Булата и Резчицы. А стая, которая была с ней, внушает доверия куда больше, чем Булат.

Равна вопросительно посмотрела через стол на Зеленого Стебля. Фам не знал, что наездница здесь. Тяжелое дело. Зеленый Стебель была островом здравого смысла посреди безумия – и она знала «Внеполосный» несравненно лучше Равны.

Пока она сомневалась, Булат заговорил вновь:

– Если посмотреть, ничего не изменилось, разве что к лучшему. Еще один человек оказался жив. Как же вы можете в нас сомневаться? Поговорите с Джефри – он понимает. Мы сделали все, что могли для детей в… – булькающий звук, и другой голос закончил: – в анабиозе.

– Конечно, нам обязательно надо с ним поговорить, Булат. Он – лучшее доказательство честности твоих намерений.

– Хорошо, Равна, через несколько минут. Но понимаешь ли, он и моя лучшая защита от всяких хитростей с вашей стороны. Я знаю, насколько вы могущественны. Я… я вас боюсь. Нам надо… – булькающая консультация, – …успокоить друг друга в наших опасениях.

– Гм. Мы что-нибудь выработаем. А теперь дай нам поговорить с Джефри.

– Хорошо.

Равна переключила каналы:

– А ты что думаешь, Фам?

– Для меня здесь нет вопросов. Эта Джоанна – не такой наивный ребенок, как Джефри. Мы всегда знали, что Булат – крепкий орешек. Это другие факты мы воспринимали неверно. Место приземления в середине его территории. Убийца – он. – Голос Фама упал почти до шепота. – Черт возьми, это, быть может, ничего не меняет. Корабль у него, и я должен туда попасть.

– Там будет еще одна засада.

– Знаю. Но разве это важно? Если мы сможем дать мне время для работы с Контрмерой, это может… это будет того стоить.

Самоубийственный шаг при выполнении самоубийственной миссии?

– Я не уверена, Фам. Если мы дадим ему все, что он хочет, он убьет нас, даже не подпустив к кораблю.

– Он попытается. Слушай, в любом случае заставь его продолжать разговор. Может быть, мы сможем запеленговать его радио и выбить этого типа оттуда к чертовой матери.

Но в голосе его не было оптимизма.

Тиратект не отвел их ни обратно в корабль, ни в их комнаты. Они спустились по лестницам внешних стен, сначала часть Амди, потом Джефри и потом остальной Амди, а за ними – синглет от Тиратекта.

Амди все еще ныл:

– Не понимаю я, не понимаю. Мы же можем помочь!

Джефри:

– А я никаких пушек не видел.

Синглет был переполнен объяснениями, хотя они звучали так же неубедительно, как и прежде:

– Я видел их одним из своих других элементов там, в долине. Мы вводим в бой всех наших солдат. Нужно выстоять, иначе никто из нас не доживет до спасения. И сейчас здесь для вас самое лучшее место.

– А откуда ты знаешь? – спросил Джефри. – Ты можешь прямо сейчас поговорить с Булатом?

– Да, один мой элемент с ним наверху.

– Так скажи ему, что мы должны помочь. Мы говорим по-самнорски даже лучше тебя.

– Скажу прямо сейчас, – быстро ответил Плащ.

В стене больше не было оконных щелей. Только горящие фитили факелов освещали туннель через каждые десять метров. Воздух был холодный и застоявшийся, на камнях без драпировки блестела влага. Маленькие двери были сделаны не из полированных досок. Вместо них были решетки, а за ними – темнота. «Куда это мы идем?» – подумал Джефри. Ему вспомнились подземные тюрьмы древних легенд, коварная западня, погубившая Двух Великих и Графиню Озера.

Амди, казалось, ничего такого не чувствовал. При всей проказливости своей натуры Щенки был доверчив; он всегда зависел от господина Булата. Но родители Джефри никогда так не поступали, даже во время бегства с Верхней Лаборатории. Вдруг Джефри по-другому увидел господина Булата, будто тот больше не давал себе труда притворяться хорошим. А этому Тиратекту, который теперь был тише воды, ниже травы, Джефри вообще никогда не доверял.

На холме никаких новых угроз не было!

Страх, упрямство и подозрение сработали вместе: Джефри обернулся и встал напротив Плаща.

– Мы дальше не пойдем. Это не то место, где нам полагается быть. Мы хотим говорить с Равной и с господином Булатом. – И вдруг пришло освобождающее озарение. – А ты не такой большой, чтобы нас остановить!

Синглет резко попятился и сел. Склонил голову, моргнул.

– Значит, вы мне не доверяете? И правильно. Здесь вы никому не можете доверять, кроме самих себя. – Глаза его перешли с Джефри на ряд Амди, взглянули дальше по коридору. – Булат не знает, что я вас сюда привел.

Признание было сделано так быстро, так легко. Джефри проглотил слюну.

– Ты привел нас сюда уб-бивать.

Все элементы Амди смотрели на него и на Тиратекта расширенными от изумления глазами.

Синглет помотал головой в частичной улыбке.

– Ты думаешь, что я предатель? Наконец-то после всего какое-то здравое подозрение. Я тобой горжусь. – И господин Тиратект все так же гладко зажурчал по-самнорски: – Ты окружен предателями, Амдиджефри. Но я в их число не вхожу. Я привел вас сюда, чтобы вам помочь.

– Я это знаю. – Амди потянулся вперед и коснулся синглета мордой. – Ты не предатель. Ты – единственный, кроме Джефри, до кого я могу дотронуться. Мы всегда хотели тебя любить, но ты…

– Ох, но вы должны быть подозрительными. Если не будете – умрете. – Тиратект оглядел щенков и нахмуренного Джефри. – Твоя сестра жива, Джефри. Она сейчас там, за стенами, и Булат все время это знал. И это он убил твоих родителей; он сделал почти все, что приписывал Резчице. – Амди попятился, трясясь в гневном отрицании. – Ты мне не веришь? Забавно. Когда-то я хорошо умел лгать; я мог бы уговорить рыбу заплыть ко мне в пасть. А сейчас, когда годится только правда, я не могу тебя убедить. Слушай!

И вдруг голос синглета стал голосом говорящего по-человечески Булата. Он говорил с Равной и высказывал оправдания для нападения, которое он только что организовал на Джоанну.

Джоанну! Джефри рванулся вперед и упал на колени возле Плаща. Почти не думая, он схватил синглета за глотку и стал трясти. Тот щелкал зубами около его рук, пытаясь освободиться. Амди бросился вперед и стал оттаскивать его за рукава. Джефри отпустил руки. В сантиметрах от его лица горели в свете факелов глаза синглета. А Амди говорил:

– Человеческие голоса легко подделать…

– Конечно, – презрительно бросил фрагмент. – И я же не притворяюсь, что это прямая передача. То, что ты сейчас слышал, сказано несколько минут назад. А вот – то, что мы с Булатом планируем прямо сию секунду.

Самнорская речь резко смолкла, и коридор наполнился булькающими аккордами языка стай. Даже после годичного опыта Джефри только приблизительно понимал смысл разговоров. Кажется, говорили две стаи. Одна из них приказывала другой что-то сделать, привести Амдиджефри – этот аккорд звучал ясно – наверх.

Амдиранифани вдруг затих, каждым напряженным элементом вслушиваясь в передаваемые звуки.

– Хватит! – вдруг пронзительно взвизгнул он, и в коридоре стало тихо, как в гробнице. – Ой, господин Булат, ой, господин Булат! – запричитал Амди, и все его элементы сгрудились у ног Джефри. – Он говорит Равне, что тебе будет плохо, если она его не послушается. Он хочет убить Гостей, когда они приземлятся. Я не понимаю.

В широко раскрытых глазах стояли слезы.

Джефри ткнул рукой в сторону Плаща:

– А может, он и это подделал.

– Не знаю. Я бы никогда не смог так хорошо подделать разговор двух стай… – Дрожь щенячьих тел передавалась Джефри, и слышался человеческий плач, отдаленно знакомый безнадежный плач потерявшегося ребенка. – Джефри, что мы будем делать?

Но Джефри молчал, вспоминая и наконец понимая смысл первых минут, когда войска Булата его спасли – захватили? Воспоминания, вытесненные потом добрым отношением, выплывали из закоулков памяти. Мама, папа, Джоанна… Но ведь Джоанна еще жива, она за стенами…

– Джефри?

– Я тоже не знаю. Может быть, спрячемся?

Минуту они смотрели друг на друга молча. Потом заговорил фрагмент:

– У вас есть выход получше, чем прятаться. Вы знаете о проходах в стенах. Если бы вы знали входы – а я их знаю, – можете выйти куда захотите. Даже наружу.

Джоанна!

Амди перестал плакать. Три его элемента смотрели на Тиратекта спереди, сзади и сбоку. А остальные все так же жались к Джефри.

– Тебе мы все равно не доверяем, Тиратект, – ответил Джефри.

– Отлично, отлично. Я – стая из разных частей. Может быть, не каждая заслуживает доверия.

– Покажи нам все выходы.

А мы сами решим.

– На это не хватит времени…

– Ладно, ты начни. А пока будешь показывать, передавай, что говорит господин Булат.

Синглет помотал головой вверх и вниз, и снова понесся множественный поток речи стай. Плащ с явной болью поднялся на ноги и повел детей вниз по боковому ходу, где факелы почти все уже догорели. И самым громким здесь звуком была капающая где-то вода. Замок был всего год как построен, но если не замечать свежих следов на краях камней, ход казался очень древним.

Щенки снова плакали, и Джефри погладил того, который был у него на плечах.

– Амди, переводи мне, пожалуйста.

После паузы зазвучал неуверенный голос Амди:

– Г-господин Булат спрашивает, где мы. Тиратект отвечает, что нас завалил обвал потолка во внутреннем крыле. – И в самом деле где-то они слышали подвижку кладки несколько минут назад, но это было далеко. – Господин Булат послал остальные элементы Тиратекта найти господина Теневика, чтобы нас откопали. Только он говорит… как-то совсем по-другому.

– Может, это не он, – шепнул Джефри.

Долгое молчание.

– Нет, это он. Только он очень сердит и говорит странные слова.

– Взрослые слова?

– Нет, страшные слова. Говорит, чтобы резать и убивать… Равну, и тебя, и меня. Он… он нас не любит, Джефри.

Синглет остановился. Они стояли у последнего факела в стене, и было так темно, что можно было разглядеть только тени. Синглет показал на какую-то точку в стене, Амди подошел и толкнул камень. А все это время господин Тиратект говорил, передавая разговоры, которые велись наверху.

– Да, – сказал Амди, – здесь открывается. И ты сможешь тоже пролезть, Джефри. Я думаю…

Тиратект заговорил человеческим голосом:

– Космонавты опять вернулись. Я вижу их маленькую летающую лодку… Кажется, я вовремя убрался. Булат начинает подозревать. Еще несколько секунд, и он начнет искать повсюду.

Амди посмотрел в темную дыру.

– Я думаю, надо идти, – сказал он тихо и грустно.

– Ага, – согласился Джефри, наклоняясь и берясь за плечо ближайшего к нему элемента Амди. Тот повел его к дыре с острыми краями. Если подобрать плечи, то можно было ползти. Один из элементов Амди пролез в дыру перед ним. Остальные пойдут сзади.

– Надеюсь, эта дыра не станет уже.

– Не должна, – откликнулся Тиратект. – Все проходы рассчитаны на стаю в легкой броне. Только вот что: держитесь на поворотах тех проходов, которые закругляются вверх. Идите и в конце концов выйдете наружу. Летающая повозка Фама… э-э… в пятистах метрах от стен.

Джефри даже не мог повернуть голову, чтобы спросить:

– А что, если господин Булат погонится за нами в стенах?

После короткого молчания Тиратект ответил:

– Вряд ли, если не будет знать, где вы вошли. Слишком долго вас пришлось бы искать. Но… – и тут его голос стал мягче, – на самом верху стен есть выходы. На случай, если солдаты противника попытаются проникнуть снаружи, должен быть способ их убить прямо в стенах. Он может налить туда нефть.

Эта возможность Джефри не испугала. Сейчас он просто не мог себе этого представить.

– Значит, нам надо спешить.

Джефри пополз вперед, а остальные элементы Амди – за ним. Он уже ушел на несколько метров в камень, когда услышал у входа голос Амди, его последнего элемента:

– А как же вы, господин Тиратект?

Тот ответил с обычным своим цинизмом в голосе:

– Я приземлюсь на все четыре лапы. А вы не забудьте, пожалуйста, что это я вам помог.

Потом люк закрылся, и они поползли вперед, в темноту.

Переговоры, понимаешь. Для Фама было очевидно, что идея Булата о «взаимно безопасной встрече» была лишь прикрытием для западни. Новые предложения этой стаи не обманули даже Равну. По крайней мере это значило, что Булат импровизирует – что все его сценарии и планы кончились. Беда была в том, что Булат по-прежнему не давал им шансов на вход. Фам бы с радостью отдал жизнь за несколько спокойных часов наедине с Контрмерой, но Булат так все подстроил, что они все будут мертвы раньше, чем увидят изнутри корабль беглецов.

– Мотайся вокруг, Синяя Раковина. Я хочу, чтобы мы висели у Булата над душой, но не были мишенью.

Наездник махнул веткой в знак согласия, и лодка быстро подскочила вверх с мшистой земли, проплыла сотню метров параллельно стенам замка и снова опустилась. Они были на ничьей земле между войсками Резчицы и силами Булата.

Джоанна Олсндот извернулась и посмотрела на Фама. В лодке было теперь чертовски тесно – Синяя Раковина растянулся в носу над панелью управления, рассчитанной на наездника, Фам и Джоанна втиснулись в кресла за самой его спиной, а стая с именем Странник забила собой весь остальной объем.

– Даже если обнаружите передатчик, не стреляйте. Джефри может быть рядом.

Уже двадцать минут назад Булат обещал, что Джефри сейчас появится.

Фам взглянул на ее вымазанное сажей лицо.

– Не бойся, стрелять не будем, если не будем точно видеть, во что бьем.

Девочка кивнула. Ей вряд ли было больше четырнадцати, но она была хорошим солдатом. После такого спасения половина его знакомых по Кенг Хо впала бы в истерику. А из остальных мало кто мог бы так хорошо доложить обстановку, как Джоанна и ее друг.

Фам посмотрел на стаю. К таким созданиям не сразу привыкнешь. Сначала он подумал, что у двух собак растут лишние головы, но потом увидел, что это просто торчащие из карманов щенки. Этот «пилигрим» был на борту весь, а вот с какой его частью надо разговаривать? Фам выбрал голову, которая смотрела в его сторону.

– Какие есть теории, как иметь дело с Булатом?

Стая говорила по-самнорски лучше Фама.

– Булат и Свежеватель хитрее всех и всего, что я видел в компьютере Джоанны. А Свежеватель к тому же хладнокровен.

– Свежеватель? Не помню личности с таким именем. Мы говорили с «господином Шкуродером». Он вроде какой-то помощник Булата.

– Хм… Он достаточно хитер, чтобы прикинуться мелкой сошкой… хотел бы я, чтобы мы могли слетать посоветоваться с Резчицей.

В его интонациях была искусно спрятана просьба. Интересно, какой процент народа стай отличается подобной гибкостью? Если они выйдут в космос, несравненная получится раса торговцев.

– К сожалению, у нас нет на это времени. Дело в том, что если мы не прорвемся прямо сейчас, мы потеряем все. Только молюсь, чтобы Булат об этом не догадался.

Головы слегка перегруппировались. Самый большой, тот, у которого из куртки торчало древко стрелы, придвинулся ближе к девочке.

– Ну, если всем заправляет Булат, то у нас есть шанс. Он очень умен, но мы полагаем, что он выходит из себя, когда положение становится трудным. Узнав, что ты нашел Джоанну, он теперь ловит себя за хвосты от злости. Если не давать ему овладеть собой, он может наделать крупных ошибок.

– Он может убить Джефри! – резко вмешалась Джоанна.

Или взорвать звездолет.

– Равна, как там с Булатом?

– Никак, – ответил коммуникатор голосом Равны. – Его угрозы стали чуть прозрачнее, а самнорскую речь стало труднее понимать. Он пытается притащить пушку с северной стороны замка; я думаю, он не знает, что мне видно… И пока он не привел Джефри к радиопередатчику.

Девочка побледнела, но ничего не сказала. Рука ее украдкой стиснула одну из лап Странника.

Синяя Раковина в течение всей спасательной операции был очень молчалив: во-первых, потому что его ветви были заняты полетом, во-вторых, потому что Джоанна и Фам много чего имели друг другу сказать. Фам заметил, что часть Странника вежливо обнюхивает наездника, а Синяя Раковина не возражает против такого внимания: его раса давно привыкла с самым разным обычаям.

Но вдруг наездник произнес «Брап!», прося внимания.

– Сэр Фам, что-то происходит перед замком.

Пилигрим уже туда смотрел – одна голова помогала другой работать с подзорной трубой.

– Да. Открылись главные ворота для вылазки. Только зачем Булату сейчас высылать солдат? Резчица их перемелет.

Но противник явно выпускал в поле пехоту. Стремительным потоком из широкой дыры вылетали стаи, совсем как войска в воспоминаниях Фама. Но, оказавшись в поле, они рассыпались на группы от четырех до шести собак каждая и разбегались по периметру замка.

Фам наклонился вперед, стараясь подальше заглянуть вдоль стен замка.

– Может, и нет. Эти ребята вперед не идут, а остаются под прикрытием лучников замка.

– Это да, но у нас еще остались пушки… – На секунду совершенная имитация человеческого голоса прервалась, и кокпит заполнился булькающими аккордами языка стай. – Что-то очень странное. Как будто они хотят не выпустить кого-то наружу.

– А есть другие выходы?

– Возможно. И много узких ходов, рассчитанных на одного элемента.

– Равна?

– Булат прекратил разговор. Что-то сказал насчет заполнивших замок предателей. А теперь только бульканье языка стай слышно.

Через все амбразуры бастионов были видны снующие солдаты противника над теми, кто были в поле. Что-то разворошило это крысиное гнездо.

Сосредоточенный ужас был написан на лице Джоанны Олсндот; свободную руку она сжала в кулак, а губы ее слегка дрожали.

– Я все это время думала, что он погиб. Если они убьют его сейчас, я… – Вдруг ее голос стал громче: – Что они делают?

На стены втаскивали разливочные ковши.

Фам знал. При отражении осад на Канберре тоже такое использовалось. Он посмотрел на девочку, но промолчал. Мы ничего не можем сделать.

Но стая по имени Странник не была столь добра – или не считала себя вправе скрывать от Джоанны правду.

– Это нефть, Джоанна. Они хотят кого-то убить внутри стен. Но если он сможет выбраться наружу… Синяя Раковина, я читал о громкоговорителях. Можно ли им воспользоваться? Если Джефри внутри стен, Резчица сможет смести войска Булата с поля и с бастионов.

Фам открыл рот, чтобы возразить, но Синяя Раковина уже дал Страннику канал. По всему холму загремел голос пилигрима, говоривший на языке Стай. Вдоль всех стен на этот голос стали поворачиваться головы. Для них это должно было звучать как голос бога. Еще секунду слышались аккорды и трели, потом все стихло.

Тут же раздался голос Равны из коммуникатора:

– Не знаю, что вы там сделали, но Булат пошел вразнос. Я еле разбираю, что он говорит – что-то насчет пыток, которым он подвергнет Джефри, если мы не отгоним войска Резчицы.

– Тогда ладно, – хмыкнул Фам. – Синяя Раковина, поднимай.

Хватит этих тонкостей.

Синяя Раковина поднял шлюпку в воздух. Они поплыли вперед едва ли быстрее бегущего человека. За их спиной на гребень холма выходили войска Резчицы. Они сильно отошли назад после карательного рейда Фама: надо было многое решить перед тем, как вновь подступить к замку. Но Резчица все равно еще далеко дотягивалась: над бастионами появились всплески огня и дыма, сопровождаемыми резкими лопающимися звуками. Попытка убить Джефри Олсндота выходила Булату очень дорого.

– Ты можешь лучеметом убрать войска Булата со стен? – спросила Джоанна.

Фам собрался было кивнуть, затем заметил, что делается в замке.

– Посмотри на нефть.

Между стаями противника и охраняемыми ими стенами разливались темные лужи. Пока не будет ясно, откуда выйдет мальчик, лучше не затевать игры с огнем.

– Ой-ой! – сказал Странник. И выкрикнул что-то в громкоговоритель. Артиллерия Резчицы прекратила огонь.

– Отлично, – сказал Фам. – Теперь все глаза на стены замка. Синяя Раковина, облетай по периметру. Если мы заметим парнишку раньше ребят Булата, у нас есть шанс.

Донеся голос Равны:

– Они рассыпались равномерно вдоль каждой стены, кроме северной. По-моему, Булат понятия не имеет, где мальчик.