на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



1. Красный Барон и забытый ас

В 1915 году командование германской армии получило заявление от молодого кавалериста Манфреда фон Рихтгофена[3], который написал: «Я отправился на войну не для того, чтобы реквизировать сыр и яйца, у меня другие цели». Наследник богатого прусского рода, он окончил кадетскую школу, увлекался охотой и не собирался всю войну провести в интендантах. Он хотел участвовать в боях. Возможно, сыграл роль его энтузиазм, а возможно, благородное происхождение, но прошение удовлетворили — Рихтгофена перевели в военно-воздушные силы.

Если бы Рихтгофен продолжил реквизировать яйца, его таланты пропали бы. Одних суток тренировки оказалось достаточно, чтобы он отправился в свой первый самостоятельный полет на новеньком биплане «Альбатрос». Легкий, с парой шатких колес и открытой кабиной, по современным стандартам он кажется совсем хлипким. И все же только за месяц Рихтгофен сбил на нем шесть самолетов Антанты. Он не знал страха и порой совершал по четыре вылета за день, летая над изуродованными боями полями оккупированной Франции и угрожающе пикируя на пилотов союзных сил. Только в апреле 1917 года он сбил 22 самолета, и этот месяц из-за огромных потерь Антанты вошел в историю авиации под названием «Кровавый апрель». За три года Рихтгофен сбил 80 самолетов. Такого результата, по официальным данным, не добился ни один ас Первой мировой войны.

Рихтгофен также прославился тем, что в наши дни, когда миллиарды тратятся на то, чтобы скрыть самолеты от противника, кажется совершенно неуместным. Он покрасил свой маленький самолет в вызывающий ярко-красный цвет. Из-за цвета самолета, который скользил по небу, словно капля крови по фартуку мясника, Рихтгофен получил свое знаменитое прозвище — Красный Барон. Оно отражает дух непокорного аристократа, который, сбив очередной самолет, заказывал у искусного берлинского ювелира кубок с гравировкой. Пока в измотанной войной Германии не закончилось серебро, он успел собрать 60 кубков. После этого он продолжил сражаться, но перестал коллекционировать трофеи — кубки из цветных металлов его не устраивали.


История Красного Барона жива и сто лет спустя[4], причем не только в Германии. О нем написано более 30 книг. В 1917 году он успел даже написать автобиографию, пока лежал в полевом госпитале с ранением в голову. Герой появлялся в графических романах и голливудских фильмах. Его воздушные подвиги воссоздавались в десятках документальных фильмов, где восторженно анализировались все его достижения. Слава Красного Барона простирается далеко за пределы книжных полок специалистов по военной истории, ведь его имя можно увидеть даже в супермаркете. Желая получить свою порцию Рихтгофена, вы можете приготовить замороженную пиццу «Красный барон» и съесть ее, летая на одноименном 3D-авиасимуляторе. Кроме того, образ летчика обессмертило появление в мультфильме о самом любимом в мире псе, сражение которого с Красным Бароном крепко засело в голове американских детей, как и хитовая композиция The Royal Guardsmen под названием «Снупи против Красного Барона».

Поскольку я вырос в Восточной Европе, мое детство прошло без мультфильмов о Снупи, а о Красном Бароне я впервые узнал из научной статьи, опубликованной в 2003 году в малоизвестном журнале. В статье описывались подвиги немецких асов[5] — летчиков, которые сбили пять и более самолетов в годы Первой мировой войны. Их успехи оценивались по простой схеме: учитывалось лишь количество их подтвержденных побед. Имея на своем счету 80 сбитых самолетов, Рихтгофен возглавлял список, а замыкали его такие летчики, как Ганс-Гельмут фон Боддин, сбившие по пять самолетов противника.

Авторы статьи неспроста решили оценить результативность летчиков — они хотели проверить, соответствует ли признание их заслугам. Однако измерить признание, как правило, гораздо сложнее. Нельзя было ориентироваться ни на ранг, ни на награды, полученные летчиками за их достижения, поскольку большинство этих героев не дожило до конца войны.

В результате авторы предложили простое, но хитрое решение. Они использовали количество хитов[6] Google, определяя, сколько раз люди искали этих асов по именам. Хиты Google помогли исследователям оценить, как хорошо мир помнил каждого из летчиков почти столетие спустя. Если бы у немецких асов были типичные имена, ученые столкнулись бы с серьезными трудностями — например, одного из летчиков Антанты звали Роберт Холл, а в мире достаточно Робертов Холлов, которые в жизни не сидели за штурвалом самолета. Авторы решили проследить за судьбой немецких авиаторов, именно потому что их уникальные имена — такие как Отто фон Брайтен-Ланденбург и Герольд Ченчель, — позволяли избежать проблемы, с которой мы часто сталкиваемся, когда находим множество статей, не относящихся к предметам наших исследований.

Всего 392 немецких аса сбили 5050 самолетов. Уничтожив 80 из них в одиночку, Рихтгофен установил поразительный личный рекорд. В то же время это всего 1,6 процента от общего числа сбитых самолетов. Иначе говоря, совсем немного. При этом на долю Рихтгофена пришлось 27 процентов от общей статистики Google hits. Он занял в нашем коллективном сознании гораздо большее место, чем любой из его соотечественников.

На первый взгляд, наследие Красного Барона подтверждает распространенное мнение, что усердная работа приводит к успеху. Все просто: если проводишь безупречные вылеты, выполняешь головокружительные фигуры высшего пилотажа и поражаешь цель с безжалостной точностью — иными словами, если ты лучший в своем деле, — тебя запомнят на века во всех уголках мира. Нас с детства учат, что выделиться из толпы помогает упорный труд. Нам ставят в пример спортсменов, художников, писателей, ученых и предпринимателей, которых мы боготворим, — и кажется, что все примеры подтверждают правило. Гуру саморазвития и футбольные тренеры, преподаватели, неравнодушные родители, бескомпромиссные политики, даже ученые, изучающие немецких асов, — все мы приравниваем труд к успеху.

Вот только есть и Рене Фонк[7].

«Кто-кто?» — вероятно, спрашиваете вы, чувствуя то же замешательство, в котором пребывал я, когда впервые прочитал статью об этом человеке. Сложно поверить, что о нем никто не знает. Опытный французский летчик, Фонк сражался на стороне Антанты в тех же битвах, что и Красный Барон, и утверждал, что сбил 127 немецких самолетов. 75 побед были официально подтверждены, и это делает его — по меньшей мере — вторым по результативности летчиком войны. Если добавить к официальной цифре число наиболее вероятных из его заявленных побед, получится, что он сбил больше сотни самолетов. Следовательно, Фонк ни в чем не уступал Красному Барону, а вероятнее всего, даже превосходил его.

Он был определенно более точен в стрельбе — чтобы сбить самолет, ему редко требовалось более пяти выстрелов. Кроме того, он был мастером изящного маневрирования. Один летчик сравнил стиль полета Фонка под обстрелом с порханием бабочки, спасающейся от хищника. В то время как Рихтгофен проиграл три сражения — и погиб в последнем в двадцать пять лет, — противникам ни разу не удалось попасть в самолет Фонка. Он часто отправлялся на вылет в составе эскадрильи, а возвращался один, по пути сбивая самолеты и рассчитывая правильный путь отступления. В тактическом отношении он значительно превосходил Рихтгофена, который просто атаковал противника сверху, выпуская целый град пуль. При этом узнать о Рене Фонке мы можем лишь из его автобиографии, найти которую довольно сложно, а также из немногочисленных упоминаний в других книгах. Его имя почти забыто. Такое впечатление, что каждый самолет, сбиваемый Красным Бароном, оставлял на земле глубокую воронку, которая становилась вечным напоминанием об успехе немца. Фонк сбивал самолеты не реже, а возможно, и чаще, но все они падали с едва слышным стуком.

Почему? Меня крайне заботит этот вопрос. Есть и другие примеры. В 1955 году в Монтгомери, в штате Алабама, юная афроамериканка Клодетт Колвин[8] отказалась уступать место в автобусе белому пассажиру, сделав это на девять месяцев раньше Розы Паркс. Они сделали одно и то же, в одном и том же городе, в один и тот же период времени. И все же никто не вспоминает о Колвин, когда школьникам рассказывают о героях американского движения за гражданские права. В заслугу Эдисону ставят изобретение рентгена[9], кинематографа, аудиозаписи и лампы накаливания, но на самом деле все это было открыто и придумано другими людьми. Есть еще братья Райт, которых во всех учебниках называют изобретателями самолета. И не важно, что первый активный полет был совершен на девять месяцев раньше их испытаний, когда свой летательный аппарат в воздух поднял новозеландец Ричард Пирс. Похоже, на самом деле важно, кто сделает открытие последним, а не первым.

Существует великое множество историй о достойных людях, которые не могут дать толчок своим мечтам. Наши любимые рестораны закрываются в разгар летнего сезона. Великолепные изобретения дядюшки остаются лишь грубыми прототипами, лежащими у него в подвале. Наши дети стучат по клавишам пианино, занимаясь с талантливыми учителями, которые так и не сумели совершить прорыв. Мы часто списываем все это на неудачи и сетуем на судьбу. Однако, если мы с вами хоть чуточку похожи, такой ответ вас не удовлетворит, так как в нем просто нет логики.

Нужно смотреть на данные. Хотя и Красный Барон, и Рене Фонк демонстрировали великолепные результаты, один из них прославился на века, а другой оказался забыт. Это подтверждает главный принцип науки успеха, расширяя наше определение этого термина.

Ваш успех не зависит от вас и результатов вашего труда.

Он зависит от нас и нашего восприятия результатов вашего труда.


Иными словами, в вашем успехе нет вас, зато есть мы.

Такое определение успеха становится аксиомой или отправной точкой для исследования успеха, описанного в этой книге. Результаты вашего труда или вашей деятельности, будь то рекорд в велосипедных гонках, количество проданных автомобилей или оценка за тест, — это переменная, которую вы отчасти можете контролировать. Можно улучшать свои результаты, оттачивая навыки, практикуясь, готовясь и разрабатывая стратегию работы. Можно даже сравнивать итоги своей работы с результатами других, чтобы определять, насколько вы хороши.

Успех, однако, представляет собой совершенно иную категорию. Это коллективный показатель, который отражает реакцию людей на результаты чужого труда. Иными словами, если мы хотим измерить успех или понять, какое вознаграждение получим, нельзя смотреть исключительно на собственные достижения и результаты. Вместо этого нужно изучить свое сообщество и его реакцию на чужие достижения. Именно четкое различие между успехом и результатами работы помогло нам выявить универсальные закономерности, которые стали законами, представленными в этой книге.

Коллективная природа успеха помогает объяснить, почему большинство современных рене фонков не получают признания, несмотря на свои блестящие достижения. Несомненно, признание зависит от того, насколько хорошо мы работаем: никто не вспомнил бы о Красном Бароне, если бы он показывал посредственные результаты. Однако это вовсе не единственный фактор. Можно прекрасно работать, но не получать признания: большинство из нас испытало это на собственном горьком опыте. Как часто нам приходилось наблюдать, как наши конкуренты, демонстрирующие сравнительно скромные или даже в чем-то уступающие нашим результаты, получали признание за свои труды? Человечество видело немало прекрасных художников и мыслителей, достижения которых канули в Лету, потому что современники не сумели распознать их гениальность. Вы можете писать великолепный код, экономить своей компании кучу денег или держать в своем ящике потенциальный блокбастер, но, раз мы не знаем о ваших достижениях, разве мы можем их признать? Если мы не видим, не принимаем и не вознаграждаем вас за результаты вашего труда, если мы — а под «мы» я подразумеваю не только горстку отдельных людей — не считаем ваш проект ст'oящим, вероятно, он обернется неудачей, впоследствии зачахнет или не сможет даже осуществиться.


* * * | Формула | * * *