Ирина Десятерик (Северодвинск)
Как мы ездили на картошку
На смешанных отделениях – «завод-втуз» – Санкт-Петербургского государственного морского технического университета в Северодвинске учились, как правило, одни мальчики. Девочки поступали в основном на специальности дневного отделения. Поступила на дневное и я. После вступительных экзаменов в начале сентября нас, первокурсников, отправили на картошку. И поехали мы в дальнюю деревню своей родной Архангельской глубинки.
Не на край света, конечно, нас отправляли, не на целину, но рюкзак мой был неподъемный. Мама волновалась, как я буду одета, не оголодаю ли, а самое главное – что делать, если, не дай бог, заболею. Мамочка всю свою сознательную жизнь проработала медицинским работником в детских учреждениях, и вопрос сохранения здоровья собственной дочери ее волновал всегда. С детского сада я знала, какие лекарства помогают при головной боли, почему нельзя есть грязными руками, со школьной скамьи – как делать перевязки, что делать при отравлениях и т.д. К моменту студенчества я вполне прилично могла разобраться с несложными болячками, посоветовать «что делать?» и «куда бежать?». А поскольку моя мамуля была женщиной предусмотрительной и волнительной «за здоровье других детей», то я везла в колхоз целый пакет бинтов, таблеток и медицинских скляночек на «всякий случай».
Самое интересное, что ни маму, ни меня не волновал вопрос, а смогу ли я правильно принять решение при серьезных случаях… У нас с ней была абсолютно твердая уверенность, что я сделаю все как надо. Более того, эту уверенность я вселила в умы и сердца своих однокурсников и педагогов.
Наш быт в колхозе был прост и неприхотлив. Днем мы участвовали в битве за урожай на картофельных полях. С погодой повезло, поэтому мы чаще всего оставались победителями, а не побежденными. Преподаватель нам попался мудрый, на коротком поводке нас не держал, поэтому никто из студентов особо не нарушал обычный режим. И, как следствие, все были поначалу здоровы.
Время шло, начались дожди. Кто-то поленился вовремя высушить обувь, кто-то после бани не просушил волосы… Словом, через пару недель появились первые больные. Вот тут и пригодился мамин кулек с медикаментами. Вначале в ход пошли бинты с зеленкой, затем фурацилин, а затем и аспирин. Одним я ставила компрессы, другим банки. За полчаса до отбоя наступало время медицинских процедур. Лечение проходило оперативно, практически как на конвейере.
В тот день мы устали больше обычного. Очень хотелось спать. А так как все жили в одной большой комнате, то свет выключали по общей команде. Моя сокурсница Анжела разболелась, не температурила, но горло у нее болело сильно. Таблетками тогда особо не увлекались, поэтому я «выписала» ей полоскания теплым раствором фурацилина утром-днем-вечером, сухое тепло на ночь и смазывание миндалин люголем перед сном. Кто-то настойчиво требовал тишины и покоя.
Я взяла знакомую скляночку, привычно намотала вату на карандаш, от души пропитала все это содержимым баночки и скомандовала Анжелке:
– Шире рот, не дыши на меня!
Та была молодцом. Не капризничала, не ныла, как маленькая. Только после моих манипуляций как-то подозрительно на меня посмотрела:
– Вкус не такой, как обычно… Странный…
Мне стало нехорошо, почему-то заныло под ложечкой. Я поглядела на баночку. Мама дорогая! В ней был не люголь. Анжелкино горло я обработала клеем БФ…
Если бы нас с ней не торопили, если бы в комнате было бы светлее, ну и т.д. Я с ужасом смотрю на подопечную, та начинает прислушиваться к себе… Мои ладони вспотели, я растерянно смотрю на пациентку:
– Ну?!
Анжелка, повертев головой, бодро сообщает:
– Нормально!
– Точно, все хорошо?!
– Да! Ложимся спать.
Эх, молодость! Сейчас я бы, наверное, сидела у кровати потерпевшей всю ночь и с тревогой глядела ей в глаза. Да еще бы и молилась! А тогда… Она же сказала, что все хорошо! Все уснули, и я тоже. Наутро первым делом:
– Анжела! Как твои дела?! Как горло?
Та садится на кровать и в задумчивости говорит:
– Ты знаешь, а горло ведь прошло! Ночью, правда, просыпалась два раза, дышать тяжело было… А так, ничего.
Как хорошо быть молодым и здоровым! Нервы в порядке, сон крепкий. У всех… И у пострадавшей, и у виновной.
Самое удивительное, что мой авторитет Айболита не пошатнулся. Страждущие по-прежнему обращались за медицинской помощью, мамины запасы лекарств таяли. Правда, после этого случая меня за глаза стали называть «Горчичником»… Ну хоть не клизмой, и то хорошо!