Глава 12

Ну, насчёт пойду я несколько погорячился. Сразу же за шлагбаумом потянулся изгиб мощённой булыжником дороги, и я, уже привычно переплевавшись на неровном камне, про себя само собой, быстро выглядел свободного извозчика. Дальше пошло легче, и спустя каких-то пятнадцать-двадцать минут мы почти подъехали к зданию штаба. Сразу приметил красивую церковь неподалёку, уткнувшуюся в облака двумя шпилями. Вот и ориентир мне подходящий, чтобы не заблудиться в городе. Наверняка же будет когда-нибудь у меня свободное время для прогулок? А то как-то в последнее время всё мотаюсь и мотаюсь по аэродромам, кроме мундиров и комбинезонов ничего другого и не вижу. А я тоже человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Мужское начало берёт верх, и я только что обратил внимание, что начинаю заглядываться из пролётки на прогуливающихся по городу лиц противоположного пола. Так что ещё придётся решать и этот вопрос.

За спиной остался Старый город с его каменными крепостными стенами и торчащими над и за ними острыми шпилями домов и башен. Нужно будет и там обязательно погулять, побродить по узким улочкам, с головой окунуться в чудом сохранившуюся атмосферу средневековья, посидеть за кружкой-другой светлого пенистого в каком-нибудь старинном заведении под запечённую свиную рульку с квашеной капустой. М-да, даже слюнки потекли. Может быть, и кое-какие нужные организму знакомства заведу.

К самому штабу нас не пропустили. На подъезде остановил патруль, проверил мои документы и командировочное предписание, настойчиво порекомендовал отпустить извозчика и дальше пройти пешком. Вот так вот и ссаживают соколов на грешную землю, приземляют насильно. Пришлось задавить недовольство и последовать настоятельному совету. Да и правильно это, что уж греха таить. А бурчу я так просто потому, что так положено, иначе меня не поймут.

Впрочем, зря я ругался, здесь дорога под ногами была не в пример лучше и ровнее окраинной. Может, её просто сильнее укатали? Наверное. Поэтому и идти было одно удовольствие. Заодно и ноги размял.

А вот в штабе у меня дело не сложилось. Нет, документы тоже проверили, как же без этого, но потом предложили вернуться к самолёту. Адмирала в штабе нет, и когда он будет, одному богу известно. Ожидать внутри? Где? Кому я тут нужен? Ради истины стоит сказать, что в самом начале со мной собрались обойтись, словно с простым смертным. Предложили, коли я такой непонятливый, выйти на улицу и там подождать распоряжений. Флотский гонор. На мой общевойсковой мундир сверху вниз поглядывают и только что через губу не переплёвывают. Ну да, он у меня зелёный, пехотный, не синий уставной и даже не чёрный. А когда бы я новую форму получил? Всё по командировкам мотаюсь, света белого не вижу. Пилотки я носить не люблю, как и шарфы, поэтому ничем не отличаюсь от обычного армейского офицера. Какой шарф может быть летом? Пусть он у нас и шёлковый, но всё равно не комильфо. Даже кожанку свою в самолёте оставил. И фуражка у меня обычная. Нет, обязательно нужно будет соответствующие знаки раздобыть. Вроде как они уже в обиход входят и даже приказ об этом имеется. Только до частей сия фурнитура ещё не докатилась.

Только когда командировочное предписание прочитали, тогда отношение и изменилось в лучшую сторону. Уважают здесь авиаторов. Мы ведь не простые смертные? Мы небожители… Шучу, само собой. Но в каждой шутке что-то такое есть. Поэтому сослался на указания, лично полученные в Адмиралтействе, и довольно-таки убедительно попросил скорейшего представления его превосходительству.

А каким образом ему представляться, если он в море? И когда вернётся, никто мне сообщать не собирается. Ну кто я такой? Погонами и должностью не вышел.

Только к самолёту возвращаться — не выход. Не нравится мне туда-сюда мотаться. Ревель не Псков, здесь водители кобыл чуть ли не вдвое дерут с офицеров. А если извозчика не найду? Пешком, что ли, добираться? Нет никакого желания. Подумал и попросил дежурного порекомендовать где-нибудь неподалёку недорогую, но приличную гостиницу на короткое время. А нет таких. Облом-с. Стройка идёт-с. Всё забито. И квартирку я поблизости не найду. Если только ближе к окраинам. Вот же влип. Видимо, всё-таки придётся последовать совету и вернуться к самолёту. И устроиться в той же самой гостиничке, в которой я коротал время прошлый раз. Там как раз самая что ни есть окраина. Дальше только дорога, поля и леса.

Ладно, но сначала решил немного прогуляться к морю, посмотреть на волны, подышать морским воздухом.

Стою на берегу. Лёгкие с такой жадностью морской воздух заглатывают, что даже грудь на вдохе побаливает. Серая грязная волна почти к носкам сапог подкатывает. Злится, что сил маловато, что дотянуться не может, шипит разочарованно и откатывается назад.

Присесть некуда. Смотрю вдаль, словно заглянуть за горизонт пытаюсь, и размышляю. Ну и куда я так тороплюсь? В Ревель прилетел? Прилетел. О прибытии дежурному доложился? Доложился. Ну и шёл бы себе в ту же гостиницу и сидел бы спокойно. Нет, нужно обязательно лично адмиралу представиться. Кому нужно? Мне? Зачем? Прекрасно понимаю, что это моё тамошнее самолюбие и наработанные стереотипы сейчас за меня всё решают, пытаются моими поступками руководить. Как же, нормальный попаданец просто обязан в два счёта пробиться к власть имущим и быстренько втереться к ним в абсолютное доверие. А дальше начать руководить всеми ими, словно несмышлёными детками. Это что, на меня так вызов к адмиралу подействовал? Что я трезвое мышление растерял? С чего я решил, что это мой шанс что-то изменить в истории?

Кому оно вообще нужно, моё послезнание? Да и нет у меня, если честно, этих особых знаний, не тому я учился. Так, малость всякая в голове вертится, покоя не даёт.

А-а, это совесть меня тормошит, вперёд толкает. Точно, она, неуёмная. Ну и ладно! И хорошо! Ведь всё равно не смогу усидеть ровно, обязательно буду что-то делать, к чему-то стремиться. Как вот эта самая волна. Силёнок особых нет, а всё равно пыжусь, тянусь. Ну и ладно! Буду тянуться! Авось до чего-нибудь и достану. Как там говорят? Делай, что должно, и будь, что будет!

Как и рассчитывал, устроился я в той же самой, знакомой ещё по прошлому разу небольшой гостиничке. И почти в том же самом номере. Заселился, заплатил за сутки — дальше посмотрю, видно будет. Может, меня куда в другое место переведут. Есть у меня почему-то такая уверенность. Ну зачем и кому я здесь на окраине нужен?

Заселился, полежал на кровати, дождался приглашения к ужину. Проголодался, жуть.

Вечером зашёл в караулку, вместе с разводящим дошёл до самолёта, проверил заднюю кабину. Всё цело, всё на месте. Забрал вещи, вернулся в гостиницу, завалился отдыхать. День выдался какой-то напряжённый или, что вернее, суматошный.

Не успел заснуть, как в дверь постучались. Встряхнулся, прогоняя сон, встретил гостей. Посыльный из штаба. Как нашли? Принял и распечатал пакет. Утром необходимо явиться пред светлые генеральские очи. То есть адмиральские, прошу прощения. Голова тяжёлая, ничего не соображает. Кивнул вестовому, закрыл дверь и развернулся к кровати. Спать!

Утром главной и обсуждаемой за завтраком новостью было объявление всеобщей мобилизации. Штатских в маленькой гостиничной столовой нет, в основном офицеры из ближайшей части квартируют, поэтому и разговоры вести никто не стесняется. В мою сторону немного покосились, но сразу же приняли за своего и продолжили бурное обсуждение. Весь вопрос в том, будет ли война? Ну вот и начинается… Позавтракал и поспешил в город, на аудиенцию к его превосходительству…

Дежурный офицер внизу внимательно изучил командировочное, сверился с журналом, рассказал и даже показал, куда идти. В нужной приёмной народу много, от обилия золота на погонах в глазах зайчики прыгают. Морские всё мундиры — и среди них один зелёный мой.

Представился адъютанту и приткнулся в стороне, зачем лишний раз к себе внимание привлекать. И так все присутствующие изредка на меня нет-нет да косятся.

Приоткрылась высокая тяжёлая створка роскошных дубовых дверей кабинета, из образовавшейся щели адъютант вынырнул, нашёл меня взглядом, скользнул вплотную по отполированному паркету:

— Пройдёмте, господин поручик. Его превосходительство примет вас.

Тяжёлая тишина в приёмной. Иду вслед за адъютантом по освободившемуся проходу мимо расступившихся высоких погон. Неловкости нет, если адмирал решил сначала меня принять, значит, так нужно. Поэтому спокойствие, только спокойствие.

За спиной плотно и бесшумно закрывается дверь. Передо мной большое просторное помещение с высоким лепным потолком и окно. Справа во всю стену раскинулась разрисованная цветная карта Балтики. Всё здесь большое. И стол такой же, зелёным сукном обтянутый. Спиной к окну возле бокового обреза карты адмирал замер. Лица против света не вижу, да и какая мне разница! Несколько уставных шагов вперёд и чёткий доклад. Как учили. Вот теперь угол зрения немного изменился, и всё видно.

Внимательный, изучающий взгляд в ответ на доклад. Прищуренные усталые глаза внимательно осматривают меня с ног до головы.

— Времени нет, поэтому слушайте внимательно, поручик. Через два часа самолёт должен быть готов к вылету. Подойдите к карте. Нужно будет лететь вот к этим островам, — откуда-то в руке адмирала появилась указка и ткнулась острым кончиком в знакомые очертания. — Сюда, сюда и вот сюда. Справитесь? С собой возьмёте фотографа. Выполняйте все его указания. Возвращаться будете вот на этот мыс. Здесь будет организована стоянка для вашего самолёта. Предупреждая вопросы, сразу скажу, что место для взлёта и посадки там подготовили. Разместитесь там же. Вас встретят. После обеда никуда не уходите, ждите следующих указаний. Вопросы?

— Заправка самолёта?

— Перед вылетом заправят. Всё остальное после посадки.

— Вопросов нет.

— Тогда почему вы ещё здесь?

— Разрешите идти?

— Идите, поручик, идите. Времени мало.

Приёмная, лестница, дежурный, выход, улица. Только тут выдохнул и вдохнул. Суровый мужик этот адмирал. Но как он устал, бедолага, мешки под глазами, и сами глаза это здорово выдают.

Так, в свете новых указаний следует забрать из гостиницы все мои вещи. Вряд ли я сюда вернусь. Сказано же было о размещении рядом с самолётом. Что это может значить? Только то, что летать придётся не просто много, а очень много. Снова весь ресурс мотора выбьют. А новый-то взамен дадут?

Снял охрану, проводил глазами удалявшуюся спину часового и разводящего, быстро переоделся в рабочую одежду. Мундир аккуратно сложил и убрал в полотняный мешок. Мешок убрал в фюзеляж. У меня там ещё на заводе было сделано что-то вроде фанерного ящика для таких вот именно целей. Не все свои вещи я вожу в задней кабине. Там только пулемёты и патронные ящики. Ну и самое необходимое, вроде саквояжа с оставшимися накоплениями и личными вещами. А закрывается мой новый багажный ящик на простую задвижку, вроде того, как оконные рамы закрываются. Это я сам доработал такой запор на заводе. И специальный ключик мне для этого сделали там же. Со стороны ничего не видно, закрывается надёжно, просто так не откроешь. И глаз никому не режет. Так что в этот отсек я и сложил все свои тюки с одеждой и обувью ещё в Пскове. Так и вожу всё своё с собой.

Подъехал вроде бы тот же самый грузовичок. Ну да. И точно так же бочка с бензином в кузове привязана. Заправился, проверил и долил масло до уровня, уселся под крыло в траву. Буду ждать фотографа.

Хорошо, тепло, разморило, даже несколько придремал в теньке. И не услышал, как фотограф подошёл. И машину, на которой его привезли, проворонил. Что-то я здорово расслабился. Это наконец-то меня отпустило после встречи с адмиралом. Хоть какое-то понятие о дальнейших действиях появилось.

Установили и закрепили фотоаппарат в держателе. Расстелили на плоскости карту, обговорили маршрут и порядок съёмки объектов. Развернули самолёт. Привязал пассажира в кабине. Водитель авто провернул винт и отскочил в сторону. Оббежал самолёт и ухватился за хвост. Прогреваю мотор. Газовать не газую, так, самую малость, чтобы не заглох, а то не удержит. Всё, дальше мы сами. Машу рукой водителю и вижу, как он бежит к своему автомобилю.

Увеличиваю обороты, немного проруливаю вперёд. Мотор работает устойчиво, и я устанавливаю максимальный режим. Разгоняемся, и сразу же после взлёта ухожу вправо с набором высоты. Подальше от озера и летающей над ним пернатой живности.

Слишком свежи воспоминания о недавнем попадании в птичью стаю, и нового повторения как-то не хочется.

А над городом приходится повертеться, потому как очень много ворон. Эти птицы сбиваются в огромные стаи. Стоит лишь немного приблизиться, как они разом взмывают в небо всем кагалом с верхушек деревьев. Ор при этом стоит такой, что пробивается через шлем и треск мотора. А ведь они ещё и гадят. Бедные горожане внизу.

Прорвались. Было очень неприятно, страху-то натерпелся по самое не могу. Почему? Потому что дома внизу и люди. Садиться в случае чего некуда, если только на крыши. Чтоб я ещё хоть раз над этим городом пролетел… Да ни в жизнь! Хорошо, что посадка по возвращении будет на мыс…

Море! Раскинулось передо мной во всю свою ширь, берег уплыл назад вместе с его причалами, кораблями, баркасами и лодками. Но и в акватории не пусто. Замерли на воде редкие разнокалиберные силуэты, только по кильватерному следу и можно понять, что они всё-таки движутся. Мелькнула мысль об отсутствии у нас с фотографом спасательных жилетов, заставила поморщиться и пропала. Слишком завораживающие виды внизу. Бог не выдаст, а… Море не съест!

Проходим над строящейся батареей острова Вульф. Красиво. Волны внизу идут ровной гребёнкой, причёсывают поверхность Балтики, белой пеной рисуют чёткие очертания берега. Остров не слишком велик, растительности почти нет. Замечаю внизу начавшуюся при нашем появлении суматоху. Что это они засуетились? Руками машут. Приветствуют, наверное, радуются редкому зрелищу. Хоть какое-то развлечение строителям.

За спиной возится с фотоаппаратом оператор, потом толкает меня в плечо. Оборачиваюсь и вижу поднятый большой палец. Понятно, киваю в ответ головой и доворачиваю самолёт чуть влево. Пару раз качаю крылом островитянам на прощание, и земля уплывает назад. Можно лететь дальше. Чуть меньше сотни километров и будет остров Макилото.

А через минуту стало понятно такое поведение людей на острове. За спиной тяжело и резко бухнул взрыв. Обернулся, закрутил головой. Позади клуб пыли вверх поднимается. Вовремя мы убрались, как раз под нами бы и рвануло, задержись мы над островом на эту самую минуту. И камнями бы побило точно, даже гадать не буду. И ни одна свол… Гм, в штабе не предупредила! Лети, выполни поручение, провези фотографа над строящимися батареями! Вернусь, посмотрю в ясные адмиральские очи.

Бр-р, передёрнул плечами. И что самое поганое, от меня лично здесь ничего не зависело. Просто нам чудом повезло. Ладно, пролетели уже. На земле этот момент с начальством обговорим, чтобы больше не было подобных накладок.

Облаков почти нет, набираю высоту полтора километра по альтиметру и держу приблизительный курс. Обязательно нужно будет решить вопрос с компасом. И с жилетами. Судя по всему, над морем теперь придётся летать часто.

Болтанки нет, под нами далеко внизу серо-зелёная вода. Даже больших кораблей нет. Редко-редко какой-нибудь невеликий баркас внизу проплывёт. Скучно. Как в патоке висим, неинтересно. Хоть бы облака появились, что ли. Даже в дрёму тянет. Скоро впереди показывается тёмная кромка противоположного берега, и я встряхиваюсь. Чуть не заснул от этакой монотонности. А здесь я ещё не летал, здесь мне всё интересно.

При подлёте к суше сверяюсь с картой. Нужная гряда островов находится чуть правее, и я ложусь в плавный разворот со снижением. Определился с местом.

Вот и будущие батареи. Именно их и нужно сфотографировать. Виражу над островом на высоте ста метров. Отлично вижу, как копошащиеся внизу букашки задирают головы и машут нам руками. Э-э, нет, не нравится мне этот энтузиазм. Неужели и здесь что-то взрывать собираются? Оборачиваюсь к пассажиру и вижу точно такую же тревогу в его глазах. Внимательно смотрю вниз и успокаиваюсь. На этот раз нас просто приветствуют. Потому как люди внизу никуда не прячутся, а продолжают находиться на своих рабочих местах. Летим над островом, кружимся в вираже. В голову приходит отчётливое, откуда-то из глубин памяти вынырнувшее воспоминание. Это они сейчас такие добрые, а вот спустя некоторое время после начала боевых действий будут стараться ссадить на землю любой аэроплан. По прилёте нужно будет обязательно озаботиться этой проблемой и найти нужную краску с кистями. Нарисую-ка я снизу на крыльях опознавательные знаки принадлежности к русской армии. Или найду того, кто мне их нарисует. Глядишь, и поможет. А то ещё пульнёт кто-нибудь по мне с испуга. Хватает у нас всяких умельцев.

На обратном пути покружили над островом Нарген. Масштаб задуманных на нём работ впечатляет. Муравейник внизу, одним словом. Дождался уже привычного толчка в плечо, краем глаза увидел знакомый одобрительный жест и развернулся на город. Куда там я должен был садиться?

Набрал высоту, чтобы всё было видно, и сразу же нашёл нужное место. Да и как его было не найти, если на самом мысу чётко была видна посадочная полоса. Даже оконтуренная буйками.

Зашёл на посадку в створ полосы с моря, снизился и над входными буйками начал выравнивание. Ветер в спину, но слабый, ничего страшного, длины полосы хватит за глаза. Но всё равно немного придавливаю аппарат к земле и притираю его с меньшим посадочным углом. Скорость высоковата, какие три точки? Закрываю топливный кран и выключаю двигатель, самолёт начинает замедляться и мягко опускает хвост. Останавливаюсь, прокатившись чуть больше половины полосы.

Расстёгиваю пряжку шлема, стаскиваю его с головы и кладу на колени. Непростой полёт получился. Но анализировать и разбираться чуть позже буду, а пока… Кто тут нас встречать должен? Что-то никого я не наблюдаю поблизости!

Два дня пролетели в одно мгновение. В беготне и хлопотах. Обустраивался, налаживал быт, отчитывался и согласовывал будущие потребности и расходы, выклянчивал у отмахивающегося от меня начальства необходимое оборудование. Как-то само собой вышло, что я оказался благодаря покровительству командующего самой главной шишкой на этом новом аэродроме.

Самолётов здесь, кроме моего «Ньюпора», пока ещё не было, а небольшой штат роты воздухоплавателей не в счёт. Ну куда им со своими шарами против самолётов? Хотя за эти дни переправили сюда все их мастерские. А к окончанию второго дня на полуостров начали перелетать и самолёты из Либавы. А зачем им там оставаться? Всё равно завтра будет объявлена вой на, а уже послезавтра немецкие крейсера обстреляют город. Так что нечего им там пропадать, а здесь работы на всех хватит. Я вон пока чудом отбиваюсь от возросших после первого своего вылета на фотографирование новых заданий. Комендант Наргена меня вообще замордовал. Я от этого полковника, как чёрт от ладана, прячусь. Сфотографировали один раз и довольно. Ладно бы через неделю или месяц летать, а то ему каждый день хочется новые фотографии делать, контролировать таким образом стройку. Обойдётся, у меня ресурс мотора не резиновый.

А с перегонкой самолётов из Либавы полностью моя идея. Сначала адмиралу подкинул эту идею, но взаимопонимания не нашёл. Но зато он перенаправил меня к начальнику оперативного отдела штаба. И уже в разговоре с Колчаком (да, тем самым) я выложился полностью, но убедил Александра Васильевича в необходимости срочной, скорейшей передислокации Либавской авиароты. Так что это моя личная заслуга, как ни крути. Которая пока всем нам ничего, кроме лишней головной боли, не принесла. Ничего, боль быстро пройдёт, а лишние самолёты в Ревеле не помешают. Будет теперь кому летать на фотографирование.

Зато новый аэродром полностью подготовлен. Вчера, на исходе второго дня всем нам было не до церемоний из-за валом навалившихся хлопот, а потом, после короткой и почти бессонной и такой же хлопотной, как день, ночи наконец-то наступило сегодня. И слава богу! Потому как я с радостью и облегчением сегодня передам бразды правления новым авиаотрядом либавскому командиру. Пусть рулит. А я так и останусь в личном подчинении адмиралу и буду действовать по его и своему плану.

И, самое главное, сегодня начнётся война. Готов ли я к ней? Готов, само собой разумеется, насколько вообще можно быть готовым к войне. Даже пулемёты вчера были установлены, несмотря на всё сопротивление окружающего меня маленького и большого начальства. Не понимаю. Стройка вокруг, работы у всех должно быть немерено, а они вокруг чередой ходят, любопытствуют. Ещё и отобрать хотели, черти, моё личное имущество, пришлось на Эссена ссылаться. Только тогда и удалось окончательно отбиться от всех любопытствующих. Больше не приставали. Видимо, слух быстро в порту разлетелся. Но недоброжелателей я на этом деле заимел — не счесть. Наверняка. Да и ладно, скоро все позатыкаются.

Установили мне и новый компас. Теперь у меня ещё один прибор в кабине, в дополнение к высотомеру. Растём. Рацию бы ещё для связи, и было бы вообще хорошо. Но нет ее. Зато вчера же заказал и быстро получил в механических мастерских несколько тонкостенных пеналов для донесений. Буду в эти пеналы свои писульки вкладывать и за борт сбрасывать. Да сразу же к пеналам красные ленты привязал, чтобы лучше видно было. Правда, для быстрейшего выполнения заказа одних денег оказалось мало, пришлось воспользоваться высоким покровительством. И всё равно словам не поверили, пришлось добывать нужную бумажку с печатью. Добыл, через Александра Васильевича. Но взамен пришлось кратко рассказывать, для чего мне всё это нужно. И даже на бумаге рисовать, чтобы более доходчиво было. Вот тут и понял, что мой собеседник по праву занимает высокий пост и голову действительно имеет светлую и умную. Подсказал мне одну мудрую идею и тоже поспособствовал быстрейшему претворению оной в жизнь. С его подачи оба моих заказа обещали выполнить за день и ночь. Со вторым заказом, правда, пришлось мастерам чуть больше повозиться. Но к сегодняшнему дню должны были всё сделать. По крайней мере, обещали. Посмотрим…

Перелетевшие из Либавы лётчики держатся обособленно от меня, но мне другого и не нужно. Я сам по себе. И живу в отдельном помещении. Здесь у нас что-то вроде небольшого барака для лётного состава. Приземистое сооружение с длинным коридором посередине. В этот коридор и выходят двери всех наших комнат. Все удобства в конце коридора. Нет ни ванны, ни душа, аскетичные условия, но мне не привыкать, я и не такое видел. А вот остальные ворчат. Голубая кровь. Это они ещё в палатках не жили, как живут сейчас механики и приданные нам нижние чины. Да ещё и кухня у нас хоть и отдельная, но пока почти полевая. Приданный отряду повар готовит еду под наскоро поставленным навесом. Тут же осуществляется и приём пищи, на сколоченных из досок столах. Пока так. Но фундамент под столовую залили. В общем, всё вокруг крутится с неимоверной скоростью. Даже непривычно. Единственное, непонятно некоторое количество постоянно присутствующих любопытных вокруг наших самолётов. Получается, не все постоянно делом заняты, если кое у кого находится время на развлечения. По-другому я такой интерес не могу, да и не хочу объяснять.

Пользуясь протекцией, наконец-то выпросил для себя стрелка-наблюдателя. У начальника штаба. Так думаю, что удалось мне это лишь потому, что ему захотелось побыстрее избавиться от меня. Зато как быстро всё получилось. Одно поднятие телефонной трубки, и я уже бодро топаю в сторону кабинета штаб-офицера при коменданте крепости. Именно этому старшему лейтенанту и было поручено подыскать мне необходимого человека. И он с этим делом быстро справился. Вот что значит, когда человек на своём месте. Бросил клич среди определённых подразделений, озвучил нужные критерии, и появились добровольцы. Пусть их оказалось немного, но хоть появился выбор. Да хоть кто-то появился! Дальше уже я сам должен был разбираться. И ничего в этом деле нет лучше, чем личная доверительная беседа. Как он мне сказал, когда выслушал мои пожелания?

— Это вам не среди моряков искать нужно. Пожалуй, есть у меня одна идея…

Таким вот образом и объявился у меня второй член экипажа. Стрелковые навыки нового летнаба мы сразу же проверили на стрельбище за городом. Постреляли из винтовки и пулемёта. Пришлось пожертвовать некоторым количеством боеприпасов. Но дело того стоило. Осталось проверить кандидата в воздухе. А вдруг он высоты боится? Или укачает в полёте моего будущего стрелка?

Уже под самый закат взлетели, ушли за острова и отстреляли несколько магазинов по волнам. Пустое расходование боеприпасов? Ничего подобного! Отрабатывание должных навыков и проверка на «вшивость». Ладно первый пулемёт в кабине находится. А тот, который установлен над крылом? Чтобы его перезарядить, а потом и стрелять, необходимо встать на ноги.

А теперь представьте себе. Самолёт-то находится в полёте. Встречный ветер бьёт в лицо и норовит вытолкнуть из кабины. Ладно, когда самолёт летит по прямой, а если он в этот момент маневрирует? Можно ведь запросто вывалиться. Именно поэтому я и настаивал на приобретении двух парашютов. И когда Остроумов с ними объявится? Надеюсь, слово своё он сдержит и привезёт обещанное. А пока мы крепко привязываем ремнями стрелка к сиденью. Ещё на земле их отрегулировали таким образом, чтобы при вставании они не болтались свободно, а держали тушку внатяг.

Садились после тренировочных стрельб уже в сумерках. Город скрылся в тени, а здесь, на открытом месте, на удивление было всё ещё светло. Почти. По крайней мере, сели без проблем. Что особо радует, это возможность заходить на посадку с моря. Так и не возникло у меня больше никакого желания летать над городскими улочками под воронье сопровождение.

После посадки опасался остаться без стрелка, но неожиданно новому кандидату понравилось такое приключение. Море восторга и просто светящиеся счастьем глаза. Что же, будем знакомиться дальше.

Мой новый член экипажа из казаков. Наверное, отсюда и его некоторая безбашенность, авантюризм, умение обращаться с оружием. И неплохо так обращаться. Очень интересны причины, по которым он согласился сменить свою лошадь на аэроплан:

— Я ведь своего потолка по службе уже достиг. Прекрасно понимаю, что выше головы не прыгну. А здесь что-то новое, да ещё не каждому доступное. Может быть, прорвусь выше. А что? Вдруг повезёт? — выкладывает мне вахмистр свои побудительные мотивы. И я его прекрасно понимаю. И одобряю этот поступок. Только не из рядовых он казаков. Речь выдаёт явную образованность. Слишком по-городскому разговаривает. Нет, изредка проскакивают непонятные мне словечки, но скорее всего он их специально вставляет, для большей достоверности предлагаемого образа, так сказать. Да и ладно, лишь бы он не из этих был, не из революционеров. Присмотрюсь.

А побудительные мотивы вахмистра горячо одобрил и даже уточнил, что скоро просыпется на наш экипаж дождь из наград. А как иначе? Больше нигде и ни у кого на Балтике, да и не только, нет такого подготовленного к войне аэроплана. Так что за наградами дело не встанет. Хоть мы и не из-за них служим, но и не откажемся, если вручать будут. А что будут, в этом я уверен.

Даже кое-какие предпосылки к таким мыслям у меня имеются. Уже хотя бы то, что я в личное распоряжение адмирала направлен. Но тут, если честно сказать, у адмирала-то и выбора особого не было. Лётчиков-то на Балтике можно на пальцах пересчитать. Утрирую, конечно, но ведь их действительно мало. А тут я весь из себя такой умелый, с длительными успешными перелётами, с навыками в воздушной разведке, со всеми своими новшествами, о которых наверняка все кому нужно знают. Осталось только на практике всё это подтвердить. И подтвердим! Особенно теперь, когда у меня появился стрелок-наблюдатель. А я его ещё фотографированию обучу. Может быть, стоит и сам аппарат прикупить? Или нет, погожу с этим. Нечего свои оставшиеся сбережения растрынкивать, самому пригодятся. Попробую так выбить. А то вчера опять пришлось расстаться с энным количеством денежных знаков. Благодаря своевременной подсказке Александра Васильевича. Немного жалко, но дело нужное и траты того стоят. Особенно, если в результате успех будет. Это я второй свой заказ имею в виду. Намедни в мастерских в дополнение к пеналам заказал десяток пустых металлических болванок по моим чертежам. Задумал я бомбами обзавестись, вдруг да пригодится. Обещали выточить через денёк. Там же и механическую часть взрывателей сделают. А дальше придётся к минёрам идти, снаряжать и взрыватели, и сами болванки. Снова придётся деньги выкладывать из собственного кармана. Для страны же стараюсь, не для себя, хотя и для себя в том числе, что уж себя-то обманывать, а деньги приходится выкладывать личные, потом и кровью добытые. Несправедливо…

Знал же, что война обязательно начнётся, ждал этого, хотя в глубине души и надеялся, что здесь течение истории пойдёт по другому руслу, но… Не срослось. Всё пошло, как и ожидалось, по проторенной дорожке. Война началась, но как-то обыденно и тихо, словно между прочим. Мол, а вот и я, дождались? Встречайте. И меня сразу же вызвали в штаб.

Народ вокруг вроде бы как и пришибленный неожиданной вестью, но и одновременно вроде бы как несколько перевозбуждённый. Скоро понял причину такого перевозбуждения. Командующий отметился, выступил с обращением к личному составу, поздравил подчинённых с началом боевых действий. Праздник у него, понимаете. Но и понять адмирала можно. Сколько он со своими личными инициативами по лезвию ходил.

Шушукаются офицеры в коридорах между собой, вполголоса что-то горячо обсуждают. Скорую победу, наверное. Ну-ну.

На удивление в пустой приёмной меня не задержали ни на секунду, сразу же проводили в кабинет. Адмирал выглядит бодро, вид имеет такой, словно с плеч у него гора свалилась. Да оно и понятно. Оказался победителем в этой непростой ситуации. Он же на свой страх и риск приказал минировать подходы к Финскому заливу. И оказался полностью прав. Что он говорит-то?

Надо бы послушать, а то я что-то слишком размышлениями и анализом окружающей ситуации увлёкся…

— Поручик, мы с вами оказались полностью правы в наших предположениях о скорой войне. Да, я помню тот наш разговор в Адмиралтействе. Именно благодаря ему вы и оказались в моём распоряжении. И я рад, что не ошибся тогда в выборе. Пока вы показали себя достойно. Служите и действуйте дальше в таком же духе. И да, примите мои поздравления с началом боевых действий. Теперь к делу. Мне доложили, что аэроплан вы полностью переоборудовали? Это так?

— Так точно, ваше превосходительство. Установили компас, пулемёты, спасательные жилеты получили.

— Да, про пулемёты я тоже знаю. Посмотрим, правы ли вы в своих предположениях. Впрочем, пока серьёзных ошибок вы не допускали. Постарайтесь и дальше не допускать. Теперь слушайте задачу. Вам немедленно надлежит вылететь на Моон. Сядете в Куйвасте. Они вас ждут. Заправитесь там же. Дальше разведка в сторону Либавы и южнее. Почему, думаю, и сами догадываетесь. Связь со мной лично будете держать через базу в Куйвасте. Вопросы? Нет? Всё, поручик, ступайте, не тяните. Все необходимые документы получите у адъютанта.

За размышлениями не заметил, как добрался до расположения. О каких это ошибках он мне говорил? Всё вспомнил, всё произошедшее со мной за это время в уме перебрал, но ничего крамольного в голову не пришло. Для красного словца сказал? А-а, какая мне к чертям разница! Я, вон, целую либавскую роту сюда перетащил. Одно это дело на Высшем суде зачтётся…

В комнате нетерпеливо переминался с ноги на ногу вахмистр. Жилого места в нашем бараке мало, пришлось выделить ему угол в своей комнатёнке, потесниться. Живём, словно на складе. Вещи свои я с самолёта сюда перетащил, да и у моего стрелка порядочно личного имущества накопилось. Придётся всё здесь оставлять, наверняка же вернёмся. Да и нам отныне за каждый фунт взлётного веса бороться придётся.

— Собираемся, Михаил Иванович. Получена задача перелететь в Куйваст. Там дозаправиться и провести воздушную разведку южнее Либавы. Вылетаем по готовности. Вещи оставляем здесь. С собой берём мыльно-рыльные. И всё.

— Магазины к пулемётам все забираем?

— Ты их все снарядил? Тогда все.

— Патроны взять?

— Нет, не нужно. Если что, неужели мы на месте патроны не найдём? Давай на самолёт, и просьба к тебе будет. Прихвати с собой мой саквояжик. А я в мастерские и к минёрам. Может, что и сделали из моего заказа. С собой заберём, если готово.

Выложил маузер, мне и одного браунинга хватит. Да ещё и штатный наган в кобуре имеется. Пакет с документами в саквояж сунул, щёлкнул замками, передал в руки товарищу. А как иначе? Отныне он для меня боевой товарищ. Пусть мы вместе и немного пока времени провели, но гнильца бы сразу была видна. А здесь я ничего плохого в человеке не вижу. Чувствую, кажется угадал я с напарником, повезло мне с выбором. Поэтому и доверил ему свой драгоценный саквояж. Что в нём, он знает. Это я специально сразу же ввёл его в курс дела. И реакцию на это известие очень внимательно отследил. Не загорелись алчным огнём глаза вахмистра, к моему полному удовлетворению. Заглянул внутрь одним глазом, хмыкнул одобрительно и забыл. И я точно уверен, что он действительно забыл. Внутри меня сразу появилось это знание. И на «ты» мы с ним быстро перешли. То есть я быстро перешёл, а у Михаила пока проблемы с этим. Но ничего, привыкнет. Теперь мы с ним одной верёвочкой связаны.

На выходе разбежались в разные стороны. Михаил Иванович к самолёту, готовить его к вылету, а я в мастерские, благо всё рядом. Относительно, конечно, рядом, но всё же не так и далеко.

За самолёт спокоен. Лишнего ничего мой стрелок с ним не сделает, мы это обговаривали — будет заниматься обустройством своей кабины. Уложит в бортовую сумку магазины к пулемётам, проверит механизм крепления и сброса бомб. И будет ждать моего возвращения.

К сожалению, мой заказ в полном объёме не выполнили. Готовыми оказались всего лишь две болванки. Их уже передали в минно-взрывную группу. Остальные в процессе работы.

— Уговор был к вечеру. Вот тогда и приходите. Да не к нам, а к минёрам. Так же договаривались?

Инженер смотрит на меня уставшими глазами. Да, работы в цехах много, станки не простаивают. Вокруг грохот работающих механизмов стоит, рабочие что-то точат, сверлят, варят. Ладно, не буду отрывать человека от дела. Главное, что заказ мой выполняется в срок. А то, что мне немного не повезло, значит, судьба такая. В следующий раз всё заберу. Так и сказал. Распрощался и вышел наружу. Теперь к минёрам. Надеюсь, хоть эти две болванки они успели снарядить?

Успели. Повезло мне. Даже дали сумку брезентовую для переноски взрывоопасных гостинцев. С возвратом, само собой, но и на том спасибо. Тащу свою ношу, потею, по лицу капли пота скатываются. Ох, тяжело. Зря говорят, что своя ноша не тянет. Тянет, ещё как тянет. Это только первая сотня метров легко далась, а вторая все руки оттянула. Неужели оно мне всё нужно? И тут же приходит чёткое осознание: «Нужно».

Терплю, с плеча на плечо плотную торбу перебрасываю. В следующий раз лучше какую-нибудь тележку возьму или грузовик выпрошу. Всё-таки два пуда на одном боку здорово плечо оттягивают, а на другом небольшим противовесом отдельно взрыватели в кармане. Вид у меня ещё тот, встречные косятся с удивлением, но ничего не говорят. Моего решительного и злого вида опасаются, судя по всему. Морда красная, мокрая, как и китель на спине, глазищи из-под бровей так и зыркают. Кто в здравом уме рискнёт с глупостями приставать? Никто.

— Михаил Иванович, прими, — передаю сумку подскочившему вахмистру, снимаю фуражку и использую её вместо веера. — Да осторожнее, бомбы там.

Присаживаюсь на колесо, вытягиваю вперёд подрагивающие ноги. Да, батенька, совсем ты ослабел. А ведь слово себе давал, обещался каждый день физическими упражнениями заниматься, бегать по утрам. И где эти обещания? Забыл?

— Ох ты! — ахает Лебедев и чудом удерживает в руках тяжёлую сумку.

— Да не бойся ты так, они пока без взрывателей. Сейчас немного остыну и начнём укладывать наш багаж.

Белёсый испуг тает, уходит из глаз вахмистра. Осторожно опускает сумку прямо на землю под фюзеляжем, заглядывает внутрь:

— Это они и есть? А я думал, что… Да какие же это бомбы? Болванки железные.

— Они и есть. Привыкай, отныне часто их будешь видеть и применять. По противнику, само собой. Так, — поднялся на ноги, вернул фуражку на законное место, сбил двумя пальцами на затылок. — Отдохнул, давай укладываться. Неси сюда всё, что приготовил.

— А что всё? У меня только мешок полупустой и больше ничего. Ну и саквояж ваш.

Ладно. Откидываю вниз дверку багажного люка, заглядываю внутрь. Кроме плотного брезентового свёртка там у меня только остаток рыболовной сетки должен лежать.

Подготавливаю ложе для одной бомбы, достаю и укладываю её на брезент. С одной стороны подпираю саквояжем, с другой вещмешком. И вытаскиваю из сумки вторую болванку. Сверху накрываю груз спасжилетами. Мы пока без них обойдёмся. Всё равно нам почти всё время над сушей лететь. Вахмистр хоть и держится рядом, но некоторая нервозность в его поведении чувствуется. Ничего, привыкнет. Народ нашими сборами заинтересовался, ближе подтянулся. Болванки с ребристыми стабилизаторами увидели, загудели между собой. Пусть гудят, обсуждают. Всё на пользу пойдёт.

Так, можно запирать отсек. Взрыватели отдельно полетят. Со мной.

Осматриваю самолёт, проверяю бензин и масло. Заглядываю в заднюю кабину, проверяю наличие снаряженных магазинов к пулемётам в брезентовой сумке на борту. Оборачиваюсь к Михаилу. Он так и ходит за мной хвостиком, любопытствует, смотрит внимательно.

— В пулемётах магазины снаряженные?

— Так точно! — вытягивается в струнку вахмистр.

— Это хорошо, это правильно, — и я заканчиваю на этом предполётный осмотр.

Занимаем рабочие места, готовимся к взлёту и пристёгиваемся. Подскочившие механики помогают с запуском, придерживают аппарат за крылья. Прогреваю мотор. Взлётный вес большой, железа много, поэтому спешить ни к чему.

Даю отмашку на уборку колодок из-под колёс, а затем и на взлёт. Народ отпускает крылья и разбегается в стороны. Вывожу двигатель на максимальные обороты и начинаю разбег.

Аппарат тяжело трогается, словно утка, несколько раз переваливается с крыла на крыло. Десять метров, двадцать, на педалях появляется усилие, самолёт начинает слушаться руля направления, пропадает боковая раскачка. Это крылья начинают опираться на воздух.

Выравниваю линию разбега, мягко отпускаю ручку, придерживаю её кончиками пальцев. Скорость растёт, потихоньку отдаю её от себя и задираю хвост. Ф-фух, другое дело. Горизонт всплывает из-под носа, и теперь хорошо видно, куда я разбегаюсь. Колёса на короткое время отрываются от земли на неровностях грунта, стукаются раз, другой и наконец-то окончательно зависают в воздухе.

Думал, разбегаться буду дольше. Всё-таки полный экипаж, плюс дополнительное железо на борту, а оторвались почти как всегда, на середине полосы. Так что есть ещё запас, есть. Значит, можно и больше бомб на борт брать. Погоди, а почему я решил, что у нас появилось дополнительное железо на борту? Ведь пулемёты я всё время с собой так и возил. Просто сейчас они место поменяли. И всё. А вес прибавился только за счёт двух бомб. Да и то незначительно. Патронные ящики-то мы оставили. Так что лопухнулся я в расчётах, к своему стыду. Слишком заумничал. Проще нужно быть, проще. Одно меня извиняет — замотался сильно. Потому и ошибся.

Тяну ручку на себя, и морские волны уходят вниз. Можно разворачиваться влево и становиться на заданный курс с набором высоты. Заберусь на километр, так и пойду.