12 мая

Вечером зовёт Дукельский, приехавший из Монте-Карло, где по его словам, генеральная репетиция его балета имела большой успех; премьера в Париже. Просто позвал прийти с Ориком и Пуленком. «С Ориком да, Пуленк же пусть сидит дома». «Это невозможно, они оба со мной». Ну, чёрт с ним, пусть приходит. Пуленк, оказывается, действительно очень смущался, когда шёл, и с дороги хотел вернуться. Но раз уже я его «допустил», то надо с ним было быть милым. Пуленк тоже из кожи лез в любезностях, таким образом мир был заключён. Орик имел утомлённый вид и сидел мешком. Дукельский трещал, был страшно любезен и немного раздражал Пташку тем, что форсил - но не передо мной. Его рассказ о монокле в супе. Перенял массу выражений от Дягилева. О мидинетках. Просил Пташку познакомить с какой-нибудь интересной дамой, предпочтительно одинокой. Моё предположение об афишировке из-за слухов об ухаживании Дягилева.