X

Около полудня Франсуа вновь вошел в кабинет Шазеля с папкой, набитой бумагами.

— Что там? — буркнул шеф.

— Проекты, которые я хотел бы вам представить.

— Ладно, положите их куда-нибудь.

В этот момент в интеркоме прозвучал женский голос:

— Месье Шазель, какая-то дама просит вас спуститься.

— Уже иду.

Старик вскочил, вначале шагнул за плащом, но, взглянув в окно, решил идти в костюме. Через миг он уже был в дверях. Тем временем Франсуа, помня о намерении следить за Шазелем, приблизился к оставленному плащу. Часы как раз пробили полдень, и сотрудники заспешили на обеденный перерыв. Франсуа был спокоен.

В кармане плаща не было ничего, кроме пары перчаток и связки ключей.

Его ключи! Сейчас полдень, и он только что отправился на свидание с Уллой. Наверняка пойдут обедать, а потом прогуляются в парке. Времени предостаточно.

Кладя бумаги на стол, Франсуа сунул ключи в карман и вышел на улицу — знал, что поблизости есть слесарь…

Тот, дымя огромной трубкой, как раз закрывал мастерскую. Но согласился вновь открыть двери и выслушать просьбу Малле.

— Сделать дубликаты этих двух ключей? Можно. Когда они вам нужны?

— Как можно скорее. Вы могли бы сделать это сейчас же?

Слесарь почесал затылок.

— Вам так спешно? Прямо сразу! Может быть, я что-нибудь подберу… Подождите, посмотрим!

Через несколько секунд вернулся с длинной связкой самых разных ключей, поясняя:

— Знаете, это ключи, которыми я пользуюсь, когда кто-то захлопнет дверь. Думаю, найдется парочка подходящих… Я их вам продам. Это будет стоить чуть дороже, поскольку… сами понимаете…

Отыскал два ключа, почти таких, как нужно.

— Почищу их наждаком — и все в порядке.

Он долго копался, долго искал кусок наждака, наконец надел очки.

— Нет, не получается, нужен напильник.

Церемония тянулась с полчаса, после чего Франсуа, положив ключи в карман, спросил:

— Сколько я вам должен?

— Сейчас посчитаем: два ключа, за срочность — тысяча франков.

Франсуа подал ему банкноту и поспешил к выходу, но мастер задержал его окриком:

— Эй, месье, вы еще должны мне дать свою фамилию и адрес. Понимаете, месье, мне это ни к чему, но полиция всегда требует, на случай, если…

— Прошу, вот мои документы.

— Да не утруждайте себя, не нужно. Прошу только написать разборчиво ваше имя и адрес.

С облегчением Франсуа записал вымышленные имя и адрес и ушел. Пообедал в ресторане, просматривая вечернюю прессу, в которой по-прежнему не было ничего про убийство.

«Все не так плохо. Полицейский мной не интересовался, Мартин вроде отстал, Шазель согласился меня пока оставить… Моро и Бергман с возвращением запаздывают. Ключи от квартиры Шазеля у меня есть. Как-нибудь вечером, в его отсутствие, пойду туда и просмотрю все бумаги. В конце концов найду доказательства, что он знал того типа…»

Вздрогнул. Кто-то, не спрашивая разрешения, уселся за его столик. Удивленно запротестовал:

— Но послушайте!

— Извините, — заявил пришелец, — но мне нравится именно этот столик. А вы можете сменить место.

Франсуа уже открыл рот, собираясь отчитать грубияна, но застыл, увидев, что человек держит между пальцами. Цепочку с двумя ключиками от автомобиля. На другом конце цепочки висел шарик из оникса.

Франсуа перевел дух, разглядывая своего визави. Этого человека он никогда не видел.

Мужчине было около сорока. Волосы очень светлые, лоб высокий, крупный рот с отвисшей нижней губой. Глаза были скрыты большими дымчатыми очками. Помахивая перед Франсуа ониксовым шариком, он злорадно ухмылялся.

— Вы меня никогда не видели, но я знаю вас очень хорошо, — заметил он.

Говорил незнакомец плохо, сильно шепелявил. Франсуа, склонившись над столом, внимательно его разглядывал.

— Мы поддерживали письменный контакт, месье Малле, — продолжал незнакомец. — Меня зовут Мартин.

Вел он себя весьма непринужденно, несмотря на потертый костюм, сомнительной свежести белье, потрепанный воротничок рубашки и грязь под ногтями. Только суетливость пальцев выдавала неуверенность и настороженность. Франсуа старался разглядеть выражение его глаз, закрытых очками, но напрасно.

— Вы не слишком разговорчивы, месье Малле. Но ведь мы в кафе! Не возражаете, я закажу вам средство облегчить беседу? Гарсон!

Мартин заказал два коньяка. Потом продолжал, не переставая играть с ониксовым шариком.

— Я впервые встретил вас восемь дней назад, около полуночи, на кладбище Монмартр. Не припоминаете? Правда, вы были весьма заняты, так что могли и не обратить на меня внимания…

— Чего вы хотите? — спросил Франсуа, не в состоянии оторвать взгляд от качающегося шарика.

— Что это вы вдруг заторопились? Выпьем!

Мартин сунул ключи в карман пиджака. Взял бокал, принюхался и выпил залпом. Потом перевел дух и спросил:

— Сигареты у вас есть?

Первый страх прошел. Франсуа даже немного расслабился. Решив поскорее со всем покончить и опередить противника, сказал:

— Сигареты есть, но для меня.

— Ладно, ладно. В таком случае я закурю свои, мой дорогой друг.

— Я вам не друг.

Незнакомец криво ухмыльнулся.

— Немного у вас друзей, правда? Единственные, с кем вы поддерживаете контакт, — это Фехтеры.

— Давайте с этим покончим. Чего вы хотите? Предупреждаю, что шантаж уголовно наказуем.

Мартин оглянулся и прошипел, понизив голос:

— Вы с ума сошли! Нас могут услышать!

Ухмыльнулся и, еще понизив голос, добавил:

— Да, шантаж наказуем. А убийство тем более.

Франсуа вытер вспотевшие руки салфеткой. Вокруг них кипела нормальная жизнь. Метрдотель накрывал соседний столик, чтобы усадить за него двух солидных клиентов. Чуть дальше две женщины в шляпках, смахивавших на зонтики, чему-то громко смеялись.

Один из официантов пересек зал, громко восклицая:

— Счет на третий столик!

Окружение было банальным, атмосфера совершенно заурядной. Присутствие человека в черных очках ничьего внимания не привлекало.

— Закончим этот разговор, — сказал Франсуа. — У меня нет времени. Чего вы от меня хотите?

Мартин потер руки, вероятно собираясь растянуть удовольствие как можно дольше.

— В ту ночь, месье Малле, вы убили человека, чтоб его ограбить. Я все видел. Находился тогда в десяти шагах от вас, в своей машине. Разумеется, не знал, кто вы такой, и рисковал, что мое любопытство никогда не будет удовлетворено, если бы вы не оставили множества следов своего пребывания: металлическую трубу с отпечатками ваших пальцев, ключи от машины с выгравированными именем и адресом… Дилетантская работа, мой дорогой друг. Не люблю хвастаться, но не будь там меня, не убери я после вашего отъезда все улики, не пришлось бы долго ждать вашего ареста.

Франсуа пожал плечами. Выпитое спиртное взбодрило его мозг. Он почувствовал себя в состоянии противостоять Мартину.

— Вы рассказываете мне очень интересную историю, — начал он, — только выдуманную от начала до конца. Я никогда никого не грабил, моих заработков мне вполне хватает. Правда, мои ключи от машины где-то потерялись, но вы их могли найти где угодно. Вы рассчитываете запугать меня и выжать из меня деньги. Но нет, не на такого напали, месье Мартин. Так что — до свидания!

— Очень хорошо. Просто отлично. А свинцовая труба с вашими отпечатками и засохшей кровью вашей жертвы — разве это не улика?

— И что дальше? Где она у вас, эта труба? Сможете предъявить ее полиции?

Мартин вновь залился каким-то лошадиным ржанием и со сладкой миной повернулся к Малле.

— Вы невероятно спокойны, правда? Думаете: этот идиот отослал мне единственную убедительную улику, вместо того чтобы пойти и все рассказать полиции. И ошибаетесь. Вам я отправил точно такой же кусок трубы, вымазанный кровью. Но не тот, мой дорогой друг. Совсем другой, и кровь на нем куриная. Признаю, что шутка вышла глупая, но нужно же было подготовить вас к разговору. Вот для того и пакет, письмо и звонок во время вашего отсутствия.

Больше Франсуа и не думал выкручиваться. Бледный, тяжело дыша, он ненавидяще уставился на Мартина.

«Я у этого мерзавца в руках. Он может делать все, что угодно. Он единственный свидетель, и у него все улики… Я должен их забрать. Должен, любой ценой!»

А тот продолжал:

— Месье Малле, если вы попытаетесь предпринять против меня какие-то действия, в случае если со мной случится несчастье, орудие преступления вместе с соответствующим письмом будет доставлено в полицию в течение двадцати четырех часов. Я человек осторожный.

— Ну так что? — выдавил Франсуа.

— Ничего особенного. Я сказал вам все, что хотел. Могу засадить вас за решетку. Полагаю, вы сумеете верно оценить стоимость того, что я о вас знаю…

«Он блефует. Наверняка безумец. Невозможно быть свидетелем убийства и не сообщить в полицию. Нет, он определенно ненормальный».

Наступила долгая пауза. Мартин, закончив свою речь, достал очередную сигарету, облизнул фильтр и закурил.

— Сколько вы хотите?

— Я простой человек, у меня скромные запросы. Небольшой дом в деревне, садик, где можно разводить цветы…

— Так сколько?

— Пять лимонов.

— Что?

Пять миллионов, разумеется, наличными.

Франсуа схватился за горло, словно его душили.

«Пять миллионов? Да где же их взять? Допустим, заложу наш дом в Шато, продам машину и украшения жены. Пусть заплачу, но у меня же ничего больше не останется. Ничего, и в следующем месяце останусь без работы. Это невозможно. Но если откажусь платить, он выполнит свои угрозы — выдаст меня полиции. Нет, все отрицать — и ничего они не докажут… Но отпечатки пальцев, проклятые отпечатки…»

— Нет у меня таких денег! Вы с ума сошли!

— Имей я пять миллионов — смогу и вылечиться! Это мое последнее слово. Подумайте как следует, месье Малле. Только недолго. Я позвоню вам послезавтра утром. И вы мне скажете — да или нет, но предупреждаю: в том случае, если вы не цените свою свободу в эту сумму и если рискнете отвергнуть мое предложение, я могу ближе заинтересоваться вашей женой. Вы слышите меня? Я займусь ею вплотную. У вас красивая жена, месье Малле. Наверняка вы ее очень любите, и если что-нибудь случится, уверен, вы почувствуете себя в ответе за это. Гарсон, сколько я должен за два коньяка?

Когда Франсуа поднял глаза, Мартина уже не было.

«Я знаю принципы шантажа. Если начать платить, перестать просто невозможно. Придет день, когда останусь без гроша. Но он убьет Джульетту… Нет, так рисковать я не могу. А может быть, лучше отдаться в руки правосудия? Какой будет скандал… И Джульетта мне этого никогда не простит, я это знаю. Бросит меня, а это даже хуже, чем если бы умерла. Тем хуже. Я должен рискнуть и любым способом отобрать у него улики. Даже если придется еще раз совершить убийство».

— Гарсон, еще коньяк и счет.

Из ресторана он вышел, немало удивленный, что никто в толпе на него не смотрит. У дверей агентства заметил выходящего из машины Шазеля в компании шведки. Шеф направлялся в сторону агентства. Ускорил шаги, чтобы успеть войти раньше, оказаться поскорее в его кабинете и сунуть ключи Шазеля в карман плаща из верблюжьей шерсти.