Глава 8 Услуга Вилли Ли

Пока Чан задумчиво собирал со стола газетные вырезки сэра Фредерика и клал их в свой бумажник, Барри Кирк смотрел на дверь, которую с таким громом закрыл за собой капитан Фланнери.

— Боюсь, что капитан немного расстроен, — сказал он наконец. — А вернее — здорово раздражен.

Мисс Морроу улыбнулась.

— Он просто испуган. Удивление всегда действует на полицейских подобным образом… Они начинают креститься.

— Надеюсь, у вас последняя информация не вызовет такого же эффекта?

— Ну почему? Я бы тоже стала креститься на его месте.

— Значит, вы, как и он, впали в панику?

— Что же тут странного? Разве кто–нибудь сталкивался с таким загадочным случаем? — Она накинула на себя плащ. — А насчет Марии Лантельм…

— Позвольте мне смиренно попросить слова, — перебил ее Чарли Чан. — Не занимайте свои мысли Марией Лантельм. Она, если можно так выразиться, вне игры. Помните лишь об одном важнейшем факте — сэр Фредерик умер на этом этаже, и с его ног исчезли бархатные туфли. Самое ценное мы потеряли. Не отвлекайтесь ни на что постороннее, думайте только о Еве Даренд, Хилари Галте и, в первую очередь, обо всем, прочитанном сэром Фредериком, а также о прошлой ночи. Пускай Мария Лантельм отдыхает в отдаленном уголке вашего мозга. Вот единственный путь, который приведет нас к успеху.

Девушка вздохнула.

— Неужели мы его добьемся? — промолвила она. — Что–то я сомневаюсь.

— Живите с улыбкой, — произнес Чан. — Один мудрец сказал: «Темные тучи рассеиваются там, где появляется голубое небо». — Он поклонился и исчез на лестнице, ведущей в бунгало.

Барри Кирк еле успел остановить девушку, устремившуюся за детективом. И пока он держал ее за плечи, в голове у него промелькнули слова какой–то рекламы: «Повинуйся этому порыву». Но порывы были не в его характере.

— «С каждой минутой мы погружаемся в тайну все глубже», — процитировал он Чана и добавил уже от себя: — Похоже, мы влипли в совершенно неразрешимое дело.

— Я тоже боюсь этого, — призналась девушка.

— Что вы вкладываете в понятие «боюсь»? Мы с вами умные люди, и грядущее расследование только испытает наши силы. Предлагаю встретиться в самое ближайшее время и обсудить все проблемы.

— Полагаете, это необходимо?

— Не полагаю, а знаю.

— Решено, — улыбнулась она. — Спасибо за завтрак, и до свидания.

Когда Кирк вернулся в бунгало, Чан находился в комнате, которую прежде занимал человек из Скотленд—Ярда. Детектив внимательно разглядывал чемодан сэра Фредерика, стоявший в углу.

Заметив появившегося на пороге хозяина, Чан обратился к нему с вопросом:

— Вы осматривали вещи сэра Фредерика?

Барри Кирк покачал головой.

— Конечно нет. Это меня не касается. Фланнери ночью все здесь обшарил и, похоже, ничего не нашел. Он велел вернуть вещи в Британское консульство.

— Фланнери проявляет чрезмерную поспешность, — заметил Чан. — У вас, видимо, есть ключи? Если да, я сам изучу содержимое чемодана.

Кирк протянул ему ключ и удалился.

Впервые за время следствия Чан лично приступил к обыску. Наконец он пришел в гостиную с целой кипой книг в руках.

— Что–нибудь отыскали? — поинтересовался Кирк.

— В общем, ничего, — ответил Чан. — Ничего, кроме этого. Взгляните сюда, если вам не трудно.

Кирк поднялся и, едва взявшись за книги, воскликнул:

— Боже мой!

— Я отреагировал точно так же, — улыбнулся Чан. — Вы обратили внимание на автора? — Он начал читать названия произведений: — «Через Китай и обратно», «Открытия в Персии», «Год в пустыне Гоби», «Тибет — вершина мира», «Моя жизнь исследователя». — Глаза его сузились. — Исключительно труды нашего доброго друга полковника Битхэма. Среди вещей сэра Фредерика других книг не обнаружилось. Вас не удивляет столь необычное пристрастие к одному автору?

— Конечно удивляет, — согласился Кирк. — Я…

— Полковник Битхэм поразил меня с первой минуты. Едва взглянув в глаза этому одинокому путешественнику вчера вечером, я спросил себя: «Что сделало его таким?» Еще до гибели сэра Фредерика мысли мои постоянно возвращались к таинственному лицу. Холодное и непроницаемое, какой огонь скрывает оно за своей маской? — Он выбрал огромный том «Жизни». — Я попробую быстро пробежать эту книгу. Возможно, она откроет мне глаза на его авантюрную карьеру.

— Хорошая идея, — одобрил Кирк.

Но как только Чан собрался уйти, раздался звонок и на пороге появился Парадайз, а мимо него весело, как девушка, пропорхнула миссис Даусон Кирк.

— Здравствуй, Барри. Мистер Чан? Вот уж не ожидала! Вы же хотели уехать. Или море высохло?

Чан грустно вздохнул.

— На моем пути возникли такие трудности, что путешествие пришлось отложить. История повторяется.

— Так или иначе, а я рада, что вы здесь, — заявила миссис Кирк. — Вы им нужны. Страшная история. И подумай, Барри, она случилась в твоем доме. Фамилия Кирков никогда не фигурировала в скандалах. Ах, я всю ночь не сомкнула глаз.

— Сочувствую тебе, — вставил словечко внук.

— Не беспокойся, ничего страшного. В свое время я успела выспаться как следует. Лучше расскажите, как у нас дела? Сдвиг уже наметился?

— Небольшой, — пробормотал Кирк.

— Какое безобразие! Их полицейский капитан надоел мне. Он глуп, ни капли умения. Ничего, парень из Гонолулу задаст ему жару!

— Принимаю лесть без зазнайства, — поклонился Чан.

— Лесть? Ерунда! Я сторонница правды и только правды. Не разочаровывайте меня, я лишь на вас надеюсь.

— Кстати, хорошо, что ты пришла одна, бабушка, — вмешался Кирк. — Миссис Таппер—Брок давно с тобой?

— Около года. А тебе что за печаль?

— Ты достаточно ее знаешь?

— Не будь дураком, Барри, мне известно о ней все. Она прекрасная женщина.

— Иными словами, ее прошлое для тебя — открытая книга?

— Ничего подобного. Я никогда ее ни о чем не спрашивала. Я сужу о людях, опираясь на собственную интуицию. Мне хватает одного взгляда.

Кирк засмеялся.

— Какая же ты умница! И все–таки, ты о ней что–нибудь знаешь?

— Естественно. Она англичанка, родилась в Девоншире.

— В Девоншире?

— Да. Была замужем за священником, жила впроголодь. Потом он умер…

— Откуда такие сведения?

— Ты, как обычно, напал на ложный след. Жаль: красивый парень, и ни капли мозгов. Однако я пришла не для того, чтобы обсуждать Эллен Таппер—Брок. По–моему, я не сообщила всего, что мне известно.

— Скрыла важные улики? — улыбнулся Кирк.

— Не знаю. Может, улики, а может, и нет. Скажи, они докопались до связи между сэром Фредериком и маленькой миссис Эндербэй?

— Они не докопались, а ты?

— Ну… все случилось сразу после просмотра фильма. Я пошла на кухню…

— Вот как?

— У меня пересохло в горле: в гостиной не было ни капли воды. Но чего еще ожидать в доме холостяка? Короче, в коридоре стояли сэр Фредерик и миссис Эндербэй, они о чем–то оживленно беседовали.

— О чем же?

— Я не подслушивала. Кроме того, когда я проходила мимо, они замолчали. И молчали все время, пока я шла по коридору. Когда я возвращалась назад, они уже исчезли.

— Да, твое сообщение может оказаться важным, — протянул Кирк. — Но может и не оказаться. — Странно, что сэр Фредерик, попросив меня пригласить ее в гости, заявил, что никогда с ней не встречался. Я передам твои сведения мисс Морроу.

— Интересно, при чем здесь мисс Морроу?! Что ей от тебя нужно? — рявкнула старая леди.

— Ее назначили следователем от прокуратуры.

— Что?! Ты хочешь сказать, что они передали столь серьезное дело в руки…

— Успокойся. Мисс Морроу очень умная, хоть и молодая женщина.

— Она не может быть умной, она слишком красивая.

— Иногда на свете происходят такие чудеса, — засмеялся Кирк.

Бабушка пристально взглянула на него.

— Разберись в себе, мой мальчик.

— О чем ты?

— О том, что все мужчины в семье Кирков питали слабость к умным женщинам. Потому я и ношу теперь эту фамилию.

— У тебя случайно нет комплекса неполноценности?

— Нет, сэр. И имей в виду: молодое поколение не в силах меня обидеть. Ладно, ступай, расскажи своей мисс Морроу об Элин Эндербэй. Но, по–моему, этот очаровательный член комиссии по расследованию уже все знает. Ах да, мистер Чан, — она встала и повернулась к детективу, — я сегодня написала Сэлли Джордан, что встретила вас и что вы незаменимый человек на континенте.

Чан протестующе потряс головой и вежливо возразил:

— На континенте радуются, глядя на почтальона, который несет свою тяжелую сумку. Не обижайтесь, но мое место на Гавайях.

— Ну, это ваше дело, — резко произнесла миссис Кирк, — решайте задачу побыстрее и отправляйтесь, куда пожелаете. А теперь извините: я ухожу в клуб встреч. Собственно, вся моя жизнь — такой клуб. Барри, проводи меня. Первое потрясение я испытала двадцать лет назад и с тех пор не хочу ничего пропускать.

Проводив бабушку, Кирк вернулся в гостиную. Уже стемнело, и он включил свет.

— И снова отличилась маленькая Элин, — заметил он. — Она говорила, точно умирающая, даже до того, как увидела человека на пожарной лестнице. Если, конечно, это правда. Я пошлю мисс Морроу по ее следу, а?

Чан посмотрел на него из–за огромной книги.

— Делайте то, что считаете нужным, — без интереса пробормотал он.

— А вас не заинтриговало случившееся?

— Что за удивительная личность этот полковник Битхэм! — воскликнул Чан вместо ответа.

Кирк в свою очередь тоже не отреагировал на замечание детектива, а, взглянув на часы, заявил:

— Простите, но сегодня вечером я обедаю с друзьями в клубе «Космополитен». Меня пригласили еще несколько дней назад.

— Пожалуйста, извините меня за то, что я вмешиваюсь в ваши дела, — промолвил Чан, — но увидите ли вы полковника Битхэма в клубе?

— Да. Ему тоже кто–то прислал приглашение. Я могу и вас взять с собой как–нибудь на днях.

— Почту за большую честь побывать там, — серьезно поклонился Чан.

— Парадайз накормит вас обедом, — продолжал Кирк.

— О, не беспокойтесь! — запротестовал Чан. — На кухне еще много еды после вчерашнего приема. Я неприхотлив.

— Ну, как хотите, — кивнул Кирк и удалился, оставив Чана читать книгу.

В половине седьмого, после ухода Кирка, Чан тоже вышел на улицу.

Он пообедал в маленьком ресторанчике, расплатился и не спеша зашагал в Чайнатаун, китайский квартал города.

Китайцы — ночная нация. В ярко освещенных магазинах на Г ранд–авеню было полно покупателей. Толпы народа бродили по улицам: шикарно разодетые, как и их белые сверстники, молодые люди, пожилые неторопливые китайцы в черных сатиновых рубахах. Здесь и там мелькали горделивые китайские матроны, число которых, очевидно, всегда оставалось постоянным. Девочки блестящими глазами рассматривали афищи кинотеатров.

Чан свернул на Вашингтон–стрит и направился по темной улице к Бэверли–плейс. Отыскав знакомый дом, он постучал в дверь. Удивление не в обычае китайцев, но Чан Ки Лим, появившийся на пороге, имел и вовсе непроницаемое выражение лица.

— Я снова здесь, — промолвил Чан на кантонском наречии. — Я собирался покинуть континент, но судьба решила иначе.

— Входи, — буркнул Ки Лим. — Добро пожаловать в мой бедный дом. И пускай ты не замерзнешь. Садись на мой безобразный стул.

— Ты очень добр, — поклонился Чан. — Я, как ты, вероятно, догадываешься, пал жертвой моей презренной профессии. Пожалуйста, будь ко мне снисходителен и сообщи кое–какие сведения.

Прищурившись, Ки Лим подергал свою седую бороду. Он не одобрял работу Чарли Чана, и тот знал об этом.

— Ты связан с дьявольской белой полицией? — холодно спросил он.

Чан вздохнул'.

— К несчастью, да. Но я не собираюсь передавать им то, что услышу. Ответь только на один безобидный вопрос. Не известен ли тебе некий турист, гостивший у родственников на Джексон–стрит? Его зовут Ли Ганг.

Ки Лим величественно кивнул.

— Я не встречал его, но слышал разговор в «Тонг–хаузе». Он один из тех, кто непрерывно разъезжают по дальним странам. А здесь он жил у своего кузена Генри Ли, императора плетеных корзин, в большом американском доме на Джексон–стрит. Внутри я не был, но болтают, что там есть ванные и другие странные вещи, которые белые дьяволы именуют цивилизацией.

— Ты знаком с Генри Ли? — поинтересовался Чан.

Лицо Ки Лима окаменело окончательно.

— Не имею чести, — твердо ответил он.

Чан понял, что его кузен не попал в число приглашенных, хотя и рассчитывал попасть. Он встал.

— Ты чрезвычайно добр ко мне. Ты оправдал большую часть моих надежд, но долг повелевает мне уходить.

Ки Лим тоже поднялся на ноги.

— Краткость твоего пребывания в моем доме делает обязательным еще один визит сюда, — заявил он. — Ты всегда будешь здесь желанным гостем.

— Это единственное, что я точно знаю, — кивнул Чан. — И несмотря на мою занятость, мы еще увидимся. Поэтому я говорю: до свидания.

Кузен проводил его до двери и уже на пороге произнес:

— Надеюсь, что путь твой будет безопасен. — И в голосе его прозвучало нечто большее, чем простое «прости».

Чан отправился на Джексон–стрит. Еще издали он заметил кричаще раскрашенный фасад дома, в котором обитали китайцы, подражающие жителям усыновившей их страны.

Он вошел в вестибюль и, внимательно изучив почтовые ящики, выяснил, что Генри Ли живет на втором этаже. Не обращая внимания на кнопку, он толкнул дверь. Незапертая, она пропустила его внутрь. Чарли Чан поднялся на третий этаж и добрался до апартаментов, расположенных над квартирой Генри Ли. Потом он направился к лестнице, немного постоял возле нее, и начал тихо спускаться. На середине пролета у него внезапно подвернулась нога, и он с грохотом покатился вниз. В ту же минуту дверь Генри Ли открылась и на пороге появился толстый китаец в черном костюме.

— Что с вами? — озабоченно вскричал он.

— Ай–ай! — воскликнул Чан, пытаясь наступить на поврежденную ногу. — Злые духи преследуют меня! Я подвернул лодыжку на скользких ступеньках. — Попытавшись сделать шаг, он страдальчески согнулся. — У меня, кажется, растяжение. Хорошо бы сейчас просто спокойно посидеть…

Толстый китаец распахнул дверь пошире.

— Удостойте посещением мое презренное–жилище, — сказал он. — И хотя кресла мои неудобные и жесткие, вы сможете немного отдохнуть.

Рассыпаясь в благодарностях, Чан последовал за ним в необычайно красивую гостиную: шелковые обои, превосходная обстановка. Возле радиоприемника слушал музыку мальчик лет тринадцати, одетый в форму бойскаутов цвета хаки. На шее у него был повязан ярко–желтый галстук.

— Садитесь, пожалуйста, — ; пригласил Генри Ли, придвигая мягкое кресло, обитое плюшем. — Надеюсь, вам не очень больно?

— Спасибо, теперь уже легче, — ответил Чан. — Вы меня выручили.

Мальчик неожиданно выключил приемник и, поднявшись на ноги, с любопытством уставился на Чана.

— Ужасное происшествие, — объяснил ему отец. — Джентльмен растянул себе лодыжку на нашей лестнице.

— Да, неприятно, — посочувствовал мальчик. — Но бойскауты умеют накладывать бандажи. Так что я могу оказать первую помощь…

— Нет, нет, — торопливо запротестовал Чан, — не утруждайте себя. Повреждение незначительное.

— Но мне это совсем не трудно, — возразил мальчик. Чарли Чану насилу удалось отговорить его, и, к большому облегчению детектива, мальчик исчез.

— Я совсем немного посижу, — обратился Чан к Генри Ли. — Боюсь помешать вам. Понимаете, я искал своего старого друга по имени Ли Ганг…

Глаза Генри Ли на мгновение задержались на фотопортрете, висевшем над камином.

— Вы друг Ли Ганга? — переспросил он.

Этого мгновения Чану хватило.

— Да, и я вижу у вас его фотографию. Значит, он действительно остановился здесь? В таком случае, мои поиски закончились успехом.

— Он был здесь, — уточнил Генри Ли, — но сегодня утром уехал.

— Уехал! — Чан помрачнел. — Увы! Выходит, я опоздал. Не будете ли вы столь любезны сообщить мне, куда он отправился?

Генри Ли насторожился.

— Он отбыл по личным делам, с которыми я не связан и о которых мне ничего не известно.

— Да, конечно. И тем не менее жаль. Один мой друг, американский джентльмен, вернувшийся из опасного путешествия, нуждается в его услугах. Ли Ганг получил бы великолепное вознаграждение.

Генри Ли покачал головой.

— Думаю, Ганга это не заинтересует. Он занят другим.

— Ах да, он по–прежнему работает с полковником Джоном Битхэмом?

— Вот именно.

— Обидно, вознаграждение, о котором говорю я, было бы весьма значительным. Но, наверное, он очень предан Битхэму. Ведь их связывает столько лет… Я пытался высчитать, но не смог. Ваш почтенный кузен давно сотрудничает с полковником?

— Достаточно давно, чтобы стать ему преданным, как вы сами изволили выразиться, — неопределенно протянул Генри Ли.

— Вероятно, лет пятнадцать? — рискнул Чан.

— Возможно.

— Или больше?

— Не знаю.

Чан кивнул.

— Когда вы знаете о том, что знаете, значит, вы действительно знаете, а когда не знаете о том, чего не знаете, значит, и вправду не знаете, как говорит мой хозяин. — Он дернул ногой, и лицо его исказилось от боли. — Великий человек полковник Битхэм, просто выдающийся. Ли — настоящий счастливчик. С Битхэмом он посетил Тибет, Персию, даже Пакистан. Он, наверное, рассказывал вам о своих путешествиях по Пакистану?

Умные глаза Генри Ли подтвердили предположение Чана, но ответил он отрицательно:

— Мой кузен малоразговорчивый человек.

— Эта черта его характера, несомненно, ценится полковником, — заметил Чан и повторил: — Как жаль, что он уехал. И все–таки несмотря ни на что, я попытаюсь его убедить. Я обещал моему другу…

Внезапно открылась дверь, и в комнату вошел маленький бойскаут. За ним торопился молодой бородатый американец с черным саквояжем.

— Я привел врача, — торжествующе заявил Вилли Ли.

Чан бросил на юного честолюбца свирепый взгляд.

— Несчастный случай? — живо произнес врач. — Кто потерпевший?

Генри Ли молча указал на Чана.

Американец мигом подлетел к нему и потребовал:

— Ну–ка, показывайте, что там у вас!

— О, ничего страшного, — запротестовал Чан. — Абсолютно ничего.

Но врач уже снимал ему башмак, а потом и носок. Быстро осмотрев ногу и прощупав пальцы, он задумался на мгновение и выпрямился.

— Чего вы пытались добиться своим обманом? — спросил он с отвращением. — Никаких повреждений у вас нет.

— Может, просто ушиб оказался слабым? — пробормотал Чан, искоса глядя на Генри Ли. На лице торговца плетеными корзинами он прочел, что разгадан.

— Пять долларов, — резко бросил врач.

Чан достал кошелек и отсчитал нужную сумму, с трудом удерживаясь смотреть в сторону мальчика. Белый врач сердито повернулся и покинул жилище Генри Ли. Чан снова надел носок и ботинок. Он чувствовал себя крайне неловко.

— Эти белые врачи — настоящие дьяволы, — пробормотал он грубо. — Только и умеют, что требовать с пациентов по пять долларов.

Генри Ли глядел на него с усмешкой.

— Я вспомнил одного человека, — проговорил он, — который тоже интересовался Ли Гангом. Англичанин, важная шишка. Они умны и хладнокровны, эти англичане. Не о его ли смерти я прочел в утренних газетах?

— Мне об этом ничего не известно, — еле выдавил из себя Чан.

— Ну да, ну да. — Генри Ли направился к двери. — Если вы примите мой совет, злые духи вас не тронут. Вы должны передвигаться медленно и осторожно. Не хотелось бы, чтобы с вами произошел настоящий несчастный случай.

Пробормотав на прощание несколько слов, Чан побрел к двери, возле которой стоял улыбающийся Вилли. История закончилась непредвиденным образом, но тем не менее парнишка был счастлив: он, бойскаут, оказал в этот день услугу.

Чан шагал по улице раздосадованный. Еще никогда его хитрости не терпели такого краха. Он проклинал всех бойскаутов вместе и каждого по отдельности.

Завернув по пути в небольшую лавочку, он купил черный магнитный порошок и кисточку из верблюжьей шерсти. Потом он направился в Кирк–билдинг. Ночной сторож впустил его в здание, и уже наверху Чан отпер бунгало ключом, который ему дал Кирк. В помещении было темно, он включил свет и обошел все комнаты. Похоже, никого…

Открыв ящик стола Кирка, он осторожно извлек оттуда лист бумаги, присланный в конверте из Скотленд—Ярда, и с удовольствием отметил, что бумага была дешевого сорта с глянцем. На такой обязательно сохраняются отпечатки пальцев. Он сел за стол, придвинул к себе лампу, аккуратно погрузил кисточку в порошок и начал водить ею по бумаге. Есть! На листе появился отпечаток большого пальца руки. Его касался какой–то крупный мужчина. Чарли Чан внимательно изучил отпечаток. Карри Эндербэй был дородным человеком, он работал у Кука. Значит, Чан сможет доставь отпечаток пальца Эндербэя.

Детектив убрал бумагу на место, потом сел в кресло и начал читать описание жизни полковника Битхэма.

Примерно через час пришел Парадайз. Сперва он посетил кладовую, а затем появился в гостиной со своим неизменным подносом, на нем находилось несколько писем. Он положил их на стол Кирка.

— Последняя почта, сэр, — сообщил он. — Кстати, для вас тоже кое–что есть.

Он протянул Чану открытку. Детектив посмотрел на нее с удивлением. Он, конечно, просил в отеле, чтобы его корреспонденцию пересылали сюда, но никак не ожидал, что его просьба будет исполнена столь молниеносно.

Открытку написала его младшая дочь.

«Торопись домой, дорогой папочка! Мы по тебе скучаем. Погода у нас хорошая, каждый день 90° F ^{1}. Приезжай поскорее.

Твоя любящая дочь Анна».

Перевернув открытку, Чан увидел хорошо знакомый ему пейзаж Вайкики, буруны от морских судов. Он с тоской подумал о доме и снова неподвижно замер в кресле.

Но едва Парадайз вышел из комнаты, маленький детектив поспешно вскочил на ноги и метнулся к столу. Большой палец Парадайза наверняка отпечатался на голубом небе Вайкики.

Быстро поорудовав порошком и кисточкой, Чан снова достал лист бумаги из Ярда и с помощью лупы начал сравнивать оба отпечатка.

Затем, нахмурившись, он вернулся в кресло. Теперь отпечатки Карри Эндербэя уже не требовались: большой палец Парадайза, оставленный на открытке, адресованной Чану, совпал с отпечатком на бумаге, которая якобы прибыла из Скотленд—Ярда.

Значит, Парадайз вскрывал почту сэра Фредерика Брюсса.