Глава 14

Ночь накануне назначенного дня выдалась бессонная. Я вертелась с боку на бок, разглядывала то окно, то потолок, сотни раз повторяла про себя детали плана, переживая, не упустили ли мы чего-нибудь. Понимала, что ничего уже не изменить — что могли, мы обговорили, а теперь хорошо бы отдохнуть, набраться сил, — но до утра почти не сомкнула глаз, лишь на краткие мгновения уплывая в чуткую тревожную дремоту.

Смутное беспокойство, волнение, ощущение надвигающихся неприятностей не отпускали. Я уже почти мечтала, чтобы случилась какая-то неожиданность — хоть что-то, что помешало, остановило бы меня.

Например, неожиданно вернувшийся Айтон вызвал бы через нхоран, прямо сейчас, не дожидаясь следующей ночи. Или Хвич, как всегда бесцеремонно, ввалился бы в окно с признанием, что ему все известно. Я бы тогда на радостях не пожалела для него сколько угодно крови. Не отказала бы. Да что там, сама бы предложила, пусть пьет вволю. Горгулу я доверяла, как никому другому, и была убеждена, что он меня никогда не выдаст, что бы ни случилось.

Но печать высшего безмолвствовала. А мой любимый хранитель не спешил врываться в спальню и требовать, чтобы я немедленно прекратила заниматься глупостями, занялась, наконец, делом и срочно освоила мыслеречь.

Прошло уже четыре дня, вернее, ночи с тех пор, как мы последний раз виделись с Айтоном и Хвичем. Тэйн тоже не караулил больше меня на пустынных улицах и не выскакивал неожиданно из темных подворотен. Даже Харт, и тот куда-то запропастился. Маги, словно сговорившись, на время исчезли из моей жизни, уступив место Сэлну.

Бывший жених перебрался к нам в дом — так было легче обсуждать детали и согласовывать действия — и теперь, как нарочно, попадался мне на каждом шагу. Мы почти не общались, за исключением тех случаев, когда речь шла о подготовке его предстоящего побега. Все остальное время я или убегала по делам, или старалась сидеть в спальне, предоставив Нэссе ухаживать за гостем. Она единственная искала его общества, вилась вокруг и охотно развлекала.

«Герцог… милорд… ваша светлость…», — жена Талима искренне наслаждалась, смакуя оставшиеся в прошлом титулы.

Казалось, ли Парс тоже с удовольствием с ней любезничал. Но стоило мне выйти из своей комнаты, и через некоторое время я обнаруживала неподалеку его неподвижную фигуру, а внимательный взгляд утыкался мне в спину.

Этим вечером Сэлн остановил меня на лестнице. Резко развернул, прижал к перилам, положил ладони на поручни, поймав в капкан своих рук — не вырваться. Наклонился.

— Эли… — произнес зачарованно. — Моя Эли…

Отклонилась, не позволяя его губам коснуться рта. Он криво усмехнулся и легонько подтолкнул меня в спину, возвращая назад.

— Признайся, все эти месяцы… ты думала обо мне? Хоть иногда?

— Думала… — кивнула, соглашаясь. — Думала, что ты мертв. Не очень веселые мысли, не правда ли?

— Похоронила и забыла? – вскинул брови воскресший жених. — Даже траурного платья не надела.

— Оплакала и продолжила жить. Поминальную повязку ношу до сих пор, — указала на белую ленту на левом рукаве. — Не только по тебе, по отцу и брату тоже. На траурную одежду, уж прости, не было денег.

Дернулась, когда он попытался дотронуться до лица, но глаз не отвела. Мне нечего стыдиться.

— Ни дня не проходило, чтобы я не вспоминал тебя, — Сэлн провел ладонью по моим волосам. Намотал на палец выбившуюся из прически прядь. — Хрупкая, тоненькая девочка, смешная в своей заученной серьезности. Зеленоглазка с золотыми локонами и сладкими, как поздняя малина, губами. Ты стала для меня олицетворением мирной довоенной жизни... Счастливой жизни. Именно к тебе я мечтал вернуться... Возвратился и нашел вместо своей малышки юную женщину, — его голос стал хриплым. — обворожительную, желанную. И уже не мою. Или все-таки...

Чужое дыхание обожгло щеку. Чужой запах наполнил легкие, заставляя морщится. Холодная, колкая зима, морозная опасная, а я с недавних пор люблю только осень.

— Эли, скажи, что у меня есть шанс. У нас есть...

— Нет, Сэлн, ни одного.

Уперлась руками ему в грудь, отталкивая.

— Надеешься остаться с ним? — лицо мужчины исказила злая гримаса. — Он все равно тебя бросит. Попользуется и выгонит прочь. Маги презирают людей. А уж высшие — тем более. А вот мы могли бы...

— Не могли, — я, наконец, вырвалась из его объятий и поспешила вверх по лестнице в свою комнату. — Не важно, как ко мне относится высший, у нас с тобой больше нет общего будущего.

— Но ведь оно было… Было, — неслось мне вслед. — Проклятые лагорцы… Ненавижу... Они уничтожают все, к чему прикасаются. Как моровое поветрие. Ну, ничего, мы найдем от этой болезни лекарство. Обязательно найдем...

Небо уже начало потихоньку сереть, извещая о приближении рассвета, когда усталость взяла свое. Казалось, я только закрыла глаза, а меня уже осторожно гладили по плечу.

— Просыпайся, солнышко, — ласковый мамин шепот вызвал невольную улыбку. Как давно она не приходила будить меня по утрам. — Пора.

Собирались быстро и слажено, без суеты и лишних обсуждений, все давно много раз обговорено и разыграно. Даже Нэсса прониклась важностью момента и, отбросив привычную манерность, охи, ахи, фырканье и кокетливое хлопанье ресницами, помогала, как умела.

Сэлн надел заранее купленные на рынке у старьевщика вещи — простое темное платье, башмаки на низком каблуке и длинный бесформенный женский плащ с капюшоном, скрывающий даже кисти рук. Уна потом пронесет через другие ворота его одежду, а мы шли налегке, с пустыми корзинами для ягод, намеренно открытыми для обозрения. Если бы амулет подобия оказался хоть немного сильнее, он скрыл бы всю фигуру и можно было не переодеваться, но действия артефакта хватало только на то, чтобы поддерживать иллюзию на лице, для надежности, затененном капюшоном.

Так же торопливо и сосредоточенно позавтракали, изредка перебрасываясь скупыми фразами, и направились к выходу. Мама сдержанно попрощалась с ли Парсом, осенила меня кругом Пресветлой, обняла крепко-крепко, а я, повинуясь неясному порыву, сняла с пальца кольцо Айтона и вложила ей в ладонь.

— Сохрани до моего возвращения.

На улице уже появились первые прохожие, но лавки еще не открылись, и народу было немного — самое время, чтобы проскользнуть незамеченными. Соседи спешили по своим делам, и на нас никто не обратил внимание.

Почти никто.

— О, госпожа Бэар! Давно не виделись. Куда это вы в такую рань собрались, да еще в выходной? — с порога мясной лавки подчеркнуто приветливо улыбалась Магда Сетнер.

— Доброе утро, госпожа Сетнер, — отозвалась сухо.

Сэлн пониже надвинул капюшон, и мы ускорили шаг, надеясь проскочить мимо. Не тут-то было. Женщина резво сбежала со ступенек и встала у нас на пути, грудью перекрыв дорогу. В полном смысле этого слова.

— Что-то вы совсем перестали к нам заходить. Или мяса больше не едите? Может вы тоже из этих?.. — она неопределенно повела в воздухе рукой.

— Из этих? — переспросила непонимающе.

— Ну… говорят, у нас недавно секта тайная появилась. Там учат, что нельзя, мол, есть мясо убитых животных. Грех это, видите ли… Вот ведь ересь какая!

Мать Зака запрокинула голову и громогласно расхохоталась.

— Нет, мы не из «них», просто нашли другого поставщика. Извините, мы спе...

— Другого поставщика? — протянула Магда. — Ну это вы зря. Лучше нашего товара во всей округе не найдете. Ой, а кто это с вами, — вскинула она брови, словно только сейчас заметила застывшего рядом Сэлна. — Никак у вас гости? Давно приехали? Что-то я повозки не видела, пропустила должно быть.

— Это служанка моей хозяйки, меня срочно вызывают на работу, и она пришла об этом предупредить.

Мне, наконец, удалось потеснить дородную лавочницу и протиснуться между ней и домом. Ли Парс двинулся за мной.

— Так вы работаете, госпожа Бэар? Не знала... А у нас радость, мой-то сынок жениться собрался. Слышали? И невеста такая справная, семья приличная, приданое опять же хорошее, — скороговоркой звучало сначала сбоку, потом сзади. Но я не стала ни останавливаться, ни оглядываться, а лишь ускорила шаг.

Не к добру мы встретили эту сплетницу, совсем не к добру. Она, конечно, не черная кошка, но... Когда дорогу вам переходит кто-то из этого милого семейства — это точно дурная примета. Жди беды. И назад уже не повернешь.

К счастью, остальной путь мы преодолели без проблем и неожиданностей, даже с патрулем ни разу не столкнулись. Не прошло и часа, как вдали показались северные ворота, и Сэлмон активировал амулет.

Выходной, начало большой ярмарки. Сегодня жители окрестных деревень старались как можно раньше попасть в город — везли товары и продукты на продажу, а потом покупали, кому что нужно. Утром все стремились в столицу, мало, кто уезжал. А еще в такие дни отрывали не только Большие ворота, но и Малые. На этом строился наш расчет, и пока полностью оправдался.

У широко распахнутых ворот, через которые в Кайнас текла бесконечная река из пеших, конных, обозов дежурили основные группы проверяющих. Даже издали было заметно, как их много. Редкие горожане и отдельные повозки покидали столицу через воротца справа. Там сейчас стояли двое знакомых мне караульных. И ни одного мага.

— Утро доброе, госпожа, — немолодой мужчина со смуглым, изрытым оспинами лицом почтительно кивнул.

Второй стражник, рыжий лагорец, который в это время проверял подлинность меток у стайки хихикающих и краснеющих девиц — водил над их запястьями небольшим круглым артефактом, — вскинул голову. Скользнул по нашим фигурам внимательным взглядом, осмотрел «Уну», скупо улыбнулся мне, давая понять, что узнал, и небрежно махнул рукой. Проходите.

Повторного приглашения нам точно не требовалось. Спокойно, стараясь не сбиться на быстрый шаг, не побежать вошли под арку ворот. Сейчас охранник поднимет преграждающую путь перекладину и… Неужели получилось?

Мы были почти у выхода, когда в спину ударило требовательное:

— Стоять!

Сердце замерло, а потом оборвалось и рухнуло вниз, в зияющую под ногами бездну. Но я все же нашла в себе силы медленно развернуться.

У двери в караулку застыл еще один лагорец. Высокий, широкоплечий, хмурый и совершенно незнакомый. Единственно, что утешало — не маг.

— Кто такие? Почему пропустили без проверки? — раздраженно бросил он стражникам.

— Так как же... Госпожа же... — затоптался на месте рябой варриец, а рыжий лагорец наклонился к уху незнакомца и что- то зашептал.

— Не имеет значения. Правила одинаковы для всех, и вы это знаете. Получите взыскание за халатность, — оборвал его проверяющий и направился в нашу сторону. — Покажите ваши печати.

Я беспомощно смотрела, как мужчина приближается — каждый его шаг отзывался в душе похоронным звоном. Сейчас он дойдет и... Что тогда? Я-то покажу метку. Может, этого ему будет достаточно? Увидит нхоран и успокоится. А если нет? Сэлн точно без сопротивления не сдастся, вон, как напрягся, почти не дышит. Что же делать? Как медленно этот лагорец идет... и как невероятно быстро...

Вот он уже в трех шагах...

В двух...

— Вы меня слышите, уважаемые? Я хотел бы...

— Похвальное рвение, Мадис, но, думаю, стоит его приберечь для другого случая, — раздался откуда-то сбоку знакомый веселый голос, и я в первое мгновение не поверила своим ушам. А потом и глазам. Вдоль крепостной стены к нам спешил Рик Харт собственной персоной. — Я знаком с этими женщинами и могу подтвердить личность госпожи Беар и ее... — Маг посмотрел на Сэлна, прищурился. Его взгляд засиял, стал холодным, колким, но тут же потух, и Рик, запнувшись лишь на мгновение, продолжил, как ни в чем не бывало: — И ее служанки, госпожи Уны. Пропустить.

— Ты не имеешь права, — вспыхнул незнакомый лагорец.

— Имею, — любезно уведомил Харт. — И, как старший по званию, приказываю не вмешиваться. Я знаю, что делаю, и за свои действия готов отвечать. Что вы стоите? — Это уже охране. — Я велел пропустить. Выполняйте.

Собеседник Рика стиснул зубы, но больше возражать не стал и отступил. Перекладина поднялась, и мы в полной тишине покинули город.

— Получилось, — сжав мои пальцы, лихорадочно зашептал Сэлн. — Эли, у нас все получилось.

Молча кивнула, радоваться не было сил. А в голове билась одна мысль:

«Рик все понял, догадался, увидел, что перед ним не Уна. Почему же отпустил?»

Сразу за городским предместьем начиналась дубовая роща. Постепенно она смешивалась с березами, а потом, за маленьким озером, терялась в густом болотистом лесу. Мы с Уной редко рисковали забредать за озеро, довольствуясь тем, что собирали неподалеку от города. Здесь было безопасно. Вдоль дорог регулярно проходили патрули, задерживались, осматривались, поверяли, если им что-то казалось подозрительным. Стоит крикнуть — обязательно кто-нибудь, да услышит.

Вот и сейчас, мы миновали окраинный домик примыкающей к Кайнасу слободки, дождались Уну, которая очень быстро к нам присоединилась, свернули в заросли и остановились за ближайшими деревьями. Углубляться в лес мне не хотелось.

Служанка молча передала ли Парсу его вещи, тот, также не говоря ни слова, быстро переоделся, сунул помощнице в руки собранную в комок женскую одежду. Потоптался на месте.

— Тебе пора, Сэлн.

Больше всего на свете я мечтала сейчас поскорее покончить с этим неприятным делом, вернуться домой, забыть все, как страшный сон, и я не понимала, почему мой пока-еще-жених медлит.

— Да, пора, — задумчиво протянул мужчина. Выглядел он при этом каким-то смущенным.

— Слово, — напомнила нетерпеливо. — Верни мне слово. Ты обещал.

Помолвки обычно расторгались там, где их заключали — у алтаря Каари. Но в редких случаях, когда попасть в храм Пресветлой по каким-то причинам было невозможно, и оба, связанных клятвой, давали свое согласие, разрешалось это сделать в любом удобном месте. Просто в присутствии свидетеля произнести формулу отречения. Открыто прийти в храм ли Парс не мог, свидетель у нас имелся, так что ничто не мешало осуществить задуманное.

Кроме странного поведения жениха.

Он продолжал мяться, отводил взгляд и явно не торопился освобождать меня от данной в детстве клятвы.

— Очнитесь, милорд, — Уна даже не пыталась скрывать своей неприязни к нашему гостю. — Говорите, что должны, и уходите, пока никого нет. Будете тянуть, сами попадетесь и на госпожу беду накличете.

— Она права, Сэлн, надо торопиться. — Я тоже начала волноваться. — Кайнас совсем близко, в любую минуту может кто-нибудь появиться. Грибники, хозяйки, выбравшиеся за ягодами, патруль, в конце концов. Давай расстанемся поскорее.

Ли Парс нехотя кивнул и начал произносить ритуальную фразу.

— Я, Сэлмон ли Парс, наследный герцог Сигирил, по доброй воле, без принуждения…

Хвала Пресветлой, наконец-то. Сейчас он закончит, я, в свою очередь, добавлю, что согласна, Уна подтвердит, и...

— …Призываю в свидетели Пресветлую Каари и всех, находящихся здесь людей...

Ли Парс вдруг запнулся, не произнеся последних слов и заключительного: «Расторгаю».

Да что, в конце концов происходит?

— Сэлн?

— Я не хочу, Эли! — он решительно вскинул подбородок, расправил плечи и двинулся ко мне.

— Но…Ты же обещал.

Я подалась назад и продолжала растерянно пятиться, пока не уперлась спиной в ствол дерева. Дальше отступать было некуда.

— Не хочу, — упрямо повторил Сэлн. Его руки опустились мне на плечи, стиснули, прижимая к шершавой коре дуба.

— Не хочешь — не надо, — я лихорадочно пыталась спасти ситуацию и все еще надеялась договориться. — Просто уходи. — Поймала его взгляд и добавила совсем тихо: — Не заставляй меня кричать.

— Ты не станешь этого делать, — усмехнулся мужчина. — Привлечешь внимание патруля, и придется объяснять, что ты здесь делаешь, наедине со мной. Не беспокойся, я сейчас уйду. Мы вместе уйдем.

— Нет!

— Да.

— Оставь ее в покое, — налетела сбоку разъяренная Уна, но ли Парс даже не повернулся. Хватило небрежного толчка, чтобы женщина, отлетев в сторону, тяжело упала в кусты.

— Уна! — я дернулась, чтобы подхватить ее, но Сэлн лишь сильнее сдавил мои плечи. — Отпусти!

— Не пущу. Видит Каари, я не желаю отказываться от тебя, Эли. И не буду.

— А придется…

Как за спиной ли Парса оказался Рик? Когда успел появиться? Казалось, он соткался из воздуха, шагнул из ниоткуда.

Помог подняться Уне, улыбнулся мне и небрежно бросил ошарашенному Сэлну:

— Ну, здравствуй, братец.

***

Мы с Риком сидели на берегу озера.

Сидели, смотрели на воду и молчали — ни один из нас не решался начать разговор первым, словно боялся услышать что-то очень неприятное. Уна давно ушла, подчинившись словам мага: «Я сам провожу госпожу. Идите». Окинула его внимательным взглядом и безропотно повернула к городу. Поверила. А мы остались, только вот беседовать не спешили.

Рик подобрал лежащий рядом камешек, подбросил на ладони — раз… другой… — разжал пальцы, роняя его на траву, и снова замер. Осторожно покосилась на мага, вспоминая его неожиданное, но такое своевременное появление за спиной Сэлна и небрежное: «Братец».

Мне тогда показалось, что я ослышалась. Братец? Какой братец? Этого не может... абсолютно не может быть. У герцога ли Парса несколько дочерей, но наследник один — Сэлмон, другого сына у него нет. Тем более, такого… необычного. Или маг просто издевается? Но следующие слова Сэлна подтвердили, что Рик не шутил.

— Ты? — выплюнул мой все-еще-жених с ненавистью. — Не сдох, значит?

— Как видишь, — развел Рик руками. — Жив и здоров, чего тебе откровенно не желаю. Но и жизнь, в отличие от тебя, отнимать не буду.

Мужчины не сводили друг с друга глаз. Обо мне на время забыли, я, пользуясь этим, выскользнула из-за спины ли Парса и бросилась к Уне. Та обняла меня, молча прижала к себе, даря поддержку, — нам оставалось только ждать, чем все закончится.

— Я услышал достаточно, чтобы понять, Элис не собирается с тобой никуда уходить и невестой твоей оставаться тоже не горит желанием — маг сделал шаг вперед и остановился напротив Сэлна, — Поэтому сейчас ты произнесешь еще раз формулу отречения, на этот раз до конца, и уберешься отсюда.

— Хочешь сказать, что так просто меня отпустишь? — недоверчиво нахмурился ли Парс.

— Хочу сказать, что страстно мечтаю оторвать твою паршивую голову, — парировал Харт. — Но я должен герцогине и помню об этом. Так что не зли меня, братишка. Говори, что должен, и проваливай, пока я добрый и не передумал. Ну?..

Рик угрожающе подался вперед, на кончиках его пальцев засверкали ослепительно яркие молнии, и Сэлмон, побледнев, отшатнулся.

Тем не менее, нужные для расторжения помолвки слова он пробормотал быстро и без запинки. Когда жених произнес мое полное имя, я бросила беспокойный взгляд на Рика. Но на лице мага не дрогнул ни единый мускул, оно оставалось все таким же — мрачно-сосредоточенным.

Сэлн замолчал, я скороговоркой подтвердила свое согласие и выдохнула. Даже в этой ситуации, не зная, что будет дальше, как со мной поступит Рик, почувствовала невольное облегчение. Все. Я больше не имею с ли Парсом ничего общего.

— А теперь, пошел вон отсюда, — процедил Харт. — Благодари мать за то, что остался жив, и больше не попадайся мне на глаза, если хочешь уцелеть.

— Мы еще встретимся, — пообещал ли Парс, медленно отступая.

— Надеюсь на это, — согласился маг. — Долг жизни я отдал. В следующий раз на снисхождение и родство не надейся. И пощады не жди.

Сэлмон так же серьезно кивнул, подтверждая, что понял, посмотрел на меня.

— Прости, Эли, — выдавил тихо, с неожиданной тоской в голосе. — Я думал… Прости...

Быстро повернулся, почти бегом миновал заросли орешника и миг спустя бесследно исчез.

— Надо поговорить, Элис, — донесся до меня голос Рика, и я перестала гипнотизировать взглядом покачивающиеся ветки.

Действительно, надо.

Мы дошли до озера и молча устроились на расстеленной Хартом куртке. Мгновенья падали тягучими маслянистыми каплями, каждое новое — все тяжелее. Надо, наконец, что-то сказать. Неважно, что, просто произнести хоть слово, пока безмолвие не стало совсем невыносимым и я не захлебнулась этой тишиной.

Шевельнулась… Набрала в грудь воздуха…

— Хочешь спросить о нашем родстве? — тут же отреагировал Рик, и я снова застыла.

Да, мне интересно. Нет, я ни за что бы не осмелилась задать этот вопрос.

— Если тебе неприятно...

— Моя мать, Майда Харт, много лет была любовницей Ватана ли Парса. Кажется, герцог даже любил ее, — маг передернул плечами. — По крайней мере, когда мать пришла к нему с известием, что ждет ребенка, ли Парс разрешил сохранить беременность и пообещал признать побочного отпрыска, когда тот вырастет. Представляешь ужас и негодование, герцога, когда выяснилось, что бастард родился одаренным? Позор. Несмываемое пятно на репутации семьи. К счастью для отца, мои способности проявились очень рано, мне тогда едва исполнилось шесть лет. Мы с матерью жили очень уединенно и свидетелей позора великого рода ли Парсов не было. О признании, конечно, больше не шло речи, меня полагалось сразу же отдать храмовникам.

Рик остановился.

— Но герцог ведь не стал этого делать?

— Не стал… Не думаю, что он испытывал ко мне какие-то чувства. Наверное, просто пожалел мать, а, вероятнее всего, опасался скандала и заботился о своей безупречной репутации. По его приказу, доверенный слуга тайно вывез меня к границе и передал лагорцам.

Снова повисла пауза.

— А... твоя мама?

— Ее герцог не отпустил, или... — Харт скривился, как от зубной боли. — Она сама отреклась от такого сына. Зачем ей заклейменный Сахтаром ребенок? Так или иначе, правду теперь не узнать.

— Что случилось дальше, там... в Лагоре?

— Там все было хорошо, — слабо улыбнулся Рик. — Меня взяли на воспитание родители Айтона, они и заменили мне семью. Если бы не навязчивое желание найти своих родных…

— Ты знал, кто твой настоящий отец?

— Как ни странно, да. Мать гордилась моим прохождением, постоянно повторяла имя того, кому я обязан появлением на свет. Я все помнил и первым делом сообщил об лагорцам. «Меня зовут Рик Харт, а мой папа — великий герцог ли Парс» — передразнил он самого себя.

— И маги не использовали эти сведения против герцога?

— Можешь думать о нас, что хочешь, — насупился Рик, — но мы никогда не играем жизнями детей.

Я промолчала, и он продолжил:

— Стремление увидеть родителей со временем только крепло, и на первом курсе академии, воспользовавшись тем, что мы проходили практику недалеко от границы, я сбежал из отряда и ушел в Варрию. Мне удалось без особых проблем добраться до имения ли Парсов и даже застать там почти все семейство — герцога, герцогиню и их наследника, моего дорогого братца Сэлна.

В тоне Харта плескалась горечь пополам с ядом.

— А что… потом?

— А потом меня поймали, допросили, выяснили, кто я такой, и заперли до тех пор, пока не решат, что со мной делать. Сэлн настаивал, что меня нужно убить, отец колебался, — Теперь Рик говорил резко, отрывисто, словно хотел поскорее покончить с неприятной историей. — Ах, да, еще мне сообщили, что мать давно умерла. Меня спасла герцогиня, вывела ночью, когда оба ли Парса отбыли куда-то по срочным делам. Не знаю, зачем она это сделала, и чего ей это стоило, но буду благодарен до конца своих дней. Я добрался до своих, явился к руководителю практики, безропотно принял положенное наказание... В общем, дальше уже неинтересно.

Он снова затих, а потом решительно добавил:

— Я рассказал все это только для того, чтобы ты поняла... поверила... Я никому не сообщу, что ты помогла Сэлмону ли Парсу бежать из города. И твое настоящее имя не назову.

— Но ведь мой отец...

— Мой тоже... — усмехнулся Рик. — Не меньшая скотина, чем твой. И я лучше, чем кто-либо другой, понимаю, родителей не выбирают. Дети не должны отвечать за их ошибки и злодеяния.

— Спасибо, — я проглотила горячий ком в горле.

— Не за что, — Рик тряхнул головой и встал, протягивая мне руку. — Мне пора на службу, Элис, пойдем, я провожу тебя домой.

Вложила пальцы в его ладонь, поднялась, и он, на секунду притянув меня к себе, быстро погладил по щеке.

— Я не стану осуждать тебя, ругать и говорить, какую ошибку ты совершила, согласившись помочь ли Парсу. Подозреваю, ты и сама об этом догадываешься. Все мы способны на глупости. Но дам совет: сходи в храм. Помолись своей Каари, пусть она смилостивится и сделает так, чтобы Айтон никогда не узнал, что сегодня произошло.