IX

Недолгій праздникъ юношескихъ дней

е плохимъ объяснителемъ математики. Пришлось искать другого учителя. Учителя были доросю прелесть этой жизни, но не удивляться передъ ея появленіемъ не могли. Акулина Елизаровна, нахохотавшись до слезъ своимъ дребезжащимъ голосомъ надъ выдумками Порастрепалъ!» Воспоминаніе о растрепанныхъ волосахъ отнимало почти полчаса у сна юноши. А на другой день ксандровича и молодежь наша не весела». Молодежь безмолвствовала и мысленно сознавалась, что въ этотъ вечеръ она переговорила объ очень умныхъ вещахъ, можетъ-быть,

риходили въ восторгъ и потомъ, вздыхая, говорили:

— Хорошія эти мечты.

— Пойдемте гулять! — неожиданно предложилъ онъ. — Въ садъ куда-нибудь, на вольный воздухъ…

лгомъ — отказаться.

— Помилуйте, я въ такомъ абилье! — потупила она стыдливо глаза.

— Ахъ, монъ анжъ, монъ анжъ! — захлебнулась отъ радости маіорская дочь.

— Вы, Авдотья Игнатьевна, чай намъ къ вечеру приготовьте, — распоряжалась молодая царица. — Булокъ, душечка, купите…

— Ну, и чудесно, чудесно! — кричала, Варя.

— Вотъ жизнь-то! — воскликнула Варя.

ень на острова, и поминай какъ звали! Воля тамъ…

— Варя, что вы не начнете учиться платья шить? — вдругъ спросилъ Порфирій.

жили, мы бы тоже работали…

— А какой же?

Порфирій не могъ сразу найти выраженія для своей мысли.

— Ну, и чортъ съ ними!

Вотъ ты не ходить къ нимъ, такъ и не знаешь, какъ у нихъ хорошо.

— Такъ и оставался бы портнымъ безграмотнымъ, — разсердился Ардальонъ.

— Ай! — раздался крикъ позади заспорившихъ молодыхъ людей.

Порфирій бросился къ ней, подставилъ чисто по-школьнически ногу пьяному ухаживателю и треснулъ его кулакомъ въ спину, тотъ рухнулся на толченый кирпичъ аллеи. Порф

— Подлецъ, — гаркнулъ онъ. — Изломаю тебя!

Ардальонъ и Варя схватили его дрожащими руками и потащили за собою.

— Такъ что же! не прикажешь ли позволить ему обнимать ее? — выдернулъ Порфирій свою руку изъ рукъ Ардальона.

— Справлюсь! — промолвилъ буянъ и вдругъ захохоталъ, обернувшись назадъ.

лась, но все еще пугливо жалась къ нему.

илъ руку Вари.

— Что вы? — спросила Варя.

тановилось душно, жарко, онъ разбрасывался снова и до зари не могъ уснуть.

кій ты, усталъ, голубчикъ мой.

— Что вы выдумываете!

.

огда слышался едва внятный шопотъ:

омъ начала укладываться въ постель, словно соверша трудную, мучительную работу.

суждая такимъ образомъ, засыпала капитанша.

Варя нахмурилась.

И Варя, и Порфирій смолкли. Урокъ шелъ довольно вяло. Вечеромъ Приснухинъ съ особенною страстностью спорилъ съ Ардальономъ насчетъ того плана жизни, который постоянно занималъ его молодую и горячую голову.

— Что съ вами, Порфирій? — спросила она.

— Опять началъ… Не къ добру это! — махнулъ рукою Приснухинъ.

мъ поразительномъ происшествіи. Наконецъ, слухи достигли и

— Кого? — воскликнули съ испугомъ жилицы.

— Да кого, кого? — приставали къ ней.

— Да вы, душа моя, успокойтесь! — попробовала успокоить слесаршу маіорская дочь.

— Ахъ, подлецъ, подлецъ!.. — продолжала волноваться слесарша. — Жену загубилъ, сына загубилъ! Провалиться бы ему въ тартарары! Говорила я, что не добромъ наживается

хи, гордо поднялъ голову, вышелъ на торную дорогу обмана, и вдругъ все, все оборвалось разомъ. Тутъ уже были не мысли о томъ, что скажетъ подлецъ «большой домъ», какъ придется кланяться, можетъ-быть, даже ненавистному сыну; но были тутъ полный страхъ передъ наказаніемъ и сознаніе своего безсилья вынести предстоящую к

— Вонъ, мерзавецъ! Я лакеямъ прикажу тебя вытолкать! — кричалъ крестный отецъ.

а, на которыхъ уже сверкали слезы.

му? Ты грудью стала за меня, ты ночей за меня не спала… А братья, сестры?.. Кто ихъ учить будетъ? Или имъ тоже неучами вырасти?.. Пусть хоть они доучатся!..

Порфирій плакалъ.

о ночамъ не спала, плакала…