на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 3

Клинок из черной стали

Все вокруг сделалось призрачным, жутким и потусторонним еще до того, как Юнджин, старшая сестра принцессы Чи Хён, задула последнюю свечу. Туманную галерею освещала Рыбачья луна. Но вовсе не из-за темноты Чи Хён радовалась теплу Хайори, прячущей голову в складках тонкого платья и такой же испуганной, как старшая сестра. И вовсе не от хриплого горлового голоса Юнджин, поющей старинную песню, дрожали девочки той ночью. Слабо мерцающая дорожка тянулась над морем Призраков, словно мощенная светящимися гнилушками, и манила к себе по залитым лунным светом волнам.

Девочкам, выросшим в Хвабуне, беспрестанный шторм казался такой же обыденной деталью пейзажа, как ореховый паркет под ногами или цветущая гоблинова лоза, увившая решетку под балконом… Однако это был один из тех редких вечеров, когда оба отца отправились на другие острова, и Юнджин разрешила сестрам не спать допоздна, чтобы послушать ее нескладное пение, и далекие огни, подобно свечам над могилой Затонувшего королевства, словно полнились зловещим смыслом. Слушая одну из любимых песен Юнджин, «Маяк потерянных душ», Чи Хён еще крепче обняла сестренку, и девочки дружно рассмеялись, отгоняя злокозненных духов, возможно карабкавшихся сейчас к ним по гладкой скале. Как известно, смех останавливает нечисть. Он бы помог, даже если бы вдруг принцессы остались совсем одни в огромном замке.

Хотя на самом деле они никогда не бывали совсем одни, во всяком случае в Хвабуне. Кроме слуг, которых в любой момент можно позвать колокольчиком, каждую принцессу охраняли трое стражей, отвечавших за добродетель, доблесть и дух дочерей Хвабуна, и они всегда находились рядом, поскольку нельзя знать заранее, когда потребуется их помощь. Если бы вместо малышки-сестры к Чи Хён сейчас прижимался Гын Джу, ей бы совсем не был страшен далекий маяк давным-давно исчезнувшей страны Джекс-Тот и она могла бы думать о вещах более приятных, чем затонувший остров, населенный мертвыми и проклятыми. Конечно же, она понимала, что ответные чувства любезного стража добродетели еще менее вероятны, чем возвращение Затонувшего королевства, но сейчас, при свете полной луны, подогрев свои фантазии глотком запретной рисовой водки, она верила, что любая цель достижима, только надо очень сильно мечтать.

Если бы Чи Хён пришлось выбирать, что попросить у судьбы, она попросила бы время. Кучу времени. Чтобы выспаться, затем хорошенько все обдумать и снова уснуть. Она поднималась по склону мимо костров, у которых грелись ее израненные и оборванные солдаты. Перевязанную руку дергали приступы боли, спину ломило, грудь сдавило так, будто Чи Хён захлебнулась холодным утренним воздухом. Как медленно тянулось время в Хвабуне, как не могла она дождаться, когда же начнется настоящая жизнь, как страстно жаждала поскорее сбежать от серой обыденности!

Даже не пытайся осуществить свои мечты. Это знание пришло слишком поздно, чтобы из него можно было извлечь какую-то пользу. Страшно подумать, какой наивной и глупой была она совсем недавно. Если Чи Хён уцелеет и сможет когда-нибудь взглянуть на сегодняшнюю ситуацию с высоты прожитых лет, что она скажет? Не в том ли заключается главный секрет взросления, что с годами ты теряешь былую самоуверенность? Ты просто должна идти вперед, зная, что уже не успеешь ничего изменить в своих планах, и понимая, какие же на самом деле они идиотские. Благодарение демонам, есть возможность прислушиваться к советам шести опытных капитанов. Теперь бы еще добиться, чтобы хоть двое из них в чем-то согласились друг с другом.

– Ты обещал сказать всего два слова, Феннек, а наговорил уже больше тысячи, – прервала Чи Хён поток объяснений, начавшийся в тот момент, когда генерал и Негодяй вышли из палатки. Как будто она сама не понимала, насколько Таоанский полк превосходит численностью ее войско. – Короче, что предлагаешь?

– Я бы хотел поговорить без свидетелей, – ответил Феннек, пристально глядя на генерала, вместо того чтобы покоситься на идущих впереди охранников или на стража добродетели, шагающего по другую руку от Чи Хён. – И этот разговор займет какое-то время, если, конечно, Гын Джу не возражает.

К удивлению Чи Хён, Гын Джу, не дожидаясь приказа, молча кивнул и прибавил шагу, вскоре поравнявшись с охранниками. Ее возлюбленному досталось в бою даже больше, чем ей самой. Правда, ему, в отличие от Чи Хён, удалось выспаться, но он все равно выглядел усталым и явно не хотел в это хмурое утро препираться с Феннеком.

Пока они пробирались через лагерь, снова пошел снег, Язык Жаворонка накрыла тяжелая туча, нависшая как раз над тем уступом, где Мрачный, София и Хортрэп наткнулись вчера на мьюранский отряд, пытавшийся обойти кобальтовых с тыла. При мысли о том, что придется карабкаться туда по обледенелому склону, у Чи Хён едва не подкосились ноги.

– Значит, так, генерал. – Феннек заговорил еще тише, хотя между ними и Гын Джу теперь без труда разместились бы три палатки. – Меня беспокоит Канг Хо. Жаль, что ты сказала ему об императрице Рюки и ее погибшем сыне. Надо было или смолчать, или задержать его в нашем лагере.

– Мне тоже жаль, что я не сижу сейчас на багряном троне, – проворчала Чи Хён. – Но мы с тобой взрослые люди и не можем тратить время на пустые сожаления. Лучше объясни, что ты хотел сказать.

– Только то, что теперь твой отец знает о награде, которую императрица Непорочных островов назначила за твою голову. А пообещала она именно то, ради чего он и затеял наш поход, – власть над Линкенштерном. Насколько я понимаю, от этой цели ты уже отказалась?

Чи Хён замедлила шаг, обдумывая ситуацию; к горлу снова подступила тошнота. Надо отдать должное Феннеку: как раз в тот момент, когда генерал решила, что волноваться больше не о чем, он выкинул очередной номер.

– Канг Хо – мой второй отец. Ты и в самом деле думаешь, что он попытается получить эту награду?

– Я думаю, что он осторожный человек, а ты поставила его в опасное положение.

Чи Хён негодующе взглянула на Феннека, а тот лишь отмахнулся затянутым в перчатку когтем.

– Понятно, что это случилось преднамеренно, но факт остается фактом. Если перейдет на твою сторону, он получит лишь то, что ты ему предложишь… но потеряет при этом супругу, дом и всякую надежду когда-нибудь завладеть Линкенштерном. Допускаю, что без первых двух он как-нибудь выживет, а вот насчет третьего – не уверен. Особенно сейчас, когда Канг Хо с целым имперским полком, готовым прислушиваться к его советам, подобрался так близко к своей строптивой и безрассудной дочери, чья окруженная армия несравнимо слабее его таоанских союзников.

– Довольно.

Чи Хён остановилась, закрыла глаза и набрала полную грудь морозного воздуха. Ее чуть не стошнило от доводов Феннека. Он прав. Если второй отец выступит против дочери, то вернет все потраченные деньги, а затем… На самом деле все складывается как нельзя лучше для Канг Хо, если это он убил сына императрицы, а вину решил свалить на Чи Хён. Он станет не только губернатором Линкенштерна, но и героем Непорочных островов – цель настолько заманчивая, что ради нее можно пожертвовать дочерью, якобы отомстив ей за убийство отеанского принца Бён Гу.

Он и вправду способен на такое?

А как тут удержишься от соблазна? Когда ставки настолько высоки, Канг Хо выгодней действовать за спиной у своего супруга, чем надеяться на непослушную дочь.

– Мне кажется, было бы разумно атаковать первыми, – прошептал Феннек, мягко опустив коготь на плечо Чи Хён; каждый раз, вспоминая о том, как прохождение через Врата изуродовало его руки, она вздрагивала и снова обещала себе, что никогда больше не рискнет воспользоваться столь необычным способом передвижения. – Под предлогом переговоров заманим в наш лагерь Канг Хо и, может быть, даже полковника Ждун…

– Довольно, – повторила Чи Хён.

Хотя «довольно» в этом случае означало «перебор». Да еще какой перебор. Принцесса едва держалась на ногах, в голове, груди и животе все кружилось с пугающей быстротой, и отчасти она сейчас приказывала именно своим взбесившимся внутренностям:

– Довольно!

– Ну, тогда я пойду, – сказал Феннек, пожимая ей руку. – Встретимся в полдень у тебя в палатке, как и было условлено. Я больше ничего не скажу о твоем отце, если меня не вынудят это сделать.

Чи Хён кивнула. Она не открывала глаза, пока не ушел Феннек. Затем осмотрелась: из палаток с любопытством выглядывали солдаты, едва ли не каждого украшали синяки и бинты под синими плащами из грубой холстины, которые она сама раздала новобранцам после прорыва из Мьюры. Самой молодой среди них была девочка, лет тринадцати от силы, с приплюснутым носом и заплывшим левым глазом. Чи Хён понимала, что должна сейчас сдернуть свой плащ с меховой подстежкой и набросить на щуплые плечи этой девчушки, взяв взамен ее тонкую поношенную накидку. Понимала, что людям необходимы подобные легенды, но было чертовски холодно для таких великодушных поступков, и никому не станет лучше оттого, что генерал простудится и сляжет. Чи Хён просто салютовала им и заметила, как дрожит ее здоровая правая рука, протянутая к солдатам, рисковавшим ради нее жизнью. Она с трудом нашла в себе силы выдержать их взгляды, проходя мимо.

И поймала себя на том, что с облегчением ускоряет шаг. Чи Хён расстегнула кобальтовый плащ и поплелась назад, чтобы отдать его девочке, чувствуя себя не борцом за справедливость, а раскаявшимся вором, решившим вернуть украденное. Все выжидающе смотрели на Чи Хён, и она понимала: надо что-то сказать. Но боялась, что только расплачется. Девочка смутилась ничуть не меньше генерала, но все же запахнула плащ на лисьем меху поверх своей ветоши. Чи Хён снова отдала честь. По крайней мере, теперь она дрожала только от холода, торопясь следом за Гын Джу навстречу новому тяжелому разговору, который опять же состоится по ее вине.

– Все в порядке? – тихо спросил Гын Джу.

Она заглянула в его встревоженные глаза, посмотрела на широкую трещину в покрытой снежными бисеринками маске и на время забыла обо всем остальном. При таком страшном ранении ее стражу добродетели нельзя было даже подниматься с постели, однако он решил оставаться рядом с ней, пока хватает сил, и умудрился разыскать для нее Мрачного в неразберихе огромного лагеря… А она едва не предала память о Гын Джу. Спасибо судьбе, в последний момент воссоединившей их. Она не достойна его.

– Я не собирался подслушивать, но Феннек, кажется, что-то говорил про одного из твоих отцов?

– Его беспокоит Канг Хо, – объяснила Чи Хён, пытаясь принять беззаботный вид, чтобы не расстраивать своего возлюбленного. Затем взяла Гын Джу за здоровую руку, и они вместе двинулись к верхнему краю лагеря. – Феннек считает, что я недостаточно жестко говорила с отцом вчера вечером, и я думаю, он в чем-то прав. Плевать мне на все эти рассуждения о том, что нужно забыть старые обиды, и на всякую прочую ерунду, после того, как Канг Хо пытался натравить Сингх на тебя и Софию в Ранипутрийских доминионах. Моему дорогому папочке, этой подколодной змеюке, надо было дать хорошего пинка под зад.

Пальцы стража дернулись в ее руке – Чи Хён слишком сильно сжала их, размышляя о предательстве своего второго отца. Какой же глупой соплюхой она себя показала, позволив гадкому старику, приказавшему убить Гын Джу, уйти безнаказанным. Надо было отдать мерзавца Софии – вот чего заслуживает этот интриган.

– Он не рассказывал, как дела в Хвабуне? – спросил Гын Джу, когда они миновали последний ряд палаток на дальнем краю лагеря и начали подниматься по крутому склону следом за двумя телохранителями. – Как поживают король Джун Хван и твои сестры? Боюсь, что теперь, когда императрица приказала арестовать тебя, у них могут быть неприятности.

Да благословят небеса этого сентиментального мальчика за его любящее сердце!

– Она не приказывала арестовать меня, – поправила Чи Хён, запыхавшись от долгого подъема по смерзшейся земле. – Она велела убить меня. И про Хвабун не было сказано ни слова, но прошло всего несколько часов с тех пор, как мы узнали о щедрой награде императрицы. При первой возможности я отправлю совомышь с письмом для моих родных. Так или иначе, нам нужно узнать, правда ли, что Затонувшее королевство вернулось, и что это на самом деле означает.

Снегопад стремительно набирал силу. Чи Хён размышляла, что бы написать первому отцу, какие найти слова, чтобы смягчить позор, что неизбежно обрушится на его гордую голову. И вдруг до нее дошел ужасный смысл вопроса Гын Джу. Она остановилась на середине подъема.

– Духи небесные и подземные! Ты считаешь, что родственников накажут за мои преступления? Я хотела сказать, за мои предполагаемые преступления. Если императрица Рюки знает, что я командую Кобальтовым отрядом, и думает, что я убила ее сына, чем это может грозить Хвабуну? Моему первому отцу и сестрам?

– Я… не смею даже предположить, – ответил Гын Джу, бледный как снег, скопившийся на его высокой четырехугольной шляпе, и опустил глаза. – Если судить по справедливости, то они ни в чем не виноваты, но одной справедливости порой бывает недостаточно.

– Не уверена, что вообще когда-нибудь бывает, – сказала Чи Хён, рассеянно жуя прилипшую к щеке прядь синих волос, затем посмотрела на свой унылый лагерь и туман, все еще клубившийся над самыми большими, если верить Хортрэпу, Вратами на Звезде. О демоны Багряной империи, зачем она вообще позволила втянуть себя в эту безрассудную авантюру? – Проклятье! Слушай, ты можешь вернуться в палатку и послать совомышь к моему второму отцу? Пусть посмотрит, вернулся ли он, и передаст, что нам снова нужно поговорить. Пожалуй, надо бы спросить у него, что мне делать с императрицей и первым отцом. Зря я так рано отпустила его к имперцам.

– Конечно могу. – Гын Джу проглотил комок в горле. – Хотя сначала… Можно я скажу тебе кое-что? Никогда раньше не говорил и больше никогда не буду, но сейчас мне нужно…

– Это не может обождать? – Как бы ни был ей дорог возлюбленный, его постоянная потребность выражать свои чувства немного утомляла. – У меня сейчас очень важное дело.

– Да, конечно, – произнес он с облегчением, словно преступник, которому отсрочили исполнение приговора, но тут же напрягся, пытаясь, очевидно, пересилить себя. – Все-таки нам обязательно нужно поговорить. Я пытался сказать тебе это еще ночью, но ты уснула, а утром не заходила в палатку…

– Мы скоро поговорим, обещаю. – Чи Хён попыталась изобразить улыбку. – А теперь поцелуй меня и тащи свой милый зад обратно в палатку.

Конечно, надо было попросить, чтобы Гын Джу остался и помог ей разобраться со всем этим дерьмом, но он едва переставлял ноги. А как вздрогнул, когда она слегка задела его маску? Красавчик хренов! Нянчиться с капризным любовником – это именно то, что нужно Чи Хён для полного спокойствия, как раз в тот момент, когда второй отец что-то замышляет против самой Чи Хён и ее ни в чем не повинной семьи, которая очутилась между мстительной императрицей Непорочных островов и возрожденным Затонувшим королевством. Глядя вслед спускавшемуся с горы Гын Джу, она утешала себя тем, что у него и впрямь великолепная задница. Потом Чи Хён окликнули телохранители, и она продолжила подъем к уступу, где ее ожидала еще одна веселенькая встреча.

Забравшись наверх, она увидела своих охранников, о чем-то беседующих с кучкой незнакомцев в покрытой снегом одежде, собравшихся на узкой площадке. У нее тут же похолодели ноги, а морозный воздух обжег легкие. Западня. Не прошло и двенадцати часов с тех пор, как Чи Хён узнала о назначенной за ее голову награде, как сама попалась в мышеловку, уйдя так далеко от лагеря всего с двумя людьми, чьи лица к тому же были скрыты под масками чудовищ, которыми Феннек снабдил ее телохранителей. Каким блестящим полководцем она себя показала, отослав Гын Джу еще до того, как убедилась, что ей ничего не грозит? А еще удачней было решение оставить Мохнокрылку в палатке, вместо того чтобы вытащить ленивое создание на мороз. Что ж, теперь Чи Хён поплатится за свою глупость.

Возможно, все кончилось бы паническим бегством по крутому склону и падением в пропасть, если бы Чи Хён не справилась с разыгравшимся воображением. Эта была вовсе не засада, просто ее самые доверенные телохранители встретились с разведчиками, которым она сама приказала осмотреть горы, памятуя о вчерашней, едва не увенчавшейся успехом попытке мьюранцев обойти лагерь кобальтовых с тыла. Несколько глубоких вдохов помогли ей собраться с мыслями, пусть даже вместе с этим вернулась и острая боль в раненой руке.

– Он остался там, за деревьями, – доложила телохранительница Анкит, стягивая заиндевелую стальную маску с изображением морды пантеры, лишь чуточку более свирепой, чем лицо владелицы. – Разведчики развели костер, так что, если желаете поговорить с глазу на глаз, мы с Кабилом можем присмотреть за вами оттуда.

– Или вы можете погреться у костра, а остальные постоят здесь, – добавил Кабил, хотя и не было похоже, что ему самому нравится это предложение.

– Не думаю, что кто-нибудь отказался бы от тепла сегодня утром, – ответила Чи Хён и направилась к оранжевому пятну, еле заметному за густым снегом.

Узкий уступ был всего лишь небольшим бугром на склоне Языка Жаворонка с купой согнувшихся от ветра сосен, торчащих из каменистой почвы как раз в том месте, где склон продолжал бесполезный подъем. На краю рощицы курился жидкий дымок костра, цепляясь за сучья невысоких деревьев, а еще дальше Чи Хён разглядела два темных силуэта. Один человек сидел возле дерева, а другой лежал под навесом из веток.

– Они появились здесь раньше разведчиков, но те опознали варвара из нашего лагеря и разрешили остаться, – объяснила Анкит. – К костру не подходил, так и сидит сиднем. Разведчики просят, чтобы вы разрешили ему спуститься или хотя бы приказали унести труп.

– Он их пугает, – вставил Кабил.

– Подождите меня у костра, – распорядилась Чи Хён.

Охранники уселись возле огня еще прежде, чем она успела обойти костер стороной. Если хоть на секунду почувствует это уютное тепло, то уже не сможет одолеть соблазн. И после вчерашнего безрассудства разговор на морозе не казался ей таким уж тяжким наказанием.

– Прошу прощения, генерал, но вам не стоит оставаться на такой стуже, во всяком случае без накидки, – окликнула Анкит. И прежде чем Чи Хён развернулась и бросила тяжелый взгляд на телохранительницу, говорящую об очевидном, та уже расстегнула синий шерстяной плащ и протянула генералу. – Разведчики прихватили с собой пледы, так что… Возьмите, пожалуйста.

Поблагодарив телохранительницу и завернувшись в задубевший от холода плащ, Чи Хён прошла под дырявый полог сосновых веток. Снег таял у нее на шее, сапоги скользили по обледенелым камням. Сидевший под деревом поднялся при ее приближении. Она не решилась взглянуть ему в глаза, понимая, как он измучен, как огорчен тем, что она не пришла раньше. Еще одна ошибка – пусть она не могла спасти старика, но могла хотя бы заметить его исчезновение. Должна была заметить, проклятая эгоистка. Чи Хён слишком поздно явилась почтить его память, и этого слишком мало, но все же больше, чем она может сделать для большинства солдат, отдавших за нее жизнь накануне.

Вот он, лежит под навесом, белые хлопья только теперь начали падать на лицо, жуткая гримаса еще не скрыта под снежным саваном. Чи Хён опустилась на колени над детским тельцем, только теперь осознав, что оно действительно детское. Это был труп не взрослого мужчины, а худенького мальчика, таких обычно дразнят за хлипкое телосложение и тонкие конечности. Лишенный огня, ярко пылавшего в нем при жизни, некогда свирепый Рогатый Волк напоминал сейчас Чи Хён неоперившегося воробышка, которого она с сестрами однажды нашла под корнями оливкового дерева в Хвабуне. Все, что осталось от былой мощи варвара, – это жуткий оскал рта, застывшего в немом крике, обращенном к бессердечным небесам… или в последней насмешке над ними.

– Ты пришла, – произнес Мрачный у нее за спиной, а затем повторил дрогнувшим голосом: – Пришла.

Они уже ничем не могли больше помочь Безжалостному. Чи Хён обернулась, Мрачный обхватил ее огромными ручищами и спрятал заплаканное лицо в ее волосах. Она тоже обняла его со всей силой, на какую отважилась, опасаясь, как бы не открылись раны.

А затем прижалась еще крепче, понимая, что вину необходимо искупить кровью. И крови должно быть куда больше, чем эти капли.

Они стояли, обнявшись, под непрекращающимся снегопадом, и им было тепло. Но не совсем.


Глава 2 | Клинок из черной стали | Глава 4