Спустя два дня
Когда его глаза открылись в следующий раз, он увидел склонившуюся над ним Фелисити.
— Присцилла, иди скорее, Грант приходит в себя! — По щекам девушки текли слезы, но она улыбалась. — Мы так боялись за вас.
Где-то рядом раздался голос Присциллы:
— Локлен, Киллиан! Он очнулся!
Кто-то затопал, его приподняли. Фелисити и Присцилла подсунули подушки ему под спину. Он посмотрел по сторонам и понял, что находится в своей спальне. На нем была чистая ночная рубашка, кровь с рук смыли.
— К-как… — произнес он напряженным голосом, чувствуя боль в горле.
— Вас принесли два докера. — Фелисити с лицом, мокрым от слез, протерла его лоб холодной тряпочкой.
В спальню вошел Локлен, неся два стула, — один для себя, второй для Присциллы, которая села напротив Фелисити.
— Ты поправишься, но голова будет болеть еще долго.
Киллиан раздраженно прошелся по комнате.
— Они похитили тебя. К тому времени, когда я оказался у двери, тебя уже забросили в экипаж. Мы не смогли их остановить.
— Я помню… реку, — пробормотал Грант.
Фелисити кивнула.
— Правильно, вас нашли докеры. Они случайно услышали, как какие-то люди похвалялись тем, что обработали лорда Гранта Синклера и бросили его на улице.
— Они разыскали тебя, потому что рассчитывали на щедрую награду. — Присцилла повернулась к Фелисити, которая испуганно приложила руку к горлу. — Когда они принесли тебя, нас всех не было дома — мы тебя искали. А Фелисити осталась на всякий случай: мы подумали, вдруг ты вернешься. Она отдала им бабушкино жемчужное ожерелье с гранатовым крестиком.
— Не нужно было отдавать такую ценную вещь, — сказал ей Киллиан. — Хватило бы нескольких свечей и моих золотых запонок.
— Кроме бабушкиного ожерелья, у меня не было ничего по-настоящему ценного. — Фелисити вытерла рукавом слезу со щеки. — Я так обрадовалась, что вы живы. Если бы у меня было еще что-то, я бы и то им отдала.
— Фелисити, вы ангел! Я верну ваше ожерелье. Даю слово. — Грант сжал ее пальцы. — Только я… устал. Очень устал. — Глаза его закрылись, и он заснул, держа ее за руку.