И грянул гром с тяжёлой силой злобной,

Внезапно, днём весенним, поутру.

Я этот день запомнил так подробно,

Что с памятью о нём, видать, умру.

О, те шаги, заглядыванья в щели,

Те голоса пустые, взгляды те,

И всё взаправду, въявь, на самом деле,

Не сон лихой, не строчка на листе!

Потом Литейный, зданье, что могилой

Назвать бы правильнее, кабинет,

Откуда не выходят, а на нет

Как будто сходят.

И со мной так было.

Лязг ружей. Конвоиры. Лязг ключей.

Бетонный пол. Железной койки вздроги.

О, стих мой милый — вздох души моей,

Мечты мои — и вот теперь итоги.

И ты — бетонный тот же меришь пол

Пустынными шагами, той же дрожью

Дрожит железо койки.

Он пришёл,

Наш общий час — о том и слово Божье

Нам предрекало притчей о зерне,

И о разбойниках, и об Иуде,

О том и строки пели, и во сне

Не зря метались взрывы, стоны, люди…

Припомнить ли ту лобную скамью,

Змею клевет, скользнувшую меж нами…

Тогда-то мы испили — письменами

Предсказанную чашу нам сию.

Ещё и встречи были, и слова,

И даже строки снова, как бывало,

Но каждый понимал, что миновало

То роковое, чем душа жива.