1

Заведующий отделом овощей и фруктов Сэйдзо Отака, как всегда, занимался поутру раскладкой товара на прилавках. В уставе магазина значилось, что ко времени открытия, то есть к десяти утра, все товары необходимо выложить. Так было заведено в фирме «Исиэй-стор», хотя практического смысла сие правило не имело.

Во-первых, просто не хватало рук. Чтобы в десять часов показать весь товар лицом, только в отдел овощей и фруктов надо было бы нанять ещё двух почасовиков. К тому же, чтобы нормально всё успеть, на работу надо было выходить на полчаса раньше.

Отака считал, что это вообще никому не нужно. Те покупатели, что являются в магазин с утра, обычно приходят или за каким-то очень специфическим свежим продуктом, идущим с уценкой, или за чем-то сугубо конкретным, что им позарез необходимо. Те, что нацелены на обычные повседневные закупки вроде капусты и огурцов, появляются где-то к половине двенадцатого. Вот к тому моменту, как полагал Отака, и надо показывать товар лицом, раскладывать всё в идеальном порядке на прилавках.

— Молодец, Отака, отличная раскладка товара! — послышался у него за спиной голос начальника отдела реализации Итимуры.

Сегодня утром Итимура вместе с исполнительным директором Исикари в кои-то веки посетили Центральный и вот теперь, проведя утреннюю летучку, отправились с обходом по всему магазину.

— Хм, действительно! — прищурился обернувшийся к прилавкам с фруктами Исикари, оторвавшись от созерцания винограда «де ла фе», — Красота! На переднем плане красная клубника, за ней идут мушмула, виноград, а там опять красные яблоки… Рядом жёлтые цитрусовые. Картинка, да и только!

— Если такой умелец-завотделом научит других и подготовит команду, то скоро нам и скоропортящиеся продукты будут прибыль приносить, — ласковым тоном заметил Итимура, с весёлой усмешкой кивнув в сторону Отаки.

Услышав такую дружескую похвалу от управляющего компанией — чего ранее ему удостаиваться не доводилось, — Отака несколько смутился, но настроение у него при этом явно не ухудшилось.

— Отака, и когда же ты всю эту науку осилил? — поинтересовался Исикари.

— Да конкретно трудно сказать… — замялся Отака, соображая, как получше объяснить. — Видите ли, я тут ходил на семинар заведующих отделами овощей-фруктов в магазинах самообслуживания. Ну вот, опыт и пригодился.

— Надо же! Оказывается, есть такой полезный семинар? — удивился Исикари. — А что, господин Итимура, надо нам стараться всех работников посылать при случае на такие семинары.

— Конечно, мы так и делаем.

— Моё кредо: самое важное — развивать индивидуальные способности каждого.

— Согласен, — торжественно промолвил Итимура, но, возможно пресытившись темой, больше к этому разговору не возвращался. Вглядевшись в угол одного овощного прилавка, он многозначительно изрёк:

— Ого!

«Дело плохо!» — пронеслось в голове у Отаки.

Итимура остановился посмотреть то, что называлось «уголком уценённых продуктов». Большую часть «уценённых продуктов» сейчас составляли разрезанные пополам кочаны китайской капусты-хакусай, именуемой в обиходе «белым овощем». Вернее, когда-то цвет этого овоща был действительно близок к белому. Капусту хотели поскорее сбыть, разрезав большие кочаны надвое, но товар не пошёл, осталось больше половины, и вот теперь срезы сильно пожелтели, местами даже почернели, отчего кочаны выглядели довольно отталкивающе.

Вчера Отака уже подумывал эти остатки выбросить — уж больно они стали неприглядны. Всё равно, конечно, их надо было выбрасывать, но пока что он решил всё-таки выложить увядшие половинки на прилавок по десять иен штука. И сразу же их стали брать! Правда, всё до конца распродать не удалось, но осталось немного. Отака, в общем-то, был доволен.

Однако перед самым закрытием магазина кое-кто подпортил его хорошее настроение — будто вылил ушат холодной воды. Пришедший к ним в Центральный на стажировку дотошный Рёсукэ Кодзима долго и пристрастно его пытал насчёт подпорченных кочанов. Этот Кодзима был двоюродным братом самого исполнительного директора Исикари. Он совсем недавно уволился из своего банка в Кансае^[10] и перешёл в компанию «Исиэй-стор».

— Как продаётся? — спросил Кодзима, подойдя к Отаке, когда тот выкладывал капусту третьей свежести на прилавок.

— Да вот, видите, плохо, потому и дошло до такой кондиции.

— Ну а теперь продастся по новой цене?

— Теперь должно. По десять-то иен! Ведь в наше время разве за такие деньги хоть что-нибудь купишь?!

— Это уж точно. Ну и что из подобного «белого овоща» можно приготовить?

— Да разное, — грубовато ответил Отака, озлившись в глубине души на подобные расспросы. — Засолить его можно, например, а потом в соевый суп.

— Значит, засолить? — задумчиво переспросил Кодзима с серьёзной миной. — И вкусно будет?

— Ну если в суп не годится, можно отдать цыплятам на корм.

— Пожалуй! — расплылся Кодзима в такой непритворно радостной улыбке, что Отака даже удивился. — А ведь правильно! Птице на корм вполне годится. Значит, так его и можно использовать!

Отаке показалось, что из него хотят сделать дурака.

— Господин Кодзима, — сказал он, — вы, право, такими странными вещами интересуетесь! Но пожалуйста, спрашивайте всё, что хотите. Есть у вас ещё вопросы?

— Есть, есть. Если вы мне кое-что тут объясните, мне это очень поможет сориентироваться. Вот сколько у вас сейчас этих половинок?

— Да, наверное, штук пятьдесят.

— Вон оно что! Значит, кроме этих, на прилавке, есть ещё штук двадцать?

— Да, есть ещё.

«Ну и въедливый тип этот Кодзима! — подумал Отака. — Я ему сказал, что подпорченных половинок штук пятьдесят, а он-то уже заранее посчитал, что здесь выложено всего тридцать».

— И когда же вы их уценили до десяти иен?

— Где-то час тому назад.

— Да? А сколько у вас их было на тот момент?

— Наверное, штук двести.

— Значит, уценив каждую половинку до десяти иен, вы от них получили прибыль две тысячи, так?

По тону Кодзимы Отака почувствовал, что тот хочет поддеть собеседника.

— Я тут думал не столько о величине прибыли от продажи, сколько о чистой прибыли для магазина в принципе. Если бы мы кочаны выкинули, магазин лишился бы этих денег.

— Ну-ну, — кивнул Кодзима с понимающим видом, — Я тут вспомнил, как мне когда-то говорили. Если зеленщик утром закупит товаров на двадцать тысяч иен, придётся сначала торговать до тех пор, пока все двадцать тысяч не окупятся. Допустим, к трём часам дня прибыль от продаж как раз составит двадцать тысяч. А дальше уже пойдёт чистая прибыль. Поэтому цена того или иного продукта уже не имеет особого значения. Так или нет?

— Наверное, так. Только я прошу прощения, господин Кодзима, вы уж не обессудьте, но покупатели…

— Ох, извините, извините! Это я слишком увлёкся беседой. Извините великодушно! — с лукавой усмешкой промолвил Кодзима. — Можно ещё один, последний вопрос? Не хотите ли сегодня вечером выпить стопку где-нибудь по соседству?

— К сожалению, сегодня вечером не получится, — ответил Отака.

Действительно, он был занят. Они давно решили встретиться и посидеть с Норио Такэ из мясного отдела, у которого был к нему серьёзный разговор: хотел посоветоваться насчёт недавнего инцидента с несуном^[11].

— Ну а завтра?

— Завтра у меня тоже вечер занят.

Это была ложь. Ничего важного у него на завтрашний вечер не намечалось. Просто ему захотелось отказаться — и всё тут.

— Жаль, ну что ж, а послезавтра?

— Тоже неудачно складывается.

А это уже было правдой. Более того, именно в этот вечер Отака договорился встретиться с Ёсико Мисаки, секретаршей исполнительного директора.

Кто знает, может быть, этот день станет поворотным в судьбе Сэйдзо Отаки…

Трижды получив отказ на своё предложение, Кодзима побледнел и изменился в лице. В душу Отаки, от рождения склонного к философической рефлексии, закралось неприятное предчувствие.

— Вы уж извините, что так получается. Я ведь ничего такого не имею в виду… Знаете, давайте непременно куда-нибудь пойдём на следующей неделе. Я вас сам найду, хорошо?

— Ну давайте, — сказал Кодзима и с тем удалился.

После его ухода Отака снова принялся выкладывать на прилавок пожелтевшие половинки кочанов, однако настроение было безвозвратно испорчено — какая-то тяжесть легла на сердце. Не то чтобы Кодзима был такой уж отталкивающей личностью. В конце концов он ведь его не критиковал, а всего лишь задал несколько вопросов. Тем не менее отчего-то у Отаки в душе остался пренеприятный осадок — он словно злился на себя самого.

И вот теперь управляющий Итимура остановился как раз напротив «уголка уценённых продуктов». Памятуя о вчерашнем разговоре с Кодзимой, Отака решил, что дело плохо, — не иначе, по его наводке…

Однако реакция начальства оказалась прямо противоположной его ожиданиям.

— Здорово, — одобрил Итимура и посмотрел на Исикари. — Вот где проявляется характер! Так и должен поступать настоящий торговец. Вот именно! Выбросить товар проще простого. А вот превратить его в ликвид, поработать над вопросом, уценить до десяти иен, чтобы сбыть, — это не каждый сможет!

— У вас и учимся, как надо торговать, господин Итимура!

— Вот-вот! — добродушно рассмеялся Итимура и похлопал Отаку по плечу. — Когда дорастёшь, займёшь пост повыше, старайся, чтобы ничего у тебя не залёживалось, чтобы с самого начала было неликвида поменьше.

Разговор таким образом сам собой закруглился.

— Ну, будь здоров.

Отака, чуть склонив голову, провожал начальство долгим взглядом.