Глава девятая Вылет на Кавказ

Резко взвыли форсированные двигатели, самолёт разбежался и задрав нос, взмыл в небо. Затем набрал высоту, развернулся и взял курс на Москву. У опустевшего аэровокзала остались трое: Виноградов, Кравцов и администратор Петров.

– Ну как, Шурик, завтра вылетаем? – оператор взглянул на Петрова.

– Летим, – подтвердил администратор, – только надо упаковать аппаратуру и плёнку, чтобы я знал, сколько мест регистрировать.

– Не мешает и личные вещи собрать, – поддержал его Кравцов.

– Поехали в гостиницу, готовиться к отъезду, – сказал Виноградов и направился к машине.

Так как ассистенты и механики улетели в Москву, операторы всё подготовку провели самостоятельно. Упаковав шесть кофров с аппаратурой и четыре яуфа с плёнкой, они, уставшие до невозможности, рано легли спать.

На следующий день, позавтракав в ресторане, Виноградов, Кравцов и администратор Шурик решили перед отъездом сходить на море. Погода стояла солнечная, было жарко и море плескалось у берега небольшими, как бы ленивыми, волнами. Раздевшись, Александр вошёл в воду и быстро поплыл. Шурик и Виктор старались не отставать от него. Они заплыли довольно далеко и оператор, перевернувшись на спину, взглянул на своих товарищей. Виктор выглядел вполне прилично, а вот Шурик, казалось, был уже на пределе.

– Зачем ты заплыл так далеко? – гневно закричал Виноградов, но его возмущение осталось без ответа, так как от Шурика Петрова на поверхности остались только нос и большие очки, а сам он уже весь был под водой и подавал лишь слабые признаки жизни.

Виноградов и Кравцов ринулись к нему и, подхватив обессилевшее тело, как можно скорее поплыли к берегу. Уже лёжа на песке, после того как Виноградов сделал ему искусственное дыхание, Шурик постепенно пришёл в себя.

– Спасибо, – еле шевеля синими губами, только и смог прошептать он.

Вокруг сразу же собралась толпа любопытных, всем хотелось знать что произошло, но Виноградов, поднявшись, громко сказал:

– Граждане, всё в порядке, пострадавших нет и свидетели не требуются.

Во избежание дальнейших неприятностей, я прошу всех немедленно разойтись.

Его патетическая речь возымела действие, толпа быстро рассосалась и через полчаса трое молодых людей благополучно вернулись в гостиницу. После сытного обеда, когда к Петрову возвратилась административная хватка, он твёрдым голосом объявил:

– Мы вылетаем через два часа, прошу собрать аппаратуру и не опаздывать к автобусу.

Когда Шурик вышел из за стола, Виноградов и Кравцов беззлобно посмеялись над серьезным тоном Петрова, но они были уверены, что несмотря на некоторые странности, их администратор является вполне надёжным человеком, на которого всегда можно положиться.

Как и следовало ожидать, вылет самолёта задерживался и Виноградов привыкший к сюрпризам аэрофлота, зашёл в буфет выпить чашечку кофе. Торговля шла довольно бойко и полная буфетчица в тёмном парике ловко орудовала у прилавка.

– Двойной кофе, пожалуйста, – Виноградов вынул портмоне, готовясь заплатить за заказ.

– Ой, а я вас узнала, – приветливо улыбнулась буфетчица. – Вы актёр и в кино на лимане снимаетесь.

– Нет, я не актёр, я оператор и работаю за камерой.

– Тю, да какая разница! – буфетчица поставила горячий кофе на стол. – Всё равно ж в кино крутитесь. А я ж смотрю такой знакомый, ну просто как на плакате у клуба.

– Ну вы скажете, спасибо порадовали, – Виноградов расплатился и присел за столик.

«Вот уже и за киноактёра принимают» – он неторопливо пил кофе и одновременно делал пометки в блокноте, составляя план на следующий день.

Выйдя из буфета, он ещё немного побродил по аэровокзалу, купил пару газет и, уже возвращаясь к группе, услышал объявление по радио. Суровый женский голос сообщил, что рейс на Сухуми задерживается ещё на два часа.

– Вот мы и попали, – удручённо сказал Кравцов. – Шурик, ты же обещал, что мы улетим вовремя.

– Я не диспетчер аэропорта! – вспылил администратор. – У меня помимо вылета ещё много других нерешённых проблем. Я надеялся, что мы прилетим вовремя и я смогу выбить места в гостинице, но теперь мне это кажется уже не реальным.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы будем ночевать в чужом городе на улице?

– Я надеюсь, что этого не случиться, – голос Петрова слегка дрогнул. – Иначе я потеряю доверие Семёнова, а это верный крест на моей служебной карьере.

Посадку объявили в десять часов вечера и через сорок минут самолёт взмыл в ночное небо. В двенадцать часов ночи, после посадки в аэропорту Сухуми, Виноградов и Кравцов получили свой многочисленный багаж. Здесь были кофры с аппаратурой, яуфы с плёнкой, штативы и аккумуляторы.

– Послушайте, господин Петров, – обратился Виктор к администратору и в его голосе послышалась ирония. – Я бы на вашем месте платил операторам дополнительные деньги за работу грузчиками.

Не поняв юмора, Шурик ответил:

– Я не имею права платить вам сверхурочные, так как вы относитесь к разряду инженерно-технических работников.

– Всё ясно! – констатировал Кравцов и потащил к выходу два тяжёлых кофра.

Когда вся аппаратура была вынесена из здания аэропорта, Петров уверенным шагом пошёл к стоянке такси, но через некоторое время с унылым видом вернулся.

– Ну что? – устало спросил Виноградов.

– Да они просто озверели эти таксисты, – взорвался администратор.

– Запрашивают такую цену, которая мне и в Москве не снилась.

Он с тоской оглянулся, увидел неподалеку рейсовый автобус и голосом, не терпящим возражений, сказал:

– Будем добираться до города на автобусе.

– Вот это номер, – недовольно пробормотал Кравцов. – Мне кажется, что за неделю этой поездки я сброшу лишний вес, который нагулял в экспедиции.

Виноградов молча взял кофры с плёнкой и понёс их к автобусной остановке. Кравцов, с двумя тяжёлыми кофрами, старался не отставать от него, а замыкал шествие Шурик Петров, с трудом перетаскивая тяжёлый аккумулятор. В несколько ходок они перенесли весь багаж в автобус и через сорок минут быстрой езды прибыли в центр города.

Когда они выгрузили аппаратуру, Шурик уверенно сказал:

– Я сейчас поеду в гостиницу, чтобы выбить для нас номер, а вы пока стерегите багаж и наслаждайтесь чистотой ночного воздуха.

Не став слушать возражений, администратор быстро пошёл по улице, перехватил на углу свободное такси и умчался в неизвестном направлении. Виноградов и Кравцов остались одни, закурили и стали неуверенно оглядываться.

Они были первый раз в Сухуми, хотелось увидеть что-то необычное, но та улица, на которой они сейчас находились, почти ничем не отличалась от подобных улиц в других южных городах. Ночью стало довольно прохладно, дул сильный ветер и Виноградов, одетый в лёгкую тенниску, заметно мёрз.

– Ничего, сейчас приедёт Шурик Петров и порадует нас уютным номером в тёплой гостинице, – Кравцов пытался взбодриться, но было видно, что и он устал сегодня.

Где-то в три часа ночи из-за угла вынырнула сутулая фигура администратора и Виноградов облегчённо вздохнул.

– Ну, как дела, Шурик?

– Пока ничего хорошего, Александр Михайлович, – угрюмо ответил Петров. – Мест в гостинице нет!

– Как нет? – возмутился Виноградов. – Места были забронированы ещё перед выездом из Керчи.

– Были забронированы, но свободных мест нет, – Шурик был явно огорчён, – но я нашёл выход, – администратор заметно оживился.

– Здесь, в городе, у меня много знакомых. Хорошие, компанейские ребята. Я обзвонил несколько человек и нас радушно приглашают в гости.

– Как же мы со всем этим барахлом поместимся в одной, небольшой квартире? – по тону Виноградова было ясно, что он совершенно не верит в эту затею.

– А мы и не будем располагаться в одной квартире, – Шурик нетерпеливо размахивал руками. – Я же вам уже сказал, что нас пригласили не один, а несколько моих друзей и поэтому нам придётся временно рассредоточиться.

Уговорив своих подопечных, администратор снова убежал и вскоре пригнал свободное такси. Чувствуя близость домашнего очага, еды и тёплых постелей, операторы быстро загрузили аппаратуру в багажник и уселись в машину.

– Откуда приехали? – спросил водитель, худой, черноволосый парень. Он говорил с сильным кавказским акцентом.

– Из Москвы, – коротко ответил Виноградов.

– Хороший город, я там был, но Сухуми всё равно лучше.

– Каждый человек хвалит тот город, в котором живёт.

– Но Сухуми действительно красивый город, – уверенно произнёс водитель.

– Во-первых он находится у моря, а во-вторых на Кавказе. Вот скажи мне, Москва находится на Кавказе? Нет. Вот и я о том же!

Машина мчалась по ночным улицам, мимо проносились освещённые витрины и неоновые огни реклам. Людей видно не было, город спал. Минут через пятнадцать, такси проехало по крутой улице вверх и остановилось у четырёхэтажного дома.

– Виктор, забирай свои вещи, два кофра с аппаратурой и выходи. Завтра мы за тобой заедем, – Петров был категоричен и возражать ему не хотелось.

– Не поминайте лихом, – буркнул Кравцов, выбрался из машины и, сгибаясь под тяжестью кофров, пошёл за администратором в дом.

Когда он вернулся, машина снова продолжила путь. Промелькнули тёмные переулки, потом пошли какие-то огороды и неожиданно такси остановилось у кирпичного дома. Виноградов понял, что пора ему выходить.

– Александр Михайлович, я помогу вам перенести вещи, – Шурик был предупредителен, как опытный администратор. – Сейчас я познакомлю вас с Гогой и его мамой Серафимой Павловной. Она русская, но вышла замуж за абхазца, а когда он умер, осталась здесь с сыном.

Они поднялись на третий этаж и остановились у высокой, деревянной двери. Было заметно, что её недавно покрасили в коричневый цвет. После нескольких звонков, дверь со скрипом отворилась и на пороге появился высокий небритый мужчина в трусах. Во рту у него дымилась сигарета и он протирал руками заспанные глаза.

– Здравствуй, Гога, ты помнишь меня? – начал было Шурик, но хозяин только махнул рукой.

– Заходи, дорогой, мне мама сказала, что ты звонил.

– Я не один, вот товарищ со мной, – администратор подтолкнул вперёд Виноградова. – Мы в гостиницу не попали, ты оставь его у себя на ночь, а завтра я что-нибудь придумаю.

– О чём разговор, Шурик, хоть навсегда оставляй его. Я же вижу, что хороший человек пришёл в дом, еда и постель для друга всегда найдётся.

– Ну значит на том и порешили, – устало пробормотал Петров. – Вы отдыхайте, а я поеду. Спокойной ночи.

– Куда же ты поедешь ночью? Будешь стучаться в чужие двери? Оставайся! – Гога взял Шурика за руку и попытался задержать его в прихожей, но Петров обнял его и дружески похлопал по плечу.

– Спасибо, Гога, спасибо, дорогой. Я к Гие поеду, у него сейчас свободно жена к родителям на неделю уехала, да и звонил я ему уже.

– Как знаешь, дорогой.

Администратор ушёл, закрыв за собою дверь, а нахмуренный Гога повёл Виноградова на кухню. Там он нарезал хлеб, вынул из холодильника брынзу масло, сыр и, поставив на огонь чайник, пригласил гостя к столу.

– Спасибо, – поблагодарил Виноградов, – но мне как-то неудобно, что я беспокою вас.

– Ничего, друг, это не проблема, – Гога попытался улыбнуться. – Вот пройдёт немного времени, возможно я приеду в Москву и вы также встретите меня.

Хозяин ушёл в комнату, а Виноградов, несмотря на позднее время, принялся за еду. Брынза и сыр были отличного качества, масло просто таяло во рту, а хлеб был ещё тёплый, как будто его недавно испекли. Гога появился в тот момент, когда с едой было покончено и Виноградов сидел в ожидании чая.

– Всё было очень вкусно, спасибо, – сказал он.

– Это хорошо, но сейчас вы попробуете горный мед, его мои пчёлки на пасеке собирали, – хозяин засуетился у плиты, громыхая чайником, затем поставил на стол чашки и литровую банку мёда.

Пить чай они сели вместе и надо было признать, что мёд оказался превосходным. По вкусу он напоминал тёрпкую карамель, а запах был как у луговых цветов. После ужина Гога провёл Виноградова в полутёмную комнату и шёпотом проговорил:

– Мама уже спит и, чтобы её не тревожить, мы не будем зажигать свет.

Я вам постелил на диване, бельё чистое, отдыхайте.

Уже накрывшись тёплым одеялом, Виноградов подумал о том, что несмотря на дорожные приключения, поездка складывается удачно. Он глубоко вздохнул, повернулся на правый бок и сразу же заснул. Сон был глубокий, но с приятными сновидениями. Приснилась, конечно же, Наташа. Смеётся, бегает по берегу и зовёт за собой.

Сон был прерван от того, что кто-то упорно тряс его за плечо.

– Александр Михайлович, просыпайтесь, пора вставать, уже восемь часов утра.

Виноградов открыл глаза и увидел перед собой лицо Шурика, очень похожее на Буратино, но с одетыми поверх длинного носа очками.

– Откуда ты взялся и почему так рано? – стараясь стряхнуть сон, спросил Виноградов.

– Я уже вызвал такси и через несколько минут оно будет у подъезда. Так что советую вам поторопиться.

Оператор поднялся с постели и направился в ванную, прихватив с собой рубашку и джинсы. Петров подошёл к окну и распахнул полупрозрачные шторы.

Солнечный свет ворвался в комнату, осветив мягкими бликами старый шкаф с потускневшей политурой, стол, покрытый клеёнкой, на причудливо изогнутых ножках и небольшую этажерку, сверху донизу забитую книгами.

«Да, небогато живёт Гога, – подумал Шурик, бегло осматривая комнату. – Так что слухи о повсеместном богатстве жителей южных республик на поверку оказались ложными.»

Тихонько скрипнула дверь и в комнату вошла маленькая, совершенно седая женщина, одетая в тёмную юбку и серую шерстяную кофту.

– Здравствуйте, Серафима Павловна, – пошёл ей навстречу Петров, привычно поправляя свои большие очки. – Рад вас видеть в добром здравии. Вы заметно похорошели за последнее время.

– А ты всё такой же льстец, Шурик, – засмеялась маленькая старушка, обнимая нежданного гостя. – А ну-ка быстро скажи мне, кого это ты привёл с собой?

– Это Александр Виноградов, главный оператор нашего фильма. Хороший мужик и настоящий мастер своего дела.

– Ты всегда хвалил своих друзей, мой мальчик.

В это время из ванной вышел Виноградов и был сразу же представлен хозяйке дома. Состоялось традиционное знакомство и обмен улыбками в такой благожелательной форме, что невозможно было не поверить в их искренность.

Когда они прошли на кухню и уселись за небольшой стол, Виноградов заинтересовано спросил:

– Серафима Павловна, а почему Гоги нет дома? Он так радушно меня вчера встретил, что мне бы хотелось отблагодарить его.

– О, вы не знаете Гогу, – лицо старушки просветлело. – Он каждый выходной проводит в гараже и застать его дома совсем непросто.

– Что же он там делает? – поинтересовался Шурик, с удовольствием поедая яичницу.

– Где-то на армейской свалке, он раздобыл старую рухлядь и уже более полугода возится с этим чудовищем, стараясь сделать из него машину.

– И каковы успехи? – спросил Виноградов, осторожно пробуя горячий чай.

– Да их, в общем-то, и нет, – улыбнулась Серафима Павловна. – Однажды он выехал в город, чтобы зарегистрировать своё авто и когда въехал на смотровую площадку, у машины отскочило переднее колесо и тихонько покатилось к ногам инспектора.

Несмотря на улыбку в словах старушки чувствовалась горечь.

– Спасибо, Серафима Павловна, нам пора, – Петров поднялся из-за стола. Внизу уже ждёт такси.

– До свидания, мальчики. Желаю вам успехов, – старушка вытерла руки и плотно закрыла за ними дверь.

Утренний город встретил их потоками солнца и весёлым разноголосьем птиц. Всё вокруг удивляло обилием зелени и необычной архитектурой домов.

В начале они решили заехать за Кравцовым и водитель такси довольно быстро нашёл нужный адрес. Виктор уже ожидал их на улице и смотрелся настоящим щёголем. На него, одетого в белые джинсы и красную со шнуровкой тенниску заглядывались местные девицы.

– Привет, Виктор, – Виноградов открыл дверцу машины. – Как спалось?

– Всё в порядке, Александр Михайлович, удивительно гостеприимные люди, – Кравцов улыбнулся. – Не хотели отпускать меня без завтрака и усадили за стол.

Такси рванулось с места и, минуя многочисленные перекрёстки, направилось к автопарку. Здесь Шурик, стараясь показать деловую хватку, энергично взялся за дело.

– Приветствую вас от имени московской киностудии, – уверенно заявил он, как только они вошли в кабинет директора. – Для съёмок фильма в вашем городе нам нужна легковая машина.

– Всем нужна и что из этого следует? – хмуро осведомился толстый, лысый мужчина, с уверенным видом сидевший за большим столом.

– Возможно я должен повторить, что мы из Москвы и приехали, чтобы снимать фильм о вашем городе, – Петров попытался убедить директора. Просим предоставить нам машину с шофёром сроком на одну неделю. Оплату наличными гарантируем.

– Ну если у вас есть деньги, то тогда другой разговор, – директор наконец-то улыбнулся, встал и похлопал Шурика по плечу. – Идите в бухгалтерию, это вторая дверь налево, а я сейчас позвоню диспетчеру.

Когда они вышли в коридор, заполненный шумной шофёрской братией, Шурик, поправляя очки, негромко сказал:

– Что-то слишком уж гладко получается. Не нравится мне это.

– А чего тебе хотелось? – удивлённо спросил Виноградов. – Чтобы нас с шумом выставили за дверь?

Администратор шутливо отмахнулся и постучал в дверь бухгалтерии. Они вошли в небольшую комнату, где за двумя столами, заваленными бумагами, работали две женщины.

– Здравствуйте, – робко поздоровался Шурик. – Мы хотим заказать машину.

– А с директором уже говорили? – спросила пожилая женщина, очевидно старший бухгалтер.

Хотя спрашивала она сурово, но лицо у ней было добродушное и Петров смело направился к ней.

– Да, мы уже договорились с директором.

– И о цене тоже?

– А сколько это будет стоить?

– Аренда машины с водителем будет стоить сто долларов в день, – бухгалтер попыталась улыбнуться.

– Нет, так мы не договаривались, – разочарованно сказал Шурик, – но делать нечего, машина нам нужна для съёмок.

– Итого, за шесть рабочих дней вы должны оплатить шестьсот долларов в рублях, по курсу покупки центрального банка.

Петров вынул из кармана большое, жёлтое портмоне и принялся отсчитывать деньги.

– Нет, нет, – остановила его бухгалтерша. – Деньги, пожалуйста, заплатите кассирше. Зовут её Нелли. Она вам и квитанцию сразу же оформит.

Петров уверенным шагом направился к худенькой, черноволосой девушке которая мельком взглянула на него и сразу же покраснела.

– Вот деньги, – начал было Шурик, протягивая пачку ассигнаций, но девушка, не поднимая глаз, негромко сказала: – Садитесь.

Пока она пересчитывала наличные и выписывала квитанцию, Шурик пристально смотрел на её розовое ушко, слегка прикрытое чёрными волосами, плавный изгиб пушистых ресниц, высокую грудь под светлой кофточкой и тонкие руки с длинными пальцами.

– Вы очень красивы, – едва слышно произнёс Петров.

У девушки вздрогнули ресницы и налились краской щёки, но она невозмутимо продолжала выписывать квитанцию.

– Я никогда не встречал такой красивой девушки, – Шурика понесло и он никак не мог остановиться. – Разрешите на всю жизнь остаться вашим поклонником.

Он сам того не замечая, стал говорить вслух и обратил на себя внимание старшего бухгалтера. Она оторвалась от бумаг и недовольно взглянула на Петрова.

– Вот ваша квитанция, – откликнулась наконец девушка и, повернувшись к администратору, приветливо улыбнулась. – Номер машины 34–45, шофёра зовут Тангиз. Диспетчер предупредит его о выезде.

Петров застыл и не мог оторвать взгляда от её лица, ему не хотелось думать о том, что через несколько минут он выйдет из этой комнаты и возможно больше никогда не увидит Нелли.

– Меня зовут Шурик и сегодня, в конце рабочего дня, я буду ждать вас у проходной.

Девушка опустила голову и стала перебирать квитанции, а Виноградов решительным движением поднял Петрова и повёл его к двери. На улице Шурик пришёл в себя, но всё также восхищённо повторял:

– Какая классная девушка, нет это просто чудо какое-то!

Рядом с выездом из автопарка стоял потрёпанный «Опель» жёлтого цвета с номерами 34–45. Рядом с машиной, поигрывая ключами, прохаживался мужчина средних лет с большим животом и седыми волосами.

– Тангиз, – коротко представился он. – Не ожидал такого назначения, но приказ начальства это закон! Табличку «киносъёмочная» я уже прикрепил на лобовое стекло.

Когда вся группа уселась в машину, они выехали за ворота и Тангиз в течении часа возил их по городу, стараясь показать всё самое лучшее, что можно было увидеть в столице Абхазии. Это был небольшой, но красивый город где кварталы современных домов, пересекались с деревянными, а то и просто висящими над обрывом старыми домами. Эти древние постройки смотрелись весьма экзотически. Поговаривали даже, что жители этих домов не торопятся переезжать в новые, благоустроенные квартиры.

– Но ведь жить на краю обрыва, в полуразрушенных домах без элементарных бытовых удобств, это мазохизм какой-то, – возмутился оператор.

– Ничего не поделаешь, образ жизни такой, – серьезно проговорил Тангиз. Старый город. Здесь ещё жили их деды и прадеды, но в этом есть и много хорошего. Каждое утро девушки спускаются по крутым улочкам вниз, к реке, чтобы набрать в кувшины воду, – водитель назидательно поднял палец. – Красиво!

Тангиз остановил машину у магазина, сквозь большие витрины которого виднелась длинная очередь.

– За чем это с утра такая толкучка? – удивлённо спросил Виноградов.

– Сейчас, Александр Михайлович вы попробуете натуральные фруктовые сиропы, – Шурик довольно улыбнулся. – Я был в этом магазине в начале прошлого года, но вкус этих напитков помню до сих пор.

В магазине было довольно людно, оператор занял очередь и огляделся.

Обстановка была типичной для магазина минеральных вод, вращающиеся карусели для мойки стаканов, газированная вода, бьющая тугой струёй из медного крана и большие, стеклянные конусы с разноцветными фруктовыми соками в них.

– Это не соки, – как бы поняв мысль Виноградова, сказал Шурик. – Это фруктовые сиропы, при смешивании которых образуется душистый напиток.

Не оценив восторга администратора, Александр иронически улыбнулся и подойдя поближе к прилавку, смог прочесть названия сиропов. «Вишнёвый», «Яблочный», «Абрикосовый», «Шоколадный», «Кизиловый», «Лимонный», – Виноградову надоело читать, но он убедился в том, что выбор сиропов на любой вкус. Женщина, стоявшая за прилавком, спросила:

– Что вам?

– Я рекомендую смешать вишнёвый, шоколадный и лимонный, – подсказал Шурик.

Продавщица налила сиропы в стакан и добавила минеральной воды. Виноградов расплатился и отошёл к столику. Вкус у напитка, действительно, был замечательный, но он не смог сдержать улыбку, видя, как смакуя каждый глоток пьёт свой коктейль администратор. Сделав ещё несколько заходов к прилавку и ощутив, как от газированной воды раздулся живот, Виноградов решил выйти из магазина, хотя ему ещё очень хотелось попробовать «Абрикосовый» с «Яблочным».

– Я бы не прочь пообедать, – выразительно поглаживая себя по животу, заявил Кравцов. По совету Тангиза, они спустились в подвальчик, где находился ресторан и заказали по порции «Хачапури». Это вкусное блюдо, по форме напоминающее оладьи, но с той только разницей, что в середине, над слоем измельчённого сыра, находится яйцо, сваренное всмятку. Запивается всё это красным, сухим вином.

– Пища богов, – закончив еду, констатировал Александр и первым поднялся из-за стола.

Они вышли на улицу и направились к своей машине, где их поджидал Тангиз.

– А вы почему не обедали с нами? – спросил Виктор Кравцов, поудобнее устраиваясь на сидении. – Не одобряете общественного питания?

– Когда я был холостой, то ел где придётся – серьёзно ответил шофёр, – но сейчас моя жена готовит так, что есть мне хочется только дома.

– Ну что ж, вперёд, – пристёгиваясь, сказал Виноградов. – Мы должны сегодня осмотреть пейзажи за городом, в том месте, где проходит железная дорога.

Машина резко рванула с места и, набирая скорость, понеслась по улицам. Вокруг замелькали дома, деревья, магазины и вскоре они выехали за пределы города. Водитель снизил скорость, чтобы у оператора была возможность выбрать точку съёмки. Пейзажи были великолепные, но электричка, которую надо было снять в кадре, проходила слишком далеко от дороги.

– Скоро мы приедем в районный центр, где вы сможете посетить настоящий абхазский базар, – многозначительно сказал Тангиз.

Городок был небольшой и казалось, что всё его население собралось на рынке. Водитель привычно остался в машине, а Виноградов и Кравцов в сопровождении Шурика отправились за покупками. Базар встретил их обилием мандаринов, столь характерных для Абхазии. Прежде всего бросалось в глаза, так это абсолютное главенство мужчин среди торгующих. Встретить здесь женщину, стоящую за прилавком, было практически невозможно.

На столиках и прилавках были разложены горки орехов, хурмы, чернослива и абрикосов. Кравцов, шутки ради, подходил к продавцу, узнавал цену, пробовал орехи и переходил к следующему столику. Он бы так зашёл слишком далеко, если бы его вовремя не остановил Виноградов. Они вместе пошли за Петровым, который остановился у стола, заваленном гранатами. Красные, сочные плоды блестели на солнце и из под лопнувшей кожуры каплями сочился сок.

– Ребята, гранаты очень полезны для здоровья, – быстро залепетал Шурик и полез в карман за деньгами. – Я возьму для нас пару килограммов.

Они могли ещё долго ходить по базару, любуясь розовой курагой и коричневой фасолью, но время уже было послеобеденное, а им ещё предстояла поездка в горы. Когда они вернулись к машине, Тангиз всё также сидел за рулём и неторопливо курил сигарету.

– Я, кажется, знаю место, где вы могли бы снять красивый пейзаж с электричкой, – водитель повернул свою кудрявую голову.

– И как далеко оно находится? – Виноградов сел на переднее сидение.

– Мне трудно объяснить, ведь вы не знаете наших дорог, но когда мы поднимемся в горы, до этого места будет рукой подать.

Виктор Кравцов и Шурик устроились на заднем сидении и машина резво взяла по дороге, уходящей всё выше в горы. В открытые окна вливался воздух настолько чистый, что несмотря на высоту дышалось легко. Виноградов обернулся и попросил:

– Виктор, дай мне, пожалуйста, визир, кажется там впереди я увидел что-то интересное.

– Но ведь тут поблизости нет электрички, – возразил второй оператор.

– Советую тебе, хоть иногда, снимать не только то, что нужно для картины, а то, что тебе нравится.

Виноградов попросил Тангиза остановиться и вышел из машины. Кравцов и Шурик последовали за ним. Виктор распаковал визир и передал его оператору. Они стояли на краю высокого обрыва. Внизу под ними раскинулась широкая долина, пересекаемая двумя небольшими речками, которые бурля и пенясь соединялись в полноводную реку. Всё это великолепие было окружено высокими горами, вершины которых, даже сейчас летом, были покрыты толстыми шапками снега.

– Красота-то какая! – невольно выдохнул Кравцов.

– А ты говоришь, электричка, электричка, – передразнил его оператор. – Завтра с утра, когда будет контровое солнце, мы снимем этот пейзаж и я уверен, что режиссёр нас за это похвалит.

Они вернулись к машине и водитель, увидев их довольные лица, снисходительно улыбнулся, он-то уже привык к этим красотам Кавказа. Такси, набирая скорость, проходило крутые повороты и солнце светило то справа, то слева, проглядывая сквозь ветви деревьев, то резко вырывалось из-за гор.

– Мы скоро подъедем к тому месту, где вы сможете увидеть электричку, сказал Тангиз и, как бы в подтверждение его слов, где-то вдалеке прозвучал громкий гудок поезда.

Солнце уже опустилось довольно низко, жара спала и длинные тени высоких деревьев полностью закрыли ленту шоссе. Виноградов посмотрел направо откуда могла показаться электричка и, наконец-то, он увидел её. Маленький поезд, состоявший всего из четырёх вагонов, резво бежал по рельсам. Водитель взглянул на электричку, напрягся и выжал педаль газа. Кругом засвистело, но сразу же стало ясно, что такси опережает поезд. И вот они сравнялись на параллельной дороге и электричка стала постепенно отставать. Расстояние до вагонов было метров двадцать и в окнах появились любопытные лица. Постепенно поезд отстал, а машина стала взбираться по шоссе вверх. Подъём казался бесконечным, но вот шофёр затормозил и они вышли на поляну, заросшую густой травой.

Недалеко от них, в долине, на фоне высоких гор проходила колея железной дороги, по которой быстро бежала маленькая электричка, громыхая на стыках сцеплениями вагонов.

– А это как раз то, что мы искали, – громко сказал оператор. – Вероятнее всего, завтра с этого места мы снимем один из основных кадров.

Рядом с оператором стоял Кравцов и, глядя в визир, наблюдал за проходящей электричкой.

– Подходит ли нам эта точка съёмки, Виктор?

– Место здесь выбрано удачно, – отозвался второй оператор. – Пейзаж очень фотогеничный и электричка, о которой просил режиссёр, есть. Я одобряю ваш выбор, шеф.

Вдали затих грохот поезда, но они всё ещё стояли на этом безлюдном участке дороги и затаив дыхание наблюдали, как вечернее солнце постепенно окрашивает в оранжевый цвет отвесные склоны гор.

– Друзья, мы должны срочно поехать на станцию, – нарушил тишину Петров. – Там я узнаю расписание поездов на этом участке.

– Наш администратор думает только о деле, – улыбнулся Виноградов, – но мы можем себе позволить небольшую передышку. Здесь такая красота кругом!

Вдруг из-за поворота, отчаянно сигналя, выехал кортеж машин, ярко разукрашенный лентами, куклами и цветами. Впереди, как и полагается на свадьбе, ехал белый «Мерседес». Машина остановилась рядом со съёмочной группой и из неё вышли жених и невеста, молодые, красивые и счастливые. Через пару минут всё шоссе было заполнено весёлой толпой, подвыпивших на радостях людей, а Виноградова, Кравцова и Шурика растащили в разные стороны, наперебой угощая великолепным набором вин. Вся эта вакнахалия длилась минут двадцать, но когда свадебный кортеж умчался по шоссе, в такси остались сидеть три подвыпивших человека.

– Вот не было печали на мою голову, – притворно возмущался Тангиз. – Невозможно стало ездить по дорогам, сплошные свадьбы, одна за другой, но и обижаться на этих людей нельзя, какая же свадьба без хорошего вина.

Водитель, улыбнувшись, посмотрел на своих осоловевших пассажиров и медленно тронул машину с места. «Хорошо конечно, что хмель от этого вина быстро проходит, – подумал Тангиз. – Когда приедем домой, они уже будут в полном порядке…, а шумная свадьба будет вспоминаться им как весёлый сон».

Вокруг постепенно темнело, время близилось к вечеру, но белоснежные вершины гор всё ещё пламенели в солнечном зареве. Водитель чувствовал усталость, но мысль о том, что минут через сорок он будет дома и у двери его встретит жена и сын, придавала ему силы. Он быстро и уверенно вёл машину по тёмному шоссе.

Когда они подъехали к станции, Виноградов проснулся и, протирая заспанные глаза, спросил:

– Почему так темно, Тангиз?

– Вечер уже, Александр Михайлович.

– А станцию мы уже проехали?

– Нет, сейчас как раз и будет.

– Надо разбудить Петрова, он должен выяснить у диспетчера время прихода электрички, – Виноградов блаженно потянулся.

– Не надо его будить, пускай человек отсыпается, я сам поговорю с диспетчером.

Тангиз остановил машину у небольшого двухэтажного здания и заглушил мотор. Вокруг было совершенно темно и только маленькая лампочка смутно мерцала у подъезда. Он вышел из машины и неторопливо пошёл к станции.

Виктор Кравцов и Шурик дружно всхрапывали на заднем сидении, а Виноградов закурив сигарету, подумал о том, что будить их не стоит, пусть поспят до приезда в город. Через некоторое время Тангиз вернулся к машине.

– Всё в порядке, – сказал он. – Электричка проходит на этом участке в пять часов вечера.

– И во сколько мы должны выехать, чтобы не опоздать к её прибытию?

– Выезд в четыре часа будет в самый раз, – ответил водитель и плавно тронул машину с места.

Минут через тридцать они уже подъезжали к дому. Виктор проснулся и сразу же заявил о том, что хочет есть. Как ни странно, но Шурик его поддержал.

– Послушайте, орлы, неудобно нам выступать в качестве нахлебников. Я предлагаю отпустить водителя домой, а самим сбегать в магазин и купить продукты.

Так как возражений не было, они распрощались с Тангизом и направились в продовольственный магазин, который располагался в соседнем переулке. Это был типичный магазин самообслуживания, в котором можно было купить всё, что душе угодно. Пока Виноградов ходил между стойками выбирая овощи, масло и сыр, Петров сумел проникнуть во внутреннее помещение магазина и познакомиться с заведующей. В результате он приобрёл две банки морских крабов и небольшую баночку красной икры. Когда Виноградов и Кравцов вышли из магазина с пакетами в руках, администратор встретил их довольной улыбкой и показал свои трофеи.

– Ты герой, Шурик, – констатировал Александр, – но мне интересно как ты разделишь маленькую баночку икры на несколько человек?

Петров задумался и в разговор вмешался Виктор:

– Я предлагаю просто бросить жребий.

– Ну вы даёте, парни! – с укоризной произнёс Виноградов. – Неужто вы забыли об элементарной вежливости? Незнакомые люди приняли вас в дом, кормят и поят, а вы ещё спорите о том, кому достанется маленькая порция деликатеса.

Дверь им открыл Гога. На сей раз он был тщательно выбрит и одет в хороший костюм. За его плечом приветливо улыбалась Серафима Павловна. Увидев пакеты с продуктами, она протестующе замахала руками и твёрдо проговорила:

– Чтоб это было в последний раз! Ужин для вас на столе, мойте руки и садитесь есть, – и обращаясь к сыну, добавила. – Гога, в буфете стоит бутылка вина, принеси, пожалуйста.

Чего только не было на этом столе: жаренное мясо и шашлык, свежая зелень и традиционно коричневая фасоль-лобио. Когда ужин был в полном разгаре, Шурик повернулся к Виноградову и негромко сказал:

– Александр Михайлович, я знаю, что у вас есть телефон бухгалтерии, где мы заказывали машину. Не могли бы вы мне его дать?

Петров покраснел от смущения, но Виноградов дружески хлопнул его по плечу и спросил:

– Шурик, тебе понравилась эта девушка?

– Да, такую я ещё не встречал.

– Девушка действительно хорошая, но ухаживать за ней я тебе не советую. Ты вероятно слышал о ревности кавказских мужчин и если поклонники Нелли что-то пронюхают, то я боюсь, что нам придётся отвозить в Москву твои бренные останки.

– Не беспокойтесь, Александр Михайлович, у меня к этой девушке серьезные намерения и я думаю, что в этой ситуации нас не осудят.

Виноградов написал на салфетке номер телефона и передал его Петрову.

Спать их уложили в одной комнате, но так как кроватей не хватало, то Виктор и Петров вынуждены были довольствоваться раскладушками. После того, как погасили свет и Виктор начал потихоньку посапывать, Виноградов тихо прошептал:

– Только вот что, Шурик, пока мы не закончим здесь съёмки, чтоб никаких романов не было. Ситуация у нас и так сложная, так что обострять её не хотелось бы.

На следующий день такси подошло к их дому в девять утра и Виноградов с ассистентами быстро перенёс съёмочную аппаратуру в машину. Они взяли только самое необходимое и поэтому большая часть кофров осталась в квартире. Из окна им, на прощанье, Серафима Павловна помахала рукой. Как только машина тронулась, Виноградов почувствовал то привычное, нервное состояние, которое всегда возникало у него перед съёмкой. Подготовка закончилась и началась работа, требующая отдачи всех духовных и физических сил.

– Виктор, ты захватил яркомер? – не поворачиваясь, спросил оператор.

– Да, конечно же, – ответил Кравцов. – Как утверждает начальник операторского цеха, ты можешь забыть дома свою голову, но принести экспонометр на съёмку обязан.

Такси выскочило за пределы города и, увеличивая скорость, понеслось по шоссе. Тангиз был предупреждён о том, что сегодня будут снимать и поэтому был предельно внимателен. Когда они подъехали к обрыву, с высоты которого живописно смотрелось слияние рек, Виноградов попросил остановить машину.

Кравцов вынул из багажника и поставил штатив на самом краю дороги, а затем распаковал ручную кинокамеру. Ручной она называлась чисто символически, так как вместе с кассетой, плёнкой, телеобъективом и аккумулятором весила не меньше пятнадцати килограммов.

Встав к камере и подготовившись к съёмке, оператор скомандовал:

– Мотор!

Аппарат затарахтел как слабосильный трактор, застрявший в поле и Виноградов неодобрительно покачал головой, но с этим пришлось мириться, так как брать с собой в экспедицию синхронную камеру не было никакой возможности.

Сняв три кадра различной крупности, он решил, что этого достаточно и выключил мотор. А пейзаж был действительно хорош: потоки воды серебрились в лучах яркого солнца, поляны сплошь покрылись зелёной травой, разноцветными кустами росли цветы на лужайках, а на горизонте виднелись пики высоких гор.

Тангиз, молча наблюдавший за работой операторской группы, вдруг как-то неуверенно сказал:

– А вашу съёмку могут запретить!

– Отчего так? – спросил оператор.

– Мы находимся сейчас в пограничной зоне и если вас задержат военные или прицепится милиция, то могут возникнуть серьезные неприятности.

– Э-э, нет, – довольно усмехнулся администратор. – Нас на такие штучки не возьмёшь. Ещё перед выездом мы отправили письма в органы власти и получили письменное разрешение на проведение пейзажных съёмок.

– У-ух! – облегчённо вздохнул Виноградов. – Ну, Шурик, ты прямо камень с души снял, а то если бы мы начали выяснять отношение с милицией, то снять бы нам ничего не удалось.

Кравцов разобрал кинокамеру, уложил в багажник штатив и обратился к оператору:

– Пора ехать, у нас сегодня много работы.

Они изъездили все горные дороги, неоднократно останавливались, снимая красивые пейзажи, работали без устали, перетаскивая на плечах камеру, штатив и аккумуляторы, и к вечеру так устали, что сил не было на то, чтобы выйти из машины, а ведь ещё предстояла съёмка электрички.

Такси на большой скорости неслось по дороге и Тангиз, не отвлекаясь от руля, сказал:

– Вы уже наверное есть хотите? Впереди за поворотом находится чайная там вы можете купить чебуреки и холодное пиво.

Когда машина остановилась, Петров распахнул дверцу и быстрым шагом направился в закусочную. Минут через десять он вышел с двумя объёмистыми пакетами и, улыбаясь, подошёл к машине.

– Шурик, я уважаю тебя за расторопность, – сказал Виноградов, принимая порцию чебуреков. – Администратор, который заботится о творческих работниках – это хороший администратор.

Машина сразу же рванулась с места, водитель спешил, так как до подхода электрички оставалось совсем мало времени. Солнце опускалось всё ниже, тени на дороге увеличивались и только белоснежные вершины гор сверкали по прежнему ярко.

Они прибыли к намеченному участку дороги за пятнадцать минут до прихода поезда. Кравцов сразу же поспешил устанавливать штатив, а Виноградов нёс за ним камеру. Подключая аккумулятор, Виктор с ужасом заметил, что в кассете почти не осталось плёнки, а остальные кассеты были уже отсняты. Нервотрёпка достигала апогея, но Виноградов спокойно сказал:

– Не мельтеши, Виктор! Сходи к машине и возьми заряженную кассету. Я положил её утром в кофр кинокамеры, на всякий случай…

Кравцов сразу же умчался и уже через минуту на аппарате стояла кассета с чистой плёнкой. В это время вдали послышался гудок электрички. Оператор приник к окуляру и, чувствуя как напряглись мышцы, включил камеру. Стал слышен треск работающего мотора, который через несколько секунд был заглушён грохотом проносившейся электрички. Четыре вагона с поднятыми дугами неслись по крутому виражу, блестевших на солнце рельс. И вот уже затих вдали перестук колёс, а оператор, закончив съёмку, выключил камеру.

Они присели туда, где каждый из них стоял во время съёмки: Виноградов на траву, у обочины дороги, Кравцов на операторский кофр, а Шурик Петров на большой камень. Они устало закурили, как люди после долгой, тяжёлой работы.

Тангиз вышел из машины, посмотрел на их лица, ни слова ни говоря, взял кинокамеру вместе со штативом и понёс её к багажнику. Вслед за шофёром поднялся Виноградов, а затем и Кравцов. Они подошли к машине и привычными движениями быстро упаковали аппаратуру.

На обратном пути домой они заснули, не в силах бороться с усталостью.

Когда подъехали к дому, Виноградов тепло попрощался с Тангизом и сказал что, в случае необходимости, он позвонит в парк и вызовёт машину. У двери их встретила Серафима Павловна и пока они мылись в ванной, она накрыла стол. Ужин был скромным: хлеб с маслом и брынза, да чай с мёдом и молоком. После еды, поблагодарив хозяйку, они направились в свою комнату и сразу же легли спать.

Виноградов надеялся отоспаться, но проснулся от того, что кто-то громко говорил по телефону. Он поднял голову и увидел Шурика, который стоял босиком на полу в одних плавках, с большими очками на кончике носа и громко кричал в телефонную трубку:

– Нелли, вы теперь меня хорошо слышите? – толстые губы Петрова растянулись в счастливой улыбке. – Я извиняюсь за то, что беспокою вас в рабочее время.

Глаза администратора рассеянно бегали по сторонам, но было ясно, что он ничего вокруг не замечает.

– Как вы сказали? У вас сегодня выходной и вы совершенно случайно зашли в бухгалтерию? – Шурик счастливо улыбнулся. – Ну, в таком случае будем считать, что сама судьба свела нас.

Он, наконец-то, заметил, что разбудил Виноградова и, как бы извиняясь, в растерянности развёл руками.

– И как вы намерены провести свой выходной? Будете сидеть дома с мамой? О это не дело для красивой девушки!

Виноградов встал с постели и с угрожающим видом направился к администратору.

– Что, я не понял, повторите, пожалуйста, – залепетал Шурик, загораживаясь стулом от оператора. – Нелли, я предлагаю вам сегодня поехать с нами.

Мы снимаем горные пейзажи и нам нужен экскурсовод. Вы согласны?

– Это так неожиданно, у меня были другие планы.

Виноградов, вспомнив о съёмке, оставил администратора в покое и стал будить Кравцова. Виктор, с ещё закрытыми глазами, приподнялся на постели, потряс головой, приходя в себя и сразу же направился в ванную.

– Нелли! – заорал в трубку Шурик. – Я уже договорился с ребятами. Мы сейчас соберёмся, вызовем машину и заедем за вами.

– Хорошо, а где мы встретимся?

– Давайте на набережной, у цветочного магазина. Там утром мало людей и мы легко найдём друг друга.

Пока операторы готовили аппаратуру, Петров позвонил диспетчеру автопарка и, предупредив о том, что сегодня съёмка, попросил прислать машину к дому. Парни очень спешили, но Серафима Павловна всё-таки усадила их завтракать. Подкрепившись яичницей с брынзой и зелёным салатом, они поднялись из-за стола. В это время за окном послышался автомобильный гудок.

– Ну вот, за нами уже и машина пришла, – бодро сказал Петров.

– Что-то уж очень быстро, – Виноградов попытался взять кофр с кинокамерой, но Кравцов перехватил его. – Обычно Тангиз приезжал попозже.

– Возможно прислали другого водителя? – Шурик неуверенно поправил очки. – Я сейчас всё выясню.

Он резво сбежал по ступенькам вниз и увидел такси, в котором они уже многократно ездили, но за рулём сидел незнакомый водитель.

– Здравствуйте. Я администратор картины, моя фамилия Петров. Вы сегодня едете с нами?

– Да, диспетчер дал мне эту машину и велел кататься с вами весь день, но я всё-таки надеюсь, что вы меня пораньше отпустите, – водитель смерил администратора изучающим взглядом и не спеша закурил сигарету.

– Мы едем не кататься, а работать, – в голосе Петрова зазвучали жёсткие нотки, которые он перенял у своего директора. – И до тех пор, пока мы не закончим съёмку, мы не освободим машину.

– Ну что ж, как прикажете, – водитель с сожалением пожал плечами.

Из подъезда, неся в руках объёмистые кофры, вышли Виноградов и Кравцов. Поздоровавшись и загрузив багажник, они сели в машину и такси, набирая скорость, понеслось по улице. У цветочного магазина на набережной их ожидала Нелли, одетая в светлый брючный костюм. Она поправила рукой свои длинные, чёрные волосы и, увидев Шурика, приветливо помахала рукой.

– Здравствуйте, ребята, – улыбнулась девушка, садясь в машину. – Я вижу, вы далёко собрались.

– Почему ты так решила? – спросил Шурик, освобождая ей место.

– Так у вас машина забита багажом.

– Это не багаж, а киноаппаратура, – серьезно заметил Виноградов, – Мы едем не развлекаться, а снимать пейзажи, которые необходимы для нашего фильма. Надеюсь, вы нам поможете? – он повернулся и посмотрел на девушку. – Вы ведь хорошо знаете здешние места?

– Да я родилась в этих краях и мне знакомы все окрестности. Кроме того я безумно люблю наши горы, воздух и людей, которые здесь живут.

– Я тоже люблю горный воздух и молодое вино, но не понимаю какое это имеет отношение к нашей поездке? – недовольно спросил водитель.

– Мы уезжаем в горы на целый день и съёмка может продлиться до самого вечера, – твёрдо сказал Петров.

– Но меня никто не предупредил о такой далёкой поездке. Бензин на пределе, с женой проблемы, мне бы домой пораньше. А?

– Бензин мы сейчас заправим, с женой вы разберётесь сами, а сейчас мы едем работать. Вперёд!

Водитель недовольно пожал плечами, завёл мотор и тронул машину с места. Они неторопливо проехали по улицам города, но как только такси вырвалось на загородную магистраль, водитель резко увеличил скорость. Вокруг замелькали деревья и воздух тугой струёй стал врываться в приоткрытые окна. Скорость всё возрастала и стрелка спидометра перевалила за сто километров. Встречные машины проносились со звуком взлетающей ракеты. Виноградов удивлённо взглянул на водителя, но тот внимательно смотрел на дорогу и продолжал выжимать педаль газа. Когда скорость достигла ста тридцати километров в час, оператор не выдержал и спросил:

– Вы решили разбить машину или нас испугать?

– Дорогой, не бойтесь, я не самоубийца. Просто я классный водитель, много раз участвовал в автогонках и знаю эту трассу как свои пять пальцев.

– Ну так гоняйте себе на здоровье в авторалли или когда вы в машине один. Зачем же рисковать пассажирами во время работы?

Шофёр снисходительно посмотрел на оператора, но ничего не сказал и продолжал уверенно вести машину. Дорога шла горным серпантином и крутые повороты следовали один за другим, но такси, не снижая скорости, виртуозно проскакивало опасные места, каким-то чудом избегая падения в пропасть. На прямолинейных участках дороги машина неслась ещё быстрей, но водитель как бы не замечая этого, проговорил:

– Посмотри, дорогой, на эти горы, окинь взглядом эти долины и ты убедишься в том, что попал в райскую страну.

– Да вы прямо таки поэт! – иронически констатировал Виноградов.

– А так как это место нравится не только вам, но и мне, то я предлагаю здесь остановиться и снять красивый пейзаж.

Водитель был явно огорчён этим предложением, но ослушаться не посмел и такси, пронзительно визжа тормозами, остановилось на площадке, у подножия высокой горы. В машине на секунду воцарилась тишина, затем Нелли облегчённо вздохнула и вслед за Петровым выбралась на шоссе. Оператор, не скрывая восторга, смотрел на прекрасный пейзаж: высокие горы утопали вершинами в туманной дымке, внизу, у их основания, приютились маленькие домишки, которые с высоты казались игрушечными, а над всей этой красотой поражая чистотой красок, нависло синее, как будто искусственное, небо.

Кравцов, не ожидая приказа, уже вытаскивал из багажника кинокамеру чтобы подготовить её к съёмке. Виноградов взял штатив и аккуратно поставил его у края дороги, а Шурик, поднатужившись, поднял тяжёлый аккумулятор.

Пока операторы готовились к съёмке, Нелли подошла к водителю и уверенно сказала:

– Если ты ещё раз позволишь себе так выдрючиваться на дороге, то я гарантирую, что тебе не только в авторалли не придётся участвовать, но и на собственных похоронах ты не будешь присутствовать!

Шофёр, здоровенный детина, совершенно опешил от подобной наглости которая в устах молоденькой девчонки звучала просто нелепо. Он выпрямился и протянул к ней растопыренную пятерню.

– Ты что, детка, будешь мне указывать? Да я от тебя сейчас и мокрого места не оставлю.

Оператор в это время уже начал съёмку и за шумом работающей камеры ничего не было слышно, но Петров, чисто интуитивно повернулся, и крикнул:

– Нелли, у тебя всё в порядке?

Девушка успокаивающе махнула рукой, но водитель ещё не остыл и по его искажённому злобой лицу, было видно, что он готов драться.

– Я тебя предупредила, если не послушаешься, то сам будешь виноват.

Девушка подошла к камере, у которой увлечённо работали операторы. Съёмка продолжалась ещё минут пятнадцать, а затем, собрав аппаратуру, группа тронулась в путь. Солнце поднималось всё выше, жара обволакивала всё вокруг и поэтому снежные шапки на вершинах гор казались совершенно нереальными. Машина шла по дороге, ведущей в долину. Скорость не превышала ста километров в час и было понятно, что водитель решил не обострять ситуацию.

Они ехали уже довольно долго, когда Виноградов, посмотрев вверх, ахнул: значительно выше, прижатый исполинской вершиной к краю обрыва, на крохотном пятачке приютился горный аул. Его маленькие, белённые домики, расположенные рядом со снеговой шапкой горы, заметно выделялись на фоне тёмного обрыва.

– Остановите, пожалуйста, машину, – попросил Александр. – Мы сейчас будем снимать.

Сказано это было таким тоном, что шофёр сразу же начал тормозить.

– Виктор, приготовь камеру, – оператор был немногословен.

– Штатив берём? – спросил Кравцов.

– Нет, буду снимать с рук, но ты прихвати аккумулятор.

Они вышли из машины и тут Виктор увидел горный аул. Он застыл на месте, боясь шелохнуться, чтобы неловким движением не развеять этот прекрасный мираж.

– Что ты встал, как изваяние? Давай сначала снимем кадр, а уж затем будем любоваться красотами природы, – оператор готовился к работе и был раздражён медлительностью помощника.

Он вскинул камеру на плечо, готовый немедленно начать съёмку, а Кравцов, неся аккумулятор, всё удивлённо посматривал на аул, который навис над глубоким обрывом. Расставив пошире ноги, и тем самым утвердившись на земле, Виноградов сразу же начал снимать. Он боялся, что изменится положение солнца и исчезнет то непередаваемое ощущение полёта, в котором как бы находился горный аул. Через десять минут всё было кончено и оператор, прихватив кинокамеру, вернулся к машине.

– Мы закончили съёмку, Нелли и поступаем в ваше распоряжение, – Александр опустился на сидение и пристроил камеру у себя на коленях.

Девушка благодарно улыбнулась и села рядом с водителем. Вскоре машина уже неслась по шоссе. Впереди показалась большая, совершенно плоская долина, со всех сторон окружённая горами.

– Благодатный край, – с восторгом сказала Нелли. – Здесь вино заменяет воду, а воздух является целебным.

Прямая, как стрела дорога рассекала долину надвое и по обеим сторонам её тянулись бесконечные шеренги виноградников.

– На винный завод, пожалуйста, – обратилась к водителю девушка.

Он едва заметно кивнул и такси, не сбавляя скорости, проскочило долину а минут через двадцать подъехало к воротам большого здания. Нелли бодро выскочила из машины.

– Вы нас оставляете? – заволновался Шурик.

– Нет, я только на минутку в управление, мне надо узнать на каком участке работает мой брат, а затем мы организуем небольшую экскурсию.

Она сразу же скрылась за дверью, а парни, чтобы уберечься от жары, расположились в тени, у стен заводского корпуса. Отдых длился недолго, так как минут через десять Нелли вышла из проходной на улицу.

– Шота уже ждёт нас, – приветливо сказала она. – Он сейчас освободится и сможет уделить нам немного времени.

– А как мы пройдём? – поинтересовался Виноградов.

– Пропуска я заказала и машина с аппаратурой тоже может въехать внутрь.

Медленно разъехались тяжёлые, металлические ворота и такси въехало на территорию завода. Здесь их уже поджидал средних лет полный мужчина в укороченных брюках и рубашке навыпуск.

– Шота Гургаев, технолог, – низким голосом представился он. – Я покажу вам наше производство, только убедительно прошу идти рядом со мной.

– Отчего так? – сразу же встрял Шурик.

– Чтобы вы не провалились в бочку с вином.

«Как по минному полю», – с усмешкой подумал Виноградов.

Они пошли за технологом, стараясь не отклоняться в сторону.

– Посмотрите на эти бункера, – увлечённо говорил он. – В них сбрасывают самосвалы тонны винограда, собранного в долине. Затем он поступает в агрегаты, где выжимается сок и отделяется использованное сырьё.

В отличии от своей сестры, Шота не очень хорошо говорил по-русски и чувствовалось, что это объяснение даётся ему с трудом.

– Из виноградного сока мы изготавливаем вина, а сырьё используется для получения спирта. Я не могу вам объяснить технологию изготовления вина не только потому, что это профессиональная тайна, но и в известной мере от того, что мы сами не всегда можем предугадать те результаты, которые получатся после отстаивания вина в бочках. Кстати, я могу вам их сейчас показать.

Они направились к белому двухэтажному зданию и войдя внутрь, увидели громадных размеров бочки, поставленные с таким расчетом, чтобы их верхние крышки оказались на уровне второго этажа. Шота шёл впереди и, оживлённо жестикулируя, говорил:

– Вы должны понять, что наш завод не просто так называется «Киндзмараули», так же кстати называется и виноград, из которого мы делаем наше лучшее вино, – технолог смущённо замялся. – Конечно, для сравнения можно назвать и такое вино как «Хванчкара», но я лично считаю, что наше вино лучше.

На втором этаже этого необычного здания пол был выстлан цементом, сквозь который проступали небольшие бугорки, напоминающие кротовые норки.

– Сейчас я вам дам попробовать вино из нескольких бочек и вы сами убедитесь в том, что у них совершенно разный вкус, хотя все они называются «Киндзмараули».

Шота открыл дверь в подсобное помещение и что-то негромко сказал по-абхазски. Минуты через две появился паренёк лет шестнадцати, неся в руках поднос со стаканами. Он роздал их гостям, а затем приподнял и отодвинул в сторону один из бугорков, под которым оказалась деревянная крышка, сантиметров тридцати в диаметре. Когда подняли и её, то стал виден слой вина необычного пепельного оттенка.

Виноградов, стоявший как и все со стаканом в руке, невольно подумал:

«Один стакан вина я без проблем одолею, но если меня заставят пробовать из каждой бочки, то работать сегодня я уже не смогу».

Паренёк взял литровую стеклянную банку с длинной ручкой и, погрузив её в бочку, наполнил до краёв. Затем неторопливо поднялся, стараясь не расплескать ни капли, и стал разливать вино в стаканы гостей.

Виноградов отпил несколько глотков и уже хотел поставить стакан на деревянный столик, когда заметил протестующий взгляд технолога.

– Обижаете, дорогой. Такое вино надо пить до дна.

Смущённо оглядевшись и увидев, что не только парни, но и девушка выпила всё вино, Виноградов смакуя допил свой стакан. А в это время паренёк, проворно закрыв первую бочку, уже перешёл ко второй. За ним как тени следовали Шурик и Виктор.

«Как может человек пить вино или водку стаканами? – недоумевая, подумал Александр. – Я понимаю, что можно выпить рюмку, в крайнем случае две, но глушить каждый день стаканами, это просто ненормально!»

А паренёк, между тем, уже профессионально наполнял стаканы по второму заходу. Это вино, действительно, отличалось по вкусу от первого и Виноградов отпив несколько глотков, почувствовал его тёрпкий привкус. Этот стакан его тоже заставили выпить до дна и уже чувствуя головокружение, но стараясь не привлекать к себе внимания, он стал отходить к лестнице.

– Господин оператор, – позвал его Шота, – куда это вы направились, ведь у нас ещё шесть бочек не опробовано.

– Нет, нет, большое спасибо, – приложив руку к груди, постарался отговориться Виноградов. – Мне уже больше не надо, я свою норму выполнил, ещё немного и я начну песни петь, а это тяжёлое испытание для окружающих.

Его не без ропота отпустили и, благополучно спустившись по лестнице, он вышел на улицу. Летнее солнце жгло так, что казалось будто сейчас начнут плавиться горы. На территории завода было пустынно, очевидно производственный процесс был в самом разгаре. Чувствуя лёгкое опьянение, Александр опустился на, стоявшую в тени, скамейку и, удобно устроившись, задремал.

Проснулся он от того, что кто-то упорно тряс его за плечо. Открыв глаза он увидел улыбающуюся физиономию Виктора.

– И что же тебя так обрадовало? – добродушно осведомился оператор. – Напился вина по самую макушку и теперь доволен жизнью?

– Ну что вы, Александр Михайлович, – слегка заплетаясь языком, ответил Кравцов. – Я же всего понемногу, так что голова у меня ясная.

– А где Петров, водитель и Нелли?

– Они с технологом пошли в цех, где изготовляют спирт, но больше всего меня удивил наш шофёр.

– Чем же, опять ругаться начал?

– Нет, он спокоен, но в рот не взял ни капли. Сразу чувствуется профессионал с железной выдержкой. Я бы на его месте не удержался.

– Ладно, хватит разглагольствовать. Пойдём за ними и проследим, чтобы они вели себя пристойно.

Они уже подходили к цеху, когда внутри, за закрытой дверью послышался смех. Виноградов вошёл тёмное помещение, освещённое двумя тусклыми лампами и почувствовал резкий, неприятный запах. Создавалось впечатление, что здесь готовят не винный, а нашатырный спирт. В углу, у большого котла, экскурсанты посмеивались над шофёром, который скривился в неприятной гримасе.

– Что тут у вас произошло? – спросил Виноградов.

– Понимаете, – начал пояснять Шота, – у бочек с вином ваш шофёр сдержался, но когда почувствовал запах спирта, профессиональная выдержка ему изменила и он потихоньку отлил себе полбаночки.

– Так это нормально! – встрял Кравцов. – Он же мужчина.

– Дело в том, что в котле находится не спирт, а промежуточный продукт ещё не пригодный для употребления.

– Но я же его предупредила, что это пить нельзя, – возмутилась Нелли.

– Сколько раз я зарекался не брать в рот этой гадости, – с трудом проговорил водитель, – и всё-таки не удержался.

– Надеюсь, что в следующий раз вы будете благоразумней, – уверенно сказал Виноградов, – а теперь всем надо срочно выйти на свежий воздух, иначе в этих испарениях можно задохнуться.

Они вышли на улицу, прошли вдоль цехов завода и подошли к своей машине. Петров, который тоже нетвёрдо стоял на ногах, начал благодарить технолога, но Шота дружелюбно похлопал его по спине.

– Рано прощаешься, Шурик. Я не собираюсь нарушать древние законы гостеприимства и пока у меня дома готовится стол для гостей, я предлагаю съездить на высокогорное озеро. Нелли покажет вам дорогу.

Петров, совершенно смутившись, первым полез в машину и затих на сидении. Водитель, решив сбросить с себя остатки хмеля, подошёл к водопроводной колонке и подставил голову под струю холодной воды.

– Он плещется как мой пёс, когда я купаю его под душем, – засмеялась девушка.

Наконец шофёр привёл себя в порядок и такси тронулось с места. Дорога круто петляла и поднималась в гору. Пейзаж за окном быстро менялся, окрашиваясь в разнообразные цвета. Там, где преобладали массивы деревьев, он был зелёным, холмистые долины переливались цветочным разноцветьем, а вершины гор сверкали белоснежными шапками.

После сорока минут быстрой езды такси выскочило на большое плоскогорье, в центре которого уютно расположилось озеро. Издалека в воде зеркально отражалось небо и от этого она казалась голубой, но вблизи вода была совершенно прозрачной, если приглядеться, то были видны стаи рыбок и округлые камни на дне.

– Ну вот мы, наконец-то, и прибыли, – облегчённо вздохнула Нелли. – Это одно из наших самых красивых мест. Жаль, что озеро далеко и у меня нет возможности часто сюда приезжать. Здесь можно купаться, но я должна заранее предупредить, что вода даже летом холодная.

– Я, пожалуй, всё-таки рискну, – сказал Виноградов и улыбнулся озорной мальчишечьей улыбкой.

Он подошёл к озеру, нагнулся и зачерпнул рукой воду. Озеро было необычайно красивым и это была та природная красота, которую можно увидеть только в естественном состоянии. Если бы вокруг не возвышались горы и их белоснежные вершины не отражались бы в глади воды, то, очевидно, и не было бы этой, завораживающей картины.

– Может нам лодку на прокат взять? – на правах хозяйки предложила Нелли. – Я не только плавать, но и грести умею.

– О нет, гребля это мужское дело, – ту же высказался Петров. – А где у вас тут прокатный пункт?

– А вон, у того одноэтажного домика, – улыбнулась Нелли. – Там же можно и переодеться.

Шурик пошёл к домику договариваться и уже через десять минут вся компания со смехом и шутками погрузилась в лодку. Кравцов сел за вёсла и плавно отчалил от берега. Они в течении часа катались по озеру, Виноградов нырял с бортика в воду, отфыркиваясь как морж в холодной воде.

Когда уставшие, но довольные, они вернулись на берег, водитель, не принимавший участия в прогулке, возмущаясь сказал:

– Вы развлекаетесь тут в своё удовольствие, а я, между прочим, весь день голодным хожу!

Лицо водителя покраснело от негодования и, хотя его претензии были справедливы, сочувствия он к себе не вызывал.

– Вы же слышали что сказал мой брат? – обратилась к шофёру Нелли. – В его доме готовится обед и, чтобы не доставлять хлопот хозяйке, мы отправились на эту прогулку. Сейчас самое время возвращаться.

– Дорога домой неблизкая, – упрямо возразил шофёр. – Пока мы туда доберёмся, я успею с голоду помереть.

– Не ты один голоден, мы все есть хотим, но цирк из этого не устраиваем, жёстко сказал Петров.

– А мне до вас дела нет, я о своём животе забочусь.

Ссора разгоралась все сильней и могла привести к нежелательным последствиям. Виноградов решил вмешаться и обратился к шофёру:

– Успокойтесь, пожалуйста. Я сейчас принесу немного еды. На дорогу вам хватит, так что с голоду вы не умрёте.

Когда оператор направился к сторожке, все сразу же притихли, как бы чувствуя неловкость от недавней ссоры. Он вернулся минут через пять, неся в одной руке пакет с хлебом, а другой придерживая кувшин с вином.

– Давно бы так, – грубо разрывая руками лаваш, проговорил шофёр. – А то вкалывай целый день за спасибо, да ещё на голодный желудок.

– Глядя на ваше лицо, нельзя сказать что вы погибаете от истощения, – Виноградов с удовольствием пережёвывал мягкий, необыкновенно вкусный хлеб запивая его тёрпким, холодным вином. – А что касается денег, то они сполна уплачены вашему автопарку.

– Так то автопарку, а не мне, – уже смягчаясь, ответил водитель. – Спасибо за хлеб, но в следующий раз бабки на стол, а то не поеду.

– А нас уже Шота наверное ждёт, – стараясь разрядить обстановку, сказала Нелли.

– Да, пора ехать, – поддержал её Шурик, садясь в машину.

Через десять минут, оставив позади озеро, такси уже мчалось по шоссе. Вокруг, по обочинам дороги, проносились двухэтажные дома, окружённые рядами виноградников. Подъезжая к посёлку, Нелли указывала водителю дорогу.

Когда машина остановилась у высокого забора, девушка неуверенно сказала:

– По-моему, это здесь, я правда точно не помню.

Ответом ей послужил громкий лай и сквозь прутья решётки было видно как прыгает и радостно повизгивая громадная кавказская овчарка.

– Джек, хороший мой, замечательный пёс, – ласково говорила Нелли, подходя к собаке.

Навстречу им, приветливо улыбаясь, вышел Шота и отворил калитку. Пёс тут же встал на задние лапы, передние положил на плечи девушке и стал облизывать её. Нелли засмеялась и ласково погладила собаку.

– А мы вас заждались уже, – проговорил Шота, пошире открывая ворота. – Стол накрыт, хозяйка нервничает, а гостей всё нет. Проходите пожалуйста.

Войдя во двор, Виноградов огляделся. Хозяйство было добротным: большой участок, окружённый высоким забором, был засажен мандариновыми деревьями, двухэтажный кирпичный дом современной постройки хорошо смотрелся рядом с гаражом, из ворот которого выглядывало БМВ, в углу у забора бегал на цепи волосатый кабан, массой своей и напором чем-то напоминавший хозяина. Всё это говорило о трудолюбии и достатке.

– Сейчас мы быстро организуем шашлык, – Шота энергично ходил по двору собирая вязанки хвороста. – И небольшой костёр в такой прохладный вечер нам не помешает.

Только сейчас все обратили внимание на то, что уже порядком стемнело небо из голубого превратилось в тёмно-серое, из-за гор подул резкий ветер и дневная жара сменилась вечерней прохладой. Негромко чиркнула спичка и маленький огонёк затрепетал в темноте, затем затрещали сухие ветки и огонь резко рванулся вверх, увлекая за собой густые снопы искр. Костёр постепенно разгорался, освещая мерцающим светом, стоявших вокруг него людей.

Световая пляска длилась недолго, Шота не подкидывал больше хвороста и костёр догорев, сразу же опал, оставив за собой небольшую горку тлеющих углей. Наступил тот момент, которого с нетерпением ожидал хозяин: он быстро разложил вокруг углей прокалённые кирпичи, а поверх них положил длинные, металлические шампуры с крупными кусками мяса, проложенного луком и помидорами.

– Замечательный шашлык получится, – вкусно причмокивая языком, приговаривал Шота. – Такое сочное мясо подается только гостям, сам бы его ел, но гость главный человек в доме.

Мужчины, чем могли, старались помочь хозяину: Виноградов выкладывал кирпичи импровизированной жаровни, Кравцов подтаскивал хворост для костра, а Петров деловито ходил вокруг и смотрел на Нелли влюблёнными глазами.

Девушка чувствовала себя в центре внимания, щёки её раскраснелись, глаза блестели и улыбка не сходила с губ.

– Друзья мои, – громко сказал Шота, подняв в руках шампуры с шашлыком. – Я приглашаю вас к столу отведать дары нашей земли и почувствовать ту радость, которая переполняет меня как хозяина дома.

Он кивнул жене, средних лет полной женщине, и она, открыв двери, пропустила гостей в дом. Две девочки-близняшки заканчивали сервировку стола, а собака забилась под кровать, сверкая оттуда тревожными глазами.

Стол покорял изобилием: в самом центре стоял бочонок с вином, а вокруг него была расставлена закуска. Тут были помидоры, огурцы и зелень, красная фасоль перемежалась с куриным мясом. Шашлыки уже были разложены по тарелкам, рядом лежали ломти свежего хлеба и стояли блюдца с острой приправой.

Когда все расселись вокруг стола, поднялся Шота Гургаев, решив, как хозяин дома, произнести первый тост.

– Дорогие гости, – держа в руках рюмку с вином, сказал он. – Я рад видеть вас в своём доме и хочу поднять тост за ваше здоровье и успехи.

Как только была выпита первая рюмка вина, Виноградов надкусил кусок сочного мяса, который и жевать-то не было необходимости, так как он просто таял во рту. Ловкие руки хозяйки сразу же наполнили его рюмку, а Шота уже снова встал и предложил выпить за режиссёров, операторов и актёров. Не выпить за такой тост было грешно и Виноградов осушил свою рюмку до дна. Он таки дорвался до пахучего хлеба и горячего шашлыка, сдобренного острой приправой, а вкус спелых помидоров и хрустящих огурцов только раззадоривал аппетит.

Шота, как будто и не садился, уже стоял возле стола с наполненной рюмкой и его тост «За наших женщин», был повсеместно поддержан. Шурик интеллигентно ухаживал за Нелли, а она, хорошо разбиравшаяся в тонкостях кавказского застолья, лишь скромно улыбалась и подавала ему закуски.

Мужчины не забывали наполнять рюмки вином и его количество в бочонке заметно уменьшилось. Это прозрачное вино, приготовленное в домашних условиях, несмотря на внешнюю безобидность и почти полное отсутствие алкоголя, как-то странно действовало на ноги: Виноградов почему-то перестал их чувствовать и все его попытки хоть немного привстать над стулом заканчивались неудачей.

А хозяин дома уже провозгласил тост «За молодых», выразительно посматривая на Шурика и Нелли. Девушка наклонила голову, но всё равно было заметно как покраснели у неё щёки. Виктор Кравцов, воспользовавшись всеобщим замешательством, потянулся через весь стол, чтобы попробовать чурчхеллу, но внезапно опрокинул бокал с вином. Виноградов, ещё сохранивший ясную голову, поднял свою рюмку и громко сказал:

– Я предлагаю выпить за друзей, которые не оставляют нас в беде и оказываются рядом в дни наших праздников.

Веселье за столом набирало темп, мужчины затянули песню, женщины им подпевали, а дочери хозяина потихоньку кормили собаку кусочками мяса.

Шота поднял тост за детей, а потом сгрёб в охапку своих девчонок и под радостный визг закружил их по комнате.

В этот момент резко распахнулась дверь и на пороге появился шофёр.

– Вы тут веселитесь и пьёте вино, а я в машине совершенно продрог и к тому же голоден как волк! – он раскраснелся и глаза его сверкали от гнева.

Шота опустил девочек на пол и на правах хозяина предложил:

– Проходи дорогой, гостем будешь.

– Некогда мне тут с вами рассиживаться, – зло огрызнулся шофёр.

– У меня дома дел много. Я предлагаю съемочной группе собираться в дорогу, так как ехать нам далеко и путь предстоит нелёгкий.

За столом все сразу же зашумели, выражая несогласие, а Шота просто налился кровью, как бык перед схваткой. И хотя администратор Петров скептически поглядывал на водителя, всем стало ясно, что ехать надо и вопрос состоял в том, как спокойно, не обижая хозяина, выбраться из-за гостеприимного стола.

– Друзья мои, – Виноградов встал, слегка покачиваясь на нетвёрдых ногах, – как ни печально, но время позднее и мы должны отправляться в путь, но было бы неприлично покинуть этот дом не поблагодарив хозяев за гостеприимство.

Оператор поднял рюмку и провозгласил: – я предлагаю выпить за этот уютный дом и за людей, живущих в нём. За ваше здоровье, успехи и процветание.

Всё хмельное застолье одобрительно встретило этот тост, а растроганный Шота полез через стол обниматься с Виноградовым. Когда шумная компания высыпала на улицу, то все сразу же почувствовали чистоту горного воздуха: у Александра хмель как рукой сняло, Виктор бодро расправил плечи, а Шурик хоть и смотрелся орлом, но всё же осторожно вёл под руку Нелли.

– Мне всегда становится грустно, когда я уезжаю из этих мест, – девушка была по-настоящему огорчена. – И приезжая в наш задымленный город, где не курить уже считается дурным тоном, мне становится по-человечески жалко себя. Вот так бы и жила всю жизнь в горах, питаясь брынзой и виноградным соком, а когда-нибудь, разменяв вторую сотню лет, стала бы читать лекции о здоровом образе жизни.

Когда все распрощались и съёмочная группа уселась в машину, из дома выскочил Шота, неся перед собой объёмистый бочонок.

– Пейте на здоровье, дорогие гости, – улыбнулся он. – Всегда рады вас видеть в нашем доме.

Машина медленно выехала со двора, затем выбралась на шоссе и, набирая скорость, помчалась в горы. Виноградов, сидя на переднем сидении, с волнением наблюдал за тем, как такси с включёнными фарами, которые вырывали из темноты лишь небольшой участок дороги, на большой скорости неслось вперёд.

Водитель, забыв об осторожности, с силой выжимал педаль газа. Встречные машины, уступая дорогу, проносились мимо со звуком реактивного самолёта. Стрелка спидометра перевалила за сто двадцать километров и колёса от скорости визжали так, что казалось ещё немного и они не выдержат чудовищной нагрузки.

– Послушайте, каскадёр, – обратился к водителю Виноградов. – Вам не кажется, что мы сейчас улетим в это звёздное небо?

– Спокойно, шеф, – успокаивающе кивнул шофёр. – Доставлю вас домой в целости и сохранности. Мне на автогонках и не такие трюки выделывать приходилось и, как видите, я до сих пор жив.

– Но вы всё-таки не забывайте, что в машине девушка.

На шоссе начались крутые повороты и водитель был вынужден снизить скорость. Нелли, наконец-то, открыла глаза и опустила ладони рук, которыми лихорадочно зажимала уши. Шурик с облегчением вздохнул и улыбнулся, увидев, что девушка успокоилась. Надо отдать должное шофёру: он вёл машину мастерски, за всю дорогу ни разу не ошибся, а лицо его было непроницаемо.

Лишь изредка, ослеплённый фарами встречного автомобиля, он негромко ругался сквозь зубы.

К дому они подъехали уже после полуночи. Петров сразу же подписал документы и, поблагодарив водителя, отпустил такси на ночную охоту.

– Он на всю ночь поехал кататься, – улыбнулся Шурик. – Будет подвозить припозднившихся пассажиров и попытается наверстать упущенную прибыль.

У подъезда они простились, договорившись встретиться на следующий день в автопарке. Виноградов и Кравцов направились к Серафиме Павловне, а Шурик, сославшись на поздний час, пошёл провожать Нелли. Чувствуя усталость после этого суматошного дня, Виноградов медленно поднимался по ступенькам.

«Пожалуй, пришло время бросить курить, – вяло подумал он. – А то сил на полный рабочий день уже не хватает.»

Открыв дверь своим ключом, Кравцов пропустил Виноградова вперёд. Они двигались по тёмному коридору почти бесшумно, стараясь не разбудить хозяев как вдруг к ним метнулась какая-то тень и с разбегу повисла на шее у оператора.

– Шурка, разбойник, наконец-то! – залепетал в восторге чей-то голос.

Виноградов, опешив от неожиданности, ощутил мягкое женское тело. Кравцов сразу же включил свет и от удивления застыл на месте: на шее у оператора висела почти обнажённая молодая женщина в короткой ночной рубашке, открывавшей красивые, немного полноватые ноги. Молчаливая сцена длилась пару секунд, так как женщина совершенно онемела, а Виноградов стоял раскинув руки, боясь к ней прикоснуться. Наконец женщина вскрикнула и метнулась в боковую комнату, откуда возвратилась через некоторое время, но уже в халате и в сопровождении заспанной Серафимы Павловны.

– Вы её простите, взбалмошную, – сквозь зевоту оправдывалась старушка. – Она вас в темноте за Шурика приняла. Они давние знакомые, ещё вместе в школе учились.

– Да мы что, мы не против, – усмехнулся Виноградов. – Только уж очень всё неожиданно.

– Нечего смущаться, вы уже заочно знакомы. Это Манана, жена Гии, а он двоюродный брат Гоги.

– Всё верно. Я жена Гии и мама двух ребятишек, – улыбнулась Манана и от улыбки её лицо стало ещё милее. – Вот мы и познакомились, но время уже позднее и я предлагаю всем идти спать.

Уже лёжа в постели, Виноградов подумал о том, что Гие здорово повезло: иметь жену, лицо которой напоминает лики икон, а тело списано с полотен Рубенса, это большое счастье.

Утром после завтрака Виноградов и Кравцов направились к автопарку, где их уже ожидал администратор Петров. Его довольное лицо сияло как солнце, а улыбка во весь рот напоминала рекламную картинку.

– Пока тут некоторые улыбаются, другим по ночам на шею бросаются красивые, обнажённые женщины, – Виктор издевательски посмотрел на Петрова.

– Да вы что? – удивился Шурик, когда оператор рассказал ему о ночном приключении. – Мне знакомы выходки Мананы, но я не могу понять, как Гия моможет ей всё прощать?

– Наверное, он её любит! – улыбнулся Виноградов.

– Хорошо, лирическое отступление мы закончили, а теперь приступим к делу, – уже серьёзно сказал Шурик. – Машина сейчас подойдёт и мы съездим на перевал. Там осмотримся и возможно что-нибудь снимем, затем к обеду вернёмся домой, соберём аппаратуру и поедем в аэропорт. Вылет самолёта в девятнадцать часов.

– Как, мы сегодня уже улетаем? – Виктор от удивления раскрыл глаза. – Так ведь у меня кассеты ещё не разряжены и аппаратура разобрана. Когда же я всё это успею сделать?

– Вот, вот, покрутись немного в шкуре ассистента, а то привык на мальчишек покрикивать. Теперь узнаешь что такое много работы и недостаток времени.

Вскоре подъехала машина, за рулём которой сидел их первый водитель.

– Привет, ребята, – улыбнулся он. – В автопарке только и говорят о вашей вчерашней поездке. Хорошо отдохнули, да?

– Всё в порядке, Тангиз. Мы рады видеть тебя, но пожалуйста поторопись, деловито сказал Петров. – Время нас поджимает.

Они довольно быстро добрались до дома, где погрузили аппаратуру и уже через полчаса выехали за пределы города. Горы окружили их со всех сторон.

Солнечные лучи, освещая монолитные вершины, как бы делили их на две части: одну яркую, сверкавшую на солнце разноцветьем камней, а другую тёмную как бы накрытую серым покрывалом.

Виноградов, немного приуставший от этого буйства красок, решил не снимать больше пейзажей, а ограничиться местным колоритом. Как опытный оператор он знал, что в монтажном периоде каждый метр отснятой плёнки будет идти на вес золота и бытовые сценки обязательно пригодятся в картине.

– Виктор, будь добр, подготовь камеру к съёмке, – он повернулся к своему помощнику. – До перевала путь неблизкий, возможно по дороге мы увидим что-нибудь интересное.

И как бы в подтверждении его слов, на дороге показался маленький, смешной ослик, понукаемый ещё более крохотной девчушкой.

– Камеру! – резко сказал Виноградов и, уже почувствовав в руке тяжесть отполированного металла, попросил остановить машину.

В два прыжка он выскочил на дорогу, а за ним с аккумулятором в руках еле поспевал Виктор. Расставив пошире ноги и прочно утвердившись на земле, оператор начал съёмку. Заметив, что девочка смотрит в камеру, Шурик попытался её отвлечь, показывая смешные рожицы, а ослик, мерно покачивая головой, продолжал неторопливо двигаться по дороге. Они прошли мимо и маленькая девочка, улыбаясь и подпрыгивая, помахала им рукой.

– Кадр снят! – бодро воскликнул Виноградов. – Нельзя проходить мимо таких сценок, в процессе монтажа они могут стать изюминкой эпизода.

Такси продолжило свой путь, а оператор, закурив, обратился к Шурику:

– Уважаемый администратор, прости за нескромный вопрос, но мне бы хотелось знать, где и с кем ты провёл сегодняшнюю ночь? Учти, это не просто любопытство, а желание уберечь тебя от печальных последствий, которые могут случиться в краю, где ещё сохранились традиции кровной мести.

– Это была наша брачная ночь, – коротко отозвался Петров и на едином дыхании выпалил: – Я женюсь на Нелли!

– Вот это да! – только и сказал Кравцов.

– И когда же ты решил совершить этот гражданский акт? – полюбопытствовал Виноградов.

– Осенью, как только закончим картину, – Шурик совершенно смутился и стал похож на обиженного ребёнка.

– На осень назначено много свадеб, – многозначительно произнёс оператор и обратился к водителю: – Далеко ли ещё до перевала?

– Минут через тридцать будем.

Пробегая по петляющему серпантину, машина забиралась всё выше в горы и казалось, что до вершин уже можно дотянуться рукой. Дорога проходила то над крутым ущельем, то пробивала горы узким тоннелем и, вырвавшись из темноты на свободу, ослепляла яркими лучами солнца.

На перевале было не только холодно, но и дул сильный ветер и, когда Кравцов устанавливал камеру на штатив, он действовал как альпинист на крутом склоне. Виноградов старался поддержать его.

– Ты особенно не суетись, минутой раньше или позже, результат от этого не изменится, но если ты, не дай бог, загремишь в пропасть, то исправить это будет уже невозможно.

Когда оператор подошёл к камере, Виктор облегчённо вздохнул, так как в процессе съёмки его помощь не требовалась. Виноградов включил мотор, длинофокусным объективом провёл панораму и в визире увидел тёмно-синюю гладь небосвода, холодную белизну вершин и сочную зелень лугов. Далеко внизу виднелись маленькие, как бы игрушечные, домики и на покатом склоне паслась большая отара овец.

Мотор стих. Были отсняты последние метры плёнки и наступило некоторое опустошение. Даже если бы и появилось желание снять ещё что-нибудь то на это не хватило бы не только физических, но и моральных сил.

– Ну вот, съёмки закончены и мы можем смело отправляться домой, – Виноградов устало улыбнулся, обнял Кравцова, похлопал по плечу Шурика, затем поднял аппарат и понёс его к машине.