* * *

Провалявшись после операции неделю в больнице, устав от перевязок и манных каш, Виноградов уговорил старшего врача выписать его. Приехав в гостиницу, он встретился с режиссёром и директором картины. Светланов был доволен окончанием работы в экспедиции, а Семёнов озабочен отправкой людей и техники в Москву.

– Александр Михайлович, я понимаю, что ты ещё слаб, но всё-таки проследи за погрузкой операторских машин на платформы, – назидательно говорил директор. – Неровен час механики напьются и разобьют дорогую аппаратуру, а нам потом отвечать за это.

– Обязательно прослежу, – подтвердил оператор.

– Необходимо отснятый материал отправить самолётом в Москву, – постукивая карандашом по столу, указывал режиссёр. – Так он быстрее будет проявлен в лаборатории.

– Уже отправили с ассистентом Игорем Беляевым.

Указания и подтверждения продолжались ещё добрых полчаса и только к обеду Виноградов освободился. Поднявшись на пятый этаж, он постучал в номер Васильевой.

– Кто там? – спросил знакомый и взволнованный голос.

– Это я Наташа, открой.

Она открыла дверь и повисла у него на шее.

– Пусти, глупышка, мне ещё больно.

Наташа потёрлась носом об его подбородок, чмокнула в щеку и негромко спросила:

– Ну как ты? Готов к труду и обороне?

– Так точно, готов. Уже получил ценные указания от режиссёра и директора.

– Значит завершаете экспедицию, грузите технику на платформы, актёров отправляете в Москву, – Наташа подошла к столу и стала укладывать мелкие вещи. – А сам то ты куда?

– Я должен не надолго слетать в Абхазию. Надо доснять солнечную натуру. – Виноградов старался держаться бодро, но боль в плече и нервное напряжение отражались на его лице.

– Там же сейчас неспокойно, – встревожено произнесла Наташа. – Я понимаю, что для тебя главное работа и снимая, ты забываешь обо всём на свете, но я прошу тебя, будь осторожен!

– Буду, буду, – целуя её, задыхаясь говорил Виноградов.

От запаха её волос у него кружилась голова и ему совсем не хотелось уходить, но самолёт ждать не будет. Он помнил об этом. С трудом отпустив девушку, Александр сказал:

– Постарайся собраться быстрей. Внизу уже ждёт машина и я бы хотел проводить тебя в аэропорт.

На первом этаже, у выхода из гостиницы, Виноградова перехватил режиссёр.

– Александр Михайлович, я надеюсь, что на съёмках в Абхазии у вас не будет проблем, – Светланов очень торопился, так как ещё не был готов к отъезду. – Мы уже обсуждали с вами, те варианты пейзажей, которые необходимо доснять, но я всё-таки вас прошу: постарайтесь найти пейзаж со всеми атрибутами юга, – режиссёр снял пиджак и перебросил его на руку. – И обязательно чтобы в кадре проходила электричка.

– Владимир Сергеевич, я не могу проложить рельсы в красивом горном месте. Придётся выбирать из того, что мне удастся найти по ходу движения поезда.

– Я верю в ваш успех, – уже на ходу прокричал режиссёр и бодрой рысью помчался к себе в номер.

Виноградов вышел на улицу, непроизвольно расстегнул рубашку и одел тёмные очки. Жара стояла страшная, на улице было пустынно, так как все кто мог, уже давно ушли на море или отлеживались в комнатах с кондиционером.

Когда подъехал автобус, из гостиницы стали выходить члены съёмочной группы, нагруженные чемоданами и дорожными сумками. По одежде чувствовалось что это столичные гости, собравшиеся домой. Все были одеты модно и красиво, но Таня Переверзева превзошла всех. Её короткая розовая юбка и белая кофточка смотрелись, сами по себе, вполне прилично, если бы не одна маленькая деталь: одежда Татьяны была почти прозрачной! Это обстоятельство шокировало даже видавшую виды киношную публику.

Рядом с Татьяной шёл Виктор Кравцов и, сгибаясь под тяжестью большого чемодана, негромко бубнил:

– Что же ты так вызывающе нарядилась? Ты же не на пляж сейчас идёшь, а летишь в Москву и совсем не думаешь о том, как тебя там в таком прикиде встретят.

Татьяна сдерживала себя и ничего не говорила, а Виктор всё продолжал:

– Была нормальная девчонка, без фокусов и вдруг, как будто, с цепи сорвалась. Что это с тобой? Или сексуальных журналов насмотрелась?

Таня резко повернулась к нему и так резко дёрнула за руку, что чемодан упал на землю. – Такты считаешь меня ненормальной и уродиной?

– Я этого не говорил! – заторопился Виктор.

– И одежда моя тебе не подходит?

– Ну нельзя же так!

– А вот кое-кому из молодых людей всё это очень даже нравится.

Не обращая внимания на оторопевшего Кравцова, Татьяна ещё выше задрала юбку и забралась в автобус. Вся группа, наконец, расселась по местам водитель закрыл двери и автобус направился к шоссе, ведущему в аэропорт.

Виноградов подошёл к микроавтобусу, который должен был отвезти Наташу в аэропорт. Крутой водитель, судя по одежде иначе и не скажешь, прохаживался вокруг, постукивая голенищем сапога по шинам. Одет он был в фирменные спортивные штаны, чёрную майку и матросскую бескозырку.

– Уж скоро самолёт поднимется в воздух, а режиссёра и актрисы всё нет и нет, – он сквозь зубы сплюнул на пыльную дорогу.

– Они вероятно рассчитывают на скорость твоей машины, – Виноградов докурил сигарету и аккуратно бросил окурок в урну. – А что, директор не поедет с нами?

Шофёр довольно улыбнулся, как человек, посвящённый в тайны руководства.

– Это вы, творцы, валяетесь допоздна в постели, а Юрий Анатольевич уже с самого утра торчит в аэропорту, выбивая билеты на самолёт.

– Понятно, – Виноградов озабоченно взглянул на осоловевшие глаза водителя и подумал о том, что пить перед дорогой вредно, но в это время из дверей гостиницы вышли Светланов и Васильева.

Наташа несла в руках небольшую спортивную сумку, так как все её костюмы были упакованы в багаж и отправлены к самолёту специальной машиной.

Режиссёр же тащил большой чемодан, поминутно отдуваясь как паровоз на подъёме. Виноградов помог уложить вещи, пассажиры удобно устроились на сидении и тут к автобусу подошёл администратор.

– Я с вами, – сказал Шурик Петров.

Водитель завёл мотор и быстро вывел микроавтобус на шоссе, ведущее в Симферополь. В начале, увлечённые беседой, они не обращали внимания на движение машины, но когда на первом же крутом повороте машину резко занесло в сторону, Наташа тихонько ойкнула.

– Остановите машину! – громко сказал администратор Петров, но водитель взглянув на него пьяными глазами, ответил:

– Слушай, Шурик, ты ещё был ребёнком и сосал у мамки грудь, а я уже, даже поддав, мог довести автобус до любой точки.

– До ручки ты его мог довести, а не до точки, – сказал оператор, сидевший на заднем сидении, – а вот по поводу пьянки перед поездкой, ты не прав, старик.

Водитель, лихо заломив бескозырку, продолжал всё быстрее гнать машину.

Виноградов держался за поручни, Наташа со страхом прижала руки к груди, а режиссёр, с побледневшим лицом, смотрел в окно.

– Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, – негромко сказал Виноградов. – Я надеюсь, что этот алкаш всё-таки доведёт машину до аэропорта. Дорога сейчас пустынная, встречных машин немного и крутых поворотов, как будто, не предвидится. А я сейчас с ним немного поговорю, в профилактических целях.

– Саша, будь осторожен, – тихо прошептала Наташа.

Оператор ободряюще улыбнулся ей и пересел вперёд, поближе к водителю. Администратор Петров подвинулся, освобождая место Виноградову. И вот на передних сидениях микроавтобуса расположились два, счастливо улыбающихся человека. Один, кстати, из-за того, что выпил слишком много, а второй потому, что ему сейчас было необходимо сыграть роль компанейского парня.

– Ну, что, старик, вперёд? – весело спросил Виноградов.

– Вперёд, шеф, – в тон ему ответил водитель и микроавтобус рванулся по шоссе, вычерчивая колёсами причудливые зигзаги.

«Только бы на милицию не нарваться, – подумал оператор, внимательно наблюдая за дорогой, – а то остановят, отберут права у водителя, а мы из-за этого опоздаем на самолёт.»

Но вот на встречной полосе показался грузовик и водитель, глупо улыбаясь, попытался справиться с рулём, чтобы отвести машину от удара. Сзади Наташа, бледная как мел, вцепилась в поручни сидения, а режиссёр закрыл глаза и, положив руку на сердце, сосал таблетку валидола. В последнюю секунды Виноградов протянул руки к рулю и резко повернул его, избежав столкновения со встречной машиной.

– Спасибо за помощь, шеф, – водитель вытер пот со лба, дружески подмигнул оператору и стал громко напевать «Катюшу». Песня была хорошая и Виноградов, не кривя душой, стал ему подпевать. Слух у него был неплохой, но голос оставлял желать лучшего и это подпевание, вместе с солирующим голосом пьяного водителя, производило жуткое впечатление.

«Боже мой, – с ужасом подумал Светланов, пытаясь унять боль в груди. – Они воют так, как будто находятся в пивной и ничего страшного не происходит.»

Микроавтобус, между тем, влетел на приличной скорости в предместья Симферополя и, счастливо избежав встречи с дорожной милицией, благополучно доехал до аэропорта.

– Ну вот, а вы боялись, – пьяно ухмыльнулся водитель. – Доставил по назначению в целости и сохранности.

– Вы преступник, которому место за решёткой, а не за рулём, – набросился на него режиссёр. – Вас нельзя допускать к машине, я обо всём доложу директору картины и начальнику вашей автобазы.

– Чего вы расшумелись? Уже и выпить нельзя, да?

К микроавтобусу на шум перебранки уже спешил Семёнов.

– В чём дело? Почему шумим?

– Вот, полюбуйтесь на этого красавца, который нас по дороге чуть не угробил, – Светланов кипел от негодования. – Напился как свинья и если бы не помощь Виноградова, мы бы сюда не доехали.

Директор картины отстранил, для начала, водителя от работы, пообещав разобраться с ним после отъезда группы. Когда страсти немного улеглись, вся съёмочная группа, получив зарегистрированные билеты, отправилась на посадку в самолёт и только двое молодых людей никак не могли расстаться.

– Ты будешь вспоминать обо мне, Саша? – Наташа пыталась заглянуть в глаза Виноградову.

– Обязательно буду.

– Я надеюсь, что через неделю ты вернёшься в Москву и я встречу тебя во Внуково.

– Обязательно вернусь и надеюсь, что встретишь, – Виноградов взял девушку за руку. – Я буду помнить блеск твоих глаз, твою озорную улыбку, буду помнить как ты бежала босиком по росе, как далеко заплывала в море, как голышом у окна, распахнув шторы, ты встречала утро.

– Да ты просто поэт, а не оператор, – Наташа поцеловала его и не оглядываясь пошла к самолёту.

Немного в стороне прощались Кравцов и Татьяна, которая, надев кофту выглядела вполне прилично.

– Ты всё ещё сердишься на меня?

– Чего на дурака сердиться? – Татьяна попыталась скрыть улыбку.

– Ты береги себя.

– Постараюсь.

– Я буду ждать тебя, – она обняла Кравцова за шею и потёрлась носом о его не бритую щеку.