на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 4

Родители сатанистов

Город воинской славы встретил следователя хмурым небом и мелким дождём. Иваненко припарковал чёрный «Форд» рядом с обшарпанной пятиэтажкой, где проживали Владимир Александрович и Мария Степановна Голубинниковы. Домофона на двери подъезда не оказалось, и он беспрепятственно проник в темноту подъезда.

Пётр несколько раз позвонил в нужную дверь, прежде чем немолодой женский голос настороженно спросил:

– Кто там?

– Милиция, откройте. – Он показал своё удостоверение глазу, припавшему к дверному глазку.

Дверь открыла женщина лет пятидесяти пяти. Зайти в квартиру она не предложила и встала так, чтобы перегородить собой проход внутрь.

– В чём дело? Вы по какому поводу?

– Вы – Мария Степановна Голубинникова?

– Да, это я.

– Я по поводу вашего сына, Алексея Владимировича Голубинникова, и его супруги, Ольги Николаевны Голубинниковой.

– А что с ними случилось? – Женщина сильно побледнела. – Неужели несчастный случай? Они живы?

– Не волнуйтесь, с ними всё в порядке. Давайте пройдём в квартиру, и я вам всё объясню. А то вот и соседи уже интересуются. – В этот момент какая-то бабулька вышла из квартиры напротив с помойным ведром и направилась к мусоропроводу. Она с плохо скрываемым любопытством таращилась на визитёра Голубинниковых.

Немного поколебавшись, Мария Степановна пропустила Иваненко внутрь и закрыла за ним дверь.

Они оказались в тесной прихожей маленькой двухкомнатной квартирки.

– Маруся, кто там пришёл? – раздался хрипловатый мужской голос из ближайшей комнаты.

– Это товарищ из милиции, Володя. Ему надо поговорить с нами по поводу Алёши и Оли.

– Так зови его быстрей сюда!

– Муж болен, – объяснила Голубинникова и жестом пригласила Петра войти в комнату.

– Пётр Исаакович, следователь, – представился Иваненко седому худощавому мужчине, полулежащему на диване перед телевизором. – Простите, что побеспокоил, но дело важное. Как я уже сказал вашей супруге, с Алексеем и Ольгой всё в порядке. Вернее, мы надеемся, что с ними всё в порядке. Наверняка сказать не могу, так как мы не знаем, где они сейчас находятся. Дело в том, что они сбежали, и мы их разыскиваем.

– Почему их разыскивает милиция? Они совершили что-нибудь противозаконное? – Владимир Александрович заметно разволновался.

– Они стали свидетелями преступления. Но испугались, что заподозрят их самих, и пустились в бега. А нам очень важны их показания. Без них мы не можем арестовать настоящего преступника. Так что любые сведения, которые могут помочь нам выяснить местонахождение вашего сына и его жены, чрезвычайно ценны для следствия. Прошу вас со всей откровенностью отвечать на мои вопросы. Поверьте мне, чем скорее их найдут, тем всем будет лучше.

– Хорошо, задавайте свои вопросы… Маруся, принеси товарищу стул.

Усевшись на расшатанный стул, Иваненко начал допрос:

– Как я понимаю, вы не знаете, где они сейчас находятся?

– Нет, в последний раз сын звонил нам приблизительно месяц тому назад из Москвы, – ответил Голубинников-старший.

– У них были какие-нибудь друзья в Москве?

– Про их московскую жизнь мы с Марусей ничего не знаем. Они нам ничего не рассказывали. Алексей исправно нам звонил, справлялся о здоровье, поздравлял с праздниками, но о себе почти ничего не говорил. Знаю только, что жили они там в квартире какого-то знакомого еврея, вроде как охраняли её, пока хозяин был в отлучке.

– А родственники у вас в Москве есть?

– Нет, ни в Москве, ни в Московской области никого нет.

– В Твери у них было много друзей?

– Со всеми друзьями, товарищ следователь, они давно уже порвали всякие отношения!

– По какой причине?

– По религиозной, конечно. Видимо, их религия запрещала им нормальное общение с людьми, – с горечью в голосе сказал Владимир Александрович. – Даже с нами, своими родителями, они в последние годы почти не разговаривали. Когда жили у нас, запирались у себя в комнате, не выходили к гостям, даже электроплитку себе купили, чтобы пореже выходить на кухню.

– А какую религию они исповедовали?

– Ну, называли-то они себя православными! – ответила Мария Степановна. – Но я лично сомневаюсь, что для православного христианина нормально так себя вести. Христиане должны чтить родителей, а они даже не приехали, когда у Володи случился инсульт! Для христианина главное – милосердие, помощь людям…

– Простите, откуда вы знаете, как должен вести себя православный христианин? – перебил её Пётр Исаакович. – Вы читали какую-нибудь православную литературу, Библию? Ходили в воскресную школу?

– Нет, но это ведь и так всем известно! Мы живём в православной стране! – возмутилась Голубинникова. – Я пыталась объяснить им их ошибки, но разве они кого-нибудь послушают! Знаете, Алёша бывает таким упрямым и твердолобым!

– Скажите, вам не приходило в голову, что они состоят в какой-нибудь секте?

– Ах, товарищ следователь, сейчас появилось так много всяких сект! – вздохнула Мария Степановна. – Они охотятся за молодыми людьми, превращают их в зомби, заставляют отдавать последние деньги, уводят из семьи! Некоторые симптомы мы замечали в Алёше и Оле. Правда, они посещали церковь, но ведь это ещё ни о чём не говорит!

– К ним приходили какие-нибудь странные люди?

– Нет, – ответил Владимир Александрович. – Они никого в гости не приглашали. Однако они иногда надолго исчезали из дома. Нам они не говорили, куда уходят. Возможно, на какие-то собрания с себе подобными.

– У них была какая-нибудь необычная религиозная атрибутика? Например, иконы с просверленными глазами?

– Мы не видели. Если и было что-то такое, они это от нас тщательно прятали.

– А на что они жили? Они работали?

– Сразу после окончания институтов они оба работали по специальностям. Ольга – логопедом, а Алексей – школьным психологом. Но когда всё это началось, они поувольнялись с работ и стали в основном жить за наш счёт. Сын, правда, иногда подзарабатывал, разгружая какие-то фуры, ему платили 200–300 рублей, но по нынешним временам это ведь копейки…

– Да, – вмешалась в разговор Мария Степановна, – мы – родители, и поэтому готовы помогать своему ребёнку и его избраннице, готовы протянуть руку в сложных обстоятельствах, поддержать в трудную минуту, но в ответ, естественно, ожидаем получить нормальную человеческую благодарность и хоть каплю уважения. Нет, они нам не грубили, но я чувствовала холодность и отчуждённость в их взглядах, даже порой презрение, как будто они и за людей нас не считают. Иногда мне казалось, что они живут как будто на другой планете. А мы ведь не за себя беспокоились, мы же об их будущем пеклись! Из них могли бы получиться хорошие высокооплачиваемые специалисты, они могли бы жить в своё удовольствие, ездить отдыхать за границу, родили бы нам внуков (мы с Володей мечтаем о внуках!), построили бы дачу на берегу Волги… Нам было больно смотреть, как они сами себя губят!

– А на какие средства они жили в Москве? – спросил Иваненко.

– Около года назад Оля получила наследство от своей тётки. Кажется, какой-то антиквариат. Они всё распродали, получилась довольно приличная сумма.

– До отъезда в Москву они жили у вас?

– Временами у нас, а временами – у Марковых, родителей Оли.

– До того, как Алексей увлёкся религией, каким он был по характеру?

– Да в общем-то, мальчик как мальчик, – ответила Мария Степановна, – вот только немного замкнутый. Друзей у него всегда было мало. Был один школьный друг, Миша, но он умер. Была пара приятелей в институте. Книги любил читать. Ну, что ещё про него сказать? Нам с отцом почти никогда не перечил. Если просили что-то сделать по дому, всегда делал. А после своего так называемого воцерковления стал вдруг жутким упрямцем. Всё делал по-своему, с нами вообще перестал считаться. Мы, мол, ничего в жизни не понимаем, дураки приземлённые…

– Давно они с Ольгой женаты?

– Поженились они восемь лет назад. Алёша уже работал, а Оля училась на последнем курсе института.

– Их брак был удачным? Они часто ссорились между собой?

– Вы знаете, – на этот раз ответил Владимир Александрович, – как это ни странно, мы ни разу не видели и не слышали, чтобы они друг с другом ругались. Оля нашего Лёшу безоговорочно слушалась. Ненормально, не по-людски это всё…

Иваненко заметил стоящую за стеклом в шкафу свадебную фотографию молодых людей. Худенькая девушка смотрела в объектив серьёзными, немного грустными глазами. Угловатый молодой человек бережно обнимал её за талию. Петру Исааковичу молодожёны понравились. Но он знал из опыта, что преступники порой бывают вполне симпатичными и обаятельными людьми. Так что доверять личным впечатлениям не стоило.

– Это их фотография? Разрешите мне её взять с собой, – попросил он.

– Конечно, если надо, берите. Мы сделаем другую. Маруся, дай товарищу следователю фотокарточку.

– А в какой храм они ходили, вы знаете? – спросил Иваненко, убрав фото в кейс.

– Да в церковь Николы Угодника, тут недалеко, – ответила Голубинникова. – Я сама иногда туда хожу, свечки за упокой родителей ставлю.

– С кем-нибудь они там общались?

– Да кто их знает? Может, и были у них там знакомые…

– Спасибо вам за откровенную беседу, – сказал Иваненко, вставая. – Если Алексей или Ольга с вами свяжутся, прошу вас, немедленно сообщите об этом мне. Вот мой телефон. – Иваненко протянул Владимиру Александровичу карточку с номером своего мобильного. – Всего вам доброго!


* * * | Князьки мира сего | * * *