Пятьсот тринадцатая ночь
Когда же настала пятьсот тринадцатая ночь она лазала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джаншах и Ситт Шамса прожили у шейха Насра три месяца, проводя время в еде, питьё, играх и великом веселье, а через три месяца Ситт Шамса сказала Джаншаху: „Я хочу, чтобы мы отправились в твою страну, ты на мне женишься, и мы там останемся“. – „Слушаю и повинуюсь!“
сказал Джаншах. И затем он посоветовался с шейхом Насром и оказал ему: «Мы хотим отправиться в мою страну». И он рассказал ему о том, что говорила Ситт Шамса, и шейх Наср сказал ему: «Отправляйтесь в твою страну, и заботься о девушке». – «Слушаю и повинуюсь!» – отвечал Джаншах. А потом девушка попросила свою одежду и сказала: «О шейх Наср, прикажи ему дать мне мою одежду, чтобы я могла её надеть!» И шейх Наср сказал Джаншаху: «О Джаншах, отдай её одежду!» И Джаншах отвечал: «Слушаю и повинуюсь!»
И он поспешно поднялся и вошёл во дворец и, принеся одежду Ситт Шамсы, отдал её девушке. И та взяла от него одежду и надела её и сказала: «О Джаншах, садись мне на спину, закрой глаза и заткни уши, чтобы не слышать гуденья вращающегося небосвода. Схватись рудсами за мою одежду из перьев, сидя у меня на спине, и берегись упасть». И, услышав её слова, Джаншах сел ей на спину. И, когда она собралась лететь, шейх Наср сказал ей: «Постой, пока я опишу тебе страну Кабуль: я боюсь, что вы ошибётесь дорогой». И девушка стояла, пока шейх Наср не описал ей страну Кабуль, и он поручил ей заботиться о Джаншахе, а затем простился с ними, и Ситт Шамса простилась со своими двумя сёстрами и оказала им: «Отправляйтесь к нашим родным и осведомьте их о том, что случилось у меня с Джаншахом».
И потом она взлетела, в тот же час и минуту, и помчалась по воздуху, точно дуновение ветра или блистающая молния. И после этого её сестры полетели и отправились к своим родным и осведомили их о том, что случилось у Ситт Шамсы с Джаншахом. И с той минуты, как Ситт Шамса взлетела, она летела не переставая от зари до послеполуденного времени, и Джаншах сидел у неё на спине. А после полудня показалась вдалеке долина с деревьями и каналами, и девушка оказала Джаншаху: «Я хочу опуститься в эту долину на сегодняшнюю ночь, и мы посмотрим, какие есть там деревья и растения». – «Делай что хочешь», – ответил Джаншах.
И девушка спустилась по воздуху и села в этой долине, и Джаншах сошёл с её спины и поцеловал её меж глаз. И они посидели у одного из каналов некоторое время. А потом поднялись на ноги и стали ходить по долине, смотря на то, что там есть, и вкушая плоды, и гуляли до тех пор, пока не наступил вечер. И тогда они подошли к дереву и проспали возле него до утра, а утром Ситт Шамса поднялась и велела Джаншаху сесть к ней на спину, и Джаншах сказал: «Слушаю и повинуюсь!» И он сел девушке на спину, я она в тот же час и минуту взлетела с ним и летела не переставая от утра до полудня.
И они летели и вдруг увидели знают, о которых рассказывал им шейх Наср. И, увидав эти знаки, Ситт Шамса спустилась с вышины по воздуху на широкий луг с прекрасной растительностью, и были там резвящиеся газели, полноводные потоки и спелые плоды и широкие каналы. И когда девушка спустилась на этот луг, Джаншах сошёл с её спины и поцеловал её между глаз, а она сказала ему: «О любимый и прохлада моих глаз, знаешь ли ты, какое расстояние мы пролетели?» – «Нет», – ответил Джаншах. И девушка молвила: «Расстояние в тридцать месяцев пути». – «Слава Аллаху за благополучие!» – воскликнул Джаншах. И затем он сел, и девушка села с ним рядом, и они сидели за едой и питьём и играли и смеялись.
И когда они были заняты этим делом, вдруг подошли к ним двое мамлюков; один из них был тот, что остался у коней, когда Джаншах сел в рыбачью лодку, а другой был из тех мамлюков, которые были с Джаншахом на охоте и ловле. И, увидев Джаншаха, они узнали его и поздоровались с ним и сказали: «С твоего позволения, мы пойдём к твоему отцу и сообщим ему радостную весть о твоём прибытии». – «Идите к отцу и осведомите его об этом да привезите нам палатки, – сказал Джаншах. – Мы пробудем в этом месте семь дней, чтобы отдохнуть, пока шествие но выйдет к нам навстречу, и тогда мы войдём в город в великолепном шествии…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.