Это же время. Платформа на ножках в западном секторе лагуны атолла Окинотори.
Дискотека была в разгаре. Динамики работали на такой мощности, что 2-й лейтенант Феликс Тринидад Бенитес с трудом нашел «звуковую тень» на ступеньке лестницы, ведущей к воде. И, даже здесь ему приходилось прикрывать левое ухо ладонью, а к правому плотнее прижимать трубку, чтобы слышать собеседника.
– …Да, сэр… Это музыка… В смысле, тут party. Танцы и все такое… Я сюда попал с Торишима. После того сражения я соорудил что-то вроде лодки из всяких обломков, прошел эти 20 сраных миль на север… Да, сэр. А сегодня днем за мной приехала одна девчонка… На экраноплане… Нет, она гражданская… Я могу спросить точно, сэр…
Лейтенант Бенитес прикрыл ладонью микрофон трубки, и изо всех сил завопил:
– Балалайка! Пожалуйста! Подойди! Сюда!
– Ну! – Крикнула в ответ Балалайка, сидевшая на каком-то стофунтовом мешке у края платформы и курившая длинную тонкую сигарету.
– Я! Говорю! Пожалуйста! Подойди! Сюда!!! – снова завопил лейтенант, на этот раз, сопроводив слова жестами (махнул ладонью от себя к себе и пошевелил попеременно указательным и средним пальцем, как будто переступал ногами).
– А! Ясно! – Крикнула она, встала и спустилась на ступеньку к Бенитесу. – Ну?
– Слушай, Лайка, если не секрет: ты гражданская или военная?
– Я антивоенная, – гордо сообщила она. – Я коммандос антивоенного экологического движения NEROO. Nature-Ecology Resources Of Ocean. А что?
– Наш адмирал интересуется, – пояснил Бенитес, и сказал в трубку. – Она антивоенная коммандос экологического движения чего-то такого в океане… Сейчас спрошу, сэр!… Балалайка, а где ты научилась водить экраноплан?
– В Эфиопии, – ответила девушка.
– Она говорит: в Эфиопии, – сообщил Бенитес в трубку… Да сэр! Я остаюсь на связи.
– Что тебе сказал адмирал? – Спросила она.
– Он сказал: «понятно», и ещё сказал, чтобы я подождал минуту.
– Хм… – она затянулась сигаретой, – хотела бы я знать, что там ему понятно.
– Наверное, ему понятно про Эфиопию, – предположил Бенитес. – Адмирал Денброк командует штабом взаимодействия 5-го и 7-го флота, можешь почитать про него в интернет, на сайте US Navy. А Эфиопия как раз в зоне операций нашего 5-го флота.
– Хм… Как это она в зоне флота, если у нее с 1993-го года нет выхода к морю?
– Не знаю. Наверное, её туда вписали до отделения Эритреи, а вычеркнуть забыли. В штабной бюрократии вычеркнуть, например Эфиопию, это проблема, ведь тогда надо сокращать весь эфиопский отдел разведки флота, а там… – Бенитес прервал реплику и ответил по трубке. – Я слушаю, сэр… Нет проблем. Они согласны подбросить меня на Гуам, в Апра-Харбор. А если кто-то прилетит за мной сюда, они не возражают. Наши пилоты уже садились тут на вертушке 1-го октября, и… Да, сэр, я остаюсь на связи.
Есано Балалайка, задумчиво крутя сигарету в пальцах, полюбопытствовала.
– А почему отдел Эфиопии просто не переименовали в отдел Эритреи?
– Так дела не делаются, – объяснил лейтенант. – Отдел Эритреи был создан сразу, как только ООН признала Эритрею. И отделу утвердили финансирование. А ликвидация старого отдела зависла, и там тоже сохраняется финансирование…
– А, теперь ясно! Ну, я дура! Все элементарно, как мисо-суп…
– Ты просто раньше не сталкивалась с военной бухгалтерией, а это такая… Да, сэр! Я слушаю… Вы сказали: «денег»?… Э… Нет, сэр. Вообще, ни цента. Нас ведь сбили на боевом задании, а мой бумажник остался на «Фаррагуте». И наличные, и кредитные карточки… Как вы сказали, сэр? В отпуск?.. Wow! Cool! В смысле, спасибо, сэр!.. Да, сейчас спрошу… Лайка, а тут есть офис какого-нибудь банка?
– Нет, конечно, – ответила она, – На фиг он нам тут нужен?
– Она говорит: нет, сэр. Вообще нет… Сейчас спрошу… Лайка, а как тут проводятся денежные расчеты? В смысле, если нет наличных?
– Обыкновенно, через интернет, по «Трансполярной платежной системе».
– Ясно… Сэр, они включены в ту платежную систему, которая в Гренландии, Новой Зеландии, и ещё где-то… Ясно, сэр. Никаких проблем, я выкручусь! Спасибо сэр!
Бенитес щелкнул кнопку «OFF» и протянул мобайл Балалайке.
– Спасибо! Ты меня здорово выручила. Но у меня маленькая проблема с деньгами…
– У тебя большая жопа с деньгами, – уточнила она. – Ни один американский банк не выполнит никакую транзакцию, запрошенную с манчжурского узла интернет.
– Адмирал обещал в течение суток открыть мне эккаунт в «Трансполярной» и бросить денег. Выручишь меня до завтрашнего вечера?
– Конечно, выручу. Мы ведь друзья, так?
– Точно! – Бенитес подмигнул ей. – А ещё есть отличная новость: я в отпуске! Полтора месяца, представляешь? Потому, что я оказался приравнен к раненому в ходе боевых действий. Мне, потом, возможно, дадут «Пурпурное сердце», но отпуск дали сразу.
– Позитивно! – Согласилась она. – А где ты собираешься отдыхать?
– Ну… Адмирал сказал «Катись или домой, в Хило-Гавайи, или в Калифорнию, или на Аляску, только подальше от Японии и Китая». Я хочу сначала заехать домой, к маме. Понимаешь, она чертовски перенервничала…
– ещё бы! – Балалайка понимающе кивнула. – А куда потом?
– Я ещё не придумал, но… Слушай, мы бы могли вместе полететь в Хило, если ты не против, и если ты здесь не слишком занята. По-моему, хорошая идея, а?
– У меня нет американской визы, – ответила она, – и не будет, пока война не кончится.
– Чёрт! Это проблема…
– Ну, – сказала она. – Если ты думаешь, что это действительно хорошая идея, то можно полететь на атолл Джонстон. Это рядом с Гавайями, но уже в Меганезии, в их округе Северные Лайн. Никаких проблем с моей отстутствующей североамерикнской визой.
– Атолл Джонстон? – Переспросил он, – Wow! Годится! Но мне надо заглянуть к маме.
– Ты это уже говорил, – напомнила она. – Тут все просто. Отсюда мы дешево летим на восток, на Минамитори, оттуда на Северные Маршалловы острова, оттуда ты летишь сначала к маме, а я сразу на Джонстон. Начну там пить пиво за твой счет. А ты потом прилетишь. Я думаю, из Хило-Гавайи на атолл Джонстон что-нибудь летает…
– Меганезийские этажерки, – перебил он. – Я на них летал, это нормально. Я только не понял про первую часть маршрута, которая до Бикини.
Есано Балалайка небрежно махнула ладошкой.
– Я тебе завтра, на свежую голову все покажу на схеме «Zin Chao Do». Это наша авиа-ассоциация. А сейчас пошли уже нормально поедим и выпьем. У нас, между прочим, сегодня антивоенная фиеста. Тебе не запрещается участвовать в таких вещах?
– Нет, я же в отпуске. А почему фиеста именно сегодня? Не в честь меня, надеюсь?
– Это в честь великого капитана Наигами Тору, – сказала она. – Пошли, познакомлю.
Великий капитан оказался обыкновенным японским парнем, лет 25. Он был одет в невероятно-широкие сине-красные шаровары и почему-то в черный в белый горошек галстук-бабочку. В правой руке Наигами держал жестянку пива «Guinness», а в левой – зажженную сигарету… В данный момент какая-то девчонка чмокнула Наигами в щеку, оставив темно-фиолетовый отпечаток готичной губной помады, и напялила на голову великого капитана изрядно помятую ковбойскую шляпу.
– Блин!!! Дайте покурить спокойно!!! – Возмутился он.
– Привет, Тору, – сказала Балалайка, – знакомься, это Тринидад Бенитес, гаваец.
– Чёрт! – Наигами протянул руку американскому лейтенанту. – Я про тебя слышал по радио! Говорят, ты в открытом море сделал яхту из обломков самолета. Это круто!
– Ну, не яхту, – ответил Бенитес, пожимая руку великого капитана, – а так, маленький парусник, но 20 миль за ночь я прошел. А ты чем отличился, что в честь тебя банкет?
– Я спас своего помощника, себя и ещё сорок парней от самурайской мобилизации!
– Вы угнали корабль и смылись? – Предположил американец.
– Нельзя сказать, что мы его угнали. Я официальный капитан этого малого рейсового парома на подводных крыльях. И ещё двое в экипаже. А остальные парни и девчонки честно купили в кассе билеты на первый утренний рейс Вакаяма – Осака. Все билеты раскуплены! Аншлаг! Потом пассажиры единогласно решили идти не в Осаку, а на Окинатори. Я, конечно, согласился. Япония – демократическая страна, верно?
За время этой длинной реплики, к капитану сзади подкралась девушка, одетая в две радужные блестящие полоски ткани (на бедрах и на груди) и быстро протянув руки, закрыла ему глаза ладошками.
– Бортмеханик Чидзу Имари, прекратите хулиганить на борту, – внушительным тоном произнес Наигами Тору.
– Догадался, хитрый зануда! – Констатировала она и выхватила у него жестянку пива.
– Она всегда такая вредная, – со вздохом сообщил капитан.
– Привет, – сказала Имари, сделав глоток пива. – Я не вредная, я просто в стрессе. Я-то отлично знаю качество этой скоростной лоханки на подводных крыльях. Если бы не помощь Будды в плане погоды и состояния моря, мы бы не прошли эти 800 миль по открытому океану. Я уже молчу, что нам еле-еле хватило дизтоплива.
– Эй, Тринидад! – Раздался вопль с плоской крыши двухъярусного ангара.
– А? – Бенитес поднял голову. – Сабуро, это ты, что ли?
– О! Узнал! – Удовлетворенно произнес голос. – Давай, бери этих тормозных устриц и ползите сюда! Теперь мой суши-бар на крыше. Лестница справа. Выпьем саке за твое чудесное спасение. Первая рюмка за счет фирмы!
– У Сабуро приступ щедрости, – заключила Балалайка. – Надо это использовать.
– Сабуро! – Крикнул капитан. – А ты не видел моего помощника?
– Если ты про парня по имени Суво Рага, – откликнулся бармен, – то он тискает одну красотку прямо за стойкой. Кажется, она к нему благосклонна, но я не спрашивал.
– Пошли, чего мы застряли! – Требовательно вмешалась Имари.
Причина щедрости Сабуро стала ясна, как только они поднялись на крышу. Бармену элементарно не хватало собеседников. Некоторое количество публики в баре имелось, однако они были заняты в основном медленными танцами и флиртом. У стойки сидел единственный пригодный для болтовни персонаж: молодой темнокожий канак.
– Этого парня, – сразу сообщил Сабуро, – зовут Келке, он меганнезиец с острова Увеа, крутой инженер по искусственным островам. Завтра нези начнут тут все достраивать. Северный и южный кей удлинят дамбами прямо поверх погруженной полосы барьера атолла. Специальная новая технология. Он говорит: все делается мгновенно.
– Я не говорил «мгновенно», – уточнил Келке. – Я говорил: «очень быстро».
– Не придирайся. Налить тебе ещё кофе с ромом?
– Давай. Только рома пять капель. Не десять и не двадцать, а…
– Я понял, – перебил бармен, – ровно пять. А кому что ещё?
– Мне, как всегда в это время суток, – ответила Балалайка.
– Нам ещё по банке «Guinness»!!! – Продекламировали капитан и бортмеханик.
– Хватайте! – Сабуро метнул по стойке банку кокосового молока и две банки пива.
– А мне бы джин и тоник, но не смешивать, – сказал Бенитес, – и что-нибудь пожрать. Только никаких морепродуктов и никакой лапши. Я этим питался четверо суток.
– Четкая постановка вопроса, Тринидад! Сейчас все будет!
– В что за новая технология с дамбами? – Поинтересовался капитан Тору.
– Технология, как бы, ретро, – ответил меганезиец. – У нас 800 лет назад этим методом строили дамбы Нан-Мадол около острова Понпеи, восточные Каролины. Только там использовали блоки из камня, а сейчас есть легкий бетон. Тоже готовые блоки.
– А где вы их возьмете? – Удивилась Имари.
– Завтра утром, – ответил Келке, закуривая сигарету. – С Марианских островов придёт океанский хэви-трэкер, там примерно полмиллиона кубометров.
Наигами Тору присвистнул и щелкнул пальцами.
– Круто! И сколько площади суши из этого получится?
– По расчетам около десяти гектаров. Но это первая партия из сорока.
– Круто! – Повторил капитан. – В древности жили не дебилы! У них можно поучиться.
– Ага, – согласился меганезиец. – Две трети нового, это хорошо забытое старое.
– Слушай, Келке, – встряла Чидзу Имари, – а можно я задам нетактичный вопрос?
– Aita pe-a, glo. Задавай.
– Вот вопрос: почему вы собираетесь помогать самураям?
– Каким самураям?
– Таким! Эскадре у острова Аога в цепи Идзу, что к северу от Токио. По TV говорят: сегодня утром ваши бизнес-агенты с репортером «Galaxy police» прилетели к Аога на переговоры с командиром этой эскадры. Пню ясно, что речь шла о поставках оружия.
– Какие бизнес агенты? Какая-то частная фирма?
– Наверное, какая-то фирма, – ответила она. – Ведь ваше правительство нейтрально.
– Какая-то фирма, – повторил меганезиец, – возможно, продаст этой маленькой эскадре какое-то количество оружия локального действия. И что дальше?
– Дальше, – сказала Чидзу Имари, – самураи будут применять это оружие против нас.
– Против кого конкретно и как именно? – Спросил он.
– Я не знаю, как именно, но ведь самураи воюют против нас, это факт!
– А ты уверена, что это факт, а не иллюзия? – Спокойно спросил Келке. – Ведь если это иллюзия и самураи воюют с тенью, то почему бы не продать им оружие? Они любят воевать, у них это в кодексе «busi-do», а другие люди считают, что война это крайнее средство, и лучше жить без нее. Как учит нас маркетинг, каждому потребителю надо продать товар, удовлетворяющий его потребности. Самураям – тень врага и оружие, с помощью которого они будут воевать с этой тенью. Другим людям – пространство для гражданской деятельности, защищённое от военной угрозы. Хороший сценарий, e-oe?
Бармен поставил перед меганезийским инженером чашку кофе, а перед американским лейтенантом рюмку джина и пластиковую бутылочку тоника, и сообщил:
– У нас тут все крутится вокруг сценария. Келке мне доказывает, что это просто кино, которое кажется политикой. А я спорю, потому что это херня! Быть такого не может!
– «Херня» и «быть не может», – это не аргументы, – заметил Келке, глотнув кофе.
– Тогда это очень дерьмовое кино, – сказал Бенитес. – У меня на глазах двоих парней разорвало крупнокалиберными пулями. Они умерли не понарошку. И я не понарошку падал в море в сбитом вертолете. Твоя теория, Келке, ни хрена это не объясняет
– Дерьмовая история, – согласился меганезиец. – Так бывает. Четыре года назад мой одноклассник с подругой врезались на авиетке в склон в горах Хансамаера на острове Новая Ирландия. Несчастный случай, как и с твоими парнями. Ведь тот самурай, как я понял из TV-репортажа, стрелял из зенитки по атакующим манчжурским дронам, а в вертолет союзников попал по неосторожности. Или я ошибаюсь? Тебе виднее.
Бенитес залпом влил в себя джин и запил несколькими глотками тоника.
– Скорее всего, ты не ошибаешься. Из кабины мне показалось, что по нам стреляют прицельно, но никак иначе и не могло показаться. В общем, рассуждая объективно, я соглашусь, что это похоже на потери от дружественного огня.
– Вот, – сообщил Сабуро, подвигая американцу тарелку с горкой овощей, фруктов и куриного филе ломтиками. – Так, этот хитрый нези объезжает любые доводы.
– Кино… – Озадаченно произнес лейтенант. – Знаете, ребята, наш капитан Нэв Уиклиф обмолвился, что эта война какая-то деланная. Как купленный футбольный матч.
– И ты туда же, – пробурчал Наигами Тору. – Этак можно дойти до полной херни. Я в интернет видел сайт про то, что янки в прошлом веке не летали на Луну. Мол, лунную миссию снимали в Голливуде. Кино, декорации, Photoshop, и монтаж кадров.
– Теория Лунного Заговора, – сказал Бенитес. – Она вошла в моду после другого кино «Capricorn One», 1978 год. Мне чертовски нравится этот фильм.
– Про что? – спросила Балалайка.
– Про Марсианский Заговор. NASA решает отправить миссию на Марс, но все идет наперекосяк, и, чтобы слезть с этой елки, кто-то придумывает отправить ракету без астронавтов, как дрон. А видеорепортажи с астронавтами на Марсе создавать по-голливудски, методом комбинированной съемки… В общем, забойное кино.
Бармен Сабуро вздохнул и почесал в затылке.
– Вот, блин… Живем и не знаем, верить собственным глазам или нет. Интересно, а «Марсианская Каравелла», это будет по-настоящему или тоже по-голливудски?
– По-настоящему, – уверенно сказала Чидзу Имари. – Потому, что сейчас не то, что в прошлом веке. Тогда космос был для понта, для амбиций, а сейчас – для бизнеса.
– Ну и какой бизнес может быть на Марсе? – Недоверчиво спросил Сабуро.
– Недвижимость, вот какой.
– Недвижимость? Какой идиот купит дом на Марсе? Там нет ни воды, ни воздуха!
– А какие идиоты покупают капсульные дома? – Ехидно спросила она. – В книжках по истории пишут, что когда бизнес с капсульным отелем начался в 1979-м в Осаке, все говорили: «Кисео Куракава спятил! Кто будет жить в капсуле 1x1x2 метра?». Прошло несколько десятков лет, и сейчас уже и студентов и рабочих по всему Нихону суют в капсулы. И это называется «прогрессивное малобюджетное общежитие». Так?
– Так, – согласился он, – Самураи и якудза весь Нихон засунули в жопу. Я жил в такой капсуле, когда работал в Кобе. Долбанный ужас… Правильно мы от них отделились.
– Я что-то не понял, – вмешался Бенитес. – Что за капсулы?
– Такие ячейки с постелью и полочкой, – пояснила Имари, – примерно как вокзальные камеры хранения, только не для багажа, а для людей. Получается капсульный отель. Переночевать там можно за 30 баксов. А в капсульном общежитии можно жить за 300 баксов в месяц. Но за воду надо платить отдельно. В сортире, в душевой кабинке и в прачечной, ты вставляешь свою карточку в слот, и вертится счетчик. Я думаю, дом на Марсе будет всяко лучше, чем это дерьмо, потому что хуже просто некуда.
– В смысле недвижимости, – заметил Келке, – рациональнее заниматься орбитальными домами, типа Большой Диогеновой Бочки. Ребята, кстати, посчитали, что если сделать бочку полтора километра на километр, под город на 20 тысяч человек, то и стоимость жизни, и цена жилья будет ниже, чем в комфортабельных районах Сингапура.
– Это прикол такой? – Спросил бармен.
– Это экономика, – ответил меганезиец, и черкнул на салфетке сетевой адрес. – Если интересно, то зайди на этот сайт, там про это подробнее. И с приколами.
– А кстати, – снова вмешался американец. – Что с недвижимостью и жильем здесь, на Окинатори? В смысле, тут кампус, или апартаменты, или…
– Тут, – сказала Балалайка, – в основном studio-flat. Лично у меня на третьем этаже в угловом блоке. Два окна: север и запад. Модный кросс-свет. Потом посмотришь.
…