[17–18 мая 1937 года]

ВОПРОС: Дайте показания об обстоятельствах организации вами так называемой «Дачной Коммуны».

ОТВЕТ: «Дачная Коммуна» была организована мной в 1921 г. из числа сотрудников руководившегося мною Спецотдела ВЧК-ОГПУ. Всех входивших в «Коммуну» на протяжении ее существования, лиц я не помню. В последнее время в нём состояли сотрудники Спецотдела: ЭЙХМАНС, КОСТИН, МЯННИК, НИКОЛАЕВ, РОДИОНОВ, ВИШНЯКОВ, ТИТОВ, МУХИН и инженер Мосгортопа СОСНОВСКИЙ Александр Яковлевич, мой старый товарищ по Горному Институту.

«Коммуна» была организована мной под влиянием, начавших охватывать меня, мистических настроений — чувство одиночества и стремление найти выход из него. Мне казалось, что в людях, в отношениях между товарищами происходит очерствение чувств. Хотелось видеть в людях больше теплоты и участия друг к другу и организацией «Коммуны» я думал достичь создания таково спаянного товариществом коллектива.

Аморальных целей при самой организации «Коммуны» я себе не ставил. Постепенно, однако, в силу морально-бытового разложения членов, и в частности, усилившихся у меня мистических настроений «Коммуна» наша выродилась в антиобщественное образование с аморальным и мистическими оргиями, приведшими нас к ряду трагических эксцессов на сексуальной и др. почве.

ВОПРОС: Какие именно эксцессы имели место среди членов «Коммуны»?

ОТВЕТ: Примерно, в 1926–1927 роду на почве ревности к жене застрелился сотрудник Спецотдела БАРИНОВ, участвовавшей вместе со своей женой на эротических оргиях в нашей «Коммуне». В 1931–1932 году покушалась на самоубийство жена члена «Коммуны» МЯННИК.

Значительно раньше этого при неизвестных обстоятельствах попал на станции Кучино под поезд сотрудник Спецотдела МАЙОРОВ, возвращаясь с нашей дачи, где он присутствовал на очередном сборище членов «Коммуны».

Года за два до этого в пьяном виде в Москве попал под поезд член нашей «Коммуны» ЕФСТАФЬЕВ. Лет пять тому назад умер от злоупотребления алкоголем член «Коммуны» сотрудник спецотдела МАРКОВ.

ВОПРОС: Расскажите об устраивавшихся в «Коммуне» эротических оргиях?

ОТВЕТ: У нас существовал следующий порядок.

Под выходной день члены «Коммуны» выезжали обычно на приобретенную нами дачу на станции Кучино. Нередко, кроме членов «Коммуны» приглашалась и посторонние гости — артисты, цыгане, танцоры. Приезжая на дачу мы, если был теплый день, раздевались и в трусах шли работать в сад или огород. Работа эта носила символическое значение. При организации «Коммуны» я, исходя из облагораживающего влияния физического труда, ввел этот, своего рода, ритуал в неписанный статут нашей «Коммуны», а ему обычно подчинялись, как члены «Коммуны», так и гости.

«Проработав» в саду мы, продолжая оставаться раздетыми, шли в помещение и садились за ужин. Я выносил из своей комнаты, приготовленные мной лично, специальные спиртные напитки, и по моему приглашению присутствующие приступали к еде и выпивке.

За ужином мы танцевали, пели пахабные песни, вели эротические разговоры и демонстрировали имевшийся у меня специальный альбом с порнографическими карточками. Носило все это характер оргии и некоторые присутствующие иногда напивались до невменяемого состояния.

После ужина большинство мужчин и женщин все вместе шли обычно в баню. Были случаи, когда эти коллективные посещения бани устраивалась два раза в вечер. Иногда попойка продолжалась и в бане, в предбаннике, куда выходили, время от времени желавшие выпить.

ВОПРОС: Для чего вами устраивались эти отвратительные оргии?

ОТВЕТ: Прямых эротических целей я в начале не преследовал. Поддавшись охватившим меня мистическим настроениям, я ввел эта «ритуалы» в поисках более высоких, упрощающих взаимоотношения полов, форм общения мужчин и женщин. В дальнейшем, однако, они уже само собой вылились в описанные мной аморальные оргии, а я потерял ощущение грани между мистическим и реальным миром, вкатился в болото разврата.

ВОПРОС: Каким образом вы, так сказать, марксист, могли до такой степени поддаться мистическим настроениям, что пошли на пороки и преступления?

ОТВЕТ: В сущности, я уже много лет тому назад, на почве внутреннего разлада, в связи с политическими расхождениям с партией и необходимостью подчиняться партийной дисциплине, отошел от марксизма и большевизма. Процесс этого отхода начался у меня еще в 1918 году с мистических поисков абсолютных морально-этических принципов и окончательно завершился в 1925–26 г.г., когда я, подпав под влияние масона БАРЧЕНКО, был вовлечен им в масонское общество «Древняя Наука».

ВОПРОС: Расскажите подробно о тех политических расхождениях, которые по вашим словам, привели вас к внутреннему разладу?

ОТВЕТ: Мои расхождения с партией начались еще в 1918 году, с периода Брестского мира, когда я поддался мелкобуржуазным настроениям и вместе с БУХАРИНЫМ и другими левыми коммунистами пошел против ЛЕНИНА. В силу выработавшихся у меня традиций я тогда подчинился партийной дисциплине, но так как переубежден я не был, обстоятельство это оставило во мне неприятный осадок.

Это неприятное чувство усилилось, когда меня с партийной работы, помимо моего желания перебросили на работы в ЧК, и в особенности, когда из-за конфликта с ЗИНОВЬЕВЫМ отозвали из Ленинграда в Москву, а затем послали в Ташкент, оттуда я также вместе с другими членами Турккомисии был отозван, вернее снят с работы.

К периоду профсоюзной дискуссии, выросшая на почве изложенных выше неудач, личная неудовлетворенность начала перерастать у меня в недовольство более общего порядка. В период дискуссии я стоял на позициях ЛЕНИНА, но применявшейся нами, на мой взгляд, демагогические методы борьбы отталкивали меня от нее и углубляли сложившееся у меня недовольство существующим положением.

Неизгладимое впечатление произвели на меня Кронштадские события. Я не мог помириться с мыслью, что те самые матросы, которые принимали участие в Октябрьских боях, восстали против партии и власти, и в поисках объяснения этого факта приходил к обвинению Центрального Комитета.

При внедрении Новой Экономической Политики я, несмотря на образовавшийся у меня надрыв, не выступал против этого мероприятия партии. Нутром, однако, воспринять НЭП не мог и признал его только потому, что не видел другого исхода. Обстоятельство это привело к углублению внутреннего разлада во мне и я начал отходить от партийной жизни.

Дискуссию с ТРОЦКИМ 23–24 года я воспринял уже не по партийному и, хотя не разделял взгляды ТРОЦКОГО, но был против той, на мой взгляд, излишней страстности, которая применялась в полемике против него.

Решающее влияние в дальнейшем имела смерть ЛЕНИНА. Я видел в ней гибель Революции. Завещание ЛЕНИНА, которое мне стало известно, не помню от кого, мешало мне воспринять СТАЛИНА, как вождя партии и я, не видя перспектив для Революции, ушел в мистику.

К 1926–27 году я уже отошел от партии настолько далеко, что развернувшаяся в это время борьба с троцкистами и зиновьевцами прошла мимо меня, и я в ней никакого участия не принял. Углубляясь, под влиянием БАРЧЕНКО, все больше и больше в мистику — я, в конце концов, организовал с ним масонское сообщество и вступил на путь прямой контрреволюционной деятельности.

ВОПРОС: Кто такой БАРЧЕНКО, откуда вы его знаете и каким образом он вовлек вас в масонскую организацию?

ОТВЕТ: БАРЧЕНКО Александр Васильевич, биолог, в настоящее время научный сотрудник ВИЭМ, куда я устроил его в 1935 году. Познакомили меня с БАРЧЕНКО в 1934 году приехавшие из Ленинграда б. сотрудники Ленинградской ЧК ЛЕЙСМЕЙЕР-ШВАРЦ и ВЛАДИМИРОВ. Явившись ко мне в Спец. Отдел ОГПУ в сопровождении БАРЧЕНКО, они рекомендовали мне его, как талантливого исследователя, сделавшего, имеющее чрезвычайно важное политическое значение, открытие и просили меня свести его с руководством ОГПУ с тем, чтобы реализовать его идею.

БАРЧЕНКО выдвигал теорию о том, что в доисторические времена существовало высокоразвитое, в культурном отношении, общество, которое затем погибло в результате геологических катаклизмов. Общество это было коммунистическим и находилось на более высокой стадии социального (коммунистического) и материально-технического развития, чем наше.

Остатки этого высшего общества, по словам БАРЧЕНКО, до сих пор существуют в неприступных горных районах, расположенных на стыках Индии, Тибета, Кашгаре, и Афганистане, и обладают всеми научно-техническими знаниями, которые были известны древнему обществу, так называемой «Древней Наукой», представляющей собой синтез всех научных знаний.

Существование и Древней Науки, и самих остатков этого общества является тайной, тщательно оберегаемой его членами.

Это стремление сохранить свое существование в тайне БАРЧЕНКО объяснял антагонизмом древнего общества с Римским Папой. Римские Папы на протяжении всей истории преследовали остатки древнего общества, сохранившиеся в других местах и в конце концов почти полностью их уничтожили.

Себя БАРЧЕНКО называл последователем древнего общества, заявляя, что был посвящен во все это тайными посланцами его религиозно-политического центра, с которыми ему удалось однажды вступить в связь.

ВОПРОС: Какие же это посланцы?

ОТВЕТ: БАРЧЕНКО называл имена монголо-тибетских мудрецов НАГА-НАВАНА и ХАЯНА ХИРВА. Мудрецы эти входили в состав приезжавшей в 1918 году в Ленинград и Москву Монголо-Тибетской делегации с тем, чтобы установить связь с Советами. Советским правительством делегаты приняты не были и оскорбившись уехали назад. БАРЧЕНКО, однако, во время их пребывания в Ленинграде имел возможность встречаться с ними и они посвятили его в свои планы.

Занимаясь сам в период встречи с БАРЧЕНКО познанием абсолютной истины (абсолютного понятия добра и зла), я заинтересовался его рассказом о существовании синтеза абсолютных научных знаний и пытался организовать БАРЧЕНКО в том же 1925 году поездку в Афганистан с тем, чтобы войти оттуда в контакт с хранителями этой «Древней Науки». Предприятие наше, однако, сорвалось, так как против него запротестовал ЧИЧЕРИН.

Независимо от срыва моего предприятия (посылка БАРЧЕНКО в Афганистан) я, не отказываясь от намерения войти в контакт с хранителями «Древней Науки», ограничивал из числа сотрудников Спецотдела кружок по изучению этого мистического учения. Кружок этот работал под руководством посвященного в его тайны БАРЧЕНКО. Входили в кружок сотрудники Спецотдела ВЧК-ОГПУ: ГУСЕВ, ЦИБИЗОВ, КЛИМЕНКОВ, ФИЛИППОВ, ЛЕОНОВ, ГОПИУС, ПЛУЖНИКОВ.

Вскоре после организации мною кружка, однако, выяснилось, что привлеченные мной в него лица из числа сотрудников Спецотдела не пригодны к восприятию тайн «Древней Науки». В связи с этим кружок распался и я привлек для изучения мистического учения БАРЧЕНКО новых лиц из числа своих старых товарищей по Горному Институту. Эти лица впоследствии и составляли наше масонствующее сообщество.

ВОПРОС: Кто кроме вас входил в состав этого сообщества?

ОТВЕТ: Кроме меня и руководившего нашими занятиями БАРЧЕНКО в состав нашей группы входили: КАСТРЫКИН Михаил Лаврентьевич, МИРОНОВ Александр Владимирович, МОСКВИН Иван Михайлович и СТОМОНЯКОВ Борис Спиридонович. Не продолжительное время в группу входил Александр Яковлевич СОСНОВСКИЙ.

ВОПРОС: Какую связь вы поддерживали с этими лицами помимо кружка?

ОТВЕТ: Все эти лица, как я уже показывал, являлись моими старыми товарищами по Горному Институту. Помимо собраний, на которых БАРЧЕНКО читал нам рефераты о своем мистическом учении, у нас были установлены традиционные встречи, так называемые «свидания друзей». Раза три или четыре в году я, СТОМОНЯКОВ, КАСТРЫКИН, МИРОНОВ собирались у нашей старой знакомой АЛТАЕВОЙ и проводили вместе 2–3 часа, после чего расходились, не встречаясь между собой до следующего раза.

ВОПРОС: С какой целью вы производили эти сборища, что делали на них?

ОТВЕТ: Мы собирались как старые друзья для того, чтобы просто провести время вместе. Никаких других задач мы не ставили.

ВОПРОС: Вы говорите неправду. К исследованию этого вопроса мы еще вернемся в дальнейшем. Сейчас уточните к какому масонскому ордену принадлежало ваше сообщество?

ОТВЕТ: Название «Древней Науки» я употребляю для нашего общества условно, условно, как название показывающее, что наше общество основной своей задачей ставило овладение мистическим учением известным под названием «Древней Науки» и ориентировалось на религиозно-мистический центр являющийся его хранителем.

БАРЧЕНКО, являющийся наставником в нашем сообществе и установивший однажды контакт с этим центром называл его «Шамбала» или «Дюнхор», что в переводе с тибетского означает «семь кругов знания».

По словам БАРЧЕНКО «Шамбала-Дюнхор» является высшим масонским капитулом, с которым в прошлом были связаны все масонские ордена; в настоящее время этот капитул распространяет свое влияние главным образом на восточные страны в частности, на Китай, Тибет, Синь-Дзянь, Индию, Афганистан и даже Северную Африку. Влияние капитула в этих странах, по словам БАРЧЕНКО, настолько велико, что в Афганистане им утверждается восшествие на престол новых эмиров.

До переезда в Москву в 1925 году у БАРЧЕНКО в Ленинграде произошел крупный конфликт с руководителями масонской организации, обвинившими его в разглашении тайн и грозившими ему на этой почве уничтожением. Угроза эта от имени масонской организации была высказана ему в 1924 г. членом ордена академиком ОЛЬДЕНБУРГОМ.

В связи с конфликтом с руководством организации БАРЧЕНКО отошел от ее ленинградского ядра и стал искать пути для непосредственной связи с высшим капитулом «Шамбала-Дюнхор», объединяя вокруг себя различный масонствующий элемент. Таким образом и возникло наше мистическое сообщество, фактически самостоятельная ложа, ориентирующаяся на непосредственную связь с высшим масонским капитулом «Шамбалой-Дюнхором».

К какому ордену принадлежал до переезда из Ленинграда БАРЧЕНКО, я сказать затрудняюсь. В виду особых, конфликтных отношений БАРЧЕНКО с основным ядром масонской организации в Ленинграде, никто из нас, группировавшихся вокруг БАРЧЕНКО в новой ложе, официального посвящения не прошел и как не посвященным БАРЧЕНКО не мог рассказать некоторых тайн ордена, к которому мы формально не принадлежали.

По косвенным намекам БАРЧЕНКО и общим наблюдениям можно судить, что он посвящен в члены ордена Розенкрейцеров. Говорю я это на основании того, что на Розенкрейцеров БАРЧЕНКО определенно указывал как на орден, связанный с нашим центром «Шамбала-Дюнхор». У БАРЧЕНКО, в различного рода геометрических чертежах и многочисленных фотографических снимках предметов древности, постоянно повторялись эмблемы РОЗЫ, КРЕСТА и ЧАШИ, которые являются символами Розенкрейцеров. Значение этих символов известно частью из литературы, частью же, насколько я помню, об этом говорил нам сам БАРЧЕНКО во время наших занятий.

В настоящее время БАРЧЕНКО обладает печатью с общемасонскими эмблемами — двойного ТРЕУГОЛЬНИКА с символическими изображениями на его сторонах СОЛНЦА, ЛУНЫ и ЧАШИ.

ВОПРОС: Кого вы знаете из числа членов масонской организации?

ОТВЕТ: Кроме уже перечисленных мною СТОМОНЯКОВА, МОСКВИНА, КОСТРЫКИНА и МИРОНОВА, входящих в состав нашей ложи, со слов БАРЧЕНКО, известны как члены масонской организации — ленинградцы: ВЕЧЕСЛОВ — доктор, ЗАБРЕЖНЕВ — быв. Работник Наркоминдела, КАНДИАЙН (масонский псевдоним Тамнил) — астрофизик и бывший сотрудник Ленинградской ЧК-ПП ОГПУ — ЛЕЙСМЕЙЕР — ШВАРЦ, ОТГО, ВЛАДИМИРОВ и РИКС. О КАНДИАЙНЕ и бывших сотрудниках Ленинградской ЧК БАРЧЕНКО говорил мне не как о посвященных масонах, а как о своих учениках и последователях. Всех их я знаю лично и аналогичные заявления мне приходилось слышать и от них самих. КАНДИАЙН кроме этого, по просьбе БАРЧЕНКО, однажды выступал с докладом на занятиях нашего кружка.

Как о посвященном в тайны мистического учения «Шамбала» БАРЧЕНКО — говорил мне о некоем ГУРДЖИЕВЕ — директоре Института ритма в Париже в свое время проживавшем в СССР. Учеником и последователем ГУРДЖИЕВА на территории СССР, в прежнее время, по словам БАРЧЕНКО, являлся скульптор МЕРКУРОВ. В виду того, что ГУРДЖИЕВ, как мне говорил БАРЧЕНКО, старались установить связь с его учеником МЕРКУРОВЫМ, но он от этого, по неизвестным для меня причинам уклонился.

В качестве своих учеников и последователей «Шамбала-Дюнхора» БАРЧЕНКО называл мне сотрудниц ЛОБАЧ и ШИШЕЛОВУ, фиктивного мужа ШИШЕЛОВОЙ и сотрудника Наркомотдела КОРОЛЕВА.

Наконец, мне еще до Революции было известно о принадлежности к масонам академика ОЛЬДЕНБУРГА, о котором я уже показывал выше.

ВОПРОС: Что за фиктивный муж у последовательницы БАРЧЕНКО — ШИШЕЛОВОЙ?

ОТВЕТ: Дело в том, что настоящая фамилия ШИШЕЛОВОЙ — МАРКОВА. Она дочь известного черносотенца — члена Государственной Думы — МАРКОВА Il-го. Желая изменить свою фамилию с тем, чтобы скрыть свое социальное происхождение, МАРКОВА заключила с одним из последователей БАРЧЕНКО — ШИШЕЛОВЫМ фиктивный брак и приняла его фамилию. С ШИШЕЛОВЫМ никогда не жила и не живет до сих пор.

ВОПРОС: Вы показывали, что ваша ложа ориентировалась на связь непосредственно с центральным капитулом. Расскажите, что вы сделали для установления этой связи?

ОТВЕТ: Для организации этой связи я устраивал БАРЧЕНКО поездки в различные районы Союза, в отношении которых у нас имелись данные о том, что там существуют какие-либо религиозно-мистические секты восточного происхождения, ориентирующиеся на «Шамбалу».

ВОПРОС: На какие средства устраивались эти поездки? ОТВЕТ: На средства незаконно отпускавшиеся мной БАРЧЕНКО из сумм § 9 и имевшегося у меня нелегального фонда. Вообще я полностью содержал БАРЧЕНКО с его семьей в течение 10-ти лет — с 1925 — по 1935 год. Незаконные выдачи. БАРЧЕНКО денег я продолжал производить и в 1935 году. В этом году я выдал ему около 23 000 руб, из них 9000 руб. из сумм § 9, остальные 13–14 тысяч из нелегального фонда.

ВОПРОС: Что за нелегальный фонд, из которого вы снабжали БАРЧЕНКО?

ОТВЕТ: Это денежные суммы, поступавшие в Спецотдел от различных учреждений за проданные нами несгораемые шкафы и выполненные работы по составлению кодов. Деньги эти мной обычно незаконно задерживались в кассе Спецотдела и я расходовал их по своему усмотрению.

ВОПРОС: Вернемся к вопросу об организации вами поездок БАРЧЕНКО для связи с религиозно-мистическими сектами. Какие конкретно поездки вы устроили БАРЧЕНКО?

ОТВЕТ: У меня в памяти следующие случаи: в 1925 году мной была организована БАРЧЕНКО поездка на Алтай, где БАРЧЕНКО должен был установить связь с сектами «Беловодья» — религиозно-мистические круги Центральной Азии, представляющие по мистическому учению ближайшее окружение нашего центра «Шамбала». В результате поездки БАРЧЕНКО среди местных сектантов были установлены лица, совершающие регулярные паломничества в находящийся за кордоном мистический центр.

В 1926–27 году БАРЧЕНКО ездил в Крым — Бахчисарай, где установил связь с членами Мусульманского Дервишского ордена «Сайди-Эддини-Джибави». В последствии он вызывал в Москву и приводил ко мне сына Шейха (главы) этого ордена.

Примерно в это же время он ездил в Уфу и Казань, где установил связь с дервишами орденов «Пакш-Бенди» и «Халиди». Кроме этого БАРЧЕНКО в различное время выезжал для связи с сектантами в Самарскую губернию и Кострому.

В 1926 году БАРЧЕНКО ездил в Кострому для встречи с представителями нашего ордена «Шамбала», которые должны были прибыть из-за границы.

ВОПРОС: Вам было известно, что все эти секты представляют социально и политически враждебные нам слои населения и насыщены шпионским элементом?

ОТВЕТ: Да, я это знал.

ВОПРОС: Дня какой же цели вы искали связи с контрреволюционерами и шпионами?

ОТВЕТ: Специально связей со шпионским элементом я не искал. На связь с указаниями выше сектами я шел будучи увлечен мистическим учением БАРЧЕНКО, ставя овладение его тайнами выше интересов партии и государства. Высокая задача овладения научно-мистическими тайнами «Шамбалы» в моих глазах оправдывали и отход от марксистко-ленинского учения о классах и классовой борьбе и связь с классовым врагом. Тем не менее, специального вреда партии и советской власти я нанести я не хотел и никто из членов ордена как шпион, или человек связанный со шпионами известен не был.

ВОПРОС: Это неправда. Где в настоящее время находится ВЛАДИМИРОВ, рекомендовавший вам в свое время БАРЧЕНКО?

ОТВЕТ: ВЛАДИМИРОВ в 1926 или 1927 году был расстрелян за шпионаж в пользу Англии.

ВОПРОС: Как же вы говорили, что не знаете никого из членов вашего ордена, занимающихся шпионажем или связанных со шпионами?

ОТВЕТ: Я признаю, что мне были известны факты, указывающие на шпионскую деятельность БАРЧЕНКО.

ВОПРОС: Почему же вы не приняли мер для ареста и привлечения БАРЧЕНКО к ответственности, а помогали ему продолжать свою шпионскую деятельность?

ОТВЕТ: Я признаю, что наша ложа входила в состав общемасонской системы шпионажа. Я терпел такое положение потому что, как я уже говорил, поставил интересы нашего ордена выше интересов партии и государства и наблюдая проявления контрреволюционной шпионской деятельности закрывал на это глаза, оправдывая тем их теми же интересами нашего ордена.

ВОПРОС: С кем еще, кроме ВЛАДИМИРОВА были связаны члены вашей ложи по линии шпионажа?

ОТВЕТ: Со слов БАРЧЕНКО, мне известно о связях нашего ордена с известным организатором английского шпионажа на Востоке, проживающим в настоящее время в Париже, английским принцем АГА-ХАНОМ. По словам БАРЧЕНКО АГА-ХАН входит в состав ордена «Шамбала-Дюнхор» и непосредственно связан с центром. Кроме этого у БАРЧЕНКО существовала связь с Польшей через члена нашего ордена КАНДИАЙНА. В частности, БАРЧЕНКО мне рассказывал в 1925 году о том, что КАНДИАЙНОМ были получены «под видом наследства» деньги из Польши. К получению этих денег имел какое-то отношение и сам БАРЧЕНКО. Помню по крайней мере, что у него с КАНДИАЙНОМ на этой почве произошел какой-то конфликт. Подробно восстановить сейчас в памяти, в чем было дело, не могу.

ВОПРОС: Дайте подробные показания, в чем заключается шпионская деятельность БАРЧЕНКО?

ОТВЕТ: Шпионская деятельность БАРЧЕНКО в основном заключалась в создании разведывательного аппарата шпионажа. Работа эта велась им в двух направлениях — организации шпионской сети на периферии и проникновения в руководящие советские и партийные круги. Последнее делалось с той целью, чтобы овладеть умами руководящих работников и по примеру масонских организаций в капиталистических странах, в частности, во Франции, направлять деятельность правительства по своему усмотрению.

Для налаживания сети на периферии БАРЧЕНКО использовал различные религиозно-мистические секты восточного происхождения. Для этой цели он постоянно предпринимал поездки в различные районы Союза, устанавливал связь с местными сектантами организациями, встречался с закордонными эмиссарами.

В 1926 году, когда он выезжал в Кострому для встречи с представителями нашего ордена «Шамбала», которые должны были прибывать из заграницы, он был задержан местным Отделом ОГПУ. Я, однако, имея в виду интересы ордена приказал его освободить.

Кроме Костромы, как я уже показывал, он выезжал на Алтай, в Крым, Казань, Уфу и Самарскую губернию.

Для того, чтобы проникнуть в руководящие круги советских работников БАРЧЕНКО старался заинтересовать отдельных лиц своими «научными исследованиями», их значением для обороны страны и т. п. Заинтересовав кого либо научной стороной вопроса, он постоянно переходил к изложению своего учения о «Шамбале» и опутав жертву паутиной мистики, использовал в целях шпионажа.

Таким образом, он в свое время обработал меня и проник в ОГПУ. В последствии при моем участии был обработан СТОМОНЯКОВ, МОСКВИН, МИРОНОВ, КАСТРЫКИН. Удалось ему при моей помощи заинтересовать своим учением бывш. Зав. Подотдела нацменьшинств ЦК ВКП(б) ДИМАНШТЕЙНА и инженера ФЛАКСЕРМАН, которые по моему приглашению раза два присутствовали на занятиях кружка «Древней Науки».

Не довольствуясь этим, БАРЧЕНКО просил меня свести его с МОЛОТОВЫМ и ВОРОШИЛОВЫМ. Особенно настойчиво он стал добиваться встречи с ВОРОШИЛОВЫМ в последнее время. Действовал он совместно с ЛЕЙСМЕЙЕРОМ — ШВАРЦОМ, который в свое время свел БАРЧЕНКО со мной ЛЕЙСМЕЙЕР специально для этого в начале 1936 года приезжал из Ленинграда в Москву и носил ВОРОШИЛОВУ написанный БАРЧЕНКО по настоянию ЛЕЙСМЕЙЕРА доклад. ВОРОШИЛОВ ЛЕЙСМЕЙЕРА, однако, не принял. После этого ЛЕЙСМЕЙЕР уехал в Ленинград и прислал опуда БАРЧЕНКО небольшую сумму денег (200 руб.), которые БАРЧЕНКО почему-то не принял и отослал обратно.

ВОПРОС: Какую шпионскую деятельность, какие конкретные шпионские задания получали от БАРЧЕНКО вы лично?

ОТВЕТ: Прямых заданий по шпионажу я от БАРЧЕНКО не получал. Моя роль в этом деле выражалась в том, что, будучи увлечен мистикой БАРЧЕНКО, я пренебрегал интересами государства и помогал ему вести шпионскую работу, закрывая глаза на характер его деятельности и покрывая ее именем Спец. Отдела ОГПУ.

ВОПРОС: Это невероятно. При занимаемой вами должности БАРЧЕНКО не мог не стремиться использовать вас в целях шпионажа более активно.

ОТВЕТ: Причины сдержанности в этом отношение БАРЧЕНКО непонятны и для меня самого. Теперь после обнаруженных под руководством Наркома Внутренних Дел ЕЖОВА обстоятельств я думаю, что шпионаж в органах ОГПУ-НКВД шел по другой линии. При самом активном использовании меня я не мог дать тех сведений, которые имели возможность давать другие арестованные лица, в частности ЯГОДА. В связи с этим мети, очевидно, держали в резерве, не желая подвергать напрасному риску провала сопряженному со всякой активной деятельностью и довольствуясь тем общим содействием, которые, я оказывал БАРЧЕНКО.

К этому заключению меня приводит еще и следующее обстоятельство. Последние полтора-два года моя связь с БАРЧЕНКО значительно ослабла. Мы с ним не встречались, и он переставал обращаться ко мне с какими-либо просьбами и только после произведенных в последнее время арестов, он, старался восстановить со мной прежнюю связь, именно имеет место попытка включить меня в активный шпионаж, ввиду провала других линий.

ВОПРОС: Следствие вам не верит. Старясь увести следствие от расследования своей шпионской деятельности, вы хотите направлять его в другую сторону. Предлагаю вам дать откровенные показания о вашей шпионской работе.

ОТВЕТ: К тому, что я уже показывал, я больше ничего существенного добавить не могу. Мной прочитано, с моих слов написано правильно.

28 мая 1937 г.

Г. Бокий.

ДОПРОСИЛИ:

ЗАМ. НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР КОМИССАР.ГОСБЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА / БЕЛЬСКИЙ /.

СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ: /АЛИ/

верно: (подпись)