Глава 7

Саксонская лошадь

Великая западная железная дорога^[32], пролегающая между Дидкотом и Шривенхэмом, дает возможность путешественнику увидеть на южной стороне огромную белую лошадь саксов, высеченную на почти отвесном склоне Уффингтон-Хилл, возвышающегося в двух милях от железной дороги. Этот холм состоит из меловых пород, и изображение белого животного длиной почти 350 футов и высотой 120 футов можно заметить уже с расстояния двадцати миль. Уффингтон находится в двух с половиной милях от границ Уилтшира и расположен в Беркшире. Почти все остальные белые лошади сосредоточены в Уилтшире, но мы считаем эту лошадь первой, безусловно, являющейся «прародительницей» всех остальных.

Рис. 1. Уффингтонская лошадь с птичьим клювом.

Предположительно, изображение выполнено по указанию благочестивого короля Альфреда, желавшего таким образом увековечить свою победу над датчанами в великой битве при Эшдауне, состоявшейся в 871 году.

Ассер^[33] пишет о ней: «Спустя четыре дня после битвы при Ридинге король Этельред и его брат Альфред вступили в сражение с целой армией язычников при Эшдауне…И цвет языческого юношества пал там на поле брани, и никогда еще мир не видывал такого побоища с тех пор, как саксонцы впервые овладели Британией силой оружия».

Именно это сражение окончательно подорвало силы датчан в Англии.

Белая лошадь сохранилась благодаря усердию окрестных деревенских жителей и вот уже двенадцать сотен лет возвышается над полем боя. Поэтому и расположенная здесь долина стала называться долиной Белой Лошади. Одно время периодически проводилась церемония «чистки белой лошади», на которую собиралось все окрестное население и с большой торжественностью отмечало годовщину битвы.

Мы с глубоким сожалением прочли в «Дэйли мейл» от 26 августа 1922 года следующую статью, но надеемся, что предложенное автором лекарство будет применено и поможет, иначе останется только бесконечно сожалеть, если эти национальные символы погибнут:

Спустя два года появился памфлет, в котором упоминалось о чистках, проводившихся каждые семь лет, но, судя по более поздним записям, интервалы постоянно удлинялись, и процедуры очистки повторялись нерегулярно.

Нельзя не признать, что, если рассматривать этот древний памятник как произведение искусства – а фигура в высшей степени декоративна, – ее создатель определенно не принадлежал к натуралистической школе, а скорее мог бы быть отнесен к постимпрессионистам первой волны.

За последние 150 лет очертания лошади вряд ли изменились, поэтому можно считать, что мы видим ее практически такой, какой ее задумали создатели.

У.Ч. Плендерлит, магистр искусств, в своей весьма интересной работе «Белые лошади запада Англии» отметил, что у этой лошади голова птицы и потому имеется клюв. Причем он не относит этот факт к случайности или недостатку мастерства автора, а считает, что в этом заключен глубокий символический смысл.

Чтобы его правильно интерпретировать, он обращается к некоторым британским монетам Боадикеи^[36], на которых можно найти некоторые черты, и указывает, что лошади с птичьими головами соответствуют описанию лошадей Керидвен^[37], которая и сама иногда описывается бардами как «белая кобыла», а временами как «курица с высоким гребнем». Он добавляет, что мистер Дэвис в своей «Мифологии друидов» упоминает монеты Боадикеи и заявляет, что, по его мнению, изображенная на них лошадь представляет саму Керидвен.

Об этих птицах-лошадях говорит и Талиесин^[38] в ряде своих поэм как о «лошади с головой курицы».

В «Таймс» от 10 июня 1871 года мистер Хьюс изложил свое мнение о том, что белая лошадь вовсе не обязательно была высечена на склоне холма после битвы: «Я склонен верить, что она находилась на склоне задолго до этого и что Этельред и Альфред не могли тратить время на такую работу в суровом 871 году».

Мы не можем не отметить, что мнение мистера Хьюса более чем обосновано.

Лошадь на Браттон-Хилл, что недалеко от Уэстбери (Уилтшир), созданная художником, принадлежавшим к школе, представители которой не в ладу с натурализмом, была выполнена в ознаменование другой великой победы короля Альфреда. Но, к сожалению, вандал по имени Ги, нанятый для инспектирования поместий лорда Абингтона в 1778 году, переделал ее, полностью изменив характер изображения. К счастью, сохранился рисунок первой лошади, сделанный за шесть лет до ее уничтожения Гафом, редактором «Кэмдена». Это странное, жутковатое существо, явно не из тех, на ком захотелось бы покататься посредственному наезднику, хотя на его спине и наличествует седло. Из прилагаемого наброска видно, что изображен жеребец, несущий на конце поднятого вверх хвоста молодой месяц.

Полумесяц – еще один символ Керидвен, которую мы уже видели изображенной в облике белой кобылы. Талиесин в одной из своих поэм говорит о «сильной лошади с полумесяцем», и, как полагают многие исследователи, тем самым имеет в виду сына Керидвен от Невиона (Нептуна).

Рис. 2. Первоначальное изображение лошади на Браттон-Хилл.

Очевидно, здесь изображен именно этот жеребец. Следует помнить, что саксы считали, что луна – мужского рода, посему эта эмблема больше подходит не Керидвен, а ее сыну.

Считается, что лошадь была высечена в 878 году, то есть через семь лет после Уффингтонской лошади, в память о сражении, в котором Альфред, теперь уже не простой лейтенант в армии его брата Этельреда, а король Англии и главнокомандующий войском, «яростно сражался плечом к плечу со своими воинами против полчища язычников. Он проявил неслыханное упорство и в конце концов с Божьей помощью одержал победу. Он отбросил язычников, которые, оставив на поле сражения множество убитых, в панике бежали, и преследовал их, нанося удар за ударом, пока они не укрылись в крепости. Он захватил все, что осталось за ее пределами, – людей, лошадей, овец, немедленно перебил всех людей и расположился лагерем рядом с языческой крепостью».

После осады, продлившейся четырнадцать дней, противник сдался, после чего в ознаменование славной победы и была вырезана на склоне холма белая лошадь. По крайней мере, так утверждают предания. Ученые, как обычно, не могут договориться между собой, и даже вообще сомневаются, что сражение происходило именно в этом месте.

Далее мы рассмотрим изображение лошади, которое находится в Черхилл, Калн. Хотя холм, на склоне которого она высечена, расположен недалеко от места, где, как утверждают, в 821 году состоялось великое сражение между королем западных саксов Эгбертом и королем Мерсии^[39] Кеонвулфом, лошадь не претендует на древность, и нет никаких местных преданий о том, что на ее месте раньше было какое-то другое изображение. Рисунок был выполнен в 1780 году жителем Кална доктором Кристофером Олсопом.

В этом случае не требуется разъяснений по поводу того, какое животное мы здесь видим. Это довольно достоверное изображение симпатичного коба, которого любой не отказался бы иметь в своей конюшне.

Изображение лошади находится на холме, расположенном всего лишь в четверти мили от ведущего к Лондону шоссе, и путешественники могут любоваться им на протяжении нескольких миль.

Лошадь имеет высоту 129 футов и длину 142 фута, а внутренний диаметр ее глаза – 4 фута. Во время написания настоящей книги (1922 год) изображение отчаянно нуждалось в чистке, поскольку война заставила нас на время забыть о подобных вещах. На помощь пришла одна из местных дам, попросившая разрешение на реставрационные работы. Воистину грумом этой лошади оказался самый богатый землевладелец в округе.

Эта бледная лошадь саксов в старые времена наделялась мистической силой, и даже ее подделка, как утверждали, была наделена способностью двигаться, давая людям предзнаменования, поскольку через нее осуществлялась священная связь между Одином – Всеобщим Отцом – и его людьми. Знамя бледной лошади символизировало присутствие Бога и соответственно почиталось.

Штандарт древних саксов сохранен на королевском щите Ганноверского дома. Он вновь появился в Англии благодаря Георгам, одна из белых лошадей несет на спине Георга III.

Эта лошадь, высеченная на холме между Престоном и Осмингтоном в Дорсетшире, была создана в начале XIX века неким солдатом, полк которого был расквартирован неподалеку, чтобы оставить память о визите короля в Веймут.

Эмблема теперь присутствует в символике многих британских полков. Мы видим ее на головных уборах Серых шотландцев^[40] 1745 года, для которых она, вероятно, является наиболее уместной. Существуют определенные модификации саксонской бегущей рысью белой лошади, в частности лошадь, несущаяся галопом и крылатая. Савойский дом, происшедший от Саксонского, сохранил белую лошадь своей эмблемой, но ее отличительной чертой является то, что она стоит на задних ногах.

Несущаяся галопом белая лошадь – символ Кента, который часто можно видеть на кентских сумках, – восходит к 449 году, когда Хенгист и Хорса, что означает «жеребец» и «кобылица», высадились на берегах Кента, а их знамя было украшено священной эмблемой. Епископ Николсон в своем «Английском атласе» пишет, что Хенгист и Хорса не были именами собственными, а имели чисто символическое значение, «так же как германского императора называли Орлом, а французского короля – Лилией».

В Эйлсфорде, графство Кент, и сегодня можно видеть камень Белой лошади. Связанная с ним легенда рассказывает, что на этом месте был убит всадник, ехавший на белой лошади. Скорее всего, дело происходило во время великой битвы при Крейфорде^[41], в ходе которой Хорса был убит. Два предводителя были братьями и хвастались своим божественным происхождением от бога Вудена. К ним присоединилось пять тысяч саксов, пришедших завоевать Британию, и в стремлении своем к цели они не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей.

Как пишет в своих заметках, сохраненных в Уилтширском археологическом обществе в городе Девайзис, Обри^[42], «Белая лошадь (Уффингтон) была создана Хенгистом, который имел такую же на гербе или знамени». Это соответствует мнению мистера Хьюса о ее более раннем создании, на которое мы уже ссылались.

На склонах английских холмов вырезано еще несколько изображений лошадей, но все они относятся к более поздним периодам. Например, белая лошадь в Килбурне, Йоркшир, «поселившаяся» на одном из холмов Хэмблдон-Рендж, была создана в 1857 году по проекту местного школьного учителя. Она имеет длину 100 ярдов, высоту 76 ярдов, а ее создание потребовало работы 30 человек и шесть тонн известняка. В ясный день ее можно увидеть с Йорк-Минстера^[43], расположенного в двадцати пяти милях. Желающим узнать больше о современных белых лошадях следует обратиться к работе мистера Плендерлита, где они подробно описаны, а также имеются их изображения.

Мистер Крейвет Рид описал отношение современных англичан к своему древнему священному символу. «Они забыли, что они лошадники, – утверждает он, – хотя факт остался фактом. Разве они не поклоняются своему тотему на праздниках, не воздерживаются от употребления его мяса в пищу и не уделяют уходу за ним больше внимания, чем за собой?»

Ограничение и воздержание от употребления в пищу мяса лошадей, которое распространено в Англии и сейчас, конечно, первоначально являлось частью их религии. Очевидно, именно об убеждениях и сильных чувствах обращенных в христианство британцев думал папа Григорий, когда в 732 году писал святому Бонифацию: «Ты позволил некоторым мясо дикой лошади и большинству мясо ручной. Впредь, мой святой брат, будет неразумно позволять это».

Для подобного строгого приказа, поступившего от главы церкви, которая отбросила все различия своих иудейских предков между чистым и нечистым мясом, должны были существовать очень серьезные основания.

Один из известных филологов – Джордж Борроу^[44] – также уделил внимание вопросу тесной связи англичан с их национальным символом. Он писал, что слово mare (кобыла) в старом английском обозначало женщину, и это значение сохранилось в современном сленге.

В общем, нет никаких сомнений, что мы, англичане, – лошадники. Мы не можем рассматривать себя в отрыве от нашего древнего символа – лошади.