Глава 8

БЕРНАРД КАЖИНСКИЙ: ТАЙНЫ «МОЗГОВОГО РАДИО» И «ЛУЧА ЗРЕНИЯ»

Познание тайн Вселенной через раскрытие тайн мозга человека стало увлечением многих на сломе XIX и XX веков; но имена лишь немногих причастных к этому процессу исследователей и ученых остались в современной истории. И один из самых ярких из них — Бернард Бернардович Кажинский (1889–1962).

В 1919 году с инженером-электриком Кажинским произошла странная ситуация. Тогда 30-летний Бернард Бернардович жил на Кавказе, в Тифлисе, там же проживал его друг, 19-летний юноша, который внезапно заболел брюшным тифом и которого товарищ ежедневно навещал после работы. Однажды в конце душного августовского дня, вернувшись домой, уставший инженер лег и крепко заснул. Как вдруг сквозь сон он услышал нежный звон, словно звенела серебряная ложечка, ударяясь о край стакана. И этот странный звук разбудил Кажинского; человек поднялся с кровати в поисках проказничавшей кошки, заскочившей на стол. Однако на столе не оказалось ни кошки, ни посуды. Часы показывали ровно два часа ночи. Разбуженный звоном отмахнулся от тревожных мыслей и лег спать.

Следующим вечером Бернард Бернардович по привычке пошел наведать заболевшего друга. Но чем ближе он подходил к дому, тем сильнее в нем крепло чувство тревоги. Оказалось, что юноша умер, и вокруг его покоев уже толпились безутешные родственники и знакомые. И когда Бернард Кажинский помогал переносить тело друга, то случайно задел ночной столик и вдруг услышал тот же звук: звон стекла, потревоженного ударом ложки. На столике действительно стоял стакан, в котором покоилась серебряная ложечка. «Но как я мог услышать этот звук, находясь так далеко, да и к тому же ночью?» — не переставая думал Бернард Бернардович. Ко всему оказалось, что смерть наступила ровно в два часа, в то время как мать пыталась дать сыну микстуру, зачерпнув ее из стакана.

«Мне чуждо суеверие, а тут меня обдало холодом: я понял, что вот здесь, у еще неостывшего тела моего товарища, совершается таинство приобщения к великой истине природы», — впоследствии расскажет Кажинский в своей книге «Биологическая радиосвязь».

Им овладела мысль раскрыть тайну передачи серебряного звона на расстояние. После мучительных раздумий и сомнений он предположил, что человек— это живая радиостанция. При этом головной мозг играет роль и радиопередатчика и радиоприемника одновременно. В процессе мышления человек излучает электромагнитные волны, которые и есть его мысли. И эти волны могут быть приняты другим человеком, настроенным одинаково с передающим. Получается, что мозг принимающего работает как радиоприемник. В этом, по мнению Кажинского, состоял секрет такого давным-давно известного явления, как чтение мыслей на расстоянии. Так, получается, что при помощи «мозгового радио» он сам принял «серебряный сигнал» о смерти друга.

Отступая от жизнеописания этого героя, я лишь добавлю странный случай, произошедший с автором в январе 2000 года, в ночь после похорон подруги, прекрасной русскоязычной поэтессы из Беларуси Любови Шелег. В какой-то момент, словно ощущая ее присутствие в комнате на стуле, я вдруг неожиданно услышала призрачный звон ложечки о край стакана или чашки. Но в моей комнате не было никаких стаканов, как не было и ложек. И, выспрашивая в горьком изнеможении почему, нечаянно вспомнив при этом чью-то фразу, что у покойницы ярко накрашены губы, в сотую долю секунды в мозгу пронеслось четверостишие, словно это она вложила мысль в мой мозг:

Я рассказала об этом случае своим подругам (не зная тогда о господине Кажинском и его опыте; не думая ни о какой телепатии и связи с потусторонним). После этой смерти со мной приключилась еще одна метаморфоза: вдруг написался на одном дыхании сборник прекрасных русскоязычных стихов (до этого писала стихи только на белорусском), словно при пробуждении генной памяти… или при вслушивании в начитываемые строки оттуда… В сам момент смерти Любочки наши с ней друзья, блуждавшие по заснеженным улицам, увидели в небе золотой крест; а я, находившаяся вдалеке от них, вдруг спонтанно подумала: «А вот сейчас перекрашу волосы и буду как Люба…» Сколько закономерных странностей в этой жизни; и как мало мы знаем о великих тайнах природы вещей…

Настроившись доказать свое предположение, инженер-электрик Кажинский принялся изучать литературу по физиологии нервной системы человека и животных. Ему помогал брат Казимир Бернардович, врач, предоставив труды выдающихся русских ученых-медиков Сеченова, Бехтерева, Введенского, Леонтовича. Основываясь на физике и механике создателя радио Александра Степановича Попова, Бернард Кажинский намеревался с помощью медицины отыскать в нервной системе человека «детали», отвечающие за функции, идентичные системам передающих и принимающих радиостанций. И в процессе исследования он, по его словам, «окунулся в мир ультрамалых величин, близких к пределу видимости даже через микроскоп». И действительно, ему удалось представить, что спиральные извилины нервов идентичны катушкам самоиндукции, а нервные тельца (колбочки Краузе) — сходны с антенными рамками. Можно было даже отыскать в человеке элементы, исполнявшие функции усилителей, детекторов, конденсаторов, генераторов электромагнитных колебаний и проч.

В 20-е годы XX века Бернард Бернардович уже жил в Москве и выступал с лекциями о биологической радиосвязи. Аудитории мгновенно заполнялись молодыми людьми, готовыми строить новое общество на основе свежих знаний и открытий о неограниченных возможностях хомо сапиенса. Мысль о том, что человек представляет собой ходячую радиостанцию, казалась такой удивительной и такой реальной… «Построенная мной рабочая гипотеза (мысль — это электромагнитная волна) неизменно пользовалась большим вниманием всюду, где бы я ни говорил о ней», — признавался талантливый инженер.

В феврале 1922 г. Кажинский прочел доклад на Всероссийском съезде Ассоциации натуралистов (АССНАТ), проходившем на базе Петровско-Разумовской академии (будущей Тимирязевской); спустя несколько дней с темой «Человеческая мысль — это электричество» он выступил в аудиториях того же учебного заведения. Вместо высказываний оппонентов докладчик получил лишь одобрительные слова и советы продолжать исследования «мозгового радио».

На съезде АССНАТ Кажинскому посчастливилось познакомиться с основоположником космонавтики Константином

Эдуардовичем Циолковским, приехавшим из Калуги также для выступления. Впоследствии два этих неординарных человека в течение более десяти лет вели дружескую научную переписку. Циолковский поддержал коллегу, заверив, что, на его взгляд, передача мыслей на расстояние действительно существует. «Явления телепатии не могут подлежать сомнению», — писал он в 30-е годы, убеждая, что изучение этого феномена «может привести к распознаванию сокровенных тайн живого микрокосмоса, к решению великой загадки мыслящей материи».

По ходатайству съезда Бернард Бернардович получил разрешение работать в лаборатории известного ученого, профессора Александра Васильевича Леонтовича, специализировавшегося на исследованиях физиологии нервных тканей. Если не ошибаюсь, Леонтович переехал в Москву на кафедру физиологии Петровско-Разумовской академии в 1910 г. из Киева; его наследники пошли по стопам отца, известно что в конце XX века доктор наук, профессор Татьяна Александровна Леонтович заведовала лабораторией Института мозга, занимаясь изучением структуры мозга, а ее сводный брат Михаил Александрович Леонтович стал известным советским физиком-теоретиком, академиком. В одном из интервью Татьяна Александровна так характеризовала деятельность отца, академика Украинской Академии наук: «Он — нейрогистолог, как я, только он по периферической нервной системе работал. Он считал, что нервные импульсы передаются с одной нервной клетки на другую за счет магнитных полей и резонанса. Все нервные клетки с определенной частотой сжижаются, и вокруг них возникают магнитные поля, а в теле других нервных клеток существуют белковые цепи, которые могут возбуждаться по типу резонанса. Так вот, это была его гипотеза. Для того чтобы ее доказать, он переехал в Киев, потому что президент Академии Богомольцев обещал ему купить необходимую заграничную аппаратуру и вырыть глубокий колодец, чтобы не было наводок. Но все это было готово — и колодец, и аппаратура в начале июня 1941 года. Так что фактически это была трагедия для моего отца, потому что работа, конечно, не состоялась…»

Александр Васильевич Леонтович (1869–1943) родился в Киеве, а умер в Москве. В 1893 г. он с отличием окончил медицинский факультет Киевского университета; одно время был земским врачом, с 1893 г. стал работать на кафедре гистологии, а затем нормальной физиологии медицинского факультета Киевского университета. Позже читал курс лекций по физиологии животных на естественном отделении физико-математического факультета. До революции по нескольку месяцев работал в лучших европейских лабораториях — у О. Лангендорфа (1907) и Г. Германа и П. Вейса (1911). Ему удалось избежать репрессий при большевиках и остаться в науке в силу хронической болезни русской интеллигенции: сочувствия бандитам-революционерам. Это о нем спустя годы писал профессиональный революционер русский еврей Г.М. Кржижановский: «Я хорошо помню о неоценимых услугах, которым был обязан первый ЦК нашей партии дорогому A.B. Леонтовичу (период 1903–1905 гг.). Лично мне он передал запасные ключи для прохода через ту часть университета, в которой помещалась его физиологическая лаборатория. Многократно я спасался от преследования царских шпионов именно благодаря такой возможности пройти через здание университета».

Долгое время Леонтович возглавлял кафедру физиологии расположенного на окраине Москвы Петровско-Разумовского сельскохозяйственного института (после — Сельскохозяйственная академия им. К.А.Тимирязева). Одно время кафедра признавалась лучшей и в научном, и в педагогическом плане. Именно к этому крупному ученому с оригинальными взглядами, «объединившим в своем лице морфолога и физиолога-экспериментатора, что в то время было совершенно необычно», и попал исследователь «мозгового радио» Кажинский.

Получив заодно и сильную поддержку известного ученого, председателя АССНАТ профессора А.П. Модестова и многочисленных коллег-исследователей, Кажинский в процессе работы уверился: нервная система человека напоминает радиосхему. Так им овладела мысль создать электронный прибор, который мог бы улавливать радиоволны, излучаемые мозгом человека. Разработанный прибор он назвал «электромагнитным микроскопом», но добиться желаемой чувствительности аппарата ему так и не удалось, ведь дело-то было новое, неизученное и странное.

А тем временем подобные гипотезы с начала прошлого века прорабатывались и за границей. В разных странах Европы проводились первые робкие эксперименты по электромагнитным излучениям организма. В Германии Шуманн и Зауербрук регистрировали низкочастотное электромагнитное поле при сокращении мышц животных и человека. В Италии за выяснение возможностей и природы передачи мыслей на расстояние взялся психиатр, профессор Миланского университета Фердинандо Каццамали, в распоряжение которого, как светила национальной науки, знаменитая фирма «Маркони» предоставила сложные и дорогие приборы. К тому же на профессора трудился целый штат радиоинженеров. По утверждению Каццамали, проводившего опыты с 1923 по 1954 г., ему удалось принять мозговые волны напряженно думающего человека; длина волн колебалась всего от 10 до 100 метров; и чем сильнее нагружался мозг испытуемого, тем сильнее шел сигнал. Для опытов профессора соорудили заизолированную свинцовую камеру, куда помещали неврастеников, психику которых возбуждали с помощью гипноза. Электромагнитный фон внутри камеры рос, что фиксировалось профессором с помощью устройства в виде телефонной трубки. Каццамали писал: «Когда эмоции субъекта делались более интенсивными, в телефоне слышались свисты и закономерно изменяющиеся, модулирующие тоны, похожие на звуки скрипки». Наиболее явственно это проявлялось у испытуемых, погруженных в гипнотическое состояние. Испытания проводились в основном на людях душевнобольных, ведь их мозговая активность путем внушения могла быть доведена до очень высокой степени напряжения. Если испытуемые находились в состоянии угнетенности, апатии, депрессии, то радиосигналы затихали или не проявлялись вовсе.

Бернард Кажинский не мог похвастаться опытами с душевнобольными, как не мог подтвердить или опровергнуть выводы итальянского профессора. Однако он тоже принимал участие в любопытных опытах, подкреплявших реальность передачи мысли на расстояние, — то есть гипотезу «мозгового радио». Руководил экспериментами известный зоопсихолог и дрессировщик Владимир Леонидович Дуров (1863–1934), возглавлявший «фабрику рефлексов»— Зоопсихологическую лабораторию, работавшую в Москве в 20-е годы XX века на Старой Божедомке. Этот дом на улице Божедомка (ныне улица Дурова) Владимир Леонидович приобрел перед революцией, здесь же проводил психологические опыты на животных, в том числе по телепатии. Для работы привлекал знаменитых психологов и психиатров, в том числе выдающегося ученого-психиатра Владимира Михайловича Бехтерева, издавал научный журнал, где описывал свои интересные опыты, связанные с поведенческой реакцией и психикой животных. ВЛ. Дуров успешно осуществлял мысленное внушение сложных заданий собакам, которые зачастую выполняли их правильно. К началу 1921 г. в Практической лаборатории Дурова было проведено 1278 опытов мысленного внушения собакам, из них удачных 696 и неудачных 582. Опыты показывали, что результаты зависят от воздействия экспериментатора на подопытный объект, к тому же удачное мысленное внушение мог проводить не только дрессировщик, но и любой опытный индуктор. При этом внушение проводилось не только напрямую, при визуальном контакте с животным, но и на расстоянии, когда собака и индуктор не видели и не слышали друг друга. Важно указать, что опыты проводились с животными, подвергнутыми воздействию на психику в процессе специальной дрессуры. Чтобы доказать, что нервная система животных излучает электромагнитные волны, была построена специальная камера, похожая на телефонную будку («клетка Фарадея»); ее стенки были сделаны из железных листов и сетки. При закрытой дверце такая камера не пропускала радиоволны внутрь себя и не выпускала наружу, служа экраном. Дрессировщик заходил в камеру и садился на стул, в то время как собака оставалась снаружи. После чего начиналась процедура внушения. Оказалось, что при закрытой дверце собака не воспринимала мысленных приказов человека, но стоило открыть дверь и выпустить наружу радиоволны, исходящие из мозга дрессировщика, как собака тут же выполняла требуемое.

Часть экспериментов проводилась без всяких приспособлений и ухищрений. Опыты, проводимые Владимиром Леонидовичем Дуровым в 1919 году над дрессированной собакой Пикки, были подробно описаны академиком Бехтеревым. Причем академик также выступил в роли индуктора, проведя сеансы внушения подопытным собакам в своей квартире. Следовали и другие опыты по телепатическому внушению, проводимые в Зоопсихической лаборатории; например, в 1926-м участие в сеансах принимали профессор В.М. Бехтерев и профессор A.B. Леонтович. Во время сеансов собаки, выполняя невидимую и неслышимую волю людей, вспрыгивали на стулья, скребли лапами висящие на стенах картины, лаяли нужное количество раз, приносили запрашиваемые вещи и т. д.

Бернард Бернардович Кажинский попал в лабораторию Дурова с одобрения председателя АССНАТа А.П. Модестова, который не только дал согласие на его работу в лаборатории ВJ1. Дурова, но и выразил намерение направить к дрессировщику целую делегацию в составе членов президиума АССНАТ.

Кажинский оставил любопытное описание восприятия приказа индуктора; и на сей раз роль подопытного животного сыграл этот любопытствующий сотрудник лаборатории Дурова.

«— Владимир Леонидович, вы хорошо умеете передавать мысленное внушение. Заставьте меня мысленно сделать то или иное движение. Интересно, что я при этом буду осознавать или чувствовать. Однако удастся ли это?

— Пустяки, только сидите спокойно! — решительно ответил Дуров, и мы приступили к делу…

Я оставался неподвижным в течение не более двух минут и видел, как мой знаменитый собеседник, не глядя на меня, взял листок бумаги и что-то спешно написал на нем карандашом… Затем Дуров стал смотреть на меня.

Ничего особенного я не почувствовал, только вдруг машинально притронулся пальцем правой руки к коже головы у себя за ухом. Не успел я опустить руку, как Дуров протянул мне листок, на котором я с изумлением прочитал: «Почесать за правым ухом».

— Как вы это сделали?

…Дуров торжествовал:

— Втом-то и заключается самое замечательное, что вы восприняли продуманное мной движение как свою собственную ассоциацию идей и движений, как приказ из своего собственного мозга, да к тому же еще и двойного свойства: почувствовали эффект раздражения за ухом и выполнили движение к уху, именно к правому, как я и задумывал».

В 1923 г. в издании АССНАТ выйдет небольшая книжка Бернарда Кажинского под названием «Передача мыслей». В ней станет утверждаться, что разгадка природы телепатии и освоение «мозгового радио» коренным образом изменят жизнь людей. Незадолго до смерти в 1962 г. кандидат физико-математических наук Кажинский напишет еще одну книгу «Биологическая радиосвязь», посвятив ее своему учителю профессору A.B. Леонтовичу, и где в процессе объяснения биологической радиосвязи (т. е. телепатии) предпримет попытку понять древние практики йогов; радиосвязь животных и насекомых; «лучи зрения»; память как род гистерезиса; а также опишет опыты своих заграничных коллег по телепатии.

Интересны взгляды ученого о так называемом «луче зрения». Полагая, что «всюду электричество», Б.Б. Кажинский писал об электропроцессах, происходящих внутри сетчатки глаза, и считал, что «лучи зрения» могут улавливаться затылком человека. Ученый говорил об особой роли шишковидной железы — эпифиза, который, по его мнению, является рудиментарным остатком третьего глаза. «Феноменальная способность человека мысленно на расстоянии воздействовать на других находится все еще в зачаточном состоянии, — считал он. — Не правы те, кто считает эту способность мозга отживающей, вырождающейся, и т. п. Наоборот, она представляет собой начало, зародыш новой, более высокой ступени развития человеческого сознания на высшей основе, на основе биологической радиосвязи».

«Исследование структуры органа зрения в свете новых экспериментальных данных подсказало (1952 г.) рабочую гипотезу: глаз не только «видит», но и одновременно излучает в пространство электромагнитные волны определенной частоты, способные на расстоянии воздействовать на человека (и вообще на животных), на которого устремлен взор. Эти волны могут влиять на его поведение, понуждать к тем или другим поступкам, вызывать в сознании различные эмоции, образы, мысли. Такое излучение глазом электромагнитных волн определенной частоты названо биорадиационным «лучом зрения», — пишет Кажинский в своем последнем труде, уточнив и парализующее воздействие биорадиационной волны «луча зрения» на двигательный центр у жертвы. «Взглядом можно убить», — издревле существовала уверенность в народе; и, выходит, это не заблуждение, не голословная выдумка темных людишек… Уже хорошо известно, что умение воздействовать мыслью, словом и взглядом будет изучено и взято на вооружение спецслужбами многих государств. Но процесс этот начался как раз тогда, в далекие 20-е годы XX века.

Бернард Кажинский опишет опыты по раздражению глаза мерцающим, прерывистым и непрерывным светом; опишет и произведенное в 1923 г. в Институте биофизики АН СССР под руководством академика П.П. Лазарева изучение утомляемости органа зрения при слабых яркостях освещения, показавших, что зрительный центр коры головного мозга является практически неутомляемым и все явления утомления сосредоточиваются в периферии зрительного анализатора — в сетчатке глаза. Наверняка результаты подобных опытов (проводимых непосредственно Кажинским или же его коллегами) возьмут на заметку славные чекисты, в том числе и профи из Спецотдела Бокия, когда станут пытать несчастные жертвы слепящим направленным светом или бледным светом, горящим непрерывно в камерах.

Странно, но нет той области науки, которая не была бы использована в карательных и силовых структурах мировых держав; которая не работала бы на пенитенциарную систему и на военных, на уничтожение в человеке человеческого и на уничтожение самого человека.

Многие годы Бернард Бернардович мечтал о создании аппарата искусственного мышления. В своем труде он записал: «Быть может, тогда мы бы научились, техническим путем излучать мощные мысли в целях облагораживания человечества, нравственного подъема и прочего. Вот такие перспективы рисуются нам в будущем! Фантазия ли это? Ответ даст само будущее».

Будущее дало ответ уже в тот момент, когда работы по воздействию на психику человека попали в разряд «особо секретных».

Как известно, опыты профессора Каццамали итальянский дуче Бенито Муссолини засекретил, сделав их государственной тайной. Опыты, проводимые в закрытых нацистских институтах системы «Аненэрбе», также стали государственной тайной. Как и опыты, проводимые специалистами в стенах Спецотдела Г.И. Бокия и в секретных научно-исследовательских заведениях при Штабе Международного коммунистического движения, а проще— партийной разведки товарища Сталина. Все потому, что подобные опыты имели отношение к воздействию на психику граждан, и тем самым — к созданию мощного психологического оружия и психомашин.

Кстати, современные исследователи с тревогой говорят, что излучения человека сейчас изучают все кому не лень. К примеру, в московском Институте радиотехники и электроники РАН разные лаборатории и научные группы охватили практически весь электромагнитный диапазон. Одна группа отвечает за диапазон от нуля до 1 килогерца; другие группы работают с инфракрасным и СВЧ-диапазонами. Но какие сенсации обнаружены и удалось ли добиться выдающихся успехов в телепатии — не известно. Впрочем…

Будущее, о котором грезил Б.Б. Кажинский, показало, что правители нашли способ воздействовать на психику миллионов сограждан…