Книга: Цыпленок вечером
ЦЫПЛЕНОК ВЕЧЕРОМ
В синем небе бегут прозрачные облака. Быстро-быстро бегут, будто наперегонки.
Отчего бегут облака?
А бегут они потому, что дует ветер.
Сидит ветер за морем на сиреневой скамеечке, в красной рубахе сидит, в соломинку дует, облака, будто мыльные пузыри, пускает.
А что делают муравьи зимой, когда муравьиные города засыпает снегом?
Надевают белые фартуки, достают метлу и скребок.
А еще?
Вывозят на лесных мышах снег за город.
А потом?
Ходят по расчищенным дорожкам, посыпают их шершавой сосновой корой.
У ласточки глиняный дом, а у скворца – деревянный. Ласточка живет под крышей, а скворец – на березе. Скворец долго стоит на балконе, прежде чем взлететь. А ласточка сначала выпадет из гнезда, а уж потом летит.
Если черепаху пустить по булыжной мостовой, глядя на нее, захотят научиться ходить все булыжники.
И, представьте, однажды утром ваша мостовая отправится гулять в поле...
Суслики свистят в степи. Стоят на задних лапках возле своих нор и свистят:
«Фюи-и-и!..» Мол, все спокойно!..
«Фюи-и-и!..» Приходи в гости, суслик за горой!..
«Фюи-и-и!..» Хорошо, приду!
Давно уже все вернулись домой. И только маленький белый барашек, словно клочок бумаги, летит от ворот к воротам и кричит: «Ме-е! Ме! Меня-я-я! Забыли меня...»
Если бы лошадь умела сидеть, как собака, она бы научилась сидеть в оглоблях и за день не так уставала.
Жарища, пыль.
Целое лето сидит в лопухах лохматая черная собака и так дышит, будто всю зиму за ней гналась стая волков.
Если хорошо приглядеться – все гуси разные. Гусь с гусыней легко различают своих детей. Вон тот – плоская головка, хитрые глазки. А этот веселый с круглой головой. А этот – так просто рыжий.
У козленка еще не прорезались рожки, а уже столько забот: с утра до вечера он стережет свой колышек.
Сквозь кустарник и папоротники, по колено в траве и землянике, неся с собой белок и птиц, бредет к озеру лес.
Озеро запрятало в своих камышах столько уток и охотников, в своей глубине – столько рыб и сетей, в своих глазах – столько облаков, кучевых, грозовых и перистых, что само уже не знает, где утки, а где охотники, где рыба, а где сеть, где небо, а где вода.
Когда видишь тыкву, хочется поскорей прорезать в ней окошки, выпилить дверцы, приладить ступеньки, фонари, козлы – и пригласить в оглобли мышей.
Медвежонок влез на березу и полизал облако.
– Какие сегодня прохладные облака! – сказал Медвежонок. – Наверное, скоро осень...
В полночь проснулся под землей гриб-подосиновик. Встал на колени, поднатужился, вылез наружу. Только сосновые иголки со шляпы стряхнул, только вздохнул полной грудью – а уж светать стало.
Накрылся сухим листом, целый день глядел из-под листа, как по лесу люди ходили с корзинками, аукались...
Зябко ночью в лесу, жутко. Совы кричат, сосны шумят, ухает филин.
На поляне собрались опята.
Сбились вокруг старого пня в кучу, сдвинули шляпки – шу-шу-каются.
Облака – перины великанов.
Ночью великаны снимают их с неба и расстилают по земле.
Спать великаны ложатся возле рек и озер, потому что перед сном любят слушать песни лягушек.
Перед отлетом на юг грачи собираются в огромные стаи.
Вороны никуда полетят, но им приятно покаркать вместе с грачами, попробовать крылья – как будто им и правда придется куда-то лететь.
Последнее яблоко во всем саду.
Его даже птицы не клюют – жалеют.
Его даже люди не берут – любуются.