Bernard Werber

LE MIROIR DE CASSANDRE

Copyright © Editions Albin Michel et Bernard Werber, – Paris 2009

© Кожевникова Е., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Однажды будет…

1

«Возможно ли узнать будущее?»

2

Молодой человек закрыл за собой металлическую дверь.

Медленно подошел к ограждению и замер. Смотровая площадка башни Монпарнас. Внизу двести десять метров пустоты. Ночь. Поблескивают звезды. Высоко. Очень. И поэтому так громко свистит здесь ледяной ветер. Молодой человек наклонился. Внизу, в потемках ползут машины, они тоже поблескивают, похожи на торопливых насекомых.

Голова закружилась, очень холодно.

На циферблате карманных часов замерцала надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд 63 %».

На лбу выступил пот, потек по спине ледяной струйкой. Прервалось дыхание. Молодой человек сделал глубокий вдох и сглотнул слюну. Помедлил, перегнулся через ограждение и бросился вниз.

Ветер швырнул ему в лицо его длинные волосы.

Пролетают этаж за этажом высотной башни. По циферблату карманных часов движется стрелка: «Вероятность смерти через 5 секунд 69 %».

Проплывают ряды широких окон.

72 %.

Падая, молодой человек невольно замечает перепуганные лица тех, кто случайно оказался возле окна и видит, как неумолимо он приближается к земле.

83 %.

Повстречался голубь. Он летит вверх, к своему гнезду.

До земли уже несколько десятков метров, а стрелка на циферблате карманных часов перешла с цифры 89 % на 31 %.

Миг, и приземление. Оно оказалось мягким. Молодой человек упал на листы пенопласта, которые грузовик везет на стройку. Огромный грузовик остановился на красный свет как раз в ту минуту, когда он должен был распластаться на мостовой.

Молодой человек жив, он оглушен, но едва он успел поднять голову, как стрелка на циферблате показала: «Вероятность смерти через 5 секунд 98 %».

Молодой человек услышал пронзительный скрежет тормозов грузовика-цистерны. Цистерна выехала на перекресток справа, тормоза не сработали, она не может остановиться. Кадры замедленной съемки: цистерна въезжает в грузовик с пенопластом, ломая и корежа сложенные листы.

В цистерне горючая жидкость. Грузовики взрываются, превращаясь в огненный фейерверк.

3

«И что же теперь будет?»

4

– Интересный вопрос, не так ли? Что произойдет через секунду, через минуту, через час, день или век, которые вот-вот наступят? Я обращаюсь к вам, мадемуазель! Да, именно к вам, потому что вы объявили, что вам известно наше будущее.

Говорящий широко улыбнулся:

– С давних времен люди бились над тайной будущего, желая узнать, что их ждет. Они следили за полетом аистов, рассматривали внутренности петухов, наблюдали за звездами и чем еще только не занимались! Но будущее так и оставалось за семью печатями. А вот вы уверены, что «видите» некие события до того, как они произошли. Я вас правильно понял?

Глядя на юную девушку, мужчина переплетал длинные холеные пальцы.

– Хорошо. Давайте порассуждаем. Чтобы понять вашу особенность, попробуем для начала разобраться, что вы собой представляете. Для этого я задам вам еще один вопрос: вы-то сами себя знаете? Да, вы, вы! Не вертите головой, я говорю о вас, здесь нет никого другого. Отвечайте! Кто вы, по-вашему?

Девушка почувствовала, что у нее по всему телу побежали мурашки. Она попыталась заглянуть в себя глубоко-глубоко.

Если бы я только знала…

Он наклонился к ней:

– Вы не хотите отвечать? Или не можете? Полагаю, не можете, и я попробую вам помочь. Вы еще не знаете, что в вашей жизни кроется великая тайна. И я хочу вам дать первую подсказку. Известно ли вам истинное значение имени, которым вы себя называете? Понимаете ли вы его глубинный смысл?

И он медленно выговорил ее имя слог за слогом, словно бы пробуя каждый на вкус:

– Кас-сан-дра! Вам дали имя Кассандра. Оно вам что-то говорит?

Девушка всмотрелась в собеседника, он показался ей совершенно бесцветным. Седые волосы ежиком, серые глаза, прямой нос, перстень-печатка на безымянном пальце. Он самодостаточен, обтекаем и внутри пуст.

Он тоже посмотрел на нее очень внимательно и нашел, что она очень похорошела. Черные волнистые волосы чуть ли не до пояса. Взгляд глубоких светло-серых глаз так пронзителен, что становится не по себе. Он подумал: в ней есть изящество, она полна просыпающейся влекущей женственности.

– Так вот, каково значение вашего имени? – повторил он, отводя глаза. – По какой причине родители наклеили именно эту этикетку на младенца, зная, что ему придется жить с ней до самой смерти? Имя связано с тайной программой, которая находится внутри нас. Меня, например, назвали Филиппом. Вы, как мне доложили, питаете страсть к этимологии, поэтому, думаю, вам известно, что «фило» по-гречески означает любящий, а «иппо» – лошадь. Я «любящий лошадей». И это правда. Я люблю лошадей, играю на скачках и часто выигрываю. А вот мою сестру назвали Вероника. «Веро» дословно означает «подлинный», «иконос» – картина. «Подлинная картина». Ну так вот, сестра стала фотографом, и даже весьма талантливым.

Похоже, он был в восторге от приведенных примеров.

– Однако имя может оказаться первым ядовитым яблочком, какое поднесли нам родители. Как жестоки предки, оставившие в наследство потомкам имена: Шарль-Анри, Иммакюле, Лурд, Гертруда, Фердинанд.

Он говорил и все время шевелил длинными холеными пальцами.

– Я знавал человека по фамилии Эйнштейн. Согласитесь, весьма звучная фамилия. Но родители ухитрились назвать его Франком. Франк Эйнштейн. Ребенок мог стать гением, а его запрограммировали на монстра.

Он было засмеялся, но тут же снова обрел серьезность.

– Так кто же ты, Кассандра, гений или чудовище?

Директор школы внезапно перешел с «вы» на «ты». Девушка выдержала его пристальный взгляд, не мигая. Ее большие серые глаза казались бездонными.

– Думаю, чудовище, если верить заявлению ночной нянечки.

Директор взял в руки два листка бумаги из папки и, не торопясь, стал читать вслух:

«В полночь пансионерка Кассандра Каценберг громко закричала, разбудив все дортуары восточного крыла. После чего стала говорить о террористическом акте, который, по ее словам, будет совершен в ближайшие дни. Когда одна из ее соучениц, хотевшая спать, попыталась заставить ее замолчать, Кассандра Каценберг вцепилась ей в лицо и разодрала ее».

Затем он прочел заключение медсестры.

«Пансионерка Виолена Дюпарк получила глубокие кровоточащие раны на щеке и на шее. Пришлось наложить швы. Есть опасность, что останутся шрамы».

Директор захлопнул папку.

– Можно сказать, что ты изуродовала подругу, Кассандра-чудовище. Какое объяснение ты можешь дать своему зверскому поступку?

Девушка взглянула на свои руки, на ногтях у нее еще бурела кровь. В голове мгновенно пронеслось: «Нечего было меня трогать. Виолена идиотка, ей наплевать на будущее. Я преподала ей урок, и за дело: нельзя жить и не видеть дальше собственного носа. Может, я выбила из нее дурь. Пусть скажет спасибо».

Директор подошел к Кассандре:

– Ты так и будешь молчать? У меня и для твоего молчания, возможно, есть объяснение. Ты веришь в «магическую власть слов», вот в чем причина. А над тобой тяготеет власть имени, которым тебя назвали. Не слишком счастливого имени.

Директор прошелся по кабинету, заложив руки за спину.

– Итак, если хочешь, я расскажу тебе историю твоего знаменитого имени. Историю античной Кассандры. Хочешь?

Нет. Плевать мне на неведомую Кассандру.

– Вот увидишь, это впечатляющая история. И вполне возможно, благодаря ей тебе станет понятнее, что произошло с тобой сегодня ночью.

Директор пристально глядел на девушку. Она смотрела ему в глаза, не отводя взгляда.

– Хорошо. В любом случае наш разговор удобнее будет продолжить у меня дома, там у меня в кабинете все нужные книги под рукой.

Неприятный холодок пробежал у Кассандры по позвоночнику, но она продолжала стоять все так же неподвижно. Директор наклонился и шепнул ей на ухо:

– У меня для тебя подарок-сюрприз.

5

Не надо к нему ходить, я знаю.

6

Дом директора, небольшая пристройка под черепичной крышей, примыкает прямо к школе-интернату «Ласточки». Темно-зеленый плющ увивает стены из желтого кирпича. На почтовом ящике выведено буквами с наклоном: «Филипп Пападакис, директор».

Перед домом садик, к входной двери ведет дорожка, посыпанная гравием.

Внутри дома – старина: мебель как из антикварного магазина, на стенах картины с бегущими лошадями, темные шторы, выцветший вытертый ковер.

Пахнет нафталином.

Дом старого холостяка, женской руки не чувствуется даже на кухне, значит, сюда не приходит и прислуга, чтобы приготовить обед, помыть посуду, постирать белье.

Мужчина роется в книжном шкафу, набитом старыми книгами, а девушка, не двигаясь, стоит у порога.

Он мне напоминает американского актера, но какого, не помню.

Наконец директор нашел книгу, которую искал. Она называется «Проклятие Кассандры», на обложке изображена женщина в белой тоге, она сидит на золотом троне, вокруг руки у нее обвилась змея. Директор сдул с книги пыль и стал быстро перелистывать в поисках нужной страницы.

– Ты будешь поражена.

Еще чего!

– Нашел. Сначала значение имени… Кассандра уменьшительное от Александра. Истории известна лишь одна знаменитая Кассандра. Античная принцесса. События происходили примерно за тысячу триста лет до Рождества Христова, иными словами, более трех тысяч лет тому назад. Кассандра была дочерью Приама, царя Трои. Ее мать, Гекуба, была верховной жрицей, родом из племени амазонок, живущих на берегу Черного моря. Гомер говорит, что Кассандра была самой красивой из дочерей Приама.

Директор пристально посмотрел на девушку. Лицо ее не выражало ни малейшего интереса.

Все? Дочитал? Я могу идти?

– В один прекрасный день бог Аполлон посетил посвященный ему храм. Он увидел Кассандру и объявил ее матери, царице Гекубе: «Твоя дочь мне понравилась. Я сделаю ей подарок. Одарю необычайным даром – даром ясновидения, она будет видеть будущее». Аполлон взял девочку за подбородок и сказал: «Сейчас не благодари меня. Когда подрастешь, отблагодаришь меня так, как я тебе скажу».

И помогая слову делом, Пападакис протянул руку к подбородку Кассандры, но она, будто получив электрический разряд, мгновенно уклонилась в сторону.

Не надо мне было сюда приходить.

– Когда Кассандра подросла, – продолжал директор, словно бы не заметив реакции девушки, – она стала жрицей в храме Аполлона в Трое, так же, как ее мать. И настал день, когда Аполлон, как и обещал, вернулся, чтобы получить от Кассандры благодарность. «Теперь, – сказал он ей, – пришло время тебе показать, как ты благодарна своему богу». Но девушка отвергла бога.

Филипп Пападакис с осуждением покачал головой.

– Ты можешь себе такое представить? Простая смертная отвергла бога, которому служила. Как ты сама понимаешь, ее строптивость Аполлона не порадовала. И справедливо. Он одарил простую девушку редкостным даром, дал ей возможность предвидеть будущее, о чем мечтают все люди, а она не пожелала выразить признательность. Черная неблагодарность!

Директор подождал, желая убедиться, что его слова оказали желаемое действие. Молчал и играл кольцом-печаткой, на которой была вырезана лошадиная голова.

Ну что? Теперь-то конец? Я могу идти?

– Но бог красоты остался великодушным. Он сказал Кассандре: «Я не злопамятен. Я не отниму у тебя подаренного мной подарка. Что дано, то дано. Но вместо того, чтобы отнять дар, за который я не получил возмещения, я подарю тебе еще один: когда ты будешь говорить о том, что видишь, тебе не будут верить». И подкрепляя делом свое проклятие, бог плюнул ей в рот.

Директор послюнявил палец и перевернул страницу. Потом быстренько пробежал глазами следующую и подвел итог:

– С этого дня Кассандре было открыто будущее. Но никто и никогда не поверил ее предсказаниям.

Девушка словно бы и не услышала этих слов. Она осматривала комнату. На стене напротив висел календарь: 3 марта.

Скоро весна. Наступит хорошая погода. Буду ходить гулять, дышать запахом листвы, травы, цветов. Слушать птиц. Мне так не хватает всего этого. Здесь я только теряю время. Мне нужен простор, природа, солнце. Мне нужен воздух и свет.

Девушка повернула голову и посмотрела на мужчину, она не слушала, что он говорит.

Он точно похож на американского актера. Как же его зовут? Имя вертится на языке. Он играл в «Клюте» и в «Военно-полевом госпитале».

Директор тем временем продолжал свою речь.

– И ты, как твоя тезка из античности, настаиваешь, что видишь будущее? Какие, однако, амбиции! Или ты веришь своей женской интуиции?

Директор положил книгу и наклонился к Кассандре, она даже почувствовала его дыхание.

Дональд Сазерленд! Вот кто! Даже перстень-печатка похож! Только подбородок поострее и нос длинней. И еще пальцы не такие тонкие.

Директор настойчиво смотрел ей в глаза.

– Подойди, – тихо сказал он.

Кассандра не сдвинулась с места, и он подошел к ней сам.

Не надо нарушать зону моей личной безопасности.

– Чуть не забыл про подарок! Вы, девочки, любите сюрпризы, и он у меня для тебя есть. Правда, не от меня.

Директор школы взял с этажерки небольшой сверток в крафтовой бумаге.

– Посылка, думаю, от того, кто тебя любит. Случайно задержалась у меня. Все забывал тебе передать.

Врет. Нарочно не отдавал.

Директор потряс сверток, и Кассандра услышала, что внутри картонной коробки встряхнулось что-то тяжелое.

– Хочешь ее получить?

Она прочитала на посылке: «Кассандре». А внизу, там, где указывается отправитель, только маленькая буква «б».

– Что ж, даже «спасибо» не скажешь?

Девушка поджала губы.

– Скажи «спасибо», иначе я тебе не отдам посылку.

Мужской голос звучал сухо и властно.

Он сделал еще один шаг к девушке.

Он перешел границу моей зоны безопасности.

Кассандра напряглась.

Но не отклонилась, не отшатнулась. Директор принял ее неподвижность за согласие и хотел взять за руку.

А тебе, Филипп, любитель лошадей, известен миф о боксере Майке Тайсоне?

Кассандра сделала резкое движение и вцепилась директору в ухо. И не просто вцепилась! Дернула головой и оторвала кусочек мочки. Замерла на секунду и выплюнула его на пол.

У Филиппа Пападакиса глаза вылезли из орбит. Но вот он вышел из ступора, упал на колени и, схватившись за кровоточащее ухо, завопил от боли. Девушка успела схватить посылку и со всех ног умчалась вон из дома директора, не оглядываясь и прижимая сверток к груди. Позади нее звенел протяжный вопль боли.

7

Назад пути нет. Я не могу оставаться в интернате. Директор меня возненавидел. Девчонки сторонятся после того, как мне привиделось будущее.

Не стоит жить там, где тебя не любят.

Конечно, за бегство неминуемо придет расплата, но к этому я готова.

Из старого мира нужно бежать.

8

Угольно-черные тучи сгущались. Наступал вечер, вокруг все померкло. Где-то вдалеке прогрохотал гром. На горизонте голубая молния располосовала небо.

Кассандра в изнеможении остановилась. Какое принять решение? На юге мерцает огнями столица. На севере вечер умиротворил предместье.

Кассандра выбрала север и вновь побежала, желая только одного: оказаться как можно дальше от интерната. Теперь, кажется, она уже далеко. Девушка позволила себе отдохнуть и уселась на скамейку автобусной остановки. Прикрыла глаза, дождалась, пока дыхание выровняется. Потом подошла к фонарю и стала разворачивать посылку. Достала небольшую картонную коробочку. На листке бумаги вились торопливые неровные строки: «…Кассандра открыла посылку и обнаружила странный предмет. Пока для нее лучше было бы не знать, что это такое…»

И три знака восклицания после этой фразы. Никакой подписи. В коробке еще одна, похожая на сиреневый атласный ларчик, а в ларчике что-то вроде золотых часов на черном кожаном браслете. На циферблате вместо цифр надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд…» Внизу небольшой экран со стеклом, он темный и около него знак %. Справа кнопочка, которая заинтересовала Кассандру. Она на нее нажала. Экран засветился и показал одно число: 88. Стало понятно, что на экране высвечиваются только такие цифры. На нем нет места для минут или секунд. Цифры от 00 до 99.

На обертке печатными буквами написан адрес: «Кассандре Каценберг, школа-интернат «Ласточки», дальше улица, дом… Отправитель: «б». И ничего больше.

Кассандре почудилось, что кто-то издали за ней наблюдает. Ей стало не по себе, не захотелось оставаться на автобусной остановке. Она вышла и по улице отправилась к следующей.

Оставаться бдительной, но не поддаться мании преследования.

Она посмотрела на свои новые часы. Ей хотелось узнать, изменилось ли что-нибудь на экране, когда она сдвинулась с места. На экране светилась все та же надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд 88 %».

Кассандра не отрывала взгляда от часов и не заметила, что шагает уже по проезжей части, переходя улицу. Заскрежетали тормоза. Мощный мотоцикл остановился буквально в шаге от Кассандры.

– Разуй глаза, раззява! – рявкнул здоровенный парень и прибавил еще пару ругательств.

Кассандра поняла, что получила серьезное предупреждение, и натянула на часы рукав куртки. Пусть не соблазняют. Нечего на них все время глазеть.

Прошло еще с полчаса. Кассандра продолжала идти. Из-за угла в конце улицы выехала машина, на ней ясно читалось: «ПОЛИЦИЯ». И тут девушка сообразила, что ей грозит опасность. Настоящая. И очень испугалась.

Директор поднял тревогу.

На улице стало совсем темно, полил дождь. Кассандра прибавила шагу. Машина с умеренной скоростью двигалась в ее направлении. На улице ни души. Ни прохожих, ни машин. Только вот эта, полицейская, которая медленно едет к ней под проливным дождем.

Кассандра побежала, спряталась за дерево и стала ждать. Она приготовилась царапаться и кусаться. Исконное оружие – зубы и ногти – есть у каждого, но пользоваться ими мало кто готов. Кассандра была готова.

Она чувствовала себя дикарем, вышедшим из пещеры в современный мир. Варварство не было ущербностью, оно было силой. Даже в тех случаях, когда выходило из-под ее контроля.

Нечего раздумывать о прошлом! Я буду думать только о будущем.

На небе вспыхнула ветвистая молния, и Кассандра на миг ослепла. Яростный дождь с шумом хлестал по мостовой. Полицейская машина плавно приближалась. У Кассандры уже не было времени перебежать к другому дереву.

Машина поравнялась с ней. Полицейский светил фонариком на тротуар. Кассандра осторожно перемещалась вокруг ствола, стараясь не попасть в зону света. Луч следовал за ней, но ее не касался.

Дерево спасло Кассандру.

Спасибо, дерево.

Полицейские проехали мимо.

Новая молния рассекла тучи. Оглушительно грянул гром. Дождь превратился в ливень. Волосы у девушки намокли и отяжелели. Мокрая одежда липла к телу.

Кроме металлической ограды и темноты за ней – никакого укрытия. По другую сторону улицы сплошные пустыри. Тротуар, деревья вдоль улицы и металлическая ограда, которой конца не видно. Кассандра присмотрелась к ограде. На ней на разной высоте плакаты и афиши: портреты политиков, цирковых звезд, объявления о концертах. Есть и большие вывески. Самая большая с гигантскими буквами «МСО» вся разрисована граффити. Внизу предупреждение: «Афиши не клеить!» На ограде сверху – колючая проволока, за нее зацепились полиэтиленовые пакеты, и снизу кажется, что ограду украсили гирляндой. Над изгородью листва, деревья растут тесно и, что там за ними, не разобрать.

Кассандра услышала шум мотора. Обернулась. Увидела белые плошки фар, лучи сквозь туман тянулись к ней.

Полиция возвращается.

Высунувшись из окна, полицейский водил фонарем налево и направо, внимательно вглядываясь в темноту. На свое счастье, Кассандра обнаружила дыру в изгороди. Взялась за ржавые края и поняла, что пролезет. Просунула одну ногу, наклонилась, протиснулась, подтянула вторую ногу и освободила зацепившуюся штанину. Теперь она спрячется за деревья. А луч фонаря уже шарит там, где она только что стояла.

Полицейская машина миновала ее и поехала дальше.

Они знают, что я где-то здесь. Напали на мой след.

Но дыры в изгороди полицейские не обнаружили. Не обнаружили и поехали дальше.

Они непременно вернутся. Вернутся и обнаружат в ограде дыру.

У Кассандры Каценберг не оставалось выбора. Ей пришлось вторгнуться в неведомый мир по ту сторону ограды.

9

Я знаю, что я права. Все остальные ошибаются.

10

Кассандра пробиралась сквозь плотную стену деревьев. Листья ее поглаживали, причесывали, смахивали с волос капли.

После стены деревьев девушке с большими светло-серыми глазами пришлось преодолевать ограду из колючих кустов. Дождь прекратился, и все вокруг укрыл туман. Кассандра продвигалась вперед в белом молоке, удивляясь причудливым силуэтам, которые возникали вокруг нее.

Она никак не могла забыть прошлой ночи в интернате «Ласточки», когда она так громко кричала, предупреждая о нападении террористов.

Почему они меня не слушали?

Они смотрят, но не видят.

Слушают, но не слышат.

Знают, но не понимают.

Неожиданно девушка услышала справа от себя глухое ворчание. Она различила две красные точки, которые были нацелены на нее сквозь туманную пелену. Она ускорила шаги. Хриплое дыхание, прерываемое ворчанием, преследовало ее по пятам.

Где же я?

Вокруг деревья и злобный чертополох, колючки, крапива. Она обернулась и увидела 5 пар красных точек, нацеленных на нее. Кассандра попыталась бежать, но колючки ее не пускали. А к ней уже подбирались лохматые звери с красными глазами.

Они все ближе…

Кассандра все-таки побежала. Не так быстро, как гнала ее паника, но и не так медленно, как хотели колючки. А свора все ближе и ближе. Сердце билось, она задыхалась, и вдруг у нее свело ноги. Споткнувшись о корень, Кассандра очутилась на земле на четвереньках.

Вокруг нее круг из красных глаз.

Девушка замерла. В горле у нее пересохло, рот запекся.

В небесах ветер раздул тучи, и луна помогла ей увидеть, что делается вокруг.

И кто встал кругом.

Свора кудлатых псов, покрытых шрамами и болячками. Все до одного без ошейников. Оставшись без хозяев, собаки одичали. Они снова превратились в свирепых волков.

Эти точно не питаются сухим кормом и мясом из пакетиков.

Самое крупное из чудовищ медленно двинулось к девушке. Кассандра видела пену на брылах и блестящие клыки. Собака не сводила глаз со своей жертвы.

Она уже присела на задних лапах, приготовившись к прыжку.

Кассандра инстинктивно взглянула на волшебные часы: «Вероятность смерти через 5 секунд 88 %».

Словно в замедленной съемке, Кассандра увидела собаку в прыжке, ее оскаленную пасть, издающую рык…

Она сжалась в комок и, защищаясь, закрыла голову руками. Как вечность, потянулись секунды.

11

На что я надеюсь?

Надеюсь, что часы, присланные неведомо кем, говорят правду? Что за глупость!

Вещи не могут знать, что с нами случится.

Механизмы не могут нас спасти.

12

Ничего страшного с Кассандрой не случилось.

Ее не рвали клыки, не раздирали когти, ею не чавкали челюсти.

Она медленно опустила руки, подняла голову, открыла глаза. Она увидела желтый круг света, и в нем большую собаку, захлебывающуюся в крови. Голова у нее была насквозь пробита стрелой. На морде – недоумение. Остальные собаки сгрудились вокруг умирающей. Их как будто приковала к себе бесшумная и нежданная гибель главаря.

Когда фонарь опустился, Кассандра смогла рассмотреть своего спасителя. Высокий бородач с длинными светлыми волосами. Одет в камуфляжный костюм цвета хаки.

Этот уж точно не из полиции. Похож на звезду тяжелого рока. Или на викинга.

В правой руке спаситель держал лук. В зубах у него дымилась сигара, поблескивая оранжевым огоньком. Обнаженные мускулистые руки сверху донизу были покрыты татуировками. Выпирающий живот делал мужчину похожим на огромную бочку.

Викинг слегка приподнял мертвую собаку. Остальные, поджав хвосты, ретировались.

– Не люблю кабысдохов, – процедил он, сплюнув.

Он вытащил стрелу из головы собаки, вытер о ляжку и убрал в колчан.

– И малявок, которые шляются, тоже не люблю. Ты чего здесь забыла, а?

Кассандра только шире распахнула бездонные серые глаза и ничего не ответила.

– Эй, я с тобой разговариваю. Если искала парк с аттракционами, то не по адресу пришла, малявка. Здесь ни Диснейленда, ни парка Астерикса не найдешь.

Он засунул мертвую собаку в сумку, которая висела у него на плече.

– Топай домой, родители небось уже с ума сходят. Последний сеанс кончился, а завтра в школу. Нечего тебе здесь болтаться. Тут опасно.

Девушка с большими серыми глазами молча, пристально смотрела на него.

Мужчина тоже замолчал и несколько секунд ее рассматривал. Потом покачал головой и взглянул на небо. Снова начинался дождь.

– Молчишь? Ладно. Я все понял. Давай шагай за мной.

И прибавил, говоря с самим собой:

– Чувствую, ничего, кроме неприятностей, мы с тобой не огребем.

13

На самом деле, большинство людей предчувствуют будущее. У людей есть и такая форма ощущений. Но чаще всего они не верят своим предчувствиям или не замечают их. А когда беда уже на пороге, удивляются, будто знать не знали, что такое произойдет.

14

Бородатый великан и тоненькая девушка переходили с одной узкой извилистой тропки на другую, которые возникали будто по волшебству. Тучи снова затянули небо. Кассандре Каценберг казалось, что она попала в гигантский лабиринт.

Часы по-прежнему предупреждали: вероятность смерти через 5 секунд 88 %. Кассандра решила их выключить.

Свет фонарика в руках ее провожатого обнаруживал перед ней причудливых гигантов, прячущихся в темноте. Выхваченный лучом из темноты вздыбился динозавр с раскрытой пастью. При ближайшем рассмотрении он оказался выпотрошенным искореженным вагоном, поставленным стоймя. Другой монстр сложился из двух покалеченных автомобилей. Гигантская стрекоза оказалась разбитым вертолетом.

Кассандра успокоилась. Множество опасностей, которые ей удалось преодолеть, внушили ей уверенность в лучшем будущем. Перед ней открылось необозримое поле новых возможностей, и, увидев его, она обрадовалась.

Я в таинственных джунглях всего в нескольких километрах от северной части Парижа.

Они проходили по доске через лужи, перебирались через загородки и причудливые завалы, и очень часто Кассандра поскальзывалась и боялась упасть. Это странное место оказалось куда обширнее, чем ей показалось вначале, когда она шла вдоль изгороди.

Наконец они увидели свет. Впереди горел костер.

Вскоре они вышли на большую круглую площадку, в центре которой полыхал огонь, жадно пожирая большие поленья. Вокруг костра сидели трое, и пляшущее пламя заставляло плясать и их длинные тени.

– Издеваешься, что ли, над нами, Барон? Так поздно возвращаться! – закричала женщина с рыжими волосами, небрежно сколотыми в пучок.

Она была в красном платье с большим вырезом, показывавшем ее пышную грудь. Кассандра заметила, что женщина косит. Из-за косоглазия она выглядела смешной, хотя говорила властно и пронзительно.

– Прошу прощения, Герцогиня, ничего не поделаешь, туман.

– Неуспешные ищут оправдания, успешные находят возможности, – с насмешкой проговорил паренек-кореец, сидевший рядом с женщиной.

– Отвянь! Достал своей восточной мудростью! – оборвал его викинг.

– Не достал, а уел тебя наш Маркиз!

Третьим у костра был старый африканец в пестром балахоне. Огонь отбрасывал медные блики на его седые курчавые волосы. На ногах у него были зеленые кожаные туфли без задников с загнутыми носами, слишком большие и просторные.

Рыжая женщина встала и подошла к Кассандре.

– Говори, что принес с охоты, Барон! – потребовала она, глядя на девушку.

Викинг молча протянул ей мертвую собаку. Женщина на нее посмотрела и поправила длинную рыжую прядь.

– А это что за птица? Курочка? – спросила она, указав подбородком на Кассандру.

– Малявка. Увидел на болоте. Еще немного, и псы бы ее загрызли.

– И пусть. Мы что, Армия спасения? Пусть бы и загрызли.

– Я не дал.

– Молодец! И что с этой Красной Шапочкой теперь делать будем, господин Барон?

Кассандра тем временем присматривалась к месту, куда привела ее судьба. Над костром на вертеле жарился кролик. Африканец подлил в костер немного бензина, чтобы оживить пламя.

Рыжая подошла к Кассандре еще ближе и смерила ее взглядом. Провела рукой по груди, потом по бедрам, посмотрела в рот на зубы.

– Говори, кто ты, Дюймовочка!

Девушка с серыми глазами стояла молча. Рыжая повернулась к сидящим у костра.

– Эй, парни! Что скажете о находке Барона?

Старый африканец в балахоне оглядел Кассандру издали, почесал курчавые волосы и плюнул на землю.

– Не люблю белых.

Молодой азиат подошел к Кассандре поближе. Ему было лет двадцать или немногим больше, он был невысокий, мускулистый, с плоским скуластым лицом. Одна прядь его черных гладких волос была выкрашена в синий цвет и светилась. Из-под кожаной куртки виднелась надпись на футболке: «В аду нет места, и я вернулся». Он медленно обошел Кассандру, принюхиваясь, потом заявил:

– Не люблю буржуек.

Он взял ее за запястья и посмотрел на руки.

– Мало того, что мылом пахнет, у нее и руки чистые, – насмешливо прибавил он.

Рыжая недовольно засопела.

– Лучше бы ее собаки съели, – повторила она. – Я девчонок терпеть не могу!

– Особенно, если они помоложе и покрасивее тебя, Герцогиня, – снова ухмыльнулся кореец.

Кассандра безразлично на них смотрела.

– Слушай, а может, девка немая? Она слова не сказала с тех пор, как у нас появилась. Имей в виду, рыб я тоже терпеть не могу!

– Ты что, язык проглотила? Или нами брезгуешь? – поинтересовался африканец.

Толстяк викинг грохнул кулаком по ящику:

– Не стоит быть невежливыми с гостями. Она может подумать, что мы дурно воспитаны и понятия не имеем о гостеприимстве.

– Это мы-то невежливые? – возмутилась Рыжая. – Да плевать мне, если она подумала, что я невежливая!

Она отпила большой глоток пива и громко рыгнула.

– Мы у себя дома, и нам не нужны никакие гости, тем более всякая мелюзга. Да еще немая! В общем, Дюймовочка, чеши отсюда. Нечего тебе тут делать. Давай проваливай!

Девушка с большими светло-серыми глазами стояла не шевелясь.

– Ты чего, не понимаешь? Дуй, тебе говорят, отсюда, буржуйское отродье! Нам тут белоручки не нужны! – присоединился к Рыжей кореец.

Старый африканец, ни слова не говоря, взял собаку, положил на колоду, забрызганную уже высохшей кровью, и стал отрубать ей топором сначала голову, потом лапы.

Рыжая не унималась.

– Какого лешего ты привел к нам эту богачку, Барон? С ума сошел? Никто не должен знать, что мы есть на свете! Никто! Понял?

– По-твоему, малявку должны были собаки разорвать, так, что ли? Я тебя насквозь вижу, Герцогиня, ты бессердечная!

– А ты понимаешь, куда твоя девка может нас втянуть?

– Позволю себе попросить тебя, Герцогиня, закрыть свою пасть!

– С твоего позволения, Барон, признаюсь: ты мне осточертел со своими моралями.

– Только наши добрососедские отношения мешают мне сказать тебе, Герцогиня, что ты жирная грязная свинья и я тебя…

Кассандра открыла рот, и перепалка сразу смолкла, – все ждали, что же скажет нежданная гостья.

– Где я?

Все, не сводя глаз, смотрели на Кассандру.

– Видите? Она говорит. Только, видно, слова экономит, – хмыкнул пожилой африканец.

– А может, она представилась? Назвала свое имя, «Гдея», дала понять, что прибыла из далеких стран?

– Как это ты не знаешь, где ты? – сердито спросила Рыжая.

– Ты что, вони не чувствуешь? – осведомился азиат.

– Может, и не чувствует из-за дождя. Когда дождь, так и вони нет, – напомнил пожилой. – Вода, она вроде как пленкой все покрывает.

– Видно так. Иначе не ошибешься. Такая вонища, что сразу сообразишь, куда попал, – подхватил паренек. – Мы тут в вонище! В такой вонище, что трудно себе представить. В мерзопакости. От зловония никуда не скроешься. Оно тут громче громкого, только для носа. Так что желательно, чтобы нос был тренированный. В общем, это… это… сплошная вонь!

– Она имеет право знать, куда попала, – процедил спаситель.

Рыжая бросила на него косой взгляд. Потом гордо запрокинула голову и заявила:

– Вот и расскажи ей, Барон! Ты ее привел, ты и рассказывай!

Кролик на вертеле зашкворчал. Из него закапал в огонь желтый жир. Сквозь тучи пробился лунный свет, и капли жира на кролике заблестели.

15

Я в джунглях.

Среди современных дикарей.

Но с ними, кажется, я смогу договориться.

16

Бородатый викинг прихлопнул на щеке комара, вытащил сигару и закурил. Подошел к костру, подлил немного бензина, и оживший огонь осветил его лицо. Потом он указал девушке на продавленное кресло с торчащей пружиной, приглашая сесть. В кресле оказалось полно воды, и Кассандра сразу промокла.

– Ладно, малявка. Хотела знать, значит, узнаешь. Мы тут в таком месте, какого не найдешь ни на какой карте, ни в каком гиде. Нигде его нет.

– Даже на спутниковой карте Гугла и то его не найдешь. Дикое место, – прибавил азиат.

– Запретное место. О нем и знать никто не хочет. Официально оно называется МСО, что означает «муниципальная свалка отходов».

Мошкара, обрадовавшись небесному затишью, закувыркалась в воздухе, толкаясь и отпихивая друг друга.

– Семь лет назад в столице произошел очередной демографический взрыв. Чиновники парижской мэрии обнаружили, что большая муниципальная свалка, работавшая к тому времени уже лет сорок, не справляется с ежедневным объемом мусора, который производят пять миллионов столичных жителей. И тогда было решено отвести для отходов новую территорию. И отвели, в нескольких десятках километров севернее Парижа.

– На юге они расположили рот: огромный рынок Ранжис, куда со всех сторон везут всевозможную жратву. А на севере у них теперь задница с вонючими отходами и называется она МСО, – уточнил азиат.

– Многие большие города так работают, – согласился Викинг. – На юге продовольствие, на севере отходы.

Старичок африканец повел плечом.

– Прибавлю к вашей географии, что на западе города живут богачи, а на востоке – бедняки. И с утра пораньше работники восточных кварталов отправляются трудиться на запад к богачам.

– К вечеру все, что прибыло на юг, будет переварено в центре и отправится на север отходами и отбросами, – подхватил Викинг и пыхнул сигарой, распространив вокруг себя запах горелого сена. – В общем, власти создали «отбросленд», ультрасовременную свалку люкс, которая стоила бешеных денег, потому что на ней установили печь, способную очень быстро сжигать ежедневные горы мусора.

– Печь последнего поколения, которой даже дали имя Молох. Так звали бога-великана в Карфагене, он сжигал детей в своем животе, – прибавил азиат.

Старичок африканец тихонько покачал головой:

– Люди не любят думать, что делается с их отходами. Нажмут кнопку в клозете и не поинтересуются, куда все поехало.

– Вернемся к Молоху. Представь себе, малявка, неслабый завод, где в чистоте и порядке расправляются со всей городской грязью. Внутри электроника, мигают видеоэкраны, блестит нержавейка. Инженеры в белых халатах сидят и смотрят в мониторы. Процесс идет без шума и запаха. Можно подумать, ты на атомной электростанции или в информационном центре. Налогоплательщики положили зубы на полку, но что поделать? Им объяснили, что Молох – последний писк в борьбе с мусором в больших городах.

Викинг сплюнул на землю.

– В общем, мэры всех столиц Европы приезжали смотреть, как работает наше чудо…

– Лучшая в мире задница, – подхватил азиат, очень довольный своим определением.

– Признай, лет десять Молох работал вполне достойно.

Кассандра внимательно слушала своих новых знакомых.

– А потом началось дело под названием «Черное облако». Дело в том, что из трубы завода-сжигателя выходил дым. Дым был черным и зависал над целым кварталом. Обитатели этого квартала начали понемногу кашлять, потом люди стали болеть астмой, а еще чаще раком. А когда шел дождь, вода была почему-то красноватого цвета.

– Ничего, кроме беды, от современного мира не дождешься, – вздохнул пожилой человек в пестром балахоне.

– До поры до времени все на это плевали. Кому есть дело до бедняков из предместья? Но в один прекрасный день какой-то журналист написал обо всем этом статью для своего еженедельника и вдобавок поместил фотографию на обложке, – продолжал Викинг. – Не нашлось в тот момент у них темы поинтереснее.

– Фотография с коричневым облаком, нависшим над светлыми домишками, навела шороху, – присоединилась к рассказу Викинга Рыжая. Похоже, она тоже хорошо знала историю этой свалки. – И надпись была впечатляющей: «Позор!»

Пожилой африканец недовольно покачал головой:

– Можно подумать, что проблемы зависят от журналистов. Пока в газете не напишут, проблемы нет.

Светлобородый великан сделал несколько глубоких затяжек.

– Первыми откликнулись экологи, сначала городская организация, потом национальная. Пошли доклады, петиции, требования к депутатам, пресс-конференции, словом, поднялась большая шумиха. Но чиновники не сдавались, мол, знать ничего не хотим, ведать не ведаем. Кончилось тем, что кандидат зеленых на региональных выборах объявил, что ликвидация Молоха станет его личным делом, что главным пунктом его программы будет: «Стереть с лица земли Молох, вредоносный завод по уничтожению мусора, который вместе с мусором уничтожает людей!» И вот наш завод, которому недавно завидовала вся Европа, становится по милости газетного писаки национальным позором. У Чернобыля появился достойный продолжатель, и им стал наш Молох.

Викинг сплюнул на землю, взял пластиковую бутылку с вином и отпил из нее. Громко рыгнув – ни дать ни взять взревел олень во время гона, – он пустил бутылку по кругу.

– Попить хочешь, малявка?

Девушка взглянула на заслюнявленную бутылку и отрицательно покачала головой. Викинг еще разок раскатисто рыгнул и продолжил рассказ:

– Кандидат зеленых был избран большинством голосов. Как только он приступил к своим обязанностям, он распорядился закрыть МСО. Печь была погашена, труба перестала дымить, железные двери под аплодисменты толпы наглухо закрыли.

– Люди успели забыть, что в качестве налогоплательщиков сами дали деньги на это сверхсовременное технологическое чудо, – вмешался азиат.

– Беда в том, что город, он живой. Ему задницу не заткнешь, а то кишки разорвет. Страшная печь больше не работала, но люди по-прежнему ели, пили, бросали обертки и объедки, и все это добро по-прежнему увозили от них подальше.

– Парижанин производит каждый день примерно полтора килограмма мусора, – снова вмешался в разговор паренек-кореец. – Умножьте на количество жителей, на дни и получите полтора миллиона тонн в год.

– А торопясь закрыть завод, никто не подумал, чем его заменить, – вставила свое слово рыжая.

– И мусорщики продолжали делать свое дело, они, как привыкли, в назначенный час приезжали сюда и опорожняли грузовики неподалеку от пасти Молоха. Никто не указал им другого места, и они сыпали отходы на большой муниципальный пустырь рядом с закрытым мусороперерабатывающим заводом.

– Антилопы гну тоже всю жизнь ходят какать в одно и то же место, – сообщил пожилой африканец, беря бутылку.

Викинг согласно кивнул головой.

– Стадный инстинкт, это точно. Должно быть, сначала сюда приехал один шофер мусоровоза, а за ним потянулись и остальные. У чиновников из мэрии на этот счет решения не было, замены они не нашли, ну и не стали препятствовать.

– Завод-то закрыли в августе, начальников никаких не было, все в отпуске, – вспомнил кореец.

– Да, подгадили им политики. Им-то что, они ни о чем не думают, лишь бы народ за них проголосовал, и они победили на выборах. А когда поймут, что вместо одной проблемы нажили другие, да еще похлеще первой, не вмешиваются, оставляют все на самотек, – злобно засмеялась Рыжая.

– На этом пустыре, принадлежащем городу, обычно зимовали цыгане, и, само собой, против сбрасывания сюда мусора никто возражать не стал. Не цыганам же это делать! У них нет привычки бегать с жалобами в полицию или в городскую администрацию.

– Это точно, – кивнула головой Рыжая. – Да и вообще свалка поначалу цыган устраивала. Они разживались на ней разным барахлишком.

– Отходы копились, слой за слоем, слой за слоем. Куча росла в вышину, расползалась в ширину.

Викинг раскурил новую сигару и пустил два больших голубых облака дыма.

– Народ не пожелал иметь дым и получил взамен вонючую гору, и дерьма этого с каждым днем становится все больше. Никуда не денешься, грязь, она или газообразная, или жидкая, или твердая.

Паренек-азиат вздохнул с покорным видом.

– Ничто не возникает, ничего не исчезает, все трансформируется, сказал Лавуазье.

– Ох, и раздражаешь ты меня своим умничаньем, Маркиз! Каждой бочке затычка! Запомни, ты меня достал! Ну да ладно, доскажу историю для малявки. Разумеется, свалка никому не нравится. В мэрии сидят социалисты, депутат зеленый, а чиновники санэпидемслужбы из министерства ближе к правым. Как только соберутся вместе, спорят и ругаются. Кто-то непременно вылетает, хлопнув дверью, и накладывает вето на решение остальных. Никак им не удается договориться. Хоть тресни, не могут отважиться на радикальное решение покончить с вонючими отбросами. А мусорщики возят и возят по-прежнему всю эту гадость. Потом к ним присоединились частники. Устроили кладбище машин. Одни бросали разбитые, другие парковали грязные. Людей это устраивало, они не платили за стоянку муниципальным службам.

Кассандра удивилась: тут же все огорожено! Рыжая объяснила:

– Поначалу не было никакого забора. Людей вокруг тоже почти не было, так что свалка росла быстро, как раковая опухоль. А когда стала заметна издалека, муниципалитет принял срочные меры: огородил ее со всех сторон и запретил народу ею пользоваться. В общем, замазал проблему.

– Как в Палермо, – подал голос паренек-азиат. – Там тоже не знают, что делать со своей свалкой, но продолжают ею пользоваться.

– И в Марселе то же самое, – подхватила Рыжая. – Насколько я знаю, груды мусора громоздятся в Мариньяне у Фокейского города^[1].

– Как не трудно догадаться, ограда мало чему помогла. Все успели привыкнуть, что здесь свалка. Люди продолжали бросать мусор и через ограду. Муниципалитет сделал ограду выше. Не помогло. Тогда поверху пустили колючую проволоку.

– И деревья посадили, чтобы спрятать безобразие, – прибавил пожилой африканец.

Викинг сплюнул на землю.

– В общем, вместо того чтобы остановить процесс, городские власти ему попустительствовали.

– «Ситуация вышла из-под контроля, сделаем вид, что мы этого хотели», – говорил в свое время Талейран, – добавил кореец.

– Заткнись, Маркиз! Твои нафталиновые афоризмы меня бесят!

– Прости, Барон. Мой учитель французского жить без них не мог. И я тоже.

– А я тебе скажу вот что: твои цитаты – лень и ничего больше! Ты не напрягаешь собственные мозги, Маркиз, не можешь сам выдать толковую мысль, вот и пользуешься старьем из кладовки!

– Значит, старьем? А знаешь, какую мысль мне выдали мои мозги, Барон?

С этими словами паренек-азиат встал в угрожающую позу. Барон поднялся ему навстречу.

– Ну и ну, – покачала головой Рыжая. – И у меня нашлась для вас поговорка. Народ говорит: «Когда у тебя такие друзья, никаких врагов не надо».

– И ты туда же, Герцогиня! Значит, не обойтись мне без половника! Сейчас надаю вам по рожам! – заорал викинг, хватая суповую ложку.

Азиат мигом успокоился. Оказавшись перед устрашающей глыбой из жира и мускулов, все снова расселись по местам. И бутылка опять заходила по кругу.

Кассандре вдруг показалось, что из темноты высунулась остренькая мордочка лисенка, который наблюдает за ними. Нет, скорее всего, это все-таки щенок.

Нет, лисенок. В мусорных дебрях, как ни странно, поселились даже дикие звери.

Викинг устроился поудобнее и вернулся к рассказу.

– В конце концов, мэрия решила открыть ворота с северной стороны. Туда приезжают мусорные машины и разгружаются. Вот так и получилась из пустыря огромная свалка под открытым небом. Горы отходов растут, их уже столько, что прирост вроде бы и не особо заметен. Подросли деревья, вторая ограда с густой листвой, из-за них тем более не видно, что здесь делается.

Рыжая пожала плечами.

– Люди всегда так жили: они ничего не налаживают, не исправляют. Просчеты и ошибки замазывают, а потом привыкают к своему дерьму и живут, ни о чем не думая.

– И ты, Герцогиня, как мне кажется, лучше других умеешь приукрасить непоправимое, – съязвил паренек-кореец.

Рыжая сделала вид, что не услышала его слов, и бородатый викинг снова заговорил:

– Ну так вот, нет больше черного дыма. И статей в газетах тоже нет. Никакой проблемы, словно и не бывало. Появилась вонь, она пробивается сквозь деревья, но жилые дома пока далеко. И земля здесь до того дешевая, что никто на эту свалку не жалуется.

Пожилой африканец задумчиво покачал головой:

– Это как сказать, зависит, в какую сторону ветер дует. Иногда воняет возле пятиэтажек, а иногда на противоположном конце предместья. Но до Парижа вонь пока не доходит, а значит, всем на нее наплевать.

Все замолчали, думая об одном. Кассандра воспользовалась их молчанием и снова спросила:

– А вы? Вы кто?

Четверо переглянулись с усмешкой.

– Мы-то? Мы отбросы общества среди отбросов, – сказал азиат. – «Подобное к подобному».

– Общество сочло нас ненужными, вот мы и живем среди мусора, – подтвердил африканец.

– И прекрасно себя чувствуем, – объявила Рыжая. – Так ведь, ребятки?

– Ну, как сказать? Мы, понимаешь, изгои, – объяснил викинг.

Другие поспешили дополнить.

– Беглые.

– Отверженные.

– Парии.

Викинг погасил окурок сигары.

– Объясню ей, ладно? – Он посмотрел на остальных, ища их согласия. – Мы, понимаешь, сломались. Искалеченные животные тоже уходят поглубже в лес. Вот и мы тут спрятались, потому что никому не придет в голову нас здесь искать.

Поняла, они бездомные, поселившиеся на мусорной свалке.

– Свою Бразилию или Австралию мы нашли поблизости от Парижа.

– Живем в жопе мира и называемся геморроидами, – пошутил азиат.

Остальным его соленая шутка очень понравилась, и они одобрительно закивали головами.

– А раз вонь защищает нас от любопытных проходимцев, можно сказать, что мы вонючки.

– Это уж точно, вонь нас защищает. Очень даже хорошо защищает.

Рыжая замахала руками, отгоняя мошкару, которая продолжала кружиться в воздухе.

– Мы хотим и дальше жить спокойно. Поняла теперь, почему нам здесь ни к чему городская девчонка, которую скоро начнут искать? – спросила Рыжая, поправляя волосы. – Говорю тебе прямо, мотай отсюда как можно скорее, не жди ни себе, ни нам неприятностей!

Кассандра сделала вид, что не слышала слов Рыжей. Луна поднялась повыше, вокруг стало светлее, и Кассандра огляделась. Она увидела пять лачужек, примостившихся к горам мусора.

Одно из причудливых жилищ походило на военный каземат с ржавым перископом от подводной лодки на крыше. На крыше второго теснились цветочные горшки с растениями. На крыше третьего поскрипывала маленькая ветряная мельница, как видно, заменявшая эолову арфу. На четвертом красовался шезлонг под зонтиком. Довольно высокая стена из шин окружала поселение. Лачужки были как бы его центром, и к ним вел «проспект»: довольно широкая дорожка, проложенная среди напластований всевозможных отходов.

Викинг обратился к Кассандре:

– Лично я живу здесь уже три года. Меня зовут Орландо. Но мы все заделались здесь аристократами, так что можешь звать меня Бароном. В нашем племени я охотник.

Он тоже напоминает мне кого-то из американских актеров. Вспомнила! Рода Стайгера в фильме «За пригоршню динамита» Серджио Леоне. Только этот Род с длинными светлыми волосами и толстым животом.

– Мы заделались аристократами, потому что нам это нравится, – сказала Рыжая. – И еще, потому что это бесплатно.

Да, я тоже знаю власть и могущество слов.

– Мадам с буферами и оглушительным голосом зовут Эсмеральда, но для нас она Герцогиня. Герцогиня стряпает и чинит одежду. Одежда дело немаловажное. А еще Герцогиня наш вождь. Она огонь-баба, у нее луженая глотка, а мы любим огонь и луженые глотки.

Вышеозначенная персона достала пилочку и принялась подравнивать ноготь на мизинце.

А мадам кто? Она… Мэрил Стрип! Только толще, вульгарнее, и к тому же косит.

– Паренек с узкими глазами и синей прядью, который не любит буржуек-белоручек, – Ким, он же Маркиз, он же мастер на все руки. Спасибо Маркизу, он наладил нам радио, телик и даже компьютер. Этот кустарный гений у нас на должности министра связи. У него тьма недостатков, и самый жуткий, на мой взгляд, его страсть к дурацким афоризмам и поговоркам.

– Кто обзывается, тот сам так называется, – тут же отозвался Маркиз, громко откашлялся и сплюнул на землю.

А это молодой Джеки Чан, который решил стать рокером.

– Ну и печальный сенегалец Напраз, он носит титул Виконт. Лекарь, психоаналитик, травник, умеет выращивать причудливые растения и находить грибы. Он колдун и шаман нашего племени.

Пожилой африканец слегка поклонился и улыбнулся Кассандре, показав ослепительно-белые зубы. Он поднес огонь к своей длинной трубке, раскурил ее и выпустил клуб душистого дыма с запахом чабреца.

Это Морган Фриман, только очень худой.

– В груде отходов мы построили поселок, и не просто поселок, а государство подлинной независимости в стране тоталитарного идиотизма.

– Да, здесь мы свободны, – подтвердил африканец. – Если ты только понимаешь, о чем я.

– Вау! Мы можем плевать, пердеть, ругаться, драться, писать, где захочется, вставать и ложиться спать в любое время дня и ночи, не платить налогов, поливать грязью правительство и даже – смотри не упади! – курить у всех на глазах!

– Мы придумали нашему поселку имя! Можешь прочитать. Название у восточного входа.

Орландо указал на картонку, где крупными расплывшимися буквами было написано: ИСКУПЛЕНИЕ.

– Это Герцогиня придумала, она училась в католическом колледже. И вот что она нам сказала, говорю, как запомнил: «Мы здесь, потому что мы грешили. Но это не ад, это чистилище. Мы здесь, чтобы очистить наши жизни. Здесь место нашего искупления, и мы постараемся спасти наши души…»

Эсмеральда важно кивнула головой и погрузила руку в глубокую впадину между пышных грудей, добывая запропавший там крестик.

– Барон не возражал, он прибавил: «Может, и так. Но я предлагаю к названию еще и девиз».

Рыжая подняла факел и осветила над надписью ИСКУПЛЕНИЕ еще одну, буквами помельче: «Каждому свое дерьмо».

– Наше кредо. Ответ на все вопросы.

– Я не большой любитель девизов, но суть их всех сводится к этому, – вздохнул Викинг.

– Потом к нам присоединился Напраз и вывел главное требование к обитателям: «3 (зачеркнуто), 4 жителя: зануд ноль».

– «3» пришлось зачеркнуть, когда появился Маркиз.

– Я предлагал еще один девиз: «Когда терять нечего, ждут находки», но они не захотели, – пожаловался азиат с синей прядью.

– Если хочешь, можешь запомнить девиз, малявка: «Каждому свое дерьмо».

Барон сплюнул на землю и повернулся к девушке с большими светло-серыми глазами.

– А ты кто такая? – спросил он.

17

Лачуги среди мусорных гор на необъятной свалке. Невероятная затея. Люди укрылись от мира там, где никому и в голову не придет их искать. Когда они хотят, говорят грамотно. Похоже, много чего знают. Они учились, это точно. Не какие-то невежды. Почему же они здесь оказались? А откуда, собственно, взялось мнение, что бедняк – это непременно безграмотный придурок?

Эти люди совсем не глупы. У них своеобразное восприятие жизни. Они интересные. Они споткнулись на жизненной дороге.

Как я.

18

Кассандра Каценберг медленно приоткрыла рот. Ее скупость на слова невольно привлекала к ним особое внимание.

– Я хочу… остаться здесь.

Члены «племени» погрузились в молчание. Заявление было серьезным. Они его обдумывали.

– Ну и дела, – пробормотал Маркиз.

– Нет. Очень жаль, но тебе нельзя здесь остаться, Белоснежка, – объявила Эсмеральда.

– Мама с папой будут беспокоиться, – подтвердил Напраз.

– У меня нет ни мамы, ни папы, – вздохнула девушка.

– Тогда, значит, директор интерната, приюта, школы. Кто-то же станет беспокоиться из-за того, что ты исчезла, – не сдавалась Рыжая и от волнения косила еще больше.

– Я хочу остаться здесь, – повторила Кассандра.

– Ей хоть кол на голове теши, – рассердилась Эсмеральда. – Сказано нет, значит, нет!

– Ты моешь руки, мы не моем. Руки для нас опознавательный знак, – прибавил Ким.

– Грязь защищает нас от грязи, ты чистая, у тебя нет защиты, – посочувствовал Напраз.

Ким презрительно бросил:

– Ты девчонка-буржуйка, ты из богатеньких. Мы таких терпеть не можем.

– Мы верим, что у тебя проблемы. У нас их тоже порядком.

– Ты видела наш девиз: «Каждому свое дерьмо». Этим все сказано, – сухо сказала Эсмеральда.

Орландо похлопал ладонью по бочонку.

– Эй, не гони лошадей, Герцогиня! Мы не можем бросить эту малявку в беде.

Трое остальных глубоко задумались. Наконец Эсмеральда взяла бутылку, отпила глоток вина и объявила:

– Предлагаю проголосовать. Наше «Искупление» – республика. Пусть решает большинство.

Напраз повернулся к пареньку-азиату.

– Маркиз, ты за или против, чтобы Белоснежка осталась с нами?

Ким ответил не задумываясь:

– Ясное дело, против. Я вообще предлагаю ее прикончить. Уверен, стоит ей уйти со свалки, она на нас донесет. А так мы похороним на ее болотце, там, где ее собирались сожрать собаки. Расставим все по своим местам.

Худой африканец понимающе покивал и обратился к Рыжей:

– Ты что скажешь, Герцогиня?

– Против. От девчонки нужно избавиться и как можно скорее. Но хоронить ее в болоте я не согласна. Там часто играют цыганята, они могут наткнуться на труп.

Рыжая подошла к девушке и запустила руку в ее длинные волнистые волосы.

Она нарушила границу моей зоны безопасности, но я не должна на нее нападать.

– Она хорошенькая, предлагаю продать ее албанцам.

– Учтем твое мнение. Что ты скажешь, Барон?

– Я за. Я за то, чтобы малявка осталась с нами. Я против убийства. Речи быть не может, чтобы хоронить ее в болоте или продавать албанцам. Албанцы ее испортят. Мы сами беглые и, значит, должны помогать другим беглым.

– Понятно, теплое сердечко, – скрипнула зубами Герцогиня. – Я знаю, почему ты ее защищаешь. Вау! Мне все ясно!

– О чем это ты, Герцогиня? Что тебе пришло в голову?

– Не наводи тень на плетень, Барон! Мы знаем твою историю. У тебя дочка чуть постарше этой, и ты не можешь с ней видеться. Тебе хочется иметь замену. Отцовский инстинкт…

– Да как ты смеешь упоминать мою дочь, толстая косая уродка! Я запрещаю тебе даже…

Викинг поднял кулак, собираясь хорошенько треснуть рыжую, но она отскочила и мгновенно достала бритву. Они стояли друг напротив друга, готовые сцепиться.

– А ты, Виконт, за что голосуешь? – спросил спокойно Ким, желая разрядить обстановку.

Вопросительные взгляды обратились к высокому темнокожему сенегальцу в пестром балахоне. Он неторопливо принялся раскуривать трубку.

– Барон прав. «Искупление» – прибежище беглецов. Если вы хотите выгнать пришлую девчонку, то не стоит искать у меня поддержки. Думаю, вы понимаете, о чем я. Прости, Герцогиня, но я голосую за то, чтобы она у нас осталась.

– Два голоса «за», два голоса «против». Равенство. Как поступать демократам, если голоса разделились поровну?

– Переголосовать, – предложил Ким.

– Что толку? Получится то же самое, – вздохнула Герцогиня. – Ладно. Раз я президент, то решение остается за мной. И я во имя долга гостеприимства, а главное, чтобы порадовать чувствительное сердце Барона, оставляю Золушку с нами. Но! На ограниченный срок!

– Буржуйку! – возмутился Ким. – Она тут будет мыть руки? Да мы с ней дня не уживемся! Невозможно с такой жить!

– Невозможно, это уж точно, – кивнул головой Напраз. – Она к нашей жизни не привыкла, так что не беспокойся, она окажется в стороне.

Эсмеральда повернулась не к Кассандре, а к Орландо:

– Скажи ей, что она может остаться с нами на три дня. Потом пусть убирается куда подальше. Спит пусть на складе, где у нас консервы. Ей нужно теплое сухое одеяло. У тебя найдется, Виконт?

– Посмотрим, как она выдержит завтрашний сюрприз, – язвительно засмеялся Ким.

Девушка с недоумением посмотрела на азиата.

– Хочешь во что бы то ни стало остаться с нами, приготовься к сюрпризу завтра на рассвете, – насмешливо заключил юноша.

Кассандра собралась поблагодарить Эсмеральду, но та уже поднялась, собираясь отрезать себе кусочек жаркого, которое все еще шипело на вертеле.

– Я чувствую, мы подложили себе большую свинью, – пробормотала себе под нос Эсмеральда. – И уверена: я не ошибаюсь. Оставить у себя несовершеннолетнюю – большой и очень серьезный просчет.

– Эй, малявка, ты так и не сказала нам, как тебя зовут, – обратился к девушке Барон.

Девушка с большими светло-серыми глазами обвела взглядом каждого и медленно выговорила:

– Кассандра…

Ким опять насмешливо скривился:

– Глупее имени придумать не могли.

– Есть хочешь? – спросил Орландо.

Кассандра отрицательно покачала головой.

Снова наползли тяжелые тучи и спрятали луну. Крупные капли дождя, попадая в костер, шипели. Еще немного, и дождь превратится в ливень. Орландо и Напраз отыскали для гостьи сухую одежду, а потом обустроили для нее временное пристанище в кладовке, где хранили припасы: они положили на ящики пачки газет, накрыли их грязной простыней, а под голову приспособили набитый тряпками мешок из-под картошки. На этой постели и устроилась Кассандра. Вокруг нее стояли стеной всевозможные консервные банки, ржавые, вспухшие, без этикеток.

Одеяло, которым укрылась Кассандра, пахло пылью. Но как же она устала! Чего только не свалилось на нее за этот долгий день. Спасаясь от дождя, к ней под крышу, сделанную из рамы парника, залетел комар и зудел, зудел…

Эти странные бездомные меня полюбят. Мне кажется, они уже полюбили меня немного. Конечно, они не слишком приветливые. Но если поставить себя на их место: такую, как я, нелегко полюбить. Так что я их понимаю.

По потолку с громким шорохом ползали полчища тараканов.

Пожалуйста, тараканчики, дайте мне сегодня поспать.

Дождь стучал вовсю по грудам мусора.

Что за неприятность ждет меня завтра утром?

Кассандра положила странные часы на ящик, который служил ей тумбочкой, и прочитала на циферблате: «Вероятность смерти через 5 секунд 88 %».

Отправитель «д».

Директор что мне сказал? Ах да… «От кого-то, кто вас любит». Кто же это?

Кассандра погасила циферблат, цифры исчезли.

Девушка с большими светло-серыми глазами наконец опустила веки и заснула. В ночной темноте бушевала гроза.

19

Кассандре снится сон. Ослепительно светит солнце. Она в большом городе, залитом светом. Она в Древней Греции. Над головой небесная синева. Она медленно поднимается по ступеням, ведущим к ярко расписанному храму.

Кариатиды и коринфские колонны поддерживают фронтон над входом. На барельефе сражаются мечами и копьями воины в туниках. Мускулистые тела искусно вырезаны из мрамора.

Кассандра входит в святилище. Пройдя вдоль длинного ряда зажженных светильников, она приближается к подножию трона, на котором сидит немолодая женщина в белоснежной тоге.

Прекрасное лицо ее, не ведающее следов времени, освещается улыбкой.

– Я Кассандра, – говорит женщина. – И я знаю, кто ты. Ты Кассандра будущих времен.

Девушка узнала жрицу, нарисованную на обложке книги Пападакиса. Античная Кассандра полна царственного величия. Ее пышные каштановые волосы украшены диадемой, на шее у нее ожерелье из бирюзы. А на руке, как живой браслет, извивается змея.

– Ты видишь будущее, а всем вокруг до него нет дела?

Старшая понимающе улыбнулась.

– Следуй за мной, – тихо сказала она и поднялась со своего места.

– Зачем? – спросила Кассандра.

– Я разбужу в тебе женскую интуицию.

Кассандра боязливо последовала за старшей, и вскоре они оказались в чудесном саду, раскинувшемся за храмом. В глубине сада, вцепившись в решетку, множество маленьких детей смотрели на них жадными глазами.

– Кто это? – спросила Кассандра, замедляя шаг.

– Новые поколения. Они хотят знать, что мы делаем. Хотят понять, что их ждет.

Жрица и Кассандра миновали апельсиновую рощу и поднялись на вершину холма. Из складок тоги старшая Кассандра достала семечко, встала на колени и закопала его в землю.

– Следи внимательно за тем, что будет, – прошептала жрица.

Она щелкнула пальцами, из земли показался росток. Он рос в высоту и в ширину очень быстро.

Девушка в испуге хотела убежать, но старшая Кассандра удержала ее за руку.

– Ничего не бойся.

Росток превратился в куст, куст в дерево с синей листвой, и дерево продолжало расти, с шумом высвобождая все новые и новые ветки.

Синее дерево сделалось гигантским.

Оно поднялось так высоко, раскинулось так широко, что закрыло небо.

Старшая Кассандра указала на маленькую дверку в стволе.

– Пойдем со мной, хочешь? – спросила она младшую Кассандру.

Девушка кивнула, они вошли и поднялись к кроне. В кроне Кассандра увидела два лабиринта, один вился снизу вверх, другой спускался сверху вниз.

– Это Дерево Времени. Корни – прошлое, ствол – настоящее, ветви будущее, – объяснила старшая Кассандра. – Пойдем, увидишь что-то очень интересное.

Старшая повела Кассандру по лабиринту из древесных ветвей, и они добрались до самых нижних. Толстые темно-синие ветки превращались в тоненькие голубые, на которых дрожали прозрачные листочки.

– Придется разбудить спящих, – сказала старшая Кассандра.

Она указала Кассандре на листок, и девушка увидела в нем ту же самую сцену, какую уже видела. Ужасающую сцену.

20

Кассандра вскочила с отчаянным криком.

Не прошло и минуты, как прибежали Эсмеральда, Напраз, Орландо и Ким. Они увидели, что Кассандра сидит на своих ящиках с полузакрытыми глазами и лихорадочно описывает то, что словно бы видит перед собой.

– Мужчина… Весь в белом. Схватился за веревку и перелез через стену завода. Достал карту, рассматривает, хочет сориентироваться. Обогнул склады. Остановился перед серым зданием. На здании большие буквы: EFAP. Мужчина вошел в комнату, где находится много желтого порошка. Он закашлялся. Воздух очень пыльный. Над этой комнатой на крыше – большая труба.

– Да это эротический сон! – расхохотался Ким, надеясь разрядить напряжение.

Кассандра продолжала описывать то, что видела.

– Мужчина уселся на пол и стал молиться. Он повторяет одну за другой молитвы, впадает в экстаз, бьет себя в грудь, словно хочет, чтобы каждое слово впечаталось в него. На секунду он остановился, посмотрел на часы. Стрелки показывают 9 часов 28 минут. Он снова бьет себя в грудь все сильнее и сильнее. Снова останавливается. На часах 9.30. Он расстегнул рубашку. Под рубашкой у него пояс с вшитыми красными трубками. Внизу торчат два проводка. Мужчина закрыл глаза и соединил проводки.

Кассандра застыла с приоткрытым ртом.

– Пройдет. Ничего страшного, – заявила Эсмеральда. – Ей снится кошмарный сон. Она, видать, лунатик.

– А точность какая! Все по полочкам, – заметил с удивлением Орландо.

– Я чувствую… Вижу… Я вижу… взрыв, мужчину разорвало, вспыхнул огненный шар. Вспыхнула желтая пыль. За первым взрывом второй, еще мощнее…

Обитатели свалки замерли, вслушиваясь в торопливую речь девушки.

– Все машины поблизости взлетели воздух. Люди падают. Стекла в ближайших домах вылетают из окон, осколки сыплются дождем и ранят людей. Лужи крови, множество покалеченных и раненых.

Кассандра с перекошенным лицом зажала ладонями уши, похоже, ей слышны взрывы и стоны. Она сидит, замерев, не двигаясь. Замерли и стоящие вокруг нее. Боятся ее потревожить.

– Порядок, – объявила через несколько минут Эсмеральда. – С кошмаром покончено. Ложись и спи. Все хорошо.

Кассандра открывает глаза. Впивается взглядом по очереди в каждого из обитателей «Искупления». Берет Эсмеральду за руку и отчетливо произносит:

– Вы можете их спасти.

Потом прибавляет с надрывом:

– Вы должны их спасти!

Трое мужчин и женщина недоверчиво смотрят на девушку.

– Завод EFAP существует, я знаю, – подтверждает Орландо. – В предместье на юго-востоке, занимается нефтехимией.

– Вполне возможно. Но нам-то что? Все ложимся спать, и ты тоже. Давай спи, – распорядилась рыжая, обращаясь к Кассандре.

– Там будет много жертв. Ничего еще не случилось. Этих людей вы можете спасти! – настойчиво повторила Кассандра.

Паренек-азиат покачал головой:

– Я не люблю «людей». Это не просто люди, это буржуи. Буржуев я ненавижу.

– А я не люблю спасать, – сказал Напраз.

– А я не люблю, когда мне говорят, что я должна делать, – проворчала Эсмеральда. – Да ты в своем уме, соплячка, нами распоряжаться?!

– В общем, имей в виду, мы не выходим за пределы свалки, – прибавил Орландо. – Давай засыпай по новой, малявка, и постарайся без кошмаров.

– Как же вы не понимаете? Вот-вот случится беда! И только вы можете ей помешать! – настаивала девушка с большими светло-серыми глазами.

– Вау! И что? Даже если беда случится, нам-то что до нее? – переспросила Эсмеральда.

– Если вы не вмешаетесь, много людей погибнет. ВЫ ДОЛЖНЫ ИХ СПАСТИ! – продолжала настаивать девушка.

Эсмеральда взяла ее за руку.

– Эй, мисс Приставучка, давай уточним правила игры. Буржуи – нам враги. НАМ! ВРАГИ! Ты это понимаешь? Они нас ненавидят!

Трое остальных кивнули.

– Они нас боятся, – уточнил Напраз.

– Они нами брезгуют, – прибавил Орландо.

– Если бы узнали о нас, прислали бы полицейских, чтобы с нами покончить. Пришли бы с собаками, и нам каюк, – вставил свое слово африканец. – Здесь наше святилище, и мы не выходим за его пределы.

Кассандра не смотрела на них.

– Вам надо их спасти, – повторила она дрожащим голосом.

– Черт бы тебя побрал, тупую идиотку! Очнись, лунатик, ты что, вообще ничего не поняла? Ты на мусорной свалке! Кругом отбросы! Если слышишь шум, значит, шуруют крысы. Или собаки, которые тебя чуть не разорвали, не мальтийские болонки и не таксы. Их хозяева – буржуи, они их бросили, чтобы спокойно отправиться отдыхать. А собачки здесь расплодились. Те, что послабее, погибли, и сильные их сожрали.

– Вы должны спасти этих людей, – настойчиво повторила девушка.

– Пластинку заело? Ты, похоже, тормоз. Ну, так я еще раз объясню. Запомни: если буржуев станет меньше, мы только порадуемся. Нам это нравится. Мы довольны. Чем больше гадов сдохнет, тем приятней. Так мы берем реванш.

– У дна свои преимущества: ниже не упадешь, а всех, кто выше, ненавидишь, – насмешливо заявил Ким.

– Это точно, – согласился Орландо. – Получил в школе ноль, отметки хуже не бывает, так и бояться нечего.

Однако Эсмеральда еще не закончила своей речи.

– Мы не добренькие, – продолжала она, – мы злые. Нам в радость смотреть в новостях по телевизору на детей, которые мрут от голода. Мы, хоть и нищие, зато едим от пуза. Объедки, но каждый день. Хоть на дне, но, слава богу, от голода не подохнем. У нас в стране объедки не переведутся, я не сомневаюсь.

Остальные согласно закивали.

– Убитые и раненые на войне, которых показывают в новостях, нас тоже не особо волнуют, так ведь, Барон? Нам и до войны нет дела, потому что до нашей свалки ей никогда не дотянуться. Про нас и тогда забудут. Будет враг бомбить страну, на свалку снарядов пожалеет. А придет к нам как новый хозяин, ему тоже будет на свалки плевать.

– Стань отбросом, и весь мир на тебя плюнет. Надеюсь, вы понимаете, о чем я? – прибавил Напраз.

– Мы никогда отсюда не выходим и не выйдем ни за что. А если буржуи подыхают, туда им и дорога. «Каждому свое дерьмо».

– Вы должны их спасти, – повторила Кассандра, но уже без прежней уверенности.

– Спокойной ночи, малявка. Засыпай и не мешай нам выспаться.

Один за другим искупленцы вышли из кладовки, оставив Кассандру наедине со вспухшими консервными банками, тараканами и кошмарами, которые она видела, будто наяву.

21

Неужели действует то же проклятие?

Троянскую принцессу Кассандру когда-то прокляли, и теперь на мне то же самое проклятие?

Как бы мне хотелось не знать о том, что будет!

Видеть сны ни о чем. Как все люди. Бессмысленные пестрые сны. Хочу увидеть во сне, что я на каникулах, на море, я плаваю.

Мимо пролетает чайка. Чаячий крик превращается в…

22

Кукареканье петуха. Петух возвещает: настало утро.

Этот петух запоздал, он вновь и вновь принимается хрипло кукарекать, отыскивая свою тональность.

Небо очистилось, солнце поднялось уже высоко. Кассандра открыла глаза. Первое впечатление отвратительное.

Так ей и говорили: как только исчезнет пелена дождя, гниль начнет распространять свойственное ей зловоние. Кассандре сразу вспомнился интернат: однажды ей в сумку кто-то подбросил зловонную бомбу^[2].

Кассандра сморщилась от отвращения и закашлялась. В горле першило, кашель не прекращался, она почувствовала удушье, словно начинался приступ астмы. Ей хотелось вдохнуть свежего воздуха, но она вдыхала только зловоние. Кассандра металась по кладовке, ложилась, вставала на колени, зажимала нос.

Ничего не помогало. Можно было подумать, ей в нос плеснули чем-то едким, раздражающим, невыносимым. Кассандра вышла за порог, надеясь, что там вздохнет. Вонь стала только гуще. Бедняжку вырвало в углу за хижиной. Потом она вытерла рот и вышла на площадку, где уже сидели все остальные.

Эсмеральда в широком черном платье с вышивкой вальяжно раскинулась в шезлонге. Она читала журнал со сплетнями о звездах и отхлебывала из пивной банки кофе. На обложке журнала крупными буквами сообщали: «У Кевина Маленсона и Джессики Ледельзир разладились отношения». Мужчина в татуировках крепко сжимал в объятиях худую блондинку с широкой улыбкой. Внизу более мелкими буквами уточнение: «Она узнала о его темном прошлом».

Напраз прибивал к деревянной рамке шкуру убитой вчера собаки, собираясь ее сушить. Орландо оперял стрелы. Ким тянул провода, собираясь повесить на столб громкоговоритель. Он нарядился в новую майку с надписью: «Идущий из никуда в никуда никому ничем не обязан».

Викинг поднял голову и приветственно помахал Кассандре рукой.

– Как дела, малявка? Сегодня ты поняла, где находишься. Вонь – наше спасение, но к ней нужно привыкнуть. Резковато для начала, если ты из буржуев. Но ты повторяй себе: «Я прячусь в норе хорьков».

Кассандру опять затошнило. Она сдержала приступ, но тошнота подступила вновь, и ее снова вырвало.

Напраз сказал:

– Ты, малявка, сама захотела здесь остаться. Тебе говорили, что места здесь не для буржуев. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?

Кассандра все надеялась, что вдохнет нормальный воздух, но вдыхала только зловоние. Она стала задерживать дыхание, как будто вонь можно было переждать.

– Послушай-ка, Белоснежка, если собираешься остаться здесь на весь день, привыкай или мотай отсюда сразу, – распорядилась Эсмеральда.

Ким расхохотался.

– Мы судили-рядили: оставить ее или прогнать, а за нас все решил запах «Искупления». Вонь, наше обожаемое зловоние, наша лучшая защита, надежнее бетонных стен и колючей проволоки.

Кассандра ловила ртом воздух.

– Считай, что проходишь боевое крещение. Если хочешь стать геморроидом, привыкай к запаху задницы, – подвел итог Ким и отбросил со лба синюю прядь.

– Не груби, Маркиз! Будь повежливей с Белоснежкой. Скажи лучше: хочешь быть хорьком, терпи запах норы.

Девушка не слушала их болтовню. Она задыхалась, судорожно глотала слюну и думала, что сейчас решается ее судьба: жить ей или не жить среди этих людей. Она старалась набирать воздух крошечными порциями, надеясь приучить свои легкие к едкой смеси, и никак не могла избавиться от ощущения гнили во рту.

Я хочу остаться. Я выдержу.

Обитатели свалки столпились возле девушки, наблюдая за ней с любопытством и насмешкой. Орландо протянул ей мокрый носовой платок, и Кассандра уткнулась в него носом. У нее покраснели глаза, их сильно щипало, Кассандра терла их кулачком, думая, что попала в облако слезоточивого газа.

– Щиплет чуток? – осведомился Орландо. – Ничего. Попривыкнешь, освоишься, тогда и завтракать приходи.

Кассандра долго сидела одна, пытаясь научиться дышать и справиться с отвращением, пока наконец не решилась подойти к костру и сесть вместе с остальными.

– Располагайся, – пригласил Орландо. – Мясо будешь?

Кассандра боязливо взглянула на обгорелую тушку с каплями желтоватого жира, и ее внезапно осенило: это вовсе не кролик, за кролика она приняла…

Они едят кошек!

Викинг проследил за ее взглядом.

– Мы здесь не церемонимся. Буржуйская кошка. Видать, сбежала.

Викинг показал Кассандре металлический ошейник с надписью «Жанна». Потом он взял тарелку и собрался положить Кассандре кусочек. Она отказалась категорически.

– Зря. Упускаешь возможность. Вкус похож на зайца, но лучше, – сообщил Напраз. – Может, потому что питаются мышами. Я бы сказал, у нее привкус землеройки.

Кассандра прикрыла глаза, чувствуя, что ее опять затошнило.

– Ты не думай, не я ее убил, – решил успокоить девушку Орландо. – Ее загрызли бродячие собаки. А я только подобрал.

– Мы здесь не любим кошек, – прибавила Эсмеральда. – Буржуйские животные. Кошка – корыстный зверь. Заметь, у бездомных бывают собаки, а кошек не бывает. Когда кошка понимает, что у хозяина нет денег, чтобы ее кормить, она находит себе другого, посостоятельней. А собака, какая бы ни была, останется с любым хозяином до самой смерти.

Надо же, никогда об этом не думала.

– И еще! Ты же видела собак-поводырей у слепых. А кошек-поводырей?

– Вау! Любимая кошечка потащит слепого бродить по крышам, заставит лазить по деревьям!

Ким сплюнул на землю.

– Мой учитель французского говорил: «Когда собака видит человека, который ее кормит, она говорит: «Вот мой бог!». Когда кошка видит человека, который ее кормит, она говорит: «Вот мой слуга!».

– Снова ты со своими дурацкими историями, Маркиз! – разозлился Орландо.

– Это не история, это правда, Барон.

Кассандра смотрела не отрываясь на серебряную медальку на ошейнике поджаренной кошки.

Жанна. Ее звали, как Жанну д’Арк. И что? Неужели справедлива глупейшая теория, будто имя определяет всю дальнейшую жизнь? Я не верю. Жанне, бедной кошке, кончившей свои дни на костре, просто не повезло. Чистая случайность. Ничего больше.

– Кошки не хочешь? Может, хочешь горячей собаки? Так сказать, хот-дог? – любезно предложил Напраз и кивнул в сторону второго вертела, на котором была насажена освежеванная тушка собаки. Кассандра отрицательно замотала головой.

Орландо запустил руку в тележку, которая стояла возле него.

– Забыли, что ли? Она буржуйка. Может, выпьешь, малявка, апельсинового сока? Дата, конечно, просрочена, но я сомневаюсь, что у бактерий есть часы и календарик и они дожидаются двенадцати часов ночи, чтобы наброситься на жратву. Есть еще черствые круассанчики в целлофане и конфитюр, если ты его любишь.

Викинг достал коробочку с конфитюром и открыл ее, прежде чем передать Кассандре. Зеленый пушистый мох разросся на малиновой поверхности. Викинг снял ложкой зеленые наросты, открыв темно-красный джем.

Кассандра попробовала конфитюр и тут же его выплюнула.

Здесь все отдает гнилью.

И все-таки она принялась за еду. Ей удалось проглотить несколько обмякших чипсов и немного «Нутеллы», которую она ела, зажав нос. Остальные, посмеиваясь, наблюдали за ней.

– А знаешь, сколько сейчас времени, Белоснежка? – поинтересовалась Эсмеральда.

И показала на каминные часы из резного дуба с римскими цифрами на циферблате.

– Через полторы секунды будет ровно десять.

– Еще одно преимущество жизни вне общества. Нет нужды вскакивать ни свет ни заря.

– Никаких контор, табельщиков, деловых встреч. Ты никогда и никуда не опаздываешь, – подхватил Ким.

– Никаких пробок и никаких начальников. Никто ниоткуда тебя не выгонит.

– Нет задач и целей, к которым стремишься, – прибавил Орландо.

– Мы свободны. Ни перед кем не отчитываемся. Спим сколько хотим каждый день!

Кассандра, опустив глаза, сказала, что хотела бы помыться.

– Чего нельзя, того нельзя. Нет тут у нас водопровода. В лужах вода грязная, заражена всякими ядами, отравлена кислотами. Так что ни душа, ни ванны. Извини.

– Чистая вода у нас на вес золота, – подал голос Напраз. – Мы собираем дождевую воду в чашу, которую сделал Орландо, а потом фильтруем ее через пористый камень. Она сочится капля за каплей. Если ты понимаешь, о чем я.

– Если хочешь, набери чистой воды из чаши, подогрей на костре и умойся. Так поступали люди в Средние века, и ничего, выжили.

Эсмеральда задумчиво покачала головой.

– Мой дедушка в Италии говорил: «Хочешь сохранить здоровье, не мойся». И был прав. Если не моешься, укрепляешь иммунную систему, организм привыкает справляться с микробами.

Девушка внимательно ее слушала.

– Захочешь в туалет, возьми у Герцогини газетку и отправляйся в укромный уголок за шинами. Мягче всего «Современный наблюдатель». Лично я предпочитаю вытираться политическими страницами, они почему-то приятней «Культуры» и «Спорта». Те будут пожестче.

Кассандра, внимательно выслушав рекомендацию, исчезла на несколько минут за шинами, потом появилась снова.

Орландо сидел и чесался. Потом начал чесаться Ким. За ним Напраз. Затем Эсмеральда.

– Чесаться – первая стадия деградации, – объяснила рыжая толстуха. – Постарайся не чесаться как можно дольше. Держись, сколько сможешь.

Кассандра вдруг почувствовала, что и у нее все тело чешется, ее тоже ночью кусали клопы и комары. Но она удержалась и не стала раздирать себе кожу острыми ноготками.

Еще чего не хватало!

– Вторая стадия деградации – разговоры с самим собой, – продолжала Рыжая.

– Есть и третья, – подхватил Напраз. – Но какая она, мы узнаем со временем.

Каминные часы прозвонили десять.

– Включай новости, Маркиз.

Ким направился к своей лачужке, откуда торчали провода, ведущие к колонкам. Он вернулся с большим экраном, по которому бежала трещина, и установил его на пустых ящиках. Немного повозился с настройкой, и на экране появилась заставка новостей. Из колонок, чиненых-перечиненых, послышался голос диктора. Она перечисляла темы, о которых пойдет речь.

Внутренняя политика. Несостоятельность большого количества банков стала началом финансового кризиса. Кризис наступил неожиданно. Эксперты прогнозируют падение покупательной способности у населения и общее обеднение страны.

Спорт. Футбольная команда Парижа проиграла команде Монпелье. Организаторы матча и тренер столичного клуба не ожидали поражения от более слабой команды. Есть риск, что в составе столичной команды произойдут изменения.

Международная политика. В Париж прибыл президент Ливии. В связи с его приездом организация по защите прав человека провела акцию протеста. Президенту предъявлены обвинения в том, что его секретные службы организовали взрыв гражданского самолета, и в том, что пять медсестер из Болгарии были по ложному обвинению подвергнуты пыткам и заключены в тюрьму. Позиция президента Франции: «Нужно дать возможность этому государственному деятелю искупить свои ошибки и вернуть свою страну в сообщество цивилизованных наций». Позиция президента Ливии, высказанная им на пресс-конференции: «Я приехал сюда, чтобы услышать извинения. Извинения, как со стороны Франции, так и других колониальных держав, перед теми странами, которые они угнетали».

Прогноз погоды. Непредвиденные ветры и грозы обрушились на юг Франции. Они стали неожиданностью для синоптиков. На остальной территории погода переменная: солнце и внезапные грозы.

Разыскиваем. Полиция ищет Кассандру Каценберг семнадцати лет. В последний раз ее видели в северном предместье столицы. Предупреждаем: девушка страдает приступами паранойи и может представлять серьезную опасность. При встрече не старайтесь задержать ее самостоятельно, предупредите полицию.

Фотография Кассандры заняла весь экран.

Эсмеральда поднялась на ноги.

– Подумать только! Наша Золушка! Того и гляди полиция нагрянет!

Орландо тут же встал на защиту Кассандры.

– Мы сказали три дня, значит, три дня. Мы держим свое слово, Герцогиня! В любом случае полиции и в голову не придет разыскивать здесь малявку.

– Заткнитесь все! – скомандовал Напраз. – Сейчас будет самое главное!

Он сделал знак Киму, чтобы тот прибавил звук: «Лотерея. Сегодня выигрывают цифры…»

Напраз старательно записал цифры на обрывке газеты.

– Вот черт! Опять мимо! – пожаловался он.

И снова все взгляды повернулись к Кассандре:

– Ты видишь, что ошиблась, Бернадетта Субиру?^[3] Сегодня утром не случилось никакого теракта, мисс ясновидящая! – с издевкой обратился к ней Ким.

– А ты не можешь называть нам выигрышные номера лотереи? – вмешался Напраз. – Вот это была бы настоящая польза. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

– Без обид, Белоснежка, но ты фуфло, – подвела итог Эсмеральда. – И в любом случае, не тебе заставить нас покинуть любимую свалку. С внешним миром у нас одна связь – цыгане, мы покупаем у них лотерейные билеты, табак и мои любимые журнальчики. В лотерею мы играем, чтобы дать шанс Господу возместить нам все несправедливости, которые он на нас обрушил.

Напраз посмотрел на Кассандру.

– Что ж, теперь у нас есть время, так давай продолжим знакомство. Расскажи, кто ты такая, малявка. Ты сказала нам, что тебя зовут Кассандра, но не объяснила, как попала к нам на свалку.

Девушка с большими светло-серыми глазами снова заметила лисичку. Она сидела в отдалении и смотрела на нее.

23

Неужели я ошиблась? Неужели мне просто приснился сон? Неужели он не был предвидением? Но подробности… Я все так отчетливо видела. И помню все до мелочей, словно сама там побывала.

Вижу каждого пострадавшего от взрыва, могла бы описать их лица.

Неужели я предупреждала об опасности, которой нет?

И еще заставляла бездомных их спасать… А если бы они побежали?

На деле нет никакого злоумышленника. Вот это был бы настоящий кошмар.

Как бы я осрамилась.

О чем они меня спросили?

«Кто ты такая?»

Если бы они знали…

Если бы я знала это сама…

Но их надо хоть немного успокоить. Иначе они не оставят меня у себя. А мне так хочется остаться здесь, с ними, подальше от всего, что считается «нормальным».

Ну, давай! Небольшое усилие, и я все же сумею заговорить!

24

Бездомные подошли и уселись вокруг Кассандры.

– Я сбежала из интерната под названием «Ласточки».

– Где ты родилась? Что с тобой было до этого? – спросил Напраз.

Кассандра молчала. Все терпеливо ждали, никто ее не торопил.

– До интерната? До интерната был теракт.

– Что за теракт, малявка?

У Кассандры перехватило горло. На этот раз она видела не сон, реальные воспоминания нахлынули на нее.

– Я была с мамой и папой. Мы слушали «Набукко», оперу Верди, играл итальянский оркестр, это было у подножия пирамиды Хеопса в Египте.

– Лично я не люблю оперу, – прервал Кассандру Ким, хотя никто его не спрашивал. – Я слушаю только рок.

– Заткнись, Маркиз! – толкнул его в бок Орландо. – Давай, рассказывай дальше, малявка.

Кассандра, глядя куда-то вдаль, продолжала:

– Начал петь хор рабов. Музыка становилась все мощнее и…

Кассандра снова застыла, приоткрыв рот. Потом заговорила:

– Мне вдруг страшно захотелось пописать. Я встала, выбралась из рядов и отправилась в туалет. Туалеты поставили в стороне, подальше. А когда вернулась…

Ее вдруг всю передернуло.

– И что?

– Увидела взрыв.

Кассандра замолчала и опустила голову. Бездомные уважительно ждали. Она набрала побольше зловонного воздуха и продолжала:

– Они подложили бомбу под сцену.

Девушка опять опустила голову. На лбу у нее выступили капельки пота.

– У меня заложило уши. Показалось, что в легких больше нет воздуха.

– Вау! Ты попала под действие взрывной волны, – объяснил Орландо, словно все это было ему хорошо знакомо. – Тебе повезло, что была не в закрытом помещении.

– Уши у меня болели, я не могла вздохнуть, ноги подгибались. А перед собой я видела огненное облако. Боль в голове была такая, словно взорвался мозг. Я потеряла сознание.

Кассандра снова опустила голову.

– Потом…

Бездомные сидели и ждали.

– Потом… Возможно, прошло порядочно времени, я пришла в себя. Помощи еще не было. Ни «Скорой», ни врачей, ни полиции. Очень много дыма и людей, которые открывали рты, словно рыбы без воды. Много движений и ни единого звука. Я оглохла.

Кассандра снова замолчала и проглотила слюну.

– Я встала на четвереньки и стала пробираться в дыму между лежащих людей. Жутко пахло горелым мясом. Внезапно все зазвучало. Ко мне вернулся слух, и я услышала крики и стоны. Люди, которые открывали рты, кричали. Крики неслись со всех сторон. Жуткие крики… Я их никогда не забуду.

Кассандра замолчала. Когда она вновь заговорила, голос у нее был ровный, бесстрастный.

– Я встала и побежала. Бежала среди искалеченных тел. Потом я нашла их. Маму и папу. Несколько кусков. Я не знала, что мне делать. Я сложила то, что осталось. Я поняла, что должна так сделать.

– Надо же, прямо как в мифе об Осирисе, – заметил Ким. – Девушка ищет в Египте части своего возлюбленного и собирает их, как кусочки пазла.

– Может, помолчишь, Маркиз? Дай ей сказать. Давай дальше, малявка, мы тебя слушаем, – сказал Орландо.

– Я сидела возле мамы и папы и ждала. Должно же было что-то произойти дальше. Помощи долго не было. Потом меня отвезли в больницу, напичкали успокоительными.

Кассандра опять замолчала. Замолчала надолго. Глаза у нее блестели сухим горьким блеском. Слез не было.

– Потом социальные службы передавали меня с рук на руки и определили в интернат «Ласточки». Я провела там несколько лет. Но не прижилась. И вот сбежала.

Орландо утвердительно качнул головой.

– Понятно, почему малявке снятся взрывы. Террористы лишили ее родителей. Вот ей и видятся повсюду покушения. Известное дело. Называется ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство. Нам о нем говорили в армии. Люди, травмированные войной, продолжают видеть ее во сне. И верят, что это происходит с ними на самом деле. Американцы, ветераны вьетнамской войны, знакомы с этим.

Напраз протянул Кассандре банку с горячим чаем, и она машинально стала пить маленькими глотками обжигающую жидкость.

Орландо встал во весь свой могучий рост.

– Хочешь, малявка, пойдем со мной. Я на охоту, подстрелю что-нибудь на обед. А ты маленько развеешься.

25

Теперь они знают.

26

Орландо и Кассандра шли мусорной равниной, а чуть поодаль вокруг вздымались и громоздились холмы, горы, пики ветоши, старья, хлама, всевозможной дряни. Кое-где эти горы курились.

Невероятный ландшафт, никому неведомая страна, совсем рядом с «нормальным миром», бесконечно далеко от него. Летучие мыши, похожие на меленьких птеродактилей, кружили в воздухе.

Орландо и Кассандра свернули в узкий проход, неожиданно викинг дернул девушку за руку.

– Ложись! – скомандовал он и прикрыл ей голову.

С хрустом ломающегося льда сверху что-то отвалилось и увлекло за собой груду всякой рухляди. Они оказались под ней.

Викинг поднялся на ноги и помог девушке встать из-под кучи сломанных игрушек.

– Будем вести себя осторожнее, – проговорил охотник с большим животом и белокурой бородой. – Опасность всегда подстерегает со всех сторон.

Он вытащил из длинных волос Кассандры лоскутки и бумажки.

– Хлам я люблю, а вот причины, по которым его становится все больше, не уважаю.

Он показал на греющий сапожок с электрическим проводом.

– Прежде чем сделать покупку, надо задать себе три вопроса: нужна мне эта вещь? Она мне действительно нравится? А может, и без нее хорошо? Люди себя не спрашивают, торопятся, покупают и увеличивают горы мусора. Иногда даже упаковку не снимут, а уже выбрасывают. Это что же за безобразие! Я с ума схожу от злости. Это все реклама их подзуживает на всякие дурацкие вещи! Ну скажи, кому это нужно?

Он показал на влажные салфетки для рук и бумажные носовые платки.

– В мое время сморкались себе в тряпочку, и все шло отлично. А это что, скажи на милость?

Викинг поднял игрушку: водяной автомат из пластика для купания в бассейне.

– Делают всю эту дрянь китайцы, их бедолаги-детишки трудятся, как рабы, на заводах, чтобы наши пять минут позабавились и выкинули в мусорный ящик.

В раздражении Орландо плюнул на землю.

– Из-за этой никому не нужной дребедени финансовый долг Франции Китаю возрастает с каждым днем. Хоп! И мы должны им кучу бабла! За что?

За мусор! И мы уже не имеем права критиковать китайцев, когда они оккупируют Тибет или открыто поддерживают Судан, Зимбабве, Иран или Северную Корею, где кровавые диктаторы изготавливают атомные бомбы, чтобы швырнуть их нам в рожу! Вот к каким грозным последствиям ведет безответственность по мелочам.

Викинг, ты, пожалуй, хватил! Не водяные пистолеты приводят к власти диктаторов.

Викинг пнул ногой пластмассовый космический корабль, ощерившийся пушками.

Вдали мелькнула какая-то зверушка. Орландо снял лук, прицелился, выпустил стрелу, и зверушка перекувырнулась в воздухе.

– Я знаю, что ты скажешь малявка: «Никогда не видела таких жирных крыс! Настоящий кролик!» А все потому, что для крыс здесь настоящий рай. Жратвы навалом, размножайся и жирей, всего делов-то. Те, что живут за пределами МСО, находятся в постоянном стрессе: машины, кошки, люди, яд. А здесь – живи не хочу. Здесь они расцветают. Но и тут есть помеха: другие крысы. Они постоянно грызутся между собой за территорию, за самку, за тухлый кусок мяса, за мешок прогорклой муки. Вон там, видишь, сидит стайка. Давай попробуй подстрелить.

Викинг передал Кассандре свой лук, вложив в него стрелу. Кассандра натянула тетиву, держа лук у щеки, прицелилась, прищурив глаз, и выпустила стрелу. Стрела полетела со свистом и вонзилась в зверька, который взвизгнул.

– Попала! И на каком расстоянии! Для первого раза отлично! Как это у тебя получилось? Уже стреляла из лука в школе?

– Нет. Первый раз в руки взяла.

– Браво, малявка! У тебя дар.

Ничего подобного. Дело в осознанности. Я мысленно прочертила линию между мной и крысой. Стрела ее прошла. Но объяснять это викингу бесполезно. Он не поймет.

Кассандра пожала плечами.

– Да нет, мне просто повезло, – сказала она, опустив глаза.

Они убили еще штук двадцать крыс. Орландо нанизал их на веревку, как бусины. Потом обвязал веревку вокруг пояса. Теперь на нем была юбка из крыс с бахромой из хвостов.

Когда они вернулись в поселок, Эсмеральда с удовольствием взвесила на руке связку грызунов.

– Постарайся стать полезной, Золушка, помоги мне освежевать их, выпотрошить и обработать шкурки. Спросишь, зачем нам это? Объясню. Из крысиных кишок я делаю для шитья нитки. Из мяса мы готовим рагу и едим его. Оно похоже на кроличье. А шкурки отдаем цыганам. Они сами с ними разбираются. Из маленьких делают кошельки и кисеты для табака и продают на блошином рынке Сент-Уан. А большие продают скорнякам на шубки, называя их «сибирская выдра». Но это уже не наше дело.

Кассандра опять увидела лисенка, который подошел к ним без малейшего страха.

– Это Инь-Ян, – сообщила Эсмеральда. – Мы его не убили, потому что он, как мы. Тоже дикий, неприручаемый и любит свалку. Лисенок – наш оберег. И знаешь, какая у него есть особенность? Он терпеть не может слова «работа».

Услышав ненавистное слово, лисенок тут же ощерился.

– Реагирует мгновенно. Скажи сама и увидишь.

– Работа.

Лисенок глухо заворчал, словно увидел перед собой соперника.

Вот она сила слова. Глубинного его смысла. В «работе» затаился «раб», существо бесправное, обреченное на принуждение и несвободу.

– Работа! Работа! Работа!

Лисенок пронзительно взвизгнул, готовый вцепиться в Кассандру.

– Инь-Ян точь-в-точь как мы. У нас тоже аллергия на это слово, и я не произношу его, чтобы не раздражать своих друзей.

Все уселись вокруг перевернутого ящика, на который положили крысиную юбку.

– За дело! – прогремела Герцогиня, раздавая ножи.

Кассандра, орудуя ножом, обратилась к сидящим.

– А что с вами было в прошлой жизни? Вы кто такие?

Вокруг самодельного стола послышались возгласы, кто-то возражал, кто-то рассмеялся.

– Почему бы и не рассказать? – пожал плечами Напраз. – Кто начнет?

– Бал открою я, – скромно потупив глаза, согласилась Эсмеральда. – Моя история началась ясным июльским днем, когда меня выбрали мисс больницы Сан-Ми…

Ким вдруг прибавил звук телевизора. Нервная быстрая речь диктора послышалась из всех динамиков.

– Сегодня в девять часов утра на химическом заводе EFAP произошел взрыв. По предварительному заключению полиции, техногенная катастрофа произошла из-за ветхости оборудования и несоблюдения инструкции по хранению легко воспламеняющихся химических веществ. Взрывная волна выбила стекла в домах, расположенных поблизости, подняла на воздух машины, которые ехали по окрестным улицам. По предварительным подсчетам, двадцать человек погибли, несколько сотен ранены. К сожалению, число пострадавших может в ближайшее время увеличиться…

27

Значит, все-таки это была правда.

28

Спустя час Кассандра стояла возле ворот северного входа МСО. Обитатели «Искупления» приодели девушку: на ней был розовый спортивный костюм, кроссовки от разных пар без шнурков и красная лыжная куртка, правда, немного рваная.

– Без обид, Красная Шапочка, – сказала ей Эсмеральда. – Мы обещали, что ты проживешь у нас три дня, но ты, похоже, не принесешь нам счастья.

– Я-то считаю, что это совпадение. Я не верю в теракт, не верю в ясновидение. У меня одного среди вас научный склад ума, и я точно вам говорю: ночной кошмар и взрыв на заводе случайное совпадение, – пренебрежительно заявил Ким.

Орландо отвел глаза в сторону.

– Герцогиня права, топай, малявка, подальше от свалки и забудь, что мы есть на свете.

Напраз сплюнул на землю.

– Что мне тебе сказать, девушка? Хочешь знать правду? Нам всем бы хотелось, чтобы ты ошиблась. Но твой сон сбылся, и нам стало не по себе. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

– Шагай отсюда и забудь к нам дорогу. Иначе тебе каюк, – прошипел парень с синей прядью.

И подтвердил слова жестом: провел ребром ладони себе по горлу. Эсмеральда придвинулась к Кассандре вплотную.

– Я вот что тебе скажу, Бернадетта Субиру, твои способности могут заинтересовать тех, кому важно знать, когда и где взорвутся бомбы террористов. Но нам на них наплевать и до такой степени, какую тебе даже трудно представить. И мне лично кажется, что никому не захочется знать то, что знаешь ты.

– Человека убила молния. Кто тут может что-нибудь сделать? Все живут, опасаются и надеются, что молния их обойдет. Вот и всё, – вздохнул Напраз.

– Происходят теракты, а люди себе живут. Почему? Потому что каждый думает, что погибнет не он, а кто-то другой. И еще потому, что большинство людей не любят этих других.

– А мы в особенности. Мы терпеть не можем буржуев, – подал голос Ким. – Буржуи – грязь, пусть все до последнего сдохнут. Нам их не жалко. Мы только рады.

Кассандра молчала. Она смотрела куда-то вдаль, словно все вокруг не имело уже никакого значения. Напраз сплюнул на землю.

– Я профессиональный колдун, и вижу, люди меня боятся, они меня сторонятся. Меня терпят только потому, что мое колдовство не всегда удается. А с тобой, малышка, другое дело. Все произошло так, как ты говорила. Во всех подробностях. У нас поджилки затряслись. Я предпочитаю узнавать о всяких ужасах после того, как они произошли, а не до…

Африканец снова сплюнул, словно поставил точку.

Робкое поначалу солнышко пригревало все сильнее. В воздухе затолклась всякая мошкара. Кассандра наблюдала за ней.

Мартовское межпогодье, то дождь, то ясно. То тепло, то холодно. А когда тепло, вылетают комары и мухи.

Муха села Кассандре на щеку, и она не согнала ее.

– В общем, Золушка, тебе по-любому будет лучше с буржуями, чем с бомжами. Мой тебе совет, вернись в свой приют или как его там? Интернат. Они будут очень рады. У них сейчас много забот и неприятностей.

– Там ты сможешь как следует помыться, малявка. Почисти зубы и хорошенько ототри себя мочалкой. Может, ты уже попривыкла и не чувствуешь, но и от тебя тоже разит свалкой, – прибавил Орландо.

– Вонь впитывается в кожу, как масло. Отмывайся черным марсельским мылом, другое не поможет, – с профессорским видом посоветовал Напраз.

Они по очереди отпивали по глотку вина из пластиковой бутылки, которую сообразила прихватить с собой Эсмеральда, сунув в карман своего необъятного платья.

Кассандра улыбнулась вымученной улыбкой. Остальные понурили головы, желая поскорее покончить с неприятной процедурой расставания.

– Давай, не стой, шагай отсюда, Белоснежка! И чтоб мы тебя больше не видели! – распорядилась Эсмеральда.

– А когда пройдет время, много времени, лет двадцать, когда ты выйдешь замуж, у тебя будет работа, детишки, ты успокоишься, тогда ты нас навестишь, – прибавил Орландо. – В память о той ночи, что провела в нашей деревушке. А пока ты еще маленькая, а нам недосуг заниматься детьми.

Ким насмешливо скривил губы.

– «Дети и пуки хороши только свои собственные».

– Как же ты меня достал, автомат-цитатник! – пробурчал Орландо.

– Прощай, девушка. О нас не вспоминай, – напутствовал Кассандру пожилой африканец.

Орландо протянул ей пластиковый пакет из супермаркета с чипсами, «Нутеллой», термосом с чаем и ножом на случай дурной встречи.

Кассандра вдохнула запах чая и с благодарностью улыбнулась.

– У нас девиз правильный: «Каждому свое дерьмо», – подвела итог Эсмеральда.

Кассандра кивнула в знак того, что все понимает. Потом повернулась и пошла, медленно переставляя ноги. А отойдя подальше, зная, что никто ее уже не увидит, позволила пролиться слезам. И серые ее глаза стали серебряными, похожими на зеркала, в которых отражается мир.

29

Значит, я не ошиблась, значит, я вправду узнала заранее, что произойдет.

30

Небо потемнело. Опять полил дождь, и каждый шаг давался Кассандре тяжелее предыдущего.

Вот и хорошо, дождь смоет с меня запах свалки. Буду считать, что это душ, которого мне так не хватало.

Девушка не искала, куда бы спрятаться. Шла себе и шла по дороге, которая вела на юг в сторону столицы. Проходя мимо интерната «Ласточки» и увидев директорскую пристройку, она прибавила шагу, испугавшись, как бы директор не стоял у окна. Городской пейзаж вокруг нее менялся. Теснее жались к улице высотки, облепленные круглыми антеннами, похожие на цветущие бетонные кактусы.

Чувство бессилия, сиротства уже не мучило Кассандру, ей вдруг стало необыкновенно легко.

Я хотя бы пыталась помешать трагедии.

Ее оставило чувство вины за погибших, не она за них отвечала. Теракт был выплеском огромной выгребной ямы, которая именуется Прошлым и которую уже не приведешь в порядок. Мертвых отправили в морг, раненых в больницу. Любые несчастья, любую боль лечит время, превращая в воспоминания.

Синдром Кассандры. Ты слишком рано бываешь права, и в этом проклятие.

Никто не хочет тебя слушаться.

Кассандра шла мимо магазина сувениров для туристов, с кружками и футболками с надписями. Один плакат сообщал крупными буквами: «Назвать хорошим именем – снабдить пропуском к успеху».

Нет, я не думаю, что директор интерната сказал правду, я ему не верю. Имя не может запрограммировать судьбу.

Она вспомнила передачу о болезни Альцгеймера, которую слушала по радио. Люди, позабывшие все на свете, помнят одно-единственное: свое имя.

Я тоже первым вспомнила свое имя. А есть такие существа, которых зовут только по имени. Это ангелы и бездомные. Если о бездомном сообщают в новостях, то пишут «Фердинанд» или «Альбер» и прибавляют «без определенного места жительства». И у ангелов нет фамилии, просто Гавриил, Рафаил, Михаил.

И Бог, это тоже имя, а не фамилия.

Девушка с большими светло-серыми глазами увидела свою фотографию в бесплатной газете, которую раздают на улице.

«Кассандра Каценберг, 17 лет, пропала два дня тому назад. Если у вас есть информация о ней, просьба немедленно позвонить по этому номеру. Звонок бесплатный» И дальше внизу более мелким шрифтом: «Внимание: девушка страдает приступами паранойи. Может быть опасна. При встрече не пытайтесь самостоятельно остановить ее, немедленно сообщайте в полицию».

Кассандра вытащила удивительные часы и подумала: «А что, если отправитель «б» это и есть Бог? Он, похоже, просто издевается надо мной, оставил без всякой помощи…» Обиженная Кассандра швырнула часы в ближайшую урну. Прошла несколько шагов и вспомнила.

Как там директор сказал… «Небольшая посылочка. Думаю, от того, кто тебя любит».

Она вернулась к урне, порылась в мусоре и вытащила часы с загадочным циферблатом. На нем так и застыла надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд 88 %». Не иначе специально, чтобы ее огорчить.

Кассандра снова двинулась в путь, брела куда глаза глядят.

К вечеру потеплело, и Кассандра, воспользовавшись этим, спряталась в городском сквере, дождалась, пока его запрут, и в нем переночевала. Скамейка – чем не бесплатная кровать? Впрочем, не она одна так ночевала. По соседству под открытым небом устроились другие бездомные.

Кассандра сгрызла несколько чипсов. Она их экономила: кто знает, что будет завтра?

«Приходится думать о будущем», – с насмешкой подумала она.

Обед она запила глотком теплого чая и подняла термос, словно бокал:

– Спасибо за трапезу, господин Барон!

Ей было одиноко, но она радовалась своей свободе. Вместо подушки Кассандра подложила стопку бесплатных газет, вытянулась на скамейке и заснула. Спала неспокойно, время от времени вздрагивая.

31

Кассандре снится сон. Она в замке. Толстые стены защищают от холода, крыша от дождя. В покоях никакой мошкары, ни единой крысы в подвале. Она входит в ванную комнату черного мрамора, пускает воду из золотого крана и принимает горячий душ. Она моет свои длинные волосы шампунем, который пахнет лавандой, а сама моется перламутровым душистым мылом. Вода потемнела, столько с нее сходит грязи. Но вот ее кожа снова становится свежей, бело-розовой, и она заворачивается в теплый халат и вычищает последнюю грязь из-под ногтей на руках и ногах. А потом покрывает ногти красным лаком. Она с удовольствием втирает себе в кожу крем с запахом миндаля. Сушит волосы и долго-долго их расчесывает. Разглаживает, ласкает.

Потом она садится к туалетному столику и с удовольствием смотрит на себя в зеркало. Подводит глаза, подкрашивает ресницы. Красит губы яркой помадой и сжимает их, чтобы равномерно распределилась маслянистая краска. Каждое движение доставляет ей неизъяснимое удовольствие. Мужчинам этого не понять, для них не существует подобных наслаждений: принять ванну, заняться собой, втереть душистый крем, навести красоту, причесаться.

Через окно, вдалеке, ей виден город, в нем то там, то здесь вспыхивают взрывы, оранжевыми и черными грибами. Стоит появиться огненному грибу, как раздаются крики, но она ничего не слышит.

Кассандра чистит зубы, и так ей нравится мятная паста, что она готова ее съесть. Затем приходит черед горячих полосок воска, ими убираются с ног волоски. Немного больно, но ей в радость покалывание. Затем надеваются чулки и туфли на высоких каблуках. Они похожи на те, что она видела в большой куче на свалке.

Застегнула лифчик, нанесла на шею духи с запахом ванили и флердоранжа. И тут ее окликнули из соседней комнаты:

– Ты готова, Кассандра?

Дверь приоткрылась, и на пороге появился красивый молодой человек с ласковой улыбкой. На груди у него сияет вышитая буква «б».

– Да, я прислал тебе часы, но хочу подарить тебе…

Он берет ее в свои объятия и покрывает…

32

Хм… Что это? Слюни?

Кассандра почувствовала, что ее лижут. Она улыбается, но ощущение какое-то странное – язык большой, горячий, шершавый. Она открыла глаза. Возле нее стоит большая собака с длинной шерстью. Шотландская овчарка. Ее держит на поводке муниципальный служащий. Он тянет собаку за поводок, и овчарке приходится прекратить сеанс лизания.

Служащий предлагает Кассандре встать. Другим посетителям сада не понравится, если кто-то разлегся на скамейке. А дети так просто испугаются.

– В любом случае лежать на скамейках запрещено, – прибавил служащий.

Кассандра Каценберг приняла сидячее положение и поняла, что, пока она спала, у нее украли пластиковый пакет со всеми ее припасами, термосом и ножом.

Если уж и собратьям-бездомным нельзя довериться…

Кассандра побрела по городу, подбирая бесплатные газеты. Читала в них о взрыве на химическом заводе. Кое-кто из свидетелей обращал внимание на то, что взрыва было два, и говорил, что в этом есть что-то непонятное. Но никто не верил тем, кто считал причиной действия злоумышленника. Все винили компанию, производящую химикаты: она не отказалась от устаревшего оборудования, несмотря на рекомендации экспертов.

Вот что говорил один из рабочих:

– За несколько дней до взрыва я как раз говорил жене: «Все у нас в таком состоянии, что короткого замыкания хватит, чтобы завод взлетел на воздух». А она мне: «Сходи к начальству». Я сходил. Но никто меня и слушать не захотел.

Специалисты, прибывшие на место катастрофы, подтвердили, что причиной взрыва стало короткое замыкание. Адвокаты объявили, что компания, виновная в халатности, хоть и готова выплатить пострадавшим компенсацию, однако будет торговаться. Премьер-министр на этот раз встал на сторону профсоюзов, поговорил с виновными на повышенных тонах и потребовал от них, чтобы пострадавшие рабочие были трудоустроены.

Кассандра перевернула несколько страниц и снова увидела свою фотографию. На этот раз над объявлением о розыске стояла пометка: «Срочно!»

Директор Филипп Пападакис старается. С чего бы? Одной ученицей больше, одной меньше, какая ему разница? Каждый год сбегают сотни детей. С чего вдруг он так в меня вцепился?

«Приступы паранойи». Что ж, можно и так назвать. Только вот параноики видят воображаемые опасности. А когда видишь настоящие, это как называется? Ясновидение? Тогда надо было написать: «Осторожно, ясновидящая!»

Кассандра просмотрела и другие бесплатные газеты, в которых писали о взрыве. Всюду утверждалось, что это производственная авария. Никакие другие версии не рассматривались. Публиковались карты с химическими заводами, представляющими опасность, где точно так же может произойти взрыв.

Она свернула газету и поняла, что бредет по Монмартру, северному кварталу Парижа. Прохожие не обращали на нее ни малейшего внимания. Можно подумать, она сделалась невидимкой. Никто ни разу с ней не заговорил. Она снова ночевала в городском садике, дождавшись, пока его запрут. Ночь была гораздо свежее. Кассандра свернулась на скамейке клубочком и положила на себя газеты. Вспомнила о своем пакете, и том, что его украли.

Никакие воры не страшны, если взять нечего.

Утром Кассандра почувствовала, что страшно проголодалась, нашла мусорный ящик возле забегаловки и выудила оттуда немного жареной картошки, масляной и холодной, и нетронутый пакетик высохших наггетсов. Но еда ее не порадовала. Она спустилась к площади Опера, там были другие рестораны и другие мусорные ящики, но оттуда ее прогнали. Она пошла вдоль Больших Бульваров, заглядывая в мусорки супермаркетов, ей попалось несколько нетронутых упаковок. Выбросили, потому что просрочены. Она вспомнила Орландо. Он говорил: «Сомневаюсь, что у бактерий есть часы и календарик и они дожидаются двенадцати часов ночи, чтобы наброситься на жратву».

Но Кассандра не смогла наброситься на йогурт. От него несло хлоркой. От остальных упаковок тоже. Она пошла дальше и увидела грузчика в зеленой блузе, он выносил из магазина продукты и поливал их хлоркой. Она спросила его, зачем он это делает. Он ответил: если кто-то отравится просроченным продуктом, магазин должен отвечать.

Из-за страха перед юридическими проблемами они отравляют еду, которую не могут продать, вместо того, чтобы раздать ее нуждающимся.

На третий день Кассандра не выдержала и начала чесаться. Первая стадия деградации. Она чесалась без удержу.

У нее на теле постоянно находился уголок, который настоятельно требовал вмешательства ногтей. Чесаться стало для нее потребностью, занятием. Она могла теперь бездумно просидеть целый час и только почесываться.

И бродила Кассандра теперь совершенно бездумно. Для нее это было новостью. Раньше в городе она шла из пункта А в пункт Б. Улицы были средством достижения. Теперь она бродила по ним бесцельно. Кружила вокруг пункта А не из-за назначенной встречи, а просто так.

Улицы стали местом пребывания, без пунктов отбытия и прибытия.

Кассандра не одна так бродила по улицам. Раньше она не замечала этих людей, а теперь натыкалась взглядом повсюду: нищие и бездомные, никуда не спеша, брели себе и почесывались.

Тоже люди-невидимки.

Они тоже рылись в мусорных ящиках. Волокли мешки. Катили тележки, набитые пластиковыми пакетами. Сидели кучкой под арками, спали на вентиляционных решетках. Они отводили глаза, словно бы извиняясь за то, что существуют на этом свете.

Призраки. Теперь, когда я тоже стала призраком, я их вижу. Есть медиумы, которые точно так же видят мертвых.

Кассандра обратила внимание на бездомного, развалившегося у стены с бутылкой в руках. Бомж, глядя в пустоту, беседовал сам с собой, кому-то грозя пальцем:

– …так я тебе и позволил передо мной выпендриваться! Ошибаешься, голубчик. Люди вроде тебя для меня тьфу! И не тебе мне затыкать глотку! Чтобы меня заткнуть, нужен чувак покруче. Не тебе чета! Такой еще не родился! А нравится тебе, не нравится, наплевать! И нечего тут хвост распускать. Не на того напал! Не знаешь, на кого нарвался!

Кассандра испуганно смотрела на него. Эсмеральда рассказала ей о трех стадиях деградации, вторая стадия – это разговаривать с самим собой. Она вздрогнула и оглядела других бездомных, которые сидели и тоже что-то бормотали себе под нос.

Только бы мне до такого не докатиться!

Третью ночь Кассандра провела в Люксембургском саду. Утром, как кошка лапкой, умылась в фонтане и отправилась опять бродить по улицам, изучая мусорные ящики. Теперь у нее появился кое-какой опыт. Она уже не хваталась за всякие гадости, вроде пакетика с мертвым хомячком, гигиеническими салфетками, памперсами или собачьими и кошачьими какашками.

Теперь она сначала все нюхала, а потом уже решала, съедобна находка или нет. В ней очнулся еще один древний, давно забытый инстинкт сродни тому, благодаря которому она защищала себя зубами и ногтями.

Я доисторический человек в мире цивилизации.

Понюхав еду, она прикасалась к ней языком, чтобы понять, съедобна ли она, и только потом ела. А ведь раньше она судила о еде с помощью чтения, внимательно изучая этикетку. А теперь – на вкус, на ощупь.

Она спускалась по ступеням вниз, медленно, неотвратимо и совершенно естественно.

На четвертый день у Кассандры заболел живот, поболел и перестал, и она поняла, что ко всему на свете можно приспособиться, даже к недоброкачественной пище.

Она бродила по 15-м округу, и неподалеку от станции метро «Конвансьон» набрела на кондитерскую, где в витрине красовалось ее любимое пирожное, лимонное с марципаном, на котором шоколадом написано «лимон». Цена тоже была написана: 2,50 евро.

Откуда у нее два с половиной евро? Именно это пирожное, именно в этой кондитерской, именно в эту минуту стало для нее неодолимым соблазном.

Кассандра Каценберг вошла в кондитерскую.

– Мне бы очень хотелось купить у вас лимонное пирожное, но у меня нет денег.

Молодая женщина за кассой смерила ее взглядом и произнесла:

– Ваши часы!

– Они не показывают время. Они скорее игрушка.

– Я люблю игрушки.

– И вообще, они не простые. Мне подарил их человек, который меня любит, но я его совсем не знаю.

Молоденькая кондитерша посмотрела на Кассандру с недоумением. А Кассандра прибавила:

– Но мне так хочется пирожного! Возьмите.

Кассандра протянула кондитерше часы, на циферблате светилась надпись: «Возможность умереть через 5 секунд 88 %».

Кондитерша увидела надпись и отдернула руку.

– Если вам только пирожное, я вас угощу. А эту игрушку лучше оставьте у себя. Считайте, что сегодня пирожные бесплатные.

Кондитерша протянула Кассандре лимонное пирожное, салфетку и даже пластмассовую ложечку, чтобы та насладилась от души.

Есть все же на свете добрые люди. Нечего мне всех сторониться, иначе упущу возможность познакомиться с хорошим человеком.

Кондитерша была пухленькой, с розовыми щеками, ласковым взглядом и сладким молочным запахом.

– Меня зовут Шарлотта, – сказала она. – А вас?

– Меня нет, – ответила Кассандра и, помолчав, прибавила: – Не Шарлотта.

Кондитерша пожала плечами и повесила на дверь табличку: «Закрыто». Она решила, пусть бедняжка сядет и спокойно съест свое пирожное.

У Кассандры дрожали руки, когда она подносила пирожное ко рту. Она закрыла глаза, откусила кусочек и замерла от наслаждения. Пирожное чудесное, восхитительное. Никогда в жизни она не ела ничего вкуснее. Еще кусочек. Каждый кусочек она держала во рту, не торопясь проглотить. Смаковала каждую капельку лимонного крема. Нёбо, язык, даже зубы ощущали волшебную сладость. Язык Кассандры делился душистым наслаждением с каждым уголком, каждой клеточкой ее рта.

– Вы, как видно, сильно голодная, – проговорила кондитерша.

Кассандра ей не ответила, с полным ртом, полузакрыв глаза, она замерла в экстазе. Шарлотта, глядя вдаль, снова заговорила:

– Однажды на танцах меня пригласил один парень, и мне захотелось, чтобы дело танцами не кончилось. Оно и не кончилось, только с моей лучшей подругой. Как же мне стало обидно! И вдруг совсем незнакомая девчонка протянула мне тарелку со здоровущим куском торта. Клубничного, со сливочным кремом. Она, видно, стояла рядом и заметила, как все было. «Ешь, – говорит. – Тортик не мужик, не подведет!» Для меня это стало откровением. Удовольствие от еды самое доступное, самое ощутимое, и оно всегда с нами. Не случайно меня назвали Шарлоттой. Шарлотка с яблоками. А вы верите в то, что имя определяет судьбу?

Кассандра и не подумала отвечать. Шарлотта глубоко вздохнула.

– Любовь, она всегда в будущем. Встретишь парня, думаешь: вот мой будущий муж, у нас с ним будут дети. И секс тоже в будущем. Думаешь, переживу оргазм. Но чаще переживаешь разочарование. А то и драму. А поесть сладенького всегда в радость. Я предпочитаю настоящее будущему. Будущее всегда неожиданность.

Девушки взглянули друг на друга. Кассандра подумала: «Ей скучно, хочется поговорить. Никто ее не любит. Она угостила меня пирожным, чтобы было кому рассказать свою жизнь. Заплатила пирожным за сеанс психотерапии. Считает, что я ее пойму».

Шарлотта улыбнулась.

– А скажи-ка мне, Кассандра Каценберг, неужели ты думаешь, что я тебя не узнала?

Девушка со светло-серыми глазами вздрогнула. От макушки до пяток.

– У меня на кассе висит твоя фотка. Да ты не бойся, я не стану о тебе сообщать.

Шарлотта взяла эклер со взбитыми сливками, шоколадом и миндалем, откусила и с набитым ртом продолжила:

– Отец у меня был алкоголиком. Пил, буянил и бил мою мать. Она от него сбежала, со мной, разумеется. Но когда я подросла, я сбежала от матери. Не могла ее выносить, она с утра до ночи только плакала и жаловалась. Так что, видишь, я тоже беглянка. Поначалу я пыталась разыскать отца, но он уехал в дальние страны. Так я его никогда больше и не видела. Единственное, что помню – татуировку на животе. Орел держит в когтях змею. Как раз над пупком.

Девушки принялись за профитроли с фисташковым кремом.

– А что с твоими родителями? – спросила кондитерша.

– Убиты.

В Средние века была такая секта ассасинов – убийц. Название произошло от «хашишийа» – «те, кто курит гашиш». Накурившись гашиша, они убивали всех подряд, надеясь, что попадут в рай, где их ждут гурии.

Кондитерша проглотила профитроль и вытерла губы.

– Мне очень жаль. Сочувствую. Съешь еще что-нибудь вкусненькое здесь и сейчас.

Сама она взяла заварное пирожное с кофейным кремом и собралась отправить его в рот.

– Я тоже могу попробовать? – из вежливости спросила Кассандра.

– Конечно! Все заварные к завтрашнему дню испортятся, так что давай, не стесняйся.

Сидя рядышком с кондитершей, Кассандра наслаждалась сказочным пиршеством, ела тарталетки с вишнями, подсохшие круассаны с миндалем, пирожные «Мирабель». Шарлотта от нее не отставала, обе сидели с набитыми ртами. Шарлотта болтала без умолку.

– Каждый вечер я ем пирожные. И ничего лучше для меня не бывает. Со сладким можно все пережить. Меня иногда в дрожь бросает от заварного крема. Для меня этот крем – детство, мама, материнское молоко. А до чего же они красивые, мои пирожные! Питаешься красотой! У меня сердце разрывается, если приходится их выбрасывать. Мне никогда не приходилось доедать пирожные вдвоем, а вдвоем веселее. Я рада с тобой поделиться. Приходи полакомиться, когда захочешь!

Кассандра застыла на секунду с открытым ртом, оставила «Мирабель» и опрометью бросилась к двери.

33

Какая же я дура!

Эта кондитерша – страшный человек! Она внушила мне ложные надежды. После ее чудесных пирожных разве я смогу есть отбросы? После того, как она мне улыбалась, смогу выносить брезгливость прохожих?

Я буду умирать с голоду, но больше к ней не приду! Мне надо срочно забыть, как было вкусно! Ничего не было! Я ничего не ела!

34

Кассандра сунула два пальца в рот и постаралась избавиться от пирожных. У нее ничего не получилось.

Мое тело слишком любит сахар, оно не желает слушаться мозгов.

Она попробовала еще раз и еще. Потом перестала.

Девушка с большими светло-серыми глазами разыскала возле мусорных баков лыжную шапочку, очки и пальто. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-то еще узнал ее по фотографии. Пальто ее порадовало большими карманами: теперь ей будет куда складывать еду, которую она найдет в баках.

Кассандра продолжала бродить по городу. Прошло немало времени, и она стала замечать, что люди ее сторонятся, словно она больна какой-то болезнью. Да, больна. Нищетой. И первый ее симптом – дурной запах.

Шарахаются. Я плохо пахну. Теперь я понимаю жителей «Искупления». Ясно, почему Эсмеральда и Ким надо мной посмеялись, когда я просила их помочь этим людям. Они были правы. Буржуи мне тоже враги.

Кассандра чесалась со всё большим ожесточением. Чесалась сама того не замечая.

Как-то вечером, когда она расположилась на ночлег под одним из мостов Сены, к ней подошла компания из трех бомжей.

– У меня ничего нет. Все уже украли, – сообщила Кассандра, с опаской поглядывая на бандитские рожи.

– А нам нужна ты сама, красавица! Мы с тобой славно позабавимся.

Так. Они уверены, что им известно ближайшее будущее.

– Что ж, господа, я совсем не против, чтобы вы со мной славно позабавились, как вы изволили выразиться. Я знаю, жизнь у бездомных совсем невеселая, тем более что у них нет никаких культурных развлечений.

Бомжи в недоумении переглянулись.

Действует сила слова.

– К тому же ваша жизнь однообразна. А как известно: «Рутина – первый враг творчества».

Главное говорить без пренебрежения и уважительно. Правильно выбирать слова. Каждое обладает весом.

– К сожалению, хоть я и полностью расположена, сегодня вечером я занята. У меня много дел. Может, вы мне не поверите, но я должна заняться спасением человеческих жизней.

Попробую правду.

Бомжи смотрели на Кассандру с недоумением, удивляясь ее нежданной говорливости. Но уходить не собирались. Один из них, глядя на нее, уже шумно дышал.

Тем хуже, придется прибегать к доисторическим методам воздействия, более подходящим их уровню сознания.

Кассандра сделала вид, будто отворачивается, и ударила ногой в промежность первого, прошлась ногтями по лицу второго и укусила третьего. Какой отвратительный привкус! Она сплюнула на землю и убежала. Как лисица от трех неуклюжих медведей.

Бродяжническая жизнь открыла Кассандре, что солидарность чужда отщепенцам. Они воспринимали ее как возможную добычу. Она научилась осторожности, спала вполглаза, сохраняла дистанцию и никогда не подходила близко к существам, для которых братство – привилегия богачей.

Погода между тем опять испортилась. Снова вспышки молний, снова ливень.

Спасибо – душ!

Но громыхало и лило так, что Кассандра все же поспешила укрыться в метро. Она едва успела проскользнуть до закрытия. Сиденья отстоят друг от друга так, что бездомному на них не улечься. Но Кассандра слишком устала, чтобы искать другое место. И она все же ухитрилась уснуть, положив голову на одно сиденье, ноги на другое, и повиснув попой в воздухе.

35

Кассандре снится сон. Перед ней огромное лимонное пирожное. Она забирается на него и садится на марципан. Пирожное поднимается в воздух, и она видит под собой целую страну всевозможных пирожных. Между ними уступами течет река из розового с ликером крема.

Мост из «Мирабелей» протянулся между двумя скалами-меренгами. Шарлотта, оседлав эклер с кофейным кремом, подлетела к Кассандре.

Кассандра посмотрела вверх. Там плывут облака из сладкой ваты. Воздух благоухает карамелью. Неожиданно небо темнеет. Сладкая вата темнеет и превращается в шоколадный мусс. Начинается дождь из жидкого шоколада. Он темнеет, потом алеет, потом ранит острыми осколками. Кассандра понимает, что красная жидкость, которая на нее льется, не шоколад, а кровь.

36

Глухой топот ног. Кассандра проснулась и увидела, что из открытых дверей со всех сторон хлынули люди. Вокруг нее завертелся водоворот, люди спешат, боятся опоздать на работу. Кассандра поднялась и побрела наугад по подземным переходам. Ей очень захотелось есть.

Невозможно жить совсем без денег. Будь у меня хотя бы пять евро. Без денег, как будто голышом.

С тех пор, как она сбежала из интерната «Ласточки», она сама живет, как птица. Без денег. Без документов. С пустыми карманами. На пустой желудок.

Люди огибают ее, словно неведомо куда текущая вода.

Они даже не понимают своего счастья: едят каждый день, едят что хотят, едят все свежее. Им в голову не приходит радоваться деньгам в кошельке, крыше над головой, теплой постели… Нужно всего этого лишиться, чтобы понять: тебе повезло, если все это у тебя есть.

Бродя по подземным коридорам, Кассандра поняла, что метро – идеальное место для нищих. Она уселась на пол и протянула руку. На ладонь упала монетка в 50 сантимов, кто-то, не глядя, спеша, опустил ее. Как же обрадовалась Кассандра! Она поблагодарила от души – «Большое спасибо, месье!» – и даже слегка поклонилась.

Все, оказывается, так просто. Протяни руку, и упадет денежка.

Но тут к Кассандре подскочила цыганка и показала ей жестом: мол, убирайся. Кассандра поднялась, собираясь постоять за себя. Но за спиной у нее встала другая цыганка и показала ей нож. Кассандра раздумала настаивать.

Теперь Кассандра поняла, что нищенство – это профессия, и профессионалы защищают свою территорию. Как пауки свою паутину. Особо ценятся «удобные уголки», где скапливается много народа, где люди невольно замедляют шаг. Кассандра решила, что все же найдет для себя свободное местечко. Но ничего не нашла. Стоило ей пристроиться, как появлялся хозяин в рванье и грубо прогонял ее.

Кассандра попробовала ремесло бродячих нищих. Пошла по вагонам поезда. «Подайте, люди добрые!» Добрые люди делали вид, что ничего не слышат. Она попробовала просить по-другому. «Подайте на хлеб», «меня обокрали». Тот же результат. Она стала приглядываться, как просят другие, и поняла, что просить – это искусство.

Были попрошайки с длинными монологами, они рассказывали свою жизнь: «Доброго здоровья, мадам-месье, заранее спасибо за внимание. Никогда бы не стал вас беспокоить, если бы не заставила жизнь. На работе попал под увольнение, жена меня вскоре бросила, и вот…»

Не годится. Люди не любят жалоб и чужих бед.

Попадались юмористы: «Знаю, что вы не подаете, прошу по привычке, кто знает, а вдруг?»

Встречались грубияны: «Я заслуживаю лучшего! Не я, а вы должны быть на моем месте! Вы должны подыхать с голоду!..»

Иногда стихотворцы: «Дайте монетку – куплю себе котлетку; подадите евро – сбережете нервы; ваши улыбки – бодрящие напитки!»

Чаще всего встречались любители историй: «Все началось прошлым летом. Меня ограбили. Я жил тогда в Марн-ла-Валле. Все свои сбережения держал в жестяной коробке в шкафу среди белья. Воры ее унесли. Я все потерял».

Изредка появлялись «страдальцы»: «Поверьте, если раскошелитесь, потрачу на сугубо личные нужды! Куплю травки или бухла лучшего качества! Клянусь!»

Бывали и шутники-насмешники: «Мадам-месье, мелочи не беру, подавайте купюрами. Чеки не предлагайте, бывают фальшивые, больше не доверяю».

В конце концов, Кассандра отработала собственный текст, короткий, убедительный, подходящий для ее возраста: «На билет домой, к родителям, подайте, пожалуйста!»

Пусть народ думает, что раскаявшаяся беглянка жаждет вернуться в семью. Формула не подкачала, кое-что подавали пожилые люди и родители. Они представляли своих детей и желали про себя, чтобы, если вдруг они пустятся в бега, люди дали им денег на возвращение. Пожертвования, таким образом, становились чем-то вроде заклятий от злых духов. Примерно так же люди жертвуют деньги научным сообществам, занимающимся раковыми опухолями, надеясь заклясть злую судьбу.

Если кто-то вдруг заговаривал с Кассандрой, желая узнать о ней побольше, она выдавала то, что от нее хотели услышать.

«Я убежала из дома, но жалею об этом. Хочу вернуться домой и продолжать учебу в лицее». Для тех, кому этого казалось мало, она придумала более сложную историю о злонамеренном дядюшке, жертвой которого стала и от которого сбежала. Если она чувствовала, что история пользуется успехом, не отказывала себе в удовольствии прибавить кое-какие скабрезные подробности.

Теперь у меня идеальная личная легенда. Заживешь на улице – станешь сказочником.

Случалось, что мужчины, подмигнув, гладили ее по попке. Сначала она пугалась, потом перестала обращать внимание. Самой большой опасностью для Кассандры оказались другие нищие, эти угрожали всерьез. Она подралась, пустив в ход зубы и ногти, с такой же девчонкой, как она сама. Та напала на нее, решив прогнать соперницу, которая, по ее мнению, действовала незаконно. На этот раз у Кассандры не было преимуществ. Соперница была сильнее и действовала агрессивнее. Девчонки стали выяснять отношения прямо на платформе метро. Если Кассандра кусалась, девчонка кусалась в ответ, Кассандра вцепилась в волосы, та тоже ее драла за волосы. Кассандра предпочла бы предложить сопернице дружбу, взаимную помощь, выгодную для обеих бродяжек, но та яростно молотила кулаками. Пришлось оставить поле боя, слова тут явно были бы бессильны.

Дождь прекратился, и Кассандра выбралась на поверхность. Воздуха тут было гораздо больше, зато сильно похолодало, так что пришлось соображать, где бы устроиться, чтобы не замерзнуть ночью. Кассандра присмотрелась к другим бездомным и тоже приискала себе местечко на вентиляционной решетке метро, откуда дул теплый воздух из душных подземных коридоров.

Как-то она вновь встретила свою соперницу-оборванку. Приготовилась к драке и… поняла, что это ее собственное отражение в зеркале.

Нет, не может быть. Я не могла стать такой…

И тут Кассандра сообразила, что давным-давно не смотрелась в зеркало.

Она стала придирчиво к себе приглядываться.

Кто же я? Кто же я такая, на самом деле?

Где ее красота, изящество, женственность? Все лепестки цветка опали, остался колючий сухой стебелек, отпугивающий бабочек, годный разве что для мух.

Кассандра продолжала вглядываться в себя и заметила въевшуюся в поры грязь.

Теперь Ким не посмел бы поставить мне на вид «чистые буржуйские руки».

Не сказал бы, что нажимаю кнопку в туалете локтем, чтобы не запачкать пальцы. Что стелю туалетную бумагу на унитаз, боясь грязи.

Как давно не чистила Кассандра зубы зубной пастой! Во рту у нее постоянно был противный привкус. Она подышала себе в ладошку, чтобы почувствовать запах изо рта. Тоже не из лучших.

«Что ж, буду готом, – решила Кассандра. – Подчеркни недостаток, и он станет приметой стиля. Почти афоризм. Орландо бы не одобрил. Зато сгодился бы Киму на майку».

И Кассандра отправилась шарить по помойкам. Отыскала черные башмаки, не важно, что рваные, не важно, что не понять, какой из них правый, а какой левый. Нашла черную кожаную куртку, тоже рваную, зато с черепом. На целую она и не рассчитывала. Нацепила на куртку бельевых прищепок, английских булавок, гвоздей, иголок. Ей попался даже черный карандаш для макияжа, и она перед осколком зеркала нарисовала себе лицо-маску.

Недостатки стали достоинствами. Нехватка – художественным образом. Теперь буду наводить страх на буржуев.

Помойки воистину кладезь. Нашлись и черные кожаные перчатки. Кассандра обрезала на них пальцы, и они стали митенками. Больше ничего не надо. Персонаж готов. В Кассандре воскрес еще один древний инстинкт животного мира: устрашающий внешний вид отпугивает врагов. Вонь хорьков, ощеренные пасти волков – все это стратегия выживания, которая себя оправдала. Теперь Кассандра любовалась своим отражением в витринах.

Я нашла свое место в обществе: я пугало!

В конце концов, она нашла и актрису, на которую стала похожа.

Я Дженнифер Коннели из «Реквиема по мечте», только я моложе и я гот.

Новый облик прибавил Кассандре уверенности, она стала заходить в супермаркеты и даже прихватывала оттуда еду. С ней не связывались. Даже заметив кражу, не задерживали, не желая получить блох, удар или укус. Стоило Кассандре заметить опасность, как она показывала зубы и издавала глухое ворчанье.

Как Инь-Ян.

В одном темном тупичке Кассандра нашла в стене углубление, теперь у нее появился собственный сейф. В нем она хранила маленький радиоприемник, который кое-как действовал, записную книжку, ручку, нож, бутылку с водой, пачку аспирина, мыло, бритву, фонарик и чипсы.

Мое имущество.

Она закладывала тайник кирпичом, чтобы не привлекать внимания. Углубление с «собственными вещами» стало для нее подобием крошечного дома. Несколько десятков кубических сантиметров – кусочек собственной территории. Она старалась не отходить от «дома» слишком далеко.

В дождливый день она заметила, что чипсы немного подмокли. Значит, нужно завернуть все в пластиковый пакет. Правило номер 5 опытного бомжа: заворачивай все в непромокаемые пакеты. А пока пришлось есть подмокшие чипсы.

Никогда не поддамся неприятностям! Как бы тяжело мне…

– Ни пришлось, я буду сопротивляться и тогда…

Черт возьми! Я же говорю!

Кассандра зажала рот рукой, не давая себе произносить вслух слова. «Мне» она еще произносила мысленно, а «ни пришлось» уже сказала громко.

Итак, она скатилась на вторую стадию падения: сначала чесотка, потом беседы с самой собой. А потом наступает третья, очевидно, сумасшествие.

Не хочу стать ненормальной.

Она задумалась, по какой причине покатилась вниз.

Потому что я вообще ни с кем не разговариваю. Потому что не читаю книг. Мой мозг расслабился.

Еще подумала и решила.

Чтобы не сделаться ненормальной, нужно кормить мозги. Лекарство одно – книги! За дело!

37

Кассандра Каценберг переступила порог большого книжного магазина, как будто вошла в больницу, где непременно получит исцеление.

Каких только нет разделов: видеоигры, комиксы, фильмы на DVD, художественная литература. Вот они, лакомства для мозгов. Вот, чего ей не хватало все последнее время: пищи для мыслительного аппарата. Кассандра ласково провела рукой по обложкам комиксов. Вдохнула книжный запах. Как же хорошо пахнет бумага, типографская краска, целлофан…

Куда ни посмотришь – яркие обложки, обещающие драму или комедию.

В секции видеоигр дети сидели и судорожно нажимали на кнопки, гоняя по экрану кружки, квадратики, треугольники и крестики. В соседней секции ребята постарше листали бельгийские комиксы и японские манги в поисках эротики и насилия.

Кассандра шла не спеша вдоль стеллажей, как будто по аллее волшебного сада. Романы. Эссе. А вот полка с историческими биографиями. Среди биографий ей бросилось в глаза название «Проклятие Кассандры».

На обложке та самая женщина из ее сна, она сидит в белой тоге на золотом троне и вокруг ее руки обвилась змея.

Кассандра взяла книгу, перелистала и нашла продолжение истории своей тезки. Она уселась в углу зала на ковер и принялась читать.

«…Кассандра разыскала Париса, своего брата, которого все считали погибшим, хотя она предчувствовала: Парис своими опрометчивыми поступками навлечет беду на родную Трою…»

Парис. Кассандра. Имя брата Кассандры и название города, в котором я родилась, пишутся одинаково. Странно, конечно. Но каких совпадений не бывает…

Кассандра продолжала читать.

«Из-за старинного предсказания царь Приам отказался от своего сына, младенца Париса, и его воспитал бедный пастух. Но Парис, повзрослев, нашел своего отца Приама, и царь его принял. Царь раскаивался в своем поступке и объявил Париса своим наследником. Атлетического сложения красавиц Парис вызывал восхищение троянцев. Его брат Гектор из ревности уговорил Приама отправить Париса в Грецию для переговоров с греками о возвращении сестры Приама, которая была ими похищена. Но Кассандра вмешалась и сказала отцу и брату: «Я чувствую, что путешествие Париса в Грецию навлечет на Трою большую беду. Нельзя отправлять Париса в Грецию». Но Парис все-таки отправился в Грецию и вернулся оттуда с Еленой Спартанской, женой царя Менелая, брата царя греков Агамемнона. Парис объяснил троянцам: «Греки забрали у нас одну женщину, мы в отместку забрали у них другую».

Кассандра в скором времени сказала троянцам: «Из-за гречанки разгорится война между троянцами и греками». Но троянцы, восхищенные красотой Елены, убедившись, что она любит Париса, одобрили его выбор и приняли решение вопреки мрачному предсказанию Кассандры. «Не каркай, зловещая птица!» – оборвал пророчицу Парис. «Ты, колдунья, навлекаешь на нас несчастья своими дурными предсказаниями!» – сказал ей отец Приам. Парис сочетался с Еленой законным браком. Прошло несколько месяцев, и троянцы увидели на горизонте множество греческих кораблей. Царь Агамемнон и его брат Менелай заключили союз с множеством греческих городов, и они все вместе обрушились на Трою».

Кассандра перелистала несколько страниц.

«…Война затянулась, грекам никак не удавалось взять Трою, и тогда Одиссей придумал хитрость. Греки сказали троянцам, что они хотят мира и в знак дружбы дарят им коня. Конь был очень большой и сделан из дерева. Кассандра предупредила…»

– Мадемуазель, у нас не читают. У вас два варианта: поставить книгу на полку или купить ее!

Я знаю третий.

Кассандра прыжком вскочила на ноги и вихрем понеслась к выходу. Девушки-продавщицы побежали за ней, но без большого рвения. Может быть, им не хотелось марать руки в самом прямом смысле этого слова. А может быть, сама книга не представляла особой ценности и не стоила больших усилий…

Кассандра выскочила на улицу, а за ней громким звоном надрывалась сигнализация. Девушка неслась со всех ног. Поворот. Еще поворот. Еще. Наконец она нырнула в подворотню, уселась на асфальт, отдышалась и вновь ушла с головой в античность: историю жизни своей знаменитой тезки.

«Кассандра предупредила: «Бойтесь греков и их даров». Никто не пожелал ее слушать. Троянцы позволили ввезти в город огромного деревянного коня. Ночью из брюха коня вылезли воины-греки. Под предводительством Одиссея они открыли ворота Трои, и в город вошли войска Агамемнона.

Воспользовавшись сном троянцев, греки под предводительством коварного Одиссея стали убивать их. Греки уничтожили всех троянцев и разграбили город…»

Кассандра подняла голову от книги.

Какой же он гад, этот Одиссей! А у Гомера он представлен героем. Хорош герой! Нарушил договор о мире и воспользовался темнотой, чтобы перебить мирных людей во сне!

Кассандра вновь принялась за чтение.

«Греки пощадили только царевну Кассандру. Она стала пленницей, и ее в качестве военного трофея вручили царю Менелаю в качестве возмещения за утрату Елены».

Наказанием ясновидящей стала жизнь после того, как ее родной город был уничтожен. Она все время повторяла: «Я предупреждала их. Почему они меня не послушали?»

Кассандра не стала дочитывать книгу, она оставила ее на скамейке в парке.

Рассказом об участи моей знаменитой тезки Пападакис хотел поймать меня в ловушку. Убедить, что имя влияет на судьбу. Подтолкнуть к тому, чтобы я пошла по ее стопам.

Кассандра достала таинственные часы. Она твердо решила от них избавиться.

Бойтесь греков и их даров.

Но тут она обратила внимание на то, чего раньше не замечала. На боковой стороне корпуса выгравирована надпись, она начинается от кнопки, которой зажигается циферблат. Кассандра подошла к фонарю и стала читать мелкие-премелкие буковки. «Страхование будущего», 75014, улица Депар, 42, башня Монпарнас, 54-й этаж.

38

Мне недостает смирения. Я смотрю вдаль, смотрю в будущее и не обращаю внимания на то, что у меня под носом в настоящий момент.

А передо мной все ответы и все решения.

39

Башня Монпарнас возникла перед ней как гигантский монолит среди города в фильме «2001 год: Космическая одиссея».

Кассандра вошла в башню с улицы Депар и дождалась лифта. Нажала на кнопку 54-го этажа, и через 38 секунд мощный подъемный механизм, работающий на электричестве (самый скоростной лифт в мире, как сообщила Кассандре надпись в кабине), поднял ее на самый верх башни.

Кассандра вышла и увидела перед собой множество совершенно одинаковых дверей. На одной из них блестела медная вывеска «Страхование будущего», и под ней стрелка.

Кассандра толкнула стеклянную дверь, но к справочной подойти не успела. Охранник в форменном кителе и фуражке с козырьком сразу остановил ее.

– Назад! Нищим не подаем. Вон отсюда!

Кассандра забыла, что от нее разит помойкой. Может, ее вид в общем и мог бы внушить кому-то иллюзию, но куда денешь грязь и острый запах пота? Хотя, наверно, ее готический персонаж тоже не слишком вхож в подобные учреждения.

Кассандру затрясло: охранник нарушил зону ее личной безопасности, он к ней прикоснулся, и она едва совладала с желанием кинуться на него и укусить. Но сдержалась, кивнула, извиняясь, и пошла искать туалет, чтобы как следует почесаться. Она решила прийти сюда вечером, когда все сотрудники уже уйдут.

Кассандра наблюдала за дверью в страховое агентство, спрятавшись за кадкой с пальмой. Охранник хоть и оставался на посту, но увлекся беседой с уборщицей. Кассандра воспользовалась моментом и проскользнула незамеченной за дверь «Страхования будущего».

Толстый серый с розовым ковролин на полу заглушал малейший шум. Крошечные лампочки, утопленные в потолке, светились мягким светом, и в нем перламутрово поблескивала серо-розовая мебель. За широченным окном мерцал огнями Париж. Кассандра сразу увидела Эйфелеву башню, светящуюся полосу Елисейских Полей, Сену и освещенные мосты через нее.

На стене висел плакат «Страхование будущего. Здесь заботятся о будущем своих клиентов». На плакате: красотка в черных чулках, сидя на башне Монпарнас, смотрела в подзорную трубу, а из ее ярко-красных губ вылетал вопрос: «А вы? Как вы видите будущее?»

А я? Как я вижу будущее?

Кассандра Каценберг не знала, что она ищет, но чувствовала: здесь она может что-то найти. В коридоре появилась уборщица с тележкой. Кассандра спряталась за автомат с напитками. Уборщица исчезла из ее поля зрения, и тогда она принялась изучать помещение.

Девушка с большими светло-серыми глазами, оглядев несколько дверей, увидела на одной табличку «Д. Каценберг». Дверь была закрыта.

«б». Может быть, это он?

Кассандра попыталась повернуть ручку, но она не поддалась. Она вытащила из корзины твердую картонку, сунула в щель и отжала язычок. Ручка повернулась.

Кассандра вошла, закрыла за собой дверь и зажгла свет. Царящий в комнате хаос ошеломил бы любого, но не ее. На столе, сделанном из трех сдвинутых столов, громоздились ноутбуки. Разных размеров, открытые и закрытые. Центральное место в этой электронной свалке занимал компьютер с большим экраном. На полу вокруг столов змеились провода, валялись бумаги, обертки, носки, футболка, пластиковые стаканчики, коробки с остатками пиццы.

Кассандра принялась обследовать помещение. С особым вниманием она изучила пробковую доску с пришпиленными к ней газетными вырезками. Вырезка из профессионального журнала «Страхователи» с фотографией паренька с длинными волосами, падающими на лицо, показалась ей особенно интересной. Фотограф снял вручение пареньку награды. В парадном костюме мальчику было явно не по себе. Надпись под фотографией гласила: «Даниэль Каценберг. Работа юного гения удостоена награды».

Даниэль Каценберг. У нас одинаковая фамилия. Моим отцом он быть не может. Значит, он мой… брат!

Кассандра сняла фотографию, поднесла к настольной лампе и жадно в нее всмотрелась.

Лица никак не рассмотришь. Брат похож на мохнатую собачку, у которой не разглядишь ни глаз, ни ушек.

«Даниэль Каценберг, блестящий математик, недавно поступивший на работу в фирму «Страхование будущего», громко заявил о себе проектом «Вероятное». Его суперсовременная компьютерная программа позволяет улучшить отслеживание смертельных рисков для человека, застраховавшего свою жизнь. Если раньше отслеживать риски начинали спустя десятилетие, то, благодаря компьютерной программе Даниэля Каценберга, срок сократился сначала до пяти, а затем до двух лет.

«Я собираюсь довести этот срок до года, а возможно, и до шести месяцев», – заявил молодой гениальный математик. Его идея революционна и в то же время проста: он заменил привычную базу критериев числом около двадцати (пол, возраст, профессия, местожительство, курение, употребление алкогольных напитков и т. д.), на которую традиционно опиралось прогнозирование будущего, гораздо более обширной. Теперь базу составляют 7200 критериев, позволяя гораздо шире оценивать возможности, а значит, и предвидеть риски, которые грозят данному человеку в ближайшем будущем. База Каценберга включает в себя совершенно новые параметры: с одной стороны, личного характера – как психологические, так и физиологические, – с другой стороны, объективные, касающиеся политической и экологической обстановки».

Кассандра увлеклась чтением статьи.

«Вычислительная техника позволяет нам обрабатывать гигантские объемы информации, так почему бы службе страхования не воспользоваться ею? В настоящее время существующие программы не обрабатывают данных о смертельных рисках, грозящих людям, будь то эпидемия гриппа или война. Я предлагаю систему, которая учитывает максимальное количество факторов, угрожающих жизни, – заявил Даниэль Каценберг. Ученый уточнил: «В ближайшем будущем я собираюсь предоставить каждому человеку возможность узнать в любую минуту свои шансы на выживание или, если хотите, риск умереть, взглянув на экран мини-компьютера». Эксперты считают обещание молодого ученого научной фантастикой. Однако прибавим, что возможность предсказать смертельную опасность, грозящую человеку через полгода, изменит, по нашему мнению, не только режим работы страховых компаний».

Кассандра Каценберг взглянула на свои часы.

Полгода? Неужели он сумел превратить шесть месяцев в… 5 секунд?

Она продолжала изучать заметки и фотографии Даниэля Каценберга на доске. Ее взгляд упал на небольшой листочек, и ее словно ударило током.

«Она не знает, как пользоваться часами, и тут находит на доске бумажку с советом: включи главный компьютер. Совет ей кажется любопытным, тем более что бумажка, хоть и висит среди многих других, явно предназначена для нее. Она тут же вспоминает, что точно так же получила часы и к ней тоже обращались в третьем лице. Она включила компьютер…»

Что это там за шум?

Девушка с большими светло-серыми глазами услышала гуденье пылесоса, Уборщица чистит коридор и стукает щеткой в стены и двери.

Кассандра воспользовалась шумом и включила компьютер с большим экраном. На экране появилась надпись «Пробабилис». Мы наконец приручили будущее». И более мелким шрифтом внизу.

«Программа способствует устранению неточностей в прогнозах будущего клиентов компании».

Так. Это рабочая программа страховых агентов.

Кассандра ждет, что будет дальше. Выскакивает иконка: регистрация нового пользователя. Кассандра кликнула мышкой. Следующая иконка: введите пароль.

Ни адреса, ни даты рождения старшего брата Кассандра не знала, поэтому стала действовать наугад. Неудачно. И тут ее озарило. Она набрала «Кассандра».

Тут же открылась подпрограмма и появился текст.

«Привет, сестренка.

Если ты спрашиваешь, почему я выбрал твое имя для пароля, отвечу: я такой же, как ты, я тоже чувствую, что произойдет. Или, по крайней мере, стараюсь почувствовать. Послав тебе посылочку с одной-единственной буквой «б», я пробудил в тебе любопытство и желание прийти сюда. Если ты такая же, как я, то ты уже здесь. Включила компьютер и читаешь мое письмо. Мы с тобой одной породы, сестренка. Нам тесно в рамках обыденности. Мы не хотим смириться со скудным бескрылым существованием, какое нам навязывают. Они считают, что главное это покой. Но хуже нет, чем поддаться. Мне жаль, что не узнал тебя ближе. Продолжай свое расследование, и ты поймешь, как все произошло. Судьба наших родителей ужасна, но не будем смотреть назад. Невозможно ехать, глядя в зеркало заднего вида. Будем смотреть вперед. И оставаться бдительными.

Теперь у тебя есть помощник, твои часы с программой «Пробабилис». В часы вмонтирован навигатор, который передает в главный компьютер, где ты находишься. Есть в них датчик, фиксирующий работу твоего сердца. Постоянно собирая о тебе самую разнообразную информацию, система «Пробабилис» обрабатывает ее и определяет возможность для тебя выжить в ближайшие 5 секунд.

Система учитывает состояние твоего здоровья, психологический настрой, твои перемещения, действия, специфику окружающей среды, которую она считывает с ближайших к тебе видеокамер. Учитывает погодные условия, движение на дорогах, политические события внутри страны и в мире, загрязненность воздуха, землетрясения и любые другие природные явления.

«Пробабилис» – программа не только для профессионалов. Она может помочь выживать. Выясни сама все ее возможности.

Обнимаю тебя от всего сердца.

Брат, который с тобой не знаком и сожалеет об этом.

Даниэль».

«б», значит, брат. Моего брата зовут Даниэль.

Кассандра кликнула иконку «Войти», которая замигала внизу. Открылась еще одна подпрограмма. На этот раз вопросник: фамилия, имя, вес, возраст, профессия, адрес. На первый взгляд самая обычная анкета, которую заполняют в страховых агентствах.

Но дальше пошли необычные вопросы. Программу «Пробабилис» интересует все.

Антропометрические данные.

Предпочтения в пище.

Перенесенные заболевания.

Перенесенные операции.

Достоинства.

Недостатки.

Планы на будущее.

Лучшие и худшие воспоминания.

Страхи.

Кассандра заполняла графы одну за другой. Программа «Пробабилис» хотела знать, левша она или правша, умеет ли драться, страдает ли аллергией, хорошо ли видит.

Логично. Близорукий чаще других рискует попасть под машину. И глухой тоже.

Она ответила на добрую сотню вопросов, пока наконец не появилась иконка «Регистрация нового пользователя». Кассандра снова кликнула на «Войти».

На экране замигала надпись: «Поиск датчика». На экране часов закрутились стрелки, показывая, что они принимают сигнал. В надписи «Вероятность смерти через 5 секунд» изменилась цифра. Теперь она стала 13 %.

Так. Уже не 88 %. Неужели часы и вправду работают?

На экране компьютера появился текст:

«Примечание для Кассандры: 13 % – минимальный процент, норма. Нулевого никогда не бывает, так как всегда есть непредвиденная опасность: сердечный приступ или падение метеорита. До 50 % твоя жизнь в безопасности. Как только перевалило за 50 % – действуй, сестренка, незамедлительно!»

Кассандра задержала взгляд на цифре 13 %, мерцающей в конце фразы «Опасность умереть через 5 секунд».

Экран вдруг замерцал ярче, и цифра изменилась.

21%

Небольшая опасность. Даниэль меня уверяет, что до 50 % волноваться нечего. И все-таки, что случилось?

Дверь в этот миг распахнулась, на пороге появился охранник с револьвером в руке. Он уставился на Кассандру:

– Признавайся, воровка, что украла!

Кассандра ринулась вперед, оттолкнула охранника и помчалась по коридору.

Черт! Уборщицы ушли. Охранник, совершая обход, заметил под дверью полоску света. Видео в коридоре его зафиксировало, и «Пробабилис» меня предупредил. Смертельный риск. Может, из-за его револьвера?.. Но часы работают. Во всяком случае, в зоне, где есть видеорегистрация.

Охранник побежал за Кассандрой и стал быстро ее нагонять. Она, по счастью, успела юркнуть в лифт, который тут же закрылся. Замелькали этажи. Она вышла на первом, и тут же открылись двери второго лифта.

Этот не то что в книжном. Настоящий бультерьер.

– Что ты украла в кабинете?

Ему не объяснишь, что я приходила к брату и ничего у него в кабинете не брала. Он уверен, что немытая девчонка в лохмотьях приходит в офис, только чтобы украсть компьютер.

Кассандра выбежала на улицу. Но, как выяснилось, этот охранник относился к своим обязанностям всерьез. Он выбежал за ней следом. И к тому же, наверное, был спортсменом, потому что, несмотря на комплекцию, бежал быстро. Прохожие расступались перед Кассандрой. Тут охранник заорал: «Воровка! Держите воровку!» Любопытные замедлили шаг, они уже собрались в кучу, пришлось замедлить движение и Кассандре. Но она на втором дыхании молнией перескочила через улицу, когда машины уже тронулись. Охранник на такое не рискнул. Она обернулась, надеясь, что он оставит ее в покое.

Не тут-то было.

Сердце выскакивало у Кассандры из груди. Дышать было больно. Но охранник не отставал. Кассандре пришлось еще раз ринуться машинам наперерез, лишь бы выиграть несколько секунд. Она с легкостью обогнула грузовичок цветочного магазина, но не видела машины, которая ехала за ним. Кассандра неслась вперед, ей было не до часов, а на циферблате появилось сообщение: «Вероятность смерти через 5 секунд 89 %».

Кассандру подбросило вверх, сила удара оторвала ее от земли и отправила к небесам.

40

Ну вот, сейчас я умру. Но у меня ощущение, что я много чего еще не сделала в этой жизни. Нельзя сказать, что я оставлю какой-то след после своего пребывания на Земле. Всего-то и было, что несколько столкновений с идиотами и знакомство с четырьмя бездомными, которые устроили коммуну на свалке.

Еще я пыталась предупредить людей об опасности, которая им грозила, но мне дали понять, что никому нет дела до моих предупреждений и мне лучше замолчать.

41

Кассандра увидела коридор и в конце него свет.

Неужели это тот свет? Это что, рай?

Нет, она снова в Трое. В храме Аполлона. И троянка Кассандра в белой тоге тоже стоит рядом с ней.

– Теперь ты поняла, в чем наше проклятье: мы предупреждаем, но нас не слушают.

Старшая Кассандра грустно рассмеялась, и ее смех отозвался эхом под сводами храма.

– Это очень плохо? – спросила младшая Кассандра.

– Нет, не очень. Это, как бы тебе сказать? Это неудобно. В общем, все зависит от того, как ты сама к этому относишься.

– Мне трудно с этим смириться.

– Напраз в «Искуплении» пробовал тебе объяснить. Предсказания пугают людей, и в особенности, если они вдруг сбываются. Люди идут посоветоваться с астрологом, потому что им нравится ему не верить. Если предсказатель ошибся, людям спокойнее. Они чувствуют себя свободными, будущее не означает неизбежности. Но стоит им подумать, что будущее неотвратимо, они приходят в ужас. Осуществившееся предсказание означает, что где-то тикают невидимые часы. Что где-то записано все, что каждый делает.

Старшая Кассандра указала рукой на женщину и мужчину в белых одеждах, которые идут рука об руку.

– Мой брат Парис и гадюка Елена. Я предупреждала их. Но они не пожелали меня слушать. И вот, пожалуйста…

Жрица Кассандра повела рукой в сторону моря. На горизонте виднелось множество кораблей. Она печально вздохнула:

– Говорят: «Они смотрят, но не видят. Слушают, но не слышат. Знают, но не понимают», а я могу прибавить: «Знать будущее им неинтересно».

– Почему? Казалось бы, каждому должно быть интересно, что с ним произойдет.

– Нам с тобой интересно будущее, но большинство людей отворачивается, лишь бы не увидеть горизонт времени. Будущее их страшит. Они боятся увидеть беды, которые на них свалятся, и предпочитают ничего не знать. К тому же в конце любой дороги нас поджидает смерть. Нужно мужество, чтобы идти ей навстречу с открытыми глазами.

– Но люди обычно говорят, что они хотят знать будущее.

– Не слушай, что они говорят. Старайся понять, что они думают по-настоящему, в самой глубине, в своем естестве. Люди часто говорят не то, что думают. И делают не то, что хотят. Они помогают своим врагам и преграждают дорогу друзьям. Кусают руку дающего и целуют ту, которая бьет. Люди противоречивы и, чтобы понимать их, нужно принять их противоречивость. Если примешь, сможешь заглянуть к ним вглубь.

– Самые разные люди, и их много, говорят одно и то же.

Старшая Кассандра, шурша белоснежной тогой, приблизилась к младшей и шепнула ей на ухо:

– Заблуждение многих не становится истиной. – И прибавила: – Что бы ни случилось, не сдавайся.

– А мой брат?

– У твоего брата прозорливый ум.

– Я хочу с ним увидеться!

– Если хочешь увидеться, живи.

– А я могу умереть?

– В каждую секунду твоей жизни ты решаешь, что с тобой будет. Значит, решай.

– Я не хочу…

42

– …не хочу умирать!

Кассандра Каценберг открыла глаза и увидела медсестру в белом халате. Сестра смотрела на нее с улыбкой.

Я опять говорю вслух…

Кассандра почувствовала, что лежит на хорошей кровати, поняла, что комната с белыми стенами – больничная палата и что пахнет в ней антисептиком. А сама она пахла гелем для душа с лавандой. Значит, ее вымыли. Она лежала с датчиками на груди, а на столике мерцал экран.

Медсестра посмотрела на экран, потом с улыбкой на Кассандру:

– Вам страшно повезло, ни одного перелома, несколько неопасных ушибов. Но сейчас вам нужен покой. Очень скоро вас выпишут.

«Пробабилис» следит за мной.

– А где мои вещи?

Медсестра вручила Кассандре зеленый пластиковый пакет. Девушка торопливо перебрала его содержимое и нашла часы. Нажала кнопку, загорелся экран и появилась надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд 19 %».

На 6 % процентов больше нормы. Наверное, из-за ушибов. Но до 50 % далеко. Все идет отлично.

– Мы не знали, когда вы придете в сознание. С вами хочет поговорить один полицейский. Я могу его пригласить?

Кассандра кивнула, и высокий мужчина в бежевом плаще вошел в палату. Кассандра поспешно засунула часы в зеленый пакет.

– Добрый день, мадемуазель. Вам лучше? Я так рад, так рад, что обошлось без серьезных травм. Я очень за вас переживал. Меня зовут Пелисье, инспектор Пьер-Мари Пелисье.

Двойное имя, наполовину женское. Хороший знак. Он тоже похож на какого-то актера. Сейчас не соображу какого.

Полицейский деликатно уселся на краешек кровати и положил на столик букет цветов и коробку шоколадных конфет. Кассандра вдруг сообразила, что есть ей совсем не хочется. Наверное, из-за капельницы, глюкоза капля за каплей попадала прямо в кровь.

– Все беды позади, – объявил полицейский.

Он порылся у себя в кейсе и продолжил:

– Вас записала видеокамера. Администрация книжного магазина хотела подать жалобу, но я их отговорил и возместил им убыток. А когда увидел, что с вами нет этой книги, позволил себе купить вам новую.

Полицейский протянул ей «Проклятие Кассандры» со знакомой обложкой: женщина в белой тоге сидит на золотом троне и вокруг руки у нее змея.

– У нее такое же имя, как у вас, Кассандра. Ясное дело, вы ею заинтересовались. Теперь эта книжка ваша. Хорошо, что вы интересуетесь греческой мифологией, она очень, очень информативна. А лично я очень хочу быть вам полезным. Я ознакомился с вашим досье. Тяжелые переживания, ничего не скажешь. Одно покушение в Египте чего стоит. Но поверьте, мы сделаем все возможное, чтобы обеспечить вам покой и безопасность.

Девушка с большими светло-серыми глазами смотрела на полицейского, недоуменно хмуря брови.

– Как гласит народная пословица: «И беда устает в один дом ходить».

ОПЯТЬ пословица. Но эту я не слышала. Орландо прав: пословицами пользуются лентяи, которым не охота формулировать собственные мысли. Готовые фразы то же, что наркотики. Ни в коем случае не буду запоминать.

– Почему я?

Между прочим, неплохая надпись на надгробии.

Полицейский, похоже, удивился ее вопросу.

– Да потому что вы не абы кто и прекрасно это знаете.

Если бы я знала, кто же я?..

– Дочь столь значительной персоны заслуживает особого внимания.

Дочь значительной персоны? Если бы я могла хоть что-то вспомнить о своем детстве…

Полицейский продолжал:

– Я приложил особые усилия, чтобы как можно раньше повидать вас. И все вам рассказать. Мне кажется, что я видел вас после того, как вы убежали из интерната «Ласточки».

Должно быть, он светил фонарем из окна полицейской машины, когда я пряталась за платанами возле свалки. На вид он совсем не злой. Этимологически «злой», наверно, от «зелья».

– Вы намучились за последнее время. Но теперь все позади. Все опять в полном порядке.

Полицейский внимательно посмотрел на Кассандру и улыбнулся.

– Знаете, почему мне захотелось вас разыскать? У нас была кошка, рыжая, с белым сердечком на мордочке. Дети ее обожали. Как-то почтальон принес нам посылку, мы открыли дверь, и она выскочила на площадку. Обычно она обходила площадку и возвращалась, но на этот раз она вслед за почтальоном вбежала в лифт, пошла за ним и оказалась на улице. Мы с сыном побежали за ней, звали, но она не обратила на нас внимания, бежала и бежала по улице.

Полицейский глубоко вздохнул.

– Сын обожал ее, но она предпочла приключение нашей любви. Может, ей захотелось открыть для себя мир, кто знает? Теперь она, верно, голодает и холодает. Мы развесили в нашем квартале объявления, но, сами понимаете, кошки бегают быстро, и потом, она, конечно, одичала. А может, ее кто-то взял к себе за красоту. Или, что самое худшее, она попала в лабораторию и на ней проводят опыты.

Боюсь, что я знаю, где ваша кошечка.

– Конечно, она могла себя чувствовать несчастной, сидя запертой в четырех стенах. К тому же мы ее стерилизовали, так что единственное ее развлечение было катать клубки шерсти. Но за свободу приходится очень дорого платить. Если наша кошка не попала под машину, если ее не разорвали бродячие собаки, ей все равно пришлось трудно: она не охотница. Я не представляю себе, как она ловит мышей или крыс после того, как всегда ела сухой корм, причем не любой. Она выбрала для себя с куриной печенкой. Не представляю, где она найдет себе убежище от дождя и холода. Я до сих пор надеюсь, что кто-то придет и принесет ее нам. Она ведь убежала в ошейнике, на нем было написано ее имя.

– И как же звали вашу кошечку? – поинтересовалась Кассандра.

– Либерти Бель. А почему вы спросили?

Неужели я подумала, что Жанна? Но это же не кино. Мир вовсе не так тесен.

– Просто так. Я уверена, что вы ее найдете.

Как нашли меня.

Полицейский достал блокнот и что-то записал.

– Я хочу задать вам несколько вопросов. Это для моего отчета. Что вы делали в страховом агентстве?

– Искала брата.

Полицейский удивленно взглянул на Кассандру.

– Брата? Вы искали брата?

– У меня не было от него вестей…

Никогда…

– Очень давно.

Лицо Пьер-Мари Пелисье выразило озабоченность.

– Разумеется. Я и сам мог бы догадаться. Даниэль Каценберг, юный гений, он ваш брат?

Они знакомы.

– Вам еще раз повезло. Это я занимался данным несчастным случаем.

Кассандра в испуге привстала, но проводки и датчики не пустили ее. Она сморщилась от боли.

– Не только вы попадаете в аварии. С вашим братом вышло посерьезнее. Похоже, что у вас это семейное.

– Что с ним случилось?

– Он прыгнул с башни Монпарнас, а она, как известно, двести десять метров высотой.

Кассандра похолодела.

Его больше нет.

– Вы не поверите, но падение смягчил пенопласт, грузовик с ним остановился на красный свет как раз там, куда он падал. Счастливое совпадение обстоятельств. Если бы я лично не составлял протокол, я бы сказал, что такое невозможно.

Даниэль спасся. Мой брат жив.

Инспектор Пелисье понурил голову.

– Но грузовик, который его спас, сгорел дотла. Он находился посреди площади в тот момент, когда из противоположной улицы ринулся поток машин. В него врезалась цистерна с легко воспламеняющейся жидкостью. Последовал взрыв.

Даниэля нет в живых.

Кассандра прикрыла глаза.

– Но… ему удалось спастись.

Он что, издевается надо мной?

Инспектор Пьер-Мари Пелисье достал из кармана часы, точь-в-точь похожие на часы Кассандры. Циферблат был разбит.

– Мы нашли только вот это. Я храню их как память.

Даниэль сделал двое часов. Для меня и для себя.

– Можете мне не верить, но, когда мы их нашли, они еще работали. На циферблате была надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд…» И знаете какая стояла цифра?

Он немного подождал, дожидаясь ответа Кассандры, но она молчала.

– Девяносто восемь процентов!

Рассказ доставлял инспектору огромное удовольствие.

– Мы просматривали записи видеокамер на перекрестке, и на них было видно, что ваш брат спрыгнул с грузовика за несколько секунд до столкновения и взрыва. Он словно бы предвидел, что случится в ближайшие секунды.

Молодец Даниэль! Девяносто восемь процентов не сто!

Он знал, что у него есть два процента вероятности выжить. И он сделал все возможное, чтобы использовать эти два процента!

Полицейский снова заговорил, поглаживая разбитые часы.

– Даниэль чудом спасся, но в этой аварии три человека погибли и пять были ранены. Мы завели дело. По моему мнению, ваш брат должен был предстать перед судом, он нарушил общественное спокойствие. Я убежден, что в случившемся есть и его доля вины.

Пелисье передернул плечами:

– Но ясное дело, Даниэль – сын такого человека! Мы получили распоряжение и закрыли дело.

Полицейский наклонился и шепотом сказал Кассандре:

– Хотите знать, что я думаю? Я думаю, что ваш брат сделал все это специально. Он организовал эту аварию, чтобы проверить, как действуют его часы, предсказывающие опасность. Грузовик с пенопластом оказался в нужную минуту в нужном месте. Это не могло быть случайностью. Так было задумано. Когда я вел следствие, я выяснил, что водитель грузовика тоже работал в «Страховании будущего», фирме, где работал ваш брат. О какой случайности тут можно говорить? Другое дело, что Даниэль не предвидел цистерны с легковоспламеняющейся жидкостью. Этот водитель уже был против него.

Кассандра лежала молча. Полицейский в бежевом плаще просмотрел свои записи.

– Значит, книгу вы взяли из-за имени древней героини. В бюро страхования пришли из-за брата. Видеокамера зафиксировала, как вы пролезли на свалку. Нам известно, что на свалке живут… Как бы это поточнее сказать… албанцы-мафиози, цыгане и бомжи. Вам кто-нибудь из них попадался? Вы подвергались насилию? Мы пока не будем отправлять вас на экспертизу с целью выяснения, не подверглись ли вы сексуальному насилию. Мне будет достаточно ваших слов.

Девушка с большими светло-серыми глазами отрицательно покачала головой. Инспектор, похоже, остался доволен.

– Спасибо за содействие, мадемуазель Каценберг. Я уверен, что с этой минуты череда кошмаров для вас закончилась и все пойдет как нельзя лучше. Если вам понадобится помощь, не стесняйтесь, звоните. Вот номер моего мобильного.

Инспектор Пелисье вручил Кассандре свою визитную карточку. Вежливо попрощался и направился к двери. У порога обернулся и сказал:

– Уверен, что вас порадует чтение о приключениях вашей знаменитой тезки.

Кассандра долго лежала, глядя перед собой, размышляя о драгоценных сведениях, какие сообщил ей инспектор. Потом она раскрыла наугад книгу и прочитала:

«…она хотела сказать своему брату, чтобы он не ходил туда. Но Парис не желал никого слушать. Он был твердо убежден, что знает все обо всем и только он понимает, что нужно делать. У Кассандры вновь было видение, и она сказала…»

– Мадемуазель Каценберг, к вам еще один посетитель. Думаю, ваш родственник, – сообщила медсестра.

Даниэль?

– Его зовут господин Филипп, а фамилия очень сложная, что-то вроде Падипикас.

Пападакис.

Кассандра в один миг соскочила с кровати. Одним движением руки сбросила все датчики, что соединяли ее со следящими за ее состоянием аппаратами. Выскочила из палаты в пижаме и помчалась по коридору.

Больные равнодушно смотрели на нее, зато санитарки побежали ловить. Кассандра распахивала по дороге все двери в поисках пустой палаты, вбежала в ванную и спряталась под умывальник.

Под умывальником ей стало спокойнее.

Обожаю прятаться за шкафом и под раковиной.

Она посидела, успокоилась и вылезла из своего убежища. Теперь она пустилась в обратный путь, столкнувшись по дороге с тележкой, везущей простыни.

Кассандра увидела дверь на улицу, но возле нее столпились сестры, не собираясь ее выпускать.

– Она с приступами паранойи! Может быть опасна! Осторожно! – предупредила одна из сестер.

Со всех сторон уже бежали мужчины в белых халатах. В конце концов Кассандру скрутили, хотя она яростно царапалась и кусалась. Игла шприца вонзилась ей в руку, как жало, ноги у нее стали ватными, и она потеряла сознание.

43

Старшая Кассандра сидела под сенью Дерева Времени и читала книгу. В небе сияло солнце. Легкий ветерок шевелил траву. В ветвях щебетали невидимые птицы.

На обложке книги виднелось название «Превратности судьбы Кассандры Каценберг».

Девушка робко приблизилась к жрице в белой тоге. Троянка заметила гостью и отложила книгу.

– Ты не заставила себя долго ждать. Глава, которую я прочитала, была короткой, всего в одну страничку. Теперь ты спишь два раза в день, и мы встречаемся через два сновидения.

– Вы на самом деле жили в Трое или вы только легенда?

– Это не имеет никакого значения. Твое воображение наделило меня жизнью. И вот мой следующий урок. Запомни его. «Реальность – то, во что веришь».

Девушка постаралась вникнуть в смысл сказанного, вобрать его в себя. Потом спросила:

– А что есть кроме моей веры?

– Веры других. История прошлого, история будущего. Все рождается от чьей-то мысли, идеи. А Вселенная работает над тем, чтобы воплотить возникший сценарий.

Девушка с большими светло-серыми глазами пыталась освоиться с новой для нее мыслью.

– Кто знает, возможно, Гомер вообразил Одиссея. Возможно, Платон вообразил Сократа. Апостол Павел вообразил Иисуса Христа, – вновь заговорила старшая.

– Но в любом случае, не я придумала взрыв на химическом заводе!

– Кто знает… – Старшая Кассандра рассмеялась. – Нет-нет, я пошутила. Ты ведь даже не знала, что этот завод существует.

– Значит, все-таки есть нечто реальное и помимо наших верований, представлений, пожеланий, устремлений?

Старшая мягко повела рукой, вокруг которой обвилась змея.

– Мне тоже хочется в это верить.

Кассандра из прошлого улыбнулась. Современная Кассандра нахмурилась.

– Я не желаю знать будущее. Хочу, чтобы меня оставили в покое!

– Разве у тебя есть выбор? Разве он был у меня? У меня была возможность видеть будущее, мне ее подарили. Но возможности отказаться от подарка у меня не было.

– Почему нет такой возможности? А если, даже что-то зная, я буду молчать?

– Ты будешь очень страдать.

– Когда я говорю, я тоже страдаю. Разве нет?

– Мы с тобой играем в игру, в которой мы всегда в проигрыше.

– И как она называется?

– «Я – ясновидящая».

– Да уж, ясновидящая.

– Хочешь, я скажу тебе, в чем наше главное несчастье?

Старшая Кассандра наклонилась к девушке и тихонько прошептала ей на ухо:

– Знать и не иметь возможности убедить других – мучительно, но еще мучительнее не знать и жить, как живут все вокруг.

Старшая поиграла со змеей и продолжила:

– Люби свой дар.

Она грозно взглянула на девочку:

– Люби, или ты его утратишь.

– А чем он мне поможет?

– Он поможет тебе узнать, кто ты есть на самом деле. А другой цели в жизни нет.

Голос жрицы зазвучал громче и обрушился на Кассандру, как гром:

– Цель одна: узнать, кто ты есть!

44

Ресницы затрепетали.

Кассандра открыла глаза и увидела совсем рядом лицо директора интерната «Ласточки».

Нет, не может быть…

Она видела его синевато-серый галстук и перстень-печатку с лошадиной головой в короне. Она чувствовала запах мужской туалетной воды и запах пота.

Кассандра вдруг поняла, что лежит уже не в больнице, а в лазарете интерната «Ласточки». Она хотела встать, но обнаружила, что ее запястья привязаны к кровати ремнями.

Филипп Пападакис улыбнулся и протянул девочке что-то очень странное: прозрачный стакан, перевернутый на тарелку. В стакане гудела и металась пчела.

Директор школы наблюдал за мечущимся насекомым.

Пчела ударялась о прозрачную непроходимость. Директор поднес стакан к глазам Кассандры.

– Ты знаешь о существовании «синдрома пчелы»?

Кассандра отрицательно помотала головой, не отрывая глаз от бьющегося под стаканом насекомого.

– Как видите, мадемуазель Каценберг, наши занятия не закончились. В прошлый раз я объяснил вам значение вашего имени, теперь объясняю смысл ваших поступков.

До девочки вдруг дошло, что этот очень неприятный ей человек действительно многое ей открыл.

Враги, возможно, учат нас лучше, чем друзья.

Пападакис пощелкал по стакану, где билась пчела.

– Мне тогда было девять лет. Вместе с другими ребятами я завтракал в саду, полном цветов. И вдруг на наш сладкий пирог села пчела и принялась им лакомиться. Ребята перепугались, закричали, боясь, что пчела их укусит. И тогда один мальчик, который хотел вызвать у всех нас, и в особенности у девочек, восхищение, воспользовался моментом, когда пчела переползла на крошку, и накрыл ее стаканом. Точно так же, как я сделал сейчас.

Пападакис опять пощелкал по стакану, мгновенно возбудив беспокойство пчелы.

– Наш товарищ, заточив пчелу в стакан, решил, что это слишком ничтожное для нее наказание. Он взял ложку и стал бить по стакану. Резкий неприятный звук, должно быть, был в стакане еще оглушительней. Пчела обезумела, а я…

Филипп Пападакис сильно забарабанил пальцами по стакану. Пчела заметалась.

– Я подумал, что не надо мучить пчелу, нужно отпустить невинное создание на свободу.

Директор смотрел на Кассандру и ангельски улыбнулся:

– Слово не разошлось с делом, я поднял стакан. И что же? Пчела тут же набросилась на меня и пребольно укусила в руку. Еще хуже было пчеле. Как вам известно, в отличие от шершня у пчелы на жале есть зазубрины. Когда, укусив, она собирается улететь, застрявшее жало вытягивает из нее внутренности.

Эти слова звучали очень горько.

– Мучилась пчела. Мучился я. И все потому, что я проявил великодушие. Пчела поступила глупо, она укусила руку, которая ее освободила. Пчела поплатилась за свою глупость смертью. У меня боль прошла, но благодаря ей я хорошо усвоил полученный урок.

Директор пошарил рукой среди вещей Кассандры, лежавших на стуле.

Только бы не забрал мои часы «Пробабилис»!

Он вытащил книгу «Проклятие Кассандры».

– Неблагодарность – вот главная беда этого мира. Беда Кассандры троянской в том, что она не пожелала отблагодарить Аполлона. Беда несчастной пчелы в том, что она не сумела быть мне благодарной за свободу. И вы тоже укусили меня, когда я желал вам только добра. Разве не так?

Директор отвернулся от Кассандры и посмотрел в окно лазарета.

– В истории множество подобных примеров. Возьмем хотя бы Людовика Четырнадцатого. Он разорял страну, строив себе дворец в Версале, ведя дорогостоящие и бесполезные войны, большую часть которых проиграл. Он утопал в немыслимой роскоши и презирал своих подданных. Народ голодал, страна обнищала. Однако Людовик Четырнадцатый считается замечательным государем, «королем-солнце». Он сам себя так называл, и историки охотно с ним согласились. Его наследник, Людовик Пятнадцатый, обнаружив, что казна пуста и страна корчится в агонии, пальцем не пошевелил и передал все проблемы своему сыну, ставшему Людовиком Шестнадцатым. Этот Людовик решил, что нужно все-таки залатать пробоины, нанесенные дедом. Людовик Шестнадцатый стал принимать меры, которые могли бы улучшить жизнь народа. Он решил обложить налогами аристократов, которые до этого их не платили. Он ввел «Тетради жалоб», где каждый его подданный вне зависимости от сословия имел право сообщить о своих личных обидах и нуждах. Он первым в мире заинтересовался мнением народа. Но никто не увидел в нем новатора, каким он являлся на самом деле, а его прозорливость и щедрость расценили как слабость и уступчивость. Он закончил свои дни, как известно, на эшафоте. Ему отрубили голову при всеобщем одобрении того самого народа, которому он так хотел помочь.

Директор выглядел очень огорченным.

– Неблагодарность правит миром.

Филипп Пападакис взглянул на стакан с жужжащей пчелой.

– Как нам поступить с этой пчелкой? Конечно, я мог бы опять ее выпустить на свободу, но теперь я знаю, что по невежеству и неблагодарности она укусит меня, причинит мне боль и погибнет сама. Что ты думаешь об этом, Кассандра?

Он обратился ко мне на «ты».

Девушка с большими светло-серыми глазами ничего не ответила. Директор покачал головой, потом приподнял стакан. Но прежде, чем пчела успела улететь, он раздавил ее с хрустом на тумбочке у изголовья кровати. Кончиками ухоженных пальцев он приподнял полосатое, черное с желтым, существо и поднес его к глазам Кассандры. На лице у него появилась гримаса, и он стал еще больше похож на актера Дональда Сазерленда.

– Вот, что я должен был сделать в самый первый раз. И это единственное правильное решение. Прекратить страдания пчелы. Я считаю, что не должно вторгаться в существующий миропорядок и спасать других вопреки их воле.

Пападакис взял в руки книгу «Проклятие Кассандры» и задумчиво посмотрел на обложку.

– Стало быть, я сумел пробудить в тебе интерес к твоей античной тезке. А ты знаешь, как кончилась ее жизнь? Кассандра хотела помешать своему брату Парису жениться на Елене. Но Елена была так хороша собой, что троянцы возгордились тем, что Парис привез такую красавицу.

Директор внезапно приблизил свое лицо к лицу Кассандры почти вплотную. Девушка с отвращением отпрянула.

– Я люблю трудности, – объявил Пападакис с улыбкой. – А ты ведь трудная девушка, не так ли? И это естественно. Когда знаешь, кто ты на самом деле…

– Кто я? – спросила Кассандра.

– Наконец-то ты подала голос! Как пчела, что забилась о стекло. Знаешь, Кассандра, твое имя лишь первый намек, позволяющий приблизиться к твоей тайне. Чтобы двигаться дальше, нужно заглянуть в твое прошлое.

Директор положил книгу на тумбочку и раскрыл свой кейс.

– Я заинтересовался всерьез твоим весьма необычным случаем. Вполне возможно, ты совсем не случайно владеешь этим своим, как бы это сказать, даром. Нет, вовсе не случайно. Может быть, некий Аполлон пожелал, чтобы у тебя возникали видения? Бог или человек, обладающий властью, решил подарить тебе редкий талант? Но ты об этом забыла. Или кто-то пожелал стереть это из твоей памяти.

Теперь Кассандра жадно слушала директора, а он поглаживал ее плечо, потом шею.

Он нарушил зону моей безопасности. Но я удержусь, стисну зубы. Я хочу узнать…

Кассандра сдерживалась изо всех сил.

– До чего же ты горда, маленькая пчелка! И это мне нравится. Несмотря на боль, которую ты мне причинила, – тут директор показал на свое все еще забинтованное ухо, – я буду с тобой добр. Дам тебе то, чего ты так жаждешь: следующее указание.

Я слушаю.

Директор бросил на пол мертвую пчелу и раздавил ее каблуком.

– Но… я задам тебе вопрос. Слушай меня внимательно: ты знаешь, кем были твои родители?

В эту минуту в лазарет вошла медсестра, увидела, что директор утомил больную. Суровым тоном она попросила завершить свидание. Филипп Пападакис тут же поднялся.

– Завтра мы будем спокойнее и пойдем дальше, – пообещал он.

Медсестра смерила его подозрительным взглядом.

– Попрощайтесь с ней, месье, ей пора отдыхать, – произнесла она настойчиво и положила прохладную руку на лоб Кассандры.

Директор направился к двери, но тут его внимание привлек зеленый пластиковый пакет.

– А это что такое? – осведомился он.

Он достал из него часы, внимательно осмотрел и с усмешкой прочитал надпись.

– «Вероятность смерти через 5 секунд 21 %». Штучка из посылки, которую я тебе передал, не так ли?

Девушка замерла и не сочла нужным отвечать. Пападакис колебался. Ему очень хотелось забрать у Кассандры часы, но немигающий взгляд сестры мешал ему это сделать. Он опустил часы обратно в пакет.

– По моему мнению, они приносят несчастье. До завтра.

Он вышел из лазарета, оставив приоткрытой дверь. Кассандра слышала его шаги, удаляющиеся по коридору.

– Развяжите меня, – попросила Кассандра.

– Давайте будем рассудительны, мадемуазель Каценберг. Вы поранили вашу соученицу, лишили мочки уха директора, нанесли ущерб больнице, в которой лежали. Я уверена, что в настоящее время самое важное для вас это покой.

Сестра измерила ей пульс, положила в рот таблетку и поднесла стакан с водой, сказав, что лекарство поможет уснуть. Потом она погасила верхний свет, оставив гореть ночник, и сказала:

– Спокойной ночи, мадемуазель.

Медсестра вышла.

Кассандра, решив, что достаточно выспалась днем, выплюнула успокоительное. Она лежала на спине с привязанными руками и смотрела на потолок. Ей бы очень хотелось посмотреть на часы, чтобы знать, что ей грозит. Но подарок брата снова затаился на дне пакета, и она никак не могла его достать.

Теперь без своих часов она чувствовала себя беззащитной.

Во власти непредвиденного.

Время тянулось медленно. Неожиданно дверь стала медленно приоткрываться. Нет, это не Пападакис и не медсестра. Меньше ростом, тоньше.

Виолена.

Кассандра могла бы защититься, но она была привязана. Она хотела закричать, но Виолена затолкала ей в рот тряпку и вытащила скальпель.

– Око за око, зуб за зуб, – объявила Виолена.

Кассандра различала у нее на щеке и на шее глубокие царапины. Они так и не зажили. Острое лезвие приближалось к ее щеке. Кассандра опустила занавес ресниц.

45

Странно, что время от намерения до действия тянется очень медленно. Сколько же времени дотягивается скальпель до моей щеки? Или у меня изменилось восприятие времени? И я проживаю настоящее в замедленном темпе?

Нет, не Виолена действует медленно, это я думаю очень быстро. В ускоренном темпе.

Мне пора действовать. Дать ей второй урок.

Хотя она никогда мне не скажет «спасибо».

46

Все произошло в мгновение ока. Зрачки Кассандры сузились и выбрали цель.

Она сбросила простыню и одеяло, ноги оказались на свободе. Она зажала между коленок голову Виолены и резко опрокинула ее назад. Отпрянув, Виолена выронила скальпель на кровать. Кассандра сжимала противницу все крепче, та отбивалась, стараясь высвободиться. Кассандра, воспользовавшись длиной ремня на правой руке, дотянулась до скальпеля. Не отпуская Виолены, она разрезала ремень на левой руке. Потом освободила правую руку. Теперь она уже обеими руками схватила противницу, прижала ее к кровати, сунула в рот кусок простыни, чтобы не кричала. Кассандре удалось заломить ей обе руки и связать их теми ремнями, которыми она была связана сама, хотя Виолена брыкалась и отбивалась. Кассандра замотала ее в простыню, потом отрезала шнуры от жалюзи и крепко привязала Виолену к кровати. Она хотела быть уверена, что та раньше времени не поднимет тревогу.

Еще раз проверила кляп.

– Ничего личного, – объявила она Виолене. – У меня просто важные дела, и мне пора ими заняться.

Виолена судорожно дергалась, но ничего не могла поделать. Из-под кляпа слышалось жалобное мычанье.

Виолена не исключение, люди в большинстве своем вовсе не злые, они просто не понимают, что на самом деле происходит, и не ставят себя на место другого человека.

– Будешь сильно брыкаться, шнурки сдерут тебе кожу. Мне жаль, что они такие тонкие и жесткие. Но других я не нашла.

С другой стороны, кто бы мог поставить себя на мое место и почувствовать то, что чувствую я?..

Кассандра поцеловала в лоб поверженную противницу, но та пришла от ее поцелуя в бешеную ярость.

С именем, где насилие сочетается с ненавистью^[4], судьба не может быть легкой. В общем-то, прав, наверное, Пападакис, имя скорее всего запускает тайную программу, заложенную у нас в мозгу.

Кассандра с удовольствием надела на руку свои часы и посмотрела на циферблат: «Вероятность смерти через 5 секунд 19 %».

Оставив Виолену на постели в лазарете, Кассандра в пижаме проскользнула в школьное помещение интерната. Девять часов вечера, в школе ни души. В коридоре горит только лампочка сигнализации. Осторожно, на цыпочках Кассандра отправилась в кабинет директора.

Прямо за дверью в кабинете находится шкаф с личными делами учеников. Кассандра перебрала папки и нашла свою. На обложке большими буквами написано «КАССАНДРА КАЦЕНБЕРГ», а внизу буквами помельче: «Эксперимент 24». В правом углу обведенная квадратом цифра 9 и два восклицательных знака.

Кассандра увидела и еще одну папку, тоже с фамилией Каценберг, но имя стояло – Даниэль. Внизу: «Эксперимент 23», а цифра была 7 и один восклицательный знак.

Мой брат тоже здесь учился. Эксперимент 23 и эксперимент 24. Мы с братом, значит, подопытные? А что означают цифры 7 и 9?

Кассандра взглянула на часы. 20 %. Процент увеличился, наверное, из-за сердцебиения, она разволновалась.

В личном деле никаких интересных сведений не оказалось. Зато она нашла адрес родительского дома, который напрочь позабыла.

В этом же шкафу она нашла еще жестяную коробку и открыла ее с помощью ножа для разрезания бумаг. В коробке лежали деньги, 170 евро. Кассандра забрала их и сняла со спинки кресла куртку директора, надела ее и с теми же предосторожностями вернулась в лазарет.

Взглянула на кровать, Виолена лежала и молчала. Кассандра вылезла в окно на улицу. Побежала по тротуару. Махала проезжавшим такси, пытаясь остановить.

Шоферы проезжали мимо, босая девчонка в пижаме и куртке казалась им лунатиком или сумасшедшей. И все же один остановился, заскрипев тормозами. Водитель опустил стекло и спросил без церемоний.

– А как у вас с деньгами?

Кассандра показала пятьдесят евро. Шофер открыл заднюю дверь, и Кассандра уселась в машину, потом назвала адрес дома своих родителей, который списала себе на бумажку.

Со вздохом облегчения она откинулась на спинку. Зрительница, вокруг которой наконец-то задвигались декорации.

47

Интересно, что я там увижу?

Почему я не помню своего детства?

Что же случилось с моим братом? Все же нужно быть человеком из ряда вон, чтобы прыгнуть по своей воле с башни Монпарнас, рассчитывая на коллегу, который в последнюю минуту смягчит падение!

Инспектор сказал, что высота башни двести десять метров.

Кассандра вспомнила урок физики и формулу, по которой рассчитывается время свободного падения тела.

Время равняется квадратному корню из дроби, где в числителе удвоенная высота, а в знаменателе ускорение свободного падения. Значит, Даниэль падал шесть целых и пятьдесят четыре сотых секунды. Практически семь. У него было семь секунд на размышление. Наверняка он смотрел на часы, где все время менялись проценты. Кажется, времени мало, но на самом деле вечность.

Процент повышался с каждым этажом. За семь секунд можно пожалеть о своем решении, можно испугаться, можно умереть от страха.

Но Даниэль не боялся. Если он отважился на такой прыжок, значит, он бесстрашный.

Даниэль летел со скоростью триста километров в час.

Ему, наверное, было холодно. Встречались птицы. На него смотрели люди, которые стояли у окна и любовались Парижем.

И конечно, он думал, будет ли его коллега на нужном месте в нужную минуту.

48

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида на свою босую пассажирку в пижаме. Она, похоже, задумалась.

– Простите меня, милая барышня, я принял вас за бомжиху. Но вы, скорее, студентка, не так ли?

Шофер был седым усатым мужчиной в потертой вельветовой куртке. В машине у него висела иконка Святого Георгия, ветка приморской сосны, остро пахнущая смолой, и фотография некрасивой женщины с бородавками и немецкой овчаркой с высунутым языком.

– С тех пор, как в моду вошло рванье, не отличишь барышню от бомжихи. Да и бомжи сильно помолодели. Лично меня тошнит от босяков. Они для меня как грязь и фекалии, которые портят наш Париж в глазах туристов. Хотите знать, что я про все про это думаю?

Нет, совсем не хочу.

– Нам нужно набраться храбрости и избавиться от всех бомжей. Хотя по взглядам я левый, член профсоюза и на выборах голосую за коммунистов.

Шофер поправил зеркальце, чтобы лучше видеть Кассандру.

– Но я предпочитаю смотреть правде в глаза. Бомжи – это отбросы, они вредны для нации, они переносят болезни, они агрессивны…

Кассандра углубилась в свои мысли, и шофер продолжал говорить в пустоту.

Болезнь. Интересное слово. Раньше говорили «болесть». Этимологически – боль есть. Нищие чувствуют боль постоянно. Как они могут выздороветь?

Шофер был страшно доволен, что нашел слушательницу.

– Я побывал в Москве в эпоху Сталина, когда Россию крепко держали в руках. И могу вам точно сказать, в ней не было ни одного бомжа. Их всех отправили в трудовые лагеря в Сибирь. И знаете, милая барышня, я считаю, что и во Франции было бы совсем неплохо отправить всех лентяев на работу. Например, куда-нибудь в деревню. У нас в деревнях не хватает рабочих рук, а эти паразиты просиживают скамейки в городских парках. Да я уверен, что они почувствовали бы себя счастливыми. Распорядок дня. Начальник. Задание.

Кассандра молчала. Ей не терпелось добраться до места.

Они выехали из Парижа, миновали окружную и попали в восточное предместье. Стеклянные здания Дефанс уступили место обычным многоэтажкам Курбевуа, потом свои права заявила природа, и машина покатила по лесопарковой зоне.

Оставив позади окружную, они ехали сначала по национальному шоссе, потом региональному, потом коммунальному, пока не свернули на грязный проселок. Выцветший указатель обозначил название деревни.

– Вы уверены, что хотите выйти именно здесь, милая барышня? Здесь, знаете ли, диковато. Если хотите, я отвезу вас в приличную гостиницу, здесь неподалеку.

Кассандра не ответила и протянула шоферу 50 евро. Он отдал ей сдачу и протянул руку за чаевыми. Кассандра открыла дверцу, вылезла из машины и невольно вздрогнула, почувствовав, босыми ногами холодную землю.

– А на чай? Или с человеком по-собачьи?

Этимологически «чаевые» от чая. Они для того, чтобы пить чай. Думаю, тебе, дяденька, никакой чай не поможет. Не подобреешь.

Кассандра двинулась вперед, даже не оглянувшись. Водитель, прежде чем уехать, крикнул ей вслед: «Скупердяйка!» Кассандра не обратила на него внимания. Она рассматривала дом, перед которым стояла.

49

Значит, это здесь.

Почему я ничего не помню?

Даже пытаться не стоит: не помню, и все.

Не помню этого дома. Не помню брата. Не помню родителей.

Помню только Египет. И взрыв. Можно подумать, что это и есть момент моего рождения.

Наверное, я пережила шок. Катастрофа стерла всю мою жизнь до тринадцати лет.

50

Темный дом при лунном свете выглядел зловеще. Его окружала высокая, теперь ржавая ограда. Судя по табличке с молнией, она когда-то находилась под током. Но не теперь.

Чтобы так серьезно охранять свой дом, нужно очень бояться грабителей. Почему их боялись мои родители?

Прежде чем двинуться вперед, Кассандра внимательно осмотрела ограду. Увидела еще одну табличку: дом продается и телефон агентства недвижимости. Табличка покривилась, покрылась грязью и мхом. Можно подумать, что агентство в незапамятные времена сильно завысило цену. Или дом отпугивает покупателей?

Кассандра стала вглядываться в калитку, силясь хоть что-нибудь припомнить. Но старалась напрасно. Постояла у почтового ящика с надписью «Семья Каценберг». Из ящика торчало несколько выцветших проспектов с липкими следами улиток.

Кассандра вспомнила обитателей свалки.

Орландо. Напраз. Ким. Эсмеральда. Я же на самом деле не могла им рассказать, кто я…

Кассандра пошла вдоль решетки и за изгородью из кипарисов увидела очень красивый суперсовременный дом, смотрящий на парк огромными окнами. На белой волнистой крыше возвышалась башенка-многогранник.

Ржавчина сильно разъела решетку, и Кассандре ничего не стоило расширить дыру руками, чтобы в нее пролезть. Ей невольно вспомнилось, как она пробралась на свалку. И вот она уже в парке среди столетних деревьев на лужайке, заросшей травой. В свете луны поблескивает в стороне пруд с камышом.

Я не могла сказать им правду, потому что она для меня недостижима.

Кассандра закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь отыскать путь в прошлое, нитку клубочка, который привел бы ее туда: запах, привкус, ощущение…

Пустота. Она смотрела в бездну.

У меня украли мои воспоминания. Украли память. Детство. Но кто? Кто их украл? Я хочу знать, кто же я. Я пойду до конца! Я узнаю!

Она опять глубоко вздохнула и подошла к пруду, серебряному в свете луны, с камышами и кувшинками. Казалось бы, она могла запомнить такую красоту, но нет. Она видела его словно в первый раз. Кассандра обошла дом, надеясь, что память откликнется на какой-то поворот, деталь, подробность. Но вспоминала она одно и то же: собственный отчаянный крик, мертвые искалеченные тела среди пекла, ее папа, ее мама… Это случилось четыре года назад. Ей тогда было тринадцать лет.

Картины пережитого ужаса вновь заслоняли собой прошлое. После теракта больница. Затем самолет. Во Франции социальные службы. Все чиновники старались заставить ее заговорить. Ей задавали вопросы, но Кассандра не понимала их, ей нечего было на них ответить. А потом появился человек, который считал, что сможет ей помочь. Это был Филипп Пападакис, директор интерната «Ласточки». Слова, с которыми он обратился к ней, звучали успокаивающе.

– Я близкий друг ваших родителей. Долгое время я работал с вашей мамой. Считайте меня своим дядей. Мы постараемся вместе справиться с вашими трудностями.

Потекло время, и капля за каплей застывший разум Кассандры стал понемногу оттаивать. Филипп Пападакис как-то сказал ей.

– Вы как будто родились заново. Сознание пробуждается вместе с рождением ребенка. Вы появились на свет в тринадцать лет. Никогда не поздно родиться.

Кассандра без труда представляла себе лицо Пападакиса, похожего на Дональда Сазерленда, но когда она думала о родителях, то видела только взрыв и кровавое месиво…

Кассандра обошла дом вокруг. Входная дверь была заперта, но она нашла невысокое окно. Взяла камень, бросила, разбила стекло, просунула руку в дыру и открыла шпингалет.

Подтянулась и оказалась в туалете. Пахло протухшей водой. Потом она попала в большую темную комнату. Стала искать выключатель, но не нашла. При слабом лунном свете увидела на столике канделябр с тремя свечами, рядом нащупала спички. Зажгла. Теперь можно было оглядеться. Выключатель нашелся возле входной двери. Она повернула его, и откуда-то снизу послышалось тихое гудение, свет зажегся.

Что-то еще здесь работает.

Дорогая красивая мебель подобрана с большим вкусом. На всем толстый слой пыли, повсюду паутина.

Мама с папой были состоятельными людьми.

Кассандра взглянула на часы: «Вероятность смерти через 5 секунд 23 %».

Ни одной видеокамеры. Или они отключены. Значит, «Пробабилису» известно только мое местонахождение и частота моего пульса. Десять лишних процентов свидетельство моего волнения в родительском доме, в доме моего детства. Или предупреждение о ненадежности крыши.

Кассандра провела рукой по пыльному кожаному дивану, стоявшему напротив телевизора. Уселась в глубокое овальное кресло и вслушалась в тишину.

Мне нравится это ощущение. Можно подумать, я отрезана от всего мира.

Она поднялась и начала рассматривать гостиную, как будто никогда в жизни ее не видела.

Одну из стен этой изысканной и стильной комнаты украшала старинная картина. Табличка с позолоченными буквами гласила: «Брейгель. Притча о слепых. 1568».

Впечатляющая картина. Шесть слепцов идут, держась друг за друга. Первый уже свалился в яму, второй потерял равновесие, третий чувствует, что впереди что-то происходит и пытается понять, что именно, четвертый ощущает беспокойство предыдущего. Два последних спокойны и доверчивы, их ничего не тревожит.

Кассандру заворожило возникшее перед ее глазами видение, оно показалось ей исполненным смысла.

Кассандра поднялась по лестнице из дымчатого стекла на второй этаж.

Площадка. На нее выходят три двери. Первая комната, вполне возможно, спальня ее родителей. На стене фотография в рамке. Кассандра стерла пыль рукавом и наконец-то увидела лица родителей.

Вот они, значит, какие, мои мама с папой…

Кровавые лоскуты, которые она собирала после теракта, слились воедино и снова стали людьми, лица которых она забыла.

Значит, этот странноватый господин – мой папа…

С фотографии смотрел немолодой мужчина в очках с тонкими холеными усиками. Он смотрел прямо в объектив и улыбался.

Похож на Чарлтона Хестона из «Планеты обезьян», только с усами и в очках.

Мама была хрупкой и маленькой. Она тоже носила очки и была необыкновенно серьезной, поэтому улыбка на ее лице выглядела немного искусственно.

Значит, эта худышка – моя мама?.. Похожа на Одри Хёпберн.

Кассандре родители не показались ни красивыми, ни приятными.

Наверное, если знаешь родителей с младенчества, они становятся эталоном красоты и обаяния, а если познакомишься сильно после, то люди как люди.

На комоде и на тумбочке стояли еще фотографии в рамках. На одной из них рядом со взрослой парой стоял лохматый прыщавый паренек.

Неужели этот раздолбай – мой брат Даниэль?

Кассандра внимательно присмотрелась к подростку. У него и тогда были длинные волосы и тоже падали на лицо. Заурядный прыщавый лохматый подросток.

Кассандра многое отдала бы за то, чтобы больше не видеть будущее, но зато, как все люди, помнить детство.

Она подняла голову и увидела развешанные на стене дипломы – американские, французские, английские, все с фамилией Каценберг.

Мои родители читали лекции во всех самых знаменитых университетах. Они были светила, известные во всем научном мире. Они повесили свои дипломы, потому что ими гордились.

Кассандра успокоилась. Еще она поняла, откуда взялся этот просторный красивый дом.

Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, на ней было написано: «Эксперимент 23». В комнате царил беспорядок, примерно такой же, как в кабинете ее брата в фирме «Страхование будущего». На полу куча фэнтези в ярких обложках. Стены заклеены афишами фильмов о будущем. На большой черной доске полустертые математические формулы.

Кассандра обратила внимание на фразу, написанную между двумя формулами: «Дело только в степени вероятности». И вместо зачеркнутого восклицательного знака поставлен вопросительный.

На столе разложена газета с заголовком крупными буквами: «Поклонник вероятности атакует лотерею». Под статьей стоит подпись: Даниэль Каценберг. И рядом большая фотография. На фотографии все тот же лохматый подросток в мешковатой одежде, но он стал выше и вместо прыщей у него на лице появился пух. Глаз из-за челки по-прежнему не видно.

Автор статьи пишет, что серьезная возможность выигрыша в лотерею возникает тогда, когда билетов куплено на 9000 евро. Начиная с этой цифры возникает шанс выиграть больше, чем потрачено, и равен он 75 %.

Однако, если каждый будет вносить по 9000 евро, государству придется всем выплачивать выигрыши, и предприятие разорится. Но кому придет в голову потратить такую сумму? Люди покупают билет за 2 евро, а шанс выиграть при этом равен 0,001 %.

«Отсюда следует, – заключает Даниэль Каценберг, – что лотерея создана для глупцов. Глупцу приятнее заплатить мало и ничего не получить, чем заплатить много и много выиграть. Благополучие государства заждется на глупости населения, которое не собирается измениться, даже если получит достоверную информацию о том, как получить выигрыш. Играющие в лотерею мыслят иррационально, они покупают не деньги в будущем, а надежду в настоящем, проигрыш их не огорчает. Лотерея для них явление мистическое. Если они проиграли, значит, Бог признал их грешниками, так что у лотереи большое прибыльное будущее».

Кассандра еще раз перечитала статью.

У моего брата склонность к черному юмору.

В пыльной стопке бумаг она нашла еще одну статью с подписью Даниэля Каценберга.

«Люди живут эмоциями. Действуют, не размышляя. Между тем они могли бы с помощью математики моделировать внешнюю и внутреннюю политику, торговлю и финансы. Могли бы предвидеть забастовки и войны, рассчитывать выгоду от внешнеэкономических связей. Но никто не хочет подчинить научному мышлению те области, которыми издревле управляло «чутье» и «вдохновение» вождей. Так что в настоящее время политикой занимаются так называемые «эксперты», выпускники знаменитых школ, которые, ничего в ней не смысля, действуют по старым лекалам, которые были когда-то полезны, но в наше время обнаруживают свою несостоятельность».

Думаю, после таких статей у брата не слишком много доброжелателей.

На стеллаже – внушительная коллекция DVD, на этажерке – японские мини-роботы.

Мой брат любитель математики и научной фантастики.

Кассандра едва пробирается через груды игрушек, книг, дисков, наваленных на полу. А это что? Над узкой кроватью с одеялом в пятнах плесени вся стена заклеена постерами с героями «Звездного пути», «Дюны», «Матрицы», «Бегущего по лезвию», афишами «Пинк Флойда», Питера Гэбриэла, Майка Олдфилда.

Кассандра вышла из комнаты, не закрыв за собой дверь, и остановилась перед дверью в соседнюю, на которой было написано «Эксперимент 24».

Неужели… моя?

Она повернула ручку, и дверь со скрипом отворилась.

В комнате беспорядка не меньше. На полках такие же книги – научная фантастика и фэнтези, такие же DVD.

Суперсовременное семейство, любящее научную фантастику. Моя семья жила будущим.

Она обвела взглядом полки с множеством видео.

Вот почему в каждом, кто мне встречается, я вижу сходство с киноактерами.

А вот полки со словарями. Каких только нет: этимологические, омонимов, синонимов, иностранных языков. А в шкафчике рядом с кроватью запасы «Нутеллы» и чипсов, которым года четыре, не меньше. Все покрылось плесенью, пакеты прогрызены, вокруг крошки и мышиный помет.

Моя любимая еда.

Между двумя книжными шкафами над кроватью висит огромный портрет Каллас. А на полках не меньше сотни дисков с операми.

Значит, я любила оперу.

Скорее всего, поэтому родители пошли со мной на тот спектакль в Египте.

Кассандра увидела, что огонек на проигрывателе мигает, и тут же рука ее невольно нажала «пуск». Зазвучала увертюра «Набукко» Верди. Начали валторны и скрипки, к ним присоединились барабаны, и вот уже мощно звучит весь оркестр.

Вот что я тогда постоянно слушала. Моя духовная пища.

Она готова была выключить музыку, которая напоминала ей о самом страшном дне в ее жизни, но она сказала себе: эта опера – граница, за ней лежит мое забытое прошлое. И если я хочу вернуть свои воспоминания, я должна перейти границу. Пережить опять и опять и найти дорогу в прошлое.

Оперы, словари, американские фильмы, научная фантастика, чипсы, «Нутелла» – вот что я любила, чем жила.

Кассандра позволила музыке и дальше нарушать гнетущую тишину дома, а сама отправилась на третий этаж.

Первая дверь оказалась запертой на ключ. Она постояла секунду, потом ударила ногой в створки, и замок сломался. Кассандра вошла в полутемный кабинет.

Похоже, здесь работала моя мама.

В кабинете идеальный порядок. На стенах дипломы в рамках и фотографии: на фотографиях мама пожимает руки мужчинам в официальных костюмах. Письменный стол, на столе книга «Поцелуй ангела», автор София Каценберг.

София на греческом означает мудрость.

Кассандра заглянула в книгу. Оказалось, что это исследование по детской психиатрии. Она прочитала эпиграф.

«На пороге рождения ангел приложил палец к губам младенца и прошептал: «Забудь все предыдущие жизни, чтобы память о них не мешала тебе в этой».

Вот откуда желобок над верхней губой новорожденных».

Каббала.

Глава называлась «Скорбь новорожденных».

Мать Кассандры писала, что младенец до 9 месяцев не отличает внутреннего от внешнего.

Он растворен в мире. Он сам и есть весь мир. Если он видит себя в зеркале, то не понимает, что картинка – это его собственное отражение, потому что он не чувствует себя отдельным телом, он есть все. Ощущение отделенности от окружающего наступает у младенца в те мгновения, когда мать уходит и сразу не возвращается. Или когда он чувствует голод и не получает пищи сразу. Отсутствие матери, отсутствие пищи учат младенца понимать, что существует нечто, ему неподвластное. Ущемление, фрустрация открывает ему наличие границ. Получив понятие об ограничении, младенец начинает существовать в качестве личности. То есть отдельного неделимого существа, от которого невозможно отторгнуть ни единой частицы.

Кассандра задумалась, стараясь вникнуть как можно глубже в смысл прочитанного.

Мама была детским психиатром.

И здесь, в кабинете, Кассандра слышала музыку Верди. Первый акт. Кассандра узнала появление принцессы Фенены, дочери вавилонского царя Навуходоносора. Gfhnb. Фенены исполняла Мария Каллас. Ее необыкновенный голос проникал девушке в самое сердце.

Слушая музыку, она продолжала осматривать материнский кабинет. И нашла еще один научный труд под названием «Оглушительная тишина». В качестве эпиграфа София рассказала следующий случай:

«Бруно Беттельгейм наблюдал одного аутичного ребенка, который рисовал всегда одну и ту же фигуру. Ученый постарался понять, что это за фигура, и обнаружил, что это очертания штата Коннектикут. Теперь важно было понять, почему ребенок рисует этот штат. И Беттельгейм в конце концов понял. Своим рисунком ребенок сообщал: «Connect I cut», что означает: «Я прервал связь», то есть «Моя связь с миром прервана».

И дальше Кассандра прочитала.

«Вопреки представлению большинства, аутисты не лишены ни эмпатии, ни эмоций. Они очень чувствительны и умеют общаться с окружающими, но иначе, чем мы. Они получают много информации, которая нам недоступна. Их способности более целенаправленны. Наше общество не умеет использовать особые способности аутистов и хочет приспособить их к себе, лишив их этих способностей».

Кассандра взяла в руки следующую книгу. Подпись под фотографией ее мамы гласила: «Директор научного центра по исследованию аутичных детей со сверхспособностями».

Девушка принялась перебирать папки. В одной из них хранились газетные вырезки. Кассандру заинтересовала статья под названием: «Полемические тезисы доктора Софии Каценберг».

Журналистка из медицинского журнала написала о текущей работе ее матери.

«Больные дети – не кролики, на которых можно ставить эксперименты. Совет медицинских работников должен положить конец деятельности псевдоученых с их бредовыми теориями, которые паразитируют на любви газет к сенсациям».

Кассандра внимательно перечитала статью еще раз, ей хотелось ее запомнить.

Все небесполезно. Я подбираюсь к самым первым кусочкам большого пазла. А когда соберу их все, пойму, каким было мое детство. И мои родители… Пока они кровоточащие куски, которые я собирала…

Да, я буду рыться в мусорных ящиках прошлого, я не боюсь испачкаться!

Кассандра закрыла за собой дверь и вошла в кабинет отца. Здесь тоже царил идеальный порядок, и тоже стояло много книг, но не научных исследований, не научной фантастики, а книг по истории. Присмотревшись, Кассандра увидела разные книги о пророках и ясновидящих: Иезекииле, святом Иоанне, Нострадамусе, Эдгаре Кейси, Калиостро. На стене тоже дипломы и фотографии, где отец пожимает руки разным знаменитым людям. На одной фотографии президент республики вручает ему орден Почетного легиона.

Мои родители были по-настоящему важными людьми.

Кассандра прочитала интервью с министром Каценбергом.

«Будущее пишется сегодня. Благодаря тем, кто сегодня верит в более совершенный мир будущего, этот мир и будет существовать. Все хорошее, что есть у нас сейчас, намечтали и придумали наши предки. Если бы они не верили в это хорошее, ничего бы не было».

Мама была детским психиатром и специалистом по детям со сверхспособностями. Папа был министром. Вот почему инспектор полиции говорил о «влиятельных людях». И поэтому они сбились с ног, чтобы меня найти.

Кассандра напряженно размышляла, а в ее комнате продолжала петь Каллас. Кассандра пыталась понять, почему такие серьезные люди занялись экспериментом над собственными детьми в загородном доме без зеркал, за оградой с колючей проволокой, сквозь которую пропущено электричество? И вдруг она услышала шум мотора. Она выглянула в окно: у калитки остановилась машина. Из нее вышел какой-то мужчина.

Кассандра мгновенно погасила свет, побежала вниз и выключила музыку.

Она спряталась за штору и стала ждать, что будет.

У мужчины оказались ключи. Он отпер калитку, потом входную дверь. Тишина, наступившая после музыки, была выразительнее самой музыки. Пол зловеще заскрипел под ногами вновь прибывшего.

– Кассандра!

Она узнала голос. Это Филипп Пападакис. Он узнал, где она находится.

– Я знаю, ты здесь!

Он догадался, где я, потому что сам говорил мне о родителях.

– Кассандра! Кассандра! Я знаю, ты здесь, маленькая пчелка. У калитки следы машины, которая тебя сюда привезла. И я только что слышал музыку.

Он хочет увезти меня обратно.

В голове Кассандры молнией вспыхнуло воспоминание детства.

У меня в комнате за шкафом есть ниша, я в ней спрячусь. Лишь бы поместиться.

Кассандра побежала к себе в комнату, сумела протиснуться между шкафом и стенкой, вжалась в нишу. Успела!

Филипп Пападакис обходил комнату за комнатой, осматривал в каждой все углы, светя фонариком. Вот он возле шкафа. Он совсем рядом с Кассандрой. Кассандра задержала дыхание.

Директор методично открывает дверцы всех шкафов. Пыль щекочет Кассандре ноздри. Она вот-вот чихнет. Кассандра крепко зажала нос пальцами.

– Где же ты спряталась, пчелка? – бормочет себе под нос директор. – Я видел свечи, они недавно горели. Ты где-то поблизости, я знаю.

И все-таки Филиппу Пападакису приходится искать Кассандру еще и в парке. Как громко он там кричит:

– Кассандра! Кассандра! У тебя нет другого выхода! Возвращайся, и я дам тебе третий ключ к твоей тайне! Только я могу тебе помочь! Без меня тебе не узнать, кто ты на самом деле!

Девушка затаилась и ждала. Наконец послышался шум мотора. Директор уезжал. Шум звучал все глуше, значит, Кассандра снова была одна. Она выбралась из тайника, чувствуя, что дрожит.

Что делать? Убежать или остаться? Но соблазн был слишком велик. Она улеглась на широкую родительскую кровать, завернулась в одеяла и покрывала и почувствовала себя в уютном гнезде, пусть даже очень пыльном.

Давным-давно она не получала такого удовольствия просто от удобной кровати, настоящего матраса, настоящих простыней и подушек. Она раскинула ноги и руки, пусть и они насладятся чудесным ощущением.

51

Кассандре снится сон. Она маленькая девочка с косичками, катается в саду на трехколесном велосипеде. Слезла с велосипеда, посмотрела на дерево и уселась на качели, привязанные к большой ветке. Скрип, скрип. Мама с папой неподалеку. Но вот что странно: у них нет лиц. Совсем. Нет рта, носа, глаз, ушей.

Мама достает из-за спины табличку с надписью: «В одном месте прибыло, в другом убыло».

Папа достает другую табличку, и Кассандра читает: «Только потому, что сегодня есть люди, мечтающие о лучшем мире, он будет таким».

Прибегает ее брат, еще подросток, ему лет тринадцать, не больше. Длинные волосы падают ему на лицо. Виден только рот и прыщавый подбородок. У него тоже не видно ни глаз, ни носа. Брат объявляет: «Дело только в степени вероятности».

Мама, у которой нет лица, ведет обоих детей в глубину сада, там растут два маленьких синих дерева, и в каждом из них дверца. На одной написано «Эксперимент 23», на другой «Эксперимент 24».

Кассандра входит внутрь дерева и видит, что у него нет корней. Внизу дыра, и ведет она к центру Земли.

52

Узкий луч солнца проник между шторами и прокрался к кровати. Лег на коврик, потом на кровать, потом на лицо Кассандры Каценберг.

Он проник сквозь веки и разбудил ее. Она открыла глаза и не сразу поняла, где находится.

Кассандра отправилась в свою комнату, потом в ванную. Ей захотелось принять душ. Нагреватель воды не работал, хлынувший поток оказался ледяным. Но какое счастье стоять под живой чистой водой, хоть ты и в шоке от ее холода!

Кассандра нашла сухой обмылок и с удовольствием, старательно вымылась. Во сне она видела другую ванную, но и в этой ей было очень хорошо.

Сначала воображаешь идеал, потом проживаешь реальность погрубее. Для полного счастья должен появиться молодой человек с буквой «б» на груди.

Но ее брат Даниэль не появился.

Кассандра вымыла свои длинные волосы, вытерла их полотенцем. Заглянула в настенный шкафчик, стала рассматривать баночки и флакончики. Осторожно принюхиваться. Подушилась остатками духов. Налила воды в раковину и посмотрела на свое отражение.

Она смыла с себя всю грязь. Она чувствовала себя по-другому. Она стала «новой».

У меня вот такое лицо.

Меня зовут Кассандра.

Почему я так не похожа на своих сверстниц?

Что случилось с моей головой, которая лишила меня детства?

Кассандра знала, что виной забвению вовсе не амнезия.

Нет, не амнезия. Никто не видел амнезии, которая стерла бы прошлое до возраста тринадцати лет и позволила видеть будущее. Причем в будущем только теракты.

Кассандра с нескрываемым удовольствием чистила зубы, потом старательно расчесывала волосы. А одежда? Во что же одеться? Джинсы и майки, которыми был набит ее шкаф, к сожалению, с тех пор не выросли. Пришлось изучить гардероб мамы. Вот это совсем другое дело! Чулки. Белая блузка. Юбка и жакет «Шанель». Туфли на каблуках. Чтобы стать совсем неузнаваемой, Кассандра сделала из волос высокий пучок и заколола его шпильками. Еще она надела темные очки.

Теперь она выглядела очень серьезной молодой женщиной, секретаршей или… дочкой министра.

Она посмотрелась в водяное зеркало в ванной и нашла, что несколько постарела. Но и похорошела тоже. Не то что гот или бомжиха в спортивном костюме.

Это тоже я.

Она вышла в парк, вдохнула давно забытые запахи, и у нее возникло очень странное ощущение. Нет, она не вспомнила дорожек, пруда, скамью, она вспомнила свое состояние.

Здесь я была свободной и счастливой.

Кассандра пригляделась к лесу за оградой. Ей вдруг захотелось навсегда распрощаться с людьми и жить одной, жить так, как живут деревья и травы. Она почувствовала, что может остаться здесь и быть совершенно самодостаточной, ей не нужна ничья помощь, она будет питаться грибами, ягодами, кореньями, пить воду из пруда и ночевать в родительском доме. Вдали от Парижа, от всех превратностей.

И сразу вспомнила письмо брата: «Хуже нет, чем поддаться». Нет, она должна вернуться в игру и сделать все, чтобы выиграть.

Неожиданно цифры на часах переменились. Вероятность смерти через 5 секунд была теперь 38 %. До критических 50 % еще далеко, но появилась неведомая опасность. Она пока незначительна, но она где-то поблизости.

Где-то здесь притаилась угроза. Что почувствовал «Пробабилис»? Зверя в лесу? Медведя? Волка? Или грозу? Молнию? Или ядовитую траву?

Кассандра сделала шаг в сторону леса. Часы тут же показали 45 %.

Опасность увеличивается. Но в чем она?

52 %.

Теперь ее жизнь всерьез в опасности.

Кассандра раздумала распознавать угрозу. Она вспомнила совет брата: «Если часы показывают 50 %, действуй!»

Кассандра попрощалась с родительским домом, решив, что двинется автостопом в сторону столицы.

53

Мама была известным ученым, папа видным политиком. Брат гениальный математик. Я из такой семьи, что если не добьюсь чего-то значительного, будет просто стыдно. В любом случае выбора нет.

54

То ясно, то хмуро – погода неустойчивая. Ветер гонит по небу облака. Воздух холодный. Кассандра Каценберг в деловом костюме от «Шанель», в чулках и туфлях на каблуках внушает доверие проезжающим, водители охотно останавливаются на ее взмах руки.

Дорогая одежда и темные очки неоспоримый повод для уважения.

Вот Кассандра уже миновала Порт-де-Клиньянкур, Сент-Уан, Сен-Дени, проехала ЗКР (зону комплексного развития), ЗПУ (зону первоочередной урбанизации), кварталы-призраки, расположенные вдали от центральных магистралей, и теперь взяла курс на МСО.

Эти три большие буквы означают: «Проезжайте мимо, здесь нет ничего интересного, это не достопримечательность, это не город, это географический отброс. Несуществование».

Кассандра поблагодарила последнего водителя, с которым доехала до цели, и зашагала по улице Жан-Жорес в сторону свалки.

Показалась полицейская машина. Кассандра не до конца верила в неуязвимость своего нового облика и поэтому опять спряталась за дерево. Машина миновала ее, не сбавляя хода.

Главное не бояться. Страх привлекает опасность.

Она посмотрела на часы: «Вероятность смерти через 5 секунд: 15 %».

Так. Значит, нечего бояться полиции.

Девушка в строгом костюме на высоких каблуках продолжала шагать вдоль серой стены.

Если когда-нибудь встречусь с Даниэлем, попрошу его сделать часы, предупреждающие о возможности сесть в тюрьму. Думаю, идея ему понравится. А какой на них будет спрос! И не только у гангстеров.

Кассандра добралась до места, где в ограде была дыра.

Подождала, чтобы вокруг не было прохожих, и пролезла в нее, стараясь не задеть за колючки проволоки. В пиджаке и юбке операция далась непросто, но она с ней справилась, лишь немного порвав чулки. И вот она стоит на четвереньках среди кустов, окаймляющих южный угол муниципальной свалки.

Кассандра снова попала в мир по другую сторону стены. К ее великому удивлению, вонь ее совсем не смутила.

Это как с потом. Вспотеешь и застесняешься, а потом даже нравится. Свой запах.

Она вспомнила, как в столовой в интернате «Ласточки» им как-то дали попробовать вина. Оно ей сначала показалось кислым, а потом вкус ей понравился. И с сыром рокфор было так же: от первого куска чуть не стошнило, а потом острый вкус пришелся по душе.

Удивляет сам факт изменения: только что тебе что-то не нравилось, затем стало вполне ничего, а потом даже приятно.

Кассандра вдохнула полной грудью воздух свалки.

Да я чуть ли не скучала по этому зловонию!

Она пробралась между тесно растущими деревьями и постаралась вспомнить дорогу в «Искупление». Но тогда они шли в темноте и тумане, а сейчас перед ней высились только горы мусора и так до самого горизонта.

Она двинулась вперед наугад, сожалея о своих высоких каблуках, мало подходящих для странствий по свалке. Вдруг Кассандра услышала глухое ворчание.

И еще такое же, но с другой стороны.

Жизнь – бесконечная цепочка повторов. Все, что мы не усвоили с первого раза, нам повторяют еще и еще. Без особых изменений. И так до тех пор, пока не усвоим урок.

Она слышала топот лап, скачущих по мусору. Собаки приближались. Уже со всех сторон вокруг нее слышалось рычание. Кассандра старалась сохранить хладнокровие и сообразить, что делать.

Возможностей три. Бежать со всех ног. Драться. Попробовать подружиться.

Последнее решение показалось ей наилучшим. Но как можно подружиться с одичавшими свирепыми собаками?

Мы по разные стороны баррикад, нужно постараться разрушить баррикаду. Дать им понять, что я не желаю им зла. Что я такая же, как они. Дикая. Свободная. Свирепая. Уничтожают чужеродное, подобное себе уважают. Мне надо найти в себе дикую собаку.

Кассандра остановилась и стала пристально смотреть на собак, которые к ней приближались.

Я такая же, как вы. Мы свободные дикие звери. Нам незачем нападать друг на друга.

Вокруг Кассандры теснилось уже не меньше десятка псов. Поджарых. Шелудивых.

Они не ворчали, но продолжали приближаться. У одних на морде виднелись шрамы, другие хромали, у третьих вместо хвоста обрубок. Все понесли ущерб в братоубийственных войнах.

Выбранное решение показалось Кассандре неоправданно дерзким.

Не одолеешь века недоверия за одну минуту.

Она осторожно стала готовиться ко второму. Вытянула руки, готовясь вцепиться в любого.

Мы можем жить в мире. В нас говорит одна и та же жажда жизни. Я уважаю вас, вы уважайте меня.

Кассандра продолжала говорить, уговаривая то ли собак, то ли себя.

Замолчав, она ощерилась и глухо зарычала, точно так же, как собаки.

Собаки подошли еще ближе. На верхушке мусорной горы появились еще и другие. Приближаясь, собаки показывали ей клыки. После того как Кассандра склонилась от решения три к решению два, она пошла дальше. Самым разумным ей показалось решение номер один.

Часы показали: «Вероятность смерти через 5 секунд 19 %».

Она поняла: на свалке просто нет видеокамеры. 6 лишних процентов говорят о том, что «Пробабилис» отметил только учащение сердцебиения и, возможно, повышенное количество микробов. «Пробабилис» не обнаружил собак.

«Пробабилис» всего не знает. Он не Господь Бог.

Кассандра помчалась. Свора собак с лаем пустилась за ней. На ходу она сбросила туфли, юбка треснула по шву и поднялась выше, но бежать стало удобнее, хоть она и осталась практически в одних чулках.

Возбужденная свора отчаянно лаяла. Собачий лай звенел в ушах.

Вот что чувствует лиса, за которой гонятся. Одиночество. Непонимание других, точно таких же земных существ.

Кассандра мчалась по мусорному лабиринту. Справа от себя она заметила очень узкий проход. Она свернет туда. Собакам придется выстроиться в цепочку, она выиграет время.

Кассандра ринулась в узкую щель, костюм от «Шанель» затрещал по всем швам.

Она убегала, ничего не видя. Что-то обвилось вокруг ее щиколотки. Кассандра упала и тут же взлетела в воздух. Она попала в петлю, в ловушку, она висела в метре от земли.

Кассандра попыталась освободиться. Безуспешно. Юбка у нее задралась до бедер. Куртка съехала на голову. Собаки запрыгали вокруг нее, пытаясь укусить. Выпали шпильки, распустился узел, волосы упали каскадом. Собаки прыгают вокруг. Кассандра слышит, как зубы щелкают где-то возле ее уха.

Она дергается, напрягает шею, стараясь держать голову как можно выше, но мало-помалу устает.

Собаки беснуются. Они злобно лают. Они неистовствуют. Добыча рядом. Но они никак не могут ее достать. От злости они начинают кусать друг друга. Началась драка.

Повернув голову набок, Кассандра наблюдала, с какой яростью собаки вгрызаются друг в друга. Привлеченные запахом свежей крови, к ним сбегаются другие, такие же дикие собаки.

Кассандра подумала: «Я смотрю фильм. Сейчас будет следующий кадр. Проморгать пару кадров, значит, перемонтировать фильм своей жизни. Закрыть глаза – вырезать кусок пленки». Она закрыла глаза. Темнота. Вокруг злобный лай.

55

Своим страхом я разжигаю в них злобу. Это замкнутый круг.

Мне нужно найти способ их успокоить. Мне нужно разрушить баррикаду, которая нас разделяет.

Младенцы, о которых пишет мама, не отделяют себя от окружающего.

А я могу относиться к злобным собакам, как к самой себе? Я могу их любить?

Если честно, не могу. Они отвратительные, грязные, злобные. Не знают ничего, кроме страха и голода. Они настолько примитивны, что я просто не сумею быть такой же, как они.

Но если не сумею, умру. Значит, должна попытаться. Мне нужно проникнуться к ним тем самым сочувствием, какого я жду от них.

Так. Дышу глубоко.

Не двигаюсь.

От меня идут волны умиротворения. Сильные. Мощные. Мы должны вернуться в зону позитивной энергии.

56

Лай стих. Кассандра чувствует холод вокруг шеи.

Змея?

Нет, металлическая цепь.

– Тебя же предупреждали: вернешься, убьем, – произносит человеческий голос.

Металлическая цепочка туже сжимает ей горло. Кассандра открывает глаза. Собак внизу больше нет.

Она задыхается.

Парень с синей прядью, кореец Ким, душит ее своими нунчаками. Кассандра успевает взглянуть на часы. «Вероятность смерти через 5 секунд 73 %».

Она и сама чувствует, что смерть ближе, чем жизнь.

Ким все туже затягивает цепь.

81 %.

Как ни странно, Кассандра не слишком испугана близкой смертью. Она принимает ее как неизбежность. Ей интересно, откуда «Пробабилис» может знать, что бездомный душит ее нунчаками, – место уединенное и видеокамеры нет. И понимает: «Пробабилис» фиксирует ее сердцебиение, сейчас оно очень сильное.

– Отпусти ее! – приказывает Орландо громовым голосом.

Давление цепи ослабевает.

На часах появляется цифра 50 %, потом 42 %.

Кассандра закашлялась, у нее кружится голова.

– Не вмешивайся, Барон! Мы ее предупредили, – огрызается Ким, не убирая нунчаки.

– Ты что, всерьез задумал ее придушить, дурья твоя башка? – возмутился Орландо.

Ким пожимает плечами и сматывает нунчаки.

– Да нет. Хотел напугать до смерти, чтобы нам больше не докучала. Ты же понимаешь меня, Барон. Сам знаешь поговорку…

Парень в драной кожаной куртке не успел досказать.

– Не знаю и знать не хочу никаких поговорок! – зарычал Орландо. – Ты недоумок! Ты всех достал своими идиотскими поговорками!

– Эй! Хорош называть меня недоумком! Язык распухнет, если не будешь обращаться ко мне «Маркиз»!

– Ты Маркиз?! Да ты придурок! Ты одурел от идиотских поговорок! Стал тупицей!

Мужики всерьез увлеклись перебранкой, причем младший то и дело привставал на цыпочки, не желая, чтобы противник смотрел на него сверху вниз.

– Идиотские поговорки?! Чем они, интересно, не угодили господину… Барону?

Кассандра задергалась на веревке.

– Пожалуйста! Отвяжите меня! У меня кровь к голове прилила!

Мужчины не обращали на нее внимания.

– Ты забыл, почему я терпеть не могу поговорки? А я тебе миллион раз говорил: это отработанный товар! Протухшие консервы! Жвачка, которую суют вместо свежей мысли. Тупицы с неповоротливыми мозгами затыкают дыры поговорками. Были бы наши предки мудрецами, а их советы обладали большой ценностью, мы бы сейчас не сидели по уши в дерьме!

Орландо в сердцах плюнул.

– А мы в дерьме! Значит, их хваленая мудрость не полезней кошачьей мочи, значит, старички попали пальцем в небо, значит, они полные придурки, значит, их советы никуда не годятся. Если хочешь знать, то, по моему мнению, услышал поговорку – поступи наоборот.

– Ну-ка, покажи на примере, уважаемый Барон, с какой поговоркой так надо поступать?

– Господа… Мне бы не хотелось вас беспокоить, но прошу вас, обратите на меня внимание, – снова жалобно попросила Кассандра. – Освободите меня, пожалуйста…

– Поговорку? Наоборот? Сейчас, погоди минутку! Да вот, далеко ходить не надо! «Аппетит приходит во время еды». Это что, не глупость? Есть хочется, когда еды нет. Значит, надо говорить: «Аппетит приходит, когда нет еды». Понял, придурок?

– Ладно, согласен. Но второй такой тебе не найти, дорогой Барон.

– Неужели? Да сколько угодно, Маркиз! «Нечестно нажитое впрок не идет». Вранье. Нечестно нажитое идет впрок и даже очень. Посмотри на главных богачей Франции – кто они, как не мошенники? Хапуги, прибравшие к рукам убыточные предприятия. Они их ограбили и построили империи на своих кражах. Нажили нечестно, но все пошло впрок.

Парень с синей прядью сердито взглянул на Орландо.

– О’кей, но третью не найдешь уж точно, драгоценный Барон.

– Лучше поздно, чем никогда, – сказала Кассандра.

Орландо тут же подхватил подсказку.

– Именно. Есть вещи, которые лучше никогда не делать, чем все же сделать когда-нибудь. Например…

– Да нет! – закричала Кассандра. – Отвяжите меня лучше поздно, чем никогда!

Викинг удивленно взглянул в ее сторону. Подошел, одной рукой взял ее за ногу, другой вытащил нож и перерезал веревку. Поддержал и бережно поставил на землю. Кассандра глубоко вздохнула и с трудом проглотила слюну.

– Привет, Маркиз, привет, Барон, – поздоровалась она.

Они повернулись к Кассандре спиной и направились обратно в «Искупление», продолжая разговор на захватившую их тему.

– «В стране слепых и кривой король» тоже неправильная поговорка, – продолжал Орландо. – Представь-ка себе кривого, который попал в страну, где живут одни слепцы.

– Представляю! Ясное дело, он станет среди них главным начальником.

Орландо не согласился и очень серьезно возразил:

– Ничего подобного! Такого не может быть. Кривого слепцы сочтут уродом с галлюцинациями и отнесутся к нему очень плохо. Они посчитают его сумасшедшим, потому что он видит что-то там, где для них точно ничего нет.

– Но он же сильнее слепцов, потому что видит.

– Нет, слабее. Из-за того, что видит.

– В драке кривой победит слепых.

– Ничего подобного. Кривой уступит слепым. У слепых сильно развиты другие чувства: слух, обоняние, осязание.

– Они мало что значат по сравнению со зрением.

– Даже ночью? Настанет ночь, и слепые в одну минуту скрутят этого кривого. Им все равно, когда действовать, они успешней того, кто зависит от освещения.

Кассандра брела позади спорщиков и старалась запомнить дорогу на случай, если ей придется возвращаться обратно.

57

Я знаю, они мне рады. Только они стесняются своих чувств и очень неуклюже их выражают.

58

До чего пронзительный голос!

– Что она тут забыла, надоеда? Я-то думала, мы избавились от приставучки Белоснежки! – завопила Эсмеральда, отложив журнал.

На обложке можно было прочитать: «Певица Саманта ждет тройню, кто отец – неизвестно». И ниже мелкими буквами: «В ночь зачатия у нас была большая компания, и я слишком много выпила».

Пожилой африканец машинально почесывал подбородок, что было у него признаком задумчивости.

– Малявка попала в петлю для собак, и они собирались ее съесть, – объяснил Орландо.

– Я взялся ей помочь, чтоб не мучилась, но не успел, – сообщил Ким. – Барон мне помешал.

– Будешь постарше, поймешь, мелкий пакостник, что насилием ничему не поможешь, – оборвал Кима Орландо.

– Это ты мне говоришь? Ладно! Теперь моя очередь переиначивать поговорки, и я тебе скажу: «Насилие – лучшее, а часто единственное решение».

– Из правила всегда бывают исключения, мою поговорку нельзя переиначивать, – огрызнулся бородач Орландо.

– Да неужели? – язвительно засмеялся Ким.

Кассандра с удовольствием огляделась вокруг. В первый раз это странное поселение ей не сильно понравилось, зато теперь оно показалось ей прибежищем свободы в мире условностей.

Это утопия. В изначальном смысле слова. То есть место, которого нет ни на одной карте.

Обитатели продолжали беседовать. Кассандра не слушала о чем. Она созерцала мусорные горы.

Зачем я вернулась в эту грязищу? Что-то внутри меня обещало: я непременно сюда вернусь. Свалка – этап, необходимый для моего внутреннего развития. В созидании философского камня, символа совершенства, первый этап – это гниение. Для меня он еще не завершился. Свинец должен превратиться в золото.

Путь к обретению истины начинается с навоза и перегноя. Возвращение к исходной материи – необходимая стадия. Отвернувшись от тьмы, не увидишь света. Сточные воды помогут мне понять мое прошлое и наше общее будущее. Личное и общее связаны.

Возле горы негодных шин сушилась на раме собачья шкура. По телевизору беззвучно вещали новости. Над костром висел котелок с варевом, распространяющим тошнотворный запах собачьего сала.

Мухи, мошкара, комары вились, кувыркаясь, в воздухе.

– Могу я себе позволить задать тебе вопрос, Герцогиня, если только не помешаю? – осведомился Ким. – Как, по-твоему, в стране слепых примут кривого? С уважением? Любовно? С презрением? Выгонят?

– Выгонят тут же! А как еще? И правильно сделают. Лично я терпеть не могу кривых, – заявила Эсмеральда, не отрывая глаз от гостьи.

– А ты что скажешь на этот счет, Виконт?

– Смотря когда придет, днем или ночью. И какой ночью, темной или в полнолуние. Если вы, конечно, понимаете, о чем я, – дипломатично ответил африканец.

Эсмеральда прервала их разговор, обратившись к Кассандре.

– Послушай, Золушка! Я думала, мы ясно дали тебе понять, что не желаем видеть среди нас твою буржуйскую рожу и посоветовали тебе сюда не возвращаться. Или я не права? Может, мы тебе ничего не говорили? Или, может, неясно выразились? Может, из-за нашего гостеприимства фраза «Вон отсюда, не хотим тебя больше видеть» выглядела притворством? Но мы говорили правду, мы не хотим тебя видеть. Это факт.

Эсмеральда подошла и плюнула Кассандре в лицо.

– Мы уже отказали в политическом убежище принцессе Монако, английской королеве, папе и президенту нашей республики и для тебя исключения делать не будем.

Рыжая с узлом волос на макушке и необъятной грудью придвинулась к Кассандре еще ближе.

– Ты, мисс Смола, будешь похуже пиявки, никак от тебя не отвяжешься! Может, попробовать отраву для крыс или мышьяк? А если отодрать не удастся, то воспользоваться ножом для устриц? Или сразу включить отбойный молоток?

– Герцогиня, замолчи, – пробурчал Орландо.

– И не подумаю. Один раз мы от тебя избавились и второй не постесняемся. Если Ким тебя не прикончит, мы тебя продадим албанцам для их сексуальных нужд. Ну, что ты на это скажешь?

Кассандра быстренько взглянула на часы и убедилась, что вероятность смерти в ближайшие 5 секунд снизилась до 14 %.

Возможно, никакая видеокамера и никакая другая система контроля не фиксируют то, что здесь происходит. Возможно, это место ничуть не опаснее для меня, чем любое другое. Возможно, часы – это блеф.

Тем не менее Кассандра безотчетно полностью доверяла часам брата. Сам факт, что на циферблате зажглась цифра 14, придал ей уверенности: ее запугивают, но настоящей опасности для нее нет.

Во всяком случае, в ближайшие пять секунд.

Кассандра, глядя в глаза Эсмеральде, отчетливо произнесла:

– Я хочу остаться здесь. С вами. Навсегда.

Ответом было молчание. И вдруг Эсмеральда расхохоталась. Вслед за ней засмеялись остальные.

– Браво, Барон! Ты, похоже, одарил нас сокровищем! Трудно себе представить, как мы без него обходились!

– Хоть и буржуйка, но не болтлива. А скажет как отрежет, – не мог не признать Ким.

Кассандра сохраняла невозмутимое спокойствие, стояла и поигрывала часами. Когда все замолчали, она продолжила:

– Я подумала и решила. Здесь мое настоящее место. С вами. Только вы можете меня понять.

Граждане «Искупления» больше не смеялись, они растерянно поглядывали друг на друга. Эсмеральда почесала в затылке. А это был очень серьезный знак. Напраз почесывал подмышки. Ким ляжку, Орландо подбородок. Вскоре в животе у Викинга забурчало, что говорило о необычайно глубоком размышлении. Эсмеральда несколько раз плюнула на землю.

Кассандра поняла, что они с большим трудом принимают решение, и хотела, чтобы оно было в ее пользу.

Правда им мало что скажет. Они суеверны, живут вне логики. Мне нужно с ними сблизиться, дать понять, что нас ничего не разделяет, что я такая же, как они. С собаками это было невозможно, с людьми должно получиться.

– Послушайте, с самого моего рождения мне ни разу никого и ни в чем не удавалось убедить.

– И этим ты хочешь убедить нас?

Девушка с длинными темными волосами невозмутимо продолжала:

– Но я вам гарантирую, что не только не принесу вам беды, а наоборот, принесу удачу. Я оберег для тех, кто со мной рядом.

В знак того, что она им сродни, Кассандра почесалась и сплюнула на землю. Эсмеральда подошла к ней.

– Послушай, девушка, а тебе не кажется, что ты поступила бы гораздо разумнее, если бы продолжила учебу и зажила буржуйской жизнью, занималась бы шопингом, смотрела сериалы, отрывалась на дискотеках и курила травку, как вся молодежь твоего возраста?

После минутного колебания перед заманчивой перспективой Кассандра отрицательно покачала головой.

– В таком случае я должна созвать совет, – объявила Эсмеральда.

Искупленцы вчетвером отошли в сторонку, уселись кружком и стали шептаться. Было видно, что согласия между ними нет. Но мало-помалу они пришли к общему решению.

Эсмеральда поднялась первой, подошла и объявила:

– О’кей, Козетта. У тебя есть возможность стать одной из нас, но тебе нужно пройти инициацию, иными словами, большое испытание.

59

Я не сомневалась, что они в конце концов согласятся. Пусть они в этом не признаются, но они мне рады.

Я ведь очень милая и хорошенькая, а им этого не хватает.

На фоне зловонного серого мусора нужна веселая яркая краска.

Сами того не подозревая, они меня ждали. Они поймут, что я им просто необходима.

60

При свете полной луны, что смотрела сквозь дымку облаков, две трубы Молоха казались рогами. Искупленцы привели Кассандру в северную часть свалки, туда, куда мусоровозы выплевывали каждый день очередную порцию городских отходов.

Они показали ей глубокий металлический контейнер и объяснили суть испытания.

Именно в этот контейнер каждый вечер мусоровозы сваливали отходы боен. Он из всех самый вонючий. Если она просидит всю ночь в зловонной гнили, завтра утром она станет полноценным членом «Искупления».

Мне придется вытерпеть вонь гниющего мяса. Думаю, что справлюсь. Я же одолела отвращение к зловонной свалке, так что, думаю, могу одолеть и любое другое зловонье.

Орландо продолжил объяснение:

– Ты спустишься в контейнер, малявка, но у тебя будет лестница, по которой ты сможешь выбраться наверх. Если станет невмоготу, вылезешь, а выход со свалки тут рядом. Как раз попадешь на шоссе, а там автостопом вернешься домой, поняла?

– Вернешься к своим друзьям, к учебе, – прибавил Напраз. – В нормальный мир, поняла?

Старый африканец протянул Кассандре коробку спичек и сказал:

– Могут пригодиться, если, конечно, понимаешь, о чем я.

Не понимаю. И если честно, он уже достал меня своей присказкой.

Кассандра спустилась по лесенке вниз и уселась на дно контейнера, вонявшего гнилым мясом. Искупленцы, прощаясь, стукнули каждый в стенку контейнера и собрались уходить.

– Пока, Золушка, – простилась Эсмеральда.

– До встречи, – ответила Кассандра.

Язвительный смешок Кима был единственным ответом искупленцев. Кассандра расслышала слова удаляющегося Орландо:

– Говорят, кто рано встает, тому Бог подает. Ничего подобного. Правильнее будет сказать наоборот. Везет тому, кто поздно ложится и поздно встает. Так-то, Маркиз.

– Не понял, Барон.

– Тот, кто вечером веселится, заводит себе друзей. А друзья помогают ему в карьере. У весельчака полно помощников-полуночников, они играют в покер, меняются девушками и даже…

Голоса растворились в ночи. Девушка с большими светло-серыми глазами сидела на ржавом металле и с трудом справлялась со зловонием.

Сейчас привыкну. Перестанет тошнить, и все покажется терпимым. Может, даже приятным. Как с вином. Как с вонючими сырами. Можно ко всему привыкнуть. И даже найти удовольствие. Все дело в возможности приспособиться.

Кассандра сидела и ждала.

Где-то через час начали приезжать рычащие мусоровозы. Дядьки в оранжевых жилетах и толстых резиновых перчатках кидали мешки в правый угол контейнера. Кассандра перебралась в левый, стараясь, чтобы ее не заметили, наблюдая, как растет гора мешков с остатками костей и мяса.

Уехал один мусоровоз, приехал другой. Гора прозрачных мешков продолжала расти. Иногда мешок при падении лопался. Тошнотворный запах гнилого мяса усиливался.

Расширяется процесс гниения. Франция страна брожений. Все наши кулинарные рецепты основаны на умении работать с разными грибками. Сыры, которыми мы так гордимся, делаются из забродившего молока. Вино из забродившего виноградного сока. Хлеб пекут из теста на дрожжах. Наши обожаемые шампиньоны растут в перегное и конском навозе. Мы ухитряемся добавить ферментов в сыр и получаем вонючий рокфор. Из вина с помощью ферментов делаем уксус.

Кассандра Каценберг перевела дыхание. Наконец мусоровозы уехали, и Кассандра устроилась на прозрачных мешках, наполненных чем-то мягким, сырым, розово-красным. Запах становился все сильнее.

Испытание состоит в необходимости для меня вынести запах смерти.

Новое испытание не застигло Кассандру врасплох. У нее было время воспользоваться своим опытом приживания во враждебной среде. Она дышала потихоньку, давая возможность легким привыкнуть к зловонию гниющей плоти.

Завтра им придется признать, что я успешно одолела их испытание.

Кассандра улыбнулась.

Кто бы мог подумать, что мне придется проходить экзамен у бездомных!

Часы показывали: «Вероятность смерти через 5 секунд 19 %».

Всего три процента выше нормы. Опасности никакой. Я должна преодолеть только отвращение.

Тьма сгущалась. Кассандра улеглась на мешки, но заснуть ей не удавалось. Вместо того чтобы считать овец, она решила придумывать антипоговорки. Чтобы завтра было о чем поговорить с Орландо.

«Хочешь мира – готовься к войне». Перевертыш звучит гораздо правильнее: «Хочешь мира – готовь мир».

Орландо прав, наши предки во многом ошибались.

Попробуем еще какую-нибудь. «Сильный всегда прав». И эта поговорка справедливее наоборот: «Слабый всегда прав».

Кассандра неожиданно услышала шорох. Она схватила коробку со спичками, подаренную Напразом, зажгла одну и посветила. Увидела вываливающиеся из разорванных мешков лоснящиеся кровавые останки.

Фильм ужасов.

Она заметила мешок, полный голубых глаз. Свиных, это точно. Они смотрели на нее сквозь прозрачный пластик. Кассандре даже показалось, что они хотят ей что-то сказать.

Нас покарали, хотя мы ни в чем не виноваты. Мы обречены с рождения. У нас нет возможности изменить нашу участь, мы не можем изменить свою судьбу. Как только мы появляемся на свет, наши часы показывают 100 %-ную вероятность смерти через 5 секунд. Над нами издеваются, нас ослепляют. Вот они наши глаза. Среди нас нет кривых.

Кассандру болезненно передернуло. Она схватилась за мешок с кишками, прореха обдала ее вонючими газами.

Кассандра задержала дыхание, стараясь справиться с тошнотой. Она зажгла еще одну спичку, чтобы как следует оглядеться. Ей не хотелось случайно разорвать еще какой-нибудь мешок. И вовремя. Она чуть было не попала ногой в мешок с мозгами.

Почему мозги не употребили в пищу?

Кассандра подумала, что они, должно быть, испорчены. Очевидно, животные болели: коровы бешенством, свиньи гриппом.

Запах был отвратительным.

Я как будто на кладбище.

Она старалась делать очень короткие вдохи.

Я не хочу возвращаться к нормальным людям. Я хочу остаться здесь. Я пройду «великое испытание». Выдержу любой ценой.

Кассандра Каценберг подумала, что искупленцы подвергли ее обряду папуасов в Полинезии. Она словно бы вернулась в доисторические времена к доисторическим людям.

Они пользуются луком и строят хижины в центре Франции XXI века, где у каждого есть удостоверение личности, деньги, обязанности, но им ничего этого не надо, они свободны. У них на коже нет татуировки со штрихкодом.

Я тоже хочу быть свободной. И готова заплатить за это дорогую цену.

Девушка с большими светло-серыми глазами хотела выдержать во что бы то ни стало испытание. Она решилась на непоправимое: чтобы не поддаться в миг слабости и не потерять возможности стать членом общины «Искупление», Кассандра подошла к лестнице, благодаря которой могла бы выбраться наружу, и приподняла ее. Лестница легла на край контейнера, Кассандра подтолкнула ее, и она упала за контейнер. Путь к отступлению был отрезан.

Мы мучаемся, боясь ошибиться в выборе. Нет выбора, нет мучений.

Кассандра присела, зажгла спичку и взглянула на часы: «Вероятность смерти через 5 секунд 17 %».

Часы мне здорово помогают. Они избавляют меня от свойственных всем людям неоправданных страхов. Мои решения диктуются реальными опасностями, воображаемых для меня не существует. Думаю, мой брат Даниэль сам не понял всей значимости своего изобретения. Объективная оценка опасности избавляет человека от тревоги и пустых страхов.

Кассандру радовала собственная уверенность и самообладание.

Когда я пройду испытание, «Искупление» будет моим убежищем. Я смогу продолжать изыскания брата и подбирать ключи к тайне исчезнувшего детства. Мне нужно будет изменить внешность. У меня был спортивный стиль, деловой, я была готом, теперь нужно будет что-нибудь поскромнее. Наверное, что-нибудь студенческое.

Кассандре снова послышался шорох.

Чьи-то лапки. На собачьи не похожи. Может быть, лисенок Инь-Ян.

– Работа! – громко произнесла Кассандра ненавистное лису слово.

Но ворчания в ответ не услышала.

Луна снова спряталась за облака. Кассандра зажгла спичку, посветила вокруг себя и поняла, откуда взялся шорох. Поняла и содрогнулась.

Множество средней величины гостей шмыгало вокруг мешков. Сначала ей показалось, что десяток. Потом, что сотня. А потом, что все вокруг кишит спинами и хвостами.

Черт возьми! Испытание вовсе не вонь, а…

Крысы.

Если я останусь, меня сожрут. Если убегу, никогда больше сюда не вернусь. Но у меня нет даже лестницы, чтобы убежать!

Кассандра зажгла еще одну спичку. Крысам, похоже, не пришелся по вкусу яркий огонек, они отбежали подальше.

Первобытные люди разводили вокруг стоянки костры, чтобы ночью спать спокойно.

Крысы шуршали в стороне, они разрывали мешки с коровьими кишками и легкими.

Кассандра пыталась понять, что же ей делать. Как только спичка погасла, она зажгла другую. Одна крыса посмелее превозмогла страх перед огнем и осторожно приблизилась к Кассандре. Девушка напряглась и сосредоточилась.

Мы обе…

И продолжила вслух.

– Жительницы планеты Земля. В нас одна и та же жизненная энергия. Ты, маленькая крыса, тоже полна жажды жизни. Ты и я – пылинки, родившиеся вместе со Вселенной.

Крысой, похоже, двигало любопытство, а не желание напасть. Ушки у нее зашевелились, и можно было подумать, что она поняла слова Кассандры. Она задергала носом, зашевелила длинными усами, страшнее была ее тень, большая и мохнатая. Крыса у Кассандры вызвала симпатию.

Другие крысы осторожно двинулись за первой. Вскоре они окружили Кассандру.

– Вы не будете вести себя как собаки! Вы крысы, вы умнее собак, правда же?

Первая крыса нашла себе лакомой кусочек в порванном мешке. Села на задние лапки и принялась за еду.

Она нашла свиную почку и вгрызлась в нее. Издалека почку можно было принять за сочную сливу, но из нее тек вовсе не сладкий сок – почки скверно пахнут. Мордочка и усы крысы окрасились кровью.

Спичка погасла. Кассандра поспешно зажгла следующую. И вовремя.

Грызуны подбирались все ближе к Кассандре. Девушка держала горящую спичку так долго, как только могла. Вот если бы у нее была свеча! Но… Огонь обжег ей пальцы, и Кассандра бросила спичку, торопясь зажечь новую.

Всякий раз в темноте, пока она искала и зажигала новую спичку, она слышала, как цепкие лапки карабкаются по пластиковым мешкам, подбираясь к ней все ближе и ближе.

Кассандре вспомнилась поговорка Орландо, но она не вывернула ее наизнанку, а как будто придумала новую.

«В стране слепых кривые слышат».

Придумала и рассмеялась.

А ведь Орландо прав.

Снова спичка погасла, и снова Кассандра оказалась в темноте, и снова обострившийся слух подсказал ей, что цепкие лапки приближаются к ней. Кассандра опустила глаза и увидела светящуюся на циферблате надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд 67 %».

Она тут же зажгла новую спичку.

Здесь уж точно не было никаких видеокамер, значит, все-таки «Пробабилис» аккумулирует разного рода информацию.

Скорее всего, программное обеспечение учло в эту минуту наличие крыс в контейнере и данные, поступающие от браслета: пульс и степень моего сопротивления.

Я должна держаться. Если выдержу это испытание, не буду бояться никого и ничего. Надо отвлечься, думать о другом. «Что не убивает, делает сильнее». Не уверена, что это так.

Проверим на противоположное.

«Что не убивает, делает слабее». Люди, попавшие в автокатастрофу, выживают, но остаются калеками. Ницше ошибся, Орландо прав.

Очередная спичка погасла. Крысиные лапки шуршат все ближе. Давай, Кассандра, чиркай спичкой скорее!

Можно и по-другому. «Что не убивает, делает глупее».

Кассандра пообещала себе, что при встрече с Орландо непременно поделится с ним антипоговоркой.

Если, конечно, мы встретимся.

И вот настала очередь последней спички. Как завороженная, смотрела Кассандра на трепещущий огонек. Свою последнюю защиту. А потом?.. Потом неизвестность.

Огонь.

Кассандра жила в XXI веке и полностью зависела от огня, как первобытные люди.

Она бы многое дала за еще один коробок спичек.

Горела крошечная деревянная палочка, горела жарко то желтым, то оранжевым, то красным огоньком. Каждая секунда, освещенная этой волшебной палочкой, казалась Кассандре вечностью. Последняя капля огня была решающей в ее судьбе. Она не отрывала глаз от пламени, следя за каждым его движением по чернеющему дереву. Она не решалась взглянуть на часы, но все же увидела: «Вероятность смерти через 5 секунд 83 %».

Для моего брата было 98 %, и он сумел справиться. Пока есть хоть какая-то доля процента, можно надеяться выжить.

Пламя обожгло ей пальцы и погасло с треском.

Луна по-прежнему пряталась за пеленой облаков. Темнота казалась непроницаемой. Кассандра все торопливей вдыхала зловонный воздух.

Как ни удивительно, но крысы медлили, они словно бы выжидали, желая удостовериться, что никакая вспышка пламени им больше не грозит.

Пусть медленно, но крысиное кольцо сжималось. Злобные зверьки больше не казались девушке симпатичными.

Крысы не спешили.

Внезапно писклявый взвизг разорвал тишину. Это был сигнал. Крысы пошли в атаку.

Кассандра закрыла лицо руками, зажмурилась, сжалась, почувствовала себя беспомощным младенцем и отчаянно завопила:

– Мама!

Время для нее остановилось.

61

Я позвала маму.

Неспроста.

Интересно, что говорят люди перед смертью?

«Пошли! Я знаю, этот мост из лиан нас выдержит!» «Очень я испугался твоего пистолета!» «Странный привкус у этого блюда».

В такую минуту не до шуток. Люди заняты собственной смертью. Сознание гаснет. И они уходят. У большинства вырывается лишь предсмертный хрип.

А у меня вырвалось: «Мама!»

Неожиданно. Как у гибнущего в битве воина. У сотен воинов.

А Наполеон звал маму пред смертью? А Аттила? Цезарь?

Смерть…

Вот она и пришла. Я не представляла себе такую. Как это может быть: предвидеть будущее и не знать последних кадров собственного фильма?

Нет.

Не хочу сейчас умереть.

Мне еще так много нужно всего сделать.

Смерть была бы… растратой.

– Старшая Кассандра! Ты стала для меня матерью! Приди из глубины веков! Спаси меня от этого ужаса!

И Кассандра увидела перед собой женщину в белой тоге. Она держала в руках книгу «Превратности судьбы Кассандры Каценберг». Глядя на Кассандру, жрица покачала головой.

– Нет. Ты живешь в настоящем. Настоящее сжигает все, как огонь. Поглощает прошлое и будущее. Настоящее – это король-пожиратель. От происходящего в каждую данную секунду зависит твоя собственная судьба и судьбы всех остальных людей на свете. Никто не в силах тебе помочь.

– Помоги мне, умоляю! Я даже не познала любви! Я девственница.

– В семнадцать лет? Это всего лишь небольшая частичка житейского опыта. Неужели ее отсутствие мешает тебе спокойно умереть?

– Я хочу хоть раз испытать любовь. Хочу, чтобы хоть раз моему пророчеству поверили! Хочу, чтобы мое детство перестало быть для меня тайной! Хочу узнать, кто я и откуда у меня дар предвидения! Хочу встретиться с братом…

– Ты думаешь, у кого-то есть перед тобой обязательства? Ни у кого никаких. Любовь, доверие, познание… А можно хотеть богатства. Или любовных приключений.

– Значит, я сейчас умру?

– Поступай, как я, поступай, как все в этом мире, стань свидетельницей собственной жизни, не жалей себя и ни на что не претендуй. Ты всего лишь одна из миллиардов других женщин. Ты любишь красивые фразы? Пожалуйста: жизнь – это фильм с плохим концом.

– Я не хочу. Брат запретил мне покоряться обстоятельствам.

– Жизнь – это изменение. Твой брат тоже изменится. Вы такие же, как все люди. Вы смертны. Я же говорила: «Мы пыль, поднятая Большим взрывом, и снова станем пылью».

Старшая устроилась поудобнее и открыла книгу «Превратности судьбы Кассандры Каценберг». Взглянула на Кассандру и сказала:

– Лично я как читательница этой книги, узнав, что героиня выбросила лестницу, что ее окружили крысы в контейнере на свалке, куда полиция не кажет носа, не могу себе представить, каким образом она сможет из этого выкрутиться. Ну и саспенс!

Старшая погрузилась в чтение, тихонько приговаривая:

– Думаю, что это один из тех современных романов, где героиня умирает нежданно-негаданно в самой середине и главным становится другой герой, который продолжает поиски и развивает сюжет. Другого варианта я не вижу. А ты? Ты видишь другой вариант?

62

Кассандра вскрикнула, почувствовав, что в нее впились маленькие острые зубки. Можно подумать, неумелый врач иглоукалыватель принялся за работу. Не скажешь, что почетная смерть.

Хотя бы не собачьи клыки.

Хотя собаки разорвали бы быстрее.

Кассандра приготовилась к смерти. Но тут вдруг где-то рядом раздался свист и звук удара. Крысы пустились врассыпную. Послышался новый удар и следом громкий писк. Крысы, подпрыгивая и пища, бежали кто куда. Удары разогнали грызунов, они оставили свою жертву.

Кассандра приподнялась. Льющийся сверху свет ослепил ее.

– Барон? – спросила она.

– Давай вылезай быстрее!

Нет, это не Орландо.

Кассандра увидела, что к ней спускается лестница. Она схватилась за перекладину и поспешно стала карабкаться вверх.

– Только распоследняя идиотка могла выкинуть лестницу! С ума, что ли, сошла? Сдохнуть захотела? Ты же сама себя здесь законопатила. Мы все это затеяли, чтобы ты тихо-мирно от нас съехала! А ты решила в ящик сыграть?

Кассандра впилась глазами в фигуру с факелом.

– Почему ты меня спас?

Ким смотрел в сторону. Он заметил поблизости крысу и одним движением нунчаков раздробил ей череп, так что во все стороны брызнули мозги.

– С первой минуты я понял, что за тобой нужен глаз да глаз! Что ты себя не пожалеешь, лишь бы отравить нам жизнь. Когда речь зашла о мясном контейнере, я сказал ребятам: «Вот увидите, она останется!» А они мне в ответ: «Стоит девчонке увидеть крыс, выбора у нее не будет. Никто против них не устоит». Дурачье! Они не в курсе, какие теперь подростки! Молодежи не на что надеяться, они все подряд кандидаты в самоубийцы. Я и сам такой. Я тебя сразу раскусил.

Ким говорил безапелляционно, с полной уверенностью.

– И вот вам, пожалуйста! Ты берешь и выкидываешь лестницу. Надо быть клинической идиоткой, чтобы учудить такое! Ты болтаешь, что видишь будущее, но в настоящем ты ни хрена не смыслишь!

Кассандра снова тихо задала вопрос:

– Почему ты меня спас?

Паренек-азиат убрал со лба синюю прядь и ничего не ответил. Он смотрел на искусанные кровоточащие руки Кассандры. А она, не замечая крови, нервно раздирала пальцами слипшиеся от пота волосы.

Ким посветил факелом справа от себя, потом слева.

– Я хочу знать, почему ты меня спас, – настойчиво повторила Кассандра.

– Ты и впрямь буржуйка с книжной полки. Вот ты и объясни мне, зачем нужно все объяснять. Прости, но у меня нет ответа на твой вопрос. Вполне возможно, у меня изменилось мнение на твой счет. Как гласит пословица, не меняют мнения одни дураки.

– Можно сказать и наоборот.

– Это что, новая мода Орландо? На каждую пословицу пословица наизнанку? Ну, валяй, малышня!

– Я не малышня.

– Ладно. Хотя бы наконец заговорила. Крысы помогли тебе стать поразговорчивей. Наши зовут тебя кто малявкой, кто девчонкой, так что я тоже буду звать тебя как хочу.

– Меня зовут Кассандра.

– Не спорю, малышня.

– Ты так и не ответил на мой вопрос: почему ты меня спас? Ты же не любишь буржуев.

– Буржуев я ненавижу, это точно.

– И чистюль терпеть не можешь.

– Точно. Они самодовольные задаваки.

– А я?

– А ты помолчи. Когда молчишь, кажется, что думаешь о чем-то умном.

Кассандра передернула плечами:

– Почему ты меня спас?

– Снова здорово! По десятому разу все та же пластинка. Не надоело?

Они шли среди гор разноцветного мусора, освещая себе дорогу факелом. Ким остановился, задержал Кассандру, помолчал и, скривив губы, сказал:

– Так и быть, скажу. Я изменил свое мнение о тебе. Большинство людей всю свою жизнь только и делают, что доказывают свою правоту, говоря, что все остальные ошибаются. А я позволяю себе признать, что это я ошибался. Я могу признать свою ошибку и изменить свое отношение. А значит, я полноценная машинка. Могу двигаться вперед, ускориться, притормозить и дать задний ход. У меня хватит мужества сказать: «О’кей, я подумал и вижу, что правы вы, а не прав я».

Ким замолчал, и они пошли дальше. Дыхание на холоде превращалось в пар. Кассандра обратила внимание на новую майку Кима, на ней красовалась надпись: «Опытом человек называет свои ошибки».

Общение готовыми формулами. Для Кима они важны.

Поселение пряталось в ночной темноте.

– Они спят, – шепнул Ким. – Тебе пока лучше пойти в мою хижину.

Они вошли, и Ким зажег несколько свечей в большом подсвечнике. Кассандра смогла рассмотреть жилище Кима. Посередине комнаты стояла настоящая широкая кровать, а вокруг теснилась всевозможная электроника. В глубине комнаты на столе мерцали четыре экрана больших компьютеров.

– Моя скромная компьютерная лаборатория. Отсюда я могу общаться со всем миром и действовать. Бедность не помеха новейшим технологиям. На свалке можно найти ценнейшую электронику, умей только чинить. Я повсюду установил камеры наблюдения.

Вот откуда «Пробабилис» узнал о моих неприятностях.

– Питание идет от солнечных батарей и моего небольшого ветряка.

Ким гордился своей лабораторией.

– Я говорю с людьми со всех концов света, и они принимают меня как своего. Я для них уважаемый человек, им в голову не придет, что я бомж на свалке.

Ким взял бутылку виски, отпил глоток, потом намочил алкоголем чистую тряпочку и стал протирать ранки на руках Кассандры.

– Понимаешь, малышня, по большому счету я совсем не против тебя. Но тебе здесь не место, и мы никак не можем тебе это втолковать. Пожелание «Пошла вон, ты нас достала» на тебя не подействовало.

Ким тщательно обрабатывал ранку за ранкой, не обращая внимания на гримасы боли Кассандры.

– Крысам, похоже, ты понравилась. Они ребята неприхотливые, им все нравятся. Они даже друг друга едят.

Ким закончил свою работу и переоделся. На черной футболке виднелась надпись белыми буквами: «Предсказать можно все, кроме будущего. Лао-Цзы».

Кассандра поняла, что послание обращено ей. В углу лежала стопка разноцветных футболок, и все с поговорками или афоризмами. И тут же в углу она заметила аппарат, наверняка подобранный на свалке, и сообразила, что с его помощью Ким печатает надписи на футболках. Он запасся кучей футболок и печатает на них те изречения, которые ему нравятся. Кассандра стала читать надписи, и кое-что показалось ей забавным.

«Друзья приходят и уходят, врагов становится все больше».

«Если бы недоброжелатели знали, что я о них думаю, озлобились бы еще больше».

Выбор фраз говорит сам за себя. У Кима легкая форма паранойи.

«Если был ничем и таким остался, можешь хотя бы не благодарить».

– Вот это мне очень нравится. Я вообще люблю Пьера Дака.

Кассандра продолжила чтение.

«Выбирая, отказываешься».

«Всмотрись внимательно, и любое станет интересным».

Это тоже мне нравится.

«В других тебя раздражают твои собственные недостатки».

«Сначала – радость, привыкнешь – гадость».

«Развивай качества, в которых тебя упрекают, это ты и есть».

И это мне нравится.

– Совет Кокто, – уточнил кореец.

«Ошибка – путь к великим открытиям».

А затем еще более мудрые изречения.

«Победить – значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления».

– Слова Уинстона Черчилля, – сообщил Ким. – Он сказал так во время войны и выиграл ее. Вот она – сила формулировки! Лично я обожаю умные высказывания, я их коллекционирую. Кто-то собирает марки, кто-то бабочек, а я мудрые мысли. Я от них балдею. Пять-шесть слов в правильном порядке, а за ними годы опыта. «Победить – значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления». Тебе не кажется, что, услышав такие слова, каждый стиснет зубы и будет двигаться к цели. А ведь сказана всего одна фраза!..

Ничего не скажешь, фразы – сила! Но бывает, что одно слово сильнее всех фраз. А молчание может оказаться сильнее и слова и фразы.

Ким снова взялся за раны и царапины Кассандры, обратил внимание на часы и удивился.

– Что это за странная штуковина?

Он повернул руку Кассандры и прочитал: «Вероятность умереть через 5 секунд 24 %».

Кассандра подняла глаза и увидела под потолком видеокамеру. «Пробабилис» видит ее, он знает, где она находится. А пульс сообщает компьютерной программе о ее общем состоянии.

Из чистого любопытства Кассандра взяла и протерла тряпкой с виски свою самую кровавую рану, закусив губу от боли. И тут же процент вероятности уменьшился до 23 %.

Кима очень заинтересовали странные часы.

– Ну-ка объясни, что это за штуковина без минут и секунд.

Кассандра вместо ответа передернула плечами и стала рассматривать фотографии на стене: мужчины в военной форме, демонстрации, люди, потрясающие кулаками. А над фотографиями флаг с большой буквой «А» в круге.

– Ты что, анархист? – спросила она Кима.

– Ясное дело, – ответил он с гордостью. – «Ни Бога, ни господина»! У какой партии может быть девиз лучше? А ты? – спросил он.

– Я нет.

– Не анархистка? А кто же тогда?

– Я уставший человек…

Кассандра пристально посмотрела на Кима.

– Почему ты меня спас?

– Так. Старая пластинка закрутилась по новой. Тебе не надоело?

Нет. И не надоест.

– Ладно. Сначала ты меня бесила, а теперь… Мне стало тебя жалко.

Слово «жалко» обидело Кассандру. Ким не обратил на это внимания.

– Можешь спать на моей кровати, – прибавил он.

– Если тебе меня жалко, ко мне не прикасайся.

– На этот счет будь спокойна. Я и в мыслях ничего такого не имею. Ты не в моем вкусе. Я люблю голубоглазых блондинок с пышной грудью, они вкусно готовят и уж конечно… конечно, не медиумы, не сомнамбулы и не лунатики. У них нет ни претензий, ни агрессии.

Зато у тебя есть и претензии, и агрессия. Тебе подходит одно из твоих любимых изречений. «В других тебя раздражают твои собственные недостатки» – вот ключ к твоему характеру.

Кассандра снова принялась рассматривать анархистские плакаты и фотографии с демонстрантами: молодежь размахивает цветами перед военными с автоматами. Разная молодежь. Бирманцы. Китайцы. Иранцы.

Кассандра, словно не услышав последней фразы Кима, сказала:

– Знаешь, какая у меня беда? Я не помню своего прошлого.

Ким пожал плечами:

– «Каждому свое дерьмо». Я лягу спать на кушетке, – прибавил он. – Имей в виду, я храплю. Если не нравится, мне наплевать.

Кассандра, не раздеваясь, легла на постель, она даже туфель не сняла. Закрыла глаза и сразу провалилась в сон. Ким осторожно подошел к ней, укрыл ее потеплее, оставив торчать ноги в туфлях и тихонько прошептал:

– Похоже, я сделал страшную глупость. Лучше бы, конечно, тебя сожрали крысы, но что теперь говорить… Спокойной ночи.

63

Кассандре снится сон. Она в лифте. Она поднялась на самый верх башни Монпарнас. Ночь. Она перевешивается за ограждение. На циферблате ее часов появляется надпись: «Вероятность умереть через 5 секунд 66 %».

Она видит на площадке силуэт человека, он стоит к ней спиной. Это ее брат Даниэль. Не оборачиваясь, он говорит ей:

– Я тебя ждал. Видишь, риск умереть больше 50 %. Мне это добавляет адреналина, а тебе? Смерть бродит где-то неподалеку, она тебя сторожит. Раньше ты об этом не подозревала, и жизнь казалась вполне приемлемой. Теперь смерть постоянно с тобой рядом, как голодный зверь она преследует тебя по пятам. То и дело приближается. Она с тобой в виде цифр. У тебя сейчас 66 %. Ну что ж, продолжим. Давай, сестренка! Нужно сделать еще один шаг к знанию. Давай, прыгай!

Кассандра наклоняется сильнее. Замирает на миг. И летит в бездну. Ветер бросает ей в лицо ее волосы. С каждым этажом высоченной башни, который она минует, вероятность смерти увеличивается: 70 %, 80 %, 90 %.

Этажи летят мимо со страшным шумом.

Она пролетела сквозь облако лающих собак.

Сквозь облако шуршащих тараканов.

Сквозь облако заварного крема.

Сквозь облако бомжей-насильников.

Сквозь облако голодных крыс.

И каждый раз, когда она вылетала из облака, раздавался оглушительный хлопок.

Она пролетела сквозь облако футболок, на них сияла одна и та же надпись: «Что не убивает, делает слабее».

И вот она уже в нескольких метрах от земли. Цифра на экране делает скачок и показывает… Не 98 %, а только 20 %.

Кассандра падает, будто на огромную подушку, на пенопласт, который грузовик везет на стройку. Грузовик затормозил на красный свет в нужном месте, в нужную минуту.

За рулем ее брат Даниэль, он громко смеется:

– Будущее всегда неожиданность, – говорит он ей, не оборачиваясь. – Никто не в силах предвидеть, что произойдет в ближайшую секунду. Как говорил Лао-Цзы: «Можно предсказать все, кроме будущего». Если ты, конечно, понимаешь, о чем я…

Кассандра жива и здорова, но оглушена, она еще толком не поняла, что с ней приключилось, а цифры на экране снова сделали скачок. «Пробабилис» предупреждает: «Вероятность смерти через 5 секунд 98 %».

В этот миг справа выезжает другой грузовик и на полном ходу врезается в первый.

Второй грузовик везет цистерну с легко воспламеняющейся жидкостью. Оглушительный взрыв, невиданный фейерверк. Кассандра успевает воспользоваться предоставленными ей двумя процентами – она соскакивает с грузовика, скатывается в какую-то канаву и, скрючившись, замирает. Вдали земля сотрясается от взрыва.

64

Кассандра свалилась с кровати, на лице ее удивление, она ожидала более мощного удара. Ким, сидевший в кресле за компьютером, обернулся к ней.

– Ну что, выспалась, малышня? – спросил он.

Кассандра потерла ушибленный бок, протерла глаза и не спеша встала на ноги. И тут же увидела свое имя – «Кассандра Каценберг» – в поисковике на экране компьютера.

– Ночью я пытался разыскать хоть какие-то сведения о твоем прошлом. Ты удивишься. До тринадцати лет тебя как будто не было. Ты не училась в школе, не ходила в поликлинику, у тебя не было полиса, не было проездного. Ты официально появилась в мире после поездки в Египет.

Значит, я не сумасшедшая…

– Можно подумать, что у тебя не было детства, отрочества. Не было друзей, которые бы говорили о тебе в блогах, не было школьных фотографий, да и вообще школы. Я с тобой согласен, действительно, в твоем прошлом есть какая-то тайна.

Я не помню детства. Ничего, что было до взрыва. Как будто прошлое стерли ластиком. Но теперь я хотя бы знаю, что у меня есть брат и он остался жив. Я могу надеяться, что брат мне расскажет обо мне. Объяснит, что это за «Эксперимент 24».

– Я люблю загадки, но о них поговорим позже, – продолжал Ким. – Сначала займемся более неотложными делами. Не умывайся, не причесывайся, можешь еще немного разорвать свой пиджачок. Будь такой же лохматой и драной, как вчера. И пошли со мной, только без шума.

Ким открыл заднюю дверь своей хижины, и они на цыпочках вышли. Ким повел Кассандру в обход поселения.

– Они все уже встали и завтракают. Заходи к нам в деревню по Елисейским Полям. Мы так называем свою главную улицу, которую проложили среди гор мусора. Она как раз упирается в площадь Искупления.

– Почему ты все это делаешь? – спросила Кассандра.

Вместо ответа паренек-азиат передернул плечами и пошел обратно. Через несколько минут Кассандра появилась на «проспекте». Одежда на ней была разорвана, руки и ноги в укусах.

Орландо, Эсмеральда и Напраз застыли с открытыми ртами.

– Черт! – первым опомнился Напраз.

– Черт!! – подхватил Орландо на тон выше.

– Черт!!! – воскликнула Эсмеральда и подавилась кофе.

– Черт, – счел нужным добавить Ким.

Все смотрели на приближающуюся Кассандру, словно на привидение. А Кассандра, неспешно приближаясь по Елисейским Полям к искупленцам, чувствовала себя Юлием Цезарем, вернувшимся после Галльской войны. Все победители (даже те, кто немного схитрил под конец, как она сама), должно быть, были в восторге от того, что от них не ожидали победы, а они все-таки ее одержали. Вопреки всем препятствиям.

Напраз пригласил Кассандру сесть на растрескавшееся кожаное сиденье из автомобиля. Огонь выбросил сноп искр, словно салют в честь Кассандры.

– Наши поздравления, малявка, – приветствовал ее Орландо и захлопал в ладоши.

– Девчонка с яйцами, – признал Напраз, покачав головой.

– Тебе пришлось… В общем, думаю, натерпелась, – вздохнул Орландо.

– А меня от нее тошнит, – заявила Эсмеральда и сплюнула на землю. – Я что-то уже подзабыла, как избавляются от паразитов. Хотя нет, вспомнила! Им вставляют горящий окурок в спину, чтобы их выкурить. Мне кажется, стоит попробовать.

Рыжая с узлом волос на голове закурила и выпустила дым в сторону Кассандры.

– Я выдержала испытание и могу остаться здесь навсегда, так ведь?

Эсмеральда замахала руками.

– Ну-ну-ну! Торопиться некуда. Скажем, ты выдержала первое испытание. Оно дает тебе право на временное пребывание, если только ты…

– Успокойся, Герцогиня. Не стоит заставлять других переживать то, что мы пережили сами, – вмешался Напраз. – Девушка прошла суровое испытание и показала, что в самом деле хочет стать членом нашей коммуны. Так что теперь она наша. Если, конечно, ты понимаешь, о чем я.

– Ничего подобного! Я никогда не допущу к нам Красную Шапочку! Пусть она лучше сдохнет. Мы придумаем ей другое испытание. Она справилась с крысами? Так мы посадим ее в контейнер со змеями. Если она и оттуда выберется, придумаем что-нибудь еще! На свалке кишат всевозможные зубастые и клыкастые хищники. В крайнем случае, угостим ее серной кислотой.

– Чем малявка так тебе досадила? – поинтересовался Орландо.

– Вы что, не видите, что она… она… Она настоящая… настоящая…

Рыжая искала подходящее слово и наконец нашла самое обидное, какое только могла:

– Настоящая буржуинка!

И прибавила с отвращением:

– Мерзкая жалкая буржуинка.

Напраз не счел нужным ей возражать.

– Она вся искусана, надо ее полечить, – сказал пожилой африканец и взял руку Кассандры.

Он внимательно изучил следы крысиных зубов, потом отправился к себе в хижину и вернулся с бутылкой рома. Обработал ранки ромом, а потом смазал их мазью, пахнущей одновременно зубной пастой и ваксой.

– Вы, мужики, все пустоголовые! Волосы до попы, попа с кулачок, сиськи, реснички, и вам мозги снесло! А что ей здесь делать, этой Спящей Красавице? Какое у нее здесь будущее? – стояла на своем Эсмеральда. – Какое у нее здесь счастье? Только сдохнуть?!

Воцарилась тишина.

– Может, и так. Но это ее выбор, – сурово отозвался Напраз, разглядывая рану, которая ему очень не нравилась и лечить которую он решил голубиным пометом, разведенным в уксусе.

Орландо задумчиво покачал головой.

– Я вас поняла. Если все согласны, я заткнусь, – объявила Эсмеральда.

Кассандра уселась поудобнее и скрестила ноги, словно приготовилась к долгому разговору.

– В прошлый раз вы мне обещали рассказать, кто вы такие, – спокойно напомнила она.

Она посмотрела на каждого своими большими светло-серыми глазами, и каждый ощутил мерцающее в них тепло и участие. Все четверо стали смотреть в сторону, прячась от ослепляющего маяка. Все по очереди сплюнули на землю и почесались.

– С какой радости мы станем тебе рассказывать свои истории? – спросила Эсмеральда и отпила глоток. – Мы ничего тебе не должны.

Напраз встал и принес Кассандре кружку с горячим чаем, пакет чипсов и «Нутеллу», совсем ненамного просроченную.

– Почему нет? У малявки есть на это право. Давай начинай, Барон, – обратился он к викингу. – Ты первый сюда пришел.

Все повернулись к бородачу.

65

Большой ребенок, не получил достаточно любви и ожесточился.

66

Орландо почесал бороду, встал, выудил сигару из алюминиевой коробки и раскурил ее угольком из костра.

– Так и быть, малявка. Я первым здесь появился. Меня привели сюда цыгане. Родился я в Бельгии, в так называемом экономически пострадавшем районе неподалеку от Шарлеруа. Отец работал мастером на фабрике по производству нейлона, разразился кризис, он потерял работу.

Невдалеке послышалось рычание. Лис Инь-Ян выразил свое неодобрение, услышав слово-табу. Никто не обратил на него внимания.

– А потом пошел бардак, какой обычно бывает в таких случаях. Сидели на пособии по безработице и строгали ребятишек. Настрогали восемь штук. И больше бы настрогали, если б матушка не заболела. У нее обнаружили фиброму. Отец сидел дома у телевизора, делать ему было нечего, смотрел новости и погоду. От безделья с ума сходил, злился по пустякам, только и знал, что ругаться. Ссорился не только с нами, но и с соседями, и с полицейскими. Нас порол по любому поводу. И без повода тоже. Мать всегда молчала. Она страдала депрессиями. Время от времени ей давали путевку в дом отдыха, она возвращалась оттуда улыбающейся и мыслями была очень далеко. Мои старшие братья и сестры постарались поскорей удрать из родительского дома и зажить своей жизнью, хватаясь за любую, самую скверную работенку – разносчика рекламы, уборщицы, посудомойки. Я был восьмым, последним, и остался в доме один.

Орландо выпустил облако голубоватого дыма.

– Если честно, я не люблю своих родителей. И не вижу никакого смысла в требовании: «Ты должен любить своих родителей, и они тоже должны тебя любить». Вот еще один пример устаревшей мудрости, в наши дни она не работает.

– На этот раз и я с тобой согласна, Барон, – заявила Эсмеральда.

– И я целиком и полностью согласен, – поддержал Орландо Напраз.

– Мы люди, значит, мы все разные и, значит, можем попасть к нормальным родителям, а можем, к ненормальным. Если тебе не повезло, незачем говорить, что у тебя классные родители только потому, что они тебя родили. Тебе попались уроды, тебе не повезло, вот и все.

– Жизнь играет в свою лотерею, – счел нужным прибавить Напраз.

– Ты не обязан притворяться, что у тебя все хорошо, если все плохо, – твердо заявил Орландо, сделав глубокую затяжку. – Единственное, что сделали для меня родители, это отдали в общегородскую светскую школу, чтобы я не болтался у них под ногами. И я увлекся учебой. Больше всего философией. Ты, наверно, удивишься, малявка, но я очень неплохо учился. И выучился думать самостоятельно.

Один бомж – анархист, другой бомж – философ. Похоже, бароны и маркизы не желают считаться жалкими обломками кораблекрушения. Им хочется выглядеть интеллектуалами.

– Так вот почему ты так яростно борешься с поговорками? Хочешь доказать оригинальность мышления? – насмешливо спросил Ким.

Орландо ничего не ответил, состроил гримасу и стал похож на печального клоуна.

– Вернусь к рассказу. В год, когда я готовился к выпускным, отец как-то вечером сильно возбудился из-за эскалопа, то ли он был пережарен, то ли недожарен. Он набросился на мать с кулаками. Я встал на ее защиту и спустил отца с лестницы. По закону земного притяжения, он упал тяжело. Раздался треск, отец не шевелился, словом, вышло так, что он сломал себе шею.

Викинг нервно прикусил сигару.

– Вместо того чтобы всем объяснять, как произошел несчастный случай, я ударился в бега.

– Еще бы! – засмеялась Эсмеральда. – Да у тебя и выбора не было, Барон! Можно сказать, едва унес ноги от тюрьмы!

– Для парня в розыске, каким я стал, осталось одно место, куда берут, не задавая вопросов: французский Иностранный легион. Я сменил имя, меня звали Бодуэн ван де Пут – нечего смеяться, обычное бельгийское имя, означает «колодец» – и стал Орландо ван де Пут.

Надо же! А мне и в голову не пришло, что можно изменить имя, а значит, и заданную им программу. И фамилию тоже можно изменить. Волевым решением. «Зовите меня теперь вот так!»

– Орландо, конечно, лучше Бодуэна, – признал Напраз. – Орлан парит в небесах, а в колодец падают.

– А ландо едет, – посмеялся Ким.

– Теперь я буду называть тебя Барон ван де Пут, – насмешливо сообщила Эсмеральда.

– В Легионе я честно тянул свою лямку и побывал в десятке разных стран. Повсюду одно и то же: учения, лагеря, комары, стычки в джунглях или в горах, подвиги, о которых никто не знает, убитые и раненые. Я начал с Джибути, потом был Чад, Конго, Косово, Коморские острова, Афганистан и в конце бывшая Югославия. В Боснии я познакомился с потрясающей женщиной. Я на ней женился, и она родила мне дочку.

– Боснийки, они славные, – согласилась Эсмеральда.

– Но я не часто видел своих девчонок, то я на операции в Буркина-Фасо, то в Либерии, то в Гвинее, то в Руанде. А в Руанде мне и вовсе не повезло, мало мне было гражданской войны и кровавой резни, я поссорился со своим капитаном из-за покера. Он подумал, что я мухлюю. А я никогда в жизни не мухлевал, я человек с принципами.

– И ты со своими принципами спустил его с лестницы, – засмеялся Ким.

– Нет, мы дрались на ножах по всем правилам. Но я оказался проворнее и выиграл.

– Случай опять на твоей стороне? – подколола Орландо Эсмеральда.

– Почему бы и нет? Но мне трудно было объяснить другим офицерам, что мы дрались на дуэли и дрались по правилам.

– Как я посмотрю, Барон, трудности у тебя в основном с объяснениями. Печальный факт для философа, – съязвил Ким.

– Хотел бы я посмотреть, Маркиз, как ты объясняешься с упертыми людьми, для которых не существует нюансов.

Орландо тяжело вздохнул.

– В общем, я снова ударился в бега. Под вымышленным именем снял квартиру в Париже, и мы поселились там с женой и дочкой. Я залег на дно.

– И на чем опять споткнулся? – осведомился Ким, который, похоже, знал эту историю.

– Ну… как сказать. С женой поссорился. Она не выказала мне уважения.

– Пережарила эскалоп? Или передернула в покер в разгар гражданской войны? – снова со смешком съехидничал азиат.

– Со всем моим уважением попрошу немедленно заткнуть свою глотку, придурок! – рявкнул Орландо.

– Мне кажется, ты немного вспыльчив, – заметил Напраз. – И еще мне кажется, что вспыльчивый характер достался тебе по наследству.

Орландо молчал, жевал сигару, потом все-таки решил продолжить рассказ.

– Нет, дело вышло из-за телевизора. Поспорили, какую программу смотреть. Я хотел футбол по второму. Чемпионат Европы же! Не хухры-мухры! А она фильм про любовь «Когда Гарри встретил Салли». Ну и подрались из-за пульта.

– Пульт – это скипетр, – с важностью произнес Ким.

– Кто это сказал? Наполеон? – поинтересовался Напраз.

– Нет, это я сказал, – улыбнулся паренек. – При Наполеоне не было пультов, господин Виконт!

– Не ёрничай! История Европы мне известна лучше, чем тебе история африканских королевств. Нас учат вашей истории, а вы в нашей ни в зуб ногой!

Напраз обиженно сплюнул на землю.

– Почему это? Мы знаем и Ливингстона, и Швейцера, – возразил Ким.

– Скажешь тоже! Знает он Ливингстона!

Орландо не оставил без внимания разгорающуюся стычку.

– Эй вы! Я сейчас говорю. В общем, безмозглая моя толстуха не желала отдать мне пульт от телевизора. Дочурка заревела. А меня зло взяло: как это моя половина так себя ведет на глазах ребенка. И я ей объяснил свою точку зрения на этот вопрос.

– Поколотил? – осведомилась Эсмеральда.

– Дал понять, что на этот вопрос у меня другая точка зрения.

– Начистил ей все-таки морду?

– Я бы сказал, что я ее поучил.

– Я всегда говорил: нельзя не учитывать чужие точки зрения, – с важным видом кивнул Напраз.

– Да у вас идиотская точка зрения! – возмутилась Эсмеральда. – И тут вы, мужики, всегда заодно!

– Точь-в-точь по поговорке «Кого люблю, того и бью». Но тут и я выберу антипоговорку: «Если люблю, не обижу», – вставил свое слово Ким.

– Помолчи! Лучше не доставай меня!

Орландо раздавил каблуком окурок, схватил за горлышко стеклянную бутылку без этикетки, выпил в несколько глотков содержимое и отбросил ее в сторону. Бутылка со звоном разбилась.

– С этого все и началось. Я посмотрел матч, наши его продули. Жена всю ночь хлюпала, а наутро пошла к врачу, чтобы засвидетельствовал ее синяки и шишки, а потом отнесла в полицию на меня жалобу. Обвинила в домашнем насилии. Пришлось мне опять спасаться. Стало быть, меня ищут из-за отца, капитана и жены. А жена тем временем наняла подлеца адвоката и лишила меня родительских и гражданских прав. Так что я теперь не имею даже права повидать свою собственную дочурку.

Орландо ван де Пут, понурив голову, замолчал.

– Барон не сказал тебе, что он алкоголик и, стоит ему выпить, доктор Джекил превращается в мистера Хайда. Он перестает себя контролировать, – сообщил Ким.

– И что он был пьян, когда сломал шею своему отцу, пришиб капитана и отдубасил жену. А возможно, и дочь, – прибавила Эсмеральда.

Великан викинг вскочил на ноги.

– Не смей так говорить, Герцогиня. Я никогда и пальцем не тронул дочурки! Она для меня святое!

Дочь – смысл его жизни.

Но Эсмеральда снова поддела Орландо.

– Признай хотя бы, что дуреешь от спиртного, Барон!

Он выпил половину следующей бутылки и разбил ее тоже.

– Хорошо. Я признаю, что люблю выпить! Но за что мне такие беды?

– Не считай других обидчиками. Это из тебя лезет злоба. Твой папаша, капитан, жена – твои жертвы. И потом, сдается мне, ты не все нам рассказываешь!

Лисенок Инь-Ян высунулся из-за кучи мусора, взобрался на нее и без всякой видимой причины принялся тявкать.

– Рассказывайте дальше, пожалуйста, Барон Орландо! – попросила тихо и вежливо Кассандра.

– Ну вот, я, стало быть, сбежал из дома, а куда пойти, не знаю. Но у меня был дружок-цыган, он как раз обосновался на этой свалке и приспособился работать в каркасах брошенных машин. Цыгане меня пригрели, но сказали, что навсегда оставить не могут, потому как я не их племени. А тут возьми и появись Герцогиня. Вот оно как. Вот так-то.

До чего же мне хочется вернуться в детство! Пусть даже мне там было очень плохо. Не важно, что жизнь Барона – провалы и беды, она сродни фильму, в ней есть логика, есть начало, середина и конец. Следуя этой логике, Барон меня спас в тот день. Он чувствовал, что однажды расскажет мне свою жизнь, и я, девчонка в возрасте его дочери, скажу ему, что я его понимаю.

Орландо сплюнул на землю. Остальные последовали его примеру.

Ким подошел к Кассандре и шепнул ей на ухо:

– Плюнь тоже.

– Не поняла.

– У нас такой прикол. Хочешь жить, как мы, привыкай. Грязные руки, привычка к вони – еще не все, нужно уметь плеваться.

Кассандра попробовала плюнуть, но у нее не получилось.

– Слюны маловато, – определил Ким с видом знатока. – Слюнные железы не разработаны.

Ким протянул Кассандре бумажный пакет с красным вином и предложил выпить. Кассандра отказалась. Орландо шлепнул по спине Эсмеральду.

– Теперь твоя очередь, Герцогиня! Давай рассказывай свою жизнь, красавица. Думаю, ты только этого и ждешь!

67

У нее очень сильное материнское чувство. А детей нет. Она страдает.

68

Рыжая с пышным узлом волос на голове выставила вперед необъятную грудь и сказала:

– Так и быть. Но имейте в виду, если бабуля призналась, что любит природу, не стоит толкать ее в крапиву.

И замолчала, давая возможность оценить свое красноречие. Потом сплюнула на землю.

– Надо так надо. Я пришла сюда второй. И попала сюда… случайно. Как я тебе уже говорила, моя история началась ясным июльским днем, когда меня выбрали самым красивым младенцем в больнице Сан-Микеланджело. Я ведь тоже не француженка, я родилась в Италии, в области Апулия.

– Франция – перекресток, где скрестились пути различных народов, – с важным видом вставил Напраз.

– Я в отличие от Орландо в школе училась плохо. Но зато была красавица и всегда привлекала внимание своей красотой. Не случайно меня выбрали лучшим младенцем.

– Упражнение разрабатывает, неиспользование уничтожает, – сообщил Ким.

– Это что значит? – с подозрением осведомилась Герцогиня.

– Это значит, что умной не обязательно быть красивой, а красавице и без ума хорошо. Развиваешь один талант, теряешь другой.

– Не поняла. Но, похоже, снова камешек от сексистов, – пробурчала Рыжая.

– Не обращай на него внимания! – воскликнул Орландо.

– Да и ты лучше помолчи, безбожник! Я была красивая и очень набожная. Я хотела остаться девственницей, поступить в монастырь, стать монахиней и Христовой невестой. В монастыре мать-настоятельница сказала мне, что я слишком хорошенькая для монастыря. Она считала, я говорю ее собственными словами, что «это будет непорядок».

– Я просто угораю, – объявил легионер.

– Мать-настоятельница сама мне позволила поговорить с устроителем, который занимался конкурсами красоты для девушек. Сначала я стала «мисс Маечка в облипочку». Потом «мисс Красавица» в ночном баре «Перец с мятой» у нас в квартале. Потом «мисс Кемпинг» на пляже и «мисс Праздник» на сборе винограда. Потом я стала сниматься как модель для разных журналов. И поняла, что очень нравлюсь мужчинам.

– Еще бы! Ты же рекламировала колбасу и сосиски. И надо сказать, в то время еще не косила.

– Замолчи, хамло! Ты оскорбляешь не меня, а Далиду. Легкое косоглазие прибавляет женщине шарма. Взгляд становится загадочным.

– Из монахинь – в «мисс Маечка в облипочку», серьезный разворот карьеры, – не мог не посмеяться Ким.

Экс-мисс Маечка пропустила его замечание мимо ушей.

– Мне хотелось двигаться дальше. Я хотела стать актрисой. Стала ходить на кастинги. И дело у меня пошло. Я стала работать в кино.

– Порно, – уточнил Орландо.

– Эротическом, – поправила Эсмеральда. – Если не знаешь, деревенщина, то это разные вещи. Мне уже было известно: хочешь преуспеть в седьмом искусстве, немножко обнажись.

– Как только не облапошивают зеленых дурочек! Но я уверен, Кассандра не попалась бы на эту удочку.

Эсмеральда пожала плечами:

– Так начинала не одна великая итальянская актриса. Но лично я никогда не снимала перед камерой трусов. Могу поклясться, что ни один оператор не видал моей киски. И я никогда не расставалась со своим крестиком.

– На голой груди крестик выглядит особенно соблазнительно, – поддел Рыжую Орландо.

– Может, и вы видели какой-нибудь из моих фильмов, мадемуазель?

Теперь она называет меня мадемуазель. Я уже не малявка, не Золушка, не Спящая Красавица и не паразитка. Если я скажу «смотрела», она будет меня обожать. Но она тут же спросит, какой именно. Ей так хочется выглядеть значимой, достойной любви и восхищения.

– «Свободная женщина» Франко Маньяно?

Кассандра покачала головой слева направо, справа налево в знак отрицания.

– «Без комплексов» Тонио Росси?

– Тоже нет, очень жаль.

– «Осень на Ибице»? «Мужчина в серой шляпе»? «Друзья полнолуния»?

Огорченная Эсмеральда махнула пренебрежительно рукой, давая понять, что невежество Кассандры не имеет никакого значения для ее дальнейшего рассказа.

– Одним словом, я стала видной актрисой. Меня даже поместили на обложке и постере-вложении французского «Плейбоя». В статье журналист написал – я цитирую, – что «к именам Джины Лоллобриджиды, Софи Лорен, Клаудии Кардинале теперь можно прибавить еще и Эсмеральду Пикколини, согревшую своей жаркой красотой итальянское кино». Да-а, было поколение мужчин, которые, засыпая, грезили обо мне и шептали мое имя: «Эс-ме-ральда».

– Вау, тебя боготворили дальнобойщики и прыщавые подростки. Они, глядя на тебя…

– Не опошляй все грязными словами!

– Не волнуйся, мы знаем: ты была звездой. Продолжай, рассказывай свою историю, – подбодрил Герцогиню Напраз.

– Хотя ты не снялась ни в одном нормальном фильме, где героине не нужно раздеваться, – напомнил рыжей Орландо с насмешливой улыбкой.

– Зря ты так думаешь! В «Судьбе Корали», психологической драме французского режиссера новой волны Жан-Шарля де Бретиньи, где я должна была сниматься, никаких раздеваний не предполагалось.

Кассандра, похоже, не знала и этого режиссера.

– Мне надо было выучить наизусть целых сорок строчек текста, дорогой Барон! Три недели съемок, и ни полоски голой кожи! С этим фильмом я могла бы подняться на сцену Каннского фестиваля!

Голос Эсмеральды замер, она мысленно созерцала свой триумф.

– И где же произошло досадное недоразумение?

Бывшая актриса почесала себе грудь, и тут же яростно зачесались все остальные.

– Во время съемок Жан-Шарль попросил меня поужинать с людьми, которые, как он сказал, очень важны для финансирования фильма. Люди оказались мужиками с крашеными волосами и перстнями на толстых пальцах. За столом я была единственной женщиной и мигом сообразила, с чьей помощью Жан-Шарль собирается заставить своих друзей раскошелиться. К концу ужина они напились, и один из них попытался меня облапать. А я ему всадила в живот вилку. И еще располосовала рожу первому ассистенту, который вздумал меня успокоить.

– А ты, видать, тоже вспыльчивая, – задумчиво сказал Ким, поправляя синюю прядь.

– Нет, вы только подумайте! Я столько снималась в категории «Б», и никаких инцидентов не было! А как дошло до серьезного кино, нате вам, «нежелательный инцидент».

– Рыжая не все тебе рассказала. На крики примчались другие актеры, на выручку, так сказать, собрата, так Герцогиня двоих из них тоже вилкой проткнула и одного вроде бы серьезно.

– Налетели статисты, из тех, что из кожи вон лезут ради жалкой рольки. А я что? Я оборонялась. Необходимая оборона, не больше. Вы представить себе не можете, до чего эти статисты подлые! За роль убить могут!

– Скажешь тоже, Герцогиня! А я уверен, ты могла бы все миром уладить, – настаивал Орландо. – Показала бы сиськи, и все бы разом успокоились.

Эсмеральда не ответила, погрузившись в воспоминания.

– Полиция, как назло, мигом примчалась. А кино мы снимали не так уж далеко отсюда, вон там, немного севернее. Я ноги в руки и убежала от всех от них и спряталась в этой земле обетованной. Тут меня встретили цыгане, приютили на ночь, а наутро сказали, что у них живет один славный парень, но тоже с проблемами, и почему бы нам с ним не зажить семьей. Цыгане меня познакомили с парнем – толстяк блондин с бородкой и длинными сальными волосами лежал на мешках и пил водку.

Орландо почесал бороду и признался:

– Ей-богу, на меня как озарение снизошло. Сразу подумал – вот это женщина…

Помолчал и закончил фразу:

– Которая долго мне будет портить жизнь!

Напраз и Ким закивали в знак понимания головами.

– Понятное дело, у тебя был шок: впервые увидел порядочную женщину, а не шлюху, – подтвердила Эсмеральда.

– Жизнь моя изменилась, это точно. И на женщин я стал смотреть по-другому.

Эсмеральда опять кивнула:

– Мы с Орландо стали изучать свалку. Как Адам и Ева, которых изгнали из рая и которые понемногу осваивали новый мир.

Адама и Еву я представляла себе по-другому.

– Вау! Из рая отбросов, если вы, конечно, понимаете, о чем я, – уточнил Напраз.

– В конце концов, мы набрели на этот угол, – вмешался бывший легионер. – Долину, окруженную мусорными горами и шинами, которые ее прячут. С запада от цыган ее отделяет кладбище машин, а с востока от албанцев – технологические отходы. Идеальное место.

– И как Ромул и Рем взялись за строительство Рима, так мы обозначили границу и построили первые жилища. А потом заложили проспект Елисейские Поля.

– Вы стали жить семьей? – спросила Кассандра.

Эсмеральда негодующе отбросила прядь волос.

– С этой жирной проспиртованной свиньей? Да лучше сдохнуть! Он попробовал делать мне авансы, но я сразу дала ему под зад коленкой, прояснив свою точку зрения. А потом добавила ясности туфлей на шпильке.

– Герцогиня не любит экивоков, – признал Орландо, скривив рот.

– Мы сразу построили себе отдельные хижины. Мы были, так сказать, друзьями по несчастью. И решили, что, объединив свои таланты, сможем обеспечить себе выживание.

У них и язык особенный, книжные слова они смешивают с уличными, вульгарными.

– Вообще-то ты любишь Орландо, – заявил Напраз. – Но не решаешься сама себе в этом признаться. Ты ведь давно не танцевала «танец зебр», нголо, а, Эсмеральда?

Эсмеральда взяла бутылку, отхлебнула большой глоток и рыгнула. Потом запустила бутылкой в Напраза, тот мгновенно пригнулся, и бутылка со звоном разбилась вдалеке.

– Негде взять хорошего партнера. Красивые парни обычно дураки. Умные – уроды. А умные и красивые – геи.

Киму понравилось заключение Эсмеральды, он его записал.

– А если говорить начистоту, не моя вина, что я не люблю секса. Не по мне это занятие. Суют отросток с жесткими волосами вокруг, с дурным запахом в мокрую дырку, которая пахнет еще хуже, и трясутся в самых что ни есть дурацких позах. Животные бы такого постыдились, честное слово. Как представлю, с души воротит! Неужто я собственным своим розовым язычком оближу вонючий рот этого алкоголика? Неужто раздвину ноги, чтобы он засунул свою жалкую фитюльку меньше пальца в мою священную щель? Не возражай, Барон, я сто раз видела тебя голышом, у тебя там и посмотреть не на что! Позволить, чтобы этот боров на меня навалился, давил меня, душил и в конце концов выдавил каплю слизи в мою… Ну уж нет! У меня есть чувство собственного достоинства! Секс – занятие не по мне!

– Кто тебе говорит о сексе? Я тебе говорю о любви, – возразил Напраз.

– Значит, я не люблю любовь. Не забудь, что я хотела стать монахиней. Это мое призвание и моя истинная судьба. А дорогой случился крюк. С сексом у меня были только неприятные хлопоты.

Бывшая «мисс Майка» поправила солидной величины золотой крест, лежавший на ее пышной груди.

– А если я вдруг и собиралась заняться глупостями, то тут нам на голову свалился верзила Напраз. Давай, твоя очередь исповедоваться, третий гражданин республики.

69

Этого флегматика занесла сюда несчастная случайность.

70

Пожилой африканец стал устраиваться поудобнее. Он снял туфли без задников из зеленой кожи, протянул ноги к огню, достал из кармана длинную пенковую трубку с чашкой в виде головы пирата, раскурил ее и сделал несколько глубоких затяжек.

– А я… Меня привели сюда вороны.

Он сделал еще одну затяжку и начал свой рассказ.

– Я родился в маленькой уютной деревеньке среди саванн Сенегала. Но это не важно, страна не имеет значения, главное – это племя и вера. Я волоф. Среди нас, волофов, девяносто процентов мусульман, десять – христиан и сто процентов – анимисты. Если вы, конечно, понимаете, о чем я.

– Убедительная статистика, – высказался Ким.

– Мое полное имя Напраз Ваде.

– Расскажи, откуда взялось твое имя, – попросил Орландо. – Интересная история.

Африканец пожал плечами, словно бы смутившись, но потом снова заговорил:

– Н-ну… Напраз – это сокращение, означает «Национальный праздник 14 июля». Мои родители любили все французское и решили выбрать мне французское имя, у них был календарь, они увидели там сокращение «нац. праз.» и решили, что это имя. Я к нему привык, оно мне нравится.

– Почему интересно не Пасха или Вознесение?

Напраз снова пожал плечами.

– Мне тоже оно нравится, хорошее имя, – согласилась Кассандра, чувствуя, что становится настоящим специалистом по именам.

– Нравится? Правда? У нас в деревне одну девочку звали Армистис Восемнадцать, другую – Виктория Сорок Пять^[5]. Мне тогда очень нравилось, что в именах могут быть цифры. Не буду скрывать, наша деревня считалась лучшей во всей стране по части марабу.

Напраз выпустил клуб синеватого дыма, и Кассандре показалось, что она увидела в воздухе африканскую деревню, окруженную баобабами.

– Напомни, что такое «марабу», – попросил Орландо.

– «Колдун», что же еще? Или как бы это лучше объяснить по-вашему? Скажем: фармацевт-травник-психоаналитик, примерно так.

Ким не мог удержаться от смеха.

– Я не смеюсь над твоими обычаями, ты не смейся над моими! – оборвал его африканец.

– Я смеюсь не над обычаями, Виконт, но фармацевт-травник-психоаналитик для одного человека слишком круто.

Напраз спокойно продолжил рассказ, посасывая длинную трубку:

– Моим учителем был сам великий Дембеле, у него я прошел инициацию.

Напраз подождал немного, думая, что слушатели будут потрясены его близостью с таким великим человеком, но их лица остались совершенно равнодушными, и он испытал такое же разочарование, как Эсмеральда, когда убедилась, что никто не смотрел ее фильмов.

– Великий Дембеле приобщил меня к священному колдовству волофов. Он научил меня бросать гадательные кости, собирать лечебные травы, говорить с мертвыми, чинить мотор «Пежо-504», изготавливать амулеты, договариваться с демонами, говорить по-французски, варить приворотные и отворотные зелья и пользоваться «Экспловеве».

– Ты имеешь в виду «Эксплорер», браузер «Майкрософта» для интернета? – поинтересовался Ким.

– Волофы не произносят букву «р» и прибавляют всюду «е» для певучести, – отрезал африканец, сердито взглянув на выскочку. – Одним словом, я был первым учеником главного колдуна. У меня был особый дар к зельям. Обо мне знали люди в самых дальних деревнях. Я лечил их, лечил бородавки, делал заговоры на ожоги, привороты на любовь. Это у меня получалось лучше всего, если вы, конечно, понимаете, о чем я.

– Что значит «заговоры на ожоги»?

– Если обожжешься, колдун произнесет над тобой заклятие, и ожог пройдет, – объяснила Эсмеральда.

– Да, магия волофов совсем не то, что колдовство тукулёров или сереров, – с гордостью сказал Напраз.

– А это кто такие?

Африканец с пренебрежительной гримасой помахал трубкой:

– Соседние племена. Их марабу не сравнятся с нашими. Волофы большие мастера колдовать. Наша магия самая сильная в мире. А я был лучшим учеником великого Дембеле. И вот однажды Дьюф, вождь нашей деревни, позвал меня и сказал: «Великий Дембеле считает, ты готов». Дембеле сказал: «Миру нужны знания волофов, нужно, чтобы повсюду узнали нашу медицину, которая излечивает от всех болезней. Мы потратим наш военный запас и отправим тебя в Париж. Париж – светоч культуры. Узнает Париж – узнает весь мир, что магия волофов самая могущественная».

– Убедительно, – признал Ким.

– Мне дали денег на паром, на пароход и на поезд. Даже на маленькую студию в Париже дали денег.

– И ты начал просвещать мир, так, что ли? – вполне серьезно осведомился Орландо.

Африканец вытащил из кармана визитную карточку с изображением перечеркнутых стетоскопа и шприца. Под ними причудливыми буквами вилась надпись: «Доктор Напраз, дипломированный врач традиционной африканской медицины». Внизу более мелко: «Верну любимую женщину, мужское достоинство, предложу проверенные любовные напитки. Излечу фурункулез, СПИД, гепатит В, головные боли, бессонницу. Помогу отплатить уволившему вас начальнику, не дам возможности коллегам занять ваше место. Верну вам волосы. Доктор Напраз избавит вас от дурного запаха ног и подмышек. Волшебная ручка, пишущая без ошибок, поможет вам сдать в Париже экзамены. Оплата может производиться кредитными картами и чеками при предъявлении удостоверения личности. При отсутствии результатов деньги возвращаются».

На Кассандру карточка произвела большое впечатление.

Напраз бережно спрятал в карман драгоценный квадратик картона, свидетельство его славы и процветания.

– Поначалу все шло прекрасно, дела у меня двигались с каждым днем все лучше. Я обосновался на Барбес, и у меня было много клиентов. Правда, мешала конкуренция. Там были и другие марабу: мандинка, бамбара, даже бассари. Я не расист, но все эти люди мало смыслят в духах и демонах.

Когда хочет, он говорит грамотно. У него хороший французский.

– Мы можем быть кем угодно у нас в «Искуплении», у нас нет политкорректности, – заявила Эсмеральда. – Хочешь, будь расистом, Напраз, мы тебе слова не скажем. Рассказывай дальше.

– Ладно. Согласен. Я и белых не люблю тоже. Кожа белеет у мертвецов. А что касается запаха…

– Воняем, что ли?

– Да нет, у вас нет запаха. Вы машины, бледные, гладкие, без вкуса, без запаха. Никакие.

– Жаль, что я не чернокожий, – вздохнул Орландо.

– Но даже больше, чем белых, я ненавижу фульбе!

Африканца перекосило при одном упоминании этого племени.

– Не парься, – одернул его Орландо. – Не хочу тебя обидеть, но для нас все африканцы на одно лицо, мы нюансов не различаем.

– Извини, но ты не путай, пожалуйста, волофов с фульбе! Мы с ними ни в чем не похожи, ни на взгляд, ни…

– Фульбе, они чем хуже, тем лучше, так, что ли?

Африканец продолжал, не обратив внимания на вопрос:

– Я руководил своей клиникой, студия превратилась в медицинский центр, и нам дела не было до конкуренции моих так называемых собратьев. Между прочим, аферисты с дипломами ничего не смыслят в настоящей магии, но я сейчас не об этом. Все у нас шло хорошо. Однако настал день, когда я понял, что мои лекарства не работают, а по какой причине, неизвестно. Возможно, составляющие были не свежими. Я, например, пользовался замороженными травами. Или костная мука была от разных животных.

– Я тебя понимаю, газели и слоны редко встречаются в квартале Барбес, – пошутил Орландо.

– Ты сказал чистую правду! Змею, летучую мышь и хорошего паука в Париже не сыщешь!

– В семейных рецептах ничего менять нельзя, там каждая мелочь имеет значение, – вздохнула Эсмеральда. – Это как если бы я решила приготовить томатный соус для спагетти из здешних продуктов.

– А подкосила нас недобросовестная конкуренция «Виагры». Мы, умелые колдуны, можем вернуть мужчине силу, и восемьдесят процентов пациентов у нас были мужчины. А белые ученые разрешили проблему медикаментом и стали его продавать… в аптеках! Трудно себе представить, как навредила виагра опытным колдунам! Нам бы надо было протестовать против недобросовестной конкуренции!

Напраз несколько раз нервно затянулся.

– Мне, стало быть, остались любовные привороты: порошок с водой каждое утро натощак. Если девушка ушла от вас к другому, мой порошок ее вернет. Если нет, возвращаю деньги. И вдруг у одного клиента возникла аллергия. А все потому, что я клал в порошок сушеную креветку. Исключительно для вкуса. У клиента случился отек Квинке, он был дома один, скончался, не сумев позвать никого на помощь. Покойника обнаружила на следующий день приходящая прислуга.

– Это твой «нежелательный инцидент»?

– Полиция начала следствие. Мать умершего сказала, что он лечился у меня и принимал мою микстуру. Они нашли бутылку с лекарством и отдали на экспертизу, выяснили, что кроме сушеной креветки, там был стиральный порошок и моча.

– Это правда? – заинтересовалась Эсмеральда. – Неужели помогает?

– Да, и эти ингредиенты тоже входят в состав тайного зелья «возвращение любви». Но вам этого не понять. Полиция пришла ко мне с ордером на арест. Правильных бумаг у меня не было, и я сбежал по пожарной лестнице. А вот потом меня ожидали серьезные разочарования. Я думал отсидеться у моих коллег марабу. Считал, что между людьми одного континента существует солидарность. Но представьте себе, колдуны-мошенники только радовались, что избавились от конкурента. И фульбе среди них худшие расисты, поэтому я их не люблю.

– В общем, расист тот, кто тебе не помогает. Я правильно понял? – ехидно спросил Ким.

Напраз почесал чубуком за ухом:

– В общем, мне пришлось бежать дальше. Такая вот она, африканская солидарность! Они сочли, что помогли мне тем, что не донесли на меня в полицию. Спасибо, дорогие! Не зря мой учитель Дембеле говорил: «Не жди помощи от людей, поможет только природа!»

– А уж сколько вреда принесли ваши поговорки! – скривился Орландо и яростно сплюнул.

Напраз взялся за банку с пивом.

– Я всегда вслушивался в природу. Мой тотем ворона. Вороны есть повсюду. Я пошел следом за воронами. Вороны привели меня на свалку. Свалка показалась мне дикими джунглями посреди цивилизованного города. Здесь живут на свободе животные. Здесь можно найти растения, которые выросли сами собой, без патентованной опасной химии.

– Еще какие растения? – засмеялась Эсмеральда. – Чертополох и колючки – вот и все растения!

– И что? Они сохраняют здесь всю свою целебную силу, а я ее изучаю. Это не перемороженная трава, это настоящие дикие растения. Здесь есть змеи, пауки, черви, улитки, летучие мыши. Мне очень нравится это место, и я не собираюсь с ним расставаться. Да и документов у меня нет. Если я попадусь полиции, она меня тут же отправит на родину, а там я должен буду отчитаться перед соплеменниками за деньги, которые они для меня собрали на поездку в метрополию. Я очень хочу вернуться, но я хочу вернуться богатым, чтобы вознаградить всех, кто в меня поверил, если вы, конечно, понимаете, о чем я.

Напраз сплюнул на землю и повернулся к Киму:

– Я все сказал. Твоя очередь, Ким.

71

Молодой человек страшно амбициозен, занят только своими компьютерами.

72

Паренек-азиат в джинсах и драной кожаной куртке поднялся и поприветствовал присутствующих легким поклоном. На щеках у него появились ямочки, и он стал еще больше похож на Джеки Чана.

Он отвел со лба синюю прядь.

– Ладно. Я стал здесь четвертым. Меня сюда привели… албанцы. Меня зовут Ким Виен. Ким моя фамилия, Виен имя, но это имя мало кто может запомнить, так что я стал говорить, что меня зовут просто Ким. Я родился в Пхеньяне, самом негодном месте из тех, где только можно родиться. Быть бедняком тяжело повсюду, но бедствовать в Корейской Народно-Демократической Республике просто жесть. Моя страна вовсе не республика, не демократия и уж никак не народная. Правит в ней сумасшедший диктатор Ким Чен Ын из династии коммунистов. Он занят только ядерным оружием, пыточными камерами и гигантскими монументами в свою честь. Страна живет в страхе и лжи, обязанная прославлять «живой луч солнца, освещающий весь мир» в виде толстого коротышки на каблуках с искусственными волосами, который объявил себя «источником всеобщей мудрости». Но хуже всего то, как он обращается с собственным народом. Весь север страны он превратил в гигантский трудовой лагерь, где морит голодом миллионы людей, только бы они его слушались. Экономика в полном небрежении, сотни тысяч людей умирают с голода, и всем на это наплевать. Ким Чен Ын провозгласил себя пожизненным президентом, но он пришел на эту землю, только чтобы издеваться и мучить людей. Он поддерживает точно таких же диктаторов – в Иране, на Кубе, в Судане. Все чокнутые тираны – его лучшие друзья.

Мой отец преподавал французский язык. Он говорил о Франции как о земле обетованной, свободной культурной стране, где царит свободомыслие. В один прекрасный день он не выдержал. Раздобыл случайно лодку, и мы уплыли из бухты неподалеку от порта Нампо, там не было охраны. Мы долго блуждали по Желтому морю и Корейскому заливу. На нас напали китайские пираты, их там полным-полно, они грабят потерпевших крушение. Мне было тогда восемь лет. Мама спрятала меня, накрыв одеялом. Пираты убили моих родителей, а лодка продолжала плыть. В конце концов ее заметила группа спасателей, помогающих беженцам. Это были «Врачи без границ», ассоциации врачей-добровольцев, французы. Осиротив меня, судьба решила мне улыбнуться. «Любите Францию? Вот вам Франция!»

Спасатели отправили меня в Париж, в Париже меня поместили в интернат, где я получил то, что у вас именуется «государственным обязательным светским образованием». Как Барон и Виконт, я обожал учиться.

– Вот почему этот мелкий придурок сыплет дурацкими пословицами, образованность свою показывает.

– Мне хотелось одного: адаптироваться и стать настоящим французом. Хотелось забыть трагедию, которая привела меня сюда. Я был хорошим учеником. Очень хорошим. Потом занялся информатикой и стал асом в программировании. Но я никогда не интересовался, что там у меня с бумагами, может, из лени, а может, потому что мне все казалось предельно понятным. Я считал, что лучший способ стать французом – это, став классным специалистом, работать, не щадя сил, на благо страны, которая меня приняла.

Лисенок тут же сердито затявкал, услышав ненавистное слово.

Кто знает, может Инь-Ян приходит к нам только для того, чтобы услышать слово «работа» и потявкать?..

– Вот глупость-то! – возмутилась Эсмеральда. – Ты, видно, ничего еще не понял! Можно подумать, кому-то нужны наши таланты и заслуги! Французами становятся, вставая ни свет ни заря в очередь в административный центр префектуры, заполняя километры бумаг, ругаясь с чиновниками, которым платят за то, чтобы они создавали чужакам проблемы.

Кореец уже не выглядел безразличным, на его лице было написано горе.

– Даже говорить об этом не хочется, потому что так все и было!

– Проще сказать, ты так возгордился, что не дошел до Бюро международной миграции, – уточнил Напраз.

– Я же говорю, придурок, – повторил Орландо.

– Пускай, но меня, даже пока я учился, считали сверходаренным по части компьютеров.

Как моего брата.

– И я устроился работать в банк, отвечал за все электронные транзакции с заграницей в области экономики. Моей обязанностью было обеспечить безопасность перемещения огромных сумм по всему миру. И вот однажды…

Орландо хлопнул паренька по спине.

– Что? Под ногой банановая шкурка? «Неприятный инцидент»?

Ким втянул голову в плечи.

– Я вошел в систему Центрального банка Китая. Китай – единственная страна, которая поддерживает режим Северной Кореи. Из-за китайцев опереточный диктатор держится у власти. Я им слегка отомстил. А деньги, которые у них стибрил, взял не себе, а перевел на счет «Врачей без границ».

– Неужели получилось? – спросила Эсмеральда с любопытством.

– Получилось. Я рисковал все больше и больше и вдруг заметил, что меня пасет «Триада», китайская мафия. В полицию я обратиться не мог, потому что у меня бумаги были не в порядке, и меня тут же выслали бы обратно в Корею. А там, как только я сошел бы с самолета, меня отправили бы в лагерь или казнили как предателя родины.

Ким распахнул куртку и показал очередное изречение на майке.

«Диктатура – это «заткнись». Демократия – это «говори без умолку».

– Я запаниковал. Стал прятаться, избегать в городе и полицейских, и узкоглазых, каждый из них мог работать на «Триаду». Понемногу стал превращаться в бомжа.

– Я же говорю, что ты придурок, – кивнул Орландо.

– Спасибо за комплимент, Барон, но дай мне закончить. Потом я познакомился с албанцами, и они мне, по виду совсем мальчишке, предложили работать с ними, продавать наркотики у входа в лицеи. От такой работы я отказался и предложил им свои услуги в качестве компьютерщика. В какой-то мере я упорядочил их отношения с поставщиками. Однажды они назначили мне встречу на свалке, и я открыл для себя это расчудесное место. Я сразу понял, что это пустынный, никому неведомый остров посреди страны. Девственное святилище. Мирная гавань, где меня не достанет никакая «Триада».

И он сплюнул на благословенную землю.

– Я осмотрел мусорные горы за албанским лагерем и понял, что здесь моя земля обетованная. Я стал искать себе укрытие, где мог бы расположиться со своими вещичками, и обнаружил эту троицу.

– Можно сказать, коренных жителей, – пафосно заявил Орландо.

– Поначалу я решил, что вижу сумасшедших дебилов.

– Спасибо за комплимент, – обиделась Эсмеральда.

– Потом мы разговорились и поняли, что у нас взаимодополняющие таланты. Я расстался с албанцами и поселился в «Искуплении».

Эсмеральда одобрительно кивнула.

– Маркиз славный паренек и отлично вписался. Наладил нам телефон, телевизор, радио, компьютер, – сообщила она.

– Не забудь еще ветряк, солнечные батареи и камеры слежения. Благодаря своим талантам, он обеспечил нас современным комфортом среди мусора и отходов.

– Бедность и так не большая радость, а если телевизора нет, то хоть погибай, – прибавил Напраз. – Я это про себя. Есть сериалы, которые я обожаю. Например, «Лост». Из-за джунглей, конечно.

– А я люблю «Побег из тюрьмы», – сообщил Орландо. – Из-за ритма.

– А я «Отчаянных домохозяек». Девчонки мне меня напоминают, каждая на свой манер.

– А я от «чисел» балдею, – признался Ким и сдунул со лба синюю прядь. – Информационный центр нашего «Искупления» у меня в хижине. Это мощный компьютер, подключенный к батарее, которую питают ветер и солнце.

– Спасибо Маркизу, по вечерам мы можем даже кино смотреть на большом экране, – сообщил Напраз.

– Я тут один без предрассудков, магии и эмоций. По сути, единственный картезианец, один приверженец науки. Так что не докучай мне своими видениями, малышня, я в них не верю.

– Благодаря Маркизу у нас есть даже немного свободных денег, – добавила Эсмеральда. – Он выплавляет золото из старых компов и продает его цыганам. На эти деньги мы покупаем лотерейные билеты.

– К тому же я проклятый анархист и горжусь этим. Я хочу изменить весь мир! – заявил кореец и стукнул кулаком по столу.

В подтверждение своих слов он сплюнул на землю.

Ветерок пробежался по пластиковым пакетам, лепесткам небывалого цветка. Эсмеральда улыбнулась.

– Ну вот, Золушка, теперь ты все о нас знаешь. Мы все изгои, мы все в розыске и поэтому не можем расстаться со свалкой. Мы отщепенцы.

И снова каждый из них плюнул на землю. Кассандра последовала их примеру, но как она ни старалась, плевок получился слабенький. Лисенок, выглядывая из-за кучи, внимательно следил за ней.

Орландо поднялся на ноги и громко заявил:

– Вот увидишь, пройдет время, и мы наладим связь с другими жителями свалок. Таких много по всему миру. Такие есть на Мадагаскаре, в Каире, Мексике, Рио-де-Жанейро, Бомбее.

– Самое большое поселение на свалке находится в Колумбии, в городе Тумако на юге страны, – прибавил Ким. – На берегу моря за дамбой из отходов построен целый город. Я видел в интернете.

– Парии всего мира, объединяйтесь! – провозгласил Викинг. – Социальные отходы станут нациями!

Ким поднял кулак.

– Анархия – мать порядка!

Он вытащил бутылку виски «Гленливет» и потряс ею в воздухе.

– «Вставай проклятьем заклейменный весь мир голодных…» Да нет, я смеюсь! Это «Интернационал», а я терпеть не могу коммунистов. Они много навредили анархистам. В тысяча девятьсот семнадцатом Красная армия уничтожала анархистов заодно с белыми. Никто анархистов не любит. В особенности диктаторы.

– А теперь ты, малявка, ты стала пятой. Давай рассказывай!

Кассандра внимательно вгляделась в каждого по очереди.

– Но я же вам все уже рассказала. Я попала к вам из-за одичавших собак. О своей жизни до теракта, в котором погибли мои родители, я ничего не помню.

– Ты шутишь, девушка, – сказал Напраз.

Кассандра очень сурово посмотрела на четверых своих компаньонов.

– Теперь, когда я своя, не надо называть меня малявкой, девочкой, малышней, Красной Шапочкой, Золушкой и по всякому, как вам вздумается. Я тоже хочу получить титул.

– И какой же? Виконтесса? Баронесса? Герцогиня? Да нет, все эти титулы уже распределены, – заметил Напраз.

Кассандра немного подумала и попросила:

– Зовите меня… Принцессой.

73

Получилось.

Наконец-то!

Они рассказали мне о своем прошлом, потому что приняли меня как равную. Мне удалось уничтожить пропасть, которая нас разделяла.

Я уже среди них не чужая. Я такая же грязная и у меня есть титул. Скоро я научусь так же рыгать и пукать, как они.

Вот я и стала гражданкой «Искупления».

Я погрузилась в плодородный компост, который взращивает любые цветы.

Это мой фундамент, на нем я начну строить свою новую жизнь, но незаметно буду изучать руины своего прошлого.

Интуитивно я чувствую, что мои новые компаньоны помогут мне узнать, кем были мои родители и мой брат.

И в чем суть «Эксперимента 24», который касается меня.

74

В этот день деревенька на муниципальной свалке была непривычно оживлена.

Лис Инь-Ян, покачивая головой, издалека наблюдал, как суетятся люди. Девушка с большими светло-серыми глазами обрядилась в рабочую одежду, надела резиновые перчатки и резиновые сапоги, которые были ей, прямо скажем, великоваты. Волосы она подобрала и скрутила в узел. Встав посреди деревни, Кассандра внимательно осмотрелась, выбирая место для будущего жилища. И решила, что поселится между Орландо и Кимом.

Между первым спасителем и вторым.

По предложению Орландо одно окно должно было смотреть на восток, чтобы можно было просыпаться с первыми лучами солнца, а дверь и второе окно на юг, то есть на главную площадь, а значит, на костер.

Кассандра кивнула в знак согласия. Потом с помощью веревки, колышков и советов Напраза она наметила квадрат, который станет полом ее будущего дома.

Африканец обнаружил в себе талант архитектора свалочных хижин, показал, где уплотнить пол в квадрате и посоветовал сделать перед фасадом крытую террасу.

Орландо и Ким в качестве опорных столбов поставили на попа с помощью лебедки четыре больших американских автомобиля, «Кадиллак», «Шевроле», «Мустанг» и «Линкольн», образца 60-х годов, и накрыли их большим куском листового железа. Теперь дело было за стенами. Их сложили из стиральных машин, которые привозили на тачке и ставили одну на другую, как кубики.

К часу дня работники устроили перерыв на обед и угостились бельгийской похлебкой ватерзой, приготовленной Орландо ван де Путом.

– Если не хотите прослыть туристами, говорите «ватерзуй», а не «ватерзой»! Готовят его обычно из курицы, но я по собственному рецепту делаю из крыс. Получается вкуснее. По твоему взгляду маля… э-э, Принцесса, чувствую, что заинтриговал тебя. Не волнуйся, поделюсь, мне скрывать нечего. На пять порций берешь шесть жирных крыс, кипятишь их в котелке, потом снимаешь шкурку, отрезаешь головы и лапы. Ничего не выбрасываешь, потом из них приготовишь соус с перцем. А пока снова берешь котелок, наливаешь немного пива, добавляешь сметану, шпик, картошку, морковку, лук-порей, петрушку, сельдерей, лавровый лист, желток, немного соли и белого перца. Некоторые любят прибавить пару гвоздичек, но не я, гвоздика портит вкус мяса. Варить сорок пять минут на сильном огне, подавать горячим.

Кассандра вежливо отказалась от дымящейся похлебки, поданной в походном котелке, и удовольствовалась чипсами и «Нутеллой».

После обеда все снова принялись за работу: стены из стиральных машин затянули брезентом, а квадраты окон почти прозрачным полиэтиленом. Эсмеральда сшила вместе несколько красных лоскутов, так что повесили даже занавески.

Для входной двери Напраз приспособил дверь гигантского холодильника.

– Сможешь украшать ее магнитиками, – пообещал он.

– Похоже, у Золушки, то есть Принцессы, получился самый красивый дом, – проворчала Эсмеральда. – Неплохо бы и моим заняться.

– Брось завидовать, Герцогиня! Ты же знаешь, что у тебя дом – самый красивый.

Строители перешли к завершающему этапу: они завалили новое сооружение мусором, это и утеплитель, и маскировка.

Кассандра вошла к себе в дом, села на пол и стала думать, чем его украсить. Вошли и все остальные, чтобы посмотреть, как получилось, и внести свои предложения. Неожиданно часы Кассандры показали: «Вероятность смерти через 5 секунд 73 %».

– Уходим отсюда! Быстро! – закричала Кассандра.

И как только они выбежали наружу, крыша провалилась, и наваленный мусор завалил комнату.

Напраз подозрительно посмотрел на Кассандру.

– Как узнала?

– Почувствовала. Женская интуиция.

Африканец продолжал подозрительно смотреть на Кассандру. А Кассандра пыталась понять, откуда «Пробабилис» мог узнать об опасности. Наконец она увидела на высоком столбе небольшую камеру.

– А это что? – спросила она.

– Камера слежения. Ким повесил их вокруг всей деревни. Информатика развивает паранойю, – пробурчал Орландо.

Эти камеры каким-то образом должны быть связаны с интернетом, если «Пробабилис» в курсе того, что здесь происходит.

Обитатели «Искупления» взялись убирать мусор. А потом укрепили крышу, положив на опоры металлические полосы.

– Даже строителям соборов приходилось придумывать, как укрепить купол, – напомнил Ким. – Мы теперь любуемся аркбутанами, которые поддерживают потолок, а сколько раз эти потолки обваливались на людей, которые вошли в новый собор. О них уже все забыли.

– Но мы-то не строители, мы самоучки, делаем как можем, – откликнулся Орландо, укреплявший потолок клейкой лентой.

И в знак окончания работы пукнул.

– Эй ты, свинюга, не смей пукать у малышки в доме.

– Комаров меньше будет. А раз она решила жить с нами, так пусть и живет по-нашему. Пускай учится: а) плевать, б) рыгать, в) пукать, г) ковырять в носу, д) прополаскивать горло.

– Вау! «Хочешь жить с римлянами, живи как они».

– ОПЯТЬ ты со своими изречениями! Это еще куда ни шло, даже в таком виде годится!

Орландо повернулся к Кассандре:

– Может, ты не знаешь, Принцесса, но первые поселенцы-французы в Канаде часто умирали. Выжили те, кто не мылся. Своей вонью они отпугивали комаров и кусачих мошек, которые как раз и переносили опасные болезни.

Логично.

– Если хочешь, это часть естественного отбора: чистые погибают, грязные выживают. У природы своя мораль, у буржуев своя, – высказал свое мнение Напраз.

Ким не мог не принять участия в разговоре.

– Я тебе другое скажу, поинтереснее. Ученые установили, что люди, которые моются по несколько раз в день, болеют чаще, чем все остальные, у них кожа не успевает вырабатывать защитные вещества. То же самое с кормящими мамашами, если не часто моют грудь, укрепляют у младенца иммунитет. Те, кого держали в стерильности, болеют в яслях. Избыток гигиены их ослабил. Уж ты мне поверь, хочешь быть здоровой, не мой руки.

Похоже, самому Киму собственные советы по душе.

– Откуда ты набрался такой науки? – поинтересовалась Эсмеральда.

– Читаю, знаешь, в интернете.

– Что значит в интернете?

– То и значит. Цепляешь понемногу одно за другое, находишь свои дорожки и гуляешь. Я лично люблю информацию, которая никого не интересует. И давно ее собираю. Если вникать в детали, люди все понимают по-разному. Кстати, о деталях, как будем украшать дом, Принцесса?

После того как укрепили как следует крышу и стены, Ким пригласил Кассандру выбирать мебель.

Они вышли из деревни и отправились на юго-восток свалки. Ким вел девушку по горам женской обуви. Поначалу Кассандра скользила и оступалась, шагая по сандалиям, мокасинам, туфлям на шпильках, но вскоре приспособилась и пошла увереннее. На вершине этой зыбкой горы Ким нашел место, где они могли спокойно стоять, и сказал:

– Ты познакомилась с историей, теперь знакомься с географией свалки!

Перед Кассандрой расстилался обзор на 360 градусов. Муниципальная мусорная свалка представляла собой идеальный прямоугольник, плотно обсаженный кустами и деревьями.

Разумный способ спрятать все это безобразие.

Ким выдал Кассандре подзорную трубу, не иначе как прошлого века, и стал показывать, что где находится.

– На западе цыганский табор. Мы с цыганами ладим. Они торгуют металлоломом и всяким б/у. У них есть свой выход со свалки, но я тебе не советую им пользоваться. По крайней мере, до официального знакомства с ними. Цыгане крайне церемонные, вспыльчивые и обидчивые.

Кассандра посмотрела в подзорную трубу и увидела за нагромождением старых автомобилей дымящиеся жаровни и несколько фургонов с торчащими телеантеннами.

– Цыгане нам помогают с интернетом и электричеством, когда падает напряжение. Покупают золото, которое я добываю из компьютеров. В общем, цыгане – наша связь со всем остальным миром.

Ким повернул Кассандру и махнул рукой в противоположную сторону.

– На востоке живут албанцы. Сначала там жили румыны. Потом венгры, сербы, но их вытеснили албанцы. Они из них самые неистовые. У динозавров тоже самые свирепые становились хозяевами территории.

Кассандра рассмотрела за горами сухого мусора площадку с прямоугольными бараками, похожую на строительную.

– Албанцы торгуют наркотиками и белыми рабынями.

– Что значит «белыми рабынями»?

– Девушками из Восточной Европы. Они покупают их у вербовщиков и держат здесь, у себя в бараках. У албанцев тоже свой выход, но к ним лучше не приближаться и после знакомства. Албанцы не церемонные, они закрытые.

Кассандра поморщилась.

Ким тонко чувствует различия. Возможно, мы сможем с ним общаться.

Девушка автоматически взглянула на часы. 14 %.

Отлично. Рядом с Кимом я в безопасности.

Ким показал Кассандре третье основополагающее направление.

– На юге не живет никто. Там деревья, остовы самолетов и автобусов, там болотистая почва, чертополох и сорная трава. В первый раз ты пришла к нам с юга, так я думаю.

Кассандра направила подзорную трубу на зелень, пытаясь рассмотреть, что же там находится.

– В этих местах охотится Орландо. Иногда ему удается принести крупных зверей, например диких кошек, они величиной с рысь, или собак не меньше волка. Попадаются и дикие свиньи. Отсюда к нам пришел Инь-Ян, но откуда он взялся на болоте, непонятно.

Это животные-сапрофиты. «Сапрофиты» – греческое слово, означает те, кто питается мертвой органикой. С самых древних времен дикие животные начали жить возле человека, поедая его пищевые отходы. Так к нам приблизились собаки, свиньи, козы.

Ошибка думать, что люди искали диких животных, животные приходили к ним сами.

– Мир здесь как будто вернулся к своим истокам. Животные, которые мутировали, приспосабливаясь к жизни людей, возвращаются в первобытное состояние.

Возможно, то же самое произойдет со временем и в других местах.

– На севере Молох, большое здание, где ультрасовременные печи сжигали все отходы, но его черный дым стал отравлять воздух. Тогда его закрыли – двери запечатали, окна замуровали, древнего бога-пожирателя ослепили и заткнули ему рот.

Кассандра пригляделась к кирпичному кубу с двумя трубами, похожими на рога.

– Рядом с Молохом выстраиваются мусоровозы, они каждый день привозят сюда все, что выкинула и использовала наша столица.

Кассандра увидела длинную череду машин, похожих на крутолобых бизонов. Они выкидывали пестрые горы мусора и с облегчением уезжали. Чайки и вороны громко радовались прибавлению пищи. Другие мусоровозы, поменьше, сгружали бутылки, бумагу или металлолом в отведенных для них местах.

– Можешь полюбоваться результатом сортировки, – усмехнулся Ким. – Как видишь, бумагу сгружают рядом с пищевыми отходами!

Девушка посмотрела и расстроилась: она-то думала, что сортировка очень полезное изобретение.

Паренек-кореец объяснил:

– Понимаешь, чтобы система сортировки работала, нужно строить заводы, работающие на вторсырье, а это дорого. Не знаю, как в других местах, а здесь пошли по пути наименьшего сопротивления, махнули на все рукой и замолчали.

– А батарейки?

– И с ними то же самое. До тех пор, пока я сюда не попал, я тоже верил, что их собирают и пускают в перепроизводство.

Ким подбородком указал на гору проржавевших маленьких цилиндров.

– На них тоже махнули рукой, – насмешливо заметил он.

Желая отвлечь Кассандру от невеселых размышлений, он взял кусок картона и сказал, что сейчас они съедут с обувной горы.

И они действительно съехали, в последний момент перевернулись и зарылись в кожу и пластик, как в снег.

– У меня руки не хуже твоих, – с гордостью сказала Кассандра и показала черные ногти и грязные ладони.

– Начало положено, – одобрил Ким. – Осталось научиться плеваться, рыгать и пукать. Поверь, это правда необходимо.

– Я бы рада, но как?

– Старайся, иначе не примут как свою. И выпивать тоже нужно. Начни с пива. Оно рыгать поможет.

Паренек показал Кассандре гору мебели. Чем ближе подходила Кассандра, тем больше изумлялась. Чего тут только не было! Сломанные комоды в стиле Людовика XV, кожаные кресла, драные диванные подушки, бронзовые и мраморные статуэтки. Были и разбитые зеркала. Резные безногие стулья, колченогие столы, кушетки с торчащими пружинами.

– Есть что выбрать для своего интерьера, так ведь, Принцесса? И цена подходящая, все задаром. Наклонись и бери. Погоди, я сейчас покажу тебе самый шик!

Ким отодвинул мраморную плиту с отбитым углом, и в горе мебели открылся туннель.

– Моя пещера Али-Бабы, – шепнул он, подмигнув. – Сюда я складываю все самое интересное и не слишком попорченное.

Туннель привел их в пещеру величиной примерно три на три метра. Ким посветил фонариком, и Кассандра выбрала себе несколько фигурок и статуэток. Она сложила их в сумку на колесах от самоката, которую прихватил с собой Ким и оставил у входа.

– Мне нравится, – сказала Кассандра, показав на бронзового купидона с луком и стрелой, на конце которой было сердечко.

У купидона не хватало всего лишь одной руки.

– Немного клея, почистить, освежить, и будет прикольно, – согласился Ким.

Выйдя из пещеры, Кассандра пересмотрела кучу дубовых столов и стульев, изъеденных жучком, но увезла с собой с помощью Кима в тележке-вездеходе только статуэтки, туалетный столик, почти целое зеркало и несколько красных диванных подушек. Вернувшись в «Искупление», она под присмотром любопытных наблюдателей стала устраивать свой дом. На пол вместо ковра положила старый плед с раскраской под леопарда. Катушка для телефонного провода стала круглым столом. Корпус от телевизора этажеркой, украшенной искусственными цветами.

Орландо помог ей принести резную кровать с занавесками и красную плюшевую кушетку, правда, драную. Биде стало журнальным столиком, зубоврачебное кресло шезлонгом, шина, подвешенная к потолку, домашними качелями.

По просьбе Кассандры, Ким разыскал для нее два баллончика, с красной и золотой краской: будет чем оживить, если понадобится, интерьер.

Эсмеральда помогла Кассандре соорудить простыни и подушки, тоже красного цвета под плюш кушетки

– Красное с золотом, стиль барокко, – с одобрением заметил Ким.

– Как в театре, – прибавил Орландо.

– Или в борделе, – высказала свое мнение Эсмеральда.

– Что ж, каждому свое, Герцогиня, – вздохнул бывший легионер.

Напраз, осмотрев руки Кассандры, нашел, что они нуждаются в другой его мази, изготовленной «по собственному рецепту» из яйца, молока, сыра рокфор и жидкого мыла.

– Она дезинфицирует и способствует заживлению, – с важностью прибавил. – На запах не обращай внимания. У нас говорят: чем сильнее запах, тем полезнее.

– Спасибо, Виконт.

– Не за что, Принцесса.

Пусть это пустое слово, но благодаря ему я поднимаюсь по социальной лестнице. Слова обладают силой. Я была «экспериментом 24», а стала Кассандрой, из малявки сделалась Принцессой.

Кассандра решила повсюду разбросать подушки, во-первых, можно будет лежать на полу, а во-вторых, смотрится веселее. Ким провел ей электричество, установил телевизор, компьютер и телефон. Кассандре еще захотелось собрать коллекцию кукол и украсить ими свою этажерку. Эсмеральда предложила проводить ее к игрушечной горе, она тут, совсем неподалеку, на юго-восток от «Искупления».

Впервые рыжая Эсмеральда говорила с Кассандрой по-доброму, и девушка охотно приняла ее предложение. Очень скоро они оказались у горы, которую хотелось назвать «кладбищем лилипутов».

– Ты, в самом деле, хочешь остаться с нами? – внезапно спросила Герцогиня, подавая ей безрукую куклу со счастливой улыбкой.

Кассандра спрятала куклу в тележку на колесиках и ничего не ответила.

– Думаю, ты себе плохо представляешь, что значит жить с бомжами. Хорошо, ты привыкнешь к грязи, вони, крысам, но скажи, какое у тебя здесь будущее?

Кассандра подумала:

Здесь у меня есть покровители.

– Мы тебя все равно не полюбим.

Я не ищу любви.

– У тебя здесь нет будущего.

У меня нигде нет будущего.

– Я не могу тебя понять. Красавица вроде тебя не может хотеть такого убожества!

Такова цена свободы, и я согласна ее платить.

Кассандра с Эсмеральдой с трудом приволокли в деревню сумку на колесиках, нагруженную множеством всевозможных кукол. Орландо тем временем успел разыскать люстру с блестящими висюльками и повесил ее в жилище Кассандры, окончательно превратив его в аристократический салон.

В шесть часов вечера искупленцы в полном составе собрались у Кассандры. Ким повернул выключатель, и вмиг загорелись все лампочки: у туалетного столика, у кровати и в люстре с висюльками. Две лампочки лопнули одновременно, словно вспышка света была салютом. Искры посыпались на подушку, и, кто знает, возможно, она загорелась бы, если бы Напраз не погасил опасные искры своей большой зеленой туфлей.

Все стояли и, как завороженные, любовались игрой огоньков в люстре.

– Теперь у нас есть свой Версаль, – объявил Напраз. – Если вы, конечно, понимаете, о чем я.

– Дворец Принцессы, – заключил Орландо, гордясь творением своих рук.

75

Ну вот, у меня есть свой дом, и в нем все по-моему, так, как мне нравится.

А что до остальных, то Эсмеральда не права, они могут меня полюбить.

Когда я захочу, они меня полюбят. Или вернее, когда я им позволю.

Но сначала я постараюсь разгадать все тайны.

Кем были мои родители?

Где мой брат?

И главное: кто я такая?

76

Вечером около костра на главной площади искупленцы готовили торжественную трапезу, в честь принятия в их сообщество Кассандры.

Напраз объявил себя главным распорядителем церемонии.

– Мы объясним тебе основы нашего государства и нашего управления. В первую очередь знамя.

Африканец развернул голубое полотнище с крайне условным изображением какого-то зверька и еще какого-то загадочного предмета.

– Первый знак – это хорек, символ вони и грязи, за которые мы держимся, видя в них нашу защиту. Хорек наш фетиш, наш тотем, он больше всего похож на нас. Он, как и мы, отвергнут всеми, но его запах спасает его от врагов.

– Рядом с хорьком, сумка на колесах, – подхватила Эсмеральда. – Такая сумка – счастье бомжа, в ней он возит свой дом, все необходимое для жизни.

Да у них тут целая философия…

– У нас и гимн есть!

Ким пробежался по клавишам компьютера, и зазвучала песня «За домом у меня».

– Песня «Шарло», популярной комической группы семидесятых.

И обитатели «Искупления» с энтузиазмом запели:

С каждым куплетом в «зеленом леске» прибавлялись всевозможные вещи, а в последнем куплете подводился итог, который все пропели с большим воодушевлением:

И распевая припев, все весело чокнулись.

– А раз у нас настоящее государство, то мы создали и настоящее правительство. Орландо у нас министр внутренних дел, министр обороны и охоты. Напраз – министр здравоохранения и строительства. Ким – министр связи и научных изысканий. А лично я, Эсмеральда, являюсь президентом республики, министром пищевой и швейной промышленности, а также финансов. А ты чем можешь нам послужить?

Кассандра задумалась.

– Твои видения будущего нам ни к чему, – поспешил предупредить ее Ким.

– Ну-у… Я могла бы…

Принести в ваш мирок грубости и грязи немного веселья и молодости…

– Пока еще не могу точно сказать, – заключила Кассандра.

– Здесь у нас у каждого есть обязанности, – настаивала Эсмеральда.

– Может, я буду министром иностранных дел?

– Что? Что?!

– У вас есть соседи: албанцы, цыгане, я могла бы помочь вам налаживать с ними хорошие отношения.

– Чудесно! Из тебя слова не вытянешь, мы тебя приняли за немую, и ты будешь нашим официальным представителем и налаживать отношения?

– Она не болтливая, но, может, потому ее и выслушают, если вы, конечно, понимаете, о чем я, – произнес Напраз.

Эсмеральда недовольно пожала плечами и повернулась к Кассандре:

– Ладно. Тебе удалось сдать кое-какие экзамены на диплом бомжа. Ты притерпелась к вони, дерешься и не моешься. Теперь учись ругаться и плеваться.

– Если будешь общаться с албанцами, без ругани не обойтись. Ругательства – основа бомжацкого языка.

– Мне кажется, я могу ругаться.

– Давай ругайся.

– Ну-у… Идиот…

Все расхохотались.

Я знаю этимологию слова «идиот», это вовсе не оскорбление, оно означает «непохожий на других». Оно того же корня, что и «идиома». Лично я чувствую себя идиоткой и горжусь этим. Я не могу использовать это слово как оскорбление. Для меня оно похвала.

– Найди что-нибудь получше.

– Тормоз, ступор.

Ступор тоже похвала. От латинского stupete, тот, кто всему удивляется. А значит, и восхищается. Кто не утратил любопытства и способности узнавать новое. Я не могу таким словом ругаться.

– А покрепче!

– Имбецил!

Тоже неправильно. Первое значение «без костылей, без подпорок». То есть тот, кто двигается самостоятельно, а значит, человек свободный и независимый. Выходит, и это тоже комплимент. Честное слово! Знание этимологии очень мешает ругаться.

– Больше злости!

– П…к…

И тоже неправильно. Имеется в виду самое прекрасное в мире – детородный орган женщины, орган, который дает жизнь. Ругательства по сути это хорошие слова, которые употребляют не по назначению. Обижают хорошими словами. Пародокс.

Эсмеральда плюнула на землю.

– Не годится. Конечно, для буржуйки ты ругаешься нормально, но не для нас.

– Ругаться нужно со страстью, с желанием пришибить этим своим ругательством, – принялся объяснять Барон. – Ругательство у тебя во рту должно быть до того жгучее, что ты его держать уже не можешь и выплевываешь в рожу противника. Как табачную жвачку. Давай попробуем. Ну-ка. Скажи «дерьмо».

– Ммм. Дерьмо.

Все снова расхохотались. А потом принялись учить Кассандру, сколько чувства нужно вкладывать в это слово. И надо сказать, своего добились. Потом перешли к «п…ку». Напраз уточнил, что желательно еще и видеть то, что произносишь.

– Гнида! И видишь перед собой вошь. Блядь! И видишь крашеную наглую полуголую девку! Представишь себе как следует снаряд, и противник ощутит его в полной мере. Ну-ка придумай какую-нибудь гадость, которую можно и услышать и увидеть.

Кассандра, задумавшись, принялась машинально почесываться.

– Гниль!

– Неплохо. По крайней мере, представимо. Давай еще! Поувесистей!

Вроде ватерзуя из крыс!

Но Кассандра ничего не придумала.

– Не можешь? Ладно! Но имей еще в виду, что ругань не только оружие, пользуйся ею при любом удобном случае. Пусть она станет для тебя естественной формой общения, – продолжала объяснять Эсмеральда. – Например, ты хочешь узнать, который час, что ты спросишь, Принцесса?

– Спрошу… Сколько времени?

Осуждающее «эх!» сорвалось с губ немногочисленных искупленцев.

– Надо говорить: «время сколько, дерьмо?» Или: «который час сейчас в борделе?» Или, если хочешь всерьез оказать уважение: «Можешь сказать мне время, п…к?»

Кассандра смотрела и кивала головой: точь-в-точь прилежная ученица, которая старается выучить урок.

– Если начинаешь разговор с незнакомцем, не обращайся к нему «месье», а сразу обзывай кретином. Это первое, что должно приходить тебе в голову.

– Например, едешь на машине, впереди тип ползет еле-еле, что ты ему говоришь?

– Нажми, кретин!

– Годится.

– А если кто-то тебя раздражает?

– Пошел в задницу.

– Пошел в задницу, кретин, дерьмо собачье! Так полновеснее. Выразительней. Не бойся, нижи одно на другое, и все получится. Тебе не хватает базы, зато ты готова учиться. Потренируешься, и все получится.

– Женщина повысила голос.

– Заткнись, уродка.

– Сойдет. Только потяни немного у, а потом сильно ударь на о.

– У-уродка!

– Поярче.

– Замри, ууродка! Или морду дерьмом вымажу? Так лучше?

– Да ты хватаешь на лету! У тебя есть зеркало, тренируйся! Они у тебя должны вылетать, как пулеметная очередь. Не пустые. За пустую болтовню можно шкурой заплатить.

– Не забывай делать лицо соответствующее, кулаки сожми. Плечи отведи назад, – советовал Напраз.

Кассандра встала в стойку разъяренного бульдога. Искупленцы немного помогли советом по части ног и рук.

Это как у животных. Учусь пугать заранее. Ругань помогает избежать драки. Предупреждает ее. Как интересно!

– Чтобы получить бомжацкий диплом, нужно научиться плеваться. Плевком ты подкрепляешь ругань.

– «Эй ты, придурок, ты меня достал!» и сплевываешь. Поставила точку в конце фразы. Поняла? – спросил Орландо.

– Плевок придает словам крепость, – подтвердил Напраз.

Кассандра принялась тренироваться, но смачного густого плевка у нее так и не получилось

– Похоже, тебе слюны жалко! Для классного плевка нужно сначала прочистить горло и чем громче, тем лучше. Так ты возбуждаешь свои железы, у тебя во рту появляется слюна, ты ее гоняешь, чтобы почувствовать вкус, потом складываешь губы трубочкой – пушка приготовилась стрелять. Прицеливаешься и плюешь. Если кто-то сильно раздражает, подходишь ближе.

Кассандра снова принялась тренироваться под подбадривающие крики своих учителей, но результат был все таким же жалким, пока наконец она не всхрапнула, не набрала побольше соплей и не выдала вполне приличный плевок.

Успех был удостоен аплодисментами.

– Потом потренируешься по части цели. Шмыгай громче. Чем больше звуков, тем лучше.

– Нет слюны, можешь пукнуть, – подсказал Орландо.

И подал пример, издав басистый звук. Все замерли в восхищении, отдавая дань богатству звука. Бурчание в кишечнике, похоже, радовало их, как малых детей.

– В молодости я мог так высвистывать национальный гимн, – сообщил Напраз, – но с годами ливер перестает быть покладистым.

А я вообще не могу делать ничего такого по команде.

– Твоя очередь, Принцесса, мы тебя слушаем.

– Извините. Мне очень жаль. Но я не умею.

И думаю, никогда не научусь делать это специально.

Искупленцы разочарованно смотрели на Принцессу. А она очень старалась, покраснев от натуги.

– Ешь побольше белой фасоли, она хорошо работает, – покровительственно посоветовал бывший легионер.

– Если не умеешь пукать, рыгай, – предложил, желая ей помочь, Ким.

Этого я тоже не умею.

Искупленцы были тонкими ценителями не только пуканья, они знали толк и в рыганье. Орландо изобразил начало песенки про брата Жака, извергая из себя ноту за нотой. Виртуоз.

Кассандра попробовала выжать из себя хоть что-то, но у нее ничего не получилось.

– Для диплома бомжа, достойного стать гражданином «Искупления», нужна еще небольшая формальность, – заявила Эсмеральда, откинув назад свою рыжую гриву. – Мало жить в грязи с крысами и вонью, плеваться, пукать и ругаться. Нужно еще пристраститься к спиртному. А ты, Принцесса, нос воротишь даже от слабенького божоле. Мы же бомжи, черт бы нас подрал! Напраз! Переходим к следующему этапу ритуала!

Бывшая актриса властно повела подбородком, и колдун-сенегалец отправился в свою хижину. Через несколько минут он появился с золотистым кубком, над которым вился синеватый пар. Напраз торжественно вручил кубок Кассандре.

– Что это? – спросила девушка, с опаской посматривая на вспыхивающую огоньками жидкость в кубке.

– Наш фирменный напиток. Называется коктейль «Добро пожаловать», если хочешь, «Мир искупления», а можно, «Элексир долголетия», – важно сообщила Эсмеральда.

– Но он горит!

– Я поджег «Гран-Марнье», вид феерии, опасности никакой, – уточнил Напраз.

– Могу сообщить, что в состав волшебного напитка входит анисовая водка, простая водка и пиво, – добавил Ким.

– Еще немного текилы, чтобы легче проскакивала анисовка, – улыбнулся Напраз. – Вместе они хорошо идут.

– А белого винца ты не прибавляешь? – поинтересовался Орландо.

– Чуток. На палец. И для вкуса еще немного имбиря и оршада. А для цвета «Кюрасау». Все остальное держу в секрете.

– А это не вредно? – робко спросила Кассандра.

Все принялись усиленно чесаться.

– Нет. «Химическая свадьба повредит не прошедшему очищение», но ты чиста сердцем и тебе ничего не грозит, – уверил Кассандру Ким.

– ОПЯТЬ ты со своими дурацкими изречениями! Терпеть их не могу!

Часы Кассандры по-прежнему показывали: «вероятность смерти через 5 секунд 13 %». Она понюхала напиток, почувствовала запах аниса и перца.

Попробовала чуть-чуть и сморщилась.

– Залпом, Принцесса! Залпом! – посоветовал Орландо.

Девушка не могла решиться. Она подняла глаза и внимательно осмотрелась вокруг. Не увидела ни одной видеокамеры.

У «Пробабилиса» нет возможности оценить уровень риска, даже если он меня видит с помощью камер Кима. Он не знает, что находится в кубке. Я могу полагаться только на себя. На свою интуицию.

Ким подошел к Кассандре.

– Забудь, что ты во Франции. Представь, что ты ученица шамана в Амазонии и хочешь приобщиться к туземным обычаям. Тебе подносят местное магическое питье.

Колдун из Африки согласно покивал головой.

Кассандра решилась и стала пить.

– Пей! Пей! Пей! – хором скандировали искупленцы, ободряя ее.

Голубая жидкость течет у нее по пищеводу, словно очиститель по трубе водопровода. Кассандра кашляет и снова принимается пить. Она глотает, глотает, потом глотает слюну и переводит дух.

– Ну как? – осведомился Ким.

В кишках у Кассандры что-то покалывало. Вернее, жгло. Жгло и покалывало одновременно. Грудь жег раскаленный метеорит, и лава растекалась по жилам. К горлу подкатывала тошнота. Но рвоты не было.

Искупленцы бесстрастно наблюдали за ней.

Как это сказала Эсмеральда? Следующее испытание только формальность?

Вокруг Кассандры все плыло. Но в голове у нее вдруг все встало по местам.

Кассандра улыбнулась. И тут же рыгнула, не в силах противостоять процессам, бурлящим в организме.

– Ну как, Принцесса? – еще раз с любопытством осведомился Ким.

– Нормально, – кивнула она.

Зря боялась. Паранойя у меня от излишней чувствительности. В напитке алкоголь, фруктовый сок или сусло.

Все продолжали наблюдать за ней.

– Ну и… – поинтересовалась Эсмеральда.

– Нормально. Я в порядке.

– В порядке? – переспросил Напраз.

– В порядке.

Все четверо переглянулись с одобрительной улыбкой.

– Считаем, что ты с блеском выдержала последнее испытание. Спиртное тебе по плечу. Можем считать тебя своей.

– Браво!

И веселый хор запел:

– Эта птичка, как мы, алкоголичка!

Они все взялись за руки. Лицо Кассандры заливала краска, ей стало безумно жарко, но она старательно улыбалась.

– Принеси доску, – распорядился Орландо.

Ким принес доску и большой черный фломастер. На доске было написано: «Искупление» – 4 души. Эсмеральда зачеркнула «4 души» и написала «5 душ».

И в этот самый миг Кассандра покачнулась и упала на землю. Расширенными зрачками она смотрела в небо и не шевелилась.

Напраз опустился возле нее на колени, приложил ухо к груди, потом взял руку, чтобы нащупать пульс. И отпустил руку. Она упала.

– Не дышит, – сказал Напраз.

77

Ничего особенного, пришло время и умираешь.

Для смерти всегда множество причин, одна глупее другой. Но моя даже не глупая, она смешная. Я скончалась от слишком крепкой выпивки. Смешно.

Но я дошла до конца, одолела все препятствия, нашла семью, но тело меня подвело.

Мозги предугадывали будущее, но не выдержали «Гран-Марнье» с анисовкой и водкой.

У желудка тоже оказались свои соображения и предпочтения.

Мне уже не узнать моего прошлого.

Не узнать, что это за «Эксперимент 24».

Не встретиться с братом Даниэлем.

Смерть – это отсутствие всего.

…

Но я же думаю!

Почему я думаю, если я умерла?

78

Кассандра лежала с открытыми глазами. В поле ее зрения двигались силуэты. Искупленцы с огорченными лицами наклонялись над ней. Она слышала их голоса, но не понимала, о чем они говорят.

У меня что-то вроде комы. Работает слух и зрение, остальные системы отключились.

Кассандра сделала усилие, постаравшись выделить слова в потоке звуков.

«В этом вся проблема буржуинов, они непрочные».

«Мне казалось, что малявка, она другая».

Смерть лишила меня титула Принцессы.

«Ты, Барон, во всем виноват! Зачем притащил сюда девчонку? Это была с твоей стороны большая гадость!»

«Неужели? А кто придумал волшебный напиток? Не жирная рыжая корова?»

«На себя посмотри, мешок дерьма!»

«Может, я и мешок дерьма, но не я травлю маленьких девочек».

«Да, я знаю, ты колошматишь их мамашек».

«Возьми свои слова обратно, или я выдеру твой сорочий клюв, который осмеливается пищать!»

«Еще одно слово, и мы посмотрим, кто кому клюв выдерет!»

Всюду, где я появлялась, я создавала людям проблемы. Проблемы возникали из-за меня. Я не даю людям покоя. Я, как камешек, бросишь его в воду, и по воде идут круги. Я разлаживаю, а не налаживаю.

От меня только вред.

Лучше мне умереть.

Напраз поднялся с колен и покачал головой.

«Мы не можем ее так бросить. Ее нужно похоронить, иначе ее сожрут крысы», – сказал Орландо.

«Найдется у нас мешок ей по росту? Думаю, что на семьдесят литров подойдет», – предложил практичный Ким.

«Я пальцем не шевельну. Не я ее приводила, не я ее убивала, не я ее буду хоронить. Или, мужики, у меня на лбу написано, что я тетка-уборщица?»

«Да мы знаем, что на тебя не стоит рассчитывать, Герцогиня».

«Раз ты, Барон, все знаешь и умеешь, иди и вырой яму в южной зоне. Только и делов».

«Ее можно положить в какую-нибудь морозилку. Чем не металлический гроб? Никому и в голову не придет туда заглядывать», – предложил Ким.

«Сколько сил потратили, чтобы ее у нас обустроить, и все напрасно! – огорчался Напраз.

«Что будем делать с ее домом? Я могу его взять себе», – заявила Эсмеральда.

«А мне такая пышность не нравится, – заметил Напраз. – Отдает нуворишами».

«Можем приспособить под салон-курительную», – предложил Орландо.

Они снова наклонились над Кассандрой, лежащей с широко открытыми глазами.

«А что, если ее ищет полиция? Или родители?»

«Ты что, не помнишь, что она нам рассказывала? Она сирота. Родители погибли при взрыве».

«Может, у нее родня есть? Тети, дяди?»

«Полиция вполне может ее разыскивать. Хоть она и сирота, о ней есть в полиции сведения».

«Если ее не похоронить, через три дня она завоняет и будет кишеть червями».

«Все! Я понял! Буду рыть глубокую яму, и мы туда опустим морозильник!»

Искупленцы сгрудились вокруг Кассандры и молча смотрели на нее.

«Подумать только, а ведь Золушка побывала в будущем! А со своим распрощалась навсегда», – заметила Рыжая.

На приоткрытый рот Кассандры уселась муха и принялась разгуливать по нижней губе.

«В любом случае ничего, кроме неприятностей, мы от нее не поимели», – объявила Эсмеральда в качестве эпитафии.

Муха осторожно полезла в розовый влажный рот, будто в колодец. Или в пещеру. И замерла, уцепившись за преграду зубов.

«Ну, так что будем делать?»

«Я возьму ее за руки, ты за ноги, и засунем в самый большой пластиковый мешок для стройматериалов, чтобы крысы запаха не почувствовали».

«И куда положим?»

«К куклам», – распорядилась Эсмеральда.

Они погрузили Кассандру на тележку, и процессия молча двинулась в путь в сопровождении ворон и мух.

Искупленцы вырыли порядочное углубление в горе из кукол и поместили в него Кассандру в пластиковом мешке, заклеенном скотчем.

Напраз взял на себя прощальную речь.

– Мы не знаем, Принцесса, кем ты была, откуда пришла и почему пришла к нам. Мы даже не знаем, почему ты умерла. Спиртное, оно ведь очищает. Оно лечит, а не калечит.

– Полезно для сердца, – подсказал Орландо.

– Укрепляет душу, – дополнила Эсмеральда.

– Ты, наверное, была слабачкой. Значит, правильно, что ты умерла, потому что избавилась от страданий. Теперь, Принцесса, ты среди принцесс. Куколка среди куколок. Аминь.

И в пластиковом мешке Кассандра лежала с открытыми глазами.

По очереди искуплецы клали на мешок кукол, выбирая самых красивых. И вот уже над мешком гора кукол, в мешке стало темно, и Кассандра подумала:

79

Вот и конец. Плохо умирать, неведомо где. Кто заметит, что я исчезла? Множеству людей можно написать на могиле: «Если б не умер, никто бы не знал, что ты жил». А мне и такого не напишешь. Я скоро исчезну, четверо бомжей обо мне не вспомнят, а больше никому в мире до меня и дела не было.

Тело разложится. Ничего от меня не останется. Меня взяли и вынесли за скобки этой земной жизни. Без прошлого, без семьи, без друзей, без воспоминаний, без дел и свершений.

Никчемная жизнь.

80

Красный цвет, затем оранжевый, затем желтый. Зеленый. Синий. Черный. И снова красный. Вспышки оранжевого. Оранжевый растекается и заполняет все пространство.

Перед глазами настоящий калейдоскоп.

В животе закипает лава, проникает в вены, пульсирует в висках. Кровь густеет. Сердце гонит светящуюся тяжелую лаву к мозгу. Цвета застыли тремя лентами: светло-зеленой, темно-зеленой и синей. Лужайка, лес и небо.

На лужайке старшая Кассандра. Она сидит на золотом троне и читает книгу «Превратности судьбы Кассандры Каценберг». Увидела, что к ней подходит Кассандра, и отложила книгу.

– Мы, ясновидящие, так чувствительны, – сказала она. – Все оказывает на нас огромное влияние – мечты, время, наркотики, любовь, истина. И спиртное тоже.

– Что там с будущим? – спросила Кассандра Каценберг.

– О каком ты спрашиваешь? Своем? Моем? Их? Будущем завтрашнего утра? Будущего года? Будущего века?

– Своем, конечно. Я умру?

– Разумеется. Все умирают. Как сказал бы твой друг Ким, который любит исчерпывающие формулировки: «Жизнь – это фильм с плохим концом».

– Я умру сейчас?

– Сейчас все решает твое тело. Исход пока не ясен. Но ясно одно: яд не бывает полезным для здоровья.

– Я выпила вовсе не яд.

Старшая Кассандра улыбнулась:

– Сразу видно, что ты не знаешь, что налил тебе старичок африканец. Да, на этот раз он не добавил стирального порошка, зато налил немалую дозу жидкости для мытья окон. Разумеется, он не хотел ничего плохого, они спокойно ее пьют, но ты с твоей чувствительностью…

– Значит, я умру. Уверена, поверни я голову и посмотри на свои часы, они показали бы сто процентов.

– Нет, на циферблате только две цифры. Думаю, не больше девяноста девяти. Часам известно, что стопроцентной уверенности не существует. А ты перестань вести себя как эгоистка! Отвлекись, пожалуйста, от себя. Неужели тебя интересует только твой собственный пуп?! Ужас, до чего люди могут быть трусливыми, они, видите ли, умрут! Можно подумать, что смерть в жизни самое важное!

Похоже, что Старшая Кассандра всерьез рассердилась.

– Я поняла и больше не буду. Поговорим о другом, не о моем ближайшем будущем. Скажи, что ждет в будущем человечество?

Женщина в белой тоге улыбнулась:

– Наконец-то вопрос, на который я привыкла отвечать. Будущее человечества? Ну что ж, я тебе уже говорила, что у фильма плохой конец. Люди уничтожат друг друга и все разрушат. Земля на какое-то время будет лишена жизни, а потом все вернется к первоначальному варварству.

– И что бы мы ни делали, ничем не поможешь?

– Не совсем так. Даже в случае самого плохого конца, всегда остается выход. Запасной. И надежда. Пусть ничтожная.

– Но надежда, мне кажется, только продлевает наши мучения?

– Смерть все представила тебе в мрачном свете.

– Почему люди стали разрушителями?

– Потому что рожают слишком много детей. А потом затевают войны, чтобы избавиться от избытка населения.

– Не думаю, что ты права.

– Животные, если у них уменьшается охотничья территория или дичи становится меньше, перестают производить детенышей. Такова мудрость природы. Жизнь дается такому количеству потомков, какое будет сыто, ухожено и обласкано. Так распорядилась природа, но люди не следуют ее мудрости. Они рожают детей для армии, для войны, для защиты знамен, традиций, границ. А средства массовой информации возбуждают их и поощряют.

– Неправда.

– Больше всего детей у самых темных и отсталых людей. Как нарочно. Теперь ты видишь, что логика людей не в ладу с логикой природы. Зная это, ты можешь рассказать, какое их ждет будущее. Но заговори об этом, и тебе не поверят.

– Ты ошибаешься, жрица Кассандра, человечество можно спасти. Я уверена.

– Каким же образом, Принцесса?

– Нужно вообразить себе прекрасное будущее. И тогда найдутся средства его воплотить.

Старшая Кассандра отодвинулась в сторону, и девушка увидела перед собой металлическую сетку, сквозь ее ячейки пытались пробраться тысячи младенцев.

– Ты знаешь, кто они? Это грядущие поколения. Ты хочешь их спасти?

– Да.

– Думаешь, что сможешь?

Младенцы заходились криком. Младенцы злились. Они требовали своего места под солнцем.

– Ну что ж, попробуем. Начнем с малого. Я верю, что будущее еще в становлении, по ходу истории мы сможем повлиять на него. Мы будем принимать конкретные решения. Частные, но осуществимые. Я же говорила, всегда есть запасные выходы.

Младенцы за решеткой орали все громче.

– Мне бы хотелось побывать у Синего Дерева, Дерева Времени, – попросила Кассандра-младшая.

Старшая закрыла книгу и положила ее на землю.

– Ты уверена, что тебе этого хочется? На твоем месте я бы попросила совсем о другом.

– Покажи мне Дерево Времени.

– Хорошо. Следуй за мной.

Кассандра обернулась и увидела гигантское Синее Дерево, заслоняющее горизонт. Две Кассандры приблизились к его стволу и вошли в лабиринт коридоров, идущих вверх и спускающихся вниз.

После недолгого пути они вышли на перекресток времен.

– Какую дорогу ты выбираешь?

Кассандра-младшая задумалась.

– Не забывай великий закон: «Сделать выбор – значит отказаться».

– Не люблю готовых решений.

Кассандра-младшая повернула налево, старшая последовала за ней. Обе они остановились, глядя на сплетение ветвей.

Взгляд юной девушки привлек листок, заслонивший другие.

И вдруг одна за другой картины побежали в ее мозгу.

81

Видение буквально вытолкнуло Кассандру из комы. Она застонала и почувствовала, что задыхается в пластиковом мешке. Она попыталась разодрать его ногтями и зубами, но он был слишком плотным.

Охваченная паникой, она забилась в полупрозрачной тюрьме. От дыхания пластик затуманился. Кассандра задыхалась. Она кричала до хрипоты, потом, ослабев, замерла в герметичном пластиковом гробу.

Каждый следующий вдох приносил все меньше кислорода. Углекислота отравляла кровь. В голове шумело. Кассандра судорожно пыталась дышать и понимала, что вот-вот задохнется. И вдруг… Пластик разорвался у самой ее щеки.

Острые зубы оборвали фильм. Появился влажный черный нос. Рыжеватая мордочка. Лисенок Инь-Ян рылся в отходах и наткнулся на Кассандру.

Кассандра зубами разодрала пластик, расширяя дыру, так птенец расправляется со скорлупой. Она выбралась наружу. Руками и ногами она отшвыривала кукол и дышала. Дышала полной грудью. Вонь свалки казалась ей сладким ароматом. Лис сидел неподалеку и смотрел на нее.

Кассандра издала победный клич. Лис ее поддержал.

Юная девушка с большими светло-серыми глазами сообщила всему миру, что она полна жизни и готова действовать

82

Я умерла и родилась снова.

Теперь все будет по-другому.

83

Кассандра появилась, как привидение.

Орландо, Ким, Напраз и Эсмеральда, увидев ее, не поверили собственным глазам.

Кассандра проговорила:

– Этой ночью у меня снова было видение.

Искупленцы смотрели на нее, не отрывая глаз.

– Готовится новый теракт. Нужно действовать очень быстро. Бомба в белой сумке. В спортивной сумке, из которой торчат теннисные ракетки. Человек, несущий сумку, одет в зеленый спортивный костюм.

Эсмеральда нахмурилась.

Юная девушка с большими светло-серыми глазами продолжала говорить:

– Бомба взорвется на станции метро «Елисейские Поля» в восемь часов девятнадцать минут.

Она замолчала, потом прибавила:

– Нужно идти спасать.

Искупленцы ошеломленно смотрели на нее и молчали.

– Нужно идти спасать, – повторила Кассандра.

– И спиртное не помогло, – насмешливо выдавила из себя Эсмеральда.

И получила от Кассандры оплеуху, от которой разлетелась вся прическа Рыжей.

– Молчи, тварь! Я сказала: идти спасать! Заткни поганую глотку и слушайся! Меня слушайся! Поняла, тварюга?!

Не дожидаясь ответа, Кассандра ударила ногой в живот бывшую Мисс Майку, и та согнулась пополам, потом она дала Рыжей кулаком в нос, и та повалилась на груду мусора.

Мужчины застыли в онемении, а Кассандра продолжала молотить Эсмеральду. Она остановилась только тогда, когда та перестала шевелиться. Глядя на окаменевших мужчин, Кассандра повторила:

– Нужно идти спасать!

И плюнула на землю им под ноги. Изумление было так велико, что никто не решился возражать Кассандре.

– Ты как, Герцогиня? – спросил бывший легионер, пытаясь привести в чувство президентшу республики «Искупление».

Мужчины помогли растрепанной, всей в синяках Рыжей подняться на ноги. На ногах она держалась крепко, но еще держалась рукой за челюсть.

– В следующий раз, когда будем угощать ее крепким, положим лед, – объявила она.

84

Я потеряла кучу времени, стараясь рассказать, убедить, объяснить, кто я, что делаю и чего хочу. Пришла пора действовать. И мне плевать, что будут думать другие.

85

Камеры наблюдения станции метро «Клиньянкур» зафиксировали быстро двигающуюся группу из пяти бомжей. Пятеро искупленцев облачились в длинные до пят плащи и стали похожи на ковбоев из фильма «Однажды на Диком Западе». На головы они надели шапки, лица замотали шарфами, так что видны были только одни глаза.

Преимущество бомжей. Они всегда наворачивают на себя все, что могут, носят на себе весь свой гардероб.

Замаскированные искупленцы перепрыгнули через турникеты и двинулись по подземному коридору. Из радиопродуктора гремел «Реквием» Верди.

Музыка напрягла Кассандру еще больше.

Люди вокруг шарахались от невыносимого запаха. Даже другие бомжи, повстречавшись с этими, предпочитали сохранять дистанцию.

– Могли бы хоть раз в жизни помыться, – крикнул им издалека какой-то подросток. – Похоже, своей плацентой воняете!

Орландо сделал шаг в сторону, словно бы приготовившись драться, и паренек тут же убежал.

– Не люблю молодежь, – сообщила Эсмеральда, опуская шарф и сплюнув.

– Не любою метро, – подхватил Напраз.

– Не люблю буржуинов, – поддакнул Ким.

– Не люблю придурков, – прибавил Орландо.

– Не люблю терактов, – заключила Кассандра.

Она тоже приподняла шарф, чтобы сплюнуть, но без большого успеха.

Искупленцы выстроились в ряд и двигались, занимая всю платформу, решительно и свирепо поглядывая вокруг. Все злились, но расступались. Кое-кто затыкал носы, не скрывая отвращения.

Пятеро искупленцев сели в поезд линии 1. Пассажиры тут же ринулись на другой конец вагона и издалека смотрели на них с опаской. Дети смеялись и затыкали носы.

Напраз наклонился к ребятишкам и сказал угрожающе:

– Эй вы, тля! Наша зараза опасная, будете долго смотреть, заболеете. Если, конечно, понимаете, о чем я?

Ребятишек как ветром сдуло. Остальные пассажиры опустили глаза и сделали вид, что ничего не слышали.

– Сколько же у меня вшей и блох, – почесался Орландо.

– А меня СПИД донимает и птичий грипп, – пожаловалась Эсмеральда.

– А меня только вирус Эбола и чикунгунья, – вздохнул Ким, пытаясь коснуться тех, кто еще не шарахнулся слишком далеко.

На остановке вагон покинули все и пересели в соседний.

– А ты не забыла, Принцесса, что буржуины нам враги? Они бы с удовольствием нас убили, но боятся подойти из-за грязи и заразы, – сказала Эсмеральда. – А ты хочешь, чтобы мы их спасали. Только ради твоих прекрасных глаз, Принцесса… А вообще-то я знаю, почему мы тебя послушались.

– Мы это делаем не ради буржуинов, а ради себя, – вступил в разговор Орландо. – Ты же помнишь, мы назвали себя «Искупление». Это не просто слова. И придумала это ты, Герцогиня!

– Промашку допустила с названием! Если доведется, назову совсем по-другому! «Беззаботное», к примеру!

Они вышли на станции «Шарль-де-Голль-Этуаль».

– Который час?

– Черт! Надо было прихватить часы, здесь же у них свое время. Но у Кассандры, кажется, есть часы.

Девушка отрицательно покачала головой, и Ким объяснил вместо нее.

– Это только на вид часы, они время не показывают.

Кассандра взглянула на циферблат и увидела: «Вероятность смерти через 5 секунд 17 %».

Часы не знают о существовании террориста. Они следят за нами, благодаря видеокамерам. Но процент должен увеличиться, «Пробабилис» почувствует, что сердце у меня бьется все быстрее и быстрее.

– Сейчас без десяти восемь, – сообщила Кассандра, взглянув на часы на руке прохожего.

– У нас есть еще несколько минут, чтобы перехватить террориста перед «Елисейскими Полями».

Они углубились в коридор. Неожиданно Кассандра удержала Орландо за рукав.

– Нет, не сюда.

– Что, новое видение? – насмешливо спросила Эсмеральда.

– Нет, старый опыт. Я когда-то просила здесь милостыню и знаю, здесь часто ходит патруль.

– Не верим мы твоим видениям, – продолжала Рыжая. – Мы пойдем тут. Все за мной!

Они двинулись дальше по коридору и тут же наткнулись на троих в форме: двоих полицейских и контролершу. Патруль проверял билеты: контролерша, крупная женщина с суровым лицом, и два толстяка полицейских.

До чего же обидно, когда тебя не слышат. Одно дело, знать, другое – передавать свое знание другим. Я пока этого не умею. И это главная трудность.

– Нечего губы надувать, – пробурчала, взглянув на Кассандру, Эсмеральда. – Случайность и ничего больше.

Обиднее всего, что их ничего не убедит. Если я снова захочу их предупредить, они мне снова не поверят. Это и есть настоящее проклятие Кассандры».

А около нее уже звучала пренеприятнейшая фраза:

– Проездные документы, дамы-господа.

Это контролерша требовала у них билеты.

– Нет, вы только подумайте, – вскинулся Орландо. – Мы примчались, чтобы спасать буржуинов, а их собачки хотят нам помешать. Честное слово, ребята, не время ставить палки в колеса!

– Ей-богу, не сейчас, – поддержала товарища Эсмеральда. – Точно вам говорю, не сейчас.

– В чем дело? – вмешался полицейский пониже ростом. – Мадам попросила у вас проездные документы, покажите их, пожалуйста!

– Успокойтесь и предоставьте это дело мне, – предложил Напраз. – Я им сейчас все объясню.

Африканец в пестром балахоне, увешанный всевозможными оберегами, которые позванивали под его длинным плащом, вышел и встал перед людьми в униформе.

– Не надо недоразумений. Поверьте, только чрезвычайные обстоятельства вынудили нас оказаться в вашем высоко почтенном обществе.

Ким одобрительно кивнул, а Орландо прошептал:

– Ну, ты тоже не очень-то…

– Билеты, – жестко потребовала контролерша.

– Я скажу им? – спросил Напраз у своих спутников, собираясь открыть всем большую тайну.

– Нет. Они не поймут, – высказала свое мнение Эсмеральда.

– Скажи. Я уверен, поймут.

– Ничего они не сделают, – сказал Ким.

– Так говорить или нет? – уточнил Напраз.

– Нет, не говори, – нервно отвечал Орландо.

– О чем вы? Что случилось? – забеспокоилась контролерша.

– Господа-дамы, стражи порядка в метро, вы встретили нас очень вовремя, потому что ситуация очень серьезная.

– Не надо им говорить, – снова повторил Ким.

Пожилой африканец на секунду застыл в недоумении.

– Скажу. Вот, что вам неизвестно, стражи порядка: человек в зеленом спортивном костюме и с белой теннисной сумкой через несколько минут подложит бомбу.

Стражи порядка пристально смотрели на бомжей.

– И… – произнесла контролерша.

– Его нужно остановить. Мы пришли сюда за этим. Иначе погибнет очень много людей.

– Та-ак. Поняла, – проговорила контролерша, делая заинтересованное лицо.

– Мы с вами по одну сторону.

Напраз широко улыбнулся и по-дружески подмигнул контролерше. На нее, похоже, это не произвело впечатления.

– Останавливать нужно не нас, понимаете?

– Умолкни, – толкнула его в бок Эсмеральда.

Все пропало. Никто не верит правде. Все так привыкли жить во лжи, что все перевернулось, правду принимают за ложь, а ложь за правду. Мы никогда не сможем передать то, что знаем. Чтобы заставить поверить в правду, нужна правдоподобная ложь.

– Вам нужно арестовать человека в зеленом спортивном костюме, он террорист, – настаивал Напраз. – Если вы, конечно, понимаете, о чем я?

– Нет, к сожалению, я не понимаю, о чем вы, – ответила контролерша.

– Ваши билеты, – повторил полицейский поменьше ростом и протянул руку.

– Ладно, – вздохнула Эсмеральда, – хватит дурака валять, не в кино. Нет у нас билетов. Мы перепрыгнули через турникет.

– Но не стоит устраивать нам неприятности, – продолжал Напраз. – Вы дадите нам спокойных пятнадцать минут, мы сделаем наше небольшое дельце – оно в общих интересах буржуинов, а главное, этого хочет Принцесса – и потом исчезнем, и вы никогда больше о нас не услышите. И те, кто должен умереть, останутся в живых. Вот так-то!

Искупленцы закивали, одобряя мудрое предложение старого африканца. Контролерша заговорила по рации.

– Секция четыре. Пост Б пятнадцать просит подкрепления, – и тихо прибавила: – Привезите гигиенические перчатки и средства дезинфекции.

Она выключила аппарат, достала из сумки квитанцию и принялась выписывать штраф. Пассажиры обходили их с улыбками, они были рады, что эти вонючие и страшные люди скоро исчезнут.

– Имена, фамилии, адреса, пожалуйста.

На этот раз выступил вперед Орландо, поиграв костяшками правой руки.

– Мой друг вам объяснил со всей возможной вежливостью, что обстоятельства носят чрезвычайный характер. Наверное, вы невнимательно его слушали? Или у вас проблемы со слухом?

Контролерша продолжала писать, а полицейские положили руки на кобуру пистолетов.

Эсмеральда дипломатично осведомилась:

– Вы нас слышите? Вы нас поняли?

Но вокруг них уже стояло человек десять полицейских в форме с дубинками и пластиковыми мешками. Они стояли, широко расставив ноги, словно им предстояло иметь дело с бешеными собаками.

– Ясно, – кивнула Эсмеральда. – Хорошо. Даже прекрасно. Значит, мы купим эти ваши билеты. Сколько с нас?

– Поздно покупать билеты. Теперь надо платить штраф, – объявила контролерша безразличным тоном.

– Штраф?

– У вас есть документы? – спросил один из полицейских.

Бомжи промолчали.

– Смеешься, что ли? – возразил ему коллега. – Да у них в жизни не было никаких документов! Это трое пьяниц и их дебилы-детишки. Больно смотреть на молодых, изуродованных собственными родителями. Черт побери, ну и воняют! Можно подумать, рвотой умываются!

– Если у вас нет никаких документов, то придется заплатить дополнительный штраф за отсутствие удостоверения личности, – тем же монотонным голосом сообщила контролерша.

Тут подоспела дополнительная помощь: еще несколько полицейских в толстых резиновых перчатках

– Надо же! Боятся нас брать голыми руками, – заметил Ким.

Напраз обратился к чернокожему полицейскому:

– Скажи, брат, из какого ты племени?

Тот не ответил.

– Ты не похож на пель, и вряд ли ты сонинке или бамбара. Но, кажется, я догадался, ты малинке. Что скажешь? Так ведь, брат?

Чернокожий полицейский даже не посмотрел на Напраза. Кассандра взглянула на часы одного из полицейских.

– У нас нет времени. Пора их спасать, – объявила она.

– А если их не спасать? Если убежать? – шепнула Эсмеральда. – Приметы меня не обманывают. Скажу вам точно, на этот раз лучше никого не спасать.

– И сколько же мы должны? – свирепо осведомился Орландо у контролерши.

Контролерша, похоже, совсем не обрадовалась, что дело может уладиться миром. Поджав губы, она принялась считать:

– Пять безбилетников. Пять билетов каждый по два евро. И штраф. С каждого по семьдесят пять евро. А вместе триста восемьдесят пять евро.

– Триста восемьдесят пять евро! У вас с головой все в порядке? – возмутилась Эсмеральда.

– И в ближайшие три дня вы должны представить свои документы в комиссариат, – добавила контролерша.

– Да! Да! Да! – крикнул Ким. – А мы можем расплатиться чеком?

Полицейские тут же дали понять, что никакие чеки от бомжей не принимаются.

– У нас нет времени, пора их спасать, – твердила Кассандра, словно не замечая вокруг полицейских.

– Заплати, – попросил Орландо Эсмеральду.

– Триста восемьдесят пять евро? Ты, что, с ума сошел? – прошипела Эсмеральда.

– Деньги с тобой? – спросил Напраз.

– Конечно. Наш стратегический запас всегда при мне. Проблема не в этом. Проблема в том, что весь наш стратегический запас триста девяносто евро.

Орландо замер на миг в нерешительности, потом скомандовал:

– Плати! Потом еще раздобудем!

– Ни за что!

– ПЛАТИ!!!

Эсмеральда занялась археологическими раскопками у себя в сумке, наконец, на свет появился древний засаленный кошелек, а из него такие же засаленные и грязные бумажки и монеты. Контролерша брезгливо брала их кончиками пальцев и опускала в пластиковый пакет, потом выдала розовую квитанцию с мало понятными каракулями.

Полицейские в толстых резиновых перчатках, похоже, обрадовались, что им не придется хватать этих вонючих бомжей.

– Не забывайте, что вы обязаны в трехдневный срок явиться в комиссариат с удостоверениями личности. И в следующий раз, когда задумаете ехать на метро, вам… хм… неплохо бы помыться. Слово «мыться» вам известно? Я бы назвала это нашей традицией. Без мытья придется платить новый штраф за намеренное загрязнение атмосферы.

– Эй! Ты понял, что тебе говорят, намеренное загрязнение атмосферы?

– Время! Сколько времени? – торопливо спросила Кассандра.

Она схватила за запястье ближайшего полицейского. Стрелки показывали 8 часов 23 минуты.

Опоздали…

Полицейский отшатнулся, но сказал:

– Они спешат на пятнадцать минут. Сейчас восемь минут девятого.

Все пять бомжей разом ринулись к поезду, который как раз подошел к платформе. Переглянувшись, они втиснулись каждый в свой вагон и стали его осматривать, ища человека в зеленом.

Вонь делала свое дело, облегчая им продвижение.

Поезд тронулся. Бомжи выскочили.

В этом поезде они никого не нашли.

– Подождем следующего, – сказал Орландо и потрещал костяшками пальцев.

Подошел следующий, часы на руке одного из пассажиров показывали ровно 8 часов 15 минут. Бомжи заметили человека в зеленом, который вышел из среднего вагона.

– Вот он! – крикнула Кассандра.

Орландо ринулся за зеленым, но тут же сообразил, что дело уже не в нем. Главное обезвредить бомбу.

Вагон битком набит, но пятеро бомжей все же втиснулись и принялись искать белую сумку. Если кто-то из пассажиров выражал недовольство, Напраз доставал из кармана щепотку черной пудры и дул на нее. От черного облачка люди начинали чихать, тереть глаза и сразу спешили к двери.

– Что это? – спросил Ким.

– Черный перец, – ответил Напраз.

Искать стало легче. Бомжи обшаривали углы, заглядывали под скамейки. Если кто-то мешал им, Напраз доставал из кармана щепотку белого порошка, дул на нее, и пассажиры шарахались

– Ослепляющий порошок? – спросил Ким.

– Тальк, – объяснил Напраз.

Поезд мчался в темном туннеле. Напраз, горячий поклонник оружия сдерживания, пустил громкую пердежную очередь.

– После химического оружия – газ! – объявил он.

Эвакуация была проведена в кратчайшие сроки.

– И что? – пожал он плечами. – Животные делают то же самое, когда избавляются от преследователей.

Белую сумку под одним из сидений обнаружил Ким. Поезд был на полпути от станции «Франклин-Рузвельт» к станции «Елисейские Поля-Клемансо». Часы показывали 8 часов 17 минут. Ким дернул стоп-кран. Поезд затормозил с оглушительным визгом.

– В сумке бомба! Все назад! Назад! – кричал Ким.

– Бомба! Бомба! – орала Эсмеральда.

После остановки поезда растерянные пассажиры переглядывались.

– Смертельная опасность! Бомба, – кричал Напраз. – Выходите! Иначе всем хана!

Миг нерешительности сменился паникой. Люди кинулись к дверям, они дрались и ругались, мешая друг другу открыть двери. Наконец двери открылись, и толпа хлынула в темный туннель. Женщины сбрасывали туфли на каблуках. Люди падали, по ним бежали. Даже водитель оставил поезд.

Пятеро бомжей тоже выскочили из вагона и побежали в сторону станции «Елисейские Поля-Клемансо», которая, по счастью, была совсем рядом. Они выбрались на платформу и побежали к выходу.

Люди, стоявшие на платформе в ожидании поезда, тоже впали в панику. Слово «бомба», переходя из уст в уста, звучало все громче и громче. Служащие Автономного Оператора, собиравшиеся поначалу организовать эвакуацию, поняли, что не справятся, и умыли руки. Люди запрудили лестницы и коридоры.

Орландо весь в поту дрожащими руками рылся в теннисной сумке, пока не нашел в вязаной шапке то, что искал. Таймер отсчитывал: 60, 59, 58…

– Бегите! – скомандовал Орландо своим компаньонам.

– Нет, мы останемся с тобой, – объявила Эсмеральда.

– Не валяй дурака, Герцогиня! У меня большой опыт по обезвреживанию бомб. Я вас догоню наверху.

– Я тебе помогу. Там должна быть электроника, – сказал Ким.

Таймер отсчитывал 55, 54. Кассандра инстинктивно взглянула на собственные часы. На экране светилась надпись: вероятность смерти через 5 секунд 48 %, 49 %…

Кассандра подняла голову и увидела видеокамеры.

«Пробабилис» видит нас и заметил бомбу. Он умеет просчитывать ситуацию и сейчас определяет наши шансы. Так и есть. Опасность стала больше 50 %. Если я ничего не сделаю, то рискую скорее умереть, чем жить.

– Да катитесь же отсюда! Быстро! – рявкнул Орландо. – Вы мешаете мне работать!

После секунды нерешительности четверо бомжей поднялись на поверхность, оставив Орландо на платформе с бомбой.

86

Мои видения вовсе не бред. Я ни в чем не ошиблась. Я видела бомбу, видела террориста. Я заранее знала, что нужно искать.

Мне удалось перейти к действию.

Я не подвергаюсь действиям, я действую.

87

Оглушительный взрыв сотряс все вокруг.

Вокруг мгновенно потемнело. Тучи заслонили солнце. Воздух ощутимо насытился электричеством. И вот прямо над крышами сверкает ветвистая молния. Вспышка ослепляет, заставляет вздрогнуть и людей, и животных.

Новый удар грома. Еще. Еще. Можно подумать, что кто-то дробит черные свинцовые тучи. Все вокруг ждет дождя, но пока не падает ни капли. Только белые светящиеся молнии освещают гневные небеса.

Перед одним из входов в метро «Елисейские Поля-Клемансо» застыла в тревоге небольшая группа людей. Они ждут, впившись взглядом в разинутую черную пасть, откуда серебряным языком выкатывается эскалатор. На нем никого.

Кассандра слышит тяжелое дыхание своих спутников. Ей почудилось тиканье часов неподалеку, и она подняла голову. Над входом в метро висят часы. Она убедилась, что с тех пор, как они поднялись, прошло уже 5 минут. Время, когда бомба должна была разорваться, прошло.

– Может, там рвануло, а мы из-за грозы ничего не слышали, – предположил неуверенно Напраз.

И словно ему в ответ, небо вновь загрохотало. Но дождя по-прежнему нет как нет. Кассандра взглянула на свои часы: «вероятность умереть в ближайшие 5 секунд 18 %».

Она подумала, что у часов есть большой недостаток. Они вычисляют только личную безопасность человека и не показывают степени опасности для остальных.

Эсмеральда, тяжело дыша, набросилась на Кассандру в пароксизме ярости.

– Ты во всем виновата! Я с первого взгляда поняла: жди от тебя горя! Ты! Ты его убила, гадина колдунья! Ты мне заплатишь за моего Орландо!

Эсмеральда ударила Кассандру в живот, девушка согнулась, прикрыв живот руками, и повалилась на землю. Так она и лежала, постанывая, не в силах подняться.

– Орландо! Он подорвался там, внизу. Верни моего Орландо, грязная колдунья! – вопила Эсмеральда, избивая ногами Кассандру.

Та лежала, скрючившись, и не сопротивлялась.

Я должна за все заплатить.

Яростный удар снова сотряс небо и землю. Испуганные прохожие обходили дерущихся бомжих.

– Он погиб! Я чувствую, он погиб, мой любимый Орландо!

Кассандра вытащила нож и занесла его над Кассандрой. Кассандра не смотрела на свои часы, а они показывали: «вероятность умереть через 5 секунд 68 %».

Кассандра приготовилась к смерти, она готова была заплатить за то, что хотела изменить мировой порядок. Но руку с ножом перехватила другая, куда более мощная, рука.

– Так ты меня любишь? – спросил мужской голос за спиной Эсмеральды.

88

Он справился.

89

Эсмеральда обернулась.

– Ты?! Ах ты, сволочь! Как же ты меня напугал! Никогда больше так не делай, Барон, или я тебя прикончу!

Ким подошел к перепуганным людям, пытающимся понять, что же все-таки произошло.

– Успокойтесь! Это для телепередачи «Мы вас удивим». Камеры стоят вон там!

Он указал на два балкона на углу дома.

Подействовало без промедления. Люди мгновенно успокоились и расслабились. После слова «бомба» из уст в уста пробежало слово «телевидение». «Ну да, гэг для телика». Кое-кто даже говорил: «Конечно, я сам это знал».

И вот тут-то полил дождь. И народ побежал прятаться. Прикатила полицейская машина, но пятеро искупленцев, воспользовавшись большим количеством народа и дождем, успели исчезнуть.

90

У нас получилось!

Дело сделано.

С ПРОКЛЯТИЕМ КАССАНДРЫ ПОКОНЧЕНО!

Однажды случилось…

91

Можно ли видеть будущее?

92

Пока что я бы сказала, что можно иметь предчувствие. И можно помешать случиться несчастью.

Я увидела и смогла помочь увидеть другим.

Я услышала и смогла помочь услышать другим.

Я узнала и помогла понять.

Проблема одна: нас слишком мало, нас пятеро бомжей, и мы мало что можем.

93

Когда они вернулись в «Искупление», дождь уже перестал. Лисенок Инь-Ян с аппетитом догрызал крысиные косточки из ватерзуя.

Все пятеро развалились на мокрых скамейках.

– Ты мне так и не ответила, Герцогиня. Ты вправду меня любишь? – спросил Орландо.

– Нет. Мне нужен был предлог, чтобы поколотить заразу Кассандру. Я же, не забывай, итальянка. Я собиралась хорошенько проучить сволочугу. Точно так, как она того заслуживает, а ты, Барон, как всегда, мне помешал. Скажи на милость, можно ли любить придурка, который всегда все портит?

– Расскажи, как ты разрядил бомбу, – попросил Ким. Он любил технику, и его интересовала только бомба.

Орландо поискал в кармане плаща сигару. Все сигары промокли, кроме одной. Счастливый Орландо, не скрывая удовольствия, закурил.

– Вспомнил занятия по обезвреживанию в Легионе. Если нет уверенности, велели непременно разрезать красный провод. Дай-ка мне пивка, Маркиз.

Паренек принес банку с теплым пивом, открыл и протянул бородатому викингу. Тот пил пиво и курил. Он явно подогревал интерес к своему рассказу.

– Но тут мне не повезло. Никакого красного провода. Все провода черные.

Орландо вытащил из кармана пластиковую пластинку и детонатор.

– К счастью, я такое уже видел в Афганистане. Конструкция без затей. Сначала хотел просто оборвать провода, но подумал: а вдруг сделали защитное устройство? И решил вытащить батарейки из детонатора.

– И что?

– Как что? Дело в шляпе, – сообщил викинг, рыгая. – Нет детонатора, нет взрыва.

Похоже, остальные были разочарованы: все оказалось очень просто. Они ждали эффекта, как в кино: множество проводов! Нужно выбрать один-единственный! Или найти неведомую комбинацию цифр, и тогда отсчет остановится.

– Предлагаю поместить детонатор на нашу памятную колонну. Он будет нашим трофеем. Будет напоминать, что мы сделали в своей жизни что-то хорошее, – предложил Орландо.

Сказано – сделано. Викинг взял большой черный маркер и написал на столбе:

«Искупление»

5 душ

0 зануд.

1 обезвреженная бомба.

Эсмеральда не одобрила нового украшения.

– А ты уверен, Барон, что эта штука не взорвется?

– Чтобы взорвалась, Герцогиня, в нее нужно снова вставить батарейку, – ответил Орландо.

Эсмеральда с подозрением смотрела на штуку с проводами, которые напоминали змей.

Напраз поделился плодами своих размышлений.

– А нет риска, что террорист…

– Что террорист? Что он видел, как мы украли его игрушку? – засмеялся Орландо. – Конечно! И подал жалобу, что у него украли бомбу!

От хохота у Викинга затряслись живот и плечи.

– Террористы, конечно, почешут у себя в затылке. По сути, только они одни и поймут, что мы что-то сделали…

– Они решат, что детонатор не сработал. Ты же знаешь, их бомбы часто преподносят всякие сюрпризы. Простых людей не по науке взрывают.

Орландо сделал несколько затяжек, допил пиво и отшвырнул от себя банку: вот оно удобство жить на свалке! Урну искать не надо.

Кассандра не могла думать ни о чем другом, повторяя про себя:

Люди, обреченные на смерть, остались жить. Мой дар спас им жизнь. Я это сделала. Сделала! СДЕЛАЛА!

Искупленцы передавали друг другу бутылку с вином, отпивали и рыгали, чувствуя себя дружной семьей. От вина отказывалась только Кассандра. Остальные, помня ее печальный опыт, не настаивали.

– Вы видели, вагон был битком набит. Взорвись эта консервная банка, было бы крошево, – размышлял вслух Напраз.

– Это точно, так бы и… – подхватил Орландо и громко пукнул, заканчивая фразу.

– А люди знать не знают, что мы сделали, и никто нам спасибо не скажет, если вы, конечно, понимаете, о чем я, – продолжал Напраз.

– Если что и запомнят, то бомжей, которые без билета хотели на метро прокатиться, – усмехнулся Ким.

– То-то и оно, – согласилась Эсмеральда. – Мало того, что никто не понял, отчего их спасли, нас сочли нарушителями спокойствия и были рады от нас избавиться. У них там все с ног на голову поставлено. И я не понимаю, чего мы для них старались.

Ради вашего Искупления.

Эсмеральда почесалась, остальные последовали ее примеру.

– Лично я, – пробормотал Орландо, улыбаясь в бороду, – сегодня кое-что узнал новенькое… Не так ли, Герцогиня, сердечко мое?

Он послал ей издалека воздушный поцелуй, а она в ответ сплюнула на землю.

– Посмотри на себя, бурдюк! Мочевой пузырь не солнышко! Если бабуле нравится природа…

– Не толкай ее в крапиву! Знаем твою поговорку. До чего же я ненавижу ваши готовые фразы! А если посмотреть, так у нас сложился недурной боевой отряд, – прибавил он. – Принцесса – разведка. Герцогиня – финансовое обеспечение, Виконт – химические и газовые атаки, Маркиз – связь. Штурмовая секция, слаженная работа.

Услышав слово «работа», Инь-Ян тут же поднялся на задние лапы и грозно заворчал. С тех пор, как лисенок спас Кассандру, он стал четвероногим героем, и все искупленцы считали его членом племени и кормили.

– Обидно разориться из-за этой истории, – жалобно простонала Эсмеральда. – В кошельке у нас пусто!

– Мы бомжи. Для бомжей житуха без гроша – это норма, – философски заметил Ким. – И потом, не в деньгах счастье.

– Наизнанку твоя поговорка будет гораздо правдивее, – тут же одернул Кима Орландо.

– Мы разорились, мы не сможем сегодня играть в лотерею, – продолжала ныть Эсмеральда.

Напраз задумался.

– Может, и так, – согласился он. – Но на следующей неделе сможем, если завтра возьмемся за дело. А снова разбогатеть нам помогут цыгане!

94

В случае успеха не забудь у всех попросить прощения, иначе обидятся.

Мне надо было попросить прощения за то, что я вижу будущее.

За свой дар, который отличает меня от других.

Схлынет воодушевление, и останется осадок: мы жили спокойно, скажут они себе, а из-за нее только одно беспокойство.

Спящие сердятся на того, кто их будит. Мне нужно быть внимательнее, иначе они меня прогонят.

И все будут отворачиваться от таких, как я.

95

Искупленцы занялись каждый своим делом.

Эсмеральда стала снимать промокшие от дождя крысиные и собачьи шкурки.

Орландо принялся точить на точильном камне ножи и наконечники стрел. Напраз срезал серпом траву у себя на крыше.

Ким кивнул Кассандре, приглашая ее следовать за собой. Они пошли рядом, вдыхая влажные запахи свалки. Остановились перед горой испорченных компьютеров, экранов, клавиатур, материнских плат. Паренек-кореец объяснил Кассандре, что в этих электронных устройствах есть золото, медь и другие ценные металлы. Их он и собирается продать цыганам.

– Люди не знают, что отходы – настоящие россыпи сокровищ.

Одну за другой они обходили горы электронной техники, и Ким совал себе в сумку разные причудливые детали. Потом подошел к Кассандре и протянул ей жевательную резинку. Она взяла и сказала «спасибо».

– Не обижайся на них, – сказал Ким, тоже отправив в рот резинку. – Эсмеральде не хватает восхищения поклонников. Орландо страдает без дочери. Напраза мучают сомнения в своем умении исцелять.

– А тебя что мучает, Маркиз?

– Меня достал интернационал сволочей-тоталитаристов и диктаторов-мафиози, которые закорешились и держат бедняков в рабстве, говоря при этом, что исключительно для их пользы. Ким Ир Сен показал мне, против кого нужно бороться. Достаточно взглянуть на список его друзей-уродов, и ты поймешь, где кровоточат самые больные язвы. Бирма, Иран, Судан, Сомали, Ливия, Северная Корея, Демократическая Республика Конго, Куба, Венесуэла. Я могу тебе назвать еще сто пятьдесят стран с тоталитарными режимами, где не стоит появляться на свет, потому что тебя с детства пропитают ненавистью, чтобы ты не видел, как обстоят дела на самом деле, и молчал в тряпочку. А на деле, эти бесстыжие гады просто набивают себе карманы! У-у-у, сволочи! Пока такие гады у власти, мне есть чем заняться. Можешь не сомневаться, что главари террористов, которым мы сегодня помешали, пьют и едят у распрекрасного Ким Ир Сена.

Кассандра кивнула, она понимала Кима.

Ким ненавидит диктаторов… Но на свалке что толку от его ненависти?

Стайка крыс быстро пробежала мимо них.

– А на искупленцев не стоит обижаться, Принцесса, но иллюзий на их счет ты тоже не строй. Орландо, Эсмеральда, Напраз люди не добрые, они не смогут стать тебе друзьями. Время прошло. Они утратили способность любить. У них слишком много грязи в прошлом, и отмыться они уже не смогут. Они тебе не врали, они просто не стали рассказывать, что там было на самом деле. Все бомжи хвастают славным прошлым, в котором они были героями, но стали жертвами. Они винят весь мир, но только не себя.

Ким плюнул на землю, словно поставив точку.

– На самом деле, все было по-другому. Вернее, преподнесенные тебе версии были укорочены. И вот тебе подробности, которых в них не хватало. Эсмеральда сказала, что никогда не снималась в порнофильмах? Она не уточнила, что не снималась сама, зато поставляла постановщикам порнухи своих приятельниц. Иной раз совсем молоденьких. И даже несовершеннолетних, если ты, конечно, понимаешь, о чем я? Своих товарок по конкурсу «Мисс Маечка в облипочку», которым становилась родной мамочкой. Потом она получала за них деньги. Как, по-твоему, не называется ли такая мамочка бандершей?

Вот откуда такое презрение к молодым хорошеньким девушкам. Ей в удовольствие запачкать их и унизить.

– Орландо. Легионер с любящим сердцем, который подчас напивается и под влиянием алкоголя дает волю своим кулакам, так? Но он забыл сказать, что продавал оружие, а деньги складывал в собственный карман. Капитан поймал его за руку. Орландо, вместо того чтобы повиниться, пришил его, чтобы тот молчал. Орландо всегда готов обороняться от тех, кто на него не нападал. Если ты, конечно, понимаешь, о чем я?

Теперь мне нравится присловье Напраза «если вы, конечно, понимаете, о чем я?». Оно как три восклицательных знака, и после них я вижу кадры фильма отчетливее.

– Поначалу Орландо с Эсмеральдой вместе проворачивали грязные делишки, а когда их обнаружили, сбежали.

Паренек с синей прядью снова плюнул на землю.

– Напраз сказал тебе, что учился у великого целителя Дембеле и использовал в своих снадобьях только натуральные составляющие. Он забыл тебе сказать о главной составляющей своих зелий. А главная составляющая это… альбинос.

Ким на секунду замолчал, потом продолжил:

– Альбиносы, если не знаешь, типы с нарушенной пигментацией, у них может быть светлая кожа, белые волосы и красные глаза, даже если они негры.

Кассандра не решалась поверить собственным ушам.

– Когда Напраз сказал тебе, что терпеть не может белых, он не прибавил, что уничтожил несколько своих соотечественников только потому, что они родились со светлой кожей. У африканских колдунов альбиносы в большой чести. Рука или нога альбиноса священная составляющая целительного лекарства. Должен тебе сказать, когда их колдун умирает, то на его останки укладывают труп альбиноса. Случалось, что гуманитарные центры брали альбиносов под свою защиту, потому что на них нападали с оружием поставщики живого товара колдунам.

Понятия не имела, что такое существует.

– В Танзании, в Демократической Республике Конго, в Бурунди разрешена охота на альбиносов. Их забивают палками, как животных. Напраз стоял во главе охотников на альбиносов. На его счету их не одна сотня.

Ким снова плюнул на землю, словно избавлялся от попавшей в рот грязи.

– Поэтому они не имеют права тебя судить. В первый раз в их жизни ты дала им возможность совершить благородный поступок. Они должны быть тебе благодарны.

Перед внутренним взором Кассандры возникли гробы колдунов и лежащие на них мертвые альбиносы, она содрогнулась от ужаса и отвращения.

– А что ты упустил из своей истории, Маркиз? – спросила Кассандра.

– Я уже сказал тебе: я ненавижу тоталитарные режимы. Я отсылал в другое место деньги, которые направляли им. Больше ничего.

– Ничего?

– Да. Клянусь.

– Ты уверен?

Ким взглянул на нее в нерешительности, потом пробурчал:

– Я был мальчишкой, лазил в дамские сумочки, воровал портмоне из карманов, когда голодал. Молодой же, так все делают.

Нет, все-таки не все.

– Какое-то время был в банде анархистов. Дрался с нациками. Я терпеть не могу нетерпимых. Они нас просто достали. У меня нунчаки, я защищался.

Кассандра не мешала Киму говорить, ей хотелось, чтобы он выговорился.

– Я против насилия, но, если меня достанут, я отвечу. Скажем, я могу обороняться… и даже агрессивно. Вернее так, я могу агрессивно напасть, чтобы на меня не напали. Тут мы с Орландо похожи.

Он смотрел вдаль, блуждая в собственных воспоминаниях.

– Да что говорить… Когда был с албанцами, часто пользовался нунчаками. Такие уж будни у людей без закона.

– А наркотики? Употреблял?

– Я? Да ты что! Ну-у… Скажем так, когда работал дилером, а работал я совсем недолго, я пробовал перед продажей товар, чтобы рассказать о нем покупателю. Продавец вина тоже пробует вино, но он же не алкоголик.

Кассандра кивнула понимающе головой.

– Больше ни-ни. Клянусь. И никогда не кололся. Никакого насилия, никакой крови. И нельзя сказать, чтобы случаев не было. Сколько хочешь. Но ни разу не поддался искушению. Я кремень.

– А почему тогда сбежал?

– Я не получил гражданства, я в уязвимом положении. Возьмут меня за денежные махинации и тут же выкинут из страны.

Ким такой же, как остальные искупленцы. Он не говорит правды. У него на совести тоже наверняка что-то серьезное, но он не признается.

– А ты, Принцесса, неужели без единого греха, как рассказываешь?

Кассандра промолчала. Она взобралась на гору автомобильных покрышек и смотрела на мусоросжигательный завод с двумя трубами, которые больше не дымили.

– Куда смотришь? А-а, на Молох! На заснувшего дракона!

Кассандра слезла с горы и припустилась к заводу. Большая металлическая дверь. Вход перегорожен толстой цепью с амбарным замком. И на ней еще печати, сейчас мокрые от дождя.

Кассандра потрогала цепь.

– Он огромный и совершенно пустой.

Кассандра взяла палку и ударила по стене, чтобы услышать эхо и понять, насколько большое там помещение.

– Осторожно! – закричал Ким.

Но было поздно.

Кассандра разбудила диких пчел, которые поселились в трещине. Пчелы вылетели с гудением и жужжанием. Молодые люди бросились от них опрометью, влезли в остов машины и подняли окна.

– Пчелы. Дикие. Они питаются цветами, которые растут на свалке. И делают мед, ты можешь себе это представить?

Все пчелы разлетелись по миру, а эти нет, они мутировали.

Кассандра улыбнулась.

– Что смешного, Принцесса?

– Смешно, что все может быть наоборот, вывернуто наизнанку. Ты же знаешь, дети иногда накрывают пчелу стаканом, и она ползает, ища выход. А сейчас мы пленники, а они на свободе и смотрят на нас через стекло.

Ким отвел синюю прядь, которая мешала ему видеть.

Пчелы летали вокруг машины. Часы Кассандры показывали: вероятность смерти через 5 секунд 15 %.

Кассандра прикрыла глаза и постаралась найти психический контакт с пчелами.

– Не знаю, что ты там делаешь, но они, похоже, успокоились, – признал паренек-кореец.

– Я мысленно убираю пропасть между нами. Я стараюсь им внушить, что я точно такая же жительница свалки.

Молодые люди вылезли из машины, и пчелы… тут же стали их кусать. На руках появились болезненные опухоли.

– Пока не получилось, но думаю, что теперь психологически включусь по-другому, и мой организм выделит естественное противоядие.

Кассандра взглянула на часы: «вероятность смерти через 5 секунд 41 %».

Уф! До 50 % не дошло. «Пробабилис» не заметил пчел, потому что тут нет видеокамер. Компьютер никак не может знать, что с нами происходит. Он определил опасность по состоянию моего организма.

Потеряв жало, пчелы, жужжа, падали на землю.

Пападакис прав, пчелы действуют бездумно. Они так запрограммированы: нападать и гибнуть. У них нет возможности отступить, у них нет выбора. Мальчишки из религиозных мусульманских школ такие же, из них воспитывают убийц, и у них нет выбора.

Размышляла Кассандра уже на бегу, они спасались со всех ног от пчел. Отбежав на безопасное расстояние, плюхнулись на гору пластиковых пакетов.

– Ну ты и дура! – заявил Ким.

Ты не лучше.

Они набирали в грудь побольше воздуха, стараясь отдышаться.

– Терпеть не могу идиоток.

Не люблю людей… которые меня не любят.

«Вероятность смерти через 5 секунд 32 %».

– Что это за часы?

– Если расскажу, не поверишь.

96

Я и сама не верю.

Мой брат, он кто?

Гений или черт мог создать такие часы?

Как только справлюсь с местными проблемами, непременно его найду. Только брат мне может помочь отыскать мое прошлое. Он объяснит, кто я такая и почему стала существом, у которого есть только будущее.

Я хочу отыскать свои воспоминания, я должна всерьез порыться в свалке памяти.

97

Напраз бережно накладывал на пчелиные укусы мазь, сделанную из зубной пасты, рокфора и ваксы. Заодно он успел убедиться, что укусы крыс на руках Кассандры прекрасно зажили. Эсмеральда неподалеку складывала собачьи шкуры и убирала их в мешок. Орландо смазывал жиром наточенные ножи и наконечники стрел. Все мирно занимались своим делом, когда Ким включил по телевизору новости. Послышался голос ведущего.

Первое: футбол. Чемпионат на Кубок Европы. «Ювентус» из Турина выиграл у клуба «Челси» со счетом 2:1, благодаря пенальти, забитому в последнюю минуту Рональдиньо. Встречу сопровождали яростные драки между болельщиками. Два англичанина погибли, один тяжело ранен, у итальянцев два тяжелораненых. Пострадавший судья срочно доставлен в больницу. Его жизнь вне опасности, но он рискует лишиться глаза.

Второе: экологическая катастрофа. Греческий танкер потерпел крушение возле берегов Бретани неподалеку от Карнака. Тонны мазута выплеснулись на ближайшее побережье. Экологические сообщества говорят о катастрофе для местной фауны и флоры. Начались переговоры о возмещении убытков местным жителям.

Третье: новый экономический скандал. На автомобильных заводах в связи с предполагаемым падением цен на автомобили начались массовые сокращения работников, что привело к массовым забастовкам. Покупательная способность французов падает, что влечет за собой… сокращение спроса на автомобили.

Четвертое: международная политика. В Зимбабве эпидемия холеры. Более четырех тысяч погибших и десятки тысяч больных без ухода. Президент Франции предложил странам Европы прийти на помощь Зимбабве. Однако президент страны Робер Мугабе, восьмидесяти пяти лет, сказал – я цитирую: «Занимайтесь своими делами, не вмешивайтесь в наши». Он напомнил, что не критиковал Францию, когда в Европе был кризис в связи с бешенством коров, и попросил не критиковать его в связи с «небольшими внутренними проблемами по части медицины». Из-за тревожных сведений, поступивших из Всемирной организации здравоохранения, Робер Мугабе запретил въезд в страну журналистам и представителям организаций гуманитарной помощи, которые, по его мнению, являются шпионами и распространителями ложных слухов в целях его дискредитации на радость конкурентам.

Пятое: международная политика. В Китае резко уменьшилось количество женщин. Раннее определение пола младенца ведет к аборту в случае, если это девушка. Семьи по традиции хотят иметь сыновей.

Шестое – происшествие в Париже. Пассажиры метро пожаловались на вторжение невероятно грязных бомжей с ложным известием о теракте. Бомжей зафиксировали видеокамеры, полиция активно их разыскивает. «Хотелось бы более строгого контроля на входах в метро, – объявила администрация, – но у нас не хватает персонала». Глава оппозиции заявил, что видит здесь проблему бедности. Бедняков становится все больше, и они хотят привлечь к себе внимание. «Из-за экономического кризиса бомжей становится все больше, что красноречиво свидетельствует о политике правительства, которое покровительствует богатым и забывает о бедных».

Седьмое: лотерея. В сегодняшнем тираже выиграли номера…

Искупленцы затаили дыхание, слушая выигрышные номера. Напраз вскочил и плюнул на землю.

– Те самые цифры, на которые я обычно ставлю!

– А все эта жалкая соплячка! – пробурчала Эсмеральда.

Орландо швырнул бутылку, и она со звоном разбилась.

– Теперь жалкая соплячка зовется Принцессой, – отрубил он. – Давай пошли за боблом к цыганам!

98

Что бы я ни делала, я вношу смуту.

Мы все похожи на камешки, которые бросают в воду, от нас идут круги, но после меня возникают огромные волны.

А кто любит шторм?

99

Чем ближе подходили искупленцы к стоянке цыган, тем восхитительней казался им запах жареного мяса, который щекотал им ноздри, перекрывая вонищу свалки.

На длинных столах, покрытых скатертями в красную клетку, белели тарелки с аппетитными и душистыми блюдами. Целый бык жарился на вертеле над большим костром.

Едва только войдя на территорию стоянки, искупленцы увидели множество цыган, столпившихся возле бежевого фургона. Они с беспокойством чего-то ждали. Кассандра не решилась спросить, что здесь происходит. Орландо сделал ей знак молчать и наблюдать.

Фургон время от времени сильно вздрагивал. Слышалось учащенное дыхание, которое переходило в пронзительные взвизги. Потом послышалось что-то вроде стона или воя.

Неужели там кого-то убивают?

Кассандра инстинктивно взглянула на часы: «вероятность умереть через 5 секунд 14 %».

Между тем воцарилась тишина. В окне фургона появилась фигура. Она раздвинула занавески и показала простыню с тремя пятнами крови в центре. Толпа цыган захлопала в ладоши, и под аплодисменты из фургона вышла молодая пара.

Ким шепнул на ухо Кассандре:

– Они празднуют свадьбу. Молодые в первый раз занимались любовью. Кровь на простыне – свидетельство, что молодая вышла замуж девушкой.

Потные лица юных супругов сияли улыбкой. Женщины приветствовали их криками, а музыканты – гитаристы, скрипач и цимбалист – заиграли какую-то сумасшедшую мелодию, и все тут же пустились в пляс.

Эсмеральда направилась к цыгану высокого роста и показала ему мешок с крысиными и собачьими шкурами. В другом мешке у нее были готовые кисеты и меховые варежки для зимы. Цыгану понравились рукавицы из крысы, он стал торговаться с Эсмеральдой, потом они вместе скрылись в фургоне.

Орландо вступил в беседу с худощавым узколицым цыганом, предлагая ему самодельные ножи, лук и стрелы. Цыгана заинтересовал штык, он был настоящий, времен Первой мировой войны.

Напраз достал из кармана порошки и стал предлагать их мужчинам, обещая, что они удивят своих женщин необыкновенной силой в постели. Те отвечали, что им вполне хватает виагры. Сенегалец готов был к такому ответу и продолжал расхваливать свой товар. По его словам, побочные эффекты виагры еще плохо изучены, а его средство проверено сотнями лет и действует исключительно. Оно состоит из древесной коры, сухих жуков мягкотелок и имбиря.

– Оно к тому же вкусное, – прибавлял Напраз.

Он расхваливал верные традиционные средства и ополчался против новомодных экспериментов. Мужчины в нерешительности колебались, потом стали спрашивать цену и торговаться.

После мужчин темнокожий сенегалец перешел к стайке женщин. Он предлагал им желтую жидкость в баночках и бутылочках из-под йогурта, обещая, что с его снадобьем оргазм будет гораздо слаще, а климакс наступит гораздо позже.

Кассандра подумала, уж не продает ли Напраз, благодаря своему красноречию, собственную мочу? И хотя ей стало противно, она не могла не отдать должное коммерческим талантам Напраза.

– Пора и мне, – объявил Ким и взялся за рюкзак, набитый деталями от компьютеров. Он направился к очень смуглому костистому цыгану. Тот достал лупу и принялся рассматривать металлические пластинки, которые протягивал ему Ким.

– Хочешь, пойди поешь, Принцесса, – предложил Ким Кассандре. – А я пока займусь делами с этими господами.

Кассандра обогнула площадку с танцующими и уселась на грубо обструганную лавку. Она взяла деревянную ложку и попробовала одно из блюд. Оказалась баклажанная икра с паприкой. Попробовала яичницу с жареным луком. Салат из помидоров. Из моркови с перцем. Хлебцы с тмином.

Наконец-то настоящая еда, свежая, а не просроченная.

Улыбающаяся цыганка положила ей новое блюдо. Кассандра не поняла, что это такое, и осторожно попробовала. Нашла, что довольно вкусно, но призналась в своем невежестве.

– Печеный еж, – объяснила ей соседка. – Ежа обмазывают глиной, получается большой шар, его кладут в огонь. Когда глина станет твердой, как кирпич, еж готов. Шар разбивают, иголки остаются в глине, его очень удобно есть.

Кассандра тут же отодвинула тарелку. И тут же выплюнула на землю кусок, который не успела прожевать.

Напротив нее за стол уселась молоденькая цыганка с блестящими браслетами на руках и ногах.

– Ты новая невеста Кима?

Кассандра отрицательно покачала головой:

– Не ври! Ни за что не поверю, что такая красотка с ним не спит!

Кассандра не сочла нужным возражать.

– Я и говорю, что ты грязная врунья. Но при случае скажи ему, что в его жизни будет только одна женщина, и эта женщина я, Наталия!

Сама ему скажешь. «Каждому свое дерьмо».

Кассандра заметила, что Эсмеральда купила несколько номеров «People» у цыгана, который, как видно, ими торговал. К Кассандре подошел мужчина, одетый в черное с желтым болеро.

– Что делает такая милашка у четырех вонючих придурков?

Во рту у цыгана блестели золотые зубы, в левом ухе сверкала золотая серьга, на мизинце – большой перстень.

– Оставь ее в покое, Маноло, – приказала старая цыганка в инвалидном кресле.

– Но, бабуля, я…

Цыганка подъехала к Кассандре.

– Прошу простить моего внука, мадемуазель, за его дурные манеры. Ему кажется, что с чужими людьми любое позволено. Мне хотелось бы пригласить вас к себе на рюмочку ликера. Вы бы согласились принять мое приглашение?

Лицом цыганка походила на Жана Габена и говорила таким же низким голосом. Большая грудь, на голове парик, морщинистое лицо сильно накрашено.

Цыганка повела Кассандру к фургону, на котором висела табличка: «Мадам Грациелла, знаменитый астролог и гадальщица по руке». На стене нарисована розовая рука, серебряные звезды и черно-синий хрустальный шар. Сверху красовалась надпись: «Всемирно известная» и пониже: «выступает по телевизору».

Фургон был снабжен пандусом, чтобы можно было въезжать на кресле-каталке. А внутри… Чего только не увидела Кассандра! Гипсовые ангелочки, позолоченный крест, статуэтки Девы Марии и разных святых с молитвенно сложенными руками, изготовленные в Китае, и рядом тоже китайские львы.

Старая цыганка усадила Кассандру в большое кресло, покрытое шкурой горного козла.

Неподалеку от фургона цыгане наяривали на гитарах.

Мадам Грациелла закрыла окно, и сразу стало тише.

– Напраз говорил мне о тебе. Он сказал, что ты видишь будущее. Удачное совпадение. Предсказание будущего моя профессия.

Цыганка взяла руки Кассандры и повернула ладонями вверх. Потом закрыла глаза. Кассандре захотелось убежать. Но морщинистое, как печеное яблоко, лицо цыганки не было ни злым, ни враждебным.

– Скажем честно, что никому не дано по-настоящему знать будущее. Никому. Даже мне. Я говорю тебе это прямо, хотя я астролог и гадальщица по руке, член международного союза ясновидящих, где состою уже сорок пять лет.

Она посмотрела в глаза Кассандре.

– Я знаю, ты хочешь задать мне вопрос: «Если нельзя узнать будущее, то зачем мы нужны?» Я тебе отвечу. У нас, астрологов, важная социальная роль: мы успокаиваем людей. Люди постоянно мучаются сомнениями, мы даем ответы. Дело не в том, правдивы эти ответы или нет, а в том, что благодаря нам они существуют. Самое главное – правильный тон. Если уверенно сказать: я вижу, к вам идут деньги, человек сделает все, чтобы деньги к нему пришли.

Цыганка наклонилась, чтобы Кассандра лучше ее услышала.

– Люди хотят, чтобы предсказания сбывались. Скажи: вскоре вы встретите великую любовь, и человек по-другому отнесется к новой встрече. Связь, которая была бы мимолетной, превратится в брак, и все благодаря нам, ясновидящим, предсказывающим будущее.

Старая цыганка тихонько рассмеялась, прикрыв рукой рот.

– Мы задаем им программу, чтобы они ваяли по ней будущее. Мы и есть те, кто творит это будущее.

Мадам Грациелла сказала это так, словно открыла великую тайну.

– А если я на самом деле вижу будущее? – отважилась спросить Кассандра.

Старая цыганка пристально посмотрела на нее и снова рассмеялась. Но тут же стала серьезной, удивившись уверенности Кассандры.

– И что? Но если ты, в самом деле, владеешь таким даром, проблем у тебя будет гораздо больше. Надеюсь, ты понимаешь, что никто не захочет тебя слушать.

Кассандра выдержала пронизывающий взгляд гадалки, который, казалось, хотел просветить ее, как рентген.

– Один раз они меня послушались.

Грациелла крепко вцепилась в руки Кассандры.

– И не поблагодарили за это. Кончится все ненавистью к тебе. Ненависть – самая естественная человеческая реакция. Ты их предупреждаешь, а они не слушаются. Цезаря, римского императора, оракул предупредил, что он будет убит в мартовские иды, он пропустил прорицание мимо ушей и погиб от удара кинжала. И сколько еще было таких Цезарей. Но дело совсем не в том, что люди не суеверны. Дело в том, что они предпочитают утешительную ложь тревожной правде.

Старая цыганка с охотой наставляла Кассандру на путь истины.

– Люди вообще-то и без суровых начальников знают, чего им не следует делать. Но делают и продолжают делать.

Грациелла положила руку на хрустальный шар.

– Судьба пророчиц, говоривших людям о будущем, чаще всего незавидна. Их сторонились. Иногда побивали камнями. Иногда прогоняли и забывали.

Кассандра пыталась понять, к чему ведет гадалка.

– Благодаря моему видению были спасены люди.

– Да, я знаю. Напраз рассказал мне. Тебе удалось убедить искупленцев. Но они всего-навсего бомжи. Отщепенцы. А ты их пифия. Тебе это нравится? Что они могут? У них нет денег. Великие астрологи всегда жили при дворах правителей – королей, президентов, императоров. Не с отребьем.

– Отребье, как вы назвали моих друзей, помешало истреблению невинных.

Мадам Грациелла знала об успешном окончании их предприятия.

– Предотвратили один, а сколько их еще будет? Ты хочешь рукой остановить текущую реку? Поверь, видения будущих терактов – плохой товар. Кто их станет покупать? Кто готов платить за весть о будущих ужасах?

Чего она от меня хочет? Не хочет, чтобы я трясла прилипших к телевизору? Но всегда находятся люди, которых тревожит несправедливость, которые хотят сделать мир лучше. Я из таких. «Как» для меня важнее «почему».

– В общем, ты занялась бесполезным делом. Если общество не запомнило событие, его как бы и не было. О твоем даре никто никогда не узнает, никто не скажет тебе спасибо. Во всяком случае, до тех пор, пока твои видения будут касаться многих. А вот если ты займешься отдельными людьми, ты не только прославишься, но и будешь богата. Как я.

Тут и дара особого иметь не нужно. Нужно уметь успокаивать.

Чего она от меня хочет?

– Работай со мной. Я готова тебя нанять, потому что слишком велик наплыв клиентов, я не успеваю всех обслуживать. Я подняла плату, но людей это только раззадорило. Чем дороже они платят, тем тверже уверены, что услышали правду, и она им поможет. Как на сеансах психоанализа.

Мадам Грациелла наклонилась и прошептала Кассандре на ухо:

– Предлагаю семьдесят на тридцать, семьдесят процентов мне, тридцать тебе. Понятно, что я беру больше, я же тебя обеспечу приемами, помещением, клиентами.

– Я не вижу будущего отдельных людей. У меня нет такого дара.

– Да какая разница, видишь ты что-то или нет! Достаточно, что Напраз тебе поверил. Человек, искушенный в общении с потусторонним, уверен в твоих способностях. Мне этого достаточно. Убежденнось и есть дар. Если сумела убедить неподатливого, убедишь сотню доверчивых.

Старая цыганка указала Кассандре на маленький столик, где стоял на медной подставке с ангелочками хрустальный шар. Он покоился на ангельских крылышках.

– Для начала расскажу тебе, как обычно проходит сеанс. Сначала берешь плату. Это, как у проституток, сначала материальное, потом духовное. Я беру за сеанс пятьдесят евро. Ты можешь брать и больше, если видишь, что голу… клиент достаточно состоятелен. Смотришь на обувь, на часы, все это для нас вместо визитной карточки. Затем берешь хрустальный шар, просишь смотреть в самую середину и задаешь самые обычные вопросы: работа, семья, здоровье. Затем придумываешь будущее. Главное, чтобы клиент тебе поверил, потом, как я тебе говорила, он сделает все, чтобы предсказание сбылось. Дело в клиенте, он сам все сделает…

Кассандра решилась выразить сомнение.

– Главное, сулить удачу и повышать самооценку клиента. Если холостяк, пообещать близкую встречу с женщиной его мечты. Если лишился работы, найдет в скором времени гораздо лучшую. Вот увидишь, это не сложно. Твое дело поддержать человека, он в мире одинок и никому не нужен. Если клиентка спрашивает, изменяет ли ей муж, говори: не изменяет, но стоит с ним поговорить по душам. Если советуются, покупать ли дом или другую собственность, ободряй, советуй рискнуть. При любом раскладе их жизнь изменится, а это для людей главное. Вот и будешь помогать людям день за днем, не напрягаясь. И не надо никаких дипломов и образований. Значит, если захочешь, будешь пользоваться моим шаром, креслом и свечами. Мне семьдесят процентов, тебе тридцать, согласна?

Кассандра поднялась, но мадам Грациелла ухватила ее за руку и удержала с такой силой, какую трудно было ожидать от немощной старухи в коляске.

– Вижу, ты с характером. Так и быть, мне шестьдесят, тебе сорок. Но это мое последнее слово!

Кассандра высвободила руку и убежала со всех ног от старой цыганки. Вокруг продолжалась свадьба. Возле костра сидел гитарист и наигрывал что-то вроде цыганского фламенко. Увидев Кассандру, он отложил гитару и подошел к ней.

– Я слышал твой разговор с Натальей и понял, что ты сейчас одна. Хочешь будем вместе?

Неведомо откуда взялся Ким и встал между цыганом и Кассандрой.

– Убери руки и вали от нее подальше.

Парни меряли друг друга взглядом. Внезапно в руках цыгана блеснул молнией нож, еще секунда, и он бы раскроил живот корейцу с синей прядью, но тот вовремя увернулся. Ким выхватил из-за спины нунчаки и выбил нож из рук противника. Цыган вытащил из-за голенища другой, подлиннее. Нунчаки Кима свистят в воздухе, описывая восьмерки, в руках цыгана сверкает нож.

А вокруг свадебное веселье. Молодые цыгане подошли посмотреть на поединок. Драка – достойное развлечение, особенно на свадьбе. Не бывает хорошей свадьбы без драки.

Цыган нападает. Ким уворачивается. Киму не удается набросить на цыгана нунчаки, тот слишком подвижен и ловок. Но Киму удается ударом ноги выбить у цыгана нож. Тот бросается на него, и оба они, сцепившись, катаются по земле. Молодые поддерживают и ободряют криками своего.

Противник Кима старше и крепче, он сумел схватить нож, валявшийся на земле, он оседлал Кима, занес нож и… Повалился, закатив глаза. Кассандра огрела его кирпичом по затылку. Цыган стал медленно заваливаться на бок.

Музыка смолкла. Воцарилась мертвая тишина. Цыгане в грозном недоумении смотрели на Кассандру: как смела эта чужачка вмешаться в справедливый мужской поединок?

Молодой уже обнажил свой нож. Его примеру последовали другие. Часы Кассандры показали: вероятность смерти через 5 секунд 71 %.

Пора действовать. И быстро!

Цыгане приближались в угрожающем молчании.

– Испортилась погода. Пора по домам, – провозгласил Орландо, вытащив из-под плаща арбалет для острастки.

100

Я опять наломала дров. Стоит мне вмешаться, и все идет кувырком.

101

Лисенок Инь-Ян встретил искупленцев тявканьем.

Напраз пересчитал деньги и протянул их Эсмеральде, та спрятала деньги в сумку. Напраз отправился к себе в хижину за снадобьями для Кима.

Эсмеральда плюнула на землю.

– Как министр иностранных дел и дипломат ты очень преуспела, Принцесса.

– Помолчи, – оборвал Эсмеральду Орландо, – цыгане умеют драться и знают, что такое честь. Они бы нас презирали, если бы мы не ответили на обиду.

– Не люблю цыган, – заявил Напраз.

– А я не люблю неприятности, – сказала Эсмеральда. – Только благодаря цыганам у нас бывают карманные деньги.

– На этот раз все ОК! – сказал Ким и протянул Эсмеральде деньги, которые не успел еще отдать.

Кассандра молчала, но ей было не по себе.

Все уселись на автомобильные сиденья, которые стояли вокруг костра. Орландо оживил огонь, плеснув на угли водкой и повесил над огнем котелок.

– Немного ватерзуя осталось, – сказал он. – Кто-нибудь будет есть?

Все отрицательно покачали головой, есть никому не хотелось.

– Предлагаю сделать ватерзуй с крысами нашим национальным блюдом, – предложил Орландо.

Никто ему не ответил. Орландо опустил в котелок половник, налил себе ватерзуя и принялся хлебать в одиночестве. Ему попалась крысиная косточка, и он ее выплюнул.

– Одни неприятности от тебя, подлюга Принцесса, – бурчала Эсмеральда. – Какой мы навар получили, спрашивается? Деньги тю-тю, а взамен негодящая бомба? По-твоему, это выгодно, да? Не говоря уж, что мы в метро засветились, теперь нас полиция разыскивает!

– Это точно! Если опять выходить, придется внешность менять, – заметил спокойно Ким.

– Выходить?! – вспылила Герцогиня. – Никогда! Мы никогда больше не тронемся с места! Слышишь? Никогда! Эта ошибка послужит нам, по крайней мере, уроком! Пусть хоть все буржуины сдохнут, нам плевать! И на Золушку тоже плевать. Она дерьмо!

Эсмеральда нервно глотнула из банки пива, рыгнула и закрылась у себя в хижине. Вскоре оттуда понеслись звуки губной гармошки. Рыжая включила во всю мощь саундтрек из фильма «Однажды на Диком Западе».

Орландо углубленно ковырял в носу, что всегда у него служило признаком глубокого размышления, вытаскивал козявки, словно материализованные мысли, рассматривал, скатывал в шарик и щелчком отправлял куда подальше. Потом он тоже встал и ушел.

Ким потоптался, плюнул и тоже ушел.

Напраз громко пукнул, потряс своим балахоном, развеивая запах, и тоже удалился.

Вот они, три состояния мыслительного процесса бомжей: твердое, жидкое и газообразное. Кассандра осталась на главной площади поселка «Искупление» в обществе дремлющего лиса Инь-Ян.

Завоевать их расположение трудно, а потерять легко…

Юная девушка с большими светло-серыми глазами поднялась, подумала и постучала в дверь хижины Орландо. Ответа не последовало, но Кассандра все-таки вошла.

– Герцогиня жуть как на тебя злится, – буркнул он, не глядя на девушку.

– А вы? То есть ты?

– Я нет. Эсмеральда мечтает о славе. Ей хочется видеть себя на обложках журналов. Твоим путем к славе не придешь.

– Мне очень жаль.

– Не жалей, все нормально. Ты нарушила наш привычный образ жизни, но мы уже в нем одеревенели. Герцогиня говорила о тебе с гадалкой. Старуха думает, что на тебе лежит проклятие.

Кассандра передернула плечами:

– Она хотела, чтобы я работала на нее. Я отказалась.

Легионер запустил пятерню в свою светлую бороду.

– Астрологические штучки, так, что ли? Если честно, мы не любим будущее, оно нас страшит. Я как-то прочел на обложке журнала: «Опрос – семьдесят пять процентов французов боятся будущего. Шестьдесят два процента не хотят думать о будущем вообще».

Орландо усмехнулся:

– Но не получается жить и о нем не думать. Даже если страшно. Так ведь? И мы изобретаем всевозможные трюки, чтобы будущее с большой буквы с нами заговорило. Думаю, что из трех с половиной миллиардов человеческих существ три четверти уже побывали у ясновидящих, гадалок, медиумов, ведьм и колдунов или астрологов. Даже если не решаются в этом признаться. А другие только этим и занимаются. Повсеместная любовь к лотереям как раз свидетельство того, что люди верят в будущее. Так ведь?

Толстяк викинг выбрал в кисете окурок сигары, который ему хотелось закурить.

– Я гадаю на кофейной гуще, – признался он. – Сейчас покажу.

Он предложил Кассандре сесть, а сам стал греть в кастрюльке воду.

– На войне научился. Там смерть повсюду с тобой рядом. Боишься сдохнуть, вот и хочешь знать, удастся ли завтра проскользнуть между пулями.

Орландо закурил вонючую сигару, пахло противно, зато мухи и комары стали вылетать из комнаты.

– Капитан в Легионе говорил нам: «Я читаю будущее по кишкам врагов, когда они еще дымятся. И никогда не ошибаюсь».

Орландо шумно вздохнул и хлопнул Кассандру по спине.

– Здорово сказано, согласна? И уж точно без лжи!

Орландо взял чашку, положил в нее две ложки растворимого кофе и налил кипяток.

– Кофейная гуща приятнее кишок и пахнет куда лучше.

Вот не знала, что и растворимый кофе годится.

– Я вообще-то не против предсказаний будущего. У всех президентов и королей прошлого и настоящего есть свои астрологи, хотя они об этом не рассказывают. Миттеран поселил африканского колдуна в Елисейском дворце. А Жискар и Ширак, говорят, ходили к одной и той же гадалке.

Орландо наклонился к Кассандре:

– Так чего нам стесняться?

Кассандра осторожно пила бурую жидкость, потом отдала чашку с гущей. Орландо ее перевернул и недовольно поморщился.

– Похоже, знаменитый тест Роршаха, главный для определения личности, имеет в основе кофейную гущу. Этот псих сказал себе: объясняя пятна, люди выявляют собственное нутро. Вот и навел чернилами что-то похожее на пятна кофейной гущи и стал спрашивать, что ты там, мол, видишь? А наша гуща что-то не очень…

Кассандра в ответ не улыбнулась. Орландо вертел чашку и так и этак, разглядывая гущу со всех сторон. И все продолжал морщиться. Потом пожал плечами и поставил чашку.

– Согласен. Не обнадеживает. Скажу, что твоя жизнь или жизнь кого-то из твоих близких оборвется внезапно. В общем, быть рядом с тобой, Принцесса, вовсе не здорово. Может, старуха цыганка права, может, и лежит на тебе какое-то проклятие.

Кассандра понурилась. Потом подняла голову и огляделась, ища тему, чтобы перевести разговор, заметила фотографию младенца в чепчике.

– Кто это?

– Моя дочь. Ей полтора года. Больше я ее никогда не видел. Ее мать запретила мне приближаться к ней. Теперь она уже молодая женщина.

Орландо сердито погасил окурок.

– Уходи давай, Принцесса. Герцогиня права, из-за тебя я думаю о дочке. А мне это вредно, живот начинает болеть, недалеко до язвы.

Орландо отвернулся и уставился на фотографию.

102

Только кажется, что знаешь людей. Я начинаю понимать, что они особые существа. Мне нужно всерьез ими заинтересоваться. Бомжи – хорошее начало, фундамент, с которого я начну что-то понимать, а потом и действовать.

Мне они нужны, чтобы бороться с террористами и найти моего брата.

Я так чувствую. У них нет будущего, а у меня есть.

103

Над свалкой задул ветер и поднял в воздух пластиковые пакеты. Заухала сова, и летучие мыши вылетели на охоту за ночными бабочками.

Кассандра постояла в нерешительности, потом постучала в дверь Эсмеральды.

Дверь была приоткрыта. Кассандра заглянула и обвела взглядом комнату. Со стен на нее смотрели всевозможные знаменитости. Орландо был прав: Эсмеральда жила при свете «звезд», о которых постоянно грезила.

Главной была афиша «Унесенных ветром», вокруг нее теснились открытки – Роми Шнайдер, Мэрилин Монро, Клаудиа Кардинале, Джина Лоллобриджида, Милена Демонжо, Мишель Мерсье, Далида, Сид Чарисс, Грето Гарбо.

В углу старенький проектор и тоже фотографии и афиши. На фотографиях молодая Эсмеральда, а на афишах маркером подчеркнуто: Эсмеральда Пикколини.

Бывшая актриса сидела у туалетного столика напротив зеркала с лампочками, большинство из которых не горело, и мазала лицо кремом. Повсюду лежали горы платьев.

– Вы меня ненавидите? – спросила Кассандра.

– Снова здорово! Немая открыла рот!

– За что?

– Ты правда хочешь знать? У тебя есть все, что я ненавижу: молодость, красота… Свобода.

– Вы тоже свободны.

– Ты пропустила два первых существительных, значит, я старуха и я уродина?!

– Извините.

– За кого ты себя принимаешь, жалкая приставала? Кто ты такая, мадам Всезнайка и «Я научу вас всех жить», хотя мне семнадцать лет?! И «Вы должны их спасти, ня-ня-ня, ня-ня-ня»! И «Вы должны пойти со мной!» И «Я не хочу работать гадалкой, это недостойная меня работа!» И «Я не переношу спиртного, это я не ем и то не буду!» И «мне бы помыть руки!».

– Извините.

– Ты буржуинская прилипала, и мне непонятно, зачем ты нам портишь жизнь. Мы жили себе тихо-мирно, и на тебе. Мы были счастливы. Ты принесла нам беду, ты нас разорила, создала кучу проблем. По твоей милости нас ищет полиция. Ты поссорила нас с цыганами, из-за тебя Орландо могла разорвать бомба, а Ким мог получить удар ножом. Сколько ты хочешь еще причинить нам несчастий только для твоего собственного удовольствия? А теперь ты пришла доставать меня? Я тебе уже дала пощечину, тебе мало? Ты хочешь всадить мне нож в спину?

Она права. Они все правы. Я чудовище. Я думала, я хорошая и могу делать добро, но я настоящее чудовище. Наподобие Франкенштейна. Меня искусственно создали, чтобы я все разрушала, сама того не подозревая.

Эсмеральда поднялась и подошла к Кассандре, выпятив вперед грудь.

Ухожу. Не надо было к ней приходить.

Рыжая вперила взгляд в Кассандру, от сходящегося косоглазия взгляд казался особенно грозным. Она взяла девушку за подбородок.

– Садись в кресло, – приказала она.

Кассандра послушно села в кресло. Рыжая подушилась пачулями, открыла ящик старого комода и достала карты Таро.

– Пристрастилась во времена, когда была актрисой. На съемках только и делаешь, что ждешь. Пока поставят свет, пока решат, что с камерой, часы проходят. Вот я и занялась Марсельским Таро и обратила внимание, что не только мне стало интереснее, но и люди ко мне потянулись. Мне даже иной раз казалось, что меня и сниматься зовут, чтобы иметь под рукой гадалку. И у цыган мне пригодилось мое умение. Я гадала парню, с которым ушла в фургон. Так что зря ты другое подумала.

Я вообще ничего не думала.

– Вот оно, Марсельское Таро. Теперь ты знаешь один из моих секретов. А сейчас я тебе открою второй: Грациелла ни хрена не смыслит в астрологии. Она бездарная. Антураж и пустая болтовня – вот и все ее гаданье. У меня совсем другое дело.

Да, я чувствую.

– Давай, перетасуй колоду и вытащи карту. Раскладывать будем крестом. Первая карта – это ты, клади ее слева.

Кассандра вытащила аркан XVII: Звезда. На картинке обнаженная женщина льет воду из двух сосудов в реку, над ней восемь разноцветных звезд.

– Понятно, ты мечтательница. Вторая карта – твоя задача, твое назначение, ты ее кладешь вот сюда справа.

Кассандра вытащила аркан XIII: Смерть. Скелет с серпом, срезающий головы с коронами, которые высовываются из земли. Вокруг черная земля, из нее растут маленькие цветочки.

– Так. Ты пришла, чтобы вносить изменения, творить новое. Даже, если оно приносит боль. Продолжай. Тяни третью карту. Положи ее сверху. Это то, что должно тебе помочь.

Кассандра вытащила аркан XI: Сила. Женщина в большой шляпе раскрывает голыми руками пасть собаки.

– Сил тебе не занимать. Положи четвертую карту внизу, посмотрим, какие у тебя на пути препятствия.

Девушка вытащила аркан XII: Повешенный. Человек вниз головой, ноги привязаны к ветке, руки связаны за спиной.

– Ты связана по рукам и ногам, ты не можешь действовать. Все твои усилия ни к чему не приведут.

Кассандра вспомнила, как попала в ловушку Орландо, висела вниз головой, а собаки старались ее укусить. Как этот человек на картинке.

– Вытаскивай последнюю, пятую карту и клади ее посреди креста. Она главная. Показывает, чем дело кончится.

Кассандра вытащила аркан XVI: Башня или Господень Дом. На картинке охваченная огнем башня и две фигурки, которые падают с нее.

– И как оно кончится?

Мисс Маечка покривилась:

– Плохо.

Женщины посмотрели друг другу в глаза.

– Мне сразу было ясно: ты приносишь несчастье. На тебе проклятие, Принцесса. Но это не твоя вина. Ты такой родилась. Каждому свое дерьмо. У меня косина и большие сиськи. Орландо алкоголик с приступами ярости. Напраз суеверный расист. Ким лгун и параноик, ушибленный политикой. А ты… Ты проклята.

Кассандра вышла, громко хлопнув дверью.

Оставшись одна, Эсмеральда из чистого любопытства продолжила гадание на картах. Она снова положила карту справа, желая узнать, почему Кассандра такая. Выпал аркан II: Верховная жрица. Изображена читающая женщина с открытой книгой на коленях. Эсмеральда поняла, что причина кроется в покойной матери Кассандры, которая была, вероятно, очень могущественной женщиной.

Эсмеральда вытащила карту, говорящую о проблемах человека, и положила ее справа. Это был аркан I: Маг. На картинке молодой человек, он не может быть отцом. Значит, брат. Брат живет в воображаемом мире и ведет какое-то свое расследование.

Для очистки совести Эсмеральда вытащила еще одну карту и положила ее на Башню. Это был аркан XXII: Шут. Бомж с узелком на палке. В ногу ему вцепилась собака. Эсмеральда знала значение аркана: одиночество и бесприютность. И еще она знала, что многие жизни кончаются так.

Эсмеральда сплюнула и пожала плечами. От гадания остался дурной привкус, и она хотела от него избавиться. Ей, как всегда, помогла любимая фраза, утешение на все случаи жизни:

– Каждому свое дерьмо…

104

Кассандра занялась своими куклами, взяла черный фломастер и обвела всем глаза, теперь они были готы.

На мне лежит проклятие. Мой конец Господень Дом. Люди падают с охваченной огнем башни – вот мое будущее.

Жрица Кассандра видела пожар, но не могла уберечь от него родную Трою. Я вижу беды. Но не я приношу эти беды. Лучше бы мне не родиться. Лучше бы не иметь дара предвидения. Почему же я родилась такой? Почему? Почему?

Девушка с большими светло-серыми глазами закричала в отчаянии:

– ПОЧЕМУУУУ?

В ответ взвыл лисенок. И снова тишина. Гнетущая тишина.

В дверь постучали.

Глазка в двери не было. Кассандра решила, что это Ким. Она открыла. Высокая фигура у порога, на ногах туфли с закручивающимися вверх носками.

– Теперь ты одна из нас, мы убедились, что твои видения не бред, и я хочу тебе помочь, – объявил Напраз.

– Никто мне не поможет, – ответила Кассандра.

Африканец отстранил ее и вошел в комнату.

– Помолчи, – попросил он. – За что я не люблю белых? За то, что они постоянно в отчаянии. У меня люди в деревне болеют страшными болезнями, слепнут или не могут проснуться, мы голодаем… Случается, что ребенка, который играл на берегу реки, украдет крокодил. Но никто не приходит в отчаяние. Люди моей деревни улыбаются и шутят с утра до вечера. Правда, у нас светит солнце, и деревья цветут и дают плоды, мы не живем среди камня под хмурым небом. У нас танцуют под там-там, у нас каждый день праздник, мы остались семьей любящих родителей и детей, если ты, конечно, понимаешь, о чем я?

Напраз покачал головой:

– Я не полюбил вашу страну, ее жителей, здешний образ жизни. Здесь не люди, а двигающиеся мертвецы. Они не улыбаются, прячут кожу и зубы. Они не прикасаются друг к другу. Они отказались от своего запаха, заменили его химическим. Они носят химическую одежду.

– Так почему ты все еще здесь, Виконт? – равнодушно спросила Кассандра.

– Я ученый африканец, я приехал учить и образовывать европейцев. Кто-то из нас должен пожертвовать собой, чтобы вы не погибли в невежестве. Я здесь, как Христофор Колумб или Магеллан, я волоф, который пришел просветить варваров. Мы темны снаружи, вы темны внутри, я несу свет вашим сердцам.

– С помощью отравы? Ты отмываешь нас изнутри стиральным порошком?

Кассандра стала рассаживать кукол с подведенными глазами. Напраз подошел к ней.

– Я хочу помочь тебе, Принцесса.

Касандра промолчала.

– Вернее было бы сказать, я могу тебе помочь, Принцесса.

Кассандра взглянула на своего гостя.

– Я не люблю, когда мне помогают.

– Мы все так говорим. Ты настоящая искупленка. Первое, что мы говорим: «Не люблю, чтобы…»

Кассандра взяла куклу, раздела ее, оторвала голову и надела голову на палец. Кукла покивала Напразу, теперь с ним будет говорить кукла.

– Чем вы можете мне помочь, господин колдун? – тоненьким голосом спросила кукла.

– Я могу погрузить тебя в твое прошлое, ты его увидишь.

– С помощью зелья? Ты уже поил меня, в прошлый раз я чуть не умерла.

– Обычно ты немногословна, Принцесса, но если скажешь, не в бровь, а в глаз. На твой вопрос отвечаю: нет, это не напиток, это не жидкость, это…

– Газ?

– Это не опасно. Транс, как бывает у шаманов. У вас это называется по-другому… Вспомнил! Гипноз!

– Не люблю гипноза! Если ты, конечно, понимаешь, о чем я? – усмехнулась Кассандра.

Африканец прошелся, глядя на кукол наряженных и раскрашенных для мрачного празднества.

– Как же мне тебя убедить, что гипноз принесет тебе пользу?

Он обошел комнату.

– Если я скажу, что знаю Синее Дерево Времени, тебе это поможет? Волофы тоже издавна его знают. Мой учитель Дембеле научил меня, как его видеть. И я его видел иногда, но издалека. А ты его видела вблизи.

Через десять минут Кассандра была уже в хижине Напраза.

Огляделась и увидела вокруг себя очень странные вещи. С этажерки скалилось чучело летучей мыши. На полках выстроились банки с лягушками и скорпионами, в маленьких баночках лежали волосы и обрезки ногтей, сухие ящерицы, рассыпающиеся в пыль, неведомые насекомые. Черные и серые порошки. На каждой баночке белела бумажка с надписью «для успешной сдачи экзаменов», «для роста волос», «от ночных газов», «от ошибки в покупке дома».

На стене напротив полок в прозрачных вазах стояли причудливые растения с серыми, зелеными и коричневыми плодами, а одно с черными листьями цвело красными цветочками. Деревянные фигурки с уродливыми и угрожающими лицами смотрели на Кассандру.

Сенегалец показал ей на кресло, покрытое собачьей шкурой.

– Закрой глаза и расслабься.

Кассандра послушно закрыла глаза.

– Замедляй постепенно дыхание.

Кассандра медленно вдыхала и выдыхала.

– Успокой свои мысли. Все хорошо.

Кассандра села поглубже в кресло. Голос Напраза уводил ее все дальше в страну сновидений.

– Теперь представь, что твоя душа вышла из твоего тела. Прошла сквозь потолок. Поднялась высоко-высоко в небо. Она на границе между воздушной атмосферой и пустотой. Перед тобой будущее. Позади прошлое. Повернись и иди к своему прошлому. Что ты видишь?

Кассандра медленно заговорила.

– Вижу колоду карт Эсмеральды. Карту Таро с Башней. Две фигурки летят вниз.

– Да, так было 5 минут назад. Углубись в прошлое, не на минуты, а на дни.

– Вижу, как я вернулась на свалку. Меня преследуют собаки.

– Углубись. Двигайся вглубь. Не бойся.

– Вижу, что я в интернате «Ласточки».

– Еще! Еще глубже!

Лицо Кассандры болезненно исказилось.

– Я вижу теракт в Египте перед пирамидой Хеопса. Я ищу своих родителей среди обугленных останков. Повсюду дым.

– Глубже, еще глубже!

Кассандра замерла.

Прошло довольно много времени.

Напраз не вмешивался, он наблюдал. Кассандра дышала спокойно.

– Я… я… в окружении своей семьи.

– С родителями?

– Нет.

– С кем?

– С… моими детьми.

– Что ты такое говоришь?

– У меня дети и внуки. Они стоят у моей постели. Они говорят со мной. Не по-французски. Но я их понимаю.

Напраз молчал и слушал Кассандру.

– Пришел доктор, он осмотрел меня и сказал, что я поправлюсь. Что мне стало лучше. Но я знаю, он меня обманывает. Я прошу близких подойти поближе. Мне очень больно. Тело в огне, мускулы, кожа. У меня пролежни, потому что я давно лежу. При каждом движении с меня как будто сдирают кожу. Я смотрю на свои руки: сморщенная кожа, коричневые пятна, неровные ногти. Я старая. Врач одет, как одевались в старину, на нем черная шапочка и редингот. Дети и внуки у меня светловолосые. На левой руке у меня кольцо. Я замужем. У меня нет груди. У меня волосы на подбородке. У меня… пенис.

И вновь долгое молчание.

– Я мужчина. У меня седые волосы. Мне много лет. А язык? Теперь я знаю, это русский.

– Кто вы?

– Я старый русский врач и скоро умру.

Напраз обратился к Кассандре на «вы», словно перед ним не молоденькая девушка семнадцати лет, а почтенный старец.

– Я прошу вас вспомнить свое детство, расскажите мне о нем.

Кассандра Каценберг вздрогнула.

– Зачем? Врач, который пообещал мне выздоровление, бессилен. Я лечил других, но не могу вылечить себя. Какая ирония!

– Сапожник без сапог, вечная история.

– Кашель с каждым днем все сильнее. Думаю, у меня туберкулез. Все тело болит. Но мои близкие со мной в последние дни моей жизни. Мне с ними хорошо. Я их люблю. Их много. Они будут жить после меня. Я вспоминаю, как растил их, учил. Вспоминаю свою работу, пациентов. Не забыл своего имени, меня зовут Давид. Фамилия Каминский. Я кашляю. Ненавижу кашель, он разрывает мне грудь.

– Хорошо. Просыпайтесь, доктор Каминский, и ты тоже, Принцесса, просыпайся. Ты проснешься. Когда я скажу «ноль». Три… Два… Один… Ноль.

Кассандра открыла глаза. Она встряхнула головой, словно бы избавляясь от дурного сна. Напраз закурил трубку с длинным чубуком и чашкой в виде головы пирата, выпустил клуб голубого дыма.

– У тебя проблема, девушка. В твоей жизни есть большая черная дыра. От твоих тринадцати лет и до смерти в предыдущей жизни. Все стерто. Как будто прошлись магнитом по пленке. Сразу после теракта ты попадаешь в черную дыру и выходишь на свою предыдущую жизнь. У нас это называют «прореха во времени». Редкое явление.

Напраз уселся в кресло-качалку и стал размышлять, покачиваясь.

– Обычно между новой и старой жизнью всегда есть зазор забвения. Мы не несем в новую жизнь страхи, боль и нервные потрясения предыдущей. А у тебя, выходит, нет этого защитного ограждения.

Он раскурил трубку.

– Ты переходишь из одной жизни в другую, не забывая о прошлой боли, если ты, конечно, понимаешь, о чем я?

Кассандра вспомнила фразу, которую прочитала в книге своей мамы:

«На пороге рождения ангел приложил палец к губам младенца и прошептал: «Забудь все предыдущие жизни, чтобы память о них не мешала тебе в этой».

Вот откуда желобок над верхней губой у новорожденных».

Она встала с кресла в недоумении и растерянности.

105

Так. Никто не может мне помочь.

Напраз не знает, что я увидела множество своих перевоплощений. Он открыл окно, и я увидела не только предыдущую жизнь, но и многие другие, куда более отдаленные.

Я видела не только предсмертные минуты доктора Давида Каминского, но и женщин, и мужчин Средних веков и Античности, и все они были мной. Я чувствовала людей доисторической эпохи, чувствовала что-то, что было до них. Когда я обороняюсь, сила приходит ко мне от моих предков-приматов, я помню их кожей.

И еще одна фраза пришла Кассандре на память:

«Ты бездонный колодец…»

И еще одна фраза из книги матери:

«В одном месте прибыло, в другом убыло».

106

Кассандра Каценберг в одиночестве бродила по свалке, она дошла до горы игрушек, постояла и вытащила из кучи одну из кукол.

За ее спиной раздался голос:

– Это Барби.

Рядом с Кассандрой стоял улыбающийся Ким.

– Помнишь анекдот: «Человек в магазине спрашивает: «Сколько стоит Барби-садовница?» – «Тридцать пять евро». – «А Барби в бальном платье?» – «Тридцать семь евро». Он показывает на Барби ценой в сто девяносто девять евро и спрашивает, что в ней такого особенного. Продавщица отвечает: «Это разведенная Барби». – «И почему она дороже остальных?» – не понимает покупатель. «Потому что с этой Барби вы получите машину Кена, дом Кена, бассейн Кена ну и так далее…»

Кассандра даже не улыбнулась.

Он любит готовые фразы. Любит анекдоты. Анекдоты тоже составлены из уже готовых фраз. Орландо прав: это механизмы, придуманные, чтобы избегать настоящего общения, производить шум и самоуспокаиваться. Пословицы, шутки, афоризмы, изречения – это все мысли-заморозки, фастфуд, чтобы быстренько занять рот. Я отдаю должное значимости слов и мыслей. Их нужно расходовать бережно, если хочешь придать им весомость. Возьми девизом: «Если речь беднее молчания, молчи».

Кассандре очень хотелось ответить Киму этой резкой фразой, но она понимала, что Ким просто-напросто хочет снять напряжение, сделать разговор непринужденным, и удержалась от словесного плевка.

* * *

– Не в настроении, Принцесса? Я знаю еще одну кучу, она тебя может заинтересовать. Из настоящих старых фарфоровых кукол. Из дорогущих. Они, ясное дело, поломаны и побиты, но клеем и терпением можно вернуть им молодость.

Кассандра соизволила повернуться и посмотреть на Кима:

– Меня сейчас больше интересуют книги.

Ким кивнул и пригласил следовать за собой. У него на футболке красовалась каллиграфическая надпись: «Любовь – это победа воображения над разумом». Кассандра задумалась.

– Спасибо за помощь у цыган.

– Я, знаешь, вспыльчивый.

– А кто такая Наталия?

– Знакомая.

Кассандра обошла большую лужу.

– Любовь крутили?

– Не задавай лишних вопросов, Принцесса. Тебя это не касается.

Они осторожно шагали по грязи, выбирая места посуше.

– Впрочем, мне скрывать нечего. Мы с ней хотели, чтобы у нас была любовь, но не получилось. Вот и вся история. Ее родители хотели, чтобы я женился, а я не был готов брать на себя в семнадцать лет серьезные обязательства. Если честно, я вообще не люблю обязательств. Ни на работе, ни в семье, даже в дружбе. И по отношению к родине тоже. Для меня пара – это соседство, а не врастание. Легко сошлись, легко разошлись.

Девушка с большими светло-серыми глазами нахмурилась и промолчала.

– У цыган выходят замуж девственницами, покажут всем пятна крови на простыне, и после этого только смерть может разлучить эту пару. Если изменишь жене, будешь иметь дело с ее отцом, братьями и другой родней. Но заметь, у кого есть чувство семейственности, так это у цыган.

Ким передернул плечами:

– Потом видишь, как у них все? Начинается с «нет!», «нет!», «нет!», а когда «да», то уже навечно. Синдром кетчупа. Сначала не течет, а когда постучишь по бутылке как следует, весь на тарелке.

Образ женщин, полный поэзии…

Ким перевалил через невысокую кучу картона и двинулся вдоль клокастых неровных куч, пахнущих типографской краской. Вот еще одна гора грязной бумаги, а за ней… Кассандра застыла в изумлении.

Перед ней возвышалась пирамида из книг, журналов и комиксов.

– Книжный пик, – провозгласил Ким.

Во сне я побывала в стране сладостей, а в реальности попала в страну книг. Вместо радостей для желудка радость для мозгов.

– Полюбуйся результатом синих мусорных ящиков для газет и журналов, – насмешливо объявил Ким.

– Я думала, из них снова делают бумагу, – сказала Кассандра.

– Я тоже так думал. Но и тут то же самое, что с батарейками. Уверен, что поначалу действительно делали бумагу. А потом в цепочке что-то крякнуло. Ошиблась мелкая сошка в городском управлении, разругались профсоюзы мусорщиков, возникли проблемы у сортировщиков, и вот, чтобы не заморачиваться, грузовики сваливают макулатуру сюда.

Кассандра подошла поближе и сразу увидела Астерикса и Блуберри, любимые комиксы, хоть и подпорченные непогодой и крысами, но вполне еще читаемые.

Грызуны так и шмыгали среди пестрых обложек.

– Слушай! Если выйти на букинистический сайт в интернете, можно заработать кучу денег. Уверена, здесь найдутся те еще раритеты!

Кассандра покопалась и увидела книги в кожаных переплетах, иллюстрированные энциклопедические словари, среди них очень старые.

Ким тоже подобрал книжку, сдул с нее пыль и прочитал:

– «Отверженные» Виктор Гюго. Это что такое?

– Это о бедняках, которые вместо того, чтобы спокойно жить на свалке, маялись в городе со всеми своими бедами и, не сомневайся, огребли множество неприятностей.

Ким еще покопался и вытащил книгу, переплетенную в кожу.

– Классика сразу видно. Вот погляди, Вольтер. Читаю фразу наугад: «Что скажешь человеку, который объявил: во имя своей религии он убьет тебя и заслужит этим рай». Проблема сегодняшнего дня, не находишь?

– Я читаю только научную фантастику.

Ким подвел Кассандру к соседней груде книг.

– Надо же! Научной фантастикой увлекаются обычно парни. Но лично я ее не читаю. По мне, это литература второго сорта.

Я бы удивилась, не услышав от него этого расхожего мнения снобов.

– Я люблю поэзию, красоту и певучесть. Дурацкие неправдоподобные истории мне даром не нужны. Научную фантастику придумали англичане в семидесятых. В любом случае это вчерашний день.

Неужели интерес к будущему можно оставить в прошлом?

– Научную фантастику никто не любит. Я не знаю ни одного серьезного критика, который бы интересовался такой литературой.

«Расщепить атом легче, чем уничтожить предрассудок», – сказал однажды Эйнштейн.

– Знаешь, кто для меня самый серьезный критик? – спросила Кассандра.

– Кто, Принцесса?

– Время. Время не щадит плохих заурядных книг, зато хорошие, даже если не стали особенно знаменитыми, со временем возвращаются и остаются навсегда.

Не случайно позабыты сентиментальные романы о светских щеголях. Мы читаем тех, кто потрясает воображение. Франсуа Рабле, Эдгар По, Жюль Верн, Айзек Азимов, Борис Вьян лучше справляются с потоком времени, чем их славные современники, авторы самовлюбленных автобиографий, которым курили фимиам критики. Остаются те, кто писал, желая изменить свою эпоху. Бедняге Киму этого не понять, так что и объяснять не стоит.

– Вау! Не думаю, что среди научной фантастики есть хоть одна стоящая книга. Белиберда для детей.

Дети полны любопытства, и в этом их преимущество перед взрослыми, которые не сомневаются, что им все известно.

– Лично я люблю исторические романы. Это тебе не какие-то беспочвенные бредни. Серьезные писатели описывают жизнь реально существовавших людей.

Эти писатели не фантазируют, не привносят ничего нового, ничего не создают. В лучшем случае их творения – память и свидетельство. Они старательно воспроизводят события, задуманные Господом Богом, великим сценаристом Вселенной. Богу принадлежит копирайт исторических романов, потому что Он создал и героев и события. Несмотря на весь свой ум, Ким, как большинство людей, боится будущего. Он делает вид, что презирает его. Он от него защищается.

Кассандра вспомнила свою комнату и комнату брата, они были набиты научно-фантастическими книжками.

Мы с братом много читали научной фантастики. Я не помню своего детства, но знаю, что в прошлом буквально глотала книги о будущем.

Девушка с большими светло-серыми глазами стала рыться в пестрой горе книг. Ким выудил томик в желтой обложке с изображением Синего Дерева.

– «Дерево Возможностей». Это что еще такое? – насмешливо скривился он.

Кто знает, может, я читала эту книгу давным-давно и забыла о ней, но поэтому вижу во сне Синее Дерево. Передо мной воскресает мир, о котором я когда-то читала. Это объясняет, почему я вижу во сне Синее Дерево, каждый листок которого будущее.

Паренек перелистал рваную книжонку, а потом сунул ее в карман, как суют бутерброд, который собираются съесть при ближайшей возможности.

– Интересы, которыми мы живем, дополняют друг друга. Тебя интересует будущее, меня прошлое. Я считаю, что, хорошо изучив прошлое, можно избежать ошибок в будущем.

Если не хочешь ходить по кругу, нужно выдумать новые направления. Без конца анализируя прошлое, не выдумаешь будущее. «Улучшая свечу, не создашь электрическую лампочку». Кажется, это тоже сказал Эйнштейн.

Кассандра не удостоила Кима ответом. Скрепя сердце она отошла от кучи с научной фантастикой и вернулась к толстым томам энциклопедий.

– Ты ищешь что-то конкретное, Принцесса?

– Ищу себе помощника. Словарь. Ты любишь красивые изречения, а я люблю выразительные слова. Я собираю коллекцию.

– Какую? Из слов?

– Я очень люблю редкие слова. Вот, например, оксюморон. Ты знаешь, что оно означает?

– Нет. Если честно, не знаю. Даже не слыхал такого.

– Оксюморон – это фигура речи, образное сочетание противоречивых понятий, например, «оглушительная тишина». Так назвала свою книгу моя мама, она использовала оксюморон. Можно привести другие примеры – «белая ночь», «сладкая горечь». Ты тоже наверняка что-то придумаешь или вспомнишь.

– Невеселая радость, – предлагает Ким.

– Или безрадостное счастье, – отзывается Кассандра.

Ким покусывает палец, стараясь сосредоточиться.

– Живой мертвец.

– Будущее в прошедшем.

– Страшная красота.

Кассандра подумала и тихо сказала:

– Ты и я.

– Что-что?

– Мы с тобой противоположности. Казалось бы, нам нечего делать друг с другом, но мы общаемся с любопытством. Мы с тобой оксюморон.

Они снова принялись рыться в куче книг, и Ким наконец отыскал старенький словарь со следами крысиных зубов. Кассандра пришла в восторг.

– Почему ты так любишь слова?

– Знаешь, большинство людей, разговаривая друг с другом, обходятся ста двадцатью словами. Подумай! Ста двадцатью! Какая узость! Ну, что можно ими выразить? Здравствуйте. До свидания. Спасибо. Пожалуйста. Согласен. Да. Нет. Вот уже почти что десяток. Бедность словаря свидетельство внутренней нищеты. Ты рисуешь картину пятью цветами, а можешь иметь палитру с тысячью оттенков.

Паренек с синей прядью на лбу с интересом прислушался, а Кассандра продолжала:

– За слова не нужно платить, их невозможно украсть. Они сокровище, которым люди не хотят воспользоваться. А вы сделали свой выбор, выбрав ругательства.

Девушка с нежностью погладила словарь.

– Столько слов в нашем распоряжении, и так мало людей, которым они интересны. Забытые слова, как яблоки, которые не собрали, они ссыхаются и умирают. Кто теперь помнит, что такое фалбала? Схоластика? Мелопея?

Кассандра покачала головой:

– А между тем слова так могущественны! Чем больше у меня слов, тем точнее я выражаю свои чувства. Вот я сказала: меланхолия. Удивительно певучее слово и вместило в себя все, что не выскажешь длинной-предлинной фразой. Слова, они живые.

Ким посмотрел на Кассандру недоверчиво.

– Больше всего я люблю этимологию. Историю слов, их жизнь, откуда они взялись. Например, су, самая мелкая монетка. А поначалу серебряная монета соль была лучшей, и название ее пошло от латинского solide, надежный. Но с веками все изменилось. Или слово «персона». Происходит от итальянского «per sonare», для игры. Так назывались маски в комедии дель арте, которыми пользовались актеры во время представлений. Так что персона это на самом деле маска.

Ким заинтересовался.

– Ну-ка давай еще какое-нибудь редкое слово!

– Пожалуйста, прокрастинация.

– Это что такое?

– Когда откладываешь на завтра то, что можно сделать сегодня.

Ким кивнул, а Кассандра с наслаждением листала словарь.

– Вот еще очень редкое и красивое слово: зевгма. Знаешь, что это? Фигура речи, в которой одно слово относится к разным смысловым планам. Пример: шел дождь и два студента. Твоя очередь, Маркиз!

Ким прикрыл глаза, потом сказал:

– Он взял в руки себя и меч тоже.

Кассандра не могла удержаться и рассмеялась.

– Мы часто пользуемся словами, не чувствуя или не зная их первоначального значения. В работе, например, не замечаем раба. А кто знает, что слово «гольф» происходит от английского «Gentleman Only Lady Forbidden», «Только джентльмены, леди отдыхают».

– Ты и английские слова любишь? Я, например, знаю, что слово Gay произошло от Good as You, «хорошо, а как вы…». И Fuck тоже сокращение от Fornication Under Consent of the King, блуд с согласия короля, официальное разрешение узнику на свидание с женой.

Ким тоже интересуется словами. Может, мы с ним и поладим.

Кассандра все с тем же удовольствием выуживала из словаря интеллектуальные изюминки.

– А какое французское слово ты больше всего любишь?

– Сейчас? Эмпатия.

– И что оно означает?

– Дословно: сопереживание другому человеку. Ничего общего с симпатией. Возможность разделить боль другого человека, сочувствие ему. Но корень у них общий – патос, – отсюда патология, пациент и пафос тоже.

Кассандра Каценберг попросила Кима найти ей тетрадку, чтобы записывать свои открытия. Ким зарылся в бумажную кучу, как крот, и вынырнул с толстым еженедельником в зубах. Почти все страницы в нем были чистыми.

– Спасибо, Маркиз, и за словарь, и за дневник. Мне страшно этого не хватало.

– Не за что, Принцесса. А почему ты так полюбила слова?

– Видно, в прошлом произошло что-то очень для меня важное со словами, но что, я не знаю. Ежедневник будет моим сейфом, я наполню его драгоценными словами, которые получу совершенно бесплатно.

Кассандра тут же что-то записала, очевидно, боясь позабыть. Ким заглянул к ней через плечо и прочитал:

«Самое страшное забыть то, что я успела узнать. Меня преследует страх перед Альцгеймером. Если одно за другим у меня будут исчезать слова…»

Кассандра невольно содрогнулась.

– Я уже забыла свое детство. Если я позабуду все слова, меня просто не будет.

Кассандра казалась такой испуганной, такой взволнованной, что Ким подошел и обнял ее за плечи.

– Ты очень странная девушка, Принцесса, – сказал он.

– Ты думаешь, я сумасшедшая?

– Конечно. Но мне нравится твое сумасшествие. Я и сам не слишком нормальный.

Кассандра осторожно отодвинулась от Кима.

– Я стала разговаривать сама с собой. Наступила вторая стадия деградации.

– Прикрывай ухо свободной рукой, пусть люди думают, что ты говоришь по телефону. Найди себе наушники, их тут полно в электронной куче.

Кассандра Каценберг неожиданно серьезно взглянула на Кима.

– Если ты уверен, что я сошла с ума, то очень прошу тебя: убей меня, пожалуйста.

Ким на секунду задумался, рассмеяться ему или отнестись к просьбе всерьез. И спросил серьезно:

– Как ты хочешь умереть?

– Идеальным было бы сеппуку.

Кореец не знал этого японского слова.

– Разновидность харакири, но для аристократов. Харакири – это вспарывание себе живота саблей, рисуя букву Z. Сеппуку – это буква Т, из раны вываливаются внутренности, и в этот миг твой ближайший друг отрезает тебе голову.

Ким с любопытством посмотрел на Кассандру.

– Ты считаешь меня своим лучшим другом? – спросил он, словно бы не заметил всего остального.

Кассандра подумала и ответила:

– Нет.

– Видишь, и ты меня посылаешь.

– Я не посылаю. Я думаю, что прежде, чем тебя приручить, нужно тебя просто учить.

– Учить, как правильно отрезать голову, Принцесса?

– Да, и этому тоже. Миссия женщин учить мужчин, их для этого создали. Сегодня я рассказала тебе о могуществе слов и о том, чем интересны книги о будущем.

Неподалеку крысы трудились над «Чумой» Альбера Камю.

– А может, это я буду тебя учить, Принцесса? – осведомился паренек-кореец и позвал: – Иди за мной!

107

Я не могу рассчитывать на него. Ким оказался менее твердым, чем я думала. Он не сможет принять необходимое решение. Придется найти кого-то другого, чтобы он убил меня, когда я сойду с ума.

108

Они одолели гору стульев из кинозалов с торчащим желтым пенопластом из вспоротых сидений.

– Не только книги спасают от сумасшествия и тренируют ум. Я знаю еще один способ, – сообщил Ким.

Он показал Кассандре два сиреневых кресла, которые гордо царили на вершине этого причудливого холма.

– Мы будем учиться делать прямо противоположное тому, к чему ты привыкла. Мы не будем устремляться в будущее, мы будем погружаться в глубину настоящего.

Что он имеет в виду?

– Первый урок мы посвятим использованию «естественных окон». Назовем это раскрытием пяти чувств. Сядь рядом со мной. Устройся как тебе удобнее.

Кассандра уселась по-турецки. Ким тоже.

– Выпрямись.

Кассандра Каценберг послушно выпрямила спину.

– Удобно тебе? Сиди и не двигай больше головой. А теперь мы будем открывать один за другим твои органы чувств. Начнем со зрения. Не поворачивая головы, ты опишешь мне в мельчайших подробностях и оттенках цвета все, что видишь.

Кассандра широко раскрыла глаза.

– Я вижу голубое небо с белыми курчавыми облаками. Солнце справа. Черные вороны летят слева направо. Внизу горы серого мусора с фиолетовыми пятнами кресел.

– Моя очередь. Слева столб дыма.

– Я вижу справа несколько деревьев.

– Сваленные вместе обломки грузовиков и каркасы автомобилей.

– На севере чайки белые и серые, с темными клювами.

– Ты видишь лучше, чем я, Принцесса. Хорошо. Теперь ты закрываешь глаза и пользуешься вторым органом чувств – слухом.

Девушка послушно закрыла глаза и старательно сосредоточилась.

– Что ты слышишь?

– Карканье ворон. Вдалеке пищат чайки. Слышу ворчание моторов мусоровозов, они разгружаются на севере. Шуршание крыс, они возятся среди книг. Возможно, это мыши. А ты?

– Я слышу ветер. Хлопанье на сквозняке пластиковых пакетов. Зудение мошкары.

Оба внимательно вслушиваются в звуки, о которых услышали друг от друга.

– Перейдем к осязанию. Не открывая глаз, расскажи, что чувствуешь.

– Чувствую торчащие пружины, на которых сижу. Больше ничего не чувствую. А ты?

– Я чувствую одежду у себя на теле, чувствую нунчаки у меня за спиной. Чувствую ботинки, они мне немного жмут. Перейдем к обонянию. Какие запахи?

– Вонь от свалки. И еще запах дыма. А ты?

– Запах старой бумаги. Запах крыс. Запах горящей резины где-то вдалеке.

– Интересно, ты лучше различаешь запахи, чем я, – заметила Кассандра.

– Вкус.

– У меня пока сохранился вкус от завтрака. И еще я чувствую вкус свалки, вонь из носа переходит в горло. А ты?

– То же самое.

Ким открыл глаза.

– Теперь открой глаза и включи все свои чувства: зрение, слух, обоняние, осязание и вкус. Сосредоточься на этом мгновении.

Потрясающе! Гораздо больше информации. Я все воспринимаю богаче и объемнее. Я больше чувствую и глубже.

– Где ты этому научился?

– В Корее, у своего дедушки, он так играл со мной, когда я был маленьким. Я убедился, что это полезно. Нужно напоминать себе, что мы живые, что наши чувства снабжают нас множеством сведений, которые мы даже не замечаем.

Он прав. Проблема в том, что мы получаем информацию, но не замечаем ее. Так что… будем внимательнее к тому, что происходит вокруг нас. Это полезное упражнение. Чем чаще тренироваться, тем острее станет восприятие. Как Ким назвал его? Ах да, «раскрытие пяти чувств». Напраз показал мне, как можно побывать в прошлых жизнях. Эсмеральда познакомила с таро. Орландо с гаданием на кофейной гуще. Я вижу, что так называемые «отбросы общества» обладают познаниями, которых мне очень недостает.

Несколько минут они продолжали сидеть неподвижно с широко открытыми глазами, словно бы погрузившись в медитацию. Они впитывали в себя доступную им частичку мира, стараясь ощутить ее во всей полноте цветов, звуков и ощущений.

Я ощущаю все более тонкие оттенки, различаю новые нюансы в потоке информации, который постоянно обрушивается на меня.

Кассандра внезапно отдала себе отчет, что каждую секунду ее глаза видят новую картину.

Каждую секунду ее уши слышат целую симфонию.

Ее ноздри впивают множество запахов.

Ее кожа постоянно ощущает прикосновения ткани, дерева, и они похожи на ласку.

Часы показали вероятность смерти через 5 секунд 11 %. Кассандра удивилась, как она может стать меньше, чем обычные 13 %? Потом поняла, ее сердце стало биться гораздо спокойнее. Значит, упражнение улучшает здоровье.

И впервые за долгое время она почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Вероятность смерти через 5 секунд равна 11 %.

109

Похоже, я рано вынесла Киму приговор. Мне многое в нем не нравится, но он не безнадежен, стремится к знаниям, хочет совершенствоваться.

В пареньке со свалки есть глубинная мудрость, которой мне так недостает. Обращать внимание на окружающее кажется настолько простым, что никто этого не делает.

Так же, как никто не живет настоящим.

Я постараюсь. Пусть новое умение станет органикой «улучшенной Кассандры».

Кассандры, которая всегда будет действовать осознанно.

110

Кассандра вполголоса задала вопрос, который ее мучил:

– Любовь, это что?

– Что за дурацкий вопрос, Принцесса?

– Мы говорили о пяти чувствах, но любовь – это шестое чувство. Какое оно? Я хочу сказать, какое физически? Какое это чувство?

Паренек-кореец внимательно посмотрел на нее:

– Ты совсем того или как?

– Я не хочу умереть, не узнав, что это такое.

Ким смущенно опустил голову.

– Ну… Как бы тебе сказать… Ну… В общем…

Внезапно до них донесся собачий лай, но совсем не похожий на лай одичавшей своры. Скорее это было поскуливание и тявканье молоденького щенка. Они взобрались на гору консервов и по очереди стали смотреть в подзорную трубу. Ким махнул рукой в сторону востока.

– Это у албанцев!

Ким настроил трубу и передал ее Кассандре. Она увидела толпу людей, расположившихся полукругом на просторной площадке перед бараками. В отдалении стояло несколько здоровенных джипов. Мужчины в темных костюмах, черных рубашках и галстуках курили, передавая сигарету друг другу.

Ким указал на толстяка с тонкими усиками и прилизанными волосами в больших темных очках, с пальцами, унизанными перстнями.

– Изимир, он у них главный. Он заправляет одной из трех главных сетей, поставляющих проституток из восточных стран. В основном это бедные девушки, которых приманили местом секретарши в Европе. А когда они приезжают, их отправляют прямиком в эти бараки и учат уважению к будущим клиентам.

Значит, вот, что такое торговля белыми рабынями…

– Сейчас не сезон. Девушки приезжают по теплу, как перелетные птицы. И тогда оттуда слышны крики и плач.

И снова послышалось тявкающее взвизгиванье. Кассандра рассмотрела в углу большие клетки с собаками. Оказалось, что звуки издает йоркширский терьер, привязанный напротив клетки огромной собаки, похожей на льва.

У собаки были треугольные уши и толстая шея, она была в наморднике. Чтобы удержать такую, мало будет и двух человек.

– Этого пса я знаю. Видел его в деле. Кличка Атилла, жутко свирепый питбуль. Бойцовым собакам подрезают уши и хвост, чтобы противнику не за что было уцепиться. Атилла выиграл сотню боев. Чемпион. На него ставят большие деньги. Албанцы – люди азартные.

Девушка рассмотрела, что маленького йоркшира держит прилизанный блондинчик.

– А малыша как зовут? – спросила она.

– Понятия не имею. Он же не чемпион, как ты можешь догадаться.

Кассандра заметила на голове йоркшира розовый бантик.

– Албанцы крадут их у буржуинов в парках, используют перед боем.

Два широкоплечих крепыша завели питбуля в лежащую на боку телефонную будку и захлопнули стеклянную дверь. В последнюю секунду они сдернули с него намордник. Питбуль грозно зарычал. Его возбуждали знакомые запахи, запах мочи и пота других питбулей, соперников, которых он побеждал.

Блондинчик ставит крошку йоркшира с розовым бантом перед стеклянной дверью. Атилла не рычит, он обнажает клыки и пытается укусить стекло. Глаза у него налились кровью, он издает глухое ворчанье, похожее на рокот мотора.

Они же не пустят йорка к питбулю!..

– Атиллу дразнят и раздражают, чтобы в нем проснулся убийца. Он разорвет маленькую собачку, рассвирепеет и будет яростней драться с настоящим противником.

Йоркшир зашелся в отчаянном визге. Мужчины в черных костюмах весело захохотали, им все это очень нравилось.

Почему людям по душе насилие? Мы и детей растим с помощью насилия и для насилия. В учебниках истории говорится только о сражениях, резне, войнах и еще о жизни великих полководцев. Юным хомо сапиенс внушают, что история человечества – это войны и ужасы, что нести смерть – это достоинство.

– Смотри! Вот тот мощный пес в клетке слева наверняка соперник Атиллы.

Кассандра посмотрела налево, там сидел такой же огромный питбуль и яростно перегрызал палки, которые совал ему какой-то парень. Палку толщиной в руку пес разгрыз в один миг.

– Второго зовут Черный Убийца. Тоже очень достойный пес. Вечером будет серьезный бой, Принцесса. Видишь, сколько собралось народу?

Ким говорил с уверенностью знатока.

– Видишь тех типов за бочками? Поверь, денег никто из них жалеть не будет, ставки будут будь здоров.

Кассандра наблюдала за происходящим с удивлением и испугом. Йоркшира со смешным розовым бантом бросили в будку к питбулю. Малыш не успел еще приземлиться, как пес вцепился ему в заднюю ногу. Брызнула кровь. Йоркшир завизжал от боли. Однако Атилла не пожелал умертвить козявку сразу, он не кусал добычу, а покусывал, не дробя костей. Однако кровь текла все сильнее.

Йоркшир в панике визжал и звал хозяев на помощь. Но дружеских лиц среди хохочущих за стеклом мужчин не было. В тесной кабине йоркшир не мог спрятаться, ему некуда было бежать. Он вцепился врагу в остаток хвоста, желая показать, на что он способен, если его разозлить. Питбуль в ответ просто-напросто отхватил ему ногу.

Кассандра отбросила подзорную трубу и ринулась вперед по склону.

– Нет! Не смей! – заорал Ким, пытаясь ее удержать.

Куда там! Кассандра врезалась в толпу мужчин в черных очках. От неожиданности они просто расступились. Кассандра подхватила обломок железной трубы и открыла телефонную будку. Питбуль оставил в покое йоркшира и повернул голову к Кассандре, не понимая, что происходит. Кассандра воспользовалась его недоумением и огрела его трубой по голове.

Атилла обмяк и опустился на пол с усталым видом.

Кассандра Каценберг не стала терять времени, она вытащила из кабины окровавленный комочек шерсти и прижала его к себе. Розовый бант, будто флаг, реял над не желавшим сдаться йоркширом.

Измир от изумления приоткрыл рот, и его сигарета с золотым ободком упала к его ногам. Остальные пребывали в не меньшем изумлении. А девушка с большими светло-серыми глазами уже отбросила трубу и, прижимая к себе окровавленного йоркшира, скрылась за горой мусора. До устроителей собачьего боя дошло, что же произошло на их глазах, и они с ругательствами на албанском бросились вслед за Кассандрой.

Кассандра добежала до Кима, стоявшего на вершине следующего мусорного холма, и тот, пускаясь вместе с ней бежать, крикнул:

– Любишь узнавать суть слов? Сейчас поймешь, что значит «промах».

111

Парень с девушкой бежали как сумасшедшие, а за ними гнались разъяренные албанцы. Их было не меньше десяти.

– Беги за мной след в след, Принцесса, никуда не сворачивай, – распорядился Ким.

Он нырнул в узкий проход между сваленными машинами, потом потянул какую-то ручку. Ручка привела в действие шкив, и гора вонючих объедков завалила проход. Кассандра слышала, как вопят и ругаются албанцы.

– Видишь, Принцесса, Искупление не просто поселок, это крепость. Но медлить не стоит, погоня скоро одолеет препятствие.

Кассандра взглянула на часы. Они сообщали: «вероятность смерти через 5 секунд 16 %».

Дело не в том, что опасность отсутствует, дело в том, что нет камер, которые сообщили бы системе об опасности. Лишние проценты результат учащенного сердцебиения, «Пробабилис» считает его признаком напряжения.

Все так же бегом они добрались до небольшой долины между мусорных гор, в которой находился их поселок. Кассандра показала остальным искупленцам окровавленный комочек шерсти, который она по-прежнему прижимала к груди.

Напраз, Орландо и Эсмеральда бросили свои дела и подошли к ней поближе.

– Его надо спасти! – объявила Кассандра.

Йоркшир жалобно скулил и повизгивал. Кровь продолжала сочиться из его ран и пачкала руки Кассандры. На месте ноги белела кость.

Эсмеральда взяла собаку за загривок, подняла, внимательно осмотрела, словно собираясь поставить диагноз, потом взяла тесак Напраза и отсекла йоркширу голову. Никто и глазом моргнуть не успел. Голова с розовым бантом упала к ее ногам пушистым помпоном.

– Извини, Принцесса. Нам тут не до сантиментов. Собачка больше не мучается, а нам польза: муфта или пара рукавиц.

Эсмеральда держала в руках еще подрагивающее тельце. Кассандра смотрела на нее, открыв рот, не веря своим глазам.

– Тебе доверили министерство иностранных дел, – напомнил Кассандре Напраз. – А ты поссорила нас сначала с цыганами, теперь с албанцами. Мне кажется, тебе нужно подыскать другое занятие.

– Собачьи бои – традиционное развлечение албанцев, ты должна относиться к нему с уважением, – сообщил Орландо ван де Пут, покуривая сигару.

Кассандра вдруг подпрыгнула, выставила вперед пальцы и вцепилась зубами и ногтями в руку бывшей актрисы, которая взвыла от боли. Женщины покатились по земле, барахтаясь среди грязи и мусора. Мужчины не вмешивались. Кассандра и Эсмеральда драли друг друга за волосы, царапались, кусались, орали, раздирали одежду.

Эсмеральда одержала верх над противницей, наподдав ей кулаком в подбородок. Она поднялась на ноги, заправила за ухо грязную рыжую прядь и отчеканила:

– Последняя капля зажгла пожар. Капля пороха переполнила чашу. Вон отсюда! Чтобы духу твоего больше не было, мерзкая грязная тварь!

112

Я пыталась. Я готова была на все, лишь бы все было по-хорошему. Но это не в моей власти. А чего я, собственно, ждала от этих бомжей? Их сознание на уровне первобытных людей. Они агрессивные, пьющие, грубые и не собираются становиться лучше. Наш успех в метро – чистая случайность.

Не правило, а исключение.

Они пошли на это, обрадовавшись, что я выбралась живой из кукольной горы, где они меня похоронили. Но я не смогу притворяться мертвой всякий раз, когда возникнет необходимость в их помощи своим ближним.

Я здорово ошиблась.

Свалка не святилище, это горы отбросов. И человеческих в том числе.

113

И опять Кассандра Каценберг побрела в одиночестве по ведущей к столице улице Жан-Жорес. И снова потихоньку начал капать дождь.

Дождь мне не враг. Природа не враждует со мной. Враждуют со мной трусливые агрессивные люди. Жрица Кассандра из моих снов была права. Люди, как страусы, предпочитают прятать головы в песок, они не вступают в бой с хищниками.

Дождь усилился. Кассандра подумала, что он смоет с нее запах свалки.

Я перестану вонять хорьком, я уже больше не искупленка.

Кассандра понимала: избавившись от вони, она сможет спокойно ходить по городу, от нее не будут шарахаться. Перед тем как уйти со свалки, она снова переоделась. В первый раз она ушла в спортивном костюме, потом ходила в прикиде готов, потом побыла секретаршей в материнском костюме от Шанель, спасать ближних в метро отправилась в плаще до пят и шарфе, а теперь нарядилась хиппи семидесятых годов, надев большие круглые очки с тонированными стеклами, повязку на голову, чтобы спрятать длинные вьющиеся волосы, ботинки, длинную юбку и куртку из овчины навыворот.

В задумчивости Кассандра обходила лужи, потом услышала позади себя торопливые шаги. Кто-то шел за ней следом. Она обернулась.

Ким, паренек-кореец с синей прядью на лбу, молча смотрел на нее.

– Оставь меня в покое! Пошел вон со своей жалостью, – прошипела Кассандра.

Она пошла дальше, Ким двинулся за ней. Она снова обернулась и посмотрела на него.

– Чего неймется? Иди к своим!

И снова она пошла вперед. Обернулась, Ким снова смотрел на нее.

– Чего тебе надо?

– А зачем тебе объяснения?

Ким улыбнулся:

– Ладно. Объясню. Боюсь заскучать без тебя в «Искуплении». Ты у нас здорово все переворошила. А я по натуре авантюрист.

Кассандра взглянула на часы: вероятность умереть подскочила до 32 %.

Что-то должно произойти. Неужели нападет?

В тот же миг ослепительная вспышка расколола небо, а потом загрохотал такой гром, будто рушился целый мир.

Часы учитывают погоду. «Пробабилис» знает, что я в зоне грозы, опасность увеличилась, но она ниже 50 %.

Кассандра продолжала идти вперед, а Ким говорил ей в спину.

– Не валяй дурака! Я тебе нужен по-любому!

Никто мне не нужен.

Кассандра ускорила шаг, и Киму пришлось бежать, чтобы не отстать от нее.

– Ты что собираешься делать? Жить бомжихой без крыши над головой?

Слишком дорога цена за крышу! Не собираюсь продавать душу за дружбу с сумасшедшей истеричкой, грубияном-алкоголиком, колдуном-отравителем и…

– Это я виноват, я привел тебя в зону албанцев. Я хочу искупить вину. Ты сама сказала, что каждый человек имеет право на искупление.

Кассандра передернула плечами и сделала вид, что ничего не слышала. Она шла вперед, не отвечая Киму, а он, не отставая, шел за ней.

– Послушай, Принцесса! Сначала ты меня бесила, потом раздражала, потом внушила жалость, потом мне стало любопытно, а теперь, если ты уйдешь… Мне тебя будет не хватать.

Девушка с большими светло-серыми глазами в очках с сиреневыми стеклами ответила, не оборачиваясь:

– Я не в твоем вкусе. Процитирую тебя же, ты любишь блондинок с большой грудью, которые не видят будущего.

– Ты можешь покрасить волосы и увеличить грудь, мы живем в современном мире. Для женщины с амбициями теперь нет невозможного.

Ким обогнал Кассандру и встал перед ней. Он распахнул куртку, чтобы она непременно прочитала надпись на футболке. Надпись гласила: «Жить вдвоем значит разрешать проблемы, которых не возникло бы в одиночестве».

Кассандра Каценберг постояла в нерешительности и позволила Киму идти рядом

– ОК! Куда двигаем, Принцесса?

114

С ним у меня будут одни неприятности. Но я устала жить одна.

115

Из-за изгороди кирпичная пристройка под черепичной крышей, где жил директор интерната «Ласточки», казалась необитаемой.

– Он придет обедать в два часа дня, – сообщила Кассандра.

Парень-кореец тем временем занялся большой зеленой урной, стоявшей у входа.

– Что ты там делаешь? Нашел время в мусоре копаться!

– Раз любишь сложные слова, Принцесса, вот тебе одно в коллекцию, ты его наверняка не знаешь – гарбология, наука по изучению мусора.

Кассандра с недоумением уставилась на Кима.

– Люди могут выдавать себя за кого угодно, но отходы говорят о них правду. Поэтому они прячут их в черные пакеты. Обычно люди брезгают копаться в мусоре, но если мы хотим загнать в угол этого типа, нужно знать, что он из себя представляет. Будем внимательны.

Ким запустил руки в урну. По счастью, мусорщики еще не проезжали.

Кассандра стала помогать Киму. Никто не обращал на них внимания. Что еще делать бомжам, как не копаться в мусоре?

Ким в качестве археолога современности торжествующе извлекал артефакты.

– Так, напитки: шесть пивных банок и бутылка от виски в урне, которую опустошают каждый день. Можно сказать, он пьющий, этот твой директор.

Как я помню, от него и вправду пахло.

– Презервативов нет.

Ким вытащил картонную коробку.

– Питается замороженными полуфабрикатами, порция на одного. Еда подтверждает первоначальное впечатление: он живет один. Что касается вкуса: любит свинину, обертки от сосисок, ветчины, свиных ножек.

Кассандра протянула Киму пачку газет. Он быстренько их перелистал.

– Все о лошадях и бегах.

Ким расправил несколько смятых бумажек и внимательно их изучил. Лицо его осветилось улыбкой.

– Победа! Я нашел его слабое место. Это бухгалтерия!

Кассандра едва успела утащить Кима за дерево. Мужчина в плаще открыл дверь и вошел в пристройку.

– Он?

Кассандра кивнула. Ким лезвием перочинного ножа отодвинул защелку на калитке, они вошли и закрыли калитку за собой. На цыпочках вошли в дом, поднялись на второй этаж и вошли в спальню Пападакиса. Он лежал на постели одетый с закрытыми глазами.

Кассандра подошла к директору.

– Пора вставать, – шепотом сказала она.

Пападакис недовольно сморщился, словно во сне ему привиделось что-то крайне неприятное, потом приоткрыл глаза и узнал Кассандру. Запах пота и гнили, исходящий от одежды Кассандры, снова заставил его поморщиться. Он старательно протер глаза и приподнялся на локте.

– Ну надо же, пчелка вернулась, – насмешливо сказал он. – Не одна, а вместе с трутнем. Ты вернулась, чтобы поблагодарить меня?

– Чтобы получить информацию.

Филипп Пападакис поднялся.

– Об античной Кассандре? О неблагодарности?

Девушка схватила директора за лацканы и заговорила, глядя ему в лицо.

– О моей тайне и моем прошлом! Кто я такая, черт возьми! Что со мной сделали, чтобы я стала такой?

Пападакис молчал.

– Первое – моя фамилия! Второе – мои родители. И третье…

– Ты знаешь историю…

Кассандра снова вцепилась в директора.

– Хватит ходить вокруг да около! Я хочу знать, кто я такая. Почему я ничего не помню о своем прошлом и почему вижу будущее. Вы ведь знаете, да? Ну так говорите!

Филипп Пападакис отстранил от себя Кассандру, но Ким толкнул его снова на кровать.

– Мы в курсе ваших маленьких секретов, – прошипел он, показывая директору смятые бумажки из урны. – Мы знаем, что вы мухлюете со школьными финансами, присваиваете часть денег, предназначенных на питание и систему безопасности, и тратите их на скачки.

Директор сидел с безразличным видом, потом соизволил заговорить:

– Попробую познакомить вас с тем, что мне известно относительно вашей личной истории.

Они перешли в гостиную и уселись вокруг небольшого стола. Пападакис закурил, стараясь табачным дымом перебить запах свалки.

– Ваша мать была великим психиатром. Она специализировалась на проблемах и особенностях аутичных детей. Она обнаружила, что некоторые из ее пациентов обладают сверхспособностями. Она первая сформулировала закон: «В одном месте прибыло, в другом убыло». Поначалу министерство здравоохранения помогало ей в ее научных изысканиях. Общественность также интересовалась проблемами детей-аутистов.

Пападакис замолчал и с нескрываемым удовольствием курил.

– И что же? – задала вопрос Кассандра.

– Ваша мама продолжала углублять свои исследования. Она хотела найти доказательства своей теории.

– Какой теории?

– Она считала, что левая часть мозга подавляет деятельность правой.

– Не рассказывайте мне сказок! Хватит нести пургу! – занервничала Кассандра.

– Вы пришли за информацией? Ну так слушайте, а не нападайте, – оборвал ее Пападакис.

Он прав. Мне надо успокоиться.

– Мозг состоит из двух полушарий. Правое полушарие занято видениями, левое объясняет. Правое мыслит образами, левое словами. Правое отвечает за чувства и ощущения, левое за стратегии и логику.

– Какое это имеет отношение к исследованиям моей матери?

– Она считала, что у аутистов деятельность правого полушария более полноценная. Что дети, которых считают «умственными калеками», обладают способностями, какие и не снятся так называемым «нормальным» людям. Например, некоторые аутисты постоянно считают в уме, их правое полушарие воспринимает цифры как музыку. Они способны запоминать нескончаемые списки, так как их правое полушарие сохраняет все в форме картин, а не отдельных элементов.

Кассандра проявляла признаки нетерпения.

Я в курсе. Сама пробовала. Пока ничего нового. Все дело в тренировке внимания.

Директор продолжал:

– Когда вы видите сны, работает ваше правое полушарие, но утром, когда вы пытаетесь вспомнить, что вам снилось, работает левое, стараясь придать видению логический смысл, сформировать историю с началом, серединой и концом.

– Здорово! – не мог удержаться от восклицания Ким.

– В вашем настоящем сне люди могли меняться головами, но левое полушарие не может допустить такого. Оно перекраивает картинку, дополняет ее, придает ей логику, потому что левое полушарие хочет все объяснить, проанализировать, упорядочить. Оно держится за установившийся порядок, боится свободы и всего нового. Оно диктатор в вашем умственном процессе.

– Дебил, – усмехнулся Ким.

– Школа, родители, среда вашего обитания усиливают и поддерживают деятельность левого полушария. От вас постоянно требуют всевозможных объяснений, обоснований, подавляют ваши видения, ваше алогичное творчество.

Теперь молодые люди слушали директора с большим вниманием, и он понял, что компетентность вновь вернула ему авторитет.

– Для вашей мамы аутисты были людьми, которые не приняли тирании левого полушария, они замолчали и отстранились от окружающего, не тираня свободу своего мышления объяснениями. Образцом такого поведения для вашей мамы был Альберт Эйнштейн, который не разговаривал до семи лет.

– Эйнштейн был аутистом?

– Он был молчаливым ребенком, и родители считали его полунемым. Да, в какой-то степени он был аутичным.

Кассандра была потрясена.

Дело не в возможности говорить. Эйнштейн, как и я, знал, что нужно обходиться минимумом слов, что слова мешают существованию людей и вещей. Эйнштейн спокойно созидал свой внутренний мир, не допуская в него внешних влияний.

– Теорию вашей мамы «аутизм как преимущество», власти не одобрили. Но она продолжала научные изыскания, желая найти подтверждение своей гипотезе. Она хотела показать, что дети-аутисты умеют много такого, что недоступно обычным детям. Она нашла способ искусственно создавать аутизм. Но…

Директор замолчал.

– Но получила неожиданные результаты. Неудачные. Министерство здравоохранения закрыло ее программу. В это время она познакомилась с вашим отцом, он работал в созданном им министерстве будущего. Встретились два ученых, специалист по необычным детям и специалист по будущему.

Кассандра судорожно проглотила слюну.

– Ваш отец поддержал молодого ученого в его изысканиях. Была создана школа для детей-аутистов со сверхспособностями, которую финансировало министерство будущего.

– Эта вот школа?

– Да. Бывшая общеобразовательная школа «Ласточки» при поддержке министерства была преобразована в интернат «Ласточки. ИЦДАС». Вы знаете, что означает это сокращение?

– Нет, – ответил паренек-кореец вместо Кассандры.

– «Исследовательский центр для детей-аутистов со сверхспособностями». Сокращение придумала ваша мать. И она пригласила меня работать в качестве директора.

– А кем вы до этого работали?

– Я работал детским психиатром и тоже занимался аутичными детьми. Старался помочь им с помощью лошадей. Мы вместе занимались этими чудесными четвероногими.

Пападакис машинально погладил кольцо-печатку с изображением лошади.

– Именно здесь ваша мама ставила свои знаменитые опыты.

Черт возьми! Кажется, я в самом деле что-то узнаю!

– Она называла программу ОПП, освобождение правого полушария. Вы ведь размещались в северном крыле и никогда не бывали в южном? Пойдемте, я покажу вам ту часть интерната, где вы еще не были. Считается, что в ней живут и учатся младшеклассники.

Кассандра готова была следовать за директором. Ким показал директору нож.

– Если это какой-то обманный трюк, я немедленно им воспользуюсь.

– Не сомневаюсь. Ваша подруга тоже сторонница нанесения телесных увечий. Убедился на собственном опыте.

Директор с гримасой боли потеребил забинтованное ухо.

Они вышли из пристройки и через боковую дверь вошли в соседнее современное здание. По большому залу бродили дети. Лет от семи до десяти. На стенах зала висели картины и музыкальные инструменты. К гостям подошли несколько мальчиков и замерли, уставившись на них неподвижным взглядом. Кое-кто закрылся рукой, словно пришедшие представляли собой опасность.

– Вот они, необыкновенные дети-аутисты. Родители, впав в отчаяние, привозят их к нам. Они доверяют их нашим заботам, считая умственными калеками или сумасшедшими. Они их боятся. Боятся их причуд, приступов гнева и ярости. Боятся, что они покончат с собой. В других центрах таким детям прописывают успокаивающие или пытаются во что бы то ни стало социализировать. Но благодаря вашей матери, которая поняла ценность работы правого полушария, мы обращаемся с этими детьми совсем по-другому. Мы работаем не с недостатками, мы стараемся найти достоинства.

Филипп Пападакис подошел к девочке, самозабвенно наблюдавшей за мухой.

– Сыграй нам что-нибудь, Габриэль, – попросил он.

Габриэль, девочка лет шести, села за пианино и заиграла сложную все убыстряющуюся мелодию.

– Иоганн Себастьян Бах? – уточнил Ким.

– Нет, это из ее собственных сочинений.

Директор обвел рукой картины в рамах. Поражала их необыкновенная цветовая гамма.

– Работы Стефана, ему девять лет. Галерея в Нью-Йорке готовит его выставку. Напишут, что художнику за сорок. Никто не поверит, что таким зрелым мастерством в сочетании с новаторством может обладать ребенок.

– Моя цель совершенство, – сообщил Стефан, мальчик, стриженный под машинку. – Не терплю приблизительности. А вам как?

– Красиво, – признал Ким.

– Не красиво, а совершенно. Не терплю несовершенства. Хочу быть первым во всем. Понимаете? Во всем! Если хотите, чтобы я развивался, господин директор, дайте мне достойный инструмент! Не эти любительские кисточки, а лучшие кисти, лучшие краски и не беспокойте по пустякам.

Директор только улыбнулся художнику и указал на мальчика в очках с толстыми линзами.

– Жиль любит решать уравнения со многими неизвестными, из тех, что по плечу разве что самым продвинутым математикам.

– А чего им недостает? Чем они платят за такие способности?

– Не сказал бы, что цена так уж велика, – ответил директор, указывая на маленькую девочку, которая, испугавшись чужих людей, спряталась за диванной подушкой. – Они пугливы. У них бывают странные привычки. Они плохо спят. Не выносят кто шума, кто холода, кто каких-то картин. Едят однообразную пищу, у них аллергия на перемены. Они сосредоточены на своей внутренней проблеме, которая поглощает их целиком и полностью. Остальное их раздражает. Они нетерпеливы, сердятся, если вы не сразу их понимаете. Но согласитесь, это незначительные недостатки по сравнению с преимуществами, какое дает им правое полушарие.

К ним подошел маленький мальчик с живыми карими глазами.

– Я дружу с цифрами, – сообщил он. – Моя самая любимая четыре! Она такая интересная. Чего только не умеет, если написать ее хорошенько, со всеми острыми уголками!

Директор не обратил внимания на мальчугана, он подвел своих гостей к портрету, и Кассандра сразу же узнала свою мать.

– Софи не остановилась на достигнутом, она пошла дальше. Она не могла экспериментировать с больными детьми, прибывшими из лечебниц, и тогда она решила…

– Проводить эксперименты на собственных детях, – догадалась Кассандра.

– Именно.

Филипп Пападакис показал на табличку с именами.

– Первым был ваш брат.

– Эксперимент 23? – спросила Кассандра.

– Даниэль. Первый ребенок, на котором ваши родители стали проверять программу ОПП.

Кассандре сделалось не по себе.

– Благодаря опыту правое полушарие Даниэля было свободно, действенно и активно. Левое полушарие не оказывало на него давления, требуя объяснений и логики. Благодаря своей умственной свободе Даниэль достиг успехов, очень больших успехов.

Кассандра невольно погладила свои необыкновенные часы.

Мой брат Даниэль гений.

– Проблема в том, что отсутствие подавляющего действия левого полушария ведет к психозам. Человек может стать невротиком.

– Что это значит? – спросил Ким.

Директор внимательно посмотрел на корейца с синей прядью на лбу.

– Невротики, как бы поточнее сказать? Это люди, у которых отлично работают мозги. У них повышена чувствительность. Они видят то, чего другие не видят. Читают между строк, многогранно воспринимают информацию. Но проницательность не успокаивает их, а погружает в тревогу. Они понимают, какие опасности всерьез угрожают миру. Окружающее внушает им страх.

Я это понимаю, отчасти я тоже такая.

– Они не интерпретируют, общаются напрямую, получают все в непосредственном ощущении. Если им сказать «наступает ночь», они начнут пятиться.

– Левое полушарие не помогает, и они живут на примитивном уровне, – подвел итог Ким.

– Они живут на глубочайшем уровне, – возразил директор. – Если мы не понимаем, что они говорят, то только потому, что их уровень понимания гораздо глубже.

– Противоположности сходятся, – засмеялся Ким. – Сверхразвитый человек реагирует на окружающий мир так же, как неразвитый.

– Да, невротики трудно адаптируются в обществе. Обычно они совсем не следят за собой, тело для них мало что значит, главное – умственная деятельность.

Кассандра вспомнила беспорядок в комнате брата в доме родителей. Вспомнила его фотографию с длинной немытой челкой, падающей на лицо.

– Они что, ходят грязные? – с интересом осведомился Ким.

– Да, очень. Некоторые вообще не моются, потому что боятся воды. В период возбуждения забывают о сне и еде, обо всем, что мы привычно делаем каждый день. Они обладают необыкновенной харизмой, острым умом, несомненным обаянием, но вместе с тем внушают страх и на самом деле являются инвалидами.

Филипп Пападакис говорил с восхищением, смешанным с неприязнью.

– У них бывают периоды подъема, эйфории, потом они гаснут, у них тусклые безжизненные глаза, они отказываются общаться.

Как тот мальчик, рисовавший карту Коннектикута, он давал понять, что не хочет говорить.

– Другие люди для них не существуют. Они одиноки. Нет человека более одинокого, чем невротик. Но и у них бывают приступы романтизма, когда они судорожно пытаются наверстать свою отъединенность. И тогда устоять перед ними…

На лице директора засияла восхищенная улыбка.

– Невозможно…

Кассандра взглянула на часы. 18 %. Лишние 5 % от ее сердечного волнения. Вряд ли гениальный мальчик, стремящийся к совершенству, станет опасным, если разочаруется.

Директор замолчал, погрузившись в воспоминания о своих учениках-пациентах.

– Значит, мой брат невротик?

– Не обычный невротик. Ваши родители постарались сделать его таким. Эксперимент 23.

Кассандра обвела взглядом странных детей и невольно вздрогнула.

– И как же они это сделали? – спросила она.

Директор не ответил на ее вопрос и продолжил:

– Среди наших предыдущих учеников было двадцать два подопытных. Потом ваш брат и вы, Кассандра. Вы были последним самым удавшимся опытом. Эксперимент двадцать четыре.

Кассандра подскочила к директору и схватила его за руку.

– Вы мне не ответили! Как можно превратить ребенка в аутиста? Говорите!

– Извините. Вы…

Сумасшедшая?

– Эксперимент вашей матери.

– Как? КАК?!

Директор строго посмотрел на Кассандру и отчетливо произнес:

– Ваша мать помогла вам стать аутичной, чтобы вы осуществили мечту вашего отца.

Девушка с большими светло-серыми глазами замерла, не решаясь понять сказанное.

– Моего отца?

– Да. Вспомните. Ваша мать занималась детьми, ваш отец будущим. Именно поэтому вас назвали Кассандрой. Я же говорил, ваше имя – ключ ко всему остальному. Вас назвали так ради вашего дара.

Он старается мне внушить… Что же именно? Неужели мне не случайно дали имя Кассандра?

Филипп Пападакис улыбнулся печальной улыбкой. Он был очень спокоен и уверен в себе.

– Рад был повидать вас, мадемуазель. Что бы вы ни думали, я очень к вам привязан.

Кассандра выхватила нунчаки из-за спины Кима, накинула цепочку на шею директора и стала его душить.

– Что со мной сделали? Говори!

Дети поглядывали на них с недоумением. Ким взял Кассандру за руку:

– Не тяни, Принцесса, ты его задушишь. Если хочешь, чтобы он заговорил, дай ему возможность дышать.

Филипп Пападакис судорожно вдохнул воздух, закашлялся, перевел дыхание, вздохнул и медленно выговорил:

– Вы крайне грубы.

– Говорите, или я затяну потуже.

– Ваш брат… Только он знает, что именно предприняли ваши родители относительно вас. После теракта, когда я забрал вас в интернат, вы были такой, как сейчас. Ваше левое полушарие снабжает вас видениями и делает вас сверх меры свободной. Так что если вы хотите узнать вашу тайну, помочь вам может только Даниэль.

– Где я могу его найти? Дайте мне его адрес.

– Я не знаю его адреса.

Кассандра вновь пригрозила директору нунчаками.

– Я знаю только, что после несчастного случая на Монпарнасе он работает в министерстве будущего.

Дети потихоньку окружили их. Ким про себя отметил их сосредоточенные напряженные взгляды. Они смотрели, почти не мигая. Редко, когда он видел такое заинтересованное внимание. Они вбирали информацию и не собиралась упустить ни крошки.

116

Значит, я в самом деле чудовище, невротичка, подопытный кролик, на котором мои родители демонстрировали свои, не слишком одобряемые коллегами теории по работе мозга! Мое правое полушарие освободили от контроля левого! Поэтому я стала такой чувствительной. Возможно, поэтому оказалось стертым мое прошлое, и я стала видеть будущее.

Но я не собираюсь оставаться загадкой для самой себя. Я должна узнать, в чем состояла суть эксперимента двадцать четыре, который родители окрестили Кассандрой.

117

Улица Сен-Доминик.

Обычно все министерства кто-то охраняет, и у входа непременно стоят серьезные люди в форме. А министерство будущего охраняет только стеклянная дверь и через нее виден большой пустынный холл. Никакой официальной вывески тоже нет – ни медной таблички с гравировкой, ни мраморной доски. Приклеенный скотчем к двери листок бумаги сообщает: МИНИСТЕРСТВО БУДУЩЕГО. Сообщение подчеркнуто.

Внизу еще один листочек. «Часы приема уточняйте у ответственных лиц во время приема».

Кассандра и Ким вошли в холл. Увидев камеры наблюдения, они осторожно пробрались вдоль стены, постаравшись остаться незамеченными.

На втором этаже из кабинета слышался гул голосов. Они по очереди заглянули в замочную скважину и увидели человек двадцать юношей и девушек в строгих костюмах. Они сидели полукругом около мужчины, который рисовал график на доске.

– В ближайшее десятилетие число стариков у нас в стране будет возрастать, их роль в экономической жизни увеличиваться. Пик ожидается в 2036 году. С этого года мы будем говорить о постарении французского народа в целом.

Ким вежливо пропустил Кассандру к замочной скважине, а сам просто приложил ухо к двери.

– Искусственное сердце позволит продлить срок жизни старикам, которые при естественных условиях умирали бы. Фонд социального обеспечения обречен на дефицит. Поэтому я предлагаю заморозить этот проект. Научные открытия в области медицины часто продлевают безотрадную жизнь, которая сама по себе должна была бы оборваться. Разумеется, мне будут возражать, говоря, что старики продолжают оставаться избирателями и потребителями. Я возражу, что они голосуют всегда за самых консервативных кандидатов и потребности их крайне ограничены. В целях оздоровления и ускорения развития общества я предлагаю программу из трех пунктов…

– Этим людям официально поручено будущее нашей страны. Похоже, они из «НаША», – шепнул Ким.

– Откуда ты знаешь?

– Национальная Школа Администрации учит своих выпускников составлять программы из трех пунктов. Видишь там своего брата?

Кассандра внутренне сосредоточилась. После постарения населения молодые люди заговорили о притоке эмигрантов, о криминальной обстановке в пригородах, переносе промышленных мощностей, финансовом кризисе, росте безработицы, растущей инфляции, ценах на недвижимость, о бедности, о бомжах, о загрязнении воздуха в больших городах, о пробках на дорогах южного направления.

На доске сменяли друг друга схемы, графики, столбцы цифр.

Технократы близоруки и однобоки. У них нет ни широты, ни глубины. Они повторяют усвоенное в технократических школах, а потом с их слов то же самое твердят журналисты. Они поддерживают друг друга и образуют замкнутый круг. Никогда не сойдут с проторенных путей, не окажутся один на один с неведомым. Их картина мира не меняется.

Собрание подошло к концу. Девушки и юноши в строгих элегантных костюмах встали со своих мест и небольшими группами стали выходить из боковой двери. Руководитель совещания остался в одиночестве. Мужчина лет под шестьдесят в вельветовом костюме, белой рубашке с бабочкой. В очках-полумесяцах и ботинках на толстой подошве. Этот человек тоже напомнил Кассандре американского актера.

Эдвард Г. Робинсон из фильма «Зеленый сойлент».

Похоже, мужчине стало не по себе, он почувствовал неприятный запах. Попытался найти источник. Может, мертвая мышь за радиатором? Потом выглянул в коридор и обнаружил незваных гостей за дверью. Быстро вернулся в комнату и взялся за телефон.

– Охрана? Быстро ко мне! Вторжение…

Ким уже обрезал телефонный провод, а Кассандра зажала мужчине рукой рот, заставляя замолчать.

– Мы не причиним вам зла. Я дочь министра Жака Каценберга и сестра математика Даниэля Каценберга.

Эдвард Г. Робинсон в недоумении смотрел на Кассандру, потом немного успокоился.

– Действительно, есть семейное сходство. Ваш отец никогда не говорил о вас, зато ваш брат говорит о вас очень часто. Объясните, пожалуйста, зачем вы здесь?

– Ищу брата.

– Его здесь нет.

– А что это за учреждение, министерство будущего, я о таком никогда не слышал, – поинтересовался Ким.

– Неужели вы не в курсе? Как раз ваш отец, мадемуазель, и создал это министерство. Заметьте, в строжайшей секретности. Он был блестящим выпускником НаША и раньше других понял, что предвидеть значит управлять. Предвидеть всерьез, по-настоящему. И он создал это министерство. Название, конечно, слишком громкое для организации с весьма ограниченными возможностями.

Мужчина пригласил молодых людей подняться с ним на следующий этаж к нему в кабинет. На стене висели астрологические карты созвездий, расчерченные разноцветными линиями. И рядом с ними фотографии созвездий, созданные при помощи космического телескопа Хаббла.

– Предвидеть значит управлять. И хотя у каждого главы государства всегда имелся свой астролог, все официальные попытки планировать будущее кончались провалом. Пятилетние планы в России приводили к голоду. То же самое было на Кубе и в Китае, словом, в тех странах, которые пытались сами сформировать свое будущее.

– В тоталитарных странах, – уточнил Ким.

– Через призму политики трудно рассмотреть будущее. Понимая это, ваш отец начал с создания небольшого консультативного бюро, связанного с министерством экономики. Его официальной задачей было прогнозирование финансовых кризисов. В прошлом году разразился огромный кризис. Мы его не почувствовали. И, разумеется, были наказаны. Министерство экономики от нас отказалось. Тогда наше бюро стало сотрудничать с министерством экологии. Нашей задачей стало прогнозировать загрязненность воздуха в больших городах и загрязненность Мирового океана. Но экологи к нам не прислушивались. Мы присоединись к министерству планирования семьи и стали заниматься рождаемостью и стариками, которым потребуется социальная помощь. Наши выводы опять пришлись не по вкусу. От нас снова отказались. Мы стали независимым министерством. Статус повысился, возможности сократились. В бюро нас было сначала семь человек, потом пять. В министерстве работало трое: ваш отец, секретарь и я. Мы были самым маленьким министерством с самым маленьким бюджетом. Наш бюджет был в десять раз меньше бюджета министерства по правам человека, этим все сказано. Желая расширить поле деятельности, ваш отец организовал политическое движение «За восстановление будущего». И снова мы не угодили. Нам не увеличили, а урезали бюджет.

Мужчина в очках-полумесяцах отвернулся и стал смотреть в окно.

– А конференция специалистов, которая была только что? – спросил Ким.

– Это студенты НаША. Они приходят к нам обсуждать свои работы. Прогнозирование – факультативный предмет, он дает им два дополнительных балла из ста пятидесяти, необходимых для выпускного экзамена. У студентов большой выбор факультативов: туризм, налоговая система, нотариат, кадастр, организация демонстраций, мундиры чиновников и вот… будущее.

– Почему выбирают будущее?

– Как вам сказать? В их глазах запись об участии в семинаре по проблемам будущего выглядит престижно. А мы, работая со студентами, оправдываем свое существование.

Мужчина вздохнул:

– Грустный конец министерства будущего. В этой стране никогда не любили футурологию. Вы знакомы со статистикой?

Кассандра вспомнила, что ей говорил Орландо.

– Семьдесят пять процентов французов боятся будущего. Шестьдесят два предпочитают совсем о нем не думать.

– А вы лично чем занимаетесь? – спросил Ким.

– Тогда, когда месье Каценберг создавал свое министерство, я был – только не смейтесь, пожалуйста, – редактором рубрики «Гороскоп» в одном крупном еженедельнике. Будущее – моя профессия, пусть речь идет о частном будущем. Мы познакомились с вашим отцом на сайте футурологов, и он счел, что я самый продуктивный и ясно видящий из его участников. Он предложил мне сотрудничество. Жак всегда был таким, он не смотрел на дипломы, ему была важна работа и увлеченность. С тех пор мы работали вместе.

– Вы один в этом здании?

– Да, последний из могикан. Министр финансов окончательно лишил нас доверия, по его выражению, мы пустые мечтатели. Тем более я без диплома НаША или другого известного университета. Но я работаю со студентами. Надеюсь втайне, что кто-нибудь из них придет к власти, вспомнит о плачевном положении министерства и поможет.

Мужчина усмехнулся:

– Пока они безответственные молодые ребята, им можно сотрудничать с министерством пустых мечтаний. А когда станут ответственными работниками, будут планировать будущее на ближайшие три года. Они забудут, что когда-то сюда приходили. Им будет стыдно, что они размышляли о будущем!

– А кроме семинаров для студентов НаША вы больше ничем не занимаетесь?

– Ежегодно публикуем отчет о наметившихся тенденциях, но его никто не читает. В основном, если честно, крутимся, чтобы сводить концы с концами. На то, чтобы формировать блестящие перспективы для нашего государства, времени не остается. Никому в голову не приходит, что министерство может так нищенствовать. Доказательство налицо: вы вошли без малейшего затруднения. У нас нет денег на охрану, входи кто хочешь. Да, будущее уж не то, каким казалось.

– Мне нравится это выражение, – одобрил Ким, сразу представив себе футболку с такой надписью.

– А мой брат? – спросила Кассандра.

– Единственный служащий нашего министерства. После гибели вашего отца администрация не могла отказать ему в приеме на работу. Думаю, что ненадолго. Парадокс вот в чем: министерство будущего кажется отжившей стариной с двумя последними динозаврами, мной и вашим братом.

Мужчина вновь печально улыбнулся и стал еще больше похож на Эдварда Г. Робинсона в последней сцене «Зеленого сойлента».

– Пойдемте, я покажу вам другие помещения нашего мини-министерства.

Они заглянули в соседнюю комнату.

– Это библиотека, ее собрал ваш отец.

Мужчина открыл один из шкафов, где лежали старинные манускрипты.

– Во все времена человек пытался разгадать будущее. Здесь лежат предвидения великих визионеров и их истории.

Из пыльной стопки пыльных книг с растрескавшимися корешками он вытащил одну с названием «Дельфы».

– В древние времена в Греции дельфийская предсказательница, пифия, была, так сказать, почти официальной инстанцией. Весь город занимался предсказаниями. И цена им была разная. Задешево гадали вдоль дороги к главному храму, дорого стоило гадание пифии, полубезумной толстухи, которая пророчила о будущем пронзительными криками. Пифия предсказала Александру Македонскому, что он будет властвовать над миром. А вот римляне гадали о будущем по полету птиц.

Да, слово, «авгур», в переводе означает «наблюдатель за птицами.

– Во Франции будущее предсказывали Нострадамус, Калиостро, Сен-Жермен. Но, на мой взгляд, наиболее проницательно видел будущее мой предок, Жан де Везеле.

Мужчина в очках-полумесяцах с гордостью достал пергаментный свиток.

– Представьте себе, в 1066 году он уже видел, что будет с нами в дальнейшем. На языке своей эпохи он предсказал для 2000 года общее загрязнение: «воды и воздух будут отравлены»; терроризм – «во имя своего бога они будут убивать женщин и детей», интернет – «беседы с одного конца земли на другой», СПИД – «занимающиеся любовью рискуют погибнуть». Удивительно, не правда ли? Я горжусь тем, что я его отдаленный потомок. Извините, я не представился. Меня зовут Шарль. Шарль де Везеле.

– Очень приятно, – улыбнулся молодой кореец. – Виен Ким.

Они пожали друг другу руки. Кассандра рассматривала в это время книги и обнаружила том с надписью на корешке: «Книга пророка Даниила».

– Нашли? Да, конечно, это не случайность. Жак, ваш отец, назвал своего сына в честь великого визионера прошлого.

Ким и Кассандра удивленно посмотрели на Везеле, а специалист по гороскопам продолжал:

– Даниил. Пророк Даниил. Не знаете о нем, да? Он жил очень давно, в пятьсот восемьдесят седьмом году до Рождества Христова в Месопотамии, вернее, в Вавилоне. Однажды ночью царь Навуходоносор увидел странный сон и призвал своих жрецов и гадателей, чтобы они его объяснили.

Навуходоносор… Так называется моя любимая опера Верди, «Набукко».

– Но никто из них не смог разгадать сна. Царь приказал их всех казнить. Один из царских министров сказал, что его пленник, еврейский принц Даниил, очень хорошо толкует сны. Послали за Даниилом. Юноша сказал, что Навуходоносору привиделся во сне колосс с головой из золота, телом из серебра, голенями из железа и ногами из глины.

– Я, кажется, слышал историю о колоссе на глиняных ногах, – пробормотал Ким.

– Царь Навуходоносор признал, что видел именно такой сон, и попросил объяснить его. Принц Даниил объяснил, что они проживают сейчас золотой век, царство вавилонян процветает. Даниил умел и польстить, желая сохранить себе жизнь. Но после золотого царства наступит серебряное, затем железное. Последним будет глиняное царство, и тогда все развалится.

– И что это означало?

– В дальнейшем толкование объясняли следующим образом: серебряное царство – это греки, которые завоевали Вавилон. Железное царство – это римляне, которые завоевали греков.

– А глиняные ноги?

– Даниил прибавил к своему объяснению следующие слова: «Придет один из братьев моих евреев и принесет весть о новом царстве, где не будет войн, где будет царить мир, и тогда исчезнут все воинственные царства».

– Эту весть принес Иисус Христос, – прибавила Кассандра. – Значит, Даниил был настоящим пророком-визионером.

– А я думаю, что Даниил все это выдумал. История с колоссом на глиняных ногах имела большой успех в Средиземноморье. Она повлияла на все религии и на все местные культы.

– Потрясающе! – воскликнул Ким, представив себе последствия этой истории.

– И что же?

– А то, что люди все вместе постарались, чтобы их любимое пророчество осуществилось.

Кассандра вспомнила слова цыганки Грациеллы, которая занималась гаданием. «Мы задаем программу, а они ваяют по ней будущее. Они очень хотят, чтобы предсказание сбылось».

Прекрасные истории обладают властью.

Последний служащий министерства будущего продолжал:

– Во времена Иисуса Христа по Иудее бродило множество мессий, и все они ссылались на пророчество Даниила. Представляете, у Иисуса было огромное количество соперников. И только после казни Иисуса Савл из Тарса, ставший святым Павлом, объявил всем: мессия из пророчества Даниила это Иисус Христос.

– Выходит, что Даниил запрограммировал два тысячелетия человеческой истории?

Шарль де Везеле кивнул головой:

– Недурная шутка, не так ли?

Кассандра была глубоко взволнованна.

– Неужели наши сегодняшние предсказания творят мир завтрашнего дня?

– Если множество людей им будет верить.

– Значит, если вообразить себе ужасное будущее, оно будет ужасным. Если вообразить прекрасное, оно будет прекрасным?

– Именно так. Наши сегодняшние мечты творят завтрашнюю реальность. Все, чем мы наслаждаемся сегодня, когда-то вообразили наши предки.

Молодые люди молча вдумывались в сказанное.

– Я вижу будущее по-настоящему, – сказала Кассандра. – Я его не придумываю. Я подробно вижу то, что потом совершается.

Шарль де Везеле недоверчиво взглянул на девушку, стоящую с книгой пророка Даниила в руках, но возражать не стал.

– А где он теперь?

– Умер и погребен в Вавилоне, на территории современного Ирака.

– Нет. Я спрашиваю о своем брате. Где теперь Даниэль?

– Должен был быть сегодня на наших занятиях. Не знаю, почему он не пришел. Ваш брат, я бы сказал, непредсказуем.

Похоже, что определение очень нравилось Везеле.

– А вы знаете его адрес? – осведомилась Кассандра.

118

Союз футуролога и специалиста по детской психиатрии в целях изучения детей аутистов.

Эксперименты на собственных детях.

Ради того, чтобы дети видели будущее.

Бред какой-то.

Я бы посмеялась, не будь я подопытным кроликом.

119

Лебединый остров, похожий на плывущий по водам Сены корабль, украшен статуей в виде женщины в короне с факелом в руке. Точно такая же статуя возвышается в Нью-Йорке. Голуби садятся и пачкают этот символ человеческого дерзновения. А напротив статуи в небо упираются жилые башни.

Квартира Даниэля Каценберга находилась в одной из этих башен напротив Дома радио. Башня называлась «Горизонт».

Ким и Кассандра вошли в подъезд вместе с одним из жильцов. В подъезд выведен длинный ряд звонков с фамилиями. Кассандра нажала на звонок рядом с именем Даниэль Каценберг. Никто не ответил.

Ким нажал наудачу другой звонок.

– Кто там? – спросил мужской голос.

– Почта, – ответил Ким.

– Какая?

– Мм… Заказное письмо.

Судя по всему, человек задумался. Подумал и не открыл.

Ким Виен нажал на следующий звонок.

– Кто там? – послышался старушечий голос.

– Пожарники, – сообщил Ким басом.

И снова ощутимое колебание, и снова дверь не открылась. Ким нажал еще на один звонок.

– Кто там?

– Откройте дверь, полиция.

И на этот раз дверь не открылась. Тогда Кассандра решила попытать удачу. Нажала на звонок и услышала приятный баритон.

– Кто там?

– Это я, – ответила она.

Дверь открылась. Ким посмотрел на Кассандру с восхищением.

«Это я» означает человека, которого ждешь, и у тебя не возникает недоверия, которое может возникнуть к почтальону, полицейскому или пожарникам.

На пятом этаже они увидели квартиру с инициалами «ДК» на табличке. Они звонили, стучали, но им никто не открыл. Тогда Ким вытащил свой универсальный перочинный нож и принялся работать с замком. Замок тут же его послушался.

Они вошли в квартиру.

В квартире тот же беспорядок, что и в комнате в родительском доме и в его рабочем кабинете. Но, как всегда, еще множество интересных штук. На стене напротив входной двери висит постер с изображением поселения на Луне. Причудливые летающие аппараты кружат вокруг прозрачной сферы, внутри которой в разных направлениях движутся люди. Рядом висит другой фотомонтаж – город под прозрачной сферой расположен на дне океана.

– Подождем. Думаю, Даниэль скоро вернется, – предложила Кассандра.

Она отправилась в гостиную и стала рассматривать макеты космических кораблей и фигурки инопланетян из пластика. На столе и на полках книги о предсказаниях, знаменитых визионерах, методиках изучения будущего. Много книг, посвященных толкованию пророчества Даниила.

Даниэль, как и я, хочет знать как можно больше о своем знаменитом тезке.

И еще множество научно-фантастических романов и фильмов.

Ким занялся на кухне мусорным ведром под раковиной.

– Приходя к людям в дом, ты первым делом залезаешь в мусор?

– Мусор не подделаешь. И у директора он нас не подвел, так ведь? А твой брат очень нервный парень.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Кассандра.

– Ногти обгрызены.

Ким продолжил свое исследование.

– Он суеверный.

Ким показал Кассандре газету, где был подчеркнут гороскоп Овна.

Кассандра подумала, что Ким действует точно так же, как охотники амазонских джунглей, те тоже, выслеживая дичь, изучают ее следы и экскременты.

Мусор выдает наши тайны.

Они уселись в гостиной и стали ждать Даниэля.

– Ты веришь в гороскопы, Принцесса? – спросил Ким.

– А ты, Маркиз?

Почему-то Кассандре было приятно вспомнить об их аристократических титулах.

– Нет, конечно. Ты кто по знаку?

– Скорпион. А ты?

– Дева, – ответил Ким.

– Понятно. Девы не верят в гороскопы, – пошутила Кассандра.

Паренек-кореец не сразу понял шутку, потом рассмеялся и, как всегда, выдал сентенцию.

– Имей в виду, суеверие приносит несчастье.

Кассандра решила заглянуть в холодильник и обнаружила там с десяток пакетиков рыбного фарша, коробочки с гуакомоле и огурцы. Ничего другого там не было.

Так, Даниэль тоже придерживается раздельного питания.

– Знаешь, что мне видится?

– Не говори, сам догадаюсь. Снова теракт?

– Нет. Горячая ванна. В последний раз я принимала душ у нас в доме, и он был ледяной.

Девушка пошла в ванную. Пустила воду, положила несколько капсул для пены и, когда ванна наполнилась, погрузилась в нее и закрыла глаза.

До чего же хорошо себя чувствовать чистой. Люди своего счастья не понимают, если могут мыться каждый день.

Кассандра открыла глаза, потому что Ким тоже плюхнулся к ней в ванну. Хорошо, что пена скрывала ее наготу.

Первым движением Кассандры было выскочить из воды, но она испугалась, что он увидит ее голой. По счастью, в огромной суперсовременной ванне спокойно могли поместиться двое, не касаясь друг друга.

Только бы он не нарушил мою зону безопасности.

Ким заметил кнопку и нажал на нее. Заработал насос, побежали пузырьки, пена зашевелилась. Он нажал следующую кнопку, и вода в мини-бассейне засветилась голубоватым светом. Нажал третью, и зазвучала классическая музыка. Прекрасная. Умиротворяющая. «Весна» из «Времен года» Вивальди.

– Проводим сеанс медитации. Открываем пять окон. В последний раз мы с тобой, Принцесса, хорошо поработали, мне понравилось…

Кассандра прикрыла глаза.

– Я слышу музыку Вивальди. Слышу шум насоса и бульканье воды. Слышу твое дыхание. Чувствую запах мыла. Чувствую запах твоего пота. Чувствую кожей теплую воду. Пузырьки щекочут меня, я чувствую…

Он нарушил мою зону безопасности.

– Убери свою ногу, Маркиз! Я тебе не разрешала прикасаться ко мне.

– Я чувствую у себя на коже пену.

Кассандра открыла глаза.

– Я вижу тебя и вижу, до чего ты доволен, что оказался в ванне.

Джеки Чан с синей прядью сидит в кастрюле с кипящей водой.

– Доволен не то слово! Я уже сто лет не принимал ванны. Я успел забыть, как это здорово. А ведь это здорово, так ведь, Принцесса?

Кима удивила озабоченность Кассандры.

– Что-то не так? Что именно? Мы с тобой в теплой ванне, скоро узнаем что-то новенькое относительно футорологии, ты должна быть довольна.

– Родители назвали брата Даниэлем, чтобы он вел себя как пророк Даниил, и он так себя и ведет. Меня они назвали Кассандрой, чтобы я стала такой же, как Кассандра Античности, и я предрекаю беды и несчастья. Но они не спросили нашего мнения, они заставили нас быть подопытными кроликами.

Ким опустил глаза.

– Ты разве не понимаешь? – продолжала она. – Невозможно предвидеть будущее. Все астрологи мошенники. Мой брат тоже ничего не видит, он подсчитывает вероятность того или иного события. Но я… Я по-настоящему вижу картинку из будущего во всех подробностях. Я единственная, кто его видит. У меня в мозгу произошло какое-то важное изменение. Пообещай мне, что ты убьешь меня, если поймешь, что я сумасшедшая.

– Нет. Я этого не сделаю.

– Так я и думала. Ты не настоящий друг. Тебе не нравится сеппуку? Ну так, плюнем на ритуалы. Если хочешь, можешь придушить меня нунчаками.

– Знаешь, если хорошенько подумать, не так уж плохо быть сумасшедшим. И если я вдруг увижу, что ты говоришь сама с собой, я встану рядом, и ты будешь говорить как будто со мной.

Они услышали скрип ключа в замочной скважине. Кто-то вошел в дверь. Кассандра мигом выскочила из ванной и надела купальный халат. Она и думать забыла, что видит и чего не видит Ким.

В конце коридора у входной двери стояла мужская фигура.

Даниэль.

Долговязый молодой человек, угловатый тощий подросток в мешковатой одежде. Всклокоченные волосы падают на глаза, как у йоркшира, которого она пыталась спасти.

– Даниэль!

Он увидел Кассандру, замер в растерянности и побежал к лифту. Кассандра босая, в купальном халате кинулась за ним. Двери лифта сомкнулись прямо у нее перед носом.

Она спустилась на другом лифте. Увидела, что он выбегает из подъезда, и кинулась за ним. Даниэль сел в маленький «Смарт», припаркованный во втором ряду, ближе к Сене, и взял с места в карьер.

Кассандра бежала за машиной, надеясь, что она остановится на красный свет. Но Даниэль проскочил его и помчался по набережной.

Кассандра остановилась, не зная, что делать. Голос позади нее приказал:

– Садись! Быстро!

Девушка с большими светло-серыми глазами обернулась и увидела Кима. Он тоже в халате сидел на скутере «Веспа Мп3», который только что украл. Кассандра села позади него, и Ким дал газ. Они тоже вылетели на набережную.

120

Он меня узнал!

Почему брат не захотел со мной увидеться? Он ведет себя очень странно.

Невротик?

Нет, он что-то знает. Очень важное, чего не знаю я. И считает, что я не должна этого знать.

121

Чувствуя зябкость, Кассандра прижалась к Киму.

Маленький «Смарт» с электромотором, несмотря на маломощность, резво пробирался между машинами. Ким ухитрялся следовать за ним. Они обошли пешехода, грузовик, легковушку, автобус, мотоцикл, одолели улицу по встречной полосе, проехали по тротуару, едва не сбили фонарь, обогнали велосипед, обогнули разгружавший товар грузовичок, такси, из которого высадилась пара и их облаяла, машину «Скорой помощи» у подъезда, ожидавшую пациента.

«Смарт» издалека дразнил их двумя огоньками.

Вот они возле Инвалидов в потоке машин. Вот перед ними башня Монпарнас.

Ким и Кассандра заметили Даниэля Каценберга, он припарковался неподалеку от лифта на улице Депар и вошел в башню. Они тоже оставили скутер и поспешили за ним. Даниэль уже сел в лифт, который вез на самый верх.

Прохожие с удивлением смотрели на юношу и девушку в купальных халатах, бегущих босиком, но Кассандра и Ким никого не замечали, они растолкали толпу и влетели в ближайший лифт. Табличка предупреждала:

«Не нажимайте на кнопки. Лифт поднимается самостоятельно».

Однако лифт стоял на месте.

Кассандре вспомнилась фраза из научно-фантастической повести:

«Разумеется, тут все на автоматике, но если хочешь, чтобы она сработала, нажми на кнопку»

Кассандра не выносит бездействия, она нажала сразу на все кнопки. Лифт вздрогнул и через несколько секунд был уже на самом верху. Они вышли в туристической зоне, где торговали едой и открытками. Сейчас туристов не было. Стрелка указывала направление к смотровой площадке.

Даниэль там, наверху.

Девушка, повинуясь интуиции, схватила своего спутника за руку и потащила к лестнице. На синих ступеньках белели цифры, указывая высоту над уровнем земли: 197 м, 200 м, 210 метров. Они толкнули металлическую дверь и оказались на балконе, огибающем смотровую площадку. До чего же холодно на такой высоте! Какой ветер!

Металлическая решетка, высотой в два с половиной метра с загнутыми внутрь остриями должна образумить самоубийц, задумавших приблизиться к краю. Красная табличка на цепочке предупреждает: «Опасно!» И ниже: «Проход запрещен».

Чуть дальше еще одна дверца с табличкой: «Только для пожарных».

Ким и Кассандра толкнули эту дверь и увидели перед собой полозья, по которым ездит гондола мойщиков стекол, похожая на небольшой прямоугольный кораблик в руках металлических кронштейнов. За полозьями темно-серый металлический бортик. Молодые люди огляделись, но не увидели Даниэля. Кассандра наклонилась над бездной.

Нет, он, конечно, не прыгнул. Он не может прыгнуть во второй раз.

– Если бы он отсюда бросился, он бы кого-нибудь раздавил, – высказал свое мнение Ким. – Ты же видишь, сколько ходит внизу народу. С такой-то высоты никакой толстяк падения не смягчит, оба погибнут. Помню, я видел в интернете, что в Праге есть мост самоубийц, а внизу расположился богатый жилой квартал, так в этом квартале цены на жилье упали из-за того, что с неба самоубийцы падали.

Кассандра заметила видеокамеры и посмотрела на свои часы. «Вероятность смерти через 5 секунд 41 %».

Если я поставлю ногу на бортик, наверняка опасность будет больше 50 %.

– Смотри-ка следы, – сказал Ким.

Они пошли по следам вдоль бортика и дошли до другой двери с табличкой «Для обслуживающего персонала».

Дверь стояла открытой. Кассандра и Ким вошли в пыльный коридор, в конце которого виднелась еще одна дверь. «Вероятность смерти через 5 секунд 18 %».

Опасности нет, можно идти.

Они открыли еще одну дверь, потом еще одну и вошли в довольно светлую комнату, похожую на лабораторию. Человек в белом халате стоял, склонившись над какой-то клеткой. Услышав, что они вошли, человек обернулся.

122

Это не Даниэль!

123

Шарль де Везеле очень удивился, увидев перед собой Кассандру и Кима, босых и в купальных халатах, но постарался свое удивление скрыть.

– Где мой брат? – спросила Кассандра.

– Как вы тут оказались?

– Мы бежали за ним. Дверь была открыта.

Специалист по гороскопам задумчиво посмотрел на них и пожал плечами.

– Ммм… Кажется, я понял. Он это сделал специально.

– Что именно?

– Даниэль хотел, чтобы вы пришли сюда.

– Для чего?

– Чтобы именно здесь поговорить со мной. Чтобы я сказал вам больше того, что уже сказал.

– Где мой брат? – повторила девушка.

– Даниэль? Он уже ушел.

Везеле показал на другую дверь в противоположной стене комнаты.

– Бесполезно за ним бежать, он уже далеко. Но он кое-что оставил. Он знал, что вы придете, и оставил это для вас.

Он протянул Кассандре запечатанный конверт. Кассандра открыла его, достала сложенный вчетверо листок и прочитала:

«Она придет и удивится, увидев Шарля де Везеле. Она спросит, где мой брат, и Везеле ответит, что он уже ушел. «Как?» – спросит она. «Вот так», – ответит он, покажет на дверь и прибавит: «Бесполезно за ним бежать. Там, где он был, вы его не найдете». Тогда Кассандра оглядит лабораторию и решит поговорить с Везеле, желая понять как можно больше».

Девушка с большими светло-серыми глазами сложила листок.

– И что же он написал?

Кассандра не ответила, и Шарль де Везеле снова пожал плечами.

– Он любит писать, что будет, вот так, походя, на клочке бумаги. Но самое печальное, что я научил его этому, когда он пришел к нам, в министерство будущего.

Кассандра осмотрела комнату. Большой аквариум, на нем этикетка «пирании». Рядом график «Вероятность смерти человека весом X килограммов, пробывшего в аквариуме Y минут, равняется Z». Математическая формула, подчеркнутая чертой, показывает эффективность пираний.

Рядом другой аквариум и в нем «Тарантулы Новой Гвинеи», на подстилке из листьев кишат огромные пауки. Рядом с этикеткой график, показывающий возможность гибели от тарантулов.

Еще подальше клетка с мечущимися крысами.

– Даниэль одержим предвидением всевозможных опасностей, – сообщил Шарль де Везеле. – Однажды он сказал мне не без яда: «Не знаю, с чего они взяли, что на полосе торможения человек в безопасности целых двадцать минут!»

Кассандра внимательно осмотрела графики, висящие на стенах.

– Здесь исследования Даниэля относительно удара молнии.

Шарль де Везеле показал на таблицу с рубриками: «вероятность удара молнии в определенного человека», «вероятность гражданской войны», «вероятность загрязнения горизонта грунтовых вод», «вероятность наводнения от обильных осадков».

– Даниэль исследует вероятность домашних травм, угрозу военной диктатуры, возможности взрыва атомной электростанции. Он пытается привести в равновесие ближайшее будущее, отдаленное и дальнее. Он считает, что можно этого добиться, работая с вероятностями. Ваш отец, ваш брат и я представляем три взаимодополняющих пути изучения будущего. Ваш отец изучал и анализировал экономические и политические циклы. Ваш брат моделирует его математически.

– А вы?

– Я использую астрологию. Работаю, так сказать, традиционным методом.

У меня четвертый путь, я вижу то, что должно случиться.

Ким показал на огромную установку, мигающую разноцветными диодами.

– А это что?

– «Пробабилис». Электронный калькулятор, рассчитывающий вероятность опасности для своих клиентов.

Шарль де Везеле показал на свое запястье.

– У меня такие же часы, как у вас, но я верю им только наполовину. Футорология немыслима без веры. Если не верить, ничего не будет. Это примерно так же, как с самолетами.

– С самолетами? – удивился кореец. – При чем тут самолеты?

– Лично я боюсь летать на самолетах. И убежден, что эту груда металла удерживает в небесах над облаками вера летящих в ней пассажиров. Достаточно, чтобы хоть один подумал: «Не может того быть, чтобы металлическая сигара, набитая людьми и чемоданами, была легче воздуха…», и самолет упадет.

Шарль де Везеле поиграл браслетом с часами:

– То же самое и с «Пробабилисом». Я вижу формулы вашего брата, но я им не верю. По-моему, будущее нельзя уловить при помощи математических формул, как бы сложны и многочисленны они ни были.

Он помолчал и продолжил:

– Но признаюсь, часы меня успокаивают. Я говорю себе: если бы они, на самом деле, работали, это было бы потрясающе. Цифры на циферблате бегут, и возникает ощущение, что на нас неотрывно смотрит Господь Бог и предупреждает об опасности. На мой взгляд, эти часы мистический талисман, как обереги или медальоны со святыми.

– Так во что же верите вы, господин астролог? – спросил Ким.

Глаза Шарля де Везеле засветились.

– В звезды! Астрология ведь совсем другое дело, астрология – наука.

– Не убеждайте меня, будто по вашему созвездию, взошедшему при рождении человека, можно определить его будущее! – засмеялся Ким. – Мы же теперь знаем, насколько условны эти ваши созвездия. На деле там множество звезд, планет, галактик и черных дыр. Только определенный угол зрения и случайность соединили несколько звезд в созвездие.

Шарль де Везеле снова пожал плечами, взял переносной телескоп «Селестрон» и пригласил молодых людей следовать за собой. Они поднялись на крышу обзорной площадки, самую высокую точки башни Монпарнас. В этот ночной час вокруг не было ни души.

Человек в вельветовом костюме установил телескоп. Голуби, сидевшие на антенне, поднялись и улетели. Снизу доносилось глухое шуршание машин.

– Не так давно, уважаемые коллеги, все считали астрологию наукой. Такие ученые, как Архимед, Коперник, Ньютон, Галилей, Аверроэс, Спиноза и многие другие, вглядывались в звездное небо, стараясь как можно точнее прочитать по ним людские судьбы. Вы что же думаете, я из шапки тащу гороскопы, которые публикую в газетах?

– Так мы и думаем, – заявил Ким.

– Напрасно. Предсказание для каждого знака я добросовестно выверяю с предельной точностью. Ваш отец пригласил меня сотрудничать после разговора об астрологии майя.

– Майя?

– Именно. У меня мать мексиканка из Юкатана, вполне возможно, ее предками были индейцы майя. Я глубоко изучил их культуру. Они всерьез занимались астрологией, она была у них официальной наукой.

Кассандра и Ким слушали как завороженные.

– Майя жили примерно за два тысячелетия до Рождества Христова.

Задолго до пророка Даниила и троянки Кассандры.

– По сравнению с другими народами у них были развитые технологии, медицина и архитектура. Кое в чем они опередили и нас теперешних. Каждый день открывается что-то новое об этой исчезнувшей цивилизации. И самая удивительная вещь в их культуре – это то, что было названо «песнями майя».

Шарль де Везеле воодушевился при одном только упоминании о древней индейской музыке.

– Это мой конек! У майя астрология, то есть предвидение будущего, стала наукой, которая управляла их жизнью. При рождении ребенка специальные государственные чиновники строили натальную карту новорожденного, тщательно изучив расположение звезд. Затем они определяли, какую он проживет жизнь, его персональное будущее. В государстве майя не просто верили в искусство предсказания будущего, оно служило основой экономики, политики и социальной жизни.

– Суеверие было вменено в качестве общественной обязанности? – насмешливо уточнил Ким.

– Астрологи были богаты и влиятельны, никому не приходило в голову смеяться над ними или сомневаться в их предсказаниях. В те времена министерство будущего было самым главным. В нем работало очень много людей, за это я могу поручиться.

Слушатели господина де Везеле были полны внимания. Они дрожали от холода в своих купальных халатах, но интерес был сильнее холода. Шарль де Везеле продолжал:

– Кроме натальной карты новорожденного астрологи создавали песню со сведениями о его будущем. Например, в ней говорилось, какой будет его профессия, когда он встретит свою любовь, сколько у него будет детей.

– Что сразу исключало нужду в специалистах по профориентации и брачных агентствах, – подхватил Ким.

– А поскольку у будущей жены была подобная же песня, то он и она встречались в тот час и в том месте, которые указали астрологи.

– Любопытно.

– И детей у них рождалось ровно столько, сколько предсказывали астрологи. В конце песни говорилось, в каком возрасте и при каких обстоятельствах ребенок, проживший жизнь и ставший стариком, умрет. Если причиной была сломавшаяся в дороге повозка, человек отправлялся туда, где ждала его смерть.

– Глупость какая! – воскликнул Ким.

– Нет, уверенность и покой. Майя по-настоящему знали будущее. Теперь люди пытаются следовать предсказаниям астрологов, а майя их исполняли.

– Их не мучила неизвестность, – подсказала Кассандра.

– Но они были лишены надежд, амбиций, риска.

– Почему? Амбиции и риск тоже были записаны в песне. Песня вынуждала даже малодушного действовать, – возразил Шарль де Везеле.

Внизу тысячью огней мерцал Париж, напоминая, сколько человеческих судеб переплетено в его домах и улицах. Глаза Шарля де Везеле сияли отражением городских огней и звезд.

– Каждый вечер перед сном родители пели ребенку его песню, чтобы он ее хорошенько запомнил. Потом ребенок сам ее пел, чтобы не забыть, что случится с ним в его будущей жизни.

– Перед просмотром тебе рассказали весь фильм. Мне бы очень не хватало саспенса, – объявил Ким.

– А если астрологи ошиблись в своем предсказании, тогда что? – поинтересовалась Кассандра.

– Все старались всеми силами, чтобы предсказанное в песне стало реальностью. Все и повсюду. Будущее развивалось по предсказаниям.

Кассандра снова подумала о Даниэле.

Официальные правительственные астрологи творили будущее одними своими словами. На протяжении веков общество жило по их указке, управляя своими судьбами, потому что верило, что это возможно.

Водоворот неожиданных мыслей увлек девушку.

Похоже на магию. Последний акт воспринимается совершенно естественно, так как все идет по заранее предусмотренному сценарию. В магии это называется «принудительный выбор». Люди считают, что выбор делают они, но на самом деле он предопределен колдуном-магом, который ведет их к определенному, тоже предусмотренному, результату.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила Кассандра, захваченная рассказом.

У Шарля де Везеле внезапно задрожала правая рука, так что он едва с нею справился. А когда справился, пригласил молодых людей посмотреть в телескоп на созвездия.

Я хочу понять, какая связь между майя и моим даром ясновидения. Дети с запрограммированными другими людьми жизнями, безусловно, имеют ко мне отношение…

– Пожалуйста, продолжайте, – еще раз умоляюще повторила она.

Везеле оторвался от телескопа, но взгляд его по-прежнему блуждал в небесах среди звезд. Он сказал с печальной улыбкой:

– Майя использовали индивидуальные предсказания и коллективные. Они предсказали, что их государство исчезнет с лица земли в год, соответствующий нашему тысяча пятьсот десятому году после Рождества Христова. И в этот год они сами все разрушили.

– Цивилизация майя покончила с собой, выполняя предсказание своих официальных астрологов? – воскликнул с недоверием Ким. – Но это же идиотизм!

– А может быть, нет. Гибель майя случилась раньше, чем на их земли в тысяча пятьсот двадцатом году вступили конкистадоры. Они не увидели, как их города и деревни разоряют испанцы. Избежали жестокости и гонений, которые пережили ацтеки и инка.

Кассандра и Ким, пораженные, замолчали. Потом Ким все-таки сказал:

– Они убили себя сами, не желая быть убитыми, так, что ли?

– Что осталось от их цивилизации? – спросила Кассандра. – Они же не могли умереть все до единого!

Шарль де Везеле приложил глаз к телескопу и направил его на одну определенную звезду. Он заговорил, не глядя на молодых людей.

– Сохранилась одна рукопись майя, дрезденский кодекс. Его удалось расшифровать, там говорится, что все человечество погибнет во время парада планет двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года.

– Конец света в две тысячи двенадцатом году? – удивился Ким. – А что вы скажете о празднике двадцать второго декабря две тысячи двенадцатого года? – рассмеялся Ким.

– Неужели майя погибли все до одного? – снова спросила Кассандра Каценберг.

– Остались лакандоны, особая этническая группа, живущая на полуострове Юкатан в Мексике на древних землях майя. Они утверждают, что они потомки майя, и поют до сих пор песни-предсказания, но они позабыли смысл слов. Моя мать была лакандонкой.

– Можно запрограммировать ребенка, чтобы он прожил определенную жизнь. А можно ли запрограммировать ребенка так, чтобы он развивал свои особые способности?

– Я не совсем понял, о чем ты спрашиваешь.

– Например, рисовал. Или пел. Или танцевал. Майя могли предрешить заранее, что тот или иной ребенок окажется успешным в какой-то области?

– Я же сказал, они определяли его профессию.

– Но если там существовала официальная астрология, можно ли было запрограммировать ребенка на видение будущего?

Может ли магия создать мага?

Везеле повернулся к Кассандре, внимательно посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ваш отец спросил у меня то же самое. Но у меня не нашлось ответа.

– Почему Даниэль до такой степени одержим будущим? – спросил Ким.

– Иногда будущим заслоняются от прошлого. А заодно и от настоящего. Ваш брат, без сомнения, гений. Но он ушел слишком далеко. Он на грани всепонимающего ума и безумия.

Кассандре и Киму при этих словах стало не по себе.

– Даниэль неуправляем. Он прыгнул с башни, желая проверить действие часов, и из-за него погибло несколько человек. Он не берет никого в расчет. Он опасен.

– Он вас пугает?

– Да. Но я его не оставлю. Он удивительный.

– Я должна с ним встретиться, мне надо с ним поговорить, – настойчиво проговорила Кассандра.

Шарль де Везеле с улыбкой посмотрел на девушку и достал из кармана еще один конверт с надписью: «Передать, когда она скажет: «Мне надо с ним поговорить».

Кассандра разорвала конверт и прочитала:

«Кассандра сказала, мне надо с ним поговорить. Полиция уже обнаружила ее местонахождение благодаря камерам видеонаблюдения. Из письма она вовремя узнает об опасности и сможет убежать от полиции. У нее есть несколько секунд».

Минута, и ребята в купальных халатах уже спускались в скоростном лифте вниз, в то время как полицейские по параллельному поднимались вверх. Выскочив на улицу, ребята мигом оседлали скутер «Мп3». Ким включил зажигание, нажал на стартер, прибавил газ, Кассандра прижалась к нему поплотнее, и они унеслись, как вихрь.

124

Астрология майя… Чему она может помочь сегодня?

Люди, боясь будущего, договорились между собой, что у них будет предсказуемое будущее.

И каждому захотелось счастливого будущего.

А значит, того, чего не может быть.

Тогда астрологи, видя, что все люди хотят быть богатыми, красивыми, здоровыми, иметь прекрасную пару, замечательных детей и долгую жизнь, решили…

Попробуем поставить себя на их место.

Они не могли обещать каждому идеальную жизнь, им пришлось… наугад выбирать для каждого как хорошее, так и плохое.

Да! Это вполне разумное решение.

Примерно так все было у майя. Они не бросали кости, они наблюдали за звездами. Поведение звезд они связали с определенными событиями. Совпадения могли быть совершенно случайными, но что это меняло?

Главной была общая вера в предсказуемое будущее.

Общее согласие считать вероятное будущее непреложным.

Поразительный факт: общество, построенное на игре в известное будущее.

На полном управлении будущим.

Похоже на распределение ролей. Наугад вытягиваешь достоинства и недостатки. Заранее намечаешь несчастные случаи, болезни, измены, случайные встречи, которые ждут тебя в будущем.

У тебя будет и счастье, будет несчастье, и ты избавлен от тревоги неведения.

Интересно, можно ли воспользоваться такой же системой сегодня? Взять и убедить шесть с половиной миллиардов человек стать одинаково суеверными.

И тогда будущее станет не просто известным, оно станет определенным.

Потрясающе! В самом деле, потрясающе.

В конечном счете это и есть теория Везеле: пассажиры своей верой вопреки всякой логике поддерживают груду металла над облаками…

125

Кассандра Каценберг в одном купальном халате на голое тело сильно зябла и все крепче прижималась к Киму.

– У меня получится лучше, чем у него! – крикнула она сквозь шум мотора и ветра.

– У кого?

– Чем у моего брата Даниэля! Лучше министерства будущего! Лучше часов «Пробабилис»! Лучше, чем у индейцев майя! Я создам обсерваторию, где можно будет видеть будущее.

Скутер с шумом мчался по улицам.

– Филипп Пападакис сказал, что я была последним экспериментом и наиболее удачным. Даниэль эксперимент номер двадцать три, и у него очень большие способности. А я эксперимент двадцать четыре, значит, у меня их еще больше. И к тому же у меня есть помощники, которых нет у него.

– Шутишь, что ли? Ему помогает государство, Шарль де Везеле и страховая компания «Будущее».

– А мне женская интуиция и моя армия.

– Какая еще армия?

– Вы, искупленцы.

Кассандра еще крепче прижалась к Киму. Ее пышные волосы вились по ветру, большие светло-серые глаза сияли, словно внутри зажегся огонь.

126

Похоже, мои возможности гораздо больше, чем я считала.

Видения терактов за несколько дней до назначенного срока всего лишь скромное свидетельство моего дара.

Я мощная боевая машина и могу в одиночку изменить мир к лучшему.

Вопреки всем препятствиям!

127

– Ну, знаете! Речи быть не может!

Эсмеральда Пикколини опустила журнал с объявлением на обложке «Все кончено между графиней де Бурбон-Парм и принцем Люксембургским». Она смяла журнал и с выражением угрозы поднялась.

– Пока я жива, ноги этой мелкой паршивки здесь не будет! Чтоб ей сдохнуть! Скопытиться! Сойти с катушек! В тюрьму ее! К сумасшедшим! К монахиням! К мормонам! Куда угодно, но не к нам! Вон засранку с ее проблемами! Проходимку, посчитавшую, что она Бернадетта Субиру! Держите меня, а то я пришибу ее на месте! Вон отсюда, грязная тварь!

Кассандра Каценберг стояла и смотрела на Эсмеральду.

– Не может такого быть! Проклятие ходячее! Наказание за наши грехи!

– Девушка и меня теперь пугает, – признал Напраз.

– В следующий раз, когда соберетесь уходить, предупреждайте, – заметил Орландо ван де Пут, раскладывая мертвых собак вокруг костра.

– Ты ее привел, Барон, ты и распорядись, чтобы она мотала отсюда, – решил Напраз. – Давай, выстави ее вон.

– А повежливее попросить не можешь? Сказать: выстави ее, пожалуйста, язык отсохнет?

– Выстави ее вон, и как можно скорее, чучело! Это твоя вина, что она здесь! – орала Эсмеральда.

Орландо, не желая отвечать, ограничился художественным пердежом, что обычно, сгустив атмосферу, разряжало ее. Но сейчас все были слишком возбуждены, чтобы обратить внимание на его художество.

– Мужики! Вы трусы! А ты пошла вон! Вали отсюда, или я тебя прирежу, липучка для мух! Черт бы вас всех побрал! Все самой приходится делать!

Рыжая с пучком на голове вытащила бритву и помахала ею в воздухе.

Кассандра внимательно всех оглядела, постояла и развернулась.

– Хорошо. Пока.

Ким Виен молча тоже повернулся и последовал за Кассандрой.

– Эй, а ты куда, Маркиз? Мы попросили удалиться ведьмочку, а не тебя! – окликнул его Напраз.

– Мы вдвоем или остаемся, или уходим, – отчеканил Ким.

– Господин Маркиз околдован ясновидящей?

– Петушок распустил хвост перед курочкой! Гормоны заиграли! – буркнула Эсмеральда.

Она подошла и обнюхала пришедших.

– А запах какой! Они отказались от нашей свалочной вони! Фу, гадость какая! Лавандой, похоже, несет! Да они, похоже, помылись!

Эсмеральда скривилась от отвращения.

– Ты что, не понял, Маркиз? Она проклята! На ней порча!

Почему я так стараюсь им понравиться?

Может, потому, что они не лицемерят.

Может, потому, что эти «вонючки» считают себя хранителями святилища.

Вокруг с жужжаньем носились мухи. Искупленцы с удовольствием чесались.

– Герцогиня права, Прин… девчонка вытянула нас со свалки, из-за нее мы потеряли деньги, подставились полиции, если ты, конечно, понимаешь, о чем я?

– Вместе с Принцессой мы спасли людей, – напомнил Орландо.

– И что получили? Ни спасибо, ни пожалуйста. Даже в газете не написали!

– Почему же? Написали! – язвительно захохотала Эсмеральда, помахав газетой. – Читаю: «Администрация метрополитена после жалобы пассажиров на вторжение особо вонючих бомжей и неоправданное использование ими стоп-крана примет меры и будет более бдительна к антиобщественному поведению в поездах и на станциях метро». Вот они, неблагодарные буржуины, которым мы спасали жизни! Так что пусть валит отсюда мелкая поганка. Она много чего нам испоганила!

Никто не пошевелился. Ким снова отчеканил:

– Она и я. Ни ее, ни меня!

Я не ослышалась? Неужели у меня впервые в жизни появился человек, который меня поддерживает?

Эсмеральда с презрительной усмешкой бросила Киму:

– Ну и мотай отсюда, жалкий кретин!

– Угомонись, Герцогиня, – вмешался Орландо. – Ты прекрасно знаешь, как нам нужен Маркиз. Он наладил нам электричество и связь. Он добывает из компьютеров золото, а это основной наш доход.

– Ладно. Будем голосовать. Что ты на это скажешь, Виконт?

– Пусть остаются оба. Вы с Орландо собачитесь с утра до ночи, с вами можно с ума сойти.

Эсмеральда передернула плечами:

– Делать нечего, подчиняюсь! Но увидите, ваша чертова Принцесса еще даст вам жару! Вы с ней наплачетесь, обещаю!

Она в сердцах плюнула на землю.

Все надолго замолчали. Ким сделал знак Кассандре, мол, не обращай внимания. Кассандра подняла пакет с просроченными чипсами и жевала, стоя возле Напраза. Тот неодобрительно на нее поглядывал.

Желая разрядить обстановку, Ким включил телевизор. Бодрый голос диктора сообщал последние новости.

Первое: спорт. Драма. Футбольная команда Франции проиграла команде Дании. В национальной ассамблее возникла дискуссия о мотивации французских футболистов. Миллиардеры, окопавшиеся в Швейцарии и наживающиеся на спорте, заняты больше своими предприятиями, чем футбольными матчами.

Второе: международная политика. Иран провел испытания новой баллистической ракеты дальнего действия. Совет Европы устами своего президента объявил, что, если Иран будет продолжать разработку оружия массового уничтожения, на голосование будет поставлен вопрос об экономических санкциях. Представитель иранского правительства ответил, что они располагают пятьюдесятью тысячами специально обученных детей-камикадзе, готовых взрывать себя в людных местах. Он прибавил, что Иран без колебаний отправит их во все столицы Европы, если она приведет свою угрозу в исполнение.

Третье: биржа. Промышленные акции падают. Цены на нефть растут.

Четвертое: внутренняя политика. Вследствие кризиса и общего обеднения страны правительство обещает уменьшить собственные расходы путем сокращения числа министерств, убрав те, которые не способствуют хорошему управлению. Предполагается закрыть министерство по защите прав человека, министерство будущего, министерство отдаленного планирования, министерство Франкофонии.

Пятое: погода: характерные для марта контрасты, резкая смена дождя и солнца.

Шестое: лотерея: выигрышные номера: двенадцать, пятнадцать, три, девять, восемь. Дополнительный номер двадцать два.

Напраз плюнул и разорвал свою бумажку, проворчав:

– ОПЯТЬ мимо.

– Есть способ выиграть наверняка, – сообщила Кассандра.

– Она говорит редко, но говорит дельно, – насмешливо скривился Напраз. – И что же это за способ, мадемуазель ясновидящая?

– Мой брат сделал математический расчет. Нужно купить билетов на девять тысяч евро. Вероятность выигрыша в этом случае возрастает до семидесяти пяти процентов. То есть, начиная с этой суммы, ты получишь больше, чем вложил.

Искупленцы саркастически усмехнулись.

– Чтобы разбогатеть, достаточно много тратить, так что ли? То есть быть уже богатеем, ты это хотела сказать? – иронически осведомился Напраз.

Именно так. Не случайно богатые богатеют. Они много вкладывают, чтобы получать.

Лотерея игра для бедняков, они платят, чтобы богатели богатые.

Кассандра повела плечом.

Каждый может перестать ныть и взять судьбу в собственные руки, что означает пойти на риск. Только поступая как капиталисты, мы можем забрать у них капусту. Нужно бить их на их собственной территории, а не скулить и завидовать.

– Вложить девять тысяч евро! Ах ты, трепло поганое! – возмутилась Рыжая с пучком. – Я же сказала, она порченая. Нет, она не принесет нам счастья, если тут останется. С этакой Чудесницей мы огребем кучу бед. Но вы все жалкое отребье, она вам замусорила мозги, я больше ничего не могу поделать!

Рыжая отшвырнула ногой бутылку, и она со звоном разбилась вдалеке.

Огорченная Кассандра ушла к себе в дом и закрыла дверь. Тут она обнаружила, что Эсмеральда уже начала складывать ее вещи в мешки. Коллекция кукол лежала кучкой в сторонке.

Кассандра улеглась, завернулась потеплее в одеяло и опустила завесу своих длинных ресниц.

Зубы у нее стучали. Ее знобило.

128

Кассандре снится сон. Она в белой комнате, полной пара. Лежит в халате на голое тело. Два профессора в белых перчатках поднимают ее и укладывают в саркофаг, обитый чем-то мягким. Закрывают прозрачной крышкой. Она смотрит на градусник, прикрепленный внутри: температура ползет вниз. Ей все холоднее и холоднее.

Профессора уходят. Над дверью мигает надпись: «Центр крионики».

Кассандра думает: «Я похожа на Спящую Красавицу из детской сказки».

На стене напротив часы показывают минуты, часы, месяцы, годы, века и тысячелетия. Цифры начинают быстро-быстро мелькать, время мчится.

Минуты мгновенно становятся часами, днями, месяцами, годами. Цифры мелькают все быстрее и быстрее. 2025, 2075, 2091, 2112, 2222, 2350, 2403, 2503, 2609, 2730, 2815, 2828, 2904, 2999.

На циферблате появляется цифра 3000. Месяц: апрель. День: понедельник. Время: 15 часов 15 минут 00 секунд.

Саркофаг пищит, как микроволновка, все вокруг освещается. Со свистом прибывает пар. Температура на градуснике медленно ползет вверх и застывает на 37,2. Прозрачная крышка медленно приподнимается.

Кассандра видит, как все вокруг изменилось. Но не может определить, как именно. Она думает: в 3000 году люди уже справились со всеми болезнями, у них вживленные в тело компьютеры, они летают по воздуху. Вот сейчас она выйдет и увидит у каждого балкона маленький самолет.

Ей радостно встретиться с более совершенной цивилизацией, которая справилась с наболевшими проблемами.

Кассандра поднимается и видит, что на улице ее ждет толпа. Она надевает приготовленную для нее одежду и выходит. Ее осаждают журналисты, расспрашивая, каким был мир прежде. Она не успевает отвечать на вопросы. Она чувствует себя звездой, но называет про себя воскресшим неандертальцем, который собирается рассказать о своей пещерной жизни. Неожиданно двое полицейских в необычной форме заламывают ей руки и надевают наручники. Она арестована. Кассандра ничего не понимает.

Ее заталкивают в полицейскую машину. Вокруг скандируют люди с плакатами. На плакатах ее лицо, перечеркнутое надписью: «Смерть!» По дороге она видит серое небо, горы мусора, черный дождь, горящие жаровни и вокруг них спящих на земле людей.

Сквозь зарешеченное окно она видит улицу, запруженную народом, толпа бессмысленно топчется на месте. В парках и скверах спят десятки, нет, сотни, нет, тысячи людей. Вдалеке видна демонстрация, босые люди кричат, требуя чего-то. Полицейские направляют на них автоматы и стреляют в них.

Повсюду Кассандра видит дымящиеся руины и людей, лежащих на земле. Они спят? Или это мертвые? Сквозь трещины в асфальте на дорогах и на улицах пробивается трава и колючки. Повсюду вздымаются горы мусора. Из труб сочится грязная вода. Дети и собаки дерутся за отбросы.

Проржавевшие грузовики служат укрытием людям и животным.

Полицейская машина въезжает в Париж 3000 года, едет по острову Сите, по полуразрушенной набережной Часов. Потом останавливается у северного входа Дворца правосудия. В стенах дворца проломы, окна разбиты, крыша провалена. Не похоже, что оно обитаемо. Здесь Кассандру ждет небольшая толпа, она тоже требует ее смерти.

Двое полицейских грубо вталкивают Кассандру в двери. Створки деревянных дверей тоже попорчены и разбиты. Она входит в большой зал, где на скамьях, стоящих вразброд, сидят кучки людей. Кассандру встречают глухим ропотом. Ее сажают на скамью подсудимых, и двое здоровенных полицейских становятся справа и слева, словно боятся, что она может сбежать.

На скамье присяжных сидят маленькие детишки в одежде взрослых. Судья, пожилой, в серой мантии и белом парике, похож на члена английского парламента. За спиной судьи статуя слепой Фемиды с весами. Справа сидят адвокат и прокурор тоже в белых париках.

Публика шумом выражает свое нетерпение.

– Прекрасно. Все на местах. Можем начинать. Объявляю судебное заседание открытым. Мадемуазель Каценберг, вы будете отвечать, – говорит судья, изучая лежащее перед ним дело, – перед этим поколением и поколением будущим, которое представляют дети.

– Я ни в чем не виновата. Я ничего не сделала, – протестует Кассандра.

– Вы ничего не сделали? Это ваша главная вина. За нее вас будет судить поколение будущего.

Судья оборачивается к малышам, которым раздали соски. Они не плачут и смотрят очень внимательно.

– Для начала предоставляю слово прокурору.

Человек в черном поднялся со скамьи.

– Благодарю вас, господин председатель суда. Я хотел бы обратить внимание судей, насколько важен этот процесс. В лице этого человека из прошлого мы судим все его поколение двухтысячных годов, поколение, названное впоследствии «поколением эгоистов». Они растратили богатства Земли ради своих минутных удовольствий, не думая о последствиях своих действий, не заботясь о здоровье планеты, которую оставили в наследство своим детям.

В зале поднялся шум. Судья постучал молотком, требуя тишины. Несколько малышей присяжных заплакали, остальные яростно сосали соски, выказывая крайнее волнение.

– Я ничего об этом не знала, – прошептала Кассандра.

– То же мне оправдание! Да нет, вы знали. Вы все прекрасно знали. Ваше радио, телевидение, журналы и газеты в супермаркетах постоянно сообщали вам о том, что вы делаете, и о том, что могли бы сделать. Я обвиняю мадемуазель Каценберг в том, что она, понимая, что необходимо изменить мир, имея для этого возможности, ничего не сделала, хотя изменение в те времена было еще возможно.

– Я ничего не могла.

– Могли! Вы могли! Один-единственный человек в силах изменить ход истории. Но надо этого захотеть. Надо хотя бы попытаться. Я обвиняю вас в умышленном неоказании помощи человечеству, находящемуся в опасности!

– Но…

– Господа присяжные, вы будущее поколение, и я прошу вас отнестись с предельной суровостью к обвиняемой. Я прошу для нее самого строгого наказания, прошу вновь ее заморозить, чтобы она увидела еще более плачевное будущее. Пусть она увидит плоды своего преступного бездействия!

Снова зал зашумел, но на этот раз одобрительно. Судья снова стукнул по столу молотком.

– Слово предоставляется защите.

Адвокат встал.

– Я прошу снисхождения к моей подзащитной. Она не виновата в ошибках, которые совершали правительства тех поколений. Она лишь жила среди не думающих людей. Людей, которые не понимали, что они губят свою планету.

– А почему они не думали, господин адвокат?

– Не знаю. Возможно, потому что постоянно искали для себя мимолетных радостей.

– Протестую, ваша честь. Мимолетные радости, на которые сослалась защита, были, как мы теперь знаем, эгоизмом, повлекшим за собой разрушительные последствия. Я перечислю эти радости: автомобили, которые в конце концов отравили воздух; производство никому не нужных вещей, которые потом гнили на свалках, отравляя подземные воды; бездумное рождение детей, повлекшее за собой перенаселение, голод и болезни. У них была возможность справиться с идеологией фундаментализма, но они не сделали этого, поощряя терроризм и жестокие войны. Они безжалостно уничтожали диких животных и растения. Они загрязняли все, к чему прикасались; туризм, общество потребления, экономическое развитие стали язвами, которые уничтожили нашу планету. Ненавижу эти понятия! Меня от них тошнит!

Зал ответил яростным шумом.

– Ни один из их политиков не посмел ограничить рождаемость. А защитники природы вашего времени, мадемуазель, только и смогли, что рассортировать ваши отходы!

В зале раздался смех.

– Они закрывали атомные электростанции.

Снова смех в зале.

– Они боролись против ГМО. Но что такое АТС и ГМО, когда каждые пятьдесят лет население Земли увеличивалось вдвое? Все равно, что во время пожара выключать батареи.

– Смерть эгоистке! Смерть расточительнице! – послышались выкрики в зале.

Прокурор тут же взял слово.

– Да! Это были эгоисты. Малодушные трусы! Люди без чувства ответственности и воображения! Они что, не могли себе представить, что, родив десять миллиардов человек, они опустошат Землю? Все животные умеют ограничивать потомство. Даже кролики, даже мыши и пауки производят столько детенышей, сколько могут прокормить. Люди поколения Кассандры рожали детей бездумно. Нет! У них были «важные» соображения: занять себя, обеспечить пенсией, и самое оригинальное – слушайте внимательно! Получить социальную поддержку. А почему государство поддерживало рождаемость, задаю я вопрос, господин судья? Отвечаю: чтобы потребителей было больше. Они верили: потребители стимулируют развитие экономики.

Снова раздался смех в зале.

– Верующие из любви к Господу не пользовались презервативами. Фундаменталисты призывали рожать как можно больше солдат для священной войны. Но родив детей, большинство родителей ими не занималось.

Возмущенные крики в зале.

– За ними не смотрели, они росли на улице, травили себя наркотиками, обижали стариков, сбивались в банды.

Свистки в зале.

– Родители не любили своих детей. Дети увеличивали народонаселение и приносили дополнительный доход родителям, которые больше не утруждали себя работой.

Люди в зале стали вскакивать со своих мест и грозить Кассандре кулаками.

– Да! Сделать для них ребенка было все равно что пописать!

Зал бушевал. Судья колотил по столу молотком, призывая всех утихомириться. Люди яростно орали: «Смерть женщине из двухтысячных!»

– Господин прокурор, прошу вас выбирать выражения.

– Я закончу свою речь, напомнив вам изречение: «Не отцы обеспечили нас землей, ее нам дали в долг наши дети».

Зал зааплодировал. Судья стукнул по столу молотком.

Адвокат снова взял слово.

– Моя подзащитная не родила ни десятерых, ни пятерых. Она вообще не рожала, она девушка и не может отвечать за глупость своих современников. Что она могла поделать? Уговаривать соседей не заниматься любовью? Врываться к ним по ночам, когда они лежали, вцепившись друг в друга, и объяснять им, откуда берутся дети?

Зал разразился хохотом, одобряя речь защитника.

– Но у вашей подзащитной особый дар, – напомнил прокурор. – Она должна была предвидеть и предвидела.

Он указал на Кассандру рукой.

– Она, Кассандра Каценберг, могла видеть будущее! Ее современники не понимали мира, в котором они живут. Она понимала и ничего не сделала!

Судья повернулся к подсудимой:

– Мадемуазель Кассандра Каценберг, вам предъявлено серьезное обвинение. Вы действительно могли видеть будущее и ничего не сделали, чтобы нам помочь?

Все присяжные младенцы перестали реветь и сосать соски, они уставились на Кассандру, ожидая ее ответа.

– Отвечайте! Имейте мужество сказать будущим поколениям правду! Вы видели будущее?

– Отдельными картинами. Вспышками. И только покушения террористов.

– Кого-кого?

– Людей, которые подкладывают бомбы, чтобы убивать других людей. Чаще всего из религиозных или политических соображений.

В зале раздался хохот.

– Только это и видели? Покушения террористов? – недоверчиво переспросил судья.

– Да, только покушения, – пробормотала Кассандра.

– Значит, ваш мозг, обладая необыкновенной возможностью видеть будущее, сузил ее и видел только террористические акты?

В зале снова раздался смех и…

129

Превратился в тявканье лиса, которое заменяло искупленцам петушиное кукареканье. Возможно, дух съеденного когда-то петушка не давал покоя Инь-Яну, заставляя его по утрам играть побудку.

Кассандра Каценберг подскочила на постели, как мячик, вся в холодном поту. Схватила записную книжку и ручку, подробно записала виденный сон и закончила вопросом: «Возможно ли предупредить младенцев?»

Зачеркнула и написала: «Возможно ли спасти младенцев?»

Зачеркнула и написала: «Возможно ли спасти человечество?»

Зачеркнула и написала: «Возможно ли спасти планету?»

Она задумалась. И записала мысли, которые теснились у нее в голове. Перенаселение? Загрязнение? Войны? Безответственное расхищение? Религиозный фанатизм?

Она все перечеркнула, вспомнив картины, которые видела в окно полицейской машины. Повсюду нищие. Вода и воздух отравлены. Люди спят на голой земле, не имея крова. Они голодают.

В будущем вся земля станет свалкой, такой как «Искупление».

В будущем, если сейчас ничего не предпринять, люди превратятся в бомжей.

Возможно, я пришла на свалку для того, чтобы понять это. Узнать на собственном опыте, что ждет наших потомков.

Зазвучала музыка, заглушив тявканье Инь-Яна. Кассандра узнала песенку, которой поздравляют с днем рождения. Она выглянула и увидела Эсмеральду с тортом, в котором горело шестьдесят свечей.

Искупленцы хором грянули: «С днем рожденья, Виконт!»

Кассандра обрадовалась и тоже вышла. Торт поднесли растроганному Напразу. Потом каждый по очереди подносил ему подарок, и он тут же его разворачивал.

Эсмеральда Пикколини подарила ему биде, объяснив, что вместительнее емкости для его волшебных зелий не найти. Напраз горячо ее поблагодарил

Орландо ван де Пут изготовил длинный кинжал, чтобы колдун мог свежевать и убивать крупных животных, в том числе и кабанов, которые недавно появились на свалке.

Ким Виен подарил многофункциональный миксер-соковыжималку.

Кассандра быстренько обшарила ближайшие кучи и вернулась с очень ценным, по ее мнению, подарком. Она подарила Напразу зеркало.

Напраз чуть не плакал от волнения.

– Подумать только! Вы, мои друзья, вспомнили, что у меня день рождения! А я, признаюсь, сам о нем забыл. Первый признак бомжацкой жизни – ты не празднуешь дней рождений, забываешь, сколько тебе лет.

– Точно, точно, – согласились все остальные. – Забываешь.

– А не надо забывать. Надо дорожить ежегодными встречами. Они будут памятными вехами.

«Вехи», «веха» этимологически это ветвь. Мы все вехи, ветки нашего родословного дерева.

– Отмечая свои дни рождения, мы управляем течением собственной жизни.

– Нелегко было понять, когда ты родился. Спасибо Киму, он справился с нашим поручением, – улыбнулся Орландо.

– Вау! Пришлось попотеть. Вас волофов пять миллионов, и только лет десять, как у вас появились акты гражданского состояния. По счастью, я разыскал твою деревню, благодаря твоему знаменитому учителю Дембеле. Узнал, что ты родился в Куссанаре и твой день рождения сегодня.

– Когда ты это выяснил, Маркиз?

– Месяца два тому назад. Записал себе в компьютере. Ночью он меня разбудил, чтобы напомнить, и я успел предупредить всех остальных.

– Лично я не люблю дней рождения. Ну да ладно… Я не люблю три вещи: дни рождения, свадьбы и крестины, – призналась Эсмеральда.

– Свадьбы, это я понимаю, – согласился Ким. – Как сказал Клод Лелюш: «Праздновать надо не заключение, а освобождение». Я считаю, что праздновать нужно развод.

– Умно. При разводе люди знают, кто чего стоит, – кивнула головой Эсмеральда. – А когда женятся, понятия не имеют, за кого и на ком.

– Женишься, когда надежда берет верх над опытом, – подвел итог Ким.

– Не надоело кормить нас чужой жвачкой, Маркиз, заднепроходец? – возмутился Орландо. – А по мне, так свадьба лучше развода. Уж поверьте, развод у меня был. И мне нравится больше день, когда ты стараешься быть лучше, чем ты есть, чем другой, когда достаешь из себя дерьмо.

Эсмеральда раздала всем одноразовые тарелки, а Ким вскипятил воду, чтобы заварить кофе для праздничного завтрака. Рыжая с пучком зажгла свечи, и сенегальский колдун задул шестьдесят один огонек, украшавший домашний торт.

– Сделано моими собственными руками, – уточнила Эсмеральда, раскладывая куски по тарелкам. – Из свиного топленого сала, сахарозы и какао. Если жира маловато, добавим маргарина, у меня есть.

Напраз поблагодарил каждого в отдельности, и Кассандру тоже.

«Напраз точь-в-точь Морган Фриман», – снова подумала она.

– Вы моя семья. Я только с вами и вами живу.

– Не у всех на свете есть троица любящих тебя людей, – подтвердил Орландо, сплюнув на землю. – А с малявкой у тебя их четверо.

– Погодите! Для дня рождения нужно что-то покрепче кофе, если вы, конечно, понимаете, о чем я.

Орландо встал и пошел за пивом. Все чокнулись банками с пенистой жидкостью.

Кризис позади. В этом суть закона перемен. Очень может быть, что день рождения вовсе не сегодня, но Ким его выдумал, чтобы они все отвлеклись от меня. И они отвлеклись. А старичок Виконт давным-давно позабыл, когда у него день рождения. Они все решили жить в нескончаемом настоящем, изгнав из него любые неожиданности как плохие, так и хорошие.

Девушка с большими светло-серыми глазами села рядом с Кимом.

– Браво, – шепнула она. – Удачный ход, Маркиз!

Ким понял, что Кассандра обо всем догадалась.

– Я сначала колебался между Напразом и Орландо, но Орландо мог ведь и вспомнить, когда у него день рождения, – признался Ким.

Кассандра налила себе чаю и оглядела искупленцев, сидевших с довольными лицами вокруг торта.

– Мне приснился сегодня странный сон, – сказала она.

– Можно не сегодня! Впрочем, ладно, говори, где бомба!

– Нет, речь не о бомбе. Я видела картину будущего.

– Будущего месяца? Недели?

– Будущего тысячелетия.

Паренек-азиат откинул со лба синюю прядь и заинтересованно посмотрел на Кассандру.

– Меня заморозили. Я проснулась, думая, что оказалась в идеальном мире, но мир был на краю гибели. Люди стали бесприютными бомжами, города свалками.

– Клево! Это мне нравится.

– Выжившие меня судили за то, что мы все бездействовали.

Ким Виен положил себе большой кусок торта и с удовольствием ел его, запивая пивом. Кассандра тоже попробовала кусочек, но не смогла не скривиться, почувствовав привкус прогорклого сала, которым часто заменяют масло. Она с трудом проглотила откушенный кусок и с невольным сожалением вспомнила о пирожных Шарлотты, таких воздушных, таких вкусных.

– Ужасный сон, – сказала она, вздрогнув.

И взглянула по привычке на часы. Часы показывали: вероятность смерти 13 %.

– Слишком много на нас навалилось за последние дни, вот и результат. Теракт, который мы предотвратили. Твой брат, этот тип с гороскопами. Школа со сверхспособными детишками. Не говоря уж о вечерних новостях. Думаю, что сны – это отражение той каши, которая варится у нас в мозгу.

Кассандра тоже откинула со лба волосы.

– А я так не думаю. Нет, это было предупреждение. Мне дали знать, что такое может быть до того, как оно случилось.

Неподалеку Напраз свежевал и потрошил собаку, собираясь готовить обед.

– А я сегодня ночью читал книгу, которую ты мне дала, – сказал кореец.

Кассандра нахмурила брови, пытаясь вспомнить, что за книга.

– «Дерево возможностей», – напомнил Ким. – Фамилия автора была оторвана. Знаешь, я почитал, и мне захотелось узнать, кто автор. Я стал шарить в интернете. У этого типа был сайт, и он собирал все видения будущего, какие ему встречались. Но поддержки не было, и сайт заглох.

– Естественно. В нашей стране будущее не в моде.

– Вау! Ты же слышала вчера, что они закрыли министерство будущего, у них, понимаешь, блин, финансовые трудности!

– Шарль де Везеле снова займется гороскопами для еженедельников.

У Кима Виена горели глаза.

– Знаешь, все эти события, эта книга… В общем, у меня появилась идея. Может, мы сами сможем кое-что сделать. Здесь и сейчас. Будешь мне помогать, Кассандра?

И Ким поделился с Кассандрой своим невероятным проектом.

130

Честное слово, я недооценила этого парня. Или он сильно переменился? Никогда не думала, что люди могут так меняться. Неужели причиной наши недавние приключения? Нас потрясло все, что мы пережили.

Но возможно, все это только игра…

Во что играет мой брат?

Во что играли мои родители?

Во что играет человечество?

И можем ли мы выиграть?

131

Ворона сунула клюв в пустую консервную банку, доставая извивающегося в панике червяка. Лисенок Инь-Ян прыгнул и успел поймать ворону прежде, чем она улетела. Он поволок добычу к себе в нору.

Кассандра и Ким сидели в доме Кима и рисовали схемы и планы. Остальные искупленцы с любопытством заглядывали к ним через плечо.

– Что вы задумали? Виллу? Ресторан? Бильярдную?

Ким успел усвоить привычки Кассандры, работал и помалкивал.

– Мы можем вам помочь, – предложил Напраз.

– Только со стенами, а потом не мешайте спокойно работать, – отозвался Ким.

Как в прошлый раз, они сделали из четырех американских бьюиков опорные столбы и закрыли пролеты стиральными машинами, пристроили окна, сделали крышу из толя и все засыпали мусором. Потом Ким попросил всех удалиться, чтобы они с Кассандрой могли спокойно поработать.

К шести часам вечера у них было все готово, и Ким пригласил остальных искупленцев на церемонию открытия.

– Смотрите, – объявил Ким, открывая дверь. – Официальное министерство будущего закрыто из-за отсутствия средств. Мы решили принять эстафету и создать у нас на свалке министерство будущего как продолжение проекта отца Кассандры.

Искупленцы смотрели на Кима с недоверием.

– Это что еще за фигня, Маркиз? – пробурчала Эсмеральда.

– Никто не хочет заниматься будущим. Политикам на него наплевать, философам и верующим тоже. Финансисты просто боятся туда заглядывать. Писатели-фантасты потеряли авторитет и не пользуются ни малейшим спросом. Мы решили принять эстафету. Главное захотеть.

Эсмеральда обеими руками раздвинула рыжие пряди, которые падали ей на лицо, мешая видеть.

– Ты с ума спятил, засранец Маркиз? Принцесса тебя околдовала?

Кассандра ответила вместо Кима:

– Человечество живет как стадо баранов. Никто не желает пойти в разведчики и узнать, куда мы идем. Первые ряды пустуют, их может занять кто угодно. В частности мы.

Напраз плюнул на землю:

– Антилопы гну знают, куда им идти без указчиков со стороны.

– Но наше стадо, похоже, двинулось в плохом направлении, – заметил Ким. – Если никто не пошевелится, мы окажемся не антилопами, а леммингами. Маленькие пушистые зверушки бегут лавиной до края скалы, а потом гибнут без смысла и толка.

Картина впечатлила искупленцев. Напраз спросил:

– Вы всерьез думаете, что в жалкой лачуге посреди свалки бомжи вроде нас справятся с делом, перед которым у других опустились руки?

Вместо ответа Ким ткнул себя в грудь, где красовался его сегодняшний девиз: «Они не знали, что это невозможно, и сделали».

– Или не сделали, – вздохнул Орландо.

Эсмеральда поинтересовалась:

– Стол с ноутбуком и есть твое министерство?

– Ноутбук осуществит мою идею. Она не новая, я позаимствовал ее из научной фантастики. Мы создадим дерево, благодаря которому станут ясны возможности человечества. Можно будет понять, что с нами произойдет в ближайшем и отдаленном будущем.

Орландо закурил сигару.

– Вау! Это как в шахматах, когда программа тестирует все возможности каждого хода.

– Именно, Барон.

– Вопрос на засыпку: кто будет рисовать листочки на твоем дереве?

Кима он не смутил, он тут же на него ответил:

– Начнем мы. Нас пятеро, и мы постараемся представить себе, что ждет в будущем человечество А потом я предлагаю открыть наше министерство будущего для любого человека.

– То есть как?

– Мы разместим его в интернете. И соберем мнения всех, кто пожелает участвовать в нашем проекте

Бомжи кивнули, на это им нечего было возразить.

– Что ж, мы маленько заскучали. Почему бы не поразвлечься картинками из будущего, – добродушно засмеялся Орландо.

Пора нам влечься в сторону будущего.

– Мы сегодня найдем выходы для будущих поколений, чтобы они в свое время ими воспользовались, – продолжал Ким. – Все, что у нас есть сегодня хорошего: демократия, образование, научные технологии, было мечтой наших предков. То, что мы задумаем сегодня, осуществят наши потомки завтра.

– Пустые слова, бла-бла-бла, – проскрипела Рыжая с пучком, почесывая необъятную грудь.

– Не слова, а идеи. Идея – основа любого начинания.

Эсмеральда плюнула на землю.

– Пустая трата времени, – сказала она. – Вместо фантазий о будущем занимайтесь настоящим, иначе нам не прожить. Я уже слышу, как вы, лентяи, вместо охоты, уборки и готовки бубните: «Мне жаль, Герцогиня, у меня тут идейка насчет будущего. Мне в министерство, а то позабуду!» Не держите меня за дурочку! Нет. У меня на лбу не написано: она полная идиотка! Я вас насквозь вижу, бездельники!

Напраз крепко обнял Эсмеральду.

– Не волнуйся, Герцогиня. Заниматься будущим не значит бежать от настоящего.

– Не ври! Хватит вешать мне лапшу на уши! Имейте уважение к женщине, которая достойно ведет себя в период климакса и хочет сохранить свое достоинство.

– Согласен, – кивнул Орландо. – Будем спасать человечество по часу, с десяти до одиннадцати вечера, когда охота закончена, ужин съеден, посуда помыта.

– А грязь?

– Убрана.

– А паутина?

– Тоже.

– А вода для питья?

– В баке.

– Клянетесь?

– Нет, не клянемся, Герцогиня, но, поверь, час в день для спасения человечества никого не обременит. К тому же благородный проект родился в день рождения Напраза. И этот день может стать по-настоящему национальным праздником всех искупленцев. День будущего. Что-то в этом есть.

Ким Виен предложил взяться за дело незамедлительно и включил программу текстового редактора у себя на ноутбуке.

– Начнем с тебя, Герцогиня. Ответь на вопрос: как ты представляешь себе будущее человечества?

В наступившей тишине слышалось только нудное жужжание мух.

– Трудно ответить. Я пока не готова.

Все сидели, понурив головы.

Они боятся думать о будущем. Не решаются даже попробовать. Они такие же, как все вокруг.

– Дай нам немного времени, – проговорил Орландо. – Людям, которые изо дня в день заняты выживанием, нелегко задуматься о будущем человечества.

Себялюбие и ирония – вот что им мешает.

Напраз встал и пригласил всех следовать за собой. Он вынес из своей хижины горшок с маленьким ростком, давшим первый листик, и водрузил его на крышу министерства будущего.

– Мы займемся твои проектом, Принцесса. Но сначала нужно прорастить зернышко. Проект не может быть виртуальным, он должен иметь живое воплощение. Этот росток – слива, она дает синие плоды. Она будет символом нашего…

Дерева Возможностей.

– Строительства. Она будет расти, и мы будем расти. А когда даст плоды, мы их соберем.

132

Моя мечта воплощается.

Моя мечта направит цепочку событий в ту или другую сторону.

Я бы очень хотела привлечь к нашему проекту Даниэля.

Он бы высчитал степень вероятности для каждого из листочков.

Информация циркулировала бы по Дереву Возможностей, как я когда-то по Синему Дереву.

133

Стоило Кассандре подумать о Даниэле, как ее взгляд невольно упал на часы. Часы на запястье показывали вероятность смерти через 5 секунд 48 %.

Сорок восемь процентов. Опасность близко.

Кассандра поспешно выбежала из хижины и обнаружила, что пока все они находились в министерстве, граница их территории была нарушена.

– Нет… – прошептала она в ужасе.

Посреди площади стоял деревянный крест и на нем распятый с содранной заживо шкуркой лисенок. Внизу надпись. «Око за око. Клык за клык. Плата за Атиллу – девушка. Не будет у нас через 24 часа, уничтожим вашу деревню».

– Инь-Ян! Они убили Инь-Яна! – воскликнула Эсмеральда.

Искупленцы сняли с креста окровавленное тельце, прикрученное проволокой к кресту.

– Война! – прорычал Орландо.

Он пошел к себе и вышел из хижины с арбалетом, из которого можно было одновременно выпускать три стрелы с острыми металлическими наконечниками.

– Куда собрался, Барон? – окликнула его Эсмеральда. – Идешь со своей игрушкой против калашей албанцев?

– Ты знаешь, я отказался от огнестрельного оружия. Но моя игрушка бьет неслышно и прямо в цель. Гнили в этом мире станет точно меньше, и у глупых девчонок, попавших в ловушку по своей наивности, наступят каникулы.

– У меня предложение эффективнее, – заявила Кассандра.

– А именно.

– Я пойду к албанцам. Я причина проблем, вы не должны за меня расплачиваться.

– В первый раз я готова с ней согласиться. Она права, – кивнула головой Эсмеральда.

– Спасибо за кров! – поблагодарила девушка с большими светло-серыми глазами и зашагала по восточной дорожке.

– Стоп! – Ким схватил ее за руку и остановил. – Мы начали серьезный совместный проект и нельзя, чтобы он погиб из-за банды мерзавцев, которые хотят с нами воевать!

– Что ты предлагаешь, Маркиз? – спросил Орландо.

Все углубились в размышление, машинально почесываясь.

– Я знаю, – внезапно подал голос Напраз. – Предоставьте это дело мне.

Высокий сенегалец в пестрой рубахе и зеленых туфлях без задников не спеша зашагал к мусорным горам на востоке свалки.

Кассандра не отрываясь смотрела на крошечное тельце лисенка, лежащее на земле. Орландо подошел и накрыл его тряпкой. Лисенок был их оберегом.

134

Лисенок спас мне жизнь, когда я задыхалась в мешке-гробу под горой кукол. Почему все мои помощники сразу же бывают наказаны? Как остановить нескончаемое насилие, которое радует только кретинов?

135

Искупленцы ждали Напраза и очень нервничали. Прошел час, и Напраз вернулся, но прочитать что-то на его бесстрастном лице было невозможно.

– Ну что, Виконт?

– Я говорил с их самым главным.

– Измиром?

– Да, с ним самим. Мы вели с ним переговоры. И вот что он сказал: «Пока я жив, не знать вам покоя, пока не отдадите нам девчонку». И прибавил: «Девушка как выкуп за собаку, это недорого».

– Что ты ему ответил, Виконт?

– Что отдадим им Кассандру.

– И что ты, спрашивается, выиграл своими замечательными переговорами? – возмутился Ким.

– Очень много. Я выиграл время, а это самое важное. Время – главное наше оружие, – сказал сенегальский колдун и показал на горшок с ростком сливы.

– Почему албанцы дали тебе время?

– С людьми надо говорить на их языке. Я говорил понятные им вещи.

– И что же ты им сказал?

– Сказал, что сейчас Ким и Орландо привязали ее голую в хижине и забавляются с ней.

– И что же?

– Измир понимающе мне подмигнул и согласился подождать. Но попросил передать вам, чтобы вы не слишком ее попортили, не оставили шрамов, которые потом нельзя будет замазать. Он сказал, что с женщинами, как с машинами, можно покрасить, чтобы продать, но если что-то сломалось, не заменишь.

Кассандре было страшно вникать в этот разговор.

– И сколько ты выторговал времени? – спросил Ким.

– Месяц. Потом пообещал, что они смогут забрать девушку, и все их мужчины смогут ею попользоваться.

Кассандра стояла не дыша.

– Это и есть твой гениальный план? – с некоторым сомнением осведомился Орландо.

– Не весь. Я вернулся не с пустыми руками, – ответил Напраз.

Из глубокого кармана своей рубахи он достал маленький кусочек черной материи.

– Отрезал незаметно от его одежды, пока говорили и прощались. А теперь пойдемте со мной.

Все искупленцы вошли в хижину колдуна из Сенегала.

– Измир сказал, что не откажется от девушки, пока жив, так? Ну вот этим мы и займемся.

Напраз оглядел клетки и достал ту, в которой сидела змея с черной и желтой чешуей.

– Это гремучая змея, укус ее смертелен. Я заинтересую ее запахом короля, который торгует живым товаром.

Сенегалец поставил на огонь котелок с водой. Когда вода закипела, он длинными деревянными щипцами вытащил змею из клетки и положил в пластиковый мешок, где уже лежал лоскуток от одежды Измира. Крепко завязал мешок и стал держать его над паром.

– У змей холодная кровь, они спят в холод и просыпаются, когда тепло. Но высокая температура для них страшная мука.

Змея начала биться в мешке, она молотила хвостом, грозя разорвать пакет.

– Очень сердится, – сказал Напраз. – Боль и запах Измира для нее теперь одно и то же. Она возненавидела его запах. Она возненавидела Измира и хочет его убить. И она его убьет.

И со мной сделали что-то похожее. Внушили одержимость будущим. А змее внушили одержимость запахом главаря албанцев.

Змея больше не может реагировать обычным образом. Она сосредоточена на одном, у нее только одна цель.

– Ну вот, моя ракета направленного действия готова, – объявил колдун-африканец.

Он открыл пакет, и змея, угрожающе высовывая язычок, стала поворачивать голову, ища ненавистный запах. Потом быстро поползла к восточным горам мусора.

– Измир не знает, что на его будущем поставлена точка. С этой минуты он мертв.

136

На следующую ночь Кассандре снова снится сон. 3000 год.

Куда ни посмотришь, кругом руины и мусорные свалки, по которым ползают голодные и злобные живые существа. Кассандра по-прежнему сидит в зале суда с выщербленными стенами.

Адвокат вызвал важного свидетеля: в зал вошла жрица Кассандра.

Женщину в белой тоге представили залу, и она сказала:

– Мы, ясновидящие, видим опасности, которые грозят человечеству, но ничего не можем поделать. Современники нам не верят.

Два малыша захныкали. Судья стукнул молотком, требуя тишины. Служитель принес соски, и они затихли.

– Участь людей, которые имеют дело с будущим, печальна. Чаще всего их называют безумцами, реже колдунами. Запоминают их ошибки, не помнят о правоте. О настоящем все говорят не точно и приблизительно, но ясновидящие не имеют права ошибаться.

По залу пробежал легкий шум. Адвокат пригласил других свидетелей. Вперед вышел человек в старомодном костюме. Он назвался Эдвардом Кейси и рассказал, как заводчики требовали от него указаний относительно выгодных капиталовложений. Он отказался и предпочел больше не заглядывать в будущее.

Человек в средневековом плаще сказал, что его зовут Нострадамус. Он рассказал, как его преследовала инквизиция, и спасся он только благодаря покровительству королевы Екатерины Медичи, которая, по счастью, была суеверной.

Следующим свидетелем выступил Калиостро. Он рассказал, как сидел в тюрьме, как его пытали, а потом казнили. Один за другим выходили и говорили граф де Сен-Жермен, Жан де Везеле, пророк Илия, пророк Енох, евангелист святой Иоанн и десятки других, безвестных визионеров. Все говорили о недоверии к ним и враждебности современников.

Адвокат возвысил голос:

– В стране слепых кривые вовсе не короли, им вырывают глаз, чтобы они были такими же, как все остальные. Не любят зрячих, не любят знающих. Как ни старалась моя подзащитная, ее не желали слушать. Один в поле не воин. Она не виновата, что не смогла в одиночку исправить глупость целого поколения.

– Протестую, ваша честь! И в одиночку человек способен изменить ход истории, если он хочет, если он пытается. Мы вменяем в вину Кассандре Каценберг, что она не пыталась ничего сделать!

– Не пыталась? Вы, наверное, шутите! Да она с риском для жизни предотвратила теракт!

– Для ее возможностей это пустяк! Она пренебрегла масштабными целями.

– А сайт в интернете? Она с друзьями организовала сайт, чтобы заставить людей думать о своем будущем.

– На свалке с друзьями-бомжами?

– Почему нет? Свалка – место не хуже других, и бомжи такие же люди.

– Нам не до шуток, господин судья! Посмотрим правде в глаза. Кассандра Каценберг была с теми, кто погубил нашу планету. Вина ее больше, чем у других, потому что она обладала редким даром видеть опасности, которые нам грозят.

Толпа в зале завопила: «Смерть! Смерть Кассандре Каценберг!» Полицейские сдерживали враждебную толпу, но толпа бушевала. Тогда старшая Кассандра-жрица схватила младшую Кассандру за руку, и они вместе выбежали из зала. Толпа ринулась за ними. То ли люди, то ли зомби появлялись из-за каждого угла, пытаясь схватить их и остановить.

– Мы во власти будущего, – сказала жрица Кассандра, быстро бежать ей мешали ее сандалии.

Но вот путь им преградила решетка, за которой яростно орали сотни младенцев.

– Что это?!

– Будущие поколения, – объяснила Кассандра-жрица. – Они будут еще страшнее этих.

Беглянки оказались между жителями 3000 года и будущими поколениями. Младенцы размахивали флажками с сосками. Умеющие говорить, пронзительно вопили:

– Месть! Смерть отравителям Земли!

– Я не готова отвечать перед будущим, – шепнула жрица Кассандра.

Решетка не выдержала напора злобных младенцев и с громким треском развалилась. Орущие младенцы кинулись к несчастным ясновидящим.

– За мной! – скомандовала жрица.

И они побежали к холму, на вершине которого раскинуло ветви Синее Дерево Времени. Какое счастье! Дупло! Они успели в нем спрятаться.

– Здесь нам ничего не грозит. Дерево Времени – лучшее спасение от любых времен.

И вновь Кассандра увидела причудливый лабиринт коридоров, одни вели вниз, в прошлое, другие вверх – в будущее.

Они стали подниматься к ветвям. Жрица показала Кассандре на листок.

– Нет! Я не хочу этим заниматься! – простонала девушка.

– У тебя нет выбора. Ты прозрела, ты видишь.

Юная Кассандра закрыла глаза руками.

– Нет, я ничего не вижу. Никто не упрекнет меня за бездействие!

– Ты должна видеть!

– Нет! Мне нет дела до будущих ужасов! Мне вынесли приговор как эгоистке, и я буду эгоисткой! Сколько бы я ни старалась, мне скажут, что я могла бы сделать больше.

– Посмотри на этот листок, а потом решишь, что будешь делать. У тебя всегда есть выбор: делать или не делать. А вот не смотреть ты не можешь. Итак – СМОТРИ!

Жрица отвела руки Кассандры.

Девушка с большими светло-серыми глазами с криком проснулась и быстро-быстро заговорила. Все обитатели «Искупления» прибежали к ней в хижину и столпились вокруг нее. Кассандра с широко открытыми глазами, вся дрожа, сидела на кровати.

– Я вижу… Вижу…

Четверо бомжей молча стояли вокруг нее и, уже не слишком удивляясь, внимательно вслушивались.

– Я вижу… Вижу дерево. Синее Дерево. На толстой ветке большой лист, он притягивает меня. Сквозь лист я вижу людей. Много, очень много. Они не двигаются. Там, где люди не двигаются, завтра в одиннадцать часов двадцать пять минут случится…

– На кладбище? – уточнил Орландо. – Они что, подложат бомбу на кладбище?

Никто ему не ответил.

Ким Виен представил себе большую толпу людей, собравшуюся у свежевырытой могилы. Гроб внезапно взрывается, и люди падают прямо в яму. К месту взрыва бегут могильщики.

– В музее восковых фигур? – предположила Эсмеральда.

У всех перед глазами возник зал с восковыми фигурами, посетители их рассматривают. Много людей толпится возле Наполеона, и тут раздается взрыв. Из кровавого месива торчат руки и сапоги из пластика.

– Люди неподвижны. Вокруг тишина. Помещение старинное. Окна с витражами… – продолжает говорить Кассандра.

– Это собор? Церковь?

Девушка заморгала, словно вышла на яркий свет.

– Нет. Все люди сидят. Многие из них в очках. Они читают книги.

– Библиотека?

– Да. Очень большая библиотека с высоким потолком в форме купола.

– Черт! Это же Национальная библиотека на улице Ришелье, – объявил Ким.

137

Когда же это кончится?

138

Небо расчистилось. Парни и девушки в футболках, юные студенты, бродили по дорожкам парка, перекусывали, сидя на лужайке. Ворковали голуби, бесстрашно разгуливая среди молодежи.

Несколько бомжей в плащах до пят, толстых ботинках и вязаных шапках появились на улице Ришелье. Они шагали в ряд, длинные полы их плащей развевались.

Остановились перед фасадом старинного здания. Стоят и внимательно оглядываются по сторонам.

– Если ты все увидела правильно, женщина появится вот оттуда, – заметил Орландо.

– В любом случае вход здесь один, – прибавила Эсмеральда.

– Не люблю библиотек, туда ходят за изречениями, – сообщил Орландо.

Никто ему не ответил.

Черный блестящий «Мерседес» остановился у входа. Из него вышла полная женщина в черном платье, в темных очках. На голове черный тонкий шарф, на руках перчатки. Прижимая к себе сумку, она твердым шагом вошла в дверь библиотеки.

– Это она! – объявила Кассандра.

– Вот дерьмо! Смотрите, зеленый с оранжевым номер. Дипломатический. Это посольская машина! – сообщил Орландо.

– И что это значит? – поинтересовалась Кассандра.

– А то, что полиция не имеет права их арестовать, – сказал Ким Виен. – Люди на таких машинах могут делать все, что им вздумается: ехать по встречной полосе, давить людей. У них дипломатический иммунитет. В лучшем случае им предложат отправиться восвояси.

– Не люблю я посольств, – признался Напраз.

Они присмотрелись к машине. Машина стояла, но шофер не выключил мотор.

Только мы можем что-то сделать.

Бомжи отправились в библиотеку. Охранник их остановил.

– Сожалею, дамы-господа, в таком виде вход запрещен.

– Нам нужно посмотреть кое-какие книги в открытом доступе, – сказала Кассандра, выходя вперед.

– Не рассказывайте мне сказок! Бомжи читать не умеют! Вы решили поспать на мягких скамейках. Но я не позволю вам беспокоить ученых людей. И прошу вас, отойдите подальше. От вас несет.

– Че-его?! – обиделся легионер.

– Господи! А как изо рта воняет! Никакого слезоточивого газа не надо. Готовый террорист! Вы что, дружок, дохлыми мышами завтракали?

– Нет, они еще шевелились, – глухо ответил Орландо.

Кассандра поняла, что легионер нарывается на скандал, хотела этому помешать, но не успела. Бывший легионер вытащил из складок плаща арбалет и засунул стрелу в ноздрю охранника.

– Мы с тобой не друзья – это раз! Мы любим книги – это два! И никогда не позволим пингвину в форме обижать себя, несмотря на надпись на фуражке «охранник» – это три! Ясно?

Охранник в ответ поднял руки.

– Ищите сумку с бомбой, а я прослежу за спокойствием в доверенном мне секторе, – пообещал легионер, закуривая сигару. – Опусти руки! – приказал он охраннику. – Не стоит привлекать к себе внимания!

Орландо остался сторожить охранника, а Кассандра с Напразом, Эсмеральдой и Кимом двинулась дальше по коридорам своего сновидения.

– Быстрее! – торопила всех Эсмеральда, захватившая с собой часы на цепочке. – Уже четверть. В нашем распоряжении десять минут.

Они бегом добежали до Овального зала, ротонды, купол которой поддерживают множество арок с тонкими резными колоннами. Вот уж воистину храм науки! Рядами выстроились столы, покрытые черной кожей, на каждом бронзовая настольная лампочка. Книжные полки вдоль стен стоят пустые. Когда-то на них были книги, но теперь их убрали подальше от воров и вандалов. В люнетах над полками – роспись: на фоне синего неба причудливые растения.

– И во сне так было? – спросила Эсмеральда, потрясенная красотой старинного зала.

Кассандра кивнула. Они шли вдоль столов, ища полную женщину в черном шарфе. И нашли. Женщина сидела в глубине зала, низко наклонившись над книгой, делая вид, будто читает. Потом она захлопнула книгу, встала и решительно двинулась к выходу, оставив под стулом сумку.

Кассандра наклонилась и подняла ее.

Часы у нее на руке показывали: «Вероятность смерти через 5 секунд 15 %». «Пробабилис» не имел возможности оценить всю полноту опасности, которая им грозила. Он судил о ней по пульсу Кассандры.

Этим исчерпываются возможности моего брата и вообще науки. За этим пределом доступное мне царство видений и интуиции.

Кассандра почувствовала, что кто-то крепко взял ее за руку.

– Я видел, как вы своровали сумку, – сказал блондин в твидовом пиджаке.

Как поступить? Рассказать дурачку, что в сумке бомба, и я спасаю им всем жизнь? Он мне не поверит. Беда в том, что правда всегда выглядит подозрительно. К тому же и времени нет!

Кассандра перехватила сумку свободной рукой и бросила ее Напразу, тот поймал ее, будто мяч в регби, и побежал к выходу. Блондин завопил во весь голос:

– Ловите! Воры!

И его услышали. Началось соревнование-погоня. Одни из чувства справедливости хотели отобрать сумку, другие из милосердия и сострадания не хотели ее отдавать.

У входа Орландо увидел толстуху в темных очках и черных перчатках. Она вышла из библиотеки и уселась в «Мерседес» с дипломатическим номером. Внутри библиотеки все шумнее, за бомжами бегут читатели, крича: «Держи их! Держи!»

Кто-то подставил подножку Напразу, и высокий блондин вырвал у него сумку. Блондин повернулся со своей добычей, и тут же получил удар в нос от Эсмеральды, а следом порцию перца от сенегальца, и вот он уже трет глаза, чихает и кашляет. Но ему на помощь бегут другие, и Напраз, подхватив сумку, выдувает на них облако талька.

Люди кидаются к нему с криками: «Держи воров!»

Напраз особо ядовито пукает, насыщая воздух сероводородом.

Он действительно король порошков и газов.

Все вокруг возмущены нарушителями спокойствия. Прилагают все силы, чтобы остановить их и задержать. Ким успевает выключить общий свет, паника возрастает. Сумку снова перехватывает Кассандра и несется к выходу, слыша, как воет сигнал тревоги.

Высокий блондин готов схватить Кассандру, но Эсмеральда толкает его, и он отлетает к стеллажу с журналами. Другие читатели продолжают погоню, они жаждут наказать вонючих воров, которые крадут в библиотеке сумки.

Кассандре хотелось бы объяснить этим людям, что их гнев несправедлив, но она знает: объяснения бесполезны.

Не говорить – действовать!

Эсмеральда показывает на часы: 11 часов 23 минуты.

Еще две минуты.

Кассандра уже у выхода. Орландо держит ситуацию под контролем, стоя с арбалетом наготове. Он показался девушке точь-в-точь Родом Стайгером из фильма «За пригоршню динамита». Кассандра слегка растерялась: слишком уж быстро все покатилось. Не хватало только, чтобы погибли те самые люди, которых они хотят спасти! Эсмеральда схватила Кассандру за руку, и они вместе с Напразом и Орландо выскочили из библиотеки. Бомжи бежали, и полы их плащей казались крыльями ночных бабочек.

Позади завыла полицейская сирена. Бомжи побежали быстрее. Орландо бросил арбалет, ему нужны были свободные руки. Он заглянул в сумку и скривился.

– Не люблю я бомб, – сказал он и сплюнул.

На ходу разъединил взрыватель, детонатор и пороховую шашку, сумку выбросил в урну, а детонатор спрятал в карман.

Пятеро бомжей, не оглядываясь, нырнули в метро, скатились вниз по лестнице, перепрыгнули через турникет и побежали по коридору. Поворачивая на пересадку, они столкнулись с нарядом полицейских, те заметили их, хотели задержать. По счастью, народа было так много, что полицейские завязли в толпе, не решаясь расталкивать пассажиров.

Искупленцы во главе с Орландо ринулись к поезду и едва успели проскочить в закрывающиеся двери.

Успели, но не все. Кассандру окружили подоспевшие полицейские.

139

Манией преследования я не страдаю, но сказать, что мне сильно везет, тоже не могу.

140

Небольшая группа журналистов дежурила возле комиссариата полиции. Увидев, как из машины вывели дочь покойного министра будущего, они принялись ее фотографировать и подносить микрофоны, засыпая вопросами.

– Мадемуазель! Мадемуазель! Правда, что вас похитили бомжи и заставляли воровать сумки в библиотеке?

– Вас подвергали насилию?

– А сексуальным извращениям?

– Правда, что вас заразили СПИДом?

Один из журналистов спросил:

– Почему вы не отвечаете? В любом случае нам известно, что произошло, и мы об этом напишем, хотите вы или нет!

– За кого она себя принимает?! – возмутился его сосед. – Вы видели, как она на нас смотрит? Пусть она дочь министра, это не дает ей права нас третировать!

Кассандра наконец исчезла за дверями комиссариата, и поток вопросов иссяк. Ее ввели в кабинет инспектора Пьера-Мари Пелисье, и он вежливо встал ей навстречу.

– Кассандра! Рад вас видеть. Садитесь. Чувствуйте себя как дома.

Кассандра села.

– Вы не поверите, Кассандра, но я нашел свою кошечку! Вы же помните, Либерти Бель. Тощую, грязную, но живехонькую. Она, видно, пережила немало приключений, прежде чем вернулась домой. Вы представить себе не можете, до чего обрадовался сынишка.

Инспектор человек неглупый. Интересно, он способен услышать правду? Надо попробовать, по-другому не узнаешь.

– Отпустите меня, – потребовала Кассандра. – У меня важное дело.

Инспектор предложил ей жевательную резинку, но Кассандра отказалась. Пелисье достал одну, сунул в рот и принялся жевать. Со стен кабинета смотрели дети, внизу сообщалось, когда они пропали, имя и фамилия. На некоторых объявлениях была вторая фотография, сделанная компьютером, на ней ребенок выглядел старше. Даны были телефоны, по которым ждали сообщений.

– Разумеется, мадемуазель Кассандра! Главное для нас, чтобы вы были довольны. Но позвольте узнать из чистого любопытства, ради какого важного дела вы готовы отказаться от отдыха и покоя?

Кассандра замерла в нерешительности.

– Я должна помешать одному несчастному случаю, – наконец сказала она.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Благодаря моей способности…

– Какой способности?

Кассандра подбирала слова с большой осторожностью.

– Мне случается видеть… будущее. Отдельными картинами.

Инспектор понимающе улыбнулся:

– Понимаю. У вас это наследственное, отец министр будущего, сын рассчитывает вероятности, а дочь… ясновидящая?

Полицейский порылся в ящике и достал лимонное печенье.

– Может, лучше печенья?

Нет, спасибо, после встречи с Шарлоттой я ем только домашнюю выпечку. Кстати, сейчас я бы с удовольствием съела вкусное пирожное. С кремом. Возможно, Шарлотта права: вкусные пирожные – самая большая наша радость. Люди обычно нас расстраивают, а вот пирожными можно наслаждаться без опаски.

Комиссару было интересно, о чем думает Кассандра.

– Отпустите меня немедленно. Это вопрос жизни и смерти.

Кассандра взглянула на табличку с простой без всяких затей надписью: инспектор Пьер-Мари Пелисье.

С двойным именем особая сложность. Наверное, родители хотели для ребенка разного. Он и Пьер, он и Мари, в результате ни Пьер, ни Мари. Он нечто среднее между твердостью Петра-камня и святостью Марии. Лучше бы он выбрал для себя что-то одно. Я его чувствую больше Марией, чем Петром.

– Вопрос жизни и смерти? Ни больше ни меньше?

Кассандра молча смотрела ему прямо в глаза. Он опустил голову.

– Да, конечно. Я вас понимаю. Но другие, они поймут? А я должен отчитываться перед начальством. У меня очень много начальников. И что я им скажу? «Дочь министра сбежала из интерната, я ее разыскал, но она мне сообщила о своих особых способностях и необходимости предотвратить несчастный случай, и я ее отпустил снова бродяжничать по городу?»

Пелисье посмотрел на фотографию кошки, стоявшую у него на столе рядом с фотографиями жены и сына.

– Я человек современный, но шефы – люди старой закалки.

Пьер-Мари печально покачал головой.

– Вы не верите, что я вижу будущее? – спросила бесстрастно Кассандра.

– Верю, почему нет? Беда в том, что никому нет дела до будущего. Зато всем есть дело до несовершеннолетней девочки, которую нужно оградить от бомжей, чтобы она не крала по библиотекам сумочки.

– Я могу помочь ловить террористов, – все так же бесстрастно сообщила Кассандра. – Я знаю, где и когда они могут устроить взрыв.

– Ловить террористов? Небогатая мысль. Это уж точно никому не интересно…

Пелисье сунул в рот вторую резинку.

– Я в теме. Был в антитеррористической бригаде города Парижа. Теперь, как видите, занимаюсь пропавшими детьми. Почему, как вы думаете? Да потому что ловля террористов ни к чему не ведет. Всех, кого я поймал, отпустили на свободу в ближайший день или даже час после взрыва. Не верите? Объясню вам геополитическую подоплеку. Стоит посадить террориста в тюрьму, его товарищи тут же хватают журналистов или сотрудников добровольных гуманитарных организаций, чтобы обменять на него. Возникает беспорядок. К тому же террористы зачастую официально работают на страны, которые являются нашими союзниками и партнерами.

Кассандра нахмурила лоб.

– Вам непонятно, да? На деле, враги нашей демократии чаще всего те, кто поставляет нам нефть. Немного потерпеть терроризм можно, а без топлива обойтись нельзя. К тому же они наши клиенты, зачастую оружие, которое они используют против нас, у нас же и куплено. Да. Никто не хочет смотреть правде в глаза: террористы убивают французов взрывчаткой, купленной у французов. Торговля – вот что главное.

Полицейский поиграл разрезальным ножичком и положил его рядом с пачкой жевательной резинки.

– Мы им даже атомные станции продаем, чтобы они нас потом атомными бомбами засыпали. Как это народ говорит? «Продай мне веревку, и я тебя повешу». Это и есть закон рынка! Скажите им: «Не вооружайте террористов!» А они в ответ: «Не мы, так наши конкуренты продадут им оружие! Так пусть хотя бы у нас деньги будут».

Быть такого не может. Не могли мы до такого докатиться.

Полицейский спокойно продолжал:

– Терроризм – локальное побочное явление, и он мало кого волнует. Наша система прекрасно к нему приспособилась. Выжившие жертвы – вот проблема. Они жалуются, требуют компенсаций, апеллируют к совести государства, имея в виду, что система общественной безопасности, видите ли, недостаточно хороша. А кто, спрашивается, любит жалобщиков и нюнь?

Мама с папой стали жертвами теракта. Папа был министром, мама известным ученым. Они не жаловались. Не имели такой возможности.

Полицейский продолжал, не глядя на Кассандру:

– Мне всегда хотелось сказать этим несчастным: очень жаль, вам не повезло, вы оказались в плохом месте в плохое время. Но будем честными, в дорожных авариях погибает гораздо больше людей, чем в терактах. В общем, жертвы вытащили в лотерее несчастливый номер, вот и все. Теория вероятности, как сказал бы ваш брат.

По лицу Кассандры инспектор понял, как тяжело ей слушать его рассуждения.

– Как ни жаль, но пока число жертв незначительно, и народ из-за них не волнуется.

Пелисье встал со своего места, подошел к окну и, глядя вдаль, прибавил:

– Газеты в случае терактов поднимают шумиху. Эмоции всегда хорошо продаются, но вскоре все забывается. Причем с каждым разом все быстрее. Потому что люди хотят забыть неприятное. Даже о Всемирном торговом центре в Нью-Йорке больше не вспоминают. Теперь теракт, как землетрясение. Бывает. Проходит. Что-то вроде природной катастрофы. Потревожат муравейник, муравьи забегают, избавятся от погибших и все поправят. Иногда сделают лучше.

Кассандра сжалась в комочек на своем стуле.

– В прошлом году мне предложили в банке вложить деньги в ценные бумаги. Я отказался, сказал, что серьезные теракты могут обрушить биржу. Я говорил так не голословно, я работал в отделе борьбы с терроризмом, у меня были основания так говорить. А мне ответили: уже все предусмотрено, в цену бумаг введена сумма страховки. Будет акт, не будет, биржевой рынок не пострадает.

Кассандра пыталась справиться с новой информацией, но она не умещалась у нее в голове, сбивала с ног.

– Чтобы наша внешняя политика изменилась, нужны гекатомбы. Что-то вроде атомной бомбы на одну из больших столиц, и то не думаю, что это что-то изменит. Вы видели, что было в Мадриде, что было в Лондоне. Три дня толпы выходили на демонстрации, газеты огромными буквами печатали сообщения, а потом все забылось. Мы слишком привыкли к удобству и покою, чтобы всерьез о чем-то волноваться.

Инспектор спокойно продолжал:

– По сути вопрос стоит так: что человека больше волнует? Теракты, в которые попадают не больше десятка людей, и возможность стать его жертвой не так уж велика или растущие цены на бензин, что касается абсолютно всех? Безопасность или удовольствие катить на своем суперпупер внедорожнике?

Пьер-Мари Пелисье снова уселся за стол и наклонился вперед:

– Посмотрим правде в глаза: суммы, которые выделяются на борьбу с терроризмом, никогда не сравнятся с теми, какими правительства нефтяных стран его поддерживают. Вот так-то.

Он пожал плечами:

– В молодости я думал, что терроризм – это борьба бедных стран против богатых, и мне это было понятно. Теперь я знаю: все наоборот. Терроризмом занимаются сверхбогатые страны, продающие нефть, ими правят набобы, которые ездят на «Феррари», нюхают кокаин, трахают девок и жрут икру на завтрак, они говорят по золотым мобильникам, не знают, что такое работа, и никогда не придумали ничего толкового. Да, такие вот люди затеяли войну с нашим миром, просто чтобы позабавиться, потому что им скучно среди роскоши. А может, им нравится все разрушать. Или там работает религиозный фанатизм. Так что бороться с терроризмом бессмысленно. Мы можем их только сильнее раззадорить, и они начнут активнее нас уничтожать.

Пелисье смиренно покачал головой.

– По крайней мере, после убийства они ненадолго затихают, можно подумать, что кровь их успокаивает. Чем больше убитых, тем они умиротвореннее. Не знаю, заметили вы или нет, но на протяжении последних лет люди относятся к террористам все с большей симпатией. Придумывают им оправдания, ищут справедливости в их действиях, сочувствуют их, так сказать, бунту. Вы же видели, в Иране тысячи парнишек обрекают на судьбу мучеников, обещая им за это рай. Можете себе представить такой университет? Специальность: мученик; профессия – бомбы замедленного действия. Нравится?

Старики, изъеденные ненавистью и фрустрациями, губят души начинающих жить.

Инспектор Пьер-Мари Пелисье посмотрел Кассандре в глаза. Достал конверт с фотографиями, сделанные благодаря видеокамерам в Национальной библиотеке.

– Настоящие проблемы нам устраивают твои друзья бомжи. Они всегда вне рамок, даже при самой жесткой диктатуре. Они грязь, от них надо избавляться. Их никто не станет поддерживать и защищать.

Кассандра заговорила медленно и отчетливо:

– Вы знаете, кто вы? Вы страус. Вы спрятали голову в песок, чтобы не видеть гиен, которые приготовились вас съесть. Но это им не помешает.

– Возможно. Но если я страус, то один среди множества, и об этом не стоит забывать.

«Если ошибается большинство, правоты не прибавляется». Кажется, что-то вроде этого я видела на футболке Кима.

– Лично я считаю, что с терроризмом покончат замещающие энергии: солнце, метан, ветер. Но пока они еще не работают. А до тех пор, пока мы ездим на бензине, придется нам сцепить зубы и смириться с «небольшими неприятностями» от стран-поставщиков.

Полицейский наклонился к Кассандре:

– Хотите узнать, что я думаю о вас?

Кассандра сидела опустив голову.

– Вы маленькая девочка, пока еще совсем маленькая. Сегодня вы услышали правду, какую не найдешь ни в одной газетной статье. Теперь маленькая девочка должна совершить над собой усилие и принять эту правду, а не бороться против нее. У вас нет шанса изменить мир, Кассандра. Жрица Кассандра – вы, конечно, читали о ней? – не сумела повлиять на своих современников. Так что примите мир таким, каков он есть. А если возникнут трудности, то вам придут на помощь.

Он порылся в ящике и достал коробочку.

– Успокоительное, – сообщил он. – Французы на первом месте среди употребляющих успокоительные, снотворные, эйфорианты и антидепрессанты. Они помогают, как бы это определить?.. Да, стать страусами. Таблетки, смиряющие с действительностью.

Он протянул руку и держал коробочку перед Кассандрой. Она прочитала название «Прозак». Потянулась к коробочке, но схватила руку, державшую ее, и укусила.

Пелисье невольно вскрикнул и отшатнулся. А Кассандра уже мчалась быстрее молнии по коридорам комиссариата.

Секретарша, попытавшаяся остановить ее, получила ногой в живот. Курьер, попавшийся по дороге, получил ногтями по лицу. Остановил Кассандру полицейский с револьвером.

На нее направили видеокамеру.

Инстинктивно Кассандра взглянула на часы. «Вероятность смерти через 5 секунд 54 %».

За спиной послышался голос:

– Осторожно! Она сумасшедшая! У нее паранойя! Она опасна!

Кассандра подняла руки. В плечо ей вонзилась игла шприца. Перед погружением в сон мелькнула последняя мысль:

Мне кажется, я такое переживала уже не раз. В этой жизни. И в других.

141

Кассандре снится сон. Она видит свою тезку в белой тоге с книгой «Превратности жизни Кассандры Каценберг». Небо темное от смога, солнцу трудно пробиться сквозь дым.

– Уходи! Не хочу тебя больше видеть! – говорит Кассандра жрице во сне. – Ты мне не сказала, что мы ничего не можем сделать. Прогнила вся система. Нет никакой возможности спасти будущие поколения. МЫ продаем взрывчатку террористам, МЫ их поддерживаем, чтобы иметь возможность покупать нефть!

– Успокойся, Кассандра.

– Инспектор прав. Никто не откажется от своей машины. Деньги на спасение пострадавших никогда не сравнятся с теми, которые платят за убийство невинных. Поколение фанатиков родилось, чтобы уничтожить цивилизацию, вернув первобытную свободу. Варварскую свободу древности. Чтобы облегчить задачу этим фанатикам, все ценности выворачивают наизнанку, их представляют как справедливых борцов с капитализмом. Интеллектуалы всех мастей подыскивают им оправдания. Террористов не только не наказывают за убийства, эти убийства стремятся узаконить, следуя извращенной логике, которую принимает большинство. Ничто больше не остановит их. Нож вонзился в мешок с зерном. Они нацелены и жестки, мы уязвимы и податливы. Их незамысловатым пожеланиям мы противопоставляем сложные и туманные умозаключения. Очевидно, что они победят. Они уже победили.

– Замолчи, Кассандра.

– Не замолчу! Человечество обезумело, его увлекла бездна саморазрушения. Оно отравляет себя ядом и любуется агонией. Вечерние новости – это спектакли света и музыки, посвященные нашей гибели.

– Помолчи! Ты рассуждаешь как малое дитя. Следуй за мной, – приказала жрица.

– Мы снова отправимся на судилище, чтобы расписаться в своем бессилии? В том, что не можем спасти будущее?

– Нет.

– Ты отведешь меня к Дереву Времени, и я увижу новое покушение, на которое всем наплевать, и даже я не смогу его предотвратить?

– Нет. Следуй за мной. Я хочу тебе что-то показать.

Темное небо понемногу светлело. Обе Кассандры поднялись к храму Аполлона, стоявшему на вершине главного холма в городе Троя. В храме их встретила пара, мужчина и женщина. Кассандра узнала своих родителей. На этот раз у них были лица, они были такими же, как на фотографиях в спальне.

Девушка бросилась к ним и крепко обняла.

– Мамочка! Папа!

– Кассандра! Любимая наша девочка!

– Погоди! Они здесь не одни, – сказала жрица в белой тоге.

Младшая Кассандра вместе с родителями вошла в ротонду, очень похожую на зал Национальной библиотеки, с таким же куполом и льющимся сверху светом.

В зале стояло множество пар в одежде самых разных времен.

– Кто эти люди?

– Они любили друг друга, рождая детей, от которых ты появилась. Вот твои родители, там дедушка и бабушка, там прадедушка и прабабушка, и прапра. И прапрапра…

Кассандра, широко раскрыв глаза, смотрела на пары, которые проходили мимо нее, часто держась за руки. Ряд за рядом, она все глубже погружалась в глубины времени. Вот доисторические пары, вот приматы, вот подобия ящеров, вот рыбы…

– Все это твои предки. Все. Их гены сформировали тебя, их история течет в твоих жилах. Ты видела будущие поколения, пришло время посмотреть на прошлые. Те, что породили тебя.

Восхищенная Кассандра встала посреди зала.

– Они могут мне помочь? – спросила она с удивлением.

– Они постоянно тебе помогают. Они внутри тебя. Когда ты бежишь, защищаешься, мечтаешь, думаешь, ты пользуешься опытом их жизней, спрятанном в памяти твоих клеток. Ты плод любви и жизненного опыта всех этих людей. Но это еще не все, – объявила жрица.

Она хлопнула в ладоши. Появилась группа примерно из сотни человек.

– В человеческом существе заложено двадцать пять процентов наследственности, двадцать пять процентов кармы и пятьдесят процентов свободного выбора. Первыми ты увидела тех, от кого получила наследственность. Теперь увидишь тех, от кого получила карму. Свою вторую семью.

Похоже, что жрице понравилось название «вторая семья».

Младшая Кассандра вгляделась в спокойно стоящих молчаливых людей.

– Все эти люди в тебе. Они помогают тебе с первой минуты твоего рождения и не дадут тебе погибнуть.

Кассандра глубоко вздохнула:

– Что значат твои мелкие затруднения, когда у тебя есть такие могучие помощники? Чего тебе бояться? Прошлое подталкивает тебя вперед, и ты без страха можешь устремляться в будущее.

Во сне Кассандра поняла…

Она поняла, что гораздо могущественнее и мудрее, чем думала до сих пор. Что ее возможности воздействия на мир огромны и она пользовалась лишь малой их частью.

Поняла, что может добиться успеха.

Однажды…

142

Можно ли видеть будущее?

143

А может быть, это не вопрос?

144

Кассандра приоткрыла глаза. Она лежала на кровати в белой комнате без окон. На белом столике рядом ручка и тетрадь. Напротив большой экран телевизора и белый стул. Неоновый плафон на потолке заливает комнату мертвенным светом.

На стуле сидит человек. Он говорит:

– «Что будет?» – «Кто вы?» И третий вопрос: «Как лучше всего использовать ваш особый дар?»

Нет! Только не он.

Филипп Пападакис, похоже, очень рад снова увидеться со своей подопечной.

– Мы с вами проживаем стандартные варианты отношений между чужаками. Первое предложение: сотрудничать. В ответ вы меня укусили. Затем попытка уничтожить друг друга. Вы сбежали. Теперь остался третий вариант. Если невозможно сотрудничество и взаимоуничтожение, можно друг друга использовать с взаимной выгодой.

Филипп Пападакис сплетал и расплетал длинные, испачканные чернилами пальцы.

Какая мне польза от этого человека? Он постоянно появляется в моей жизни и, возможно, помогает мне развиваться как личности. Но каким образом? Похоже, что от меня он чего-то ждет. А что я могу ждать от него?

Пападакис наклонился над Кассандрой:

– Вы аутичный ребенок со сверхспособностями, Кассандра. Вы сверхчувствительны, склонны к паранойе и невротик, как ваш брат. Вы похожи на лошадей чистокровок, они нуждаются в уходе, но при этом остаются дикими. Порой даже слишком.

Он сейчас очень похож на Дональда Сазерленда из «Казановы» Феллини.

– Но мне это нравится, – продолжал Пападакис. – Я не люблю тягловых лошадей, не люблю бесхарактерных цирковых лошадок, которых дрессируют, благодаря их покорности. Мне нравятся существа свободные и независимые.

Он протянул руку и потрепал Кассандру по голове, как потрепал бы за гриву лошадь. Кассандра в ярости кинулась на него, но ей что-то помешало, преградило ей путь, Она посмотрела и поняла, что это электрошокер.

– На то и ум, чтобы не попадаться дважды, – улыбнулся Пападакис. – Я оценил ваши бойцовские способности, но на этот раз вы меня не укусите. Я многого от вас жду, Кассандра. Трудно себе представить сколько. От необыкновенных людей и ждут необыкновенного. Вы девушка из ряда вон. Я не шучу. И скорее всего, я единственный, кто понимает, насколько вы особенная, но я-то понимаю, поверьте мне!

– Как родители сделали меня аутичной? В чем состоял эксперимент двадцать четыре?

– А! Вы все-таки говорите! А я уже было подумал, что вы стали немой!

Пападакис расцвел улыбкой, тут же ставшей иронической усмешкой.

– Отлично! Переходим на «дашь на дашь». Я сообщаю вам то, что вы просите, и получаю от вас то, что прошу я.

Кассандра лежала в белой ночной рубашке, часы у нее на запястье показывали: «вероятность смерти через 5 секунд 29 %».

Неопределенное число. Выше тринадцати процентов, но не доходит до пятидесяти. «Пробабилис» отмечает, что не все в порядке.

– Эксперимент двадцать четыре? Ваши родители… Скажем лучше, ваша мать… Как бы это получше объяснить? Жаль, что вы не прочитали «Оглушительную тишину». Тогда бы вы поняли.

Директор достал из кармана книжку.

– В общем-то, и я могу предвидеть будущее. Я неспроста ее захватил.

Пападакис вслух прочитал несколько строк, которые Кассандра уже знала.

– «На пороге рождения ангел приложил палец к губам младенца и прошептал: «Забудь все предыдущие жизни, чтобы память о них не мешала тебе в этой».

Вот откуда желобок над верхней губой у новорожденных».

Перевернул страницу и прочитал еще несколько строк, которые Кассандра тоже знала.

– «Скорбь новорожденных». Младенец до 9 месяцев не отличает внутреннего от внешнего. Он растворен в мире. Он сам и есть весь мир. Если он видит себя в зеркале, то не понимает, что картинка – это его собственное отражение, потому что он не чувствует себя отдельным телом, он есть все».

Пападакис перевернул еще несколько страниц и выбрал еще один абзац.

– Слушайте внимательно, Кассандра! Это и есть главный ключ. В Библии говорится: «И образовал Господь Бог животных и привел их к Адаму, чтобы он…»

Пападакис прервал чтение.

– Не так все просто. Я сказал тебе: дашь на дашь. За мой ответ на вопрос, что ты дашь взамен, Кассандра?

Он снова говорит со мной на «ты».

Пападакис обвел рукой комнату.

– Я поместил тебя в эту комнату, и ты моя пленница, маленькая пчелка. У меня в руках электрошокер, потому что кое-что от тебя мне все-таки нужно. Но у меня нет уверенности, что ты на это согласишься, и я пытаюсь договориться с тобой, взамен на сведения о твоем детстве.

Кассандра, упрямо наклонив голову, молчала. Пападакис продолжал:

– Для начала я покажу тебе опыт. Он послужит тебе назиданием.

Пападакис приподнял платок, под которым оказалась клетка с белой мышкой. Рядом с мышкой находился какой-то прибор с клавиатурой и экраном. Пападакис подключил прибор к розетке.

– Сначала пчелка, потом мышка. Я люблю обучать с помощью животных. Лично я точно так же поступал бы с учениками, но авангардистские методы обучения пока ограничены определенными рамками.

Пападакис нажал на кнопку, перед мышкой загорелся жидкокристаллический экран, на нем появилась надпись: 2+2=?

Перед мышкой была клавиатура с девятью цифрами. Мышка нажала на цифру 7 и получила небольшой электрический разряд, от которого она вздрогнула, и шерсть у нее встала дыбом. Одновременно на экране вспыхнул красный свет.

– Ошибка. Мышка, пробуй снова!

Мышь нажала на цифру 5 и снова получила разряд, но посильнее. Она нажала на 1 и снова получила разряд. Наконец она нажала на 4. Зажегся зеленый свет, и мышь получила еду, которую с жадностью съела.

– Опыт наглядно показывает, каким образом обучается каждый из нас. Вы же любите слова, Кассандра? Так вот, подмастерье говорит о несвободе, подчинении, но у каждого есть возможность стать мастером. Я обучаю мышь мастерству счета. И не сомневайтесь, она станет мастером на этот счет. Запомнит, что, когда рядом стоят цифры два и два, нужно нажимать четыре. Это вопрос времени. К тому же у нее нет выбора: или она учится и ест, или не учится и мучается.

Пападакис понаблюдал за мышью и медленно повернул голову к Кассандре.

– Вы не были трудолюбивой пчелкой, Кассандра. Может, станете старательной мышкой?

– Я умею считать и не люблю печенье, – ответила она.

– Она не просто говорит, она шутит! Прелесть какая! Но мы с вами не будем считать, хотя речь пойдет о цифрах.

ОПЯТЬ на «вы». Нужно приготовиться к худшему.

– После того самого вечера я сказал себе: ваш талант может иметь позитивное направление, вам не обязательно будить среди ночи пансионерок. Вас нужно правильно сориентировать. Вместо того чтобы видеть теракты, вы можете видеть номера лошадей-призеров.

Филипп Пападакис показал на экран.

– Я оборудовал для вас место. Считайте, что вы в большой клетке, но с вами я буду гораздо добрее. Никаких разрядов при неправильном ответе. Никаких наказаний. Только поощрение, если ответ окажется правильным.

Он включил экран, и Кассандра поняла, что это телевизор, что его защищает очень толстое стекло, так что она не сможет ни выключить его, ни переключить на другую программу.

А эта программа была посвящена исключительно скачкам.

– Я знаю, вы ничего не смыслите в скачках. Но посмотрите с неделю по восемь часов в день и станете специалистом. В любом случае выбора у вас нет, только скачки. Или белые стены, или лошади. Уверен, вы станете фанатом. Что касается вознаграждения, то нет, конечно, не печенье. У меня для вас более мощная мотивация. Книги. Возможность думать о чем-то другом, кроме лошадей. Книги идей, полные удивительных персонажей, необыкновенных обстоятельств. Научная фантастика, которую вы так любили в детстве. Питание для души. Но сначала… Результат очередной скачки. За каждую выигравшую лошадь или выгодную комбинацию, вы будете получать двенадцать страниц чтения. Как только найдется призер, помашите в камеру наверху.

Кассандра вновь ринулась на Пападакиса, но он уже стоял вдалеке и вертел перед собой электрошокер. Он забрал клетку с мышью и вышел, пятясь. Прежде чем закрыть за собой дверь, он сообщил:

– Звать и кричать нет смысла, подвал звукоизолирован. У вас есть все, о чем мечтают люди: вы можете размышлять без помех о вашей… будущей страсти.

145

Он, похоже, несчастлив, думая только о деньгах, скачках и… обо мне.

146

Низкорослые человечки суетятся. У них ноги колесом, они в высоких сапогах. На них блестящие, сумасшедше яркие рубашки, женщины наряжаются так для ночных клубов. Рубашки в горошек, в клетку, в полоску. На голове у человечков круглые кепи с длинным козырьком. Человечки суетятся вокруг лошадей. А лошади перебирают нервно ногами и выдыхают пар из влажных ноздрей.

Громкость телевизора была почти что предельной. Комментатор со страстью говорил на непонятном для Кассандры языке, и о чем, она тоже понять не могла. Он говорил о гаркотах, тренчиках, ставках один к десяти, гитах и дерби.

Как не стыдно терять на это время? Несчастные лошади бегают кругами, а людишки сидят и орут. Лошади должны жить на воле, любить, растить жеребят, скакать по прериям, а не соревноваться на потеху другой разновидности животных.

Понравилось бы Филиппу Пападакису, если бы его заставили бегать на радость лошадям?

Я очень хорошо себе представляю лошадей в рединготах и цилиндрах, они приходят посмотреть, как бегают люди с номерами на спинах. Люди в своих стойлах подпрыгивают от нетерпения, из ноздрей у них идет пар. Лошади между собой беседуют.

– На какого человека ставишь?

– В первой паре на Пападакиса. Он в хорошей форме, и тренер сказал, что щиколотка у него зажила.

– Потом он от знаменитой пары, Марии и Жоржа Пападакис, порода хорошая.

– А если проиграет, как в прошлый раз? Его обогнала славная девчонка семнадцати лет.

– Тем хуже для него. Участь всех людей, проигравших на скачках, пуля в лоб и в мясной магазин.

– Лично мне их мясо не нравится, и моей дочке тоже. Когда я предлагаю ей человечинки, ее тошнит.

– Напрасно. Человечина совсем не жирная и в ней очень много железа. Она полезна молодым, кто занимается спортом.

Кассандра улыбнулась, ей было приятно, что ее сознание расширяется, что она может посмотреть на мир с неожиданной точки зрения.

Филипп…

«Любящий лошадей».

Который может стать любимцем лошадей.

Как же будут называть себя лошади, любители человечьих скачек?

Филантропы.

От «фило» любящий и «антропос» человек.

Кассандра взглянула на экран телевизора. Лошади выстроились в ряд, готовые ринуться вперед. Выстрел, и они помчались. Жокеи, привстав на стременах, наклонившись вперед, натягивают поводья и подгоняют их ударами хлыста.

Кассандра подумала: я сойду с ума, это точно, если буду смотреть на это с утра до ночи неделю подряд.

Она читала «Шахматную новеллу» Стефана Цвейга. Героя, заточенного в одиночку, спасают от интеллектуального голодания и безумия шахматы, которыми до тюрьмы он не интересовался.

Увлечься скачками? Ну уж нет. Для моих мозгов нужна более серьезная работа. Что-то такое, о чем я буду думать день и ночь. Скачки мне не интересны.

Мне интересно мое прошлое.

Я должна вспомнить свое прошлое.

Кассандра оторвала кусочек простыни и сделала себе затычки для ушей. Повернулась к экрану спиной и закрыла глаза.

Тренировка не на открытие пяти чувств, а на закрытие пяти чувств.

Она отключает звук, зрительно представив себе, как поставила ему преграду в своем слуховом канале.

Отключила зрение, ослабив энергию зрительного нерва.

Отключила запах, вкус, осязание.

Наконец-то она сможет встретиться с самой собой.

Кассандра поняла, что до сих пор она имела дело с воображаемой Кассандрой, с террористами, с судом будущих поколений, со своими пожеланиями и страхами, но не с самой собой.

Вот в чем подлинная сила человека, в его внутреннем мире, в возможности всегда и везде общаться с самим собой. Молодежь не научили развивать свой внутренний мир, и они не выдерживают тишины и бездействия. В одиночестве им нечего сказать самим себе. А я, я умею говорить с собой.

В последний раз мне снились мои предки. Все. Они должны мне помочь. Именно теперь.

Не желая погрузиться в бездну безумия, Кассандра стала представлять себе тех, кого видела. Маму и папу. Дедушку и бабушку. Других дедушку и бабушку. Прадедушку и прабабушку. Она продвигалась по времени к своим истокам.

У нее появилось время. Она могла углубиться. Двигаться все дальше и дальше. Она увидела доисторических людей, приматов, ящериц, рыб, водоросли, бактерии.

Я произошла от бактерий. Долгое время они были единственными живыми существами на Земле. Они мои самые многочисленные предки.

Кассандра продолжала спускаться в глубь веков. До бактерии она была химическим соединением. Была паром, была лужицей, молекулой, углеродом.

А еще раньше она была облаком водорода.

А до этого светом.

Она была Большим взрывом. Была потоком энергии.

Она вернулась к первооснове всего, сама стала всем, без очертаний и границ.

Как младенцы до девяти месяцев. Просто жизнь, не знающая пределов.

Пройдя путь своих предков, наследственный путь, Кассандра двинулась обратно, поднимаясь путем кармы.

Моя вторая семья.

Большой взрыв, звезда, бактерия, рыба, ящерица.

Неожиданно ей пришла на память одна из ее жизней в качестве млекопитающего: она была лисой! Вот почему у нее были такие близкие отношения с Инь-Яном, вот почему она так оплакивала его смерть.

Она вспомнила ощущение в позвоночнике, он был гибким, как лиана. Вспомнила, как неслась по лугу, и мокрая от росы трава хлестала ее по мордочке.

Вспомнила, как они всем выводком спали в норе, как большие пушистые хвосты укрывали малышей.

Как человек может знать, как спит лисица?

Благодаря эмпатии?

Нет, эмпатией все не объяснишь.

Кассандра вспоминает свою лисью жизнь. Они спят в норе. Просыпаются, выходят наружу, пукают. Все семейство выпускает газы, потому что во время сна их тело было словно закупорено, сохраняя тепло. А потом скопившийся газ выходит наружу.

Если теперь искупленцы потребуют от меня пуканья, я справлюсь. Когда-то для меня это не было невежливостью, это было частью выживания.

Откуда она могла узнать, что после сна лисицы пукают? Где записано такое неожиданное воспоминание? Кассандра невольно улыбнулась. Она вспомнила, как голодала зимой. Три долгих месяца почти без пищи. Вспомнила страх, что не найдет добычи, что не сможет кормить самку и детенышей.

Даже когда я бомжевала, я не боялась голода до такой степени.

В этом и есть смысл узнавания прошлых жизней, мы вспоминаем опыт и принятые нами решения.

Вспоминаем испытания и боли.

Кассандра вспомнила, как мышковала, выпивала яйца из гнезд, разрывала норы кротов.

Я как будто в кино, сижу и смотрю…

Кассандра продолжала открывать свои кармические преображения. После лисы она была дельфином. Жила в воде. Она была кошкой. Изящным, ловким зверьком. Затем перешла на другую ступень: стала пещерным человеком.

Сотни, тысячи раз.

Она умирала и рождалась на звериных шкурах. Мужчиной охотилась и воевала, женщиной собирала ягоды и растила детей.

Кассандра увидела смысл законов современного общества. В доисторические времена мужчина, оплодотворив женщину, забывал о ней, не узнавал, не растил детей. Институт брака уменьшает накопленную веками тревогу.

Она вспомнила изречение на футболке Кима Виена.

«Верная жена обижается только на одного мужчину».

Она снова невольно улыбнулась. Война полов исконна и закономерна.

Кассандра вспомнила страх перед хищниками, которые нападают ночью, пользуясь темнотой. Волки, медведи, стаи гиен. Древний забытый страх воскрес, когда она сидела в контейнере с крысами.

Страх перед острыми зубами, которые впиваются, и когтями, которые дерут.

Сейчас в Кассандре, как в доме со снятым полом, открывались подвалы и тайники. Обнаруживались корни ее личного Дерева Времени.

Нам постоянно рассказывают, что история, начиная с древнейших времен, нескончаемая цепь насилий, но забывают обозначить глубинные причины этого. Я открываю их, погружаясь сама в себя.

Кассандра открыла глаза, пробыла несколько секунд в настоящем, опустила веки и вновь погрузилась в прошлое. Жизни с древнейших времен всплывали на поверхность. Она торговала овощами и фруктами на рынке в Тире в Финикии. Была лучником в войске парфян, хотя слыхом не слыхивала о такой народности.

Была в Японии самураем, преданным своему сегуну. И убивала из преданности ему. Это была спокойная жизнь, без необходимости выбирать, путь самурая – безоговорочное подчинение старшему. Она вынесла из этой жизни отвращение к авторитетам и сопротивление любому диктату.

Кассандра стала быстрее листать прошлые жизни, пропуская обыденные, малозначащие. Она была пахарем, сапожником, служанкой, монахом, солдатом. Наконец добралась до предпоследней.

Как она уже вспомнила, до того, как родиться Кассандрой, она была врачом в России, жила в Санкт-Петербурге где-то в 1800-х годах. Она ввела новшество: тщательно мыть руки перед операцией. Коллеги над ней смеялись, находя это нелепым предрассудком. Нововведение прижилось, когда она стала старым больным человеком. Она даже не успела порадоваться признательности коллег.

Благодаря введенной ею гигиене во время операций и родов снизилась смертность. Отчасти по этой причине у человечества возникла противоположная проблема: перенаселение. Раньше детская смертность уравновешивала рождаемость.

Значит, в перенаселении есть и моя вина…

Да, она способствовала выживанию младенцев, но теперь бесконтрольное и безудержное рождение детей считается главным правом каждого человека. Детей рождают из животного эгоизма, желания увидеть самого себя в родившемся младенце; из патриотизма: будет, кому сражаться за синие или зеленые знамена; по вере в Божий промысел: сказано в Священном Писании: «плодитесь и размножайтесь» и будьте мучениками-воинами в священной войне; из корыстных побуждений, как, например, в Китае, где люди надеются с помощью детей избавить себя в старости от одиночества и нищеты.

Мне надо было объяснить им еще и необходимость ограничить рождаемость. Я выполнила только половину своей задачи.

«Знания без осознания – погибель для души», – говорил Рабле. Вот идеальное высказывание, его не вывернешь наизнанку. Думаю, оно даже Орландо понравилось бы.

Кассандра Каценберг внезапно осознала, что родилась с возможностью исправлять ошибки, допущенные в прошлом.

Добрые дела, которые могут обернуться злом.

Теперь она захотела зримо представить себе будущее. У нее было время, и делать ей было нечего.

Тибетские монахи уединяются в хижине на вершине горы, чтобы отрешиться от мирской суеты. Я тоже сейчас в уединении.

Кассандре хотелось видеть картины будущего по своему выбору, а не те, что приходят во сне. Ей хотелось узнать, какие возможности есть у человечества. Понять, какой путь правильный, а какой ошибочный.

147

Все хорошо.

Для меня настала пауза.

Я была слишком возбуждена. Все, что со мной происходит, расширяет мое сознание.

148

Вот уже двое суток Кассандра не просыпалась. Она не притрагивалась к еде. Филипп Пападакис заглянул к ней, подошел к кровати, взял за руку, чтобы измерить пульс. Она едва приоткрыла глаза.

– Едва бьется, – сообщил он.

Комментатор в телевизоре громко частил:

– На скачках «Триумфальная арка» фаворит Туман. Чистопородный жеребец, присланный эмиром Катара. Стоит целое состояние. Не меньше всего национального дохода небольшой африканской страны.

– Не люблю лошадей, – сумела выговорить Кассандра.

Директор протянул ей стакан с водой, и она с большим трудом сделала несколько глотков.

– Небольшое усилие, и все, что кажется неприятным, начинает нравиться. Чем сильнее нежелание, тем прочнее будет возникшая привязанность.

Шел бы ты…

– Пора поесть, – директор показал на нетронутую еду на тарелке.

Я сейчас просто душа. Еда – тяжесть, она меня утомляет. Я умею жить впроголодь, как лиса зимой, я замедляю все процессы у себя в организме.

У директора Пападакиса появилось озабоченное выражение лица.

– Неужели ты решила умереть, лишь бы не слушаться? Посты – радость для мазохистов, но имей в виду, что без сахара мозг отключается. Если будешь так продолжать, даже думать не сможешь.

Кассандра хотела было вцепиться в него, но руки у нее ослабели. Она оскалилась, чтобы укусить, Пападакис отодвинулся. Протянула руку, чтобы оцарапать. Пападакис отодвинулся еще дальше.

Кассандра вновь откинулась на подушку. Директор погладил ее по длинным вьющимся волосам.

– Меня радует, что у тебя еще есть силенки. Не буду мешать, скоро у тебя произойдет переключение. Возможно, завтра ты увидишь лошадок, бегущих по ветвям Дерева Времени, узнаешь, какая придет первой до того, как объявят результаты, и скажешь мне. Все хорошо, вот увидишь.

Кассандра взглянула на часы. 34 %.

«Промежуточное число, опасность невелика, но она присутствует. Что-то не ладится, но это не смертельно. Наверное, дело в слабом пульсе.

Кассандра хотела улыбнуться.

Во все времена у ясновидящих спрашивали о… самом неинтересном. Спрашивали, кто победит, когда придет любовь, как назвать цифры в лотерее, какой болезнью заболеешь, а этот требует от меня…

Она слегка улыбнулась, проглотила слюну и выговорила:

– Результатов скачек… И… это… смешно.

Кассандра лежала с закрытыми глазами и говорила:

– Если бы вы знали, сколько я передумала за эти три дня…

Она замолчала, потом снова заговорила:

– Мне не хватает для полноты картины только одного, я должна знать, что сделали мои родители с моим мозгом, чтобы я стала непохожей на других. Мне недостает только этого пазла. Что со мной было от рождения и до тринадцати лет. Скажите мне, меня это интересует… Иначе…

Кассандра замолкает посередине фразы и закрывает рот. Филипп Пападакис берет в руки ленивчик.

– Именно этого я и опасался, слишком тихий звук!

Директор школы доводит звук до оглушительного. Кассандра морщится и зажимает уши.

– Это поможет вам сконцентрироваться на скачках, – улыбнулся директор. – Еще немного, и вы возьмете барьер, отторжение превратится в интерес. Вы поймете, что скачки – это страшно увлекательно…

Директор не закончил фразы, глаза его округлились, он замер, потом упал на пол.

149

Что это за жизнь такая, когда со всех сторон одни неприятности?!

Все на меня валится, в последнюю минуту я спасаюсь, и снова меня ждет какая-нибудь беда!

Я устала.

Я хочу отдохнуть, не хочу больше ни с кем разговаривать.

И нечего меня просить!

Обходитесь все без меня.

Остановите Землю, я выхожу.

Я всерьез хочу остаться одна. Все вокруг слишком нервные, возбужденные, я их просто не выдерживаю.

Их заботы кажутся мне инфантильными. Они действуют из страха и мелких опасений. У них нет достойных целей и желаний.

Успех для них – это деньги и власть над людьми, животными и вещами. Они хотят привилегий и почестей. Хотят машин с кнопками, на которые могли бы нажимать.

Набирают горы ненужных вещей, лишь бы было больше, чем у других.

Что, если я уйду от них?

Пусть погибают, они сами хотят своей погибели.

А мне хочется спать.

Сон и есть суть приятной жизни. Я люблю сны. Во сне я вижу жрицу Кассандру, вижу моих предков, людей кармы, интересных людей, какими я была.

Во сне я попадаю в мир, который меня породил.

Спать. Спать как можно дольше…

150

Кто-то тряс ее за плечо.

– Эй! Не время спать! Бежим!

Нет, лучше спать. У меня нет сил. Сон такой сладкий.

– Принцесса! Просыпайся! Давай открывай глаза!

Буду спать.

– Это же я, Маркиз! Твой друг!

Ким? Что он тут делает? Нет, он мне не друг. Он приятель. Этимологически: с кем приятно. Хорошо бы нам заняться приятным делом в «Искуплении». Например, печь хлеб. Когда вернусь, предложу. Они живут как примитивные народы, значит, им нужна хлебная печь. Тогда у нас будет каждый день свежая еда. Иногда можно будет печь тортики. Да, хлеб и тортики. Как это приятно с приятелями!

Кассандра почувствовала, что ее тянут за руку, заставляют подняться, бьют по щекам.

– Давай, Принцесса! Просыпайся!

Нет, я буду спать. Я больше не хочу никого спасать. Я теперь отдыхаю.

– Пошли!

Подыхайте все, мне плевать!

– Принцесса! Эй, Принцесса!

Никакая я не принцесса, я душа, плывущая в мире снов. Приходи ко мне жрица Кассандра, только с тобой мне хорошо и спокойно.

– Ну-ка быстро! Давай шевелись!

Кассандра приоткрыла глаза и попробовала взглянуть на часы. Но ее так трясли, что она все-таки привстала и увидела Филиппа Пападакиса на полу, а у Кима в руках нунчаки.

– Маркиз? – удивилась Кассандра.

– Извини за опоздание, Принцесса! Я узнал, что ты здесь, когда нашел твои вещи в мусорном баке, но никак не мог найти, куда тебя засунули. Ты в подвале под пристройкой. Хорошо, что этот идиот прибавил звук, тут-то я и сообразил, где ты.

Ким увидел, что Кассандра слишком слаба, чтобы идти самостоятельно, он подставил ей плечо, а директора запер в комнате с орущим телевизором. Диктор продолжал перечислять лошадей, которые примут участие в скачках.

В кухне Кассандра согласилась поесть. Ни чипсов, ни «Нутеллы» не было, так что Ким намазал ей хлеб маслом. Калории пошли на пользу. Каждый кусочек, как батарейка, заряжал ее тело энергией.

– Тебя долго не было, – заговорила Кассандра с набитым ртом. – Я стала думать, а вдруг не придешь…

Она взглянула в окно: беспросветная темень. Перевела взгляд на часы: полночь. Надо же! Совсем потеряла представление о времени.

– Пошли отсюда, Принцесса.

– Нет, у меня тут есть еще одно дело.

Она торопливо облачилась в мужской костюм, висевший в шкафу, и показала Киму, куда им идти. В южное крыло школы.

Ким и Кассандра вошли в спальню детей-аутистов. Все спали. Мертвая тишина.

Кассандра зажгла свет и скомандовала:

– Подъем!

Ребятишки подскочили на своих постелях.

– У меня к вам важное сообщение. Вы должны выполнить очень важное задание.

Она похлопала в ладоши, стараясь их как следует разбудить. Дети приподнялись и повернулись к ней.

– Послушайте! Я такая же, как вы. Тоже росла в этом интернате. Вы знаете только свою семью и эту школу. Как я, вы имели дело только с искусственной средой. Как животные, родившиеся в зоопарке, а потом живущие в лаборатории. Но за этими стенами настоящий мир. Мир людей и мир природы. За этими стенами, общаясь с незнакомыми людьми, вы сможете наконец понять, кто вы. Эти люди не будут вас воспитывать, они помогут вам узнать то, чего вы не знаете. Вы увидите, это лучшая возможность повзрослеть. Идите! Вы свободны! Уходите отсюда!

Кое-кто из ребят привстал, чтобы лучше рассмотреть Кассандру. Остальные снова легли. Никто не встал.

Они, как животные из зоопарка, не могут выйти из клетки, потому что боятся.

Кассандра вспомнила Жанну, кошку, которую зажарили в Искуплении. Домашнее животное захотело свободы и погибло.

– Да, свобода – это риск, – продолжала Кассандра. – Но жизнь – и есть риск, приключение, возможность проиграть и умереть. Если вы не проживете ее, останетесь зомби. Возьмите жизнь в свои руки, иначе останетесь рабами.

Дети один за другим все улеглись, закрылись подушками и одеялами от света и мешающего им голоса.

– Поджигаем, – распорядилась Кассандра слабым, но решительным голосом.

Так поступают с животными, чтобы им захотелось покинуть место, которое им не подходит, но с которым они не могут расстаться.

– На мой взгляд, идея неудачная, – возразил Ким. Ему не понравился экстремизм Кассандры.

– Поверь мне, худшее, что для этих детей может быть, это прожить жизнь овощами в руках воспитателей, притворяющихся добрыми, а на самом деле, считающих их дрессированными обезьянками.

– Среди воспитателей могут быть и по-настоящему добрые. Например, твоя мать, она была замечательной.

– Согласна, бывают замечательные, но не в интернате «Ласточки». И не Пападакис, это я знаю точно.

Кассандра и Ким подожгли зажигалкой занавески.

Ребятишки один за другим поднялись, оделись и чуть ли не строем покинули спальню, где стали загораться постели.

Но Кассандра не успокоилась. Куда девалась ее недавняя слабость? Теперь ею владело невероятное возбуждение. Она нашла в кладовке бензин и вылила его на пол.

– В северном крыле сделаем то же самое! – крикнула она Киму.

Ветер раздул огонь, и старое здание с деревянными полами и деревянными балками вскоре стало добычей бушующего пламени.

Юные обитательницы интерната, напуганные и изумленные, стояли и смотрели, завороженные огненной стихией.

Выли сирены, сбегались люди, суетились работники интерната.

Занявшись делом, Кассандра обычно затыкала себе уши, чтобы лучше сосредоточиться на своих видениях и биении сердца. Ким уже больше не колебался, он целиком подчинился Кассандре.

Месть за жрицу Кассандру. Трою поглотил огонь. Сегодня горит лагерь греков.

Чья-то рука схватила Кассандру за горло. Виолена Дюпарк в ночной рубашке с искаженным от ярости лицом вцепилась в нее.

Девушки дрались, катаясь по земле. Огонь обступил их стеной, закрывая от любопытных глаз. У ослабевшей усталой Кассандры было мало физических сил, но она собрала свои глубинные силы, сосредоточилась и нанесла удар. Один-единственный. В грудь Виолены. Та захрипела и откинулась.

Девушка с большими светло-серыми глазами наклонилась над ней и прошептала на ухо.

– Тебе нужно переменить имя. «Виоль» означает насилие, «эн» – ненависть. Тяжело носить такое имя. Сегодня я крещу тебя и даю другое. Анжелика. Скажи всем, чтобы тебя называли Анжеликой. И твоя жизнь изменится.

Кассандра оттащила девушку подальше от огня и оставила лежать на видном месте, где наверняка в самом скором времени к ней подоспеет помощь.

Интернат «Ласточки» пылал. Ветер перекинул огонь на пристройку директора, она тоже запылала.

– Нужно вытащить Пападакиса, – сказала Кассандра.

– Шутишь! После того, что он с тобой сделал?!

– Я не для него, я для себя. Это заведение должно быть уничтожено, оно ошибка. Но люди, которые здесь работают, ни в чем не виноваты.

Они вместе вошли в пристройку. Вокруг валились охваченные пламенем балки. Цифры «Пробабилиса» лихорадочно прыгали: 67 %, неожиданно 22 % и опять вверх – 58 %. Кассандра сообразила, что прибору через навигатор поступила информация о пожаре, и она то и дело меняется.

Ребята спустились в подвал, куда уже подобрался огонь, и освободили Пападакиса из заточения. У них за спиной восторженно гремел телевизор: «Потрясающие скачки! Именно такие мы хотели бы видеть как можно чаще! Лошади будто летели, фавориту пришлось выжать из себя все до последнего, чтобы обойти соперников…»

Филипп Пападакис задохнулся, но сердце у него билось. Они оттащили его на тротуар и оставили лежать. К пожарищу подъезжали первые пожарные машины. Кассандра и Ким поспешили уйти от горящего интерната как можно дальше.

Неожиданно возле них остановился старенький «Рено Твинго». Передняя дверца приоткрылся.

– Садитесь быстро! – пригласил водитель.

Кассандра рассмотрела в полутьме знакомое лицо: Шарль де Везеле.

На секунду она застыла в нерешительности, и тут он протянул ей листок.

«…Кассандра заколебалась, но записка от брата убедила ее сесть в машину. Брат ждал ее…»

Записка и в самом деле убедила Кассандру и Кима. Они быстренько уселись на заднее сиденье, и Шарль де Везеле нажал на акселератор. Охваченное пламенем здание, куда, словно бабочки, спешили со всех сторон пожарные машины, осталось позади.

Кассандра Каценберг обернулась и издалека смотрела на пылающий огонь. Он уменьшался, стал небольшим костром, потом яркой точкой. Оранжевое пятно меняло очертания в темноте, когда она закрыла глаза.

151

Нехорошо поджигать школы.

Но цель оправдывает средства.

Мммм…

Эта поговорка тоже лучше звучит, если ее вывернуть наизнанку. Цель не оправдывает средства.

Да, так гораздо справедливее.

Не надо мне было этого делать.

Но приходит момент, когда без сильных средств не обойтись, если не хочешь постоянно повторять прошлое.

Хотя в данном случае причиной была не необходимость, а нетерпение.

У меня не было времени убедить детей словами. А выпустить их на волю было важно.

Будем честными, своим экстремизмом ты сводила личные счеты.

Не хочу больше видеть Виолену.

Не хочу больше видеть Пападакиса

Не хочу видеть научный комплекс, где производят опыты над детьми!

Подопытные кролики теперь на свободе. Я уверена, они сумеют начать новую жизнь за стенами этой тюрьмы-лаборатории.

Они умные, они найдут свой путь.

Чем больше я думаю, тем ужаснее кажется мне моя мамочка!

Она… Гадина!

Нет, я такого не говорила…

Да, гадина!

Ее нельзя называть матерью!

Она не имела права проводить опыты на детях. И на своих тоже!

Отец был с ней заодно.

Оба беспримерные эгоисты. Ничего не стоят их дипломы, звания, научные открытия. Они бессердечные манипуляторы, им было плевать на боль, которую они причиняют.

И никто их не осуждает. Потому что никто не знает, что они делали.

Знаем только я и мой брат.

Как говорил Орландо? «Мы не обязаны любить своих родителей. И они не обязаны нас любить». Этот бомж – философ, он понял главное.

Любовь к детям в чистом виде маркетинг. Надо, чтобы покупали игрушки к Рождеству, рубашки к «папиному дню» и кухонные агрегаты к «маминому».

Это очередная иллюзия, в лучшем случае заявление о намерениях. К реальности это не имеет отношения.

Меня родители не любили.

Теперь я это знаю.

И я имею право вас судить.

А вы не имели права так поступить со мной и с Даниэлем.

Мама! Папа! Вы не имели права так со мной поступать!

И вот горит интернат «Ласточки».

Я в бегах, меня ищут. А что с Даниэлем?

Это ВАША ВИНА!

А я не могу даже высказать вам в лицо свое горе, свою обиду!

152

Тормоза скрежетали на светофорах. Они выехали на окружную. Шарль де Везеле был весь в поту от напряжения, в салоне пахло потом.

– Как вы нас нашли? – спросил Ким.

– В часы вмонтирован навигатор, он подключен к «Пробабилису». Сигнал пропал…

В подвал волны не проходят.

– Потом сигнал появился, и я определил, где вы находитесь.

– Почему вы решились мне помочь? – спросила Кассандра.

Кривая усмешка Везеле стала просто улыбкой.

– Все мы люди грешные, – сказал он обреченно.

Неожиданно хлынул дождь. Заработали «дворники», отгоняя потоки воды, заливающие ветровое стекло.

– Я уже говорил вам, что моя страсть – цивилизация майя. С небольшой группой людей, в которую входил и ваш отец, мы решили провести эксперимент и создать такие песни, какие создавали майя. На основании астрологии мы определили «непременное будущее» десяти человек, которые согласились с нами сотрудничать. Они обязались точно следовать нашим рекомендациям. Если эксперимент удался бы, мы бы создали «непременное будущее» для сотни человек, потом для тысячи. Чем убедительнее были бы для людей предложенные им сценария жизни, тем полнее они бы воплощались. Непредсказуемого становилось бы все меньше и меньше. Таков был мой замысел.

– Оригинально. Создать шесть и семь десятых миллиарда обязательных судеб и избежать при этом непредвиденного, так бывает? – насмешливо спросил Ким.

– Именно так и бывает, – серьезно ответил астролог. – Расписать заранее для каждого все победы и поражения, браки, рождение детей и разводы значит решительным образом подчинить себе будущее. Справиться с ним с помощью астрологии.

– И как? Получилось? – поинтересовался Ким.

Дождь полил сильнее. Вокруг них машины замедляли ход, они мчались, рассыпая веером брызги.

– Из десяти подопытных один покончил с собой, двое впали в тяжелую депрессию. Их крайне травмировала невозможность сойти с намеченного заранее пути. Я не предвидел такой реакции.

Их обогнал, громко сигналя, мотоцикл.

– Теперь, даже составляя гороскопы всего лишь для газет, я всегда думаю, как они подействуют на людей особо чувствительных.

Видимость из-за дождя становилась все хуже.

– Куда мы едем? – спросила Кассандра.

– Хороший вопрос, – отозвался Шарль де Везеле, меланхолично покачав головой. – Вы же прочитали записку, вас ждет ваш брат. Вы давно этого хотели, так? Хотели с ним повидаться. Вот и повидаетесь.

Даниэль меня ждет.

Кассандра посмотрела вниз, на свои часы и увидела, что «вероятность смерти через 5 секунд 68 %.

– Остановитесь! – тут же без размышлений оглушительно завопила она.

Шарль де Везеле, услышав ее отчаянный крик, тут же нажал тормоз и остановил машину посреди потока машин на окружной. Огромный грузовик с телятами, ехавший сзади них, не был готов к такому внезапному решению. У него не было времени изменить траекторию, к тому же на мокрой дороге шины скользили, так что он всерьез наподдал с левого бока маленькому «Твинго». «Твинго» взлетел на воздух, полетел к защитному бортику вправо, ударился о него, перевернулся и врезался в столетний платан.

153

Ирония судьбы.

Оказывается, опасно знать будущее: авария произошла потому, что я почувствовала будущую аварию.

Пространство и время соотносятся не однозначно. Без часов, предусматривающих вероятность опасности, мы не стали бы тормозить и благополучно ехали бы дальше. Но нельзя не признать, что часы не ошиблись: ровно через пять секунд мы подверглись смертельной опасности.

«Пробабилис» оказался прав.

Я бы посмеялась, если бы мне не было так больно.

Я даже не знаю, насколько серьезно пострадала.

Боюсь открыть глаза. Боюсь пошевелиться.

Страх перед будущим может навлечь настоящую опасность.

Может, поэтому люди не хотят о нем думать. Пытаться изменить будущее значит рисковать.

Кажется, я жива.

И все-таки это смешно.

Мы спровоцировали автокатастрофу, но вполне возможно, не затормози мы, произошла бы другая впереди нас. Кто-то благодаря нам избежал несчастного случая.

Будущее ветвится бесчисленным числом пересечений. Малейшее изменение меняет множество судеб.

Как бы мне хотелось освободиться от власти времени.

А Даниэль меня ждет…

154

Кассандра набралась решимости и открыла глаза. Перед ней была ее согнутая левая рука с часами. Часы показывали: «вероятность смерти через 5 секунд 18 %»

После бури покой.

Она увидела Кима с окровавленным лицом.

Потрогала пальцем свое лицо. У нее тоже текла кровь.

Шарль де Везеле лежал не шевелясь.

Кассандра поняла, что дышит и может двигаться, вот только при попытке подняться затылок пронзила резкая боль. Дождь лил по-прежнему, но фары машины горели.

Перед ней вдруг возникло мужское лицо. Мужчина посветил фонариком и произнес очень странную фразу:

– У вас есть документы? Нужно составить протокол для страховой компании.

Кассандра сообразила, что это водитель грузовика. Но ей было сложно открыть рот, приподнять голову. Вокруг замелькали другие фонарики. Прибыли пожарники, пневматическими ножницами вскрыли верх машины и стали извлекать пострадавших.

– Бумаги для протокола, – настаивал шофер грузовика с телятами.

– Оставьте их в покое, – огрызнулся пожарник. – Не видите, что ли? Тут есть дела поважнее!

– Вау! А мне важно, чтоб с хозяином без неприятностей. Посмотрите в бордачке, какая у них страховка на машину?

Всех трех пострадавших вытащили из «Твинго» и увезли на «Скорой помощи». Мотор «Твинго» загорелся, и машина взорвалась.

155

Даниэль меня ждет.

156

Врач, осмотревший Кассандру, сказал, что ей повезло: всего несколько ушибов. Молодой человек тоже не сильно пострадал. Сработали пояса безопасности и прочность корпуса машины. А вот водитель получил сильный удар по голове. Он жив, но находится без сознания. И неизвестно, когда придет в себя.

Их поместили в палату на шесть человек. На дальней стене висел маленький телевизор, по телевизору шел трогательный бразильский сериал.

Лохматая голова заглянула в дверь. Кассандра Каценберг узнала эту голову.

– Вау! Я насчет протокола, – сообщил шофер грузовика с телятами. – У вас какая страховка?

Медсестра бесцеремонно его выставила, и он, сердито ворча, громко затопал по коридору.

Ким лежал в соседней постели с Кассандрой, повязка у него на голове была похожа на чалму.

– Извини, – шепнула Кассандра Киму.

– За что?

– Эсмеральда права, я приношу несчастье.

– А мне кажется, мы с тобой классно проводим время. В «Искуплении» я уже заскучал. И потом с тобой мы вроде бы что-то важное делаем.

– Я переживаю, что затянула тебя в свои проблемы, Маркиз! А ты как раз ничего плохого не делал.

– Шутишь! Я тоже тебе соврал, мол-де, я беженец, идеалист, анархист. Не так все просто. Когда я оказался впервые в лагере беженцев, там были китайцы. Для меня в дебильной системе Северной Кореи был виноват Китай, он ее поддерживал. Я не стал узнавать, с какого перепугу они сбежали, убил ночью троих, и все. Не сказать, что игра была честной.

Кассандра слушала молча, не прерывая.

– Так-то вот. Глупо, но лучше тебе знать, каков я на самом деле. Тебя обрекли на видения из будущего, меня на ненависть к китайцам. Но те, кого я убил… ни в чем не были виноваты, у них просто родители были китайцы. И я решил бороться против всех, кто учит людей с детства ненавидеть другие народы, совершенно их не зная.

Выжившие в автомобильной аварии со значением посмотрели друг другу в глаза. По соседству мигали зеленые огоньки приборов, то и дело раздавалось их «би-бип», напоминая, что они под строгим медицинским наблюдением.

– Займемся пробуждением пяти чувств, – предложил Ким шепотом. – Давай, я начинаю. Вижу приборы и белые стены. На мне повсюду датчики. Чувствую запах эфира. Слышу храп с соседних коек.

– Чувствую, что в меня что-то вливается. Слышу воздушный насос, – прибавила Кассандра. – Слышу телевизор, передают скучный сериал. У меня мурашки в ногах, болит голова. Повсюду зуд. Но думаю я о другом…

Кассандра замолчала.

– Хорошо, что мы надели ремни и что «Твинго» не развалился. Нам, черт побери, повезло!

– Не люблю аварии, – сказала Кассандра.

– Не люблю больницы.

– Не люблю боль.

– Не люблю терять время, лежа без дела.

После титров бразильского сериала пошла реклама с громким звуком, потом начались новости. Ведущий сообщал по порядку:

Первое. Бастуют служащие, разгневанные пересмотром зарплат. Завтрашние демонстрации могут перекрыть движение во всем Париже.

Второе. Мисс Франция стала девушка, родившаяся в Швейцарии.

Третье. Талибы взорвали гигантскую статую Будды в Афганистане. Они заявили – цитирую: «Север страны наш, и он будет жить по обычаям предков. Мы запрещаем всем слушать музыку, читать книги, ходить в кино. Эти низменные занятия отвращают мысли верующих от Бога. Под страхом смерти мы запрещаем девочкам ходить в школу. Мы запрещаем мужчинам и женщинам любить друг друга, земная любовь мешает любви к Богу».

Четвертое. В дружеском матче по футболу французская команда выиграла у Люксембурга со счетом 2:0. Тренер французской сборной, подвергнутый критике со стороны федерации, остается при исполнении своих обязанностей до следующего матча.

Пятое. Рост в ноль целых три десятых процента на бирже вдохнул надежду в финансистов всех стран. Неужели кризис близок к концу? Оптимистические прогнозы: рост наберет силу.

Шестое. Речь папы, прибывшего с официальным визитом в Латинскую Америку, вызвала дискуссию. Папа осудил использование презервативов и призвал к воздержанию до брака.

Седьмое. Танкер с нефтью потерпел аварию у берегов Бретани. На место катастрофы прибыли суда с насосами, но мазутное пятно уже погубило тысячи птиц.

Восьмое. Пожар в специализированной школе для аутичных детей. Причиной назвали утечку горючего в центральной отопительной системе, которая повлекла возгорание деревянных полов. Распространению огня способствовал ветер. Министр национального образования усилил контроль за безопасностью как в государственных, так и в частных школах.

То же самое было с заводом. Они не хотят правды, хотят избежать ответственности и успокоить свое слепое стадо.

Ким повернулся к Кассандре:

– Как ты думаешь, что нас ждет?

– Как только мы поправимся, полиция отправит нас в интернат для несовершеннолетних.

– Дебильно. У нас были другие планы, поважнее. Так что будем делать, Принцесса?

Вместо ответа Кассандра взяла со столика часы и надела их, словно они были для нее оружием. На циферблате горела надпись: «Вероятность смерти через 5 секунд 32 %».

Меньше пятидесяти, значит, все в порядке.

Кассандра выдернула из руки иглу капельницы.

157

Жрица Кассандра, помоги мне! Тебе не удалось спасти Трою, но неудача открыла тебе путь к удаче.

Уверена, ты сумела понять, как передавать информацию современникам.

158

Две тени выскользнули из палаты. Кассандра Каценберг и Ким Виен оделись в гардеробе и вышли из больницы. Светало. Они позаимствовали служебный мотоцикл на стоянке и уехали.

В доме Даниэля Кассандра нажала на кнопку домофона. Никто не ответил. Она нажала кнопку наугад и сказала:

– Это я.

И снова дверь, как по волшебству, открылась.

Жизнь – нескончаемая цепочка повторов. Кто не справился сразу, получает вторую попытку.

Кассандра улыбнулась и подумала:

Даже эта мысль пришла мне в голову не в первый раз.

Позвонили в дверь Даниэля. Им никто не открыл. Поковыряли перочинным ножом, но на этот раз дверь оказалось запертой на два оборота. Вдруг Кассандра заметила под дверью бумажку. Подняла ее и прочитала: «…она подняла записку и стала читать. Это снова было послание брата, который снова знал, что она будет делать. И она подумала: а не слишком ли много берет на себя этот брат, чтобы знать о ней все в каждую секунду! Или у него есть средство следить за ней? И вдруг ее озарило: «Часы! А что, если брат придумал часы, чтобы следить за мной? Не случайно же он мне их подарил…» Но тут же она усомнилась в своей догадке».

Кассандра взглянула на часы, они показывали обычные 16 %.

Откуда Даниэль все знает? Невозможно, анализируя вероятности, знать во всех подробностях то, что я делаю.

Она принялась читать дальше.

«…Она поняла, что насиловать дверь бессмысленно, брата нет дома. Он ее ждет в другом, хорошо знакомом ей месте. Слишком хорошо знакомом. Она даже себе не поверила: нет, не может быть! Но он все-таки там…»

159

Брат меня бесит.

У меня родители-садисты и мучитель брат.

Настоящий мучитель.

Манипулятор. Невротик. Даниэль невероятно умен и хочет, чтобы я, его младшая сестра, наконец уразумела: что бы я ни делала, он всегда будет впереди на два шага. Я для него совершенно предсказуема. Он знает, что я думаю. Знает, что я решу в ближайшую секунду. Знает, что со мной произойдет.

Даниэль диктует мне будущее без малейших усилий, овладев в совершенстве учетом вероятностей.

Выходит, я никому не могу доверять. Самые близкие люди причиняют мне вред. Сначала родители. Теперь Даниэль.

Мы с ним тесно связаны, он активно действует. Мы с ним соревнуемся в знании будущего. Посмотрим, кто справится лучше?

160

Он стоит на вершине башни, лицом к городу. Низко нависли тучи. Холод пронизывает насквозь на такой высоте. Ветер треплет длинные волосы. Около шести и уже темнеет. Он к ней даже не оборачивается, словно расчеты подсказали ему, когда именно она сможет расслышать его слова.

– Привет, сестренка! Рад, что ты здесь. Поздравляю с изъятием бомбы в Национальной библиотеке. Ты меня впечатлила. Я горжусь, что ты из нашей семьи.

Даниэль так и стоял, не повернувшись. Моросил мелкий пронизывающий дождь, но, похоже, он не замечал его. Машины внизу казались чередой бегущих огоньков. Изредка доносился скрежет тормозов.

– Пока ты спасала читателей Национальной библиотеки, я, глядя отсюда, сверху, изучал вероятностные варианты истории. Чем выше стоишь, тем дальше видишь…

Он замолчал, не договорив.

Дождь усилился. Столбы с радиоантеннами торчали, как мертвые деревья. Прямо под ногами уходили вниз рельсы гондолы мойщиков стекол с длинными механическими руками.

– У себя в лаборатории я обрабатывал накопленный за долгие месяцы материал и составлял прогнозы. И вдруг меня озарило. Я все понял.

Ветер швырял им холодный дождь в лицо. У Кассандры зубы стучали от холода.

ЧТО ОН ПОНЯЛ? ПОЧЕМУ ЗАМОЛЧАЛ?

Впервые молчание собеседника показалось ей непереносимым. Впервые она ощутила нетерпеливую жажду ответа, какую вызывала у собеседников своим молчанием.

– Что ты понял? – спросила она наконец.

– Мы движемся к катастрофе.

И снова молчание. И снова несколько слов.

– Люди – неумные животные, склонные к самоуничтожению.

Даниэль сухо и неприятно рассмеялся.

– Майя поняли, что конец их цивилизации близок, и покончили с собой. Мне пришлось вести долгие исследования, и я пришел к такому же заключению. Мы не выходим из тьмы на свет, мы погружаемся в еще более глубокую тьму. Поверь, я не ошибаюсь в своих наблюдениях и расчетах. Худшее впереди, и помешать ему невозможно. Майя предсказали конец света в две тысячи двенадцатом году, и он наступит.

Даниэль снова замолчал, словно ждал ответа, но не дождался.

– Конец свет наступит в четверг двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года, когда солнце поднимется над развалинами города Тулум на Юкатане. Планеты и звезды выстроятся в это время так, как выстраиваются раз в двадцать шесть тысяч лет. Одно за другим начнутся землетрясения, их завершит длительный ледниковый период.

Молния осветила небо, от грома вздрогнула башня.

– Мне кажется, что несколько лет до две тысячи двенадцатого будут самыми страшными. Свиной грипп, куриный грипп, коровья оспа. Месть свиней, кур и коров. Какая насмешка, не так ли? Терроризм распространится повсеместно, предавая огню и мечу свободные столицы и поощряя фанатически настроенные диктатуры. Даже те, кто жил вне геополитики, поймут, что происходит. Поймут предельно ясно.

Новая молния рассекла небо.

– Вода, воздух и земля окажутся непоправимо загрязнены. Грубые предрассудки толпы заступят место интеллектуальной деятельности. Ложь будет считаться правдой, правда – ложью. Верить будут только приверженцам предрассудков, только они будут иметь право голоса. Мало-помалу все станет с ног на голову. Добро будут осуждать как зло, а злом восхищаться как добром. Оно будет возведено в абсолют. Самоуничтожение – вот судорожное пожелание человеческой особи, разделяемое и принятое всеми.

Даниэль склонился над бездной.

– Столь любимые всеми фильмы ужасов – зеркало, в котором люди видят свое будущее. Их завораживает зрелище собственной гибели.

Даниэль с печалью пожал плечами:

– Им нельзя помочь. Любая попытка спасения обречена на провал. Наша цивилизация обречена. Как любой плод она обречена на гниение, разложение и смерть. Наш мир понемногу разлагается. Выживут мухи, крысы и жуки трупоеды. Последние спутники нашей гибели.

– Нет, – возразил Ким. – Мы можем и будем действовать.

Молодой человек с длинными волосами медленно повернулся к новому собеседнику:

– Здравствуй, Ким Виен. Приятно слышать энергичную, полную юношеской наивности речь. Ты любишь красивые изречения, вот тебе одно от меня: «Оптимисты – люди, не обладающие информацией».

Даниэль звонко рассмеялся, но смех превратился в кривую усмешку.

– Исчерпывающая фраза, добавить нечего.

Теперь они стояли лицом друг к другу, и Кассандра внимательно вглядывалась в брата. Взлохмаченные волосы, бледное с тонкими чертами лицо. Почти женское.

Он похож на меня.

Большие серые глаза, только чуть потемнее, такие же волосы. Скулы чуть выше, губы тоньше. И много шрамов на лице. Наверное, после падения.

Кассандре он показался красивым.

– Не смотри на меня так, сестренка. Мне уже ничем не поможешь. Я ошибся, но теперь знаю истину: «Будущее изменить нельзя».

Оглушительный удар грома сотряс небо. Дождь превратился в ливень, он колотил по крышам, словно по там-тамам.

– Бедная моя сестренка. Но это не наша вина. Родители намеренно сделали нас разными, но подчинили одной химере: стремлению видеть будущее. Они им бредили. А мы нет. Но они не спросили нашего мнения. Ясновидение – это проклятие. Лучше ничего не видеть. Хорошо быть простодушным дурачком, ничего не знать, верить лживым сказкам, выть с волками по-волчьи, призывать хищников к убийству, плыть по течению. Как приятно гнить, оправдывать тиранов, отыскивать вины у жертв.

Дождь лил потоками, и Кассандра едва слышала высокий, почти женский голос брата.

– У нас были странные родители, сестренка. Они нас сделали аутичными, потом превратили в машины для общения с будущим, но позабыли, что нас нужно было любить. Мы с тобой совершаем невероятные вещи, но любить не умеем, потому что не знаем, что это такое. Мы невероятные результаты экспериментов номер двадцать три и двадцать четыре по добровольному аутизму с целью развития способностей к ясновидению.

Даниэль снова грустно улыбнулся:

– Из-за этого я и убежал из дома. Не хотел участвовать в их играх. Хотел сам распоряжаться своей судьбой. Потому мы с тобой и не познакомились. Ты была одна, сестренка, и пошла дальше меня. Думаю, ты позабыла свое детство, чтобы не нести на себе тяжесть вины за их смерть. Но иногда стоит пошарить в загашниках памяти и выудить оттуда забытую частичку себя. Ты пробовала?

Взгляд Даниэля стал пронизывающим.

– Когда умеешь управлять правым полушарием, можно многое себе позволить, не так ли? Можно стереть детство, которое не полюбилось. Можно побывать в других своих жизнях. Ты ведь пробовала, Кассандра?

Она кивнула.

– Очень хорошо. Ты узнала свою карму. Ощутила сродство с животными и растениями, увидела начало и дошла до большого взрыва, так?

– Да.

– Теперь ты, как я. Наше мышление расширилось, мы стали чувствительнее, ответственнее, но вместе с тем уязвимее. Как говорила мама: «В одном месте прибыло, в другом убыло».

– Да, – повторила Кассандра.

Она сделала шаг к Даниэлю.

– Нет! Не приближайся, сестренка!

У меня новое имя: «сестренка».

– Знаешь, почему я назначил тебе встречу именно здесь? Я тебе кое-что должен. Вернее, я обязан кое-что для тебя сделать. Должен тебя предупредить.

Кассандра видела, как блестят у Даниэля глаза за завесой волос.

– Я испробовал все раньше тебя. И должен сказать тебе заранее о том, что ты и сама скоро для себя откроешь. Спасение невозможно. Мы не можем их ни в чем убедить. Они не хотят ничего знать. Они слишком… тупы!

Кассандра отважилась и сделала еще один шаг, но медленно, почти незаметно.

– «Они слушают, но не слышат. Смотрят, но не видят. Знают, но не понимают». У нас нет возможности заставить их слышать. Нет возможности спасти человечество. Совершенные тобой акты спасения – капля в океане.

Ким тоже почти незаметно приближался к Даниэлю.

– Я сыт по горло тупостью моих современников. Мне невмоготу в мире, который погружается в варварство вместо того, чтобы просто покончить с собой. «Счастливы умершие первыми, они меньше страдали».

Во что бы то ни стало уничтожить бездну, которая нас разделяет. Передо мной мой брат. Мы одной крови, у нас одинаковые гены, у нас похожие жизни. Я должна найти слова. Должна понять его логику.

– Они похожи на страусов. Видя опасность, занавешиваются выдумками, не желая принять суровую правду, – отважилась высказать свое мнение Кассандра.

– Не слишком удачное сравнение, сестренка.

– Они лемминги, хлынувшие лавиной в плохую сторону, – сказал Ким.

– Твой друг выразился точнее. Так оно и есть. Они не боятся, они ликуют, завороженные близостью собственной гибели. Ничего не может их остановить: ни рассудок, ни инстинкт выживания. Никому не дано спасти их от грядущей катастрофы. Даже замедлить эту лавину невозможно. Лавину мазохистов. Ты видела процессии иранцев, которые бичуют себя до крови? Они в экстазе. Они предвосхищают будущее человечества. Однажды шесть и семь десятых миллиарда человек, бичуя себя до крови, с блаженными улыбками отправятся в бездну.

– Не все люди такие, старший братец.

– Все. Такова их природа. Но они не догадываются об этом. Или делают вид, что не догадываются. Они любят боль, несчастья, любят убийства, резню и смерть. Ты заметила, что черный цвет всегда в моде? Заметила знак, который можно видеть повсюду – череп со скрещенными костями? Они знают. Об этом знает их подсознательное. Они согласны погибнуть и пальцем не шевельнут, чтобы предотвратить последнюю катастрофу. Больше того, теперь они ее жаждут. И ничего нельзя сделать, чтобы их переубедить.

– В письме, старший братец, ты написал, что нет ничего хуже покорности, так?

– Написал. Но признаю: был не прав. Только глупцы никогда не меняют своих мнений. Лично я обожаю признаваться: «Я ошибся. Осознал, что заблуждался».

– Правильно, ты ошибся. Их можно спасти.

Даниэль недоверчиво пожал плечами и снова повернулся к бездне.

– Нет, на этот раз обратного хода нет. Я вижу, куда устремлена история с большой буквы. Под веселые песни она движется ко всеобщей гибели. Как в фильме «Титаник». Фильм по-прежнему остается самым посещаемым. Это, по-вашему, ни о чем не говорит? Все почувствовали, что маленькая история повествует о смысле большой. Мы мчимся к айсбергу. А оркестр на палубе играет зажигательные мелодии, чтобы нам не думалось о плохом.

Даниэль Каценберг вновь печально усмехнулся. Город и все вокруг мало-помалу скрылось за пеленой дождя и тумана.

– Очень жаль, сестренка, мне и самому хотелось бы жить бездумно и ничего не знать. Знание – это проклятие. Знание и невозможность помочь – страдание. Знание и бездействие – мука. Я люблю тебя, сестренка.

Лицо Даниэля было мокрым от дождя.

Даниэль достал из кармана листок бумаги и зажал его в левой руке. Держа в правой часы, он двинулся к северо-восточному углу площадки.

Кассандра ринулась за ним, чтобы удержать его.

Поздно. Даниэль прыгнул.

Закрыв глаза, она простонала:

– Не-ет… Только не это!..

161

Нет… Только не это!..

Кошмарный сон сейчас кончится, и я узнаю, что мой брат жив. Он куда-то уехал, живет в другом месте, но однажды мы встретимся и поговорим.

Мы поймем, что сделали с нами родители, вникнем в суть эксперимента, который над нами произвели.

Поймем, почему мы так отличаемся от всех вокруг, почему наше правое полушарие управляет левым, заставляя нас быть проницательнее и чувствительнее.

Да, я сейчас проснусь.

Все было не так, как мне привиделось.

В любом случае человек, уже однажды выживший после падения с башни Монпарнас, не может умереть.

Он справился однажды. Справится еще.

162

Туман мешал Кассандре увидеть, что делается внизу. Она побежала к гондоле мойщиков и лихорадочно нажала на кнопку 1. Двести десять метров вниз. Люлька тронулась с места.

163

Шанс уцелеть невелик, но в прошлый раз у него оставалось два процента, и он справился. Даже беда никогда не бывает стопроцентной.

Прыгнув в первый раз с башни Монпарнас, брат показал, что даже в самой безнадежной ситуации есть возможность спасения. Самая ничтожная возможность может все спасти. Я не могу потерять брата.

Мне так много нужно ему сказать. Он должен мне рассказать так много. Мы не можем потерять друг друга.

Грузовик с пенополистиролом остановится на светофоре и окажется в нужном месте в нужную минуту, до того, как Даниэль упадет.

164

Мелькали этажи, увеличивался процент: 62 %, 75 %, 85 %.

Падая, Даниэль Каценберг внимательно отслеживал происходящее. Ветер. Холод. Туман. Покалывает щеки и шею. Глаза слезятся. Но он не закроет глаз.

«Надо было надеть защитные очки», – подумал Даниэль.

Он не испытывал страха. Давно уже позабыл о таком чувстве. Чувствовал в себе одну пустоту. Подумал о царе Соломоне, который создал царство, обладал сотнями женщин, воздвиг великолепный храм, заложил фундамент современного общества и сказал перед смертью: «Суета сует и всяческая суета».

«Вот так мыслит умный человек, – подумал Даниэль. – Он изменяет мир и, исполнив свое назначение, кончает с собой».

Скорость 287 километров в час.

Падение занимает 7,38 секунды. Туман и развевающиеся полы плаща замедляют его на несколько долей секунды.

Странно, с каким нетерпением он ждет конца. Последняя мысль Даниэля: «Да где эта чертова смерть, наступит она или нет?»

165

– ДАНИЭЛЬ!!!

Тело юного гения математика распростерлось на асфальте. Его часы показывали: «вероятность смерти через 5 секунд 99 %».

До последней секунды «Пробабилис» предполагал вероятность непредвиденного.

Один процент сомнения.

Левая рука Даниэля по-прежнему сжата в кулак, Кассандра Каценберг, закусив губу и сдерживая слезы, разжала пальцы.

«…она разжала его пальцы, взяла смятую бумажку и прочитала. Прочитала, что ее брат, как последний идиот, написал о том, как она читает. И впервые подумала: «Может, он просто псих?» Однако недоверие сменилось восхищением. И она осмелилась задать себе мучительный вопрос: «А что, если он прав?..»

Девушка с большими светло-серыми глазами разжала пальцы, словно записка обожгла их, и застыла возле распростертого тела.

МОЙ БРАТ МЕРТВ!

Дождь лил потоками. Глаза Кассандры затянула радужная пленка, и они стали зеркалами.

Нет больше звуков.

Нет больше запахов.

Нет больше ощущений.

Первая слеза Кассандры смешалась с дождем.

166

Почему он покончил с собой?

Он не имел на это права.

Не имел права.

167

Кассандра стояла под проливным дождем и, не веря сама себе, смотрела на Даниэля. Завыла пожарная сирена. Набежали полицейские, стали разгонять толпу. Старший брат Кассандры стал комком костей, тряпок и крови.

Ким бережно обнял Кассандру за плечи и отвел в сторонку. Она не противилась. Вокруг что-то кричали, кто-то куда-то бежал. Люди находились в возбуждении, как всегда, когда один из им подобных превращается в мертвое тело.

Но вот кровь смыли, и все вернулось на круги своя, прохожие и машины потекли каждый в свою сторону.

Дождь смывал слезы с лица Кассандры. Несколько полицейских направились в их сторону.

– Нет выбора, Принцесса! Бежим! – скомандовал паренек-кореец с синей прядью.

Она все стояла в нерешительности.

Даниэль действительно мертв.

Полицейские подходили все ближе. По лицу Кассандры, не переставая, тек от уголков глаз вдоль носа серебряный поток слез. Зеркало ее глаз таяло и смешивалось с дождем.

Ким Виен стал тянуть ее за руку, и Кассандра его послушалась.

– Эй, вы там, задержитесь! – крикнул мужчина в темно-синей форме.

Его коллега уже включил мегафон и кричал в него.

– Принцесса! Нас застукали! Бегом!

Как только они побежали, полицейские ринулись следом. Ким Виен сел за руль первого на пути мотоцикла, это был «Харлей-Дэвидсон Фантом», он не сразу завелся у парня, но когда Кассандра вскочила сзади в седло, Ким смог уже дать полный газ.

168

Даниэль погиб.

Брат видел общую картину, я вижу частности. Он видел вширь и вдаль, я вижу вблизи, сосредоточена на одном объекте: теракты в Париже. Теперь, когда его нет, я должна принять эстафету и расширить свой угол зрения.

Пребывание в подполе Пападакиса показало, что я на это способна. Я тоже могу видеть масштабные общие цели.

В общем, нужно попробовать.

169

Ким и Кассандра собирались двинуться в северном направлении, но им преградила путь демонстрация, организованная профсоюзами. Люди требовали гарантированной достойной пенсии. Люди шли, скандируя: «Перестаньте торговать будущим!» «Не хотим только работать и спать!» «Пенсия или жизнь!» Они несли лозунги и плакаты с изображением виселиц, на которых болтались министры, вызвавшие народный гнев.

Ким Виен уже приспособился к своему гремучему коню, он хотел объехать колонну или проехать сквозь нее, но она была слишком плотной и длинной. Недовольный Ким повернул к югу, собираясь выехать на окружную. Но за ними следом гналась полицейская машина, она приближалась. «Харлей-Дэвидсон» петлял между машинами, а на руке Кассандры лихорадило часы от 34 % до 72 % в зависимости от близости пешеходов, грузовиков или запрещенных поворотов. Возле Орлеанской заставы из переулка вынырнула полицейская машина и преградила им путь.

С чего вдруг нами так заинтересовалась полиция? Из-за пожара в школе? Или Пьер-Мари Пелисье обязательно хочет меня разыскать, потому что я дочь министра? Нет! Я поняла! Видеокамеры на башне Монпарнас записали, что я была рядом с Даниэлем в последние минуты его жизни. Они считают, что я толкнула моего брата!

Ким свернул на юго-запад.

– Оторваться от них не получится, но мы избавимся от них по-другому, вот увидишь, – пообещал Ким.

Они бросили мотоцикл на площади у заставы Брансьон, перелезли через ограду и перебежали железную дорогу малого кольца. Еще одна преграда, но в сетке проделана дыра, наверное, кусачками. Ким потащил Кассандру к деревьям, за которыми оказался железнодорожный туннель.

Кассандре открылся мир, о котором она не подозревала. Городок бомжей. Множество разноцветных палаток, которые раздает общество помощи нуждающимся, выстроились в два ряда вдоль рельсов. Похоже, будто выросли гигантские грибы. Кто-то толкает сумку на колесиках с инструментами, кто-то тащит неведомо чем набитые пластиковые пакеты.

Двор чудес?

– Никто не хочет ни знать, ни видеть этого городка. Городка бомжей в Париже. С каждым днем народу здесь все больше. Люди не хотят обращаться в центры размещения, там грязно и опасно. Они предпочитают разбираться сами между собой, – объяснил Ким Виен.

Она поняла, что заброшенный туннель – это кров и безопасность. Здесь их никто не найдет.

Пещера для пещерных людей.

В качестве пещерных людей бомжи умели многое, о чем забыли современные люди: они сооружали себе жилища, добывали пищу, что-то чинили, приспосабливали, шили, разжигали костры, уничтожали крыс.

Наркоманы и пьяницы ходили, пошатываясь, кто-то спал на ходу. Почти у каждого была собака. Почти все курили. Постарше – сигареты, помоложе – косячки. К обычной вони немытых тел прибавлялся запах табака и марихуаны. Все обросшие, бородатые.

Вот они, проигравшие. Они вне всего. Их не замечают. Сами они не подают голоса. Им себя не жалко. Они ничего не просят. Они не безработные. Их не учитывает статистика. У них нет пособий, нет пенсий. Они ждут, чтобы прошла жизнь.

Ким огляделся вокруг.

– Кончится тем, что полиция и сюда за нами доберется, – объявил он.

– А бомжи ее не пустят. Ты на это рассчитываешь?

– Нет. Бомжи и пальцем не шевельнут. Здесь тоже каждый ест свое дерьмо. У меня другая идея. Иди за мной. Увидишь, что не зря приняла крещение с крысами.

Ким Виен подошел к пареньку в вылинявшей зеленой куртке и спросил, есть ли у него план. Паренек отрицательно помотал головой. Ким спрашивал о плане всех подряд и получал отрицательные ответы.

– А буржуинка что здесь делает? – спросил тощий тип с бородой до пупа.

– Она из наших. У нее способности.

– Интересно какие? – насмешливо спросил бородач. – Становится невидимкой? Летает, как Супермен? Превращает все в золото, как Крез? От золота мы бы не отказались.

– Она может видеть будущее, – спокойно объяснил Ким.

– Я тоже! – подхватил бородач. – Будущее – это…

Он громко пукнул.

– Она по-настоящему видит, что случится, – так же спокойно отозвался Ким.

– Эй, парни, пришла девчонка-гадалка!

– Нет, она не гадалка, ей такое название не подходит, – поправил собеседника кореец.

– Прошу извинить, знаток тонкостей французского языка. Соблаговолите сами дать определение.

– Ясновидящая. Она ясновидящая.

Бородач расхохотался:

– Вы только послушайте, парни! Тут парочка комиков явилась! Они из школы хохотунов! А с утра пораньше клоуном закусили!

Подтянулись несколько любопытных. Уставились на чужаков. Один почесался, и тут же все остальные принялись яростно чесаться. Присоединился и Ким. Кассандра тоже не устояла. Всем нравилось раздирать ногтями кожу.

– Если у твоей подружки такие способности, что она тут делает? – спросила девчонка с пирсингом на губах, ушах и в носу. – Увидела, что ее будущее с нами?

Ким пошел на риск, сказав обо мне правду. И загнал себя в угол. Правда – граната с выдернутой чекой, ее нельзя доверять первому встречному.

Но кореец не отступил.

– Она пришла сюда потому, что знает: мир начнет изменяться с вас.

…С помощью своего компоста.

В подтверждение своих слов Ким громко харкнул в лужу.

– И кто же она, твоя ясновидящая? – снова задал вопрос бородач.

– Пророчица оборванцев, – объявил Ким почтительно.

Толпа одобрительно зашумела.

– Надо же, пророчица оборванцев.

– Она спасет мир, – так же серьезно объявил Ким.

Бородач сделал шаг вперед, встал и закрыл глаза.

– Неужели? И каким же образом? Труд-то, прямо скажем, не маленький.

Все вокруг рассмеялись. От бородача страшно воняло, но Кассандра поняла, что без труда может терпеть эту вонь.

– Она покажет, куда все идут, и тогда можно будет понять, куда надо идти.

– В общем, вы оба хорошенько приняли, только чего, я не знаю, но штука, видно, классная. Мне нравится. Давайте говорите, чего наглотались. Или нюхали? Может, клей? Или укол в вену? «Черный ангел»? Угадал?

– Не, наша штука посильнее будет, – откликнулся Ким.

– Говори, как называется! Быстро! Я тоже хочу! Ну, не тяни!

– Видение будущего.

Кассандра почувствовала, что до бородача что-то стало доходить. Хотя он сначала насмешливо осклабился и отхлебнул глоток вина, но внезапно стал серьезным. И остальные бомжи, что сгрудились вокруг, тоже почувствовали: происходит что-то новенькое.

– Мы бы рады поговорить с вами, но у нас полиция на заднице, нам нужен план. Если не поможете, нам хана.

Бородач почесал бороду, потом согласился дать Киму план, свечи и зажигалку. Передавая ему сверток, он шепнул:

– Ты мне ничего не должен. Мы все повеселились. Считай это плата за представление.

Ким схватил Кассандру за руку и отвел в сторону.

– Что ты получил? – спросила Кассандра.

– Возможность исчезнуть. Я, знаешь, даже без твоего таланта понял, что нам грозит.

И, словно в подтверждение его слов, неподалеку послышался полицейский свисток. Полицейские уже перебрались через ограду.

Когда-нибудь будет этому конец?

Ким и Кассандра бросились бежать. Девушка обернулась и с удивлением увидела, что их разговор не остался без последствий: бомжи стеснились в толпу, мешая пробираться полицейским.

Ким на ходу изучал план. Туннель заворачивал, он сказал:

– Здесь!

Он нажал на плоский камень, и перед ними открылся узкий ход, они с трудом протиснулись в него. И вот они уже в пещерке под землей. Ким вернул камень на место, как будто закрыл дверь.

Они в темноте, в тесноте, сидят, насторожившись.

170

Брат погиб.

Только он мог мне что-то сообщить.

Мне никогда не узнать, что со мной было в детстве.

Мне никогда не узнать, что сделали родители с моим мозгом, чтобы я видела будущее во сне.

171

В полной темноте они сидели и ждали.

Я уже знаю это ощущение по предыдущим жизням, мне приходилось прятаться в темноте и пережидать опасность.

Кассандре послышался шум текущей воды.

– Мы где? – спросила она.

Ким зажал ей рот ладонью. Они услышали шум шагов. Потом лай собак.

Они нападут на наш след по запаху.

– Пошли!

Ким зажег свечу зажигалкой, и они двинулись по узкому туннелю, пахнущему мокрой глиной. Позади них послышался скрежет отодвигаемого камня, потом лай собак – полицейские стояли у входа.

Нас нашли. Нас выдал свет свечи.

Ким Виен вел Кассандру дальше. Перекресток. Они свернули направо, потом налево, еще налево, и снова оказались на перекрестке, откуда расходилось множество туннелей. Они свернули налево, туннель был узким, но они могли двигаться во весь рост.

Под ногами у них тек ручеек, он становился все глубже, они уже шли в воде по щиколотку. Ким остановился и прислушался. Лай слышался, но далеко. Доносился, как эхо.

– Вода собьет собак со следа.

Кассандра посмотрела вперед – впереди свод понижался, не больше метра пятидесяти. Чтобы двигаться дальше, нужно было пригнуться.

– Где мы?

– В катакомбах. Сто двадцать километров галерей, расположенных на трех уровнях. Подземелье Парижа. Сыр с дырками. На юге, у заставы Брансьон сеть галерей самая разветвленная. До «Искупления» я частенько здесь прятался. Устраивал себе отдых.

Ким смотрел на план и выбирал направление. Они двигались по туннелям с полукруглыми сводами.

– Это старинные каменоломни, здесь добывали камень, из которого строили здания и памятники в Париже.

Ким помахал бумажкой с планом перед Кассандрой.

– Наша жизнь зависит от этой бумажки. Бывали случаи, люди гибли без плана. Никто не может держать в памяти расположение галерей.

Кассандра взглянула на часы, они показывали: «вероятность смерти через 5 секунд 38 %». Скорее всего, навигатор указал «Пробабилису», где она находится. «Пробабилис» вывел заключение, что она спустилась в катакомбы, и показал общий уровень опасности.

Они старались идти как можно быстрее. Снова перекресток. Ким посмотрел на план, и они снова свернули налево. Прошли мимо потемневшей бронзовой таблички с надписью «улица Тольбиак».

– Внизу помечено, какая улица идет наверху, удобно, правда?

Не хватало свежего воздуха, холодно, влажно, дышалось с трудом. Они вышли в большую пещеру. На стенах множество надписей, внизу на полу пивные банки, окурки, пустые баллончики от краски.

– Пристанище катафилов.

Этимология подсказывает: любителей катакомб.

– Мы можем с ними встретиться. Молодежь любит устраивать праздники под землей. Они тут могут спокойно потанцевать, оттянуться.

Потрахаться, прибавила мысленно Кассандра.

Ким снова посмотрел на план.

– Если я рассчитал верно, мы сейчас в районе, который называется «Византия». Между улицей Альфонса Доде и Селье.

Следующий туннель привел их к огромной пещере с уступами и нишами на разных уровнях. Ким направился к одной из арок.

– Здесь самая разветвленная сеть. Здесь нас ни за что не найдут. Можем быть спокойны.

Они двинулись дальше, шли себе и шли. Свеча освещала иногда нишу, а в нише игривую фигурку или рисунок.

Еще один невидимый мир, по соседству с видимым.

Они вошли в пещеру, где возле стены виднелась вырезанная из камня маленькая крепость. По углам скалились уродцы-химеры, изображать которые так любили строители старинных соборов. Неожиданное, прямо скажем, убранство.

– Зала с замком, – объявил Ким, осветив сначала пещеру, а потом снова план. – Теперь совершенно ясно, где мы находимся.

И вновь они углубились в лабиринт галерей и дошли до зала Дракона, расположенного под улицей Санте. Устрашающая рептилия, ощерившись, смотрела на нежданных гостей.

Что я здесь делаю?

Что здесь делает будущее?

И снова перекресток с двумя табличками «Парк Монсури» и «Акведук Монсури».

– Здесь проходит подземный акведук, построенный Марией Медичи, чтобы снабжать Париж питьевой водой, – объяснил Ким с видом знатока.

Слева виднелись еще две таблички: «улица Алезия» и «Данфер-Рошро».

– Во время последней войны немцы из люфтваффе устроили здесь бункер, а неподалеку участники Сопротивления договаривались об освобождении Парижа. Было это в сорок четвертом году. Смех в том, что они были друг от друга в двухстах метрах, но немцы наших все-таки не застукали. А потом бункером пользовались контрабандисты. В шестьдесят восьмом сюда сбежали студенты, когда бороться с беспорядками направили спецназ.

Внезапно послышался собачий лай. Ким скривился.

– Неужели? Они нас засекли и идут по нашим следам? Не иначе, установили датчики у немецкого бункера. Ну-ка быстро! Пошли сюда!

Они быстро спустились уровнем ниже. Часы Кассандры показали 14 % вероятности умереть. Однако она сообразила, что шансы выжить увеличились потому, что на такой глубине плохо ловятся волны навигатора. Она вспомнила слова Даниэля.

«Оптимисты – люди, не обладающие информацией».

Галерея стала уже, уходя все дальше в глубину. Они спустились на один уровень, потом еще ниже. Теперь галереи стали туннелями в метр высотой. Ниточки дождевой воды на дне стали ручейками, по которым они продвигались вперед.

– Сбиваем собак со следа, – заметил Ким.

За поворотом их ждал такой низкий туннель, что пришлось опуститься на четвереньки.

Наступила стадия кишок.

Меня разжевали, размололи, превратили в кашицу, и теперь я странствую по кишкам Парижа.

Эти грязные мокрые проходы – следующая фаза моей эволюции.

Они остановились в небольшой нише. Никакого лая, только их прерывистое дыхание.

– Чтобы поймать тебя и отправить в интернат, они тратят куда больше сил, чем на поимку террористов, которые уничтожают ни в чем не повинных людей, – шепнул Кассандре Ким.

– Как думаешь почему?

– Потому что еще одно ключевое слово в этом мире – парадокс. Люди ополчаются против спасителей и отпускают разбойников. Даниэль не хотел покоряться обстоятельствам и покончил с собой. А наши искупленцы? Орландо, грубый вояка-пьяница, но я не знаю человека более миролюбивого и самоотверженного. Он даже отказался от огнестрельного оружия, хотя всю жизнь имел с ним дело. И поверь, он готов ввязаться в драку с любым насильником. Напраз – чернокожий и при этом расист. Мало того, что он кроет соседние племена и белых, ты бы послушала, что он говорит об азиатах. Особенно ненавидит японцев, и поди знай почему. Эсмеральда только и думает, что о своей красоте, но мужчин к себе не подпускает. Носит декольте до сосков, а стоит мужику проявить к ней интерес, впадает в ярость. Как оскорбленная девственница. А ты, Принцесса, говоришь, что видишь будущее, а сама…

Кассандра прервала Кима вопросом:

– Скажи, какой у тебя парадокс, Маркиз?

– Мой парадокс – это ты, Принцесса.

Галереи становились все более сырыми и холодными. Воды в них было все больше, и Киму пришлось высоко поднимать свечу.

– Орландо прав: в вывернутой наизнанку поговорке иногда больше смысла, – снова заговорил Ким. – Наши предки часто ошибались. Во имя свободы люди отвоевывали право оставаться рабами. Во имя любви к родине и веры они уничтожали своих близких. Они не любят тех, кто их освобождает и открывает им глаза, обожают жестоких тиранов, которые топят их во лжи.

Вода доходила им уже до бедер. Ким держал над головой драгоценную бумажку с планом.

– Выбираются отсюда через люки, но их держат запертыми, а те, что открыты, указаны только на этом плане.

Ким и Кассандра спустились еще ниже, вода здесь стояла еще выше, и им, продвигаясь вперед, приходилось чуть ли не плыть. Не зная, как относятся ее часы к воде, Кассандра спрятала их в пластиковый пакет и положила в карман. Ким Виен, высоко подняв руки, держал над головой план. Ему приходилось нелегко.

Высокая вода в темном туннеле… Моим доисторическим предкам приходилось с таким сталкиваться.

Вокруг них плыли, попискивая, крысы. На людей они не обращали ни малейшего внимания. Они рулили хвостом и отчаянно быстро работали лапками.

Одна свеча догорела. Они зажгли вторую, воспользовавшись более или менее сухим местом. Выбираясь из очень низкого туннеля, они попали под каскад воды, который погасил свечу, намочил зажигалку и план.

– Только не это!

Теперь вокруг была непроглядная тьма, вода доходила до подбородка, и никто никогда не стал бы их здесь искать.

Свет погас, значит, все кончено.

Ким тщетно щелкал зажигалкой. Потом отшвырнул ее вместе с расплывшимся бесполезным планом, схватил Кассандру за руку и пошел вперед наугад. Туннель стал еще ниже, пришлось держать рот на замке, чтобы не нахлебаться воды.

Не хотелось бы утонуть под землей.

Брат выбрал воздух и огонь. Это когда взорвался грузовик.

У меня вода и земля. Эксперимент номер двадцать четыре является дополнительным к эксперименту номер двадцать три.

На ощупь в полной темноте они повернули в коридор, который плавно поднимался вверх. Вода понемногу уходила. Вот уже она по пояс, потом по колено.

– Сколько мы можем продержаться, если не найдем выхода? – поинтересовалась Кассандра.

– Если не утонем и сможем поспать в сухом месте, думаю, дня три. Если будем друг друга есть, дней пять или шесть.

Действительно, я забыла, что можно есть друг друга.

Усталость валила их с ног. Они едва двигались.

Я все поняла. Мы здесь не случайно. В этом есть большой смысл. Сейчас я скажу Киму, он поймет.

– Мы бродим по темным коридорам, точь-в-точь как человечество, заплутавшееся в темном лабиринте времени. Все, что сейчас с нами происходит, – это образ будущего.

– Что ты имеешь в виду?

– Крыс. Подъем воды. Отсутствие света. Темноту. Потерю плана. Поиск выхода.

– Если человечество ждет то же, что и нас, участь его незавидная.

– Если мы найдем выход для нас, мы найдем его для всех.

Или наоборот, как любит говорить Орландо.

Кассандра прижалась к Киму. Они обнялись, стараясь хоть немного согреть друг друга. Потом Кассандра отстранилась и достала из кармана часы, включила их и увидела на экране цифру 68 %. Она едва мерцала, но в темноте и этого было достаточно.

– Вот и выход! – воскликнула она. – Мы не так далеко от поверхности, если ловится сигнал наших часов. Пошли, будем искать.

Они двинулись вперед наугад, и часы показали: «Вероятность смерти через 5 секунд 69 %».

Кассандра повернулась и пошла в обратную сторону. Число уменьшилось до 66 %.

По «Пробабилису» у нас больше шансов умереть, чем выжить. Но цифра меняется в зависимости от нашего движения по этому лабиринту, заполненному водой.

– Риск смерти все время больше пятидесяти процентов, – заметил Ким.

– Мы справимся, у нас появился способ выбраться.

Главное найти способ. То же самое было у Напраза. Как только он придумал ход со змеей, Измир был уже мертв. И у нас так же. Как только мы поняли, что часы могут нас вывести к выходу, мы спаслись.

Они проверяли коридоры на перекрестках и нашли туннель, где часы показали 49 %.

Шанс выжить стал больше шанса умереть.

Ким и Кассандра долго искали путь, который бы уменьшил опасность до 40 %, а когда нашли, то числа стали уменьшаться гораздо быстрее: 30 %, потом 20 %. Наконец «Пробабилис» написал: «Вероятность смерти через 5 секунд 16 %». Беда была только в том, что надпись появилась в тупике.

– Выход где-то здесь, – подбодрил Кассандру Ким. – За этой стеной точно есть выход.

Они принялись руками отгребать рыхлую землю.

– Может, мы оказались в чьем-то саду или погребе, – предположил Ким. – Придется объяснять хозяевам, что с нами случилось.

И вот уже им слышатся голоса, хотя еще очень глухо. Они с удвоенной силой отгребают землю, и вдруг стенка перед ними рушится, и они оказываются среди груды скелетов и орущих людей.

172

Нам открылись двери в ад.

173

Они лежали на куче земли среди мертвенно-желтых костей с легким запахом формалина.

Встав на ноги, Кассандра и Ким увидели перед собой группу туристов-японцев, которые в ужасе смотрели на них. Кто-то вскрикнул в испуге, кто-то застыл в недоумении, кто-то торопливо щелкал фотоаппаратом, ослепляя двух юных бомжей вспышками.

Кассандра и Ким догадались, что они в музейной части катакомб, открытой для туристов. Вход в нее расположен в районе Данфер-Рошро. Они в Оссуарии. Стены выложены костями и черепами, образующими причудливый узор. Одна из надписей гласит: «Все мгновенья ранят, последнее убивает».

Это Оссуарий.

Одна туристка упала без чувств, другие громко кричат, а юные чумазые бомжи уже выбрались из груды костей и выбежали на поверхность. Первый глоток воздуха. Ослепительно-яркий свет. Они заново родились.

Воздух.

Свет.

Простор.

Позади темные кишки коридоров.

Позади подземелье.

Мы прошли через царство мертвых и сделались сильнее.

Ким и Кассандра оглядели себя. В грязи не только одежда, но и руки. И ноги, и волосы.

Кассандра посмотрела на Кима.

Ким в шоколадном муссе.

При этой мысли Кассандра Каценберг почувствовала, что из самой глубины живота у нее поднимается смех, щекочет грудь, горло и, вырвавшись на волю, звенит как колокольчик. Ей самой понравилось, как она смеется. Так она не смеялась давным-давно.

Ким Виен тоже смеялся, но не так раскованно. И этот их общий сумасшедший смех снял накопившееся в них напряжение.

174

У нас получилось. Мы справились. Возможность справиться с самыми сложными обстоятельствами есть!

175

Снова полил дождь. Он смывает с них налипшую мать-землю. Кассандра и Ким вытирают друг другу лицо и руки. Гроза гремит вовсю, и они понеслись к ближайшему метро Данфер-Рошро. Выбрали линию «Порт д’Орлеан – Клиньянкур».

На повороте им преградили путь трое контролеров.

– Проверка. Ваши билеты!

Нет! Повтора быть не может!

– У нас нет билетов, – тусклым голосом сообщил паренек-кореец.

Главный контролер полез в карман, потом поднес кулак к лицу Кима. Разжал. На ладони лежали два билета. Контролер подмигнул.

– Тяжелые времена, кризис. Все понятно. Берите, они вас выручат.

Кассандра и Ким замерли, не веря своим глазам.

– Я не понял, – говорит Ким, боясь ошибиться.

– По вашей одежде, по лицам видно, что у вас сейчас тяжелые времена. Вы, похоже, без сантима, и мне не хочется донимать вас лишними формальностями.

Кассандра и Ким решили, что контролер шутит.

– Спасибо, конечно, – пробормотал кореец, хмуря брови. Ему очень хотелось бы понять, не издевается ли над ними этот тип.

Контролер приложил два пальца к фуражке.

– Вы же знаете, нам дают билеты бесплатно, так что можно иногда помочь друг другу. Сегодня у вас черные деньки, а завтра могут наступить у меня.

Остальные контролеры закивали в знак согласия.

– Не спешите, сейчас другой поезд придет. Успокойтесь, расслабьтесь, не стоит стрессовать. Стресс вреден для желудка и сердца. А здоровье, как вы знаете, главное.

Изумленные молодые люди двинулись дальше, и Ким шепнул Кассандре:

– Если бы не с нами, никогда бы не поверил.

А Кассандра подумала про себя:

Нет злодеев и нет святых, профессия, форма ничего не говорят о человеке. Среди буржуинов и полицейских попадаются отличные люди, а среди нищих и бомжей мошенники и подлецы. В общем, всюду есть хорошие люди.

Теперь они были со всеми на равных. Дождались поезда и сели рядышком на скамью. Двери закрылись, раздался свисток, и поезд помчал их с юга столицы на север.

Кассандра могла наконец прикрыть глаза и спокойно вздохнуть.

176

Мне кажется, что в моей жизни все опять и опять повторяется, но дается легче.

Из горы скелетов в катакомбах я выбралась точно так же, как из горы кукол на свалке.

Я бежала среди толпы людей, как бежала среди скопища крыс.

Меня не понимали соученицы в интернате, как не понимали полицейские.

Теракты повторялись, но по-разному: мужчина в метро, женщина в библиотеке.

Снова повторилась встреча с контролерами, но контролеры оказались добрыми.

Все циклично. Все фрактально.

Мне показывают один и тот же фильм, слегка меняя обстановку, персонажей, ситуации, но фильм остается прежним.

И все жизни, которые я прожила, тоже похожи между собой. В главном они сходны, отличаются лишь в деталях.

Всякий раз я рождаюсь с плачем. Всякий раз ухожу с печалью.

Всякий раз расту, исполненная надежд. Всякий раз понимаю, что одинока и никто не может меня понять. Умирая, сожалею, что не сделала больше.

Всякий раз делаю все, что могу.

Всякий раз не добиваюсь успеха.

Кассандра глубоко вздохнула и вспомнила высказывание Уинстона Черчилля с футболки Кима. Оно еще тогда ей очень понравилось.

«Победить значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления».

В конце концов, готовые фразы тоже могут быть в помощь. Во всяком случае, благодаря им, я чувствую, что не стоит опускать рук. Они, как пластырь на раны, наносимые судьбой.

Если, конечно, мы хотим их вылечить.

Черчилль, похоже, попал в яблочко. Понял самую суть. Умный был тип.

Кассандра повторила:

«Победить значит терпеть неудачи, не теряя воодушевления».

Она взвесила каждое слово. Политик укреплял стойкость, готовность двигаться дальше, внушал надежду.

177

Дыра в ограде, казалось, ждала их. Кассандра пролезла в нее первой, Ким за ней. Они проползли сквозь кусты, встали на ноги и оглядели свалку.

Было около семи вечера, дождь перестал, но небо хмурилось. Ветер стих. Мартовское межпогодье улеглось. Солнце село, но было еще светло, и они видели вдалеке мусорные горы и кладбище машин. Кассандра узнала динозавра с ощеренной пастью – развороченный вагон поезда метро.

Может, в результате теракта.

Она увидела и гигантскую стрекозу – потерпевший аварию вертолет.

Оба они с Кимом набрали полную грудь вонючего воздуха и почувствовали себя дома.

Представить себе не могла, что зловоние свалки мне будет дороже городских запахов.

Они шли вперед, продираясь через чертополох и колючий кустарник.

Одичавшие собаки ворча следили за ними. Собаки сбились в стаю, шли следом, но не решались напасть.

Не забыли о предыдущих встречах. В них говорит «коллективный опыт стаи».

Ким и Кассандра петляли между мусорных куч, ржавых остовов автомобилей, сваленных грудами телевизоров и стиральных машин.

Здесь всему начало и всему конец.

Когда они наконец добрались до «Искупления», Эсмеральда Пикколини с головой в бигуди раскачивалась в гамаке и читала любимый желтый журнальчик. «Беренес де Роканкур и Тимоти Филипсон то и дело ссорятся!» Большой восклицательный знак подчеркивал важность драмы.

Напраз поливал на своем пятачке лекарственные растения. Орландо ван де Пут готовил ватерзуй, помешивая в котелке крысиные лапки и головы. При этом он с хрустом откусывал куски от яблока, которое при ближайшем рассмотрении оказалось розовой луковицей.

Не говоря ни слова, молодежь поспешила к накрытому столу. Ким вытащил нож и отрезал себе кусок дикой собаки, которая жарилась на вертеле. Потом залпом опустошил бутылку вина.

Кассандра, ощутив, что зверски голодна, зачерпнула, не глядя, миску ватерзуя и, не обращая внимания на подозрительные куски, отправила ложку варева в рот.

– Эй вы, оторвы, а «здрассте» сказать язык отсохнет? – окликнула их Эсмеральда.

Вместо ответа Ким рыгнул, обдав всех винным запахом.

Кассандра и Ким торопливо выуживали из миски куски руками, словно обязаны были набить рот как можно скорее.

С Шарлоттой мы лакомились, с Кимом жрем. И то, и другое в радость.

Голод придаст любой еде обалденный вкус.

Ей вдруг попалось что-то вроде рыбьего плавника.

– Я добавил туда штучку, другую летучих мышек, – сообщил африканский колдун. – Они дают послевкусие горькой вишни, некоторые его любят.

Утолив первый голод, подростки сняли с себя грязную мокрую одежду, обтерлись газетами и салфетками и переоделись в сухое и чистое.

– Где побывали, что повидали? – небрежно поинтересовался Орландо, занявшись своим арбалетом.

– Да ничего особенного. Все как обычно, – отозвался Ким, занявшись собачьим жарким. – А у вас что новенького?

– У нас много чего. И много очень важного.

– А именно?

– Маленькая слива, символ нашего проекта, потеряла все листья. Она вот-вот погибнет, – объявил Напраз.

– Деревья, бывает, принимаются, а бывает, нет. Причина, я думаю, в загрязнении, – философски заметил Орландо ван де Пут.

– В лотерею не выиграли, – прибавила Эсмеральда Пикколини и сплюнула. – Похоже, настало время невезения.

– Вы представить себе не можете, как приятно снова с вами свидеться, – сказал Ким, желая переменить грустную пластинку. – В том мире все по-другому. Чем дальше, тем хуже я переношу агрессию буржуинов.

Кассандра снова принялась за ватерзуй. В зубах у нее застряла перепонка летучей мыши, и она старательно ее выковыривала.

Толстяк Викинг протянул ей бутылку теплого пива.

– Эй, Барон, жадюга! Мне ты пива не предлагаешь, только девчонке, зная, что она не пьет!

– Герцогиня, не пыли! Принцесса может переменить свое мнение.

– Скажи лучше, она помоложе и покрасивее, вот ты к ней и вяжешься. А на меня тебе наплевать, толстая свинья! Забыл, что из-за малявки у нас одни неприятности, а улаживаю эти неприятности я!

– Ну, поехала! Оскорбления, грубости, наезды! Браво, Герцогиня! Отличный пример для молодежи! Хочешь, скажу тебе правду? Ты бандитка, злющая и бессердечная!

– Бессердечная?! Я?! Ну, знаешь! Это уж слишком!

– Слишком достала ты меня, Герцогиня!

Эсмеральда схватила бутылку, шваркнула ее о тележку и направила на Орландо «розочку».

– Повтори еще раз «бессердечная», и я тебе кишки выпущу!

– Успокойся, пожалуйста, успокойся, – стал уговаривать Эсмеральду Напраз.

«Успокойся» выбешивает в один миг. Вот еще один парадокс. Никогда не видела, чтобы кто-то успокоился после такой просьбы.

– Слышь, тварюга, сложи губы бантиком и оставь всех в покое! Папа тебе приказывает, – распорядился Орландо и тоже вооружился «розочкой».

Они посмотрели друг на друга и отложили в сторону опасное оружие. А потом яростно сцепились.

– Баба с арбалетом!

– Вонючка!

– Детоубийца!

– Сводня!

– Права твоя жена! Незачем тебе видеть дочку! Чему ее научит пьяная образина, зараза ходячая!

Слова могут ранить не хуже ножа.

– Падшая кинозвезда!

– Да как ты смеешь?! Все мужики за мной бегали!

– За тобой, бегемотина? Неужто ты тогда в дверь пролезала? Но твоей карьере быстро пришел конец!

Кассандра будто попала на театральное представление.

– Несмотря на все мое уважение, Барон, еще одно слово, и схлопочешь по роже веником.

– Поверь, Герцогиня, не пришел еще тот день, когда меня поимеет вульгарная толстуха наркоманка!

– Вульгарная? Посмей только повторить!

– Вульгарная толстуха и наркоманка.

– Не пьянице меня манерам учить! Тоже мне знаток! Котел горшок сажей корил!

– А ты выверни поговорку наизнанку, еще краше получится.

Никогда не понимала этой поговорки.

– Сажа горшки и котлы корила. И что? Никакого смысла.

Я забыла, что они привыкли так общаться. Как собаки лаем. За страшными на первый взгляд оскорблениями кроются самые банальные вещи. На обычный язык их можно перевести: «Идут дела, старина? – Идут, а у тебя. голубка, забот не слишком прибавилось?» Ругательства – язык не хуже других. И все-таки надо постараться их утихомирить.

– Каждый из нас всего лишь скопление атомов, – со значением объявила Кассандра.

– Ну, так скажи плотному скоплению по соседству, если оно не закроет свою варежку, то я выдвину скопление под названием «рука» и двину по скоплению «рожа».

– Ты меня кроешь, потому что хочешь поцеловать, – усмехнулся Орландо.

Эсмеральда замерла на секунду, потом презрительно усмехнулась.

– Поцеловать? Да ты столько напихал в ватерзуй чеснока и лука, что тебя для поцелуев желудок нужно вычистить щеткой и жавелевой водой!

Ким Виен, наконец насытившись, негромко произнес:

– У Кассандры брат умер.

Все замолчали. Тишину нарушил прилетевший издалека вопль.

– Измир, – уверенно сказал Напраз.

– Никому не уйти от своей судьбы. Мы определили его будущее, когда выпустили на волю змею, – прибавил Орландо.

– Одним гадом на Земле меньше, – согласился Напраз, сплюнув на землю. – Глядишь, и девчонкам повезет. Если вы, конечно, понимаете, о чем я.

Ким уселся рядом с Кассандрой и молча стал разминать ей спину и плечи, стараясь ее согреть.

– Что-то я устал от них, – тихо сказал он. – Пошли ко мне.

178

Орландо, Напраз, Эсмеральда.

Я люблю их.

Они часть меня. В них есть грубая дикая энергия. Какая есть и во мне.

Энергия земли, гниения, природного гумуса.

179

Громкое потрескивание. В хижине Кима на всех экранах светилось одно и то же изображение. Ангельское лицо, наполовину прикрытое длинными волосами. Даниэль Каценберг.

Отрекшийся пророк.

Кассандра и Ким принялись читать статьи, посвященные Даниэлю в интернете. В семь лет он гениально играл в шахматы, благодаря методу, названному им «вероятные последовательности ходов». Вероятность. Ключевое слово. Даниэля увлекли ветвящиеся вероятные возможности. В тринадцать лет он написал статью о своем кумире, Христиане Гюйгенсе, который в 1657 году по совету Блеза Паскаля издал трактат «О расчетах при игре в кости», ставший одним из первых трудов в области теории вероятности.

В работе известного в первую очередь как астронома голландского ученого мир впервые предстал как поле действия вероятностей.

Юный Даниэль Каценберг перешел от теории к практике и стал играть не только в шахматы, но и в покер, и к пятнадцати годам стал обладателем порядочного состояния. В восемнадцать лет он стал играть в рулетку, но в конце концов ему запретили посещать казино из-за его выигрышей, которые внушали подозрения.

В первый раз, когда Даниэль был арестован, он заявил: «Я не мошенничал, я просто подсчитывал процент вероятности». Зато в математических кругах он приобретал все больший авторитет. Примерно в это время он поступил работать в отдел «страхования жизни» в большой страховой компании «Страхование будущего». Компания предоставила ему возможность вести исследования вероятностей, и Даниэль создал свою первую лабораторию, где изучал всевозможные гипотезы, касающиеся будущего. Он первым просчитал вероятность выживания при землетрясениях, цунами, тайфунах, эпидемиях гриппа, войнах и демонстрациях, применяя революционные, по мнению коллег, технологии.

Юный возраст и суперновые методы сделали Даниэля Каценберга звездой на небосклоне математики. Он продолжал изучать вероятность выживания в различных условиях, и тут случилась первая трагедия. Его помощника раздавил грузовик на полосе аварийного торможения, когда он проверял правильность подсчитанной процентовки.

Второй помощник погиб на площадке для гольфа во время грозы. Даниэль попросил его никуда не уходить, и через семнадцать минут двадцать пять секунд в него ударила молния.

Не желая отказаться от проверочных экспериментов, Даниэль стал проводить их лично. Он проверил на себе возможность выжить в автомобиле, упавшем в реку, при пожаре в риге, при повешении. При этом у него был помощник, который его страховал.

Когда он прыгнул с башни Монпарнас, у него тоже был помощник, он сидел за рулем грузовика.

После многочисленных жалоб администрация компании попросила юного гения ограничиться чисто теоретическими исследованиями и отказаться от проверочных экспериментов.

Очевидно, тогда он и создал свою секретную лабораторию наверху башни Монпарнас. Он хотел продолжать изучать вероятность смертных случаев как в обычных, так и в экстремальных условиях. Ставил эксперименты и анализировал без ведома своего начальства.

В это самое время Даниэль Каценберг начинает работать у своего отца в министерстве будущего. Здесь он вдумчиво изучает эволюцию человечества, развивавшегося по определенным модулируемым сценариям, которые изменялись из-за событий, степень вероятности которых он как раз и изучал. Он продолжал разрабатывать и доводить до совершенства свою теорию вероятностей. Изыскания Даниэля вынудили его обратиться к политикам с предупреждением об опасности демографического взрыва и неразумной растраты природных ресурсов планеты Земля.

Мы пришли к одинаковым выводам.

Но правительство не обратило внимания на предупреждения ученого, сочтя их не актуальными.

Все, что они узнали, произвело на Кима Виена большое впечатление.

– Черт подери! Я же видел его, – сказал он взволнованно. – Он гений! Если бы остался жить, он бы мог…

– Мог, но ничего не сделал. У других есть оправдания, они ничего не знают. У него оправдания нет, он знал.

– Не говори так, Принцесса! Благодаря твоему брату многое сдвинулось с места.

Тоже мне многое! Мозги у начальства страховой компании? Брата притягивала смерть, ему было интересно, сколько может продержаться какой-нибудь бедолага на полосе аварийного торможения.

– Лучше бы он как следует подумал, как человечество может из всего этого выпутаться, дорогой Маркиз!

Для человечества не предусмотрена полоса аварийного торможения.

– Он и думал, но ничего не придумал и отчаялся, – вздохнул кореец.

– Гордец несчастный! Беды человечества навели на господина гения тоску! Да будь тут все в порядке, нам и думать было бы не о чем. Человечество в беде, поэтому мы должны действовать!

– Твой брат…

– Уже забыт. И его работа тоже. Что останется от его работы?

– Но ты-то, Принцесса, понимаешь, что он сделал!

– Ничего. Если газеты и широкая публика ничего не знают о его свершениях, их словно бы и не было, а сам он словно бы и не существовал, Маркиз.

К тому же он мертв. Он покончил с собой. Отрекся, отказался. Мертвые всегда не правы. Это…

– Настоящее идиотство. Он нуждался в помощи.

В моей помощи.

– Гордыня его заела, он считал, что сам со всем справится. А когда понял, что не может, не позвал меня на помощь, а все бросил, головотяп!

– Этимологически: тот, кому оттяпали голову, так?

Кассандра машинально кивнула, продолжая думать о Даниэле.

Просто знать недостаточно, знание должно стать общим достоянием. А иначе оно пропадет даром.

– Ты сейчас злишься и не хочешь признать, какой необыкновенный человек был твой брат.

– Гордец!

– Его коснулась благодать, он был просветленный.

– Он потерял надежду. Он слабак. На что нужны гениальные мозги, если кончишь кровавой лужей возле башни?

– Твой брат был во многом прав, – возразил Ким.

– Мой брат во всем не прав! – вскинулась Кассандра. – Спасти человечество можно! Можно спасти мир! У жрицы Кассандры не получилось. У пророка Даниила тоже. Не получилось у Даниэля. А у меня получится. Благодаря вам. Отверженные, подонки, отбросы – это компост. Компост спасет нашу маленькую сливу.

– Эй, Принцесса, обойдемся без оскорблений! Мы совсем не компост!

Девушка с большими светло-серыми глазами не обратила внимания на возражение.

– Нас всего пятеро, но мы можем свернуть слепое человечество с пагубного пути!

– Слепых слишком много, – не согласился Ким.

– «Ошибка остается ошибкой, даже если ошиблись все». Кажется, так написано на одной из твоих футболок?

Кассандра встала.

– Теперь в этой стране только мы с тобой заняты будущим. Придется нам поработать всерьез. Нужно расширить работу нашего министерства. Думаю, это не сложно. Я рассчитываю на тебя, Маркиз.

Ким вернул на экран фотографию молодого человека с длинными волосами.

– А что, если прав твой брат Даниэль?

Кассандра не удостоила его ответом.

Все живут страхом. Даже Ким. Даже Эсмеральда, Напраз и Орландо. Все смирились, все подчинились. Начиная со школы, людей учат бояться, чтобы они не отваживались на смелые действия. Страх. Эта болезнь проникла и в брата. От нее он и умер.

– Спокойной ночи, – попрощалась Кассандра и вышла из хижины Кима.

Но не пошла к себе, а взобралась на Кукольную гору. Стояла наверху и смотрела на свалку, чувствуя, как маленькие пластиковые тельца потихоньку двигаются у нее под ногами. Кассандра сплюнула, но плевок не получился. Ей пришлось попробовать не один раз, но своего она все-таки добилась – плевок получился знатный. Она вернулась к себе, легла, тепло укрылась и услышала, как снаружи заворчал гром.

180

Мы с Даниэлем похожи, но плюсы у нас разные.

У него научный склад ума.

У меня женская интуиция.

У него мощный интеллект.

У меня дерзость.

И еще я мощнее и глубже чувствую.

Видение наполняет меня силой, как волшебный напиток.

Чем больше у меня видений, тем они отчетливее.

Я знаю, что не похожа на других. Благодаря жертве Даниэля я знаю, как далеко могу зайти.

Как глупо, что он меня не дождался и не захотел работать вместе со мной. Вместе мы были бы гораздо сильнее.

Два человека, у которых правые полушария работают без ограничений, которые способны перемещаться во времени и пространстве.

Остается вопрос: каким образом родители сумели так изменить наши мозги?

181

Кассандре снится сон. Она снова в зале суда, люди будущего судят ее за себялюбие и бездумное расточительство. Толпа кричит: «Казнить!» Свидетели высказываются против нее. Потом она видит здание суда в развалинах. Париж стал гигантской свалкой, по которой скитаются грязные оголодавшие бомжи, полчища крыс и стаи одичавших собак. В воздухе висит желтое марево. Оно поднимается все выше и выше в небо. Земля теперь шар в прозрачной оболочке, она похожа на яблоко с прозрачным черенком и листочком.

На листочке надпись «Возможность будущего в ближайшую тысячу лет 78 %».

Кассандра поднимается еще выше и видит, что живое яблоко-Земля висит на ветке Дерева Времени. Дерево Времени, будущее Земли, надежды и ожидания – все сплелось воедино.

Жрица Кассандра ждет ее возле яблока.

– Семьдесят восемь процентов, сегодня мы не можем рассчитывать на большее, – говорит женщина в белоснежной тоге. – Будущее – это отчаявшиеся дети на мертвой земле, осуждающие своих легкомысленных предков. Их гнев справедлив, их наследство растрачено на пустые прихоти.

– Покажи мне, каким еще может быть будущее, – попросила Кассандра-младшая.

Ясновидящие перепархивают с ветки на ветки Дерева Времени и останавливаются возле другого прозрачного яблока, внутри него голубая, похожая на Землю планета.

Они рассматривают яблоко-мир с надписью на листочке: «Возможность будущего в ближайшую тысячу лет 1,3 %».

– Здесь очень малый процент будущей жизни, – сказала жрица, – но тебе это может быть интересно.

Они приблизились к прозрачной оболочке и проникли сквозь нее. Преодолели пелену облаков и оказались над Парижем. Сверху столица казалась удивительно мирной. Эйфелеву башню оплела зелень с большими белыми и сиреневыми цветами. По Сене плыли лодки под красными парусами.

Свежий воздух, свободные улицы, изредка проедет один, другой велосипедист.

Площадь Трокадеро превратилась в просторный парк, где живут на свободе дикие звери. Вокруг глубокого озера две Кассандры, прилетевшие из других времен, видят слонов, жирафов, буйволов, цапель. Похоже, все они мирно сосуществуют друг с другом. Львы и гепарды отдыхают у подножия статуй, выстроившихся вдоль аллеи. На деревьях зреют плоды. Птицы парят в небе, раскинув крылья.

Кассандры спускаются вниз и видят людей, одетых в яркие одежды – желтые, красные, синие, зеленые, сиреневые, бирюзовые. Черного цвета не видно нигде.

Кассандры подошли к седоволосой паре, сидевшей на скамейке. Женщина сразу же достала из корзинки фрукты и овощи и любезно их угостила. Они попробовали и нашли их очень вкусными.

– Что вы делаете в парке? – поинтересовалась Кассандра-младшая.

– Уж точно, не работаем, – засмеялась женщина.

Мужчина объяснил, что понятия «работа» больше не существует, теперь все следуют «особенностям своего таланта» и занимаются любимыми увлечениями, когда удобно и нравится. Исчезло понятие семьи, уступив место «паре, связанной взаимной любовью». Нет лечения, есть профилактика. Все заботятся о сохранности своего здоровья, так что нет хронических застарелых болезней. Люди живут гораздо спокойнее и дольше. Пара сообщила, что им уже больше трехсот лет, но чувствовалось, что оба они в прекрасной форме.

– Мы занимаемся гимнастикой, танцами, заботимся о сохранении гибкости и правильно дышим, – объяснила женщина и показала, как глубоко она умеет дышать.

– Мы стали жить гораздо дольше, поэтому у нас теперь мало детей, – сообщил мужчина.

– А раз у нас меньше детей, то гораздо больше времени заниматься ими и их любить, – подхватила женщина и показала на пару, занятую веселой игрой с шестилетним мальчиком. – У нас во всем количество уступило место качеству.

Мимо прошествовал лев, и женщина ласково потрепала его по гриве, словно он был большой кошкой, потом достала из корзинки кусочек кабачка и принялась с удовольствием грызть.

– Мы вегетарианцы, – сообщил мужчина, – мы не угнетаем своей пищеварительной системы.

– В школе мы учимся правильно дышать и спать. И еще мы учимся слушать изнутри свое тело.

– Я не вижу бедных, – сказала Кассандра-младшая.

– Бедные есть там, где существует понятие собственности. У нас нет ничего подобного. Каждый берет необходимое, когда ему что-то необходимо. Если ему не справиться в одиночку, другие ему помогают из удовольствия помочь. Мы живем в подобии кибуца или сообщества хиппи. У нас нет денег, мы не запираем дверей, у нас нет паспортов и удостоверений личности. Главное правило, которому мы следуем в нашей жизни, это «моя свобода кончается там, где начинается свобода соседа».

С башни Монпарнас взлетел дельтаплан и приземлился неподалеку от них. Кассандра-младшая посмотрела на него с удивлением.

– На башне есть трамплин для дельтапланов, – пояснила женщина. – Высокие дома теперь стали площадками для полетов. Мы не живем в них, нас осталось слишком мало.

Золотистая бабочка села Кассандре на палец.

– Нет, нет, – воскликнула женщина, словно телепатически прочитав мысли Кассандры. – Никто больше не взрывает себя и других во имя любви к Богу. Если такое покажут в кино, все будут смеяться.

Обе Кассандры поблагодарили в один голос пожилую пару за беседу и решили получше познакомиться с одним из возможных будущих. Они пошли по берегу Сены. Возле моста Александра III, увитого цветами, жрица Кассандра сбросила свою тогу. Прекрасная дочь Приама погрузилась в воды Сены и поплыла. Младшая Кассандра любовалась чистой прозрачной водой, сквозь нее были видны все камешки на дне, все водоросли. Между быков моста плавали стайки форелей и большие лососи.

Жрица обрызгала Кассандру водой. Поколебавшись, девушка решилась: она тоже разделась, впервые во сне оставшись обнаженной, вошла в воду и поплыла к старшей подруге. Они поплыли вместе в сторону собора Парижской Богоматери.

Кассандра обратила внимание на летучих рыб, на их синие и оранжевые плавники, когда они прыгали вокруг них. По берегу ехали на лошадях женщины-всадницы без седел и стремян.

– Какой это год?

– Трехтысячный после Рождества Христова. Первая версия, которую ты видела, обладала возможностью выжить в семьдесят восемь процентов, а у этой параллельной ветви выживаемость всего один и три десятых процента.

Они с удовольствием отдались мягкому течению реки.

– Ни у одного из этих будущих нет полной выживаемости, но нет и полного исчезновения. Со временем процент может меняться. Каждое из наших действий – гирька на одну или на другую чашу.

Они вместе вышли на берег и стали сушиться на солнышке. Жрица протянула руку и сорвала с ближайшего дерева абрикос. Он с червоточинкой, но Кассандра не обращает на это внимания. Такова цена за экологически чистый продукт: его едят не только люди.

– Это будущее тебе нравится? Вообще-то его придумала ты, здесь и сейчас. Оно возникло как возможное, потому что ты его увидела.

– Я не понимаю тебя.

– Чтобы возникло счастливое будущее, нужно, чтобы хоть кто-то один его себе представил. Вот это представляешь себе ты. Чем дольше мы здесь останемся, чем больше будем им наслаждаться, тем больше будет возрастать его вероятность. Благодаря твоему сну процент выживания этого будущего уже увеличился на одну десятую. Наблюдатель изменяет объект наблюдения. Даже если наблюдает его во сне.

– А в этом пространстве-времени младенцы уже не гневаются? – спросила Кассандра-младшая.

– Оглядись вокруг, здесь что-то вообще не видно младенцев, одни старики в великолепной форме, – рассмеялась Кассандра-старшая.

– А войны?

– Они так утомительны. Люди в твоем будущем разленились. Ты видишь, они даже за плодовыми деревьями не ухаживают, деревья растут, как Бог на душу положит. И никто не умирает от голода. Нет бедняков, нет перенаселения, нет национальностей, нет собственности, нет изгоев, нет религий, и войн тоже нет…

– Люди здесь не скучают?

Верховная жрица улыбнулась:

– Именно так. Ты совершенно права. Смотреть на цветущую природу, любоваться чудесными закатами, бегать по лугам, заниматься научными опытами, плавать в прозрачной воде, конечно, приносит куда меньше адреналина, чем обманы, мошенничества, организация мафий, поджог домов, насилие, стрельба из оружия…

Большая птица, раскинув крылья, красиво планировала возле них.

– Но эти люди согласились заплатить такую цену, они согласились скучать, лишь бы иметь возможность постоянно «лениться».

Кассандра-младшая смотрела на стайку обнаженных женщин, они резвились в воде и брызгались

– Я хочу остаться здесь, – сказала Кассандра.

– Этого мира пока нет. Если ты хочешь, чтобы он появился, ты должна помочь, чтобы это яблоко стало самым крупным на Дереве Времени.

Жрица снова прыгнула в воду.

Кассандра прыгнула за ней и…

182

Открыла глаза на полу.

Неожиданное пробуждение.

Кассандра вдохнула вонючий воздух свалки, но без всякого отвращения. Освежилась из бутылки питьевой водой, которую отфильтровали, взяв из дождевой бочки, прополоскала рот и надела не слишком грязную и не слишком дырявую одежду. Она сама ее выбрала из кучи тряпья, которая служила им гардеробом.

День по сравнению со вчерашним посветлел. Во всяком случае, дождя не было. Остальные уже сидели вокруг костра, и Кассандра присоединилась к ним. По запаху Кассандра поняла, что Напраз готовит компост, спасая росток сливы, который они посадили на своем министерстве. Орландо попивал пиво, глядя в телевизор: там повторяли самые яркие эпизоды вчерашнего матча. Эсмеральда, покачиваясь в гамаке, читала любимый журнал столетней давности. Кима не было.

– Эй, Принцесса, ты стала звездой, – насмешливо окликнула ее Эсмеральда. – Принимай посетителей, открывай приемную!

Эсмеральда ткнула пальцем в старую цыганку-гадалку, она сидела в стороне на своей инвалидной коляске. А гораздо дальше на большом бидоне сидел мужчина в противогазе.

Кассандра не могла догадаться, кто бы это мог быть. Для начала она налила себе горячего чая, съела горсть чипсов и немного «Нутеллы», а потом согласилась поговорить с цыганкой.

– Здравствуй, малышка, – поздоровалась та.

– Принцесса, – поправила ее Кассандра.

– Извини, не знала, что тебя так скоро повысят, – усмехнулась цыганка. – Значит, здравствуй, Принцесса. Я хотела бы поговорить с тобой с глазу на глаз.

– Мне нечего скрывать от моих сограждан, – отозвалась Кассандра.

Старая цыганка понимающе кивнула головой.

– Как скажешь. Похоже, я тебя недооценила. Пятьдесят на пятьдесят, мне казалось, я справедливо поделила наши будущие доходы. Я приняла тебя за обычную гадалку, но у тебя природная харизма, и ты заслуживаешь дополнительных десяти процентов. Если ты согласна, с завтрашнего дня за работу.

Девушка с большими светло-серыми глазами ничего не ответила. Орландо и Напраз подошли поближе, с интересом прислушиваясь.

– Ты не понимаешь, сколько я вкладываю в наше общее дело. Помещение, антураж, клиентура. Одежда и особый реквизит. Хрустальный шар, например. А ты только болтаешь и берешь деньги. Наличными. Без налогов.

Меня все это не интересует.

Грациелла поджала губы, потом сказала:

– Договорились. Шестьдесят тебе, сорок мне. Говорить больше не о чем, подписываем. Можешь начать сегодня после обеда. Я уже кое-кого для тебя приготовила. Можешь сказать мне спасибо, это мои клиенты. Они тебя не знают, но я так тебя подала, что им захотелось пойти к тебе.

Зачем я ей понадобилась? У нее там полно молодых цыганок. С ними у нее все пошло бы без проблем…

Кассандра вспомнила, что может воспользоваться эмпатией и поставить себя на место собеседника. Внезапно она поняла проблему старой цыганки.

Она полная противоположность тому, за что себя выдает. Она утверждает, что гадалки просто морочат голову клиентам, рассказывая им все, что пожелают, что никто не может знать будущего, что все это выдумки, но на самом деле она верит… что можно его знать.

Она убеждена, что я могу его знать.

Старая цыганка не могла смириться с отказом Кассандры.

– Тридцать процентов мне, семьдесят вам, – выдавила из себя старуха. – Больше не уступлю. Я даю вам хрустальный шар и отличное помещение. Прицеп с вашим именем. На нем будет написано красными буквами: «Кассандра. Ваше будущее наконец откроется» и вокруг звезды. Я дам вам все необходимое, чтобы обставить приемную, у меня еще остались ангелочки и астрологические карты.

Она стала обращаться ко мне на «вы». Отказом я вызвала к себе уважение.

– Нет.

Кассандра и цыганка уставились друг другу в глаза.

Цыганка способна проникать в суть вещей. Она обладает интуицией. Ее профессия – не случайный выбор, она понимает, кто я такая и что могу.

– Почему вы отказываетесь?

– Не сейчас, – ответила Кассандра. – Когда-нибудь, может быть.

Лицо цыганки просветлело. Ответ, оставлявший надежду, пришелся ей по душе.

– Уверена, вскоре вы согласитесь, – уверенно сказала она. – От таких предложений не отказываются.

Это что, предсказание?

Цыганка протянула Кассандре визитную карточку с номером мобильника.

– Позвонишь, как только будешь готова.

И укатила на своей коляске с большими колесами. Они на ходу скрипели, но легко одолевали грязь и мусор.

Она снова перешла на «ты».

– Прием окончен. Следующий посетитель, – объявил Орландо.

Где Ким? Куда он делся?

Неуверенными шагами к Кассандре приблизился человек в противогазе. Она узнала его, это был Шарль де Везеле. Орландо указал ему на кресло, приглашая сесть.

Значит, он поправился и решил к нам присоединиться.

Вместо приветствия он протянул Кассандре конверт, на котором было написано: «открыть после моих похорон».

Она открыла и начала читать:

«…Шарль де Везеле обнаружил в почтовом ящике письмо от умершего друга. Сначала он принял это за дурную шутку, но вспомнил, что его друг Даниэль любил розыгрыши. Он вскрыл конверт. Письмо было написано почерком умершего. Он решил прочесть его. В письме Даниэль просил любой ценой разыскать Кассандру и всячески помогать ей. Если у человечества есть хоть один шанс свернуть с гибельного пути, то этот шанс в руках у Кассандры. Но Шарлю неизвестно, где она находится. Друг ему подскажет. Часы с навигатором по-прежнему у Кассандры и подключены к «Пробабилису». Нужно включить обратную связь, и сразу станет ясно, где находится Кассандра, постучать к ней в дверь, и она откроет».

– Тук-тук, – повторил пожилой человек и закашлялся в своем противогазе.

Кассандра увидела, что у него красные, полные слез глаза.

– К сожалению, Даниэль не подумал о том, что у вас может не быть дома и вы поселитесь на свалке…

Он нашел, где я нахожусь, но запах свалки показался ему непереносимым, он раздобыл противогаз и вернулся.

– Как можно жить среди такой вони? – проговорил Везеле под своей пластиковой маской.

Стратегия не хуже других для выживания обреченных на уничтожение.

– Можно подумать, что тут гниет… рвота. Непереносимый запах. Чистая зараза!

Кассандра усадила Везеле на автомобильное сиденье, стоявшее прямо напротив костра. Он тяжело дышал, словно в маске ему не хватало воздуха. Наконец ему удалось заговорить.

– Ваш брат по-своему верил в песни майя. Он предписал нам будущее, а мы должны его осуществлять. В этом будущем я буду помогать вам продолжать дело вашего отца и брата, которых больше нет.

– Удачное совпадение, мы как раз восстановили у нас здесь министерство будущего, – отозвалась Кассандра.

– Почему среди гнилья и отбросов?

– Свалка неприкасаема, и в этом ее преимущество. Мы в жопе мира, и сюда никто не лезет.

Орландо и Эсмеральда с недоверчивым видом подошли и уставились на Везеле.

– Это кто такие?

– Герцогиня Эсмеральда, президент Республики Искупление, – представилась первой бывшая актриса.

– Барон Орландо, министр охоты.

– Виконт Напраз, министр здравоохранения, – объявил сенегалец.

– Не хватает еще одного? Куда подевался этот прохвост?

– Думаю, он на своем посту в министерстве будущего.

Все поднялись со своих мест и направились к хижине, на которой торчал прутик сливы. Ким Виен сидел перед экранами компьютеров, их было несколько, все они были с трещинами. Но все работали. Слышалось легкое потрескивание.

– Вот наше министерство. Маркиз его главный хранитель.

– Привет! – поздоровался кореец, не поднимая головы.

– Не хочешь посмотреть повтор вчерашнего футбольного матча? – поинтересовался Орландо.

Ким ткнул пальцем в надпись на футболке: если хочу отключить мозги, включаю телевизор; если хочу включить мозги, включаю компьютер.

– Так сказал Стив Джобс, создатель Эппла, – уточнил Ким.

На этот раз Орландо не решился вывернуть фразу наизнанку, он ограничился тем, что проворчал:

– Матч четвертьфинала. Будущая судьба решается.

Паренек-кореец, не обращая больше внимания на гостей, подключил проектор, и на огромном экране – простыне во всю стену министерства будущего – появился светлый квадрат.

– Дерево Возможностей, описанное в книге, которое я воспроизвел с помощью интернета.

В квадрате, размером 3 на 2 метра Синее Дерево раскинуло мощные ветви, с расходящимися в разные стороны средними ветками и тоненькими веточками. Каждый листок на ветках был вопросом, гипотезой, предположением – «а что, если?».

– И как им пользоваться? – с интересом спросил Везеле.

– Поначалу мы будем вешать листочки «а что, если…» «А что, если война?», «А что, если новый экономический кризис?», «Если участятся торнадо?», «Если эпидемия гриппа охватит всю планету?». Потом повесим все ответы, какие придут нам в голову, даже самые невероятные и неосуществимые. Потом я распределю все по ветвям времени – близкое, среднее и отдаленное. Потом найду способ совместить их между собой. «Если разразится война, войдут ли в моду мини-юбки?» «Если прилет инопланетян совпадет с торнадо, смогут ли они приземлиться?»

– Интересно, – одобрил Шарль де Везеле.

– Мы больше не будем разрабатывать проблемы будущего по частям, как это делалось до сих пор. Мы свяжем все проблемы воедино. Соединим моду, искусство, войны, погоду, здоровье, технологии, демографию, экологию. Информатика поможет нам визуализировать все это, и быть может, нам станет ясно влияние кинематографии на политику, погоды на моду, войны на аллергенные заболевания.

– Фантастика! – в восторге воскликнул Шарль де Везеле. – Вы воплощаете мечту Даниэля!

Мечту или предвидение?

– Я предлагаю, – заговорила Кассандра, – учредить клуб хранителей Дерева, мы шестеро будем его членами и назовем «Клуб ясновидящих». Мы не будем заниматься научными изысканиями, мы будем озвучивать то, что ощущаем. Интуитивно.

Шарль де Везеле пришел в восторг. Глаза его перебегали с одного экрана на другой, в то время как Ким что-то ловко набирал на клавиатуре.

– Как вы лично видите будущее? – задал вопрос паренек-кореец. – Начнем с тебя, Барон.

– Я? Как я вижу будущее? Но я же не ясновидящий.

– Ты человек, и ты способен предвидеть. Не обязательно иметь какой-то особый дар. Выскажи просто свое мнение. Скажи, Барон, как, по-твоему, будет развиваться мир? Ты пессимист или оптимист?

– Пессимист. Я вижу атомную войну, которую затеют сумасшедшие диктаторы против цивилизованного мира. Диктаторы победят, потому что у них будет оружие массового поражения и самые примитивные слоганы. Потом все будет как в «Безумном Максе». Господа военные начнут терроризировать выживших на руинах Апокалипсиса.

Напраз покачал головой:

– Хорошо. Версия годится. Герцогиня?

– Я тоже пессимистка. Вижу перенаселенность. Людей становится все больше. А потом, как в фильме «Зеленый сойлент». Миллионы людей выходят на улицу, им нечего есть. Они едят стариков, делая из них котлеты. Люди пожирают друг друга, как крысы.

– Теперь твоя очередь, Виконт.

– Пессимист. Я вижу города, где людям невозможно дышать, где нельзя пить воду. Заводы работают по-прежнему на нефти, нигде больше нет угля, уничтожают леса и живущих в них животных. Человек одержал верх над природой. Люди болеют, у них депрессия. Они спасаются от тоски на спортивных матчах, которые становятся все более жестокими.

– А ты, Маркиз?

– Я вижу мир, где победили машины. Для Барона будущее – это «Безумный Макс», для Герцогини – «Зеленый сойлент», для Виконта – «Роллербол», а для меня – «Матрица» или «Терминатор». Компьютеры и роботы сделают нас рабами, когда поймут, что мы не в силах справиться сами с собой. А ты, Принцесса?

– Я? Тоже пессимистка. Я вижу всю планету под властью религиозных фанатиков. Кроме яростного религиозного фанатизма нет больше никаких политических доктрин. Нетерпимость, национальная рознь, насилие, запреты. Рядом с будущим миром тьмы теперешние экстремисты покажутся людьми умеренных взглядов. Женщин низвели до кур-несушек, они сидят дома и смотрят за детьми. Их лишили права на образование и общение. Мужчины признают только силу.

– Такого я не видел ни в одном фильме, – признал Напраз. – И в книгах тоже такого не читал. Думаю, даже авторы научно-фантастических романов боятся описывать фанатиков. Они знают: эти ни перед чем не остановятся, и шуток они тоже не понимают.

– А вы, Шарль? – обратился с вопросом к гостю паренек с синей прядью.

Шарль де Везеле в пластиковой маске с покрасневшими глазами напоминал птицу с большим толстым носом.

– И я пессимист. Я верю в предсказание майя. Думаю, что в две тысячи двенадцатом году парад планет повлияет на ось Земли. Изменится земное притяжение, и мы все улетим в космос. Или взорвемся, как кукуруза на сковородке. Это и будет Апокалипсис.

Ким Виен записал варианты искупленцев на Дереве Возможностей. Листочки с вариантами повисали на ветвях с номерами от 1 до 5. На каждом красовалось имя и фамилия автора и дата. Ким не забыл даже знак копирайта, как будто на описание будущего кто-то выдавал свидетельства.

– Мы все нарисовали печальное будущее, возможно, потому что нас им постоянно пугают по телевизору и в кино. А теперь давайте попробуем нарисовать хорошее будущее, как если бы мы были оптимистами. Давай начинай, Барон.

– Противоположность ядерной войне – это полное разоружение и мир во всех уголках Земли. За соблюдением общих для всех законов следит Ассамблея наций, что-то вроде ООН, она не дает ходу местным мафиям и защищает права человека. Нужна еще Ассамблея мудрецов, наделенных исполнительной властью, чтобы следить за миром во всем мире. Они бы навели порядок с налогами, образумили политиков. Завели бы полицию, которая заставляла бы людей уважать друг друга, несмотря на их врожденную тягу к разрушению.

– Герцогиня?

– Ладно, противоположность перенаселения – это регулируемая рождаемость. Я тоже вижу Ассамблею мудрецов всех народов, которую предложил Барон. Благодаря медицине уменьшилась детская смертность, все отдают предпочтение не количеству, а качеству. Закон – один ребенок в семье, но он должен быть любим, его должны кормить и воспитывать. Никаких педофилов, никаких преступных родителей, родители любят своих детей и развивают в них все, что в них есть лучшего. Установлены новые семейные законы. Люди остаются вместе до тех пор, пока друг друга любят. Нет принуждения, есть согласие.

Подумать только! Эсмеральда, с которой у меня было столько проблем, думает точно так же, как я…

Бывшая модель и актриса откинула со лба рыжую прядь.

– И еще: люди будут часто ходить в кино. Я считаю, что кино учит мечтать, прибавляет ума и чувствительности. Да, я вижу мир, в котором люди смотрят, по крайней мере, по два фильма в день, а не воюют и не досаждают друг другу. Все. Больше мне нечего сказать.

– Виконт?

– Продолжая мысль Орландо о всеобщем мире и идеи Эсмеральды об ограничении рождаемости, праве каждого ребенка на любовь и образование, я скажу, что мы должны подписать мирный договор с природой. Твою Ассамблею мудрецов, Орландо, я представляю себе как коллегию адвокатов. Адвокатов разных животных. И еще, например, леса. Почему нет? До всех решений в области политики и экономики эти адвокаты должны высказывать свое мнение. Например, мы не строим эту плотину, она нанесет слишком большой ущерб флоре и фауне. Зато они будут поощрять пристальное изучение растений и животных, и, возможно, ученые откроют в их генетических кодах лекарства от любых болезней. Я убежден: как только исчезает очередной вид животных, исчезает лекарство от болезни, которая будет мучить нас в будущем. Пора перестать считать природу врагом, которого нужно победить, она наш союзник и может нам помочь. Если вы, конечно, понимаете, о чем я.

– Маркиз, твой позитивный взгляд на будущее.

– Анархия. Нет полиции, нет солдат, нет священников. Нет морали. Нет специалистов. Каждый абсолютно свободен, но ответственен за свои поступки и заботится об интересах всех. У всех присутствует врожденная общественная жилка, никому не хочется угнетать, обирать и обижать соседей. Нет хозяев, нет рабочих, нет начальников, нет подчиненных. Ни рабов, ни рабовладельцев. Со школы детям прививают любовь к инициативе, они не ждут, что их будут обслуживать. Правильная формула: «свобода рождает ответственность», а не наоборот.

– Даже я согласен на этот раз с нашим болтуном, – признался Викинг. – Люди требуют свободы, но когда получают, не умеют воспользоваться.

В подтверждение своей мысли Викинг плюнул. Ким твердо продолжал:

– Технологии будут применяться умнее. Машинам поручат тяжелые работы, которые старят нас до времени. А мы сможем располагать своим временем и заниматься тем, что любим. Машины помогут нам справиться с загрязнением. Думаю, наука сумеет устранить дефекты своей же деятельности. У машин появится интеллект, они начнут осознавать себя и свою жизнь. Продолжая мысль Напраза, предлагаю адвокатов для роботов, чтобы договариваться с ними, чтобы они работали по своей воле.

– Шарль?

– Я… Я пока ничего не вижу. Я пропущу свою очередь. Хотя впрочем… Кроме адвокатов животных, растений, роботов я вижу в международной Ассоциации мудрецов адвоката всей нашей планеты. Все должны понять: жизнь огромного живого существа по имени Гайя могут отравить паразиты. Министерство будущего будет активно работать, отодвигая все дальше конец света. Все решения планетарного уровня будет принимать наше министерство.

Мысль всем понравилась, и жители Искупления одобрили ее дружными плевками.

– А ты, Кассандра, что скажешь? – спросил Шарль де Везеле.

– Кроме адвокатов животных, растений, машин, роботов и планеты в целом, должен быть адвокат детей. Я имею в виду адвокат будущих поколений.

– Странная мысль, – не удержался от замечания Напраз.

– Он будет говорить от имени наших детей и детей наших детей. Мы должны будем обсуждать с этим адвокатом проблемы загрязненияф воды и воздуха, имея в виду будущие поколения.

Ким сделал синими положительные варианты будущего, красными отрицательные. В центре он поместил белые листочки для нейтральных вариантов, и все принялись размышлять над вариантами, которые не были бы ни положительными, ни отрицательными. Заговорили о развитии туризма, кино, интернета, о покорении космоса.

Увлеченные общением, члены министерства будущего просидели в хижине целый день и забыли даже о еде. Они придумали множество вариантов будущего и развесили листочки на нижних и верхних ветках Дерева Возможного.

Чем больше они придумывали, тем интереснее им становилось и тем больше мыслей роилось у них в голове.

Похоже, в этом и состояло открытие моих родителей. Мозг можно использовать любым образом, в том числе и для концепций будущего. Достаточно начать и потом упражняться каждый день.

Дерево Возможностей вскоре оделось пронумерованными листиками.

К часу дня Шарль де Везеле, устав потеть в маске, снял ее. Его несколько раз вывернуло наизнанку, но постепенно с помощью советов окружающих он приспособился и стал дышать.

– Солдаты внутренних войск привыкают даже к слезоточивым газам, – сообщил Орландо, – а о нашем воздухе нечего и говорить, можно к нему приспособиться. И потом даже скучать по нему…

В десять часов вечера они все еще возбужденно, перебивая друг друга, уточняли старые концепции и выдвигали новые.

Одну Кассандру не коснулась общая эйфория.

183

Слишком все легко. Не годится.

Растет гора гипотез, мы можем в ней потеряться.

Фантазии, они пьянят.

Нам нужен метод, механизм, который бы все упорядочил. Если не распределить все наши идеи правильно, они будут торчать во все стороны и мешать друг другу.

В природе существует время активности и время отдыха. Одни листья потребляют свет, другие спят. Они находятся на определенном расстоянии друг от друга, и его даже рассчитали. Кажется, я читала об этом в детстве в какой-то книге.

Что-то о золотом сечении. Да, вспомнила! Листья подчиняются закону золотого сечения: единица плюс корень квадратный из пяти, поделенные на два.

Наше дерево должно подчиняться природной логике, тогда по нему побегут соки, а иначе оно будет держателем мертвых листьев.

Брат! Помоги мне найти способ использовать наш новый инструмент!

184

– У тебя странное лицо, Принцесса, – сказал Напраз. – Что не нравится?

Кассандра не ответила и не слишком решительно потянулась к бутылке с ромом, стоявшей возле компьютера. Налила себе полный стакан и, закрыв глаза, морщась, выпила.

Налила второй, потом третий. Помотала головой, рыгнула, приводя мысли в порядок, потом выпила еще один и кончила тем, что опрокинула в рот всю бутылку.

– Эй, Принцесса, вспомни, что с тобой было, – забеспокоился Орландо, пытаясь отобрать у нее ром.

Но Кассандра успела все допить до конца, бутылка выскользнула у нее из рук и разбилась. Орландо, сердито ворча, уселся на место.

Мне нужно открыть сознание. Интеллект ограничен, он водит нас по кругу. Для моего мыслительного механизма сейчас нужен яд, его нужно расшатать. Нужно расковать мое левое полушарие.

После рома Кассандра выпила пива, потом вина прямо из картонной коробки. Снова рыгнула и почувствовала, что голова у нее идет кругом.

Алкогольное опьянение – это шаманизм западных людей. Оно должно мне помочь.

Голова у нее кружилась. Ей показалось, что перед ней появился Даниэль, и она окликнула его:

– Братик!

Я тебя вижу. Когда мозги у меня освобождаются, ты приходишь.

Кассандра закрыла глаза.

Так я вижу тебя еще лучше.

185

Даниэль Каценберг откинул прядь, которая загораживала ему лицо. Глаза у него лихорадочно блестели.

– Привет, сестренка.

– Привет, старший брат. Я осуществляю твою идею.

– Спасибо. Я знал, что так будет. Я не мог умереть, не повидав тебя. После того, как мы увиделись, я мог спокойно уйти.

– У нас много диапозитивов, а фильм не получается, – пожаловалась Кассандра.

– Проект слишком серьезный, быстро не сделаешь. Ты как думала? Соберешь пять человек и матрица будущего готова?

– Я чувствую, что нужна методика. Но не нашла подходящей.

– Понятное дело. Я тебе помогу. Я же есть в тебе, в каждой твоей клеточке. Хочешь, позовем помощников? Как думаешь, сестренка?

– Каких помощников?

– Выбирай: Кассандру Троянскую, биологических предков, твои прошлые жизни, мудрость животных и природы.

Кассандра удивилась, она не знала, что обладает таким богатством.

– Я выбираю свои прошлые жизни.

Появился русский доктор, японский самурай, парфянский лучник, продавщица фруктов из Финикии, монахи, крестьяне, доисторический охотник, ставший потом собирателем.

Даниэль попросил их встать в кружок.

– У нас все та же задача, мы решаем ее уже много веков подряд: нам нужно спасти племя, вывести его к свету, оно заблудилось и может упасть со скалы. Кассандре, вашему последнему воплощению, почти это удалось. Она нашла себе поддержку, она свободна в своих действиях, у нее есть чудо техники интернет, который может передать послание. Нам – мне, ее брату, и вам, ее предыдущим воплощениям – нужно ей помочь. Мы не можем бросить ее в двух шагах от цели. Иначе нам придется ждать нового ребенка, который окажется способным на подобное деяние. Мы можем опоздать, дожидаясь нового ребенка. Человечество стоит на решающем перекрестке. Его судьба – вопрос месяцев, недель, дней. Нужно действовать быстро.

– Погоди! Скажи, кто ты? – закричала Кассандра. – Ты действительно мой брат?

Нет, сестренка. Я не существую. Я образ «идеального брата». Ты вызываешь меня к жизни, как вызывала троянскую жрицу Кассандру. Ты позволяешь всем нам быть с тобой, благодаря твоему неординарному уму и вере в то, что это возможно.

Даниэль Каценберг улыбнулся печальной мудрой улыбкой, радуясь, что может открыть сестре истину.

– Значит, предыдущих воплощений тоже нет?

– Они есть в твоем мозгу, и это очень важно.

– Значит, они плод моего воображения? – спросила Кассандра огорченно.

– Нет. Они в самом деле существовали. Ты их не придумала. Но они умерли, и ты оживляешь их в своей памяти.

– Я не понимаю.

– Почему ты пользуешься исключительно левым полушарием? Оно аналитик. Правое – поэт, оно все поймет правильно. Ты оживляешь нас своими мыслями. И мы готовы прийти тебе на помощь.

– Даниэль прав, – подхватила Кассандра Троянская, появляясь перед маленькой Кассандрой. – Как только ты думаешь о нас, мы оживаем.

– Не трать силы, чтобы понять, сестренка! Не ищи объяснений. Воспользуйся нами. И ты увидишь, как много мы можем.

Все воплощения по очереди стали говорить с Кассандрой, погруженной в транс. Математик руководил собранием, стараясь сделать его максимально полезным для сестры.

186

Кассандра Каценберг открыла глаза и воскликнула:

– Мы сбились с пути! – воскликнула она.

– Подумать только! Спящая Красавица проснулась! – насмешливо объявила Эсмеральда.

– Принцесса, повтори, что сказала.

– Мне показалось, она сказала, что мы сбились с дороги, – сообщил Напраз. – Но что она имеет в виду, я не понял.

Африканский колдун протянул Кассандре стакан с водой, и она залпом выпила всю воду. Избыток алкоголя не прошел бесследно, у нее пересохло в горле, раскалывается голова, но энергия бьет ключом и нуждается в выходе.

– Как же я раньше не подумала? Нужно все делать наоборот! Вместо того чтобы двигаться от настоящего к будущим листочкам, я предлагаю вам другое упражнение. Давайте развесим на ветвях плоды отдаленного идеального будущего. А потом посмотрим, какие дороги поведут к нему и как их нужно прокладывать.

– Не понял!

– Каждый из нас нарисует картину идеального общества, оно будет нашей целью, а потом мы будем представлять себе переходные этапы, которые будут ему способствовать и думать, что для них нужно. Будем заниматься своего рода ретрофутурологией. Мне кажется это правильное слово.

Мой вклад в словарный запас.

– Умно! – одобрил Ким. – Она права. «Нарисовать идеальную картину общества и искать к нему подходы». Гениально! Браво, Принцесса!

И они стали рассказывать друг другу, каким им видится будущий рай.

Киму Виену хотелось, чтобы люди находились в тесной связи между собой, как муравьи в муравейнике.

Эсмеральда представляла мир свободы и любви, где никто не предъявляет прав друг на друга.

– Никто не заявляет «моя жена», «мой муж», «моя любовница», «мои дети», «мои родители». И уже тем более никто не скажет: «мои служащие», «мои избиратели». Я вижу будущее, где никто никем не владеет и никто не обязан никого любить. Любовь не будет ни обязанностью, ни принуждением. Люди будут свободно сходиться и свободно расходиться.

Все одобрили Эсмеральду.

Шарль де Везеле нарисовал мир, где не боятся будущего, где вообще ничего не боятся.

– Люди будут знать все, что с ними произойдет, и спокойно наслаждаться текущей минутой.

– Все те же песни майя?

– Именно. По-моему, люди будут счастливы, когда избавятся от страха перед будущим, и будут радоваться всему, что дает настоящее. Они научатся его ценить.

Шарль де Везеле с увлечением рисовал счастливое будущее.

– Люди будут обладать всей полнотой знания без необходимости его добывать. Они будут знать, кто будет спутником их жизни, какой работой они будут заниматься, что будут делать. Какое место им лучше всего подходит. Они будут жить в полной гармонии, избавленные от жажды наживы и власти.

– Мне нравятся ваши идеи, я многое вижу по-новому, – признался Орландо ван де Пут. – Хорошо бы избавиться от гнетущей заботы о материальном. Ограничить рост не только рождаемости, но и экономики и финансов, направив силы на гармонию.

– Гармонию с природой, с животными, с планетой, с роботами и всеми людьми на свете, – прибавил Напраз.

– И с самими собой, – прибавила Кассандра.

– Точно, Принцесса. А ты как видишь идеальное будущее?

Девушка ответила не сразу, она задумалась.

– Я вижу людей, которые живут тысячу триста лет, не испытывая стрессов. Они обладают способностью, без всяких вживленных в мозг компьютеров, о которых говорил Ким, чувствовать себя заодно со всем, что их окружает, с себе подобными, с живым и не живым. Я говорю не о материальных изменениях, я говорю об изменении внутреннем. Люди обретут… Как бы это сказать?..

Открытость новорожденного?

Возможность выйти за пределы тела и ума?

Жить душой, а не кожей?

– …то, чем наделили меня, вопреки моей воле, родители. Я бы назвала это «расширенным сознанием» или даже точнее «сознанием без границ». И тогда никто уже не будет противостоять друг другу, зверям, лесам, планете, будущим поколениям, потому что все станет единым целым.

Кассандра замолчала, потом заговорила снова.

– Детей в будущем будут растить примерно так же, как меня, освобождая правое полушарие от тирании левого.

И снова надолго замолчала.

Наконец заговорила Эсмеральда и высказала то, о чем думали и остальные.

– Мы тут хорошенько разогрелись и улетели в неведомые дали. Пора вернуться на грешную землю. Лично у меня разболелась голова, и я не прочь подкрепиться.

– Сейчас разогрею ватерзуй, – предложил Орландо. – И у меня еще вопрос к месье Шарлю. Вы останетесь у нас ночевать?

– Почему бы нет? Вы так радушно меня встретили. Я словно бы приехал на каникулы в другую страну.

– В страну вони?

– Нет, в страну мечтателей.

– Тогда пойдемте со мной, я покажу вам покой для гостей – спальный мешок на консервном складе.

Остальные разошлись по своим домам, и только девушка с большими светло-серыми глазами снова вернулась в министерство будущего.

Она села и стала вглядываться в Дерево Возможностей, которое Ким воплотил на экране.

Значит, моя мечта стала реальностью.

Кассандра рассматривала листочки с их версиями будущего. Не все представлялось ей возможным, но она решила: чем гуще листва, тем сильнее дерево, оно будет расти, а негодные сценария опадут сами собой. Как сухие желтые листья.

«А если у нас вырастут крылья и мы будем летать, как птицы?»

«А если мы будем строить города на дне океана?»

«А если исчезнут мужчины и на земле останутся одни женщины?»

«А если на Земле останется только одна религия и все будут целыми днями молиться?»

«А если эпидемии истребят все человечество, оставив в живых не больше десяти человек?»

Кассандра Каценберг вспомнила, сколько научно-фантастических книг она прочитала в детстве. Вот откуда у нее способность так легко представлять себе будущее. Это ее порадовало и позабавило. Похоже, что ее мозг был просто предназначен именно для такой деятельности.

Она снова вгляделась в Дерево Возможностей.

Сотня листочков уже висела на его ветвях, предлагая свои версии, с десяток плодов круглилась среди них, обещая «идеальное» будущее.

187

Их картины идеального будущего напоминают мне мой последний сон: мирные дикие звери, долгожители, чистый воздух. Люди вокруг меня чувствуют: мы все заодно.

Министерство будущего позволило мне невербальным образом передать мои мысли пяти другим людям. Как если бы мы были муравьями, что так нравится Киму, или цепочкой компьютеров, которые немного по-разному, но работают над одной проблемой, помогая друг другу, В результате мы получаем примерно одинаковые результаты.

188

Кассандра поморщилась.

Положила руку на низ живота. До чего же больно. Провела рукой по промежности. Посмотрела на пальцы. Увидела кровь.

Нет. Только не это. Не сейчас.

Девушка с большими светло-серыми глазами смотрела на кровь. Сомнений не было. Пришли. В семнадцать лет. Она уже перестала ждать.

Кассандра знала, что месячные приходят в тринадцать лет, но пережитый теракт, страшная смерть родителей словно бы заблокировали ее организм. А наступившая потом жизнь была к ней совсем недобра: ни помощи, ни поддержки, Кассандра тосковала, в интернате ее не любили, и все в ней замерло в ожидании лучших времен.

В каком-то журнале она прочитала, что во время войны у женщин не было месячных, женский организм знал, что для воспроизводства жизни время не подходящее. А вот сегодня после работы над будущим в их министерстве блокировка снялась.

Я больше не на войне.

Ее тело сначала допустило до себя еду, а теперь позволило быть такой же, как все на свете женщины.

Поздновато, но лучше поздно, чем никогда.

Кассандра постучалась в дверь Эсмеральды. Молча показала свою окровавленную руку, и та мгновенно все поняла.

Бывшая актриса вооружилась фонариком и повела девушку к небольшой горке, состоявшей из пачек прокладок, косметических салфеток и коробочек с тальком.

– От этого добра отказались большие магазины из-за брака на этикетке или недоброкачественной упаковки. Выбирай, какие любишь.

– Я в них не разбираюсь.

– Бери тогда те, что подороже.

Они вернулись в хижину Эсмеральды, и актриса объяснила девушке, как пользоваться прокладками.

– Ты стала женщиной, Принцесса, – торжественно объявила она.

Если быть женщиной означает иметь месячные, то в первую очередь это больно.

Похоже, мои яичники устроили революцию.

Настоящий ужас. Вся механика заработала. Боль повсюду, и еще кровь… Может, я умру? Может, я истеку кровью?..

Эсмеральда налила Кассандре рюмку миндального ликера «Амаретто», настоящего, итальянского.

– Выпей. Вместе с тем, что ты уже выпила сегодня вечером, будет как раз то, что надо. Стоящий ликер, мне его привозят цыгане.

Кассандра проглотила душистый напиток. В животе и без того болело, теперь прибавился еще и ожог.

– Еще рюмочку, если вам не трудно, Герцогиня.

Она меня на «ты», а я ее на «вы». И пусть.

– Хочешь набраться миндальным ликером, Принцесса? Может, лучше вином? Или пивом? «Амаретто» – коварная вещь.

Кассандра выпила еще рюмку и, морщась, принялась гладить себе живот.

– Такое впечатление, что внутренности грызут крысы.

– Не преувеличивай. Все мы знаем, что это такое. Не так все страшно. Да и вообще это только начало, – утешила Эсмеральда. – У меня давно все кончилось. Если честно, мне этого не хватает.

Слишком уж сильно болит. Может, из-за задержки? А что значит «только начало»?

– А как у вас прошли первые… месячные?

– Было больно, но потом я обрадовалась. Я боялась, что у меня никогда ничего не будет. Ты же знаешь, мы так избавляемся от отходов. От неоплодотворенных яиц.

Кассандра, помолчав, задала еще один вопрос, который ее тревожил.

– А как было, когда у вас в первый раз была любовь?

– Точно так же. Сначала было больно, а потом я обрадовалась. Думаю, будь у меня ребенок, было бы то же самое. Что ни говори, а для женского организма эти три события самые главные.

– А вы не могли бы, Герцогиня, рассказать мне… подробнее про первый раз…

– Если хочешь, Принцесса.

Эсмеральда посмотрела на Кассандру с улыбкой.

– Мне было шестнадцать, и ему тоже. Для нас обоих это было в первый раз. Мы были в поле, он повалил меня на траву и навалился на меня. А там был как раз муравейник с красными муравьями. Но я не решилась ему сказать, уж очень он был возбужден. Так что боль была с двух сторон.

– А когда он вошел, больно было?

– У меня плева была прочная. Он штурмовал ее, как войска штурмуют крепость. И раз, и два, как будто…

– Спасибо, Герцогиня, не продолжай, – оборвала ее Кассандра и выпила еще рюмку.

– Ты делаешь успехи, Принцесса. Пьешь, как настоящая пьяница. И я видела: плюешь тоже совсем неплохо. Осталось только курить, ругаться и пердеть, и ты станешь достойным членом нашего общества.

Эсмеральдо ласково потрепала девушку по щеке.

– У меня был чудесный день, спасибо тебе, – призналась она. – Давным-давно я так не…

Веселилась?..

– Увлекалась новой идеей. Я считала, что проекты – дело молодых. Но безумной идеей министерства будущего ты дала новый шанс обитателям Искупления.

Рыжая поправила волосы и спрятала крестик в глубокую долину, видную в декольте.

– Я тебя зауважала, Принцесса.

Кассандре было не до разговоров, и она просто кивнула.

– В тебе есть что-то необычное… Ты, как бы это сказать… Вот у Орландо есть привычка выворачивать поговорки наизнанку… Так вот…

Эсмеральда продолжала искать слова.

– Так вот, благодаря тебе я подумала… «Каждому свое дерьмо» – правдивая поговорка. Но если сказать противоположное – это тоже будет правдой. Вот. Я все сказала.

Эсмеральда сплюнула, поставив точку.

Кассандра скорчилась от боли, и Рыжая нашла ей таблетку долипрана. Кассандра с жадностью ее выпила.

– Да, ты многое у нас изменила. Я и мужичков давно такими не видела. Я бы сказала, что с тех пор, как ты здесь, они, как бы это сказать? Помолодели. Знаешь, что мне шепнул недавно Орландо? «Может, мне побриться?» Ты можешь себе представить Орландо без бороды?

Эсмеральда рассмеялась:

– Напраз сказал, что не прочь подзаняться спортом. Нашел велотренажер и сейчас его чинит.

Эсмеральда со значением подмигнула Кассандре.

– А уж Ким, я думаю, тем более к тебе не равнодушен. Вы к тому же однолетки.

До чего же мне больно! Выдержать столько испытаний, чтобы тебя подвел собственный организм! Ну и подлость!

Кассандра залпом опрокинула еще рюмку Амаретто.

Эсмеральда, похоже, расположилась к откровенности.

– Остается проблема с твоим прошлым, Принцесса. Будешь смеяться, но дело, каким человек занимается, всегда выдает его слабое место. Психиатры, обычно люди чокнутые. Парикмахеры лысые. Начальники с комплексом неполноценности. У меня была знакомая цветочница с аллергией на цветы. У нее, бедняжки, всегда были красные глаза.

Эсмеральда взяла руку Кассандры и повернула к себе ладонью.

– А ты, Принцесса, живое подтверждение тому, что люди, стремящиеся в будущее, имеют проблемы с прошлым.

Продолжая говорить, Эсмеральда изучала линии на руке Кассандры.

– Так я и знала, – продолжала она. – Смотри, линия удачи у тебя совсем коротенькая. Ты на самом деле приносишь несчастье. А вот это линия жизни, и она резко обрывается.

189

В эту ночь Кассандра Каценберг улеглась в свою большую постель, прижав к себе кукол.

Мозг ничего не проецировал на зрительный экран. Ничего не происходило. Кассандра ждала.

Ожидание затягивалось.

Жрица Кассандра не появлялась.

Младенцы будущего оставили ее в покое.

Не приходил Даниэль. Родители. Кондитерша с пирожными.

Кассандра ждала не шевелясь. Она была одна. Парила в пространстве, не зная, где находится: в прошлом, настоящем или в будущем.

Потом увидела во сне, что ложится спать и засыпает.

Она словно попала между двух зеркал, и отражения спящих Кассандр терялись в бесконечности.

Растворились стены, пол, потолок, остались одни зеркала.

Зеркала открывали пространство времени.

Кассандре снилось, что ей снится сон.

Снится сон, что ей снится, что снится сон. И она проснулась во сне, который ей продолжал сниться. А потом проснулась на самом деле.

190

Мне надо понять, что происходит.

191

4 часа 44 минуты. Еще темно, еще ночь.

Даже собаки спят, залаяла вдалеке только одна. Свалка спит.

Кассандра Каценберг в одиночестве бродит между мусорных гор «Искупления».

При свете луны она рассматривает на ладони линию удачи, которую ей показала Эсмеральда.

Потом решительно наклоняется, подбирает бутылочный осколок и продлевает им свою линию жизни.

Будущее не высечено на каменной скрижали, его можно переписать по собственному желанию.

Тем же осколком она удлиняет линию удачи.

У нас всегда есть выбор.

На ее ладони теперь видно алое дерево с двумя ветвями.

Я больше не боюсь крови. Не боюсь нарушить телесную целостность.

Но ей очень больно, и она смотрит на свою окровавленную ладонь.

Новая боль заставит позабыть старую.

Кассандра вылила несколько капель рома себе на раны и едва не заорала. Потом нашла чистую тряпочку, намочила ее и забинтовала руку.

Я решаю, какой будет у меня жизнь. Никто не напишет ее вместо меня. Никто. Ни мой генетический код, ни учеба и воспитание, ни песня, которую индейцам внушают звезды.

Кассандра Каценберг заглянула в хижину Орландо ван де Пута, он храпел на куче мешков, которые служили ему постелью. Заглянула к Эсмеральде, она спала с кружочками огурцов на лице. Напраз Ваде спал под чучелом летучей мыши. Шарль де Везеле свернулся клубочком среди пирамид консервных банок без этикеток. Ким Виен заснул на кушетке среди работающих компьютеров. Вокруг мерцали экраны. Можно подумать, что он ребенок, который боится темноты. Кассандра смотрела на неподвижного Кима. Глаза у него закрыты. Он спит и во сне переживает какие-то приключения.

Кассандра заметила на его лице улыбку. Кто знает, может, и его она сделала немного счастливее?

Женщины наделены способностью делать мужчин раскованнее и спокойнее.

Кассандра подошла к одному из экранов. Села и стала нажимать на клавиши. Ким Виен продолжал мирно спать. Кассандра ввела в поиск: «Мировая статистика».

Чтобы представлять себе будущее, нужно точно определить параметры исходной точки. Мой брат любил цифры. Наверное, и я смогу получить от них помощь.

На листке бумаги она написала интересующие ее сведения.

«Число жителей на планете на сегодняшний день 6 876 935 514

Ежегодный прирост населения 69 722 868

Ежегодная смертность 30 464 083

Количество ежегодно выпускаемых автомобилей 26 027 959

Количество ежегодно продаваемых компьютеров 143 232 741

Количество людей, подключенных к интернету 1 631 405 146

Число гектаров ежегодно уничтожаемых лесов 5 639 917

Число гектаров земли, ежегодно превращаемых в пустоши 7 423 022

Количество вредных химических веществ, выбрасываемых в воздух предприятиями (в тоннах) 4 903 933

Количество углекислого газа, выброшенного в атмосферу в этом году (в тоннах) 11 181 914 254

Количество исчезнувших в этом году видов животных 492

Так работал мой брат. Он оперировал точными цифрами, а не плавал в тумане. Теперь я вижу размеры катастрофы.

Она вгляделась в листок с цифрами, охваченная острым желанием во что бы то ни стало остановить демографическую и экономическую катастрофу.

Затем смяла свою записку и выбросила в мусорную корзину Кима.

Живот вновь напомнил о себе болью. Кассандра не привыкла к тампону, он мешал ей, но она не решилась его вытащить.

Почему мне так больно?

И она нашла ответ, который показался ей удовлетворительным.

Мой организм говорит мне, что готов к деторождению, но, к сожалению, он не был оплодотворен. И он наказывает меня. Тело заставляет меня заняться любовью.

Кассандра взглянула на Кима Виена.

С ним?

Паренек повернулся во сне, по-прежнему улыбаясь.

Он привлекательный. Красивое тело. Красивый рот. Красивые руки.

В интернате девчонки говорили, что по пальцам мужчины можно узнать о его члене.

Кассандра улыбнулась.