Gilded Secrets © 2012 by Harlequin Books S.A.

«Правила соблазнения» © «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

* * *

Глава 1

Задумчиво разглядывая внушительное здание,

Ванс Ваверли замер перед ним. За последние полторы сотни лет его пару раз обновляли, но его сердце осталось прежним.

Улыбнувшись, Ванс еще раз скользнул взглядом по «счастливой» семиэтажке, стриженым кипарисам и молчаливому швейцару у входа. Кованые решетки и серый камень придавали зданию величие, а над двойной дверью висела табличка с одним-единственным словом: «Ваверли».

Как всегда, при одной мысли о главном детище прадеда, Виндхэма Ваверли, в Вансе проснулась законная гордость. Давно умерший пращур навеки обессмертил свое имя, создав всемирно известный аукцион.

Сам же Ванс принадлежал к последним представителям рода и считал, что поддержание престижа этого предприятия – его первостепенная задача. Являясь главой совета директоров, он непосредственно участвовал во всей деятельности аукциона, начиная от выпуска каталогов и заканчивая непосредственной охотой на предметы, достойные выставляться у Ваверли.

И этот дом был ему домом куда в большей степени, чем роскошная квартира с видом на Гудзон. Там он лишь спал, а здесь протекала его настоящая жизнь.

– Здорово, дружище! – раздалось у Ванса из-за спины. – Так и будешь столбом стоять?

Обернувшись, он увидел грузчика с заваленной коробками тележкой и отступил в сторону, давая нахалу дорогу.

– И почему все считают себя королем дороги? – бросил напоследок грузчик и скрылся внутри здания.

– Обожаю Нью-Йорк, – усмехнулся Ванс.

– Доброе утро.

Снова обернувшись, Ванс увидел сводного брата.

В Нью-Йорк Рорк заглядывал редко, да и сейчас приехал лишь на встречу с информатором. Такой же высокий, как и сам Ванс, за метр восемьдесят, в остальном же они мало друг на друга по ходили – темные волосы, зеленые глаза… Да и неудивительно. Общим у них был лишь умерший пять лет назад отец, Эдвард Ваверли. И о существовании Рорка Ванс узнал только после смерти родителя.

За последние пять лет им удалось создать прочную дружескую связь, и Ванс искренне этому радовался, но при этом Рорк неизменно требовал, чтобы их родство оставалось в тайне, потому что так и не нашел неоспоримых доказательств тому, что Эдвард Ваверли действительно был его отцом. Но и того, что было, хватило, чтобы обеспечить его безоговорочную преданность аукциону. Все же доказательство родства сводилось к одному-единственному письму, что Эдвард приложил к завещанию.

– Спасибо, что нашел на меня время, – улыбнулся Ванс и кивнул вместо приветствия.

– Надеюсь, у тебя что-нибудь важное, – заметил Рорк, следуя за Вансом к ближайшему кафе. – Я поздно лег и еще не проснулся.

Темные очки, потрепанная кожаная куртка, футболка, джинсы, ботинки… На несколько секунд Ванс даже позавидовал брату. Сам бы он тоже предпочел ходить в джинсах и футболке, но на аукционе все ждали от него костюма и галстука. А Ванс всегда и всюду поступал правильно.

– Важное, – кивнул Ванс, устраиваясь за столиком под полосатым зонтом. – Скорее всего.

– Уже интересно. – Они разом осушили по первой чашке кофе и продиктовали официантке заказ. – Рассказывай.

Собираясь с мыслями, Ванс покрутил в пальцах чашку свеженалитого кофе, пристально вглядываясь в темную жидкость. Обычно сплетни и слухи его не интересовали, да и самих сплетников он на дух не переносил, но когда речь шла о «Ваверли», он не имел права рисковать.

– Ты что-нибудь слышал про Анну?

– Анну Ричардсон? Нашего генерального директора?

– Да, про нее. – Можно подумать, у них есть еще знакомые Анны.

Сняв очки, Рорк аккуратно уложил их на столик и быстро огляделся по сторонам.

– И что же я должен был о ней слышать?

– Если точнее, о ней и Далтоне Ротшильде. Ну ты же знаешь, о том, который является главой аукциона «Ротшильд». О нашем главном конкуренте.

Пару секунд Рорк молча разглядывал Ванса, а потом медленно покачал головой:

– Не может быть.

– Я тоже не хочу в это верить.

Генеральный директор аукциона, Анна Ричардсон, отлично исполняла свою работу. Умная и способная, она пробилась наверх с самой заурядной должности и стала самым молодым руководителем аукциона подобного размаха и уровня.

Откинувшись на спинку стула, Рорк снова покачал головой:

– Что ты слышал?

– Поздно вечером мне позвонила Трейси и сообщила название завтрашней статьи в «Посте».

– Трейси. – Рорк нахмурился, а затем кивнул: – Трейси Беннет. Журналистка, с которой ты встречался в прошлом году.

– Да. Она говорит, что эта история станет главной новостью дня.

– Какая история?

– Такая, что у Анны роман с Далтоном.

– Анна слишком умна, чтобы попасться на его уловки.

Ванс бы тоже с радостью отмел это предположение, но, как показывает практика, люди на каждом шагу совершают глупости, объясняя ошибки «любовью», но на самом деле они просто используют ее в качестве отговорки, чтобы делать то, что им на самом деле хочется.

– Согласен, но если между ними все же что-то есть…

Рорк присвистнул:

– А даже если и так, мы-то что можем сделать?

– Не много. Я поговорю с Анной и предупрежу о статье.

– И?

– И, – продолжал Ванс, пристально разглядывая брата, – я хочу, чтобы ты внимательно прислушивался и смотрел по сторонам. Анне я доверяю, а вот Далтону нет. Он всегда хотел вывести нас из игры. И, раз купить он нас не в состоянии, похоже, он решил найти другой способ. – Глотнув кофе, Ванс прищурился. – Но мы этого не допустим.

– Доброе утро, мистер Ваверли. Кофе и повестка дня уже вас ждут. И еще! Вчера, уже после того, как вы ушли, вам прислали приглашение на вечеринку к сенатору Крейну.

Остановившись на пороге кабинета, Ванс посмотрел на новую помощницу, Шарлотту Поттер, крошечную фигуристую блондинку с длинными волнистыми волосами, собранными на затылке в хвост. Живые голубые глаза, пухлые губы, а сама она, казалось, ни на минуту не замолкала и всегда что-то делала.

Нанял он ее исключительно в качестве одолжения одному из отошедших от дел членов совета директоров, привязавшегося к своей бывшей помощнице. Пока что она проработала на него всего неделю, но Ванс уже ясно видел, что сработаться они не сумеют.

Слишком уж она молодая, слишком хорошенькая, слишком… Отвернувшись, она нагнулась, чтобы достать приглашение из нижнего ящика, и Ванс лишь головой покачал, не в силах отвести глаз с обтянутой черными брюками аппетитной попки. Все в ней слишком.

Выпрямившись, Шарлотта протянула ему конверт. Наверное, стоит перевести ее в другой отдел, раз уже нельзя уволить за то, что она служит постоянным отвлечением его мыслей.

Пусть это и не слишком политкорректно, но Ванс предпочитал, чтобы его непосредственными помощниками были либо мужчины, либо почтенные матроны в возрасте.

Его последняя секретарша, Клэр, ушла на пенсию в шестьдесят пять, а до этого всегда спокойно и скрупулезно выполняла свои обязанности, поддерживая идеальный порядок на рабочем месте. Даже ручки у нее всегда лежали строго на своих местах, и Ванс всегда твердо знал, что во всем может на нее рассчитывать.

Шарлотта же… Слегка нахмурившись, он разглядывал горшок с фикусом в углу, папоротники у окна и темно-пурпурные африканские фиалки посреди рабочего стола. Так же на столе красовались фотографии в рамочках, хотя Ванс к ним особо и не приглядывался.

Ручки Шарлотта ставила в кружку, стилизованную под шлем клуба американского футбола «Нью-Йорк джетс», а рядом с телефоном красовалась мисочка с цветными карамельками. Не стоило ему на нее соглашаться. К тому же, как говаривал отец, за добро всегда приходится платить, и, похоже, не ошибался.

Лишние отвлечения на работе ему не нужны были даже в лучшие времена, а теперь, когда над ними нависла тень Ротшильда, тем более. И если это делает его шовинистом, пусть так.

Являясь одним из последних представителей семейства Ваверли, он предпочитал посвящать все рабочее время родному аукциону, а молодая хорошенькая девушка под боком сильно мешала концентрации.

– Спасибо, Шарлотта. До заседания совета ни с кем меня не соединяй.

– Хорошо, и зовите меня просто Шарли.

Обернувшись через плечо, Ванс едва не ослеп от лучезарной улыбки помощницы. Вернувшись к столу, она принялась проглядывать почту, а длинная прядь упала с плеча ей на грудь, и внутри Ванса сразу же что-то болезненно сжалось. Как не противно это сознавать, но на эту женщину при всем желании просто невозможно не обращать внимания.

Облокотившись о дверной проем, Ванс глотнул сваренного Шарлоттой кофе и только сейчас заметил, что она, как и всю прошлую неделю, что-то тихонько напевает, безбожно перевирая мотив и фальшивя.

Ванс устало покачал головой. Ему нужно сделать пару звонков в лондонский филиал и проверить, как там идут дела, он все еще не может выкинуть из головы слухи об Анне, да к тому же совсем не в настроении для заседания совета директоров.

Резко поднявшись, Шарлотта вскинула руку к груди, словно пыталась удержать выскочившее сердце, а потом коротко рассмеялась и покачала го ловой:

– Вы меня до смерти напугали, думала, вы уже давно в кабинет ушли.

Именно это ему и следовало сделать. А вместо этого он снова «отвлекся». И это плохо. Мысленно нахмурившись, Ванс спросил:

– Ты напечатала повестку дня? Я хочу внести пару дополнений до заседания.

– Разумеется. – Вытащив одну из папок, она протянула ее Вансу. – Также я составила список частных коллекций, что ожидаются в ближайшие пару недель.

Открыв папку, Ванс глянул на аккуратно отпечатанную повестку и собственные замечания, вставленные жирным шрифтом. Лениво пролистав следовавшие за повесткой страницы, Ванс остановился на последней.

– Что это?

– Это? – Шарлотта улыбнулась. – Макет следующего каталога выглядел слишком перегруженным, и я вынесла пару картинок отдельно, так что…

Глядя на ее работу, Ванс невольно признал, что так действительно стало гораздо лучше. Теперь каждая ваза эпохи династии Мин красовалась в ярком освещении на приглушенном фоне, вместо того чтобы всем вместе толпиться в одной секции, где при всем желании невозможно было разглядеть их красоту.

– Я знаю, что мне не следовало, но…

– Ты отлично поработала. – Закрыв папку, Ванс посмотрел в ясные голубые глаза.

– Серьезно? – Шарлотта так и просияла. – Спасибо. Я немножко переживала, взяв на себя смелость все это сделать, но работа для меня очень важна, и я стараюсь изо всех сил.

Глядя в широко распахнутые глаза, полные рвения и задора, Ванс испытал непривычное чувство вины. Она же вся так и дрожит от восторга и восхищается новой работой. А он еще жалеет, что вообще ее взял…

Так может, все-таки дать ей шанс? Нужно только перестать воспринимать ее как женщину.

Но стоило ему только вскользь пробежаться взглядом по аппетитным формам, как он сразу же выкинул эту мысль из головы.

Зазвонил телефон, и Шарлотта мгновенно сняла трубку:

– Офис Ванса Ваверли.

Какой же у нее все-таки соблазнительный вкрадчивый голосок… Или это просто так кажется?

– Подождите, пожалуйста, – попросила она, нажала на кнопку и повернулась к Вансу: – Это Дерек Стоун из лондонского офиса.

– Отлично. – Наконец-то он может оставить Шарлотту и вернуться к работе. Взяв папку, он прошел к себе в кабинет. – Переведи его на меня, а на все остальные отвечай сама.

– Хорошо, мистер Ваверли.

Закрыв за собой дверь, Ванс сразу же прошел к столу. Отполированный до блеска деревянный пол, картины на стенах цвета слоновой кости, диван у стены, окно от пола до потолка с видом на Мэдисон-авеню и ни на секунду не замирающий Манхэттен… Сняв трубку, Ванс уселся спиной к шикарному виду:

– Дерек, рад тебя слышать.

Чувствуя себя полностью опустошенной, Шарли наконец-то выдохнула и едва ли не ползком вернулась к столу, надеясь, что Ванс Ваверли так и не заметил, как она нервничает в его присутствии.

– И как ему только удается так приятно пахнуть? – выдохнула она едва слышно, устроившись на стуле и облокотившись о стол. Уткнув лицо в ладони, она приказала себе собраться.

Вот только упрямые гормоны совершенно не хотели ей повиноваться и продолжали восторженную пляску, как и всегда после встречи с Вансом Ваверли. Чертовски унизительно. Да и вообще, почему ее так тянет к начальнику, которого боится едва ли не половина сотрудников?

Но что есть, то есть. Высокий, широкоплечий, темноволосый… В карих глазах порой сверкали золотые искорки, но губы почти никогда не складывались в улыбку. Вся его жизнь вертелась вокруг работы, и Шарли не могла отделаться от мысли, что он неустанно к ней приглядывается, выискивая малейший предлог, чтобы ее уволить.

Но она этого не допустит.

Работа для нее важнее всего. Бросив взгляд на одну из фотографий в рамочке, она невольно улыбнулась. Важнее всего, кроме малыша. Но в любом случае такой шанс, как место личной помощницы главы совета директоров, выпадает лишь раз в жизни, и она его не упустит.

Глубоко выпрямившись, Шарли кивнула, расправила плечи и снова посмотрела на снимок сына, Джейка, в очередной раз напомнив себе, что, хоть ее и взяли сюда лишь по просьбе старого друга, она вполне обладает нужной квалификацией, чтобы отлично выполнять возложенные на нее обязанности. И она и дальше останется приветливой оптимисткой. Чего бы ей это ни стоило.

Зазвонил телефон, и она мигом подняла трубку:

– Приемная Ванса Ваверли.

– Как успехи? – спросил знакомый женский голос.

Шарли украдкой глянула на закрытую дверь начальника:

– Пока неплохо.

– А как он отнесся к твоей идее с каталогом?

– Ты была права. – Она буквально видела, как сидящая в бухгалтерии подруга улыбается. Шарли играла с каталогом в тайне ото всех, и именно Кэти настояла, чтобы она все-таки показала свои наработки Вансу. – Сказал, что я отлично поработала.

– Видишь? Я же говорила. – Шарли слышала, как во время разговора подруга с невероятной скоростью что-то печатает. – Ни секунды не сомневалась, что ему понравится. Он достаточно умен, чтобы оценить тебя по заслугам.

– Ну не знаю, всю неделю он за мной наблюдает с таким видом, словно ждет не дождется, когда я наконец совершу ошибку, – задумчиво протянула Шарли, разглядывая улыбку сына.

– Может, он просто тобой любуется.

– Не думаю. – Правда, от одной этой мысли по всему телу пробежала приятная волна дрожи, но она мысленно облила себя холодной водой. Она пришла сюда не за свиданиями, а для того, чтобы создать себе с сыном лучшую жизнь. И новая работа с отличной зарплатой была весьма существенной частью грандиозного плана. Осталось лишь убедить начальника в собственной незаменимости.

– Ты давно в зеркало смотрелась? – усмехнулась Кэти. – Поверь, играй я за другую сборную, не устояла бы.

Шарли невольно рассмеялась. У подруги было столько мужчин, что у нее едва хватало времени на саму себя. Но в чем-то она точно права. Большинство людей видели лишь светлые волосы, огромные голубые глаза и пышную грудь, которой позавидовала бы любая Барби, и мгновенно записывали ее в категорию безмозглых красоток. И большую часть жизни Шарли упрямо доказывала окружающим, что они ошибаются.

А в тот единственный раз, когда она пошла на поводу у сердца…

– Он не такой, – возразила Шарли и снова глянула на закрытую дверь Ванса.

– Дорогая, все мужчины «такие».

Шарли чуть понизила голос:

– Он нанял меня лишь в качестве одолжения Квентину.

– Ну и что? Кому до этого дело? Не важно, как ты сюда попала, важно лишь то, что теперь ты здесь. И уже успела доказать, что по праву заняла это место и идеально ему соответствуешь.

– Спасибо. А теперь мне нужно идеально разложить папки. Потом поговорим.

Все еще продолжая улыбаться, Шарли повесила трубку.

Глава 2

Два часа спустя Ванс отбросил смятую газету, почти мгновенно обуздав вспышку ярости. Как Трейси и обещала, на двадцать шестой странице красовалась история возможного романа между Анной Ричардсон и Далтоном Ротшильдом. Как же хочется верить, что крошечная колонка среди бесконечной рекламы останется незамеченной…

Но глупо надеяться на чудо. Нет ничего слаще скандала, и о них будут говорить еще не одну неделю. И что еще хуже, он никак не мог выкинуть из головы мысли о тайном сговоре. Потому что если за всем этим действительно что-то есть, то их ждет официальное расследование, существенные траты, а возможно даже и смерть «Ваверли».

Вытащив из кармана мобильник, Ванс набрал номер.

– Черт возьми, Трейси.

– Ванс, это не моя вина, – спокойно заметила журналистка. – Редактор получил информацию, и мы пустили ее в ход. Но я, по крайней мере, тебя предупредила.

– Можно подумать, мне это сильно помогло. – Она действительно вчера ему звонила, но, похоже, лишь для того, чтобы он чуть дольше помучился, изводя себя сомнениями.

Поднявшись, Ванс задумчиво разглядывал раскинувшийся под ним город. Жара, неторопливые туристы, стремительно идущие по своим делам местные…

– У вас есть какие-нибудь доказательства?

– Ты же знаешь, что я не могу отвечать на такие вопросы.

– Ладно. Но если у вас появится еще схожая информация, сообщишь мне о ней до того, как она пойдет в печать?

– Ничего не обещаю, – огрызнулась Трейси. – Знакомые слова? – спросила она напоследок и повесила трубку.

Даже понимая, что она не обязана ничего ему рассказывать, Ванс все равно вздрогнул. Год назад Трейси провела в его кровати пару месяцев, а потом он объявил, что все кончено, напомнив, что в начале романа он честно предупреждал, что «ничего не обещает».

Эти слова он говорил каждой женщине, вступавшей с ним в связь. Он не искал длительных отношений. Для этого он слишком хорошо помнил, что сотворила с отцом смерть матери и старшей сестры, от него осталась лишь пустая оболочка. И раз любовь обладает над людьми такой властью, у Ванса не было ни малейшего желания с ней связываться. Ну а собственная семья? Как-то его к этому не тянуло, а раз жену он заводить не намерен, к чему притворяться и врать? Разве не лучше с самого начала быть с женщиной честным?

Покачав головой, Ванс отогнал докучливые мысли, не имевшие ни малейшего отношения к делу.

Засунув руки в карманы, он снова покачал головой. «Ваверли» – это все, что у него есть, и он ни за что не допустит краха аукциона. Его семья создала это дело, и он, как один из последних представителей рода, обязан его спасти.

Резко развернувшись, он позвонил Шарли по интеркому:

– Ты не могла бы ко мне зайти?

Пару секунд спустя помощница замерла на пороге кабинета. Длинные светлые волосы свободно падали ей на плечи, а огромные голубые глаза сосредоточились на его лице. Как обычно, Ванс почувствовал, как по всему телу пробежала волна жара, но сразу же взял себя в руки.

– Что-то не так?

– Можно и так сказать. – Он указал ей на диван. – Садись.

Ощутимо напрягшись, она молча села.

– Расслабься, – сказал он, усаживаясь на противоположный конец дивана. – Я не собираюсь тебя увольнять.

Чуть слышно выдохнув, Шарлотта улыбнулась.

– Приятно это слышать. Что я могу сделать?

Сцепив руки на коленях, Ванс посмотрел в огромные голубые глаза.

– Расскажи все, что в последнее время слышала про Анну Ричардсон.

– Извините?

– Я хочу знать, говорят ли что-нибудь про нее, – пояснил он сухо. – Наверняка ты же слышала про статью.

Она на секунду отвела взгляд.

– Последние полчаса телефон ни на минуту не замолкал. Все хотят с вами поговорить.

– Понятно. И кто же это конкретно?

– У меня на столе целая стопка сообщений, но в основном звонили члены совета директоров и журналисты. А еще репортеры с делового канала хотят взять интервью.

Откинувшись на спинку дивана, Ванс покачал головой:

– И это только начало. – Он просто обязан поговорить с Анной, разобраться, что происходит, и выработать правильную линию защиты. Он снова сосредоточился на Шарли.

– Я знаю, что сотрудники все это обсуждают. Что ты слышала?

Она немного нахмурилась:

– Я не прислушиваюсь к сплетням.

– И это хорошо, но прямо сейчас я должен знать, что говорят наши сотрудники.

Глубоко вдохнув, она явно решала, стоит ли ему отвечать. Вансу мгновенно захотелось сменить форму вопроса на приказ, но он быстро передумал. Так он лишь заставит ее насторожиться и тщательнее выбирать слова, а ему нужно получить всю возможную информацию.

Закусив губу, Шарли все же ответила:

– Люди волнуются. Боятся, что аукцион закроют, и они лишатся работы. Если честно, я и сама немного переживаю. В статье упоминается о возможности тайного сговора и…

– Я помню.

– А что говорит сама мисс Ричардсон?

Ванс нахмурился:

– Я с ней этого еще не обсуждал. Я узнал о статье чуть раньше выхода газеты, но уже ничего не успел сделать, и, полагаю, она станет основной темой обсуждения на заседании.

– А, по-вашему, что за всем этим стоит? – спросила Шарли, и Ванс вдруг понял, что, спросив ее мнение, сам дал ей право задавать такие вопросы.

Всего неделю назад она бы не осмелилась задать ему этот вопрос. Как же неуловимо все успело измениться за столь короткий срок… И, как ни странно, его это устраивало. Из нее вышел отличный слушатель, а ему нужно было поговорить с кем-то, кто мог бы понять всю сложность положения, но при этом не был кровно заинтересован в результате.

– Не знаю. – Это признание далось ему совсем не просто. Ванс никогда не любил состояние неведения и не привык блуждать в темноте, предпочитая все и всегда знать наперед. Но сейчас ему не на что было рассчитывать, кроме инстинктов. – Анна мне нравится и всегда казалась умной честной женщиной. Она отлично потрудилась на благо «Ваверли»…

– Но?

Ванс невольно улыбнулся краешком рта. Ему достался не просто хороший, но и проницательный слушатель, способный уловить в голосе нерешительность.

– Но, по правде говоря, я не слишком хорошо с ней знаком. Да и не только я. Она делает свою работу, но не перед кем не раскрывается.

– И не только она.

– И как это прикажешь понимать?

Шарли мгновенно закрылась.

– Извини, я не хотела сказать, что… Просто ты… Ну ты тоже в основном сам по себе и… Ладно, лучше сразу увольняй и покончим с этим.

Впервые за очень долгое время Ванс по-настоящему рассмеялся. Уловив в ее лице удивление, Ванс понял, что и сам сейчас выглядит весьма удивленным. Он всю неделю жалел, что нанял Шарлотту Поттер, но сейчас у него как-то даже не получалось вспомнить из-за чего. Она умна, компетентна, а теперь еще и заставила его смеяться.

Если бы она только при этом еще так хорошо не пахла…

– Как я уже говорил, – продолжил Ванс, – я не собираюсь тебя увольнять.

Злясь на самого себя, он постарался отогнать неуместные мысли и взять себя в руки. Поднявшись, он заговорил нарочито деловым тоном, словно желая напомнить, что они – начальник и подчиненная.

– Если что-нибудь услышишь, сразу же мне сообщи.

Выпрямившись, Шарли упрямо вздернула подбородок.

– Я не стану шпионить за друзьями, – объявила она, поднявшись в его глазах еще на ступеньку выше. Верность он всегда ценил.

– А я и не прошу тебя ни за кем шпионить. Просто слушай и запоминай.

– С этим я всегда справлялась.

– Вот и хорошо. – Открыв шкаф, Ванс достал и надел пиджак. – А я пошел на заседание. – Он защелкнул на запястье золотой ремешок часов. Если он сейчас же не пойдет, то опоздает. А Ванс Ваверли никогда никуда не опаздывал. – Вернусь к четырем, подготовь к этому времени отчеты по вазам Мин.

– Да, сэр.

Уловив холодный тон, он мельком пожалел, что она, как и он сам, вернулась к деловому тону, но потом решил, что так даже лучше. Во всяком случае, уж точно проще. И куда логичней. Не оборачиваясь, он покинул кабинет, отправляясь на заседание, которое должно было закончиться для аукциона серьезными изменениями.

Только выдохнув, Шарли поняла, что задерживала дыхание. Несколько минут они с Вансом разговаривали как… самые настоящие друзья, и она наконец-то смогла мельком заглянуть за холодный фасад, вечно скрывавший его от мира.

И этого краткого взгляда хватило, чтобы ее заинтриговать и захотеть узнать больше. А это плохо. Желая поближе узнать Ванса Ваверли, она ведет себя ничуть не разумней, чем мечтая провести вечер в Париже. Да и на то и на другое у нее примерно равные шансы.

Или, точнее, никаких. Он ее начальник, а она его помощница. Они никогда не сойдутся, и ничего между ними не будет. Нахмурившись, Шарли вернулась к собственному столу. Последние два года у нее вообще никого не было, да и ни к кому не тянуло. Даже мыслей не возникало. С тех самых пор, как она совершила огромную ошибку и доверилась не тому мужчине.

Но сейчас в ней наконец-то проснулось легкое… уважение? Интерес?

– И, как и раньше, – выдохнула она, – ты выбрала не того мужчину.

На этот раз «не того» по совершенно другим причинам, но тем не менее…

Нет, она ни за что не рискнет работой и вновь обретенной безопасностью ради мимолетного флирта. Все равно из этого ничего хорошего не получится. Собравшись, она постаралась угомонить в очередной раз разбушевавшиеся гормоны. Нет ничего глупее, чем мечтать о собственном начальнике. Вместо этого лучше произвести на него хорошее впечатление и доказать собственную незаменимость. Словом, продолжить то, чем она и так уже все неделю занималась.

Каждый шаг вверх по лестнице уже рассчитан. Не вечно же ей быть секретаршей! Она продолжит изучать дело, получит степень по истории искусств и станет куратором или оценщиком. Как и их генеральный директор, Анна Ричардсон, начинавшая с самой заурядной должности. И чем выше она заберется по этой лестнице, тем лучшую жизнь она сумеет обеспечить себе и сыну.

Главное – это Джейк, напомнила она себе сурово. Малыш на нее рассчитывает, и она ни за что его не подведет.

С этой мыслью она легко отогнала все неуместные фантазии о Вансе Ваверли и сосредоточилась на работе. Вытащив из шкафа нужную папку, она уверенно направилась в демонстрационный зал украшений на втором этаже.

Бесшумно ступая по пушистому ковру в коридоре, она слышала лишь приглушенный стук пальцев по клавиатуре и негромкие телефонные разговоры в разряженной атмосфере седьмого этажа, где находились кабинеты всех руководителей, ответственных за судьбоносные решения компании. И рано или поздно у нее здесь обязательно появится собственный кабинет.

Войдя в лифт, в котором играла приглушенная классическая музыка, Шарли нажала кнопку второго этажа, мельком улыбнулась собственному отражению в зеркале, а потом вышла и весело зацокала каблуками по деревянному паркету.

Два первых этажа почтенного здания, разменявшего уже не первую сотню лет, отвели под демонстрационные залы. Все эти залы разительно отличались друг от друга, но при этом все они были невероятно красивы и продуманы до мелочей.

Казалось, полированные дубовые доски меж картин и скульптур тянутся на целые мили, живые цветы в вазах наполняли коридор мягким ненавязчивым ароматом, а кругом царила возвышенная тишина, какая обычно бывает лишь в церкви. Удачное сравнение. Ведь сюда попадают лишь настоящие сокровища, чтобы получить оценку, а затем и новую жизнь. Добравшись до дальнего зала, Шарли вошла в двойную дверь.

– Шарли!

Она обернулась и увидела Джастина Доуса, главу отдела, занимавшегося драгоценными камнями.

Костлявый лысеющий мужчина сорока лет с вечно прищуренными голубыми глазами. Как он когда-то сказал, это профессиональная болезнь. Слишком уж много часов он провел, разглядывая сквозь лупу любимые сокровища.

Но сейчас он казался каким-то невероятно уставшим и измученным. Небрежно завязанный галстук, рукава рубашки закатаны до локтей, пиджака вовсе нет, а остатки волос неприлично торчат во все стороны.

– Принесла сертификаты?

– Да. – Она протянула ему папку.

– Хорошо. Даже замечательно. – Пролистав страницы, он пристально на нее посмотрел. – Здесь все точно?

– Неоднократно проверила, – улыбнулась Шарли. – А ты сам исследовал каждый камень, еще до того, как мы получили сертификаты. Не переживай, все отлично.

– Это очень важная коллекция. – Джастин глянул на зал, в котором через два дня должны были пройти торги. – Хочешь посмотреть?

– Конечно.

Взяв за руку, он отвел ее в центр зала.

В их деле главное – это освещение, и в «Ваверли» на него никогда не скупились, приглашая лишь лучших из лучших. Стеклянные витрины по периметру обшитого дубом зала так искусно подсвечивались, что хранившиеся в них драгоценности искрились и сияли, как упавшие с неба звезда или кусочки радуги.

Не удержавшись, Шарли с восхищением выдохнула, а когда они осмотрели всю коллекцию в целом, Джастин подозвал ее к одной из витрин.

– Обрати внимание на этот шедевр.

– Бог ты мой, – выдохнула она, когда Джастин подвел ее к витрине, где хранилась лишь одна драгоценность. На толстой темной подушке покоилось ни на что не похожее ожерелье.

Золотая нить, тоньше волоса, с рубинами и бриллиантами, что сверкали ярче свежей крови и…

– Оно прекрасно.

– А я что говорил? – Джастин смотрел на ожерелье влюбленными глазами. – Всего сотню лет назад его носила королева Кадрии. Его изготовили специально для нее и, поговаривают, что это работа самого Фаберже. – Он тихо вздохнул. – Жаль, теперь этого не докажешь, потому что даже члены королевской семьи уже ничего толком не знают. А жаль. Какой штрих можно было бы внести в сертификат… Но все равно, оно прекрасно.

Покачав головой, Шарли продолжала разглядывать ожерелье, мечтая к нему прикоснуться, но боялась даже на него дышать.

– Потрясающе. Но почему король Кадрии решил выставить на аукцион столько фамильных драгоценностей?

– Он собрался почтить память бабушки, открыв благотворительный фонд ее имени, и все вырученные с аукциона средства пойдут на его создание.

– Все равно жаль избавляться от семейных реликвий.

– Дорогая, не нам с тобой переживать из-за коронованных особ. У них и так всего слишком много, и отсутствия этих камушков никто даже не заметит.

– Пропажу такого ожерелья я бы точно заметила. Наверное, боясь испортить или потерять это сокровище, я бы даже не осмелилась его надеть, но, лишившись его, я бы точно расстроилась.

– У тебя слишком доброе сердце. Значит, тебе понравится связанная с этим ожерельем легенда.

– А есть еще и легенда?

– Да. У каждого стоящего камня есть легенда. Известно, что тогдашний король заказал ожерелье в качестве свадебного подарка невесте. Говорят, что рубины зачарованы и в них хранится тайна долгого счастливого брака.

Чувствуя, как в груди сжимается сердце, Шарли улыбнулась. Интересно, каково это, испытать на себе такую любовь? Она постаралась представить королеву в ожерелье рядом с обожавшим ее королем и решила, что порой жизнь бывает даже лучше волшебных сказок.

– Хорошая легенда.

– Точно. К тому же она непременно поднимет цену на торгах. Покупатели обожают, когда у их приобретений за плечами есть собственная история.

Не удержавшись, Шарли рассмеялась:

– А ты, оказывается, совсем бесстыжий.

– Что есть, то есть, – усмехнулся Джастин.

Протянув руку к витрине, Шарли замерла.

– Не переживай, сигнализация сейчас выключена. – Подняв стеклянный колпак, Джастин позволил великолепию свободно сиять.

– Так оно еще лучше, – вздохнула Шарли. На подобное ожерелье она могла рассчитывать не больше, чем на прогулку по Марсу, но от желания прикоснуться к ожерелью у нее буквально закололо в пальцах.

– Хочешь потрогать?

– И потрогать, и надеть, и носить его дома, и ложиться в нем спать, – честно призналась Шарли, пряча руки за спину.

– Понимаю. И оно отлично бы тебе подошло.

Она тоже так считала. И уже буквально чувствовала вокруг шеи прохладу золота и камней. Как же здорово было бы иметь нечто настолько… волшебное! А стоило ей представить, как у нее на шее застегивает это ожерелье сам Ванс Ваверли… Так, хватит!

– Когда выйду замуж за богатого принца, обязательно подскажу ему, какое ожерелье мне следует подарить.

– Обожаю расчетливых женщин, – усмехнулся Джастин.

Пока он устанавливал на место стеклянный колпак, Шарли обвела взглядом зал, представляя завтрашнюю подготовку, а затем и сами торги. Что ж, в одном Джастин прав. Она действительно все рассчитала, и у нее есть четкий план, так что она не станет завидовать богатым покупателям, способным приобрести это ожерелье, а заодно и все прочие сокровища, что здесь представлены, потому что ее план включает в себя не рубины с бриллиантами, а упорную работу на самый верх карьерной лестницы и дом с садом, где смог бы играть ее малыш, пока он еще не успел вырасти и потерять интерес к играм.

Шарли Поттер не из тех женщин, что мужчины увешивают бриллиантами, но так даже лучше. Камни отлично смотрятся на витрине, но подари ей кто такую красоту на самом деле, она слишком боялась бы ее потерять, чтобы с наслаждением ее носить.

Она не из тех, кто может прийти и, не моргнув и глазом, приобрести королевские украшения. То есть она старательно напомнила гормонам: у нее нет ничего общего с Вансом Ваверли. Короткий разговор еще ничего не значит и уж точно не является поводом мечтать о чем-то большем. Да и вообще неплохо было бы немного остыть и вспомнить, чем все закончилось, когда она в последний раз наплевала на разум и пошла на поводу у сердца.

Глава 3

Глубоко вдохнув, она заставила себя улыбнуться.

– Ты отлично поработал.

– Спасибо, я тоже так считаю. Ты же будешь работать на этих торгах?

– Конечно.

– Даже и не сомневался.

За два года, что она проработала в «Ваверли», Шарли старалась как можно больше участвовать в самих торгах. Любовь к аукционам проснулась в ней еще в колледже, когда соседка по комнате затащила ее на аукцион связанных с кино вещиц.

Бешеный темп торгов, сокровища прошлого, сама атмосфера… Все это вместе взятое дали ей неповторимый заряд бодрости и энергии. Она сразу влюбилась в процесс и наслаждалась каждой секундой аукциона, пристально ко всему приглядываясь и чувствуя небывалый восторг, которого хватило, чтобы направить ее на путь, который в итоге и привел ее к «Ваверли».

Она старательно готовилась и изучала все связанное с аукционами, и твердо решила стать частью этого потрясающего процесса, и, каждый раз входя под кров этого величественного старого здания, она чувствовала себя так, словно ей вновь удалось осуществить заветную мечту. По крайней мере, ее первую часть.

Работая не покладая рук, она дотошно изучала все мелочи и старалась принести как можно больше пользы. А стоило ей впервые оказаться в «Ваверли», как она сразу же поняла, что наконец-то нашла свое место. И с каждым днем это чувство лишь усиливалось.

– А как иначе? Я ни за что их не пропущу.

– Вот и замечательно. Чем больше рук, тем лучше.

– Я знаю. – К счастью, во время всех аукционов в здании работала детская комната, где сотрудники могли без опасений оставить малышей и сосредоточиться на своих прямых обязанностях. Джейк обожал там играть и… Она посмотрела на часы. – Мне пора, спасибо за экскурсию.

– Да не за что. – Открыв папку, Джастин уже изучал принесенные ей сертификаты. – До субботы.

– Я не собираюсь удостаивать беспочвенные слухи каким-либо ответом, – тихо объявила Анна Ричардсон, обводя взглядом собравшихся за длинным столом вишневого дерева. – И надеюсь, я могу рассчитывать на вашу поддержку.

При этих словах абсолютное большинство непроизвольно заерзало на стульях, но Ванс сидел неподвижно, пристально вглядываясь в возвышавшуюся над ними с видом молодой королевы женщину. Высокая и гибкая Анна обладала пепельно-белыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Сегодня она выбрала темный костюм в серую полоску и вообще выглядела как никогда гордой и сильной, словно бросала вызов всем окружающим.

Ванс всегда ею восхищался, но сегодня это восхищение перешло на совершенно новый уровень. После этой статьи о ней сплетничают по всем углам, но она явно решила достойно игнорировать любые сплетни. Ванс мысленно ей аплодировал, отлично понимая, что если бы она стала яростно все отрицать, то разговоры бы лишь усилились, и тем более она не могла признать их правдой, даже если они и были правдивы. Единственный доступный ей путь – это «без комментариев». И испытав его прямо на совете директоров, она может проверить, как эту позицию встретит общественность.

Ванс ясно видел, как собравшиеся волнуются и пытаются оценить возможные неблагоприятные последствия. Если в самое ближайшее время слухи не развеются, они перерастут в подозрения, а подозрения в факты. Не важно, виновата Анна или нет, но ее карьера и репутация могут раз и навсегда погибнуть, а вместе с ней и «Ваверли».

Секунды текли в оглушительной тишине, а Ванс терпеливо ждал, желая сперва выслушать остальных и лишь затем озвучивать свое мнение. Как он и рассчитывал, долго ждать ему не пришлось.

– Возмутительно, – первым не выдержал Джордж Кромвель.

– Эти слухи беспочвенны, – спокойно повторила Анна. – Я бы никогда не поставила «Ваверли» под угрозу, и надеюсь, вы все это отлично знаете.

– Да, – продолжил Джордж, – мы все знаем, как ты предана аукциону, но из статьи ясно следует, что у нас проблемы.

Ванс заметил, как Анна едва ощутимо вздрогнула, но остальные вряд ли это уловили.

– В статье нет ничего, кроме слухов и подозрений.

– Но это уже дым, – настаивал Джордж, – а все привыкли, что дыма без огня не бывает.

Закатив глаза, Ванс покачал головой. И как он только не устает от подобных клише? Семидесятипятилетнему Джорджу уже давно было пора на пенсию, но старый лис упрямо отказывался освободить место в совете. Слишком уж для этого он любил власть и ни за что бы не упустил возможность высказать свое мнение, и сейчас он явно наслаждался, пропуская Анну через мясорубку.

– Как мы можем поверить тебе на слово, когда у журналистов явно достаточно доказательств, чтобы пустить в номер статью?

– А с каких это пор журналистам вообще нужны какие-то доказательства? – надменно уточнила Анна. – Можно подумать, вы не знаете, что в газетах больше вымыслов, чем в самых фантазийных романах.

Верно подмечено, кивнул Ванс, продолжая пристально разглядывать генерального директора. Жаль, что он так плохо знаком с Анной. На первый взгляд она казалась весьма приятной и целостной натурой, но при этом упрямо держалась ото всех на расстоянии и ни с кем не сближалась. И сейчас эта стратегия может очень скверно для нее кончиться.

– Люди верят тому, что читают.

– Джордж, хватит уже, – включилась в разговор Эдвина Барроуз.

– Ты и сама знаешь, что я прав.

Пока пожилые члены совета директоров обменивались колкостями, Ванс сосредоточился на Анне, которая явно едва сдерживалась, чтобы не заскрипеть зубами. И ее в этом сложно винить. Непросто стоять перед всем этим сборищем и оправдываться за то, в чем нет твоей вины.

Наконец она повернулась к нему самому:

– Ванс? Ну а ты что думаешь? Ты последний представитель семейства Ваверли в нашем совете, и твое мнение особенно важно. Ты мне веришь?

Несколько секунд он лишь продолжал молча ее разглядывать, отлично понимая, что теперь все ждут его слов. И от этих слов зависит общий настрой против или в пользу Анны. Но ему ни на секунду нельзя забывать, что он обязан неустанно заботиться об интересах компании и судьбах тысяч связанных с ней людей.

Но при этом он и Анне в поддержке отказать не может. Она стала генеральным директором аукциона и отлично справлялась со своими обязанностями. Она умна и способна и ни разу не давала ни малейшего повода усомниться в ее мотивах и преданности компании.

Только вот несмотря на все это, он не мог гарантировать, что она говорит чистую правду. Нравится Вансу это или нет, но в словах Джорджа есть зерно истины. Раз репортер развернул эту историю в статью, значит, какие-то слухи точно были. Но даже если между Анной и Далтоном действительно что-то есть, Ванс все равно не верил, что она продала бы ему «Ваверли».

Перед решительным шагом Ванс бы предпочел собрать всю информацию, но выбора у него не было.

Пришла пора решать, доверяет ли он своим инстинктам или нет? Но инстинкты еще никогда его не подводили, а значит, выбор очевиден.

– Верю, – объявил он достаточно громко, чтобы все четко его расслышали.

Видя, как слегка расправились плечи Анны, он сразу же понял, что поступил верно. Но это еще не все.

– И хочу добавить, что нам всем стоит подготовиться на случай, если журналисты продолжат обливать «Ваверли» грязью.

Другими словами, он предупреждал Анну, что если он в ней ошибся, то ей лучше заранее подготовить план отступления, потому что, если для спасения «Ваверли» ему придется пожертвовать генеральным директором, он, ни на минуту не задумываясь, ею пожертвует.

Она явно поняла сообщение и коротко кивнула:

– Ты прав. Далтону Ротшильду нельзя доверять, и если он верит, что в нашей броне есть брешь, обязательно продолжит наступление.

– И как же? – уточнила Эдвина.

Анна стиснула зубы.

– Возможен любой сценарий вплоть до насильственного захвата.

Слушая возбужденные возгласы, Ванс задумался, почему о таком исходе никто из них, в отличие от него самого, даже и не задумывался. Но стоило ему только представить, чем это им грозит… Ротшильд отлично понимал, что никогда не сможет выкупить контрольный пакет «Ваверли», но если он сперва разрушит аукцион, а потом начнет охоту за остатками былой империи…

Испортить безукоризненную репутацию аукциона, а потом по частям выкупить бесполезные акции.

Не самый плохой план. Но он этого не допустит. Ванс продолжил наблюдать за Анной, которая, так и не дождавшись, пока смолкнут выкрики, постучала по столу костяшками, словно учительница в полном классе невоспитанных детей. Как ни странно, это сработало. Дождавшись, пока в зале снова наступит полная тишина, она спокойно заговорила:

– Я хочу, чтобы вы ни на секунду не теряли бдительность и пристально приглядывались к нашим сотрудникам. Если Далтон решил взяться за дело всерьез, он вполне мог кого-то подкупить, чтобы получать внутреннюю информацию. С этой минуты мы больше не можем ничего воспринимать как должное. Судьба «Ваверли» в наших руках.

Ванс нахмурился. Как же не хочется думать, что в их рядах действительно завелся шпион. Особенно учитывая, что с большинством сотрудников он проработал бок о бок не один год, а многих из них он знал еще с детства. И теперь он должен искать в их рядах предателя? Кроме того, он не мог не задаться вопросом, а почему вообще кто-то пошел на предательство? В их компании всегда было приятно и удобно работать. Даже детская комната на четвертом этаже имелась, чтобы матери могли спокойно работать, оставив малышей под надежным присмотром.

Малышей.

Он мгновенно вспомнил одну из фотографий на столе Шарли. Крошечный мальчик с беззубой улыбкой.

На секунду Ванс задумался, не стоит ли ему заподозрить Шарли, краем уха прислушиваясь к речам двух семидесятилетних светских львиц, заседавших в совете, которые всегда яростно поддерживали Анну.

– Не сомневаюсь, что ты знаешь, как со всем справиться, – заверила Вероника.

– Спасибо, я очень ценю вашу поддержку.

– Не сомневаюсь, – недовольно бросил Симон Вест.

– Я отлично понимаю всю сложность нашего положения, – продолжала Анна. – Но если мы сплотимся, я не сомневаюсь, что…

– Сплотимся? Против чего? Против какой-то эфемерной угрозы? Или против тебя? – Симон, усохший дряблый старичок, яростно стукнул набалдашником трости об стол, привлекая общее внимание. Даже Ванс вынырнул из своих мыслей и повернулся к буяну.

Симон работал в «Ваверли» так давно, что никто уже не помнил тех времен, когда он появился, а некоторые даже утверждали, что он присутствовал, когда в фундамент сто пятидесятилетнего здания заложили первый камень. Ванс невольно улыбнулся.

Но сейчас Симон просто исходил от негодования, да и вообще выглядел так, словно его удар вот-вот хватит.

– Ничего подобного не случалось, пока мы не позволили встать у руля женщине!

– Да бог ты мой, – бросил себе под нос Ванс. Порой старая гвардия забывала, что они живут в новом мире, где женщины сидят дома лишь по собственному желанию.

– Не слишком конструктивное замечание, – заметила Анна, и Ванс прибавил ей еще пару очков за терпение. На ее месте он отобрал бы у старика трость и выкинул ее куда подальше.

Наблюдая, как Вероника с Эдвиной яростно бросились в защиту гендиректора, Ванс снова закатил глаза, а потом перевел взгляд на пустое кресло, принадлежавшее его дяде, Рутфорду Ваверли, жалея, что сейчас не может узнать его мнения. Но с тех пор, как его отец, Эдвард, разругался с братом, тот и слышать не хотел про аукцион, да и сам Ванс с ним почти не общался.

Но прямо сейчас он бы не отказался от беспристрастного мнения.

– Нравится нам то, что происходит, или нет, – спокойно продолжила Анна, заставляя всех разом замолчать, – но сложилось определенное положение, и мы не можем его игнорировать. Если Далтон Ротшильд хочет нас захватить, мы все должны внимательно смотреть по сторонам, отыскивая малейшие следы предательства. Как не неприятно мне это говорить, но вполне возможно, что в наших рядах завелся шпион.

Ванс снова задумался о своей новой помощнице. Что же в действительности он про нее знает?

Четвертый этаж так разительно отличался от всего остального здания аукциона, что вполне мог бы располагаться на другой планете. Тогда как на всех прочих этажах царила степенная элегантность, здесь в глаза сразу же бросались яркие стены, а в воздухе витали ароматы мелков, печенья и молока. В рабочих помещениях стояла благоговейная тишина, сходная с той, что бывает лишь в храме, здесь же повсюду звенел смех.

Каждый раз, ступая на этот этаж, Шарли мысленно благодарила руководство «Ваверли» за заботу о сотрудниках. Если бы ей пришлось оплачивать детскую комнату из собственного кармана, она никогда бы не сумела скопить деньги на квартиру с двумя спальнями, куда они с Джейком недавно переехали. И это если забыть о том, что каждую рабочую минуту она бы умирала со страха, боясь, как бы с ее малышом чего-нибудь не случилось. А вдруг бы его там стали плохо кормить? Или ему не с кем было бы поиграть? Или его бы не приласкали после неудачного падения?

Здесь же она могла ни о чем подобном не волноваться. Эта детская комната была полностью безопасна и надежна, а работавшие здесь женщины обладали всеми необходимыми навыками и качествами, да еще и дипломом Нью-Йоркского университета по социальному обеспечению и раннему детскому развитию. Каждый ребенок получал должный уход и индивидуальный подход, за который родителям присылали чисто номинальный ежемесячный счет, оправдывавший себя до последнего гроша.

Пройдя комнату со столами, стульями и двумя компьютерами, предназначенными для детей постарше, что будут делать здесь домашнюю работу после школы, дожидаясь конца рабочего дня, Шарли заглянула в комнату отдыха с рядом кроваток и двумя креслами качалками, а затем пошла к игровой зоне для малышей.

Здесь тоже царили яркие краски, стены были расписаны волшебными садами и яркими радугами, пол покрывали бесконечные подушки и коврики, а кругом было множество ходунков, игрушек и книжек для малышей всех возрастов.

Не успела она зайти в эту комнату, как сразу же раздался восторженный писк, и она бегом бросилась к сыну, подхватила его на руки и крепко прижала к груди, вдыхая аромат детского шампуня и бананов. А стоило малышу ухватить ее за шею и пролепетать «мамамамамама», как она невольно расплылась в улыбке.

Как же все-таки приятно слышать звуки, определявшие ее истинную суть… Стоило ей только узнать, что она беременна, от старой Шарли не осталось и следа… Мечтавшая о яркой карьере, громком успехе, роскошных домах и ярких машинах женщина бесследно растаяла, превратившись в мать. И теперь каждая ее мечта сводилась к будущему сына. К тому, как она сможет подарить ему безопасность и счастье.

Прижимая к груди теплого малыша, она в который раз поклялась, что он никогда не будет спрашивать себя, был ли он желанным. Что он никогда не познает этого страха.

Отбросив все лишние мысли, она посмотрела в темно-синие глаза, доставшиеся сыну от отца, которого он никогда не увидит.

– Ты был хорошим мальчиком?

Джейк улыбнулся, и она мгновенно растаяла.

– Он замечательный мальчик, ты и так это прекрасно знаешь, – заметила Линда Морроу, подходя к ней со спины. – Лучший в мире малыш.

– Я и сама так думаю, – согласилась Шарли, награждая малыша поцелуем, прежде чем опустить его на ковер. Джейк сразу же весь сморщился, явно собираясь заплакать, но она протянула ему мячик, и он тут же засмеялся. Ничто не могло расстроить его надолго.

– Ходила проверить, все ли готово к субботним торгам, и, не удержавшись, зашла его проведать.

– Понятно. – Линда постоянно переводила взгляд с одного из десятка резвившихся малышей на другого, а заодно и на двух своих коллег. – В этом-то и заключается вся прелесть работы в подобных местах. Можно в течение дня навестить малыша и спокойно идти работать дальше…

– Неужели меня так легко прочитать?

– Все хорошие матери одинаковы, – подмигнула Линда. – Ты знаешь, что здесь твой ребенок в безопасности, но все равно время от времени идешь и лично все проверяешь.

– Хотела бы я почаще к нему заходить, – протянула Шарли, наблюдая, как Джейк стремительно ползет к огромному фиолетовому плюшевому медведю. В идеальном мире она бы вообще не выходила из дому, каждую секунду посвящая десятку детей. Всю сознательную жизнь она мечтала о большой семье, но раз ей приходилось работать, она радовалась, что хотя бы сумела отыскать работу себе по вкусу. Став частью одного из самых престижных в мире аукционов, она словно окунулась в мечту. Вот только теперь у нее катастрофически не хватало времени на сына.

– Сегодня Джейк самостоятельно сделал шаг.

– Сделал? – Ее сердце болезненно сжалось. Ее сын сделал первый шаг, а ее не было рядом, и это воспоминание стало не ее, а Линдиным. Но как ни больно ее кольнула эта мысль, она сразу же заверила себя, что у них с Джейком впереди еще целая жизнь и у нее еще будет огромная коллекция воспоминаний о его «первых», которую она станет бережно перебирать в старости.

– Всего один шаг. Потом он явно сам удивился и камнем рухнул на пол, – улыбнулась Линда. – Но раз он уже начал, скоро забегает.

– Точно, но как же быстро все происходит.

Шарли задумчиво смотрела, как сын встает на колени, воздевает руки к потолку и с громким хохотом падает на плюшевого медведя. Пока что он сделал лишь первый шаг, а совсем скоро забегает, пойдет в школу, закончит колледж, заведет собственную семью и… Шарли невольно рассмеялась собственным мыслям. Ему всего год и один месяц, а она уже чуть ли не на пенсию его отправляет.

Впереди у них еще множество минут и светлых воспоминаний, а сейчас ей нужно возвращаться к делам.

– Мне нужно идти, – она неохотно повернулась к двери, но остановилась и спросила: – Он съел кусочки дыни, что я утром оставляла?

– Нет, зато целый банан умял.

Что ж, хоть что-то не меняется. Дай ему только возможность, и он будет питаться одними бананами.

– Понятно. – Еще раз глянув на сына, словно желая себе напомнить, ради кого она, собственно, и работает, Шарли покинула игровую зону.

Вернувшись к своему столу, Шарли занялась почтой Ванса. Просьбы установить подлинность всевозможных предметов искусства от различных организаций, сертификаты подлинности на вазы династии Мин для следующих торгов…

Прежде чем распечатать, она бегло просматривала каждую бумагу на экране. Ее всегда завораживали истории давным-давно умерших мастеров, создавшие пережившие их на века шедевры.

Что они чувствовали, создавая свое наследие? Рассчитывали, что их творения проживут все это время? Или думали лишь о том, чтобы создать достаточно дорогостоящую вазу, чтобы ее продажи хватило прокормить семью? Этого никто уже никогда не узнает, но Шарли все равно нравилось представлять жизнь почивших творцов, сидя в современно обустроенном здании.

Замечтавшись под мерное гудение принтера, Шарли услышала сообщение о новом письме, взглянула на заголовок, гласивший «Требуется информация», кликнула на письмо и замерла.

Не в силах оторвать глаз от экрана, она почувствовала, как замерло в груди сердце, а сама она так и заледенела от страха.

Глава 4

Покидая зал совета, Ванс все еще обдумывал слова Анны. Как же хочется верить, что между ними с Далтоном действительно ничего нет и «Ваверли» ничего не грозит… И как же неприятно думать, что в их рядах мог завестись шпион…

И что еще хуже, раз он обязан искать предателя, он не может исключить из списка возможных кандидатов Шарлотту Поттер. Она в компании относительно недавно, а теперь еще и стала его личной помощницей, а значит, имеет доступ к огромному количеству информации.

Стремительно шагая по коридору, Ванс не обращал внимания на расступающихся перед ним сотрудников, в стотысячный раз думая, может ли Шарли быть шпионом? Или нет?

Не в силах пошевелиться, Шарли не отрываясь смотрела на простые строчки.

«Я знаю, кто ты на самом деле. Отправь на этот адрес все документы В. Ваверли за последние пять лет или готовься оспаривать в суде свою непригодность воспитывать сына».

Внутри нее все так и сжалось, а от леденящего душу страха Шарли едва могла дышать. Непригодность? Она любит сына и готова с боем отстаивать свои права, но… Прошлое никуда не делось. И она не в силах ни изменить его, ни спрятать. И если кто-нибудь узнает…

А кто-то явно узнал. Но кто? Это же невозможно! Никто в Нью-Йорке ничего про нее не знает! Ни где она росла, ни кем были ее родители, разве что…

Понимание обрушилось на нее, как сошедшая с гор лавина. Единственным человеком, знавшим о ее прошлом, был отец Джейка. Человек, кото рого она ни разу не видела после того, как сказала ему о беременности.

И как оказалось, когда она начала его искать, этого человека даже не существовало.

Какой же она была дурой! Молодой, наивной и доверчивой дурой. Тогда она только приехала из маленького городка и, получив самую заурядную должность в «Ваверли», сразу же почувствовала себя кем-то значимым. Ну разве не глупо? Просто клише какое-то ходячее. Молодая девушка приезжает в большой город, где никого не знает, а от открывшихся перспектив у нее голова идет кругом.

Она снимает крошечную квартирку в Куинсе и каждый день ездит на метро на Манхэттен, преисполненная чувством собственной значимости. И теперь, оглядываясь назад, она прекрасно понимала, какой была легкой добычей.

Шарли как вживую увидела ту сцену. Она роняет телефон, а высокий красивый мужчина его поднимает. И стоило ей только взглянуть в насмешливые карие глаза, как у нее не осталось ни грамма здравого смысла, который в нее годами вбивала бабушка.

Ему даже трудиться особо не пришлось. И сейчас она с грустью сознавала, как падка оказалась на внимание и лесть.

Он перевернул ее жизнь с ног на голову, а уже через пару коротких недель, убедив, что это настоящая любовь, затащил в кровать. Она витала на седьмом небе от счастья, гордясь, что успешный архитектор Блэйн Андерсен хочет быть лишь с ней. Он говорил, что его прадед спроектировал здание «Ваверли», он был любезен и обходителен, забегал к ней в офис с цветами и конфетами, а потом помогал искать потерянный смартфон. Словом, был настоящим принцем из сказки, и она слепо ему верила.

До той секунды, как сказала ему о беременности, после чего он бесследно исчез. До той минуты, пока она не попыталась его найти и обнаружила, что никакого Блэйна Андерсена вообще не существует, что у спроектировавшего здание аукциона Андерсена никогда не было детей и что ее безумная потребность быть любимой и принятой позволила мошеннику все это время кормить ее одной сплошной ложью.

Все эти мысли мгновенно пронеслись у нее в голове, оставив после себя лишь холодную ярость. Это Блэйн. Больше некому. Потому что лишь ему она рассказывала о своем прошлом. Лишь ему доверяла.

Но дважды она себя использовать не позволит.

«Кто ты?» – сами собой напечатали ее пальцы и отправили письмо.

Ответ пришел едва ли не мгновенно.

«Не важно, важно лишь то, что я тебя знаю. И прослежу за тем, чтобы ты потеряла ребенка».

Этих слов хватило, чтобы в ней вновь проснулся ужас. Кем бы ни был ее загадочный собеседник, он прикрепил к письму вложение, и, буквально обмирая от страха, Шарли на него кликнула, и на экране сразу же открылась старая газетная статья. История жизни и смерти ее отца. Шарли мгновенно закрыла вырезку, словно боялась, что она навеки останется на экране и о ней все узнают.

Что же ей теперь делать?

На хорошего адвоката денег у нее не хватит, да и что она станет говорить в суде? Она же даже настоящего имени отца Джейка не знает, а стоит суду только пристально изучить ее прошлое…

– Бог ты мой.

– Проблемы?

Подпрыгнув от неожиданности, она увидела замершего в дверях Ванса Ваверли. Неужели она выглядит такой же виноватой, какой себя чувствует? Сумеет ли он прочитать в ее глазах панику? И давно ли он тут стоит? Успел что-нибудь увидеть? Или услышать?

Сделав всего один шаг, он сразу же заполнил собой все помещение.

– Нет, – выдохнула она едва слышно. – Никаких проблем.

Легко сорвавшаяся с губ ложь оставила после себя горькое послевкусие. Она же не хочет ему врать! Не хочет жить в бесконечной лжи! Но разве у нее есть выбор?

– Хорошо. Сертификаты на вазы Мин готовы?

– Да, сейчас принесу.

– Уверена, что все в порядке? – не сдавался он, пристально ее разглядывая.

Нужно собраться. Нельзя допустить, чтобы про нее хоть что-то стало известно. Во всяком случае, пока она не отыщет выхода из западни, а сейчас ей просто нужно выиграть немного времени.

– Лучше не бывает.

Стоило ему только закрыть за собой дверь кабинета, как Шарли разом повалилась на стул, с трудом сдерживая слезы. Что же ей теперь делать? Если она отправит требуемые файлы, то может лишиться работы. А если не отправит – сына. Но если отправит и ее поймают, попадет в тюрьму и все равно лишится сына.

Встряхнувшись, она приказала себе собраться. Она уже не та наивная дурочка, какой была при первой встрече с отцом Джейка. Обжегшись, она кое-чему научилась, а теперь ей нужно думать не только о себе, но и о сыне.

И она никому не позволит его у себя отобрать.

Следующие дни Ванс пристально приглядывался к своей новой помощнице. Пускай он и не был с ней близко знаком, но даже он видел, как сильно она изменилась. Теперь она постоянно нервничала, а почту открывала с таким видом, словно каждый раз ждала, что компьютер вот-вот взорвется.

– С ней явно что-то не так, – заметил Ванс.

– Тогда разберись, в чем дело, – посоветовал Рорк.

– Отличная идея, и как я только сам не догадался? Когда я вчера зашел кабинет, Шарли стояла у моего стола и, увидев меня, едва в обморок не упала.

– Это еще ничего не значит, – усмехнулся Рорк. – Ты кого угодно напугать можешь.

Ванс нахмурился. Неужели это так? Но, если подумать, стоит ему зайти в помещение, как большинство сотрудников действительно едва ли не врассыпную бросаются. Неужели это все объясняет, и Шарли просто волнуется в его присутствии?

– Нет, дело не в этом, – покачал он головой. – Она казалась не напуганной, а виноватой.

Громко выдохнув, Рорк сдвинул темные очки на лоб.

– Самый простой способ вытянуть из нее правду – это сводить ее на свидание.

– Что?

– Ужин, танцы, вино… – Он пожал плечами. – Быстро и просто.

– И неэтично.

– Так же как и шпионить за начальником.

Ванс покачал головой:

– Я не могу ходить свидания с помощницей.

– Это нигде не запрещается.

– Есть законы о сексуальном преследовании.

– А я не предлагал тебе тащить ее в постель.

Нет, но мысли Ванса покатились в эту сторону и без лишних подсказок. Шарли Поттер днями не шла у него из головы, и дело тут было не в одних лишь подозрениях. Он мечтал прикоснуться к длинным светлым волосам, вдохнуть исходивший от нее нежный цветочный аромат, вновь услышать звонкий голос, полюбоваться стройными ножками на высоченных каблуках… Да, слишком уж часто он стал о ней думать.

– А что делать, если я выясню, что она действительно виновна?

– Уволь. Или используй, чтобы кормить Ротшильда дезинформацией.

– Предлагаешь использовать и выкинуть? – Пусть Рорк и вырос не в их семье, но хватка у него была истинного Ваверли. Похоже, кровь дает о себе знать. Черт, да их собственный отец, стоило ему только оправиться после потери жены и дочери, так часто менял любовниц, что за одной еще не успевала закрыться дверь, как в нее входила новая.

Сам же Ванс рос в эмоциональном вакууме. Отец больше никогда не рисковал своим сердцем, и Ванс пошел по его стопам. А Рорка воспитала мать-одиночка, так что, возможно, он тоже никогда не знал любви. Что ж, вот он и нашел у них еще одну общую черту.

– Слушай, – продолжал брат, – если она виновна, ты ей ничего не должен, а если невинна, тебе вообще ничего делать не придется. Беспроигрышный вариант.

– Я подумаю.

– Думай, а я завтра уже буду в Дубае.

– В Дубае? – Ванс невольно улыбнулся. Младший брат мастерски добывал им ценнейшие экспонаты, но из-за этого редко бывал в Нью-Йорке.

– Да, напал на след, и если дело выгорит, мы в два счета обставим Ротшильда.

– А подробности?

– Будут сюрпризом. Поверь, этот приз стоит того, чтобы немного подождать.

И как ни странно, Ванс действительно ему верил. Собственно говоря, внезапно появившийся брат стал ему самым близким человеком на свете. Глядя на Рорка и ясно видя фамильное сходство, Ванс в очередной раз пожалел, что отец никогда не говорил про второго сына.

– Береги себя.

– Как обычно, – заверил Рорк и похлопал Ванса по плечу. – Я скоро вернусь, а если что-нибудь понадобится, у меня всегда при себе спутниковый телефон. При необходимости можешь звонить мне в любое время дня и ночи.

– Спасибо.

Ванс задумчиво смотрел в спину уходившему брату, пока он не растворился в толпе.

К субботе Шарли была уже на пределе.

– Лот номер тридцать два, – объявил аукционист, и Шарли едва не подпрыгнула. В ее крови было столько адреналина, что сейчас она наверняка смогла бы без ракеты долететь до Луны и вернуться обратно.

Глубоко вдохнув, она постаралась сосредоточиться на происходящем и аккуратно вынесла поднос с сапфировой диадемой. Не хватало еще споткнуться и с размаху ударить сокровищем об стену. При одной этой мысли она сразу же напряглась и замедлила шаг.

Добравшись до аукциониста, она слегка наклонила поднос, чтобы собравшиеся смогли лучше разглядеть диадему.

Слишком крупные или хрупкие лоты показывали на шестидесятидюймовом экране, но небольшие украшения вроде диадемы традиционно приносили на подносе, чтобы потенциальные покупатели сумели разглядеть их получше. Разумеется, все желающие уже заранее тщательно осмотрели выставлявшуюся коллекцию на предварительной демонстрации с шампанским и определились, кто и что хочет приобрести.

Но сейчас, стоя перед богатыми и знаменитыми в строгом черном костюме, Шарли чувствовала, как все они пристально разглядывают и ее саму, и ее ношу.

В любой другой день, вновь оказавшись в самом центре событий, она была бы на седьмом небе от счастья. Она бы плавно прошла по проходу между кресел, гордо демонстрируя очередной шедевр, но только не сегодня, сегодня ее хватило лишь на то, чтобы неподвижно замереть на месте.

Нужно было сказать, что она заболела, и пропустить сегодняшний аукцион, но ей нужны деньги, что приносит сверхурочная работа. Да и потом, она не хочет менять установившиеся порядки, не хочет вечно чего-то бояться, не хочет терять то, что ей удалось здесь построить…

– Тридцать пять тысяч долларов раз, тридцать пять долларов два…

Аукционист продолжал вести торги, но Шарли все равно не могла полностью сосредоточиться на происходящем, отчаянно пытаясь найти выход из создавшегося положения. Каждый раз открывая почту, она буквально обмирала от страха, и с каждым днем неизвестный шантажист становился чуть настойчивей и требовательней. Надеясь, что он оставит ее в покое, она больше ни разу ему не отвечала, но отлично понимала, что так просто он от нее не отстанет.

Незнакомец хотел информации и явно не собирался сдаваться.

Так что ждет ее впереди?

Тюрьма? Потеря работы? Сына?

Сердце в груди болезненно дрогнуло, а голова разом закружилась. Держась из последних сил, Шарли в полузабытье дождалась, пока аукционист наконец-то объявил заветную фразу:

– Продано за семьдесят пять тысяч долларов.

Шарли наконец-то выдохнула и унесла диадему, которую, стоило ей только скрыться от посторонних глаз, у нее сразу же забрал Джастин.

– Дорогая, присядь и отдохни немного, ты мне еще понадобишься на лоты сорок один и сорок шесть.

– Хорошо. – Она выдавила из себя улыбку.

– С тобой все в порядке?

Неужели все настолько очевидно?

– Все хорошо, просто немного проголодалась. Не успела нормально позавтракать.

– Тогда сходи, перекуси, в банкетном зале полно закусок.

– Хорошо.

Совершенно не представляя, как выбраться из пропасти, Шарли уселась за краешек стола, уставленного сэндвичами, печеньем и пирожными, и откусила кусочек коричного печенья, показавшегося ей не вкуснее опилок.

А счастливый и довольный Джейк играет на четвертом этаже… И она обязана сделать так, чтобы он и дальше оставался счастливым и довольным. Но для этого ей придется красть информацию у доверившихся ей людей…

Где же выход?

– Не так уж все и плохо, – раздалось у нее за спиной.

Обернувшись, она увидела застывшего в дверях Ванса Ваверли в джинсах, белой рубашке и потрепанных ботинках, что придавали ему легкий налет опасности. И сексуальности. У нее мгновенно пересохло во рту, и она едва ли не подавилась остатком печенья. Откашлявшись, Шарли вытерла выступившие на глазах слезы.

Протянув ей стакан воды, Ванс терпеливо дождался, пока она придет в себя:

– Не помню, чтобы еще когда-нибудь доводил женщину до того, чтобы она закашлялась до смерти.

– Ты меня удивил.

– Я заметил. Теперь-то все в порядке?

– Да.

– Хорошо. – Устроившись рядом с ней на стуле, Ванс закинул ногу на ногу. – Что ты стала такой дерганой?

– Никакой я не стала, – соврала она, глядя в неотразимые карие глаза с золотистыми искорками в обрамлении длинных ресниц. – Просто устала, сын ночью плохо спал, а, значит, и все мы плохо спали.

– А муж не мог его успокоить?

Шарли покраснела:

– Я не замужем. Есть только я и Джейк.

– Должно быть, непросто тебе приходится.

– С этим не поспоришь, но я ни за что бы не согласилась на другую жизнь. Джейк для меня все.

– Похоже, ему очень повезло.

– Наверно. А что ты тут делаешь?

– Я тут работаю, – усмехнулся Ванс.

Отлично, просто превосходно.

– Да, но на сами торги ты обычно не приходишь.

Ванс пожал плечами:

– Захотелось тебя увидеть.

– Ты меня и так каждый день видишь. – Она уже вся извелась и сидела, как на иголках.

– Да, но сейчас все немного иначе. Сейчас у нас не рабочая, а более… дружеская обстановка.

Рассмеявшись, Шарли глотнула воды.

– Дружеская?

– А тебя что-то не устраивает?

Еще как. Они вовсе не друзья. От друзей ее не бросает в жар, и из-за друзей она не просыпается посреди ночи в поисках несуществующих объятий. И уж тем более друзья друг за другом не шпионят, да если уж на то пошло, и не могут друг друга уволить.

– Да нет. – Не пересказывать же ему свои сумбурные мысли.

– Вот и хорошо, потому что сегодня я хочу пригласить подругу на ужин.

– Что?

Глава 5

Ванс никогда не любил сюрпризы.

Обычно они ничем хорошим не заканчивались ни для него, ни для тех, кого он пытался удивить, ни для тех, кто пытался удивить его. Сам же он вообще предпочитал всегда все знать наперед, четко продумывая, когда, что и как делать.

Не то что Рорк, чья жизнь была полна крутых поворотов и непредсказуемых виражей. Да и в нью-йоркской квартире брат почти не появлялся, предпочитая бесконечные странствия.

Сам же Ванс такой жизни представить не мог. Женщины неоднократно советовали ему «расслабиться», хоть на день забыть о строгом графике и просто наслаждаться жизнью, а он даже не понимал, к чему все эти напрасные телодвижения, когда его и так все более чем устраивало.

Так что выдав это предложение, он сам больше всех и удивился. Правда, судя по лицу, удивление Шарли было не меньшим.

Сегодня он пришел не столько наблюдать за торгами, сколько за самой Шарли. Посмотреть, что она станет делать и с кем говорить, и вообще-то не собирался никуда ее приглашать, всю жизнь считая, что в лучшем случае отношения с помощницей закончатся проблемами, а в худшем – настоящей катастрофой.

Но слова Рорка не шли у него из головы, а встретившись с ней за пределами офиса, он наверняка сможет узнать что-то новое и понять, виновна она или нет.

– Ужин? С тобой?

Ванс закатил глаза:

– Нет, с Джастином.

– Не думаю, что его жена это одобрит, – невольно рассмеялась Шарли.

– А у меня жены нет, так что никто возражать не станет… – Глянув ей на руку, он убедился, что там нет кольца. – Да и сама ты не замужем, так в чем проблема?

Стиснув кулаки, она сложила руки на коленях:

– Ты мой начальник.

– Значит, раз я говорю, что никаких проблем нет, значит, их действительно нет.

– Не знаю. – Она огляделась по сторонам, словно хотела убедиться, что они по-прежнему одни.

– Шарли, это всего лишь ужин, – продолжал он, сам не понимая, почему так настойчиво пытается добиться ее согласия. Может, он просто не привык, чтобы ему отказывали? – Тем более ты же все равно станешь ужинать, так почему бы не разделить ужин со мной?

– Спасибо за предложение, но мне нужно забрать Джейка и…

– Мы можем взять его с собой. – Неужели он действительно это сказал? Малыш совсем не вписывался в его планы. Черт, да он даже не помнит, когда в последний раз хотя бы видел младенца. Но сдаваться Ванс в любом случае не собирался.

– Ты хочешь поужинать в компании маленького ребенка? Ты серьезно?

Секунду назад он и сам усомнился бы в своей здравости, но, услышав, как она над ним смеется, Ванс почему-то почувствовал себя оскорбленным.

– Я уже две недели младенцев не ел, – объявил он сурово, – так что твоему сыну ничего не грозит.

– За него я не беспокоюсь, но не уверена, что ты переживешь этот ужин.

– Это всего лишь ужин, думаю, я как-нибудь справлюсь.

– Мистер Ваверли…

– Ванс, – поправил он.

Шарли так открыто ужаснулась, что он невольно поморщился.

– Не думаю, что смогу тебя так называть.

Что ж, придется признать, ему еще ни разу не приходилось так долго уговаривать женщину провести с ним вечер. А он-то рассчитывал на довольную улыбку и благодарность… И как он только забыл, что Шарлотта Поттер никогда не делает того, что от нее ждут?

– Я начальник, – повторил он, – так что раз я говорю, что никаких проблем нет, значит, их действительно нет.

– Хорошо, Ванс, я ценю предложение, но все равно не могу представить тебя в обществе ребенка.

Он уже всерьез начал злиться. Да за кого она его принимает? За монстра? Ну и что, что он не привык к детям, тысячи людей общаются с ними ежедневно, значит, и он справится. В конце концов, он Ванс Ваверли и вообще с чем угодно может справиться.

– Поговаривают, что я и сам когда-то был ребенком.

– Неужели производят настолько маленькие костюмчики?

– Ты надо мной смеешься?

– Чуть-чуть.

Когда над ним последний раз смеялись? Что-то у него даже не получалось с ходу припомнить, и, что самое странное, ему это даже нравилось.

– Ладно.

– Мистер Ваверли… Ванс, я не совсем понимаю, что происходит, но…

Она явно собралась его отшить, но он не собирался этого допускать. Ванс старательно убеждал себя, что пошел на это лишь ради аукциона, но при этом отлично понимал, что все гораздо сложнее. Но дальше углубляться не собирался.

Подавшись вперед, он пристально посмотрел ей в глаза:

– Шарли, это всего лишь ужин. Когда ты здесь закончишь, мы заберем твоего сына и сходим куда-нибудь поедим.

Она прищурилась:

– Звучит как приказ.

– А нужно приказать?

На секунду задумавшись, она кивнула:

– Тогда мне будет гораздо проще.

Глубоко вдохнув, Ванс подавил очередной приступ раздражения:

– Черт, я же просто приглашаю тебя на ужин, а не на выходные на Бали, чтобы заняться умопомрачительным сексом…

Не договорив, он резко замолчал и весь напрягся, пытаясь отогнать от мысленного взора невероятно яркие и соблазнительные картинки. Обнаженная Шарли в лунном свете, распластавшаяся на спине, и ее рассыпавшиеся по подушке роскошные волосы. Голубые глаза ярко горят, а руки… Осознав, что она что-то говорит, Ванс постарался сосредоточиться на словах.

– Да, кхм, ужин, ладно, хорошо, но я освобожусь не раньше, чем через час.

– Хорошо, – кивнул Ванс, гадая, откуда взялись эти образы и мысли. И, что еще важнее, мучают ли ее сходные фантазии?

– Шарли! – В зал ворвался Джастин. – Ты мне нужна.

– Уже иду. – В ее голосе явно слышалось облегчение, яснее всяких слов сказавшее, что и ее мысли унеслись в схожем направлении. Вот только в себя она пришла гораздо быстрее его самого.

✽ ✽ ✽

Торги шли своим чередом, и в любой другой день Шарли бы искренне наслаждалась процессом, но после слов Ванса не могла больше ни о чем другом думать.

«Выходные на Бали, чтобы заняться умопомрачительным сексом».

Стоило лишь ему их произнести, как она сразу же представила, как они ласкают друг друга под светом луны на ночном пляже, а его руки были столь же горячи, как и горевшая в глазах страсть…

Здорово. Всего пара кратких слов, и вот она уже думает о начальнике в роли любовника. Просто поразительно, как легко ей далась эта смена восприятия. И раз она уже запросто представляет его в своей кровати, придется признать, что у нее серьезные проблемы.

Чувствуя, как пересохло во рту, Шарли задумалась, с чего он вообще стал таким любезным и обходительным. Откуда вдруг этот внезапный интерес?

Зачем он так настойчиво приглашает их с Джейком на ужин? Обычно стоит мужчинам узнать, что у женщины есть ребенок, и они готовы убежать от нее на край света. Неужели он относится к тому редкому типу мужчин, что искренне любит детей? Но даже если и так, что с того?

– Продано за сорок семь тысяч долларов, – громко объявил аукционист, выводя Шарли из задумчивости.

Что ж, остался последний лот. То самое волшебное ожерелье с бриллиантами и рубинами. Правда, сегодня Джастин сказал, что старые царапины несколько снижают его общую стоимость, но все равно… Внося чудо ювелирной работы в зал, она, как и ожидала, услышала восторженные женские возгласы:

– Потрясающее ожерелье стало свадебным подарком для будущей королевы Кадрии. Согласно легенде, оно дарует носящей его женщине длительный счастливый брак. Полное описание камней вы можете найти в ваших буклетах, начальная цена – сто пятьдесят тысяч долларов.

Поймав на себе пристальный взгляд Ванса, Шарли вся вспыхнула и улыбнулась в ответ. Не привыкла она, чтобы на нее смотрели такими голодными глазами… Отгоняя от себя жаркие образы с непосредственным участием начальника, которого она всего неделю назад до смерти боялась, а теперь стала мечтать о нем посреди рабочего дня, Шарли пропустила мимо ушей все торги и очнулась лишь на завершающей речи аукциониста:

– Благодарю вас, дамы и господа, сегодня это был наш последний лот, но если вы захотите остаться и обсудить торги, в соседнем зале вас ждет шампанское и закуски. Так же мы поздравляем всех тех, кому удалось заполучить желанные сокровища, вас уже ждут готовые договора. Еще раз всех благодарим и ждем скорых встреч.

Только сейчас Шарли поняла, что так замечталась, что даже не услышала, кому в итоге досталось волшебное ожерелье. Вздохнув, она осторожно понесла сокровище на место. Что ж, часы пробили полночь, и Золушке пора забыть о драгоценностях и вернуться к обыденным тыквам.

– Потрясающе, – проворковал Джастин, когда она вручила ему подушку с ожерельем.

– За сколько его в итоге продали?

– А ты не слышала?

Она покачала головой:

– Задумалась немного.

Джастин недоверчиво ее осмотрел, словно не понимал, как можно отвлекаться, когда речь идет о чем-то настолько важном, как рубины с бриллиантами.

– Последнее слово сказали по телефону. Ненавижу, когда так делают. Предпочитаю знать, кто именно покупает наши сокровища. – Шарли невольно улыбнулась. Как же непросто ему расставаться со своими любимцами… – Ладно, в любом случае, ожерелье ушло за триста семьдесят пять.

Шарли удивленно моргнула. Триста семьдесят пять тысяч долларов!

Джастин так и светился от гордости:

– Разве я не говорил, что оно бесподобно?

Она пристально посмотрела на покоившееся на подушке ожерелье:

– Хорошо, что я это услышала уже после того, как отдала его тебе.

– Спасибо, дорогая, ты отлично сегодня поработала.

Она уже собиралась пойти за Джейком, но услышала оклик Ванса:

– Ты готова?

По телу мгновенно прокатилась волна жара.

– Да.

– К чему? – И как она только успела забыть о Джастине? И что теперь отвечать? Джастин всегда ей нравился, но он же совершенно не умеет хранить тайны!

Ванс молчал, а секунды шли, и Джастин уже начал недоуменно переводить взгляд с одного на другого.

– Ванс, то есть мистер Ваверли, решил подвезти нас с Джейком домой.

– Хм…

– Сперва на ужин, а потом уже домой, – поправил Ванс.

Шарли мысленно застонала.

– Понятно. – Просияв, Джастин подмигнул Шарли: – Тогда не стану вас больше задерживать.

Когда они отошли достаточно далеко, чтобы он больше не мог их слышать, Шарли повернулась к Вансу:

– Ты же понимаешь, что к завтрашнему дню уже все сотрудники будут в курсе, что сегодня мы вместе ужинали?

– Да, для этого я достаточно хорошо знаю Джастина.

– Тогда зачем было вообще при нем что-то говорить?

– А ты хотела, чтобы наш ужин остался в тайне?

– Нет, но… – Зайдя в лифт, она нажала на кнопку четвертого этажа.

– Тогда в чем проблема?

– А с чего ты взял, что вообще есть какая-то проблема? – Если не считать того, что за последние дни ее жизнь встала с ног на голову. Новая работа, угрозы и шантаж, а теперь еще и начальник пригласил ее на свидание… Нет, разумеется, никаких проблем у нее нет!

– Знаешь, мне кажется, ты слишком много думаешь.

Когда лифт остановился, Ванс ухватил ее за руку и уверенно повел к игровой зоне. И стоило ему только к ней прикоснуться, как ее обдала новая волна жара.

И что же в этом было самое плохое?

А то, что ей было уже все равно!

✽ ✽ ✽

Он явно попал в ад.

Во всяком случае, судя по ни на секунду не замолкающему крику.

Приглашая Шарли на ужин, он подразумевал уютный стейк-хаус, где бы он неторопливо ее разговорил, выясняя всю подноготную. И уж точно у него и в мыслях не было тащиться в пеструю кафешку, где детей в три раза больше, чем взрослых.

– Ты слишком напряжен.

– Что? – Ванс безуспешно попытался перекричать трехлетнего карапуза за соседним столиком.

– Ты выглядишь замученным и явно мечтаешь оказаться где угодно, но только не здесь.

– Нет.

– Ладно, но выглядишь ты все равно замученным.

– Просто здесь немного шумно.

– Серьезно? – Она быстро крошила курицу для сына. – А я и не заметила.

– Да неужели? Как-то раньше не замечал, что ты глуховата.

Шарли рассмеялась, и Вансу почему-то стало сложно дышать. Улыбка необычайно ее красит, но стоит ей засмеяться, и она становится просто бесподобной.

– Извини, для тебя это настоящая пытка, верно?

– Да ерунда.

Ему вдруг действительно стало все равно.

– Ну конечно. Ты бы ногу отгрыз, лишь бы отсюда сбежать.

– Неправда.

– Тогда улыбнись.

Пристально на него посмотрев, Шарли улыбнулась ему в ответ.

– Советую улыбаться почаще. Тогда многие перестанут тебя бояться.

– А может, я хочу, чтобы меня боялись.

– Тогда ты отлично справляешься.

Подавшись вперед, она поцеловала загукавшего малыша.

Ванс в очередной раз окинул взглядом кафешку, которую при всем желании не мог назвать рестораном. Официанты в ярких костюмах, стилизованных под зебр, львов и тигров, отдельные аниматоры в игровой зоне, стойко выносившие осаду десятков карапузов… Мысленно поежившись, Ванс искренне посочувствовал этим людям. И как их только угораздило выбрать худшую в мире работу?

Но это уже не важно. Шарли наконец-то успокоилась и расслабилась, а значит, нужно воспользоваться моментом и вытянуть из нее всю возможную информацию, чтобы расставить все точки над «i» и окончательно выяснить, кто она такая.

Шпион или потенциальная любовница?

Глава 6

Подавшись вперед, чтобы не перекрикивать малолетних монстров, Ванс спросил:

– Как тебе сегодняшний аукцион?

– Потрясающе. Торги меня всегда завораживали, но когда на них выставляют настоящие королевские драгоценности! Когда я прикасаюсь к предметам, которые сто лет назад носила сама королева! Потрясающе. И пугающе.

– Пугающе?

– Ты слышал, за сколько продали то ожерелье? – Покачав головой, она рассмеялась. – Я так боялась, что случайно его уроню или ненароком перекручу цепочку, или потеряю один из камней…

– Богатое у тебя воображение.

– Точно. Боюсь, как бы мне Джейка с ума не свести, пока он будет расти. Стоит ему простудиться, и я уже представляю, как у него начинается воспаление легких и его нужно срочно класть под капельницу и пересаживать мое легкое… – Переведя дыхание, Шарли смущенно улыбнулась: – Думаю, ты уже убедился, что я чокнутая, и можешь спокойно спасаться бегством.

– Никуда я бежать не собираюсь.

– Уверен? – Она слегка склонила голову набок, и золотистые пряди солнечным водопадом упали ей на плечо. – А почему?

Хотел бы он и сам это знать. Обычно его влекли совсем другие женщины, но почему-то он действительно готов был терпеть царящий вокруг бедлам, лишь бы сидеть за столиком напротив нее.

– Ладно, – махнула она рукой, возвращаясь к его первому вопросу, – в любом случае, я просто обожаю торги и рада, что могу принимать в них участие. Пусть даже моя роль совсем крошечная.

– Да, здесь я тебя понимаю. Отец впервые взял меня на торги, когда мне было десять. Спортивный аукцион. Бейсбольные карточки, перчатка Бейба Рута, любимая бита Теда Уильямса и все такое прочее.

Молча улыбаясь, Шарли как бы предлагала продолжить, и Ванс не заставил себя упрашивать.

– Даже в десять я почувствовал то возбуждение, о котором ты говорила. Видя, как все эти реликвии прошлого вновь обретают новую жизнь…

– Именно. Как и сегодняшние драгоценности. Джастин сказал, что наверняка они все годами не покидали королевской сокровищницы… Но сегодня они снова ярко блестели под светом ламп, восхищая собравшихся. Теперь их станут носить новые владельцы.

– Любишь драгоценности?

– А разве бывают женщины, что их не любят? Тем более такие, как это ожерелье. И дело не только в камнях, эта легенда… Свадебный подарок короля королеве, которые жили долго и счастливо… Рубины и бриллианты лишь часть целого. – Шарли покачала головой. – Просто потрясающе.

Стараясь не обращать внимания на орущего под самым ухом трехлетку, Ванс заговорил тихо, но так, чтобы его все-таки можно было расслышать:

– А как ты вообще заинтересовалась торгами? То есть я уже родился в этом мире, а ты как сюда попала?

Официантка принесла две чашки кофе и блюдо с кусочками фруктов, которые Шарли сразу же принялась нарезать на еще меньшие дольки для Джейка.

– В колледже я пару раз ходила на торги с друзьями. Разумеется, они не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит у «Ваверли». Обычные распродажи безделушек, садового инвентаря и мебели. Но атмосфера была та же, если ты понимаешь, о чем я. Предвкушение, надежда отыскать что-нибудь особенное… Как же я мечтала, купив картину за доллар, отыскать под уродливой собакой, играющей в покер, подпись старинного мастера…

Не выдержав, Ванс рассмеялся.

Пожав плечами, Шарли улыбнулась:

– Торги складываются из множества мелочей. Аукционист, покупатели, сам процесс… Я обожала их от начала и до конца, так что когда умерла бабушка…

– Бабушка?

Шарли замолчала, и Ванс ясно различил в ее глазах нерешительность. Он отлично понимал, что эти слова вырвались у нее случайно, но их хватило, чтобы распалить в нем любопытство.

– Меня воспитала бабушка, – пояснила она коротко и сразу же вернулась к прошлой теме: – Ладно, не важно, в общем, когда она умерла, я собралась и переехала в Нью-Йорк, а два года назад устроилась в «Ваверли». Начинала я в кадровом отделе, но пробилась наверх и теперь работаю на начальника.

Ванс снова рассмеялся:

– Ну да, по крайней мере, на одного из начальников.

– Зачем ты пригласил нас на ужин? – спросила она вдруг, приглаживая волосики сыну. – Как-то мне не верится, что ты всю жизнь мечтал провести вечер посреди орущих карапузов. Ой, – выдохнула она вдруг, глядя ему куда-то за спину.

Затылком чувствуя чей-то пристальный взгляд, Ванс медленно обернулся и столкнулся взглядом со свесившимся со спинки стула трехлеткой. Несколько секунд они внимательно друг друга разглядывали, а потом мелкий нахал высунул язык, и Ванс невольно поморщился.

– Тревор! – воскликнула мать мальчика и добавила, обращаясь уже к самому Вансу: – Извините.

Покачав головой, Ванс повернулся к Шарли:

– Что ж, вынужден признать, взгляд грозного начальника на детях не работает, – протянул он и посмотрел ей прямо в глаза. – А тебе нравится, верно?

– Видимо, соглашаться не стоит?

– Да, не стоит.

– Ладно, тогда не буду. Мне совсем не нравится видеть твои ужасные мучения.

Грустно улыбнувшись, Ванс, так и не вспомнив, когда же его последний раз дразнили, снова покачал головой. Как же он, оказывается, привык к тому, что все окружающие, особенно женщины, ходят вокруг него на цыпочках, словно боясь, что он вот-вот взорвется. Но только не Шарли. И пусть он ни за что на свете не согласился бы еще раз оказаться в этом аду, сам ужин ему действительно нравился.

Неожиданно даже. Ведь он привел ее сюда лишь затем, чтобы разговорить и выведать все ее тайны. Разумеется, если они у нее вообще есть. Правда, пока что она не спешила ничем с ним делиться, а значит, им нужно провести еще немного времени вместе.

Эта мысль не вызвала в нем и намека на внутренний протест.

Когда Джейк начал тереть глазки руками, Шарли объявила:

– Ему пора спать.

– Но сейчас всего восемь.

Слегка склонив голову набок, Шарли улыбнулась:

– Малыши ложатся спать чуть раньше взрослых.

– Точно. – Ну не дурак ли он? Махнув рукой, Ванс подозвал официантку, а стоило Шарли подхватить сына на руки, как он сразу же протянул к Вансу пухлые ручки.

На секунду застыв на месте, Ванс удивленно посмотрел на взъерошенного карапуза в заляпанной футболке с надписью «Я люблю мамочку». Синие глаза разглядывали его столь пристально, словно он был Сантой и пасхальным кроликом сразу… Ванс никогда не общался с детьми и совершенно об этом не жалел, но этот малыш… Чем-то он все же от остальных отличался. За столом вел себя в разы тише и сдержанней носившейся вокруг оравы… А еще у него была ямочка на левой щеке, такая же, как и у его матери.

– Джейк… – Шарли явно удивилась не меньше самого Ванса. Но кто он в конце концов такой, чтобы спорить? Подхватив малыша, он прижал его к груди и направился к двери.

А стоило мальчику склонить голову ему на плечо и тихонько засопеть, как Ванс не выдержал и растаял.

– Просто не верится, что я узнала обо всем от Джастина! Ты снова телефон потеряла?

– Нет, – рассмеялась Шарли, – я его уже пару лет не теряла. И я сама хотела тебе все рассказать, но…

– Была слишком занята на свидании с начальником? – Она отлично понимала удивление подруги. Черт, да она до сих пор сама не могла поверить, что все это случилось на самом деле. А после ужина Ванс вызвал им с Джейком такси и сам поехал с ними, и малыш крепко спал на его широкой груди, хотя она и предлагала его забрать.

Лишь проводив до двери, он вернул ей сына и, пожелав спокойной ночи, ушел.

– Все равно не верится, – продолжала Кэти. – А ты в курсе, что ваше свидание стало главной новостью дня?

– Спасибо Джастину, – вздохнула Шарли.

– Да ладно тебе, даже если бы не он, ты все равно не сумела бы долго скрывать такую новость.

– Наверно, да и не думаю, что Вансу вообще есть дело до того, что про нас говорят.

– Вансу? – переспросила Кэти. – Ты теперь его Вансом зовешь?

– Мистер Ваверли на свидании звучит слишком формально.

– На свидании. С начальником.

– Ты еще не скоро сумеешь пережить эту новость?

– Наверняка. А он тебя целовал?

Шарли задумалась. Когда он вчера смотрел на нее сверху вниз, застыв у ее двери, в воздухе явно висело некое ожидание. И он действительно слегка наклонился, а она инстинктивно подалась вперед, и от поцелуя их отделяла лишь доля секунды, но проснувшийся Джейк заплакал, а уставший ждать таксист загудел, и момент был упущен. Наверное, оно и к лучшему. Ванс явно не захочет повторять такой вечер, так к чему тешить себя пустыми надеждами?

– Нет.

– Плохо.

А еще хуже, что сегодня она снова получила письмо с угрозой.

«Или ты пришлешь файлы, или потеряешь сына».

Время на исходе, а она так и не придумала, что делать. Она не может украсть то, что от нее требуют, но и не украсть она тоже не может! Лишиться работы. Лишиться сына. Порочный безвыходный круг.

– А ты слышала что-нибудь про Ротшильда? – вздохнув, спросила она у подруги.

– А что я должна была о нем слышать?

– Не знаю, что-нибудь.

– Ну, некоторые все еще обсуждают ту статью про мисс Ричардсон и Далтона Ротшильда. Только не все ли равно? Я хочу сказать, даже если у них что-то и было, она ни за что не сдала бы ему «Ваверли».

Шарли закусила нижнюю губу.

– Темная история.

– Точно, но мисс Ричардсон всей душой предана аукциону и ни за что не подвергнет его опасности. Разве нет?

Возможно. Только сама она этого не знает. Как и Ванс. Иначе бы он не стал просить ее прислушиваться к сплетням. Шарли вдруг задумалась. Статья вышла в тот же день, что она получила первое письмо с угрозой… Это не может быть простым совпадением. И что ей это дает? Да ничего, по большому счету.

– Слушай, не принимай ты все так близко к сердцу, у крупных компаний всегда есть какие-нибудь проблемы, но они умеют с ними справляться.

– Так ты совсем не волнуешься?

– Я волнуюсь лишь о том, чтобы закончить финансовый отчет до того, как мой непосредственный начальник решит меня проверить.

Улыбнувшись, Шарли невольно позавидовала подруге.

– Ладно, мне пора, до скорого.

У самой же Шарли было еще двадцать минут, и она совершенно не торопилась возвращаться к компьютеру, где ее могло поджидать очередное письмо, так что она неторопливо допила чай и уже собиралась пойти навестить Джейка, как ее из-за спины окликнул Ванс:

– Кого-то ждешь?

– Ты за мной следишь? – спросила она, оборачиваясь.

– Звучит так, словно я маньяк какой-то. – Устроившись рядом с ней на скамейке, Ванс вытянул длинные ноги. – Скорее не слежу, а… восхищаюсь.

Шарли лишь головой покачала. С каждым новым днем Ванс открывался ей все с новой и новой стороны, и у нее уже как-то не получалось сводить все эти грани к одному-единственному человеку. Жестокий, безжалостный делец, не переносящий ни малейшего проявления грубости на рабочем месте, но при этом он нежно прижимал ее сына к груди. Он смеялся, когда она его дразнила, а от его взглядов внутри ее все так и горело. А теперь он греется рядом с ней на солнышке, сидя на каменной скамейке с таким видом, словно у него в запасе как минимум вечность. И это притом, что она отлично знает, что работа для него превыше всего и он фанатично посвящает ей каждую свободную секунду.

– Увидел, как твоя подруга вернулась на работу, и решил присоединиться. – Запрокинув голову, он подставил лицо теплым солнечным лучам. – Отличный день.

– Жарко.

– Жарко, но все равно хорошо. Или что-то не так?

– Все в порядке.

– Ты кажешься немного нервной.

– Да нет, просто задумалась.

– О чем?

– Да обо всем понемногу.

– Может, пример приведешь?

– Да не стоит. – Все равно она не знает, с чего начать, да и не может же она просто взять и признаться, что ее шантажируют. Да и те чувства, что он сам у нее вызывает…

Закинув руку на спинку скамейки, Ванс спросил:

– Твоя подруга, она тоже у нас работает?

– Да. – Шарли с огромным трудом подавила желание придвинуться к нему чуть ближе. – В бухгалтерии.

– Она что-нибудь говорила про Ротшильда?

– Она ничего не знает. Да и не слишком переживает по этому поводу, считает, что рано или поздно все само собой наладится.

Ванс невесело рассмеялся:

– Хотел бы я, чтобы она была права. Но на самом деле мы до сих пор не знаем, что затевает Далтон.

– А мисс Ричардсон больше ничего не сказала?

– Нет.

Несколько секунд они молча разглядывали проходивших мимо людей.

– Вчера я отлично провел время, – снова заговорил Ванс.

– Ну конечно, – рассмеялась Шарли, все еще разглядывая Пятую авеню. Что угодно, лишь бы не смотреть в карие глаза с золотистыми крапинками.

Подавшись вперед, он ухватил ее за подбородок и улыбнулся:

– Самому странно, но я действительно отлично провел время. Это не значит, что я мечтаю вернуться в этот зоопарк, но мне действительно было хорошо с тобой.

Как же легко было бы в него влюбиться, если бы он всегда был таким… Всего одно прикосновение, и ей уже хочется большего…

– Ванс, что ты делаешь?

– Ты о чем?

Она слегка поерзала:

– Об этом. Обо мне. Почему вдруг стал таким… любезным?

Как обычно, когда его что-то удивляло, он слегка приподнял бровь:

– Для любезности нужна какая-то конкретная причина?

– Ты… – Решившись, она единым духом выпалила: – Ты ведешь себя так, словно тебе что-то от меня нужно, но я не понимаю, что именно. И не понимаю, чего ждать.

Взяв ее за руку, он на несколько секунд крепко ее сжал:

– Ты мне нравишься. Тебе это кажется странным?

– Да нет. – Кажется, еще как кажется. Она его помощница. Бедная. С ребенком. Она не из тех женщин, с которыми он обычно проводит время, так что ему от нее нужно? Она видела достаточно его фотографий в журналах в компании женщин, чтобы знать, что у большинства из них были трастовые фонды или бывшие мужья миллионеры, так что же он сейчас от нее хочет?

– Хорошо. Ладно, обеденный перерыв подходит к концу, а я слышал, что твой начальник настоящий зверь, когда дело доходит до рабочей дисциплины.

– Точно, слышал бы ты, что про него говорят…

Ванс резко замер:

– И что же?

– Да много всего. Только я не стану пересказывать сплетни.

– Я это запомню.

Так странно… Неужели он действительно ей доверяет? Она ни за что не предаст это доверие, но что же все-таки делать с нависшей над головой угрозой? Внезапно ей захотелось все ему рассказать, но страх был слишком велик. Она не может лишиться ни работы, ни сына.

– Похоже, это уже начинает становиться традицией, – улыбнулась Шарли через три дня, открывая Вансу дверь.

После того памятного ужина в «Зоопарк-кафе» Ванс заходил за ними вечером, и они отправлялись на долгие прогулки. Иногда заглядывали в магазины или кафешки, но большую часть времени просто по очереди толкали коляску с Джейком и… говорили.

И Шарли слишком быстро начинала к этому привыкать.

– Тебя что-то не устраивает? – улыбнулся Ванс. – Если хочешь, могу уйти…

– Нет, – быстро возразила она. Шарли толком не понимала, что между ними происходит, но чем бы это ни было, чем дальше, тем больше ей это нравилось. – Я же не жалуюсь.

– Вот и хорошо. – Бросив на нее пристальный взгляд, от которого ее сердце забилось вдвое быстрее, Ванс опустился на корточки перед Джейком. – Ну и куда мы сегодня идем? – спросил он у малыша.

– Ба! Ба! – восторженно пропищал карапуз.

– Он считает, что балет – это слишком банально, и предпочитает прогулку в парке, – перевел Ванс.

– Тогда пойдем в парк, – рассмеялась Шарли.

Неделю спустя Ванс дошел до предела и не срывался лишь на Шарли. Притом что именно из-за нее у него внутри все так и звенело от напряжения и с каждой секундой становилось все хуже и хуже.

Эта женщина сумела запасть ему в душу, только вот пытаясь ее разговорить, Ванс ни на что подобное не рассчитывал. С каждым днем в ее обществе кровь все сильнее бурлила в жилах, разум все больше туманился, и ему все сильнее и сильнее хотелось заполучить ее.

И это притом, что он четко понимал, что она что-то скрывает. Едва ли не каждый вечер они проводили вместе. Правда, не в кровати. Ужинали, гуляли с Джейком или просто сидели в ее крошечной уютной квартирке в Куинсе.

Черт, ради нее он каждый день ездит в Куинс! Что же дальше, Бруклин? Вздрогнув, Ванс задумчиво посмотрел в окно.

Шарли же явно нервничала и с каждым днем все чаще проверяла почту, явно боясь того, что может там обнаружить. Стоило ему войти в комнату, как она подпрыгивала от неожиданности, а вчера охранник сообщил, что она зачем-то заходила в архив. Но что она там забыла? И почему ему ничего не сказала? Неужели она действительно что-то скрывает?

Внутренний голос твердил, что с ней явно что-то не так, а определенная часть его тела возражала, что это не важно. А разум завис где-то посередине.

Зазвонил интерком, и Ванс нажал кнопку связи:

– Да?

– Черт, – объявила Шарли, – можешь откусить мне голову.

Улыбнувшись, Ванс лишь головой покачал:

– Что случилось?

– На второй линии служба безопасности.

– Ладно. – Ванс переключил канал. – Ваверли.

– Мистер Ваверли, это Карл из службы безопасности. Вы велели сразу же сообщать, если произойдет что-то необычное.

– Да? – Желая поймать шпиона, Ванс поставил всю охрану с ног на голову, но теперь, когда им наконец-то удалось что-то обнаружить, он по чему-то вдруг усомнился, стоит ли ему знать правду.

– Мы подключили к работе айтишников, и они сообщили, что сегодня утром кто-то из вашего офиса пытался получить доступ к секретным файлам. Причем не с вашего компьютера.

Сегодня утром. Как раз тогда, когда у Ванса была встреча с потенциальным клиентом и Шарли оставалась одна в офисе.

– К каким именно файлам?

– Старые данные о незначительных торгах. Айтиш ники говорят, что ни до чего важного добраться не успели, а сейчас уже запущена обновленная система защиты, так что беспокоиться не о чем. – Немного помолчав, Карл спросил: – Хотите, чтобы мы приняли какие-нибудь меры?

– Нет. – Закипавший внутри гнев не мешал ему стремительно думать. Он должен сам во всем разобраться. Обвиняя Шарли, он должен видеть ее глаза, чтобы понять, говорит ли она правду. Он уже успел убедиться, что на лице у нее отражаются все мысли и чувства. Не могла же это в самом деле быть она. Наверное, она куда-то вышла, а злоумышленник воспользовался моментом, чтобы навести на нее подозрения.

Не стоит делать поспешных выводов и считать ее виновной. Тем более что эта мысль ему совсем не нравилась. Не нравилось думать, что именно Шарли и есть предательница.

– Я сам обо всем позабочусь, – объявил он, обрывая связь.

Осталось лишь придумать, как это сделать.

Глава 7

Шарли ненавидела чувствовать себя на пределе, ненавидела бесконечное, ни на секунду не оставлявшее ее чувство вины.

Ванс с ней так любезен, а она ему врет. Каждый раз врет. Бабушка всегда говорила, что если ты что-то знаешь, но умалчиваешь, это ложь. И вот теперь она знает нечто важное и опасное, но никому ничего не говорит, потому что вынуждена защищать себя и сына.

А значит, она лгунья.

И сейчас Ванс разговаривает со службой безопасности. Неужели о ней? Кто-то что-то заметил? Неужели за ней следит еще кто-то, кроме шантажиста?

Открыв почту, она выбрала последнее письмо с угрозой, что получила этим утром. Не в силах больше выносить постоянное давление, она действительно попыталась открыть старые файлы, но почти сразу же их закрыла. Она не может. Только не с «Ваверли». Только не с Вансом.

Быстро напечатав, что ей нужна отсрочка, Шарли отправила письмо шантажисту. Только это ей не поможет. Пытка закончится лишь тогда, когда она или предаст Ванса, или возьмет Джейка в охапку и убежит.

Только куда ей бежать? У нее никого нет, все знакомые живут в Нью-Йорке, да и денег, чтобы устроиться на новом месте, не хватит.

Лампочка на второй линии погасла, и Шарли застыла. Ванс договорил со службой безопасности. И что дальше? Ее арестуют? Уволят?

– Бабуль, как бы я хотела, чтобы ты все еще была со мной. Я бы без оглядки бросилась домой…

Прошептав эти слова, она сразу же устыдилась. Бегство – не выход. Она должна выдержать все до конца и, глядя Вансу в глаза поклясться, что ни за что не предаст «Ваверли».

Черт.

Как же страшно.

Но стоило решиться, и положение уже не казалось таким безвыходным. Только после того, как она расскажет ему о своем прошлом, Ванс уже точно не захочет иметь с ней ничего общего, а жаль. Ей будет его не хватать. Ну а сперва…

Нажав кнопку интеркома, Шарли дождалась сухого вопроса:

– Да?

– Ванс, мне нужно отойти, вернусь через пятнадцать минут.

– Ладно.

Суровый непреклонный тон… Шарли в стотысячный раз поразилась тому, как этот невероятно жесткий на работе человек невообразимо меняется, стоит им лишь остаться вдвоем.

Перед решающим разговором ей нужно увидеться с сыном.

Только когда она спустилась к малышу на четвертый этаж, он спал.

Скользнув в спальню, она склонилась над беспокойно сопящим во сне сыном, осторожно взяла его на руки и уселась в кресло-качалку.

– Извини, дорогой, – прошептала она, гладя мальчика по спинке. – Я действительно старалась дать тебе все самое лучше, но что теперь делать, даже не представляю.

Чуть крепче прижав к себе теплого малыша, Шарли глубоко вдохнула. Чтобы ни случилось, у нее всегда останется Джейк, и она ни за что его не подведет и сделает так, чтобы он рос в теплом безопасном мире.

– Я обязательно придумаю, как все исправить. Все еще будет хорошо. – Кого она пытается убедить? Джейка или саму себя? Да и какая разница? И зачем вытирать катящиеся по щекам слезы, раз ее здесь все равно никто не видит?

– Почему ты плачешь?

Подняв глаза, она увидела замершего в дверях Ванса Ваверли.

– Все в порядке, – сказала Шарли, да и что ей еще оставалось?

– Сидишь одна в темноте, прижимая к груди сына, и плачешь. Что-то явно не в порядке. – Придвинувшись чуть ближе, он посмотрел ей прямо в глаза. – Я должен кое-что знать. Ты шпион, Шарли?

– Нет, – ответила она тихо, легонько поглаживая Джейка и безуспешно пытаясь стереть все еще катящиеся по щекам слезы.

Вот и все. У нее больше нет возможности признаться. Она уже не может прийти и все ему рассказать, потому что он и так что-то узнал, а теперь разглядывает ее как незнакомку. Шарли вздохнула. Что ж, по большому счету, он действительно ничего о ней не знает.

Подойдя еще ближе, Ванс, все так же глядя ей прямо в глаза, опустился перед ней на корточки:

– Что происходит? Что ты так старательно пытаешься от меня утаить?

– Не знаю, поверишь ты или нет, но я действительно собиралась все тебе рассказать, но сперва мне нужно было увидеться с малышом. Собраться с мыслями и расставить приоритеты, и лишь затем идти к тебе.

– Я тебе верю, – кивнул Ванс. – И раз я здесь, можешь начинать говорить.

Но она лишь головой покачала:

– Я не знаю, как начать.

– Тогда предлагаю положить Джейка в кроватку и пойти прогуляться.

Шарли вздохнула. Время прогулок прошло. Как же быстро все изменилось до неузнаваемости… И как же не просто жить во лжи, но и правду сказать не проще. Ладно, главное начать, а потом она наконец-то снова сможет дышать полной грудью.

Поднявшись, она поцеловала сына и бережно уложила его в кроватку.

– Это долгая история, – объявила она, снова поворачиваясь к Вансу.

Они пошли в парк. Переполненный туристами в жаркий летний день Центральный парк находился достаточно далеко от «Ваверли», чтобы все сказанное осталось между ними. Купив им обоим воды и вафель, Ванс усадил Шарли на скамейку в тени деревьев.

Разумеется, когда она решила устроить себе «перерыв», Ванс пошел за ней. Сгорая от злости и подозрений, он следовал за ней по коридорам «Ваверли», чувствуя себя каким-то третьесортным детективом и совершенно не представляя, что рассчитывает обнаружить, но уж точно не ждал, что она станет плакать, прижимая к груди спящего сына. Как начальника его по-прежнему переполняли злость и подозрения, но тут в нем сразу же проснулся не равнодушный к ней мужчина. И этот мужчина почувствовал… тревогу.

– Рассказывай. Я хочу знать все.

Коротко рассмеявшись, она открыла бутылку и глотнула воды.

– Я не знаю, с чего начать, – вздохнула она, скрестив ноги.

– Ладно. Тогда ответь: это ты утром пыталась получить доступ к архивам?

Голубые глаза стали огромными.

– Черт.

– Видимо, это означает «да». Айтишники сообщили охране, что кто-то пытался взломать систему безопасности, но я все же надеялся, что это не ты.

Черт. Он же готов был ручаться, что она невинна. Отвратительное чувство. Но неужели она настолько хорошая актриса? Или есть какое-то другое объяснение? Пристально вглядываясь в Шарли, он пытался как-то сопоставить новые данные с той женщиной, с которой он успел познакомиться за последние недели и понять, кто же она такая на самом деле.

А потом вспомнил, как она плакала в темноте, прижимая к груди сына, не зная, что Ванс за ней наблюдает. Тогда еще она не знала, что попалась, значит, слезы все же были настоящими. Ладно, теперь осталось выяснить, что еще было настоящим.

– Я не смогла, – продолжила она наконец. – Пыталась, но не смогла. Открыла архив и сразу же закрыла. Не смогла украсть у «Ваверли». У тебя.

– Рад это слышать. – И он действительно был рад. – А теперь, может, все же расскажешь, зачем тебе вообще понадобилось что-то красть? – Он уже даже не пытался скрывать свою злость. – Почему ты все время так нервничала? Зачем тебе понадобилось что-то красть, если ты этого не хотела?

Начав говорить, Шарли уже не могла остановиться. За недели молчания в ней столько всего накопилось, что теперь, когда она все-таки решилась, слова полились нескончаемым потоком. Ванс же не стал ее прерывать и молча слушал, с огромным трудом сдерживая клокочущую внутри ярость.

А когда она наконец-то выговорилась, он вскочил с места, отошел на пару шагов от скамейки и обернулся, пристально разглядывая Шарли.

– Ты злишься, – вздохнула она.

– Метко подмечено.

Он со всей силы швырнул почти полную бутылку в ближайший контейнер, но легче не стало.

– Черт, Шарли.

– Я бы не стала этого делать. – Поднявшись, она ухватила его за руку. – Я хочу, чтобы ты это знал. Я бы никогда не предала «Ваверли». Я никогда бы так не поступила с аукционом. И с тобой.

– Думаешь, я поэтому злюсь?

– А разве нет?

Стоило ему посмотреть в полные боли и грусти голубые глаза, как ярость вспыхнула в нем с новой силой:

– Черт, каким же ублюдком ты должна меня считать.

– Не говори так.

– Тогда почему ты сразу не сказала, что у тебя проблемы? – Просто не верится, все это время он подозревал ее в предательстве, а на самом деле… – Почему не сказала, что тебе угрожают?

– Потому что мои проблемы никого не касаются.

– Это не ответ. Две недели ты непрерывно сходила с ума от страха, но молчала.

– А что я могла сказать? Что меня шантажируют? И что бы ты тогда сделал? Решил бы, что я собираюсь тебя предать.

Ванс горько рассмеялся.

– Спасибо. Просто не верится, что ты о мне столь высокого мнения.

Слегка склонив голову набок, она удивленно его разглядывала.

– Неужели ты бы мне поверил?

– Сейчас-то я тебе верю, – заметил он. И почему ее недоверие так сильно его злит? – Стоило тебе наконец-то объяснить, что происходит, и я сразу же тебе поверил.

– Но я-то откуда могла это знать? И в любом случае, мне не нужна ничья помощь. Точнее нужна, – поправилась она быстро. – Ладно, помощь мне была нужна, но я не хотела в ней нуждаться, понимаешь? Я большая девочка, и в состоянии позаботится о себе и о Джейке, и… Черт, как же все запуталось.

– Всем иногда нужна помощь, – возразил Ванс, понимая, что уже почти не злится. Ладно, теперь он хотя бы знает, что происходит. Знает, что ей угрожают, и теперь наконец-то может что-то сделать.

– Но только не тебе.

– Ошибаешься. Прямо сейчас, чтобы со всем этим разобраться, мне нужна твоя помощь. Могу я на тебя рассчитывать?

Кивнув, она глотнула воды.

– Значит, некий незнакомец угрожает отобрать у тебя сына, если ты не передашь ему мои документы за последние пять лет?

– Да. – Покрасневшие от слез глаза высохли, и теперь в них ясно горела решимость. – Первое письмо пришло в тот же день, что вышла статья про мисс Ричардсон.

– Едва ли это может быть совпадением.

– Я тоже так думаю, – согласилась Шарли.

– Вопрос в том, почему он считает, что может отобрать у тебя Джейка? Я же видел, как ты о нем заботишься, был у вас дома. Ты хорошая мать и обеспечиваешь его всем необходимым.

– Спасибо.

– Должно быть что-то еще. Что-то такое, что ты мне не рассказала. – Ветер вдруг замер, и в парке стало так тихо, словно в мире не было никого, кроме них двоих. – Рассказывай до конца. Позволь мне тебе помочь.

Шарли нервно теребила в пальцах светлые волосы:

– Если бы ты мог. Я про помощь. Но здесь ты ничего сделать не в силах. Что есть, то есть, и это уже ничто не изменит.

– Давай проверим. – Он ни за что не признает, что есть что-то, чего он не в силах исправить. – Поверь, я смогу тебя удивить.

– Даже Ванс Ваверли не в силах изменить прошлое.

Ванс замер. Что ж, в чем в чем, а в этом она точно права. Он всегда поступал по-своему, а окружающие безропотно ему повиновались, вот только так было далеко не всегда.

И если бы у него была власть менять прошлое, он давно бы его изменил. Не допустил бы той автокатастрофы, унесшей жизнь матери и сестры. Давным-давно убедил бы отца отыскать Рорка, чтобы они смогли узнать друг друга еще детьми. Да, будь на то его воля, он многое бы изменил. Но даже если прошлое и нельзя изменить, можно изменить то влияние, что у него есть над настоящим.

– Если ты ничего не расскажешь, тогда я точно ничем не смогу помочь. Так что ты потеряешь?

– Многое, – выдохнула она так тихо, что Ванс с трудом ее расслышал. В ее глазах было столько разных чувств и стремлений, что он даже толком не сумел их распознать, но ясно видел, как они разрывают ее на части. И почему-то от этого осознания он сам едва не треснул по швам.

– Что у него на тебя есть? Что ты так отчаянно пытаешься спрятать?

Глубоко вдохнув, она наконец-то решилась:

– Помнишь, я говорила, что меня вырастила бабушка?

– Да. – Усадив ее обратно на скамейку, он сам устроился рядом.

– Но я не говорила, почему именно она. – Покачав головой, она грустно улыбнулась. – Когда мне было пять, отец ограбил магазин.

Этого он не ожидал.

Но отлично понимая, что это еще не все. Ванс молча ждал продолжения.

– Естественно, за ним погналась полиция, и тогда он врезался в дерево. И не пережил этого столкновения.

– Шарли…

– Вскоре после этого мама ушла. И я никогда ее больше не видела. – Сорвав с бутылки этикетку, она принялась методично рвать ее на ровные полоски. – А потом мама мамы забрала меня к себе и вырастила.

Старательно не глядя на него, Шарли сосредоточенно разглядывала парк.

– А когда умерла и она, я перебралась сюда и никому ничего про себя не рассказывала.

Ванс задумался. Ей в жизни пришлось не просто, но этого явно мало для вымогательства и шантажа.

– Продолжай, должно быть что-то еще. Эта история не годится для шантажиста.

Едва не поперхнувшись, она бросила на него гневный взгляд.

– Ты меня не слушал? Мой отец был вором и умер, убегая от полиции, а мать меня бросила. Не самое лучшее прошлое.

– Но ты же ни в чем не виновата. Тебе было всего пять.

– Тебе легко так говорить. – Покачав головой, она смахнула с ресниц слезы. – Ты даже не представляешь, что там было. Все кругом нас обсуждали… Тебе этого не понять.

– Спасибо за веру, но ты далеко не единственная, кому перемывают косточки. Неужели газет совсем не читаешь? Имя Ваверли постоянно мелькает в светской хронике.

– Бедняжка. – Ее слова так и сочились сарказмом. – Преследуют тебя на фешенебельных приемах и заставляют позировать для обложек.

Ванс слегка приподнял бровь:

– А ты, оказывается, бываешь едкой.

Шарли нахмурилась:

– Ты второй человек, которому я вообще все это рассказываю. И я думала, ты сможешь понять, как мне стыдно и сложно все это говорить.

– Что тебе стыдно, я понял, но не понял почему. Ты выросла в небогатой семье, но неужели ты думаешь, что это действительно кого-то заботит?

– Ты не понял.

– Ладно, пусть не понял, но все равно продолжай.

– Да я и так уже почти все сказала. Потом я поступила в колледж, а после бабушкиной смерти перебралась в Нью-Йорк.

– А отец Джейка?

– Ладно, унижусь до конца и вздохну спокойно. Его отца я встретила сразу же после того, как устроилась в «Ваверли». Его зовут Блэйн Андерсен, во всяком случае, он так сказал.

Понимая, что его слова ничего не изменят, Ванс молча ждал продолжения.

– Веселый, любезный… Мы гуляли в парке и ходили в кино, он покупал мне цветы и даже подарил телефон, когда я потеряла старый. Говорил, что любит меня и…

– И ты тоже его любила. – Странно, почему эти слова отдают горечью?

– Тогда я так думала. А когда узнала, что беременна, все ему рассказала, и он бесследно исчез. Знакомая история, верно? Простая девушка приезжает в большой город и попадает впросак. Какой же глупой я тогда себя чувствовала… Даже сходила в «Архитектурное бюро Андерсонов», которое, по его словам, принадлежало его семье, но они о нем даже не слышали…

– Шарли…

– Не надо. Все это в прошлом, а у меня остался Джейк. И он для меня теперь все.

Вспомнив малыша, незаметно завоевавшего его сердце, Ванс улыбнулся. Еще один незапланированный поворот судьбы.

– Он отличный мальчик.

– Точно. – Впервые за весь этот разговор она по-настоящему улыбнулась.

– Так это все? Больше никаких страшных тайн?

– Ну, про ненормальную тягу к клубнике в шоколаде я упоминать не стала, а так да, это все. – Вздохнув, Шарли снова улыбнулась. – Такое чувство, словно двадцать килограмм с плеч скинула.

– Неудивительно. Но почему ты все-таки молчала? Почему сразу ко мне не пришла?

– Потому что привыкла сама решать свои проблемы, да и не рассчитывала, что ты мне поверишь.

– Но я верю.

В глядящих на него голубых глазах было столько надежды, что Ванс сразу же почувствовал себя кем-то вроде рыцаря в сверкающих доспехах. И какое же это приятное чувство…

– Значит, ты не собираешься меня увольнять?

– Уволю, если еще раз станешь что-то скрывать. – Обняв за плечи, он притянул ее к себе. – Шарли, тебе совсем не нужно было нести все это одной.

– Я не умею по-другому.

– Тогда пора учиться. – Притянув к себе еще ближе, он крепко ее обнял, поражаясь тому, как хорошо она ему подходит, словно специально создана для того, чтобы он ее обнимал, словно она недостающий кусочек, которого не хватало, чтобы придать ему целостности.

Ванс уже давно понял, что хочет ее, как никого в этом мире, но сейчас он старался об этом не думать. Сейчас ей нужны лишь поддержка и опора, и нельзя об этом забывать и пользоваться положением.

– Я не хочу, чтобы ты еще когда-нибудь жила в страхе.

– Я тоже этого не хочу. – Она смотрела на него ясными голубыми глазами, в которых больше не было ни слез, ни боли. И какая же она все-таки красивая…

Она слегка запрокинула голову.

– Шарли, ты ничего мне не должна, – заставил он себя произнести, хотя больше всего на свете ему сейчас хотелось поцеловать мягкие губы.

– А это здесь и ни при чем. И я действительно этого хочу.

Он осторожно взял ее лицо в ладони.

– Это меняет дело.

– Тогда действуй.

Не заставляя себя упрашивать, Ванс подался вперед, накрывая ее губы своими губами. И стоило ему лишь ощутить ее вкус, как он сразу же в ней растворился, а очнулся, лишь услышав ее сдавленный вздох.

Больше всего на свете ему хотелось сейчас продолжить, но продолжение это будет наедине. И в кровати, а не посреди чертового парка.

Неохотно отстранившись, Ванс пристально посмотрел на дрожащую в его руках женщину, и ему стоило огромного труда, чтобы сразу же снова на нее не наброситься.

– Пойдем обратно в офис, покажешь мне все письма, что этот негодяй тебе слал.

– Хорошо. А что потом?

– Потом будем бороться.

Глава 8

– Ванс тебя поцеловал, – выпалила Кэти, как только Шарли зашла в кабинет подруги.

Наверное, ей не стоило спускаться в бухгалтерию, но слишком уж ей не хотелось оставаться одной. Стоило им с Вансом вернуться в офис, как практически сразу же Анна Ричардсон попросила его с ней встретиться, и ему пришлось уйти, так и не посмотрев письма шантажиста. Но все равно на прощание он снова коротко ее поцеловал и пообещал, что, как только вернется, они решат, как быть дальше.

Не в силах сидеть в одиночестве, Шарли спустилась к лучшей подруге, которая сразу же ее разгадала.

– Ты мысли читать научилась?

– А мне и не нужно ничего читать. У тебя глаза блестят, а губы припухли. Да и сама ты вся светишься. – Предвкушая подробности, Кэти потерла руки. – А теперь рассказывай.

– Это я его поцеловала.

– Серьезно? Да тебе же никто не был нужен после…

– Я знаю. – Подруга знала краткую историю ее знакомства с отцом Джейка и уже год уговаривала ее оглянуться по сторонам и подыскать подходящего парня.

– Черт, похоже, ты решила на мелочи не размениваться.

– Сама не знаю, что на меня нашло. Или знаю. Он был так любезен, так неотразим и решителен…

– Люблю решительных.

– Ну да, с решимостью у него все в порядке. Вот и сейчас умчался, твердо веря, что весь мир в его руках, и стоит лишь щелкнуть пальцами, и все будет так, как он захочет. А слова «нет» для него просто не существует. Сложно устоять перед таким напором.

Про шантаж она подруге не рассказывала, так что не стала и упоминать, каким, помимо всего прочего, Ванс может быть еще и заботливым.

– И он ответил на поцелуй?

– Еще как.

– Тогда почему ты с каждой секундой выглядишь все менее и менее счастливой? Нет, честно, неужели так сложно расслабиться и с головой раствориться в происходящем? Раз тебе выпал шанс целоваться с таким роскошным мужчиной, перестань уже наконец все взвешивать и обдумывать, и просто наслаждайся!

– Не забывай, что я мать и не могу думать только о себе. Если я совершу ошибку, она неминуемо отразится на Джейке.

– А разве Ванс это ошибка?

Хотела бы она сама знать ответ.

Правда, чего здесь не ясного? Очевидно же, что если она станет думать, то сразу поймет, что Ванс Ваверли – это громадная ошибка.

К тому же теперь он знает о ее детстве и о том, что она позволила соблазнить себя мужчине, настоящего имени которого не знает и который теперь ее шантажирует, так как его семейному аукциону грозит опасность.

Ну что у них может быть общего? Их миры бесконечно далеки и никогда не пересекутся.

– Только не говори, что ты собираешься убедить себя во всяких глупостях и сбежишь.

– От чего сбегу? От поцелуя? Да ладно тебе, я и Ванс Ваверли? Из этой истории даже приличной книги не выйдет. Никто в нее просто не поверит.

– Кажется, я поняла. Ты слишком много думаешь. Ты обожглась на отце Джейка, и я вполне понимаю твою осторожность, но, Шарли, если ты не откроешься новым возможностям, у тебя никогда никого не будет.

– У меня есть Джейк.

– Есть. Но рано или поздно он вырастет и уйдет, а ты останешься одна.

Шарли грустно улыбнулась.

– Думаю, у меня еще есть пара лет, прежде чем мне придется заводить кошку.

– Согласно, но если ты сейчас не начнешь жить настоящей жизнью, к тому времени, когда ты созреешь, может быть уже слишком поздно.

Может, подруга и права.

А может, Шарли просто хочет, чтобы она оказалась права.

Потому что с каждой секундой она проваливается все быстрее и глубже. Даже еще быстрее и глубже, чем когда влюбилась в отца Джейка.

Вот только те отношения в мгновение ока развеялись дымом…

Готова ли она снова рискнуть?

Но стоило ей только вспомнить поцелуй посреди парка, и она задалась другим вопросом.

А может ли она уйти?

Кендра Дарлинг охраняла личный кабинет Анны Ричардсон отлично одетым очаровательным драконом. Смерив Ванса карими глазами за очками в роговой оправе, она любезно улыбнулась, ясно давая понять, что без разрешения здесь никто не пройдет.

– Мистер Ваверли, мисс Ричардсон ждет вас.

– Спасибо. – Миновав стол помощницы, он машинально обернулся. Кендра здесь уже несколько лет и знает немало секретов… Он резко себя одернул. В конце концов, он подозревал Шарли, и к чему это привело? С тем же успехом предателем может оказаться кто-то из старой гвардии. Он попытался представить, как Джордж, Симон или светские львицы шантажируют Шарли и воруют для Далтона информацию.

– Что-то еще, мистер Ваверли?

Встретив пристальный взгляд Кендры, Ванс покачал головой:

– Нет, все хорошо, спасибо.

Ладно, рано или поздно он обязательно выяснит, кто за всем этим стоит. Чего бы ему это ни стоило. Открыв дверь, он вошел в кабинет Анны, которая нетерпеливо мерила его шагами, пристально вглядываясь в какие-то бумаги.

– Ванс! Отлично, ты с Рорком говорил?

– Пару дней назад, а что? – Она позвала его сюда, чтобы поговорить о брате?

– Тогда ты еще ничего не знаешь. Тем лучше, хочу сама увидеть твою реакцию. Проверим, будет ли она схожа с моей.

Сейчас не время для игр. Ему нужно вернуться к Шарли и посмотреть те письма. И еще раз ее поцеловать.

– Ты о чем?

– Об этом. – Она протянула ему бумаги.

Быстро прочитав пару строк, он сосредоточился на картинках:

– Это то, о чем я думаю?

– Если ты думаешь, что это коллекция Райасов, включая знаменитую статуэтку «Золотое сердце», – прошептала она едва ли не с благоговением, – то да, это оно.

– Но ее же утратили более ста лет назад, – возразил Ванс, в десятый раз разглядывая фотографию статуэтки.

– Рорк ее нашел. С твоим братом порой непросто, но в своем деле он лучший.

Это точно. Если он действительно сумел отыс кать пропавшую статуэтку, значит, ему удалось сотворить настоящее чудо. Все так или иначе связанные с миром искусства слышали историю о потерянной статуэтке Райасов, правящей династии одного из государств Ближнего Востока.

Всего этих статуэток было три, и каждая из них изображала женщину высотой в полметра с вытравленным золотым сердцем на пьедестале из чистого золота с уникальной печатью. Согласно легенде, несколько сотен лет назад король заказал эти статуэтки каждой из трех своих дочерей, чтобы они принесли им удачу в любви.

И эти дочери действительно счастливо вышли замуж, и удача сопутствовала всем их потомкам, доколе статуэтки оставались во дворцах. Одна из них до сих пор оставалась в семье шейха Раифа Коури, другая так и хранилась во дворце Райасов, а третья пропала около века назад. Предполагается, что ее либо украли, либо продал кто-то из членов семьи, и вскоре эта ветвь королевского рода усохла и вымерла, придав оставшимся чуточку больше веры в легенду.

И весьма странно, что теперь это пропавшее «Золотое сердце» появилось вновь, да еще и в качестве части коллекции. Откуда оно взялось? И как его выследил брат? И почему сразу ему не сказал?

Они же разговаривали всего два дня назад, и наверняка Рорк тогда уже вышел на след. Почему он об этом даже не упомянул?

Ванс нахмурился:

– Это Рорк прислал фотографии?

– Утром получила. – Забрав верхний листок, она снова принялась разглядывать цветное изображение. – Потрясающе, просто потрясающе. И теперь это великолепие досталось «Ваверли».

Точно. Довольно улыбаясь, Ванс посмотрел на оставшийся у него в руке лист, где были фотографии еще трех предметов коллекции. Рорк справился. Именно в это трудное время брат сумел заполучить самые желанные на всех аукционах мира предметы.

– А где сама статуэтка?

Подняв на него глаза, Анна моргнула, словно ей требовалось время, чтобы сосредоточиться на его словах.

– В надежном месте, пока Рорк не сумеет ее сюда переправить. Но он все проверил, ошибки быть не может. Это действительно пропавшее «Золотое сердце».

Ванс кивнул:

– Я собираюсь сообщить эту новость прессе, – продолжала Анна, – но сперва хочу, чтобы ты все перепроверил. Ошибка слишком дорого нам обойдется.

Точно. Если статуэтка окажется копией или подделкой, этот промах станет их последним. Сейчас аукцион просто не перенесет нового скандала.

– Ты не хуже меня знаешь, что Рорк отлично разбирается в своем деле. Безошибочное чутье, подкрепленное громадными знаниями. Всем нам остается ему лишь завидовать, и, если он говорит, что статуэтка подлинная, значит, она действительно подлинная.

Анна выдохнула с явным облегчением:

– Я и сама так считаю, но хотела услышать твое мнение. Черт, Ванс, ты хоть понимаешь, что это значит для «Ваверли»?

– Конечно. Потрясающая находка, причем именно тогда, когда она нам необходима.

Она быстро на него взглянула:

– Нам непросто пришлось, но «Золотое сердце» все изменит.

– Несомненно. Но почему Рорк держит нечто столь ценное в каком-то тайнике? Почему сразу сюда не доставил?

– Не успел. Ему нужно было срочно встретиться с очередным информатором где-то на Амазонке.

Вансу все равно это не нравилось. Пропавшая статуэтка будоражила умы коллекционеров добрую сотню лет, а Рорк оставил ее в каком-то тайнике, пусть даже и самом надежном…

– Когда он вернется?

– Не знаю, он сказал, что у него могут возникнуть сложности с последним делом.

– Трудности? Какие именно?

– Он не сказал.

Не слишком-то Рорк оказался разговорчив, но если у него трудности, Ванс хочет о них знать.

– А что он вообще забыл на Амазонке?

– Этого он тоже не сказал. Ты же и сам отлично знаешь, что если он не хочет, то никогда не посвящает нас в подробности.

– Это все?

Обернувшись, Шарли сосредоточилась на Вансе, изучавшем письма за ее компьютером. Он был так близко, что исходившее от него тепло ударяло ей в голову и начисто лишало способности мыслить. Странно даже, что она дышать не забывает.

Наверное, он что-то понял по ее виду, во всяком случае, глаза у него потемнели, и золотистые искорки в них засветились еще ярче.

– Если будешь и дальше так на меня смотреть, мы здесь точно ничего не добьемся.

– Извини. – Она вдруг почувствовала, что краснеет. Черт. Ванс пытается ей помочь, а она двух слов связать не в состоянии. – Да, все письма. Кроме того, что я утром получила.

– Так есть еще одно? Открывай.

Глупо. К чему скрывать письмо, если она и так уже обо всем рассказала? Но последнее письмо было грубее и жестче, и ей совершенно не хотелось его перечитывать.

Вздохнув, Шарли собралась с силами и открыла последнее письмо, набранное жирным шрифтом.

«Больше никаких уловок. Или ты сделаешь то, что от тебя требуется, или потеряешь сына. Я знаю, где ты живешь, знаю все твои тайны. Игры окончены. Свяжись со мной завтра в пять вечера».

– Ублюдок, – выдохнул Ванс. – Ты ему что-нибудь отвечала?

– Да. Сразу после того, как получила первое письмо. Спросила, кто он такой, на что, разумеется, не получила ответа. А сегодня утром написала, что мне нужно время, но он опять ничего не ответил. Я не знала, что делать. Я не могу воровать у «Ваверли», но если бы я прямо это сказала, то могла лишиться сына и…

– Ты не лишишься Джейка.

– Я не могу им рисковать. – Даже близость Ванса не могла уменьшить боль, что причиняла одна эта мысль. – Я должна что-то сделать.

Кивнув, Ванс снова сосредоточился на письме:

– Он знает, где ты живешь.

– Да, я помню. – Каждый день жить, зная, что он в любую минуту может ворваться к ней в дом… – Стоит только представить, что он за мной наблюдает…

– Больше тебе об этом волноваться не нужно.

– Но ничего я не могу сделать.

– Зато я могу. Вы с Джейком временно переезжаете ко мне.

Шарли лишь молча на него уставилась, а затем медленно покачала головой:

– Нет.

– Да, решение принято и не обсуждается.

– Что? – Выпрямившись, она открыто встретила его взгляд. – Не смей мне приказывать. Точнее, ты мой начальник и можешь приказывать, но не такое.

Ванс устало вздохнул:

– Ты хочешь, чтобы Джейк был в безопасности?

– Разумеется. Глупый вопрос.

– Тогда вы переезжаете ко мне. Он знает, где вы сейчас живете, значит, там над вами постоянно висит угроза.

Но не хочет она принимать от него благотворительности! Не хочет быть жалкой и слабой и нуждаться в большом сильном защитнике!

Вот только возвращаться домой в одиночестве и каждую секунду бояться безымянной угрозы она тоже не хочет. Так что еще ей остается? Перебраться к Кэти? Но у нее совсем крошечная квартирка, да и не имеет она права втягивать во все это еще и подругу.

Посмотрев Вансу прямо в глаза, она прочитала в них безграничную решимость.

Ошибка.

Огромная ошибка.

Но сколько она ни думала, у нее никак не получалось придумать разумной причины сказать «нет».

Глава 9

Ванс настоял, чтобы после обеда они ушли с работы пораньше и занялись переездом, так что, оставив сына в детской комнате «Ваверли», Шарли отправилась обустраивать их новый дом.

Правда, стоило ей только взглянуть на апартаменты Ванса, как она в очередной раз убедилась, что это плохая идея. Вся их квартирка с легкостью поместилась бы в его гостиной, и там при этом осталось бы еще достаточно места, но огромное окно во всю стену с видом на Гудзон сразу же завоевало ее сердце.

Что же касается всего остального, обстановку явно подбирал профессиональный дизайнер, и ребенку здесь было бы так же хорошо и безопасно, как если бы он сумел добраться до целого набора остро наточенных поварских ножей.

Диваны черной кожи, журнальные столики, камин, черно-белая плитка…

– Видишь, – объявил Ванс, – здесь всем места хватит.

– Вижу, и мне, и целой армии, – шепнула Шарли, следуя за ним по коридору к трем спальням. Она украдкой заглянула в хозяйскую, посреди которой возвышалась огромная кровать, застеленная черным покрывалом.

– Любишь черное?

Ванс лишь плечами пожал:

– Оно отлично со всем сочетается, во всяком случае, если верить дизайнеру.

– Понятно.

Вот и еще одно различие. Даже если бы Шарли и могла позволить себе нанять профессионального дизайнера, она никогда бы не позволила постороннему человеку обставить свой дом. Ее убежище от всего мира и средоточие ее счастья. Разве можно доверить кому-то нечто столь важное? И вообще, все предметы в доме должны носить твой отпечаток, а не какого-то совершенно чужого тебе человека. Например, в гостиной она выбрала бы мебель попроще, но поуютней, ковры помягче, а столы такие, чтобы на них можно было спокойно закидывать ноги, не боясь испортить покрытие. Да и цвета предпочла бы поярче. Голубой, зеленый, даже солнечно-желтый. Что угодно, лишь бы вырваться из монохромного черно-белого мира.

Так, хватит. Это не ее дом и не ей решать. Она здесь лишь гостья и надолго не задержится, так что ее дело улыбаться и не создавать лишних сложностей.

Когда Ванс открыл перед ней дверь гостевой комнаты, Шарли почувствовала огромное облегчение, увидев бледно-голубые стены, синие стулья у камина и застеленную покрывалом цвета морской волны кровать. Обстановка этой спальни так отличалась от всех остальных комнат, что Шарли с трудом верилось, что она находится все в тех же апартаментах.

– Симпатично.

– Звучит так, словно тебя это удивляет.

– Ну, я ожидала немного другого. – Разумеется, она ждала, что и здесь все будет мрачно-черным. – Спасибо.

– Да не за что. А здесь ванная, – продолжал он, показывая комнату, отделанную небесно-голубой плиткой, обшитую тиком ванну и раковину и огромный застекленный душ, в котором можно было бы с легкостью… заниматься чем угодно. Шарли постаралась побыстрее отогнать от себя эту мысль.

Как и все остальное в этом доме, ванная оказалась стильной, элегантной и даже немного пугающей.

– Через ванную можно войти в соседнюю комнату, которая отлично подойдет для Джейка. Кроватку ему я сейчас закажу.

– Не надо. – Шарли задумчиво разглядывала предполагаемую детскую в сине-зеленых тонах. Похоже, когда дело дошло до гостевых комнат, у дизайнера закончились свежие идеи. – Собственно, тебе вообще ничего этого делать не обязательно. У нас с Джейком и так все будет замечательно.

– Будет. Здесь.

Он положил обе руки ей на плечи, и от этого простого прикосновения по всему ее телу разлилась волна тепла. Какой же он все-таки притягательный… И как она только могла когда-то считать его замкнутым и холодным? За последние две недели она видела от него больше заботы и внимания, чем от кого бы то ни было другого за всю жизнь.

А теперь он еще и пустил ее в свой дом. Только зачем? Она все ему про себя рассказала, и он не может не понимать, что, что бы между ними не витало и не искрилось в воздухе, долго так продолжаться не может. Это нереально. И этого вообще не должно было бы быть, так почему он не повернулся к ней спиной?

Ванс сказал, что верит, что она никогда не причинит вреда аукциону…

Или все гораздо проще, и прежде чем ее увольнять, он сперва хочет заняться с ней сексом? Нет.

Она ни за что в это не поверит. Ванс Ваверли не такой. Он был к ней необычайно добр, и она не станет сомневаться в его мотивах. Но, наверное, все-таки не стоило сюда перебираться. Даже временно.

– Шарли, он знает, где ты живешь, – настаивал Ванс, словно читая ее мысли. – Что, если ему надоест слать письма и он захочет встретиться с тобой вживую? Что тогда?

Она невольно вздрогнула:

– Я понимаю, но все равно чувствую себя виноватой. Ты и так был необычайно любезен, а теперь еще и…

– Черт, Шарли, тебе совершенно не обязательно выносить все это в одиночку. И дело тут не в любезности. Я хочу, чтобы ты была здесь, хочу знать, что вы с сыном в безопасности. Ты же видишь, места у меня хватает, так что тебя не устраивает?

Она накрыла его руки своими руками:

– Ванс, я очень ценю все, что ты для меня сделал, но ты никогда не жил с маленьким ребенком, и мне кажется, что ты просто не понимаешь, на что себя обрекаешь.

– Думаю, я как-нибудь выживу, просто позволь мне тебе помочь.

Растворяясь в пристальном взгляде, Шарли глубоко вдохнула.

Рано или поздно она наверняка об этом пожалеет, но сейчас она не в силах отказаться.

– Ладно.

– Вот и хорошо.

Взяв ее за руку, Ванс продолжил экскурсию, а Шарли не осталось ничего иного, кроме как восхищаться и качать головой. Роскошь и красота… Но сама она никогда не станет частью этого места. Даже кухня здесь была рассчитана едва ли не на профессионального повара. Идеальный дом с картинки, призванный завораживать и очаровывать покупателей четкими линиями и изящной мебелью.

Но тепла и уюта в нем не было.

Собственно говоря, по-настоящему ей нравился здесь один лишь Ванс.

– Не бойся гулять с Джейком в саду. Там все совершенно безопасно.

Выйдя сквозь стеклянные двери на превращенную в оазис крышу, Шарли приглушенно вздохнула. С тридцатого этажа открывался потрясающий вид, главное – не смотреть прямо себе под ноги… И как приятно, что в этом оазисе глаза наконец-то могут отдохнуть. Яркие цветы, зеленые растения в горшках, стеклянный столик, стулья, шезлонги, мангал…

– Не волнуйся, мангал газовый, да и в любом случае Джейк не сумеет его включить.

– Не думаю, что ему стоит тут гулять. – Приблизившись чуть ближе к краю, она с опаской взглянула на улицу внизу и, чувствуя, как кружится голова, сразу же зажмурилась. – Точно, ему и внутри хорошо будет.

Ванс рассмеялся:

– Шарли, все совершенно безопасно.

– Только падать далеко.

– Нас окружает метровая каменная стена, над которой еще больше метра плексигласа. Даже при желании он не сможет свалиться.

Шарли нервно сглотнула:

– Ладно, пускай здесь все действительно совершенно безопасно, но мы здесь не так уж долго пробудем.

Мгновенно оказавшись рядом, Ванс ухватил ее за плечи и притянул к себе.

– Перестань все время повторять, что скоро уйдешь, – приказал он, глядя ей прямо в глаза.

– Я этого и не говорю. – Хотя именно так бы ей и следовало поступить. Пока еще не слишком поздно. Пока ее не затянуло еще дальше.

Пока она не совершит роковую глупость и окончательно не влюбится в Ванса Ваверли.

– Ну конечно, – коротко рассмеялся Ванс. – Мысленно ты уже одной ногой за дверью, хотя не пробыла здесь еще и десяти минут. Прекрати. Теперь ты здесь. Со мной. И я никуда тебя не отпущу.

Ей стоило бы спорить. Сказать, что она будет приходить и уходить, когда захочет, и что он имеет право ей приказывать лишь на работе.

Но она ничего этого не сказала, а пошла на поводу у тела и сердца и просто прильнула к Вансу и шепнула:

– Хорошо.

Улыбнувшись, он подался вперед, и Шарли захлестнула очередная волна наслаждения, которое ей мог доставить лишь Ванс. Каждая клеточка ее тела вспыхнула ярче мириад звезд, каждый миллиметр кожи жаждал продолжения, а внутри что-то раскрылось, словно всю жизнь ждало именно этой минуты. И Шарли всерьез испугалась, что это заговорило ее сердце.

Притянув ее к себе еще ближе, Ванс гладил ее по спине и плечам до тех пор, пока она не начала постанывать и прижиматься к нему всем телом. Хорошо. Так хорошо, когда он просто ее держит… Так хорошо и правильно…

Ни о чем больше не думая, Шарли запустила пальцы ему в волосы, погладила шею, ощутила крепость плеч под тонкой рубашкой… Чем больше она его трогала, тем сильнее ей хотелось продолжения.

Над ними ярко светило солнце, а легкий ветерок обдувал прохладой и запахом цветов, завладевая ее чувствами в той же мере, что Ванс завладел ее телом.

– И почему мне кажется, что я именно этого ждал долгие годы? – выдохнул он.

И она сразу же поняла, о чем он. Его руки гуляли по ее спине, лаская и изучая, и каждое новое прикосновение все ярче и ярче разжигало горевший в ней огонь. Просто магия какая-то! Словно она всю жизнь ждала его прикосновений и теперь наконец-то пробуждается к жизни.

Он снова ее поцеловал, на этот раз так, словно умирал от жажды, и лишь она одна могла его напоить. Встретившись, их языки сплелись в бешеной пляске страсти. Каждый их вдох и движение переполняли отчаянная потребность и нужда, стоны становились все громче, а секунды сливались в минуты.

Сердце Шарли билось все быстрее, а дыхание все учащалось, но ей было все равно. Лишь бы он и дальше ласкал и целовал, а все остальное уже не важно.

В голове не осталось ни одной мысли, тело рвалось на свободу, уже предвкушая ощутить то, чего еще никогда не испытывало, кровь в жилах бурлила, а желание сводило с ума.

И как же это не похоже на то, чего она ждала…

Не похоже ни на что из того, что ей довелось испытать…

– Шарли, ты уже давно сводишь меня с ума, – выдохнул Ванс, на секунду отрываясь от ее губ. – Не могу перестать о тебе думать.

Как же приятно слышать такие признания…

– Что же я такого делала? – спросила она, развязывая ему галстук и расстегивая ворот рубашки.

– Это все твои волосы, – пояснил он, высвобождая из них заколку и любуясь тем, как золотая волна падает на изящные плечи. – С первой же встречи хотел увидеть их распущенными. И оно того стоило.

Отбросив волосы с лица, она пристально на него посмотрела.

– Тебя сводят с ума мои волосы?

– И туфли, – добавил Ванс, расстегивая пуговицы ее блузки.

– Туфли?

– Да. – Он пристально вгляделся в простые черные лодочки. – Нужно законом запретить носить такие на работе.

– Ты серьезно?

– Серьезно. – Покачав головой, он улыбнулся. – Ну или памятник им поставить.

Довольно рассмеявшись, Шарли вдруг поняла, что уже очень давно не чувствовала себя так легко и раскованно. Не чувствовала себя такой живой.

– Конечно, тебе легко смеяться, а сколько я настрадался, глядя, как ты расхаживаешь в них по офису… – Снова покачав головой, Ванс вытянул полы блузки, заправленные в строгую серую юбку, и развел их в стороны, любуясь пышной грудью в кружевном бюстгальтере. – Ты потрясающа.

Расстегивая его рубашку, Шарли чувствовала, как от голодного взгляда горит кожа. И сейчас ей больше всего хотелось тоже на него смотреть, трогать, ощущать его прикосновения… Наконец-то справившись с пуговицами, она пробежалась пальцами по темным волосам, положив ладони ему на грудь. А стоило ей услышать приглушенный стон, как она сразу же поняла, что он так же чувствителен к ее прикосновениям, как и она к его.

– Шарли, я не могу больше ждать, мы и так слишком долго медлили. Ты должна стать моей.

– Да, Ванс, да и еще раз да. – Она вдруг поняла, что стоило ей только впервые войти в его кабинет в роли новой помощницы, и это стало неизбежным. С той секунды все их слова и действия неукоснительно толкали их к этой развязке.

Она еще никогда не чувствовала себя столь красивой, желанной и готовой.

Взявшись за застежку бюстгальтера, Шарли вдруг резко замерла и огляделась по сторонам. Они обнимаются на крыше средь бела дня. И пусть их могут видеть лишь пролетавшие над ними самолеты и птицы, но все равно…

– Может, лучше внутрь пойдем?

– Что? – Ванс тоже оглянулся по сторонам. – Да, наверное. – Он усмехнулся. – Как-то совсем забыл, где мы находимся. Что же ты со мной творишь, женщина? Я же всегда у руля и никогда не теряю фокус, но с тобой… – Громко выдохнув, Ванс подался вперед и одним движением подхватил ее на руки.

– Ванс! – Она обняла его за шею. – Вообще-то я и сама ходить умею.

– Да, но так я все время буду к тебе прикасаться.

– Точно.

Стремительно добравшись до спальни, уже пару секунд спустя Ванс уложил Шарли в свою кровать, и она вдруг поняла, что даже если когда-нибудь об этом и пожалеет, то это будет потом. А сейчас она просто будет наслаждаться.

Да и в любом случае остановиться она уже не сумеет.

– Ты просто не представляешь, сколько раз я представлял тебя лежащей в этой кровати.

Приятно знать, что не только она о нем думала.

– И в твоих мечтах я была полностью одетой?

– Нет. – В его глазах явственно читался голод. – На тебе были лишь туфли и удовлетворенная улыбка.

Горевший в ней огонь вспыхнул с новой силой, и ей сразу же захотелось продолжения.

Сбросив юбку и блузку, она осталась перед ним в одном белье и туфлях.

– Продолжай, – хрипло выдохнул Ванс. Застыв на месте, он пристально разглядывал ее горящими глазами.

И под этим голодным взглядом она охотно взялась за застежки бюстгальтера, обнажая для желанного мужчины грудь, и стоило прохладному воздуху лишь коснуться ее разгоряченной кожи, как по ней сразу же побежали мурашки. Но дело было не только в разнице температур. Этот взгляд… Она одновременно чувствовала смущение, в конце концов, у нее уже был ребенок, и это не могло не сказаться на ее теле, и восторг, от которого сердце билось все быстрее, а за каждый вдох приходилось бороться.

Она лежала перед ним в одних трусиках, но когда она запустила пальцы под резинку, он ее остановил:

– Подожди, позволь мне.

Затаив дыхание, она наблюдала, как он стремительно срывает с себя одежду. Широкая мускулистая грудь, длинные стройные ноги, огромный напрягшийся… Сглотнув, она подняла глаза.

– Я больше не могу ждать, – выдохнул он, и она, кивнув, слегка приподнялась на руках. Она уже тоже не могла ждать. Она хотела чувствовать и жить, ощущать его прикосновения и наслаждаться близостью. Хотела Ванса.

Прижавшись к ней горячим телом, он положил ладони ей на грудь, чуть сжал напрягшиеся соски, слегка сдавил, дразня и лаская…

Его руки заскользили по ее телу, умело направляя ее желания и заставляя стонать и всхлипывать. Он тщательно изучал каждый сантиметр ее кожи, каждую округлость и впадину, постепенно спускаясь все ниже и ниже.

– Ванс…

Запустив руку под эластичную резинку трусиков, он осторожно прикоснулся к ее самому сокровенному месту, и она мгновенно выгнулась дугой, задрожав всем телом.

– Пожалуйста, – прошептала она в отчаянии, – Ванс, пожалуйста…

Глядя ей прямо в глаза, он улыбнулся и прошептал:

– Рано. Сперва я добьюсь, чтобы ты хотела меня так же сильно, как я тебя хочу.

– Но я хочу. – Она потерлась бедрами о его ладонь, не в силах насытиться трением.

– Еще нет, – шепнул он, – но уже скоро.

Подавшись вперед, он приник губами к ее соску и принялся пытать ее умелой лаской. Сперва один сосок, затем второй… Он полизывал, посасывал, покусывал, заставляя ее судорожно извиваться, дрожать и всхлипывать, пока перед глазами не поплыло, а в голове не осталось ни единой мысли.

– А вот теперь пора, – донеслось откуда-то издалека.

Коротко поцеловав ее в губы, он одним движением порвал резинку трусиков.

– Хорошо, – выдохнула она, раздвигая ноги пошире и наслаждаясь его прикосновениями. – Так хорошо.

– А будет еще лучше, – пообещал он.

Погрузив в нее сперва один палец, а затем и второй, он принялся умело гладить, пока она, судорожно вцепившись ему в руку, не задрожала всем телом.

Неистово двигаясь, Шарли отчаянно стонала, но все равно не могла насытиться. Ей нужно было ощутить внутри себя его твердую напрягшуюся плоть.

– Еще, еще, – молила она хрипло.

– Лишь когда ты по-настоящему этого захочешь, – покачал он головой, глядя ей прямо в глаза.

– Но я хочу. Хочу! Хочу тебя. Всегда хотела. – Облизнув губы, под его натиском она взлетала все выше и выше. – Я всегда тебя хотела. И теперь обязательно получу. Ванс, я больше не могу ждать. Сейчас!

– Сейчас.

Стоило ему убрать руку, как она едва не застонала от отчаяния, что больше не может наслаждаться его прикосновениями.

Но уже спустя секунду он полностью сорвал с нее трусики и неторопливо пробежался пальцами по ее ногам, пристально разглядывая все еще обутые на ней туфли на высоком каблуке.

Шарли невольно усмехнулась:

– Все как ты и хотел?

– Почти. Не хватает лишь твоей удовлетворенной улыбки.

Поерзав, она развела ноги еще шире:

– Тогда приступай.

– Сейчас. – Потянувшись к тумбочке, он вытащил из ящика презерватив.

– А я даже и не вспомнила… Я… – выдохнула она благодарно. Захлестнувший ее ураган ощущений не оставил места ни одной мысли. В том числе и о защите.

– Достаточно, чтобы об этом я один помнил, – улыбнулся Ванс, разрывая фольгу.

Опустившись на колени у нее между ног, он ухватил ее за бедра и слегка приподнял, и, посмотрев ему в глаза, она увидела в них тот же огонь, что грозил сжечь ее дотла. А ведь она еще никогда ничего подобного не испытывала и даже и не подозревала, что секс может быть таким… всеобъемлющим и сногсшибательным. Раньше он был всего лишь… хорош. Приятен. Но в сексе с Вансом не было ничего «приятного». Здесь была лишь одна бешеная, дикая и всепоглощающая потребность. И она ясно понимала, что если сейчас не ощутит его внутри себя, то сойдет с ума.

И стоило этой мысли лишь возникнуть в ее голове, как Ванс ворвался в нее одним мощным движением, и в мире не осталось ничего, кроме них.

Какой же он все-таки огромный! И с ним хорошо… Не в силах сдержать стон, она подалась ему навстречу бедрами, принимая его в себя еще глубже, так глубоко, что он заполнил ее без остатка, и она уже даже не могла представить, что его когда-нибудь в ней не будет. Словно она всю жизнь ждала этой секунды. Словно всю жизнь ждала этого мужчину.

Он двигался все быстрее, а она охотно принимала его, вступая в старую как мир пляску. Выгнувшись дугой, она отчаянно отвечала на его выпады, наслаждаясь омывавшими их волнами наслаждения.

Ванс задавал ритм, и она неистово ему отвечала. Он прикасался к ней, а она гладила его по груди и животу. Он закинул ее ноги себе на плечи, и она охотно отдалась в его власть, принимая его в себя еще глубже и взлетая еще выше.

Громко вдыхая при каждом движении, она едва не плакала при отступлении. Возносясь на вершину кипучей страсти, она улетала в мир, полный цвета и света, и, заходя за грань, услышала, как он кричит ее имя.

А потом они еще долго лежали, судорожно сжимая друг друга в объятиях, словно два выживших при кораблекрушении странника на берегу.

– Все дело в туфлях, Шарли, – выдохнул наконец Ванс. – Никогда их не снимай.

В ответ она лишь рассмеялась.

Глава 10

Двадцать минут спустя Ванс отыскал на кухне бутылку шардоне, крекеры и сыр и, доставая бокалы, на секунду замер, думая о ждущей его в спальне женщине.

Стоило лишь вспомнить, что он ощутил, вонзившись в ее тело, и ему сразу же захотелось, чтобы это состояние длилось вечно.

Он вздрогнул.

Вечность не для него. Да и вообще недели как-то милее. В крайнем случае, месяцы. Вечность же для дураков, что не могут отличить любовь от простого физического желания. Оно не вечно, и страсть остывает едва ли не быстрее, чем вспыхивает.

Устало потерев лицо, Ванс взъерошил волосы и приказал себе собраться. С Шарли ему было чертовски хорошо, но секс – это всего лишь секс.

А у него слишком долго не было женщин. И зачем он ждал три месяца, после того, как ушел от Шарон? Или Карен? Или как там ее звали?

Ванс вдруг понял, что не только имя забыл, но и вообще ничего о ней вспомнить не может. Притом что Шарли уже прочно отпечаталась у него в мыслях, и даже если они больше никогда и не увидятся, он все равно никогда ее не забудет. Они больше никогда не увидятся. Почему же ему так не нравится эта мысль? Ладно, это вполне нормально. В начале романа, который их явно ждет, все всегда кажется ярче, горячее и лучше, чем было до этого.

Разве нет?

Но настойчивый голосок продолжал шептать: Шарли не похожа ни на одну женщину, которых он знал раньше, но то, что у них только что было, встряхнуло его настолько, что он даже не хочет пытаться понять, что же это было на самом деле.

Вместо этого он подхватил поднос с закусками и бокалами одной рукой, второй взял бутылку вина и пошел наверх, у самой двери приказав себе улыбнуться.

Шарли дожидалась его сидя на кровати, и стоило ему только ее увидеть, как все внутри него на пару секунд замерло. Эта женщина потрясающа, и одного короткого взгляда хватило, чтобы он снова ее захотел. Мысленно поморщившись, он повторил, что это ничего не значит. А глупый внутренний голос вообще можно не слушать.

– Ты сам с собой споришь?

Ванс удивленно моргнул:

– Что?

– У тебя такой вид, словно ведешь молчаливую борьбу с самим собой.

– Нет, – соврал он, немного злясь на самого себя, что его так легко прочитать. А ведь деловые партнеры всегда завидовали его выдержке и умению держать лицо…

Пройдя нагим через всю спальню, он поставил поднос на прикроватный столик и разлил вино по бокалам. Шарли же откинулась на подушки так, что ее длинные золотистые волосы разметались по простыням, совсем как в его фантазиях, и он не выдержал и прикоснулся к ним рукой. Мягкие и гладкие, и наверняка пахнут персиками. Черт, какая же она все-таки аппетитная!

Приподнявшись, она глотнула вина.

– Вкусно, спасибо.

Ванс тоже пригубил вино, надеясь, что оно поможет ему прийти в себя. Но как же она хороша… Как она слизывает с губ капельки вина, как отбрасывает с лица волосы, как гладит его по щеке…

– Что-то мне пить расхотелось, – признал он. – А тебе?

– Тоже. – Шарли протянула бокал, чтобы он поставил его на столик.

Она задумчиво гладила его по щеке, но Ванс перехватил ее запястье:

– Ты научилась читать мои мысли? Тогда скажи, о чем я сейчас думаю?

– Если ты думаешь о том, о чем я думаю, что ты думаешь, – улыбнулась она, – то я думаю о том же самом.

– Потрясающе, – выдохнул он, вновь приникая к ее губам в жарком поцелуе. И, как и при том первом поцелуе в парке, внутри него мгновенно взорвалась бесконечность чувств и ощущений, а в груди что-то заныло. Но, как и прежде, он упорно отказывался даже пытаться понять, что бы это могло значить.

Сейчас он хочет, нуждается лишь в одном. В Шарли. Что угодно, лишь бы вновь ощутить, как ее жаркое тело сжимается вокруг его напрягшейся плоти. А все остальное подождет.

Так приятно чувствовать на себе ее нежные руки, ощущать их тепло, от которого еще ярче разгорается сжигавший его изнутри огонь…

Она охотно отзывалась на все его ласки, дрожала, выгибалась, впивалась ногтями в спину…

Эта женщина действовала на него на столь глубинном уровне, что он раньше даже и не подозревал, что такое вообще возможно. И как ей только удалось так легко и незаметно завладеть его телом, душой, разумом и, похоже, даже сердцем? Еще никому и никогда этого не удавалось.

Покачав головой, Ванс отогнал от себя мысли, желая, ни на что не отвлекаясь, сполна насладиться минутой. Его снова сжигал огонь желания, сам он был как никогда готов и тверд и с нетерпением ждал, когда же снова погрузится в Шарли. Когда снова вернется туда, где его законное место. Туда, где ему сейчас больше всего хочется быть. Схватив новый презерватив, он быстро облачился в защиту.

Притянув к себе Шарли, он уверенно усадил ее на себя верхом так, что золотистый водопад каскадом стек на ее волшебную грудь, а соски выпирали из завесы золотистых прядей, словно спрятанные сокровища, что ему еще только предстояло отыскать.

Опершись руками ему о плечи, она слегка приподнялась на коленях и медленно опустилась, принимая его в себя сантиметр за сантиметром. Крепко ухватив за бедра, Ванс направлял ее движения, глядя ей прямо в глаза и видя, как в бездонных голубых колодцах отражаются ее радость и восторг.

Почему сжигавшее его желание лишь усилилось? Разве первое соитие совсем его не насытило? Почему вместо удовлетворения голод лишь усилился?

– Ты меня убиваешь, – выдохнул он, когда она сидела на нем, вобрав его в себя без остатка.

– Я то же самое хотела сказать, – признала Шарли, слегка поводя бедрами так, что они оба приглушенно застонали.

– На этот раз я хотел, чтобы все было медленно, – выдохнул Ванс спустя бесконечную минуту, за время которой пытался взять себя в руки и вернуть контроль над телом, – но уже передумал.

– А тебе нужно медленно? – спросила она и громко вскрикнула, когда он резко подался вперед, заставляя ее прогнуться и откинуться назад.

– Медленно мы еще успеем! – прорычал он. – Как-нибудь в другой раз.

– Точно. В другой раз. – Обхватив его ногами за талию, она позволила ему проникнуть в себя еще глубже. – А сейчас я просто тебя хочу. Всего целиком и без остатка.

– Как и я. – Зарывшись лицом ей в шею, он запретил себе думать и растворился в первобытных инстинктах.

– Странный выдался день, – час спустя прошептала Шарли, сидя за столом в кабинете и просматривая почту Ванса.

Она была в его кровати. Принимала его внутрь себя. А теперь они снова в «Ваверли», словно ничего особенного и не случилось.

Но что случилось, то случилось. Шарли мысленно улыбнулась. Просто она еще не успела понять, что это для них значит.

Только почему это вообще обязательно должно что-то значить? Разве не достаточно наслаждаться тем, что есть, пока оно есть? Вот только что-то ей подсказывало, что она никогда не сумеет прислушаться к этой разумной мысли. Потому что она не из тех, кто готов принять «пока оно есть».

Она всегда мечтала о доме и настоящей любви и никогда не понимала тех, кто готов удовлетвориться одной ночью. И что ей тогда остается?

Жить с непосредственным начальником. Спать с ним в одной кровати.

И каждую секунду переживать о том, что ждет ее дальше.

Все это время Ванс был к ней с Джейком чрезвычайно добр и любезен, и она искренне была ему благодарна. Но при этом отлично понимала, что совсем скоро он вновь переключится на одну из своих пустоголовых красавиц. И от одной этой мысли ей стало невыносимо грустно и плохо.

Зазвонил телефон, и она подняла трубку:

– Да?

– Зайди ко мне, – приказал Ванс, – у меня отличная идея.

Открыв дверь его кабинета, она на секунду замерла на пороге, любуясь роскошным видом. Ванс Ваверли восседал за столом с королевским видом. От него так и веяло решимостью и силой, а стоило ему улыбнуться, как внутри ее все разом скрутило узлом.

Вот оно.

Несмотря ни на что, она все-таки влюбилась в Ванса Ваверли, лично приговорив себя к горю и страданию, потому что он никогда не ответит на ее чувства. Да и на что ей рассчитывать? Он все про нее знает. Знает, откуда она и в какой семье выросла. Они словно день и ночь, свет и тьма, сила и слабость.

Заставив себя улыбнуться, Шарли взмолилась, чтобы он не сумел разгадать ее мысли. Раз кроме гордости у нее ничего не осталось, значит, она будет цепляться за нее до последнего.

– Какая идея?

– Напиши шантажирующему тебя ублюдку, что хочешь с ним встретиться.

– Что? – Страх железной хваткой стиснул ей горло. – Зачем?

– Потому что я хочу выяснить, кто он такой. А так мы сможем сразу выяснить, кто за всем этим стоит.

– Даже не знаю, – протянула Шарли.

– Зато я знаю. Ты обязательно со всем справишься. – Подойдя к ней, он взял ее за руку. – Мы же уже выяснили, что все это не простое совпадение. Первая угроза пришла тебе в тот же день, когда вышла статья про Анну и Далтона, а в такие совпадения я ни за что не поверю.

– Но Ванс…

– Я буду рядом. Ну может, не совсем рядом, но одну я тебя не брошу. Клянусь, я ни на минуту не выпущу тебя из виду. Шарли, ты будешь в полной безопасности, и я думаю, что это лучший способ остановить этого негодяя.

Вот только самой Шарли эта идея совсем не нравилась. При одной мысли, что ей придется встретиться с угрожавшим ей человеком, ей стало невыносимо страшно, и она не собиралась стыдиться этого страха. Ванса она тоже понять могла, но ни за что не согласилась бы рисковать сыном.

– А что, если он тебя заметит? Что, если попытается привести в жизнь свои угрозы и отберет у меня Джейка?

Покачав головой, она постаралась высвободить руку, но Ванс крепко ее держал.

– Этого не будет.

– Ты не можешь этого знать.

– Нет.

– Так почему бы нам просто не вызвать полицию?

– Потому что тогда вся эта история попадет в газеты. Извини, но «Ваверли» я рисковать не стану.

– Разумеется, я тоже не хочу, чтобы все это получило огласку.

– Я прослежу, чтобы наша служба безопасности взяла под контроль место вашей встречи. И сам буду рядом. Шарли, тебе ничего не грозит, и я обещаю, что Джейка у тебя никто не отберет. Если понадобится, я найму тебе лучшего адвоката. Просто доверься мне. Сможешь?

Больше всего ей сейчас хотелось забиться в самую темную щель и завалить в нее вход, но при этом она отлично понимала, что если сейчас не найдет в себе сил драться, то так и будет до конца жизни бояться и прятаться. Но она этого не хотела.

– Ладно, – выдохнула она быстро, боясь, что снова передумает. – Хорошо, я сделаю все. Как ты хочешь.

Отпустив ее руку, Ванс крепко прижал ее к себе и коротко поцеловал.

– Умница. У нас обязательно все получится. Он хотел, чтобы ты связалась с ним завтра до пяти, да?

– Да. – В ней снова проснулся ставший уже привычным ужас.

– Тогда подождем до без четверти пять, а потом напишешь, что хочешь с ним встретиться. – Шарли закусила губу, и Ванс снова крепко сжал ее руку. – Скажешь, что не станешь ничего ему отправлять, пока вы лично не встретитесь.

– А что, если он откажется? – Она почти не сомневалась, что таинственный шантажист именно так и поступит.

– Не откажется. Он не может рисковать. Насколько нам известно, ты его единственная ниточка к нашим данным. Значит, ему придется играть по твоим правилам, иначе он вообще ничего не получит.

– Наверное.

– Шарли, – Ванс пристально посмотрел ей в глаза, – пока что его угрозы работали лишь потому, что ему удалось по-настоящему тебя напугать. Но теперь тебе больше не нужно бояться.

– Не нужно?

– А зачем? Теперь у тебя есть я.

Есть? Ответив на его взгляд, она попыталась понять, действительно ли он у нее есть, и сколько это продлится. Пока они не разберутся с угрозой?

Пока она не надоест ему в постели?

– Надеюсь, ты прав, – выдохнула она, все еще не чувствуя уверенности.

– Я всегда прав, или ты забыла? – Он широко улыбнулся, и в ответ ее сердце предательски дрогнуло.

Черт, какая же она все-таки дура. Ну как она могла влюбиться? Разве она не клялась никогда больше не идти на поводу у чувств после того, как испарился отец Джейка? Разве не говорила, что никогда больше не поверит ни одному мужчине? Никогда никому не даст еще раз причинить себе ту боль, что она испытала, осознав, что ее просто использовали?

Но на этот раз все иначе. Ванс настоящий, и он никогда ей не врал. Не пытался целенаправленно соблазнить, чтобы использовать в своих целях. Она сама в него влюбилась, и рано или поздно ей придется за это платить. Но чувства ее столь же подлинны, как и сам Ванс.

К тому же теперь она знает, что то, что она когда-то приняла за любовь, никогда ею не было. То, что она испытывала к отцу Джейка, не похоже даже на тень того, что она чувствует сейчас. Сейчас это настоящая любовь. Та самая любовь, о которой она всегда мечтала.

И она не перенесет той боли, что ждет ее, когда все кончится.

✽ ✽ ✽

Может, все дело в сексе.

Или в том, что Шарли перебралась к нему домой. Он сам толком не понимал, но в чем бы ни была причина, его фирменное нетерпение бурлило и требовало действий. Да и в любом случае, ему совершенно не нравилось, что кто-то осмелился ей угрожать. Не нравилось чувствовать ее страх, и будь он проклят, если в самое ближайшее время что-то с этим не сделает. Обдумывая все это в стотысячный раз, он и решил назначить шантажисту встречу.

Сам он не сомневался в правильности этого решения, но при этом ясно видел, что Шарли нервничает и переживает.

Она явно на пределе. Он уже достаточно хорошо ее изучил, чтобы с одного взгляда уловить напряженность в плечах и упрямо сжатую челюсть. Словно она держалась на одном отчаянном усилии воли.

Ванс всегда умел оценить силу, и Шарли была невероятной сильной. У нее было трудное детство, но она сумела взять себя в руки и построить ту жизнь, что была ей по нраву. Она любила сына, и ее стремление защитить его любой ценой затронуло в его душе какие-то неведомые ему самому струнки. Да и вообще, чем дальше, тем больше времени он проводил, думая о Шарли Поттер.

Удобно устроившись на диване, он наблюдал, как она готовит ужин на кухне. Обещан был пармезан с курицей, и, судя по запаху, его ждало что-то действительно вкусное. Правда, обычно он заказывал еду из ближайшего ресторана или разогревал что-нибудь замороженное.

Да и вообще… Так странно. Шарли и Джейк живут в его доме, но совсем не действуют ему на нервы. И это уже начинало его тревожить.

Он же никогда раньше не приводил сюда женщин.

Его дом принадлежал лишь ему, и он ни с кем не собирался его делить. С женщинами же он встречался либо у них, либо в шикарных отелях, и никогда не приводил их к себе.

До того, как встретил Шарли.

Черт, что-то слишком часто он стал повторять это «до Шарли». Поужинать, погулять с ребенком, уйти с работы пораньше, заняться сногсшибательным и умопомрачительным сексом посреди дня… «До Шарли» ничего этого не было.

– Мя-мя-мя-мя!

Маленькие кулачки застучали по его ноге, заставляя вынырнуть из мыслей и сосредоточиться на реальности.

– Что еще за «мя»? – спросил Ванс.

– Мячик, – перевела Шарли, – я принесла его любимый, он в детской.

– Мя-мя-мя-мя!

Малыш смотрел на него огромными глазами, а его нижняя губа уже начинала дрожать. Всего пару недель назад Ванс без оглядки бросился бы прочь, а теперь просто подхватил Джейка на руки и понес его в его временную комнату, где уже появилась кроватка, шкаф, полный крошечной одежды, и пачка подгузников.

– Мя-мя-мя-мя! – Склонив голову Вансу на плечо, малыш методично постукивал кулачком ему по груди.

– Сейчас все будет, – пообещал он, легонько погладив Джейка по спине.

Отыскав ярко-красный мячик, он усадил мальчика на пол, бросил ему мяч и улыбнулся, услышав довольный детский смех. Подхватив мяч, Джейк как следует размахнулся и бросил его левой рукой обратно Вансу.

– Отличный бросок! А ты, оказывается, талант. Тебе прямая дорога в лигу юниоров, да и вообще питчер-левша всегда будет на вес золота.

– Мя-мя!

Вернув малышу мячик, Ванс посмотрел в темно-синие детские глаза, чувствуя, как в груди что-то сжимается. Этот мальчик нашел дорогу к его сердцу так же легко и просто, как и его мать. И пусть Ванс сам толком не понимал, что происходит, но одно он знал точно. Впервые в жизни он не стремится найти ближайший выход.

И, как ни странно, даже наслаждается сложившимся положением. Ребенок. Шарли. Живые звуки и смех в обычно тихом пустынном доме.

Нахмурившись, Ванс подумал, что ему стоило бы всерьез встревожиться.

Даже не слыша шагов Шарли, он почувствовал на себе ее взгляд. Обернувшись, он увидел, что она стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, а длинная светлая коса падает ей на правое плечо. Старые джинсы, розовые носки, простая футболка с надписью «Выключи телик, читай книги»…

– Я говорил, что мне нравится твоя футболка? – Особенно в том месте, где красная ткань плотно облегала пышную грудь.

Она коротко рассмеялась:

– Спасибо.

Ванс уловил в ее глазах какую-то тень:

– Что-то случилось?

– Новое письмо.

Ванс мгновенно напрягся, и брошенный Джейком мяч пролетел мимо его рук.

– Что в нем?

– Все, как ты и говорил, – неохотно признала Шарли. – Он согласен на встречу.

– Отлично. Место ты ему назначила?

– Да. Завтра в четыре он будет у кофейни.

Кивнув, Ванс улыбнулся:

– Скоро все закончится.

– Уверен?

Джейк забрался ему на колени, и Ванс машинально положил руку мальчику на поясницу. Чувствуя на себе крошечный вес ее сына, Ванс задумался о собственных словах. Скоро все закончится. Когда они разберутся с шантажистом, Шарли вернется в свой собственный дом. Они с Джейком будут жить своей собственной жизнью, а он останется здесь. В тишине.

Только сейчас Ванс осознал, что уже давно не властен над происходящим.

Глава 11

– Неужели ты все-таки послушался моего совета и соблазнил ее?

В исполнении Рорка все звучало куда как расчетливей, чем когда Ванс прокручивал это в голове. Но в общем да, придется признать правду. Он действительно это сделал. Сперва ужин, затем прогулки и разговоры, а потом не успел он опомниться, как оказался и соблазнителем, и соблазненным.

И секс стал самым логичным продолжением подобного общения.

Возможно, изначально соблазнение и входило в его планы, но в процессе все до неузнаваемости изменилось. И стало куда более реальным и прочным, чем он вообще считал возможным.

Недовольно поморщившись, Ванс взглянул на зажатый в руке телефон:

– Ну да, соблазнил. Доволен?

– А тон-то у тебя какой довольный, – усмехнулся брат.

– Все… немного запуталось.

– Упс. Звучит не слишком хорошо.

– Возможно, – неохотно признал Ванс, злясь на самого себя, что вообще не понимает, куда ведут их отношения. Обычно он наслаждался процессом, а потом, не задумываясь, двигался дальше. Но сейчас он не хотел ничего менять. К тому же стоило ему представить, как Шарли двинется от него к другому, как ему сразу же хотелось что-нибудь ударить. Причем что-нибудь такое, что наверняка бы сломалось.

– Ладно, сейчас речь не об этом, что тебе удалось выяснить?

Отвратительная связь.

– Где тебя черти носят, раз спутниковый телефон так плохо ловит?

Рорк усмехнулся:

– Посреди джунглей.

– Все еще на Амазонке? – Ванс глянул из окна на раскинувшийся под ним Манхэттен. От жары улицы едва не дымились, но что-то ему подсказывало, что брат забрался в куда более влажные и горячие дебри.

– Да, но я уже почти со всем разобрался и скоро вернусь. А теперь, если не возражаешь, давай вернемся к твоей помощнице.

Можно подумать, он хоть на секунду может о ней забыть.

Сперва Ванс думал, что, занявшись с ней сексом, сможет утолить иссушавшую его жажду и в каком-то смысле даже освободиться от навязчивых мыслей и успокоиться, взглянув на происходящее со стороны, но вместо этого его затянуло еще глубже, а в голове появились опасные мысли. Он даже захотел…

– Так она все-таки не шпион?

– Нет. – Возвращаясь к реальности, Ванс покачал головой.

– Уверен?

– Да. – Он вкратце пересказал историю с шантажом.

– Весьма любопытно. Кто же этот парень?

– Именно это я и собираюсь выяснить.

– Как? Улицы вокруг кофейни в четыре будут полны народу, и если он увидит тебя рядом с Шарли, то просто к ней не подойдет.

– Я это учел. – Устроившись поудобней, Ванс принялся подробно излагать план действий.

– Похоже, ты все продумал. Дай знать, чем все закончится.

– Хорошо. – Что ж, пора вспомнить о настоящей причине, из-за которой он, собственно, и позвонил. – Кстати, что касается «Золотого сердца»…

– А что с ним?

– Как ты его нашел? И где оно было все эти годы? Как только Анна о нем объявит, сразу же начнутся разговоры, и нас ждет самый крупный аукцион на моей памяти.

– Я тебе потом обязательно все расскажу, а пока просто поверь, что оно настоящее. – С каждой секундой голос брата становился все дальше и дальше.

– Подожди! – крикнул Ванс, но ответа так и не дождался. Или брат бросил трубку, или связь резко прервалась.

Рорку он доверял, но на кону слишком много всего стояло. Они не имеют права рисковать.

Они не имеют права рисковать. Надев черные джинсы, футболку и удобные ботинки, Ванс глубоко вдохнул. Он не имел ничего против костюмов, но если ему придется мчаться на помощь Шарли, ничто не должно стеснять движений.

Но вообще все это ему совсем не нравилось. Пусть он сам это и предложил, но как же не хочется, чтобы она стояла там одна-одинешенька…

Притаившись за углом обувного магазина на Пятой авеню, Ванс пристально следил за застывшей у кофейни Шарли. Заведение они выбрали весьма людное, так что в него постоянно кто-то входил или выходил, но это им лишь на руку. Здесь вымогатель не осмелится ничего ей сделать. В толпе ей ничего не грозит.

Безжалостно жарившее с чистого неба солнце, бесконечные машины, тысячи пешеходов, перебегавших дорогу на красный…

Нахмурившись, Ванс поднес к глазам бинокль, разглядывая встревоженное лицо Шарли. Плохо. И когда в нем только успело проснуться это желание защищать и оберегать?

Обернувшись, Шарли быстро посмотрела в ту сторону, где он прятался, и улыбнулась. Уже лучше. Что угодно, лишь бы не это загнанное выражение на прекрасном лице. И чем быстрее все это закончится, тем лучше. Пусть он и не может быть рядом, она все равно знает, что в любую секунду он готов прийти ей на помощь. И он, и застывшие поблизости ребята из службы безопасности «Ваверли».

А когда к ней наконец-то подошел мужчина, Ванс лишь через пару секунд обратил на него внимание. Уродливый коричневый костюм, черный парик, огромные темные очки. Сосредоточившись на незнакомце, он впервые в жизни пожалел, что не умеет читать по губам и не понимает, что этот мерзавец говорит Шарли.

Двадцать минут спустя она уже сидела напротив Ванса и пересказывала ему случившееся.

– С самого начала все пошло не так, – пожаловалась она, покрутив в пальцах чашку латте.

– Не совсем. – Ванс нахмурился. – Он подошел.

– Но мы все равно его не узнали. Даже голос у него был странный. Словно ненастоящий.

Как же было страшно встретиться с неделями угрожавшим ей человеком! Но при этом какая-то ее часть радовалась, что она наконец-то может хоть что-то сделать, вместо того чтобы неделями прятаться за столом, надеясь, что все это развеется как страшный сон. Да и находившийся через дорогу Ванс придавал уверенности. Теперь же, когда все было позади, они сидели в кофейне и обменивались впечатлениями.

– Повтори его слова еще раз.

Покачав головой, она отломила кусочек глазированного пончика и принялась крошить его в пальцах. Вокруг них велись громкие разговоры, музыка и смех, но сама Шарли все еще не до конца отошла от пережитого.

– Он был в ярости из-за того, что я потребовала встречи. Очень-очень зол. Сказал, что больше не намерен со мной нянчиться и, если я не передам данные к выходным, он отправится в социальную службу и напишет на меня жалобу.

Ванс судорожно стиснул зубы:

– Я был уверен, что один из нас обязательно узнает ублюдка. – Он глотнул кофе. – Просто не верится, что он устроил этот дурацкий маскарад.

– По-моему, он был весьма устрашающ. И вовсе не глуп, раз уж никто из нас так и не сумел его узнать. – Шарли нахмурилась. – Но было в нем все-таки что-то знакомое…

– Неудивительно, что в таком наряде мы его не опознали, – поморщился Ванс. – Да за такими очками даже глаз разглядеть нельзя было!

Точно. Очки полностью скрывали глаза, а по глазам всегда можно многое сказать, да и единственной яркой чертой в его облике был багровый шрам, тянувшийся со лба и вниз через всю левую щеку, с которого она весь разговор не могла свести глаз.

– Этот шрам…

– Фальшивка.

– Что? Почему?

– Специально его нарисовал, чтобы ты ни о чем другом больше не думала. И это сработало. И с тобой, и со мной. Я был слишком далеко, чтобы сказать точно, но на пару секунд я был готов поклясться, что когда-то его уже видел. Движения, осанка… как ты и сказала, было в нем что-то такое знакомое. А потом он слегка повернулся, и я уже ничего, кроме шрама, не видел. Чертовски предусмотрительно с его стороны. Да и в толпе он мастерски растворился.

Разочарование мешалось в ней со ставшим уже привычным беспокойством.

– Значит, мы, как и прежде, ничего о нем не знаем.

– Пока что.

– И Джейк все еще под угрозой.

Вновь воспрянувший в душе страх не оставил и следа разочарования.

– Знаешь, мне все-таки кажется, что дело не в тебе. Ты же помнишь, что угрозы начались в тот же день, когда вышла статья. Думаю, все дело в «Ваверли».

– Но они пытаются использовать Джейка в качестве рычага.

– Я же уже говорил, что не допущу, чтобы с твоим сыном что-либо случилось.

Шарли кивнула, но глаза явственно отражали переполнявшую ее боль. Она действительно верила, что Ванс сделает все, что в его силах, но слишком уж она надеялась, что сегодня все наконец-то закончится. Но этого не случилось. И сейчас они стояли там же, где и начинали.

Следующие дни в «Ваверли» царил настоящий хаос.

Оформление свидетельств, подготовка экспонатов, предпродажная выставка, которая открыта для всех и обычно получает широкую огласку в прессе… А хорошая реклама им сейчас просто необходима, и они должны по максимуму ее использовать. И, разумеется, в первую очередь всех интересовало «Золотое сердце».

Едва ли не каждый день в газетах появлялись новые теории о загадочной судьбе статуэтки и о том, как «Ваверли» удалось ее заполучить.

– А я даже не могу на этот вопрос ответить, – пожаловалась Анна, расхаживая по кабинету Ванса. – Рорк так и не нашел времени ничего подробно объяснить. Журналисты уже начали требовать подробностей, а мне им вообще сказать нечего.

– Главное – это спокойствие. Шумиха нам в любом случае на руку, а когда мы продадим с торгов статуэтку, подтвердив тем самым нашу пошатнувшуюся репутацию, все слухи будут нам уже нипочем.

– Надеюсь, ты прав.

– Я всегда прав. – А ведь эти же слова он пару дней назад говорил и Шарли, когда им так и не удалось вычислить вымогателя…

– Ты больше ничего не слышал? – Подавшись вперед, Анна оперлась обеими руками о стол. – Больше никаких слухов про то, что Далтон собирается нас захватить?

– Нет, а ты?

– Нет, и это затишье меня уже всерьез беспокоит. – Резко отстранившись, она скрестила руки на груди. – По моей просьбе Кендра прощупала почву, но пока что все глухо. К тому же «Ротшильд» вообще никак не отреагировал на новости о «Золотом сердце». Тебя это не удивляет?

– Извините, мистер Ваверли.

Ванс вздрогнул. Черт, в последнее время он сам не свой и на этот раз даже не позаботился закрыть за Анной дверь. И весь их разговор мог кто угодно подслушать. А до этого он дверь специально не закрывал, потому что Шарли ушла обедать с подругой и он решил приглядеть за ее рабочим местом.

Ванс глянул на разносившего письма парня. Тедди. Кажется, его именно так зовут. Года двадцать два, не больше, рыжий, зеленые глаза, россыпь веснушек…

– Заходи.

– Извините, что прерываю, но вашей помощницы нет на месте, а вам письма… Мисс Ричардсон. – Парень явно был в двух шагах от того, чтобы поклониться.

Анна любезно улыбнулась:

– Все в порядке, в конце концов, нам платят именно за то, что мы выполняем свою работу.

Точно. Вручив Вансу стопку конвертов, Тедди растворился за дверью.

– Далтон совсем притих, – продолжила Анна. – Тебя это не беспокоит?

– Беспокоит. – Ванс быстро просмотрел конверты. – Подобная осторожность совсем не в его духе. Я ждал, что он хотя бы усомнится в подлинности статуэтки и постарается очернить нас в прессе.

– Именно. А сейчас он наверняка что-то задумал.

– Тогда нам остается лишь ждать его следующего хода, – вздохнул Ванс. Он всегда ненавидел ждать. Ненавидел чувствовать себя связанным по рукам и ногам. И еще больше ненавидел, что не может развеять нависшую над Шарли угрозу.

До назначенного мерзавцем срока оставался всего один день, а Ванс по-прежнему ничего о нем не знал. Но при этом все это время его ни на секунду не оставляла уверенность, что он раньше уже встречал этого человека. Было в нем что-то невыносимо знакомое, но что?

Кто же это, черт возьми, такой?

– Боюсь, я не слишком терпелива, – поморщилась Анна, глянув на наручные часы.

– Я тоже. Только на этот раз выбирать не приходится.

– От этого лишь хуже. Ладно, спасибо, что выслушал, а мне пора на встречу.

Попрощавшись, Ванс взялся за доставленные Тедди письма. Основную стопку потом разберет Шарли, но был в них толстый конверт, сразу привлекший его внимание. Плотная бумага, печатный шрифт, тяжелый, без обратного адреса.

Вскрыв конверт, он высыпал на стол пачку снимков.

Десятки снимков. Цветные, черно-белые, большие, маленькие… И на всех них был один и тот же человек в разных костюмах. Форма головы, осанка, прищур – все казалось знакомым. Цветные линзы, огромные очки, парики, шрамы, повязки… В каждом образе было нечто такое, что целиком и полностью приковывало к себе взгляд, мешая сосредоточиться на целом. Но везде это был один и тот же человек.

Тот самый, что шантажировал Шарли.

– А эту кто сделал? – выдохнул Ванс, обнаружив фотографию таинственного незнакомца, разговаривающего с Шарли у кофейни. Он же был там и не видел никаких фотографов! Правда, все его внимание было сосредоточено на помощнице и вымогателе…

Ванс методично просмотрел все снимки до последнего.

А потом отложил пачку и сосредоточился на приятном синеглазом мужчине.

– Черт. Знал же, что это кто-то знакомый.

Генри Бойл. Один из помощников Далтона Ротшильда и генеральный директор аукциона «Ротшильд».

– Сукин сын, теперь я тебя точно поймаю. И что бы вы там с Далтоном ни задумали, у вас ничего не получится.

Продолжая разглядывать фотографию, Ванс уже предвкушал, как скажет Шарли, что ей больше ничего не грозит. Теперь, когда они знают, кто за всем этим стоит, он наконец-то может передать дело полиции. А они арестуют Генри в два счета.

А потом вдруг одна деталь привлекла его внимание. И как он только сразу не догадался! Ведь кто еще мог знать все ее секреты и слабые места?

– Знакомые глаза, ублюдок. Каждый день вижу их на лице твоего сына.

Таинственный шантажист оказался отцом Джейка.

Рассказать ей все было непросто, а потом Вансу не оставалось ничего иного, как слушать ее горе.

– Как он мог так со мной обойтись? С собственным сыном? – бушевала она, мечась по кабинету, словно дикий зверь, который не в силах вырваться из клетки. – Кем же нужно быть, чтобы так с людьми обращаться?

– Плохим человеком.

– Плохим? – Она уставилась на него, открыв рот. – Он не просто плохой, он… злобный. Отвратительный. Омерзительный. Он пытался меня использовать, чтобы разрушить «Ваверли»!

– Пытался.

Даже если бы у него раньше и были какие-либо сомнения в причастности Шарли, то теперь они точно развеялись. Но их и так не было.

– И это отец моего ребенка! – Остановившись, она уставилась на Ванса огромными глазами.

– Что? – Подойдя поближе, он осторожно ее обнял.

– Джейк. Бедный мой малыш. Что же я смогу рассказать ему про отца?

– Скажи, что любила его.

– Когда-то я действительно так думала. Но что я за дура, раз могла настолько ошибиться в человеке? И родить ребенка от кого-то, настолько омерзительного?

Чувствуя, как она обнимает его за талию, Ванс закрыл глаза и прижал ее к себе еще крепче. Не хочется признавать, что этот ублюдок когда-то так много для нее значил. Что кто-то другой сумел завладеть ее сердцем, но не сумел оценить своего счастья.

– Просто у тебя очень доброе сердце, и ты во всех ищешь только хорошее.

– Именно это и делает меня дурой, – выдохнула она, зарываясь лицом ему в грудь.

Усмехнувшись, Ванс осторожно ухватил ее за волосы и слегка потянул, заставляя поднять лицо.

– Шарли, ты самая умная из всех знакомых мне женщин. И сейчас дело не в тебе, а в Генри Бойле и его ошибках.

– Но…

– Никаких но. Ему хватило глупости уйти от тебя с сыном, значит, он самый настоящий дурак. Никогда об этом не забывай.

Шарли недоверчиво улыбнулась:

– Ты снова чертовски любезен.

– А это плохо?

– Нет, но я думала, ты в ярость придешь. Из-за меня же мог пострадать весь аукцион.

– Но не пострадал.

– Но мог.

– То, что могло, но не случилось, не считается. И вообще, ты смертельно боялась, но нашла в себе силы бороться – и победила. Лучше думай об этом в таком ключе.

– Ты всего лишь пытаешься сделать так, чтобы я почувствовала себя лучше.

– А у меня получается?

– Получается. – Снова склонив голову ему на грудь, она тихонько вздохнула. – Но теперь-то все кончено? Джейк в безопасности?

– Да. – Обняв Шарли, он крепко прижал ее к себе. – Все кончено. Джейк в безопасности. Как и ты.

– Спасибо, – шепнула она едва слышно, и Ванс мысленно поблагодарил неведомого благодетеля, приславшего снимки.

Пару часов спустя все было кончено, и оставался лишь один-единственный финальный акт.

– Уверена, что хочешь присутствовать? – уточнил Ванс, обнимая Шарли за плечи.

Они стояли перед зданием «Ротшильда» в лучах теплого вечернего солнца.

– Уверена. – Вздернув подбородок, она расправила плечи. – Хочу видеть, как его арестуют. Только тогда все действительно закончится.

И Ванс отлично мог ее понять, хотя и предпочел бы оградить от дальнейшего. Но, вспомнив, как быстро шок сменился яростью, он успокоился. Никто и никогда не сможет оборвать ей крылья. Слишком уж она для этого сильна. И Генри Бойлу придется дорого заплатить за то, что он не сумел вовремя этого понять.

Из задумчивости его вывел отчаянный крик:

– Вы не можете меня арестовать! У вас нет никаких доказательств!

Оглянувшись, Ванс увидел, как два офицера выводят Генри из здания аукциона. Негодяй орал и отчаянно пытался вырваться, но в наручниках это было не так уж и просто, а кругом уже начала собираться толпа.

Все еще обнимая Шарли за плечи, Ванс почувствовал, как она напряглась.

– Тварь! Все из-за тебя! От тебя же требовалось всего лишь передать мне файлы!

Внутри Ванса мгновенно вспыхнула ярость, но он не двинулся с места.

– Дура!

– Хватит уже, – велел офицер, открывая дверцу машины. – Садись и поехали, у тебя еще будет возможность выговориться.

– Да пошел ты! – Вырвавшись из удерживающих его рук, Генри боднул второго офицера и, бросив на Шарли полный ненависти взгляд, бросился прочь, расталкивая толпу, а спустя пару секунд уже мчался через дорогу. Увернувшись от седана и желтого такси, он бежал вперед, не обращая внимания на крики и скрип тормозов, но не сумел разминуться с автобусом.

Сдавленно вскрикнув, Шарли уткнулась лицом Вансу в грудь, а он лишь крепко прижал ее к себе, оберегая от вида того, что осталось от Генри Бойла.

Глава 12

На третью ночь после случая с Генри Бойлом Ванс обнаружил Шарли, застывшую на террасе в лунном свете. Даже в слишком большой для нее старой футболке она походила на языческую богиню, а цветы и усеянное звездами небо лишь усиливали сходство.

Легкий ветерок играл свободно падавшими на спину золотистыми прядями, а сама она, неподвижно застыв, пристально вглядывалась в отражавшиеся в реке огни ночного города и даже не заметила его появления. Ванс постарался взять себя в руки. Проснувшись пару минут назад, он потянулся к Шарли, но обнаружил лишь пустоту и замер от страха, но быстро встряхнулся и решил, что скорее всего она пошла проведать Джейка. И тоже пошел в детскую, обнаружив мирно спящего в пустой комнате малыша.

А увидев ее замершей на террасе в лунном свете, почувствовал нечто странное и совершенно непривычное. И при этом невероятно большое и глубокое.

Неужели это любовь?

Черт, да он уже даже мысленно не вздрагивает при этом слове! И это лишь очередной раз доказывает, как далеко все зашло. За всю жизнь он ни разу не сталкивался с настоящей любовью, да и вообще в его семье браки долго не длились. Родители развелись, когда он был еще совсем маленьким, да и друзья постоянно влюблялись в кого-то нового, так что Ванс никогда не верил в любовь.

И он ни разу не говорил этого слова женщинам, потому что все равно никогда не испытывал того, что оно описывало.

Но теперь, с Шарли… Ладно, он первый готов признать, что ни черта не смыслит в любви, но одно он знал точно. И эта женщина, и ее ребенок успели завоевать себе место в его сердце. А это что-то, да значит, верно же?

Обернувшись через плечо, Шарли улыбнулась, и у него мгновенно перехватило дыхание. Голубые глаза так и блестели, а пухлые неотразимые губы… Да и вообще она вся целиком неотразима. Ванс вдруг понял, что зашел так далеко, что уже вряд ли когда-нибудь сумеет отыскать дорогу назад.

– Что ты здесь делаешь? – Ванс наконец-то вышел через стеклянные двери на террасу.

– Я проснулась, – Шарли пожала плечами, – проверила Джейка и, раз уж сегодня такая чудесная ночь, решила полюбоваться звездами и подумать.

– Всегда боюсь, когда умные женщины начинают думать. – Подойдя со спины, Ванс обнял ее за талию.

Стоило нависшей над ней угрозе развеяться, и Шарли стала необычайно… задумчивой. Гибель Генри ее расстроила, но при этом она наконец-то смогла вздохнуть свободно, ведь ее ребенку больше ничего не грозило. Только Ванс все равно чувствовал, что есть что-то еще, что-то такое, что она не хочет говорить. И это беспокоило его куда больше, чем ему бы того хотелось.

Накрыв его ладони своими руками, она склонила голову ему на плечо, и Ванс сразу же почувствовал себя… цельным.

– Расскажешь, о чем думала?

Она легонько погладила его по руке:

– Нам с Джейком пора возвращаться домой.

Ванс глубоко вдохнул, а его сердце пропустило пару ударов:

– Домой? Но зачем?

Повернувшись в его объятиях, она отбросила с лица волосы и посмотрела ему в глаза:

– Потому что нам здесь не место. Ты был очень любезен и помог нам в трудную минуту. Помог мне. Но ты же понимаешь, что это не может длиться вечно?

О вечности действительно никто не говорил, но и каких-то временных границ они тоже не устанавливали. Он сглотнул.

– А к чему торопиться? Ты здесь счастлива, да и с Джейком мы отлично ладим…

– Да, но мне пора возвращаться в свою жизнь. Здесь замечательно, но это не мой дом.

– Но он мог бы им стать.

– Ванс…

– Я просто хочу сказать… – Черт, да не знает он, что хочет сказать, и лишь одно может утверждать наверняка. Ее слова подействовали на нее не хуже прямого удара в солнечное сплетение. – Останься хоть ненадолго. Давай насладимся друг другом без висящей над головой угрозой.

Шарли улыбнулась:

– Это ничего не изменит.

– А почему что-то вообще нужно менять? И зачем обязательно навешивать ярлычки? Почему нельзя просто продолжать?

– Потому что это не только меня касается. Я должна думать о Джейке.

– Я тоже о нем думаю. Он здесь счастлив, и ему нравится его комната. Я нравлюсь.

– Даже слишком.

– И как это прикажешь понимать?

– Так, что с каждым днем он все сильнее к тебе привыкает, а утром, когда ты кормил его кашей, я слышала, как он назвал тебя «дадой».

Да, Ванс помнил, как обрадовался малыш, освоив новое слово. И помнил, как обрадовался сам, когда мальчик тянулся к нему, произнося это слово.

– Если мы сейчас не уйдем, он начнет верить, что ты его отец, и потом ему будет еще больнее с тобою расстаться.

– Но почему именно сейчас? Почему ты так внезапно об этом заговорила?

– Вовсе не внезапно. Я должна была уйти сразу же после смерти Генри. И ты это отлично понимаешь.

– Так ты теперь еще и мысли читаешь?

– Нет, но глупо отрицать очевидное.

Мысли Ванса бесформенным облаком роились у него в голове, а сердце едва билось. Она ошибается. Нет тут ничего очевидного, а сам он даже не думал о том, что они с Джейком могут уйти. Как же он быстро успел к ним привыкнуть… Привык спотыкаться в темноте о детские игрушки, привык чувствовать по утрам аромат каши и, главное, привык засыпать в обнимку с Шарли.

Сам он даже не задумывался, что будет, когда наконец исчезнет нависшая над ними угроза.

А теперь она исчезла, и Шарли хочет забрать сына домой. Чтобы все они вернулись к привычной жизни. Больше никакого просмотра бейсбола с Джейком на коленях. И никакого вина с Шарли перед ужином. Никакого смеха. Вообще больше ничего. Никто больше не будет нарушать его уединение в тихих пустых апартаментах. Они продолжат встречаться лишь на работе, а то, что между ними было, чем бы оно ни было на самом деле, постепенно высохнет и умрет.

И именно так все и должно быть, разве нет? Он же вообще затеял все это ради «Ваверли» и уж точно не рассчитывал ни на какие длительные отношения, ведь так? Стоило ему посмотреть на Шарли, и все внутри него разом заледенело. Ну разве может он от нее отступиться?

– Ванс?

Прохладный ветерок доносил до них ароматы цветов, а сами они были достаточно высоко, чтобы огни ночного города не мешали им любоваться звездами. И лунный свет, черт, она просто создана для того, чтобы красоваться в лунном свете.

Сейчас ему не хотелось ни о чем говорить. И ни о чем думать. Хотелось лишь чувствовать то, что он чувствовал, лишь прижимая к себе Шарли. Хотел забыться в ней… И, наверное, это чувство само по себе было ответом.

– Больше никаких разговоров. И перестань говорить, что уходишь. Пока что я тебя никуда не отпущу.

Посмотрев ему в глаза, Шарли кивнула:

– Хорошо. Пока не отпускай.

Не в силах больше сдерживаться, Ванс приник к ее губам в жарком поцелуе, одновременно запуская руки под футболку и гладя божественные формы. Не желая останавливаться, он быстро сорвал ненужную сейчас одежду, уложил Шарли на диван, лаская каждый миллиметр ее тела…

– Ванс, – выдохнула она, а в ответ он лишь еще яростнее на нее набросился. Вот что важно. И не просто важно. Это и есть все. И с этой мыслью Ванс окончательно растворился в происходящем.

Возвышаясь над собравшимися на заседании совета директоров, Анна Ричардсон пристально обвела всех взглядом и сосредоточилась на Вансе.

– Благодаря Вансу нам удалось обезвредить как минимум одну нависшую над нашим аукционом опасность.

– Всегда знал, что Ротшильду нельзя доверять, – бросил Джордж.

– Далтон заявил, что не имел ни малейшего представления о действиях Генри Бойла, – вставил Ванс.

– Ну конечно, отлично он все знал. Разве можно не знать, что происходит в твоем собственном доме? К тому же у него два помощника, одним из которых и был Генри. Неужели вы всерьез верите, что этот дурак сам бы до такого додумался? Ни за что в это не поверю.

– Я тоже не верю, – согласился Ванс. – Но его слова невозможно опровергнуть, тем более что полиция ничего не сумела отыскать.

– А твоя помощница больше ничего не знает?

– Нет. Она просто радуется, что с этими угрозами покончено.

– Как и мы все.

– Но это еще не все, – снова взяла слово Анна. – Мы не можем с уверенностью сказать, что нам больше ничего не грозит. И мы все должны оставаться настороже и тщательно следить за происходящим. – Она снова пристально всех оглядела. – Никому нельзя доверять.

Ванс отлично понимал, что Анна права, и тихо радовался, что они с Шарли свое испытание огнем уже прошли, и теперь он, не задумываясь, доверит ей свою жизнь, и если бы он мог так же уверенно доверить ей свое сердце…

– Но мы должны держаться вместе. Мы команда. И лишь мы можем защитить «Ваверли».

– Разумеется, дорогая, – улыбнулась Вероника. – Ты же знаешь, что всегда можешь на нас рассчитывать.

Закончив обсуждать этот вопрос, Анна перешла к текущим делам и предстоящим торгам, а Ванс крепко задумался. Теперь, когда им удалось восстановить репутацию «Ваверли», пора решать, чего же он все-таки хочет, и действовать. И стоило ему только представить Шарли, как его сердце сразу же забилось быстрее, а значит, гадать тут не о чем. Ему нужна лишь Шарли. Всегда была нужна.

Как же все, оказывается, просто. И его сердце с самого начала все знало, но мозг упрямо отказывался признавать очевидное.

Он любит Шарли Поттер.

И ни за что ее не отпустит.

Пока Ванс был занят, Шарли подготовила целую стопку бумаг ему на подпись, попутно отбиваясь от настойчиво расспрашивавшего ее по телефону Джастина, и теперь, переминаясь с ноги на ногу, ждала под дверью, когда же он наконец выйдет из зала переговоров. Как же все-таки неудобно подолгу стоять на высоких каблуках, что ему так нравятся. Улыбнувшись, она вспомнила, как они впервые занялись любовью и Ванс настоял, чтобы она их не снимала.

Глупо. Но рядом с ним она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Настолько счастливой, что, оттягивая неизбежное, согласилась пожить у него еще пару дней. Уходить ей совсем не хотелось, но выбора не было. Нельзя любить того, кто тебя не любит. У таких отношений нет будущего.

Запрокинув голову, она уставилась в потолок. Но как теперь без него жить? Как и дальше здесь работать, каждую секунду помня стремительно вспыхнувшие и так же стремительно закончившиеся отношения? Значит, единственное разумное решение – это уволиться.

Но тогда она вообще всего лишится.

Дверь наконец-то открылась, и она услышала голос Джорджа Кромвеля:

– Ванс, ты отлично поработал, прищучив этого шантажиста.

– Спасибо.

– Дошли до меня слухи про тебя с симпатичной помощницей. Отлично придумано. Закрутить с ней, чтобы побыстрее добраться до сути.

В эту секунду Ванс как раз вышел в коридор, и хотя он ничего не ответил, в его глазах так ясно читалась вина, что ему даже не потребовалось говорить.

Шарли мгновенно почувствовала себя так, словно ее ударили. Так вот чем она для него в действительности была? Всего лишь инструментом, помогшим поймать Генри? А все остальное с самого начало было фальшивкой? Резко развернувшись, она бросилась прочь.

– Что за… – выдохнул Джордж, глядя, как Ванс бежит за ней по коридору.

Добравшись до кабинета, Шарли попыталась захлопнуть дверь, но Ванс ей помешал.

– Никогда больше со мной не разговаривай, – предупредила она, бросая в него стопку бумаг, что все еще сжимала в руках.

Боль, злость, унижение…

Она смотрела, как листы разлетаются вокруг них и огромными снежинками падают на пол.

– Черт, Шарли, – он захлопнул дверь, – хотя бы выслушай меня.

– Нет. Тебе больше нечего мне сказать. Все кончено. Я ухожу. – А ведь всего минуту назад она обмирала от страха при одной этой мысли! Но теперь у нее просто не осталось выбора.

Бросившись к столу, она вытащила из нижнего ящика сумочку, а обернувшись, увидела застывшего перед ней Ванса.

– Нет.

– Ты меня не остановишь.

– Проверим?

Подавшись вперед, он ухватил ее за руки, не обращая ни малейшего внимания на ее попытки вырваться, и тогда она в отчаянии со всей силы пнула его в лодыжку.

Но, даже взвыв от боли, он ее не выпустил.

– Черт, можешь ты хоть минуту не дергаться и послушать?

– А смысл? Я слышала, что сказал Джордж и, что еще важнее, что ты ему не ответил.

– Возможности не было. В эту секунду тебя увидел, и ты сразу же бежать бросилась.

– Ну а что бы ты ему ответил? Неужели у тебя язык бы повернулся все отрицать?

Ванс ничего не ответил, но она ясно видела в его глазах сожаление.

Как же больно…

– А я все гадала, с чего ты стал таким любезным. Если помнишь, даже у тебя спрашивала, но ты не ответил. Да и как на такое ответить? – Она лишь головой покачала. – Нельзя же сказать, что-нибудь в духе, я просто решил тебя соблазнить, чтобы выведать все твои тайны, ты не против?

– Ладно, – выдохнул Ванс. – Все действительно именно так начиналось. Наверное. Теперь я уже ни в чем не уверен.

– Понятно.

– Шарли, я правду говорю. – Выпустив ее руки, он взъерошил волосы. – Стоило тебе только впервые сюда войти, и я уже не мог связно мыслить. Сперва я думал, что все дело в твоих волосах. Или этих чертовых туфлях. – Ванс покачал головой, словно сам не мог осознать происходящее. – Но дело не в этом. Все дело в тебе. Твой смех, стремление учиться, любовь ко… всему. – Он усмехнулся. – Как же все странно получилось. И да, я действительно думал, что если приглашу тебя на ужин и немного вскружу голову, то смогу выяснить, шпионишь ты за мной или нет.

– Вскружишь голову? В «Зоопарк-кафе»?

– Вот видишь, что ты со мной сделала? – Он устало опустил руки. – Я сидел посреди этого ада малолеток и действительно наслаждался ужином. Только ни на что это я не рассчитывал. На тебя не рассчитывал. Не рассчитывал на то, что ты со мной сотворишь и заставишь почувствовать. Что с тобой все станет неизмеримо лучше.

Хотела бы она ему верить, но как? Как она вообще сможет когда-либо снова ему поверить и довериться? Она сморгнула закипавшие в уголках глаз слезы.

– Ты просто меня использовал. Так же, как и Генри.

– Нет.

– Да, но с меня хватит. Я больше никому не позволю себя использовать. Мистер Ваверли, я увольняюсь. Вещи я в ближайшие дни заберу.

– Шарли…

Высоко подняв голову, она прошла мимо Ванса, и он даже не попытался ее остановить. Вот и хорошо. Потому что у нее уже не было сил бороться.

Закрывшись в апартаментах, Ванс не отвечал на звонки и никуда не выходил. Даже судьба «Ваверли» его больше не интересовала.

Звенящая тишина едва не сводила его с ума, а пустая кроватка Джейка лишь подчеркивала пустоту, царившую в его душе. В детской до сих пор витал аромат малыша, а повсюду валялись игрушки. Подняв с пола красный мячик, Ванс задумчиво перебросил его из руки в руку.

Все еще сжимая мячик, он пошел в спальню, где после ухода Шарли больше не мог спать. Да и как, когда она каким-то непостижимым образом успела оставить на всем свой отпечаток? Футболка, в которой она спала, забытая на тумбочке расческа, тапочки на полу, подушка, от которой до сих пор пахло персиками…

Все здесь теперь было ее, вот только ее самой здесь больше не было.

Отбросив мяч, он прошел сквозь гостиную и вышел на террасу, стараясь не глядеть на диван, на котором совсем недавно ласкал Шарли. Вместо этого он сосредоточился на реке, обдумывая весь день крутившийся в голове план. Утром она позвонила и сказала, что в час придет забрать вещи.

– Теперь я знаю, чего хочу, – выдохнул он, прищурившись. – А я всегда получаю, что хочу.

У нее было два дня, чтобы немного успокоиться, и теперь, когда она придет, ее ждет долгий разговор. Он будет говорить, а она слушать, даже если ради этого ему придется привязать ее к стулу.

Час спустя в дверь позвонили, и Ванс тихо выругался. Он еще не готов. Нужно еще хотя бы пять минут.

В низко сидящих на бедрах джинсах, Ванс босиком и без рубашки собирал все растущие на террасе цветы, а теперь в этом же виде пошел открывать дверь.

И стоило ему только увидеть Шарли, как он сразу же почувствовал необычайно острый приступ желания, что теперь он научился описывать как любовь. И какая же она все-таки маленькая… Падающая на плечо коса, ярко-голубая блузка, короткие камуфляжные шорты, сандалии на завязках, накрашенные алым лаком ногти…

Больше всего ему сейчас хотелось прижать ее к себе покрепче и никогда не отпускать. Но сперва она должна его выслушать.

– Я быстро, – пообещала она, заходя в гостиную. – Только покидаю наши вещи в коробки, в которых мы их сюда и привезли. Они же еще здесь?

– А тебя остановит, если я скажу «нет»?

– Нет. – Повернувшись, она пошла в спальню.

– А где Джейк? – спросил он, поймав ее за руку, и от этого простого прикосновения по его телу пробежала волна жара. Как же он, оказывается, без нее замерз… Ну не дурак ли он, если столько ждал, прежде чем сумел разглядеть правду? И как он только мог всем этим рискнуть? Рискнуть ею?

Посмотрев на сжимавшие ее запястье пальцы, Шарли подняла глаза:

– С Кэти. Не надо. Пожалуйста, не надо все еще больше усложнять. Давай я просто соберу вещи, хорошо?

Выпустив ее руку, он пошел следом за Шарли в спальню, но стоило ей только открыть дверь, как она неподвижно застыла на месте.

Именно на такую реакцию он и надеялся. Не зря же он перетаскал сюда все горшки с цветами, превратив спальню в тропический сад, усыпал кровать лепестками роз, поставил на тумбочку шампанское в ведерке со льдом, зажег свечи и включил тихую музыку.

– Что это?

– Пытаюсь тебя соблазнить.

– Ванс…

Развернув ее за плечи, он осторожно погладил ее по лицу, стерев с щеки одинокую слезинку.

– Просто послушай, хорошо?

Сглотнув, она кивнула.

Развивая успех, он за руку ввел ее в спальню и усадил на край кровати, чувствуя, что стоит ему совершить хоть одно резкое движение, и она убежит.

А значит, права на ошибку у него нет. Потому что от этого разговора зависит вся его жизнь.

Главное – не давить, как сказал бы Рорк.

Глубоко вдохнув, Ванс собрался с силами и наконец-то решился заглянуть ей в глаза:

– Ты права. Я начал за тобой ухаживать из неверных мотивов.

Шарли нахмурилась.

– Но все очень быстро вышло из-под контроля. Когда мы сидели в том зоопарке посреди оравы визжащих детей, я смотрел тебе в глаза и чувствовал, как проваливаюсь…

– Ванс…

– Больше никакой лжи. Я не понимал, что происходит, а когда наконец-то в себе разобрался, убедил себя, что этого просто не может быть. Потому что так было проще, чем всем рискнуть и открыто признать, что я к тебе чувствую. Понимаешь, раньше я просто не знал, что такое любовь. До того, как встретил тебя, Шарли.

Громко втянув в себя воздух, она сложила на коленях сжатые кулаки.

– Да я даже никогда раньше слова этого не использовал, так откуда мне было знать, что со мной происходит? – Подавшись вперед, он запустил пальцы в золотистые пряди. – Стоило тебе впервые войти в мой кабинет, и все сразу… изменилось. Ты меня разбудила, заставив увидеть окружавший меня мир.

– Ванс.

– Подожди, не говори пока ничего. Позавчера ты все мне сказала, и я не вправе тебя винить. Я действительно повел себя как последний мерзавец и сделал тебе больно, но я никогда тебя не использовал. И я хочу, чтобы ты это знала. И пусть мне потребовалось время, чтобы все осознать, но я полюбил тебя с первого взгляда.

По ее щеке скользнула новая слеза, и Ванс весь заледенел.

– Пожалуйста, не плачь. – Поставив ее на ноги, он заглянул в огромные голубые глаза. – Я так тебя люблю и не могу видеть, как ты плачешь. – Он заправил ей за ухо падавшую на лицо золотистую прядку. – Шарли, поверь, я люблю тебя всем сердцем и всегда буду любить.

– Я верю, – шепнула она, улыбаясь.

– Вот и замечательно, – улыбнулся он в ответ. – А теперь я хочу, чтобы ты свыклась с одной фразой.

– С какой?

– «Я согласна». Всего два слова. Я хочу, чтобы ты их произнесла, как только я найду того, кто нас поженит.

– Поженит? Ты хочешь на мне жениться?

– А к чему тогда я все это говорил? Неужели ты думала, что я перетаскал сюда все эти горшки просто ради того, чтобы ты приготовила мне бутерброд? Или охладил шампанское, чтобы мы раз и навсегда расстались?

– Я… я…

– Надо же, не думал, что вообще когда-нибудь увижу, как тебе слов не хватает.

– Может, и не хватает, но не забывай, что я не одна.

– И это замечательно. Если ты позволишь, я хочу усыновить Джейка. Да и в любом случае, я уже считаю его своим.

– Усыновить… – Она уставилась на него с открытым ртом.

– И я хочу еще детей. Хотя бы троих или четверых.

– Четверых…

– И я купил твой дом.

– Что?

– Помнишь, гуляя около парка, ты показывала мне дом, что тебе так нравится? Я его купил.

– Как? Когда? Зачем?

Ванс невольно улыбнулся:

– Столько вопросов. Просто зашел туда вчера и сделал его владельцам предложение, от которого они не смогли отказаться. И теперь этот дом наш. Можем уже в следующем месяце туда переехать. Тебе нужно всего лишь согласиться.

– Ты купил дом? – переспросила она с таким видом, словно подозревала, что спит и вот-вот проснется.

– Шарли, я хочу, чтобы у вас с Джейком было все, чего бы вы ни пожелали. Я хочу, чтобы мы стали настоящей семьей и чтобы я каждый день мог повторять, как сильно вас люблю.

– Все равно не верю, что ты дом купил.

– Почему? Он же тебе нравится.

– Да, но…

– Шарли, это всего лишь здание. И пока ты не скажешь «да», он так и останется кучей кирпичей, штукатурки, камней и… Да не важно, главное, что без тебя в нем не будет души. Ты для меня все, и я не могу без тебя жить.

– Ванс, я так тебя люблю, – выдохнула она едва слышно, словно боялась, что громкие слова все испортят.

– Повтори, – попросил он, крепко ее обнимая.

– Я люблю тебя. Люблю.

Он прижался лбом к ее лбу.

– Никогда не устану это слушать.

Улыбнувшись, она оглядела то чудо, что он сотворил лишь для нее одной.

– Просто не верится, что ты действительно все это сделал.

– Наслаждайся. – Он коротко ее поцеловал. – Только осталась еще одна деталь. Ты слишком рано пришла, и я не успел принести, а сейчас едва не забыл. Просто не верится, что у меня из головы вылетело. Поразительная ты женщина, и как тебе только удается так сильно на меня действовать? – Легонько толкнув ее на кровать, он велел: – Никуда не уходи, через минуту вернусь.

Все еще слыша ее смех, он бегом бросился в гостиную, сдвинул картину над камином, открыл сейф и вытащил последний довод.

Вернувшись в спальню, он протянул Шарли продолговатый вельветовый футляр.

– Я купил для тебя, пусть и не сразу это понял. Позвонил поверенному и велел купить в качестве удачного вклада, но, думаю, уже тогда мое подсознание знало, что я покупаю его именно для тебя.

– Что? – Открыв футляр, она громко вздохнула. – Бог ты мой! Ожерелье королевы Кадрии? – Она посмотрела Вансу прямо в глаза. – Ты с ума сошел?

Рассмеявшись, он повалился рядом с ней на кровать.

– Это ты меня с ума сводишь. Ожерелье сулит долгий счастливый брак. И именно этого я и хочу. С тобой.

– Нет, ты точно с ума сошел, – выдохнула она, поглаживая ожерелье кончиком пальца. Закрыв футляр, она отложила его в сторону и посмотрела Вансу прямо в глаза. – И таким я люблю тебя еще больше.

– Тогда покажи мне свою любовь.

И она охотно ему повиновалась.

Три дня спустя

– Мисс Ричардсон? Рад, что вы ответили на звонок, – объявил человек, назвавшийся шейхом Раифом Каури из династии Райасов.

– Чем могу вам помочь? – выдохнула пересохшими губами Анна.

– Думаю, в данных условиях это я могу вам помочь.

– И каким же образом?

– Дело касается «Золотого сердца». Мои слова могут спасти и вас, и ваш аукцион от неслыханного позора.

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните.

– Возможно. Тогда скажу прямо. Попавшая к вам статуэтка либо украдена, либо фальшивка.

Анна почувствовала, как шатается само основание ее мира. Но этого просто не может быть! После всей этой шумихи в прессе всему миру известно, что «Ваверли» готов выставить «Золотое сердце», и если пойдет слух, что оно попало к ним незаконно или, хуже того, что они пытаются выставить фальшивку…

– Это невозможно. Эксперты подтвердили подлинность статуэтки, а что касается вашего второго предположения…

– Местонахождение двух из трех существующих статуэток неизвестно, – оборвал ее шейх. – Одну похитили сто лет назад…

– И именно она теперь находится у нас.

– Это вы так говорите, но раз ее так давно потеряли, вам не кажется странным, что теперь ее удалось отыскать?

Анна не нашлась, что ответить.

– Другое же «Золотое сердце» похитили из дворца всего неделю назад. И, думаю, именно оно к вам и попало. И если это действительно так, я настаиваю, чтобы статуэтку возвратили Райасам. Немедленно.

Онемевшая Анна без сил откинулась на спинку стула.

Похоже, начали сбываться ее самые страшные кошмары.

Рорк клялся в подлинности статуэтки, значит, фальшивкой она точно быть не может. Так что же остается? Он действительно сумел отыскать пропавший артефакт или каким-то образом замешан в краже?

– Мисс Ричардсон?

– Я вас слушаю.

– Боюсь, у нас проблема, и нам придется вместе ее решать.

Точно. Проблема.

Но чего он от них хочет?

И чем это грозит лично ей и всему «Ваверли»?