Книга: Кто ты естешь?
Сергей ШВЕДОВ
КТО ТЫ ЕСТЕШЬ?
фантастическая быль
-- К доске пойдёт... – директриса по-садистски постучала указкой по ладони, словно пригрозила всем двоечникам сразу.
На её уроки патриотики она никогда не приносила исторических карт, не было и наглядных пособий. Но с толстой указкой она не расставалась. Таким грозным оружием можно не только по башке дать нерадивому ученику, но и проткнуть его насквозь, как упыря осиновым колом.
-- К доске пойдёт... – снова грозно процедила она сквозь сжатые зубы.
Первоклашки не дрожали от страха. Они прекрасно знали фамилию приговорённого к жестокой расправе.
-- К доске пойдёт, -- лишь для вида заглянула в журнал директриса. – К доске пойдёт... Удальцов!
Хлипкий очкарик затрепетал, как осиновый лист, и на подгибающихся от дрожи ногах протопал к учительскому столу.
-- На удальца ты никак не похож, Удальцов. Что я тебе задавала выучить на сегодня?
--- Стишок, -- еле слышно пролепетал малыш.
-- Не стишок, а катехизм. Вот и читай. Но так, чтобы даже двоечники на последней парте тебя услышали.
Удальцов закрыл глаза и запищал:
Кто ты естешь?
Поляк малый.
Яки знак тфуй?
Ожеребялы...
Директриса грозно рыкнула:
-- Стоп! Кто у тебя собрался жеребиться? Надо говорить чётко и гордо: «Ожел бялы». Это означает твой знак -- «белый орёл», птица грозная, гонористая и величественная. Дошло до тебя?
Вместо ответа Удальцов только сдавленно икнул.
-- Я знала, что у тебя твёрдый «неуд» по государственному языку. Но просто представить себе не могла, насколько быстро русский ребёнок может скатиться к идиотизму. На какой земле ты живёшь?
-- На плохой.
-- Кто тебе посмел такое сказать?
-- Мой дедушка. У него на даче только глина, песок и болото.
-- Запомни раз и навсегда – ты живёшь на польской земле. Что ты должен сделать ради неё?
— Отдать жизнь.
-- Хоть один раз ответил правильно! Ты, Удальцов, меня в гроб вгонишь. Налей мне стакан воды из графина.
Директриса запила таблетку и чуть не поперхнулась водой.
-- Ну, Удальцов, смотри у меня! Допрыгаешься.
-- Я исправлюсь, Матильда Войтиковна.
-- Матильда Войцехувна!
-- Хувна, хувна, я просто говорился... Не выгоняйте меня из школы, пожалуйста.
По побледневшим до синюшности щекам мальца побежали слёзы.
-- Ладно, в последний раз прощаю, Удальцов. По какой причине ты пропустил викторину по истории родного края?
-- Мне вырвали зуб, -- ткнул пальцем в губы мальчишка, чтобы показать дыру меж зубами.
-- Теперь верю... Тогда расскажи мне историю нашего народа.
-- Давным-давно мы были немцами.
-- Верно. А что потом?
-- Пришли паны и мы перекрасились в поляков.
-- Тоже верно, хоть и бестактно. Дальше что?
-- Пришли русские, и мы переобулись в русских. А теперь мы снова перекрасились в поляков.
-- Так кто же мы такие?
-- ПерекрасИлы, переобувалы...
-- Хам.
-- Ага, точно – хамелеоны.
-- Хам -- это не подсказка, а твоя ничтожная русская сущность... Кто такой Кастусь?
-- Огромный такой пёс. Бегает на цепи по двору у соседей. Злющий такой!
-- Ну, Удальцов, это уже не диагноз, а приговор... Так кто же у нас Кастусь наш родной, герой нации?
-- Забыл.
-- Я буду тебе подсказывать по буквам: Кал...
-- Калнинш!
-- Что ещё за Калнинш?
-- Мальчик соседский. Мы с ним дружили. Его родители увезли с собой в Америку.
-- Это полезно, когда русский недоумочек учится хорошим манерам у мальчиков правильной национальности. Так продолжим же вспоминать фамилию Кастуся, света нашего. Я подсказываю дальне: Калин...
-- Калинин?
-- О ужас, что у тебя с головой? Памятник Калинину давно снесли. Это имя стёрли из памяти народной. Он не герой, а старый дедушка с палочкой. Я про Калиновского тебе талдычу!
-- А! Про Калиновского я помню. Я сдавал тест.
-- Ну и расскажи нам про Кастуся нашего дорогого Калиновского.
Мальчишка воодушевился. Щёчки его разрозовелись. Он закрыл глаза и, раскачиваясь на каблуках, радостно выпалил:
-- Слоган Калиновского: «Рази ж мы, дзецюки, сидеть будем? Мы, что живём на земле Польской, что едим хлеб Польский, мы, Поляки из веков вечных. Так повстаньмы за пчеломатку нашу Польску!»
-- Что ты несёшь про пчёл?
-- У моего дедушки на даче стоят ульи с пчёлами. В каждом улье живёт матка. Пчёлы её кормят, любят, оберегают и сражаются насмерть за неё.
Директриса опустила указку, этот маршальский жезл, и призадумалась.
-- А в этом что-то есть для русского умишка на грани кретинизма. Считай ты получил последний шанс остаться в нашей школе для детей из элиты.
Директриса даже погладила мальчишку по стриженой головке.
-- Твой папа тебе уже выправил карту поляка?
-- Нет.
-- Что??? – во весь голос заорала директриса, вся бурая от гнева. – Вон из класса! И чтоб завтра не приходил в школу без отца, а то я отправлю тебя в интернат для детей с задержкой умственного развития.
* * *
На следующий день в дверь кабинета директрисы кто-то робко постучал.
-- Войдите! – приказала директриса.
В кабинет робкими шагами и с виноватым видом ступил хлипкий очкарик в сером пиджачке, под которым была рубашка в клеточку, по-плебейски застёгнутая на верхнюю пуговицу. Галстука, разумеется, не было.
-- Догадываюсь, что предо мною нечто несуразное по фамилии Удальцов.
-- Как вам угодно. К вашим услугам.
-- Почему вы до сих пор не оформили на ребёнка карту поляка?
--- Я посчитал это ничтожным документом.
-- Да как вы смеете мне заявлять такое в стенах государственного учебного заведения под знаком белого орла на фасаде!
-- Видите ли, у него уже есть аттестат евроарийца.
-- Как??? – Глаза директрисы под увеличительными стёклами очков стали размером с теннисный мячик.
-- Понимаете, у меня два прадеда воевали в 15-м казачьем корпусе ваффен-СС под командованием группенфюрера Гельмута фон Панвица. Оба женились на немках. А по результатам исторических изысканий рейхсминистра восточных территорий Третьего Рейха Альфреда Вольдемаровича Розенберга казаки были признаны прямыми потомками германцев-готов.
Комки мощных мышц на теле директрисы распустились. Она вся обмякла, обняла Удальцова-старшего, по-матерински приникла к его груди и ласково прощебетала:
-- Миленький вы мой! Почему же вы раньше не раскрылись? Вы же наш, свой на все сто! Родненький вы наш, а я чуть было не исключила вашего Славика из школы за неуспеваемость.
-- Я как-то всё стеснялся, Матильда Войцехувна.
– Может, кофейку? – ласково улыбнулась директриса.
-- Да что-то не хочется.
-- А с коньячком? – лукаво подмигнула она.
КОНЕЦ