Sophie Barnes

The Trouble with being a Duke

© Sophie Barnes, 2013

© Jon Paul, For Ross Inc., New York, обложка, 2014

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2014

Эта книга – художественный вымысел. Герои, события, диалоги являются плодом авторского воображения и не имеют никакого отношения к действительности. Любые совпадения случайны.

* * *

Благодарности

Когда в мае 2012 года мне позвонила мой первый редактор, Эси Сога, и предложила написать трилогию для издательства «Эйвон букс», взяв за основу идею, которую я уже воплотила в серии «Пять золотых колец» (эту пенталогию выпустило издательство «Эйвон Импалс» в декабре 2012 года), я пришла в восторг! Впереди было много работы, поскольку не так просто переделать небольшую новеллу в три полноценных романа. В итоге я чувствую, что роман «В объятиях герцога» получился именно таким, каким я его и задумывала. Однако сложный путь от замысла романа до его публикации я прошла не одна. Для начала хотелось бы поблагодарить тебя, Эси, за то, что ты предоставила мне такую возможность – работать с тобой огромное удовольствие. Я желаю тебе успехов в дальнейших свершениях.

Смена редактора – непростое испытание, но мой новый прекрасный редактор Эрика Цанг заверила меня, что нет повода для паники, поскольку я в надежных руках. И она оказалась права! Благодаря Эрике и остальной команде «Эйвон», в которую входят помощник редактора Челси Эммелхайнц, публицисты Пэм Спенглер-Джеффи, Джесси Эдвардс и Каролин Перни (и этот перечень далеко не полон), переход в другое издательство оказался легким и безболезненным. Искренняя благодарность всем вам! Вы чудо!

Хочу сказать спасибо Кэрри Ферону за проявленную щедрость и книги.

Следует также поблагодарить моих родных и друзей, особенно за напоминание о том, что иногда нужно и отдохнуть, отойти от компьютера и развеяться – без вас я бы пропала.

И спасибо тебе, дорогой читатель, – за то, что нашел время прочесть эту историю. Как всегда, высоко ценю твою поддержку!

Глава 1

Кингсборо-Холл, Моксли, Англия, 1817 год

– Матушка, довольно.

Энтони Херст, седьмой герцог Кингсборо, подошел к одному из высоких окон родительской спальни и отдернул тяжелые бархатные шторы. Комната тут же наполнилась солнечным светом. На секунду Энтони задержался у окна и выглянул в сад. Зацвели крокусы, добавив ярких – желтых и фиолетовых – красок скучному зимнему пейзажу.

– Разве нельзя оставить меня в покое?

Энтони обернулся на звук материнского голоса и стиснул зубы, подумав о том, как слабо он прозвучал. Как же молодой герцог ненавидел эту мрачную атмосферу, которая царила в Кингсборо-Холле весь последний год! Как же он ненавидел уныние, от которого так трудно избавиться!

– Матушка, прошло уже больше года. Это немалый срок.

Его мать, все еще облаченная в траур, сидя в углу, лишь вздохнула и закрыла голубые глаза от яркого света, когда сын отдернул очередную портьеру. Черный был ей совершенно не к лицу – траур лишь подчеркивал мертвенную бледность герцогини и седину в ее волосах. За время болезни мужа она очень сильно постарела.

Прошло уже пять лет с тех пор, как проявились первые симптомы болезни покойного герцога – опухоль в подмышечной впадине. Проконсультировались у трех докторов – все советовали немедленно прооперировать. Не желая умирать раньше времени, герцог Кингсборо согласился на операцию.

Энтони знал, что операция была тяжелой и за ней последовало еще несколько. Поэтому юноша ничуть не удивился, когда в конце концов герцог пригласил его к себе в кабинет и заявил, что отказывается от дальнейшего лечения, – но все равно ему непросто было сдержать слезы при известии о том, что отец решил сдаться. Энтони отлично понимал, что означает это решение.

Прошел месяц, ухудшения не наступало, и Энтони уже начал надеяться, что несчастье обошло их стороной. Но потом с каждым днем здоровье отца стало резко ухудшаться. Нет ничего тяжелее, чем беспомощно наблюдать за тем, как родной человек увядает на твоих глазах, как его тело днем и ночью, каждый час, разрывается от боли. Даже вспоминать об этом было невыносимо.

– Всего-то?

Голос матери был слаб. Нахмурившись, Энтони подошел к ней и нежно взял за руку.

– А кажется, что прошла целая вечность.

– Матушка, – прошептал Энтони, опускаясь перед ней на колени. Его сердце болело за женщину, которая некогда была полна жизни. – Следует положить этому конец.

Во взгляде матери Энтони увидел ту же безысходность, что так давно плескалась в его собственных глазах. Отец всегда был сильным и крепким – одним из тех здоровяков, которые, кажется, всех переживут. Поэтому Энтони тяжело было видеть, как он угасает, нелегко унаследовать титул герцога и в конечном счете – занять его место. Больше года прошло с тех пор, как упокоилась душа отца, и Энтони решил, что пришло время вернуться к жизни. Исполненный решимости, он отправился к матери, чтобы поделиться с ней идеей, за которую, как он надеялся, она с энтузиазмом ухватится.

– Мы должны устроить прием, – сообщил Энтони, и его слова прозвучали слишком серьезно и торжественно.

– Прием? – У матери был такой вид, как будто она вот-вот заберется назад в постель и укроется одеялом с головой, чтобы больше не слышать ни одного сказанного им слова.

– И не просто прием, матушка, – настаивал Энтони, заставляя ее слушать, стремясь разбудить женщину, которая пряталась в глубине души этой разбитой горем вдовы. Он знал, что эта женщина продолжает существовать. – Уже конец февраля, но если мы поспешим, то сможем устроить прием на Пасху. – Энтони заметил, что мать вот-вот откроет рот, чтобы возразить, и тут же добавил: – Можно начать с одного из твоих знаменитых балов.

Она замерла, не сводя с сына глаз. Пауза тянулась очень долго, и Энтони начал сомневаться в том, что мать вообще намерена ему отвечать. Он пытался придумать, что сказать, чтобы нарушить молчание, и тут заметил, что в глазах герцогини блеснуло понимание.

– Энтони, мы уже сто лет не давали балов. Ты действительно полагаешь… – Она не закончила предложения, но на сей раз это не являлось знаком поражения, смирения с судьбой.

Энтони не мог не заметить, что она наморщила лоб. Мать размышляла, и, судя по тому, как она покусывала нижнюю губу, подумать ей было над чем. Наконец взгляд герцогини стал сосредоточенным. Она подалась вперед.

– Может быть, бал поможет нам сплотить семью.

Энтони тоже на это надеялся.

Когда отец перестал бороться за жизнь, Луиза, сестра Энтони, вскоре вышла замуж и переехала к супругу. Тогда Энтони не стал задаваться вопросом, что ее на это подвигло. Луиза была девицей на выданье (хотя, может быть, и слишком юной), граф Хантли, вне всякого сомнения, мог обеспечить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла, поэтому Энтони благословил их брак, долго не раздумывая.

По сравнению со всем остальным, с чем ему в то время довелось столкнуться (кончиной отца, оплатой счетов врачей, которые продолжали ежедневно наносить визиты, со все расширяющимся кругом обязанностей по управлению имением), замужество сестры показалось ему всего лишь досадным недоразумением.

И только после смерти отца Энтони стал задумываться над тем, что Луиза, возможно, искала способ сбежать – законную причину, чтобы ежедневно не сталкиваться с тем ужасом, который навис над их домом и всех подавлял. Конечно, она приезжала проведать отца, однако имела вескую причину уйти, когда оставаться рядом с ним не было сил. Энтони не мог ее в этом винить. Временами ему и самому хотелось сбежать.

Его брат Уинстон оказался более надежным. Он был на два года младше Энтони, еще в двадцать женился на Саре, дочери викария, и теперь был счастливым отцом мальчишек-близнецов. Чтобы содержать семью, Уинстон открыл небольшой издательский дом на деньги, которые выделил ему отец. Разумеется, нашлись и те, кто осуждал его за выбор занятия, недостойного благородного джентльмена, но Уинстон слишком любил книги и остался непоколебим в своем решении. К тому же отец финансово поддержал его начинание – явный признак того, что счастье сына было для него гораздо важнее одобрения пэра. Вот каким человеком был их отец.

И хотя Уинстон жил в Лондоне, во время болезни отца он раз в неделю приезжал в Моксли, тратя на дорогу целых три часа. Но отец умер, и Уинстон, сославшись на занятость и расширение дела, почти перестал бывать в Моксли. Конечно, Энтони понимал брата. Но ему не хватало Уинстона, вот и все.

– Я должна немедленно побеседовать с миссис Стерлинг, – неожиданно заявила герцогиня, прервав размышления сына.

Он пристально взглянул на мать и заметил в ее глазах решимость.

Энтони недоумевал. Еще секунду назад казалось, что его мать может упасть от легкого дуновения ветерка. А сейчас она расправила плечи, выпрямила спину, решительно кивнула и встала, выдернув свою руку из руки Энтони.

Именно на такую реакцию он и надеялся, но и предположить не мог, что мать так быстро придет в себя, когда столкнется с задачей, которая займет ее целиком. Честно говоря, ее старший сын опасался, что она будет потрясена и еще глубже спрячется в свою раковину.

Энтони явно ошибся – его мать не только позвала служанку, но и стала мерить шагами комнату, перечисляя то, что может ей понадобиться, и при этом загибая пальцы. Все это сопровождалось жалобами на то, что Энтони дал ей слишком мало времени на подготовку такого большого приема.

– Необходимо немедленно разослать приглашения.

Указания лились потоком. Она тут же переключилась на возможность заказать скульптуру изо льда и поделилась с сыном идеями об украшении зала цветами.

У Энтони от этой болтовни разболелась голова, но результату он обрадовался. Не упомянул он лишь о том (не хотел возбуждать мать еще больше), что намерен воспользоваться балом для того, чтобы познакомиться с молодыми дамами, коих матушка, вне всякого сомнения, намерена пригласить. Кончина отца изменила планы Энтони на будущее, заставив его осознать, насколько хрупкой может быть жизнь. Ему необходим наследник. Более подходящего времени для того, чтобы задуматься о продолжении рода, нельзя было и придумать.

* * *

– «Приди же, ночь! Приди, приди, Ромео, мой день, мой снег, светящийся во тьме, как иней на вороньем оперенье»…^[1]

– Прекрати немедленно, – предупредила Изабеллу мать, отрываясь от вышивки: цветущей виноградной лозы, которая должна была украсить новый комплект наволочек, заказанных женой мясника.

Изабелла должна была учиться нелегкому ремеслу вышивальщицы, но девушка считала рукоделье слишком утомительным занятием, поэтому решила немного отвлечься и почитать. Едва она пробежала глазами свои любимые строки, как мать, по своему обыкновению, ее перебила – на том же месте.

– Но это такие романтичные стихи, мама…

Не стоило подливать масло в огонь – ее мать так легко было вывести из себя, – но Изабелла не смогла удержаться.

– Романтичные? – Мать нахмурилась, зубы у нее заскрипели, и Изабелла тут же поняла, что ничего, кроме насмешки, ей ждать не следует. – Ты хотя бы понимаешь, что главные герои умерли из-за нелепого недоразумения?

– Да, но…

– Не говоря уже о том, что строки, которые ты процитировала, содержат размышления Джульетты не только о смерти ее возлюбленного, но и о том, что в дальнейшем его покрошат и…

– Изрежут на маленькие звезды…

– Честно признаюсь, – мать покачала головой, вновь возвращаясь к розовому лепестку, который проткнула иглой, как будто это был Шекспир и она была намерена заставить его заплатить за то, что он покорил ее дочь своей пьесой, – никогда не понимала, что романтичного в молодой паре, которая сводит счеты с жизнью во имя любви.

Изабелла сдержала улыбку, отложила в сторону книгу и потянулась за вышивкой.

– По-моему, ты единственная из всех, кого я знаю, кто так нападает на самую прекрасную из пьес, как будто мистер Шекспир стремился обидеть ею именно тебя. Учитывая то, как сильно ты любишь папу, я бы решила, что ты не чужда романтики, однако начинаю сомневаться, известно ли тебе вообще о том, что это такое. – Девушка сказала это в шутку, но, когда подняла голову, заметила, как у ее матери остановился взгляд и сжались губы. – Прости, я не хотела тебя обидеть, – тут же пробормотала она.

Мать глубоко вздохнула, не спеша выдохнула, а потом вновь вернулась к рукоделию.

– Знаю, что не хотела.

«Да пошло все к черту!» – подумала Изабелла, прокалывая иглой белоснежный кусок льна, который держала в руке.

Когда девушка приступала к работе, накрахмаленная ткань была гладкой и чистой, но уже давно превратилась в мятую тряпицу. Изабелла покачала головой, ругая себя за легкомыслие и безразличие – не к ткани, разумеется, а к матери. Уже не в первый раз, пусть и не желая этого, она оскорбила ее чувства. Взглянув на книгу, девушка мысленно сказала себе, что не следует больше показывать ее матери. От этой пьесы одни неприятности.

Изабелла прерывисто вздохнула. Ей нужна была наперсница – человек, которому она могла бы поведать о своих мечтах, о желании жить со своим избранником долго и счастливо. Что бы ни говорила мать, Изабелла знала: ее родители счастливы в браке. Это было заметно по взглядам, которыми они обменивались, по радостным улыбкам, которые они дарили друг другу.

Изабелла мечтала о таком счастье, но ей хотелось большего – она грезила о чуде. Одному Богу известно, сколько часов кряду она провела в мечтах о храбром незнакомце – может быть, даже о принце, – который признался бы ей в вечной любви, а потом увез бы прочь в свой замок на белом скакуне… или в золоченой карете, похожей на карету Золушки из сказки, которую Изабелла так любила в детстве.

– Изабелла!

Девушка растерянно заморгала – по всей видимости, мать что-то ей говорила, а она не слушала.

– Прости, мама, я витала в облаках. Ты что-то сказала?

Мать нахмурилась.

– Я знаю, как тебе нравится «Ромео и Джульетта». Я не хотела, чтобы мои слова прозвучали как насмешка, просто… несмотря на то что я отдаю должное таланту Шекспира, по моему мнению, он плохо представлял себе, что такое настоящая романтика, – по крайней мере, это можно заключить из данного произведения. – Женщина завязала узелок, сложила наволочку и спрятала рукоделье в корзинку. – Нет никакой романтики в том, чтобы жертвовать собой ради любви, Изабелла, – это всего лишь порыв, необдуманный поступок, совершенно бессмысленный. Настоящая романтика проявляется в бескорыстных поступках, в беседе наедине или поцелуе украдкой, пока никто не видит. Романтика заключается в том, чтобы показывать человеку, что для тебя так же важны его чувства, как и свои собственные, а может быть, даже и важнее. И самое главное: дать понять другому, что любишь его, и слова при этом не нужны.

Изабелла не сводила с матери глаз, внезапно осознав, что никогда по-настоящему ее не знала, принимала за совершенно другого человека. Девушка и предположить не могла, что ее мать настолько ранима и чувствительна. А может, дело было в том, что она впервые открыто заговорила с дочерью о любви. Конечно, Изабелла знала, что, если говорить о делах сердечных, ее мать нельзя назвать циником – ее верность мужу доходила до смешного. Мама не понимала, зачем писать стихи, вместо того чтобы просто открыть тому, кого любишь, свои чувства, а еще она считала нелепым утверждение, будто каждая женщина должна быть счастлива, если в ее честь исполнят серенаду, – так, по крайней мере, она однажды сказала.

Изабелла намеревалась расспросить мать о самом романтичном поступке, который когда-либо совершал отец, и уже открыла было рот, как мать встала и сказала:

– Ты бы лучше подготовилась к визиту мистера Робертса. Ты же знаешь, он никогда не опаздывает.

Это было правдой. Более предсказуемого человека, чем Тимоти Робертс, Изабелла не встречала. Предсказуемость не всегда плохо – в конце концов, Марджори, их служанка, всегда точно знала, когда ставить пирог в духовку, чтобы он поспел как раз к приходу гостя. А в последнее время мистер Робертс к ним зачастил. Он являлся каждое воскресенье, ровно в три часа, вот уже целый год.

В цели его визитов никто не сомневался (несмотря на то что Тимоти Робертс пока не сделал предложения), и родители Изабеллы были просто счастливы. Ее отец, познакомивший Изабеллу с мистером Робертсом, гордился тем, что обеспечил дочери такую удачную партию. Еще бы ему не радоваться: их семья едва сводила концы с концами, а мистер Робертс был богатым человеком, имел свое дело – держал каретную мастерскую.

Последние пять лет отец Изабеллы работал у мистера Робертса, проверял каждый экипаж, прежде чем доставить его покупателю, и хотя Изабелла не знала, что именно сообщил ее отец своему работодателю, но однажды тот явился к ним на чай и с тех пор стал у них в доме частым гостем.

Изабелла вздохнула и собрала рукоделье, не испытывая никакой радости при мысли о предстоящем визите мистера Робертса. И совсем не потому, что он ей не нравился (из-за его сдержанности было трудно составить о нем определенное мнение), и уж точно не потому, что он ее чем-то огорчил или обидел. Напротив, он всегда вел себя как истинный джентльмен, ни на йоту не отступая от правил этикета.

Нет, все было гораздо проще: Изабелла не любила его. Хуже того, она уже давно поняла, что никогда не сможет его полюбить.

Глава 2

– Должен отдать должное вашему пирогу, миссис Чилкотт, – сказал мистер Робертс. Он взял салфетку, сложил ее в безукоризненный квадрат и с величайшей тщательностью и аккуратностью вытер губы. – Вне всякого сомнения, это лучшее, что я ел, – идеальная пропорция фруктовой начинки и сахара. – Едва заметное подергивание его губ означало улыбку, но поскольку мистер Робертс был не из тех, кто склонен к сантиментам, в полноценную улыбку его губы так никогда и не растягивались.

Изабелла не отрываясь смотрела на него. Неужели она в самом деле будет вынуждена до конца своих дней жить с этим занудой? Прежде она не встречала людей столь дотошных и при этом столь учтивых и сдержанных. К тому же мистер Робертс никогда не делал ничего, что можно было бы расценить как поспешность или неожиданность, и, вероятно, многим такие черты характера казались достойными высокой похвалы. Но Изабелла считала мистера Робертса самым приземленным из своих знакомых. Она вздохнула. Неужели она хочет слишком многого, желая, чтобы человек, который намерен взять ее в жены, смотрел на нее хотя бы с интересом? Мистер Робертс проявлял подобие заинтересованности в одном-единственном случае – когда смотрел на кусок пирога на своей тарелке.

Изабелла не знала, что ее удручает сильнее, – отсутствие у него чувства юмора или то, что пирог, несомненно, привлекает его больше, чем она. Она лишь недавно обратила внимание на чрезмерную серьезность мистера Робертса. Девушка даже представить себе не могла, что кто-то может не обладать чувством юмора, и принимала его необъяснимую сдержанность за признак того, что ему ближе сарказм. Но оказалось, дело совершенно в ином. Мистер Робертс просто не находил ничего смешного и не видел никакого смысла в том, чтобы рассмешить других, и Изабелла поймала себя на том, что это по-настоящему ее тревожит.

– Вы слишком добры, мистер Робертс, – ответила миссис Чилкотт на похвалу. – Положить вам еще кусочек?

Глаза мистера Робертса округлились, но, вместо того чтобы ответить согласием (чего ему явно хотелось), он сказал:

– Благодарю за предложение, но не следует потакать излишеству в еде, миссис Чилкотт, особенно если хочешь сохранить фигуру.

Изабелла тихонько хмыкнула.

– Вам нехорошо, мисс Чилкотт? – поинтересовался мистер Робертс.

– Прошу прощения, – произнесла Изабелла. – Я поперхнулась.

Мистер Робертс нахмурился.

– Будьте осторожны, мисс Чилкотт, – так можно закашляться, а это неприлично, не говоря уже о том, что остальным за столом будет не слишком приятно при этом присутствовать.

Изабелла мысленно застонала. Дело было в том, что она старалась не засмеяться. Нет, в самом деле, кто еще из мужчин признается в том, что отказывается от куска пирога потому, что боится навредить своей фигуре? Какая чепуха! И тем не менее ее мать кивнула в знак согласия, как будто в жизни не слышала более разумного объяснения. А что касается угрозы закашляться… Как, интересно, мистер Робертс намерен воспитывать детей? Он станет запираться у себя в кабинете, пока они болеют? При виде соплей и поноса у него, скорее всего, разыграется крапивница.

Неожиданно в беседу вмешался отец Изабеллы:

– Вы слышали последние новости?

– Все, разумеется, зависит от того, о каких именно новостях идет речь, – заметил мистер Робертс, взял свою чашку, секунду посмотрел на нее, а потом поставил назад на блюдце.

– Еще чаю? – предложила миссис Чилкотт и потянулась за чайником.

– Благодарю, с большим удовольствием.

Изабелла терпеливо ждала, пока мистер Робертс скажет ее матери, что будет чрезвычайно благодарен, если на сей раз она наполнит чашку чаем ровно наполовину, чтобы он мог долить необходимое количество молока по своему вкусу. Девушка снова чуть не застонала. Мистер Робертс начал объяснять, почему следует класть в чашку именно две чайные ложки сахара, когда Изабелла решила, что с нее довольно.

– Какие новости, папа? – спросила она, за чем последовала улыбка отца, исполненный ужаса взгляд матери и недовольный взор мистера Робертса.

И Изабелле все это понравилось.

– По всей видимости, – начал отец, осторожно делая глоток чая, в то время как его жена клала на тарелку очередной кусок яблочного пирога, – герцог Кингсборо решил вновь дать ежегодный бал.

– Бог мой! – выдохнула миссис Чилкотт, опускаясь на стул. – Они уже давным-давно не давали балов.

– Если говорить точнее, целых пять лет, – пробормотала Изабелла.

Все повернулись к ней с удивленными лицами. Она решила не продолжать, лишь пожала плечами, отломила кусок пирога и положила его в рот, чтобы избавить себя от дальнейших объяснений.

Дело было в том, что Изабелла надеялась однажды посетить ежегодный бал в Кингсборо-Холле (с тех пор как была еще маленькой девочкой и впервые увидела фейерверк из окна своей спальни). Она отважилась искоса взглянуть на мистера Робертса, отлично понимая, что совместная жизнь с ним будет лишена таких захватывающих событий, как бал в Кингсборо. Откровенно говоря, ей повезет, если им вообще представится возможность хотя бы время от времени посещать вечера в местном зале для приемов. Скорее всего, этого не произойдет. Несмотря на то что совместная жизнь с мистером Робертсом обещала быть комфортной, он ясно дал Изабелле понять, что не любит светских приемов, а тем более танцев.

Вероятно, это явилось одной из причин, по которой он решил связать свою жизнь с ней, – Изабеллу чрезвычайно удивлял его выбор. Мистер Робертс не мог не видеть, что у них слишком мало общего, а учитывая его нынешнее финансовое положение, он мог бы породниться с более зажиточной семьей. Разумеется, ему, скорее всего, пришлось бы провести сезон в Лондоне, чтобы познакомиться с такими семьями, а его нежелание посещать светские рауты в полной мере объясняло, почему он сейчас сидел и пил чай в их гостиной, а не посылал цветы даме из более знатного рода.

Изабелла не раз обращала внимание своей матери на то, что мистер Робертс не любит светской жизни, жаловалась на то, что, если выйдет за него, ее не ждет ничего, кроме нескольких праздничных обедов, но миссис Чилкотт всегда отвечала, что единственная причина, по которой юные леди посещают светские мероприятия, – это желание привлечь внимание присутствующих там джентльменов. Как только Изабелла выйдет замуж, надобность в этом отпадет и в конечном счете все сведется к приглашению время от времени на чаепитие. И, как будто этих аргументов было недостаточно, мать перечисляла множество причин, по которым Изабелла должна быть благодарна за то, что такой уважаемый и богатый жених, как мистер Робертс, вообще соизволил обратить на нее свое внимание. Это было унизительно.

– Приятно видеть, что они, судя по всему, постепенно приходят в себя после смерти старого герцога, – услышала Изабелла голос матери.

– Полностью с тобой согласен, – произнес отец Изабеллы. – Должно быть, им пришлось нелегко, учитывая то, как долго и тяжело он болел.

– Согласен, – пробормотал мистер Робертс.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

Повисло молчание, которое в конце концов нарушила мать Изабеллы:

– Мистер Робертс, расскажите нам о лошади, которую вы собирались купить. Вы упомянули об этом при нашей последней встрече.

Больше о бале в Кингсборо никто не говорил, но это не означало, что Изабелла рассталась с мечтой однажды там побывать. На самом деле до конца чаепития она не могла думать ни о чем ином, хотя ей удавалось в нужном месте и в нужное время кивать или качать головой – никто, похоже, не заметил, что ее мысли витали где-то далеко.

– Чаепитие прошло так же изумительно, как всегда? – спросила Изабеллу ее младшая сестра Джеми, когда они укладывались спать.

В свои тринадцать лет она была настоящим сорванцом, непослушной, как мальчишка, и постоянно попадала во всевозможные переделки. После того как три месяца назад Джеми засунула в карман сюртука мистера Робертса живую лягушку, ей запретили присутствовать на воскресном чаепитии. Ко всему прочему, ей целых две недели не разрешали выходить из комнаты, да и мистер Робертс внес свою лепту в ее воспитание. Стоит ли говорить, что симпатия Джеми к этому человеку давно исчезла без следа.

– Еще лучше, учитывая то, что я практически не замечала присутствия мистера Робертса.

Джеми фыркнула.

– Если честно, Иззи, не знаю, почему ты вообще терпишь этого человека. У него же нет чувства юмора, и он такой скованный, а ты веселая, так что этот мистер Робертс совсем тебе не подходит. Да и вообще он какой-то странный. Думаю, тебе не следует принимать его предложение, если он позовет тебя замуж.

Изабелла выдавила из себя улыбку. Она заерзала под одеялом и повернулась на бок, чтобы лечь к Джеми лицом. У каждой из сестер была своя спальня, но когда было холодно, Джеми частенько пробиралась в комнату к Изабелле, уютно сворачивалась возле нее калачиком, и они болтали обо всем на свете, пока в конце концов не засыпали.

– Джеми, я должна мыслить здраво. Мама и папа с трудом сводят концы с концами. К тому же нужно подумать и о тебе. Я хочу, чтобы твоя жизнь сложилась удачнее, чтобы выбор у тебя был больше, чем у меня…

Джеми, лежа на боку, покачала головой.

– Не хочу, чтобы ты жертвовала собой ради меня. Никогда не прощу себе, если стану причиной твоего несчастья.

На глаза младшей сестры навернулись слезы. У Изабеллы защемило сердце. Она любила Джеми и знала, что та отвечает ей тем же.

– Дело не только в тебе, Джеми, а еще и в папе с мамой. Мистер Робертс обеспечит им жизнь, о которой они мечтают.

– А что взамен? Наверное, ты должна будешь его поцеловать… – Джеми фыркнула.

Изабелла замахнулась и легонько ударила сестру-егозу по голове.

– Что ты об этом знаешь?

Разве может быть что-нибудь ужаснее, чем обсуждать поцелуи с младшей сестрой?

– Да уж знаю! И предупреждаю тебя: дважды подумай, прежде чем дарить поцелуй такому человеку, как мистер Робертс.

Изабелла со вздохом откинулась на подушку и уставилась в потолок. Конечно, Джеми была права. Но что оставалось Изабелле? Будущее ее семьи зависело от того, выйдет ли она замуж. Разве у нее был выбор?

– И о чем ты мечтала на сей раз? – поинтересовалась Джеми, решительно меняя тему разговора.

– Что ты имеешь в виду?

– Сама же сказала, что практически не заметила присутствия мистера Робертса во время чаепития. Я решила, что ты витала в облаках.

– Ой! – Изабелла села, повернулась к сестре и встретилась с ней взглядом. – Я мечтала о бале в Кингсборо. Папа говорит, что через две недели они снова дают бал. Ох, Джеми, разве это не чудесно?

Младшая сестра тут же вскочила.

– Ты должна поехать!

– Что?

Это была абсурдная – совершенно нелепая, – но такая удивительная идея. Изабелла покачала головой. Она не может позволить себе даже призрачную надежду. Это приведет к разочарованию.

– Это невозможно, – заявила она.

– Почему?

Решимость в глазах сестры заставила Изабеллу перечислить причины.

– Во-первых, – начала она в угоду Джеми, – меня никто не приглашал и не пригласит.

– Проскользнем через черный ход. Кузен Саймон нам поможет, он ведь там работает.

Изабелла закатила глаза. Послушать Джеми, так проблема уже решена.

– Я не аристократка – все тут же заметят, что я не их круга, – продолжала Изабелла.

Джеми пожала плечами.

– Насколько я поняла из твоих слов, бал в Кингсборо костюмированный, все приглашенные будут в масках, не так ли?

– Да, наверное…

– Тогда никто ничего не заметит. – Джеми улыбнулась и решительно махнула рукой. – Тебе обязательно нужно пойти туда.

– Я… у меня и платья нет для такого случая, а это главный аргумент. Нет платья – нет бала.

– Вот здесь ты ошибаешься, – возразила младшая сестра и с такой дерзкой решимостью взглянула на Изабеллу, что та не смогла сдержать растущее чувство тревоги. – На чердаке есть одно, и я готова поспорить…

– Только не это! – отрезала Изабелла.

Она отлично понимала, о каком платье идет речь, – еще никогда Изабелла не видела ничего более изысканного. Это платье и так вызывало массу вопросов, на которые, вероятно, они с Джеми никогда не получат ответов. Например, как оно вообще оказалось на чердаке у Чилкоттов? Сестры, боясь и ответа на этот вопрос, и наказания, которое последует, когда родители узнают, что они играли на запретной половине дома, договорились молчать о платье.

– Но, Иззи…

– Джеми, я знаю, что ты желаешь мне только добра, но я должна наконец повзрослеть и исполнить свой долг. Бал в Кингсборо – всего лишь мечта, которая никогда не осуществится.

– Это мечта всей твоей жизни, Иззи, – напомнила сестра и взяла Изабеллу за руку. – Неужели тебе не хочется воплотить ее в жизнь?

Разумеется, идея была очень заманчивой, но с другой стороны… надеть платье, которое появилось в их семье при загадочных обстоятельствах, поскольку ее родители не могли позволить себе купить подобный наряд, – настоящее безрассудство. Разве нет? В конце концов, по какой-то причине его спрятали. Мать никогда не упоминала о его существовании, что само по себе уже было странным, поскольку оно могло бы стать отличным свадебным нарядом для Изабеллы, когда она будет выходить замуж за мистера Робертса. Нет, с этим платьем связана какая-то тайна. Изабелла не сомневалась в этом, и чем дольше она об этом думала, тем сильнее опасалась правды, если однажды все-таки найдет ответы на свои вопросы.

Как бы там ни было, надеть его на бал в Кингсборо она не могла. Разве не так? Надев это платье, она обманет доверие своих родителей. Изабелла никогда прежде не совершала столь дерзких поступков. Но с другой стороны… это ее последний шанс побывать в сказке. Изабелла закрыла глаза и приняла решение. Она пойдет на бал. Не следует упускать свой шанс – ночь приключений, которую она будет помнить всю жизнь. Изабелла лишь надеялась на то, что ей не придется оглядываться назад с сожалением и тоской.

Глава 3

– Леди Фромптон! Как мило, что вы решили провести этот вечер с нами! – приветствовал гостью Энтони и грациозно ей поклонился. Потом он выпрямился, чтобы пожать руку джентльмену, сопровождавшему даму. – А для вас, лорд Фромптон, в комнате для карточной игры найдется отличная сигара.

– Уже подготовили столы для игры, ваша светлость? – поинтересовался пожилой граф, наклонившись чуть ближе к Энтони и понизив голос.

– Разумеется, милорд, – так же тихо ответил герцог.

Лорд Фромптон удовлетворенно кивнул, потом подхватил под руку жену и сопроводил ее вглубь бального зала, чтобы Энтони смог поприветствовать следующего гостя.

Это занятие само по себе было скучным и утомительным. Стоять и периодически кланяться, пока мимо тебя шествуют две сотни гостей, – в подобном «развлечении» радости мало. У Энтони болела спина, и к тому же ему очень хотелось снять обувь. Его туфли выглядели отлично – черные, блестящие, – но, господи, как в них болели ноги! Энтони старался не обращать внимания на боль, когда приветствовал графа и графиню Рокли, отдавая дань уважения матери, которая стояла рядом с ним, покоряя окружающих величественной осанкой. В шелковом платье цвета красного вина герцогиня выглядела великолепно. В ее лице и фигуре не было даже намека на усталость.

Собрав волю в кулак, Энтони улыбнулся всем пятерым дочерям Рокли, которые таращились на него. Разумеется, в каком-то смысле такое внимание льстило герцогу, хотя на их месте он не стал бы беспрестанно хихикать. Он улыбнулся девушкам, похвалил ленты, которыми они украсили свои прически, и пригласил каждую из них на танец. Затем девушки проследовали за своими родителями в зал.

– Сокрушительный успех, – сказал закадычный приятель Энтони, Каспер Гудард, подходя к нему, когда прибыли все гости.

Приглашенных было так много, что в Кингсборо-Холле оставалось место только для самых близких друзей семьи. Остальные гости, в зависимости от того, насколько далеко они живут, либо отправятся тем же вечером домой, либо останутся на ночь в одном из соседних поместий.

– Матушка явно потратила массу времени и сил, чтобы превзойти все предыдущие балы, которые она устраивала.

– Насколько я понимаю, этим объясняется ее желание заказать экипаж в форме тыквы?

Энтони кивнул и постарался скрыть улыбку. Когда матушка сообщила ему, что выбрала для бала тему «Золушка», эта идея показалась ему оригинальной. Но он и подумать не мог о том, что дело зайдет настолько далеко, что она закажет по такому случаю особый экипаж. В этой карете (слава богу, не запряженной лошадьми) приглашенные могли какое-то время посидеть, пока художник сделает наброски их портретов.

– А хрустальную туфельку ты уже видел? – поинтересовался Энтони и указал на стол с напитками, на котором стояла изящная туфелька изо льда.

Каспер кивнул.

– Твоя матушка явно подошла к делу с душой, верно? По-моему, это весьма кстати. Разве юные леди не обожают сказки – все эти романтические истории с принцами и так далее?

Энтони улыбнулся.

– Ты намекаешь на то, что нам следует этим воспользоваться?

– Ты должен признать, что это великолепное начало для беседы.

– Это точно! Но сегодня вечером я уже обещал танец пяти молодым леди – с меня пока что довольно женского общества. Ты же знаешь, что из зала я сбежать не могу, но я изо всех сил стараюсь не встречаться взглядом с другими мамашами, которым не терпится пристроить своих дочерей.

Да, Энтони надеялся, что знакомство с какой-нибудь из присутствующих здесь юных леди перерастет в привязанность, но это совершенно не означало, что он готов танцевать до упада, – особенно учитывая то, что танцевать он не любил.

– Кажется, тебе придется проявить больше усердия. Леди Сноудон уже направляется сюда через весь зал со своей дочерью – с той, что хромает, а не со второй. Она устремляется прямо к нам.

– Ты говоришь о леди Джорджине?

– Именно, – подтвердил Каспер.

«В таком случае ничего не поделаешь», – решил Энтони. Что ж, придется станцевать еще с одной дамой, потому что леди Джорджине он отказывать не собирался. По вине матери на бедную девушку то и дело сыпались отказы. Нет, действительно, леди Сноудон следовало бы быть умнее, а не выставлять свою дочь на посмешище. Насколько было известно Энтони, леди Джорджина была прекрасным человеком, но судьба бывает жестока с теми, кого люди считают хуже себя.

Энтони глубоко вздохнул и на секунду прикрыл глаза, прежде чем обернуться и столкнуться лицом к лицу с дамами, которых они с Каспером обсуждали. Леди Сноудон приближалась с невероятной скоростью – казалось, она без всяких колебаний сметет на своем пути любого. Ее дочь неловко подскакивала, приволакивая ногу и пытаясь поспеть за матерью.

– Ваша светлость, – задыхаясь, произнесла леди Сноудон, останавливаясь прямо перед Энтони. – Надеюсь, вы простите нас за опоздание – пришлось поменять колесо у экипажа, когда мы уже готовились отправиться на бал.

– Ничего страшного, леди Сноудон. На вашем месте я поступил бы точно так же. О безопасности никогда не следует забывать.

– Вы правы!

– Вижу, сегодня вы привезли с собой леди Джорджину.

Энтони улыбнулся дочери леди Сноудон. Молодая женщина, которая была не так уж и юна (если память его не подводила, возраст ее стремительно приближался к тридцати), попыталась сделать реверанс. Энтони с поклоном добавил:

– А ваш муж, граф? Он тоже с вами?

– Да, да, кажется, он остановился, чтобы перекинуться словечком с вашей матушкой, – ответила леди Сноудон. – Мы с Джорджиной как раз разговаривали с ней, когда я заметила вас, и… мы решили, что должны незамедлительно подойти к вам, чтобы поблагодарить за приглашение на этот бал. Это так мило с вашей стороны.

– Не стоит благодарности, – ответил Энтони.

Он жестом указал на стоящего рядом Каспера, который во время обмена любезностями хранил молчание, вне всякого сомнения, в надежде не быть замеченным. Что ж, Энтони не собирался оправдывать эту надежду и сказал:

– Вы уже имели удовольствие познакомиться с моим добрым другом мистером Гудардом?

Леди Сноудон едва заметно прищурилась, потом чуть повернула голову в сторону Каспера, пока…

– Еще бы!

Энтони с большим трудом сохранял серьезность. По всей видимости, бедняжка была настолько зациклена на нем, что не заметила его собеседника – человека, которого любая юная мисс сочла бы самым красивым мужчиной на свете. Однако это никогда не мешало их дружбе. Энтони был уверен, что Каспер придавал большее, чем он, значение своей внешности, но мужчина с такими белокурыми волосами и голубыми глазами, как у Гударда, просто не мог не вскружить женскую головку. Одним словом, он мог бы обладать любой женщиной, если бы захотел, хоть и не имел титула.

– Мое почтение.

Каспер потянулся сперва к руке леди Джорджины и запечатлел поцелуй на ее пальцах. Потом ту же процедуру он повторил с ее матерью – и та тут же зарделась.

В надежде вернуть всех с небес на землю, Энтони сам решил предложить то, чего леди Сноудон (он прекрасно это понимал) постарается добиться от него любыми путями. Он терпеть не мог, когда перед ним раболепствовали, поэтому предпочел избежать унижений графини, отстаивающей интересы своей дочери.

– Леди Джорджина, почту за честь, если вы соблаговолите станцевать со мной кадриль.

– Конечно, ваша светлость, – робко ответила леди Джорджина, потупив взор и неловко переступая с ноги на ногу.

И тут, к величайшему изумлению Энтони, в беседу вступил Каспер:

– Если у вас в бальной карте еще осталось свободное местечко, я также почту за честь танцевать с вами. Может быть, вальс?

Леди Джорджина изумленно взглянула на Каспера, а ее мать радостно вскрикнула и театрально всплеснула руками:

– Как мило с вашей стороны, мистер Гудард! Благодарю вас!

И обе женщины отошли от друзей – леди Сноудон, вне всякого сомнения, не терпелось подготовить дочь к великому моменту, который ее ожидал. Энтони повернулся к Касперу.

– Решил поиграть в благородство?

Каспер пожал плечами и отпил шампанского.

– Не совсем. Честно признаться, не знаю, что на меня нашло: скорее всего, мне захотелось, чтобы эта женщина перестала портить жизнь своей дочери.

Энтони прекрасно понял, что его приятель имел в виду, потому что сам несколько раз чувствовал то же самое, когда ему случалось оказаться в обществе леди Сноудон. Он уже собирался сделать по этому поводу очередное замечание, когда заметил девушку. Она пробиралась вдоль стены, а потом остановилась у колонны в самом дальнем углу зала. Девушка стояла к нему вполоборота, поэтому Энтони трудно было разглядеть ее как следует, к тому же ее загораживали собравшиеся гости. Однако что-то в ней привлекло внимание герцога – казалось, она чувствовала себя не в своей тарелке. В этом и заключалась главная странность. На ней было элегантное платье, и тем не менее внутреннее чутье подсказывало Энтони, что она здесь чужая. Возможно, все дело в том, как она себя держала – у нее не было такого равнодушно-скучающего вида, как у остальных гостей.

Должно быть, как и леди Джорджина с дочерью, она опоздала, потому что Энтони не видел ее в череде прибывших на бал – если бы видел, то обязательно запомнил бы. А потом незнакомка повернулась к нему и улыбнулась. В ее улыбке было столько искренности и доброты, что герцог на секунду задержал дыхание.

– Каспер, – пробормотал Энтони, кивнув в сторону загадочной незнакомки. – Кто это?

– Где? – спросил Каспер, вытягивая шею и пытаясь отыскать взглядом того, о ком говорил его друг. – Здесь полно народу. Выражайся яснее.

– Вон та женщина в кремовом платье, которая стоит у колонны, слева от оркестра.

Каспер едва заметно повернул голову, и его глаза неожиданно округлились.

– Понятия не имею, Энтони. Но если ты не пригласишь ее на танец, это сделаю я. – Он нахмурился и повернулся к другу лицом. – Забудь о том, что я сказал. Я приглашу ее на танец независимо от того, пригласишь ты ее или нет.

Энтони уже собирался возразить, но тут кто-то похлопал его по плечу.

– Ты, как всегда, одет безукоризненно.

Энтони повернулся и увидел своего улыбающегося брата Уильяма.

– Что само по себе является чудом, – ответил Энтони, останавливая проходившего мимо лакея, чтобы Уинстон взял бокал шампанского. – Никогда не понимал, почему, черт побери, фраки должны быть такими узкими. Будь моя воля, я надел бы сюртук посвободнее, хотя в этом случае, точно знаю, с моим камердинером случился бы апоплексический удар.

– Все не так уж плохо, – возразил Каспер. – Человек ко многому привыкает.

Энтони ослабил шейный платок.

– Настоящая удавка – вот что это такое. Готов держать пари, что большинству присутствующих здесь джентльменов платок мешает так же, как и мне, но они слишком трусливы, чтобы его снять – нужно ведь держать лицо и всякое такое. Если честно, я хочу сбросить фрак. Тогда я почувствовал бы себя самым свободным среди собравшихся мужчин, и в результате все стали бы мне завидовать.

– Не смей! – раздался мягкий женский голос.

Энтони застонал. К ним приближалась его сестра Луиза вместе со своим мужем.

– Ты же знаешь, как этот бал важен для матушки, и не допустишь скандала: не позволишь, чтобы гости любовались твоим обнаженным телом.

Обнаженным?

– Это всего лишь фрак, Луиза. На мне останутся рубашка и шейный платок. – Энтони повернулся к зятю. – А ты что скажешь, Хантли?

Хантли взглянул на жену, чье решительное выражение лица свидетельствовало о том, что она всерьез настроена защищать законы моды во что бы то ни стало, и ответил:

– Я соглашусь с твоей сестрой. – Он нагнулся к Энтони и прошептал: – Нужно знать, с кем споришь.

– Я все слышала!

– На это я и рассчитывал, – сказал Хантли, глядя на жену, которая теперь смотрела на него подозрительно.

Энтони покачал головой и повернулся к Уинстону:

– А где Сара? Я не видел ее, с тех пор как вы приехали. Она не заболела?

– Нет-нет, – ответил Уинстон. – Ее задержала за столом с напитками леди Дифорд. Не испытывая желания слушать отчет о последних приобретениях ее светлости, я без промедления извинился и ретировался – вот я здесь.

– О последних приобретениях? – переспросил Каспер. – Леди Дифорд что-то коллекционирует?

– Неужели ты об этом не слышал?! – Энтони удивился тому, что подобная информация ускользнула от внимания его приятеля.

Каспер ответил ему удивленным взглядом.

– Похоже, что не слышал, – пробормотал заинтригованный Уинстон.

– Невероятно! – воскликнула Луиза и повернулась к мужу. – Как можно об этом не знать?

Хантли пожал плечами.

– Не знать о чем? – прошипел Каспер, кажется, готовый броситься на них с кулаками, чтобы узнать, о чем идет речь.

Энтони не знал, как долго ему удастся сохранять серьезный вид. Они с братом и сестрой любили доводить Каспера до белого каления, играя на его неуемном любопытстве, и за годы практики эта троица довела свои навыки до совершенства.

– Ладно, скажу, – смягчился Энтони, пожалев друга. – Леди Дифорд коллекционирует кукол.

– Вот как?

Энтони нахмурился – Каспер отреагировал слишком вяло. Пришлось уточнить.

– Кажется, ты не понимаешь. Говорят, что у леди Дифорд более тысячи кукол. Она не просто их коллекционирует, Каспер, она ими одержима – покупает им дорогие подарки и наряды. Честно говоря, стоит задуматься о душевном здоровье ее светлости, но с другой стороны, мне кажется, она все еще не оправилась от ужасного удара. Ты ведь знаешь, что много лет назад исчезла ее дочь.

– Что ж, этим все объясняется, – протянул Каспер.

Он допил шампанское и оглядел толпу.

– Похоже, оркестр готовится к следующему танцу. Не пора ли тебе, Энтони, найти одну из своих партнерш? Если так пойдет и дальше, шесть танцев за один вечер ты не одолеешь.

– Шесть танцев? – Луиза изумленно уставилась на брата. – Но ты же никогда не любил…

– Я хозяин вечера, Луиза. У меня есть определенные обязательства. Кроме того, я не хочу огорчать матушку.

– Это достойно восхищения, – сказал Уинстон и взял очередной бокал шампанского с подноса у проходившего мимо лакея. – Я могу тебе помочь. Хочешь, чтобы я кого-нибудь пригласил?

Не желая упускать возможности поддразнить Каспера, Энтони ответил:

– Есть одна девушка, в кремовом платье и золотой маске… Она стоит вон там… слева от оркестра.

Каспер собирался уже шагнуть вперед, но Энтони удержал его:

– Пригласи ее на танец, Уинстон, и, пока будете танцевать, узнай, кто она.

Уинстон просиял.

– О, тайна! Обожаю головоломки!

Пока он пересекал зал, Каспер сердито посмотрел на Энтони.

– А я-то думал, что ты мне друг!

Энтони кивнул.

– Наверное, ты имеешь право на меня сердиться. Но с другой стороны, я первым ее заметил, а с такой внешностью… – Он окинул Каспера взглядом с головы до ног и махнул рукой. – Ты должен признать, что с твоей стороны будет честно предоставить мне возможность завладеть ее вниманием, прежде чем появишься ты.

– Однако сам факт, что у тебя внезапно проснулся интерес к прекрасному полу, лишь еще больше разжигает мое желание, – вздохнул Каспер.

Теперь рассердился Энтони.

– Кроме того, у тебя, скорее всего, не хватит для нее времени – тебя ждут шесть партнерш. В то время как я пригласил лишь леди Джорджину. – Каспер улыбнулся своей очаровательной улыбкой – той самой, которая обезоруживала даже самых упрямых дам. – Это дает мне целых два часа преимущества, и я могу провести их с нашей загадочной незнакомкой.

– Ты не можешь так поступить!

– Могу посоветовать тебе лишь одно: смирись с неизбежным. – Каспер повернулся к Луизе, которая следила за их перепалкой с живейшим интересом, отвесил ей легкий поклон, сказал что-то смешное, но бессмысленное Хантли и неспешно зашагал по залу, как будто он был царем Мидасом, а все присутствующие – его подданными.

Энтони смотрел приятелю вслед, не в силах сдержать улыбку. Все как в былые времена в Итоне, когда они с Каспером заключали друг с другом самые невероятные пари.

– Знаешь, а он прав, – через некоторое время сказала Луиза. – Хотя я бы посоветовала тебе сделать ход конем. Это классика.

– Луиза, ты настоящее сокровище! – Если бы не Хантли, Энтони, возможно, подхватил бы ее на руки и радостно закружил по залу, но некоторые поступки просто нельзя совершать в присутствии супруга дамы, когда светское общество во все глаза следит за каждым твоим движением – даже несмотря на то, что ты являешься братом этой дамы. Поэтому герцог лишь добавил: – Я прикажу повару, чтобы он каждый день, пока вы здесь, готовил для тебя блинчики.

Луиза улыбнулась.

– Утри Касперу нос – и я буду счастлива.

– Луиза, похоже, у тебя на него зуб.

– Крокет шесть лет назад – вот все, что я могу на это ответить.

– А я-то думал, ты давным-давно его простила. – Энтони повернулся к Хантли, который, казалось, ужасно смутился. – Гудард косвенно виноват в том, что моя сестра сломала ногу и целое лето пролежала в кровати.

– И ты все это время ждала, чтобы ему отомстить? – спросил Хантли, немного отодвигаясь от супруги.

Луиза улыбнулась:

– Нужно было улучить подходящий момент.

Глаза Хантли округлились.

– Напомни мне о том, чтобы я никогда не перебегал тебе дорогу, дорогая. – Неожиданно он нахмурился. – А что именно произошло?

– Я позже поведаю тебе все ее тайны. Если в двух словах, во всем виноваты нора и белка.

Хантли открыл было рот, чтобы потребовать дальнейших объяснений, но Луиза не дала ему ни малейшего шанса, тут же переключив внимание на Энтони:

– Теперь твой ход, верно? Твой соперник не новичок, поэтому, если ты не поторопишься, он, вне всякого сомнения, отчалит с красавицей в Гретна-Грин^[2] еще до того, как у тебя появится шанс с ней заговорить.

Поправив напоследок шейный платок, Энтони отдал лакею пустой бокал и пошел искать свою партнершу по танцам.

Глава 4

Ни одна из ее грез не могла сравниться с роскошью, которую Изабелла увидела, когда вошла в бальный зал Кингсборо. Леди, облаченные в тончайшие шелка и кружева и украшенные драгоценностями, сверкающими в свете тысячи свечей, установленных в массивных канделябрах; джентльмены в элегантных вечерних фраках и до блеска начищенных туфлях, в идеально повязанных шейных платках – все преподносили себя с величайшим изяществом.

Изабелла заметила пустующий уголок рядом с оркестром и направилась прямиком туда. Она пока что не хотела ни с кем разговаривать, иначе ей сразу же пришлось бы лгать и изворачиваться, поэтому, мысленно собираясь с силами и любуясь окружающей обстановкой, девушка с радостью отложила этот момент. Пока еще никто не танцевал – все, казалось, были слишком заняты беседой друг с другом. Слышался непрекращающийся гул голосов, который то стихал, то вновь становился громче, заглушая музыку.

Оглядываясь по сторонам, Изабелла заметила огромные вазы с нарциссами и гиацинтами, расставленные по всему залу. Даже стол с напитками украшали великолепные букеты из розовых, фиолетовых и желтых цветов. Изабелла не смогла сдержать улыбку. Она любила нарциссы за то, что они символизировали приход весны. Для нее это были цветы радости.

– Прошу меня простить, – вдруг раздался голос откуда-то справа, из-за ее плеча.

Изабелла едва не подпрыгнула от неожиданности. Она была погружена в свои мысли и не заметила, как к ней подошли. Девушка обернулась и оказалась лицом к лицу с ослепительно улыбавшейся, очаровательной дамой. Дама была не одна. Рядом с ней стоял темноволосый джентльмен приятной наружности.

– Надеюсь, вы меня простите за то, что я вас напугала, – сказала дама. – Но от нашего взгляда не укрылось то, что вы стоите здесь совсем одна, и мы решили составить вам компанию. Кстати, я миссис Херст. А это мой муж.

– Чрезвычайно рада нашему знакомству, – ответила Изабелла. – Меня зовут мисс Смит. – Девушка нарочно выбрала одну из самых распространенных в Англии фамилий в качестве псевдонима в надежде, что она обязательно окажется в списке гостей.

– Из Флеммингтона?^[3] – уточнил мистер Херст.

Из Флеммингтона?

Изабелла ни разу не слышала о местности с таким названием, но ей показалось, что, подтвердив это предположение, она обеспечит себе алиби, поэтому девушка кивнула и ответила:

– Да-да, из Флеммингтона.

На лице миссис Херст на секунду промелькнуло изумление, но оно тут же исчезло, когда ее супруг продолжил:

– Мне лично никогда не доводилось там бывать, но я слыхал, что в это время года в Флеммингтоне особенно чудесно.

– Мистер Херст, – вмешалась его жена, – мне кажется…

– Говорят, что озеро во Флеммингтоне окружено крокусами, и, вероятно, там есть лодки, которые можно нанять, если хочется доплыть до небольшого островка посреди озера и устроить там пикник.

– Как романтично, – протянула миссис Херст.

– Вы когда-нибудь бывали на этом острове, мисс Смит? – поинтересовался мистер Херст. – Плавали по озеру Флеммингтона?

Какое счастье, что это бал-маскарад! Изабелла почувствовала, как у нее запылали щеки от стыда. Она всегда ненавидела лжецов, а сейчас ненавидела саму себя за то, что так беззастенчиво обманывала этих милых людей. Что ж, по крайней мере, хотя бы о катании на лодке ей лгать не обязательно. Изабелла покачала головой:

– Боюсь, что нет.

Мистер Херст нахмурился.

– Вы не умеете грести?

За этот вопрос жена тут же вознаградила его тычком в ребра.

– А что такого? – спросил мистер Херст у супруги. – Это вполне законный вопрос, учитывая то, что мисс Смит никогда не плавала по озеру Флеммингтона.

– Откровенно говоря, я люблю плавать, – призналась Изабелла. Вероятно, на этом следовало остановиться, но ей захотелось быть более откровенной, поэтому она добавила: – И на лодке я тоже плавала – только не по озеру Флеммингтона.

Казалось, что мистер Херст хотел еще что-то сказать, но его перебила невысокая пожилая женщина, приблизившаяся к их небольшой компании с восклицанием: «А вот и ты, Уинстон! А я уже начала беспокоиться».

– Матушка! – Мистер Херст посторонился, давая ей пройти, и вновь повернулся к Изабелле. – Вы, конечно же, знакомы с герцогиней Кингсборо?

С герцогиней Кингсборо? Святые небеса!

Изабелле до сих пор еще никогда так сильно не хотелось провалиться сквозь землю. Она переводила взгляд с одного собеседника на другого.

– В таком случае… – сказала она, глядя на мистера Херста. – И вы, должно быть… – продолжала девушка, взглянув на миссис Херст. – Я хочу сказать… я… э-э…

Герцогиня едва заметно нахмурилась и произнесла:

– Мне кажется, что я…

– Это мисс Смит, – представил Изабеллу мистер Херст. – Из Флеммингтона.

Герцогиня нахмурилась еще больше и уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут вновь вмешался ее сын.

– Такой чудесный городок. Досадно, что мисс Смит никогда не бывала на озере. – И тут же сменил тему разговора: – Сара, помнишь, ты хотела спросить у матушки совета касательно гувернантки.

Миссис Херст кивнула:

– Разумеется, помню.

– Вот и чудесно, – весело произнес мистер Херст и снова повернулся к Изабелле. – Вас интересуют разговоры о гувернантках, мисс Смит? Или вы предпочитаете потанцевать?

Мистеру Херсту не нужно было задавать этот вопрос дважды. Но разве Изабелла могла сказать, что предпочитает танцы беседе с герцогиней и миссис Херст?

К счастью, от ответа ее избавила сама герцогиня.

– Я ни капельки не обижусь, если вы предпочтете танцы, – сказала она и улыбнулась.

– Видите, мисс Смит, вам дано высочайшее разрешение! – воскликнул мистер Херст и отвесил грациозный поклон. – Не соблаговолите ли подарить мне следующий танец?

Изабелла не смогла сдержать улыбку и кивнула:

– С огромным удовольствием, сэр. Если ваша жена не возражает.

Настал черед миссис Херст улыбнуться.

– Нисколько, мисс Смит. Мой супруг любит кружить меня в танце до упада. Я буду перед вами в долгу, если вы подарите мне небольшую передышку.

Мистер Херст наклонился к жене и произнес:

– Сара, не волнуйся. Первый танец только-только начался, поэтому обещаю, что у тебя будет масса возможностей потанцевать со мной. – Он подмигнул жене, предложил Изабелле руку и повел ее на середину зала, бросив через плечо: – Да, и не забудь рассказать матушке о Флеммингтоне – мне кажется, она мало что о нем знает.

* * *

Веселье шло полным ходом, и это было самое странное. С момента появления Изабеллы в Кингсборо-Холле прошло два часа – ей все-таки удалось пробраться сюда, как и предполагала Джеми, с помощью их кузена Саймона. Он ждал девушку в назначенный час у конюшни и провел ее через черный ход, минуя прибывших гостей. Никто из слуг их не остановил, никто не задал вопросов – все были слишком заняты.

Всего через полчаса после своего появления Изабелла познакомилась не только с сыном герцогини Кингсборо, но и с самой герцогиней. Невероятно! Да, был момент, когда Изабелла была уверена, что вдовствующая герцогиня назовет ее самозванкой, но мистер Херст предотвратил катастрофу своим восхищенным рассказом о Флеммингтоне. Боже, она никогда так долго ни с кем не говорила о местах, где ни разу не бывала и о которых даже не слышала.

Изабелла жалела о том, что ей пришлось лгать, но разве у нее был выбор? Если она скажет правду – что она совсем не леди, а простая дочь возницы, – ее, без сомнения, в ту же секунду вытолкают в шею.

К счастью, ее внешний вид убедил окружающих в том, что она принадлежит к их кругу, поскольку даже при тусклом свете свечи ее платье казалось замечательным. В залитом светом бальном зале оно выглядело просто потрясающе. И сидело отлично – свидетельство того, что в молодости мать Изабеллы была гораздо стройнее.

После очередного тура танца девушка направилась к столу с напитками и уже собиралась было взять стакан лимонада, но вдруг замерла, услышав низкий голос.

– Сегодня вечером вы пользуетесь невероятным успехом.

Полуобернувшись, Изабелла оказалась лицом к лицу с самым красивым мужчиной, которого ей когда-либо доводилось встречать. У нее перехватило дыхание, и она почувствовала, что зарделась.

– Я… э…

Он был живым воплощением тех неприятностей, о которых Изабеллу предупреждала мать и от которых ей следовало держаться как можно дальше. И то, что он обратился к ней, не будучи представленным, лишь подтвердило ее опасения.

– Мистер Гудард к вашим услугам. – Мужчина улыбнулся, и Изабелла поняла, что не в силах устоять перед его красотой. Но тут он взглянул мимо нее, нахмурился и пробормотал: – Черт!

Изабелла инстинктивно повернулась посмотреть, что же вызвало у него такое негодование, и заметила, что к ним с решительным видом направляется еще один джентльмен. Его брови были нахмурены, а губы сжаты, как будто он собирался затеять ссору. Темные волосы джентльмена слегка вились, а шейный платок, казалось, вот-вот развяжется.

Внутри у Изабеллы похолодело. Тем, кто предпочитал классически правильные черты лица, из них двоих мистер Гудард, без сомнения, показался бы красивее. Но Изабелла уже успела налюбоваться правильными чертами мистера Робертса. Говоря откровенно, они ей опостылели. Направляющийся к ним мужчина был полной противоположностью мистера Робертса. Сердце Изабеллы учащенно забилось.

– Никогда бы не подумал, что ты опустишься так низко, что сделаешь ход конем, – особенно учитывая то, что это был мой план. – Мистер Гудард, как показалось Изабелле, говорил несколько беспечно, хотя второй джентльмен явно был настроен на скандал.

– Ты собирался завладеть призом, и я решил, что должен немного осадить твой пыл.

Мистер Гудард нахмурился.

– По крайней мере, у тебя хватает совести выбирать для своих интриг весьма сговорчивых дам.

Его собеседник засмеялся.

– Мы же друзья, не так ли? – И, не дожидаясь ответа, он повернулся к Изабелле и слегка поклонился, глядя ей прямо в глаза. О боже, она пропала! – Надеюсь, вы простите небольшое нарушение этикета и позволите мне представиться самому. Я хозяин этого бала, герцог Кингсборо.

Изабелла едва не упала без чувств прямо на пол. Перед ней стоял не только мужчина-совершенство – полная противоположность мистера Робертса, – но и к тому же герцог. И он отвешивал ей поклоны, как будто она была принцессой. Святые небеса, она должна сделать реверанс. Изабелла присела – настолько изящно, насколько могла, учитывая замешательство, в котором она находилась.

Выпрямившись, Изабелла поняла, что лишь одна деталь портит это чудесное, волнующее мгновение – она просто пустое место для таких, как герцог Кингсборо.

– Вас зовут мисс Смит, не так ли? – спросил герцог, протягивая ей стакан лимонада. – Мой брат имел удовольствие танцевать с вами чуть раньше.

– Да, ваша светлость. – И поскольку герцог молчал, Изабелла решила добавить: – А еще я имела удовольствие пообщаться с вашей матушкой и невесткой. Очень приятные дамы.

Уголок рта Кингсборо дернулся вверх, изображая подобие улыбки.

– Рад, что вы так считаете.

– Черта с два! – воскликнул мистер Гудард.

Изабелла округлила глаза, лицо герцога Кингсборо посуровело. Он повернулся к мистеру Гударду:

– Подобные выражения недопустимы в присутствии дамы.

– Прошу прощения, – сказал мистер Гудард, взял руку Изабеллы в свою и поцеловал ее пальцы. – Просто я внезапно осознал, что у меня нет шансов.

Изабелла не совсем поняла, что он имел в виду, но у нее было время подумать – Гудард отошел, а герцог Кингсборо в свою очередь пригласил ее на танец. С этого момента все происходило как в тумане. Казалось, что она летит над залом на пушистых облаках. Ее тело звенело от предвкушения. Сердце в груди гулко билось, а в животе словно трепетали крылья бабочек.

Заиграла музыка, и Изабелла поняла, что следующий танец – вальс. Она внезапно оробела. Изабелла еще никогда не вальсировала, а судя по тому, что она слышала, это был скандально-неприличный танец. Скорее всего, ей с ним не справиться. Если ее мать узнает… О боже! Почему, скажите на милость, в такой момент она думает о матери? Руки девушки задрожали, к горлу подступила тошнота, но тут ее осенило.

– Насколько я понимаю, дама должна получить разрешение танцевать вальс, ваша светлость. К сожалению, у меня такого разрешения нет^[4]. Может быть, мы просто прогуляемся по залу?

Герцог взял ее за руку и притянул к себе. Изабеллу накрыло удушливой волной, во рту пересохло. Она заметила, что облизывает губы.

Глаза герцога Кингсборо округлились.

– В таком случае нам повезло: мы живем в стране, где склонны прощать огрехи. К тому же это бал-маскарад – вас даже не узнают.

Он был очень близко, но Изабелла решила не обращать на это внимания и произнесла:

– Однако эти же люди слетятся в Лондон к началу сезона, верно? Соблюдение правил приличия – это основа мира, в котором они живут. Малейшее нарушение обязательно заметят. У вас нет причин думать иначе.

– А я и не говорил, что никто ничего не заметит. Но все предпочтут закрыть на это глаза. Кроме того, мне кажется, что моя матушка не приглашала на бал ни одну из чопорных патронесс, поэтому никто ничего не узнает. Остальные же вскоре забудут о нашем танце.

– Вы уверены?

Герцог вздохнул.

– Мисс Смит, на вашем месте я бы сосредоточился на удовольствии от танца, а не беспокоился о том, кто что о вас подумает. Кроме того, маловероятно, что во Флеммингтоне до этого есть кому-либо дело.

Изабелла задохнулась. Она не только не заметила, что уже кружит по залу, а герцог крепко прижимает ее к себе (как это вышло, она и представить себе не могла), но и подумала, что с его стороны не слишком прилично делать намек на то, что ее семье и друзьям наплевать на то, что она танцевала запрещенный вальс, – несмотря на то что они родом из Моксли, а не из Флеммингтона (но это ничего не меняло).

– Вижу, что обидел вас. Прошу меня простить. – Герцог еще крепче прижал ее к себе. – Я только хотел сказать, что какими бы строгими ни были правила высшего света, в стране, где они так истово соблюдаются, кое-что прощается.

– Понятно. – Изабелла попыталась расслабиться.

В конечном счете ей это, наверное, удалось. Маловероятно, что ее мать и мистер Робертс когда-либо узнают об этом. Она здесь, чтобы получать удовольствие, и ей представилась возможность повеселиться в компании герцога. Должно быть, сейчас ей завидуют все присутствующие дамы. Одна мысль об этом развеяла все страхи девушки. Немного откинув голову назад, чтобы смотреть герцогу в глаза, Изабелла поинтересовалась:

– А что такое ход конем?

Губы герцога Кингсборо медленно растянулись в улыбке, а глаза озорно, по-мальчишечьи заблестели.

– Это способ развлечения, впервые продемонстрированный моим добрым другом мистером Гудардом пять лет назад на балу в Хэпстеде. Оттуда все и пошло.

– Позвольте спросить, в чем суть этого развлечения?

Улыбка Кингсборо стала еще шире. Он кружил Изабеллу возле оркестра.

– Не думаю, что мне стоит вам об этом рассказывать.

– Почему?

Герцог нагнулся к самому ее уху и прошептал:

– Потому что тогда мои намерения касательно вас станут гораздо более очевидными, а я пока что к этому не готов.

По спине Изабеллы пробежала дрожь. Этот человек уже говорил о своих намерениях относительно нее – ни больше ни меньше. Это польстило ей, что уж тут скрывать, и не только потому, что он герцог, а и потому, что он ей понравился. На самом деле Изабелла не смогла сдержаться – и не только из-за его привлекательной внешности (он был настолько очарователен, что она не могла отвести от него глаз), а еще и потому, что он не казался ни надменным, ни заносчивым, а скорее уверенным в себе. Это было словно глоток свежего воздуха. Беспечность, свойственная герцогу Кингсборо, лишь подчеркивала то, как смешно выглядел мистер Робертс со своим безупречным носовым платком и идеально уложенными волосами.

Изабелла подавила стон. Однажды она выйдет замуж за мистера Робертса. Даже несмотря на то, что пока он еще не сделал ей предложения, его намерения были ясны. Он слишком добропорядочен и не стал бы завсегдатаем гостиной в доме ее родителей, если бы в конце концов не собирался сделать то, чего все от него ожидают. Все это – сверкающий бальный зал и мужчина, близостью с которым Изабелла сейчас наслаждалась, – закончится в ту самую секунду, когда она вернется домой. Она танцует с самим герцогом! Вот это да! С человеком, который находится настолько выше ее по статусу, что нет ни малейшего смысла загадывать желание, которое зародилось в ее душе.

Если только…

– С вами все хорошо?

Изабелла удивленно смотрела на герцога. И давно она погрузилась в размышления?

– Прошу прощения, – произнесла она. – Я задумалась.

– И, похоже, вы не собираетесь делиться со мной своими мыслями? – Он наградил ее насмешливой улыбкой, и на его щеках появились ямочки – все это придало ему ужасно лукавый вид.

В миллионный раз с момента их знакомства, состоявшегося всего десять минут назад, Изабелла почувствовала, как ее сердце затрепетало.

На ум ей приходило единственное слово: «пропала».

Она прекрасно понимала, что ее самые смелые мечты о таком мужчине, как герцог Кингсборо, останутся лишь мечтами. Как бы это ни было печально, она должна быть честной с собой, чтобы избежать многих неприятностей, или по крайней мере попытаться быть честной в сложившихся обстоятельствах.

– Откровенно говоря, я гадала, что сказал бы мой жених, если бы узнал, что я сегодня вечером танцую с герцогом-франтом. – Ну вот, она сообщила ему о мистере Робертсе и теперь с чистой совестью сможет наслаждаться остатком вечера, не беспокоясь о проявленном к ней интересе. Герцог поступит благородно и оставит ее – в этом она была уверена.

Но танец еще не закончился, и вместо того, чтобы отпустить Изабеллу, герцог лишь крепче прижал ее к себе и нахмурился.

– Жених?

– Да. – В ее голосе не было той уверенности, на которую она рассчитывала, скорее в нем прозвучало отчаяние. – Я решила, что лучше сказать вам правду: я почти помолвлена с очень достойным джентльменом – если быть точной, с одним бизнесменом.

Губы Кингсборо вновь растянулись в улыбке.

– Почти?

Изабелла тут же поняла свою ошибку, как только произнесла эти слова, но слово не воробей…

– Следовательно, пока вы с ним еще не помолвлены, верно?

Она тяжело сглотнула, пытаясь придумать, что сказать, чтобы отпугнуть его. Изабелла, разумеется, могла сообщить ему о себе чистую правду. Ее, конечно, тут же выпроводят из зала, но, по крайней мере, это спасет ее от дальнейшего общения с герцогом. Ей незачем еще больше очаровываться им и, что самое важное, влюбляться в человека, за которого она не может даже мечтать выйти замуж.

Это было мудрое решение. Однако Изабелла поймала себя на том, что делает нечто совершенно противоположное.

– Нет… пока. Верно.

Жаль, что она не может стукнуть себя как следует. Неужели она такая идиотка? Это прозвучало двусмысленно даже для ее собственных ушей… Святые небеса! Герцог Кингсборо может подумать, что она с ним флиртует. Изабелле еще никогда не было так стыдно.

Герцог вопросительно изогнул бровь, когда музыка затихла и они перестали кружиться.

– Нет пока, – пробормотал он, и его улыбка превратилась в волчий оскал.

Он смеется над ней? Или хочет проглотить ее целиком? Изабелле не нравилось ни то, ни другое.

Герцог поклонился, Изабелла в ответ сделала реверанс и приняла предложенную ей руку, позволяя увести себя из круга танцевавших. Она отчаянно пыталась придумать причину, чтобы избежать общества герцога Кингсборо, и уже собиралась сказать ему, что ей необходимо проследовать в дамскую комнату, но тут он наклонился чуть ближе к ней и сказал:

– Сегодня прекрасная погода. Не соблаговолите ли прогуляться со мной по террасе?

Изабелла знала, что должна отказаться и под любым предлогом немедленно покинуть его общество. В ее плане был лишь один недостаток – отсутствие решимости сделать это, когда герцог находился рядом с ней, заглядывал ей в глаза и ждал ее ответа, как будто устойчивость планеты зависела от ее согласия. Если бы он только знал, что ее согласие на самом деле лишь ускорит катастрофу.

Изабелла глубоко вздохнула и решила не слушать голоса разума, а делать то, что ей хочется, – каким бы скоротечным ни казалось счастье и как бы горько она потом об этом ни пожалела. Это был ее шанс очутиться в сказке, о которой она так долго мечтала. В роли прекрасного принца выступал герцог Кингсборо.

– С огромным удовольствием, – ответила Изабелла, и внутри у нее все свернулось в тугой узел в ответ на удовольствие, которое отразилось на его красивом лице.

Когда герцог уводил ее из бального зала под звуки музыки и взрывы смеха, Изабелла не могла не сказать себе, что это сама судьба смеется над ней.

Глава 5

На улице было теплее, чем обычно в это время года, – ни дуновения ветерка, и сейчас на террасе было просто чудесно, особенно по сравнению с душным, жарким бальным залом. Энтони вынужден был признать, что шейный платок с фраком оказались как нельзя кстати. Он окинул взглядом свою спутницу, осознав, что в тонком вечернем платье и без шали ей несколько прохладнее, чем ему.

– Если вам холодно… – начал он, но замолчал, когда Изабелла покачала головой.

– Вовсе нет. Откровенно говоря, на улице я испытала настоящее облегчение. – Она кивнула в сторону бального зала. – Как бы великолепно там ни было, я рада возможности глотнуть свежего воздуха.

– И тем не менее… надеюсь, вы дадите мне знать, как только захотите вернуться.

Изабелла широко улыбнулась, и Энтони почувствовал, что у него поднимается настроение.

– Непременно, – пообещала она, – даю вам слово.

Настал черед Энтони улыбнуться. Он повернулся к дальнему концу террасы и неспешным шагом повел Изабеллу в ту сторону.

Кто его загадочная собеседница? И что именно привлекло его в ней? Энтони на секунду задумался над этим вопросом, но так и не смог на него ответить. Однако кое-что он знал совершенно определенно: она не мисс Смит – по крайней мере, он в это не верил – и прибыла не из городка под названием Флеммингтон. Можно было сойти с ума, гадая об этом остаток вечера, но Энтони предпочел другое, более простое решение.

Он остановился, вынуждая остановиться и свою спутницу, и повернул к ней голову.

– Признайтесь, мисс Смит, кто вы на самом деле?

Раньше он никогда не видел, чтобы люди так бледнели.

– Все в порядке, вам не о чем волноваться. – Энтони почувствовал, что обязан что-то сказать, чтобы она не лишилась чувств. – В списке гостей нет фамилии Смит, а мифический Флеммингтон – плод воображения моего брата. Сам факт, что вы с такой легкостью согласились с тем, что приехали именно оттуда, свидетельствует о том, что вы не желаете, чтобы раскрыли ваше инкогнито. Я прав?

Изабелла смотрела на него, как ему показалось, целую минуту, прежде чем открыть рот. Наконец она едва заметно кивнула.

– И как вы теперь поступите? – спросила девушка.

– Уж точно не стану вас выгонять, – ответил Энтони и, услышав тяжелый вздох, понял, что именно этого она и боялась больше всего. – В конце концов, учитывая ваш наряд, вы по меньшей мере принадлежите к мелкопоместному дворянству – никто из низшего сословия не может позволить себе такого дорогого платья.

– Я… э… я…

– Я все понимаю, – продолжал герцог, чувствуя непреодолимое желание поддразнить ее и надеясь как-то разрядить возникшее между ними напряжение. – Вы падчерица какой-нибудь аристократки, уже много лет запертая в неволе и вынужденная выполнять все прихоти своих сводных сестер. Но вот вы услышали о бале в Кингсборо, украли одно из их платьев и тайком прибыли на бал. Я прав?

– Вы не далеки от истины, – прошептала Изабелла и улыбнулась, как бы поощряя его продолжать.

Энтони почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Он не знал почему, но желание этой девушки подыграть ему еще больше подогревало его интерес к ней. Разумеется, ему было интересно узнать, кто она, – как же иначе? Но почему-то не это было самым важным в данный момент. Особенно если у нее были причины скрывать свое имя. В конце концов, она же упомянула о почти женихе. А если эта девушка просто не хочет, чтобы он узнал, что она явилась на бал? Вполне возможно.

Они стали спускаться по лестнице. Через минуту Изабелла спросила:

– Почему я все еще здесь? Вам известно, что я самозванка. Почему же вы решили не выпроваживать меня? Почему, даже если ваши брат и матушка знают правду, никто из вас не поступает так, как я ожидала?

Когда они спустились с лестницы, Энтони взглянул на нее. Под маской было трудно разглядеть выражение ее лица, но он видел глаза, в которых читались одновременно и искренность, и плохо скрываемое отчаяние. Энтони не мог отвести глаз, не мог отвернуться. Он как зачарованный смотрел на девушку, понимая, что, какие бы причины ни привели ее сюда, для нее это было вопросом жизни и смерти – рискуя всем, оказаться на этом балу.

– Вы меня заинтриговали, – признался Энтони.

– Несмотря на то что сообщила вам о том, что у меня есть жених?

– По-моему, вы сказали почти жених.

Глаза девушки потухли.

– И тем не менее… я выйду за него замуж. Это… – Она очертила в воздухе широкий круг, как бы указывая на роскошь, что ее окружала, – это лишь короткий эпизод в моей жизни.

В ее голосе прозвучала такая печаль, что Энтони почувствовал, как у него сжалось сердце. Внутренний голос нашептывал ему, что следует заключить стоявшую рядом с ним красавицу в объятия и крепко прижать ее к себе. Он хотел защитить ее, хотел не позволить ей стать супругой человека, за которого она не имела ни малейшего желания выходить замуж. Должно быть, этот брак устроили ее родители – партию, которая выгодна всем сторонам, исключая мисс Смит.

– Вы говорили своим родителям, что перспектива замужества с этим человеком вас, мягко говоря, не радует?

Девушка смотрела на него, широко открыв глаза.

– Откуда вы…

Энтони нежно увлек ее за собой, направляясь к карете в форме тыквы. У них под ногами мягко шуршал гравий, которым была усыпана дорожка, ведущая к лужайке.

– Вам ничего не нужно было говорить – и так все было понятно по вашему голосу и по выражению вашего лица, а особенно по вашим глазам…

Девушка едва заметно покачала головой.

– На самом деле эта случайно подвернувшаяся партия чрезвычайно выгодна моей семье. – Она криво улыбнулась, пожала плечами и добавила: – Мы поступаем так, как должно.

От одной мысли об этом Энтони стало не по себе. Никто не заслуживает того, чтобы выходить замуж из чувства долга. Неожиданно его осенило. А если он станет за ней ухаживать? Он герцог, поэтому ее родители, все всякого сомнения, одобрят этот брак. Кроме того, он ищет себе невесту. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы мисс Смит просто перебежала от одного нежеланного жениха к другому. Они только что познакомились, откуда он может знать, что ему удастся сделать эту девушку счастливей, чем мог бы сделать человек, которому она в настоящее время обещана?

И еще одна небольшая деталь: он не знает, кто она. Если эта девушка готова пожертвовать собой, бросив все на алтарь брака, возможно, у нее есть какой-то серьезный недостаток, с которым ее почти жених готов мириться или, хуже того, о котором он еще ничего не знает.

Энтони искоса взглянул на мисс Смит. Можно не сомневаться, что женщина с такими чертами лица, с такими чистыми голубыми глазами, с такой восхитительной фигурой идеальна во всем. Черт возьми, не хотелось верить в то, что это не так!

Чувствуя, что мисс Смит страстно желает избежать дальнейших разговоров на эту тему, Энтони предложил ей позировать художнику, который делал эскизы портретов. Спутница энергично кивнула ему, и герцог помог ей взобраться в карету-тыкву, после того как ее освободили лорд Шелби и какая-то дама (кстати, совсем не его супруга). Энтони был не из тех, кто осуждает окружающих (особенно учитывая его собственные бесчисленные похождения), но в данном случае он был скорее на стороне леди Шелби, поэтому не смог удержаться от замечания:

– А, Шелби, вы здесь!

Он смерил взглядом его спутницу – вдовушку, о которой поговаривали, будто она прокладывает путь к кошелькам джентльменов через постель.

– Мне интересно, а ваша жена в курсе того, с кем вы водите дружбу, любезный?

– Это не то… я… это… – заикаясь, произнес лорд Шелби.

Энтони нахмурился.

– Советую вам попрощаться прямо здесь, чтобы не испортить скандалом такой приятный вечер.

– Я с вами полностью согласен, ваша светлость, – ответил Шелби, поспешно покидая вдову, и припустил к дому.

Вдовушка бросила на Энтони разгневанный взгляд.

– Неужели вам было необходимо вмешиваться?

– Простите, что испортил вам веселье, леди Трэпли, но я советовал бы вам сегодня держать свои коготки подальше от женатых мужчин. В противном случае мне придется выставить вас вон.

Она снисходительно усмехнулась ему – и метнула взгляд в сторону мисс Смит. Вдова шагнула к Энтони и провела своим длинным пальцем по его груди. Мисс Смит задохнулась от возмущения, а леди Трэпли засмеялась.

– Может быть, мне стоит предложить свои услуги вам?

Несколько лет назад Энтони, скорее всего, принял бы ее предложение, но теперь все изменилось – он изменился, – и ему хотелось сделать все от него зависящее, чтобы быть достойным памяти своего отца. К тому же он не желал, чтобы мисс Смит думала о нем плохо. Понизив голос до шепота, герцог ответил:

– Само предположение, что меня вообще может заинтересовать ваше предложение, свидетельствует о том, что вы плохо разбираетесь в людях. – Нагнувшись еще ближе, Энтони добавил: – Нам обоим прекрасно известно, что вас пригласили сюда лишь в память о дружбе, которая связывала вашего покойного супруга с моим отцом.

Леди Трэпли открыла было рот, чтобы ответить, но благоразумно закрыла его и бросилась прочь. Было видно, что она разозлилась.

Энтони посмотрел ей вслед, а потом обернулся к мисс Смит.

– Прошу прощения, – произнес он.

Герцог чувствовал себя отвратительно из-за того, что эта девушка стала свидетельницей его резкой отповеди. Он осознавал, что его отец вышел бы из положения гораздо достойнее.

– Я терпеть не могу подобных личностей.

Мисс Смит улыбнулась, когда он сел рядом с ней напротив художника.

– Неужели, ваша светлость? А мне показалось, что она вам понравилась.

Это сарказм? Редкое качество у молодых дам. Энтони оно явно импонировало. Он не смог сдержать смех. Герцог откинулся на спинку сиденья и тут же обнаружил, что экипаж, должно быть, спроектирован для людей пониже ростом. Было невозможно не касаться всем телом мисс Смит, и они сидели, прижавшись друг к другу.

– Прошу прощения, – пробормотал Энтони.

– Не могли бы вы убрать свою руку, милорд? – попросил художник, махнув кусочком угля слева от Энтони. – Чуть-чуть приподнимите ее… вот так… Да, теперь гораздо лучше.

Энтони мог поклясться, что услышал, как мисс Смит сглотнула, когда он поднял руку и положил ее на спинку кресла. А может быть, ему показалось? Единственное, в чем он не сомневался: их ноги соприкасались и ее грудь была очень близко, не давая ему расслабиться. Господи, разве он мог сохранять спокойствие? Особенно когда мисс Смит ерзала на сиденье, увеличивая возникшее между ними напряжение.

Впервые с тех пор, как они познакомились, он был к ней настолько близко. Энтони почувствовал, что эта близость взволновала его естество – от этого так просто не отмахнешься. От этой девушки так вкусно пахло, как будто она только что искупалась в отваре жимолости. Энтони поморщился. Не следует ему сейчас предаваться мыслям о том, как она принимает ванну. Он взглянул на ее обнаженную руку и подивился ее безупречности – молочной белизны не портила ни одна веснушка. К сожалению, упомянутая рука располагалась у груди. Энтони попытался вести себя правильно и перестать шарить взглядом по телу мисс Смит, но его глаза, по всей видимости, были не настолько благовоспитанными и отказывались ему повиноваться, и уже через секунду это привело к довольно пикантной ситуации.

Энтони торопливо забросил ногу на ногу, взглянул на художника и обнаружил, что этот назойливый коротышка улыбается, глядя прямо на него. Слава богу, художник промолчал и вернулся к своей работе.

К счастью, он быстро закончил свой рисунок, и Энтони наконец-то смог отстраниться от мисс Смит. Желая избежать дальнейшего соприкосновения, герцог так поспешно вскочил на ноги, что ударился головой о крышу кареты, потерял равновесие и повалился прямо на сиденье. Все бы ничего, если бы при этом он не ухватился рукой за правую ногу мисс Смит.

В следующее мгновение Энтони узнал об этой девушке многое. Во-первых, ее не так уж легко напугать: хотя вначале, когда он схватил ее за ногу, она пискнула от удивления, но не завопила и не ударила его по рукам (за что Энтони был ей чрезвычайно признателен). Выяснилось, что она обладала удивительной способностью сохранять спокойствие, когда сталкивалась лицом к лицу с непредвиденными обстоятельствами. Во-вторых, герцога поразило то, что он почувствовал, прикоснувшись к ней. Энтони был достаточно умным человеком, чтобы оценить важность первых двух наблюдений, раскрывающих характер девушки, но прекрасно понимал, что невозможно просто отмахнуться от своей реакции на прикосновение к ней. Как будто расплавленная лава разлилась по его руке, наполняя тело пульсирующим жаром, – герцог еще никогда не испытывал ничего подобного.

Он смутился настолько, что утратил дар речи. В конце концов, у него ведь уже был опыт общения с женским полом! Честно говоря, этого опыта ему было не занимать, – до тех пор пока здоровье его отца не стало ухудшаться, Энтони вел такой же праздный, развратный образ жизни, как и всякий молодой, не обремененный узами брака джентльмен (Каспер был тому свидетелем). На самом деле это было единственной причиной возникающих между ними разногласий: обстоятельства заставили Энтони повзрослеть и стать ответственным человеком; Каспер же отказывался оставить шалости, заявляя, что неправильно идти против собственной природы.

Что же касается мисс Смит… Энтони убрал руку с ее бедра и отважился взглянуть на девушку, ожидая увидеть на ее лице недовольную гримасу. Но увидел лишь, что она смотрит как раз на то место, где только что лежала его рука. Даже в полутьме экипажа герцог заметил, как покраснела мисс Смит. Она встретилась с ним взглядом, ее глаза округлились от удивления, а рот приоткрылся, как будто она хотела что-то сказать, но не смогла найти нужных слов. Этого мгновения Энтони не забудет никогда: он смотрел в ее глаза и точно знал, что это прикосновение подействовало на нее так же, как и на него.

– Ваш портрет, ваша светлость.

Энтони с трудом оторвал взгляд от мисс Смит и взял в руки рисунок, который протягивал ему художник. Чары рассеялись. Герцог поблагодарил художника, выпрыгнул из кареты и помог выйти мисс Смит. Она тут же ухватилась за протянутую ей руку и уже через мгновение стояла рядом с ним на земле.

– Вот ты где! – услышал Энтони голос матери.

Он оглянулся через плечо и увидел, что герцогиня направляется к ним в сопровождении Каспера.

– Я повсюду тебя ищу. Вот-вот подадут на стол, поэтому я решила, что настало время сказать тост.

Энтони уже хотел попросить матушку о том, чтобы она сама произнесла тост, но он знал, что так не принято. Он герцог, и провозглашать тосты – его обязанность, и не важно, что ему не по нраву перспектива произносить речи в комнате, полной людей. Энтони всегда было неловко выступать при большом скоплении народа – именно поэтому он до сих пор не занял положенного ему места в парламенте. Но поскольку это был первый бал, который давали в Кингсборо-Холле со дня смерти его отца, у Энтони не было выбора: тост должен был произнести новый герцог Кингсборо.

– Разумеется, – сказал он и натянуто улыбнулся, надеясь скрыть за улыбкой свою нервозность.

– Спасибо, мой дорогой, – произнесла герцогиня. Она искоса взглянула на мисс Смит, а потом вновь посмотрела на сына. – И если ты не против, пообщайся в конце концов немного и с остальными гостями – мне кажется, это поможет убедить их в том, что ты серьезно относишься к своему герцогскому титулу.

Яснее она выразиться не могла, даже если бы говорила, делая паузу после каждого слова. Его мать, как и сам Энтони, прекрасно знала, что девушка, чьим обществом он наслаждался последний час, не только обманщица, но и, скорее всего, особа, недостойная герцога. Это вызывало у него раздражение – большей частью потому, что Энтони знал: его матушка права. Он слишком долго отсутствовал в бальном зале, и гости стали гадать, куда же исчез хозяин, а поскольку больше всего от досужих сплетен пострадает его мать, у него не было иного выхода, кроме как послушать ее.

– Не волнуйся, – произнес Каспер с озорной улыбкой. – Я с огромной радостью составлю компанию мисс Смит, пока ты будешь исполнять свои герцогские обязанности.

Энтони ни на секунду не усомнился в его искренности, но, зная дьявольские уловки своего приятеля, был серьезно обеспокоен этим предложением. Особенно учитывая то, что речь шла о мисс Смит. Энтони попытался придумать отговорку, чтобы лишить Каспера возможности провести время в обществе этой девушки, но тут его спутница сказала:

– Как мило с вашей стороны, мистер Гудард.

– Вот и договорились, – произнесла герцогиня, взяла мисс Смит под руку и направилась назад к дому.

Энтони подождал, когда они отойдут подальше, и повернулся к Касперу со словами:

– Если ты начнешь с ней флиртовать, я вызову тебя на дуэль.

Его приятель прижал руку к груди и ответил:

– Обещаю быть паинькой.

Энтони нахмурился.

– Меня огорчает твое недоверие, – с наигранной горечью сказал Каспер.

Энтони нахмурился еще сильнее.

– Послушай, – вздохнул Каспер, – мисс Смит явно пришелся по сердцу ты, а не я, – хотя я даже не могу представить почему. Несмотря на свою репутацию, я ни разу не ставил под угрозу нашу дружбу ради женщины, не так ли?

Энтони вынужден был признать его правоту и покачал головой.

– И сейчас я не испытываю ни малейшего желания ею рисковать. Если эта девушка так важна для тебя, я не стану разрушать нашу дружбу – даю слово.

– Благодарю, – кивнул Энтони и поспешил за матерью и мисс Смит. – Понимаю, насколько странным это может тебе показаться, учитывая то, сколько всего мы вместе пережили, но в мисс Смит есть что-то особенное, и я… Мне кажется, я бы предпочел, чтобы остаток вечера она провела рядом со мной. Хотелось бы узнать, есть ли у меня шанс на что-то большее.

Учитывая то, что Энтони уже успел о ней узнать, он сомневался, что она согласится, и тем не менее не смог отделаться от мысли, что их пути пересеклись неспроста.

Каспер, который старался не отставать от приятеля, удивленно приподнял бровь.

– На большее? Ты же не думаешь реализовать с мисс Смит свои греховные помыслы? А?

– Нет, конечно! – воскликнул Энтони.

Спустя мгновение он понял, что Каспер отстал от него. Герцог остановился и оглянулся.

– Ну не о женитьбе же ты задумался! – Приятель смотрел на Энтони так, как будто у того только что голова слетела с плеч. – Вы ведь едва знакомы!

– Каспер, – предостерегающе произнес Энтони. – Я не собираюсь ни на ком жениться… пока. Поэтому, если ты не возражаешь, я был бы очень признателен, если бы ты воздержался от того, чтобы объявлять об этом во всеуслышание.

– Прошу прощения, – прошептал Каспер. – Сам не знаю, что на меня нашло.

Энтони закатил глаза и добавил:

– Кажется, мне нравится мисс Смит. – К черту ее будущего жениха. – И поскольку я все-таки подумываю о том, чтобы в недалеком будущем жениться, я решил присмотреться к возможным кандидаткам.

Каспер от удивления открыл рот.

– Ты шутишь?

– Нисколько. Честно говоря, я никогда в жизни не был так серьезен. Ты абсолютно прав: я знаком с мисс Смит недостаточно давно, чтобы сделать ей предложение. Но одно я знаю точно: она великодушна и обладает прекрасным чувством юмора.

И, чтобы не поддаться искушению поведать своему другу о том, как он провел время в компании этой девушки, Энтони торопливо поднялся по лестнице и решительно вошел в бальный зал.

Глава 6

– Вы знакомы с моей дочерью, графиней Хантли? – поинтересовалась вдовствующая герцогиня, ведя Изабеллу вдоль стены.

– Нет, пока что я не имела такого удовольствия, – ответила Изабелла, глядя на герцогиню.

Она чувствовала, что обязана завести разговор на тему, которая нависла над ними, словно грозовая туча, готовая в любой момент пролиться дождем. Ей следовало бы извиниться за то, что она явилась без приглашения – особенно учитывая то, что хозяева пока не выставили ее за дверь, что уже само по себе являлось чудом. Настроенная поступить правильно, Изабелла удержала герцогиню за руку, чтобы та остановилась. Пожилая женщина замедлила шаг и вопросительно посмотрела на девушку.

– Надеюсь, вы простите меня за то, что сегодня вечером я помешала вашему празднику. Только скажите, и я тут же уйду.

Герцогиня мгновение молча смотрела на нее, а потом ответила:

– После всего, через что вам довелось пройти? Не знаю, кто вы и как вам удалось пробраться сюда без приглашения, но мне не хотелось бы быть человеком, который испортит вам вечер, если этот бал настолько важен для вас. – Она жестом указала на наряд Изабеллы. – Кроме того, вы не из простонародья, в противном случае не могли бы позволить себе такое платье. По меньшей мере вы из мелкопоместного дворянства, возможно, даже аристократка, хотя должна признать, что в этом случае меня еще больше удивляет ваше желание быть неузнанной. – Она наклонилась к Изабелле, понизив голос до шепота: – Вы, случайно, не одна из внебрачных дочерей лорда Жува? Насколько я знаю, у него их несколько. Может быть…

Не желая больше лгать, Изабелла покачала головой.

– Нет, – ответила она. – Ничего подобного. Прошу меня простить, но у меня глубоко личные причины не раскрывать свое инкогнито.

Герцогиня ободряюще улыбнулась ей и кивнула.

– Можете на меня положиться, я буду молчать, мисс Смит. – Женщина засмеялась и смущенно покачала головой. – Пойдемте, я познакомлю вас со своей дочерью. Вместе мы послушаем, как герцог будет произносить тост.

Через пару минут Изабелла уже стояла напротив красивой брюнетки, за зеленой маской которой сияли карие глаза.

– Луиза, я бы хотела представить тебе мисс Смит, – сказала герцогиня. Она с улыбкой повернулась к Изабелле. – Мисс Смит, это моя дочь, леди Хантли, и ее муж, лорд Хантли.

– Очень рада знакомству, – произнесла Изабелла и грациозно поклонилась.

– Очень приятно, – сказала леди Хантли. Ее губы растянулись в улыбке, на щеках появились ямочки. – Верно, Питер?

– Совершенно верно, – пробормотал лорд Хантли, взял руку Изабеллы и запечатлел на ней легкий поцелуй.

– Видите ли, мой брат…

Звон металла о стекло не дал возможности леди Хантли закончить. Изабелла заметила, что музыка стихла и все гости повернулись лицом к лестнице, ведущей из зала, где сейчас стоял герцог и взирал на собравшихся.

Он был чертовски красив в свободно повязанном шейном платке, с ниспадающими на лоб волосами. А еще он был ужасно серьезен, чуть хмурил бровь – совсем не похож на того беззаботного мужчину, который прогуливался с Изабеллой по саду. Герцог глубоко вздохнул, выдохнул и… вздохнул еще раз. Господи! Неужели он нервничает? Быть этого не может.

– Он никогда не любил быть в центре внимания, – прошептала леди Хантли и спросила у герцогини: – Матушка, это ваша идея?

– Это его первое публичное выступление после того, как к нему перешел герцогский титул, – прошептала в ответ герцогиня. – Я решила, что так будет правильно. Кроме того, Энтони сможет попрактиковаться. В прошлом году он не стал занимать место в парламенте, сославшись на траур. В этом году такая отговорка не пройдет.

Леди Хантли тихо застонала.

– Я лишь надеюсь, что он не поставит себя в неловкое положение и не лишится чувств. Смотри, он теребит платок и раскачивается из стороны в сторону, как делает всегда, когда нервничает.

Изабелла сжалась. Герцог умеет уверенно держаться с равными себе, но выступать перед собравшимися, когда к нему прикованы все взгляды, явно не привык. Изабелла стала мысленно молиться о том, чтобы он нашел в себе необходимые силы, и поблагодарила своих ангелов-хранителей за то, что не она сейчас находится на его месте.

– Хотелось бы сказать спасибо всем тем, кто пришел на этот бал, – наконец произнес герцог. С каждым словом его голос звучал все громче и увереннее. – Я не рассчитывал в свои годы получить титул герцога – он достался мне дорогой ценой. Каждый день, каждую секунду я чувствую, что мне не хватает моего отца. И я могу только надеяться на то, что однажды стану достойным наследником этого великого человека… Но жизнь продолжается, и теперь у меня есть обязанности, которые я должен выполнять. Именно поэтому сегодня вечером мы с матушкой пригласили вас всех сюда, чтобы возвестить о наступлении новой эры здесь, в Кингсборо-Холле, а также почтить память моего отца – человека, который навсегда останется в памяти у всех нас. – И, поднимая бокал с шампанским, Энтони добавил: – В память о шестом герцоге Кингсборо!

– В память о шестом герцоге Кингсборо! – эхом отозвалась толпа, поднимая бокалы.

– Хорошо сказано, – похвалил лорд Хантли, когда вновь заиграла музыка и зашумели собравшиеся, – особенно для человека, который не любит выступать на публике.

Изабелла вынуждена была согласиться с ним. На самом деле произнесенный Энтони тост тронул ее до глубины души. У нее не осталось сомнений в том, что из него вскоре получится очень хороший герцог. Когда Энтони закончил свою речь, их взгляды встретились и он шагнул со ступеней лестницы с намерением (как подозревала Изабелла) присоединиться к ней. Скорее всего, герцогине это не понравится. Она и так была слишком добра к Изабелле, и девушке не хотелось портить настроение хозяйке этого дома, считающей, что ее сын должен заняться остальными гостями.

– Как я уже говорила, – продолжала леди Хантли, завладев вниманием Изабеллы, – мой брат, похоже, серьезно вами увлечен. – Она нагнулась к девушке поближе. – Расскажите мне о себе, мисс Смит.

– Я… э…

– Она из Флеммингтона, – пришла на выручку Изабелле герцогиня.

Зачем она обманула собственную дочь, Изабелла понять не могла. Видимо, из осторожности, которая оказалась сильнее, чем желание сказать правду.

Леди Хантли нахмурилась.

– По-моему, я никогда не слышала о таком городе. Это далеко?

– Очень, – ответила герцогиня, не давая Изабелле и рта раскрыть. – Однако, насколько мне известно, во Флеммингтоне есть довольно большое озеро с утками, и там так… чудесно кататься на лодке.

– Какая прелесть, – умилилась леди Хантли. – Мы обязательно должны там побывать, верно, Питер?

– Можно попытаться, – ответил лорд Хантли, переводя взгляд с герцогини на Изабеллу.

Было очевидно, что его, в отличие от его супруги, было не так-то просто убедить в существовании городка, где якобы живет Изабелла.

– Как приятно снова вас видеть, мисс Смит! – Голос принадлежал мистеру Гударду, который, как оказалось, стоял у Изабеллы за спиной. – Надеюсь, следующий танец мой?

– Сегодня вечером вы что-то очень много танцуете, – заметила леди Хантли, обходя Изабеллу, чтобы лучше разглядеть мистера Гударда. – Особенно меня потряс ваш танец с леди Джорджиной. Надеюсь, вам понравилось.

– Откровенно признаться, да. – Мистер Гудард нахмурился, а глаза леди Хантли превратились в две узенькие щелочки.

Так они и стояли в неловком молчании, пронзая друг друга взглядами, пока глаза мистера Гударда внезапно не округлились. Он отступил, тыча указательным пальцем в леди Хантли.

– Это была твоя идея!

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – поджав губы, ответила графиня.

– Это ведь ты посоветовала брату сделать ход конем?

Леди Хантли пожала плечами.

– Может быть, и я.

– Ага! Я так и знал! – Мистер Гудард повернулся к лорду Хантли. – Ты хотя бы понимаешь, какая хитрая у тебя жена?

– Начинаю догадываться, – пробормотал тот.

– Если хочешь знать, я поражаюсь ее терпению и тому, что она не отомстила тебе раньше, – сказала герцогиня.

– Отомстила? – Мистер Гудард выглядел по-настоящему сбитым с толку. – За что, помилуйте?

– «Луиза, стой неподвижно, – произнесла леди Хантли голосом, который, должно быть, являлся имитацией голоса мистера Гударда, и нужно сказать, что имитация была довольно скверной. – Твою юбку грызет белка».

Изабелла смотрела на графиню, как и остальные в их небольшой компании, включая лорда Хантли. Казалось, что все, затаив дыхание, ждали продолжения этой занимательной перебранки.

Мистер Гудард открыл от удивления рот.

– Ты шутишь? Это было десять лет назад. И к тому же как можно было мне поверить?

– Ты же знал, как я боюсь грызунов, – сказала леди Хантли.

– Но белочки такие милые, – не смогла сдержаться Изабелла.

Леди Хантли задохнулась от возмущения:

– Милые? Как бы не так, мисс Смит! На самом деле белки – это всего лишь крысы с пушистыми хвостами! Уберите хвост, и, уверяю вас, – это крыса. А крыс я ненавижу.

– Понятно, – пробормотала Изабелла.

– И тем не менее, – вел дальше мистер Гудард, – ты не можешь винить меня в том, что наступила на нору и сломала ногу.

– Этого бы не случилось, если бы я не была так напугана несуществующей белкой, – сквозь стиснутые зубы процедила леди Хантли.

– Что ж, в таком случае тебе будет приятно узнать, что твои попытки удержать меня от удовольствия пообщаться с мисс Смит увенчались успехом, – признался мистер Гудард.

Наконец-то леди Хантли улыбнулась.

– Однако теперь я здесь и просто счастлив, что мне удалось исполнить желание герцогини и на какое-то время ее развлечь.

Леди Хантли повернулась к матери.

– Матушка, я не уверена, что это удачная мысль. – Она понизила голос и что-то добавила – Изабелла не расслышала, что именно.

– Не волнуйся, дорогая. Мистер Гудард пообещал быть пай-мальчиком. – Герцогиня пронзила джентльмена, о котором шла речь, строгим взглядом. – Не так ли, мистер Гудард?

– Совершенно верно, ваша светлость.

– Вот видишь? – своим обычным мягким голосом продолжила герцогиня. – Нам не о чем волноваться. Кроме того, мы будем за ним приглядывать. – Она погрозила пальцем мистеру Гударду. – Вы должны оставаться в зале, чтобы мы вас видели. Вам ясно?

– Да, – ответил мистер Гудард.

Кивнув для пущей убедительности головой и взяв Изабеллу за руку, он повел девушку через толпу на середину бального зала.

– Насколько я понимаю, ваша репутация оставляет желать лучшего, – сказала Изабелла почти сразу же после того, как мистер Гудард занял место рядом с ожидающими дамами и джентльменами, которые решили принять участие в деревенском танце.

Каспер улыбнулся и взглянул на свою спутницу.

– Вы совершенно правы в своих суждениях, хотя тот факт, что мое имя не ассоциируется у вас с самим дьяволом, явно указывает на то, что вы, должно быть, вели довольно замкнутый образ жизни. Не слишком любите город, мисс Смит?

Изабелла отвела взгляд.

– Не совсем так, – ответила она.

К счастью, им пришлось отойти друг от друга и занять свои места в конце каждого ряда, что лишило мистера Гударда возможности и дальше проявлять любопытство.

Краешком глаза Изабелла заметила герцога. Он говорил что-то пожилому джентльмену, но внезапно, как будто она окликнула его по имени, повернулся в ее сторону. Их взгляды встретились, и в глазах герцога промелькнул намек на улыбку. Между ними словно прокатилась теплая волна, идущая изнутри.

Изабелла мысленно велела себе переключить внимание на партнера по танцам. Мистер Гудард был потрясающе красив – вне всякого сомнения, слишком красив, – и тем не менее Изабелла испытывала к нему те же чувства, что и к мистеру Робертсу, за которого должна была выйти замуж. Как ни удивительно, красавец Гудард, с которым она только что познакомилась, оставлял ее такой же равнодушной, как и мистер Робертс.

С другой стороны, герцог… Что ж, его она знала еще меньше, чем мистера Гударда, ведь мистер Гудард познакомился с ней первый. Но в герцоге было что-то такое, перед чем Изабелле было трудно устоять. Ей хотелось узнать, что он за человек, какое у него было детство и благодаря чему он стал таким, как сейчас. Это чувство волновало ее, и, похоже, она не могла от него избавиться, хоть и старалась не сводить глаз с красивого лица мистера Гударда. Тщетно. Ее мысли неизбежно возвращались к герцогу.

Изабелла вздохнула.

– С вами все в порядке? – поинтересовался мистер Гудард и, шагнув к ней, взял ее за руку. Остальные танцоры ждали, пока они займут свои места. – Не похоже, что вам весело, а это крайне удивительно, ведь в моем обществе дамы обычно не скучают.

На губах Изабеллы заиграла улыбка.

– Наверно, вы привыкли всюду, где появляетесь, видеть румянец и трепещущие ресницы? – Она попыталась изобразить взгляд томящейся от любви девицы. – Так лучше?

Мистер Гудард нахмурился.

– Вы надо мной смеетесь.

– Я бы никогда не посмела, – усмехнувшись, произнесла Изабелла с едва заметной издевкой.

Она вновь приняла протянутую ей руку, и они двинулись мимо танцующих пар.

Мистер Гудард удивленно поднял бровь.

– Сарказм? Неудивительно, что вы ему понравились.

– Кому? – уточнила Изабелла, мгновенно догадавшись, что ее партнер только что сболтнул лишнее.

Удивленное выражение на его лице только подтвердило ее догадку.

– Что? – Казалось, мистер Гудард искал способ сбежать, но, конечно же, не нашел – он ведь не хотел показаться ей крайне невоспитанным.

Музыка стихла, и они вернулись на свои места. Мистер Гудард поклонился, Изабелла сделала реверанс. Он предложил ей руку и увел с середины зала.

– Кому я нравлюсь? – настаивала Изабелла, решительно настроенная добиться ответа.

– Понятия не имею, о чем вы, – проговорил мистер Гудард, когда они направлялись к столу с прохладительными напитками.

– Но вы только что сказали… когда мы танцевали…

Мистер Гудард удивленно поднял бровь, взял бокал лимонада и протянул его Изабелле. Она вздохнула, признавая свое поражение.

– Вы… просто невыносимы.

На губах мистера Гударда заиграла насмешливая улыбка.

– Я знаю, – ответил он. Затем отвернулся и добавил: – Взгляните, вон там герцог Кингсборо. Он направляется к… Боже мой!

– Что там? – спросила Изабелла, вытягивая шею, чтобы хоть мельком взглянуть на герцога.

– Похоже, его задержала леди Дифорд. – В глазах мистера Гударда появилось беспокойство. – Судя по тому, что мне говорили об этой даме, это надолго.

Изабеллу охватило разочарование. Это просто смешно. Они с герцогом едва знакомы, она провела в его обществе не больше часа, и после окончания этого вечера они не увидятся. Надеяться на что-то большее невозможно, а если когда-нибудь его светлость узнает, что на самом деле она простолюдинка, живущая в бедном квартале, он никогда ее не простит. Особенно если она будет продолжать этот обман и позволит ему думать, будто единственное стоящее у него на пути препятствие – человек, с которым она даже еще не помолвлена. Нет, она должна до конца вечера избегать его общества – ради них обоих. Изабелла повернулась к мистеру Гударду.

– Как насчет следующего танца? Это что, кадриль?

Мистер Гудард секунду колебался, а потом лукаво улыбнулся.

– Да, это действительно кадриль, мисс Смит. Покажем остальным, как это делается?

Его глаза задорно заблестели, и Изабелла засмеялась.

– Покажем! – согласилась она и взяла его под руку, позволяя вести себя назад, в середину бального зала.

Изабелле чрезвычайно понравилась кадриль, в основном потому, что во время нее можно было разговаривать больше, чем во время контрданса^[5]. Желая узнать хоть что-нибудь о человеке, чьего общества она на самом деле искала, девушка обратилась за информацией к мистеру Гударду. Она боялась, что он будет не слишком разговорчив, но быстро поняла: как только речь заходила о детских проказах, мистера Гударда было не остановить. Его было чрезвычайно интересно слушать, особенно когда он рассказывал о сокровищах, которые они с Энтони однажды зарыли в саду, играя в пиратов. Садовник много лет спустя вырыл сокровища и решил, что они настоящие.

– Мне кажется, мы должны вырвать герцога из когтей леди Дифорд, – предложил мистер Гудард, как только танец закончился, а он досказал очередную историю. В ней речь шла о том, как они с Энтони однажды вырыли канаву вокруг дерева, на котором находился домик, и притворились, что это ров с водой.

Решив не прислушиваться к голосу разума, Изабелла хотела было согласиться, но тут на их пути встал незнакомый джентльмен. Он был такого же роста, как и мистер Гудард, и почти так же красив. Впрочем, в его глазах и улыбке было что-то, от чего Изабелла тут же испытала раздражение.

– Лорд Старкли, – скучающим голосом протянул мистер Гудард. – Я надеялся, что не встречу вас сегодня.

Лорд Старкли пристально посмотрел на Изабеллу, бросил беглый взгляд на мистера Гударда и произнес:

– Да, я нисколько в этом не сомневался. Но с другой стороны, я шел не к вам, а к этой прекрасной даме, в чьем обществе вы находитесь. С вашей стороны было бы любезно, если бы вы нас представили.

Изабеллу бросило в жар. Но это было не то приятное ощущение, которое она испытывала в обществе герцога. Сейчас она скорее чувствовала себя маленьким загнанным кроликом, которого вот-вот зарежут. Изабелла видела нерешительность мистера Гударда, но приличия взяли верх, и в конце концов он произнес:

– Мисс Смит, это лорд Старкли. Лорд Старкли, разрешите представить вам мисс Смит.

– Очень приятно, – пробормотал лорд Старкли. Он взял руку Изабеллы в свои ладони, поднес ее к губам и поцеловал пальцы, задержав их на секунду… две…

Мистер Гудард кашлянул. Лорд Старкли выпрямился и неохотно отпустил руку Изабеллы – возмутительная медлительность.

– Не окажете ли мне честь станцевать с вами следующий танец, мисс Смит? – спросил лорд Старкли.

Уголок его рта пополз вверх – на лице лорда появилась кривая улыбка.

Святые небеса! Еще никогда в жизни Изабелла не видела более высокомерного человека. Лорд Старкли знал, что она не может ему отказать, не нарушая правил хорошего тона, поскольку он – аристократ, а она всего лишь… мисс Смит. Изабелла повернулась к мистеру Гударду и с мольбой взглянула ему в глаза, как будто говоря: «Пожалуйста, спасите меня от этого мерзавца!»

– Думаю, что это невозможно, – ответил мистер Гудард, обводя взглядом бальный зал. – Леди уже обещала следующий танец другому джентльмену.

– Да? И кому же? – поинтересовался мистер Старкли, прищурившись и наклонившись к мистеру Гударду.

– Э… э… – Изабелла видела, как мистер Гудард продолжает оглядываться по сторонам, и поняла, что он пытается найти ей пару. – Мне.

– Что?

Оба джентльмена повернулись к Изабелле. Она совсем не удивилась: для нее этот вопрос прозвучал как воронье карканье.

– Правда-правда, – подтвердил мистер Гудард. – Мы просто взяли небольшую передышку, чтобы утолить жажду, но поскольку вы нас задержали, вынужден признаться, что у нас уже не осталось времени. Пойдемте, мисс Смит.

Не в силах поверить в случившееся, Изабелла поторопилась за мистером Гудардом, оставив разгневанного лорда Старкли в одиночестве.

– Нехорошо так поступать, – сказала она, когда они вернулись на середину зала. – Мы с вами танцевали уже дважды. Люди подумают… Это неслыханно и…

– А что мне оставалось делать? – прошипел мистер Гудард. – Я не мог позволить вам танцевать с этим человеком – он известный ловелас.

– В отличие от вас?

Изабелла тут же пожалела о своих словах, потому что в глазах мистера Гударда промелькнула угроза.

Он наклонился к ней.

– Думайте обо мне что хотите, но, по крайней мере, я отношусь к женщинам с уважением и соблюдаю правила приличия. Я не оставляю своих любовниц без гроша в кармане, как только устаю от них, или, того хуже, не бросаю их с ребенком на руках. Нет, мисс Смит, я нисколько не похож на лорда Старкли – пожалуйста, не стоит ошибочно полагать, будто я такой же, как он.

Изабелла вздрогнула.

– Прошу прощения. Я не…

– Я знаю, что говорят в том случае, когда кто-то танцует более двух танцев с одним и тем же партнером. Будь моя воля, я бы потанцевал с кем-нибудь другим, но мистер Херст, как вы видите, собирается пригласить свою жену, как и лорд Хантли. А что касается Кингсборо… я понятия не имею, где он, поскольку нигде его не вижу. – Мистер Гудард встретился взглядом с Изабеллой. – Не волнуйтесь, мисс Смит. В конце концов, это бал-маскарад, мы не в городе, и вы здесь никого не знаете. На самом деле я нисколько не удивлюсь, если после сегодняшнего вечера никто из присутствующих больше никогда вас не увидит.

Изабелла уставилась на него, пораженная его откровенностью. Девушка тяжело сглотнула и кивнула. Как бы там ни было, танцевать три раза подряд с мистером Гудардом предпочтительнее, чем один-единственный раз с лордом Старкли. Приготовившись к следующему танцу, который, к сожалению, снова оказался вальсом, Изабелла ощутила, как на ее талию легла рука мистера Гударда. И тут за ее спиной раздался грозный рык.

– О чем, черт побери, ты думаешь, Каспер?! – Это был сам герцог, и в голосе его не было ни капли радости.

Изабелла повернула голову и ахнула. Казалось, он на самом деле был готов кого-нибудь убить.

Мистер Гудард отпрянул от Изабеллы, как от чумной, и тут же отпустил ее руку.

– Слава богу, ты здесь! – воскликнул он. На его лице читалось явное облегчение. – Я уже начал побаиваться за свою свободу.

– Не так сильно, как я беспокоился по поводу твоих намерений. Каспер, ты же знаешь, недопустимо танцевать трижды с одной и той же партнершей.

– Разумеется, знаю. Но разве у меня был выбор, когда на мисс Смит готов был наброситься лорд Старкли? Откровенно признаюсь, я даже не подозревал, что ты вообще пригласил его на бал. Тебе же известно, каков он. Не могло быть и речи о том, чтобы отдать ему бедную мисс Смит. – Оба друга взглянули на Изабеллу, чувствовавшую себя канатом, который перетягивают. – Я пытался найти тебя, но ты куда-то запропастился, а твои брат и зять были заняты собственными женами.

Герцог на секунду отвел взгляд от мистера Гударда, нахмурился и сказал:

– Верно.

– В конце концов, – продолжал Каспер, – думаю, что я, учитывая обстоятельства, поступил правильно. Но теперь, когда ты здесь, передаю эстафету тебе, а сам пойду наслаждаться таким необходимым мне бренди. Мисс Смит, – поклонился он Изабелле, – благодарю за приятное общество. Я получил истинное удовольствие. – И мистер Гудард поспешил удалиться, пока никто из них ничего не успел ему сказать.

– Надеюсь, вы меня простите, – произнес герцог.

Он привлек Изабеллу к себе, положил руку ей на талию и повел под звуки вальса. В ответ на его близость внутри у нее все затрепетало. То, как он смотрел на нее… Была в его взгляде какая-то природная притягательность, отчего ее сердце билось все чаще, а ноги подкашивались. Слава богу, герцог поддерживал ее, в противном случае Изабелла могла бы упасть прямо на пол.

– Какими бы благородными ни были намерения мистера Гударда, он собирался допустить серьезную ошибку. Другого выхода не было – я вынужден был вмешаться.

– Понятно, – сказала Изабелла, когда он кружил ее в вальсе. – В таком случае мне действительно повезло, что вы оказались рядом и вмешались – особенно учитывая то, что я не хотела бы сообщать мистеру Гударду о своей помолвке. Думаю, это задело бы его самолюбие, а также повредило бы моей собственной репутации.

– Сейчас не до шуток, – ответил герцог, хотя уголки его губ поползли вверх. – Я говорю совершенно серьезно.

– Знаю, – ответила Изабелла и мило улыбнулась. – Я тоже.

Герцог засмеялся.

– Мисс Смит, что же мне с вами делать? Вы не похожи ни на одну из знакомых мне женщин – вы такая свободная, такая живая, что я не устаю удивляться… – Энтони оборвал себя, чтобы не наговорить лишнего, но объятия его стали еще крепче, когда он закружил с Изабеллой по широкому кругу. – Признайтесь мне, – продолжал он, – этот мужчина, за которого вы намерены выйти замуж… Вы его любите?

Ей хотелось ответить «да», даже несмотря на то, что она знала: это не остановит герцога, он не перестанет ее преследовать. И тем не менее Изабелла молчала. Ответ был на кончике ее языка, но она не могла заставить себя его произнести.

– Все так запуталось, – произнесла девушка, пряча взгляд.

– Я хотел бы ухаживать за вами.

Энтони выпалил это не думая. Точнее, не совсем так. В последнее время он только и делал, что думал о мисс Смит. Он думал о ней, когда его спрашивала матушка, когда беседовал с некоторыми из гостей, – ему даже пришлось выслушать подробное описание куклы, которую недавно приобрела леди Дифорд. И все это время образ мисс Смит не выходил у него из головы – ее глаза, ее улыбка… прикосновение к ее бедру. Они были знакомы менее суток, и все же Энтони чувствовал, что сражен. Однако он понимал, что следует объяснить свою последнюю неожиданную реплику на тот случай, если эта девушка решит, будто он в нее влюбился. Это просто смешно – они едва знакомы!

– Я имел в виду, что мне хотелось бы проводить с вами больше времени, узнать вас ближе.

Изабелла вглядывалась в него из-под своей маски, и больше всего Энтони хотелось сорвать эту маску с лица, чтобы рассмотреть мисс Смит как следует.

– Это невозможно, – ответила девушка, прерывая повисшее молчание словами, которые он предпочел бы не слышать. В ее голосе послышались боль и сожаление.

– Почему, мисс Смит? – Энтони хотелось встряхнуть ее, чтобы она поняла: выходить замуж за человека, которого не любишь, – ужасно, и не важно, какие причины заставляют тебя идти на это. – Кто этот человек? Почему вы чувствуете себя обязанной выйти за него замуж?

– Я не могу сказать, – пробормотала она.

– Посмотрите на меня, – попросил герцог, решительно настроенный переубедить ее, даже если при этом он рисковал оказаться в глупом положении.

Эта девушка была такой необыкновенной. Она казалась просто совершенством и, может, была предназначена ему судьбой. Энтони чувствовал это и был уверен, что обязан сделать все от него зависящее, чтобы заполучить ее.

Он и представить себе не мог, почему так решил, но был полностью в этом уверен, как и в том, что сейчас кружится с нею в вальсе. Мисс Смит не нашлась, что сказать, но в ее глазах читалась скрытая боль.

– Я герцог, мисс Смит. Только не говорите мне, что, если я стану за вами ухаживать, ваши родители откажут мне от дома. И не уверяйте меня, что, если я предложу вам выйти за меня замуж, ваш отец откажет только потому, что вы уже дали согласие другому джентльмену.

Музыка стихла, и они медленно остановились. Энтони поклонился, и Изабелла в ответ сделала реверанс. Выпрямившись, он заметил, что у нее блестят глаза. Черт побери, он довел ее до слез!

– Простите меня, – пробормотал герцог и повел девушку к открытым дверям, а потом в коридор.

Ему просто необходимо было поговорить с ней наедине… заставить ее понять, что она собирается совершить ошибку – ошибку, которой все еще можно избежать.

Глава 7

– Куда мы идем? – спросила Изабелла, когда герцог потянул ее за собой.

В ее голосе прозвучала тревога, и немудрено – в конце концов, то, что герцог уводил ее из зала, намереваясь остаться с ней наедине там, где никто не мог бы им помешать, было явным нарушением приличий.

– Сюда, – ответил Энтони.

Он завел ее в комнату и торопливо запер дверь.

Они оказались в библиотеке – в святая святых, где герцог мог расслабиться и быть самим собой. Он обернулся и увидел, что мисс Смит смотрит на него как на пирата, который коварно похитил ее и увез за семь морей. Не на такую реакцию он рассчитывал.

Чтобы ее успокоить, Энтони сказал первое, что пришло ему в голову:

– Какое ваше любимое лакомство, мисс Смит?

Он увидел, как она нахмурилась, как будто ломала голову над тем, почему он задал ей такой нелепый вопрос. Но потом ее лицо разгладилось и она ответила:

– Клубника, ваша светлость. Не пирог с клубникой, не варенье, а свежая, сочная клубника.

Энтони не отрываясь смотрел на нее, а точнее, на ее губы. Разговор о клубнике привел к тому, что он стал гадать, какие же на вкус губы этой девушки и, хуже того, как бы ему об этом узнать.

Герцог видел, как мисс Смит подошла к одной из книжных полок и стала рассматривать то, что на ней стояло.

– Что это? – поинтересовалась девушка.

Энтони пожал плечами.

– Моя коллекция, по всей видимости.

Спеша остаться наедине с Изабеллой, герцог совсем забыл о коллекции – он хотел, чтобы ее отнесли наверх в его спальню и никто из посторонних ее не увидел. И дело было не в том, что кому-то могла показаться странной его страсть превращать обрывки и обрезки в нечто большее, а в чем-то более личном, интимном, – он хотел уберечь все это от чужих глаз. Каспер был единственным посторонним человеком, который видел его работы. Теперь Энтони, затаив дыхание, ждал, что скажет мисс Смит.

– Это ваши работы? – спросила она, взглянув на герцога через плечо, а потом вновь повернувшись к элегантной даме, сделанной из изогнутого гвоздя, двух медных пуговиц, куска ткани и отрезка бечевки. Сколько времени ему пришлось повозиться с ее лицом! Энтони вспомнил, как дважды стирал краску, прежде чем кукла стала выглядеть так, как он хотел.

Герцог почесал затылок, шагнул вперед, но не стал сразу отвечать, а подождал, когда мисс Смит перейдет к следующей фигурке – собачке, сделанной из газеты и выкрашенной в черный цвет.

– Мои, – ответил он, чувствуя себя почти так же, как во время проклятого тоста.

Энтони вновь поймал себя на том, что затаил дыхание. Мисс Смит повернулась к нему лицом и с распахнутыми от изумления глазами выдохнула:

– Они великолепны!

Великолепны?

Нервозность сменило бурлящее в груди пьянящее ликование. В устах мисс Смит похвала прозвучала так, как будто она смотрела на фантастический пейзаж с за́мком, горами и качающейся на озере лодкой, так искусно написанный, что человеку кажется, будто он очутился прямо на этой картине. Но ведь она просто рассматривала клочки и кусочки, которые он склеил, связал, сколол вместе – и получились смешные с виду персонажи. Какая нелепость, право! И тем не менее Энтони не мог отмахнуться от ее восхищенного взгляда – на него впервые смотрели как на настоящего чародея.

С еще большей решимостью герцог шагнул вперед и взял Изабеллу за руку, обрадовавшись тому, что она тут же затаила дыхание, а ее кончики пальцев затрепетали в его ладони.

– Кто вы на самом деле? – спросил он, глядя ей прямо в глаза и наклоняясь все ближе.

Она покачала головой.

– Я не могу сказать, – прошептала девушка.

– Почему? – удивился он, обхватив ее голову ладонями, чтобы она не могла отвести взгляд. – Я не скажу ни слова ни одной живой душе, если вы этого не хотите. Ваши родители и ваш суженый никогда не узнают, что вы были здесь, но мне нужно знать, кто вы… Мне необходимо знать имя женщины, которая заинтересовала меня.

– Прошу вас, остановитесь, – пробормотала Изабелла и попыталась отойти от него. Но далеко ей уйти не удалось – за спиной находился книжный шкаф. – Это невозможно. Вы – герцог, а я… – Она прикусила язык.

Энтони наклонился.

– Кто вы, мисс Смит? – настойчиво спросил он, всматриваясь в ее глаза в поисках ответа.

В них плескался страх – страх, которого он не мог понять. Чего, скажите на милость, она так боится?

– Вы меня погубите, – произнесла девушка, уходя от ответа на вопрос. – Родители рассчитывают, что я буду вести себя благоразумно, и тут появляетесь вы и собираетесь все испортить. Я вам не позволю.

– Ваш отец задолжал этому человеку? Может быть, он проиграл ему в карты? – поинтересовался Энтони. Он пришел в отчаяние из-за ее отказа и всерьез разозлился. – Если все дело в этом, позвольте мне с ними поговорить. Я могу…

– Нет, – ответила мисс Смит.

В воздухе между ними повисло одно-единственное слово, грозящее разрушить мечты Энтони о будущем с этой девушкой.

– Одумайтесь, – настаивал герцог. – Не выходите замуж за человека, которого не любите, в то время как мы с вами… – Он глубоко вздохнул, чтобы справиться с эмоциями, нахлынувшими на него при мысли о том, что придется оставить всякую надежду. – Вы не можете отрицать, что между нами что-то есть – что-то большее, чем между едва знакомыми людьми.

Изабелла стиснула зубы, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ваше общество мне приятно, но боюсь вас разочаровать – ничего подобного я не заметила.

Она обманывала его. Энтони заметил, как на секунду на ее лице отразились истинные чувства, прежде чем ей удалось взять себя в руки.

– Неужели? – удивился он.

Герцог прижал девушку к книжному шкафу и так сильно ударил рукой по тяжелой полке, что одна из фигурок упала. Мисс Смит охнула, ее глаза забегали. Она оцепенела. Энтони решил, что она не станет противиться своему счастью.

– Я уверен, что смогу доказать вам обратное.

Обхватив ее голову руками, он подошел к Изабелле вплотную и прильнул губами к ее устам, – на них все еще чувствовался привкус лимонада, который она недавно пила. Мисс Смит замерла неподвижно в его объятиях, и Энтони уж начал опасаться, что она ударит его за подобную вольность. Но, поскольку до сих пор этого не произошло и девушка даже не попыталась отодвинуться, он решился не останавливаться и продолжал ее соблазнять: медленно провел кончиком языка по ее нижней губе. Мисс Смит задрожала. Отказа быть не может.

– Поцелуй меня, – прошептал Энтони, покрывая поцелуями ее лицо, облизывая мочку уха…

– Боже! – застонала мисс Смит.

Она обхватила его за шею и прижала к себе, как будто она тонула, а он был спасательным тросом.

Далее последовало какое-то умопомрачение, как будто они безумно хотели друг друга. Наконец-то Энтони ее поцеловал – поддался безотчетному импульсу, который так старательно пытался заглушить с момента их знакомства.

Подавив чувство вины, которое грозило вот-вот нахлынуть на него, Энтони позволил своим рукам опуститься вниз по спине мисс Смит, а языку – очутиться у нее во рту. Он думал о клубнике, спелой, сочной клубнике, и еще о том, как мисс Смит ест эту клубнику. Герцог не подозревал, что еда может быть столь эротичной, но мисс Смит убедила его в обратном – она говорила о клубнике своими манящими губами, и он точно знал: в дальнейшем клубника всегда будет ассоциироваться у него с чем-то восхитительным и соблазнительным.

Энтони приподнял подбородок девушки и стал целовать ее шею, вдыхая ее аромат, – только не мог сказать, какой именно. Раньше герцог думал, что это жимолость, но ошибся. Пахло не розой и не лавандой, запах которых предпочитают большинство дам, а чем-то другим – чистотой, вечерним закатом или утренней росой.

– Мне нравится твой запах, – прошептал Энтони и поцеловал мисс Смит в ключицу. – Что это?

– Ромашка и мед. Так пахнет мыло.

Голос у нее был хриплый. Ее пальцы запутались в его волосах. Девушка прижималась к нему так же неистово, как и он к ней. Жилка у нее на шее часто пульсировала – Энтони собственными глазами видел этот несомненный признак возбуждения.

Окрыленный ее реакцией и тем, как его собственная кровь бурлит в венах, герцог осмелел. Он позволил своим рукам спуститься ниже, обхватил ладонями ягодицы Изабеллы, легонько стиснул их и прижал девушку к своей возбужденной плоти. Глаза у Изабеллы округлились, но она, как он и ожидал, выгнула спину. Ее грудь приподнялась, натянув лиф.

– Не совершайте ошибки, мисс Смит. Еще никогда никого я так не хотел. Возможно, это противоречит логике, но я не в силах остановиться. – Энтони намеренно опустил взгляд на ее грудь. На его губах заиграла беспомощная улыбка. – Говорите что угодно, но я знаю: вы тоже это чувствуете – и лучшее свидетельство тому ваша готовность…

– Да как вы смеете! – воскликнула Изабелла, оборвав его на полуслове.

Она высвободилась из объятий герцога, разрушив чары и тем несказанно удивив его.

Энтони замер. Что, черт побери, происходит? Разве не она только что извивалась в его объятиях, как будто вся ее жизнь всецело зависела от его поцелуев? Откуда эта злость? А мисс Смит явно разозлилась. Разозлилась не на шутку, насколько он мог понять по ее глазам, мечущим громы и молнии.

– Вы… Да вы!.. – Она с силой оттолкнула его, отошла на довольно большое расстояние, повернулась к нему лицом и подняла руку вверх. – Стойте там, где стоите, – приказала Изабелла.

Она продолжала часто дышать, ее щеки горели. Энтони заметно успокоился: это свидетельствовало о том, что ее вспышка гнева вызвана не его поцелуями и даже не его словами (хотя он чувствовал, что она считает иначе), а скорее тем, что Изабелла поняла: по сути, он прав. Девушка ткнула в него пальцем.

– Я все решила еще до встречи с вами, – сказала она. – Я знаю, что моя жизнь не идеальна, но с готовностью ее принимаю. Моя мать была права, когда предупреждала меня о книгах, которые я так люблю читать. Это сказки для детей. Когда люди взрослеют, они должны мыслить рационально, а не витать в облаках. Мне все это известно, но все-таки я решилась прийти сегодня сюда – меня привела тайная мечта побывать на роскошном, сказочном балу в легендарном Кингсборо-Холле, – прежде чем навсегда утратить этот шанс. Память об этом вечере должна была оставаться со мной всю жизнь. А потом я встретила вас и…

– И?.. – осторожно спросил Энтони и двинулся к ней.

Изабелла прерывисто вздохнула. Их взгляды опять встретились, и в ее глазах он увидел отчаяние загнанного в угол зверя.

– И я стала надеяться на большее, желать того, чего желать не должна. Разве вы не видите? Своим поцелуем вы сломали мне жизнь, потому что с моим будущим мужем мне не испытать ничего подобного. Поэтому мне всю жизнь придется гадать о том, что могло бы быть, если бы все сложилось иначе. Как, впрочем, и вам.

Энтони было чертовски трудно сдержать самодовольную, горделивую улыбку после таких слов, но он попытался придать своему лицу серьезное выражение, надеясь на то, что выглядит обеспокоенным.

– Не обязательно все сложится именно так. Мы можем быть вместе, если только вы назовете мне свое настоящее имя, чтобы я мог поговорить с вашим отцом. Я попрошу у него разрешения ухаживать за вами и…

– Я уже сказала вам: это невозможно, поэтому умоляю вас: не усложняйте и без того непростую ситуацию, – попросила Изабелла, опустив плечи и печально улыбнувшись. – Наверное, я пойду.

– И не посмотрите на фейерверк? – удивился Энтони, прекрасно понимая, что пытается найти повод хотя бы ненадолго задержать ее.

Возможно, когда они пообщаются подольше, появится какая-то незначительная деталь, которая поможет ему найти ее, потому что, какие бы нелепые причины она ни подыскивала, чтобы отвергнуть его ухаживания, Энтони был уверен: ему удастся все уладить, как только он узнает, какова преграда. Герцог увидел, что девушка задумалась, и решил продолжать.

– Нельзя утверждать, что был на балу в Кингсборо, если ты не видел фейерверка.

Изабелла скептически смотрела на него, но в конце концов кивнула.

– Хорошо, ваша светлость. Я согласна посмотреть на фейерверк, но после его окончания мне действительно нужно идти. Договорились?

– Разумеется, мисс Смит, – ответил Энтони, отлично понимая, что пока это максимум того, на что он может рассчитывать.

Глава 8

– Где, скажи на милость, тебя носило? – прошипела Луиза, приближаясь к Энтони. За ней по пятам послушно следовал ее супруг. Мельком взглянув на мисс Смит, Луиза прищурилась. – Честно признаюсь, я думала, что ты изменился, но ошиблась, верно? – Несмотря на обидные слова (в основном потому, что сказанное было правдой), Энтони не собирался обсуждать это здесь и сейчас и решил промолчать. В ответ его сестра лишь укоризненно покачала головой. – Ты же знаешь, все спрашивают о тебе.

– Кто именно? – вежливо уточнил Энтони. Он остановил проходившего лакея и протянул бокал шампанского сначала мисс Смит, а потом сестре и лорду Хантли.

– Гости, тупица! Или ты забыл о том, что должен исполнять роль хозяина одного из самых грандиозных балов года? Вот-вот начнется фейерверк – и матушке самой пришлось объявлять об этом! Она просто вне себя! И на то есть основания. – Луиза стукнула брата по плечу, совсем как в детстве, когда он ее раздражал.

Энтони застонал и сделал глоток шампанского. Он прекрасно понимал, что слишком долго отсутствовал и, вероятнее всего, это не осталось незамеченным, особенно герцогиней, которая рассчитывала на его поддержку.

– Лучше пойду разыщу матушку, – сказал он, решив снискать прощения.

Весь этот бал в конечном счете затевался ради нее – как лекарство, которое поможет ей справиться с потерей. Энтони взял мисс Смит под руку и повел ее вперед; сестра с мужем последовали за ними.

На террасе столпилось человек двести гостей, и Энтони не сразу разглядел свою матушку, которая стояла внизу на лужайке вместе с Уинстоном, Сарой и Каспером. Кроме них там прохаживалось несколько человек – большей частью у кареты-тыквы. Через минуту Энтони под руку с мисс Смит спустился к матери.

– Надеюсь, вы простите мое опоздание, матушка. Я был занят и потерял счет времени.

– Я бы сказал, потерял голову, – пробормотал Каспер и тут же получил от Уинстона тычок под ребра.

– А я-то надеялась, что ты, Энтони, уже вырос, – заметила герцогиня, мельком взглянув на мисс Смит. – Ты же знаешь, что сегодня вечером к тебе прикованы все взгляды. Неприлично исчезать потихоньку с молодой дамой, это может нанести непоправимый вред ее репутации. Тебе следует быть более сдержанным – у тебя теперь есть определенные обязательства.

Ему ли об этом не знать! Слова матери возмутили Энтони: если кто-то и изменился за один день, так это он. Это могут подтвердить и Каспер, и Уинстон: оба были просто поражены, когда герцог распрощался с тремя своими любовницами, хотя Уинстон обрадовался этому гораздо больше, чем Каспер. Однако теперь это казалось мелочью, учитывая то, как легко Энтони позволил себе сегодня вечером сбросить только что обретенную личину праведника.

– Я все прекрасно понимаю, матушка.

– В конце концов, – с отчаянием продолжала герцогиня, – в приглашении заявлен фейерверк. Я до последнего ждала, когда ты вернешься, но гости уже начали беспокоиться и…

– Матушка, простите меня, – искренне произнес Энтони.

Раньше, когда его мать давала такие балы, рядом с ней всегда находился ее супруг. Сегодня герцогиня впервые появилась на публике без него, а Энтони беспечно бросил ее ради поцелуя с мисс Смит. Как же паршиво он себя чувствовал!

Герцогиня вздохнула, покачала головой, а потом улыбнулась.

– Думаю, ты заслужил мое прощение благодаря тому, что прекрасно произнес тост. Кстати, спасибо тебе – я знаю, что тебе было нелегко.

Нелегко?

Скорее, он чувствовал себя как в страшном сне. Ладони Энтони вспотели, шейный платок, казалось, затягивался на его шее, будто удавка. Герцог чувствовал, что его сердце бьется где-то в области коленей, а не в груди. Что уж говорить о стремлении подобрать правильные слова и не выставить себя дураком перед присутствующими? Он едва не лишился чувств. На самом деле Энтони был уверен, что во время всей этой пытки пальцы его ног утратили чувствительность.

Его мысли были прерваны яркой вспышкой света в ночном небе. С громким хлопком взорвался первый фейерверк. Энтони взглянул на мисс Смит, увидел, какими горящими глазами она смотрит на действо, – и испытал глубокое удовлетворение от осознания того, что приложил руку к этому празднику, доставившему ей радость.

– В детстве я смотрела на фейерверк из окна своей спальни, – произнесла она.

Ее голос был таким низким и протяжным, что Энтони показалось, будто она просто произнесла свои мысли вслух.

Герцог молчал в надежде, что она добавит что-нибудь еще, но Изабелла тоже молчала. В конце концов он прошептал:

– Родители разрешали вам не спать допоздна?

Она не повернула головы, но он видел, что она улыбается.

– Они не знали об этом, – сказала мисс Смит. – Они укладывали меня в положенный час, но я не спала и представляла, как прекрасен этот бал – красивые платья, танцы, негромкая, чарующая музыка. Когда начинался фейерверк, я чувствовала себя так, как будто сама побывала на балу среди всего этого великолепия.

Произнесенное таило массу интересных сведений, и Энтони решил воспользоваться моментом.

– Вы выросли в Моксли?

– О да, я…

Изабелла взглянула на него не мигая. Ее рот был полуоткрыт. На лице застыл испуг. Неожиданно девушка нахмурилась, потом выражение ее лица изменилось – на нем появились печаль и сознание собственного поражения. Энтони в свою очередь почувствовал себя настоящим хамом. Она не хотела, чтобы он узнал об этом, а он хитростью заставил ее рассказать о себе. С одной стороны, герцог жалел о содеянном, с другой – нет, потому что наконец-то ему выпал шанс, – точнее, шанс выпал им обоим. Если она живет неподалеку, он найдет ее несмотря ни на что.

– Кингсборо! – раздался за его спиной низкий голос.

Энтони обернулся и увидел направляющегося к ним Люсьена Марвена, графа Роксберри, в обществе прекрасной, недавно овдовевшей леди Кросби, оставшейся с шестимесячной дочерью Софией на руках.

Энтони улыбнулся, когда они подошли. Он всегда прекрасно ладил с Роксберри, обладавшим тягой к приключениям, которая больше всего нравилась герцогу. Шагнув вперед, Энтони уже хотел было ответить на приветствие, но тут краем глаза заметил какое-то движение. А потом одновременно произошло два события. Энтони повернул голову и увидел, как к ним направляется Дэниел Невилл в обществе незнакомой дамы. Они как раз подошли к леди Кросби и Роксберри, когда взорвался очередной фейерверк. Послышался громкий хлопок – и спутница Невилла вскрикнула.

Все остальное тут же было забыто. Энтони с широко открытыми от удивления глазами бросился туда, где стоял Невилл, держа в объятиях пошатнувшуюся даму.

– Господи! – Он встретился отчаянно молящим о помощи взглядом с Энтони. – Кто-то выстрелил в нее. Кто-то хладнокровно выстрелил в нее!

Энтони увидел красное расплывающееся пятно на плече у дамы и понял, что Невилл прав.

– Положи ее на землю, – велел герцог, стягивая с себя фрак, чтобы уложить на него несчастную.

Затем Энтони развязал шейный платок, скомкал его и бросил Невиллу, который уже стоял на коленях рядом с дамой. Вместе с ним были Роксберри, Уинстон и Каспер. Все с готовностью бросились помогать.

– Зажмите этим рану. Прижмите посильнее, чтобы остановить кровотечение. Уинстон, ты остаешься за старшего, а я постараюсь выяснить, что, черт побери, произошло.

Не оглядываясь, Энтони бросился к лестнице, ведущей на террасу. Большинство гостей до сих пор толпились там, глядя на небо в ожидании следующего фейерверка и понятия не имея о том, что только что стреляли в женщину.

Перепрыгивая через ступеньку, Энтони быстро взбежал на террасу. Он остановился и огляделся, выискивая в толпе преступника. Тот, кто стрелял из пистолета, должен был стоять у края террасы, у самых перил, в наиболее многолюдном месте.

Подозвав лакея, герцог велел страже перекрыть все выходы. Потом он протиснулся между гостями, пробрался к перилам, оглядываясь, но ничего необычного не заметил. Черт! Преступник, скорее всего, уже сбежал. Завидев лорда Фромптона, Энтони похлопал его по плечу, привлекая внимание к себе.

– Произошло несчастье. В одного из моих гостей – а если быть точным, в гостью – стреляли.

– О боже! – пробормотал Фромптон. – Она мертва?

– Понятия не имею. Я оставил с ней брата и еще пару друзей, а сам побежал искать преступника. Женщине попали в плечо. Все указывает на то, что стрелявший стоял где-то возле вас. Вы случайно не заметили ничего необычного?

Фромптон покачал головой.

– Боюсь, что нет. Но я помогу вам искать. Только предупрежу свою жену.

Энтони благодарно кивнул в ответ на предложенную помощь, а потом бросился к одной из каменных скамей, стоящих вдоль террасы. Взобравшись на скамью, он вновь осмотрел толпу, но никто не спешил уходить. По всей видимости, преступник уже покинул имение.

Энтони спрыгнул со скамьи и направился к двери, ведущей к бальному залу.

– Никого не впускать, – приказал он стоявшему там лакею. – Только членов семьи.

Войдя в дом, герцог, не замедляя шага, взглянул на оркестр. Ничего необычного. Энтони поспешно взбежал по большой лестнице, ведущей в фойе, со словами:

– Фелпс, кто-нибудь только что здесь проходил?

– Какая-то дама, милорд, минут десять назад. Она давно уже уехала – на улице ее ждал экипаж, – ответил испуганный дворецкий.

– Черт! В одного из гостей стреляли.

Фелпс побледнел.

– Пошлите двух лакеев за констеблем и доктором Харпером.

– Слушаюсь, ваша светлость, – ответил Фелпс, развернулся и поспешил прочь.

Энтони вернулся в зал, где его встретил Невилл, который нес на руках пострадавшую. Он был очень бледен. На его лице было написано отчаяние – Энтони никогда не видел, чтобы этот повеса выглядел таким огорченным. Рядом с ним шли Уинстон, его мать и… лорд и леди Грифтон. Почему, скажите на милость, они спешат за Невиллом с такими кислыми физиономиями?

Энтони нахмурился. Ему всегда было наплевать на их скупость, эгоизм и заносчивость, но их имение находилось по соседству. Их нельзя было не пригласить.

Однако теперь было не время раздумывать – все объяснения потом. Сейчас самое важное – сделать все от них зависящее, чтобы помочь женщине, в которую стреляли. Взглянув за спины Грифтонов, Энтони увидел, что у лакея, которого он оставил у дверей бального зала, возникли неприятности с гостями, которых приходилось удерживать. Очень скоро кто-нибудь из них не выдержит, оттолкнет слугу и захочет войти.

– Сюда, – велел Энтони Невиллу.

Тот развернулся и направился к зеленой гостиной. Когда все вошли, герцог закрыл дверь.

– Клади ее сюда, Невилл, я послал за врачом, а пока… – Энтони запнулся, прежде чем задать страшный вопрос. – Она жива?

– Кажется, жива, – ответил Уинстон, а герцогиня, которая, как полагал Энтони, была вне себя из-за того, что идеальный вечер неожиданно закончился несчастьем, подошла к лежащей даме и стала спускать рукав.

– Самое меньшее, что мы можем сделать, – это промыть рану, – объяснила она. – Передайте мне, пожалуйста, немного коньяка и еще один шейный платок. Этот насквозь промок.

Энтони с недоумением уставился на матушку, сбитый с толку ее повелительным тоном. Такой он ее давно не видел. Желая помочь, он быстро плеснул коньяка в бокал и поставил его на стол рядом с опустившейся на колени матушкой, а Уинстон с Невиллом оба протянули ему свои шейные платки. Один платок Энтони передал герцогине, которая тут же смочила ткань в коньяке и прижала ее к открытой ране на плече у несчастной. Маску с пострадавшей сняли. Этого лица герцог не видел с тех пор… Он не мог бы с уверенностью сказать, сколько времени прошло, но неожиданно понял, почему пришли лорд и леди Грифтон.

– Я думал, что она…

– Вот именно, – отрезала леди Грифтон. – По-видимому, она попыталась обвести нас вокруг пальца.

Энтони не нашелся с ответом и решил отправиться на поиски мисс Смит.

– Я должен объяснить ситуацию гостям, но скоро вернусь. Вы справитесь без меня?

Гости были, мягко говоря, сердиты из-за того, что их заставили ожидать на улице. Однако в глубине души Энтони не мог отрицать: он искал предлог, чтобы найти мисс Смит, и, по крайней мере, хотел пожелать ей доброй ночи перед отъездом.

Но когда герцог вернулся в бальный зал, ему стало очевидно, что там начинается паника. Оставшиеся гости, должно быть, поняли, что произошло, и волновались о собственной безопасности. Стараясь не обращать внимания на смятение, которое охватывало при мысли о том, что ему придется обратиться к гостям, Энтони сунул два пальца в рот и свистнул – возможно, это было не совсем прилично, но тут же сработало, приковав к нему всеобщее внимание.

– С ней все будет в порядке? – спросила Луиза, подходя к брату, как только последний заверил гостей, что стрелявший уже покинул особняк и больше не представляет угрозы ни для кого из окружающих.

Решив проявить радушие, Энтони закончил свою речь обещанием, что сейчас вновь заиграет музыка и продолжатся танцы, хотя втайне ожидал, что в следующие полчаса все гости разъедутся. Его семье было о чем позаботиться, тем более что уже прибыли врач и констебль.

– Надеюсь, – ответил он Луизе, рядом с которой молча стоял ее супруг. – Кстати, это леди Ребекка – дочь графа Эрмона.

На лице Луизы появилось удивление.

– Сумасшедшая? – Это было произнесено недоверчивым шепотом.

– Она самая, – подтвердил Энтони.

Ему еще предстоит выяснить, что она делала на балу. Он не приглашал ее, и, судя по выражениям лиц лорда и леди Грифтонов, они также были удивлены появлением своей подопечной.

– Если нужна помощь, я с радостью ее предоставлю, – заверил его Хантли.

Энтони с благодарностью кивнул.

– Спасибо. Честно говоря, я надеялся разыскать мисс Смит. Кто-нибудь из вас видел ее, с тех пор как вы вернулись в дом?

– Она ушла, – спокойно ответила Луиза. – Еще перед твоим приходом из…

– Зеленой гостиной, – пробормотал Энтони. Неожиданно у него стало тяжело на душе. Он встретился взглядом с сестрой. – Насколько я понимаю, перед отъездом она не сказала ничего важного?

Луиза покачала головой, потом неожиданно нахмурилась, и Энтони понял, что она вспомнила о чем-то важном.

– Мисс Смит промчалась мимо меня. Она сказала, что уже слишком поздно и ей нужно торопиться домой.

– Она поблагодарила тебя за прекрасный вечер, – вставил Хантли.

– Да-да. Но как только мисс Смит выскочила за дверь, появились Дифорды и… Ах, вот и они.

Поспешный уход герцога выглядел бы как оскорбление, но у него не было времени слушать то, что они оба могли ему сказать. В его доме только что стреляли в леди Ребекку, он оставил несчастную на попечение своих матери и брата. Энтони на самом деле пора было возвращаться в гостиную, чтобы оказать, если необходимо, помощь раненой, не говоря уже о том, что у него было несколько вопросов к Ребекке и Грифтонам.

– Ваша светлость, – начала леди Дифорд. Она задыхалась. – Вы должны сказать нам, кто она, та блондинка в кремовом платье. Ваша сестра сообщила, что ее зовут мисс Смит, но вы явно должны знать больше. Например, где она живет? Каким образом она получила приглашение на бал, ваша светлость? Нам крайне важно ее разыскать.

– А вы можете сказать зачем? – поинтересовался Энтони.

Он был заинтригован.

Леди Дифорд заломила руки, словно для молитвы, посмотрела на своего супруга и ответила:

– Когда мой муж сказал, что платье мисс Смит удивительным образом похоже на платье нашей дочери, которое было на ней в день ее исчезновения много лет назад, я ему не поверила. – Она нервно засмеялась, но в этом смехе послышалась грусть. – Это случилось так давно, что я уже отчаялась ее отыскать, но потом тоже заметила эту девушку. Я присмотрелась повнимательней, и мне стало ясно, что именно это платье было на нашей Маргарет в день ее исчезновения.

Еще одно неожиданное открытие – похоже, ночь была полна сюрпризов. Энтони хотелось узнать больше, но он не забыл об особенностях леди Дифорд, поэтому ответил:

– Насколько я помню, ваша дочь исчезла, когда я был еще маленьким. Возможно, это платье просто похоже на ее наряд – в конце концов, сложно столько лет хранить в памяти ткань и фасон.

– В этом нет ничего сложного, – заверила его леди Дифорд и густо покраснела. – Я сама помогала дочери выбирать ткань и… – Ей понадобилось время, чтобы взять себя в руки. Она глубоко вздохнула. – После ее исчезновения я сделала точную копию платья для одной из своих кукол. Никакой ошибки – платье то же самое.

Энтони замер как громом пораженный. Заявление леди Дифорд поистине изумляло, поскольку это значило, что… Он не был уверен в том, что именно это значило, за исключением того, что у мисс Смит каким-то образом оказалось бальное платье, некогда принадлежавшее леди Маргарет. Неужели она где-то его нашла? Или украла? Или леди Маргарет когда-то сама его ей отдала? Все эти вопросы требовали ответов.

Что касается Дифордов, то Энтони понимал их отчаяние. Они потеряли дочь, которую уже давным-давно мысленно похоронили, а тут получили доказательство того, что она жива и как-то связана с мисс Смит. Он обязан ее найти, не только ради себя, но и ради них. А еще она сказала…

– Я не знаю точно, где она живет, но, судя по нашему разговору, полагаю, что недалеко. Я сделаю все возможное, чтобы ее найти.

– Благодарю вас, ваша светлость, – произнес лорд Дифорд. Его голос задрожал, и герцогу стало ясно, насколько это важно для него.

Леди Дифорд была не в силах говорить и лишь кивнула в знак благодарности.

– А сейчас прошу меня простить, у меня чрезвычайно важное дело. – И, обращаясь к своему зятю, Энтони добавил: – Хантли, ты распорядишься, чтобы лорду и леди Дифорд принесли что-нибудь выпить?

– Разумеется, – ответил Хантли, подзывая лакея, а сам Энтони отправился в противоположном направлении, отчаянно надеясь, что состояние леди Ребекки не ухудшилось за время его отсутствия.

Только бы врач приехал поскорее.

Глава 9

Юбка мешала идти, когда Изабелла спешила по тропинке к своему дому. Дорога была долгой и утомительной (несмотря на то что Изабелла жила в Моксли, до Кингсборо-Холла было целых три с половиной километра). Девушка сбросила туфли и ускорила шаг. Она привыкла ходить пешком, но не в совершенно непригодном для ходьбы вечернем платье.

Среди ночи раздался топот приближающихся лошадей. Изабелла поспешила к обочине дороги и присела в надежде, что ее никто не заметит. Через мгновение мимо нее промчался экипаж – скорее всего, увозя с бала гостей. Она сама поспешно покинула праздник и к тому же нарушила приличия, поскольку не попрощалась с хозяевами этого изумительного вечера, в особенности после того, как ей позволено было остаться, хотя все знали, что она незваная гостья.

Но разве у нее был выбор? Когда к Изабелле подошла пожилая пара и начала расспрашивать ее о платье, девушка испугалась. Им хотелось знать, кто она такая, откуда родом, кто ее родители, а в особенности где она взяла это платье. Изабелла не могла ответить на их вопросы, не выдав себя и не предав своих близких.

Боже мой, мать никогда бы не простила ее, если бы эта пожилая пара постучала к ним в дверь, требуя объяснений. Миссис Чилкотт произносила слово «аристократ» с особым ударением на последнем слоге. Ее бы унизили их обвинения. А эти люди наверняка стали бы ее обвинять, и хотя Изабелла знала, что они ошиблись, приняв ее платье за наряд своей дочери, сами они верили в свои предположения – она видела это по их глазам.

В таком случае в процесс поиска, без сомнения, включится и герцог. Тогда он узнает, кто она такая и в каком жалком домишке живет. Одна мысль об этом была невыносимой. Лучше уж никогда больше не видеть его, чтобы не уронить себя в глазах его светлости, чтобы не видеть правду. Его уверенность в том, что они смогут быть вместе, не оправдалась. Вместе им не быть никогда.

С тяжелым сердцем и ноющей болью в ногах Изабелла вернулась домой и вошла в сад через заднюю калитку. Она намеренно оставила окно в кухне приоткрытым. Изабелла толкнула его и влезла в дом. Окошко было узким, да и она была не самой костлявой девушкой на свете, но тем не менее ей удалось протиснуться. Изабелла осторожно встала на кухонный стол. Марджори хватил бы удар, если бы она это увидела – служанка постоянно что-то терла и мыла, и девушке не поздоровилось бы, если бы Марджори узнала, что там, где она готовит еду для семьи Чилкотт, стояли грязные ноги.

Продумав все заранее и понимая, что, когда она вернется с бала, будет уже темно, Изабелла приготовила миску с мыльной водой и поставила ее у стола. Девушка взяла заблаговременно положенную тряпку, намочила ее, отжала и быстро вытерла все следы, которые Марджори могла бы обнаружить утром. Потом Изабелла взяла туфли и покинула кухню.

Оказавшись в коридоре, девушка стала пробираться в свою спальню, но тут ее внимание привлекла серебристая полоска света, которая пробивалась из-под двери гостиной. Изабелла застыла. Ее сердце неистово билось в груди. Дома не спали, а это означало одно – ее исчезновение не осталось незамеченным, ведь обычно ее родители никогда не ложились спать так поздно.

Девушка застыла, думая о том, что ее ждет. Она могла либо уйти тем же путем, каким пришла, либо рискнуть и следовать дальше. Если ее никто не заметит, она может проснуться утром и заявить, что ей не спалось и она отправилась прогуляться, – на это трудно будет что-либо возразить.

Изабелла вздохнула и медленно, на цыпочках, пошла вперед. Шаг… второй… Раздался скрип. Изабелла замерла на полпути. Она оказалась как раз у двери гостиной. Сердце колотилось у нее в груди, ноги дрожали. А потом случилось самое страшное: она чихнула. Послышались шаги, дверь гостиной распахнулась. На пороге стояла мать Изабеллы и смотрела на нее с таким осуждением, на какое способны только родители. В ту же секунду Изабелле больше всего на свете захотелось убежать из дому без оглядки. Но холодный взгляд матери удержал ее от дальнейшего непослушания, заставил войти в гостиную и молча сесть.

Мать закрыла за ней дверь.

– Подобного поведения я от тебя не ожидала, – упрекнула она. Ее голос резал воздух, словно нож. Мать умела быть нежной и любящей, но когда злилась – была страшна; ее голос был зловеще-спокойным, но взгляд казался ледяным.

– Прости меня, мама, я…

– Ты хотя бы понимаешь, как я волновалась? С тобой могло случиться все, что угодно, но ты все-таки решила тайком выскользнуть из дома, не думая ни о ком, кроме себя самой. Даже твоя сестра, которая беззаветно предана тебе, отказалась, когда я ее разбудила, признаться, где ты, хотя, глядя на тебя, я догадываюсь, где ты была. Изабелла, я готова задушить вас обеих за столь безрассудный поступок, прямо этим платьем.

– Ничего более подходящего я не нашла, – пробормотала Изабелла, чувствуя себя просто отвратительно из-за того, что ей пришлось обмануть мать. Но, несмотря на неприятную ситуацию, в которой оказалась девушка, любопытство взяло верх и она поинтересовалась:

– Не могу понять, где ты взяла такое шикарное платье. Как ты… Я хочу сказать, оно, наверное, дорогое.

Мать на мгновение прикрыла глаза, а когда вновь посмотрела на Изабеллу, они заблестели. Во взгляде миссис Чилкотт появилось что-то настолько пронзительное, что у Изабеллы захватило дух.

– Если хочешь знать, я купила это платье у одного торговца еще до твоего рождения, чтобы у меня был приличный наряд, когда я пойду под венец с твоим отцом. Я никогда не интересовалась, откуда оно, и сейчас не намерена этого делать. – Глаза матери потемнели. – Немедленно сними его и положи в сундук на чердаке, ясно?

Изабелла кивнула и тихо пробормотала: «Да». Она не могла смотреть матери в глаза после того, что сделала, и тем не менее чувствовала, что должна что-то сказать – как-то объясниться в надежде, что она все поймет.

– Прости, что обманула тебя, мама. Просто… я всегда мечтала побывать на балу, а когда я выйду за мистера Робертса, маловероятно, что когда-нибудь…

– Ты должна надеяться и молиться, чтобы он никогда не узнал о твоем поступке, Изабелла. – В голосе матери послышалась такая обреченность, что по спине девушки пробежал холодок. – В конечном итоге все наши усилия, направленные на то, чтобы мистер Робертс обратил на тебя внимание, сойдут на нет, если он узнает, что ты из тех женщин, которые любят убегать из дому по ночам. Мистер Робертс этого не потерпит, и ты прекрасно об этом знаешь.

Да, Изабелла это знала.

– Он – твой шанс на счастливое будущее, – продолжала мать, безжалостно добивая дочь, как она всегда поступала, когда Изабелла демонстрировала хоть малейшие признаки недовольства по отношению к мистеру Робертсу. – Этот человек не только богат, но и прекрасно понимает, как следует одеваться. Он наверняка обеспечит тебя достаточным количеством денег, чтобы ты могла пополнить свой гардероб.

– Он не хочет меня ради меня самой. Он хочет жениться на мне только потому, что я удобный вариант, а еще потому, что я заверила его, будто меня легко можно превратить в трофей, который он так хочет иметь, с которым он сможет прогуливаться по городу, когда возникнет такая необходимость, а потом по возращении домой ставить на полку.

Ноздри матери затрепетали.

– Это не только неправда, но еще и некрасиво по отношению к человеку, который хочет вытащить тебя из грязи и превратить в белого лебедя.

Настал черед Изабеллы разозлиться.

– Может быть, мама, мы не богаты, но уж точно не побираемся. Папа очень тяжело работает, чтобы содержать семью, и в его профессии нет ничего постыдного, поэтому не смей преуменьшать его усилия!

– Я никоим образом не хотела проявить неуважение к твоему отцу, Изабелла, – сказала мать и тяжело опустилась на диван. – Мне просто кажется, что ты не до конца понимаешь, какой сложной может быть жизнь. Зачем, по-твоему, я так усердно каждый день тружусь над вышивкой? Потому что мне это нравится? – Она покачала головой. – Нужда может сделать рутинной любую работу, но у меня нет выбора – нам не помешают дополнительные деньги, которые приносит рукоделье. Да, мы не самая бедная семья в Англии. Да, у нас действительно работает Марджори. Но я желаю для тебя большего, Изабелла, и для Джеми тоже, когда придет ее время выходить замуж. Я хочу, чтобы у тебя были красивые платья и ты ездила в великолепном экипаже. Я хочу, чтобы ты жила в комфорте и не волновалась из-за того, что тебе придется в чем-то себя урезать, чтобы иметь достаточно денег на еду. Я знаю, каково это. Первые несколько лет жизни с твоим отцом были отчаянной борьбой за выживание – именно от этого я и хочу тебя уберечь.

– Но вы же любите друг друга, мама, – негромко возразила Изабелла.

– Да, любим. И я абсолютно уверена, что ты тоже полюбишь мистера Робертса. Он хороший человек, Изабелла. Не будь слишком строга к нему. – Миссис Чилкотт взяла дочь за руку и посмотрела ей в глаза. – Именно поэтому я и не одобряю всех этих сказок о любви, которые ты так любишь читать. По-моему, ты давным-давно нарисовала себе образ идеального мужчины, мужчины, который существует лишь в твоем воображении, мужчины, с которым никто, скорее всего, не сможет сравниться.

Это было правдой, за одним исключением: такой мужчина существовал. Изабелла встретила его сегодня вечером и танцевала с ним. Ее мама права: никто никогда не сможет с ним сравниться – особенно мистер Робертс.

Глава 10

– Матушка, мне очень жаль, что так закончился вечер, – сказал Энтони. Он подошел к буфету и налил себе коньяка. Затем махнул пустым бокалом в сторону Уинстона и Хантли, которые сидели в креслах, в то время как их жены устроились рядом с его матерью на диване. – Выпьете?

Оба джентльмена кивнули, и Энтони налил и им тоже.

– Ты ни в чем не виноват, – устало ответила герцогиня. – Если только ты сам не решился застрелить леди Ребекку на моей лужайке в присутствии гостей.

– Что ты такое говоришь! – задохнулась Луиза. – Энтони, налей ей шерри, пожалуйста. И раз уж ты там стоишь, налей и нам с Сарой.

Энтони сдержал улыбку. Он нежно любил сестру и отлично понимал, на что она намекает, – и именно поэтому редко противился, когда она пыталась им руководить. Если, конечно, ее указания не были лишены здравого смысла. Самыми подходящими эпитетами для нее были «упрямая» и «своенравная» – черты характера, из-за которых Луиза и вышла замуж за Хантли. В противном случае у нее началась бы глубокая депрессия. Энтони знал, что она покинула отчий дом не потому, что ей было на все наплевать, а потому, что Луиза принимала все слишком близко к сердцу. Видеть каждый день, как их отцу становится все хуже, было невыносимо для нее. Хантли дал ей возможность сбежать. Энтони видел, что эти двое прекрасно ладили, и испытывал благодарность и облегчение.

– Грифтоны выглядели подавленными, – пробормотал Уинстон. – Но разве можно было ожидать чего-то иного? Полагать, что леди Ребекка осталась в замке Розелин, запертая в своей спальне… и внезапно обнаружить ее здесь, в самом центре драматических событий.

– Для человека, которого все считают выжившим из ума, она говорила достаточно разумно, когда я к ней обращался, – заметил Энтони, передавая дамам напитки.

– Невилл был потрясен, когда упомянули о ее душевном состоянии, – как будто он понятия об этом не имел, – добавил Уинстон, принимая у Энтони бокал.

– Следует сказать, – заметил Хантли, – что даже если бы на голове у леди Ребекки сидела пара летучих мышей, Невилл вряд ли заметил бы это. У него самого нервишки шалят.

– Верно, – услышал Энтони голос матери, которая подошла к буфету, чтобы взять бокал и для Хантли. – Он всегда беспечно относился к собственному благополучию – гораздо беспечнее Энтони и мистера Гударда, а это говорит о многом.

– Я до сих пор представить себе не могу, что кто-то решился на такое, – сказала Сара и осторожно сделала глоток.

Энтони наблюдал за ней, как всегда, с удивлением. Она разговаривала и двигалась с какой-то особенной тщательностью. Так художник относится к созданию картины. Это было по меньшей мере необычно.

– Очень странно, – сказала герцогиня, нахмурив брови.

– Разве у нее могли быть враги? – удивилась Луиза.

Она посмотрела на мужа, потом на Уинстона и наконец на Энтони, желая получить ответ.

Хантли пожал плечами.

– Маловероятно. Скорее всего, имел место несчастный случай.

– Несчастный случай?! – воскликнула Луиза. – Никто случайно не берет с собой на бал пистолеты, и никто потом случайно из них не стреляет.

– Хантли прав, – поддержал зятя Энтони.

Все удивленно воззрились на него, ожидая, как он догадывался, объяснений.

– А если пуля предназначалась не леди Ребекке, а кому-то другому?

– Она в это время танцевала с Невиллом, – напомнил Уинстон и сделал большой глоток коньяка.

– Следовательно, речь идет о мужчине, смерти которого желали бы многие, – резюмировала герцогиня и печально покачала головой. – Его дед отошел ради него от дел, надеясь, что однажды этот мальчишка станет его наследником. Ему уж точно не позавидуешь.

– А я не завидую Энтони, – сказала Луиза. Она бросила на брата исполненный сочувствия взгляд. – Тебе придется не только расследовать это покушение на убийство, но еще и разыскать мисс Смит.

– Луиза, я благодарен тебе за участие. – Энтони чувствовал, что должен объясниться. – Будем надеяться, что констебль со своими помощниками обнаружит преступника, а это означает, что в действительности мне остается лишь узнать местонахождение мисс Смит. Завтра и начну.

– Должен признать, – заметил Уинстон, чуть заметно улыбаясь, – что она произвела на тебя неизгладимое впечатление. Я уже и не припомню, когда ты так настойчиво искал встречи с какой-нибудь женщиной.

– Это несколько необдуманно, – добавила герцогиня.

Энтони закатил глаза.

– Я займусь ее поисками не потому, что сражен наповал ее красотой, – ответил он. По крайней мере, это была не единственная причина. – А потому что Дифорды уверены: именно в платье, которое было на мисс Смит, в ночь исчезновения была одета их дочь.

Повисло молчание.

– По-моему, это смешно, – продолжал герцог, глотнув коньяка. – Что, скажите на милость, мисс Смит могла делать в бальном платье леди Маргарет? Это просто нелепо.

– Но с другой стороны, – произнесла его матушка, пристально глядя на Энтони, – мы ничего не знаем об этой мисс Смит, кроме того, что она с радостью ухватилась за смешное предположение Уинстона о Флеммингтоне.

– На мой взгляд, было очень умно приоткрыть завесу тайны таким образом, – сказал Уинстон и улыбнулся Саре, которая смотрела на мужа, как всегда, с обожанием.

– Однако нам известно только то, что эта девушка отчаянно хотела остаться неузнанной, – заметила герцогиня. Она чуть заметно подалась вперед и посмотрела на Энтони. – Кем бы она ни была, она явилась на бал без приглашения и продолжала лгать нам, глядя прямо в глаза. Я не выставила ее вон только потому, что она тебе понравилась. И отчасти я могу тебя понять. Привлекательная внешность, да еще и таинственная аура – многие мужчины хотели бы заслужить ее внимание.

– Я никогда не искал ее внимания, – возразил Энтони.

Он был раздражен, и поэтому его слова прозвучали слишком резко.

– Как бы там ни было, эта девушка оставалась здесь, потому что заинтересовала тебя и потому что ее наряд позволял ей казаться аристократкой. Именно казаться, Энтони, особенно учитывая последние известия от Дифордов. Господи, возможно, она чья-то служанка. Откуда нам знать? – Герцогиня недовольно надула губы. – Вечер обещал быть таким чудесным, а теперь…

– Могло быть и хуже, – заявила Сара, удивив всех своим спокойным тоном. – Леди Ребекка могла умереть, а мисс Смит – исчезнуть без следа. Однако, насколько я понимаю, мисс Смит живет где-то неподалеку. Я стояла рядом и слышала, как она упомянула о том, что в детстве видела фейерверк из окна своей спальни.

– Какая ты внимательная, дорогая, – похвалил Уинстон. В его глазах светилась гордость.

– Ты права, – согласился Энтони и обвел взглядом собравшихся. – Чтобы хорошо видеть фейерверк, нужно жить не дальше чем в двадцати километрах отсюда. Если завтра я отправлюсь в Моксли и обойду все дома…

– Это невозможно! – выдохнула герцогиня. – Там сотни зданий, Энтони. Возможно, Моксли и не самый крупный город в Англии, но и деревушкой его не назовешь.

– Если хочешь, я могу тебе помочь, – предложил Хантли.

Уинстон кивнул:

– Я тоже. А если мы привлечем к этому еще и лакеев, то сможем посетить все дома за один день.

– Спасибо вам обоим. – Энтони потянулся за коньяком. – Я велю своему камердинеру обойти те здания, которые находятся в отдалении, – это сэкономит нам время. – Он допил содержимое своего бокала и встал. – Прошу меня простить: сегодняшний день был тяжелым, а завтрашний обещает быть еще тяжелее. Мне хотелось бы удалиться к себе и отдохнуть.

– Мудрое решение, – кивнула его мать.

Казалось, она хотела что-то добавить.

– Что? – спросил Энтони.

Герцогиня так пристально взглянула на него, что он невольно отпрянул, ударившись ногой о стоящий позади него стул.

– Последние пару лет были для тебя непростыми. Но я хочу, чтобы ты знал: я горжусь тем, как ты все это перенес. Прости меня за то, что я говорила раньше, – о том, что тебе пора стать более ответственным. – Она вздохнула, и на ее губах появилась грустная улыбка. – Ты, ни секунды не колеблясь, взвалил на себя груз обязательств и изменился в лучшую сторону. Немногие смогли бы за столь короткое время так возмужать.

– Я только делал то, что должен, матушка, – ответил Энтони, испытывая смущение от этой похвалы.

– Возможно, – согласилась герцогиня. – Но это нисколько не преуменьшает твоих заслуг. Надеюсь, ты найдешь свое счастье, как нашли его Луиза и Уинстон, – ты этого заслуживаешь. Быть может, мисс Смит…

– Еще минуту назад ты была настроена против нее, – напомнил Энтони, удивляясь тому, что, говоря о его будущем, мать упомянула о мисс Смит.

– Я лишь хотела предупредить тебя о том, чтобы ты не принимал поспешных решений, – по крайней мере, пока мы не узнаем о ней больше. Пока не выясним, почему Дифорды заявили, будто узнали ее платье. Должна признать, я полагаю, что они ошиблись. Пойми меня правильно, Энтони, – меня нисколько не радует то, что мисс Смит нас обманула. Но, как бы то ни было, не стану отрицать: мне понравилось ее общество – она очень приятная молодая леди.

– Она обручена, – пробормотал Энтони и добавил: – почти обручена.

– На что, скажи на милость, ты намекаешь? – удивилась Луиза. – Мисс Смит обручена или нет? Это имеет большое значение.

Еще минуту назад Энтони собирался спать, а теперь ему придется давать объяснения. Он вновь уселся на свое место.

– По-моему, между ней и ее будущим женихом существует договоренность, однако заинтересованный джентльмен – кем бы он ни был – пока еще не сделал официального предложения.

– В таком случае, – решительно произнесла его мать, – еще не поздно. Конечно, если эта девушка действительно та, кто тебе нужен. Должна сказать, что я не одобряю женщин, которые бегают на бал тайком от человека, за которого намерены выйти замуж, независимо от того, оформлены их отношения официально или нет.

– Она не хочет выходить за него замуж, – признался Энтони. Он устал, и теперь, когда завели это разговор, вынужден был сообщить обо всем, что узнал о мисс Смит. У него пропало желание откровенничать. – Но, несмотря ни на что, она продолжала уверять, будто должна выйти за него – другой исход невозможен. Мне кажется, этот брак устроили ее родители, и, какова бы ни была причина, мисс Смит считает, что все решено окончательно.

– В любом случае, – вмешался Уинстон, – ты человек решительный. К тому же тебе известно, как вскружить женщине голову. На твоем месте…

– Довольно! – воскликнула герцогиня и испуганно взглянула на младшего сына. – Одно то, что ты это предлагаешь, – недопустимо, тем более в присутствии дам. Уинстон, это совсем на тебя не похоже. О чем ты думал?

– Только о том, что мой брат должен воспользоваться опытом, который накопил до того, как изменился к лучшему, – ответил Уинстон, испытывая неловкость. Он всегда делал то, что ему говорили, никогда не нарушал условностей и правил поведения в обществе – и поэтому несказанно удивил всех выбором профессии. – Уверен, что Энтони сможет очаровать и мисс Смит, и ее родителей. Он заставит принять его ухаживания. В конце концов, он герцог!

– Кажется, мое положение в обществе (я упомянул об этом сегодня вечером) не изменило ее решения, – пробормотал Энтони. Его глаза слипались – ему действительно необходимо было поспать. – Мисс Смит продолжала настаивать на том, чтобы я оставил все попытки встретить ее еще раз, поухаживать за ней или жениться на ней. Честно говоря, я не помню, чтобы прежде встречал женщину, которая бы с такой настойчивостью мне отказывала.

– Если все дело в этом, то, возможно, разумнее сделать так, как она просит, – оставить ее в покое, – сказал Хантли.

– Это невозможно. Особенно сейчас, когда в этом деле замешаны Дифорды. Нет, я обязан найти мисс Смит, хотя бы ради них.

Но Энтони прекрасно знал, что обманывает всех, в том числе и себя самого. Дифорды – всего лишь отговорка. Как только он увидел мисс Смит, он сдался без борьбы. Каким бы коротким ни было их знакомство, между ними возникла связь, на которую нельзя не обращать внимания. У Энтони было бесчисленное количество женщин, поэтому он понимал, – точнее, был абсолютно уверен в том, что между ним и мисс Смит пробежала искра, нечто такое, что большинству людей так и не выпадает счастье испытать. Будь он проклят, если он позволит себе потерять эту девушку!

Глава 11

Следующее утро было ясным. Понадобилось некоторое время, чтобы организовать «поисковую операцию», учитывая то, что слуг никто ни о чем не предупреждал, пока Энтони не сказал об этом Фелпсу, когда тот подавал завтрак. Герцог велел всем отправляться через час. Лицо дворецкого несколько напряглось, но, будучи слугой исполнительным, он ответил:

– Сейчас же позабочусь об этом, ваша светлость. – И вышел, оставив Энтони в компании Уинстона и Хелмсли наслаждаться яичницей с ветчиной.

Выехали они в девять часов. Нетерпеливым лошадям так же хотелось глотнуть свежего воздуха, как и оседлавшим их людям. За завтраком придумали простой план: кто и какую часть города будет обследовать. Энтони в сопровождении лакея поскакал на восток, а Уинстон, Хелмсли и оставшиеся слуги отправились в разных направлениях.

Подъехав к аккуратному ряду белых домов с черными крышами, Энтони бросил поводья сопровождавшему его лакею и взбежал по ступеням крыльца. Дверь открыл дворецкий. Энтони поведал ему цель своего визита и показал рисунок, на котором минувшим вечером художник изобразил его вместе с мисс Смит. Герцог спросил, узнае́т ли слуга эту девушку. В ответ тот покачал головой, и Энтони отправился к следующему дому, где все повторилось.

Так продолжалось все утро – ни малейшего проблеска удачи. Хотя на рисунке, который показывал Энтони, часть лица мисс Смит скрывала маска, герцог был уверен: любой, кто с ней хорошо знаком, тут же ее узнает. Он разочарованно вздохнул: казалось, эта девушка исчезла с лица земли.

– Тебе повезло? – спросил Хелмсли у Уинстона, когда они в обед вновь встретились у таверны «Меч и пистолет».

– Нет, – ответил Уинстон, запивая бутерброд глотком эля. – Никто не узнал ее по рисунку, хотя, мне кажется, рисунок очень хороший и четкий и верно передает внешность оригинала.

– Нам все еще остается обследовать несколько кварталов города, – оптимистично напомнил Хелмсли. – Я не теряю надежды.

– Ты прав, – согласился с ним Энтони.

И все же он не мог отделаться от закравшегося в его душу сомнения. Они побывали во всех особняках знати, а это означало, что, если мисс Смит на самом деле проживает в Моксли, остается все меньше и меньше шансов на то, что она благородного происхождения, и даже на то, что она дочь богатого промышленника. Если только преданный дворецкий не решил защитить свою госпожу и скрыл, что узнал ее.

Энтони вздохнул. И это также не стоит исключать – общеизвестно, что дворецкие оберегают своих хозяев. Еще существовала вероятность того, что семья мисс Смит переживает тяжелые времена и вынуждена была переехать в жилище подешевле. Этим объясняется необходимость выходить замуж за человека, который не нравится мисс Смит, хотя, если все дело только в этом, Энтони не понимал, почему она с таким же успехом не может выйти за него.

Что-то стояло у нее на пути – по крайней мере, так ей казалось. Имелось только два варианта: мисс Смит или ее родители дали обещание, которое она обязана сдержать, или… Энтони скрепя сердце вынужден был допустить и другое предположение. А что, если Дифорды правы? Что, если платье, которое было на мисс Смит, на самом деле принадлежало их давным-давно пропавшей дочери? Энтони понятия не имел, как оно оказалось у мисс Смит, хотя предполагал, что она могла получить его в качестве подарка – возможно, от самой леди Маргарет, которая нуждалась в деньгах и продала платье. Поклонник мисс Смит мог купить платье и преподнести его ей в качестве подарка. Нет, это было бы неприлично. А может быть, мисс Смит его украла? В чем бы ни крылась причина, Энтони не мог отмахнуться от вероятности того, что мисс Смит – обычная женщина из простой семьи, – простолюдинка, если говорить прямо.

Вновь исполненный решимости, Энтони пустил лошадь рысью, направляясь в менее богатую часть города. При этом его сердце было исполнено уверенности и мрачного предчувствия. Он герцог. Он не может жениться на первой встречной, не так ли? Решив не волноваться по этому поводу, пока его подозрения не подтвердятся, Энтони попытался расслабиться. Ему всегда нравилось решать непростые задачи. Даже если окажется, что мисс Смит дочь кузнеца, он все равно найдет способ сделать ее своей.

Два часа спустя герцог посетил все дома, расположенные между Милл-роуд и Хилл-стрит. Он прошелся по Черч-лейн, а теперь поворачивал на Брук-стрит, измученный, утративший надежду, которая переполняла его, когда он сегодня утром отправлялся на поиски. Вполне вероятно, что мисс Смит жила в Моксли только в детстве, а потом переехала в другой городок неподалеку. Если это так, найти ее будет практически невозможно.

Оставив лакея присматривать за лошадьми, Энтони открыл калитку, ведущую в сад перед небольшим домиком с соломенной крышей. Он стоял чуть в стороне от остальных домов, на самой окраине городка. Это был необычный, старомодный дворик с нарциссами и гиацинтами в цветочных горшках. Энтони остановился и уставился на цветы, потом перевел взгляд на дом. Мисс Смит уверяла, что любит нарциссы, – это ее любимые цветы. Может быть, это совпадение, но оно требовало дальнейшей проверки.

Расправив плечи, Энтони решительно направился по дорожке к входной двери и постучал. Никто ему не открыл. Он постучал еще раз. По-прежнему никакого ответа. Огорченный неудачей, герцог повернулся, чтобы уйти, но замер, когда услышал, как где-то сзади хлопнула дверь. Там кто-то был; оставалась надежда, что этот человек сможет сообщить ему что-нибудь полезное. Это было маловероятно, но возможно.

Обойдя дом, Энтони завернул за угол и увидел служанку, которая работала в огороде. Он подошел ближе. Оказалось, что она выкапывает молодой картофель и бросает его в корзину.

– Прошу прощения, – произнес Энтони, оставаясь на значительном расстоянии, чтобы не напугать ее.

Женщина подняла голову и тут же встала, поклонилась и поспешно попыталась стряхнуть землю с рук.

– Надеюсь, вы простите мое вторжение, но я стучал, а мне никто не открыл, поэтому, когда я услышал, что здесь кто-то есть, подумал: пойду посмотрю, есть ли кто-то дома, чтобы не возвращаться позже.

– Прошу прощения, сэр, но господа Чилкотт сейчас отсутствуют. Вы, разумеется, можете пройти и подождать или, если хотите, оставить свою визитную карточку.

Энтони не стал поправлять служанку, которая неправильно к нему обратилась. Откуда ей было знать, что он герцог? Ему претили замашки напыщенного аристократа, и он решил умолчать о своем титуле.

– Сегодня у меня был тяжелый день, – произнес Энтони, неожиданно почувствовав, как его переполняет свинцовая усталость. Ему хотелось поскорее вернуться домой, устроиться в своем любимом кресле в библиотеке Кингсборо-Холла и насладиться бокальчиком коньяка. – Завтра я вернусь. Может быть, вы посоветуете, когда мне лучше прийти?

– Если вы хотите застать мистера Чилкотта, то он бывает дома только по вечерам и в воскресенье.

Энтони не хотелось ждать и возвращаться сюда позже. Он приветливо улыбнулся служанке.

– В таком случае, может быть, вы мне поможете? Видите ли, я ищу одну девушку, которая была вчера на балу в Кингсборо-Холле. Я был бы вам очень признателен, если бы вы взглянули на этот рисунок.

Энтони протянул служанке рисунок и заметил, как она нахмурилась. Через секунду она покачала головой.

– Мне эта девушка не знакома, – ответила служанка.

Что ж, спасибо и на этом.

Энтони поблагодарил женщину, спрятал рисунок в карман сюртука, повернулся и направился к выходу. Вдруг кое-что привлекло его внимание – из окна торчал кусок ткани. Он трепетал на ветру, и Энтони видел, как кремовые нити блестят в лучах солнца. Герцог осторожно потянул за лоскут, высвобождая его. На губах Энтони заиграла улыбка. Он расправил плечи. Служанка явно обманула его, чтобы защитить свою хозяйку, но, по всей видимости, он в конце концов обнаружил местопребывание мисс Смит.

Бережно спрятав лоскут в тот же карман, что и рисунок, и впервые за весь день вздохнув с облегчением, Энтони легкой походкой направился туда, где ждал его лакей.

– Поехали домой, – приказал герцог, испытывая и радость, и облегчение.

Ему предстоит продумать свои дальнейшие действия, – то, как должным образом нанести мистеру Чилкотту официальный визит и вручить цветы… мисс Чилкотт? Он пока не был уверен в том, как на самом деле ее зовут, однако вполне резонно было предположить, что она дочь мистера Чилкотта. Конечно, необходимо все обсудить с герцогиней. Скорее всего, она лишится чувств, услышав о том, что ее невесткой станет простолюдинка, а городские кумушки получат прекрасную возможность обсудить эту новость во всех подробностях. Тем не менее Энтони готов был заплатить такую цену.

* * *

– Мисс, у вас есть минутка? – спросила Марджори, едва Изабелла успела вернуться домой из магазина.

Как обычно, Изабелла ничего не купила – она никогда ничего не покупала, ей просто нравилось рассматривать товары. А после того, что случилось вчера вечером, девушке необходим был глоток свежего воздуха. Ей хотелось как-то отвлечься от чувства вины, которое она испытывала из-за того, что подвела мать; из-за своего поспешного бегства; из-за того, что всех обманула и навлекла неприятности на сестру, которая согласилась ей помочь.

И еще, разумеется, не стоило забывать о мистере Робертсе. Сегодня он должен прийти к ним на чай. Как она посмотрит ему в глаза, не чувствуя себя при этом самой презренной женщиной на земле? Он стоял у нее перед глазами: такой правильный, накрахмаленный, с чашкой чая в руке, не имеющий ни малейшего понятия о том, что девушка, на которой он намерен жениться, выскользнула тайком среди ночи из дома, пешком прошла через весь городок, поцеловалась с герцогом и – что самое прискорбное – влюбилась в него.

Изабелла отмахнулась от этой мысли и посмотрела на служанку.

– Конечно, – ответила девушка.

Ее любопытство стало сильнее, когда Изабелла заметила встревоженное лицо служанки.

– Пойдем со мной.

Они вошли в гостиную. Изабелла села, а Марджори продолжала стоять.

– Сегодня приходил какой-то джентльмен, – безо всяких предисловий сказала служанка.

Эта черта ее характера импонировала Изабелле больше всего – Марджори всегда говорила прямо.

– Вот как? А имя у него есть? – нахмурилась девушка.

Единственным джентльменом, который когда-либо заглядывал к ним, был мистер Робертс, но Марджори прекрасно его знала, следовательно, их посетил кто-то другой. От возрастающего беспокойства Изабелла ощутила легкое покалывание по всему телу.

– Он не назвался, но показал мне рисунок, мисс, на котором была изображена девушка, ужасно похожая на вас, уж простите меня за эти слова. Конечно, я могу ошибаться, учитывая то, что на лице у девушки была маска, но я достаточно хорошо вас знаю, чтобы говорить с уверенностью. – Марджори опустила глаза и тихо добавила: – Это был очень красивый рисунок.

Изабелла ахнула. Господи боже! Она тяжело сглотнула, пытаясь взять себя в руки и унять дрожь в теле.

– И что ты ему сказала? – Она вцепилась в юбку и стала мять ткань пальцами.

Марджори посмотрела Изабелле прямо в глаза.

– Что я не узнала девушку на рисунке. – И, немного помолчав, она добавила: – Кажется, он мне поверил, поскольку выглядел очень разочарованным и вскорости ушел.

Изабелла кивнула.

– Ты поступила совершенно правильно, не сказав, что я здесь живу. Спасибо.

Губы Марджори растянулись в сдержанной улыбке.

– Мисс, вы должны знать еще кое-что. Этот джентльмен сказал, что вернется завтра.

– Что?

Этого не может быть! Невероятно!

– Простите меня, но сперва он поинтересовался, когда можно застать дома мистера Чилкотта, а уже потом я поняла, что он разыскивает вас. Сожалею, если поставила вас в неловкое положение.

– Все в порядке, Марджори. – Изабелла едва слышала свой голос. У нее закружилась голова, она уже готова была поддаться панике. – Ты же не знала.

– И тем не менее я искренне сожалею, – сказала служанка.

Она поклонилась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Изабелла долго сидела в оглушающей тишине. Герцог нашел ее, и все потому, что вчера во время фейерверка застал ее врасплох. Она была уверена, что дело именно в этом, потому что все время была крайне осторожна.

Черт!

У Изабеллы шла кругом голова – она пыталась придумать, как ей лучше всего выйти из сложившейся ситуации. Завтра Энтони вернется, но он все еще не знает, что нашел ее. Может быть, стоит поговорить с отцом – предупредить его о предстоящем визите герцога? Изабелла решила, что должна предупредить также и мать. При мысли об этом девушка опустила голову на руку и застонала. После вчерашней ссоры она надеялась, что ей уже никогда не придется обсуждать с мамой бал в Кингсборо-Холле, – надеялась, что они просто будут жить дальше, как будто ничего не произошло. Изабелле больше не хотелось обманывать.

Глубоко вздохнув, девушка собралась с силами и отправилась в кухню. Она попросит Марджори приготовить ей чашку горячего какао. С какао ей все покажется не таким ужасным; особенно хорош напиток с ячменными лепешками, политыми сливками и клубничным вареньем.

* * *

– Большей глупости ты придумать не могла! – воскликнула мать Изабеллы, когда они сидели друг напротив друга вечером в столовой. Отец устроился во главе стола и, как обычно, не вступал в спор, молча слушая их. – Неужели у тебя нет гордости?

– Есть, конечно, мам. При чем здесь гордость? Герцог…

– Не спорь со мной, – перебила ее миссис Чилкотт и, взмахнув вилкой, словно мечом, указала на дочь. – Ты посмеялась над Кингсборо, проникнув тайком к ним на бал и ведя себя так, как будто у тебя было на это право. Полагаю, что герцог будет вне себя, когда узнает правду о тебе. И что тогда будет с нами? Большей властью, чем герцог, обладает только король, Изабелла. А если Кингсборо решит тебя арестовать? Уверена, он найдет повод, если пожелает, или, хуже того, – он может настоять на том, чтобы ты стала его любовницей!

Изабелла побледнела.

– Он не говорил ни о чем подобном! – пробормотала она. – Герцог был добр ко мне, даже несмотря на то, что знал: я его обманываю. Он догадался, что я самозванка, однако позволил мне остаться. И герцогиня тоже.

– Вот как! – воскликнула миссис Чилкотт и сделала глоток вина. – И это тебя не тревожит? В таком случае, Изабелла, ты еще глупее, чем я думала.

Изабелла как раз отрезала кусок цыпленка, но замерла, услышав эти слова, и взглянула на мать.

– На что ты намекаешь?

Миссис Чилкотт глубоко вздохнула и ответила:

– А тебе не приходило в голову, что тебя должны были выставить оттуда? – Она прищурилась. – Герцог за тобой ухаживал?

Изабелла потупила взор. Ее щеки зарделись, и она тихо призналась:

– Он поцеловал меня.

– И ты ему это позволила? – проговорила миссис Чилкотт резко и с осуждением.

– Я… – С губ Изабеллы слетел вздох. – Да.

– В таком случае я права – как бы печально это ни звучало. Герцог имеет на тебя виды. Именно поэтому он не просил тебя уйти. Желания его матери в расчет не принимаются. Он герцог, и, исходя из того, что ты рассказала, совершенно ясно, что…

– Довольно!

В наступившей тишине Изабелла увидела, как замерла мама, открыв было рот, чтобы ответить на возмущение мужа. Она повернула к нему голову. Изабелла тоже.

– Никто не собирается превращать мою дочь в любовницу, – уверенно заявил мистер Чилкотт низким и резким голосом. – Я встречусь с герцогом и все ему объясню. Уверен, он поймет. – Он посмотрел на жену. – И мне хотелось бы предупредить вас, мадам, чтобы вы больше не смели говорить подобные вещи в присутствии детей – это неприлично.

Все повернулись и посмотрели на Джеми, которая сидела напротив отца с широко открытыми от любопытства глазами. Ее крайне увлек разгорающийся спор, но она благоразумно сосредоточила внимание на еде, надеясь, что таким образом станет невидимой.

– Я только хотела указать на то, что ситуация сложилась серьезная, – немного мягче сказала мать и перевела взгляд с младшей дочери на мужа. – Совершенно очевидно, что Изабелла привлекла внимание герцога, а поскольку его светлость ее разыскивает, следовательно, он хочет ею завладеть.

– Говорят, что герцог благоразумный человек, дорогая. Уверен, он оставит нашу дочь в покое, как только я с ним побеседую.

Изабелла сомневалась в этом. В конце концов, она сама постоянно уверяла герцога в том, что они не могут быть вместе. Как будто в подтверждение ее опасений мать недоверчиво воскликнула:

– Благоразумный?! Такого повесы, как он, свет не видывал! Он и его приятель в молодости разбили не одно девичье сердце.

Изабелла увидела, что отец нахмурился.

– Полагаю, эти слухи слишком преувеличены, дорогая. Не говоря уже о том, что герцог стал старше и показал себя вполне разумным человеком за последние пять лет… или сколько там прошло времени… я уже и забыл.

– Я могу сказать только одно, – стояла на своем мать, – горбатого могила исправит. Герцог – человек опасный, не стоит с ним связываться. Тебе не хуже меня известно, что такие люди всегда добиваются своего.

Родители обменялись взглядами, значения которых Изабелла не поняла, – как будто эти двое знали какой-то секрет.

Джеми неожиданно со звоном уронила вилку на тарелку, чем вывела Изабеллу из задумчивости.

– А если мама права, папа? – приглушенным голосом спросила девочка. – Если герцог тебя не послушает?

– В таком случае мы примем другие меры.

– Например? – поинтересовалась миссис Чилкотт, не сводя глаз с супруга.

– Например, убедим мистера Робертса сделать предложение Изабелле как можно скорее. Как только она выйдет замуж, герцогу придется о ней забыть.

Это было правдой. И план был довольно простым. И тем не менее Изабелла опустила плечи и глубоко вздохнула. В ее душе образовалась пустота, которую, она боялась, уже никогда не заполнить. Справившись со слезами, которые наворачивались ей на глаза при одной мысли о том, что ей придется выйти замуж за нелюбимого человека, в то время как мужчина, которого она искренне желает, заявил о своей готовности ухаживать за ней, Изабелла воткнула вилку в цыпленка. Она должна смириться с судьбой. Положение в обществе не позволит герцогу Кингсборо сделать ее своей герцогиней, и маловероятно, что он захочет этого после разговора с ее отцом. Мать права: если герцог не откажется от нее, после того как узнает, что она всего лишь дочь возницы, то он пожелает сделать ее своей любовницей. Как ни печально, но в этом случае Изабелла вынуждена согласиться с матерью: нужно быть реалисткой.

Глава 12

Как и ожидалось, мистер Робертс явился на следующий день ровно в три пополудни. Он был в травянистого цвета бархатном сюртуке, темно-коричневых лосинах и новых ботфортах из кожи буйвола.

– Мисс Чилкотт, – поклонился он Изабелле, входя в гостиную. – Вы прекрасно сегодня выглядите. Вижу, вы вняли моему совету и повязали в волосы ленту лазурного цвета.

Все это он произнес серьезно, без улыбки, но с предельной вежливостью – другого Изабелла от него и не ожидала. Повязать ленту посоветовала ей мама. Изабелла не помнила, чтобы мистер Робертс говорил о чем-либо подобном, – возможно, он сказал об этом в тот момент, когда она мысленно витала в облаках. И хотя девушка терпеть не могла перевязывать волосы лентами (они всегда мешали ей и сползали на глаза), ей пришлось подчиниться требованию матери. Крайне важно, чтобы мистер Робертс как можно быстрее сделал ей предложение, а зная его характер, этой цели проще достичь, если Изабелла покажет, что готова идти на уступки.

– Да, – услышала она свой голос, когда они устроились на диване напротив ее родителей. – Это был прекрасный совет.

Удовлетворенно кивнув, мистер Робертс скосил глаза.

– Мм, знаменитый яблочный пирог… – протянул он. – Он выглядит еще лучше, чем я представлял.

Изабелла подавила стон, пока ее мать, выполняя роль хозяйки, разрезала пирог и наливала чай.

– Как вижу, вы все в добром здравии со дня моего последнего визита, – заметил мистер Робертс, запивая кусок пирога чаем.

– У нас все прекрасно, – заверила его миссис Чилкотт. Говорила она совершенно спокойно, ей даже удалось искренне улыбнуться. Ничто не выдавало напряжения, которое, словно крепко сжатая пружина, притаилось у нее внутри. – А как ваше здоровье, мистер Робертс? Как идут ваши дела?

– Удовлетворительно, – не слишком живо, не слишком вяло. – Он поставил чашку на блюдце, откинулся на спинку дивана, сложил руки на коленях и замолчал.

Изабелла потянулась за куском пирога. Она уже съела один, но ощущала потребность чем-то себя занять, хотя бы есть пирог, – несмотря на то что он был с яблоками, а она уже устала от этого яблочного вкуса. Но не успела она взять нож, как мистер Робертс произнес:

– Не сочтите за нравоучение, мисс Чилкотт, но мне хотелось бы, чтобы вы заботились о своей фигуре.

Изабелла крепче сжала нож. Будет слишком ужасно, если она зарежет этого человека прямо здесь, не сходя с дивана?

Девушка почувствовала на себе взгляд матери, вздохнула, успокаиваясь, отложила нож, повернулась к мистеру Робертсу и ответила:

– Честно говоря, я надеялась, что после чая вы пойдете со мной прогуляться.

Это была идея ее родителей, поскольку они решили, что для Изабеллы будет лучше находиться вне дома, на случай, если заглянет герцог. К тому же ей не помешает немного побыть наедине с мистером Робертсом – это подтолкнет его к дальнейшим действиям.

Мистер Робертс задумчиво кивнул и достал из кармана льняной платок.

– Да, это было бы приятно – сегодня прекрасная погода для прогулки по городу. Возможно, мы найдем для вас новую пару перчаток.

Изабелла нахмурилась.

– Вы очень внимательны, но у меня уже есть отличная пара перчаток.

Он едва заметно поморщился – Изабелла, возможно, и не заметила бы этого, если бы сидела чуть дальше от него. Суть была ясна – мистер Робертс не одобрял перчаток, которые она сейчас носит, что, в свою очередь, заставило Изабеллу задуматься о том, что еще ему в ней не нравится. И что самое важное – как сильно ей придется измениться, чтобы он был доволен. В конце концов, два замечания за одну минуту вряд ли предвещали счастливое будущее.

Герцог никаких замечаний по поводу ее внешности не делал – наоборот, в его глазах светилось восхищение. Да, на ней было вечернее платье, но Изабелла начала подозревать: что бы ни было на ней надето, ей никогда не вызвать у мистера Робертса ни взгляда, исполненного желания, ни страсти, вообще ничего, похожего на нежные чувства. Он был словно статуя – прекрасная, но холодная.

– Можете считать это подарком, – сказал мистер Робертс и решительно встал. – Кроме того, у каждой дамы должно быть несколько пар перчаток.

Изабелла тоже встала и приняла протянутую мистером Робертсом руку. Он поблагодарил ее родителей за чай, заверил, что исключительно хорошо позаботится об их дочери, затем провел Изабеллу по тропинке в саду и вывел через калитку.

– Чудесная погода, не так ли? – произнес мистер Робертс, когда они прогуливались по Брук-стрит.

– Да, чудесная, – согласилась Изабелла.

Пусть мистер Робертс сам начинает разговор с чего-нибудь приземленного, например, с погоды. Как обычно. Они продолжили прогулку в молчании, пока не достигли Черч-лейн, и тут, почувствовав, что она должна узнать о мистере Робертсе хоть что-нибудь важное, Изабелла спросила:

– Вы любите читать?

– Естественно, – ответил он. – Каждое утро я читаю газеты.

Она с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза от такого ответа, понимая, что он говорит совершенно серьезно.

– Я имею в виду книги, мистер Робертс, – вы любите читать книги?

Его лицо неожиданно напряглось, как будто вопрос показался ему неприличным.

– Если вы имеете в виду романы, мисс Чилкотт, должен признать, что никогда ими не увлекался, – это пустая трата времени, если хотите знать мое мнение.

Сердце Изабеллы упало. У них еще меньше общего, чем она предполагала.

– Надеюсь, вы не из тех, кто любит проводить время за чтением всех этих смешных сказок, – продолжал мистер Робертс. – В противном случае у меня не будет иного выхода, кроме как настоять на том, чтобы после нашей свадьбы вы перестали этим заниматься. Есть масса более полезных дел, которым стоит себя посвятить, например, ведение домашнего хозяйства, обновление нашего гардероба каждый сезон и, разумеется… гм… рождение детей.

После его предыдущего заявления Изабелла уже думала, что ее сердцу дальше падать некуда. Она ошибалась. В своем равнодушном замечании мистер Робертс сослался на их брак как на дело решенное, хотя сам еще не сделал ей предложения, а она его не приняла. В довершение ко всему у него было четкое представление о том, чего он ожидает от нее в браке. Изабелла не могла смириться с мыслью о том, что ей придется забыть о книгах.

– Я не представляю свою жизнь без книг, – пробормотала она скорее для самой себя, чем для мистера Робертса.

И все-таки он ее услышал, потому что нежно похлопал по руке и сказал:

– Вы довольно скоро привыкнете. Я уверен, что ежедневные хлопоты будут отнимать у вас много сил. Вам будет некогда даже думать о книгах. По крайней мере, о книгах подобного рода. Если захотите почитать гроссбухи, это совсем другое дело.

Испытывая непреодолимое желание закричать, но прекрасно понимая, что это мало что изменит, Изабелла крепко стиснула зубы и глубоко, медленно вдохнула. Возможно, у мистера Робертса есть деньги для того, чтобы одеть ее в дорогие наряды и украшения, но она быстро поняла, что жизнь с этим человеком не будет сладкой – наоборот, она грозила обернуться настоящим адом.

Однако выбор у нее был невелик. Мечтать о герцоге бессмысленно. Он не захочет сделать ее своей герцогиней – в этом Изабелла была уверена. Но если она не выйдет замуж за мистера Робертса, скорее всего, она так и останется старой девой, если только не сочетается браком с человеком, у которого статус пониже и доходы поменьше.

Ее родители будут крайне разочарованы и в первом, и во втором случае, не говоря уже о том, что тогда она не сможет помогать им деньгами. А ее маме и папе так нужна помощь! Они едва могли платить Марджори, но мать настаивала на том, что настоящие дамы не занимаются ни готовкой, ни уборкой. Поэтому они с трудом сводили концы с концами, надеясь, что Изабелла удачно выйдет замуж.

Не стоило забывать и о Джеми. Изабелла искренне хотела, чтобы у ее сестры было больше возможностей, чем у нее самой, когда придет время замужества. Нет, она не могла позволить себе быть эгоисткой, когда речь шла о будущем Джеми. Слишком многое поставлено на карту.

– Идите степенно, – велел мистер Робертс, когда они повернули на Мейн-стрит. – Не стоит еле-еле плестись. Любая дама должна ходить прилично – не слишком быстро, не слишком медленно. Если будете поспевать за мной, у вас получится очень неплохо.

В голове у Изабеллы пронеслась заманчивая мысль: стукнуть мистера Робертса ридикюлем по голове. Но вместо этого она улыбнулась.

– Я приложу максимум усилий, чтобы вы были довольны, мистер Робертс, – ответила она, в душе надеясь, что в ее голосе не слишком явно звучит неприкрытый сарказм.

– Вот и чудесно, – сказал мистер Робертс, переводя ее через дорогу к магазину перчаток, расположенному на другой стороне улицы. – Я знал, что могу рассчитывать на вашу покладистость. Это одна из тех черт, которые мне больше всего в вас нравятся.

Изабелла поморщилась. По ее мнению, покладистость – это худшее из качеств, поскольку оно свидетельствует о слабости и готовности подчиняться требованиям других людей. Ей претило то, насколько точно это описание подходило к ее нынешнему положению, особенно принимая во внимание то, что она сама себя покладистой никогда не считала, – по сути своей она была прирожденной спорщицей. Но в отношении мистера Робертса у Изабеллы не было выбора: ей приходилось подавлять в себе желание возразить ему, в противном случае он мог бы порвать с ней не задумываясь, и каким бы желанным этот исход ни казался лично ей, девушка знала, что он ляжет непосильным бременем на ее семью.

– Вот мы и пришли, – сказал мистер Робертс, когда они подошли к магазину. Он открыл дверь, пропустил Изабеллу внутрь и последовал за ней со словами: – Насколько я помню со дня моего последнего визита, перчатки лежат на полках за прилавком.

Магазинчик был небольшой, в зале было еще три посетителя. Изабелле помещение показалось тесным.

– Может быть, мы зайдем в другой раз? – предложила она.

– Что за чушь! – ответил мистер Робертс. – Почему бы вам не взглянуть на коллекцию ридикюлей, пока мы ожидаем?

Изабелле ничего не оставалось, как подойти к витрине у окна магазина. Ее внимание привлекла сумочка из темно-красного атласа, расшитого черным бисером. Сумочка была дерзкой – слишком яркой для незамужней дамы, и тем не менее Изабелла тут же влюбилась в этот аксессуар, во многом именно благодаря его дерзости. В действительности она настолько увлеклась сумочкой, что не заметила, как кто-то разглядывает ее по ту сторону витрины, пока этот человек не пошевелился.

Девушка подняла голову и успела заметить лишь черный сюртук, когда дверь магазина распахнулась и зазвенел маленький колокольчик, возвещая о приходе очередного посетителя. Изабелла обернулась на звук, и ее обдало жаром – перед ней стоял не кто иной, как сам герцог Кингсборо – человек, встречи с которым она так надеялась избежать.

* * *

Это она. Энтони был абсолютно в этом уверен. Решив насладиться прекрасной погодой, он оставил лошадей у таверны «Меч и пистолет» и оттуда направился к дому Чилкоттов пешком. Так было даже удобнее, поскольку он намеревался принести с собой цветы, а цветы выглядят лучше, когда их приносят, а не привозят, сидя верхом на лошади.

Минуя магазин перчаток, герцог автоматически повернул голову, чтобы посмотреть на выставленные в витрине товары, и замер. Он не верил своим глазам. Верхнюю часть ее лица скрывала вывеска, на которой значилось: «Лучшие товары и аксессуары Бертона», но он узнал эти губы… линию подбородка… С того вечера он так часто мысленно себе их представлял. Ошибки быть не могло – он нашел мисс Смит. Энтони отвернулся от витрины, направился к двери, распахнул ее и вошел внутрь.

– А, мистер Робертс, – приветствовал герцог, узнав единственного присутствующего там джентльмена. – Какой приятный сюрприз. Я как раз подумал о двухколесном экипаже, который вы мне прислали. Я до сих пор не понимаю, как вам удалось добиться того, что он ездит быстрее и является более устойчивым, чем другие модели. Неплохое техническое решение. – Энтони надеялся, что светская беседа придаст ему беспечный вид, пока он тайком разглядывает стоящую у окна девушку. Когда он вошел, она обернулась. Ее глаза округлились, и девушка поспешно отвела взгляд.

Мистер Робертс кивнул с обычным вежливым выражением лица. Энтони всегда считал его несколько странным, хотя должен был признать, что этот мужчина знает толк в одежде. Откровенно говоря, герцог не мог припомнить, чтобы дважды видел его в одном и том же костюме, что для человека, не принадлежащего к аристократическим кругам и не унаследовавшего состояния, являлось несомненным свидетельством успешности.

– Я рад, что вы довольны, ваша светлость, – ответил мистер Робертс, отводя взгляд. Затем он вновь взглянул на Энтони. – Я как раз занимаюсь новой моделью еще более быстрого и роскошного ландо. Возможно, вам это будет интересно?

Они посторонились, пропуская к двери трех женщин, которые уже сделали покупки.

– Придется на днях посетить вас, – произнес Энтони, переводя взгляд на девушку, ради которой он зашел в этот магазин.

Он впервые разглядел ее как следует. Его сердце учащенно забилось. Когда он видел ее в прошлый раз, на ней была маска, и хотя он знал, что под маской скрывается настоящая красавица, Энтони не ожидал, что от ее красоты у него захватит дух.

– Как это невежливо с моей стороны! – воскликнул мистер Робертс. – Я совсем забыл представить вам мисс Чилкотт. Мы хотели найти для нее новые перчатки – за тем и пришли. Мисс Чилкотт, прошу вас, присоединяйтесь к нам.

С растущим чувством неловкости Энтони наблюдал за тем, как мисс Чилкотт приближается к ним. Она казалась совершенно спокойной и собранной, если бы не ее руки, которые она крепко сжала в кулаки. Девушка взглянула на мистера Робертса, который тут же произнес:

– Разрешите представить вас его светлости, герцогу Кингсборо!

Энтони подождал, пока мисс Чилкотт присядет в глубоком реверансе.

– Это большая честь для меня, ваша светлость, – произнесла она, не поднимая головы.

Девушка встала, и Энтони потянулся за ее рукой. Он склонился над ней, поднес ее к губам и нежно поцеловал. Их взгляды встретились.

Этот румянец ни с чем нельзя спутать.

– Какое совпадение! – воскликнул Энтони.

Он уже начал подозревать, что мистер Робертс как раз и является тем человеком, за которого Изабелла намерена выйти замуж, иначе они не покупали бы вместе перчатки, – особенно учитывая характер мистера Робертса. Поэтому Энтони поймал себя на том, что не может лишить себя удовольствия и не поставить мисс Чилкотт в еще более неловкое положение.

– А я как раз направлялся к вам, чтобы встретиться с вашим отцом.

– Значит, вы знакомы? – спросил мистер Робертс, не замечая, как побледнела мисс Чилкотт.

– Пока нет. – Энтони улыбнулся мисс Чилкотт. Учитывая происходящее, она держалась очень хорошо. – Мой интерес вызван тем, что они могут поведать мне кое-что о пропавшем человеке. Мне показалось, что мистер Чилкотт может мне помочь.

Мисс Чилкотт закашлялась.

– Прошу прощения, – произнесла она. – Если не возражаете, я лучше посмотрю на перчатки.

– Что ж, – сказал мистер Робертс, – надеюсь, вы найдете того, кого ищете.

– Благодарю, – пробормотал Энтони, не сводя глаз с мисс Чилкотт. Ей многое нужно будет объяснить. Чтобы увериться в своих предположениях, Энтони повернулся к мистеру Робертсу и поинтересовался, понизив голос до шепота: – Прошу прощения, не могу сдержаться. Вас можно поздравить? – Он кивнул на стоящую к ним спиной мисс Чилкотт.

Она примеряла темно-зеленую перчатку.

– Пока нет, но очень скоро все решится. Ее родители очень хотят этого, и, кроме того, чем скорее мы поженимся, тем быстрее я смогу отпустить на пенсию миссис Дженкинс.

– Миссис Дженкинс? – нахмурился Энтони.

– Свою экономку. Она прекрасная женщина, но уже старовата для такой работы, а мисс Чилкотт молода и энергична, – я уверен, что она великолепно справится.

– В качестве экономки или вашей жены? – Энтони и сам не мог поверить, что задал такой вопрос, но сказанное мистером Робертсом было слишком возмутительно. Герцог не мог промолчать.

– Не вижу причин, которые помешали бы мисс Чилкотт выполнять обязанности и экономки, и жены. В конце концов, я не требую, чтобы она скребла пол. Но мне не нужна женщина, которая своей единственной целью в жизни видит сидение в кресле и заботу о собственной внешности. Кроме того, держать экономку – значит нести дополнительные ненужные траты, в то время как со всеми обязанностями способна справиться и жена.

– Ясно.

В логике мистеру Робертсу не откажешь, но то, как он это говорил… Что-то в его тоне убедило Энтони в том, что мисс Чилкотт не позавидуешь, если она выйдет замуж за этого человека. Герцогу это не понравилось. Должен быть способ заставить мистера Робертса прекратить ухаживания. Пока же казалось, что он тянет с женитьбой, хотя Энтони понятия не имел, почему он так долго не решался сделать предложение. Будь он на месте мистера Робертса, они с мисс Чилкотт уже давно бы занимались увеличением собственной семьи.

– Что скажете об этой паре? – поинтересовалась мисс Чилкотт, полуобернувшись, чтобы показать мистеру Робертсу пару темно-синих перчаток.

Энтони они понравились. Он хотел уже высказать свое одобрение, но тут услышал голос мистера Робертса:

– Мне кажется, синий не очень подходит к цвету вашей кожи. Зеленые гораздо лучше.

Мисс Чилкотт с недоумением уставилась на мистера Робертса, впрочем, как и Энтони. Что за нелепое замечание! Герцог собирался внести свою лепту, но остановил себя. Когда речь шла о мистере Робертсе, у Энтони не было причин становиться на сторону мисс Чилкотт, и пока что ему лучше всего прикусить язык. Поэтому он промолчал, а мисс Чилкотт нахмурилась, вздохнула, кивнула и сказала продавщице за стойкой, что зеленая пара гораздо лучше.

Да будь оно все проклято! Когда мисс Чилкотт упомянула о предстоящем замужестве, Энтони даже в голову не пришло, что он может быть знаком с ее женихом. Он почему-то полагал, что ему довольно просто будет увести ее у кого бы то ни было. То, что этим человеком оказался мистер Робертс, значительно усложняло задачу – не только потому, что они были знакомы (хоть это и было шапочное знакомство), а потому что он жил в Моксли и Энтони, вполне вероятно, придется постоянно с ним встречаться. Нет, правда, разве может быть что-либо хуже, чем встречать на улице человека, чью невесту ты похитил?

Энтони вздохнул. Сперва он побеседует с мистером Чилкоттом, а потом решит, как лучше всего поступить с мистером Робертсом. И к тому же необходимо связаться с Дифордами. Вот еще одно деликатное дело. Наверное, будет лучше, если сначала он узнает, на самом ли деле платье, которое было на балу на мисс Чилкотт, принадлежало леди Маргарет, и если это так, как это могло произойти.

Герцог был уверен, что, если он сможет найти ответы на эти вопросы, все остальное будет намного проще.

– Вы собирались зайти еще куда-нибудь, прежде чем заглянуть к Чилкоттам, ваша светлость? Может быть, желаете с нами прогуляться? – спросил мистер Робертс.

Он взял упакованные перчатки и предложил мисс Чилкотт свою руку. Она, не глядя на Энтони, приняла протянутую руку, но ей не нужно было ничего говорить – он и так прекрасно видел, как неловко она себя чувствует (весь ее облик об этом свидетельствовал).

– Нет-нет, я направляюсь прямо к Чилкоттам, – ответил Энтони, отбросив идею купить цветы – букет еще больше осложнит и без того непростую ситуацию.

Придется немного унять свой пыл, особенно если он не хочет никого обидеть. Герцог вынужден был признать: будет унизительно для всех, если он придет к Чилкоттам с цветами для мисс Чилкотт, когда там находится мистер Робертс, не говоря уже о том, что это будет крайне невежливо.

– После вас. – Мистер Робертс посторонился, пропуская Энтони.

Они вышли из магазина и зашагали по улице. Все молчали, пока, к удивлению Энтони, мисс Чилкотт неожиданно не нарушила тишину:

– Разрешите узнать, ваша светлость, вы любите читать?

Энтони решил, что это вопрос с подвохом, учитывая то, насколько неожиданно он прозвучал.

– Я не ду… – начал мистер Робертс, но мисс Чилкотт не дала ему закончить и продолжила:

– Видите ли, мы с мистером Робертсом как раз обсуждали эту тему – любовь к книгам. Разумеется, я не имею в виду ваши предпочтения, поскольку это нелепо – ведь мы с вами только что познакомились. Я говорю об отношении к книгам вообще.

Она глубоко вздохнула. Энтони едва сдерживал улыбку. По всей видимости, мисс Чилкотт становилась разговорчивой, когда нервничала.

– И до чего же, признайтесь, вы договорились? – поинтересовался Энтони.

Он приподнял шляпу и посторонился, уступая дорогу пожилой даме.

– Что читать книги – это все равно что потворствовать своему желанию отвлечься от более важных дел, – заявил мистер Робертс.

– Например? – уточнил Энтони.

– Например, от самосовершенствования, обустройства дома, развития своего дела.

«Готов спорить, что мистер Робертс на самом деле так думает».

– А вот я люблю время от времени почитать книгу, – сказал Энтони, решив, что как раз пришло время заставить мисс Чилкотт задуматься о том, что он для нее более подходящая кандидатура, чем мистер Робертс. – В Кингсборо-Холле огромная библиотека, поэтому я частенько провожу вечера за чтением стихов или романов.

Мисс Чилкотт, вне всякого сомнения, облегченно вздохнула. Энтони улыбнулся. В этом не было ничего предосудительного – он шел впереди, поэтому они не могли этого видеть.

– Каждому свое, – заметил мистер Робертс. – Но я из тех, кто всегда полагал: чтение – пустая трата времени. Так оно и есть: кучка людей не работает, а паразитирует на других, наживаясь на своих увлечениях. Живопись, литература, музыка… Я нисколько не сомневаюсь, что, если бы все так называемые деятели искусства занялись настоящим делом, мы бы оказались на более высокой ступени развития.

Это стало последней каплей. Если раньше у Энтони еще оставались сомнения в том, следует ли ему продолжать добиваться расположения мисс Чилкотт, после того как он выяснил, что знаком с человеком, за которого она собиралась выйти замуж, то теперь он отогнал эти сомнения окончательно и бесповоротно.

Мистер Робертс явно был идиотом. Более того, он сам поведал Энтони, что после свадьбы мисс Чилкотт взвалит на себя ведение домашнего хозяйства. Если это не было признаком скаредности, в то время как даже Энтони знал, что у мистера Робертса солидные доходы, тогда трудно подобрать сему разумное объяснение.

Но мисс Чилкотт – такой живой, веселой девушке, с которой он познакомился на балу – опуститься до столь жалкого существования не только печально, но и просто губительно. Мистер Робертс ее сломает, возможно, сам того не желая, и Энтони понял, что дело уже не только в его стремлении быть с ней, а в необходимости спасти эту девушку.

Они в молчании дошли до дома Чилкоттов.

– Мама, папа, – позвала мисс Чилкотт, открыв дверь в комнату, которая, как Энтони вскоре обнаружил, была гостиной. – Мы вернулись с прогулки. С нами пришел герцог, который выразил желание встретиться с тобой, папа.

Энтони вошел за мистером Робертсом в комнату и поприветствовал хозяев. Он поклонился миссис Чилкотт, которая совершенно не обрадовалась этой встрече, а затем повернулся к мистеру Чилкотту и протянул ему руку. Старик на мгновение замер в нерешительности, потом крепко пожал руку герцогу. Однако, как и его жена, он даже не улыбнулся, что означало только одно: они не ждали от этого визита ничего хорошего. Что ж, придется доказать им, что они ошибаются, – только и всего.

– Если сейчас вам неудобно, сэр, я могу зайти в другой раз, – произнес Энтони в основном потому, что чувствовал: он должен сказать какую-то любезность, а не потому, что на самом деле хотел уйти и заглянуть позднее.

Ему не терпелось покончить с объяснениями.

– Прошу сюда, проходите, – пригласил мистер Чилкотт и провел Энтони в комнату поменьше, где почти не было мебели, только деревянный стол, за которым могли разместиться не более шести человек, и высокий сервант на всю стену. Это явно была столовая.

Хозяин дома закрыл за Энтони дверь и указал на один из стульев:

– Присаживайтесь.

– Благодарю, мистер Чилкотт. – Энтони устроился поудобнее, полез во внутренний карман сюртука и достал их с мисс Чилкотт портрет. – Недавно на балу в Кингсборо я встретил женщину. Но пока я был занят неотложным делом, она неожиданно исчезла. Я хотел бы вновь найти ее, если это возможно, и надеялся, что вы мне в этом поможете.

Он протянул мистеру Чилкотту рисунок. Тот несколько секунд рассматривал его, а затем покачал головой.

– Мне очень жаль, ваша светлость, но я никогда раньше не видел эту женщину.

Энтони застыл. Он не верил своим ушам: отец мисс Чилкотт отрицает, что на рисунке изображена его собственная дочь!

– Как же вы можете говорить подобное, сэр, когда очевидно, даже несмотря на маску, которая на ней надета, что это…

– Она не похожа ни на одну из знакомых мне женщин, – твердо ответил мистер Чилкотт. – А на тот случай, если вы намекаете на что-то другое, уверяю вас: моя дочь была в ту ночь дома, в своей постели. Я точно это знаю, потому что мы с ней в тот вечер играли в шахматы, пока ждали, когда начнется фейерверк, – который, к слову сказать, был удивительно красив.

Энтони опешил. Его намеренно обманывали. Либо это было так, либо мисс Чилкотт не была той девушкой, с которой он танцевал на балу. Возможно, он так хотел, чтобы именно она оказалась таинственной незнакомкой, что убедил себя в том, что мисс Смит и мисс Чилкотт – одно и то же лицо.

Судя по рисунку, они были очень похожи, но, с другой стороны, не стоило сбрасывать со счетов маску. Энтони покачал головой. Нет, это невозможно. Мисс Чилкотт и есть мисс Смит – должна ею быть. В глубине души герцог был в этом уверен. По какой-то причине мистер Чилкотт лжет. Следовало подождать с ухаживаниями. Сперва нужно обдумать все, что он узнал, а для этого ему необходимо вернуться домой. Возможно, мама сможет ему помочь, и Уинстон с Каспером что-нибудь посоветуют. Да, придется пригласить и Каспера, потому что, когда дело касается женщин, он всегда знает, как решить возникшую проблему. То, что он был повесой, – не простое совпадение, а призвание, дарованное природой.

Глава 13

– Мистер Гудард ожидает вас в библиотеке, сэр, – доложил Фелпс, как только Энтони вернулся домой.

Герцог с улыбкой передал дворецкому шляпу и перчатки. Как удачно, что Каспер решил заглянуть именно тогда, когда Энтони хотел с ним посоветоваться. Однако, скорее всего, это не было простым совпадением, – его приятель хотел узнать, как продвигаются поиски мисс Смит.

– Я собирался прислать тебе приглашение на обед, – сказал Энтони, входя в библиотеку и глядя на друга, который уютно устроился в одном из глубоких кожаных кресел с книгой в руках, – но ты позволил мне сэкономить бумагу и избавил меня от необходимости посылать лакея. Премного за это благодарен.

Каспер усмехнулся.

– Откровенно говоря, мне очень хочется знать, нашел ты мисс Смит или нет.

Энтони кивнул и подошел к стоящему в стороне столику.

– Еще бы! Выпить хочешь? – И он поднял хрустальный графин с бренди.

– Сделай милость.

Повернувшись спиной к приятелю, Энтони плеснул бренди в бокалы.

– Что читаешь? – поинтересовался он, подходя к Касперу и ставя перед ним на столик бокал.

– «Кандида»^[6], – ответил Каспер, протягивая книгу Энтони. – Люблю сарказм.

– Ага… Похоже, ты нашел единственную книгу, которую я спрятал. – Герцог отложил томик и глотнул бренди.

Каспер последовал его примеру.

– Не совсем так… Там были еще «Мемуары женщины легкого поведения»^[7], которые ты намеренно припрятал за Чосером.

Энтони закашлялся.

– Да уж… у моей матушки случится удар, если она увидит одну из этих книг. – Герцог встал, взял книгу и водрузил ее на положенное место – за Дефо.

– Даже от «Кандида»? – нахмурился Каспер. В его голосе прозвучало сомнение.

– Она считает подобную литературу богохульством, и я ее, кажется, понимаю… в какой-то степени.

Каспер пожал плечами.

– Ну, скажи же мне – ты нашел неуловимую мисс Смит?

Энтони колебался, раздумывая над тем, что же он действительно узнал. Потом он встретился взглядом с Каспером, медленно, задумчиво кивнул и направился к креслу.

– Нашел.

– Ну и?.. – Касперу не терпелось узнать подробности – это было понятно не только по его тону, но и по тому, как он подался всем телом вперед, как будто так быстрее мог получить ответ.

– Ее зовут мисс Чилкотт. Ее отец работает в компании «Экипажи Робертса на заказ». – Герцог потянулся за бренди. Ему просто необходимо было выпить после всего, что он сегодня узнал.

– Что ж, мне неприятно констатировать очевидное, но в таком случае, приятель, она вряд ли подходит на роль герцогини. Правила требуют, чтобы ты женился на девушке благородных кровей… Мисс Чилкотт – леди?

Энтони угрюмо покачал головой.

– Возможно, она настоящая красавица и очаровательнее многих, но она даже не дочь баронета!

– Спасибо тебе, я и сам прекрасно знаю об этом маленьком нюансе. Однако нет такого закона, который запретил бы мне ухаживать за ней или даже жениться на ней, решись я на подобный шаг.

– Если хочешь знать мое мнение, это равносильно социальному самоубийству, – пробормотал Каспер. – Ты герцог и поэтому обязан придерживаться правил.

Энтони, разумеется, и сам об этом знал, но это не означало, что он был с этим согласен.

– К черту общественное мнение! – буркнул он, проглотив остатки бренди. – Кроме того, наша семья и раньше совершала нетривиальные поступки. Уинстона до сих пор не принимают в определенных кругах из-за его профессии, но это нисколько не омрачает его радости от сделанного выбора.

– На твоем месте я бы женился на дочери графа, а мисс Чилкотт сделал своей любовницей, – сказал Каспер, не обращая внимания на слова Энтони. – Кроме того, ты же знаешь, какие эти дамы голубых кровей – слишком чопорные, даже не приласкаешь, что уж тут говорить… – Он помолчал. – Поэтому, если ты все-таки женишься на одной из них, все равно тебе потребуется кто-то на стороне, чтобы удовлетворять свои естественные потребности. – Энтони нахмурился, но Каспер продолжал: – Возможно, ты и перестал быть повесой, но у таких, как мы с тобой, есть определенные желания, от этого уж никуда не денешься.

– Ты просто отвратителен, – сказал Энтони, хотя вынужден был признать, что в словах друга есть доля правды.

Как часто за последние пять лет он удовлетворял себя собственной рукой? Тысячи раз, а может, и чаще. А после знакомства с мисс Чилкотт… Если бы она только знала, что он делал, когда целых два вечера после бала представлял себе ее роскошное тело!

Каспер улыбнулся.

– Говори что хочешь, но все написано у тебя на лице. Сделай мисс Чилкотт своей любовницей, и я уверен, что она…

– Прекрати немедленно! – предупредил друга Энтони. – Мисс Чилкотт порядочная девушка, Каспер. Она не принадлежит к числу распутных женщин, и я не позволю говорить о ней в таком пренебрежительном тоне.

Каспер поднял руки вверх:

– Сдаюсь!

Дверь распахнулась. Энтони повернул голову и увидел входящих в библиотеку Уинстона и матушку.

– Надеюсь, мы не помешали, – произнесла герцогиня.

На ней было рыжевато-оранжевое платье, оттенявшее ее нежную кожу. Черно-серые цвета ушли в небытие, к огромному облегчению Энтони.

– Нет, разумеется, – ответил герцог. Он встал, приглашая обоих садиться. Обогнув стол, он поцеловал мать в щеку. – Мы как раз обсуждали результаты моих поисков. Я искал мисс Смит, известную также под именем мисс Чилкотт.

– Значит, ты нашел ее? – уточнил Уинстон, наливая себе спиртное. – Матушка, вам налить шерри?

– Капельку, – ответила герцогиня.

– И, пожалуйста, принеси сюда графин с бренди, Уинстон, – попросил Каспер, откидываясь в кресле и забрасывая ногу на ногу. – Нам с твоим братом пора наполнить бокалы.

– Ну же, расскажи нам о мисс Чилкотт, Энтони. Она нелюбимая падчерица графини и ее прячут от людских глаз, чтобы никто не узнал о ее красоте?

Энтони закатил глаза.

– Ты читаешь слишком много сказок, мама.

– Больше не читаю. – В голосе герцогини прозвучала горечь. – Но когда Луиза была маленькой, частенько читала. Честно признаться, я всегда любила, когда все заканчивалось хорошо: «они жили долго и счастливо…» В реальной жизни подобное случается нечасто.

– Что ж, похоже, и у моей сказки несчастливый конец, – вздохнул Энтони. – Мисс Чилкотт – дочь возницы, и, как правильно подметил Каспер, мне будет крайне трудно сделать ее герцогиней – то есть ввести в высшее общество.

– Это объясняет ее уверенность в том, что у вас не может быть будущего, хотя я не вполне понимаю, каким образом это может повлиять на твое решение, Энтони. С каких пор ты стал заботиться о том, что скажут в обществе? – удивилась матушка и осторожно сделала глоток шерри, сжимая двумя изящными пальцами крошечную рюмку. – Если хочешь знать мое мнение, до последнего времени ты, черт побери, плевал на чье-либо мнение. И мне невероятно грустно видеть, что ты стал заботиться о нем теперь, когда столько зависит от того, поступишь ли ты вопреки ему.

Все трое уставились на хрупкую фигурку сидящей перед ними женщины.

Энтони не мог припомнить, когда его матушка поминала черта, – это было так не похоже на нее. Герцогиня отвечала им совершенно невозмутимым взглядом. В конце концов она пожала плечами.

– В том, что стареешь, радости мало, но зато ты можешь говорить то, что хочется, – и это, несомненно, приятно.

– Я посоветовал Энтони сделать эту девушку своей любовницей, – сказал Каспер. – Вот уж не думал, что у вас настолько либеральные взгляды, герцогиня.

– Каспер, ты так давно дружишь с нашей семьей, что уже должен был понять: мы не такие консерваторы, как большинство аристократов. Мое самое страстное желание – чтобы мои дети были счастливы в браке, как я со своим мужем. Если мисс Чилкотт – та самая женщина, которая нужна Энтони, я не имею ни малейшего желания стоять у них на пути. Им и так придется несладко в обществе – не вижу причин усложнять ситуацию еще больше.

Энтони почувствовал, как в его сердце затеплилась надежда – первый лучик за целый день.

– Спасибо, мама. Я очень ценю твою поддержку. Однако все не так просто, и ты должна об этом знать.

– Только не говори, что у нее есть внебрачный ребенок. – На лице герцогини появилось озабоченное выражение.

– Нет-нет, ничего такого.

Энтони взял протянутый Уинстоном графин, наполнил бокал Каспера, потом свой. Он сообщил близким, что мисс Чилкотт собирается замуж за другого и что, по его мнению, она имеет обязательства перед ним.

– Я случайно встретил ее сегодня в Моксли, когда шел на встречу с ее отцом. Она покупала перчатки.

Герцогиня удивленно приподняла бровь:

– И правильно делала.

Энтони вздохнул.

– Она была не одна, а в обществе мистера Робертса, – вот за него-то она и собирается замуж.

И герцогиня, и Уинстон нахмурились.

– За каретника? – уточнил Каспер.

Энтони кивнул:

– За него самого.

– То-то мне фамилия показалась знакомой, – протянул Уинстон. – Энтони, не у него ли ты приобрел свой новый экипаж?

Герцог натянуто улыбнулся брату.

– Теперь ты понимаешь, какая передо мной дилемма?

– Не совсем, – ответил Каспер.

Его спокойствие действовало Энтони на нервы. Похоже, его приятель изменил свое мнение и теперь спорил с ним.

– Еще минуту назад ты был настроен крайне пессимистично, – заметил Энтони.

– Это было до того, как я узнал, что твоя матушка готова примириться с мыслью о том, что мисс Чилкотт станет ее невесткой, – ответил Каспер и мило улыбнулся герцогине.

– Я не очень-то жалую подхалимов, Каспер, однако ценю твое замечание, – откликнулась герцогиня и сделала небольшой глоток шерри.

– Что бы ты там ни думал, – сказал Энтони, решив, что с него хватит этого обмена любезностями, – факт остается фактом: я знаком с мистером Робертсом, может быть, не слишком близко, но достаточно для того, чтобы испытывать угрызения совести в связи с тем, что хочу украсть у него мисс Чилкотт.

– В таком случае ты порядочнее меня, – заметил Каспер.

Энтони усмехнулся.

– Мне кажется, об этом и говорить не стоит.

Они подняли свои бокалы, отсалютовали друг другу и сделали по большому глотку.

– Остается еще вопрос с платьем, – напомнила герцогиня, нарушая молчание. – Откуда у дочери простого возницы такой дорогой наряд?

– Пока что я не могу ответить вам на этот вопрос, – признался Энтони. – Но я не верю, что мисс Чилкотт воровка. Как бы там ни было, я уверен, что всему есть правдивое объяснение. Однако, пока я его не получу, не хочу тревожить Дифордов. Надеюсь, и вы ничего им не скажете.

– Даю слово, – с серьезным видом пообещал Уинстон. – Если мы еще чем-то можем помочь…

Энтони кивнул.

– Спасибо, но сейчас мне на ум ничего не приходит. Однако приятно осознавать, что у тебя есть поддержка. Если бы только мне удалось убедить эту девушку! – Он нахмурился, понимая, что так и не рассказал им, как прошел визит к Чилкоттам. – Когда я разговаривал с ее отцом и показал ему рисунок, он отрицал, что узнал на нем свою дочь. По какой-то причине родители мисс Чилкотт настаивают на том, чтобы она вышла замуж за мистера Робертса, хотя я хоть убей не могу понять почему.

– Возможно, они ему задолжали? – предположил Уинстон.

– Возможно, – ответил Энтони, подавшись вперед. Он поставил локти на колени и положил подбородок на руки. – Ее отец работает на мистера Робертса.

– Отец девушки, на которой ты хочешь жениться, работает извозчиком у ее жениха? – переспросил Каспер, не зная, то ли плакать, то ли смеяться.

Он выбрал первое и нахмурился.

Энтони кивнул.

– Он объезжает экипажи, которые производит мистер Робертс.

– В таком случае мистер Робертс каким-то образом шантажирует беднягу, – предположила герцогиня.

– Это, разумеется, многое бы объяснило, – согласился Энтони. – Но мистер Робертс, каким бы своеобразным он ни был, не похож на человека, который способен опуститься до подобной низости.

– Согласен, – пробормотал Каспер. – Только злой человек может подчинить себе судьбу другого. Если бы мистер Робертс был из таких, ты бы знал об этом.

– Но если все семейство Чилкотт спит и видит, как бы выдать дочь за богатого человека – коим, кстати, мистер Робертс и является, – не вижу причин им тебе отказывать, Энтони, – сказала герцогиня. В ее голосе прозвучал вызов гордой матери. – Ты же герцог, в конце концов! Они должны благодарить небеса за то, что ты вообще обратил на нее внимание.

– Если только, конечно, она не влюблена в этого мистера Робертса, – заметил Уинстон.

– Не влюблена, – отрезал Энтони. – Она полагает, что должна выйти за него замуж и иного выбора у нее нет. Я намерен доказать ей обратное. Я еще раз поговорю с ее отцом и ясно дам понять ему о своих намерениях.

– А если они все равно тебе откажут? – протянул Каспер, глядя Энтони в глаза.

– В таком случае мне придется увезти мисс Чилкотт в Гретна-Грин.

Разумеется, это была шутка. Энтони ни за что не женится на женщине против ее воли. Но он чувствовал, что его слишком рано сбросили со счетов. Может быть, стоит заявить на эту девушку свои права – напомнить мисс Чилкотт о том, что было между ними на балу? Видя испуганное лицо матери, герцог добавил:

– Не стоит забывать о том, что некогда я был непревзойденным искусителем. Может быть, распутник – именно то, что ищет мисс Чилкотт.

И, улыбнувшись про себя, он допил бренди под едва слышное причитание герцогини:

– Господи помилуй!

Глава 14

На следующий день после обеда Энтони отправился к Чилкоттам. Он устал – сказывалась очередная бессонная ночь, проведенная в мыслях о мисс Чилкотт. Герцог все еще не был уверен в том, что скажет мистеру Чилкотту, – не знал, как лучше повести разговор, чтобы ему в очередной раз не дали от ворот поворот. Энтони ехал не спеша, погруженный в свои мысли под цокот копыт своей лошади, по дороге, что вела в Моксли. Неожиданно вдалеке он разглядел приближающегося человека. Когда Энтони подъехал ближе, его сердце учащенно забилось: он узнал, кто это.

Это была сама мисс Чилкотт – в этом не было никаких сомнений, даже несмотря на то, что она глядела себе под ноги. Энтони заподозрил, что она тоже его узнала, но, вероятно, надеялась, что он ее не заметит. Как будто ее можно было не заметить!

Подъехав ближе, он осадил коня и приподнял шляпу в знак приветствия.

– Добрый день, мисс Чилкотт!

Она подняла голову, прикрыв глаза рукой от полуденного солнца.

– Ой, ваша светлость, – какая неожиданность!

Неужели румянец на ее щеках стал еще ярче? Или это всего лишь игра его воображения?

– Что вас сюда привело? Вы далеко отошли от города – на пару километров.

– Я… э… – Как будто не понимая, где она сейчас находится, мисс Чилкотт посмотрела налево, потом направо, потом вновь на Энтони, который изо всех сил старался сохранять серьезное выражение лица. – Я собиралась навестить тетушку, отнести ей пирог. – И она продемонстрировала ему небольшую корзинку.

– Она живет далеко отсюда? – поинтересовался Энтони, немного обеспокоенный тем, что такая красивая девушка, как мисс Чилкотт, разгуливает одна по окрестностям.

Неужели она не подозревает, какой опасности подвергается?

– Еще километра полтора – впереди поворот, а дальше прямо.

Энтони смотрел на мисс Чилкотт, решая, как ему поступить. Она выглядела ослепительно. Ее золотистые волосы сияли на солнце. На мисс Чилкотт было простое белое платье, и тем не менее она выглядела гораздо соблазнительнее, чем многие лондонские дамы в своих вычурных нарядах. И, разумеется, сверху ему открывался прекрасный вид на ее великолепную грудь.

При мысли о том, каково это – обладать женщиной с такой грудью, у Энтони напряглось не только все внутри, но и определенный орган снаружи. Черт побери! Каспер был прав: может быть, он и перестал вести себя как повеса, но мысли не так-то просто обуздать.

Энтони левой рукой ухватился за поводья и соскочил на землю, прямо перед мисс Чилкотт. Он повернулся к ней лицом, заметил удивление и… Неужели в ее глазах промелькнул испуг?

– Позвольте мне вас проводить.

– Нет, – ответила она. – Это… это неприлично.

Заинтригованный ее смущением, Энтони наклонился еще ближе к ней.

– Почему?

– С нами нет никого из моих родственников. – Мисс Чилкотт опять оглянулась, словно непослушный ребенок, который боится, что его накажут. – Если нас увидят вместе, это значительно осложнит мне жизнь. Видите ли, я должна выйти замуж за мистера Робертса. Что он подумает, если узнает, что я разгуливала с вами наедине?

– Полагаю, он поблагодарит меня за то, что я вас проводил, – ответил Энтони. Несмотря на то что она явно избегала его общества, он наслаждался этой беседой. Решив одержать верх, герцог добавил: – Кроме того, если с вами что-нибудь случится, – например, вы подвернете ногу или, не приведи Господь, с вами произойдет что-нибудь похуже, – я просто себе не прощу.

Мисс Чилкотт глубоко вздохнула и кивнула.

– Ну хорошо, – уступила она и вновь зашагала по дороге.

Энтони не отставал, ведя лошадь под уздцы.

– Вы часто гуляете одна? – поинтересовался он.

Девушка повернула голову, встретилась с ним взглядом и нахмурилась – вопрос ей не понравился.

– Похоже, вы намерены прочитать мне мораль.

Энтони чувствовал, что мисс Чилкотт не по нраву такая чрезмерная забота, но испытывал элементарную потребность оберегать ее, поэтому пожал плечами и ответил:

– Мир полон опасностей, мисс Чилкотт. Я всего лишь хотел вас предостеречь.

Глядя на нее, он видел, что она не знает, что ответить. Когда девушка наконец заговорила, ее голос звучал тихо – настолько тихо, что ему приходилось прислушиваться.

– Спасибо, ваша светлость. Я приму это к сведению.

Мисс Чилкотт намеренно пошла по шоссе, что, разумеется, еще больше восхитило герцога.

– А какой пирог вы несете тетушке? – поинтересовался он после минуты молчания.

Мисс Чилкотт, не оборачиваясь и не отрывая глаз от горизонта, ответила:

– Яблочный.

– Что-то подсказывает мне, что сами вы не очень-то любите яблочный пирог, – поддразнил ее Энтони.

Она подозрительно посмотрела на него, помолчала и ответила:

– Честно признаться, я уже устала от яблок. Я люблю разнообразие в еде, но последний год мама почему-то особенно полюбила подавать в воскресенье к чаю пирог с яблоками.

– Я больше люблю чернику, – произнес Энтони. – А также шоколад. Должен сознаться, что я очень люблю шоколад.

Мисс Чилкотт наконец-то расслабилась и засмеялась.

– Похоже, я нащупала одно из ваших слабых мест. Я права?

– Видимо так, – согласился Энтони.

– А что еще вы любите, ваша светлость, кроме шоколада?

«Говорить с вами… а еще лучше целовать».

– Многое… особенно скакать на лошади, наслаждаться обществом друзей, слушать оперу…

– Оперу?

– Вас это удивляет?

– Не знаю. Я никогда там не была, но всегда полагала, что джентльмены ходят в оперу только для того, чтобы сопровождать дам, а не потому что на самом деле любят музыку.

Энтони улыбнулся.

– Мне кажется, что это дело вкуса, – ты либо любишь оперу, либо нет. Поверьте, мисс Чилкотт, в опере я видел немало дам с сонными глазами. Не стоит обобщать.

– Нет, конечно, – согласилась она.

Герцог любовался ее переносицей, высокими скулами, которые очаровательно разрумянились, пухлыми розовыми губами. Из-под заколки выбилась прядь волос и теперь трепетала на щеке – Энтони так хотелось коснуться этой пряди и заправить ее за ухо. Но он справился с искушением и спросил:

– А вы что любите, мисс Чилкотт?

Она опустила голову и взглянула на него исподлобья.

– Как вам уже известно, я люблю читать. – Ее брови изогнулись, и она добавила: – Если хотите знать подробнее, мое любимое произведение – «Ромео и Джульетта». Я знаю его наизусть.

– Значит, по натуре вы романтик, – заметил Энтони и улыбнулся.

– Да, хотя это не самая полезная черта характера. Часто хочется быть более практичной.

– Полагаете, тогда вам стало бы проще жить?

Мисс Чилкотт убрала волосы с глаз.

– Ни капли в этом не сомневаюсь. Романтики имеют привычку мечтать о том, чего никогда не смогут иметь, а позже – о том, как все могло бы сложиться.

– А о чем мечтаете вы, мисс Чилкотт? – Энтони понимал, что ведет себя дерзко, но не смог сдержаться – искушение было слишком велико.

Мисс Чилкотт глубоко вздохнула. Ее лицо посуровело, и герцог догадался, что она хочет казаться безразличной. Покачав головой, она ответила:

– А это, ваша светлость, вас не касается. – И, чтобы удержать его от дальнейших разговоров на эту тему, девушка лучезарно улыбнулась и добавила: – Я уже говорила вам, что могу разделить яблоко пополам, покрутив его?

– Серьезно?

Должно быть, в его голосе прозвучало сомнение, потому что ее улыбка стала озорной.

– Вы мне не верите, – убежденно заключила мисс Чилкотт.

– Я просто никогда раньше не встречал человека, который мог бы сделать нечто подобное, и, откровенно признаться, мне это кажется маловероятным.

От ее смеха у него учащенно забилось сердце.

– Дело тут не в физической силе, а скорее в сноровке.

– Скорее всего, в умении выбрать довольно мягкое яблоко, – пробормотал Энтони.

Мисс Чилкотт остановилась и прищурилась.

– Вы намекаете на то, что я шарлатанка?

– Вовсе нет, мисс Чилкотт, – я бы себе этого не позволил.

Между ними повисло воспоминание о том, как она обманула всех на балу, и герцог понял, что она, должно быть, подумала о том же.

Некоторое время они шли молча, потом мисс Чилкотт неожиданно остановилась, повернулась к нему и серьезно сказала:

– Я знаю, что вы явились ко мне в дом в надежде отыскать мисс Смит. Очень жаль, что вы ее так и не нашли.

Энтони на секунду замер. Неужели она на самом деле намерена делать вид, будто он не знает, что она и есть мисс Смит? По его мнению, это было просто нелепо, и тем не менее он поймал себя на том, что подыгрывает ей.

– Действительно жаль, поскольку я с ней почувствовал определенную связь… как будто мы предназначены друг для друга. Но она явно иного мнения, в противном случае не сбежала бы, не попрощавшись.

– Возможно, она испугалась? – предположила мисс Чилкотт еле слышно.

Испугалась?

– Не могу себе представить, чего она могла бы испугаться, – ответил Энтони, надеясь, что она хоть что-нибудь ему объяснит.

– Вы совершили невероятное, ваша светлость, когда круто изменили свою жизнь, но, как бы там ни было, вашу репутацию повесы не так-то легко забыть. Любой молодой даме, с которой вы будете общаться, легко запятнать свое честное имя и имя своих родителей. Нет, я могу понять мисс Смит, – она, скорее всего, должна выйти замуж за респектабельного джентльмена, который окружит ее уважением и комфортом.

Энтони стиснул зубы. На балу он вел себя по отношению к ней безупречно – почти безупречно. Он не собирался ее целовать. Это стоит учитывать. Кроме того, все могло сложиться гораздо хуже. Он мог бы уступить своим желаниям и взять ее прямо там, в библиотеке.

Вспоминая, какой растерянной была эта девушка, когда он ее поцеловал, Энтони тем не менее был уверен, что мисс Чилкотт не стала бы его останавливать. При мысли об этом он почувствовал тепло в промежности. Энтони поморщился, испытывая возбуждение.

– С тех пор как я стал герцогом, я веду себя достойно, не совершая даже малейших проступков.

Это было правдой. Энтони самого удивляло то, как сильно ему нравится новый образ жизни. Впервые за долгое время он испытывал душевное спокойствие, как будто его жизнь наконец-то повернула в нужное русло. Тем не менее он был уверен: его жизнь стала бы намного счастливее, если бы рядом с ним была мисс Чилкотт. Она была единственной женщиной, которая грозила вызвать к жизни распутника, притаившегося в глубине его души, но не для того, чтобы разрушить ее судьбу, а чтобы заполучить ее. Неожиданно для самого себя Энтони произнес:

– Но после встречи с мисс Смит… я почувствовал, как моя решимость стала слабее. – Он замолчал, заметив, что девушка затаила дыхание, и шагнул ближе к ней. – Она заставила меня забыть о приличиях, перестать вести себя как джентльмен, который никогда не стал бы думать о том, каково это – обнимать ее… прикасаться к ней… целовать ее самым соблазнительным образом. Пожалуй, мисс Чилкотт, это мне следует опасаться мисс Смит, потому что, на мой взгляд, именно она представляет угрозу моей репутации, а не наоборот.

– Как вы можете говорить подобные вещи! – ахнула девушка. – Это неприлично.

Не сводя с нее глаз, Энтони начал медленно снимать перчатки. Затем коснулся рукой ее щеки, провел пальцами по нежной коже. Глаза мисс Чилкотт округлились, дыхание стало прерывистым, щеки залил густой румянец.

Но она не отвернулась, даже когда герцог провел пальцами по ее пухлым, клубничного цвета губам. И когда он чуть сильнее нажал на ее нижнюю губу, девушка зажмурила глаза и приоткрыла уста. Энтони засунул свой палец ей в рот. Еще никогда он не испытывал ничего более эротичного… Герцог чувствовал ее влажный язык. Святые небеса, он не мог поверить, что отважился на такую дерзость, – как не мог поверить в то, что она ему это позволила. О чем, черт побери, они думали? Она будет об этом жалеть.

Они пока еще не целовались, и тем не менее между ними было что-то более интимное… что-то очень неприличное, от чего возникали мысли о том, чтобы повалить мисс Чилкотт на землю и войти в нее, утолить эту невыносимую жажду.

Энтони знал, что ему следует быть осторожнее. То, что он испытывал к мисс Чилкотт, не принадлежало к разряду тех желаний, которые исчезнут, даже если ему повезет и он удовлетворит с ней все свои фантазии. Нет, это желание станет только сильнее – еще более настойчивым. Энтони вытащил изо рта девушки свой палец, притянул ее к себе и крепко обнял. Она открыла глаза, но ничего не сказала – только смотрела на него исполненными желания глазами. Казалось, ее взгляд говорил: «Поцелуй меня».

И Энтони поцеловал. Он накрыл ее рот своими губами, с радостью обнаружив, что мисс Чилкотт с готовностью встретила его, – тут же приоткрыла губы, впуская его. И когда их языки сплелись, Энтони услышал ее вздох, всхлип и стон. Он и сам вздохнул: удовольствие, которое она ему предлагала, было таким полным и сильным, что герцог был не в силах перед ним устоять.

Раздался негромкий стук. Энтони предположил, что мисс Чилкотт, наверное, уронила наземь корзинку, потому что в следующую секунду она обвила его шею руками и прижалась крепче – маня и подталкивая его. Герцог медленно провел руками по ее спине, задержался на талии, потом опустил их ниже, на ягодицы. Девушка опять застонала, когда он нежно сжал их и привлек ее к себе.

Энтони переключился с ее губ на подбородок, стал целовать лицо, подобрался к уху. Он не отказывал себе в удовольствии и лобзал ее все настойчивее, крепко прижимая к себе. Герцог прошептал:

– Вы были правы, мисс Смит, в своих опасениях, поскольку, похоже, я напрочь забыл о приличиях и все мои мысли о вас самые что ни на есть непристойные.

Изабелла ни секунды не сомневалась в его словах. Она чувствовала доказательство его желания, когда он прижимал ее к себе. И что самое ужасное: ей это нравилось. О боже! Это было удручающе, неприлично, постыдно. Можно было привести еще с десяток других определений. К своему ужасу, она не могла выбросить из своей затуманенной головки мысль о том, что это еще и чудесно. Храни ее господь, она ничем не лучше проститутки, – что он о ней подумает? Исходя из его слов и из происходящего между ними, она из тех женщин, с которыми герцог мог себе позволить неслыханные вольности. Эта мысль ей совершенно не понравилась. Изабелла уперлась руками ему в грудь и немного отстранилась.

К ее удивлению, Энтони тут же отпустил ее и отступил назад, оставив у нее ощущение, что ее бросили. Никакого чувства облегчения, на которое она так надеялась, не последовало.

– Простите, ваша светлость, но то, что только что было между нами… – Изабелла оглянулась, опасаясь, что их может кто-нибудь увидеть, но дорога оставалась пустынной. Она глубоко вздохнула. – Я надеюсь, вы забудете о том, что сейчас произошло. Я собираюсь выйти за мистера Робертса и не позволю вам этому помешать.

– Он даже предложения вам не сделал! – Энтони был по-настоящему, искренне взволнован, когда, скрестив руки на груди, вызывающе воззрился на нее.

– Обязательно сделает, – заверила его Изабелла. – Это всего лишь вопрос времени.

Он опять шагнул ближе и навис над ней – широкие плечи, темные глаза, взъерошенные волосы.

– Не делайте этого, мисс Чилкотт. Не выходите за него замуж.

– Я должна – ради положения, которое он предлагает мне и моей семье.

В глазах герцога вспыхнуло что-то опасное.

– Он не может вам этого предложить.

И не успела Изабелла понять, что происходит, как вновь оказалась в его объятиях. Его губы прильнули к ее губам, а ее руки опять обвили его шею. В действительности так было безопаснее всего – в противном случае она упала бы на землю, если бы изо всех сил не ухватилась за герцога. Нет, она не могла себе представить, чтобы мистер Робертс был таким же соблазнительным. Откровенно говоря, она вообще не могла себе представить мистера Робертса в роли обольстителя.

Скорее всего, их интимная близость будет строго регламентирована и, чем бы они ни занимались, к страсти это не будет иметь никакого отношения, – на уме у мистера Робертса будет лишь продолжение рода. Отогнав эти мысли, Изабелла попыталась вообще не думать об этом, а просто наслаждаться поцелуями. Но потом все закончилось – слишком неожиданно, по ее мнению, – и вот она опять стоит одна, а между ними приличное расстояние.

– Выходите за меня, – предложил герцог. В его глазах светилось откровенное желание. – Выходите за меня, и я обещаю: каждый день до конца жизни я буду дарить вам такое удовольствие.

Изабелла сглотнула и удивленно уставилась на герцога. Она вот-вот лишится чувств. Неужели только что посреди грязной проселочной дороги сам герцог Кингсборо сделал ей предложение? У девушки закружилась голова, несмотря на то что она знала: к сожалению, принять его она не может. Внутренний голос велел ей броситься к герцогу в объятия и закричать: «Я согласна! Всем сердцем согласна!» Но она продолжала стоять, а потом медленно покачала головой. В горле у Изабеллы встал ком, когда она увидела муку и разочарование, которые отразились в каждой черточке лица герцога после ее ответа, и только благодаря силе воле она смогла заговорить.

– Простите меня, – прошептала Изабелла, глотая слезы грозившего охватить ее отчаяния.

– Почему? – произнес Энтони негромко, но когда она промолчала (ей мешал говорить стоявший в горле ком), он почти что прорычал свой вопрос: – Почему?!

– Мой отец уже договорился с мистером Робертсом – это дело чести.

Он с недоумением смотрел на нее и наконец покачал головой.

– Это глупо, – потом вы не раз пожалеете о своем поступке.

– Вы не можете об этом знать, – возразила Изабелла, задетая его обвинением.

– Разумеется, могу, – настаивал герцог. – Как только вы выйдете за него, вы окажетесь связанной по рукам и ногам. Ему плевать на ваши потребности и желания, он печется только о себе. Полагаю, что ваш вчерашний вопрос о книгах является тому подтверждением. Вы любите читать, он – нет. Следовательно, как только вы станете его женой, о книгах можете забыть. Неужели о такой жизни вы мечтаете? Чтобы муж диктовал вам каждую мелочь и время от времени выводил вас в свет, как другие мужчины выводят своих лошадей?

Изабеллу шокировали и ранили его слова, и она отвесила герцогу пощечину. Внутри у нее все кипело, она была в ярости – на мистера Робертса за то, что он хочет лишить ее свободы; на родителей, которые устроили этот брак; на саму себя за то, что слишком хорошо воспитана, чтобы отказать мистеру Робертсу в ухаживаниях; на герцога, который заставил ее усомниться в давным-давно принятом решении.

Несколько мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки.

– Я не позволю вам говорить о мистере Робертсе в таком тоне, – наконец сказала Изабелла. Если она не хочет сойти с ума, ей придется убедить себя в том, что брак с мистером Робертсом не так уж страшен, но в этом деле Кингсборо ей не советчик. – Поскольку вы герцог, вы, по-видимому, уверовали в то, что можете, как вам заблагорассудится, играть с жизнями других людей. Что можете получить все, что пожелаете, и плевать на последствия.

Энтони молчал, но в его глазах девушка разглядела опасный огонек. Он стиснул зубы и наконец произнес:

– Советую вам очень хорошо подумать, прежде чем выходить замуж за мистера Робертса. – Герцог чуть смягчился и добавил уже нежнее: – Мне больно видеть, что вы приносите себя в жертву.

– В моем поступке нет ничего бессмысленного, ваша светлость.

Хотел он того или нет, его слова возмутили ее.

– Нет, есть. – Энтони потянулся за ее рукой, а Изабелла была не в силах ее отдернуть – жар от его прикосновения проник ей под кожу. – У вас есть выбор. Как вы сами заметили, я герцог, мисс Чилкотт. И не говорите мне, что мое предложение не является более предпочтительным, чем предложение мистера Робертса. По какой бы причине вам ни пришлось из нас двоих выбрать его, уверяю вас: вы преувеличиваете. Но дело осложнится, когда мистер Робертс сделает вам предложение официально, поэтому настоятельно рекомендую дать ему понять, что вы ему откажете.

– Почему? – спросила Изабелла.

Она была не в силах поверить, что герцог готов пожертвовать собой ради нее – кто она такая? – в то время как может иметь любую женщину, которую пожелает.

– Почему вы хотите на мне жениться? Мы едва знакомы.

Склонив голову набок, Энтони, казалось, всерьез задумался над ее вопросом.

– Почему? – Он секунду помолчал, а затем продолжил: – Могу я говорить с вами откровенно?

– Буду признательна, – сказала Изабелла.

Интересно, что он собирается ей поведать?

– В таком случае… буду говорить прямо: мне двадцать семь лет. Мое общение с женщинами не было… ограничено.

Изабелла почувствовала, как зарделись ее щеки, но, понимая важность того, в чем он хочет ей признаться, она, несмотря на смущение, не отводила глаз.

– Но потом я встретил вас и понял, что никогда раньше ни к кому ничего подобного не испытывал. Я ощутил между нами какую-то связь, которая обесценила все мои предыдущие похождения. Понимаю, это может прозвучать странно, но можете мне поверить: то, что нас связывает, – редкость. Я не могу так просто от этого отмахнуться, потому что знаю: вряд ли я когда-нибудь еще раз испытаю нечто подобное.

Что, скажите на милость, она могла ответить на такое признание? Именно об этом сказочном мгновении Изабелла всегда мечтала, но, как это ни прискорбно, не могла принять его предложения. Девушка печально покачала головой.

– Даже если я откажу мистеру Робертсу, мои родители никогда не дадут благословения на наш брак.

Ей не было нужды смотреть на него, чтобы понять: он окончательно сбит с толку.

– О чем вы говорите? – удивился Энтони, подтверждая ее догадку. – Любые родители были бы счастливы, если бы узнали, что за их дочерью ухаживает сам герцог! Почему ваши мать и отец могут быть против?

Изабелла не могла смотреть ему в глаза, а когда заговорила, в ее словах была горечь.

– Если быть точной, все дело в моей матери. Она ненавидит аристократов и никогда не позволит мне выйти за вас замуж.

Повисло звенящее молчание. Не в силах дольше выдерживать это напряжение, Изабелла посмотрела на герцога – в его глазах читалось недоумение. Он покачал головой и прищурился.

– Вашей матушке не по нраву моя репутация повесы. – Он говорил так, как будто именно этот смысл Изабелла вложила в свои слова. – Она, конечно же, знает, что с моей прежней жизнью покончено, а если не знает, то я ей это докажу.

– Дело не в этом, – возразила ему Изабелла. Герцог нахмурился. – Она ненавидит аристократов и все, что с ними связано.

– Что ж, – протянул он, поднес ее руку к губам и запечатлел на ее пальцах нежный поцелуй, – в таком случае мне повезло, ведь решения принимает ваш отец. Я поговорю с ним.

«А я буду молиться, чтобы случилось чудо», – подумала Изабелла. На сей раз она ничего не ответила, не желая начинать очередной спор. Она понимала, что герцог прав: ему стоит поговорить с ее отцом, но это лишь формальность. Когда речь шла о принятии важных решений, у матери всегда было собственное мнение, и отец никогда ничего не предпринимал, предварительно не посоветовавшись с ней. Нет, чтобы выйти замуж за герцога, Изабелле придется с ним сбежать, а она к этому не готова.

Одно дело – сбежать тайком ночью на бал, и совсем другое – не оправдать доверия обоих родителей. Она кивнула, но как-то неубедительно.

– Добьетесь одобрения моего отца, получите и мое согласие.

Изабелла видела, как герцог улыбнулся, – это была улыбка человека, уверенного в своей победе. Если бы он только знал, какие преграды в лице ее матери его ожидают! Энтони понятия об этом не имел. Однако, не желая портить ему настроение, Изабелла приняла протянутую руку, и они продолжили прогулку. Они и так задержались. Давно пора было отнести тетушке пирог.

Глава 15

Не без опасений в тот же день Энтони отправился к Чилкоттам. Ради мисс Чилкотт он нацепил на лицо уверенную улыбку, но ее пессимистическое настроение не давало ему покоя. Энтони проводил ее до дома родственников, где она, к его величайшему изумлению, доказала, что может разломить яблоко пополам, провернув его в руках, а затем вернулся в Моксли, после того как тетушка Изабеллы заверила его в том, что дядюшка обязательно отвезет девушку домой в своем двухместном экипаже.

Герцог постучал в дверь. Ему открыла служанка, которую он встречал во время своих предыдущих визитов.

– Мистер Чилкотт дома? – поинтересовался Энтони, надеясь на утвердительный ответ.

Служанка, к его облегчению, ответила, что хозяин дома, и тут же провела визитера в гостиную.

– Мистер Чилкотт вскоре к вам присоединится. – Марджори указала на бежевое кресло: – Прошу вас, присаживайтесь.

Энтони поблагодарил служанку. Она поклонилась и покинула комнату, оставив его в одиночестве. Герцог огляделся и только собрался сесть, когда дверь столовой распахнулась и вошел хозяин дома.

– Ваша светлость, ваш очередной визит для меня большая честь.

Энтони расправил плечи и крепко пожал протянутую мистером Чилкоттом руку.

– Присаживайтесь – сейчас подадут чай.

Герцог поблагодарил хозяина за гостеприимство и устроился в бежевом кресле, а мистер Чилкотт сел напротив него на диван.

Пока все шло хорошо.

– Прошу прощения, что пришел без приглашения, – начал Энтони. – Но я должен обсудить с вами чрезвычайно важное дело. Откровенно говоря, у меня есть определенные моральные обязательства.

Мистер Чилкотт нахмурился, откинулся на спинку дивана и скрестил руки.

– Начало довольно серьезное. Продолжайте.

Энтони взял себя в руки. Внутри у него похолодело от волнения. А если он проиграет? Герцог хотел, чтобы рядом с ним была мисс Чилкотт. Она была настолько ему необходима, что он испытывал отчаяние при мысли о том, что может потерять надежду. Сглотнув, он надел маску уверенного в себе человека и заявил:

– Я хотел попросить у вас разрешения ухаживать за вашей дочерью, сэр.

Мистер Чилкотт удивленно уставился на гостя.

– Что… простите?

Энтони собрался с духом, пристально взглянул своими темными глазами прямо в глаза мистеру Чилкотту и продолжил, тщательно подбирая слова:

– Я знаю, что именно с вашей дочерью я познакомился на балу, – она и есть та таинственная незнакомка, которую я искал. Именно с ней я танцевал, с ней говорил и…

Целовался.

Мистер Чилкотт удивленно приподнял бровь.

– Она изумительная девушка, – продолжал Энтони, надеясь, что его не попросят уточнить, о чем он умолчал. – Я уверен, она станет отличной герцогиней.

Мистер Чилкотт опять нахмурился – на сей раз еще сильнее.

– Почему вы говорите с такой уверенностью? Вы же не можете знать наверняка, как сложится ваша жизнь в дальнейшем. Вы едва знакомы! – Не успел мистер Чилкотт произнести эти слова, как глаза у него округлились от тревоги. – Только не говорите мне, что тайно встречались с моей дочерью, что она отправилась на бал для того, чтобы увидеться с вами. Боже мой! Ее скомпрометировали? Если вы…

– Ничего подобного, уверяю вас. – Уголок рта Энтони дернулся в кривой улыбке. – Однако, учитывая продолжительность нашего знакомства, которое, кстати сказать, состоялось на балу, я думаю, что вы должны знать: ваша дочь придерживается такого же мнения.

Мистер Чилкотт прищурился. Энтони заерзал в кресле. Хоть он и герцог – человек, в присутствии которого большинство людей испытывают трепет, но в настоящий момент он был прежде всего мужчиной, открывшим свое самое заветное желание отцу девушки, на которой хотел жениться. Пусть мистер Чилкотт всего лишь возница, но Энтони был достаточно умен, чтобы понять: этот человек вполне способен отклонить его предложение.

Дверь в гостиную распахнулась, и вошла служанка – принесла поднос с чаем. Она по очереди налила каждому чай, сделала книксен и вновь удалилась.

– Что вы сказали моей дочери? – поинтересовался мистер Чилкотт, как только Марджори вышла и закрыла за собой дверь.

Энтони подался вперед и долго смотрел в свою чашку, осознавая: то, что он сейчас скажет, пагубным образом скажется на его и мисс Чилкотт будущем. Наконец герцог встретился взглядом с мистером Чилкоттом и ответил:

– Что я не могу объяснить возникшую между нами связь, но знаю, что она есть. И эта связь настолько сильна, что я не могу от нее отмахнуться. Мне известно, что ваша дочь чувствует то же самое, – я вижу это по ее глазам. – Он тяжело сглотнул и продолжил: – Она согласилась выйти за мистера Робертса исключительно ради вас, а не по своему желанию. Это жертвоприношение, мистер Чилкотт, в самом прямом смысле этого слова: ей придется отказаться от личного счастья.

– О чем вы говорите? – Мистер Чилкотт потянулся за чаем, но на полпути застыл и пристально взглянул на герцога. – Возможно, мистер Робертс немного… сдержан, но он обеспечит моей дочери достойную жизнь в огромном особняке. У нее будут красивые платья и бесчисленное количество слуг. Что еще ей нужно?

Уважение?

Энтони приподнял бровь.

– По всей видимости, мистер Робертс забыл упомянуть о том, что он намерен заставить вашу дочь заниматься домашним хозяйством.

– На что вы намекаете?

– Как только он женится, он тут же рассчитает свою экономку, поскольку полагает, что слуги – это лишние расходы, ведь его жена будет вполне способна выполнять работу по дому. Он не намерен нанимать кого бы то ни было ей в помощь. – Увидев испуг на лице мистера Чилкотта, Энтони почувствовал себя более уверенно и продолжил: – Должен признать, я не слишком близко знаком с мистером Робертсом, но одно скажу с уверенностью: этот человек – настоящий сноб. Он не станет хорошо обращаться с вашей дочерью, поскольку, по его мнению, она стои́т значительно ниже его на социальной лестнице. Можно только догадываться о причинах его желания жениться на ней. Полагаю, он прекрасно осознает, что ваша дочь очень красива, и считает, что она станет прекрасным дополнением к его дому и деньгам.

– Как вы смеете говорить о моей дочери в такой манере? – Мистер Чилкотт задыхался от возмущения. Его глаза потемнели.

– Потому что она мне небезразлична. Мне неприятно видеть, что ее судьбу хотят связать с таким недостойным человеком. Она заслуживает большего.

На губах мистера Чилкотта появилась усмешка.

– По всей видимости, вас?

Энтони закрыл глаза и глубоко вздохнул. Все шло не так гладко, как он надеялся.

– Понимаю, как это выглядит в ваших глазах, сэр. – Герцог открыл глаза и взглянул на сидящего напротив мужчину. – Уверяю вас, прежде всего я забочусь о счастье вашей дочери. Честно говоря, я чувствую, что со мной у нее больше шансов быть счастливой. У меня столько денег, что я не знаю, что с ними делать, поэтому она не будет ни в чем нуждаться. Так же как и вы. Я не стану диктовать своей жене, чем ей заниматься в свободное время, если только подобное времяпрепровождение не порочит честь молодой леди. Забудьте о мистере Робертсе. Позвольте мне ухаживать за вашей дочерью. Прошу вас.

Мистер Чилкотт долгое время сидел не шевелясь. Наконец он произнес:

– Я должен поговорить с женой.

Черт побери!

Разве Изабелла не предупреждала его, что ее мать никогда не даст своего согласия? Герцог чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он был обречен.

Энтони взъерошил волосы, глубоко вздохнул и потянулся за чаем. Ах, если бы вместо чая подали бренди! Ему очень не хватало чего-то покрепче ароматной горячей водички.

– Не понимаю, – пробормотал он, когда тепловатая жидкость полилась ему в горло. – За вашей дочерью ухаживает сам герцог, но никто из вас не проявляет бурного восторга, которого можно было бы ожидать при сложившихся обстоятельствах. Вы чего-то недоговариваете.

– Уверяю вас, это не так, – произнес мистер Чилкотт чуть более натянуто, чем говорил до этого. – Возможно, недостаток энтузиазма объясняется вашим внезапным появлением у нас на пороге и вашим непонятным желанием во что бы то ни стало ухаживать за нашей дочерью после мимолетного знакомства с ней? К тому же вы говорите о том, что между вами возникла необъяснимая связь, – настолько сильная, что она заставляет вас бежать к алтарю при первой же подходящей возможности. Простите, герцог, если я не тороплюсь дать свое согласие, как вам, вероятно, того хотелось бы, но ваши доводы звучат не только фантастически, но и несколько подозрительно. Вы совершенно уверены в том, что никоим образом не скомпрометировали мою дочь?

– Даю вам слово, мистер Чилкотт, – сказал Энтони.

Он вынужден был признать, что отец Изабеллы прав. Он был не очень-то убедителен, когда, пытаясь объяснить мотивы, заставившие его обратиться к мистеру Чилкотту, попробовал описать свои чувства к ней. Даже самому герцогу его доводы казались неубедительными, и если бы он был на месте мистера Чилкотта, скорее всего, он решил бы, что «связь», о которой идет речь, не что иное, как похоть.

Однако это было не так. Энтони знал о похоти практически все, и, по какой бы причине его так сильно ни влекло к мисс Чилкотт, похотью это назвать было нельзя. Решив, что он должен добавить еще кое-что, чтобы заставить мистера Чилкотта дать согласие, Энтони задал самый нелепый вопрос, который только мог задать другому мужчине:

– Вы верите в любовь с первого взгляда, мистер Чилкотт?

Мистер Чилкотт чуть не поперхнулся чаем – к сожалению, в этот самый момент он глотнул.

– Надеюсь, вы шутите, – произнес отец Изабеллы, стараясь взять себя в руки. – Любовь с первого взгляда? Это сказки, ваша светлость.

– Я не утверждаю, что влюбился в вашу дочь с первого взгляда, – сказал Энтони. Но впервые в жизни у меня появилась надежда на то, что я смогу быть счастлив, – с вашей дочерью.

Что-то во взгляде мистера Чилкотта изменилось, и, глядя на него, Энтони понимал, что ему наконец удалось подобрать нужные слова. Каким бы невероятным это ни казалось, но собеседник его понял.

– Это предположение я и хочу проверить, – продолжал герцог. – Я знаю, как редко приходится испытывать такое… родство душ с другим человеком и как мне повезло, что я встретил вашу дочь, и я не могу – более того, не желаю – отказываться от шанса найти в ее лице свою вторую половинку.

– Как это благородно с вашей стороны, ваша светлость, – раздался голос со стороны двери.

Энтони обернулся и увидел стоящую на пороге гостиной миссис Чилкотт. Она была в фиолетовом платье, которое очень ей шло. Волосы женщины были перевязаны лентой в тон платью. Эта прическа напомнила Энтони прически в греческом стиле, которые в последнее время предпочитали дамы из высшего общества.

Герцог тут же вскочил и подошел к хозяйке дома. Он вежливо поклонился и прижался губами к ее руке.

– Рад видеть вас снова, миссис Чилкотт, – произнес Энтони и выпрямился.

На лице хозяйки дома не было даже намека на улыбку – ее губы оставались крепко сжатыми, пока она разглядывала гостя с головы до ног. Ничего не ответив, она прошла мимо него и села на диван рядом с мужем. Энтони, поколебавшись, вернулся в кресло, почувствовав, что эта женщина, которая, как он рассчитывал, однажды станет его тещей, готова разрушить его надежды. Миссис Чилкотт тут же заявила:

– Я настоятельно рекомендую вам раз и навсегда оставить эту нелепую затею.

Ее лаконичное замечание застало Энтони врасплох. Он долго и пристально смотрел на нее и наконец нашел нужные слова.

– В этом нет ничего нелепого, – ответил он, ища у мистера Чилкотта хотя бы небольшую поддержку.

До прихода его жены Энтони был уверен, что ему удалось склонить отца Изабеллы на свою сторону. Теперь же, однако, ему казалось, что хозяин дома погрузился в размышления, глядя на чашку чая.

– Разумеется, нелепо, – стояла на своем миссис Чилкотт, прищурившись и наклонившись к Энтони. – Вы ошибочно идеализируете свои низменные инстинкты, используя в качестве отговорки эмоциональную связь, которая, как вы хотите нас убедить, возникла у вас с нашей дочерью. Что ж, позвольте мне открыть ваши истинные чувства, поскольку вы явно не способны сделать это самостоятельно. Учитывая то, как мало вы знакомы, вне всякого сомнения, речь может идти только о вожделении. Если вы утверждаете другое, значит, вы лукавите. Все эти разговоры о любви – не что другое, как способ скрыть правду.

Энтони с удивлением смотрел на миссис Чилкотт. Он не знал, что изумило его больше – ее вопиющая грубость или то, что она усомнилась в его искренности.

– Это нечто большее, чем вожделение, – возразил герцог, не желая, чтобы последнее слово оставалось за этой женщиной. – Я знаю, что такое вожделение, мадам, и уверяю вас: между мной и Изабеллой нечто большее, – нечто более постоянное.

– Он хочет ухаживать за нашей дочерью, – пробормотал мистер Чилкотт.

Все тем же непререкаемым тоном миссис Чилкотт продолжала:

– В таком случае, ваша светлость, должна вам сообщить, что ваша просьба отклонена. Наша дочь выйдет замуж за мистера Робертса. Они знакомы уже почти год, и я уверена, что они будут очень счастливы вместе.

Разгневанный ее поспешным отказом, Энтони встал, взглянул на нее сверху вниз и сказал:

– Похоже, миссис Чилкотт, вы совершенно слепы, когда дело касается вашей дочери. Либо же абсолютно равнодушны к ее судьбе. Счастливо оставаться.

И с этими словами Энтони покинул дом, не пожелав отказать себе в маленьком удовольствии – хлопнуть дверью.

Глава 16

– Откровенно говоря, выглядишь ты паршиво.

Энтони перевел взгляд со стоящей перед ним на столе фигурки на своего брата Уинстона, когда тот вошел в кабинет и направился к одному из кресел.

Энтони пожал плечами. Его брат опустился в кресло.

– Просто меня утомила последняя поездка, – ответил герцог.

У него не было никакого желания рассказывать о состоявшемся ранее разговоре с мистером и миссис Чилкотт – после него он чувствовал себя не просто выжатым как лимон, но и абсолютно беспомощным, и никак не мог избавиться от этого чувства. Все были настроены против него, включая саму мисс Чилкотт. Герцог взял со стола фигурку мисс Чилкотт, которую смастерил из старой ложки, проволоки и конского волоса. Платье он сделал из клочка ткани, который обнаружил в ее доме; на ложке, насколько смог, изобразил ее портрет. Энтони нежно повертел фигурку в руках и встретился взглядом с братом.

– Наверное, мне следует сдаться.

Уинстон удивленно приподнял бровь.

– Неужели все настолько безнадежно?

Энтони вздохнул. Он понимал, что должен обо всем поведать брату, поэтому не стал медлить, а рассказал ему все, не упоминая только об интимных моментах, которые имели место между ним и мисс Чилкотт по дороге к дому ее тетушки. Кое-что следует хранить в тайне. Когда Энтони закончил, он не мог не заметить на лице брата недоверия.

– Миссис Чилкотт так тебе и сказала?

Уинстон открыл рот от удивления. Затем нахмурился и покачал головой, пытаясь осознать услышанное. Энтони его понимал – он и сам старался разгадать, с тех пор как покинул дом Чилкоттов, чем вызвана такая неучтивость.

– Она явно плевать хотела на твой титул, Энтони.

– Это само собой разумеется, – сухо ответил герцог. Он на минуту задумался, потом добавил: – Изабелла уверяет, что ее мать ненавидит аристократию и все, что с ней связано. Я просто не ожидал, что будет так… так трудно с ней общаться.

– Однако ее доводы предельно ясны.

– Ты на чьей стороне? – проворчал Энтони, поставил фигурку мисс Чилкотт на стол и сердито взглянул на брата.

Уинстон закатил глаза.

– На твоей, разумеется. Но ты должен признать, что твои доводы о том, что ты чувствуешь некую глубокую связь с мисс Чилкотт, которая, по твоим словам, приведет к настоящей любви – и все это за один вечер, – звучат не слишком убедительно.

– Думаешь, я сочиняю? – возмутился Энтони.

С тех пор как он ушел от Чилкоттов, у него болела голова. К вечеру боль прекратилась, но сейчас герцог почувствовал, что она может возобновиться.

– Я бы предпочел считать тебя исполненным надежд. Однако я лишь говорю о том, что со стороны мистера и миссис Чилкотт было бы странно, если бы они встретили тебя с распростертыми объятиями только на основании твоего заявления и согласились дать отставку ее жениху, который, возможно, и не идеальная пара для их дочери, но обещает поднять ее на более высокую ступеньку социальной лестницы. Ты должен признать, Энтони, что, пусть мистер Робертс и бесчувственный человек со специфическими представлениями о жизни, он твердо стоит на ногах, – Чилкотты точно знают, чего от него ожидать.

– Ты намекаешь на то, что я витаю в облаках? – спросил Энтони. Он говорил медленно, стараясь не сорваться.

Уинстон секунду смотрел на брата.

– Я всегда считал тебя непостоянным, – наконец произнес он. – Повеса и все такое… Ты ведь знаешь, что повесы обычно не верят в любовь или по крайней мере не думают, что когда-нибудь испытают подобное чувство. Но за последние несколько лет ты изменился, и сейчас, после событий, связанных с мисс Чилкотт, я должен сказать, что ты стал похож на романтика, а мы прекрасно знаем, что все романтики витают в облаках, Энтони.

Герцог нахмурился.

– Это неправда.

– Конечно, правда, – возразил ему Уинстон. – Романтики – мечтатели, а мечты редко имеют что-то общее с реальностью.

– О чем, черт побери, ты говоришь? Ты же женился на Саре, разве не так? Ты мечтал о ней целую вечность, прежде чем у вас что-то вышло.

– Это правда. Но я никогда не допускал даже мысли о том, что она примет мое предложение и ее отец даст нам свое благословение, пока они не будут уверены в том, что мои намерения благородны и честны и что мне она нужна ради нее самой, а не ради чего-то… неприличного… хотя и для этого тоже. – Уинстон широко улыбнулся, подтверждая то, что они с женой страстно любят друг друга.

– Не мог бы ты говорить прямо? – попросил Энтони, направляясь к буфету, чтобы налить им обоим по бокалу бренди.

– Я всего лишь пытаюсь сказать, что ты добился бы большего успеха, если бы избегал разговоров о чувствах, которые испытываешь к их дочери, до тех пор пока это звучит как желание затянуть ее в постель.

– Я ни о чем таком не говорил!

При этих словах Энтони так резко повернулся, что бренди выплеснулся из бокала прямо ему на руку. Он протянул бокал Уинстону и достал платок, чтобы вытереть руку.

– Разумеется, говорил, – произнес Уинстон. – Как еще, по-твоему, они могли истолковать слова о твоей необъяснимой тяге к их дочери? Припомни, что ответила тебе миссис Чилкотт – возможно, чересчур резко, – и поймешь, что я прав.

Братья в тишине пристально смотрели друг на друга. Наконец Энтони поднес бокал к губам, сделал большой глоток и откинулся на спинку кресла.

– Я все испортил, да?

Уинстон вздохнул.

– Честно говоря, не знаю. Возможно, они отказали бы тебе, невзирая ни на что, но я искренне верю, что у тебя было бы больше шансов, если бы ты повел разговор иначе. Тебе, может быть, следовало поухаживать за матерью, чтобы заполучить дочь, – подарить ей цветы, шоколадные конфеты и тому подобное.

– Гм… сомневаюсь, чтобы это что-то изменило. Я герцог, Уинстон, многие родители были бы просто счастливы от того, что так отлично пристроили свою дочь. Тем не менее Чилкотты не обрадовались моему появлению. Насколько я понял, они с большей радостью приняли бы меня, если бы я был простым рабочим, что само по себе нелепо. Как бы там ни было, мой титул в качестве средства для достижения цели не сработал, – скорее наоборот. Похоже, мне стоит поискать иной способ.

Уинстон не ответил. Он сделал большой глоток бренди и продолжал глядеть в бокал, казалось, целую вечность, прежде чем произнес:

– Ты спросил у них о платье?

Энтони изумленно уставился на него.

– Нет… Учитывая обстоятельства, я вообще забыл о нем.

– Что ж, мне кажется, тебе стоило поинтересоваться, откуда у мисс Чилкотт платье, ранее принадлежавшее дочери маркиза, если ее мать так откровенно презирает аристократов. – Уинстон многозначительно посмотрел на брата. – Тут какая-то тайна, Энтони. Попомни мои слова.

– Господи! – воскликнул герцог. – Ты же не думаешь…

Уинстон с серьезным видом сделал еще один глоток бренди и кивнул:

– Именно об этом я и думаю.

* * *

– К вам леди Крунинг с дочерью, сэр, – возвестил Фелпс на следующее утро, когда Энтони вместе со своим секретарем разбирался с инвестициями.

Герцог хотел побыстрее закончить, чтобы уделить время гостям, которых последние несколько дней развлекали исключительно Уинстон, Луиза и матушка, пока он преследовал мисс Чилкотт. Это никуда не годилось. Поэтому Энтони решил устроить пикник у озера, надеясь доказать гостям, что не забывает о них. К тому же это позволило бы ему освободить вечер, который он собирался провести в обществе мисс Чилкотт. Ему необходимо проводить с ней как можно больше времени, если они намерены продолжить знакомство, – таким образом Энтони надеялся, что отметет имеющиеся у нее возражения, пока у нее не останется выбора и ей придется признать очевидное – они предназначены друг для друга.

Не желая тратить драгоценное время на графиню, от чьего общества Энтони не приходил в восторг, не говоря уже о ее дочери, нравившейся ему еще меньше, герцог велел Фелпсу попросить матушку принять гостей.

– Она в любом случае лучше знакома с леди Крунинг, – добавил он.

Однако Фелпс упрямо продолжал стоять у двери.

– Герцогиня уже с гостями. Именно она и попросила вас присоединиться к ним.

Черт!

С большой неохотой Энтони встал, пробормотал что-то секретарю и последовал за Фелпсом из кабинета.

Он остановился у входа в гостиную, изобразил на лице подобающую случаю улыбку и кивком велел Фелпсу открыть дверь.

– Какой приятный сюрприз! – воскликнул герцог, завидев на диване сидящих с идеально прямыми спинами леди Крунинг и ее дочь, леди Харриет.

Каждая грациозно держала в руках чашечку чая. Энтони поклонился дамам, потом повернулся к матери, наклонился, поцеловал ее в щеку и прошептал:

– Ну, матушка, вы мне еще за это ответите.

Герцогиня, как он и ожидал, засмеялась грудным смехом и весело отмахнулась от сына.

– Присоединяйтесь к нам, ваша светлость, мы с нетерпением ждали вашего появления.

– Вот как? – удивился Энтони, устраиваясь в одном из кресел и глядя на герцогиню в ожидании объяснений.

– Мы хотели поблагодарить вас за давешнее гостеприимство. Бал имел невероятный успех, – сказала леди Крунинг и грациозно поставила чашку на блюдце.

«Если не принимать во внимание присутствие на балу двух нежданных гостий, в одну из которых стреляли, можно сказать, что бал действительно имел успех», – равнодушно подумал Энтони.

– Благодарю, – ответил он, – но вам не стоило беспокоиться и приезжать сюда, чтобы лично высказать свое восхищение, – достаточно было просто послать записку.

– Да, но… – Лицо леди Крунинг напряглось. – Мы решили воспользоваться возможностью и пригласить вас на обед, чтобы, – ее слишком простодушную улыбку вряд ли можно было считать искренней, – взглянуть на акварели Харриет. Вы же знаете, что она прекрасная художница?

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – пробормотал Энтони, переводя взгляд с леди Крунинг на леди Харриет, которая тут же залилась румянцем.

Ему следовало сразу догадаться, что баронесса пытается навязать ему свою дочь: поскольку они никогда не были с матушкой близкими приятельницами, то и причин для визитов не возникало. Энтони лишь не понимал, почему герцогиня просто не сказала незваным гостям, что он занят и не может их принять.

– Я премного благодарен вам за приглашение, но, к сожалению, вынужден отказаться. Видите ли, у меня в доме сейчас гости. С моей стороны было бы невежливо на целый вечер оставить их одних. Думаю, вы меня понимаете?

– Да, да, конечно, – заверила герцога леди Крунинг, нисколько не обрадовавшись его реакции. Однако она тут же просияла, отчего Энтони разозлился. – Не беспокойтесь. Скоро начнется сезон, не так ли? И начнет его бал в Дарвиче – вчера нам прислали приглашение. Мы все знаем, как там шумно и какое это испытание – найти себе партнера по танцам сразу после приезда. Намного проще договориться по крайней мере об одном танце заранее.

О нет!

– Поэтому, – жизнерадостно продолжала леди Крунинг, – мы проявили дальновидность и захватили с собой бальную карту Харриет. Уверена, вы не откажетесь добавить туда свое имя, ваша светлость, учитывая вашу любовь к танцам.

Энтони готов был ударить себя за то, что вообще танцевал на балу. И дело не в том, что он испытывал какое-то особое отвращение к танцам (особенно после восхитительного вальса с мисс Чилкотт), а в том, что он сам дал в руки баронессе оружие, с помощью которого она загнала его в угол и заставила согласиться на танец с ее дочерью. У Энтони не осталось выбора, – если только он не хотел прослыть грубияном. Поэтому он улыбнулся и ответил:

– Почту за честь.

Как только эти слова слетели у него с языка, леди Крунинг и леди Харриет обменялись довольными улыбками – ничего подобного Энтони еще никогда не видел. Они явно рассматривали его как добычу, которую нужно схватить и проглотить. Герцог взял протянутую леди Харриет бальную карту, которую та вытащила из своей сумочки (в ее глазах при этом светилось ликование), и поспешно поставил в ней свое имя, надеясь, что к началу бала в Дарвиче он обручится с мисс Чилкотт. Это была грандиозная задача, учитывая то, какое сопротивление он встретил. Однако Энтони был не намерен сдаваться, – особенно когда леди Харриет смотрела на него как кошка, увидевшая мышь и готовая к прыжку.

Дерзость гостей раздражала Энтони. Он взял чашку чая и откинулся в кресле.

– Интересно, – задумчиво протянул герцог, – а вы знакомы с Чилкоттами? – Краем глаза он заметил, что мать удивленно открыла рот, но решил не обращать на нее внимания.

Леди Крунинг нахмурилась.

– Не думаю, что мы знакомы, ваша светлость. Они живут в Моксли?

– Да, в конце Брук-стрит, если не ошибаюсь.

– О, – протянула леди Крунинг, немного сморщив нос. – Мы никогда не бывали в той части города.

– Правда? – удивился Энтони, изображая наивность и заманивая баронессу все дальше в искусно расставленную ловушку. – А почему?

Баронесса заерзала на диване и пожевала губами, не зная, как лучше ответить на этот вопрос. Наконец ее дочь приложила руку ко рту, подалась вперед и прошептала:

– Там живут бедняки. Мы предпочитаем держаться от них подальше, чтобы не замараться.

Энтони удивленно изогнул брови и многозначительно посмотрел на герцогиню.

– Вы это слышали, матушка?

Мать не моргнув глазом кивнула. Энтони вновь перевел взгляд на леди Крунинг и леди Харриет и с самым благожелательным выражением лица произнес:

– Какая жалость, что вы так думаете!

Гостьи тут же насторожились, и не зря: несмотря на улыбку, Энтони был слишком зол на них обеих.

– Видите ли, я намерен жениться на мисс Чилкотт, но если вы считаете ниже своего достоинства…

Обе дамы открыли рты, но вместо того, чтобы извиниться, невыносимой леди Крунинг хватило наглости заявить:

– Вы шутите. Вы герцог, а она… она… э…

– Кто? – уточнил Энтони с напряженным от раздражения лицом, теряя остатки терпения.

Леди Крунинг, однако, не закончила свою мысль. Вместо этого она произнесла:

– Общество ее не примет.

– Уверен, что примет, – сказал Энтони, наслаждаясь изумлением на лицах гостий. – Уже не в первый раз наша семья бросает вызов светскому обществу, и если кое-кто не одобрит моего выбора – что ж, я и раньше никогда не обращал особого внимания на мнение окружающих. Я буду только рад.

– Вы шутите! – дружно воскликнули баронесса с дочерью.

Энтони больше не пытался скрывать неприязнь к этим женщинам.

– Какие уж тут шутки! Не имею ни малейшего желания окружать себя снобами. А что касается высшего общества… Должен вам заметить, что у мисс Чилкотт гораздо больше достоинств, чем у многих болванов, которые чувствуют собственную значимость на основании того, что у них есть титул, которого они не заслужили. – Герцог встал. – А сейчас прошу прощения, я должен вернуться в кабинет. У меня еще есть…

– Ни за что! – воскликнула баронесса.

Ее щеки алели. Она встала и потянула за собой дочь.

– Если вы желаете уйти, – решительно произнес Энтони, – я вызову Фелпса, он вас проводит.

Герцог почувствовал, как напряглась его матушка. Он знал: ему придется извиниться за то, что она стала свидетельницей этой сцены. Но он больше ни секунды не мог выносить разглагольствования леди Крунинг и ее дочери. Энтони хотелось задушить этих дам, и то, что он лишь осадил их, свидетельствовало о его недюжинном самообладании.

– Благодарю за чай, ваша светлость, – сухо поблагодарила леди Крунинг, на прощание присела перед герцогиней в реверансе и вышла.

За ней последовала ее дочь.

У двери они остановились и обернулись.

– Надеюсь, вы не забудете, что обещали Харриет танец, – сказала леди Крунинг.

Настал черед Энтони удивляться. Неужели у этой женщины не осталось ни капли уважения ни к себе, ни к дочери? Герцогиня посмотрела на леди Харриет, которая, по всей видимости, понятия не имела, насколько унизительно то, что ее мать практически умоляет герцога потанцевать с ней. Тем не менее он кивнул и ответил:

– Я человек слова.

И только когда гостьи ушли, Энтони вздохнул с облегчением. Он повернулся к матери, которая, как он успел заметить, была крайне недовольна.

– Это было совсем не обязательно, – сказала она. – Не говоря уже о том, что это было унизительно для всех нас.

– Простите меня, матушка, но эта женщина проникла в наш дом, ожидая, что я паду ниц перед ее дочерью. Вам не следовало просить меня их развлекать.

Герцогиня печально покачала головой.

– Тебе же известно, что мне не хватает силы духа, чтобы противостоять таким, как они. Если бы ты не пришел, скорее всего, мы бы уже сегодня обедали у них.

Энтони крепко сжал ее руку.

– Вы герцогиня, матушка. Они вам в подметки не годятся.

Уголок ее губ чуть дернулся вверх.

– И кто же здесь сноб, Энтони?

– Я только хотел вселить в вас побольше уверенности, матушка. Не стоит бояться ставить таких людей на место.

– Твой отец всегда говорил, что я слишком любезна себе же во вред, – пробормотала герцогиня.

При упоминании об усопшем супруге ее глаза предательски заблестели.

Энтони почувствовал, что должен утешить ее, поэтому крепко обнял матушку, – он не делал этого со дня смерти отца.

– Нет ничего плохого в вежливости, – прошептал герцог, – но есть люди, которые принимают ее за слабость и пытаются этим воспользоваться. Вы должны научиться их различать, должны уметь решительно давать им отпор.

Герцогиня покачала головой, уткнувшись ему в грудь.

– Когда же ты стал таким умным?

– Я просто даю вам тот же совет, который однажды дал мне отец, – прошептал Энтони. У него защипало глаза при воспоминании о человеке, который имел на него такое большое влияние. Энтони знал, что многие аристократы слишком мало времени проводят со своими детьми, перепоручая всю свою работу нянькам. Этого нельзя было сказать о его родителях. Отец сам занимался воспитанием Энтони, даже сделал для него домик, который потом установил на большом дубе.

Они играли вместе в пиратов, отец давал Энтони карты сокровищ с запутанными следами – должно быть, он целые вечера проводил за составлением заданий, после того как Энтони ложился спать. Да, у мальчика были гувернеры, но отец всегда находил возможность провести с ним время в библиотеке среди книг; они сидели на полу, склонившись над атласами, над трудами Платона, Аристотеля и Сократа, «Математическими началами натуральной философии» Ньютона в переводе с латыни А. Мотте и сотнями других работ, которые его отец считал крайне важными для воспитания юноши.

Освободившись из объятий сына, герцогиня вытерла тыльной стороной ладони заплаканные глаза, попыталась улыбнуться и сказала:

– Мне так его не хватает, Энтони!

Герцог боялся, что его голос сорвется, поэтому в ответ лишь кивнул.

– Я все еще жду, что он в любую минуту войдет в эту дверь, понимаешь? – продолжала герцогиня. Она тяжело вздохнула и взглянула на сына. – Я никогда не была сильным человеком, Энтони. Твой отец был для меня стеной. Когда он умер, я… – Ее голос оборвался, и она отвернулась.

– Матушка, у вас есть я, – ласково сказал Энтони. – А еще Уинстон и Луиза. Если вам что-нибудь нужно – что угодно, – мы всегда рядом.

– Именно поэтому я и попросила тебя присоединиться к нам с леди Крунинг за чаем, хотя и считаю, что ты немного перегнул палку. – Герцогиня едва заметно улыбнулась. – Ты был очень груб с ней.

Энтони не сдержал улыбку.

– Неужели? Быть этого не может!

Но его матушка кивнула, и Энтони пожал плечами.

– Она это заслужила.

– Может быть, и так. Но это все равно неправильно, – ответила герцогиня. – Ты должен быть более сдержанным и учтивым в подобных ситуациях. Будь рядом твой отец…

– Он был бы очень разочарован, верно?

Энтони испытал сожаление, когда осознал, что отец нашел бы другой выход из ситуации. Ему следует быть осмотрительнее, если он хочет быть достойным его памяти.

Они с матерью обменялись взглядами. Герцогиня выглядела необычайно серьезной.

– Ты не помнишь отца, когда он был таким же молодым, как ты. Знаю, ты его идеализируешь, но он тоже совершал ошибки. Из тебя получился хороший герцог, Энтони, и я ни на секунду не сомневаюсь в том, что отец гордился бы тобой.

Энтони стиснул зубы, чтобы не разрыдаться (у него в горле стоял ком), кивнул и повернулся к столику, стоявшему у стены.

– Выпьешь чего-нибудь? – предложил герцог, как только почувствовал, что может говорить и его голос не сорвется.

– Я бы выпила шерри, – ответила его мать.

Он слышал, как она встала, пока он искал для них бокалы и выбирал коньяк.

– Ты действительно полагаешь, что эта девушка – та самая, единственная, да?

Энтони на секунду застыл, потом обернулся.

– Да. – Он шагнул вперед и протянул матери бокал.

Она приняла бокал с шерри, взглянула на его содержимое, нахмурилась и сказала:

– Тогда не останавливайся ни перед чем, чтобы завоевать ее.

Герцогиня посмотрела на сына. В ее глазах было одобрение, и Энтони ни на секунду не усомнился в том, что его матушка, как и он сам, решительно настроена превратить мисс Чилкотт в герцогиню Кингсборо. И чтобы в этом не оставалось сомнений, мать Энтони подняла бокал и произнесла:

– Я всецело и полностью поддерживаю тебя.

Они чокнулись, и Энтони неожиданно осознал важность момента. Возможно, у его матери не хватает силы духа, чтобы противостоять таким, как леди Крунинг, но она безмерно добрая и любящая. И тот факт, что она безоговорочно поверила ему, хотя он сам едва верил себе, означал для него очень многое. Если теперь ему удастся убедить мисс Чилкотт и ее родителей, все сложится так, как он надеялся.

Глава 17

Со дня бала в Кингсборо прошло пять дней, но в голове у Изабеллы по-прежнему царила путаница. Мистер Робертс ухаживал за ней, но до сих пор так и не сделал официального предложения, и, кроме того, герцог не давал ей прохода.

Она безнадежно вздохнула. На мистера Робертса ей было абсолютно наплевать, – в особенности теперь, когда он признался в том, каким видит их брак. Но Изабелла знала, что ее отец сделает все от него зависящее, чтобы этот брак состоялся, и в конечном счете понимала: отказать мистеру Робертсу – значит не только разозлить его, но и глубоко уязвить своего отца.

С другой стороны, мужчина, к которому она чувствовала влечение, стоял значительно выше ее на социальной лестнице и Изабелла терялась при одной мысли о том, что из этого может что-нибудь получиться. Кроме того, ее мать ненавидела аристократов и все, что с ними связано, а это вряд ли могло привести к радостному воссоединению с герцогом.

Казалось, что герцога не смущает ее статус, и это еще больше влекло ее к нему. Он обладает властью, а еще он добрый, хороший человек, иначе наверняка попытался бы сделать ее своей любовницей. Несмотря на то что сам герцог был абсолютно уверен в том, что союз между ними возможен, Изабелла все еще сомневалась.

В конце концов, она его совсем не знала, впрочем, как и он ее. А что, если… того, что они чувствуют друг к другу, недостаточно? А если это чувство поблекнет? Герцог же не называл его любовью, к огромному облегчению Изабеллы, поскольку в противном случае она бы решила, что он слишком самонадеян. Он сказал, что это «обещание любви». И тем не менее… А что, если все это всего лишь влечение? Изабелла слышала об этом и раньше, и судя по поцелую на балу, не говоря уже о встрече на дороге три дня назад… Девушка почувствовала, как ей стало нестерпимо жарко при воспоминании об этой встрече. Она подошла к окну и открыла его.

Похоть…

Изабелла позволила себе мысленно произнести это слово и задумалась над ним. Неужели это называется именно так? Ее лицо обдало легким ветерком. Он играл с ее волосами. Девушка вздохнула, глядя на клочок бумаги в своей руке. Марджори тайком передала ей записку. Изабелла дождалась, когда служанка уйдет, и только потом надорвала печать, чтобы прочесть: герцог приглашал ее встретиться сегодня после полудня у сеновала Кингсборо, очень удобно расположенного на той же самой дороге, по которой она ходила к тетушке.

Изабелла почувствовала, как вся трепещет от одной мысли о том, чтобы пойти на это свидание. Ничего хорошего ей ждать не следовало, и тем не менее в записке говорилось, что герцог хочет с ней побеседовать. Внутренний голос предупреждал Изабеллу, что он возжелает гораздо большего, чем просто разговоры, но бешено колотящееся сердце заглушило здравый смысл.

Она хотела увидеть его еще раз, чтобы попрощаться. Изабеллу пугала сама мысль о встрече с ним, но, если она не готова убежать с герцогом, иного выбора у нее нет. Она не может разочаровать своих родителей, унизить отца, сообщить мистеру Робертсу, что он впустую потратил на нее время. Не такой она человек.

Но решимость Изабеллы пожертвовать собой ради других совсем не означала, что она откажет себе в последнем удовольствии – встрече с человеком, которого… Эту мысль девушка предпочла не додумывать до конца, поскольку она казалась ей слишком романтичной и грозила еще больше разбередить ей рану, если бы Изабелла позволила себе хотя бы на секунду в нее поверить.

Девушка надела простое хлопчатобумажное платье, нарвала в саду букет нарциссов и сообщила матери, что отнесет их тетушке. К счастью, миссис Чилкотт как раз занималась письмами и даже головы не подняла, только помахала дочери на прощание, желая ей приятной прогулки.

– А можно мне прогуляться с тобой? – спросила Джеми, не успела Изабелла дойти до калитки.

– Нет, – ответила девушка и многозначительно посмотрела на любопытную сестру.

Джеми улыбнулась и прошептала:

– Спешишь на свидание?

Изабелла, конечно же, подробно рассказала ей о бале в Кингсборо – обо всем, кроме поцелуя, – и Джеми, как и герцог, полагала, что они с Энтони должны пожениться, уверяя, что все отговорки ее старшей сестры просто смешны.

– Я намерена поставить точку в наших отношениях, – сказала Изабелла, прилагая усилия, чтобы ее голос звучал убедительно.

Сестра взглянула на нее с сомнением и покачала головой.

– Одно дело, когда обманываешь других, Иззи. Но обманывать себя… – Джеми поморщилась, подыскивая подходящее слово. – Вот уж не думала, что ты такая трусиха.

Испытывая праведное негодование, которое охватило бы любого, услышь он столь резкую критику из уст младшей сестры или брата, Изабелла открыла было рот, чтобы возразить, но Джеми уже направлялась назад к дому.

– Передавай от меня привет тетушке Розалин и дядюшке Герберту, хорошо? – бросила она через плечо, лишив Изабеллу возможности сказать то, что она намеревалась ответить секунду назад.

Она смотрела Джеми в спину. Неужели ее младшая сестра права? Неужели она трусиха? Изабелле подобное даже в голову не приходило – она готова была пожертвовать всем ради тех, кого любит. Но в глубине души… Ей не хотелось сейчас об этом думать, поэтому Изабелла ускорила шаг и поспешила прочь из Моксли к месту встречи.

Ее сердце учащенно забилось, когда она разглядела вдалеке коричневое строение.

– Ты сможешь, – сказала она себе, расправила плечи и стиснула зубы, как будто ей предстояло сразиться с целой армией, а не встретиться с мужчиной. Впрочем, Изабелла вынуждена была признать, что это также непросто. Откровенно говоря, раньше никто не усложнял ей жизнь.

Подойдя ближе, девушка оглянулась через плечо, чтобы удостовериться в том, что на дороге, кроме нее, никого нет, а значит, ее никто не увидит. Не было видно даже бродячих собак, и Изабелла не знала, радоваться этому или огорчаться, поскольку у нее больше не было причин, по которым она могла бы не сворачивать с дороги и не идти по полю к приоткрытым дверям сарая с сеном.

Девушка открыла двери чуть пошире, чтобы протиснуться внутрь, и остановилась, давая глазам привыкнуть к полутьме. Внутри было тепло – так тепло бывает в ясный солнечный день – и сильно пахло сеном. До слуха Изабеллы донесся шум крыльев. Она подняла голову и увидела, что какая-то птичка чистит свои перышки под балками. Между бревнами были трещины, сквозь которые проникали лучи солнца, и казалось, что сено купается в золотом сиянии.

Изабелла собиралась сделать еще один шаг, но чья-то твердая рука обхватила ее за талию. Кто-то прижал ее спиной к своей крепкой груди. Девушка хотела закричать от испуга и неожиданности, но большая ладонь зажала ей рот.

– Это всего лишь я, – прошептал на ухо низкий знакомый голос.

Изабелла успокоилась. Энтони убрал руку.

– Неужели это было так необходимо? – спросила Изабелла, пытаясь вырваться из его объятий.

Энтони развернул ее лицом к себе. Она невольно затаила дыхание. Возможно ли, чтобы герцог стал еще красивее со времени их последней встречи? Разум подсказывал ей, что это не так, однако Изабелла не могла отрицать: ее воспоминания о его внешности не соответствуют действительности – явный признак того, что она сама себе противоречит.

– Я не хотел вас напугать, – разве что немного удивить. – Энтони поднял руку и погладил ее большим пальцем по щеке. – Мне так вас не хватало, – признался он.

От искренней радости, светившейся в его глазах, у Изабеллы часто-часто забилось сердце.

– Ваша светлость, я…

– Энтони, – прошептал он, продолжая гладить ее по щеке.

Изабелла нахмурилась. Разум отказывался ей служить, когда ее ласкал герцог.

– Прошу прощения? – выдавила она из себя, дрожа всем телом и чувствуя прикосновение его руки, которая лежала у нее на талии.

Герцог улыбнулся, и в его улыбке были и обещание наслаждения, и бесстыдство, и озорство. Изабелла почувствовала, как у нее слабеют ноги: она совершенно не могла устоять перед этим мужчиной с растрепанными кудрями и чуть небрежно повязанным шейным платком, в чем можно было усмотреть пренебрежение приличиями. Сердце Изабеллы замерло.

– Я уже дважды целовал вас, мисс Чилкотт, и намерен сделать это еще раз. Полагаю, пришло время отбросить формальности. Вы согласны? – И тут же, не давая Изабелле опомниться и ответить, герцог прижался губами к ее губам.

Девушке показалось, будто земля уходит у нее из-под ног.

Сперва поцелуй был нежным, их губы только скользили, но потом Энтони сжал зубами ее нижнюю губу и немного прикусил нежную плоть. Изабелла охнула. Ее руки обвились вокруг его шеи, и она прижалась к нему. Она вела себя как дура, но остановиться не могла и не могла больше ни о чем думать. Ей хотелось только одного: быть с ним, здесь и сейчас.

Поцелуй становился все глубже, все ненасытнее. Изабелла не хотела прислушиваться к голосу разума, который велел ей уйти. Девушка была бессильна перед этим мужчиной. Она полностью отдалась этому поцелую, разомкнула губы, позволяя ему войти. Язык герцога тут же скользнул ей в рот. Их языки переплелись. Энтони пробовал ее на вкус самым чувственным образом.

Сама не ведая, как это произошло, Изабелла почувствовала, что прижимается спиной к стене сарая. Ее грудь упиралась в грудь герцога. Он оставил ее рот и стал целовать подбородок, щеку, затем коснулся губами уха и стал ласкать языком мочку.

Изабеллу охватил жар. Она ощутила, как напряглась ее грудь, а потом… почувствовала между ног нестерпимое желание. Боже, ей нужно бежать от этого человека, пока она не начала умолять его сделать с ней самое ужасное. Какой сюрприз будет ждать мистера Робертса в первую брачную ночь! Изабелла застонала при мысли об этом. Ее стон, по всей видимости, послужил для герцога сигналом. Его руки скользнули к ее груди, пальцы нащупали затвердевшие соски и нежно их сжали.

Изабелла опять застонала – на сей раз от полного, невыносимого наслаждения.

– Скажи, как тебя зовут, – прошептал герцог в изгиб ее шеи, и очередная жаркая волна затопила ее промежность. – Прошу тебя, – добавил он.

– Меня зовут…

О боже, из-за него она даже имя свое забыла! Девушка постаралась взять себя в руки.

– Изабелла, – выдохнула она, пока герцог, наклонив голову, продолжал облизывать ее шею.

Он замер.

– Какое красивое имя, – пробормотал Энтони и немного потянул за лиф. – Имя такое же красивое, как и девушка, которой оно принадлежит.

Изабелла откинула голову назад, закрыла глаза и затаила дыхание, прекрасно зная, на что он смотрит. Корсет она носила редко – он казался ей неудобным, поэтому нижняя рубашка сидела на ней свободно. Энтони легко спустил с плеч Изабеллы и платье, и рубашку, обнажив ее великолепную грудь. Изабелла была слишком увлечена поцелуем и не остановила Энтони, даже не почувствовала унижения.

Здравый смысл нашептывал ей, что следует оттолкнуть герцога, чтобы положить конец этому безрассудству, пока не стало слишком поздно. Но тут Энтони совершил неслыханное. Этот распутник слегка коснулся зубами ее соска и нежно прикусил его. Изабелла почти сдалась.

– Они такие чувственные, – услышала она его бормотание, – такие страстные. – А потом он взял в рот всю грудь и стал ее сосать.

Господи всевышний!

Что с ней происходит? Тело Изабеллы пело от предвкушения, отвечало в самых интимных местах. Она испытывала тревогу – как будто хотела чего-то, но не могла понять, чего именно.

О черт!

В следующую минуту она уже оказалась у него на руках. Герцог нес ее к большому стогу сена. Взгляд у Энтони был решительным и страстным, что, вероятно, должно было испугать Изабеллу, однако она не чувствовала страха. Что-то в этом мужчине внушало ей спокойствие и умиротворение. Изабелла верила ему, и одного его взгляда было довольно, чтобы она забыла обо всем на свете. Эти минуты были для них священны, и никто не мог их испортить своим вмешательством.

Энтони сел, откинулся на стог сена, усадил Изабеллу к себе на колени и прижал ее к груди. Он хотел ее во всех мыслимых и немыслимых значениях этого слова, но пришел сюда не за этим. На самом деле он действительно собирался с ней поговорить, однако, когда увидел ее в лучах солнца, озарявшего ее волосы и кожу, не смог удержаться. Изабелла была такой прекрасной, такой соблазнительной…

Руки герцога вновь потянулись к ее груди. Изабелла стонала, когда он касался нежной, податливой плоти, чувствуя, как она набухает от возбуждения. Нет, он не станет лишать ее девственности прямо здесь, на сеновале, но не потому, что не хочет, а потому, что уверен: она достойна большего, чем просто покувыркаться (в буквальном смысле слова) на сене.

Изабелла извивалась в его объятиях, и Энтони слишком поздно понял, что низкий, гортанный стон, совершенно чуждый его слуху, вырывается у него изнутри. Девушка вновь зашевелилась, в очередной раз устраивая ему ту сладкую пытку, которой он подвергся за мгновение до этого, когда она потерлась о него ягодицами.

– Прекрати, – прошептал герцог, ухватив Изабеллу за бедро, чтобы она не двигалась.

Ее бедро… Он мечтал прикоснуться к нему бесчисленное количество раз, с тех пор как случайно положил на него в карете-тыкве свою руку. Энтони вспоминал, каким оно было на ощупь, – мягким, соблазнительным, женственным.

Он почувствовал, как Изабелла напряглась.

– Что? Что такое? – спросила она, тяжело дыша. – Что-то не так?

– Все так. Но ты сводишь меня с ума, и я не знаю, сколько еще смогу вынести это и не… – Энтони закашлялся, чтобы скрыть неловкость, и решил перевести разговор в более безопасное русло – сосредоточиться на ее проблемах, а не на своих. Он сжал ногу Изабеллы и поцеловал девушку в шею. – Я пытаюсь понять… ты когда-нибудь… – он провел пальцами по ее ноге, собирая ткань платья вверх, потом задержался между ног, – …трогала себя… здесь?

Изабелла, наверное, вскочила бы и убежала прочь, если бы Энтони не удержал ее на месте. По крайней мере, именно об этом свидетельствовало ее громкое «нет». Девушка возмутилась. Вероятно, он считает ее шлюхой, а она сошла с ума, раз пришла сюда.

Не имея возможности из-за позы, в которой они сейчас находились, заставить ее замолчать с помощью поцелуя, Энтони взял руку Изабеллы в свою.

– Тогда позволь мне показать, какое восхитительное наслаждение можно получить от простого прикосновения.

Ее бедра подались ему навстречу, как он и предполагал. Изабелла вздыхала и стонала, бормотала «нет» и «нельзя».

Энтони замер – он не мог продолжать, пока она не попросит. Что бы о нем ни говорили, он никогда даже не целовал женщину насильно. Поэтому герцог вновь сосредоточился на плече Изабеллы и стал его покусывать, а его руки тем временем опять нашли ее грудь.

– Ты уверена? – спросил Энтони, потянув Изабеллу за сосок.

Она хрипло вскрикнула от наслаждения.

Боже, как она его возбуждала! Раньше Энтони никогда не испытывал ничего подобного. Это причиняло ему физическую боль. Он закрыл глаза и постарался сосредоточиться на самом важном. Это касалось Изабеллы: герцог хотел показать, что именно может ей дать, если она ему это позволит.

– Нет, – вновь пробормотала она, и Энтони обуздал свою страсть и убрал руку – поступил как должно, но Изабелла схватила его за руку и произнесла: – Я хотела сказать: нет, я не уверена, что хочу, чтобы ты перестал.

Энтони засмеялся.

– Значит, ты хочешь, чтобы я продолжил?

– Да, – ответила она.

Только этого он и ждал. Герцог погладил ее гладкий живот, опустил руку на мягкие завитки, охраняющие ее женскую плоть, и нежно пощекотал, опускаясь все ниже. Изабелла замерла, и он почувствовал, что она затаила дыхание.

– Расслабься, Белла. Позволь доставить тебе наслаждение, – попросил Энтони.

И подтвердил свое обещание делом: его пальцы медленно скользнули по ее нежной плоти.

– О боже, – простонала Изабелла. Ее бедра поднялись ему навстречу. – Пожалуйста…

– Пожалуйста, остановись… или, пожалуйста, продолжай? – уточнил Энтони.

Его слова едва коснулись ее слуха, когда он мягко раздвинул ей половые губы и провел пальцем посередине, наслаждаясь скользкой и мокрой плотью, которая ждала его.

– Не останавливайся, – пробормотала Изабелла, выгибая спину и хватаясь руками за его ноги. – Не останавливайся ни на секунду.

Она принадлежала ему, Энтони был в этом уверен. Ее страсть была настолько велика, что он не сомневался: мистер Робертс не способен ее удовлетворить. А теперь он, Энтони, разбудил ее тайные желания, ее чувственность, и Изабелла поймет, что у нее один выход: предпочесть его этому дураку.

«Кроме того, – размышлял Энтони, поглаживая по кругу ее бутон, – я просто обязан заполучить эту девушку, если не хочу сойти с ума. Ни одна другая женщина ее не заменит – не сможет ее заменить». От одной мысли об Изабелле… Белле… он возбуждался и испытывал боль. Мучительно прожить остаток дней в пытке неудовлетворенностью.

Изабелла была уверена в красоте своего тела, но она была рада, что ее платье многое скрывает, несмотря на то что несколько минут назад она отбросила стыдливость и больше не беспокоилась о том, что ее грудь обнажена, а юбка задралась, пока герцог… Энтони… ласкает ее. Все же ей было спокойнее оттого, что обзор ее тела ограничен. Энтони опять погладил ее, и Изабелла испытала непередаваемое чувство. Раньше она не ощущала ничего подобного, и ей хотелось познать все.

Изабелла опять приподняла бедра, побуждая герцога к дальнейшим действиям, но этого оказалось недостаточно – он все не мог удовлетворить охватившее ее и просто сводившее с ума желание. Не желая оставаться пассивной, Изабелла подсказала ему, что делать дальше. В конце концов, она девушка простая, поэтому может, в отличие от лондонских красавиц, позволить себе быть откровенной в своих желаниях. Поэтому Изабелла подняла ноги и расставила их, полностью открываясь перед Энтони.

– Не думал, что смогу хотеть тебя еще больше, – признался герцог между поцелуями. – Но видя тебя такой – свободной, манящей… – Он не закончил и погрузил ей в лоно палец.

Это было божественно!

Чувствуя, что именно этого она и ожидала, Изабелла вновь подалась к нему.

– Хочешь больше, Белла? – хриплым голосом произнес Энтони и, как будто желая продлить пытку, немного убрал палец, чтобы она возбудилась еще больше.

– Да, – ответила девушка, ловя воздух ртом.

Его палец вернулся и стал двигаться внутри нее. К нему присоединился еще один, увеличивая полноту ощущений. Изабелла двигалась в одном ритме с ним.

– Вот так, Белла, – шептал Энтони, – получай удовольствие, освободись. Представь, что я слился с тобой. Как здорово будет, когда я буду двигаться внутри тебя!

Изабелла не могла говорить. Как будто разум и тело ей больше не повиновались, а полностью принадлежали герцогу, – его откровенные слова лишь подстегивали ее желание.

– Знаю, ты меня хочешь, – услышала она его слова, когда по ее ногам пробежала первая дрожь. – Выходи за меня, Белла, и я доставлю тебе такое удовольствие, что твои самые смелые фантазии не смогут с этим сравниться.

Энтони вновь засунул ей в лоно палец. Ее накрыла волна экстаза. Изабелла задыхалась. Она была обессилена.

Когда Изабелла пришла в себя, она смогла наконец дать себе отчет о происходящем. Ее охватила злость, настолько сильная, что она вскочила с колен герцога и, как смогла, поправила платье. Как она могла быть такой глупой и поддаться на подобный сомнительный трюк?

– Вы не джентльмен! – заявила она, тыча в Энтони пальцем.

У него хватило наглости улыбнуться.

– В таком случае и вас нельзя назвать леди.

Изабелла от удивления раскрыла рот. Неужели он действительно намерен после всего случившегося вести себя столь надменно?

– Как вы посмели! – воскликнула она и чуть заметно покачала головой.

Энтони нахмурился, встал и шагнул к ней, но она отошла, решительно настроенная не подпускать его к себе слишком близко. Герцог пожал плечами.

– Разве я мог поступить иначе, ведь вы так этого хотели?

Из всего, что он ей наговорил, эти слова стали самыми обидными, – отчасти потому, что были правдой. Изабелла сама поощряла его в самой развязной манере. Она явно утратила разум, войдя в этот сарай. Это было единственное логическое объяснение случившемуся. И тут Изабеллу осенило.

– В этом и заключался ваш план, верно? Получив отказ, вы решили дать мне попробовать то, что я могу получить, если выйду за вас замуж?

Энтони не стал этого отрицать, только спросил:

– Но ведь это сработало?

Изабелла смотрела ему в лицо – и ей хотелось кричать. Она была зла на герцога за то, что он подтолкнул ее к этому, и на себя – за то, что позволила это сделать. Чего добивался Энтони? Только того, чтобы она почувствовала себя еще более несчастной. Она выйдет замуж за мистера Робертса, но теперь, помимо всего остального, будет знать, чего лишилась, поскольку и речи быть не могло о том, что мистер Робертс захочет и сможет подарить ей блаженство, которое только что подарил Энтони.

Она проживет остаток дней, зная о том, о чем в противном случае могла бы только догадываться, – что ее браку не хватает очень важной составляющей.

– Это была ошибка, – заявила Изабелла, поворачиваясь к Энтони спиной и направляясь к тому месту, где на полу валялась перевернутая корзинка.

– Как ты можешь так говорить? – удивился он. – Неужели ты станешь отрицать, что это было просто невероятно? Ты же не будешь уверять меня, что сможешь уйти и забыть все, что случилось?

Изабелла вновь повернулась к нему лицом. У нее внутри кипела такая ярость, что, казалось, девушка вот-вот взорвется.

– Нет. Я не смогу этого забыть. В том-то и проблема, идиот! Теперь я точно буду знать, чего лишаюсь.

Герцог недоверчиво смотрел на нее.

– Ты все равно намерена выйти замуж за мистера Робертса, – произнес он таким тоном, как будто большей нелепости невозможно было себе представить.

– Разумеется. Родители не позволят мне выйти за тебя, а даже если бы они это и разрешили, я не уверена, что хочу подвергать отца унижению, с которым он столкнется, если заявит мистеру Робертсу о том, что его ухаживания отвергнуты. И это не говоря о том, что ты только что попытался, вопреки моему желанию, настроить против меня мое же тело.

Энтони решительно преодолел разделявшее их расстояние и схватил Изабеллу за руку, не давая ей шанса ее отдернуть. Девушка испугалась, встретившись с его горящим взглядом.

– Только не смей притворяться, будто тебе это не понравилось, – насмешливо произнес герцог.

– Конечно, мне понравилось, – ответила Изабелла, стиснула зубы и крепко сжала кулаки. – Но дело в том, что ты хладнокровно соблазнял меня, думая только о себе. Ты же знал, что в твоих руках я таю. Знал, что я не смогу оттолкнуть тебя, позволю тебе делать все, что пожелаешь, не думая о последствиях. А я этого не знала, потому что никогда ни с кем не чувствовала того, что почувствовала с тобой, – как будто на земле есть только ты. И когда наваждение пройдет, мне вновь придется столкнуться с реальностью, только теперь, благодаря тебе, эта реальность стала еще страшнее. Ты должен был остановиться, когда я еще могла сказать «нет».

– Возможно, – согласился Энтони. – Я бы и остановился, если бы ты попросила меня об этом еще раз или если бы твой голос звучал более убедительно. А потом ты стала умолять о большем, и я… Прости, если я перегнул палку.

Из горла Изабеллы вырвался грустный смех.

Перегнул палку?

Совершенно верно!

– Пожалуйста, отпусти меня, – попросила она и попыталась высвободить руку.

Энтони медленно, с явной неохотой отпустил ее. Она нагнулась за корзинкой.

– Следовало скомпрометировать тебя окончательно, – пробормотал он, одной фразой нарушив то призрачное спокойствие, которое обрела Изабелла.

Девушка выпрямилась, держа в руках корзину. Изабелла едва справилась с желанием ударить его и лишь разгневанно посмотрела на герцога.

– Да как ты смеешь!

– Прости, я…

– Не принимаю я твоих извинений. Ты был и остался развратником, поэтому я не верю, что ты посчитаешь ниже своего достоинства лишить девушку невинности, если тебе это выгодно.

Изабелла видела, как он играет желваками, но Энтони молчал, и она отвернулась.

– Платье, – неожиданно произнес герцог. – Платье, в котором ты была на балу. Где ты его взяла?

Изабелла остановилась в дверях, пристально посмотрела на него и подозрительно прищурилась.

– А почему ты спрашиваешь?

Он пожал плечами.

– Просто интересно. Оно довольно дорогое…

– Я не украла его, если ты на это намекаешь, – заявила девушка. – Давным-давно его купила моя мама у одного старьевщика.

Она не хотела, чтобы герцог видел, как унизительно для нее подобное признание: оно лишь подчеркивало, что они с ним живут в разных мирах. Стараясь держаться прямо, Изабелла вздернула подбородок и сказала:

– Если это все, то я должна идти – отнести тетушке цветы. И если вас это не затруднит, я хотела бы попросить воздержаться от дальнейших попыток связаться со мной. Надеюсь, хотя бы на это у вас хватит гордости.

И она ушла.

Энтони долго стоял, глядя на дверь, за которой она скрылась. Ах, если бы он только мог вздернуть себя на балке и хорошенько выпороть! Он поступил отвратительно, не подумав о том, что она скажет и какими могут быть последствия.

В его планы не входил такой исход, но он, как дурак, позволил себе забыться. И что, черт побери, теперь ему делать? И без того сложную ситуацию он превратил в тупиковую. Он все испортил – и сам в этом виноват. Чтобы доказать свое превосходство над мистером Робертсом, он воспользовался моментом, который должен был стать драгоценным для них обоих. И сделал это самым примитивным способом. Он – хам, откровенный наглец. Он был сам себе противен.

Обругав себя последними словами, герцог рывком открыл дверь и вышел на залитый солнцем луг. Он не стал искать Изабеллу, прекрасно зная, что она давно ушла. Боже, ему просто необходимо выпить, а потом он найдет матушку и во всем ей признается. Именно такого наказания он достоин после подобной низости. Хотя, если подумать, рассказ о его выходке явно заденет чувства герцогини. Может быть, лучше поговорить с Уинстоном? Брат устроит ему хорошую взбучку – в этом Энтони был абсолютно уверен.

Глава 18

Изабелла вздрогнула, когда кто-то постучал в дверь ее спальни. Прошло два дня с тех пор, как она сбежала от Энтони после их встречи на сеновале, но при воспоминании об этом по ее телу до сих пор прокатывалась горячая волна. Проклятый герцог! Изабелла вернулась домой после того, как отнесла нарциссы тетушке, и тут же закрылась в своей спальне – она была слишком зла, чтобы выносить общество даже самых близких ей людей.

– Входи, – сказала Изабелла, ожидая увидеть Марджори с подносом еды или чая, либо чего-нибудь еще, что должно было утешить ее.

Но, к изумлению девушки, на пороге стоял ее отец. С самым серьезным выражением лица он внимательно оглядел маленькую комнатку, в которой она обитала. Потом их взгляды встретились.

– Нет ничего хорошего в том, что ты сидишь взаперти, – заявил он. – Я бы хотел, чтобы ты вышла и поужинала с нами.

– Спасибо, папа. Но боюсь, что вынуждена отказаться. Видишь ли, я неважно себя чувствую и предпочла бы остаться в постели. – Голос Изабеллы не был болезненно слабым, но в нем слышалось разочарование.

– Все ясно, – пробормотал мистер Чилкотт и прищурился. – Надеюсь, эти жалобы на здоровье не связаны с одним герцогом?

– Нет, конечно! – воскликнула Изабелла, желая убедить отца.

– Я тебе не верю, – прямо заявил он.

Девушка вздохнула.

– Мне вообще не стоило ходить на этот бал, – сказала она, натягивая одеяло на плечи, и кивнула на свободный стул, приглашая отца присесть. Мистер Чилкотт опустился на стул. – А теперь я…

Она покачала головой.

– Все так запуталось, папа.

Отец глубоко вздохнул.

– Он тебе нравится, так ведь? – спросил мистер Чилкотт.

Изабелла неохотно кивнула. Как бы она ни злилась на Энтони за то, что он хотел соблазнить ее, она не могла отрицать, что сама к нему неравнодушна.

– А мистера Робертса ты не очень-то жалуешь, верно? – продолжал расспрашивать ее отец.

– Нисколько, – призналась Изабелла, не осмеливаясь даже взглянуть ему в глаза, потому что боялась увидеть в них разочарование.

– В таком случае ситуация не такая уж неразрешимая, моя дорогая, – сказал мистер Чилкотт.

– Конечно же, неразрешимая, – возразила Изабелла, сбитая с толку переменой в его позиции. – Я должна выйти замуж за человека, которого не люблю, потому что не могу выйти за того, кто мне нравится. Разве можно утверждать, что это не самая запутанная из ситуаций?

Отец кивнул.

– Ты права. Мы с матерью слишком усложнили тебе жизнь. Но не намеренно – надеюсь, ты это понимаешь.

– Конечно, – заверила его Изабелла, желая одного: чтобы он ушел и оставил ее в покое.

Она не имела ни малейшего желания говорить сейчас об Энтони или о мистере Робертсе. Как бы она хотела забыть их обоих!

– Если это тебя хоть немного утешит, мне кажется, что герцогу ты небезразлична.

– Откуда ты можешь знать, что меня это утешит? – удивилась Изабелла. Ей показалось, что ее отец сошел с ума. – Неужели ты полагаешь, будто мне станет легче, если я выйду замуж за мистера Робертса и при этом буду знать, что мужчина, который мне небезразличен, испытывает ко мне те же чувства, что и я к нему, но общество, моя нелепая гордыня и мои родители не позволяют нам быть вместе? – Она уже почти кричала, но ей было на это наплевать. Изабелла так злилась на всех, включая саму себя, что больше ни секунды не могла сдерживаться. – Герцог хочет на мне жениться, папа, но твое смехотворное обещание мистеру Робертсу, мамино ослиное упрямство и ее неприятие высшего…

– Изабелла, осторожнее, – предупредил ее отец. – Я не позволю тебе оскорблять мать. Ты не знаешь, через что ей довелось пройти. Ты понятия не имеешь о том, как она страдала.

Он встал и шагнул к дочери. Таким сердитым Изабелла отца еще никогда не видела. Это было так на него не похоже, что она инстинктивно вжалась в подушку.

– Прости, папа, я не хотела…

– Возможно, ты считаешь, что твоя мама резкая и требовательная, но она очень тебя любит. Она не колеблясь отдала бы за тебя жизнь, Изабелла. Что бы ты ни думала о ней, она бы никогда не встала между тобой и твоим счастьем.

– Тогда почему она не разрешает герцогу ухаживать за мной? Я знаю, это не ты его отвадил.

– Потому что она боится, что тебя обидят!

Изабелла вытаращилась на отца как на совершенно незнакомого человека. Он выглядел таким страстным, когда навис над ней, защищая маму, как будто от этого зависела его жизнь. И тут в тускло освещенной спальне до нее дошло: вероятно, она совсем не знала своих родителей.

– А почему мама этого боится? – шепотом спросила девушка.

Отец расправил плечи и отступил на шаг.

– Это не моя тайна.

– Но я…

– Я поговорю с ней, Изабелла.

– Но после этого мистер Робертс не перестанет к нам приходить. Он никогда не простит нас, если я ему откажу. Ты можешь потерять работу.

– Сперва давай все уладим с твоей мамой, а потом подумаем о мистере Робертсе, – предложил отец и потянулся к ручке двери. Он помедлил и добавил: – Может быть, ты и права. Возможно, будет лучше, если до конца вечера ты посидишь в своей комнате. Я велю Марджори принести тебе поесть. Однако завтра ты пойдешь на прогулку – тебе нужно подышать свежим воздухом, Изабелла, и что еще важнее – взглянуть своим проблемам в лицо.

– Папочка, я люблю тебя, – прошептала девушка, когда за ним закрылась дверь.

Ее всегда удивляло то, что мама ругает аристократов, но было совершенно ясно, что дело здесь не в зависти. Учитывая то, что только что сказал отец, и то, что осталось недосказанным, Изабелла не могла не задаваться вопросом: а не связано ли все это каким-то образом с платьем, которое она надела на бал.

Она до сих пор понятия не имела, как оно попало к родителям. О боже! А что, если раньше ее мама была чьей-то любовницей? А что, если это платье купил ей какой-нибудь маркиз или граф – в знак признательности за… Изабелла сглотнула, не позволяя себе даже допускать подобные крамольные мысли о матери. Нет, всему должно быть какое-то другое объяснение, которого Изабелла не знала. Ей оставалось лишь надеяться на то, что отец каким-то образом сможет убедить маму: нет достаточных оснований, чтобы лишать счастья их дочь.

* * *

На следующее утро Изабелла вышла из дому. Она была решительно настроена поступить так, как советовал ей отец, и отправилась на Мейн-стрит. Небо хмурилось, но Изабелла была уверена: если дождь и пойдет, то только ближе к вечеру. Бо́льшую часть минувшего вечера она провела, размышляя над тем, какая жизнь ждет ее с мистером Робертсом, и в конце концов решила отправиться в местный букинистический магазин «Броунинг и Ко». Если мистер Робертс намерен наложить запрет на чтение, тогда она в свою очередь намерена насладиться перед свадьбой произведениями скандальной Мэри Уолстонкрафт^[8].

Девушка шагнула внутрь под звон колокольчика и быстро оглядела помещение. Она заметила вдоль книжных полок изящные надписи, обозначающие различные разделы литературы. В центре зала стояло четыре больших книжных шкафа. Изабелла собиралась было шагнуть к одному из них, но тут перед ней возник невысокий седовласый господин и произнес:

– Чем могу быть вам полезен?

– Я… э… это…

Продавец изумленно изогнул бровь, ожидая ее ответа. Пропади ты пропадом! Изабелла не хотела говорить ему, что ищет, поскольку он, скорее всего, не одобрит ее выбора. Собравшись с духом и встретившись с его оценивающим взглядом, девушка расправила плечи и ответила:

– Нет, благодарю. Я просто хочу полистать книги.

Продавец даже не пошевелился.

– Не сомневаюсь в этом, мисс. – Он покровительственно улыбнулся ей, но Изабелле было на это совершенно наплевать. – Однако я был бы признателен вам за более конкретный заказ, и поскольку это ваш первый визит в мой магазин, боюсь, что я не могу оставить вас бродить одну среди стеллажей.

Изабелла открыла рот от удивления.

– Вы полагаете, что я не смогу правильно поставить книги на место?

Мужчина широко улыбнулся.

– Именно так.

– Какая нелепость!

– И тем не менее, – продолжал продавец, многозначительно взглянув на посетительницу. – Если вы соблаговолите сказать мне, что ищете, я с удовольствием подберу вам книгу.

Изабелла от досады прикусила язык. Казалось, куда ни повернись, везде найдется мужчина, который станет указывать ей, как поступить. С ума можно сойти! Что ж, она не станет говорить этому коротышке, что хочет купить книгу – любую, – вышедшую из-под пера Уолстонкрафт. Изабелла покачала головой и произнесла:

– Благодарю, в этом нет необходимости. На самом деле я…

– На самом деле перестаньте распугивать своих покупателей, мистер Броунинг. Это плохо сказывается на деле.

Сердце Изабеллы подскочило к горлу. Она непроизвольно сжалась. Герцог Кингсборо. Она повернула голову и увидела, как он вышел из-за одного из огромных книжных шкафов, – как всегда, красивый, в темно-коричневом замшевом сюртуке, бежевых бриджах и начищенных черных ботфортах. Их взгляды встретились. Энтони лукаво улыбнулся. Изабелле тут же пришлось ухватиться за стоявший рядом стол, чтобы не упасть, но ее рука соскользнула, и девушка рухнула на пол. Будь проклята его красота! Теперь он будет считать ее настоящей кретинкой.

Через секунду герцог уже оказался рядом с ней.

– Ты не ушиблась? – спросил он.

В его голосе слышалась тревога. Наверное, он нахмурился, но Изабелла не могла этого видеть, потому что ее глаза были плотно закрыты, – она изо всех сил старалась не обращать на него внимания. В конце концов, во время последней встречи с ним она выглядела просто неприлично, а он… Изабелла почувствовала, как запылали ее щеки.

– Прошу вас, уходите, – прошептала она.

– Уйти и оставить тебя одну в беде, зная, что никто, кроме мистера Броунинга, о тебе не позаботится? Ни за что!

Девушка почувствовала, как он решительно подхватил ее за локоть и помог подняться – и вот она уже опять стоит на ногах. Она медленно открыла глаза. Энтони не сводил с нее ослепительно сияющих очей.

– А с чего вы решили, что обо мне следует заботиться? Я не из тех немощных дамочек, которые не могут позаботиться о себе сами.

Герцог наклонился ближе к ней и прошептал, чтобы услышала она одна:

– Перестань, Белла. При виде меня ты едва не лишилась чувств.

О господи!

– Мистер Броунинг, – продолжал Энтони, не давая Изабелле возможности ответить. – Я лично прослежу за тем, чтобы мисс Чилкотт ничего не испортила и не напутала. Прошу вас сюда, мисс Чилкотт.

Пробормотав извинения в адрес мистера Броунинга (который только покачал головой, однако не решился спорить с герцогом), Изабелла позволила Энтони увести ее за массивный шкаф, за которым они скрылись от посторонних глаз.

– Прежде чем мы пойдем дальше, – произнес Энтони (от его веселости не осталось и следа), – я хотел бы принести свои искренние извинения. То, как я… – Он перешел на шепот. – То, как я повел себя накануне, недопустимо. Я хочу, чтобы ты знала: я не хотел ничего плохого, просто увлекся. Я был неправ – дважды неправ, потому что надеялся таким образом привязать тебя к себе. Прости, мне очень жаль, честное слово. Мне остается лишь надеяться на то, что ты меня простишь.

Изабелла понимала, что, глядя на него, скорее всего, покраснела до корней волос. Он действительно застал ее врасплох, но ни к чему не принуждал, – как бы там ни было, она сама поощряла его, и, несмотря на злость и смятение после всего случившегося, у нее было время поразмыслить над происшедшим. Изабелла признала, что нечестно возлагать всю вину на плечи герцога.

– Мы оба виноваты, – ответила она. – И прощать мне вас не за что.

Он удивленно смотрел на нее, сперва с сомнением, потом с явным облегчением. И хотя раньше Изабелла не признавалась, что любит его, она отчетливо осознала это в тот миг, когда Энтони без слов дал ей понять, как боится ее потерять.

Изабелла все еще пыталась привыкнуть к этой мысли, когда он взял ее за руку, поднес руку к губам и поцеловал.

– Спасибо, – поблагодарил герцог. В его голосе прозвучала признательность. Он расправил плечи и несколько секунд смотрел на нее, а потом произнес: – А теперь скажи мне, что ты ищешь, и я помогу тебе это найти.

Решив, что настало подходящее время выяснить, как Энтони относится к правам женщин и считает ли он ее равной себе, Изабелла, поджав губы, ответила:

– На самом деле все, что угодно, если это написано Мэри Уолстонкрафт.

Повисло молчание.

Изабелла переступила с ноги на ногу, а Энтони продолжал стоять и изумленно смотреть на нее, из чего она заключила, что, по всей видимости, по-настоящему шокировала его. Но как раз в этот момент, когда Изабелла уже подумала, что он посоветует ей не тратить времени на подобную чепуху, герцог наклонил голову и произнес:

– Ясно. Значит, Мэри Уолстонкрафт. Не думаю, что здесь можно найти ее книги. Мистер Броунинг, похоже, не одобряет подобной литературы. Однако мне посчастливилось заполучить экземпляр «Защиты прав женщины». Если хочешь, милости прошу, приходи, бери.

Энтони повернулся и зашагал в дальний угол магазина. Там он провел пальцем по корешкам книг и остановился на тоненьком томике в темно-зеленом кожаном переплете. Энтони достал книгу с полки и протянул ее Изабелле.

– А пока почитай это – «Роман с лесом» миссис Рэдклиф^[9].

Изабелла нерешительно взглянула на него, потянувшись за книгой.

– Это один из так называемых готических романов?

Энтони пожал плечами.

– Надеюсь, ты сама это определишь. Лично я от души наслаждался чтением. Уверяю тебя, ты тоже получишь удовольствие: в этой книге много интриг и романтики.

А потом, будто намекая на что-то неприличное, Энтони поиграл бровями, и Изабелла не смогла сдержать смех.

– Отлично, – сказала она. – Прочитаю, спасибо.

Герцог слегка поклонился в знак того, что благодарность принимается, а потом сказал:

– Надеюсь, ты позволишь преподнести тебе эту книгу в знак моего восхищения.

– Это очень щедрый подарок, – ответила Изабелла. – Но боюсь, что это не совсем прилично, поэтому я не могу принять…

– Моя дорогая Белла, – произнес Энтони таким чарующим голосом, что внутри у нее все перевернулось. – Я прекрасно знаю, что ты намерена выйти замуж за мистера Робертса. Однако мои чувства к тебе искренни, следовательно, я намерен сделать все возможное, чтобы заставить тебя передумать.

Сердце Изабеллы бешено забилось в груди. Она почувствовала, как у нее дрожат ноги, и огляделась в поисках стула. Ей действительно необходимо было присесть, пока она не упала, – в очередной раз. Но когда Изабелла оглянулась, чтобы оценить, как далеко от нее Энтони, он оказался ближе, чем мгновение назад, – так близко, что она почувствовала у себя на лбу его дыхание. Во рту у девушки пересохло. Она инстинктивно облизала губы и увидела, что герцог не сводит с нее глаз. На его лице было такое же выражение, как и на сеновале, за секунду до того, как он ее поцеловал.

При воспоминании об этом Изабелла ахнула. Он не посмеет – только не в книжном магазине средь бела дня, на виду у всех. Девушка закрыла глаза и тут же почувствовала его губы – не на своих губах, как она ожидала, а возле уха.

– Ты знаешь, почему я настроен столь решительно? – поинтересовался Энтони.

Она покачала головой, отказываясь на него смотреть.

– Потому что хочу, чтобы ты стала моей, Белла, во всех возможных смыслах этого слова – разумом, телом и душой. Я хочу заполучить все.

Изабелла тихонько пискнула. На самом деле было чудом, что она продолжала стоять, учитывая то, что ноги уже давно ее не держали. Девушка чуть приоткрыла глаза и с удивлением констатировала, что герцог ушел. Она тут же поспешила выйти из-за шкафа и увидела, как он расплачивается с мистером Броунингом за книгу. Умение Энтони отвлечь ее внимание не только изумляло, но даже пугало, – она и не заметила, как взяла эту книгу.

– А теперь, мисс Чилкотт, – произнес герцог, как только мистер Броунинг закончил упаковывать книгу, – не соблаговолите ли выпить чаю?

Не желая оставаться в его компании из-за боязни того, что подумают окружающие, или, того хуже, сплетен, которые могут долететь до ушей мистера Робертса или ее родителей, Изабелла покачала головой.

– Благодарю, но мне действительно пора.

Она направилась к выходу, внезапно почувствовав отчаянное желание очутиться подальше от него.

Энтони поспешил за ней и схватил за руку, чтобы остановить. Изабелла резко обернулась и едва не упала на его крепкую грудь. Этого оказалось достаточно: она часто-часто задышала, сердце учащенно забилось. Ее обдало жаром от осознания того, что ей хочется, чтобы Энтони заключил ее в объятия. Его присутствие действовало на нее гипнотизирующее. Изабелла попятилась и встретилась с ним взглядом. Она была сбита с толку веселым блеском его глаз и самодовольной улыбкой, играющей на его губах.

Этот страшный человек упивался ее неловкостью. Изабелле хотелось наброситься на него с кулаками. А потом он заявил:

– Надеюсь, в чайной миссис Уилкс есть пирожки с клубникой.

Изабелла вопросительно уставилась на него.

– Прошу прощения… – выдавила она из себя.

– Чайная вон там, – объяснил Энтони, кивнув на противоположную сторону улицы. – Я увидел пирожки в витрине, когда направлялся сюда, и тут же вспомнил о тебе. Я знаю, как ты любишь клубнику, хотя, учитывая время года, клубнику туда явно кладут в виде варенья, а не свежую, как ты предпочла бы.

Не следовало рассказывать ему о своей любви к клубнике, потому что он использовал полученную информацию против нее. Герцог явно что-то задумал. Изабелла решила сказать «нет», несмотря на то что ее манил и этот мужчина, и пирожки с клубникой.

– К сожалению, я должна отказаться.

Что-то промелькнуло во взгляде герцога, но Изабелла осталась непоколебимой, решив поступать так, как должно.

– Меня ждут родители, ваша светлость. Прощайте.

Однако Энтони не выпустил ее руки, и девушке в очередной раз пришлось остановиться. Изабелла повернулась к нему с самым серьезным выражением лица.

– Ваша книга, мисс Чилкотт, – пробормотал он, протягивая ей небольшой сверток.

Она коротко кивнула и приняла подарок. Их пальцы соприкоснулись, и ее словно пронзило током.

– Завтра я дам о себе знать, – сказал Энтони многозначительно.

Изабелла вздрогнула, прерывисто вздохнула и прижала книгу к груди. Он отпустил ее руку, позволяя ей сбежать, – и она этим воспользовалась. Изабелла бросилась вперед по улице.

Начал моросить дождь. Когда она добежала до дома, ее сердце продолжало часто биться. В душе девушки было единственное желание – спрятаться в своей комнатке и не видеть ни Марджори, ни родителей. Меньше всего ей хотелось обсуждать уныние, в котором она пребывала. Почему их с герцогом пути все время пересекаются? Было мучительно больно видеть его и знать, что он хочет ее так же сильно, как и она его, но быть вместе им невозможно. Почему ее просто не оставят в покое, не дадут забыть его? Нет, она никогда не сможет его забыть. Энтони украл ее у других, и, когда она будет давать клятву мистеру Робертсу, в сердце у нее навсегда останется груз сожаления о потерянной любви. Изабелла горько вздохнула. Почему жизнь так чертовски несправедлива?

Глава 19

– К вам пришли, мисс, – сообщила Марджори на следующее утро, когда Изабелла с матерью занимались рукодельем.

Сердце девушки подпрыгнуло. Это не мог быть Энтони. Он обещал к ней зайти, но зачем ему приходить так рано? Она не готова к встрече с ним.

– Кто? – спросила Изабелла, надеясь на то, что на самом деле ее голос звучит спокойнее, чем ей кажется.

– Дама.

Изабелла почувствовала, как напряглась ее мать.

– Она назвалась? – поинтересовалась миссис Чилкотт.

Марджори покачала головой:

– Нет. Но она хочет поговорить именно с мисс Чилкотт.

– Что ж, посмотрим. Проводи ее в гостиную, – велела Изабелла, откладывая шитье в корзинку и гадая, кто же эта дама. Может быть, леди Луиза?

– Она попросила вас выйти, – ответила Марджори, явно испытывая неловкость, – чтобы вы могли поговорить с ней с глазу на глаз.

Изабелла замерла и нерешительно посмотрела на нахмурившуюся мать.

– Такое впечатление, что в последнее время к нам зачастили аристократы, – поджав губы, недовольно заметила миссис Чилкотт.

Девушка направилась к двери. Наверняка пришла леди Луиза – Изабелла сомневалась в том, что сама герцогиня отважилась бы отправиться в эту часть города, чтобы поговорить с ней наедине.

– Я только посмотрю, кто пришел, – сказала девушка матери, вышла в прихожую и открыла входную дверь.

Ожидавшая ее женщина была явно не леди Луизой. Откровенно говоря, Изабелла понятия не имела, кто она такая, потому что никогда в жизни ее не видела. Незнакомка оказалась симпатичной. Ее лицо обрамляли темно-русые кудри. Хрупкая фигурка выдавала аристократку, и Изабелла почувствовала зависть к ее врожденной грациозности.

– Чем могу вам помочь? – поинтересовалась девушка.

Незнакомка смерила ее с головы до ног оценивающим взглядом, а потом уставилась на Изабеллу с таким же отвращением и высокомерием, с каким обычно смотрят на жаб.

– Честно признаться, не понимаю, что он в вас нашел.

– Прошу прощения?

Кто, скажите на милость, эта женщина, которая считает, будто может говорить с ней в подобном тоне?

– Возможно, герцог ненадолго увлекся вами, мисс Чилкотт, но вам, так же как и мне, прекрасно известно, что это всего лишь вопрос времени. Скоро он устанет от вас. – Женщина презрительно скривила губы. – Вы даже не достойны того, чтобы стать его любовницей, поэтому почему бы вам не перестать… развратничать? Избавьте нас всех от стыда – держитесь от него подальше!

Изабелла не верила своим ушам. От оскорблений этой женщины ее охватила знакомая волна ярости.

– Мне плевать на ваш тон, леди… – Она намеренно не закончила обращение, в надежде, что эта ведьма наконец-то представится.

– Харриет, – произнесла женщина и добавила: – Я невеста герцога Кингсборо.

Изабелла почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

– Невеста? – пробормотала она, ненавидя себя за дрожь в голосе.

Леди Харриет кивнула с таким видом, будто завоевала Францию.

– Пока о нашей помолвке не объявлено официально, поэтому я решила воспользоваться небольшой заминкой, прежде чем эта новость станет общеизвестной, и немного заняться хозяйством. Одно дело, когда герцог позволяет себе некоторые шалости – откровенно говоря, иного я от него и не ожидала, – но я не потерплю, если эти шалости перейдут границы приличия. – Она фыркнула и шагнула к Изабелле. – Я видела, как вы покидали сеновал в измятой одежде и с растрепанными волосами, когда на днях направлялась в Кингсборо-Холл. И я прекрасно знаю о его… влечении к вам.

Изабелле стало тошно.

– Тем не менее, – уже веселее продолжала леди Харриет, – он осознает свой долг и в конечном счете признает, что должен прекратить общение с вами. Я просто решила ускорить этот процесс.

– Если это все, – сказала Изабелла (она клокотала от злости), – прошу вас покинуть мой дом.

Леди Харриет смерила ее тяжелым взглядом.

– Не делайте глупостей, мисс Чилкотт, или я испорчу остатки вашей репутации.

– Это угроза, миледи?

Леди Харриет пожала плечами и направилась к калитке.

– Я лишь хотела вас предупредить, – сказала она. – Если только вы не желаете, чтобы весь город узнал о том, что вы шлюха. Хорошего дня!

Если бы у Изабеллы в руке был камень, она с радостью швырнула бы его в голову леди Харриет – в такой она была ярости. Какова нахалка – явиться к ней домой и… обвинить ее в том, что она шлюха! Изабеллу трясло, пока она наблюдала за тем, как леди Харриет усаживается в ждущий у ворот экипаж и уезжает.

Это не может быть правдой, не так ли? Энтони сказал бы ей что-нибудь об этом, предупредил бы ее. Он сам просил у ее отца разрешения ухаживать за ней. Неужели он передумал и предложил руку и сердце леди Харриет? Эта женщина заявила, будто они с герцогом договорились о помолвке совсем недавно. Возможно, это произошло вчера, когда Изабелла сбежала от него на Мейн-стрит. Герцог был не очень доволен и обещал нанести ей визит. Девушка втянула в себя воздух, пытаясь восстановить дыхание, и решила, что лучше всего ей спросить об этом у самого герцога. Она уж точно не намерена верить этой заносчивой леди Харриет на слово.

* * *

– Вам письмо, ваша светлость.

Сидя за столом, Энтони видел, как его мать взяла с серебряного подноса, который протягивал ей Фелпс, письмо. Герцог рассказал Уинстону о своей встрече с мисс Чилкотт на сеновале, и настроение у него было, мягко говоря, мрачным. Как он и ожидал, брат посмотрел на него так, как будто он недостоин титула герцога, а потом высказал ему, насколько разочарован его поведением. Впрочем, он все это заслужил.

– Благодарю, – сказала матушка, сломала печать и вытащила из конверта аккуратно сложенный листок бумаги. Она прочла письмо, приоткрыла рот и взглянула на Энтони. И герцог тут же понял, что новости плохие. – Это от моей сестры, – объяснила герцогиня, обводя взглядом своих детей.

– С ней все в порядке? – всполошилась Луиза.

Хантли, Уинстон и Сара прекратили беседу и все обратились в слух.

– Она упала и… – Голос герцогини дрогнул. – Насколько я поняла, она плохо себя чувствует. Я должна немедленно к ней поехать.

– Я поеду с тобой, – заявил Энтони.

Он положил салфетку рядом с тарелкой и встал из-за стола.

Герцог подозвал Фелпса, который стоял у двери.

– Пожалуйста, велите конюху заложить экипаж.

Дворецкий кивнул и удалился.

– Хотите, я поеду с вами? – спросил Уинстон.

– Нет, – ответил Энтони.

Брат предложил это от чистого сердца, но герцог знал, что на самом деле Уинстон хочет вернуться домой и вновь взять в руки бразды правления своим предприятием. Пока Уинстона нет, там все идет не так уж гладко, и, кроме того, Энтони не вынесет поездку под осуждающим взглядом брата. Безусловно, Уинстон все еще сердит на него.

– У тебя и своих забот хватает.

– Если хотите, можем поехать мы с Хантли, – предложила Луиза.

Энтони благодарно улыбнулся ей.

– Спасибо, но я знаю, что вы собирались привести в порядок дом, перед тем как вернуться в Лондон к началу сезона. Не волнуйтесь – у нас с матушкой все будет хорошо. – Он повернулся к взволнованной, бледной герцогине. – Если ты будешь готова через час, до ночи мы доберемся на место.

Мать молча кивнула в знак того, что все поняла, и медленно поднялась. Луиза тут же оказалась рядом с ней.

– Давай я отведу тебя наверх, – предложила она. – Я позову твою служанку, и мы обе поможем тебе собрать вещи.

Энтони посмотрел им вслед, потом вновь повернулся к Уинстону, Саре и Хантли.

– Простите, что так поспешно вас оставляю, но, зная мать, уверен, что она изведет себя, пока не увидит тетю Корделию.

– Не стоит о нас беспокоиться, – как всегда негромко произнесла Сара. – Ты сейчас очень нужен матери, мы тебя отлично понимаем. Мы надеемся, что с твоей тетушкой все будет в порядке, и, как уже говорил Уинстон, если мы чем-то можем помочь, дай нам знать.

– Спасибо, Сара, это очень любезно с твоей стороны. Но сейчас мне просто нужно… собрать вещи. Прошу меня простить.

Энтони оставил своих близких и направился в кабинет, чтобы взять денег на путешествие. После этого он позвонил камердинеру, который поднялся с ним наверх, чтобы помочь собрать вещи.

Через полчаса герцог и его мать попрощались с Луизой, Сарой, Уинстоном и Хантли, забрались в экипаж и отправились на север.

– Прости, что перекладываю на тебя свои проблемы, – сказала матушка, перестав смотреть в окно и повернувшись к сыну.

Они уже выехали из Моксли и теперь стремительно неслись по сельской местности.

Энтони вопросительно уставился на нее.

– Твои извинения совершенно излишни, – ответил он, взял маму за руку и нежно пожал ее. – Я рад помочь тебе, ты же прекрасно это знаешь.

Герцогиня попыталась улыбнуться и кивнула.

– Да, но у меня такое чувство, будто последние пять лет ты только этим и занимаешься.

– Я не против, – заверил ее Энтони, надеясь развеять ее тревогу. – Мой долг – заботиться о тебе, и даже если бы это было не так, я бы все равно тебя не оставил. Ты моя мать и нуждаешься во мне – это единственное, что имеет значение.

Глаза герцогини наполнились слезами.

– Но я не могу не думать о том, что из-за чужих бед ты не можешь создать собственную семью. Ты забыл о личной жизни ради нас – ради отца, когда тот болел; ради Уинстона и Луизы, чтобы освободить их от груза, который ты решил нести в одиночку; ради меня. Мы все словно цепи на твоих ногах, тянем тебя вниз, держим на одном месте.

Энтони покачал головой.

– Ты ошибаешься. Я самый старший, поэтому управляю поместьем. А заботиться о тебе с отцом – мой долг. Признаюсь, было нелегко видеть, как ухудшалось здоровье отца, но я никогда не относился к нему как к обузе.

Герцогиня вытерла слезы тыльной стороной ладони и откинулась на спинку сиденья.

– Я очень рада, что ты наконец встретил девушку, которая тебе небезразлична. Мисс Чилкотт…

– О нет! – пробормотал Энтони, глядя на мать широко открытыми глазами. – Я пообещал ей сегодня зайти, но в спешке совершенно забыл об этом.

На лице герцогини вновь отразилась мука, поэтому он тут же добавил:

– Нет, не волнуйся. Как только мы доберемся до места, я отошлю ей письмо. Уверен, она все поймет, учитывая сложившиеся обстоятельства.

Герцогиня кивнула.

– Ты должен пригласить мисс Чилкотт к нам на чай, Энтони. Я хотела бы познакомиться с ней без маски. – Она искренне улыбнулась, и Энтони не смог сдержать ответную улыбку.

Какая еще мать признает, что ее сын полюбил женщину, оказавшуюся не той, за кого она себя выдавала? Герцог готов был поспорить, что таких найдется не много.

Он обдумал ее слова и сказал:

– Неплохая мысль. В одном я уверен: я приму любую помощь, чтобы убедить мисс Чилкотт выйти замуж за меня, а не за этого слизняка мистера Робертса.

– Это уже смахивает на манию. Ты так не считаешь? Из твоих слов следует, что мистер Робертс почти год ухаживает за мисс Чилкотт. Нельзя ожидать, что она тут же отмахнется от него только потому, что в ее жизни неожиданно появился ты.

Энтони нахмурился.

Он знал, что его матушка права, но от этого ему было не легче.

– Мне известно, что мисс Чилкотт разделяет мои чувства, – проворчал он.

– И это еще более весомая причина, чтобы держаться от тебя подальше. – Герцогиня смотрела ему в глаза, и Энтони убедился в том, что она лучше него понимает сложившуюся ситуацию. – Я не знакома с мистером Робертсом, но, если ты верно его описал, я очень сильно сомневаюсь, что ему удалось когда-либо заставить мисс Чилкотт покраснеть. А это означает, что, если она реагирует на тебя так же, как и ты на нее… Боже сохрани! Бедняжка, должно быть, совершенно сбита с толку. Возможно, она даже напугана подобным натиском.

Энтони закрыл глаза, чтобы не видеть светящуюся в материнских глазах правду. Ее доводы мало чем отличались от того, что вчера сказал Уинстон, но герцогиня более тщательно подбирала слова. Господи, Энтони чувствовал себя отвратительно! Он не только ворвался в жизнь мисс Чилкотт со своим внезапным желанием обладать ею, разыскал ее дом, узнал, кто она, встретился с ее родителями. За неделю он трижды целовал ее, ласкал и даже заставил забыть о приличиях на сеновале. Он самолично перевернул ее жизнь с ног на голову, действовал, руководствуясь своими низменными инстинктами, и оскорбился, когда она попросила его уйти и оставить ее одну.

– Я, как эгоист, преследовал ее, не думая, каково приходится ей, – признался герцог.

– Что ж, мне кажется, спешка в твоем случае оправдана, учитывая то, что может быть слишком поздно, как только мисс Чилкотт выйдет замуж за мистера Робертса. А поскольку он уже год ухаживает за ней, осмелюсь предположить, что скоро он сделает ей предложение, – особенно если он и Чилкотты почувствуют необходимость поторопиться.

– Я все испортил, – повинился Энтони, глядя на мать, как будто та могла дать ему совет, как завоевать мисс Чилкотт. – Я не могу позволить ей выйти за этого человека, матушка. Между нами такое… единение. Знаю, это звучит смешно, но меня тянет к этой женщине. Если она выйдет замуж за мистера Робертса, я… – Он глубоко вздохнул и покачал головой. – Не знаю, что я сделаю.

– В твоих чувствах нет ничего удивительного, Энтони, хотя должна признать, я несколько удивлена тем, как быстро ты в нее влюбился. Знаешь, между мной и твоим отцом было то же самое – мы впервые увидели друг друга из разных концов переполненного зала и почувствовали непреодолимое притяжение. Мы оба сперва отмахивались от этого: в конце концов, любовь с первого взгляда – плод воображения, но потом нас познакомили, и чем больше времени мы проводили в обществе друг друга, тем сложнее нам было отмахнуться от возникшего между нами чувства. – Герцогиня помолчала и, немного склонив голову, посмотрела на сына. – Ты любишь ее, Энтони, и чем скорее ты себе в этом признаешься, тем лучше.

Герцог покачал головой.

– Нет, я… То, что я чувствую, всего лишь обещание любви, мама. По-настоящему я не… Я хочу сказать, что…

– Ты постоянно думаешь об этой девушке? Тебе хочется быть рядом с ней? Ты волнуешься за нее? Беспокоишься, что станет с ней, если она выйдет за мистера Робертса, а не за тебя? Ты мечтал о том, какая жизнь вас ждет, когда она будет рядом? Думал, какие у вас будут дети? Ты рискнул бы ради нее своей жизнью? Пожертвовал бы ради нее своим счастьем? А если бы с ней случилось что-то ужасное, ты оправился бы от удара и продолжил жить дальше или это сломило бы тебя?

Энтони не мог говорить, а просто смотрел на маму, которая в свою очередь улыбнулась ему и кивнула.

– Так я и думала, – сказала она.

Герцог почувствовал, как в его груди все сжалось, – словно он больше не мог дышать. Чувство, внезапно охватившее его, нельзя было назвать приятным. В действительности он испугался до смерти, понимая, что сказанное его матерью – правда, потому что это было гораздо хуже, чем обещание любви. Энтони на самом деле невольно влюбился в женщину, в ответных чувствах которой сомневался. Черт, он знал, что ее к нему влечет. Но любовь?.. И что теперь, черт побери, ему делать? Черт!

* * *

Когда герцог и его мать добрались до поместья родственников, уже стемнело. Навстречу им вышли два лакея – каждый с факелом, чтобы освещать дорогу. Энтони помог герцогине выбраться из экипажа, и они вдвоем поднялись по лестнице к парадному входу, где их уже ждал дворецкий.

– Добрый вечер, – приветствовал он гостей, принимая у них перчатки и шляпы и протягивая их стоящей тут же служанке. – Граф в библиотеке. Сюда, прошу вас.

Шагая за дворецким по тускло освещенному коридору, Энтони не мог не думать о том, что в голосе слуги прозвучало облегчение, когда он их встретил.

Герцог понял причину этого, как только вошел в библиотеку. В глубоком кресле сидел его дядя, граф Честер, и рассеянно смотрел куда-то вдаль. Под его глазами от тревоги и усталости залегли темные тени. Казалось, что со времени их последней встречи он постарел лет на десять, а не виделись они всего четыре месяца. Энтони тут же понял всю серьезность ситуации.

– Джеральд, – прошептала герцогиня из-за спины Энтони и осторожно приблизилась к своему зятю.

Граф даже не моргнул – казалось, он не заметил ее присутствия – и заговорил себе под нос:

– Она упала… она просто упала…

– Джеральд, как это произошло? – спросила его герцогиня, присаживаясь рядом с его креслом.

Тут граф повернулся к ней, и Энтони заметил в его глазах знакомую боль. Трижды видел он такой взгляд у матери: когда ей сообщили о болезни мужа; когда герцог перестал бороться; когда он испустил последний вздох. Этот взгляд выражал полнейшую и окончательную безнадежность, когда все потеряно.

– Прошу прощения, матушка, – произнес Энтони. – Мне надо сказать пару слов дворецкому.

Они обменялись понимающими взглядами. Герцогиня кивнула, и Энтони вышел из комнаты. Хотя он еще не видел, в каком состоянии находится его тетя, ему было ясно одно: дяде необходима помощь, и Энтони знал, что делать. В конце концов, он и раньше так поступал.

– Маршам, – обратился он к дворецкому, который ожидал неподалеку от двери в библиотеку на случай, если он будет нужен господам, но все же на некотором отдалении, чтобы обеспечить им уединение. – На пару слов, если можно.

Маршам кивнул, и Энтони последовал за ним в прихожую.

– Моим кузинам и кузену уже сообщили о состоянии их матери? – поинтересовался герцог.

– Да, ваша светлость. Первые сообщения были адресованы им, но, возможно, вам известно, что лорд Генри с сестрами были намерены отправиться в Лондон после бала, состоявшегося у вас в поместье. Дорога займет у них больше времени, чем у вас.

– Верно. И поскольку они уехали от нас три дня назад, они уже наверняка прибыли в Лондон. Сомневаюсь, что им удастся вернуться раньше, чем послезавтра. – Энтони вгляделся в непроницаемое лицо дворецкого. Маршам отлично скрывал свои чувства, но герцог видел, что он надеется на помощь. – Стоит ли говорить о том, что мы с матушкой останемся до приезда лорда Генри?

Маршам коротко кивнул.

– Благодарю, ваша светлость, – произнес он своим знаменитым бесстрастным тоном.

– Они наша семья, – добавил Энтони. – А важнее семьи нет ничего. Насколько я понимаю, у графини уже был врач.

– Да, ваша светлость. Он был сегодня утром и вечером – и уехал незадолго до вашего приезда.

– Отлично, Маршам. Мне необходимо точно знать, что он сказал, какое лечение назначил. – Энтони задумался. – Дядя сегодня ужинал?

– Нет, ваша светлость. Он не встает с кресла со вчерашнего дня.

– Господи! – воскликнул Энтони. – А вы не догадались подать ему ужин в библиотеку? Ему необходимо поесть, Маршам, – в противном случае он с этим не справится.

– Мы пытались, – ответил дворецкий, нисколько не оскорбившись предположением Энтони о том, что слуги плохо справляются со своими обязанностями.

Герцог взъерошил волосы и стал расхаживать по прихожей.

– Пусть повар приготовит нам что-нибудь перекусить – ветчину, сыр, пару кусочков хлеба. Мы с герцогиней изрядно проголодались. Возможно, когда дядя увидит, как мы едим, у него тоже появится аппетит.

– Отличная мысль, ваша светлость.

Энтони взглянул на дворецкого и нахмурился.

– Если бы только это сработало, Маршам.

– Разумеется, ваша светлость. Это все?

– Принеси поесть, и мы с тобой обсудим визит врача. А когда мы перекусим, я хотел бы сопроводить герцогиню к ее сестре. Это разумно, как по-твоему?

Лишь едва заметное подергивание губ выдало удивление Маршама тем, что спрашивают его мнения, а не просто приказывают. И спрашивает сам герцог. Дворецкий коротко кивнул и со словами «Хочется верить» оставил Энтони и отправился в кухню.

Глава 20

Герцог так и не пришел – ни позавчера, ни вчера, ни сегодня. Изабелла выкапывала из земли картофель и бросала его в стоящую рядом корзину. Она оттолкнула герцога своим упрямством, и теперь он не желал иметь с ней дело, – хотя и был настолько любезен, что купил ей книгу. Книга оказалась хорошей, с элементами драматизма.

Нет, видимо, сейчас он одаривает своим вниманием леди Харриет. Грудь Изабеллы пронзила жгучая игла ревности, настолько болезненная, что девушка поморщилась. Какое она имеет право ревновать? Она отказала Энтони – и не раз, – поэтому он решил жить дальше. Оно и к лучшему, именно этого она и хотела. Разве нет?

«Нет!» – закричал внутренний голос. От мысли о том, что он женится на другой, – о том, что будет ласкать другую, как ласкал ее… Боже, она этого не вынесет!

Выкопав очередной куст, Изабелла продолжала размышлять о сложившейся ситуации. Леди Харриет сказала ей, что они с Энтони обручены, но что-то в ее словах, в самом ее тоне показалось девушке неубедительным. Откровенно говоря, Изабелле хотелось думать, что леди Харриет сама увлечена Энтони и пытается отпугнуть возможных соперниц, – этим и объясняются ее угрозы.

Но, прежде чем спросить об этом у Энтони, Изабелла должна принять решение. Как ей поступить? Быть послушной дочерью, чего все от нее ожидают, и прожить жизнь в несчастливом браке с мистером Робертсом? Или найти свое счастье, выйдя замуж за герцога? Пришло время подумать и о себе. Ее родители не на шутку разгневаются, – возможно, даже перестанут с ней разговаривать. А мистер Робертс… он-то уж точно не обрадуется. Но она и герцог будут счастливы, хотя скандала им явно не избежать.

И вот среди картофельных грядок, с грязными руками, Изабелла наконец приняла решение. Она отправится к герцогу, спросит его о леди Харриет и, если он станет отрицать, что помолвлен с этой женщиной, примет его предложение руки и сердца. Если для того, чтобы быть вместе с ним, ей придется бежать, она это сделает.

У нее на сердце тут же стало легко. Изабелла надеялась, что родители не слишком рассердятся на нее, – особенно когда поймут, насколько легче станет их жизнь под крылом у герцога. Он позаботится о них, в этом девушка не сомневалась.

Закончив с картофелем, Изабелла отнесла корзину в кухню Марджори, потом побежала к себе в комнату, вымыла руки, лицо и надела чистое платье. Предвкушая встречу с герцогом, девушка написала короткую записку матери, в которой объяснила, что будет позже, и быстрым шагом вышла из дому.

Через полчаса Изабелла уже стояла у массивной парадной двери Кингсборо-Холла. Девушка долго не решалась постучать и просто смотрела перед собой, пытаясь успокоиться. Собравшись с духом, она наконец шагнула вперед, но тут дверь распахнулась и на пороге появился не кто иной, как эта ненавистная леди Харриет.

Изабелла застыла. Что, скажите на милость, она здесь делает, если только не… Нет, это невозможно. Как бы там ни было, Изабелла не позволит взять над собой верх этой мерзкой женщине. Девушка расправила плечи и осталась на месте, лишь коротко кивнув леди Харриет в знак приветствия, а потом посмотрела ей за спину, на дворецкого.

– Я пришла повидать герцога, – сообщила Изабелла, изо всех сил стараясь не обращать внимания на полный ненависти взгляд леди Харриет.

Дворецкий смерил Изабеллу взглядом и ответил:

– Вход для слуг со двора. Однако, по-моему, в настоящее время мы никого не нанимаем.

Леди Харриет захихикала, но Изабелла вновь проигнорировала ее. Она была решительно настроена завершить задуманное.

– Я пришла сюда не для того, чтобы наняться на работу. Я знакомая герцога.

Дворецкий с сомнением посмотрел на нее, но по крайней мере спросил, как ее зовут. Изабелла представилась. Казалось, он несколько секунд обдумывал сказанное, потом ответил:

– Не думаю, что когда-то слышал ваше имя. Кроме того, его светлость сейчас отсутствует.

Изабелла от изумления открыла рот:

– Что?

– Он уехал из города, мисс Чилкотт, и я не уполномочен сообщать, когда он вернется. А сейчас прошу меня простить, у меня много работы.

И сразу же за этими словами дверь перед лицом Изабеллы захлопнулась.

– Мне казалось, что я ясно выразилась, – прошипела леди Харриет.

Изабелла взглянула на нее и удивилась тому яду, который сочился в ее взгляде. Энтони не может жениться на этой фурии.

– Вы больше не нужны ему. Вот-вот начнется сезон, и я подозреваю, что он вернется еще не скоро. А когда вернется… то только под руку со мной. Мы с герцогом намерены объявить о своей помолвке. Именно поэтому я здесь – убедиться, что все готово к моему приезду в качестве герцогини.

Изабелла открыла от изумления рот. Она посмотрела на дверь, потом опять на леди Харриет, которая казалась такой самодовольной. И в эту секунду Изабелла потеряла всякую надежду. Она оттолкнула герцога, и он ушел без предупреждения. Вне всякого сомнения, он устроился в своей лондонской резиденции, куда к нему направится леди Харриет.

Изабелла не хотела в это верить, но лаконичный ответ дворецкого не позволял ей усомниться в словах леди Харриет.

С разбитым сердцем девушка расправила плечи и обратилась к стоящей перед ней женщине.

– Я буду держаться подальше от герцога, – шепотом пообещала она, – обещаю. – И, не дав возможности леди Харриет увидеть слезы, готовые вот-вот брызнуть из ее глаз, Изабелла, оскорбленная и злая, развернулась и зашагала прочь.

Как он мог? Что за мужчина: сначала преследует девушку, отчаянно хочет на ней жениться, а потом, не успеешь и глазом моргнуть, берет в жены другую? Ту, которая явно не любит его так, как Изабелла.

– Я его ненавижу, – пробормотала девушка, шагая по длинной, утомительной дороге назад в Моксли.

За одну неделю герцог заставил ее поверить, что она имеет право надеяться. Он убедил ее в том, что она ему небезразлична, позволил вкусить страсти и благодаря своему обаянию, ласкам, речам заставил без памяти влюбиться в него. А потом бросил – уехал в Лондон, чтобы подготовиться к началу сезона и приезду невесты. Еще никогда никого Изабелла не ненавидела так, как герцога. Какой дурой она была, когда поверила, что он на самом деле хочет от нее большего, чем пара встреч, поцелуев украдкой и… Слава богу, ей удалось сберечь невинность, – в противном случае она могла бы остаться одна с ребенком на руках.

Неудивительно, что ее мать так ненавидит аристократов. Это самовлюбленные люди, которые привыкли легко играть жизнью других. Она тоже была для него игрушкой, сейчас это стало ясно. Изабелла остановилась, чтобы отдышаться. Ее сердце бешено колотилось в груди, по щекам катились слезы. Она поспешно вытерла их, заметив экипаж. Он замедлил ход, приближаясь, и остановился рядом с ней. Открылась дверца. Из экипажа выглянул мистер Робертс и приподнял шляпу в знак приветствия.

– Мисс Чилкотт, я надеялся с вами поговорить. Полагаю, вы полностью оправились от недомогания?

Изабелла кивнула, вспомнив, что осталась в своей комнате, когда он пришел в воскресенье к ним на чай. У нее не было настроения его развлекать – в тот день она встретилась в книжной лавке с Энтони, и эта встреча выбила ее из колеи.

– Да, благодарю, – улыбнулась девушка мистеру Робертсу.

– Рад об этом слышать, хотя я совсем не одобряю, что вы одна разгуливаете по окрестностям. Это никуда не годится. Будущая миссис Робертс должна ездить в экипаже.

Это заявление было ложным от начала до конца, но Изабелла не знала, стоит ли его опровергать. Во-первых, она пока что не получила предложения от мистера Робертса и не приняла его. Во-вторых, он пытался запретить ей гулять пешком, – она могла бы понять это, если бы он, как Энтони, пекся о ее безопасности. Однако было совершенно ясно, что мистера Робертса заботит лишь соблюдение приличий.

Тем не менее нельзя обижать его, высказав все это вслух, поскольку в скором времени она примет его предложение. По крайней мере, Изабелла на это надеялась, поскольку если и мистер Робертс решит с ней порвать, то ее семья окажется в отчаянном положении. Поэтому, когда он протянул ей руку, она послушно ее приняла, позволила усадить себя в экипаж и устроилась напротив своего спутника.

– В Моксли, – велел мистер Робертс извозчику. Затем он повернулся к Изабелле и сказал: – Пришло время подыскать вам что-нибудь приличное из одежды.

– Прошу прощения?

Он произнес это таким тоном, как будто она выглядела как водяная крыса, которую только что выловили из Темзы, а ведь Изабелла надела свое лучшее платье, отправляясь на встречу с Энтони. Она отогнала мысли о герцоге – как ни сложно ей было это сделать – и сосредоточилась на мистере Робертсе.

– Вы же не думаете, – протянул он, сверля ее взглядом, – что я могу сделать вам предложение, пока вы не будете подобающе выглядеть.

– Подобающе, – повторила Изабелла, чувствуя себя круглой дурой.

С другой стороны, мужчина, в чьем обществе она находилась, только что заявил, будто платье, которое на ней, нельзя назвать приличным. Это невероятно рассердило Изабеллу, но ей оставалось только молчать.

– Подобающе моей будущей жене, мисс Чилкотт.

Боже мой, откуда в нем столько высокомерия? Мистер Робертс подался вперед, прищурился, чуть наклонил голову и поинтересовался:

– Вам что-то непонятно?

– Нет, – пробормотала Изабелла, опасаясь, что, если она действительно скажет то, что думает, он выкинет ее из экипажа и больше не станет с ней разговаривать.

Этого она допустить не могла – теперь, когда Энтони оставил ее, а ее родители и Джеми надеются на то, что она примет разумное решение.

Мистер Робертс откинулся на спинку сиденья.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Потому что единственная причина, по которой я готов на вас жениться, мисс Чилкотт, заключается в том, что ваш отец дал мне понять: вы обладаете рассудительностью и покладистым характером. И мои собственные наблюдения, сделанные за последний год, позволяют мне с ним согласиться. Однако если за последнее время что-то изменилось и вы больше не можете соответствовать требованиям, которые я предъявляю к супруге, которую ищу, прошу вас непременно дать мне об этом знать. Я поищу в другом месте.

Изабелла задрожала. Мистер Робертс сам указал ей путь к отступлению, но она сейчас не могла им воспользоваться. Она должна его успокоить.

– Прошу вас, поймите меня правильно, сэр. Я безмерно благодарна вам за все, что вы делаете для меня и моей семьи. И ваше предложение подыскать мне более подходящее платье я высоко ценю. – Изабелла выдавила из себя улыбку. – Учитывая ваш безупречный вкус, я знаю, что попаду в надежные руки. И уверяю вас: как только мы поженимся, можете рассчитывать на то, что я буду такой рассудительной и послушной, как вы пожелаете. Я знаю, как важна для вас личная жизнь.

Мистер Робертс ответил не сразу, и Изабелла поймала себя на том, что затаила дыхание и молится, чтобы он не распознал ее мысли. Стоит сказать, что ничье поведение не выводило Изабеллу из себя до такой степени, как поведение этого человека. Однако он был ей нужен, каким бы невыносимым он ни был, и она испытала облегчение, когда мистер Робертс наконец-то ответил:

– Мне следует и себе заказать новый сюртук и брюки – в тон вашему платью.

И как бы смешно, по мнению Изабеллы, они ни выглядели в нарядах из одинаковой ткани, на сей раз она промолчала, не желая ничего говорить, – чтобы он не передумал.

* * *

Энтони был по-настоящему встревожен. Вот уже три дня, как он уехал из Моксли, забыв отослать Изабелле письмо, объясняющее его отсутствие. Он застонал и стал смотреть в окно на проносящийся мимо сельский пейзаж. Его матушка заснула, как только они выехали из Честер-хауса, что совершенно не удивило Энтони, поскольку за все время их визита ей вряд ли удалось как следует выспаться.

Если уж говорить откровенно, и он почти не спал. Энтони пришлось решать многочисленные вопросы, поскольку у тети парализовало правую сторону, дядя пребывал в шоке, матушка не переставая плакала, видя, в каком ужасном состоянии находится ее сестра, слуги ходили по дому как сонные мухи, потому что не знали, что делать, а врача, казалось, больше интересовало не здоровье пациентки, а то, будут ли оплачены его счета.

Это было суровое испытание, и, несмотря на то что Энтони часто вспоминал Изабеллу, всегда находилась причина, которая мешала ему написать и отправить ей письмо. Слава богу, вчера вечером приехал его двоюродный брат Генри, и они с матушкой смогли уехать. Им необходимо было отдохнуть.

Энтони закрыл глаза и увидел перед собой смеющееся лицо Изабеллы. Должно быть, она негодует, ведь четыре дня назад он пообещал, что на следующий день зайдет к ней. Одно было ясно: ему придется рассыпаться в извинениях, хотя, зная о том, как внимательна Изабелла к своей тетушке, он был уверен, что она все поймет, как только он объяснит ей причины своего поспешного отъезда. Эта мысль подняла ему настроение. Герцог откинулся на плюшевую обивку сиденья и под мерное покачивание экипажа уснул.

– Энтони, – услышал он шепот герцогини, – просыпайся.

Он решил не обращать на нее внимания и отвернулся в другую сторону, пытаясь продлить сон, в котором Изабелла шла к нему навстречу в белом развевающемся платье и волосы рассыпались у нее по плечам. Это был хороший – счастливый – сон, и герцогу не хотелось просыпаться.

– Энтони, – уже громче и требовательнее позвала его матушка. – Просыпайся сейчас же, слышишь меня?

Он попытался отмахнуться от нее, но герцогиня схватила его за руку и резко дернула.

– И зачем, черт возьми, ты меня разбудила?

Герцогиня раздраженно посмотрела на сына – вне всякого сомнения, возмущенная его богохульством – и кивнула в сторону окна. Энтони повернул голову в указанном направлении и тут же стиснул зубы от увиденного: мисс Чилкотт шла под руку с мистером Робертсом. Они направлялись к модистке. При этом Изабелла смотрела на своего спутника и улыбалась.

Черт побери! Проклятье!

– Ты должен что-то сделать! – сказала герцогиня.

«Например, кого-нибудь ударить, – подумал Энтони. – Неплохо бы стукнуть мистера Робертса».

– Согласен с тобой. Насколько я понимаю, нас они не заметили?

– Судя по всему, нет, – ответила матушка.

И отвернулась, из чего Энтони заключил: герцогиня чего-то недоговаривает. Когда их взгляды снова встретились, в глазах его матушки читалась нерешительность.

– Мистер Робертс был поглощен беседой с мисс Чилкотт, а она не отрываясь смотрела на него. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них заметил бы даже проходящее мимо стадо слонов.

Не на такой ответ надеялся герцог. Он почувствовал, как у него в груди все сжалось. Если он уступит Изабеллу этому зануде, он… он… Черт, он не знал, что делать.

– Встретимся дома, матушка, – сказал Энтони и, выбравшись из экипажа, поспешил к модистке, чтобы прервать прогулку мисс Чилкотт с мистером Робертсом. Уже стоя на дороге, он неловко улыбнулся. – Я должен сперва кое-что проверить.

Герцогиня с понимающим видом кивнула и пожелала сыну удачи.

Когда Энтони переходил улицу, его сердце колотилось, руки вспотели, а по всему телу пробегала дрожь, однако он не обращал на это внимания. Признаться честно, он испугался – испугался, что мистер Робертс наконец-то сделал предложение Изабелле; испугался, что она его приняла, поскольку сам Энтони куда-то исчез; испугался, что она не испытывает тех чувств, которые переполняли его самого.

– Ого, сам герцог Кингсборо!

Энтони остановился, обернулся и увидел приближающегося к нему Каспера.

– Вчера я заходил к тебе, но меня отослал Фелпс, и я подумал, что ты, скорее всего, уже отправился в Лондон.

– Нет. Возникли кое-какие семейные проблемы.

– Ничего серьезного, надеюсь? – нахмурился Каспер.

Энтони вкратце рассказал приятелю, что произошло за последние несколько дней. С каждым словом его друг хмурился все сильнее.

– Мне искренне жаль, – сказал он, когда Энтони закончил рассказ. – А как перенесла это все твоя матушка?

– Как и ожидалось. Она раздавлена.

Каспер кивнул.

– Возможно, для нее будет лучше отправиться в Лондон и побывать на каких-нибудь светских раутах? Бал, который она устроила, поднял ей настроение.

– Возможно, ты прав. Но…

– Ты до сих пор бегаешь за этой девчонкой Чилкотт? – Во взгляде Каспера промелькнуло изумление, и Энтони это не понравилось. И тут его приятель изрек фразу, с которой невозможно было спорить. – Боже мой, Энтони, ты влюбился в нее, как мальчишка!

– Да… я…

Каспер засмеялся.

– И это ты – всем известный повеса! Провалиться мне на месте!

– В прошлом повеса, – пробормотал Энтони, скрестив руки на груди.

– Я слышал, из таких получаются самые верные мужья, – сказал Каспер. Он так широко улыбался, что Энтони видел все его зубы. – Ко всему ты еще и герцог. Какой лакомый кусочек!

– Может быть, ты расскажешь об этом мисс Чилкотт? – проворчал Энтони.

Они с Каспером были знакомы с детства, и, поскольку они уже затронули эту тему, Энтони не видел смысла что-либо скрывать.

Лицо его приятеля вновь стало серьезным. Он недоверчиво уставился на Энтони.

– Она отказала тебе?

– По всей видимости, у нее есть обязательства перед мистером Робертсом. А поскольку меня не было три дня и она понятия не имела, где я и почему уехал, я склонен предположить худшее. – Герцог кивнул на дверь салона модистки. – Они сейчас там. Вместе.

Лицо Каспера озарилось пониманием.

– Ты намерен заглянуть туда как бы случайно?

Энтони пожал плечами.

– Может быть.

– Тогда пошли, – поторопил его Каспер. – Я тебе помогу.

– Ты не… – начал герцог, но приятель уже обошел его, открыл дверь и шагнул в салон прежде, чем Энтони успел его остановить.

Глубоко вздохнув, герцог последовал за другом в салон. Он замешкался у двери, оглядывая помещение.

Повсюду лежали рулоны тканей различных цветов и оттенков. Энтони никогда ничего подобного не видел, потому что всю одежду покупал в Лондоне. Портной приходил к нему на дом, и он выбирал ткань по образцам. Это зрелище… впечатляло.

Вслед за Каспером герцог прошел вглубь салона, и его рука сама потянулась к блестящему голубому шелку, который струился между пальцев, как вода. Энтони представил Изабеллу в таком платье, представил, как его руки исследуют ее тело и… Звук ее голоса, который доносился из дальнего угла салона, вернул его к действительности.

– А что вы скажете об этом лиловом муслине? – поинтересовалась она.

– Слишком мрачно, – раздался голос мистера Робертса. – Вам необходимо что-нибудь более яркое, например, пурпурный бархат.

Неужели он его понюхал? Энтони и Каспер переглянулись, и, судя по виду приятеля, герцог понял: да, мистер Робертс только что понюхал ткань. Что, черт побери, с ним такое?

– А может быть, фиолетовый? – предложила мисс Чилкотт, но ее голос прозвучал неуверенно. – Слишком вызывающе, не находите?

Послышался громкий вздох – и ответ мистера Робертса:

– Чрезвычайно важно распознать оттенок, мисс Чилкотт. Фиолетовый – слишком приблизительное описание этого прекрасного цвета. Нет, он совсем не вызывающий. Представьте, как он будет смотреться с черной каймой и черным корсажем в тон, – произнес он мечтательно. – Вы будете выглядеть…

– Как слива? – подсказала ему Изабелла.

Настал черед Энтони сжать губы, чтобы не засмеяться.

– Нет, мисс Чилкотт. Сливовый цвет выглядит совершенно иначе.

– О, мисс Чилкотт, приветствую вас! – сказал Каспер, обходя полки с товаром, которые стояли посреди зала, закрывая мисс Чилкотт и мистера Робертса от Энтони. – Вижу, здесь и мистер Робертс. Какое совпадение! А я как раз направлялся к вам, но решил сперва заглянуть сюда, чтобы посмотреть, не найду ли я чего-нибудь подходящего для своей… э… подруги.

Энтони застонал. Неужели Касперу так уж необходимо в присутствии Изабеллы вспоминать о своих любовницах? С другой стороны, по какой еще причине он мог зайти к модистке? Герцог решил уже выйти из-за полок и обнаружить свое присутствие, но остановился, когда Каспер продолжил:

– Я невольно услышал рекомендации, которые вы давали мисс Чилкотт. Похоже, вы настоящий эксперт в области моды. Возможно, вы и мне сможете помочь? Вон там представлен прекрасный выбор кружев.

– Да… да, разумеется, мистер Гудард, – ответил мистер Робертс, заглатывая наживку, – он явно был польщен. – С радостью помогу вам.

Энтони услышал, как они отошли, и уже собирался подойти к Изабелле, когда мистер Робертс, должно быть, вспомнил, что он должен сопровождать мисс Чилкотт.

– Конечно, если вы не возражаете, – добавил он, обращаясь к ней так, как будто она стала для него помехой.

– Ничуть, – ответила девушка. – Не торопитесь. А я буду любоваться пу́рпурным, ожидая вас.

– Пурпу́рным, – поправил ее мистер Робертс. В его голосе прозвучало раздражение.

Опять послышался звук удаляющихся шагов Каспера и мистера Робертса. Энтони обошел прилавок.

И вот перед ним спиной, чуть отстранившись, стоит Изабелла, глядя на разложенный на прилавке отрез ткани. Неужели мистер Робертс действительно намерен заставить ее это надеть? Такой цвет не идет столь нежным и добрым созданиям, как она, – слишком яркий для женщины с белокурыми волосами и бледной кожей. Ей нужно что-то более мягкое, например шелк, который он видел у входа в салон.

Энтони шагнул вперед, ближе, и вот уже оказался у нее за спиной, но Изабелла была погружена в свои мысли – думала о чем-то серьезном, потому что хмурила брови, – и совершенно не обратила на него внимания. Как же ему хотелось развеять ее печали, отвлечь ее от тревог!

– Если это послужит тебе утешением, я бы тоже назвал этот цвет фиолетовым, – прошептал герцог.

Изабелла резко обернулась. Ее глаза округлились, и за одну секунду Энтони увидел все, что творилось в ее душе. Но потом она, должно быть, вспомнила, что он уехал и не зашел к ней, как обещал, даже весточки не прислал, и выражение ее лица стало равнодушным, а голос, когда она заговорила, напоминал иней зимним морозным утром.

– Мне нечего вам сказать. Уходите.

– Прости за то, что я вот так…

Его извинения оборвал ее смех – Энтони еще никогда не слышал, чтобы он звучал с таким сарказмом.

– Простить? За что? Вы ничего мне не должны, ваша светлость, и не обязаны передо мной извиняться.

Было невыносимо смотреть на борьбу, которая происходила в ее душе, поэтому Энтони предпочел бы отвернуться. Но он заставил себя сдержаться. Герцог глубоко вздохнул и накрыл рукой в перчатке ее руку, лежащую на прилавке. Прикосновение не произвело ожидаемого эффекта. Изабелла поспешно убрала руку и гневно посмотрела на него.

– Как вы смеете! – вскипела она.

Энтони почувствовал, как и у него внутри начинает закипать ярость. Может быть, он повел себя с ней не так, как подобает джентльмену, но у него была на то причина, – очень веская причина. Изабелла же пришла сюда с мистером Робертсом, смотрит на Энтони с презрением и не желает даже выслушать его. Герцог открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут звон колокольчика возвестил о приходе очередного посетителя и Энтони услышал, как оба, и Каспер, и мистер Робертс, дружно произнесли:

– Леди Харриет, здравствуйте.

То, что случилось далее, произошло так быстро, что Энтони даже растерялся. Изабелла, стоявшая перед ним, внезапно бросилась прочь, случайно уронила на пол рулон ткани, споткнулась и рухнула на него, как куль с мукой.

Энтони шагнул вперед, чтобы помочь ей подняться, взял за руку и спросил, не ушиблась ли она.

– Прошу вас, не прикасайтесь ко мне! – прошептала Изабелла, пытаясь стряхнуть его руку. В ее глазах плескался страх. Она была похожа на испуганного зайца. Какого черта?

– Лорд Кингсборо! – услышал он знакомый приторный голос.

Энтони повернул голову и увидел ненавистную леди Харриет. Она улыбалась, ее глаза сияли.

– Я понятия не имела, что вы вернулись в город. Какой приятный сюрприз! После нашего последнего разговора я не надеялась увидеть вас до бала в Дарвиче. Но раз уж вы здесь… – Она не закончила фразу, но Энтони мог поклясться, что многозначительный взгляд, которым она наградила Изабеллу, был не случайным.

Как же ему хотелось разобраться в том, что, черт побери, происходит! У него не было времени поразмыслить, а леди Харриет продолжала:

– Возможно, вы поможете мне найти подходящую ткань для платья, которое я намерена надеть на бал? А вы могли бы заказать себе жилет в тон. Разве это было бы не изумительно?

Энтони почувствовал, как напряглась стоявшая рядом с ним Изабелла, и понял, что за игру затеяла леди Харриет. Она знала, что он имеет виды на Изабеллу, потому что он сам как идиот выболтал им свои планы, не думая о том, на что способна эта женщина, узнавшая, что ее соперница – всего лишь простолюдинка.

Герцог расправил плечи, приготовившись дать достойный отпор этому мерзкому созданию. К леди Харриет подошли мистер Робертс и Каспер. Последний виновато улыбнулся, а мистер Робертс уставился на герцога с изумлением.

– Ваша светлость, – поздоровался он.

Его взгляд переместился на руку Энтони, которая продолжала сжимать кисть Изабеллы. Мистер Робертс неодобрительно посмотрел герцогу в лицо.

– Не думал, что вы тоже здесь. – Его черты разгладились, но, когда он говорил, в голосе прозвучала откровенная угроза. – Надеюсь, вы не намерены украсть у меня невесту?

Невесту?

Значит, он уже сделал предложение? И, что самое главное, Изабелла его приняла? Должно быть, приняла, раз мистер Робертс называет ее своей невестой. Герцог почувствовал укол ревности при мысли об этом, но усилием воли заставил себя сохранять спокойствие и ничем себя не выдавать. Он никоим образом не хотел, чтобы кто-то из присутствующих догадался, какой сильный удар нанес ему только что мистер Робертс. Энтони отпустил руку Изабеллы и пояснил:

– Мисс Чилкотт споткнулась, а я всего лишь помог ей встать, когда вошла леди Харриет. Надеюсь, я не задел этим ваших чувств?

– Нисколько, – ответил мистер Робертс, не сводя с Энтони оценивающего взгляда. – Напротив, я рад, что вы оказались рядом. Благодарю вас.

Энтони посмотрел на Изабеллу, надеясь прочесть в ее глазах правду, которую она не решалась сказать, – ответ на один вопрос, который он просто не мог ей задать: «Ты помолвлена с этим человеком?» Но он не увидел в ее взгляде ничего такого, что развеяло бы его подозрения. Поэтому, когда мистер Робертс объявил, что заказывает пурпурный бархат и они с мисс Чилкотт сейчас отправятся к модистке, чтобы заказать новую шляпку, Энтони оставалось только молча смотреть им вслед.

Ничто его так не удручало, как то, что только что произошло, но по крайней мере он уладил ситуацию с той же сдержанностью, с какой обычно действовал его отец. К сожалению, это было слабым утешением.

– Значит, мисс Чилкотт выходит замуж за мистера Робертса? – раздался неприятный голос, когда Изабелла и мистер Робертс ушли.

– Леди Харриет… – В голосе Каспера прозвучало предостережение, когда он попытался унять эту неприятную даму, но та имела глупость добавить:

– Как вы, должно быть, раздосадованы, ваша светлость!

Ее подчеркнуто вежливое обращение резало слух. Герцог посмотрел на нее с угрозой, забыв о необходимости быть любезным. Леди Харриет ахнула и отступила назад, но он был настолько зол, что забыл о приличиях.

– Что вы наделали? – спросил он. В его голосе сквозило осознание собственного превосходства.

– Я… я… я не знаю…

– Не такого ответа я ожидаю от вас, миледи. – Он наклонился к ней, с удовлетворением заметив, что она задрожала и, отступив назад, ударилась о полку. – Мисс Чилкотт испугалась вас, а вы при этом воспользовались моментом и повернули дело так, будто между мной и вами существует какая-то договоренность. Поэтому не прикидывайтесь невинной овечкой, я гадюк за версту вижу.

Оскорбленная леди Харриет вскрикнула.

– Это была всего лишь шутка, – сказала она и воззрилась с мольбой на Каспера, но не встретила в нем сочувствия.

– Шутка? – В словах Энтони прозвучало недоверие, но потом плотину прорвало и он заорал: – ШУТКА?!

Владелица салона прибежала на шум, чтобы спросить, все ли в порядке, но одного взгляда на Энтони оказалось достаточно, чтобы она отошла на безопасное расстояние. Энтони постарался взять себя в руки. Он глубоко вздохнул: герцог не должен устраивать сцен в лавке. Только он подумал, что отлично уладил ситуацию с мистером Робертсом, а уже через секунду потерял голову. Энтони закрыл глаза, чтобы не видеть стоявшую перед ним женщину, и попытался совладать со своими чувствами. Он не знал, что именно она сказала Изабелле, но у него было определенное подозрение, а когда герцог вновь заговорил, в его голосе слышалось недовольство, и этого голоса невозможно было ослушаться.

– Прошу вас, держитесь от мисс Чилкотт подальше, леди Харриет. Не смейте ни говорить с ней, ни приближаться к ней. В противном случае… я не ручаюсь за последствия.

Повисло молчание, а потом леди Харриет высокомерно спросила, позабыв добавить «ваша светлость»:

– Это угроза?

– Готов спорить на вашу шляпку, миледи.

Энтони развернулся и выбежал из салона. Боже мой, он никогда не помышлял об убийстве, но сейчас было по крайней мере два человека, с которыми ему очень хотелось разделаться.

– Должен признать, Энтони, – заметил Каспер у него за спиной, – это было отличное выступление. Браво!

– Эта женщина перешла границы, – сказал Энтони, продолжая шагать по улице.

В крови у него все еще бурлила ярость, нервы были на пределе, а все мышцы напряглись.

– Не могу не согласиться!

Энтони слышал, что Каспер ускорил шаг, пытаясь не отставать от него. Некоторое время он молчал, но когда Энтони резко свернул на Черч-лейн, спросил:

– Куда мы направляемся?

– К мисс Чилкотт.

– Думаешь, это умно? – удивился Каспер, едва поспевая за ним.

Энтони обернулся к другу и остановился так резко, что они едва не столкнулись.

– Мне необходимо знать, сказал ли мистер Робертс правду, когда обращался к ней как к невесте. Я должен признаться ей, что все сказанное леди Харриет – ложь, и объяснить причины своего отсутствия.

В глазах Каспера появилось сочувствие.

– Не хочу указывать на очевидное, но мисс Чилкотт, похоже, не готова принимать твои ухаживания. Может быть, тебе стоит обратить внимание на кого-нибудь другого? Если мы поедем в Лондон…

– Ты не понимаешь, – возразил Энтони, осознавая, что его приятелю-повесе трудно постичь всю силу его любви. Она на самом деле лишала разума. – Либо мисс Чилкотт, либо никто. Я не поеду в Лондон, не стану тратить время на других, безразличных мне женщин, когда одна-единственная девушка, которая занимает мои мысли, остается здесь. Я должен все исправить – все это запутанное безобразие, которое грозит свести меня с ума.

– Что ж, решимости тебе не занимать. – Каспер изобразил на лице улыбку.

Энтони выдержал его взгляд.

– Я сделаю все, чтобы получить ее руку.

– Все, что не противоречит закону, разумеется, – уточнил Каспер, и глаза у него заблестели.

Энтони нарочно медлил с ответом, чтобы его приятель задумался, а потом сам усмехнулся и кивнул:

– Разумеется.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Они опять зашагали по улице, но уже не так быстро. Энтони поразмыслил и ответил:

– Да, думаю, можешь. Начинается сезон, и, поскольку я не намерен покидать Моксли, пока не улажу дел с мисс Чилкотт, я был бы очень признателен, если бы ты вместо меня сопровождал герцогиню в Лондон. Луиза и Уинстон будут для нее сейчас более подходящей компанией, чем я. И, как ты сам заметил, моей матушке пойдет на пользу посещение светских мероприятий.

– Если герцогиня согласится, я с радостью ей помогу. Только дай мне знать, когда она будет готова выезжать.

Энтони кивнул.

– Она хотела пригласить мисс Чилкотт на чай, чтобы лучше с ней познакомиться. Если они встретятся завтра, не вижу причин, по которым вы не могли бы выехать послезавтра. Я пошлю тебе записку, чтобы дать знать.

Они подошли к дому мисс Чилкотт.

– Да ты оптимист! – заметил Каспер. – Веришь, что тебе удастся успокоить мисс Чилкотт настолько, что завтра она готова будет появиться в Кингсборо-Холле. Остается только уповать на чудо.

– В этом нет необходимости, – возразил Энтони, полагая, что все чудеса уже произошли: герцогиня сама пригласила мисс Чилкотт на чай. – Не я же приглашаю, Каспер, приглашение исходит от моей матушки. Очень сомневаюсь, что мисс Чилкотт решится по какой-то причине отказать герцогине Кингсборо.

– Мой дорогой друг, – засмеялся Каспер, тряхнув головой, – боюсь, что твоя добыча недооценила своего преследователя. Может быть, лучше дать ей немного остыть? Твои вопросы могут подождать и до завтра.

Энтони покачал головой:

– Нет, я хочу заставить ее задуматься перед нашей следующей встречей. И, кроме того, сомневаюсь, что сегодня найду покой, пока не узнаю, дала она согласие мистеру Робертсу или нет.

Глава 21

Пообещав Касперу, что свяжется с ним позже и сообщит, согласилась ли герцогиня на поездку с ним в Лондон, Энтони пожелал приятелю всего хорошего и заверил его, что дело, которое ему предстоит уладить, он должен уладить один.

Он отпер калитку, вошел в сад и по тропинке направился к входной двери. Уже на крыльце герцог одернул сюртук и кулаком трижды громко постучал в дверь. Она почти сразу распахнулась. На пороге стояла та же служанка, которую Энтони уже встречал во время предыдущих визитов.

– Боюсь, мистера Чилкотта сейчас нет дома, – сообщила она. – Хотите оставить записку?

– Я пришел не к мистеру Чилкотту, – сказал ей Энтони.

Сам факт, что служанка сделала такое предположение, а не поинтересовалась целью его визита, послужил отрезвляющим напоминанием о том, где он в данный момент находится.

– Я пришел к мисс Чилкотт.

– Ее тоже нет дома, – ответила служанка.

Энтони и не ожидал застать ее дома, учитывая страстное желание мистера Робертса найти для нее модную шляпку. Скорее всего, он настоит на том, чтобы она была в тон к пурпурной ткани, которую он выбрал для нового платья Изабеллы. Энтони передернуло. Бедняжка Изабелла. В одежде этого цвета она будет похожа на привидение.

– Если не возражаете, я подожду ее. Мне нужно кое-что с ней обсудить.

Служанка, казалось, попала в тупик, и Энтони понял, что ей велели его не пускать, а он только усложнил ситуацию, поскольку не было предлога ему отказать. И тут его осенило: он вспомнил, что Изабелла несколько дней назад говорила о своей матери. «Она вас ненавидит и никогда не позволит мне выйти за вас замуж».

– А пока, – продолжал Энтони, – если миссис Чилкотт дома, я бы с радостью выпил с ней чашечку чая.

После этого он сделал то, чего сам от себя не ожидал: расстроенный тем, что ему никак не удается завоевать симпатию Чилкоттов, не получив приглашения войти, Энтони отбросил приличия и протиснулся мимо служанки. Подобное поведение вряд ли украшает герцога, особенно учитывая его попытки соответствовать доброму имени своего отца, но, похоже, у него не было другого выхода.

– Ваша светлость! – ахнула служанка у него за спиной. – Вы не можете…

Но Энтони уже вошел в гостиную и увидел сидящую на диване миссис Чилкотт с рукодельем в руках. Она взглянула на него с выражением, которое можно было передать словами «глубокое отвращение». Энтони улыбнулся и низко поклонился.

– Я счастлив вновь лицезреть вас, миссис Чилкотт.

– Не могу ответить вам тем же, – произнесла она.

– Простите, миссис Чилкотт, – залепетала служанка, – я не хотела впускать герцога, но он настаивал и…

– Все в порядке, Марджори, – холодно заверила ее миссис Чилкотт. – Вы не виноваты в том, что этот джентльмен позабыл правила приличия. Будьте любезны, принесите нам чай.

Смущенная служанка поклонилась и скрылась из комнаты.

– Позволите присесть? – спросил Энтони, указывая на кресло.

– Сделайте милость, – язвительно ответила миссис Чилкотт. – По крайней мере, тогда мне не придется задирать голову.

Ухватившись за это приглашение, Энтони шагнул к креслу и опустился в него. Герцог устроился поудобнее, откинулся на спинку кресла, бестрепетно встретил оценивающий взгляд миссис Чилкотт и произнес:

– Я был бы очень признателен, если бы вы объяснили мне, чем именно я вам не нравлюсь.

Женщина даже не вздрогнула, однако на секунду поджала губы, показывая, что ей не очень-то хочется отвечать на этот вопрос. Энтони решил воспользоваться паузой в своих целях.

– Вы меня совершенно не знаете и все-таки настроены думать обо мне худшее. Мне кажется, вы склонны усматривать какое-то сходство между своей жизнью и жизнью вашей дочери.

– Ваша светлость! Вы делаете слишком поспешные выводы! – отрезала миссис Чилкотт, но Энтони успел заметить страх, который она попыталась скрыть за маской равнодушия. Однако глаза женщины наполнились ужасом. – Я вынуждена просить вас покинуть мой дом.

Энтони кивнул.

– Да, вы можете попросить меня об этом, но я не намерен выполнять вашу просьбу, – до тех пор пока вы не поведаете мне, почему предпочитаете отдать дочь в руки мерзавца, а не видеть ее счастливой.

Миссис Чилкотт покраснела и гневно распахнула глаза, но Энтони не так легко было смутить, раз уж он решился нарушить все правила приличия разом. Он не намерен был отступать.

– Мистер Робертс очень уважаемый джентльмен, тогда как вы… – Миссис Чилкотт не закончила предложение, потому что в этот миг в гостиную вошла служанка с подносом.

Она хотела налить чай, но миссис Чилкотт жестом велела ей удалиться.

Когда они вновь остались одни к комнате и за служанкой закрылась дверь, Энтони скрестил руки на груди и посмотрел миссис Чилкотт в глаза.

– Продолжайте, продолжайте, – подстегнул он ее. – По всей видимости, вы хотели сообщить мне, что именно во мне вам так не нравится.

– Начнем с того, что вы ворвались в мой дом без приглашения. А этот покровительственный тон, которым вы сейчас со мной говорите… – Миссис Чилкотт четко произносила слова, в ее глазах горела ярость. Хуже всего было то, что она была абсолютно права, – с ее доводами не поспоришь. – Вы думаете, что ваш титул дает вам право поступать так, как вам хочется, что вы можете относиться к другим так, как будто их мнение не имеет значения, раз оно расходится с вашим. – Она с отвращением отмахнулась. – Хм! Вы ничем не лучше избалованного ребенка, который пытается настоять на своем, а когда получает отказ, закатывает истерику. Откровенно говоря, ваша светлость, ваше поведение лишь доказывает то, что вы так же высокомерны, как и все аристократы. Не такому человеку мы с мужем хотим доверить свою дочь. Изабелла выйдет замуж за мистера Робертса, а вы оставите их обоих в покое, если у вас осталась хотя бы капля гордости.

Удар попал в цель – Энтони нечего было возразить. Неожиданно он увидел себя глазами миссис Чилкотт, взглянул со стороны на свои поступки. Он поцеловал Изабеллу на балу, даже не зная, как ее зовут; чуть не соблазнил ее на сеновале, чтобы доказать ей свое превосходство над мистером Робертсом; настойчиво преследовал ее, хотя она просила оставить ее в покое. Он вспомнил также свое недостойное поведение по отношению к леди Крунинг и ее дочери, леди Харриет и, что хуже всего, к Чилкоттам. Создавалось впечатление, что Энтони забыл о приличиях, как только увидел Изабеллу, и стал ничем не лучше того повесы, которым был раньше. Это сводило его шансы на успех к минимуму. Ответ на его вопрос был совершенно очевиден: чтобы заполучить руку Изабеллы, Энтони придется обуздать свое желание разрушить все преграды и утащить ее с собой, подобно дикарю. Вместо этого он должен вести себя сдержанно, соблюдать приличия, быть вежливым, участливым… Словом, проявить качества, которые вызывают по крайней мере уважение. И если в конечном итоге этого окажется мало… ему следует смириться с поражением.

Он взглянул на миссис Чилкотт, которая смотрела на него как на преступника. Настало время исправить свои ошибки, и нет лучшего способа, чем просто извиниться.

– Вы правы, – ответил Энтони. – Я вел себя отвратительно, за что от всего сердца прошу прощения. Я надеюсь, вы примете мои самые искренние извинения.

У миссис Чилкотт округлились глаза, как будто она меньше всего ожидала от него извинений. Пару секунд она всматривалась в его лицо. Их взгляды встретились. Никто не хотел отводить глаза. Наконец миссис Чилкотт вздохнула и кивнула:

– Благодарю вас, ваша светлость. Это очень любезно с вашей стороны. – И, поколебавшись, добавила: – Я тоже немного вспылила, за что, надеюсь, вы меня простите. Прошу вас, поймите, я просто желаю Изабелле счастья.

Разумеется, подобных слов ожидаешь от любящей матери, и тем не менее ее тон явно прозвучал нравоучительно. По ее мнению, мистер Робертс, в отличие от Энтони, являлся воплощением добропорядочности и уверенности в завтрашнем дне. «Она ненавидит аристократов». При каких бы обстоятельствах судьба ни сталкивала миссис Чилкотт с аристократами, воспоминания у нее явно остались не самые приятные.

– Я тоже, – заверил ее Энтони. – И я знаю, вы верите: ваша дочь будет счастлива, если выйдет замуж за мистера Робертса. Но вы ошибаетесь. Мистер Робертс руководствуется исключительно своими личными интересами. Я не верю в то, что он любит мисс Чилкотт.

Он не хотел говорить о доказательствах, поскольку во многом они были из разряда догадок. Но тем не менее внутреннее чутье редко его подводило.

Миссис Чилкотт подозрительно взглянула на герцога.

– А вы ее любите? – Она холодно посмотрела ему в глаза, подалась вперед и добавила: – Я понимаю, что вы пытались избавиться от своих распутных привычек – повзрослели, как говорят, – но в душе вы остались прежним. Вы аристократ, ваша светлость, и, как по мне, здесь гордиться нечем. Ваши поступки лишены и чести, и стыда.

Несмотря на то что он сам пришел к такому же мнению, обвинение собеседницы не обрадовало Энтони. Он хотел было что-то возразить в свою защиту, но миссис Чилкотт продолжила:

– То, что вы преследуете Изабеллу, просто постыдно. Ваше поведение начисто лишено уважения, и в конечном итоге оно порочит не только ее, но и вашу репутацию.

Энтони не мог отрицать, что все его поступки по отношению к Изабелле были необдуманными, и страшился даже мысли о том, что ее мать узнает, насколько далеко зашли его ухаживания. Но он точно знал: его чувства к этой девушке намного серьезнее, чем просто похоть, – они более глубокие и прочные. Может быть, стоит в этом признаться? Герцог уже открыл было рот, но миссис Чилкотт опередила его:

– Пожалуйста, оставьте ее в покое. Оставьте в покое всех нас. – Она встала, давая понять, что разговор окончен.

– Боюсь, это невозможно, – ответил Энтони, тоже поднимаясь. – Видите ли…

– Маргарет! – раздался голос мистера Чилкотта у входной двери. – Ты где, любимая? Я…

Энтони обернулся как раз в тот момент, когда мистер Чилкотт вошел в гостиную. Отец Изабеллы резко остановился и открыл от растерянности рот, заметив присутствие Энтони. Краем глаза герцог увидел, как у миссис Чилкотт округлились глаза. Она побледнела. Миссис Чилкотт полностью утратила хладнокровие. Почему? Уже через секунду Энтони понял, в чем дело.

Маргарет.

Уж не та ли это Маргарет, дочь маркиза Дифорда, которая исчезла двадцать лет назад? Энтони покачал головой. Быть этого не может! Нелепое предположение. И тем не менее… Изабелла сказала, что ее мать приобрела платье у какого-то старьевщика. А если это неправда? Если это платье принадлежало миссис Чилкотт всегда? Это многое бы объяснило, например, ту грацию, с которой двигалась Изабелла, не говоря уже о ее правильной речи. Ей удалось выдать себя на балу за аристократку, потому что она таковой и является.

Энтони медленно повернул голову к мистеру Чилкотту и задал один-единственный вопрос, который затмил все остальные:

– Изабелла об этом знает?

Было видно, что мистер Чилкотт пытается что-то придумать, чтобы развеять его подозрения. В конце концов на его лице отразилось смирение и он шагнул в гостиную, закрыв за собой дверь.

– Нет, – пробормотал отец Изабеллы.

Боже мой!

– Мы хотели защитить ее, – добавила миссис Чилкотт. Теперь ее голос звучал слабо. От решимости, которая слышалась в нем несколько минут назад, не осталось и следа.

– Скрыв от нее ее происхождение?

Они безумцы, причем оба.

– Только для ее же собственного блага, – заявила миссис Чилкотт, присаживаясь на краешек дивана и наливая еще одну чашку чая мужу. Потом она вновь повернулась к Энтони и слабо улыбнулась. – Еще чаю, ваша светлость?

Энтони лишился дара речи. Он рухнул в кресло и молча кивнул. Изабелла – внучка маркиза Дифорда и понятия об этом не имеет. Черт возьми!

– У нас были причины скрывать от нее правду, понимаете? – сказал мистер Чилкотт. – Так было… легче, чем сказать правду.

«Легче для кого?» – удивился Энтони. Он тяжело сглотнул, когда попытался осмыслить сказанное. Ложь была настолько грандиозной, что он почувствовал, как внутри него поднимается волна негодования. Эти люди столько лет без зазрения совести обманывали своих дочерей…

– Зачем? – спросил он. – Зачем вы это сделали?

Повисло молчание. Наконец миссис Чилкотт ответила:

– Потому что я хотела оградить своих девочек от унижения, которое пережила сама. И потому что я хотела чувствовать себя в безопасности.

– Насколько мне известно, вас похитили. – Энтони по очереди посмотрел на Чилкоттов, пытаясь понять, правду ли он сказал, но заметил, что миссис Чилкотт нервно покусывает губу, а мистер Чилкотт опустил глаза. Его осенило. Энтони не мог отвести взгляд от человека, сидевшего напротив. – Бог мой! Она просто сбежала с вами! Кем вы работали? Дворецким или секретарем ее отца? А может, его камердинером?

– Я был конюхом, – ответил мистер Чилкотт. Он поднял голову. В его глазах была такая мука, которую невозможно было скрыть. – В остальном мы честны. Мы с Маргарет не совершили ничего дурного. Мы и сейчас любим друг друга так же, как тогда, возможно, даже сильнее. Но ее отец…

– Который, кстати, чуть с ума не сошел, – вставил Энтони. Он вновь повернулся к миссис Чилкотт. – Как и ваша мать. Святые небеса! Вы никогда не думали о том, как на них подействовал ваш побег? Они безумно волновались.

– Мой отец, – медленно произнесла миссис Чилкотт, – и стал причиной моего побега. Если бы он не…

Она не договорила. На ее лицо легла тень. Было видно, что она колеблется, не зная, можно ли открыть герцогу правду.

Энтони очень хотелось вызвать ее на откровенный разговор, но он сдержался и решил промолчать. Герцог чувствовал, что быстрее получит ответы на все вопросы, если даст миссис Чилкотт время подумать и прийти в себя. Поэтому он откинулся в кресле и стал ждать.

Когда она наконец заговорила, Энтони услышал едва различимый шепот. Ему пришлось напрячься, чтобы разобрать ее слова.

– Когда мне исполнилось восемнадцать и я стала выходить в свет, мои родители сделали все, чтобы найти мне достойную партию. Я единственный ребенок в семье, ваша светлость, поэтому мне полагалось огромное приданое. Естественно, все холостяки Англии тут же стали наносить нам визиты, выражая жгучее желание ухаживать за мной или, если уж быть точной, за моими деньгами. Короче говоря, только за первую неделю я получила десять предложений руки и сердца. Мои родители, разумеется, были в восторге, но я… – Миссис Чилкотт на мгновение замолчала, продолжая мять платье. Со стыдливой улыбкой она посмотрела на мужа. – Я уже сделала свой выбор – влюбилась в Уолтера и знала, что он тоже меня любит.

– Только он был не из тех, кого приняли бы ваши родители, – пробормотал Энтони.

– Да, – подтвердила миссис Чилкотт, потянулась за чашкой и сделала небольшой глоток. – Но я знала, что должна бороться за свое счастье, поэтому рассказала родителям о своих чувствах к Уолтеру: что я люблю его всем сердцем и хочу выйти за него замуж. Мое приданое позволило бы нам жить безбедно, но отец отказался даже слушать. Он был вне себя от гнева. Сначала мой отец заявил, что я сошла с ума, если полагаю, будто он позволит мне выйти замуж за конюха, потом произнес пламенную речь о любви детей к родителям, о моем дочернем долге, а затем уволил Уолтера. Я была раздавлена и целую неделю не выходила из комнаты. В конце концов отец пришел ко мне, чтобы помириться. Сказал, что сожалеет о своей вспышке гнева, что я должна понять, каким потрясением для них с матушкой стало мое признание. Конечно, я все понимала, поэтому, когда он попросил прощения за свою поспешность и пообещал, что разрешит мне выйти за Уолтера, если это сделает меня счастливой, я поверила ему. – В ее голосе появилась горечь. – В тот вечер должен был состояться бал в Шрусберри, и отец предложил поехать туда всей семьей. А утром, по его словам, он пошлет за Уолтером и даст нам свое благословение.

– После моего успешного дебюта, как и ожидалось, джентльмены выстроились в очередь, желая потанцевать со мной. Одного из них звали лорд Джув. Он обворожительно улыбался и, обращаясь ко мне, казалось, не проявлял той напористости, которая отталкивала меня от других джентльменов. Лорд Джув пригласил меня на рил, и я приняла приглашение, не подозревая ничего дурного. Как только танец закончился, мы вместе с лордом Джувом стали прохаживаться по бальному залу. Он увлек меня чрезвычайно интересной беседой о звездах. Я была настолько покорена его эрудицией, что мне даже в голову не пришло отказаться, когда он пригласил меня выйти на улицу, чтобы показать некоторые из созвездий. Конечно, это было неосторожно с моей стороны, и лорд воспользовался ситуацией. И кто, по-вашему, стал свидетелем моего падения?

Энтони догадывался об этом, но ему не хотелось верить собственным ужасным подозрениям.

– Как оказалось, лорд Джув находился в отчаянном финансовом положении. Ему просто необходимо было мое приданое, поэтому, когда мой отец явился к нему и предложил меня скомпрометировать, они вдвоем разработали план, в результате которого мне пришлось бы выйти замуж за аристократа, как и хотел мой отец. А лорд Джув должен был наполнить свои карманы. – Миссис Чилкотт глубоко вздохнула. Их с Энтони взгляды встретились. – Тем же вечером, прямо в бальном платье, я сбежала из дому.

В комнате повисло молчание. То, через что лорд Дифорд заставил пройти свою дочь, было предательством. И чтобы скрыть свою подлость, он придумал историю с похищением. Энтони совершенно не удивился, что все эти годы миссис Чилкотт держалась от Дифордов подальше, хотя ей, должно быть, стоило огромных усилий не видеться с матерью. Конечно, она не могла не знать, как сильно ее отсутствие ранит леди Дифорд.

Но, каким бы прискорбным ни было прошлое миссис Чилкотт, это совершенно не влияло на желание Энтони жениться на ее дочери. Скорее всего, высшее общество выразит неодобрение по поводу этого брака, учитывая кровное родство его избранницы с дамой, которая много лет назад сбежала с конюхом. Скандал, вероятно, коснется и имени Кингсборо, но найдутся и те, кто их поддержит. И, кроме того, по мнению Энтони, игра стоила свеч.

– Вы должны рассказать обо всем Изабелле, – посоветовал он.

– Что? – дружно удивились мистер и миссис Чилкотт.

– Я очень сожалею о том, что произошло с вами, миссис Чилкотт, но у вас нет никакого права навязывать будущее своей дочери. Неужели вы не понимаете, что поступаете с ней точно так же, как ваш отец по отношению к вам? – Герцог заметил на лице женщины возмущение и продолжил, не давая ей рта раскрыть: – Я люблю вашу дочь и намерен сделать ее своей женой, поэтому если вы не откроете ей правду, это сделаю я. Черт, она считает себя недостойной быть герцогиней, в то время как это совершенно не соответствует действительности. Она же внучка маркиза, черт возьми!

– Я… Мне невыносима мысль о том, что я вновь увижу его, – призналась миссис Чилкотт. Не было никаких сомнений в том, кого она имеет в виду. – И я опасаюсь реакции Изабеллы – что она подумает о нас, когда узнает правду?

– Чем быстрее вы ей обо всем расскажете, тем лучше, – заверил ее Энтони. – И как только вы это сделаете, я надеюсь получить ваше благословение. Я хотел бы предложить вашей дочери руку и сердце, пока этого не сделал мистер Робертс.

– Видите ли, я до сих пор не понимаю, почему вы так его не любите, – сказала миссис Чилкотт. – Возможно, мы чего-то не знаем? Или ваша неприязнь к этому господину основана исключительно на том, что он тоже хочет завоевать руку Изабеллы?

Энтони посмотрел на мистера Чилкотта.

– Вы ничего ей не говорили, да?

– Должен признать, что я с трудом мог поверить вам, поэтому решил прямо спросить у мистера Робертса. Он заверил меня, что сделает все возможное, чтобы Изабелле было комфортно.

Еще бы! Мистер Чилкотт явно решил не обращать внимания на то, что как только мистер Робертс женится на Изабелле, уже ничто не помешает ему поступать с ней так, как ему заблагорассудится.

– Кто-нибудь может мне это объяснить? – поинтересовалась миссис Чилкотт.

Поскольку мистер Чилкотт явно был не намерен этого делать, на долю Энтони выпало сообщить миссис Чилкотт о том, что понимание комфорта ими и мистером Робертсом несколько отличается. Что в конечном итоге Изабелла фактически станет его служанкой.

– Поверить не могу, что ты знал об этом и ничего мне не сказал! – возмутилась миссис Чилкотт, обращаясь к мужу.

– Мне известно, как нравится тебе мистер Робертс, и я не хотел выставлять его в невыгодном свете, пока не узнаю, что его светлость говорил правду. Но когда мистер Робертс стал отрицать все обвинения, я… я поверил ему.

Миссис Чилкотт на мгновение прикрыла глаза. Когда она открыла их, то посмотрела прямо на Энтони.

– Вы говорите правду, ваша честь, или хотите таким образом добиться своего?

– Я готов поклясться на могиле своего отца, что сказал только то, что услышал от самого мистера Робертса. – Энтони замолчал и посмотрел на обоих. – Как я уже говорил, я всем сердцем люблю Изабеллу и знаю, что она чувствует ко мне то же самое. Пожалуйста, не вставайте между нами, как лорд Дифорд встал между вами, а благословите нас, позвольте нам быть счастливыми. Умоляю вас!

– Мы не можем позволить своей дочери выйти замуж за мистера Робертса, – пробормотал мистер Чилкотт. Он печально взглянул на жену. – Знаю, мы связаны с ним обещанием и он нисколько не обрадуется, если мы его не выполним, но я не могу, находясь в здравом уме, позволить Изабелле выйти за этого человека, если существует вероятность того, что он будет относиться к ней подобным образом. Если мистер Робертс на самом деле будет обращаться с ней как со служанкой, тогда неудивительно, что он так стремился узнать, насколько она рассудительная и послушная, когда я рассказывал ему о своей дочери. Прости, любимая, но я не готов пожертвовать счастьем Изабеллы, – даже ради тебя.

Миссис Чилкотт помолчала, глядя затуманенным взглядом на мужа. Взяв себя в руки, она наконец произнесла:

– Жизнь со мной была несладкой, Уолтер. На самом деле я много раз задавалась вопросом: может быть, ты был бы намного счастливее с кем-нибудь другим… менее избалованным?

Он покачал головой и открыл было рот, но она жестом остановила его.

– Ты пошел на все, чтобы сделать мою жизнь по возможности благоустроенной, завел для меня служанку, хотя были времена, когда мы едва сводили концы с концами. А когда ты предложил найти моих родителей и попросить их помочь подыскать Изабелле достойную партию, я отказалась… и ты уступил моим эгоистичным требованиям – требованиям, которые не должны влиять на жизнь наших детей. То, что случилось, произошло со мной, а не с ней. Изабелла заслуживает того, чтобы знать о своем происхождении, как и Джеми. Они обе заслуживают выйти замуж за кого хотят, как это сделала я. – Она встретилась взглядом с Энтони и хлопнула в ладоши. – Мы расскажем ей все, а потом вы можете просить ее руки.

Энтони с невероятным облегчением вздохнул. У него словно гора свалилась с плеч.

– Благодарю, благодарю вас обоих. Знаю, как трудно вам было принять такое решение, и понимаю, что остаются вопросы, которые не дают вам покоя. Позвольте вас заверить, что ни вы, ни ваши дочери не будете ни в чем нуждаться. Мы станем одной семьей, а раз так, будем заботиться друг о друге. – Тут его осенило, и он поспешно добавил: – Раз уж об этом зашла речь, моя матушка просила пригласить Изабеллу на чай. Может быть, я смогу убедить и вас присоединиться к ней?

Во взгляде миссис Чилкотт промелькнул страх, свидетельствующий о том, что она еще не готова вернуться в высшее общество. Однако сидящей внутри нее леди было сложно отказать и не выглядеть при этом невежливой, поэтому она ответила:

– С удовольствием, благодарю вас.

– Завтра я переговорю с мистером Робертсом и все ему объясню, – пообещал мистер Чилкотт.

– Если хотите, я с радостью буду присутствовать при этом разговоре.

Энтони встал, горя желанием как можно быстрее вернуться домой и поделиться с матушкой хорошими новостями. Он грациозно поклонился миссис Чилкотт, пожал руку мистеру Чилкотту и направился к двери.

На пороге герцог замешкался, обернулся и произнес:

– Если вы не против, я бы пока не говорил об этом Изабелле, – мне бы хотелось удостовериться, что все связанное с мистером Робертсом решено справедливо и честно, прежде чем мы начнем праздновать ее помолвку с другим.

Чилкотты согласились с ним и похвалили его за дальновидность. Вдруг дверь в гостиную распахнулась и в комнату заглянула Изабелла. Глаза ее округлились, когда она заметила Энтони.

– Ваша светлость, – поприветствовала его девушка, входя и делая реверанс. – Не ожидала так скоро вас увидеть.

Неужели в ее голосе послышалась досада?

«Да, – подумал Энтони, – так и есть». Он улыбнулся ей своей самой умопомрачительной улыбкой.

– Я действительно хотел кое о чем с вами поговорить, – ответил он. – Но поскольку вас не было дома, ваши родители оказали мне любезность и пригласили на чай, чтобы я подождал вашего возращения. Однако теперь, когда вы пришли, не окажете ли вы мне честь прогуляться со мной? Погода стоит чудесная, и я хотел бы полюбоваться вашим садом.

Изабелла взглянула на отца и на мать. Она открыла от удивления рот, не встретив запрета.

Искреннее изумление Изабеллы забавляло Энтони. Герцог шагнул вперед и предложил ей руку:

– Прогуляемся?

Изабелле понадобилось всего две секунды, чтобы отреагировать на приглашение. Она молча кивнула, взяла Энтони под руку и позволила ему сопроводить ее в сад. Герцог поблагодарил Чилкоттов за оказанное гостеприимство.

На улице послеполуденное солнце заливало все своими лучами, включая и саму Изабеллу, волосы которой блестели, как золото. На лице девушки отражалась прелесть погожего дня. Сердце Энтони глухо билось у него в груди, когда он остановился у низкой каменной лавочки и повернулся к спутнице лицом, решив, что на улице слишком свежо, чтобы садиться.

– Сегодня у модистки вы были очень печальны, – заметил герцог. – Не хотите рассказать почему?

– Нет, – пробормотала Изабелла, избегая смотреть ему в глаза. Она глубоко вздохнула, а потом громко выдохнула. – Почему вы не поступили так, как я вас просила, и не оставили меня в покое?

– Потому что я верю: вы достойны того, чтобы за вас бороться, – прошептал Энтони.

Девушка вздернула голову и долго, пристально смотрела на него, пытаясь найти ответ на какой-то вопрос.

– Вы обиделись на меня за то, что я уехал, не предупредив. И еще леди Харриет, по всей видимости, приложила к этому руку.

Изабелла вновь отвела взгляд, зарделась и стиснула зубы.

– Во-первых, причиной моего внезапного отъезда стало неотложное семейное дело. У моей тетушки случился удар, поэтому мы с матушкой тут же отправились проведать ее. Поскольку мои кузены отсутствовали, я взял на себя труд уладить все насущные проблемы до их возвращения. Я намеревался отправить вам письмо с объяснениями, но боюсь, что забыл обо всем, что происходило вокруг.

У Изабеллы задрожали губы. На глаза ей навернулись слезы, и Энтони понял, что она ни в чем его не винит. Она такая же добрая, любящая и самоотверженная, как он и предполагал.

– Мне очень жаль, – произнесла Изабелла и пожала ему руку в знак сочувствия. – Вы хороший человек, а я… а я подумала о вас бог знает что.

Из ее прически выбилась прядь волос и нежно касалась щеки. Энтони убрал эту прядь за ухо.

– Вы решили, что я бросил вас.

Девушка задумчиво кивнула.

– И, насколько я понимаю, тут появилась леди Харриет, после чего ваши сомнения усилились?

– Она заявила, что вы должны пожениться и что вы уехали в Лондон, чтобы произвести необходимые приготовления.

Проклятье!

Энтони еще никогда не был так зол. Ярость душила его, требуя, чтобы он как-то загладил то, что довелось испытать этой милой девушке по вине этой гарпии Харриет.

– Когда я велел ей оставить вас в покое, после того как вы поспешно покинули лавку, я даже не подозревал о масштабах ее лжи. В противном случае она бы не отделалась так легко. – Герцог мысленно приказал себе не забыть навестить Крунингов. Одно дело ревность, но распускать слухи о них с Изабеллой непростительно, это переходит всякие границы приличия. – Стоит ли говорить о том, что я не намерен на ней жениться, поскольку на свете существует одна-единственная женщина, которая меня интересует. К сожалению, она решительно настроена выйти замуж за другого.

Повисло молчание. Изабелла с сожалением смотрела на него. Ее рот чуть приоткрылся. Энтони затаил дыхание, не зная, что она сейчас скажет. Опровергнет ли она его утверждение? Или скажет ему то, что хотела сказать: что единственный мужчина, за которого она намерена выйти замуж, это он.

– Лорд Кингсборо, – раздался голос у него за спиной.

Изабелле пришлось отложить признание. Энтони обернулся и с удивлением наткнулся на любопытный взгляд девочки с такими же, как у Изабеллы, волосами. Однако она была одета более небрежно, и казалось, что у нее в волосах застряли листья.

– Мисс Джеми Чилкотт к вашим услугам, – представилась она. – Здравствуйте.

Энтони усмехнулся и поклонился.

– По всей видимости, вы… сестра мисс Чилкотт?

– Разумеется, – подтвердила Джеми, лукаво улыбаясь. – А поскольку я в последнее время много слышала о вас, я решила, что пришло время нам познакомиться лично. Мне хотелось посмотреть, что за человек вызвал интерес у моей сестры.

– Джеми! – воскликнула Изабелла одновременно смущенно и испуганно.

Энтони искренне рассмеялся.

– И как, вы одобряете ее выбор? – поинтересовался герцог, не сводя глаз с Джеми.

Девочка нахмурилась, как будто размышляя.

– Это зависит от обстоятельств, – медленно и многозначительно протянула она с не свойственными ее возрасту интонациями.

Господи, Энтони не сомневался в том, что эта девчонка, когда подрастет, еще себя покажет.

– От каких именно? – спросил герцог.

– Увидите. – Джеми пожала плечами.

– Джеми! – предостерегающе произнесла Изабелла. – Что ты задумала?

– Ой, Иззи, ты же знаешь, как обычно.

И, скрестив руки на груди, девочка шагнула к каменной скамье и села, нисколько не беспокоясь о холоде. Не готового к неожиданностям человека ее вид должен был бы обескуражить.

Энтони почувствовал, что его охватило жуткое беспокойство, – как будто он вот-вот должен был стать объектом насмешки. От этой девчонки точно не следовало ждать ничего хорошего, но Энтони готов был подыграть ей. Джеми хотела испытать его характер, чтобы убедиться: ее сестра сделала правильный выбор. Это было в некотором роде даже мило, хотя Энтони искренне надеялся, что не окажется в конце концов выпачканным в грязи. Иначе его слугу хватит удар.

Убедившись, что нет смысла волноваться о том, чего не миновать, Энтони решил поведать Изабелле о своих планах на завтра.

– И матушка на это согласилась? – изумилась девушка, недоверчиво глядя на герцога.

– Не думаю, что у нее был выбор, учитывая то, что приглашение поступило от герцогини. – Он решил, что пришло время откланяться. Изабелле нужно было многое обсудить с родителями, – больше, чем она могла себе представить. Герцог поклонился и поднес ее руку к губам. – До завтра, Белла. – Затем повернулся к Джеми и добавил: – Приятно было познакомиться, мисс.

Джеми кивнула, ее глаза задорно блеснули. Что, скажите на милость, она задумала?

И Энтони тут же понял что. У него в кармане что-то шевелилось. В герцоге проснулся мальчишка, и Энтони с самым безмятежным видом произнес:

– Интересно, который час?

Не сводя глаз с Джеми, он засунул руку в карман и почувствовал что-то мягкое, скользкое и живое.

– Что за… – ахнул он в притворном удивлении.

Джеми округлила глаза. Изабелла сердито взглянула на сестру.

Пятясь, Энтони завопил:

– Боже мой! На меня напали! Помогите! Снимите с меня это! – Он упал на землю, притворяясь, будто борется с созданием в своем кармане.

– Боже мой, Джеми! – воскликнула Изабелла, подбегая к лежащему Энтони. Она сердито посмотрела на сестру. – Что ты наделала?

– Я… я… – запинаясь, пробормотала Джеми, не шевелясь и неожиданно бледнея.

– Изабелла! – застонал Энтони.

– Да? – отозвалась она, опускаясь рядом с ним на колени, чтобы помочь ему, и закрыла Энтони от Джеми.

– Мне кажется, что понадобится ваша помощь, чтобы освободить меня от этого зверя, – сказал он и подмигнул Изабелле.

Она хитро улыбнулась ему в ответ, поняв намек.

– Да, да, разумеется, – ответила Изабелла, кивая. – Джеми, иди сюда, помоги мне. Герцог весь в грязи, и все это, как я подозреваю, из-за тебя.

– Прошу вас… поторопитесь! – закричал Энтони, с удовлетворением отметив, что Джеми тут же подбежала к нему. – Изабелла, не могла бы ты немного посторониться, чтобы Джеми ухватила меня за руку?

Изабелла послушно отошла в сторону, и Джеми наклонилась ниже. Ей не стоило этого делать: как только Энтони смог дотянуться до девчонки, он одной рукой схватил ее, а другую – в которой сжимал маленькую лягушку – выдернул из кармана и с победным криком бросил амфибию на спину Джеми.

Девочка завизжала от неожиданности и стала прыгать, чтобы сбросить с себя лягушку, а Изабелла с Энтони присели на корточки, смеясь над тем, как смешно она выглядит.

– Ты у меня еще попляшешь, Кингсборо! – усмехнулась Джеми, когда лягушка упала у нее со спины и ускакала.

– Только если я первым до тебя не доберусь! – воскликнул Энтони, вскакивая и бросаясь вдогонку за девчонкой.

Он поймал ее и начал щекотать.

Джеми визжала, смеясь все сильнее, пока в конце концов не взмолилась о пощаде.

– Похоже, Джеми, ты наконец-то нашла себе партнера по играм, – сказала Изабелла, подходя к ним.

Ее глаза сияли, и Энтони тут же понял, что она одобряет то, как он усмирил ее сестру-озорницу.

– А он прошел испытание! – радостно крикнула Джеми, ткнув пальцем в Энтони. – Приятно познакомиться, ваша светлость.

Слова девочки согрели сердце герцога, лишь усилив его желание жениться на Изабелле, – он нашел в них поддержку. Энтони поклонился, пожелал Джеми и Изабелле всего хорошего и, радостный и беззаботный, зашагал по тропинке.

Он чувствовал на себе взгляд Изабеллы, пока шел от дома назад на Мейн-стрит, где его ждал экипаж. Энтони забрался внутрь, устроился на подушках и улыбнулся. Все прошло благополучно, теперь Чилкотты на его стороне, и нет сомнений в том, что Изабелла скоро станет его женой. Его настроение заметно улучшилось.

Глава 22

– Господи, ты шутишь! – тут же воскликнула герцогиня, когда Энтони сообщил ей, что на самом деле Изабелла внучка маркиза и маркизы Дифордов, дочь небезызвестной леди Маргарет.

Энтони не удивился бы, если бы матушка решила выплеснуть свое потрясение в беседе, но вместо этого она потянулась за шерри и сделала глоток, который многие, несомненно, сочли бы слишком большим. Энтони улыбнулся. Потом он объяснил герцогине ситуацию с мистером Робертсом и сообщил, что они с мистером Чилкоттом поговорят с ним.

– Поэтому не упоминай о моем предложении руки и сердца, когда они к нам придут. Я хотел бы сделать все строго по правилам, чтобы над нами не нависало предложение от другого мужчины.

– Хорошо, – согласилась матушка, еще раз глотнув шерри. – Думаю, что это мудрое решение, – на которое, скорее всего, мисс Чилкотт ответит согласием. – У нее на лбу пролегла морщинка. Герцогиня подалась вперед, немного наклонив голову. – А как же ее… происхождение? Насколько я понимаю, ее родители сообщат ей об этом?

– Я объяснил им, как важно сделать это незамедлительно, – сказал Энтони. – Надеюсь, что они будут достаточно мудры и последуют моему совету. Мне показалось, что мы достигли взаимопонимания, когда я уходил.

– Хорошо… хорошо… – Герцогиня кивнула и сделала еще глоток.

Похоже, его матушке казалось, что без спиртного во всем этом трудно будет разобраться. «Черт, – подумал Энтони, – и мне нужно пригубить бренди».

Он широко улыбнулся, поднес бокал к губам и сделал глоток.

– А письмо? – поинтересовалась матушка, кивнув на послание, лежавшее у него на письменном столе.

Письмо пришло от Люсьена Марвина, графа Роксберри, который заверял, что преступник, который стрелял на балу, арестован. Однако дальнейших подробностей граф не разглашал и не упомянул о том, кто же был этим негодяем. Зато он приглашал Энтони посетить Роксберри-Манор – он хотел поведать герцогу обо всем, что произошло.

– Графу придется подождать, – сказал Энтони. – Как бы мне ни хотелось узнать, почему леди Ребекку ранили, остальное – формальности. В конце концов, преступник пойман. У меня есть более важные дела.

Откинувшись в кресле, он с облегчением вздохнул. Казалось, дело почти завершено. Завтра Изабелла придет к ним на чай со своими родителями, после чего они с мистером Чилкоттом разыщут мистера Робертса и скажут, что ему лучше забыть о своих планах касательно женитьбы на Изабелле. Как только все будет улажено, Энтони сделает Изабелле предложение должным образом, и, поскольку мистер Робертс избавит ее ото всех обязательств, она непременно скажет «да». Энтони был в этом уверен. Как же ему хотелось, чтобы поскорее наступил завтрашний день.

* * *

Изабелла была потрясена. «Потрясение» – единственное слово, с помощью которого можно было описать ее состояние, после того как родители все ей рассказали. И единственный способ объяснить, почему она злится на них обоих. Оказывается, она леди, внучка маркиза, а они скрывали от нее правду целых восемнадцать лет. Господи боже, их существование, наверное, самый охраняемый секрет во всей Великобритании и за ее пределами. А теперь она должна сесть в герцогский экипаж, который приехал за ней и ее родителями, чтобы отвезти их в Кингсборо-Холл, и вскоре будет пить чай с герцогом и вдовствующей герцогиней.

Изабелла всегда мечтала о сказке, но уже начинала думать, что у автора этой истории явно не сходятся концы с концами. Что за путаница! Что за обман! И несмотря ни на что, Изабелла была счастлива, потому что в день первой встречи с герцогом в ее груди загорелась искра надежды.

– А герцог об этом знает? – поинтересовалась она у родителей. – Герцог знает, кто ты, мама? И кто я?

– Да, дорогая, знает. Ему стало известно об этом сегодня.

– Он сообщил об этом, когда пришел к нам с визитом?

Родители кивнули, и Изабелла, утолив свое любопытство, замолчала. Ей, однако, не давала покоя одна мысль. У нее из головы не выходили слова герцога: «…Поскольку существует единственная женщина, которая меня интересует. К сожалению, она решительно настроена выйти замуж за другого». Энтони надеялся, что она несмотря ни на что согласится выйти за него замуж. А разве она могла ответить ему согласием, когда в нее вцепился мистер Робертс? Даже сейчас ей было бы непросто пойти на попятный, хотя, если уж быть точной, договаривался с мистером Робертсом ее отец. Будет затронута его честь и… Изабелла боялась даже думать о том, что произойдет, если мистер Робертс окажется злопамятным.

Хуже того, если она сейчас примет предложение Энтони, он может подумать, будто она делает это не от чистого сердца, а ее «да» продиктовано вновь обретенным статусом. Господи, как все запутано! Изабелла решила пока не думать об этом, а наслаждаться обществом родителей. Экипаж грохотал по дороге, а потом стал мягко покачиваться, когда они свернули к Кингсборо-Холлу.

Как только экипаж остановился у парадного входа, один лакей опустил ступеньки у кареты, другой распахнул дверцу экипажа. Оба стояли по обе стороны дверцы, протягивая руки в белых перчатках, чтобы помочь гостям выйти. Под туфельками Изабеллы заскрипел гравий, когда она ступила на землю. Девушка всмотрелась в здание из серого камня с утопленными окнами и заостренными башенками, думая о человеке, который живет за этими стенами. Она решила, что строение не соответствует его хозяину. Оно было слишком аскетическим для такого доброго и эксцентричного существа.

Эксцентричного.

Изабелла уцепилась за это слово и не смогла сдержать улыбку. Оно очень ему подходило. Мало найдется герцогов, которые собирают всякую всячину, видя в хламе возможность для творчества.

Он художник.

Улыбка Изабеллы стала еще шире. Возможно, здание все-таки ему подходит, поскольку в нем герцог черпает вдохновение для творчества.

Пропустив родителей вперед, Изабелла пошла за ними и стала подниматься по лестнице.

Уже на пороге, перед тем как шагнуть в огромное фойе, она украдкой взглянула на дворецкого, который стоял не шевелясь, словно накрахмаленный. И тем не менее их взгляды на долю секунды встретились и Изабелла увидела в его глазах ужас. Дворецкому было стыдно за то, как он с ней обошелся во время их последней встречи, поэтому, когда он открыл рот, Изабелла была уверена, что он намерен перед ней извиниться.

Не желая еще больше унижать слугу, девушка коротко ему кивнула, ободряюще улыбнулась и сказала:

– Мы приглашены на чай к ее светлости.

Разумеется, подобное заявление было излишним: кому как не дворецкому знать, кто они и какова цель их визита, и тем не менее он кивнул и попросил следовать за ним в голубой зал. Изабелла готова была поклясться, что он немного успокоился. Она позволила сохранить ему лицо, и дворецкий был благодарен ей за это.

Очень скоро Чилкотты оказались в комнате, двери которой были распахнуты настежь. Дворецкий постучал и возвестил о прибытии гостей, а затем посторонился, пропуская их в зал.

– С вашей стороны было очень любезно принять мое приглашение, – сказала герцогиня, поднимаясь, и подошла, чтобы поприветствовать гостей.

Стоящий у окна Энтони обернулся, и его глаза засияли, когда он увидел Изабеллу.

Девушка почувствовала, как ее щеки заливает румянец, и попыталась взять себя в руки, чтобы поприветствовать хозяйку.

– Благодарю, что пригласили нас, ваша светлость, – услышала она голос матери. Миссис Чилкотт сделала глубокий реверанс. – Это такая честь для нас.

Изабелла последовала примеру матери. Мистер Чилкотт поклонился. Девушка еще никогда не видела своих родителей такими сдержанными. Ее мать демонстрировала непревзойденную грацию и изысканные манеры. «Она рождена для этого», – напомнил ей внутренний голос, когда герцог шагнул вперед, чтобы лично приветствовать гостей.

Изабелла не сводила глаз с фарфорового льва, стоявшего у камина. «Герцог знает, кто я». До вчерашнего вечера Изабелла сама об этом не догадывалась. От этой мысли ее бросило в дрожь – это меняло их взаимоотношения. Она не простая деревенская девушка, с которой можно порезвиться безо всяких последствий. Сейчас Энтони мог заполучить ее единственным способом – женившись на ней.

– Миссис Чилкотт, – приветствовал он гостью, целуя ей руку. – Это вы оказали нам честь. Знаю, как непросто вам было прийти сюда.

Изабелла нахмурилась. Как много ее родители ему рассказали?

– Мистер Чилкотт, – продолжал Энтони, пожимая руку ее отцу, – мы рады видеть вас в нашем доме.

Сердце Изабеллы забилось часто-часто, когда он шагнул ей навстречу. Волосы герцога были тщательно уложены (вне всякого сомнения, очень терпеливым слугой), шейный платок повязан элегантно, без лишнего щегольства. Герцог был облачен в темно-серый бархатный сюртук, черный жилет и угольно-черные бриджи.

Выглядел он превосходно, а когда взял ладонь Изабеллы в свою руку, по ее телу пробежала жаркая волна. Изабелла встретилась с его взглядом, горящим и страстным. Под этим взглядом она просто таяла – герцог казался ей чрезвычайно соблазнительным.

– Леди Изабелла, – произнес он, – позвольте отметить, что вы сегодня изумительно выглядите.

Хорошо, что он взял ее за руку, в противном случае она могла бы упасть на пол – у нее подкосились ноги. Что, скажите на милость, он с ней делает? Изабелла попыталась сосредоточиться на том, что герцогиня говорила ее матери, – что-то о том, что много лет назад видела ее на каких-то светских раутах, но тут Энтони нагнулся и прошептал ей на ухо:

– Я всегда говорил, что в вас есть искорка.

Его дыхание щекотало ей кожу. Изабелла вздрогнула, когда оно коснулось ее шеи. Она не знала, что ответить, да и не решалась говорить, опасаясь, что сможет лишь что-то прохрипеть, поэтому промолчала и устроилась на одном из двух бледно-голубых шелковых диванов – ее мать с герцогиней уселись на другом, а отец разместился в кресле. Энтони, как всегда, не желая оставлять Изабеллу в покое, опустился на свободное место рядом с ней. Боже мой! Ей только кажется или в комнате внезапно стало невыносимо жарко? Жаль, что она не взяла с собой веер.

Ей не стало легче, когда она глотнула теплого чаю, который велела подать герцогиня, и, как Изабелла ни пыталась сосредоточиться на беседе, она могла думать только о том, что бедро Энтони касалось ее ноги, когда он брал и ставил на место свою чашку чая, – а делал он это, по мнению девушки, слишком часто.

В какой-то момент Изабелла искоса взглянула в его сторону, но увидела лишь озорную улыбку и глаза, которые сказали ей: он хорошо знает, что делает. Она тут же задушила бы его, если бы они были одни. Герцог нарочно пытался выбить ее из колеи, и хуже всего то, что его план сработал.

Едва сдерживая стон, Изабелла обратила внимание на отца, который как раз рассказывал герцогине о том, как однажды он имел честь седлать коня для ее покойного супруга, когда тот приезжал с визитом в одно из поместий Дифордов.

О господи!

Внутри у Изабеллы все сжалось, хотя герцогиню, казалось, тронула эта история, в которой хорошо отзывались об отце Энтони. Повисло молчание: все почтили память человека, которого больше нет, человека, который пользовался таким безграничным уважением, что с ним практически невозможно кому-либо сравниться.

Изабелла взглянула на Энтони и увидела на его лице такую решимость, что сама удивилась: как она раньше этого не замечала. Девушка затаила дыхание и, когда герцог повернул к ней голову, поняла, что на самом деле он не избалованный аристократ, привыкший добиваться своего любой ценой, как она раньше полагала.

Герцог Кингсборо обладал решимостью, но она исходила из любви к человеку, которым он восхищался больше всех, и желания сделать все возможное, чтобы этот человек им гордился, даже несмотря на то, что его уже нет рядом и он не может видеть, на что способен его сын. В это мгновение сердце Изабеллы наполнилось такой всепоглощающей и искренней любовью, что она едва могла дышать.

– Позволите ли вы показать мне леди Изабелле нашу библиотеку? – произнес Энтони, выводя девушку из задумчивости. – Я обещал дать ей книгу.

– Как ты внимателен! – сказала его мать. – Я не возражаю, если господа Чилкотты не против. Только оставьте дверь открытой, вот и все.

Изабелла зарделась от намека герцогини на то, что между ней и Энтони может случиться что-то предосудительное, если их оставить одних за закрытыми дверями. Что ж, возможно, она и права, учитывая то, что им не требовалось даже закрытых дверей, чтобы целоваться, – они делали это прямо посреди дороги у всех на глазах.

– Я тоже нисколько не возражаю, – ответил отец Изабеллы, когда ее мать утвердительно кивнула, – если только вы готовы выполнить условие вашей матушки. Я не хочу драться на дуэли. – И он подмигнул.

Если Энтони и счел шутку отца Изабеллы нескромной, то великолепно это скрыл. Он помог девушке встать и предложил ей руку. Пообещав вскоре вернуться, он повел Изабеллу прочь из гостиной, подальше от безопасности, которую сулило ей общество ее родителей и его матери.

* * *

Далеко им идти не пришлось, хотя с каждым шагом Энтони все отчетливее чувствовал, как жар наполнял его тело в том месте, где ладонь Изабеллы касалась его руки. Он наслаждался смущением, которое исходило из каждой клеточки ее тела, когда он присел рядом с ней на диван, поскольку это означало, что он ей далеко не безразличен. Разумеется, Энтони и так это знал, но лишнее подтверждение укрепило его уверенность, – и за это он был по-настоящему благодарен Изабелле, учитывая предстоящую ему сегодня беседу с мистером Робертсом.

Подойдя к библиотеке, Энтони распахнул дверь и провел Изабеллу внутрь и только тут вспомнил их последнюю встречу. По всей видимости, те же воспоминания нахлынули и на Изабеллу, поскольку она тут же посмотрела на полки, на которых стояли его творения, и зарделась. Но тут ее взгляд зацепился за что-то. Она шагнула вперед, как будто ее привлек какой-то определенный предмет.

– Это я? – поинтересовалась Изабелла, остановившись у крошечной фигурки, которую сделал герцог, воспользовавшись клочком ткани с ее платья.

Настал через Энтони смутиться, но он пытался скрыть свое смущение, направившись к столу и налив себе бренди. По какой-то причине мнение Изабеллы значило для него гораздо больше, чем он себе представлял. Конечно, это глупое увлечение, но Энтони нравилось этим заниматься, и он потратил много времени и сил, чтобы добиться сходства. Для него было крайне важно, чтобы ей понравилось его творение.

– Да, – пробормотал герцог, протягивая ей бокал шерри, но Изабелла отмахнулась от его предложения и пристальнее вгляделась в фигурку, как будто пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь.

Затаив дыхание, он ждал ее осуждения. Она в конце концов отступила назад, повернулась к нему с горящими глазами и сказала:

– Вы вложили столько труда в это творение, Энтони. Это… Я хочу сказать, что другие фигурки тоже выглядят потрясающе. Но эта… Она как будто… – Девушка запнулась и отвела взгляд.

– Как будто что? – спросил Энтони.

Изабелла секунду помолчала, как будто набираясь смелости. Когда она опять заговорила, ее голос скорее походил на стыдливый шепот.

– Как будто, когда вы ее делали, вы вложили в нее всю свою душу. Мне она чрезвычайно нравится.

«Ты меня любишь?»

Энтони не мог задать ей такой дерзкий вопрос и не показаться при этом отчаявшимся глупцом, поэтому просто поблагодарил Изабеллу. Он испытал облегчение и решил вернуться к теме, которая витала в воздухе с самого ее приезда. Какой бы неприятной эта тема ни была.

– Похоже, вы довольно спокойно восприняли новость о своем происхождении, – гораздо спокойнее, чем я, признаться, ожидал. Как вы теперь себя чувствуете, когда знаете о том, что вы не просто мисс Чилкотт, а леди Изабелла?

Глубоко вздохнув, девушка подошла к книжному шкафу и стала внимательно изучать его содержимое.

– На самом деле я не чувствую никакой разницы, – ответила она, проводя пальцами по корешку атласа. Затем Изабелла обернулась через плечо и улыбнулась Энтони. – Наверное, мне следовало разозлиться на своих родителей за то, что все эти годы они обманывали меня, только ничего хорошего из этого не вышло бы. Они все равно остались теми же людьми, которые меня растили, заботились обо мне, окружали любовью. Я понимаю, почему они так поступили, – они любили друг друга и нашли способ быть вместе. Да, они обманули меня, но поступили так из лучших побуждений; мама и папа полагали, будто таким образом защитят меня.

Энтони смотрел на девушку в простом светло-зеленом платье. Ее волосы были собраны в аккуратный пучок, но на щеки упало несколько выбившихся из прически завитков.

– Вы очень снисходительны, Изабелла. Вашим родителям повезло с вами.

Она слегка пожала плечом.

– Мне кажется, что я не имею права судить родителей, основываясь на решении, которое они когда-то давно приняли в трудной ситуации. Все совершают ошибки, ваша светлость, к тому же это мои мама и папа. Я не держу на них зла.

– А как же ваш дедушка, маркиз?

Изабелла замерла.

– Он скверно поступил с моими родителями. Мать отказалась с ним общаться, поэтому я мало что о нем знаю. Подозреваю, что это именно он и бабушка остановили меня на балу и стали спрашивать о платье. Они сразу же узнали его, хотя я тогда была уверена, что они ошибаются.

– Они попросили меня помочь им вас найти, надеясь, что вы сможете дать ключ к разгадке местонахождения их дочери. – Энтони заметил, как Изабелла напряглась. – Я пока ничего им не сказал, однако полагаю, что обязан это сделать. Двадцать лет назад они потеряли дочь и с тех пор не находят себе места.

Изабелла кивнула, не отрывая глаз от заполненных книгами полок.

– Значит, вы стали искать меня из-за них, – произнесла она.

В ее голосе прозвучало не разочарование, а утверждение.

Однако это было неправдой, и Энтони не хотел, чтобы она думала, будто он отправился в Моксли на ее поиски только по этой причине.

– Нет, Изабелла, я отправился вас искать, потому что вы затронули в моей душе струны, о существовании которых я давным-давно забыл. Я уже много лет не ощущал joi de vivre – радости жизни, с тех пор как заболел мой отец. Рядом с вами груз ответственности, который так долго лежал на моих плечах, стал легче, и я снова смог наслаждаться бытием. И появилось кое-что еще, – какая-то сила, которая притягивала меня к вам, и я почувствовал, что если не сделаю все возможное, чтобы по крайней мере узнать вас получше, то лишусь самого счастливого шанса, который дарует мне судьба.

Изабелла не шевелилась, но герцог по ее участившемуся дыханию понял, что его слова тронули девушку. Он шагнул к ней, нежно провел большим пальцем по ее подбородку. Ее дыхание стало прерывистым, хотя внешне она оставалась спокойной и собранной, как каменная статуя. Энтони заметил, как часто-часто забилась жилка на ее шее, и понял, какие чувства бурлят у нее внутри.

Он не сомневался, что если бы попытался ее сейчас поцеловать, то она бы позволила ему это. Но он и так слишком часто пользовался ситуацией, и к тому же принял решение: пришло время относиться к ней с уважением, которого она заслуживает. Отныне он будет вести себя как джентльмен. Сколько раз Энтони уверял, что стал другим, а сам вел себя, поддаваясь похотливым инстинктам? Следует положить этому конец. Энтони отошел от Изабеллы на безопасное расстояние.

– Мне кажется, я обещал дать вам книгу Мэри Уолстонкрафт «Защита прав женщины», – сказал он.

Изабелла обернулась, и по ее удивленному взгляду он понял: она не ожидала, что он так далеко от нее отойдет. Девушка кивнула.

– Она где-то справа от вас – один из коричневых томов на нижней полке.

Герцог наблюдал за тем, как Изабелла приседает, чтобы достать книгу, но как только она это сделала, кое-что вспомнил.

– Подождите! – воскликнул он, шагнув к ней.

Но Изабелла уже заметила книгу, которую он спрятал за томиком Уолстонкрафт, и доставала ее с полки. Энтони обдало жаром, когда он бросился к ней, чтобы забрать книгу. Однако было уже поздно. Изабелла крепко сжимала ее в руке, и ему пришлось оставить свои попытки и только бормотать проклятья себе под нос.

– Такое впечатление, что одну из своих книг вы поставили не на место, – улыбнулась она ему.

– Совершенно верно, – ответил герцог, надеясь, что она не заметит, как у него на лбу выступил пот. – Вы не могли бы передать ее мне? Я лично уберу книгу на место.

Должно быть, Изабелла умела читать его мысли, поскольку прищурилась и нахмурилась, переводя взгляд с Энтони на книгу и обратно. Он, затаив дыхание, ждал, как она поступит. И тогда она открыла книгу.

О всевышний!

– «Путь к страсти», – прочла Изабелла, – автор неизвестен… Хм… Какое интересное название у книги. Автор редко желает остаться неизвестным.

Энтони почувствовал, как весь напрягся. Он откашлялся.

– Э-э… да. По-видимому, автор не слишком гордится… э… своим… произведением. Может, не будем его унижать? Не станем читать эту книгу? – Он протянул руку за томиком с таким видом, как будто скучнее ничего не читал, надеясь, что Изабелла ему уступит.

Однако она, напротив, еще крепче вцепилась в книгу и отвернулась от Энтони.

– Чепуха, – ответила Изабелла. – Автора здесь нет, и, кроме того, во мне проснулось любопытство. Почему эта книга была спрятана? Я начинаю подозревать, что это сделано умышленно.

О боже!

Что ж, герцогу не оставалось ничего иного, кроме как ожидать неизбежного. Без лишних слов он допил остатки бренди и поставил пустой бокал на столик.

Энтони собирался устроиться в своем любимом кресле, когда услышал громкий вздох. Он не смог сдержать улыбку. Энтони точно знал, что вызвало такую реакцию у Изабеллы. Ему стало даже весело оттого, что теперь не он один чувствует себя неловко.

– Боже мой! – хрипло произнесла девушка. – Здесь довольно… э-э-э… откровенные картинки.

– Да, – ответил он, не видя смысла отрицать очевидное.

Изабелла зарделась. Энтони ожидал, что она тут же захлопнет книгу, а потом будет искать предлог, чтобы покинуть библиотеку и избавиться заодно и от его присутствия. Однако произошло совершенно иное. Настал черед Энтони стоять с открытым ртом, когда Изабелла устроилась прямо на полу, по всей видимости, более подробно изучая картинки. Она стала вертеть книгу в руках, наклоняя при этом голову.

– Как такое, скажите на милость, возможно?

Энтони закашлялся. Вот черт! Он с трудом прохрипел ответ на ее вопрос:

– Изабелла, мне кажется, ваши родители будут недовольны, если увидят, что вы листаете подобные книги. Советую вам немедленно поставить ее там, где вы ее нашли.

Герцогу казалось, что он вот-вот лишится рассудка, потому что он знал наизусть все эротические позы в этой книге. Наблюдать за тем, как она их изучает, означало играть с его самообладанием.

К счастью, Изабелла послушалась его, но, когда она встала и повернулась к Энтони с книгой Уолстонкрафт в руке, она наклонила голову, секунду-две его разглядывала, а потом сказала:

– Я даже не представляла, что есть подобные книги, хотя, разумеется, признаю их образовательную ценность. Надеюсь, нам представится возможность изучить ее вместе более подробно на одном из последующих свиданий. – А потом, как будто она не воспламенила в нем желание, добавила: – Возможно, нам следует вернуться к остальным?

И направилась к двери, оставив Энтони улаживать то неловкое положение, в котором он теперь пребывал, прежде чем он смог вновь появиться в уважаемом обществе.

Глава 23

– Кажется, у вас гости, – сказала Изабелла, когда Энтони собирался усадить ее в экипаж.

Они с мистером Чилкоттом договорились отвезти дам домой, а потом отправиться к мистеру Робертсу. Герцог обернулся, проследил за взглядом Изабеллы и тут же ощутил невероятное раздражение, заметив подъезжающую к дому леди Харриет. «Какого черта ей здесь нужно?»

Он быстро усадил Изабеллу в экипаж, спрятав ее от оценивающего взгляда леди Харриет, и отошел от экипажа как раз в тот момент, когда к нему подбежала лошадь леди Харриет.

– Ваша светлость, – произнесла женщина с приятной улыбкой, противоречившей ее истинной натуре. – Я заехала к вам, чтобы обсудить предстоящий сезон.

«У нее, наверно, не все в порядке с головой», – подумал Энтони.

– Мне казалось, я достаточно ясно выразился во время нашей последней встречи. Я не имею ни малейшего желания находиться в вашем обществе.

Энтони заметил, как она разозлилась, но тут же взяла себя в руки. Впрочем, улыбка леди Харриет стала немного натянутой, когда она ответила:

– Примите мои извинения, ваша светлость. Я лишь надеялась исправить недоразумение. Но, по всей видимости, вы заняты… Мне остается пожелать вам всего хорошего.

Леди Харриет развернула лошадь и поскакала прочь, и Энтони вздохнул с облегчением. Ей пора понять, что все ее двусмысленные попытки завоевать его вызывают у него только ярость. Оставалось лишь надеяться, что в конце концов леди Харриет уяснит себе: у нее нет шансов соперничать с девушкой, которая в данный момент находилась в экипаже.

Забравшись внутрь, Энтони виновато улыбнулся Изабелле, занимая свободное место напротив нее, рядом с ее отцом. По ее настороженному взгляду он видел, что леди Харриет удалось опять выбить ее из колеи, но девушка изо всех сил старалась не подавать виду.

– Как поживает ваша сестрица? – поинтересовался герцог в надежде переключить внимание Изабеллы на более приятные темы, чем мысли о возмездии.

Она широко улыбнулась.

– Как обычно, озорничает.

– В воскресенье, когда мистер Робертс заглянул на чай, она поменяла местами соль и сахар, – пробормотал сидящий рядом с Энтони мистер Чилкотт. – И должен сказать, что яблочный пирог уже не показался гостю таким же вкусным, как обычно.

Энтони нелегко было сдержать улыбку. Юная Джеми явно вносила свою лепту в то, чтобы помочь ему отвадить мистера Робертса от дома Чилкоттов.

Однако миссис Чилкотт не находила в этом ничего забавного, и, несмотря на то что Энтони от души радовался тому, что мистер Робертс давился невкусным пирогом, он слишком хорошо понимал ее чувства: выходки Джеми не нравились ее матери.

– Стоит ли говорить, что за свои проделки Джеми была наказана, – ей запретили выходить из комнаты. К тому же она обязана была помогать Марджори в кухне.

– Жаль, что меня там не было. Вот бы увидеть выражение лица мистера Робертса! – усмехнулась Изабелла. Ее глаза радостно блестели.

– А вас не было за столом? – удивился Энтони.

При мысли об этом он вздохнул с облегчением. Он испытывал ужасное раздражение, когда представлял, как они вдвоем с мистером Робертсом сидят за столом и пьют чай.

Изабелла несколько неловко заерзала на сиденье и наконец упрямо повернулась к окну, явно не желая отвечать.

– В тот день Изабелле нездоровилось и она оставалась в своей комнате, пока мистер Робертс не ушел, – объяснила миссис Чилкотт, подозрительно глядя на дочь.

Энтони вспомнил, в каком настроении Изабелла выбежала из книжной лавки, – и на душе у него потеплело. Не сводя глаз с девушки, щеки которой стали пунцовыми, он произнес:

– Какое счастье, что мисс Чилкотт так быстро поправилась.

В тот день он разбередил ее раны – Энтони не сомневался в этом, потому что Изабелла тоже выбила его из колеи. Поэтому теперь он испытал невероятную радость, узнав, что она не стала развлекать мистера Робертса, как будто между ней и Энтони ничего не произошло.

С каждым сказанным словом, с каждым прикосновением связь между ними крепла. Радовало и то, что Чилкотты наконец стали относиться к герцогу благосклонно. Он предпочитал не думать о том, что они толкают свою дочь к побегу, – в его голове уже не раз появлялась эта мысль. Нет, будет намного проще, если он станет официальным женихом Изабеллы, и, насколько он понимал, больше с этим сложностей не возникнет.

* * *

На следующее утро Энтони проснулся – и увидел за окном голубое небо. Лучи солнца проникали в спальню. Его вчерашняя беседа с мистером Робертсом оказалась гораздо проще, чем он ожидал, и теперь Энтони пребывал в невероятно приподнятом настроении. На самом деле он был приятно удивлен тем, как легко мистер Робертс отказался от Изабеллы, едва Энтони сообщил ему о том, что сам заинтересован в женитьбе на ней. Зная мистера Робертса, можно предположить, что он, вероятнее всего, захотел избежать осложнений, которые могла повлечь за собой борьба за женщину. Он вел себя с Энтони и мистером Чилкоттом чрезвычайно гостеприимно и обходительно, даже предложил им свои лучшие сигары и коньяк.

Камердинер помог Энтони облачиться в светло-коричневый сюртук, бежевые бриджи и темно-коричневые ботфорты. Жилет он надел в тон сапогам. Герцог положил часы в карман и спустился вниз, где его уже ожидала герцогиня.

– Ты сегодня такой красивый! – восхитилась она, откладывая газету, и отхлебнула чаю. – Уверена, леди Изабелла будет покорена.

Ее таинственная улыбка заставила Энтони улыбнуться в ответ.

– Очень на это надеюсь, матушка. Не знаю, что я сделаю, если она и на сей раз мне откажет.

– Она не откажет тебе, мой дорогой, – заверила его мать. – Всем очевидно, что она к тебе неравнодушна.

– Я тут же дам тебе знать, как только получу ответ, – сказал герцог. – Когда я буду делать ей предложение, ты, вероятнее всего, уже будешь на пути в Лондон.

В десять часов герцогиня в сопровождении Гударда выехала из дома. Энтони велел Фелпсу сказать конюхам, чтобы те седлали его любимую лошадь, – через полчаса он выезжает. Он закончил чаепитие, ненадолго встретился с секретарем и в конце концов отправился в Моксли. Сегодня он не будет спешить. Он обдумает то, что скажет Изабелле, будет смаковать каждую секунду, чтобы потом иметь возможность вспомнить этот день в мельчайших подробностях.

Когда Энтони, погруженный в мечты (рядом с ним Изабелла, а вокруг резвятся их ребятишки), въехал в городок, он совершенно не обратил внимания на неодобрительные взгляды. Как не обратил внимания и на нежелание продавщицы помочь ему в покупке темно-синих перчаток, которые приглянулись Изабелле, когда мистер Робертс настоял на том, чтобы она купила зеленые; на выражение лица цветочницы, когда он выбирал большой букет нарциссов. Если эти женщины желают сидеть с кислыми минами, это их право. Ему никто настроения не испортит.

Но, казалось, половина города стала перешептываться за его спиной, когда он открыл калитку дома Изабеллы и направился по дорожке к входной двери, и герцога охватило беспокойство, словно плащом укутало. Он попытался стряхнуть его, пытаясь уверить себя, что, скорее всего, по городу поползли слухи о его предстоящем предложении руки и сердца, поэтому все жители Моксли с нетерпением ждут ответа мисс Чилкотт. Возможно, ему и удалось бы убедить себя в этом, если бы неожиданно кто-то не крикнул.

– Шлюха! – раздался вопль, и его тут же подхватили остальные.

Энтони почувствовал, как в его венах закипела кровь. Этому могло быть только одно объяснение, и имя ему – леди Харриет.

Всей душой герцог желал обернуться и встретиться лицом к лицу с обидчиками Изабеллы, но здравый смысл одержал верх. Если он станет всех бить (как чешутся кулаки!), ничего хорошего из этого не выйдет. Таким образом он защитит лишь свое имя. Изабелле же будет еще более неловко. Должен быть другой выход.

Энтони постучал, и дверь ему тут же открыла служанка.

– Слава богу, вы пришли, ваша светлость! – воскликнула она дрожащим голосом, принимая у него шляпу и перчатки. – С господином и госпожой все в порядке, а вот бедняжка мисс Чилкотт заперлась в своей комнате и отказывается выходить!

– Надеюсь, что смогу ей помочь, – как можно более спокойно заверил Марджори герцог. – Будьте так любезны, поставьте цветы в воду, а я пройду в гостиную, поговорю с Чилкоттами.

Служанка кивнула, принимая из рук Энтони огромный букет, поклонилась и тут же убежала. Когда Марджори скрылась из виду, герцог глубоко вздохнул, поправил сюртук и шагнул к двери гостиной. Он постучал, и мистер Чилкотт пригласил его войти.

Энтони увидел в руках хозяина дома большой бокал с бренди. Миссис Чилкотт в бешенстве расхаживала по комнате. Джеми сидела в уголке на стуле, опустив глаза. Она выглядела просто жалко.

Когда Энтони вошел в комнату, миссис Чилкотт повернулась к нему, как-то разом обмякла и вздохнула с облегчением.

– Слава богу! Вы представить себе не можете, как мы рады вас видеть, ваша светлость. Вы уже успели убедиться в том, что ситуация совершенно вышла из-под контроля. Почему Изабелла окружена оскорбительными слухами? Люди называют ее… шлюхой!

Энтони положил подарок для Изабеллы на стол, стоявший в углу, взглянул на мистера Чилкотта, который в очередной раз приложился к бокалу. Черт, это плохо. Слухи могут навсегда запятнать репутацию человека, даже если на самом деле ни на чем не основаны. Того, что все с готовностью в них поверили, достаточно, чтобы окружающие качали головами каждый раз, когда Изабелла будет переступать порог своего дома. Что-то необходимо было предпринять.

– Вам известно, почему они так говорят? Что заставило их предъявить мисс Чилкотт столь серьезное обвинение? – спросил он.

– Наша служанка, Марджори, недавно ходила в город, чтобы купить кое-что для меня. Она подслушала разговор женщин, из которого поняла, что одна из них видела, как Изабелла кувыркалась с каким-то мужчиной, предположительно с одним из ваших конюхов или рабочих. А поскольку это прелюбодейство, как они утверждают, происходило на земле Кингсборо, – точнее сказать, на одном из ваших сеновалов… – Миссис Чилкотт шмыгнула носом и промокнула глаза скомканным носовым платком. – Все в городе знают, что за ней ухаживает мистер Робертс. Но это еще не все. Хуже всего, что сплетницы уверяют, будто Изабелла взяла у того мужчины деньги в обмен на как будто бы доставленное ему удовольствие. Невозможно представить себе более грязного оскорбления, не говоря уже о том, что все мужчины, которых нам пришлось прогнать, надеялись переспать с ней. Это просто омерзительно!

Энтони казалось, что у него из ушей вот-вот повалит пар. Ему хотелось что-нибудь сломать, кого-то избить, но он заставил себя сдержаться ради Изабеллы, Джеми и их родителей. Задача была не из легких.

– Сегодня последняя пятница месяца, не так ли? – спросил герцог, поворачиваясь к мистеру Чилкотту.

Отец Изабеллы угрюмо кивнул.

– Да. – На его лице было написано отчаяние.

– Сегодня вечером состоится заседание городского совета?

Энтони пару раз посещал подобные собрания, поскольку полагал, что необходимо знать, не возникли ли какие-то насущные проблемы. Чаще всего во время них обсуждали финансовые вопросы, поэтому, если бы он намеревался оставаться в стороне, он бы понятия не имел, процветают ли жители Моксли.

Миссис Чилкотт кивнула.

– Да, да, конечно, будет собрание. Это самое главное событие месяца, а учитывая все, что испекут хозяйки, оно превратится в светский раут.

– Вот и отлично, – пробормотал Энтони, мысленно прокручивая возможные варианты.

Он мог придумать всего один способ, как спасти репутацию Изабеллы, хотя вполне вероятно, что мистер Чилкотт после этого поймает и убьет его. Одного этого было достаточно, чтобы не озвучивать свои планы. Вместо этого герцог спросил:

– Вы не могли бы передать своей дочери записку?

* * *

Изабелла была вне себя от гнева. Она понятия не имела, откуда пошли эти сплетни, но если бы даже ей это было известно, ей не стало бы от этого легче. Всем рот не заткнешь. Сплетни распространяются с огромной скоростью, и если они уже возникли, то их не остановить. Мысли Изабеллы вернулись к Энтони, к тому, что он о ней подумает, и от этого она злилась еще больше. Господи, как она его любила! Она знала, что сейчас он сидит у них в гостиной с родителями и Джеми, потому что слышала, как он приехал. Но Изабелла понимала, что ей следовало взять себя в руки, прежде чем она спустится к ним, потому что она боялась выплеснуть свое раздражение на первого, кто попадется ей навстречу, а это было бы несправедливо.

Она уперла руки в бока и вздохнула, чтобы успокоиться. Последний раз, когда Изабелла видела Энтони, он смотрел на нее глазами, полными восхищения. Она боялась даже представить, как он будет смотреть на нее теперь, и не потому что она думала, будто Энтони поверит клевете – нет, он выше этого и умнее, – а потому что теперь, скорее всего, он не сможет на ней жениться: как же, герцог Кингсборо берет в жены шлюху!

Нет, это невозможно, и что хуже всего – на мистера Робертса надеяться тоже не приходилось: недавно он заехал к ним и освободил ее от всех обязательств по отношению к нему, поскольку узнал, что ее чувства принадлежат другому. Тогда Изабелла была просто счастлива, а уже через час ее встревожило будущее ее семьи. Одно было совершенно ясно: если это месть леди Харриет, то ей удалось ранить свою жертву прямо в сердце.

За дверью спальни раздались шаги. Изабелла была не готова никому открывать. Но никто и не постучал. Послышался шорох – под дверь просунули сложенный вдвое листок бумаги. Долгое время Изабелла не шевелясь сидела на кровати и смотрела на лежавшую на полу записку. Разумеется, девушка знала, от кого она, но не решалась прочитать, опасаясь худшего.

В конце концов любопытство взяло верх. Изабелла схватила записку, опять села на кровать, устроилась на подушках, развернула послание и прочла:

Со вздохом облегчения девушка прижала письмо к груди и расслабилась. Энтони не позволит лжи встать между ними. Внезапно ей стало стыдно за то, что она могла подумать о нем плохо, – он уже не раз доказывал ей, что готов сделать все, чтобы она стала его женой. На губах Изабеллы заиграла улыбка. Девушка обула домашние тапочки, направилась к двери и повернула ключ в замке. Если герцог продолжает верить, что у них есть шанс быть вместе даже в такой ситуации, тогда и она будет в это верить.

* * *

Энтони заметно нервничал, входя в зал для собраний под руку с Изабеллой (рука которой была затянута в подаренную герцогом синюю перчатку). Родители девушки следовали чуть позади. Они приехали последними, и теперь взгляды присутствующих были прикованы к ним. Чилкотты и герцог заняли скамью у двери. Энтони почувствовал, как руки у него стали липкими, а сердце учащенно забилось. Боже, он чувствовал, что сейчас с ним случится сердечный приступ.

– Вы в порядке? – тихим шепотом спросила его Изабелла, наклоняясь ближе.

– Все хорошо, – выдавил он из себя. Слова с трудом пробились через стоявший в горле ком.

Изабелла не поверила герцогу, потому что тут же встревоженно нахмурилась.

Энтони старался думать о чем-нибудь другом, чтобы успокоить нервы. Его мысли переключились на Изабеллу, на трудности, с которыми ей пришлось столкнуться. Даже сейчас, когда они сидели рядом, изо всех сил пытаясь держать себя в руках, Энтони слышал шепот. Все взгляды были направлены на Изабеллу. Даже самому уверенному в себе человеку захотелось бы броситься к ближайшей двери, которая находилась справа от Изабеллы. Просто чудо, что девушка продолжала сидеть.

– Что ж, начнем, – произнес отец Грин, местный приходской священник, выходя перед собравшимися в роли председателя. – Как я понимаю, Флемминги хотели бы выступить с предложениями…

– Если хотите знать мое мнение, то мы не можем продолжать это собрание, пока его не покинет падшая женщина, – здесь присутствуют дети! – Это произнес незнакомый Энтони мужчина.

Раздались одобрительные возгласы и аплодисменты.

– Она позорит наше общество! – добавила какая-то дама, подливая масла в огонь. – Можно лишь поблагодарить Господа за то, что мистер Робертс узнал правду, пока не стало слишком поздно.

– Как ты можешь такое говорить, Милли?

Энтони повернул голову, услышав голос Изабеллы. В нем было столько негодования. Девушка вздернула подбородок – пусть эта Милли заберет свои слова назад. Черт побери, как же Изабелла была прекрасна, когда стояла, защищаясь, перед горожанами! По ее глазам было видно, какую боль она испытывает.

– Ты же знаешь меня всю жизнь, – продолжала Изабелла, – и все же с легкостью, без всяких доказательств поверила гадостям обо мне.

Милли тут же почувствовала себя неловко, но в этот момент еще одна женщина возразила:

– О вашем постыдном поведении стало известно из достоверного источника, мисс Чилкотт. А что касается отсутствия доказательств, тут вы ошибаетесь. Есть свидетель, который видел, как вы за свои услуги брали деньги.

– И кто это? – спросила Изабелла, не сдвинувшись с места, но крепко сжав руки в кулаки. – Кто это видел, миссис Гаррисон? Я хотела бы сама поговорить с этим человеком.

В зале зашептались. Кое-кто пожал плечами. Но тут миссис Гаррисон вновь заговорила:

– Это не важно. Дело в том, что ваша репутация подмочена. А кто это видел, совершенно не имеет значения.

– Я сидела с вашими детьми, когда у них было воспаление легких, миссис Гаррисон, а вы не могли оставить работу и сидеть с ними сами, – прошептала Изабелла. – Как вы можете быть такой жестокой? – Она заговорила громче: – Как вы все это можете?

К чести собравшихся горожан, теперь они устыдились по-настоящему.

Энтони сжимал и разжимал кулаки. Ему не было нужды смотреть на Изабеллу, чтобы видеть, что она вся дрожит, потому что он чувствовал ее дрожь всем телом, однако смелости ей было не занимать. Она оставалась на своем месте. Он повернул голову, чтобы найти взглядом ее родителей, и увидел, как они побледнели. Энтони ободряюще улыбнулся им, но, казалось, это нисколько их не успокоило. Кто-то еще что-то добавил. Энтони изучал присутствующих. Он нашел глазами мистера Робертса. Его губы были угрюмо сжаты, глаза потемнели от злости. А потом герцог увидел самодовольную ухмылку леди Харриет. Он заметил, как радостно блестели ее глаза. Энтони вскочил и бросился вперед. С него хватит!

* * *

Изабелла, дрожа всем телом в присутствии обвинявших ее людей, наблюдала за тем, как Энтони приближается к отцу Грину. Подходя к председателю, герцог выглядел как человек, готовый на все, даже на убийство. Когда они прибыли сюда, Энтони казался очень взволнованным, именно поэтому Изабелла решила уберечь его от обращения к присутствующим и заговорила с ними сама. Теперь она смотрела на Энтони как на человека, готового ради нее убить дракона. Ее охватило простое и сильное чувство – Изабелла ощутила, что ее сердце вот-вот разорвется от любви к нему. Какие бы сомнения ни одолевали герцога по пути сюда, казалось, теперь они уступили место злости, настолько сильной, что она могла испугать даже самого храброго из мужчин.

Разумеется, громкие голоса обвинителей стихли, когда горожане увидели, как герцог направляется к председателю. Один за другим они шарахались от него, садились на место и отводили взгляд, опасаясь навлечь на себя его гнев. Но Изабелла боялась, что, как бы жители Моксли ни боялись герцога, мнение собравшихся о ней останется неизменным. Честно говоря, она радовалась, что здесь нет позорного столба, поскольку была уверена, что присутствующие испытали бы дикую радость, глядя на то, как она горит на костре.

Что бы Энтони ни сказал, что бы ни сделал, ничего уже не изменишь. Слухи расползались по городу. Леди Харриет выиграла. Господи боже! Изабелла сама слышала, как какая-то женщина уверяла, будто она увела у нее мужа и будто он не смог купить еды, потому что все свои деньги отдал Изабелле, расплатившись за доставленное удовольствие. Слухи множились. Она погибла.

Не сводя глаз с Энтони, Изабелла затаила дыхание, не в силах угадать, что он затеял. Герцог стоял неподвижно, обводя своими темными глазами зал. Он встретился с ней взглядом. Энтони держался с уверенностью настоящего герцога, но Изабелла не верила в его спокойствие, – его волнение выдавало то, что он едва заметно раскачивался с пятки на носок. Энтони нервничал так же, как и в ту минуту, когда они приехали сюда, возможно, даже сильнее, потому что сейчас он стоял на виду у всех и взгляды присутствующих были прикованы к нему. Это была его ахиллесова пята – больше всего герцог боялся публичных выступлений. Именно по этой причине он отказывался занять место в парламенте.

Сердце Изабеллы затрепетало. Ей хотелось вскочить и броситься к Энтони, поддержать в его смелой попытке выступить перед собравшимися. Он делал это ради нее. Изабелла никогда не думала, что сможет полюбить его еще сильнее, но ошибалась, – этого самоотверженного поступка оказалось достаточно, чтобы растопить ее сердце. Однако, когда девушка инстинктивно подалась к нему, он едва заметно качнул головой, чтобы ее остановить.

– Удивительно, как быстро распространяются слухи, – сказал Энтони, оглядывая собравшихся перед ним людей. – Особенно когда они порочат кого-то, являясь порождением людской злости. Кто-нибудь из вас потрудился разобраться? Насколько я понимаю, многие из вас знакомы с мисс Чилкотт лично. Неужели вам не приходило в голову, что такая скромная, порядочная девушка не могла погрязнуть в грехе? Да, ее семья переживает трудности, и она надеялась выйти замуж за мистера Робертса, чтобы улучшить свое положение. Но могу сказать, что мисс Чилкотт скорее умрет с голоду, чем станет делать то, что вы имеете в виду. – Его глаза заблестели, и Изабелла не смогла не заметить, что он стоит не шевелясь. – Вы можете спросить, откуда мне об этом известно и как я могу быть уверен в том, что она не занимается тем, на что намекают слухи?..

О боже!

Откуда же ему об этом знать? Изабелла ухватилась руками за скамью и, затаив дыхание, ждала, что Энтони скажет дальше. Она была не в силах его остановить.

– Я точно знаю это, – стальным голосом продолжал он, – потому что именно со мной она была на сеновале. Это был не какой-то там конюх или рабочий, как некоторые из вас говорят, а я, герцог Кингсборо.

Толпа ахнула, а потрясенная Изабелла продолжала сидеть, не решаясь повернуться и посмотреть на своих родителей, чтобы не видеть стыда в их глазах.

– Но, – продолжал Энтони, – о чем бы вы ни подумали, между нами не было ничего предосудительного. Я всего лишь хотел поговорить с мисс Чилкотт с глазу на глаз, чтобы обсудить нашу будущую свадьбу.

Послышался очередной вздох, и сердце Изабеллы забилось часто-часто. Кто-то из присутствующих заговорил, стал задавать вопросы, но Энтони предостерегающе поднял руку. Господи, оказалось, что он хочет еще кое-что добавить.

– Я знаю, что мистер Робертс некоторое время ухаживал за мисс Чилкотт, но он не любит ее, а я люблю.

Неужели те женщины, которые еще минуту назад хотели вышвырнуть Изабеллу из зала, на самом деле вздохнули? Девушка прикрыла глаза. До нее дошел смысл его слов. Он любит ее. Господи всевышний, он только что в этом признался при всех! Изабелла сидела как в тумане. Ее сердце пело от счастья, внутри все трепетало от предвкушения. Энтони любит ее!

– Теперь, когда мистер Робертс отказался от своих притязаний и мисс Чилкотт свободна от данных ему обязательств, я наконец могу произнести вслух единственный вопрос, который мне не терпится ей задать.

Их взгляды встретились. Герцог улыбнулся и протянул ей руку, приглашая подойти к нему.

Изабелла не двигалась. Во рту у нее пересохло. Она сидела, не сводя с него глаз, как будто он упал с неба. Разве не этого она хотела? Ее больше не связывают обязательства перед мистером Робертсом, не только потому, что он пошел на попятный, а еще и потому, что ее родители признали за ней право самой выбирать мужчину, с которым она проведет свою жизнь.

Ее мать поняла, что ошибалась, не позволяя ей встречаться с Энтони из-за собственного неприятного опыта. Ее отношение к герцогу изменилось. Она даже сказала Изабелле, что считает его очень добрым человеком. К тому же следует принимать во внимание чувства девушки. Изабелла любила Энтони и хотела быть вместе с ним с тех самых пор, как впервые увидела, как он шагает к ней через бальный зал в вечер их знакомства.

Казалось, это было так давно, между ними столько всего произошло. Сказка, о которой Изабелла всегда мечтала, вот-вот воплотится в жизнь, и хотя в ее мечтах признание в любви выглядело по-другому, девушка почувствовала себя очень счастливой. Это чувство охватило ее целиком – ей стало тепло, у нее закружилась голова. И когда мать легонько подтолкнула Изабеллу, напоминая ей о том, что Энтони стоит и ждет, когда она подойдет, девушка поняла, что, должно быть, выглядит глупо с мечтательной улыбкой на губах.

Каким-то образом Энтони удалось все уладить – он развеял дурные слухи, спас ее репутацию, предложив ей свое имя и защиту. Конечно, если бы кто-нибудь узнал правду, его честь была бы серьезно запятнана. Изабелла видела, что леди Харриет сидит справа от нее. Девушке так хотелось посмотреть на соперницу, но она не сводила глаз с Энтони. Леди Харриет не заслуживала того, чтобы она замечала ее присутствие. Изабеллу по-прежнему раздражало то обстоятельство, что именно эта женщина стала свидетельницей их с Энтони встреч и распустила о них гнусные сплетни.

Отмахнувшись от этой неприятной мысли, Изабелла улыбнулась Энтони, когда он взял ее за руку и опустился на одно колено. Повисло молчание. Все присутствующие затаили дыхание и не сводили глаз с герцога и его избранницы.

– Изабелла, вы же знаете, что я вас люблю. Думаю, я уже доказал вам, что сделаю все возможное, чтобы завоевать ваши руку и сердце. Окажите мне честь, станьте моей женой, моей герцогиней. Вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете.

Девушка стояла, глядя на его красивое, исполненное надежды лицо. Ее глаза затуманились, в горле застрял ком, не давая ей ответить «да», поэтому Изабелла радостно закивала. По ее щеке потекла слезинка. Через секунду эту слезинку смахнул поцелуем Энтони, который вскочил и сжал девушку в объятиях. Весь зал взорвался аплодисментами.

Наконец Изабелла обрела дар речи и тихо прошептала ему на ухо:

– Я тоже люблю тебя, Энтони. Очень сильно люблю.

Глава 24

Под руку с Изабеллой Энтони направился к выходу, радуясь возможности сбежать от этих людей, которые всего минуту назад с такой готовностью осуждали его возлюбленную. Приблизившись к тому месту, где стояла леди Харриет со своими родителями, Энтони не сдержался и гневно взглянул на лорда Крунинга.

– Не хотел вас публично унижать, милорд, – приглушенным голосом произнес он, – но, полагаю, будет разумно сообщить вам, что в центре этих мерзких сплетен оказалась ваша дочь. Будь она мужчиной, я вызвал бы ее на дуэль. Делайте что хотите, но держите ее в узде и подальше от меня, или, да поможет мне Господь, я устрою так, что ее подвергнут такому остракизму, что у нее останется единственный выход – покинуть страну. Я выразился достаточно ясно?

Лорд Крунинг только коротко кивнул в ответ. В его глазах промелькнуло что-то сродни испугу. Энтони перевел взгляд на миссис Крунинг и леди Харриет – обе стояли, потупив взор. От высокомерия, какое они демонстрировали всего неделю назад в его гостиной, не осталось и следа.

– Надеюсь, вы простите меня за то, что я вас во все это впутал, – произнес Энтони, обращаясь к стоявшему в дверях мистеру Робертсу, когда они проходили мимо него.

– Вы правильно поступили, – ответил мистер Робертс и поцеловал Изабелле руку в знак уважения.

Возможно, у него и были скрытые мотивы, чтобы жениться на ней, но и Изабелла была не совсем честна с ним. Они оба собирались вступить в брак не по любви, но обе стороны что-то выигрывали, и как бы сильно Энтони ни раздражали мотивы мистера Робертса в отношении самой Изабеллы, в конечном счете он повел себя как истинный джентльмен.

Энтони поблагодарил его и подвел Изабеллу к ожидающим ее родителям.

– Поздравляю, – вполголоса произнесла миссис Чилкотт, обнимая дочь, а мистер Чилкотт пожал руку Энтони. – Добро пожаловать в нашу семью, ваша светлость, – добавил он, выпуская из объятий Изабеллу, чье лицо сияло от радости.

– От себя могу сказать то же самое, – улыбнулся Энтони.

Впервые со дня смерти отца все в его жизни было хорошо и правильно. Если же ему удастся побыстрее повести Изабеллу к алтарю, он и вовсе будет на седьмом небе от счастья. Конечно, нельзя было забывать и о матушке. Он должен немедленно ей написать, и, как только она узнает новости, она явно будет против брака по специальному разрешению^[10].

Энтони не станет возражать, – она заслуживает того, чтобы помочь Изабелле устроить все эти мелочи, которые так любят женщины. Оставалась одна-единственная проблема – ему, скорее всего, придется подождать пару месяцев, прежде чем он сможет уложить свою прекрасную невесту в постель. Энтони застонал. Необходимо было каким-то образом найти решение этой проблемы, если только он не хочет постоянно находиться в состоянии неудовлетворенности. Стоит ли говорить о том, что он не желал себе ничего подобного. Конечно, однажды Изабелла уже сбежала тайком на бал. Возможно…

Герцог проводил Чилкоттов домой, но, как только родители Изабеллы вышли из экипажа, секунду подождал, прежде чем подать руку Изабелле, и благодаря этому смог побыть немного с ней наедине, поскольку ее родители почти подошли к входной двери. Девушка взяла его под руку. Энтони наклонился к ней ближе и прошептал:

– Есть ли у меня шанс уговорить вас совершить очередную ночную прогулку?

Изабелла резко повернула голову, и удивление в ее глазах сменилось озорством.

– А зачем, ваша светлость? По всей видимости, вы надеетесь меня соблазнить…

Ее губы тронула улыбка, свидетельствовавшая о том, что она с трудом сохраняет серьезность.

– Сегодня в одиннадцать у калитки, – настаивал герцог, решительно настроенный добиться ее согласия, прежде чем они достигнут входной двери, где их уже ждали ее улыбающиеся родители.

– Я приду, – пообещала Изабелла.

На ее щеках появился восхитительный румянец.

Но тут их уединению пришел конец – их пригласили в дом выпить чаю.

Пока миссис Чилкотт лепетала о том, как она счастлива за дочь, и о том, что им необходимо встретиться с герцогиней и обсудить свадебное платье, цветы и все остальные мелочи, чтобы этот знаменательный день прошел безупречно, Энтони молчал. Все его мысли были об обещании, которое дала ему Изабелла.

* * *

Накинув на плечи толстую шерстяную шаль, ровно без пяти одиннадцать Изабелла тихо открыла окно спальни и выбралась наружу – осторожно, чтобы не разбудить Джеми, которая час назад спокойно уснула.

Девушка спустилась с подоконника и закрыла за собой окно, зажав между рамами лоскут ткани, чтобы они не открылись, пока ее не будет. Затем Изабелла быстро обошла дом и свернула к калитке, где ее ждал Энтони.

– Я оставил коня здесь, – прошептал он, обняв ее за плечи. – Я решил, что лучше привязать его чуть подальше от дома, чтобы он ни у кого не вызвал подозрений своим ржанием.

– Как предусмотрительно с вашей стороны, – похвалила его Изабелла.

Ее пронизало жаром, и впервые за день она задумалась о том, во что ввязалась, когда согласилась прийти на это свидание. Ее сердце учащенно забилось от предвкушения. Сомнений быть не могло: Энтони не стал бы приглашать ее тайком на простую беседу.

– Куда мы направляемся? – поинтересовалась Изабелла, как только они сели на коня и поскакали по грязной дороге, отдаляясь от Моксли.

– Куда? В Кингсборо-Холл, конечно, – ответил Энтони с изумлением в голосе, пришпоривая коня.

О боже!

– Но это… это…

– Возмутительно? – подсказал он.

– Вот именно, – ответила Изабелла, пытаясь оглянуться и посмотреть на него через плечо, но в ее положении это оказалось невозможно. – А если меня кто-нибудь увидит? Меньше всего мне хочется, чтобы поползли новые сплетни.

– Мы будем предельно осторожны, – пообещал ей герцог и наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею. Ее кожу тут же обожгло. – Кроме того, герцогини в городе нет, а всех слуг я отослал спать.

Изабелла сглотнула. Последствия ее поступка неожиданно приняли реальные очертания, и на долю секунды ей захотелось попросить Энтони развернуть коня и отвезти ее домой.

Но потом она вспомнила время, которое они провели вместе на сеновале. Энтони был невероятно чувственным. Она любила этого мужчину, а он любил ее. Скоро они поженятся. Хотя, возможно, это произойдет не так уж скоро. Неужели она на самом деле должна ждать первой брачной ночи, чтобы окончательно сблизиться с ним? Ответ громко и четко прозвучал у нее в голове, и Изабелла отмахнулась от опасений. Через месяц-два (все будет зависеть от того, удастся ли ей убедить обеих многоуважаемых матерей ускорить процесс) этот человек станет ее мужем, а сегодня Энтони, герцог Кингсборо, станет ее любовником.

Она чувствовала себя одновременно и праведницей, и грешницей. По ее телу пробежала дрожь. Но потом Изабелла вспомнила книгу, которую обнаружила в его библиотеке, и волнение, которое она испытывала, неожиданно сменилось нервозностью. Наверное, у герцога огромный опыт в этой области, в то время как у нее… Боже мой, она совсем об этом ничего не знает.

А если она сделает что-нибудь не так? Что-то, что ему не понравится или, хуже того, обидит его? А если, не дай бог, он решит, что они друг другу не подходят, поскольку она неопытна в постельных делах? Что ей делать тогда? Будет уже слишком поздно и… и… Хуже всего то, что он увидит ее совершенно обнаженной.

Что ж, может быть, она отменит свадьбу, потому что слишком хорошо знает, как выглядит под платьем. Она не была худышкой. Ее бедра были гораздо шире, а грудь полнее, чем диктовала современная мода. Помоги ей Господь!

Изабелла настолько увлеклась своими безумными фантазиями, что обращала мало внимания на окружающий пейзаж. Наконец ее сняли с лошади и провели в Кингсборо-Холл через черный ход, а потом – наверх в спальню герцога. И только когда за ними закрылась дверь и щелкнул замок, Изабеллу охватила паника.

В следующую секунду она почувствовала его руки на своих плечах. Девушка вздрогнула и отступила в сторону, ища глазами стул. Если бы она могла на минутку присесть, ей наверняка стало бы лучше.

– Что-то не так? – поинтересовался Энтони с легкой тревогой.

– О… э… Нет, вовсе нет.

Наконец-то! Изабелла увидела в углу комнаты два кресла. Она ринулась туда и поспешно опустилась в одно из них, чувствуя себя круглой дурой. А потом она посмотрела на Энтони, который остался стоять на том же месте, несколько удивленно глядя на нее.

– Я просто… э… волнуюсь!

Он вопросительно изогнул свою тонкую бровь.

– Ты, похоже, сама не своя. Может быть, отвезти тебя домой?

– Нет!

Другая бровь герцога взметнулась вверх, а потом его лицо приобрело обычное выражение, как будто ничего не произошло. Медленно и осторожно Энтони подошел к сидящей Изабелле и указал на свободное кресло. Она кивнула в знак согласия, и Энтони опустился в кресло. Затем он посмотрел на нее и сказал:

– Тебя что-то тревожит, Белла. Ты можешь мне все объяснить, чтобы я помог тебе расслабиться?

Она покачала головой. Изабелла не могла признаться ему в своих страхах – или, по крайней мере, думала, что не может, пока не почувствовала его руку на своей руке, не заглянула в его глаза и не увидела в них любовь. Девушка глубоко вздохнула и поведала герцогу о своих страхах. Он сидел и терпеливо слушал.

Энтони не хмурился, не улыбался, не предпринимал попыток ее осудить. Когда Изабелла закончила свой рассказ, он поднес ее руку к своим губам и поцеловал поочередно каждый пальчик, а потом сказал:

– Во-первых, никогда не позволяй себе думать, будто твоя фигура мне не понравится. Я люблю твои пышные формы, мягкую грудь и бедра. Твое тело невероятно меня возбуждает, Белла. Если ты не веришь, позволь мне это доказать.

И, прежде чем Изабелла поняла, что он имел в виду, герцог положил ее руку себе на промежность. Под тканью брюк чувствовалась затвердевшая плоть, и, хотя в груди у девушки бешено колотилось сердце, а во рту пересохло, она никак не могла убрать руку. Было что-то удивительное и дарующее силу в том действии, которое она на него оказывала.

– Во-вторых, – продолжал Энтони, не сводя с нее глаз и продолжая гладить себя ее рукой, – ты не можешь сделать ничего, что могло бы мне не понравиться или заставило бы думать о тебе плохо. Просто слушайся своих чувств, исследуй все, что вызывает у тебя любопытство… Пробуй, ищи то, что тебе нравится. Здесь наш мир, Белла, и пока мы тут одни, границ между нами не существует.

Эти слова развеяли ее тяжелые мысли. Герцог прильнул губами к ее губам, и Изабелла не только не отпрянула, а ответила на его поцелуй. Откровенно говоря, ей ужасно его не хватало!

Чувствуя горячее, влажное давление его языка, когда он проводил им по ее сомкнутым губам, Изабелла приоткрыла рот, позволяя ему проникнуть внутрь. В ответ на ее готовность Энтони хрипло застонал. Девушка поймала себя на том, что тянется ему навстречу, хочет быть к нему как можно ближе. Его руки уже обвивали ее талию. Герцог усадил Изабеллу к себе на колени.

Ни на секунду не отрываясь от ее рта, Энтони прижал Изабеллу к себе, продолжая переплетать свой язык с ее языком. Она прижалась к нему еще крепче, своей грудью к его груди, радуясь той жаркой волне, которая накрыла ее от такого простого движения. Герцог оставил ее рот и стал целовать щеки, подбородок, шею.

– Забудь обо всех запретах, – прошептал он и провел рукой по ее бедру, а потом остановился (это было невыносимо!) и сказал: – Открой глаза и посмотри на меня.

Сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, Изабелла послушалась и тут же была потрясена ненасытным блеском его глаз. Рот Энтони немного приоткрылся, дыхание было тяжелым и прерывистым. Больше он ничего не стал говорить, а лишь нежно приподнял ее, так, что она встала, и задрал ее юбки, сбившиеся у нее на бедрах, а потом развернул ее таким образом, что, когда усадил обратно к себе на колени, Изабелла сидела, широко расставив ноги.

– Так гораздо лучше, – пробормотал герцог, хищно улыбаясь. Он ухватил ее за ягодицы и прижал к себе так близко, что она почувствовала его возбужденную плоть. – А теперь давай, двигайся, трогай меня. Дай себе волю.

Изабелла неуверенно положила руку ему на грудь. Энтони сидел не шевелясь, только наблюдал за тем, как она ощупывает его тело. Девушка знала, что он не против ее прикосновений, однако что-то внутри нее – какая-то глупая сдержанность – не позволяло ей поддаться импульсу и раздеть его.

Прикусив нижнюю губу, Изабелла закрыла глаза и глубоко вздохнула. Энтони вновь прижался к ней губами, на этот раз ниже, к ее пышной груди, и провел языком по краю платья, оставляя горячий след. А когда он легонько прикусил нежную плоть, девушку затопило чувственной волной. Она в ответ только ахнула.

– Если я могу это делать, сможешь и ты, – бормотал Энтони, когда его пальцы попытались справиться с застежкой на ее спине.

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы стянуть лиф. Благоговейному взгляду герцога открылась пышная грудь.

Изабелла заметила, что он затаил дыхание, а в следующую секунду почувствовала, как горячий воздух дразнит ее дерзкие соски. Голова девушки кружилась от бешеного разряда энергии, который ее пронзил. Наконец-то она решилась на то, что ей очень хотелось сделать.

Потянув за рубашку герцога, Изабелла высвободила ее из бриджей и провела рукой по его телу. Застонав от удовольствия, он прильнул губами к ее груди. Изабелла целовала его шею и нежно укусила ее, продолжая исследовать руками его тело. Но этого было мало. Изабелле хотелось большего. Ей хотелось утолить растущее желание, которое зародилось у нее внутри. Поэтому девушка поступила так, как подсказывал ей внутренний голос, – она прижалась к нему еще крепче и покрутила бедрами.

– Черт побери! – выдохнул он, отпуская ее грудь и закрывая глаза.

Изабелла замерла на секунду, испугавшись, что сделала что-то такое, что ему не понравилось, но когда герцог открыл глаза, она увидела в них неистовое желание и, не отводя глаз, вновь покрутила бедрами. Как хорошо – по-настоящему хорошо!

– Вот так, – шептал Энтони, когда с ее губ слетел вздох. – Я знал, что в тебе это есть.

Вдохновленная его словами и возбужденная настолько, что все запреты она готова была вышвырнуть, как говорится, в окно, Изабелла задрала юбку повыше и положила руку между ног. Боже, она чувствовала себя порочной, но огонь в глазах Энтони свидетельствовал о том, что он одобряет ее поведение.

Глядя на него из-под полуопущенных ресниц, Изабелла погладила рукой половые губы и сказала:

– Однажды ты спрашивал меня, ласкала ли я себя когда-нибудь, и я ответила «нет». Я тебя не обманывала, но с тех пор, должна признаться, я делала это… и очень часто.

Энтони прерывисто задышал. Он опустил глаза и стал следить за ее движениями. Если Изабелла не ошибалась, он возбудился еще сильнее.

– И о чем ты думаешь, когда доставляешь себе удовольствие? – хриплым голосом спросил герцог.

Свободной рукой Изабелла коснулась его щеки, нежно погладила ее и прошептала:

– О тебе. Всегда о тебе.

Энтони застонал, подхватил ее на руки и понес к кровати, а затем нежно усадил на постель. Он молча высвободил руки девушки из рукавов и опустил платье ей на талию. Изабелла встала, и платье упало к ее ногам. Энтони, не колеблясь ни секунды, снял через голову ее рубашку и отбросил ее в сторону. Он отошел назад и взглянул на Изабеллу. Под его оценивающим взглядом она почувствовала себя глупо, потому что боялась, что может ему не понравиться. Было очевидно, что волновалась она напрасно: в его глазах светилось ликование.

– Настал ваш черед, ваша светлость, – лукаво улыбнулась Изабелла, шагнув навстречу Энтони. – А я с радостью вам помогу.

Он не шевелился, пока она снимала с него сюртук, даже не вздрогнул, когда ее пальчики развязывали шейный платок и расстегивали пуговицы на рубашке. Когда Изабелла коснулась пояса на его бриджах, она услышала, как герцог вздохнул, и вопросительно взглянула на него.

– Дай я сниму сапоги, прежде чем ты продолжишь, – сказал он и один за другим отшвырнул ботфорты в сторону.

Они с громким стуком упали на пол.

Герцог выпрямился и позволил Изабелле продолжить. Ее охватило возбуждение от того, что она собралась сделать. Вскоре этот человек станет ее мужем, и Изабелла намеревалась изучить его тело так же хорошо, как он изучил ее.

Как только она расстегнула последнюю пуговицу на его бриджах, наружу вырвалась его возбужденная плоть. Изабелла с любопытством нерешительно обхватила пальчиками гладкую поверхность и медленно провела большим пальцем вверх и вниз, предусмотрительно следя за выражением лица Энтони, – нравятся ему подобные вольности или нет.

– О мой бог! – прошептал он.

Прикосновение ее пальчиков к его плоти было божественным. Герцог никогда раньше не испытывал ничего подобного. Ни одна женщина не могла сравниться с Изабеллой. В его мыслях была одна она. Энтони попытался восстановить дыхание и посмотрел на нее. Ее лицо было страстным и сосредоточенным.

Все, что он сказал и сделал, чтобы пробудить в ней женщину, оказало свое воздействие. Она была великолепной, а когда так нежно гладила его, в паху у него становилось жарко, а все тело трепетало от желания. Еще никогда в жизни Энтони не был настолько возбужден!

Запечатав Изабелле рот горячим, страстным поцелуем, он провел рукой по ее бедру, по ягодицам и дальше – к нежной женской плоти.

– Да, – выдохнула девушка и расставила ноги, позволяя ему двигаться дальше.

Он провел пальцем между ее ног, а затем оставил ее губы и занялся ухом, нежно прикусив мочку. Девушка задрожала.

– Белла, ты такая мокрая и такая… – Энтони погрузил в ее лоно палец. – И такая напряженная.

– Наверное, я слишком сильно тебя хочу, – пробормотала она.

– Я в этом не сомневаюсь, и, несмотря на то что хочу тебя не меньше, я хотел бы насладиться тобой.

– Что?! – вскрикнула она.

Ее глаза округлились. Изабелла попыталась отпрянуть.

Но Энтони не отпустил ее.

– Доверься мне, любовь моя, и я доставлю тебе такое удовольствие, которого ты даже не представляешь.

Устроившись на плюшевых подушках, Энтони продолжил целовать ее лежавшее на кровати тело, снимая напряжение, которое появилось у нее, когда он сообщил о том, что у него на уме. Изабелле не сразу удалось расслабиться, но он наслаждался каждым мгновением, пользуясь возможностью восхищаться каждой частичкой ее тела. Когда Энтони в конце концов коснулся языком ее лона, Изабелла ахнула и застонала от удовольствия. Он едва не кончил.

Герцогу хотелось доставить ей удовольствие едва ли не больше, чем получить его самому, и чем дольше он ласкал ее, тем ближе (он чувствовал) она приближалась к экстазу. Энтони отпрянул, не в силах сдержать улыбку, видя изумленное выражение ее лица, и улегся у нее между ног.

– Будет немного больно, – предупредил он.

– Ничего, – искренне ответила Изабелла. Ее глаза блестели, когда она погладила его по щеке. – Я хочу этого. Я хочу тебя.

Энтони не стал ждать особого приглашения. Но он хотел, чтобы Изабелле понравилось, поэтому не спешил, как бы трудно ему ни было удержаться от того, чтобы не наброситься на нее. Достигнув доказательства ее целомудрия, герцог остановился и отдышался, пытаясь взять себя в руки. Его тело настойчиво требовало удовлетворения, но он не обращал на это внимания, сосредоточившись исключительно на Изабелле.

– Как ты себя чувствуешь? – негромко спросил Энтони.

– Странно… Я чувствую себя наполненной и невероятно… завершенной.

Просунув руку, он стал ее ласкать.

– А сейчас?

– Да! – выдохнула Изабелла и вцепилась в его спину, пытаясь стать еще ближе к нему. – О боже! Да, пожалуйста, Энтони… мне нужно…

Она выгнула спину, прижимаясь к нему, и он сдался – вошел глубже, «по самую рукоять». С ее губ слетел негромкий, мучительный стон. Герцог остановился и поинтересовался, все ли с ней в порядке.

– Да, – ответила Изабелла и притянула его к себе для очередного захватывающего дух поцелуя.

Со вздохом облегчения герцог немного отпрянул, а потом вновь погрузился в ее лоно. Изабелла застонала от удовольствия, и он повторил все сначала, пока не ощутил, что она двигается вместе с ним. Выбранный ритм нес их обоих на волне возрастающей страсти. Они карабкались по крутому холму, который в конце концов приведет их к экстазу.

Вскоре Энтони почувствовал, как Изабелла вздрогнула, напряглась под ним и выкрикнула его имя. Он кончил почти сразу же вслед за ней. Герцог еще никогда не испытывал такой бури эмоций. Тяжело дыша, он повалился на Изабеллу, удовлетворенный, уставший, и вдохнул ее запах.

– Это было просто… восхитительно, – сказала она.

Энтони повернул голову и нежно поцеловал ее в висок. Затем улыбнулся, продолжая прижиматься губами к ее голове.

– Это правда, Белла. Знаешь, я верю, что это всего лишь первый восторг из множества.

Он ощутил, что ее кожа стала теплее, – должно быть, Изабелла залилась румянцем. Герцог лег рядом с ней и прижал ее к груди.

Так они и лежали какое-то время, и Энтони уже закрыл глаза, полагая, что Изабелла уснула, но неожиданно она повернулась к нему с задумчивым, хмурым выражением лица.

– Я хотела бы увидеть своих бабушку и дедушку, – сказала Изабелла, глядя ему прямо в глаза. – Я знаю, что тебе известно, где они живут, и… хотела бы при первой же возможности с ними познакомиться.

– Мне кажется, тебе стоит обсудить это со своей матерью. В конце концов, это ведь она порвала с ними, сбежав из дому. Было бы лучше, если бы она сделала первый шаг к примирению.

Изабелла вздохнула и вновь расслабилась в его объятиях.

– Она никогда этого не сделает. Мне кажется, что гордость ей этого не позволит. И хотя я понимаю мотивы ее поступков, но все-таки это мои дедушка и бабушка.

Их взгляды встретились. В ее глазах была мольба.

– Неужели ты думаешь, что у меня нет права принимать самостоятельные решения? Почему я не могу составить о них собственное мнение? Не говоря уже о том, что им довелось пережить. Они, наверное, думали, что их дочь умерла!

– Не могу сказать, что не согласен с тобой, любимая. Но ситуация довольно деликатная. Если ты будешь действовать за спиной у своей матери, она может решить, что ее предали.

– А как же я? – спросила Изабелла. В ее голосе слышалось раздражение. – Я не должна чувствовать себя преданной из-за того, что меня всю жизнь обманывали?

– В этом ты права, – согласился герцог.

– Кроме того, если я хотя бы заикнусь об этом в присутствии матери, она попытается меня остановить. Мне бы хотелось, чтобы она пока ничего не знала. Сначала я сама встречусь с ними и решу, хочу я или нет, чтобы они стали частью моей жизни.

Энтони кивнул.

– Что ж, прекрасно, – сказал он. – Я пошлю им весточку. Вне всякого сомнения, они сейчас в Лондоне, но я мог бы пригласить их на выходные… вместе с моей матушкой и сестрой, поскольку сомневаюсь, что твои родители позволят тебе явиться сюда одной, без сопровождения.

– Но если твоя матушка или леди Луиза пригласят меня на чай, у моей матери не будет причин возразить, – произнесла Изабелла. Ей начинала нравиться эта идея. – Как по мне, это хороший план.

Приподнявшись на локте, Изабелла посмотрела на Энтони и улыбнулась ему самой головокружительной своей улыбкой. Его сердце затрепетало.

– Я уже говорила тебе, как сильно тебя люблю? – спросила она.

Он сделал вид, что на мгновение задумался, прежде чем ответить.

– Думаю, что да. Но я не против услышать это еще раз.

Изабелла улыбнулась.

– Я люблю тебя сильно-сильно. – И тут в ее глазах вспыхнула страсть. Она опустила ресницы, а затем соблазнительно взглянула на него. – Как ты думаешь, у нас есть время для еще одного восхитительного мгновения, прежде чем мне нужно будет возвращаться домой?

От ее слов у Энтони закипела кровь. Одним плавным движением он уложил Изабеллу на спину. Она вскрикнула, и он прильнул губами к ее груди и прошептал:

– Думаю, что есть.

Глава 25

Энтони пришлось проявить свои организаторские способности, чтобы воплотить собственный план в жизнь. В первую очередь он написал матери и Луизе. Но, как бы им ни хотелось примчаться ему на помощь, у обеих были определенные светские обязательства, которыми трудно было пренебречь, не показавшись при этом невежливыми.

В конечном итоге было решено, что, как только Дифорды дадут согласие, они приедут в Кингсборо-Холл на следующей неделе, чтобы успеть на бал в Дарвиче. Герцогиня предположила, что, если к тому времени все будет улажено, этот бал будет хорошей возможностью сообщить о предстоящей свадьбе.

«Разумеется, найдутся и те, кто будет против, – написала матушка, – но при поддержке нашей семьи, а также семьи Дифордов, любые претензии к Изабелле, к счастью, быстро забудутся. Однако, поскольку времени у нас мало, всю ответственность за выбор платьев для Изабеллы и ее матери я возлагаю на твои плечи».

Герцог отложил в сторону письмо, закатил глаза и застонал. Он терпеть не мог все, что связано с салонами модисток, примерками и тому подобным. Черт, он и сам едва успеет подобрать себе костюм, а его матушка хочет, чтобы он еще и Изабелле помог выбрать бальное платье. Глядя на боковой столик, Энтони решил, что никакого бренди не хватит, чтобы это задание показалось ему менее неприятным.

Черт!

Конечно, Энтони любил Изабеллу и готов был для нее на все, но выбирать ткань у модистки?.. Черт побери, более неприятное занятие трудно себе представить! И тем не менее было очень важно, чтобы она выглядела непревзойденно во время своего дебюта. С этой мыслью Энтони сопроводил Изабеллу и ее мать к мадам Бертран, где решительно отверг зеленый шелк. Не то чтобы этот цвет совершенно не подходил Изабелле, просто светло-голубой, который он видел, когда заходил сюда в прошлый раз, шел ей намного больше. Слава богу, миссис Чилкотт с ним согласилась, и вместе они убедили Изабеллу уступить.

Для миссис Чилкотт Изабелла предложила красный атлас, а когда та воспротивилась, девушка обратилась за поддержкой к Энтони, и он с радостью ее поддержал, потому что ткань была прекрасной.

– Яркий цвет для яркой женщины, – сказал он, подмигнув своей будущей теще.

В конце концов они в рекордно короткие сроки справились с задачей – подвиг, за который Энтони был чрезвычайно благодарен обеим дамам. В знак признательности он пригласил их в чайную миссис Уилкс. Герцог предложил дамам выбрать фруктовое пирожное и сдержал улыбку, когда Изабелла отказалась от яблочного пирога. Они устроились в уютном уголке и стали наслаждаться лакомствами.

– Благодарю вас еще раз за то, что вы заказали для нас эти платья, – произнесла миссис Чилкотт и сделала глоток чая. – Ткань очень красивая, не говоря уже о том, во сколько эти платья обойдутся…

Энтони отмахнулся.

– Миледи, не стоит об этом беспокоиться. Мне будет очень приятно, если вы обе будете на балу в Дарвиче. Завтра я пришлю к вам своего камердинера, чтобы обсудить с вашим мужем его костюм.

Миссис Чилкотт посмотрела ему в глаза.

– Вы так и не сообщили нам, что намерены сказать, когда люди станут интересоваться личностью и происхождением Изабеллы.

– Я как раз об этом думаю, – заверил ее Энтони, но было видно, что его слова нисколько ее не убедили.

Герцог подумал о том, что ему несказанно повезло, что миссис Чилкотт ничего не знает о его плане, поскольку она, вне всякого сомнения, тут же уехала бы из страны, не желая воссоединяться с родителями и появляться в обществе в качестве давно потерянной леди Маргарет.

Энтони искоса взглянул на Изабеллу и успокоился. Она хотела именно этого, и он должен признать: если эта ситуация разрешится, репутация миссис Чилкотт, скорее всего, будет восстановлена и ее дочь примут в обществе с достоинством и уважением. Несомненно, за это стоило бороться.

* * *

Когда карета с леди Луизой и герцогиней через два дня остановилась у дома Чилкоттов, Изабелла чуть не упала в обморок от волнения. Она почти неделю ждала этого дня, но когда он наконец настал, стало происходить что-то странное с ее животом, – как будто он решил, что больше не является частью ее тела.

Собрав остатки мужества, девушка изобразила счастливую улыбку, пожелала матери приятного дня и пообещала не слишком долго задерживаться в гостях. На ватных ногах Изабелла подошла к ожидающему ее экипажу Кингсборо и позволила вознице помочь ей сесть.

– Дорогая, – воскликнула леди Луиза, когда Изабелла устроилась напротив нее, – вы выглядите так, как будто вас везут на виселицу! Надеюсь, ваши родители ничего не заметили. Иначе они решат, что нами движут скрытые мотивы.

– Так и есть, – напомнила дочери герцогиня.

– Я хотела сказать, что они могут подумать, будто мы пытаемся устроить свидание Энтони с его будущей невестой, – ответила леди Луиза.

Герцогиня хмыкнула.

– Неизвестно, что в сложившейся ситуации хуже. Как будто нам станет легче, если миссис Чилкотт убьет всех нас, как только узнает, что мы затеяли.

Изабелла нахмурилась, и герцогиня тут же ободряюще ей улыбнулась.

– Не волнуйтесь. Я уверена, что все пройдет отлично. А что касается ваших страхов, они совершенно беспочвенны. Ваши дедушка и бабушка тоже с нетерпением ждут этой встречи.

– Правда? – удивилась Изабелла.

Герцогиня кивнула, продолжая улыбаться, и девушка тут же успокоилась. На самом деле было глупо волноваться, учитывая то, какими встревоженными казались Дифорды на балу, когда чуть не разоблачили ее. Она же их внучка! Они ведь не звери, чтобы не хотеть познакомиться с ней.

Вздохнув, чтобы успокоиться, Изабелла откинулась на сиденье и приготовилась к предстоящему визиту. Она сама напросилась, это была ее идея, назад уже не повернуть, если она не хочет выглядеть трусихой, а трусихой Изабелла не была – в конце концов, она же намеревалась выйти замуж за мистера Робертса ради благополучия своей семьи. Речь шла о героизме, и этот ее поступок что-нибудь да значил.

В конце концов Изабелле удалось успокоиться. Не успела она войти в гостиную в Кингсборо-Холле, как ее тут же заключила в объятия леди Дифорд, и девушка поняла, что ее опасения беспочвенны.

– Только взгляните на нее! – воскликнула ее бабушка, отступая всего на долю секунды, а потом вновь прижимая Изабеллу к себе.

Леди Дифорд была дородной женщиной, и Изабелла вынуждена была признать, что обнимали ее довольно крепко.

– Ты просто восхитительна, милая, – бриллиант чистейшей воды. И я убью любого, кто скажет иное.

– Довольно, довольно, моя дорогая, – раздался мужской голос. – Не годится убивать внучку, едва мы ее нашли. Может быть, ты дашь девочке вздохнуть?

– Не говори ерунды, Хью. Я не хочу ни на миг отпускать ее от себя.

Но все-таки леди Дифорд выпустила Изабеллу из объятий и посмотрела на мужа.

Лорд Дифорд засмеялся.

– Осмелюсь предположить, что Кингсборо должны кое-что нам объяснить. – Он подошел к Изабелле и улыбнулся, окинув ее теплым, доброжелательным взглядом, а затем поднес ее руку к губам. – Очень приятно познакомиться. – Нагнувшись ближе, мужчина прошептал: – Пожалуйста, не сердись на нее. Она так давно этого ждала, вся извелась от волнения.

– А как же мне не волноваться? – удивилась леди Дифорд, лишний раз подтверждая, что проблем со слухом у нее нет. – Она же моя внучка, – уже взрослая, скоро у нее самой будут дети, а я только-только о ней узнала! Конечно же, я волнуюсь!

Кто-то кашлянул. Изабелла встретилась взглядом с Энтони. Он изо всех сил сдерживал смех, и она сердито взглянула на него, потому что леди Дифорд ей понравилась. Ее тронула искренняя радость бабушки. Лорд Дифорд казался таким же дружелюбным, – он был совсем не похож на человека, который обманом готов был склонить дочь к замужеству, практически организовав ее публичное соблазнение. Разумеется, должны последовать объяснения.

– Прошу вас, – пригласила герцогиня гостей. – Давайте присядем и выпьем чаю.

Изабелла направилась к диванам и намеренно расположилась на одном из них, доставив бабушке удовольствие посидеть рядом с ней, в то время как дедушка с Энтони устроились в креслах, а герцогиня с дочерью – напротив.

– Позвольте мне поухаживать за вами, – сказала Луиза и потянулась за чайником, а герцогиня взяла блюдо с ячменными лепешками и передала его лорду Дифорду.

Гость с улыбкой взял одну лепешку, поблагодарил и передал блюдо жене.

– Насколько я понимаю, нам следует тебя поздравить, – произнесла леди Дифорд, беря лепешку и осторожно кладя ее на тарелочку, – поскольку скоро ты выходишь замуж за красавца-герцога. Тебе повезло.

– Благодарю, миледи, я…

– О нет, никаких «миледи», дорогая. Я твоя бабушка. Полагаю, мы должны забыть о церемониях, верно? Почему бы тебе не называть нас дедушка и бабушка?

– Очень хорошо, бабушка, – медленно произнесла Изабелла.

Маркиза удовлетворенно кивнула.

– Я уважаю ваши желания и… это очень кстати, потому что я хочу пригласить вас на нашу свадьбу. Надеюсь, что вы сможете быть нашими гостями. Но чтобы это произошло, сложившаяся… ситуация… требует не только внимания, но и величайшей деликатности.

– Ты имеешь в виду свою мать? – спросил дедушка прямо.

Изабелла кивнула:

– Именно.

Повисло молчание. Лорд Дифорд, задумчиво нахмурившись, взирал на внучку. Наконец он повернулся к герцогине и попросил:

– Вы не могли бы на минуту оставить нас одних, ваша светлость? Я хотел бы объясниться с Изабеллой.

Уже через пять секунд комната опустела. Изабелла успела только увидеть ободряющий кивок Энтони, и тут же дверь гостиной за ним закрылась и она осталась одна со своими только что обретенными родственниками. Не зная, что сказать, Изабелла решила поступить так, как поступают все англичане, – и предложила им чаю.

– Как много тебе известно? – с серьезным видом поинтересовался лорд Дифорд и немного подался вперед, упершись локтями в колени.

– Думаю, что достаточно, – ответила Изабелла.

Ее бабушка перестала лучиться оптимизмом и сидела рядом с ней неподвижно. Было видно, что этой темы она намеренно избегала. Изабелла понимала, что, если она желает продолжить отношения со своими бабушкой и дедушкой, этого разговора ей не избежать. Ровным голосом она начала излагать историю, которую рассказала ей мать.

Какое-то время после того, как Изабелла закончила свой рассказ, лорд и леди Дифорд сидели в тишине, а потом, тяжело вздохнув, дедушка встал, подошел к боковому столику и налил себе бренди.

– Все это правда, – наконец произнес он и смело посмотрел Изабелле в глаза, хотя во всей его позе чувствовалось напряжение. – Но ты должна понять: я не знал, что делать. Маргарет только-только с огромным успехом дебютировала в обществе, за неделю ей поступило не менее десяти предложений. Насколько я помню, сватался даже герцог. Мы были невероятно счастливы!

Леди Дифорд неловко заерзала на диване и попросила супруга налить ей немного шерри. Когда Изабелле тоже предложили шерри, она с радостью согласилась, надеясь, что спиртное поможет ей пережить этот мучительный разговор.

– Но разве она приняла хотя бы одно предложение? – задал лорд Дифорд риторический вопрос, искоса взглянув на сидящую Изабеллу и наливая темно-коричневую жидкость в бокалы. Качнув головой, он отставил в сторону бутылку, взял бокалы, отнес их к столику и поставил перед дамами. – Нет, она заявила, что влюбилась. И в кого? В моего конюха!

– Хью! – предостерегающе проговорила леди Дифорд.

– Прошу прощения, – пробормотал он, опускаясь в кресло, откинулся на спинку и поставил свой бокал на подлокотник.

Изабелла прикусила губу. Ситуация была непростой и становилась еще сложнее, поскольку она понимала обе стороны. У ее матери были веские причины злиться на своих родителей, хотя, разумеется, было неслыханно, чтобы они приветствовали ее отношения с человеком, с которым она в конце концов сбежала.

– Знаете, – произнесла Изабелла, тщательно подбирая слова, – мне кажется, больше всего мама обиделась не на то, что вы невзлюбили моего отца, а на то, как вы с ней обошлись. Она почувствовала, что ее предали, и, простите меня за откровенность, имела на это право.

– И что же нам делать? – спросила бабушка у Изабеллы. Она полуобернулась, чтобы видеть внучку. – Если это возможно, мы хотели бы все исправить.

Лорд Дифорд хотел что-то возразить, но жена перебила его.

– Ты уже сказал свое слово двадцать лет назад, Хью. – Ее глаза блестели. – Теперь моя очередь. Как ты думаешь, Изабелла, как нам следует поступить?

От искренней мольбы, застывшей на бабушкином лице, разрывалось сердце. Изабелла пожала ей руку. Дедушка, казалось, тоже был тронут.

– Полагаю, для начала вам нужно извиниться, а потом, конечно, принять моего отца в качестве зятя.

– Думаешь, общество стало более терпимым, чем раньше? Такой скандал отразится не только на нас, но и на тебе, на Кингсборо, равно как и на ваших будущих детях. Должна сказать, что твой жених и без того придумает, как объяснить, кто ты, как только вы появитесь на балу в Дарвиче, и не важно, кто твои родители. – Дедушка поднес бокал к губам и сделал большой глоток. – Что касается меня, я с радостью готов принять твоих отца и мать у себя в доме, – мы и так потеряли много лет. Важно, чтобы мы учли последствия.

Конечно, он был прав, и если Изабеллу нимало не трогало то, что общество, в котором она никого не знала, будет ее сторониться, она не хотела обрекать на подобную участь ни Кингсборо, ни своих еще не рожденных детей.

– В таком случае у нас два выхода. Либо мы будем продолжать жить, как жили. Либо придется придумать историю, которая объяснила бы ситуацию.

– Твоя мать никогда не согласится на обман, – проворчал лорд Дифорд.

– Может быть, и согласится, если это в интересах ее дочери и внуков, – задумчиво протянула леди Дифорд. В ее глазах вновь появилась надежда. – Можно по крайней мере попытаться ее убедить.

– Вот и отлично, – произнесла Изабелла. – А пока нам стоит обсудить наш план с герцогом и его матушкой, потому что мне тоже любопытно, как он намерен представить моих родителей и меня в субботу на балу. Возможно, у него есть идея, которой мы могли бы воспользоваться.

* * *

– Мне кажется, это может сработать, – пробормотала Изабелла, обдумывая предложение Энтони.

Она ожидала, что он выдумает какую-нибудь запутанную историю, чтобы выбраться из сложившегося затруднительного положения, но обнаружила, что предлагаемое Энтони решение довольно простое и очень близко к правде.

– Лучшая стратегия – это честность, – заявил он, подходя к окну и выглядывая наружу. – Хотя в данном случае я должен сказать, что небольшое преувеличение не повредит, – чтобы защитить не только твою репутацию, Изабелла, но еще и репутацию твоих родителей и бабушки с дедушкой. Дифорды уверяли, что твою мать похитили. Я не стану этого отрицать и еще больше все усложнять, превращая лорда Дифорда в отъявленного лжеца. Кроме того, я уверен, что так будет даже лучше, чем поведать о том, что твоя мать, наплевав на приличия, сбежала со слугой. – Он перехватил взгляд Изабеллы и поспешно добавил: – Прости, что я так сказал.

Она кивнула, хотя чуть сильнее, чем обычно, поджала губы.

– Когда все будет сказано, – продолжал Энтони, – думаю, общество примет мои объяснения, потому что всем людям свойственны два качества: любовь к занятным историям и привычка пресмыкаться перед власть имущими и титулованными особами. Я же герцог. Сомневаюсь, что они осмелятся мне не поверить, особенно если моя семья и Дифорды будут меня поддерживать.

– В этом деле можете полностью на нас положиться, – заверил его лорд Дифорд. Он взглянул на Изабеллу. – Герцог прав, и ты это знаешь. Не сомневайся, всегда найдутся те, кто захочет докопаться до истины, но они не станут высказывать свои подозрения вслух, опасаясь навлечь на себя гнев Кингсборо.

Глядя на Изабеллу, Энтони хотелось ее утешить. Ее уверенность в нем была безграничной – это так явно читалось в ее глазах, что он знал: она готова доверить ему свою жизнь. Они уже так далеко зашли, и он не позволит это разрушить никому, даже внимательным господам из высшего общества.

– Прежде чем действовать дальше, – сказал Энтони, – мы должны встретиться с твоими родителями и объяснить им ситуацию. Довольно лжи и обмана – на сей раз мы будем честны друг с другом. Изабелла, я понимаю, тебе будет непросто, но ты же знаешь, что я прав. Нельзя действовать за спиной у твоих родителей и огорошить их в последний момент, когда у них не будет иного выбора, кроме как принять наш план. Это было бы нечестно.

– Да, нечестно, – согласилась она.

Но от этого Изабелле не стало легче, когда час спустя она вошла к себе домой, а Энтони с дедушкой и бабушкой остались ждать на улице в экипаже герцога. Боже милостивый! А она еще думала, что нервничает перед встречей с маркизами. Эта встреча была гораздо страшнее.

– О, ты вернулась! – воскликнула мать, отрываясь от своего рукоделья, когда дверь гостиной открылась и вошла Изабелла. – Хорошо провела время?

Отец тоже был здесь. Он читал газету и взглянул на дочь поверх очков.

– Э-э… да, все было прекрасно, – ответила Изабелла, усаживаясь в кресло. Не было легкого способа донести новость до родителей, поэтому она без предисловий заявила: – Я встретилась со своими дедушкой и бабушкой.

Мать застыла, а отец сразу же отложил газету.

– О-о-о чем ты говоришь, Изабелла? – спросила миссис Чилкотт. Ее взгляд метнулся к двери.

Мистер Чилкотт наклонился, чтобы поднять оброненную на пол газету.

– Со своими дедушкой и бабушкой, – объяснила Изабелла. – С твоими родителями, мама. Я с ними познакомилась. Сегодня. За чаем. В Кингсборо-Холле. Они очень хотят с тобой увидеться.

Мать побледнела и тут же метнулась через комнату, перевернула в спешке чашку, подбежала к окну и стала рывком задергивать занавески.

– Ты с ума сошла? – прошипела она в полумраке гостиной.

Изабелла, которая схватила салфетку, чтобы вытереть разлившийся чай, подняла голову и встретилась с укоризненным взглядом отца. Она понимала, о чем он думает, но предпочла не обращать на это внимания. В конце концов, то, что ее родители столько лет молчали, в некотором роде оправдывало ее поступок, не говоря уже о том, что она была уже по горло сыта всей этой чепухой, поэтому и решила сказать правду.

– Мама, ты взрослая женщина. Ты сама сделала свой выбор. Но ты, как и твои родители, допускала ошибки.

– Как ты вообще можешь сравнивать то, что сделала я, с тем, что сделали они? – Взгляд миссис Чилкотт стал колючим.

Изабелла не сдавалась. Она с вызовом взглянула на мать.

– Мама, ты скрыла мой титул от меня, и от Джеми тоже, прятала нас от них, не только открестившись от своих родителей, но и лишив нас отношений, которых не имела права лишать. И, как будто и этого было мало, ты попыталась отвадить меня от Энтони, потому что не хотела, чтобы я встречалась с аристократом. А теперь скажи мне, чем твое поведение отличается от того, что сделал с тобой отец?

– Мой отец предал меня, заставив поверить, будто на самом деле позволит мне выйти замуж за твоего отца, а сам толкнул меня в объятия негодяя.

– И ты хочешь, чтобы я поверила, будто бы ты позволила мне свободно выбирать свое будущее, если бы Энтони не удалось сложить два и два? – Изабелла покачала головой, злясь на то, что ее мать упрямо не желает признавать свою неправоту. – Я не верю, что ты когда-либо открыла бы мне правду, и в своем неведении я была бы так же обманута тобой, как и ты своим отцом.

Миссис Чилкотт от удивления открыла рот. В конце концов, не найдя, что ответить, она воздела руки к небу и резко опустилась на стул.

– Ты совершенно права, Изабелла. Невозможно передать, как я сожалею о том, что мы сделали. Но ты должна мне поверить: мы с матерью поступили так только ради вашего же блага. – Мистер Чилкотт мельком взглянул на свою жену и продолжил: – Что бы ты хотела, чтобы мы сделали?

Тяжело вздохнув, Изабелла ответила:

– Поговорите с ними, позвольте им извиниться, и давайте попробуем жить дальше.

– Я не могу, – ответила мать, наконец обретя дар речи.

– А ты попробуй, – негромко попросила ее Изабелла. – Не ради себя, а ради меня, ради детей, которые, надеюсь, у меня будут. Как только я выйду замуж за Энтони, люди станут задавать вопросы. И не только обо мне, но и о вас. Я хочу любыми способами избежать скандала. Можно рассчитывать на вашу помощь?

– Да, – ответил отец, не дав жене и рта раскрыть.

Когда Изабелла, ища поддержки, посмотрела на мать, та промолчала, но все-таки неохотно кивнула.

– Спасибо, – вздохнула Изабелла с облегчением. Она подошла к матери, присела рядом с ней и поцеловала ее в щеку. – Я знаю, как тебе трудно.

Миссис Чилкотт кивнула. Она выглядела скорее измученной, чем недовольной предстоящей встречей, – как будто для нее это было слишком. Изабелла решила, что всем им досталось, но теперь не оставалось ничего иного, кроме как довести дело до конца. Какое счастье и облегчение они почувствуют, когда все будет улажено!

– Пойдем со мной, – сказала она, вставая и протягивая матери руку. – Мои дедушка и бабушка ждут на улице вместе с Энтони. Скорее всего, их, так же как и вас, страшит предстоящая встреча. Или давайте пригласим их в дом? И посмотрим, сможем ли мы забыть о разногласиях.

Мать все еще была настроена скептически, но на этот раз суетиться не стала. Она вернулась на диван, подождала, пока отец Изабеллы последует ее примеру, и кивнула. Они были готовы обсудить прошлое.

Глава 26

Последующие два часа Изабелла всегда будет вспоминать как самые эмоционально насыщенные в ее жизни. Злость, которую испытывала мать, выплескивалась, когда она кричала на лорда Дифорда, так что старик отступил назад, как будто надеялся укрыться от ее словесных оскорблений. Первой разрыдалась леди Дифорд. Она стала извиняться за то, что в прошлом наделал ее супруг.

Изабелле было очень жаль бабушку, но мать, похоже, была более крепким орешком, – ее, казалось, ничуть не тронули слезы маркизы. По виду Энтони было понятно, что он предпочел бы сейчас оказаться в любом другом месте, а не в крошечной гостиной Чилкоттов. Он, явно чувствуя себя неловко, забился в угол.

В конце концов всему положил конец отец Изабеллы. Девушка даже представить себе не могла, что он может говорить так веско. Мистер Чилкотт заявил своей жене, что пришло время зарыть топор войны, как недавно посоветовала им дочь. Что они поступили с ней ничуть не лучше.

– Что бы ты почувствовала, если бы Изабелла сбежала с герцогом и потом о ней не было бы ни слуху ни духу? – спросил он.

Мать Изабеллы закончила свою обличительную речь и по очереди посмотрела на собравшихся. Ее щеки покрылись румянцем. Это был первый признак смущения.

– Откровенно говоря, наша дочь гораздо лучше нас: она была готова ради нас пожертвовать собственным счастьем, в то время как мы заставили твоих родителей пройти через ад. – Мистер Чилкотт повернулся к тестю и протянул ему руку, которую маркиз тут же с готовностью пожал. – Мне очень жаль. Я подвел вас – самым подлым образом. Мы оба подвели вас. Могу только надеяться, что однажды вы сможете нас простить. – Он повернулся к теще, которая промокала заплаканные глаза платком, и извинился и перед ней, а потом крепко обнял ее.

Отпустив тещу, мистер Чилкотт наконец-то посмотрел на жену, у которой тоже заблестели глаза, и сказал:

– Давай же, время все исправить.

И тут плотину прорвало – мать Изабеллы разрыдалась и бросилась в объятия родителей.

Изабелла тоже стала со всеми обниматься, пока присутствующие, за исключением Энтони, который так и не решился даже на секунду покинуть свой безопасный уголок, не покраснели и не запыхались. Однако все улыбались, даже смеялись, когда робко отошли друг от друга с благоговейным трепетом. Все замолчали, заметив Энтони, смотревшего на них так, как будто их только что выпустили из Бедлама^[11]. Он медленно поднял бутылку с бренди и предложил:

– А может быть, нам выпить?

В ответ все разразились смехом.

И тем не менее это был памятный день, в конце которого Энтони рассказал, как он намерен представить Чилкоттов обществу.

– И поскольку изначально в городе было известно, что леди Маргарет похитили, и никто не знал, что на самом деле она сбежала с мистером Чилкоттом, мы должны просто немножко приукрасить историю: объяснить, что мистер Чилкотт спас девушку и отвез ее к себе домой. Эти двое окончательно и бесповоротно влюбились друг в друга, но, боясь родительского гнева – поскольку у мистера Чилкотта не было ни титула, ни денег, – решили все эти годы оставаться в тени.

– До настоящего момента, – сказала Изабелла, которую в этом плане привлекала прежде всего простота. Его обязательно примут за правду.

– До настоящего момента, – эхом повторил Энтони и кивнул, подтверждая ее слова.

– Направляясь на бал в Кингсборо-Холл, Дифорды заметили женщину, которая напомнила им их дочь. Они никогда не теряли надежду найти ее, поэтому подошли к девушке и с радостью и восторгом обнаружили, что это на самом деле их давным-давно потерянная леди Маргарет. Когда Маргарет познакомила их со своим мужем и дочерьми, они не выказали мистеру Чилкотту ни малейшего осуждения, а, напротив, от всей души поблагодарили его за то, что он спас их дочь от похитителей, и с тех пор приняли его как родного в свою семью.

– Должен сказать, что это очень похоже на правду, – заметил мистер Чилкотт.

– И еще хочу добавить, – продолжил Энтони, обращаясь к мистеру и миссис Чилкотт, – вам необходимо либо переехать в апартаменты для гостей в Кингсборо-Холле, либо в особняк побольше, – как вы захотите. Как только с переездом будет покончено, никто не посмеет бросить в вашу сторону косой взгляд. – Он с улыбкой повернулся к Изабелле. – Думаю, ваши платья будут готовы к завтрашнему дню. Я велю Сэндсу, своему камердинеру, забрать их от модистки и доставить сюда, чтобы вы могли начинать паковать вещи. – И, схватив ее в объятия, он страстно поцеловал Изабеллу в губы, нисколько не смущаясь оттого, что на них смотрят.

* * *

– Ты готова, милая? – спросила мать из-за закрытой двери спальни. – Герцог уже приехал за нами, и, судя по тому, как часто он дергает шейный платок, подозреваю, что ему не терпится тебя увидеть.

Вчера они приехали в Лондон – Энтони отвез Изабеллу и ее родителей прямо в арендованный для них особняк. Поселив их, герцог попрощался и отбыл к себе домой. С тех пор Изабелла его не видела и уже успела соскучиться.

– Сейчас выхожу, мама, – откликнулась она, в последний раз взглянув на себя в зеркало и наконец увидев себя глазами Энтони, – не полной, как она всегда считала, а чувственной во всех возможных смыслах этого слова.

Светло-голубой шелк струился по изгибам ее тела, облегая грудь и бедра. Вне всякого сомнения, жениху она покажется невероятно соблазнительной.

Довольная увиденным, Изабелла отвернулась от зеркала, открыла дверь спальни и вышла на лестницу. Глубоко вздохнув, она начала спускаться, а когда наконец-то вошла в гостиную, гул голосов присутствующих, которые что-то обсуждали, затих. Все взгляды обратились на нее.

– Ты выглядишь просто невероятно! – наконец выдохнул Энтони, приближаясь к ней. – Божественно!

– Означает ли это, что сегодня вы пригласите меня на танец, ваша светлость? – поинтересовалась Изабелла, взмахнув ресницами.

– Это означает, что я задушу любого, кто попытается тебя пригласить, – пробормотал он, а затем поднес к губам ее затянутую в перчатку руку и поцеловал.

* * *

Через полчаса они прибыли в Дарвич-хаус и прошли вдоль череды встречающих.

– Кингсборо! Кто эта прекрасная девушка рядом с вами? – поинтересовалась леди Дарвич, когда Энтони поклонился хозяйке, а Изабелла сделала реверанс.

– Моя невеста, леди Изабелла, – весело ответил он.

– Не думаю, что имела удовольствие быть с ней знакомой, – нахмурилась хозяйка бала, поднося к глазу монокль и рассматривая девушку с головы до пят.

Она довольно болезненно толкнула в бок стоящего рядом с ней лорда Дарвича. Граф поклонился Изабелле, потом вновь повернулся к Энтони.

– Ваш отец гордился бы вами, и… – Лорд Дарвич не закончил предложения, поскольку скользнул взглядом по гостям, стоявшим за Энтони. – Боже мой, очень знакомое лицо! На самом деле…

– Вы помните нашу дочь, леди Маргарет, в замужестве миссис Чилкотт? – представил лорд Дифорд, шагнув ближе вместе с семьей. – А леди Изабелла наша внучка.

У леди Дарвич глаза чуть не вылезли из орбит, но она быстро пришла в себя, улыбнулась и жестом пригласила гостей в зал.

– Как мы рады вновь видеть вас, миссис Чилкотт, после стольких лет! Мы счастливы, что сегодня вечером вы смогли присоединиться к нам, очень, очень счастливы!

Энтони ни секунды не сомневался в том, что на балу в Дарвиче это событие станет самым обсуждаемым со времен свадьбы Цезаря и Клеопатры.

– Герцог Кингсборо с невестой, леди Изабеллой, – торжественно объявил лакей и, едва переведя дыхание, добавил: – в сопровождении маркизы и маркиза Дифордов с дочерью, миссис Чилкотт, и ее мужем, мистером Чилкоттом.

Последние слова практически утонули в гуле голосов. Впервые с того времени, как Энтони принял титул, он обрадовался, что был герцогом, – когда он вел Изабеллу по лестнице в центре зала, толпа расступилась, как будто он был Моисеем.

Никто не хмурил брови, глядя на идущую с ним под руку женщину. Герцог заключил Изабеллу в объятия, ясно давая понять, что приглашает ее на вальс. Он кивнул оркестру. Шепот стих, повисло молчание, которое нарушили первые звуки струнных и размеренный ритм ударных.

– Боже мой! – пробормотала Изабелла, оглядываясь вокруг, пока Энтони кружил ее по залу. – Похоже, ты всех шокировал. Они проглотили языки.

Энтони улыбнулся ей.

– Это впечатляет, ты не находишь?

Изабелла с улыбкой кивнула, позволяя ему вести ее в танце. Энтони прижимался к ней неприлично близко, давая выход врожденному лукавству. По мнению герцога, музыка слишком быстро стихла, но, когда они остановились рядом с его матерью, он вспомнил, что ему необходимо закончить еще одно важное дело.

Дальнейшее делалось напоказ – чтобы дать понять всем присутствующим, что Изабелла и ее родители находятся под покровительством Кингсборо и Дифордов, и чтобы никто и слова не посмел сказать против, если дорожит своей головой.

– Милый мой, – обратилась к нему матушка, перекрывая гул голосов.

Никто не пошевелился, когда она направилась к ним, – не слышно было даже шороха юбок. Герцогиня улыбнулась Изабелле, взяла ее за руки и сказала:

– Как приятно снова видеть вас, дорогая!

– Благодарю, ваша светлость. – Изабелла сделала реверанс, хотя будущая свекровь и держала ее за обе руки.

Следом подошли Луиза и Хантли, за ними Уинстон и Сара, Дифорды, родители Изабеллы и даже Каспер, который в черном фраке выглядел настоящим щеголем.

В окружении друзей Энтони жестом подозвал лакея с подносом, на котором стояло шампанское. Он убедился в том, что у всех членов его семьи есть бокал, и обратился к присутствующим, на сей раз нисколько не волнуясь. Он завоевал сердце Изабеллы, поэтому страх публичных выступлений исчез. Никто из присутствующих не имел для него значения, если рядом была она.

– Мне чрезвычайно приятно не только объявить о своей помолвке с прекрасной леди Изабеллой, но и приветствовать ее мать. Ее слишком долго не было с нами, но благодаря мистеру Чилкотту она смогла вернуться домой. – Энтони высоко поднял бокал. – У меня родился тост! За любовь всей моей жизни, за женщину, у которой больше смелости, чем у любого, кого я знаю. За семью, без которой наша жизнь теряет смысл.

Повисло молчание, потом кто-то захлопал, кто-то подхватил… еще и еще. Через несколько секунд весь зал взорвался аплодисментами. Кто-то даже громко свистнул. Энтони облегченно вздохнул. Теперь Изабелле и ее матери ничто не угрожало, как и ее отцу. Светское общество приняло их в свои ряды.

Чуть позже, когда Энтони повел Изабеллу глотнуть свежего воздуха (хотя, если честно, его больше интересовало уединение), он чувствовал удовлетворение. Впереди у него была целая жизнь с любимой женщиной – женщиной, которая стала ему другом и союзником. И он с нетерпением ждал начала этой жизни – он не ждал так никогда и ничего.

– Ты счастлив? – спросила Изабелла, переплетая свои пальцы с его пальцами.

Наплевав на чужое мнение, Энтони прижал Изабеллу к себе. Его губы оказались в опасной близости от ее губ. Он чувствовал ее дыхание на своем подбородке, оно щекотало его кожу.

– С тобой – всегда! – прошептал герцог, прежде чем прижаться губами к ее губам. Не от безрассудства, а от благоговения и восторга. А потом добавил: – Хотя мне по-настоящему жаль наших матерей.

– Почему? – Глаза Изабеллы округлились от удивления.

– Потому что, боюсь, им придется распрощаться с надеждой на многолюдную пышную свадьбу – утром я получаю специальное разрешение.

И, не давая ей возразить, он опять поцеловал ее, уже более страстно, вложив в этот освещенный светом звезд миг всю свою любовь и напоминая Изабелле не только о том, как сильны его чувства к ней, но и о том, почему они больше не могут ждать.

1

«Ромео и Джульетта». Перевод Б. Пастернака. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)

2

Пограничная шотландская деревня, где ранее заключались браки между специально приезжавшими из Англии молодыми парами. В Гретна-Грин бракосочетание совершалось без соблюдения установленных английским законом формальностей.

3

Города с таким названием в Англии нет.

4

В первой половине XIX века вальс не только не пользовался популярностью в Англии, но и считался не совсем приличным танцем. Чтобы танцевать вальс на балу, нужно было получить специальное разрешение, и выдавалось оно не каждому.

5

Контрданс – английский сельский танец.

6

«Кандид, или Оптимизм» – произведение Вольтера, долгие годы находившееся под запретом как непристойное. (Примеч. ред.)

7

«Фанни Хил. Мемуары женщины легкого поведения» (1750) – роман английского писателя Джона Клеланда (1709–1789), написанный от лица проститутки. Официально запрещенный из-за «непристойности», он тем не менее пользовался популярностью.

8

Шелли Мэри (англ. Mary Shelley; урожденная Мэри Уолстонкрафт Годвин (1797–1851) – английская писательница. Известна как жена поэта-романтика Перси Шелли и как автор книги «Франкенштейн, или Современный Прометей».

9

Имеется в виду «Роман в лесу» Анны Рэдклиф (англ. Ann Radcliffe, 1764–1823), одной из основательниц английского готического романа.

10

Специальное разрешение можно было получить у любого епископа или архиепископа. В этом случае можно было заключить брак, не зачитывая оглашения, т. е. не надо было ждать две недели.

11

Бедлам (англ. Bedlam, от англ. Bethlehem – Вифлеем) – госпиталь Святой Марии Вифлеемской, психиатрическая больница в Лондоне (с 1547). Название «Бедлам» стало именем нарицательным: вначале – синонимом сумасшедшего дома, а позже – словом для обозначения неразберихи и беспорядка.