Глава 1

Странный альянс

Лондон, октябрь 1813

– Успокойся, мой дорогой Роберт, – мягко сказала леди Синтия, хотя и с небольшой долей сарказма, в то время как ее зеленые глаза лучились смехом. – Со мной ты в полной безопасности. Я люблю тебя, но ничто, абсолютно ничто не заставит меня принять твое лестное предложение, поверь мне.

Маркиз Монрояль бросил взгляд на свою очаровательную кузину и приподнял слегка бровь.

– Я что-то не припоминаю никаких предложений с моей стороны, милая, – проговорил он небрежно.

В подтверждение такого безразличия он вынул из богато вышитого жилета фарфоровую табакерку и открыл ее, щелкнув своим отполированным ногтем. Все так же небрежно он взял щепотку светлого желтовато-коричневого порошка, сделанного по специальному заказу лично для маркиза известной табачной фирмой, и поднес сначала к одной ноздре, а потом к другой.

Леди Синтия, улыбаясь, наблюдала за этим безупречно разыгранным спектаклем.

Можно было подумать, что Робби просто нюхает табак, и делает это столь изысканно, что от восхищения замирают юнцы из Оксфорда и видавшие виды пожилые джентльмены. Но, конечно, вся эта пантомима была чисто показной. Синтия знала совершенно точно, что ее кузен вообще не любит табак. Роберт сам ей об этом сказал однажды дождливым днем, с месяц назад, одолеваемый ужасной скукой, потому что пришлось отменить их запланированное катание в карете по Гайд-Парку. И маркиз тогда преподал ей первые уроки искусства нюхать табак. Синтия быстро переняла элегантный жест кузена, но осталась равнодушной к изучению разных марок табака, модных в это время в свете.

Маркиз посмотрел на нее своими серыми глазами из-под полуопущенных век, и легкая улыбка появилась в уголках его чувственного рта.

Ни слова ни говоря, маркиз подал кузине фарфоровую табакерку, как учитель упрямому ученику. Леди Синтия пожала плечами и протянула руку.

– Мы же с тобой знаем, что ты намерен это сделать, – ответила она едко. – Для чего бы ты еще явился сюда в такой ранний час, кузен? Я полагаю, на тебя подействовали аргументы моего отца, и ты поверил, что мне действительно нужна твердая мужская рука, чтобы вести меня по жизни, не так ли?

Большим и указательным пальцами она взяла щепотку и аккуратно стряхнула излишки табака, прежде чем поднести ее к носу.

– Он имеет в виду, конечно, святые узы брака. И мы с тобой знаем об этом, правда, Робби? – продолжала она, посмотрев на него и поймав его вопросительный взгляд. – Хотя, по-моему, это не справедливо, что женщина должна находиться в полной зависимости и чуть ли не в кабале у мужа.

Она послала ему ослепительную улыбку, и он в ответ ухмыльнулся.

– Так что, позволь мне повторить тебе, Робби, дорогой, – сказала она несколько театрально. – Если ты хочешь сделать мне предложение, то я вовсе не мечтаю прервать твою карьеру первого дамского угодника. Я как-то не верю в сказки о том, что и повесы могут быть добропорядочными и верными мужьями.

Леди Синтия вдохнула табак и тихонько чихнула в платочек, который она держала наготове.

Маркиз одобрительно хмыкнул.

– А ты становишься профессионалкой по части маленьких грехов, моя дорогая, – заметил он провокационным тоном. – Может быть, тебе уже пора заказать свой табак? Я бы посоветовал один из легких сортов мартиниканского.

– Думаю, что нет, кузен, – смеясь, ответила леди Синтия. – Одно дело видеть удивленные лица старых сплетниц, когда ты предлагаешь мне взять щепотку табака на вечере, и совсем другое устраивать спектакль, доставая собственную табакерку и афишируя свои мелкие грехи, как ты это называешь. Это просто один из способов шокировать публику. И весьма вульгарная привычка, Робби. Попробуй со мной не согласиться!

Маркиз внимательно посмотрел на нее, и хитрая улыбка мелькнула на его губах.

– А у тебя не возникало желания афишировать свои грехи, моя дорогая Синтия? – ухмыльнулся он.

– У меня нет грехов, – быстро ответила Синтия, с вызовом глядя на своего кузена.

И, к сожалению, это правда, подумала она. После восьми ничем не примечательных лет, проведенных замужем за джентльменом вдвое старше ее, леди Синтия Лонсдейл имела безупречную репутацию и была сказочно богата, но в последнее время она находила такое состояние дел весьма утомительным и скучным.

– Ты прожила почти десять лет с бедным старым Лонсдейлом, так что я не удивлен, – сказал маркиз, сверкнув серыми глазами. – Но разве хоть иногда ты не хотела согрешить?

Синтия удивленно посмотрела на него. Каким образом этот прелестный распутник догадался, что эти мысли все чаще посещают ее в последнее время? А точнее, с того дня, когда ей исполнилось двадцать девять лет.

Просто однажды утром она вдруг подумала о том, что стремительно приближается к тому возрасту, который называется пожилым, а в ее жизни нет по-прежнему ничего, чем она могла бы похвастаться. Кроме, конечно, великолепного имения в графстве Суррей и просто потрясающе огромного богатства.

Но это не приносило ей, казалось, того удовлетворения, которое она испытывала в первый год после того, как сняла траур. По какой-то необъяснимой причине ее статус красивой и богатой вдовы не приносил уже Синтии Лонсдейл такого удовольствия.

Что хорошего в богатстве, если старость не позволяет этим наслаждаться? – думала она, неожиданно представив себя шестидесятилетнюю, бродящую по ее любимому саду в Милфорд-Холле, совершенно одну. И не с кем ей полюбоваться на цветочки. Не с кем разделить жизнь.

– Джеймс не был ни бедным, ни старым, – возразила она в раздражении, что бывало с ней частенько в последнее время. – И ты знаешь, кузен, – продолжала она, – иногда мне хочется быть такой, как леди Хартфилд, смелой блондинкой, такой безумно красивой и… и…

– И развратной? – досказал кузен, его серые глаза светились улыбкой.

Синтия посмотрела на него с укоризной.

– Нет, не совсем так, не развратной. Но, действительно, немножечко распущенной, если ты понимаешь, что я имею в виду, Робби. Леди Хартфилд уж точно не моложе меня, а вокруг нее всегда крутятся потрясающие юные красавцы.

– Ах! – обрадовался маркиз. – Значит, ты мечтаешь пофлиртовать, моя сладкая? Кто бы мог подумать, что в прелестной головке невинной леди Синтии скрываются такие нескромные фантазии! Ты меня удивляешь, любовь моя. И если тебе нравится стиль Луси Хартфилд, то я бы с громадным удовольствием…

– Нет, спасибо, кузен, – прервала его Синтия, чувствуя, как у нее начинают краснеть щеки даже от невысказанного предложения. – Я говорю совсем не об этом, – продолжила она. – Просто мне непонятно, почему все красивые молодые мужчины так и вьются вокруг леди Хартфилд, а я, кажется, привлекаю только старых жуликов и проходимцев, которые стремятся за мой счет набить себе карманы.

Она стояла у окна библиотеки и смотрела на маленький закрытый сад напротив резиденции ее отца в Лондоне.

Высохшая груша стоически сопротивлялась октябрьскому ветру, срывавшему с нее последние желтоватые листочки. Синтия вздрогнула, глядя на это дерево, которое было с самого детства ее старым верным другом.

Как это должно быть замечательно, думала она, терять увядающий осенний наряд в абсолютной уверенности, что с приходом весны молодая зеленая листва зашумит снова, белой пеной закипят цветы, созреют и нальются весомо сочные плоды.

Таков цикл жизни, думала Синтия, цикл, в котором она тоже играла свою, но очень малюсенькую, одинокую и непродуктивную роль.

Маркиз подошел к ней. Синтия вздохнула и с любовью посмотрела на высокого мужчину, стоящего рядом. Роберт был ее наставником с детских лет, с тех пор, как ее тетя Софи вышла замуж за его отца двадцать лет назад.

Хотя они не были в родстве, но Синтия всегда считала Роберта членом семьи и привыкла во всем с ним советоваться. У Роберта было хорошее чувство юмора. Кузен умел быть добрым и внимательным слушателем.

– Прости, что я такая сердитая сегодня, Робби, но, сказать по правде, меня очень волнует старость. – Она рассмеялась, увидев изумленное выражение на красивом лице кузена. – Да, я знаю, – продолжила она, – это звучит глупо. Но я не могу забыть, что мне уже двадцать девять лет, Робби. Двадцать девять! – повторила она, и в ее голосе послышались нотки отчаяния. – И у меня такое ужасное чувство, что вся моя жизнь ничего не стоит. Понимаешь, ничего! – Синтия почувствовала, как у нее сжалось горло, но она мгновенно поборола приступ слабости. – Предупреждаю тебя, Робби. Я готова совершить все, что угодно!

Должно быть, лорд Монрояль уловил в ее голосе настоящее страдание, потому что тут же взял руку Синтии и галантно поднес к своим губам.

– Моя дорогая Синтия, – мягко произнес он. – Я никогда не думал, что услышу подобные речи из твоих уст. Но ты знаешь, у тебя есть еще надежда. – Он улыбнулся, и Синтия посмотрела на него с удивлением, а он продолжал: – Я имею в виду твои мечты о распутных манерах и смелых молодых красавцах. Все ясно как день, любовь моя.

– И что же тебе ясно? – воинственно спросила Синтия, заметив опасный блеск в серых глазах кузена.

– Ты вполне созрела для любовника, моя дорогая, – ответил он совершенно неожиданно для нее. – Я должен был заметить это еще раньше.

– Что за вздор! – воскликнула Синтия, и тут же почувствовала, как у нее покраснели щеки. – Ты с ума сошел, кузен!

Маркиз рассмеялся.

– Поверь мне, я знаю о чем говорю. Страстный любовник вернет тебе радость жизни, и ты сразу забудешь эти нездоровые мысли о старости.

И он так соблазнительно поцеловал ее пальчики, что Синтию вдруг пронзила горячая волна страстного желания. Лорд Монрояль улыбнулся, будто прочитав ее мысли.

– Я весь к твоим услугам, моя милая, – сказал он с такой сладкой улыбкой, что у Синтии перехватило дыхание. – Я буду счастлив, если ты решишь…

Она ахнула и вырвала свою руку.

– И даже не думай об этом, Роберт! – крикнула Синтия, ошеломленная силой его обаяния. – Как ты можешь? Я всегда считала, что ты мой друг!

– Конечно, я твой друг, моя невинная овечка. Но я могу быть с успехом и твоим любовником.

Он помолчал, как бы давая ей оценить эту возможность.

– Нет! – сказала Синтия.

Она резко отвернулась, чтобы не видеть колдовского магнетического блеска в глазах кузена, и постаралась избавиться от настойчивой мысли, возникшей у нее в голове.

Синтия почувствовала неожиданную слабость в коленях и была шокирована, когда поняла, что ее чуть было не соблазнили. И кто? Сам Робби! Эта мысль ужаснула ее. Синтия давно знала, что ее кузен пользуется огромным успехом у женщин. Высокий и темноволосый, он притягивал к себе всех дам поголовно. Синтия слышала немало легенд о том, какие славные победы он одерживал в будуарах Лондона. Но до этого момента она не вполне понимала странную силу мужской привлекательности. Теперь Синтия познала эту силу и была напугана этим знанием.

Она повернулась, чтобы встретить страстный взгляд серых глаз кузена.

– Робби, не делай этого со мной, – проговорила она твердо, заметив по выражению его лица, что маркиз совершенно точно понял, о чем она думает. – Мне не любовник нужен… – Она пыталась облечь в слова ту правду, которую долго не могла произнести. – Отец был прав, мне нужен муж. Я не создана для разврата.

Она смущенно улыбнулась.

Маркиз ответил ей улыбкой, в которой уже не было и намека на соблазн. Синтия почувствовала себя спокойней и вздохнула.

– Извини, что я расстроила тебя, кузен. Но я ничего не могу с тобой поделать. Уж такая я есть.

– А я не прочь иметь тебя любую, Синтия, – сказал он серьезно. – И, вполне возможно, я все еще могу предложить тебе свои услуги, любовь моя.

В его голосе послышались совершенно другие нотки, хотя и не менее соблазнительные.

– Если только я могу сделать то предложение, которое намеревался, – добавил он.

– Робби! – воскликнула Синтия, действительно огорченная. – Я просто не могу поверить, что ты на самом деле готов ради меня на такое самопожертвование. Конечно, я польщена, мой дорогой, но я не могу допустить, чтобы мои капризы стали причиной твоего преждевременного восшествия на матримониальный алтарь. Может быть, если ты вместо этого пригласишь меня прокатиться в парке…

В это время дверь библиотеки распахнулась, и в комнату вошел отец. На его лице так и светилось ожидание.

– Ну, что? – спросил он, уставившись на парочку у окна и видя, что Роберт и Синтия держатся за руки. – Дело сделано?

Он вопросительно смотрел то на него, то на нее. Синтия вырвала свою ладонь из руки кузена и повернулась к отцу.

– Если ты имеешь в виду, папа, сделал ли Роберт мне предложение, то ответ будет да, дело сделано. Но только ты не радуйся и не спеши праздновать это событие, потому что я отказала лорду Монроялю. Мы с ним не пара.

Лицо лорда Галифакса сразу помрачнело. Он подошел к дочери.

Синтия поняла по его виду, что отец так просто не согласится с ее решением.

– Все так и есть, Роберт? – рявкнул он, хмурая туча по-прежнему застилала его красивое лицо. – Ты действительно сделал моей дочери предложение?

Синтия посмотрела на кузена и заметила, что он ей улыбается. Его взгляд говорил лучше слов.

Робби был совершенно бесстыдным развратником. Но Синтия сейчас думала, а не совершила ли она ошибку, отказавшись от такого предложения самого известного дамского угодника. И тут же отбросила эту мысль. Робби очень мил, но он не способен на глубокие чувства и, – как Синтия подозревала, – на хоть какую-нибудь настоящую привязанность. К тем женщинам, чьей любви он так легко добивался в постели, он быстро охладевал.

А Синтия не хотела иметь интимные отношения с мужчиной, для которого любовь это просто физические упражнения, игра, в которой можно побеждать и проигрывать с одинаковым равнодушием.

– Да, действительно, я сделал ей предложение, милорд, – ответил кузен очень серьезно, глядя на лорда Галифакса. – Но жестокая девчонка отвергла меня, и мое бедное сердце рыдало, когда я, убитый горем…

– Хватит, Робби! – воскликнула Синтия.

Ей одновременно хотелось рассмеяться и двинуть его в ухо. Она увидела, что лорд смотрит на ее кузена, вытаращив глаза.

– Не обращай внимания на этого прохвоста, папочка, – примирительно сказала она. – Услышав мой отказ, Робби слегка двинулся умом, но он честно все исполнил, как ты ему приказал. А теперь оставь беднягу в покое. Он не создан для того, чтобы быть мужем. И ты должен знать об этом, если слышал хотя бы половину тех сплетен, которые рассказывают о нем в салонах.

– Ты упрямая девчонка, – в словах лорда Галифакса слышалась безнадежность и большая любовь. – Твоя мать ужасно расстроится, когда узнает, что ты не приняла предложение твоего кузена. Она очень хотела, чтобы ваша свадьба состоялась. Этого же хочет и леди Монрояль. Отличный был бы брак. И я настаиваю, чтобы ты пересмотрела свое решение, Синтия. Тогда Роберт сможет снять с твоих плеч заботу о Милфорд-Холле, и тебе не надо будет заниматься делами. И, конечно, – добавил он, – такой альянс позволит все состояние сохранить в семье.

Синтия прекрасно знала, куда клонит ее отец. Но замечание о том, как легко он собирается распорядиться ее богатством, вывело ее из себя. Она, разумеется, возмутилась.

– Я уверена, что Роберту ни к чему еще одно имение, Папа, – сердито сказала она. – Он уже купается в золоте, так что мое приданое вряд ли сделает его богаче. Лорд Галифакс строго посмотрел на нее.

– Прикуси свой язычок, Синтия, – приказал он. – Такие вещи решают только джентльмены. И если Роберт согласен взять тебя в жены, я очень советую тебе принять его предложение. Это весьма выгодный договор для тебя, моя дорогая. Так что, лучше будет, если ты подчинишься нам.

– Не будет никакого договора, как ты это называешь, – резко ответила она. – Я уверена, что у Робби нет ни малейшего желания быть моим мужем. И не только моим, кстати. А кроме того, мы уже решили, что не подходим друг другу. Не так ли, Робби?

Она вопросительно взглянула на кузена.

– Это ты так решила, дорогая Синтия, – произнес он. – И совсем не мое дело спрашивать – почему.

Синтия с удовольствием бы свернула ему сейчас шею. Но она не успела ничего ответить.

– Итак, ты намерена и впредь перечить мне, Синтия? – суровым голосом спросил лорд Галифакс.

Его дочь мгновенно распознала искорки разгорающегося гнева в его красивых голубых глазах.

– Ты имеешь в виду, отказываюсь ли я быть женой человека, которому не нужна жена? И которого я не считаю достойным мужем, папа? Тогда я отвечу тебе – да, я намерена отстаивать свое решение. И никогда не приму предложения ни одного из этих джентльменов, которых ты мне пытаешься навязать, ни охотников за моим богатством, которые преследуют меня. Лучше жить одной. Думаю, что в двадцать девять лет, папа, я имею полное право выбора.

Лорд Галифакс внимательно смотрел на свою дочь несколько секунд.

– Ты можешь мне сказать точнее, чем именно тебя не устраивает маркиз Монрояль? – спросил он неожиданно, чем моментально сбил ее с толку.

Синтия быстро глянула на своего кузена.

– Что ж, посмотри на него сам, папа, – ответила она, всплеснув руками.

Элегантный маркиз стоял, небрежно облокотившись о каминную полку, словно картина – в светло-серых облегающих панталонах и модном сюртуке нежно голубого цвета.

– У Робби, конечно, замечательный вкус, – объяснила она, наслаждаясь тем замешательством, которое промелькнуло на обычно невозмутимом лице кузена. – Но ведь он далеко не первой юности. А иногда у него бывает и вовсе потрепанный вид, и это, несомненно, результат увлечения азартными играми и будуарами…

– Синтия! – вскричал отец. – Я не могу поверить, что ты позволяешь себе выражаться так неделикатно! Попрошу тебя следить за своей речью, моя девочка. Чем занимается муж вне дома, это его дело. Жена, конечно, имеет право на то, чтобы муж ее любил, но…

– Но в том-то и загвоздка, папа, – не утерпела Синтия. – У нашего дорогого Робби слишком много женщин, на которых распространяется его любовь.

– Ах, Синтия, ты ко мне несправедлива, милая, – протянул маркиз, прежде чем его дядя пришел в себя от шока. – Я признаю, что моя репутация не так безупречна, как твоя, несомненно. – Он явно намекал на недавнюю беседу. – Но это жестоко с твоей стороны упрекать меня за мелкие шалости и подозревать, что я вообще свихнулся.

И маркиз насмешливо хмыкнул.

– Я совершенно согласен с Робертом! – воскликнул лорд Галифакс. – Тебя послушать, Синтия, так можно подумать, что ты не хочешь больше выходить замуж. Это верно?

Синтия поймала вопросительный взгляд отца. Ее удивило, уже не первый раз, то, что мужчины никогда, кажется, не могут понять женщин. Неужели ее отец не догадывается, что, конечно же, она хочет выйти замуж, она просто мечтает об этом все сильнее с каждым днем. Время идет, и ее мечта иметь собственную семью становится все более несбыточной.

Однако она отказывалась принять выбор ее родителей, как она это сделала раньше, выйдя замуж за богатого виконта Лонсдейла. Тогда она подчинилась, потому что у нее не было своих желаний.

Солидный, добропорядочный старый муж ее больше не устраивал, хотя Синтия знала, что весь свет, – так же, как и ее родители, – ожидает от нее разумного решения и согласия на брак именно с таким человеком. Но в душе она мечтала о совершенно другом мужчине…

Вот только посмеет ли она осуществить свою мечту? – думала Синтия. Посмеет ли она хотя бы попытаться найти такого мужчину, которого хочет?

И отец, и лорд Монрояль ждали ее ответа. Роберт с циничной усмешкой смотрел на нее, будто предлагая Синтии сознаться в тайных желаниях.

– Нет, папа, – сказала она, отвернувшись и глядя на старую грушу в саду под ней. – Я не против того, чтобы второй раз выйти замуж. Совсем наоборот, если уж ты хочешь знать правду.

– Тогда почему ты так упрямишься, Синтия? – вспылил лорд Галифакс. – За полгода ты получила больше дюжины великолепных предложений. Кого тебе еще надо, дитя мое? Уж не принца ли ты ждешь?

На это Синтия ничего не могла ответить и была благодарна, когда за нее вступился кузен.

– Прости меня, дядя, – сказал маркиз, – но, насколько я понимаю, мы движемся в противоположном направлении. Синтия всегда была послушной. Она ведь приняла предложение Лонсдейла, которого вы нашли для нее десять лет назад, милорд.

– Она была гораздо покладистей тогда, – фыркнул лорд Галифакс. – Да и что она могла знать о мужчинах в свои семнадцать лет!

– И совершенно правильно, дядя, – спокойно продолжал маркиз. – Ясно, что в юном возрасте ее должен был кто-то вести по жизни за ручку. Но теперь Синтии двадцать девять лет, она вдова и кое-что знает о мужчинах. И, если я не ошибаюсь, сэр, ваша дочь хотела бы заниматься любовью с молодым мужчиной.

Синтия почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и успокоила себя тем, что не видит реакции отца на это ужасное заявление.

Ужасное, да, подумала она, удивляясь проницательности кузена. Все верно. И он будто прочитал ее мысли. Несомненно, ее кузену были хорошо известны тайны женской души.

– Это ты здорово сказал, сынок, – пробормотал лорд Галифакс, явно смущенный таким поворотом. – Но я, например, считаю тебя вполне молодым человеком. Ты и Синтия очень подходите друг другу.

– А! Но ваша дочь думает иначе. Для нее я просто дряхлый старик, милорд. Клянусь, что Синтия мечтает о более молодом мужчине. Разве я не прав, кузина?

Он дал мне шанс, поняла вдруг Синтия. Нужно только быть смелее, чтобы ухватиться за него. Будет жаль, если она подведет Роберта. Ведь он так точно угадал ее желания. Не время сейчас сомневаться.

Прежде чем она представила, какие могут быть последствия, Синтия повернулась к мужчинам и сказала:

– Да, Робби. Только непонятно, откуда ты это знаешь. – Она одарила маркиза ослепительной улыбкой и посмотрела на отца. – Робби прав, папа. Я мечтаю выйти замуж за молодого джентльмена. – Она помолчала, а потом воскликнула: – У меня будет семья, понимаете! – И, опустив ресницы, раскрасневшись, добавила: – И я думаю, что молодой мужчина будет гораздо лучшим отцом.

И мужем тоже, подумала она, но не посмела этого сказать. Не рискнула она взглянуть и на кузена, который, без сомнения, снова прочитал ее мысли.

Последовало долгое неловкое молчание, и затем ее отец насмешливо изрек:

– Это сущий вздор, дитя мое, и ты это знаешь!

Синтия серьезно посмотрела на него.

– Тебе было двадцать пять лет, когда родился Тони, папа, и я до сих пор вспоминаю с наслаждением те часы, которые ты проводил со мной, Гарри и Самантой в нашем парке. Ты подарил мне очень счастливое детство.

Маркиз Галифакс замер, и его взгляд был устремлен куда-то очень далеко.

Синтия с любовью смотрела на отца, нежная улыбка играла на ее губах. Потом она тихонько взяла отца под руку.

– Ты помнишь, папа? – мягко спросила она. – Кажется, это было только вчера! И эта дворняжка, с которой так любил играть Гарри – как же ее звали?

– Деметриус, – сказал лорд Галифакс, глядя на сияющее лицо своей дочери.

– Верно! Деметриус. Какое странное имя для собаки!.. А помнишь тот вечер, когда она забралась в курятник к Неду и загрызла… сколько кур?

– Шестнадцать! – сразу ответил лорд Галифакс.

– Ты понял, что я имею в виду? – спросила Синтия. – Ты помнишь все, что помню я. Это очень важно.

Лорд Галифакс похлопал дочь по руке и откашлялся.

– Ты и тогда была отчаянная девчонка. Я помню утро, когда ты взяла моего берберского коня, хотя я запретил тебе даже прикасаться к нему.

Синтия улыбнулась.

– Да, но неужели ты действительно думал, что я могу устоять от такого соблазна, папа? Он был просто красавец, а мчался как ни одна другая лошадь, на которых я ездила до него.

– Ох и проказницы ты была, – нежно заметил лорд.

– И не сломала себе шею, как ты меня предупреждал, – смеясь, добавила Синтия. – Ты и тогда не верил в мою способность правильно оценивать ситуацию.

Лорд Галифакс внимательно смотрел на дочь. В его голубых глазах светился вопрос.

Но Синтия знала, что отец уже смягчился.

– Итак, теперь тебе захотелось молодого мужа, девочка? – произнес он. – Твоей матери это вряд ли понравится. И сознаюсь, что мне и самому это кажется немного странным. Но если ты мне назовешь того, о ком мечтаешь, моя дорогая, то я все сделаю, чтобы он был твой. Надеюсь, ты довольна, моя сладкая?

Синтия лучезарно улыбнулась.

– О да, папа! – Встав на цыпочки, Синтия поцеловала отца в щеку. – Я очень счастлива!

– Кто же этот избранник, девочка? – спросил он. Синтия мельком взглянула на кузена и заметила, что маркиз смотрит на нее, цинично ухмыляясь.

– Но я никого конкретно не имела в виду, – ответила она. – Я надеялась, что Робби будет моим наставником в этом деле. Уверена, что он знает всех достойных джентльменов в Лондоне. Что ты скажешь, кузен?

Она не могла скрыть довольную улыбку, видя унылое выражение на чувственном лице кузена.

– Значит, я оставляю тебя в его опытных руках, моя дорогая, – сказал отец, не ожидая ответа маркиза. – Я должен идти и огорчить твою бедную мамочку, Синтия. Она так надеялась поздравить Роберта с вступлением в нашу семью!

Синтия вздохнула, глядя, как лорд Галифакс поспешно вышел из комнаты. Нахмурившись, она повернулась к кузену.

– Ты поможешь мне, Робби? – спросила Синтия. – После траура я уже давно не была в свете и не встречалась с молодыми людьми. Мне трудно сейчас судить, кто из них действительно достоин, а кто просто стремится набить свой кошелек. Я полностью полагаюсь на тебя.

Лорд Монрояль усмехнулся, и его лицо приняло свое обычное невозмутимое выражение.

– Какое именно чудо я должен совершить, любовь моя?

Синтия невольно улыбнулась.

– Мне нужен молодой мужчина, готовый вступить в брак с немолодой, но богатой женщиной, – ответила она просто и честно.

Маркиз пожал плечами.

– Считай, что уже сделано, – сказал он. – Несомненно, что богатство сможет заслонить собой лишние годы.

Он ловко уклонился от подушки, которую кузина запустила в него, и подошел к столику, чтобы налить себе лучшего дядюшкиного бренди.

– Я не хочу ничего заслонять, Робби!

Впервые Синтия сказала вслух о своих страхах.

– Если у счастливого джентльмена есть глаза, – заметил маркиз, – то он взглянет на твое богатство как на нечто случайное, моя прелесть. Так что не ломай над этим свою чудесную головку, моя дорогая Синтия. Найдем мы тебе молодого мужчину, не беспокойся.

Долго еще после того, как ушел кузен, леди Синтия стояла у окна библиотеки и смотрела на старую грушу, с которой ветер срывал последние желтые листочки.

Конечно, мое богатство может привлечь очень достойного молодого мужчину, думала Синтия, неожиданно отдавшись своим мечтам.

Но удержит ли?..

Глава 2

Игра по-крупному

Мягкий шелест карт на зеленом сукне стола был единственным звуком в комнате. По крайней мере, так казалось капитану Брайану Шеффилду в то время, как он мрачно рассматривал малообещающую комбинацию карт в своих руках.

Он тихо выругался сквозь зубы. Да, с такими картами он не отыграет огромную сумму, которую уже успел проиграть роскошно одетому джентльмену, сидевшему в Небрежной позе напротив него. Мозги капитана, затуманенные кларетом, отказывались воспринимать всю тщетность таких попыток.

– Никто в здравом уме не будет играть с Робертом Стилтоном!

Так предупреждал его друг, капитан Ричард Чатам. Они только вошли в известный зал на Болтон-стрит и сразу увидели небольшую молчаливую толпу вокруг одного из столов, за которым играли в «фараон».

– Говорят, что маркиз в один вечер может проиграть или выиграть состояние, – продолжал Чатам, останавливаясь рядом, чтобы посмотреть на игру высокого элегантно одетого джентльмена с классическими чертами лица и румяного толстого субъекта, в котором Брайан узнал сэра Кристофера Беркли, джентльмена, отличающегося скорее излишней эмоциональностью, чем умом. – Я слышал, что маркиз никогда не улыбается – проигрывает он или выигрывает, – с завистью добавил Чатам.

И Брайан верил его словам. Несмотря на гору векселей, которая лежала рядом с ним, высокий джентльмен ничем не выражал своих чувств, и на его лице можно было прочитать лишь легкую скуку. Его серые глаза чуть блеснули, когда сэр Кристофер проиграл снова, и поспешно поднявшись, выписал своему оппоненту очередной чек.

– Кажется, сегодня вечером вам особенно везет, Беркли, – медленно произнес маркиз. – А может, вам вместо этого попытать счастья и сыграть в пикет?

– Пикет? Ни за что в жизни, милорд, – рассмеялся сэр Кристофер. – Пикет это не моя игра. Я думал, что мне повезет в «фараон», но, видимо, здорово ошибся. Напомните мне обязательно, чтобы я не садился играть с вами снова, Монрояль. Я пришлю вам долг завтра утром, если это вас устроит, милорд.

– Ну и ну! – пробормотал Чатам с восхищением. – Я клянусь, что Беркли просадил больше десяти тысяч фунтов! У Монрояля не бывает мелких ставок, насколько я знаю.

Брайан ухмыльнулся при мысли, что можно проиграть такую сумасшедшую сумму. Или выиграть, подумал он, уставившись на бумажки, раскиданные по зеленому сукну рядом с бокалом бренди маркиза.

Капитан считался неплохим игроком в вист и в пикет среди своих друзей офицеров на Пиринейском полуострове. И не раз Брайан пополнял свои карманы во время игры длинными ночами на биваках, ожидая приказов от фельдмаршала – этот титул был недавно пожалован Веллингтону самим принцем.

Может быть, мне повезет и в Лондоне так же, как на Пиринеях, подумал Брайан. Он не сводил глаз с огромного состояния, которое только что выиграл маркиз Монрояль.

Опасное дело! И Брайан отлично это сознавал. Но один такой крупный выигрыш мог помочь Брайану освободиться от тяжелой зависимости от брата.

Толпа наблюдателей постепенно рассеялась, и Брайан с любопытством посматривал на высокого джентльмена, который привлекал всеобщее внимание.

Он не знал лично маркиза Монрояля, но был наслышан о его многочисленных любовных романах, о его победах и за карточным столом. И он знал, что Роберт Стилтон это не тот человек, который останавливается на полпути.

Если верить сплетням, то совсем недавно состояние маркиза существенно увеличилось после того, как он выиграл пари во время игры в волан, одной из самых популярных у богатых лондонских денди.

– Он вместе с моим братом учился в Оксфорде, – сказал Брайан, когда они с Чатамом прошли в другой конец комнаты и сели за столик. – Но Джон так никогда не простил Монрояла за то, что тот перекупил у него этого берберского коня, особенно, после того, как Гораций стал постоянным победителем на ярмарках и брал все призы, которые раньше доставались лошадям Джона. – Он коротко рассмеялся.

– Не надо было заключать пари с человеком, у которого бездонные карманы.

– Насколько я понимаю, ты все еще не в ладах со своим братом, – заметил Дик, когда они заказали бутылку бренди.

– А разве я был когда-нибудь в ладах с этим старым скрягой? – прорычал Брайан. – Он налил себе бренди и отпил солидный глоток. – Я не хочу говорить об этом подонке сегодня вечером, – сказал Брайан. – И фактически я бы предпочел никогда больше не видеть эту жадную скотину. Я не удивлюсь, если он оставит меня без единого пенни после сегодняшней ссоры.

Капитан раздраженно поморщился. У него снова заныла нога. Она всегда начинала ныть, если он долгое время стоял, как сегодня утром в кабинете у брата.

Брайан страстно желал узнать окончательный диагноз, но только на прошлой неделе врач сказал, что ждать придется еще, по крайней мере, два или три месяца.

Поэтому Брайан и злился. Из-за этой задержки он не мог присоединиться к своему полку, который, по последним сообщениям, принимал участие в осаде Сан-Себастьяна и сейчас вместе с главными силами армии Веллингтона продолжал наступление.

Нельзя сказать, чтобы Брайан был очень доволен своей военной карьерой, но ему не приходилось выбирать. Он был вторым сыном в семье и практически лишен средств к существованию. Капитан все еще вспоминал, какое горькое разочарование постигло его, когда он узнал, что отец все-таки не оставил ему, как Брайан с ним договаривался, хотя бы самое маленькое имение из всех обширных владений Шеффилдов. Завещание было тяжелым ударом для наивного юноши, которому был тогда двадцать один год. И торжествующее выражение на лице нового графа, которое Джон не мог скрыть, более чем ясно дало понять Брайану, кто подговорил отца изменить в последний момент завещание.

Ничего хорошего, конечно, не вышло из того, что Брайан пытался пристыдить своего брата, который был ему братом лишь наполовину – у них были разные матери. Если бы Брайан не был так ошеломлен его предательством, то увидел бы, что совершенно тщетно взывать к лучшим чувствам нового графа.

Джон, не церемонясь, заявил своему младшему брату, чтобы тот убирался. Да, Брайан ничего не получит из графских владений. А кроме того, добавил Джон, он не нуждается больше в его услугах управляющего престижными конюшнями Шеффилда с их лучшими в стране скакунами.

Брат уже давно питал неприязнь к отпрыску его отца от второго брака. Возможно, этот удар больше, чем утрата надежд на собственное мнение, повлиял на решение Брайана пойти в армию.

Брайан еще оставался в доме достаточно долго и видел, как опечаленная мать и его младшая сестра обустраивались в своих новых комнатах. Ему надо было получить комиссионные, соответствующие его офицерскому званию. Граф не хотел давать и эти деньги, но не мог найти причины, чтобы отказать ему в последней воле отца. Затем Брайан покинул Малгрейв-Парк и уехал в Лондон с твердым намерением никогда больше не видеть своего брата. «Ноги моей больше не будет в его доме!» – решил тогда Брайан.

Но вот, пять лет спустя, его мать, леди Агата, и ее невестка, графиня Малгрейв, решительно потребовали, чтобы раненый Брайан пожил в лондонском доме брата, пока не выздоровеет.

Но и этот отдых подошел к концу. Сегодня утром Джон пригрозил выбросить своего младшего брата на улицу.

Брайан верил, что тот вполне способен на такую подлость. И, чтобы избежать подобного унижения, снял себе апартаменты на Джермин-стрит, где жил Чатам.

Оставив своего ординарца, седовласого Ната Харди, чтобы он проследил за его немногочисленными вещами, если их будут выкидывать из Малгрейв-Холла, Брайан нашел успокоение в обществе своего друга Чатама. Так они и провели этот день, вместе праздно шатаясь по городу и заходя в разные сомнительные заведения.

– Дик, ну где же этот толстяк? – раздраженно спросил Брайан, отпив приличный глоток из своего бокала.

– Тоби будет здесь с минуты на минуту, – ответил его друг. – Но если ты будешь и дальше напиваться, старина, то он тебя запросто обыграет. Тоби в картах не новичок.

Брайан сердито уставился на Чатама.

– Ты считаешь, что я пьян, Чатам? Пусть лучше Тоби смотрит на себя. Он и глазом не моргнет, как лишится своего роскошного жилета, предупреждаю тебя. Я чувствую, что сегодня вечером мне должно повезти.

Он не знал, верит ли сам своим словам.

А может, это вид огромного выигрыша на столе маркиза совершил такой поворот в мыслях Брайана. Капитан снова приложился к спиртному. Он еще сомневался.

Чтобы пополнить свой карман, ему придется обыграть своего друга. Одно дело играть на армейских биваках, где надо хоть как-то забыться от кровавых сражений. Но здесь, в Лондоне, потомок славного рода Шеффилдов не должен опускаться так низко. Брайан еще раз обругал своего брата и мрачно ухмыльнулся.

Если Леди Удача ему поможет сегодня вечером, то его будущее не так безнадежно…

– А вот и он! – воскликнул Чатам, отодвигая стул, чтобы поприветствовать двух изысканно, по последней моде одетых джентльменов, приближающихся к их столу. – Тоби, дорогой, а мы уже хотели начать без тебя!

Брайан встал и хлопнул представительного джентльмена по спине.

– Привет, Тоби, толстяк, – сказал он весело и дружелюбно. – Нам очень не хватало тебя на Пиринеях, старый приятель! Не хватало твоего юмора и твоей прямоты.

Достопочтенный Тобиас Тоттлфилд мог, если верить армейским байкам, подружиться даже с полковым мулом. У Тоби всегда были полные карманы денег, и он охотно помогал своим менее удачливым друзьям. Недавно Тоби женился на сестре Дика, а иначе Брайан непременно бы обратился за финансовой поддержкой к своему старому толстому другу.

– Сегодня вечером все к твоим услугам, Шеффилд, – так же весело ответил Тоби. – Я привел с собой Форсдайка для компании. Его жена позволила ему погулять несколько часов без поводка.

В ответ на эту шутку раздался громкий хохот. Тоттлфилд повернулся к высокому могучему джентльмену, стоявшему рядом.

– Ты знаешь Шеффилда, Генри?

Брайан узнал лорда Форсдайка. Они вместе служили в армии генерала сэра Роуланда Хилла. И Брайан с радостью пожал ему руку.

– Вы были в армии генерала Хилла, сэр, не так ли? – сказал Брайан. – У вас есть свежие новости с Пириней? Я слышал, что Веллингтон продолжает наступление.

– Вы тоже там были, я помню, – сердечно проговорил Форсдайк. – И тоже ранены, кажется?

– Да, – кивнул Брайан. Он не хотел говорить о своем ранении. – Но я спешу присоединиться к своему полку, пока еще есть возможность участвовать в мало-мальски приличном сражении.

Виконт улыбнулся, и его суровое обветренное лицо покрылось сетью морщинок.

– Понятно… – произнес он. – Я сам возвращаюсь туда через месяц. Но французы уже повернули на Дрезден, где, к несчастью, был разбит генерал Моро. А затем Лейпциг – и снова тяжелые потери. – Он помолчал, глядя с мрачной ухмылкой на Брайана. – Так что для вас сражений хватит, когда вы вернетесь, капитан, можете не беспокоиться.

– Неужели мы проведем целый вечер в разговорах о войне, Форсдайк? – потерял терпение Тоби. – Или мы все-таки будем играть в карты?

Слова Тоттлфилда вернули Брайана от армейских воспоминаний к действительности, и он присоединился к остальным игрокам за столом, полный решимости взять реванш за свое утреннее поражение.

Несколько часов спустя Брайан выглядел гораздо веселее, успев значительно пополните свои карманы, похудевшие за последние месяцы. С помощью своих дружков он выкинул из головы мысли о жадном брате, а также и мысли о баснословном выигрыше маркиза.

Игра закончилась. Тоттлфилд и Форсдайк ушли, и он был удивлен, услышав, как мягкий голос за его спиной вкрадчиво произнес:

– Вы, кажется, младший брат Малгрейва, если мне не изменяет память…

Голос был приятный и слегка насмешливый.

Капитан быстро оглянулся и чуть не вздрогнул, обнаружив, что его рассматривает пара внимательных серых глаз, в которых ничего нельзя было прочитать, кроме вежливого любопытства.

– Да, я Шеффилд, – коротко ответил он. Упоминание о его брате подействовало на него угнетающе, он сразу добавил: – Надеюсь, мы не будем обсуждать моего брата. В данный момент любой друг Джона является для меня персоной non grata.

Он старался говорить подчеркнуто вежливо. Брайан смотрел на маркиза, не скрывая, что желает, чтобы тот немедленно исчез.

Маркиз решил не обращать внимания на его грубость.

– А я маркиз Монрояль, – сухо сказал он. – И могу заявить сразу, что меня Малгрейв не интересует ни в малейшей мере. Признаться честно, я его недолюбливаю. По-моему, он зануда! – Маркиз посмотрел внимательно на капитана и цинично усмехнулся. – Я слышал, что вы вернулись из Испании, и подумал, может быть, вы что-нибудь слышали о моем брате Джефри, который сейчас там. Он очень редко пишет, и наша мама волнуется за него, поскольку последняя весточка была датирована пятым июня. Но мы знаем, – добавил маркиз, – что он выжил в битве у Витории.

– Да, я видел его незадолго до того, как меня отправили домой, – ответил Брайан. – Ни одной царапины. Но его лошадь была убита прямо под ним. Здоровый серый мерин с белой звездой.

– Жаль, – пробормотал маркиз. – Отличный был скакун.

Он как бы опомнился и посмотрел на друзей.

– Позвольте мне заказать для вас еще одну бутылку. – Маркиз показал на пустую, стоявшую на столе. – Я слышал, что вы хороший игрок, Шеффилд, особенно в пикет, – добавил он как бы между прочим. – Может, я смогу уговорить вас сыграть со мной?

И так невинно это все началось, вспоминал Брайан двумя часами позже и с фатальным чувством, глядя на свои карты.

Дик намекнул ему очень настойчиво, что надо уходить. Мол, пора отдыхать.

Маркиз только улыбнулся цинично и ничего не ответил.

Наконец, когда Брайан проиграл все наличные и начал расплачиваться с маркизом векселями, возмущенный Чатам встал и ушел, пробубнив себе под нос что-то такое про деньги и судьбу дураков.

Но Брайан только напомнил снова свой бокал и остался. Он знал, что совершает ужасную глупость, играя на деньги, которых у него нет. Но что-то заставляло его продолжать игру.

Брайан надеялся, что ему повезет, потому что случится какое-то чудо. Он был уверен, что так всегда и бывает. Но никакого чуда, конечно, не случилось, и Брайан вынужден был признать себя побежденным.

Он также вынужден был признать неприятный факт, что если даже продать двух своих лошадей, всю одежду и драгоценности, свой патент на офицерский чин, а возможно, и свою душу – то и тогда ему не хватит, чтобы покрыть хотя бы четвертую часть тех векселей, которые он так беспечно выписывал и которые маркиз небрежным жестом запихнул себе в карман.

Чатам был прав, подумал Брайан почти равнодушно. Маркиз не улыбался, получив свой очередной громадный выигрыш. Конечно, для такого человека пятнадцать тысяч фунтов скорее всего ничего не значат. Эту сумму маркиз проиграет, возможно, следующим вечером.

– Завтра я уезжаю на неделю в свое имение, – услышал Брайан будто издалека голос лорда Монрояля, – а после моего возвращения мы уладим дело с вашим долгом, если вы не возражаете.

Брайану оставалось только согласиться.

Они вместе с маркизом вышли в предрассветный туман и попрощались.

Только теперь Брайан понял, что же он сделал. Он невольно вздрогнул. Теперь ничто ему не поможет, думал он, шагая по улицам. Если он через неделю не достанет пятнадцать тысяч фунтов, – а у него не было возможности их достать, – то он должен будет пустить себе пулю в лоб.

Весьма отрезвляющая мысль…

* * *

На следующий день леди Синтия сидела за фортепиано и лениво перебирала пальцами по клавишам.

Она не могла сосредоточиться и сыграть свою любимую сонату. Вместо этого ее пальцы сами собой наигрывали старинную французскую любовную песенку. Слова этой песенки тронули ее душу, еще когда Синтии было семнадцать лет.

И она начала тихонько напевать, неожиданно с новым чувством ощущая грусть этих слов.

«Когда ты состаришься,// Однажды вечером при свечах…»

Неужели когда-нибудь, думала Синтия, ее любимый сочинит песню о ней? Как Ронсар о Елене?

Синтия почувствовала странное томление. Насколько она знала, ни один мужчина не любил ее, и никто не сочинял песен о ее красоте. Такие мысли не пришли бы Синтии на ум еще год назад, а теперь ей стало вдруг очень грустно.

Чтобы сбросить с себя это печальное настроение, Синтия сыграла песню снова, но жалобные ноты продолжали звучать в ее душе, говоря о неразделенной любви, об одиночестве.

Это слишком напоминало Синтии, чего ей самой не хватало: мужских любящих рук, обнимающих ее, мужских ласк, мужских губ, мужского…

Короче, ей не хватало мужчины! И щеки Синтии покраснели от того, куда завели ее мысли.

Ах, даже Джеймс с его флегматичным характером и ужасной привычкой обсуждать за обеденным столом овечьи болезни, даже и он лучше, чем та пустота, которая окружила Синтию несколько последних месяцев.

Синтия вздохнула и пробежала пальцами по клавишам. У нее не было никакого желания разучивать сонату к музыкальному вечеру у миссис Саммервиль. Может, тогда и не тренироваться вовсе? – подумала Синтия, потеряв интерес к музицированию.

В это время открылась дверь, и в комнату вошел дворецкий.

– Что случилось, Хастингс?

– Пришел маркиз Монрояль, миледи, – ответил дворецкий. – Я позволил себе проводить его наверх.

– Спасибо, Хастингс, – сказала Синтия.

Она почувствовала, как у нее сразу улучшилось настроение.

Если кто-либо и может развеять ее меланхолию, то это только Робби, подумала Синтия.

Кузен прошел небрежной походкой через музыкальный салон. Как всегда, маркиз был одет безупречно. Его фрак великолепно сидел на широких плечах, а узкие светло-желтые брюки облегали его стройные ноги так провокационно, очевидно, чтобы приковывать все женские взгляды в любой гостиной, куда бы он ни вошел.

Синтия была неравнодушна к столь прямому проявлению мужских достоинств. Но она не хотела потакать тщеславию своего кузена.

– Ты выглядишь сейчас так, будто очень доволен собой, Робби, – сказала она и протянула руку, которую он поднес к своим губам невероятно галантным жестом. – Я так понимаю, что миссис Скэнтон-Джонс уже капитулировала? – улыбнулась Синтия.

Маркиз посмотрел на нее, изобразив страдальческое выражение на лице и подняв высоко бровь.

– Ты меня огорчаешь, моя дорогая. Я всегда думал, что ты выше всех этих сплетен.

Синтия рассмеялась.

– Ты не собьешь меня с толку, кузен. Я слышала это от моей мамы. Сомневаюсь, что ты можешь назвать ее сплетницей.

Ленивая улыбка появилась на губах кузена.

Синтия поразилась снова, как и много раз в прошлом, прямо-таки сказочному магнетизму этого мужчины. У бедной миссис Скэнтон-Джонс не было ни единого шанса, конечно, чтобы устоять против такого очаровательного повесы, подумала Синтия. По довольной гримасе, мелькнувшей на его лице, Синтия поняла, что угадала, и почувствовала – совершенно неожиданно – легкий укол зависти.

– Ты никогда не устаешь от этих бесконечных побед, Робби? – спросила она иронично, приглашая его сесть рядом с собой. – Я думала, что за двадцать лет это все может надоесть.

Маркиз засмеялся.

– Я еще не так стар, моя милая. И не всегда мне сопутствует успех, должен сознаться. Да ты сама дала мне на днях хороший урок. Я все еще не пришел в себя от такого удара!

– Фи! – воскликнула Синтия. – Ты просто издеваешься надо мной, кузен. Но я рада, что ты пришел, Робби. У меня было жуткое настроение утром, и я срочно нуждаюсь в твоем остроумии.

– Ты же знаешь, что я всегда к твоим услугам, – ответил маркиз. – И, между прочим, я специально нанес тебе визит, чтобы сообщить хорошие вести о том, как идет твоя охота за молодым мужем.

Леди Синтия тут же взвилась.

– Ты так говоришь, будто я какая-то старуха, которая решила любым путем заполучить себе достойного джентльмена. Постарайся все-таки выбирать выражения, дорогой Робби.

Маркиз хмыкнул.

– Ты не можешь отрицать, что богатство – это хорошая приманка для любого джентльмена, моя дорогая Синтия.

Он замолчал, и Синтия заметила хитрый блеск в его серых глазах.

– Но ты и сама хорошая приманка, и, уж конечно, совсем не старая, – сказал он и пробормотал себе под нос, но так, чтобы она слышала: – Пока, по крайней мере.

– Это сомнительный комплимент, который я когда-либо слышала, – ответила Синтия.

Она сразу расхотела продолжать словесную дуэль со своим кузеном.

– Какие новости? – спросила Синтия. Конечно, ее поразило то, что маркиз взялся за это дело. – Кто он? – Ей не удалось скрыть волнение.

Лорд Монрояль цинично улыбнулся, и Синтия почувствовала, как ее щеки заливаются ярким румянцем.

– Я никогда не думал, что получу такое удовольствие, моя дорогая кузина, – проговорил он. – Ты открыла для меня новые источники наслаждения, Синтия. Я навечно у тебя в долгу.

Он замолчал, потому что в комнату вошел дворецкий и принес поднос с напитками.

– Спасибо, Хастингс, – сказал маркиз, беря предложенный бокал шерри и отпил глоток.

Дворецкий тем временем подал бокал своей хозяйке, затем поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Ты меня совершенно заинтриговал, Робби! – воскликнула Синтия. – И это нехорошо с твоей стороны дразнить меня. Брак для меня не шутка, как, может быть, это тебе кажется, бессовестный прохвост. Я должна была знать, что ты просто посмеешься над моей идеей…

Она вдруг замолчала, чувствуя, что вот-вот разрыдается.

– Извини, я огорчил тебя, Синтия, – сказал он, и его лицо сразу стало серьезным. – Ты права, – продолжал маркиз, – для меня брак ничего не значит. Буду честным с тобой и признаюсь, что я вообще не намерен жениться. Но, умоляю, не говори об этом моей матери. Зато я умею держать слово, и если я обещал найти для тебя мужа, то сделаю это непременно, моя дорогая. Положись в этом полностью на меня.

Синтия глубоко вздохнула и посмотрела на клавиши. Печальная песня Ронсара еще звучала у нее в ушах.

Правильно ли поступили Синтия, доверив этому легкомысленному гедонисту, ее кузену, свои самые сокровенные мечты? Может ли она действительно верить ему? Не превратит ли он ее фантазии в дикий фарс, просто ради собственного развлечения?

– Я верю тебе, Робби, – сказала она наконец. – Но у меня есть серьезные опасения. Надо ли было затевать это приключение? – созналась она. – Мудро ли это? Мне бы не хотелось показаться ни слишком настойчивой, ни тем более нескромной, ни…

– Нонсенс, любовь моя! – прервал ее кузен. – Ведь это будет брак по договоренности. Не хуже и не лучше, чем сотни других, которые заключаются каждый год. Конечно, – добавил он, – любовь за деньги не купишь. – Он слегка повел своими красивыми бровями. – Но ведь ты и так об этом уже знаешь, насколько я понимаю. Однако должным образом составленный контракт вносит здоровую дозу уважения и, во многих случаях, обеспечивает верность и защищает от супружеской измены, о чем все только и мечтают, как я вижу.

Должно быть, он хотел таким образом, – Синтия была убеждена в этом, – поднять ей настроение. Но слова кузена произвели на нее совершенно обратный эффект.

Она тяжело вздохнула.

– Можно подумать, что я собираюсь торговаться. И с меня хватит уважения и супружеской верности после Джеймса на всю жизнь. – Он только и делал, что уважал меня, уважал… – продолжала она. – Но у него были весьма своеобразные понятия о супружеской любви. Например, он говорил за столом только о том, что ему нравится, не считаясь ни с кем, в том числе с гостями. Помню один вечер, когда мы вынуждены были слушать о каком-то ящуре, погубившем много скота в том году. Так я чуть сама не умерла от этих разговоров.

– Бедняжка моя, – сочувственно пробормотал маркиз. – Но приободрись, Синтия. Ни один из двух молодых людей, которых я нашел для тебя, не заставит краснеть твоих гостей во время беседы за обеденным столом. Можешь не сомневаться.

Синтия тут же забыла о своем не очень счастливом браке.

– Кто они, Робби? – спросила она. – Неужели ты сумел найти для меня сразу двух мужей?

В глазах кузена играла легкая хитринка, он снисходительно улыбнулся.

– Да их дюжины. Они только и ждут, когда ты обратишь на них внимание, моя дорогая, – сказал он небрежно. – Я просто выбрал двух наиболее многообещающих.

– Это чудесно, Робби! – нетерпеливо воскликнула Синтия. – Но, пожалуйста, не мучь меня и скажи мне, кто они такие?

Понимая, что дальше оттягивать уже невозможно, маркиз вздохнул и отпил еще один глоток шерри.

– Первая возможная жертва – это молодой Торнтон, – сказал он и улыбнулся, видя, как Синтия капризно надула свои губки. – Достопочтенный Теодор Торнтон, известный более среди своих дружков как Тедди. Красавчик Тедди, если точнее. – Маркиз помолчал, разглядывая ее с любопытством. Потом продолжил: – У Тедди восхитительные голубые глаза, как мне сообщила одна маленькая пташка, которая все знает о колдовских глазах, потому что сама околдовала меня совсем недавно.

– Меня совершенно не интересуют твои маленькие пташки, – сердито заявила Синтия.

– И действительно, с чего бы это они должны тебя интересовать, моя дорогая кузина! Никогда в жизни, девочка!

Синтия просто ненавидела этот его пренебрежительный тон.

– Конечно, Тедди довольно ветреный малый, но это делу не помеха, – продолжал маркиз. – Думаю, что мы быстро получим его согласие.

– Если ты имеешь в виду младшего сына графа Стратфорда, Робби, то прекрати этот разговор немедленно, – сказала Синтия. – Насколько мне известно, этот Красавчик Тедди законченный игрок, который пополняет свои карманы с помощью, надо полагать, тех самых голубых глаз, напуская колдовские чары не на в меру впечатлительных матрон.

Маркиз пожал плечами.

– Совершенно верно, любовь моя, я не могу это отрицать. Но с богатой женой Тедди не понадобится больше прибегать к таким хитростям, да и зачем ему?

– Возможно и нет, – кивнула Синтия. – Но я не мечтаю о таком муже, у которого в голове только карты и женщины. Давай оставим Тедди его матронам, умоляю тебя. Расскажи мне о втором джентльмене.

Маркиз улыбнулся, и Синтия почувствовала, как по ее телу неожиданно прокатилась сладкая волна возбуждения.

– Наверное, Тедди слишком дорого обойдется и все равно вряд ли будет верным мужем, кузина, – согласился он. – Хотя, я убежден, что старый Стратфорд был бы в восторге сплавить его тебе, моя дорогая. Но теперь, хорошенько подумав, я и сам считаю, что Тедди – это не тот мужчина, которого ты хочешь, моя дорогая. А вот второй джентльмен, кажется, то что надо!

Он помолчал, дразня ее взглядом и попивая свой шерри.

– Пятнадцать тысяч фунтов не многовато для тебя? – спросил он вдруг.

Синтия вопросительно подняла брови.

– Пятнадцать тысяч фунтов? – переспросила она. – Такое впечатление, как будто ты хочешь продать мне породистого коня, Робби, – сказала она, смеясь. – И я должна признать, что пятнадцать тысяч фунтов это непомерная цена даже за коня. – Ее глаза весело сверкнули, когда она добавила: – И даже за двух десятков жеребцов.

– Я говорю о мужчине, – серьезно сказал маркиз.

Синтия сразу перестала улыбаться и почувствовала, как странная тревога охватила все ее существо. У нее перехватило дыхание. Она не могла найти слов, чтобы ответить кузену на его столь прямое заявление.

– Это что же, столько стоит мужчина? – подумала она. Неужели все так легко?

И неожиданно Синтия поняла, что такое направление мыслей таит в себе много невидимых опасностей, о которых ей пока ничего не известно.

Если она хочет, то надо рисковать. Или навсегда забыть о своих мечтах и проводить в грусти дни и годы, а потом, возможно, все-таки подчиниться воле отца и принять того мужа, которого выберут ей родители.

Кузен, казалось, прочитал ее мысли и сомнения, но прочитал неправильно. Потому что он криво усмехнулся и сказал:

– Хороший муж, это как хороший конь, кузина. За дешево не купишь. Но, может, ты уговоришь его сбавить цену.

– О, меня волнует не цена, Робби, – сказала Синтия. – Джеймс оставил мне огромное богатство, ты знаешь. Но у меня появились некоторые сомнения относительно того, что мы с тобой задумали.

Маркиз отхлебнул еще шерри и посмотрел на нее внимательно через стекло бокала серыми, очень трезвыми глазами.

– Нет, моя дорогая, – проговорил он наконец. – Правда в том, что ты испугалась, Синтия. Вместо того, чтобы протянуть руку и взять от жизни то, что тебе нужно, ты начинаешь сомневаться и волнуешься о том, что подумают люди. У тебя есть средства, моя дорогая, и великолепная возможность. Что тебе не хватает, так это смелости.

Он мягко улыбнулся, и Синтия поняла, что она его расстроила.

– Хорошо тебе говорить, Робби, что у меня не хватает смелости. Ты ведь мужчина, и общество не будет осуждать тебя за то, что ты поступаешь так, как тебе хочется. Но подобная смелость не приветствуется в женщинах. Считается, что это неприлично. Меня могут обозвать шлюхой, или даже хуже того – ведьмой!

– Ну так что? Какое тебе дело до сплетен старых дев, если ты получишь то, что хотела, Синтия? И что, если я скажу тебе следующее – мужчина, которого я нашел для тебя, – солдат. Понимаешь? Он мужчина, который уважает смелость и сам рисковал в своей жизни столько раз, что ты не можешь представить. Молодой сильный мужчина, который может стать твоим за небольшую сумму. Пятнадцать тысяч фунтов это те деньги, которые он проиграл и ему надо теперь заплатить свой долг.

Синтия почувствовала, как она вся вспыхнула, представив себе этого мужчину.

– Но умоляю, не говори мне, что это еще один Тедди Торнтон, Робби! – сказала она.

Маркиз покачал головой и допил шерри.

– Нет, просто случайный игрок, я бы так его назвал. Но тем не менее он может оказаться в долговой тюрьме, ты знаешь.

– Пятнадцать тысяч фунтов слишком много для случайной игры, – размышляла Синтия, совсем заинтригованная.

– Да, я тоже так думаю. Но, похоже, он был пьян и очень возбужден. Возможно, он чего-то страстно хотел, моя дорогая, то есть так же страстно, как хочешь ты. Разница, конечно, в том, что наш солдат не рассчитал свои шансы. И проиграл. В то время как тебе, моя дорогая Синтия, – мягко произнес маркиз, – надо только рискнуть, и ты выиграешь.

Синтия медленно встала и подошла к окну. Музыкальный салон находился над библиотекой и окнами выходил тоже в сад. Она посмотрела в сад, и ее взгляд устремился, как всегда, на старую грушу.

Синтия заметила, что на дереве не осталось почти ни одного листочка. И пока она смотрела, налетел ветер и сорвал два желтых листика, прилепившихся отчаянно к голой ветке, – последние листочки, напоминавшие еще о цикле жизни, – и они упали вниз, украсив собой цветной ковер из листвы на земле.

И неожиданно, каким-то внутренним взором, Синтия увидела в этой немой сцене в саду не только конец жизненного цикла дерева, но и обещание нового цикла.

Она резко повернулась и подошла к кузену. Ее походка была легкой и игривой, а на ее лице сияла соблазнительная улыбка.

– Расскажи мне все о нашем солдате, Робби, – сказала нетерпеливо Синтия. – Я хочу рискнуть!

Глава 3

Нескромное предложение

Капитан Шеффилд только простонал, когда мистер Мэтью Гамильтон, представитель лондонской фирмы «Макинтайр и Гамильтон», посмотрел на него осуждающим взглядом. Нет, лучше бы я не приходил, подумал Брайан.

Он знал, что все именно так и будет, и не удивился, когда стряпчий покачал укоризненно головой.

– Пятнадцать тысяч фунтов? – повторил мистер Гамильтон.

То ли ему не нравилась смелость, с какой младший сын Шеффилда обращается с просьбой о деньгах, то ли безответственное поведение Брайана, приведшее к сему грустному факту.

– Это совершенно исключено, капитан Шеффилд, если вы хотите знать мое мнение по этому поводу. Мистер Микантайр никогда не согласится выдать такую сумму.

– Но это деньги, которые все равно принадлежат мне, – возразил Брайан, ругая себя за нотки отчаяния в голосе. – Я не покушаюсь на доходы моего брата или что-то в таком духе.

Последнюю фразу он произнес все-таки зло, хотя и не хотел.

Мистер Гамильтон закрыл глаза и состроил страдальческую физиономию. А у Брайана так и зачесались руки въехать по ней кулаком.

– Тысяча фунтов в год, – тянул стряпчий, – это та сумма, которая назначена вам в завещании вашим глубокоуважаемым отцом, графом Шеффилдом. Выдав всю эту сумму целиком, мы нарушим условия завещания вашего отца, которое ясно обусловливает…

– Да плевать мне, что оно обусловливает, – взорвался Брайан.

Он уже не мог контролировать свои эмоции. Его охватило отчаяние. И обтекаемые фразы стряпчего только злили Брайана, потому что они не могли заслонить тот ужасный факт, что долг надо возвращать уже через несколько дней. А иначе – долговая тюрьма.

Брайан резко встал, и ножки стула заскрежетали на отполированном полу.

– Я хочу, чтобы меня выслушал сам мистер Микантайр, – рявкнул Брайан.

Он повернулся к двери, но стряпчий его остановил.

– Очень вам сочувствую, капитан, – мягко проговорил стряпчий. – Уверяю вас, что, если бы мистер Микантайр был сейчас здесь, он сказал бы вам то же самое, сэр. Совершенно невозможно выполнить вашу просьбу, сэр. Мне очень жаль, капитан, но я уверен, что ваш брат тоже не согласится выдать такую сумму.

– Да уж, конечно, эта скотина не согласится, – буркнул себе под нос Брайан, выходя и конторы.

На улице в двухместном экипаже его ждал Дик Чатам. Брайан прыгнул в коляску.

– Не повезло? – вынес свое заключение Чатам.

Он тронул лошадей, и экипаж медленно поехал по улицам в районе Сити.

– Нет. По мне все-таки плачет долговая тюрьма, – коротко ответил Брайан.

И, по правде говоря, из этой ситуации не было никакого выхода. Кроме, пожалуй, одного – мелодраматического. Застрелиться. Но Брайан решил это оставить на самый крайний случай.

– Надеюсь, ты будешь снабжать меня бренди, Дик, – добавил Брайан. – Я думаю, что при таких обстоятельствах человек может запросто упиться до смерти.

– Есть еще один способ выпутаться из этой ситуации, – заметил Чатам, поворачивая в сторону Гайд-Парка. – Говорят, что Монрояль богат как Крез, старина. Может быть, ты обратишься к нему, и он смилостивится…

– Даже не думай об этом, Дик, – отрезал капитан. – Это долг чести, а не какие-нибудь там обычные счета.

– Я бы хотел помочь тебе, Брайан, – сказал Чатам, явно смущенный, – но ты сам выиграл у меня вчера мои последние деньги. – Помолчав, Дик добавил: – Конечно, можно взять тысячу фунтов у моей мамы. И всегда остается Тоттлфилд! У него денег мешок, ты сам знаешь.

– Нет, – резко ответил Брайан. – Спасибо, Дик, – произнес он уже мягче. – Я сам виноват. Ты ведь предупреждал меня. Но я был так уверен, что мне повезет…

И он тяжело вздохнул.

– По крайней мере, ты надолго избавился от желания играть в карты, – заметил его друг, стараясь говорить весело. – Так что, хоть какой-нибудь толк от этого будет в конце концов.

Брайан рассмеялся горьким смехом.

– К сожалению, я перестал верить в чудеса, когда умер мой отец и моя судьба оказалась в руках у этого сквалыги, – пробормотал он.

– Может, ты все-таки недооцениваешь своего брата и его заботу о благополучии семьи, – предположил Чатам. Они ехали в это время по Пикадилли в направлении Гайд-Парка. – Ты совсем не хочешь обратиться к нему за помощью?

Брайан перекосился при мысли просить о чем-либо брата.

– Он с удовольствием меня сначала поджарит, а потом вышвырнет и обязательно найдет причину, чтобы отказать. Клянусь, Дик, если я еще раз услышу, как он читает мне нотации, я набью ему морду.

Нет, уныло думал Брайан, когда их двухколесный открытый экипаж въехал в Гайд-Парк со стороны Пикадилли, шансы того, что произойдет чудо еще до возвращения в город лорда Монрояля, были мизерные.

Если вообще такие шансы существовали…

* * *

Наверное, уже в пятый или шестой раз за этот день леди Синтия внимательно и критически разглядывала свое отражение в высоком зеркале на ножках. Она ужасно нервничала.

Сказать по правде, ее волнение началось с того момента, когда лорд Галифакс объявил за завтраком, что он, – по совету ее кузена Роберта, но с большой неохотой, потому что у него на этот счет свое мнение, – говорил прошлым вечером с капитаном Шеффилдом, встретив его случайно в городе.

Услышав такую потрясающую и неожиданную новость, Синтия замерла, потеряв интерес к еде. Она держала в руке кусочек тоста и прихлебывала чай, но аппетит у нее сразу пропал.

Совершенно типично для него – отец был не очень разговорчив, и поэтому каждое слово приходилось вытягивать из него клещами.

– Что ты ему сказал, папа? – спросила Синтия.

– А что ты думаешь, я мог ему сказать? – проворчал лорд Галифакс. – Я сообщил ему, что вопрос с его долгом можно уладить, и для этого капитан должен зайти к нам сегодня в четыре часа.

– И это все?

Синтия была в ужасе от прямоты своего отца.

Лорд Галифакс помолчал. Он подцепил кусок ветчины вилкой и отправил его себе в рот. Прожевав, он снова посмотрел на Синтию.

– Да что ты хочешь, чтобы я ему сказал? – сердито рявкнул он. – Что у меня есть дочь, которая мечтает о таком мужчине, как он?

– Стареющая дочь, папа, – добавила Синтия. – Ты забыл сказать про мой возраст.

– Не грубите, мисс, – строго произнес лорд Галифакс. – Я говорил, что мне не нравится эта твоя сумасшедшая затея, Синтия. Просто немыслимо, чтобы благовоспитанная женщина сама делала предложение мужчине. Тем более незнакомому. Вот будет хороший урок, если этот капитан решит, что ты обыкновенная шлюха, и рассмеется тебе в лицо!

Синтию передернуло. Отец высказал вслух ее самые страшные опасения. Она бы многое дала, чтобы только отложить эту встречу. Может, когда Синтия наберется храбрости… Все произошло слишком быстро!

Синтия и не думала, что уже сегодня увидит капитана. Она даже к его имени еще не успела привыкнуть! А ведь она должна сказать этому мужчине то, что не говорила никому, даже своему мужу…

И уж конечно, не мужу, подумала Синтия. Ее папочка позаботился обо всем, когда она первый раз выходила замуж.

Вряд ли она сказала и дюжину слов виконту Лонсдейлу перед церемонией. Все, что ей было нужно, вспомнила она наставления отца, это быть красивой и послушной. Ее мать дополнила слишком упрощенный мужской совет более практической информацией, напугав Синтию до полусмерти.

Но все-таки это было к лучшему, думала она. Впрочем, как и предупреждала ее мать, зная, что Джеймс собирается делать, Синтия была не так шокирована, когда он это делал. И после первых страшных моментов Синтия получила удовольствие, видя, какое удивительное влияние оказывают на мужа эти ночные обладания ее телом. По крайней мере, в постели Джеймс никогда не говорил о ящуре, припомнила она.

– И что ответил капитан, папа? – спросила Синтия, решив выудить всю информацию из молчаливого родителя.

Маркиз Галифакс бросил на нее выразительный взгляд.

– Он посмотрел на меня, как на полоумного, конечно. Как любой нормальный человек в подобной ситуации. И поверь мне, девочка, я чувствовал себя полным кретином, приглашая мужчину на свидание к моей дочери. Мне было ужасно неловко. Твоя затея просто безумная.

– Неужели ты сказал ему обо мне? – испуганно воскликнула Синтия. – Ведь мы договорились, что остальное он узнает позже.

– Да, конечно, я ничего про это не говорил, – ворчливо ответил лорд Галифакс. – Я же не совсем еще чокнулся. У меня нет желания, чтобы про меня думали, будто я сбежал из Бедлама.

– Но что же он все-таки сказал, папа? – повторила она упрямо.

Лорд Галифакс пожевал несколько секунд, прежде чем ответить.

– Он хотел узнать, конечно, нет ли здесь какой ловушки. И я его не виню. Кажется, он был очень удивлен тем, что совершенно посторонний человек в курсе его личных дел. Представляю, что он подумал. Ужасно неловкая ситуация.

– Роберт сказал, что многие уже знают о долге капитана, поэтому тут не было никакого сюрприза. Но что же он еще сказал, папа?

– Он спросил, как я собираюсь ему помочь. Вполне естественный вопрос, по-моему.

Лорд Галифакс показал жестом, чтобы дворецкий положил ему еще ветчины.

Синтия нетерпеливо вздохнула.

– И что ты сказал, папочка? – ласково проговорила она. Маркиз сурово посмотрел на свою дочь.

– Я сказал ему, что меня не уполномочивали больше ни о чем говорить, – ответил он резко. – Ведь ты так хотела, Синтия?

Он снова помолчал, и черты его лица несколько смягчились, когда он увидел, как Синтия перепугалась.

– Если бы ты позволила мне самому уладить это дело, моя дорогая, – добавил он. – Разреши, я поговорю с капитаном и объясню ему все как мужчина мужчине. Как это и положено. Совершенно невозможно, чтобы леди вела себя столь нескромно. Такие вопросы решают джентльмены, Синтия. И я лучше знаю, что тебе надо. Ты только вспомни, как я уладил все с Лонсдейлом! Мы же почти ничего не знаем о капитане. Кроме его фамилии и того, что последние пять лет он был в армии. Мы же не хотим, чтобы он воспользовался тобой, не так ли?

Синтия улыбнулась и с любовью посмотрела на отца, оценив его беспокойство.

– Мне кажется, что это я хочу воспользоваться им, папа, – сказала она, не задумываясь.

– Ах! – воскликнул лорд Галифакс. – Ты совсем сошла с ума, девочка! Отдать человеку пятнадцать тысяч фунтов – это, по-твоему, воспользоваться им? Ну тогда я не знаю кто, тогда я просто китаец!

– Значит, я так полагаю, капитан придет к нам сегодня? – спросила она, чувствуя, как ее сердце забилось быстрее.

– Конечно, он придет, – раздраженно ответил маркиз. – Разве я не сказал тебе об этом? Только полный идиот может швыряться такими деньгами. А капитан явно не дурак.

– Как он выглядит, папа?

– Ты скоро сама увидишь, моя дорогая, – он решил подразнить ее. – Но позволь мне предупредить тебя, Синтия, – добавил он серьезным тоном. – Этот мужчина не то, что твой Лонсдейл. Он офицер королевской армии и больше привык отдавать приказы, чем получать их, тем более от женщины.

– Я не собираюсь ничего приказывать капитану Шеффилду, папа, – кротко ответила Синтия.

Но предупреждение отца звучало у нее в ушах весь день. Время приближалось к четырем часам. И Синтия подумала, а сможет ли такой человек, как капитан Шеффилд, привыкший к суровым армейским будням, полюбить ничем не примечательное спокойное существование, которое она хотела ему предложить?

* * *

– Вполне возможно, что это одно из тех самых чудес, в которые ты уже не веришь, Брайан, – поддел капитан Чатам своего друга, когда они вместе ехали по городу. – Может быть, у тебя объявилась сказочная фея, хотя, признаюсь, мне трудно представить лорда Галифакса в этой роли.

Капитан Шеффилд криво усмехнулся.

– Не хочу тебя расстраивать, но я тоже не верю в сказочных фей.

Брайан волновался все сильнее по мере того, как их экипаж приближался к дому лорда Галифакса.

– Похоже, старик чего-то хочет от меня, но разрази меня гром, я понятию не имею, что именно.

– Говорят, что у Галифакса хорошие связи в правительстве, – заметил Чатам.

Он обогнал открытую карету, в которой ехали три юные красавицы и пышная матрона. Девушки все время хихикали. Оба джентльмена чуть приподняли свои шляпы, отчего красотки захихикали еще громче.

– Ну и что? – спросил Брайан, когда девичий смех затих позади.

– Я думал, что, может, Галифакс предложит тебе особое задание, или что-то в этом духе…

– Задание? – удивился Брайан. – Послать меня куда-нибудь шпионом, ты имеешь в виду?

Он был потрясен словами своего друга. Но, в общем, такая перспектива Брайану нравилась, потому что это означало возвращение на континент.

– Конечно, в таком случае я уеду из Лондона, – сказал Брайан. – Но непонятно, как я верну свой долг.

По-прежнему он терялся в догадках о причинах странного приглашения к лорду Галифаксу.

– Но ведь Галифакс сказал тебе, что уладит дело, если ты к нему придешь, правильно? – напомнил ему Дик Чатам. – У тебя разве есть еще какие-то долги?

– Конечно нет! – ответил Брайан. – Но я не верю в то, что ты там сказал про шпионов, Дик, – добавил он после некоторого молчания. – А что, собственно, еще мы знаем о Галифаксе?

И они снова, как и прошлым вечером, обсудили все детали неожиданного и таинственного приглашения в гости к Лорду Галифаксу. Но так и не нашли достаточно удовлетворительного объяснения этому факту.

– Моя мать сказала мне сегодня утром, что леди Элизабет, маркиза Галифакс, была признанной красавицей в свое время, – сказал Чатам. – Говорят, что герцог Эттлбридж и лорд Галифакс претендовали на ее руку, но Галифакс все-таки победил, и это оказался очень счастливый брак.

Эти слова встревожили капитана, и он с беспокойством посмотрел на Чатама.

– А что касается детей? У Галифакса, случайно, нет дочерей на выданьи? – спросил Брайан. – Может быть, одна с заячьей губой или косоглазая, которую Галифаксу надо пристроить в кругу своих великолепных друзей, да никак не удается?

Дик Чатам рассмеялся.

– Успокойся, приятель. Насколько я знаю, у Галифакса одна незамужняя дочка, которая еще ходит в школу, и есть еще старшая дочь, вдова виконта Лонсдейла, но она почти не бывает в свете. Что касается наследника, то виконт Хольт сейчас в Испании у Веллингтона. Отчаянный малый этот виконт, насколько я помню, и любит приударить за сеньоритами. Брайан сразу расслабился. Он и сам пользовался успехом у испанских сеньорит, а знание испанского языка давало ему решительное преимущество перед своими менее удачливыми друзьями.

– Кроме того, – проговорил Чатам, ухмыляясь, – если говорить о деле, дружище, то косоглазая жена самое страшное испытание ради того, чтобы избавиться от такого долга! Пятнадцать тысяч! Я бы такими деньгами не бросался. Особенно, если девчонка обеспечена, как леди Элизабет, судя по слухам, когда она привлекла внимание лорда Галифакса.

Брайан рассмеялся. Его друг всегда умел найти что-нибудь забавное даже в самой отчаянной ситуации.

Он сам был настроен не так весело.

Вчера утром Брайан проснулся и сразу сообразил, что игра в пикет с лордом Монроялем ему не приснилась в кошмарном сне.

Это был тяжелый удар. Брайану грозила тюрьма. И таинственное предложение лорда Галифакса было той соломинкой, за которую Брайан ухватился, ни о чем не спрашивая. Но небрежная фраза Дика о косоглазой жене пробудила в нем новые тревожные мысли, которые было трудно проигнорировать.

Капитану Шеффилду больше нравилось первое объяснение его друга. Насчет того, что в доме лорда Галифакса его ждет какое-то секретное задание. Второе же объяснение звучало совсем не так привлекательно, признался себе Брайан, выходя из коляски, когда они наконец приехали.

Он решительно постучал в дверь дома, не зная еще, согласен ли взять косоглазую жену в обмен на свою финансовую свободу.

Брайан был вовсе не уверен, что согласен. Но и альтернатива выглядела так, что капитан не мог даже подумать.

Хотя леди Синтия Лонсдейл очень тщательно приготовилась, – и мыслями, и душой, – встретить капитана Шеффилда, но, когда ей сказали, что он пришел, чуть раньше четырех часов, она почувствовала страшное волнение. Она поняла, что все-таки не готова сделать то, что она задумала.

Ей теперь захотелось обратиться к лорду Галифаксу и попросить его, чтобы он сам вместо нее поговорил с капитаном. Было бы лучше – думала она не раз в течение этого дня, – позволить отцу все уладить, как он и предлагал.

В конце концов ей стали противны собственные страхи. Синтия остановилась на несколько секунд перед зеркалом на лестнице, а затем спустилась на первый этаж, где незнакомый джентльмен ждал ее в Желтом Салоне. Это было чистое тщеславие, но она дала инструкции Хастингсу проводить посетителя именно в этот салон, сверкающий золотистыми тонами. На золотом фоне очень хорошо будет смотреться ее новое роскошное платье, думала Синтия. Платье было сшито всего два дня назад лучшей лондонской портнихой. Скроенное по последней моде, мягкое и блестящее, оно великолепно подходило к цвету глаз леди Синтии, почти таких же аквамариновых. Синтия была уверена, что в этом платье она выглядит потрясающе.

Подавив в себе панику, когда Хастингс распахнул резную дверь салона, Синтия глубоко вдохнула и стремительно, с вежливой улыбкой на лице, вошла в комнату.

Высокий джентльмен, стоявший у окна, резко повернулся. Первые впечатления Синтии были таковы, что капитан выглядит старше своих двадцати пяти лет. Может, потому что он такой большой, гораздо больше и выше, чем она представляла.

Он сразу подошел к ней. Синтия восприняла это как хороший знак. Она улыбнулась и протянула ему руку.

– Я рада, что вы пришли, капитан Шеффилд, – тепло сказала Синтия.

Он поклонился слегка, лишь чуть дотронувшись своими пальцами до ее руки.

– А вы думали, что я не приду, мэм? – произнес он сухо. Его пронзительные синие глаза были устремлены на ее лицо.

Синтия удивленно посмотрела на капитана. Она была обеспокоена горькими и чуть насмешливыми нотками в его голосе.

Бессознательно она боялась, что в последнюю минуту капитан Шеффилд смутится, откажется от слишком прямого приглашения ее отца и действительно не придет. Тогда надо будет посылать Робби на поиски другого джентльмена.

Но он пришел, думала она, стараясь не выдать охватившее ее вдруг сильное возбуждение.

– Может быть, и нет, – призналась она, и на ее губах снова заиграла улыбка. – Приглашение моего отца, наверное, прозвучало для вас весьма таинственно.

Он не улыбнулся. Синтия заметила, как он посмотрел на дверь салона, и поняла, что наступил решительный момент, когда надо брать дело в свои руки.

– Я должен сказать, что оно прозвучало весьма странно, – сказал он наконец. – Значит, вы дочь лорда Галифакса?

Он вопросительно поднял одну бровь.

– Да, – быстро ответила Синтия, смутившись, что забыла сама ему представиться. – Я леди Синтия Лонсдейл. Мой отец говорил вам обо мне?

Он снова посмотрел внимательно на нее, и Синтия вся вспыхнула.

– Нет, миледи, – сказал он спокойно. – А должен был?

Вся эта беседа совершенно неправильная, решила Синтия. И немного успокоилась, когда в дверях появился Хастингс. Дворецкий спросил, не желают ли они, чтобы подали напитки.

Затем дворецкий налил им шерри и удалился. Синтия уселась на диване, обтянутом золотой парчой, и посмотрела на мужчину, который стоял у камина.

У капитана было мужественное красивое лицо, классическое, какое особенно нравится лондонским свахам, как она заметила. Его синий китель, хорошего покроя, но не чересчур модный, не требовал подплечиков, потому что у капитана были могучие плечи, развитые, как она догадывалась, не в тех гимнастических салонах, которые так обожают посещать лондонские джентльмены, любители атлетики.

И его узкие панталоны цвета буйволовой кожи подчеркивали, – как сразу заметила Синтия опытным взглядом, – весьма завидные достоинства.

Усилием воли Синтия заставила себя не думать о таких опасных вещах.

Она подняла свой бокал.

– Давайте выпьем за наше будущее, капитан, – сладко проворковала она, – и за то, что оно нам может подарить. Капитан Шеффилд посомневался только долю секунды. Затем также поднял бокал. Но глаза капитана были настороженные, и он не улыбнулся в ответ.

– За будущее, миледи.

«Он нервничает, как и я», – подумала Синтия. И почему-то ей стало спокойнее на душе.

– Отвечая на ваш вопрос, капитан, – продолжала она, осмелев, – я могу сказать, что попросила моего отца не упоминать о причине, по которой вы сюда приглашены. Поскольку этот вопрос касается меня лично и носит такой характер, что я сама должна вам все объяснить.

Она увидела, что капитан снова беспокойно посмотрел на дверь, будто желая убежать.

Синтия его в этом не винила. По его испуганному взгляду она поняла, что капитан весь собрался и ждет решительного удара.

Папа был прав, подумала Синтия. Этот мужчина совсем не то, что Джеймс, и не даст себя так легко приручить незнакомой женщине. Он абсолютно не похож и на ее кузена Роберта. Кузена всегда можно было заманить, – если это устраивало его самого, – в любую опасную ловушку. Особенно женскую.

Синтия отпила глоточек шерри, чтобы успокоить свои нервы, и завлекающе улыбнулась.

– Не обращайте внимания на моего отца, капитан Шеффилд, – сказала она. – Хотя он очень хотел помочь мне заключить этот договор. – Она вздрогнула. Слово ей не понравилось. Но Синтия продолжала дальше: – Меня хотели убедить, что подобные вопросы решаются между джентльменами. Но я верю, что вы умный мужчина и не отвергнете сразу мое предложение только потому, что я женщина.

Синтия улыбнулась ему подбадривающе. Но он по-прежнему молчал и держался очень холодно, официально. Все же он решил ей ответить.

– Позволю сказать, что вы найдете во мне полное понимание, миледи. Надеюсь, ваше предложение касается той финансовой проблемы, о которой говорил лорд Галифакс. Если это так, то я готов вас выслушать. Ведь я же не идиот.

Уголок его рта слегка дернулся, и Синтия почувствовала тревогу.

У него очень привлекательные губы, отметила она невольно. И по лучикам на его бронзовых от загара щеках она сделала вывод, что капитан Шеффилд не всегда такой мрачный, как сегодня.

– И отец сказал то же самое, – пробормотала она, вспомнив слова лорда Галифакса о том, что капитан не дурак.

Она только надеялась на откровенность капитана Шеффилда, желая действительно найти в нем полное понимание.

– Давайте перейдем прямо к делу, капитан, – предложила Синтия, устав ходить вокруг да около. – Насколько я знаю, у вас огромный долг в пятнадцать тысяч фунтов, сэр. Это верно?

С лица капитана исчез даже намек на улыбку, и Синтия увидела, как твердо сжались его челюсти. Тем не менее она смело встретила его взгляд. Синтия заметила, как в синей глубине мелькнула обида.

После неловкого молчания он ответил бесстрастным тоном:

– Да, это верно.

– О таких случаях быстро узнают в свете, быстрее, чем хотелось бы, капитан, – сказала она мягко. – Это же Лондон.

Синтия улыбнулась, но лицо капитана оставалось словно каменное, и ее сердечко загрустило.

– А вы, очевидно, из тех, кому доставляют наслаждение подобные сплетни, – проговорил он.

Синтия вздрогнула, почувствовав горечь в его голосе.

– Вообще-то, я не интересуюсь сплетнями, – ответила она спокойно. – Но ваше дело заинтересовало меня совсем по другой причине, капитан.

Она помолчала, но и это признание не вызвало никакой ответной реакции капитана, а синие глаза стали жесткими и почти серыми.

Поскольку он не отвечал, Синтия глубоко вздохнула и продолжила, сильно нервничая:

– Так вот, я знаю о вас очень много, капитан Шеффилд. Я знаю, что вам двадцать пять лет, вы младший сын и не в ладах со своим братом. Вы были в армии пять лет, имеете множество наград. А недавно были ранены в битве у Витории и потому находитесь здесь. У вас небольшой доход от имения отца, но этих денег не хватит, чтобы покрыть и десятую часть вашего долга. – Она помолчала и, улыбнувшись, добавила: – А еще я знаю, конечно, что вам срочно нужно пятнадцать тысяч фунтов.

Лицо капитана стало еще более непроницаемым, а его серо-голубой взгляд еще более ледяным.

– Я также слышала из надежных источников, – продолжала она, – что вы порядочный человек, капитан. Мне сказали, что вы настоящий мужчина, и вашему слову можно верить… То есть, что вы мужчина, которому может довериться женщина…

Ее голос сник.

Синтия подумала, что, может быть, она зря теряет время с этим молчаливым капитаном, которого ее кузен так расхваливал.

– Но, возможно, меня неправильно информировали, сэр, – проговорила она с долей сарказма.

Ее стало раздражать это его постоянное молчание.

– А возможно, и нет, – неожиданно ответил капитан. – Вы совершенно правы относительно долга. Ситуация действительно сложная. Я вишу на крючке.

Капитан рассмеялся невеселым смехом, и Синтия даже вздрогнула.

– А если ваш долг оплатят? – спросила она. Капитан посмотрел на нее, и впервые за все время беседы в его глазах блеснул интерес.

– Лорд Галифакс, вы имеете в виду, оплатит? – спросил быстро капитан.

– Я, – ответила Синтия.

Она увидела, как от удивления расширились его глаза, когда до него дошел смысл сказанного.

– Вы хотите оплатить мой карточный долг, миледи?

Голос звучал изумленно и слегка насмешливо. Синтия читала недоверие в глазах капитана.

Он действительно изумлен, подумала Синтия. Прежде чем она успела ответить, он цинично рассмеялся, а затем залпом допил свой шерри.

– И что же вы потребуете взамен, миледи? – спросил он. – Мою душу?

Нет, только твое тело, подумала Синтия. И эта сладкая мысль доставила ей огромное удовольствие.

Ах, если бы Синтия могла хотя бы прикоснуться к этому крепкому сильному телу капитана!

Она почувствовала, как ее охватило страстное желание, и ощутила непривычную дрожь. Синтия всегда считала, что прелести супружеской жизни сильно преувеличены. И Джеймс ничего не сделал, чтобы разубедить ее в этом, даже за все восемь лет их брака. Но неожиданно, глядя на этого мужчину, на его широкие плечи, стройные бедра и длинные ноги, она почувствовала, как в ней просыпаются нескромные мечты.

Да, Синтия мечтала о том, что, возможно, с таким мужчиной она узнает сладостные моменты, которые таит в себе плотская любовь.

От таких мыслей ее щеки запылали ярким румянцем. Но она не могла не улыбнуться, глядя на удивленное лицо капитана.

– Ничего такого ужасного, сэр! – сказала она быстро, чтобы он не успел разозлиться. – Все, о чем я прошу, это ваше имя.

После такого прямого заявления наступило долгое молчание.

Самые разные эмоции сменялись на лице капитана. Очевидно, он не ожидал такого предложения. Но постепенно смысл слов дошел до его сознания, и затем глаза капитана, – уже не такие ледяные и серые, – осмотрели ее с головы до ног и снова глянули ей в лицо, очень внимательно.

Он слегка откашлялся.

– Правильно ли я вас понял, миледи? – спросил он. – Вы говорите о браке?

Синтия вздохнула. Теперь уже отступать поздно, подумала она со странным чувством облегчения. Она совершила этот экстраординарный шаг, и, как отец говорил, ужасно нескромный – она сделала предложение мужчине!

И небо не упало ей на голову. Хотя было видно, что капитан ошеломлен. Однако он не возмутился и не выбежал с диким криком из комнаты. И даже не рассмеялся Синтии в лицо. По крайней мере – пока.

– Вы правильно поняли, – пробормотала она, храбро встретив его взгляд.

Она пыталась угадать, какие мысли скрываются за этими удивительно яркими синими глазами.

Может, ему не нравится ее предложение, но он не хочет этого показать?

А может, ему смешно?

Или, еще хуже, – может, ему жаль ее? Синтия вздрогнула. Неужели этот молодой здоровый мужчина не испытывает к ней ничего, кроме жалости?!

И это – несмотря на все усилия лучшей лондонской портнихи и французской парикмахерши? Несмотря на все богатство Синтии?

Эта мысль ужаснула ее. Синтия теперь горько раскаивалась в своем поступке. Как она не подумала о самом стыдном для нее… мужской жалости!

– Понятно, – медленно сказал капитан. – Вы хотите за пятнадцать тысяч фунтов купить себе мужа.

Его лицо было бесстрастным, и Синтия не могла догадаться, о чем он думает.

Слава Богу, что он не смеялся над ней!

Она встала, сжав пустой бокал холодными пальцами.

– Так вы это себе представляете, – пробормотала она, пытаясь улыбнуться. – И вы, конечно, отчасти правы. Но все не так просто, капитан.

Она подошла к окну и отодвинула роскошные золотистые портьеры.

Как и в библиотеке, окна Желтого салона выходили в закрытый сад.

Синтия посмотрела вниз, на грушу. Вид ее голых веток, поднятых к холодному октябрьскому небу, будто в молчаливой молитве, придал Синтии надежду.

Что-то подобное происходило сейчас в ее душе.

И даже не обязательно Синтии ждать тепла и весны. Капитан Шеффилд может дать ей все в течение нескольких недель, или даже дней, если он согласится с ее предложением. Папа, конечно, был прав, подумала Синтия. Предложение действительно нескромное. Но еще более нескромны были мечты, нахлынувшие на нее, когда она отвернулась наконец от окна и посмотрела на мужчину, стоявшего у камина.

Синтия улыбнулась, неожиданно решив забыть о смущении. Надо быть смелее и взять то, что она хотела.

– Позвольте, я расскажу вам о себе, капитан. Может, тогда вы лучше поймете причину моего необычного поступка. – Она подошла к дивану и уселась поудобнее. – Мне двадцать девять лет, – начала она. – Я вдова, как вам, может быть, известно. Я вышла замуж, когда мне было восемнадцать лет. Мой муж был почти на тридцать лет старше меня. Хотя мне не на что жаловаться. Лонсдейл дал мне все, кроме того, что я действительно очень хотела. У нас не было детей… – Она опустила ресницы, чувствуя как ее щеки покраснели при этом признании. – Я… да что же! Я скажу… я бы хотела осуществить эту мою мечту, пока не поздно, – продолжала Синтия и смело встретила его взгляд. – Назовите меня странной, или бесстыдной, если хотите. Но я не собираюсь быть только любящей тетей и всю жизнь играть с детьми моих братьев. Я предпочитаю сама быть матерью.

Она гордо подняла подбородок, ожидая, что услышит слова осуждения.

Впервые за время своего визита капитан Шеффилд улыбнулся, и Синтии сразу стало так необыкновенно хорошо.

– Охотно в это верю, миледи, – произнес он. – Моя сестренка Каролина не говорит ни о чем другом. Она пишет мне письма из Шотландии, куда поехала погостить на пару месяцев к своему дяде. Она хочет иметь троих мальчиков и троих девочек, хотя она еще и не замужем. – Он слегка усмехнулся. – Ей всего семнадцать лет, и у нее разные красивые мечты.

– Я надеюсь, что они сбудутся, – искренне сказала Синтия. – У меня тоже были такие мечты, когда мне было восемнадцать. Но в двадцать девять лет я чувствую, как моя жизнь ускользает у меня между пальцев. Поэтому я очень волнуюсь. И отец говорит, что я стала какой-то ненормальной.

Она вдруг замолчала, боясь, что напугала его такой отчаянной речью.

– Вам нетрудно выйти замуж второй раз, при вашем положении в обществе и при вашем богатстве, миледи, – заметил капитан.

Синтия рассмеялась.

– Без этого нелепого фарса, вы имеете в виду, капитан, – закончила она его мысль, которую он, возможно, из вежливости не высказал вслух. – Да, конечно, это верно, но мой отец, желая мне счастья и благополучия, решил найти для меня еще одного старого мужа. А молодые мужчины, которые ищут моей руки, очень хитрые. Как, например, Джордж Вустер, граф Ярмут. Он прокутил уже два состояния и хотел бы заполучить теперь мое.

Она невольно вздрогнула и подошла к столу, чтобы снова наполнить бокалы.

Когда она подавала бокал, пальцы Синтии дотронулись до пальцев капитана. Этот легкий контакт, должно быть, испугал его, потому что он отодвинулся и сразу помрачнел.

– Итак, – сказал капитан, – если я соглашусь, леди Синтия, то вы оплатите мой долг?

Они стояли совсем близко. Взглянув ему в глаза, Синтия увидела там бурю эмоций.

Но, возможно, ей это все показалось, думала она.

Ей было страшно. Она боялась, что он может сразу отвергнуть ее. А все ее старательное объяснение он свел, – типично по-мужски, – к простому и короткому договору между ними.

– Нет, – она решила еще раз прояснить свою позицию, рискуя показаться в его глазах полной дурой. – Вы все поняли наоборот, капитан. – Она засмеялась, видя недоверчивое выражение на его лице. – Во-первых, я уплачу ваш долг. А затем вы пообещаете серьезно подумать над второй частью моего предложения.

– Вы хотите сказать, что от меня требуется лишь подумать над вашим предложением, миледи? – изумленно спросил он. – А если вы никогда не увидите меня снова?

Синтия улыбнулась.

– Верю, что об этом решении вы сообщите мне лично, – сказала она просто.

Он помолчал, глядя на нее внимательно.

– Вы действительно ненормальная, миледи. – Он, наконец, улыбнулся. – Играете по крупному? И вполне можете потерять пятнадцать тысяч фунтов.

– Да, я знаю, – согласилась она, невероятно счастливая от того, что он ей улыбается. – Но ведь и вы играли по крупному, капитан. Я полагаю, что у вас была какая-то высокая цель, которой вы хотели непременно добиться. Но вместо этого проиграли. Вот и я хочу рискнуть, капитан. И если я выиграю… – Синтия улыбнулась своей самой ослепительной улыбкой, как бы уже в предчувствии счастливого момента. – Значит, риск того стоил, – закончила она.

– А если проиграете?

– Если проиграю? – повторила Синтия. Она слегка пожала плечами. – Если я проиграю, капитан, то тогда мне придется попытаться снова, не так ли?

Глава 4

Непростое решение

Дик был прав, решил капитан Шеффилд, сходя по ступенькам дома лорда Галифакса. Капитан быстро зашагал по улице в сторону Пикадилли, где Дик Чатам ждал его в клубе, чтобы пообедать.

Шеффилд почти ничего не замечал вокруг себя, потому что все его мысли были заняты странным событием. И, войдя в клуб, капитан все еще думал о леди Синтии и ее неожиданном предложении.

Смелая женщина, подумал он. Пожалуй, даже слишком смелая… Но честная и открытая.

Капитан оглянулся, не видя нигде своего друга, и решил поискать его в читальной комнате, по-прежнему думая о предложении леди Синтии. Да, к его удивлению, леди Синтия Лонсдейл совсем не флиртовала с ним. Она не пользовалась всеми этими ужимками, кокетливыми взглядами и улыбочками, которые ему так не нравились.

В самом деле, он обнаружил, что просто восхищен ее решением осуществить свою мечту, которая ускользнула от нее в ее первом браке.

Да, но брак?.. И Брайан невольно вздрогнул. Он понимал, что для исполнения ее мечты леди Синтии, конечно, необходим брак.

Она хотела иметь детей. А значит, ей нужен законный муж.

В ином случае она рискует подвергнуться остракизму со стороны света. Нет, этого она, разумеется, допустить не могла. Брайан видел, что она очень гордая женщина и не посмеет уронить честь своей семьи.

Он знал также, что у нее безупречная репутация и несметное, просто сказочное богатство. А кроме всего прочего, леди Синтия была настоящая красавица, признался себе Брайан.

Но брак?! Эта мысль беспокоила его, как слишком тесный ботинок. Брайан уже привык к определенному ритму жизни и был вполне доволен своим существованием.

Капитан мысленно пожал плечами. Он уже давно не верил, что сможет жениться, даже в отдаленном будущем. Брайан был полон разочарования и обиды, узнав о завещании отца. Без собственного имения, без солидного дохода Брайану ничего не оставалось, кроме службы в армии. Он не мог надеяться даже на брак с мисс Коринной Хорнби. Эта наивная красотка привлекла его, когда ему было двадцать лет, но и она теперь недоступна для него. Без обещанных Семи Дубов, имения отца, которое граничит с величественным Хорнби-Холлом, замком сэра Уильяма Хорнби, нечего и мечтать о Коринне…

– Шеффилд! – раздался радостный возглас.

Капитан отбросил эти грустные мысли и оглянулся. Он увидел Дика Чатама, который сидел в компании офицеров за столиком в углу.

Они все делали ему знаки присоединяться к общему веселью.

Брайан очень надеялся, что Дик Чатам не будет говорить сейчас о таинственном приглашении лорда Галифакса. У Шеффилда не было никакого желания обсуждать со всеми предложение леди Синтии.

Он сел рядом с друзьями. Тоби Тоттлфилд тут же весело, как всегда, воскликнул:

– А может, сыграем в двадцать одно?

Брайана даже перекосило, и он отрицательно мотнул головой.

– Извини, Тоби, но в моих карманах сейчас пусто, – ответил он и посмотрел на Чатама, который ему заговорщицки подмигнул.

– Но тебе должно повезти, старина, – бросил вроде бы невинную фразу Чатам.

Хотя для Брайана было совершенно ясно, что его друг намекает на недавний вызов к лорду Галифаксу.

– Вполне возможно, – ответил Брайан.

Он знал, что Дик волнуется и хочет поскорее услышать новости о таинственном приглашении.

Но Брайан не желал говорить об этом при всех. И поэтому он только коротко добавил, ухмыльнувшись:

– Если верить в чудеса.

– И ты веришь? – спросил Чатам.

Его голубые глаза сверкали от любопытства.

Шеффилд улыбнулся и тоже ему подмигнул.

Дальнейший обмен информацией был прерван, так как неожиданно появился майор сэр Дэвид Лоутон, и все сразу набросились на него с расспросами о последних маневрах Веллингтона на Пиринейском полуострове.

Так что, только много позже вечером, за бокалом вина в апартаментах у Чатама, капитан Шеффилд смог все рассказать своему другу.

Капитан, конечно, дал очень сокращенную версию той удивительной беседы с леди Синтией. Поэтому он не удивился, увидев, что любопытство на лице Дика Чатама сменилось сначала изумлением, а потом тревогой.

– Брак? – повторил потрясенный Чатам. – Что за абсурд! Ей, должно быть, уже тридцать лет, не меньше!

– Двадцать девять, – поправил его Брайан. – Хотя она выглядит на двадцать два и даже моложе.

Чатам совсем разволновался.

– Но ты не можешь серьезно говорить о том, что собираешься жениться! – в ужасе воскликнул он. – Подожди, подожди, старина! Уверен, что из всей этой передряги должен быть какой-то другой выход. Ну не бросаться же в этот омут!

– Если и есть другой выход, то я его не вижу, – уныло ответил Брайан.

Чатам подлил капитану еще бренди и хлопнул сочувственно по плечу.

– Держись, Брайан, – сказал он подбадривающим тоном. – Ставлю десять к одному, что ты неправильно понял ее намерения. С чего это дочь маркиза будет бросаться на тебя?

Он помолчал и вроде бы сообразил, что на самом деле ляпнул.

– Хотя ты, конечно, отличный парень, – быстро добавил он.

Брайан рассмеялся.

– Но богатым вдовам нужны не такие, как мы с тобой, – продолжал Чатам, – вторые сыновья, которые ничего не могут предложить, кроме нескольких боевых шрамов в качестве рекомендации. Ну ты подумай сам! Я не могу припомнить такого случая!

– Ты не прав, Дик, – угрюмо заметил Брайан. – Моя мама говорила, что герцогиня Вэа поймала беднягу майора Хемптона прошлым летом, так что прощай теперь старина Хемптон.

– Я бы не назвал Джека Хемптона стариком, – ответил Дик. – И кроме того, насколько я слышал, он безумно влюблен в герцогиню. Она просто красавица!

Брайан отмахнулся нетерпеливо. Хотя, конечно, майору Хемптону здорово повезло.

– Хемптон не искал себе богатую жену, – возразил Брайан. – Он сам залез в эту петлю как дурак.

В его голосе явно зазвучала горечь. Беседа замерла на некоторое время, и в комнате повисло неловкое молчание.

Чатам посмотрел на своего друга внимательно несколько секунд и затем покачал головой.

– Мне кажется, что ты должен послать эту Синтию куда подальше, – сказал он. – Она слишком стара для тебя, Брайан. И ты будешь выполнять все ее прихоти, если женишься на ней.

– Но у меня нет выбора! – взорвался капитан. – Если только ты скажешь мне, где я еще могу добыть пятнадцать тысяч фунтов к следующей среде!

После этого отчаянного восклицания тяжелая тишина наступила в комнате, и джентльмены нашли успокоение в бренди.

В небольшой по-мужски уютно-неприбранной комнате было слышно только, как потрескивают угли в камине.

Брайан не мог припомнить, чтобы судьба когда-нибудь его так прижимала, заставляя выбрать тот или иной путь. За пять лет в армии капитан научился понимать, что от моментально принятого решения часто зависит много, жизнь или смерть. До сих пор ему везло. Он умел выбрать правильное решение, спокойно, не горячась. Этим он заслужил уважение и преданность своих солдат.

Почему же сейчас решение дается ему с таким трудом, думал он. А если представить, что он на войне? Что бы он тогда сделал?

Так он размышлял, глядя на янтарного цвета бренди в своем бокале.

Так что, рискнуть и заключить союз с врагом? Или позорное поражение и, может, даже смерть?

Вряд ли подходящее сравнение, конечно! Потому что военные союзы чаще заключаются только на время. А союз, который собирался заключить капитан с леди Синтией – это навсегда.

Капитан отпил еще один большой глоток бренди и вздрогнул, когда огненный напиток обжег горло. По-военному выбор был бы очень простой, думал Брайан. Потому что правила боя на войне известны тебе и врагу. Но как быть, когда твой оппонент – женщина? По каким правилам вести атаку?

Брайан был неуверен.

У него возникло такое странное чувство, будто он уже на марше, а сама битва еще не началась. Капитан вдруг заметил, что попал в засаду. Его обходят с фланга, атакуют там, где он меньше всего ожидал. И ему остается только сдаться на милость победителя!

А в таком случае, подумал он мрачно, не надо принимать никакого решения. Все уже сделано за него. И от сознания своей уязвимости ему стало так грустно – как тогда, когда он услышал завещание отца…

– По крайней мере, она не уродина, – услышал он густой голос Чатама. – Если ты не соврал. А все могло быть, Брайан. И пришлось бы тебе сделать ей ребенка, как она просит.

Грубое замечание Чатама отрезвило капитана. Вроде бы без всякой видимой причины, Брайан вдруг обиделся.

– Эй, поосторожней, Чатам. Ты говоришь о леди, которая, вполне возможно, будет моей женой, так что выбирай выражения.

– Пардон, старина, – пробормотал Чатам, глядя на него осоловело пьяными глазами.

Затем симпатичная физиономия друга расплылась в широкой улыбке.

– Значит, ты решил жениться на ней… э? На этой леди, да? – Он еле ворочал языком, но старался выговаривать каждое слово. – Могу я принести свои соболезно… то есть, я хотел сказать, поздравления…

– О, заткнись, Дик, – прервал его Брайан. – У меня от твоих глупостей жутко трещит голова. – Он не без труда поднялся. – Я пошел, – сказал Брайан.

Нахлобучил кое-как шляпу, взял перчатки и трость, которые подал ему Додсон, ординарец его друга. Брайан уже повернулся к двери, но остановился на минуту.

– И не трепи языком, Дик, – добавил он. – Дело еще не решено.

«Но, конечно, все уже решено!» – думал Брайан, идя по Джермин-стрит.

Он пришел в свои апартаменты, где Харди встретил его молчаливо и неодобрительно.

Несмотря на необычно большое количество выпитого бренди, капитан не мог уснуть. Последние слова Чатама не давали ему покоя. Брайан лежал и думал – с удивительной ясностью – о другой стороне договора с леди Синтией…

Брайан должен будет лечь с ней в постель!

От этой неожиданной мысли он вдруг протрезвел.

Почему Брайан не подумал об этом раньше? И он представил, как снимет дорогие одежды с прекрасной леди Синтии.

Да, он положит ее на кровать и совершит тот самый интимный акт, после которого леди Синтия станет его женой на всю жизнь!

Брайан вздрогнул. То ли от страха перед таким фатальным, окончательным решением, то ли от предвкушения будущих наслаждений.

Все-таки ему удалось уснуть. Но сон его был тревожный и тяжелый.

А утром капитан должен был решить трудную задачу – жениться ему или нет…

– Пора тебе развлечь меня и прокатиться со мной, Уилли, – весело сказала леди Синтия.

Она вышла в холл, и Хастингс помог надеть ей теплое меховое пальто.

– Мне очень хочется узнать твое мнение о моей новой упряжке, Уилли, и…

– Моя дорогая Синтия, – заметил достопочтенный Уиллоби Хемптон, беря шляпу и перчатки, которые подал ему дворецкий. – Я рад оказать тебе услугу, поверь мне. С громадным удовольствием, кузина. Не могу представить большего счастья, чем прокатиться с красивой женщиной в такой чудесный день! О чем еще может мечтать мужчина?

Синтия посмотрела на улыбающееся лицо своего кузена и рассмеялась очень довольная.

– Ты мне льстишь, Уилли, – сказала она. – А я действительно беспокоюсь. Вдруг ты отругаешь меня за то, что я послушала вновь совета Монрояля и купила этих лошадей. Ведь ты уезжаешь, кажется, и вернешься в город только в ноябре?

– Неужели ты думаешь, что я могу тебя ругать, моя дорогая? – возразил Хемптон, когда они вышли из дома. – Кроме того, у старика Реджи наметанный глаз. Жаль, что таких отличных скакунов продали. Но я слышал, что у Реджи финансовые проблемы и ему срочно понадобились наличные.

– Значит, ты согласен с Монроялем, что мои серые стоят этих денег, кузен? – спросила Синтия. – Признаюсь, я от них просто в восторге.

– Роберт знает толк в породе, – неохотно признал Хемптон. – Хотя ему нравятся крупные. Посмотри только на его гнедых. Шестнадцать миль в час, разумеется, но таких толстых я еще не видел. На своей конюшне я бы их не держал, кузина.

– И это к лучшему, кузен, – весело ответила Синтия. – Потому что Роберт не променяет их ни на каких других. Он в них просто влюблен. Но скажи, что ты о них думаешь?

Синтия показала на четырех великолепных серых, которые стояли послушно в упряжке.

Ее кузен занялся осмотром, поглаживая иногда лошадей, как настоящий знаток.

В это время Синтия услышала стук копыт. Всадник подъехал, легко спрыгнул с седла и подошел к ней, перекинув небрежно через локоть поводья своего чалого.

Синтия почувствовала, как ее щеки покраснели, когда она протянула свою руку, радостно улыбаясь.

– Какая приятная встреча, капитан Шеффилд, – сказала Синтия, стараясь выглядеть спокойной.

Все-таки она была смущена тем, что так неожиданно покраснела.

Капитан казался ей еще больше и выше, чем вчера в гостиной. Вообще-то Синтия не была слишком впечатлительной…

Но что-то в суровом облике капитана привлекало ее. Очевидно, его пронзительные синие глаза, от взгляда которых она вся трепетала.

Чтобы скрыть свое смущение, Синтия повернулась к мистеру Хемптону, который смотрел на нее выразительными карими глазами.

– Уилли, позволь мне представить тебе капитана Шеффилда, – сказала она. – Капитан Шеффилд, это мой кузен Уиллоби Хемптон.

Она смотрела, как мужчины пожали друг другу руки, и удивлялась, какие они разные.

Уилли настоящий денди. Он, как всегда, одет с иголочки. На нем высокие блестящие ботинки, зеленый в полоску жилет, модно завязанный галстук и роскошное пальто. Молодой капитан, наоборот, был одет очень просто. Его синяя куртка для верховой езды была хорошего покроя, но не слишком модная. Шейный платок был завязан обычным узлом и лежал на простом синем жилете. Узкие брюки плотно обтягивали великолепные мускулистые ноги. Синтия робела взглянуть чуть выше. Ей нравилась и эта часть его мужской анатомии, которую особенно внимательно рассматривают женщины.

– Вы были ранены у Сан-Себастьяна, кажется? – спросил Хемптон беззаботным тоном.

– У Витории, – коротко ответил капитан. – В июне, если быть точным. Надо немного подлечиться, как советуют врачи. – Он рассмеялся и добавил: – Я называют это пустой тратой времени.

– Хотите вернуться?

Наступило молчание, которое особенно почувствовала Синтия. Она замерла.

Насмешливая улыбка на губах кузена говорила Синтии, что он специально задал этот вопрос. Интересно, подумала она, какие сплетни о капитане дошли до ушей ее кузена?

Капитан мрачно ухмыльнулся.

– Армия это моя профессия, сэр, – ответил он, стараясь не смотреть в этот момент на Синтию.

Больше он ничего не сказал. Тогда мистер Хемптон прервал молчание.

– Я так понимаю, что Шеффилды все знатоки по части лошадей, – сказал он. – Вам нравятся эти серые?

Капитан окинул взглядом четверку лошадей.

– Я бы сказал, что им нет равных во всем Лондоне, – ответил он искренне. – Завидую вам, сэр.

– О, не надо мне завидовать, капитан, – произнес Уилли, прежде чем Синтия опередила его. – Эти лошади принадлежат моей кузине. Она умеет управлять ими почти так же хорошо, как и я, – добавил он слегка снисходительно. – Отчаянно ездит, быть может, даже слишком.

– Какой же ты противный, Уилли! – взорвалась Синтия, возмущенная тем, как кузен и расхваливает ее, и одновременно подшучивает над ней в присутствии капитана Шеффилда. – Не обращайте на него внимания, капитан, – добавила она, повернувшись к Шеффилду. – Уилли сам завидует, что я купила эту упряжку, когда его не было в городе. Как тебе не стыдно, кузен!

Видя, что его кузина действительно рассердилась, Уилли взял руку Синтии и поднес к губам.

– Тысяча извинений, любовь моя. Я просто пошутил. Ты лучшая наездница, Синтия, и это факт. Твои конюшни в Милфорде великолепное доказательство того, что ты прекрасно разбираешься в породе, и я уверен в этом.

К ней снова вернулось хорошее настроение.

Синтия засмеялась и посмотрела на капитана, которому было явно забавно наблюдать эту сцену.

– А теперь я предлагаю тебе вместе с капитаном Шеффилдом прокатиться по парку, – сказал неожиданно Уилли. – Ведь со своим мнением о серых он попал в самую точку. Я ведь всего-навсего дилетант.

Леди Синтия изумленно посмотрела на своего кузена.

– Возможно, капитан Шеффилд не захочет кататься с такой отчаянной женщиной, – съязвила она.

Кажется, Уилли набрался смелости разыгрывать из себя сваху, подумала Синтия.

– Конечно, он хочет, глупая девчонка, – с любовью сказал Хемптон. – И, кроме того, кто знает, может, через неделю или две капитан снова вернется в армию. Ты не должна лишать его удовольствия прокатиться с такой красавицей, моя дорогая Синтия. Это было бы слишком жестоко с твоей стороны.

Синтия глянула на него, а затем повернулась к капитану, в синих глазах которого светилась веселая улыбка.

Неужели он, как и сказал Уилли, уедет в полк, как только она заплатит долг?

То, что она сказала вчера, было правдой, конечно. Синтия хотела рискнуть. Поставить пятнадцать тысяч фунтов стерлингов на молодого солдата!

Если страсть к приключениям и тяга к военной карьере окажется сильнее того, что Синтия хочет ему дать, то тогда она проиграла. Синтия поняла, что должна предусмотреть и эту возможность.

Такому мужчине, как капитан Шеффилд, вероятно, покажется мало то, что Синтия собиралась предложить. И значит, ей придется поискать себе другого жениха.

Мысль эта была мучительной, невыносимой!

Потому что, совершенно бессознательно, Синтия уже все решила про себя.

Ее сердце было отдано навсегда капитану Шеффилду. И так это было все неожиданно… Ведь она почти не знала этого мужчину! Но тем более она решила заполучить его и бороться за него.

– Умоляю вас, капитан, не позволяйте, чтобы мой наглый кузен командовал вами, – пробормотала она.

И Синтия одарила капитана нежной улыбкой.

– Я никому не позволю мной командовать, – ответил капитан.

У него был очень приятный голос, но по тону Синтия поняла, что капитан имел в виду не только ее кузена. Улыбка будто застыла на ее лице.

Синтия готова была откусить себе язык. Но затем капитан улыбнулся, что случалось явно не часто, и гнев Синтии сразу куда-то улетучился.

– Мистер Хемптон прав, – продолжал он, – это действительно будет жестоко с вашей стороны, если вы лишите меня удовольствия покататься с вами, леди Синтия.

Он протянул руку и погладил лошадь. Синтию охватило странное возбуждение при виде этого простого жеста.

– Отчаянная или нет, – добавил капитан, глядя Синтии прямо в глаза, – но я готов рискнуть, миледи.

Несколько секунд Синтия смотрела на него, не смея даже подумать о том, что значили эти его слова.

Но, собственно, что он имел в виду, думала Синтия. Что он готов рискнуть не только прокатиться с ней в парке?

Или же капитан просто дразнит ее? Лучше всего было не спешить с ответом и не гнать лошадей.

– Мне будет очень приятно, капитан, – сказала она. – Если ты действительно не возражаешь, Уилли.

Она вопросительно взглянула на кузена. Синтия тут же расстроилась, заметив плутовские искорки в его карих глазах. Уилли отвесил ей поклон.

– Буду счастлив предоставить свое место нашему галантному капитану, – произнес он с улыбкой. И добавил: – Позволь мне помочь тебе, моя дорогая кузина.

И он лениво направился к роскошному двухместному экипажу, сверкающему красным лаком.

Но это капитан протянул ей руку и поддержал, когда Синтия легко села в спортивный открытый экипаж. Синтия хорошо знала своего кузена. Она догадывалась, что он нарочно сделал так, чтобы капитан мог проявить галантность. На этот раз Синтия не обижалась на кузена. Ей понравилось, когда сильная рука капитана прикоснулась к ее руке.

Капитан тоже сел в коляску и устроился поудобнее на зеленом кожаном сиденье рядом с леди Синтией.

Она улыбнулась благодарно своему кузену и, повинуясь неожиданно какому-то импульсу, отослала грума, следовавшего обычно за экипажем.

– Присмотри за лошадью капитана, Джек, – приказала она, игнорируя ухмылку грума.

И Синтия тронула упряжку.

Лошади порывались пуститься вскачь, поэтому управление ими требовало от Синтии большого внимания. Синтия была этому даже рада. Так у нее не оставалось времени, чтобы думать о тревожной близости капитана.

Только когда они подъехали к парку, Синтия расслабилась и взглянула на мужчину, сидящего рядом с ней.

Она обнаружила, что он с восхищением смотрит, но не на нее, а на лошадей. Синтия огорчилась, но постаралась не придавать этому факту большого значения. Хорошо уже то, что он захотел встретиться с ней снова. Несомненно, капитан принял решение.

Если отец прав, – и у Синтии не было причин в этом сомневаться, – капитан вполне может серьезно отнестись к ее предложению. Но другое дело вступить в брак! К тому же она на несколько лет старше.

Возможно, что она поступила глупо. Надо было потребовать, чтобы он женился на ней! В обмен на пятнадцать тысяч фунтов, которые она обещала заплатить, подумала она мрачно.

Но ставки сделаны! Игра началась. Теперь ход за капитаном. И тогда Синтия увидит, проиграла она или нет. А может, эта необычная игра будет еще очень долгой…

Если я проиграю, сказала себе Синтия, может, это и к лучшему!

Больше всего Синтия не хотела, чтобы ее муж связал с ней свою жизнь не по своей воле.

* * *

Несмотря на решение положиться на судьбу, капитан Шеффилд приближался к дому лорда Галифакса весьма неохотно. Как ни взгляни на эту проблему, а выход только один. Поэтому Брайан собрал в кулак свою храбрость.

Он позавтракал необычно поздно этим утром, съев немалое количество вареных яиц, ветчины, огромный ломоть хлеба и запив все кружкой эля. Пища успокоила его аппетит, но душа у Брайана была по-прежнему неспокойна. Наконец, он приказал оседлать его чалого Ганнибала и поехал в Галифакс-Хаус, решив пригласить леди Синтию покататься в парке.

Несомненно, будет гораздо лучше сказать ей то, что он собирался сказать, находясь на безопасном расстоянии, сидя в седле на могучей спине Ганнибала, думал Брайан, – хотя и немного стыдясь своей трусости, – чем стоя посреди гостиной.

Он увидел роскошную коляску перед домом лорда Галифакса и с удовольствием полюбовался на великолепных серых лошадей.

Но затем дверь дома распахнулась, и вышла сама леди Синтия, одетая в роскошную шубку и сопровождаемая очень модным джентльменом, который был, похоже, в прекрасных отношениях с этой леди. Возможно, леди сосредоточила свой интерес на другом женихе, подумал Брайан.

Капитан удивился, что эта мысль не принесла ему радости…

Подъехав ближе, он узнал в модном джентльмене достопочтенного Уиллоби Хемптона, внука влиятельного графа Белтона. И капитан знал, что Уиллоби Хемптон самый богатый холостяк в Лондоне. Очень убежденный холостяк, насколько слышал Брайан. Что сразу исключает мистера Хемптона из числа претендентов, подумал Брайан, почему-то на этот раз очень довольный.

Синтия искренне улыбнулась капитану, когда приветствовала его. Ему очень понравилось, как зарумянились ее щеки.

Что ни говори, а леди Синтия настоящая красавица! Ее спокойная ненавязчивая красота и элегантность импонировали капитану. Леди Синтия была не похожа на других женщин, которых капитан встречал в свете.

Брайан не удивился, узнав, что одетый как денди мистер Хемптон является кузеном леди Синтии…

Дик Чатам говорил, что Хемптоны находятся в родстве со многими известными английскими фамилиями. Его удивило другое, – и он поэтому гораздо легче согласился с ее предложением, – что леди Синтия не только отлично управляется с лошадьми, но и владеет замечательными конюшнями.

Возможно, с его опытом Брайан может оказать ей услугу. Он вспомнил циничную фразу Дика Чатама и ухмыльнулся.

Да, услугу, и не одну…

* * *

Поэтому капитан с такой готовностью уселся вместо денди рядом с леди Синтией в ее роскошном экипаже.

Брайан, конечно, видел вопросительные взгляды мистера Хемптона во время беседы с леди Синтией. И только гадал, что может знать Уиллоби Хемптон о причине, которая привела капитана к дому лорда Галифакса.

Леди Синтия, должно быть, прочитала его мысли. Потому что едва только экипаж въехал в Парк, она сама сразу объяснила.

– Мой кузен ничего не знает о нашем деле, капитан, – она смущенно улыбнулась.

И, к удивлению Брайана, она больше не намекала на то, что у них есть другая причина ехать вместе в экипаже, кроме как просто наслаждаться прекрасным погожим днем. И ее обществом, подумал он. Действительно, Брайану было очень приятно находиться с ней рядом. Он с удовольствием беседовал с этой леди, которая так внезапно вошла в его жизнь.

Леди Синтия действительно прекрасно разбиралась в лошадях, скоро обнаружил он. И она уверенно правила четверкой норовистых серых, чем сразу заслужила этим его уважение. Лошади были нервные, но Леди Синтия с самого начала держала их под своим полным контролем и спокойно проехала по оживленным лондонским улицам.

– Хемптон не дооценил вас, – заметил капитан, когда они въехали в парк и леди Синтия слегка расслабилась. – Вы управляете не просто хорошо, но великолепно, миледи.

Она улыбнулась ему своей ослепительной улыбкой.

– Спасибо, капитан, – ответила Синтия без намека на ложную скромность. – Уилли любит надо мной подтрунивать. В детстве мы были очень дружны. Его дядя Джордж, виконт Дилон, женился на сестре моего отца, тете Сибил. К несчастью, на пятом году супружества она неудачно упала с лошади и умерла. Отчаянная была наездница моя тетя Сибил. Она мне очень нравилась. У нее было красивое ярко-красное платье для верховой езды, и я ей очень завидовала. Бедняга Дилон сильно горевал и до сих пор горюет.

Она помолчала после таких печальных слов, может быть, жалея, что сказала так много.

Брайан чувствовал, что должен ее как-то успокоить.

– Красное платье можно сшить, – заметил он. Леди Синтия засмеялась.

– О да, капитан. Но у меня не такая эффектная внешность, поэтому вряд ли я решусь его надеть.

– А по-моему, вы очень красивая женщина и вам пойдет любое самое эффектное платье, – сказал он.

– Еще раз спасибо, капитан. Но красота это одно, а эффектность это другое. Я мечтала в детстве, когда была совсем маленькая и глупая, что проеду верхом, в таком платье и на белом коне, а все будут смотреть на меня. К счастью, у меня больше нет таких детских амбиций.

И она смутилась, залившись ярким румянцем.

Брайан думал, что леди Синтия вот-вот спросит его, какое решение он принял в связи с ее предложением. Но она так и не спросила.

Прошел час после того, как они оставили мистера Хемптона перед домом лорда Галифакса.

Экипаж вернулся на то место, где их ждал грум леди Синтии.

– Могу я пригласить вас на чай, капитан? – вежливо спросила леди Синтия.

Они стояли у дверей дома предупредительно распахнутых важным и бесстрастным дворецким.

– Думаю, что нет, миледи, – быстро ответил Брайан. Неожиданно он почувствовал, что ему надо время, чтобы разобраться в своих смятенных чувствах. – Но я бы хотел просить вашего разрешения нанести вам визит завтра, если вы позволите, миледи.

Она посмотрела ему прямо в глаза своими аквамариновыми глазами и ласково улыбнулась.

– Конечно! Значит, до завтра, капитан.

Леди Синтия повернулась к дворецкому. – Хастингс, пусть приведут коня капитана.

Уже не оглядываясь, она поднялась по ступенькам и вошла в дом.

«Неужели она так уверена в себе?» – подумал Брайан.

В это время другой грум подвел к нему Ганнибала.

«Или наоборот – она не уверена? – мелькнуло у Брайана в голове. Капитан и сам был не уверен, что знает, чего хочет.

Глава 5

Приглашение на чай

– Так-так! – воскликнул лорд Галифакс, когда леди Синтия вошла в комнату под руку со своей матерью леди Элизабет. – А вот и наши леди, Роберт! Услада глаз моих! Разве скажешь, что этим красоткам больше двадцати лет?

Он подвел жену к ее стулу.

– Что за дешевые комплименты ты говоришь мне сегодня, Джеймс? – запротестовала леди Галифакс, глядя на мужа. – Клянусь, что ты такой же плут, как и наш дорогой Роберт.

Она подала руку своему племяннику. Тот поклонился и пробормотал такие рискованные комплименты, которые неизменно приводили маркизу в восторг.

Леди Синтия была не очень рада видеть пылкого красавчика кузена.

Она смотрела на него, пока он развлекал леди Галифакс, и думала, зачем он пришел? Синтия заметила, что его серые глаза загадочно улыбаются.

– Ты выглядишь совершенно потрясающе, кузина, – сказал он, оглядывая бесстыдно и с восхищением ее стройную фигуру в золотистом шелковом платье. – Мечта любого мужчины, поверь мне.

Когда маркиз Монрояль так открыто флиртовал с ней, Синтия чувствовала себя будто голой под его ласкающим взглядом. Она смутилась, и ее щеки сразу вспыхнули ярким румянцем.

Она сдержанно кивнула.

– Надеюсь, ты не пьян сегодня, Роберт, – сказала она едко и взяла бокал шерри, который подал ей Хастингс. – А то ты набрасываешься на меня прямо как алкоголик.

– Синтия! – воскликнула ее мать, – Почему ты всегда так плохо думаешь о нашем дорогом Роберте? Что такого он еще сделал, почему ты на него сердита?

– Действительно, дорогой, – пробормотала Синтия с сарказмом. – Этот развратник все время меня смущает, мама. А сегодня он, кажется, особенно в ударе.

– Боюсь, что ты мне льстишь, кузина, – заметил маркиз. Его серые глаза смотрели с вожделением и остановились на глубоком, очень смелом декольте.

Синтия почувствовала, как маркиз впился своим взглядом в ее обнаженную белую грудь.

– Боюсь, что я сегодня пас, кузен, – иронично сказала Синтия.

Лорд Монрояль приподнял брови и одарил ее сладкой улыбкой, которой Синтия доверяла ровно столько, сколько улыбке змеи.

– Как всегда великолепна… И даже твоя тень достойна восхищения, кузина. Как всегда…

– Хватит дразнить нашу девочку, Робби, – ласково пожурила его леди Элизабет. Она повернулась к дочери. – Твой отец и я хотим знать, как успешно проходит осада, Синтия. Капитан Шеффилд уже капитулировал?

– Дураком бы он был, если бы не капитулировал за пятнадцать тысяч фунтов стерлингов, – высказал свою точку зрения отец. – Если мужчина не клюет на такую приманку, то я умываю руки, дитя мое. Я даже настаиваю, чтобы ты забыла о нем.

Леди Синтия на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Было совершенно ясно, что родители не одобряют той решимости, с которой Синтия взялась за поиски для себя молодого мужа. Мать называла это предложение дочери безумной затеей. Леди Галифакс была очень расстроена тем, что ее фаворит, Роберт, на которого она возлагала особые надежды, все же отвергнут Синтией как жених.

Но Синтия знала, что леди Галифакс еще не успокоилась и предпримет новые попытки вразумить свою дочь.

– Я не дитя, папа, – произнесла леди Синтия. – И мы говорим не об осаде крепости, мама. Насколько я знаю, капитан еще не принял окончательного решения.

– А мне кажется, что моя кузина слишком скромничает, – вступился лорд Монрояль. – Я встретил кузена Уилли, и он рассказал мне совсем другую историю.

– Уилли любит преувеличивать, и тебе это хорошо известно, Робби, – равнодушным тоном сказала Синтия, сама раздражаясь от того, что про ее дело уже болтают во всех мужских клубах. – Удивительно, что ты принимаешь во внимание его слова, кузен.

– Наш Уилли полагает, что капитан полностью созрел, кузина, – продолжал маркиз. – Уилли сказал, что ты усадила капитана рядом с собой в экипаж сегодня днем, дорогая. А бедный Уилли остался с носом. Представляю, как опечалился наш красавчик Уилли! Но тем более капитан должен быть тебе благодарен за оказанную честь. Надеюсь, что он выразил свою благодарность соответствующим образом.

– Неужели капитан уже дал согласие, Синтия? – встревоженно воскликнула леди Галифакс. – Мне кажется, что все дело приобретает невероятную поспешность, девочка. Мне это совсем не нравится!

– Ты можешь сама спросить капитана Шеффилда, мама, – сказала Синтия. – Я пригласила его завтра к нам на чай.

Это заявление было встречено полным молчанием. Только лорд Монрояль разразился веселым смехом.

– Отлично, кузина! Бедная рыбка уже попалась в сети. Мои поздравления, дорогая Синтия!

Синтия в гневе повернулась к нему и хотела ответить какой-нибудь едкой "фразой. Но именно в этот момент Хастингс распахнул дверь гостиной и объявил, что обед подан.

Хотя маркиз грозился, что он тоже придет, Синтия не очень верила этому плутишке. Роберт был не большой любитель чая, и редко появлялся на вечерних чаепитиях у ее матери.

Однако не без волнения Синтия подходила на следующий день к двери Китайской гостиной. Синтия с особой тщательностью выбрала свой наряд. На ней было новое шелковое платье цвета морской волны, собранное пышными складками и с роскошными брюссельскими кружевами вокруг шеи. Служанка сделала Синтии элегантную прическу с красивыми букольками, которые придавали нежному личику Синтии очарование и женственность.

Синтия была очень довольна своей внешностью. Умница Аннетт хорошо потрудилась. Скромно и элегантно – так и хотела выглядеть Синтия.

Леди Галифакс уже сидела на своем любимом диване, когда Синтия вошла в комнату. Леди взглянула на свою дочь, явно одобряя выбор платья.

В гостиной сидели еще три леди, и Синтия сразу их узнала. Она подошла к ним, радостно улыбаясь.

– Тетя Софи! – воскликнула Синтия и наклонилась, чтобы нежно поцеловать маркизу Монрояль в щеку. – Как хорошо, что вы уже вернулись! А Роберт ничего не говорил нам вчера, когда у нас обедал.

– Мой непутевый сын всегда забывает о своей матери, – кашлянув, ответила леди Монрояль. – Но в его оправдание могу сказать, что мы и сами намеревались приехать только через неделю. Я как раз объясняла Элизабет, – добавила она, повернувшись к леди Галифакс, – что девочки очень захотели в такую солнечную погоду покататься в Гайд-Парке и, как они говорят, полюбоваться на джентльменов.

Леди Синтия повернулась к своим кузинам.

– Скорее всего, джентльмены будут любоваться вами, мои дорогие, – сказала Синтия, обнимая двух юных леди.

– Видишь, мама! – воскликнула семнадцатилетняя Летиция. – Я же говорила тебе, что кузина Синтия тоже любит кататься! Катание в парке это бесподобная вещь!

– Умоляю тебя, не веди себя в гостиной так, будто ты на конюшне, Летиция, – поморщилась леди Монрояль.

Летиция в это время прыгала вокруг, как школьница, которой она и была еще совсем недавно.

– А ты, Констанция? – обратилась Синтия к другой кузине. – И ты тоже хочешь полюбоваться молодыми джентльменами?

Синтия тут же пожалела о своих словах. Лицо Констанции слегка побледнело, потом покраснело, и девушка смущенно опустила ресницы.

– О, я убедила Констанцию оторваться хоть ненадолго от музицирования и попытать счастья во время этого сезона, – как обычно прямо заявила Летиция. – Мы рассчитываем на тебя, кузина Синтия. Ты ведь представишь нас всем самым красивым джентльменам?

Леди Синтия улыбнулась. Ее забавляла эта детская болтовня.

– А почему вы решили, что я знаю всех красивых джентльменов? – спросила Синтия.

– Да потому что ты такая обалденно шикарная, вот почему! – ответила Летиция.

Она показала на элегантное платье Синтии.

– Летиция! – воскликнула леди Монрояль.

– О, мамочка! – очаровательно надула губки Летиция и взглянула на леди Синтию. – Ты действительно это имеешь в виду, кузина? – спросила Летиция. – Ты не знаешь даже и дюжины молодых красивых джентльменов, которые просто умирают от желания познакомиться со мной?!

Летиция глянула строго на свою сестру, которая, казалось, внимательно рассматривал зеленых драконов на красном ковре.

– И с Констанцией, конечно, – добавила Летиция.

– Все джентльмены, которых я знаю, либо женаты, либо помолвлены, – честно сказала Синтия. – Все они того же возраста, что и твой брат Роберт, или даже старше. Так что не думай, что я как фокусник достану тебе джентльмена из шляпы.

– О господи! – воскликнула Летти таким расстроенным голосом, что все леди рассмеялись.

Все, кроме Синтии.

– И ты не знаешь ни одного молодого джентльмена, кузина Синтия? – спросила Летти. – Ни одного?!

Невольно Синтия посмотрела на мать и заметила вопросительное выражение на лице леди Галифакс. Синтия тут же подумала о капитане Шеффилде и впервые поняла всю трудность своей задачи. Такому мужчине, как капитан Шеффилд, несомненно, должна понравиться леди Летиция. Она и симпатичная, и очень знатная. А также – очень юная и невинная, подумала Синтия.

Кроме того, ее кузины достаточно богаты. Их приданого хватит, чтобы расплатиться с этим долгом капитана, или с его будущими долгами.

И Синтия вдруг обнаружила, что она с мольбой думает о том, как было бы хорошо задержать визит капитана, пока ее кузины не уйдут.

– Нет, ни одного, – солгала Синтия. – По крайней мере, ни одного, кто бы захотел дважды взглянуть на твое расстроенное личико, Летти.

Синтия не поверила бы, если бы ей кто-нибудь сказал, что она будет желать, чтобы ее любимая тетя поскорее ушла. Но все же в этот вечер Синтия вздохнула с облегчением, когда леди Монрояль попрощалась раньше обычного, сказав, что зайдет через два дня.

В конце концов она могла не волноваться. Когда объявили, что пришел капитан Шеффилд, было уже так поздно, что Синтия даже перестала ждать.

Услышав его имя, она повернулась и увидела, как он вошел в комнату.

Синтия посмотрела ему прямо в глаза.

Должно быть, ее чувства были написаны у нее на лице. Когда она приблизилась, он взял ее руку обеими руками и улыбнулся с неожиданной теплотой.

– Прошу простить меня, леди Синтия, – сказал он и поднес ее руку к своим губам. – Боюсь, что я опоздал.

Он не сообщил никакой причины своего опоздания. Но Синтия не стала упрекать капитана, хотя уже заготовила разные обидные слова.

Она была слишком рада его видеть, чтобы терять драгоценные моменты.

А когда он улыбался ей, Синтия чувствовала, как у нее дрожат и подгибаются колени.

Она оторвала взгляд от его лица и посмотрела в сторону. «Какая же я наивная!» – подумала Синтия. Такое чувство ожидания у нее было в первую встречу с Лонсдейлом… Но только в присутствии мужа у нее не подгибались ноги и она не смущалась, как девчонка.

– Моя мать будет рада вас видеть, – пробормотала Синтия, стараясь не упасть. – Мама не одобряет моего решения, но она неравнодушна к флирту.

– А вы, леди Синтия?

Она посмотрела на него встревоженно.

– Неравнодушна ли я к флирту, сэр?

– Нет. Рады ли вы меня видеть? – спросил он, и на его лице появилась соблазнительная улыбка.

Синтия посмотрела на него удивленно. Ее беспокоил этот шутливый тон.

– Я боялась, что вы уже никогда не придете.

Почему она говорила так откровенно? Синтия и сама не знала. Но она действительно боялась, что никогда не увидит больше капитана Шеффилда. Она рассмеялась, чтобы замаскировать немного свои чувства.

– Этому я совсем не удивилась бы, если вы хотите знать правду, сэр!

– Вы очень интересно говорите, миледи. Чем я заслужил такое мнение?

Он по-прежнему не отрываясь смотрел ей в лицо.

Синтия не знала, что ответить. Она просто смотрела в его синие глаза. В комнате воцарилось молчание. И Синтия почувствовала – он чего-то ждет.

– Идемте, капитан, – быстро сказала Синтия. – Моя мама очень хотела с вами познакомиться.

– Ни за что бы не поверил, – тихо произнес капитан, когда Синтия повернулась и пошла к дивану, на котором восседала леди Галифакс.

Синтия храбро встретила взгляд матери, стараясь не выглядеть слишком смущенной.

Не надо было этого делать, сразу решил капитан Шеффилд, как только вошел в гостиную.

Все взгляды сразу обратились на него. А может, ему это просто показалось. Эх, прав был Чатам, думал капитан, ища глазами лишь одну леди среди многочисленных гостей, собравшихся в гостиной маркизы Галифакс. Такие собрания, – по крайней мере у жен его знакомых офицеров, – были хорошим предлогом, чтобы посплетничать и пофлиртовать.

Капитан не привык сплетничать. Не имел он намерения и флиртовать – до тех пор, пока не увидел аквамариновые глаза леди Синтии.

Ему захотелось сказать этой леди, что ее глаза околдовали его. Прежде чем он успел это сообразить, она посмотрела на него удивленно, и Брайан не мог сдержать улыбку.

Нет, он не хотел улыбаться. Совсем наоборот.

Во время их первых двух встреч Брайан нарочно старался держаться очень холодно и официально. Хотя и не смог выдержать дистанцию, когда катался с леди Синтией в парке. Она и сама была более оживленной, рассказывала о своем детстве. И он увидел в ней тогда настоящую женщину, из плоти и крови, а не элегантную чопорную маску, которую она привыкла всегда носить.

Нет, совершенно точно, он и не собирался улыбаться. Не собирался извиняться и целовать ее нежные пальчики, причем так интимно. Она смутилась, он это видел. И ему было очень приятно наблюдать за ней. Буря эмоций пронеслась по ее лицу.

Но Брайан не собирался флиртовать с леди Синтией! Слова как-то сами сорвались с его губ. Неожиданно он захотел узнать, рада ли она его видеть. Вот он и спросил.

Она очень удивилась. Он это тоже видел. Но она быстро пришла в себя и не ответила на его вопрос. Тем не менее у Брайана возникло ясное чувство, что леди Синтия была рада. И это дало ему уверенность. В гостиной было много людей, но он и Синтия про них как-то сразу забыли.

Брайана кому-то представляли. Мелькало множество лиц. Но капитан обратил особое внимание на леди Галифакс, мать Синтии, которая не одобряла выбор своей дочери. Необыкновенная красота леди Галифакс смутила капитана.

Он смотрел, улыбаясь, в голубые глаза, более голубые, чем у Синтии. Капитан позволил, чтобы маркиза заметила его восхищение. Он поклонился и поцеловал ей руку.

Лорд Галифакс приветствовал его очень сердечно и посоветовал взять бокал шерри вместо чая. Брайан вежливо отказался, заявив, что предпочитает чай – небольшая ложь, но зато капитан заслужил одобрительную улыбку маркизы.

– Рад, что вы пришли, Шеффилд, – сказал Уиллоби Хемптон, хлопнув его по плечу, будто капитан уже был член их семьи.

Карие, слегка насмешливые глаза рассматривали его с откровенным любопытством.

Брайан растерялся немного, но ответил вежливо.

– Надеюсь, что вчерашнее катание прошло нормально? – подмигнув, спросил мистер Хемптон. – Синтия обожает быструю езду.

Брайан увидел, как нахмурилась Синтия.

– Смею вас заверить, что леди Синтия была великолепна, – сказал он. И подумал, догадывается ли мистер Хемптон, почему Брайан находится здесь?

– Кажется, ты получил свое, Уилли, – заметила леди Синтия. – Она отвела капитана в сторону и добавила: – Не обращайте внимания на моего кузена.

Они снова подошли к хозяйке дома. Леди Галифакс подала капитану его чашку чая.

– Уилли нравится думать, что он в курсе всех событий, происходящих в Лондоне, – объяснила леди Синтия. – Ясно, что кузену очень хотелось бы узнать и о нашем деле.

Брайану нравилось, как она говорила, об их странных отношениях – наше дело.

Так она подчеркивала, что между ними существует некая тайная связь.

А капитан вспомнил, для чего он пришел. Он хотел сказать, что принимает предложение леди Синтии. От этой мысли он внутренне вздрогнул и поставил недопитую чашку на вычурную каминную полку, рядом с которой стоял.

– Я хотел поговорить с вами, леди Синтия. Но… не здесь…

Он оглянулся вокруг.

Леди Синтия посмотрела на него внимательно и кивнула.

– Когда выйдете из гостиной, попросите Хастингса, чтобы он проводил вас в Желтый салон. Я скоро приду туда.

И вот уже через десять минут капитан Шеффилд стоял посреди салона, где шторы, мебель и даже потолок сверкали золотом. Бесстрастный дворецкий налил капитану бокал шерри и молча удалился.

Капитан долго ждал…

Лицо леди Синтии пылало, когда она вошла в салон и закрыла дверь, на секунду прислонившись к ней спиной…

Затем леди Синтия приблизилась к нему. Леди очень нервничала, это Брайан заметил. И поэтому, наверное, поспешил высказаться прямо.

– Я решил воспользоваться вашим предложением, миледи.

Он увидел, как она вздрогнула. Ему хотелось бы найти более подходящие слова. Не говорить же грубо, что он согласен за пятнадцать тысяч фунтов стать ее мужем, думал он. Нет, это неправильно.

Все, о чем она просила, это, чтобы он имел в виду ее предложение. Она не просила, чтобы Брайан женился на ней! Но откуда ей знать, что для человека чести, каким считал себя Брайан, не существует половинчатых решений. Если она оплатит его долг, Брайан должен будет жениться на ней.

Из всего этого было понятно, что леди выиграла.

Брайан Шеффилд не может взять ее деньги, а потом убежать от нее.

Леди Синтия облизала пересохшие губы. И Брайану страстно захотелось ее поцеловать. А можно ли? Почему-то капитан не мог сдвинуться с места, словно он прирос к желтым розам на ковре. Но мысли Брайана неслись вскачь. Он представлял мягкость ее губ… И как сладко она, наверное, будет стонать, когда Брайан обнимет ее страстно за стройную талию и прижмет к себе! Сначала нежно, а потом страстно, когда его тело почувствует ее…

«Да что это со мной!» – подумал он испуганно, стараясь избавиться от таких нескромных желаний.

Если он сейчас же не перестанет грезить наяву, то греха не миновать…

Он слегка откашлялся.

– Если вы имеете в виду, что серьезно подумаете над моим предложением, капитан, то я должна вас поблагодарить, – сказала леди Синтия.

Она застенчиво улыбнулась. И капитан неожиданно понял, что принес ей огромное счастье.

А ведь она не знает еще о его решении! О том, что он согласен стать ее мужем.

Но она и сейчас была явно очень счастлива. Только от того, что он просто пообещал подумать над ее предложением. Наивность и чистота леди Синтии глубоко тронули его душу.

– Это я должен благодарить вас, миледи.

– Что вы, капитан! Я благодарю вас за то, что вы приблизили меня на один шаг к победе.

Очевидно, ей понравилась эта мысль… Леди Синтия весело засмеялась.

Затем она показала на его полный бокал.

– Вы не пьете ваше шерри, сэр, – заметила она. – А я бы хотела предложить тост, капитан, если вы не против. Может быть, снова за наше будущее?

Она повернулась к столу, но Брайан наконец нашел в себе силы сдвинуться с места и поспешил налить ей полный бокал вина.

– Я не возражаю, – ответил Брайан, подавая ей красивый бокал на длинной тонкой ножке.

Пальцы капитана слегка коснулись ее пальцев. И, – совершенно иррациональное желание! – Брайан хотел сказать ей, что, насколько он понимает, теперь они с ней обручены. А значит, он может поцеловать ее, подумал Брайан, глядя, как сверкают аквамариновые глаза, когда он поднял свой бокал и заглянул в их яркую глубину.

– За будущее, миледи, – проговорил он нежно.

И чтобы все твои мечты сбылись, моя милая Синтия, мысленно добавил он.

Ему оставалось только гадать, какие его мечты могут рухнуть со временем.

Капитан Шеффилд уже давно ушел, а Синтия все еще сидела в Желтом салоне, одна, потягивая шерри из бокала и мечтая.

Она всегда мечтала в детстве, а потом ее все чаще стали посещать мечты, в которых она видела красивых молодых джентльменов и обязательно на белых конях. В шестнадцать лет она даже расстроилась, обнаружив, что ей вообще не нравятся белые лошади. У нее никогда не было белых лошадей, и она не собиралась их покупать.

И, кстати, Синтия не могла представить капитана Шеффилда на белом коне.

При этой мысли она улыбнулась.

Капитан отлично смотрелся на своем чалом. Великолепный конь! Синтия сразу его оценила. Ей было приятно, что капитан тоже любит лошадей. Может быть, планировала Синтия, капитан Шеффилд согласится участвовать в программе, которую она предусматривала для конюшен Лонсдейла? Ее мечты приняли осознанное направление. Да, это отличная мысль. И это будут конюшни Шеффилда. А она станет леди Синтией Шеффилд!

Синтию охватил восторг. Куда больший восторг, чем когда она узнала, десять лет назад, что будет женой Джеймса Лонсдейла и, соответственно, маркизой.

Чудесное ощущение новизны охватило Синтию. Она надеялась, что ее мечты вот-вот сбудутся.

И этой ночью ей снились чудесные сны.

Но на следующее утро она проснулась в тревожном ожидании…

Вскоре, однако, она успокоилась. Синтия позвонила, чтобы пришла горничная. Затем Синтия накинула теплый халат и села у стола.

Пора было посмотреть правде в глаза. Рано или поздно это надо сделать, сказала она себе. Решение капитана мотивировано лишь одним фактом. Капитан согласился на ее предложение, чтобы она оплатила его долг. Синтия понятия не имела, когда надо отдать долг, но она была уверена, что долг чести, – такой, как долг капитана, – должен быть оплачен вовремя.

Так что, все мечты в сторону, сказала себе Синтия. Капитан Шеффилд приходил вчера за деньгами. А вовсе не из-за нее.

Она просто дура! Позволила разыграться своему воображению. Для вдовы в двадцать девять лет такие детские фантазии непростительны. И вряд ли капитан согласится стать ее мужем. Если она будет только об этом все время и думать, то, пожалуй, сойдет с ума.

Бесполезно вспоминать чудесные синие глаза капитана и то, как он смотрел на нее вчера в Желтом салоне.

Капитан будто хотел сделать что-то очень приятное, например, поцеловать ее. Синтия даже затаила дыхание и ждала, но капитан, видимо, передумал. А может быть, и это более вероятно, он и не собирался ее целовать вообще.

Ее лицо вспыхнуло, когда она представила, что ее целует капитан Шеффилд.

Дверь открылась, в спальню вошла Бетси и поставила чашку шоколада на стол.

– Доброе утро, миледи, – весело сказала Бетси. – Раненько вы сегодня поднялись, миледи, это точно. – Карие глаза Бетси посерьезнели, и она внимательно посмотрела на свою хозяйку. – Вы не больны ли? Лицо у вас все огнем пылает. Лучше вам лечь снова в постель, миледи, а я тем временем позову…

– Нет, спасибо, Бетси, – прервала ее Синтия. – Просто в комнате слишком жарко.

Бетси посмотрела на нее недовольно и вышла из комнаты.

Леди Синтия взяла лист бумаги и перо. Не медля, она написала инструкции своему лондонскому поверенному в делах.

Когда она указала сумму, Синтия подумала, что мистер Бродстоун будет недоволен. Но, разумеется, он выполнит ее поручение.

Она приказала мистеру Бродстоуну, чтобы он сам связался с адвокатом капитана Шеффилда и оплатил долг капитана. Синтия предпочитала не вдаваться в детали, считая, что ее это не должно касаться. Но леди Галифакс была не столь щепетильна.

Синтия как раз сидела в гостиной своей матери, когда доставили пакет, и леди Галифакс спросила, кому он предназначен и кто тот человек, которому достанутся пятнадцать тысяч.

Синтия, не открывая, положила пакет на маленький столик рядом.

– Я не желаю этого знать, мама, – сказала она твердо. – Свое обещание я выполнила. Долг оплачен, и капитан Шеффилд может быть спокоен. Это самое главное.

– Да ты идеалистка, любовь моя, – ласково улыбнулась леди Галифакс. – Очень хорошо, и я не собираюсь настаивать, но только обещай мне, что ты не будешь огорчаться, если капитан не сдержит свое обещание.

– А я уверена, что капитан сделает так, как он и обещал, – ответила Синтия.

– И я знаю, почему ты уверена. Он красивый шалопай, как и многие из них. Но я думаю – сможет ли он устоять от соблазна убежать, когда игра будет закончена? Ведь тогда уже ничто не будет удерживать его.

– Он человек слова, – уверенно произнесла Синтия.

– Теперь я вижу совершенно ясно, что ты влюбилась в этого красавца, – проговорила леди Галифакс, глядя на свою дочь. – Действительно, он мне и самой очень понравился. Очаровательный юноша, конечно! Немного резок, но очень, очень мил!

Иногда леди Галифакс слишком проницательна, подумала Синтия.

– Я не какая-нибудь неопытная девочка, чтобы сойти с ума просто от прекрасных глаз, мама, – сказала она спокойно. – И я не жду чудес.

– Если ты не ждешь чудес, то никогда их и не дождешься, – заявила вдруг леди Галифакс, чем удивила свою дочь. – Сказать по правде, я бы хотела, чтобы капитан стал твоим мужем, Синтия. Конечно, тебе лучше было бы с Робертом, я по-прежнему так считаю. Но что-то есть в этом капитане, а? Притягательность, может быть? Мужская энергия, да! Неотразимый шарм! И он, конечно, очень надежный. А надежность – это то качество, которого нет, к сожалению, у нашего дорогого Роберта.

Она замолчала, и Синтия посмотрела на красивое лицо матери, удивленная и обрадованная, что та изменила свое мнение о капитане.

– Что ты скажешь, если я пошлю ему записку и приглашу его завтра в театр? – спросила леди Галифакс, ее глаза загадочно сверкали. – Я думаю, что чудеса надо подталкивать в нужном направлении.

Леди Синтия рассмеялась, очень довольная таким оборотом событий.

– Великолепно! – воскликнула она. – Если ты будешь их подталкивать, мама, чудеса обязательно будут.

– Обязательно, – подтвердила маркиза, думая уже о другом. – Но какое платье ты наденешь, Синтия? Я советую новое из зеленого бархата, это будет лучше всего! И ты наденешь мои бриллианты.

После того, как они обсудили каждую деталь ее роскошного наряда, Синтия удалилась в свою комнату немного отдохнуть перед балом, который должен был состояться этим вечером.

Вот только оценит ли капитан Шеффилд это великолепие, думала Синтия. Или, быть может, эта роскошь лишь подчеркнет различие между ними?

Глава 6

Непредвиденное осложнение

Капитан Шеффилд получил записку от леди Галифакс только поздно следующим вечером, потому что целый день провел с Диком Чатамом и знакомыми офицерами в деревушке Твикенхем. По лондонским клубам разлетелась весть, что намечается поединок между одним из приближенных капитана Барклая и каким-то колонистом. Так что в короткое время клубы почти опустели, а все молодые офицеры бросились в Ричмонд. Там собралось множество самых разных спортивных экипажей.

После сумбурного дня, – когда Брайан впервые после игры в карты с лордом Монроялем смог забыть о своих финансовых проблемах, – он и Чатам решили пообедать в трактире «Золотая лань» в Ричмонде.

– Совершенно бессмысленно пытаться сейчас проехать в город через толпу этих полупьяных и пустоголовых юнцов, – заметил Дик, разворачивая с трудом двухколесный открытый экипаж. – В такой давке недолго и покалечиться.

– Кружка горячего рома это неплохо, – согласился Брайан.

От холода он потирал руки, которые все равно мерзли на ветру, несмотря на меховые перчатки.

– Не собираешься вечером снова навестить леди Синтию, мой друг? – спросил Чатам, будто совершенно неожиданно вспомнив об этом деле. – Мы все же можем пробиться в город, если ты хочешь.

– Нет, – ответил Брайан, – я уже выполнил свои обязательства, Дик. Позволь насладиться теперь той свободой, которая мне еще осталась.

Веселый смех Чатама ударил по нервам капитана. Брайан сразу пожалел о своих словах.

– Приободрись, старина, – ухмыльнулся значительно Дик. – Тебя ждут приятные обязанности, когда ты полностью будешь ей принадлежать. Я бы и сам позавидовал, если не думал об узах брака. Ты ведь убедился, что леди ягодка высший сорт!

Капитан посмотрел на своего друга тяжелым взглядом.

– Надеюсь, ты не собираешься говорить скабрезности, Дик?

Чатам даже обиделся.

– Конечно нет. За кого ты меня принимаешь! – Они въехали во двор «Золотой лани», и Дик добавил: – Все равно это произойдет. Если только… – Он повернулся к Брайану и посмотрел на него внимательно. – Уж не хочешь ли ты дать деру, парень? – спросил Чатам. – Конечно, многие на твоем месте так бы и сделали. Но ведь ты не один из таких, верно?

Брайан выпрыгнул из коляски и повернулся, глядя, как Дик отдает поводья груму. Капитан очень хотел влепить другу по физиономии.

Не за то, что Чатам сказал, – хотя это и было оскорбительно, – а за то, что он вслух выразил те мысли, которые у него самого уже целый день крутились в голове. Брайан вздрогнул и понял, как сам себе противен из-за них.

– Если бы кто-нибудь другой это сказал, – прорычал он, – я бы убил его на месте.

Чатам остолбенел. А капитан резко повернулся и вошел в трактир, таким сердитым голосом потребовав комнату, что хозяин испуганно посмотрел на него. Брайана тут же провели в приличную комнату, где жарко полыхал камин.

Обед был замечательный. Брайан съел пирог, жареного гуся, баранью котлету, затем еще один пирог с ревенем и смородиной, запив это все хорошей порцией эля. После такого обильного обеда Брайан почувствовал себя гораздо лучше.

Примерно часов в семь вечера они с Диком приехали в Лондон. Чатам пригласил капитана в ложу театра, принадлежавшую его матери, чтобы полюбоваться красивыми девушками или постановкой «Макбета», на выбор. Брайан охотно согласился.

Он зашел к себе и в холле обнаружил большой белый конверт. Брайан сломал печать, ожидая, что это письмо от леди Синтии. Но приглашение было от леди Галифакс. Леди приглашала капитана Шеффилда в театр.

Брайан цинично улыбнулся. «Почтить их своим присутствием», действительно, подумал он.

Что за ирония судьбы! Всего неделю назад Галифаксы и понятия не имели о существовании капитана Брайана Шеффилда, младшего сына без каких-либо перспектив на будущее.

И вот теперь, благодаря молодой женщине, которая осмелилась сама сделать ему предложение, он поднялся до такого высокого уровня. И, конечно, это ради нее, ради леди Синтии, он включен в список приглашенных, подумал Брайан. И теперь всегда так будет.

Он решил, что должен принять приглашение.

Что скажут его друзья офицеры, когда увидят Брайана в такой благородной компании? А они увидят, конечно, потому что эти улицы были излюбленным местом прогулок молодых офицеров. Конечно, он мог просто объяснить Дику, но остальные все поймут по-своему.

А Джон? Капитану до сих пор не приходило в голову, что подумает Джон о связи своего младшего брата с леди Синтией. Теперь он понял, что опасно возбуждать удивление, а может быть, и зависть лорда Малгрейва. Джон и его семья наверняка сейчас были в Лондоне, и они могли присутствовать в театре.

И вот, следующим вечером, капитан направлялся к ложе Галифаксов. Ведь капитан был помолвлен с леди Синтией, – пусть об этом знает только он, – и должен выполнять данные обязательства. И он также должен привыкнуть играть свою роль, подумал капитан, заходя в ложу, где было полно людей. Это совсем нетрудно, решил он, глядя на очаровательный профиль леди Синтии. Она беседовала с очень юной леди в нежно– розовом муслине.

Глаза Брайана скользнули по стройной шее леди Синтии, и капитан замер.

Он залюбовался ее нежной кожей, а опустив взгляд ниже, и вовсе затаил дыхание. Пышная грудь леди Синтии предстала глазам капитана почти обнаженная в глубоком декольте зеленого бархатного платья. Алмазное ожерелье на ее шее стоило несметных денег, оценил он.

Будто почувствовав на себе его пристальный взгляд, леди Синтия посмотрела на капитана. Она улыбнулась и тронула за руку свою мать. Леди Галифакс сразу повернулась и приветствовала Брайана.

– Мой дорогой капитан Шеффилд! – воскликнула леди Галифакс, ослепительно улыбаясь. – Как я рада, что вы пришли! – Леди Галифакс тут же стала знакомить капитана с присутствующими. – Моя дорогая Софи, познакомься, это капитан Шеффилд. Он приехал в отпуск. Капитан, это моя любимая сестра леди Монрояль. А это леди Констанция Стилтон, музыкально одаренная особа. Мистера Хемптона вы уже знаете. А эта шалунья – мисс леди Летиция.

– Тетя Элизабет! – протестующе воскликнула девушка. На щеках Летиции появился очаровательный румянец, и ее ресницы затрепетали.

– Не верьте ни слову, капитан, – пробормотала она наивно. – Я очень скромная, правда, Синтия?

Она обратилась к своей кузине, которая, казалось, не обращала внимания на ее протесты.

– Конечно, ты шалунья, Летти, – улыбнулась Синтия. – И не приставай к капитану.

Летти снова хотела возразить, но маркиза потянула капитана к себе.

– Садитесь тут, капитан Шеффилд. Между мной и леди Синтией вы будете в полной безопасности от болтовни нашей дорогой Летти.

Леди Галифакс сразу повернулась к своей сестре, чтобы продолжить беседу, а Брайан мог наслаждаться близостью своей невесты.

Сегодня вечером леди Синтия выглядела великолепно. Настоящая красавица! Уверенная в себе, богатая и влиятельная, занимающая высокое положение в обществе, думал он.

Брайан слушал возбужденный рассказ Синтии о вчерашнем бале, на котором сам принц решил пофлиртовать с одной молодой вдовой.

– Удивляюсь, что он не флиртовал с вами? – сказал вежливо капитан.

– Он бы не посмел! – крикнула Летти со своего места рядом с мистером Хемптоном, который пытался, как мог, удержать ее, чтобы она сама не флиртовала. – Синтия дала бы ему по ушам, это уж точно, «объяснила» Летти, довольная, что хоть на секунду завладела вниманием молодого красивого джентльмена. – Принц или не принц, Синтия ему бы врезала в глаз. Не знаю в какой, но это уж точно! Сказать вам правду, капитан? Синтия бывает просто ведьмой, когда сердится. А я иногда могу быть очень тихой и ласковой.

При последних словах Летти послала капитану соблазнительную улыбку.

Брайан взглянул на леди Синтию. Он тут же понял, что ей совсем не смешно и она пытается сохранить невозмутимое выражение. Но в ее зеленых глазах Брайан видел тревогу и, может быть, даже боль.

– Действительно шалунья, – протянул он, бросив укоризненный взгляд на Летти. – Я никогда не поверю, что леди Синтия ведьма.

И он улыбнулся, нежно глядя в глаза леди Синтии. Она поняла его комплимент, опустила ресницы и тоже улыбнулась.

Он ведь ее жених, подумал Брайан. Значит, он может погладить ее руку, чтобы леди Синтия не ревновала его к этой шустрой девчонке.

Капитан хотел успокоить леди Синтию. И он, как мог, показал, – еще до того, как поднялся занавес на сцене, – что считает слова Летиции просто детским лепетом.

Огни в зале погасли, и Синтия увлеклась пьесой. Брайан же мог наслаждаться, наблюдая за лицом своей невесты. Дик был, конечно, прав. Леди Синтия настоящая красавица, и Брайан должен быть благодарен судьбе. Ведь леди выбрала именно Брайана.

Да, подумал он угрюмо, и в этом-то все дело! Она его выбрала.

Брайан не сам выбрал себе жену, – если дело вообще дойдет до женитьбы. Леди Синтия была слишком далека для него. Он бы никогда не посмел просить ее руки. Лорд Галифакс хорошо известен в политических кругах, личный друг принца… Это высшее общество. И Брайан теперь тоже вхож в это общество! Он сомневался, что даже его старший брат допущен в столь высокие сферы.

Все это должно было очень льстить капитану. Но почему-то Брайан не испытывал большого удовольствия от этого блеска, отражавшегося частично и на нем.

Он с любопытством посмотрел на женщину, благодаря которой оказался здесь. И вдруг вспомнил слова Дика, сказанные вчера в «Золотой лани».

Неужели это возможно – нарушить свое обещание? Брайан не представлял, что он способен сделать такое и жить после этого.

Но его мысли были только об этом, когда закончился первый акт «Макбета».

Капитан услышал, как еще двое опоздавших вошли в ложу. Брайан узнал голос лорда Галифакса, приветствовавшего свою жену. Второй мужчина молчал. Но тут в зале зажегся свет, и капитан увидел перед собой насмешливые глаза маркиза Монрояля.

Монрояль! Ну конечно, подумал Брайан.

Почему он сразу не догадался? Ведь ему недавно представили леди Монрояль!

Маркиз ее сын. Человек, который спокойно выиграл у Брайана пятнадцать тысяч фунтов!

В душе капитана поднимался гнев. Трудно было поверить, но, очевидно, именно так обстояло дело. Опасный игрок этот кузен леди Синтии! Маркиз все сделал, чтобы капитан попал прямо в сети его кузины.

Открытие было неожиданным. Капитан резко встал, бросив взгляд на свою предполагаемую невесту. Проходя мимо маркиза, Шеффилд тихо произнес:

– На два слова, милорд.

Остановившись недалеко от ложи Галифаксов, Брайан круто повернулся. Маркиз приблизился. «Вот он виновник моих несчастий, – подумал Брайан. – Из-за него я чуть не женился на той, которую для себя сам не выбирал».

– Шеффилд, – лениво протянул маркиз. – Что это с тобой, приятель? Может быть, моя кузина что-нибудь сказала, что ты вскочил как ужаленный?

– Так вы сами признаетесь, что она ваша кузина. Брайан не мог почему-то произнести ее имя.

Маркиз приподнял темную бровь и посмотрел на него своими серыми глазами.

– Если ты говоришь о леди Лонсдейл, то могу ответить, что нет. Она мне не кузина в действительности. Ее тетя жена моего отца.

И он насмешливо посмотрел на капитана. Брайану не нравился его пренебрежительный тон.

– Понятно! Но вы не можете отрицать, что вместе с ней заманили меня в ловушку? – настаивал Брайан.

Маркиз еще выше поднял брови и цинично хмыкнул.

– Мне кажется, что вы забываетесь, Шеффилд. – Его голос звучал мягко, но глаза были холодными как льдинки. – Вы говорите о моей кузине, сэр, и я не понимаю, почему брак с ней является для вас ловушкой.

Брайан мрачно улыбнулся.

– И все-таки вы знали о планах, которые строила эта леди?

Маркиз пожал плечами.

– Как я мог не знать? Моя кузина доверяет мне. Я предупредил ее, конечно, но она настаивала на своем.

Брайан презрительно фыркнул. Значит, вся эта игра, стоившая ему свободы, была задумана леди Синтией?

– Я в это не верю, – сказал он с горечью.

– Можете верить, во что хотите, – устало ответил маркиз. – Я должен вызвать вас на дуэль, но прощаю ради моей кузины.

– Но вы не можете отрицать… – начал Брайан. Его голос дрожал от гнева.

– Вы становитесь невыносимы, капитан. Я ничего не отрицаю. И ничего не подтверждаю. Если у вас есть мозги, вы будете держать язык за зубами и наслаждаться жизнью.

Брайан был так возмущен этой наглостью, что потерял дар речи.

И неожиданно он понял, что должен немедленно уйти отсюда. Он хотел покинуть эту атмосферу, где элегантность и красота скрывали только ложь и скуку.

– Передайте леди Синтии мои сожаления, – сказал он очень холодно, весь кипя от злости. – При таких обстоятельствах я не могу наслаждаться даже спектаклем.

Маркиз ничего не ответил. Только слегка кивнул, повернулся и медленно ушел. Брайан смотрел ему некоторое время вслед, желая убить на месте.

Затем тоже повернулся, гордо расправил плечи и вышел в холодную ночь.

Леди Синтия только и думала о том, как неожиданно ушел капитан Шеффилд. Она была уверена, что потеряла его навсегда.

Когда кузен Роберт занял место капитана после антракта, Синтия знала – случилось что-то ужасное.

Роберт отмалчивался, как всегда. Но по его лицу она поняла, что кузен очень сердит.

– Где капитан? – спросила она, видя, что он и не пытается ничего объяснять.

Маркиз посмотрел на нее бесстрастным взглядом. Если бы мысли Синтии не были так заняты капитаном, то она догадалась бы, что ее кузен в ужасном настроении.

– Что случилось, Роберт? – прошептала она.

Голоса в партере уже смокли, и занавес поднялся. Начинался второй акт.

– Ничего не случилось, Синтия, – ответил маркиз. – Пока ничего не случилось…

– Тогда где же он?

Ее кузен небрежно пожал плечами.

– Понятия не имею. И мне это абсолютно безразлично.

Он уселся поудобнее и стал смотреть на сцену, давая всем своим видом понять, что тема закрыта.

Леди Синтия положила свою руку ему на рукав.

– Роберт, скажи мне, что случилось, или, клянусь, я дам тебе в ухо.

От такой угрозы он слегка улыбнулся.

– Это было бы весьма забавно, дорогая, – пробормотал он, уставившись на нее ледяным взглядом. И когда она уже потеряла надежду услышать ответ, маркиз сказал равнодушно: – Тебе это будет неинтересно знать, Синтия, поверь мне.

Больше он не захотел говорить об этом. Он даже избегал встречаться с ней несколько дней.

Так что Синтия не имела возможности узнать, почему так резко покинул ее капитан Шеффилд и почему он до сих пор не подает о себе вестей.

Каждый вечер, в тиши своей комнаты, Синтия вынимала из секретера пакет с расписками капитана и сидела, подолгу размышляя.

Может быть, содержимое этого пакета объяснит ей странное поведение капитана? Она хотела открыть конверт, но не решалась. Синтия обещала себе, что не будет лезть в личные дела капитана Шеффилда.

Она намеревалась сама отдать пакет ему в руки и ждала, когда капитан придет.

Капитан не пришел и на четвертый день. Только тогда Синтия последний раз достала пакет, обернула его коричневой плотной бумагой и отправила капитану с посыльным.

Теперь она может забыть обо всем этом деле, подумала Синтия, зная, что уже никогда не забыть ей капитана Шеффилда.

Если бы Синтия следовала своему первоначальному плану! Надо было относиться к мужчине, – кто бы он не был, – только официально и холодно. И тогда бы она не попала в такую глупую ситуацию. Теперь же Синтии остается только признаться себе, что она влюбилась в мужчину, который к ней абсолютно равнодушен.

Да, она влюбилась!

Синтия это поняла, но слишком поздно. Она вернула капитану его расписки, и теперь он полностью свободен. Ее деньги удерживали его, признавала она с необычным для нее цинизмом.

Он получил ее деньги. И что же теперь? Ему не нужна больше леди Синтия Лонсдейл, стареющая вдова, которая решилась на такой отчаянный шаг и захотела купить себе мужскую…

«А что мужскую?» – подумала она.

Мужскую преданность? Может быть, его мужскую дружбу? И, естественно, его нежность? Его любовь. И, конечно, его тело.

Синтия глубоко вздохнула и закрыла глаза…

Да, она хотела этого, подумала Синтия. Это правда. Она почувствовала, как ее охватила горячая волна.

Синтия хотела ощутить его руки, почувствовать его крепкие объятия, его губы на своих губах… Дрожь прошла по ее телу от этой мысли о его требовательных чувственных губах. О, как она хотела отдать ему всю себя!

Синтия открыла глаза.

Нет, этого никогда не будет, подумала она. Это чистое безумие. Капитан уже сделал свой выбор. Так надо полагать, судя по его молчанию. Он решил с ней больше не встречаться.

Но Синтия не позволит этому непредвиденному обстоятельству перевернуть всю ее жизнь!

Глянув на стол, заваленный приглашениями, Синтия выбрала одно.

Да, сказала она себе твердо, она согласна прокатиться с графом Ярмутом сегодня вечером!

Отбросив сомнения и тревоги, Синтия тут же взяла лист бумаги и написала ответную записку, прежде чем успела пожалеть о своем решении.

Но пожалеть ей действительно пришлось…

Потому что именно этим вечером, проезжая по парку вместе с веселым и довольным графом, она впервые за последнюю неделю увидела капитана Шеффилда.

Впрочем, это не облегчило страданий Синтии и не давало ответа на вопрос, почему капитан избегает ее. Фактически, увидев капитана Шеффилда, оживленно беседующего с несравненной Джорджиной Гриншоу, совсем юной, но уже очень известной в свете красавицей, Синтия окончательно расстроилась.

Не было никаких сомнений, что капитан заметил Синтию. Она догадалась по блеску его глаз. Капитан будто нарочно наклонил курчавую голову к золотистым кудряшкам мисс Гриншоу. И тогда Синтия повернулась к своему спутнику и улыбнулась так нежно, как только могла. Ей показалось, что у нее треснула кожа на лице от этой неестественной улыбки.

Позднее, уже дома, Синтия решила не участвовать в музыкальном вечере, которого она ждала, ушла к себе и легла спать. Ее мучила мигрень.

* * *

– Значит, ты хочешь удрать? – с укоризной в голосе спросил Чатам.

Брайан сразу взвился.

– Не лезь не в свое дело, Дик, – грубо сказал капитан и так грохнул кружкой об стол, что эль выплеснулся через край. – У меня нет выбора, ты же сам видишь. Я свалял дурака. Что мне теперь делать? Самому прыгнуть в ее сети?

Чатам положил себе еще баранины с грибами и налил из большого коричневого кувшина эля в кружку. Затем он посмотрел внимательно на своего друга.

– Ты уверен, что леди Лонсдейл знала о твоей игре с маркизом Монроялем?

Капитан поднял глаза к потолку, всем своим видом выражая гнев и нетерпение.

– Разве я не говорил тебе дюжину раз, Дик? – прорычал он. – Этот негодяй сам сознался, что они вместе задумали все дело!

– Прямо так и сознался? – упрямо настаивал Чатам.

– Он не отрицал этого. Я спросил его, был ли у них план заманить меня в ловушку, и маркиз не мог отрицать. – Брайан вспомнил ухмылку маркиза и невольно сжал кулаки. – Я хотел прибить его на месте.

– Ты главное не убивайся, – добродушно заметил Чатам. – А что касается Монрояля… Не отрицать еще не значит утверждать, пойми это. И не надо поддаваться унынию, старина. Дело идет о чести леди. Надеюсь, ты не желаешь ей зла.

Дик снова прав, признался себе капитан несколько часов спустя, переодеваясь у себя дома.

Брайан собирался на музыкальный вечер к миссис Гриншоу. Обычно капитан избегал таких собраний, но в этот раз его уговорил Дик. Брайан знал, что сама миссис Гриншоу довольно претенциозная матрона, которая всеми способами стремится попасть в высшее общество. И в этом она здорово преуспела. Недавно, как сообщил ему Дик, миссис Гриншоу стала утверждать, что у нее родственные связи с герцогом Вэа. Но главное, у леди была красавица дочь. Джорджина Гриншоу была, по утверждению знатоков, «бриллиантом чистой воды».

– Но мне-то вообще не нравятся молоденькие девчонки, – протестовал Брайан.

Хотя его друг постарался расписать ему красоту мисс Гриншоу.

– Джорджина тебе понравится, как только ты ее увидишь, – ухмыляясь, ответил Дик. – Высший сорт, эта мисс Гриншоу, действительно. Блондинка! Просто чудо! – заливался он. – И сказочно богата. Хотя, конечно, старуха Гриншоу нажила состояние торговлей. Перевозка грузов и все такое прочее… У нее куча наличных денег, мне говорили. Но Джорджина будет украшением сезона в следующем апреле, вот запомни!

Брайан состроил кислую гримасу.

– И без единой мысли в голове, надо полагать, – сказал он. – Кроме того, мне не нравятся блондинки.

– Тебе нравятся с каштановыми волосами, не так ли? – Дик понимающе подмигнул.

И тут Дик был тоже прав, подумал Брайан, надевая пальто, которое подал ему ординарец Харди.

Да, Брайан не мог забыть каштановые волосы леди Синтии…

Он видел ее четыре дня назад, и думал о ней все время, а затем он получил пакет, на котором рукой леди Синтии было аккуратно выведено его имя. Пакет лежал на столе в холле. С тех пор Брайана мучили сомнения.

Неужели спокойная очаровательная леди Синтия сознательно участвовала в этом деле? Так до сих пор считал Брайан.

Неужели леди Синтия помогала лорду Монроялю осуществить бесчестный план?

Эта парочка вместе собиралась облапошить хорошего, хотя и нуждающегося в средствах, джентльмена. Они хотели навязать ему брак по договору с леди Синтией. Или все-таки леди Синтия тоже жертва хитрой игры?

Последнее давало немало пищи для размышлений. И в конце концов Брайан почти убедил себя, что леди Синтия, может быть, и невиновна.

Он даже стал думать, что поступил по отношению к ней несправедливо.

И вдруг этот пакет!

Брайан сорвал плотную коричневую бумагу и обнаружил внутри второй конверт. Адресованный самой леди Синтии? Печать была цела.

И капитан разозлился снова. Почему это леди, интересно, не стала открывать пакет, который адресован ей?

Напрашивался единственный ответ. Леди Синтия отлично знала как отправителя, так и то, что находится в пакете. А если она знала… Он тщетно пытался отбросить от себя навязчивые мысли. Но правде надо было смотреть в лицо.

Леди, на которой он собирался жениться, хладнокровно манипулировала им, заманивая его в свою ловушку. Похоже, что его считали дураком! От такого неслыханного унижения капитан пришел в ярость.

В приступе дикого гнева он разорвал конверт, из которого высыпался целый ворох расписок. Это были те расписки, которые капитан давал маркизу Монроялю.

Расписки, стоившие пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. И она их оплатила.

Или нет?..

Капитан не мог отделаться от ужасного подозрения. Леди Синтия могла быть заодно со своим жестоким кузеном. Мог ли маркиз просто отдать пакет леди Синтии и не потребовать никакого вознаграждения, спрашивал себя капитан.

Брайану было известно, что маркиз не нуждался в деньгах. Для Монрояля это была просто игра. Маркиз и сам так выразился. А значит, маркиз затеял эту игру с единственной целью – поразвлечься. Брайан сжал кулаки.

– Вот сволочь! – воскликнул капитан. Чем удивил своего ординарца, который даже выронил из рук шляпу своего хозяина.

– Простите, сэр? – вопросительно уставился на него Харди.

Капитан криво усмехнулся.

– Да так, ерунда, Харди, – сказал Брайан. – Настроение у меня паршивое.

– Я так понимаю, что мы вылезли из долгов, капитан? – спросил ординарец с фамильярностью старого слуги. Брайан сомневался.

Вопрос Харди вызвал у капитана другие мысли. Может ли Брайан, не кривя душой, позволить себе согласиться с тем, чтобы леди Синтия оплатила его долги, если сам он не собирается жениться на ней?

Но если Брайан не вернет расписки, то он должен вернуть ей пятнадцать тысяч фунтов. Так требовала его честь. Или он должен жениться на леди Синтии и жить с ней, зная, что его поймали, как глупую рыбешку.

– Может быть, – пробормотал капитан, когда ординарец подал ему шляпу и перчатки. – Вполне может быть…

Капитан все еще думал об этом, поднимаясь тем вечером вместе с Диком Чатамом по лестнице помпезного особняка миссис Гриншоу, на Сент-Джеймс-сквер.

Оба молодых джентльмена, несмотря на отсутствие у них титулов и заманчивых видов на будущее, были приняты хозяйкой дома с большим радушием. А у красавицы, несравненной мисс Гриншоу очаровательно затрепетали ресницы.

Пока ее величественная мамаша беседовала с вдовой графией Херефорд, мисс Гриншоу намекнула, что любит кататься в парке одна. Если позволяет погода, конечно… Однако у капитана не было желания флиртовать. И ему было смешно смотреть на Чатама, который предпринимал отчаянные попытки завязать более тесное знакомство с несравненной мисс Гриншоу.

Капитан в это время думал о леди Синтии и ее каштановых волосах, поэтому почти не обратил внимания на стоящую рядом белокурую мисс.

Тогда Чатам выступил вперед и объявил, что, по странной прихоти судьбы, они с капитаном тоже любят и прямо-таки обожают прогулки в парке.

И поэтому на следующий день Брайан прогуливался там вместе со своим другом. Ничего удивительного, что их скоро окликнула из проезжавшей мимо кареты сама мисс Джорджина. К счастью, на этот раз без матери. Рядом с мисс Гриншоу сидел какой-то важный джентльмен.

– Капитан Шеффилд! – звонко крикнула мисс Гриншоу своим детским голоском.

Счастливое круглое личико мисс Гриншоу пылало румянцем, и ее кукольные голубые глазки весело сверкали.

– Ах, и капитан Чатам здесь! – добавила она, когда Дик вежливо кашлянул. – Какой приятный сюрприз!

– Это нам приятно, мисс Гриншоу, – быстро ответил Чатам, широко улыбаясь.

Брайан забавлялся, наблюдая, как его друг пытается очаровать несравненную.

– Вы будете у леди Мэннеринг завтра на приеме, капитан Шеффилд? – спросила мисс Гриншоу. – А у леди Херефорд на балу? Или, может быть, у мисс Каннинг в пятницу вечером?

Ее намерения были столь прозрачны, что капитан даже смутился. Странно… Он не замечал раньше в этой девушке ничего, достойного восхищения. Кроме, конечно, ее ослепительной красоты.

Но он тут же понял, что и яркой жизнерадостности мисс Гриншоу недостаточно, чтобы его заинтриговать. В этой красотке не было тайны. Он не чувствовал в ней настоящих глубоких эмоций. Таких, которые пульсировали под внешним загадочным спокойствием леди Синтии.

Мисс Гриншоу очень напоминала капитану его сестру Каролину, очень милую, игривую, похожую на котенка. Каролина тоже невероятная болтушка без единой мысли в голове. Такие женщины, которые напоминали ему его сестру, не были привлекательны для капитана.

Интересно, думал Брайан, когда это у него появился столь изысканный вкус?

А ведь были времена, – и еще совсем недавно, – когда капитан только рад был пофлиртовать с такой красоткой, как мисс Гриншоу! И разве у мисс Коринны Хорнби, с которой он флиртовал в юности, не такие же кукольные глазки?

Да, его идеал женщины претерпел изменения.

Теперь Брайану была нужна особа чувственная, умная и очень женственная. И чтобы у нее были изумительные аквамариновые глаза, подумал капитан, усмехнувшись.

Он обратил внимание на сияющее надеждой личико мисс Гриншоу и обнаружил, что она все еще ждет ответа. – Скорее всего, нет… – начал он.

Брайан притворился, что очень сожалеет.

– Наоборот! – воскликнул живо Чатам. – Я сейчас точно вспомнил, что мы оба получили приглашение на бал у леди Херефорд. Надеюсь, мисс Гриншоу, вы оставите для меня танец? Потому что я умираю, как хочу с вами потанцевать!

Мисс Гриншоу кивнула Дику Чатаму, но ее кукольные глазки смотрели с тревогой на Брайана.

– А вы, капитан Шеффилд? – спросила она. – Вам я тоже должна оставить танец?

Обезоруженный таким откровенным вопросом, Брайан широко улыбнулся.

– Для меня это большая честь, мисс Гриншоу, – сказал он и поклонился.

А когда он поднял голову, все еще улыбаясь, Брайан увидел ту леди, о которой думал постоянно. Леди Синтия была великолепна.

Ее каштановые локоны украшала маленькая модная зеленая шляпка. Чудесные аквамариновые глаза были устремлены на роскошного красавца, одного из богатейших холостяков во всем городе.

Граф запрокинул голову и весело рассмеялся над тем, что сказала леди Синтия, как раз в тот момент, когда их открытый экипаж поравнялся с каретой мисс Гриншоу.

Леди Синтия, кажется, чувствует себя прекрасно, подумал Брайан. Возможно, она решила выбрать себе жениха побогаче и познатнее, из ее собственного окружения.

Брайан представил леди Синтию в объятиях этого известного повесы. И едва только представил, что леди Синтию обнимает другой мужчина, капитан почувствовал страшную боль в груди. Потому-то, когда он взглянул потом на мисс Гриншоу, его улыбка была такой натянутой и неестественной.

Глава 7

Бал

– Что ты имеешь в виду, кузина, когда говоришь, что я не могу танцевать? – воскликнула леди Летиция так возмущенно, что Синтия улыбнулась.

– Официально ты еще не можешь присутствовать на балу, моя дорогая, – спокойно сказала Синтия.

Спокойствие и бесконечное терпение – вот самое эффективная защита против громкой и часто немыслимо активной молодой кузины. Синтия сделала такое открытие давным-давно. Но за последние два года она уже начала сомневаться в эффективности этого метода. Не проще ли крикнуть на Летицию, чтобы Летти дала наконец покой себе и взрослым?

Ах, если бы Летти была такой же, как ее скромная сестра Констанция. Посмотрев на вторую девочку, Синтия поймала понимающий взгляд карих глаз.

– Но я так ждала! Так хотела танцевать с каким-нибудь красивым офицером! Особенно вальс! – Леди Летиция чуть не плакала.

– Что ж, пока ты не можешь этого сделать, – твердо проговорила леди Синтия. – Ты только подумай, как расстроится твоя мама, если услышит твои слова.

– Но ее тут нет! – прямо взвилась Летти. – Кто ей, интересно, скажет?

Леди Синтия посмотрела на свою молодую кузину с явным неодобрением.

– Мне стыдно за тебя, Летиция Стилтон. И я не желаю находиться в обществе такой капризной девчонки.

Она поднялась с дивана, на котором сидела вместе со своими кузинами в ярко освещенном большом зале в доме леди Херефорд, и повернулась к леди Констанции, которая тоже встала.

– Я думаю, что нам лучше уйти, прежде чем твоя невоспитанная сестра навлечет позор на наши головы, моя дорогая, – заметила леди Синтия.

Летти отреагировала сразу и весьма очаровательно.

– О, пожалуйста, разреши нам остаться, Синтия, – умоляла она. – В ее глазах заблестели слезы. – Я обещаю быть хорошей, – добавила Летти дрожащим голосом. – Ну пожалуйста! Я обещаю, обещаю, обещаю…

– Не верь ни одному ее обещанию, дорогая Синтия, – раздался рядом голос. – Это все только слова, поверь мне. Я обманывался уже много раз, веря ее обещаниям.

Леди Синтия повернулась и встретила циничный взгляд лорда Монрояля.

– Я собираюсь отвезти домой эту милую проказницу, – объяснила Синтия. – У меня от нее мигрень.

– Синтия не разрешает мне танцевать вальс, Робби, – прошептала Летиция, бросив брату кокетливый взгляд.

– Не разрешает, значит, не будешь, – протянул лорд Монрояль без всякого намека на симпатию. – Если ты хочешь испортить всем настроение, я сам отвезу тебя домой, моя крошка. И поверь мне, тогда ты пожалеешь. Леди Летиция сразу нахмурилась.

– Я просто хотела потанцевать с каким-нибудь галантным офицером, – пробормотала она. – Ну пожалуйста, Робби…

И вдруг ее лицо осветилось.

В зал вошли несколько молодых мужчин в ярко-красных мундирах. Офицеры смеялись и оглядывались по сторонам.

– Ты видишь, Робби! – воскликнула Летти, моментально оживляясь. – Им, бедненьким, всем нужны партнерши!

– Ну хватит, – строго сказал ее брат. – Придется мне самому найти для вас партнеров. Вот только согласится ли кузина Синтия?

Он посмотрел на нее вопросительно, и Синтия молча кивнула.

По правде сказать, ей было все равно – уехать или остаться. Она не очень охотно поехала на этот бал, и то только потому, что тетя Софи уговорила ее сопровождать девочек вместо нее.

С тех пор, как Синтия увидела капитана Шеффилда, улыбающегося Джорджине Гриншоу, многое изменилось. Капитан никогда не улыбался так Синтии! И Синтия решила броситься в круговорот светских развлечений. Кажется, слишком активно. Она принимала много приглашений, которые грудой лежали на столе в холе ее дома.

Погоня за развлечениями только утомила Синтию, не принося желанного покоя.

Как ни пыталась Синтия, она не могла убедить свое упрямое сердце, что любой мужчина может удовлетворить ее так же, если не лучше, чем капитан Шеффилд.

Последний раз она видела этого джентльмена тогда в парке. Но чувства Синтии не ослабевали. Наоборот. Она часто думала о том, где сейчас может быть капитан и чьим глазам он дарит свою улыбку. Синтию также угнетала мысль, что он мог уехать снова в свой полк, не сказав ей ни слова. Но нет, напомнила она себе, ведь капитан говорил, что врачи запретили ему уезжать еще, по крайней мере, месяц…

От этих мрачных мыслей ее отвлек радостный возглас Летиции.

– О, смотри, Синтия! – возбужденно кричала девушка. – Это тот самый капитан Шеффилд, которого мы встретили в театре две недели назад! Вон там, рядом с той ужасной леди в малиновом тюрбане!

– Да не глазей же ты так, Летиция, – одернула ее Синтия.

А у самой часто забилось сердце. Как бы ей тоже хотелось посмотреть! Но она специально отвернулась в сторону.

– О, мне кажется, он заметил нас, – сказала Летти и радостно запрыгала на диване. – Можно я помашу ему рукой, Синтия?

– Нет! – вскрикнула Синтия, не чувствуя уверенности в голосе. – Ты не сделаешь ничего непристойного! Или ты хочешь, чтобы я умерла от стыда?

– Хм… Но капитан все равно идет сюда, – ответила счастливая Летти. – И с ним еще один офицер! С такими красивыми усами! Я никогда в жизни не видела таких усов! Как это забавно!

И прежде чем Синтия успела хоть немного успокоиться, он уже стоял перед ней. Его синие глаза сверкали, а она пролепетала какие-то обычные в данной ситуации любезные фразы.

– Леди Синтия, – начал он таким знакомым ей глубоким голосом. – Позвольте представить вам. Мой друг, офицер Ричард Чатам.

Глянув быстро на капитана Шеффилда, леди Синтия обратила свое внимание на светловолосого джентльмена, который с откровенным восхищением смотрел на нее.

– Счастлив с вами познакомиться, миледи, – сказал он, поклонившись и поцеловав ей руку. – Думаю, что вы встречали мою мать, виконтессу Чатам.

– Да, конечно, – ответила Синтия непослушными губами. – Но вы, кажется, еще не знакомы с моими кузинами леди Летицией и леди Констанцией?

– Шеффилд много говорил мне о них. – Чатам не отрываясь смотрел на розовые щечки Летти.

– Ах, он действительно говорил? – воскликнула Летти, послав ослепительную улыбку капитану Шеффилду.

– Да, действительно, миледи, – широко улыбнулся Чатам. – Но я клянусь, что вы прекрасней, чем он вас описывал.

В это время оркестр заиграл котильон, и Летти сразу вскочила с дивана.

– Можно мне, Синтия? – взмолилась она. – Пожалуйста!

Девушка соблазнительно улыбалась капитану Шеффилду, но Чатам взял ее под руку и повел танцевать. Синтия надеялась только, что этот джентльмен с пшеничными усами не заметил нетактичности Летиции.

Синтия едва успела кивнуть. И тут капитан Шеффилд повернулся к леди Констанции. Будто сквозь туман, Дрожа от охвативших ее эмоций, Синтия услышала слова капитана Шеффилда.

– Я надеюсь, вы не откажитесь потанцевать со мной, леди Констанция, – сказал Брайан.

И прежде чем она успела собраться с мыслями, Синтия оказалась одна. Она наблюдала, как два офицера вместе с их молодыми партнершами присоединились к очередному туру.

Летти очень подходит Ричарду Чатаму, подумала Синтия. Девушка моментально забыла о своем разочаровании и веселилась вовсю, а капитан Чатам широко улыбался, довольный ею и собой.

Констанция, конечно, вела себя сдержанно, и это больше объединяло ее с капитаном Шеффилдом, который был очень серьезен.

И затем капитан улыбнулся Констанции, и Синтия с радостью бы придушила свою ничего не подозревающую кузину.

– Забавляешься игрой в желтофиоль, любовь моя? – раздался рядом с ее ухом нежный голос. – Осталась без кавалера?

Синтия даже подпрыгнула. А лорд Монрояль продолжал:

– Я вижу, что ты уже нашла партнеров для обеих стрекозок?

– Как ты напугал меня, Роберт!

Синтия посмотрела на кузена и увидела, что он над ней смеется. Она взяла бокал с лимонадом, который подал ей Монрояль.

– Итак, – усмехнулся маркиз. – Капитан Шеффилд приполз к тебе на животе.

– Что за вульгарное выражение, Роберт, – сказала она с отвращением. – Это совсем неправда. Капитану захотелось потанцевать с Констанцией, как ты сам видишь.

– Только не хитри сама с собой, дорогая Синтия, – произнес маркиз.

Синтия внимательно посмотрела на своего красавчика кузена.

– Ты можешь мне сказать, Робби, что произошло между вами в театре? Ты напугал капитана.

– Если мужчину так легко напугать, моя крошка, то он ничего не стоит. Ты заслуживаешь лучшего, и я добьюсь, чтобы ты это получила, Синтия. Поэтому умоляю тебя, не заботься ни о чем, а посмотри, как наша шалунья сестренка развлекается с капитаном.

Маркиз улыбнулся, и Синтия не сразу поняла, что он так и не ответил на ее вопрос.

Она с завистью смотрела в зал, – как, несомненно, и хотел маркиз. Музыка стихла на время, дамы и их кавалеры медленно прогуливались по залу.

Синтия увидела, как капитан сказал что-то Констанции, и на чересчур серьезном лице девушки появилась застенчивая улыбка.

Оглядевшись, Синтия увидела Летицию. Ничего не было удивительного в том, что Летти стояла, окруженная группой молодых офицеров, заливаясь счастливым смехом и просто повиснув на руке у Дика Чатама.

Синтия поморщилась и повернулась к своему кузену.

– А эту сестричку пора спасать, – заметила она с сарказмом. – Похоже, что она в осаде.

Монрояль выругался сквозь зубы. Он поспешил к леди Летиции, чтобы отбить ее от целого кортежа поклонников.

Синтия успокоилась и снова поискала глазами Констанцию. Девушка теперь очень оживленно беседовала с капитаном Шеффилдом. Они направлялись к ней.

У Синтии перехватило дыхание. Впервые за вечер Синтия решила полюбоваться капитаном, и все подозрения, вспыхнувшие в ней после той фатальной встречи в парке, совершенно точно подтвердились.

Синтия смотрела на высокую фигуру капитана, наслаждаясь каждым дюймом его тела. Ей нравились его кудрявые каштановые волосы, восхищали его могучие плечи и широкая грудь.

После Синтия едва дышала, глядя на стройные мускулистые ноги капитана, узкие брюки заправленные в высокие отполированные до зеркального блеска сапоги с ботфортами и золотыми кисточками.

Она вздохнула и закрыла глаза.

Все это уже слишком, подумала она, чуть не теряя сознание при одном взгляде на этого джентльмена. Действительно, она стала не в меру чувствительной. Она сомневалась, что сможет пошевелить хоть пальцем, если капитан вдруг захочет ее…

От таких нескромных мыслей Синтия совсем смутилась. Синтия открыла глаза и увидела капитана Шеффилда, который заботливо склонился над ней.

– Вы хорошо себя чувствуете, миледи?

Его голос был полон ласки и тепла, а его удивительные яркие синие глаза были слишком близко!

Синтия хотела утонуть в их глубокой синеве.

Подсознательно Синтия отметила, что оркестр заиграл вальс.

– Могу я чем-нибудь тебе помочь, Синтия? – встревоженно спросила Констанция.

– Нет, спасибо, дорогая, – поспешила ответить Синтия. – Со мной все в порядке.

– Я рад это слышать, леди Синтия, – сказал Капитан. Синтия хотела, чтобы он хоть чуть-чуть отодвинулся от нее.

Она чувствовала его взгляд и была уверена, что капитану видно всю ее грудь, обнаженную, пожалуй, слишком смелым декольте.

– Я надеялся, что вы подарите мне танец, – добавил капитан.

Мелодия вальса теперь звучала вполне отчетливо. Синтии стало жаль, что она собирается отказать себе в удовольствии очутиться в объятиях капитана.

– Боюсь, что это невозможно, – сказала она, застенчиво улыбаясь. – Со мной тут две девушки, за которыми надо присматривать.

– Нонсенс, кузина, – проговорил за ее спиной маркиз. Синтия повернулась и увидела, что серые глаза кузена снова весело смеются.

Маркиз крепко держал Летти, которая тащилась позади него. Молодая леди ничуть не возражала, потому что вслед за ней шли несколько офицеров, включая и Дика Чатама.

– Я настаиваю, чтобы ты развлеклась, дорогая Синтия, – добавил маркиз, бросив Шеффилду загадочный взгляд. – А за этой маленькой шалуньей я сам послежу.

Прежде чем она успела возразить, Синтия обнаружила, что уже встала, а большая крепкая рука капитана взяла ее под локоть. Капитан увлек Синтию в зал.

Звуки музыки и шум голосов гостей леди Херефорд усилились, когда капитан Шеффилд, Дик Чатам и еще несколько офицеров в красных мундирах вошли в ярко освещенный зал.

Брайан скептически оглянулся вокруг. Переполненный уже зал буквально горел от красных мундиров, потому что лорд Херефорд, бывший полковник 9-го кавалерийского полка, разослал приглашения всем находящимся в городе офицерам. Леди Херефорд за многие годы устала бороться с эксцентричностью своего мужа, и ее балы пользовались славой среди молодых офицеров, имеющих прекрасную возможность полюбоваться на юных леди, которых они вряд ли бы встретили при других обстоятельствах.

– Надеюсь, что не слишком поздно пригласить на танец мисс Гриншоу, – сказал Дик, оглядывая зал.

– Несравненная, кажется, еще не появилась, – ответил Брайан.

Сам он не испытывал желания танцевать с ней и думал, как бы сделать так, чтобы она не обиделась.

Они стояли молча несколько минут, наблюдая за движениями многочисленных пар, танцующих веселый котильон. Неожиданно Чатам громко вздохнул.

– Ого, старина! – пробормотал Дик в благоговейном трепете. – Ты только глянь, какая красотка сидит вон там, на желтой софе. В белом платье – как ангелочек! Ты видишь ее? Хочу попытать счастье и познакомиться. Что ты думаешь?

Капитан проследил направление восхищенного взгляда своего друга.

В дальнем конце зала на желтой софе расположились несколько дам, но только одна из них привлекла внимание капитана.

И это была не леди в белом.

Брайан даже замер на какой-то момент, а потом вздохнул облегченно.

– Да, я вижу ее.

Его взгляд был устремлен на леди в зеленом шелковом платье. Это о ней Брайан думал все время, и особенно с тех пор, как увидел ее в Гайд-Парке.

– Да, действительно, – повторил Брайан. Он оторвал взгляд от лица леди Синтии и посмотрел в сторону. – Нам надо выпить, – пробормотал он. – Может, пропустим по бокалу шампанского, прежде чем займемся женщинами?

Дик охотно согласился, да и других офицеров уговаривать не пришлось.

Капитан выпил свой бокал двумя глотками, и уже наполовину осушил второй, когда почувствовал, что его кто-то тронул за рукав.

– Какая удачная встреча, капитан Шеффилд, – сказал мистер Хемптон, внимательно глядя на него своими карими глазами. – Давненько вас не видел, капитан. Я, признаюсь, уже начал думать, что вы отбыли на Пиринеи.

Брайан криво усмехнулся.

– Был бы счастлив, – коротко ответил он.

В словах мистера Хемптона вроде не было ничего особенного, но у капитана возникло странное ощущение, что это не так. Брайан не мог забыть, что Хемптон является родственником леди Синтии, очень близким родственником, который, вполне возможно, заинтересован в ее делах.

– Я пробуду в Лондоне еще как минимум месяц, – добавил Брайан.

Хемптон улыбнулся.

– Надеюсь, вы неплохо развлекаетесь, капитан.

По легкой иронии, прозвучавшей в голосе мистера Хемптона, было понятно, что эта встреча не случайная.

– Неплохо, – ответил Брайан, нахмурившись. – Но я сомневаюсь, мистер Хемптон, что вам могут быть интересны мои развлечения. Что вы, собственно, хотите знать?

Мистер Хемптон улыбнулся еще шире. Но Брайан не дал себя одурачить. Это лицо херувима, улыбка и невинные карие глаза, – все это только маска. Хемптон явно очень умен, заметил Брайан. Поэтому не удивился, когда его собеседник вдруг посерьезнел.

– Я не знаю, что у вас с леди Синтией, капитан, – сказал Хемптон, – потому что она мне не говорила. Но я хорошо знаю, поскольку очень дружен со своей кузиной, что она теперь несчастна. – Он помолчал, глядя на капитана с нескрываемой враждебностью. – Ужасно несчастна. И я только могу предположить, просто из моих личных наблюдений, что это ее несчастье каким-то образом связано с вами, капитан.

После непродолжительного молчания Брайан спросил:

– И что же это за наблюдения, сэр?

Хемптон улыбнулся, и на его лице снова появилось невинное выражение.

– Например, мне кажется, что вы находитесь на ложном пути и ведете себя совсем как ребенок, – сказал он мягко. – Нет-нет! Не обижайтесь, капитан, – добавил он быстро, видя, что Брайан грозно сжал кулаки. – Я не хотел вас оскорбить. Но позвольте мне заметить, что иногда простое извинение приносит больший успех. Даже если человек считает, что он невиновен.

Брайан неожиданно разозлился на снисходительный тон этого джентльмена.

– Не лезьте не в свое дело, Хемптон.

Тот просто пожал плечами и отошел в сторону. А капитан подумал, что действительно ведет себя как ребенок. Это не улучшило его настроения, поэтому, увидев перед собой маркиза Монрояля, капитан хотел молча пройти мимо.

Но маркиз загородил ему дорогу. Брайан злобно уставился на него.

– Хватит с меня нотаций, – опередил его капитан. – Я уже давно вышел из детского возраста.

Маркиз взял его за руку.

– Если мой кузен Хемптон в своей обычной скучной манере сообщил вам кое-что, о чем я догадываюсь, то мне вас искренне жаль, сэр. Я хочу сказать вам совсем другое. Вы дурак, если поверили, что леди Синтия может опуститься так низко. Она не знала, говорю вам, что ваши расписки были у меня.

– И она оплатила долг, даже не взглянув на них? – недоверчиво хмыкнул Брайан.

– Разумеется, она так и сделала. Потому что, если бы леди Синтия узнала правду, она бы меня разорвала на части. Это я вам гарантирую.

Брайан хотел бы верить. Но из-за антипатии к этому человеку капитана еще мучили сомнения.

– Вы получили подтверждение от нее? – спросил Брайан.

– Нет…

Это было удивительно!

– Я получил подтверждение от вашего адвоката, очевидно, – продолжал маркиз. – Из конторы «Макинтайр и Гамильтон». Дело улажено, Шеффилд. И поверьте, мне это все ужасно надоело.

Маркиз поднес руку ко рту, чуть ли не зевая.

– Нет, – резко ответил Брайан. – Не улажено! Леди Синтия прислала мне мои расписки.

Маркиз поднял бровь.

– Конечно! Она прислала их тебе, капитан. Это и означает, что дело улажено. По крайней мере, с твоей точки зрения, не так ли? Долг оплачен, и расписки у тебя. Улик больше нет, а?

– Да, можно и так сказать, – произнес капитан. – Но вы не понимаете сути.

Маркиз пренебрежительно махнул рукой.

– О, я думаю, что не понятна твоя дилемма, капитан.

Маркиз слегка улыбнулся. Брайану эта улыбка показалась зловещей.

– Следующий ход за тобой, капитан, – произнес лорд Монрояль. И добавил загадочно: – Она сегодня здесь…

Затем он удалился по направлению к танцевальному залу.

Брайан медленно пошел следом, размышляя над странным совпадением. Оба кузена леди Синтии решили ее защищать! А что если они правы? Что если леди Синтия не участвовала ни в каком обмане? Тогда Брайан виноват в ее несчастье.

Мысль эта не давала ему покоя. Ведь это означало, что леди Синтия несчастна из-за него. Было бы лестно предположить, конечно, будто леди Синтия скучает по нему. Поэтому он снова поискал глазами желтый диван.

– Она все еще там, – сказал Дик Чатам. – И она смотрит прямо на нас, клянусь! Как бы мне с ней познакомиться?

– Я могу тебя познакомить, старина, – проговорил Брайан, совершенно не подумав.

Ничего не объясняя, он пошел через зал, когда закончился очередной танец.

А потом капитан стоял рядом с ней, глядя на ее обнаженные плечи и грудь. Он любовался ею. Любовался каштановыми волосами леди Синтии, такими шелковистыми, что ему страстно хотелось их погладить.

Брайан не мог заглянуть ей в глаза, потому что леди Синтия упорно смотрела на Чатама и на эту маленькую шалунью Летицию. Не зная, как это случилось, Брайан вдруг пригласил на танец леди Констанцию, наверное, чтобы составить вторую пару Чатаму и Летиции.

Танец показался ему бесконечным. Брайан привел свою смущенную партнершу обратно и увидел, что зеленые глаза леди Синтии устремлены на него.

Пусть смотрит, подумал Брайан, выпрямляя плечи и поджимая мускулы живота, как делал это в юности, когда хотел понравиться местным красоткам. И вдруг он увидел, с удивлением, что ее глаза закрылись. И у нее было такое странное выражение лица… Мягкое и очень нежное.

Неожиданно Брайан захотел ее обнять. Затем она открыла глаза, и он утонул в их зеленой глубине.

Он очнулся, услышав звуки вальса, и пригласил ее на танец, зная отлично, что она откажет.

– Нонсенс, кузина, – раздался знакомый голос.

И затем она была в его руках. Это было какое-то чудо, волшебство! Брайану, наверное, снилось, что он держит леди Синтию за талию.

– Вы так скромны, миледи, – рискнул он заговорить, когда они сделали два круга в полном молчании.

Ее рука в перчатке на его плече была легче перышка.

И Синтия не отрывала глаз от золотых шнуров на мундире Брайана. Казалось, что она не слышала.

– Вы могли бы хоть на секунду посмотреть мне в глаза, миледи, – улыбнулся он. – А то все подумают, что вы по-прежнему сердитесь на меня.

Тогда она посмотрела на него удивленно.

– Почему вы решили, что я сержусь на вас, капитан Шеффилд?

Какой же он дурак! Эта женщина ни в чем не виновата, думал он, зачарованный аквамариновым блеском. Хоть и нелегко признать, но Монрояль все-таки прав. Брайан напрасно сомневался в леди Синтии. И его сомнения причинили ей боль, как утверждал мистер Хемптон.

– Если вы не сердитесь, моя дорогая, то должны сердиться, – сказал Брайан.

Ее щеки сразу вспыхнули.

– Похоже, что вы говорили с моим кузеном Уилли Хемптоном, – проговорила она неуверенно. – Не обращайте внимания на его слова. Уилли всегда защищает меня.

– У вас нет недостатка в защитниках, миледи, – произнес Брайан, желая намекнуть, что у нее появился еще один и очень сильный защитник, это он сам.

Брайан неожиданно понял, что ему делать. Монрояль был прав и в этом. Следующий ход теперь действительно за Брайаном. И капитан абсолютно точно знал, что это будет за ход.

* * *

Леди Синтия проснулась на следующее утро, когда Бетси отодвинула шторы. Теплые лучи октябрьского солнца ласкали лицо Синтии. Она открыла глаза и зевнула.

– Который час, Бетси?

– Почти девять часов, миледи, – ответила горничная, улыбаясь. – Ее светлость спустились в гостиную уже час назад.

– Почему меня не разбудили как обычно? – удивилась Синтия.

Она не привыкла долго спать и огорчилась, что проспала лучшую часть дня.

– Ее милость запретили вас будить, миледи, – ответила Бетси, ее розовые щеки еще больше покраснели от смущения. – Ее милость сказали, что вам нужно отдохнуть, миледи.

Горничная подошла к кровати и подала Синтии шелковый вышитый халат.

Синтия встала с постели.

– Я умираю от голода, Бетси, – пожаловалась Синтия. – Скажи, чтобы мне принесли поесть.

– Мистер Хемптон в гостиной с ее милостью, – обронила вскользь Бетси, подходя к двери. – Такой приятный джентльмен, – покраснев, добавила горничная.

Синтия посмотрела на нее подозрительно. Очевидно, уже и слуги хотели, чтобы Синтия побыстрее вышла замуж. Она рассмеялась.

– Хорошо, Бетси, – сдалась она. – Пригласи ко мне Аннетт, если тебе не трудно. Я скоро приду к мистеру Хемптону и ее милости.

– Моя дорогая Синтия, какая услада для моих усталых глаз!

Уилли Хемптон с очаровательной улыбкой на красивом лице поднялся из-за стола, когда Синтия вошла в столовую двадцать минут спустя. Уилли взял руку Синтии и поднес к своим губам.

– Усталых? – спросила Синтия, после того как поздоровалась со своей матерью. – Если ты такой усталый, Уилли, то почему ты здесь в такой ранний час?

Не ожидая ответа, Синтия повернулась к леди Галифакс.

– Я поняла, что должна быть благодарна тебе, мама, за то, что проспала свою утреннюю прогулку. И завтрак, – добавила она.

Синтия сама выбрала себе несколько блюд, стоявших на буфете.

– Уилли сказал мне, что девочки тебя вчера совершенно измотали, моя милая, – сказала леди Галифакс.

– Нонсенс, мама, – возмутилась Синтия. – Я еще не сумасшедшая!

– Конечно, еще нет, – заметил Хемптон, весело глядя на Синтию. – Ты развлекалась вовсю, дорогая. И я уверен, что это не только мое мнение.

Синтия поймала взгляд, который кузен послал ее матери, и вздохнула.

Кузен Уилли всем замечательный, но у него есть привычка сплетничать с леди Галифакс. Они в отличных отношениях.

– О! – воскликнула леди Галифакс. – Что ты имеешь в виду, Уилли?

Хемптон посмотрел на нее невинно и застенчиво.

– Похоже, что прошлым вечером наш друг капитан Шеффилд был околдован вашей милой дочерью, миледи. Ты не согласна со мной, дорогая Синтия? Бедняга капитан от восхищения чуть не умер.

– Далеко не каждый джентльмен такой болтун, как ты, Уилли, – сказала Синтия.

Она кивнула Хастингсу, чтобы дворецкий налил ей чаю.

– Значит, капитан все еще в Лондоне? – спросила леди Галифакс. – Я надеюсь, ты сказала ему, как я сердита за то, что он не пришел к нам на ужин неделю назад, Синтия? Может быть, ты пригласишь теперь капитана на наш семейный ужин, дорогая? Например, в среду. Это не слишком рано?

– Мы обещали тете Софи быть у нее на приеме именно в среду, – напомнила Синтия.

– Тогда в четверг?

– Миссис Саммервиль просила меня поиграть в четверг. У нее музыкальный вечер.

– Ты уже играла у Амелии Саммервиль, дорогая, и только на прошлой неделе.

– Это было три недели назад, мама. На этот раз это будет в очень тесном кругу. Вечер для друзей, в честь ее кузины. Мадам Лавуазье недавно приехала из Парижа.

– Хорошо, в таком случае мы пригласим капитана в пятницу. И не говори, что ты занята, Синтия, я не желаю это слышать.

Леди Синтия слабо улыбнулась.

– Леди Мэнгсфилд дает бал именно в пятницу, мама. Ты же не собираешься его пропустить?

Леди Галифакс сердито встала из-за стола.

– Если бы эта мысль не казалась мне совсем странной, то я решила бы, что ты специально избегаешь встречи с капитаном, Синтия! Как можно надеяться, что джентльмен заинтересуется тобой, если ты не позволяешь ему даже взглянуть на тебя?

– Ах ты стеснительная кошечка, Синтия! – Мистера Хемптона явно позабавили слова леди Галифакс. – Все же тут есть какая-то интрига. Я так и думал, моя дорогая! Вчера смотрю, а этот старый распутник Роберт дает советы капитану. И мистер Шеффилд был совсем невесел. Монрояль замешан в этом, я уверен, – продолжал он. – Но ты верь капитану, Синтия. Хотя, почему ты выбрала своим поверенным кузена Робби, этого повесу? Я понять не могу! Могла бы обратиться ко мне, Синтия.

– Тебя не было в Лондоне, Уилли, – ответила Синтия. – Но все равно, я запрещаю говорить о моем секрете, который мама, кажется, всем выболтала.

Мистер Хемптон изобразил обиду.

– Мой рот на замке, кузина. Но если ты обещаешь мне рассказать остальное. И поскольку я хочу, чтобы ты оценила мою новую упряжку, то у тебя будет много времени, чтобы во всем сознаться, моя дорогая.

Он широко улыбнулся.

– Да, любовь моя, – добавила леди Галифакс. – Иди наверх и переоденься. Я думаю, что пора тебе рассказать дорогому Уилли о твоей безумной затее заманить бедного капитана в ловушку. Если бы ты приняла предложение Роберта, то…

Мистер Хемптон уставился изумленно на леди Галифакс, и у него отвисла челюсть.

– Роберт сделал тебе предложение, Синтия? – спросил он, потрясенный. – Ну ты меня сразила наповал, тетя! Я знаю совершенно точно, что Роберт не собирается жениться. А это все сказки!

– Лучше послушай, что тебе расскажет обо всем этом наша Синтия, – пробормотала леди Галифакс.

Леди бросила Синтии жалобный взгляд и поспешно вышла из комнаты.

– Так-так… – протянул мистер Хемптон, живо заинтересованный. – Я вижу, что разговор предстоит серьезный. И совсем не для прогулки, Синтия…

В результате, от прогулки Синтия не получила никакого удовольствия. Она отвечала на вопросы кузена, говорила о своих планах найти себе молодого мужа, а сама думала, что затея, которая вначале казалась такой блестящей, не только безумна, но и просто невыполнима.

Синтия унылая вернулась домой. И здесь ее ждал роскошный букет белых лилий. Почерк на записке был незнакомый. Синтия подумала, что, возможно, цветы от графа Ярмута, приглашения которого покататься в парке еще раз она постоянно отклоняла.

Но цветы и записка были от капитана Брайана Шеффилда. Он информировал Синтию, что придет завтра днем, – как он выразился, – по очень важному делу. Синтия замерла и едва могла дышать.

Итак, капитан Шеффилд принял решение, подумала она, и неожиданно грусть охватила ее. По строгому официальному тону записки Синтия догадалась, какое это решение.

Непохоже было, чтобы капитан Шеффилд собирался жениться. И неожиданно Синтия поняла, что не хочет слышать от него об этом.

Она так мечтала о красавце капитане. И Синтия была не готова расстаться со своей мечтой. До сих пор Синтия чувствовала, как обнимает ее капитан за талию во время танца на балу. Эти ощущения нельзя было забыть!

Но сразу же после этого танца капитан ушел, и Синтия не видела его больше. Она помнила каждое его слово, сказанное в те волшебные минуты. Но неожиданно одно замечание, сделанное им тогда, приобрело совсем другое значение.

Может, он имел в виду, что сам на нее сердится? А может, он хотел подготовить ее к тому страшному удару, который готовил для нее?!

«Если вы не сердитесь, то должны сердиться…» Так он, кажется, сказал? И это означало, что она будет сердиться, когда он отклонит ее предложение.

Поднявшись в свою комнату, Синтия сняла теплое платье и модную зеленую шляпку с пером. Затем села перед зеркалом и посмотрела на свое бледное отражение.

Нет, подумала она, глянув на смятую записку, которую все еще сжимала в руке.

Нет, Синтия так легко не сдастся.

Повинуясь неожиданному импульсу, Синтия вынула из стола лист бумаги и написала короткое письмо своему кузену.

Робби знает, что надо делать, решила Синтия. Он поможет ей.

Затем она вызвала Хастингса и приказала ему отправить письмо. Сразу словно огромная тяжесть свалилась с ее души.

Нет, думала Синтия, улыбаясь своему отражению. Она так просто не откажется от своей мечты!

Глава 8

Ускользающая леди

Капитан Шеффилд был очень доволен собой. На следующий день он поднялся по ступенькам дома Галифаксов и смело постучал в дверь. Брайан твердо следовал своему решению, принятому им еще на балу у леди Херефорд.

Да и беседа с лордом Галифаксом тоже прошла замечательно, думал Брайан…

Отец леди Синтии принял капитана в своем кабинете и говорил абсолютно прямо.

– Сказать по правде, – произнес маркиз, когда дворецкий налил им по бокалу бренди и вышел из комнаты, – я ожидал увидеть вас гораздо раньше, молодой человек.

Немного смущенный смыслом этих слов и понимая теперь, что лорд Галифакс был хорошо осведомлен о планах своей дочери, Брайан ответил, пожалуй, слишком резко:

– Вы, наверное, считали, что я должен радоваться возможностям, которые может предоставить мне брак с вашей дочерью, милорд. Но я не из тех, кто с легкостью принимает подобные решения. В самом деле, я не думал жениться, по крайней мере, в ближайшем будущем, поэтому предложение леди Синтии застало меня врасплох.

Лорд Галифакс улыбнулся, услышав такое признание.

– Именно это я и пытался объяснить моей дочери, капитан, – сказал он, внимательно глядя на Шеффилда. – Конечно, – продолжал лорд Галифакс, – женщина не может надеяться, что мужчина в одно мгновение поменяет свои привычки и будет плясать под ее дудку. Я предупредил Синтию, что такой отважный молодой человек, как вы, наверняка мечтает о блестящей карьере офицера. Подвиги, слава! Это совсем не то, что спокойное существование. И, возможно, вам не нравится роль мужа и отца. Я сам мечтал о военной карьере, когда был молодым. Мой сын тоже военный. Виконт Хольт теперь служит в армии Веллингтона.

Капитан выслушал откровенную речь маркиза и отхлебнул из бокала великолепного бренди.

– Я видел лорда Хольта во время похода на Бургос, в начале июля, – сказал он.

«Как бы вернуть беседу в нужное русло?» – думал он между тем. Но лорд Галифакс неожиданно приступил к интересующей их теме со свойственной для него прямотой.

– Итак? – произнес маркиз и, подойдя вплотную, налил еще бренди своему гостю. – Должен ли я понимать, капитан, что вы приняли решение относительно того, какая карьера вам больше нравится?

– Да, сэр, – быстро ответил Брайан, обрадованный такой простой постановкой вопроса. – Военная карьера меня не очень интересовала, но после смерти моего отца у меня было не так много возможностей.

Брайан помолчал. Он все еще с горечью вспоминал предательство своего отца.

Лорд Галифакс, должно быть, уловил печальные нотки в голосе капитана и тепло улыбнулся. – А теперь, надо полагать, они есть?

– Да, сэр, – повторил Брайан.

Что еще можно сказать, думал капитан. Ведь он должен придать хоть какой-то смысл этой беседе!

– Я надеялся, что вы одобрите мой выбор, милорд, – сделал попытку Брайан.

– Ах, тебе не нужно мое одобрение, мой мальчик, – ответил маркиз. – Моя дочь сама себе хозяйка. И затея с этим необычным договором принадлежит тоже ей. Сознаюсь, что я был против такого сомнительного приключения. Однако Синтия сделала хороший выбор. Похоже также, что ты расположил к себе леди Галифакс, которая, я должен признаться, была решительно настроена на то, чтобы Синтия вышла замуж за лорда Монрояля. Но это хорошо, что ты обратился ко мне. Потому что я хотел бы получше узнать моего будущего зятя.

И милорд действительно говорил серьёзно! Потому что он тут же задал капитану множество вопросов. Не только о военной карьере, но и о службе Брайана в качестве управляющего конюшнями Шеффилдов.

– Я всегда удивлялся, почему твой брат выгнал тебя, когда умер старый граф, – сказал лорд Галифакс. – Я помню времена, когда лошади из конюшен Шеффилда славились на всю Англию. У меня тоже есть его конь, ты знаешь! Огромный гнедой в белых чулках. Ему нипочем любая преграда.

– Вы имеете в виду Трубача, сэр? – спросил Брайан, сразу оживляясь. – Ему было три года, когда я ушел в армию. И я все время думал, что будет из этого великолепного жеребца. Это ведь я ухаживал за ним.

Брайан помолчал, переживая снова ту боль, которую испытал, когда отец практически лишил его наследства, а брат выгнал из дома.

– Я бы остался в имении после смерти отца, но Джон и я никогда особенно не ладили, – добавил он.

Лорд Галифакс, после непродолжительного молчания, заметил, как бы между прочим:

– В таком случае, тебе должен понравиться Милфорд-Холл. Моя дочь обожает лошадей, и наши конюшни давно соперничают с конюшнями твоего брата. Малгрейв предпочитает любоваться лошадьми, а работу поручает управляющему, но боюсь, что без всякого толка.

Через два часа капитан вышел из дома лорда Галифакса, более окрепший в своем решении принять предложение леди Синтии.

Теперь капитан должен был сам сделать ей предложение.

И он уже ни в чем не сомневался. Чтобы сбросить с себя этот последний груз, капитан зашел в цветочный магазин и приказал, чтобы букет белых лилий был доставлен на Беркли-сквер, леди Синтии.

Осмелев после беседы с лордом Галифаксом и заверений Дика Чатама, что цветы всегда располагают даму к любви, капитан на следующий день снова заявился в Галифакс-Хаус.

Но его четко задуманный план рухнул, когда невозмутимый дворецкий сообщил, что леди Синтии нет дома.

В замешательстве от такой неожиданной новости и не желая расспрашивать, где сейчас находится леди, капитан Шеффилд вернулся в свой любимый клуб. Там его ждал Чатам.

– Что такое? – удивленно воскликнул офицер, как только увидел Брайана. – Неужели все готово, а? Ты, наверное, побил все рекорды по скорости делать предложения! Могу я тебя поздравить?

Он положил меню и махнул рукой официанту. Брайан сел за стол и слегка усмехнулся.

– Нет еще, Дик. Леди не было дома.

– Но я думал, что ты послал ей записку, Брайан! Ты не шутишь, дружище?

Капитан пожал плечами.

– Я бы и хотел пошутить, Дик. Но, если судить по словам дворецкого, леди просто проигнорировала мою записку.

Официант налил бренди, и капитан взял свой бокал. Надо было еще хорошенько разобраться в поведении леди Синтии.

Разумеется, она должна была догадаться! Хотя он точно не сказал о причине своего визита…

С одной стороны, вроде бы и легче – оттого что помолвка еще не официальная, думал Брайан. Но его очень расстроило отношение к нему леди Синтии.

Значит, она уверена, что завладела им настолько прочно?

И вместо встречи с ним решила где-то развлечься!

Мысль была неприятная… Брайан думал об этом, посылая второй букет лилий, – и о той роли, которую играл во всем деле с женитьбой маркиз Монрояль. Да, кажется, всюду было видно влияние маркиза. И вот теперь лорд Галифакс обмолвился, что маркиз Монрояль считался претендентом на руку леди Синтии. По крайней мере, так считала леди Галифакс.

В общем, помолвка Брайана не состоялась. И капитан решил на время забыть о леди Синтии.

Брайан ударился в ночные развлечения. Он и его друзья из 7-го кавалерийского полка любовались всю ночь на веселых танцовщиц. Но, если честно сказать, эти развлечения Брайану совсем не понравились. А девушка, которая все время прижималась к нему, была недовольна, что он отказался проводить ее домой.

Сам он вернулся в свои апартаменты почти уже под утро и сильно пьяный. Но он был рад, что наконец остался один. Только его ординарец смотрел на него огорченно. Харди помог своему хозяину раздеться и лечь в постель.

На следующее утро Брайан встал как обычно и с удовольствием прокатился галопом в Гайд-Парке на своем Ганнибале, который здорово растолстел за несколько недель городской жизни.

Брайану хотелось промчаться где-нибудь на природе. Он подумал о том, как будет жить вместе с леди Синтией… Наверное, спокойно и счастливо.

Но он снова был огорчен. Дворецкий смотрел на него сочувственно. Не так, как дворецкий должен смотреть. Но результат был тот же.

– Ее милость уехали час назад, сэр, – сказал Хастингс. И добавил, уже не официально: – С лордом Монроялем, сэр.

Капитану оставалось только ретироваться. Он удивлялся все больше и выказывал признаки нетерпения.

Леди Синтия вела себя очень легкомысленно!

Хотя лорд Галифакс принял его снова радушно, но, когда капитан объяснил причину своего визита, маркиз сразу нахмурился.

– Она переменила свое решение, капитан? – повторил он, изумленный. – Мне об этом ничего не известно. Но, по правде сказать, я уже три дня не видел свою дочь.

– Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову, милорд, – сухо сказал капитан. – И если так оно и есть, то я хотел бы услышать это из ее уст. Потому что я не собираюсь торчать здесь до конца сезона.

Лорд Галифакс тут же подошел к ленте звонка и энергично потянул за нее.

– Мы узнаем, что думает моя дочь по этому поводу сию же секунду, – сказал маркиз. – И пусть Синтия сама сообщит, если она действительно, как ты говоришь, переменила решение.

– Хастингс, – приказал лорд Галифакс, как только дворецкий появился в комнате, – передай леди Синтии, чтобы она зашла ко мне в кабинет. Я хочу видеть ее немедленно!

Дворецкий ушел, а лорд Галифакс повернулся к своему гостю.

– Это очень странно, капитан, – произнес маркиз. – Синтия никогда не умела хитрить или кокетничать. Ты уверен, что она знала о твоем визите?

– В этом нет абсолютно никаких сомнений, милорд, – ответил Брайан. – Я надеялся, что к этому времени уже все улажу.

– И правильно, мой мальчик. Все сейчас и уладим!

Он подошел к буфету вишневого дерева и достал большой графин бренди.

– А пока, вот, позволь мне предложить тебе выпить, капитан.

Брайан не успел ничего ответить. Дверь открылась и в комнату вошел бесстрастный Хастингс.

– Ну что? – нетерпеливо спросил лорд Галифакс.

– Милорд, – ответил дворецкий, – ее милость вышли из дома десять минут назад. Служанка ее милости сказала мне, что леди Синтия решила прокатиться в парке с его милостью, ее кузеном.

Капитан замер. Он не знал, расстраиваться ему или негодовать.

– Прокатиться? – грозно воскликнул лорд Галифакс. – Так рано?

Что ответил дворецкий, капитан уже не слышал, потому что ему было уже все равно. Ужасная мысль мучила Брайана. Леди Синтия, – его леди Синтия! – слишком часто находится в компании этого подозрительного развратника и игрока.

Брайан в гневе сжал кулаки. Неужели Синтия, как и многие другие женщины, влюбилась в обаятельного маркиза?

Капитан не мог представить, что Синтию обнимает мужчина, который, если верить слухам, хвастается своими победами чуть ли не во всех будуарах Лондона.

Брайан отбросил эту ужасную мысль. Он повернулся к лорду Галифаксу.

– Я зайду снова в четыре часа, – сказал капитан с напускным спокойствием. – Если леди Синтия не захочет меня принять, я больше никогда не вернусь.

* * *

– Если бы ты приняла мое предложение три недели назад, моя дорогая Синтия, – лениво говорил маркиз, – ты уже выбирала бы себе свадебное платье и прочие безделушки, которые так нравятся женщинам.

Синтия приостановила свою кобылу и сердито посмотрела на кузена.

– Предложение? Какое предложение?! – воскликнула Синтия. – Ты никогда не делал мне предложения, Роберт! Поэтому прекрати болтать ерунду!

Маркиз натянул поводья своего гнедого. В глазах маркиза определенно была хитринка.

– Просто оплошность с моей стороны, дорогая, уверяю тебя. Если ты хочешь, я сделаю тебе предложение прямо сейчас и здесь, посреди Гайд-Парка.

Синтия совсем разозлилась.

– Не будь смешным, Робби, – резко ответила она. Кузен притворился расстроенным.

– Никогда не думал услышать от тебя такие жестокие слова, кузина. Я готов предложить тебе свою любовь, а ты…

– О, замолчи! – не выдержала Синтия. – Ты же не умеешь любить, Робби, мы оба это знаем! А что касается предложения, то ты в полной безопасности. Я скорее умру, чем соглашусь выйти за тебя замуж, и тебе это известно, развратник ты эдакий. Если бы ты хоть на секунду подумал, что я могу согласиться, то ты сбежал бы от меня быстрее, чем Тедди Торнтон от своих кредиторов!

Леди Синтия нервно дернула поводья…

Утром служанка неожиданно сообщила, что лорд Галифакс желает немедленно видеть Синтию. Служанка добавила также, что пришел мистер Шеффилд. Синтия приказала снять с себя бледно-желтое блестящее платье, которое она выбирала все утро, и принести новый модный костюм для верховой езды. Переодевание было произведено в рекордно короткое время, а Хастингса послали к его милости с известием, что леди Синтия поехала кататься с лордом Монроялем.

Синтия ворвалась к маркизу, когда он завтракал.

– Ты должен прокатиться со мной, Робби, – объявила она громко. Будто для нее было обычным делом врываться в дом к джентльменам в такой ранний час. Или вообще в любой час. – Надеюсь, ты получил мою записку, – добавила Синтия.

Лорд Монрояль поднялся из-за стола и с любопытством посмотрел на кузину. От этого пристального взгляда ей стало не по себе.

– Всего десять минут назад, моя дорогая Синтия, – лаконично ответил маркиз. – И естественно, я счастлив сопровождать тебя. Но должен сказать, что гораздо лучше, если бы ты дала мне возможность нанести тебе визит в более подходящее время.

– О Господи! – воскликнула Синтия. Она знала, что кузен абсолютно прав. – Не будь таким занудой, Робби. Уже почти десять часов. И у меня к тебе важное дело.

Синтию смущало непривычное, осуждающее выражение в глазах кузена…

– Я должен поучиться у тебя сравнениям, моя дорогая. В действительности же ты ведешь себя столь странно, что я начинаю волноваться за твой рассудок.

Наверное, это его снисходительный тон так злил Синтию.

– Можешь не волноваться, Робби, я тебя умоляю! Избавь меня от своих нотаций. Мне нужна сейчас твоя помощь, а не твоя критика. И я уже не девочка!

– Рад это слышать, любовь моя, – улыбнулся маркиз. – Этот темно-синий цвет тебе очень идет. Хотя и слишком темноват, пожалуй… Но шляпка просто шедевр! Ты в ней выглядишь на двадцать лет – и ни днем старше, клянусь!

Синтия глянула беспокойно на кузена.

Маркиз Монрояль не так легко рассыпал комплименты, и ее женское тщеславие было удовлетворено.

– Спасибо, Роберт, – сказала она гораздо теплее, – но речь вовсе не о моде.

– Понятно, – ответил маркиз. – Может быть, ты назовешь мне настоящую причину нашей ранней встречи, моя дорогая?

– Это капитан Шеффилд.

– Хм-м… Я так и думал. Этот бедняга все еще не твой?

Синтия гневно посмотрела на кузена.

– Нет, он еще не мой, как ты элегантно выразился, – ответила она. – И боюсь, что он никогда не будет моим.

Маркиз рассмеялся коротким сухим смешком.

– Ничего! Ты же знаешь, что гласит пословица? Путь к настоящей любви гладким не бывает.

У Синтии вдруг навернулись слезы на глаза.

– Тебе хорошо смеяться, Роберт. Но для меня это не шутка. Я так надеялась, что…

Ее голос осекся, и она отвернулась, чтобы кузен не смотрел на нее…

Они стояли под старым кленом.

Совершенно неожиданно она почувствовала, как маркиз обнял ее за плечи. И Синтия благодарно положила свою голову на плечо маркиза.

– Я, наверное, слишком переживаю, – пробормотала Синтия, подняв голову и взглянув в серые глаза кузена, которые никогда не казались ей такими настойчивыми. – И я вовсе не собиралась плакать, – добавила она.

Синтия закрыла глаза, стыдясь своих слез. Вдруг она почувствовала прикосновение чего-то мягкого к ее лицу.

Она открыла глаза и обнаружила, что кузен вытирает ей слезы своим платком.

– Успокойся, любовь моя, – сказал он очень ласково. – Капитан Шеффилд, должно быть, полный дурак, если еще не попросил твоей руки. И никакой мужчина не стоит и единственной твоей слезинки. – И он добавил, ухмыльнувшись: – Даже я!

Синтия слабо улыбнулась ему в ответ, и маркиз сразу посерьезнел.

Он крепко прижал Синтию к себе. Она не успела ничего сообразить. Маркиз наклонился и поцеловал Синтию прямо в губы.

Синтия отпрянула и оглянулась. По Гайд-Парку гуляли немногочисленные в это время прохожие.

– Робби! – воскликнула она. – Что с тобой? Ты, наверное, сошел с ума! Вытворяешь такое посреди Гайд-Парка!

Она так резко потянула за поводья, что ее кобыла загарцевала на месте.

Маркиз, казалось, ничуть не смутился.

– Прости, крошка. Это рефлекс, уверяю тебя. Я всегда целую дам, когда они плачут, Синтия, – добавил он небрежно. – Так что не думай об этом, птичка моя.

Он улыбнулся ей так обворожительно, что Синтия сразу растаяла.

– А что если нас кто-нибудь видел? – сказала Синтия. – Это было совершенно непростительно с твоей стороны.

– Ну тогда нам, возможно, придется все-таки пожениться. А теперь скажи мне, почему ты считаешь, что капитан Шеффилд не будет твоим? Он до сих пор не приходил?

– Он приходил, – созналась Синтия. – Но я приказала передать ему, что меня нет дома.

Она поняла, как глупо звучат эти слова. Маркиз посмотрел на нее удивленно.

– Да ты просто дура, Синтия! Как же он сделает тебе предложение, если ты сама прячешься?

– Я почему-то убеждена, что капитан решил расторгнуть наш договор, – призналась Синтия, понимая насколько иррационально звучит это ее заявление. – И я не могу этого вынести, Робби! Не могу слышать об этом!

Лорд Монрояль долго смотрел на нее, а потом недоверчиво покачал головой.

– Встречал я разных полоумных дамочек, кузина. Но твой случай превосходит все, – и он добавил: – Кроме того, вокруг сколько угодно приличных джентльменов…

– Мне никто из них не нужен, – перебила его Синтия. – Поэтому можешь не трудиться, Робби. Они – это не он!

– Понятно, – сказал кузен. – В таком случае, кузина, давай подумаем. Если капитану не понравилось твое предложение, то он исчез бы, не сказав ни слова. Но он приходил к тебе, и это означает, что у него честные намерения. Будь у тебя хоть воробьиные мозги, ты бы это поняла, моя кошечка. И вот еще что… Мне кажется, что ты слишком долго играешь с капитаном, Синтия. Он не тот мужчина, которому нравятся кокетки.

– Я не кокетка, – сердито ответила Синтия.

– Тогда я советую тебе встретиться с ним, и пусть он сам скажет о своем решении. Бессмысленно прятаться от судьбы.

Когда она вернулась домой, такой же точно совет дал ей отец.

Лорда Галифакса явно огорчало поведение дочери.

– Если ты не хочешь выходить замуж за капитана Шеффилда, то так и скажи ему, Синтия! – Голос отца был суровее, чем обычно. – Я запрещаю тебе вертеть хвостом, как глупая гусыня.

Разумеется, Синтия не могла не слышать! Совет отца звучал как приказ.

Поэтому, когда капитан пришел около четырех часов, Синтия была уже готова к этой фатальной беседе.

Синтия долго выбирала платье, переодевалась три раза, подвергнув терпение служанки суровому испытанию. В конце концов Синтия надела обтягивающее фигуру очень эффектное светло-зеленое платье с маленькими жемчужными пуговицами. Платье было украшено также симпатичными рюшечками вокруг шеи и бархатным бантом под грудью.

В таком элегантном платье Синтия чувствовала себя гораздо уверенней.

Она спустилась по лестнице и, глубоко вздохнув, вошла в Желтый салон.

– Капитан Шеффилд, – сказала она с улыбкой, – как я рада, что вы пришли! Но Хастингс должен был проводить вас в Китайскую гостиную. Леди Галифакс всегда именно там устраивает чаепитие по средам, вы знаете. Это любимая гостиная моей мамы.

Капитан приблизился и поклонился. Затем он внимательно посмотрел Синтии в глаза, продолжая держать ее за руку.

Синтия вся затрепетала под этим взглядом его синих глаз. В каких словах капитан откажет ей, думала она.

По ее мнению, капитан Шеффилд был добрым человеком. Он не станет причинять ей ненужную боль. Но он также прямой и честный, как она успела уже сама убедиться. А поэтому вряд ли он будет и церемониться…

Синтия не пыталась забрать свою руку из его рук.

Было так хорошо ощущать его тепло и, пусть короткую, иллюзию близости. Иллюзию, которую Синтия мечтала превратить в реальность…

Забыв о всякой скромности, Синтия смотрела на него. Может быть, в этой синей глубине мелькнет хоть какая-нибудь надежда?

– Я пришел не к леди Галифакс, – проговорил капитан. – Мне нужны вы, леди Синтия.

Она забрала свою руку и повернулась к дворецкому, который стоял в ожидании распоряжений.

– В таком случае, позвольте мне предложить вам напитки, капитан, – сказала Синтия неестественно громко. – Бокал шерри, может быть? Или мадеры?

Хастингс подошел к буфету, где стояли графины с вином. Синтия смотрела на дворецкого. Или ей показалось, что Хастингс взглянул на нее одобрительно? Неужели уже все слуги знают о том, какое «дело» у Синтии и капитана?

Она понимала, что слуги всегда знают все. Но Синтия тем не менее была уверена, что Хастингс не мог так забыться и выдать свою осведомленность.

Капитан стоял молча, пока за дворецким не закрылась дверь. Пройдясь по комнате, капитан занял позицию у камина. Затем отпил немного из бокала и поставил его на каминную полку.

В общем, капитан был спокоен. Но Синтия чувствовала, как он напряжен. Она неожиданно поняла, что его положение еще более неловкое, чем ее собственное.

Это открытие позволило Синтии справиться со своим отчаянием. Она нашла спасение в роли хозяйки.

– Вы не возражаете, если я предложу вам присесть, капитан? – улыбнулась она.

– То, что я собираюсь сказать, лучше сказать стоя, миледи. Тон его голоса был очень серьезный.

– Понятно, – мягко произнесла Синтия, с трудом сохраняя улыбку и желая отсрочить неминуемое. – Но прежде, чем вы скажете что-нибудь, капитан, позвольте мне поблагодарить вас за прекрасные цветы. – Она показала на маленький столик у окна, где в большой вазе красовались белые лилии. – Лилии мои любимые цветы, – добавила леди Синтия. – Они напоминают мне о Милфорд-Холле.

И там бы ей и быть сейчас, подумала Синтия, а не сидеть тут и не строить из себя дурочку! Как только она могла вообразить, что этот молодой, сильный, красивый мужчина захочет соединить свою судьбу с женщиной, которая намного старше его? Синтия понятия не имела. Наверное, она просто самая настоящая дура, и вот теперь она горько пожалеет о своих нескромных фантазиях.

– Я был счастлив их вам подарить, – ответил капитан, слегка улыбнувшись.

Он отпил еще глоток. В комнате наступила полная тишина.

Синтия не могла вынести долгое молчание.

– Полагаю, что вы приняли решение… – начала она. Но силы ее покинули. Слова так и замерли на ее дрожащих губах.

А капитан, казалось, обрел дар речи.

– Принял решение? – повторил капитан. – Да, миледи. Именно об этом я и хотел с вами поговорить. Действительно, я принял решение.

– Тогда позвольте заверить вас, капитан, что вы можете говорить совершенно свободно и не стесняясь, – сказала Синтия, как ей казалось, подбадривающий голосом. – Я постараюсь принять ваше решение, не обижаясь. И я пожелаю вам искренне всего самого наилучшего.

Капитан уставился на нее удивленно, а затем ухмыльнулся.

– Вы обладаете способностью предвидеть, миледи?

Синтия почувствовала, как ее мечты словно рассыпаются в пыль. Но постаралась оставаться спокойной.

– Я серьезно подумала над нашим делом, капитан, и пришла к выводу, что вся моя затея в действительности не так хороша. С моей стороны просто глупо было представить, что я могу повернуть свою жизнь так, как мне хочется.

Она глубоко вздохнула и замолчала, увидев странное выражение в синих пронзительных глазах капитана Шеффилда.

– Вы думали, что мой ответ будет отрицательным, миледи, – произнес он. – И вы этого хотите?

– О нет! – воскликнула Синтия непроизвольно. – То есть, я хотела сказать… я надеялась, что решение будет удовлетворительным для нас обоих. Но, конечно, то, что удовлетворит вас, капитан, может не удовлетворить меня.

Он улыбнулся, и его взгляд смягчился.

– Вы вполне готовы потерпеть неудачу в этой игре, я так понимаю?

Ее снова пронзила боль разочарования. Но Синтия постаралась весело улыбнуться.

– Мне кажется, я выразилась достаточно ясно, капитан. Не бойтесь, я не буду плакать.

– И вы также готовы победить, миледи?

Синтия побледнела и замерла. Хорошо, что она сидела в это время. Ибо от слов капитана Синтия почувствовала слабость в коленях.

– Вы шутите, капитан, – еле вымолвила она пересохшими губами.

– Ошибаетесь, моя дорогая. Надеюсь, я не так груб, как вы обо мне думаете. Я имею в виду то, что я сказал. И я хотел бы услышать ответ на мой вопрос. Вы хотите победить в этой игре, миледи? Вы по-прежнему хотите выйти замуж?

Глава 9

Поцелуй

Капитан Шеффилд закрыл за собой дверь Желтого салона и постоял с минуту, собираясь с мыслями.

Все произошло не так, как он ожидал, и он чувствовал себя потерянным. И вдруг он подумал, что потерял смысл жизни.

Вместо того, чтобы выйти из комнаты уже женихом леди Синтии, капитан потерял все.

Леди отказала ему.

Брайан не понимал, как это могло случиться. Он потер глаза рукой, пытаясь избавиться от странного ощущения, охватившего его, – Брайан не знал, куда теперь идти.

За что ему такое наказание? Наверное, его неправильно поняли! Добыча вдруг выскользнула из рук… Добыча? И капитан цинично подумал, а какая, собственно, была главная добыча, на которую он рассчитывал, соглашаясь вступить в брак? И о которой он жалеет больше всего… Сама леди?

Синтия выглядела особенно привлекательно в этот день.

И Брайан позволил себе помечтать о том, как сладостно поцеловать ее красивые губы. Он думал, что может поцеловать ее. Ведь жених обладает такой привилегией!

Но, конечно, он не поцеловал ее. Джентльмен не может позволить себе такого действия, когда леди говорит, – резко и сердито, – что она освобождает его от всяких обязательств, настоящих или воображаемых.

Поэтому, как ни хотел Брайан ее поцеловать, – а он честно признался себе, что хотел очень страстно, – он не сделал этого. И чувствовал себя лишенным удовольствия, которое уже заслужил.

Да, жаль, что он потерял леди. И еще жаль, что он лишился лошадей. Капитан мечтал снова работать с лошадьми. Брак с леди Синтией открывал ему такую возможность. Конюшни Лонсдейла были великолепны. И капитана грела мысль, что он может стать серьезным конкурентом своего брата в этом бизнесе.

Брайану было двадцать лет, когда у него появилась мечта вывести лучшую породу лошадей. И эту свою мечту он еще мог осуществить, хотя не думал об этом с тех пор, как после смерти отца лишился службы в конюшнях Малгрейва.

Да, это потеря была не менее чувствительна, чем потеря самой леди.

Брайан мрачно ухмыльнулся. Ну и, конечно, богатство, вспомнил он. Странно, однако, Брайан не хотел думать о богатстве леди Синтии. Но, разумеется, деньги играли важную роль в его решении. Он не имел понятия, насколько богата леди Синтия. Богатство для него никогда особенно ничего не значило, вдруг понял Брайан. Он был доволен тем, что ему давала жизнь, хотя и тратил много денег на лошадей.

Все останется по-прежнему, только у него не будет лошадей, на которых он мог бы потратить деньги леди Синтии.

И денег тоже не будет, напомнил он себе.

Неожиданно капитан понял, что он надеялся на перемены, которые дал бы ему брак с леди Синтией. И главное – возвращение к спокойной деревенской жизни. Когда леди упомянула о Милфорд-Холле, он почувствовал ностальгическую тягу к лесам и полям своей юности. К желтым осенним листьям, к первому снегу, к рождественским традициям, таким как полено, сжигаемое в Сочельник, к нарциссам и крокусам весной…

Капитан глянул на закрытую дверь. Понимает ли Синтия, что, прогоняя его, она лишает его той жизни, о которой он мечтал? Нет, конечно. Как леди Синтия могла это понять? Ведь он не сказал ей ни слова о том, что думал, что чувствовал, о чем мечтал. Может быть, если бы он сказал…

Брайан пожал плечами и, отвернувшись, пошел по коридору в направлении холла.

Нет, Брайан не собирался умолять женщину взять его, Брайана, в мужья. Еще чего!

И тогда он услышал знакомый голос. Капитану не было никакого дела до маркиза Монрояля и в лучшие времена. Но сегодня капитан и вовсе не хотел его видеть. Однако встреча была, похоже, неизбежна.

Брайан приближался к двери, когда маркиз двинулся ему навстречу ленивой походкой, вертя в длинных пальцах свой монокль, украшенный драгоценными камнями.

– Мой дорогой Шеффилд, – сказал маркиз, останавливаясь перед ним. – Почему мрачный? У меня было такое ощущение…

Брайан резко прервал его.

– У вас было неправильное ощущение, милорд, – грубо сказал он и попытался пройти мимо.

– Значит, я не могу поздравить вас?

– Нет, не можете, сэр! – рявкнул Брайан. – И пожалуйста, позвольте мне…

– Вы говорили с леди Синтией?

Капитан уставился на него.

– Я не понимаю, какое вам до этого дело, милорд, – ответил он сухо.

– Спокойнее, молодой человек. Так вы говорили с моей кузиной или нет?

– Да, говорил.

Брови маркиза взметнулись резко вверх, и в его серых глазах появилось удивление.

– Леди Синтии ничего не нужно от меня, – добавил капитан. – О чем она вам, наверное, и сообщила этим утром.

Мысль, что между этим мужчиной и леди Синтией существует интимная близость, раздражала Брайана. Маркиз посмотрел на него с любопытством.

– Вы предложили моей кузине выйти за вас замуж? – спросил он.

– А какое еще предложение я мог сделать леди, как вы думаете? – сердито сказал капитан.

Маркиз ухмыльнулся.

– Вы, должно быть, что-то напутали, приятель, произнес он покровительственным тоном, от которого Брайан заскрежетал зубами. – Вы хотите сказать, что она отклонила ваше предложение?

– Да, она отклонила мое предложение, – подтвердил капитан.

– Странно, – пробормотал маркиз. – Утром моя кузина была решительно настроена выйти за вас замуж.

– Значит, она передумала, – ответил капитан. – Женщины часто меняют свое решение, насколько мне известно.

Лорд Монрояль улыбнулся понимающе.

– Верно, если говорить вообще о женщинах, – согласился он. – Но к Синтии это не имеет отношения, сэр.

Он помолчал, разглядывая капитана из-под полуопущенных век.

– Скажите мне, капитан, вы поцеловали мою кузину?

Шеффилд застыл.

– Не лезьте не в свое дело.

Маркиз тяжело вздохнул.

– Именно этого я и боялся. Вы не поцеловали ее. Ничего удивительного, что она вам отказала.

– Как я мог поцеловать леди, если она заявила мне, что я ей не нужен?

– Очень просто, – ответил лорд Монрояль. – Надо одной рукой обнять леди за талию, другой – за плечи, и затем…

– Техника поцелуев мне хорошо известна, – перебил капитан. – Но я не насилую женщину, если она не хочет.

Маркиз усмехнулся.

– Я не предлагаю ничего такого. Однако я просто не могу поверить, что моя кузина не хочет. Она очень чувственная женщина.

Капитан удивленно посмотрел на него.

– Уверяю вас, что леди Синтия не давала мне абсолютно никакого повода…

Маркиз рассмеялся и покачал головой.

– Я не думал, что вы такой дурак! Мы имеем дело с невинной девушкой. Вам не приходило в голову, что Синтия восемь лет была замужем за стариком и два года она уже вдова. Наверное, она вполне созрела для того, чтобы ее поцеловал молодой и страстный мужчина.

Брайан не мог поверить своим ушам.

– Уверен, что у ее милости нет таких нескромных мыслей, милорд, – сказал он сухо. – Она настоящая леди, до кончиков ногтей.

– Извините, капитан, что я вам это говорю, но вы очень мало знаете женщин. Неужели вы серьезно полагаете, что у леди не может быть нескромных желаний? – Маркиз улыбнулся, видя смущенное выражение на лице Брайана. – Но хватит об этом. Скажите мне, вы по-прежнему хотите, чтобы Синтия стала вашей женой?

– Какое вам…

– Да или нет? – прервал его маркиз. – А то начинаю терять интерес, капитан, – предупредил он. – Но, поскольку тут задеты также интересы моей кузины, я готов помочь вам своим опытом заполучить ее. Если вы хотите, конечно.

Принимать от него помощь у капитана не было никакого желания. Но маркиз обещал ему леди Синтию!

– Вряд ли мне понравится ваш опыт, милорд… – начал Брайан.

Но маркиз только махнул рукой.

– Хотите или нет?

Брайан вспомнил чудесные губы леди Синтии, но постарался отогнать от себя эти мысли. Может ли он доверить этому развратнику свои мечты, сомневался Брайан.

Шли минуты, и капитан заметил выражение скуки на лице маркиза.

– Да! – выдохнул Брайан.

Лорд Монрояль улыбнулся и, совсем по-дружески взяв капитана под локоть, повел его обратно к Желтому салону.

– Тогда идем со мной, – произнес маркиз. – И делай так, как я тебе скажу!

Они подошли к двери, и Брайан остановился, посмотрев вопросительно на маркиза.

– Что я должен делать?

Маркиз взялся за ручку двери и улыбнулся капитану.

– Все очень просто, – сказал маркиз. – Ты сейчас войдешь туда и будешь вести себя как мужчина.

Капитан недоверчиво глянул на него.

– Не намекаете ли вы, милорд, что я должен овладеть леди Синтией? – спросил Брайан, возбуждаясь от одной только этой мысли.

Маркиз посмотрел на него с жалостью.

– Мой дорогой юноша, – усталым голосом произнес маркиз. – Неужели я должен учить тебя, что нужно делать с леди? Если ты действительно ее любишь, то сам догадаешься, как и насколько ею овладеть. Ну а если ты и этого не сможешь сделать, то скажу тебе «прощай». И то же самое, уверен, скажет тебе Синтия.

При этих словах маркиз подтолкнул его к двери, насмешливо улыбнулся и пошел в направлении любимой гостиной леди Галифакс.

После секундного колебания, капитан повернул ручку двери и вошел в Желтый салон.

* * *

Как только капитан Шеффилд – с лицом жестким, как гранит – покинул комнату, Синтия поняла, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Что такого, если он сделал предложение просто из чувства неправильно понятого долга?

И пусть капитана побуждали к тому его мужские желания. Или даже хуже – жадность. Синтия сама пыталась завлечь капитана своим богатством. И делала это сознательно. Она хотела завладеть капитаном Шеффилдом, она жаждала, чтобы он был ее, любой ценой.

«Тогда почему? Ну почему же?!» – спрашивала она себя, когда он ушел.

Почему она отказала?

Она совсем не ожидала того, что случилось. Синтия помнила, как она готовилась к этой беседе с капитаном Шеффилдом, думая, что он откажется от ее нескромного предложения.

Она не выдаст ничем своего разочарования, твердо решила Синтия. И действительно, она была довольна собой. Она была довольна тем, как она вела себя. Конечно, было больно. Но Синтия продолжала улыбаться и объясняла ему, что готова услышать от него отрицательный ответ.

Но Синтия ошиблась. Вынести такой боли она не могла. Слава Богу, она по-прежнему могла еще улыбаться.

И вот Брайан спросил ее, готова ли она победить. Это было еще хуже. Потому что капитан явно шутил. Его чудесные синие глаза смеялись.

Нет, Синтия не верила капитану. Она хотела спасти хотя бы остатки своей гордости.

Синтия ответила ему, – будто ей был действительно абсолютно безразличен этот бронзовый от загара красавец, который завоевал ее любовь, – что он может не беспокоиться. Зачем ему жениться, если перед ним такая блестящая военная карьера? И Синтия не стала слушать дальше. Она заявила, что он ничего не должен.

Фактически Синтия отказала ему.

Она застонала, вспомнив, как огорчился капитан, когда до него дошел смысл ее слов.

Ей показалось в то же время, что соблазнительные синие глаза капитана блеснули. Да, гордость его задета, думала Синтия. Но скоро он придет в себя. Через несколько дней, самое большее через месяц капитан вернется в свой полк и будет показывать чудеса храбрости. И, конечно, капитан все реже будет вспоминать о том, что ему когда-то отказала стареющая вдова. Эпизод этот станет поводом для шуток среди его друзей, с содроганием подумала Синтия.

Но все-таки ее собственная гордость не пострадала, не так ли? Синтия не испытала горечи отказа. Или могло быть и хуже, если бы капитан согласился из жалости. Или из корысти… Или из чувства долга… И тогда капитан Шеффилд смотрел бы на нее, как на очень нескромную женщину.

Да, думала Синтия, ее гордость спасена. Но что хорошего, куда она денет эту свою гордость?

И Синтия подумала о долгих годах одиночества в Милфорд-Холле. Конечно, она может подчиниться воле отца. Он найдет для Синтии еще одного мужа на двадцать лет старше ее.

Но нет, этого больше никогда не случится! И Синтия неожиданно ясно поняла, что она сделала, отвергнув капитана. Помня его, стройного, сильного, молодого, Синтия не сможет полюбить никакого другого мужчину. Ох и дура же она, сама лишила себя своего счастья!

Когда Синтия поняла это, слезы так и хлынули у нее из глаз. Она подошла к окну и посмотрела на старую грушу внизу.

Синтия не пыталась вытирать слезы. Ее ждали в Китайской гостиной. Синтия хотела бы сейчас подняться в свою комнату и там выплакаться. И было о чем плакать. Даже на старой груше еще распустятся зеленые листочки, но Синтия так и останется вдовой.

Синтия не слышала, как дверь салона открылась за ее спиной.

– Хастингс, – сказала Синтия, услышав шаги, – мой кузен приехал?

Долгое молчание. А затем глубокий мужской голос произнес прямо рядом с ней.

– Да, действительно. Маркиз Монрояль прибыл совсем недавно.

Синтия резко повернулась и прижала ладони к своим заплаканным щекам.

– Капитан! – воскликнула Синтия, широко открыв мокрые от слез глаза. – О Боже!

Она тут же опустила глаза и отвернулась к окну. Наверное, это сон, думала Синтия. Она уже не верила, что снова увидит когда-нибудь этого мужчину.

Но он обнял ее за плечи, и Синтия поняла, что это не сон. Она повернулась к нему и уткнулась носом в его грудь.

У меня ужасный вид, подумала Синтия, еще не вполне веря в происходящее.

– Моя дорогая Синтия, – сказал он страстным голосом. – Скажи мне, что так печалит тебя? Почему ты плачешь, милая? Это я виноват? Я обидел тебя?

Он обнял ее крепче.

– О, н-нет… – пролепетала Синтия. – Наверное, я немного переутомилась, вот и все. Я н-никогда не п-плачу, – добавила она, всхлипнув. – Я н-не могу п-понять, что со мной… – Она провела ладонями по лицу, но напрасно, потому что слезы катились ручьем. – Эт-то н-ничего, я уверяю вас, – всхлипнула она снова.

Синтия ни за что не хотела, чтобы капитан выпустил ее из своих объятий. Она не могла ни отступить от него, ни отодвинуться.

Наоборот. Какие-то невидимые силы будто держали ее. Она хотела прижаться к его груди еще плотнее. Синтия не протестовала, когда он достал свой платок и вытер ее мокрые щеки.

– Вот так, моя милая, – прошептал капитан страстным хриплым голосом.

Он убрал платок и провел пальцем по ее лицу.

– Я чувствую себя очень глупо, – пробормотала Синтия. Она ожила под его ласками и хотела, чтобы он обнимал ее всегда, вечно. Он взял ее пальцами за подбородок, заставив поднять голову. Синтия упорно не смотрела в глаза капитану, боясь увидеть там жалость или насмешку. А на что еще можно было рассчитывать?..

– Посмотри на меня, Синтия.

– Я не могу, – прошептала она.

Но у нее не было сил больше сопротивляться. Она подняла к нему свое лицо. Но ничто не могло заставить ее открыть глаза! Синтия боялась, что они у нее красные от слез.

Она должна успокоиться, подумала Синтия, вспомнив неожиданно, как неловко получилось, что она прогнала капитана.

«Почему он вернулся?» – удивилась она.

Конечно, Синтия была рада, что он вернулся и обнимает ее, вытирает ей слезы. Но, наверное, глупо представить, что…

Синтия отказывалась думать дальше. И она открыла глаза. Она не увидела в синих глазах капитана насмешки. Если бы Синтия не знала точно, то она даже могла бы предположить… Но нет! Хватит обманывать себя.

– Пожалуйста, отпустите меня, капитан, – сказала она достаточно спокойно. – Как вам не стыдно обнимать меня! И я не понимаю, почему вы вернулись? – продолжала она, хотя он не обращал внимания на ее вопросы. – Вы, наверное, забыли что-нибудь?

Он улыбнулся, и сердце Синтии тревожно забилось. Он никогда не улыбался ей так раньше. Это была очень мужская улыбка, намекающая на удивительные наслаждения, на желание обладать, на дикую страсть.

Синтия тут же быстро закрыла глаза.

– Да, – сказал он страстно, и Синтия почувствовала его дыхание на своей щеке. – Да, моя дорогая, – добавил он нежно. – Я забыл тебя поцеловать.

Синтия не успела отреагировать на такое смелое признание. Капитан сжал ее крепче и поцеловал в губы. Он провел рукой вниз и обнял Синтию за бедра.

– Успокойся, Любовь моя, – прошептал он и стал целовать ее с еще большей страстью.

Синтия не могла сопротивляться.

Когда его губы коснулись ее, что-то внутри у Синтии стало будто подчиняться его командам. Ее тело само льнуло к его телу, будто давно стремилось к нему.

Так они долго целовались. И Синтия испытала теперь то, о чем раньше только догадывалась. Заниматься любовью с молодым энергичным мужчиной гораздо лучше и приятнее, чем со старым Лонсдейлом, которого больше интересовали овцы, нежели собственная жена.

Синтия хотела теперь наслаждаться как можно дольше объятиями капитана.

Брайан поднял наконец голову. Его глаза были полны страсти. Он посмотрел на нее, улыбаясь, с удовлетворением и триумфом.

– Может быть, вы еще раз подумаете над моим предложением, миледи, – произнес он. – Я настаиваю на этом. От таких поцелуев можно сойти с ума!

– Вы, кажется, вошли во вкус, капитан, – с надеждой сказала Синтия. – Я не привыкла…

– Да, я знаю, – прервал ее капитан. – Но тебе это тоже понравится. И гораздо лучше этим заниматься, если мы поженимся, дорогая.

Синтия открыла рот, чтобы возразить своему возлюбленному, но капитан поцеловал ее снова.

– А военная карьера? – спросила Синтия.

– Какая карьера! – удивился он, целуя Синтии грудь.

– А твои родственники?

– Не хочу о них слышать.

– Вы уверены, капитан, что я действительно вам нужна? – спросила Синтия, сама еще не вполне уверенная в смысле его слов.

– Ты ведь уже говорила об этом, любовь моя, – ответил он, целуя ее снова в губы. – Но мы, кажется, решили это дело к твоему полному удовлетворению, не так ли?

– Да, – ответила Синтия гораздо послушнее, чем хотела.

– Хорошо. Значит ты согласна?

– Да, – повторила Синтия, боясь, что все это лишь только сон.

* * *

И все-таки маркиз Монрояль был прав, думал капитан Шеффилд три дня спустя, когда ехал в роскошной карете, принадлежащей леди Синтии. Леди досталась капитану благодаря совету известного дамского угодника и плута.

Интересно, сколько еще женских секретов знает маркиз Монрояль? Капитан постарался выбросить эти мысли из головы и посмотрел на женщину, сидевшую напротив.

Моя жена, подумал капитан, с нежностью глядя на нее. Жена… Даже звук этого слова был приятен.

Эта элегантная женщина в красном бархатном плаще с собольим воротником и меховой шляпочке действительно его жена. Ее ручки были спрятаны в большой собольей муфте. Но капитан хорошо помнил мягкие нежные пальчики леди Синтии.

Всего несколько часов назад капитан и леди Синтия стояли рядом в гостиной лорда Галифакса и держались за руки…

Прозвучали слова священника, и Брайан надел на изящный пальчик Синтии обручальное кольцо, купленное спешно в магазине «Дюваль и Картье» на Пикадилли.

Они были такие теплые, вспомнил капитан – пальчики его жены. Теплые и ласковые, когда она ответила твердым голосом, что согласна стать его женой. Капитан почувствовал прилив нежности, вспомнив об этом. И как удивительно звучали самые простые слова! Он был изумлен, что короткая церемония совершенно изменила его жизнь. Да, и, конечно, его отношение к Синтии. Теперь она принадлежала ему навсегда. И она дала смысл его существованию, смысл, о котором Брайан раньше не подозревал.

И он понимал, что решение, принятое им три дня назад, – под влиянием маркиза, конечно, но все-таки само решение принадлежало лично ему, – что это решение необычайно важно.

Пока Брайан даже не мог представить, какая награда ждет его впереди.

Брайан рассматривал лицо своей жены, ее фигуру, почти скрытую под складками теплого плаща. Капитан знал, что под плащом на Синтии красивое синее платье из теплой шерсти с бархатным широким поясом под пышной грудью. Это было свадебное платье Синтии. И совершенно неожиданно Брайан захотел расстегнуть все пуговицы на этом платье, чтобы оно упало синей волной к ногам жены. Он почувствовал, как забилось его сердце при мысли о тех прелестях, которые спрятаны под синим платьем. Брайан представил, как он овладевает Синтией – и она становится действительно его.

Капитан глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он поднял глаза и обнаружил, что Синтия смотрит на него как-то загадочно.

Брайан улыбнулся ей. Эта женщина очень гордая, напомнил себе капитан, и овладеть ею не так просто. Неожиданно он смутился, что в голову ему приходят такие нескромные мысли.

Синтия его жена, она настоящая леди, и к ней надо относиться с уважением.

– Тебе не холодно, дорогая? – заботливо спросил он. Леди Синтия поправила меховой воротник своего плаща и покачала головой.

– Нет. Хотя хорошо, что папа приказал положить горячие кирпичи мне под ноги. Впрочем, мы ведь едем не в Йоркшир или еще куда-нибудь далеко. До Милфорда всего шесть или семь миль от Гилфорда. Если погода продержится, то мы будем дома уже к четырем часам.

«Дом…» – подумал Брайан. Долгой же была его дорога к дому.

У Брайана не было своего дома с тех пор, как умер отец. Едва только старый граф оказался в могиле, как Джон уже ясно дал понять, что у Брайана нет больше дома. Мать хотела, чтобы Брайан жил вместе с его сестрой Каролиной в ее доме. Но для Брайана такое решение было неприемлемо.

Он был Шеффилдом из Малгрейв-Холла, и если он не мог жить в своем доме, то другого дома он не хотел признавать. Мать пыталась примирить братьев, и леди Малгрейв тоже. Но Джон был тверд как сталь.

Бедная Маргарет, думал капитан, – добротой к нему она только злила своего мужа. Нелегко Маргарет быть женой его брата, хотя она и стала графиней. И она была так молода! Едва ли ей было восемнадцать лет, вспомнил он, когда Джон привез ее в Малгрейв-Парк как свою невесту. За пять лет Маргарет родила графу пять детей. Все девочки. Джон расстраивался и злился на жену, которая не могла подарить ему наследника.

Подумав о детях, капитан снова улыбнулся и посмотрел на леди Синтию.

Скоро и Брайан может стать отцом! И при мысли о том, что у него появится сын, жизнь представилась Брайану совсем в другом измерении. Возможно, впервые Брайан понял печаль его брата, хотя у того было пять дочерей.

Если у Джона не будет наследника, то Малгрейв-Холл может перейти к сыну Брайана. Если у Брайана будет сын, конечно. Интересная мысль, усмехнулся капитан.

– Над чем ты смеешься? – спросила Синтия, прервав приятное течение его мыслей.

– Я представил, как опечалится мой брат, если наш первый ребенок будет мальчик, – сказал он. Щеки Синтии вспыхнули румянцем. – У моей матери уже пять внучек, представь себе, добавил он. – Думаю, нам надо подарить ей внука, ты согласна со мной, моя дорогая?

– Леди Малгрейв говорила мне, что графиня ожидает теперь мальчика, – ответила Синтия, уйдя от его вопроса стороной.

– В самом деле? – Брайан не очень-то удивился. – Джон не хочет признать свое поражение. Бедная Маргарет! Мне жаль ее. Если она снова родит девочку…

– Я была бы счастлива, если бы у меня родилась девочка, – тихо сказала Синтия. – А твой брат должен знать, что без девочек не бывает и мальчиков.

– Постараюсь запомнить это, моя дорогая. Но, мне кажется, нам нужен сын, чтобы сразу догнать Джона с его пятью дочками, – улыбнулся Брайан.

Капитан хотел добавить, что этой же ночью нужно приступить к делу, чтобы поскорее произвести на свет сына. Но побоялся обидеть нежные чувства Синтии. Однако он не забывал об этом всю дорогу.

Наконец карета въехала в замок, который был теперь его новым домом.

Роскошный, стол был накрыт в элегантной гостиной, где пылали дрова в мраморном камине. После сытного ужина и бокала бренди капитан поднялся в спальню жены.

Войдя в спальню, он увидел, что леди Синтия ждет его в широкой постели.

И капитан забыл о своем будущем сыне, а всю свою страсть отдал этой женщине. И он был счастлив, что теперь она его жена.

Глава 10

Раздор

Леди Синтия проснулась на следующее утро как в легком тумане. Наверное, путешествие было очень утомительным, подумала она. И повернулась на другой бок.

Она открыла глаза и посмотрела на подушку, лежавшую рядом. И тогда Синтия улыбнулась. Как же она могла забыть!

Синтия протянула руку и потрогала подушку. Тепла уже не чувствовалось, но пальцы Синтии гладили вмятину на подушке, оставленную головой мужа.

Брачная ночь Синтии была именно такой, о какой она мечтала. И даже лучше!

Она вспомнила тот волнующий момент, когда капитан Шеффилд открыл дверь и вошел в спальню. Капитан уже снял сюртук и галстук. Синтия смотрела совершенно бесстыдно, зачарованная мужским торсом под тонкой рубашкой. Невозможно было оторвать взгляд от стройного мускулистого тела капитана, когда он подошел к Синтии. Он двигался с бессознательной грацией, возбуждавшей ее. Он остановился рядом и посмотрел на нее. В его синих глазах пылала страсть, и Синтия порывисто вздохнула.

Брайан откинул одеяло.

Он с наслаждением рассматривал ее. Синие глаза капитана потемнели от страстного желания. И Синтия видела по выражению его лица, что он восхищен. Для того, чтобы понять это, не требовались никакие слова.

Он улыбнулся и посмотрел ей в глаза. Синтия затаила дыхание, слегка испуганная дикой страстью, которая читалась в его взоре.

– У меня жена настоящая красавица, – ласково сказал капитан, по-прежнему глядя на нее. – Ты готова принять меня, милая? Хочешь заняться со мной любовью?

Синтия не привыкла, чтобы к ней обращались с такими эротическими предложениями, и потеряла дар речи.

Ее первый муж обязательно гасил свечи перед тем, как лечь к ней в постель. Да, собственно, Лонсдейл и не занимался любовными играми и почти не разговаривал в постели. Он не интересовался, что чувствует Синтия, и мог бы заметить, пожалуй, только ее отсутствие – если она была ему нужна.

За все восемь лет, которые они прожили вместе, Лонсдейл никогда не глядел на нее так, как теперь смотрел капитан Шеффилд – горячо и страстно, и никогда виконт не говорил ей, что она красивая.

Синтия смущенно улыбнулась мужу и протянула к нему руки.

– Да, – прошептала она, чуть дыша. – О, да!

Брайану больше не требовалось предложений. Он сбросил с себя одежду и лег в постель.

Синтия сразу оказалась в его объятиях. Она думала, что он немедленно овладеет ею, ждала, когда он обрушится на нее всей тяжестью, и сгорала от желания. Но вместо этого она почувствовала, как его губы и его руки нежно ласкают все ее тело, возбуждая, и разжигая. И она громко застонала от страсти. Только тогда он вошел в нее, и она улетела куда-то к самым звездам.

И затем, – к ее огромному удивлению, – он сделал это с ней снова.

И потом еще раз…

Ее новый муж был неутомим. Он хотел ее больше и больше!

Синтия даже вздрогнула, вспомнив о бурной ночи полной страсти и любви.

«И он встал так рано», – подумала Синтия. Сколько же в нем энергии!

Синтия снова потрогала подушку. Действительно, очень рано, судя по тому, как холодна была его подушка. Его тепло ушло, но жар, который оставался в Синтии, горел по-прежнему сильно.

Когда Синтия спустилась вниз, было уже девять часов. Капитан уже позавтракал и ушел в конюшню.

Ноябрьское солнце светило ярче обычного, по крайней мере, так казалось Синтии, когда она вышла в сад. Солнце, это хороший знак, подумала она, облокотившись на деревянную ограду.

Капитан взял самого лучшего коня и теперь преодолевал на нем все препятствия.

Тут же находился, внимательно наблюдая, молчаливый Джейк Вейтерс, прослуживший много лет в конюшнях Лонсдейла. Раньше Джейк был главным грумом в имении. А затем, когда леди Синтия решила заняться лошадьми, она назначила Джейка ответственным за ее лошадей. Старик Джейк был очень опытным, и годы упорной работы дали свой результат. Теперь, вместо трех лошадей, в конюшнях было двадцать отличных кобыл и два великолепных жеребца.

У капитана очень грациозная посадка, подумала Синтия, глядя на него счастливыми глазами.

Во время путешествия в Суррей она узнала об увлечении капитана лошадьми. Она была счастлива, что у ее нового мужа такая же страсть, как и у нее.

Синтия удивилась, узнав от отца, что некоторые – и лучшие – экземпляры их лошадей куплены у Малгрейва, но выращены не нынешним графом, а его младшим братом Брайаном. Сам капитан был скромен и не говорил о своих успехах, но явно ему польстила похвала лорда Галифакса. Отцу очень нравился молодой конь Трубач, за которым в свое время ухаживал Брайан. Синтия тоже любила Трубача и каталась на нем в Галифакс-Парке во время Рождества.

Брайан хорошо знает лошадей, подумала Синтия, уже решив передать дело в его опытные руки.

– Как вам нравится Том-Бой, капитан? – спросила она, когда муж остановился рядом.

Синтия посмотрела в его синие глаза и почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.

– Мы с Джейком считаем, что этот гнедой к весне будет в отличной форме, – добавила она.

Синтия по-прежнему смотрела на капитана. Вот его глаза будто потемнели, он улыбнулся, и Синтия была уверена, что он подумал об их первой ночи. Синтия сама об этом подумала.

– Так оно и есть, миледи, – сказал Джейк Вейтерс. – Если капитан поможет нам, то к весенней ярмарке конь будет просто загляденье.

– Ты не оседлаешь для меня Мерилегс, Джейк? – попросила Синтия. – Хочу проверить, каких успехов она добилась, пока я была в Лондоне.

Старик пошел на конюшню, а Синтия повернулась к мужу.

– Не ошибусь, если скажу, что Том-Бой побьет все рекорды на ярмарке. Это мой любимый конь, капитан.

Брайан легко спрыгнул с седла и наклонился к ней.

– Он в отличной форме. Как и вы, миледи, – добавил Брайан страстным хриплым голосом. – Надеюсь, я не очень утомил тебя сегодня ночью, милая?

Синтия, не привыкшая говорить об этом, сильно покраснела. Ни разу за восемь лет ее первый муж виконт Лонсдейл не говорил с ней на эту тему и вел себя так, будто интимных отношений у них как бы и не существовало вовсе.

Ее новый муж явно не стыдился таких тем. Глянув удивленно на него, Синтия опустила глаза и стала смотреть на коня, который в это время жевал рукав ее охотничьего камзола.

– Ах ты озорник, – ласково сказала она, отталкивая от себя Том-Боя.

Но что она могла сказать капитану? Любые ее слова приведут к еще более нескромным вопросам. Размышляя над этим, Синтия достала из кармана морковку, которую прихватила, проходя через кухню.

– Вот тебе, лопай, – пробормотала Синтия. Том-Бой откусил половину морковки и довольно захрустел.

– Я не забыла принести для тебя морковку, дорогой. – Синтия решила проигнорировать вопрос мужа и скормила Том-Бою всю морковку.

А для меня морковка найдется? – спросил капитан страстным голосом, от которого Синтию сразу охватило жгучее желание. – Любовь моя, – продолжал Брайан, – что если я тебя поцелую…

И, прежде чем Синтия успела что-либо ответить, капитан взял ее за подбородок и поцеловал в губы.

Синтия высвободилась и стала беспокойно оглядываться вокруг.

– Вы забываетесь, сэр. Я не привыкла, чтобы меня насиловали на глазах у слуг.

Капитан засмеялся.

– Я постараюсь насиловать тебя без свидетелей, Синтия. Ведь ты вышла замуж за простого солдата, моя дорогая. Реверансы это не для меня.

Синтия не успела ничего ответить на такую грубость, потому что Джейк как раз привел норовистую чалую лошадь.

– Два дня стояла. Вы с ней поосторожней, миледи, – предупредил старик, помогая Синтии сесть на лошадь.

– Со мной все будет в порядке, не волнуйся, Джейк, – сказала Синтия.

Она думала о том, много ли слуг видели, как муж поцеловал ее. Не оглядываясь на капитана, Синтия выехала со двора и пустила Мерилегс вскачь.

Здесь было много препятствий, построенных специально, чтобы тренировать верховых лошадей. Взяв два препятствия галопом, Синтия заставила лошадь перейти на более умеренный шаг.

Вскоре сзади послышался топот копыт. И когда ее чалая прыгнула через каменную стену в пятый раз, Синтия заметила сбоку ноздри Том-Боя. Скачка продолжалась до невысокого холма, где Синтия решила передохнуть под старым дубом.

Капитан остановился рядом.

– Ты смелая наездница, – произнес капитан с восхищением. – И эта чалая точно побьет все рекорды.

Синтия не ответила. Тогда капитан подъехал ближе, так, что их колени соприкоснулись.

– Я должен извиниться за мое поведение, – добавил капитан. – Мы солдаты неуемны, моя дорогая. Признаюсь, что я не привык сдерживать свой язык в разговорах с женщинами. Если моя грубость шокирует тебя, то прости. В будущем я постараюсь вести себя прилично.

Он подвинулся к ней, и Синтия догадалась, – по тому, как забилось ее сердце, – что он хочет ее снова поцеловать.

Она должна немедленно отодвинуться, подумала Синтия. Такое поведение – неуемное желание целоваться где бы то ни было, хоть на конюшне, хоть в открытом поле, где их может увидеть любой прохожий, – это просто сумасшествие! Так ведут себя только молодые любовники, твердо сказала себе Синтия. Но любовь вовсе не входит в договор, и Синтии надо помнить этот прозаический факт.

Несмотря на это, когда капитан обнял ее за плечи и притянул к своей груди, Синтия прильнула к нему и без всякого сомнения подставила свои губы для поцелуя.

В конце ноября капитан поехал в Гилфорд, чтобы купить там молодых барашков.

Сэр Уильям Гринли был известный овцевод. Его скот славился своим отменным качеством. Об этом капитану сообщила леди Синтия за завтраком.

– Очень удачно, что мы можем купить у него стадо, – говорила Синтия. – Я планирую поехать в Гилфорд завтра и захвачу с собой управляющего, чтобы он отобрал лучших животных.

Она улыбнулась своей солнечной улыбкой, которая так восхищала Брайана с первого дня их брака. Капитан был счастлив, что обладает такой женой. Она немного поправилась, заметил он, и ее кожа имела здоровый блеск. Синтия была словно румяное яблоко, сочное сладкое и очень соблазнительное.

И теперь он знал, насколько соблазнительна его жена!

Брайан улыбнулся ей в ответ, и она покраснела, опустила свои сине-зеленые глаза…

С тех пор, как они в Милфорд-Холле, Брайан каждую ночь приходит к ней в спальню. И Синтия принимает его столь чудесно, что Брайан готов заниматься с ней любовью до утра.

– Хью Харлей дальний родственник первой жены сэра Уильяма, – продолжала Синтия, намазывая свой тост толстым слоем клубничного варенья. – Хью двадцать лет проработал управляющим у Лонсдейла. Теперь сэр Уильям собирается просить Хью помочь с продажей скота.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты ехала в Гилфорд, Синтия. Погода очень холодная, – заметил капитан, любуясь румянцем на щеках жены. – Если ты мне доверяешь, я бы съездил сам. И Харлей поедет со мной. Не бойся, я не куплю ягнят вместо баранов.

Брайан улыбнулся, не вполне уверенный в том, что Синтия благосклонно отнесется к его предложению, которое он постарался выразить не в форме приказа.

За прошедший месяц Брайан понял, что леди Синтия очень хорошая хозяйка. Она не только сделала выгодными конюшни в Милфорд-Холле, но и умело управляла всем имением, не таким обширным, как владения Шеффилдов, но очень доходным благодаря ее стараниям.

Кроме того, у леди Синтии были хорошие связи в деловых кругах. В Лондоне у нее находился поверенный, представляющий ее интересы в сфере импорта и на бирже.

Брайан был восхищен, но одновременно это его немного смущало.

Леди Синтию скорее развеселило, чем обидело предложение капитана самому купить стадо баранов.

– Должна сказать, что Харлей разбирается в этих делах гораздо лучше меня, – призналась она. – И ты можешь полностью ему доверять.

Капитан остался доволен тем, что жена согласилась не ехать сама в Гилфорд в такую погоду. Брайан был благодарен ей. Синтия уже поручила ему заниматься лошадьми. Он был просто счастлив. Его решение жениться на богатой вдове оказалось действительно удачным.

Поэтому, несмотря на холодный ноябрьский ветер, капитан в отличном настроении приехал в Гилфорд. Управляющий был рад рассказать своему новому хозяину последние местные сплетни. Капитан понял, что бизнес у сэра Уильяма идет хорошо, и забавлялся простыми шутками своего управляющего.

– Рад, что вы обратились ко мне, – сказал сэр Уильям, когда Хью Харлей представил их друг другу. – Леди Синтия много занималась лошадьми. А вот баранов старый виконт покупал сам, и аж в Уилтшире. Это вместо того, чтобы приехать ко мне, как ему всегда советовал Хью. Правда ведь, Хью? – Баронет явно не ждал ответа, и продолжал: – Зачем ехать так далеко, когда все знают, что мои барашки лучшие. Много лет они уже лучшие.

Он помолчал и внимательно посмотрел из-под кустистых бровей на капитана.

– Это хорошо, что ее милость решает теперь сама, капитан, – сказал сэр Уильям прямо. – Будем надеяться, что в Милфорд-Холле будут выращивать теперь не только овец и лошадей, молодой человек. Пора уже леди обзавестись своими детками. Вы меня понимаете, сэр?

– Как не понять, сэр! – ответил Брайан, ни мало не смущенный намеками баронета.

Леди Синтия не скрывала ни от кого своего желания иметь семью, вспомнил капитан. Именно поэтому она вышла замуж, не так ли? Брайан и сам хотел иметь сына, который носил бы его имя.

– Я буду иметь это в виду, сэр Уильям, – заверил капитан.

От этих слов баронет громко и от души рассмеялся.

Погостив в имении сэра Уильяма, капитан вернулся в Гилфорд, радуясь, что обзавелся тут хотя бы одним другом. Брайан был очень доволен собой, подъезжая к гостинице «Синий Лебедь», предложил управляющему выпить по кружке знаменитого местного пива.

Перед входом в трактир, у гигантского дуба, стоял знакомый экипаж – упитанные гнедые и ярко-желтая двухместная коляска. Капитан не помнил, где он видел этот экипаж, а войдя в трактир столкнулся нос к носу с маркизом Монроялем. Маркиз поднял брови в притворном удивлении.

– Какая приятная встреча, Шеффилд, рад тебя видеть, – произнес маркиз, протягивая руку. И добавил, глянув мельком на управляющего: – И тебя тоже, Харлей.

Управляющий вежливо поклонился и отошел в сторону поболтать со знакомыми фермерами.

Капитан посмотрел на безукоризненно одетого маркиза, чувствуя себя немного неловко в простой одежде сельского жителя.

– Вы, кажется, не очень рады меня видеть, капитан, – насмешливо заметил маркиз. Он махнул рукой хозяину. – Принеси нам пива, Хендерсон.

Трактирщик поспешил выполнить просьбу, а маркиз тем временем посмотрел внимательно на Брайана.

– Отвечаю на твой вопрос, мой дорогой мальчик, – сказал лорд Монрояль. – Я еду навестить мою кузину.

Маркиз улыбнулся, но Брайан не заметил улыбки в его серых глазах, которые оставались непроницаемыми и загадочными.

– И тебя, Шеффилд, конечно, – добавил маркиз и тут же пояснил: – Меня пригласили поохотиться в Хэмпшире, и я всегда останавливаюсь в Милфорд-Холле погостить день или два. Синтия ждет меня. Мы с ней хорошие друзья, ты знаешь.

Брайан пытался собраться с мыслями. Надо сдерживать свои эмоции! Хотя, конечно, его злило, что маркиз решил остановиться в Милфорд-Холле, хотя бы и на два дня, перед тем, как отправиться в Хэмпшир на охоту. Но Брайан не мог ничего с этим поделать. Тем более если Синтия действительно ждала кузена в гости. А капитан верил, что так оно и было. Но зато и нигде не написано, что Брайану это должно нравиться! Не обязан он быть вежливым с человеком, который ему несимпатичен.

– В самом деле? – произнес капитан. – Как странно! А мне казалось, что женщины предпочитают молодых мужчин. На сколько же вы старше ее, милорд? Лет на десять, если не ошибаюсь.

Маркиз не улыбался, и его серые глаза стали холодные как льдинки.

– А вот тут вы не правы, мой друг, – произнес маркиз. – Я старше ее на шесть лет. Моей кузине будет уже тридцать в следующем апреле. Но, может, ты это уже знаешь, капитан?

Нет, Брайан не знал этого, то есть не знал, когда у жены день рождения, и маркизу было известно, что капитан не знает. Маркиз ехидно хмыкнул.

– А возможно, и нет? – проговорил маркиз. – В таком случае, хочу предупредить тебя, капитан. Синтия, как и все женщины, очень сентиментально относится к разным датам и, в частности, дням своего рождения. Я сам не понимаю, в чем прелесть отмечать свои годы, утекающие безвозвратно и неумолимо. Но женщины есть женщины, ты согласен со мной, капитан?

Брайан скорее дал бы отрезать себе язык, чем согласился в чем-нибудь с этим человеком, поэтому он просто пожал плечами и взял свою кружку эля. Но капитан понял, что красавчик маркиз знает о Синтии гораздо больше, чем он сам. И капитан в отчаянии скрипнул зубами.

Даже после месяца совместной жизни капитан знал не много о своей жене. Он поклялся себе, что этим же вечером исправит свою ошибку, как только останется с Синтией наедине.

Он допил эль и поставил кружку, удовлетворенно причмокнув.

– Я уверен, что Синтия будет рада вас видеть, милорд, – сказал Брайан.

Капитан пытался притворяться вежливым, хотя не мог скрыть враждебности, звучавшей в его голосе.

– О, конечно, она будет рада, капитан, – произнес маркиз. – И между прочим, Шеффилд, – продолжал он, бросив серебряную монету трактирщику, – нет ли каких других интересных новостей? Я думаю, ты зря времени не теряешь, приятель. Как дела с конюшнями?

Брайан с удовольствием заехал бы маркизу прямо в нос. Но недалеко стоял внимательный трактирщик, и Брайан только вежливо улыбнулся.

– Вряд ли мы здесь будем говорить о делах, – сказал капитан. – Лучше вам спросить об этом у самой леди.

С этими словами капитан резко повернулся и вышел из трактира.

Брайан поехал более короткой дорогой, через поле и через лес, чтобы успеть домой раньше неожиданного гостя. Но, подавая груму поводья Том-Боя, капитан услышал цокот копыт, и желтая коляска маркиза въехала на полной скорости во двор.

– Эх, – вздохнул Джейк Вейтерс, который в это время подошел и встал рядом с капитаном. – Значит, этот вельможа опять тут, а? Я вам вот что скажу, капитан, – повернулся Джейк к своему новому хозяину, – вы успеете еще спасти ее милость от него. – Джейк кивнул на маркиза. – Боюсь, что она видит только то, что он красив собой. Бедняжка не понимает, какой он на самом деле. Клянусь, капитан, я попусту трепать языком не люблю, это точно, не будь я Джейк Вейтерс.

Вздохнув еще раз, старик заковылял в конюшню, а Брайан остался гадать над этими странными словами.

Какие же на самом деле отношения между леди Синтией и лордом Монроялем?

Действительно ли маркиз просто отвергнутый претендент? Или визит маркиза в Милфорд-Холл это ловкая маскировка? Развратник пытается соблазнить свою невинную кузину и втянуть ее в свои любовные игры, на которые он большой мастер!

Зная о репутации милорда, капитан был склонен верить в такие предположения. Но капитана куда сильнее волновал другой вопрос.

Соблазнил ли уже маркиз свою кузину?

Из окна своего кабинета леди Синтия видела, как приехали капитан Шеффилд и маркиз Монрояль.

Она в это время писала письмо мистеру Бродстоуну, адвокату, представляющему ее деловые интересы в Лондоне. Пора было, по ее мнению, увеличить инвестиции в бизнес.

Синтия уже шесть лет знала мистера Бродстоуна. Он работал в компании Джорджа Уолтерса, крупного кораблевладельца, имеющего интересы в Индии и в Китае. С Джорджем Уолтерсом старый виконт вел свои дела.

После смерти Джеймса она хотела было разорвать контакты с его представителем, но случайно встретилась в Лондоне с самим мистером Уолтерсом в офисе у Бродстоуна. Они взялись представлять ее интересы в коммерции, и дела Синтии пошли в гору.

Теперь Синтия смотрела на капитана Шеффилда и на маркиза Монрояля, вместе направляющихся к дому.

Какие они разные, подумала Синтия. Особенно в том, как они относятся к ее деловым контактам с мистером Уолтерсом. Она надеялась, что ее новый муж и маркиз Монрояль подружатся. Однако надеялась она напрасно. Потому что более непохожие характеры было трудно представить. Роберту не нравились ее деловые связи, и он почти требовал вложить деньги в другой бизнес. А Брайан оказался мудрее, чем она ожидала, и советовал продолжать заниматься коммерцией и следовать своей интуиции.

Синтия вздохнула и встала из-за стола. Она была рада, как всегда, видеть своего кузена. Только надеялась, что лорд Монрояль не будет говорить с ней тем покровительственным тоном, который был, наверное, частью его характера.

– Робби! – воскликнула она, сбегая по лестнице ему навстречу. – Как я рада тебя снова видеть! Ты погостишь у нас несколько дней?

Синтия обняла кузена, а он наклонился и поцеловал ее. И тогда она заметила, что капитан Шеффилд стоит позади маркиза и как-то странно на них смотрит.

Она решила, что этот странный взгляд просто игра ее воображения.

Синтия предложила пообедать и проводила мужчин в гостиную, где уже был накрыт стол к возвращению капитана.

– Ты как раз вовремя, Роберт, – весело сказала Синтия, садясь за стол.

Она посмотрела на мужа и едва могла скрыть свое разочарование, когда капитан извинился и вышел, не став обедать. Синтия вопросительно глянула на своего кузена.

– Что ты ему сказал, Роберт?

– Да ничего, – ответил маркиз, дав знак лакею, чтобы тот положил ему ветчины.

– Я тебе не верю, – сказала Синтия.

У нее неожиданно пропал аппетит. Ей хотелось оставить своего гостя одного и пойти к мужу. Она хотела узнать причину, из-за которой рассердился Брайан.

Но чувство вежливости не позволило Синтии покинуть гостя.

– Мне кажется, что твой муж меня не очень жалует, дорогая, – проговорил маркиз, когда лакей вышел из комнаты, чтобы принести чайник. – Иного объяснения я, извини, не вижу.

– Это просто нонсенс, – заявила Синтия. – Если капитан злится на тебя, то значит, есть за что!

Лорд Монрояль посмотрел на нее с улыбкой.

– Ты удивительная, моя крошка, – сказал он нежно. – Сладкая и невинная! Разве ты не понимаешь, что бедняга завидует, как роскошно я одет? И это естественно! Ведь этот костюм сшит самим Штульцем всего неделю назад. Наимоднейший покрой. И капитан не единственный, кто мне завидует. Да любой, кто увидит на мне этот шедевр, умрет от зависти.

И он провел пальцем вдоль изумительных лацканов. Пока Синтия искала подходящую фразу, чтобы как следует его осадить, маркиз неожиданно сменил тему.

– Ты счастлива со своим солдатом, Синтия?

Маркиз спросил это так серьезно, безо всякой насмешки, и Синтия изумленно посмотрела на него.

– О, да! – вздохнула она, не боясь, что кузен может высмеять ее чувства. – О, да, – повторила она, – я очень счастлива! Не могу даже передать, какой он чудесный! – Ее щеки покрылись густым румянцем. – Я имею в виду…

– Я могу догадаться, что ты имеешь в виду, любовь моя. Значит, он тебе понравился?

– Да, – кивнула Синтия. – И я должна тебя поблагодарить, Робби.

– Не надо меня благодарить, кузина. Похоже, ты сумела направить мечты этого молодого человека в нужное русло и без моей помощи. Я должен, конечно, только приветствовать те огромные усилия, которые он, очевидно, вкладывает в это дело. Но тем более меня удивляет отсутствие… э-э, явных признаков.

Кузен приложил монокль к глазу и осмотрел Синтию, остановив взгляд на ее животе, по-прежнему плоском. Возмущенная Синтия встала.

– Если вы будете насмехаться, милорд, – сказала она, – то мы попрощаемся и я пожелаю вам приятного путешествия.

Маркиз быстро погасил ее мимолетную вспышку гнева комплиментами и пригласил Синтию прогуляться с ним в парке. Хотя у нее не было настроения, Синтия согласилась. Ее взволновало замечание маркиза о ее возможном бесплодии. Она не хотела себе в этом признаться.

Синтия всегда думала, что забеременеть очень просто. Это естественный процесс, и проходит все само собой. Но она еще никогда не была в этом интересном и счастливом положении и поэтому не знала, что делать. У нее задержка месячных на две недели, но такое и раньше случалось.

Она посмотрела на своего кузена, и ей захотелось во всем признаться ему. Это была странная мысль, конечно. Хотя маркиз, разумеется, мог дать хороший совет.

А может быть, она должна сказать капитану?

Но Синтия тут же одернула себя. Зачем возбуждать ложные надежды? Тем более в собственной душе… Возможно, если к Рождеству месячные не возобновятся, она спросит об этом у своей матери. И тогда же можно будет рассказать об этом мужу, радостно подумала Синтия.

Насмешливый голос маркиза прервал ее размышления.

– Ты даже не слышишь, что я тебе говорю, Синтия, – укоризненно сказал кузен.

Синтия покраснела.

– О, я слышу, Роберт! – Они шли мимо конюшен. – Мы говорили о предстоящих весенних торгах и о том, какие будут цены на лошадей.

– Не хитри, дорогая. Ни о чем таком мы не говорили. Что с тобой, Синтия?

Мерилегс высунула голову из стойла и жевала рукав модного шедевра Штульца, но маркизу, казалось, было все равно.

– Ничего, – ответила Синтия. – Все просто замечательно!

Она дружелюбно улыбнулась ему.

Ясно, что Робби ей не очень-то поверил. По крайней мере, он понимает, что все не так замечательно, как она пыталась представить.

И этой ночью Синтия обнаружила, что все обстоит еще менее замечательно, чем она представляла.

В своей широкой постели Синтия ждала и ждала, когда же придет муж.

Но он так и не пришел.

Брайан не пришел и на следующую ночь. И на следующую…

Через три дня лорд Монрояль попрощался и уехал. И только тогда муж снова пришел к Синтии в спальню.

Синтия замерла в постели. Капитан приблизился и откинул одеяло так же, как и в первую их ночь. Его глаза горели страстью, и голос был еще более хриплый и страстный. Капитан произнес те же слова.

– У меня жена настоящая красавица.

Но только он не улыбался. И Синтия не могла этого вынести.

Она всхлипнула и отвернулась от него. Слезы катились у нее из глаз, слезы, которые она сдерживала все эти одинокие ночи без него.

Он сел рядом, обнял ее и прижал к своему телу. Синтия думала, что у нее треснут косточки от таких сильных объятий.

– Прошу тебя, Синтия, – говорил он. – Ну прошу тебя, сладкая моя, не плачь.

Она вздрогнула, когда он поцеловал ее в шею. Медленно Синтия оживала в его горячих объятиях, пока наконец не растаял лед предыдущих трех ночей и она стала отвечать на страстные ласки мужа.

В этот раз Брайан вошел в нее очень быстро. Стремительно и мощно. Но Синтия ждала его, была рада принять это безусловное доказательство страсти, желания мужа обладать ею.

В отсутствие любви, думала Синтия, лежа потом в его объятиях, надо рассчитывать на страсть. Если Синтия сможет сохранить страсть своего мужа, то, наверное, чудо когда-нибудь случится?.. И тогда у нее появится ребенок, которого она будет любить. А может, много детей, улыбнулась она.

Синтия будет любить открыто, не скрывая своей любви, как вынуждена делать это с мужчиной, который представил себе, что заимел жену, желающую от него только ребенка. В обмен на богатство, конечно.

Нет, она не сможет и не будет требовать большего! С этой мыслью Синтия уснула в объятиях мужчины, самого дорогого и милого ее сердцу.

Глава 11

Фиаско

Прошло две недели после того, как лорд Монрояль покинул Милфорд-Холл, и Синтия поверила, что чудо случилось. Никогда до этого у нее не было такой большой задержки. Синтия уже не сомневалась, что она беременна.

Аннетт первая догадалась о секрете своей хозяйки. Подтверждение служанки, в общем, тоже укрепило уверенность.

Синтия хотела поделиться радостной вестью с мужем. И все-таки какие-то неясные страхи мешали ей это сделать.

Каждый раз после ночи любви Синтия говорила себе, что вот сегодня обо всем расскажет мужу. Ведь ее отношения с капитаном снова стали такими же чудесными, как и до приезда лорда Монрояля в Милфорд-Холл.

Капитан приходил к ней в спальню каждую ночь. И страсть его все росла. Но все равно Синтия сомневалась. Иногда она замечала, как муж очень внимательно на нее смотрит. А один раз заметила очень странное выражение в его глазах, действительно ее напугавшее.

И она поняла, что все же что-то не так между ними, но старалась об этом не думать.

Однажды утром, не в силах скрывать больше свою тревогу, Синтия написала короткое письмо кузену. Он, конечно, так бы все узнал во время Рождества, когда вся их семья собиралась вместе в Галифакс-Парке. Но ей не терпелось поделиться своей радостью с Робби и хоть намекнуть, какой рождественский сюрприз Синтия для него приберегла.

Уже только запечатав и послав письмо, Синтия подумала, что, возможно, ее импульсивный жест будет неправильно понят. Наверное, ей надо также написать письмо и матери, подумала Синтия. Но леди Галифакс вряд ли еще вернулась из Шотландии, куда поехала навестить своих родителей.

Синтия снова села за стол и взяла лист бумаги. Голос капитана заставил ее вздрогнуть.

– Все пишешь письма, моя дорогая?

Брайан вошел в комнату и остановился рядом. Синтия улыбнулась ему и помахала чистым листом.

Капитан сегодня просто неотразим, подумала Синтия. Да, ее муж действительно очень красивый мужчина! Его каштановые волосы и яркие синие глаза придавали ему задорный и очень юный вид. Брайан казался гораздо моложе своих лет. Такой красавец… Что еще нужно женщине!

– Я собиралась написать маме, но совсем забыла, что мы, вероятно, приедем в Галифакс-Парк раньше, чем туда дойдет письмо.

Синтия встала, обняла мужа и вместе с ним прошла в гостиную, где уже был накрыт стол для ленча.

– Хочешь увидеться с родителями? – спросил Брайан.

– О, да! – ответила она. – И со всеми моими тетями, дядями, кузинами и кузенами, конечно!

Как только она упомянула про кузена, Синтия резко замолчала, потому что капитан перестал улыбаться.

– Представляю, – коротко сказал он и принялся за холодную баранину.

После долгого молчания Синтия попыталась снова завязать легкий дружеский разговор, что в последнее время ей это не очень удавалось.

– Мне очень жаль, что твоя мама, вдова графиня, не сможет приехать к нам в Хэмпшир на Рождество. Твоя сестра Каролина говорила, что хочет приехать, я встретила ее в Лондоне. Но вряд ли леди Малгрейв отпустит ее и позволит ехать одной из Шропшира.

– Да, вряд ли, – ответил Брайан. – Если у вас нет какого-то секрета, миледи, который вы скрываете от меня и которым вы собираетесь выманить с далекого севера мою мамочку. Но я не вижу даже намека на этот секрет. Как, впрочем, и твой милый кузен.

Синтия замерла от такого удара. Она не могла поверить. И не хотела верить. Эти жестокие слова не мог сказать человек, которого она любила всем сердцем.

– Я не верю, что Робби…

– Значит, ты не знаешь своего коварного кузена так хорошо, как должна бы знать, – проговорил капитан.

За все время разговора он ни разу не взглянул на нее. Но неожиданно капитан посмотрел ей прямо в глаза. У Синтии возникло странное ощущение, что она смотрит на незнакомого, чужого ей человека. Глаза мужа стали такими темными, что напоминали ей тяжелые мрачные тучи. Синтия вздрогнула. Его глаза казались ей очень далекими.

Наверное, пора сказать ему, подумала Синтия. В ней боролись противоположные эмоции. Надо сказать ему сейчас! Немедленно! Чтобы он не смотрел на нее так холодно, чтобы теплота его синих глаз могла согреть ее раненую душу. Но губы Синтии не могли произнести ни слова. Ах, если бы глаза капитана были хоть немного поласковее, если бы он улыбнулся хоть чуть-чуть! Тогда, может быть, Синтия нашла бы в себе смелость сказать ему об этом.

Но ничего такого не случилось. Капитан снова принялся за еду. Синтия неуверенно встала из-за стола, ничего так и не съев. Как в трансе, она вышла из гостиной, стараясь выглядеть спокойной и не быть посмешищем.

Только когда она была уже в своей комнате, слезы хлынули из глаз. Синтии было жаль себя. Ей было жаль своего еще не рожденного ребенка и жаль этого мужчину, ужасный характер которого грозил разрушить мечты о ее счастье.

По крайней мере, одну проблему не надо теперь решать, подумала Синтия, раздеваясь и ложась в постель. Теперь Синтия не хотела делиться радостной вестью со своим мужем. Надо подождать, когда они приедут в Галифакс-Парк.

Там, при поддержке матери, она все скажет капитану, не боясь его странных приступов мрачного настроения, которые Синтия не могла понять.

Как только за Синтией закрылась дверь, капитан сразу пожалел о своей вспышке гнева. Зачем он говорил так сердито со своей женой? Но ужасные слова целый день звучали у него в ушах.

Если бы он мог заставить себя пойти к ней и попросить прощения! Но Брайан направился к конюшням, чтобы найти успокоение в работе. Одна кобыла отказывалась уже три раза прыгать через водное препятствие. Брайан не жалел сил и добился того, что лошадь все-таки прыгнула, а затем стал учить ее брать еще более опасный барьер.

Только вечером Брайан вернулся домой, чтобы переодеться к обеду, и был готов уже принести свои извинения леди Синтии. Часом позже он вошел в гостиную, ожидая увидеть там леди Синтию. Но узнал от их дворецкого неприятную новость.

– Ее милость не будут сегодня обедать, сэр, – сказал Тэрпин, подавая капитану бокал шерри. – Служанка ее милости сообщила мне, что ее милость неважно себя чувствуют.

Капитана не обманул бесстрастный голос дворецкого. И ни на секунду Брайан не поверил, что дворецкому неизвестна истинная причина, из-за которой леди Синтия решила сегодня не выходить к обеду.

Слуги леди Синтии еще не совсем признавали в капитане хозяина Милфорд-Холла. Жареная утка, нашпигованная грибами, была вкусная. Утку Брайан сам подстрелил в лесу, и, наверное, слуги его за это осуждали.

Он отказался от бисквита, пропитанного вином и залитого сбитыми сливками. Брайан махнул рукой и, взяв бокал мадеры, удалился в гостиную.

В комнате было непривычно пусто без Синтии. Палисандровое фортепиано, на котором любила играть для мужа Синтия, этим вечером молчало. И неожиданно Брайан понял, что он не может жить без своей жены, особенно по вечерам, когда предвкушение ночи любви было радостно и ему и ей.

И надо признать, что брак с ней оказался более счастливым, чем Брайан мог предположить.

Капитан и так уже получил очень много от этого брака. Не только богатство леди Синтии. Теперь Брайан мог оставить армию и отдаться полностью своему увлечению – заняться коневодством. Да, он удовлетворил свои амбиции. Но удовлетворил ли он леди Синтию? Она хотела иметь семью. Дал ли он ей ребенка? Ответы были, к сожалению, отрицательные.

Но Брайан может это ей дать. И обязательно даст, поклялся он. Синтия должна быть счастлива!

Капитан решил выпить чаю вместе со своей женой. Брайан захотел быть рядом с ней, услышать ее нежный голос, увидеть ее сладостную улыбку.

Капитан приказал дворецкому отнести поднос с чаем наверх и затем постучал в дверь спальни леди Синтии. Дверь слегка приоткрылась, и в щелочку выглянула Аннетт.

– Ее милость отдыхает, капитан, – объявила служанка и чуть было не захлопнула дверь у него перед носом, но, конечно, не осмелилась.

– Кто там, Аннетт? – раздался голос леди Синтии. Не ожидая дольше, капитан слегка оттолкнул служанку и вошел в спальню.

– Я думал, что, может быть, ты пригласишь меня попить с тобой чаю, любовь моя, – сказал он нежно, делая знак служанке удалиться. – И добавил, когда Аннетт вышла: – Мне очень одиноко без тебя, дорогая Синтия.

Брайан заметил, как волнуется его жена. Ему было жаль ее, и он ругал себя. Синтия успокоилась немного и посмотрела на него удивленно. На ее лице не было улыбки, которую так надеялся увидеть Брайан. Да и с чего бы ей улыбаться, подумал он с грустью. Он грубо говорил с женой утром. И теперь он еще чувствовал, что она смотрит на него как на чужого. Мысль, что он чужой для Синтии, была ему неприятна. Брайан хотел добиться ее расположения. Он удивился, обнаружив, что ему так важно мнение жены.

– Я приказал принести чай сюда, но, если ты хочешь, мы можем спуститься в гостиную, дорогая. – Капитан еще больше удивился, заметив, что говорит умоляющим голосом.

– Ты очень мало ешь, Синтия, – сказал капитан, посмотрев на поднос, на котором стояли почти полные тарелки. – Может, попросить, чтобы тебе принесли бисквит? Я знаю, ты очень любишь сладкое, и это подкрепит твои силы.

Синтия была бледная, и Брайану вдруг захотелось обнять ее и успокоить. Он сел рядом и взял жену за руку. Синтия не сопротивлялась.

– Извини, что я беспокою тебя, когда ты в таком состоянии, Синтия.

Он поднес ее пальцы к своим губам, а затем к щекам. Брайан хотел согреть эти нежные пальчики. Да, думал Брайан, какой же он дурак, что подозревает Синтию в любовной связи с ее кузеном! Ведь Синтия не виновата, что ее родственник такой развратник.

Она сама решила выйти замуж за Брайана, у которого нет ничего, кроме молодости. Если бы Синтия захотела иметь знатного мужа, обеспеченного, из высшего общества – она могла бы стать женой кузена. Но она не сделала этого. Она выбрала его, Брайана! От этой мысли ему было приятно и радостно.

Глядя на свою очаровательную зеленоглазую жену, он думал о том, что судьба улыбнулась ему, подарив Синтию. Он должен быть благодарен судьбе. Потому что о лучшей жене невозможно даже мечтать.

Синтия вспыхнула очаровательным румянцем. И Брайан страстно захотел ее поцеловать. Но тут раздался тихий стук в дверь. Капитан быстро встал и взял поднос с чаем из рук Тэрпина. Брайан приказал дворецкому удалиться и заодно унести нетронутый обед леди Синтии.

Подавая чай жене, Брайан не мог припомнить, чтобы раньше так обслуживал женщину.

Его движения были неловкие, и он пролил немного чая на постель. Но Синтия улыбнулась, взяв чашку из его рук. И эта улыбка жены обрадовала его.

Брайан был просто счастлив, что у него такая чудесная жена! Она моя, думал он, удивляясь своему столь горячему чувству. И если она улыбается мне, то, наверное, хоть немного любит меня, с надеждой думал он.

Через неделю они поехали в Галифакс-Парк. Путешествие прошло без приключений. Хотя, после того как они поменяли лошадей в «Розе и Короне» в Винчестере, всю дорогу лил холодный дождь.

Проехав еще несколько миль от Истли, они оказались в замке маркиза Галифакса. Синтия со смешанными чувствами входила в дом ее детства с новым мужем. Много лет она приезжала сюда на Рождество как леди Лонсдейл. Джеймс сразу присоединялся к своей компании старых друзей, которые гостили у лорда Галифакса, и часами мог говорить с ними, обсуждая последние новости.

Теперь она приехала сюда как леди Синтия Шеффилд и чувствовала себя такой счастливой, как никогда. Она знала, что обязана этим счастьем капитану. Это он сделал ее мечту реальностью.

Единственное облако омрачало светлое небо ее счастья. Капитан до сих пор не знал, что Синтия беременна. Она посмотрела на мужа, который подал ей руку. Синтия заметила, что он очень серьезен и не улыбается. Наверное, он очень волнуется, подумала Синтия. Неожиданно ей захотелось поделиться с ним радостью, рассказать ему о своем секрете. Да, она расскажет, решила Синтия, как только они останутся наедине, когда лягут в постель. Приняв решение, Синтия почувствовала, как словно тяжелый груз упал с ее души. И Синтия улыбнулась своему мужу, радуясь, что он тоже ответил ей улыбкой.

– Счастлива, что снова дома, Синтия? – спросил капитан.

– Это не мой дом, – ответила она. – Мой дом тот, где мы живем с тобой.

Синтия и не думала говорить что-либо такое, но, сказав, очень обрадовалась. Она должна была произнести эти слова! И ее щеки чуть покраснели.

– Я рад слышать это от тебя, моя дорогая, – сказал капитан, внимательно посмотрев на нее.

Она хотела, чтобы он сказал что-нибудь ласковое, подтверждающее его близость, в которой Синтия так нуждалась. Но капитан замолчал. А вскоре к ним подошел дворецкий.

– Добро пожаловать домой, миледи, – произнес глубоким голосом дворецкий, которого Синтия помнила с детства. – Мы рады, что вы снова в Галифакс-Парке.

Они поднялись за дворецким по каменным ступеням. Синтия подумала, что Морган говорил так, будто она живет здесь по-прежнему. Получилось, что она соврала капитану насчет своего настоящего дома. Она взглянула на мужа и заметила, что улыбка исчезла с его лица.

– Ее милость в Голубом салоне, миледи, – сказал дворецкий.

Они прошли через холл и по широкой мраморной лестнице поднялись наверх. Дворецкий распахнул резную дверь и объявил о их прибытии.

Синтия только теперь поняла, как сильно волновалась. Она осмотрела гостиную и, не увидев тут высокую фигуру кузена Роберта, вздохнула с облегчением.

Затем она обняла маму и тетю Софи, которые сидели на диване у ярко пылавшего камина.

– Дорогая Синтия, – сказала леди Галифакс, внимательно глядя на красивое лицо своей дочери. – Я надеюсь, с тобой все в порядке, дитя мое? У тебя озабоченный вид, любовь моя. Тебе не кажется так, Софи?

– Наша дорогая Синтия выглядит совершенно очаровательно! Ты зря волнуешься, Элизабет. Девочка просто немного устала после путешествия. – И тетя Софи повернулась к дворецкому, стоявшему почтительно у двери. – Морган, будь так добр, позаботься, чтобы нам принесли горячего чаю.

Тетя Софи пригласила капитана сесть возле камина.

У Синтии на щеках вспыхнул румянец. Она еще раз убедилась в проницательности своей матери. Но ее смущение сразу же прошло, когда леди Констанция и леди Летиция стали нежно обнимать Синтию и расспрашивать о том, как идут дела в Милфорд-Холле. Синтия была благодарна своим кузинам. Леди Констанция усадила ее рядом с собой на диване.

– Ты, наверное, счастлива, Синтия, – сказала девушка. – Это сразу видно. Ты такая красивая!

Синтия взглянула на мужа. Да, конечно, она счастлива! Капитан, улыбаясь, слушал леди Галифакс.

Но еще большее счастье ждет Синтию впереди. Вечером Синтия расскажет мужу о своем секрете!

– Да, я действительно счастлива, Констанция, – честно призналась Синтия. – Капитан такой замечательный! Он именно тот мужчина, о котором я мечтала! Надеюсь, ты скоро встретишь хорошего джентльмена и будешь тоже счастлива, любовь моя.

Леди Констанция улыбнулась и покачала головой, но не успела ответить, потому что в комнату вошел лорд Галифакс в сопровождении четверых молодых людей. Они сразу же направились к леди Синтии.

– Джордж! – сказала леди Констанция. – Ты ведешь себя совсем как твой брат Уилли. Пора тебе научиться хорошим манерам, дорогой. Что подумает о тебе кузина Синтия!

– О! – воскликнул высокий молодой человек. – Кроме Уилли у нас есть еще и Летти.

Это замечание вызвало бурные споры, и Летти в окружении своих друзей наконец отвлеклась от леди Галифакс, рядом с которой сидела, ловя каждое слово капитана.

– Всегда ты говоришь какую-нибудь ерунду, Джордж, – заявила Летти.

– Не думай, что ты здесь главная достопримечательность, моя дорогая, – шепнул лорд Галифакс на ухо своей дочери. – Вся эта молодежь мечтала посмотреть на капитана. Их было невозможно удержать, когда они узнали, что в нашей семье теперь еще один настоящий солдат.

– Тони все-таки вернулся домой? – спросила Синтия. Она обрадовалась, что сможет снова увидеть своего брата.

Виконт Хольт не был на церемонии бракосочетания Синтии и Брайана, но обещал приехать в конце декабря.

– Так точно, – ответил маркиз и вздохнул.

Синтия знала, что отец подумал сейчас не о своем старшем сыне, а о младшем. Гарри погиб в июле 1812 года в битве при Саламанке. Он служил в кавалерийском полку под командованием генерал-лейтенанта сэра Степлтона Коттона. Синтия нежно обняла отца и неожиданно решила, что назовет своего сына в честь Гарри, если у нее, конечно, родится мальчик…

– А где Робби? – спросила она.

– Твой кузен Роберт гостит у друзей в Девоне, но обещал приехать к нам на Новый год, как всегда.

Но тут дверь салона распахнулась, и дворецкий объявил о прибытии маркиза Монрояля.

Все повернулись и посмотрели на маркиза. Синтия не могла сдержать улыбку, видя какой эффект произвело появление ее кузена на собравшихся в салоне. Маркиз любил такие эффекты и наверняка все точно рассчитал. Он остановился и оглядел всех через украшенный алмазами монокль. Только маркиз Монрояль был способен подобным спектаклем заставить замолчать всех, включая ее четырех шумных кузенов, которые сразу прекратили болтать и уставились в восхищении на него.

– Ну ты даешь, Робби, – осмелился произнести один из них. – Потрясающий у тебя костюм! Как ты думаешь, Вестон может сделать мне такой же?

– Нет, я так не думаю, братишка, – произнес маркиз. Он засунул свой монокль обратно в карман жилета. – Не будет Вестон тратить свой талант на разных сопляков, Джордж, так что выкинь эту идею из головы.

Синтия согласилась бы с этим замечанием. Прекрасный сюртук из великолепной синей шерсти как влитой сидел на мускулистых плечах маркиза, а бледно-серые панталоны облегали стройные сильные ноги.

Такой костюм вряд ли смотрелся бы на еще детской фигуре Джорджа. В свои пятнадцать лет Джордж был скорее похож на мальчика, чем на мужчину, но старался во всем подражать маркизу Монроялю – от покроя костюмов до элегантно завязанных галстуков.

Улыбнувшись, Синтия повернулась к леди Констанции.

– Джордж не успокоится, пока не будет абсолютно похож на своего брата, – заметила она.

Маркиз в это время поклонился леди Галифакс и нежно поцеловал в щечку тетю Софи. Констанция кивнула.

– Очень жаль. Кажется, что Джеральд тоже пытается копировать экстравагантного кузена Роберта. Вчера Джеральд признался мне, что очень хотел бы купить себе монокль. Затем они захотят, конечно, научиться нюхать табак.

– Это очень дурная привычка, – сказала Синтия. – Надо бы объяснить это мальчикам.

– Пожалуйста, объясни им! Но я сомневаюсь, что они поймут. И я считаю, что мальчикам лучше брать пример с капитана Шеффилда.

Синтия перевела взгляд с красивой фигуры маркиза на своего мужа. Капитан стоял, слушая леди Галифакс, но сам смотрел на леди Синтию. И выражение его лица трудно было назвать спокойным. Синтия улыбнулась, но капитан не улыбнулся в ответ.

Поприветствовав своего кузена весьма тепло, но сдержанно, Синтия отошла в сторонку. Маркиз иногда посматривал на нее насмешливо.

Потом вместе с матерью Синтия раздавала чай и пирожные всем, кто пришел выразить свое уважение новой леди Шеффилд. Синтии не терпелось поскорее уйти в свою комнату, чтобы чуть-чуть отдохнуть перед обедом. Слишком уж много вопросов сыпалось на Синтию по поводу ее замужней жизни. А леди Биддлтон громко поинтересовалась, скоро ли можно услышать счастливую новость от их дорогой Синтии.

Синтия залилась ярким румянцем и, заставив себя улыбнуться, пробормотала что-то подходящее случаю, но она заметила, как маркиз сардонически ухмыльнулся.

Ее муж тоже смотрел на нее, она почувствовала это. Почти все гости внимательно разглядывали ее. Она успокоилась, когда тетя Софи заговорила с леди Биддлтон о каких-то пустяках. Но спокойствие ее было коротким.

– Вот это да! – воскликнул младший кузен Уильям, которому было десять лет. Он даже перестал жевать пирог с крыжовником. – Значит, кузина Синтия скоро заведет себе ребеночка?

В гостиной наступила полная тишина. Даже тетя Софи не смогла найти слов, чтобы как-то замять ужасную оплошность своего непосредственного сынишки.

Тогда двенадцатилетний Питер, решив научить своего брата уму-разуму, двинул Уильяма кулаком под ребра и громко сказал:

– Дурак! А что ей еще делать?

Леди Биддлтон вскрикнула и полезла в свой ридикюль за флакончиком с нюхательной солью. Леди Галифакс поспешила усадить старушку на ближайший стул, а тем временем тетя Софи похватала за шиворот своих двух младших сыновей и быстренько выставила из комнаты.

Не обращая внимания на суматоху, творящуюся вокруг нее, Синтия уставилась в свою чашку и думала, а что если сейчас сказать правду? Прямо здесь, перед всеми.

Нет, разумеется, это невозможно. Сначала она должна сказать капитану. Вряд ли ему понравится, если на публике Синтия сообщит о том, что он скоро станет отцом. Ведь пока ее семья и соседи, собравшиеся тут, еще чужие для него люди.

Она захотела оказаться с ним сейчас дома, в Милфорд-Холле. Не надо было никуда ехать, подумала Синтия.

Она слегка наклонила свою чашку, посмотрев на чайные листья на дне. Что там в будущем, подумала Синтия. Обрадуется ли капитан, когда узнает о ребенке?

Кто-то тронул Синтию за плечо. Она подняла голову и увидела перед собой мужа. Брайан тревожно смотрел ей в глаза.

– Ты очень бледная, моя дорогая, – ласково сказал он, наклонившись к ней. – Я предлагаю тебе немного отдохнуть перед обедом. Поднимись к себе в комнату, а я скоро приду.

Волна счастья охватила ее. Синтия неожиданно почувствовала себя гораздо лучше.

Затем смысл слов, сказанных капитаном, дошел до ее сознания, и она вспыхнула. Но нет, тут же одернула она себя, капитан просто любезен с ней. Неужели он действительно намекает на… В это время дня?! Она почувствовала, как вся заливается густым румянцем от таких нескромных мыслей, и опустила глаза.

– Да, действительно я что-то устала, – чуть слышно проговорила она. – Пожалуй, я последую твоему совету.

Синтия тихонько вышла из Голубого салона и поднялась к себе в комнату. Аннетт помогла своей хозяйке раздеться, расчесала ей волосы. Затем Синтия легла в постель и укрылась теплым одеялом.

Она проспала больше часа. А когда открыла глаза, Аннетт зажгла свечи на камине и задернула тяжелые шторы на уже темных окнах. Синтия чувствовала себя уютно и спокойно.

Уже опустилась за окнами декабрьская ночь, а кто-то из прислуги развел камин, пока Синтия спала, и теперь от пламени распространялись вокруг розовые отблески.

Синтия посмотрела на позолоченные бронзовые часы, стоявшие на палисандровом столике рядом с кроватью.

Она изумилась, увидев, сколько уже времени, и хотела вставать. Аннетт должна была прийти еще десять минут назад, чтобы помочь своей хозяйке одеться к обеду. Накинув синий вышитый золотом халат, Синтия взяла гребень и стала расчесывать волосы.

Дверь резко открылась за ее спиной, и Синтия повернулась, чтобы упрекнуть свою служанку. Но все упреки замерли на губах у Синтии, потому что в комнату вошел капитан, и у него было жесткое, будто каменное лицо, а его синие глаза гневно сверкали.

Синтия вздрогнула, когда он захлопнул дверь. Муж подошел и встал рядом, сжимая кулаки.

– Почему ты мне ничего не сказала? – процедил он сквозь зубы. – Или ты все так и задумала, Синтия? Ты решила, что мне будет очень весело? Этот хлыщ действительно надо мной посмеялся, а я не знал даже что сказать! – Она смотрела на него в ужасе. – Отвечай мне, Синтия! Я не склонен верить ему, поэтому только ты можешь сказать, правда это, и твой кузен просто трепал языком.

У Синтии дрожали руки. Она судорожно сжимала расческу.

– О чем ты говоришь?

Еще оставалась надежда, что Робби не совершил такого немыслимого предательства.

– Не надо хитрить, дорогая, – произнес капитан. – Ты отлично знаешь, о чем я говорю.

– Почему ты так зол? Что сказал тебе Робби?

Не делай из меня дурака, Синтия. Это не сплетни?

– Если ты не скажешь, о каких сплетнях идет речь, я вряд ли смогу тебе ответить. – Синтия стала терять терпение. – Что сказал тебе мой кузен?

Капитан смотрел на нее несколько секунд, и Синтия упала духом. Она больше не могла обманывать себя. Ее дорогой Робби совершил еще один небрежный поступок и выдал ее секрет тому человеку, которому ни за что не должен был говорить об этом. Не то чтобы Синтия подробно написала обо всем в письме. Нет, но Робби умеет читать между строк. И, конечно, кузену понравилась мысль подразнить капитана. Также уж очевидно, у Робби своеобразное чувство юмора.

– Тебе ведь не хочется, чтобы я повторил в точности его пошлые слова, моя дорогая, – сказал капитан. – Но если коротко, то он поздравил меня с твоим интересным положением. И он имел наглость расхохотаться, когда увидел, что это известие абсолютная новость для меня.

Синтия представила, как смеялся ее кузен. Ну пусть он ей только попадется! Но сейчас надо было хоть как-то загладить ситуацию.

– Я не говорила ему… – начала Синтия. Но капитан прервал ее, рассвирепев.

– Значит, это правда! И Монрояль знал?

– Нет, – быстро сказала Синтия. – Он мог догадываться, конечно, но я написала лишь только, что у меня есть специальный новогодний сюрприз для него. – Она помолчала и продолжала быстро, видя как еще более помрачнел капитан: – И для всей семьи, естественно.

– Значит, ты беременна?

В голосе мужа была холодная ярость. Синтия кивнула.

– Но я не была уверена…

Капитан снова оборвал ее:

– И когда же ты собиралась рассказать мне об этом сюрпризе?

Синтия чувствовала, что вот-вот расплачется.

– Я хотела сказать тебе сегодня вечером, Брайан, – прошептала она. – Но…

– Но первым должен был узнать милорд? Не так ли?

Она протянула в мольбе руку, но уронила ее, когда капитан сделал шаг назад.

– Нет. Это совсем не то, что ты имеешь в виду, – промолвила Синтия. – Просто Робби меня очень хорошо знает, и поэтому догадался.

– А я, похоже, тебя совсем не знаю! Или я такой недогадливый.

Резко повернувшись, капитан вышел.

И тогда Синтия подумала – а ведь она не испытала никакой радости от того, что рассказала о своем самом главном секрете…

Глава 12

Страстные поцелуи

День накануне рождественского бала в доме леди Галифакс выдался морозным и ясным. Капитан был рад, когда его тесть предложил сидящим за завтраком мужчинам прогуляться по окрестностям.

– Прекрасная идея, Джеймс, – сказала леди Галифакс. – А то я уже и не знала, как бы куда-нибудь спровадить джентльменов, чтобы я и Софи могли заняться украшением холла к сегодняшнему вечеру.

– И ружья с собой прихватим, – весело добавил маркиз. – Мы можем подстрелить пару зайцев на Южном лугу. И голубей всегда полно за мельницей.

– Это было бы просто чудесно, дорогой, – подбодрила его маркиза, наверное, забыв о том, что муж принес больше двух дюжин голубей со вчерашней охоты.

Капитан посмотрел с улыбкой на четырех младших Монроялей, которые уставились горящими глазами на своего дядю.

– Ты дашь мне выстрелить из твоего ружья, дядя Джеймс? – спросил Джордж, забыв сразу про еду. – В этот раз я точно попаду в зайца.

– Ты и мне обещал, дядя Джеймс, – прервал его Джеральд с полным ртом ветчины. – Я метче стреляю, чем Джордж.

– Трепло! – заорал Джордж. – Ты в неподвижную мишень не попадешь, не то что в бегущего зайца.

– Попаду! – крикнул Джеральд.

– Не надо разговаривать, когда у тебя полный рот еды, Джеральд, – мягко сказала мать. – И вы знаете, что я не люблю споры за столом, мальчики.

– Джеральд первый начал, – хмуро заявил Джордж.

– Ну хватит уже, – прервал их кузен.

Маркиз попросил хозяйку, чтобы она налила ему еще чаю.

Капитан слушал вполуха эту беседу, – надо полагать обычную, когда четверо мальчишек гостили в Галифакс-Парке. Брайан думал о жене, которая находилась в своей спальне наверху. Он гадал, спустится ли Синтия к завтраку? Потому что вчера утром ее за завтраком не было.

Брайан провел целый день на охоте вместе с хозяином и местными джентльменами. Так что Синтию он увидел только вечером дома во время чаепития.

Она не смотрела на него. Даже когда подала ему его чашку. Утешало его лишь то, что Синтия также не смотрела и на маркиза Монрояля, когда тот вошел в гостиную. Капитан стоял рядом с Монроялем, но Синтия игнорировала их обоих. Она внимательно слушала старого мистера Фрейзера, дальнего родственника, который увлек ее рассказом о какой-то таинственной куриной болезни.

Лорд Монрояль ухмыльнулся и отошел в сторону.

– Кажется, мы оба наказаны, капитан, – произнес маркиз.

Его короткий циничный смех ударил по нервам капитана.

– И поделом! – отрезал Брайан, не задумываясь. Губы маркиза скривились в улыбке.

– Говори за себя, приятель.

Маркиз направился к группе джентльменов, горячо обсуждающих поражение местного боксера от одного из представителей клуба «Мистер Джексон».

И вот теперь похоже на то, что Брайан снова целый день не увидит свою жену. Эта мысль угнетала его.

Наверное, надо было еще прошлой ночью извиниться перед Синтией, думал он. Одна только ночь без нее – и весь его гнев сразу исчез.

И совершенно ясно, что еще одна ночь без жены будет бессонной. Действительно, если бы он хоть немного соображал, то прислушался бы к своим чувствам. Куда завела его гордыня? Не надо было оскорблять жену несправедливыми жестокими подозрениями.

– Шеффилд, ты готов?

Громкий голос хозяина прервал размышления капитана и вернул его к действительности.

Брайан встал и вышел из гостиной вслед за лордом Галифаксом. Молодые Монрояли старались опередить один другого. Они спешили надеть поскорее шубы, меховые перчатки, шарфы и теплую обувь.

Гости толпились в холле, надевая теплую одежду. Маркиз Монрояль тоже был тут.

– Кажется, перспектива активного отдыха на свежем воздухе тебя не радует, – обратился к Брайану маркиз Монрояль.

– Наоборот, – ответил тот. – Я люблю простые развлечения.

– Вот только брак дело непростое, да? – с ехидной улыбочкой сказал маркиз.

Капитан повернулся к нему, грозно сжав кулаки.

– Я буду благодарен вам, если вы оставите при себе ваши инсинуации, милорд.

Они стояли, гневно глядя друг на друга, когда раздался голос лорда Галифакса.

– Робби, я подумал, что ты присмотришь за Джорджем и маленьким Уильямом. А твоими подопечными, капитан, будут Джеральд и Питер. За этими озорниками нужен глаз да глаз.

Через поле, примыкающее к владению лорда Галифакса, через деревянный мостик над быстрым ручьем, через лес, они достигли Южного луга.

Четверо мальчиков стали кричать, бегать и спугнули двух зайцев. Маркиз Монрояль, положив ружье на сгиб локтя, шагал спокойно рядом с мальчишками. Капитан и лорд Галифакс шли немного сзади.

– Ты не должен обижаться на Монрояля, капитан, – неожиданно сказал лорд Галифакс. – Конечно, он привык, чтобы его все слушались. Но он не мстительный и не злой. Несмотря на его скандальную репутацию, Синтия всегда очень любила Роберта. Я до сих пор не могу понять, почему она не вышла за него замуж. Но признаюсь, сынок, я рад, что она за него не вышла.

– Спасибо, сэр, – смущенно ответил Брайан.

– Но скажи мне, – продолжал лорд, – чем так опечалена Синтия? Тут замешан Монрояль, наверное?

Капитан молчал, не зная, что ответить на такой прямой вопрос.

Лорд Галифакс громко рассмеялся.

– Это, конечное, не мое дело. Но ты просто запомни, что Синтия отказала своему кузену. И, между нами, одна из причин была та, что Роберт уже старый и пресыщенный. Синтия ему сама сказала. Уверен, что Робби это не понравилось.

Лорд Галифакс откашлялся. После этих слов Брайан приободрился и целый день был в хорошем настроении.

Когда подошло время переодеваться к обеду, капитан очень долго, и старательней, чем обычно, завязывал галстук.

Ординарец даже фыркнул с отвращением.

– Никогда не видел вас таким денди, капитан, – проворчал он.

Все-таки Брайану удалось сделать узел, который был моден сейчас в свете. Он спустился в гостиную, где гости уже собрались в ожидании обеда.

Брайан не думал, что Синтия спустится так рано. Но он совсем не ожидал увидеть, как она под руку с маркизом входит в гостиную. Синтия выглядела необычайно очаровательно. На ней было темно-зеленое с глубоким декольте платье и блестящая накидка с нашитыми серебряными цехинами. Брайан и не заметил, что леди Галифакс, шедшая по другую руку от своего племянника, тоже была ослепительно красива.

Капитан смотрел только на Синтию. И впервые после того, как он узнал новость о беременности жены, его охватила волна радости. Он был счастлив, что эта красавица леди Синтия, эта очаровательнейшая женщина носит в себе его ребенка.

Неожиданно Брайан захотел сказать ей об этом.

Но прежде чем он успел сделать хоть два шага к своей жене, Морган звучным голосом пригласил всех к столу.

Леди Синтия не хотела, чтобы кузен сопровождал ее вечером в гостиную. Синтия ждала, что капитан Шеффилд сам предложит сопровождать ее. Она так старалась понравиться ему в своем новом туалете. Модное платье из тяжелого темно-зеленого шелка очень ей шло. Да и Аннетт постаралась, сделав Синтии чудесную прическу. Каштановые красивые волосы Синтии смотрелись как корона. Короче говоря, Синтия была неотразимо прекрасна. И хотела только увидеть подтверждение в синих глазах своего мужа, что она желанна. Тогда ее счастье будет полным.

Но капитан не пришел. Разочарованная, Синтия вышла из комнаты и увидела леди Галифакс, спускающуюся по лестнице под руку с лордом Монроялем.

Маркиз улыбнулся и предложил кузине свою другую руку. Синтия не могла отказать. Это было бы совсем неучтиво. Но она не улыбнулась в ответ кузену, потому что не могла простить ему тот неделикатный поступок, из-за которого она страдала два дня без мужа.

– Моя дорогая Синтия, – сказал маркиз, глядя на нее с нескрываемым восхищением. – Ты сегодня затмишь всех женщин на балу. Кроме, конечно, леди Галифакс, – добавил он, бросив хитрый взгляд на свою тетю. – Наш капитан действительно просто счастливчик!

Леди Галифакс шутливо погрозила веером.

– Ты неисправимый болтун, Робби, – проговорила она, явно польщенная комплиментом.

Синтия не обращала внимания на легкий флирт кузена. Она была не в настроении сейчас флиртовать, тем более с ним. Синтия думала о капитане. Она мечтала, чтобы Брайан пригласил ее на танец.

– Кажется, кузина на меня сердится, – жалобно произнес Роберт. – Если это не так, любовь моя, пообещай мне вальс, прошу тебя.

– Ничего у тебя не выйдет, кузен, – холодно ответила Синтия. – Мой первый вальс уже обещан.

Она солгала, чтобы отбить у кузена желание с ней флиртовать.

В это время они вошли в гостиную. Но не успела Синтия отыскать среди множества гостей высокую фигуру капитана Шеффилда, как дворецкий объявил о начале обеда.

Синтии было предложено место между ее старым глуховатым дядей и сэром Джоном Юиддлтоном, который без конца рассказывал охотничьи анекдоты. Синтия только кивала головой, почти не слушая.

Капитан Шеффилд сидел рядом с леди Честер, жизнерадостной молодой особой. Она недавно вышла замуж за сэра Уильяма Честера, их небольшой замок находился недалеко от Истли.

Синтия с неодобрением отметила более чем смелое декольте молодой леди Честер и оглядела весь огромный длинный стол, за которым леди Галифакс каждый год собирала множество гостей. И, кажется, это теплом леди Галифакс были согреты все праздники.

А мать всегда была любима на протяжении тридцати лет супружества, подумала Синтия, глядя с обожанием на леди Галифакс.

Потом Синтия перевела взгляд на отца, сидевшего во главе стола. Лорд Галифакс был по-прежнему очень красив. Обрадовалась ли ее мать, когда молодой виконт Хольт, – как именовался в то время лорд Галифакс, – сделал ей предложение? Влюбилась ли она в него с первого взгляда? Или она полюбила его в постели? А может, любовь росла в них с каждым годом?

И глаза Синтии сами остановились на капитане Шеффилде. Да, Брайана она выбрала сама. И он согласился с ее странным предложением, хотя Синтия была уверена, что он откажет.

И он поцеловал ее, подумала Синтия. Он целовал ее с такой удивительной, испепеляющей страстью! При воспоминании об этом первом поцелуе, Синтия посмотрела на губы своего мужа, и неожиданно ее охватило страстное желание.

Сэр Джон продолжал что-то бубнить, но Синтия смотрела только на капитана.

Какое мужественное лицо, думала она. Особенно ей нравились его глаза – пронзительно синие. Таких синих глаз она никогда не видела. Они околдовывали ее! И сейчас они смотрели ей прямо в глаза. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем Синтия поняла, что ей это не снится и капитан действительно смотрит на нее. Он улыбнулся как-то загадочно, а потом его взгляд опустился чуть ниже, на ее губы, и в этом был намек. Сердце тревожно забилось у нее в груди. Синтия улыбнулась в ответ, вся вспыхнув. Она опустила глаза и сделала вид, что внимательно слушает сэра Джона, который все еще громко рассказывал про своего любимого коня.

Когда Синтия вновь осмелилась поднять глаза, капитан беседовал с леди Констанцией, которая сидела слева от него.

В то время Синтия почувствовала на себе взгляд лорда Монрояля. Кузен сардонически ухмылялся. Синтия поняла, что он заметил, как она обменивалась взглядами с капитаном Шеффилдом. Снова Робби вмешивается в ее жизнь! Синтия разозлилась и решила серьезно поговорить с кузеном.

После обеда все перешли не в гостиную, как обычно, а в большой холл, великолепно украшенный по случаю праздника. Музыканты, приглашенные из Лондона, уже настраивали свои инструменты. Прибывали и новые гости из ближайшей округи.

Лорд Галифакс и его жена приветствовали всех, стоя наверху широкой мраморной лестницы.

Но и через два часа после начала бала Синтии еще не удалось потанцевать со своим мужем. По этикету, она обязана была несколько первых танцев отдать титулованным родственникам и друзьям ее отца.

Капитан Шеффилд танцевал с леди Констанцией. Пока что он еще не сделал и попытки приблизиться к Синтии.

– Капитан великолепно танцует, – сказала потом леди Констанция, когда обе кузины стояли вместе. – Я завидую тебе, дорогая!

Синтия хотела ответить, что сама танцевала с капитаном Шеффилдом всего один раз и то это было еще до замужества, но промолчала. Она снова оглядела зал, надеясь увидеть капитана.

Но таким образом Синтия привлекла к себе внимание маркиза. Прежде чем она успела скрыться, кузен подошел к ней.

– Ты выглядишь так, будто тебя надо немедленно спасать, моя дорогая Синтия, – улыбнулся маркиз Монрояль. – И поскольку наш храбрый капитан манкирует свои обязанности, позволь мне быть твоим спасителем.

– Пошел прочь, Робби! – проговорила леди Синтия. – Ты и так уже успел причинить мне много неприятностей.

Последовало неловкое молчание. Затем кузен насмешливо кашлянул.

«Неужели ничто не может пронять этого бесчувственного негодяя?» – с горечью подумала Синтия.

– За что ты так сердишься на моего брата, кузина? – спросила леди Констанция. От удивления она широко раскрыла глаза.

– Он поступил очень некрасиво. – Синтия жалела о своей вспышке гнева. – Роберт насмехается над капитаном, и…

– У твоего мужа нет чувства юмора, любовь моя, – прервал ее маркиз.

– А тебя не спрашивают! – сердито ответила Синтия. – И я хочу, чтобы ты…

– Синтия, дорогая, – встревоженно зашептала леди Констанция. – Не устраивай спектакль. Люди подумают, что вы с Робби поссорились.

– Да, я поссорилась с ним. И я расквашу сейчас его красивую физиономию, если он еще хоть слово скажет против капитана Брайана.

Маркиз посмотрел на нее задумчиво.

– Хорошо, – кивнул он, но Синтия с подозрением покосилась на него. – Я обещаю вести себя прилично, любовь моя. Давай поцелуемся и забудем об этом.

– Робби! – воскликнула она так громко, что многие вокруг стали оглядываться на них с любопытством.

– Не волнуйся, моя дорогая Констанция. – Монрояль был явно довольный всеобщим вниманием. – Я выразился чисто фигурально. Вместо поцелуя, например, я могу пригласить тебя на танец.

– Я уже говорила тебе, что обещала этот танец другому, – ответила Синтия.

Она беспокойно оглядывалась вокруг. Маркиз рассмеялся.

– Если ты думаешь о капитане Шеффилде, то можешь не рассчитывать на него, кузина. Капитан только что пригласил на танец роскошную леди Честер. Не могу даже осуждать его. Леди Честер весьма соблазнительная особа!

Синтия проследила направление взгляда своего кузена. Да, так оно и есть! Ее мужа явно очаровала веселая болтовня жизнерадостной леди Честер – или ее полная обнаженная грудь. Так или иначе, но по улыбке на губах капитана Синтия поняла, что он не спешит отыскать свою жену.

Настроение у Синтии сразу упало. Но она заставила себя улыбнуться. Неожиданно она повернулась к леди Констанции.

– В таком случае, я думаю, что нам с тобой надо чего-нибудь выпить, кузина, – сказала Синтия. – Мне очень нравится мамин пунш.

Лорд Монрояль ухмыльнулся и взял под руки обеих дам. Они прошли через толпу веселых гостей и направились в соседний зал.

Синтию охватила неясная тревога.

Как глупо, подумала Синтия. Она забыла, что именно в этом зале, где стояли длинные столы с напитками, висела специальная ветка, под которой надо было поцеловаться со своим кавалером. И Робби знал это, потому что сам закрепил ветку прямо над дверью. Это было семейной традицией. Лорд Галифакс уже потребовал поцелуй у своей жены. Неужели Роберт настолько бесстыден, что решил… Синтия посмотрела на своего кузена и увидела хитрый блеск в его темных глазах. Синтия поняла, что он прочитал ее мысли. И хуже того – он действительно задумал украсть у нее поцелуй!

Синтия резко остановилась.

– Что-то мне совсем расхотелось пить, – сказала она. Роберт и Констанция удивленно на нее посмотрели.

Она оглянулась. В зале было почти пусто. Только два пожилых джентльмена сидели на диванчике в холле и о чем-то беседовали.

Из танцевального зала доносились звуки вальса. Синтия подумала, что Брайан сейчас, наверное, танцует с леди Честер. А может быть, он ищет сейчас Синтию? Но в это верится с трудом…

– Я бы хотела вернуться! – заявила Синтия.

– Ты же не откажешь своей кузине в желании выпить стакан лимонада, любовь моя? – вкрадчиво проговорил лорд Монрояль.

Он крепче сжал локоть Синтии, направляясь к двери, и вдруг обнял Синтию за талию.

– Перестань сейчас же, Робби! – закричала леди Констанция. – Я сейчас тебя сама поколочу! Ты ведешь себя вульгарно.

– Он и есть вульгарный хулиган, – злобно прошипела Синтия, пытаясь вырваться из объятий своего кузена.

– Боюсь, что ты права, моя дорогая Синтия, – раздался ледяной голос.

Маркиз отпустил ее немедленно, и Синтия закрыла глаза.

Она смутилась, что капитан застал ее в такой компрометирующей ситуации. Синтия боялась, что он опять разозлится. Могла возникнуть драка. Лишь бы только Роберт ничего не сказал обидного, думала Синтия.

– Все нормально, приятель, – пробормотал маркиз не очень уверенно. – Обычные рождественские шутки…

К удивлению Синтии ее всегда высокомерный кузен перешел теперь к обороне! Это просто невозможно…

– Рождественские шутки! – хмыкнула леди Констанция. – Как тебе не стыдно, Робби! Ты, наверное, сошел с ума, если думаешь, что порядочной женщине понравится, что ты с ней обращаешься столь бесцеремонным образом!

Такое бурное проявление эмоций со стороны юной кузины удивило Синтию. Роберт уставился на свою младшую сестру, и на его бледном лице появилась насмешливая улыбка.

Синтия не припоминала, чтобы ее кузен стоял когда-нибудь так, лишившись дара речи. В восхищении он смотрел на свою сестру. Наконец, немного придя в себя, маркиз цинично улыбнулся.

– Ты совершенно права, моя дорогая, – пробормотал он.

Его сестра сразу вспыхнула, а маркиз предложил ей руку.

– Ты позволишь мне угостить тебя лимонадом, милая Констанция? – галантно произнес маркиз.

И, едва кивнув им, этот неисправимый повеса вошел в зал под руку с леди Констанцией.

Капитан прижал к себе Синтию, а она взглянула на него, ожидая упреков. Вместо этого она заметила в его глазах веселые огоньки и почувствовала сладкое томление в своей груди.

– Ты прелестна, – ласково сказал он, глядя на ее губы. – Кажется, нам еще достанутся ягоды, Синтия? Ты не хочешь попробовать?

Она была уверена, что правильно поняла его намек. И Синтия счастливо улыбнулась этому мужчине, который научил ее любить.

– Да, – она чуть дышала, глядя в пронзительные синие глаза капитана. – О да, конечно хочу!

Глава 13

Тайны и сплетни

В конце января леди Синтия снова поверила в свое счастье. С тех пор, как они вернулись с Милфорд-Холл, капитан снова одаривал ее пылкой любовью и нежными ласками по ночам. Он очень радовался тому, что у них скоро будет ребенок.

Этим утром капитан заставил ее поспать на два часа дольше обычного. Синтии нравилось во время завтрака обсуждать с мужем деловые вопросы. Это было такое новое ощущение для нее. Лонсдейл и не подумал бы говорить с ней о делах. Она много раз пыталась заинтересовать виконта идеей разводить лошадей на продажу. Но он покупал овец. И говорил только об овцах. Леди Синтия всегда обижалась на него. Овцами он интересовался больше, чем женой. Если бы виконт…

О нет, подумала она. Если бы виконт Лонсдейл сделал ее матерью, то разве стала бы она искать себе молодого мужа? И она никогда бы не вышла замуж за капитана Брайана. А ведь именно капитан дал ей счастье, исполнил все ее мечты!

Синтия посмотрела на другой конец стола, где недавно сидел капитан…

У мужа был всегда отменный аппетит по утрам. И Брайан не любил молчать за столом. Он рассказывал ей о том, какие успехи ждут их на весенней ярмарке. И хотя капитан строго-настрого запретил Синтии участвовать в выездке лошадей, но она приходила понаблюдать, как он работает.

Синтия просмотрела утреннюю почту, пришло письмо от леди Галифакс. Мать, как всегда, давала Синтии многочисленные инструкции, как должна себя вести женщина в таком деликатном положении. Да, леди Галифакс по-настоящему обрадовалась, когда на Рождество Синтия сообщила ей о своей беременности.

Сделав знак лакею, чтобы тот снова наполнил ее чашку, Синтия взяла номер «Газеты», которую капитан, прочитав, оставил на столе.

Она пробежала глазами страницу светской хроники, но не увидела ни одного знакомого имени в объявлениях о предстоящих помолвках. Поскольку ей было неинтересно читать о незнакомых людях, Синтия сложила газету и хотела уже встать из-за стола. Но тут дворецкий тихонько кашлянул.

Синтия взглянула на него.

– Да, Тэрпин?

– Прошу прощения, миледи, но только что прибыл посыльный из Шропшира и хочет говорить с капитаном Шеффилдом.

– Капитан сейчас в конюшне, Тэрпин, – сказала Синтия.

Она недоумевала, что могло случиться в Малгрейв-Парке, чтобы посылать в Суррей курьера.

– Передайте это немедленно капитану, – приказала Синтия.

Десять минут спустя, когда Синтия примеряла в своей комнате новую каракулевую шляпку, дверь неожиданно распахнулась и вошел капитан. Он выглядел очень расстроенным, и Синтия заволновалась.

– Важное сообщение от моей матери, дорогая, – сказал он.

– Ее милость не заболела, надеюсь, – произнесла Синтия.

– О, речь вовсе не о ее здоровье! Моя мама никогда не болела, насколько я помню, разве, может быть, какой-нибудь мигренью. Болен мой брат. – Капитан отвернулся и подошел к окну. – Похоже, что он подхватил простуду еще в ноябре, во время охотничьего сезона, и не хотел лечиться. Джон терпеть не может лечиться. Излишние нежности, так он говорит.

– Болезнь серьезная? – спросила Синтия.

Капитан повернулся к жене, его лицо было печально.

– Слишком серьезна. Мама просит, чтобы я приехал, хотя бы на неделю или на две. Кажется, у Джона больны легкие. Доктор утверждает, что это инфлюэнца, и в доме полный переполох. Маргарет еще не выздоровела окончательно, так что все это свалилось на мою бедную мать. Кроме того, две девочки заболели ветрянкой, а значит, и другие скоро тоже слягут. – Он мрачно пожал плечами. – Хоть я не очень люблю моего брата, но не могу отказать в просьбе матери.

– Конечно, не можешь! – воскликнула Синтия. – Мы едем немедленно! Я распоряжусь, чтобы Аннетт начала уже собирать наши чемоданы.

Капитан подошел и обнял жену.

– Не так быстро, любовь моя, – сказал он. – Я не хочу тащить тебя в Шропшир, да еще в такую погоду и в таком положении! – Он поднял руку, когда леди Синтия открыла рот, чтобы возразить. – Если я не справлюсь там один, я обязательно пошлю за тобой, моя дорогая.

– Ты обещаешь?

Синтия с тревогой смотрела на него. От тепла и ласки в его глазах она неожиданно вспыхнула. Ей было трудно представить, что она будет без мужа целую неделю. А две недели без него ей и вовсе казались вечностью.

Муж улыбнулся, и Синтия сразу ожила.

– Я обещаю, – проговорил капитан, – но только, если ты обещаешь не заходить в загон к лошадям. С Джейком мы договорились, он приведет двух своих племянников, и они справятся втроем без меня. Так что ты можешь ни о чем не волноваться. Ты мне обещаешь, любовь моя?

Когда он говорил с ней так ласково, Синтия могла пообещать ему все, что угодно! Она улыбнулась.

– Ты возьмешь серых?

Брайан кивнул.

– Домчусь быстрее. Со мной поедет только мой ординарец Харди.

– Тогда возьми Том-Боя! – предложила Синтия. – Он самый быстрый и сильный.

Синтия несказанно обрадовалась, когда капитан наклонился и поцеловал ее в губы. Охваченная неожиданно жгучей страстью, Синтия хотела обнять мужа и прижаться к нему сильно-сильно всем телом. Но капитан вышел из комнаты и кликнул своего ординарца, приказав собираться в дорогу.

Уже через час муж уехал. Синтия села за стол и стала писать длинное письмо леди Галифакс. А затем, решила Синтия, надо будет сразу написать письмо мужу. Синтия уже соскучилась по капитану, без которого их дом казался ей странно пустым и молчаливым. Она будет посылать письма мужу каждый день, поклялась она себе.

И, конечно, самое время снова написать письмо графине Малгрейв. И послать ей еще один чек.

Синтия послала ей деньги перед Рождеством, под предлогом того, что сама не знает, какие выбрать подарки для племянниц капитана. Письмо, которое Синтия затем получила в ответ, было таким же прямым, как сама графиня, надо полагать. Деньги истрачены на праздничный стол, объясняла леди Малгрейв, и на покупку новых теплых пальто. Девочки растут не по дням, а по часам. Между строк Синтия прочитала сердечную благодарность и поняла, что семья капитана нуждается в финансовой помощи. Чтобы не задевать гордость мужа, Синтия решила посылать деньги графине сама, ни о чем у него не спрашивая.

Следующий чек был предназначен, чтобы купить красивые платья для маленьких близняшек. Третий – для старшей девочки Матильды, которой как раз исполнилось семь лет. И теперь, четвертый чек, на гораздо большую сумму, на подарки для двух младших – у них обеих день рождения был в феврале.

Синтия улыбнулась. Она радовалась, что нашла способ таким образом отблагодарить капитана за то счастье, которое он ей дал. И поскольку сама не нуждалась в благодарности, то лучше было, чтобы капитан об этом ничего не знал.

Ах, если бы подарить ему сына, думала Синтия. Тогда, может быть, она могла бы надеяться на любовь капитана. Синтия вздохнула и снова склонилась над письмом, охваченная романтическими мечтами.

* * *

С волнением в душе капитан подъезжал по дубовой аллее к Малгрейв-Парку.

В нем оживали сладкие воспоминания детства. Но Брайан также размышлял о характере своего брата. Брайан скривился, представив, как Джон снова будет его укорять.

Только подумав о Синтии, капитан успокоился. Она дала Брайану все, что отнял у него брат. У Брайана снова есть семья, впервые за последние пять лет. И за это он благодарен своей жене. С ней он снова ожил и стал самим собой. Он улыбнулся и подстегнул коня, с трудом пробиравшегося в глубоком снегу.

Дом показался капитану странно пустым и заброшенным. Хотя уже опустились январские сумерки, в большом кирпичном здании горело всего несколько окон. Никто не открыл ему тяжелые дубовые двери, никто не вышел приветствовать его.

Капитан и его ординарец Харди свернули за угол, где были конюшни. Весь двор был пуст, и только одиноко светил фонарь в помещении для грума наверху.

Брайан громко позвал и спрыгнул с уставшего Том-Боя.

– Я знаю, как тебе тяжело, старина, – сказал Брайан и погладил коня.

Харди пошел искать грума. Надо было расседлать лошадей.

Капитан тем временем завел Том-Боя в конюшню. Вдруг из ближайшего стойла, над которым было нацарапано «Нед», высунулась седая растрепанная голова.

– Так-так, Нед, – устало произнес капитан, – ты, я вижу, остался тут один, поэтому поручаю тебе своего коня, если не возражаешь.

Седой старик молча кивнул. Капитан сам расседлал Том-Боя и отвел в свободное стойло.

В это время появился Харди, а за ординарцем шел пожилой мужчина, всклокоченные волосы которого указывали на то, что его только что подняли с постели.

– С приездом, капитан, – сказал он. – Э, сэр, дайте-ка я сам этим займусь, – добавил он, видя, что Брайан вытирает коня сухой соломой.

– Купер! – воскликнул Брайан, протягивая руку старому груму. – Что случилось? Где все?

– А тут никого и нет, сэр, – ответил грум, беря солому и вытирая коня.

– Но где же лошади?

– И лошадей нет, сэр.

Капитан похолодел.

– Что ты говоришь? – сердито крикнул он. – Как это нет лошадей! А где же они?

– Все проданы, чтобы уплатить долги его милости, и это факт, сэр.

– Да как же до этого дошло, Купер?

Старый грум пожал плечами.

– Точно не знаю, капитан. Но это был грустный день.

После долгого молчания капитан спросил:

– Надеюсь, для моего ординарца найдется свободная комната?

– Так точно. Пустых комнат теперь много, сэр.

Харди уже расседлал своего коня и тер ему бока соломой.

– Приходи в дом, Харди, когда тут управишься, – сказал капитан ординарцу. – Возможно, мне самому придется перебираться жить на конюшню, когда его милость узнает, что я приехал.

«Что же здесь творится? – думал капитан, шагая по дорожке к дому. – Лошадей нет?! Трудно представить Малгрейв-Парк без лошадей».

Он прошел через черный ход. На кухне было пусто, в старой железной плите горел слабый огонь. Нет аппетитных запахов свежеиспеченного хлеба, жареной баранины и сладких тортов с мелкой черной сливой. Похоже, что в доме сегодня не пахнет и ужином.

Брайан постоял с минуту, глядя на это запустение.

Что-то действительно тут случилось, подумал он. Пол грязный, посуда немытая, на огромном столе валяются полбатона хлеба и кусок сыра.

В это время открылась дверь и вошел сгорбленный слуга, неся поднос с грязной посудой.

– Фрост! – воскликнул капитан. – Может, хоть ты мне объяснишь что-нибудь.

– Мистер Брайан! – Старик чуть не споткнулся, поставил быстро поднос и выпрямил плечи. – Мы не ждали, что вы приедете, и…

– Где все слуги? – спросил капитан. Дворецкий посмотрел на него и опустил глаза.

– Ушли, сэр. Уже полгода, как почти все ушли.

– И миссис Коллинс тоже?

– Да, сэр. Бедная Мейбел ушла первая. Его светлость заявил, что ему не нужна бесполезная женщина, которая даром ест его хлеб. Представляете, ей такое услышать? Она тридцать девять лет проработала в Малгрейв-Парке.

– Мой брат снова начал играть в карты? – спросил Брайан.

– Да, мистер Брайан. По крайней мере, пока не слег, все время играл, и особенно в последний год. Всех нас скоро в работный дом загонит его светлость, это факт.

– Почему мне ничего не сообщили? – рассердился Брайан.

– Он запретил, – коротко ответил дворецкий. – Прямо рассвирепел, когда я ему намекнул, что вам надо бы сказать.

– И как сейчас чувствует себя граф?

Дворецкий снова отвел глаза.

– Да как после Нового года слег в постель, с тех пор и не встает, сэр. Доктор наш того мнения, что его светлость должен молить создателя. Не при вас, конечно, будет сказано, сэр, – поспешно добавил Фрост. – Его светлость думал отлежится немного и выздоровеет. Но на этот раз не вышло, капитан. Теперь оно все не так.

– Моя мать говорила в письме об энфлюэнце. Опасения подтвердились?

Дворецкий перешел на шепот, будто очень устал.

– Точно, сэр. И его светлость вряд ли уже поднимется с постели, мистер Брайан. Вы бы только взглянули, на кого он теперь похож.

– Где сейчас вдова графиня?

– В гостиной вместе с леди Малгрейв, – ответил дворецкий. И затем, очевидно, вспомнив о своих обязанностях, снова выпрямил плечи. – Если только вы не изменились до неузнаваемости, капитан, вы должны быть ужасно голодны. Позвольте мне принести вам немного холодного мяса. Больше, к сожалению, ничего нет.

– Сгодится и это, – сказал капитан. – И накорми моего ординарца, прошу тебя, Фрост. Я пока поднимусь наверх.

Прыгая через две ступеньки, капитан взбежал по лестнице и ворвался в гостиную.

– Брайан! – воскликнула мать.

Она бросилась к нему. Леди Малгрейв тоже встала, и Брайан сразу заметил, какие у нее усталые, лишенные блеска глаза. Маргарет всегда была слабенькая, и рождение семи девочек сказалось на ее хрупком здоровье.

Капитан хотел немедленно поговорить со своим братом, но обе леди заявили, что его светлость сейчас спит, а доктор строго приказал не тревожить сон больного.

– Джон сразу начнет брюзжать, – сказала мать.

– Он по-прежнему такой же несносный грубиян? Тогда пусть спит. Я поговорю с ним утром, – сказал Брайан.

Обе женщины облегченно вздохнули.

На следующее утро Брайан прошел, сопровождаемый незнакомым слугой, в темную спальню брата, он сразу увидел, что граф сильно изменился.

Его брат всегда отличался крепким здоровьем, был человеком громогласным и раздражительным, не терпящим никаких возражений. А теперь на кровати лежало бледное и тихое существо.

Слуга бесшумно двигался по комнате, подвигая склянки и флакончики на столе перед кроватью, подтыкая одеяло, дергая тяжелые шторы, через которые едва проникали солнечные лучи, и все время беспокойно взглядывал на неподвижную фигуру, лежавшую в постели.

– Это ты, Такер??? или Тэрнер??? или Тримб… или как тебя там зовут? – прохрипел граф.

Брайан с трудом узнал голос брата.

– Тэмбел, милорд, – ответил слуга, дрожа как осиновый лист на ветру.

– Вам что-нибудь нужно, милорд?

– Принеси мои бритвенные принадлежности, я хочу встать.

Слуга побелел от страха и уронил трясущиеся руки.

– Милорд, но доктора строго-настрого…

– Да провались он, этот эскулап! – простонал граф, пытаясь сесть. – И поправь мне подушку, а то я сесть не могу как следует.

Тэмбел подскочил к своему хозяину и стал поправлять подушку, но это вызвало только серию новых упреков.

– Неумеха, дурак! – разозлился граф. – А теперь принеси мне новый костюм. Я буду завтракать внизу.

– Вы уже сегодня завтракали, милорд, – осмелился напомнить слуга.

Граф запустил недогадливому слуге книгой в голову.

Все эти проявления гнева, очевидно, совершенно обессилели графа, и он, закрыв глаза, рухнул тяжело на подушку, а слуга снова заботливо укрыл его одеялом до самого подбородка.

– Да прекрати же ты, Такер!.. Тэрнер… как тебя там? Хватит меня кутать! Ты слышишь?

– Да, милорд, – пробормотал слуга.

Капитан подивился терпению этого малого. Брайан стоял у кровати, охваченный чувством жалости к своему больному брату. Джон всегда был сильный, полный энергии, и Брайан испытал шок, видя изможденное лицо брата. Болезнь могла быть и смертельной! Эта неожиданная мысль ударила Брайана и опечалила. Если Джон умрет…

– А ты что тут делаешь?

Граф открыл глаза и смотрел на капитана укоризненно, как всегда.

Значит, подумал Брайан, граф по-прежнему сердит. Брайан ухмыльнулся.

– Говорят, что тебе скоро отправляться на тот свет, старина, – грубо сказал он.

Лицо графа передернулось.

– Еще чего! А ты никак дожидаешься? – Джон едва дышал, но гневно сверкал глазами. – Вон отсюда! Трясущейся рукой он указал на дверь. – Вон, я сказал! Разве я не говорил, чтобы твоя нога… никогда…

Силы снова оставили его, и слуга бросился к нему с флаконом нюхательной соли.

– Я просил бы вас уйти, сэр, – умолял слуга, тревожно глядя то на капитана, то на своего хозяина.

Брайан кивнул.

– Дай мне знать, когда он очнется, Тэмбел. Мне надо с ним поговорить…

– Вон! Вон! Вон…

Послышался длинный тяжелый вздох, и на какой-то момент капитану показалось, что на постели лежит призрак.

Потрясенный всем этим, капитан разыскал управляющего, который подтвердил, что дела брата очень плохи. Имение заложено, городской дом продан, конюшни пойдут с молотка, кареты проданы три месяца назад, и все равно денег не хватит, чтобы покрыть огромные карточные долги. Малгрейв-Парк уже не тот, что был, с горечью заметил управляющий, и, видимо, никогда уже не будет прежним.

Ничего странного, что брат не стал помогать мне, подумал Брайан, начиная понимать, как чувствовал себя Джон при мысли о дополнительных расходах. Граф был не очень щедрым даже в лучшие времена. А угроза полного финансового краха сделала его еще более нетерпимым.

И вот теперь ситуация совершенно изменилась, ухмыльнулся мрачно Брайан. У него в кармане была тысяча фунтов. Зачем такая огромная сумма для короткого визита в Малгрейв-Парк? Просто смешно! Брайан не хотел брать эти деньги, которые дала ему жена. Но она настаивала, и только чтобы успокоить ее, он положил деньги в свой кошелек. Теперь Брайан был рад, что так сделал. То, что он считал лишь легкомыслием жены, стало необходимостью.

Но когда капитан просмотрел счета, он понял, что тысяча фунтов не спасет Малгрейв-Парк от банкротства.

Этим вечером был подан хороший ужин, а в доме снова появился целый штат прислуги. Капитан предпринял еще одну безуспешную попытку обсудить с братом пошатнувшиеся дела имения. После этого Брайан махнул рукой на брата и проводил время с матерью и сестрой, рассказывая им о Милфорд-Холле и, конечно, о Синтии, по которой капитан очень скучал.

– Я не понимаю, как я могу тебе здесь помочь, мама, – сказал он. – Джон не хочет разговаривать со мной о делах. Если он при смерти, как, очевидно, думает врач, то его светлость не признает этого и может протянуть еще месяца три-четыре. А я не могу оставить Синтию одну в ее положении.

Графиня тяжело вздохнула.

– Я очень надеюсь, что Синтия родит тебе сына, Брайан, – проговорила она, подавая капитану чашку чая. – В этом доме, как ты сам видишь, некому унаследовать титул. И я сомневаюсь, что Джон сможет зачать еще одного ребенка.

Брайан привык к прямоте матери. Он беспокойно взглянул на леди Малгрейв, которая сидела молча, уставившись в огонь.

– Ты расстраиваешь Маргарет, мама, – заметил капитан.

– Ерунда! – воскликнула вдова. – Маргарет согласна со мной, что бессмысленно закрывать глаза на очевидные факты. Не правда ли, дитя мое?

– Да, конечно, – тихо ответила графиня и встала. – А теперь, если вы меня извините, леди Агата, я пойду сама посмотрю, как там Джон, и потом лягу спать.

– Брайан, ты не можешь нас оставить! – воскликнула мать, когда леди Малгрейв вышла. – Бедная Маргарет! Она боится, что Джон, как только поправится, снова сбежит к своей любовнице в Лондон.

Капитан рассмеялся.

– Вряд ли это случится, мама. Во-первых, у Джона нет денег на любовниц. А во-вторых, даже если Джон и выживет, ему еще долго будет не до любовных утех.

– Но скажи, что ты не уедешь, дорогой! Хотя бы до тех пор, пока твоя сестра Каролина не вернется в апреле из Шотландии. Ты у нас сейчас единственная опора, ты знаешь.

Брайан с любовью посмотрел на свою мать.

– Я должен кое-что сделать перед тем, как уеду, – сказал он. – И главное, надо написать письмо Синтии, чтобы она одолжила вам денег…

– Нет! – воскликнула вдова. – Не беспокой свою жену, Брайан. Мы не должны ни у кого клянчить деньги.

– Я не собираюсь клянчить, мама, – удивился капитан. – Моя жена очень добрая женщина.

– О, я знаю. То есть, я хотела сказать, уверена, что она добрая! Но я бы не хотела у нее просить еще.

Капитан изумился.

– Еще? – спросил он. Вдова покраснела.

– Ну, ведь она заплатила твой карточный долг, я слышала, и я не хочу, чтобы она платила еще и долги твоего брата.

Лицо брата словно окаменело.

– А кто распространяет обо мне такую интересную информацию, мама? – спросил он холодно.

Взглянув на него, вдова занервничала.

– Да как же? Я… Это, кажется, Джон сказал…

– Кажется? Или точно?

– Да, я уверена, что это сказал твой брат.

– Тогда я хочу немедленно потребовать объяснений от моего брата, – произнес Брайан.

– О, только не надо ссориться с Джоном, дорогой, – умоляла мать. – Он ужасен, когда сердится, ты знаешь.

– Я знаю это слишком хорошо, мама, и все-таки мы должны с ним поговорить.

Капитан очень хотел задать своему брату несколько вопросов. Но врач разрешил навестить больного только на следующий день.

Этим утром у Джона был рецидив. Лицо брата было бледное как мел, когда Брайан вошел в комнату и встал рядом с кроватью. Тэмбел пытался кормить своего хозяина с ложечки горячим бульоном.

– Убери эту кислятину, Тэрнер, – слабо протестовал граф, отворачиваясь от ложки. Но тут Джон заметил посетителя и разозлился. – Пришел меня обмывать, а? – с трудом произнес граф. – Но я еще не умер. И не умру…

Он затих. Голова его запрокинулась, и взгляду открылась худая морщинистая шея, шея старика.

– Если честно, то мне все равно, умрешь ты или будешь жить, – сказал капитан. – Но есть вещи, которые мы должны…

– Что еще за вещи? – устало перебил его граф. – Мои дела тебя не касаются. Уезжай домой… к своей вдове…

Его пересохшие губы скривились в ехидной ухмылке.

– Оставь мою жену в покое, – резко проговорил капитан. – Ты банкрот! И твой управляющий сообщил мне, что денег у тебя нет даже на приличную еду. Лучше подумай об этом, Джон.

– Если ты так заботишься об имении, то попроси свою жену, чтобы она дала мне денег взаймы… Пока я не встану на ноги.

Кажется, для этих слов ему потребовались все силы, потому что граф упал снова на подушки и закрыл глаза.

Капитан молча смотрел на фигуру, лежавшую на кровати. Он не узнавал в этом человеке своего брата. Затем медленно и как мог нежно сказал:

– Ты уже не встанешь на ноги, Джон. И чем быстрее ты это поймешь, тем быстрее мы сможем спасти имение.

– Дай мне деньги… – пробормотал граф, не открывая глаза.

– Нет, я не буду просить мою жену, чтобы она содержала твоих любовниц и оплачивала твои карточные долги, Джон.

– Ну и ладно! И все!

– Не так быстро, братец. – Капитан старался быть спокойным. – Нужно многое сделать, чтобы поправить дела имения. И тут я могу помочь тебе…

– Мне твоя помощь не требуется, нахальный щенок! – прервал его граф неожиданно окрепшим голосом. – Или деньги вдовы затуманили тебе голову? – Он снова ухмыльнулся и добавил: – Хотя, ты их, наверное, хорошо отработал!

Граф засмеялся, но потом закашлялся. Тэмбел подбежал к хозяину с бутылочкой какого-то зеленого сиропа и ложкой. Граф ухватился за руку слуги, и зеленая жидкость пролилась на белые простыни.

– Уйди от меня! – воскликнул граф, как ребенок.

Не обращая сейчас внимания на обидные слова о Синтии, капитан заставил себя успокоиться и сказал:

– Я заплатил слугам то, что ты им был должен, и теперь на кухне снова повар. Я не хочу, чтобы мать и леди Малгрейв работали как слуги. Две твои дочери больны ветрянкой, но тебя, наверное, и это не волнует.

– Ненавистное отродье, – произнес тихо граф. – Надо было давно прогнать эту сучку и взять жену погорячее. – Он посмотрел на капитана. – Может, ты с ней хочешь развлечься? Но Маргарет еще родит мне сына, когда я встану на ноги.

Капитан понял бессмысленность беседы и разозлился.

– Ты забываешь, Джон. У тебя почти нет шансов, и вряд ли ты вообще встанешь.

– А ты бы хотел, а? Хочешь быть графом? – Он тяжело дышал, но пытался говорить. – Но не надейся. Не надейся, что ты или твой ублюдок, которого вынашивает твоя вдова…

– Прекрати немедленно!

Капитан шагнул вперед, сжав кулаки.

Граф посмотрел на него молча несколько секунд, цинично усмехаясь.

– Да ладно, – сказал граф, – неужели наш галантный капитан не знает, что он женился на проститутке?

Брайан рассвирепел.

– Предупреждаю тебя, Джон, что не позволю так отзываться о моем сыне и моей жене…

– Каком сыне? – оборвал его граф. – Теперь это называется сын? Значит, она так тебе сказала? Ну что ж, очень удобно. Ты дурак, Брайан. Неужели ты не видишь, что эта шлюха тебя обманула?

Граф закрыл глаза, несколько раз тяжело вздохнул. Брайан хотел обрушить на него кулаки, но удержался.

– Ты всегда был отъявленным лжецом, и таким ты остался, – произнес Брайан. Он помолчал, чтобы немного успокоиться. – Естественно, я не могу знать, будет ли у меня сын или дочка. Но для меня это неважно. Я буду рад в любом случае.

Граф осклабился еще шире.

– Несчастный обманутый дурачок! Ты ничего не знаешь? – Граф снова закашлялся. – Разве тебе не приходило в голову, что пятнадцать тысяч фунтов это слишком большая цена за бедного солдата? – На лице капитана было написано, очевидно, удивление и печаль, потому что брат добавил: – Откуда мне известно? Сплетни можно услышать в любом клубе. А как ты думал!

– Леди Синтия просто заплатила мой карточный долг…

– Насчет карточных долгов это я хорошо понимаю, – оборвал его граф. – А за что она платит еще? Она тебе не сказала? Нет, конечно!

– Больше платить не за что, – холодно ответил Брайан, почему-то все больше беспокоясь.

– Скажи это маркизу Монроялю.

Молчание, последовавшее затем, показалось Брайану бесконечным.

Все прежние подозрения, все ревнивые мысли обрушились на капитана. И, должно быть, эти чувства ясно отражались на его лице, так как Джон улыбнулся ехидно от уха до уха.

– Нет! – воскликнул Брайан.

Он хотел бы не слышать ужасного обвинения брата, чей хитрый завистливый ум был способен на подобные коварные измышления, и Брайан это хорошо знал еще с детства.

– Воспринимай это как тебе нравится, – сказал граф. – Но будь уверен, что никакой ублюдок Монрояля не будет тут хозяйничать.

– Это грязная ложь, и ты знаешь! – зарычал Брайан.

– Ложь?

Брат по-прежнему ухмылялся.

– Да, и ты знаешь, – повторил капитан.

– В самом деле? А ты лучше спроси свою девку, чьего щенка она выращивает в своем животе. Хотя вряд ли она скажет правду, не так ли?

Брат снова рассмеялся и снова закашлялся, а капитан выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Глава 14

Обвинение

Синтия поставила свою размашистую подпись с завитушками и запечатала письмо синей сургучной печатью.

Так хотелось еще многое сказать мужу, но Синтия не осмелилась. Это очень личное, очень интимное. Синтия не могла говорить об этом вслух, даже самой себе. Даже в интимной обстановке, в постели вдвоем, Синтия не смела признаться в своих чувствах мужчине, который дал ей столько счастья.

Может быть, завтра, в следующем письме, думала Синтия, кладя конверт на поднос Тэрпина, чтобы дворецкий отправил письмо в город.

Синтия надеялась, что она сможет сбросить с себя условности, навязываемые ей с детства. «А как еще может женщина надеяться на уважение и преданность джентльмена? – слышала она поучения своей матери. – Как еще может жена заслужить доверие своего мужа, добиться от него хорошего отношения?» И Синтия запомнила эти уроки, применяя их мудрость в совместной жизни с виконтом Лонсдейлом. Тогда все отлично сочеталось, вспомнила Синтия. В беседах, – и тем более на публике, – виконт никогда не касался интимных тем. Даже приходя к Синтии в спальню. И он обязательно гасил свечи.

А Брайан… Синтия почувствовала сладостную дрожь при мысли о том, какими счастливыми стали ее ночи с молодым мужем.

Капитан никогда не гасил свечи, и Синтия любовалась сильным его телом. Сбылись все ее самые безумные мечты о страстном и нежном муже. Синтию охватила горячая волна желания. Она могла лишь подумать об энергичных ласках капитана, и моментально внутри нее поднималась жгучая страстная волна.

Синтия оглянулась словно в тумане. Что это с ней случилось? Еще нет и пяти часов, а она уже мечтает, чтобы поскорее наступила ночь, и чтобы Брайан…

Но это лишь мечты, сказала себе Синтия. Очень нескромные мечты…

Капитан вернется не раньше, чем через неделю. Но и когда он вернется, Синтия не позволит вырваться тем эмоциям, которые последнее время не давали ей покоя.

Может быть, она уже не будет такой сдержанной с капитаном? Ей надо набраться смелости и признаться, что она очень скучала без него.

Все другие интимные желания останутся невысказанными, потому что они не подходят женщине средних лет с безупречной репутацией!

Синтия взяла еще один лист и хотела написать письмо леди Агате. В это время дверь в комнату открылась. Синтия подумала, что, может быть, принесли почту и есть письмо от капитана. Мужчины не любят писать письма, успокаивала ее мать, когда Синтия пожаловалась, что капитан ни строчки не написал со времени своего отъезда в Малгрейв-Парк.

А ей так хотелось получить письмо от мужа, – как доказательство, что он думает о ней, доказательство, облеченное в слова, – пусть короткое письмо и ничего не значащее, как и все письма, но которое, быть может, скажет о его истинных чувствах к ней.

Синтия пока не получила от него ни одного письма. Но вдруг сегодня…

Она встала из-за стола, повернулась и радостный возглас вырвался у нее из груди.

– Брайан! – воскликнула Синтия. Она смотрела счастливыми глазами на мужчину, стоявшего в двери библиотеки. – Я не ожидала, что ты так скоро вернешься.

Она протянула к нему руки. Но ее радость неожиданно погасла. Синтия заметила, что он мрачно ухмыляется, в глазах его блеснул недобрый огонь.

– Что случилось? – спросила она, останавливаясь на полпути. – Твой брат?..

Она замолчала.

Капитан провел ладонью по лицу, будто желая отогнать от себя неприятные мысли.

– Нет, – коротко ответил он. – Еще нет, по крайней мере.

Синтия не знала, что делать. Ей страстно хотелось броситься к мужу, обнять его, погладить его нахмуренный лоб. Но она решила спрятаться за обычной условностью.

– Ты успеешь переодеться к чаю, – сказала Синтия чересчур спокойно, хотя ее душа дрожала от холодного спокойствия этих синих чудесных глаз. – Ты ведь попьешь со мной чаю в маленькой гостиной? – спросила Синтия.

– Нет.

Синтия вздрогнула и удивленно посмотрела на него.

– Я через час уезжаю в Лондон. – Капитан резко повернулся на каблуках и вышел.

Она окаменела. А капитан помчался по лестнице, прыгая через две ступеньки, будто хотел убежать от Синтии.

Она глянула на свои руки и заметила, что они слегка трясутся. Слова капитана все еще звенели у нее в ушах, но она никак не могла понять смысл того, что он сказал.

«Уезжает в Лондон? Зачем? – подумала она. – Разве по пути из Шропшира он не проезжал через столицу?»

Синтия поднялась по лестнице, вошла в свою комнату. Пройдя через свою гостиную, Синтия подошла к двери, ведущей в апартаменты мужа. Дверь была закрыта. Но на этот раз Синтия хотела только узнать, действительно ли в глазах капитана мелькнуло это странное выражение, – будто он уезжает навсегда?

Она открыла дверь и вошла в комнату.

Капитан собирал свой чемодан, стоявший на кровати. Словно в подтверждение плохой новости, подумала Синтия, видя, как муж открыл шкаф и швырнул в чемодан свои рубашки.

– Разреши мне помочь, – начала Синтия.

– Не надо!

Не обращая внимания на отказ, Синтия поправила вещи в чемодане и заметила под рубашками знакомый красный мундир.

– Что это? – спросила она, объятая паникой.

– Моя военная форма, – ответил капитан.

– Зачем ты берешь ее с собой?

– Возможно, снова уеду в полк.

Синтия глубоко вздохнула.

– О, я теперь понимаю, – пробормотала она, не понимая абсолютно ничего. – И поэтому тебе надо ехать в Лондон?

– Нет.

Прошла целая минута, и Синтия с ужасом думала, что он больше вообще ничего не скажет.

– Мне надо увидеться с Монроялем.

Синтия изумилась. Во всем этом нет никакого смысла, подумала она.

– С Робертом? – спросила она. – Но зачем ты хочешь увидеться с моим кузеном?

Он посмотрел на нее, и Синтия предпочла бы не встречаться с ним взглядом. Ее напугала отчужденность в его глазах.

– Я хочу вырвать из него правду, – сказал он так спокойно, что сердце ее упало.

– Правду? Какую?

– О некоторых сплетнях.

– Сплетнях? – повторила она, чувствуя себя дурой. – Каких сплетнях? Что ты говоришь?

– Сплетнях о тебе, моя дорогая.

В его голосе совсем не было нежности, и Синтию оскорбил его циничный тон.

– Обо мне? – Она так удивилась, что даже перестала бояться. – Что могут говорить обо мне? Не понимаю, какие сплетни?

Капитан снова взглянул на нее.

– Лучше я промолчу.

– Если эти сплетни касаются меня, то я думаю, что имею право знать, – начала сердито Синтия. Когда он не ответил, она добавила, совсем забыв о своих страхах: – Значит, ты не доверяешь мне? Ты не хочешь мне сказать? Ты не можешь довериться мне, после…

Она замолчала, пораженная. Синтия чуть было не сказала – после того, что у нас с тобой было! И вовремя спохватилась, подумала она, ужаснувшись, что чуть не выдала свои эмоции, свои самые интимные чувства.

Капитан захлопнул крышку чемодана и застегнул ремни.

– Красивые слова. Я ожидал их от тебя услышать, Синтия, – сказал холодно муж, снял чемодан с кровати и поставив его на пол.

– И все-таки я хочу знать, что это за сплетни! – почти истерично выкрикнула она. И добавила вдруг: – Они касаются моего кузена?

Капитан рассмеялся коротким и резким смешком, циничным, как ей показалось.

– Ты же все отлично знаешь.

Синтия даже застонала.

– Почему ты говоришь так странно? – рассердилась она. – Какое отношение к нам имеет Роберт?

– А вот это я и собираюсь выяснить, – мрачно сказал капитан. – И если я узнаю, что из меня хотели сделать дурака, то не рассчитывайте, что мы с вами еще когда-нибудь увидимся, миледи.

И, взяв чемодан, муж вышел из комнаты.

Синтия стояла, словно окаменев. Потом сообразила, что он уходит, может быть, действительно навсегда. Синтия выбежала на лестницу и, схватившись за перила, позвала его. Капитан оглянулся.

– А как же твой сын, Брайан?

Несколько долгих секунд капитан смотрел на нее. Кажется, никогда Синтия не видела такой грусти в его глазах.

– А это мой сын, Синтия?

Он спросил это очень тихо. Синтия едва услышала его слова. Затем он пошел дальше через холл. Харди подал капитану пальто и открыл дверь.

Только тогда Синтия поняла смысл этих слов.

Порывом ветра растрепало каштановые волосы капитана. В следующий момент муж исчез из вида. Послышался стук копыт.

А у Синтии было такое чувство, будто ледяной январский ветер заморозил ее душу.

Спустя неделю после неожиданного отъезда капитана Синтия как призрак ходила по дому. Иногда Синтии казалось, что весь этот инцидент ей просто приснился. Конечно! Она представила себе, что Брайан вернулся раньше из поездки в Малгрейв-Парк! И если так, то должно быть, что и вся ужасная сцена в библиотеке Синтии тоже почудилась. Она говорила это себе так часто, что почти поверила. Но однажды, рано утром, она открыла дверь его комнаты и заглянула внутрь.

В комнате было так тихо и пусто, что у Синтии дрогнуло сердце.

Медленно она подошла к шкафу и открыла его. Она едва не всхлипнула. В шкафу лежала одна-единственная рубашка, наверное, просто забытая в спешке. Синтия подняла ее и аккуратно сложила. Это была рубашка, которую она подарила Брайану "в первую неделю их брака. Синтия сделала мужу сюрприз. Она послала матери одну из рубашек мужа и попросила леди Галифакс срочно заказать дюжину такого же размера из лучшего полотна.

Теперь Синтия расплакалась при виде этой рубашки. Синтия прижала ее к своей груди, и слезы, сдерживаемые всю неделю, хлынули из глаз. Рыдая, она повалилась на постель капитана и уткнулась лицом в его подушку. Здесь Синтия отчетливо ощущала его запах, и когда она закрыла глаза, то могла представить, что капитан рядом с ней и вот сейчас он обнимет Синтию и крепко прижмет к себе ее бедра… Видение было таким сильным, что Синтия даже слышала ласковые слова, которые шепчут его губы, целуя ее лицо.

Она вздрогнула и села на кровати. Это просто безумие – женщина в таком возрасте позволяет себе такие нескромные мысли! Даже в самых романтических мечтах, когда Синтия была еще юной девушкой, она не представляла, что взрослая женщина от любви превращается в наивную девчонку. Конечно, некоторые из героинь миссис Редклиф иногда себе позволяли, поддавшись своим нежным чувствам, совершать смешные и глупые поступки. Но Синтия никогда не одобряла таких взбалмошных дамочек. Она укоряла свою мать, когда ее милость – страстная поклонница сентиментальных романов – проливала слезы, читая об их выдуманных женщинах и об их стремлении к любви.

Синтия больше не сомневалась, что любит своего мужа. Она раньше никогда не верила, что героини романов страдают от любви, а теперь сама страдала от нее.

Решительно встав, Синтия подошла к зеркалу. Ну и вид, сказала она себе. Она так сильно не плакала уже давно, лет десять, с тех пор, как погибла случайно ее любимая собака Спарки, которую лягнула лошадь. Воспоминание было тяжелым, хотя она уже много лет не думала о Спарки.

Теперь Синтия лишилась мужа. Но ведь он не ушел от нее навсегда, как Спарки?

Синтия вытерла глаза и поправила прическу. Может, и волноваться-то не надо, подумала она, выходя из комнаты и закрывая за собой мягко дверь.

Если Синтия будет терпеливой хорошей женой, он поймет свою ошибку и вернется. Возможно, он скоро убедится, что своего кузена Роберта она никогда не любила. У нее были только дружеские чувства к нему. Капитан поймет, что Робби ни в чем не виноват. По крайней мере, Робби.

И тут ее поразила неожиданная мысль.

Ну конечно, подумала Синтия. Какая же она дура, что не поняла раньше! Надо немедленно написать Роберту письмо и предупредить, что капитан, терзаемый ревностью, разыскивает его. Кузен, несомненно, знает, как поступать с ревнивыми мужьями.

Должно быть, Робби имел дело не с одной дюжиной ревнивых мужей. Но на сей раз Робби ни в чем не виноват.

Синтия поспешила вниз, в библиотеку, где сразу села писать письмо. Она расскажет Робби все, он спасет ее и выручит из той ситуации, в которую она попала. Спасет, как всегда, думала Синтия с теплотой о своем кузене, который был рядом с ней и успокаивал ее, когда погиб Спарки. Тогда Робби принес ей другую собаку, веселую вислоухую дворняжку. Собачонка лизнула Синтию в лицо теплым языком, и Синтия снова заплакала – то ли от радости, то ли от горя.

Но никто не мог заменить ей Брайана. Капитан Шеффилд завладел ее жизнью, ее мыслями, он стал для нее всем. Синтия знала, что без него Милфорд-Холл всегда будет пустым.

Синтии было приятно думать об их ребенке. Для нее этот ребенок был по-прежнему их ребенок, и она старалась забыть об ужасных словах и подозрениях капитана.

Она написала письмо своему кузену, рассказав все и умоляя помочь. Также она написала слезное письмо матери и наконец вдове графине. Синтия сообщала о том, как безрадостны ее дела, о своей разлуке с мужем.

К ее удивлению первой ответила леди Агата. Она поражалась, каким идиотом может быть мужчина, не видя общего в незначительных деталях, когда чувство справедливости заслоняет гордость. Леди Агата говорила, что уже отправила письмо своему сыну и просила Синтию сообщить, как только тот подаст знак, что наконец образумился. Она также выражала готовность приехать в Суррей, чтобы помочь леди Синтии в ее деликатном положении.

Через два дня пришел ответ и от леди Галифакс. Письмо матери содержало неутешительные для Синтии упреки. Леди Галифакс жаловалась на эксцентричное поведение джентльменов вообще и одного известного капитана в частности. Она говорила о том, что лорд Галифакс уже вернулся в Лондон для участия в заседании Парламента и что она тоже скоро едет в столицу, где будет заниматься поисками сбежавшего мужа леди Синтии.

Синтия была обрадована такой поддержкой, хотя главные свои надежды она возлагала на кузена. Но маркиз еще не прислал ответа. Синтия не удивилась его молчанию. Расстроилась, да, но не удивилась. Она знала, что Роберт был необязательным корреспондентом. Но она надеялась, что он поймет всю важность дела и постарается ей помочь.

Второе письмо от леди Агаты подтвердило подозрения Синтии. Капитан узнал о сплетнях от своего брата. Вдова графиня сообщала, что Джон хвастался этим перед своей женой, и бедная Маргарет очень расстраивалась и обещала приложить все силы, чтобы исправить недоразумение.

Постарайся не волноваться, философски советовала Синтии мать в своем письме из Лондона. Маркиза сообщала, что лорд Галифакс виделся с капитаном в клубе, но разговор ничего не дал. Вообще ходили слухи, что капитан ведет себя вызывающе, много пьет, играет в карты с офицерами. И говорили также, – но леди Галифакс не могла этого подтвердить, поскольку Роберта еще не было в городе, – что капитан хочет драться с маркизом. Леди Галифакс очень настойчиво советовала своей дочери немедленно приехать в Лондон и посмотреть собственными глазами на мужчину, из-за которого проливает слезы.

Леди Синтия была обеспокоена тем, что кузен Роберт до сих пор не получил ее письмо, адресованное в его лондонскую резиденцию.

Синтии понравилась идея матери, и она хотела сама поехать в Лондон. Несколько дней Синтия сомневалась, не зная, что делать. А затем пришло письмо от ее кузена Уилли Хемптона и решило все.

Уилли говорил в своем письме, что капитан Шеффилд может своим поведением навлечь на себя массу неприятностей.

Синтия получила письмо и от мистера Бродстоуна, который спрашивал, согласна ли леди Синтия оплатить долги капитана в размере трех тысяч фунтов. Мистер Бродстоун также хотел знать, будет ли она оплачивать долги капитана Шеффилда и в дальнейшем и на какую сумму она уполномачивает своего адвоката.

Прочитав последние два письма, она хотела бросить их в огонь.

Потом она задумалась. Этот мужчина стоил ей уже пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. Имеет ли смысл и дальше тратить на него свои деньги, спрашивала она себя. И что он, интересно, думает, развлекаясь в городе, когда она сидит одна в деревне?

И наконец, спрашивала себя Синтия уже в третий раз, стоит ли хоть какой-нибудь мужчина таких огромных денег – почти двадцать тысяч фунтов?

Результатом этих размышлений стало то, что Синтия постепенно сбросила с себя апатию и пришла в дикую ярость. Почему она должна скучать тут, когда ее муж карулесит вовсю за ее счет и веселится от души в ее лондонском доме?

Синтия разозлилась и с такой силой хлопнула ладонью по письмам, что чашка с чаем подпрыгнула, упала на пол и разбилась.

Дверь библиотеки сразу открылась, и Синтия поняла, что Тэрпин все это время чутко дежурил в холле.

– Что случилось, миледи? – спросил дворецкий взволнованно.

И вдруг она поняла, что вся прислуга, должно быть, переживает за нее и догадывается о причине несчастья своей хозяйки. Синтия еще больше рассердилась на капитана. Значит, он не доверяет ей, возмутилась она. Мало заботясь, он обвинил ее в самом страшном грехе, который может совершить женщина.

Так вот, он страшно ошибается, если полагает, что ему это так сойдет! Она не из тех пугливых мисс, которые трепещат, едва джентльмен повысит голос. Нет, думала она, чувствуя, что нашла правильное решение. Хватит этих шмупи-мупи! Надо потребовать от капитана полный отчет. Пусть он признает свою ужасную ошибку. Пусть умоляет, да! Пусть просит прощения! А если нет… Синтия не знала, что ей делать, если капитан все-таки не захочет просить прощения. Но она отбросила этот вопрос нетерпеливо в сторону.

– Ничего особенного, Тэрпин, – спокойно ответила Синтия. – Сообщи, пожалуйста, моей служанке, что мы завтра едем в Лондон. – Она взглянула в окно на блеклое февральское небо. – Если будет погода, конечно.

– Погода продержится еще дня три, это точно, миледи, – ответил дворецкий, собирая с пола осколки разбитой чашки.

– Я очень надеюсь, – сказала Синтия.

А сама подумала, что ни мороз, ни снег не удержат ее от желания побыстрее встретиться с мужчиной, который заставил ее столько страдать.

* * *

– Извините, сэр, – произнес дворецкий, уставившись на капитана Шеффилда. – Его светлости нет дома.

Такой же ответ Брайан получал каждый раз на протяжении десяти дней и уже потерял терпение.

– Когда его светлость вернется в Лондон? Лицо дворецкого было по-прежнему бесстрастным.

– Его светлость не сообщает мне о своих планах.

Брайан в этом сомневался, но делать было нечего. Он оставил снова свою визитную карточку и ушел, полагая, что маркиз по возвращении в столицу поймет всю серьезность дела.

– Что? Все еще нет дома?! – воскликнул капитан Чатам, когда Брайан встретился со своим другом в клубе. – Не могу его, впрочем, осуждать. Должно быть, очень хорошо сейчас за городом. Особенно в одном из уютненьких имений маркиза. А если еще лучше подумать, то надо признать, что я не вижу в городе также и очаровательную Присси Скэнтон-Джонс. Наверное, эта красотка согревает сейчас милорда где-нибудь в Дербишире. Согласись, что при таких условиях его светлость трудно заманить обратно в город, а?

– Мне надо поговорить с Монроялем, – резко сказал Брайан. – И я слышал, что у миссис Скэнтон-Джонс есть сестра, которая живет в Бате. Так что, может быть, Присси и не попалась на крючок этому развратнику.

– Только последняя дура не захочет попасться на такой крючок, Брайан, – цинично ответил Чатам. – И я таких женщин не знаю. Кроме того, я слышал, что она отдалась ему еще перед Новым годом, поэтому более чем возможно…

– О, лучше поговорим о чем-нибудь поинтересней, – оборвал его капитан.

Он не хотел слышать о любовных победах маркиза Монрояля. Это только напоминало капитану о Синтии. Хотя все его мысли итак были лишь о ней – это с удивлением констатировал капитан Брайан после своего скоропалительного отъезда из Суррея.

Ни французское бренди, ни игра в карты, – хотя он клялся больше не играть, – не помогали. Брайан не мог ее забыть. Даже в тот вечер, когда он в одном роскошном доме любовался на очаровательную куртизанку, Брайан думал о Синтии.

Ночью ему приснилась прекрасная куртизанка. Но вдруг он увидел Синтию, стоявшую у кровати и наблюдавшую за ним печальными глазами. Он проснулся в холодном поту, один, в спальне их лондонского дома на Беркли-сквер. У Брайана было полное ощущение, что буквально секунду назад из спальни кто-то вышел. Брайан метнулся к двери, соединяющей его апартаменты со спальней леди Синтии, вбежал в комнату, но обнаружил здесь только пустоту и холод. Запах сирени с невероятной силой напомнил Брайану о жене. Это был запах ее духов. Капитан инстинктивно шагнул к постели…

Нет, Синтии там не было. Он вернулся к себе и лег в постель, весь дрожа от холода, охваченный тревожными мыслями. В эту ночь он не смог больше уснуть и думал только о Синтии.

Нельзя оставлять Синтию одну, думал он. По крайней мере, надо было выслушать ее ответ! Но, кажется, она ничего сразу не ответила, вспомнил Брайан. Она просто уставилась на него как на чудовище. Удивление, написанное у нее на лице, показалось тогда Брайану очень подозрительным, поэтому он отвернулся молча, выбежал из дома и ускакал, не оглядываясь. Теперь он не был так уверен…

Вместе с Диком он отправился на вечеринку к леди Херефорд. Танцевать Брайану не хотелось, и он вскоре прошел в зал, где играли в карты. Ставки во время таких вечеринок были обычно достаточно низкие. Но так получилось, что он оказался за столом напротив лорда Мэнсфилда.

Брайан встречал и раньше Финеаса Рэвенвиля графа Мэснфилда, одного из «Семи коринфянинов». Это была группа богачей, которые гордились тем, что у них все самое дорогое – и одежда, и лошади, и любовницы. Граф уже был женат, и ходили слухи, что его молодая супруга, дочь сельского священника, обуздала развратные наклонности мужа. Но вряд ли она обуздала его страсть к азартным играм, подумал капитан Шеффилд, ухмыляясь.

– Ты меня обчистил до нитки, Рэвен! – воскликнул молодой виконт Харт, кузен графа.

– Похоже, что Рэвену сегодня везет, – произнес элегантный блондин лорд Грэшем, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу. – Сколько я тебе должен, Мэнсфилд?

Лорд Мэнсфилд небрежно глянул на кучу векселей рядом с ним.

– Около десяти тысяч, я думаю, – сказал граф. – Кажется, твои мысли были сегодня далеко.

Джентльмены заулыбались, но не решились комментировать дальше, видя нахмуренное лицо лорда Грэшема. Брайан слышал, что, – возможно, впервые, – красавец-маркиз не сумел соблазнить свою очередную пассию.

– Уилли, и ты, как всегда, впереди, – обратился граф к мистеру Хемптону, который сидел по правую руку от него. – Я должен тебе пять тысяч.

Брайан видел, как толстая пачка денег перекочевала в руки мистера Хемптона. Уилли посмотрел на него встревоженно, и капитан догадался, о чем тот подумал в эту минуту. Добродушный Уилли, конечно, заметил, что капитан проиграл графу Мэнсфилду больше трех тысяч фунтов и почти все векселями.

Подозрения Брайана подтвердились, когда мистер Хемптон подошел к нему после игры. Последние гости разъезжались, на улице уже светало.

– Я выкупил твои векселя у Мэнсфилда, старина, – тихо сказал Хемптон. – Лучше пусть наши долги будут в семье, так сказать.

Он дружески улыбнулся, но капитан при этих словах вспылил.

– И я полагаю, ты представишь их леди Синтии. Не лезь не в свое дело, Хемптон! Или ты думаешь, что у меня нет денег?

На ангелоподобном лице Хемптона выражение обиды выглядело очень комично.

– Да все нормально, старина, – быстро заверил он. – Просто, чтобы меньше сплетничали вокруг, вот и все. – Он улыбался по-прежнему, но глаза его беспокойно блестели. – И не обязательно платить прямо сейчас. Можешь не думать об этом, капитан.

От того, что у мистера Хемтона были добрые намерения, Брайану не стало легче. Просто капитан видел перед собой богатых джентльменов, которые никогда не отказывали себе в роскоши иметь все, что только можно купить за деньги. Не то чтобы он мечтал о роскошной жизни. Нет, конечно, да это был вовсе и не его стиль. Но какой же Брайан дурак, что сел играть с ними в карты! Снова мистер Бродстоун, адвокат леди Синтии, должен будет заниматься долгами капитана. Брайан вспомнил и про свой первый долг – маркизу Монроялю – долг, благодаря которому повстречал леди Синтию.

При мысли о маркизе в нем с новой силой вспыхнули ужасные подозрения. Как ловко тогда маркиз подцепил Брайана на крючок и затащил в сети своей кузины! Разумеется, Брайан был польщен вниманием такого человека, который к тому же говорил о дружбе с Джоном. По молодости Брайан представил себя ровней знаменитому маркизу. И позволил вытащить у себя из кармана пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. Маркиз, конечно, сразу сообщил леди Синтии, что нашел для нее мужа, который, можно сказать, прямо кидался в ее объятия.

И затем был этот странный инцидент, когда лорд Монрояль приехал в Милфорд-Холл, и неосторожное письмо леди Синтии. Письмо, в котором она говорила маркизу о своем деликатном положении.

Подозрительным казалось и то, что лорд Монрояль заставил Брайана сделать предложение Синтии, когда она совершенно неожиданно ему отказала. Поспешность, с которой был заключен брак, не удивила* в тот момент капитана, поскольку он знал, что это не первый брак леди Синтии. И, если честно сказать, капитан был рад, что все произошло так быстро. Но теперь эта поспешность приобретала для него зловещее значение.

Капитан считал себя счастливчиком, женившись на такой привлекательной и знатной леди. Синтия не красавица, может быть, но изумительная и умная женщина. Несомненно, его жена восхитительна, и он очарован ею. Она нужна ему, он хочет обнимать и ласкать ее. Синтия для него значит абсолютно все. О лучшей жене он не мог даже и мечтать. Точнее, до тех пор, пока Джон не сказал, что видел, как она целовалась с лордом Монроялем в Гайд-Парке. Это было утром, в октябре. За несколько дней до того, как она стала женой Брайана. Может быть, в тот самый день, когда Брайан сделал ей предложение!

Эта мысль преследовала его. Ладно, если бы отношение Синтии к своему кузену было просто дружеским. Но, если верить Джону, за этим скрывалось нечто большее. Джон учился в Оксфорде вместе с лордом Монроялем. Они были приятелями и часто рассказывали друг другу о своих любовных приключениях. И маркиз, по словам Джона, рассказывал ему о своей кузине леди Синтии…

Брайан не хотел слушать, но Джон только рассмеялся над его наивностью. Что с того, если леди Синтия была любовницей Монрояля, спрашивал граф. Кому какое дело, от кого леди забеременела? У нее хватит денег, чтобы соблюсти приличия. Да и кто узнает.

Капитан и не хотел узнать. Он не верил, что Синтия могла так обмануть его. Но он хотел выяснить правду, какая бы она ни была. Конечно, он мог притвориться, что ничего не слышал и ничего не знает. Он мог назвать брата лжецом и снова обнимать Синтию, целовать и ласкать ее, а она будет стонать от удовольствия. Брайан понял, что он напрасно обидел свою жену. Он должен вернуться!

Но гордость заставляла его и дальше поступать столь же необдуманно. Он хотел вырвать правду у маркиза Монрояля. Но маркиза не было в городе, и Брайан нервничал все больше из-за того, что дело затягивалось. Шла уже вторая неделя. И каждый день, проведенный без Синтии, уменьшал шансы капитана снова когда-нибудь вернуться в Милфорд-Холл и жить со своей женой в мире и согласии.

Только теперь Брайан понял, как сильно он любит свою жену. Он уже хотел вернуться в Милфорд-Холл и просить прощения у Синтии. Капитан думал о том, какие слова нужно найти, чтобы снова заслужить ее доверие и загладить нанесенную ей обиду.

Но Брайан понимал, что это невозможно. Он должен закончить то, что начал. И если он убедится в ее невиновности…

«Боже мой! – думал он. – Что же тогда?!»

Однако было уже поздно менять решение. Особенно теперь, после того, как он снова проиграл в карты огромную сумму и снова в долгу у своей жены!

Правда была в том, что он снова в ловушке. С одной стороны, он хотел довести до конца это дело. И в то же время он хотел вернуться к жене.

С такими вот смятенными чувствами капитан нанес свой очередной визит маркизу Монроялю.

Дворецкий открыл дверь и на вопрос капитана сразу ответил:

– Да, сэр. Его светлость действительно в Лондоне. Но в данный момент его светлости нет дома.

Брайан огорчился и оставил снова свою визитную карточку, на которой он быстро написал несколько строк, требуя, чтобы маркиз нашел время встретиться с ним.

Ярость его немного улеглась, и он согласился со своим другом Чатамом устроить у себя на Беркли-сквер небольшую вечеринку.

– Мы должны отпраздновать возвращение Монрояля, – весело заметил Чатам, когда они сидели в его ложе в театре. – Все приглашения я пошлю сам, можешь не беспокоиться. В этом году не такая у нас большая компания. Но я знаю несколько отличных парней, которые всегда рады пошуметь до утра. И, конечно, надо пригласить куртизанок. Как ты думаешь, Брайан?

Капитан ухмыльнулся.

– Делай что хочешь, Дик.

– А если мы предложим старине Монроялю присоединиться к нашей компании? – предложил Чатам неожиданно. – Я слышал, что он в этих делах настоящий мастер. Может, и нас научит каким интересным штучкам, а?

– Ну уж нет! – прорычал Брайан. – Я надеюсь, ты не собираешься устраивать оргию, Дик, – добавил он. – Предупреждаю тебя, что у меня нет настроения для всяких там штучек. Стыжусь признаться, но смазливые кокетки это не для меня, и ты это знаешь.

Дик Чатам многозначительно хмыкнул.

– Не волнуйся, приятель. Я приглашу специально для тебя скромную девственницу.

– Я не уверен, что ты знаком хоть с одной скромной девственницей, Дик, – иронично ответил капитан.

Вечеринка удалась на славу, и капитан веселился от души. Тон задавали леди, которые пели и музицировали на фортепиано.

– Так какая из этих скромных девственниц моя? – пьяным голосом спросил Брайан у своего друга.

В это время Теодор Торнтон, известный среди приятелей как просто Тедди, или Красавчик Тедди, и достопочтенный Джеймс Симмонс, который едва не отхватил себе жену с лошадиной улыбкой и ста тысячами фунтов приданого, присоединились к четырем веселым артисткам за фортепиано.

Вино лилось рекой, и вскоре вечеринка стала чересчур бурной, если не сказать, что просто разнузданной. Одна артистка повисла на капитане, весело смеясь. Ее золотистые кудри спадали на плечи, соблазнительно выглядывали из глубокого декольте ее роскошные груди. Она сказала, что ее зовут Бабз, и капитану очень понравилось это имя, потому что оно было простое и легкое для запоминания.

Бабз обнимала его нежными ручками за шею и прижималась страстно к нему всем своим стройным соблазнительным телом, а капитан думал о предстоящем разговоре с маркизом Монроялем. Это было нетрудно, поскольку артистка удовольствовалась пока тем, что Брайан улыбался ей и сжимал иногда ее прелести.

Джентльмены поснимали с себя верхнюю одежду, а Красавчик Тедди, известный дамский угодник, уже настолько возбудился от опытных пальчиков актрисы по имени Салли, что собирался спустить и панталоны.

Дик прошел уже эту стадию раздевания и теперь наслаждался со своей партнершей на диване, подмигивая время от времени капитану.

А молодой Симмонс получал удовольствие в кресле, посадив партнершу себе на колени.

Честно сказать, капитан не был настроен заниматься любовными играми, и он хотел сознаться в этом Бабз.

Она расстегнула на нем рубашку и поцеловала его волосатую грудь, пощипывая слегка своими нежными губами, что, очевидно, считалось верхом наслаждения. Синтия никогда не щипала ему волосы на груди губами. И Брайан смутился, что подумал о жене в такой момент.

Брайан глубоко вздохнул. Но сильный запах розы, исходящий от куртизанки, делал еще более заманчивым нежный аромат сирени.

– О чем ты думаешь, красавчик? – хриплым голосом пожурила его актриса. – Разве тебе не приятно?

Она перешла на деревенский сленг, очевидно, более для нее родной, и слегка заикалась.

Брайан попытался высвободиться из ее объятий. Заниматься любовью с пьяной женщиной, хоть и очень любвеобильной, ему не хотелось. Впрочем, он и сам не был трезв как стеклышко.

– Конечно, мне с тобой очень хорошо, милая Бабз, – сказал он спокойно. – Но, кажется, сегодня я не смогу тебя удовлетворить.

Бабз громко рассмеялась.

– Никогда не говори так! – воскликнула куртизанка. – Бабз умеет поднять что надо у мужчин. Да ты только посмотри на мои прелести!

Она одним движением стянула с себя корсет и обнажила перед Брайаном свои действительно очень красивые пышные груди.

В комнате раздались одобрительные и восхищенные возгласы.

Капитан сразу забыл, что он собирался пойти спать, и уставился на две великолепные розовые возвышенности, предоставленные ему для обозрения.

– Роскошные груди, моя дорогая, – пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от такого великолепия.

– А я тебе что говорила! – торжествующе воскликнула Бабз.

Она взяла его руку и плотно прижала к своим упругим прелестям.

– Ну, есть за что подержаться, а?

Бабз смотрела на него с триумфом, и капитан думал, как бы все-таки улизнуть от нее, не обидев. А может, и не надо отказываться от того, что так откровенно предлагает Бабз, подумал он.

Капитан размышлял над этой дилеммой и не заметил, что в комнате открылась дверь и наступила полная тишина.

Брайан, наконец, оторвал свой взгляд от обнаженной груди актрисы и посмотрел прямо в аквамариновые глаза своей жены.

После бесконечно долгого, невыносимого молчания, в течение которого Брайан не мог пошевелиться, в комнате раздалось хихиканье. Это Бабз слегка разрядила напряжение.

Синтия удивленно смотрела на весь этот спектакль.

– Какая поучительная картина, – сказала леди Синтия голосом холодным как арктический ветер.

И на этом сцена закончилась. Жена вышла, громко хлопнув дверью.

Глава 15

Отчаянное решение

Намерзнувшись за время путешествия, леди Синтия не испытывала нежных чувств к своему мужу, когда приехала в Лондон на два часа позже, чем ожидала.

Она опоздала к чаю и поэтому застала леди Галифакс, уже переодевающуюся к ужину.

– Моя дорогая Синтия, – воскликнула леди Галифакс, когда Синтия вошла в комнату. – Какой чудесный сюрприз! – Она обняла дочь и посмотрела на нее внимательно. – Да ты совсем замерзла! Хочешь, я прикажу, чтобы подали горячего чаю?

– Я замерзла до смерти, – ответила Синтия, садясь на розовый диванчик и снимая перчатки. Она скинула меховую шапочку и поправила свои пышные каштановые локоны. – Чай это просто замечательно, мама! Я не останусь на ужин. Мне надо увидеть Брайана, пока он не закатился куда-нибудь на всю ночь.

– Я рада, что ты приехала, Синтия, – сказала леди Галифакс после того, как лакей принес поднос с горячим чаем и вышел из комнаты. – Капитан Шеффилд такое вытворяет, что ты и представить себе не можешь, – продолжала леди Галифакс. – Уилли сказал, что капитан проиграл больше трех тысяч на прошлой неделе…

– Я знаю, мама, – перебила Синтия. – Уилли прислал мне письмо, и я уже дала инструкции мистеру Бродстоуну оплатить долги.

Синтия чувствовала себя уставшей после дороги и не хотела обсуждать мелкие шалости своего мужа. Она наклонилась, чтобы налить чаю.

– Удивляюсь, почему ты тратишь на капитана свои деньги, моя дорогая, – заметила леди Галифакс. – Особенно после того, как он тебя бросил.

– Он не бросал меня, мама.

– О? А у меня было такое ощущение, что он именно это и сделал.

Леди Галифакс внимательней посмотрела на свою дочь. Наверное, ей что-то не понравилось в ее внешнем облике, и она села рядом на розовый диван.

– Бесполезно ждать от него извинений, – сказала она мягко. – Джентльмены любят поступать, как они хотят. Это мы, жены, должны решать, какие амуры им позволить, дорогая. Я знаю, это звучит жестоко. Но брак, относительно устойчивый и с джентльменом, который нас удовлетворяет, – это все же предпочтительней…

– Капитан не занимается никакими амурами! – взорвалась Синтия.

Ее голос дрожал от возмущения. Действительно, эта мысль ни разу не приходила ей в голову. Не то чтобы Синтия не знала об основном мужском инстинкте. Но она всегда себе представляла, – хотя понятия не имела, откуда у нее взялась такая идея, – что если у мужчины есть жена, которая с удовольствием занимается с ним любовью, то его уж точно гораздо меньше тянет к другим прелестницам.

Но ее мать явно намекала, что Брайан развлекается с другими женщинами. Неужели он обнимает их, целует, ласкает, ложиться с этими женщинами в постель, дарит им волшебные наслаждения? Те наслаждения, которые, как она дура вообразила себе, предназначены лишь ей одной!

– Нет! – воскликнула она, будто желая избавиться от этих ужасных мыслей. – Он не может так делать! Никогда!

И неожиданно она всхлипнула. Леди Галифакс взяла ее за руку.

– Успокойся, моя милая. Не мучь себя, Синтия. Я вижу, что ты влюбилась в этого прохвоста, моя дорогая. Должна тебе сказать, что капитан очень красивый прохвост и его невозможно сравнить с нашим Робертом. Но не забывай, Синтия, что он мужчина. А все мужчины любят женщин.

Синтия в ужасе посмотрела на мать.

– Я не верю, – прошептала Синтия. – Неужели Брайан?..

И, увидев ответ в глазах матери, Синтия расплакалась.

В результате она осталась вечером дома, поужинала, а потом имела долгий разговор с леди Галифакс, которая ее успокаивала как могла.

Лорд Галифакс дал дочери более практический совет, заявив, что Синтия должна подождать, когда капитан одумается.

– Капитан Шеффилд явно неправильно информирован, – заметил лорд Галифакс. Они прошли в гостиную, и лорд продолжил: – Наш капитан очень щепетилен в вопросах чести, и я его не осуждаю. Мужчина должен заботиться о чести и достоинстве своей семьи.

– А как же я? – возразила Синтия.

– Именно это имеется в виду, – произнес лорд Галифакс. – Капитан считает, что под угрозой находится твоя репутация, моя дорогая. И я не удивлюсь, если он захочет предъявить претензии Роберту и вызвать его на дуэль. Я, разумеется, этого не допущу…

– Что за ерунда! – воскликнула Синтия. – Какая еще дуэль?! Ты, наверное, полагаешь, что если Брайан застрелит Роберта, то это сразу докажет мою невиновность. А если Роберт убьет капитана, и я надеюсь, что он так и сделает, – добавила она холодно, – то можно будет утверждать, что я действительно совершила тот грех, о котором все говорят. Так что ли? – Она решила, что пора сказать об этом все. – Я не могу оценить кодекс мужской чести, – едко заметила Синтия. – Но я знаю, что если джентльмен обзывает свою жену шлюхой…

– Синтия! – воскликнул отец, побагровев. – Я запрещаю тебе произносить такие грубые слова. И я не верю, что капитан мог сказать что-либо подобное.

– Он усомнился в том, кто является отцом ребенка, – проговорила Синтия. – Это все равно, что назвать меня шлюхой.

Лорд Галифакс был шокирован. А Синтия с укоризной посмотрела на мать и спросила:

– Ты разве не сказала обо всем папе?

– Только не об этом, дорогая, – призналась маркиза. – И если честно, мне кажется, что ты просто перенервничала и что-то действительно не поняла. В самом деле, капитан не мог так сказать.

Синтия резко встала.

– Тогда я должна сама у него спросить, – заявила она.

– Если только это правда, Синтия… – начал отец.

– Зачем мне выдумывать такую историю? Отец отмахнулся от этого вопроса.

– Я не думал, что все настолько серьезно, дорогая, – сказал он более мягко. – Но в таком случае, я полагаю, у тебя есть все основания для развода…

Синтия не слышала остальных слов. При слове развод ее словно холодом обдало.

– Нет! – вскрикнула она. – Неужели все до этого дошло?

Лорд Галифакс посмотрел на нее удивленно.

– Сомневаюсь, дитя мое. Но я имел в виду, что ты можешь потребовать развод.

Синтия не могла выразить, как пугает ее это слово. Тогда отец добавил:

– Ты можешь рассчитывать на меня и на мое влияние в этом вопросе, Синтия.

Он не замечал, что весь мир будто рухнул для нее.

– Но подумай хорошенько, прежде чем принять решение, – продолжал лорд Галифакс. – Развод нелегкое дело.

Полчаса спустя лорд Галифакс отвёз свою дочь к ней домой в Лонсдейл-Хаус.

Они стояли у двери дома, и отец снова заговорил о капитане.

– Если ты обнаружишь, что ошиблась в нем, Синтия, обращайся ко мне, и мы все сделаем как надо. Я, конечно, против развода. Это дорого и скандально. Женщинам не нравится развод, могу добавить…

– Спасибо, папа, – поспешно сказала Синтия, не желая ничего больше об этом слышать. – Я зайду завтра к маме, если все будет в порядке.

А если нет? Тогда она скорее всего не придет, а примчится к своей матери, подумала Синтия.

На стук в дверь высунулась удивленная физиономия дворецкого, который, казалось, окаменел, увидев свою хозяйку.

– Добрый вечер, Брукс, – произнесла Синтия. Она ждала, когда дворецкий позволит ей пройти в холл. И добавила с намеком: – Сегодня на улице очень холодно.

– Да, конечно, миледи, – пробормотал дворецкий, открыл дверь и быстро захлопнул, как только Синтия вошла. – Капитан не говорил, что вы собираетесь приехать в Лондон, миледи.

– Я уверена, что он не говорил, – ответила Синтия, когда дворецкий помог ей снять пальто. – Он и не знал, что я приеду.

Дворецкий стоял, держа ее пальто, и смотрел на Синтию. Было видно, что он в ужасе.

– Капитан сейчас дома, Брукс? – спросила Синтия. Она удивлялась, почему дворецкий смотрит на нее как на привидение.

– Да, миледи. То есть, н-нет, – стал заикаться он, тревожно оглядываясь. – Капитан просил его не беспокоить, миледи.

Со второго этажа доносились звуки музыки и громкий смех. Синтия улыбнулась.

– Понятно. Занесите мои чемоданы, Брукс. Со мной Аннетт, и она скажет, где и что расположить.

Дворецкий не двинулся с места.

– Вы хотите остаться, миледи? – спросил он тихим голосом.

Синтия с любопытством посмотрела на дворецкого. Брукс, наверное, пьянствовал у себя в комнате, решила она, ситуация вполне обычная, когда хозяйка уезжает.

– Конечно, – сказала Синтия и стала подниматься по лестнице. – Я слышу, что в доме веселая вечеринка. Хочу присоединиться.

Синтия остановилась, чтобы поправить прическу. И тут Брукс бросился вперед с протянутыми руками.

– О, я бы не советовал вам, миледи, – забормотал он. – Я попрошу миссис Брукс принести замечательный горячий чай к вам в гостиную, миледи. – Он говорил так, будто жизнь и смерть зависели от этого. – Там и камин уже растопленный, а ведь вы, наверное, очень замерзли.

Он посмотрел на нее страдальческими глазами.

– Нет, – сказала она резко. Синтия решила проверить мелькнувшую у нее мысль. – Я хочу зайти в гостиную к капитану.

И она пошла дальше по лестнице. Но не успела Синтия взяться за ручку двери, как Брукс снова возник напротив, как фантом.

– Я прошу вас, миледи, – умолял он. – Капитан и его друзья развлекаются. Мужская компания, миледи. Боюсь, что вам это не покажется интересным…

В это время за дверью раздался громкий женский смех – так вульгарно смеяться не могла настоящая леди. Синтия проговорила ледяным голосом:

– Отойди, Брукс. Мне кажется, что там не только джентльмены.

С тяжелым вздохом дворецкий открыл перед ней дверь. Синтия вошла в комнату и тут же ахнула.

Такого шока и такой ярости Синтия никогда не испытывала. Сцену, которая предстала перед ней, иначе, как оргией, невозможно было назвать.

Леди Синтия смотрела на своего мужа как на какое-то мерзкое существо. Его глаза были темные, – от гнева или от страсти, – Синтия подозревала теперь последнее и замерла на месте.

Тогда-то она и заметила женщину, бесстыдно прижимающуюся к нему всем телом.

Синтия судорожно вздохнула. Эта развратница разделась до гола – или капитан ее раздел?! – и капитан сжимал своей рукой обнаженный пышный бюст куртизанки.

На секунду Синтия закрыла глаза. Когда она открыла их, ничего не изменилось.

Куртизанка с голой грудью тихонько хихикнула.

Синтия презрительно оглядела комнату, в которой находилось еще несколько мужчин и женщин, в разной степени обнаженные, но не видела никого, кроме мужа.

– Какая поучительная картина, – сказала Синтия холодно и отчетливо.

Затем, не помня себя, Синтия вышла из комнаты и так хлопнула дверью, что содрогнулся весь дом.

Леди Синтия не знала, как добралась до своей спальни. Единственным желанием было поскорее убежать от этой ужасной сцены в гостиной мужа. Стереть из своей памяти вид голой женщины, обнимающей капитана.

Опустошенная и уставшая, Синтия закрыла за собой дверь, кое-как доковыляла до постели и хотела уже лечь, когда заметила смятые подушку и одеяла.

Она посмотрела внимательней и вдруг поняла.

Минуту, наверное, Синтия стояла, глядя с отвращением на свою постель. Затем Синтия зажгла все свечи, все канделябры, какие только нашла, так что в комнате стало светло как днем. И тогда ее подозрения подтвердились: здесь до нее была другая женщина.

Синтия чувствовала, что задыхается, когда смотрела на знакомую комнату, теперь вдруг ставшую холодной и враждебной. На ее туалетном столике все было перемешано – баночки с кремами, щеточки и коробка пудры – все было в беспорядке. И статуэтка девочки-пастушки, доставшаяся ей еще от матери, лежала на боку.

Синтия оглядывалась и находила все новые подтверждения. Вот на спинке стула висят небрежно брошенные шелковые чулки. Синтия осмотрела их. Да, похожи на те, которые любят носить куртизанки – черные, сетчатые, с нашитыми серебряными цехинами вокруг лодыжек. На одном чулке большая дыра. Будто он не протерся, а его с силой разодрали. Синтия решила не думать, при каких обстоятельствах мог так порваться чулок. И что, куртизанка ушла отсюда без чулок, удивилась Синтия. Еще одно неприятное подозрение шевельнулось в душе. Синтия открыла шкаф, где лежало аккуратно ее белье. Шелковые платки, Шарфы, банты, перчатки и шелковые чулки валялись теперь вперемешку. Не надо было даже проверять. Синтия и так могла догадаться, что пара ее шелковых чулок пропала.

Гнев и унижение испытывала Синтия. Ее чувства неожиданно достигли точки кипения. Она вся дрожала.

Синтия захлопнула шкаф. Но избавиться также от горечи, вызванной предательством мужа, было нелегко. Она оглянулась, ища, на чем бы сорвать свой гнев.

И тогда она заметила красную шелковую женскую рубашку под кроватью. Синтия злобно отшвырнула это эротическое белье.

Вдруг она забыла о рубашке. На полу стоял ее элегантный тазик из севрского фарфора, полный грязной воды, а рядом валялось смятое мокрое полотенце.

Страшный гнев, которого она никогда не испытывала в жизни, потряс ее. Не помня себя, Синтия схватила тазик, выбежала из комнаты и с силой швырнула его со второго этажа вниз. Когда раздался звук разбитого фарфора, Синтия мрачно ухмыльнулась.

Она не стала дожидаться, какой эффект этот ее жест произведет на всю прислугу. Синтия вбежала к себе в спальню и как безумная начала срывать с постели атласные простыни, которые тоже притащила к лестнице и бросила через перила. Золотистые простыни, кружась, падали вниз – некоторые ее самые любимые. За ними тут же последовали подушки.

Это научит его, думала Синтия. Капитан поймет, что она не собирается терпеть его наглость. Она сдернула со стула черные чулки, взяла двумя пальчиками красное белье и кинула все это тоже вниз.

Поднимая полотенце, Синтия посмотрела на большой фарфоровый кувшин, и ее глаза загорелись. «Почему нет? – подумала она сердито. – Тазик все равно уже разбит». Она решительно взяла кувшин, поднесла его к перилам и швырнула на каменный пол. Кувшин был тяжелый. Она испытала удовольствие, услышав внизу страшный грохот.

После такого шума весь дом должен был проснуться. Она увидела дворецкого, который смотрел на нее, еще не совсем понимая, что происходит.

– С вами все в порядке, миледи? – спросил тихий голос за ее спиной.

– Да, в общем, со мной все в порядке, миссис Брукс, – ответила Синтия устало. И положила руки на живот, боясь, не повредила ли дикой активностью своему ребенку.

Затем Синтия медленно повернулась. Миссис Брукс, судя по ее виду и наспех одетому платью, только что вскочила с кровати.

– Но я хочу, чтобы мне постелили свежее белье в одной из комнат для гостей. Я не собираюсь спать здесь, – добавила Синтия и показала пальцем на свою спальню. – И пришлите ко мне Аннетт, пожалуйста.

Последняя просьба была необязательна, потому что Аннетт уже прибежала и встала рядом с миссис Брукс.

На обычно спокойном лице Аннетт читалась ясно тревога. Ни миссис Брукс, ни горничная не говорили о сцене в гостиной. Но Синтия видела, что они обе потрясены тем, какое представление устроила их хозяйка. Еще бы, устало подумала Синтия. Она ни разу до сих пор не нарушала правил хорошего тона. Настоящая леди никогда не должна терять контроль над своими эмоциями, – сотни раз повторяла ее мать, когда Синтия была еще маленькая девочка. И никогда Синтия не вела себя как сумасшедшая. Она сама считала, что так могут вести себя только очень невоспитанные и очень чувствительные женщины. Бедный Джеймс не доводил ее до такого состояния, конечно. Да и как он мог! Он и сам был всегда великолепен и невозмутим.

Но с капитаном она за короткое время стала совсем другой. Синтия теперь сама себя не узнает.

Что там! От ярости она хотела сейчас выцарапать этой шлюхе глаза. И поколотить как следует своего мужа, чтобы с его лица слетело вмиг это похотливое выражение. При воспоминании об этом ей стало больно, и она прижала руки к груди.

– Вы не больны, миледи? – забеспокоилась Аннетт. – Идемте, я сниму с вас это тяжелое платье, – добавила она. – Брукс уже позаботился о вашем багаже, так что вы можете переодеться и лечь в постель.

– Не надо распаковывать мои чемоданы, Аннетт, – сказала Синтия, когда миссис Брукс ушла приготовить комнату. – Думаю, что завтра рано утром я перееду в Галифакс-Хаус.

– Хорошо, миледи, – ответила Аннетт, явно успокоенная. – Я приготовлю ваше белье и бутылки с горячей водой, чтобы согреть постель.

С помощью Аннетт она разделась в комнате для гостей. Затем служанка расчесала волосы Синтии и ушла. Проверив, надежно ли закрыта дверь, Синтия легла наконец в постель.

Но нервы были взбудоражены. Синтия не могла уснуть. Хоть она и старалась не думать о капитане, но мыслями постоянно возвращалась к той ужасной сцене в гостиной.

Синтия лежала, глядя в потолок, на котором метались тени от свечи, и слышала как расходились запоздалые гости.

Может, капитан станет потом искать ее, чтобы извиниться за свое ужасное поведение? Синтия хотела высказать мужу свою обиду, но он не пришел, и во всем доме вскоре наступила тишина. Тогда Синтия не знала, огорчаться или нет. Возможно, лучше увидеть Брайана на следующий день.

Остаток ночи ей снились кошмары. Синтия просыпалась и думала о своем муже. Что если действительно с ним развестись?

Эта мысль пугала ее. Все казалось так замечательно! Капитан Шеффилд был идеальным мужем. Молодой, сильный, красивый, просто идеальный. Он нуждался в деньгах. И она с удовольствием дала ему деньги. В обмен на его имя. Только его имя. Но это, конечно, не совсем правда, подумала Синтия. Да, она хотела иметь детей. Но не только. Она хотела его красивое сильное тело. Она хотела, чтобы он ласкал ее и целовал. С того самого первого поцелуя Синтия хотела страстно объятий капитана, жаждала, чтобы его тело прижималось к ней и чтобы его губы целовали ее. Неожиданно она поняла то, что пыталась отрицать уже давно: ей не нужен никакой другой мужчина, кроме него. Но теперь…

Она вспомнила прозаические слова матери. Может ли Синтия позволить мужу заниматься любовью с другими женщинами? Синтия задумалась. Неужели леди Галифакс имела в виду и свой любовный опыт? Впервые Синтия подумала об этом. Неужели отец Синтии тоже ухаживал за другими женщинами? Синтия всегда представляла его любящим заботливым мужем. Неужели ее красавица-мать любила Галифакса настолько, что простила ему эти его мужские шалости? Любит ли Синтия так же сильно капитана? Может ли она простить? Может ли смириться, может ли, – зная, что случилось, – не ревность его и любить по-прежнему? И есть ли у нее другой выбор?.. Кроме развода…

Эта мысль мучила ее всю ночь, и Синтия лишь под утро забылась тяжелым беспокойным сном.

Она проснулась не отдохнувшая и в мрачно настроении. Бледное февральское солнце светило в окно, напоминая ей, что она в чужой комнате, а не в своей постели, и Брайана нет рядом.

Она позвонила, чтобы ей принесли шоколад.

Синтия чувствовала себя очень неуверенно. Вроде бы намеревалась встать пораньше, успокоиться и поговорить тогда серьезно с капитаном. Но она никак не могла успокоиться, а потому не имела желания разговаривать со своим мужем.

Ко всему прочему, Синтию чуть не стошнило.

– Может, вам не надо вставать, миледи? – заволновалась Аннетт.

– Со мной все в порядке, – ответила Синтия.

Она не желала признаться, что хотела бы пролежать целый день в постели, накрывшись одеялами. Но надо было принимать решение – может быть, самое важное в жизни.

С одной стороны, Синтия хотела жить с капитаном как в первые недели их брака, когда она позволила себе даже мечтать о счастье. Но это было совершенно исключено, думала Синтия, надевая с помощью Аннетт зеленое шерстяное платье. С другой стороны, у Синтии не было такого волшебного средства, которое бы заставило Брайана больше не вести себя как прошлой ночью и попросить прощения за нанесенную жене обиду.

Нет, думала Синтия, глядя на себя в зеркало, пока Аннетт расчесывала ее каштановые локоны, придется принимать это неприятное решение.

Ах, если бы она не ездила в город! Если бы она оставалась в Милфорд-Холле! Тогда бы она не видела этой ужасной картины, которая будет теперь преследовать ее всегда.

Но Синтия видела. И от этого уже не уйти. И хуже всего, поняла неожиданно Синтия, охваченная ревностью, что эта куртизанка такая молодая! Очень молодая и потрясающе красивая. А грудь просто шикарная!

Синтия посмотрела на свое лицо в зеркале, отметив, что не постарела за одну ночь. Вот тут не морщинки ли уже под глазами? Она присмотрелась внимательней. Если и нет, то обязательно будут. Ей скоро исполнится тридцать лет. Тридцать!

Она отбросила от себя эти мысли.

– Скажи капитану, что я хочу с ним поговорить, – обратилась она к служанке, пока не передумала. – В библиотеке, через час.

Аннетт посмотрела на свою хозяйку.

– Капитан Шеффилд не ночевал дома, миледи, – проговорила служанка бесстрастным голосом. – И еще не вернулся. Миссис Брукс спрашивает, подавать ли ваш ленч как обычно, миледи?

Синтия не слышала последних слов. Она почти перестала дышать, пытаясь понять смысл того, что сказала Аннетт. Значит, он и не собирался просить прощения? Очевидно, нет. Он уехал с этой шлюшкой куда-нибудь, чтобы продолжить то, на чем Синтия их прервала? Мысль была очень неприятная и болезненная. А что еще могла Синтия предположить? И что теперь делать, думала Синтия.

Она решительно встала. Было совершенно ясно, что капитан не хотел ее больше. Синтия ошибалась все это время.

Он действительно бросил ее. У него есть молодая красивая любовница. Неважно, что куртизанка.

И неожиданно Синтия поняла, что надо делать.

– Передай Бруксу, чтобы подали мою карету, – сказала она с ледяным спокойствием. – И пусть погрузят мои чемоданы, Аннетт. Мы уезжаем в Милфорд.

Но не сразу, подумала Синтия. Надо отдать распоряжения миссис Брукс. Пусть накроет чехлами всю мебель в доме и уволит прислугу. Дворецкому закрыть все окна и двери и никого сюда не пускать. Вещи капитана упаковать и отправить на его бывшую квартиру, если она у него еще имеется. Если нет, отправить их его другу капитану Ричарду Чатаму на Джермин-стрит.

И затем, только затем, если Брайан не придет, как и положено, к ней с извинениями или хотя бы случайно не заглянет на Беркли-сквер, Синтия нанесет визит своему адвокату. Мистер Бродстоун, несомненно, изумится, увидев ее, но он еще больше изумится, возможно, будет шокирован, когда получит от нее новые инструкции, которые она уже решила ему дать.

Синтия села за стол и составила короткое послание этому пока еще ничего не подозревающему джентльмену.

Отправив письмо, Синтия молча посидела еще несколько минут, глядя в окно библиотеки и думая, где возьмет силы, чтобы выполнить это свое решение. Конечно, ее поддержит отец, но решение должно принадлежать только ей самой.

Тогда, и только тогда, она вернется в Милфорд-Холл и будет ожидать рождения ее ребенка. И молиться, что все будет хорошо.

Глава 16

Контратака

Капитан Шеффилд проснулся очень поздно. Закаленный годами походной жизни, привыкший вставать в любое время, он представил на короткий момент, что снова оказался в Испании. Ну и ночка, наверное, была, подумал он, усмехаясь. Голова гудела и раскалывалась. Должно быть, выпито за эту ночь немало, если он не помнит, как добрался до своей походной кровати.

Тут память начала возвращаться к нему, и он вздрогнул. Походная кровать? Он резко сел, и сразу пожалел об этом. В голове так стрельнуло, что он застонал от боли. Нет, он не в Испании, а в Англии, он, женатый человек, в своей постели у себя дома. Дома? Он оглянулся беспокойно. Комната, в которой капитан находился, была значительно меньших размеров, чем его спальня, и неприбранная. Единственной узнаваемой вещью была его одежда, сложенная аккуратно на стуле. Нет, явно капитан не дома.

Он вспомнил свой сон и покрылся холодным потом. Эта вечеринка с друзьями… Там были веселые артистки, распевающие нескромные куплеты, и он выпил больше обычного…

Нет, это был не сон! Капитан помнил слишком хорошо одну куртизанку, – как ее звали? Бетси, или Бабси? Она обнажила перед ним свои груди и заставила его что-то делать весьма дурацкое. А после этого он уснул, наверное. И ему приснилась его жена. Но Синтии не было в городе! Значит, это точно сон.

Брайан покачиваясь встал и вызвал ординарца. Харди прибежал очень быстро с чайником и бритвенными принадлежностями. Стало ясно, что он только ждал, когда капитан проснется.

– Где я, Харди? Что это такое? – прорычал капитан.

– Апартаменты капитана Чатама, сэр, – ответил Харди, имитируя бесстрастную интонацию дворецкого на Беркли-сквер.

– И что я здесь делаю, ты можешь мне сказать?

Харди откашлялся.

– Небольшое осложнение, капитан, – вернулся он к своей собственной манере. – Повеселились на славу, сэр. Мы решили убраться с поля боя, по крайней мере на время. – Он подал хозяину чашку горячего чая. – Так что пока отсиживаемся у капитана Чатама, сэр.

Чай был очень кстати. Капитан пил жадными глотками.

Затем он задумался над словами ординарца. Ужасное подозрение! Но, кажется, ночной кошмар грозил обернуться еще более кошмарной явью.

– Это небольшое осложнение – не женщина, я надеюсь?

Ординарец добродушно хмыкнул.

– О, да! Действительно, капитан! – И он в восторге закатил глаза. – Как ураган прошлась по дому, сэр. Никогда не видел, чтобы дама швыряла с лестницы кувшины, да! Леди, как огонь, это точно. Приятно, наверное, было посмотреть. – Он улыбнулся еще шире. – Ее милость не тихоня, это точно.

– Ее милость? – повторил капитан неуверенно. – Ты хочешь сказать, что леди Синтия была в доме прошлым вечером?

Харди усиленно закивал.

– Так точно, сэр. И пар из нее шел, как из этого чайника, простите мне мою наглость. Тут же вскипела, как только увидела вас с этой штучкой. Ха! Старик Брукс говорит…

– С этой… что? – воскликнул Брайан, хватаясь за голову.

– Та красотка, которая висела у вас на шее, когда ее милость вошла в гостиную, – терпеливо объяснял Харди. – После этого леди Синтия устроила жуткий тарарам, так Брукс мне сказал.

Капитан в ужасе смотрел на своего ординарца.

– Ты хочешь сказать, что моя жена вошла в гостиную? – спросил он.

Брайан уже начинал соображать, какие последствия может иметь веселая вечеринка.

– Так точно, сэр, – ответил Харди. – И поверьте, сэр, ее милость не из тех женщин, которые закрывают глаза на такие дела. Характер у ее милости имеется, не будь я Нат Харди. И еще не все, позвольте мне вам заметить, сэр. Это еще только цветочки по сравнению с тем, что нам предстоит. – Он махнул рукой на коробки и чемоданы, сваленные кучей в углу. – По крайней мере, такая у нас на это утро диспозиция, сэр. Когда я хотел принести вам чистую рубашку, этот дурень Брукс чуть не плюнул мне в рожу. Надо так полагать, что ее милость дала вам от ворот поворот, и это факт.

Ничего не понимая, Брайан уставился на свои чемоданы.

Зачем Синтия приехала в Лондон? И почему она очутилась здесь именно в этот вечер? И застала Брайана с этой, как ее там?.. Бетси, или Бабз?

Брайан застонал. Если бы Синтия приехала хотя бы через день! Тогда Брайан успел бы уже поговорить с лордом Монроялем. Все подозрения были бы развеяны. И конец этим ужасным сплетням. Брайана даже передернуло. Какой же он дурак, что мог хоть на минуту усомниться в своей Синтии!

Он еще раз задумался над этими сомнениями. Конечно, Монрояль такой человек, который любит подшутить, и у него была такая возможность.

А Синтия! Всегда и во всем настоящая леди – спокойная, всегда владеющая своими эмоциями, сдержанная… может быть, слишком, подумал капитан.

Он резко встал. Сегодня он увидится с маркизом и все выяснит.

– Мне надо принять ванну и побриться, – сказал капитан, обрадованный, что его жизнь снова обрела смысл. – Я немедленно еду на Беркли-сквер, а затем у меня деловая встреча.

Ординарец испуганно захрипел.

– Лучше не ездите, сэр, – посоветовал он. – А то как бы вам ваши уши не пришили к заднице. Не приближайся на опасную дистанцию к женщине, которая в гневе. Так говорил мой отец. Невозможно угадать, что выкинет баба, когда она сорвалась с ручки, капитан. И не скажите потом, что я вас не предупреждал.

Брайан проигнорировал этот совет и отправился на Беркли-сквер. А по пути репетировал то, что собирался произнести перед своей женой. Большинство мужчин в подобной ситуации действуют нагло и напролом. Но с леди Синтией такой метод не пройдет.

Брайан решил, что просто скажет ей правду.

Ведь в действительности ему не нужна никакая другая женщина. Ни Бетси, ни Бабз… или как там ее звали эту куртизанку с голой грудью?

Он так и скажет Синтии. Тут ему пришло в голову, что правда, возможно, не лучший вариант в данном случае. Наверное, не надо говорить про голые груди. Зачем ворошить неостывшие угли?

А может быть, Харди прав, подумал капитан, приближаясь медленно к дому. Это было бы очень мудро – дать Синтии еще остыть. Но Брайан очень хотел увидеть свою жену. Он страстно желал обнять ее и поцеловать ее нежные сладкие губы.

Дурак же он, что поверил ужасным сплетням! Теперь вот страдает без жены. Надо было спросить Синтию. Он знал, что поверил бы просто ее слову. Он и сейчас ей верил! Все, что оставалось – это сказать ей обо всем и попросить прощения. И он сделает это сегодня, теперь же, без промедления. А затем они уедут домой, в Милфорд…

Капитан стоял перед дверью дома, когда вдруг обнаружил, что молоточек исчез и все ставни на окнах плотно закрыты. Тревожный предупредительный сигнал прозвучал в голове капитана, и он яростно забарабанил кулаками в дубовую дверь. Прошло довольно много времени, когда дверь открылась и оттуда выглянула круглая физиономия Брукса, который откровенно враждебно уставился на капитана.

– Извините, сэр, – холодно сказал дворецкий. – Ее светлость здесь больше не живет, и дом закрыт.

Но капитан был не тот человек, который мог позволить с собой так обращаться. Он оттолкнул дворецкого и прошел в холл.

– Тогда, может быть, ты скажешь мне, где она сейчас? – с опасным спокойствием в голосе спросил Брайан.

– Ее милость не сообщает мне о своих планах, сэр, – испуганно ответил дворецкий. – Но ее милость просила меня передать вам этот пакет, если вы вдруг случайно сюда зайдете.

Брайан взял небольшой тонкий пакет, но расстроился, увидев, что почерк на конверте явно не Синтии. Еще один предупредительный сигнал, подумал капитан, резко повернулся и вышел.

Около двух часов пополудни капитан Шеффилд был в резиденции маркиза Монрояля на Сент-Джеймс-сквер. Брайан уже соображал более-менее трезво, но весь негодовал. Неожиданный ультиматум жены застал его врасплох. Эмоции Брайана бурлили, и в душе был хаос.

Маркиз встал, когда капитан вошел в библиотеку, но не сделал и движения, чтобы подать руку. Также он не предложил и выпить. Но Брайан решил не обращать внимания на грубость хозяина. Впрочем, именно такого приема Брайан и ожидал. И к тому же его волновало совсем другое, нежели светские условности. В последний час капитан узнал о себе поразительные вещи. Ему нужна была помощь, – если не дружба, – человека, которого он считал любовником леди Синтии.

* * *

Видя мрачное выражение на лице хозяина, Брайан решил не церемониться.

– Я пришел поговорить с вами о Синтии, милорд.

– Так я и понял, – холодно ответил маркиз Монрояль, показывая на пачку писем на его столе. – Леди Галифакс уже проинформировала меня, аж четыре раза, если быть точным, о том, что ты бросил жену. – Он помолчал и скривил губы в укоризненной усмешке. – Мне трудно поверить, что такой умный человек, как ты, способен вытворять подобные глупости.

Получив эту оплеуху, Брайан попытался оставаться спокойным.

– Я не бросал леди Синтию, милорд, – сказал он. – Мне кажется…

Он замолчал. Нет, капитан не мог обвинить маркиза в том, что тот соблазнил его жену.

– Ее светлость объяснила вам ситуацию? – спросил Брайан.

– Нет, – протянул маркиз. – Синтия сама мне все объяснила.

Последовало долгое молчание. Двое мужчин смотрели друг на друга неприязненно.

Капитан заговорил первый.

– Синтия прислала вам письмо? – спросил он спокойно, но с угрозой в голосе.

Маркиз цинично ухмыльнулся.

– Конечно, капитан. А ты и не предполагал?

Брайан очень хотел двинуть кулаком по красивой физиономии, которая ехидно ухмылялась ему, но он сдержался.

– Я искренне надеюсь, что в словах моей кузины нет ни доли правды, капитан.

Маркиз вышел из-за стола и встал напротив своего гостя, глядя ему с вызовом в глаза.

– Собственно, я пришел, чтобы задать вам этот же вопрос, милорд, – сказал отчетливо Брайан.

Взгляд маркиза стал твердым как кремень. То, что произошло затем, было полной неожиданностью для капитана. Маркиз вдруг шагнул вперед и нанес ему сокрушительный удар в подбородок. Брайан рухнул на пол, словно неопытный новичок.

– Это вам мой ответ, сэр, – произнес маркиз. – И если вы сможете подняться, я буду счастлив повторить еще раз, за мою кузину.

– Я так понял, что ответ отрицательный? – проговорил капитан, поднимаясь на ноги.

Маркиз снова сжал кулаки, но Брайан махнул рукой.

– Мне надо знать, есть ли хоть доля правды в этих сплетнях.

– Каких сплетнях? – резко спросил Монрояль. – Ты обвиняешь мою кузину в том, что она изменяла тебе? Со мной?

Капитан из осторожности попятился. Он явно рисковал жизнью, задавая такие вопросы лорду Монроялю.

– Мужчина имеет право знать… – начал Брайан.

– Я должен вызвать тебя на дуэль, нахальный щенок, – процедил маркиз сквозь зубы. – Но, по непонятным причинам, ты зачем-то нужен моей кузине и нужен живой.

– Да? Я ей нужен?

Голос у Брайана задрожал от волнения, а маркиз цинично рассмеялся.

– Да, нужен, – ответил маркиз. – Очевидно, после вчерашнего скандала она хочет тебя сначала утопить, а потом четвертовать.

Капитан сразу насторожился.

– Что вы знаете о случившемся прошлой ночью?

– Об этой истории к вечеру будет знать весь Лондон, – ответил маркиз Монрояль. – Я встретил Тедди Торнтона сегодня утром.

Капитан побледнел. Что же делать? Действительно, если все узнают об этом, Синтия его не простит. Он застонал и вцепился руками в волосы. Затем он глянул на маркиза, который смотрел на него явно неодобрительно.

– Мы должны что-то сделать, – пробормотал Брайан. – Чтобы Тедди не болтал…

Лорд Монрояль удивленно поднял брови.

– Мы?! Прошу простить меня, но это совершенно не мое дело. Надо было знать, прежде чем сходить с ума!

Брайан напряженно думал. Надо во что бы то ни стало остановить разговоры о вчерашнем скандале. Синтия не должна страдать из-за неосторожного поведения мужа. Дик Чатам будет молчать, в этом Брайан не сомневался. Симмонс был дальний родственник Чатама и тоже будет держать язык за зубами. Вот только Торнтон славился репутацией большого болтуна. Надо как-то заткнуть ему рот.

– Да, я знаю, что уже слишком поздно, – сказал Брайан, видя, с каким презрением смотрит на него маркиз Монрояль. Но ради Синтии капитан готов был проглотить свою гордость. – Чатам будет молчать, и Симмонс – тоже. Я уверен в них. Опасность представляет только Тедди Торнтон. – Он помолчал, но маркиз смотрел на него со скучным видом на лице и ничего не говорил. – Может быть, вы знаете, как заставить его замолчать? Ради Синтии, – произнес капитан.

Маркиз весело улыбнулся.

– Ах, да! Ради Синтии. В том-то все и дело. Моя кузина больше всех страдает по вашей вине. – Маркиз помолчал, и Брайан затаил дыхание. – Ради Синтии, капитан, и только ради нее, – добавил он значительно. – Я уже позаботился о Тедди Торнтоне. Я предупредил его, что, если он еще пикнет, я придушу его собственными руками. – Он вынул золотую табакерку из кармана жилетки, открыл ее, щелкнув ногтем большого пальца. – На вашем месте, капитан, – продолжал маркиз, беря щепотку табака, – я бы не обольщался. Вряд ли вам удастся когда-нибудь снова заслужить расположение моей кузины. Женщины не любят, когда их называют шлюхами…

– Я не говорил таких слов!

– И не любят заставать со шлюхами своих мужей, – маркиз будто и не слышал его восклицания. – Поэтому я советую тебе, хотя не знаю, зачем мне это нужно, приготовься к долгим и холодным ветрам с этой стороны.

– О, я могу это вынести! – ответил капитан. – Я не вынесу, если этого не будет.

Маркиз налил два бокала бренди из хрустального графина и подал один бокал своему гостю.

– Лучше выпей, капитан. Я уже наслушался сегодня твоих глупостей.

Капитан решил проигнорировать это ироничное замечание. Он отхлебнул глоток бренди, а потом сказал:

– Я пришел поговорить как раз о глупости вашей кузины, милорд. Она требует развода.

– Что? Развод?

В голосе маркиза Брайан уловил нотки горького удовлетворения.

Капитан вынул из кармана конверт и подал маркизу. Просмотрев документы, маркиз поднял удивленно брови и улыбнулся.

– Тридцать тысяч фунтов? Неплохо, должен признать. Но я советую тебе просить пятьдесят. Деньги у Синтии есть.

Капитану показалось сначала, что он ослышался. Затем он увидел циничную усмешку на лице маркиза и вскочил с кресла.

– Это вам не шутки, милорд. Я не согласен на развод.

– Пятьдесят тысяч фунтов это большая сумма, – медленно произнес маркиз. – Особенно, учитывая здоровье твоего брата. Как будущему графу тебе понадобится много денег, чтобы привести в порядок имение Малгрейва. Дела там совсем никудышные.

– А я не хочу ничего слышать о его имении, – взорвался Брайан. – Я не дам развод, и мое решение окончательное. Маркиз посмотрел испытующе на капитана.

– Кузина, должно быть, уже все решила.

– Зачем ей нужен развод, я не понимаю, – сказал Брайан беспомощно. – Ведь она женщина!

Лорд Монрояль кашлянул.

– Твое поведение, приятель, вряд ли назовешь образцовым, а? Кроме того, – добавил он сухо, – если я хоть немного знаю женщин, Синтия, вероятно, считает, что это твое желание.

– Мое желание! – удивленно воскликнул Брайан. – Как она могла такое вообразить?

– Очень просто.

– Но это неправда, – решительно заявил капитан. – Я хочу, чтобы моя жена вернулась. – В его голосе было отчаяние.

– А ты сказал ей об этом?

– Да как же? – вздохнул Брайан. – Синтия не захотела со мной говорить тем вечером. И кроме того, я не знаю, где она теперь.

С тяжелым вздохом, явно раздосадованный, маркиз поднялся с кресла.

– Я вижу, что мне ничего не остается, как проводить тебя в Галифакс-Хаус, – проговорил он лениво. – Но сомневаюсь, что моя кузина сейчас у матери. Думаю, она меня примет, – добавил он с уверенностью, от которой Брайана покоробило. – И я замолвлю за тебя словечко.

Капитан должен был признаться, что его светлость скорее всего прав, и последовал за ним. Через двадцать минут оба джентльмена были в известной им Китайской гостиной, где их приняла сама леди Галифакс.

– Ты за что-то сердишься на нас, тетя? – сказал маркиз после длительного молчания.

– Я думаю о том, что вы оба заставили страдать мою дочь, – резко ответила леди Галифакс. – И разве удивительно, что я на вас сержусь?

Она пристально посмотрела на капитана, который не знал, что сказать.

– Если бы вы пришли на час раньше, капитан, то вы могли застать дома лорда Галифакса, и поверьте, что его светлость очень хотел с вами серьезно поговорить.

«Хорошо что я не пришел на час раньше!» – подумал Брайан и умоляюще посмотрел на маркиза. Он удивился, когда маркиз первый прервал визит, как только тетя сообщила им, что Синтия уже уехала в Милфорд.

– Спасибо за все, милорд, – произнес капитан. Оба джентльмена ехали в ярко-желтой коляске маркиза обратно на Сент-Джеймс-сквер. – Но теперь ясно, что Синтии я больше не нужен.

– Что подтверждает только одно, о чем я давно догадывался, а именно то, что ты совсем не знаешь женщин, – ответил маркиз Монрояль. – Если хотя бы половина того, что говорил мне Торнтон о том, как вела себя моя кузина прошлым вечером, правда, то есть серьезные основания предполагать, что еще не все потеряно.

Капитан удивленно посмотрел на маркиза.

– Откуда такое мнение?

Маркиз довольно ухмыльнулся.

– Моя любимая кузина никогда в жизни не повысила голос и вела себя очень скромно. Могу заверить лично. Если она устроила такой шум прошлым вечером, это можно объяснить только дикой ревностью. – И он спросил мечтательно: – Она и в самом деле швырнула кувшин с лестницы?

Брайан кивнул.

– И тазик тоже. Говорят, она прошлась по дому как ураган. – Он подозрительно глянул на маркиза. – А почему вы спрашиваете?

– Из моего опыта могу сказать, что ревнивая женщина – это влюбленная женщина, – ответил маркиз… И, помолчав, спросил: – Синтия давала повод предполагать, что она влюблена в тебя?

Капитан и хотел бы дать утвердительный ответ, но честность не позволила. Синтия всегда вела себя очень сдержанно. С трудом верилось, что она устроила такой кавардак прошлым вечером.

– А ты? – спросил маркиз.

– А что я? – насторожился Брайан.

– Как ты относишься к моей кузине?

– Да как я могу к ней относиться? Она моя жена!

Маркиз кашлянул.

– Поверь, капитан, мне нравится, что ты не хочешь показаться чересчур сентиментальным. Но лучше будь сентиментальным – если хочешь вернуть свою жену. Я, конечно, никогда не признавался женщинам в любви. Отчасти потому, что еще ни разу не испытывал этого странного чувства. Но также и потому, что признание это очень опасно, и даже когда оно искреннее. Все равно что сжечь мосты и отрезать себе путь к отступлению. Думаю, что я не смогу этого сделать. Женщины, с которыми я занимаюсь любовью, не требуют от меня слов любви, а если и требуют, то не очень настойчиво. Но Синтия совсем другая женщина…

– И тут вы абсолютно правы, – сказал Брайан с таким чувством, что маркиз громко рассмеялся.

А капитан подумал неожиданно о себе как о человеке, который с удовольствием бы сжег мосты. Ради такой женщины, как Синтия. И у него не было ни малейшего желания отступать.

– Да, моя кузина романтическая женщина, хотя, может, сама не подозревает об этом и первая будет это отрицать, – продолжал маркиз Монрояль. – А романтические женщины втайне мечтают о настоящей любви и прочей подобной чепухе.

– Откуда вам известны такие женские тайны?

– Ты забыл, что у меня есть две юные сестрички. И говоря прямо, капитан, если ты питаешь столь горячие чувства к моей кузине, я предлагаю немедленно ехать в Милфорд. Хватит вам с Синтией играть в прятки!

– Мы едем в Милфорд? – удивился капитан.

– Да. Как только ты уложишь свои чемоданы, – сказал маркиз, останавливаясь перед домом Чатама на Джермин-стрит. – Я вернусь за тобой через час. И надо поторопиться, чтобы не ночевать на дороге.

Едва капитан успел соскочить на землю, как лорд Монрояль развернул экипаж и умчал, нахлестывая своих гнедых по Джермин-стрит.

Капитан стоял и смотрел, пока маркиз не исчез из вида. Очень хотелось верить, что маркиз не ошибался относительно того, чем закончится их путешествие в Милфорд.

Глава 17

Снова дома

– Если ты действительно добьешься развода, моя дорогая Синтия, – заметила вдова графиня, когда обе леди удалились в гостиную после обеда, – то я боюсь, что жизнь покажется тебе блеклой без отца твоего ребенка.

По тону ее голоса было совершенно ясно, что леди Агата не одобряет такое скандальное решение. Но Синтия была тверда как алмаз.

– Ваш сын практически отказался от своего ребенка, миледи, – напомнила она терпеливо. – Думаю, что сейчас капитан Шеффилд уже подписал все документы и положил деньги в свой банк.

Синтия чувствовала себя совсем несчастной и нуждалась в ободряющих словах графини.

– Зная Брайана, моя дорогая, могу заверить тебя, что он никогда не согласится на развод, – сказала убедительно леди Агата. – Брайан любит тебя, я уверена.

Синтия хотела ей верить.

– Да, он так любит, что обвинил меня в прелюбодеянии и затем умчался в столицу, чтобы предаваться всяким развратным утехам. – Она помолчала, едва сдерживая слезы. – Мне трудно поверить, что он хоть чуть-чуть любит меня или своего ребенка, – сказала Синтия.

Вдова похлопала ее ласково по руке.

Синтия почувствовала прилив нежности к леди Агате, которая решилась на такое тяжелое путешествие из Шропшира, посреди зимы, чтобы предложить свою поддержку.

Приехав из Лондона, Синтия была рада обнаружить у себя дома вдову графиню Малгрейв. В ее компании она чувствовала себя спокойно. Вместо того, чтобы закрыться от всех в своей комнате, как намеревалась Синтия, она обязана была исполнять роль хозяйки дома и, делая это, могла пожаловаться леди Агате и облегчить свою душу.

– Брайан поступил нехорошо, – проговорила вдова. – Я этого не отрицаю. Но задумайся хоть на секунду, моя дорогая Синтия. Если джентльмен не любит, разве он станет так ревновать? Держу пари, что в данный момент мой сын раскаивается в своем ужасном поступке.

Синтия вспыхнула. Всю дорогу до дома она не могла забыть сцену в гостиной и капитана, обнимающего женщину, явно лишенную всяких моральных устоев. И Синтия никак не могла успокоиться, узнав о такой неожиданной природе своего мужа.

– Он совсем не раскаивался, когда я застала его с этой… этой…

Она не могла заставить себя произнести неприличное слово.

– Не надо, любовь моя, – мягко сказала вдова и взяла ее за руки, – что ни говори, а джентльмены очень слабые создания, моя дорогая, хотя мы, леди, желаем видеть их сильными. Но часто это мы должны быть сильными, дитя мое. Ты только подумай о бедной Маргарет! Несмотря на все страдания, которые принес ей граф, она по-прежнему любит его и несомненно простит, хоть он и оставил ее без единого пенни.

Синтия резко вырвала свою руку и взяла чайник, который в это время принес дворецкий.

– Но я не могу простить, миледи. И если Брайан только посмеет заявиться сюда в Милфорд-Холл, я…

– Если ты любишь, то простишь, Синтия. Ты ведь любишь его?

– Нет! – вскрикнула Синтия, вся дрожа от мысли, что капитан может вернуться домой. – Я его ненавижу!

Руки ее так задрожали, что ей пришлось поставить чайник обратно на стол.

– Все понятно, – нежно заметила вдова. – Я так и думала. Не волнуйся, моя дорогая, давай я сама налью тебе чай.

Леди Агата налила две чашки и подала одну Синтии.

– Но я действительно ненавижу его, – повторила Синтия. – Как я могу его любить, если он развлекался с куртизанкой в моей собственной гостиной?

– Ты, конечно, права, моя дорогая, – ответила леди Агата. – Но я надеюсь, что ты не будешь упоминать об этом несчастном инциденте, когда Брайан приедет. Ничто так не мешает примирению, как взаимные упреки, дитя мое.

Синтия посмотрела на нее изумленно, будто леди Агата вдруг заговорила по-китайски.

– Примирение? – удивилась Синтия. – Какое примирение? Я не хочу даже видеть этого мерзавца! – воскликнула она. – Да и не надеюсь я его снова когда-нибудь увидеть.

Может быть, вдова не заметила отчаянной нотки в последней фразе?

– Конечно, дорогая, – спокойно сказала вдова. – Выпей чаю, Синтия. А потом мы можем сыграть в пикет.

Не успела Синтия ответить, как раздался звук открываемой внизу двери дома, и сразу в холле послышались мужские голоса. Синтия нервно взглянула на бронзовые часы, стоявшие на каминной полке.

– Кто бы мог прийти в такой поздний час? – пробормотала Синтия. Она быстро встала и поправила складки на своем темно-синем шерстяном платье. – Я не могу никого принять в таком виде, миледи, – обратилась она жалобно к леди Агате. – Надо сказать дворецкому, что меня нет дома!

Леди Агата только улыбнулась загадочно, отчего Синтия еще больше занервничала.

Неужели капитан вернулся? Смешная мысль, право! Брайан так хорошо и весело проводит время, судя по всему. Вряд ли он предпочтет развлечениям тяготы зимнего путешествия в Суррей среди ночи.

Синтия очень волновалась. Надо успокоиться, сказала она себе, выпрямила плечи и подошла медленно к камину, потирая озябшие руки.

– Боюсь, что не смогу сегодня вечером составить вам компанию, миледи. Путешествие из Лондона сюда оказалось для меня, очевидно, более утомительным, чем я…

Она замолчала, потому что дверь распахнулась, и в гостиную быстро вошли два путешественника, вид которых говорил о том, что они очень торопились всю дорогу сквозь буран и ночь.

Джентльмены еще не успели снять свои шубы, перчатки и шляпы и были в снегу. В теплой комнате яркие блестящие снежинки стали таять на их одежде, а графиня неодобрительно покачала головой.

– Боже мой, да что же это! Не подобает так джентльменам входить в гостиную, – сказала она. – Тэрпин! – обратилась она к дворецкому, который вошел в гостиную следом. – Пожалуйста, помоги джентльменам раздеться.

Взглянув испуганно в пронзительные синие глаза мужа, Синтия сразу посмотрела на маркиза Монрояля.

– Робби, – пробормотала она еле слышно, – что ты здесь делаешь в такую позднюю ночь?

Маркиз снял шубу, прошел небрежной походкой через гостиную и поцеловал руку леди Синтии.

– Мы не собирались ночевать на дороге, – сказал он с невозмутимым спокойствием и широко улыбнулся. – Мы приехали бы раньше, но началась сильная метель и пришлось задержаться в Рипли, как раз, чтобы выпить горячего пунша и перекусить. А, чай! – воскликнул он, глядя на поднос. – Это как раз то, что поможет нам согреться. Да, моя дорогая кузина?

Синтия вспомнила о своих обязанностях хозяйки дома и распорядилась принести еще горячего чаю.

Тем временем маркиз Монрояль поклонился вдове, которая посмотрела на него с пристальным, как показалось Синтии, интересом.

– Надеюсь, что леди Монрояль в добром здравии, – произнесла вдова и повернулась к своему сыну. – А вы, сэр? Я надеюсь, что у вас есть разумное объяснение вашим недавним поступкам, молодой человек? Я бы первая их послушала.

Наступила неловкая тишина. Синтия рискнула взглянуть на капитана и пожалела об этом, когда увидела его бледное лицо и упрямо сжатые губы. Он был очень печален. И Синтия не могла оставаться равнодушной, потому что ее обуревали нежные чувства. Она заметила, что капитан осунулся, хотя стоял, гордо выпрямив плечи. Он выглядел таким несчастным, что Синтия очень хотела подойти к нему, погладить его кудрявые волосы и его лицо, чтобы на его губах появилась та улыбка, которую Синтия так любила.

На его губах… Синтия вздрогнула, вспомнив о сладостных моментах, которые дарили ей губы капитана.

Но глупо мечтать об их наслаждениях! Она не могла забыть о том, что сделал капитан. Нет, она не верила словам вдовы о примирении. Как Синтия может простить это? Однако, чтобы ее мечты сбылись, Синтия должна найти правильное решение. Потому что никто за нее этого не сделает. Никто.

Синтия посмотрела на кузена и увидела, что тот ее разглядывает с понимающим выражением на лице. Неожиданно кузен ей подмигнул. Явно он прочитал ее мысли.

Маркиз глянул на вдову и улыбнулся ей своей самой очаровательной улыбкой.

– Я верю, что капитан Шеффилд все объяснит вам, миледи, – маркиз улыбнулся так ослепительно, что многие светские красавицы умерли бы от страсти. – И, пока он объясняет, я должен сказать пару слов моей кузине. – Он твердо взял Синтию под локоть. – Ты позволишь, дорогая?

Синтия, удивленная таким странным развитием событий, не успела ничего ответить.

Не обращая внимания на ее слабые протесты, Робби отвел свою кузину в библиотеку. Они встали у ярко пылавшего камина.

– Садись, моя милая, – сказал маркиз, поворачиваясь спиной к огню. – Я должен сообщить тебе кое-что очень важное.

Синтия смотрела на него во все глаза.

– Ты чересчур властный, Роберт. Что подумает Брайан, видя, как мы сбежали вдвоем? Будто он еще недостаточно настрадался из-за меня!

Маркиз улыбнулся.

– Во-первых, мы не убежали, моя дорогая Синтия, – ответил он. – Во-вторых, я обещал Шеффилду замолвить за него словечко.

– Замолвить словечко? – повторила Синтия, изумленная наглостью кузена. – Я уверена, что, если капитан желает со мной поговорить, он сделает это без тебя, – отрезала она. – И я не понимаю, почему ты здесь вообще находишься, кузен? Ведь это ты во всем виноват!

Она всплеснула беспомощно руками, и ее голос оборвался. Маркиз насмешливо поднял брови. Затем он подошел к столу и налил себе бренди.

– Хоть ты и ругаешь меня, кузина, – произнес маркиз, – но именно я помог тебе вернуть капитана.

И он поднял бокал в шутливом тосте.

– Ты?!

Синтия изменилась в лице при мысли, что Брайан вернулся к ней не по своей воле.

– Ты хочешь сказать, что силой притащил его сюда в Милфорд? – спросила Синтия.

Маркиз тяжело вздохнул.

– Неужели ты думаешь, что я способен заниматься таким тяжким делом, моя дорогая? За кого ты меня принимаешь?

Он смахнул воображаемую пылинку с рукава своего безукоризненного синего костюма.

– Тогда зачем ты здесь, Роберт?

Синтия теряла терпение, ей надоел снисходительный тон кузена.

– Веришь или нет, моя дорогая Синтия, а я и сам с трудом в это верю, но я в некотором смысле – Купидон.

– Купидон? – повторила Синтия изумленно. – Ты? Это плохая шутка!

Маркиз пожал плечами будто ему надоел весь этот разговор.

– Но это действительно правда, – сказал маркиз. – А если нет, то пусть парень возвращается в свой полк.

Синтия только смотрела на кузена и не решалась вымолвить ни слова.

– Ты можешь смотреть на меня сколько хочешь, кузина, – проговорил маркиз, беря щепотку табака из своей золотой табакерки. – И должен сказать, что эта глупая идея с разводом делу не поможет, Синтия. Это не твой стиль, дорогая. Все равно что бить человека, когда он уже не может защищаться. Очень неспортивно, должен тебе заметить.

Синтия глубоко вздохнула.

– Ты не знаешь всего, Робби, – прошептала она.

Ей страшно не хотелось рассказывать об ужасном поступке капитана.

– О, я знаю, любовь моя, – сказал маркиз с неожиданной теплотой.

И, подняв глаза, Синтия не обнаружила на его лице обычной циничной усмешки.

– Довольно некрасиво с его стороны, но вполне понятно, учитывая создавшиеся обстоятельства, – добавил маркиз.

И он снова улыбнулся.

– Понятно для тебя, – резко возразила Синтия. – Но я не ожидала увидеть Брайана в объятиях этой бесстыдницы.

Маркиз пожал плечами и налил себе еще бренди.

– А ты представь, что капитан такой же человек, как все, моя дорогая. Если ты будешь думать, что он романтический герой, то обязательно ошибешься. Поверь мне, Синтия, в мире нет идеальных мужчин.

Она посмотрела на него удивленно и с любовью. Никогда Синтия не подозревала, что ее кузен может быть таким. Она смущенно улыбнулась.

– Не ожидала услышать от тебя, Робби, – сказала она мягко, – признания в том, что и ты не идеален. Ценю твою мудрость.

– А я не хочу, чтобы меня всю жизнь обвиняли, будто я загубил твое супружеское счастье, моя дорогая, – ответил он в своей обычной шутливой манере. – Поэтому я хорошо поговорил с нашим капитаном и привез его к тебе. Остальное в твоих руках, Синтия. И я желаю тебе счастья, моя дорогая.

Синтия не могла найти слов, чтобы выразить свою любовь к герою ее детства, хоть и циничному кузену, но человеку с настоящими чувствами и верному другу. Она улыбнулась и шагнула к нему навстречу, протянув руки.

Нежно, но твердо маркиз отодвинул ее от себя, положив свои руки ей на плечи.

– Как раз из-за этого все наши проблемы, любовь моя, – сказал он.

Тут дверь распахнулась, и вошел капитан Шеффилд.

– Вы закончили говорить с моей женой, Монрояль? – спросил он почти спокойно.

Маркиз подмигнул Синтии.

– Я оставляю тебя, моя дорогая, – произнес он ласково. Затем маркиз убрал свои руки с плеч Синтии и вальяжной походкой вышел из комнаты.

Когда дверь за маркизом Монроялем закрылась, наступило неловкое молчание. Не выдержав загадочного блеска в глазах капитана, Синтия отвернулась.

Впервые Синтия не знала, что сказать. Этот мужчина, стоявший рядом, за какие-то несколько недель перевернул всю ее жизнь.

Короткая беседа с кузеном не добавила Синтии уверенности. Робби советовал смотреть на вещи проще. А леди Агата сказала: «Если ты любишь, то простишь». Это были ее слова, Синтия запомнила. И она понимала, после всех эмоций, которые потрясли ее за эти недели… По крайней мере, одно Синтии было ясно – она действительно любит своего мужа.

И нет другого объяснения тому счастью, которое Синтия испытывает, когда он смотрит сейчас на нее. Вот он стоит рядом, и Синтия ощущает сладостное эротическое чувство, которое не передать словами.

И дело не в том, любит ли она капитана. Но любит ли она настолько сильно, чтобы простить? Да, он обидел ее. Обидел грубо и несправедливо.

И у нее возникла тревожная мысль. Зачем приехал капитан? Он хочет просить прощения или собирается обсуждать дела, связанные с их разводом? Синтия испугалась и повернулась к нему.

– 3-зачем вы здесь? – пробормотала она. Ее голос дрожал.

Капитан, казалось, очнулся, и легкая улыбка появилась на его печальном лице. Он вытащил из кармана пачку бумаг, и Синтия узнала документы, которые составил для нее недавно мистер Бродстоун. Значит, муж решил говорить о разводе.

Капитан подошел ближе, очевидно, не понимая, как его близость действует на нее. Он показал ей один документ. Синтия увидела, что это документ из ее банка. И ее смелая размашистая подпись стояла внизу.

И Синтия подумала – зачем она это сделала? Почему сама решила расстаться с тем единственным человеком, который был ей нужен?

– Как ты можешь думать, что я соглашусь с этим, Синтия? – произнес он своим низким голосом, от которого по ее телу пробежали сладостные волны.

Синтия смотрела на документ, ничего не понимая. Что, собственно, Брайан имеет в виду? Почему он не хочет принять тридцать тысяч фунтов?

– Этого мало? – прошептала она.

Затем она заставила себя посмотреть ему в глаза. На таком близком расстоянии она могла утонуть в их потрясающей синеве. Синтия почти теряла сознание, она едва дышала. Глаза капитана неожиданно потемнели. Она боялась, что разозлила его.

– Может быть, вас устроят пятьдесят тысяч? – прошептала она.

От громкого циничного смеха Синтия вздрогнула.

– Вы издеваетесь надо мной, мадам? – Пятьдесят тысяч, действительно! Я и не думал, что вы так цените свою свободу, миледи. Вы, наверное, очень хотите избавиться от меня, если вам не жалко таких денег. – Он смотрел на нее с отчаянием. – А если я откажусь? – процедил он сквозь зубы.

– Но теперь вы надо мной смеетесь, сэр!

Синтия слегка отклонилась, чувствуя, что ее слабая структура не выдержит его напора.

– Вы совершенно ясно дали мне понять, и всему Лондону тоже, очевидно, что я вам не нужна, – сказала Синтия.

Бессознательно она провела руками вдоль тела, будто защищая своего ребенка. Она видела, что глаза капитана внимательно следили за этим ее жестом. Затем капитан громко застонал. Он отвернулся, положил локти на каминную полку и обхватил свою голову двумя руками.

Поскольку капитан молчал, Синтии ничего не оставалось как набраться храбрости и самой выяснить все до конца.

– Я предлагаю развод, потому что не могу найти счастья с человеком, который мне не доверяет. Ты отказался от своего ребенка только потому, что услышал грязные сплетни от злого болтуна. Меня ужасает эта мысль, Брайан.

Как только ее губы произнесли его имя, Синтию охватила нежность. Но в то же время ей было и горько, и обидно. Что там Робби говорил о Купидоне? Как бы там ни было, но это не срабатывало. Наоборот, все ее слова создавали между ней и капитаном еще более глубокую пропасть.

Он по-прежнему молчал. Синтия оглянулась на дверь, желая тихонько выйти и убежать в свою комнату.

Но вопрос еще не решен. И это было странно. Синтия знала, что не выдержит еще одного такого разговора. Если она хотела простить своего мужа, то делать это надо сейчас. И она первая должна сказать ему.

Синтия взглянула на мужа и представляла его тело под коричневым кителем. Мужчина, который принес ей счастье и страдание. Мужчина, которого она не хотела отдавать, поняла ясно Синтия.

– Леди Агата сказала мне, что твой брат вряд ли дотянет до конца февраля. Когда это случится, тебе понадобятся деньги, чтобы восстановить имение. И надо будет помочь леди Малгрейв, и еще надо будет содержать семерых племянниц…

Капитан поднял голову и посмотрел на Синтию, его глаза были спокойные и ничего не выражали.

– Да наплевать мне на имение, – произнес он, едва сдерживая гнев. – Я узнал, что вы вкладываете в него большие суммы, миледи. Это еще один твой секрет, Синтия?

– Совсем нет, – быстро ответила она. – Я просто посылала немного денег на подарки для девочек. Из писем леди Агаты я поняла, что дела в Малгрейв-Парке идут неважно. Я думала, что ты не будешь возражать…

Голосок у нее дрогнул.

– А это? – И капитан махнул документом. – Ты думала, что я тоже не буду возражать? – Синтия не ответила, и капитан продолжал грустным голосом. – Или тебе все равно? Может, ты так сердита на меня… после того, что увидела…

Синтия понимала, что такому человеку, как он, нелегко признаваться в своих ошибках. Ей стало жаль его, она хотела прикоснуться к нему и успокоить, сказать, что еще не все потеряно. И Синтия молилась, желая увидеть хотя бы один знак, говорящий, что капитан действительно сожалеет о том, что он усомнился в ней. Остальное можно простить, с удивлением поняла Синтия. Но доверие было для нее важнее. Без доверия она не представляла настоящий брак. Затаив дыхание, она смотрела на мужа.

– Я сожалею о том случае, Синтия, – сказал он наконец. – И я не виню тебя за то, что ты сердишься. Но это? – Он снова показал документ. – Я не могу с этим согласиться, моя дорогая. – Он помолчал и добавил, глядя на нее очень внимательно: – Если ты, конечно, действительно этого хочешь, Синтия.

Синтия вздохнула. Это были те самые слова, которые она так хотела услышать. Но это было еще только начало…

– Нет, я не этого хочу. Но когда ты отверг своего ребенка и решил уехать, что я могла подумать? Только то, что тебе понадобился предлог, чтобы меня бросить.

Синтия отвернулась, потому что с трудом сдерживала слезы.

Последовало долгое молчание. А затем капитан спросил:

– Если ты не хочешь развода, любовь моя, смею ли я надеяться, что ты когда-нибудь простишь меня?

Любовь моя! Он сказал – любовь моя.

Синтия не могла произнести ни слова. Она скрестила руки на груди и наклонила голову. Нет, только не плакать, сказала себе Синтия. Джентльмены не любят плаксивых женщин, – предупреждала ее мама. С Джеймсом было легко не плакать. Виконт ничем не обижал ее чувств. Но Синтия его и не любила.

Капитан, должно быть, принял ее молчание за отказ, поняла Синтия. И вдруг он подошел к ней вплотную. Она чувствовала его дыхание на своих волосах. Ей страстно хотелось повернуться и прижаться к нему. Желание было таким сильным, что по всему телу Синтии пробежала сладкая дрожь.

– Я не боюсь потерять титул, Синтия, – сказал он. – И мой брат может нас всех обмануть и прожить еще двадцать лет. Мой дом здесь, где ты и мой сын. Если ты хочешь – вот в чем дело.

– Твой сын? – спросила она. – Какой сын? Я так понимаю, что ты…

– Этот сын, любовь моя, – и капитан обнял ее. – Я много наговорил тебе глупостей, Синтия, – продолжал капитан. – Но, может быть, самая большая моя глупость это то, что я усомнился в тебе, любовь моя.

После этих слов Синтия почувствовала, как впервые за последние недели исчезла куда-то, растворилась тревога. Синтия прижалась к мужу и положила свою голову ему на плечо. И капитан крепко обнял свою жену. Слезы Синтии сразу просохли, а душа наполнилась счастьем.

– А если это будет дочь? – решила Синтия немного подразнить мужа.

Капитан засмеялся, и его смех был ей так приятен, что Синтия поняла – она правильно сделала, простив и забыв. Леди Агата была права. Синтия любит этого мужчину. И, если это только не сон, кажется, капитан тоже любит Синтию.

– Тогда мы попробуем снова, – сказал капитан. – И снова, любовь моя. Пока все у нас не получится. Ты согласна?

– Как скажешь, любимый, – ответила Синтия. Он прикоснулся губами к ее губам. – О, Брайан… – простонала она. Капитан стал целовать ее страстно. – Я так скучала по тебе, развратник…

Он крепко прижал к себе Синтию и покрыл поцелуями ее лицо и шею.

– Я знаю, дорогая. Я тоже тебя люблю.

– Ты меня любишь? – прошептала она.

Капитан улыбнулся.

– Да, моя сладкая. Я понял это в Лондоне, когда думал о тебе все время.

Синтия посмотрела на мужа удивленно.

– Все время, сэр?

Он улыбнулся ей еще шире.

– Каждую секунду, Синтия. Сначала я подумал, что, может быть, сошел с ума. Это твой кузен объяснил мне, что я действительно болен, иначе говоря – влюблен, моя дорогая.

Капитан наклонился и поцеловал ее в губы. Поцелуй был такой страстный, что Синтия забыла обо всем. Но потом она отодвинулась слегка и посмотрела на капитана.

– Как ты узнал? – спросила она. – Я имею в виду – обо мне?

Ей в самом деле было интересно знать, каким образом капитан обнаружил ее секрет.

– Ты забыла про кувшин, моя дорогая, – ухмыльнулся Брайан.

– Кувшин? – повторила она.

Синтия вспыхнула. Она не понимала. Как это кувшин мог иметь что-то общее с ее чувствами?

– Да, любовь моя. Обычный кувшин. Маркиз Монрояль заверил меня, что ты была очень сердита, если швырнула кувшин с лестницы.

– Я была в ярости, – подтвердила Синтия.

– Потому что ревновала.

И капитан так улыбнулся, что Синтия чуть не подпрыгнула от радости.

– Монрояль считает, что ты ревновала, любовь моя, – сказал Брайан. – Он считает также, что и я ревновал.

Брайан хотел снова поцеловать ее, но она приложила палец к его губам.

– А что еще? – настаивала она.

– Какая же ты любопытная! – Капитан улыбнулся. – Твой кузен убедил меня, что если я сам не скажу тебе о своей любви, то могу потерять тебя.

Синтия нахмурилась.

– Значит, ты приехал, потому что Роберт заставил тебя так сделать?

Она хотела знать это.

– Я приехал, потому что я хотел приехать, Синтия. Потому что я люблю тебя. Но прежде чем мы пойдем в спальню, где я покажу, как соскучился по тебе, любовь моя, надо уладить одно дело.

Капитан снова взял документ. Синтия все поняла.

– Что мы должны сделать? – спросила она, зная ответ.

– Давай сожжем его, Синтия. Не могу его больше видеть.

Синтия улыбнулась.

– А вдруг это твоя единственная и последняя возможность убежать от меня, Брайан? – спросила Синтия, думая о том, как приятно заняться любовью с мужем, которому не терпится доказать ей свою любовь.

Ответ капитана был мгновенный и решительный, что, несомненно, доказывало его искренность. Одним движением руки Брайан швырнул документ в огонь и повернулся, чтобы обнять крепко свою жену.

– Я очень счастлив, что снова дома, – сказал капитан, целуя Синтию в губы. – Снова дома с тобой, любовь моя.

Синтия вздохнула, удовлетворенная, и отдалась страстным ласкам мужа.