Глава 1

— Лорд Шаттлворт! — с неподдельным восторгом воскликнула Элиан, маркиза Пемберли, бывшая леди Рис, завидев молодого джентльмена, который решительно пробирался к ним через бальную залу резиденции леди Финчли. — Какое удовольствие снова видеть вас. Словно сто лет прошло, едва узнала.

— А я непременно узнал бы вас всегда и везде, миледи. Кстати, примите мои поздравления в связи с вашим вторым замужеством, — непринужденно произнес виконт — один из самых завидных женихов на лондонском брачном аукционе — и окинул взглядом леди, стоявшую рядом с Элиан Пемберли. — Мисс Элстоун, надо полагать, в добром здравии?

— Благодарю, милорд, — холодно ответила Кейт Элстоун: пусть не надеется загипнотизировать ее насмешливым взглядом серо-зеленых глаз.

Элиан, не видя ничего странного в том, что Кейт и лорд Шаттлворт чувствуют себя неловко в обществе друг друга, и принимая их обоюдно отточенную вежливость за некий изощренный флирт, продолжила:

— Я получила ваше письмо и подарок чудесный, не из тех, которые приходится прятать подальше от взоров гостей. Вы бы видели настольный канделябр, которым одарила меня золовка, явно чтобы он снился мне по ночам! Кейт видела. Правда, ужас, прелесть моя?

— Правда, но ей лучше не знать о наших пересудах.

— Шаттлворт не выдаст нас, хотя наверняка согласится со мной, когда ему посчастливится лицезреть это уродство. Жаль, вы не смогли присутствовать на нашем бракосочетании, милый друг. Правда, все было очень скромно, ведь у нас обоих это второй брак.

— Н-да, скромный завтрак с ближайшими друзьями персон этак на двести, — мрачно пробормотала Кейт, искоса взглянув на свою наперсницу, которая невинно таращила глаза, словно понятия не имела о том, что забыла уведомить подружку о приглашении лорда Шаттлворта прошлым летом на свадебное торжество.

Нельзя сказать, что он счел недостойным для себя принять приглашение, думала она с неприязнью к ним обоим. Наверняка знал — ее непременно включат в список приближенных семьи Элиан, и встречаться с ней, тем более беседовать, никак не желал. Все прояснилось на первом же балу этого сезона. Она заметила, как он покидает залу, едва завидев ее в дверях в компании приятельниц. Потом они еще раз виделись в театре. Он тогда предпочел находиться в ложе, куда леди ни под каким предлогом, даже в мечтах, носа сунуть не смели, а она сидела в ложе напротив. Нет, она не так глупа, чтобы не заметить, как он поглядывал в ее сторону, развлекаясь в компании одной из примадонн demimonde^[1] и ее покровителя. Этот одержимый веселился достаточно кисло. Если его милость желает показать, что последние три года не носит траур по Кейт, пусть старается. По крайней мере, его фиглярство поможет ей душевно провести очередное скучное лето в Лондоне.

— Понадобилась мудрость Соломона и изворотливость целого дипломатического корпуса, чтобы угодить всем и каждому в той когорте, — обратилась Элиан к подруге и содрогнулась при воспоминании о помпезном торжестве, устроенном ради удовлетворения амбиций ее нового повелителя.

— Еще бы, — горячо согласилась Кейт, вспоминая, как ей пришлось увещевать многочисленных родственников маркиза, возмущенных тем, что два-три десятка их ближайших друзей не включены в список приглашенных, и они, таким образом, не смогут похвастать присутствием на самом громком бракосочетании года.

— Дело прошлое, — кокетливо вздохнула Элиан. Ее второй муж, как было всем известно, обожал ее, не без пылкой взаимности.

Кейт удивилась: неужели злопыхатели осуждают их счастье? Однако Эдмунд Борт, к ее тайной радости, похоже, не завидовал. Напротив, тепло улыбался, оглядывая ее приятельницу, чинно поджавшую губы.

— Еще раз поздравляю вас от всей души.

Он намеревался учтиво отбыть, да только Элиан не собиралась так легко его отпускать.

— Несомненно, мы еще увидимся с вами. Ведь это событие не фатально, да и невозможно упорно обходить стороной давних приятелей, как вам кажется? — безыскусно сказала она.

— Всегда старался чураться старомодности, — вежливо ответил Эдмунд, а Кейт приметила, как сжался его рот, а серо-зеленые глаза блеснули сталью, хотя ее верная телохранительница, видно, ничего не заметила.

Элиан прикусила язычок, вопреки обыкновению не найдя, чем заполнить неловкую паузу.

— Элиан, я вижу Джулию Дибен, может, присядем рядом с ней, пока не заняты лучшие места в зале, иначе нам достанутся жесткие стулья, — попыталась Кейт разрядить обстановку и дать возможность его милости отбыть подобру-поздорову.

— Не окажете ли мне честь ангажировать вас сегодня на танец, мисс Элстоун? — Этот негодник решил-таки доставить себе маленькое удовольствие.

Кейт молча передала свою бальную карточку, никак не выказав, что танцевать с ним — сущее наказание для нее. А ведь некогда они запросто танцевали, и так слаженно, что ноги сами несли обоих. То было единственное занятие, в котором они достигали полного согласия, теперь же удовольствие будет отравлено, ведь Эдмунд в душе ненавидит ее! Он вернул карточку, и она, обмирая, увидела, что два тура отмечены его инициалами. Итак, предстоит вытерпеть, держась холодно и равнодушно, два вальса. Она поежилась от подобной перспективы.

— До скорой встречи, мисс Элстоун, леди Пемберли. — Галантный поклон, дежурная улыбка. Сердце Кейт отчего-то заныло.

Тем не менее, привычно соблюдая этикет, она столь же элегантно присела в небрежном реверансе и безразлично вежливо улыбнулась.

— Увидимся, лорд Шаттлворт, — непринужденно бросила она, стараясь не выдать сердечной боли. Поджала губы, провожая взглядом бывшего воздыхателя, теперь такого холодного и далекого.

— Так вы присматриваете себе мужа этим летом, Кэтрин Элстоун? — настойчиво поинтересовалась Элиан, но шутливость ее тона не обманула Кейт, она поняла, на кого намекает ее компаньонка, хотя виконт Шаттлворт явно не испытывал восторга от этой идеи.

Они пересекали залу приветствуя приятельниц и знакомых, Кейт между тем лихорадочно обдумывала свой ответ, пытаясь не смущать себя мыслями об Эдмунде Борте. Элиан вечно пристает с вопросами, на которые меньше всего хочется отвечать.

— Возможно, — осторожно откликнулась Кейт, когда Элиан, шурша юбками, опустилась на канапе. Очень хотелось надеяться, что никто посторонний не услышит их давно назревшего разговора за ровным гулом беседы в зале и пиликаньем музыкантов, настраивавших инструменты.

— Что ж, если вы еще раздумываете, могу пока подобрать потрясающую партию для вашей сестры Изабеллы. Вот уже три года мы с Мирандой без толку бьемся с вами, и впредь я не намерена домогаться внимания человека, которого вы затем сторонитесь, не уважая моих трудов. Верно, вам охота прослыть старой девой, — безжалостно выговаривала Элиан. Но что толку сыпать соль на раны. Самый подходящий для Кейт жених всего несколько минут назад снова напомнил о себе и о том, какую глупость она совершила в свое время, отказавшись выйти за него замуж.

— Как вы любезны, Элиан, ведь я и забыла, что мне уже двадцать один и пора на покой. Однако наберитесь терпения, пока Иззи переболеет свинкой.

Ее подруга взмахнула изысканно расписанным веером, вещицей, которую ей подарил муж накануне отъезда, он на целую неделю оставил Элиан в Лондоне одну. Полный штат прислуги, Кейт и легион приятельниц, разумеется, не в счет.

— Сезон едва начался, если ваша сестра и задержится на пару недель, ей же лучше, дебют не пройдет незамеченным, и она будет иметь успех. Могу уверенно предсказать, что джентльмены высшего света незамедлительно объявят милую Изабеллу бриллиантом первой величины.

— Не сомневаюсь, — спокойно подтвердила Кейт, — но я не собираюсь очертя голову бросаться на первого попавшегося вам холостяка, пока это солнышко не успело меня затмить.

— Да, Кейт Элстоун, порой вам удается меня разгневать, — колко выговорила Элиан. — Вы явно не желаете осознавать, что обладаете незаурядной внешностью, и ваша безмятежность на сей счет возбуждает лишние кривотолки. Вы могли бы с самого начала блистать на приеме в Сент-Джеймсе, если б сумели хоть раз придержать язык и улыбнуться, обаятельно и робко. Джентльмены опрометью бросились бы делать вам комплименты, чтобы сорвать ответную учтивую улыбку вместо язвительного пренебрежения к их трудам.

— Полагаю, ваша светлость, будучи дебютанткой, вы всегда держали язык за зубами и улыбались во весь рот, не жалея своих щечек?

— Отнюдь, — призналась Элиан, грустно улыбаясь.

Кейт стало любопытно, что могло таиться за печалью воспоминаний компаньонки, и она вздохнула чуть завистливо:

— Вы и сейчас не промах. — Она искренне и тепло улыбнулась своей подруге.

Элиан не выдержала и хохотнула, отвлекшись от своей затеи уговорить Кейт на замужество.

— Да уж, милая, сознаюсь, у меня не было особых внешних данных. Разве что любезный сэр Нед Рис, а затем мой благоверный Пемберли осмелились глянуть в мою сторону еще разок, ради спокойной компании, я не утомляла их болтовней и не принуждала, как те корыстные особы, что увивались за ними, словно стая стервятников.

— И вы всегда так скромно умалчивали о том.

— Любая женщина, сознательно пренебрегающая своими преимуществами, тем самым подвергает опасности и себя, и всякого мнительного мужчину, который имел несчастье положить на нее глаз, — заявила Элиан с величавым достоинством и значительно посмотрела на свою протеже, но Кейт предпочла не замечать намека.

— Иззи не удастся притвориться безразличной к своей внешности. Лощеные холостяки развернутся перед ней во весь фронт, превознося до небес все то, что она может без затей рассмотреть в своем зеркальце, — сказала она весело, поскольку никогда не завидовала своим красавицам сестрам. — Однако вряд ли Иззи станет улыбаться глупцам, караулящим каждый ее шаг, донимая комплиментами. А теперь отвечу на ваш довольно бестактный вопрос, леди Пемберли. Да, я должна выйти замуж, поскольку не желаю стать развлечением для скучающих мужей. Надеюсь, пока вы сватаете мне подходящего джентльмена, не удосужитесь подсунуть смазливого кретина моей младшей сестре, — сказала Кейт, нацеливаясь взглядом на одного самоуверенного кандидата, который некогда искал ее благосклонности, не сомневаясь, что возьмет неприступную крепость.

— Вы слишком долго держали достойных персон на расстоянии, милая Кейт.

— А я и не собиралась давать надежду каждому ничтожеству, — отозвалась Кейт. Она еще дома задумывалась о перспективе без толку просидеть в Лондоне четвертое лето подряд, поэтому планы ее теперь вполне определились.

Всю долгую зиму она размышляла, что с будущим мужем ее свяжут не только досадно неразумные и быстротечные так называемые любовные страсти, но и достаточно крепкие общие интересы и искренняя дружба. Разумеется, она теперь хладнокровная и даже скептически настроенная леди и вряд ли снова воспылает страстью и будет сходить с ума по какому-то джентльмену. «Многие отцы благородных семейств только поаплодируют такому разумному решению», — страдальчески вздохнула она.

Ее собственное семейство, казалось, вовсе не желало понять, как утомительно являть собой девицу на выданье под прицельными взглядами публики и туманным взором очередного джентльмена. «Ужели тот самый шанс?» — свидетельствовали их взгляды, и Кейт замечала, как сентиментально кривится ее зять Кристофер Элстоун, граф Карнвуд. Она привыкла считать его трезвомыслящим циником, но он явно ожидал, что она последует его примеру и вступит в брак по любви.

Его брак с ее старшей сестрой Мирандой доказывал, что страстная любовь все же существует, да и бывшая ее гувернантка по уши влюбилась в лучшего друга и делового партнера Кита Бена Шоу. Бен и Шарлотта обожали друг друга, хотя и пикировались постоянно. А теперь и отец Бена с любезной Элиан Рис поддались любовному привороту и в итоге обвенчались. Да, доказательств более чем достаточно, и любовь — не миф. Однако это ненадежное чувство уже опалило ей крылья, и она не желала вновь приближаться к опасному пламени.

— Женщине, подыскивающей мужа-подкаблучника, следует сразу исключить такого кандидата, — рассеянно добавила она, а тот кретин приосанился, задержавшись подле нее — видно, надеялся, что она вспомнит его имя. Встреча с Шаттлвортом, похоже, лишила ее не только памяти, но и способности трезво мыслить. — Мне нужен добропорядочный и обходительный джентльмен, который будет любезным мужем, однако не станет возводить себя на пьедестал и донимать меня своей заумью.

— За эти три года мы охрипли, доказывая вам достоинства самых разных женихов, но что толку пустословить перед мраморной статуей. Если вы, Кэтрин Элстоун, не намерены влюбиться, так хотя бы выкиньте из головы мысли о такой нечестивой пародии на супружество. У вас не тот темперамент, чтобы довольствоваться деловым союзом, уже через месяц после свадьбы вы погубите себя с горя, — страстно зашептала Элиан Пемберли. Эта обретенная ярость стоила целых томов ее былых нравоучений. Она явно оскорбилась, поскольку никогда не позволяла себе прилюдно унижать достоинство своего супруга, что бы там ни мнила о себе на самом деле. — Да я просто не вынесу вашего уничижения и позора того мужа, которого вы сделаете несчастным до скончания века. Как правило, мужчины заслуживают лучшего отношения со стороны жены, Кейт, пусть даже вам и кажется, что муж ничуть не страдает из-за вас.

— Нам, женщинам, свойственно думать, что в порядочном браке вполне достаточно дружеского расположения, — упрямо заявила Кейт. — А те джентльмены, которым я отказываю, верно, желают жениться на мне, поскольку продолжают умолять меня смилостивиться и сказать «да».

— Именно поэтому те вертопрахи не годятся на роль вашего так называемого благоверного. Однако вы столь небрежно обращаетесь с кандидатами, что мне остается только пожелать им наконец образумиться и преподать вам пару уроков.

— Но я всегда чту этикет, — заметила Кейт обиженно.

— Ну да, если вдруг заскучаете в одиночестве или вам в эскорт понадобится представительный джентльмен, чтобы фланировать по зале, флиртовать и сплетничать. Это не этикет, а циничная эксплуатация.

Кейт из чувства справедливости вынуждена была устыдиться и признать, что принимала те ухаживания как должное. Лишь один из воздыхателей некогда почти умолил ее уступить и выйти за него замуж. Правда, она так гадко обошлась с Эдмундом Бортом, лордом Шаттлвортом, что он покинул Лондон еще до окончания ее первого сезона и с тех пор не снисходил до нее. Если б только Элиан пронюхала о той мрачной тайне, она неизбежно заставила бы несчастного призадуматься по поводу Кейт и тем невероятно смутила бы обоих.

Впрочем, по его виду никак не скажешь, что он несчастен, насколько она могла судить по собственному опыту. Он благороден, богат и невероятно умен, к тому же с характером. Три года назад его юношеская пылкость и беззаветная преданность так напугали Кейт, что она сорвалась на непозволительную грубость. Тогда она до умопомрачения страшилась нахлынувшей на нее страсти и не решилась сдаться на милость победителя, вручая ему свое сердце. Она знала, что старшая сестра однажды поплатилась: первый муж цинично растоптал ее доверчивое любящее сердце, а затем грубо и безжалостно оставил ее в самых ужасных обстоятельствах.

Самой Кейт уже двадцать один, и она до сих пор не замужем, пусть даже и по собственному желанию. Остается лишь досадовать на свои огненно-рыжие волосы, всю жизнь только стесняющие и нисколько не украшающие ее, пусть даже у нее огромные — фамильные — темно-синие глаза и хороший рост, зрительно добавляющий ей величавости. А в общем белая ворона — оценивала себя Кейт со стороны. Ей уютно в кругу родных и близких, они желают ей счастья, но заслуживает ли она той удачи, если в незапамятные времена грубо и безжалостно разбила сердце молодого человека?

Она наблюдала, как Шаттлворт ответил нетерпеливым кивком одной из заискивающих мамаш, и размышляла, где был ее разум три года назад. Если б она тогда разглядела истинного мужчину в импульсивном и страстном зеленом юнце, неужели позволила бы себе упрямиться, подобно Миранде, которая в свои семнадцать влюбилась в весьма непорядочного человека, не достойного даже целовать пыль под ее стопами? Если бы она не противилась тогда своим желаниям, слепо опасаясь повторить ошибку сестры, стал бы лорд Шаттлворт ее вечной любовью и идеальным мужем? Ей всего лишь надо было отважиться вымолвить «да» три года назад. В самом деле, разве не искренность его намерений задела ее за живое так, что все нынешние соискатели кажутся бесцветными, на одно лицо, и она ничуть не раскаивается, отказывая им?

Его милость явно справился со своей безрассудной страстью за время долгого отсутствия, если, пропустив всего два приема и вечер в театре, удосужился снова представиться ей спустя три года. Благородное воспитание не позволило ему игнорировать ее сегодня в компании Элиан. И хотя он равнодушно смотрел на нее, сердце ее частило под его взглядом. Она скрыла свое волнение, присев в реверансе в ответ на его элегантный поклон, и настроилась в дальнейшем быть безразличной при встречах с ним, мало ли что она чувствует.

— Вероятно, я сгожусь теперь в компаньонки добропорядочным холостякам, — рассеянно размышляла она вслух перед Элиан. — Надежная броня с обеих сторон. Они знают, что я всем отказываю, поэтому смогут прикинуться моими рыцарями и чувствовать себя в безопасности за моим щитом.

— Кейт, неужели вы действительно полагаете, что броня даст основание какому-нибудь достойному молодому человеку искренне предлагать вам свое сердце? Представляю, как он будет шокирован и напуган, если вы внезапно решитесь опустить свой щит. Хоронить свои надежды в ваши-то юные годы?… Настройтесь на поиски счастья хотя бы в том умозрительном браке, который вы заранее обрекаете на неудачу своим хладнокровием, — увещевала Элиан.

— Любовь не может вечно оглушать и ослеплять, как гром и молния, — парировала Кейт и внезапно смутилась, ей пришло на ум, что на меньшее зло в браке не согласится даже она. — Смею заметить, порой нам требуется время, чтобы примирить наши устремления с реальностью. Этим летом я надеюсь встретить мужчину, который завоюет мое уважение своей цельностью, благородством и чувством долга. Мама и папа заключили брак по расчету и тем не менее счастливы вместе, насколько я понимаю.

— Они выковали свое счастье из того, чем должны были удовольствоваться, милая девочка, поскольку у них хватило на то ума и характера. Не обоюдная страсть, но любовь к своим детям связала их и воспитала их взаимные чувства. А я знаю наверняка, ваша матушка всю жизнь любила того мужчину, которого ее семья отвергла.

— Боже, неужели в том вся ее вина? — выпалила Кейт. Теперь понятно, кто в ответе за страстное безрассудство, свойственное сестрам Элстоун. Но спохватилась — нельзя столь безжалостно бить себя по больному месту.

— Я так и знала! — воскликнула Элиан, и Кейт страдальчески поморщилась: компаньонка отвела свой орлиный взор от лорда Шаттлворта, тем и можно утешиться, зато теперь немилосердно заклюет ее. — Вы боитесь несчастно влюбиться в смазливую внешность и затем разочароваться в человеке, как и ваша сестра, так? — победно заключила леди Пемберли, словно генерал, разгромивший неприятеля.

Судя по всему, Кейт теперь вынуждена признать: любовь — необходимое условие для счастливого брака.

— Разумеется, нет, — пылко солгала она и, почувствовав, как зарделись щеки, мысленно прокляла свой нежно-белый и предательски огнеопасный, подобно большинству рыжеволосых, лик.

— Да, именно так, милая дева! Нечего лепетать мне про так называемое разумное супружество, если вы малодушно опасаетесь довериться своему сердцу. Имея хоть каплю разума, настройтесь за это лето отыскать человека, которого будете способны любить и уважать в браке до скончания века, пока не поздно. Если поспешите заключить пустопорожний союз, а затем повстречаете такого мужчину, обречете и его, и другого несчастного на жизнь в унижениях ревности, заложите свою душу в этой лукавой сделке!

— Не стоит драматизировать. У меня хладнокровия больше, чем у матушки и любой из моих сестер, — упорствовала Кейт, но Элиан, не отступая, скептически приподняла подведенные темные брови. — Меня угораздило уродиться рыжей, и теперь все почему-то полагают, что у меня буйный темперамент, но вы все ошибаетесь! — Пора бы родным и близким прекратить мыслить смешными стереотипами и позволить ей жить в ладу со своим характером.

— Если я знаю вас, Кэтрин Элстоун, — умную, красивую и порой досадно вспыльчивую девушку, — еще с пеленок, полагаю успела понять, что вы собой представляете на самом деле, — медленно проговорила Элиан, словно наконец-то нашла разгадку давно мучавшей ее головоломки.

— Если так, вам, верно, известно, что мне отнюдь не требуется окунаться в грандиозные страсти, ни к чему мазаться белилами и вызывать к себе интерес, словно я истосковалась по мужчине, который пройдет мимо и даже не глянет на меня дважды, — сбивчиво оправдывалась Кейт.

— Полагаю, мы могли бы подыскать джентльмена, так же чахнущего в мечтах отыскать свою женщину и, возможно, просто обескураженного сиянием вашей молодости и красоты, живым умом. Думаю, обыщи мы хоть все королевство, мало найдется мужчин, которые осмелятся пройти мимо даже не взглянув на вас, поверьте мне, — улыбнулась Элиан с видом знатока. — Да будет вам известно, Кейт, любовь не убивает. Мне дважды выпало испытать поистине чудесное чувство, пусть даже я и старовата, чтобы иметь притязание на беднягу Пемберли.

— Чепуха, ему повезло с вами, и он прекрасно знает о своей удаче, — воодушевилась Кейт. — В том-то и дело, Элиан, я не сомневаюсь, что можно кого-то любить, однако невыносимо думать, будто мое счастье зависит от чувств другого человека.

— Смешно так рассуждать, Кейт. Копните немного глубже. В том-то и дело, что мы теряем это чувство, как только пытаемся логически осмысливать наши поступки.

— Понимаю, но никак не могу перебороть себя, хотя вокруг много примеров счастливого брака по любви, — покаялась она перед Элиан.

— Я виню себя, — мрачно ответила та. — Мне следовало настоять и немедленно забрать вас из-под опеки дедушки, когда ваша сестра Миранда однажды утром постучалась в мою дверь. Она смотрела так жалобно, так горестно, что я поняла: он не в состоянии должным образом присмотреть даже за парой котят, что уж говорить о трех ранимых девочках.

— Не принимайте ту печаль близко к сердцу, в этом нет вашей вины. Да и каким образом вы могли забрать нас из Вичвуда — разве что похитить? К тому же наше исчезновение рано или поздно обнаружилось бы, разразился скандал, и тетушка непременно вернула бы нас и приструнила. Не вините себя за наше детство, милая Элиан. Если бы не вы, нас так и не отправили бы в школу, мы не познакомились бы с Шарлоттой Уэллс. Даже представить трудно, что бы мы все делали без нее тогда.

— Ну да, верно, Шарлотта — девушка мечты и жена моего названого сына… Правда, Бен не одобряет, когда я так его называю, он давно уже стоит на собственных ногах и вряд ли нуждается в опеке, пусть даже и мачехи. Но знаете, Кейт, Шарлотта никак не могла заменить вам семью. У вас, голубушка, громадный запас нерастраченной любви, и жаль, если богатство вашей души пропадет втуне или останется невостребованным в пресном бесплодном браке. Не сомневайтесь, вам воздастся сторицей, если только вы решитесь поверить, что способны влюбиться и любить.

Даже если бы сестры Элстоун уродились простолюдинками, трижды кривыми и косыми, маркиза Пемберли все равно восхищалась бы ими, уверенная в том, что каждая из них заслуживает достойнейшего джентльмена, покаянно думала Кейт, подавив свое раздражение. Как им повезло, что она всегда была рядом! Элиан все-таки заблуждается в отношении ее, и если Кейт на роду не написано умереть старой девой, надо подыскать уважаемого человека, чтобы родить от него желанных детей. Какой смысл сожалеть о том, что она могла бы обрести взамен?

Глава 2

Итак, судя по всему, все ее мосты к Эдмунду, виконту Шаттлворту, сожжены, и придется подыскивать иного кандидата в мужья. «Это к лучшему», — уверяла себя Кейт. Она всегда держала в узде склонность к любви и мелодраме, чтобы они не завели ее в лабиринт ревности и ярости, где так легко заблудиться среди душераздирающих желаний и непоправимо потерять голову.

— Составлю список, выберу самого подходящего для себя жениха, найду способ убедить в том джентльмена, — рассуждала она, отводя глаза под взглядом Элиан. Ее план, высказанный вслух, обернулся теоремой, блеклой и сухой.

— К чему ждать? — сардонически подсказала Элиан, явно потеряв терпение в споре с этой упрямицей. — Если вы решительно настроились пойти против своей натуры, — да поможет Бог тому бедняге, которого вы изберете на заклание, — почему бы не приступить к поискам прямо сейчас? Сегодня вечером вам представится идеальная возможность, ибо большинство дебютанток пока не нагрянули, а те, кто приехал, еще слишком запуганы и провинциальны, чтобы состязаться с вами. Так что поле пока за вами, голубушка, если, конечно, не принимать в расчет засидевшихся девиц, жаждущих поймать пристойного жениха.

— Мне всего двадцать один, — вяло напомнила Кейт.

Элиан легко взмахнула своим изящным веером:

— Да уж, не блистающая юностью дебютантка, но и не одиозная дева, которая вот-вот окажется на смертном одре. Однако как жалостливо будут взирать на вас трепетные девочки, едва слетевшие со школьной скамьи, — продолжала она жестко, надеясь спровоцировать Кейт на яростный спор и тем самым доказать, что та не столь равнодушна, как желает казаться. — Бурное начало, а затем — кто бы мог подумать! — три безрезультатных года. Остается только заключать пари: то ли вы держите фигу в кармане и вознеслись до небес, то ли джентльмены перестали вас домогаться.

— Тогда зачем, интересно, они до сих пор осаждают меня? — рассеянно оправдывалась Кейт, снова скосив глаза на лорда Шаттлворта, который, похоже, почувствовал ее упорный интерес, поскольку решил позволить рассмотреть себя поближе.

— Потому что им свойственно соблазняться свободой, — ответила леди Пемберли, чуточку серьезнее, чем хотелось бы Кейт, — и я не желаю, чтобы вы стали мишенью для светских жуиров, милая. Уж лучше было принять тогда Шаттлворта, чем вращаться в этом вихре удовольствий и довести себя до несчастья. Брак с ним держал бы этих хищников на расстоянии, по крайней мере до тех пор, пока вы не одарили бы его парой наследников. Да, он не стал бы благодушно закрывать на то глаза, — закончила она свою речь, предупредительно кивнув в сторону притягательного для их взоров мужественного силуэта.

— Прошу вас, любезная Элиан, не надо вить из меня кельтские узлы^[2] и ожидать, что я озолочу чью-то руку.

Кейт следила за лордом, пробивающимся к ним сквозь толпу. Мелькнула мысль: неужели его чувства к ней не так остыли, как он пытается показать? Если так, его притворство доказывает смехотворность тех представлений о любви, которыми приятельница только что пичкала ее.

— Куда мне, красавица моя, — смиренно ответствовала леди Пемберли. Кейт раздраженно стрельнула в нее печальными глазами и продолжила исподтишка наблюдать за Шаттлвортом.

Если он все еще не прочь пасть к ее ногам и умолять выйти за него замуж, что ж, они могут обвенчаться к концу сезона, после чего никто не посмеет читать ей морали о любви и браке. Правда, повзрослевший и ожесточившийся Эдмунд Борт вряд ли предпочтет их нежный союз, скрепленный взаимными интересами и учтивой дружбой, обжигающе яркой любви, которую некогда обещал. Действительно, трудно представить, чтобы их семейная жизнь протекала столь умеренно, но может ли она предложить ему нечто более экзотическое?

— Лорд Шаттлворт, — приветствовала она и, как ни странно, огорчилась, когда он изобразил равнодушие на лице.

Она смущенно улыбнулась, надеясь восстановить обоюдно уважительные отношения. Большее, вероятно, уже невозможно. Он осторожно покосился на нее, словно опасался, что эта подскочившая с места сумасшедшая внезапно отобьет перед ним чечетку и опозорит перед всей ассамблеей.

— Наш танец, милорд? — неловко спросила она, внутренне застонав от собственной оплошности. Да, она явно не способна поощрять джентльменов, хотя для того надо всего лишь добавить немного светского лоска.

— Если бы следующий танец оказался тем вальсом, я восторгался бы этим вечером. — Он непростительно озорно блеснул глазами и услужливо ткнул в ее бальную карточку. Ее кадриль уже обещана другому джентльмену. А лорд Шаттлворт, должно быть, просто шел мимо, она сама вынудила его остановиться и остудить ее заискивания. Какое крушение!

Не было смысла в неловких извинениях, поэтому она просто изобразила вялую улыбку и осталась стоять, молча и потерянно. Жаль, ей с ходу не придумать, как согнать с его лица эту игривую гримасу. Не сказать, что он глумится над ней, но нестерпимо видеть равнодушие мужчины, который некогда был ее преданным рыцарем. Нет, она не ожидала, что он расцелует ее, ну разве что чуточку, а если и ожидала, так просто из капризного любопытства. Он теперь такой внушительный мужчина, выше всех ее мечтаний. Вот будет стыд, если он успел охладеть к ней, в то время как она, наоборот, заострила на нем свое внимание. Ее слегка замутило от панических предчувствий. И с чего вдруг пришла в голову эта идея? Почему захотелось, чтобы этот снежный истукан бросился целовать ее? Верно, она потихоньку сходит с ума, воображая, что эти поцелуи одарят ее чем-то иным, кроме смятения и отвращения. Да, так и будет, как только он прикоснется к ней, а затем они испытают взаимную неловкость, и отчуждение лишь усилится.

Если бы не пришлось оставить его развлекаться в компании леди Пемберли и видеть, что он явно наслаждается их беседой, Кейт могла бы полностью отдаться танцу. Партнер ее преотлично выделывал па, вопреки цинично-усталому виду — видимо, он полагал, что такая манера достойно характеризует его. Кейт, напротив, то и дело сбивалась с такта, высматривая Элиан и лорда Шаттлворта, которые оживленно болтали, и заранее ужасалась, предполагая, о чем могла поведать его милости эта непредсказуемая леди.

— Послушайте, мисс Элстоун, — зашептал ей партнер, потеряв наконец терпение, — или танцуйте, или притворитесь, что вам дурно от духоты, чтобы мы могли разойтись и закончить танец без скандала.

— Прощу прощения, сэр, должно быть, за зиму я немного отвыкла от городского шума и блеска, но постараюсь успевать, — пробормотала она.

— Постарайтесь, поскольку джентльмен чувствует себя не в своей тарелке во время танца с леди, чье внимание явно приковано к иному мужчине, — высказался ее партнер откровенно, а Кейт очень удивилась, поскольку всегда считала его лишь претенциозным напыщенным денди.

Кейт с завидным прилежанием переставляла ноги в такт музыке, дожидаясь окончания танца, и размышляла, удалось ли ей доподлинно понять искания каждого из джентльменов, привычно добивавшихся ее внимания на балах и приемах лондонского сезона. До сего вечера она привычно льстила себе тем, что в меру разумна и хорошо образованна для женщины, к тому же достаточно богата, чтобы быть независимой, в общем, ее трудно провести. Какие же надежды она лелеет, тщась отыскать себе идеального мужа, если явно заблуждается по поводу своих качеств?

— Благодарю, мисс Элстоун, — поклонился партнер, когда музыка смолкла. — У вас талант обесценивать притязания джентльмена, — прибавил он тихо и безмятежно. — Отныне не буду донимать вас таковыми.

— Понятия не имею о вашей мере талантов, сэр, — вяло возразила Кейт, ее не оставляло чувство, что сегодня вечером все словно сговорились против нее.

Может, она и вправду грезит наяву, наговаривая на себя, и все не так уж плохо? К несчастью, нет. Ее партнер между тем продолжал ей выговаривать с видом разочарованного циника, и можно было только дивиться, как она позволяет ему так смотреть на себя?

— Это не ваша вина, мисс Элстоун. Мне следовало прислушаться к намекам знатоков. Тогда я, несомненно, не строил бы иллюзий.

Они подошли к канапе, которое оккупировала леди Пемберли, разочарованный джентльмен откланялся и направился к приятелям за карточными столами. Ясное дело, он им подтвердит, что мисс Элстоун — бесстыдная кокетка, ей не хватает воспитанности сосредоточиться на джентльмене, удостоившим ее своим вниманием, и она строит глазки следующему партнеру. Потрясенная Кейт чувствовала, как кружится голова и путаются мысли. Странно, но не далее как сегодня утром она представляла себя весьма приятной почти во всех отношениях особой.

— Вот теперь наш танец, не правда ли, мисс Элстоун? — учтиво уведомил виновник ее растерянности, поднимаясь с дивана ей навстречу с такой неохотой, словно жертвенно прерывал живую беседу с Элиан ради отбывания скучных обязательных экзерсисов.

«Как же угораздило этого треклятого мужчину так заблуждаться в своем отчаянном желании жениться на мне, если он уже явно не прельщен перспективой провести со мной эти полчаса?» — мысленно спрашивала себя Кейт, входя в танцевальный круг. Явно предстоящий вальс ему не в удовольствие.

— Так зачем же вы просили меня? — невольно высказалась она вслух и сама испугалась своего голоса. Эдмунд же, шокированный ее вопросом, наконец-таки вгляделся в ее лицо. Его рука скользнула вдоль ее талии, и морозная дрожь окатила спину.

Кейт замерла на мгновение, зачарованно вглядываясь в его глаза, их лучистое тепло растопило скованность и отчужденность, ее тело бездумно и вдохновенно ответило на знакомый призыв, и, как прежде, они слаженно заскользили в интимном парном танце. Так хотелось прильнуть к нему, чтобы весь вечер он кружил ее в своих объятиях. Вместо этого она, как и он, выписывала изощренные па. Шаттлворт отлично танцевал вальс, и грешно было не воспользоваться возможностью поразмяться, кроме того, оба могли спокойно поразмыслить о тех переменах, которые произошли с ними за минувших три года. Его, в частности, особенно занимал ее вопрос. Как вообще получилось, что она высказала эту глупость вслух?

— Вероятно, затем, что вы великолепно танцуете, — наконец решился он, предпочтя не вдаваться в подробности, и чуть насмешливо улыбнулся, ловко предоставив ей возможность самой докапываться до истины, так что ее сердце на мгновение запнулось.

Не потому ли, что некогда он предпочитал ее всем остальным женщинам? Или ему хотелось вальсировать на каждом балу только с ней? Или он скучал по ней все эти долгие утомительные лета и зимы, с тех пор, как они последний раз танцевали вместе, тесно и слаженно, и по иронии судьбы так же тоскует и сейчас, когда их отношения радикально изменились?

— Благодарю, милорд, — чинно ответила она, чуть смутившись. — К счастью, могу вернуть ваш комплимент, нисколько не рискуя польстить вам. Известно, что лорд Шаттлворт всегда был одним из превосходнейших танцоров, к радости высшего света.

— Разве теперь не его очередь радоваться? — Он не смутился, но его сардоническая ремарка только поощрила ее отдаться танцу со всей энергией, чтобы перехватило дыхание и не было возможности задавать вопросы с подвохом.

— Именно, — выдохнула она и решила повременить с дальнейшим разговором.

Гордо подняв голову, Эдмунд легко вел Кейт в танце. Она раскраснелась, когда Шаттлворт чуть крепче прижал ее, чтобы обойти пятно свечного воска, пролившегося на отполированный до блеска пол. Кейт пришлось напомнить себе, что она ищет учтивого и снисходительного мужа, а не распущенного и, верно, требовательного любовника — Шаттлворт никак не претендует на любую из этих добродетелей. Но непослушное тело, вопреки логике, продолжало смущать ее разум. Кейт прилежно игнорировала свои не совсем благородные инстинкты и презрительное молчание Шаттлворта и улыбалась, словно именно от этого зависела вся ее жизнь.

«Эдмунд Джордж Фрэнсис Сент-Эрит-Стэндон-Ворт, не теряйте головы», — мысленно приказывал себе джентльмен, придерживая в танце обольстительно прелестную мисс Кэтрин Элстоун. При этом он старался не раздевать ее взглядом, воображая, как она пылает от страсти, танцуя с ним под задушевную мелодию, разумеется, в более интимной обстановке, вне обозрения сливок общества.

Какое же наказание сулила медноволосая Немезида^[3], неотступно следившая за ним, словно впервые увидела в танцующей и говорящей марионетке нечто заманчивое? «Возможно, ради интереса решила приманить поближе гипнотической силой своего пристального взгляда», — размышлял он с нарочито равнодушным выражением лица, словно танцевал ради соблюдения этикета. Однако его своевольная плоть знала: он одержим ею все три года, с тех пор, как впервые заметил. К несчастью, ей тоже известно это, и поэтому, как он ни пытался, ему не удавалось полностью расслабиться и просто наслаждаться танцем с превосходной, элегантной и, очевидно, безразличной к нему партнершей.

Три года назад он был глупым мальчишкой, не умеющим скрывать свои страсти.

Когда она отмахнулась от него, точно от назойливой мухи или докучливого щенка, он велел себе забыть то дурацкое наваждение, как преходящую юношескую прихоть. После чего запретил себе даже мечтать о ней, это стоило многих болезненных усилий. В один прекрасный день он с улыбкой будет вспоминать свою доверчивую молодость. Теперь же он здесь, чтобы подыскать женщину, с которой сможет заключить брак и жить до скончания дней, и эта женщина не Кэтрин Элстоун.

Нынешней весной, отправляясь из обширного поместья в Херефордшире в свою потрясающую лондонскую резиденцию на Гросвенор-сквер, он загадал, что непременно присмотрит себе спокойную, послушную особу, которая станет его виконтессой. А жениться на слишком умной и бойкой красавице, которой он некогда безуспешно предлагал свое сердце, только накликать несчастья на их головы. Он жизнерадостно внушал себе, что должен на коленях благодарить Кейт за то, что она отказывала ему раз за разом.

Те планы казались вполне разумными, когда он пребывал в усадьбе Крейвен-Хилл, однако мисс Элстоун все же отказалась погостить у него летом и с милой усмешкой дала ему понять, что они слишком молоды и вряд ли подойдут друг другу.

«Откуда ей знать?» — спрашивал он себя, мучаясь желанием как следует встряхнуть эту субтильную, бесконечно желанную противную особу так, чтобы ее белые зубки застучали. Однако теперь они оба на три года взрослее и, предположительно, мудрее.

Он неловко повел плечами, чтобы избежать тесного контакта с ней и не воспламениться, и увидел удивление, мелькнувшее в ее синих-пресиних глазах, когда она подняла на него вопросительный взгляд. Сделал вид, что понуждает ее кружиться, обгоняя замешкавшуюся пару, между тем как стая демонов грызла его изнутри: близость ее тела, грациозно изгибающегося в ритме танца, почему-то напоминала страждущему, что он наконец-то держит в объятиях эту женщину, теплую, желанную, вполне реальную.

«Нет», — свирепо приказал себе Эдмунд и дернулся, словно на дыбе, когда его тело инстинктивно ответило на ее колдовское движение. Он давно выбросил Кейт Элстоун из головы и из сердца и никогда больше не будет терзаться из-за нее бессонными ночами, тосковать о близости в постели, за столом, да везде и всегда. Он пытался обмануть свое отчаяние и завел интрижку с женщиной легкого поведения, несколько внешне похожей на нее. Но те амуры не принесли удовлетворения и не избавили от фантазий о Кейт в его постели. Теплой и бесстыдной, с безупречно-шелковистой кожей, своевольно-упрямой и уступающей наконец его желаниям. Нет, он уже не будет грезить, как тот одурманенный телок, в какого превратился тогда по ее милости.

Как только Эдмунд уяснил разницу между пылкими фантазиями и хладной реальностью, он вернулся к своим поместьям и в утешение съездил в Бат, повидать пожилую тетушку. В один прекрасный день заставил себя обрести полный самоконтроль и смог признаться, что отныне равнодушен к Кейт Элстоун. Именно в том фешенебельном и спокойном курортном городке, чьи воды популярны среди возрастной публики, он повстречал Терезу, любвеобильную и прелестную вдовушку на десять лет старше его. Она затащила его к себе в постель и научила, что в мире, кроме Кейт, существуют и другие женщины, хотя его сердце никак не желало тогда в это поверить. А когда он было поверил в обоюдное удовлетворение их союзом, Тереза снова решила выйти замуж. Избранник был на десять лет старше ее, и она, отказавшись стать виконтессой Шаттлворт, обвенчалась с ним.

— Вы слишком молоды, любимый, слишком идеалистичны и непримиримы, чтобы обрести счастье в таком приторном супружестве, — сказала она на их последнем свидании. — Да, нам было хорошо вместе, но пора расставаться. Я выхожу замуж за полковника и намереваюсь быть ему примерной женой, я не та женщина, о которой вы грезите и имя которой выкрикиваете во сне. Или убедите ее обвенчаться с вами, милый Эдмунд, или вырвите из сердца, прежде чем вступите в брачные отношения с некой бедняжкой.

Он, разумеется, горячо опровергал все доводы. Уверял, что, если она обвенчается с ним, возможная семья всегда будет для него на первом месте. Но Тереза оборвала его косноязычное предложение, сказав, что не следует обещать того, чем не владеешь. Он долго не решался уйти, пока она, грустно улыбнувшись, не оставила его ради хорошо сохранившегося отставного полковника, красавца и богача. Они уехали в тридевятое графство, и это оказалось к лучшему для всех троих. Тереза была прекрасной женщиной, живой, остроумной, сердечной, и теперь она благополучно устроилась с человеком, который обожал ее. Эдмунду она нравилась, он восхищался ею, но не боготворил. Предметом его восхищения оставалась рыжеволосая красавица, которая однажды едва не свела его с ума, ввергнув в опрометчивую юношескую страсть.

Итак, в этом году он выехал из поместья Крейвен-Хилл в Лондон искать себе жену, улыбки которой, предназначенные иным мужчинам, не ставили бы его всякий раз на грань помешательства. Он вернется вместе с ней к тихой размеренной жизни и проведет ее не без пользы. Порой он позволит себе покутить в Лондоне в компании старых друзей. Жаль, однако, что его заранее пробирает смертельная скука.

Впрочем, какая же это скука? Всего лишь размеренная жизнь. Ему хочется покоя и уюта в своем мирке, детишек, не только ради обретения наследников титула и поместий. Он сам, одинокий и благородный, сиротствует с тех пор, как научился ходить. Ему необходимо здравомыслие и порядок, ощущение, что жизнь проходит не зря. И безумные страсти ни при чем, равно как и разочарования и приступы гнева, которые Кейт Элстоун сулит своему многострадальному мужу. Которого она допустит до своей постели, но не до сердца.

Теперь достаточно легко оценить свою безнадежную страсть к Кейт, положив на другую чашу весов милую нежную леди Шаттлворт, которая нарожает ему сыновей и дочек и будет любить каждого так же пылко, как и обожать его. Да, тогда можно будет сказать, что он излечился. Хотя… все эти образы пока настолько безлики и туманны, что он снова не в духе и гневается на Кейт и на себя самого.

Он проклинал женщину, которая сейчас смотрит на него так, словно ей милее он нынешний, повзрослевший мужчина, но никак не тот глупый юнец. Вряд ли она понимает, какие муки сулят ее пухлые губки и округлые формы такому окаянному дураку, как он.

«Она не та, кем кажется», — мысленно повторил он, терпеливо снося прикосновения восхитительных форм к своим напрягшимся мускулам, кружа ее в последнем туре и молясь, чтобы эта пытка поскорее закончилась. «Она — та, кем кажется, и более того», — уколол его чувствительные ноздри мимолетный аромат розовой отдушки на ее коже, и нежно скользящий шелк, согретый женским теплом, ожег уверенные пальцы даже сквозь вечерние лайковые перчатки. Словно все его чувства настроились только на нее. «Но она не для тебя, она не вписывается в твою домашнюю идиллию. Не желает любить тебя», — сверлило у него в голове. Он очень обрадовался, когда музыка наконец смолкла и он смог опустить руку. Неуважительно поспешно, отметил бы сторонний наблюдатель, не проникший в его мысли.

Он теперь на три года старше и циничнее, закален жизнью, она же на три года прелестнее, чем в те восторженные восемнадцать. Та дебютантка выглядела неоперившимся птенцом по сравнению с этим роскошным созданием. Он заставил себя припомнить, что за ней, помимо того, числились гордыня и черствость, и отступил от бездушной сирены.

«На самом деле ничего не изменилось», — скорбно заключил Эдмунд, поймал всплеск потаенной ярости в индиговом взгляде и увидел, как ее рот сжался в тонкую линию. Затем Кейт на мгновение приоткрыла губы, тем самым послав ему предупреждение: дескать, пытки еще не закончились. Но он и сам знал о том, измученная плоть явно реагировала на ее близость. Ему отчаянно захотелось поцеловать эти розовые пухлые недовольные губы, пришлось сделать вид, что надо срочно прочистить горло и он никак не может предложить ей руку.

Да, лучше таким способом отсрочить свою казнь, чем коснуться этой горячительной «рюмки», и под хихиканье завидущих сплетниц отставить ее в сторону ради более солидной компании. Даже если бы он и хотел отомстить за свои бессонные ночи и бесцельные дни, такое выше его сил. Ей же невдомек, решил он. Она и понятия не имеет о муках, на которые обрекла мужчину. Пора бы ей выйти замуж за какого-нибудь несчастного идиота, пусть потом он спасает ее от собственной глупости и предоставит Эдмунду возможность отыскать свою нежную, словно облако, виконтессу. Жизнь сразу станет легче. «Чем скорее, тем лучше», — заклинал он себя до тех пор, пока не уверился, что достаточно остыл и теперь можно предложить руку мисс Элстоун и проводить ее в залу на ужин.

Надо же ему, дураку, было догадаться проставить в ее бальной карточке свои инициалы против последнего танца перед ужином, только чтобы убедиться в собственном равнодушии к ней. Да, глубоко засела в нем та заноза, однако до конца сезона достаточно времени, и он успеет излечиться. Скоро пожалуют легионы дебютанток, верно, вполне миловидных и падких на лесть, можно будет окончательно изгнать Кейт Элстоун из своих мыслей. Он нахмурился, поскольку внутренний голос услужливо подсказал, что слухи о сказочном бриллианте первой величины давно уже достигли бы его ушей, и в самом деле существуй тот вне красочных иллюстраций модного романа.

Такая невероятно идеальная девушка произвела бы фурор, вздумай она лишь появиться в столице, но инстинкт мрачно предостерегал, что предпочтительнее жить с женщиной, а не с изящной феей. «Нет, — упрямствовал он, — типаж давно определен. Хорошенькая и угодливая жена». Ему удалось не отдернуть руку, пока Кейт робко просовывала ладонь под его согнутый локоть, словно боялась, что он укусит ее, вздумай она отвести свой строгий взгляд.

В Эдмунде внезапно пробудилось веселье, и он настроился на игривый лад, отвлекаясь от головоломки, как смутить прелестную мисс Элстоун и отыскать истинный источник своего замешательства. «Да, надо бы проучить рыжую бестию, — вынашивал он коварный план. — Никакой жестокости, но, Небо свидетель, кто-то должен преподать ей урок, пусть поймет, что она живет на грешной земле, не витает в небесах, и прислуживают ей вовсе не ангелы».

Глава 3

— Как живется в Вичвуде, мисс Элстоун? — спросил он таким тоном, словно ему даже спрашивать скучно, а дожидаться ответа и вовсе неинтересно.

Между тем он с симпатией относился к графу Карнвуду и его эффектной жене. Сразу пришло на ум, что если бы Кейт Элстоун не только внешностью, но и характером пошла в сестру, фурию и красавицу, он не смог бы оторваться от нее и согласиться на менее оригинальную жену. Спасибо, нет в ней экстраординарности старшей сестры. Однако высказаться вслух не хватило смелости даже у него, битого жизнью.

— У них все прекрасно, — сдержанно отвечала Кейт, словно поняла, о чем он думает. Ему пришлось заглянуть в ее интригующие глаза, чтобы удостовериться в своей ошибке.

«Нет!» — приструнил он себя. Не стоит гадать о причинах тоски и неудовольствия, мелькнувших в ее взгляде, допытываться, почему приоткрылись лепестки ее грозовых уст. «Это иллюзия, — внушал он себе. — Возможно, она мечтает найти в своем браке хоть каплю той страстной взаимной любви, что выпала на долю ее сестры, однако ей вовсе не хочется повторить тернистый путь Миранды Элстоун». Он сам целое лето терпел ее холодность и теперь может судить, что бессердечной Кейт нечего терять. Пусть сегодня пожалеет себя и поймет, что окончательно сошла с пьедестала, и он спокойно отправится искать себе иную богиню.

— Сестра скоро одарит лорда Карнвуда еще одним залогом его нежной любви, — пояснила она чуть дрогнувшим голосом. Эдмунд поморщился, могла бы и научиться скрывать свои чувства.

Любому другому собеседнику ее тон мог показаться печально-ироничным, с намеком на то, что сестра и зять крепко любят друг друга и всякому разумному человеку невыносимо пребывать в их компании. Ему ли не понимать — она никогда не опускалась до желчной зависти, ведь он изучал ее настроения и интересы достаточно долго. Печаль в том, что она, похоже, мечтает вынашивать детей и готова, в конце концов, взять его в мужья, в то время как он сам уже понял, сколь невыносимо взять в жены ту, которую некогда мечтал обожать вечно, пока она не вернула его с небес на землю. Не сострадать же ей, если она полагает, что может любить своих детей, но не мужа, который мог бы стать ее страстью. Нет, Карнвуд и его графиня — исключение в своем роде, о котором нечего и мечтать. Кейт — не его суженая.

— Что ж, — беспечно отозвался он, — ваш зять заждался наследника.

— Кит рад всякому подарку моей сестры, милорд. Даже самый циничные недоброжелатели никогда не отрицали это.

Она явно обиделась на него, впрочем, он этого и хотел. Мелькнувшая в ее глазах боль и чуть заметно дрогнувшие ресницы тронули его сердце. «Тем лучше», — встряхнулся он и приветливо улыбнулся некой мисс Трэнсом, с которой познакомился ранее, и ее простоватому кавалеру. Если постараться, можно составить им компанию и разбить все предположения наблюдателей о его желании сидеть за ужином рядом с красавицей, приклеившейся к его руке. Возможно, многие даже и не вспомнят затем, что он некогда сходил по ней с ума и был разочарован в своих надеждах.

— О, любезная мисс Элстоун, — обрушилась на них речистая мисс Трэнсом, и Эдмунд уже почти сожалел, что привлек ее внимание. — Как же отлично вы танцуете в паре! Вы просто разбили нас наголову, правда, мистер Кроумер?

— Да, конечно, — отвечал затюканный Кроумер так, словно у него пересохло в горле, пока он весь вечер односложно вторил ее разглагольствованиям. — Ужин для леди, а вы, Шаттлворт? — отважился он спросить.

— С удовольствием составлю вам компанию, — откликнулся Эдмунд на завуалированное предложение своего бывшего однокашника, и они отошли запастись напитками. Их обильный выбор вселял надежды утихомирить даже мисс Трэнсом и насладиться недолгой идиллией.

Эдмунд решил, что и он, и молчаливый старина Кроумер опрометчиво залетели на эту вечеринку с танцами — видно же, это всего лишь бенефис в честь засидевшихся девиц на выданье в преддверии появления свежих дебютанток. Верно, последний шанс перезревших невест привлечь к себе внимание потенциальных женихов, пока сезон охоты на них официально не открыт. Любому здравомыслящему холостяку достаточно бросить взгляд на хозяйку вечера и на ее старшую дочь в преклонных девичьих летах, чтобы поспешно распрощаться и улизнуть в клуб до следующего дня. Ему-то, разумеется, есть резон посещать все мероприятия, где можно присмотреть себе потенциальную виконтессу, но за каким чертом приперся Кроумер?

— Моя тетка, — сумрачно пояснил Кроумер, и Эдмунд настолько изумился, что тот поспешно добавил: — Леди Финчли — моя тетка.

— Тогда понятно, — вздохнул он.

— Идиотизм — это диагноз, — заметил Кроумер, когда они возвращались со своей добычей. — А ледышка Элстоун — красавица.

— Н-да, но стоит ли ради нее мерзнуть, а? — Эдмунд оборвал свои раздумья вслух, наблюдая, как она величаво кивает знакомой.

— Отец хочет меня женить. Амелия Трэнсом в моем вкусе, одна загвоздка — она неизлечимо болтлива. Хотя весьма уравновешенна, в сравнении с кузиной Финчли, — рискнул Кроумер подпустить лирики.

Эдмунд обозрел гостиную и отыскал взглядом мисс Финчли, сидевшую за шатким столиком на пару с вялым вдовцом лет сорока пяти. Вид его не внушал энтузиазма, оставалось только соболезновать. Мисс Трэнсом открыта и дружелюбна, однако даже самый закаленный боец должен смутиться, представив, как будут вибрировать его уши за завтраком каждый божий день, до скончания века. Ни одна особа здесь не вписывалась в образ его будущей жены, поэтому он снова обратил внимание на Кейт Элстоун, малодушно радуясь, что не принужден, как Кроумер, и может похвастаться, что сам пригласил на ужин гордую красавицу, но она не настолько привлекает его, чтобы тащить ее под венец.

— О, как прелестно и замечательно, — фонтанировала мисс Трэнсом перед полным парадом блюд на столике.

— Вполне, — откликнулась Кейт без особого энтузиазма. Эдмунд подозревал, что мисс Трэнсом успела уболтать ее до головной боли, и опасался, что теперь ему придется отдуваться за всех, беседуя с этой трещоткой.

Кейт вяло клевала свой ужин, несмотря на то что леди Финчли, бедняжка, задействовала и все ладьи своего фирменного флота в надежде затралить мужа для дочери и наняла отличного повара. Честно говоря, та боль, что ныла в висках и под заколками, впившимися в голову, не имела никакого отношения к лепету мисс Трэнсом, а винить в том следовало лорда Шаттлворта. «Негодяй», — решила она, украдкой следя за ним скучающим взглядом. Некогда он мог бы пасть к ее изящно обутым ногам, если бы она подала к тому хоть малейший повод, но теперь, когда она закована в броню ради поисков мужа, этот обманщик определенно не будет домогаться ее.

Кейт надеялась, что у нее хватит гордости не вводить себя в заблуждение и не стремиться объяснять его сегодняшнее равнодушие к ней внезапной головной болью или хандрой. Нет смысла придумывать для него извинительные причины и радостно предвкушать, что завтра все будет иначе, — он слишком далек и рассеян. Она готова теперь стать женой и матерью, он более не желает ее, потому и голова раскалывается. Какое разочарование!

«Но теперь все в прошлом», — повинилась она, признавая, что всегда втайне упивалась его назойливыми ухаживаниями, уверенная в его вечном нахождении у ее ног, пусть даже обладать ею ему не суждено. Но разве грешно наслаждаться знанием о существовании на земле человека, которому желанна именно она и никакая другая женщина? Нет, нельзя питать такие надежды, иначе она навеки обречена копаться в своих чувствах и тем самым досаждать другим. Почему теперь, когда его желание иссякло, она чувствует себя так, будто ее лишили лакомства, от которого она дотоле жеманно отказывалась?

В общем, нечего теперь удивляться, что нажила себе верную головную боль и глупо разобиделась на Эдмунда Борта: видите ли, он более не намерен расстилаться перед досточтимой Кэтрин Элстоун. Если нет шанса дождаться его предложения, нечего и принимать его ухаживания. Он желает любить свою жену, а она вовсе не жаждет любить своего мужа. Затем, тяжко вздохнув, она призналась себе, что могла бы принять его и на таких условиях, если бы он сам определенно не дал понять, что его предложение потеряло силу.

Кейт под нескончаемую трескотню мисс Трэнсом исподтишка постреливала глазами по столовой зале: нет ли где иных холостяков, раз уж первый в ее списке уже недостижим. Но никто из присутствующих не внушал желания разделить с ним интимную близость ради продолжения рода. Даже представить такое было кошмарно. Разумеется, это не последний вечер сезона, будут еще балы и рауты, ожидается больший выбор жаждущих джентльменов, впрочем, не будет недостатка и в леди, блистательных и невинных и не столь сдержанных на язык.

Ей пока не из кого выбирать, поскольку многие приличные женихи презрели раут леди Финчли ради своих клубов. Она заметила, как ее напарник хмурится, озирая столовую залу под перекрестным огнем оценивающих взглядов. Благоразумные джентльмены сейчас старательно изображали все то, что запрещали им отчаявшиеся мамаши. Впрочем, девицы тоже не отставали. Мисс Трэнсом уже энергично всплескивала руками, помогая языку, и Кейт представила, как та вот-вот взлетит и закружит под потолком, продолжая неистово щебетать. Однако мисс Ветерби сидевшая неподалеку, уже завладела всеми фишками весьма дешевым приемом, многообещающе наклонилась вместе с хрупким стулом, похоже, лишь две его ноги остались единственной опорой в этом ненадежном мире. И что же здесь поделывает мисс Элстоун? Тоже чахнет, сердито определила Кейт, поникла, словно дама, не преуспевшая на брачном поприще, и не обращает внимания даже на рядом сидящих, потому что потеряла надежду, если не любовь.

— Как вам ridotto^[4] миссис Флэмингтон, сэр? — спросила мисс Трэнсом мистера Кроумера наверняка из чистого любопытства, и Кейт, еще не слыша ответа, догадалась, что господина Кроумера вряд ли можно туда загнать.

Он явно смутился.

— Не жалую, — выдавил он через силу и, заняв рот куском пирога с омаром, погрузился в угрюмое молчание, нарочито медленно поглощая деликатес, чтобы язык не выдал нечто такое, о чем он затем пожалеет.

— А вы планируете быть там, лорд Шаттлворт? — не отставала дотошная леди.

«Да, как насчет вас, милорд?» — злорадно думала Кейт, наблюдая, как элегантно поспешно он расправляется со своей слойкой с курятиной.

Словно прочитав ее мысли, он скользнул по ней уничтожающим взглядом и тепло улыбнулся мисс Трэнсом. Та, верно, зашлась от восторга, глаза ее заблестели, на щеках вспыхнул румянец.

Кейт посочувствовала романтичной глупышке, упрятавшей свою натуру за театральным пустословием, и подавила примитивно-жестокий порыв разбить надежды на особое внимание Шаттлворта, которые, быть может, взволновали восприимчивую душу мисс Трэнсом. Однако Шаттлворт не принадлежит ей, и ни к чему стеречь его, он сегодня доказал это. Желает обзавестись женой, глупо мечтающей о его вечной любви, — его проблема. Впрочем, это отчасти касается и ее, что уж там притворяться.

— На тот день у меня иные планы, — ответил он с явным сожалением.

— Да, — с затаенным злорадством подхватила Кейт. — Ведь леди Тединтон дает вечер вальса, не так ли?

Когда ей донесли, что дама с именем на французский манер, возможно и Селена, леди Тединтон, как-то весной была связана более чем дружбой с юным лордом Шаттлвортом в курортном Бате, Кейт отмела никчемные сплетни, хотя предположение о том, что он мог делить постель с экзотической красавицей, задело ее на удивление болезненно. Шаттлворт — благородный юный джентльмен, не будет наставлять рога прекраснодушному Тединтону в почтенных летах, пусть даже ее сиятельство на два-три десятка лет моложе своего повелителя и, поговаривают, весьма вольно интерпретирует свои брачные обеты. Но наверняка никто не знал, поэтому слухи продолжали циркулировать с переменным успехом, а леди Тединтон якобы даже гордилась перед подругами, что сумела очаровать такого крепкого и сильного молодого лорда.

Теперь Кейт склонна была поверить, что Эдмунд не отказался бы внять приглашению темных, как терн, томных глазок прелестной леди. Она живо представляла, как взалкала разочарованная замужеством сибаритствующая леди, завидев его строгое красивое лицо и мужественную фигуру. Понять ее позицию немудрено: муж намного старше, погружен в дела — в парламенте и в поместьях, с детьми от первого брака, — почему бы не пококетничать с энергичным молодым джентльменом, обещающим стать страстным и деликатным любовником? Хотелось верить, что до того дело не дошло, однако, исподтишка наблюдая за неотразимым виконтом Шаттлвортом, Кейт поняла, что на месте леди Тединтон она вряд ли устояла бы.

Нет, она не ревновала, наблюдая, как Эдмунд рассыпается в комплиментах перед мисс Трэнсом, а с ней обошелся сегодня гораздо прохладнее. Задевало то, что ее былой обожатель появился в столице с таким видом, будто не понимает, отчего сходил по ней с ума и полагал, что она — центр его Вселенной.

— У меня назначены деловые встречи в тот день, мисс Трэнсом, но, насколько знаю, большинство моих знакомых собираются на ridotto, и если вы намереваетесь быть там, у вас не будет недостатка в собеседниках.

«Разве что прехорошенькая — по слухам — дочь миссис Флэмингтон не оттянет на себя внимание большинства тех молодых джентльменов», — подумала Кейт, но тут же одернула себя: не стоит мелочно придираться, лучше посочувствовать своей новой приятельнице — ей тоже хочется поймать свою удачу. В самом деле, печально заключила она, они с мисс Трэнсом — сестры по несчастью.

— А вы, мисс Элстоун, — осведомился лорд Шаттлворт, словно спохватился отдать дань этикету, — отправляетесь в тот день на Хилл-стрит или на Кавендиш-сквер?

— Не угадали, лорд Шаттлворт, — ответила она загадочно.

— Какое разочарование для ваших поклонников.

— Смею надеяться, они сумеют утешиться.

— О, воздержание и наслаждение — такие разные вещи, мисс Элстоун, поэтому мне удивительно, что вы не пытаетесь проявить чуть больше жалости к вашим поклонникам, — съязвил он, рисуясь перед мисс Трэнсом.

Кейт с горечью отметила, как та вспыхнула, и заставила себя не замечать его презрения.

— Я намереваюсь наслаждаться обществом старой подруги, которая сейчас лишена возможности развлекаться в столь живой компании, однако надеюсь, и хозяйки, и их гости благополучно переживут мое отсутствие, милорд, — невозмутимо проговорила Кейт.

— Красиво изложено, — признал Эдмунд, отвешивая поклон, и Кейт почувствовала, как злые слезы ожгли глаза.

Некогда они слыли почти друзьями, а теперь смотрят друг на друга как заклятые враги.

Ее холодная манерность в общении с лордом Шаттлвортом не ускользнула от внимания досужих сплетников, она кожей чувствовала оценивающие, острые, как копья, взгляды. Все притворно справлялись о ее здоровье. Тоскуя по безопасному привычному кругу родных и близких, Кейт поняла, что прежде ей везло оставаться вне подозрений злопыхателей.

— Так и знала, вы впали в уныние, не отпирайтесь, милая, — нежно укоряла Элиан, когда они наконец уселись в экипаж и отправились домой. — Зачем же было засиживаться допоздна на такой скучной вечеринке?

— Затем, что мой ранний отъезд дал бы пищу для кривотолков, — устало призналась Кейт и мысленно поблагодарила свою спутницу, которая уже не приставала к ней с поучениями и не указывала на множество унизительных для нее ситуаций этого вечера. Даже вспоминать неприятно свои надменные, неуклюжие реплики. Она неловко поерзала на удобных подушках сиденья. Но уклонись она от разговора, лорду Шаттлворту легко было бы увериться и в ее недомыслии, и в незначительности ее персоны в его глазах.

— Ах, не ломайте себе голову из-за них, — подбодрила леди Пемберли. — Они оголодали за долгую зиму и теперь готовы раздуть скандал на пустом месте.

— Но разве не скандально, если джентльмен, который вздыхал по мне, теперь охладел, — нарочно провоцировала ее Кейт. Впрочем, непонятно было, кого она пытается разубедить — себя или Элиан.

— Разумеется, нет. Однако не забывайте, голубушка, сегодня многие желали бы сравниться с вами и достичь высот, завоеванных вами за последние три сезона. Мне их заранее жаль. Бедняжки, многим из них не суждено даже близко подойти к тем вершинам, они вечно будут оставаться на задворках жизни.

— Не уверена, что отправлюсь вслед за ними, но сочувствую им, хотя вряд ли они примеряются к моему штандарту над холмиком с мощами надежды. Никогда не собиралась занять первую позицию в рейтинге Ллойда^[5] и попирать всех ногами, Элиан.

— Ах, вот в чем проблема. Вы красивы, воспитаны, благородны, окружены любящими вас людьми, и при этом безразличны к своей уникальной прелести. Неудивительно, что добрая половина светских леди втайне завидует вам, а другая половина желает остаться с носом, милая Кейт. Если бы я не питала к вам сердечную привязанность, тоже могла бы невзлюбить вас за столь необычную красоту.

— Но отчего они — да, впрочем, и вы, Элиан, — так ужасно заблуждаются? Среди ваших знакомых — сто лет пройдет — я всегда останусь самой заурядной особой и уж никак не красавицей.

— Знаю, никто не совершенен под небесами, но фортуна благоволит вам, милая, пусть даже вы сейчас и не замечаете ее улыбки. — Элиан, как всегда, смотрела в корень. Маркиза Пемберли знала столько способов спасения бедных и несчастных, порой преступных душ, что Кейт оставалось только дивиться ее жизненной энергии и уважать суждения.

— Разумеется, нет, — призналась она, выходя из кареты и радуясь, что сейчас окунется в домашний уют и развеет грусть после утомительного вечера. Элиан удалось-таки вылепить теплое гнездышко из величественного особняка своего мужа. — Как хорошо, прекрасная маркиза, очутиться в вашей милой резиденции после бальной залы леди Финчли, — попробовала она весело поддеть свою подругу.

— Надеюсь, здесь действительно приятно, — рассеянно отозвалась леди Пемберли, устремив взгляд на своего повелителя, вальяжно шествовавшего ей навстречу из библиотеки, словно перед тем ему не пришлось гнать галопом бедного скакуна, чтобы поскорее очутиться в своем лондонском доме, а затем беспокойно дожидаться своей леди у родного очага.

— Полагала, вы намеревались отсутствовать всю неделю, — зазвенел голос Элиан, пока она обозревала рослого и осанистого, симпатичного лорда, словно проверяя, цел ли он и невредим после такой гонки.

— Я быстро справился со всеми делами, да и дома, полагаю, теплее, — отозвался он, пожирая жену взглядом так, словно не видел целый месяц.

Кейт чуть раздраженно полюбовалась ими. Забавно, что эти двое отказываются признавать свое обоюдное счастье. Она, мысленно пожелав им воспарить в небеса жаворонками, отправилась готовиться ко сну. Без обычной строптивости позволила камеристке суетиться вокруг нее, и девушка, в конце концов не выдержав, спросила, не захворала ли ее госпожа.

— Нет, просто голова разболелась.

— Ах, не влюбились ли вы, мисс Кейт?

— Разумеется, нет. Мне только этого не хватало! — внезапно вспылила она. Сейчас, пожалуй, даже Элиан поверила бы ей.

— Как мне кажется, это чувство прекрасно, — мечтательно откликнулась девушка.

— Ради бога, отправляйтесь спать и не донимайте меня вашими абсурдными замечаниями, пока я не сорвалась на крик.

— Когда-нибудь сами поймете.

Служанка, гордо кивнув и решив, что более ей нечем убедить юную госпожу, отправилась спать. Возможно, ей пригрезится любимый, который увидит в ней свою судьбу, наградит ее оравой ребятишек, а затем оставит ради другой, не такой измученной особы. Но рассуждать так цинично непозволительно даже ей, устыдилась Кейт.

Хотя, верно, неплохо иметь иллюзию грядущей любви, по крайней мере до тех пор, пока жизнь не охладит ее пыл и не разрушит эти чары, тоскливо раздумывала она, забираясь в постель и гася свечу. И прежде чем усталость сморила ее, она продолжала размышлять о том, что человек может быть безумно счастлив, пока длится очарование надуманной влюбленности, но жизнь рано или поздно докажет всю несостоятельность подобных мечтаний, и так называемая любовь постепенно угаснет, словно никогда и не цвела.

Глава 4

Как бы ей этого ни хотелось, Кейт сочла невозможным для себя изобретать уважительные причины и сидеть весь вечер дома ради того, чтобы отклонить приглашение лорда и леди Тединтон на бал в честь выхода в свет дочери его сиятельства. Кейт, правда, желала, чтобы он закончился как можно скорее, хотя, разумеется, не испытывала ревности к милой леди Тединтон и некоему джентльмену, который был — или не был — ее любовником последнюю пару лет. Ее сиятельство обладала незаурядной роскошной внешностью. Поразительная красавица, и неудивительно, что лорд Тединтон, несмотря на свой мудрый возраст, соблазнился ее юностью, чувственными формами и загадочной улыбкой.

То ли остальные не разделяли нежелания Кейт присутствовать на балу, то ли им было любопытно посмотреть, как поведет себя ее сиятельство по отношению к падчерице, которая всего на семь лет моложе мачехи, но в назначенный вечер у парадных ворот лондонской резиденции Тединтонов скопилась бесконечная вереница экипажей. Удивительно, думала Кейт, каким образом этот бал снискал такую популярность. Леди Тединтон мало заботится о соблюдении своей женской репутации, а патронессы Олмака в содружестве с парой знатных дам всегда могут повлиять на успех светского приема в ту или иную сторону. Конечно же порядочность и добросердечие его сиятельства неизменно располагали к нему строгих пэров, но Кейт подозревала, что многие из присутствующих здесь ожидали услышать или увидеть нечто скандальное, они бы расстроились, если б леди Тединтон не предоставила им такой возможности.

Кейт с первого взгляда определила: мисс Тединтон, бедняжка, вполне понимает, что думают многие из присутствующих, расточая ей неумеренные комплименты. Элиан права — после скучной зимы сплетницы жаждали крови, и Кейт горько сожалела, что явилась сюда лицезреть неприкрытое смущение несчастной барышни. Правда, если бы она не приехала, пошли бы ненужные толки о выпадении лорда Шаттлворта из числа ее поклонников и ее реакции на его охлаждение. Слишком многие знали или давали понять, будто знают о том, что леди Тединтон пользовалась весьма пристрастным вниманием лорда Шаттлворта. Ах, как возрадовалась бы они, вздумай Кейт сегодня праздновать труса. Она подождала, пока объявят их с Элиан выход и начнут восторженно сыпать приветствиями, подобающими маркизе и ее протеже, и гадала, не поперхнется ли при этом леди Тединтон. Кейт хотелось, чтобы некий маг догадался взмахнуть волшебной палочкой и в мгновение ока перенес ее в будущее, как раз к окончанию этого вечера.

— Великолепно выглядите, — уверенно шепнула Элиан, и Кейт рассердилась на себя: нельзя так явно демонстрировать свое кислое настроение. — Ваше новое платье потрясающе, так что все дебютантки могут сегодня отдыхать, вы их затмите. Да, ни одна из них не способна носить безупречное белое платье с таким шиком.

— Благодарю вас. Даже особе двадцати одного года есть что сказать, если на ней такое платье. — Кейт грустно улыбнулась своей компаньонке. Странно, но она так нервничает этим вечером.

Действительно, ладный крой ее белого шелкового платья с богатым ажурным плетением по краю корсажа и юбкой-колоколом весьма эффектно подчеркивал фигуру. Редко какая дебютантка осмелится носить такой фасон. Она взбодрилась, когда высокие зеркала на парадной лестнице подтвердили ее удивительно уверенный вид и элегантность наряда. Правда, наряд, на ее вкус, пышноват, но портниха уверила, что такая вычурность теперь в моде и негоже мисс Элстоун отставать. И высокая талия, и расширенная юбка — все к месту. И рыжие волосы выгодно оживляют лицо — она знает за собой это редкое преимущество, так что самый строгий критик не посмеет назвать ее пресной и бесцветной. В свои двадцать с хвостиком ей не зазорно носить жемчуга и бриллианты, она может украсить запястья, шею и уши наследным гарнитуром матери, чувствовать себя защищенной и уверенной в своей правоте.

Смешно волноваться из-за каких-то дебютанток, и она, предвкушая грядущие восторги, лучезарно улыбнулась, когда наконец подошла их очередь представляться томно-усталой леди Тединтон. От сумрачных очей ее сиятельства веяло холодком, и Кейт захотелось глянуть в одно из искусных зеркал, удостовериться, что меж ее лопаток не торчит острый нож. Она так застыла, что вряд ли сама чувствовала то морозное лезвие.

— Как мило, что вы смогли уделить внимание нашему скромному приему, — проворковала ее сиятельство, словно и в самом деле восторгалась их прибытием.

— О, мы ни за что не упустили бы такую уникальную возможность, — отвечала Элиан фальшиво, и Кейт стало интересно, насколько далеко могут зайти в любезностях светские дамы, нацелясь уязвить своих врагов. — Как интересно подобраны цветы и ткань, прекрасно оттеняют внешность вашей девочки, ангельской блондинки, — добавила Элиан, многозначительно взглянув на его сиятельство, и тот призадумался, взирая на восточную пышность вишневых шелков, драпирующих бальную залу, явно неуместных для невинного вечера в честь дебютантки.

— Дорогая Филиппа обожает этот особый оттенок бордового шелка, и все мои замечания ничуть не изменили бы ее мнения по поводу неумеренной драпировки бальной залы. Мудрость нечасто сопутствует молодости, не правда ли, леди Пемберли? — предупредительно отвела удар вальяжная хозяйка.

Кейт заметила, как «дорогая Филиппа» удивленно нахмурилась, но спохватилась и обескураженно взглянула на папу из-за бордового — в тон шелкам за ее спиной — веера. Вещица явно не подходила дебютантке, особенно голубоглазой блондинке. Дорогой затейливый веер странно смотрелся на фоне простого белого платья, которое ее сиятельство, вопреки всему, все же купила для юной девочки. «В конце концов, — цинично размышляла Кейт, — кому охота тратить лишний пенни на падчерицу, если ее сиятельство вполне способна наделить ту своими обносками и урвать себе излишки отпущенных средств».

Как ни печально, лорд Тединтон радостно кивал, внимая неубедительным доводам своей красавицы графини, явно не желая видеть дальше собственного носа. Кейт, искренне жалея его детей от первого брака, ободряюще улыбалась несчастной Филиппе, пока Элиан обменивалась притворными любезностями с хозяйкой. Заметив ответную робкую улыбку, Кейт решила, что непременно подзадорит наиболее приятных знакомых джентльменов истребовать бальную карточку Филиппы Тединтон, пока мачеха не подтолкнула ее в некие липкие руки быстро и дешево.

— Ужасная женщина, — шепнула Элиан, проходя вместе с Кейт в бальную залу, и приостановилась, пристально обозревая компанию гостей.

— Сомневаюсь, что большинство джентльменов согласятся с вами, — шепнула Кейт, выискивая кого-то взглядом среди томящихся особей мужского пола, одновременно ругая себя за этот идиотизм.

— У некоторых вполне достанет ума видеть подоплеку очевидного. — Элиан явно желала убедить свою протеже, что Эдмунд как раз из когорты мудрецов, но зачем намекать, если он для Кейт — ничто и мнение о нем ее вообще не касается.

— Но у некоторых его недостает, — как бы между прочим сказала Кейт, на секунду задержав взгляд на золотисто-каштановой шевелюре Эдмунда.

Он склонился перед одной из прехорошеньких дебютанток нового урожая, чтобы проставить инициалы в ее бальной карточке. Затем галантно поклонился ей и очаровательно улыбнулся.

— Не сказать, что вас заботят его думы, — ласково продолжила Элиан, и Кейт, прекратив притворяться, что не следит за лордом Шаттлвортом, одарила свою приятельницу ледяным взглядом.

— Нет, не сказать, что я так глупа, чтобы ими озаботиться, — поддакнула она.

— Лжете, — тихо шепнула Элиан, отыскивая взглядом наилучшее место в зале.

Как всегда, ей снова удалось остаться правой и закрепить свои позиции любезной, безжалостной улыбкой.

— Я слишком стара, чтобы стоять, как экспонат на витрине, однако достаточно молода, чтобы сидеть на скамье для компаньонок, — безмятежно пояснила Элиан, когда Кейт подняла брови, поражаясь ее тактике.

— Вы всякий раз ловко и не без выгоды, вертите своим возрастом.

— Одна из немногих привилегий — регулярно ссылаться на свои годы.

— А ваш титул?

— О да, конечно же, само собой. Разумная особа обязана пользоваться всякой дармовой привилегией из набора, коим одарил ее благоверный лорд, во имя праведности, вы согласны, Шаттлворт? — спросила Элиан у джентльмена, которого Кейт прилежно не замечала.

Она теперь смотрела затуманенным взором поверх его головы, как надменная старшеклассница, иначе хозяйка бала не преминула бы заметить, что она напоминает оголодавшую кошку из детского стишка, которая завидела лакомую добычу под троном королевы.

Кейт досадовала, что ее лишили шанса обойти его стороной, поэтому приветствовала лорда резким кивком — он вполне заслужил подобную бесцеремонность за ее смятение и муки. Она с радостью могла бы зайти и дальше в своих оскорбительных манерах, однако ей достало ума остудить свой пыл, когда он ответил на ее удар рассеянным наклоном головы.

— По раскладу, миледи. — Он, к зависти Кейт, приятно улыбнулся маркизе, и она почувствовала, как свело ее застывшие скулы, когда он наконец соизволил встретиться с ней взглядом.

— Вы всегда так обходительны, Шаттлворт? — поддела Элиан.

— Не всегда, — парировал он довольно сурово, и Кейт сообразила, что его холодный взгляд адресован ей. — Но никогда не обойду вас, миледи, поскольку вы бережете мои силы. — Он лениво улыбнулся, и у Кейт стиснуло горло — так несправедливо он попрал ее самоуважение.

— А остальные вынуждены жить, утешаясь последствиями вашего расклада, когда дама набирается уверенности в своем всесилии, хотя у госпожи маркизы есть все онеры^[6], милорд, — упрекнула она его беспечным тоном, удивляясь, отчего вдруг решила заговорить с тем, кому даже видеть ее здесь неприятно, тем более беседовать с ней.

— И остальные, мисс Элстоун, никогда не обретут покоя, пока вы передергиваете карты и обхаживаете наш статус своим наждачным язычком, не так ли, леди Пемберли? — не остался он в долгу.

— Так, — со всей искренностью подтвердила Элиан, и Кейт прочувствовала шаткость своих суждений.

— Неужели я настолько резка и противоречива, даже для тиража^[7]? — опрометчиво спросила она.

— Только когда без конца ошибаетесь. Это самое досадное в вас, — откровенно уколол он, и Кейт мысленно выбранила свою тупость: как можно разувериться в своих силах и свести на нет все то, что сумела восстановить после крушения, которое довелось пережить ей и Иззи?

— А вам думается, вы наделены божественным правом являть собой образец корректности? — вкрадчиво спросила она, старательно отводя взгляд.

— Конечно, — отвечал он, и меж его бровей слегка обозначилась вертикальная морщинка. Он увидел стеснение и, несомненно, обиду, укрывшуюся за ее надменным самодовольством.

— По-моему, мужчине недопустимо прикрываться своим превосходством над женщиной, принимая это навязанное обществу заблуждение за данность, ваша милость. Прежде чем присваивать щит, надо доказать, что владеете им, — с вызовом бросила она и наконец сумела холодно встретить изумленный взгляд его серо-зеленых глаз и легко иронично улыбнуться.

— С восторгом доказал бы, если вы наберетесь мужества и рискнете испытать ваш неотразимый щит в моих руках, мисс Элстоун. — Он откровенно похотливо посмотрел на нее и улыбнулся, по-мужски соблазнительно.

Кейт, неотрывно следившая за его губами с некими надеждами на то, что они внезапно откроют ей тайны Вселенной, решительно сжала кулаки опущенных рук, чувство потери едва не подкосило ее. Нет, зря его пронзительно-изумрудный взгляд предвкушает легкую победу, она твердо отражает его своим стальным щитом. К счастью, никто, кроме нее, не подозревал, что ее острые ноготки, силясь впиться в нежные ладони, едва не прорвали тонкие лайковые перчатки, пока она стойко урезонивала свои примитивные инстинкты. Обозримые перспективы были довольно унылы.

— Не обольщайтесь, милорд, — произнесла она тихо, но с нажимом в голосе.

— Мне это ни к чему, если вы в свое время не прельстились перчатками, которые я позаботился бросить к вашим ногам.

— Никогда не опускалась до трусости, вы сами ретировались без боя.

Но тут атмосфера в зале всколыхнулась, и та вибрация по своей напряженности превзошла легкое недоразумение между двумя завзятыми спорщиками, которые некогда вполне могли сплести свои жизни кельтским узлом. У Кейт пересохло во рту, сердце зачастило, однако она решительно заставила себя держать презрительную паузу, дабы осадить наглеца. Обжигая друг друга взглядами, они едва сознавали неуместность выяснения своих намерений и желаний на публике, но не могли скромно потупить глаза и разойтись в стороны. Не уклоняясь от его ледяного взгляда, Кейт непроизвольно вздохнула и облизнула пересохшие губы, изумляясь страсти, дико блеснувшей в его глазах. Он сменил самоуверенный язвительный гнев на искусительную сумрачную чувственность, и это не к добру.

— Полагаю, любезные, вы рискуете пропустить первый вальс, если не спохватитесь. — Элиан нарочито бодро вмешалась в их молчаливый поединок, обещавший важную победу, Кейт никак не могла вспомнить, зачем она ввязалась в него.

— Какой стыд, однако, — подкислила она его радость к всеобщему одобрению, хотя губы едва слушались, а язык отчего-то присох к нёбу.

— Вы уже пообещали танец другому, мисс Элстоун? — не дрогнул Эдмунд, правда, отчего-то не пожелал потакать ее ожиданиям и не отправился отыскивать ту хорошенькую крошку, с которой успел побеседовать.

— Нет, но, смею заметить, пообещали вы.

— Вы ошибаетесь, впрочем не впервые, так что лучше поторопитесь со мной на первый тур, пока мы не привлекли к себе всеобщего внимания, — откликнулся Эдмунд.

— Никогда не танцую с пэрами, которые указывают, как мне поступать.

— Тогда умоляю, окажите любезность нам обоим и пройдите со мной в круг, прежде чем злые языки успели наплести множество версий нашего опоздания, мисс Элстоун, — изложил он свою просьбу весьма требовательным тоном.

Он прав, многие уже оглядывались на них. Кейт, стремясь выйти из неловкой ситуации, мило приняла его руку и позволила вывести себя на танец, словно нет ничего приятнее, чем танцевать с задирой и грубияном. Однако он вовсе не собирался держаться в рамках светского притворства и рискованно увлек ее за собой в неведомый чувственный мир. Все знакомые ориентиры завертелись и слились перед ее взором.

— Отчего вы так внезапно возненавидели меня, милорд? — услышала она свой голос, едва они закружились в танце. Проклятие, не надо было позволять ему прижиматься так тесно. Это было так странно при их нынешней антипатии, поскольку раньше между ними никогда не возникало столь пьянящей близости, он всегда оставался партнером, достаточно искусным, чтобы не отдавить ей ноги.

— У меня нет к вам ненависти, Кейт, — ответил он без тени намека на улыбку, глядя в ее гордо приподнятое лицо с застывшими недоверчивыми глазами.

— Вероятно, тогда стало бы легче, — тоскливо заметила она.

— Вам или мне?

— Нам обоим.

— Так, значит, вы все-таки трусите, — пробормотал он, однако продолжал держать ее, словно ценный трофей, который так естественно гармонирует с ним, словно им на роду написано танцевать вместе.

— Как так? — вздохнула она, перебарывая глупое желание прильнуть головой к его плечу и подремать до скончания вальса, словно ни к чему иному такая близость между ними не могла располагать. Живо представив такое позорное зрелище, она выпрямила спину и слегка отстранилась.

— Если вы когда-либо отважитесь заглянуть в свою трепетно хранимую душу, мисс Элстоун, непременно отыщете ответ и на этот, и на некоторые другие вопросы.

— Не понимаю, что вы хотите сказать. — Она досадовала, что нельзя сейчас скрестить пальцы, произнося эту жалкую ложь.

— Зато я понимаю, и в этом вся печаль, — мрачно ответил он, и они неловко молчали до окончания танца.

В итоге им удалось отмежеваться друг от друга не только в физическом плане. Кейт теперь изумлялась себе: какой же она была дурой, отвергнув его предложение, правда, он требовал больше, чем она могла тогда предложить. Спасибо, ему достало разума обрубить все ниточки их взаимной привязанности. А все-таки несправедливо, что теперь они принуждены идти по жизни врозь, словно их былой дружбе пришел конец. Она даже неприлично замешкалась, не решаясь принять его безразличную руку после танца — он будто собрался спровадить некую неприятную особу к ее компаньонке.

Надев маску безмятежного спокойствия, она бесстрашно дотронулась до рукава безупречно скроенного фрака, и дремавший в ней жар живо устремился к кончикам пальцев, их словно ожгло от прикосновения. Возмутительно и смешно обольщаться его мускулистой рукой после былого безразличия. Ее размышления о превратностях их отношений были прерваны самым грубым образом.

— Какой восторг, правда, прелесть моя? — спросила леди Тединтон, когда они, бодро выходя из круга, едва не столкнулись с ней.

— О, им танцевать годы и годы, и тогда не угнаться за вами, дорогая, — откликнулся ее муж, и Кейт поняла, что ее сиятельству не улыбается перспектива быть причисленной к прекрасным, совершенным и умудренным годами, хотя по-медвежьи услужливый муж не обратил никакого внимания на ее гримасу.

— Совершенство достигается непрестанной практикой, верно, лорд Шаттлворт? — среагировала леди и глянула на него откровенно похотливым взглядом из-под опущенных век, словно желая проверить силу своих любовных чар — возможно, намекала на продолжение их отношений.

— Достигнув совершенства, мастер может и отдохнуть, миледи. — Эдмунд поклонился преувеличенно галантно, и Кейт подумалось, что таким образом он, верно, пытается установить дистанцию в своих отношениях с этой женщиной, вряд ли поощрить ее интерес.

— Но если он перестарается, совершенство уйдет от него, — прошелестела леди.

Кейт удивилась: неужели дражайший супруг предпочел не замечать подоплеки рыцарского турнира, затеянного ею перед самым его носом?

— Чуть заметное несовершенство всегда казалось мне намного человечнее. — Эдмунд тепло глянул на Кейт, по ее предположениям, он тонко намекает леди Тединтон, что ставит Кейт выше ее, кроме того, они более не друзья.

— Тем не менее его ненадолго хватит. Человеку с утонченным вкусом, вне зависимости от опыта, нелегко примириться с ошибками дилетанта, принужденного овладеть тем совершенством, какое по наитию, почти без усилий дается иным посвященным. Такая неуклюжесть временами просто раздражает, — ответила ее сиятельство.

Непостижимо, думала Кейт, столько злорадства можно вложить в один томный насмешливый взгляд, каким ожгла ее визави. Надо бы пожать в ответ плечами и найти благовидный предлог, чтобы исчезнуть, позабыв распрощаться, но нельзя предавать Эдмунда, пусть даже он и проклинает ее сейчас.

— Насколько могу судить по собственному опыту, уроки одаренного учителя взаимно стимулируют ученика и преподавателя, — выдвинула она свой щит, словно и не подозревала о тайном — гадком — смысле этой битвы на три фронта, разразившейся против лорда Тединтона.

— Наслышана, ваша бывшая гувернантка воспользовалась своим положением в благородном семействе и отхватила богатого влиятельного мужа. Наверное, беспечным джентльменам следует особо остерегаться таких уроков, мисс Элстоун. — Фальшь улыбки была так ослепительна, что только супруг сумел поверить в ее лучшие намерения.

— Вы имеете в виду служебное положение моей гувернантки или же ссылаетесь на то, что она единственная внучка и наследница герцога и герцогини Девингем, миледи? — уточнила Кейт с такой обворожительной непосредственностью, что ее соперница в бессильной ярости невольно и ощутимо громко клацнула белыми зубками.

— Поскольку эта чудачка имела глупость денонсировать последнее предположение, остается только одно. Но как ловко все это было сфабриковано! — взъярилась леди Тединтон, почувствовав, что желанный любовник ускользает из ее цепкой хватки.

Взгляд Эдмунда заледенел от неподдельного презрения.

— Порой, — спокойно начал он, и даже Кейт вздрогнула от его мертвенно-холодного тона, — требуется отыскать замшелого прожектера, чтобы узреть слона там, где и мухи не было, миледи.

Он отдал дань этикету, церемонно поклонился и растянул губы в дежурной улыбке. Лорд Тединтон благодушно рассмеялся, словно не подозревая, как разгневана его жена — с его попустительства ее тонко уличили в дьявольских замашках.

— Действительно, пора. Не удостоите ли вы меня чести танцевать с вами, дорогая? — жизнерадостно спросил он, вполне довольный собой. — Вы сами соблазнили меня на танец с вами вместо приема припозднившихся гостей, так пусть теперь полюбуются на нас в следующем туре и поймут, почему мы удрали от них, а? — ласково уговаривал он жену.

Кейт подавила смешок, наблюдая, как ее сиятельство едва сдерживается, чтобы не взорваться от его собачьей преданности. Эта ведьма теперь неотрывно следила за ними, почти не скрывая своей злости, вероятно, ей хотелось, чтобы Эдмунд разделял верноподданнические чувства. Кейт, спасшая его из тенет интриганки, была ей ненавистна. Знай эта гарпия, как мало чувств осталось у Эдмунда к самой Кейт, она давно уже взвилась бы и радостно каркала над ней. Ах, как хотелось бы избежать момента, когда объявят о помолвке Эдмунда с некой волоокой дебютанткой.

— И что вы нашли в ней? — неосторожно пробормотала она, когда хозяева закружились в танце, а музыка зазвучала достаточно громко, чтобы заинтригованный слушатель не уловил ее голоса.

— Вы столь долго отказывались стать моей женой, мисс Элстоун, что даже упоминать о том излишне. Поэтому столь же излишни дерзкие вопросы с вашей стороны. Полагаю, в будущем вы научитесь оставлять при себе и свое высокое мнение, и те сплетни, коими мои недоброжелатели успели напичкать вас, — заметил он тем же ледяным тоном, каким только что осадил ее сиятельство, и Кейт почувствовала, что сейчас расплачется на глазах у всех, если потеряет над собой контроль.

Стараясь не всхлипывать, она прикусила губу, величаво кивнула ему, не позволила себе пошатнуться.

— Желаю приятного вечера, милорд, — произнесла она достаточно безразличным тоном, когда они приблизились к Элиан. Та взахлеб сплетничала о чем-то с одной из закадычных подружек, расположившись на канапе цвета бордо. Этот оттенок досадно напомнил Кейт о хозяйке вечера.

Она отделалась от Шатллворта формальным книксеном, он поклонился столь же равнодушно и надменно, как прежде отнесся к проискам ее сиятельства, и они разошлись, прежде чем Элиан успела заметить их рядом и найти предлог для дальнейшего общения.

— Это, должно быть, один из самых утомительных приемов, и нас угораздило здесь появиться, Кейт, — бодро приветствовала наставница, когда ее подруга, погрузившись в самые волнительные тайны высшего света, направилась к нерешительным юнцам соблазнять их потанцевать с ее дочерью-дебютанткой.

— Конечно, — промямлила Кейт, стараясь прикрыть маленьким веером наиболее значимые следы смятения на своем лице.

— Вы перенервничали, милая! — воскликнула Элиан, заметив лихорадочный румянец на щеках Кейт, сменившийся мертвенной бледностью при воспоминаниях холодной ярости Эдмунда, когда она намекнула на его предполагаемые амуры с хозяйкой бала.

— Немного отдышусь и приду в себя, — сдержанно сказала она, сердясь на свой предательский язык: зачем было высовываться со своей больной реакцией, даже если он и был в любовных отношениях с той лисой?

— Ничего страшного, сейчас вызовем экипаж и поедем домой. Я буду рада провести остаток вечера дома, а вам, похоже, едва хватит недели, чтобы отдышаться.

— Нет! — Кейт представила, как будет торжествовать и ухмыляться леди Тединтон, если после той пикировки она подхватит свой шлейф и потрусит домой, как побитая собачонка. — Пожалуй, немного задержимся здесь, а затем, возможно, поедем к миссис Фарнборо, как и планировали. Танец был такой быстрый, я немного запыхалась, дайте мне минуточку, и я буду само совершенство.

— Неужели, радость моя? — насторожилась Элиан, и Кейт захотелось, чтобы та хоть разок проявила больше такта, правда, компаньонка, возможно, не подозревает, что именно вывело ее из равновесия и ввергло в печаль.

— Да, непременно, как только отдохну. Иначе могу прослыть томной страдалицей, и вам тогда ни за что не сбыть меня с рук, — натянуто пошутила она, не желая признаваться, что ей дела нет до другого мужчины до скончания дней. Не только замужество, даже тур вальса с ним не нужен, ей достаточно разочарований с Эдмундом.

Разумеется, она отклонила все последующие приглашения на вальс, хотя остаток вечера без конца прокручивала в уме ту пантомиму как бы со стороны. Наблюдала, как дочь хозяев бала танцует с приятным джентльменом, они с Элиан все же исхитрились приставить к ней благонадежного молодого человека, и по кислому виду леди Тединтон поняла — ее новый враг расстроен неудачным приемом более чем сама Кейт. Покидая бальную залу Тединтонов, она даже позволила себе чуть улыбнуться в знак своего триумфа, на этот раз можно было не сомневаться: метафорический кинжал воткнут ей в спину.

Глава 5

— На нашей шхуне все отлично, к вашему удовольствию, — уведомил Эдмунда на следующий день Бен Шоу, равноправный соучредитель фирмы морских грузоперевозок «Стоун и Шоу», подавая ему бухгалтерскую книгу. Он организовал этот бизнес на пару с Китом Элстоуном, ныне графом Карнвудом, еще в те времена, когда его сиятельству даже не снилось унаследовать фамильные поместья и титулы. Это заявление последовало после утомительного забега по складам, не исключая новенького дока, отстроенного преуспевшей фирмой «Стоун и Шоу», и возвращения в респектабельный офис, располагавшийся теперь в лондонском Сити, подкрепляя общее впечатление о рентабельном и стабильном в обозримой перспективе предприятии. Эдмунду оставалось только согласиться с очевидным.

— Благодарю, даже мне здесь не к чему придраться, — заверил он своего надежного друга и делового партнера, удивляясь про себя, отчего Бен Шоу затеял эту ревизию, словно лишний раз подтверждал: пока он у кормила, перевозки будут прибыльны для любых инвесторов, которым посчастливится быть допущенными в привилегированные ряды их акционеров.

Я не питаю особого уважения к тем инвесторам, которые, в противоположность вам, не следят за ведением дел, хотя, осмелюсь заметить, совместный бизнес никогда не имел первостепенного значения в наших отношениях, — отчитался Бен.

— Полагаю, я снискал ваше уважение, ибо не пытаюсь постоянно править стиль вашего руководства?

— Да, — признался Бен, ухмыльнувшись. — Вы отмерили мне свои кредиты полной мерой, деликатный юный милорд, и в отведенной мне рубке я перед вами как на ладони.

— Положим, я не так юн, как прежде, — машинально поправил Эдмунд, хотя эта подначка не особо задела его теперь, если вспомнить те времена, когда он впервые был допущен в августейший совет компании. Вероятно, тогда Бен Шоу заранее посчитал его женитьбу на Кейт Элстоун делом решенным, а ее семья всегда была для него священна.

Неужели его отказ влиться в эту семью и намерение подобрать себе в свете приличную жену, не мисс Элстоун, положит конец таким неожиданно удобным и выгодным приятельским отношениям? «Я бы горько сожалел о том», — размышлял Эдмунд над своим «быть или не быть», успокаивая нервы бокалом красного бургундского и демократичной сигариллой из представительского запаса. Почему бы не насладиться плодами сей дружбы, ведь никто пока не лишает его такого шанса?

— Кстати, коль скоро вы заговорили о вашей относительной молодости, не поставите ли заодно в известность, как продвигаются дела на вашем личном фронте? Когда вы планируете отправиться под венец с нашей упрямой девицей? — Бен без обиняков задал тот самый опасный вопрос, над которым сам Эдмунд бился все утро, и не только сегодня.

— Не планирую, — признался храбрец. Да, искушенный жизнью Бен всегда был самым трудным для него собеседником, он проглотит его, даже не поперхнувшись.

Те мгновения, когда пара серых глаз проникла в самые потаенные глубины его мужественной души, были не самыми приятными в жизни Эдмунда. Однако он, не дрогнув, усидел на месте и даже не вздохнул облегченно, когда Бен снова откинулся в кресле и посмотрел на него как на пустое место, вместо того чтобы схватить за грудки и удавить его же шейным платком.

— Почему? — медленно произнес Бен, обдумывая новые обстоятельства дела.

— Врагу не пожелаешь любить женщину, которая едва терпит твое присутствие, тем более связывать себя с ней пожизненными узами, согласны? — Эдмунд вспомнил чету Тединтон и едва не вздрогнул, представив себя в подобных брачных кандалах.

— Согласен, — признал Бен. — Однако никак не могу взять в толк, отчего вы решили, что она не согласится, в тот год, когда вы были в столице и сходили по ней с ума? Тогда вам и в голову не приходило жениться на другой.

— Мне тоже невдомек. Возможно, я успел постичь суть дела прежде, чем она устала отказывать мне и решила разнообразить мною свой антураж.

— Думаю, вы недооценили ее, она не отказала бы без причины, — глубокомысленно изрек Бен.

Эдмунд поежился — неужели этот медведь знает Кейт Элстоун лучше, чем он? Видимо, ему достаточно было минуту понаблюдать за ее повадками, чтобы вынести верное суждение, к печали самоуверенного Эдмунда, мнившего себя знатоком ее души.

— Нет, и я не буду повторно просить ее руки, так что ничего не поправить, — настаивал он, отказываясь от поданного ему роскошного шанса признать, что просто не понял ее, и обрести надежду. — За эти три года мне разонравилось играть роль послушной болонки.

— И если она выйдет за другого, вы останетесь предельно равнодушны?

Нет! Эмоции рвались наружу. Гром и молния! Да он проклянет ее! Он этого не переживет!

— Не совсем, — выдал он свою версию.

— Ни в малейшей степени, щенок, — грубо уведомил Бен. — Если бы моя Шарлотта пригрозила, что выйдет за другого, я разорвал бы того пса на месте и станцевал бы на его бренных останках, а затем уволок бы ее в постель и вразумил своей любовью. Значит, вы не любите Кейт и никогда не любили. А если любите, вознесите хвалу себе и ей, чтобы не окончить жизнь на виселице в Ньюгейте^[8]. Хотя ваш особый случай, милорд, заслуживает жюри присяжных пэров и шелкового лассо в Тайберне^[9] вместо пенькового ошейника.

Бен явно насмехался над его привилегированным статусом и весьма проницательно вывернул наизнанку по-мужски суровое решение Эдмунда жениться и позабыть о Кейт Элстоун, однако Эдмунд чувствовал, что остался в избранном кругу друзей Бена Шоу. То ли этот неподкупный гигант решительно не верил, что Эдмунд откажется от своей давней, глубоко укоренившейся в сердце страсти ради некой второсортной особы, то ли настроился сохранить с ним дружбу, невзирая на некоторые не столь существенные разногласия.

— Меня не прельщает мысль пойти на муки ради идеи, — наконец огласил Шаттлворт свое решение.

— И Кит Элстоун придерживается того же мнения, особенно когда дело касается его драгоценной семьи и дорогих людей, ради них этот проклятый идиот готов пойти на что угодно. Знаете, он может вообразить, что вы опозорили доброе имя Кейт, и вызовет вас на дуэль, если не поспешите обвенчаться с ней. Да, когда милорд Карнвуд входит в раж, даже мне трудно представить, что может натворить этот вспыльчивый глупец.

— Но именно она отказала мне, и неоднократно, — возмутился Эдмунд.

— Вот и я говорю: разве он не кретин? Я прав?

— Что ж, я, по-вашему, точно такой же?

— А я никогда не заявлял, что могу постичь пути истинных лордов, и даже более близкое знакомство с двумя лицами вашего сословия ничуть не вразумило меня.

— Не понимаю, каким образом вы намереваетесь отмежеваться от того, что мы теперь знаем, кто ваш отец, — храбро ринулся в атаку Эдмунд. Правда, всему свету давно известно, что Бен Шоу презирает чины и звания.

— Будем надеяться, упомянутый маркиз Пемберли теперь настолько занят своей новой женой, что ему недосуг разбираться с вашими планами, но судьба Кейт далеко не безразлична этому дьяволу, — предупредил Бен. Он так тепло и весело поминал родного отца, словно и в мыслях никогда не держал зла на его сиятельное высочество.

— Ну да, сыт по горло пристальным вниманием его жены. Не хватает только привлечь к себе орлиный взор лорда Пемберли, и вдобавок галеру лорда и леди Карнвуд, чего уж мелочиться. Воздайте мне полной мерой — может, я превзойду мудростью Соломона. — Эдмунд едва не проронил скупую мужскую слезу.

— Не валяйте дурака, разве мне недосуг внести и свою лепту, а?

— Никогда не заблуждался так жестоко, но мне невдомек, зачем валить все это на мою голову? — сказал Эдмунд.

— Затем. Я никогда не поверю, что вы способны отказаться от дерзкой девчонки, ведь вы влюбились в эту чертовку с первого взгляда. Не забудьте, я воочию наблюдал, как вы бродили тогда, словно тихо помешанный, так что не отпирайтесь. Знаю, есть мужчины, способные вычеркнуть из своей жизни женщину, которую некогда безумно любили, и сделать вид, будто ее никогда и не было или она умерла, вы-то не из таких. Кейт питает к вам больше симпатии, чем вы оба о том мните, не думаю, что вы сможете отказаться от столь потрясающей женщины, а она обещает стать именно такой, если обвенчается со своим суженым. Ей просто надо отбросить свои страхи и принять вас, только и всего.

— Спасибо, что считаете меня таким способным мужчиной, однако я сваляю дурака, если первым обращусь к ней с такой просьбой.

— Вы некогда утверждали, что влюблены в нее? — с упреком пророкотал Бен, и Эдмунд невольно вжался в кресло от его тона. — Остается только удивляться тонким чувствам юного джентльмена, который называет слепое увлечение любовью и перелетает от девицы к девице, словно напыжившийся петушок, распустивший хвост, — разве безмозглый павлин способен на иное?

— Три года назад я действительно был влюблен, пока она не лишила меня малейшей надежды.

Бен снова пронзил Эдмунда взглядом и кивнул, словно принял какое-то решение:

— Никогда не считал, что вы виновны в тех пороках, раз уж славная Кейт указала вам путь своим флюгером и пустила по ветру ваше общее счастье, однако вы когда-либо сумели бы отбросить свой гнев на нее и неспешно поразмыслить — почему?

— Нет, просто осознал: моя безответная любовь превратит нашу жизнь в фарс, если я, воспользовавшись минутной слабостью, уговорю ее сказать «да».

— Если бы вы действительно любили ее, не сдались бы у первого барьера.

— Вряд ли дело в том. — Эдмунд был уязвлен до глубины души и принужден перепрыгнуть через поток эмоций, чтобы защитить себя.

— Охотно верю вам, она норовиста, — смягчился Бен.

— Норовиста? Да она просто дикарка, — пояснил Эдмунд с тем отчаянием, которое, по его мнению, должно было оставить поле боя за ним, однако зрело чувство, что друг прав: его страсть к Кейт Элстоун все так же сильна, хотя и пролегла между ними досадная пропасть — три пустых, мрачных года отчуждения. Видимо, это и злит его, но он сейчас не желает разбираться с этим препятствием.

— Есть пара веских причин, объясняющих, почему ее порой заносит, — вздохнул Бен, едва не смиренно.

Эдмунд растерянно примолк от одного его тона.

— Не могу даже предположить.

— Пораскиньте мозгами, которыми наделил вас Господь, и включите воображение, Эдмунд. Вы когда-нибудь придерживали своих коней, представляли, что должен чувствовать ребенок, воспитанный в снисходительной и любящей семье, не в пример вам, избалованному сироте благородных кровей? Так вот, Кейт и Изабелла потеряли родителей и брата, а вскоре и старшая сестра отдалилась от них, когда Кейт было чуть более десяти. Их дедушка, который обязан был особенно любить и лелеять обеих, предпочел эгоистично замкнуться в своем горе и сетовать на судьбу. Он сбагрил девочек на так называемое воспитание своей дочери, леди Эннерсли, на пару с ее дочерью. Знаете, я ни одной из них не доверил бы опекать даже свою комнатную собачку, тем более — утешать двух несмышленышей и заботиться о должном их образовании.

Клянусь честью, Эдмунд, более мерзких гарпий в женском обличье я еще не встречал, хотя сам прошел уличные университеты — мне ли не знать, какие твари обитают в трущобах. Они без конца унижали, даже били Кейт и угрожали применить те же меры к ее младшей сестре. Но ей, как правило, удавалось подставиться им под руку, так что все тумаки доставались ей. Они лишили девочек всего, что было им дорого, не позволяли даже видеться с Элиан Рис. Как известно, моя любезная мачеха неоднократно пыталась вызволить девочек из лап бездушных опекунш, но старик Карнвуд игнорировал мольбы собственных внучек и отказывался перечить своей дочери и ее поистине дьявольскому отродью. Так что сироты настрадались за свою жизнь.

Две бездушные ведьмы внушали девочкам, что дедушка их ненавидит за одно то, что они живут на белом свете, в то время как его сын и внук уже в могиле. Возможно, они и не лгали, он не удосуживался беспокоиться об их благополучии, но Элиан допекла скаредных благодетелей и настояла, чтобы девочек отправили в школу, если домашнее обучение им не с руки. А Кейт, общаясь с лукавой теткой и кузиной, вынесла свое детское суждение, что никому, кроме слуг, нет до них дела, следовательно, они и виноваты в их несчастьях. Если бы не моя дорогая жена, Шаттлворт, девочки так и остались бы дикарками даже в той школе, куда определил их старый дуралей, лишь бы убрать с глаз долой. Он надеялся, что после такого жеста Элиан прекратит слать ему регулярные запросы о воспитанницах и тревожить осиное гнездо родни, те без конца стыдили опекуна за бездействие.

Я сам более чем уважаю мнение Шарлотты, и оно совпадает с тем, что подсказывает моя интуиция: Кейт внешним безразличием прикрывает свои глубокие, страстные переживания, хотя вам это и невдомек. Весь свет видит только ее фасад — уверенная, соблазнительная юная красавица, равнодушная к своему богатству и привилегиям, многие особы завидуют ее умению спокойно относиться к тем благам. И если вы тоже замечаете в ней лишь фасад, вы, возможно, не заслуживаете ее целиком и полностью. Если ищете себе необременительной жизни, возможно, лучше уйти к… менее тонкой и более покладистой женщине, она будет ежечасно удовлетворять ваши потребности, воспевая дифирамбы вашему уму, нарожает вам кучу слюнтяев, которым вы вверите ваши авуары и титулы, прежде чем помереть от скуки.

Вероятно, он сам, сирота-везунчик, пусть и замкнутый порой в своем одиночестве, заведомо виновен тем, что, завидуя любящей семье мисс Кэтрин Элстоун, не сумел догадаться о тайне, скрытой за ее холодностью ко всему свету. «Не стоит пренебрегать советом мужчины, которого уважаю, — решил Эдмунд, — да и мнение его жены небезразлично, она удивительно цельный, оригинально мыслящий человек с незаурядной внешностью, можно только восхищаться ею с безопасного расстояния».

— Может статься, у меня и нет способностей, какие вы мне приписываете, и я, вероятно, не заслуживаю Кейт Элстоун просто потому, что не сумел обрести ее любовь. Но знаете, Бен, как бы героически я ни пытался достучаться до ее сердца, мне не удалось пробить броню ее колючего равнодушия и снять то заклятие.

— Полагаю, вы наслышаны, на что нарываются те, у кого не хватает смелости завоевать прекрасную леди?

— Намотал на ус. Однако три года назад моя собачья преданность ничуть не помогла снискать ее расположения и не убедила ее в моих чувствах. Надеюсь, вы не ожидаете, что я просижу у ее ног еще три года? Она время от времени будет пинками гнать меня прочь ради иного мопса.

— Возможно, ей вовсе не болонка нужна, уж если на то пошло.

— Что же, скажите на милость? Я уже и сам не знаю.

— Ей требуется мужчина, и мопс вряд ли его заменит. Она сентиментальная девица, вот и тянется к пушистым забавным собачкам — и кто упрекнет ее за то? Какое счастье, что моя жена никогда не выказывала склонности к домашнему животноводству.

— Тогда понятно, почему она обожает давать приют заблудшим, причем огромным и ужасным особое предпочтение.

Эдмунд усмехнулся, припоминая подробности своего визита недельной давности в их семейный ковчег. Миссис Шоу недавно приютила огромного пса непонятной охотничьей породы, тот норовил загнать в угол всех визитеров и подкапывался под ее парадную мебель, но при этом рьяно оберегал свою хозяйку от всех. Правда, эту леди трудно чем-то устрашить.

— Весь в меня, — самодовольно соглашался ее муженек.

«Интересно, — размышлял Эдмунд, — кем предстал бы в свете сын маркиза, пусть и внебрачный, благодушно признающий свое родство с дворовым псом весьма неблагонадежных кровей. Возможно, самому Бену глубоко наплевать на свою голубую кровь, равно как и на отцовское пэрство, и поэтому все пэры, за исключением самых косных, не просто терпят его, но и носятся как со знаменитостью. Похоже, высшему свету более всего интересны персоны, искренне равнодушные к их элитарному шоу и величественным замашкам, такие как Бен Шоу».

— Так, значит, когда я снова загляну на огонек к мисс Элстоун, вы рекомендуете мне злобно рычать на всех посетителей, кои отважатся переступить порог гостиной леди Пемберли? — грустно усмехнулся Эдмунд. — Тогда я, верно, смогу припереть к стенке любого джентльмена, который не внушит мне доверия своим видом. Что ж, буду лаять, драть в клочья их белоснежные манишки и грызть драгоценные гессенские ботфорты.

— Если бы вы смогли не заниматься подобной чепухой, рекомендовал бы сразу снизойти до сути вопроса, так, чтобы краска выступила, — подмигнул Бен, выразительно поежившись.

Эдмунд едва не выразил ему сочувствие относительно бойцовского энтузиазма Прометея, как окрестила Шарлотта бывшего беспризорника.

— Может быть. Однако я верен себе, Бен, и боюсь, никогда не имел склонности к лицедейству, — признался он со вздохом, почти пристыженный, что у него не хватает хитрости и коварства, чтобы застать врага врасплох и как следует потрепать ради благосклонного внимания Кейт.

— А к чему вам, Шаттлворт, изменять себе при ваших-то деньгах, титулах и личных качествах? Просто докажите Кейт, насколько выросли за это время, ведь вы не намерены более валяться у ее ног мешком, воскуряющим фимиамы? Дайте ей понять, что, пока она воротила нос, вы научились держать удар и отстаивать свое мужское «я», вот и все, что могу вам порекомендовать.

— Все? — эхом откликнулся Эдмунд, столь же любезно усмехаясь в ответ своему непредсказуемому наставнику, и отбыл, обдумывая в деталях содержательный и плодотворный утренний диалог.

Один из вариантов — разлюбить Кейт, которая, к сожалению, не видит дальше собственного носа. Ей без разницы, за сто ли миль от нее или у ее порога он сгорает. Можно, конечно, было бы подыскать нежную и послушную невесту вместо нее, если бы она пропустила этот сезон. Но Кейт всегда рядом, и каждую ночь почти осязаемо доказывает ему, что замена сделает его семейную жизнь несносной. Разве сможет он довольствоваться меньшим, несмотря на трехлетний обет не позволять Кейт Элстоун грубо попирать его ночной покой?

Несмотря на свои клятвы, он до сих пор продолжал грезить о ней, ее образ преследовал его и во сне, и наяву, в самых греховных неистовых фантазиях. Не лучше ли обратить тот меч против ее же коварных замыслов? Он прекрасно видел: она собрала вокруг себя целый букет юных валетов и более солидных вдовых королей, обремененных неприкаянными детками. Что ж, пусть наконец эта холодная дева расчетливо вытянет нужную ей карту — удобного, нелюбимого мужа. Безусловно, он мог бы воспользоваться тем, что она упрямо недооценивает свою натуру, и повести ее под венец, прежде чем она опомнится. Вот тогда ее осенит мысль о том, что они никогда не наскучат друг другу, даже в девяносто лет.

Но разве не показное равнодушие загнало его туда, куда преданность заглянуть не смела? Он припомнил их вальс, ее порывистое, округлое, изящное, словно созданное для полета тело и усмехнулся. Ему уже почти удалось выманить ее из неприступной башни слоновой кости, когда он держал ее в объятиях. Надо быть дураком, чтобы бросить начатое на полпути и не вытянуть Кейт, эту подлинную занозу, из-за ее оборонительных валов.

Перспектива будущего, от которого он решительно отказался ранее, пьянила и кружила голову, но он не желал рисковать, добиваясь руки Кейт. Не прельщала перспектива испытать еще большее унижение. Прежде чем снова прийти к ней с таким предложением, необходимо предварительно твердо увериться, что игривая рыжая истязательница вполне готова произнести «да». Предстоит тяжкий путь вознесения своего креста на желанную вершину. Он должен быть уверен, что его ожидает там восторг признания, а никак не снисходительное благодушие, с каким она отнеслась бы к служке, пролившему лампадное масло на мебель и усердно оттирающему следы небрежности.

Эдмунду повезло: он прошагал через весь Сити до Мейфэра, ни разу не остановившись, верно, грабителей вводило в заблуждение его весьма простое платье, какое он надел ради утреннего моциона по империи Бена. Уличные воры, мельком глянув на рассеянного джентльмена, с ходу определяли: то ли сумасшедший, с которым связываться себе дороже, то ли поэт или художник, оставивший свою музу, а после загула бесполезно обыскивать его карманы. Действительно, мыслей в голове было мало, одни эмоции, бушевавшие всю дорогу, и когда он вновь очутился в своей резиденции Борт-Хаус на Гросвенор-стрит, оказалось, что решительно не способен ничем заняться. Поэтому Эдмунд оседлал любимого скакуна, надеясь развеяться на верховой прогулке.

Действительно ли он любит Кейт Элстоун? «Да, это ключевой вопрос», — заключил он, когда вороной мерин выбрался из дорожной толчеи. Эдмунд ослабил поводья — пусть конь порезвится. Верно, еще не поздно прогуляться за город, чтобы не привлекать здесь внимания любопытствующих и желающих пообщаться. Дни теперь длинные, да и луна, в случае чего, поможет не сбиться с пути. Он направил бодрого сильного скакуна по Ричмондскому тракту, стараясь хотя бы вполглаза бездумно наблюдать за окрестным пейзажем и наслаждаться прогулкой.

Когда они с Кейт впервые увиделись, он еще робел и тушевался перед иными мужчинами, ведь он — единственный наследник титула, продолжатель своего рода — не мог присоединиться к армии Веллингтона и сражаться с Бонапартом или подражать Бену Шоу и графу Карнвуду, пробившимся в жизни исключительно собственными силами. Еще мальчишкой он понял, что ему никогда не превозмочь своей ностальгии. Нельзя хозяину оставить свои поместья и близких людей ради подвигов во славу небрежного венценосца. Аппетиты принца-регента^[10], как и его долги, возросли колоссально, и при таком плачевном положении государственных дел можно было ожидать, что нажитое веками имущество Бортов будет обложено непомерными налогами и затем по частям пойдет с молотка.

Так что он вынужден был отказаться от привлекавшей его армейской карьеры и послушно отправиться в Оксфорд. Такой выбор был обусловлен внутренней незащищенностью и, следовательно, неуверенностью в себе. Не тогда ли он осознал это, когда Кейт отвергла его, дав понять, что большего он пока и не заслуживает? И если он до сих пор не разобрался в себе и в женщине, которую желал любить всю жизнь, к дьяволу малодушие. Бен Шоу достаточно убедительно обрисовал тайные страхи Кейт. Надо быть ослом, чтобы не понять теперь, почему она бежит от любви и любых иных переживаний, которые могут уязвить и обидеть ее до глубины души. Когда он выслушал ее печальную историю, ему стало безмерно жаль, что не он, а Кит Элстоун примерно наказал пару дьяволиц. Как известно, он сослал дочь старого графа в отдаленное поместье и велел никуда не выезжать, угрожая лишить и этого пристанища в случае неповиновения. Дочь той леди, по слухам, пребывала за границей с мужем, тайно повенчавшись с ним, когда ей еще семнадцати не было, но между делом успела заключить и второй, фиктивный, брак.

Так почему же Эдмунду не хватило проницательности разглядеть скрытую истину за внешней рассеянной толерантностью Кейт к ее ухажерам, в особенности к нему самому, когда они познакомились? Определенно Кейт тогда не могла прятаться за маской усталого равнодушия. У нее тогдашней было сердце льва и пылкая душа. Хорошо, если она бросит осторожничать и подарит свою беззаветную защиту и сдержанную любовь его детям. Да он и сам не прочь разделить с ней любовь.

Что ж, теперь он понимает ее и способен твердо встретить ее взгляд. Он вполне уверен в своих мужских достоинствах без щенячьих героических порывов, готов подставить свое плечо и принять ответственность не ради муки, но ради наслаждения своими обязанностями. Он рачительно распоряжается своими поместьями, и они приносят стабильный доход, он восстановил свои истощенные в военное время капиталы, вложив их в процветающие и не очень предприятия, в итоге прибрал их к рукам, к своей выгоде. И если так преуспел на деловом фронте, почему не рискнуть напоследок ради того, чтобы завоевать женщину, которая желанна ему более всех остальных, вместе взятых? Он усмехнулся, вспомнив, как ему совсем недавно удалось смутить Кейт легко и просто. И если она всерьез расстраивается из-за него и до сих пор обращает на него внимание, не пора ли предъявить свои законные требования на ее руку и сердце?

Глава 6

— Вот бы повезло девице заарканить ослепительного лорда Шаттлворта, коль скоро он вознамерился присмотреть себе более пригодную жену, — неделю спустя услышала Кейт довольно громкий шепот за своей спиной.

Одна из компаньонок обращалась к Элиан, явно желая, чтобы не только та уловила каждое ее слово. По окончании прошлого сезона Кейт довольно бесцеремонно отвергла сватавшегося к ней инфантильного старшего сынка той леди и тем настроила против себя квохчущую мамашу.

Но суждение глупой наседки в корне верно. Она сама, наблюдая, как Эдмунд каждый вечер не забывает танцевать с самыми миловидными и безукоризненными дебютантками сезона, могла бы поручиться обеими руками: все сходятся на том, что сей джентльмен деликатен. Некоторые бесстыдницы готовы были опрометью помчаться с ним в храм Святого Георгия, превратив его в еще более деликатного мужа.

— В самом деле, душенька, он так богат, так благороден и красив, несомненно, самый завидный жених этого сезона, — поддакнула другая леди, убежденная в том, что Кейт нарочно провалила дебют ее старшей дочери, и та вынуждена удовольствоваться скромным господином, владеющим всего двумя обширными сельскими поместьями и городским особняком. — Похоже, Тединтон на пару с ним наставляла рога своему благоверному, но это приключение нисколько не помешает ему выгодно жениться. Моя крошка Фелиция пока слишком юна, но ваша девочка могла бы и постараться отхватить этого соблазнительного лорда. Вам, дорогуша, следует напомнить, что настал ее черед отдать долг своей семье.

— У нашей Черри взаимные намерения с мистером Холтом, смею предположить, Генри в конце концов благословит их. А что касается лорда Шаттлворта, пусть женится в свое удовольствие, — безмятежно отвечала первая леди. Как известно, мистер Холт слыл богачом, и она мыслила реальными категориями.

— Вполне солидная партия, полагаю, однако, любая мамаша не прочь выдернуть перо из такого страуса, как Шаттлворт, — заметила вторая, задумчиво улыбаясь.

— Особенно леди Тединтон, — съязвила первая, кивнув в сторону томной красотки графини.

— Все зависит от того, куда она решит пришпилить его — на шляпку или на рукав, — развила собеседница свою мысль.

— Надо верить, фокус ей не удастся, особенно в этом сезоне, когда дебютирует ее дочь. Ей выгоднее, чтобы он отловил цыпленка, чем прельстился наседкой.

— Не забудьте, девица ей не родная дочь, а падчерица, между ними нет и десяти лет разницы, надо же было ее отцу так обезуметь, чтобы столь неосмотрительно жениться. Тединтону следовало бы понимать, какой бедой чреват сей скоропалительный повторный брак.

— Той особе не удастся оплести наших леди, мы быстро оборвем ее паутину, даже если наши легковерные джентльмены будут благоговейно внимать каждому слову, вылетающему из ее рта. Она более титулована, чем проститутка, но что может сказать, если даже губы накрасить толком не умеет?

— Горжусь тем, что всегда могла распознать натуру каждой особы сквозь претенциозные вуали.

Даже Тединтон не сможет вечно закрывать глаза на ее низкопробные интрижки, пусть даже она и писаная красавица.

— Верно. Однако она далеко не так умна, как ей думается. Вознеслась высоко и возомнила, что может иметь все и вся. В один прекрасный день такое высокомерие дорого ей обойдется, и я охотно приблизила бы минуту ее позора. Недавно она пыталась снисходительно уступить мне место.

— Что ж, дорогая, я сомневаюсь, что она осмелится повторить свой опыт. Однако она явно нацелилась на что-то, точнее, на кого-то. Леди Тединтон сейчас наблюдает, как ее падчерица весело болтает с лордом Шаттлвортом, облокотилась на софу и ест его глазами так, словно желает закогтить прямо на публике.

— Да, все ее мысли написаны у нее на лбу. Она считает нас тупицами, даже не трудится скрывать это. Однако он глаз не спускает с девицы. Тединтон сглупит, если расстроит такую партию по подсказке дамы, которая сама не прочь поиметь Шаттлворта. Но если все сладится, глаза у публики перестанут разбегаться, останется только сосредоточиться на лисе, запущенном в курятник, — сладострастно размечталась первая леди.

Кейт и бровью не повела, стараясь безмятежно спокойно выслушивать их злопыхательства, и все-таки ей хотелось надеяться, что они серьезно ошибаются. Сама она не успела поближе познакомиться с девушкой, но, судя по всему, ее миловидность могла бы очаровать и всерьез. Только вот Эдмунду Борту она не ровня. Он заслуживает женщины, которая не наскучит ему уже в медовый месяц, и если такая леди встретится на его пути, что ж, Кейт только пожмет плечами и усерднее прежнего займется поисками своего суженого.

— Не будем указывать пальцем, но безупречные леди должны понимать, что неразумно афишировать свою щепетильность до такой степени, чтобы рисковать оставаться с носом из сезона в сезон, правда, дорогая? — вкрадчиво зашелестел змеиный язык второй дамы, многозначительно кивнувшей в сторону Кейт. Та даже глазом не моргнула.

— К счастью, наши голубушки вне опасности, им и понять недосуг, что наглость суждений и чрезмерное тщеславие отправляют дев на заслуженный отдых.

— Вот именно. Я сама терпеть не могу таких скороспелок, — согласилась приятельница, и Кейт уже едва сдерживалась, мысленно предвкушая торжество их отречения от абстрактных теорий.

— Наш танец, — вынес резолюцию мистер Кроумер. И вовремя, она едва не сорвалась на доказательный спор.

— И правда, — благосклонно согласилась Кейт. За последние недели она вполне оценила спартанский стиль его бесед, он теперь всерьез ухаживал за мисс Трэнсом.

Кто бы мог предполагать еще несколько лет назад, что Амелия Трэнсом и Кейт Элстоун так подружатся? Ведь некогда эти дебютантки, едва глянув друг на друга, возомнили, что у них мало общего. Теперь Кейт оценила доброе сердце Амелии, странно, что она сразу не разглядела всю щедрость ее души за внешней трескотней и вольными манерами. Амелия благосклонно позволяла мистеру Кроумеру танцевать с Кейт — все-таки наименьшее зло в той ситуации, когда она сама не может отдать ему все танцы подряд. По крайней мере, в ее компании его не осмеют, не станут стрелять глазками и заглядывать в зубы, как коню на ярмарке, и самой Кейт намного легче танцевать с непритязательным партнером, так что все трое вполне довольны раскладом. Правда, мистер Кроумер нашел себе хорошего друга в лице лорда Шаттлворта, и всякий раз, стоило Кейт поднять глаза, она замечала его рядом с тем джентльменом. Он наблюдал за ней непроницаемым взглядом, без тени улыбки. Его милость более не приглашал ее на танец, можно и отдохнуть.

— У Шаттлворта с той крошкой ничего серьезного, знаете? — сообщил мистер Кроумер во время очередного контрданса.

— Он явно старается произвести впечатление, — ответила Кейт так, словно у нее были все основания печалиться по этому поводу.

— Рыцарство губит, как всегда. Полагаю, проталкивает ее в свет и тем успокаивает свою совесть.

Итак, это правда. Эдмунд побывал любовником леди Тединтон и до сих пор мучается своей виной, ведь та негодница была женой другого мужчины. И как его угораздило поддаться ее чарам? Нет, ни к чему задумываться, и Кейт лишь слегка скользнула взглядом по знойной красотке, усердно демонстрируя задумчивую улыбку, рассматривая ее падчерицу и его милость, чтобы постичь, почему такая томная чувственность сражает джентльменов наповал.

Однако Кейт заметила чуть опущенный уголок пухлого ротика леди и поняла, что та в душе гневается на его дезертирство. Оценив ситуацию, Кейт поежилась — врагу не пожелаешь вступить в такой брак. Но она не враг себе. Она представила, как последует по стопам леди Тединтон и заведет себе любовника после рождения наследников Эдмунда, и ей захотелось завыть в голос. А когда вообразила, что, будучи за ним замужем, узнает о его проказах с леди Тединтон, ей захотелось забиться в истерике. Сейчас накручивать себя, выверяя свои чувства к Эдмунду Борту, неуместно во избежание конфуза.

— Бестом, — сумрачно заметил мистер Кроумер по окончании танца, сопровождая ее к Элиан и мисс Трэнсом.

— Да? — заинтересовалась Кейт.

— Охотник за приданым, — предупредил он, выразительно мотнув головой.

— А, я так и думала. — Она признательно улыбнулась.

Только мистера Бестома и не хватало, чтобы окончательно испортить этот вечер, он явно преследовал ее своим вниманием после того, как она отказалась танцевать с ним. Осаждал ее лукавыми комментариями и фривольными прикосновениями, как только ему удавалось поближе притиснуться к ней под извинительным напором гостей. И если она не найдет способа поскорее избавиться от его потных рук и голодных взглядов, ее просто стошнит. В конце концов она настолько извелась, удирая от его шокирующих, явно на публику, домогательств, что пришлось удалиться в комнату отдыха для леди, куда даже этот наглец не посмеет заглянуть.

«Ясно, этот ничтожный человек вознамерился компрометировать меня и тем вынудить на брак с ним, а как еще он сможет наложить лапу на приданое?» — думала Кейт, проскальзывая из временного убежища в частные пределы дома. Она уже планировала поспешное отступление в Дербишир под неукротимую защиту Кита, коль скоро ее решительное бегство не убедит эту пиявку мистера Бестома. Она не желает замуж ни обманом, ни понуждением, ни даже насилием.

Возможно, такое решение позорно и трусливо даже для нее, хотя… после всех разочарований последних недель так соблазнительно вновь очутиться в весеннем Дербишире. Там в теплом мареве разнежились даже неприступные ослепительно-пышные сияющие вершины. Можно вдыхать свежий воздух полной грудью и весь день напролет кататься верхом. И ни с кем не любезничать. Там она вольна в своем выборе компании. Райское наслаждение! А как радостно будет избавиться от ноющей тоски и забыть, что три года назад отказала единственному мужчине, ради которого могла бы бросить свой ненаглядный Вичвуд. И открыть для себя новую, чудесную жизнь в качестве его жены и матери его детей, нисколько не жертвуя своим счастьем.

Она подыскивала удобный предлог, чтобы сбежать отсюда, продумывала свое путешествие и легенду, которой оправдается перед Китом и Мирандой. Да, она всем беспредельно довольна, просто надоел суетный Лондон и скучное общество, но понимала, что не способна на такой поступок. Неужели она оставит этих злопыхательниц смеяться ей в спину? Важнее того судьба Иззи. Она скоро прибудет сюда, и разве сможет Кейт уехать, лишив себя возможности полюбоваться на светский триумф сестренки и насладиться ее компанией? Конечно, обидно, если Эдмунд решил добиваться иной невесты, но Элстоуны никогда не поджимали хвост и не отступали перед первым же барьером, воздвигнутым на их пути прихотливой фортуной.

Странно, однако, что Элиан сегодня — как нарочно — ослабила свою неукоснительную бдительность и не замечает обнаглевшего сверх меры Бестома. Кейт задумчиво хмурилась. Верно, что-то серьезное стряслось с подругой и наставницей, а она вовремя не спохватилась. Правда, у той еще одна забота: содействовать паре новых друзей благополучно пожениться. Конечно же Амелия Трэнсом сегодня храбро пустила в ход все свое красноречие, отстаивая позиции Кейт, и такой натиск требовал достойного ответа. Мистер Кроумер вносил свою лепту, молча и упорно возникая между ней и мистером Бестомом, вроде бы случайно, но того недоумка в погоне за ее приданым ничто не останавливало.

Кейт вполне понимала ситуацию и заранее готовилась услышать за спиной злобные сплетни, которые ознаменуют ее возвращение в бальную залу. Все же надо проверить, не прихворнула ли компаньонка. Убедив себя, что вполне заслужила отдохнуть в тишине лишние пять минут, она крадучись прошла сквозь полутемные покои хозяйского особняка, проникаясь чувством вины за манкирование реальностью, охотниками за приданым, а также ответственностью за нарушение границ частных владений.

Обозревая толпу гостей, Эдмунд уже жалел, что не остался в Херефордшире этим летом. Что-то покалывало в затылке, словно у ощетинившегося волка, почуявшего опасность, росла досада на леди Тединтон с ее глупыми претензиями — дескать, он побывал ее любовником и скоро возобновит с ней отношения. Он не собирался мириться с такими инсинуациями, поэтому пришлось потратить кучу времени, чтобы избежать ее ловких сетей и ненужных сплетен. Он тщательно прятал глаза от ее туманного взора, выглядывая, не мелькнут ли где среди залы славные рыжие кудри Кейт. Что-то подсказывало, что вскоре придется потратить и время, и силы, заверяя Селену Тединтон в том, что она для него — ничто и ничем останется. Надо сделать это так, чтобы у нее не было возможности вольно интерпретировать его заявление и объявить, что ей нравится его кокетство.

— Что-то не так, — бесцеремонно уведомил подошедший Кроумер и озабоченно нахмурился.

— Здесь никогда не обходится без интрижек, — ответил Эдмунд невозмутимо, хотя тревога его росла.

— Мисс Трэнсом утверждает, леди Т. и Бестом что-то затевают, — сказал Кроумер таким тоном, словно суждения и поступки Амелии стали особо значимы для него в последнее время.

— И что именно вы предполагаете? — спросил Эдмунд, внезапно проявив интерес.

— Не знаю. Нечестивая парочка, хуже не придумаешь. А Тединтон поглядывала на мисс Элстоун так, словно вздумала замучить ее до смерти и станцевать на ее могиле. Мисс Трэнсом убеждена: та вынашивает планы скомпрометировать мисс Элстоун, если вас это заботит.

— Не с тем вистует, — отрезал Эдмунд.

— Или нашла болвана^[11].

— Да, и в том жестоко ошиблась, — тихо отозвался Эдмунд.

— Постоим здесь, скоротаем вечер за досужей болтовней? — предложил Кроумер.

— Нет, с этой гарпией разберусь в свое время, как только догоню мисс Элстоун и провожу ее к компаньонке.

— Ну да, такая заминка с ее стороны не к добру. Отыщите ее и разузнайте, в чем дело, а мы расстараемся и прикроем ваши тылы.

— Благодарю. Эта треклятая чертовка вечно мутит воду, но сейчас явно не тот случай. Порой мне хочется удавить ее.

— Лучше женитесь поскорее на своей половинке, оба целее будете, — иронизировал приятель, напутствуя Эдмунда на поиски припозднившейся Кейт.

— Подумаю об этом, — сухо бросил Эдмунд, глядя мимо Кроумера, чтобы определить месторасположение маркизы Пемберли и Бестома. Он, к счастью, все еще пребывал в бальной зале и, значит, не преследовал Кейт в полутемном саду. Бог еще знает, куда ее занесло в поисках убежища.

Удостоверившись, что ничего не подозревающая компаньонка Кейт поглощена болтовней со старыми приятельницами, он миновал игроков за карточными столами и вышел в коридор так беспечно, словно его не душила бессильная ярость из-за того, что проказница Кейт блуждает где-то в потемках. Он мимоходом заглянул во все укромные закутки хозяйской резиденции — безрезультатно. Возможно, у мисс Трансом просто разыгралось воображение. Но тут на него повеяло слабым ароматом духов, несомненно, Кейт Элстоун из пустынного коридорчика, ведущего в библиотеку. Он замедлил почти неслышный шаг и прислушался, пытаясь понять, куда ускользнула изворотливая независимая особа.

Кейт прекрасно понимала, что давно пора вернуться в танцевальную залу и приготовиться до конца вечера стоически отражать домогательства Бестома, но продолжала бесцельно бродить по частным покоям дома, куда гостям заходить вовсе не положено. Чем слабее доносился до нее шум бала, тем больше она ощущала себя гонимой жертвой, которую преследуют охотники со сворой борзых, и она боится даже оглянуться, тем более возвращаться. Она порыскала в темной комнате — вдруг здесь прячется стая охотников за приданым, затем шумно и радостно вздохнула, когда глаза, привыкнув к темноте, не обнаружили никакой мерзости — ни потайных галерей, ни особо мрачных углов, откуда, как из табакерки, мог выскочить бес.

Она опустилась в уютное кресло с высокой спинкой подле холодного камина и представила, как хозяйка дома сидит здесь за вышивкой или чтением, пока муж сочиняет спичи для выступлений в палате лордов. Те речи, очевидно, вполне искренние, тщательно продуманные и благонамеренные, обещающие опустошить августейшую палату скорее, чем та воспламенится, порицая новоявленного Гая Фокса^[12]. Забавно представлять рутину двух жизней, сплетенных общей стезей, пусть ей чужды его политические интересы, но ее милость будет верно сидеть рядом со своим лордом, пока он благоволит ее компании. Поерзав в кресле, Кейт подумала: вдруг Элиан права во всем, и замужество вовсе не военная кампания, во время которой надлежит сурово отсечь все эмоции и надежды на лучший исход ради пирровой победы?

Впрочем, какая теперь разница в ее-то ситуации? Почему-то казалось, что Эдмунд предал ее своим дезертирством, но имела ли она право на его верность? Какой стыд — отказать ему в свой первый сезон! Ее извиняет юность, когда хочется всего и сразу. Теперь же, когда он равнодушен к ней, она чувствует, будто сама себя высекла отказом. Отдыхая в комфортабельном кресле, Кейт искала ответы на многие вопросы, правда, стало только хуже. Эдмунд более не желал ее, презирал за отказ, вознамерился ухаживать за некой перспективной женой, ничуть не похожей на Кейт Элстоун. Но он уникален и нужен ей. Но всякий зрячий способен видеть — она для него теперь ничто.

Кейт проклинала себя, юную дурочку. Презирая свой идиотизм, вскочила с кресла и принялась беспокойно расхаживать по комнате. Но, как ни крути, ее сердце бесповоротно принадлежит Эдмунду и ничем его не утешить, поскольку он теперь смотрит на нее разочарованно и сумрачно, без былого обожания. Хотя, учитывая то, что его чувства оказались химерой, она все же права, отказавшись выйти за него замуж.

Теперь, когда ее будущее окрасилось отнюдь не в радужные тона, надо постараться быть честной перед собой. Досадуя на нехватку стойкости и беспристрастности оловянного солдатика, она было занесла ногу над изящным персидским ковром, как вдруг шорох из коридора заставил ее застыть на месте. Если верить ушам, снаружи вечерние туфли джентльмена мягко скользят по мраморному полу. Кейт вспыхнула и повернулась, чтобы достойно предстать перед негодяем, крадущимся за ней весь вечер, с отчаянной решимостью во взгляде и каминной кочергой в руках.

— Изготовились приветить меня не только на словах, любезнейшая? — вежливо обратился к ней вошедший, и она с радостным волнением перевела дух, узнав голос Эдмунда.

Кейт пришлось прикрыть рот ладошкой, чтобы сдержать смешок.

— Разве что вам удастся вывести меня из равновесия, лорд Шаттлворт, — сказала она, чувствуя, как бухающий молот сердца звоном отдается в ушах, не от страха — от дикого любопытства к их новым перспективам в этих темных покоях.

— Вам надо бы постоянно держать это орудие при себе для отражения атак особо рьяных поклонников, как вы думаете? — спросил он, осторожно отбирая у нее кочергу и ставя ее на место.

— Могу назвать одного, которого не жаль и огреть, — ответила Кейт, насупившись, и заметила даже в полумраке, как он нахмурился.

— Скажите слово, все исполню.

— А затем вам придется встретиться на рассвете с тем крысиным жеребчиком, мнящим себя джентльменом, милорд. Думаю, ни к чему, — сердито пояснила она. Одна мысль о том, что он подставится под пистолетную пулю, заставила ее похолодеть так, словно она проглотила лягушку.

— Я сам могу позаботиться о себе, — резко оборвал он.

— Вот и позаботьтесь, а с этой дуэлью я смогу справиться и сама. Я, знаете ли, привыкла спать по ночам.

— Как ни странно, я тоже, хотя вы частенько лишали меня такой роскоши, с тех пор как мы познакомились, — тихо проговорил он и сильной рукой легко притянул ее за талию.

Кейт ощутила его мускулистое тело. Сопротивляться было поздно.

— Неужели? Как опрометчиво с моей стороны, Эдмунд, — вот и все, что ей удалось выдавить из себя.

И это странно, поскольку она забралась сюда именно затем, чтобы избежать подобных домогательств со стороны другого мужчины.

— Да, так и было. Как полагаете, не пора ли вам возместить причиненный ущерб и разделить со мной хотя бы ненадолго ту бессонницу? — прошептал он хрипло.

— Быть может… — начала она, но он приступил к контрибуции, прижавшись губами к ее губам. За поцелуем она позабыла, что собиралась сказать, как, впрочем, и обо всем остальном.

Глава 7

И своему совершеннолетнему возрасту Кейт успела испытать лишь уважительные и целомудренные знаки внимания и теперь ни с чем не могла сравнить этот особенный поцелуй. Видимо, ее ангел-хранитель, паривший где-то на задворках сознания в образе Немезиды, до сих пор держал ее в неведении относительно таких опасных восторгов. Если бы Эдмунд так поцеловал ее три года назад, она, верно, сразу посчитала бы себя помолвленной с ним. Но тогда ни один из них не был готов принять такие восторги. Теперь она потеряла разум, а тело ее воспарило в некой смутной надежде. Не оправдываясь и не теряясь в догадках, она просто теснее прижалась к нему, приоткрыв жаждущий поцелуя рот. «Иначе, — забеспокоилась она, — он может одуматься и отпрянуть».

— Эдмунд, — прошептала она его имя, надеясь устранить всякую дистанцию между ними.

— Кэтрин? — откликнулся он.

— Поцелуйте меня еще раз, — откровенно попросила она.

Он уступил, и на сей раз набросился на нее страстно, как пират, беспощадный и жадный, она инстинктивно вторила ему. Впервые в жизни Кейт почувствовала, как заманчив обоюдный соблазн. Настойчивые мужские губы и жаркие ласки обещали скорее восторг, нежели угрозу обиды или примитивного обладания. Она вздрогнула, предчувствуя грядущую мощь той силы, что подхватит и унесет ее в бурный поток наслаждения, робко подняла руки, обнимая сильную шею Эдмунда, и застонала, к взаимному потрясению, у самых его губ, пока его язык проникал в глубины ее рта.

Было жарко и светло так, что сердце обмирало, и ничего более не нужно сейчас в этом мире. Он одобрительно поглаживал ее гибкую спину, а она, чуть дыша, едва не замурлыкала от удовольствия, когда он добрался до упругих пышных ягодиц и задержал там ладони. А потом снова обхватил ее теснее и поцеловал еще крепче. Кейт задыхалась от переполняемой ее нежности.

Его рука снизошла до особо роскошной ласки — он нежно сжал ее грудь. Кейт едва устояла на ногах, когда ее окатило жаркой волной стихийного соблазна. Она услышала его сбившееся дыхание. Эдмунд ощутил ладонью ее затвердевшие соски под слоем шелка. Она восторженно вздохнула под лаской его пальцев. Исчезло всякое представление о том, где они и чем рискуют, растаяли вдалеке звуки музыки, доносившиеся из бальной залы, в ее сознании остался только он, Эдмунд, почти уже ее любовник. В голове вертелся один-единственный вопрос: как скоро ее нарастающее сладостное напряжение будет утолено чем-то таким, что может даровать только он? Впервые познавая вкус головокружительной страсти, огненной молнией пробегавшей где-то внутри, она хотела большего.

Эдмунд терял над собой контроль, а Кейт с невинным энтузиазмом отвечала на его эротические порывы. Эдмунд, приложив немалые усилия, сумел отнять свои жадные ладони от ее изумительного тела и отстраниться, к негодованию своей напрягшейся мятежной плоти.

— Куда вы, постойте, — воззвала Кейт дрожащим голосом, потакавшим его грубым животным инстинктам схватить ее и утащить в свое логово навечно. — Поцелуйте меня еще раз, — настаивала она. Ее настолько ослепило пламя, вспыхнувшее между ними, что она позабыла даже свое имя, а его — и подавно.

— Если я так сделаю, пути назад не будет, ни вам, ни мне, — сказал он. Сводило скулы от желания поступить именно так, как она просит.

— Эдмунд… — Ее шепот говорил о согласии.

Его плоть напряглась до боли. Он в муках обуздывал инстинкты, рвавшиеся на волю. Так соблазнительно уложить ее на пушистый хозяйский ковер, прижаться к гостеприимно раскинувшемуся для него невинному телу и не сдаться, не отступить, стремясь к взаимному экстазу. Нет, это выше его сил, это — предательство.

Он стоял в нервном напряжении, порываясь удовлетворить обоюдное желание, обнять ее упоительно тонкую талию и подогревать ее страсть, пока у них не останется иного выбора, как опуститься на пол этой комнаты в чужом доме. Он всегда знал, что Кейт — особенная, нежная, импульсивная — не устыдится своего животного желания, выпустив на волю страстную, незаурядную женскую натуру. Теперь Кейт освободилась от скованности, порожденной былыми страданиями. Несчастья заставляли ее обуздывать свою буйную натуру, но она трогательно таяла в его жарких объятиях, непременно желая пройти все тернии вовеки незабвенного для обоих соблазна.

Они сейчас здесь вне закона, и риск скандала крадется за ними по пятам. Достаточно только дождаться, пока кому-то вздумается забрести сюда, как и ей, и застать их врасплох. Они втайне преступили хозяйские чертоги, дверь за их спиной открыта, а сотни любопытствующих гостей в нескольких ярдах отсюда раскрыли глаза и уши и ждут не дождутся хоть какого-нибудь происшествия. Эдмунд укротил свой волчий голод и наконец смог спокойно вздохнуть полной грудью, прислонившись лбом к ее виску, испытывая нежданный прилив нежности лишь для нее, единственной.

— Не здесь, любимая, — шептал он, — и, конечно, не сейчас.

— А где и когда? — вопрошала она приглушенным, трепетным голосом, ее требовательный тон грозил нарушить путы, которые он навязал во благо обоим.

— На брачном ложе, когда наши взаимоотношения будут правильными в наших собственных глазах.

— Они уже правильные, — горько посетовала Кейт, отстраняясь от него, будто прикасаться к нему ей неприятно.

Он же проклинал ее упрямый характер, прекрасно сознавая, что своевольная натура особенно возбуждала его желание.

Мелькнула мысль: верно ли он поступил, не соблазнив ее? Вдруг она ожидает лишь задорного кувырканья в стоге сена. Но его воспитание подавляло примитивный зов плоти, давало осознание, что он потеряет нечто важное, если сейчас войдет в эту реку и утонет, торопясь привести обоих к дикому восторгу.

— Не раньше, чем вы поймете, чего именно хотите от меня и зачем, — непреклонно заявил он.

— Я хочу вас сейчас, — с вызовом бросила Кейт.

— Но почему, Кэтрин, почему вы так внезапно воспылали ко мне желанием?

— Потому что… — Она едва не выдала свою тайну, но вовремя остановилась, как всегда не решаясь открыться в своих чувствах к нему.

Он подозревал, что ее эмоции известны ему лучше, чем ей самой.

— Я так неотразим? И для вас все окрашивается в радужные тона, стоит мне войти в залу? Или же просто потому, что мне первому из всех мужчин удалось отклонить ледяной щит вашего снежного величества и заставить почувствовать себя настоящей женщиной? — Он произнес эту речь страстно-хрипловатым тоном, которого ей так хотелось, и пусть дьявол отвечает за все последствия.

К счастью, она была невинна для таких открытий и смущена тщательно расставленными им акцентами. Разумеется, если она отринет последние сомнения, которые удерживают их на краю обрыва, и прильнет к нему горячим телом, прижмется к его губам поцелуем и потребует продолжения, он не выдержит и ответит ей, обрывая все путы одолевающих их демонов.

— Даже не представляю. — Кейт так безыскусно попыталась предстать перед ним Снежной королевой, что можно было лишь аплодировать ее достоинству. Правда, она тогда окончательно скроется в своих сугробах, а ему этого вовсе не хотелось, ведь победа так близка!

— Думаю, вы просто подставляетесь, Кейт, — прошептал он.

— То есть вы пытаетесь доказать, насколько я глупа, если позволяю вам себя целовать, как и всякая другая женщина? Нет, вы уже доказали, — тихо проговорила она. После чего Эдмунд должен был оставить все надежды, если бы не знал, что ее слова противоречат всему, доказанному ею своими действиями на этом свидании. Разве что она совсем уж невинна и ей неведома разница между обычным вожделением и пьянящей страстью, которая кружит головы обоим.

— Если бы я желал только того, так и поступил бы еще три года назад, чтобы стереть все препятствия, — спокойно парировал он.

— Так вы просто надменный хвастунишка? — воскликнула она яростно.

— Я зрелый, реально мыслящий мужчина, — поправил он и постарался не усмехнуться, когда Кейт шумно вздохнула, предвосхищая его попытки унизить ее израненное достоинство. — Тихо! — внезапно велел он.

Все его чувства обострились, стоило вспомнить о мире, что бушевал за стенами темных покоев, и он обругал себя последними словами. Нельзя так рисковать, соблазняя Кейт, не следовало уединяться вместе в укромном уголке. Его смехотворные обиды на нее растаяли, стоило ему прельститься ее печальным одиночеством. В голове зашумело, как от хорошего вина, как тогда, когда он впервые увидел ее, и сердце зашлось от боли сочувствия ее грустной задумчивости. Бен прав. Он никогда не сможет отвернуться от нее и изгнать из сердца, три года потрачены впустую. Проклятие! Надо же было открыть это именно сейчас, однако… из коридора снова донесся шорох.

— Не воображайте…

Эдмунд решительно прикрыл ей рот ладонью, стараясь притушить свои эмоции и не замечать, какие теплые и влажные у нее губы. Надо сосредоточиться на шорохе крадущихся шагов.

В полумраке он разглядел шаловливый отблеск в глазах Кейт. Она, видимо, поняла, что их отношения вовсе не прерывались и вряд ли на том прекратятся, зажмурилась, нежно лизнула его ладонь острым язычком и счастливо шмыгнула носом — гурия, да и только. Нет, он не поддастся ее озорным провокациям, не соблазнится поцеловать, обнять. К дьяволу последствия! Нет, он, как всегда, слушается и повинуется ее колдовскому величеству, но не желает, чтобы их застали здесь вдвоем, ибо в этом случае ее согласие или несогласие выйти за него замуж теряет всякий смысл, им придется обвенчаться. «Брак готов, и мы в расчете!» — молча усмехнулся он. Но как она может так заблуждаться в отношении своей темпераментной натуры?

— Кто-то идет сюда. — Он рискнул наклониться, чтобы прошептать это на ухо Кейт, но внутреннее напряжение не позволило ему рисковать настолько, чтобы отнять ладонь от ее рта.

Эдмунд быстро огляделся, нет ли возможности для спешного бегства, и с отчаянием приметил запоры на витражных дверях, выходящих в сад. Какое-то мгновение ему казалось, что придется встретиться с неизбежным лицом к лицу и немедленно объявить о его помолвке с той женщиной, о которой он так долго мечтал. Нет, нельзя позволить случайному свидетелю распоряжаться их судьбой. Он увидел дверь в какое-то подсобное помещение и втащил туда Кейт, прежде чем она успела возразить. Нет, он не желает вынужденно жениться, предварительно не вытянув из нее признания в любви!

Кейт посмотрела сквозь щель — Эдмунд в спешке неплотно притворил дверь — и разглядела лишь слабый отблеск одинокой свечи. Прищурилась, приспосабливаясь к относительно яркому свету после спасительной привычной полутьмы, и подалась назад, представив, как ее обнаружат здесь, съежившуюся от страха. Уголовную преступницу, не меньше. Это невероятно обесценит все то, что происходило здесь между ними, пока Эдмунд не вспомнил, какой он замечательный джентльмен. Она все еще негодовала и злилась, сказывалась разбуженная в ней чувственность. Хотелось выплюнуть ругательство, совсем не по-женски. Досадно, что им помешали, он мог бы и соблазнить ее. Вместо того они довели себя до сумасшествия, а затем вдруг очнулись и благочинно разошлись. Несомненно, она выказала распутную поспешность, и наутро, возможно, устыдится своего поведения. Но пока охотно променяет три года скучных приличий на три часа сенсационных открытий в постели Эдмунда.

Ее мятежные мечты были прерваны. Подсвечник с небрежным стуком опустился на столешницу, донесся звук шагов, явно мужских. Надо бы порадоваться, что Бестом прекратил домогаться ее, но кто бы там ни расхаживал по библиотеке, шел бы он лучше к черту в пекло. Досадуя, Кейт шумно перевела дыхание, и тут же ей в бок ткнулся острый локоть стоящего рядом мужчины. Молчаливый укор, болезненный и обидный, однако теперь она услышала перешептывание двух голосов и поняла, что кто-то еще вошел в комнату, пока она предавалась гневу, проклиная незадачливую судьбу и совестливого Эдмунда.

Послышался характерный прононс Бестома, и она содрогнулась. Однако мало что расслышала, пока собеседники не подошли к смежной стене. Странно, если это свидание, почему они не закрыли дверь библиотеки и не занялись делом? Впрочем, они могут обеспокоить своим нежелательным присутствием иную тайную парочку. Кейт переступала с ноги на ногу, чтобы размять затекшие конечности, и страстно мечтала, чтобы они наконец ушли.

— Уверена, здесь никого нет. Честное слово, на этом тайном свидании чувствуешь себя старой проказницей, которая боится собственной тени. Весь вечер пришлось притворяться, что нам дела нет друг до друга, правда, хоть немного развлеклись тем в этой скуке. Так вы окажете мне маленькую услугу, Джордж? — услышала Кейт хрипловатый шепот.

Зачем леди Тединтон заявилась сюда, рискуя растерять остатки своей потрепанной репутации? И с чего лебезит и заискивает перед таким человеком, как Бестом? «Но раз уж выпала такая судьба, ничего не поделаешь, придется бессовестно подслушивать», — решила Кейт. И когда сильная ладонь Эдмунда обхватила в темноте ее руку, она благодарно сжала ее, принимая его тепло и молчаливую поддержку.

Внезапно на нее снизошло озарение. Ей не нужны заверения в том, что слухи о его любовной связи с этой беспринципной женщиной просто ложь. Несомненно, эта чумная особа сама же и распускала сплетни, преследуя свои цели. Не сказать, чтобы Кейт сразу приняла его за прекрасного рыцаря Галахада^[13]. Ясно, Эдмунд в прошлом не преминул овладеть одной-двумя благосклонными красотками, ведь он не монах и не святой, но даже думать о его былых похождениях сейчас неприятно. Все же есть в нем цельность натуры, которая не позволит ему связываться с женщиной, беззастенчиво попирающей своего мужа и его семью. Ведь ей даже наплевать, что всему свету известно, как она постоянно обманывает его.

— Чертовски рискуем, Селена, — отозвался наконец Бестом. Его молчание, пока он размышлял о «маленькой услуге», показалось нескончаемо долгим двум слушателям, которые едва смели дышать, и Кейт чуть не закашлялась в удушье, стоило ей представить, как эта неприятная парочка вдруг их обнаружит.

— Как же я устала согревать постель старика, Джордж! Прошу, сделайте это ради меня, любимый! Так хочется освободиться, — ныла ее сиятельство тоненьким голоском, как капризная девчонка, и от этого сцена казалась особенно зловещей.

— Нет, не могу сунуть голову в петлю ради того, чтобы вы пытались выйти замуж за мужчину, которому безразличны как мраморная статуя. Состояние Тединтона в любом случае отойдет прямому наследнику, а ваша доля, смею предположить, будет обставлена такими ограничениями, что сам лорд-канцлер не сможет повернуть дышло закона. В итоге вы ничего не выиграете, наоборот, останетесь бедной и одинокой, а я не могу вас содержать, ваши запросы весьма экстравагантны, я не в состоянии позволить себе такие траты, дорогая моя.

— Тот выродок пока еще подросток и не ищет себе покровителей, а насчет моей доли вы заблуждаетесь, я более чем уверена — Элжи души во мне не чает и позаботится, чтобы я ни в чем не нуждалась после его смерти.

— Возможно, он и выживший из ума чудак, но чувство собственника в нем развито более, чем вам того хочется. Он не пожелает, чтобы вы после его смерти стали привлекательной мишенью для женихов вроде меня, а у мальчишки куча озлобленных родственников, они жаждут посчитаться с вами за то небрежение, которым вы осыпали их последние десять лет. Воистину вы обленились и перестали ловить мышей, Селена. Вы не пуп Вселенной, и что бы вам ни мнилось, мир вовсе не спешит удовлетворить ваши прихоти по первому требованию.

— Прошу, сделайте мне маленькое одолжение, и я позабочусь, чтобы у этой надменной сучки Элстоун не было шанса отвертеться от брака с вами, — канючила дама.

Рука Эдмунда крепко пожала запястье Кейт, чтобы утешить и опровергнуть рассуждения хладнокровных мерзавцев. Кейт пришлось прикрыть ладонью рот, чтобы не выкрикнуть порицание их гадких замыслов и гневно добавить, что она готова жизнь отдать, но замуж за Бестома не пойдет никогда.

— И как именно вы предполагаете провернуть такое дело? — спросил Бестом.

— Я раздую скандал, в итоге ей останется только пасть на колени и умолять вас взять ее замуж.

— Селена, любезная моя, вы не настолько влиятельны. Разве вы еще не поняли, что высший свет никому не прощает небрежение? Сомневаюсь, что их задевают ваши вульгарные интрижки или тот факт, что вы вышли замуж за мешок с деньгами. Они, конечно, сами по уши в тех же грешках, однако вы бахвалитесь своим презрением к мужу и его близким, но его любят в свете, хотя он и старый дуралей, а вас, дорогая моя, нет.

— Не утруждайтесь читать мне проповеди, мне плевать, что там мнит напыщенное дурачье. Так вы сделаете это? — томно проговорила леди Тединтон, сладострастно растягивая слова, словно они рассуждали о некой безделице, а вовсе не о хладнокровном убийстве.

— Я слушаю, — утомленно, но снисходительно проговорил Бестом.

«И я тоже!» — захотелось крикнуть Кейт и выйти, чтобы обличить негодяев, но она содрогнулась, представив, что придется лицезреть двух низменных тварей. К тому же небесполезно узнать, что они все-таки замышляют?

— Тихо, — беззвучно пошевелил губами Эдмунд у самого ее уха, и как только ему удалось прочесть ее мысли?

Кейт одолевала буря чувств. Его дыхание щекотало ей мочку уха, теплые губы шептали у ее шеи, поэтому она не расслышала первые слова леди Тединтон и гневно нахмурилась в оглушающей темноте. Неужели Эдмунд смог так увлечь ее страстными поцелуями, что даже убийство лорда Тединтона поблекло, как некая безделица, в сравнении с зажигательной близостью Эдмунда?

— Все, что от вас требуется, просто оказаться вместе с безобразно растрепанной глупышкой на виду у публики, после чего вы можете уведомить всех и каждого, что праздновали вашу помолвку несколько преждевременно, — втолковывала она презрительным тоном. — Даже Карнвуд не сможет возразить вам, если всем станет понятно, что одуревшая девка явно нуждается в муже.

— Вы полагаете, Селена, я сам не способен развить такой несложный план? Я почти оскорблен, — ответил Бестом холодно и равнодушно. Кейт знала, он не рисуется, но обнажает свою подлинную натуру.

— Вы до сих пор в долгах как в шелках и без конца клянчите у меня так называемые ссуды, поэтому уверена — у вас не хватит выдержки обтяпать такое дело самостоятельно.

— Следовательно, у вас есть выдержка, но мозгов не осталось?

— Думайте так, если у вас хватает смелости, — прошипела леди Тединтон.

Кейт вздрогнула: какая низость!

— Мне смелости не занимать, поэтому вас и тянет ко мне, правда? — заявил Бестом с чувством превосходства, затем послышалось быстрое шуршание и возня, после чего раздался до ужаса томный стон. Леди Тединтон доказывала, что он прав.

— Возьмите меня прямо сейчас, — простонала она.

— Нет, слишком рискованно, — хохотнул любовник, и Кейт поежилась: как же противна их холодная похоть! — Мне нравится, когда вы злитесь, Селена. Когда Тединтон закончит вас лапать по пути домой и наконец слезет с вас, вам захочется встретиться со мной в удобной беседке, которую он соорудил в своем саду для нас. Знал бы бедняга о том! Вот тогда вы ощутите, как настоящий мужчина раздвигает вам ноги.

— Ненавижу вас, — забулькало у нее в горле, и снова понеслась ужасная интерлюдия.

Кейт слышала их шумные поцелуи и даже треск рвущейся тонкой материи, пока они терзали друг друга как дикие бестии.

— Мне нравится ваша ненависть. А теперь приведите себя в порядок, возвращайтесь в бальную залу и уговорите старого дуралея отвезти вас домой пораньше. Я сейчас выйду отсюда через боковую дверь и вернусь в залу через сад, так что никто не догадается, что вы были со мной. Моих кредиторов сдерживает только то, что они знают: я не без успеха ухаживаю за богатой наследницей. Но догадайтесь, что придет им на ум, если они узнают о моих с вами отношениях, моя прелестная шлюшка?

— Откажутся принять просроченный выкуп по закладной? — спросила леди Тединтон будничным тоном, словно обсуждала погоду, и Кейт поморщилась, услышав шлепок ладони ее любовника, верно, по тому месту, которое не принято обнажать на публике. — Что ж, смогу обеспечить вам паблисити и приду на свидание во Флит^[14], — произнесла она хрипло, словно его рукоприкладство добавило ей страсти.

Кейт почувствовала приступ тошноты, но, обдумав более существенные последствия, взяла себя в руки и подавила его.

— Не надо. Только попытайтесь задвинуть меня на желтые страницы, быстро поймете, какую ошибку совершили. Ведите себя примерно, Селена, ублажайте дряхлого идиота, а к рассвету поспешите туда, куда велено, иначе я могу поразвлечься и в других местах. Знаете, вокруг полно молоденьких и не столь обременительных красоток, зачем мне возиться с вами? — весело предупредил Бестом.

— Буду иметь в виду, — не замедлила с ответом Селена Тединтон.

— Я и не сомневался в вас, — сипло протянул мерзкий любовник.

Кейт услышала звук удаляющихся шагов, и свет постепенно померк — Бестом захватил свечу с собой, оставив свою любовницу в темноте.

Через несколько томительных мгновений завихрились шелка и атласы, послышались негромкое ругательство и мягкая поступь шагов в направлении бальной залы. Затем все стихло, и в кабинете, ставшем для них ловушкой, повисла тишина.

Глава 8

— Думаете, они ушли? — чуть слышно выдохнула Кейт.

— Надеюсь, раз уж вы задергались и замяукали, — проворчал в ответ Эдмунд.

— Я вела себя тихо как мышь и возмущена вашей клеветой, милорд, — сообщила она со всей гордостью леди, которой случилось быть запертой в кладовке с невероятно докучливым виконтом Шаттлвортом, чтобы выслушивать замысел об убийстве и понуждении ее к замужеству, которое обсуждалось за этими стенами.

— Ради бога, можно тише для разнообразия.

Кейт топнула ногой в мягкой бальной туфельке по ковровой дорожке. Наверное, Бестом уже далеко и не услышит приглушенный отзвук дубового паркета.

— Мегера, — незамедлительно буркнул Эдмунд.

— Тиран, — выпалила Кейт тонким голоском.

— Довольно, я наползался в темных углах, словно вор, — прорычал он в нетерпении и увлек ее прочь из убежища не менее решительно, чем втянул туда ранее.

— Если только они и вправду ушли, — придиралась Кейт, цепко ухватившись за его руку как за спасательный трос. — Мы попали бы в переделку, если бы Бестом остался здесь, чтобы леди Тединтон могла уверенно вернуться в бальную залу.

— Бестом не такой обходительный джентльмен, а мы и без того оказались в неприятной ситуации, — заметил Эдмунд серьезно.

Кейт оставалось только согласиться. Действительно, они неприлично долго пробыли вне танцевальной залы.

— И каким образом мы остановим их? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Мы и не собираемся.

— То есть вы решили позволить этой гарпии и ее отвратительному любовнику убить ее мужа и даже пальцем не шевельнете, чтобы остановить их?

— Нет.

— Так что же нам делать?

— Нам — ничего. Как только вы прекратите ныть и позволите мне подумать, тогда, надеюсь, я найду способ остановить их без лишнего шума.

— А мне предлагается тем временем сидеть и глупо улыбаться, пока вы размышляете, доказывая, какой вы сообразительный джентльмен?

— Вам, незамужней особе, самое время обдумать свое реноме.

— Ха! Будь я замужем и с безупречным реноме, вы все равно отыскали бы предлог настоять на своем, — ринулась Кейт в атаку, пытаясь высвободить руку, хотя… Так уютно быть ведомой сим противным женоненавистником, особенно сейчас, после всех гадостей этой вечеринки.

— Да, постарался бы, — подтвердил Эдмунд непримиримо.

— Но почему? Я же не дура и не истеричка, не жеманюсь и не падаю в обмороки.

— Зато у вас свои слабости, — сумрачно заметил он. — И вам недосуг. — Он, видно, пытался уйти от темы.

— Почему. Чем я должна заняться?

— Готовиться к нашей свадьбе, — сказал он.

Кейт внезапно почувствовала странную отрешенность, которая подсасывала изнутри с тех пор, как он прекратил целовать ее. Теперь реальность грозила окончательно ускользнуть от нее.

— Вы сказали «к нашей свадьбе», или мне показалось? — промямлила она, обмирая.

— Сказал.

— Но как я могу готовиться, если мы не собираемся жениться, Эдмунд?

— Собираемся, Кейт.

— Только потому, что вы целовали меня в потемках, пока никто не видит? Полная чепуха, никто и не узнает, чем мы занимались здесь, если мы сами о том не расскажем.

— Узнают, как только мы вместе вернемся в залу и веско намекнем, что вскоре заявим о нашей помолвке. Я могу презирать Бестома и его потаскушку, однако не откажусь воспользоваться их планами, коль скоро дьявол уселся на козлы и вознамерился править балом.

— Если вы сейчас вернетесь в залу, а я проследую туда чуть позже, никому и в голову не придет, что мы были вместе все это время. Никто не заподозрит, что мы слышали сегодня нечто, не предназначенное для наших ушей. Тут и мудрить нечего.

— Да, мисс Элстоун, мне остается только восхищаться вашей наивной верой в то, что сплетники внезапно зевнут во весь рот и отвернутся от вас. Правда, вы можете развеять их скуку, если встрянете со своими глупыми оправданиями. — Он холодно выговаривал ей, словно тот надменный лорд Шаттлворт, который вернулся в город в начале сезона. — Вы слишком долго отсутствовали, поэтому не удастся небрежно вплыть в залу, пожать плечами и отговориться, что слегка освежились. И, кроме того, я не желаю, чтобы парочка злодеев поняла, что вы в курсе их закулисной возни, — продолжал он безжалостно.

Кейт почувствовала, как зачесалась ладонь, чтобы влепить ему в ответ более вразумительный аргумент.

— И как же вы предлагаете мне поступить в таком случае, подстрекатель? — процедила она сквозь зубы.

— Целиком и полностью положиться на мою нечестивую руку или… приготовиться перейти в касту париев, — лаконично обрисовал он ее перспективы. Реальность снова вознамерилась ускользнуть от ее сознания.

— Не надо так поступать, Эдмунд. Если мы появимся сейчас вместе, как вы предлагаете, наши драгуны направят вас под конвоем прямо к алтарю, но мы оба прекрасно знаем, что вы теперь не желаете жениться на мне, — яростно зашептала она.

— Лучше такой исход, чем риск подпасть под подозрения искушенной парочки. Они сразу поймут, что за мотылек порхал там и подслушивал их непотребные беседы, — заявил он неодобрительно.

— Как лестно, — сердито ответила Кейт. Ей хотелось немедленно развернуться спиной к этому монстру и унестись прочь.

— Ради бога, соберитесь с духом и возьмите себя в руки, мисс Элстоун, — загудел Шаттлворт над ухом, словно шмель-искуситель, ниспосланный проказливой фортуной.

— Зачем мне обрекать себя на такую судьбу, коль скоро у вас нет ни малейшего желания жениться на мне? — осадила Кейт свой идиотизм.

— Когда дьявол верховодит, должно играть по его правилам, — сухо сказал Эдмунд, очевидно решив, что истекло время разбрасывать бесполезные слова и пора действовать во благо.

Он энергично вывел ее через боковой выход в сад, пока она не успела возразить, и неумолимо подтащил ближе к обзорным витринам сиятельной бальной залы, естественно, на достаточно приличном расстоянии. Да, чем дальше они окажутся от темного кабинета, тем лучше, хотя их брак в таком случае неизбежен, и остается только проклинать себя за трусливое непротивление дьяволу.

— Здесь вы можете оставить меня одну, — шепнула Кейт нежно, искупая свою вину за то, что понуждает его к такому желанному ей браку.

— И теперь вас можно пытать хоть до Рождества, вы ни под крестом, ни под омелой не назовете имя вашего трусливого возлюбленного? — шепнул он в ответ.

«Ясно, всякий, кто наблюдает, решит, что пара сумасбродов-лунатиков выплыла прогуляться в многообещающей темноте», — злилась Кейт про себя.

— Да, возвращайтесь теперь в одиночестве в залу, вы долго находились вне внимания ассамблеи и вашей компаньонки, даже изобретать ничего не придется, чтобы погубить вас, — продолжал Эдмунд издеваться. — Как только гарпия поймет, что вы осведомлены о ее покушении на убийство мужа, она не преминет ужалить. Неизвестно, чем вы пожертвовали, пока беспечно плутали в темноте.

— И вы, благородный рыцарь в блестящих доспехах, пожертвуете собой ради моего спасения?

— Нет, мне надоело быть джокером в затрепанной колоде, — заявил Эдмунд дерзко.

— Моей? — прошептала Кейт, после чего ей захотелось пнуть себя больнее. Зачем дала ему понять, как обидны его выпады.

— Думаю, мне лучше уберечь себя от переживаний по поводу очередного безукоризненно вежливого отказа, — пояснил он. В его низком голосе зазвучали нотки снисходительного самооправдания. — Смею заметить, женитьба на вас не кажется мне фатальным исходом, коль скоро я вновь свыкся с этой мыслью, — добавил он.

— Если вы, Эдмунд Ворт, надеетесь, что я буду сидеть сложа руки, пока вы позволяете себе интрижки с другими женщинами, то жестоко разочаруетесь, — вкрадчиво понизила она голос, сдерживая гнев.

— На ваше усмотрение, любезная Кейт. Если займете меня рукопашной, у меня, верно, не останется времени и сил на заблуждения. — И он прервал рвущиеся возражения поцелуем, лишившим ее разума.

Гневаясь, Кейт попыталась кусаться, и ему пришлось вторгнуться глубже и заставить ее перейти к таким действиям, каких она могла избежать, если бы собрала остатки благоразумия. Тело, подхлестываемое желанием, радостно таяло под его мощным давлением, и желание наконец прорвалось в реальность. Она открыла свои призывно сочные губы. «Не спеши разговляться, — всплыло нравоучение, глубоко въевшееся в бунтующее подсознание. — Он все равно теперь женится на тебе, даже если на самом деле ему того не хочется. И к чему это ханжество?»

Кейт не могла заставить себя отпрянуть, несмотря на холодящее предупреждение, поэтому подбоченилась обеими руками, отказав им в роскоши коснуться его гибкого мускулистого тела. Такое наказание не умерило иссушающего пламени, бегущего по ней стихийными волнами, зато прибавило самоуважения и гордости — она все же не потеряла способности владеть собой.

Это не произвело на Эдмунда никакого впечатления, его ладони все так же бесстыдно оглаживали ее. Ей нравились его ласки. Она всегда считала себя не способной на глубокие чувства, но заблуждалась. Стихия увлекала, стоило ей оказаться наедине с этим мужчиной. Его шаловливые ладони уверенно сократили дистанцию между ними, несмотря на ее попытки отстраниться от него. Эдмунд нащупал ее острый сосок, и тот моментально затвердел, словно выпрашивая ласки без ее согласия. Поэтому ей пришлось закусить губы, чтобы не застонать, не выкрикнуть дикую мольбу: «Пожалуйста, еще, и все остальное тоже можно!» Если бы не болезненный и чудесный зов плоти, она, разумеется, давно уже установила бы дистанцию между ними и не поддалась физическому притяжению его тела. Да, именно преодолением она займется через минуту.

Вот она, буйная дикарка Кейт! Эдмунд всегда подозревал, что эта узница укрывается под фасадом безмятежно спокойной красавицы. Ему удалось собрать остатки воли и выстроить дистанцию между ними. Казалось, он достаточно узнал о ее потаенных страстях. Принудил себя отнять ладони от ее нежного тела, прежде чем его притяжение окончательно подорвет его самоконтроль. Кейт пылала, хватая ртом воздух, и это волнение привлекло его внимание к роскошным юным грудям, которые часто вздымались и опускались в скромном декольте, позволительном даже для незамужней особы.

Ее глаза блестели и оттого казались прекраснее, чем в его мечтах, не жаль и половины богатств отдать, лишь бы вызнать чувства, что кипели в них. Ее губы приоткрылись, она пыталась восстановить дыхание. Эдмунд проследил голодным взглядом, как она облизнула их острым язычком. Высокие чувства не велят ему обладать ею на темной низкой террасе хозяйского сада, необходимо немедленно огласить свою версию их помолвки, пока звездами сияют ее глаза, алеют зацелованные губы, а своенравная головка затуманилась от его немилосердной страсти, и все ее сомнения и страхи благополучно улетучились. Но лучше пока не смотреть на нее, он не желает в ближайшие минуты принять ее огонь на себя и раздуть тлеющий скандал, вопреки своим планам.

— Пойдемте, — велел он бесцеремонно и, пока она не заартачилась, перенес через порог кишащего акулами светского аквариума.

— Я все-таки не понимаю, почему… — Мисс Элстоун, похоже, приняла эстафету от дикарки Кейт, поэтому Эдмунд быстро и без рассуждений втащил ее в бальную залу.

— О боже! — воскликнул Кроумер, завидев ее, повисшую на руке Эдмунда, зацелованную, с безумными глазами, и подавил усмешку. — Да, недаром поговаривают, что лунный свет вреден, — пробормотал он и отступил в сторону, чтобы дать возможность остальным полюбоваться на то, что сотворил этот свет со столь выдержанной, хладнокровной парой.

— Небесам виднее, и свет что надо, в самую точку, — спокойно ответил Эдмунд.

— Не думаю, что они много понимают в том, — нагло срезала его Кейт, еле шевеля губами, а он молча подумал, нет ли у него галлюцинаций. Она откровенно прижалась к нему, не в силах оторваться. Да, не каждый день приходится слышать, как замышляется убийство, а ему довелось вслушиваться, не пропустив ни единого слова, преодолевая притяжение Кейт. Он даже засомневался на минуту, не привиделось ли ему все, что произошло между ними сегодня вечером. Его мечты о ней едва не сбылись после стольких лет терзаний.

— Надеюсь, вы поздравите нас, Кроумер, поскольку по истечении трех лет я отказался далее ожидать положительных итогов поименного голосования, пусть даже ее бывший опекун и зять пока не согласен с таким решением. — И он окинул Кейт взглядом собственника.

— Карнвуд жестко стелет, так? — спросил Кроумер с наигранным удивлением, хотя глаза выдавали его: он не верил ни единому слову.

— Вот видите? Все думают, что я — ваш принц, — шепнул Эдмунд на ухо Кейт и почувствовал, как она напряглась, словно приготовилась прыгнуть в сторону и тем опровергнуть его тщательную разработку. — Ну-ну, а не то поцелую прямо здесь, — пригрозил он ласково.

— Мне стыдно за вас, — сказала она сквозь зубы, и он расплылся в самодовольной улыбке навстречу ее пылкому гневному взгляду.

— Стыд пройдет, моя Кейт не уйдет, — промурлыкал он и услышал чей-то сентиментальный вздох рядом.

— Шут и фигляр! — отругала она презрительным тоном, однако не пыталась ни оттолкнуть его, ни дезавуировать безбожную ложь.

Делая вид, что с трудом спускается с небес на землю, Эдмунд обдумывал вопрос приятеля.

— Нет, — оценил он его смекалку, — но я не мог вырваться отсюда в холодный Дербишир, чтобы сидеть там до посинения и уговаривать его.

— Надо думать, вам частенько удавалось находить с ним общий язык, — напомнил Кроумер.

— Я так и говорил мисс Элстоун, но только сегодня вечером удалось убедить ее, что мне надоело дожидаться, пока запоют трубы и ударят литавры на моей грандиозной свадьбе. Коль скоро она согласилась, что наша свадьба не терпит отлагательства, мне придется смело явиться в берлогу Карнвуда, и, быть может, мы наконец-то поладим на обоюдном статусе милорда и миледи.

— Кстати, сплетники уже щебечут, как скворцы на яблонях, — мудро направлял его неразговорчивый приятель, и Эдмунд, выразительно пожав плечами, многозначительно оглянулся на взбудораженную толпу.

— Я ждал достаточно долго, — громко произнес он на публику и услышал взволнованный отклик зрителей, спешивших поделиться свежими восторгами.

Он улыбнулся Кейт, надеясь, что его взгляд ясно предупреждает: отступать некуда, остается только поддерживать его. А глаза у нее в самом деле необычайные. «Совершенный ультрамарин», — определил он отвлеченно, перекатывая это слово на языке почти вслух. Глубокая синева. Он чувствовал, что готов наплевать на весь свет и свалиться в эти колдовские омуты. «Превосходная синева», — поправился он и воспарил в небеса в самый последний момент, когда уже почти был готов страстно расцеловать ее публично.

— Н-да, вполне уместное деяние, — заметила спешившая к ним леди Пемберли. Ее раздирали противоречивые желания смеяться, восторгаться и исполнять свои обязанности компаньонки. — Нетерпеливые чада, — проворчала она, правда, чуть разочарованно.

— Меня трудно стреножить после долгожданного согласия мисс Элстоун пойти со мной под венец, миледи, — отвечал Эдмунд, пылко надеясь, что Кейт подыграет ему и не впадет в скептическую отчужденность от всего мира, как обычно, в самый неподходящий момент.

— Да, — вымолвила она довольно неубедительно, — его милость более чем нетерпелив.

— Я так и поняла, — сухо бросила Элиан Пемберли, подозрительно вглядываясь в растрепанные кудри и неприлично помятое платье Кейт, и затем с вызовом посмотрела Эдмунду прямо в глаза.

— Вероятно, нам следует уведомить об этом событии «Морнинг пост», леди Пемберли? — спросил он самодовольно, пока она выдерживала паузу.

— Хочется верить в лучшее, — вежливо выразила она свое мнение, хотя глаза Кейт грозно сверкнули на нее. — Вернее, должно, — непреклонно добавила она, в свою очередь упреждая Кейт острым взглядом. — Пора заказывать подвенечное платье для Кейт, а в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер в это время года все расписано заблаговременно, вряд ли они смогут пойти навстречу даже вам и этой заносчивой невесте, если вы оба решите провести вашу церемонию именно там.

— Я не заносчива! — взорвалась Кейт.

— Нет, — протянул Эдмунд, пожимая ее руку, покоящуюся в его руке, в надежде на то, что она останется такой же смирной, когда они останутся наедине. Он рассеянно перебирал ее пальчики, затянутые в перчатку, и улыбался ей из-под прикрытых век. — Вам далеко до того, насколько помню, а память у меня отличная, — промурлыкал он интимно.

— Простите нас, леди и джентльмены, но все разъяснится, когда будет опубликовано объявление определенного содержания. Боюсь, пока не могу сказать что-то еще, — объявил Эдмунд в пространство и поклонился элегантно, с долей иронии, как и подобает джентльмену, локоны которого заметно пострадали от пальцев леди, а шейный платок сбился набок.

— Коль скоро вы, негодники, решили опередить все формальности, вам уже и вальс танцевать можно, как на помолвке? — предположила Элиан достаточно громко, и ее чистый звонкий голос вознесся над гулом толпы.

Хозяйка дома леди Уиндоувер призадумалась, словно размышляя над правдоподобностью этой сцены, затем кивнула и дала знак оркестрантам исполнять вальс для своих оскандалившихся гостей. Кейт, по обыкновению, тенью следовала за Эдмундом, шаг в шаг, ошеломленная внезапностью последних событий, не в состоянии определить свои чувства, но большинство гостей в зале явно полагали, что во всем виновата любовь.

— Продолжайте танец, — тихо укорил Эдмунд, как только она стала спотыкаться, усталость брала свое, голова ее поникла, как у лилии в засуху. — Не вешайте носа, нельзя, чтобы Бестом и та ведьма заподозрили, что мы о чем-то умалчиваем, — сурово зашептал он.

Возможно, именно сопереживание и заставило ее обвиснуть в его руках, чтобы быстрее отправиться домой. «Он мог бы проявить больше чуткости», — думала Кейт. Вместо этого он с сомнением смотрит на нее, словно ожидает, что она вот-вот сомлеет или сотворит еще какую-нибудь глупость из женского репертуара, поэтому она бросила на него свирепый взгляд.

— Я так зла на вашу мужскую самонадеянность, Эдмунд Ворт, — воспрянула она духом и воссияла улыбкой, словно солнце взошло на его глазах.

— Хоть в чем-то превзошел других в ваших глазах, — подчеркнуто медлительно произнес он, словно ее норовистость не столько досаждала, сколько забавляла.

— Верю и надеюсь, что вы единственный в роде человеческом, милорд, невыносимо знать о другом подобном страдальце.

— Разве ваши многострадальные родственники не научили вас, Кейт, что осуждать своих знакомых так прямолинейно — это грубость?

— Вы не знакомый, вы мой жених.

— Понятно, отчего вы до сих пор перебирали женихов, чтобы довести меня до жертвенного алтаря. — И он сдобрил свою реплику теплой улыбкой, хотя зеленоватые омуты его глаз холодно поблескивали, он не шутил.

— Я способна сбежать от вас и у алтаря, если вы на то напроситесь, — пригрозила она полусерьезно.

— Кейт, немедленно выкиньте из головы все мысли о том, что вам удастся отвертеться от замужества. Иначе я сейчас же оставлю вас стоять с открытым ртом посреди залы. Три года назад вы уже выставили меня олухом, и неоднократно, с меня хватит.

— Никогда не желала заставить вас чувствовать себя олухом, милорд, — сказала она и похолодела от запоздалого сожаления, ее заверения не воодушевили его.

Он сурово посмотрел на нее, сомневаясь в ее умственных способностях.

— Спорный вопрос, но после сегодняшнего вечера у нас другого выбора нет, остается смириться, — отрубил он.

— Приложу все усилия, чтобы быть вам доброй женой, — благонравно произнесла Кейт.

— И что еще надо прилежному мужу от своей половины, правда? — Эдмунд не остался в долгу.

Танец заканчивался, и он склонился в галантном поклоне над ее рукой, затянутой в перчатку, словно она — его королева, а он — ее преданный рыцарь.

— Правда, — ответила она подавленно и все-таки сдержалась, не пнула его как следует и не наступила на ногу.

То благородное усилие, верно, отразилось на ее лице и не осталось незамеченным, поскольку Эдмунд стоял достаточно близко. Он ухмыльнулся ей, как старой знакомой, словно приглашая разделить его веселье, и она горько раскаялась, что некогда не ценила такое доверие, и их отношения, по ее глупости, с самой первой встречи лишились сердечной простоты.

— Жаль, если мы снова не подружимся, — тоскливо проронила Кейт, и смешинка в его зеленых глазах застыла, превратившись в колкую льдинку. Вправе ли она задавать такой вопрос?

— Я желаю вас, Кейт. Я буду верен вам, пока вы отвечаете мне взаимностью, но никогда уже не буду вашей комнатной собачонкой.

— Даже представить не могу, милорд, чтобы вы — в наше-то время — унизились бы до рабства, постараюсь, чтобы нам было вместе комфортно.

— Вы полагаете, ваша сестра со своим мужем искали в своем браке лишь «комфорт»? — спросил он таким тоном, словно даже произносить это слово было ему неприятно.

— Полагаю, каждый из нас ищет в другой половине свое солнце, — рассудила она, — однако я вряд ли дождусь от них похвалы, если скажу, что они живут вместе ради комфорта, чтобы наблюдать обыденные восходы и закаты.

— Тогда почему мы должны удовольствоваться меньшим?

— Потому что между нами нет любви, чтобы найти в другом свое незаходящее солнце, — сердито выдала она пылкую декларацию.

— Я понимаю вас, — пробормотал он ей на ухо, когда они вернулись к Элиан, и нельзя было свирепо глянуть в его вызывающе наглые глаза, иначе свет приметил бы, что у них вовсе не сказочный роман, который они так старательно разыгрывали.

— Вы нечестно сражаетесь, милорд, — шепнула она, встретив его взгляд широко распахнутыми увлажненными глазами.

— Нет, — выдохнул он ей в ухо, любовно поглаживая ей щеку, словно ему невмочь отпустить ее, — честно, я сражаюсь, чтобы выиграть, мисс Элстоун.

— Что выиграть? — спросила Кейт непосредственно, когда он отнял ладонь, и вздрогнула от неимоверного напряжения, пришлось изо всех сил сопротивляться желанию снова упасть в его объятия.

— Вас, мисс Кэтрин Элстоун, тело, сердце и душу, — забормотал он, снова склонившись к ней, словно вот-вот поцелует.

Кейт краем уха слышала, как некоторые леди бочком подбираются к ним поближе, выискивая наилучшую позицию для наблюдений за их трогательными воздыханиями.

— Сначала надо возжелать меня, — прошептала она.

— О, этого у меня не отнять, сладкая Кейт, не заблуждайтесь на сей счет. — Он был неспешен, между тем его яростные алчущие глаза внезапно потемнели и вспыхнули, как изумруды, и она поняла, что он говорит чистую правду.

Ее рот непроизвольно открылся, губы пересохли, пришлось облизнуть их и наблюдать, как Эдмунд следит за ее движениями, словно желает присоединиться. Лучше не думать о том, что последует за тем, во всяком случае, не в этой заинтересованной аудитории, надеющейся воочию увидеть, как снежная мисс Элстоун растает до идиотизма.

— Так мы увидим вас завтра, милорд? — Вопрос был дурацкий, поскольку она окончательно запуталась в яростных страстях, витающих между ними и ввергающих ее в гнев, и решила, что единственный выход — свернуть на бездумные банальности.

— Можете быть более чем уверены в том, — откликнулся он, — но вечер еще не отшумел.

— Мне достаточно. Как думаете, Элиан, приличествует нам теперь отбыть? Я очень устала, — обернулась она к приятельнице, ища мира и покоя. Хотелось собрать свои разбежавшиеся мысли.

— А я теперь смогу хотя бы проводить вас, не вызывая кривотолков, ведь мы публично помолвлены и неподсудны, можно ликовать, — иронично улыбнулся Эдмунд.

— Подозреваю, с ликованием пока не все ясно, — заметила леди Пемберли, подразумевая реакцию Кита Элстоуна — вряд ли ему понравятся скандальные подробности помолвки свояченицы, его бывшей подопечной. — Но конечно же мы можем теперь ехать домой, а ваш эскорт всегда приятен, лорд Шаттлворт, особенно в нынешние неспокойные времена.

— Что и требовалось доказать.

Кейт невольно улыбнулась, а леди Пемберли уведомила, что никогда не считала Эдмунда простачком, каким он прикидывается слишком уж часто.

— Будь я простофилей, остался бы в своих поместьях тешить разбитое сердце и упустил бы возможность подписаться на пожизненную баталию с вашей прелестной подопечной, леди Пемберли, — весело парировал он.

— Вовремя вы отыгрались, — отвечала Элиан, пока он подсаживал ее в роскошную карету, которую ее муж приобрел по случаю их бракосочетания.

— Воистину, не правда ли? — произнес он так почтительно, что Кейт с сомнением глянула на него. — Любимая, — обратился он так покорно и терпеливо, что она гневно глянула на него с немым вопросом, чувствуя, как зудит нога от желания пнуть его как следует, — вы могли бы сесть в превосходный экипаж леди Пемберли, прежде чем лошади сдохнут от скуки или кто-то из нас подхватит воспаление легких, как вы думаете?

— О да, разумеется. — Она поспешно исполнила его просьбу и едва не свалилась, запутавшись в собственных ногах. — Мне так неловко сегодня чувствовать себя помехой себе и другим. Ужасно раздражает.

— Мне и невдомек, — пробормотал Эдмунд, запрыгивая в карету с той легкостью, которой ей сегодня так не хватало. — Я вполне доволен, возможно, это свидетельствует о том, что я наконец вывел вас из себя.

— Зато про события сегодняшнего вечера прошу поподробнее, милорд, — строго потребовала Элиан, как и подобает компаньонке.

— Попозже, миледи, прошу вас. Придется столько объясняться, дороги домой не хватит, разве что вы любезно позволите мне зайти к вам, когда мы приедем, и я введу вас в курс дела, — пообещал он предупредительно.

Кейт на расстоянии чувствовала напряжение его могучего тела, когда он усаживался напротив нее, очевидно, он просто не мог позволить себе развалиться на обширных подушках кареты Элиан.

Глава 9

— Будь я компаньонкой строгих правил, наверняка всю дорогу читала бы лекции о вашем безобразном поведении, — сурово сказала Элиан и замолкла.

Кейт обдумала сегодняшний вечер и поняла, что ей вряд ли удастся отдохнуть в своем временном пристанище. Она тяжело вздохнула, надеясь, что ее печаль скрыта в стуке лошадиных копыт и дребезжании железных ободьев колес по булыжной мостовой. Но Эдмунда не провести — едва первый вздох сорвался с ее губ, как его сильные пальцы дотянулись до ее рук и обхватили в знак утешения. Он потихоньку массировал ее застывшие пальцы, и ужас воспоминаний о подслушанном разговоре бессовестной парочки, обсуждавшей убийство, а затем едва не совокупившейся, постепенно отлетал от нее, пока она внимала теплой поддержке его уверенных прикосновений.

— Благодарю, — прошептала она, когда они подъехали к воротам городской резиденции маркиза Пемберли.

— Ни к чему благодарить, ведь я вознамерился сполна насладиться исследованием всего, что касается вас, пока мы не успели состариться, милая Кейт, — выдохнул он ей в ухо и соскочил с подножки, чтобы с показной церемонностью подать дамам руку. Она сердито размышляла, нарочно он злит ее или просто такова его натура.

Кейт гордо расправила плечи, восходя по гулким ступеням лестницы. Эдмунд окинул ее самодовольным взглядом. Надо понимать, он вполне осознает свои действия, заключила она. Никто из сторонних наблюдателей не заподозрил бы, что сегодня вечером она в шоке не только от их стремительной помолвки. Кейт поспешила в уютную гостиную, которую Элиан зарезервировала за собой, и не знала, благодарить его или презирать за то, что снова так легко манипулирует ею.

— Вы великолепный стратег, милорд, — сообщила она, когда дверь за ними плотно закрылась. Очевидно, Элиан уже причислила его к своей родне.

— Эдмунд, — укоризненно поправил он, словно это и в самом деле важно. — Я никогда не притязал на столь изощренное коварство, — добавил он с непроницаемым видом.

— Пора отчитаться передо мной о ваших приключениях. — Элиан остро глянула на измятое платье Кейт и всклокоченную прическу Эдмунда. — Или мне следовало сказать — злоключениях?

— Вот именно, — подтвердил он. — Кейт решила немного развеяться и осмотреть личные покои лорда и леди Уиндоувер. Непочтительно по отношению к границам частной собственности, должен заметить, поскольку этот юридический факт просто ускользнул от ее внимания.

— Но я была просто загнана туда приставаниями Бестома, — возразила Кейт.

— Вы могли бы обратиться за помощью ко мне, но не пожелали поступиться своей гордыней и рискнули хуже некуда. Я обнаружил ее в библиотеке, она сидела в полной темноте, леди Пемберли. Мы немного поспорили, а затем я услышал, как кто-то крадется к кабинету лорда, верно, в том особая запретная изюминка сегодняшнего приема, — пояснил он и приподнял бровь, ожидая возражений Кейт. Она не спорила, и он кивнул, подтверждая ту нелепую версию, против которой у нее не нашлось оправданий, затем поведал компаньонке, чье тайное свидание им пришлось подслушать.

— Боже всевышний, — потрясенно выдохнула Элиан, — и Кейт слышала каждое слово этих мошенников?

— Ради всего святого, Элиан, я уже не дитя, — возмутилась Кейт.

— Вы — незамужняя девушка, — отрезал Эдмунд, пресекая дальнейшие пояснения.

— Но не малолетка, — упорствовала она.

— На ваше усмотрение, мисс Элстоун, только умоляю, не берите на себя много.

— В самом деле, милорд? Поделитесь, о чем вы будете умолять леди в совершенных летах? — как можно ироничнее осведомилась она.

— Вразумлю вас, когда мы поженимся.

Да, ей никогда еще не встречался такой наглый, самонадеянный, уверенный в своем мнимом превосходстве самец, и это особенно досадно. Хотя, если припомнить характер названого братца и опекуна Кита на пару с его лучшим другом Беном Шоу, который всегда стоит за него горой, можно сказать, она знакома с некоторыми избранными из этой категории.

— Хватит препираться. Итак, что же они сказали? — спросила Элиан, и Эдмунд пустился в путаные объяснения так, словно сам в это время думал о чем-то ином.

— Какая же гнусная натура у этой женщины, — глухо проронила Элиан.

— Вот и я могла бы точно так же выразить свои чувства, — надулась Кейт, поднимаясь и сердито глядя на своего новоиспеченного благоверного, который не обратил на нее внимания, но заботливо наполнил бокал Элиан целительным бренди.

Приняв во внимание его деликатное обхождение с Элиан и контрастно резкие манеры по отношению к ней после того, как она собственными ушами слышала весь тот ужас тайного сговора, Кейт зажмурилась, чтобы не пролить необъяснимые слезы, и с обидой уставилась на его широкую спину.

— Мне следовало тщательнее подбирать выражения, — повинился он и вручил бокал Элиан.

— Не понимаю, чем можно здесь утешиться, ведь вы же видели их, Кейт? — Голос Элиан дрогнул.

— Нет, потому что, если помните, я была замурована в какой-то ужасно темной и тесной кладовке с лордом Шаттлвортом, — терпеливо пояснила Кейт. — Если б я предвидела, что библиотека его милости будет сегодня ломиться от посетителей, с радостью осталась бы в танцевальной зале, меньше мучилась бы этим вечером.

— Какая чушь, все эти предчувствия и знаки судьбы, — раздраженно проворчал Эдмунд, словно ему было обидно думать, что она с удовольствием вернулась бы домой свободной женщиной, а не его нареченной, пусть и несколько неформально, невестой.

— Простите, если ситуация, в какой я оказалась, не прибавила мне радости, милорд, — съехидничала Кейт. Внезапно навалилась тяжелая усталость, и она уже не знала, сможет ли снести приступ его раздражения, хотелось только одного: преклонить повинную голову на его плечо и утешиться его лаской.

— Мог бы, если бы это не касалось меня, — пояснил он печально, вполне понимая ее чувства.

— Я не просила вас делать заявление перед сотнями свидетелей, — устало оправдывалась она.

— Неужели вы ожидали, что я покину вас и заставлю их размышлять, каким тайным амурам вы предавались так долго? В конце концов, именно я подвел вас.

— Это не ваша вина, — заметила Кейт, подразумевая, как невыносимо думать, что он из-за того поступился своей свободой.

— Странно, поскольку у меня было стойкое ощущение, что вся вина повисла на мне, — сардонически пошутил он, и сердце ее растаяло, вопреки решению не поддаваться его обаянию хотя бы до конца этого вечера.

— Ага! — вздохнула Элиан, и Кейт поняла, что компаньонка сменила гнев на милость. — Так вы, оказывается, позабыли мне сообщить самую суть дела, так? Неужели вам удалось запамятовать детали?

— Может быть… — настороженно начала Кейт, вычитав в сверкнувших глазах приятельницы упреждение «Я же говорила вам».

— Да, скорее всего, ваше «может быть». Помню, вы явились из сада в таком виде, словно побывали там, откуда изгнали Адама и Еву, Кэтрин Маргарет Элстоун, — допекала ее Элиан.

— Мы помолвлены, — непоследовательно защищалась Кейт, — так что можем целоваться, не дожидаясь, пока вы взмахнете указкой и остальные полсвета бросятся вам подпевать.

— Вы тогда еще не были помолвлены, девочка моя, и прекрасно знаете о том.

— То личное дело касается только нас двоих, вы не согласны, леди Пемберли? — веско высказался Эдмунд, и Кейт с интересом воззрилась на приятельницу: тепло ли ей теперь от его изысканных манер?

— Возможно, если б вы не устроили публичное шоу, молодой человек, — храбро парировала Элиан, но Эдмунд решительно выпятил подбородок, и Кейт поняла, что он не намерен более распространяться об их интимных отношениях.

— Вы действительно желаете, чтобы мы обвенчались, ваша милость? — холодно спросил он.

— Как только увидела вас вместе, милорд, это стало моей самой заветной мечтой, и странно, если я сейчас что-то упускаю из виду, — доверительно призналась Элиан.

— Так надо ли искать добра от добра, мэм?

— Знаете ли, Кейт и ее сестры дороги моему сердцу как дочери, несмотря на все их своеволие и склонность встревать куда не надо.

— И мы все очень любим вас, милая Элиан, — заверила Кейт женщину, которая со всей душой заменила ей умершую мать.

— Соринки вы очей моих, — сердито обратилась Элиан к Эдмунду, похлопывая по плечу Кейт, бросившуюся обнимать ее. — Надеюсь, милорд, вы намереваетесь воистину осчастливить ее.

— Почту не только своим долгом, но равно и удовольствием, — торжественно поклялся он.

— Что ж, мне того довольно, — сказала Элиан так, словно отныне не только будет свято поддерживать его всю жизнь, но и после смерти непременно вернется с небес на землю грозным и неумолимым призраком, вздумай он нарушить свой обет.

Эдмунд кивнул, стараясь не сожалеть о том, что буйная головка Кейт покоится сейчас не на его плече, а на плече леди Пемберли. Возможно, в дальнейшем она и с ним поведет себя так же беспечно и доверчиво, но пока он может полагаться на ее обещание выйти замуж и на страстную отзывчивость к его недавним чувственным домогательствам.

— Вам надо отдохнуть, — отрывисто бросил Эдмунд и не удивился, когда Кейт вздернула голову и свирепо уставилась на него, словно он предложил ей выпить яду.

— Зачем? — Она встала с места, чтобы ее силком не утащили в спальню. — Я только что натерпелась от гадких приставаний охотника за приданым, наслушалась мерзостей на его тайном свидании с так называемой леди из числа моих знакомых. Затем пришлось выслушивать их убийственные измышления, после чего мою репутацию спасает мужчина, который предпочел бы связать себя брачными узами с любой невестой Англии, только не со мной. И я ни за что не засну, пока вы с Элиан втихую будете планировать мою жизнь, отправив неразумную детку в постель.

— Вот возьму и не женюсь на самой настоящей принцессе, — непростительно легкомысленно бросил он.

Кейт всерьез прикидывала, не плеснуть ли в него содержимым бокала Элиан, все равно приятельница даже не притронулась к нему, затем решила, что неуместная игривость не заслуживает даже такого знака внимания, поэтому просто выпила все залпом.

— А ее высочество всегда так неумела? — осведомился он, когда Кейт, кипя от ярости, задохнулась и закашлялась от крепкого напитка.

— На вашем месте я бы довольствовалась малым, — мудро посоветовала Элиан, — и если вы решите следовать в том же русле, милорд, на вашем месте я быстро выучилась бы подныривать селезнем. — И она указала взглядом на пылающие щеки Кейт.

— Я не унижусь до того, чтобы запустить чем-нибудь в его светлость, — выдохнула Кейт, чувствуя, как крепкий напиток согревает ее застывшее нутро. — Он надеется довести меня до белого каления своими штучками, и я потеряю страх после тех ужасов, которых наслушалась сегодня вечером, улягусь спать, а вы сможете без помех договариваться о моей свадьбе, но я имею право вмешаться, поскольку речь о моем будущем, — завершила она свое выступление, надо признать, не лишенное логики.

— Ну как, проняло? — спросил Эдмунд, словно у подопытного кролика.

— Не очень, — процедила Кейт сквозь белоснежные зубки, силясь разомкнуть их, разжать кулаки и умиротвориться.

Да, она не желает, чтобы страсти управляли ею. После сегодняшнего вечера этот фокус уже не пройдет. Она, как любопытная Пандора^[15], приоткрыла свой потайной ларец и теперь вряд ли может сделать вид, что потеряла ключ.

— Я вполне пришла в себя, почему бы нам не обсудить все трезво и разумно? — Кейт будто нисколько не сомневалась в себе.

— Полагаю, нам следует дать о том соответствующие объявления в газетах, надеюсь, Карнвуд не обидится, когда я объясню, что произошло сегодня, — отозвался Эдмунд преувеличенно спокойно, надо же хоть как-то отрезвить Кейт и призвать к порядку.

— Я не то имела в виду, и вы прекрасно знаете это, — резко оборвала она.

— Вам не терпится, дорогая, и вы покинете меня, пока я буду добиваться позволения венчаться с вами без процедуры оглашения? — спросил он, затем поднял на нее непроницаемый взгляд и покачал головой. — Боюсь, невозможно. Ведь та убойная парочка вполне дееспособна, они не станут тратить время на специальные разрешения, а просто сядут нам на хвост и скандально обесчестят.

— Совсем не то я имела в виду, когда призывала вас разумно обсудить наше будущее, вы прекрасно понимаете.

— Я давно оставил надежды на трезвые дискуссии с вами, дорогая, не вернуться ли к нашим баранам?

— Если бы только знать, каковы наши планы.

— Полагаю, нам в первую очередь надо добраться до алтаря, пока сплетники не опомнились и не начали кликушествовать, а Бестом не сообразил, что мы вовсе не соблазняли друг друга в то время, пока отсутствовали в танцевальной зале.

— Но если он догадался, все бесполезно.

— Конечно, у страха глаза велики. Я не страдаю неуместным тщеславием, так что могу предсказать: в этом сезоне вам грозит выгодное замужество. Как вы и планировали. Ведь вам не улыбается перспектива отсидеть еще одно лето в девицах, так, мисс Элстоун? — невозмутимо спросил он, и Кейт покраснела под его ироничным взглядом.

Неужели она настолько пряма и прозрачна, и ее помыслы как на ладони? Горько и стыдно, что она вынашивала планы обрести мужа, заключив выгодный брачный контракт, и ей самой теперь непонятно зачем. Правда, свадьбы по обоюдному договору сторон — общепринятая практика, разве что трезвомыслящими parti^[16] выступали обычно семьи, но не сами жертвы. Но с чего ей вдруг вздумалось считать их жертвенными баранами?

— С тем же успехом я могла выйти замуж еще три года назад, если бы вы не страдали тщеславием, — уколола она.

— Ах, то капризы юной максималистки, леди Пемберли. — Эдмунд прибегнул к нечестному приему, вовлекая Элиан в их спор. Кейт сразу поняла, на чьей стороне окажется переметнувшийся союзник. — Известно, придурковатых щенков вроде меня обязательно надо спускать с поводка — пусть как следует пообтешутся жизнью, прежде чем подступать со своими домогательствами к взбалмошным мамзелям, не так ли?

— Если бы не европейский хаос, мы обязательно отправили бы вас в круиз, пока Кейт обретала чувства и разум, — откликнулась Элиан.

— Подумаешь! Можно выслать его сейчас и подальше! — мрачно пробормотала Кейт.

— Надеетесь обмануть судьбу, когда я вернусь? — осведомился он сардонически.

— Нет, надеюсь, вы там и останетесь.

— Сейчас не время для мелких препирательств, — урезонила их Элиан.

Кейт воодушевилась, верно, настало время для подвигов.

— Действительно, для таких развлечений у нас целая жизнь впереди, — отозвался Эдмунд.

— Жду не дождусь, — вздохнула Кейт театрально.

— Что ж, нам не придется скучать, — печально усмехнулся он.

— Могла бы приступить уже сейчас, но утешит ли меня такая депрессивная возня? — насупилась она.

— А что утешит? — насторожился он.

— Запудрить им глаза.

— Смею предположить, все зависит от того, чем они вознамерились припудрить вас.

— Обнадежили.

— Вы не из тех женщин, которых можно обнадежить, погладив по щечке и в всучив фантик вместо конфетки, дорогая моя.

— Вам я не «дорогая».

— Вы мне дороги, Кейт. Иначе мы не будем счастливы в браке.

— Тогда зачем нам вступать в брак?

Он проникновенно посмотрел на нее:

— Я никогда не держал вас за дурочку, хотя и бранил за черствость, когда умылся вашим вежливым «избави Боже» в ответ на свое предложение. Но мне, возможно, стоило проявить меньше уважения к вашей сообразительности и не наступать на грабли, — произнес он так, словно внезапно прозрел.

— По-вашему, я тупица?

— Я не столь непочтителен. Леди Пемберли, призываю вас в свидетели, неужели я делал намеки, умаляющие умственные способности вашей протеже?

— Нет, милорд. И мне непременно следует попенять вам за такую кляузу.

— Можете не стараться. Вам не спровоцировать меня, — сказала Кейт.

— Тогда вам, верно, есть что сказать о нашей помолвке? — спросил Эдмунд, пока Кейт внушала себе, что не собирается давать волю своей буйному, как у всех рыжих, темпераменту.

— Надо думать, помолвка предполагает предложение со стороны джентльмена и последующее согласие леди. Но я не помню, чтобы сегодня вечером получала от вас, милорд, официальное предложение и согласия не давала.

— Знаю, нам обоим теперь трудно вспомнить, столько раз я уже валялся у ваших величественных ног, поэтому, полагаю, вполне достаточно. Я тогда дал себе обет никогда больше не умолять вас выйти за меня, и твердо придерживаюсь той клятвы.

— Это не сулит нам блага, — тихо сказала Кейт.

— Смею заметить, мы неплохо притремся друг к другу. — Его наглая удаль покоробила ее. — Вы женщина что надо, а мне позарез нужна пара наследников, так что жалоб с моей стороны не последует. Просто блюдите свои обеты.

— Тронута до слез вашими заверениями, — ответила Кейт, размышляя, можно ли посчитать его заявления лестью в свой адрес.

— Вы сами желали брака по расчету, — наябедничала Элиан.

— Желала, ну и что? — Кейт оцепенела, для утешения вспоминая яростные поцелуи Эдмунда.

Как глупо, оказывается, она желала себе бесстрастного любовника, вовсе не того сардонического и независимого в своих суждениях мужа, каким Эдмунд обещал стать для нее. Жаль до боли, до безысходной тоски того пылко влюбленного, благородного юношу. Тот Эдмунд заваливал ее цветами и заботливо выбранными — на ее вкус — безделушками, не забывая приложить к ним уверения в своей вечной любви. Какой же дурой надо было быть, чтобы отмести его притязания, словно он докучливый мальчишка, а не молодой человек, который в один прекрасный день превратится в зрелого Адониса^[17], способного разбить не одно впечатлительное женское сердце, в том числе и ее. «Тоже мне Адонис», — буркнула она себе под нос, распрямляя плечи и направляя немигающий взгляд в его непроницаемые глаза. Со своей непреходящей любовью и клятвами разбитого ее отказом сердца. Он теперь неотрывно смотрел на нее, как на экспонат, о котором должен представить диссертацию в Королевское научное общество.

— Так мы договорились, мисс Элстоун? — спросил он, не щадя ее чувств.

— Похоже, да, лорд Шаттлворт, — согласилась она, не отводя взгляда и признав, что он — ее судьба, на радость или на горе.

— Тогда я скреплю наш договор поцелуем. Не возражаете, леди Пемберли?

— Ну конечно же я отвернусь, чтобы вы не смущались, — услужливо согласилась Элиан, и Кейт яростно посмотрела на подругу, радостно повернувшуюся к ним спиной. — Клянусь, я затылком чувствую чей-то горячий взгляд, Кейт, — забормотала ее неугомонная милость.

— Я всегда знала, что у вас там третий глаз, — мстительно прошептала Кейт.

После чего напрочь забыла о своей никчемной наперснице, поскольку губы Эдмунда уже захватили ее рот страстным поцелуем, и она едва не лишилась чувств, хотя Элиан еще и не успела толком отвернуться. «Какое потрясение!» — думалось ей. Она поддалась его настойчивому лобзанию и раскрыла губы, позволяя ему вторгаться в нежные глубины. Дыхание сбилось, руки взлетели, порываясь обнять его сильную шею и взъерошить непокорную золотисто-каштановую шевелюру на затылке, и она сжала кулаки, безошибочно угадав по его улыбке и тому, как он прижался к ней крепче, что он возбужден. Эта крайняя недвусмысленность была вопиюще вульгарной, ей стало дурно, ноги ослабели, пришлось вцепиться в него, забыв обо всем. Он, все понимая, явно наслаждался ее женской отзывчивостью, и это добавило ей гордости и ощущения своей уникальной значимости, поэтому хотелось знать, будет ли что-то еще в их совместной жизни кроме долга и взаимного уважения. Некогда именно те стороны их отношений казались ей особенно важными.

— Пожалуй, поцелуев теперь хватит на полдюжины печатей, — не выдержала Элиан, придирчиво любуясь портретом своего мужа времен его молодости, который висел на почетном месте над камином. Весьма недурной портрет. Кейт могла поклясться, она слышала, как Элиан удовлетворенно вздохнула, еще раз потрафив живописному воплощению ее благоверного.

— На сегодня с меня достаточно, поэтому распоряжайтесь далее как вам заблагорассудится, милорд. А я устала и смущена, поэтому уже не могу повторяться, — чистосердечно призналась Кейт, устыдившись надрыва в своем голосе.

— Ну да, — согласился Эдмунд. — Отправляйтесь в постель и вызовите служанку, пусть принесет поссета^[18] — скорее заснете. Вам надо отдохнуть — завтра у нас тяжелый день.

«Нет уже сил, чтобы всплакнуть по поводу его трогательной заботы», — думала Кейт, подходя к двери.

— Я не дитя, — дерзко напомнила она, повернувшись, чтобы бросить еще один прощальный недоверчивый взгляд на своего жениха, словно ей не верилось, что именно о таком красавце она мечтала в эти суматошные недели, истязая себя.

— Эта радость вполне очевидна, — задумчиво протянул Эдмунд, всматриваясь в ее пылающие щеки и томные глаза, хранившие отблеск страсти, что могла бы разгореться между ними не только от последнего поцелуя.

Он пристально обвел взглядом ее гибкое юное тело, так что у нее не осталось сомнений — он подметил все его изящные изгибы и теперь ждет не дождется, когда наконец сможет утащить невесту в постель и приступить к своим супружеским обязанностям.

— Боюсь, утром предстоит много хлопот, — добавил Эдмунд, когда смог оторвать взгляд от ее трепещущего тела.

— По горло, — веско подтвердила Элиан.

— Так вы зайдете к нам? — спросила Кейт, злясь на свой предательски нетерпеливый тон.

— Пока не знаю. Мне надо будет заказать новую пару обуви и, возможно, зайти к портному. А затем забегу в клуб, посижу часок-другой в компании старых друзей, надо же хоть когда-то разумно развлечься, — съязвил он. — Но конечно же я навещу вас, как только смогу привести себя в приличный вид. Если вы еще будете в тот час отдыхать после утомительного вечера, придется пообщаться с Пемберли, дожидаясь, пока вы пробудитесь.

— Что ж, все замечательно, — оценила Кейт, понимая, как глупо сейчас мечтать, что он поднимется с ней по лестнице и нежно поцелует, желая спокойного сна, словно любовник, утомленный ночными страстями. Интересно, способен ли он целомудренно проспать рядом с ней остаток ночи?

— До завтра, милые леди.

Осталось только дождаться, когда она действительно будет принадлежать ему, и он сможет пригласить ее к себе в спальню, когда им заблагорассудится. Она поежилась, предвкушая продолжение.

— Спокойной ночи, Элиан, пока, Эдмунд, — пробормотала она, с усилием отступая к порогу, пока нечестивое воображение не заставило ее наговорить всяких глупостей.

— Спокойной ночи, любимая, — прошептал он интимно, пока Кейт протискивалась мимо.

Можно подумать, негодовала она, вслушиваясь в эхо захлопнувшейся за ней двери, он уже вправе снимать с нее бальное платье и ощупывать белье, чувственно, дюйм за дюймом, пока она, одержимая страстью, не будет готова уступить его пылкому вниманию. Нет, она не такая сговорчивая. Ложась в кровать, Кейт мечтала о нем, вместо того чтобы думать о грешниках, которых подслушивала, или о скандале вокруг их помолвки, который, верно, поспеет к утру.

Глава 10

— Вам не пристало так измываться над бедняжкой Кейт, ей изрядно досталось, лорд Шаттлворт, — выговаривала Элиан самодовольному виконту.

— Зато она позабыла о тех негодяях с их кознями. Не могу же я улечься с нею в постель под крышей вашего респектабельного дома и всю ночь отвлекать своей непреходящей страстью, или как, леди Пемберли?

— Если только попытка — не пытка, насколько могу судить.

— Хотите сказать, вы не подглядывали за нами в зеркало над каминной полкой, простодушная миледи, хотя Кейт и не знала о том? Как благородно с вашей стороны.

— Вы так остроумны и проницательны, что постоянно рискуете проколоть себе шкуру, уникальный мужчина, — отбрила она с затаенным восхищением.

— Будь я так смекалист, миледи, давно пустился бы в европейский круиз, как только достославный Бони высадился на Эльбе в четырнадцатом году и континент в кои-то веки снова стал доступен для путешествий^[19].

— Коль скоро вы набиваетесь мне в крестники, пора называть меня Элиан, без всяких «миледи», но вы именно это и хотели сказать?

— Что именно, Элиан?

— Что за дурная привычка у вас отвечать вопросом на вопрос? Впору пожалеть, что встала под ваши знамена, вы, надеюсь, уже поняли это? — сказала она с легким злорадством. Он усмехнулся, словно они прекрасно поняли друг друга. — Разумеется, я хотела выяснить, неужели вы действительно сожалеете, что не покинули Англию, прежде чем Кейт выехала в свет? Если у вас нет никакого желания жениться на ней, скажите прямо. Мы тогда сможем освободить вас обоих от обязательств, не запятнав репутации Кейт и не заставляя вас умирать заложником в застенках судьбы.

— Неужели возможно пойти на попятную после сегодняшнего практически оглашения? По-моему, даже мудрости Соломона не хватит на то.

— Многое возможно, если правильно приготовить и подать, но вначале надо знать, каков аппетит у другой стороны, милорд.

— Так мы снова о том?

— Если есть необходимость, — непреклонно гнула свою линию Элиан, соблюдая интересы Кейт, пусть даже ей и казалось, что ее протеже нелогично мятежна, если решила позволить обворожительному юному лорду снова ускользнуть меж ее пальцев.

— Нет, я весьма доволен результатом, — ответил он достаточно серьезно, — правда, не в восторге от того, каким путем мы получили этот результат.

— Не пеняйте, я уверена, Кейт сама не знает, что ей надо.

— Сомневаюсь, что когда-либо сумею постичь происходящее в ее упрямой голове, но намерен посвятить свою жизнь ее счастью. А как еще я должен отнестись к своей жене?

— Будучи благородным человеком?

Он пожал плечами так, словно меньше всего думал о своем благородстве. Элиан подавила сытую кошачью улыбку. Нельзя сказать, что ход событий отвечал ее чаяниям, однако Кейт обручена с человеком умным и характерным, который не позволит водить его за нос, и это ей только во благо.

— Вам придется сражаться, чтобы удержать ее, — предупредила она.

— Смею надеяться, выдержу.

— Помните, Эдмунд Ворт, Кейт прячет свою подлинную натуру под внешней замкнутостью и противоречивой холодностью. Непонимание со стороны мужа может глубоко ранить ее.

— Обещаю вам никогда не обидеть ее преднамеренно.

— Что ж, я довольна.

— Хорошо бы и мне возрадоваться на том, — мрачно сказал Эдмунд, поклонился и пожелал спокойной ночи.

Едва леди Пемберли удалилась в свою спальню, как ее повелитель уже рысью полетел за ней. Многие мужчины, даже вдвое моложе, могли бы позавидовать той прыти, с которой он бежит к жене, страстно мечтая отвлечь ее от забот о чьей-то семейной жизни и занять своей собственной.

Эдмунд решил отправиться домой пешком, несмотря на то что маркиз Пемберли, подоспевший как раз к его отбытию, по-джентльменски предложил ему свой экипаж. Милорд, видимо, обедал с неким серым кардиналом, более влиятельным, чем сам принц-регент и все его беспутные приятели, вместе взятые. Судя по всему, маркиз продвигался в весьма высокие политические круги, но лишнего себе не позволял, иначе Эдмунд рисковал бы оказаться одним из тех посвященных. Он доложил о своей помолвке и выслушал сердечные пожелания милорда, затем добродушно принял к сведению вполне справедливые — молчать и помнить впредь! — полушутливые угрозы маркиза высечь его, если он посмеет дурно обращаться с Кейт, и, наконец, пустился в путь к родному очагу.

Он не так уж и устал после напряженного вечера, поэтому предпочел добираться домой довольно затейливым маршрутом через Мейфэр, уже высветленный занимающейся зарей. Городские дрозды, черные и крапчатые, щебетали, готовясь воспевать рассвет, и пока он бродил по паркам и бульварам, этот хор гремел в его ушах бодрящим оркестром. Надо было вымотать себя прогулкой, чтобы поспать хоть несколько часов на день грядущий, и он неутомимо шагал сквозь пробудившийся спозаранку город, размышляя о разительных переменах в своем мироощущении. Особенно если вспомнить, в каком унылом настроении отправился на вечер и затем растравлял себя, наблюдая, как Кейт — вот трясогузка! — танцует и флиртует с другими мужчинами.

Но Кейт — вчера или уже сегодня? — отвечала ему с безудержным энтузиазмом, как и грезилось раньше в самых буйных фантазиях. А он пока не вправе воспользоваться ее отзывчивостью и довести дело до логического завершения, и это, конечно, злит, так что вряд ли он спокойно заснет до их первой брачной ночи, если таковая вообще состоится. В конце концов, ему не впервые обуздывать в себе подобные эмоции, но новизна в том, что Кейт молчаливо согласилась, что их плотская любовь обещает чудо и рай на земле.

Он старался не думать о черте, разделяющей небо и землю, и о том миге, когда все же окольцует птичку. Такие терзания в конечном счете могут оказаться достойны тезиса благочестивого Гаргантюа^[20], однако неплохо бы заставить ее как следует осмыслить заманчивую перспективу. Да, если ему суждено страдать несколько недель, дожидаясь, пока он сможет утолить жажду на супружеском ложе, пусть она тем временем поразмыслит, почему ей должно пребывать именно в его постели. Он так злился, представляя, как те размышления в итоге заведут ее под венец с другим мужчиной, что, когда вернулся домой, все слуги прыгали вокруг него на цыпочках и перешептывались с видом знатоков: его милость снова не в духе на почве несчастной любви.

— Боже мой, Уэлланд, куда все подевались? — раздался утром знакомый голос в коридоре у спальни Кейт.

Она глубже зарылась головой под подушку, надо думать, вчерашний кошмар — всего лишь наваждение. Нет, она помнит, Эдмунд Ворт обручился с ней наяву, не во сне же ей привиделись те взаимно прочувствованные — до сих пор дрожь пробирает — поцелуи. «Все, довольно воспоминаний», — приструнила она себя.

— Нет, не верю, что они в усыпальнице, ах, в спальне в такое чудесное утро! Даже мне, болезной, удалось восстать с одра навстречу заре и мчаться сюда со всех ног, — продолжал счастливо вещать назойливый глашатай.

«Вопреки ожиданиям, это не кошмар, это больная на голову сестра Изабелла, та еще хитрюга», — хмуро констатировала Кейт. Неохотно высунула голову из уютного лежбища и позвонила в колокольчик. Если уж приходится выдерживать натиск Иззи в таких растрепанных чувствах, надо хотя бы одеться как следует.

Элиан была солидарна с ней, поэтому полчаса спустя все трое уже восседали за столом в малой гостиной рядом с кухней, пили чай и поглощали завтрак, примиряясь с наступившим днем.

— Только не говори, что провела всю ночь в дороге ради того, чтобы заявиться сюда в такую рань и выкурить нас из теплой постели, — съязвила Кейт, пока возмутительно пышущая здоровьем Изабелла столь же возмутительно безмятежно уминала огромную порцию яичницы с беконом.

— И не буду, любезная сестричка. Я вполне набралась ума-разума, пора бы и в свет показаться. Как известно, вы обе ведете беспорядочный образ жизни, поэтому пришлось заночевать в Виндзоре, чтобы нагрянуть утром ради поддержания моих истощенных сил. Вечерами вас в доме не дождаться.

— Не сказать, что ты совсем ослабла, — скептически фыркнула Кейт. Можно только позавидовать энергии младшей сестренки — едва оправилась после болезни, а здоровья и бодрости, как всегда, хватит на двоих.

— Пришлось обещать, что в дороге буду тепло кутаться и вести себя смирно, как паралитик после лечебниц Бата, иначе мне грозили навязать в провожатые все семейство Мосли и кучу университетских приятелей Ричарда в верховой эскорт. Думаю, я не продешевила — лучше провести в дороге пару суток, чем терпеть ту нервозную компанию. С ними мы тащились бы сюда целую вечность, а мне уже надоел и Бат, и глупые мальчишки.

— Такие приставучие? — цинично спросила Кейт, зная, что ангельский вид сестры обычно вводил в заблуждение впечатлительных юных джентльменов.

— С ума можно сойти, — недовольно согласилась Иззи без тени тщеславия.

— Хватит трещать о пустяках, — потеряла терпение Элиан, и Кейт сжалась, приготовившись услышать из ее уст более весомые заявления. — Надеюсь, леди Мосли все-таки отправила тебя не одну в такую даль, как бы ты ни старалась отделаться от надлежащего эскорта, — предположила она тревожно совсем не то, что боялась услышать Кейт, пристыженная своими вчерашними приключениями.

Изабелла округлила глаза и вздохнула:

— Как бы не так. Если вы потрудитесь заглянуть наверх, найдете там тетку Эмили, старая дева улеглась в вашей лучшей гостевой спальне, ей надо прийти в себя после утомительного путешествия из Виндзора, мы все утро тащились сюда как похоронная процессия. С ней на пару бывшая гувернантка мисс Мосли — леди старой закалки, вам понравится. Им в помощь камеристка мисс Мосли, молоко скиснет под ее взглядом. Еще кучер Мосли, два лакея и форейтор, их сейчас пытаются как-нибудь разместить в вашей просторной резиденции, миледи. Надеюсь, всему караван-сараю скоро удастся восстановить силы и вернуться в Бат.

— Что ж, Фанни Мосли стильно снарядила тебя. Надеюсь, она и принимала тебя столь же заботливо, хотя досадно, что ей не удалось уберечь тебя от свинки, милая.

— Она ни при чем, я сама подхватила детскую болезнь, она посчитала меня достаточно взрослой и спровадила-таки, это самое существенное для меня, — беспардонно отчиталась Изабелла и принялась заглядывать под крышки блюд на приставном столике, явно не насытившись.

— Как я понимаю, хозяйка беспокоилась и за эти недели, верно, с ног сбилась и чуть дом не заложила, пока рыскала по Бату и окрестностям в поисках съестного, чтобы прокормить тебя, — заметила Кейт и содрогнулась, наблюдая, как сестра положила себе в тарелку изрядную добавку яичницы с беконом.

— Я голодна, и мне не терпится узнать, отчего у тебя уже с утра шерсть на загривке дыбом, милая сестричка, — не смутилась Иззи. — Надеюсь, ты еще не злоупотребляешь?

— Разумеется, нет, а если бы и так, не твое дело.

— Ты сильно ошибаешься, мне не улыбается дебютировать в Лондоне, если придется без конца оправдываться за то, что старшая сестра лезет в бутылку и, того гляди, мы впадем в немилость.

— Не думаю, что многие рвутся осыпать нас своими милостями, а к бутылке я не притрагивалась в твое отсутствие, сестренка, так что печенка моя ничуть не исклевана, — откликнулась Кейт. До боли милый семейный спор грозил перерасти в обидную свару.

— Значит, мой любезный сфинкс не с той ноги сегодня встал. Ты выглядишь такой счастливой, словно тебе мой приезд как кость в горле.

— Ну что ты, мне так приятно видеть тебя, и я очень о тебе беспокоилась, — призналась Кейт сдавленным голосом и едва не всплакнула, когда Иззи, вскочив с места, бросилась ее обнимать.

— Нечего было тревожиться, — жизнерадостно уверила Иззи, плюхаясь на свое место, судя по ее сияющему виду, она искренне радовалась воссоединению семьи. — Надо же, как нелепо и обидно подхватить детскую болезнь и больше недели расхаживать надутой, как горгулья^[21].

— Держу пари, ты все равно выглядела прелестно, тебе всегда досадно везет, цветешь и пахнешь розой, невзирая на шипы, — заверила Кейт и обменялась снисходительной улыбкой с Элиан.

Изабелла вновь накинулась на остывающий завтрак.

— Ты тоже не отстаешь, — машинально подтвердила она, прежде чем снова набить рот.

— Но не теперь, — мрачно пробормотала Кейт.

Однако слух у сестрички Изабеллы был что надо, и она вопросительно стрельнула глазами на Элиан, пока Кейт задумчиво намазывала маслом кусочек поджаренного хлеба.

— Не мне о том рассказывать, — заметила Элиан, пожав плечами, и Кейт сердито уставилась на нее.

— Вчера вечером я приняла предложение Шаттлворта выйти замуж, — храбро объявила она, старательно отворачивая лицо — надо как-то пережить испытующий взгляд сестры и поскорее разделаться с этим вопросом.

— И к чему тогда злиться и поедать себя? На твоем месте я бы прыгала от радости: угораздило же добиться руки мужа, которого можно любить и уважать, а не дуться над завтраком, словно обрела фартинг вместо утерянной гинеи.

— Вот сама и выходи за него, — брякнула Кейт, ей, как той надутой мыши, захотелось ускользнуть под ковер и спрятаться в норке под полом. Но тут она заметила, что невозмутимый Уэлланд, дворецкий Элиан, вопреки обычной своей щепетильности, уже распахнул дверь, предупредив их кратким стуком, и поспешил допустить ее жениха до семейной трапезы. Надо же так подгадать, Эдмунд успел услышать ее комментарий.

Он выдержал паузу после ее оборонительной ремарки, понаблюдал, как она покраснела под его взглядом, и поднял брови — дескать, он не без ушей. Затем улыбнулся Изабелле так светло, словно встретил свое взошедшее солнышко. «Может и так», — с ужасом думала Кейт, представляя, как Эдмунд падет жертвой колдовских чар младшей сестрички. Не просто ужас, нечто более страшное терзало ее изнутри, и она растерялась, не в силах пока обдумать эти эмоции. Те глупые слова до сих пор словно звенели в воздухе, а мысли эхом вторили им. Вероятно, она снова обидела его, а он теперь дважды подумает, прежде чем жениться на ней. Молотом бухала боль в сердце. Даже Элиан, судя по ее виду, была обескуражена.

— Что ж, с восторгом приветствую вас как брата, лорд Шаттлворт, хотя моя сестра и огрызается с утра, как медведица, занозившая лапу. По-моему, вы прекрасно впишетесь в нашу семью, — просияла Изабелла и порывисто вскочила с места, чтобы душевно обняться с ним, будто ей невдомек, как терзается сестра, готовая свалиться в вырытую ею яму.

Кейт хмуро смотрела на свой остывающий тост, надеясь, что Эдмунд воспримет те объятия всего лишь как экзальтированное выражение восторга и сестринской солидарности со стороны Изабеллы.

— Что ж, мисс Изабелла, после женитьбы я обрету в вашей семье сестру, весьма милую, и тем утешу свою израненную душу, после того как ваша сестра-жадюга снизойдет до моих ухаживаний. — Он непритязательно улыбнулся.

Кейт между тем притворялась, что ей наплевать на их объятия и она вовсе не сгорает от глупой примитивной ревности так, что тошно до отрыжки.

Возможно, он и целовал ее вчера, страстно и чувственно, но невыносимо видеть, как он искренне рад Изабелле, ведь когда-то он так же радовался, завидев ее. Правда, она тогда встречала его восторги равнодушием и подозрительностью, и теперь ей стыдно за себя, восемнадцатилетнюю, лучше не вспоминать и не сожалеть о прежнем отзывчивом и юном Эдмунде. Винить нужно только себя, именно она установила между ними дистанцию, поэтому он, вероятно, и принял всерьез ее насмешливое предложение Изабелле самой выйти за него.

— Я не жадюга, — уточнила она и для убедительности помахала своим кусочком поджаренного хлеба. — Но раздражает не это, а ваша уверенность в том, что скомпрометировали меня и теперь просто обязаны жениться, не сверяясь со своими желаниями, — честно подняла она забрало, после чего Изабелла обрела интерес к деталям их внезапной помолвки.

— Все же мне следовало заставить кучера поторопиться и прибыть сюда еще вчера, невзирая на хрупкие нервы мисс Мосли. Мне жаль, что пропустила ваши выяснения отношений. Так, может, вы сами расскажете, или остается только буйно фантазировать? — вопрошала Изабелла, широко распахнув глаза в ожидании волнующих подробностей.

— Это не имеет к тебе никакого отношения, — поспешно вмешалась Кейт, прежде чем Эдмунд успел сдаться под невинно-любопытным взглядом ее сестры, внезапно явившим свою притягательную силу.

— Мы на полчаса вышли из бальной залы, безусловно, порознь, затем после долгой паузы вернулись туда, предварительно приведя друг друга в скандально растрепанный вид. Поэтому я публично намекнул, что вскоре последует официальное заявление о нашей помолвке, — объяснил Эдмунд ровным тоном.

Кейт, как громом пораженная, сравнивала изысканную уклончивость его речей со страстными пьянящими поцелуями. Остается надеяться, такая проза отрезвит поэтичные искания любопытной Иззи раз и навсегда.

— И ты участвовала в этом? — недоверчиво обратилась она к Кейт. Ясно, ее любопытный носик, просунувшись в щель потайной кладовой, почуял перспективы. — Нет, Кейт, только не надо меня уверять, что тебя охватила страсть. Какой шок, милая сестричка! Даже представить себе не могу. А вы, лорд Шаттлворт, верно, умело целуетесь.

Кейт кольнула копьеносным взглядом сестру, затем уделила еще один укол своему жениху и заметила, что глупец весьма доволен сей акколадой^[22]. Он сразу напустил на себя смиренный вид покаявшегося грешника. Вполне правдоподобно, если учесть, что у него были причины гордиться своим мастерством в этом искусстве, однако он мог бы и устыдиться, ведь они своим поведением подавали неважный пример ее сестре.

— Шарлатан, — пробормотала она, пока Элиан хлопотала, усаживая его за стол, и звонила в колокольчик, чтобы принесли еще кофе новоизбранному члену их семейства.

— Вредина и заноза, — не остался он в долгу, затем по-свойски плюхнулся на стул рядом с ней, дружески приобнял и коснулся жестким сухим поцелуем. Это странным образом парализовало ей ноги, поэтому нельзя было подняться и в завершение церемонии гордо покинуть гостиную.

— Очень наглядно, — одобрила Иззи, и Кейт, очнувшись, поняла: все трое смотрят на нее, словно ожидают зрелища.

— Так мне уже можно доесть свой тост? — саркастично осведомилась она, надеясь, что ее внешнее безразличие заставит их опустить глаза в свои тарелки.

— Нет, — отказал Эдмунд, схватил ее надкусанный тост и демонстративно облизнул его. Этот шут хотел сказать, что его уста всюду будут стремиться за ее устами, даже в таком прозаичном занятии, как вкушение завтрака, и он скорее съест ее долю, нежели свою.

Возможно, надо было тепло и сердечно принять его скетчи, обещавшие разнообразить их семейную жизнь, и немедленно забыть, что он — пленник чести. К несчастью, ее мозг сверлила мысль, что он разыграл это шоу ради Иззи, а его способность спародировать преданного любовника гневила самолюбие Кейт, словно он предал ее чувства.

Она наблюдала, как Эдмунд и Изабелла решительно расправляются с горами еды на своих тарелках — можно подумать, оба пешком добирались сюда из Виндзора. Ей пришло в голову, что сестра будет лучше смотреться рядом с Эдмундом в качестве жены. Нет, слишком ужасная мысль. Затем она молча подивилась, откуда столько ревности, чтобы изыскивать пороки в милых радостях жизни? Вкушение пищи — одно из удовольствий, конечно если не допускать обжорства. Поспешно допив кофе, она вместе с Элиан наблюдала, как орудуют гурманы своего дела, не в пример ей.

— Пожалуй, уделю каждому из них по неделе, две мне не выдержать, — заключила свои наблюдения леди Пемберли и улыбнулась, но душераздирающие эмоции не оставили Кейт возможности принять ее добрый юмор.

— Как хорошо, что на кухню регулярно завозят снедь из обширных поместий вашего маркиза. — Она бросила косой взгляд через плечо, было понятно, она остро нуждается в сочувствии и поддержке. И если милый семейный завтрак представляется ей суровым испытанием, чем же обернется прием легиона инквизиторов, обещавших нагрянуть к ним после полудня? Сможет ли она встретить своих судий обезоруживающей улыбкой и безмятежным спокойствием?

— Велю присылать дополнительный воз еженедельно, если нам предстоит откармливать завтраками пару загостившихся волков, — пошутила Элиан.

— Ерунда, мне это только на один зуб, столько недель просидела на жиденьких кашках, — сообщила Изабелла, оторвавшись от чашки с кофе. — Если мне снова подсунут овсянку, клянусь, тут же выброшу в окошко.

— Бедняжка, — ласково отозвалась Кейт, — тебя, случайно, не на чердаке держали взаперти?

— Возможно, и намеревались, вид у меня был еще тот, малые дети пугались. Но мама Эмили и вправду как-то предложила мне миску овсянки, честное слово.

— Всего лишь однажды, как я понимаю, — усмехнулась Кейт.

Иззи ухмыльнулась в ответ и кивнула, тем самым кое-как восстановив их былое взаимопонимание. Такое содружество им весьма кстати перед лицом грядущих перемен.

— Она вполне разумная женщина. Да, только однажды.

— Миссис Мосли, верно, ужасалась, представляя, что скажет милорд Карнвуд, если его подопечная отощает на ее хлебах. Ты, верно, расстаралась, чтобы приобрести там интересный бледный вид, — поддразнила Кейт.

— Вероятно. Я безрассудно расстаралась не подхватить свинку еще в школе, когда заболели все остальные, помнишь?

— Еще бы не помнить, ты прямо-таки наливалась гордостью, пока я пребывала в личине горгульи. Быть может, мне надо было помчаться в Бат с первой же оказией, чтобы остудить твой горячий лоб и в свою очередь чуточку позлорадствовать, сестричка.

— Надеюсь, ты не затем переболела, чтобы воспользоваться своим иммунитетом?

— Верно.

— А если бы ты загостилась у Мосли, лишилась бы возможности оскандалиться в свете и затем наконец-то обручиться с Эдмундом. И я только рада, что ты не сорвалась с места.

— Я тоже рад, любезная, надеюсь, свояченица, — вежливо откликнулся Эдмунд, но Кейт не могла сказать наверняка, что именно выражал его тон.

— Еще бы вам не радоваться, — заявила Элиан так, словно дальнейшие вопросы излишни, и Кейт ради такого случая захотелось отдаться мечтам и благодарно улыбнуться ей. — И раз уж нет в том сомнений, нам, полагаю, следует удалиться в более приватное помещение и обсудить стратегию, вы не против? — Элиан подняла брови, и Кейт недоумевала, кого же из них она вознамерилась не допускать до военного совета?

— Как здорово, — вздохнула Изабелла. — Мне, я поняла, надо выйти, чтобы вы могли обсудить подробности, которые желаете утаить от меня. Пойду, пожалуй, попутаюсь под ногами у моей камеристки, пока она распаковывает вещи. Вы отпускаете меня?

— Примерно на полчаса, милая, если тебе невтерпеж. А затем мы осчастливим своим визитом ателье Селестины, и пусть потерпят наши утренние парламентеры. Свету придется подождать.

— А нам надо? — спросила Кейт с замиранием сердца. Казалось, рановато заказывать подвенечное платье и остальное приданое, коль скоро она выдала такой глупый комментарий относительно своего замужества, противореча своим же желаниям.

— Разумеется, надо, — непреклонно заявила Элиан, и Кейт потупилась, избегая смотреть в глаза Эдмунду — боялась увидеть насмешку или, напротив, гнев в ответ на свое ослиное упрямство.

— Смею заметить, мне тоже не мешает заказать новую жилетку и что-нибудь в придачу, — заявил он вкрадчивым тоном, и снова ей было непонятно его истинное отношение к их грядущему бракосочетанию.

— Так что, на полчаса? — Изабелла сочувственно глянула на Кейт, недвусмысленно дав понять, что именно она думает по поводу ее похоронного настроения.

— Не более того, — ответила Кейт и подумала, что больше ей просто не выдержать.

— Знаете, это все равно как зубы дергать: ожидание обычно хуже, чем сама процедура, — пооткровенничал Эдмунд.

— За исключением одной маленькой подробности: дергают так больно, что не выразить никакими словами.

— Не обязательно, но даже если и так, боль быстро уступает место эйфории — наконец-то отмучился.

Кейт внезапно пришло на ум, что говорят они вовсе не о приеме у дантиста, глаза Эдмунда отчего-то засеребрились, и она теперь сомневалась, позеленеют ли они уже когда-нибудь? Смущал он, смущали его глаза, теперь она почти уверена, ей хочется, чтобы он снова стал учтив и надежен. Проще иметь дело с таким человеком, чем с тем насмешливым дьяволом, в какого он незаметно превратился за эти три года.

— Надеюсь, вы оба понимаете, о чем речь ведете, поскольку мне, разумеется, то неведомо, — вмешалась Элиан.

Глава 11

Итак, им предстоит завертеться как белкам в том колесе, которое взялась раскручивать маркиза Пемберли, охочая поруководить всяким новым прожектом. Кейт размышляла, уместно ли теперь упоминать о сомнениях, но Элиан уже уселась за внушительное бюро своего мужа и достала новую тетрадь из верхнего ящика, словно каменную скрижаль.

— Ничто не ново под луной, придется жениться на скорую руку, — вымученно пошутила она с Эдмундом.

— Пришлось не откладывать нашу муку в долгий ящик, коль скоро мы явились в растрепанном виде в бальную залу леди Уиндоувер. И не вздумайте идти на попятную, мне недосуг объясняться затем, что позор в свете вам предпочтительнее, нежели статус моей жены, — сказал он с грустным подтекстом.

— Просто неудачная шутка, ничуть не декларация о намерениях.

— Никогда не шутите на эту тему, — сказал Шаттлворт строгим тоном, словно его силы, равно как и терпение, уже на грани. — В эти три года мне перепало столько подначек из-за ваших неоднократных отказов, на много жизней вперед.

Кейт вспыхнула и промямлила нечто невразумительное, как бы извиняясь.

— Так нам уже дозволено заняться делом? — спросила Элиан, ее гримаса свидетельствовала, что ей не терпится, почти как Эдмунду. — Изабелла не позволит нам долго прохлаждаться, поэтому, если вы вознамерились пожениться неприлично поспешно, нам пора уже сорганизоваться.

— Мне придется съездить в Дербишир испросить разрешения Карнвуда, прежде чем давать официальное объявление, — нахмурился Эдмунд.

— Мне сопроводить вас, чтобы пояснить ему, что я передумала? — спросила Кейт.

Она чувствовала себя явно не в своей тарелке с прошлого вечера, после того как вкусила поцелуев Эдмунда. Ее меньше расстроила пара отъявленных грешников — прелюбодеев и убийц, чем один поцелуй Эдмунда Ворта, унесший ее в заоблачные дали. Ужасно, что она и утром продолжает там витать.

— Разумеется, нет, — едко ответил он.

— Почему?

— Потому что нам вполне хватает свидетелей нашего скандала и незачем втягивать туда еще и вашего зятя и сестру. — Эдмунд говорил подчеркнуто медленно, словно обращаясь к неразумному дитяти, которое вряд ли его поймет.

— Но мы не одни поедем.

— А что скажете о вашей второй сестре? — спросил он, словно подтверждая свои наихудшие опасения: они рискуют подорвать репутацию Изабеллы именно в тот момент, когда она благополучно добралась сюда в добром здравии и готовится блестяще дебютировать в свете.

— Изабелла, само собой, останется здесь, ведь леди Пемберли вряд ли может представить ее ко двору, если она к тому времени съедет, — терпеливо объяснила Кейт, словно перед ней идиот.

— И кто же будет сопровождать вас? — спросил этот несносный умник.

Ей пришлось сосчитать до двадцати, прежде чем ответить.

— Наверняка найдется кто-нибудь, — она пожала плечами, — уважаемая благонадежная особа, которая согласится оказать нам моральную поддержку, ради того чтобы притушить скандал. Можно, например, подбить на благое дело тетушку Эмили Мосли. Или мисс Картон, ее благонравия хватит на троих, — жизнерадостно болтала Кейт. Надо же, как кстати припомнила она имя строгой леди, которая три раза в неделю навещала Элиан и помогала ей разбирать корреспонденцию и не только.

— Мисс Картон мне и самой нужна, — возразила Элиан. — Я не смогу обойтись без нее ту пару недель, которые вам понадобятся, чтобы обернуться в Дербишир и обратно при самых благоприятных обстоятельствах. Нечего и думать о поездке, не потакайте своим капризам, Кейт. Шаттлворт может поехать налегке, верхом, и управиться за несколько дней. Ему не нужна горничная в сопровождение, как вам, и без своего камердинера он тоже вполне обойдется. Нет, это просто глупо! Вы должны остаться здесь и приготовиться отвечать на вопросы любопытствующих, пока не появится официальное объявление о вашей помолвке. Да, это будет неприятно, но вы не из тех, кто тушуется перед трудностями, добиваясь своего, надеюсь.

— Это несправедливо, Элиан. Вы прекрасно знаете, что я серьезно отношусь к своим обязательствам, — возмутилась Кейт^[23].

Она — полноправная наследница большого поместья в Ирландии, ей принадлежат несколько мелких наделов в Англии, небольшое состояние, вложенное в ценные бумаги по завещанию родителей. И все это лежит на ее совершеннолетней ответственности, она теперь просто обязана взять на себя решения, которые прежде рада была передоверить Киту.

— Согласна, вы заботливо повелеваете арендаторами ваших земель, и вряд ли можно заподозрить вас в нерадении, если несколько сотен миль суши и Ирландское море затрудняют очное общение с большинством тех тружеников, прелесть моя. Однако пора бы прекратить трусить и порадеть о собственной жизни, Кейт. Вам надо научиться справляться с личными проблемами как взрослому человеку.

— Мое всегда при мне, — упрямо оправдывалась Кейт, бросая на обоих сердитые взгляды.

— Тогда давайте займемся составлением списка первоочередных, по вашему разумению, дел, прежде чем я отправлюсь в Вичвуд, — вмешался Эдмунд со вздохом.

«Он не согласен с эмоциональными претензиями на взрослость, но не склонен сейчас тратить время на пустые споры», — решила Кейт.

— Мне пора бы уже и отбыть, хотел сегодня, пока не стемнело, — добавил он, явно теряя терпение.

— Но вы не собираетесь отбыть без моего письма Киту и Миранде? Я все им опишу и заверю, что принимаю ваше предложение, — привела Кейт уважительный довод.

— Ни в коем случае, — отрезал он, словно она предложила подсунуть ему в переметную суму рекомендательную мину. — Сначала вы требуете, чтобы некая несчастная леди, которая только что прибыла сюда из Сомерсета, возможно, лишь из чувства долга перед гостьей своей семьи, снова паковала вещи и зайчиком скакала в Дербишир по вашей прихоти. Теперь вам кажется, что неплохо бы обрадовать вашу беременную сестру, описав, каким образом я сумел компрометировать вас и что наша свадьба — решенный вопрос в глазах всего света. Вы мечтаете возложить на нее и переговоры с Карнвудом? Чтобы он не убил меня на дуэли, поняв, что жена крайне расстроена из-за ваших ветреных подвижек со мной на пару?

Кейт снова почувствовала тошнотворную пустоту внутри — знакомое ощущение с тех пор, как Эдмунд вновь появился в столице этой весной. Пожалуй, на сегодняшнее утро с нее достаточно, решила она.

— Нет, не мечтаю, — огрызнулась она, — если Кит и убьет вас, мне будет легче.

— Вот мегера, — усмехнулся Эдмунд криво, но глаза его оттаяли, значит, ему не наплевать на нее, в конце концов? Но вряд ли теперь уместно выяснять это.

— И что вам с того? — все же спросила она небрежным тоном.

— Полагаю, только овчинка, чтобы прикрыть глупость. Ведь я вознамерился загнать свою бедную клячу, чтобы просить у вашего зятя вашей руки, Кейт Элстоун. Знаете, мне бы лучше сразу купить билет во все Америки и начать новую жизнь в изгнании, а не оставаться в Старом Свете и жениться на упрямой грубиянке.

— Конечно, лучше сразу, отчего же вы не рветесь?

— Потому что гораздо веселее досаждать вам до скончания века, да и жаль бросать поместья — мои поселяне, не в пример вашим, скучают без меня. Но мы уже потратили половину отпущенного времени на споры, не пора ли заняться чем-то более продуктивным?

— Вот и займитесь вдвоем, а я пойду к сестре. Вы еще не забыли ее? Ту самую, чьи интересы я не принимаю в расчет, поскольку весьма эгоистична всегда и везде? На сем прощаюсь с вами, милорд, и можете планировать все остальное себе в удовольствие, а о результатах сообщите впоследствии. Полагаю, мы увидимся с вами после вашего романтического турне в Дербишир. Эта поэма, несомненно, будет достойна слезливого продолжения, независимо от моего желания.

— Велите морю высохнуть, любимая моя^[24], — учтиво предложил он, сопровождая ее к выходу. На прощание склонился над ее рукой с таким видом, словно они четверть часа в радостном согласии обсуждали свое венчание и море слез проливать ни к чему.

— За последние недели поняла лишь одно, милорд: я вовсе не ваша любовь, — пробормотала она, пока Элиан с показным усердием корпела над списком дел.

— Последние недели наглядно доказали всего лишь одно: вы, прелесть моя Кейт, сами себя не понимаете, куда уж вам проникнуть в мои потаенные мысли.

— И понять, что вы мните себя великим умником, — сердито продолжила она.

— Вы неверно судите обо мне, надо быть круглым дураком, чтобы жениться на вас после той канители, что вы устроили мне три года назад, и искать в том успокоения.

— Могу предположить, что вы теперь раздумываете о своей способности к благородному самопожертвованию и взвешиваете, стоит ли ради этой цели пускаться в дальний путь и докучать моему зятю.

— Никогда не утверждал, что ищу для себя обыденной жизни и покоя, ведь так? Так что эта затея вполне подходящая для меня, — понизил он голос, и под воздействием его тона непроизвольная дрожь возбуждения пробежала вдоль ее спины, будоража дурное настроение и тайное нежелание распрощаться с ним. — Прекратите дразнить меня этими бесконечными метаниями, вы теряетесь в них, Кейт, а ведь нам обоим известно — жребий брошен.

— Но я не нарочно, Эдмунд, — покладисто отвечала она, и он рассмеялся.

— Знаю, и поэтому ваши атаки неотразимы. Многие мужчины предпочитают сражаться за свои главные притязания в жизни, милая, вам надо иметь в виду сей факт и вести себя соответственно, когда имеете дело с противоположным полом.

— Маленькие слабости других джентльменов не имеют теперь никакого значения, я не желаю иметь с ними дело, поскольку уже через несколько недель обречена выйти замуж за вас.

— Но я мужчина, Кейт, и мне хочется, чтобы мои маленькие слабости обрели непреходящую ценность в ваших глазах. Именно мои, и ничьи иные, — ласково добавил он, его глаза непреклонно блеснули, и она вздрогнула.

— Зато я — настоящая леди, ваша милость, и поэтому никогда не поступлюсь верностью своему мужу.

Искра пробежала между ними, пока он смотрел на нее пылко и чарующе, невольно мечтая о нежной близости, когда они станут мужем и женой. Голова ее закружилась, дыхание участилось.

— А я буду предан своей жене, с вашего позволения, Кейт, — пообещал Эдмунд туманно, и она вздрогнула, когда он снова склонился и поцеловал ей руку, чинно, словно за ними наблюдало светское общество, а не маркиза, которая, чураясь всех условностей, прилежно любовалась видом из окна, задумавшись над своими заметками относительно весенней свадьбы^[25].

— Тогда до свидания, Шаттлворт. — Кейт произнесла это равнодушным тоном, поскольку уже успела мысленно перенестись на три года назад и вообразить, будто ей все равно, уйдет он или останется.

— До свидания, дорогая моя, — ответил Эдмунд ласково и удивил ее, приникнув к ее полураскрытым губам крепким и горячим поцелуем.

Это целиком захватило ее, хотелось большей радости и близости, забыв обо всем остальном. Эдмунд спокойно открыл дверь у нее за спиной. После чего, криво усмехнувшись — да, целовать ее приятно, но время не ждет, — отстранился и ласково вытолкнул в коридор. Со смешанным чувством недоверия и ярости она смотрела, как он, будто кот, выпущенный из рук, обернулся к Элиан с искательной улыбкой и осторожно закрыл дверь перед лицом Кейт, отсекая ее от себя.

Никогда еще Кейт не хотелось пнуть какую-нибудь плотно пригнанную панель так жестоко, что ее изящная ножка даже заныла, соболезнуя ее искушению. Кипя возмущением и праведным гневом, она стояла по другую сторону двери и сжимала кулаки, чтобы не сорваться и не забарабанить по атласно-гладкой поверхности. В итоге она развернулась, промаршировала вверх по лестнице, сдерживая бешенство и обиду, прошла в свою спальню и там продолжила нервно мерить шагами обширное пространство, пока не обрела способность искать утешения у своей сестры. Не хотелось непрестанно щелкать Изабеллу по носу, она того не заслуживала.

Прелестное личико Изабеллы встретило ее сурово и решительно. Кейт поняла — сестре досталась своя доля мучений.

— Если ты, Кэтрин Маргарет Элстоун, думаешь, что я покорно проглочу твою легенду о том, как вы с Шаттлвортом свалились вчера в темноте в объятия друг друга, словно Ромео и Джульетта, ты глубоко ошибаешься, — предупредила сестра.

— Но нам такое вполне по силам, — оправдывалась Кейт, подумав, что у нее хватит выдумки и на лучший сюжет, уж если придется утаить от Изабеллы некоторые подробности.

— Он в тот год столько раз приставал к тебе с предложениями, даже я сбилась со счета, ты всякий раз отказывала ему, романтичному герою, готовому любить тебя беззаветно. А ведь он теперь, кажется, совсем не таков? Знаешь, я не вчера родилась и даже не позавчера, милая сестрица.

— Сердцу не прикажешь.

— Не убедила. — Изабелла нетерпеливо притопнула ногой.

Кейт искренне надеялась, что именно так все и происходило, ну или почти так.

— Он повзрослел и возмужал более, чем все остальные соискатели моей руки, вместе взятые, — услышала она свой голос. Все правда. Почти. Ведь она уже потратила несколько недель, мысленно примеряя каждого из претендентов на роль идеального мужа, и все они блекли в сравнении с Эдмундом. Правда, за последние годы попадались и те, кому удавалось произвести впечатление на самых разборчивых и капризных леди, но ни один из них не смог вызвать в ней желания такого, чтобы сердце затрепетало и коленки подгибались, какая несправедливость!

— Что ж, это нетрудно, если ты ухитрилась отвергнуть всех откровенно мужественных и, верно, требовательных джентльменов, с которыми успела познакомиться в свете за три прошедших лета, — безжалостно вторила Изабелла ее мыслям. — Неудивительно, если им надоедало неделями осаждать крепость Снежной королевы, и они отставали от тебя, Кейт, принимали решение жениться на менее дерзких и более сговорчивых. Подозреваю, только лорд Шаттлворт понравился тебе в первый сезон, он тогда еще не возмужал и не набрался впечатлений, как теперь. Он ведь уже не тот опьяненный любовью юнец, правда?

— Скажу только, зря Миранда и Кит не подыскали тебе новую гувернантку, когда Шарлотта вышла замуж за Бена. Все эти годы ты явно манкировала уроками и забивала себе голову моими делами. А вот я не лезла не в свое дело, когда приехала в Лондон, дожидаясь представления ко двору. Тебе, верно, предоставили слишком много свободы, и ты, не успев дебютировать, уже знаешь толк в холостяках. Однако надлежит быть невинной, наивной прелестницей, а не подающей надежды вульгарной особой, которая корчит из себя всезнайку и сует нос в чужие кастрюли, — выпалила Кейт.

— Избави меня Боже быть такой наивной, как наша Миранда, когда тот слизняк извивался и лгал, соблазняя ее бросить все и бежать с ним. — Изабелла так посмотрела на нее, что Кейт приуныла.

Некогда она так старалась оградить младшую сестру от ужасных переживаний, когда их старшая сестра простодушно доверилась лживому цинику и эгоисту Невину Бракстону. Даже теперь Кейт содрогалась, представляя, чем могли закончиться похождения юной влюбленной глупышки. Миранда бежала с негодяем, который бросил ее, поправ невинность, гордость и даже здоровье, и кутил в Вичвуде на те деньги, которые ему удалось стащить у нее. Сама Миранда никогда не смела обсуждать те непристойности с младшими сестрами.

— Ее пример — наука нам обеим, Иззи, но вспомни теперь Миранду и Кита, Шарлотту с Беном. Далеко не все мужчины — лживые негодяи. — Кейт не поверила своим ушам, она, оказывается, защищает ту самую притчу во языцех, так называемую любовь, которой она так долго чуралась и даже уверовать в нее отказывалась.

Еще вчера она могла бы поддакнуть Изабелле, если б та твердо заявила: нельзя уповать на страсти, туманящие разум и заставляющие человека слепо не замечать возможные недостатки объекта страстной привязанности.

— Что-то ты запела совсем по-другому, — удовлетворенно подтвердила Изабелла, и Кейт подумалось, что эта хитрюга просто лицедействовала, чтобы подвести ее к такому заключению. — Пора бы уже, — добавила та, самодовольно улыбаясь.

— Я просто обобщаю жизненные наблюдения, — запоздало оправдывалась Кейт.

— Лжешь.

— По крайней мере, я не из тех, которые мнят, что знают о людях больше, чем они сами, — взъярилась Кейт, недовольная тем, что сестра в общем-то права. Стоило Эдмунду одарить ее пылким жадным взглядом или провоцирующей улыбкой, как ее высокие моральные устои, всегда такие незыблемые, ощутимо сотрясались под ногами и вся ее мудрость тут же разлеталась на все четыре стороны.

— И я не из тех, — отозвалась Изабелла с досадным хладнокровием и осознанием собственной неуязвимости. Она вполне поняла ту ребяческую выходку, с помощью которой Кейт надеялась поменять тему разговора.

Призадумавшись над этой верной, по сути, декларацией, Кейт пришла к выводу: ее жизнь вскоре изменится кардинально и бесповоротно. Изабелла красивая и воспитанная юная леди, можно поручиться, в лондонском свете она заблистает звездой первой величины, стоит ей показаться в дверях любой бальной залы. Кейт же собралась замуж за человека, который некогда воображал, что любит ее, а затем, похоже, решил, что ему не с руки венчаться с особой, за которой ухаживал долго и безнадежно и, верно, разлюбил ее.

Всем очевидно, даже ей, вконец затюканной его насмешками, — в последние недели он подыскивал себе жену не в пример мисс Кэтрин Элстоун. Ей вспомнились недавние страсти, видимо, он довольно долго боролся со своими желаниями и с голоду сорвался на безумные жадные поцелуи. «Да, вся эта кутерьма может вызвать истерику у любой женщины, завязшей в такой неразберихе», — заключила она и, не скрывая смятения, встретилась взглядом с младшей сестрой.

— Ясно, Эдмунд уже не влюбленный юнец, восторженно ожидающий моей похвалы или непременного танца, если я не ангажирована, да и тебе я тоже не нужна, — безучастно признала Кейт. — В этом году я выезжала в столицу совсем с иными задумками, но ничего не сложилось, ни для меня, ни для большинства дорогих мне людей.

— Конечно, Шаттлворт — не юнец, а его восторги относительно тебя зависят, как правило, от того, как ты обращаешься с ним, но мне ты всегда нужна, Кейт. Когда я была ранимым ребенком, ты — сама еще ребенок — всегда отважно защищала меня. Но теперь мы обе уже взрослые, и нам пора теснее сблизиться. Как только до тебя дойдет, что ты, любимая наша, точно так же нуждаешься в нас.

— Что за бред ты несешь, Иззи? Я любила и люблю вас обеих.

— Я только напоминаю, что ты неукоснительно исполняла свой долг, когда Миранда сбежала с тем гадом, и дедушка отрекся от своей внучки, даже переписываться нам с ней запретил. А когда наш братишка Джек умер, и мы почувствовали себя в Вичвуде особенно горестно и одиноко, ты противостояла придиркам и нападкам тети Эннерсли и кузины Сесилии, даже каким-то образом убедила дедушку отправить нас в школу, лишь бы подальше от них. Ты быстро повзрослела не по годам, из-за Миранды и меня, но теперь я выросла, Кейт, а Миранда счастлива в браке с Китом, у нее есть надежный защитник.

Обо мне беспокоиться не надо, а Миранда, честно тебе скажу, в восторге от своего графа. Быть может, она все же успокоится и перестанет винить себя за то, что поддалась девическому капризу и унеслась от нас в самый неподходящий момент, нам так ее не хватало тогда. Так вот, я все время пытаюсь, наверное неуклюже, сказать: мы безмерно любим тебя, а ты — Небо свидетель — вполне доказала нам свою любовь, и тебе уже не надо сражаться против всего мира. Мы с Мирандой желаем, чтобы ты была счастлива, Кейт, так что, прошу, позволь Эдмунду Ворту любить и обожать тебя так, как ему хочется, с тех пор как он положил на тебя глаз. Мы верим, ты будешь с ним счастлива всю жизнь.

— Слишком поздно, — уныло проронила Кейт.

— Не глупи, ты собралась выйти за этого мужчину.

— Да, он полагает, что непоправимо скомпрометировал меня, пока лечил мой каприз, только поэтому. Но весь сезон он прилежно игнорировал меня, а сам флиртовал и танцевал с самыми хорошенькими дебютантками. Он явно намеревался жениться на какой-нибудь из них, вовсе не меня он желал бы встречать у алтаря — в приличествующее для такого празднества осеннее время, Иззи.

— Однако Эдмунд завоевал именно твое внимание, доказывая, что он уже не восторженный щенок, которого можно отбросить или принимать как нечто само собой разумеющееся. Хотя вряд ли он и тогда был таким ручным, как тебе мнилось.

— Нет, Иззи, вряд ли он старался. Эдмунд в этом году ясно дал мне понять с первого взгляда: ему нет дела до того, что я о нем думаю. Он искал себе миловидную покладистую жену — на меня он не рассчитывал, поскольку я не обладаю этими качествами.

— Конечно нет, ведь ты красивая и одухотворенная, это возносит тебя и делает интересной, и тебе наплевать на его мнение о твоей личности, Кейт. Не похоже, чтобы ты задумалась о том в свой первый сезон, когда он ходил за тобой по пятам, как собачонка, стерегущая лакомую косточку.

— Мне так его не хватало, — нехотя признала Кейт.

— А если бы тебя застали в неловкой ситуации с другим мужчиной, не Эдмундом, ты так же покорно пошла бы за того замуж? — безжалостно донимала Изабелла.

— Возможно, — промямлила Кейт, словно именно она была младшенькой балованной сестренкой, которой стыдно признаваться в нехороших делишках. Нет! Она скорее согласится обрести скандальную репутацию и попасть в пожизненную опалу, чем пойдет замуж за любого другого, кроме Эдмунда, виконта Шаттлворта! И это почти катастрофа, если вспомнить, как высокомерно и нагло — зла не хватает — он вытолкал ее из комнаты и затем вернулся к Элиан обсуждать детали их свадьбы, словно им и дела нет до нее.

— В таком случае ты — идиотка.

— Законченная. Элиан тоже так думает, а Эдмунд потешается над моей глупостью. Надо же, согласилась, что ситуация безвыходная, остается только жениться.

— И ты покорнейше приняла мнение подавляющего большинства насчет твоего душевного здоровья, так, сестра? Что-то не похоже на тебя.

— Не похоже. Но я и вправду чувствую, что не в себе сейчас, Иззи, — призналась Кейт в своих метаниях, и ей сразу полегчало на душе после такой исповеди.

— Неплохо. Тогда тебе еще светит надежда.

— Никак не пойму, почему мое помешательство может означать, что брак с Эдмундом обречен на успех?

— Зато мне понятно, в этом и заключается особая изюминка всей ситуации, остается только заразительно смеяться, — поддела Изабелла, отказавшись далее комментировать свой прелюбопытный тезис.

Глава 12

— Граф Карнвуд и виконт Шаттлворт, ваша милость, — торжественно объявил дворецкий семейства Пемберли шесть дней спустя и нехотя затворил дверь за благородными визитерами, не успев увидеть, какое впечатление произвел его доклад на присутствующих леди.

— О боже, а вы здесь по какому делу? — осведомилась Кейт у зятя, едва он переступил порог гостиной. Она быстро приметила, что граф Карнвуд, несмотря на всю его рослость и мощь, никак не затмевает и тем более не подавляет Эдмунда своей внушительной громадой.

— Где же, по-вашему, мне пребывать по такому случаю? — сурово отозвался Кит. Его явно обуревало желание основательно встряхнуть ее, вероятно, вследствие того, что каждая миля в этом путешествии, разлучавшая его с Мирандой и детьми, рожденными и ожидаемыми, нелегко далась ему.

— Мы отлично справлялись и без вас, — оправдалась она, безотчетно уставившись на Эдмунда, словно ожидала от него подвоха и готовилась с ходу увернуться от опасности.

Правда, он теперь обручен с ней, и вскоре она лишится возможность ускользать от него и его проблем. Восхитительная дрожь от этого открытия так потрясла ее воображение, что сердитая реплика Кита донеслась словно издалека.

— И вы самозабвенно пустились блуждать по чужому дому, заткнулись в такую дыру, что Эдмунду пришлось выковыривать вас оттуда ценой собственной свободы, — припечатал ее раздраженный Кит.

— Все ясно, ваше путешествие было не из приятных, — наконец-таки вставила Элиан свое слово, жизнерадостно, как и положено хозяйке, которая прилежно старается справиться с неловкой ситуацией, осложнившей прием двух измотанных дорогой благородных джентльменов.

Оба они, очевидно, считали, что их дело не терпит отлагательства, они не заехали с дороги в свои резиденции помыться и сменить одежду, прежде чем врываться в приватную гостиную леди. У Кейт душа ушла в пятки от мрачных предчувствий. Что такого могло случиться, чтобы не припоздниться даже на час и затем обсудить дело неспешно и обстоятельно.

— Вы правы, леди Пемберли. На дорогах мокро, как в аду, мы мчались словно за нами бесы гнались. Конечно, мне предпочтительнее отсиживаться дома под боком у жены, а не расхлебывать ту кашу, что заварила моя свояченица, — обратился Кит к Элиан, и его хмурое чело слегка смягчилось.

Он продолжал смотреть на Кейт, словно она вот-вот раскроет рот и выдаст вдобавок к их злоключениям какую-нибудь страшную глупость — дескать, зря Эдмунд так спешил сюда. Она поежилась под его презрительным взглядом, все-таки Кит груб и несправедлив, ничего такого ужасного она не совершила. Зашла в библиотеку не по прихоти, а пытаясь избежать назойливого ухажера и громкой сцены, иначе пришлось бы публично высказать свое нелицеприятное мнение о его грязных приставаниях. Кит и сам бы не обрадовался, доведись ему скакать во весь опор выручать заблудшую овцу из хищных лап Бестома, а затем в сердцах везти домой в заточение. Вместо этого ему надо только дать согласие на ее брак с Эдмундом, ведь он сам всегда мечтал об этом.

— Пожалуйста, проходите, присаживайтесь у камина, — ласково уговаривала Элиан. Кейт была сердечно признательна своей подруге за старание смягчить настроение Кита, он редко пребывал в таком возбуждении и, судя по всему, хотел выплеснуть на нее всю кипящую чашу своих эмоций. — Позволила себе маленькое удовольствие, велела затопить сегодня в гостиной, хотя сейчас разгар весны, если верить календарю. Располагайтесь и наслаждайтесь, нечего стоять здесь, и, пожалуйста, без церемоний, любезный Эдмунд, ведь вы уже почти член нашей семьи.

Не успела миновать эта буря, как Кейт едва не накликала очередную, нервно захихикала, подпортив умиротворение, о котором хлопотала Элиан. Но Кит уже расслабился и перестал бормотать что-то о грязи и о том, что надо было перейти через сквер и переодеться, прежде чем здесь приходить в себя после этой гонки. Он устало пожал плечами, опустился в уютное кресло подле камина, с наслаждением вытянул длинные ноги поближе к теплу и облегченно вздохнул. «Почему бы Эдмунду не последовать его примеру?» — тоскливо размышляла Кейт, но он продолжал стоять, будто оглох, и смотрел на нее как кот на мышиную норку. Явная грубость с его стороны, поскольку она сама с трудом скрывала радость, сразу охватившую ее, стоило снова увидеть его после стольких дней разлуки. Сердце заколотилось, мысли разбежались.

Как несправедливо распорядились богини судьбы. Три года назад она не помышляла о нем, его внешности, шарме, и вот поди ж ты — ловит каждый его жест, каждый взгляд. Правда, он подрастерял былое очарование, зато стал по-мужски суров и симпатичен. «Да, древние Парки устанут оправдываться», — горько заключила она, притворяясь, что вчитывается в лежащий перед ней список. Несчастье одна из тех скрижалей, куда Элиан занесла пункты, касающиеся их поспешного бракосочетания, и она глупо покраснела, осознавая, что будущее неумолимо приближается с каждым днем. И не пристало леди проявлять неблагочестивое любопытство относительно статуса жены во всех смыслах этого слова.

Она содрогнулась. Даже представить страшно ту предельную близость между мужчиной и его новобрачной, когда они восходят на супружеское ложе. Интересно, удастся ли ей скрыть свое смятение и тайные надежды от умного и наблюдательного мужа? Что ж, ответ на вопрос последует неумолимо скоро, и, напустив на себя непроницаемый вид, она остро глянула на него.

Похоже, Эдмунду было гораздо интереснее смотреть на ее лицо и читать ее потайные мысли, нежели думать о своих удобствах, даже после напряженной дороги, а они с Китом, должно быть, гнали немилосердно, если так быстро добрались сюда. Кейт повела плечами под его испытующим взглядом, выдержать его оказалось не так легко, как ей мечталось. Она покрепче ухватилась за тетрадь, чтобы он не заметил предательскую дрожь ее пальцев.

— Неужели дороги так плохи? — выдавила она наконец.

— Погода подвела, холодно и сыро, так что пришлось помесить грязь, — признался он, и Кейт подумала, что ему было бы радостнее месить грязь до самого Вичвуда по несколько иному поводу.

— Соболезную, — чинно ответствовала она.

— Не пойму, к чему бы приложить ваше сочувствие, — на его лице мелькнула тень улыбки, — вряд ли вы можете отвечать за капризы весны.

О небо, опять не слава богу. Как же они смогут жить вместе, если даже безобидный разговор о превратностях погоды и дорогах непонятно как переходит на личности и не обещает ничего хорошего?

— Я из вежливости, — сердито уведомила она, после чего ей действительно пришлось сдерживать гнев. Этот упрямец так явно развеселился при ее замечании, словно ему удалось выманить ее из норки и он предвкушает удовольствие.

— Простите, что не принял во внимание, каких усилий вам это стоило, — подколол он и так тепло улыбнулся, что она невольно расплылась в ответной улыбке, точь-в-точь глупенькая пастушка, которая после его отъезда сидела, переливая из пустого в порожнее, и ожидала, когда вернется ненаглядный.

— Неужели у меня такие дурные манеры? — спросила она.

— Нет, припоминаю, не раз был сражен вашими тонкими изысками.

— Отныне мне остается только потчевать вас превосходной грубой пищей.

— Предпочту сидеть на воде и хлебе, чем снова претендовать на ваш неотразимый этикет, — лукаво усмехнулся он.

— Тогда присядьте, ради бога, а то я уже шею свернула, пока вы стоите там, греетесь у камина, ущемляя всех остальных.

Эдмунд осторожно уселся на софу рядом с ней, однако она нисколько не обманывалась его напускным смирением. Вполне понимала — детали ее в общем-то личных отношений с Эдмундом не ускользнули от внимания Кита и Элиан, поэтому лучше всего встретить их неуемное любопытство безмятежно-спокойным взглядом.

— Как там моя сестра? — спросила она у Кита, вручая ему чашку с чаем. Странно, что он не отверг это пойло, ведь ему требовалось нечто целительное после такого путешествия. «Словом, неотесанный граф Карнвуд обретает светскость, какое несчастье», — мысленно усмехнулась Кейт, невинно приподняв брови в ответ на его застенчиво-суровый взгляд.

— Благоденствует, — бросил он грубовато и отхлебнул ароматного чая, не выказав своего удовольствия, к огорчению Элиан, которая обожала потчевать своих гостей особым китайским сортом. — Весьма освежает после долгой верховой прогулки, — проворчал он в свое оправдание, и Кейт заметила неприкрытую ухмылку Эдмунда в ответ на замешательство Кита, эти двое явно успели побрататься примерно на полпути от Вичвуда.

— Я никогда не был обременен кучей родственниц, которые принудительно избавляли бы меня от дурных привычек. У меня всегда была свобода выбора. Разумеется, невезение теперь закончилось. — Эдмунд церемонно склонил голову и искоса бросил нежный взгляд, но Кейт не верила его манерам.

Не верилось, что ей когда-нибудь будет дозволено судить о его привычках, кроме того, она никогда не видела его пьяным, и о его склонности к тайным оргиям тоже не слышала, хотя сплетники не особо осмеливаются рассуждать на такие темы, опасаясь быть уличенными в соучастии или в клевете. Правда, они до сих пор упорно шепчутся о его амурах с леди Тединтон, но она, конечно, ни на секунду не поверила в те россказни. Огорчительно, но ей не верится и в намеки Эдмунда. Вряд ли ей единственной будет дозволено изводить его из-за неких маленьких слабостей, тем более что-то советовать, если он настроится предпринять нечто серьезное.

— Счастливчик, — откликнулся Кит, и Кейт стало интересно, учитывает ли он мнение Миранды, прежде чем решиться на новую затею?

Определенно обе сестрицы Кита прилежно пилили его, прежде чем он женился на Миранде, однако ее старшая сестра тоже весьма решительная женщина, хотя с виду безмятежная красавица. Поэтому, заключила Кейт, существует вероятность того, что сильная женская натура может повлиять на грубую мужскую силу, к примеру, Кита. Весь вопрос в том, удастся ли ей взнуздать и направить в нужную сторону упрямца, за которого она собралась замуж.

— Единственная тема, которую я даже затрагивать не собираюсь, — ваша свадьба, — заявил Кит и выпятил твердокаменный подбородок. Миранда научилась не спорить, когда он пребывал в таком настроении, но добивалась своего обходными путями.

— То есть вы не одобряете? — услышала Кейт свой писк, такой отчаянный, словно брак с Эдмундом — вопрос жизни и смерти.

— Я? Разумеется, нет, — ответил он.

Кейт послышался некий подтекст в его тоне. Иначе говоря, она здесь единственная идиотка, которая предположила иную реакцию с его стороны?

— Так что с нашей свадьбой? — спросила она и сделала усилие над собой, чтобы не дотянуться до сильной ладони Эдмунда в поисках поддержки.

Усталый и раздраженный зять говорил с ней небрежно-командным тоном.

— Только не в Лондоне, — отрезал Кит.

Кейт, к своей досаде, не утерпела и глянула на Эдмунда. Каково его мнение? Затем решилась высказаться:

— А как насчет Изабеллы?

— А что с ней? — удивился Кит.

— Этим летом ее дебют, она и так уже изрядно припоздала к открытию, а если поедет в северную даль ко мне на свадьбу, у нее почти не останется времени на себя.

— Предлагаю узнать ее мнение об этой затее, прежде чем нестись куда-то очертя голову, — рассудила Элиан. Истинная леди, она охраняла хрупкий покой своей души, которая последние несколько дней металась, планируя грандиозное свадебное торжество в храме Святого Георгия на Ганновер-сквер. Кстати, похоже, впустую.

— Ну и где же она? — раздраженно поинтересовался Кит. Можно было подумать, что Изабелла чуть ли не бойкотирует весь свет и отказывается даже нос высунуть из дома до его приезда в город. Но она и не знала, что он сразу пожалует сюда.

— Ездит по магазинам. Семейство Мосли позавчера появилось в городе, а вы сами знаете, Кит, Фанни Мосли и наша Иззи — закадычные подруги. — Кейт старалась говорить спокойно и примирительно, подавляя нарастающую досаду на своего злого от усталости зятя.

— Не будь Изабелла такой заводной трещоткой, я бы с большей радостью простил ее за то, что утащила мою подопечную скупать безделушки. Ведь мне хочется, чтобы вся эта кутерьма поскорее улеглась, и я мог бы нанять экипаж и поспешить домой. Я так вымотался, что согласен на любую оказию, — проворчал Кит.

— Это не кутерьма, а моя свадьба, а вы стенаете, точно резонер из комедии в Друри-Лейн^[26], который грустит о своем наделе в городской суете. — Кейт удалось спрятать свою досаду и произнести это шутливым, поддразнивающим тоном, после чего он вознаградил ее кривой улыбкой и покаянно поежился.

— Вот что делает с мужчиной любовь истинной женщины, так что учитесь на моем примере, Шаттлворт, и блюдите свой интерес, когда начнете семейную жизнь, — предупредил Кит.

— Непременно, не волнуйтесь, — отозвался Эдмунд и насмешливо взглянул на Кейт, после чего она, уже почти довольная своим жребием, снова подпрыгнула и взвилась.

— И я вооружусь тем предостережением, — высокомерно объявила она, скрывая свои эмоции.

Улыбка Эдмунда явно скептически скисла. Ему, похоже, нравится наносить ей уколы со всех сторон, он ничуть не желает ласково ухаживать и добиваться благосклонности, глупо теперь проливать слезы по этому поводу.

— С удовольствием поразмялся бы, чтобы подогреть аппетит, тем более мне доподлинно известно, где и как мы отпразднуем наше обручение, — прошептал он исключительно для ее ушей.

Когда Кейт все же отвела глаза от него и притворилась, что ей дела нет до двусмысленностей, она приметила, что Кит и Элиан обменялись заговорщическими взглядами. Неужели им кажется, что они только тешатся? Она считала, что во всем виновато его желание подчинить ее себе, и он не гнушался манипулировать ее пылкими чувствами, когда их взгляды скрещивались, словно клинки, неизменно доказывая свое превосходство. Утопая в эмоциях, она молча удивлялась, куда подевалась хладнокровная и воспитанная Кэтрин Элстоун в самый ответственный для нее момент.

Этот взрослый, бесконечно мудрый Эдмунд Ворт угрожал лишить ее остатков разума и заставить нарушить обет никогда не влюбляться, не отдавать свою душу на растерзание мучительным эмоциям. Именно это чуть не сгубило ее старшую сестру, ввергнув Миранду в сущий ад, в котором она пребывала долгих пять лет, лишившись всего, что было ей дорого.

Кейт не любила его, во всяком случае, обещала себе не любить. Уж если ей внезапно захотелось узнать о таинствах интимных отношений мужчины и женщины именно с ним, это вовсе не означает, что она должна нарушить свои обеты и стать покорным ничтожеством, укрытым за именем правомочного мужа.

— Не льстите себе, милорд, — прошелестела она почти беззвучно.

— Разумеется, Кейт. Я никогда не обещаю того, чего не могу дать. И вы наверняка уже поняли мой характер, дорогая.

— Вполне, чтобы понять: вам я уже не дорога, — тихо пробормотала она.

— Чем дольше продолжается наше знакомство, Кейт, тем больше я убеждаюсь: ваши помыслы — тайна за семью печатями даже для вас самой, куда вам разобраться в моих.

— Не знаю, за что и ухватиться в вашей кладовой, — свирепо зашептала она, стараясь, чтобы ее не подслушали насторожившиеся свидетели.

— Действительно, с тем вам не справиться. — И он улыбнулся так восторженно, что она почти растаяла и просияла в ответ, прежде чем до нее дошел второй смысл его слов.

Она вновь нахмурилась.

— Мне ни к чему, — огрызнулась она.

— Очень даже к чему, Кейт. И нет сомнений, коль скоро мы станем мужем и женой, и вы окажетесь всецело в моем распоряжении.

— Похоже, вы не обещаете, а угрожаете, — дрогнула она.

— Вероятно. Но вы сами того упрямо добивались годами, с нашей первой встречи.

— Глупости. — Она усмехнулась, но как-то неубедительно. А все те презрительные отказы и проигнорированные ухаживания, знаки внимания, которые он ссыпал к ногам своей Несмеяны, тщетны. Теперь она вынуждена идти замуж за этого негодника и жаждет, чтобы он отнесся к ее малейшим капризам хотя бы с некой долей былого обожания и преданности.

— Не грустите, на ваше счастье, я слышу, как сотрясаются прочные стены и двери крепости лорда Пемберли. Нагрянула небольшая грозовая тучка. То есть ваша сестричка уже вернулась домой с экскурсии, и теперь можно выяснить, пожелает ли она остаться здесь или поедет в Дербишир засвидетельствовать наше бракосочетание.

— Хорошо, хоть у нее есть выбор, — сварливо пробормотала Кейт, но он не удостоил ее ответом.

— Я сказала Фанни и ее маме, что мы сегодня встречаемся с ними в театре, Элиан, — объявила Изабелла с порога, Уэлланд и дверь толком открыть не успел. — Надеюсь, мы не записались на какой-нибудь вечер вальса, куда набьются смешливые девицы и прыщавые юнцы, ведь сегодня Гамлета играет сам Кин^[27], и брат Фанни заказал ложу.

— К чему спрашивать, если ты уже совсем здорова, кокетка, — с улыбкой подмигнул ей Кит и поднялся из кресла. — Вижу, ты не изменила своим привычкам перечить всегда и во всем. Не могу не удивляться, зачем мы ломали себе головы и тщательно распланировали твой дебютный сезон, если тебе скучно на этих вечеринках?

— Кит! Как здорово! — воскликнула Изабелла. Шляпка, которую она держала в руке за тесемки, полетела в угол, а сама она влетела прямо в своего милого и строгого опекуна, тот поймал ее и закружил.

Кейт с горечью отметила, как резко изменилось настроение сурового дотоле Кита, когда он увидел Изабеллу. Она не испытывала ревности к их открыто восторженной родственной привязанности, ведь она любила сестру, поэтому никак не могла отказать ей в праве обожать своего опекуна и названого брата, но ее немного обижало, что с ней он обошелся не столь тепло. Правда, честно сказать, она сама установила такую дистанцию в отношениях, пусть даже он и принял ее отчужденность за чистую монету и на том успокоился.

— Противная девчонка, — пробормотал Эдмунд. Кейт поразилась тому, как легко он прочитал ее мысли, хотя проницательный зять и чуткая душой сестренка сейчас явно не способны на такое, и это пока к лучшему.

Он улыбнулся и пожал плечами, словно и сам не понимал, как ему удается проделывать такие фокусы. Но Кейт подозревала, что сиротство, пусть даже он вырос в доме богатых аристократов, научило его наблюдать и оценивать чувства и мотивы поступков окружающих. С раннего детства он не доверял другим, а ей пришлось учиться тому уже в школьном возрасте, тем не менее он сумел отвоевать свое место под солнцем, а она все еще сражается за себя. «Да, Эдмунд Джордж Фрэнсис Сент-Эрит-Стэндон-Ворт, виконт Шаттлворт все-таки уникальный, выдающийся человек», — решила она. Потому и не вполне понятно, достойна ли она его.

— Сам напросился, зануда, — вполне мирно откликнулась она.

— А вот я не в силах комментировать ваше состояние, скажем, мысли или характер, — подколол он. Но тут Кит весьма кстати вспомнил о своей усталости и прервал беседу, прежде чем Кейт снова зачарованно уставилась на своего неумытого жениха. Впрочем, брак по любви к тому располагает.

— Итак, покончим с этим делом, юная братия. Прежде чем я пойду к себе переодеваться ради вечера в Друри-Лейн, давайте посекретничаем о наших ближайших планах, идет? — сказал Кит, когда весь кворум снова расселся по местам, а он, Эдмунд и Изабелла освобождали тарелки от выпечки и осушали чашки с чаем.

— Кин не отменяется? — спросила Иззи, отправляя в рот очередную булочку.

— Разумеется, никакой вечер вальса и близко не сравнится, — успокоил он. Верно, ему, как и всем остальным, было приятно сознавать, что Изабелле глубоко наплевать на свои многочисленные успехи в светском обществе, и никакие восторги и лукавые комплименты не смогут вскружить ей голову. — Последнее слово, как всегда, за тобой, Изабелла, вырази свое самое заветное желание, — продолжил Кит.

Кейт удивилась, что Эдмунд возложил на него ответственность за этот разговор, но затем поняла, они обо всем договорились заранее. Она постаралась не раздражаться из-за мужской заносчивости, ее беспокоили более насущные проблемы. Например, каким образом впишется ее свадьба в хлопоты, связанные с появлением на свет совсем скоро ребенка Кита и Миранды? «Нам с Мирандой никак нельзя осложнять себе жизнь и идти на поводу у двух самоуверенных самцов», — сокрушалась она.

— Твоя сестра и Шаттлворт настроились обвенчаться в ближайший месяц, — продолжал Кит в своей неподражаемой манере. — Хотя некоторым из нас и кажется, что это неприлично поспешно, учитывая, что они перед тем всего три года — экая безделица — занимались перетягиванием каната. Возможно, он вообразил, что, если ему в этом месяце не удастся подтащить противную девчонку к алтарю, она затем передумает и бросит его через плечо.

— Нам не до смеха, Кит, — вмешалась Элиан, поведя плечами. Кейт обрадовалась, она тоже не собиралась слепо плестись в их кильватере. — Никто из нас и носа не посмеет высунуть в свет после беспримерного мужества нашей Кейт, преступившей границы приличия.

— Вы вводите меня в искушение уговорить ее поступить именно так, миледи Пемберли, — с сожалением заметил Кит.

Всем известно, он едва терпел светскую суету, разве что ради реноме своей семьи, но с радостью проводил досуг в кругу интересных собеседников, в компании которых обретался еще во времена, когда высший свет даже не мечтал увидеть в своих элитных рядах сына опустившегося пьяницы.

— Знаете, Карнвуд, у меня свой соблазн вызвать вас на рандеву и поразмяться в какое-нибудь прекрасное майское утро, — в свою очередь пошутил Эдмунд.

— Интересный способ завязать дружеские отношения с приближенными вашей перспективной невесты, как полагаете, Шаттлворт? — отозвался Кит, и Кейт едва не поддалась искушению запустить чем-нибудь тяжелым в подстрекателей.

— Поскольку я не намереваюсь отрекаться от своего слова, все это чисто умозрительные предположения, — утешила она их.

— Воистину. И вы тоже правы, наша свирепая Кейт. Но мы теряем время, у нас его в обрез, поскольку великому влюбленному уже не терпится вести вас под венец. Вот дилемма на зубок нашей любимице Иззи. — Кит посерьезнел. — Дело в том, что Миранда будет безмерно рада воочию увидеть свадьбу Кейт, а это означает, что брачному кортежу следует двигаться именно к ней, поскольку она теперь как гора, не сможет подъехать сюда с таким животом. К тому же Вичвуд — родина Кейт, и по всем законам именно там она и должна венчаться.

— А сама Кейт никак не может высказаться по существу? — спросила Иззи не ради возражения, а лишь бы сказать хоть что-то в защиту на этом процессе.

— Кейт имеет право высказаться по любому вопросу, который здесь поднимается, — сухо пояснил Кит. — Но будет ли она пытаться выдать черное за белое, прежде чем дать присягу подчинять свое поведение первоочередным интересам всего совета, равно как и ее собственным, или же мы исключим этот пункт из всей процедуры как не подлежащий обсуждению и продолжим вместо того планировать свадебную церемонию, вашу, между прочим?

— Почему вы все считаете, что я маниакально противоречива? — высказалась она с апломбом, надеясь заставить их прозреть.

— Могу заверить, что нет, — мрачно пробормотала Изабелла.

— Если бы так, — вздохнул Эдмунд. Впервые в жизни Кейт ощутила приятное единение с ним. Казалось, она держит его ладони, чувствует его тепло, и это придает ей уверенность. Если даже ее непреклонная воля сойдется с его твердым убеждением в своей правоте, та коса выбьет искры из камня, и они всегда будут греться у своего костра, неравнодушные друг к другу милорд и миледи.

Возможно, это не любовь, равно как и не ревностная страсть и обоюдная преданность, как у Кита и Миранды, или же удивительно жизнерадостная взаимность, как у Бена Шоу и Шарлотты, ее бывшей гувернантки. Кейт осознала, загаданное ею выгодное замужество обещало теперь стать великолепным союзом мужчины и женщины. Даже сравнить стыдно с тем бледным брачным контрактом, на который она нацеливалась в начале сезона. Она была рада несчастной случайности, благодаря которой избежала дешевой пародии, но вместе с тем не вполне уверена, что заслужила свою фартовую гинею — Эдмунда Ворта, вероятно, самого завидного жениха в высшем свете. Весь вопрос в том, заслуживает ли он Кейт Элстоун, тоже весьма завидную особу?

Глава 13

— Венчаться в Вичвуде — замечательная идея, но мне хочется, чтобы обе сестры присутствовали на торжестве, так, может быть, потерпим до окончания сезона? — предложила Кейт.

— Даже не думай откладывать из-за меня свою свадьбу ни на минуту, — строго сказала Изабелла. — Кроме того, к концу месяца я буду уже настолько измотана этой глупой суетой, что сама не выдержу и уеду за город глотнуть свежего воздуха и послушать умных людей. Вы только договоритесь насчет даты венчания, а я найду способ успеть в Дербишир, пусть даже мне придется идти туда пешком и тащить за собой Элиан и маркиза. Ничего, пусть оторвутся от своих балов и приемов.

— Меня тащить не придется. Как ни странно, но в этом году я пресытилась всем этим по горло, — призналась Элиан и повела плечами, когда все воззрились на хозяйку, которая, как известно, не упустит случая поучаствовать в семейной кампании. — Наверное, возраст берет свое, да и силы уже не те, — пояснила она, и Кейт, поймав встревоженный взгляд Иззи, пожала плечами и задумчиво нахмурилась.

Энергия всегда била из Элиан ключом, и она, не в пример нынешней томной молодежи, без устали моталась по балам, концертам и суаре в течение всего сезона.

— Но в любом случае, — подчеркнула Элиан, — Пемберли и я будем присутствовать, какую бы дату вы ни назначили, милая Кейт. А лорд Ливерпул вполне обойдется несколько дней без моего мужа, он не пропустит важное событие ради рутинных государственных забот, которые тот негодник беззастенчиво спихивает на него.

— Может, нам все же посоветоваться с его милостью насчет даты, чтобы ему было удобно отлучиться, так будет лучше для всех, — предложила Кейт, тронутая тем, что ее свадьба несравненно важнее судеб империи и государственных дел лорда Пемберли. — Непременно надо посоветоваться с мистером Дрейкотом, сейчас нет смысла назначать дату, поскольку пока неизвестно, возможно ли будет в тот день венчаться в храме в Вичвуде.

— Дрейкот прислал нам церковный календарь с возможными датами венчания, — вспомнил Кит. — Он, верно, у Шаттлворта.

— Да, у меня. Для начала мы вдвоем с Кейт выберем наиболее подходящие для нас дни, а затем обсудим с лордом Пемберли и остановимся на конкретной дате, — проговорил Эдмунд, холодно сверкнув глазами навстречу взгляду графа Карнвуда.

— Ну что ж, все хорошо, что благополучно улаживается, — жизнерадостно вмешалась Элиан, словно и в самом деле тревожилась, что они заспорят в ее священной гостиной, но Кейт знала — эти примерные джентльмены не стали бы рисковать и расстраивать женщину, которую глубоко уважали.

— Похоже на то, — устало сказал Кит и раздраженно провел пятерней по своим взлохмаченным темным кудрям. — Теперь в Элстоун-Хаус. Приму ванну, побреюсь, вздремну немного, — отчитался он грубоватым тоном.

— Будем надеяться, вы вернетесь в лучшем настроении, — не утерпела Изабелла.

— Остается только надеяться, поскольку до того чудесного преображения мне надо набросать приличный вариант объявления о помолвке Кейт и Эдмунда для размещения в газетах. Придется пораскинуть мозгами и проконсультироваться с секретарем лорда Пемберли насчет формулировок. Вы даже не представляете, как легко и просто мне жилось в роли беззаботного козла отпущения нашего семейства, теперь я жду не дождусь того момента, когда наконец смогу перекинуть хотя бы одну из моих обязанностей на вас, Шаттлворт. — Он ухмыльнулся, почти зловеще, и отправился творить свои чудеса.

Эдмунд поклонился и, не изобретая особых слов для прощания, ушел преображаться из обтрепанного дорогами флибустьера в лощеного джентльмена, каким его привыкли видеть.

— Вот и помечтали, — вознегодовала Изабелла, когда три леди остались предоставлены сами себе. — Вы полагали, Кит учтиво отнесется к планам Кейт на замужество? Думаете, его волнует ее счастье?

— Он беспокоится за нее, — заверила Элиан.

Кейт поразилась: неужели это и явилось причиной его дурного настроения?

— И с чего бы ему беспокоиться? — выдала она свои мысли. Кит официально сложил с себя обязанности опекуна? Однако она кривила душой, ибо сердце его болело за ее счастье, кем бы ни был ее избранник.

— Он не уверен, что у вас с Эдмундом есть веские причины для вступления в брак.

— Но ведь это смешно. Шаттлворт давно и безумно любит Кейт с самой первой их встречи, — вмешалась Изабелла.

— А Кейт отвечала ему взаимностью? — осадила ее верная себе Элиан.

— Жаль, — отозвалась она, огорченно поморщившись. — Я могла бы, если бы вовремя заметила, как сильно он отличается от всех остальных.

— И от Невина. — Иззи утверждала, не спрашивала. — Ты всегда боялась, Кейт, что тебя, как и Миранду, угораздит влюбиться в мужчину, который привык лишь казаться таковым. Мы обе теперь дуем на воду, после того как на наших глазах этот монстр обольщал Миранду и она в итоге поверила, будто он ангел. Я тогда была слишком мала и эгоцентрична, некогда было вглядываться в чужого человека, вторгшегося в нашу жизнь, но Кейт удивительно чуткая, Элиан, она глубоко переживала те события.

— Я знаю. Корю себя, что не приехала к вам сразу после смерти ваших родителей. И мне, конечно, следовало быть рядом, когда я узнала, что ваш несчастный брат подхватил лихорадку и его отправили из школы домой. — Элиан сокрушалась так, что можно было подумать, будто случившееся с сестрами Элстоун, вплоть до бегства Миранды с Невином Бракстоном, сплошь ее недосмотр.

— Не казните себя, сколько раз надо мне повторять вам! — сердито приказала Кейт. — Ваш первый муж тогда тяжело болел. Можно сказать, умирал. Разве вы могли оставить его и сорваться в Дербишир по любому поводу? Вы же любили его, Элиан, и были нужны ему. Никогда не берите на себя вину за те дела, которые на совести у моей бесноватой тетки и чертовки Силии.

— Вы командуете мной, словно королева-воительница, прелесть моя. Однако следите за своей речью, как бы ни выскочило непотребное словечко на публике, пусть даже некие определения идеально подходят тем отвратным тварям, — высказалась Элиан.

— Меня просто бесит, когда вы начинаете винить себя в том, что не упредили те напасти, словно вы могли знать о грешных помыслах и делах той парочки, — бесцеремонно бросила Кейт.

— Как же ее трудно завести, правда, Элиан? — с ангельским послушанием вставила сестра Иззи, в ее прелестных глазах плескался смех.

— Если в стойло, то вряд ли с первой попытки, насколько помню, Изабелла, — озабоченно отвечала Элиан, словно ее волновала не разнузданность кобылки, а нечто иное, о чем ей следует меньше тревожиться.

— Пожалуй, оставим преждевременные суждения, будем уповать, что после венчания Шаттлворт укротит Кейт и отомстит за нас.

— Спасибо, сестренка, — иронично заметила Кейт. — Я пока в собственном уме, слышишь?

— Ну да, даже уши заложило.

— В таком случае будь любезна, напряги память, я твоя старшая сестра и прекрасно осведомлена, где и когда ты гадко напроказничала.

— Порой даже памяти человеческой на то не хватает, — невозмутимо отвечала Изабелла, намекая, по мнению Кейт, вовсе не на свои детские грешки.

— Да, я уже приступила к тому пирогу, — призналась она, словно гору с плеч свалила вместе с мрачными воспоминаниями, которые отравляли ей жизнь. — Пусть и другие порадуются, правда?

— Но ты продолжаешь поедать себя, в том-то и дело, — ответила Изабелла, а Кейт подивилась: и когда только сестричка успела набраться столько мудрости?

— Знаете, Кейт, я позабыл одну маленькую деталь, когда уезжал в Вичвуд, — сказал Эдмунд, когда она вечером вошла в семейную гостиную дома Пемберли. Она теперь поняла, почему Элиан тоже вдруг вспомнила о своей оброненной перчатке, отослала за ней Иззи, а затем встрепенулась и сама отправилась отыскивать позабытые мелочи вместе с той перчаткой, оставив жениха и невесту наедине.

— Кроме предложения выйти замуж? — осмелилась пошутить она. Ей вовсе не улыбалась перспектива провести остаток жизни, трусливо избегая щекотливых ситуаций в их отношениях, ведь она особенно ценила присущие ему лукавство и чувство юмора.

— Думаю, ваши закрома уже ломятся от них, излишества ни к чему, — решительно заявил он. — Я вам уже все сказал, Кейт. Быть может, эта вещь возместит вам недостаток моих слов?

Он вручил ей футляр, внутри которого оказалось прелестнейшее кольцо с сапфирами и бриллиантами, даже лучше, чем у Миранды, а то всегда казалось Кейт верхом совершенства.

— Оно прекрасно, Эдмунд. — Она неотрывно смотрела на сапфиры изумительно глубокого синего цвета и кристально-чистые отборные бриллианты, которые обнимали их сплетением любовного кельтского узла.

— Я увидел его несколько лет назад и сразу понял, что оно предназначено для вас, Кейт, — произнес он, запинаясь, словно ему неловко за свою былую юношескую опрометчивость.

Устыдившись своей былой глупости, она яростно занесла ногу, чтобы как следует наказать собственную пятку, но опомнилась — подобное самоистязание могло заставить ее пасть к его ногам, а она уже дала обет не делать этого впредь.

— Благодарю вас. И мне уже можно его носить?

— Я буду оскорблен в своих высоких чувствах, если вы пренебрежете. — Он криво усмехнулся.

Она неловко повертела коробочку в дрожащих руках, пытаясь вытащить прелестную вещицу из углубления в нежной бархатной подушечке, он ответил ее тайным надеждам, аккуратно извлек кольцо из футляра и надел ей на палец. Надо полагать, ему не хотелось, чтобы она выронила его и обрекла обоих на неприличные поиски ползком на четвереньках.

— Вот, пожалуйста, я же говорил — оно словно для вас и создано, — говорил Шаттлворт, играя с ее пальчиками.

Кейт сразу отвлеклась от созерцания шедевра ювелирного искусства.

— Эдмунд, — сказала она севшим голосом и услышала предательскую тоскливую нотку в своем тоне. Ей так не хватало его, и незачем скрывать это.

— Вы и в самом деле так соскучились по мне, что готовы признать это, милая Кейт? — прошептал он и привлек ее к себе.

— Да, — сказала она. Ее глаза уже затуманились от желания, губы открылись, призывая поцелуи. К чему отрицать? Конечно, она скучала по нему, едва он появился в городе в этом сезоне, заметно повзрослевший и отбросивший любовные страдания.

— Приятно, — произнес он, напыжившись от сознания своего мужского превосходства, и отошел от нее.

Послышался голос Элиан, та что-то переспрашивала у Изабеллы, они обе стояли на лестнице и делали вид, что не слушают, прилежно ловя каждое их слово.

— Приятно? — промямлила она, устремив на него горький взгляд. — Приятно, как косточки от вишни в пироге.

— Мне нравятся вишни, Кейт, — сказал он с подтекстом и облизнулся, уставившись на ее рот, верно, предвкушал свой поцелуй. — Просто обожаю красные, сладкие, ароматные, только что с дерева. Так и хочется впиться до оскомины на языке.

— Как мило, — сказала она громко ровным тоном, меряя его яростным, пренебрежительным взглядом. Он пытается ввести ее в искушение своими словами под носом у компаньонки и младшей сестры.

— Не только мило, Кейт, но вкусно, просто деликатес, приятный и непременный. — Он нечестиво акцентировал каждое определение, и это заставляло ее сгорать от любопытства. — Да, обязательно закажем сладких вишен для нашего свадебного завтрака, мне никак не обойтись без их особенного пикантного аромата на торжестве, предваряющем наше вступление в совместную жизнь. Я долго ждал того, — завершил он свою речь.

— Закажу особую сладость ради вашего удовольствия, чтобы вы не набили оскомину.

— Вы обещаете стать беспримерно услужливой женой, — парировал он, прихватив накидку для ее вечернего платья, и преувеличенно заботливо укутал ее оголенные плечи и открытую шею, не забывая прикасаться к ним. Ему удалось завести ее, она почти готова была сомлеть от страсти у его ног.

— А я, похоже, обречена ходить на цепи с примерно гуляющим мужем, — легко и весело откликнулась она.

— Вы льстите мне.

— Не намеревалась.

— Что ж, я вскоре обрету тот статус, когда смогу преподать вам несколько уроков и научить извлекать крупицы истины из фантазий, Кейт, — произнес он непростительно самодовольным тоном.

— Для начала, милорд, — важничала она, — вам надо отследить разницу между ними.

— Полагаю, мы бы могли заняться этим вместе. — Его тон убаюкивал, и Кейт рассердилась, хотя и не могла решить, залепить ли пощечину или поцеловать.

— Давайте поторапливайтесь, — раздраженно прервала их Изабелла, — иначе этот фарс закончится вместе с первым действием спектакля, если мы к тому времени все же доберемся до театра. Нечего есть друг друга глазами, как два барана, смотреть тошно.

— Изабелла, — упрекнула Элиан, — какой вульгарный оборот!

— Зато в точку. Они доводят меня не хуже Кита и Миранды. Вот уж не думала, что буду попрекать Кейт, у нее в голове никак не сойдутся мир и любовь.

— Не верится, что и вы сейчас способны на это, — усмехнулся Эдмунд, отнимая ладони от плеч Кейт, ей сразу стало холодно и одиноко.

— Независимо от моих способностей, любезно прошу вас обоих поторопиться. Пожалуйста. Возможно, вам не в тягость измываться надо мной до скончания вечера, но хочется посмотреть, как вы воспримите более пристрастные восторги Кита, если мы опоздаем по вашей милости.

Элиан театрально повела плечами и погнала их всех, как гусей, вниз по парадной лестнице к роскошному экипажу. Кейт даже рта открыть не успела и уже на ходу додумывала свой сокрушительный ответ младшей сестрице. Их усадили в карету, и только тогда она опомнилась. Эдмунд — вот мучение! — сидит рядом с ней, так они, пожалуй, молча доедут до Друри-Лейн, и невыносимо самодовольная Изабелла войдет в театр победительницей.

— Я с тобой еще поквитаюсь, — все же пробормотала ей Кейт, пока остальные, выбираясь из кареты, были поглощены вежливыми маневрами и, по ее разумению, не могли их расслышать.

— Попробуй. — Изабелла вышла из кареты, опираясь на затянутую в перчатку любезную руку Эдмунда, однако, по мнению старшей сестры, она явно не заслуживала такого снисхождения.

— Попробую, не сомневайся, — машинально отреагировала Кейт, тут же позабыв, какие наказания успела придумать, поскольку теперь в свою очередь опиралась на руку Эдмунда.

Огонь пробежал по их сцепленным пальцам и понесся, покалывая, дальше, по натянутым нервам, так что она, увлекшись надеждой, едва удержалась на дрожащих ногах, что уж говорить о ее колком язычке!

— Итак, гуси-лебеди, — призвала к порядку Элиан, словно этой Матушке Гусыне невдомек, как повлиял на Кейт то ли лунный свет, то ли заклинание, то ли что там еще сотворил Эдмунд в темной библиотеке лорда Уиндоувера. — У вас было время порезвиться, сейчас не место для детских склок и обид. И пока мы проходим в ложу, вы не будете поливать друг друга лимонадом и мстительно наступать на подол платья иной особы. И не стоит испытывать терпение лорда Карнвуда, он сегодня и так притомился в дороге, а его настроение нам еще пригодится. Я понятно выразилась?

— Более чем, — отозвался Эдмунд и с насмешкой посмотрел на обеих сестричек, которые нахохлились, словно сорванцы в кабинете директора школы.

— Как горный поток, — просипела Кейт.

— Я, к примеру, даже не мечтала о таких проступках, — заверила Изабелла, но никто не поверил ее ангельски невинному тону.

— И не мечтайте, — сказал Кит, выходя им навстречу. — Что бы вам там ни внушала Элиан, не поддавайтесь.

Изабелла вздохнула:

— Ах, как здорово снова почувствовать себя детьми!

— Весьма сомнительно. Но, знаете ли, у меня сегодня выдался довольно насыщенный денек, и я не в состоянии довести все до полного безобразия, поскольку моя жена сейчас за сотню миль отсюда, так что могу чистосердечно признаться, мои нервы на взводе. Поэтому спрашиваю: вы действительно приехали сюда посмотреть на эту вечную игру словами или у вас своя пьеса, детки?

— Я за вечную пьесу, — кивнула Изабелла с умильным видом, правда, Кейт предположила, что младшенькая явно метит на роль Офелии в пару Гамлету — Кину, и к чему наблюдать игру менее талантливой профессионалки.

— Даже не представляете, как вам повезло, — сообщил Эдмунд Кейт, когда их радостно приветствовали в ложе, абонированной семейством Мосли. Она недоверчиво обернулась к нему. — У вас такая дружная семья, что вы за один лишь вечер можете спокойно пикироваться с сестрой, быть на ножах с зятем и получить взбучку от вашей многострадальной компаньонки и наставницы.

— И это особая привилегия?

— С моей точки зрения, — признательно улыбнулся он, как ни странно позавидовав ей. — Мне хочется, чтобы у моих детей было это.

— Что — это?

— Родственная близость. Возможность влиться в семью, где временами спорят и пререкаются друг с другом, но объединяются против внешней угрозы, защищаются спиной к спине и преданно любят родню.

— Думаю… — начала она, но затем до нее дошел полный смысл сказанного.

Их дети станут частью обширного семейства, в котором ей посчастливилось взрослеть. За последние пять лет она как-то не осознавала ценности семьи, которую создала с Китом вернувшаяся домой Миранда, именно этот очаг вновь свел трех сестер, они согрелись его теплом и крепко привязались друг к другу всей душой.

— Я нечасто утруждаю свою голову мыслями, правда? — продолжила она и грустно улыбнулась.

— Не важно. Смею заметить, за последние три года у меня было достаточно времени потрудиться на этой ниве за нас двоих. — И он улыбнулся ей нежно, как никогда в этом сезоне.

— Давайте поторапливайтесь, — подстегнула их Изабелла и закатила глаза, изображая перед Фанни Мосли запредельное отчаяние, уверенная, что Кейт не видит ее пантомиму. — Вы оба уже и оглохли, и лишились ума, общаясь друг с другом?

— Изабелла Элстоун, держите при себе свое мнение о личных делах вашей сестры, иначе вас отправят домой еще до начала первого акта, — возмутилась Элиан.

Кейт чуть обернулась, желая увидеть, что так обеспокоило уравновешенную в общем-то приятельницу.

— Ну-ну, тихо, детки, — покачал головой грозный Кит, и Изабелла уселась рядом со своей лучшей подругой, промолчав еще минуты две.

Как только начался главный спектакль этого вечера, в зале стихли обычные смешки и перешептывания, зрители, затаив дыхание, вникали в козни и беспорядки, грозящие порушить Датское королевство. Изабелла как зачарованная сидела в продолжение всего представления. «Да, это tour de force»^[28], — признал даже Кит, когда занавес закрылся на первый антракт. Великолепный Кин, стоило ему появиться на сцене, пленил весь зал, Изабелла еще с минуту задумчиво молчала, прежде чем очнулась от грез, навеянных драмой.

— Лучше всякого бала, — высказалась она, покидая Эльсинор и возвращаясь в Лондон.

— Не жди, спорить не буду, — сказал Кит, и даже Фанни Мосли согласилась, что вечер начался неплохо, хотя и мрачновато, ей теперь понятно, почему брат затащил их сюда вместо танцев. В ее устах это была высокая похвала, если учесть, что она обожала вращаться на светских раутах, с их мишурным блеском и непременными сплетнями.

Юный мистер Мосли заказал в ложу прохладительные напитки и, похоже, был рад, что его планы приятно развлечь Изабеллу сбываются, пусть даже ее поклонники и друзья их семейств без конца суются к ним в ложу и обмениваются мнениями об актерах и аудитории. Леди с завистью поглядывали на колечко Кейт, ожидая, нечего и гадать, что будущие молодожены, как только выйдут из ложи, с готовностью поделятся со слушателями свежей новостью о том, как средняя мисс Элстоун отхватила себе самого завидного жениха на брачном аукционе. Делая вид, что весьма забавляется ситуацией, из-за которой ее персона привлекает теперь внимание публики, Кейт размышляла, не найдет ли Изабелла своего суженого в лице трогательно юного Фредерика Мосли, как она нашла Эдмунда. Нет, и думать нечего. У Фредерика не хватит характера, тактичности и властной мужественности, какими Эдмунд обладал примерно в том же возрасте. Ах, если бы она сумела вовремя рассмотреть те задатки.

Глава 14

— Так вот вы где, мисс Элстоун, — томно протянула леди Тединтон, проскальзывая в ложу и усаживаясь в кресло рядом с озадаченной Кейт. И как ей удалось не приметить в зале эту особу? — О, какой ценный пустячок на вас сегодня! Вам приятно повезло, успели выловить золотую рыбку, прежде чем сестра-дебютантка забросила свои сети в ваш затон.

«Должно быть, сыграл свою роль инстинкт самозащиты», — подумала Кейт, даже бровью не шевельнув и подавив свое отвращение в зародыше. Она холодно всмотрелась в лицо непрошеной гостьи, словно силилась припомнить ее имя. Затем коротко кивнула, будто спохватившись, и сердце ее ухнуло в пятки: оказывается, Эдмунд по недосмотру покинул ложу, и ее сверкающее колечко осталось без защиты.

— Многие юные леди, преступившие границы приличия, поплатились репутацией. Но вам повезло, мисс Элстоун, ваша семья богата и влиятельна, — вкрадчиво продолжила дама. Могла ли Кейт дать ей отпор, если приходилось притворяться, что она ни сном ни духом не ведает о преступных помыслах и грешных деяниях своей противницы?

— Не отрицаю, — неприветливо пожала она плечами.

— А вот мне не так повезло. — В тоне ее сиятельства прозвучал мелодраматичный надрыв.

Кейт недоуменно подняла брови и позволила себе пристально всмотреться в игру бриллиантов, украшающих шею, уши и запястья порочной леди, и богатое шелковое платье, таким образом надеясь выразить свое недоверие и даже равнодушие к любым заявлениям этой особы.

— Тединтон спас меня из лап одного сомнительного джентльмена, когда я была гораздо моложе и, вероятно, глупее, чем даже вы сейчас, — продолжила она, словно стремилась вызвать сочувствие, обрисовав себя в юности некой инженю, хотя сомнительно, была ли она когда-то таковой. — Шестнадцатилетняя дочь скромного поместного джентльмена, небогатая и нетитулованная, легкая добыча для хладнокровного развратника, хотя он был всего двумя годами старше меня. Я забеременела от него, а он рассмеялся мне в лицо, когда я попросила его жениться на мне.

— Впечатляет, — произнесла Кейт без всякого выражения.

— У вас будет повод взволноваться, когда я сообщу вам его имя, — зловеще прошептала леди Тединтон, склонившись к ней.

— Неужели? — беспечно откликнулась Кейт, ей порядком надоел низкопробный спектакль, недавние события на сцене казались намного убедительнее.

— Эдуард Вортингтон — как вам такой изящный псевдоним благородного птенчика, который предпочитал куролесить вдали от родного гнезда?

— Могла бы высказать свое мнение, если б поверила хоть единому вашему слову.

— Полагаете, меня заботят ваши мысли? — спросила ее сиятельство, почти не скрывая лютой злобы.

— Тогда зачем вы сюда пришли?

— Чтобы вы знали, за кого идете замуж.

— Какой альтруизм с вашей стороны, леди Тединтон! Однако сомнительно. Если бы я собралась замуж за бриллиант, вобравший в себя все прелести Синей Бороды, вы бы и пальчиком мне не погрозили.

— Дело ваше, но объясните, почему он должен выйти сухим из воды за все то, что сотворил со мной? Ведь он теперь притворяется таким благородным, даже согласен жениться на вас. Разве честно некогда бросить меня, беременную девушку, сделав вид, что он ни при чем? Нет, я не оставлю это просто так. Не позволю ему изображать невинность. Он соблазнил и бросил меня, беззащитную, и я вынуждена была выйти замуж за человека на тридцать лет старше себя, чтобы дать имя бастарду. Ясно вам это?!

— Странно, поскольку, когда вам было шестнадцать, мой жених только поступил в Итон, поэтому был слишком юн, чтобы так компрометировать кого-либо, а ваша падчерица на днях сказала мне, что ее старшей сводной сестре всего четыре года, а братик — грудной младенец. Несомненно, ваше сиятельство, вам одной доподлинно известно их происхождение, но вряд ли вы настолько радеете за успехи естествознания, что согласились терпеть беспримерно долгие родовые муки, дабы занести их в анналы истории, — спокойно сказала Кейт и встала, чтобы отойти в глубину ложи. Она желала уйти подальше от посторонних ушей и вынудить сидящую в кресле леди Тединтон или недостойно выкручивать шею, или же встать, и тогда Кейт будет смотреть на нее сверху вниз с высоты своего роста.

— Мне еще и двадцати четырех нет, и я не доносила его отродье, — раздраженно заявила дама, экспромтом выдумывая свои басни и для убедительности преподнося их зловещим шепотком. — Вы явно заблуждаетесь насчет этого охотника, гоняющегося за двумя зайцами, хотя я до сих пор считала вас гораздо умнее. Если не верите, сами спросите его, как он в прошлом году поразвлекся со мной на постоялом дворе в N по пути в Оксфорд, посмотрите, как запоет этот злодей.

— Мне и в голову не придет подвергать сомнению цельность характера лорда Шаттлворта, мадам, кроме того, я отнюдь не уверена в вашей. И что бы вы там ни говорили, я не уверую в то злодейство, какое вы пытаетесь приписать ему, преследуя какие-то свои превратные цели. — Тон Кейт, предельно ледяной, не остался незамеченным свидетелями, правда, они находились поодаль и не могли услышать подробностей, но было ясно: она не просто отбивается от расспросов о своих планах на замужество, но сражается с врагом.

На сердце у Кейт потеплело, когда Изабелла и Элиан двинулись прикрыть ее с флангов, и мощный Кит с грозным видом живо вскочил на одном дыхании, как сказали бы мужчины, предпочитающие в таких случаях дыхательную гимнастику. Даже леди Тединтон побледнела под его сумрачным взглядом, пытаясь сохранить независимый вид перед дружным натиском семейного фронта.

— Очень хотел бы перекинуться парой слов с вашим мужем, леди Тединтон, — произнес наконец Кит интригующим тоном. Он счел ниже своего достоинства угрожать этой твари вендеттой. — Он вас сопровождает сегодня вечером, или вы, как всегда, в иной компании? — добавил он вкрадчиво.

— Милорд в отъезде.

— Вот незадача, если так. Однако мне надо непременно отыскать его, прежде чем я вернусь в Дербишир, вспомнили бы некоторых общих знакомых.

Даже Кейт невольно поежилась от потемневших глаз Кита, направленных на леди Тединтон, в коих затаились такие молнии, что той давно уже следовало опрометью выскочить из своих атласных туфелек.

Грозное величие Кита вводило в озноб, но ледяной тон вернувшегося в ложу Эдмунда подогрел настроение, он-то сразу понял, что леди Тединтон сцепилась с Кейт.

— А, теперь понятно, отчего весточка, отправленная из Крейвен-Хилла с курьером, так и не материализовалась. Вам не терпится опередить всех сплетниц, мадам, но мне и в голову не пришло, что вам ради этого непременно надо было окольными путями искать встречи с моей невестой за моей спиной.

— Мы весьма мило побеседовали, но размениваться на пешки мне неинтересно и некогда, — огрызнулась Селена и попробовала отступить с победной миной к двери.

— Наслышан, у вас хватает времени, если не терпения, отвлекаться от шахматной доски и переключаться на безответных деток. Сочувствую вашему мужу. — Эдмунд преградил ей путь. Его вышколенная светская улыбка лишь подчеркивала презрение в глазах. Верно, того достаточно, чтобы перечеркнуть ее надежды приплести его к своим незаконным делишкам?

— Ни мой муж, ни мои дети вас не касаются.

— Вы полагаете, что проявлять повышенный интерес к личной жизни постороннего человека себе дороже, не так ли, миледи?

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Тогда, верно, кто-то другой сможет пояснить вкратце, скажем, ваши старые друзья, а?

— Вы говорите загадками, сэр.

— Вы понимаете меня, Карнвуд?

Кит кивнул и улыбнулся не менее холодно, чем Эдмунд.

— Вполне, поскольку мне повезло больше, чем многим привилегированным. Я в детстве вращался совсем в иных кругах и уже в нежном возрасте научился видеть правду за дымовой завесой лжи.

— Вам везет на друзей, лорд Шаттлворт, — собралась с силами леди Тединтон, словно нисколько не устрашилась. — Они, похоже, говорят теми же загадками, в каких вы набили руку.

— Мне весьма повезло с друзьями и, более того, с моей семьей.

Эдмунд обошел ее, стремясь пожать застывшую руку Кейт. Надо понимать, та порочная мегера, которая тщится разрушить его связь с этой семьей — не более чем пустячное препятствие на его пути к обретению истинных ценностей жизни.

— Вы оба стоите друг друга, — прошипела эта ядовитая змея.

— Еще бы, — вмешался Кит, не желая оставить последнее слово за ней. — Как только мы оба осознали эту весьма значимую истину, бесшабашного глупца, который рискнет встрять между ними, еще надо поискать, леди Тединтон.

— Не надейтесь задеть меня, приказчик за господским прилавком, — ужалила она, и в ее лице не осталось ни следа былой красоты, зато отразилась ее подлинная натура, глаза сузились, рот зиял капканом.

— Я еще и граф Карнвуд, — ответил Кит почти мирно, — однако не стыжусь того, чем пришлось заниматься мне, прежде чем стать лордом. А как насчет вас? Чем занимались вы, прежде чем подвернулся ваш благоверный лорд?

— Я дочь поместного джентльмена, — бездумно выдала она, словно дитя, зазубрившее катехизис, но Кейт заметила страх, мелькнувший в ее темных глазах, и капельку пота, выступившую на верхней губе.

— Нет, вы дочь джентльмена удачи, бродяги, родившегося и воспитанного в работном доме. Вы полагали, что безнаказанно можете угрожать мне и моим близким? У меня есть правило знать своих врагов в лицо, леди Тединтон. И если им, как и вам, есть что скрывать, они опрометчиво предпочитают прикрыться своими титулами.

— Вы лжете, у вас нет доказательств.

— Мой поверенный снял копии с метрических книг вашего прихода, разузнал у инспектора о вас и вашей матери и расспросил модистку. Вы в возрасте семи лет были отданы ей в учение. У вас был нелегкий старт, мадам, и я бы никогда не ополчился против вас, если бы вы не искали способов навредить моей свояченице, к тому же моей бывшей подопечной, потому за нее я спущу три шкуры. Мне жаль беднягу Тединтона, когда он узнает о вашем происхождении и похождениях до свадьбы с ним. Он, как видно, заглотил вашу блесну о небесном ангелочке, свалившемся в дурную компанию, и, к вашему триумфу, позвал вас под венец, чтобы спасти от позора.

— У меня благородное происхождение, — неуверенно настаивала она.

— Вы были дочерью держательницы преступного притона, и она использовала вас как наживку: подловить простофилю, обобрать его до нитки и приступить к следующему. В итоге вы, подустав получать свои крохи, пригрозили судебными разборками и донесли на нее и сообщников, после чего обрели возможность встать на ноги и ловить свою большую удачу.

— Да уж, отловила кролика, хоть шерсти клок, — наконец призналась она с наглым вывертом. — Мой муж — безнадежный дурак, пусть могила его исправляет, но он не поверит ни единому слову графа, выбившегося из базарной грязи. Так что помалкивайте, иначе я ему просто сообщу, что прискорбно завистливая мисс Элстоун приставала ко мне со своими печалями и настроила против меня весь свой клан только из-за того, что ревнивая кошечка где-то услышала вздорные слухи обо мне и ее возлюбленном и вознамерилась уничтожить меня, чтобы отыграться.

Она обернулась к Кейт, та с отвращением морщилась. Но в полуоткрытой двери возвышалось что-то, точнее, кто-то, окаменевший идол, потерявший рассудок и зависший над разверзшейся бездной.

— Нечего сказать? — спросила дама, и Кейт на мгновение помедлила, безмятежно рассматривая ее.

— Нет нужды, даже если вы и не все сказали, щадя меня, — ответила она так сухо, словно у нее внутри не бушевал поток гневной отповеди, которой достойна эта злобная тварь. Однако незачем унижаться до ее возни, по крайней мере сейчас.

— В самом деле вы все сказали, Селена, — устало проговорил лорд Тединтон, распахнув-таки створку двери. Ему многое открылось, пока он придерживал ее, не решаясь войти. — В самом деле.

— Тединтон, мы репетировали сцену из пьески, которую собирались разыграть. Вы же знаете, я обожаю ставить любительские спектакли для друзей и семьи! — воскликнула его жена, как предполагала Кейт, явно не сомневаясь, что будет и впредь морочить голову своему благоверному лорду.

— Нет, Селена. Вы били во все колокола, демонстрируя свою ненависть к тем, кто помогал вам скрасить скуку от жизни со мной в кругу моей семьи. И странно, если вы, обретя таких замечательных друзей, не сумели еще поведать всем зевакам их подноготную и ваши соображения на сей счет.

— Ничего замечательного, авантюристы и лжецы. — Она мгновенно растеряла весь светский лоск, превратившись в затюканную девчонку. — Они замышляли унизить меня, а вы позволяете им торжествовать.

— Не я. Именно вы вынашивали те планы, а я, как дурак, защищал вас, пока вы якшались по темным углам с любовником и замышляли унизить невинную девушку. Я просто не мог поверить Филиппе, когда после бала у четы Уиндоувер она зашла ко мне и рассказала, как пошла следом за вами и вашим любовником и что затем услышала. Я молился, надеясь, что она ошиблась, перепутала голоса, и это не моя жена встречалась с тем пустозвоном Бестомом и планировала убить мужа. Вам не понять, Селена, как пылко я с тех пор надеялся на то, что мои иллюзии окажутся правдой.

— Убью эту гадючку собственными руками! — У леди Тединтон сдали нервы.

Кейт ахнула от ужаса — жаль, что нельзя тут же стереть из памяти эти последние минуты и снова почувствовать себя чистой страницей.

— Когда Шаттлворт зашел ко мне сегодня днем и сказал, что тоже слышал ваш разговор, я и тогда не желал верить, хотя знаю, он благородный молодой человек и не склонен сочинять мелодрамы. Я страстно желал, чтобы вы были доказательно оправданы, и согласился выслушать все, если Филиппа приведет вас сюда, а Шаттлворт сможет с вами побеседовать насчет тех подозрений, безосновательных, как думалось мне, но, увы, я ошибался. Как вы могли так дурно отнестись к юной леди, которая никогда и ничем не обидела вас, Селена? Мисс Элстоун, нет слов, чтобы я мог подобающе извиниться перед вами за дурное поведение моей жены и ту глупейшую ложь, которой она пыталась запутать вас.

— Нет в том вашей вины, милорд, — ответила Кейт.

— О нет, вина моя. И горько сознавать это, — печально проронил он, и она отвела взгляд, не в силах наблюдать горестное выражение его глаз. До сего вечера он так ошибался в своей жене. — Могу я рассчитывать на вашу помощь, джентльмены? — продолжал он, приосанившись. — Негодница слишком хитра и может улизнуть, прежде чем я изобрету подходящее для нее наказание.

— Конечно, — солидно согласился Кит. — Шаттлворт?

Эдмунд кивнул, чуть улыбнувшись Кейт, и выступил вперед — истинному джентльмену не полагается уклоняться от таких обязанностей.

— Мы все останемся здесь до конца представления, — сказала миссис Мосли, выступая из тени, где она до тех пор молча пребывала, с ужасом наблюдая неприглядную картину. Леди, даже самая благовоспитанная, не в силах притвориться глухой, если такое случилось в ее ложе. — По окончании спектакля Фредерик сопроводит леди Пемберли и девушек домой, а остальные поедут вслед за их экипажем, как бы чего не приключилось с ними по пути, — добавила она, словно такой боевой порядок сулил им торжество при встрече с самой настоящей шайкой головорезов.

— А я попрошу Пемберли присоединиться к вам как можно скорее, — сказал Эдмунд, не вдаваясь в подробности.

Всем и так было понятно: стоит маркизу узнать, что его драгоценная женушка в опасности, благородные ноги сами понесут его туда. Так что три лорда и одна якобы леди покинули ложу и возложили на плечи оставшихся деликатное поручение блюсти реноме в глазах публики.

— Что ж, стыдно и обидно, если такая позорная выходка сойдет ей с рук, — сказала Элиан со вздохом и подвинула свое кресло так, чтобы лучше видеть сцену.

— Обычно так и бывает, — согласилась миссис Мосли и значительно посмотрела на сына и дочь, которые поспешно кивнули и округлили глаза: дескать, им и в голову не придет запустить в свет подобные новости. — Полагаю, рано или поздно эту особу объявят сумасшедшей. Мне и самой так казалось, вряд ли кто-то мог смотреть сквозь пальцы на ее вопиюще безобразное поведение, если бы она не тронулась. Похоже, я была права.

— Но ее несчастным детям и бедняге Тединтону от этого, думается, не легче. — Элиан печально покачала головой. Кейт восхитилась тому, что церемонное знакомство двух совершенно разных по духу женщин обещает прямо на ее глазах перерасти в крепкую дружбу.

— Как им быть теперь? — спросила Кейт.

— Будьте уверены, наши джентльмены найдут способы обезопасить ее, — проговорила Элиан, как ни в чем не бывало лучезарно улыбаясь знакомой в противоположной ложе.

— Надо принять во внимание, что один из тех джентльменов женат на ней, — пробормотала Кейт.

— Да, но любезный Кит и ваш Эдмунд не позволят ему игнорировать избранный ею способ расстроить вашу помолвку и покушение на убийство, не важно, собирался ли тот червь, с которым она встречалась, пошевеливаться ради нее, и было ли ей о том известно. Так что прошу, успокойтесь, любезная Кейт, мы с Изабеллой желаем досмотреть до конца прекрасную пьесу, даже если у вас на то не хватает выдержки.

— Неприкасаемые леди, — прошептала Фанни Мосли, усаживаясь рядом с Кейт, и улыбнулась так озорно, что стало понятно, отчего Изабелла душевно привязалась к этой ветреной девице. — Необходимая субстанция, приводящая общество в приличное равновесие, — немилосердно спародировала она некоего классного ментора, — но как тяжко жить с тем унылым сознанием.

Кейт фыркнула от смеха и заработала изрядную порцию неодобрительных взглядов и шиканья. Занавес открылся, и на сцену снова вышел Кин.

— Повезло, что сегодня играл сам Кин, иначе мы все эти часы ерзали бы на ужасно жестких сиденьях и думали, что там поделывают наши лорды, ведь нам и выйти нельзя было из ложи, чтобы не потерять лицо. И я крайне благодарна тому, кто сегодня развлек нас с королевским шиком, — призналась Элиан, когда ее муж усадил их в роскошный экипаж, забрался туда сам и приказал закрыть дверцу, отсекая остальной мир от их частного дела.

— Да, повезло, — слабым эхом откликнулась Кейт и глубже задвинулась на сиденье, наблюдая сквозь темноту за окошком мелькание дорожных фонарей.

Кучер, как велено, гнал к дому что есть мочи.

— Бедняжка, — пробормотала она, вглядываясь в неясные тени.

— Да уж, — печально вздохнула Элиан, прекрасно понимая, о ком говорит Кейт. — Если б только она вела себя прилично и не лягалась без разбору, я ничуть не возражала бы против ее звездного восхождения после отвратно низкого старта.

— Не лейте понапрасну слезы из-за нее, любимая, — сказал лорд Пемберли. Он явно был в курсе событий сегодняшнего вечера, верно, Эдмунд или Кит сообщили ему. — Мне жаль лишь старину Тединтона и его несчастное семейство. Конечно, он запал на смазливое личико и вложился в эту глупую любовь, но разве его близкие заслужили, чтобы сумасшедшая гарпия разрушала семью?

— Все равно… — начала было Элиан.

— Нет, — твердо оборвал он. — Я не позволю вам пристроить ее в обществе, она способна воспользоваться доверием своих поручителей и тем довести их до полусмерти. Нет, Тединтон сглупил, женившись на ней, но он сможет найти способ обеспечить ей сносную жизнь, удалив от себя и близких. В любом случае вам не стоит вмешиваться и переживать из-за бессердечной проныры.

— Так и быть, любовь моя, — согласилась Элиан с такой кротостью, что Кейт едва не наклонилась пощупать, верно, горячий, лоб подруги. — Я с радостью доберусь до Пемберли после свадьбы Кейт, — пообещала она, и Кейт встретилась взглядом со своей сестрой.

Карета проехала за ограду особняка, и яркого света фонарей вполне доставало, чтобы понять друг друга.

— Вы хорошо себя чувствуете, милая Элиан? — спросила Кейт, когда они вчетвером очутились в уютном салоне, где хозяйка имела обыкновение отдыхать после напряженного позднего мероприятия и подбивать итоги дня.

— Замечательно, Кейт, — мечтательно улыбнулась хозяйка. — Воистину замечательно.

— Я рада, — потерянно откликнулась она, недоумевая по поводу рассеянных манер Элиан и того странного выражения в серых глазах лорда Пемберли — вместо обычного юмора по всякому поводу в них сейчас читалось смешанное чувство недоверия, шока и удовлетворения.

— Нет, я, не в пример вам, просто не в силах утаить это. Только не от моей семьи, — наконец разразилась Элиан.

Его милость взглянул на супругу, улыбнулся и возвел глаза к небу, словно держа совет с Юпитером, изображенным на потолке небольшой семейной гостиной его грандиозной городской резиденции.

— Так и быть, солнце мое, я и сам должен был догадаться о пределах вашего терпения.

— Это было таким потрясением, — сказала Элиан, заливаясь краской, словно девчонка, которой неловко пояснить, чем именно было это.

— Да, именно так, — откликнулся выдающийся государственный муж, с кем правительство принца-регента почтительно советовалось о своих неразрешимых проблемах, затем во весь рот ухмыльнулся Кейт, как нашкодивший мальчишка, и восторженно рассмеялся над славной шуткой, о которой известно пока лишь ему и его жене.

— Знаете, Кейт, в последнее время я неважно себя чувствовала.

— Даже я это заметила, Элиан, — сумрачно сказала она, но, сложив в уме два и два, невольно расплылась в улыбке, к удивлению Иззи, туго соображавшей на сей раз.

— Пемберли затащил меня к какому-то шарлатану, я быстро утомлялась, и живот что-то подводил, появилась несвойственная мне депрессия. Мне казалось, неплохо бы принять что-нибудь тонизирующее или выехать на пару недель к морю, в тихую деревушку на побережье, отдохнуть и подышать морским воздухом, но я, как видно, ошиблась.

— О боже! — прозрела Изабелла. Она вытаращила глаза и открыла рот, опознав симптомы беременности, как у Миранды. — Так вы ожидаете ребенка, Элиан?

— Ожидаю, — блаженно растаяла Элиан.

— Ожидаем, — пояснил его милость, гордый, как павлин.

— Я так рада за вас обоих, просто слов нет. — И умиленная Кейт нежно обняла Элиан, затем отбросила всякую осторожность и решительно обняла его милость.

— Можно мы будем крестными ему или ей? — воодушевилась Изабелла и, подпрыгнув, с любопытством повторила опыт Кейт.

— Да, можешь, прелесть моя. Кейт, возможно, к тому времени будет занята своим… мужем. — Элиан запнулась, и Кейт тоже покраснела.

Элиан, конечно, хотела сказать, что, когда придет время крестить маленького милорда или миледи в древней часовне Пембер-Холл, ее протеже сама уже будет enceinte^[29]. Эта мысль была столь упоительной, что она теперь вполне понимала, отчего хозяева вели себя как пара одуревших юнцов, ввиду перспективы стать родителями в столь преклонных для того годах.

— Конечно, я слишком стара, — внезапно призналась Элиан.

— И что мне за это будет, прелесть моя? — благодушно поинтересовался лорд Пемберли.

— Вам только почести, и это в высшей степени несправедливо.

— А что говорит врач? — терпеливо развивал он тему, хотя они уже обсудили все это не раз.

— Говорит, я вполне могу тянуть свой воз, словно молодая кобылка, если пересчитать мою тягу на лошадиные силы, но мне необходимо обучаться искусству наседки хотя бы пару секунд в день, и птенец отдохнет, и мне во благо.

— Разумный муж, — залюбовался ею благоверный.

Кейт встретилась взглядом с Изабеллой, они согласно кивнули друг другу и покинули гостиную незаметно для Элиан и ее повелителя.

— Они так счастливы, — шепнула Кейт, когда обе прошли к ней в спальню и закрыли за собой дверь для надежности.

— Они счастливы своей любовью. Мне наплевать, кто что скажет, Кейт, если мне суждено встретить свою любовь только в том возрасте, что Элиан сейчас, я до тех пор предпочту остаться одинокой.

Кейт ничего не отвечала, не желая рассуждать о презренной любви и удаче, о достоинствах и недостатках матримониальных условностей.

— Не ломай себе голову, — посоветовала сестра, обдумав свою декларацию и придя к заключению, что высказалась не вполне тактично. — Спрошу мать Фанни, можно ли мне погостить у них до отъезда на север, к тебе на свадьбу, Кейт. Элиан пора уже прекратить порхать по столице каждый вечер, похоже, она разгоняла тем свою скуку в отсутствие его милости. Им вдвоем надо пару недель отдохнуть и развеяться в поместье Пембер-Холл, до и после твоей свадьбы. В конце концов, лорд Пемберли тоже устал, а теперь у них появилась причина заняться собой не ради светского общества.

— Миссис Мосли захочет узнать причину, — предупредила Кейт, удивляясь, когда только сестренка успела стать чуткой и что она сумела пронюхать о ее делах.

— Сомневаюсь. И она, и Фанни не так легкомысленны, как привыкли изображать.

— Я поняла это сегодня вечером, — задумчиво сказала Кейт. — И не только это, но и многое иное.

— Пора бы, сестрица, — нахально усмехнулась Изабелла и, сияя счастьем, отбыла к себе, верно, мечтать не только о своих жизненных планах на ближайшие недели, но и о планах лорда и леди Пемберли и всего семейства Мосли иже с ними.

Глава 15

Кейт уселась на пуховую перину на своем уютном ложе, пригладила изящный шелковый узор на парчовом покрывале, провела ладонью по тонкому льняному полотну и кружевной накидке на подушках, словно за что-то извинялась перед ними. Затем сбросила с себя шелковое платье цвета слоновой кости, аккуратно отложила его в сторону и освободилась от всех вечерних украшений. Надела скромное темное платье, облачилась в тяжелый глухой плащ-накидку, прикрыла своевольные кудри темной каскеткой, которую иногда надевала на верховые прогулки, и присела на краешек кровати, успокоиться и вслушаться в тишину дома.

Эдмунд вместе с графом Карнвудом вышел из дома лорда Тединтона на Грин-стрит и только тогда радостно вздохнул. После такого вечера походка обоих была далеко не пружинистой. Эдмунд устало качнул головой, когда Кит пригласил его в Элстоун-Хаус на бренди и, возможно, сигару, поскольку «без Миранды под боком я черта с два засну». «Любовь, — думал Эдмунд, желая Киту спокойной ночи, — суровая плетка». Именно она подхлестывала друга и будущего свояка срываться на всякого, кто посмел бы встрять между ним и женой, даже на Кейт. Каково это — чувствовать, что леди, на которой ты женат, скучает по тебе и с нетерпением ожидает твоего возвращения в свою кровать, впрочем, ты желаешь видеть ее столь же остро, и вы оба не можете крепко заснуть, находясь врозь?

«Давно известно, пришел — увидел — победил. И свадебный ритуал: триумфальный марш — банкет — парад победителя», — тоскливо заключил он. Однако Кейт по-своему уникальна, как и ее страстная сестра. Ему не приходится жаловаться на ее забавные особенности, равно как на обстоятельства, которые привили ей особую сдержанность и недоверие к посторонним, не в пример ее старшей сестре. «Надо же было ей уродиться рыженькой», — иронично думал он, открывая дверь парадного своим ключом. Он заказал его себе, убедив преданных слуг не сидеть как на иголках, дожидаясь его среди ночи, и не ломать себе из-за того головы и ноги. Миранда, графиня Карнвуд, обладала роскошной шевелюрой, пестревшей оттенками каштана, пшеницы и меди, но именно Кейт повезло унаследовать знаменитые густые натурально-рыжие кудри их матери. Той Кейт, которая прилежно тушует свою страстность, живую энергию и красоту, пряча в ее очах, бездонно-синих, как у истинной представительницы рода Элстоун. Его Кейт никогда не позволит сердцу одержать верх над рассудком, никогда не позволит себе прилюдно интимных жестов, взглядов или поцелуев украдкой, не заботясь о том, как судят зрители о ее любви к своему повелителю.

Все-таки он заполучит ее в свою постель и в свой дом, она родит ему наследников, если Бог благословит их на то, станет хозяйкой его поместий, любовницей его мечты. Он счастливчик, всего через несколько недель будет наслаждаться в постели близостью с рыжей Медеей^[30]. Она пока и не подозревает о силе своих чар, тем более о тех возможностях, которые откроются ей, когда она станет наконец женщиной, пусть даже эта разумница и будет спорить насчет его определений.

Три года назад она, прелестный птенчик, вошла в его сердце, и теперь ей всегда суждено там пребывать. Даже тогда было видно: она вырастет и расцветет поразительной красотой, и ее чары могут околдовать не одного простака. Такого, каким был он, косноязычный юнец идеалист на поводу у своего вожделения, готовый ползком ползти к ногам своей богини, вот только сослепу не разглядел ее человечности. Неудивительно, что она смотрела на него с опаской, подозревая, что его фанатичная преданность может сконфузить обоих, сделать посмешищем в глазах публики. Она поэтому и отказалась идти за него замуж. «Идиот», — клеймил он себя.

Наконец он достиг своей спальни и прочувствованно вздохнул, притворяя за собой дверь и отрешаясь от внешнего мира. Подавил искушение позвонить в колокольчик, чтобы пришли слуги и заново зажгли в канделябрах свечи. Он всегда внушал им, что вполне способен сам справиться с этим нехитрым делом, но для него обычно оставляли пару горящих свечей. Правда, скоро июнь, однако он уже сутки на ногах и ему настоятельно нужен свет и тепло очага, чтобы присесть у камелька с рюмкой доброго коньяка, прийти в себя и примириться со всеми недавними событиями. Он так давно не был дома!

Эдмунд потянулся и зевнул от души, затем помял усталыми пальцами занемевшие плечи и мускулы шеи — сказывалась долгая и напряженная скачка в Дербишир и обратно. Затем помечтал, не завалиться ли в постель прямо в одежде и забыться сном на несколько благословенных часов. Он уже собрался дотянуться до трутницы, чтобы раздеться и умыться хоть при свече, но тут со стороны ложа послышалось шевеление, мгновенно все его чувства напряглись, мысли помчались наперегонки. Он браво выстроил их в шеренгу, перебирая разумные объяснения тому, что подсказывало его чутье. Нет, волосы не встали дыбом на его затылке, но даже если и так — то был не страх, но приятное возбуждение. И вовсе не мурашки побежали по его телу. Жизнерадостный зажигательный огонь, и только одному ему было известно, отчего он так веселится в этой непроглядной тьме.

— За каким дьяволом вы забрели сюда, Кейт Элстоун? — воскликнул он, силясь найти свою трутницу. Его задрожавшим рукам понадобилось всего с полдюжины раз ударить кремнем по кресалу, чтобы высечь приличную искру, воспламенить трут и зажечь свечу, а затем и лучину, затопить камин и согреться.

— Если вы нуждаетесь в моих объяснениях по этому поводу, милорд, тогда мы оба в беде, — пошутила она сонно и уселась в постели, зевая и потягиваясь, после чего его мечты воспарили в небеса. — Вы очень поздно заявляетесь домой, Эдмунд.

— Если бы я знал, что вы дожидаетесь меня, поторопился бы.

— Что ж, это неплохо, — отозвалась Кейт, досадуя и удивляясь, как ее угораздило заснуть на его кровати? Но думать о том было недосуг, все мысли разбежались: он здесь! — Похоже, вы не очень-то рады видеть меня, Эдмунд, — заметила она.

— А вам не обязательно о том знать, — сумрачно пробормотал он, и Кейт улыбнулась. Видимо, эта фраза венчала длинную череду нежных, замысловатых и непроизносимых вслух определений.

— Очень даже обязательно, — зашептала она сладострастно. Он недоволен не потому, что она здесь, а просто, верно, вовсе не ожидал этого.

— Речь не обо мне, речь о вас, Кейт, — серьезно уточнил Эдмунд.

— Нет, речь о нас.

— Что вы нашли здесь такого, что касается нас? — осторожно поинтересовался он, словно хотел вынудить ее на унизительные откровения, прежде чем по-своему истолковать ее визит и принять ответные меры. Впрочем, не важно, что она пролепечет, ее бесстыдное предложение вполне очевидно. Он обречен любить ее в своей постели, пока звезды не побледнеют, а на рассвете ей надлежит незаметно пробраться в свою келью.

В комнате стало светлее от разгоревшегося очага, в голове у Эдмунда тоже прояснилось, и теперь Кейт могла разглядеть его лицо и понять, как он оценивает ее вторжение. У рта обозначились жесткие складки, под усталыми глазами залегли тени. Верно, она выбрала не очень удачную ночь для своего набега. Затем Кейт припомнила все, что ей было известно о нем, и поняла: крайне усталый вид — лишнее свидетельство его волчьего голода, и рука его слегка дрожит, когда он подкладывает дрова в камин. «Нет, не ошиблась», — возликовала она, ее приход как нельзя кстати. Он все равно не смог бы заснуть этой ночью и сидел бы у огня, перебирая в памяти все подробности того скверного дела, размышляя, мог ли бы он поступить иначе, чтобы оградить от горьких переживаний лорда Тединтона и его несчастное семейство.

— Мы сами, — сообщила она севшим голосом, соскочила с кровати и подошла, чтобы предстать перед ним бесстыдно и отважно, встретить его взгляд, выразив в своих глазах все то, с чем она пришла к нему.

— Да, постойте здесь, Кейт, попозируйте, и я не выдержу, высеку ваше изваяние, — предупредил он сурово, словно грозился поставить ее в угол и оставить без ужина. В ответ она робко протянула руку и нежно погладила его лицо, словно желала узнать, кто взывает к ней из сутолоки мечущихся теней.

— Если так, буду оскорблена до глубины души, — проговорила она, добравшись до его рта и чувствуя, как он твердо сжался под ее легкими прикосновениями. Похоже, он нашел единственный способ противиться ее желаниям, если ей требуется, чтобы он грубо воспользовался ею и расцеловал с головы до пят.

— Сегодня вечером я не в состоянии контролировать свое желание к вам, поэтому могу быть груб и небрежен. Вы должны уйти, Кейт, пока я еще могу отпустить вас, — шептал он, словно боялся сорваться, если заговорит в полный голос и долго сдерживаемое пламя буйно вырвется наружу.

— А мне и не нужен больше ваш контроль, Эдмунд. — Она почти не разжимала пухлых губ, они уже сложились в нежный бантик, предвкушая ни с чем не сравнимый вкус его поцелуя.

Кейт решила, что всевозможные обоснования, оправдания и логика потребуются его мужскому уму не сейчас, поэтому немедленно пробила брешь в дистанции между ними и предоставила своему телу быть ее адвокатом. Оно, по крайней мере, вполне понимало свои желания. Пусть соблазнит ее до потери разума, и она вместе с любовником бездумно окунется в маняще неизведанный океан чувств.

— Я просто хочу вас, любовь моя, пожалуйста, возьмите меня, пока не рассвело, при свете все будет гораздо сложнее.

— Думаете, можно еще усугубить наше положение? — Эдмунд пытался отгородиться ледяным тоном, но два магических слова заставили его вздрогнуть, севший от усталости голос внезапно зазвенел, налившись силой неутомимого любовника. Его энтузиазм успокоил ее взбудораженные нервы. — «Любовь моя»? — эхом откликнулся он, словно не веря своим ушам.

— Да! Поэтому прошу, поцелуйте меня и сделайте так, чтобы я и вы стали тем самым мы. У нас есть только неделя для тайной любви, ведь если Кит увезет меня в Вичвуд, у нас не будет шанса на любовь в любом смысле слова, под крышей его дома, и если думаете иначе, Эдмунд Ворт, вы слишком оптимистичны.

— Я оптимист по натуре. — Он явно улыбался в ответ. — Небо свидетель, без этого я не прожил бы последние три года.

— Эдмунд! — воззвала Кейт возмущенно, в ее взгляде сквозило нетерпение.

— Кейт, — выдохнул Эдмунд имя своей надежды. — Кейт, — повторил он, его губы почти щекотали ее кожу, и она уловила невысказанное приглашение. — Прелесть моя, Кейт.

Его голос трепетал благоговением, но сейчас не время обдумывать, надо ли торжествовать по этому поводу, она поразмыслит об этом позже, а пока Кейт облизнулась, исхитрившись задеть языком его губы. Этой искры оказалось достаточно, чтобы пламя радости охватило ее — он приник к ней поцелуем, растворившим все мысли обоих.

Да, вот так же страстно он целовал ее на балу у Уиндоуверов, давая почувствовать, как его любовь наполняет смыслом ее жизнь, правда, тогда она не вполне прониклась той наукой. Но теперь Эдмунд горяч и тверд в своем желании, и она хочет его. Кейт почувствовала блаженно напрягшейся грудью литые мускулы, которыми бугрилась его обманчиво худощавая фигура. Она, избранная счастливица, принялась отважно исследовать его тело и для начала ощупала могучие плечи. Мускулы расслабились и обмякли под ее ладонями, затем снова напряглись, когда он пошевелился, перехватил ее удобнее и крепко прижал, гладя ее горящее тело.

Эдмунд прижался к ней бедром, нисколько не скрывая свидетельства своей мужественности. Руки Кейт заскользили вниз, к его изящной узкой талии, переходящей в крепкие ягодицы. И все же этого было недостаточно, ведь они не в библиотеке и не на террасе чужого дома, где близость любовников предосудительна, а в спальне лорда, где никто не посмеет побеспокоить их до самого утра. Наличие просторного ложа с периной соблазняло, дразнило и интриговало Кейт. Именно там ожидают самые волнующие открытия, поэтому ей захотелось, чтобы он немедленно прекратил подвергать ее сладкой муке и поскорее увлек туда без всяких церемоний.

— М-м-м, — изъявила она свое желание, когда Эдмунд оторвался от ее губ, переводя дыхание.

Его губы дрогнули. Что смешного мог найти этот наглец в ее разумном комментарии? Кейт нахмурилась, надула губки и была наказана. Его язык очень нежно прищемил ее нижнюю губу, затем проник ей в рот и чудодействовал там, пока невнятный шепот не превратился в протяжный умоляющий стон. Кейт до тех пор и в голову не приходило, что женщина может так стенать, однако все стало возможно, как только она поняла: они принадлежат друг другу.

— Я могу остановиться сейчас, если так надо, Кейт, — сказал Эдмунд, едва шевеля губами, словно не в силах прервать поцелуй. — Я так долго ждал вас и могу потерпеть еще месяц до свадьбы. — Он решительно выталкивал каждое слово — прирожденный джентльмен пытался обуздать любовный шепот. Однако только эти слова любви были истинны в полночной тишине его полуосвещенной спальни.

— Возможно, вы и способны на такие подвиги, милорд, только я не титан, — отозвалась Кейт, чувствуя, что обыденные слова звучат некой чужеродной латынью, и одновременно ластилась к нему как кошка, а ее пальцы неумело теребили пуговицы на его одежде, словно впервые столкнулись с таким хитрым приспособлением. — До чего же я неловкая, — проворчала она.

— Вы, верно, никогда не служили камердинером, — машинально пошутил Эдмунд и, оставив свои галантные попытки помешать ей справиться с застежкой жилета, обхватил ее упругие высокие груди.

Сквозь плотный батист буднично-темного платья Кейт почувствовала, как груди напряглись и отяжелели под его пальцами. Острые соски затвердели и жарко заныли, захотелось убрать все преграды и почувствовать на своей коже его ладони, жесткие и мозолистые от поводьев. Он натрудил их, проведя несколько дней в седле. Ради нее, ради ее руки и брачных обетов. Но сейчас эти руки жадно ищут свою любовницу, свою женщину, и это никакого отношения не имеет к помпезному фанфаронству сиятельных бракосочетаний, контрактам, договорам и жестокосердным опекунам.

Наконец Кейт удалось справиться с достаточным количеством пуговиц и победным жестом распахнуть его жилет. Правда, рывок не обошелся без некоторых священных жертв, ему пришлось отнять ладони, и она на некоторое время лишилась восхитительного давления его пальцев, которые подбадривали ее соски, отчего жаркая лихорадка ртутью докатилась до ее лона и растопилась там пьянящей болью. Утоляя страдание, она тесно сомкнула ноги и застонала, ее частое дыхание легким дискантом парило на фоне его вздохов. Он пытался обрести контроль над собой, отчего возбуждение возросло неимоверно.

Настала его очередь забыть, каким образом взаимодействуют пуговицы и петли, и сражаться с хитроумной длинной застежкой на спинке платья Кейт. К счастью, она не все пуговицы застегнула, когда натягивала одежду, поскольку не смогла дотянуться до петель вверху, поэтому его пальцы быстро расправились со всем остальным. Но Кейти взяла реванш, предварительно лишив его сорочку почти всех пуговиц и затем вытянув ее из-за пояса костюмных бриджей. Ему пришлось оставить свою возню с остатками ее платья, чтобы решительно избавиться от тонкого батиста, сбросить через голову и отшвырнуть бренные покровы, которые посмели оказаться между ними.

Кейт принялась исследовать атласно-гладкую кожу на стальных мускулах, играть с золотисто-каштановым пушком, украшающим его грудь. Затем почувствовала, как он стягивает ее платье с плеч. Рукава наконец поддались его усилиям, платье скользнуло к ее ногам кипой мягкого полотна, после чего Эдмунд в несколько секунд избавил Кейт от легкой сорочки — весь наряд, который она сочла необходимым для ночного визита.

Обнаженная, Кейт чуть отстранилась от Эдмунда, чтобы у обоих была возможность сполна оценить этот факт. Потрясающе, но она вовсе не испытывала стыда, пока его алчущие глаза изучали каждую линию ее фигуры, неспешно и всесторонне, словно он не мог поступать иначе. Она уже горела от возбуждения, между ног было мокро, на ней остались только мягкие домашние туфли. И он посмел, к ее возмущению, коснуться ее, оставаясь почти одетым джентльменом, хотя и возбужденным, очевидно. Но ощущать его загрубелые ладони на своей коже было так приятно, что все другие мысли вихрем умчались прочь.

Его сильные пальцы обхватили ее тонкую талию, затем вознеслись под роскошные груди. Верно, он почувствовал, что она уже еле дышит, сгорая от сладкого нетерпения, поэтому его теплые ладони тут же легли на ребра, словно помогая дыханию. Наконец пальцы Эдмунда приподняли ее груди и обвели их округлости, не смея коснуться сосков. Кейт изнывала, желая, чтобы Эдмунд догадался, что она успеет сгореть к тому времени, когда он отважится. Он деликатно уступил, кончиком пальца провел по янтарно-темному ореолу, словно признавая совершенство женщины, если верить благоговейному удивлению в зеленоватых омутах его глаз.

Эдмунд скользнул по ее соску, затвердевшему как камень, она глубоко вздохнула, ноги ее ослабли. Он, к счастью, знал, что делает, понимал, зачем извлекает ее из юбок и атласных туфелек, берет на руки, прижимая к своей восхитительной груди. Действительно, теперь ее очередь прислушаться к его сбивчивому дыханию, ощутить его всей кожей.

— Перестань извиваться, женщина, — шутливо скомандовал он.

— Мне нравится, — откликнулась она и призывно посмотрела на него из-под прикрытых век. Надо полагать, он не сумеет устоять.

— Возможно, вам нравится, но всему время и место. — Дрожь его голоса морозно отозвалась в ее обнаженной спине, она нетерпеливо заворочалась, уютнее устраиваясь в его объятиях. — Вот и оно, — отметил он, укладывая ее на кровать и отступая на шаг, чтобы полюбоваться объектом своей пылкой страсти. Его взгляд был столь яростен, что последние девические мольбы о пощаде замерли на ее губах.

— Да, здесь хорошо, солнышко, — проворковала она нежно.

— Все хорошо, солнышко, — эхом повторил он, сбрасывая бриджи, сдирая тонкие вечерние чулки и пиная элегантные туфли в дальний угол. Несомненно, утром его камердинер будет долго искать их.

Глава 16

Он взглянул на нее с восхищенным вздохом. Она же, впервые увидев обнаженного мужчину, живого, глубоко взволнованного, который, не в пример знаменитым классическим мраморным изваяниям в Вичвуде, был явно возбужден, без всякого фигового листа, должна была залиться румянцем, подтвердив, что воспитана в рамках строгих правил. Мышцы упруго перекатывались под горячей загорелой кожей, он смотрел на нее, взглядом умолял не отказать ему в близости теперь, когда они уже зашли так далеко в своих отношениях и ему будет очень больно повернуть назад и снова сомневаться в их любви и в своем солнышке.

Прилив любви, земной и вместе с тем возвышенной, захлестнул сердце Кейт. Она подняла глаза, благоговейные и восторженные, чтобы выразить все это и поощрить Эдмунда, и встретила его зачарованный взгляд кокетливо, осознавая свою женственную силу. Под его взглядом ей захотелось игриво закувыркаться, но она предпочла такому распутству более скромную альтернативу и калачиком свернулась на шелковом бархате, словно такие ощущения могли хоть немного возместить его отсутствие на этом ложе. Нежно прогладила свою талию сверху вниз, провела рукой вдоль ноги, вернулась к бедру и услышала, как он с рычанием опустился рядом с ней. Лицо его горело желанием и первобытно-дикой решимостью немедленно уничтожить соперника, который вознамерился разделить с ним удовольствие обладания, пусть даже соперник — она сама.

Кейт самодовольно улыбнулась и посмотрела на Эдмунда взглядом, который говорил: «Итак, чего же вы еще ждете?» — и с восторгом приняла ответную бурю. Его пальцы теперь нацелились возбудить ее плоть и довести до полного возбуждения, в каком пребывал он сам, уже не играя, не поддразнивая, словно накладывал на нее печать своего томительного желания стать ее собственником, а она гордо упивалась этим правом. Его рот жадно впивался в ее губы, желая утолить многолетний голод. Кейт встретила натиск проворным танцем языка, и они целовались так, словно были не в силах оторваться. Потом она высвободила руку и погладила его щеку.

Она хорошо изучила его лицо, могла вспомнить каждую черточку с закрытыми глазами, но касаться его пальцами было особо интимным действом, как-никак смотреть и касаться — разные вещи. Эдмунд наблюдал за ее глазами, пока их губы играли ва-банк. Она ощупывала его высокие скулы, худощавые щеки, волевой подбородок, упругая кожа растягивалась, когда он глубже впивался в нее поцелуем, чтобы она слилась с ним в едином порыве. Кейт, понимая свою задачу, провела пальчиком по его брови, потрогала шелковистые кончики роскошных ресниц, внутри у нее все таяло от возбуждающей близости. Теперь она наконец поняла, что любит его, и стремилась выразить свои чувства как можно полнее, не скрывая восхищения и нежного чувственного любопытства. Кейт не удивило и даже обрадовало, когда он рывком подмял ее под себя, словно устал ожидать, когда очнется эта распутная девственница.

Он пригнул голову, покрывая поцелуями ее подбородок, нежную шею, которая восторженно подрагивала при каждом прикосновении, его рука скользнула от талии вниз и нырнула в развилку бедер, палец уверенно поглаживал горячую влажную промежность. Он знал, что там сосредоточилась сейчас томительная боль ее желания. Внезапно его ласка отозвалась в ней первобытным восторгом, сродни неземной сладкой муке, ее тело забилось, подчиняясь инстинкту. Она изогнулась на шелковом покрывале, стараясь крепче сомкнуть ноги, удержать горячую волну, хлынувшую изнутри, но он приподнял голову, оторвав губы от ее немилосердно восставшего соска, его глаза молили довериться ему, хотя и без слов было понятно, что она безоговорочно доверяет.

Кейт напомнила себе, что готова последовать за ним даже в ад, если доведется, и расслабилась, позволив его искушенной ладони продолжать свое колдовство. Голова запрокинулась, словно она теряла сознание в обрушившемся горном потоке, уносящем в несказанные дали. Эдмунд снова впился в ее губы, вторя ритмичным движениям своих пальцев в ее потаенных глубинах. Дрожь наслаждения сотрясла ее тело, оно выгнулось дугой, сердце забухало и запело, однако, придя в себя, Кейт почему-то почувствовала себя неуютно и одиноко, словно изведала не всю радость.

— Сейчас, — хрипло пообещал Эдмунд и навис над ее разнежившимся телом, опираясь на согнутые в локтях руки и колени, направляя твердую плоть в ее горячее, еще пульсирующее лоно.

Почувствовав его вес и мощную крепость, она кивнула, позволила ему приподнять и развести в стороны ее бедра. Эдмунд восторженно вздрогнул, когда она открылась и приняла его, экзальтированно удивляясь каждому мгновению их полного слияния. Он достиг ее барьера, и она замерла, ожидая, пока он осторожничал, прежде чем взять ее девственность. Ей очень хотелось быстрее расстаться с этим даром, пусть даже это и будет больно. Она инстинктивно напрягла внутренние мышцы, раздумывая над совершившимся фактом — его возбужденная плоть уже в ней, и услышала глубокий вздох, то ли возмущения, то ли восторга, с каким он прорвал ее плеву и закрепил их близость, так что саднящая боль затерялась в остром приступе буйной радости. Кейт настороженно внимала своим ощущениям, пока он мощно раздвигал ее глубины, и затем встретилась с ним взглядом. В глазах сияло удивление, она улыбнулась ему совсем по-женски, самодовольно.

— Вот ведьма, — прокомментировал Эдмунд, во взгляде светилась любовь и, как она поняла, неистовое вожделение. Он почти вышел из нее, сопровождая свое действие задорным взглядом. Кейт разочарованно вздохнула, и он с хищной улыбкой погрузился вновь, уже глубже, пока не заполнил ее всю своим огнем. Ей хотелось этого пламени еще и еще, и было непонятно, есть ли на свете нечто более обжигающее.

Эдмунд, не особо осторожничая, доказал ей, что такое существует. Вторгался и отступал, как морской прилив, она неслась вместе с ним на этих волнах к маяку, где их ожидало полное удовлетворение. Он уже обучил ее таким переживаниям, но теперь она утолит свою тоску, они будут там вместе. Кейт почувствовала, как внутри снова пульсируют мышцы, и поняла, что приближается к долгожданной вершине, в ней теперь тот чудесный шелковистый кремень, который ведет ее к полному счастью. Ритм их биения теперь изменился, он вторгался еще глубже и восторженнее, она отчаянно вскрикнула, прежде чем с головой окунуться в девятый вал их страстного плавания. Эдмунд выгнулся над ней, и в этом экстатическом порыве обоих яростно заштормило.

Потрясенная пережитым чудом, Кейт приходила в себя, обнимая отяжелевшего, расслабленного, словно пронзенного стрелой Амура, любовника, который постепенно восстанавливал силы и дыхание, припав к ее занемевшим грудям. Она дремотно наслаждалась ощущением его деликатного давления, пока он отдыхал на ее расслабленном теле, и удовлетворенно переживала события последнего получаса. Любимый, любовник и будущий муж зашевелился в ее объятиях и снял свой вес с восхитительного распростертого торса, не обратив внимания на неуместный протестующий ропот. Приподнялся и попытался высвободиться, но она сомкнула ноги вокруг его талии и не желала расставаться с обретенным сокровищем, хотя его плоть внутри ее успела несколько поникнуть, и он весьма галантно намеревался поправить положение.

— Я слишком велик для тебя, утром тебе и без того будет больно, милая.

— Может быть, но я хочу проникнуться великим и не выпущу тебя никогда, — серьезно проговорила она. — Мы созданы друг для друга.

Она смутилась несоответствием своих слов и чувств, тем не менее он понял и легким рывком перебросил ее наверх. Она распласталась на нем, несколько мгновений наслаждалась своим новым положением и гордилась их обоюдной смекалкой — они сумели понять друг друга. Интересно, каким образом им удалось достичь полного взаимопонимания, так что каждая жилка теперь пела от наслаждения?

Состояние взаимного удовлетворения продолжалось минут десять, не более, поскольку Кейт быстро доказала, насколько была права, не послушавшись его предупреждений, и непоседливо осваивала новую позицию, на какую он ее вознес. Это оказалось отличным средством для превращения истощенных любимых в бодрых и требовательных любовников. Эдмунд лениво погладил ей бедра и, обхватив ягодицы, подтолкнул вперед. Она склонилась над ним, он откинулся на подушки, подхватив ее груди. Словно эмир, который собрался вкушать экзотические плоды, преподнесенные раскосой гурией. Обострившиеся чувства предупреждали, что в ней снова распускается бутон любовного желания.

— Гурия, умеешь ездить в мужском седле? — озорно спросил он, и она подогнула изящные ноги и выгнула гибкую спину, чтобы продемонстрировать свое умение.

Это обещало стать волнующе забавным развлечением, к взаимному удовлетворению. Когда они закончили это любовное упражнение, оба уже едва дышали, она пленилась этим удовольствием, припомнив то почти невинное запретное развлечение, когда она, раскинув ноги в седле, мчалась через пустоши и высокие холмы, хотя ей говорили, что в ее солидном возрасте негоже носиться по поместьям дедушки как сорванцу. Она вспоминала и сравнивала, чувствуя, что Эдмунд теперь пресытился. Он подтянул к себе ее совсем расслабленное тело, заботливо обнял и довольно вздохнул. Итак, она только что отыскала в себе ту дикарку Кейт Элстоун и отныне всегда будет находить себя в объятиях своего возлюбленного. Она с чувством зашептала признания, уткнувшись в эти руки, словно уговаривала его и себя, что пора расставаться, хотя обоим даже думать о том невыносимо, но заря уже высветлила небо.

— Так зачем, милая Кейт? — спросил Эдмунд.

— Никак иначе я не смогла бы объяснить мои чувства, вы должны были поверить моему телу и душе, Эдмунд. — Она вспоминала вчерашний вечер и ту минуту, когда ей стало понятно: надо идти к нему. Надо доказать, что она любит его страстно и безрассудно, и напрасно так долго отрицала и душила свои инстинкты, все ее чувства стремятся к нему.

— Я мог поверить вам и на слово, — заметил он, неотрывно глядя на нее, словно не веря в то, что она не мираж, не милая греза, которая вот-вот покинет его и растает в утренней дымке.

— Однажды вы могли засомневаться в нас, отрешиться от нашего вроде как выгодного брака, от вашей безумно страстной жены и задуматься: что, если бы… Если бы вы, галантный дуралей, не бросились спасать меня в тот вечер от капризного одиночества? Смогла бы я или вы связать себя на всю жизнь, распорядившись своим «Я люблю вас» в ущерб нашим восторгам в супружеской постели? Продумав все эти возможности, я поняла, что люблю вас телом и душой, Эдмунд, и мне обязательно надо было дать вам понять, что именно вы желанны и нужны мне, а без вас я останусь лишь тенью женщины на этой земле. Как только я осознала, кем мы приходимся друг другу, разве могла не прийти к вам? Ведь вы для меня — все.

— О, Кейт, любимая, вы унижаете меня. С тех пор как я впервые заметил вас, у меня скопилось столько слов для вас, что Шахерезада может позавидовать. Когда вы явились в бальную залу, все остальное показалось черно-белой гравюрой в сравнении с вашим живописным жизнерадостным ликом, и до боли в сердце захотелось быть с вами.

— Знаю, я такая идиотка, — укорила она себя.

— Идиотка, зато моя, — тепло улыбнулся он.

— Еще бы, зато вы — мой.

— Я — ваш, и точка, или же ваш приближенный идиот?

— Оба варианта, — насмешливо отбивалась она от его советов выбираться из кровати, но он уже поднялся. Занимался день, пора расставаться.

— Не хочу уходить от вас, Эдмунд. — Искреннее сожаление читалось в ее глазах, она чувствовала — ее тело разительно изменилось за эту ночь взаимной любви, каждый дюйм говорил, что она теперь взрослая любимая женщина. Она потянулась, зевнула и посмотрела в его глаза сонным чувственным взглядом.

— Придется. Даже не знаю, в каком мешке вытаскивать вас отсюда, чтобы никто не понял, что вы находились здесь глухой ночью. — И он нацелился насмешливо шлепнуть ее по ягодицам.

Кейт провокационно повела округлостями, неохотно подняв невесомую сорочку, надела ее, подрагивая от трепетания шелковой паутинки на изгибах тела и чувствительной груди, и скрыла свою почтительно освоенную ниву от голодного взгляда завоевателя.

— Слишком поздно, Эдмунд, — не устыдилась она. — Я вчера не кралась сюда, как тать в ночи. Я вошла через парадное, затем имела содержательную беседу с вашим дворецким относительно декора помещений и будущего обустройства домовладения, он невозмутимо провел меня в верхние покои и сообщил, что все слуги привыкли рано ложиться и поздно вставать.

— Вот старый проныра, — сказал Эдмунд, не зная, возблагодарить или выбранить достойнейшего Лоусона за лукавство и явное укрывательство скандального поведения со стороны незамужней леди и его заведомо не поставленного в известность хозяина, к глубочайшему восторгу последнего. — Пора отправить его на пенсию.

— Такой слуга отправится сам куда и когда ему будет угодно. Этот великий мошенник напоминает мне своими выдержанными манерами наш питомник, который после подсечки невозмутимо пускает ростки по весне, и мне чрезвычайно нравится это постоянство.

— Надеюсь, все не настолько драматично, — пошутил он, и ее сердце вдохновенно подпрыгнуло — наконец-то Эдмунд смог запросто держаться с ней. — Ну что ж, — продолжал он, — нам остается разве что воспользоваться его помощью, когда придется готовить себе обеды и подметать полы. Как только остальные слуги пронюхают, в каком скандальном семействе им отныне придется жить, они немедленно разбегутся в более приличные дома, — бодро заключил он.

— Эдмунд, я никогда уже не смогу вернуться к той холодной вежливости в общении с вами, даже ради нашего личного покоя и ваших святых домочадцев, так что не просите меня о том, пожалуйста.

— Разумеется, не буду. Разве я могу требовать, чтобы моя Кейт изменила самой себе? Однако я не позволю вам снова посещать меня, любовь моя. Ведь мне не безразлична ваша репутация, даже если вам все равно. Однажды я едва не подвел леди, которая могла запятнать свое имя и лишиться перспективы счастливого замужества, потому что пошли некие слухи, и с тех пор я поклялся себе, что впредь никогда не поступлю так неосторожно. Особенно с той, которая мне дороже всех женщин, вместе взятых.

— Это, верно, та самая изворотливая леди Тединтон? — спросила Кейт достаточно сухо, понимая, что не может удержаться и не задать вопрос, ответ на который, возможно, предпочла бы не знать.

— Да, и вам единственной я рискую признаться в том. Каким-то образом возник слух, что я связался с леди с франкоязычным именем, и Селена Тединтон решила, что весьма упрочит свое положение в свете, если назовет меня своим любовником, как она и намекнула обществу. В действительности я на дух ее не переношу, но не мог дезавуировать те заявления, поскольку не желал компрометировать Терезу, истинную леди, которая некогда была моей любовницей, но теперь счастлива в браке с другим мужчиной.

— Вы любили ее? — вынуждена была спросить Кейт, хотя и не желала принять утвердительный ответ.

— Никогда. Мне было больно, когда я понял, что потерял вас, но еще горше, что не сумел первым делом уверить вас в своей неспособности любить другую, ни тогда, ни теперь. Но Тереза была вдовой и лучше меня понимала, что значит потерять человека. Мы просто помогли друг другу пережить вакуум, вот и все. Я нисколько не горжусь тем, что использовал другую женщину, чтобы заглушить свою тоску по вам, Кейт. Однако в то время я не мог к вам подступиться, вы не воспринимали меня как мужчину во всех отношениях.

— Я тогда не доверяла своим пробуждающимся чувствам, Эдмунд, те эмоции меня испугали, и я убедила себя в том, что любить мне заказано и я никогда не поддамся страстям, ведь они довели мою сестру до несчастья. Полагаю, мне нужны были эти три года, чтобы просто повзрослеть и понять, жизнь — своего рода розыгрыш за карточным столом, и если мне не страшно будет рисковать ради вас, значит, вы и есть моя награда.

— Тогда, надеюсь, любовь моя, вы охотно простите мне affaire^[31], которая закончилась два года тому назад?

— Только если вы торжественно обещаете мне никогда не смотреть с той целью на другую женщину, пока мы вместе живем на нашей славной земле и любим друг друга, — отвечала она, неумолимо отстаивая свое право доверять ему теперь. Однако понимала — в этом деле за ним нужен глаз да глаз.

— Я пообещаю никогда не преступать очерченных вами границ, разве что смотреть, поскольку я — мужчина, милая Кейт, и мне свойственно ошибаться и глупить. Но зачем рисковать и желать большего, если довольно нескольких мгновений, чтобы принести восторженную дань прелестному личику или фигуре просто как некоему чуду природы? Ведь у меня будет страстная красавица, которую я полюбил с первого взгляда и еженощно мечтал залучить в свою постель до скончания дней.

— Не могу понять мужчин, — притворно поскромничала Кейт и посмотрела на него из-под ресниц так призывно, что не было никаких сомнений: она снова приглашает его в постель подкрепить свои слова делом.

— Оставьте свои ведьминские штучки. Иначе мы рискуем при свете дня попасться на глаза какой-нибудь глупой пташке, летящей спозаранку домой, и она всем раззвонит, что я эскортировал вас в постельку, где вам и надлежало невинно почивать все это время.

— Похоже, мне не следовало приходить, — обиделась она и снова засомневалась в себе и в нем.

Подумала, что, верно, шокировала его своим визитом и вульгарным предложением, он просто не смог отказать наглым притязаниям, тактично опасаясь уязвить ее гордость и ранить сердце. Видимо, он научился читать невысказанные вслух чувства и страхи, поэтому, несмотря на суровое решение отправить ее домой, пока солнышко не припекло уши, порывисто заключил в объятия и поцеловал, почтительно и целомудренно, словно они стояли при полном параде, а в соседней комнате нетерпеливо сновала родня.

— Никогда не смейте говорить так, любимая, ведь я еще не успел поведать вам, как счастлив тем, что вы пришли ко мне, вопреки всем условностям, воспитанию и вашему опасливому сердцу, которое вы блюли, как скряга стережет свой золотник. До венчания мы сумеем снова побыть вместе, не рискуя вашей репутацией. Я люблю вас, Кейт, телом, разумом и душой. И не смейте когда-либо засомневаться в этом, помните впредь, — торжественно заявил он и, подняв голову, серьезно посмотрел на нее, у нее на глазах выступили слезы.

— И я люблю вас, Эдмунд. Большая моя часть полюбила вас с первого взгляда, но только этим вечером удалось убедить в том мою каждую сомневающуюся клеточку.

— Это самое главное. — И он по-мальчишески улыбнулся. Дорогой ее сердцу Эдмунд Ворт. Прокрадываясь с ним вниз по лестнице, она несла в себе ту улыбку и озорно улыбалась в ответ.

Он провел ее через сад в переулок, и всю дорогу ей хотелось глупо хихикать, пока они спешили и спотыкались, опьяненные бессонной ночью любви. Вряд ли Кейт когда-либо сумеет вспомнить, каким путем добирались до резиденции Пемберли, но, когда он провел ее через дверь садовой террасы, она зябко повела плечами. Даже подумать страшно, что придется сейчас расстаться с ним!

— Скоро приду повидать вас, только посплю час-другой, приму ванну и побреюсь, милая Кейт, — шепнул он. Ему, видно, тоже нелегко было расставаться с ней. Кейт наклонилась и быстро поцеловала его в губы, он не замедлил ответить. — Идите, пока я не порушил все наши благие намерения в отношении вашей заведомо непорочной репутации. Представляете, как будет удивлен садовник лорда Пемберли, когда обнаружит, что вы явились домой на рассвете и я уже спозаранку милуюсь с вами в кустах. — Он ухмыльнулся настолько озорно, что ее сердце перевернулось от любви к нему.

— Доброй ночи, Эдмунд, — прошептала она, глупо улыбаясь во весь рот.

— И вам хорошего утра, Кейт, — отозвался он и окинул ее голодным взглядом.

— Ах вы негодник, подите прочь, — проворчала она признательно, впорхнула в дверь и прикрыла ее за собой.

Глава 17

Вот и состоялось венчание, о каком она когда-то мечтала, пока бегство Миранды не заставило ее надолго отказаться от мысли выйти замуж. Все было прекрасно, и реальность, конечно, оказалась несравненно лучше ее полудетских фантазий. Впечатленная пышной церемонностью и фривольной шутливостью веселого семейного торжества, Кейт шествовала к выходу из вичвудской церкви под руку с новоиспеченным мужем и дивилась: неужели она еще несколько недель назад упорно отказывала себе в такой судьбе? Наконец-то она под защитой мужественного джентльмена. Он грациозно скользит бок о бок с ней, словно настороженный хищник, она знает, он согласен быть ручным и домашним, когда пожелает. Венчаясь и принося обеты, она вверяла ему себя и свое будущее, взамен обретала надежного и пылкого любимого мужа. При этом воспоминании она восторженно вздрогнула не от холода или волнений перед свадебной ночью.

— Не волнуйся, Кейт, — успокаивал ее Эдмунд, кривя губы в улыбке. — Тебя не так легко расшифровать, как кажется. Смею заметить, добрая половина этого сборища еще не поняла, что ты мысленно посылаешь всех к дьяволу, чтобы мы поскорее смогли остаться наедине.

— Нельзя сказать, что у меня все на лбу написано. — Она обратила к нему лицо и нахмурилась, великолепно изображая досаду. — Правда, Эдмунд? — тревожно переспросила она, неловко подводить своего самого дорогого и близкого человека, хотя ей и вправду очень хочется быстрее остаться с ним наедине. Целых три недели они не были близки, разве что в ее воспоминаниях.

— Нет, солнышко, вам здорово удается маскироваться, большинство в неведении.

— Но Кит понимает, просто ничего не говорит нам. Клянусь, он с самого начала знал, что я задумала безнадежно компрометировать тебя, когда отправилась в ту ночь к вашему дому и поджидала на ложе, как сладострастная гурия.

— Что ж, и выглядели вполне достойно. Этакая рвущаяся в бой леди, сгорающая от любви, в чем и призналась мне со всем бесстыдством, — гордо прогудел он, и они остановились у порога церкви. — А я был несказанно рад видеть такую гостью, первый раз за всю свою жизнь, — добавил он, и его голодные волчьи глаза жадно вспыхнули.

— К счастью, муж на поводке мне не понадобился, пришлось выйти за несказанного смельчака, — отшутилась она. В ее словах была изрядная доля истины, и она пожелала себе на будущее придерживать свой скорый язычок, жалея его. Все же Эдмунду удалось избавить ее от привычки изображать холодную и надутую мисс Элстоун, которая сулила себе брак по расчету с равнодушным мужем, в то время как ее импульсивная натура рвалась наружу при первой возможности и, естественно, подводила.

— О, моя свирепая пери, не думаю, что вы отдали бы свой голос за брак с кем-то иным, — шепнул Эдмунд и склонился, чтобы поцеловать ее. Толпа сопровождающих приостановилась и сентиментально заахала. Правда, Кейт не слышала их, поскольку была занята, радостно отвечая на поцелуй.

Ничуть не засмущавшись и не терзаясь сознанием, что к ним прикованы взоры многих собравшихся в вичвудском храме и вне него, она приподнялась на цыпочки, чтобы ответить на достойном уровне, уста в уста, и вдобавок прижалась к нему. Разумеется, он держал себя корректно, как и всегда. Насчет нее тоже все ясно: даже если бы ее встретил у алтаря кто-то иной, она не сказала бы тому свое «да».

— Возможно, вы правы, — уступила Кейт, когда Эдмунд нехотя поднял голову, и запоздало удивилась себе. Надо же настолько забыться, чтобы безотчетно поднять руки, затянутые в белые, с серебряной монограммой лайковые перчатки, и превратить его жестко прилизанную прическу в столь любимую ею кудрявую копну. Благодаря ее стараниям безукоризненно солидный лорд подрастерял свой пристойный облик в глазах света. Она только теперь поняла, как нелегко ему приходилось. Маска сдержанности слишком быстро слетела с его лица под ударами неукротимо страстной мужской натуры, однако она некогда переплюнула его в схожих обстоятельствах.

— Не ожидайте, что я буду покорной овцой, хотя отныне вам хочется этого, правда, Эдмунд? — некстати подколола она.

— И где смеяться? — спросил он, и его лицо загорелось от предвкушения совместных радостей после очередной ссоры. Им, несомненно, понравится мириться таким образом.

— Без вас, любимый, нигде и никогда. — И она довольно просияла.

— Сладкая парочка, вы так и будете весь день стоять в дверях? — нетерпеливо прервала подружка невесты.

Кейт обернулась и самодовольно посмотрела на младшую сестричку. Она ужасно гордилась своим достижением, залучив в свои сети любовь всей своей жизни, самого завидного экс-холостяка высшего света, и ей дела нет, чем теперь утешатся все остальные.

— Погоди, придет и твоя очередь, Изабелла Пенелопа Элстоун, — пообещала она. — Вот тогда узнаешь, зачем мы здесь стоим.

— За мной дело не станет, мне, не в пример вам, не придется плестись к алтарю целых три года, — парировала сестра. — Так вы сдвинетесь с дороги, или я сейчас смету вас. Доброхоты уже отдавили мне все пятки.

— Ну-ну, — откликнулся довольный Эдмунд и перенес новобрачную через порог церкви в июньский день, во избежание родственных разборок, которые непременно доказали бы всему свету, какую благородную и славную виконтессу он сумел повести под венец.

Он смеялся, отвечая на приветствия и искренние пожелания гостей и прихожан. Многие специально поспешили сюда пропеть здравицу Кейт и ее жениху. Потом он поклонился своей молодой жене, пригладил растрепанные локоны и надел свой парадный цилиндр, щегольски сдвинув его под нужным углом. После чего снова подхватил ее руку на всякий случай — ее не следует надолго спускать с поводка.

Кейт приняла бурю восторженных поцелуев и поздравлений, а Эдмунд, мужественно вытерпев дружеские похлопывания по спине, подсадил молодую жену в открытый экипаж, который селяне украсили лентами, роскошными цветочными гирляндами и эксцентричным свадебным пожеланием, которое по идее должно было вогнать ее в краску, но тщетно. Кто бы мог подумать, что эта лентяйка, отправившись в Лондон к началу охотничьего сезона, вернется домой с любовью? «Самой бы не догадаться», — усмехнулась она в свой адрес, не отрывая затуманенного взгляда от серо-зеленых глаз своего обретенного повелителя.

— Вы и в самом деле весьма покладистый муж, Эдмунд, — сказала она озорно.

— Усаживайтесь в карету и прекратите мучить меня, тогда и узнаете, как вы ошиблись, любезная Кейт, — пригласил он, и Кейт рассмеялась как девчонка.

— Но я люблю вас, сэр, знаете? — ответила она серьезно, опираясь на его руку и позволяя подсадить ее в карету.

— Да, наконец-то знаю, и порой лучше вас, если мне не изменяет память. А теперь молчи, женщина, и поторопись бросить в кого-нибудь этот пресловутый букет, чтобы я смог поцеловать тебя как следует.

— Ваше желание — закон для меня, муж мой. — Она насмешливо потупилась и нарочито небрежно швырнула прелестный букетик прямо в Амелию Трэнсом, свою вторую подружку на свадьбе. Та покраснела, старательно отводя взгляд от шафера Эдмунда, хотя сам мистер Кроумер держался весьма гордо и производил впечатление человека, собравшегося именно туда, куда смотрело сейчас его будущее счастье.

— Почему не Изабелла? — праздно полюбопытствовал Эдмунд, когда экипаж тронулся в путь и они на прощание помахали добросердечной пастве.

— Потому что она отныне и впредь сама способна позаботиться о себе. Если ей захочется замуж, уж будьте покойны, она сделает все как задумала, сумеет найти выход. Она еще в городе попросила меня не вмешиваться в ее жизнь и заниматься своими делами. Ловлю ее на слове и буду заниматься своей семьей, Эдмунд.

— Что ж, Кейт, вы уберегли ее от невзгод в свое время. Вам с детства пришлось опекать и добродетельно ее воспитывать, поскольку те, кому надлежало этим заниматься, бросили вас на произвол судьбы. Теперь она чудесная, талантливая и живая юная женщина, и вы во многом тому поспособствовали. И если доброе начало — половина всего дела, есть надежда, что нашим дочерям в свое время тоже повезет.

— Как мне нравится этот благовест, Эдмунд, особенно если вы одарите меня и парой сыновей, чтобы я их баловала и бранила любя, — прошептала она. Ее сердце пело, предвкушая радостные перспективы семейной жизни, и когда карета отъехала от деревушки достаточно далеко, они смогли наконец сосредоточиться на поцелуях.

— Как думаете, скоро все разъедутся по домам? — спросил он севшим голосом, когда после продолжительной страстной интерлюдии они внезапно обнаружили, что карета находится во дворе усадьбы, лошади стоят, а кучер безучастно сидит на козлах, и все терпеливо выжидают, пока жених и невеста придут в себя.

— Они, верно, погостят здесь несколько дней, надо как следует отпраздновать рождение сына и наследника Кита и Миранды, раз уж вся родня в сборе, — ответила Кейт, признательно оглядываясь на гостей, оживленно выпархивающих из подъехавших экипажей.

Он страдальчески застонал, представив, что им не видать покоя в брачной постели, более того, весьма вероятно, им туда не попасть в ближайшие несколько часов.

— Я обожаю вашу семью, Кейт, восторгаюсь вашими сестрами и глубоко уважаю Бена и Шарлотту Шоу, они вам как родня. Разумеется, сюда же причисляю и Элиан с ее маркизом, однако когда же мы сможем ненадолго покинуть их и отправиться домой, любовь моя?

— Мы с Мирандой думаем, примерно часа через три, — сказала она, жалея его и себя, поскольку даже три часа казались тремя днями, так сильно они жаждали в полной мере почувствовать друг друга мужем и женой.

— Что ж, слава Небесам хоть за это, — отозвался он, ей понравился его резкий тон, это так по-мужски, досадовать на никчемную суету и причитания родственников, вместо того чтобы предаваться любовным утехам.

— Мне, возможно, через часок понадобится снять подвенечный наряд и переодеться, — подала она надежду с сомнительно невинным видом. Видимо, после трех недель воздержания, показавшихся вечностью, три часа были невыносимы.

— Ну а я, как известно, обучаюсь сейчас искусству камеристки, так что у меня будет возможность совершенствовать свои навыки и овладеть тайной той застежки, которую я нащупал на спинке этого дьявольски чопорного творения, если вы, конечно, наберетесь терпения.

— Позже, солнышко мое нетерпеливое, — нежно укорила она и удивленно пискнула, когда он сгреб ее в охапку легко, словно перышко, и взбежал по ступеням лестницы. — Поставьте меня на ноги, Эдмунд, ведь мы еще не дошли до нашего порога, — возмущалась она.

Эдмунд ухмыльнулся и покачал свою новобрачную на руках, восстанавливая дыхание, затем обернулся к хозяину усадьбы и посмотрел на него с вызывающей улыбкой.

— Вольно, — произнес Кит ровным тоном, даже не двинувшись с места рядом со своей женой. Он приобнял ее за плечи, она вся светилась от неподдельной радости. Эдмунд сразу проникся глубоким уважением к этой женщине за то, что она не впала в слезливость. — Она ваша, целиком и полностью, Шаттлворт, — пояснил Кит новоиспеченному свояку, сделав жест в сторону раскрасневшейся, явно сгорающей в любовных муках Кейт Ворт, она давилась от смеха и смущенно ерзала в сильных руках своего мужа. Он склонил голову, скользнув по ее лицу поцелуем, она замерла, приникнув к его губам, и страстно ответила на его ласку. Ему это явно нравилось.

— Наконец-то! — крикнул Эдмунд. — Наконец-то, любовь моя, — прогудел он нежным шепотом на ушко Кейт и перенес ее через порог, после чего остановился и крепко поцеловал. В той молчаливой страстности явственно звучала его клятва не выпускать ее из своих объятий, отныне и во веки веков.

1

Полусвета (фр.). (Здесь и далее примеч. пер.)

2

Кельтские узлы — искусные петли без конца и начала, каждый из множества узлов имел свой смысл и олицетворял нечто важное. Существует мнение, что такие узлы использовались в черной магии. Кроме того, из качественного и чистого кельтского (валлийского) золота традиционно отливались обручальные кольца для свадебных церемоний королевской семьи.

3

Немезида — в древнегреческой мифологии богиня мщения.

4

Бал или вечер музыки и танцев, часто с элементами маскарада, популярный в XVIII в. Также означает место свиданий или игорный дом.

5

Ллойд — лондонская страховая биржа.

6

Онеρ — в некоторых карточных играх козырная старшая карта, от десятки до туза.

7

Τираж — процедура розыгрыша мест за игорным столом (например, при игре в вист), когда игроки по очереди тянут карты из колоды. При этом туз по традиции считается младшей картой.

8

Ньюгейт — лондонская тюрьма для уголовных преступников. В 1783 г. к стенам Ньюгейта из Тайберна был перенесен знаменитый лондонский эшафот для публичных казней.

9

Тайберн — деревня в графстве Мидлсекс, ныне часть лондонского округа Вестминстер. Ранее являлась официальным местом проведения казней осужденных, обвиненных в предательстве или религиозной ереси.

10

Имеется в виду старший сын короля Георга III, будущий Георг IV. В связи с недееспособностью отца в феврале 1811 г. был провозглашен принцем-регентом и оставался им по январь 1820 г. Период 1811–1820 гг. называется эпохой Регентства.

11

Болван — при игре в вист несуществующий игрок, чьи карты раскрываются.

12

Гай Фокс — английский дворянин, чье имя стало символом заговора против короля: именно ему было поручено зажечь фитиль, ведущий к наполненному порохом помещению под палатой лордов в Лондоне, но он был там и арестован в ночь на 5 ноября 1605 г.

13

Галахад — рыцарь Круглого стола короля Артура и один из искателей Святого Грааля. В легендах, где он фигурирует, часто подчеркивается его непорочность.

14

Флит — долговая тюрьма в Лондоне.

15

Пандора — в древнегреческих мифах первая женщина на земле. Афина наделила ее душой, а Зевс одарил любопытством. Узнав, что в доме мужа есть пифос, который велено никогда не открывать, она нарушает запрет — и беды, заточенные там, обрушились на мир. На дне пифоса, по воле Зевса, остается только Надежда.

16

Обыгрываются значения французского слова — «стороны в брачном договоре» и «подвыпившие».

17

Адонис — юный и прекрасный воскресающий бог весны, олицетворение ежегодного умирания и оживления природы. В древнегреческой мифологии он — пастух и охотник — был сражен вепрем, но Афродита возвращает своего возлюбленного из подземного царства.

18

Поссет — горячий напиток из молока, вина и пряностей.

19

После первого отречения Наполеон Бонапарт в мае 1814 г. прибыл на место ссылки — остров Эльба в Средиземном море. В феврале 1815 г. он бежал с Эльбы и уже 20 марта снова вступил в Париж.

20

Подразумевается устав аббатства, организованного с разрешения Гаргантюа — героя сатирического романа Франсуа Рабле. В аббатстве отсутствуют принуждение и предрассудки и созданы все условия для гармоничного развития человеческой личности. Устав аббатства состоит из одного правила: «Делай что хочешь».

21

Горгулья — драконовидная змея, согласно легенде обитавшая во Франции, в реке Сене. Она с огромной силой извергала воду, переворачивая рыбацкие лодки и затопляя дома. Резные изображения горгульи венчают водосточные трубы на стенах зданий, иногда такие скульптуры украшают готические храмы.

22

Акколада — обряд посвящения в рыцари.

23

Речь идет об имущественных отношениях между бывшим опекуном и подопечной, доверившей свою собственность ему в управление.

24

Перифраз на строки из песни «My Love is Like a Red, Red Rose» британского поэта и фольклориста Р. Бернса (1759–1796) «Пока моря не высохнут, моя любовь с тобой».

25

В Англии обряд венчания предпочитали проводить с осени до рождественских праздников. Невесту к алтарю ведет отец, или брат отца, или опекун и передает жениху ее руку.

26

Друри-Лейн — старейший из непрерывно действующих театров Великобритании.

27

Кин Эдмунд (1787–1833) — английский актер эпохи романтизма. Прославился исполнением шекспировских ролей.

28

Здесь: шедевр (фр.).

29

В положении (фр.).

30

Медея — в древнегреческой мифологии колхидская царевна, полюбившая предводителя аргонавтов Ясона. С помощью волшебного зелья она помогла ему выдержать испытания и завладеть золотым руном.

31

Здесь: любовная связь (фр.).