Дом возник из пустоты, созданный неизвестно с какой целью.

Дом не строили. Идею его появления никто не вынашивал, ни один человек никогда не желал жить в нём.

Дом появился сразу весь целиком, в готовом виде. Возник на небольшом пустыре, среди пары обступивших новорожденного красавца полуразрушенных зданий, с удивлением взиравших разбитыми окнами-глазами на своего нового соседа. Вечером, когда запоздавшие и задержавшиеся в гостях жители возвращались по домам, никакого здания на пустыре не было. Не было в том месте ничего примечательного и в то время, когда отпущенные на волю, дворовые собаки и кошки спешили к своим хозяевам в полумраке уходящей ночи. А когда ночная темнота начала понемногу прятаться в мёрзлой земле под холодными каплями осеннего дождя, он появился, бросая вызов всему известному своим таинственным рождением.

Первой из людей в затерянном посёлке в вечно голодной по теплу степи, на неожиданно возникшее чудо обратила внимание малышка по имени Лиза:

– Мама, посмотри в окошко, а что это такое? – спросила девочка с русыми волосами, собранными в два смешных хвостика. Она выронила из пальцев ложку, с помощью которой, недовольно ёрзая на кухонном стуле, пыталась разобраться с большим светлым болотцем манной каши в тарелке.

Некоторое время мать девочки, тридцатилетняя Марина, потерявшая обольстительную красоту юности сразу после рождения дочери, повернув голову, недоверчиво и растерянно смотрела на изменённую привычную панораму за окном. А потом, после невероятно долгой минуты молчания, с трудом выдавила внезапно охрипшим голосом:

– Не может быть…

Человек с момента своего рождения привыкает к неизменному и неизменяемому постоянству окружающего мира. Просыпаясь утром, каждый человек точно знает, где в комнате должен стоять шкаф, где постель, а в каком месте обязана висеть люстра. Непременно вверху, а не где-то сбоку. Любой из миллиардов людей, находясь далеко от своего дома, по памяти, довольно точно и в деталях опишет вам в каком ближайшем месте за окном его жилья, находится маленькое или большое здание, или дерево, знакомое с раннего детства. Всё вокруг нас в определённом смысле остаётся неизменным, а если и изменяется, то с течением времени, под воздействием внешних сил.

На железнодорожной станции Штабка, в небольшом сибирском посёлке, в то памятное утро, изменившее всю последующую историю человечества, вмешательство в привычную обыденность оказалось налицо. Из окон небольшого, старого кирпичного домика, в котором на самом краю посёлка проживали молодая мать со своей дочерью, обычно открывался вид на довольно унылый пейзаж. Сразу за домом, последним форпостом обитаемого мира, пара старых, развалившихся под напором времени, ветра, дождя и человеческих рук зданий показывали границу человеческой цивилизации в раскинувшейся бескрайней степи.

Маленькая Лиза вовсе не желала в тот ответственный миг оказаться первооткрывателем чего-либо необычного. Девочка, как обычно, пыталась всего лишь справиться с поставленной перед ней задачей и совершенно случайно подняла голову. И посмотрела в окно. Она знала, что же именно должно находиться за оконной рамой. Из-за печальных стен, с обсыпавшейся штукатуркой и изъеденными влагой кирпичами, как обычно, должно испуганно выглядывать одинокое деревцо. А за берёзкой, если немного приподнять голову, можно рассмотреть начало степи, с пожухшей жёлтой травой, высохшими стеблями склонившейся к самой земле под тяжёлым дыханием наступающей зимы. В любое летнее или зимнее утро стоящие напротив здания, тоскливо смотрели на девочку пустыми глазницами, в каждое из которых Лиза сотни раз пробиралась вопреки запретам матери. А за ними, уныло и покорно опустив плечи, пряталось дерево, под шумящей листвой которого она столько раз уходила в воображаемые царства из окружающего мира, затевая ту или иную игру. Однако то, что увидела Лиза сейчас, оказалось настолько необычным и непривычным, что заставило разжаться её маленькие пальчики и выронить на стол ложку. Ложка упала, перевернулась несколько раз, оставив на чистой белой скатерти маленькие кучки белого вещества, и замерла в ожидании очередного прикосновения человеческой руки.

Он закрыл весь обзор. Вырос из ничего перед рассветом, ни единым звуком не возвестив соседей о своём появлении. Искусные неизвестные мастера в кромешной темноте подняли высоту здания на целых три этажа и постарались на славу. Новые пластиковые окна сверкали, как драгоценные камни в обрамлении красных и жёлтых облицовочных кирпичей, в невообразимом хаосе переплетений создававших необычный, но захватывающий дух узор. Многочисленные полукруги и башенки по особенному гармонировали между собой. Создавали каким-то образом ощущение одного целого, нечто необычайно прекрасного. Посетить чудесный дом-дворец ненавязчиво звали мраморные ступеньки, поднимающиеся к красивой входной двери коричневого цвета.

Дом стоял так близко, манил к себе так сильно, что… Лиза, не выдержав, вскочила со стула, на котором сидела. Не задумываясь, бросилась к обуви, рядами выстроившейся у входной, не крашенной со времён смерти отца, двери.

– Лиза!

– Мам!

Семилетняя девочка принялась торопливо натягивать на ногу непослушный ботиночек, успевший немало пережить на своём коротком веку.

– Не может быть такого, и точка, – машинально прошептала Марина, вставая из-за обеденного стола.

– Мама! Мам! Пойдём, посмотрим! Ну, пойдём же скорее, а то всё сейчас исчезнет!

– Лиз, подожди… Может быть…

Страх и беспокойство, едва успев появиться, очень быстро сменились возбуждением и любопытством. Марина торопливо надела на девочку шапочку, застегнула кнопки и замок на курточке, а затем оделась сама.

– Хорошо. Пойдём, Лиз, посмотрим.

Лиза согласно кивнула головой. Мать и дочь не заметили, как покинули свой дом и преодолели под каплями плачущего от наступивших холодов неба короткое расстояние, отделявшее от волшебного строения.

Подойдя ближе, девочка поняла, что дом оказался ещё красивее и ещё чудесней, чем виделся через стекло окна за пеленой из тумана и дождя. Ничего подобного раньше Лиза, как не пыталась вспомнить, не видела. Не сталкивалась ни с чем похожим и её мать, как и, вообще, ни один живущий на Земле человек.

– Какая красота, – с нескрываемым восторгом прошептала девочка.

– Не верю своим глазам. В жизни не встречала ничего похожего, – ахнула за спиной дочери, не в силах сдержаться, Марина.

Возле дома, всего метрах в двадцати от крыльца с мраморными ступенями взрослый и совсем ещё маленький человек в одинаковой мере почувствовали прикосновение и присутствие Чуда. Совсем как летом, только над одной сказочной постройкой ярко светило Солнце. В небольшом, правильно и точно очерченном круге на небе не было видно ни одной тучки, ни одна холодная капля не падала с небес в заколдованном пространстве. А за пределами магического круга, над матерью и дочерью свинцовые тучи плотно затянули небо, создав полумрак, в котором сквозь порывы холодного ветра, часто-часто по лицам вышедших из своего укрытия людей били с силой крупные и ледяные капли.

Лиза сделала резкое движение, стараясь поскорее попасть в солнечный круг. Зачарованная, шагнула вперёд, не желая оглядываться больше назад на свой маленький домик, с завалившейся деревянной, давно не крашеной оградой; с раскинувшимся тёмным полем-заплаткой, оставшимся после недавно убранного картофеля. В одном порыве маленькая девочка, увидевшая Чудо, хотела вырваться из сумрачного и холодного мира в иное, волшебное место, полное света и тепла, и мать едва успела схватить её за плечи:

– Стой, Лиз! – Марина, немного нагнувшись, решительно взяла дочь за руку. – Мы же не знаем, что перед нами. А этот дом ведь, может, оказаться и опасной штукой.

Девочка недовольно попыталась вырваться, но предпринятая попытка не увенчалась успехом. Мать одною ладонью крепко держала дочь за сжатый кулачок, а другую руку вытянула вперёд. Оголившаяся и не прикрытая никакой тканью кисть молодой женщины мгновенно покрылась лопающимися водяными волдырями, собравшимися в ручейки, которые быстро нашли короткий путь внутрь рукава куртки. Немного замешкавшись, Марина, протянула ладонь с растопыренными пальцами дальше, за пределы действия дождя. Пройдя через водяную пелену, рука оказалась внутри ярко освещённого круга. Женщина почувствовала резкий перепад температуры. Жар солнечных лучей коснулся кожи, а тёплый ветер дуновением развеял по воздуху холодную влагу с недавно мокрых пальцев.

Женщина испуганно отдёрнула руку назад.

Двери дома открылись.

– Ой, – тихо произнесла Лиза и перестала вырываться. За открывшейся дверью, в темноте, где-то внутри странного дома что-то угрожающе зашевелилось. Девочка и мать не могли разобрать, что именно пряталось в пугающей тьме, но нечто неразличимое, в силу своей невидимости и неведомости, показалось им необычайно страшным.

– Лиза…

– Мам…

Неизвестность, вырвавшись из мира тьмы в царство света, мгновенно обрела форму в виде ослепительно красивой женщины. Длинные, белокурые локоны доходили незнакомке до локтей, рассыпались золотым водопадом по плечам. Широко раскрытые глаза, прямой нос, чувственный рот и правильный овал лица собравшись воедино, создавали впечатление подлинного совершенства женской красоты. Мягкие волосы трепал, не в силах наиграться, тёплый и ласковый ветерок.

У незнакомки не было возраста, как не могло быть возраста у совершенства. Во всяком случае, Марина сначала оценила прожитый путь, стоявшей перед домом женщины, в тридцать лет, потом дошла до сорока, а затем вернулось к пятнадцати. Несколькими секундами позже она вовсе перестала гадать на эту тему, с всё более возрастающим любопытством разглядывая пришелицу.

На женщине, а Марина и Лиза ни на секунду не засомневались, что перед ними находилась самая настоящая земная женщина, было надето длинное вечернее платье. На вид такое же, что могли позволить себе носить в телевизионных передачах голливудские звёзды. Мерцающая ткань каким-то образом одновременно смогла скрыть и в то же время подчеркнуть женскую красоту: тонкую талию, широкие бёдра, большую грудь и длинные ноги. Удивительное платье жило своей, отдельной от движений человеческого тела, жизнью. Ткань сверкала, искрилась, переливалась… По всей длине платья пробегали десятки едва различимых по цвету волн. Иногда приливы и отливы сталкивались, и тогда образовывались большие и малые воронки, в недрах которых, где-то в бездонной глубине, вдруг начинали блестеть… звёзды. В колодцах пространства, внезапно открывшихся зрению людей Вселенной, легко усматривались как отдельные светила, так и переплетения далёких Галактик. К большому разочарованию маленькой Лизы окна быстро затягивались и тогда вновь новые волны разбегались в разные стороны, чтобы в каком-либо другом месте, в момент очередного столкновения, опять дать возможность двум зрителям посмотреть на далёкие уголки безграничного и полного самых необычных сюрпризов космоса.

– Моя имя – Патрисия, – тихим и мелодичным голосом произнесла незнакомка, но поспешно поправила себя, – или, примерно, так. Как-то так. Может, познакомимся поближе? Чего же вы ждёте? Идите ко мне!

Не в силах отказаться от заманчивого предложения мать и дочь, держась за руки, прошли сквозь пелену дождливой и холодной осени, и оказались в солнечной зоне. Кое-где, сквозь прогретую землю, в защищённом от холодной осени круге, показались поросли свежей зелёной травы. С недоверием и испугом смотря по сторонам, два человека как-то незаметно для себя поднялись по ступеням и оказались внутри дома.

Первым делом следом за Патрисией, Марина и Лиза попали в поразительный коридор. Был верх. Был низ. Существовали правая и левая сторона в виде прозрачных стенок. Впрочем, за привычными ограничениями присутствовало ещё нечто, вызывающее удивление. Кругом сверкали звёзды. Как одинокие, так и тысячами скрученные в спирали или хаотично рассыпанные блестящим бисером по тёмному бархату. Далёкие и чужие светила ярко вспыхивали в глубинах бездны при новом шаге внизу и вверху, справа и слева. Но едва люди проходили мимо, как звёзды гасли, перегорев, у них за спиной.

Первое время Марина чувствовала себя довольно неловко рядом с ослепительно красивой и эффектной Патрисией. Невольно сравнивала себя с незнакомкой и находила любые аналогии, приходящие на ум, проигрышными. Лиза, которая не собиралась играть ни в какие взрослые игры, наоборот, не могла удержаться от восторженных реплик:

– Мам, мам, ты только посмотри! Только посмотри!

Два одиноких человечка шли и шли, следом за таинственной женщиной, удаляясь всё дальше и дальше от старенького дома, от осеннего дождика, от одинокой берёзки. С каждым шагом они погружались всё глубже и глубже в неизвестное, а конца коридора так и не было видно.

– Идите, идите за мной, – пару раз подбодрила Патрисия, – и ничего не бойтесь.

Наконец, в один момент, она остановилась и обернулась к своим гостям:

– В моём доме везде находятся двери, просто вы не можете их увидеть, – негромко, успокаивающе улыбаясь, произнесла женщина своим приятным голосом, вытянула холёную руку цвета слоновой кости и ладонью, несильно, толкнула стену. Яркий свет ослепил на несколько секунд людей и заставил закрыть глаза. А когда они вновь, очень осторожно, открыли их, то обнаружили, что появившийся в стене квадратный проём открывает вход в какое-то необычное место. В непривычном небе, с совсем неземными оттенками красок, лениво плыли облака. Несколько крупных спутников, а, может, и маленьких планет устало улеглись на ватные небесные перины. За облаками легко угадывались на серых и голубовато-зелёных дисках, зависших в небе, моря и океаны, горные хребты, низменности и зелёные массивы огромных лесов.

Однако то, что находилось под небесным сводом, показалось при ближайшем ознакомлении маленькой Лизе гораздо интересней и привлекательней. Недалеко от пришельцев призывно блестела водная гладь тихого и спокойного озера, с необычайно чистой водой. Водоём спрятался за песчаной косой, перед которой раскинулось огромное поле, сплошь усеянное цветами удивительной красоты, с большими и яркими лепестками.

Лиза, ни на минуту не задумавшись, бросилась к воде. Уже на бегу, сорвала с головы шапочку и принялась расстёгивать куртку, но, сделав несколько десятков быстрых и торопливых шагов, внезапно остановилась. Те крупные цветки, возле которых она остановилась, неожиданно ожили. Посередине бутонов навстречу солнечным лучам вытянулись маленькие пушистые головки с блестящими глазками. Лепестки, оказавшиеся крыльями. принялись совершать движения, которые убыстрялись до тех пор, пока десятки разноцветных существ, величиной с кулачок ребёнка, не оторвались от земли и закружились вокруг головы девочки.

– Мам, ма-а-амам, – несколько растерянно позвала мать Лиза. Марина шагнула к дочери, но Патрисия поспешила остановить её, удержав за локоть.

– Не бойся. Они не причинят ей никакого вреда. Вообще-то, вы сейчас находитесь в одном из самых дружелюбных и безопасных миров во всей Вселенной, одной из самых моих любимых комнат.

Марина повернулась лицом к Патрисии. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом, вдруг, две одинокие капли образовались в глазах пришелицы и, до конца сформировавшись, повисли тяжёлыми бриллиантами на длинных ресницах:

– Как так можно… жить… Как же должно быть… тяжело… – едва слышно прошептала она.

Не выдержав, Марина спросила ослепительно красивую незнакомку:

– Кто ты? Откуда?

Патрисия, впрочем, уже не слушала женщину. Она, отпустив руку Марины, повернулась в сторону маленькой девочки, бесстрашно продолжившей свой путь в окружении новых летающих сказочных друзей в сторону призывно блестевшей воды:

– Какая хорошенькая! А ОНИ все здесь такие?

Почувствовав материнским сердцем нечто такое, что вызвало тревогу, Марина тоже повернулась к дочери:

– Не смей её трогать! Лиза, беги назад! Лиз, иди к маме!

Девочка развернулась на крик, окружённая роем ярких созданий, подняла руку, помахала матери и улыбнулась. А потом повернулась и бегом бросилась к озеру.

– Неужели, они все здесь такие? – уже громче сказала женщина, одетая в необычное платье и, не обращая внимания на Марину, шагнула следом за убегающим ребёнком.

ПЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ

– Виктор Петрович, согласен с вами. Слишком много происходит в последнее время непонятного. Я до конца ещё не пришёл в себя от того, что смогли выяснять вчера, а утром встаю – пожалуйста, готова гора новых новостей. Притом, все сюрпризы-то не из числа приятных.

– Пока сам не могу ничего понять. Ещё один необычный сигнальчик поступил недавно. Как всегда, в последнее время, довольно странный. Одно к другому, одним словом… Из одного посёлка в Сибири. Название ещё такое, не запомнишь сразу…

– Знаешь, а меня больше всего беспокоят «тетрадки». Да и компьютеры тоже. А последние два дня и электричество…

– Сейчас, сейчас… Ага, вот есть. Штабка, называется.

– Никогда не слышал.

– Да и я бы лучше не слышал – спокойней спал.

– Ну, и что там?

– С первого взгляда сигнал пустой, но, я думаю, имеет прямое отношение к тому, с чем мы столкнулись. Местный участковый звонил оттуда пару дней назад в «контору», а потом, по цепочке, информация дошла и до меня. Говорит, у них дом появился. Ниоткуда. Взял и за ночь вырос бесшумно на самом краю станции. Красивый такой, трёхэтажный.

– За ночь говоришь? Уже заинтересовал. И что?

– Клянётся, что в дом тот уже полдеревни вошло, а назад почти никто не вернулся. А вот те, что вышли, изменились, по его мнению, очень сильно. Всё время таинственно улыбаются, как будто облучились счастьем, прикоснулись к чему-то, нам ещё неведомому. На вопросы отвечают охотно и утверждают, что самое интересное впереди, что веселье только начинается.

– Да уж… И сколько человек назад не вышло?

– Участковый говорит – не меньше трехсот.

– Сколько?! Полковник, сколько?

– Триста человек.

– Триста?!

– Утверждает, что примерно столько. Просит прислать помощь. Сам собрался идти внутрь, на месте разобраться, что к чему.

– Когда звонил?

– Последний звонок – пару часов назад.

– Прямо беда какая-то. Принимай меры, Петрович. Может, в этом месте и скрыта отгадка, которую мы так ищем в последние дни. Отбери человек пять ребят, понадёжней, и посылай в эту Штабку. Что-то там неладно… На исполнение тебе – пару часов. Найдите участкового, разведайте, что за новая напасть. А по исполнению – доложите.

ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ

Генерал Смольников Иван Сергеевич, высокий статный мужчина с хорошо заметной военной выправкой, с недоумением посмотрел на сопровождавшего его офицера ФСБ. Плотный, полный брюнет средних лет был одет в военную парадную форму зелёного цвета, а погоны на плечах указывали на звание сотрудника – капитан.

– Нет, нет, мне дальше нельзя. Не заслужил пока, – в очередной раз приятно улыбнулся провожатый и нажал вниз на ручку двери, возле которой остановился, – проходите. Вас, наверное, заждались. А я свою миссию выполнил.

Посередине небольшой комнатки находился одинокий квадратный канцелярский стол белого цвета. С той стороны, с которой в помещение зашёл Смольников, появления генерала ждал лишь одинокий стул, а вот по другую сторону стола сидели двое мужчин. Кроме стола и стульев, в хорошо освещённой встроенными в подвесной потолок лампами комнате, не было больше ничего примечательного. Ни одного предмета, за который мог бы зацепиться взор. Одна стена по правую сторону привлекла на секунду внимание матово блестящей поверхностью.

– Здравствуйте, Иван Сергеевич, – с напускным радушием приветствовал генерала тот из мужчин, что был постарше. Он поднялся из-за стола, невысокий, с заметно выпирающим животом, с хорошо различимым родимым пятном на лишённой какой-либо растительности голове. Затем не спеша протянул руку вперёд, всем своим видом показывая искреннее дружелюбие и радость от встречи. Видимое добродушие могло обмануть кого угодно, только не Смольникова. Иван Сергеевич неплохо знал стоящего перед ним человека и сразу узнал его, несмотря на то, что вместо обычной формы на мужчине были одеты неприметная рубашка ядовито-зелёного цвета и синие джинсы. Очень опасный тип, генерал ФСБ Петрушев Олег Константинович. Глазом не моргнёт, позавтракает тобой, а потом всё выставит так, что ты же ещё и виноватым окажешься. Несколько раз во время проведения силовых операций армейским ведомствам и спецслужбам приходилось пересекаться и от знакомства с методами работы, от недолгого личного общения с Петрушевым, у боевого генерала остались далеко не радужные воспоминания. Неприятно удивлённый неожиданной встречей, Смольников заученно улыбнулся и протянул руку для рукопожатия.

– Не представляю вас без формы, – один из самых высокопоставленных чинов в «конторе» в нужный момент находил именно те слова, которые хотел услышать собеседник, – она вам очень идёт.

– Ага, наверное, приросла к коже. Рад вас видеть, Олег Константинович.

– И я вас, Иван Сергеевич. Очень, – пока шёл обмен ничего не значащими любезностями, Смольников, скосив глаза, оценивающе «прощупал» взглядом второго участника незапланированной встречи. Вылитый персонаж из голливудского фильма «Люди в чёрном». Одетый в строгий тёмный костюм невысокий сухощавый человек с типично армейской короткой стрижкой тёмных волос, в которых успела поселиться седина, с цепким неприятно-тяжёлым взглядом серых глаз, терпеливо ожидал стоя, конца приветствий. Такое выражение глаз и такую невидимую энергетику генерал не раз видел и чувствовал у ветеранов локальных конфликтов.

– Прошу любить и жаловать, – представил помощника генерал «конторы», – полковник Полевой Виктор Петрович. Пожалуй, самая светлая голова в моём воинстве.

– Да что уж вы так меня, – едва заметно усмехнулся офицер ФСБ, – ведь перехвалите когда-либо.

– Располагайтесь поуютней, Иван Сергеевич, разговор у нас будет не короткий и всё, что вы узнаете, должно так и остаться здесь, – Петрушев указал рукой на одинокий стул.

– А у меня на всякие секреты, как у рыбы память короткая – всего один день, – армейский генерал осторожно, явно опасаясь, что стул с тонкими ножками не выдержит тяжести тела, присел на мягкую обивочную подушку синего цвета. Внимание Смольникова теперь вновь привлекла к себе матово блестевшая стена, протянувшаяся от одного угла до другого в нескольких метрах от стола. Изготовленная из очень прочного, тёмного стекла, она разделяла две комнаты, но не прятала соседнее помещение, а, наоборот, в силу специфики использованного материала позволяла свободно рассмотреть его. Там, за пластиковым стеклом, на одиноком стуле, который и составлял весь нехитрый интерьер небольшого помещения сидел, сложив руки на коленях, щуплый светловолосый парнишка лет двадцати пяти, одетый в серую футболку и чёрные джинсы. Молодой человек задумчиво смотрел на выбранную по каким-то причинам точку на стене, казалось, прямо в лицо Ивану Сергеевичу, в то же время не замечая, группы расположившихся совсем рядом наблюдателей.

– А это кто? За стеной?

– Объект, – полковник произнёс слово холодно и равнодушно, как будто говорил вовсе не о человеке, а о каком-то неодушевлённом предмете, – но об этом немного попозже, после вступительной части.

– Можете начинать вводить генерала в курс дела, – Петрушев кивнул головой, нервно несколько раз негромко постучал костяшками сжатого кулака по поверхности стола, а следом пробарабанил пальцами какую-то мелодию. Раньше Смольников уже слышал похожий набор звуков. При последней встрече, пару лет назад. Видимо, за прошедшее время высокопоставленному чиновнику так и не удалось избавиться от вредной привычки.

– Вы что-либо слышали о «тетрадках»? – полковник, одетый в строгий деловой костюм, не сводил с лица генерала тяжёлого взгляда.

– «Тетрадки»? – Иван Сергеевич нахмурил лоб. – Конечно. Кто же о них не слышал? Все в последнее время только об них и говорят. Одни – одно, другие – совсем другое. Поговаривают, что из-за них и началась вся неразбериха и бардак, уж, извините за выражение.

– Я так и думал, что вы должны многое знать, – довольный, утвердительно кивнул головой Олег Константинович, – полковник, продолжайте.

Полевой немного нагнулся вперёд, положил стоящий до этого у его ног пакет на колени и достал из него пачку очень похожих на ученические тетради брошюр и положил их на стол. А затем аккуратно поставил явно не пустой, наполненный неизвестно ещё какими сюрпризами, пакет возле себя на стол.

– Вот они. «Тетрадки». Перед вами. Самые что ни на есть настоящие. Можете пересчитать – ровно десять. Нам пришлось, как бы выразиться поделикатней… э-э… позаимствовать их у реального владельца. Вы хоть раз держали одну из них в руках?

– Нет, – отрицательно покачал головой Смольников, – слышал многое, видел пару, а вот, пальцами не щупал.

– А вы полюбопытствуйте, занятная штука. Посмотрите на них поближе, пока я буду говорить, – полковник ФСБ протянул армейскому генералу верхнюю брошюрку. Иван Сергеевич с некоторой опаской взял её в руку. Его сразу же немного удивила обложка, изготовленная из какого-то непривычного, легко гнущегося пластика.

– Очень странная бумага, – невольно констатировал вслух отмеченный факт Смольников, едва открыв брошюру. Всего в блоке оказалось десять скреплённых между собой глянцевых, загадочно поблёскивавших в свете электрических ламп, листков. Ни на одной из страниц не было заметно и следов от каких-либо знаков, не было на них ни одной чёрточки или полоски.

– Эта, похоже, чистая, хотя я слышал кое-что о скрытом содержании и смысле, – генерал не спешил открыть свою осведомлённость о данном вопросе. – Хотя нет, постойте. Она пронумерована. Вот, на задней обложке есть цифра один.

– Точно, – подтвердил Полевой, – есть цифра. Сзади, арабская. Каждая из лежащих передо мной «тетрадок» пронумерована цифрами от одного до десяти. И каждая из них предназначена определённому человеку. Для любого другого она не представляет никакой ценности.

– Продолжайте, – Смольников, заинтересовавшись, внезапно захотел побольше узнать о том предмете, который держал в руках. Уж слишком много шума было поднято в последнее время вокруг пресловутых «тетрадок».

– Вы что-либо слышали о мысленной передаче информации на расстояние от одного респондента к другому? Такие опыты и, притом, весьма успешные проводились в своё время в нашем ведомстве. С чем-то похожим мы сейчас имеем дело… Хотя, всё по порядку. Первые «тетрадки» появились ровно двадцать дней назад. Последняя материализовалась в моём кабинете, на моих глазах в воздухе сегодня утром и аккуратно улеглась на стопку из девяти предыдущих. Вот таким образом, получилось десять. Ровно десяток поступил к получателям, где бы они не находились, с регулярной периодичностью в два дня. Несмотря на кажущуюся пустоту, как вы правильно заметили, все из посланий несут в себе определённую информацию. Притом, как должен заметить, эта информация представляет собой каждый раз некое технологическое откровение, в корне меняющее наше представления о физических законах, об устройстве окружающего мира. По существу, если конкретизировать проблему, каждая «тетрадка» для получателя является руководством, инструкцией к действию. Что интересно, каким-то образом «читаемое» только тем конкретным лицом, получателем, к которому и было направлено послание. Наши эксперты упорно бились над обнаруженной проблемой несколько дней и теперь в один голос, очень уверенно заявляют, что никто другой, кроме получателей не сможет ничего «прочесть» с этих, на внешний вид, «чистых» листов. В принципе, они остаются ничего не значащими пластинками из довольно необычного материала не только для наших учёных, но и для сверхточных и суперсовременных приборов. Разумеется, «прочесть» их не может та аппаратура, что имеется у нас на руках. То есть, изготовленная на планете Земля.

После последних слов полковника, Иван Сергеевич неожиданно почувствовал, как потяжелели его руки и ноги, но постарался сохранить видимую невозмутимость. Похоже, разговор предстоял действительно серьёзный.

– Честно признаюсь, – вмешался в беседу Петрушев, – я и сам попытался прочитать несколько таких «тетрадок». – Он несколько раз нервно и несильно ударил сжатым кулаком по крышке стола. – И в силу служебных обязанностей и, знаете, мне… любопытно стало. Ничего не получилось.

– Вот так же ничего не вышло и не одного из наших экспертов. Хотя и оборудованием располагаем современнейшим, и светлые головы не перевелись ещё в отечестве. А вот получатель, вне зависимости от своего интеллектуального уровня, как стало известно, даже безграмотный, всё может прекрасно разглядеть на «пустых» страницах. Одно время, всего пару дней назад мы придерживались мнения, что перед нами своеобразные листовки, распространяемые враждебными силами. Знаете, как легко можно победить любого предполагаемого противника? Проще всего при помощи слова. Допустим, у вас есть в распоряжении сверхмощный печатный станок, с помощью которого вы можете в очень короткий срок полностью дезорганизовать общество и государственную машину неугодного вам государства. Задумайтесь, идеальное оружие! При минимальных затратах, вы добиваетесь в короткое время максимальных результатов. Вы не теряете в боях технику, не устилаете трупами своих солдат поля сражений… Озадаченные и озабоченные наши сотрудники попытались ещё тщательней проанализировать полученные результаты, хотя бы относительно выяснить конечную цель предпринятых против нас действий. Сразу обращу внимание на то, что с подобной масштабной операцией или диверсией, направленной против государства, мы столкнулись впервые… Идём дальше. Полученные результаты из лабораторий помогли установить, что данный материал не пластик и не бумага. В силу задействованных технологий и по своему составу он не мог быть изготовлен ни на одном заводе, ни одного из современных государств. В конечном счёте, выяснилось, что предмет всё же является носителем информации, но несёт её ВНУТРИ себя, в каком-то неизвестном нам поле, просто адаптированный и стилизованный под привычный нашему восприятию аналог. Чем больше мы изучали «тетрадки», тем больше убеждались, что образцы, находящиеся у нас в руках, не смогли бы произвести на свет никакие западные или совершившие рывок азиатские страны. Похоже, они, вообще, были изготовлены не на Земле, иными, неизвестными нам материалами и при помощи неизвестных технологий.

Смольников невольно отвернул голову, чтобы скрыть от внимательного взора контрразведчика охватившее его волнение. Отображение генерала смотрело на него с матовой поверхности стены, за которой на одиноком стуле сидел незнакомый Ивану Сергеевичу человек. Генерал любил смотреть на своё отражение. Мужественным профилем Смольников всем окружающим напоминал генерала Ермолова, покорителя Кавказа. Сравнение со знаменитым героем прошлого всегда чрезвычайно льстило самолюбию. Такая же подобная профилю льва внешность, решительный взгляд. Была и ещё одна маленькая особенность, почему генерал часто подходил к зеркалам. Глядя на себя, он довольно быстро успокаивался.

– Может, сигарету? – Петрушев пододвинул к Смольникову круглую бронзовую пепельницу, которая обыгрывала известный сюжет змеи, пожиравшей свой хвост.

– Бросил, – довольно глухим голосом отозвался на предложение армейский генерал, – курите при мне, если желаете. Полгода прошло, уже не так «цепляет», как в первое время.

– Это хорошо, – пожилой генерал ФСБ достал сигарету из лежащей рядом с пепельницей пачки «Мальборо», щёлкнул зажигалкой и, глубоко затянувшись, выпустил изо рта облако пахучего синевато-коричневого тумана. – Может, водички? – он кивнул на полулитровую бутылку газированной воды.

– Нет, благодарю. Лучше вернёмся к беседе. Вроде бы мне всё понятно из того, что вы рассказали, а вроде и не совсем.

– А что здесь непонятного? – Петрушев посмотрел на потолок, всем своим видом показывая умственное превосходство офицера из «конторы» над армейским генералом. – Это – вторжение. День Икс или, если вам угодно, час Икс. Помните «Войну миров» и все производные от этой истории? Так вот. Теперь нечто подобное происходит и с нами, на самом деле. Можете продолжать, Виктор Петрович.

– Я уже упоминал, каким образом появляются «тетради», – ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице полковника-аналитика. Губы и глаза у этого человека действовали в автономном режиме, выполняя независимые, друг от друга задачи. В то время как губы произносили слово за словом, серые глаза внимательно наблюдали за тем эффектом, которое они производили. – Они возникают просто из воздуха, приходя неизвестно откуда. Зависают перед лицом того, кому предназначены и, повисев секунды две-три, падают к ногам или на стол, в зависимости от обстоятельств. Кстати, не все получили по десять «тетрадей»… По уточнённым данным послания дошли до восьмидесяти пяти процентов достигших совершеннолетия жителей Российской Федерации. В Китае процент ещё больше. В Киргизии, Узбекистане, Таджикистане, насколько я знаю, свыше девяносто пяти. Процентов. А вот в Штатах и Европе обстановка на данный момент куда спокойней – менее пятидесяти. Впрочем, американцы, как всегда, что-то скрывают и, как обычно, хитрят. Однако факт остаётся фактом – мы оказались свидетелями единого процесса, невероятно масштабного. Не представляю, какой мощности должен быть ретранслятор, источник распространения «тетрадок». Наверное, даже пингвины во льдах и те их получили… И действовать послания начали с момента своего появления практически сразу. Насколько я знаю, Штаты уже столкнулись с серьёзными внутренними беспорядками и практически теряют контроль над ситуацией. У нас пока всё относительно спокойно.

– Вот этот момент меня настораживает особенно, – Петрушев затушил бычок в пепельнице.

– Любопытны получатели посланий. Интересны, как отдельно взятая категория, как слой, срез общества. В основном, это так называемые среднестатистические граждане, ничем не выдающиеся из общей среды. Учителя, врачи, рабочие. Ни один из крупных предпринимателей, ни один из депутатов Госдумы не получил ни одной «тетради». Обделили вниманием заключённых и бомжей. Не получил ничего и я.

– Меня так же забыли по какой-то причине, – невесело улыбнулся высокопоставленный сотрудник государственного аппарата и выдал по столу своим кулаком очередную, нервную и далеко не музыкальную, дробь.

– Я в таком же положении, – Смольников уже не скрывал того, что желает узнать больше.

– А мы знаем. Поэтому вы здесь, вместе с нами, – Петрушев вытер ладонью лоб, – полковник, расскажите генералу побольше о «тетрадках». Пожалуй, расскажите ему ВСЁ.

– Как скажите, – пожал плечами Полевой. – Как я уже говорил, послания появляются в определённой последовательности и они пронумерованы. Легко усматривается явная связь и вытекающая последовательность между появлением «тетрадок» и теми событиями, что происходят в последнее время. Когда появились послания, пронумерованные цифрой один, через пару часов после первого зафиксированного случая, упомянутые восемьдесят пять процентов взрослых россиян перестали пользоваться компьютерами и выключили телевизоры. Все и везде. Согласитесь, очень сильный удар по некоторым компаниям и хороший пропагандистский ход. Как всегда, с некоторым запозданием, мы попытались выяснить, чем же были заменены привычные средства общения и времяпровождения. Как оказалось, все опрашиваемые получили одномоментный доступ к колоссальным залежам знаний, информационным полям космического масштаба, перед которыми всё, чем мы раньше пользовались, выглядит убогими, жалкими и нелепыми детскими поделками. Каждый желающий смог при помощи нехитрой рекомендации увидеть другие планеты или отправиться в далёкое прошлое. Естественно, наши сотрудники попытались узнать, как было совершено необычное подсоединение. Удивительно, но никто из опрошенных не пытался ничего скрыть, охотно поясняя череду последовательных действий и разъясняя полученные инструкции. Мы попытались повторить рекомендации, но у нас ничего не получилось. «Тетради» оказались не только носителями информации, но и проводниками, помогавшими в каждом отдельном случае, как это невероятно не звучит, совершить громадный эволюционный скачок. Именно тогда, пару недель назад мы установили, что «тетради» несут в себе определённые ЗНАНИЯ, неизвестные ещё земной науке. Едва мы успели это понять, как появилась брошюра под номером два. Час в час, минута в минуту, через сорок восемь часов после первой. По всей Земле. И сразу же пошли новые сигналы. А через пять или шесть часов потребление электроэнергии упало повсеместно на пятьдесят процентов. Руководствуясь подсказками из нового послания обыватели, обычные послушные граждане, перекрыли поступление электроэнергии в принадлежащие им помещения самым простым способом – отсоединив и заизолировав кабеля от счётчиков. Где сами, а где при помощи электриков. Ведь оставаться без света – это частный выбор, никакой не проступок, не так ли? Счётчики перестали считать ватты, а энергетики получать деньги. Хотя лампочки в квартирах не потухли, и электроприборы продолжили свою работу. Чтобы совершить технологический переворот оказалось нужно иметь под рукой всего лишь отвёртку. Вот, посмотрите, – Полевой немного нагнулся вперёд, извлёк из пакета и положил перед генералом небольшой бытовой прибор, в котором Смольников сразу узнал раптор, известное дешёвое устройство, помогавшее освободиться от присутствия в помещении кровососущих насекомых.

– Перед вами ничем не примечательное, всем известное нехитрое приспособление. Таких выпускается в мире миллионы штук, – Полевой достал из своего пакета отвёртку. Довольно быстро открутил единственный болтик, который скреплял две пластиковые половинки и одну из них отложил в сторону. Внутри небольшого, открытого для обозрения корпуса, Смольников увидел загадочное переплетение из маленьких пластин, металлических шариков и соединяющих их проводков.

– Ничего необычного и неземного внутри устройства вы не обнаружите, уверяю вас. Привычные и знакомые нам с детства предметы, продукт нашей цивилизации, составляют начинку инопланетной разработки. Странность состоит в том, что если все эти проводки, шарики от подшипников, пластины и катушку собрать в установленном порядке, то прибор начинает работать. Каким образом? На совершенно неизвестных и непонятных нам, пока, принципах. Какими физическими законами руководствовались создания, придумавшие эту штуку, нам непонятно, но она работает. Хитрый механизм вырабатывает электричество. Притом не в качестве какого-то действия, будь то результат использования движения водных масс или расщепления атома. Нет, он просто берёт, как мы понимаем, черпает и перебрасывает энергию из какого-то неизвестного нам, бездонного источника в определённое место, являясь своего рода простеньким проводником. Нам не удаётся, несмотря на все усилия установить, ОТКУДА берётся энергия, но КАК её использовать, понятно даже маленькому ребёнку. Обычному человеку ведь даже приятно оказаться в такой ситуации, он только потирает руки и усмехается, наблюдая, как разоряются монополии. В каждой квартире, в любом частном доме существует готовая система для распространения электроэнергии по всем помещениям, принадлежащего собственнику жилья. Я имею в виду находящуюся под тонким слоем штукатурки сеть, состоящую из соединённых между собой проводов и кабелей. Стоит посвящённому открыть тетрадку под номером два, взять в руки отвёртку, за полчаса собрать схему, поместив её в любой подходящий корпус – утюг, раптор или магнитофон и потом вставить штекер в первую попавшуюся розетку в доме и всё, вуаля, ты становишься обладателем личной электростанции невероятной мощности. Да, нужно ещё не забыть отсоединить подающие кабеля и сразу же энергетические кампании остаются с носом. Энергетики и предъявить-то ничего не могут, ведь просто услугами перестали пользоваться, а, значит, и платить-то им не за что. Правда вся беда состоит в том, что ушёл ни один, ни два потребителя, отток произошёл в невероятно массовом порядке.

– Честно признаюсь, я тоже купил себе такой, – невольно вырвалось у Ивана Сергеевича, – только не разбирал его. Продавец на рынке предупредил, что если начну копаться, обязательно сломаю. Уж очень, говорит, сборка сложная.

– Да уж… Сложнее некуда. Пять минут работы для любого третьеклассника. Кстати, а вы не один такой, – ухмыльнулся Полевой, – инопланетными разработками поспешили в первую очередь обзавестись владельцы предприятий, цена конечного продукта на которых напрямую зависит от количества потреблённой электроэнергии. Это был сюрприз от «тетрадки» под номером два. Третья брошюрка нанесла через два дня смертельный удар по нефтедобывающей промышленности. Ознакомившись с рекомендации, полученными на ментальном уровне, каждый желающий смог с лёгкостью изготовить из подручных материалов ещё один нехитрый приборчик, установить его в указанном месте на мотор автомобиля и, вместо бензина, прямо из крана, заливать в бак обычную воду. Никто не смог устоять перед соблазном, даже директора нефтяных компаний. Автомобили так же, как вы знаете, продолжают передвигаться по нашим улицам, только вместо выхлопных газов выбрасывают в последнее время в атмосферу облака пара. Вода заменила бензин. Повсеместно и в самый короткий срок. Потому что жидкость, вытекающая из крана ничего не стоит, по сравнению с бензином. После появления тетрадки номер четыре, ещё через два дня, большинство жителей нашей страны объявили голодовку. Перестали посещать продуктовые магазины. А заодно и ходить на работу. Зачем в поте лица добывать кусок хлеба, когда ты постоянно сыт? Что в остальных шести «тетрадках» мы не смогли установить. Наверное, то, что сможет нас добить. В принципе, уже первые четыре послания нанесли смертельный удар всей привычной для нас экономической модели, основанной на товарно-денежных отношениях. Притом подстрелили нас через самое уязвимое место – посредством исключения из схемы самого главного звена – потребителя. Все земные армии оказались разбиты чуть более чем за неделю. По нашему обществу и государственному строю нанесли сильнейший удар. Цель демарша остаётся совершенно неизвестной, а средства, несмотря на кажущую странность, оказались необычайно эффективными. Должен признаться: мы стоим на самом краю пропасти, в которой лично мне видится один сплошной хаос и гибель цивилизации. Монополисты, подсчитывая убытки, находятся в панике и оказывают на правительство давление. Государственная Дума, собравшись в связи с создавшимся положением в срочном порядке, ратифицировала ряд законов, которые даже я могу признать, как крайне жёсткие и непопулярные. Кое-какие меры, в экстренном порядке, как вы знаете, приняты на днях. Участковые, усиленные теми сотрудниками из полиции, что ещё являются на свои рабочие места, обходят квартиры, призывая сдавать «тетрадки». В больших городах введено военное положение, а по радио и телевидению идут, одна за другой передачи, в которых мы пытаемся хоть в какой-то мере дать адекватный ответ враждебным проискам. Хотя, должен признать, все наши усилия постоянно запаздывают. Использованные «тетрадки» обыватели с улыбками сдают целыми возами, а радио и телевидение игнорируют. Шах и мат. Нам. Для того чтобы изменить ситуацию, спасти привычный для нас мир, необходимо принять срочные меры. Именно для этого вы сейчас находитесь здесь, перед нами.

– Вы наделяетесь особыми полномочиями. Предстоит общевойсковая операция. Без каких-либо ограничений, – внушительно пророкотал Петрушев, до этого момента внимательно слушавший своего подчинённого и несколько раз возбуждённо ударил сжатым кулаком по многострадальной крышке стола.

– Военная операция? Да, притом, ещё и масштабная? Позвольте спросить, а против кого? Своих сограждан?

– Что вы, Бог с вами… Дело в том, что нам, похоже, удалось установить источник всех наших неприятностей и бед. Позвольте перейти к главному. За несколько часов до того, как появились первые «тетрадки» в одном небольшом сибирском посёлке, всего за одну ночь, а, вернее, в какой-то краткий миг этой ночи, на самом краю жилой зоны появился дом. Откуда он взялся? Мы не знаем. С другой, удалённой планеты? Из параллельного мира? Пока неизвестно. Однако можно сказать вполне определённо, что по временным рамкам странное появление полностью совпадает с последующей чередой быстрых ударов, нанесённых могущественными противниками. К тому же, в самом населённом пункте, где было отмечено странное явление, происходят очень необычные события. Более тысячи местных жителей вошли внутрь здания, а назад вернулось менее половины.

– Сколько, сколько? Я не ослышался?

– Больше пятисот, – подтвердил Петрушев, – растворились, исчезли, пропали. Не знаю, куда.

– А что говорят те, что вышли назад?

– Молчат… Наши сотрудники прибыли в тот момент, когда здание посетило более половины жителей посёлка. Не знаю, что за магнит их притягивал, но попасть внутрь стремились все. Даже не ходячих и грудных детей с собой тащили. Пять наших людей, очень здравомыслящих, надёжных, прошедших множество проверок на первые сутки стали основным источником информации о происходящем. Двое из них, вместе с местным участковым, вошли внутрь, в то время как трое других остались снаружи. По настоянию местного полицейского сотрудники аппарата зашли в здание без оружия. Назад они не вышли. А вот участковый странным образом через некоторое время объявился в своём доме, находящемся довольно далеко от взятого под наблюдение объекта. Те трое сотрудников, что остались за пределами здания, не спускали глаз с объекта. Клянутся, что не могли пропустить тот момент, когда участковый вышел из дома. Якобы, никак.

– Непонятно пока ничего. Один туман.

– Да, это так. Должен заметить, что три момента нас настораживают особенно.

– И какие же?

– Начнём с первого. Я вижу, вы уже давно обратили внимание на странное устройство нашей комнаты. На человека в соседнем помещении, отделённого от нас прозрачной стеной.

– Практически сразу, как вошёл. Впрочем, если приглядеться, то не заметил ничего необычного. Парень, как парень.

– Перед вами один из жителей упомянутого посёлка, который по каким-то причинам вышел назад из дома. Отвергнутый или, возможно, посланный назад… с каким-то заданием.

– Даёт показания? Что-то рассказал?

– От него бесполезно чего-либо добиться. Боли он не чувствует. Проверяли. В общем, для вас он всего лишь наглядная иллюстрация необычности ситуации. Заметьте, в его комнате воздух подёрнут лёгкой дымкой, сгущающейся к потолку. Это вовсе не иллюзия, не обман зрения. Соседнее помещение в настоящий момент наполнено смертоносным газом в огромной концентрации. В герметичной комнате мы использовали сразу несколько сильнейших отравляющих боевых веществ. Если бы вы оказались вдруг на месте этого молодого человека, то не протянули в той комнате и нескольких секунд. А ему, как видите, всё нипочём. Не подумайте, что попали в гости к бессердечным палачам. Молодой человек не ощущает ничего по той простой причине, что больше не является человеком. Мы помещали его в барокамеру с чудовищным давлением, в помещение без намёка на кислород в атмосфере. Он прошёл сквозь смертельные для любого живого существа радиоактивные излучения, горел в огне, тонул в воде, пил различные яды. Уверяю вас, объекту не удалось нанести никакого вреда. А вот лабораторные анализы говорят о том, что на клеточном и биохимическом уровне испытуемый по-прежнему ничем не отличается от нас с вами. Однако обычные, визуально-зрительные наблюдения противоречат показаниям сверхточных приборов. Кожа испытуемого превратилась в нечто эластичное. Гематомы просто не возникают на ней. Так же невозможно сломать объекту кость. Его кровь мгновенно свёртывается при выходе и закупоривает раны. Несмотря на пугающие изменения, перед нами всё-таки находится человек! Он узнает окружающих, у него существуют прежние наклонности, интересы и привязанности. Оставаясь внешне одним из нас, сидящий в соседней комнате субъект, как это ни странно звучит, всё же уже не принадлежит ни к какому подвиду сапиенсов. Это – совершенно неизвестное нам существо.

На некоторое время в маленьком помещении наступила тишина. Невольно все трое повернули головы в сторону сидящего за прозрачной стеной человека и разглядывали его с опаской, как очень опасного хищника. Невысокий парнишка, в повседневной одежде, приобретённой на неведомом захолустном рынке, неторопливо встал и прошёлся по комнате. А затем несколько раз присел, вытянув перед собой обе руки, разминая затёкшие мышцы. Несмотря на хорошо заметный смертельный туман, чувствовал себя узник превосходно. Этот факт Смольников отметил у себя в памяти особенно.

– А второе? Вы сказали, что тот, кого мы сейчас видим первое неизвестное… хм, уравнение, что ли. Значит, изменение физических данных объекта далеко не единственное, о чём вы хотели мне рассказать. Отсюда закономерный вопрос: а что же тогда второе?

Полковник снова нагнулся над пакетом и извлёк из него небольшую пачку фотографических снимков. Полевой аккуратно, немного подвинувшись вперёд, положил их перед армейским генералом. Смольников с видимой заинтересованностью взял в руки один, повернул карточку вокруг оси, пытаясь обнаружить подвох. Ничего особенного ему найти не удалось. На фотографии оказались запечатлены два полуразрушенных здания и одинокая берёзка между ними. И ничего больше. Точно те же строения присутствовали и на других снимках, только запечатлённые с различных ракурсов.

– И что? Что здесь-то такого особенного? – уже немного раздражённо спросил Полевого Иван Сергеевич.

– Перед вами снимки странного дома. Собственно, это и есть объект номер один.

– Вообще-то, на снимках два объекта плюс берёзка, – с издёвкой в голосе произнёс Смольников, – мне, каким-то образом, удалось разглядеть скрытое от обычного взора.

– Вы очень близки к истине. Уверяю вас, что все, кто смотрели на фотографии, не видели ничего более тех двух полуразрушенных зданий и дерева, о котором вы упомянули. А ведь на снимках должно быть изображения ещё одного здания. Того дома, что появился на упомянутой станции. Не видят его практически все наши сверхчувствительные приборы – камеры, фотоаппараты, радары и сканеры. А вот стоит вам оказаться рядом с ним, и обычный человеческий глаз сразу оценит всё изящество и красоту иллюзии. На данный момент мы склоняемся к мнению, что имеем дело с некоей проекцией, отражением того, что реально существует и находится в неустановленной удалённости от нас. Можно сказать, что перед нами вход в неизвестность. А так же, возможно, и выход.

– Просто замечательно. Наверняка, есть ещё и третье.

– Да. И притом, самое главное. Ключ ко всей истории. У дома есть свой хозяин.

– Даже так? – Смольников нервно потёр ладонью по щеке. – У каждого дома просто обязан быть свой хозяин, насколько я знаю.

– Наверное.

– Женщина, – полковник в очередной раз усмехнулся. Видимо, то, что он знал, забавляло его, а вот Иван Сергеевич не находил ничего смешного в том, что только что услышал. – Во всяком случае, мы так можем рассмотреть нечто, устроившее мировой беспорядок. А, может, наше сознание рисует нам образ. Или же мы видим только то, что нам хотят показать. Для того чтобы успокоить. Ваш противник вам, генерал, наверняка, понравится. Эффектная фактура, сказочно красивая. И, как я думаю, смертельно опасная. Впрочем, в этом вы разберётесь на месте.

– На месте?

– Да, на месте. Полномасштабная войсковая операция. Танки, самолёты, вертолёты, ракеты, вплоть до ядерного оружия. Всё в вашем распоряжении.

– Никогда не слышал о том, чтобы кому-либо давали такие полномочия.

– Любое проявление силы, в каком угодно масштабе, – вмешался в разговор, долго молчавший, Петрушев, – всё согласовано с Главным. Вы должны действовать немедленно, сразу по прибытию на место назначения. Мы хотим, чтобы с нашей стороны рядом с вами находился наш человек. Полковник Полевой.

– Давят на нас, Иван Сергеевич, – Полевой впервые с самого начала встречи тяжело вздохнул, – давят со всех сторон. И очень сильно. Амеры, англы и китайцы довольно быстро установили причинно-следственную связь, скорее всего, произошла прямая утечка информации. Хотя, об этом уже поздно говорить. Нам прямо предъявлен ультиматум: если российское руководство не решит проблему в течение сорока восьми часов, до появления очередной «тетрадки», названные страны, совместно со своими союзниками грозятся применить силу и ввести войска в обозначенный регион. Единственное, что удалось предпринять нашим дипломатам. оттянуть время исполнения угрозы. То, что вышеупомянутые страны постараются получить всевозможный доступ к объекту и скоро перебросят ограниченные контингенты в непосредственную близость к нему, уже ни для кого не является секретом. Нами установлено в настоящее время нахождение в аномальной зоне нескольких подозрительных лиц, прикрывающих свою деятельность журналистскими и научными допусками. Вне всяких сомнений, мы имеем дело с полевыми агентами зарубежных спецслужб.

– Змеюшник настоящий. Чем я располагаю?

– Пока вблизи объекта развёрнут мотострелковый полк. Неполный. Знаете, из числа тех, что в сокращённом составе охраняют до установленного часа законсервированную технику и в случае войны накачиваются резервистами. Один танковый батальон в полном составе выдвинут на позиции в укомплектованном виде. Плюс к нему «Град», гаубичные и миномётные батареи. Несколько «Шилок», БМП и БТР. Есть и новые разработки типа «Позитива» и «Радости». Два дня назад в срочном порядке перебросили в новую «горячую точку» батальон ВДВ из Пскова.

– Как же без них!

– Ну, да. Никуда. Авиации и «вертушек» сколько угодно. Желательно, конечно, решить каким-то образом проблему без применения силы. Однако если Вы посчитаете нужным, после краткого согласования и в случае необходимости возможно нанесение по объекту удара любой мощности. Если, опять же, это окажется возможным. Наши учёные разводят руками и признаются в собственном бессилии, поэтому мы вынуждены перейти к более активным действиям. Кроме военных местное руководство МВД настояло на присутствие в зоне усиленной группы краевого ОМОНа. Практически всего, что был в наличии. Недавно с Кавказа переброшена группа спецназа ГРУ. В зависимости от Ваших выводов мы готовы многократно в кратчайшее время увеличить военную группировку.

– Я думаю пока вполне достаточно. Когда начинаем? – по решительному виду Смольникова становилось понятно, что он готов приступить к выполнению порученного задания в любой момент.

– Прямо сейчас. Машины уже ждут. Они перебросят Вас на военный аэродром. А там, по воздуху, прямиком в Сибирь.

– Что ж, я готов.

– Вы у нас генерал боевой, не зря на вашу кандидатуру пал окончательный выбор. Всюду, где пришлось действовать, зарекомендовали себя только с лучшей стороны. Нам понравилось то, что результата достигаете максимального при минимальных потерях, значит, и в нашем случае будете действовать обдуманно и взвешенно. – Петрушев встал со стула, давая понять, что отпущенное для беседы время подходит к концу. – К тому же мы прикомандировываем к Вам полковника Полевого, которому, уверяю вас, можно доверять и довериться.

Петрушев протянул перед собой ладонь для прощального рукопожатия. Армейский генерал сжал руку, не опуская и не отводя взора от лица собеседника.

– Пока мы люди. Пока ещё люди… Пока… Есть такое подозрение… Удачи вам, генерал.

– Удача, похоже, пригодится. Всегда, как не встречусь с Вами, попадаю в какую-либо историю. Прямиком в пекло.

– Да, я тоже заметил. Служба у нас такая, Иван Сергеевич.

– До встречи. Надеюсь, ещё увидимся.

– Удачи, – ещё раз повторил Петрушев, в то время как Смольников в сопровождении невысокого мужчины в сером деловом костюме покинул помещение. Закрыв за собой дверь, Иван Сергеевич вновь оказался в просторном коридоре ведомственного здания, где присущая уверенность в себе сразу вернулась к нему. Следом за сотрудником спецслужб он миновал несколько хитросплетений, состоящих из ярко освящённых коридоров и связывающих их лестниц. Через некоторое время генерал уже стоял в огромном фойе.

На выходе рассредоточился усиленный наряд из крепких молодых людей. Несколько человек маячили за пластиковой стеной. Одни сотрудники ведомства щеголяли в парадной форме зелёного цвета, другие же скрывали своё звание и принадлежность к «конторе» за гражданской одеждой самых разнообразных расцветок. Возле вращающегося «колеса» проходной пара широкоплечих парней при виде Полевого вытянулись, успев одарить Смольникова цепкими взглядами.

– Секунду, – Полевой немного обогнал генерала и, нагнувшись в окошечко, расписался в протянутом из дежурного помещения большом журнале, – пойдёмте, пойдёмте… Со мной… Сами понимаете, повышенные меры предосторожности. Мы уверены в том, что столкнёмся с чем-то серьёзным в самое ближайшее время…

Оказавшись на улице, Иван Сергеевич невольно немного втянул голову в плечи. Солнце спряталось в глубине хмурого неба. Светлым размытым пятном завис мутный диск в дождливом тумане, окутавшем столицу. Холодный ветер встретил людей осенним душем. Множество спешащих по делам жителей мегаполиса и гостей огромного города, сменивших яркие летние рубашки, блузки и футболки на тёмные куртки и плащи, раскрашивали сумрачный осенний мир в цветные краски теперь с помощью многочисленных зонтиков. Красные, жёлтые, синие и зелёные цветы-купола плыли над тротуарами, иногда сталкивались, чтобы секундой позже исчезнуть из поля зрения.

Невольно Иван Сергеевич поймал себя на мысли, что количество прохожих заметно уменьшилось за несколько последних дней. Стоило оглянуться, и можно было понять, что и автомобилей в столице убавилось. Никакая погода не могла победить знаменитые московские пробки. А сейчас вот, на лицо, немногочисленные машины неторопливо передвигались по проезжей части. Облачка пара, вырывавшиеся из выхлопных труб, ещё раз указывали на то, что человечество перестраивалось жить на новый лад в совершенно изменённом мире.

– Прошу вас, карета ждёт, – Полевой открыл перед генералом дверь чёрного джипа, припаркованного напротив выхода из административного здания. Оказавшись внутри, в тёплом салоне, подальше от капризной осени и суетливой толпы, Смольников невольно погрузился, едва автомобиль тронулся с места, в нерадостные и тревожные размышления.

Движению нисколько не мешали неведомо куда исчезнувшие пробки и через пару часов уверенного и быстрого лавирования по улицам и проспектам, дорогам и перекрёсткам, представительный автомобиль достиг аэропорта. Лишь одни многочисленные светофоры, на короткое время, притормаживая движение, пытались хоть как-то напомнить сидевшим внутри салона людям о том, что они находятся по-прежнему во всё той же Москве, перешедшей, по всей видимости, к стадии вымирания.

На аэродроме Смольников долго не задержался. Небольшой самолёт с изящными формами застывшей в металле смертоносной птицы ожидал прибытия пассажиров. Водитель джипа немного сбавил скорость на пропускном пункте, а затем вывернул прямиком на взлётно-посадочную полосу. Возле опущенного трапа шофёр остановил машину, а минутой позже Смольников уже находился внутри самолёта. После короткой разбежки лёгкий толчок и непередаваемое ощущение изменения силы тяжести возвестили Ивана Сергеевича о том, что летающее судно оторвалось от земли. Быстро удаляющиеся строения под крылом скоро сменили низко повисшие над городом облака, которые подбирались всё ближе и ближе к иллюминаторам до тех пор, пока не заслонили собой далёкую землю. Но ничто не могло оторвать генерала от тех мыслей, что настойчиво продолжали его беспокоить. Смольников продолжал искать разумные объяснения всему тому, что недавно услышал.

В какой-то миг Смольников зацепился за конец ниточки, которая могла, на его взгляд, помочь распутать зловещий клубок загадок. Генерал вновь вспомнил кому, по словам сотрудников госбезопасности, предназначались Послания. Прежде всего, обычным среднестатистическим гражданам в различных странах. А если вдруг все эти сотни миллионов обывателей, ничем с виду не примечательных, неожиданно и внезапно исчезнут, то кто останется? В оставшиеся пятнадцать процентов населения, не получивших по какой-то неизвестной причине «тетрадок» входили, как понял Иван Сергеевич чиновники, уголовники и лица без определённого места жительства. Смольников вздрогнул, когда представил себе общество, лишившееся в один миг врачебной помощи и оставшееся без практически всех сфер услуг. Мир, в котором перестали работать заводы, где закрылись магазины, школьные и лечебные учреждения. Где в один миг исчезла наука. Место, в котором неизменно вместо порядка, само собой и в кратчайшее время, должен наступить всеобщий хаос и разрушение. В таких условиях даже сплотившись в небольшие вооружённые группы, выжившим будет крайне тяжело уцелеть. От зримо возникших перед ним картин наступающего апокалипсиса, Смольников тяжело вздохнул и попытался в который раз безуспешно прогнать тревожные мысли прочь.

Всю сознательную жизнь Иван Сергеевич посвятил военной службе. Он поднимался по служебной лестнице постепенно, без посторонней помощи, только благодаря своему усердию и таланту. Со временем генерал вполне обоснованно счёл себя везунчиком, стал незаметно сверх равным в развитой общественной иерархии. Избранный раньше, теперь неожиданно он был обойдён вниманием судьбы. Могущественные и непонятные силы выбрали в этот раз других, но для какой цели? Смольникову стало неожиданно нестерпимо обидно от такой явной несправедливости, и он не заметил, как задал вслух мучавший его вопрос Полевому:

– А вы получали Приглашение?

– Какое Предложение? – в голосе полковника Иван Сергеевич услышал плохо прикрытую насмешку. Долгое время сотрудник ФСБ делал вид, закрыв глаза, что дремал, но едва стоило задать вопрос, как на него немедленно последовал ответ. Полевой, конечно же, сразу понял, о чём пытался спросить генерал, но предпочёл в своей традиционной манере продолжать играть в загадки. – Куда?

– Вот и я хотел бы знать.

Иван Сергеевич опять погрузился в размышления. Одна мысль скоро вытеснила остальные. Какая важная информация содержалась в остальных шести «тетрадках»? Четыре первые перевернули привычную жизнь, навсегда изменив повседневный уклад. Полученная информация быстро и безжалостно нанесла сокрушительный удар. За пару недель человечество вступило в совершенно новую фазу развития, перевернула следующую страницу своей истории и возможно… своего развития. Закономерно возникал вопрос. Если четыре первые «тетради» так повлияли на всю цивилизацию, то какая информация могла содержаться в оставшихся шести? Насколько знал генерал, шесть в любом случае всегда больше четырёх, а это значит, что скрытые изменения превосходят те, что произошли ранее.

Разбрасывая колёсами воду из луж на асфальте аэродрома, самолёт сел на посадочную полосу. Едва крылатая машина закончила движение, как посередине блестящего сигарообразного тела появилась чёрная рана. К аэробусу подкатили трап и установили его под открывшимся тёмным провалом.

Продолжая находиться во власти тревожных мыслей, генерал шагнул на верхнюю ступень. Стоило покинуть салон самолёта, как Ивана Сергеевича вновь встретили порывы холодного ветра, принёсшие с собой множество капель осеннего дождя. Несколько последних дней дождь не прекращался. Днём, утром, вечером и ночью, без всякого перерыва с неба падали и падали капли влаги, без всякого намёка на то, когда же закончится выделенный природой лимит. Смольников знал из новостей и репортажей, что дождь шёл сейчас всюду. В Нью-Йорке и в Москве, в Катманду и Кейптауне. Везде по Земле, уже несколько дней подряд.

Смольников торопливо спустился по ступеням трапа, и поспешил укрыться от непогоды в ожидающем недалёко чёрном «мерседесе», который через несколько минут доставил пассажиров к стоящему на том же аэродроме, готовому к полёту, вертолёту. Лопасти боевой машины вращались с огромной скоростью.

Возле вертолёта гостей из столицы встретил моложавый высокий офицер, с капитанскими погонами на кителе.

– Капитан Смирнов, – чётко и деловито представился он. – Всё готово к полёту. Через полчаса будем на месте!

– Хорошо, – согласился Иван Сергеевич. Полчаса – это совсем даже неплохо. Хотя, с другой стороны, и не очень-то и много. Как посмотреть. Отпущенные на решение задачи сорок восемь часов, после которых наступит настоящий и неконтролируемый хаос, давно уже вступили в силу. Долгие перелёты, передвижения на автомобиле через город, забрали чуть более шести часов из обозначенного времени, а разобраться за оставшийся короткий промежуток, что происходит, будет, ох, как нелегко.

Снова земля, покрытая бетоном, в иллюминаторе возле пассажирского кресла начала стремительно уходить куда-то вниз, под днище вертолёта. Смольников, чтобы отвлечься, с интересом смотрел на проплывающие мимо унылые осенние пейзажи. Сначала летающая машина пересекла большой лес. Кое-где зелёные вставки из елей и сосен образовывали отдельные острова, в иных же местах перемешиваясь с разноцветным ярким букетом проржавевшей листвы берёз, тополей и осин. Впрочем, попадался и другой тип деревьев вовсе лишившихся какого-либо убора. Как заметил Иван Сергеевич здесь, в южной Сибири, осень успела прочно вступить в свои права, решительно подготавливая природу к приходу суровой зимы. Он немного пожалел, что оказался довольно легко одет для необычайно холодной погоды.

Следом за лесным массивом блеснула отражённым серебром в тусклых лучах спрятавшегося в хмурых облаках солнца изогнутая и изломанная линия большой реки. Возле берега пролегала довольно оживлённая трасса, а где-то далеко, на самой линии горизонта можно было, если хорошенько прищуриться, разглядеть большой мост, связывающий оба берега широкой реки.

За шоссе начинались бесконечные поля, чернеющие после уборки урожая разрыхлённой и избитой землёй. Изредка группы невысоких строений собирались в кучку, прижимаясь, довольно тесно друг к другу в ожидании наступающих холодов. Небольшие населённые пункты можно было легко пропустить и не заметить из-за частых и густых околков.

Минут через десять полёта над унылым и однообразным ландшафтом, Иван Сергеевич обнаружил признаки присутствия на земле военизированного лагеря. Дым от костров и полевых кухонь привычно заметил издалека. А вскоре Смольников увидел десятки крошечных фигурок, с какой-то целью двигавшихся под холодным дождём. Военная техника, с знакомыми контурами, расположилась в количестве сотен единиц на полях и в редких степных рощицах. Несколько десятков танков, множество полевых орудий, БТР и БМП перемешались, готовые в любой момент обрушить всю скрытую под бронёй мощь на указанного им, генералом Смольниковым, врага. Пожалуй, никогда ещё в распоряжении Ивана Сергеевича не поступало такой сильной группировки.

Выбрав нужное место, пилоты приступили к давно ожидаемому маневру.

– Снижаемся, – громко, пытаясь перекрыть звук работающих двигателей, почти прокричал сопровождавших офицеров армейский капитан и для убедительности выдвинул большой палец из кулака и пару раз указал им вниз.

Скоро лёгкий толчок возвестил о том, что военный вертолёт благополучно достиг поверхности. Удобность используемого воздушного транспорта заключалось в том, что боевая машина не нуждалась во взлётно-посадочной полосе. Собственно, опытному экипажу не составляло труда посадить вертолёт в любом подходящем для намеченной цели месте. Когда двери транспорта открыл всё тот же провожатый, Смольников увидел, что пилоты выбрали в качестве посадочной площадки ровную, блестящую от влаги, поверхность асфальтированного шоссе.

Гул двигателя, немного ускорив сначала обороты, начал постепенно стихать. В открытый дверной проём ворвался всё тот же неприятный старый знакомый – холодный ветер и, торжествуя, набросился на неосторожных людей. Чтобы порыв ветра не сорвал форменную фуражку, Смольников поднял руку и немного придавил её к голове.

Едва генерал успел покинуть борт вертолёта, как его окружили несколько военных. Невысокий, улыбающийся полковник, поспешил представиться неподходящим для его роста зычным и громким басом:

– Полковник Красильников. Командир сто тринадцатого мотострелкового полка. Иван Сергеевич, вас уже ждёт машина.

– Ух, ты, «Рысь», третья модель, – Смольников заметил знакомые обтекаемые формы новейшей разработки российского военного автопрома.

– Нет, нет, для вас у нас есть кое-что поудобнее, – полковник указал на джип чёрного цвета.

– Откуда богатство, полковник?

– До того, как мы перекрыли трассу федерального значения, хозяин машины по непонятным причинам остановился возле объекта. Может, хотел полюбоваться поближе, а, может, ещё для каких-то целей, неизвестно. Номерные знаки, видите – неместные. А потом зашёл в дом. Зайти-то зашёл, а назад не вышел. Так как автомобиль мешал движению, пришлось открыть двери, не давить же такую красоту траками. Короче, позаимствовали авто, но как хозяин объявится, непременно вернём. В целости и сохранности, – принялся с неизменной улыбкой пояснять военный.

– Однако, вы шутник, – проворчал Смольников. Один из офицеров открыл дверь автомобиля, и генерал, нагнувшись, вновь обрёл опору для своей пятой точки. Рядом с ним устроился Полевой. На переднем пассажирском сидении, возле водителя, поместился полковник Красильников. К удивлению генерала вместо сержанта или рядового на месте водителя находился офицер в чине лейтенанта.

– А что это у вас за водителей теперь офицеры?

– Поехали, Сергей… Да, практически так и есть, – добродушно усмехнулся Красильников, – кругом одни офицеры. И за заряжающих, и за наводчиков, и за механиков, и за водителей… Всё сплошь офицеры. Полк-то сокращённый и выдвинулись мы на место назначения с имеющимся на лицо составом. На доукомплектование по штату времени никто не дал. Сказано было предельно ясно и просто. Наличными силами в установленный срок выдвинуться в такую-то точку дислокации для выполнения задач.

– Понятно. Как тогда, на Кавказе. Там тоже офицеры всё тащили в основном на себе и платили на каждом углу кровью и жизнью за чужие ошибки. А кто ещё с вами?

– В начале, первыми здесь мы всё же окопались. Местные тогда ещё в Дом ходили… А, нет. Вру. Краевой ОМОН до нас появился и ребята в ограниченном количестве из ФСБ. Потом мой полк подтянулся, а следом и более мелкие части. Пару дней назад батальон вэдэвэшников прибыл.

– Слышал, куда же без них.

– Ага. Кроме военных местные власти задействовали правоохранительные структуры. У нас собрался полный набор из всех окружающих областей. Краевой ОМОН, из соседних городов подтянулись внутренние подразделения – из Новосибирска, Кемерово, Новокузнецка… Даже спецназ с Кавказа недавно перебросили, так сказать, в экстренном порядке.

– Неплохо. А техника?

– Жаловаться не на что. Даже несколько новейших разработок есть… Может, немного отдохнуть с дороги желаете? В посёлке половина зданий без хозяев оказались, когда мы в деревню вошли. Где никого не было, сразу определили. Собаки воют голодные, коровы мычат, свиньи голос подают. Вот большую часть личного состава и распихали по всевозможным углам, чтобы по ночам не морозить лишний раз. И для вас командный пункт оборудовали, в непосредственной близости от объекта.

– Нет, нет, давайте сначала к нему.

– К объекту?

– Ну, да.

– И мне хотелось бы посмотреть, что он собой представляет, – негромко, с едва заметной ноткой недовольства в голосе, вмешался в разговор Полевой.

– ФСБ. Будем вместе работать. Полевой Виктор Петрович, – представил своего куратора из «Конторы» Иван Сергеевич, – прошу любить и жаловать.

– Очень приятно, – обернувшись, с переднего сидения внимательно и оценивающе скользнул взглядом по сидевшему рядом с генералом человеку с невыразительным лицом, но очень настораживающим холодным выражением глаз, по-прежнему улыбающийся военный. – Полковник Красильников. Юрий Васильевич.

– Взаимно, уже слышал, – слегка раздражённо ответил Полевой.

– К объекту, – распорядился сидевший на переднем сидении Красильников.

– Как прикажите, – отозвался водитель. Машина мягко тронулась с места.

Совсем низко, почти над самой головой, едва не коснувшись тяжёлым брюхом небольшого эскорта, пронеслась пара боевых вертолётов. Сначала с характерным шумом лопастей и двигателей, они выплыли откуда-то из-за спины, заслонили собой свинцовый небосвод, а потом стремительно умчались вперёд, быстро уменьшившись в размерах. Справа и слева от трассы на поле, всюду, куда только не посмотришь, без всякого труда угадывались следы присутствия крупного военного контингента. В одном месте, на просёлочной дороге, возле нескольких деревьев с пожухшей листвой, напряжно и сердито гудела колонна едва ползущих в грязном месиве грузовых автомобилей, выкрашенных в характерный зелёный цвет. Пара БТР образовали вместе с десятком военнослужащих блокпост, через который небольшой кортеж пронёсся, лишь немного замедлив скорость.

По мере продвижения вперёд Иван Сергеевич видел всё больше и больше военных и техники. Люди, танки, пушки концентрированно, кольцами окружили нечто, находящееся в центре общего движения. Миновав ещё несколько блокпостов, автомобиль с офицерами быстро достиг нужной заветной контрольной точки. Уже на подъезде, довольно далеко от объекта, Смольников легко разглядел быстро вырастающие очертания. Огромный кирпичный массив, в котором насчитывалось шесть этажей, возвышался над окружающей местностью сказочным дворцом, поражая великолепием форм и отделки. С первого взгляда казалось, что все материалы, используемые для достижения гармонии, имели земное происхождение. Привычный отделочный кирпич красного и жёлтого цвета, штукатурка, черепица и пластиковые окна казались в каждом отдельном случае до боли знакомыми предметами, но в тоже время что-то неуловимо незнакомое в форме и цвете заставляло задуматься о месте изготовления каждого увиденного ингредиента. Невольно генерал поймал себя на мысли, что рассматривая здание, видит во вроде бы привычных очертаниях необычную и непривычную стилизацию ЧЕГО-ТО под знакомые сознанию конфигурации.

Незаметно джип остановился. Перед тем, как покинуть автомобиль, Смольников обратил внимание на одну бросающуюся в глаза несуразицу, абсолютно не соответствующую всему тому, что он слышал раньше.

– Постойте, постойте, – генерал не пытался скрыть своего раздражения, – я что-то не понимаю. И, вообще, эти бесконечные загадки порядком начинают надоедать. Знаете, я ведь могу легко посчитать до шести. Пожалуйста. Один, два, три, четыре, пять, шесть… Да, совершенно верно. Вот оно – шестиэтажное здание, прямо передо мной. Но мы ведь, если мне не изменяет память, говорили о трёхэтажном строении.

– Ну, да, – с небольшим опозданием, неуверенно подтвердил Полевой, – он ДОЛЖЕН быть трёхэтажным. Этот дом ОБЯЗАН быть высотой в три этажа. Иного быть не может.

– Нет, нет, он растёт, – радостно сообщил сидевший рядом с водителем полковник, – сам собой. Можете мне не верить, но это так, и с фактами ничего не поделаешь.

– Никто не может уловить и зафиксировать, когда и как, – водитель, немного повернув голову, поспешил высказать осведомлённость по данному вопросу.

– Так и есть, – подтвердил Красильников всё тем же бодрым тоном, – в какой-то миг появляется ряд кирпичей и небольшая часть «пластикового» окна. Никакие приборы и камеры не могут зафиксировать происходящего изменения. Вон, видите, под крышей образовался, пока я вас встречал седьмой этаж?

– Заметил, – теперь и Смольников обратил внимание на то, что в доме не шесть этажей, а существует и ещё один, «зачаточный» седьмой уровень. То, что имело вид земного здания, продолжало само по себе увеличиваться. Но по какой причине происходили изменения?

– Нужно посмотреть поближе, – Иван Сергеевич открыл дверь и выбрался на свежий воздух из салона автомобиля. Оказавшись снаружи, генерал по достоинству оценил уровень подготовки и профессионализм задействованного в операции личного состава. Дом окружили со всех сторон. Глубоко эшелонированная система обороны включала в себя стрелковые ячейки и окопы, среди которых в качестве опорных пунктов возвышались грозные и массивные туши танков и БТР. В непосредственной близости, за первым рубежом, поблёскивали мокрые стволы выкрашенных в зелёный цвет гаубиц. Созданные людскими руками предметы, призванные совершать чудовищные разрушения, замерли в ожидании одного-единственного приказа, его приказа, его слова, чтобы в одно мгновение проснуться и ожить. Стволы орудий расчёты направили в сторону одиноко возвышающегося здания. Кое-где, выдавая присутствие готовых к действию бойцов, поблёскивали влажные каски прятавшихся в укрытиях солдат. За передним краем, немного глубже в тылу, военные не пытались действовать скрытно. Небольшие группы одетых в камуфляж бойцов с методичностью и трудолюбием муравьёв подготавливались к возможной предстоящей схватке. Несколько человек в небольшом отдалении разгружали с остановившихся на шоссе грузовиков с красными звёздами на дверях кабин большие деревянные ящики. В другом месте ещё одна группа людей усердно углубляла очередной окоп, совсем как во времена первой мировой войны, работая в грязи.

Однако стоило посмотреть немного в другом направлении, как вместо усеянного военной техникой размокшего чёрного поля взгляд упирался в многочисленные строения, почти вплотную прижимавшиеся к странному зданию. Небольшой посёлок вытянулся извилистой змейкой блестящих крыш вдоль находящихся поблизости железнодорожных путей. Немногочисленные приземистые одноэтажные здания и пристройки, серые и неказистые, разбились на несколько широких улиц с избитым, изобилующим многочисленными ямами, асфальтовым покрытием. Крыши, покрытые оцинковым железом, а кое-где ещё и шифером, блестели от постоянно снисходящей с небес влаги. Смольников про себя не преминул отметить довольно странный факт. Лишь несколько печных труб из большого количества кирпичных и металлических столбиков, торчащих из каждой крыши, как-то недовольно курились низко стелющимися столбцами рваного дыма.

Было довольно холодно. Пронизывающий злой ветер заставил генерала поёжиться. Вдобавок к холоду ветер нёс в себе мириады крупинок дождя, который, не разбирая возраста и звания, тут же хлестнул сырой пеленой осенней слякоти по вновь прибывшим людям. Вокруг объекта, в нескольких метрах от генерала, как ему и рассказывали, существовал чётко очерченный круг. Внутри круга блестело яркое солнце, а в заколдованном пространстве внезапно вернувшееся лето вновь призвало к жизни быстро ожившую зелень.

Смольников захотел попасть внутрь. Очень сильно. Туда, где было тепло. В то сказочное место, в котором, как ему показалось, не существовало никаких забот и тревог.

Он вытянул навстречу спрятавшемуся теплу руку, растопырив пальцы. Сопровождающий Ивана Сергеевича командир мотострелкового полка попытался остановить генерала:

– Постойте, подождите, – Красильников шагнул вперёд, поближе к своему новому начальнику и тоже поднял руки. Прежде, чем полковник смог помешать Смольникову, ладонь генерала коснулась чего-то упругого, но в тоже время достаточно твёрдого. – Здесь стена. Она вас не пустит.

– Что ещё за стена? – Полевой не попытался скрыть изумления. – Почему, вашу мать, мы-то ничего не знаем?

– Да она и появилась – то пару часов назад, – пожал плечами офицер, – совсем недавно. Видимо, не понравилась обитателям наша суета. Поняли намерения и постарались отгородиться от любых гостей. Ну, те, кто внутри дома.

– Мы были информированы о барьере, но его можно было пройти, правда, не всем… Теперь стена сплошная, странно… А какие-либо провоцирующие действия, предшествующие её появлению, с вашей стороны были? Какие-то, может ЧП, о каких мы не знаем? – глаза сотрудника ФСБ превратились в две щёлочки, а в голосе зазвучали стальные казённые нотки.

– Да нет… Никак нет. Вроде, всё как обычно. Вот только… Имеет ли это отношение к делу, не знаю… Местные все куда-то запропастились. Уже сутки ни одного не видели.

– Нужно торопиться, время выходит, – в голосе Полевого прозвучала тревога. Сотрудник «конторы», по всей видимости, знал ещё кое-что, о чём не поведал Смольникову.

Иван Сергеевич не успел спросить Олега Петровича о том, что он имел в виду. Молодой высокий офицер, исполнявший ранее роль водителя, указал на стоящий недалеко, за защитным барьером из полуразрушенных строений, приспособленных под охраняемый блокпост, довольно опрятный домик.

– Может, лучше под крышу? Видите, облачность и не собирается развеиваться. Много дней подряд один лишь дождь, дождь. И ни одного лучика солнца, только внутри аномальной зоны. Вопреки всем заверениям синоптиков. Круглые сутки… Мы за этими развалинами оборудовали домик, там сможете немного отдохнуть и перекусить. Создали в непосредственной близости небольшой, максимально защищённый командный пункт со всевозможными средствами связи и наблюдения. Так что можете постоянно находиться практически на передовой.

– А хозяева?

– По нашим данным ещё совсем недавно в нём проживала одинокая мать с несовершеннолетней дочерью. Как и большинство жителей посёлка, они вошли внутрь объекта. А назад не вернулись…

– Стойте, – перебил гида по аномальному и неизвестному Смольников. Какое-то скрытое внутреннее чувство, что-то исходящее от интуиции, заставило его вновь вытянуть перед собой руку. Пальцы опять коснулись невидимой стены, неприятно скользкой на ощупь. Неожиданно в районе контакта ладони и кончиков пальцев с препятствием засверкали разноцветные искры. Они не причинили генералу никаких неприятных и болевых ощущений, а лишь весело заскакали по ногтям, быстро продвигаясь в сторону локтя. Заворожено, Иван Сергеевич смотрел, как огоньки по пальцам перебрались на внешнюю сторону ладони. Скоро вся кисть оказалась объята и завёрнута в яркую радужную оболочку.

– Что… Что это такое? – хрипло выдавил Смольников, не в силах заставить себя опустить руку.

Сзади генерала, слева и справа от него словно из под земли выросли фигуры нескольких одетых в камуфляж бойцов. Стволы автоматов они уверенно направили в сторону внушительного загадочного строения, готовые при малейших признаках опасности открыть огонь.

Разноцветная радуга принялась собираться в каплях очистительного дождя. Капли, одна за другой, падали на землю, омывая кисть руки и в то же время образуя возле подошв ботинок Ивана Сергеевича сверкающую всевозможными цветами лужу.

Однако генерал и окружающие его военные смотрели не на яркую и весёлую лужицу, а совсем в другую сторону. Дверь, расположенная на высоком крыльце, над витыми металлическими перилами, открылась.

Там, за дверными проёмами, жила, казалось, одна лишь тьма. Темнота отталкивала и поглощала любой свет, попадавший случайно в её царство. Тьма обладала собственной массой, плотной и густой. Через несколько секунд после того, как открылись двери, темнота вдруг ожила. Она зашевелилась, задышала спрятанной в ней жизнью. А ещё через пару мгновений, заставив вздрогнуть зрителей, из мрачной и бездонной пустоты навстречу свету шагнула женщина. Она появилась внезапно, явилась из ничего – одна, с высокой замысловатой причёской накрученных золотистых локонов. Незнакомка совершенно неожиданно одарила множество смотревших на неё мужчин царственной улыбкой.

– Патрисия, тихо произнёс Полевой.

Смольников отметил тот неоспоримый факт, что женщина действительно была необычайно красива.

– Что ты видишь, полковник? – через некоторое время хрипло спросил генерал то ли у Полевого, то ли у сопровождавшего его командира мотострелкового полка.

– Женщину… – откликнулся офицер ФСБ. – Как и было отмечено в отчётах, чрезвычайно обольстительную.

– Нет, нет, я не об этом. Почему эта девица голая?

– Голая? – недоумённо немного повернул голову к Смольникову Полевой, стараясь не терять из поля зрения незнакомку, надёжно защищённую невидимым барьером. – Что Вы говорите… На ней надеты какие-то странные брюки и короткая кофточка…

– Нет, это мини-юбка, – неуверенно поправил Красильников.

– Совсем и не короткое. До самой земли длинное платье. Чёрное и блестящее, – произнёс, не выдержав, один из солдат за спиной генерала.

Между тем незнакомка явно кого-то искала, поворачивая неспешно голову, среди собравшихся у защитной стены военных. Скоро она заметила того, кто ей был нужен. Встретившись взглядом с генералом, Патрисия едва заметно кивнула ему головой, ещё шире улыбнулась, а затем развернулась и шагнула назад, в темноту. Следом, без посторонней помощи, закрылись и двери.

– Явление… Народу… – Полевой каждое произнесённое слово снабдил смачным матом-спутником.

– Она не показывалась больше недели, – поспешил поделиться наблюдениями молоденький офицер-водитель.

РОВНО ЧЕРЕЗ ЧАС

Небольшой домик навеял на Смольникова воспоминания о далёком детстве. Давным-давно, в таком затерянном от сегодняшнего дня времени, что и заглядывать-то в подобные дали с каждым годом получалось всё труднее и реже, Иван Сергеевич провёл перве годы жизни в таком же деревенском строении. Да, и у них было нечто подобное – деревянная лестница, ведущая к давно некрашеной двери, стопка поколотых берёзовых дров, брошенное цинковое ведро в углу двора, частокол забора… Всё как тогда, там, куда уже никогда не найдёшь заветную дорожку… Вот только… Генерал нахмурился. Этого точно не было! Один человек в камуфляже и с автоматом у ворот, ещё двое у дверей, да в огороде плюсом несколько.

Генерал, не спеша, первым из небольшой делегации поднялся по деревянным ступеням и очутился внутри короткого и узкого коридора, который, как он помнил, раньше называли сенями. Миновав в несколько шагов маленький коридорчик, Иван Сергеевич остановился возле внутренних дверей, утеплённых специальным тёмным обивочным материалом. Остановил взгляд на потёртой ручке и снова на краткий миг перенёсся в своё далёкое прошлое, а затем, недовольно мотнув головой и прогнав видение, решительно распахнул дверь.

Смольников невольно вновь совершил прыжок во времени. Простой обеденный стол, покрытый скатертью, старая газовая плита и не менее древний, тяжело и натружено вздыхавший холодильник законсервировали время в комнате не на один десяток лет. Единственное, что немного напоминало о настоящем, оказались довольно современные неплохие обои на стенах.

Обеденный стол располагался возле окна. К нему-то и шагнул из-за спины генерала вошедший следом за ним в комнату молодой офицер, лихо доставивший на временно конфискованном джипе гостей от места посадки вертолёта к затерянным в степи зданиям.

– Прекрасный вид! – радостно сообщил лейтенант, и на его открытом лице появилась приятная улыбка. – За окном объект, сразу за деревом и теми развалинами. Конечно, слишком близко, но в случае необходимости можно провести эвакуацию в считанные минуты.

Иван Сергеевич невольно посмотрел в окно. За небольшим приусадебным участком, недавно с большим трудолюбием обласканным человеческим вниманием; за забором, с почерневшими от времени заострёнными дощечками; за полуразвалившейся стеной какого-то заброшенного здания; за одиноким деревцом, понуро опустившим намокшие под дождём плечи к земле, огромной громадой возвышался дворец, спрятавшийся внутри круга света, за защитной стеной от внешнего мира. Почему и главное, зачем он появился здесь?

– Вон в той комнате, – продолжал словоохотливый офицер, – в зале, мы оборудовали пункт слежения и связи. Развернули соответствующую аппаратуру, несколько связистов круглосуточно находятся на посту, так что всё необходимое находится под рукой. А вот здесь, – лейтенант показал на другую дверь, – мы приготовили для вас отдельную комнату. Чтобы совместить для экономии времени место отдыха с местом работы.

– Неплохо, спасибо, – Иван Сергеевич подошёл к указанной двери, открыл её, шагнул внутрь и осмотрел комнату. О том, что в небольшом помещении совсем недавно жил маленький ребёнок отчасти напоминали детские обои на стенах, на которых весёлые зверюшки пытались догнать друг друга, и круглые часы на стене, оставленные военными дизайнерами для создания атмосферы домашнего уюта. За стрелкой циферблата вошедшему генералу улыбнулось изображение кошачьей мордочки. В остальном же обстановка показалась деловой, располагающей, как к работе, так и отдыху. Довольно значительное пространство у стены занимала широкая кровать, заправленная одноцветным серым армейским одеялом, на которое важно присела надутая, одетая в белую наволочку подушка. Возле окна расположился новый рабочий стол, на котором блестел тёмный монитор компьютера.

Смольников снял форменную фуражку, влажную от впитанных тканью капель дождя и положил её на стол. Вокруг зелёного обода быстро образовалось мокрое пятно.

Так же не торопясь генерал расстегнул пуговицы, а потом освободился от кителя, который повесил на спинку ближайшего стула. Он ещё не успел выпрямиться, как вдруг, больше интуитивно, чем при помощи органов чувств обратил внимание на некоторую странность. Иван Сергеевич внезапно перестал слышать звуки. Сами собой замолчали часы, в окно прекратили стучать капли надоевшего дождя, а из коридора доноситься человеческие голоса. Где-то недалеко гремевшая и урчащая передвигающаяся военная техника тоже внезапно затихла. Кто-то словно отключил весь шум и Смольников погрузился в вакуум, в котором не могло существовать никаких звуков.

Недоумённо оглянувшись на дверь, Иван Сергеевич внезапно понял, что кроме него в комнате находится ещё кто-то. Совершив быстрое движение головой, он обнаружил некую тень, которая стремительно переместилось за спину из пределов видимости. Что-то тёмное, пятно, имеющее форму и объём спряталось туда, куда он не мог заглянуть с огромной скоростью, не оставляя и малейшей возможности рассмотреть что же неизвестное представляло собой.

Чувствуя себя крайне неуютно, встревоженный и раздражённый, генерал попытался поближе познакомиться с незнакомцем. Он повернулся, стремительно совершив оборот вокруг своей оси в сто восемьдесят градусов, но и нечто переместилось в невидимую зону за спиной, вновь переиграв человека. А секундой позже Смольников услышал за своими плечами смех. Чистые звуки, похожие на перезвон колокольчика, заставили Ивана Сергеевича замереть на месте.

– Хотите поиграть, генерал?

Слова прозвучали неожиданно, над ухом Смольникова, там, где в силу законов природы никого не должно было находиться. От неожиданности, Иван Сергеевич вздрогнул.

– А ты ещё кто?

– Вы видели меня. Совсем недавно. Несколько минут назад, на пороге моего корабля… генерал.

– Значит, всё-таки Хозяйка пожаловала в гости. Не выдержала заточения в своём доме. Любопытство подвело…

– Можете и так меня называть, я не против, – согласился пришелец.

Не теряя надежды узнать, как же выглядит зловещий гость, генерал совершил ещё одну неудачную попытку. Он снова резко повернулся, ориентируясь на голос. Уголком зрения Иван Сергеевич успел заметить, как тёмное пятно метнулось опять за спину. Сложившееся положение вещей, когда Смольников не мог видеть своего собеседника, но в тоже время вёл с ним беседу, вызвало у генерала массу негативных эмоций.

– Хватит уже прятаться. Детство какое-то. Если я уже видел вас, то почему должен разговаривать с голосом, который слышу… из-за спины? Мне это не нравится.

– А вы уверены, что видели меня? Никто здесь не видел меня. Такой, какой я есть на самом деле. Это вы так считаете, вы так думаете, что увидели что-то знакомое. На самом деле то было лишь отражение ваших мыслей, которое я вам показала. То, какое попросил и смог воспринять ваш мозг.

– Какая-то сплошная путаница. Я… Я… Всё же видел женщину… На пороге дома…

– Ты ГОТОВ был увидеть женщину. Но сейчас страх внутри тебя создаёт совсем другие образы…

Что-то очень неприятное, похожее на гибкое змеиное, живое и в тоже время холодное тело прикоснулось к щиколотке правой ноги, чуть выше ботинка. Не спеша пугающее нечто обвило ногу, создав первое кольцо, а за ним второе и третье, постепенно поднимаясь всё выше и выше. При первом же прикосновении Иван Сергеевич посмотрел вниз. Сверкающий всеми цветами радуги отросток действительно напоминал змеиное тело, которое покрывала чешуя. Каждая чешуйка обладала своим цветом, который жил своей жизнью, то ярко вспыхивая, а затем постепенно погасая после каждой вспышки. Множество различных небольших, но достаточно ярких цветных взрывов образовывали неповторимую гамму, совершенную по красоте и пугающую необычностью. Возможно, продуманные неизвестным эволюционным процессом сочетания цветов как-то влияли на психику человека. Генерал почувствовал быстро нарастающее гнетущее тягостное ощущение внутри грудной клетки, возле сердца. По мере того, как кольца, обвивая ногу, поднимались, увеличивалась тревога, и вырастал страх. Никогда раньше Иван Сергеевич, даже в самые опасные моменты своей жизни, не испытывал ничего подобного. Он с трудом преодолевал появившуюся тошноту и нарождающуюся панику.

Когда то ли отросток от основного тела, то ли конечность или, может, само существо поднялось до уровня бедра, оно оторвалось от тела, ещё немного вытянулось до уровня лица человека, и зависло, раскачиваясь из стороны в сторону. За какую-то долю секунды наверху разноцветного столбика образовалось утолщение, которое принялось расти, расти до тех пор, пока не превратилась в некую плоскую площадку для дальнейшей трансформации, размером с человеческую голову. Из краёв вновь сформировавшейся массы выдвинулись с десяток отростков, которые по мере продолжавшегося роста, к ужасу генерала, приняли форму покрытых светящейся чешуёй когтистых пальцев. Обзаведясь фалангами, пальцы довольно быстро вытянулись, став похожими на лапы паука, разделённые на несколько сегментов. Образовавшиеся конечности начали шевелиться, а под ними, посередине плоскости ладони, сквозь чешую принялась вспухать плоть, показывая спрятанное где-то внутри демоническое лицо. Смольников отчётливо видел глаза, торчащий нос, с раздутыми ноздрями и… Плоть разорвалась с едва слышным треском, показав человеку пасть с множеством острых клыков.

– Я могу выглядеть и так. Продолжить? – теперь слова доносились из только что сотворённого зубастого рта.

– Нет, нет, – Смольников уже не мог скрыть бившую его дрожь, – раньше было лучше. Пусть останется лучше голос за спиной, чем это.

– Хорошо, – обратный процесс занял намного меньше времени. Пальцы втянулись внутрь импровизированной ладони, черты пугающего лица разгладились, а затем кольца отпустили ногу, скользнув вниз, чтобы исчезнуть вовсе.

– Зачем это всё? Что вы хотите?

– Мы? – снова за спиной прозвучал пугающий смех. – Почему вы решили, что нас много? Я здесь одна.

Генерал судорожно вздохнул. Если один пришелец оказался способным заварить такую кашу и натворить столько бед, то на что же может быть способна высадившаяся на Землю группа подобных существ. Или… армия?!

– Зачем вы здесь? Почему именно Земля?

– Земля? Вы меня удивляете. Ответ ведь прост, вы его знаете, только боитесь произнести вслух. Потому что здесь существует жизнь. И как самое высшее её проявление – жизнь разумная, с довольно развитыми органами восприятия, возможности которых ваши учёные так и не смогли до конца определить.

– Вы по-прежнему не отвечаете на главное. Что вы хотите от нас?

– Теперь уже ничего. Я своё взяла. Один материал мне подошёл, другой оказался совершенно не пригоден.

– Своё? Не понимаю, что вы имеете в виду…

– Узнаете, – в который раз недосягаемое существо засмеялось, – скоро. Ждать нужных изменений осталось совсем недолго.

– Поэтому ты… вы закрыли вход внутрь?

– О, а вы смельчак! Ваши мысли вас выдали. Хотите зайти в гости?

– Да. Я просто обязан принять такое решение.

– Ах, да. Приказы, начальство… Примитивная шаблонная логика… Я знаю, знаю… И что же вы ожидаете увидеть там, внутри моего дома? – неприкрытая издёвка в приятном женском голосе сменилась неприятным коротким смешком. – А, впрочем, приходите.

– Когда?

– Как только я покину эту комнату, ваш мир продолжит своё линейное развитие. Понимаете, я остановила время, это сделать, поверьте, когда знаешь, что делать и как – совсем несложно. Время, как и пространство, когда узнаёшь, что это, представляются простыми условными единицами, легко поддающимися изменениям. Так что, когда я покину вас, снова заработают ваши часы, а защитный барьер перестанет функционировать.

– Мы готовы к сотрудничеству и надеемся на понимание, – торопливо, боясь, что его перестанут слушать, заговорил Смольников. – Мы не хотим причинить вам никакого вреда. В наших мыслях нет зла.

– А вся эта… техника? Танки, пушки, самолёты. Для чего они здесь?

– Поверьте, мы же не знаем кто вы. Притом в последнее время происходит немало такого, что заставляет насторожиться. Так что всё, что вы видите – простая и элементарная мера предосторожности.

– Я сниму защиту… Как акт доброй воли… Генерал…

– Да?

– Миссия завершилась.

– Что вы хотите сказать? Поверьте, я пытаюсь вас понять, но не могу…

– Скоро вы узнаете всё сами. Посылайте своих людей, посылайте их за… отгадками. Только не слишком пугайтесь, узнав правду. Признаюсь, вы оказались на удивление слишком слабыми и доверчивыми, слишком неподготовленными для таких встреч и в некотором роде живущим на этой планете созданиям даже повезло, что вас открыли именно мы, а не другие, более жестокие расы…

От последних слов неуловимого и бесплотного пришельца, Ивану Сергеевичу стало не по себе. Смольников прожил долгую и трудную жизнь, многое повидал, но загадочный разговор с существом, явившимся на его родную планету, с неизвестно какой целью, пугал всё больше и больше.

– Почему, – генерал с трудом смог выдавить давно мучавший вопрос, – почему вы выбрали… избранных? Почему… не всех? И зачем?

Слова растворились в тишине. Никто не удосужился дать ответ.

Через несколько секунд после того, как Иван Сергеевич задал последний вопрос, он вдруг понял, что вновь остался совершенно один в небольшой комнате. Из-за оконного стекла, из-за дверей и межкомнатных стен в помещение вновь, проникли знакомые звуки. На стене ожили долго молчавшие большие часы. Желая удостовериться в том, что существо оставило его, Смольников повернулся, совершив разворот всего корпуса. Ни одна тень в поле зрения не выпала из привычного течения вещей – сомнений не оставалось, гость покинул комнату.

Смольников встряхнул головой, желая освободиться от наваждения, но простое движение только увеличило проснувшиеся страхи, память вновь вернула его к короткому разговору. Он ни на минуту не засомневался, что имел контакт с чем-то неизвестным и непостижимым.

Стараясь внешне сохранять видимое спокойствие, Иван Сергеевич шагнул к двери, взялся за ручку и открыл её. Напротив, у окна за столом, на стуле сидел уже знакомый лейтенант. Тот самый, что исполнял роль водителя. При виде появившегося на пороге генерала, новоиспечённый ординарец вскочил с мягкой подушки стула и выпрямился. По выражению его лица Смольников понял, что дежурный офицер во время визита пришельца не слышал ни одного звука из соседней комнаты.

– Говоришь, спецназ уже здесь? – обратился к лейтенанту Иван Сергеевич.

– Так точно, товарищ генерал.

– Командира ко мне. Немедленно.

Отдав приказ, Смольников закрыл дверь. Он чувствовал большую потребность побыть одному, обдумать сложившуюся ситуацию. Меряя расстояние между кроватью и компьютерным столом широкими шагами, он вновь и вновь пытался найти ответы. Какому таинственному явлению совсем недавно оказался свидетелем? Что, или вернее, кто это был? И что пришельцу нужно было в его, Смольникова, уютном и привычном мире? С какой целью гость, явившийся неизвестно откуда, пытался разрушить его? Иван Сергеевич прекрасно понимал, что может долго мучить себя, пытаясь решить бесконечное количество громоздящихся головоломок, но какие-то конкретные знания получит лишь от группы, которой нужно будет проникнуть внутрь объекта. Может, там и состоится пресловутый первый контакт с иноземным разумом, который подскажет, как нужно действовать дальше. Иначе, зачем пришельцу впускать людей внутрь?

Долго генералу не дали возможность оставаться наедине со своими мыслями. В дверь негромко, но решительно постучали.

– Войдите.

Дверь открылась и в комнату скользнула, неслышно ступая, тёмно-зелёная тень. Вошедший небольшого роста был на добрых две головы ниже Смольникова. Неприметный с виду, как и многие спецназовцы, человек в то же время мог похвастаться прекрасной экипировкой – сухощавое гибкое тело прикрывал новый камуфляж, сверху которого спину и грудь защищал бронежилет. Раскосые глаза и широкие скулы указывали на азиатское происхождение.

При виде генерала едва заметный весёлый огонёк вспыхнул в глубине серых зрачков. В свою очередь, и Иван Сергеевич узнал спецназовца.

– По вашему приказанию капитан Аб… – бодро попытался представиться офицер, но Смольников, улыбнувшись, прервал его:

– Якут? Ты-то как здесь оказался?

Не один раз полная превратностей насмешница-судьба сводила вместе стоящих друг напротив друга военных. Вместе побывали они и в горах Кавказа и в песках Средней Азии. Совсем недавно боролись с сепаратистами в Сибири. Множество раз посылал Смольников щуплого на вид, по телосложению похожего на подростка, спецназовца на выполнение невероятно трудных и опасных поручений и всегда тот с честью выходил из самых невообразимых ситуаций.

Генерал протянул капитану свою широкую ладонь, в которой поспешила утонуть маленькая, но крепкая кисть офицера.

– Рад снова тебя видеть, Якут. Видно судьба крепко повязала нас вместе, капитан.

– Ну, я тоже очень рад вас видеть, товарищ генерал. Ну, тоже никак не ожидал увидеть вас здесь… Предупредили, чтобы были готовы. Сказали, что Главный на подходе. Ну, не думал же, не гадал, что это вы окажетесь… А как сюда попал? Ну, просто. Как обычно. Дали, ну, для форы несколько часов для сбора и, ну, сюда.

– Ты, я смотрю, от своего знаменитого «ну» так и не смог избавиться.

– Ну, не могу никак! Привязалось это «ну» ещё в детстве, даже и не замечаю, где и когда «нукаю». Я уж и так пытался излечиться и этак… Ничего не получается.

– Якут, хорошо, что это ты оказался. Как-то спокойней сразу на душе стало, – совершенно искренне негромко произнёс Смольников.

– Ну, рад слышать, товарищ генерал.

– Понимаешь, капитан, маховик неслабый запущен. Во времени нас ограничивают. Часы тикают. Видишь – на стене, не остановить их уже никак. Счёт идёт не на часы, а на минуты. Не успеем, Олег, начнётся такой бардак, что мало никому не покажется.

– Ну, слышал я уже много. Про китайцев, натовцев и американцев. Давят?

– Не то слово, Якут. Вплоть до прямого вмешательства по прошествии суток. На грани истерики они, как всегда себя не контролируют. Сами утонут и нас в пучину утащат.

Спецназовец улыбнулся. Правда, получился у него какой-то звериный оскал готового сражаться до последнего загнанного в угол свирепого животного. Генерал помнил, что капитан давно и основательно недолюбливал все те силы, что стояли за видимой ширмой происходивших в последнее время событий. Один раз, на Кавказе, группе Якута противостоял турецкий спецназ, напрямую содействовавший террористам. В другом случае подразделение под командованием капитана-спецназовца уничтожила несколько инструкторов-китайцев на одной из баз на российском Дальнем Востоке. Так что стоящему перед Смольниковым офицеру было за что, с явной неприязнью относиться к любым третьим силам.

– Ну, мы этого с вами не допустим. Горло всем перегрызём, а на своей земле сами будем распоряжаться, как и что нам делать.

– Я тоже так думаю, капитан. Но ведь полезут, если смотреть правде в глаза. Настроены очень решительно.

– Ладно, разберёмся. Что делать-то нужно?

– Войти внутрь. Внутрь объекта. Глубинная разведка с максимальной осторожностью и в очень короткое время. Вступать в огневой контакт, чтобы не случилось, крайне нежелательно.

– Ну, там же вроде как барьер. Силовой какой-то. Я проверял – похоже на стену. Попробовал пройти раз, другой, третий в разных местах, нигде не пускает.

– Поверь мне, Олег, сейчас его нет.

Спецназовец не смог скрыть искреннего изумления:

– Как так? Вы, что, с теми, кто внутри, по телефону разговариваете?

– Типа того. Сколько человек в группе?

– Ну, всего одиннадцать. Вместе со мной одиннадцать. Все проверенные в деле, всех вы уже видели раньше. Ну, ничего плохого не скажу – ребята надёжные.

– Готовы?

– Ну, не совсем…

Теперь Смольников с удивлением посмотрел на офицера. Якут всегда и всюду безоговорочно готов был выполнить, насколько помнил генерал, самый немыслимый приказ, а сейчас вдруг открыто пытался возразить по поводу уже принятого решения.

– В каком смысле – не совсем, капитан?

– Товарищ генерал! Ну, скажу вам прямо: я туда всех своих не поведу! Ну, слышал я много разного про место это проклятое, пока здесь нахожусь. И что оттуда никто не возвращается. А если и возвращается, то того, не в себе.

Иван Сергеевич на секунду задумался и невольно признал правоту умозаключения спецназовца. И в самом деле, зачем рисковать всеми сразу? Невольно Смольников почувствовал уважение к вытянувшемуся перед ним хрупкому невысокому человеку со стальной волей. Якут прекрасно отдавал себе отчёт, что с предстоящего задания он в любом случае уже не вернётся, но, тем не менее, обсуждал смертельно опасную ситуацию спокойно и профессионально, как хороший командир, проявляя заботу, прежде всего о своих подчинённых.

– Да, Олег, и я кое-что слышал…

– Возьму троих. Ну, думаю, хватит. Думаю, управимся. Вы нас, ну, камерами с микрофонами нашпигуйте. Дело-то, ну, скользкое, а так сами всё и увидите. Возьму с собой Бульдозера, он любую стену снесёт, и даже её не заметит. Лешего, конечно, очень он уж умный. Ну, и Бабочку, стреляет метко.

– Тебе видней, Якут, с кем приказ легче выполнить будет. Когда готов будешь?

– Ну, через минут двадцать, тридцать. Мы же, ну, как бы уже готовы. «Глаза» и «уши» дополнительные повесим, возьмём что надо и вперёд. Здесь метров триста до цели, за пять минут дойдём.

– Тогда… С Богом, капитан!

– Могу идти, товарищ генерал?

– Не подведи, Якут, иди, дело серьёзное. Готовность, как и договорились, через полчаса.

– Так точно.

– Береги себя, Якут. И… возвращайся.

– Постараюсь, а там, как получится, – совершенно детская, очень светлая улыбка на миг озарила смуглое лицо, а затем поспешила быстро и испуганно спрятаться где-то в уголках плотно сжатых губ.

– Не подкачай, капитан.

– Ну, на счёт этого будьте спокойны, – спецназовец едва заметно, прощаясь, кивнул головой, лихо развернулся и выскользнул из комнаты. Смольников тяжело вздохнул, некоторое время смотрел на закрытую дверь, а потом, сбросив оцепенение, вышел в коридор. Возле окна рассматривая возвышавшейся совсем близко объект, сидел всё тот же молодцеватый лейтенант. При звуке шагов он встрепенулся и снова вскочил со стула.

– Пункт связи в этой комнате? – указал рукой Иван Сергеевич на находящуюся на другом конце кухни дверь.

– Так точно.

– Сделай-ка мне чайку, – распорядился Смольников, направляясь к двери. Открыв её, Иван Сергеевич сразу же попал в хорошо оборудованную узловую точку слежения за всем тем, что окружало здание в радиусе многих километров. Некогда в большой комнате располагался зал, в котором члены пропавшей семьи проводили время. Однако на данный момент ничто не напоминало о женщине и маленьком ребёнке, совсем недавно разговорами, смехом и слёзами одухотворявших каждый уголок старого здания. Всю мебель, все милые для детского сердца предметы военные вынесли прочь. Множество канцелярских столов заменили живую прежде атмосферу на бездушную шаблонность. На каждом столе блестели расставленные зловеще чёрные мониторы компьютеров и иные, непонятного назначения, снабжённые кнопками, экранами и тумблерами, приборы. Десятки удлинителей, силовых кабелей всевозможных мощностей, соединяющие провода переплетались, всюду показываясь наружу из скрытых и тёмных убежищ, образуя пугающую техногенную гармонию первой половины двадцать первого века. Шесть или семь человек в стандартной, недавно принятой форме защитного зелёного цвета, общались с умными машинами, сидя на стульях, на одном им известном языке тайных цифр и шифров. А сзади «головастиков» – связистов, явно находясь в раздумьях, стоял Полевой. Лоб его был нахмурен, брови в мрачном удивлении сошлись на переносице. Офицер спецслужб усиленно пытался решить очередные загадки, и от бесперспективного дела его отвлекло лишь появление генерала. Он обернулся на звук открываемой двери, и выражение его лица мгновенно изменилось на уже известное Смольникову спокойно-безмятежное:

– А, Иван Сергеевич, что-то недолго вы отдыхали, – в каждом слове звучала неприкрытая благожелательность и забота.

– Пока не до отдыха, Олег Петрович.

Смольников посмотрел на свои наручные часы и с удивлением отметил, что прошло чуть менее получаса с того момента, как он вошёл в дом. Не нужно было делать никаких специальных математических расчётов, чтобы понять, что встреча с инопланетным разумом выпала из привычного линейного временного потока.

– О чём так задумались, Олег Петрович?

Полевой мотнул головой, словно прогоняя прочь все мысли, не дающие покоя.

– Минут двадцать назад силовое поле, препятствующее движению, исчезло. Вот и гадаем, пытаемся понять, что это значит.

Смольников на несколько секунд задумался. Стоит ли говорить полковнику о встрече со странной и пугающей «хозяйкой» объекта. А потом решил – стоит.

– Контакт был, Олег Петрович. Со мной, напрямую, несколько минут назад. Нам открыли вход внутрь, пригласили для чего-то. Может, хотят познакомиться с нашей реакцией на вызов или выдвинуть какие-то требования, мне пока непонятно что происходит. Но скоро будем в курсе всего. Я принял решение и послал на разведку объекта небольшую группу.

– Контакт? Группа? – в голосе полковника одновременно прозвучали удивление, и едва скрытое раздражение. Представитель «конторы» не смог скрыть недовольства по поводу того, что его посвятили в такие важные события с некоторым опозданием.

– Небольшая беседа, которая должна хоть что-то прояснить. Правда, ОНО намекнуло на то, что миссия на нашей планете закончена.

– ОНО?

– Да. То, что мы все видели, как женщину каким-то образом проникло ко мне в комнату. Должен сказать, что я в этот раз встретил нашего гостя совсем в другом обличии. Так что не удалось мне отдохнуть, Олег Петрович.

– Значит, нас всё-таки впускают внутрь? Зачем?

– Не знаю, Олег Петрович. Поиграть хотят.

– То, что наши люди войдут внутрь объекта является первой хорошей новостью с тех пор, как мы сюда прибыли. А что за группа?

– Спецназ. Ребята надёжные, проверенные. Работали со мной на Кавказе, в Сибири и Дальнем Востоке. В горах чисто положили небольшой турецкий десант, а под Владиком уничтожили перекладную базу китайских националистов.

– Есть, – достаточно громко, с ноткой торжества, произнёс ближайший из сгорбившихся над компьютерной клавиатурой связистов. – Установил контакт. Вот они.

На четырёх довольно больших экранах, выстроившихся в ряд, появилось немного размытое, постоянно двигающееся, скачущее и прыгающее изображение, а следом пожаловал и звук. В комнате зазвучали незнакомые голоса:

– Как всегда, вашу мать…

– Снова прямиком в осиное гнездо…

– Ну, потише. Уже должны нас слышать. База, база, группа готова, – генерал узнал голос Якута и улыбнулся.

На каждом из экранов появилось изображение, передаваемое закреплённой на шлеме камерой. На трёх мониторах Смольников увидел Якута. Видимо, подчинённые в этот момент смотрели на своего командира. Соответственно, на четвёртом экране Якут отсутствовал, зато было хорошо видно людей из его группы. Двоих из них генерал узнал сразу, просто встречался довольно часто с ними раньше. Бульдозер, огромный мужчина с выразительными крупными чертами лица, короткой стрижкой и выпирающими даже сквозь ткань могучими мышцами возвышался над своими сослуживцами, как живая башня. В свои неполные тридцать лет он стал одной из живых легенд спецназа, пройдя сквозь многочисленные трудности и опасности военных операций, проходивших на просторах, распадавшейся на части некогда великой страны. Припомнил Смольников и молодого невысокого человека с тонкими, европеоидными чертами лица и умными, выразительными глазами. Четвёртого спецназовца, с позывными «Бабочка», невысокого парня с добродушным лицом, с которого не сходила, словно приклеенная улыбка, Иван Сергеевич видел впервые.

Вся небольшая группа военнослужащих была экипирована по последнему слову военной моды и техники. Головы прикрывали шлемы, с внутренней, а теперь и внешней дополнительной связью, с отслеживающими датчиками слежения и движения. Спину и грудь защищали бронежилеты, а вооружению мог бы позавидовать солдат любой иностранной армии.

– Ну, всё, пошли. С Богом. Бабочка – сзади, я с Лёхой в центре, Бульдозер – впереди.

– Как всегда: Бульдозер – впереди…

По тому, как задвигались и запрыгали картинки, как задышали микрофоны, стало понятно, что группа двинулась к объекту. Несколько минут спецназовцы шли сквозь пелену тумана, состоящего из мелких капель небесной влаги, а потом Якут спокойно и деловито доложил:

– Мы у барьера, – серая и мрачная действительность неожиданно сменилась яркой панорамой по-летнему освещённой небольшой поляны. Вместо пожухшей травы всюду из земли навстречу теплу поднималась буйная молодая поросль. Тёмное небо, затянутое взбухшими хмурыми облаками заменила над головой безоблачно-безмятежная синева. Один из бойцов поднял голову на несколько секунд вверх, видимо, с удивлением рассматривая чистое небо, и заодно давая возможность оценить красоту небесного свода и зрителям, собравшимся в комнате небольшого деревенского домика.

– Вошли в аномалию, – так же совершенно без эмоций продолжал комментировать происходящее командир группы.

– Прошли сквозь барьер без происшествий, – тихо произнёс стоящий рядом со Смольниковым Полевой.

– Отрабатываем главный вход, – из микрофона по-прежнему монотонно звучал голос Якута. – Леший и Бабочка прикрывают, мы с Бульдозером идём внутрь.

На двух экранах возникла красивая, блестящая коричневым лаком большая дверь. Это Леший и Бабочка замерли на месте, направив оружие в сторону входа внутрь и внимательно следя за происходящим. На тех же мониторах скоро появились две, облачённые в камуфляж фигуры – одна маленькая, а другая просто гигантская. Пригнувшись, поднялись они по ступеням из необычного материала к самой двери.

В то время как Леший и Бабочка начали движение, Якут прижался спиной к стене и, вытянув руку, толкнул дверь. Она медленно, руководимая невидимым доводчиком, принялась открываться. Однако за дверным проёмом ничего не оказалось. Темнота, один только густой и непроницаемый мрак готов был встретить гостей.

– Посвети! – в голосе Якута прозвучали властные нотки. Бульдозер, немного выдвинув вперёд плечо, попытался развеять тьму лучом фонарика, но свет мгновенно затерялся где-то в мрачной пустоте.

– Капитан, вы слышите меня? – как заметил Иван Сергеевич, Полевой, спрашивая, нервно сжал и разжал кулаки.

– Ну, превосходно.

– Попробуйте использовать прибор ночного видения.

– Ну, по идее, робота бы послать внутрь надо с датчиками и камерами.

– Где ты его сейчас возьмёшь? Пока закажешь, доставят, времени уйдёт уйма.

– Понял.

Несколькими секундами позже на одном из мониторов, на который поступал сигнал со шлема Якута, картинка потемнела и размылась. Спецназовец вплотную приблизился к барьеру, разделявшему два мира, даже немного просунул голову в чужое пространство, но снова ничего не смог увидеть. Даже использование сверхчувствительной аппаратуры не дало никаких результатов. Там всё так же держала оборону и не хотела выдавать своих тайн молчаливая мгла.

– Ничего не могу понять, – снова вышел на связь командир спецназа, – вроде бы все причиндалы рабочие, а ясности никакой не вносят.

– Наши приборы тоже ничего не зафиксировали. Нужно войти внутрь, – Смольников, отдав распоряжение, указал Полевому на два одиноких стула, приглашая присесть. Тот кивнул головой и воспользовался предложением.

– Входим, – как-то буднично приказал своим подчинённым Якут, – мы с Бульдозером первые, Бабочка и Леший прикрывают.

– Вот блин, – рыкнул сквозь плотно сжатый зубы Бульдозер, недовольный голос которого теперь легко узнавал каждый из наблюдавших за началом штурма объекта.

– Командир, может, сначала для профилактики выпустим пару очередей? Мало ли кто прячется в темноте? – предложил один из участников операции.

– Ну, я тебе сейчас стрельну, Леший, я тебе стрельну. Всё, хватит говорить, входим, входим, – Якут изменил положение тела. Снова оторвавшись спиной от стены, он развернулся лицом к чёрному зловещему провалу и поднял ствол автомата. – Ну, Бульдозер, иди первый. Прикроем.

– Всё время Бульдозер первый. Бульдозер, Бульдозер. Пушечное мясо – вот кто такой Бульдозер, – едва слышно прошептал великан и шагнул внутрь дома. И в тот же миг, когда он пересёк тёмный барьер, изображение на одном экране, вспыхнув, исчезло.

– Что это? – с нескрываемым изумлением произнёс Полевой, встав со стула. – Где картинка? Якут, мы не видим Бульдозера.

Смольников в этот момент смотрел на другой экран, показывающим то, что видел Бабочка или Леший. Было ясно видно, как при свете солнечного дня огромный военнослужащий, облачённый в камуфляж и обвешанный амуницией, с автоматом навскидку шагнул в темный провал, и тьма тут же жадно поглотила его. Человек словно прошёл сквозь экран, который сделал его невидимым для всех остальных.

– Что за… Вашу мать, – Якут смачно выругался, невольно мешая русские и родные, привычные слова из языка, на котором говорил его народ на далёком Севере. – Бульдозер, Бульдозер, ответь: ты слышишь меня? Отвечай, Яшка!

– Да, командир, – с небольшим опозданием пришёл ответ с другой стороны. – Я внутри.

– Как там?

– Красиво. Не знаю, что вокруг меня, но это всё… Всё так красиво…

Голоса, доносящиеся из микрофонов, продолжали озвучивать происходящее вокруг, а те немногие свидетели, что оказались в маленькой комнате, нашпигованной всевозможной аппаратурой, невольно молчали, боясь пропустить каждое приходящее из аномальной зоны слово.

– Яш, и что же ты там такого красивого увидел?

– Да ты сам, командир, посмотри. Вроде ничего опасного здесь нет.

– Понял, иду к тебе, Бульдозер. Леший и Витя за мной, через короткий промежуток.

Залитый живительными солнечными лучами пейзаж на одном из мониторов дёрнулся – это капитан спецназа шагнул навстречу неизвестности. В то время как пригнувшийся Якут исчез в мрачном тёмном проёме, пропало изображение на его экране. Техники вновь засуетились вокруг компьютеров и аппаратуры слежения, и опять разочарованно и растерянно зашептались:

– Это не техническое повреждение… Непонятно, как… Почему?…

Следом погасли и два остававшихся экрана.

– Призраки, призраки, вызывает База. Вы слышите нас? – попытался наладить связь с группой, сидящий на обычной табуретке, невысокий светловолосый парнишка, форму которого украшали погоны с сержантскими нашивками.

– Ну, очень даже хорошо, – практически сразу откликнулся Якут.

– Что у вас происходит?

– Вошли внутрь. Ну, попали во что-то типа коридора. Только конца у него, что в одну сторону, что в другую, совсем нет. И он странный такой, едва заметный, что ли… Очертания, ну, среди звёзд теряются, а они здесь всюду – и над нами, и под нами, и вверху, и внизу… Везде. Передвигаемся мы, похоже, ну, типа по дорожке между звёздами.

– Какими ещё звёздами, Якут? – вмешался в разговор Смольников. – Рисунки такие на стенах или что ты имеешь в виду?

– Нет, они настоящие, товарищ генерал. Они вокруг нас, одни ближе, другие дальше…

– Командир, а вон, смотри, и двери! Да сколько их, если приглядеться! Все те четырёхугольники слева и справа, наверняка, и есть двери, – Иван Сергеевич мог уже с лёгкостью по голосам определить, кто из четырёх участников сказал ту или иную фразу. Те слова, что он только что услышал, произнёс, как понял Смольников, спецназовец с позывным «Леший».

– Ну, да. Вроде теперь и я вижу. Если хорошенько приглядеться.

– Капитан, а признаки жизни? Наблюдаете ли вы какие-либо признаки жизни? – озадачил вопросом командира штурмового отряда стоящий рядом со Смольниковым полковник ФСБ.

– Ну, никаких. Приказ?

– Продолжать глубинную разведку. Двигайтесь дальше, к ближайшей… «двери», – Полевой интонацией выделил последнее слово.

– Вас понял. Двигаемся. Пошли, пошли.

Некоторое время из микрофонов слышалось одно лишь учащённое дыхание.

– Мы у цели, – доложил через довольно длительный промежуток Якут.

– Ничего не понятно. Вроде было рукой подать, а топали минут десять, – недовольно проворчал Бульдозер.

– Посмотрите, что внутри, – приказал Иван Сергеевич.

– Понял, открываем.

– Где ручка-то?

– Толкни рукой.

– Ох, ё…

– Блин, они раздвигаются…

– Открывается, открывается…

– Свет…

– Чёрт…

– Что встали? На другой планете ещё не были? Тогда заходим, заходим! Держимся вместе, не отходим далеко, вдруг они закроются сами собой. Бульдозер, Леший – вперёд!

– Понял, командир.

– Что там у вас происходит? Где вы? – встревожено, спросил Полевой.

– Ёлки зелёные!

– Ничего себе!

– Что у вас, капитан?

– Мы прошли сквозь проход, – незамедлительно откликнулся командир спецназа, – ну, как будто сквозь кишку сначала лезли. Недолго, а потом народились вновь на свет Божий.

– Где вы сейчас находитесь?

– Ну, здесь что-то типа моря, что ли…

– Вода только красная. Точно – кровь, – недовольно проворчал Бульдозер. – Не нравится мне всё это…

– На небе много солнц, – добавил Леший ещё один описательный штрих, – очень… Большие и маленькие, одни ближе, другие дальше. Не меньше десятка. Как они её не разорвали ещё на части?

– Трава какая-то необычная. С крючками, цепляется, все ботинки поцарапала.

– Ничего не понимаю, – Полевой не мог заставить поверить себя в то, что слышал. – Доложите подробно и обстоятельно, как положено. Хватит устраивать балаган!

– Другая планета, – спокойно ответил Якут, – однозначно. Ну, типа иной, не наш, мир, что ли…

– Командир, слева на песке!

– Они движутся, движутся к нам…

– Б… Обходят со всех сторон…

– Серые!

– Нет, чёрные!

– Зелёные, зелёные, они – зелёные…

– Отходим! Огонь! Огонь!

– Якут! Олег! Якут! – Смольников повернулся к связистам. – Не дай Бог, если сейчас связь прервётся!

– База вызывает призраков, база вызывает призраков… – взволнованно забубнил совсем ещё мальчишка – срочник в форме, недалеко от Ивана Сергеевича. Его голос заглушили громкие, отрывистые и пугающие звуки выстрелов. Сначала «заговорил» один автомат, его «голос» перекрыл другой, а к ним поспешил присоединиться вскоре и третий. Оглушительная дробь ворвалась в помещение при помощи микрофонов, застучала и загремела, многократно усиленная в тесном и ограниченном пространстве.

– Назад, назад, к туннелю, – сквозь грохот прорвался голос командира группы.

– Они обходят справа…

– Прикрываю!

– Леший, в голову, в голову, она у них под плавниками, целься в голову!

– Ни хрена сколько их…

– А-а-а! О-о-ох…

– Леший!

– О-о-о…

– Бульдозер, назад! Ему уже не поможешь…

Внезапно все звуки исчезли. Четыре динамика, каждый по своему долгое время создавали иллюзию присутствия на месте происходящих событий слушателей, собравшихся в пункте связи. Динамики, посредством микрофонов связывали две группы людей, как участников, так и наблюдателей, а теперь все они неожиданно замолчали. Наступила тишина. Наступила внезапно, в один миг, оглушив и заставив растерянно замолчать военных.

– Связь с группой потеряна, – после довольно долгой паузы, не поднимая головы, произнёс сидящий ближе всех к Смольникову молоденький солдатик, – ничего не можем поделать…

– Объект восстановил силовое поле, – тревожно заговорил техник за самым дальним столом. – Температура внутри зоны увеличивается. Двадцать два… Тридцать… Тридцать пять градусов…

– Что же это такое? – Смольников повернулся лицом к Полевому. – Какой смысл впускать группу внутрь, а затем уничтожать её? Мы ведь и без такой демонстрации вполне представляли их силы и возможности.

– Не знаю, Иван Сергеевич.

– Постойте, постойте, – один из связистов немного подался вперёд всем телом, – я слышу какой-то странный шум. Никогда не слышал ничего подобного. Едва можно уловить, но я всё равно слышу, слышу…

– Увеличь громкость, – властно распорядился генерал. Невольно все присутствующие снова замолчали, затаили дыхание, вслушиваясь в потрескивания и шуршания эфира. Сквозь «белый» фон явственно пробивался живой звук, точно не порождённый пустотой. Искажаемая помехами, невероятно далёкая, но всё же, человеческая речь пришла неизвестно из каких далей. Человек то страшно и тяжело стонал, то вдруг принимался шептать отрывистые, гортанные труднопроизносимые обрывки слов, произнесённые на каком-то необычном, никогда никем не слышимом языке. Сочетания непереносимой боли в голосе и шума в эфире мгновенно создали жуткую атмосферу встречи с чем-то пугающе потусторонним.

– Ну-ка, сделай-ка погромче, – приказал Смольников. Многократное усиление извлекло голос из мрачной пустоты и заставило звучать в полную силу. Посредством непонятно как произнесённых, ломанных и гортанных фраз незнакомец пытался о чём-то рассказать, перемешивая слова с тягостными стонами.

– Странный язык, – Полевой пальцами правой руки погладил переносицу, – необычайно странный, никогда не слышал такого.

– Но голос, голос, – покачал головой Иван Сергеевич и складки кожи вокруг рта сжались сильнее, – он мне кажется очень знакомым.

– Товарищ генерал, – молоденький солдатик, третий по счёту из сидевших в ряду, развернулся в сторону офицеров, – разрешите обратиться?

– Не вставай, от твоей работы сейчас зависит многое. Что пришло в голову?

– Я думаю, что мы имеем дело с чем-то элементарным. Все эти рубленные слова, фразы… Словно всё, что мы слышим – обычная речь, только поданная нам шиворот-навыворот. Как-то видел в одном западном фильме нечто подобное. Там обращение записали и прокрутили назад, в обратном порядке, в итоге получив обычную речь. Правда, насколько помню, в том случае послание пришло из… преисподней. Есть такое предположение, что ад – это место, где всё наоборот.

– Ад, рай, разберёмся со всеми. Пробуй, может, что и получится, – Смольников выглядел на редкость уверенно. Генерал прекрасно понимал, что именно сейчас все окружающие люди невольно, исподтишка наблюдают за его поведением. Малейшая нервозность или признак страха легко может породить панику.

Связист немного покопался, чуть-чуть поколдовал над конструкцией из непонятных приборов, соединённых проводами с процессорами и мониторами, и в комнате из динамиков зазвучал привычный русский мат, постоянно прерываемый стонами. Смольников сразу узнал знакомый голос.

– Якут?

– Товарищ генерал, декодирую входящий и пускаю в обратном направлении наш сигнал. Вы можете говорить с ним, понимать и отвечать. Где-то с разницей в пару секунд, – взволнованно сообщил техник.

– Якут?… Ты слышишь меня, Олег? – обратился к микрофону Смольников.

Мат и стоны неожиданно прервались.

– Генерал… Иван… Сергеевич… – едва слышно простонал невероятно удалённый голос.

– Якут! Это ты, капитан? Где ты? Что с тобой?

– Больно… Так больно-о-о-о…

– Якут, Якут, это я! Мы вытащим тебя, запомни, вытащим, мы своих не бросаем! Где ты, скажи, где? Где остальные?

– Бульдозер висит… Рядом… Живой ещё… Пока… Бабочку они… Контакт был… Разорвали, слившись с ним… Ооох, ё… Леший пропал…

– Кто они, Олег?

– Не знаю… Типа угрей… Весёленькие, светящиеся… Над землёй летели… Или парили… Над самой травой к нам… Мы начали их гасить… А потом… Темнота… Холод… И он…

– Кто он, Якут?

– Хозяин.

– Кто такой Хозяин? – Эфир шуршал и потрескивал. Иногда сквозь естественные шумы, которые рождала пустота, слышалось, как кто-то, булькая и хрипя, усиленно старался что-то сказать.

– Хозяин… Дома… – наконец-то прорвался в мир людей искажённый страданиями и помехами голос.

– Капитан, капитан, постой, постой… Может быть ты хотел сказать – хозяйка?

– Одно… И то же… – опять застонал динамик.

– Я же сам лично видел женщину… А потом в своей комнате…

– Хозяин… Он… Ужасен… Шайтан…

– Он говорил с тобой, Олег? Он что-либо сказал тебе, капитан? Что-то, может, важное?

– Да-а-а…

– Что им нужно от нас? Что они хотят? – Полевой по-прежнему пытался получить максимум информации.

– Бо-о-ольно… Что-то внутри… Меня…

– Соберись, соберись, капитан, только ты можешь сейчас всем нам помочь. Олег, зачем они прилетели?

– Ресурсы…

– Что? – полковник ФСБ понял, что наконец-то сейчас услышит что-то конкретное. – Какие ресурсы? Вода? Воздух? Полезные ископаемые? Что? Что?

– Мы… – с небольшим запозданием прошептал динамик.

– Как это – мы? Якут, что ты имеешь в виду?

– Мы… Ресурсы…

– Зачем, Якут? Для чего мы им понадобились?

Полевой немного подался вперёд, стараясь не пропустить ни одно из слов, приходящих из пустоты. Однако динамик молчал. Одно лишь редкое потрескивание чьих-то умерших мыслей и шуршание так и не родившихся идей слышалось из эфира.

– Сержант!

– Товарищ генерал, – связист, как и его товарищи, растерянно и лихорадочно пытался восстановить прервавшуюся связь. Пальцы торопливо метались по клавиатуре. Изменив положение тела, техник принялся резкими движениями вытаскивать, а затем вставлять в ячейки на приборах и процессорах провода и шнуры. – У нас всё, как и прежде. Это ТАМ что-то отключилось, а у нас всё в порядке.

– Капитан! Якут!

– Он вряд ли ответит, Иван Сергеевич. Не дозволят нам услышать лишнего. Он и так слишком многое успел сказать, – как можно мягче произнёс Полевой, – его больше нет. И ребят тоже нет.

– Врёшь! Никогда! – гневно почти выкрикнул в лицо офицеру ФСБ генерал. – Ты не знаешь Якута! Он вернётся! Вернётся откуда угодно, хоть с того света! Это же – Якут!

Смольников, возможно, успел бы сказать ещё что-то, чрезвычайно обидное, но его прервал стук в дверь.

– Да!

Дверь открылась. Крепкий и высокий мужчина, лет тридцати, с выразительными чертами лица, одетый в ту же форму, что и ушедшая внутрь объекта группа, решительно шагнул в комнату. Взглядом спецназовец сразу нашёл генерала, определил в нём старшего по званию и произнёс ровным и спокойным голосом:

– Товарищ генерал, разрешите обратиться?

– Что ещё такое?

– Местный объявился. Не имею понятия, как он проник сквозь охранения. Трясётся весь от страха. Говорит, что ОНИ к чему-то готовятся. Вернее, что уже готовы.

– Что ещё за ОНИ? Полевой, полковник… – однако Смольникову снова не дали возможности поговорить с офицером ФСБ. В грудном кармане кителя призывно и тревожно зазвучал сигнал сотового телефона.

– Сейчас, одну минуту, – Иван Сергеевич достал плоскую панель и приложил её экраном к правой щеке. – Да! Смольников слушает. Да, это я. Прекрасно слышу. Что у нас происходит?… Да дайте же сказать! Прибыли-то совсем недавно, всего пару часов назад. Послали группу спецназа внутрь объекта для проведения разведывательных мероприятий… Поверьте, мы не сидим на месте, приступили сразу же к активным действиям… Что? Какой штурм? Всеми силами? А как же двое суток? Как? Что? Не может быть! Еще раз – что, что?… Алло, алло!.. Я вас не слышу, алло…

Отстранив мобильный от лица, генерал рявкнул на связистов:

– Почему я ничего не слышу? Где связь? Что там у вас происходит? Немедленно наладить линию с центром, живо!

– Товарищ генерал, прямая связь тоже прервана…

– Как так, рядовой?

– Пусто…

– И у меня…

– Чистый эфир.

– Что? А куда подевался лейтенант, ну, тот, что в коридоре сидел. Я его ещё чай просил принести. Как вы прошли к нам? – Смольников требовательно посмотрел на вооружённого человека в камуфляже.

– Нет никого в коридоре, – спецназовец всё так же стоявший в дверном проёме с лёгкой улыбкой пожал плечами, – и на входе тоже. Я ещё, когда заходил, смотрю, непорядок, спокойно можно проникнуть, разнести всё на кусочки и так же беспрепятственно выйти.

– Чёрт знает что, – Иван Сергеевич снова повернулся к офицеру ФСБ, – полковник, сходи вместе с разведкой, разберись, что там и к чему. Только поторопись, Олег Петрович. Нужно решения теперь быстро принимать. Начальство твоё проснулось. В Москве говорит, за несколько часов пока мы добирались, вся столица вымерла. Улицы опустели, в «конторе» за пару часов всего несколько человек собрал, кричит, что президент дал разрешение на ввод ограниченного контингента НАТО. Разрешить-то разрешил, только и у них там беда какая-то. Тоже, как у нас связь прервалась, и самолёты с аэродромов не взлетели. Так что поторопись, поторопись, полковник, и сразу ко мне, будем что-то решать. А я пока попытаюсь хоть немного здесь разобраться. Дел, сам видишь, по горло.

НЕСКОЛЬКИМИ МИНУТАМИ ПОЗЖЕ

Выходя через опустевший коридор на улицу, Полевой успел познакомиться с крепким парнем в камуфляже:

– Полевой, Олег Петрович.

– Старший лейтенант Косимов Сергей Владимирович. Позывной – «Барсук».

– А почему «Барсук»?

– Да так… Хомячить люблю, – широко и открыто улыбнулся возвышающийся над Полевым на целую голову крепко сбитый спецназовец. – Олег Петрович, как там командир наш?

– Якут?

– Так точно.

– Ничего, – уклончиво ответил Полевой, – пока живой…

– Вон в ту сторону, – указал рукой на ворота в высоком заборе, отделявшие дворик от проезжей улицы, Сергей. Сначала высокий парень в камуфляже, а за ним следом мужчина средних лет в деловом строгом костюме спустились по давно требующим покраски деревянным ступеням, ведущим в дом.

– Стой, подожди! – Полевой внезапно остановился. Что-то неуловимо тревожное приказало застыть на месте. Память подсказывала, что в окружающем мире произошло нечто непонятное, что-то изменилось за те пару часов, что он находился внутри дома.

– Что такое? – лейтенант встал рядом.

– Звуки… Как странно, я не слышу никакого шума, – медленно произнёс полковник, – не слышу работы моторов танков и машин, вертолёты не летают…

Спецназовец с удивлением посмотрел на Полевого:

– А вам, что, никто ничего не докладывает? С час уже всё как вымерло, как замолчала техника.

– А часовые? Вон в том месте, потом справа, в тех развалинах за сараем посты маячили, когда мы в дом входили, а теперь никого не вижу. Вообще нет никого.

– Так точно. Больше часа, как все куда-то запропастились, я ещё тогда насторожился и обратил внимание на эту несуразицу. Мало того, – невесело усмехнулся лейтенант, – я и своих людей не досчитался, трое пропали. Вот были они минуту назад рядом, потом отошли за угол одного дома, бац, и нет их. А парнишка, что к нам в гости заявился, говорит мол, прошёл пол посёлка, а никого на своём пути не встретил. А ведь везде посты и пикеты стояли. Не мог он мимо них никак пройти.

Олег Петрович внезапно почувствовал, как воздух стал на удивление плотным и тяжёлым. Он с трудом поднял руку, ладонью вытер появившиеся на лбу капли пота, а затем цветасто выругался.

– Лейтенант, Сергей, скажи, а твои люди получали «тетрадки»?

– Конечно. Не буду отрицать, все без исключения.

– Спрошу прямо: вы их открывали?

– В горах мы в это время были, – спецназовец немного наклонил голову, вспоминая совсем недавнее прошлое, – на задании. Шли гуськом, один за другим. А они, возьми и хлоп, зависли перед каждым. Мол, возьми меня, потрогай. Мы остановились. Якут кричит: «Не прикасаться! Это, наверное, мина новая, управляемая, подарок боевикам от НАТО». А они повисели, повисели и – раз, к нашим ногам упали. И не взорвались. Странным нам всё это показалось. Ведь не могут же предметы сами по себе летать, без всякого намёка на двигатель. Плоские такие, антигравитацию же использовать пока ещё не научились… Якут всегда осторожничает, велел обойти их и не трогать. А потом появилась вторая партия. Ну, и к этим не прикоснулись, договорились друг за другом следить, чтобы, так сказать, соблазну не поддаться. Да и командир авторитетно приказал: в руки не брать. А назад вернулись, смотрим, в части все с ума сходят по «тетрадкам».

– Тогда, да… Это объясняет… Многое объясняет. Почему вы ещё здесь… Так где говоришь, твои?

– Да здесь рядом, за забором.

Полевой, следом за лейтенантом пересёк небольшой дворик, с одной стороны огороженный стеной дома, а с другой довольно обветшалой хозяйственной постройкой. К забору бывшие хозяева дома прилепили собачью будку. Взлохмаченный, недовольного вида большой пёс, больше похожий на волка, чем на собаку, заслышав шаги людей, гремя цепью, вылез из своего жилища. Видимо давно привыкший к присутствию на вверенной ему под охрану территории чужих людей, пёс выгнул спину, потянулся, а затем медленно потрусил в сторону военных. Собака изредка виляла хвостом и не опускала головы, внимательно и оценивающе рассматривая вторгнувшихся в охраняемую зону нарушителей. Всем своим видом лохматый охранник давал понять, что он может и не заметить нарушения, не перейти к активным действиям, если ему предложат за молчание определённую плату. Сергей порылся в боковом кармане форменных брюк и достал предназначенную сторожу дань.

– На, Шарик, лови, – лейтенант освободил от шуршащей обёртки плитку шоколада и бросил её псу. Собака, немного подпрыгнув, налету поймала предложенное угощение, ещё раз лениво взмахнула хвостом и, опустив голову, принялась неторопливо пережёвывать полученную плату за безопасный проход.

– Суровый страж, – усмехнулся Сергей, – если не откупиться, то вполне может и цапнуть. Дурной характер, возомнил себя, по своей собачьей логике, боссом, хозяином положения. Наши, правда, всё равно кормят его. А кто ещё о них позаботится?

– Понял. А мы с другой стороны вошли, по тропинке с огорода, от объекта прямиком сюда, – поспешил быстро преодолеть опасный промежуток Полевой. Со времён детства Олег Петрович старался избегать собак, как бы они не выглядели. Во время посещения родственников в одной из затерянных деревушек, в довольно ещё юном возрасте, Полевой имел пренеприятный опыт общения с одним из таких охранников. Олегу Петровичу на тот момент исполнилось не более четырнадцати лет, и он представлял собой худощавого, щуплого городского подростка. В то время как родители, выйдя из автомобиля, прошли внутрь ограды, Олег замешкался на проезжей улице и тут же был атакован заходящимся истошным лаем и визгом большим псом, сорвавшимся с цепи. Рычащий шар в одну секунду оказался возле Полевого и собака, сделав резкий выпад, вцепилась в ногу мальчика, сзади, в районе связок. Естественно, с тех пор, после испытанного страха и многодневной боли, Олег Петрович порядком недолюбливал и сторонился четвероногих спутников человека.

Пока офицер ФСБ, прижимаясь к провожатому, старался незаметно увеличить расстояние между собой и животным, лейтенант открыл ворота в высоком, выше человеческого роста, деревянном заборе и шагнул за пределы дворика. Олег Петрович поспешил следом покинуть опасную зону. На широкой деревенской улице, с разбитым и разрыхлённым траками танков старым асфальтом, под берёзкой с пожухшей листвой пытались спрятаться от капель дождя четыре человека. Три крепких вооружённых парня в новом армейском камуфляже стояли кучно, о чём-то тихо переговариваясь. Тёмный цвет формы почти сливался с плоскими пластинами бронежилетов, закрывающих грудь и спину. У двоих военнослужащих головы защищали стандартные глухие шлемы-каски. Третий, высокий ярко выраженный блондин обходился без всякого головного убора. Неизменный «Калашников» последней, двенадцатого года, модификации, которым была вооружена вся группа, дополнялся у блондина ещё и снайперской винтовкой.

Невысокий темноволосый парнишка лет четырнадцати, с невыразительными чертами лица и тёмными волосам спрятался за широкими спинами спецназовцев. На мальчишке были одеты синяя осенняя куртка, чёрные джинсы, такого же цвета ботинки и серая бейсболка.

Направляясь в сторону мгновенно замолчавших военных, Олег Петрович отметил про себя, что улица, на которую он попал, выглядит на удивление пустынно. Окружающая деревня словно вымерла, в какую сторону не посмотришь, не видно ни одной живой души. Тревожную обстановку дополняло полное отсутствие шумов техногенного характера и человеческой речи. Шуршала опавшая пожухшая листва под каплями дождя, негромко о чём-то шептал ветер, а над головой, на дереве, делились последними новостями на своём, одном им известном языке, несколько воробьёв.

– Здравствуйте, – робко поздоровался мальчишка, едва офицер ФСБ подошёл поближе.

– Со мной уже здоровался, – взял инициативу на себя лейтенант-спецназовец. – Как видишь, я не один. Начальство из Москвы прилетело. По твоему поводу. Может всё решить, расскажешь сейчас ещё раз, что видел и слышал.

– Олег Петрович, – представился Полевой, одновременно разглядывая щуплую фигурку паренька. Вроде, ничего необычного. Мальчик, как мальчик, подросток, ничем не отличавшийся внешне от многих миллионов своих сверстников.

– Максим, – негромко, заметно волнуясь, произнёс парень.

– Где все, Максим? Почему я вижу тебя одного?

– Они… Они больше не выходят на улицу. Они… меняются.

– Как понять… меняются? – в голосе лейтенанте послышались настороженные нотки.

– Как-то изменяются, я уверен в этом… – с трудом подбирая нужные слова, принялся пояснять живой свидетель того, что произошло в посёлке. – Вроде бы незаметно, но меняются, меняются в последние дни, а особенно в часы… Сначала перестали выходить из домов, потом не стали замечать меня. Понимаете, будто меня совсем не существует. Затем надели тёмные очки, перчатки.

– А когда ты впервые заметил… странности, Максим? – продолжая сохранять внешнюю невозмутимость, опрашивал парня полковник «конторы».

– После последних «тетрадок». Первые были хорошие, очень даже нужные. Отец переделал автомобиль, чтобы вместо бензина водой заправляться. Потом автономное электричество запустил. А вот мать… перестала готовить. Я консервами питался, да картошку сам жарил. Они тогда, вместе с сестрой ещё со мной говорили. А потом, когда следующие Послания получили, словно меня и нет рядом, мимо пройдут – даже не взглянут. Тогда-то я и понял, что они начали меняться. Ведь не могли же просто так разлюбить и забыть. То все: «Максимка! Максимка!», а тут, вдруг, проходят мимо, будто я пустоё место. Когда получили шестую и седьмую «тетради», принялись изменять и дом.

– Как это – изменять дом? – немного растерянно перебил парня внимательно слушавший лейтенант. – Ты мне об этом ничего не говорил.

– Да не знаю я, как… Увеличился он внутри, очень сильно. Разросся как-то, стены в комнатах разбежались далеко-далеко в стороны, так, что и конца им не найдёшь. Там и потеряться теперь легко. Я как-то решил в центр кухни пройти, полдня проблуждал, пока до стены добрался. Думал конец мне, никогда уже не выберусь. Ещё заметил в центре, где побывал, вход куда-то, искривлено там всё – воздух, любой предмет, что увидишь. И ещё… Ещё при мне из центра искривления насекомое какое-то вылетело… Я таких ни разу не видел – крупное, величиной с мою голову…

– А что ты ещё заметил после того, как появились остальные «тетради»? – внутренне Полевой был готов уже услышать всё, что угодно.

– Ну, я же говорю – изменились они. Стали прятать лица, открытые участки кожи, глаза под очками… И передвигаются не так, как раньше… Как-то то рывками, то словно плывут над полом. А потом соседи к нам все перешли по улице… Они вместе после последнего Послания принялись в подвале какую-то машину строить. Уходят в центр кухни, ну, туда, где я чуть не потерялся, где вход видел, и приносят с собой предметы разные. Я раз заглянул, большую штуку соорудили, а часа два назад она… заработала. Загудела тихо. Ну, я тогда и к вам. Выхожу на улицу, а на ней пусто, ни одной живой души.

– Скажи мне, Максим, – неожиданно строгим голосом прервал рассказчика полковник ФСБ, – а ты сам, лично, получал предназначенные тебе «тетрадки»?

– Да, конечно, – простодушно сознался мальчик и недоумённо посмотрел на Полевого, – у нас, в деревне, их всем доставили. А вы разве ничего не получали?

Олег Петрович промолчал. Его давно мучил вопрос по поводу того, почему он оказался обделённым вниманием.

– Максим, а ты заглядывал внутрь ТВОИХ «тетрадей»?

– Нет, нет, – испуганно и быстро заговорил подросток, – я, когда первую увидел, мне она очень-очень подозрительной показалась. Ну, вот не может же что-то появиться из ничего. Да ещё и висеть перед твоим носом.

– Во-во, – снова вмешался лейтенант-спецназовец, – то же самое и Якут сказал. Мол, что ловушка это, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Командир наш, Якут, сказал, что нужно держаться вместе, спать по очереди, не к добру всё это.

– А я испугался, – честно признался мальчик, – да так и не открыл ни одной.

– Коню понятно, что подстава, – негромко произнёс крепкого вида боец, с широченными плечами и густыми бровями, сросшимися на переносице тёмного и обветренного лица.

– А в дом не ходил? – задал мальчику ещё один важный вопрос Олег Петрович.

– Нет, хоть и тянуло очень сильно. Мои все сходили, и вернулись все. А я не пошёл, не знаю почему, решил не идти и не пошёл. Говорю же, мне всё это странным показалось, а мои домашние уже тогда вели себя как… зачарованные или заколдованные, что ли…

– Нужно идти.

– Нужно, – согласился лейтенант.

– Далеко до твоего дома? Осмотрим на месте, может, и не так всё страшно, как ты рассказываешь, – Полевой неожиданно, несмотря на присутствие рядом вооружённых людей, почувствовал себя крайне уязвимым и беззащитным, и впервые пожалел, что не имел с собой никакого оружия. Хотя бы обычного табельного пистолета.

– Да нет, вон крышу видно, возле путей, – указал Максим на действительно хорошо различимую крышу, покрытую профнастилом красного цвета, – на Чапаева живём. Пятьдесят второй номер.

– На Чапаева говоришь? – лейтенант немного нахмурился. – Если не ошибаюсь, два переулка нужно преодолеть и пару улиц пересечь?

– Ну, да.

– Там же блокпосты. Раза три, по крайней мере, должны были тебя остановить, задержать и нам доложить. Как пять дней назад все твои односельчане с улиц исчезли, так посты везде поставили со строжайшим приказом, всех останавливать и куда нужно сообщать, – высказался широкоплечий парень со сросшимися бровями, которого про себя Полевой успел прозвать «Мохнобровым».

– Да не встретил я никого. Техника стоит, да, видел. Мешки с песком в одном месте… А мы его проходить будем, я там обратил внимание на пулемёт брошенный. А вот солдат нигде нет. Я и сам удивился, что никого нет. Подошёл, пулемёт потрогал, погладил его, да дальше пошёл. Так и брёл, пока на вас не наткнулся. Вообще, нет никого больше.

– Якут говорил, что непростая заварушка намечается, – негромко заметил высокий блондин.

– Разберёмся на месте, выдвигаемся, – не терпящим возражений тоном, приказал полковник ФСБ.

Небольшая группа военных рассыпалась. Люди, получив команду, сразу изменились. Высокий блондин вместе с добродушным на вид невысоким парнем, выставив перед собой стволы автоматов, двинулись впереди маленькой группы, в центре которой находились чиновник из Москвы и местный мальчик-проводник. Фланги укрепили широкоплечий смуглый боец и командир небольшого отряда.

Олег Петрович отметил, что передвигается он в непривычной тишине. Полевому казалось, что вот-вот он услышит грохот спешащего на поле трактора, прерываемого смехом играющих на свежем воздухе детей и криком пастуха, спешащего до темноты вернуть хозяевам лениво и чинно вышагивающих коров. Множество звуков, сохранённых памятью из времён невероятно удалённого детства, жили в его сознании, просились наружу, подсказывая, что, вот, сейчас все они обязаны проявиться. Но деревня молчала. Лишь изредка из того или иного дома, из-за высокой ограды, заслышав шаги людей, принимались звать на помощь, прося выпустить из заточения или накормить, громким мычанием или истошным визгом голодные свиньи и коровы.

– Сюда, сюда, – указал мальчик-проводник на пустырь, пространство между двумя оградами, – так быстрее будет, вдвое путь сократим.

– Уверен? – подозрительно посмотрел на него смуглый широкоплечий парень.

– Да вы что, я здесь каждый ход и выход знаю, – улыбнулся в ответ Максим.

– Смотрим по сторонам, – отрывисто приказал лейтенант. Окружающая тишина настораживала, давила на него. Он разжал и сжал ладонь, которой держал рукоять автомата, готовый в любой момент нажать на спусковой курок.

Неожиданно совсем близко, заставив всех вздрогнуть, завыла собака. Завыла горестно и тоскливо, прерываясь на хрип и всхлипывание то ли от голода, то ли от тоски по неизвестно куда пропавшим хозяевам.

– Дурной знак, – недовольно, едва слышно прошептал широкоплечий боец. Собрав пальцы большой ладони в щепоть, не скрывая действий, перекрестился.

– Тьфу, на тебя, Игорь, не накаркай, – недовольно заворчал высокий блондин.

Не спеша небольшая группа вооружённых людей миновала деревенскую улицу, зажатую с обеих сторон дороги высокими заборами, а затем втянулась в ещё один переулок.

– Огороды, какие маленькие, – заметил Игорь, – могли бы в деревне и побольше земли нарезать. Был я на Украине, когда турки пытались…

– Блокпост, – лейтенант невольно замедлил шаг.

– Никого.

Возле старой колонки, на краю разбитой, с большими ямами и рытвинами асфальтовой дороги, находился оборудованный небольшой пропускной пункт. Посередине улицы блестел от влаги зеленовато-коричневый корпус БТР, а сразу за ним возвышалось более чем на метр укрепление, сооружённое из традиционных защитных материалов – мешков, наполненных песком.

– Ну, вот здесь-то я и был. Вон, видите пулемёт? – указал Максим на торчащий из импровизированной амбразуры ствол.

Лейтенант совершил манипуляции правой рукой, давая на языке жестов своим подчинённым определённые задания. Высокий блондин и широкоплечий парень обошли укрепление с флангов. Сергей с третьим бойцом прикрывали нехитрый маневр, оставаясь на месте.

– Чисто, – через минуту доложил блондин. – Никого.

– Здесь есть кое-что интересное, – негромко произнёс второй спецназовец, – по-моему, стоит посмотреть.

Лейтенант, а следом за ним полковник ФСБ и юный проводник подошли ближе к серым, блестящим от влаги, мешкам. На небольшой стойке внутри полукруглого укрепления завалился на бок, на мешки, пулемёт, а там, где должны были находиться военнослужащие мотострелкового полка в середине небольшой лужице лежали демонстративно сложенные шесть автоматов. Недалеко от них находилась кучка поменьше, состоящая из так же аккуратно выставленных на обозрение автоматных магазинов.

Полевой обогнул блокпост справа, подошёл к бесхозному оружию и поднял один из автоматов с земли. Затем провёл ладонью по прикладу и стволу, очищая тёмный металл от влаги и прилипших кусочков грязи, а потом вытащил рожок из оружейного корпуса. Внутри магазина тускло блеснул патрон.

Тихо шуршали капли дождя.

– Где все? Куда подевались? – мальчик выглядел по– настоящему испуганным. Его, похоже, не столько страшила пустая обезлюдевшая деревня, сколько эта небольшая кучка сложенного, как при капитуляции, оружия.

– Приехали, – тихо сказал лейтенант, – это всё – «тетрадки».

Максим нагнулся и поднял другой автомат. Высокий спецназовец попытался его остановить:

– Положи на место. Маленький ещё.

– Пусть берёт, – Полевой подобрал несколько автоматных магазинов, набитых патронами, – не помешает. Думаю, что вокруг нас не курортная зона и лишний ствол пригодится. Пошли.

Оставив за спиной небольшое укрепление и БТР, возможно, последние люди на Земле уверенно направилась в сторону двухэтажного жилого дома из белого кирпича, на который рукой указал проводник.

– Здесь я живу, – тихо произнёс парень, невольно во время движения старавшийся держаться поближе к полковнику ФСБ, – здесь и мама с папой вместе со мной жили… И сестра… Хорошо раньше было, а неделю назад все заперлись в подвале… Вместе с соседями…

– Входим, – коротко распорядился лейтенант. Открыв довольно широкие ворота в высоком сплошном деревянном заборе, покрашенным совсем недавно в зелёный цвет, высокий спецназовец в тёмном пятнистом камуфляже, а за ним и все остальные проникли в небольшой дворик. Четыре ступеньки в десятке метров от ворот, огороженные перилами, посередине небольшого бетонного дворика, заканчивались перед открытыми дверями пристройки. Поднявшись по вытертым многочисленными прикосновениями подошв ступеням, Полевой следом за лейтенантом и высоким блондином оказался внутри летней кухни. У правой от входа стены стоял большой потёртый диван, застеленный видавшим виды покрывалом. Над диваном находилось длинное продолговатое окно, из настоящего стекла, обрамлённого деревянной рамой. Возле дивана, слева и справа от него стояли какие-то вёдра, кастрюли, стеклянные банки с недавно закатанными огурцами, помидорами, компотом…

Высокий спецназовец, шедший первым, решительно распахнул на себя внутреннюю дверь, ведущую из пристройки внутрь дома.

– Ни хрена себе!

Полевой, немного привстав на носках, заглянул из-за плеча лейтенанта, желая увидеть то, что так удивило бойца. Казалось пространство в том виде, в котором привыкло воспринимать это измерение человеческий глаз, куда-то исчезло, заменённое непривычным искривлением. Пугающе изменившись, обычная комната разрослась до объёма огромного поля, создавая иллюзию того, что коридор каким-то образом растянулся во всех направлениях на многие сотни метров.

– Не может быть, – как-то спокойно и отрешённо произнёс стоящий перед Полевым лейтенант.

– Вы можете в нашем доме легко потеряться, – вынырнул откуда-то слева Максим, – здесь нужно уметь ориентироваться. Можно я пойду вперёд? Я лучше вас знаю, что нужно делать. Без меня вам не справиться.

Лейтенант и спецназовец-блондин немного отодвинулись в сторону, пропуская мальчишку. Максим уверенно шагнул внутрь, в то же время вытянул в сторону правую руку и опёрся ей о стену:

– Главное, держитесь за стену, – не оборачиваясь, громко посоветовал маленький проводник. Едва Полевой шагнул на то, что казалось обыкновенным, покрытым линолеумом полом, как почувствовал, что стоит на совершенно неизвестном мягком материале. Мало того, что подошвы ботинок немного утонули в рыхлой и пористой поверхности, неизвестного состава субстанция под ногами заметно зашевелилась, приняв на своё тело дополнительный вес человека. Она… задышала, заволновалась, по цветной поверхности, раскрашенной под цвет тёмного паркета, пробежала хорошо заметная волна, вызванная дрожью от соприкосновения с инородным предметом. Невольно, поняв всю свою уязвимость и необычность ситуации, Олег Петрович на мгновение заколебался, а затем сделал шаг вперёд, преодолев страх и неуверенность. Чтобы не видеть изменяющейся поверхности под ногами, он поднял взгляд и сосредоточился на стене. Она, казалось, не имела конца. Стена уходила, раскрашенная яркими обоями, убегала куда-то вдаль, далеко-далеко, теряясь за линией горизонта.

– Ничего себе стеночка, – присвистнул негромко за спиной, как показалось Полевому на довольно значительном расстоянии невысокий кряжистый улыбчивый парень в защитном шлеме.

– Типа Великой Китайской, – отозвался ещё более удалённым, едва слышимым голосом широкоплечий смуглый спецназовец, шедший в арьергарде, – начало есть, вижу… А конца, вроде как, и нет вовсе.

– Держитесь, держитесь за стену, – ещё раз напомнил издалека малолетний проводник, – а то голова закружится и вас может… затянуть.

Предупреждение пришло слишком поздно. Желая немного отвлечься от непривычного зрелища бесконечной стены, вызывающего лёгкую тошноту, Олег Петрович поднял голову вверх. Полевой ожидал увидеть над головой привычный потолок, но его не было. Лишь всё та же стена уходила высоко вверх, теряясь в пустоте. Обескураженный, полковник почувствовал, как закружилась голова. Теряя ориентацию, Олег Петрович нелепо взмахнул рукой и невольно сделал неверный шаг в сторону. Едва он отпустил стену, как она исчезла, пропала из поля зрения. Растерянно оглядываясь, Полевой вдруг понял, что остался совершенно один. Что стоит в огромном поле, нигде не ограниченном, кроме пола, выстеленного странным линолеумом.

– Олег Петрович! Идите на голос! – услышал он вдруг невероятно удалённого знакомого лейтенанта.

Заставив себя первым делом успокоиться, Полевой определил направление, откуда услышал подсказку, повернулся и шагнул в ту сторону, откуда пришёл звук. Он сделал шаг… и снова налетел на стену. Кто-то крепко схватил полковника за рукав, потянул к себе, и неожиданно офицер обнаружил знакомую крепкую фигуру лейтенанта. Каким образом расстояния перестали играть роль в движении, офицер ФСБ даже не попытался объяснить, приняв свершившийся факт как ещё одно неоспоримое условие в непонятной игре, в которую силой случая оказался затянут.

– Вернулись? – спецназовец широко улыбнулся. – Как из тумана на время появились, и понесло вас куда-то дальше, едва успел перехватить. У нас тоже один, вон Игорь, – лейтенант указал головой на стоящего в некотором удалении невысокого парня в шлеме, – успел попутешествовать. Правда, занесло его не так далеко, как вас. Только что вернулся. Говорит, пусто там, никаких предметов.

– Почему пустота? – вмешался Максим. – Я же уже вам говорил, что заблудился не так давно в комнате. Целые сутки бродил по ней, пока выбрался к стене. В одном месте встретился стул, в другом – стол. Только использовать их как ориентиры нельзя. За метр не видишь ничего, а стоит шагнуть прочь – и нет их, пропали, а ты стоишь уже в другом месте и как не стараешься найти потерянное, всё время попадаешь в другое место. Поэтому-то я и говорю, держитесь за стену, не отпускайте её, а то сделаете один неверный шаг и занесёт вас сразу неизвестно куда. На своей шкуре испытал.

– Когда дойдём-то, Максим?

– А вход в подвал совсем рядом, минут пять хода, не больше. Вам только кажется, что далеко, а на самом деле совсем близко.

– Это ещё как посмотреть, – недовольно проворчал блондин и Полевой поспешил мысленно с ним согласиться.

Похожие на караван слепых, несколько человек, вытянув правую руку, один за другим, двинулись вдоль стены. Полевой, как и остальные, держа в одной руке автомат, а другой ладонью ощущал структуру бумажных обоев. Не было слышно ни звука. Молча и сосредоточенно, маленькая группа продвигалась к цели.

– А вот и он, – неожиданно громко произнёс малолетний проводник, а ещё через секунду, едва не налетев на остановившегося Сергея, Полевой оказался перед входом в невероятно огромное помещение. Пустое пространство разбегалось над искривлёнными ступенями чудовищной величины, ведущими вниз. В отличие от коридора подвал всё же создавал иллюзию закрытого помещения. Где-то далеко, там, где зрение могло уловить лишь отдельные штрихи, стены соединялись между собой, создавая ощущение замкнутости. Однако стоило только Олегу Петровичу посмотреть вниз, как он поймал себя на мысли, что видит очередной обман, искусственно созданный мираж, представший перед ним в виде гигантского сферического амфитеатра, не имеющего дна.

– Ох, ты, мать честная, – прошептал появившийся внезапно, рывком, рядом с полковником высокий спецназовец.

– А дверей-то нет, – сказал довольно спокойным голосом командир группы.

– Были и двери, – пояснил Максим, – правда, ГДЕ они теперь, я не знаю.

– Да ладно с дверями. Здесь, похоже, ещё и дна нет, – Полевой махнул рукой сверху вниз. – Бездонный колодец какой-то.

– Есть дно, я спускался, проверял, – поспешил успокоить остальных Максим. – И расстояний не бойтесь. Вроде ступеней не видно, но, знайте, они находятся там, где нужно. Смело шагайте и встанете на опору, хоть и не видите пока ничего. Я уже пробовал, и всё получилось. А, знаете, как мне было страшно? Одному?

– Представляю себе, – кивнул головой Полевой. – Да, дом я смотрю у тебя то, что надо. Заплутать легко, слишком уж большой и… необычный.

– С Богом, – нервно переложил автомат из одной руки в другую лейтенант.

– Стойте, – негромко, но решительно произнёс юный проводник.

– Что такое?

– Обещайте мне.

– Что мы должны обещать? – недоумённо посмотрел на парня Сергей.

– Там, внизу… Поклянитесь, что ни в коем случае стрелять не будете.

– А если… – попытался высказать вслух сомнение высокий блондин.

– Никаких «если». Никто не причинит твоим родственникам и малейшего вреда, – твёрдо и решительно попытался успокоить проводника полковник ФСБ.

Максим на несколько секунд задумался, а затем, нахмурив брови, кивнул головой. Затем, не колеблясь больше ни секунды, шагнул, на следующую ступеньку. Фигура мальчика странно вытянулась, искривилась, стала похожей на длинную-длинную изломанную светом фонаря тень, а секундой позже словно удалилась на десяток шагов, размывшись вместо чётких очертаний в расплывчатое пятно. Полевой поспешил последовать следом за проводником. Едва он перенёс центр тяжести на правую ногу, как окружавший его мир поспешил стремительно измениться. Безгранично огромное на первый взгляд помещение, в которое он попал, внезапно уменьшилось, заметно сжавшись в объёме. Стены сдвинулись, а пол подвала, только что казавшейся невероятно удалённым неожиданно резко приблизился.

– Вот ведь ерунда какая, – негромко и немного растерянно сказал широкоплечий смуглый боец.

– Ничего, – вновь поделился наблюдениями юный проводник, – всего восемь ступеней. Осталось семь. Пройдём их, и всё встанет на свои места.

– Максим, – обратился к мальчику лейтенант, – помнится мне о том, что изменившиеся жители посёлка собрались здесь, но я никого не вижу…

– Ну, да, – простодушно отозвался проводник, – они должны быть поблизости. Вначале, чтобы им не мешали, закрывали двери. Ну, пока сооружали эту штуку.

– Какую штуку? – Полевой посмотрел на щуплого мальчика в бейсболке.

– А, вон, видите, – парень указал рукой на едва заметный предмет в центре искривлённого помещения, похожий на брошенный ребёнком небольшой кубик. – Смотрите, в самой середине.

Олег Петрович прищурил глаза. Постепенно далёкие очертания приняли форму правильного куба, видимо, вблизи довольно большого.

– Он давно уже работает, – сообщил Максим, – всё время гудит и как будто немного… светится. Я недавно спускался по ступеням и довольно хорошо осмотрел его. Занятная штука.

– Лучше бы я его никогда не видел, – недовольно проворчал крепыш в каске.

Следом за Максимом, невольно нарушив дистанцию и сбившись в кучу, вооружённые люди принялись спускаться вниз по ступенькам. Полевой, как и каждый нормальный человек, давно привык к стабильности окружающего его мироздания, но в том странном месте, куда он попал, не существовало ничего устойчивого. С любым движением структура помещения неуловимо менялась, и когда полковник достиг пола, комната обрела более-менее привычную форму. Подвал показался Олегу Петровичу на удивление чистым и пустым. Не было видно никаких полок, кто-то прибрал весь мусор и лишь в центре хорошо освещённого лампами дневного света помещения завис в нескольких сантиметрах от пола огромный квадрат из тёмного металла. Казалось, он слабо светился и в то же время как-то неестественно, ровно и механически негромко гудел, как неисправный холодильник.

В ширину предмет вытянулся метров на пять, а в высоту почти достиг трёхметрового потолка. Внезапно Полевой понял, что куб не представляет собой единого и монолитного целого. Многочисленные пластины, шары и детали причудливо соединённые в одно целое, резко ограничивались рёбрами краёв. Из едва заметных трещин и стыков и исходило, изнутри предмета, странное сияние. Гигантский прибор непонятного назначения работал.

– Что ещё за напасть новая, – нервно улыбнулся, поймав растерянный взгляд Полевого, лейтенант.

– Пока тоже ничего не понятно, – честно сознался полковник.

– Игорь – левый фланг, Батый – справа, осмотреть помещение, – отдал приказание подчинённым командир. Двое военных, один невысокий крепыш в каске, а второй – смуглый широкоплечий парень среднего роста, обогнули куб с двух сторон. Едва они зашли за углы и продвинулись на несколько метров вдоль самой длинной, боковой стороны висевшего над бетонным полом квадрата, как из-за дальней стенки куба к противоположной стене метнулась внушительная тёмная тень.

Фррр-ррр… Олегу Петровичу потребовалось некоторое время, чтобы в быстрых движениях не увидеть, а скорее угадать очертания тела незнакомца. Существо передвигалось стремительно, на всех своих четырёх конечностях. Внешним видом оно лишь отдалённо напоминало человека. Тело блестело яркой, разноцветной чешуёй, а непропорционально крупная голова заставляла вспомнить знакомый силуэт некогда вымерших хищных ящеров.

– Стой, стрелять буду, – хриплым голосом мгновенно отреагировал на движение Игорь.

– Аохррр, – что-то невнятно прорычало существо и, нарушая все известные и привычные законы тяготения, не замедляя движения, быстро поднялось по вертикальной стене. Достигнув потолка, создание не остановилось. Немного медленнее, тщательно переставляя ноги по совершенно ровной поверхности, оно продолжило свой путь по ровному потолку над головами людей к выходу.

– Стой, говорю, – ещё раз, уже громче и увереннее приказал спецназовец в шлеме и, отведя ствол в сторону, сделал предупредительный выстрел.

– Аохррр, – немедленно откликнулось, застыв на месте странное создание, а затем, каким-то образом закрепившись лапами за несуществующие уступы, изогнулось всем телом. Оно вытянуло перед собой лапу, и в тот же миг из ладони вырвалась наружу всё сокрушающая волна искривлённого воздуха. Едва искажённый столб преломлённого света достиг спецназовца, как тут же отбросил его к стене. Ударная волна сплющила шлем и бронежилет и военный, только что опрометчиво сделавший выстрел, умер на месте.

Ударная волна от ответного выстрела оказалась настолько сильной, что никто не смог удержаться на ногах. Порождение чуждой эволюции, зависшее на потолке, совершив ответное действие, приняло первоначальное положение, и нетерпеливо сделало несколько шагов в совершенно невероятном для человека положении. В то время как существо отделяло от спасительного выхода всего лишь пара метров, в себя пришёл командир отряда:

– Огонь!

С пола ударила хлёсткая зубастая и очень громко прозвучавшая в закрытом помещении автоматная очередь. Секундой позже загрохотали ещё два ствола. Существо замерло на месте. Снизу, лёжа на спине, Полевой хорошо видел, как блестящее чешуйками тело вздрагивает под свинцовым дождём. Пули легко пробивали слабую защиту, ломая и круша чешуйки, оставляя в каждом месте попадания всё новые и новые отверстия. Через несколько секунд пришелец умер. Его лапы перестали удерживать туловище в горизонтальном положении, и тяжёлое тело упало вниз.

Полевой поднялся с большим трудом. С лёгким головокружением, ощущая знакомый солёный вкус крови во рту, невольно обернулся на голос:

– Как Игорь? – Немного взъерошенный, опустив вниз ствол автомата, лейтенант тоже стоял на ногах.

– Мёртв, – отозвался высокий светловолосый парень в камуфляже.

Словно вспомнив о чём-то важном, Полевой недовольно поморщился и повернулся к лежащему недалеко убитому существу.

Похожее на большую ящерицу тело, не превышающее в длину размеров среднего человека, скрючилось и сжалось, обхватив плечи лапами и поджав к животу ноги, будто бы пытаясь хоть как-то защититься от несущих боль пуль. Под туловищем образовалась довольно большая лужица ярко – зелёной крови. Вся поверхность тела блестела разноцветными бликами самых разнообразных цветов, которые гасли и тускнели на глазах, ведь из тела пришельца уходила жизнь. Зачарованный, Олег Петрович невольно сделал несколько шагов по направлению к лежащему созданию, чтобы рассмотреть его поближе. Тут же, у поверженного невиданного противника собрались и остальные участники скоротечного боя.

Убитая особь лежало на правом боку. Многочисленные следы от попаданий указывали на то, что смерть наступила практически мгновенно. Из пробитых пулями отверстий кровь уже не струилась. Пальцы, с какой-то холодной наблюдательностью и любопытством, отметил про себя Олег Петрович, соединялись между собой прозрачной белесой плёнкой, а голова удивляла непропорционально крупным размером по отношению к телу. Хищная, оскаленная морда застыла в жутком оскале. Странный череп, напоминающий силуэтом вымерших динозавров, довольно сильно приплюснутый сверху, образовал костный массив, на конце которого и располагалась застывшая в вечной ухмылке демоническая маска.

– Это что ещё, – недовольно проворчал Батый, последним подтянувшийся к месту схватки.

– Да это же… Это же… Машка… – Вдруг застонал Максим, – вон, вон, посмотрите… Видите колечко на пальце?

– Хорошо вижу, – негромко и спокойно произнёс Полевой, – оно врезалась в плоть так, что и не стащишь. ЭТО не могло снять кольцо с чьёго-то пальца и надеть на себя. Такое впечатление, что оно должно было находиться на теле, чтобы так врасти в кожу. При… трансформации какой-то, что ли…

– Машка, Машка, Машка, – отрешённо и взволнованно, то ли зашептал, то ли застонал подросток, – и пальца большого нет. Она его потеряла, когда мы вдвоём к отцу в сарайку залезли, а там циркулярка работала. Маша… Понимаете, Машка… Мы же с ней вместе на спор землю в садике ели… Мы с ней не разлей вода, всегда… Куда она, туда и я… Сестрёнка…

– Парень, а в доме ещё кто-либо был, кроме вас двоих? – прервал причитания подростка смуглый Батый.

– А… она…

– Спрашиваю, кто ещё может быть в доме?

– Мама… Папа… И ещё… Я говорил… Соседи все собрались…

– Сколько соседей?

– Ну, человек двадцать… Соседей… То есть, этих…

Не отрывая взгляда от мёртвого существа Полевой, внезапно почувствовал себя крайне неуютно.

– Плюс к этому пропавшие солдаты, – подытожил он хриплым голосом далеко не утешительный счёт.

– Чёрт, – нервно выругался высокий блондин.

– Чем быстрее мы покинем это место, тем лучше, – озвучил очевидную мысль вслух офицер ФСБ.

– А Игорь? – кивком головы указал блондин на безжизненное тело.

– Ему уже никак не поможешь. Нужно думать о живых, – холодно ответил Полевой. – Вспомните, КАК мы добирались сюда. Представьте, сколько подобных тварей готовится сейчас встретить нас. Мы узнали достаточно много и можем возвращаться с чистой совестью назад. Главное теперь, выйти отсюда.

– Машка…

– Может, гранату в эту штуку бросить? – нахмурился Батый. – За Игоря. За Машку эту. Просто, чтобы знали, что мы ничего не спустим. Сделаем прощальный подарок?

– А что это за предмет, знаешь? Мощность, назначение? Может, здесь на тысячу километров всё на атомы распадётся, стоит ей взорваться, – резонно возразил высокий спецназовец.

– Так. Батый, Витя, берём Игоря, – тоном, не терпящим возражений, распорядился долго молчавший лейтенант, – и шустро передвигаемся к выходу.

– Лейтенант!

– Мы своих не бросаем. Даже мёртвых.

– Лейтенант! Это – приказ.

– Олег Петрович, – хотел что-то весомое сказать, судя по нахмуренным бровям, командир группы, но не успел. Где-то на грани преломления линий наверху, казалось очень далеко, появился и зашевелился плохо различимый тёмный клубок.

– Командир, сверху, – первым заметил опасность Батый.

– Бл…

Чпооок!.. Фрррх! Бум! Бум!

Искажённые волны воздуха, направленные с разных сторон мгновенно раскидали людей в разные стороны. Полевой, подняв голову, увидел приближающуюся волну, сгруппировался, а секундой позже ощутив сильный удар, обнаружил, что лежит на спине. Не мешкая и не раздумывая, он поднял ствол автомата вверх, передёрнул затвор и интуитивно, не видя противника, послал длинную очередь примерно в том направлении, откуда исходила угроза. Где-то рядом загрохотали выстрелы ещё двух автоматов.

Ответ не заставил ждать. Фррх! Бум! Бум! Фррх! Характерные звуки от неизвестного оружия, используемого противником, через несколько мгновений слились в один непрерывный гул. Гравитационные заряды, приходящие сверху волнами, предупреждали людей характерным звуком за секунду о своём появлении, не оставляя никакого шанса спрятаться или укрыться. Многочисленные враги, иногда видимые в виде едва заметных, быстро передвигавшихся тёмных точек вверху, открыли интенсивный огонь. Что-то им мешало попасть в людей. Искривление окружающей атмосферы неизвестным автономным полем или личная неприспособленность не позволили точно прицелиться.

Олег Петрович снова и снова поднимался, но его вновь и вновь в который раз близкое попадание бросало на пол. Каждый раз, вставая, полковник выпускал вверх, наугад и наудачу, очередь из своего оружия. А затем торопился продолжить путь в сторону предполагаемого выхода, стараясь не упускать из видимости спасительную стену. Дважды его выбрасывало в поле потери видимости, в пространство, где терялись любые ориентиры, но каждый раз он находил обратный путь, двигаясь в сторону приглушённого звука автоматных очередей.

Полевой едва помнил, как выбрался. Весь в кровоподтёках, в разорванном в нескольких местах костюме, внезапно очутился в коротком коридорчике, в два прыжка преодолел его. Затем перепрыгнул через несколько деревянных ступеней и не заметил, как оказался на тихой и безопасной улице. Здесь, перед широко раскрытыми воротами его ожидал Максим. Следом за Полевым в дверях здания-ловушки показался лейтенант. Заметно прихрамывая, ошеломлённый, но всё так же готовый к действиям, в быстром броске преодолел короткое расстояние от ступеней к Полевому. По лицу военного Олег Петрович понял, что лейтенант всё ещё находится там, в полном неизвестности и угрозы месте. Спецназовец, едва оказавшись возле людей, повернулся к зловещему тёмному проёму и торопливо заменил магазин автомата на новый.

Только сейчас Олег Петрович обнаружил, что у него не осталось боеприпасов.

– У меня пусто, – негромко произнёс он, – патроны закончились.

– И у меня уже давно, – сообщил Максим.

– Это – последний магазин, – негромко произнёс Сергей хриплым голосом, – на, вот, возьми.

Полевой протянул руку и ощутил, как лейтенант положил ему на ладонь довольно ощутимый по весу предмет. По форме, даже не глядя, Олег Петрович сразу определил, что именно дал ему спецназовец. Гранату.

– Где остальные?

– Все там и остались, – тихо произнёс лейтенант, – я шёл замыкающим и всё видел. Попытался даже тащить Батыя. Куда там, сам едва выбрался, чудом каким-то. Да и не нужна была им моя помощь. От этого оружия ранений не бывает… Ушибы – да, но стоит им попасть поближе, и превращаешься в мешок, набитый разорванными органами и перебитыми во многих местах костями.

Некоторое время Полевой помолчал, а потом задал мучавший вопрос:

– Думаешь, полезут?

– Может быть… Кто знает, что у них на уме? И зачем, вообще, они здесь?

Полевой внезапно осознал всю нелепость ситуации. Втроём, измотанные и уцелевшие, благодаря невероятному везению они собирались остановить возможное вторжение мощного контингента непонятного вида существ, вооружённых грозным оружием. Что могли противопоставить земляне захватчикам? Разбитые в кровь губы полковника с трудом расплылись в улыбке. Мальчика с автоматом без боеприпасов? Немолодого офицера с одной-единственной гранатой и офицера спецназа с парой десятков последних патронов…

– Отходим, – не заметил как, отдал приказ Полевой.

Лейтенант согласно кивнул головой, показывая, что одобряет единственно верное в данной ситуации решение.

– Идите. Я – сзади. Если что, то хоть прикрою…

Полевой подтолкнул Максима в спину и тот неестественно шагнул на негнущихся ногах, всё ещё продолжая прижимать к себе двумя руками автомат с пустым магазином. Полевой же нагнулся, положил своё оружие на землю, оставив при себе только гранату.

Под привычным, казалось, вечным дождём, сначала Максим, за ним Полевой, а самым последним Сергей, немногие оставшиеся в живых начали медленно удаляться от опасного здания. Они не прошли и нескольких десятков метров, как внезапно, словно по команде прекратил идти дождь. Впервые за последний месяц с неба не падали крупные холодные капли. Тучи, постоянно затягивающие небо начали быстро редеть, растворившись в лучах пробившегося сквозь полумрак солнца.

Наступила тишина. Замолчали лающие внутри оград собаки, и Полевой услышал… слабое дуновение ветра.

– Солнце, – удивлённо сказал Максим.

– Ага, – мрачно отозвался спецназовец, – оно самое. Только, похоже, теперь не для нас светить с неба будет…

– И я так думаю, – Полевой нервно оглянулся на дом, из которого с таким трудом выбрался, а потом перевёл взгляд на соседние строения.

– Смотрите, смотрите на дом, – Максим заворожено остановился. Над крышей, покрытой новым оцинкованным железом, появилась прозрачная плёнка, похожая на плотное желе. Некоторое время образовавшаяся субстанция заметно колебалась, изменяясь в размере и форме, а потом приняла чёткие очертания. Едва образование обрело какое-то постоянство в форме, как начало медленно подниматься над домом. Нечто, похожее на вытянутый, на несколько десятков метров, приплюснутый сверху мыльный пузырь, с непрозрачной поверхностью тёмно-серого цвета, зависло в нескольких десятках метров над землёй.

– И там, и вон, а ещё – вон там, – юноша медленно поворачивался, указывая на десятки объектов, зависших над посёлком.

– Они… улетают…

– И унесут с собой всех тех, кого собрали внутрь, – поделился догадкой Олег Петрович.

– Может, это и к лучшему? Что они уходят? – робко спросил Максим.

– Нет, я думаю, это – конец, – покачал головой Полевой.

– Почему? – недоумённо посмотрел на офицера ФСБ армейский лейтенант, некоторое время подождал, но человек в мятом и изорванном костюме предпочёл промолчать.

Некоторое время, встав плечом к плечу, три человека зачарованно смотрели на фантастическое масштабное зрелище повисших над крышами неизвестных летательных аппаратов, ни разу ещё не виденных ни одним разумным жителем родной для них планеты.

– Нужно уходить… Отходим к Главному Объекту, – приказал Полевой. Повинуясь полковнику, торопливо, почти бегом мужчина в костюме, мальчик в бейсболке и военный в камуфляже направились по уже знакомому маршруту, порой проходя под днищами зависших звёздных кораблей. Полевой, оказавшись под одним из них, не смог удержаться и поднял голову. Над головой висело что-то напоминающее обтянутый плёнкой цеппелина. Плёнка не была стабильной. Она, то выгибалась наружу, то втягивалась на некоторых участках внутрь, играясь в своих движениях с тёмными серыми оттенками. Олегу Петровичу показалось, что зависший над ним предмет живой, что сейчас он опустится и поглотит и его… Невольно полковник опустил голову, не в силах заставить себя дальше смотреть вверх.

Через несколько минут ускоренного марша, Олег Петрович, идущий первым, узнал знакомые очертания небольшого дома с одинокой берёзкой и полуразвалившимися постройками за забором. С первого взгляда он определил, что чего-то не хватало… Чего-то очень важного… Полевой тяжело и громко, выдохнул воздух. Объект, огромное здание из разноцветного кирпича под цветастой крышей пропал, исчез куда-то, словно его и не было никогда.

– Блин, а дома-то того нет, – как-то потерянно произнёс Максим, – испарился что ли…

На небольшом пустыре, возле разрушенной кирпичной стены, там, где недавно возвышался сказочный дворец, Полевой увидел небольшую группу людей. Высокий человек в форме армейского генерала, шесть связистов и с десяток офицеров самых различных возрастов и званий недоумённо осматривали запретную площадку. Аномальную зону, которую охраняло защитное поле, можно было сразу узнать по выделявшейся растительности. Долго защищённая барьером от внешних перепадов температур в небольшом круге природа расцвела в тепличных условиях во всей своей красе. Цветы вновь начали цвести, а ярко зелёные стебли растений высоко поднялись, навстречу живительным тёплым лучам. Однако сейчас никто не мешал холодному воздуху и осеннему ветру добраться до добычи, торжествуя победу. И стебельки, цветы и листочки пожухли, поникли под дыханием наступающей осени, впрочем, по-прежнему ярко выделяясь на фоне окруживших волшебный круг выцветших собратьев.

Полевой направился к генералу:

– Иван Сергеевич, полковник Полевой выполнил поставленную задачу.

– А, Олег Петрович, – немного рассеянно сказал Смольников, – а у нас здесь видите какие дела… Пропал. На наших глазах. Смотрел я на него, а его вдруг раз и стёрли из нашего мира. Перебросили, наверное, в иное место с новым заданием.

– Так и должно было быть. Время пришло. Он выполнил свою миссию.

– Да… Миссия… Я так до конца и не понял, в чём она заключалась…

– Да вы же сами только что всё правильно сказали. Оглянитесь, посмотрите вокруг. Видите, зависшие вокруг шары? Там, внутри них находятся люди или, вернее, существа, которыми они стали. Самой различной модели и конфигурации, предназначенные для работы на планетах с различными природными характеристиками. Всё, как и было затребовано заказчиками. Нам всем просто не повезло. Какой-то странствующий от одной планеты к другой разведчик наткнулся на потенциально интересный, подходящий под определённый заказ мир. На нашу с вами планету. Сначала нас изучили, впустив отдельных представителей нашего вида внутрь корабля-лаборатории, а потом начали действовать. Всё, что представляло особый интерес, подготовили к изъятию, а планету экологически почистили.

– Зачем?

– Обычная предпродажная подготовка. На какой-то планете, далеко-далеко отсюда Земля сейчас выставлена на аукционе. На продажу. Для будущей колонизации и заселения покупателями. Практически беззащитный и лишённый коренного населения мир. Думаю, что окончательная зачистка последует очень, очень скоро. Наверняка, такие вещи редки и не залёживаются на прилавке. Воздух, моря, океаны, горы, растения, полезные ископаемые и, в конце концов, люди… А те, кто забракован по той или иной причине… Ну что ж, они обречены на истребление. Всюду везде и всегда один и тот же сценарий, Иван Сергеевич.

Генерал невольно осмотрелся. Три или четыре фигуры, одетые в полевую форму, медленно брели по набухшему от влаги полю в сторону собравшихся людей. От брошенной бронетехники, всюду возвышавшейся тёмными и мрачными горами металла, больше не отделился ни один силуэт.

– Я думаю, удастся собрать человек тридцать, сорок. Не больше, – генерал испытывающее посмотрел на Полевого.

– Извините меня, Иван Сергеевич, но мне пришлось скрыть от вас настоящий процент отбракованных. Могу только честно сказать, что нас осталось очень мало.

– Ну и что? Ну и что, полковник? Мы будем сражаться, сколько бы нас не набралось! Возможно, перед вами сейчас самая сильная военная группировка на всей планете. Будем пробиваться к Москве, там и будет последний рубеж обороны.

Полевой, соглашаясь, кивнул головой и вновь посмотрел на зависшие над крышами домов корабли-пузыри. Словно дождавшись, когда на них обратят внимания, объекты начали медленно подниматься вверх, уменьшаясь в размерах. Унося изменённые и адаптированные под самые различные условия существования теперь вовсе не похожие на людей различные биологические модификации, звёздные корабли быстро преодолели, набрав скорость, атмосферу планеты и устремились вглубь космоса. Туда, куда их позвали новые хозяева. Кто в созвездие Ориона, кто Лебедя, а кто в такие дали, о существовании которых человечество так никогда и не узнало.