Глава 0, или Шахматы начинаются с математики

Из заметок Шахматиста

Занимательная игра, шахматы. Казалось бы — сидят два скучных человека, передвигают черно-белые фигурки по одинаковым клеткам. Кто-то кого-то ест, кто-то чешет затылок и постукивает пешкой по столу, словно нет в жизни ничего важнее, чем эти маленькие болванчики. И чего бы соперникам не бросить унылое дело, не отправиться, к примеру, в кино или клуб? Да, видно, глупцы — что с них взять. Пускай сидят, что ли.

Но, постойте. Так ли всё очевидно? Давайте посмотрим на происходящее с другой точки зрения. С точки зрения… шахматных фигур.

Итак, вы — маленькая беззащитная пешка, возвращаетесь с работы домой. А путь ваш лежит через заброшенный двор, в центре которого зияет косая пасть строительной ямы, оставленная нерадивыми ладьями. До вашего слуха доносится жалобный писк котёнка, угодившего в западню. И вы доверчиво подходите к яме, не подозревая, что во мраке чёрной клетки затаился вражеский ферзь. Одно неловкое движение — и ваша тень пляшет на шершавой земляной стене, подвешенная за строительную цепь. Ход сделан.

В то же самое время в голове игрока сплетались иные цепи. Ходы цеплялись звеньями друг за друга, пока на их тугих кольцах не оказалась повешена пешка противника. Цепи, словно змеи, устремились дальше, к вражескому коню, а за ним — к самому королю. Умный игрок просчитывает ходы противника, мудрый — свои собственные. Величайшая из наук — предугадывать, какие последствия повлечет за собой то или иное действие, тот или иной ход. Вот где настоящее шоу! Не на доске, не в зрительных рядах, не в жизни, а в головах достойных соперников. Какая отточенная логика, какие четкие цепи событий, просчитанные на несколько ходов вперед! И, главное — идеальная, на грани искусства, математика.

Да, уж поверьте старому Шахматисту — шахматы начинаются с математики. И не важно, играю ли я деревянными болванками или живыми людьми. Механизм одинаков, различен лишь масштаб. Задушенная цепью девушка, вовсе не плод моих фантазий, не удачный метафорический образ — это реальное убийство, совершенное одной из моих фигур. И фигура даже не подозревала, что ею руководят… Согласитесь, это достойно восхищения. Сначала оцените игру, подождите с осуждением.

Чего-чего, а осуждения в моей жизни было предостаточно. Кем только меня не считали — убийцей, маньяком, гением, палачом, подлецом, насильником, преступным бароном и сумасшедшим одиночкой. В этом есть доля истины. Вашей истины. Моя же заключается в том, что благородная цель оправдывает любые средства. А цель у меня есть. И время покажет, чья истина вернее.

Я играю давно, под разными именами, в разных городах, и порой мне нужен отдых. Точнее, небольшой тайм-аут. А чтобы отвлечься, я решил написать пару-тройку книг про одну из своих… партий. Возможно, не про самую сложную, но определенно про самую необычную из тех, что мне довелось сыграть. Всё потому, что впервые за много лет на моём пути встретился достойный соперник. Точнее, соперница, юная, принципиальная и упрямая. Она не умела строить цепи, но прекрасно воссоздавала их, сопоставляя события и факты, записанные на стене комнаты. Но, с ней вы познакомитесь чуть позже.

Пришла пора сменить маску и превратиться в автора книги, бесстрастного и совершенно не заинтересованного в происходящем…

Всякая партия начинается с дебюта, легким движением руки и поворотом мысли шахматиста перетекающего в миттельшпиль, середину партии. А эндшпиль, какими бы достойными не были соперники, приносит одному из них победу, другому — поражение. И я не смею менять правила игры.

Все началось с дебюта в городе… N, назовём его так, ведь настоящее название не имеет значения. Там я провел без малого пять лет и успел изучить даже самые крошечные переулки. Нужно хорошо знать шахматную доску, на которой собираешься играть.

Не большой и не маленький, этот город отличается от других только цветом. Зеленым. Здесь столько парков, аллей, садов и газонов, что летом из-за листвы едва видны дома.

Конечно же, ничего особенного в городе не приключалось со времен Великой Отечественной войны. И никто не обратил внимания на маленькую заметку в газете «Новый день», которая появилась двадцатого апреля две тысячи тринадцатого года. Это было стихотворение Валерия Брюсова:

Оно заняло место в рубрике «наша почта», где обычно публикуют поздравления с днем рождения и признания в любви рядом с некрологами. Кто потратил без малого двести рублей на это странное послание, а главное — кому оно адресовано, никто не знал. Да, по большому счету, никому было и не интересно.

А утром следующего дня на Лебяжьем озере в центральном парке произошло убийство. Некий Антон Крымов утопил свою жену, Людмилу Крымову. Как таковой факт не представлял из себя ничего интересного — ну мало ли убийств совершается, скажем, на бытовой почве, из ревности, из-за денег? Однако, этот случай журналисты еще долго будут обмусоливать со всех сторон. Потому что утопленница оказалась отравлена — это раз. Задушена — два. И три — украдена прямо из-под носа полиции с места преступления. Подозреваемого в это время под охраной везли на допрос. Стало быть, Антон не убийца?

Есть и четвертый пункт, противоречащий третьему. Убийство произошло около половины девятого утра, когда в парке находились люди: молодые мамочки с колясками, студенты, спешащие в университет, праздные прохожие. Супруги Крымовы плавали на лодке, но вдруг Антон надел на голову своей жене мешок, и столкнул ее в воду. Всё это видели десятки человек на берегу. Не один-два свидетеля, а десятки!

Надо быть полнейшим идиотом, чтобы так поступить.

Антон же не похож на идиота. Он отрицал свою вину, и говорил, что отвернулся на минуту, чтобы отыскать лекарство от головной боли. Потом услышал всплеск, обернулся, но жены ни в лодке ни в воде не обнаружил. Плавать Крымов не умеет, потому стал править к берегу, а когда причалил, его тут же схватила полиция, вызванная прохожими.

Тело женщины водолазы вытащили буквально через полчаса. А еще через пятнадцать минут труп пропал.

PS Как известно, игра в шахматы заключается в том, что по шестидесяти четырем квадратам двигаются фигуры. Но до начала игры надо правильно установить шахматную доску. Она всегда располагается так, чтобы слева от игрока крайним был чёрный квадрат. И вот, три года назад я расположил доску по всем правилам.

Глава 1, или Девушка с зелёными глазами

13 августа, 2010 год

В поезде было душно и ужасно воняло рыбой.

Но не во всем поезде — нет. Даже не во всем вагоне, а именно в той его части, где притулилась у окна серая мышка, прижатая к желто-серой стенке большущим крапчатым баулом. Вот из него-то и доносились ароматы, достойные лучших помоек Франции.

Баул принадлежал тучной тетке, которая без умолку трещала про своего племянника Васечку, у которого разыгралась подагра, и про оставленного дома кота, Васечкиного тезку — у него, кажется, сделался запор из-за того, что он объелся рыбы. Она все говорила, говорила — про приплод коровы Мурки, про низкую зарплату и про что-то еще — а серая мышка, прижатая к стене баулом, уже не вникала в суть слов тетки. Только думала, что если через пять минут она не приедет на свою станцию, то так и погибнет здесь во цвете лет от недостатка кислорода и переизбытка ненужной информации. Голова начинала гудеть, колеса поезда монотонно стучали, и мышке показалось, что ее соседка читает рэп.

Серую мышку звали Иванна, и она ехала из Москвы начинать новую жизнь. Что ж, рождаться всегда нелегко. Особенно, если тебе тридцать лет, и до этого твоя жизнь текла размеренно и плавно. Была работа, друзья, любимый человек.

А потом раз — и этого не стало. Все изменилось. Но не вокруг — друзья и родные никуда не делись. Просто ты стала другой.

Иванна посмотрела за окно, но не туда, где мелькали столбы и деревья, а на свое отражение. Днем в стекле оно еле заметно, и все же его можно разглядеть. Кажется, кто-то наблюдает за тобой с другой стороны окна, и ты смотришь сам в себя, как в зеркало.

Те же серые глаза, волосы цвета выгоревшей на солнце пшеницы, острые черты лица и родинка притаилась слева, возле самого носа. Все та же серая мышка в сером пальто, с серым зонтом. Та, да не та.

Иванна вздохнула, и покосилась на женщину, которая по-прежнему что-то ей рассказывала. Пришлось пару раз кивнуть, чтобы изобразить участие в беседе.

Не та. Только взгляд прежний — сканирующий, пронзительный, изучающий. Ее лицо было сложно запомнить, но сама она не забывала никого. Женщина-рентген, так ее называли коллеги из убойного.

Когда Иванна положила на стол начальнику заявление об уходе, он удивился. Когда узнал, что она уезжает из Москвы навсегда, в провинциальный городок, без всяких перспектив, у него едва не случился апоплексический удар. Однако, переубедить упрямую серую мышку невозможно. Это знали все, включая ее начальника.

Оставив прошлую жизнь, она еще не начала новую, и все, что было залогом будущего — бумажка с рекомендациями и несколько сохраненных в сотовом номеров. Остальные Иванна удалила за ненадобностью, как и свои страницы в соцсетях — к чему они нужны в новой жизни?

Поезд тяжело вздохнул, ухнул, и застучал с другой частотой. Реже и реже, пульс железного змея становился тише, колеса взвизгнули в последний раз, и пассажиры ощутили легкий толчок. За окном высились три башенки вокзала города N, а стрелки часов на центральной дернулись в унисон и слились в одну — под цифрой двенадцать. Иванна встала.

— Ой, деточка, как жалко, что ты выходишь! — как-то весело огорчилась тетка, водружая на место Иванны еще один баул, который стоял у нее под ногами. — Удачного тебе отдыха! Ни пуха, как говорится, ни пера!

— К черту, — не глядя бросила серая мышка. Как-то в начале дороги, пять часов назад, соседка спросила ее, зачем и куда она едет. «Отдохнуть хочу», — только и ответила Иванна. И это было почти правдой — она искала покоя, который не могла обрести в мегаполисе.

— Выходим, не задерживаемся! — крикнула проводница от дверей, и Иванна с облегчением покинула душный вагон, подхватив свой серый чемоданчик, сумку и зонтик.

Маленький тихий вокзал показался столичной гостье едва ли не заброшенным. После московской суеты она словно попала в другой мир. В городе N кроме нее вышли еще три человека. Всех троих встречали родственники и друзья, поэтому скоро на перроне осталась одна Иванна. Только теперь она по настоящему ощутила, что стоит на пороге новой жизни, новой себя, и не спешила делать первый шаг в светлое будущее. Оно не то, чтобы пугало, а скорее, скалилось из-за угла, как неприрученная бродячая собака.

Что ж, придется приручать.

Но стоило сделать шаг навстречу будущему, как оно зарычало и забилось в самый тёмный угол. Когда московская гостья перешла через турникеты и вышла с вокзала, поняла, насколько же сильно она изменилась.

— Дура! — припечатала Иванна, и раздраженно стукнула о каменные ступени наконечником зонта. Разумеется, никто этого не заметил, и, к удивлению рассерженной мышки, ступени не треснули, мир не рухнул. Но и пропавшая сумочка с деньгами и документами не возникла перед ней как по волшебству. Пробуждение в новой жизни оказалось не из приятных. Уютная провинциальная жизнь с её неторопливыми прохожими, брызгами из-под колёс и шепотом тополей слишком резко контрастировала с мрачным тяжелым чувством, которое испытывала женщина, только что обнаружившая пропажу своей дамской сумочки. Остался лишь чемодан с вещами, от которых не много проку, если нет паспорта, денег и рекомендаций.

Все попытки найти сумку на вокзале ни к чему не привели. Иванна не могла вспомнить, в какой момент потеряла бдительность: она обыскала перрон и зал ожидания, через который недавно шла к выходу, посмотрела у ларька с газировкой, осмотрела турникеты, заглянула в диспетчерскую в надежде, что кто-нибудь нашел пропажу и отнёс туда. Сумка словно испарилась.

Когда Иванна вновь вышла на улицу, вид у нее был потерянный. Она совсем не знала этого города, не могла позвонить друзьям из прошлой жизни… Можно, конечно, обратиться в полицию… Но упрямая мышка не собиралась делать этого, по крайне мере пока. Заявить о пропаже документов успеет, сейчас бы решить другую проблему — где остановиться на пару дней и найти денег на пропитание. Её мучила не столько растерянность, сколько досада. Ну как могла она, Иванна Каперина, что-то потерять, и уж, тем более, проворонить? У матерого оперативника, у женщины-рентгена, которая не упускает вокруг себя ни одной детали, просто не может вот так неожиданно потеряться ценная вещь!

Бред. Боже, какой бред.

Так думала Иванна, пока ее не окликнул приятный женский голос.

— Девушка… Простите, девушка, у вас что-то случилось?

— Что? — Иванна обернулась и увидела перед собой хорошо одетую барышню с сиреневым шуршащим свёртком в руках. Большие зелёные глаза в обрамлении светлых локонов-завитков, точно со старинной открытки, внимательно изучали её. Кажется, она была одной из встречающих на перроне. Только тогда при ней не было свёртка.

— Мне показалось, вы чем-то расстроены, — незнакомка наклонила голову набок и по-детски наивно произнесла. — Я могла бы вам помочь… у вас такой печальный вид… Только не подумайте, что я из любопытства, у нас в городе не часто увидишь таких гостей.

— Каких? — довольно резко спросила Иванна, сканируя девушку взглядом. Она была так зла на себя за рассеянность, что сочувствие её только раздражало.

— Вы, кажется, очень сильный человек. И уверенный. У вас взгляд, как у василиска. Знаете, это такой мифический зверь, обращающий всех, на кого посмотрит, в камень. В нашем городке таких людей нет.

И барышня вдруг заливисто рассмеялась, окончательно озадачив московскую гостью.

— Простите, я не хотела вас обидеть. Я, порой, бываю бестактна… Просто знаю, что сильному человеку сложно первому обратиться за помощью, вот и решила предложить свою.

Она выжидающе посмотрела на Иванну с сочувственной, немного смущенной улыбкой. Если бы женщина-рентген не умела так виртуозно скрывать свои чувства, на её лице отразилось бы раскаяние. К её удивлению, юная красавица отличалась ещё и чутким сердцем — она сказала правду. И теперь серой мышке было стыдно за свою вспыльчивость. Правда, сказанная искренне, помогает лучше любых других слов.

— Сомневаюсь, что вы мне чем-то поможете. Впрочем… секрета тут нет. У меня пропала сумка с документами и деньгами. В вашем городе я первый день, никого здесь не знаю, остановиться тоже негде. А идти в полицию смысла нет…

— Почему же? — так бесхитростно удивилась девушка, что Иванна снисходительно улыбнулась. Она была очень невысокого мнения о провинциальной полиции, однако говорить об этом было бы бестактно. Потому она просто сказала:

— Пока они найдут сумку, я успею переквалифицироваться в привокзальные гадалки. Мне нужно где-то жить и что-то есть, но пока я не придумала, у кого можно занять денег.

— А как же ваши родственники, друзья? Они не могут перевести… — тут девушка запнулась под взглядом Иванны. Ей не пришло в голову, что банковскую карту украли вместе с сумкой, и переводить некуда.

— Вот поэтому мне остается стоять здесь и размышлять о лексическом значении слова «ворона», — резюмировала москвичка, постукивая зонтиком о ступеньки.

Возможно, кто-то ухватился бы за ниточку, и попробовал уговорить незнакомку одолжить небольшую сумму до того момента, когда жизнь войдёт в нормальное русло, восстановятся документы, появится работа. Но девушка была права — Иванна никогда не просила о помощи. Она не была гордячкой, скорее, считала неприемлемым перекладывать свои проблемы на других людей. Тем более, на людей незнакомых и таких молодых.

Пока серая мышка в задумчивости раскачивала зонт, барышня теребила свёрток и, наморщив детский лоб, пыталась придумать, как помочь женщине, которую она встретила впервые в жизни. Зеленоглазая красавица словно и не заметила, каким тоном говорит с ней Иванна. Она понимала, что люди не всегда ведут себя так, как им хочется в глубине души. Мешает гордость, независимость, страх — да мало ли что ещё. Настоящие чувства редко всплывают на поверхность. Но чуткое сердце не обманешь.

Пока девушка молчала, Иванна все сильнее укреплялась в мысли, что её затея с переездом была не самой удачной. Может и не глупой, но довольно непродуманной. Можно сказать, спонтанной. И виноват в этом отчим.

Отчим. Это из-за него она порвала со старой жизнью, из-за него почти перестала общаться с матерью, из-за него оставила работу, из-за него, в конце концов, перестала спать ночами.

— А вам совсем-совсем не к кому пойти? Может быть, вы можете позвонить своим родным, чтобы они за вами приехали? — в шелест шин по мокрому асфальту и гул листвы мягко вплелся голос девушки.

— У меня никого нет, — прозвучал равнодушный ответ.

Тогда пухлые губки упрямо надулись, бровки решительно сдвинулись, и барышня взяла Иванну за руку.

— Я знаю, кто вам поможет! Идёмте!

Серая мышка едва успела подхватить чемодан и зонтик, как оказалась у мигающего светофора, а еще через пять минут шла вдоль пятиэтажек по асфальтовой дорожке. Блондинка постукивала каблучками чуть впереди, а чемодан Иванны катился по асфальтовому тротуару с таки грохотом, словно это тележка, груженая камнями.

На растерянный вопрос «куда мы идем», спутница торжественно ответила:

— К нашему лучшему сыщику! Между прочим, у него талант от природы.

Лоб Иванны исказила презрительная складка, но ее провожатая этого не заметила, так как ни разу не оглянулась.

«Знаю, знаю…» — думала Иванна, на автопилоте следуя за блондинкой. — «Стоит быть посдержаннее, и не судить о людях раньше, чем с ними познакомлюсь».

Но это в теории легко, на практике же за годы службы ей встречался не один доморощенный детектив, начитавшийся бульварных «интриг и расследований», и возомнивший себя вторым Шерлоком. И ни один из них не оправдал ожиданий не то, что Иванны — даже своих родственников.

— Чем сможет помочь мне ваш эм… сыщик?

— Вы что, мне не верите? — в первый раз на лице незнакомки отразилась обида. — Да это лучший детектив, такого больше нигде нет! Вы сами убедитесь, когда ваши документы и деньги окажутся при вас. И еще извиняться будете.

Она приподняла кверху аккуратный носик и всем видом показала, что больше не намерена отвечать на подобные оскорбительные вопросы.

Иванна пожала плечами и возражать не стала. Надо — извинится. Ошибки свои она всегда признает, только ошибается редко. Но рассудила так — возможно, ей и не помогут вернуть деньги, но может, хоть на улице не оставят. Пожалуй, выбирать уже не приходится. Когда все закончится, за благодарностью дело не станет. В конце концов, если ее примут на работу — отправят запрос в Москву, восстановят документы — то она вполне сумеет расплатиться за доброту.

Было нелегко поспевать за шустрой барышней, волоча за собой чемодан. Но постепенно Иванна погружалась в ритм, отбиваемый зонтом-тростью по асфальту. Ее все глубже и глубже затягивал этот звук, как бубен шамана в некий транс, из которого вывел голос спутницы. Её носик принял прежнее положение, она поправила свёрток, взглянула на Иванну вполоборота, и как-то смущенно добавила.

— Только… вы не судите по внешнему виду. Она довольно странная… для сыщика.

Иванна оторвала взгляд от асфальта и перевела его на зелёные глаза блондиночки.

— Значит, это женщина…

Для опытной оперативницы это было равносильно приговору. Женщина-детектив-самоучка. Что же может быть лучше? Но на этот раз склонность развешивать ярлыки едва не вышла Иванне боком. Скажи она лишнее слово, и ее добросердечная спутница просто отправилась бы по своим делам. Но мысли остались не озвученными, и барышня продолжила свое доброе дело.

Правда, после этого утверждения блондиночка, непонятно почему, призадумалась.

— Можно и так сказать. Да, мы ведь почти пришли. Это «Топольки».

Иванна слегка приободрилась уже от одного того, что палящее солнце проспекта сменилось прохладой и свежестью тенистой аллеи. Если до этого они шли по обычным улицам самого что ни на есть обычного города, то теперь словно попали в другой мир. Однотипные пятиэтажки сменились симпатичными коттеджами в окружении рябин, калиновых кустов и лип. Городской шум плавно перетек в птичий щебет, перед домами раскинулись шикарные клумбы за невысокими заборчиками, стали появились скамеечки и качели.

Миновав аллею и несколько коттеджей, женщины свернули за угол оранжевого кафе под названием «Сытый кот» и вновь вышли к пятиэтажкам. И только пройдя через два двора, очутились на самой тихой и уютной улочке, какую Иванна только могла себе представить. Она дремала в своем безмятежном мирке, совсем небольшом — с одного ее конца был отлично виден другой. Городской шум сюда совершенно не долетал, и только в одном из домов слышалась тихая музыка — кто-то играл на фортепиано. Но спутницы направились в противоположную от звука сторону. Их целью был уютный двухэтажный домик, расположившийся прямо в центре улицы и зажатый между двух шикарных коттеджей. На их фоне он выглядел несколько обшарпанным, но — настоящим. Про такие дома говорят — у стен есть душа.

Обвитый зелеными плетями винограда, с резной скамейкой у входа и несколькими яблонями за просвечивающим реечным заборчиком, он наводил на мысль об одинокой женщине, со скуки решившей заняться расследованиями.

Но стоило войти во двор, как из-за угла дома появился парень, ужасно лохматый и — совершенно отсутствующий в этом мире. Его руки были заняты странным прибором с десятком тонких проводков, топорщившихся во все стороны. Он так сосредоточенно щелкал переключателем, словно в этом заключалась суть всего мироздания.

«Все-таки не женщина. Наверное, это и есть наш доморощенный гений сыска», — мелькнула мысль у Иванны. — «И, конечно же, он испытывает новое прослушивающее устройство, которое изобрел сам. Да что там, оно наверняка и мысли читает…».

Но она не успела додумать саркастическую мысль.

— Женечка, здравствуй, солнце! — барышня одарила парня жемчужной улыбкой, но он даже не взглянул на нее, словно звук голоса не долетел до его замкнутого мирка с переключателем.

Девушку это ничуть не смутило. Она улыбнулась, забрала из рук юноши прибор и вручила свёрток.

— Отнеси это Артёмке, пожалуйста. Он ждал этот атлас с сентября, уже всем растрезвонил, что скоро привезут. Уникальное издание, видишь ли…

Странный молодой человек сделал неловкое движение руками, словно пытаясь ухватить ускользающий прибор и в то же время не потерять свёрток. По-видимому, точка равновесия сместилась, он едва устоял на ногах, но зато вышел из транса, сфокусировался на лице собеседницы и расплылся в ответной улыбке.

— Будет сделано! — бодро сообщил он. Но выполнить поручение не успел, потому что за спиной Иванны раздался настоящий вопль индейца милуоки, следом за которым, опережая собственный радостный крик, примчался вихрастый мальчишка лет семи. Он ухватился за свёрток, как коршун за добычу, и сияющими глазами посмотрел на блондинку.

— Мамочка! — эмоции били через край. — Мамочка, это же мой атлас! Ур-ра, теперь я побываю на Северном Полюсе, и в Африке, и… в… — мальчишка так замечтался, прижав к груди заветный свёрток с книгой, что не заметил, как к дому подошел еще один человек. Он вежливо кашлянул, кивком поздоровался с Иванной, и она отстранилась, пропуская его.

— Что, путешественник, доволен? — мужчина потрепал пацанёнка по буйным кудрям и подхватил на руки. — А ну-ка покажи папке, как отважные первопроходцы покоряют дикие леса! Или забыл, что обещал?

— Помню, — насупился мальчишка, угрем выворачиваясь из отцовских рук. — Крапиву нужно выкорчевать, пока она мамины розы не погубила.

— Вот и отлично, — светло-голубые глаза мужчины теперь с нежностью смотрели на спутницу Иванны. — Ну что, ласточка моя, справляется твой Антошка?

— Еще как справляется. Без тебя мы бы этот атлас ни за что не добыли, — звонко рассмеялась девушка, а точнее, молодая женщина. Она обернулась к Иванне и добавила.

— Это мой муж, Антон. Ой, а ведь я и сама так и не представилась! Меня зовут Людмила…

— Мила, Милочка, — весело подхватил молодой мужчина, бережно обнимая возлюбленную. Иванна не сдержала улыбки — Мила и Антон подходили друг другу просто идеально. Пятна света, падающие сквозь густо-зелёную листву яблони, играли на золотистых локонах юной красавицы и вспыхивали рыжиной на коротких густых волосах мужчины. Зелёные глаза, казалось, тонули в голубизне взгляда любимого, а мальчишка, по-прежнему прижимающий сверток с атласом к футболке, обнял родителей и громко-громко заявил:

— Мам, пап, я хочу чтоб так было всегда-всегда!

— Как, сынок? — спросила Мила, проведя рукой по щеке мальчика. В другой она сжимала прибор, который забрала у лохматого юноши.

— Вот так. Чтобы были ты, я, и папа, и атлас, и баба Тоня, и Женя — все-все! И солнце все время, и еще, чтобы не надо было идти в школу.

Тут рассмеялись уже все. Только с лица Иванны отчего-то пропала улыбка. Внутри серой мышки появилась почти неощутимая тревога. Она привыкла к тому, что ничего идеального в жизни нет. За идеальным всегда скрывается неминуемая трагедия.

Юноша, все это время находившийся где-то далеко, в своих мыслях, вернулся к людям, взял мальца за руку и заявил:

— Чтобы так и было, надо исполнять обещания. Пойдем косить крапиву!

— Пойдем! — согласился мальчик, и скоро они скрылись из вида.

— Это Женя, мой брат, — объяснила Мила, между делом поцеловав мужа в щеку. Разумеется, она имела в виду юношу, а не мальчика. — Двоюродный, конечно. Не удивляйся — он очень своеобразный. Уверена, когда-нибудь его заметят, оценят и вручат нобелевскую премию. Правда, нобелевский комитет пока об этом не догадывается.

— И что он открыл? — поинтересовалась Иванна.

Антон загадочно подмигнул Иванне, и ответил вместо Милы:

— Вместо того, чтобы хорошо учиться, этот лоботряс все время изобретает бесполезные вещи. Пока из полезного у него всего лишь одна ручка с фонариком.

Мила насупилась и шутливо толкнула мужа в бок.

— Ничего подобного. Женя просто еще не нашел себя, вот и все. Кстати, прибери куда-нибудь этот прибор. Кажется, он забыл про него, — и она отдала мужу коробочку с проводами, которую забрала у брата.

— Но мы не к нему пришли? — Иванна устала от пустых разговоров, и снова принялась постукивать зонтом. Это её успокаивало.

Мила и Антон переглянулись, но не ответили.

— Пожалуй, я оставлю тебя с твоей новой подругой, кем бы она ни была, — ласково сказал мужчина и поцеловал жену.

— Подожди, ты не знаешь, Лера дома?

— С утра была. У нее сегодня экзамен, так что могла и уйти. Вы постучите к ней, может, еще застанете.

Раскланявшись с Иванной, молодой мужчина вышел со двора и направился к дому напротив. А Мила повела спутницу к двери, попутно объясняя.

— Нет, конечно, мы пришли не к нему! Просто этот дом что-то вроде общежития. У Жени в подвале оборудована лаборатория, Лера и Антонина Федоровна — тетушка моего мужа — живут на первом этаже, второй занимает молодая семья с двумя детьми, они недавно сюда переехали.

С этими словами Мила поднялась на крыльцо и постучала, но никто не открыл.

— Не заперто! — послышался приглушенный крик из-за двери.

Женщины вошли в дом, и очутились в светлом коридорчике, обитом деревянной вагонкой. Комната Антонины Федоровны находилась прямо напротив входа — видимо, сейчас хозяйки не было дома, потому что голос прозвучал издалека, с другого конца коридора. Слева и справа, в разных концах прихожей, виднелись двери. Та, что справа, была открыта, и из-за неё выступал краешек кухонного стола и холодильник. Следовательно, Валерия живет в комнате слева. Дверь туда была закрыта, и на ней виднелась какая-то рыжая клякса.

Иванна прислонила чемодан с зонтом к стене, и последовала за своей спутницей. При ближайшем рассмотрении клякса на двери трансформировалась в толстого кота, карабкающегося вверх по двери. Кто-то зарисовал облупившуюся краску.

Рассмотреть кляксу Иванне не дали — Мила сразу же толкнула дверь, даже не постучав. Оперативница едва наморщила нос, покачала головой и шагнула в комнату вслед за Людмилой. Она не любила входить без стука. Откуда ей было знать, что когда Лера не хочет никого видеть, то запирает дверь изнутри — стучи не стучи, не откроет.

Но стоило войти в комнату, неловкость тут же сменилась ступором. Даже на непроницаемом лице серой мышки читалось удивление. Люди, которые знали Иванну лучше, догадались бы, в каком она находится замешательстве. Ее выдавала складка на лбу — едва заметная, между бровей — которая появлялась всякий раз, когда Иванна не могла сделать никаких выводов об увиденном.

А все потому, что она совершенно не ожидала такого беспорядка даже от доморощенного детектива. Обычно любители частного сыска, подражая книжным героям, придерживаются правила — ничего лишнего, только сухая логика, полнейший порядок в доме и в чувствах.

Но то, что открылось взгляду Иванны, не вписывалось не только в понятие «беспорядок», но даже в определения «бардак», «катавасия» или «мамаево побоище». Лучше всего описать это словами самой Валерии — художественная анархия в мамайском стиле. Автор Вавилон Столпотворинович Раздолбаев.

Все огромное пространство занимала разномастная мебель, которая не то, что не сочеталась — противоречила друг другу по стилю, форме и цвету. Классическое старинное белое кресло у окна резко контрастировало с синим диваном странной формы. Да и диван ли это? Иванна так и не поняла. Нечто мягкое, полукруглое, вместо спинки — круглые подушки с нашитыми поверх яркой обивки геометрическими фигурами. Впрочем, странной была не столько форма, сколько расположение этого предмета мебели — он перегораживал комнату поперёк, словно кто-то начал делать перестановку и бросил на полпути.

За диваном стоял мольберт. Правда, вместо холста, на нём болталась грязная футболка со следами недавних художественных опытов. Венчала это безобразие позолоченная клетка, в которой дремал серый растрёпанный попугай.

Плоский телевизор стоял прямо на полу, а перед ним в творческом беспорядке были разбросаны разноцветные подушки-блины, на одной из которых, как кремовая розочка на пирожном, лежал большой белый кот. Он поднял на вошедших сердитый взгляд разноцветных глаз, и просканировал гостей не хуже самой Иванны.

Размеры комнаты позволяли устроить в ней и небольшую импровизированную кухню — угол, отделенный цветастой занавеской. К счастью, что творится на кухне, увидеть не удалось. Хватило и комнаты, чтобы составить мнение о ее хозяйке.

Кровать почему-то стояла неподалеку от кухонной занавески, и формой напоминала огромный надувной бассейн — круглая, с бортиками. Из-за неё не сразу удалось разглядеть письменный стол, который, по-видимому, служил рабочим местом. И по сравнению с ним весь остальной беспорядок казался вполне благоприличным. Что только не лежало на кофейной деревянной поверхности! Старенький фотоаппарат заслонял серебряный кубок за вольную борьбу, фарфоровая ваза подпирала нелепую карнавальную маску, резиновый утёнок плавал в плошке с мутной водой, небольшой глобус спрятался за деревянным болванчиком, каких художники используют в качестве моделей. Под столом валялась банановая кожура, сверху свалена куча блестящих шурупов, дротиком к столешнице была приколота справка из районной поликлиники, а между биноклем и шахматной доской расположились три морских раковины. Можно было подумать, что здесь живёт не один человек, а целое студенческое общежитие, и каждый хранит на столе предметы своего хобби.

— Ваша сыщица что, вундеркинд? — не удержалась Иванна, впечатленная увиденным. — Как она успевает заниматься спортом, рисованием, географией, физикой, музыкой и дзюдо?

— Тут не только её вещи, — тихо пояснила Людмила. — Это её заказы.

Понять смысл сказанного Иванна не успела. Комнату она рассмотрела буквально за пару секунд, потому что в третью её сковал страх.

— Фу! — только и сумела выдохнуть серая мышка, когда огромный черный пес возник из-за кухонной занавески и направился прямиком к незваным гостям. Точнее — к гостье, потому что с Милой у пса, похоже, были доверительные отношения.

— Это ньюф Леры, — донесся до слуха голос зеленоглазой спутницы.

Иванна выдохнула, взяла себя в руки и опасливо отодвинулась, когда холодный собачий нос уткнулся в ее ладонь. Пёс шумно вдохнул, исподлобья посмотрел на незнакомку, как бы предупреждая: «я за тобой слежу, не вздумай ничего выкинуть». А потом повернулся к Миле и замахал хвостом.

— Хороший мальчик, — красавица потрепала его по голове и великан заворчал от удовольствия.

«Ну и чудище», — подумала Иванна. Она недолюбливала собак, а попросту их боялась.

Однако, чудище больше не подошло к ней — зато оно улеглось рядом с креслом и не сводило глаз с незваной гостьи.

А Иванна еще несколько секунд рассматривала комнату и не сдержала тихого высказывания:

— Не приведи Господь проводить обыск в такой квартире…

Но никто не услышал этих слов.

Если опустить такие детали, как террариум с пауками, болтающуюся на книжной полке блузку, зачем-то прицепленные к картонке на стене носки, пластиковые коробочки и баночки на полках и на полу, гитару под столом и далее по списку — то можно сказать, больше всего ее заинтересовал стеллаж с книгами. Единственное упорядоченное место во всем этом бедламе. Книги стояли не по алфавиту, но были сгруппированы по областям знаний, и каждая область подписана, как в библиотеке. Правда, подписи эти выглядели странно, что-то вроде «псих-мат», «био-лат-мет», «хим-роз», «лайф-хак». Бегло осмотрев корешки книг, Иванна не обнаружила ни одной художественной. И, кроме прочего, там не было ни одного детектива! Это-то и заставило её усомниться в своих первоначальных выводах.

На нижней полке сиротливо притулились учебники по анатомии, зоологии беспозвоночных, генетике и прочим естественным наукам, из чего можно было заключить, что хозяйка комнаты биолог или медик.

Вот только девушка, которая стояла у дальней стены и аэрозольными красками старательно выводила непонятную надпись на штукатурке, меньше всего походила на начитанного человека. Одетая в черную свободную футболку с надписью «born to be wild», из-под подола которой выглядывала кислотно-зеленая туника, в черных брюках с ремешками и цепочками она выглядела, как подросток. Трудный подросток. Можно сказать, очень трудный. Такой, на которых Иванна насмотрелась еще во время работы в детской комнате, когда начинала свою карьеру.

До сих пор девушка не обращала никакого внимания на вошедших, поглощенная своим занятием.

Людмила с интересом рассматривала футболку, прикрепленную к мольберту. Она ничуть не удивлялась тому, что уже минут пять их никто не замечает.

— Привет, Мила! — девушка у стены резко обернулась.

Иванна вздрогнула от неожиданности, а мысль о трудном подростке основательно укоренилась в ее голове — девчонка выглядела лет на шестнадцать. И все вписывалось в новую версию, если бы не беспристрастный взгляд из-под густой челки. Он смерил Иванну с ног до головы, словно сканер. Серая мышка всегда считала, что никто кроме нее не способен на такой взгляд. А тут за пять минут нашлись целых два конкурента — белый кот и его хозяйка.

Девчонка смотрела не больше пары секунд, и так же неожиданно потеряла к гостье интерес. Словно знала ее хорошо, и невысоко ценила.

— День добрый, — бросила она, уже не глядя на Иванну. А после обратилась к ее спутнице. — Тебе повезло меня застать, я собиралась в университет.

Иванна удивилась, что девушка разговаривает с Милой так фамильярно. По её твердому убеждению, возраст имеет немаловажное значение, а зеленоглазая барышня казалась намного старше доморощенной сыщицы. И только спустя несколько дней категоричная московская гостья узнала — на самом деле разница совсем не велика. Хозяйке белого кота едва исполнилось двадцать, Мила же отпраздновала двадцать седьмой день рождения.

— Привет, Лера, — очаровательная спутница Иванны обнажила жемчужные зубки в улыбке. — Как поживаешь?

— Вот так, — девчонка изобразила пальцами что-то вроде «оК». Она начала собирать вещи в сумку, даже не поинтересовавшись целью визита незваных гостей.

— А почему ты так странно одета? — Мила не спешила переходить к сути дела.

Девчонка состроила смешную гримасу, наморщив нос.

— У нас сейчас пары по органической химии. Терпеть их не могу. Там преподаватель с неустроенной личной жизнью, который думает, что страшнее него никого и быть не может. Я решила разрушить его иллюзии.

И она нацепила на запястья кожаные наручи с шипами. А потом взяла небольшую деревянную коробочку со щелями, и посадила в нее… огромного, размером с ладонь, паука из террариума.

Заметив удивленный взгляд Иванны, она улыбнулась и сказала:

— А вообще-то я добрая.

Иванна недоуменно перевела взгляд на Милу, и та спохватилась.

— Ой, Лерочка, тут у нас такое произошло…

Пока молодая женщина объясняла хозяйке беспорядка, зачем они пришли, у Иванны появилось время рассмотреть дальнюю стену, сразу за диваном и мольбертом.

Казалось бы, нет скучнее зрелища, чем стена. Но только не в этом случае.

Белая штукатурка, сплошь измазанная краской, придавала комнате действительно странный вид. Буйство красок одновременно цепляло взгляд и вносило еще больший беспорядок в окружающую художественную анархию. Поверх разноцветных пятен красовались большие и маленькие надписи, до самого потолка вились неровные цепи, в нарисованных звеньях которых виднелись неразборчивые надписи. Слишком мелко, чтобы прочесть издалека. Но некоторые строки, вне цепей, различить удалось. Чего там только не было — от известных цитат, до непонятных зарисовок, и еще более непонятных цепочек, в звеньях которых располагались символы или пометки. А в самом центре стены красовалась размашистая надпись из «Планеты людей» Экзюпери: «Логически можно доказать всё, что угодно». Именно ее минуту назад малевала Лера.

Иванна скользнула взглядом чуть ниже, и заметила, что в левом углу не было ни надписи, ни рисунка — лишь грязно-коричневое пятно на белоснежной штукатурке. Среди всего этого взрыва цветов оно выглядело странно.

Мила же, тем временем, закончила свой рассказ.

— Лерочка, мы тебя, наверное, задерживаем, ты извини… Без твоей помощи не обойтись, не бросать же человека в беде.

— Не надо меня уговаривать, — Лера перекинула сумку через плечо и обернулась. — Как зовут-то человека?

— Ой, совсем забыла вас познакомить… — растерялась Мила. — Это… А как вас зовут?

— Иванна.

— Это Иванна, — с облегчением вздохнула Мила, повторив имя.

— Мне сказали, что здесь живёт сыщица, которая может найти все что угодно, — Иванна шагнула вперед, обозначив намерение перейти к сути дела.

— Допустим, — девчонка скрестила руки на груди и пристально посмотрела на женщину.

— Ну и где, где же она? Это твоя мать, бабушка, тетя? Ее сейчас нет?

— Отчего же, — как-то странно улыбнулась девушка. — Есть.

— И могу я поговорить с… сыщицей?

— Конечно. Я вас слушаю.

Так Иванна познакомилась с Валерией Рижской.

Её мнение о «доморощенных» детективах изменилось, стоило увидеть девушку в деле. Но, пожалуй, Леру нельзя назвать детективом в полном смысле этого слова. Для такого таланта нет названия. Сравнить её можно, разве что, с ищейкой. Она как хороший пес идет по следу, шаг за шагом, ухватившись за невидимую нить, и приходит к цели. Чаще всего этот путь происходит у неё в голове.

— У меня есть еще пятнадцать минут до пар. Поэтому лучше вам рассказывать побыстрее, — деловито сообщила Валерия, по-прежнему не проявляя к Иванне особого расположения. — Итак.

Во взгляде серой мышки проскользнула усмешка, скрывающая презрение — но она лишь слегка приподняла бровь и изложила ситуацию.

— У меня пропала сумка с документами, деньгами и телефоном. Ровно в двенадцать я приехала из Москвы, сумка была еще при мне. Потом, на выходе с вокзала, спохватилась, что сумки нет. Вернулась на перрон, все обыскала, но, как видите, результатов это не принесло. Украсть ее не могли — я бы заметила. Я могла только где-то ее оставить. До выхода с вокзала дважды выпускала вещи из рук — когда покупала минералку в привокзальном киоске, и во время телефонного разговора перед турникетами — тогда я клала сумку на чемодан. Да, и еще я один раз поскользнулась на мокром полу, через пару шагов от турникетов — кто-то пролил в том месте воду. Могла, наверное, и там выронить… Но дело в том, что на вокзале очень мало народа — все, приехавшие этим поездом, тут же разошлись.

— Не факт. А зачем вы сюда приехали? — девушка скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Иванну.

— Какое это имеет значение?

— Отвечай, — шепнула Мила. — Она просто так не спросит.

Лера вопросительно склонила голову набок и постучала пальцем по наручным часам.

— Хорошо… — недовольно произнесла Иванна. — Я решила начать новую жизнь в спокойном городе. Бросила работу, порвала все отношения и уехала. Этого достаточно?

— Вполне. А какое ваше самое плохое воспоминание в жизни?

— Ну это уж точно к делу не относится, — резко ответила женщина. Если до этого девочка ее забавляла, то теперь хотелось высказать все, что она думает про этот балаган. Жаль воспитание не позволяет.

— Дело ваше, — равнодушно пожала плечами Лера. — Не мне нужна помощь. Когда вы приходите к хирургу, и он предлагает облегчить боль через операцию, вы вот так же реагируете?

Иванна молча посмотрела на Милу, потом снова на девчонку. Несмотря на раздражение, появилось и любопытство. Что такого особенного в этой девочке? Почему она так уверенно задает нелепые вопросы, и отчего так странно смотрит? Как будто знает про свою гостью что-то, что ей совсем не по душе.

— Ну хорошо… В восемнадцать лет я сбежала из дома, и с тех пор не видела своих родителей. Точнее, мать — отчима и не хочу видеть. С тех пор прошло двенадцать лет, а я до сих пор помню день, когда поругалась с ним, и порвала отношения с матерью, которая встала на сторону альфонса. Это моё худшее воспоминание.

— Отлично. А лучшее?

— Первая встреча с любимым человеком, — покорно продолжила Иванна.

— Замечательно! — Лера накинула сумку на плечо, и собралась уходить. — Ваша сумка у уборщицы с вероятностью девяносто семь процентов. И, скорее всего, уборщица поссорилась с диспетчером, потому и не отнесла находку. Хотя, может быть это элементарная жадность, не знаю.

И девушка прошла мимо гостей. А ее собственное черное страшилище — так подумала Иванна — процокало когтями по паркету и уселось напротив двери, провожая хозяйку. Иванна же была несколько ошарашена столь неожиданными выводами и потому не сразу сообразила, что пора уходить.

— Время тикает, — послышался голос из коридора.

Мила за руку потянула Иванну к выходу, не скрывая торжествующей улыбки.

— Лерочка, ты блеск, как всегда! — восхитилась она, и потрепала девушку по голове. Лера шутливо отмахнулась, а Мила добавила. — Я пойду, посмотрю как там мои мальчишки справляются с крапивой, раз уж все так благополучно разрешилось. Пока-пока!

Несколько секунд Иванна в замешательстве стояла у двери, пытаясь решить: поразиться ли гениальностью юной сыщицы или разозлиться за зря потраченное время. Но тут сообразила, что все уходят, догнала Валерию уже во дворе и схватила за рукав.

— Постой! Почему ты так уверена? У тебя есть доказательства, что именно уборщица взяла мою сумку?

Лера мягко высвободила свою руку и укоризненно посмотрела на Иванну.

— Если бы я оперировала уликами в своих расследованиях, то работала бы в полиции. И не имела бы ни одного клиента.

— И все-таки, — Иванна перегородила ей дорогу.

Девушка не обратила на это внимания, свернула направо и выкатила из-под самодельного навеса серебристо-черный байк. Придерживая его одной рукой, она обернулась к Иванне, как-то вдруг перейдя на «ты». Оперативница же была настолько заинтригована, что даже не возмутилась.

— Ну хорошо. Слушай. Я строю цепи от обратного. У нас было три возможных варианта событий — ты могла потерять сумку, как и сказала сама, в трех местах. Однако, вариант с киоском отпадает. Такой внимательный и осторожный человек едва ли забудет про сумку, из которой только что доставал деньги. Ты ведь сама говорила, что внимательно следишь за вещами и заметила бы пропажу. Вариант с мокрым полом отпадает по той же причине. Что делает человек, когда теряет равновесие? Проверяет, не уронил ли он что-нибудь. Особенно на вокзале, имея при себе так много вещей. Остается телефонный разговор перед турникетами. Ты положила сумку на чемодан, а потом что-то тебя отвлекло, ты задумалась, взяла чемодан, а сумка упала. Почему ты могла не заметить этого? Скорее всего, потому что была слишком погружена в свои мысли. Я не зря спросила о твоих самых печальных воспоминаниях, и о том, что привело тебя в наш город. Это оказался верный путь. Оба воспоминания — и хорошее и плохое — связаны с родными и любимыми людьми. Над входом, сразу за турникетами, висит плакат — реклама сотовой связи. Я сто раз его видела, частенько путешествую на поезде. Так вот на плакате изображена счастливая семья и надпись, призывающая чаще звонить родным и близким, ну или что-то в этом роде. Это вполне могло вызвать воспоминания, тем более, что ты не просто так решила начать новую жизнь.

— Да, так и есть… — выдохнула Иванна, поражаясь необычному ходу ее мыслей. — Я и правда ушла в себя на время. Теперь я это понимаю. Но даже если допустить, что в тот момент я забыла про сумку, почему ты уверена, что ее взяла уборщица?

— Ты сама сказала про мокрый пол, — укоризненно произнесла Лера, запрыгивая на байк. Взгляд её слегка потеплел и больше не казался равнодушным. — Перрон был пуст, что следует из твоих действий. Во-первых, ты стояла перед турникетами и говорила по телефону, чего не смогла бы сделать в толпе, если бы за тобой была очередь. Во вторых, будь на перроне кроме тебя кто-то еще, ты не положила бы сумку на чемодан, из опасения что ее могут украсть. Это, опять же, очевидно, и следует из твоего рассказа. Значит, ты была последней, кто выходил с перрона, так?

— Да. Мила пришла позже.

— Кажется, она забирала какую-то посылку от друзей из Москвы. Не важно, тебе повезло, что именно она решила помочь. Мила у нас прямо мать Тереза, хоть и с замашками жены олигарха. Но, отставить разговорчики. Значит так, если бы сумка и выпала, ты нашла бы ее, вернувшись на перрон из зала ожидания. Но этого не случилось. До следующего поезда оставалось никак не меньше двух часов, людей там еще не было. Зато была уборщица. Она наверняка направлялась в сторону турникетов из общего зала, так как направляясь к выходу с вокзала ты шла по сухому полу, а потом поскользнулась, попав на мокрый. Там уборщица уже помыла, и, разлила воду, что опять же доказывают твои слова. Логично предположить, что потом она отправилась наполнить ведро, потому ты ее и не увидела. После этого ты продолжила путь к выходу с вокзала, еще не заметив, что сумки нет. А уборщица вернулась, домыла пол, и увидела по другую сторону турникетов твою пропажу. Кроме нее на перроне в тот момент никого не было. А значит, именно уборщица взяла сумочку. То, что она не отнесла ее диспетчеру — факт, не требующий доказательств. Ну а про причину, по которой она этого не сделала, остается лишь догадываться. Это не имеет значения, но мне кажется, уборщица была в плохом расположении духа, раз разлила воду. Может быть, до этого поссорилась с диспетчером, потому и не понесла ему сумку. В этом случае ты вернешь свои вещи без проблем — она сама отдаст. Если же я ошибаюсь, и уборщица просто присвоила сумку себе — сможешь смело припугнуть ее полицией, и, опять же, вернешь свои вещи. Андестенд? Вот и отлично. Да, кстати, будешь уходить, закрой входную дверь. Ключ висит на стене в коридоре, оставишь его слева от порога.

Заглушив последние слова, грозно взревел мотор, и Иванна осталась во дворе наедине с собой. Она даже не удивилась, что девушка так спокойно доверила постороннему человеку ключ. Хватало куда более странных вещей.

Позже всё оказалось точно так, как рассказала Лера — даже про ссору с диспетчером, хотя тут она просто угадала. А, познакомившись с девушкой поближе, Иванна узнала, что уже два года она живет лишь за счёт своего странного хобби. Искать.

Ведь в мире существуют миллиарды потерянных вещей. В маленьком городке — тысячи. И для одной юной сыщицы этого вполне хватало, чтобы заработать на безбедную жизнь. Иногда ей помогали и родители, которые жили в другой части города, но большую часть времени пропадали в геологоразведочных экспедициях на севере. Лера же жила в комнате, доставшейся ей от покойной бабушки. И жила, надо сказать, совсем неплохо.

Она могла найти любую потерянную вещь, или рассказать, где находится тот или иной человек. Выстраивала совершенно немыслимые цепи событий, находила причинно-следственные связи, там, где их, казалось бы, быть не могло. Свой метод поиска она называла «методом цепной реакции», и работал он безотказно. Рижская считала, что у любого события есть причина, и ее можно вычислить. К потерянным вещам непременно ведет цепочка следов, восстановив которую, можно отыскать все, что угодно.

Чтобы достичь этого, Лера изучила целую гору литературы — научной и художественной — о методах поисков, памяти, заглядывала даже в трактаты по философии. Внутри жила уверенность, что можно найти кого и что угодно, если оно существует. И порой казалось, что за всей этой шелухой из потерянных вещей и чужих историй скрывается что-то, или кто-то, кого девушка ищет, день за днём, и ради кого все это затеяла. Однако, никому из друзей, даже самых близких, она не спешила открыть душу. Да не все и догадывались о тайне — обычно Лера представала перед всеми самым жизнерадостным человеком, несмотря на свое, порой, мрачное одеяние и вызывающий внешний вид. Но однажды, через два года после знакомства, Иванна застала ее в слезах, среди разбросанных книг, и исписанных странными схемами листочков. Конечно же, Лера не стала ничего объяснять, и тут же вернулась в свое обычное беззаботно-рассудительное расположение духа.

Скоро к молодой сыщице, которая выглядела, как подросток, но обладала логикой, какой обладает далеко не каждый следователь, стали обращаться люди и из соседних городов, весть о ее необычных способностях быстро разлетелась по окрестностям. Но иногда девушка на несколько месяцев оставляла основную работу, и занималась чем угодно, кроме поисков. Часами сидела со своими питомцами, гоняла по городу на байке, затыкала уши наушниками и с упоением слушала рок и классику, разрисовывала стены, готовила по собственным рецептам… да, и это несмотря на то, что получалось у нее отвратительно. В чем в чем, а в кулинарии Валерия явно не преуспела — что ни капли ее не смущало. Напротив она постоянно норовила угостить своей стряпней какого-нибудь несчастного гостя.

Возможно, таким образам она пыталась отвлечься от каких-то тяжелых воспоминаний. Тех самых, которые побудили ее заняться поисками.

Но в двадцать лет девушка нашла более верный способ отвлечься — она поступила в университет.

Глава 2, или Двое в лодке, не считая убийцы

21 апреля, 2013 год

Преступление было странным. Даже знаменитый следователь Елин рассеянно курил старую трубку в сторонке и изредка поглаживал усы — верный признак того, что он не в духе. На это у него были веские причины.

— Что за преступники пошли… — проворчал он. — Сначала душит жертву пакетом, потом вкалывает яд, и будто этого ему мало! Еще и сталкивает её в воду!

Елина сложно поставить в тупик. С виду добродушный, или, даже, простодушный дядечка с круглым животом, добрыми синими глазами, густыми усами и теплым голосом, на самом деле был настоящим «матерым псом», если можно так выразиться. Если он вцеплялся в горло преступника, то намертво. От Елина еще никто не уходил — но только не теперь. Потому что в этот раз он сомневался, а сомнение — главный враг.

— Может, он просто хотел избавиться от трупа?

Вопрос принадлежал лейтенанту Зуеву, невысокому сутулому пареньку с лицом, похожим на пельмень.

— Кхе, — Елин то ли усмехнулся, то ли просто поперхнулся едким дымом табака. Такой табак ему привозил друг из-за границы, с Кубы. Другого Михаил Афанасьевич не курил, сигареты презирал. — Скажи мне, Степа, какой логикой должен руководствоваться преступник, чтобы совершить убийство на глазах десятков свидетелей?

— Ну… э… — Зуев почесал затылок. — Может он псих?

— Тогда мы возвращаемся к тому, с чего начали. Зачем топить уже мертвую женщину, если убита она была при свидетелях? То-то и оно, лейтенант.

— К тому же он не сумасшедший.

Это добавила Иванна, вернувшись от лодки, которую осматривала вместе с другими оперативниками.

— Я давно его знаю. И Милу знала… Михаил Афанасьевич, ну не мог Антон этого сделать! Он год боролся за жизнь жены, и вы полагаете, что все это время Крымов притворялся?

— Задача следователя не полагать, а доказывать. Если вы, дорогая Иванна, можете предоставить факты, свидетельствующие в пользу Антона, я буду вам очень признателен, — Михаил Афанасьевич посмотрел на часы и выпустил колечко дыма. — Что-то Погремков запаздывает…

Погремков Михаил Михайлович был судмедэкспертом, и, надо сказать, отменным знатоком своего дела. Он на месте определял способ убийства, стоило лишь взглянуть на труп. И его слова всегда подтверждались после вскрытия. Правда, он обладал весьма своеобразным чувством юмора, что нравилось далеко не всем сотрудникам убойного отдела, но это с лихвой компенсировалось профессионализмом. Маленький коренастый мужичок с лысиной на круглой голове, он всегда находил плюсы в работе. С Михаилом Афанасьевичем Елиным они были давними друзьями, и единственное их разногласие заключалось во взглядах на курение.

— О, какие люди! — послышался бодрый голос со стороны парка, и к Михаилу Афанасьевичу подошел Михаил Михайлович. Он слегка запыхался и выглядел немного встрепанным. — Давно банкет?

— Погремков, где тебя носит? — недовольно спросил Елин, однако же позволил себе улыбнуться в усы.

— Ну вот, всегда так, — притворился обиженным Михаил Михайлович. Добавил мимоходом, — Привет, Иванна, Степа… отлично выглядишь! — и продолжил, — Нет, чтобы о здоровье справиться, работа-то у меня вредная… Ладно, ладно! Молчу! — под взглядом Елина он засмеялся и замахал руками. — Показывайте, где ваш труп.

— Ну, пойдем, — Елин слегка закашлялся и направился к берегу. Иванна велела Степану еще раз попытаться поговорить с подозреваемым, Крымовым Антоном, а сама последовала за двумя Михаилами. Весеннее солнце обманчиво грело спину, но редкие порывы пронизывающего ветра напоминали, что куртку снимать еще рано.

По дороге Погремков спросил Елина.

— Хотите, загадку загадаю?

— Валяй.

— Сережа выкуривал двадцать сигарет в день, а наш Миша, не выпускает трубку изо рта десять часов в день.

— И что? — Елин покосился на друга, ожидая подвох.

— Вопрос: Мишу не настораживает, что о Сереже говорится в прошедшем времени?

— Да ну тебя, шутник, — добродушно проворчал Елин, подводя Погремкова к лежащему на берегу телу женщины.

— Почему сразу шутник, а? Я же о тебе, бестолковом, беспокоюсь! Мне такие пациенты не нужны…

— Ты не отвлекайся, давай, лучше, делом займись, — оборвал Михаил Афанасьевич.

— Да уже, уже… — Погремков опустился перед трупом на колени и принялся за осмотр. Водолазы положили тело таким, каким достали из воды — то есть с пакетом на голове. Михаил Михайлович осторожно снял пакет, перед этим надев перчатки, и всем открылось лицо женщины, покрасневшее и одутловатое. Что удивительно, если учесть факт удушения.

Пока Погремков занимался своей работой, Иванна окинула бегым взглядом место претупления. Часть берега озера была огорожена, чтобы любопытные не совали носы не в свое дело. Все они столпились за деревьями, на парковой дорожке, проходившей параллельно береговой линии. С некоторыми из зевак беседовали оперативники, некоторые просто стояли и глазели — правда, ничего интересного не видели, так как на пути к берегу росли кусты, которые загораживали тело погибшей. Но не удивительно, что любопытные не уходили — для города N, а уж тем более для самого тихого района — Топольков — убийство было событием, из ряда вон выходящим.

Поскольку полиция подъехала к левому берегу, сюда же доставили и тело Милы. Лодочная станция, предоставившая лодку семейной паре, находилась на противоположном берегу, куда можно добраться только в обход, а это не менее получаса пешего пути. Озеро, хоть и узкое, протянулось почти через весь парк, на несколько кварталов.

Иванна думала, и крутила зонтик-трость, ввинчивая его в землю, подобно штопору. Несмотря на то, что на небе не было ни облачка, она никогда не расставалась с зонтом. Это был, своего рода, бессменный аксессуар. И всякий раз, когда оперативница думала, она начинала вращать трость. А когда нервничала — непременно постукивала зонтом о землю. Бесцветные волосы, по привычке стянутые в тугой конский хвост, хлестали по шее при редких порывах ветра.

На этот раз думать придется долго. Нужно найти зацепку, хоть одну версию произошедшего, которая могла бы оправдать Антона. А это очень-очень непросто. Ведь в лодке они были одни. По словам Антона, они с Милой, как обычно, взяли лодку на прокат, и отправились на романтическую прогулку по озеру, прихватив с собой корзину с фруктами, вино старой выдержки и конфеты. Это была первая семейная прогулка спустя год, после смерти их сына, ставшего жертвой нетрезвого водителя. Иванна была поражена уже тем фактом, что Мила, которая еще пару дней назад находилась в трауре (а она не снимала черный платок целый год), вдруг согласилась на развлекательную прогулку. Конечно, Антон давно старался вернуть жену к жизни, ведь со смертью сына она сломалась. Поначалу не могла даже плакать, только сидела у окна и молчала. К счастью, она не пыталась покончить с собой — будучи православной, Мила никогда бы не решилась на такой страшный грех, о чем сама как-то сказала Иванне. С Иванной они общались с тех пор, как серая мышка потеряла сумку на вокзале, а Мила отвела ее к Валерии.

Зонтик пробурил в земле уже порядочную дыру, когда женщина посмотрела на Антона. Он сидел прямо на земле и качался вперед-назад, уставившись в одну точку. Только губы беспорядочно бормотали какие-то слова, а пальцы лихорадочно теребили шнурки на ботинках. Даже такой железной леди, как Иванна, непроницаемой и равнодушной, было тяжело на него смотреть. Рядом с Антоном стоял Зуев, и обреченно смотрел на него — попытка поговорить ни к чему не привела. Антон был на грани сумасшествия после того, что произошло. После того, как увидел тело своей жены, которое вытаскивают из озера.

Поиски заняли всего пятнадцать минут. На Лебяжьем нет течения, и тело не отнесло далеко в сторону. Когда Милу вынесли на берег, некоторые любопытные прохожие еще пытались разглядеть, что случилось, но их прогонял ответственный пузатый лейтенант Сыров. Маленькие глазки утонули в хомячьих щеках, а солнечные лучи вытапливали на выпуклом лбу капельки пота.

— Проходим товарищи, проходим! — почти обречённо говорил он, размахивая толстыми ручками. — Не на что тут смотреть! Женщина, вы шли куда-то? Ах, с собачкой гуляли? Вот и гуляйте себе дальше.

Иванна перевела взгляд с Антона на Людмилу.

Прежде приятное лицо молодой женщины теперь стало припухшим и красным, конечности посинели, а глаза были открыты неестественно широко, словно вот-вот выпадут из орбит.

Погремков рассматривал зрачки.

— Н-да… — пробормотал он, поднимаясь с колен и стягивая перчатки. — Интересный случай.

— Миша, что нашел? — спросил Елин. Он еще до приезда Погремкова догадался, что Милу отравили, или вкололи ей что-то психотропное — по двум отверстиям на локтевом сгибе. Но это было только предположение.

— Убитая скорее всего была отравлена белладонной — зрачки сильно расширены, кожа лица гиперемирована… Но сейчас есть гораздо более действенные яды, не оставляющие столь явных признаков. Да хотя бы мышьяк, цианид, диметил ртуть наконец… А это и вкололи непрофессионально, со второго раза. Дырки-то две, — Погремков указал на локоть погибшей.

— Сомневаюсь, что Крымов так хорошо разбирается в ядах, — покачал головой Елин. — Что еще?

— В легких убитой нет воды, она даже волос не замочила. Пакет был завязан туго, убийца хорошо постарался.

— А что с температурой тела?

— А что с температурой? — переспросил судмедэксперт. — Нормальная температура, комнатная…

— Тьфу ты, — выругался Елин. — Отставить шуточки. Отчего ноги-то у нее синие, как обмороженные?

— Здрасьте приехали! — взмахнул руками Погремков. — Так у нее гипоксемия, она же в первую очередь задохнулась, сознание потеряла, а уж потом отравилась. Яд успел разнестись по организму, отсюда и внешние признаки отравления. А из-за недостатка кислорода конечности приобрели приятный голубой оттенок, как видите… да-с, — судмедэксперт слегка замялся после неудочной попытки пошутить. — Хотя, точнее скажу после вскрытия.

— Мила моя… Милочка… — не переставая бормотал Антон. Он продолжал качаться и постепенно повышал голос. — Любимая моя… как же это?

— Антон Владимирович, — Елин подошел к Крымову. — Мне нужно задать вам пару вопросов. Вы меня слышите?

Мужчина перестал качаться и посмотрел на следователя.

— Я не убивал ее. Не убивал, слышите! — он вдруг вскочил и удивленно, как-то по-детски растерянно посмотрел на тело. — Не убивал… это… это несчастный случай!

— Успокойтесь, господин Крымов. Если вы невиновны, вам нечего бояться, — спокойно сказал Елин. — Повторите еще раз, что произошло.

— Я же уже говорил! — Антон почти сорвался на крик. — Я же говорил…. Мы плыли в лодке, потом Миле стало плохо, и я принялся искать в корзине лекарство от головной боли. Потом… потом я услышал всплеск, оглянулся, но ее не было рядом. Ее не было в лодке, а на берегу послышались крики. Я перепугался. Думал, она потеряла сознание и упала в воду. Но я… я не умею плавать. Не умею! И никогда не умел! Я стал править к берегу, звать на помощь. Там меня скрутил какой-то парень, собрались прохожие… Потом приехала полиция и меня стали обвинять в убийстве… А потом… потом нашли тело моей жены… Вы же знаете, зачем вы меня мучаете?!

Антон рассказывал сбивчиво, иногда срываясь на крик, а иногда переходя на шепот. Руки его дрожали, губы побелели, а глаза не могли оторваться от тела покойной. Он никак не мог поверить что это посиневшее отекшее тело принадлежит его жене. Милочке, прелестной и всеми любимой Милочке.

Но неожиданно поток выкриков прервался, мужчина замер, схватил голову руками, словно его мучила адская боль, и сел на землю. Губы, как и раньше, продолжили бормотать невнятные слова, и Михаилу Афанасьевичу пришлось наклониться, чтобы расслышать их.

— Она… она должна была быть последней… Она должна была быть последней… должна… цепи… это… яма… она была последней…

— Занятно… — пробормотал Елин, разгибаясь. Его лицо оставалось непроницаемым.

И только Иванна, наблюдавшая за происходящим со стороны, заметила, как напряглись пальцы, сцепленные в замок вместе с трубкой, из которой просыпался табак.

Она сделала заметку, но спрашивать не стала. Ей и так все известно. Слух никогда не подводил — она еще раньше расслышала, что именно бормочет Антон. И это приводило ее в замешательство.

С тех пор, как Иванна приехала в город N, здесь не прекращались странные смерти. Не убийства — потому что улик не было. Не самоубийства — потому что ни у одного из погибших не было мотива убивать себя. Не несчастные случаи — потому что столько совершенно нелепых несчастных случаев подряд быть не может. Мыслимо ли, чтобы жена перепутала фен с травматическим пистолетом, который муж по ошибке положил не в тот ящик?

Зато после каждой из смертей кто-то получал теплое местечко, кто-то — наследство, а кто-то избавлялся от нежеланного супруга. Доказательств не находилось, как не находилось и свидетелей. Некоторые предполагали, что в городе объявился маньяк — но версия выглядела смехотворной. Скорее уж тогда — наемный убийца, но полиция не принимала и этот вариант. По мнению служителей порядка ничего странного в этих смертях не было. Жители города не обращали внимания на происходящее, пока это не касалось их лично. Кто-то считал, что город прокляли. Кто-то списывал на «сезонное обострение» — смертей и правда было больше в осеннее и зимнее время года. Унылое серое небо, дождь и снег могли способствовать депрессиям и как результат — увеличению количества самоубийств и смертей по неосторожности.

Хотя, Иванна не стала бы торопиться с выводами. Все они выглядели просто смешными. Нет, Иванна была уверена, что это чья-то работа. И после недавнего случая такие же подозрения появились и у Елина.

Последняя жертва была задушена неделю назад стальной цепью. Причем, задохнулась она «случайно» — цепь была намотана на скрещенные доски, которые перекрывали путь к строительной яме. Девушка двадцати шести лет, работавшая диспетчером в службе такси, поздно вечером возвращалась домой. Услышала как в яме плачет котенок, и полезла его спасать. Не заметила цепь, которая петлей наделась на ее шею, оступилась, упала — и повесилась.

А котенка нашли в яме живым и невредимым.

Несчастный случай? Несомненно. Если бы не тот факт, что мимо этой ямы буквально час назад проходил местный бомж, который утверждает что цепи там не было. А кому нужно вешать цепь на доски, да еще в такое позднее время? Ее явно не забыли рабочие. Одна это обстоятельство меняло все.

И вот теперь Иванна не знала, что думать. Антон задушил свою жену — пока опровержений не нашлось. Но он же утверждает, что это несчастный случай. Конечно, мужчина не в себе и скорее всего не понимает, о чем говорит. Какой несчастный случай, когда у Милы на голове пакет, а на руке отметины от шприца? И что означает фраза «она должна была быть последней»? Почему Крымов упомянул про цепь?

Вопросы, много вопросов. И совпадений. Это очень не нравилось серой мышке, привыкшей в любом совпадении видеть чьи-то намерения.

Пока Иванна размышляла, ввинчивая зонт в землю, Елин продолжил свой бесстрастный допрос.

— Это в ваших же интересах. Поэтому постарайтесь взять себя в руки, и объясните, почему люди на берегу сказали, что именно вы надели Людмиле Витальевне Крымовой пакет на голову и столкнули ее в воду.

Антон вздрогнул, словно очнулся от сна, и усилием воли заставил себя поднять на следователя глаза.

— Я не знаю… — голос прозвучал глухо, словно чужой. — Не знаю! Спросите этих прохожих, пусть они объяснят, почему видели то, чего не было!

— Обязательно, господин Крымов, обязательно спросим, — пробормотал следователь, поглаживая усы. — Со всеми свидетелями сейчас беседуют наши сотрудники. А вам придется пройти с оперуполномоченным Зуевым. Сейчас мы не можем вас отпустить, но если ваши слова подтвердятся, вы отправитесь домой. Степан! Степка!

Степан Зуев разглядывал что-то в траве неподалеку, но, услышав голос следователя, пулей сорвался с места и вытянулся перед Михаилом Афанасьевичем по струнке. Он проработал в полиции совсем недолго, и не отличался блестящим умом, но был крайне исполнительным молодым человеком.

— Слушаю вас, Михаил Афанасьевич!

— Это Степан Зуев, младший лейтенант полиции, — представил Елин своего коллегу. — Степа, доставишь подозреваемого в отделение. Нужно побеседовать с ним, когда он немного придет в себя… Но этим я займусь сам, а пока позаботься о том, чтобы у него взяли кровь на анализ. Возможно, обнаружатся какие-то наркотические или галлюциногенные вещества. Если ему действительно стало плохо, и это не совпадение… А в совпадения я, мой дорогой друг, не верю!

Когда Степан собрался исполнить поручение, Иванна все же подошла ближе и задала следователю вопрос, который все еще терзал ее.

— Почему вы не спросили его что означает фраза? Вы знаете о чем я.

Елин провел пальцем по усам и ответил, глядя в пространство.

— Сейчас это бесполезно. Он скажет, что ничего не знает и был не в себе, когда говорил это. Вы же сами прекрасно все видите.

Иванна не стала спорить. Елин редко ошибался, а чутье подсказывало серой мышке, что этот случай не станет исключением. Сейчас с Антоном говорить бесполезно.

Иванна еще не закончила размышления, а Степан не успел отвести подозреваемого к машине, как послышался рев мотоцикла, а через пару секунд донесся женский голос:

— Как это вы меня не пропустите? Да вы знаете кто я? Нет? Тогда вы уволены.

И к берегу, невзирая на протесты полицейского, направилась девушка, хорошо знакомая как следователю, так и многим оперативникам. Прямой и спокойный взгляд, чуть с горбинкой нос, острый подбородок, высокий восковой лоб и длинные распущенные нечесаные волосы. Да, это была она.

Кое-где послышались смешки, но под грозным взглядом следователя весельчаки смолкли и вернулись к работе. А грозный взгляд теперь обратился к девушке, которая уверенно шла прямо к нему, словно сама работала в полиции и имела право вот так запросто вмешиваться в расследование. Воинственный вид, который она на себя напустила, рассмешил некоторых знавших ее оперативников, но только не самого Елина. Он бы и посмеялся, не будь она внучкой его бывшей преподавательницы. Михаил Афанасьевич знал Леру с ее раннего детства и переживал за нее, как за родную дочь.

По дороге Валерия бросила быстрый взгляд на Антона, а тела Людмилы пока не видела из-за кустов. Она помрачнела, заметив на Крымове наручники, и перевела взгляд на Михаила Афанасьевича.

— Рижская! А ты откуда взялась? Кто разрешил тебе здесь находиться? — следователь попытался принять грозный вид, но Лера тоже хорошо его знала, и даже не думала пугаться.

— Во-первых, здравствуйте, дядя Миша… то есть, Михаил Афанасьевич, — непререкаемым тоном сказал она. — А во-вторых, вы же не прогоните меня отсюда, верно? Я могу вам помочь, тем более что я — ценный свидетель, — тут девушка отвлеклась, заметив служебную немецкую овчарку, которая натянула поводок в её сторону и дружелюбно махала хвостом. — О, привет, Полкан, — добавила между делом и продолжила. — Я хорошо знакома с вашим подозреваемым, знала его жену… Ой!

Весенний ветер пронёс мимо клочок бумаги, увлекая за собой взгляд Валерии. Из-за кустов виднелась рука. Лера побледнела, и словно под гипнозом сделала шаг в сторону кромки воды. Она не могла произнести ни слова, равно как и оторвать взгляда от ужасающего зрелища. Некоторые прячут глаза, а некоторые, напротив, стоят как загипнотизированные, но и те и другие рискуют надолго заработать бессонницу и ночные кошмары, если не готовы увидеть близкого человека, которого только что вытащили со дна озера.

— Я пытался ее остановить! — подоспел толстенький полицейский, охранявший место преступления.

— Уведите ее, Сыров, — следователь махнул рукой в сторону парка. — Здесь не место впечатлительным юным барышням, даже таким умным. А с тобой, Валерия, я поговорю отдельно.

Лера настолько оторопела от увиденного, что не сразу поняла — ее прогоняют. Но когда плотные пальцы Сырова сомкнулись на ее локте и силой потащили к выходу, оказалось, что момент упущен, и придется подчиниться. Она позволила себе слабость обычного человека, и теперь не имеет права перечить. Лера прекрасно это понимала. Но она приехала сюда намеренно и не собиралась так просто сдаваться. Взгляд снова упал на Полкана — пёс напряженно смотрел по сторонам, и девушка последовала его примеру. В последней попытке разглядеть хоть что-то, она завертела головой, изо всех сил пытаясь замедлить шаг.

Её бы, несомненно, увели, и больше ни на шаг не подпустили к месту преступления, но Иванна решила вмешаться. Способности Рижской не вызывали у нее сомнений. Если кто и мог пролить хоть какой-то свет на это дело, так это Валерия. Как старший оперуполномоченный, которому было поручено вести это дело, Иванна имела право голоса. Особенно после того, как ее повысили до капитана.

До сих пор женщина наблюдала за происходящим со стороны. Серая мышка с проницательными глазами сразу заметила отчаянную решимость, с которой девушка появилась на берегу. Возможно, она сможет пролить свет на таинственную фразу.

Зонтик перестал вращаться и оторвался от воронки, которую просверлил во влажной почве.

— Нам не помешает свежий взгляд. На вашем месте, Михаил Афанасьевич, я бы ее оставила.

Елин проворчал что-то в усы, неуверенно взглянул на Валерию, потом на Антона. Видимо, он подумал о том же, о чем и Иванна. В этом деле нужен необычный взгляд. Со стороны.

— Пусть остается. Иванна, под твою ответственность, — он махнул рукой, — А с тобой, Валерия Николаевна, поговорим позже. Серьезно поговорим! Везде-то ты поспеваешь!

Елин в последний раз недовольно взглянул на Леру и отправился беседовать с кем-то из оперативников.

— Вы свободны, — деловым тоном сказала Лера Сырову. Она больше не проявляла растерянности или страха, но серая мышка заметила, что на Милу девушка больше ни разу не взглянула.

— Привет, Иванна! Спасибо за помощь.

— Надеюсь, это не выйдет мне боком… Боюсь, без тебя не обойтись. Каким ветром тебя сюда занесло?

— Угадай с трех раз, — Лера уже не смотрела на свою собеседницу, а осматривала берег, бросая беглый взгляд то на лодку, то на кого-то из оперативников. — Кто-то из ваших уже был у тети Тони. У нее едва инсульт не случился, я вызвала скорую… в общем, она мне все рассказала. Честно говоря, я даже не сразу… не сразу поверила в то, что Мила… что Антон…

— Не продолжай, — сжалилась Иванна. Она с уважением смотрела на девушку, сумевшую взять себя в руки. — Я все понимаю. Хорошо, что ты позаботилась об Антонине, ей сейчас тяжело… Если не ошибаюсь, Антон единственный ее родственник?

Лера кивнула. Антон приходился Антонине Федоровне племянником, Мила — невесткой. И именно по просьбе своей пожилой соседки Валерия решилась отправиться на место убийства, заранее подготовив себя к непростому делу. Для нее известие о смерти Милы, мало сказать, было ударом. Она и правда не могла в это поверить, но тем Лера и отличалась от многих своих ровесников, что умела сдерживать эмоции. Логика и чувства не совместимы. И в данный момент возобладала логика.

Но все же оставаться совершенно равнодушной девушка не могла. Это была первая настоящая смерь в ее жизни. Смерть, пришедшая неожиданно.

Юная сыщица пообещала Антонине Федоровне, что не бросит Антона, постарается его спасти. Ведь со слов лейтенанта, сообщившего о случившемся, стало ясно, что Крымову светит тюрьма. Против него говорит всё. Но Лера никогда не занималась расследованием убийств, она лишь искала потерянные вещи, и потому ужасно жалела об опрометчивом обещании.

Однако, и об этом она никому не сказала. Просто взялась за дело.

Иванна рассказала все, что уже удалось узнать, а кроме того — свои личные догадки. Она была уверена, что Антон находился под действием психотропных препаратов.

— Не думаю, — Лера сунула руки в карманы косухи. — А что сам говорит?

— Вот об этом я хотела поговорить отдельно, — Иванна взяла Валерию под руку и отвела в сторону. — Ты знаешь, что может означать фраза «она должна была быть последней» и «это цепь»?

Валерия побледнела. Мало кто из жителей города знал о несчастном случае с девушкой. Но от Рижской никогда ничего не ускользало. Она знала немало подробностей от своих знакомых из полиции.

— Надо понимать, это сказал Антон?

Кивок подтвердил опасения.

— А еще три дня назад он приходил ко мне, — вдруг добавила Иванна. Она покосилась на Елина, чтобы убедиться, что он не слышит. — Был не в себе, говорил, что хочет в чем-то признаться, что совершил что-то страшное… Но так ничего и не сказал. Просто ушел. Я решила, что у него не выдерживают нервы, ведь Миле в последние дни становилось только хуже. Пока я не стану говорить об этом визите Михаилу Афанасьевичу. Мне тоже нелегко поверить, что Антон действительно убийца. Но ты должна понимать, что долго скрывать я не могу. Максимум — пару-тройку дней. Если расскажу — считай, приговор Антону подписан. У Елина мертвая хватка.

Иванна замолчала, выжидающе глядя на Валерию. Очередной порыв ветра поднял с земли прошлогодний листок и швырнул его прямо под ноги девушки. Лера отстранённо опустила взгляд, рассматривая жилки. А через секунду взглянула на оперативницу. Она сумела взять себя в руки, хотя и не могла поверить, что Антон может оказаться тем самым убийцей. Что он убил Милу. Что, в конце концов, он так искусно притворялся, изображая любовь… Но вера — не доказательство.

Лера мотнула головой, отгоняя неприятное наваждение. Она редко попадала в тупик, и в этом они с Иванной были похожи.

— Мне нужно с ним поговорить, — наконец, совершенно спокойно сказала она. И зачем-то добавила. — Грозой пахнет. А небо чистое.

Иванна знала, что больше Валерия ничего не скажет, пока не выстроит какую-нибудь цепь. А строить она, похоже, начала.

Оставив девушку одну, оперативница отправилась к лодке. Лера собралась поговорить с Антоном, но Зуев уже повел его к машине, чтобы доставить в участок. Лицо Крымова напоминало полотно — белое, безжизненное, почти мертвое. Узкие петлистые пальцы то сжимались, то разжимались, словно в судороге, а губы непрестанно бормотали невнятные слова. Но поравнявшись с Лерой, он приостановился, посмотрел — сначала сквозь нее, но потом сфокусировал взгляд и надломленным голосом выдавил:

— Мила… Мила… скажи, чтобы мама ее похоронила. Пусть о ней позаботятся хотя бы теперь.

Мама. Так Антон называл тетю Тоню, для которой всегда был, как сын.

— Она… она должна была быть последней, — снова как в горячке прошептал сломленный мужчина, и Валерия вздрогнула. Ей стало не по себе, и на миг показалось, что Антон стал совершенно чужим.

— Не задерживайся, — исполнительный Зуев толкнул подозреваемого в спину, и ему пришлось повиноваться.

Лера медлила. Что-то встревожило её, она прислушивалась к шуму листвы, далёким голосам, плеску воды. Что-то было не так.

— Подождите, — она спохватилась и подбежала к лейтенанту. — Дайте нам пять минут на разговор.

— Не положено!

— А если Михаил Афанасьевич разрешит?

Одновременно с вопросом Лера обернулась, ощутив на затылке тяжелый взгляд, и нос к носу столкнулась с Елиным. Сдвинутые брови говорили о том, как сильно он недоволен.

— Михаил Афанасьевич не разрешит. Приедешь в отделение, там и поговоришь.

Валерия переглянулась с Антоном, но он отвел взгляд. Зуев легонько подтолкнул его, и мужчина, спотыкаясь, пошел к машине.

Лера сердито пнула камешек, попавшийся под ногу, и открыто посмотрела на следователя:

— Я обещала его единственной родственнице узнать, что произошло. У нее больное сердце, ей волноваться нельзя.

— Ишь, пообещала она… Прямо сейчас ничем помочь не могу, — следователь сцепил руки за спиной и направился к берегу. — Скажи ей, что пока Крымов лишь подозреваемый. Если он говорит правду, его отпустят.

— Да? И как вы собираетесь узнать правду? — не отступала Лера. — У вас есть улики против кого-то еще?

— Нет, — Елин указательным пальцем пригладил усы. — Пока нет. Хотя… при таком раскладе… Буду честен с тобой — других улик быть не может. Все видели, как он толкнул свою жену в воду. Не могут же все лгать.

— Отчего же? — как само собой разумеющееся спросила Лера. — Ложь у людей в крови.

— Это тебе не шутки, — строго сказал Елин.

— А я и не шучу! Я пытаюсь найти объяснение происходящему, которое вы найти не можете. Но одно я знаю точно — Антон не мог добровольно этого сделать.

— Добровольно, говоришь? — Михаил Афанасьевич остановился и задумчиво затеребил усы.

— Думаете, его могли заставить?

— Добровольно… — снова пробормотал Елин, не ответив на вопрос. Он словно позабыл про Леру, погрузившись в раздумья. Но когда девушка собралась отойти, он сказал:

— Валерия. Сегодня в три жду тебя в участке. Побеседуем. А пока… что ж, можешь осмотреться, вдруг и правда что-то заметишь.

— А что будет с телом Милы? — после секундного раздумья спросила она.

— Его отправят на вскрытие. К сожалению, пока мы не можем отдать тело родственникам. Ты уже большая девочка, должна понимать…

Следователь еще раз вздохнул, поставив точку в своем выступлении, и Готправился к своей машине. Валерия осталась одна. Антона увезли. Она не сдвинулась с места, но взгляд скользил от камня к камню, от куста к кусту, от человека к человеку.

Кроме нее на берегу находилось семь человек, причем шестерых она знала, а вот седьмой — молодой мужчина примерно лет двадцати семи — был незнаком. Валерия смерила его прищуренным взглядом, но ничего подозрительного не обнаружила. Мужчина стоял возле кустов, и Елин, равно как и остальные оперативники, не мог его видеть. Что-то в нем настораживало.

Валерия отыскала взглядом Михаила Афанасьевича, и только собралась спросить его о незнакомце, как в парке начало твориться нечто странное.

Все собаки словно сошли с ума.

Надо отметить, что в старой части города N много безработных, пенсионеров и студентов, учащихся во вторую смену, которые имеют привычку долго спать и выгуливают своих четвероногих друзей с девяти до десяти утра. Жители всех окрестных районов стремились к озеру, потому что здесь был разрешен выгул, правда с условием уборки за своими питомцами. А в некоторых частях огромного парка находились площадки, где можно отпустить собак побегать. К такой части относился и берег озера, сейчас оцепленный полицией. Поэтому никого не удивляло, что в парке периодически слышался лай и подвизгивания. Только в какой-то момент шум стал нарастать. Все началось с тоненького сварливого лая какой-то мелкой шавки — то ли болонки, то ли терьера. Это был первый камешек лавины. Звонко залаял рыжий спаниель, его лай басом подхватила огромная дворняга, и — понеслось. Воздух взорвался лаем и скулежом собак всех мастей и размеров. В этот день вдоль берега прогуливалось не меньше десятка хозяев со своими питомцами.

Первые пять минут, пока суматоха только нарастала, оперативники старались не обращать на это внимания. Они лишь иногда недоуменно поглядывали в сторону деревьев, до тех пор, пока не заволновался поджарый служебный немец.

Полкан заскулил и натянул поводок, так что стажер-кинолог не смог его удержать. Из глубины парка послышались крики хозяев, которые не могли справиться с собаками. Псы буквально сходили с ума, пытались убежать, а некоторые сорвались с поводков и мчались прочь из парка.

Оперативники в растерянности застыли на берегу, и даже Елин не сдержал возгласа.

— Что за чертовщина! Конец света наступает?

Михаил Афанасьевич, выдрессировавший на своем веку не один десяток собак, сделал пару шагов в сторону парковых деревьев, и, казалось, даже его усы встопорщились от удивления.

Но лай не прекращался, никто не понимал причины, и от этого людям стало не по себе. В этот момент Полкан сорвался с поводка и помчался прочь от берега.

— Стоять! — с перепугу завопил стажер. — Фу! Лежать! Сидеть! Место!

Сразу несколько сотрудников бросились ловить Полкана, и кому-то это удалось. Лай в парке тоже стал утихать — часть собак разбежалась, часть успокоили хозяева. А в тишине раздался возглас судмедэксперта, заставивший вздрогнуть сильнее неожиданного лая:

— А где труп?!

Все взгляды тут же обратились к месту, где еще недавно лежало тело Милы.

Теперь о ее присутствии говорило только темное мокрое пятно от воды, которая стекла с одежды.

— Вот когда пригодятся твои таланты… — тихо сказал Елин стоявшей неподалеку Валерии. И — закурил трубку.

Лера же осталась на удивление спокойной, и единственная из всех не выражала никаких эмоций. Только упрямые скулы напряглись, но заметить это мог разве что хороший художник.

— Чего стоите? — прикрикнул Михаил Афанасьевич, пуская дым изо рта. — Всем искать труп!

Оперативники вышли из секундного оцепенения и принялись прочесывать берег. Но — безрезультатно. Тело Людмилы Крымовой словно испарилось. Иванна носилась по берегу, метая гром и молнии на своих подчиненных. Как они могли проворонить тело?! Но она понимала, что сама виновата едва ли не больше всех — потому что позволила себе отвлечься на какой-то глупый собачий бунт. Иванна терпеть не могла собак.

Валерия не суетилась. Она и вовсе не сдвинулась с места. Ее взгляд устремился в направлении кустов, возле которых не было ни души.

— Забавно… — одними губами произнесла она и машинально затеребила цепи браслета, обхватившего запястье. А потом уверенно направилась к лодке, которую полиция уже осмотрела. Для Валерии там еще было, чем поживиться.

— Пора браться за работу.

Это было последнее, что она произнесла на месте преступления.

А через пол часа девушка вскочила на байк и помчалась по направлению к университету, потому что уже пять минут как начался экзамен, на который она опаздывала.

Глава 3, или Кто прячется в шкафу

Тоже день, 21 апреля, 2013 год

— Рижская, вы там что, уснули?! — прогремел голос из другого конца аудитории. Вслед за голосом на стол с грохотом опустилась потрепанная амбарная тетрадь с надписью «Высшая математика, Нефедов А. С.». Когда-то очень смелый или очень глупый студент пририсовал к букве «ф» рожки, копытца и гадкую ухмылку, которую не раз пытались стереть, но в результате только размазали чернила.

— А? Я? — Лера вернулась к реальности уже тогда, когда перед ней возникла живая копия буквы «ф», только без рожек и копыт. Хотя, кто знает — может в этих кудрявых топорщившихся волосах и скрывалась пара острых отростков. Круглое лицо и огромные очки той же формы придавали их обладателю действительное сходство с буквой «ф», тогда как брови за очками сдвинулись так грозно, что казались двумя тучами, столкнувшимися лбами.

— Вы, Рижская, вы.

— Я обдумывала задачу, — Лера спрятала под совершенно чистый листок клочок бумаги, на котором рисовала сомнительные закорючки. Хотя, если бы её спросили, она сказала бы, что это не закорючки, а озеро, лодка и труп на берегу.

— В таком случае, вам не составит труда доказать мне теорему Ферма, — буква «ф» сердито развернулась и сложила руки за спину. Вернувшись на преподавательское место, она — «буква» — пронзительно посмотрела на Валерию из-за толстых стекол очков.

— Ничуть, — не смутилась студентка. — Только у меня билет по теореме Виета…

— Ее вы уже обдумали, — отрезал преподаватель. — Я в курсе вашего оригинального способа сдачи экзамена. У вас хорошо подвешен язык и отличная логика, а этого вполне достаточно, чтобы запудрить экзаменатору мозги, ничего не имея в голове. Но доказать теорему Ферма самостоятельно не получится даже у вас. Математики потратили на это триста лет, и пяти минут вам вряд ли хватит. Либо вы готовились к моему предмету, либо сейчас же покидаете аудиторию!

После этой тирады преподаватель выжидающе замолчал и забарабанил пальцами по столу. По аудитории пронеслось шушуканье — студенты, до колик боящиеся Нефедова, все же оторвались от своих листочков, телефонов и шпаргалок, в ожидании ответа. Патлатый рыжий парнишка, сидящий за последней партой, усмехнулся, перекинулся взглядом с сидящим по соседству другом, и отправил ему СМС. «Лера vs Нефедов! Будет бой;)))».

И в ответ получил: «ставлю полтос на Ригу».

Подобные представления нередко случались на экзаменах. Лера не была прогульщицей, никогда не списывала и по возможности учила предметы — но при этом постоянно оспаривала все мыслимые и немыслимые аксиомы, спорила с Гегелем, критиковала Дарвина, отрицала теорию относительности и многое-многое другое. Редко кто мог переспорить ее, а потому преподаватели ставили тройку, облегченно вздыхали, и отпускали с миром. А Лера всегда говорила, что невозможно переспорить человека, который сам не знает, о чем говорит.

Но Нефедов был прав — невозможно за пять минут доказать теорему, которую ученые доказывали триста лет. Тем более, сейчас мысли Валерии занимали совсем другие вещи. По сравнению с которыми не страшен ни один экзамен.

А потому, к недоумению преподавателя, своенравная студентка молча встала, сунула в карман исчерканную бумажку с лодкой, озером и трупом, и невозмутимо направилась к двери.

Уже в спину ей полетело грозное «жду на пересдаче!», а СМС-ка, вернувшаяся к патлатому парнишке, содержала только одно слово: «облом:(».

— Кривилев, ваша очередь, — раздраженно сказал Нефедов, обратив внимание на других студентов. — Не задерживайтесь! Пять секунд на размышление! Доказательство теоремы Ферма…

Все это Валерия расслышала уже из-за двери, виновато прикусила губу и сказала:

— Простите, ребята.

У нее промелькнула мысль, что теперь на пересдаче она будет не одинока. Но чувство вины не задержалось надолго, потому что внимание тут же переключилось на тех, кто еще не успел пойти на закланье.

— Ну как, он сегодня очень злой? — обеспокоенно спросила белобрысая тихоня-Лизочка, зубрилка-самописка, идущая на красный диплом. Зачем он ей, для всех оставалось тайной, так как работать она не собиралась.

— Ну, как тебе сказать… — Лера пятерней взбила волосы на затылке и посмотрела в потолок. Перед глазами постоянно возникала страшная картина, увиденная на берегу озера, и мысли никак не могли собраться в кучку. Но Лера встряхнула головой, подумала, подумала, решила, что расстраивать однокурсников нехорошо, но врать — еще хуже. Остается прибегнуть к дипломатическому подходу. — Для Нефедова — не очень злой.

Студенты неуверенно переглянулись и покосились на дверь.

— А для кого очень? — уточнил Борька, круглый, но далеко не отличник. В данном случае прилагательное «круглый» имеет исключительно физический смысл. У Борьки было круглым все — от щек и носа до пухлых ног. Он был душой их не слишком дружного коллектива, добродушным колобком, умеющим невероятно быстро разряжать атмосферу.

— Думаю, для тех, кто будет сдавать после Риги. Она его разозлила!

Возглас принадлежал Вике, высокой и столь же высокомерной блондинке с кошмарно длинными ногтями, которыми она, казалось, готова была вцепиться Лере в волосы. С самого первого дня учебы Вика испытывала к Рижской глубокую неприязнь, которая с каждым днем становилась все глубже, пока не переросла в ненависть. Вику бесило в Лере все — от трех коричневых косичек, венчающих пышную, вечно непричесанную гриву, до записной книжки с бегемотом, которую Валерия всюду таскала с собой и чертила там какие-то каракули. Но больше всего ее раздражало Лерино равнодушие к ее, Вики, всепоглощающему презрению.

По мнению Леры, Вика была не более, чем «двухметровый фо… фотомодель». Под «фо», конечно же, имелся в виду фонарный столб. Нет, Лера не была из тех, кто оскорбляет людей, тыкая ростом, цветом глаз или манерой говорить. Она вообще не придавала значения внешности, просто однажды Вика все-таки ее допекла. По правде сказать, она допекла почти всех, включая терпеливую суровую Анну Климову, старосту группы, самую взрослую среди студентов-заочников биофака. Вика язвила по любому поводу, задевала самые больные места, которые удавалось отыскать, унижала и смеялась над теми, кто слабее нее. Одним словом, чувствовала себя владычицей морской. И самое главное — ей действительно все сходило с рук. Потому что все давно просекли — ссориться с Викой невыгодно, а вот если подлизываться и терпеть издевки, можно очень даже неплохо устроиться. Потому что Вика относилась если не к золотой, то уж точно к серебряной молодежи. Родной папа не оставлял дочурку без карманных расходов, и Виктория покупала себе «друзей», которые в обмен на мелкие подачки-побрякушки, походы в кино и аквапарк всей группой за счет звезды местного разлива, готовы были терпеть все остальное. Все, только не Лера. Потому что Лере было одинаково плевать как на издевки, так и на побрякушки. А кино она не любила.

Но однажды Рижская все-таки не осталась равнодушной и вступилась за робкую однокурсницу Ланочку, у которой Вика отобрала телефон и собиралась прилюдно зачитать СМС-ки от матери, живущей в деревне, с которой Лана не виделась три года. Вика решила, что это хороший повод посмеяться, никто не возражал, Лана испуганно и обреченно молчала. И Лера не выдержала. Она громко, на всю аудиторию объявила, что парень Виктории позавчера бросил ее, потому что Вика хамка и стерва, совершенно не умеет готовить и ковыряет в носу. Протесты Вики выглядели не слишком уверенно, аудитория разразилась смехом — все знали цену словам Валерии. Многие помнили, как Лера помогла им отыскать пропавшие вещи не сходя с места, и как точно иногда описывала, что человек делал день назад. Но все же, эти слова выглядели больше смехотворно, чем правдоподобно. Ну как мог кто-то бросить неотразимую Викторию с её толстым кошельком?

Но Лера невозмутимо добавила, что три дня назад отец Вики лишил ее карманных денег, потому что она слишком распустилась и пора ей взяться за ум.

Однокурсники притихли, подумали, и потребовали у Вики возвращения обещанного долга — похода в кино, который она проспорила старосте. Тут звезда не выдержала, послала всех в далекие края, швырнула сотовый на пол и вышла, громко хлопнув дверью. Больше никто не сомневался, что Лера сказала чистую правду, но с тех пор ее стали опасаться. Однокурсники боялись, что она узнает про них что-то, о чем они предпочли бы умолчать. Лана тоже не спешила общаться с Валерией, хотя и была благодарна. Впрочем, Лера не обиделась — она сделала это не для нее, а для себя. Потому что терпеть не могла несправедливость.

Впрочем, осталось в группе несколько человек, которые не сторонились ее общества. В их числе была Аня, староста группы, патлатый рыжий Лешка Кривилев и круглый Боря, находивший общий язык со всеми. Может, им было нечего скрывать от Леры, а может они просто знали правду — Лера не могла узнать что ты делал вчера или неделю назад. Найти — что угодно, но не заниматься дедукцией. Да и по большому счету Валерии было все равно, где, что, кто и с кем. Ее не интересовали сплетни и личная жизнь, она жила в своем измерении, только по необходимости выныривая из него в общий поток.

Все, что она рассказала про Вику, узнала от ее отца, Аркадия Шильца, которому накануне помогла отыскать угонщиков. Именно угонщиков, потому что разбитую вдребезги машину нашли сутками ранее на окраине города.

Валерия отыскала их. Точнее — его. Угонщиком оказался парень строптивой дочурки. Вот тогда-то Лера и узнала про свою однокурсницу много интересного. Ее отец, весьма сдержанный человек, решил не сажать парня за решетку. Дал шанс, с условием, что он бросит его дочь и не будет искать с ней встречи. Перепуганый Ромео с радостью принял условия и проявил недюжинную фантазию, чтобы у Викуси пропало всякое желание за ним бегать. Только, кажется, парнишка переборщил, потому что его возлюбленная решила всем отомстить и «покончить с собой». Не по настоящему, конечно. Все рассчитала так, чтобы папа вовремя оказался дома, спас ее, осознал всю глубину трагедии и страшно отомстил этому подонку. Вот только папа ее раскусил, и вместо того, чтобы вызвать скорую, а самому броситься мстить за дочурку, он велел Вике съесть все до одной таблетки. «Раз начала, доведи до конца!», — сказал Аркадий Шильц, наблюдая за реакцией избалованной дочери. Вика не ожидала такого поворота, страшно перепугалась, пообещала больше так не делать… В общем, до ее папаши дошло, что он переусердствовал в потакании капризам, и он перекрыл денежный кран, а Вике дал срок в три недели, чтобы найти работу. Правда, Вика её так и не нашла, а через пару месяцев все стало по-прежнему. Но она не знала, что её отец обращался к Валерии. А потому, с тех самых пор, как Лера раскрыла ее «секрет», поставленная на место однокурсница еще сильнее возненавидела эту «ненормальную». При этом начала сторониться её — мало ли что еще Лера может знать.

Но сейчас, перед экзаменом у Нефедова, Вика не смогла сдержаться.

— Молодец, теперь из-за тебя всем достанется! — почти злобно прошипела она, прищурившись на Леру. — Вот, полюбуйтесь! Мне Мишка СМС прислал, говорит, Нефедов рвет и мечет!

Студенты столпились вокруг Вики и прочитали послание.

«Последний вопль утопающего», — промелькнуло в голове Валерии, но она совершенно равнодушно смотрела на Вику. Вернее, сквозь нее, потому что мысли мелькали в молниеносном темпе и они относились отнюдь не к экзамену. Они выстраивались в цепочку, которая змеилась, и позвякивала кольцами, в каждом из которых находился какой-нибудь предмет. В одном — след от ботинка, в другом — перышко, в третьем — доска с царапиной и так далее и тому подобное.

Студенты недовольно загудели и стали исподлобья поглядывать на Леру, которая их словно не замечала.

— Вечно эта Рига выпендривается, а нам потом достается…

— Не надо было ее первую пускать!

— Пусть теперь нам моральный ущерб возмещает!

— Бойкот ей объявить мало… — закончила одна из самых рьяных подлиз Вики, Ксюшка. Вместе с ней обычно тусовалась еще одна «подруга» — Ира. С Ксюшей они походили на двойняшек, хотя не были даже сестрами. Дружили ли они сложно сказать — скорее всего, обеим было выгодно держаться друг за друга. И за Вику. Потому что Вике нужна была свита, и свою свиту она оберегала, а значит Ксюше и Ире крупно повезло. Хотя если насчет Ксюши никто не удивлялся — она ничего не делала без собственной выгоды — то общение Иры и Вики удивляло всех. Потому что Ира до «дружбы» с Викой была спокойной и миролюбивой девушкой, никогда не ввязывалась в споры и не отказывала в помощи товарищам по учебе. Она была из тех отличников, что не гонятся за пятерками, пятерки сами приходят к ним. Правда, около полугода назад, когда Вика приняла Иру в свиту, та перестала помогать кому бы то ни было, кроме своей новой «подруги» с толстым кошельком. Правда, Лера была уверена, что Ира общается с их звездой вовсе не из-за покровительства или денег. Здесь было что-то другое, но что — никто не знал.

Как бы то ни было, сегодня Ира не пришла, что было странно. Она не предупредила старосту, на звонки не отвечала, и только Вика со смехом заявила, что Ира не готова к экзамену и решила сразу прийти на пересдачу. Конечно же, ей никто не поверил. Не явиться к Нефедову без веской причины — смерти подобно. А веской причиной может быть только смерть.

Но сейчас все позабыли про Иру, и обсуждали лишь эгоизм Леры. Как уже не раз случалось за три года учебы.

Валерия не ответила ни на одну из реплик, да и они скоро утихли, потому что — и это уже известно всем — Рижскую боялись.

Она пропустила мимо ушей все уколы и недовольства, а самодовольная улыбка постепенно начала сползать с лица Вики.

— Лер, не слушай их, они просто ничего не учили, как всегда. И хотят найти виноватого, — Аня подошла к Валерии и положила руку на плечо. Немного помолчала и добавила. — На тебе лица нет… что случилось?

Спроси это кто другой, Лера бы усмехнулась и ответила: «вам правда интересно, или из вежливости спрашиваете?». Но она знала, что Аня сочувствует искренне. А зачем расстраивать того, кто к тебе хорошо относится?

— Так… не обращай внимания, Ань, — Лера не подняла головы, рассматривая в сотовом телефоне какие-то фотографии. Аня убрала со лба крашеную каштановую прядь и попыталась рассмотреть, но ничего интересного не увидела. Только какой-то мусор, поцарапанную деревяшку, не очень удачно снятый берег озера.

— Слушай, я сегодня на другие пары не пойду, — Лера вдруг подняла глаза на Аню. — Не теряй меня.

— Ок, — староста не удивилась, она привыкла, что если Рижская уходит с пар, значит у нее важное дело. Просто так она не прогуливала, потому что не любила тратить время без проку. — Что сказать преподавателю?

— Ничего, — Лера посмотрела на часы и на Аню. Улыбнулась и добавила. — Пока.

— Удачи, — пожелала Аня, хотя и не знала на что.

Через секунду кабинет с разъяренной буквой «ф», напуганные однокурсники и разочарованная Вика совершенно вылетели из головы Валерии; она даже не вспомнила, что собиралась позвонить маме.

Правда, мама не забыла.

Телефон зажужжал в кармане, как рассерженная пчела, и Лера вынырнула в реальность. Она успела только спуститься с третьего этажа на второй, принадлежащий их факультету. Чтобы пройти все здание насквозь понадобилось бы минут пятнадцать — Университет вытянулся вдоль парковой аллеи, как большой паровоз, где вместо вагончиков были отдельные здания, соединенные двориками, войти в которые можно только из двух соседний зданий. Лера находилась в первом, самом длинном, а потому неудивительно, что за пять минут она дошла лишь до второго этажа.

— На связи.

Девушка не глядя ответила на звонок.

— Солнышко, привет! Как твои дела? — послышался обеспокоенный голос, такой тихий, будто говорили из глухой бочки. Связь в деревушке за Полярным кругом оставляла желать лучшего.

— А, мам, привет, — немного растерянно сказала Лера, перекладывая телефон из правой руки в левую. — Да… не знаю как сказать…

— Я уже все знаю, дорогая! Такой ужас…

— Тетя Тоня тебе позвонила?

— Да, ей сейчас еще тяжелее, сначала внук, потом невестка, племянник в тюрьме… Страшно представить! Но ты тоже держись, девочка моя. Я знаю, вы с Милой дружили, но вспомни, как папа тебя учил. Нужно отвлечься, чем-то заняться, стараться забыть…

— Но я не хочу забывать! — чуть громче, чем следует, произнесла Лера, стиснув трубку. — Десять лет назад ты говорила так же… и я рада, что не послушала.

По другую сторону волны послышалось всхлипывание.

— Мам… мамуль, прости, ты только не плачь, хорошо? Я правда в порядке, и Антонину Федоровну не брошу. Мы справимся.

— Я знаю, милая, знаю… Как жалко, что мы с папой сейчас не можем быть рядом с тобой. Мы ужасно скучаем!

— Так почему бы вам не приехать? — спросила Лера, остановившись посреди коридора.

Повисла недолгая тишина, и в трубке послышалось:

— Ты же знаешь… Давай не будем начинать с начала, хорошо? Лучше расскажи, как ты?

— Да ничего, — совершенно спокойно сказала Лера. — Только что был экзамен.

— Как? Экзамен в апреле?

— Ну да, ты ведь не знаешь… У нас сессию перенесли, в конце мая ректор проводит в Университете какую-то международную конференцию, и нас, как отвлекающий фактор, хотят поскорее выставить…

Лера еще минут пять разговаривала со своей мамой, о вещах, совершенно не относящихся ни к убийству Милы, ни к возвращению родителей. Сколько девушка себя помнила, она жила с бабушкой, а родители появлялись раз в год. Они работали на севере, чтобы «обеспечить детство/юность/старость» и далее по списку. У Леры было все, о чем может мечтать ребенок — лучшие игрушки, книжки с картинками, поездки на море и учеба в элитной школе… Но она никогда не хотела этого, ей нужны были мама и папа. Которых она видела очень и очень редко. Было время, когда она обижалась на них, но оно прошло, и Лера смирилась. Теперь она редко заводила подобные разговоры, да если и начинала их, то только по привычке. Она знала, что мать и отец ее любят, но ей было сложно понять такую любовь. Когда бабушка умерла и родители вернулись — всего на один год — Лера поняла, что расстояние уже не играет роли. Важной для нее осталась лишь ее работа.

Лера остановилась у одного из окон, и, облокотившись на широкий подоконник, наблюдала за семенящими по тротуару прохожими. Мама рассказывала ей, что сейчас у них полярная ночь, на улице минус сорок, а отец собирается в новую экспедицию с товарищами по работе. Родители Леры были геологами.

А Лера пропускала половину рассказа мимо ушей. В голове крутилась только одна фраза — «она должна была быть последней».

Антона девушка знала не один год, а с Милой они всегда были хорошими подругами. Конечно, не такими, о которых можно сказать «не разлей вода» или «одна подруга на миллион». Нет, просто хорошими подругами.

И вот теперь Милы не стало. Как-то просто — раз, и нет человека. А вместе с ней может не стать и Антона, потому что Валерия сомневалась, не тронется ли он рассудком после пережитого. Но главный вопрос состоял в том, что именно пережил Антон? Неожиданную и таинственную смерть супруги от рук неизвестного, или же сам стал убийцей? Оба варианта выглядели до крайности нелепо. Милу не просто столкнули из лодки — ей надели на голову пакет и вкололи яд. Как можно не заметить убийцу, находясь с ним в одной лодке, да еще когда он проделывает такие сложные манипуляции? И Мила не издала ни звука. Все это выглядело как чей-то безумный сон.

Допустить, что Антон сам убил жену, Валерия боялась. Однако, ее терзали сомнения, потому что люди на берегу видели, как Крымов совершал убийство; потому что больше этого никто сделать не мог; потому что сам Антон произнес эту странную фразу. Она должна была быть последней.

Может, он сошел с ума? Может, это он каким-то образом устраивал все эти несчастные случаи? Мысль о том, что Антон может оказаться сумасшедшим, маньяком, приводила Леру в ужас. Правда, какой-то притупленный, как от просмотра дешевого триллера.

Девушка поежилась и посмотрела за окно. На раму с другой стороны уселся воробей. Увидев Леру, он сердито нахохлился, но улетать не собирался.

А мысли продолжали метаться в голове роем мотыльков, вспугнутые многочисленными страшными догадками.

Если так, то Антон, должно быть, изо всех сил боролся с собой, и думал что справился, после того, как убил последнюю девушку. Даже пытался признаться, приходил к Иванне… Но, наверняка, не сделал этого потому, что боялся оставлять Милу одну. Это девушка, задушенная цепью, должна была быть последней, а не его собственная жена.

— Лера? Лера, ты меня слушаешь? — взволнованный голос матери пробился сквозь водоворот мыслей, и вернул девушку к реальности.

— Да, мам. Я здесь.

Боже, подумала Валерия. Я пытаюсь оправдать Антона с такой легкостью, как будто факт его помешательства что-то само собой разумеющееся… Ну маньяк, ну и что?

Нет.

Валерию передернуло. Это было слишком. Так и самой недолго сойти с ума.

«Я его найду», — вдруг промелькнула в голове мысль.

Она пришла, и остальные мысли как-то сразу успокоились. Конечно, она найдет его — настоящего убийцу. Кем бы он ни был — даже и самим Антоном. Хотя последнее до сих пор не укладывалось в голове.

— …а тетя Вера передавала тебе привет, — краем сознания ухватила Лера мамин голос.

Дверь напротив окна скрипнула и приоткрылась. Но никто не вышел — видимо, человек взялся за ручку, но передумал уходить. До слуха Леры донесся голос декана:

— Сколько можно это обсуждать! Я уже сказал, Глазова будет отчислена в новом семестре. И точка.

— Мам, прости, мне пора бежать. Поцелуй от меня папу! — быстро сказала Лера, и нажала на кнопку «отбой».

Услышанная краем уха фраза вызвала странные чувства — словно только что объявили о падении второго тунгусского метеорита. Потому что, если говорят об отчислении Глазовой — это не к добру. Глазова — та самая Ира, отличница, которая присоединилась к свите Виктории.

Некоторое время в кабинете только шуршали бумаги, а человек, который собирался выйти, молчал. Лера видела только его толстые пальцы, обхватившие дверную ручку. На одном красовалось тяжелое золотое кольцо с черным камнем, но девушка могла поклясться, что ни один их преподаватель — даже декан — не может себе такого позволить. Оно не было похоже на фальшивку, а как дочь геологов, Лера могла предположить, что камень — не что иное, как бриллиант.

Студентка прислонилась к стене в метре от двери, словно решила отдохнуть.

— Нашел. Возьмите, и не забудьте о нашем договоре. Все должно быть готово к тридцатому числу. А что касается Глазовой… У нее незачеты по пяти экзаменам, говорить тут не о чем.

Если бы в этот момент Лера ела бутерброд, то непременно бы подавилась. Ира — и пять незачетов? Это немыслимо.

Взгляд снова скользнул на кольцо.

«Может быть, это родственник Иры?», — промелькнула мысль. Но девушка тут же отмела ее, потому что родители Ирины были учителями, как и вся ее родня. Едва ли среди потомственных математиков и филологов затесался миллионер.

— Да, и еще… подождите немного, я должен уточнить кое-что насчет конференции. Вы ведь остановитесь в нашей гостинице?

Видимо, человек кивнул — во всяком случае, ответа Лера не услышала, но решила, что это какой-то иностранец, приехавший на майскую конференцию. Но при чем здесь Ира?

Дверь открылась так неожиданно, что девушка не рассчитала сил — дернулась с места, в надежде скрыться за углом, а столкнулась лоб в лоб с деканом.

— Здрасьте… — она не нашла ничего лучше, чем притвориться, что спешила на экзамен.

— Здрасьте, Рижская! — недовольно воскликнул декан, отряхивая дорогое пальто. Он преподавал биофизику и генетику. Постоянно ездил по командировкам, а недавно был в Сиднее на международной конференции. Вечно лохматый, как Эйнштейн, с густыми сдвинутыми бровями, которые топорщились над очками, он производил смешанное впечатление. На первый взгляд казалось, что такой преподаватель — страшный сон любого студента. Но на самом деле Семен Денисович Полонез, или, как его за глаза звали студенты, Поля, был больше рассеянным, чем строгим. По крайне мере, он мог вполне забыть назначенную контрольную или вообще не прийти на пары. Ну а сдвинутые брови… брови не выбирают. Только вот почему-то именно Валерию он невзлюбил. С первого дня учебы, когда так хотел завалить на вступительном экзамене, и до сегодняшнего дня.

— Ты бы на пары так летала! Смотри у меня, добегаешься… Ты когда сдашь контрольную по оптической физике? — сурово спросил декан, крепче сжимая папку, ощетинившуюся во все стороны листами.

— Она у вас на столе, — Лера ответила не менее выразительным взглядом. — Староста собрала все контрольные еще до того, как вы вернулись из Австралии.

— Не дерзи, Рижская! — брови сошлись еще сильнее, надвинулись друг на друга, как два айсберга — того и гляди раздастся грохот. — Не забывай, что тебе предстоит сдавать мне курсовую.

— Все мысли только об этом. А что у вас с голосом? — Лера пыталась любыми путями задержаться у двери, но разглядеть что-либо из-за широкой спины декана не получалось.

— Простыл, — ответил Полонез и захлопнул дверь.

Неловкое движение закончилось тем, что папка, которую он держал, осталась в руках, но пустой — листы выскользнули из нее, и аккуратной стопочкой бухнулись на пол. Стопочка тут же расползлась и листы поехали по паркету, как маленькая селевая лавина.

Декан буркнул себе что-то под нос, вздохнул, и принялся собирать листы. Лера немного подумала, и решила помочь. Но стоило ей наклониться и протянуть руку, как Семен Денисович резко оборвал:

— Я сам!

Лера пожала плечами, и поднялась. Она успела разглядеть, что на бумаге мелким шрифтом набраны какие-то цифры, расчеты и формулы. На некоторых было написано про выполнение годового плана по научной работе, на одном крупными буквами значилось: «IV Международная Конференция НВ». Как расшифровывается «эн вэ» или «аш би», Лера не знала, но догадалась, что материалы посвящены предстоящей конференции.

Всё это мало интересовало её, в отличие от маленького клочка бумаги, непонятно как затесавшегося в папку с документами. Он походил на шпаргалку, которую эксплуатировали не один год — до того грязный и измятый. И написано на нем было лишь одно слово, неровным детским почерком: «Футарк, ЛС».

— Рижская, вы куда-то спешили? — недовольно спросил декан, подбирая последний листок. — Что же вы стоите?

Но Лера не успела ничего ответить, потому что Полонез отправился по своим делам. Посмотрев в след декану, девушка отметила, что он перебирает пальцами левой руки, словно играет на невидимом фортепиано. Все студенты знали, что Поля хороший пианист, но мало кто заметил эту его особенность — шевелить пальцами, когда нервничает. Лера, со своей склонностью к деталям, всегда отмечала подобные вещи. Да и маленький листок на полу привлек внимание именно из-за этой склонности. Все несущественное важно — так считала внимательная сыщица. Потому что из него складываются события.

Услышанное не укладывалось в голове. Игра Глазова — и отчисление? Отчислить за неуспеваемость отличницу? Нет, такого быть не может, потому что Ира — единственный человек, который всегда готовился ко всем экзаменам и сдавал их, можно сказать, шутя. Но сегодня она не пришла. И это странно.

Валерия всё ещё стояла у двери, когда декан уже повернул за угол. Мимо прошел кто-то из преподавателей, и Лера отшатнулась, пропуская его. Рука случайно коснулась дверной ручки и ощутила движение. Дверь приоткрылась. Конечно же, декан не запер её, потому что внутри остался тот таинственный посетитель с кольцом на пальце.

Валерия прислушалась к тишине, повисшей в кабинете, и у нее возникло два противоречивых желания. Первое — немедленно уйти отсюда, пока не вернулся Полонез или не вышел кто-нибудь из соседней двери деканата. Второе — узнать кто находится за дверью. Узнать для того, чтобы помочь Ире. И не важно, что Ира сейчас входит в компанию Вики. Лера по-прежнему относилась к ней хорошо, и ей было совершенно плевать на девичьи дрязги, сплетни и интриги. Она оценивала человека, а не его окружение.

К тому же, странное ощущение не покидало девушку. Она привыкла доверять своей интуиции, которая еще ни разу не подводила. Здесь было что-то нечисто.

Лера глубоко вдохнула, собираясь с силами, и толкнула дверь.

— Извините? — она осторожно просунула голову в образовавшуюся щель, и застыла с открытым ртом.

Кабинет оказался пуст.

Стоял дубовый письменный стол, на окне цвел пузатый кактус, массивный шкаф немой глыбой подпирал потолок, а на шикарном кресле не было никого, кроме сонной апрельской мухи. Она шевелила крылышками и таращилась на незваную посетительницу.

И снова противоречивые чувства заставили Валерию помедлить. Если кто-нибудь застукает ее в пустом кабинете декана — скандал обеспечен. А, возможно, и отчисление без права восстановления. Но вдруг тот странный человек все-таки здесь? Прячется в шкафу или за занавеской?

Студентка помотала головой, отгоняя глупые мысли и пришедшую в себя муху.

Но ведь не мог же он испариться!

Девушка осторожно проскользнула в кабинет, и заглянула за занавеску. Там обнаружился еще один кактус. В шкафу же не оказалось места даже для нее — маленькой и худенькой — не говоря уже про обладателя таких толстых пальцев с дорогим кольцом. Да и мыслимо ли — представительный дяденька прячется в шкафу, полном разного барахла, и как только кто-то открывает дверцу, радостно выскакивает оттуда и весело кричит: «Ку-ку!».

Лера хмыкнула про себя, растерянно посмотрела в шкаф, словно надеясь, что все так и произойдет, и покинула кабинет, тихо прикрыв дверь.

В другое время она бы долго думала, куда мог подеваться человек из комнаты, но сейчас это не играло роли, потому что она спешила домой. Раз не удалось узнать ничего про Иру, значит и не надо. Возможно, внутренний голос докричался бы до неё, но сейчас мысли девушки занимали более важные вещи.

Лера спустилась в фойе, и посмотрела на большие часы, висящие над входом. Они были старинными и красивыми, с витыми стрелками и двумя амурчиками по бокам.

Стрелки показывали без пятнадцати одиннадцать. Нужно спешить.

Девушка выбежала из университета, едва не столкнувшись с каким-то человеком, разговаривающим по телефону у самого входа.

Она бы не заметила его, но обрывок фразы, долетевшей до слуха, заставил отпечататься в памяти образ. Серые глаза, серое пальто, серое лицо. Даже не серая мышь — просто тень. Человек, на которого никто не обратит внимания.

— Не замараюсь, не беспокойтесь… да, как всегда, вы же меня знаете, ни упадет ни капли. А что делать с этим идиотом? Да, видно женушка ему надоела, просчитались мы… Я всегда говорил, что он осёл — это надо додуматься, на глазах у людей! Да, утром, у озера. Слушаюсь.

Когда бежишь слишком быстро, сложно одновременно затормозить и сменить направление. Поэтому попытка Валерии задержаться и дослушать разговор привела к тому, что она едва не сшибла серого человека с ног. Правда, извиняться совсем не собиралась.

Человек разразился руганью, но девушки уже и след простыл — она сняла со своего круизера^[1] цепь, вскочила в седло, надела синий шлем и помчалась к дому.

* * *

— Конь на E2! — гаркнул мужик в грубой куртке с засаленным воротником, со всего маху ударяя фигурой по шахматной доске.

— Король на F2! — взволнованно потирая руки, объявил его противник.

Подобную картину нередко можно было увидеть возле кафе «Сытый кот» с тех самых пор, как его хозяин организовал здесь небольшой шахматный клуб. Число посетителей увеличилось чуть не вдвое — оказалось, что желающих попробовать себя в качестве шахматистов не так уж и мало, а количество счастливых обладателей шахмат стремительно движется к нулю.

— Вот зараза… — первый игрок растерянно почесал затылок и с досадой плюнул на землю.

Зрители, которых здесь и было-то всего двое — мальчишка лет восьми и его старшая сестра — занервничали. Девчонка поправила сползшую на лоб синюю беретку и подсказала:

— Дядь Коль, коня, коня спасай!

— Цыц, девка! — пригрозил ей пальцем мужик. — Сам разберусь.

— Вот уж точно, — усмехнулся его противник. — У женщины совета спрашивать, что курицу летать учить! В шахматах логика нужна, а какая у женщин логика? Женская, то-то и оно.

Грубая рука с черными ободками на ногтях, все-таки потянулась к коню, но его опередили. Другая рука — в полосатой цветастой перчатке с открытыми пальцами уверенно взяла потрепанного временем и чьими-то зубами ферзя, и переставила его на H4.

— Э, э! — хотел возмутиться мужик, но непрошенный помощник подал голос.

— Конем пожертвуй, вечный шах поставишь.

— Лера, ты что ли? — расплылся в улыбке дядя Коля. — Ну все, Потапыч, теперь держись! Что ты там про женскую логику говорил?

Потапыч, его противник, заметно приуныл — он сразу сообразил, что этот ход отрезал ему все пути к отступлению.

— Привет, Рига! — брат и сестра отвлеклись от игры. Они не слышали, как Лера приехала — так были увлечены игрой. Байк она прислонила к стене здания, а сама решила поздороваться со старыми знакомыми. А заодно и узнать что-нибудь полезное, ведь дети были ее соседями со второго этажа. Они тоже знали Милу, и могли заметить что-нибудь необычное. Дети замечают многое, что ускользает от взгляда взрослых.

— Ну, как экзамен? — спросила девочка, обернувшись к Лере. Высокая и худенькая, с веснушками на носу и с рыжими прядями, выглядывающими из-под беретки, она выглядела лет на двенадцать, хотя на самом деле ей недавно исполнилось пятнадцать. Ее братишка — темноволосый, невысокий кареглазый чертененок — казался полной противоположностью сестры, за исключением вздернутого носика и родинки на правой щеке.

— Как всегда, — Лера подмигнула девчушке. — Математика мой конек. Жаль, преподаватель об этом не догадывается. Сень, а ты чего не в школе? Опять прогуливаешь?

— Так суббота же, — обиделся мальчик, но тут же похвастался. — А нам родители хомячка купили! Мы назвали его Шнурком.

— Класс, — Лера потрепала мальчишку по без того лохматым волосам, и он недовольно отшатнулся. — А почему имя такое странное?

— Потому что он сразу же сожрал Сенины шнурки с новых кроссовок, — объяснила его сестра.

— О, шустрый хомяк. Верунчик, скажи мне, ты, случайно, не знаешь, что сегодня случилось?

— Нет, а что?

— Да ничего, не бери в голову. Вы что с Сеней с утра здесь сидите?

— Не, мы в кино ходили, — сообщил довольный Сеня. — На «Белоснежку», мультик новый! Знаешь, как круто? Посмотри, тебе понравится.

— Не, Сень, я предпочитаю книги, — улыбнулась Лера. — Ну-ка скажите мне, а что вы собираетесь делать сегодня днем?

— Да мы не думали, — Вера пожала плечами и поправила беретку, которая то и дело сползала ей на нос. — А есть предложения?

— Ага, — сообщила довольная Лера. — Поиграем в шпионов? Вы будете как в фильме дети-шпионы — только никаких летающих ранцев!

— Ух, круто!!! — завопил Сеня, подпрыгивая. — Я буду настоящим шпионом! А какое у нас задание?

— Самое секретное, — шепотом сказала девушка, покосилась на мужиков, которые упоенно играли в шахматы и ни на что не обращали внимания. — Надо по очереди следить за домом напротив. И докладывать мне обо всех, кто туда приходит.

— Это где Мила живет? — уточнила Вера немного разочарованно.

— Да… — Лера отвела взгляд, не решаясь рассказать все. В конце концов, детям не нужно знать подробностей. Милы нет, и точка. — Она… уехала, Антон тоже. Но к ним может кто-нибудь прийти. И мне нужно знать кто.

— Зачем? — не унималась Вера.

— Это же секретное задание, — укоризненно покачала головой Валерия. — Вам не положено знать.

Сеня и Вера переглянулись, и девочка с хитрым прищуром спросила:

— А что мы будем с этого иметь?

— Наш человек! — Лера похлопала ее по плечу. — Хорошо, давайте я буду покупать вам билеты в кино целый месяц, и каждую неделю по шоколадке.

— Лучше мороженое, — облизнулся Сеня.

— Горло заболит, — отрезала Лера. — Ну что, идет?

— Идет! — хором ответили дети.

— Отлично. Только, — Лера пригрозила пальцем, — никаких вылазок, следить только из окна своей комнаты! Андестенд?

— Угу, — понурился Сеня.

— Не беспокойся, все будет в наилучшем виде, — усмехнулась Вера.

— Не сомневаюсь, — ответила с усмешкой Лера.

— Шах и мат! — вдруг заорал дядя Коля, со всей мочи шмякнув на доску ферзя, так, что несчастный вражеский король подпрыгнул и упал к ногам победителя.

Ошарашенный поражением Потапыч уставился на доску, будто увидел ее впервые. А дядя Коля — который, на самом деле, вовсе не был детям дядей — не мог нарадоваться.

— Ну и день сегодня! С самого утра счастливые совпадения! Сначала жена разрешила из дома выйти, даже не ворчала! Потом часы нашел — золотые, почти новые! А сейчас вот еще и в шахматы выиграл… Верно, сегодня мой день.

— А что, вам сегодня не надо на работу? — Лера отвлеклась от разговора с детьми.

Дядя Коля резко переменился в лице, загрустил и сказал:

— Нету ее, работы-то. Вчера была, сегодня нет…

— Вы что, опять пили? — укоризненно произнесла Лера, и по вздоху поняла — именно так и было. Это уже пятая работа, с которой Николая Сергеевича уволили из-за пьянства. Нет — он не был детям дядей, и девушка и ребята знали его исключительно по шахматам. Вера и Сеня обожали эту игру и уже через месяц после переезда в город N стали постоянными гостями «Сытого кота». Здесь они и познакомились с дядей Колей, который был совершенно никудышным шахматистом, но отличным рассказчиком и добрейшим человеком. В то время он еще не пил — он рисовал.

Лера же познакомилась с Николаем Сергеевичем… на помойке, как бы странно это ни звучало. Помойка в виде пяти мусорных баков находилась во дворе дома, где жил дядя Коля, и через который Рижская частенько проезжала, срезая путь к университету или направляясь в центр города.

Первый раз Лера увидела его — грязного и несчастного, копающегося в мусорном баке — в феврале позапрошлого года. Его легко можно было принять за обычного бездомного, но почему-то Лера остановилась и поздоровалась с ним. Просто так — ей захотелось. Потому что ей приятнее поздороваться с неопрятным бездомным, чем с одетым по последней моде самовлюбленным Homo Sapiensом.

К ее удивлению, «неопрятный бездомный» с искренней радостью отозвался на приветствие, и они стали здороваться каждый день. Постепенно Лера узнала, что он вовсе не бездомный, у него есть квартира и жена, а работал он всю жизнь художником. Но картины приносили гроши, хотя талант его не оспаривали даже столичные мастера. Только вот не сложилось. Жена не поддерживала, и постоянно пилила за то, что нет денег, что все люди как люди, а она вышла за неудачника, который только и умеет, что возюкать кистью по холсту.

А однажды сожгла все его картины.

И Николай Семенович сорвался. Одна бутылка, вторая, третья… Не находя утешения в творчестве, дядя Коля нашел его в водке. А жена предпочитала пьющего, но работающего на заводе мужика.

Правда, в помойке он рылся не в поисках бутылок, которые можно сдать в утиль. Дядя Коля искал там «потеряшек» — так он называл старые сломанные столовые приборы, радиоприемники, дырявые сапоги, разбитые сувениры и игрушки. Искал для того, чтобы дать им вторую жизнь. А потом, если повезет, и продать. «Они на меня похожи», — объяснил он однажды. — «Только я их починить могу, а вот мою жизнь уже ни один мастер не исправит».

Теперь, потеряв пятую работу, он стал искать утешение в выпивке, шахматах и «потеряшках».

— Чего это он? — шепотом спросила Вера, глядя на совершенно переменившегося мужчину.

— Ничего, — строго сказала Лера. — Вы собираетесь выполнять свое секретное задание?

— Так точно! — понуро отрапортовала девочка, и сказала. — Сеня, пойдем. Пока, дядя Коля!

Николай Семенович постарался улыбнуться, и снова опустил глаза.

Когда дети перешли дорогу, Лера обернулась к нему, и решила приободрить, перейдя на одну из любимых тем.

— Так вы говорите, сегодня нашли часы? А покажете?

— И правда, покажу! — снова обрадовался художник. Можно было бы сказать — бывший — но, как известно, бывших художников не бывает, как не бывает бывших портных, поэтов, библиотекарей и всех тех, кто искренне любит свое дело.

— Во, гляди! — и он протянул Лере золотые тяжелые часы, с царапиной на задней крышке.

— Вот люди зажрались, — прицокнула девушка языком. — А может они позолоченные?

— Обижаешь, девонька! — ухмыльнулся в усы мужчина. — Я на этом деле собаку съел! Я же одно время в ювелирном сторожем работал, так уж отличу подделку. Теперь хоть подзаработать можно — Юрке Званову продам, он же часы коллекционирует. Правда, теперь он в отпуске, на югах, значит… Вот вернется одиннадцатого, так поторгуемся… Глядишь, супружница моя подобреет.

— У вас и правда удачный день, — сказала Лера, возвращая часы.

Потапыч, бывший шахматный противник дяди Коли, до того попивающий чай из одноразового стаканчика, тоже взглянул на часы.

— А мне продашь? — оживлённо спросил он. — Не обижу!

— Не, — заупрямился Николай Семенович, пряча находку в карман. — Это дело принципа. Вещь должна принадлежать тому, кто ее оценит, кто в ней душу увидит, а не в ломбард сдаст. А Юрка Званов с часами как с детьми обращается!

Потапыч вздохнул и проглотил второй облом за последние пол часа. Впрочем, он тут же забыл о нем, и отправился по своим делам.

— Николай Семенович, а вы не заметили кого-нибудь постороннего сегодня утром в вашем дворе?

Она спрашивала это неспроста — через тот двор ведет самый короткий путь к озеру, а значит Мила и Антон должны были здесь пройти или проехать. Дядя Коля обладал феноменальной зрительной памятью — как и положено талантливому художнику — а потому запоминал все машины и все лица, которые замечал. Особенно в своем дворе, где знал каждую собаку.

— Да нет, все тихо-мирно было, — сообщил Николай Семенович.

— Ну ладно… До свидания!

Дядя Коля кивнул, а Лера вернулась к байку, вскочила на него и нажала на газ. Время подходило к двенадцати, а ей еще предстояло заехать домой, выгулять Арчи, навестить Антонину Федоровну, заглянуть в дом к Крымовым, заехать на лодочную станцию — и все это до трех часов, когда ей назначен прием у самого Михаила Афанасьевича Елина. До этого Лере просто необходимо проверить одну из собственных версий. А они у нее уже имелись. И очень хотелось надеяться, что одна из них подтвердится — потому что среди этих версий пока не было самой страшной.

От «Сытого кота» до дома минут пятнадцать пешим ходом — это если идти коротким путем, мимо магазина музыкальных инструментов «Музыкальная революция», с эмблемой в виде гитары, охваченной огнем, и ресторанчика под названием «Донна Розза» — именно с двумя «з», одна из которых висела задом наперед, как «Е». Дальше — через дворы, а их всего-то два: первый самый обыкновенный двор, каких полно в каждом маленьком городе, второй — как колодец, со всех сторон окруженный пятиэтажками, и имеющий лишь два входа-выхода — под аркой в угловом доме с одной стороны двора и с другой. Зато именно через этот двор проходила короткая дорога до улицы Профессора Преображенского, по которой без пробок можно было добраться до главного проспекта города — Никулинского. Все остальные пути чреваты потерянными минутами, в худшем случае — часами. Особенно по четвергам и пятницам — в эти дни в торговом центре «Алмаз» сумасшедшие скидки, и едва ли не все жители города стекаются туда. Результат — огромная пробка на Никулинском проспекте. Так что немногие счастливцы, знакомые с двором-колодцем, устремлялись сюда. Этой дорогой частенько пользовались и таксисты, и байкеры. Валерия сама не раз проезжала здесь, срезая путь до дома.

И именно в этом дворе жил дядя Коля.

На байке Лера преодолела расстояние до своего дома за семь минут, лихо завернула во двор, и поставила круизер у стены. Двор был пуст.

У Антонины Федоровны была своеобразная традиция — она всегда выходила во дворик именно в эти предобеденные часы, садилась на лавочку и учила иностранные языки. Бывшая преподавательница русской и зарубежной литературы, она была рьяной противницей европеизации и любого межнационального заимствования, ужасалась при виде американских забегаловок, иностранных слов в русском языке и модных штанов-бермудов. Но националисткой она не была, уважала, а иногда и восхищалась чужими культурами. Просто она считала, что заимствование убивает душу русской культуры. Впрочем, это не мешало ей быть полиглотом, знать семь языков в совершенстве и бессчетное количество на уровне любителя-интуриста, а так же цитировать Уильяма Шекспира, Харуки Мураками, Виктора Гюго и Курта Воннегурта.

Правда, на то, чтобы выучить столько языков и прочитать бессчетное количество книг, у Антонины Федоровны ушло больше сорока лет.

Своеобразная традиция выходить перед обедом во двор, и читать, сложилась много лет назад, и без веской причины пожилая женщина её не нарушала. Но в этот раз лавочка пустовала.

Лера немного замешкалась у двери, и сначала решила заглянуть к Жене. Они дружили всего пару лет, хотя знали друг друга почти с самого детства. Мальчишкой он пару раз приезжал погостить к Миле, своей сестре. Она уже тогда жила в доме напротив, с родителями и бабушкой. Бабушка умерла, родители переехали в другой район, оставив дочери дом, а Женька больше не приезжал — он жил со своим отцом почти в тысяче километров от города N. И приехал сюда снова только когда пришла пора поступать в университет. Ему дали общежитие, но талантливый юноша не мог жить без изобретений и искал место, где можно обоснваться. И как раз в это время благодаря Лериной подруге друзья детства снова встретились, спустя столько лет. Лера предложила новоявленному изоретателю оборудовать лабораторию в подвале их дома — благо, жильцы оказались не против. С тех пор большую часть времени он проводил там. Хотя, сказать по правде, окружающие не признавали в нём изобретателя. Но кем он несомненно был — так это талантливым программистом и почти гениальным хакером.

Стук в дверь отозвался тишиной. Лера немного постояла на пороге, и со вздохом отвернулась. Раз его нет, значит парень либо на парах, либо на одной из своих многочисленных подработок. Отец присылал ему ровно столько денег, сколько хвалало на общежитие и пропитание. На свои эксперименты, на мощный компьютер и разные «примочки» ему приходилось зарабатывать самостоятельно.

Девушка ещё немного постояла под дверью в подвальный этаж, прислушиваясь к тишине, и пошла домой.

Она постучалась к Антонине Федоровне, но женщина открыла не сразу. А когда дверь, наконец, тихо скрипнула, Лера просто не узнала свою соседку, бледную и заплаканную. Несмотря на полноту, сейчас она казалась какой-то высохшей, со впалыми щеками и заострившимися чертами. О бессчетном количестве улыбок, которые дарила Антонина всем окружающим, теперь напоминали только две ямочки в уголках губ и теплые морщинки около глаз. А ведь еще недавно приятная пожилая женщина, ухоженная, по-деревенски уютная, напоминала весёлую и радушную бабушка из рекламы про сметану.

— Лерочка… — соседка еле стояла на ногах, и придерживалась за стену. — Как хорошо, что ты пришла, девочка моя…

— Тетя Тоня, давайте вызовем скорую! — умоляюще сказала Лера, подхватив женщину под локоть. Она сама едва сдержала слезы, увидев Антонину Федоровну в таком тяжелом состоянии.

— Ты проходи, проходи… — вместо ответа пробормотала тетушка, пропуская Леру в комнату. — Антошенька… Боже мой… Что же я теперь делать буду?

— Сядьте, — велела Лера, а сама нашла в шкафу сердечные капли и развела их в стакане с водой. — И постарайтесь взять себя в руки. Тетя Тоня, я была там, на озере…

— Мила… Людмилочка, ведь ее надо похоронить по-божески… — бормотала Антонина Федоровна как в бреду.

— Тетя Тоня, пока не получится, — с тяжелым сердцем сказала Лера, присев рядом с соседкой. Она с трудом подбирала слова, и некоторое время не могла продолжить из-за вставшего в горле кома. Вокруг были те же уютные кресла и диван, маленький столик рядом с ними, на столике — стопка книг в старинных переплетах, у стен — шкаф, полный знаний со всего мира, на подоконнике — старый плюшевый мишка, которому лет пятьдесят, не меньше. У него не хватало уха, на левой лапе красовалась заплатка, но Антонина любила его, потому что мишку подарил ее покойный муж на их первом свидании.

На стене рядом с картиной — репродукцией Айвазовского — висело черно-белое фото, с которого, улыбаясь, смотрела еще молодая Тонька-хохотушка, как звали в юности Антонину Федоровну.

Все это — такое знакомое и обыденное — сейчас казалось чужим, словно из другой вселенной. Той вселенной, где Мила жива, а Антон на свободе. А в этой вселенной, здесь и сейчас, не было Тоньки-хохотушки. Зато была сложная цепь, которую начала распутывать Валерия.

Девушка тряхнула головой, приводя мысли в порядок. Она всегда так делала, словно при этом «тяжелые» мысли оседали на дно, а «легкие» оказывались наверху, как камни в корзинке.

Она рассказала Антонине Федоровне все, что узнала, в том числе и про исчезновение тела Милы.

— Господи! — женщина побледнела, перекрестилась и судорожно сглотнула, словно ей не хватало воздуха. Пальцы смяли подол юбки а губы побелели.

— Я вызову скорую, — Лера испуганно вскочила, но Антонина удержала ее.

— Не надо скорую, внученька. Кто мог это сделать?

— Не знаю, — тихо ответила Лера, опускаясь на место. — Пока не знаю. Тетя Тоня, я постараюсь вытащить Антона, но… вы должны понимать, что я не могу ничего обещать.

— Да, милая, да… ты делаешь все, что в твоих силах. Я… просто не знаю на кого еще надеяться. Мила… ведь такая молодая еще! Сначала внук, потом его мать… Как же это… Если это правда, если Антон виноват…

На ее губах застыли слова, которые не прозвучали, но Лера их услышала. «Если это правда, я умру».

В тот момент было сложно прочитать по лицу, о чем думает Лера. Она умела брать себя в руки и прятать за бесстрастной маской бурю эмоций.

И теперь эту бурю выдавала только подрагивающая жилка на виске — как крошечное волнение на поверхности воды скрывает извержение глубоководного вулкана.

Лера обняла Антонину за плечи, и уверенно сказала:

— Антон не виноват, даже не сомневайтесь. И вы не останетесь одна… в любом случае.

— Спасибо тебе, внученька, — Антонина Федоровна с благодарностью посмотрела на Леру. — Я буду ждать вестей…

— А сейчас постарайтесь успокоиться, — Лера встала и с тревогой посмотрела на женщину. — Может, все-таки вызвать скорую?

— Нет, милая, я справлюсь… просто нужно время.

Девушка с сомнением покачала головой, но спорить не стала. Но уже на пороге комнаты она остановилась и спросила:

— А как фамилия полицейского, который к вам приходил? Случайно, не Зуев?

Антонина Федоровна покачала головой.

— Какой-то мужчина в возрасте. Я уже и не помню, как он представился. Только услышала про Антона и Милу, все позабыла…

— Если что-то понадобится, вы можете позвать меня в любое время, — напоследок сказала Валерия, и с тяжелым сердцем направилась в свою комнату.

А когда вошла, на лице ее уже не было ни тени печали. И не потому что ее не было в душе, а потому что печаль мешает думать и строить цепи, а значит совершенно не приносит пользы. Лера знала это на собственном опыте, и научилась загонять самые плохие чувства так глубоко, насколько возможно. Так, чтобы казалось, что их нет вовсе. В этот раз оказалось нелегко победить себя, но, наконец-то, она справилась с эмоциями. После беседы с соседкой девушка поняла, что сможет помочь, только если задействует все свои умения и силы. А сделать это можно, лишь находясь в хорошем расположении духа.

— Арчи, привет! — воскликнула она, с улыбкой потрепав черного ньюфа за ухом.

От наслаждения пес прикрыл глаза и застучал задней лапой, требуя продолжить «почес». Но Лера бросила сумку на кровать, и направилась к холодильнику. На голодный желудок много не надумаешь, так же, как и в плохом настроении. В холодильнике оказались только две холодные сосиски, огрызок белого хлеба и кефир.

— Сойдет, — сама себе сказала Лера и вытащила скудные припасы на стол.

Тут же по паркету зацокали когти ньюфа — он сел рядом и выжидающе посмотрел на Леру. Воспитание не позволяло ему гавкать, скакать и клянчить, поэтому он лишь выпустил слюни и с благородно поднятой головой смотрел на хозяйку.

— Ну Арчи! — воскликнула Лера, на ходу отрывая бумажное полотенце и вытирая слюни с пола. — Как тебе не стыдно?

Арчибальд виновато потупился, и заскулил.

— Ну ладно, подлиза. Держи, — и она протянула псу одну сосиску. — За это ты будешь присматривать за Гаджетом, когда я скажу. Договорились?

Арчи слопал сосиску, не разжевывая, и ничего не ответил. В его черных глазах читалось: «Хозяйка, разве я могу отказать тебе после сосиски?»

— Лер-ра хор-рошая! — раздался хриплый голос со стороны окна. — Лер-ра даст Вжику кр-раюшку! Лер-ра даст Вжику огур-рчик! Зелененький!

— Так, что это такое, Всеволод Жикин? — сурово спросила Валерия, посмотрев на клетку с серым попугаем жако. Птица сидела на жердочке и продолжала приговаривать:

— Лер-ра хор-рошая! Лер-ра даст Вжику кр-рошечку! Лер-ра даст…

— Цыц, птица! — сердито сказала Лера. — Ты краюшку не заслужил, и крошечки не заслужил тоже. Кто вчера открыл клетку, рассыпал весь свой корм и украл у кота рыбу из миски?

— Вжик не бр-рал! Вжик хор-роший! — заявил попугай, перевернувшись вниз головой.

— Значит хороший Вжик подождет до ужина.

Перекусив, Лера отправилась в ванную. Стояла подозрительная тишина. А ведь утром она заперла там Гаждета. Все потому, что этот гадкий кот решил объявить войну гардине, и яростно кидался на нее, взлетая под потолок по занавеске. Во избежание неприятностей, Лера оставила диверсанта под арестом — у нее не было времени заниматься его перевоспитанием.

И вот теперь оттуда не раздавалось ни звука, а ведь Гаджет отличался редкой зевластостью вместе с отменным слухом. Он наверняка слышал, что хозяйка вернулась. Слышал — и молчал.

— Не к добру, — отметила Лера, и открыла дверь в ванную.

Кот мирно спал на кафельном полу, и даже не открыл разноцветных глаз.

— Кис, кис, — позвала Лера, и пушистый террорист соизволил развернуться из состояния улитки. Белая спинка изящно изогнулась, а передние лапки вытянулись и заскребли по плитке, прогоняя остатки сна.

— Мррр? — кот вопросительно посмотрел на хозяйку, словно спрашивая: «Почему я был заперт здесь столько времени? Я, ангел небесный, который даже в тапочки не гадит?».

Несомненно, именно это он и хотел спросить, только девушке в очередной раз стало не по себе от сердитого взгляда исподлобья. По-другому Гаджет смотреть не умел, а глаза — один голубой, другой карий — придавали ему сходство с существом из потустороннего мира.

Лера вздохнула и покачала головой.

— Странно. И ты ничего не разрушил? Туалетная бумага цела, шампуни на месте, лужи нет… Ну выходи, пленник.

Кот неспешно и вальяжно вышел из ванной, и направился к своему любимому креслу. А его хозяйка пожала плечами, снова посмотрела на часы. Двенадцать пятьдесят.

— Успеем, — успокоила она себя, накинула черную куртку и взяла поводок.

Арчи радостно подбежал и нетерпеливо застыл у двери. Он терпел с самого утра — из-за всех этих событий Лера не успела его выгулять, но ньюф отличался железной силой воли. Не зря его дрессировал сам Елин. Да и гулял он в последний раз в одиннадцать вечера, так что безропотно дождался, пока хозяйка вернется домой.

Но сейчас ему не пришлось долго ждать. Лера прицепила поводок к ошейнику, захватила маленькую сумочку с пакетом и лопаткой для уборки за своим мохнатым товарищем^[2], и вместе с Арчи вышла из комнаты.

В кармане тихонько побрякивал ключ от дома Крымовых. Валерия взяла его из глиняного горшочка, притулившегося в углу полочки над входом. Он всегда лежал там, на всякий случай. Правда, об этом знали лишь Валерия и Антонина Федоровна. Даже Женя не знал, что есть запасной ключ. Конечно, они с Милой общались, но у них было мало общих тем, и парень крайне редко заходил в гости к двоюродной сестре.

На улице по-прежнему было тихо и безлюдно. Ветерок прогнал по дороге случайный лист, оттаявший после зимы.

Девушка с собакой пересекли десять с лишним метров и остановились перед белым невысоким заборчиком, окружающим светлый, приветливый дом некогда счастливой семьи. Даже теперь он глядел веселыми глазами-окнами с голубыми занавесками и цветущими фиалками, еще не подозревая, что в него, возможно, никто не вернется.

Мила любила фиалки.

— Арчи, жди здесь, — велела Валерия, накидывая поводок на столбик у забора. Пакет и лопатку она положила рядом. Послушный пес сел на траву и лениво посматривал по сторонам. А его хозяйка, скрепя сердце, подошла к двери и повернула ключ в замке, помедлив всего пару секунд.

Дверь открылась бесшумно.

Лера бывала здесь не раз, но за последний год Мила сделалась затворницей и никого не желала видеть. За все это время она лишь однажды пригласила своих близких людей — Антонину, Валерию и Женю — на ужин. Пытаясь вернуть жену к жизни, Антон едва её на это уговорил.

Ужин тогда не удался.

Лера зашла в дом, и ощутила привычный запах корицы. Антон всегда был отменным поваром, а больше всего любил готовить сдобные булочки с корицей и медом. В их доме всегда пахло специями — должно быть, и на этот раз они брали на лодочную прогулку такие булочки, а запах не успел выветриться.

Но еще один запах заставил Валерию застыть в дверях. Пахло сигаретами.

Ни Антон, ни Мила никогда не курили. Оба не переносили запаха табака, а Антон и вовсе был ярым сторонником здорового образа жизни. Однако, даже аромат корицы не заглушил запах сигарет.

В доме кто-то был.

Конечно, полиция уже побывала здесь. Дом не опечатали, потому что не нашли ничего стоящего — и потому, что об этом попросила Антонина Федоровна. Но ни один из сотрудников не стал бы курить во время обыска, и тем более в чужом доме. Она знала, что у Елина с этим строго, хотя сам он и баловался табаком. Кроме того, запах был едва ощутим и, казалось, пахла прокуренная одежда. Одежда человека, который находится где-то неподалеку.

Валерия осторожно осмотрелась. Ничего необычного — светлые обои, сиреневый шкаф с одеждой и зеркальной дверцей, пушистый коврик на полу, у входа в гостиную. Дом Крымовых даже теперь встречал гостей приветливо. Не верилось, что радушные хозяева больше не выйдут навстречу. Никогда.

Взгляд зацепился за неровную черную полосу на шкафу. Трещина. Только из-за нее шкаф еще не продали.

За последний год Антон продал почти все, что они имели — мебель, технику, драгоценности. Денег не хватало — он нанимал лучших врачей для Милы, лучших психотерапевтов. И все-таки это было странно. Крымовы никогда не жили бедно, не могут же услуги психотерапевта стоить таких денег. Хотя, Антон возил Милу даже за границу, так что возможно все. Леру беспокоило не это.

Она осторожно прошла по коридору до двери в гостиную. Запах табака стал почти неощутим.

Когда Валерия решила, что ей померещилось, с улицы донёсся грозный лай Арчибальда. Он рвался с поводка, однако не с такой силой, чтобы его порвать. Хотя мог бы — и Лера это знала.

Она выбежала на улицу, и за секунду успела сообразить, что кто бы не выбежал из дома, он скорее всего прятался в шкафу и выскочил, дождавшись, когда она пройдёт в комнату. Мимо Арчи он побежать не мог, пес лаял направо — значит, человек направился туда.

Но девушка успела увидеть лишь край грязно-зеленой куртки из-за угла дома. Она в два прыжка преодолела расстояние, но за углом никого не оказалось. Никого, кроме черного ворона, одним глазом щурившегося на Валерию. Ворон казался большим и противным на фоне светлого дома и первых юных листочков яблони.

Лера не стала искать человека и преследовать его, он давно уже скрылся: за домами можно отправиться куда угодно, минуя чужие участки и сады.

В последний раз взглянув на птицу, девушка вернулась в дом. Время поджимало.

Обыск не занял много времени. Для Валерии это было обычным делом. Она не знала что ищет, но определенно — что-то, за что зацепится глаз. Что-то, что лежит не на своем месте.

Вот как эта книга.

Мила любила читать. Несмотря на свою кажущуюся легкомысленность, а порой и глупость, она относилась к тому типу людей, которые при бешеном темпе современной жизни успевают наслаждаться неторопливым слогом поэтов Серебряного века, наизусть цитируют Шекспира и восхищаются фортепианными концертами Чайковского. Редкость в наше сумасшедшее время.

Все книги в доме Милы всегда стояли в алфавитном порядке, корешок к корешку. А этот маленький томик Булгакова не только стоял после Бунина (хотя должен был стоять до, как и положено по алфавиту), но и оказался кощунственно перевернут вверх ногами. И Лера сразу это заметила.

Полиции же было совсем не до того, чтобы рассматривать корешки книг.

Возможно, во время их приезда книга стояла на своем законном месте. Кто-то, кто побывал здесь после них, искал именно эту книгу, что-то в ней нашел, и вернул на место — но не туда, откуда взял.

— А может быть и не нашел, — усмехнулась про себя Валерия, открывая книгу.

Внутри не оказалось ничего — ни листочка, ни тайника. Однако, Лера снова заметила деталь, которая, должно быть, ускользнула от глаз ее предшественника.

Бумага на внутренней стороне обложки была аккуратно отклеена и приклеена вновь. Настолько аккуратно, что об этом говорил лишь слегка сморщившийся уголок.

— Мила, прости, — вздохнула Валерия, отрывая бумагу. Такого отношения к книге её подруга бы не пережила.

Бумага с всхлипом отошла от обложки, открывая под собой спрятанный листочек. Смятый, и снова расправленный, он был аккуратно вложен между обложкой и форзацем, как в конверт.

Валерия не стала портить книгу окончательно, а взяла листочек двумя пальцами и аккуратно вытащила его.

Ровным, почти идеальным почерком, на нем были написаны цифры и одна буква — К. Правда, буква едва уместилась, и находилась на самом краю небольшой записки.

Раздумывать, что обозначают эти знаки, времени не осталось. Книга вернулась на место, листочек отправился в карман. А Валерия собралась уходить. Но у дверей ее остановил тоненький писк. Сработал автоответчик.

«Вот и новости», — на автомате подумала Лера, отстраненно глядя на мигающий огонек телефона. Старый аппарат со съемной беспроводной трубкой стоял на журнальном столике прямо напротив входа.

И голос, который прозвучал, заставил девушку отпрянуть.

* * *

Телефон зазвонил внезапно.

Звонок был не громче обычного, музыка ничем не отличалась от популярной нынче «Ночной бабочки» в исполнении не менее популярной Бэль Лу, но любой звук внезапен в абсолютной тишине.

— Да, — короткий ответ послужил продолжением резко прервавшейся мелодии.

— Мы договаривались о встрече. Вы заставляете меня ждать, — послышался недовольный мужской голос в трубке.

— Это надо вам, а не мне, — спокойно ответил человек, стоящий лицом к стене, в самом углу. В полутемной совершенно пустой комнате был виден лишь его силуэт в плаще до пола. Разобрать, кому принадлежит голос было бы непросто — для женского слишком грубый, для мужского слишком бесцветный.

— Не забывай, от кого ты зависишь, — с угрозой произнес мужчина по ту сторону телефона. — Я запросто могу обрубить веревочку, которая удерживает тебя на плаву. Ты никто без своих клиентов.

— Это угроза? — вяло поинтересовался человек. — Мне некогда работать психологом для неудачников с низкой самооценкой. Будь вы самодостаточным человеком, не стали бы угрожать, а без предупреждения воплотили в жизнь свои намерения. Но ведь вы этого не сделаете, верно? Потому что вы и есть мой клиент, и вы нуждаетесь во мне больше, чем я в вас. Я собирался уходить. Планы поменялись, перенесем наш разговор на завтра.

— Подожди, — собеседник немного остыл, осознав, что тот, с кем он говорит, прав. — Мне необходим совет. Нужно убрать одну девчонку. Она может подпортить наши планы.

— Это другой разговор. У меня найдется минута, чтобы вас выслушать.

— Она студентка, учиться на биологическом. Примерно двадцать лет, не очень умна, но усердна и наблюдательна. Владеет тремя иностранными языками. Родители инженеры, братьев и сестер нет. Болеет астмой, но приступы редки. Из увлечений — рисование, плавание и парни. Я вышлю вам ее фото…

— Не надо, я ее узнаю. А как ваша девочка относится к новейшим косметическим процедурам? Скажем, криотерапия.

— Думаю, будет в восторге…

— Отлично. Тогда проблем не возникнет. Ждите моего звонка.

В телефоне послышались короткие гудки, и человек в плаще вышел из комнаты.

Глава 4, или Без пяти труп

Все еще 21 апреля, 2013 год

— Алло! Да, Дарья Лапшина у аппарата. Да!!! Внемлю! Что? Нет, это не наш профиль. Убийство? Уже интереснее… где? Когда? Подозреваемый задержан? Отлично, выезжаю!.. Нет, мы не интересуемся котятами. Все. Ждите.

Даша закончила разговор и втиснула плоский белый телефон в маленький карман джинсовой курточки. Мимоходом глянула в зеркало и поморщила аккуратный маленький носик — на щечках проступали веснушки, которые она терпеть не могла. Но они упорно просвечивали даже сквозь пудру.

— Ничего, бывало и хуже, — вздохнула она, поправила большие прямоугольные очки, припудрила миниатюрный подбородок, мазнула блеском по пухлым губкам, поправила толстую льняную косу — рыбий хвост, и отправилась в отдел верстки и дизайна, где работал ее товарищ, Сергей Иванов.

Тонкие каблучки застучали по паркету, эхом отдаваясь в полупустом коридоре. В субботу газета «Новый День» словно вымерла — только самые рьяные писаки и трудоголики пришли закончить свои дела.

Оправив короткую юбочку, девушка открыла стеклянную дверь.

— Какие люди! — Сергей развернулся на стуле и окинул стройную аккуратную фигурку Дашу одобрительным взглядом, который задержался в районе мини юбки. — Я думал, мы с Игорьком здесь одни.

— Меня зовут Игорь. Не Игорек! — раздраженно отозвался из дальнего угла тощий, похожий на крысу, паренек. По сравнению с крепким, исколотым татуировками, Сергеем, он казался костлявым и хилым.

— Ладно тебе, Игорек, — весело повторил верстальщик.

— Серега, да отстань ты от него. Пусть называется, как хочет, — махнула рукой Даша.

— Есть отстать! — отрапортовал Сергей. — Так ты какими судьбами? Если тебе нечем заняться в субботу, можем встретиться, хорошо провести время…

— Ой, ну хватит, — фыркнула Даша, — не до того сейчас. Тут новый материал подкинули. Я побегу, если что, ты Гущину скажи, что я статью про задержанные пенсии завтра допишу и ему на мыло скину. Ок? Ну все, меня нет!

Сергей укоризненно посмотрел на Дашу:

— А-я-яй! Как не стыдно, лучшая журналистка, а статьи вовремя не сдает! Гущину это не понравится. Он тебя на завтрак скушает.

Игорь Семерядов в своем углу скривил без того неприятное острое лицо с маленькими крысиными глазками, и язвительно добавил:

— Давно пора… Таких выскочек только поискать.

— Ты бы завидовал молча, — Сергей резко переменился в лице и с угрозой посмотрел на Игоря. — С такими как ты такие как я долгих бесед не ведут, — и презрительно добавил, — Игорек.

— Вот только не надо мне угрожать, — огрызнулся Семерядов, но больше спорить не стал.

На злобное тявканье Сергей только усмехнулся, даже не взглянув на коллегу, и вернулся к работе.

Самой Даше было плевать на Семерядова с высокой колокольни. Так же, как и на консервативного начальника, которому нужна была только текучка про пенсионеров, городские праздники и котят на дереве. «Гущин — парадокс современной журналистики», — говорила Даша. — «Все гоняются за сенсациями, он — за котятами и новостями брежневских времен».

На самом деле амбициозной девушке был тесен этот городок N с его незатейливыми событиями. Она действительно была одаренной журналисткой, с хорошо подвешенным языком и обаятельной располагающей внешностью. Невысокий рост только придавал ей очарования, как и очки, за которыми большие голубые лучистые глаза казались и вовсе кукольными. Кроме того, молодая журналистка владела английским и французским, а главное — обладала нюхом на громкие дела. Она втайне мечтала перебраться в Москву, сделать там настоящую карьеру — и у нее были на это все шансы. Если бы не одно «но». Мать-инвалид, за которой требовался постоянный уход. После травмы позвоночника, полученной в автомобильной аварии, женщина оказалась прикована к постели, и большую часть времени проводила в инвалидной коляске. Это «но» перевешивало все остальное. Даша мечтала, но никому не рассказывала о своей мечте. Она зарабатывала деньги на лекарства, но их не хватало на то, чтобы поставить мать на ноги. Нужна дорогостоящая операция, а скопить на неё, работая в провинциальной газетёнке, практически невозможно. Пожалуй, в Москве удалось бы, но чтобы туда уехать, нужны средства на первое время, на сиделку для матери. А их не было. Поэтому Даша смирилась, и старалась разыскать в городке хоть что-то интересное. И иногда ей это удавалось. Она никогда не унывала, и, возможно, поэтому ей везло.

После звонка от одного из свидетелей с Лебяжьего озера, хваткая девушка поехала в полицию. Все, что она знала на тот момент — произошло убийство, погибла женщина, подозревают ее мужа. Все.

Но следователь даже не стал слушать назойливую журналистку, а Иванна ограничилась коротким: «без комментариев».

Даша рассерженной фурией вылетела из здания полиции, спряталась в тени клена, и постаралась успокоиться.

— Ничего, Лапшина, еще и не такие крепости штурмовали, — сказала она себе, оценивая ситуацию.

Раз не вышло с полицией, нужно поговорить со свидетелями. Та бабушка, которая звонила ей, обещала быть у озера в час. Время без двадцати. А значит, можно ехать.

Желтый автобус пришел через пять минут, и Даша отправилась в парк, к Лебяжьему озеру, по пути подумав, что надо позвонить подруге, которая вполне может быть в курсе произошедшего.

* * *

Валерия не спеша брела вдоль берега озера. Арчи бежал рядом и беззаботно ловил зубами пролетающую мошкару.

В кармане джинсов теснились ключи, скомканная бумажка с загадочными цифрами, и — пленка с записью сообщений, оставленных на телефон в доме Крымовых.

Но не та пленка на которую пришло последнее сообщение. Эту — грязную и порванную — девушка отыскала в саду, не без помощи Арчибальда.

Она шла, но мысленно возвращалась к тому моменту, когда запищал автоответчик…

…Понадобилось огромное усилие воли, чтобы подойти к телефону. А все из-за этого голоса.

— Не лезь в это дело, если хочешь жить.

Вот все, что прозвучало под едва слышное тиканье часов. Но смысл сказанного дошел до Валерии куда позже, чем подступил страх. Сначала он пощекотал горло, заскребся где-то на уровне подсознания, а потом окатил ледяной волной.

Голос принадлежал человеку, которого давно нет в живых — не год, не два, а целую вечность.

Но можно ли узнать голос, который слышала едва ли не в прошлой жизни? Оказалось, можно, и ещё как. Особенно если именно он не давал покоя по ночам долгие годы. Лера не спутала бы его ни с одним другим. И теперь призрак из прошлого нашел ее в чужом доме, в тот самый момент, когда она собралась уходить; в тот самый день, когда жизнь перевернулась из-за смерти Милы.

— Черт, — тихо выругалась напуганная девушка, хотя это было не в ее манере. Не сдержалась. И поймала себя на том, что рука, сжимающая ключ, дрожит.

Голос был связан с тем самым пятном в ее комнате, которое притаилось на разноцветной стене, исписанной и исчерченной цепями. Пятном, историю которого не знала ни одна живая душа, даже самые близкие друзья. Даже покойная бабушка, ближе которой у Валерии не было никого.

Прежде чем подойти к телефону, Лера зачем-то оглянулась. Словно решила удостовериться, что Арчи по-прежнему сидит у забора, а на небе светит солнце. Конец света не наступил.

Других сообщений на автоответчике не оказалось. Либо их прослушала и стерла полиция, либо ничего и не было. В последние месяцы Крымовым никто не звонил.

Чем больше проходило времени — секунда за секундой — тем больше Валерия верила в то, что голос ей почудился. Мир по-прежнему жил своей жизнью.

Рука потянулась к кнопке и легкий щелчок вновь запустил сообщение.

— Не лезь в это дело, если хочешь жить.

Это был голос маленького мальчика, и оттого сообщение выглядело настолько нелепым, что постороннему человеку могло показаться шуткой непослушного ребенка.

Но Валерия содрогнулась. Если бы сейчас она стояла на вершине горы под пронизывающими порывами ветра, все равно не ощутила бы такой обжигающий холод.

Она не ошиблась, голос был тот самый. Быстрее, чем следует, Лера нажала на кнопку и стерла сообщение.

Стрелка часов подходила к половине второго. До встречи с Елиным оставалось полтора часа, но девушка будто забыла о ней. И о времени — потому что когда она очнулась от раздумий, стрелка подходила к двум.

О чем она размышляла так и остается загадкой, только после размышлений перевернула телефон и собралась извлечь пленку. Но помедлила, задумчиво проведя пальцем по сломанной крышечке. Кто-то явно торопился, открывая ее, и сломал защелку. Кто-то уже извлекал пленку — но не полиция. Они бы не стали ставить новую, по крайне мере сразу — просто неоткуда было бы взять.

Лера открыла крышечку и извлекла почти новую пленку. Она уже знала, что должна продолжить расследование. Хотя бы потому, что теперь это касается ее лично.

Девушка вышла из дома, взяла поводок и сунула пленку под нос Арчибальду.

— Ищи, малыш.

Говорят, собаки похожи на своих хозяев. Или хозяева на собак — не важно. Важно то, что Арчи, так же как и его хозяйка, отлично шел по следу. Возможно, в этом заслуга Елина, возможно — природы. Как бы то ни было, Лера рассудила, что тот, кто поставил новую пленку, извлек старую. Значит, обе пленки пахнут одним человеком. И если старая здесь — то Арчи найдет ее.

Так и вышло.

Ньюфаундленд шумно вдохнул, припал носом к земле и тяжелой поступью направился к дому. Но у самого порога резко свернул и побежал к кустам сирени.

Ее голые ветви, подернутые зеленоватой фатой, едва покачивались на ветру. Арчи остановился и пару раз мощной лапой капнул землю, показывая — здесь что-то спрятано.

У самых корней Валерия откопала пленку — смятую, почти уничтоженную, но все же дающую надежду на то, что ситуация немного прояснится. Только чтобы извлечь информацию, придется изрядно потрудиться…

…Из-за деревьев показался белесый бок деревянного сооружения. Валерия очнулась от размышлений, и отметила, что они с Арчи почти на месте. Сейчас нужно следовать плану, а уж после можно заняться и пленкой, и этим человеком, сбежавшим из дома Милы и Антона.

«Может, и к дяде Мише на допрос успею», — подумала она, и направилась к цели своей прогулки. Время подходило к двадцати минутам третьего часа.

Маленькое белое здание лодочной станции выросло на берегу озера пару лет назад. Оно нависло над водой, подпираемое деревянными столбами в железной обивке. От двери, что смотрела на противоположный берег, протянулся прочный деревянный помост. По правую и левую сторону от него покачивались на водной ряби новенькие синие и зеленые лодки, ожидающие пассажиров.

За несколько лет спокойной размеренной жизни здание лодочной станции потеряло первоначальную белизну. Стены слегка выгорели под солнечными лучами, но это придавало им особый шарм. Простое и уютное сооружение идеально вписалась в парковый пейзаж, подремывая среди задумчивых лип и строгих тополей.

В конце апреля лодочный сезон только начинался, поэтому люди предпочитали прогуливаться по берегу. Всего одна-две лодочки бороздили простор озера, а сторож лодочной станции, бородатый, похожий на старичка-лесовичка Никифор Артемьевич, с отстраненным видом разгадывал сканворд в позапрошлогодней газете. Сидел он на лавочке под навесом, к которому вела коротенькая деревянная лесенка.

Лера не была на станции очень давно. Она не любила плавать на лодке, а больше на этой стороне озера делать нечего. Отсюда вела одна дорога — в новый микрорайон с серыми пустынными дворами и хилыми деревцами среди бетонных стен. Но в парке Лере понравилось. Эта сторона — более тенистая и прохладная — еще не совсем очнулась от зимы. Здесь даже дышалось легче, а тревоги тонули в ненавязчивом и нежном шепоте воды. Вдоль берега у самой кромки виднелись льдинки, молодая травка, только пробивающаяся сквозь темно-бурую почву, не спешила расти. А еще — здесь был просто восхитительный воздух: свежий, прохладный, пахнущий настоящим лесом. На этом берегу деревья росли гуще, а людей было меньше. Только один парень в спортивной куртке пробежал по асфальтовой дорожке.

Лера остановилась в стороне и отстраненно наблюдала за бегуном, пока он не скрылся из вида. Мысли улеглись, и девушка уверенно шагнула к навесу. Она уже знала, что найдет здесь — оставалось лишь подтвердить догадки.

Взгляд скользнул вниз — на влажной земле остались свежие следы автомобильных шин. Полиция уже побывала здесь, и это отлично. Юная сыщица была уверена, что они не задали ни одного правильного вопроса, а значит не получили нужного ответа. А она знала, что спрашивать. Потому что обладала целыми тремя уликами — следом ботинка, пушинкой и фотографией царапины на борту лодки.

Когда под ногой новой посетительницы скрипнула ступенька, Никифор Артемьевич машинально, не поднимая седой головы, произнес:

— С собаками нельзя. Взрослый билет — двести рублей, детский — семьдесят. На двадцать минут. Семечки и плюшки оставляем на берегу. А то, ишь ты, моду взяли — сорют, а нам потом убирать!

— Строго у вас тут, — улыбнулась Лера. — А вот если я ну прямо-таки мечтаю взять с собой плюшку? Неужели моя заветная мечта разобьется о камни жестокой реальности?

Лера подумала, что неплохо было бы для должного эффекта театрально закатить глаза, но дед на нее даже не взглянул. Поэтому она оставила Арчи возле ступенек, подошла к столику, за которым сидел сторож, и заглянула в сканворд. Дед раздумывал над «Чахтицким чудовищем».

— Батори, — подсказала девушка.

— Гляди, и правда, — хмыкнул дед, вписав слово огрызком карандаша в маленькие квадратики.

После этого он соизволил взглянуть на посетительницу.

— Чего изволите? — на этот раз его обращение прозвучало гораздо вежливее, несмотря на грубоватый полу-деревенский говор.

— Вы слышали, что произошло сегодня утром на озере?

Дед насупился, подозрительно прищурился и сказал:

— А ты, часом, не из полиции? Так сколько можно уж говорить — не знаю я ничего! Ничегошеньки!

— Я сама по себе, и не имею к полиции никакого отношения. Мне нужно переговорить с другом Антона Крымова.

— Хмм… а ты точно не из полиции? — дед почесал затылок. — Да и правда, не похожа, больно молодая… зеленая еще. А тебе на что Димка Груздев? Про него даже полиция ничего не знала!

— Я тоже. Но очень хочу узнать! Он здесь?

— Ишь ты, хочет она… — ухмыльнулся дед. — Уж за кем, а за Димкой в жизни девки не бегали.

— Просто позовите его, и все, — отрезала Лера, нахмурившись.

Дед взмахнул рукой, и уронил карандаш:

— Так ты обиделась неуж? Не держи на старика обиды, я ж это так, про девок-то… — он полез под стол, нашарил карандаш, и из-под стола добавил. — Я бы и рад позвать, только нет его. Сгинул покуда.

— Что вы хотите сказать? — Рижская стиснула край стола, но голос звучал спокойно. — Он что, тоже умер?

— Да Господь с тобой! — перекрестился Никифор, вылезая из-под стола. — Я ж не про то! После того, как полиция приезжала, худо ему сделалось. Он и так-то второй день гриппует, а тут с сердцем поплохело, домой отпросился. Видать, не скоро увидим его.

— А вы не в курсе, кто для Крымовых лодку на другой берег перегнал?

— Перегнал? Странная ты… — он смерил Валерию подозрительным взглядом. — Ну да мое дело маленькое, пусть Михалыч сам со шпионами разбирается. Мне-то откуда знать, кто да почему? Я тут зачем штаны просиживаю — слежу, чтоб порядок на станции был и собак никто не провел. А то ведь могут и лодку испоганить!

— Ну почему сразу так… Вот, мой Арчибальд, например, везде ведет себя культурно, правда, Арчи?

Пес широко зевнул в ответ, демонстрируя свое безразличие ко всем лодкам вместе взятым. Он предпочитал плавать сам, иначе зачем водолазу нужны четыре лапы?

— Все они с виду воспитанные, — дед покосился на собаку и добавил. — Пока не укачает.

— Гр… — проворчал Арчи, словно что-то понял. Чтобы водолаза — и укачало?

Разговор про собак Лера завела не просто так — за это время она успела рассмотреть все, что находилось на столе сторожа и сделать соответствующие выводы. Кроме сканворда перед Никифором лежал большой журнал с надписью «Посетители». Прямо на журнале стояла засаленная чашка с остывшим чаем, рядом лежала линейка и открытая пачка мятных леденцов.

— А что это у вас, горло болит? — сочувственно спросила Лера, указывая на леденцы.

— Да нет, это Димкины остались! — махнул рукой Никифор. — У меня-то здоровье богатырское, а вот Груздев постоянно болеет. Хилая молодежь пошла, не то что в наше время! Чего он только не делал, чтобы поправить здоровье — даже на автобусах ездить перестал, пешком ходит! Во как… Не ворочают нынче бревна, и коров с утра до ночи не пасут — вот и хиреют за своими компутерами.

Дед снова махнул рукой — то ли на Леру, то ли на всю хилую молодежь вместе взятую.

А Лера мельком взглянула на наручные часы — стальные, с множеством цепочек — и поняла, что ей пора торопиться. Нужно еще успеть на автобус и к трем быть в полицейском участке. На все про все — пол часа.

— Хорошо, как мне найти Дмитрия?

— Ох уж эта молодежь… — пробормотал дед. — И чего вам неймется? Ладно, записывай его телефон…

Уже через минуту Лера набирала полученный номер, чтобы договориться о встрече. В телефоне послышался охрипший голос.

— Слушаю. Да, это Груздев. Я. Откуда, говорите? От Антона? Но ведь я уже все рассказал полиции… Ну хорошо, давайте встретимся. Пишите адрес. Улица Белая, дом семь, квартира девятнадцать. Извините, я простыл, не могу вас встретить…

— Ничего страшного, я найду дорогу. Когда можно приехать?

— Давайте пока договоримся на завтра, — просипел Дмитрий. — Мне тяжело говорить, сами понимаете…

— Конечно.

Лера спрятала телефон, отвязала Арчи от перил, и отправилась в обход озера к остановке. А еще она отметила, что живет этот Груздев неподалеку от университета. Достаточно далеко до лодочной станции. Ни один человек, как бы он ни любил здоровый образ жизни, не пойдет пешком в такую даль. А, по словам Никифора, Груздев ходил регулярно.

По пути к остановке девушка внимательно осматривала берег, в надежде найти что-нибудь интересное. Она подозревала, что полиция ищет не там и не то, хотя и сама не знала, что именно надо искать. Арчи обнюхивал прибрежные кусты и тоскливо смотрел на воду.

— Нет, купаться сейчас некогда, — Лера слегка дернула за поводок, и пес послушно побрел дальше.

«Ну и денек выдался», — устало текли отстраненные мысли. — «И ведь еще даже не думает кончаться». Происходящее все больше напоминало сон. Не дурной даже — просто сон, в котором мало смысла.

Бессмысленность всегда напрягала Валерию. Но, должно быть, именно она не позволяла страху завладеть сознанием.

Зазвонил телефон.

За этот день он звонил уже не раз — некоторые клиенты просили взяться за поиски. Кто потерял кошелек, кто — дорогую брошку, у кого коляску украли… Валерия отвечала, что во время сессии она не работает.

— На связи.

— Лерунчик, привет! — послышался бодрый звонкий голос. — Мне срочно нужна твоя помощь!

— Привет, Даш, — Лера пнула камешек в воду и посмотрела вдаль. Это был не клиент. — Что случилось?

— Ты ведь была знакома с Милой Крымовой?

Лера замерла с поднятой ногой и неодобрительно произнесла:

— Та-ак… журналисты уже в курсе. Много вас таких?

— Я, единственная и неповторимая, — отрапортовала довольная Даша. — Ты ведь расскажешь мне все, что знаешь? Правда? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожа…

— Слушай, мне сейчас некогда, давай встретимся… м… часов в шесть, идет? Приезжай ко мне.

— Ты прелесть! — воскликнула Даша и положила трубку.

— М-да, прелесть… — пробормотала Лера, задумчиво глядя перед собой.

С Дашей Лапшиной они были лучшими подругами. Не так, как это принято у большинства девчонок — дружат до тех пор, пока выгодно, против третьей, или от банальной скуки. Нет, просто они понимали друг друга, как сестры, и хотя виделись редко, в тяжелые минуты всегда были рядом. Совершенно разные, с полярно противоположными интересами, они каким-то образом оказались родственными душами. А такое нечасто случается. Даша обожала красивую жизнь, мечтала удачно выйти замуж, стать известной журналисткой, читала модные журналы и любила дискотеки. Лере все вышеперечисленное было фиолетовым по сиреневому. Кроме своей работы — искать пропавшие вещи и людей — она увлекалась чем угодно, от рисования до пауков, лишь бы не тратить время на пустышки.

Пожалуй, единственным, что их объединяло, на первый взгляд, были животные. Даша никогда не проходила мимо бездомного котенка или щенка, и если не могла оставить себе, выхаживала и находила ему хороших хозяев. Но что же по настоящему сделало их неразлучными не знал, наверное, никто. В том числе они сами. Хотя, девушки и не задумывались над этим. Настоящая дружба не требует причин.

Лера прекрасно понимала, что Даше нужна сенсация. Но так же она понимала, что эта сенсация может стать роковой для Антона. Поэтому и решила поговорить с подругой с глазу на глаз.

Почти у самой остановки Арчи заскулил и потянул поводок в сторону. Хвост превратился в мохнатый вентилятор, и Лера недоуменно последовала за взволнованной собакой. Пёс явно учуял кого-то из «своих», кого он признавал и любил.

— Погоди, куда! — девушка попыталась удержать поводок, но ньюф, как танк, полез через кусты. — Чтоб тебя… все репьи собрали!.. Женька?

Лера выбралась из кустов следом за Арчи, который как юла закрутился вокруг большущего желтого цыпленка с куцым хвостом. В широко раскрытом клюве виднелась лохматая голова друга.

— Ну конечно… — пробормотала девушка. — Наш любимец…

Женя не сразу увидел университетскую подругу. Он кое-как выудил из костюма руку, просунул ее в клюв и протянул Арчибальду печенье.

— Ты его избаловал! — возмутилась Лера. — Он стал все клянчить!

— О, Рига, привет, — цыпленок заметил и хозяйку. — А ты чего из кустов?

— Это ты его спроси, — Лера кивнула на Арчи, обирая с джинсов репьи. — Тебя учуял, и попер напролом.

— Умный пес, — похвалил парень. — А я вот тут работаю.

Мимо прошла девушка, и он окликнул ее, протягивая листовку:

— Приходите в ресторан «Цыпа», только в этом месяце скидки на все блюда!

Девушка, не глядя, взяла листовку, и пошла дальше.

— Жень, а ты… ты разве не знаешь, что сегодня случилось? — осторожно спросила Лера.

— А что-то случилось? — удивился цыпленок.

— Как же… Мила… она… — Лера пыталась подобрать нужные слова, но Женя вдруг сам произнес.

— Умерла? Чушь.

Лера застыла, не зная что и думать. То ли Женя от горя сошел с ума, то ли совсем не в курсе того, что произошло на самом деле.

— Не думай, я не сумасшедший, — цыпленок отвернулся. — Хотя… если хочешь, думай. Просто, Мила теперь где-то… где-то там, — и цыпленок неуклюже поднял крыло вверх. Подумал, и добавил. — Знаешь… она, может, и сама бы хотела этого. Не жизнь это была. Такая, как у нее — не жизнь.

Лера невольно посмотрела на синее небо, протянула руку, чтобы положить на плечо друга, но передумала, и бесшумно ушла на остановку. Она не любила лезть в душу. Такое странное отношение к смерти сестры озадачило бы кого угодно, но только если бы речь шла о ком-то другом. Женя всегда был, что называется «не от мира сего». В нём словно жили два разных человека, один из которых — душа компании и любитель тусовок, другой — мир-в-себе, как говорила Мила. И никогда не знаешь, какой Женя повстречается сегодня.

Но Рижская думала уже совсем не об этом. В полицию она успела к назначенному времени, но разговор с Елиным не принес результатов. Лера отказалась рассказывать о своих догадках, попросила время подумать. Конечно, Михаилу Афанасьевичу ничего не оставалось, как согласиться, только он строго настрого запретил ей соваться в расследование и общаться со свидетелями самостоятельно. Лера пообещала, что не станет, и попросила позвонить, если Антон придет в себя. Добиться от него чего-либо вразумительного пока не удавалось. Он лишь бормотал, что не виноват, твердил, что Мила жива и требовал привести ее. Странная фраза больше не повторялась. Анализ крови должен быть готов через два дня, поэтому оставалось только ждать.

Рассказать о сообщении, пришедшем на автоответчик, девушка не решилась. Ее просто напросто заставят сидеть дома, а чего доброго еще и охрану приставят. Когда Елин переживает за кого-то, он и не на такое способен. А Лера всегда была ему как родная внучка.

Про человека, сбежавшего из дома Крымовых, Валерия тоже не сказала. Собиралась — но передумала. А все из-за того же сообщения на автоответчике. В глубине души она понимала, что это эгоистично, но загоняла такие мысли подальше. Она не хотела упустить шанс разобраться в своем прошлом. Почему-то была почти уверена, что тот человек связан со звонком. Даже если звонил кто-то другой — а ведь звучал голос мальчика, отнюдь не взрослого человека — только он видел, что именно Рижская зашла в дом в этот момент. И сообщение было адресовано ей. Но главное — и это пугало сильнее всего — сбежавший незнакомец знал о ней что-то, о чем не должен был знать никто. Знал, возможно, саму тайну пятна на стене. Не зря прозвучал именно этот голос.

Пока вопросов хватало, и Лера старалась не думать, каким образом некто сумел так точно воспроизвести голос того самого мальчика. Если бы она начала размышлять над этим, то наверняка потеряла бы всякое самообладание. Она знала, что ответа на этот вопрос не найдет, хотя бы потому, что это невозможно. Невозможно так точно изобразить голос человека, которого не стало много лет назад, и который — будь он жив — уже давно превратился бы в юношу, и никак не остался бы тем маленьким мальчиком, чей голос прозвучал на автоответчике.

Поэтому Лера так ничего и не рассказала. Никто не должен мешать её расследованию.

Домой она вернулась к пяти.

В окне второго этажа маячил Сеня. Заметив Леру, мальчишка помахал рукой и что-то крикнул. Лера помахала в ответ, и поднесла руку к уху, показывая, что ничего не слышит.

Сеня открыл форточку и на всю улицу завопил:

— Секретное задание выполняется на отлично! Противник не замечен, все чисто!

Лера затравленно оглянулась, надеясь, что никто не слышал этого рапорта. Улица была пуста, впрочем, как обычно.

— Молодцы, — девушка не сдержала улыбку и приложила палец к губам. — Только давай договоримся передавать сообщения… ну, к примеру, воздушными самолетиками?

— Ух ты, здорово! — воодушевился Сеня, подскочив на подоконнике. — Пойду скажу Верке, скоро ее очередь дежурить!

Он уже почти ушел, но вернулся и добавил:

— Привет, Арчи! Хорошо выглядишь!

Лера усмехнулась, и вместе с Арчибальдом зашла в дом.

Пес, довольный длительной прогулкой, залпом проглотил миску еды, а Гаджет посмотрел на отварную грудку курицы с таким презрением, что ей бы следовало тут же испепелиться, или хотя бы поджариться до состояния «гриль». Но курица осталась собой, и Гаджет недоверчиво ее лизнул. Понравилось. Кот заурчал, и вцепился в еду зубами.

— Тише ты, никто не отнимет, — сказала Лера, но кот ответил угрожающим «уррр-я-ууу!».

Вжик уже давно открыл клетку и снова просыпал корм. Как всегда. Истерзанные колечки огурца жако разбросал по полу, а сам важно восседал на ручке окна.

— Вжик хор-роший! — приговаривал он, переворачиваясь вниз головой. — Лер-ра даст Вжику кр-рошечки!

— Нет, Вжик уже сам взял и крошечки, и краюшечки.

Лера подставила птице руку, и попугай пересел на запястье.

— Полетали и хватит. Вот сейчас Гаджет курицу доест и за тебя примется, если не будешь слушаться.

— Ха-ха-ха! — попугай очень натурально изобразил смех, а потом перешел на свой птичий язык, щелканье и свист.

Он прекрасно знал, что Гаджет его боится. Да, именно боится, потому что всякий раз, когда Вжик пытался к нему подлететь, кот поджимал уши и пятился назад. Эффект усилился, когда Вжик научился лаять и изображать Лерин голос. «Как помою!», — верещал попугай, наступая на кота, и Гаджет обычно с позором сбегал.

Лера решила, что кот просто боится заразиться от экзотической птицы неизвестной науке инфекцией, а потому не трогает ее. Слишком уж их усатое высочество привередливы в еде, что попало в рот не возьмут.

— Так, посмотрим… — накормив зверей, Валерия заглянула в холодильник и только тогда вспомнила, что в обед доела последнюю сосиску и хлеб. Посягнуть на куриные грудки Гаджета у нее не поднялась бы рука, а все, что осталось из съестного — бублики в шкафу и два пакетика чая. И то ладно.

Со стороны казалось, что девушка в своем обычном безмятежном расположении духа, и сегодня ровным счетом ничего не произошло. Только сама Лера знала, чего ей стоило держаться. Чего стоило заглушить звучащий в голове голос. А смысл сказанного только-только начал доходить до нее. На лице появилась хмурая тень.

Но есть по-прежнему хотелось. На всякий случай она еще раз открыла холодильник — а вдруг? Чуда не произошло. Мышка повесилась.

— Печалька, — всхлипнула Лера, и включила чайник.

Ближе к половине шестого в дверь позвонили. На пороге стояла Даша — переступая с ноги на ногу в своей коротенькой юбке, она пускала пар изо рта и куталась в тонкую розовую курточку. К вечеру заметно похолодало, и молодую травку прихватило изморозью. Даже веснушки на аккуратном носу приобрели бледно-голубой оттенок.

— П-п-п-ри-вет, — отстукивая зубами дробь, сказала Даша, просачиваясь в дом мимо Леры.

Валерия нахмурилась и скрестила руки на груди:

— Как маленькая, ей Богу! Ты что, решила вывести новый сорт блондинки — Дарья Лапшина морозоустойчивая? Ходит в мини при минус двух и хоть бы хны?

— Нет, — произнесла покрывшаяся пупырышками Даша. — Можно и при минус пяти, если постараться.

— Пойдем, горе ты мое луковое, — вздохнула Лера. — Будем размораживать.

Арчи встретил Дашу так же, как Женю — заплясал вокруг, едва не сбил с ног, и облизал руки.

— Привет, малыш, — девушка запустила пальцы в густую шерсть великана. — Какой ты теплый!

— Чай теплее, — парировала Лера. — А он в первую очередь слюнявый.

Чайник закипел, гостья уселась в кресло, прижала горячую чашку к груди, вдохнув теплый пар.

— М, я снова живу! — она с наслаждением закрыла глаза и откинулась на мягкую спинку кресла. — Ну-с, рассказывай! Что ты знаешь про убийство, какой была Мила при жизни, как складывались отношения с мужем… Лер? Лера, ты чего?

Даша уставилась на мрачное лицо подруги и замолчала.

— Даш, сегодня умер человек, занимавший не последнее место в моей жизни. Ее мужа — племянника Антонины Федоровны — обвиняют в убийстве. Ты знаешь, тетя Тоня мне как бабушка. И ты хочешь раздуть из этого сенсацию?

Даша смущенно замолчала, и поставила чашку на стол.

— Прости… Лер, правда, я не подумала! Ты ведь меня знаешь… я думала вы просто соседи, а про Антонину Федоровну как-то забыла… Я не оправдываюсь, мне действительно нужны сенсации, и причина тебе известна.

— Знаю, — тихо сказала Лера, прекрасно понимая, что Дашина мать больна и им нужны деньги. А сенсации — их источник. — Но давай немного подождем, пока с Антоном все не прояснится. Эта история рано или поздно просочится в прессу… Лучше не торопиться с этим.

— Но я именно поэтому так спешу! Ты знаешь, что если не напишу я, будут другие, которым и вовсе нет дела до чувств Антона и его тети.

Лера задумчиво отгрызла кусочек сушки.

— Ну хорошо. Пусть они будут первыми, не марайся, Даш. Потому что пока сенсации нет — есть убийство. А сенсация в том, чтобы найти настоящего убийцу.

Она осеклась на последних словах и замолчала. Даша не знала подробностей, но выражение лица подруги почти напугало ее. Но спросить она ничего не успела, Лера продолжила.

— Я это сделаю, и тогда ты выдашь настоящую Новость. С большой буквы, которая сможет прогреметь даже за пределами нашего города.

— А ты не боишься? Ну, я хочу сказать — если убийца на свободе, и ты сунешься в это дело…

Сушка хрустнула в руке.

— А ты? — Лера посмотрела на подругу.

Даша справилась с первой растерянностью, и усмехнулась, сверкнув белоснежными зубами.

— Лер, когда это я чего-то боялась? Когда осуществится моя мечта, и я стану известным журналистом, неизвестно, с чем мне придется работать. Безопасно только про котят писать.

— А я боюсь, — спокойно сказала Лера, и перевела взгляд за окно. Улица потихоньку начинала окрашиваться в синие тона, а на хрустальном светлом небе появилась первая морозная звезда. — Я никогда не расследовала убийств. Хотя мне предлагали. Но сейчас у меня нет выбора. Я дала слово тете Тоне и себе. Но…

— Что «но»? — насторожилась Даша.

Валерия отряхнула с черных джинсов белые крошки от сушек. Она не скажет о сообщении даже Даше.

— Я дала слово следователю, что не стану сама общаться со свидетелями.

Даша призадумалась, и рассмеялась.

— Ну ты, Рига, даешь! «Сама»… Но ты не обещала ему, что их не будет допрашивать кто-то другой, например…

— Ты, — со снисходительной улыбкой подтвердила Лера. — А еще я не давала обещания, что не стану помогать одной журналистке с расследованием.

— Ну ты лиса! — веселилась Даша. — Значит, я тоже приложу руку к будущей сенсации?

— И руку, и ногу, и голову, — пообещала Лера. — Только пообещай мне, что пока не станешь ни о чем писать. Обещаешь?

— Торжественно клянусь, — объявила Даша, и протянула Лере мизинец. — Разобьем в знак нашего договора, и выпьем из чашки мира чаю дружбы!

Лера усмехнулась, сцепила мизинец со своим, а потом отхлебнула чай, и хитро сказала:

— Теперь я могу тебе доверять. Слушай. Мне удалось кое-что выяснить… Ты ведь уже в курсе что именно произошло?

— Ага. Я разговаривала с людьми на озере, мне все описали в красках. И все в один голос утверждают, что видели, как именно Антон столкнул свою жену в воду.

— Тогда перейдем к делу. Ты много знаешь про Крымовых?

— Да почти ничего, — призналась Даша. — Слышала, что они потеряли сына год назад — об этом писали все газеты, и наша в том числе. Как пьяный водитель рванул через переход и сбил шестилетнего мальчика, а потом скрылся с места происшествия. Водителя так и не нашли, мальчик через три дня умер в больнице, не приходя в сознание.

— Именно так. Артемку не спасли, и Мила практически умерла вместе с ним. Она целый год ходила в трауре, перестала общаться с друзьями, превратилась в живого мертвеца, бледная, с пустым взглядом. Антон нашел ей лучшего психотерапевта, и в последнее время Мила начала приходить в себя. Я видела ее пару раз в саду, она читала книгу. Сняла черный платок, но так ни разу и не улыбнулась. А тут — прогулка на лодке, дорогое вино… С чего вдруг? И как Антон сумел ее уговорить? Или она сама предложила? Вопросов много, а Крымов не говорит ничего вразумительного. Кроме одной странной фразы.

Валерия замолчала и опустила взгляд, сцепив руки в замок. Даша с подозрением произнесла.

— Подруга, у тебя такое лицо… Можно подумать, Антон признался в преступлении.

— Да, — неожиданно резко произнесла сыщица, поднимая на подругу глаза. Смягчилась. — Ну, не совсем. Но он произнес одну странную вещь. Только должна тебя предупредить — все очень серьезно. Я не могу рассказать тебе подробности, но… мне угрожали. Угрожали смертью, если продолжу расследовать это дело.

— И ты молчала?! — журналистка вскочила, неосторожным движением выплеснув чай. — Зараза! — это восклицание относилось к чаю. Даша поставила чашку и зачем-то принялась отряхиваться, хотя это было бесполезно. На юбке и колготках красовалось коричневое пятно.

Валерия не шелохнулась.

— Ты рассказала полиции? — девушка немного успокоилась и села, позабыв про чай. — Что они говорят? К тебе приставят охрану?

— Нет. Я ничего не рассказала, — Лера откинулась на стуле, пристально глядя на подругу. — И ты молчи. Я сказала тебе только потому, что не хочу подвергать опасности. Ты вправе отказаться, я буду даже рада.

— Вот спасибо-то! — с напором воскликнула Даша. — По-твоему я трус, да к тому же предатель, готовый бросить друга в беде?

— Нет, — все тот же спокойный голос заставил девушку остыть. Дарья неплохо знала свою подругу, и понимала, что Лера искренне боится втянуть ее в эту авантюру с расследованием. — Если бы я так считала, то ни сказала бы про это ни слова. Я знаю, что ты не откажешься, но тебе следует знать, что нам, возможно, будет грозить опасность. Это не шутки. И не игра.

Почему-то последние слова дались Валерии тяжело. Возможно, предчувствие уже поселилось в ней, как призрак нашептывало, что все происходящее — лишь начало, часть чьей-то дьявольской игры. Игры с человеческими жизнями.

Она помотала головой, отгоняя наваждение.

— Слушай. Никто не должен знать о том, что я тебе расскажу и покажу. Пока. Обещай мне.

Даша молча кивнула. Теперь и она стала серьезной, ей передалось настроение подруги.

— Антон произнес такие слова: «Она должна была быть последней. Это цепь». А ты знаешь, что последние несколько лет в городе участились самоубийства, ну, или, скажем так, странные смерти.

— Ну да, — кивнула журналистка. — Это даже стало каким-то обыденным, что ли. Во всяком случае сенсациями эти смерти не назовешь.

— Последней была девушка, — продолжила Валерия. — Она задохнулась, запутавшись в цепи, которую кто-то оставил рядом со строительной ямой. Это была последняя смерть за прошедшую неделю. После этого убили Милу.

— Ну ни фига себе… — выдохнула Даша. — Так значит, это все-таки были не самоубийства? И Антон… полиция решила, что он причастен к этим преступлениям?

— Верно мыслишь, — одобрительно кивнула Лера.

Опытная журналистка никогда не спешила с выводами, а потому и сейчас не стала сходу обвинять Антона. Хотя фраза наводила именно на эту мысль. Несмотря на то, что в случае с Милой все по-другому.

— А несколько дней назад он приходил в полицию, хотел в чем-то признаться. Только передумал, все решили, что он не в себе.

— Хорошо, а что говорит сам Антон? Зачем он сказал это?

— У него сильный шок. Пока ничего вразумительного добиться не удалось. К сожалению…

— Еще бы… — притихшая Даша слушала историю, затаив дыхание. — Его обвиняют в убийстве собственной жены. А сына он лишился не так уж и давно. Такого лютому врагу не пожелаешь…

— Ты погоди, дальше слушай. Труп Милы пропал.

— Как?! — Даша во второй раз чуть не подскочила со своего места. Но печальный опыт с пролитым чаем — благо, что остывшим — вовремя осадил ее.

— Хотелось бы знать.

Арчибальд подошел к хозяйке и положил тяжелую голову на колени. Девушка запустила руки в шерсть и потрепала любимца за ушами.

— И в этом тоже обвиняют Антона? — даже Даша, привыкшая к разным новостям, теперь ошарашено качала головой.

— В том-то и дело, что нет. К тому моменту его уже увезли. С одной стороны исчезновение трупа могло бы служить доказательством его невиновности, ведь похититель наверняка и есть настоящий убийца.

— А с другой?

— Если в крови Антона не обнаружат снотворного, его могут обвинить в преступном сговоре. Теоретически, тело мог похитить его сообщник.

— Чушь какая, — фыркнула Даша.

— Конечно. Но в полиции к ней давно привыкли.

— Не понимаю, зачем кому-то красть тело… — не унималась журналистка. — Ладно бы, хотели скрыть личность погибшей, так ведь ее уже все видели! Видели, что она мертва, определили способ убийства…

— А вот тут ты не права, — перебила Валерия. — Именно способ убийца и хотел скрыть.

— Не надо говорить загадками, — Даша помотала головой. — Ее ведь утопили?

— Не совсем. Вряд ли в легких обнаружилась бы вода — волосы были сухими. Сначала Милу задушили, пакет оставили на голове. Вода в него не попала. Это раз. Два — на локте Милы обнаружены две отметины от шприца. Что за вещество ей вкололи и зачем — неясно. Для чего травить уже мертвого человека? Убийца хотел скрыть следы преступления, способ убийства, который наверняка доказал бы невиновность Антона, а может и раскрыл истинные мотивы. Поэтому труп похитили. Как это возможно сделать за пару секунд, прямо под носом у полиции — другой вопрос. Полагаю, люди усмотрят в этом мистику, распустят сплетни про Лохнесское чудовище, но я уверена, что всему есть логическое объяснение. И я должна его найти.

— Тебе уже известно что-то, о чем не знает полиция? — осенило Дашу.

— Бери выше, — усмехнулась Лера. — У меня есть три подозреваемых…

— Подруга, я с тебя тащусь! И ты расскажешь мне, кто они и как попали в поле зрения твоего грозного ока?

— Да. Но сперва взгляни на это.

Лера порылась в кармане джинсов и выудила оттуда смятый листок. Тот самый, который обнаружила в доме Антона, под обложкой томика Булгакова.

— Что скажешь?

Журналистка взяла листок и ладонью расправила его на столе. Она всегда лучше подруги разбиралась в «бытовых мелочах», как называла это Валерия. Во всем, что касалось простой, самой обыкновенной жизни.

— Двадцать цифр. Похоже на банковский счет.

— А что обозначает буква К?

— Вот уж не знаю, — Даша вернула бумажку. — А что это? Очередной секрет?

— Нет, — Лера пожала плечами и положила листочек перед собой. — Нашла в доме Крымовых. Может, это совсем неважно.

— Ну-ну, — скептически проворчала Даша. Она прекрасно знала, что Лерино «неважно» всякий раз вопрос как минимум жизни и смерти. Конечно, фигурально выражаясь. Без веской причины Рижская и пальцем не шевельнет, а если ее что-то заинтересует — оно непременно имеет значение.

Но выпытывать правду девушка не стала. Для этого она слишком хорошо знала Валерию. Захочет — расскажет сама, а нет — и под пытками не признается.

— А теперь я расскажу тебе про свои догадки. Только по дороге, — Валерия встала, и Арчи поднял сонную морду.

Даша поднялась следом.

— Что значит по дороге?

Рижская на ходу допила чай, поставила чашку на подоконник, и принялась рыться в шкафу.

— Значит, что сейчас мы пойдем в парк, и ты поможешь мне выйти на след возможного убийцы.

— Ох, я бы не была так уверена, — с сомнением произнесла её подруга. Она тоже залпом выпила остатки еще непролитого чая и поспешила за Лерой. — Эй, погоди, сыщик! Чем я тебе помогу?

— Ты ведь разбираешься в моде? — вместо ответа спросила Лера, доставая из шкафа черную куртку.

— Ну да…

— И в мужской?

— Обижаешь! Даже в собачьей, — Даша натянула свою розовую курточку и с тоской посмотрела на дверь. Выходить в такой мороз ей совсем не хотелось. Тем более что юбка еще не высохла.

— Отлично. Значит все пучком.

Лера протянула подруге теплый шарф со змеей, Даша вздохнула, и закуталась до носу.

— Может и джинсы найдутся? — жалобно спросила она, готовая пожертвовать красотой во имя тепла.

Лера посмотрела на ее юбку, хмыкнула и отыскала в груде одежды узкие джинсы — самые целые и чистые, какие нашла. Она отличалась невнимательностью к некоторым вещам, которые не имели особого значения. Многие обижались, но только не Даша. Она привыкла, что Лере нужно намекать, а иногда и тыкать носом, чтобы подруга заметила очевидное. Например, что выходить в мороз в мокрой юбке как минимум неуютно.

Поэтому Даша только вздохнула, и натянула джинсы, а юбку аккуратно сложила в сумку.

— Арчи, ко мне! — позвала тем временем Лера, и пес с радостью послушался. — Поработаешь сегодня ищейкой. Не все мне отдуваться.

Ньюф нисколько не возражал, и скоро все трое — Даша, Лера и Арчибальд — шли по пустынной улице к парку.

Чем ближе они подходили, тем больше встречалось прохожих. Парк был излюбленным местом для прогулок, а многие в это время выгуливали собак после работы.

— Ну, и кто эти трое несчастных? — Даша выжидающе посмотрела на подругу. — Кого ты подозреваешь?

— Первый — личный психотерапевт Милы, второй — друг Антона с лодочной станции и третий, некто, связанный как с Антоном, так и с кем-то из двух первых подозреваемых.

Лера загибала пальцы, перечисляя возможных убийц. На третьем Арчи дернулся в сторону, в надежде добраться до заветного столба, и девушка едва не выпустила поводок.

— Снова твои шпионские штучки? — недоверчиво прищурилась Даша.

— На самом деле, все очень просто…

— У тебя всегда все просто, — перебила журналистка, и слегка поежилась от холода. Даже в шарфе, куртке и джинсах ей было зябко, и становилось совсем холодно при мысли, что она могла бы выйти в такую погоду в своем прежнем одеянии.

— А так и есть, — невозмутимо ответила Лера. Она совершенно не мерзла, или попросту не замечала холода. Хотя, куртка у нее была потеплее — плотная кожаная косуха, а под ней — цветастая вязаная водолазка. — Первое звено — у Антона нет денег, чтобы взять лодку на прокат. Про то, что у Крымовых проблемы с финансами, я узнала от Милы. Еще полгода назад Антон потерял высокооплачиваемую работу, за большой дом приходилось платить немыслимый налог, оплачивать коммунальные услуги, а после смерти сына почти все средства уходили на психотерапевта для Милы и на лекарства. Антон не мог позволить себе даже выделить денег на бензин, и все чаще ходил пешком. Денег, которые он получал в центре занятости и которые оставались от проданной из дома мебели, едва хватало на жизнь. Что уж говорить о дорогой лодочной прогулке и элитном вине, которое, к тому же, никто из них не пьет.

Второе звено — позавчера я видела Антона на дороге к лодочной станции, когда выгуливала Арчи. С левого берега все отлично видно. Причем туда он шел в подавленном состоянии, а вернулся в замечательном расположении духа. Возможно, пришел без денег и сумел договориться с другом или знакомым, чтобы лодку дали, как говорила мудрая сова из Вини-Пуха, безвозмездно, то есть даром.

Лера немного помолчала, позволив Даше переварить полученную информацию. Девушки уже почти дошли до парка. Навстречу попадались компании парней и девчонок, прогуливающихся после учебы и работы. Город N не зря называли городом молодежи. Сюда съезжались со всех окрестных поселков, деревень и еще более мелких городков. Кто-то приезжал поступать в престижный университет — конечно, престижный по меркам провинции. Кто-то в поисках работы — в последние годы в городе открывалось много новых компаний, в основном связанных с компьютерной техникой. А кому, как не молодым, работать в этой сфере? Приезжали даже стажеры из-за границы, изучать русскую культуру и язык.

Лера передохнула, собралась с мыслями, и продолжила.

— Будем исходить из того, что Антон не виноват… — и снова слова дались тяжело. Верила ли она в них? Девушка не знала и сама. — События развивались так: кто-то, скорее всего, именно психотерапевт, посоветовал Антону, что можно попытаться отвлечь жену, вывести ее на природу, устроить пикник. Антон договаривается с другом с лодочной станции, чтобы тот провел их «зайцами», так как денег у Крымовых не осталось. Потом кто-то по доброте душевной, или из своих личных соображений, подарил семье Крымовых корзину с дорогими продуктами и вином. Антон не стал бы тратить деньги на такую роскошь. Этот кто-то — либо тот друг с лодочной станции, либо психолог. Т. е. кто-то их тех, кто знал о прогулке и хотел, чтобы она состоялась. Антон не стал бы никому больше рассказывать о своих планах, он очень скрытен — значит, знали только те, кто непосредственно имел отношение к организации прогулки.

— Погоди, а Антонина Федоровна? Она не могла знать?

— Могла. Но она бы рассказала мне и полиции все, что знает. К тому же, даже у нее не хватит денег, чтобы купить такое вино. Иванна сказала, оно стоит никак не меньше десяти тысяч. Но не в вине дело. Появился кто-то третий — тот, кто перегнал лодку с правого берега на левый. Понимаешь?

— Что? — Даша совершенно запуталась. — Почему лодку перегнали?

— Это позже, главное что Мила и Антон отплыли не с лодочной станции! Они отплыли с левого берега.

— Почему ты так решила? — Даша приостановилась, чтобы вытрясти из туфли камешек.

— Не торопись. Скоро поймешь, а пока представь что так и было. Этот некто, назовем его «акробат», не друг Антона, потому что ни один сотрудник станции просто не мог бы отлучиться с работы. Как бы он потом вернулся на правый берег? Чтобы обойти озеро пешком нужно потратить не менее получаса. Сомневаюсь, что сотрудник лодочной станции стал бы так надолго отлучаться с работы. Тот, кто перегнал лодку, остался на левом берегу, и не исключено, что он поджидал Крымовых. Это мог бы быть психолог, но он, скорее всего, только слил информацию настоящему убийце. И этот убийца перегнал лодку, спрятался в кормовой части, а дальше — дело техники, подставить Антона было бы вполне реально. Правда, это дело о-очень хорошей техники. Я бы сказала, профессиональной.

Лера торжественно замолчала, словно сказала что-то очень-очень важное, государственного, а то и мирового значения. Даша зябко поежилась, и сказала.

— Хорошо, попробуем представить, что все, что ты сказала, правда, и я с тобой согласна… Но как быть со словами Антона? Ты ведь сама говорила…

— Да, — снова слишком резко ответила девушка. Валерии было трудно держать себя в руках. — Да, говорила. Но я найду им объяснение. Каким бы оно ни было. Если окажется, что это он… если так, я сообщу в полицию и об этом. Но я знаю, Антон не виноват. Знаю, хотя и сама в это не верю. И не поверю, пока не найду объяснение или неопровержимое доказательство.

— Разве знать и верить — не одно и то же? — Даша подобрала с земли толстую корявую палку и бросила Арчибальду. Не далеко, на расстояние поводка. Пес радостно помчался за добычей и принес ее, ожидая нового броска.

— Конечно нет.

Пару минут подруги молчали. Даша снова швырнула палку в сторону озера.

— Но ты знаешь кто этот «акробат»? И, кстати, почему ты его так назвала?

— Ну Даш, — обреченно вздохнула Лера. — Это же элементарно! Я не знаю кто он, но главное — я знаю что он есть, и догадываюсь, как он провернул эту… м… «операцию». А «акробат»… Потому что нужно быть настоящим акробатом, чтобы уместиться в кормовой части лодки, провести там едва ли не целый час, и остаться при этом незамеченным. Думаешь, обычный человек способен сложиться в коробку чуть больше полуметра в высоту?

Даша пожала плечами и неуверенно сказала:

— Нет, наверное.

— Ну конечно! Значит, этот человек, скорее всего, небольшого роста и крепкого телосложения. Арчи, нет, тебе не нужна эта бутылка! Брось!

Ньюф раскрыл пасть и на асфальт с грохотом упала жестяная банка, облитая слюнями. Пес решил, что она куда привлекательнее палки.

— Ну и свиньи, — поморщилась Даша, двумя пальцами подобрала жестянку и выбросила в урну. — Вон же мусорный бак стоит. Ну так на чем мы остановились? Ты расскажешь, почему решила, что лодку перегнали на другой берег?

— Вот, гляди, — Лера показала подруге фотографию, на которой был изображен бортик лодки. — Что скажешь?

— Из тебя плохой фотограф, — честно заключила Даша.

— Это все? Ну хорошо, смотри — здесь царапина, совсем свежая. Да и лодка не старая, даже краска еще на солнце не выгорела. О чем это говорит?

— О том, что кто-то поцарапал лодку, конечно же, — недоуменно моргнула Даша.

— Гениально. Ладно, слушай дальше. Лодка не могла оцарапать бортик на лодочной станции — там глубоко, коряг нет, до дна не достать. Крымовы тоже не могли оцарапать ее — они плавали на середине озера, где нет ни веток, ни камней. Значит, лодка успела побывать на другом берегу, где нет причала, и ее пришлось втаскивать на берег. Сейчас не лодочный сезон, и на этих новых лодках скорее всего еще никто не плавал. Возможно, Крымовы одни из первых отправились на лодочную прогулку. Значит, царапина появилась именно сегодня. Кроме того, Антон и Мила вышли из дома в восемь — так сказала тетя Тоня. Она видела их в окно, но не знала, куда они идут. А свидетели видели их на озере уже в половине девятого. За полчаса дойти до парка, обогнуть озеро и добраться до лодочной станции невозможно. Если только бегом. Зазипуем все вышесказанное, и получим вывод — они отплыли с левого берега.

Даша закатила глаза, пытаясь «зазиповать»^[3], как выразилась Лера, информацию. Она даже перестала мерзнуть, и не заметила, как они дошли до парка.

— Хорошо, пусть так… Но кто разрешил этому «акробату» перегнать лодку на другой берег, если он не работник станции?

— Отличный вопрос, ты правильно мыслишь.

Лера отстегнула поводок и подняла с земли новую палку, прямую и без сучьев.

— Арчи, лови! — одновременно с выкриком она швырнула палку в воду и пес со всех лап рванул в озеро. Даша машинально отшатнулась, чтобы такая туша не обрызгала ее с ног до головы, но ньюф на то и зовется водолазом, что даже входит в воду аккуратно.

— Здесь есть один вариант, — продолжила Лера, наблюдая за черной точкой на поверхности озера. — «Акробат» был в курсе планов Крымовых. Он договорился с другом Антона, предложив взаимовыгодное сотрудничество. Так, «акробат», исключительно по доброте душевной, оплачивает лодочную прогулку, половину времени плавает сам, а потом оставляет лодку на левом берегу супругам Крымовым. И оставшееся время она в их распоряжении. При этом запись делают на имя Крымовых, словно они отплыли со станции. Почему это было выгодно работнику станции, то есть другу Антона? Да потому что он избавлялся от проблемы — как провести мимо деда — охранника станции — «зайцев». Какая выгода для «акробата», кроме известной нам, и вполне очевидной? Возможно, он сделал это под благовидным предлогом. У меня один вариант — он сказал другу Антона, что очень не хочет встретиться с кем-то на правом берегу, где расположена лодочная станция. С тем, кто приходит в определенное время, часов в девять-десять. Например, с другим работником станции. А так, он покатается, высадится на левом берегу, а оплаченную лодку вернут уже Крымовы.

Арчи схватил палку, вернулся на берег и подбежал к девушкам. На этот раз Даша не ожидала подвоха, а пес решил отряхнуться.

— Арчи, бессовестное животное! — крикнула Лера, отвернувшись. — Ты мог сделать это у воды!

Пес превратился в черный вибрирующий ком, с которого фонтаном разлеталась вода.

— Ты не собака, а какая-то система автоматического полива, — жалобно сказала Даша, закрывая лицо руками.

Ньюфаундленд, ничуть не смущенный своим поведением, положил палку к ногам хозяйки, и так же весело вернулся в воду, оставив на виду только черную макушку.

— Что ты там говорила про «известную нам и вполне очевидную выгоду», а? — Даша беззлобно передразнила подругу, попутно вытирая платочком мокрое лицо. — Это для тебя очевидно. А мне непонятно — зачем убийце было нужно, чтобы Крымовы сели в лодку именно на левом берегу?

— Затем, что на правом, на лодочной станции, ему было бы сложно незаметно пробраться к лодке и спрятаться. К тому же, пришлось бы долго ждать пока придут Антон и Мила, а мне кажется, сидеть в таком маленьком ящике скрючившись в три погибели не слишком приятно. Убийце и без того пришлось просидеть в таком положении не меньше часа, в ожидании удобного момента.

— Предположим, я все поняла и согласна с твоими выводами…

— Предположениями, — поправила Лера, не сводя глаз с Арчибальда. Однажды он уже переплыл озеро, так что пришлось топать за ним на другой берег.

— Прекрасно. И далее, по тексту — допустим, Антон не заметил этого убийцу, потому что действительно почувствовал себя плохо. Вопрос — почему Мила не закричала, не начала отбиваться? Почему люди на берегу утверждают, что именно Антон надел ей на голову пакет?

— Могу предположить, что Крымовы были под действием какого-то препарата. Возможно, он временно притупил осознание реальности. Как я уже сказала, ни Мила ни Антон не пьют вина. Однако же, в лодке обнаружилась распитая бутылка. Мало того, она еще и дорогая, а значит не куплена, а подарена. А вообще… откуда мне знать, все выяснит экспертиза. Но, по-моему вопрос состоит лишь в том, почему Крымовы согласились взять подарок и выпили вино?

— Может быть, оно было для них символичным? — Даша посмотрела на блики озера и широко зевнула. — С самого утра на ногах… — пожаловалась она.

Валерия остановилась, как вкопанная, и вдруг схватила Дашу за плечи.

— Ну конечно! Ты гений, Дашунь! Наверняка это вино подарили не просто так, а под каким-то предлогом… Если найти такой предлог, найдем и того, кто мог им воспользоваться, кто подарил вино!

— М… А не проще спросить у Антона?

— Конечно. Но время идет, а он пока практически невменяем. И неизвестно, что будет дальше.

Лера до того прониклась Дашиной версией, что принялась ходить по берегу туда-сюда, а Даша стояла на месте и наблюдала за ней. Наконец, вздохнула и спросила.

— Значит, подруга, мы ищем акробата?

— Мы никого не ищем, — Валерия остановилась. — Пусть ищет полиция. С нас — только улики и версии. Но, к несчастью, они оперируют лишь уликами, и вряд ли оценят мои догадки. Вот что угодно даю — я права!

— Возможно. А что говорит дед на лодочной станции? Не проще спросить у него, отплывали ли Крымовы с правого берега.

— Говорит, отплывали, — пожала плечами Валерия. — Об этом с ним беседовали оперативники, я не спрашивала. Елин сказал, что сторож арендовал лодку светловолосой женщине и её спутнику. Они предъявили документы, записал их как Крымовых. Не исключено, что с «акробатом» была женщина, которую выдали за Милу. Сторож ведь не знает их в лицо, а никто не проверял эту версию. Потом женщина сошла на левом берегу, а убийца остался в лодке.

— Не знаю… — усомнилась Даша. — Как-то сложно всё. Но если учесть, что у полиции вообще, кроме Антона, подозреваемых нет, может, стоит рассказать о твоих выводах?

— Возможно… — Лера с сомнением покачала головой. — Хотя, Михаил Афанасьевич, как бы он хорошо ко мне ни относился, вряд ли воспримет всерьез такую версию. Разве что попробовать поговорить с Иванной…

Даша покосилась на Леру и обреченно произнесла:

— Подруга, когда ты, наконец, поумнеешь? Эта твоя Иванна… Знаешь, может я и хожу в мини при минус двух, но, по крайне мере, разбираюсь в людях. Не связывалась бы ты с ней. Однажды Иванна уже присвоила твои заслуги. Или ты забыла?

— Да нет… — Лера безразлично пожала плечами. — Не забыла.

Это было два года назад. Тогда Валерия раскрыла кражу, громкое было дело — у одной важной дамы похитили редкий бриллиант, шуму было… но все заслуги приписали Иванне. Именно тогда она получила внеочередное звание — стала капитаном полиции и старшим оперуполномоченным.

— Она тут ни причем, — сказала Лера. — Иванна хотела рассказать правду, я сама ей не позволила. Для нее повышение было очень важным, а мне эта известность не принесла бы большой пользы. Меня и так знает весь город. Во всяком случае, те, кому надо.

— Как знаешь… Ты, Рига, хоть и умная, но наивная-а!

Даша шутливо потрепала Леру по голове. Девушка отшатнулась, наморщила нос и подколола в ответ.

— Тоже мне, мудрая женщина.

Подруги побрели вдоль берега, стараясь не выпускать из вида Арчи. Он то заходил в воду, то бежал за палкой, то знакомился с другими собаками, а Лера и Даша разговаривали о чем угодно, только не о том, что обсуждали пять минут назад. Даша хоть и храбрилась, не могла справиться с неприятным осадком в душе, а Лера просто пыталась отвлечься. Потому что потом будет легче сконцентрироваться на важном. На том, ради чего они пришли в парк.

— Лер, — Даша пинала камешки под ногами и они с плеском падали в воду. — А ты не думала, что стоит поучиться на юриста? У тебя же талант, ты могла бы уехать в Москву, сделать отличную карьеру в полиции, или стать великолепным детективом… Зачем тебе этот биофак?

Лера пожала плечами и бросила ньюфаундленду палку. Счастливый мокрый пес развернулся и в десятый раз поплыл к середине озера.

— Мне нравится биология, вот и все. А талант — это еще спорный вопрос, нужен ли он…

Даша отыскала плоский камешек и попыталась запустить его по воде, но он неуклюже шлепнулся о поверхность и косо вошел в темную гладь.

— Нет, я тебя не понимаю. Чего ты хочешь в жизни добиться?

— А что, обязательно нужно чего-то добиваться? — Лера так искренне удивилась, что Даша растерялась. Ей казалось, ответ очевиден.

— Ладно, брось, — махнула рукой Рижская. — Меня сложно понять. Я уже давно бросила эту глупую затею, и тебе не советую.

— Ой, Лерка, странная ты. Учишься непонятно для чего, всегда одна, — проворчала Даша, прицеливаясь новым камушком. — Не считая нас с Женькой, конечно. Кстати, давно с ним виделась?

— Ох… — Лера вздохнула. — Видела сегодня. Листовки он раздавал.

Арчибальд схватил зубами палку и вышел из воды. С густой шерсти ручьями стекала вода.

— Ой, Арчибальдик, только не… — Лера не успела закончить, как вместе с Дашей вновь оказалась обрызгана с ног до головы.

— Нет ничего лучше большой мокрой собаки, — вытирая грязное лицо рукавом куртки, произнесла Лера.

— Слушай, а может, найдем тебе парня, а? — Даша отодвинула мокрую челку. У нее была идея фикс сосватать свою подругу. — А то все собаки да коты…

— Молодец, Арчи, — девушка пристегнула пса на поводок и забрала палку. — Нет, плавать больше не будем.

А потом она посмотрела на подругу, приподняла бровь и сказала:

— Ты бессердечная. Хочешь сломать жизнь какому-нибудь хорошему человеку?

— Ну, Лера…

— Даш, давай поменяем тему, ладно?

Даша вздохнула и развела руками. Это был не первый подобный разговор, но ей было сложно понять, чего же Лера хочет от жизни. А Валерия не спешила раскрывать свою душу даже лучшей подруге. Никто, кроме нее самой, не знал, чего она хочет на самом деле. Как никто не знал тайны пятна на разрисованной стене ее комнаты. Правда связать цель жизни и пятно на стене не догадались даже друзья.

— Лучше расскажи, как там у вас с Виктором? — немного погодя сказала Лера. Она знала, что Даше будет приятно поделиться своими чувствами, хотя сама Лера и не любила подобных пустых разговоров. Единственный плюс в них — возможность отвлечься от главного вопроса, чтобы ответ пришел сам, с неожиданной стороны.

— У нас все просто обалденно, зашибенно и вообще… — Даша мечтательно закрыла глаза. — Знаешь, он такой… настоящий. Обещал забрать меня в Москву, как только вернется с переговоров.

— Ну и кто из нас наивный? — прищурилась Лера. — Дело, конечно, твое, но я бы не спешила.

— Да ладно тебе, не будь занудой, — отмахнулась Даша. — Вот погоди, я в Москве устроюсь, даже если не с ним, так сама — когда напишу статью про раскрытие этого убийства. А потом и себе парня найду, и тебя пристрою…

Лера только покачала головой. Подруга была неисправима.

— А почему бы тебе не найти кого-нибудь здесь? — спросила она. — Чем тот же Сергей плох?

— Ну, он обыкновенный, — неуверенно сказала Даша, и невольно улыбнулась, вспомнив, как он защищал ее перед Семерядовым. — Мы с ним несколько лет вместе работаем, а он все цветочки, конфетки, тут поможет, там… Здесь вокруг одни глубоко поверхностные люди, подруга. Поэтому, надо делать ноги.

— Может не так уж все и плохо? — едва заметно улыбнулась Лера.

— А кто говорит, что все плохо? — ответила улыбкой Даша. — Просто иногда полезно помечтать.

За разговором девушки подошли к самому крутому месту на берегу озера. От дорожки, усыпанной гравием, к кромке воды вела вытоптанная тропинка, которая прерывалась маленьким обрывчиком. Когда-то в нем жили стрижи, а сейчас остались только пустые норы. Если спуститься к самому берегу, можно заметить и остатки бетонной дорожки, которая в отдалении постепенно становилась целой.

Именно отсюда и исчезло тело Милы.

— Ну вот, пришли.

Ничто не напоминало о недавней трагедии. Только трава рядом с бетонной дорожкой у берега оказалась примята.

— Что ты рассчитываешь тут найти? — спросила Даша, осматривая берег. — Лодки-то уже нет…

— Ищи, Арчи, — Лера достала из кармана фантик, и сунула под нос ньюфу. Пес чихнул, опустил голову, прильнул носом к земле и уверенно направился к кустам.

Лера проследила за ним взглядом, удовлетворенно кивнула, и сказала:

— Зато есть это. Смотри, — она указала подруге на следы возле кустов. — Тут стоял какой-то подозрительный тип, и пропал в то же время, когда и труп. Мне нужно знать, что это за обувь. Возможно, фирма или какие-то отличительные особенности…

Даша склонилась над отпечатками ботинок и не прошло секунды, как она без тени сомнения заключила:

— Это «Спартанец», сто процентов. У этой фирмы подошва такая… по краю ребристая, в центре кругами.

— А еще этот человек хромал на левую ногу, — то ли добавила, то ли спросила Лера. — Отпечатки правого ботинка глубже.

— Точно… Думаешь, это был тот самый? Ну, «акробат»?

— Не знаю, но я нашла вот это, — она протянула Даше цветную бумажку. Это оказался фантик от леденца «Зорька». И, похоже, его выкинул тот, кому принадлежали следы.

— И что, убийца стоял на месте преступления и ел конфеты? — скептически произнесла Даша.

Лера ничего не ответила. Она осмотрелась и направилась к сидящей на лавочке старушке. Надо сказать, старушка выглядела очень крупной, а скорее — коренастой и горбатой. Не часто встречаются такие колоритные бабушки отталкивающей наружности. Если бы баба яга существовала на самом деле, то именно так она бы и выглядела.

Но Валерию это не напугало, она вообще словно не обратила внимания на внешность.

Бабушка шустро лузгала семечки и подозрительно приглядывалась ко всем прохожим.

Лера присела рядом, старушка покосилась на нее и отодвинулась.

— Здравствуйте! — вежливо сказала Валерия.

— И вам не хворать, — не слишком приветливо произнесла старушка, и добавила, когда Лера попыталась подвинуться к ней. — Э, вот не надо!

— Почему? — недоуменно спросила девушка. Она мельком переглянулась с Дашей. Даша покрутила пальцем у виска и пожала плечами — может, она того?

— Сейчас подвинешься, а потом как пырнешь ножом в бок! Вот уж дудки!

— Нет у меня ножа.

— А ты и расстроена?! А то бы пырнула? — бабуська пригрозила Лере кулаком и смачно плюнула семечку в воробья. — Вона у тебя и волкодав огромный, того и гляди загрызеть!

— Да этот пес, между прочим, самое дружелюбное существо, если хотите знать! — вмешалась Даша, обидевшись за Арчи. — В отличие от вас…

— Ишь, дерзить надумала бабушке. А хто вас знает? — бабулька плюнула шкурку от семечки на траву и скосила глаз на Дашу. — Вот утром сегодня такая с виду приятная молодая пара, на лодочке каталися. А потом кавалер-то ее взял и утопил. Во как!

— Да что вы говорите! — наигранно ахнула Лера. — А что, вы видели как он ее… топил?

— Да как не видеть! — бабка всплеснула руками, распугав голубей. — Я и полицию-то вызвала, а потом и в газету позвонила — люди должны знать, что среди них маньяк бродит! Вот ты, я погляжу, девка молодая, неопытная… А одна по городу ходишь, с незнакомцами разговариваешь. Вдруг я тоже этот… как его… маньяк! Или, вот, она, — бабка кивнула на Дашу.

— Вообще-то, мы вместе, — сказала Даша. — А вы не похожи на маньяка.

— А никто не похож, — вздохнула бабушка. — Ладно, а чего хотели-то?

— Да вот, спросить… Вы правда видели как муж утопил свою жену? — спросила Лера, уворачиваясь от семечек.

— Батюшки! — охнула бабка. — Так они и женаты еще… Во жизнь пошла! А ты-то из газеты что ли?

— Она — нет, зато я из газеты, — Даша подошла поближе.

— Вот как? Ну, полиции я уже рассказала. Слушай, как дело было. Сижу, я, значит, на лавочке — вот здесь, как всегда, — семечки лузгаю, на людей гляжу. И вдруг глядь, сели в лодочку мужчина — миловидный такой, добрый на вид. И женщина — скромная, тихая, прямо как я в свое время! Не то, что нынешняя молодежь… Вот, поплыли они на озеро, а я все сижу, гляжу. И вдруг от ужаса дар речи потеряла — мужчина-то этот, что в лодке был, как наденет на голову своей жене мешок, как в речку-то ее толкнет! У меня так сердце и замерло… Вот, ей Богу, чуть удар не хватил! Но здоровье-то у меня крепкое, оправилась, и милицию вызвала. Маньяка этого поймали и увезли — слава Богу! А то ведь страшно теперь по улицам ходить!

Старушка закончила рассказ, но охи и вздохи не думали прекращаться.

Лера с сомнением переглянулась с Дашей, и Даша поняла ее без слов.

— Как же вы сумели с такого расстояния разглядеть, кто столкнул женщину? Они ведь на середине озера были, далековато… — спросила журналистка.

— Ну ты даешь, девка! — бабулька от возмущения всплеснула руками, и даже рассыпала семечки. — Кому ж еще было ее утопить? Их всего-то двое было, я своими глазами видела, как он встал, и пакет ей на голову напялил.

Подруги переглянулись, кивнули друг другу, и Даша сказала:

— Спасибо вам за рассказ.

Старушка метко плюнула семечком в голубя, махнула рукой, мол — не трудно добрым людям помочь.

Девушки поспешно отошли от скамейки, и Даша возмутилась.

— До чего неприятная бабушка! Если у нее есть внуки, я им не завидую… Святые люди!

— Что ты на это скажешь? — спросила Лера, пропуская слова мимо ушей.

— Скажу, что ничего она не видела. Это мог быть кто угодно, хотя и сложно поверить, что Антон не заметил бы, как его жену, находящуюся с ним в одной лодке, убивает какой-то урод.

Лера застегнула верхнюю заклепку на куртке, укрываясь от холодного ветра.

— Мы не сдвинулись с места. Надо еще с кем-нибудь поговорить.

«Кто-нибудь» нашелся очень быстро. И это обрадовало подруг, потому что начинало темнеть, поднялся ветер и даже куртки не спасали от его пронизывающих щупалец. Особенно после того, как Арчи вымочил девушек с головы до ног.

Первые двое прохожих даже не знали, что произошло здесь утром; третий, интеллигентного вида мужчина, выгуливающий спаниеля, вроде бы все видел, но потом оказалось, что он просто попал под влияние сплетен и слухов — в сам момент убийства он отвлекся на свою собаку. А вот четвертый — подросток панковского вида — успел кое-что разглядеть.

— Я тут, типа, часто торчу, — изрек парнишка, не переставая смачно чавкать жвачкой под дикие вопли «бумбокса». В наше время уже никто не таскает с собой такое старье, но парнишка явно тащился от своей «крутизны», раритетного магнитофона и жуткого скрежета электрогитары, крайне далекого от того, что принято называть музыкой.

Он окинул взглядом сначала Арчи, потом Лерину куртку с многочисленными ремнями и цепочками, из-под которой выглядывала ярко-розовая водолазка, и уважительно сказал. — А у тебя клевый прикид, чипса. Че за стиль? Эмо что ли?

— Это инсайд, — сухо ответила девушка. — Но ты до него еще не дорос.

Пока подросток пытался осмыслить услышанное, Лера скептически оглядела его фиолетово-кислотный наряд и синий ирокез. Потом взглянула на Дашу. Журналистка усмехнулась, кивнула и спросила.

— Ты видел, как мужчина столкнул женщину в воду?

— Я, типа, не видел сам, — подросток надул большущий пузырь из жвачки. — Мне, типа, не до того было, я, типа, под музон клевый втыкал.

— Тебе бы книжки читать и русский язык учить, — поморщилась Лера. Руки чесались дать парню подзатыльник и отправить домой учить уроки.

— Чаво? — выпучил глаза подросток.

— Ничего. Так ты сказал, что видел что-то?

— Ну, типа, это… перец тут какой-то у берега терся, все вынюхивал что-то. Потом ментозавры приперлись, а этот к ним примешался.

— Ну а как он выглядел? — насторожилась Даша.

— Так тебе и скажи! Ты, типа, это… что мне за это дашь?

— Я тебя в ментуру не сдам, за употребление легких наркотических средств, — Лера пристально посмотрела подростку в глаза. — Ведь употребляешь.

— А ты докажи! Кишка у тебя тонка…

— Рига, а давай и правда его ментам сдадим, прямо сейчас? — шепнула Даша, но Валерия только отрицательно покачала головой.

— Значит так, — Лера с прищуром посмотрела на паренька. — Закрой рот с той стороны и слушай меня. Или ты сейчас же рассказываешь нам все, что знаешь, или через пять минут будешь сидеть в обезьяннике, потому что у меня в полиции так много знакомых, что хватит на десяток таких, как ты.

— Да ты че, чипса? — напугался парень. — Я же это… пошутил ведь! Я ж не жухало какое…Ну, обычный он, на воротника не похож…

— На кого?

— Ну на этого… на бомжа то есть. Цивильный перец, только ногу одну подкосило… хромал, типа.

— Молодец, пионер, — Дашка похлопала паренька по плечу. — Так держать.

— Но выпороть бы его не помешало, — заметила Лера. — Радуйся, малец, я сегодня добрая.

Напоследок девушка выключила магнитолу, и добавила:

— Отдыхать надо от этой жвачки. Мозги — Бам! — и взорвутся.

«БАМ!» прозвучало так резко и страшно, что подросток вздрогнул и глупо захлопал глазами.

— Гуляй, пионер, — сжалилась Лера.

Подруги решили, что больше в парке делать нечего, и собрались идти обратно. Время подходило к семи. А если быть точнее — без пяти семь. Они почти вышли из парка, когда Арчи отчаянно заскулил. Но на этот раз хвост его был поджат.

— Что такое? — Лера попыталась успокоить собаку. — Мы идем домой, нагулялись уже. Все хорошо… правда ведь?

Но Арчи настаивал, что все совсем не так хорошо. Он тянул поводок в другую сторону, и, в конце концов, хозяйка поддалась. Девушка прошли через газон и аккуратно подстриженные кусты, когда пес остановился. Он стоял, и смотрел на лежащую на земле женщину. Точнее, старушку, грузную, в строгой серой юбке и теплой кофте, которая выглядывала из-под дешевой тряпичной куртки.

— Может, пьяная? — в голосе Даши не было ни грамма уверенности.

— Арчи, фу! — прикрикнула Лера, оттягивая поводок. Пес скулил и пытался обнюхать старушку. — Ну хватит! Сидеть!

Она привязала ньюфа к дереву, а сама осторожно подошла к женщине и потрогала холодное запястье, прижав артерию к хрупкой косточке. Пульса не было.

— Да нет, подруга, — тихо сказала Лера, выпрямляясь. — Это труп.

Глава 5, или Я хочу с тобой поиграть

11 часов вечера, 21 апреля, 2013 год

Два убийства за один день! И не каких-нибудь бытовых, не похожих на самоубийства и несчастные случаи, происходившие в городе в последние годы, а из ряда вон выходящих. Для тихого городка это нонсенс. Теперь наверняка начнут расползаться слухи, вот раздолье для этих стервятников из СМИ. А ведь надо еще и отчет за квартал закрывать, как все это некстати… Да и Бог бы с ним, с отчетом — было бы дальше все спокойно. Но что-то подсказывало, что это не обычное совпадение, и продолжение будет весьма интригующим, черт бы его побрал.

Так думал Михаил Афанасьевич, сидя в своем любимом кресле и попыхивая трубкой. Он вернулся домой только к одиннадцати часам. День выдался тяжелым, а возраст брал свое — Елин устал, мысли путались, а глаза слипались. В молодости он мог сутками обходиться без сна и сохранять ясность мыслей.

— Да, Бонифаций… — он вздохнул и провел рукой по гладкой шерсти таксы шоколадной масти. — Старею.

Бонифаций примостился на коленях хозяина и дремал.

Елин продолжил размышлять. Отработав целых тридцать лет, он ни разу не сталкивался с подобным в своем родном городе N. В Москве, где работал в юности — бывало и не такое, но здесь…

— Хуже всего, что Валерия нашла труп вместе с журналисткой… — вздохнул Михаил Афанасьевич. — Теперь огласки не избежать… Так ведь, Бонифаций?

Пес заворчал глубоким баском, не открывая глаз. Елин усмехнулся в усы.

— Да, мой дорогой друг… Странная получается картина. Разница между двумя убийствами восемь часов. Первая женщина то ли задушена, то ли отравлена. Теперь мы не узнаем наверняка, проворонили труп. Вторая почти отравлена… Кто-то подсунул ей баночку с кремом, содержащим сильный аллерген… Вряд ли Михалыч ошибся. И ведь никак эти две гражданки друг с другом не связаны — кроме того, что обе женщины. Даже в возрасте разница тридцать пять лет. Каково, а, Бонифаций?

Собака открыла глаза, лизнула хозяину руку и заскулила, выпрашивая собачью галету.

— Вот, и я о том же! Совпадение?

Елин протянул руку, нащупал под журнальным столиком коробку с собачьим лакомством, и подставил ладонь с галетой под нос Бонифация. Пожилой пес принюхался и неторопливо, с достоинством, проглотил угощение.

— А Валерия ишь какая шустрая! — Михаил Афанасьевич сердито покачал головой, но не сдержал улыбки. — Еще и с места преступления умудрилась сбежать! Ладно, ума хватило подругу предупредить. Но, думается, она вовсе не на семинар по китайской медицине поехала, в полвосьмого вечера… И ведь сразу по двум делам свидетелем теперь проходит. Наш пострел везде поспел. Лишь бы ума хватило не ввязываться еще и в это дело. Вот зуб даю, это не просто совпадение!

Бонифаций привстал на задние лапы и попытался лизнуть хозяина в нос.

— Ну ладно, ладно тебе, — засмеялся Михаил Афанасьевич. — Сейчас, покормлю тебя, шельма… Одной галетой сыт не будешь…

Он встал и неторопливо отправился на кухню, а вслед за ним засеменил Бонифаций.

Елин не знал, что в это самое время в камере полицейского участка происходил разговор, который мог пролить свет на одну из загадок. Но в отделении находился лишь полусонный охранник, которому было совершенно все равно, о чем говорят заключенные. По его мнению, лучше было бы, если бы они и вовсе заткнулись.

Семь пятнадцать вечера, 21 апреля, 2013 год

Когда опергруппа только выехала на место происшествия по звонку Даши, Арчи сорвался с поводка и бросился куда-то, прильнув мордой к земле. Лера не успела сделать и пары шагов, как до нее донеслись крики о помощи.

Она со всех ног бросилась на звук, а следом подоспела и замешкавшаяся подруга. Перед ними открылась чудная картина.

Огромный черный ньюф, непоколебимый, как скала, стиснул зубами полу плаща невысокого худого человека. Несчастный закрывал лицо атласной сумкой, за которой было не видно было мужчина это или женщина. По одежде определить было сложно, поскольку она относилась к модному нынче стилю унисекс. Вроде бы и цвета слишком яркие и нежные для мужского пола, а плащ похож на мужской. Но Лера узнала человека — это был Жиль Рожер, владелец швейной мастерской, француз, который уже лет пять как приехал в Россию, да так тут и остался. Женился, получил гражданство, развелся. Его пристрастие к модным новинкам больших городов — как русских, так и европейских — объясняло странный внешний вид. В провинции одетого так мужчину вполне могли неверно понять. Однако, Жиля знали почти все, поэтому к его необычному стилю в одежде привыкли. Темноволосый и голубоглазый, он располагал к себе людей изысканными манерами и обходительностью. За эксклюзивными вещами к нему обращались многие — он выполнял заказы очень качественно и быстро, хотя и брал весьма приличные деньги.

— Помогьитье! Aidez^[4]! — пропищал француз, приоткрыв один глаз.

— Арчи, фу! — Лера бросилась к собаке и попыталась оттянуть за ошейник. — Отпусти, брось каку! Я тебя без ужина оставлю!

Ньюфаундленд заворчал, покосился на хозяйку и выплюнул плащ. Он оказался даже не помят — только обслюнявлен, и не хватало одной пуговицы. Лера не заметила, то ли Арчи проглотил ее, то ли успел выплюнуть. А пес смотрел на девушку с таким укоризненным видом, словно хотел сказать: «ну вот же он, я его поймал!». Жаль только, что не мог сказать, кто этот таинственный «он» в его собачьем представлении.

Лера прекрасно знала, что Арчи никогда не бросится на человека. Сейчас он пытался поймать — но кого? Этого безобидного швейного мастера, который не то, что кого-то убить — обидеть боится?

— Ну все, — тихо сказала Даша, оценив ситуацию. — Доигрались.

— Сидеть, — скомандовала Лера на всякий случай и обратилась к французу. — Простите, ради Бога, не знаю что на него нашло. Он был выдрессирован в полиции, на отлично прошел ОКД^[5], никогда не кидается на людей… — девушка хотела добавить «просто так», но промолчала. Потому что если она не знает почему Арчи поймал этого человека, то Жилю наверняка известна причина. — Вы в порядке?

Француз осторожно опустил сумку и осмотрел руки и ноги, словно видел их впервые. Убедившись, что все цело, он испуганно покосился на ньюфаундленда. Арчибальд сидел неподвижно, как статуя сфинкса, испепеляя мужчину взглядом.

— Ох! Да… — Жиль попятился. — Oui, кажетсья, впорьядке. Только… Ви собачку держите…

Лера знаком показала Даше, что нужно молчать, подняла поводок, намотала его на руку, и сказала:

— Я не понимаю, что на него нашло. Если хотите, вызовем полицию, составим протокол… Я готова заплатить за моральный ущерб.

— О, ньет, не стоит! — поспешил заверить француз. Как-то чересчур поспешил. — Я в польном порьядке. Merci beaucoup^[6]!

Он пятился, в надежде что девушки отстанут, но Лера продолжала настаивать на своем. А через минуту приехала полиция. На месте преступления нашли платок Жиля.

Елин не любил долгих разговоров, и забрал француза в отделение. Тем более, тот не смог внятно объяснить, как его платок оказался на месте убийства.

Его посадили в ту же камеру, где находился Антон Крымов.

Антон сидел в углу так же, как и на месте происшествия — обхватив голову и уткнувшись лицом в колени, вдыхая запах сырой плесени и мочи. Он даже не посмотрел на вошедшего, а Жиль заговорил не сразу. Он дождался, пока флегматичный охранник отойдет, и только тогда произнес:

— Не думал, чьто ми с тобой встрьетимся в таком местье, mon ami^[7].

Антон узнал этот голос и поднял голову.

— Ты… — выдохнул он, и в глазах промелькнул страх. — Зачем ты пришел? Я выполнил уговор. Мы ведь договорились, что вы оставите меня и мою семью в покое!

— Разве? — улыбнулся Жиль неприятной, холодной улыбкой. — Ти напуган? Не стоит… это простьо coОncidence^[8]… совпадьение. Я сам попал сьюда случайно.

— Я не верю в случайности, — зрачки Антона расширились, и он сразу как-то весь подобрался, будто готовясь к драке. — Чего ты хочешь?

— Я? Ничьего! — Жиль рассмеялся и присел напротив.

Антон резко побледнел, кровь отхлынула от лица.

— Это ты убил их? — тихий голос был почти не слышен, но француз отлично понял вопрос. Однако же, вида не подал.

— Кого? — невинно спросил он.

— Не притворяйся кретином! — зло выкрикнул Антон, вскакивая с места. — Мою жену! И… и моего сына!

Жиль снова засмеялся, и совершенно спокойно ответил:

— Non-sens^[9]! Я нье имею к этому отношьения, глупый мальчьишка. Больше того — первьи раз слышу. Хотья… сын, говоришь? Возможьно… я слишал, как мой… другь рассказывьал, что сбил как-то одного пацаньенка. Когда это било, дай-ка вспомньить… Ах да, год назад!

Антон похолодел и стиснул кулаки.

— Ох, нье нервньичай так, mon ami, — Жиль по-прежнему был вежлив. — Что касается твоей жьены, развье не ти сам желал ей смьерти? Я прьекрасно помнью ваш разговор с нашьим общим знакомьим, — лицо француза исказила неприятная усмешка, и он сказал, словно передразнивая. — Она должна умерьеть. Рано или поздно я убью ее.

Антон побелел еще сильнее, хотя, казалось бы, больше некуда. Он отпрянул, уперся спиной в холодную стену, и — молчал. Ни слова не возразил, и даже боялся пошевелиться. Это очень развеселило его сокамерника.

— Ти удьивлен? Но у него ньет от мьеня сьекретов. А если об этом разговорье узнает польиция… Страшно прьедставьить, что с тобой будьет. Если не хочьеш, чтоби это случилось, продолжьишь свою работу. И еще — нье стоит перьекладывать на другьих то, в чьем виновен сам. Я этого нье потьерплю.

Антон по прежнему молчал, глядя сквозь Жиля. Его взгляд остекленел, и казался мертвым.

Француз с равнодушием, за которым скрывалось тщеславие, провел рукой по решетке. Он наносил решающий удар, и его это забавляло.

— А мальчьик… друг утверждает, что это была случайность. С кем не бывает?

— Вы… вы за это ответите… — сквозь зубы прошипел Антон, и вдруг бросился на портного. — Я убью тебя, тварь! Твой «друг» убил моего сына, я тоже отниму у него самое дорогое!

И мужчины, сцепившись, упали на пол.

— Задушу… — шипел Антон, и Жиль едва мог противостоять ему, больше из-за неожиданности, чем от неравенства сил. — Умри, падла.

На шум прибежал охранник, скрутил Крымову руки, и Жиль, тяжело дыша, отполз к стене. Он по-прежнему улыбался.

— Мой друг передавал тебе привет, — его вежливости мог бы позавидовать любой интеллигент. — Он нье забыл тьебя и твои прошлые делишки.

— Пошел! — прикрикнул охранник, выводя Антона из камеры. — Посидишь в «отстойнике» до утра, остынешь.

«Отстойником» здесь называли маленькую темную и сырую каморку без единого окна, которую раньше использовали, как кладовку, а потом установили железную дверь и стали запирать там особо буйных подозреваемых. Антон до самого утра просидел на ледяном полу в полнейшей темноте, и в конце концов впал в полусонное состояние, близкое к обмороку.

Восемь часов вечера, 21 апреля, 2013 год

В восемь часов вечера последние люди покинули городскую больницу — осталось лишь несколько дежурных медсестер. Уборщица, по-хозяйски гремя ключами, закрыла входную дверь и установила сигнализацию.

В больнице воцарилась тишина.

Пациенты спокойно спали. Некоторые еще ворочались, но уже не обращали внимания на то, что творится вокруг. И только в палате номер шесть двоих мучила бессонница.

Один из них — инвалид в коляске — даже не собирался ложиться. Он хмуро смотрел в окно, и барабанил пальцами по инвалидному креслу.

— Апчхи! — в который раз чихнул его сосед из-под своего одеяла.

— Ну сколько можно?! — рявкнул инвалид, стукнув кулаком по подлокотнику. — Чихай у себя дома, достал уже!

— Я не переношу запах лекарств, — пожаловался сосед, не показываясь из-под одеяла. Он отвернулся к стене, и снова собрался чихнуть, но вовремя зажал нос рукой чтобы лишний раз не нарываться на грубость.

А инвалид продолжил таращиться в окно из-под тяжелых бровей, придававших ему сходство с неандертальцем. Нижняя челюсть чуть выступала вперед, усиливая сходство, а заканчивал картину массивный, коряжистый силуэт с длинными руками.

Лоб неандертальца был утянут грязно-желтым жирным бинтом, из-под которого сочилась красная струйка.

— Ну где там эту вешалку носит?! — проворчал он себе под нос и снова ударил тяжеленным кулаком по подлокотнику.

— Говорите, пожалуйста, потише! — гнусаво произнес второй пациент. — Я пытаюсь уснуть!

— Это ты из-за своего чиха уснуть не можешь, — грубо ответил неандерталец.

Тут он насторожился, прислушиваясь к отдаленному звуку. Цок-цок-цок-цок — звук отлетал от обшарпанных стен эхом, и просачивался в щель под дверью.

— Ну наконец-то! — прорычал инвалид, разворачивая кресло.

Стук каблуков усилился, остановился возле шестой палаты, и дверь открылась, впустив струю прохладного больничного воздуха.

Вошла симпатичная, очень высокая, медсестра. Пронзительный взгляд рыбьих глаз скользнул по пациенту, который прятался под одеялом. Потом вопросительно устремился на неандертальца, и тот покачал головой. Медсестра поморщилась, и звонко проворковала:

— Пройдемте на укольчик.

Неандерталец бросил на медсестру хмурый взгляд, и крутанул колесо кресла.

Оказавшись в коридоре, он рявкнул:

— Чего ты так долго? Я уж думал, что-то случилось!

— Да Лидка, дура, все никак заткнуться не могла, — у медсестры оказался неожиданно противный голос. — Как будто мне интересно слушать истории о ее любовных похождениях! Кошка драная…

— Сейчас-то она где? — инвалид затормозил на повороте и осторожно завернул налево.

— Да спит уже, — скривилась медсестра. — Никак не хотела кофе пить, зараза! Кое-как ее уговорила.

— А я думал, удушу этого аллергичного, пока тебя дожусь, — проворчал неандерталец. — Он такой олух!

— Тебе нужно научиться сдерживать мерзкий характер, — заметила медсестра.

— Кто бы говорил! У нас все готово? — инвалид остановил кресло напротив двери с надписью «процедурный кабинет».

— А ты как думаешь? Еще вчера доставили.

Женщина вставила в замочную скважину ключ и замок с хриплым щелчком открылся. Вместе с инвалидом она скрылась за дверью. Казалось, коридор опустел, но через секунду к оставленной щели прильнула чья-то тень. У тени оказался крысиный профиль и узкие глазки. А звали ее Игорь Семерядов.

Тень попыталась разглядеть, что происходит в кабинете, и сунула нос в щель. Напахнуло резким спиртным духом и какой-то больничной химией, так что Семерядову пришлось поспешно зажать нос, чтобы снова не чихнуть. Он и так уже начихался в палате с этим ненормальным инвалидом, от которого несло, как от грузчика в порту.

— Тише ты, — шикнула медсестра на неандертальца. Чего как слон топаешь?

Игорю была видна только часть кабинета, где стоял шкаф, а рядом топталась медсестра. Инвалида он не видел, но разговор слышал отлично.

— А ты сама попробуй достать этот ящик, — разозлился неандерталец. — Давай, тащи!

— Это не женское дело, — огрызнулась медсестра.

— А шкаф тебе все-таки придется подвинуть, — съязвил инвалид. — Я же не могу встать!

— Вечно у тебя отмазки, — проворчала медсестра, но все же взялась за угол шкафа, и на удивление легко его отодвинула. Он оказался на колесиках, и к тому же сделан из фанеры.

Медсестра подковырнула ключом уголок обоев за шкафом, и они легко отошли от стены.

Семерядов, притаившийся за дверью, подался вперед, и почти просунул голову в дверной проём, чтобы рассмотреть, что происходит. Медсестра отошла в сторону, и взгляду журналиста открылись целые пачки таблеток и порошков в пакетиках без этикеток и надписей. Они были спрятаны в нише за обоями.

Игорь лихорадочно нашарил в кармане сотовый. По лбу стекла капелька холодного пота. Как по горке соскользнула вниз и повисла на кончике носа. Тяжело дыша, Семерядов нащупал телефон, и деревянными пальцами нажал на кнопку со значком фотоаппарата.

«Карта памяти заполнена! Чтобы продолжить съемку нужно очистить память. Это займет пять минут четырнадцать секунд», — сообщил телефон, мигнув синим цветом.

— Черт, — сквозь зубы выругался журналист. Он нажал еще раз, и получил тот же ответ.

— Надо проверить качественный ли товар, — послышался голос медсестры. — Сегодня звонил Шахматист, предупредил, что какие-то упыри доставили подделку.

При слове «Шахматист» Игорь едва не выронил телефон. Охота удалась! Если бы не телефон с его долбанной «памятью», то все было бы в шоколаде! Но теперь придется довольствоваться фотографиями.

Игорь успел сделать снимок до того, как медсестра закрыла нишу обоями.

— Сейчас проверим… — она прищурилась и посмотрела в сторону двери. Семерядов мог поклясться, что до ее слуха долетел стук его напуганного сердца. И сам про себя подумал, что не годится в шпионы. Слишком уж это страшно и опасно для жизни. Нет, он — гениальный журналист Игорь Семерядов — создан для того, чтобы лежать на пляже где-нибудь на отдаленном островке, попивать вино из личных виноградников, строчить разгромные статьи и купаться в лучах славы. А не сидеть под дверью наркоторговцев, которые того и гляди его прихлопнут.

Но, женщина ничего не заметила, и отошла к столу. Игорь больше не мог ее видеть, но слышал.

— Я еще не успела снять пробу.

После этих слов послышалось шипение, как при растворении аспирина в воде.

— Отлично, — усмехнулся инвалид. — Все в порядке, он ошибся. А что с бумагами?

— Об этом можешь не беспокоиться, — медсестра снова появилась в поле зрения, и опять открыла нишу. Игорь едва успел сделать снимок, поймав момент, когда она положила на место пачку таблеток. — Все проходят как аспирин.

Игорь попытался сделать еще один снимок. Непослушная рука дрожала и не могла навести объектив на женщину. Снимок получился размытым. Ладони вспотели, и телефон выскользнул из рук.

— Черт! — снова выругался Игорь, подхватывая сотовый.

— За нами следят! — прошипела медсестра.

Послышались шаги, но когда дверь открылась, коридор был пуст. Семерядов успел спрятаться за углом, между передвижным столиком для анализаов, и панельной батареей.

Шаги из соседнего коридора приближались, и Игорю показалось, что сейчас он потеряет сознание от страха. Но медсестра и инвалид прошли мимо.

Игорь встал и на онемевших ногах побежал в обход. Он успел вернуться в палату за пару секунд до прихода своего свирепого соседа.

Когда инвалид открыл дверь, взгляд его первым делом скользнул по койке журналиста. Игорь едва успел укрыться, и теперь лежал тихо, боясь пошевелить пальцем.

— Олух, — сплюнул неандерталец, и проехал на кресле к окну. Немного посидел там, и прорычал. — Если я найду того, кто это был, на части разорву!

Журналист сжался под одеялом, и до самого утра мечтал оказаться как можно дальше от этой больницы. Грела лишь одна мысль — дело сделано, и скоро все узнают, кто такой Игорь Семерядов.

Часом раньше, шесть часов пятьдесят шесть минут вечера, 21 апреля, место убийства, до приезда полиции

Лера стояла под липой и думала. Думала целых пять секунд.

Труп лежал в метре от нее — казалось, вот сейчас возьмет, и встанет. Было не по себе. Люди проходили по ту сторону кустов, за деревьями — поэтому никто до сих пор не обнаружил тело. Но Рижская подумала, что женщина умерла не так давно, потому что иначе ее бы все равно кто-нибудь нашел. В этом парковом закутке с обшарпанной скамейкой редко кто-то появлялся, но днем сюда иногда заглядывали пожилые люди в поисках тишины и покоя.

Вот сейчас Даша позвонит в полицию, приедет Иванна, начнутся расспросы… Что Лера делала в парке? А что она делала — гуляла… Ну хорошо, врать сыщица ненавидела. Она бы сказала правду — искала свидетелей. И обещание, данное Елину, не нарушила. Ведь не сама искала, с Дашей…

Как вы уже поняли, все это происходило еще до того, как Арчи сорвался с поводка и бросился за французом. Пока что пес мирно сидел возле дерева и старательно обнюхивал следы, Лера мысленно вела диалог с Иванной, Даша набирала «02».

— Полиция? — журналистка отошла в сторону. — На южной окраине парка труп женщины…

Лера не слушала, что говорила ее подруга. Поначалу думала, что за один день второе убийство — это слишком. Непонятное чувство — как у зверя, почуявшего охотника — заставляло ее озираться по сторонам. Все было спокойно.

Но скоро опасение сменилось отстраненной уверенностью, что все утрясется без ее — Валерии — участия. Эта уверенность была похожа на последнюю надежду утопающего.

Случайностей не бывает. Это сыщица знала твердо.

В тот момент, когда мысли начали выстраиваться в цепочку, раздался посторонний звук — тонкая писклявая мелодия доносилась со стороны трупа. Точнее — из его кармана.

Звонил телефон, допотопный и древний, как и его обладательница. Мелодия отдаленно напоминала «К Элизе» Бетховена — так отдаленно, что Лера ее не узнала. Она замерла в нерешительности всего на секунду. Потом присела на корточки, натянула перчатки и вынула телефон. Номер не определился, но показался смутно знакомым.

— Слушаю, — осторожно произнесла девушка. Она была уверена, что звонит кто-то из родственников погибшей.

— Здравствуй, Леся, — прозвучал голос маленького мальчика.

— Я не… — Лера хотела объяснить, что произошло, но почему-то замешкалась. Из-за плохой слышимости она не сразу поняла — голос принадлежит маленькому мальчику. Сначала он показался ей знакомым, а имя…

— Леся, ты что, меня не узнала? Эх ты, Лера-леся куралеся.

— Вы… ты, наверное, звонишь своей бабушке? — Лера взяла себя в руки, стараясь стряхнуть наваждение. В трубке шипело и скрежетало — видимо, динамик не выдержал удара о землю, когда женщина упала.

Нет, это не может быть тот, о ком она подумала. Это точно звонит внук погибшей…

— Нет, Леся. Я звоню тебе. Я соскучился и хочу поиграть. Ты ведь любишь игры?

— Что?

Валерия едва не выронила телефон из рук, но в последний момент стиснула его так, что старый сотовый затрещал.

— Нет… — прошептала она. — Нет, — повторила твердо, и в третий раз почти крикнула. — Нет, это не можешь быть ты! Чья бы это ни была шутка, она очень и очень неудачна. И если я узнаю…

— Леся, кто может знать о твоей тайне? Глупая, я думал, ты соскучилась, — говорил мальчик совершенно спокойно. Лера прислушалась и заметила, что звук голоса напоминает магнитофонную запись — старую, с шипящим фоном. Это шипение накладывалось на шуршание трубки, и разобрать слова порой было очень сложно. Но это явно была не запись — мальчик отвечал на вопросы и говорил совершенно осознанно.

Но еще Лера знала одно — даже если это он, тот о ком она подумала… он давно уже должен быть юношей. Последний раз она видела этого мальчика, когда ему исполнилось девять лет. Это было больше десяти лет назад.

— Я тоже думала, что не знает никто, — ледяным голосом ответила девушка. — Но ошиблась. Что тебе надо?

— Глупая, глупая Леся. Я же сказал, что хочу с тобой поиграть. Ты ведь не откажешь младшему братишке, верно?

Лера стиснула зубы и промолчала. Ее вдруг осенило — если телефон зазвонил вовремя, значит, тот, кто звонит, видит ее. Она осторожно повернула голову, вглядываясь за деревья.

— Не старайся, меня там нет, — неожиданно сказал мальчик. Сказал так убедительно, что Лера поверила. Но она настолько оторопела от происходящего, что не могла сосредоточиться и придумать хоть какое-то объяснение для самой себя. Чтобы не казаться себе сумасшедшей.

Краем глаза она заметила Дашу, которая тоже говорила по телефону — журналистка собиралась связаться с редактором, чтобы сообщить и «застолбить» свежую новость.

— Молодец. А теперь слушай. Я буду загадывать загадки, а ты — искать ответы. У тебя ведь хорошо получается искать?

— Помнится еще недавно ты хотел меня убить, — холодно ответила Валерия.

По ту сторону волны послышался смех.

— И ты предпочтешь этот вариант? Я передумал, и нашел тебе лучшее применение. От мертвой Валерии Рижской мне мало прока. Однако, выбор за тобой.

— Я не собираюсь с тобой «играть», — отрезала Лера. — Что бы ты там не подразумевал.

Ее взгляд упал на дерево, к которому был привязан Арчи. Пес сидел спокойно, но пристально смотрел в одну сторону.

— О нет, собираешься, — вновь рассмеялся мальчик. — Ты не веришь, что это я. А зря. Но ты в любом случае ужасно захочешь найти того, кто смог узнать твою тайну. Ведь кто бы это ни был, откуда ему знать как звучит мой голос, голос твоего брата? А ведь ты не станешь отрицать, что узнала его? И имя. Вспомни, только я называл тебя так, Леся.

— Нет, — убитым голосом произнесла Лера. Негодяй рассчитал все идеально. Но больше всего это похоже на умопомешательство, потому что не мог — ну не мог никто так точно воспроизвести этот голос. Куда проще загримировать внешность, найти похожего мальчика и подослать на улице. Но подделать голос с такой точностью почти невозможно.

Почти.

Лера всегда придерживалась мнения, что возможно все. Стоит только построить правильную цепь. А значит, должно быть логическое объяснение, должно!

«Но его нет», — с каким-то обреченным равнодушием подумала Лера. Нет этого гребаного объяснения.

— Первое правило — не задавать лишних вопросов, — голос в сотовом прервал тишину. — Второе — сохранять тайну. Третье — следовать моим указаниям. Четвертое — не пытаться найти больше, чем требуется по условиям игры. И пятое — если ты нарушишь хоть одно правило, я тебя убью.

Лера даже не вздрогнула. Не испугалась — потому что пугаться можно чего-то реального. А это происходило не с ней. С какой-то другой Валерией, с той, которая сегодня утром видела тело своей мертвой подруги, сошедшего с ума Антона, которой угрожали смертью и которая сейчас стояла над трупом и по чужому телефону разговаривала с призраком.

— Мои условия на этот раз просты, — продолжил мальчик. — Опереди убийцу. У тебя три дня. И не забывай, тебе ничего не грозит, пока ты в игре. До встречи.

— Подожди! — крикнула Лера и рванулась вперед, словно могла ухватить собеседника за рукав. — Что это за убийца, кого он должен убить?

— Подсказка наверху, — последовал ответ. — Только не забудь избавиться от нее, это тоже входит в условия.

Короткие гудки оборвали разговор, и Лера медленно опустила руку. Тон, которым мальчик произнес последнюю фразу, ей совсем не понравился. Насмешливый, не предвещающий ничего хорошего.

— Японский барабан… — послышался сдавленный голос Даши, которая тоже едва не выронила телефон. Только в трубке слышался раздраженный голос редактора, который не понял, куда подевалась Лапшина.

Лера обернулась и проследила за взглядом подруги.

Она едва не вскрикнула и подавила позыв скудного ужина вырваться наружу. Только медленно отступала назад, и вместе с Дашей молча смотрела на нижнюю ветку липы, под которой недавно стояла.

На ней сидел ворон. Лоснящееся оперение на фоне вечернего синего неба казалось совершенно чернильным, словно птица была одним черным пятном, дырой в другое измерение. Только серый клюв выделялся на фоне черноты. Но не он привлекал внимание. Ужасающий штрих к картине сумасшедшего художника — отрезанная кисть человеческой руки, стиснутая в клюве чудовищной птицы.

Ребристые лапы с внушительными когтями сжали ветку, и птица скосила желтый глаз на девушек. Именно глаз — он был только один, вместо второго красовалась запекшаяся короста.

— Ты… — выдохнула Валерия, узнав ворона. Это была та самая птица, которую днем она видела в саду возле дома Крымовых.

С пальцев еще сочилась кровь, крупными каплями прибивая к земле прошлогодний липовый листок.

Птица смотрела на девушек, девушки — на птицу. И только Арчи старательно обнюхивал все вокруг. Почему-то его вдруг заинтересовали соседние кусты.

Но по сравнению с телефонным звонком даже птица со своей ужасающей ношей не пугала Валерию. Поэтому она стряхнула оцепенение, и сделала шаг вперед. Если птица и есть подсказка, нужно рассмотреть ее поближе.

Медленно, чтобы не спугнуть ворона, девушка подошла к липе.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила Даша, но Лера приложила палец к губам, призывая к молчанию.

Сначала она посмотрела на птицу. Вблизи зрелище оказалось еще более отвратительным, но что-то было не так.

Тогда девушка посмотрела под ноги. Красная капля сорвалась с кончика мизинца отрезанной кисти и упала на темную почву. Другая — на обглоданный непогодой липовый лист.

— Это муляж! — восклицание Валерии заставило птицу подпрыгнуть от испуга, однако же, она не улетела. — Вода с желатином, разбавленная красной гуашью. На кровь совсем не похоже.

— Что?! — Даша почувствовала одновременно облегчение и ярость. — Хвост бы надрать шутнику!

— Хвост надрать… — задумчиво повторила Валерия, разглядывая пернатого клептомана. Подняла с земли камешек, и запустила в ворона.

— Кар-р! — раздраженно отозвалась птица, выронив ношу. Рука упала прямо к ногам Валерии, а ворон злобно сверкнул единственным глазом, и полетел по своим делам.

— Чертовщина какая… — Даша с опаской приблизилась к липе, брезгливо разглядывая муляж. — Смотри-ка, как настоящая…

Но Лера невозмутимо подняла отвратительную конечность, на ощупь оказавшуюся резиновой, и принялась внимательно рассматривать.

— Фу! — поморщилась Даша. — Брось ее, вдруг она заразная? Откуда ты знаешь, где птица раздобыла эту дрянь? Порядочные вороны блестящее тащат, а этого на расчлененку потянуло… Точно. Это ворон-маньяк.

— Погоди, Дашь. Мешаешь сосредоточиться.

Лера положила кисть обратно на землю так же, как она упала. И проследила взглядом за пальцем. Он указывал на тело погибшей женщины. А Лера уже и забыла про него, после такой встряски.

— Точно! — вдруг воскликнула она, бросившись к трупу. И, к ужасу Даши, принялась шарить в карманах.

— Лер, с тобой все в порядке? Ты какая-то… странная…

На самом деле Даша подумала совсем не это — она перепугалась за подругу, и «странная» — было мягко сказано. Рижская походила на собаку, мечущуюся по минному полю.

— Потом объясню, — Валерия нашла в кармане чек из магазина и мелочь на автобус. Положила обратно и взялась за сумку.

— Что значит потом? И… кто тебе звонил, что ты так переменилась? Да ты на зомби похожа! — Даша от возмущения топнула изящной ножкой, отпечатав в мягкой земле каблук.

Лера промолчала. Она открыла сумку из дешевого кожзама и отыскала там кошелек, сложенную вчетверо свежую газету, кулек шоколадных конфет, печенье, листок с жалобой на соседку и паспорт. Открыв его, прочитала: «Нина Стефанидовна Антонова, сорок четвертого года рождения, проживает по адресу ул. Купеческая, дом 7, квартира 29». Штампа о бракосочетании не оказалось, а в графе «дети» значился только сын.

— Лер, да что происходит? — не унималась Даша.

— Я расследую убийство этой женщины, — Валерия не подняла головы. Она не знала, что именно ищет, но надеялась, что чутье не подведет.

— Зачем тебе это надо? Сейчас приедет полиция, пускай сами разбираются!

— Даш, — Лера умоляюще посмотрела на подругу. — Пожалуйста, не мучай меня. Поверь, что это необходимо, и все.

Даша, до того метавшаяся туда-сюда, замерла в недоумении, а Лера вернула паспорт на место, быстро открыла кошелек и вынула содержимое. Пара сотен рублей, потрепанная фотография и список продуктов, приготовленный для похода в магазин.

— Ты меня, вообще, слышишь? — Даша принялась ходить кругами и взволнованно теребила телефон. Очки почти свалились с носика, волосы растрепались, но девушка ничего не замечала. — Бросай эти глупости! А если сейчас увидит кто? Да тебя же первую в подозреваемые и запишут!

— Не запишут, — Лера невозмутимо возвратила находки на место. Все, что ее заинтересовало — это фотография, которую она внимательно рассмотрела. С выгоревшего на солнце глянцевого листа смотрел юноша лет восемнадцати. Он был похож на погибшую — тот же длинноватый нос, оттопыренные уши, тонкий рот. Но он слишком молод, чтобы быть ее сыном. Скорее, внук. Лера запомнила его лицо достаточно хорошо, чтобы при встрече узнать.

— Я не знаю, что это был за звонок, но ничего хорошего ты явно не услышала, — Даша перестала мельтешить и постаралась говорить спокойно. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Но когда-то мы с тобой договорились доверять друг другу во всем, и я сдержу обещание. Что ты ищешь?

— Не знаю, — Валерия обвела цепким взглядом тело старушки с ног до головы. — Что-нибудь, что позволит понять причину смерти. Факты, улики, зацепки.

— А знаешь… — Даша вгляделась в лицо погибшей. — Похоже она умерла от сильного приступа аллергии.

— Почему ты так думаешь?

— Я с таким уже сталкивалась… У моего бывшего парня была эпилепсия. А у нее аллергический характер. И я знаю, что такое отек Квинке. Посмотри, у нее же губы и щеки увеличены раза в два. Это не отравление, это именно аллергия. Я, конечно, не судмедэксперт, но, кажется, она умерла от анафилактического шока.

Лера задумалась, однако, поиски не прекратила. Она осмотрела все, оставалась лишь газета и — баночка с кремом, которая лежала на земле, едва касаясь пальцев женщины. Именно эта баночка уже наводила на мысль об аллергии, но Лера не была уверена. Теперь все встало на свои места.

Этикетки на баночке не оказалось, и, по всей видимости, крем содержал компонент, который вызвал приступ. Лера не стала трогать улику, чтобы не нарушать ее положение. Она встала на четвереньки, и склонилась почти к ней вплотную.

— Мята… — пробормотала, осторожно поднимаясь на ноги.

— Раз запах явный, значит, шок спровоцировал другой компонент, не имеющий никаких признаков, — Даша обошла Валерию и склонилась над баночкой.

— А знаешь… — добавила она, рассмотрев содержимое баночки. — Это не фабричное производство.

— Да?

— Он не совсем однородный по консистенции, и оттенок такой… м…. буро-желтый. Такой дает ланолин.

— Неприятное название, — Лера развернула газету, добытую из сумки старушки.

— По-моему, обыкновенное, — Даша пожала плечами. — Это жир, который получают при смывании с шерсти овец.

— Я же сказала, неприятное, — поморщилась Лера. — Я думала только у людей бывают жирные волосы.

— Фу, — теперь уже поморщилась Даша. — Скажешь тоже. Хотя, правда, приятного мало. Я таким самопалом не пользуюсь, косметику только в магазинах покупаю. Ну, что там?

Лера пробежалась взглядом по главной странице.

— Это ваша, — она показала Даше первую полосу. Новый день.

— Наша газета самая популярная в городе, — не без доли гордости заявила журналистка. Покосилась на труп и сделала шаг в сторону. — Только, кажется, станет мега-популярной. Скоро.

— Угу. А было в этом выпуске что-нибудь необычное? Ну, не знаю, статья там, или объявление.

— Думаешь, я весь выпуск читала? — фыркнула Даша. — Да только от статьи Семерядова со скуки заснешь. Не говоря про остальное.

Лера свернула газету и сунула ее в свою наплечную сумку-мешок с ощетинившимся драконом. Из-за длиной газеты пасть дракона оттопырилась, оживив рисунок.

— Улику решила стащить? — прищурилась Даша.

— Сомневаюсь, что полицию заинтересуют новости ЖКХ.

— А тебе зачем?

— Просто так. Почитаю на досуге.

Даша обреченно покачала головой. Объяснений она не дождется.

За спиной послышалось недовольное ворчание собаки.

— Арчи? — она повернулась к ньюфу. Пес весь напрягся и вынюхивал что-то в кустах. Присмотревшись, увидела там белый кружевной платок.

— Лер, гляди, — Даша махнула рукой, подзывая подругу. — Твой медведь тут что-то отыскал.

Лера подняла с земли муляж отрубленной руки, тоже сунула его в сумку, не заботясь о том, что он перепачкает все краской, и подбежала к кустам. На одной из нижних веток и правда белел платок, но трогать его Валерия не стала. Только рассмотрела на нем желтое пятнышко и вензель в виде буквы Ж.

— Арчи, да успокойся ты! — сыщица положила руку на взъерошенный загривок. — Что такое?

Пес натянул поводок, привязанный к ветке на дереве. Ветка хрустнула, но никто этого не заметил.

— Перестань, Арчи, хороший мальчик, — уговаривала Лера.

Но пес продолжал тянуть, и вдруг рванул с такой силой, что ветка сломалась. Ньюф тут же сорвался с места и поскакал по дорожке, волоча за собой ветку. Она подпрыгивала на гравии и наматывалась на поводок…

Что было дальше, вам известно. Лера и Даша нашли Жиля, схваченного за плащ огромным ньюфаундлендом. И когда француз собрался уйти, не дожидаясь полиции, Лера в вежливой форме постаралась задержать его. Но вежливость вежливостью, а француз вел себя странно, и в конце-концов Валерия велела ньюфу сторожить его, а сама отошла с Дашей в сторону.

— Слушай. Побудешь здесь до приезда Иванны? Знаю, ты ее недолюбливаешь, но мне очень надо уехать. Обещаю завтра все тебе рассказать. По возможности. А Иванне скажи, что… не знаю, что-нибудь придумай.

— Ну что с тобой сделаешь, — тяжело вздохнула Даша. — Конечно, я уже сказала, что мы нашли тело вдвоем… Попытаюсь тебя отмазать.

— Спасибо, — Лера оглянулась на Жиля, дрожащего под пристальным взглядом ньюфа, и добавила. — Я Арчи оставлю. Потом приведешь его домой?

— Ну не оставлю же здесь, — улыбнулась подруга. — Не беспокойся, все будет чики-пуки. Только ключи оставь.

Лера пошарила в сумке и положила в ладонь журналистки тяжелую связку из двух ключей — большого и маленького — вымазанных красной гуашью, которая натекла с резиновой кисти руки.

— Эм… ну, давай… — Даша поморщилась и взяла ключи кончиками пальев. — Езжай.

Лера в последний раз оглянулась на подругу, и со всех ног припустила к дому. А вслед ей донеслись сигнальные звуки полицейской машины.

В этот раз на место преступления выехала только Иванна с опергруппой, Елин остался в отделении. Ему и там хватало работы, после первого утреннего выезда.

Убитую в парке старушку быстро пробили по базе, и узнали, что всю жизнь Нина Стефанидовна проработала няней, в последние годы работала в агентстве «Счастливая Мария», откуда ее направляли в разные семьи. Детей у нее не осталось, единственный сын умер от приступа астмы, а семнадцатилетний внук живет в квартире своей матери, которая не надолго пережила отца. Примерно тридцать лет назад Антонова проходила свидетелем по делу о поджоге дома своего работодателя. Больше с полицией дел не имела.

— Предположительно смерть наступила от анафилактического шока, — сообщил судмедэксперт Михаил Михайлович.

Даша рассказала Иванне о странном поведении ньюфаундленда, и о платке, который он отыскал в кустах. Как и ожидалось, владельцем платка оказался Жиль Рожер. Иванна созвонилась с Елиным. Следователь велел привезти француза в отделение.

Пока оперативники осматривали место преступления, Иванна побеседовала с Дашей. Она подробно расспросила девушку, как они с Валерией оказались на месте преступления, заметили ли что-нибудь странное в окрестностях, а главное — куда подевалась сама Лера.

В ответ на вопрос Дарья состроила невинные глазки и сказала:

— Она торопилась на бесплатный семинар по китайской медицине. Ей очень нужно туда попасть именно сегодня. Вопрос жизни и смерти!

Тот же вечер, 21 апреля

Добежав до своего дома буквально за пятнадцать минут, Лера вскочила на байк и во всю прыть понеслась на Купеческую улицу, к многоэтажке, в которой жила Нина Стефанидовна. Сердце бешено колотилось, но не от быстрого бега — нет. От того, что Лера изо всех сил пыталась найти логическое объяснение этому звонку, сообщению на автоответчике… Но не могла. Как можно так точно воспроизвести чужой голос? Этот голос она не раз слышала во сне, и не могла ошибиться. Откуда и кто мог узнать, как брат называл ее в детстве? О какой игре шла речь? Кому могла понадобиться совсем еще зеленая сыщица, которая никогда не бралась за расследование убийств? И почему сначала ей угрожают, чтобы не вмешивалась в расследование, а потом, опять же, под угрозой смерти, требуют вычислить какого-то убийцу?

У Леры не было ответа ни на один из этих вопросов. Зато было полное ощущение, что она сходит с ума.

— Ну давай же, давай, — нетерпеливо приговаривала она, гипнотизируя светофор на очередном перекрестке. Ей нужно было успеть до того, как приедет полиция.

Валерия не знала за какое звено цепи ухватиться. Но не сомневалась, что должна, просто обязана расследовать убийство этой женщины. И не потому что испугалась угроз «голоса», вступила в игру. Просто теперь стало очевидно, что смерть Милы и этой женины из парка, связаны. По крайне мере к ним причастен один и тот же человек, пусть он сам никого и не убивал. Тот, кто позвонил на автоответчик, и тот, с кем она разговаривала полчаса назад.

Если взяться за расследование убийства Антоновой, можно выйти на настоящего убийцу Милы. Все это звенья одной цепи, и теперь эта цепь крепко обвилась вокруг Валерии.

Загорелся зеленый, и она со всей силы нажала на газ. Последний поворот. Въезд в старинную арку. Еще поворот. Пара дворов, и — она на месте.

Купеческая улица не зря носила такое название. В отличие от других — прямых и скучных — эта изгибалась под разными углами, наискосок пересекая три параллельные друг другу улицы. Да еще состояла сплошь из маленьких двориков и домов, фасады которых украшали старинные балкончики с витиеватыми колоннами. Под карнизами кое-где виднелись каменные амурчики и виноградные лозы.

Девушка на тяжелом серебристо-черном круизере, в блестящем синем шлеме с черным стеклом, выглядела в этом застывшем мире, как инопланетянин.

Она сбавила скорость и неторопливо проехала через дворы.

Мотор заглох перед одним из подобных домов в пустынном маленьком дворике.

Звякнула цепь, замкнувшись на колесе, и Лера направилась к подъезду. Шлем она сжала под мышкой, а тяжелые сапоги бесшумно ступали по выщербленному асфальту.

Лампочку в подъезде выбили, должно быть, еще в прошлом веке. «В лучших традициях жанра», — иронично подумала Валерия. Ей было не по себе.

Свет проникал сквозь перила второго этажа, и едва освещал верхние ступеньки. Лера зашла вовнутрь, и прикрыла рукой нос от едкого запаха мочи — то ли кошачьей, то ли человеческой. Девушка склонялась ко второму варианту, потому что даже ее некастрированный Гаджет не источал таких ароматов. Чтобы так загадить подъезд нужно целое стадо котов.

Перешагнув через пивную бутылку, Лера, наконец, дошла до освещенного пространства, и зашагала быстрее. На последнем, пятом этаже, вонь притупилась, и лампы тут оказались целы. Даже стены исписаны не похабными выражениями, а разрисованы корявенькими, но жизнерадостными цветочками. На этаже было три двери с номерами 28, 29 и 30.

Нина Стефанидовна жила в двадцать девятой, но ключа у нее в сумке не нашлось. Значит, либо она оставила его под ковриком, либо у соседки, либо — что маловероятно — в квартире ее кто-то ждал.

Коврика перед дверью не оказалось. Лера переложила шлем в другую руку, и постучала в двадцать восьмую квартиру.

— Кого там на ночь глядя недобрая принесла, — послышалось беззлобное ворчание. Щелкнул замок, дверь приоткрылась, но лишь настолько, насколько позволяла цепочка. Из щели выглянула круглолицая женщина лет сорока.

— Вам кого? — не очень дружелюбно спросила она, посмотрев на Валерию исподлобья.

— Здравствуйте, я из больницы, от Нины Стефанидовны, — вежливо сказала девушку. — Мне бы ключик от квартиры…

— Что-то не очень ты похожа на медсестру, — женщина скептически осмотрела Леру с ног до головы, начиная с тяжелых черных сапог, кожаной куртки и черных же перчаток, и заканчивая шлемом под мышкой.

— Я не медсестра, — девушка постаралась держаться как можно естественней. — Я лежала с ней в одной палате. Сегодня меня выписали. Она попросила привезти ей кое-какие вещи… Говорит, внук не может приехать.

— Ох уж этот внук… — женщина заметно смягчилась, и даже сняла цепочку, удерживающую дверь. Теперь Лера увидела, что не только лицо женщины было круглым. Она сама вся была как пышка, но не полная, просто крупная. — Я бы на месте Нины давно его и внуком перестала считать. Ни стыда ни совести у него нет!

Лера незаметно улыбнулась. Значит, она не ошиблась в своих выводах. У Нины Стефанидовны есть внук, с которым у нее очень напряженные отношения. Еще на месте преступления она кое-что поняла про старушку. Так, у Нины Стефанидовны был очень нелегкий характер. Это стало ясно по жалобе, найденной в сумке погибшей, и по ее сотовому телефону. Жалоба была на соседку из двадцать седьмой квартиры, находящейся прямо под квартирой Антоновой. Телефон, который едва не треснул в руке Леры, когда она сжала кулак, весь в царапинах и трещинах. По-видимому, его не раз швыряли, а делают это, только когда сильно злятся. Так сильно можно злиться лишь на близких людей, на тех, кто тебе дорог, но не оправдал ожиданий. Например, на внука.

Нашлась и пара незначительных деталей, которые Лера могла использовать, чтобы втереться в доверие к соседке. Например, у Нины Стефанидовны совсем небольшая пенсия, судя по мелочи, найденной в кошельке. Но она купила недешевые шоколадные конфеты и печенье, а значит, скорее всего, ждала кого-то в гости. Возможно, того же внука, с которым решила помириться. Вряд ли с таким характером Антонова имела много подруг. Зато у нее есть кролики. Это Лера определила по волоскам на ее одежде — слишком длинным для кошачьих, и слишком жестких для человеческих.

— А что с ней случилось? — спросила соседка. — Я не слышала, чтобы она на что-то жаловалась.

— Сердце прихватило, — нашлась Лера, незаметно скрещивая пальцы за спиной. И никто бы не догадался, чего ей стоило перешагнуть через себя. Она ненавидела лгать.

— Ох, бедняжка… — покачала головой соседка. — Так много напастей на одну старую одинокую женщину. Никому не пожелаешь! Хотя, характер у нее не сахар. Но такого обращения никто не заслужил.

— А что, она совсем не ладит с внуком?

— Да как тебе сказать… Как деньги завелись, про бабушку совсем забыл. Нищебродкой называл! А сам-то будто дворянин! Школу едва успел закончить, сосунок. Забыл, как у бабки деньги клянчил…

— Так вы дадите мне ключи? — Лера взволнованно посмотрела на часы, и добавила. — Мне домой нужно ехать, поздно уже.

На самом деле, она торопилась, потому что опасалась приезда полиции.

Женщина еще раз недоверчиво посмотрела на подозрительную особу, и спросила:

— А что, тебя вечером в субботу выписали? С каких пор у нас выписка по субботам?

— Меня выписали вчера, — не растерялась Лера. — Просто не было времени приехать. Вообще-то у меня и своих дел хватает, некогда разъезжать по чужим квартирам. Если не хотите пускать, сами к Нине Стефанидовне езжайте. И про кроликов не забудьте. Я собиралась их забрать, чтобы вам не пришлось лишний раз беспокоиться. Но, раз так, разбирайтесь с ними сами. До свидания.

Лера развернулась, чтобы уйти, но соседка Антоновой воскликнула:

— Так вы знаете про кроликов? — голос вдруг прозвучал доброжелательно и почти ласково. Даже в уголках глаз появились теплые морщинки, почти как у Антонины Федоровны. Женщина сделала шаг вдогонку Валерии, и покачала головой.

— Почему же вы сразу не сказали? Я бы знала, так без разговоров ключ отдала. Нина про своих любимцев даже внуку не говорила — только я знаю. Раз она вам их доверила, значит, вы хороший человек.

Лера торжествующе улыбнулась, но тут же приняла серьезный вид, и обернулась.

— Давайте ключи.

Женщина скрылась в коридоре, вернулась, захлопнула свою дверь и подошла к двадцать девятой квартире.

— Я могла бы и сама открыть… — настороженно сказала Валерия. — Вам ни к чему беспокоиться.

— Ну что вы, я же не совсем бессердечная, — рассмеялась женщина. — Если уж совершенно незнакомая девушка согласилась помочь Нине, неужели я хотя бы чем-то не помогу? Тем более, вы не знаете, где лежат вещи, и переноска для кроликов.

Лера вздохнула и прошла в квартиру вслед за нежданной помощницей.

Она не знала, что ищет. Но «голос» сказал, что даст подсказку. И он сдержал слово — отрубленная конечность, которую уронил ворон, указывала на тело Антоновой. Следовательно, подсказка кроется в чем-то, что с ней связано. Не исключено, что нужно вычислить того же убийцу, который дал Нине Стефанидовне крем. Тогда подсказка находится среди вещей Антоновой. Но кроме газеты и фотографии внука Лера не нашла в ее сумке ничего интересного. Как бы то ни было, ей просто необходимо выйти на убийцу, потому что Антонова может быть связана с тем, кто все это затеял. Ведь он позвонил именно на ее телефон. Это, хоть крошечная, но зацепка, возможность распутать клубок из прошлого. А то, что мальчик запретил расследовать больше, чем требуется по условиям его дурацкой игры, Лере было плевать. Чем-чем, а угрозой смерти ее не испугать.

Ну а что касается первого «задания» — опередить убийцу — то Валерия даже не знает, кто должен стать жертвой.

Квартира Антоновой оказалась самой заурядной, какую только можно себе представить. Обои, которые давно никто не менял, мебель времен СССР, пыльная картина на стене, узкий коридор и длинная комната для гостей.

— Мне показалось, Нина Стефанидовна очень хорошая женщина, — Лера осмотрелась, но ничего интересного не обнаружила. — Так жалко ее… Давно у нее с сердцем проблемы?

— Ох, деточка, не с сердцем у нее проблемы. Внук — вот главная ее проблема. А может и Инка довела… Знаешь, такая стерва с третьего этажа, — соседка снова перешла на ты, но тон по-прежнему оставался вежливым. — Она Ниночке проходу не давала! То оскорблять примется, мол — выглядит Нина хуже побирушки, то музыку на всю громкость по ночам включает, то собаку свою на Ниночку натравливает… А пес ее — тот еще волкодав!

— Зачем же она так? — Лера подошла к зеркалу-раскладушке, и взяла со столика фотографию, на которой был изображен молодой мужчина в военной форме. На обратной стороне рамки была подпись: «Иван Антонов, 97-й. Вечная память».

— Неужели на эту Инну нельзя найти управу?

Женщина сразу же достала два пакета и начала складывать в них вещи из шкафа.

— Да Нина пыталась, в полицию писала, только все без толку. У Инны денег не меряно, муж бизнесмен, они участкового подкупили. Таким все с рук сходит. А сейчас ее муж в командировку уехал, так она совсем с цепи сорвалась. А ведь всего год назад сюда переехала… Ни стыда ни совести!

— А почему Инна невзлюбила именно Нину Стефанидовну? — Лера поставила фотографию на место и продолжила обход комнаты, попутно поддерживая разговор.

— Да пес ее знает, — отмахнулась соседка. Она подошла к деревянному комоду и выдвинула верхний ящик. — Ну вот, здесь и кофта, и ночнушка. Ты подожди немного, я сейчас вещи соберу…

Лера воспользовалась моментом, чтобы оглядеться внимательнее. На окнах стояли три хлорофитума в синих горшочках, на диване валялись две меховые черно-белые подушки со спутавшимся мехом. На глаза попались еще три вещи: толстая стопка каталогов косметики, большая аптечка и старинная на вид статуэтка полуобнаженной девушки с лирой в руке.

— А что, Нина Стефанидовна любит косметику? — спросила девушка, кивнув на каталоги.

— Ох, не то слово! — махнула рукой соседка. — Она за собой следит, постоянно использует всякие омолаживающие крема, бальзамы, ванны из отваров трав принимает.

— Ну, это она молодец, — согласилась Валерия. — Это правильно. Жаль, здоровье все равно слабое.

— Да не то чтобы, — задумалась соседка. — На самом деле такого здоровья, как у нее — дай Бог каждому! Только вот у Ниночки ужасная аллергия. До того сильная, что однажды ее чуть откачали, когда она случайно в торте съела маленький кусочек грецкого ореха.

— Какой кошмар… А что, она всем вот так про свою аллергию рассказывала, направо и налево?

— Нет, ну что ты! — засмеялась соседка. — Только мне и внуку. Мы ведь с ней, с детства знакомы, в одном дворе живем, даже какое-то время работали вместе, пока она на пенсию не вышла. Я ведь тоже няней в агентстве подрабатывала. Это сейчас в садик устроилась, там зарплата поменьше, но и головной боли столько нет. А то ведь всякие клиенты попадались, чуть что ни по ним — сразу в суд.

— Ну да… — пробормотала Лера, сжимая всю волю в кулак, чтобы не рассказать правду. Нет, это дело для полиции. Ничего интересного здесь нет. А если и есть, то найти не удастся — при соседке обшарить шкафы не получится.

— Вы сказали, что внуку семнадцать. Как же он заработал состояние в таком возрасте, да еще без образования?

Валерия огляделась в последний раз.

— Ой, деточка, — соседка недовольно покачала головой. — Не мне судить, но… странный он. В его годы нормальному молодому человеку в армию бы идти, или учиться, а он… связался с плохой компанией, потом стал появляться вместе со странными людьми. Знаешь, скользкие такие, неприятные, себе на уме. И вот с тех пор у него начали водиться деньги. Да еще какие… Вроде бы и не работает нигде, а одевается с иголочки, все время по ресторанам расхаживает, про бабушку совсем забыл.

Валерия задумчиво провела пальцами по статуэтке, оставляя светлую полоску на пыльном фоне. Пыльным был и стол — видимо, Антонова не утруждала себя частыми уборками. Однако, рядом со статуэткой виднелось такое же светлое пятно. Там лежал какой-то маленький круглый предмет, который, судя по всему, взяли не так давно. Или же просто позже, чем Антонова в последний раз проводила уборку. Пятно не было идеально чистым — и на нем лежала пыль, но более тонким слоем.

Осталось только одно дело.

— Что насчет кроликов? — Лера поравнялась с соседкой у комода, завершив обход комнаты.

— И правда, — женщина всплеснула руками. — Я чуть не забыла! Переноска за креслом, вон там!

Лера взяла просторную новенькую клетку и огляделась в поисках зверушек. Никакой живности в комнате не наблюдалось.

— Где же они?

— Да вот, — соседка кивнула в сторону дивана. — Тоня и Ефросинья.

Лера недоуменно посмотрела на диван, но увидела лишь две мохнатые подушки. Вдруг одна пошевелилась и передвинулась на пару сантиметров влево. При ближайшем рассмотрении у «подушек» обнаружились и коротенькие лапки, а так же прелестные плюшевые ушки и глазки-бусинки.

— Это ангоры, поэтому такие лохматые, — женщина с улыбкой наблюдала за реакцией Валерии.

— Да вам бы к парикмахеру, — Лера присела перед зверьками на корточки, и запустила руку в спутавшийся мех. Похоже, Нина Стефанидовна понятия не имела, как за ними ухаживать.

— Поехали, ребятки, — сказала сыщица, по одному пересаживая зверьков в переноску.

Кролики покорно заполнили собой все имеющее пространство, так что шерсть топорщилась из всех дырок. Казалось, владелец сильно полинявшего кота просто набил клетку свалявшейся шерстью.

— Ну вот, — женщина протянула Лере пакеты с собранными вещами. — Нине от меня привет передавай. Кроликов корми два раза, больше всего они любят морковь. И воду не забывай менять, в переноске есть поилка.

Она проводила Леру до лестничной клетки, положила ладони на плечи девушки и с улыбкой произнесла:

— Дай Бог тебе здоровья, милая. Редко в наше время встречаются такие отзывчивые люди. Была бы у Ниночки такая внучка, она бы бед не знала!

— Спасибо на добром слове, — отозвалась Лера, в одной руке сжимая два пакета и шлем подмышкой, в другой удерживая переноску, «набитую» кроликами. — До свидания.

— Иди, дорогая, с Богом.

Лера быстро пошла вниз по лестнице, но успела спуститься лишь на один пролет. Она опасалась, что полиция приедет раньше, а потому спешила. Но навстречу поднимался молодой человек, тот самый, которого Валерия видела на фотографии из кошелька Антоновой. В реальности он оказался не таким неприятным, напротив — прямо-таки пай-мальчик, в бархатном пиджачке, с прилизанной короткой стрижкой, идеально чистых ботинках. Даже взгляд кроткий, как у ягненка.

Вот только одно но — этот взгляд бегал по сторонам, зрачки чрезмерно расширены, под глазами едва просматривались синяки, замазанные тональным кремом, а тонкие белые пальцы, выглядывающие из рукавов пиджака, неестественно скрючивались и распрямлялись. Бледное лицо — совсем не такое как на фото — похоже на застывшую маску. В глаза бросалась и неестественная худоба. Странно для того, кто, по словам соседки, живет на широкую ногу и мнит себя чуть ли не дворянином.

Валерии не пришлось долго думать, чтобы понять, что перед ней наркоман.

— А вы кто? — вопрос парня прозвучал до отвращения приторно и вежливо. — Где бабуля?

— Гляньте, кто явился! — соседка уперла руки в бока, глядя на новоявленного внучка с верхней ступеньки. — Не прошло и пяти лет! Ты чего с бабушкой своей сделал, негодник? У нее из-за тебя сердечный приступ случился!

— Как?! — очень наигранно и неестественно испугался парень, перекосив бледное лицо. — Она что, в больнице?

— Где ж ей еще быть-то с сердечным приступом? — охнула соседка. — А ты бы постыдился хоть… Чего пришел?

— Мы с бабулей договорились встретиться, — парень нервно затеребил подол пиджака. — Мы помирились.

— Помирились, значит, — женщина так скривилась, словно съела целый лимон. — Ну-ну. А вот почему-то вместо тебя ей незнакомая девушка помогает! Собралась вещи в больницу отнести, тратит свое время, а ты ни сном ни духом!

Парень пробубнил себе что-то под нос, а соседка рассердилась еще больше.

— Чего столбом-то встал? Может, ты и отвезешь, чего человека зря гонять? Она и так кроликов на себя взяла! Ты ведь про них и не знаешь даже, так? От тебя ведь не дождешься, у тебя и тараканы дохнут!

— Да… — парень покосился на Леру, и еще сильнее скрючил пальцы. Елей так и сочился из его голоса, а вот взгляд стал совсем как на фото — холодный и злой, акулий. — Да, да, конечно отвезу.

Девушка с облегчением передала ему пакеты. Ей не хотелось брать чужие вещи.

— Вы не возражаете, если я пройду к бабуле в квартиру, — парень больше не смотрел на Леру, он поднялся наверх, к соседке. — Мне нужно… кое-что забрать.

Больше Лера задерживаться не стала. Ей было не интересно слушать пререкания, главное, что она убедилась — подсказка кроется не здесь, не в этом доме. Но, вполне возможно, что в этом неприятном типе. Потому что… своему чутью Рижская доверяла. Парень не представлял из себя ничего интересного, хотя вполне мог быть причастен к смерти своей бабушки. Ведь он знал про аллергию. Но он заинтересовал Валерию не поэтому. Сама его история, визит к бабушке именно в тот день, когда она умерла — все это заставляло насторожиться. Стоит с ним пообщаться. Но не при свидетелях.

Но пока парень спорил с соседкой и рылся в квартире Антоновой, Валерия спустилась на этаж ниже, поставила переноску с кроликами на пол и позвонила в дверь квартиры, где, по словам соседки, жила женщина, так невзлюбившая покойную. Открыла помятая девица в шелковом халате. Напомаженные губы выглядели до ужаса вульгарно вкупе с обесцвеченными волосами, а накладные ресницы того и гляди отвалятся. В таком виде по ночам расхаживают лишь представительницы одной профессии. Хотя, у этой муж достаточно богат, чтобы ей не пришлось зарабатывать таким образом. Лера мысленно пожалела незнакомого ей мужчину, женатого на этой особе женского пола.

— Что хотела? — грубо спросила женщина, смерив Леру презрительным взглядом. — Если рекламщица — катись отсюда. Если из секты — сами с лестницы спустим.

Лера не успела ничего ответить, как из глубины квартиры послышался голос подвыпившего мужчины:

— Ласточка моя, иди сюда! Хватить болтать, мы не закончили!

— Э… простите, я, кажется, ошиблась, — поспешно сказала Лера, и дверь перед ее носом захлопнулась быстрее, чем фраза прозвучала до конца.

Главное, девушка убедилась, что соседка снизу не причастна к убийству. Как минимум последние несколько часов она провела с любовником. Остался вопрос, почему эта Инна так невзлюбила именно Антонову, но он отпадал сам собой. Скорее всего, они, что называется, «не сошлись характерами».

Ночь отвоевывала права. Сумрачный воздух сгустился чернильными тенями, толпившимися вокруг мигающих фонарей. Где-то слышалась пьяная ругань, неподалеку позвякивали цепями качели, а Валерия устроилась в самом темном углу двора, на всякий случай приготовив байк. В пятне света у подъезда теперь стоял небольшой новый автомобиль, на котором, по-видимому, и приехал внук Антоновой. Лера ждала когда парень выйдет, чтобы проследить за ним.

На этот раз Рижская оказалась не права — он вышел из подъезда буквально за минуту до приезда полиции и даже не взглянул на машину. Пешим ходом направился в тот угол двора, где пряталась Лера. В руках не было ни пакета ни сумки — похоже, парень оставил все вещи своей бабушки в квартире, и не собирался ехать к ней в больницу. А значит, либо знал, что она мертва, либо ему было плевать на неё.

Девушка затаила дыхание и вжалась в каменную нишу в стене ветхого дома. Парень не заметил ее.

Озираясь, он прошел до арки, ведущей в соседний двор, и темнота поглотила тощий силуэт. Валерия бросила на байк печальный взгляд. Ей не хотелось оставлять своего «коня» в таком мрачном дворе. Думается, много найдется охотников до беспризорного круизера.

Была ни была! Девушка быстро застегнула цепь на колесе, накрыла клетку с кроликами курткой и бесшумной тенью нырнула в арку. На другом конце двора маячил силуэт парня.

Лера ускорила шаг, но держалась в тени. И надеялась, что далеко идти не придется. Со стороны дороги донеслась полицейская сирена и сыщица на секунду задержалась, прислушиваясь к звукам двора. Нет, байк заметить не должны, он слишком далеко от подъезда.

Немного успокоившись, она отметила — раз парнишка без автомобиля, не так уж и хорошо у него с финансами, как он пытается показать. Понтов куда больше.

Надежды оправдались — парень прошел всего три двора, и свернул к гаражам. Они расположились за большим облезлым домом, без всякой охраны, и даже ограждения. Просто беспризорные гаражи, большая часть из которых наверняка заброшена.

Валерия скользнула за угол, и спряталась за груду кирпичей, сваленных у входа в один из гаражей. Под ногой звякнула неосторожно задетая железяка, но парень не расслышал. Он остановился в слабом свете мерцающей лампы, которую кто-то из жителей включал каждую ночь для тех, кто окажется на улице в поздний час. Иначе разглядеть что-либо было просто невозможно, а работающие фонари, как видно, редкость в этом районе.

Прошло минут пять, прежде чем Валерия заметила в дальнем конце переулка еще одну тень. Размытый силуэт сгущался, и постепенно соткался из темноты в некое подобие человека в плаще. Правда, различить черты лица, пол и возраст было невозможно. Даже голос едва долетал до слуха, но кое-что услышать удалось.

— Я ничего не нашел, — парнишка-наркоман сунул руки в карманы и покачивался перед человеком, который оказался на голову выше него.

— Плохо, — человек не шелохнулся. — Получишь вдвое меньше.

— Но…

— Молчать, — Лера едва успела уловить движение, как у горла наркомана оказался нож. Одновременно по спине сыщицы невидимая ледяная рука провела мокрым пером — Валерия содрогнулась и отступила подальше в тень гаража.

Мелькнула мысль, что зря она затеяла эту слежку. Но не двинулась с места.

— Если еще раз посмеешь возразить, в награду получишь это, — человек-тень поигрался ножом и спрятал его в рукаве. Взамен ножа в руке возникла маленькая коробочка. — Отнесешь по адресу, который указан в записке. Выполнишь согласно инструкциям — получишь в два раза больше. И не трогай коробку, держи за веревку. Ступай.

Внук Антоновой так и не произнес не слова, когда человек-тень растворился посреди дворов. Парень оцепенел от испуга, однако сообразил, что лучше выполнить заказ. По-видимому, это и был источник его заработка — выполнять грязную работу.

Когда Лера убедилась, что парень остался один, она подобралась и глубоко вдохнула.

«Вот и подходящий момент», — она примерилась как бы удачнее подойти к парню, так, чтобы он не заметил. Предприятие было рискованным. Если этот пай-мальчик на поверку оказался шестеркой, то Валерию он явно испугается не так сильно, как своего недавнего клиента. И не исключено, что у него тоже имеется нож. А значит, нужно действовать хитростью.

Парень все не уходил, над чем-то размышляя. В одной руке у него болталась коробочка на веревке, в другой была скомкана записка. Валерия нащупала в темноте плоскую железяку, которая недавно попалась под ногу.

Пара бесшумных шагов, резкий рывок — и к горлу наркомана оказалось приставлено ребро совершенно не опасной железной детали от двери гаража. Но сталь есть сталь — наркоман не разобрал подвоха и замер, как совсем недавно под ножом человека из темноты.

— Не оборачивайся, — Валерия постаралась говорить грубым низким голосом, пополам с шепотом. Парень не узнал ее. — Дернешься, пеняй на себя.

— Кто это? — прошипел он. Но шелохнуться не посмел.

— Неважно. Что у тебя в руках?

— А твое какое дело? — огрызнулся парень.

— Вот такое, — железяка пощекотала горло. Валерия чувствовала себя просто отвратительно, как если бы пришлось предать саму себя. Но теперь не до церемоний — нужно действовать по горячим следам. Она сильно рисковала, но это волновало ее меньше всего.

— Стой! Я не могу сказать! Какая разница — умереть от твоего ножа или от другого. Мне не простят лишней болтливости.

Валерия вдруг почувствовала приступ тошноты. Ее мутило от самой себя и от того, что приходится делать. Уж лучше рискнуть и раскрыть карты, чем так…

Железяка отдалилась от шеи, и парень резко обернулся.

«Может, он и не нападет на меня?», — как-то равнодушно подумала Лера. На душе отлегло, когда парень отшатнулся и с удивлением, смешанным с отвращением, спросил.

— Ты? Что это вообще значит? Ты кто такая, чтобы лезть в мои дела?

— Никто, — Лера стояла неподвижно и испытующе смотрела на наркомана. Она была рада, что не нужно притворяться. Однако, железяку из рук не выпустила — на всякий случай. Беседовать с таким типом одной, поздним вечером, в безлюдном месте — нужно иметь хорошие нервы.

— Вот и вали отсюда, — наркоман хотел оттолкнуть ее и пройти, но дорогу снова преградила железяка. На этот раз просто в качестве легко преодолимого барьера. Однако, парень затормозил. — Чего надо? Ты что, из ментуры?

— Надейся, что нет, — спокойно отозвалась Валерия и сама себе поразилась. — Где сейчас твоя бабушка?

— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, — прошипел парень. Он угрожающе шагнул в сторону девушки, но она предупреждающе подняла руку.

— Через два двора отсюда в квартире твоей бабушки проводят обыск. И наверняка найдут то, что не нашел ты.

— Что ты можешь знать? — он замер с поднятой ногой.

— Неважно, что знаю я. Важно, что известно тебе. И не делай глупостей, полиция в курсе где я и с кем.

— Блефуешь, — с отчаянной надеждой выпалил парень.

— Рискни, — с вызовом ответила Валерия. И хотя внутри все сжалось в комок, внешне она осталась спокойной.

Парень подумал, и отступил. Невозмутимость и уверенность девушки смутила его.

— Отлично. А теперь удели мне всего пять минут. Если ответишь честно, обещаю — проблем с полицией не возникнет. Но пока ты в числе подозреваемых.

— Что?! — ощетинился парень. — Хочешь мне дело пришить? Не выйдет, дорогуша! Мне чужого не надо, и своих грехов хватает. Только ты сперва докажи…

— Замолкни, а, — Лера поморщилась. — Ты в курсе, что твоя бабушка сегодня умерла? И ты, надо полагать, единственный наследник…

Света едва хватало, чтобы разглядеть лицо собеседника, однако даже в такой обстановке Валерия увидела, как переменилось выражение. Парень поначалу оторопело смотрел на нее, а потом вдруг развеселился.

— Бабка умерла? Вот спасибо за новость! Только я далеко не единственный наследник. Точнее — вообще не наследник! Эта старая карга все переписала на детский дом… — неблагодарный внучок презрительно сплюнул. — Дура.

— А ты не расстроен, — бесстрастно заметила девушка. Но она была почти уверена, что парнишка не убивал Антонову. Его ботинки идеально чистые — это она заметила еще на лестнице. В парке земля до сих пор оставалась влажной, а кое-где было просто невозможно пройти не замарав ноги. Вытереть же обувь до такого блеска простой салфеткой невозможно. Парень не был в парке этим вечером. Да и не догадался бы он вытереть ботинки.

— Допустим, ты не знал. Тогда к тебе другой вопрос.

— Давай быстрее, время поджимает, — проворчал он. От пай-мальчика давно не осталось и следа. А пальцы скрючивались все чаще.

Лера покосилась на странную коробочку в подарочной упаковке в его руке. Однако, спрашивать про нее не стала. Все равно не ответит, раз даже под угрозами не раскололся.

— Что за человек дал тебе эту посылку?

— Больно ты любопытная! — рявкнул парень, неожиданно взбесившись. — Проблем захотела?

— Они уже у меня есть. И если сейчас ты не скажешь кто он, будешь иметь дело с полицией.

Валерия шла по лезвию ножа и знала это. У наркомана начиналась ломка, а человек в таком состоянии способен на все.

— Не знаю я, ясно! — выкрикнул он. — Не знаю! Мне мои клиенты не докладывают, а этого я в первый раз видел. Вчера записку получил, с заданием и местом встречи. Ясно?! И не вздумай спрашивать что он просил достать! Не лезь в мои дела, иначе объясню по-другому!

— Не собираюсь, — таким ледяным тоном произнесла Валерия, что даже парень утих. — Последний вопрос, — она достала из кармана телефон и открыла фотографию Милы и Антона. — Знаешь их?

Парень недоверчиво присмотрелся к экрану.

— Ну вот этого типа видел пару раз, и че? Он-то тут при чем?

— Где видел? — Валерия и сама уже держалась из последних сил. Самообладание скоро могло покинуть ее. — Скажи, и обещаю что полиция не узнает о нашем разговоре.

Парень задумался. Валерия знала, что Елин и сам так проверит этого наркомана, что мало не покажется. Да и от Иванны еще никто не ускользал. Поэтому обещание она дала с чистой совестью — и без нее найдется, кому прищучить этого неприятного типа.

— Ну?

— Я его на Набережной улице видел, — сказал наркоман. — Пару раз там столкнулись… я часто в тех краях появляюсь, там клиенты платежеспособные, — он неприятно усмехнулся.

Лера быстро убрала телефон, и ни слова не говоря отправилась обратно во двор, где оставила байк. Она даже не оглянулась посмотреть, куда отправился внук Антоновой. Ей было на него наплевать — все, что нужно, она уже узнала. Остальное — дело полиции.

Теперь появился еще один вопрос — что Антон делал в самом богатом районе города? Едва ли у него могут быть там друзья или знакомые. Не его круг.

Едва ли представится возможность спросить у него лично. Даже если Елин устроит встречу, наедине поговорить не получится. А полиции знать такие подробности совсем не обязательно.

Страха больше не было. Ночь и пустые дворы казались самым безопасным местом на свете — после того, что пришлось пережить. Только бы не попасться на глаза полиции…

Но, как оказалось, оперативники уже уехали. Девушка без помех забрала целый и невредимый байк, удостоверилась, что с кроликами все в порядке, и завела мотор.

Обратный путь оказался куда спокойнее. Лера по своему обыкновению загнала тревогу так глубоко, что эмоции не мешали мыслить логически. Сейчас как никогда нужны были её способности, умение искать — и находить.

Юной сыщице предстояло обыграть неизвестного — того, кто, прикрываясь голосом ее брата, велел вычислить убийцу. Найти доказательства вины или невиновности Антона. Понять смысл сказанной им фразы. И еще сделать много других вещей, но для этого нужно понять подсказку «голоса». Что-то должно было указать на жертву. Играть по правилам Лера не собиралась. Не зря незнакомец голосом мальчика велел следовать указаниям и не отступать от них ни на шаг. Он боялся, что молодая соперница обыграет его, завершит игру, которая едва началась. А Валерия поняла, что единственный путь к «голосу» и к спасению Антона — расследование убийства Нины Стефанидовны. Именно «расследование», а не «раскрытие». Вполне возможно, что нужная ниточка тянется из середины цепи. Кроме того, выйти на убийцу пожилой няни куда проще, чем расследовать дело Милы. А если они связаны, одна цепь событий сомкнется с другой.

Лишь бы это не оказался замкнутый круг.

По дороге домой Лера заехала в зоомагазин и купила корм для кроликов и пару морковок в соседнем продуктовом «24 часа». А себе прихватила пачку макарон, плитку шоколада, сосиски, пакет молока и три яблока.

В свое гнездо, где тепло и уютно, она вернулась только к девяти вечера. В комнате Сени и Веры на втором этаже свет не горел. Антонина Федоровна тоже уснула тревожным тяжелым сном. Лера осторожно заглянула в ее комнату — дверь соседка никогда не запирала.

Даша уже привела Арчи, и пес встретил хозяйку радостным поскуливанием. Он учуял кроликов, но с недоумением смотрел на клетку, в которой не было видно ни ушей ни глаз — одна только шерсть.

— Вот так, гуляйте братцы-кролики, — сказала Лера, выпуская зверьков на пол. Они колобками выкатились из клетки, и тут же заняли место среди разбросанных перед телевизором подушек, слившись с интерьером. Девушка устало улыбнулась и взглядом отыскала Гаджета. Кот вел себя на удивление спокойно, правда новые подушки ему не понравились. Он неохотно слез с кресла, обнюхал одного из кроликов и потрогал лапой.

— Не вздумай, — предостерегающе сказала Лера. Кот ответил высокомерным взглядом — да больно надо! — и отправился к собачьей миске с недоеденным сухим кормом. Из своей он ел только отварное мясо, творог и, иногда, рыбный суп. Из чужой — все что угодно. С чужого стола и каша вкусна.

Накрыв клетку с дремлющим Вжиком платком, Лера включила чайник, и насыпала в тарелку корм для кроликов.

Зверьки тут же засеменили к новой миске и зашуршали овсом.

— Так, по крайне мере теперь ясно, с какой стороны у вас мордашки, — отметила про себя Лера. Она достала щетку, которой вычесывала Гаджета, и с опаской посмотрела на длинношерстных зверьков. Такие валенки распутать совсем не просто.

Вздохнув, девушка запустила в шерсть одного из новых жильцов щетку. И она тут же застряла.

— Интересно, кто из вас кто? — спросила Лера, рассматривая совершенно одинаковых кроликов. Зверьки молча хрустели овсом и морковкой. Должно быть, они и сами не знали ответа.

Кое-как выпутав щетку, девушка решила оставить это увлекательное занятие на потом. Сейчас она так устала, что была готова лечь и уснуть прямо так, как есть — в одежде и обуви. Но ей предстояла еще целая ночь размышлений, на сон времени не оставалось. Поэтому, чтобы освежиться, она решила принять душ.

Захватив халат, Лера зашла в ванную и заперла дверь. Раздался шум текущей воды, а через несколько минут его заглушил громкий крик.

— Гаджет, зараза! В приют сдам!!!

Арчи тут же рванулся к двери в ванную и заскреб лапой дверь, а Гаджет только лениво пошевелил ухом — вы меня звали? Да не, послышалось.

Дверь распахнулась, и оттуда вышла мокрая и злая Лера, держа за хвост живую извивающуюся мышку.

— Это что такое? — она сунула мышь под нос коту, и Гаджет соизволил открыть глаза.

«Ну, мышь? Ты что, мышей не видела?» — он красноречиво посмотрел на хозяйку.

— Нормальные коты едят мышей. Едят, а не складывают в банки с гелем для душа! — Лера подошла к окну, и выбросила мышь на улицу. Она не боялась грызунов, просто напугалась от неожиданности. К тому же не очень приятно обнаружить живую мышь в баночке с гелем. Девушка нисколько не сомневалась, что это была месть за то, что она не дала коту победить гардину, и заперла его в ванной.

Вздохнув, Лера потопала обратно в душ, кутаясь в полотенце и оставляя за собой мокрые следы. Постепенно она успокоилась, а небольшая встряска помогла прогнать сон. Но говорить Гаджету за это спасибо Лера не собиралась — еще возгордится и решит подбрасывать мышей каждый день. Поэтому сегодня останется без куриной ножки на ужин. Лера и сама ее с удовольствием съест. А мохнатому диверсанту вполне хватит сухого корма, от которого он брезгливо воротит нос. Но он и без того уже съел остатки из миски Арчибальда, а тех «остатков» хватило бы и на пять котов.

Лера достала из холодильника не доставшуюся коту куриную ножку, поджарила ее, сварила макароны, заварила чай, и, наконец, села за ноутбук. Она всегда считала, что в любом деле все решает информация. Главное — правильно ее осмыслить. А где ее найти, как не во всемирной паутине?

Сложив ноги по-турецки, и положив на колени ноутбук, Лера ловила вилкой макаронины и ждала, пока синий экран сменится картинкой с водопадом.

— Тэк-с, посмотрим… — она открыла браузер и застучала пальцами по клавиатуре. В строке поиска высветились три слова — спартанец обувной магазин.

Да, несмотря на последние события, Лера не собиралась оставлять расследование убийства Милы. Ей даже казалось, что все началось именно с него. Просто пока не удается уловить прямую взаимосвязь. Если, конечно, не считать «голоса».

— Так… поглядим… — пробормотала она — Ага, есть! Магазин «Спартанец»…

Открылась страничка магазина, но, как оказалось, он находился не в городе N, а за пятьсот километров. Модный и дорогой, он явно подходил не для всех. Вполне возможно, обладатель ботинок с рельефной подошвой, оставивший свой след на берегу озера, может оказаться приезжим.

Тогда Валерия сменила запрос. Начала просматривать предложения о продаже домашней косметики, которых в городе N оказалось не так много. А с указанным номером телефона — всего одно. И предложение это принадлежало некоей Люсе.

На всякий случай Лера заглянула в социальную сеть. В конце концов, девушки из группы города N наверняка в курсе всех имеющихся в продаже кремов местного производства.

«Привет!» — написала Валерия. — «Кто знает, где можно купить крем для лица, в составе которого есть грецкий орех? Желательно в нашем городе. Позарез нужен!»

По ночам добрая половина страны сидит во всемирной паутине, поэтому ответ не заставил себя долго ждать.

«А на что тебе с орехом?», — написала девушка к котёнком на аватарке. — «Лучше бери с черникой, я могу сделать скидку. Куда лучше остальных кремов подействует! Будешь как младенец!»

— Ну уж нет, благодарю покорно… — пробормотала Лера.

«Здорово, красотка!» — написал какой-то парень. — «На что тебе крем? У тебя и без того на авке мордашка клевая. Давай встретимся завтра в пять! Я тоже красавец, не пожалеешь».

— А вот тебе бы не помешал крем. Для извилин, — произнесла Лера, по-прежнему ничего не отвечая.

А вот следующее сообщение оказалось полезным.

«Приветик! Есть у нас в городе тетка одна, сама косметику делает. У нее крема просто улет! Я с тринадцати лет пользуюсь, у нее и с орехом есть. Телефончик дать?»

«Пиши в личку!» — отстучала Лера по клавиатуре, и с невеселой усмешкой сказала. — Тебе бы в тринадцать в куклы играть, а не кремами мазаться…

Через пару секунд пришло сообщение: 8(939)0701338, Люся.

«Спасибо!», — отправилось в ответ.

— Значит, все-таки, Люся… Что ж, посмотрим.

Через пару секунд пришло еще одно сообщение — на этот раз от Даши.

«Лера!!! Я герой!!! Знаешь, как долго меня там продержали! Иванна все выпытывала что да как да почему. Короче, кошмар, насчет тебя допытывалась».

«Даш, ты молодец:) Что ты ей сказала?»

«Что ты уехала на семинар по китайской медицине».

«Вау… какая я, оказывается, продвинутая. А что-нибудь новое узнала?»

«Да они только у меня все спрашивали, а сами ничего не говорили! Вообще меня за пределы площадки выпроводили, и там держали не меньше часа. Иванна сказала, чтобы завтра ты приехала в участок. А Жиля в полицию увезли, это оказался его платок. Арчи умный пес. Чмокни его от меня в нос:)».

Лера задумалась, палец завис над клавишей. Жиль — убийца? О нет, глупости. Хотя, это не выглядит так же бредово, как в ситуации с Антоном, но все же… Что он так долго делал возле места преступления? Ведь прошло минут десять, прежде чем Арчибальд сорвался с поводка и кинулся по следу. И почему пес сразу не учуял платок?

Вопросы, вопросы, вопросы… Может быть, Жиль сумеет объяснить хоть что-то? Хотя, едва ли… Он был слишком растерян и отчего-то очень хотел смыться.

«Ле-ер? А ты не расскажешь мне, что произошло? С тобой, после этого звонка… Куда ты ездила и зачем?».

«Я не смогу рассказать тебе всего, прости. Но и врать не хочу. Все, что можно, расскажу при встрече, идет?».

«Идет, подруга. Давай, спокойной ночи. Пойду я спать, день выдался какой-то бешеный».

«Приятных снов!», — пожелала Лера.

Она взглянула на часы и с тоской подумала, что сон ей не сможет даже присниться. Потому что нужно хотя бы начать строить цепь. А ведь еще есть газета, которую нужно просмотреть, и найти подсказку, о которой говорил «голос». Если, конечно, она именно там. Пора узнать, какого убийцу нужно вычислить и кого ждет участь Антоновой и Милы.

Девушка хотела приступить к нелегкому делу, и положила руку на крышку ноутбука, но в этот момент пришло еще одно сообщение.

— Белый слон, — вслух прочитала она. И почему-то по спине пробежали мурашки.

«Добрый вечер, Валерия. Как тебе моя игра?».

Рука застыла над клавиатурой, и в следующий миг бешено отстучала:

«Кто ты? Почему меня преследуешь?».

Словно боялась, что собеседник исчезнет.

«Надо было включить в правила запрет отвечать вопросом на вопрос. Я в курсе, что ты не выполняешь мои условия. Тебе не нужно было ездить на квартиру. Довольно было бы и подсказки. Ты любишь все усложнять».

Лера на секунду замерла перед монитором, осмысливая прочитанное.

— Оперативная тварь… и откуда ты все знаешь?

Это она сказала самой себе, а в ответ написала:

«Я не понимаю, что это за подсказка! Я решила, что это может быть внук Антоновой или что-то в ее квартире, ведь рука указывала на нее».

«О да, фокус с рукой удался на славу, не так ли? Но неужели я переоценил твои способности? Такой игрок мне не нужен… На первый раз я тебя прощаю, и дам вторую подсказку. Считай это… форой».

На несколько секунд воцарилась тишина. Лера ждала, слушая стук своего сердца. Наконец, пришло сообщение.

«Что ты думаешь о журналистах?»

Лера недоуменно смотрела в экран, не понимая смысла вопроса. К чему это? Подсказка? Но на что она указывает?

«Ничего», — отстучала она. — «Мне некогда о них думать, особенно теперь».

«А зря. Журналисты — интересный народ. Обычные люди для них — материал, свои же писаки — как пауки в банке. Кто кого сожрет».

«Не все такие», — ответила Лера. — «Или ты судишь по себе?»

«Если бы я судил по себе, то назвал бы их… скажем, муравьями. Но ты начинаешь меня утомлять. Действуй, пока не поздно».

«Подожди! Что тебе от меня нужно???», — в отчаянии написала девушка.

Тишина зазвенела в ушах.

«Правило первое нарушено. Выгляни на улицу, тебе посылка».

Что за… — только и успела подумать Лера, как послышалась пронзительная мелодия дверного звонка.

Вот теперь ей стало по-настоящему страшно.

Покосившись на мерцающий экран, Лера встала с кресла и замерла. Она боялась обернуться даже к темному окну, словно там мог стоять маньяк из фильма ужасов. Собрав все силы и подавив волну страха, она резко развернулась, и задернула занавески. Теперь оставалось подойти, и посмотреть, кто за дверью…

А может, стоит сразу вызвать полицию?

Нет, это отрежет все пути к разгадке тайны «голоса». А, возможно, сделает только хуже. Если этот негодяй так хорошо осведомлен обо всех делах Валерии, он доберется до нее в любом случае. И неизвестно до кого еще. Нет, нужно открыть.

Арчибальд насторожился и первым подошел к двери комнаты. Однако, пес не проявлял никакого беспокойства, не рычал и не поднимал шерсть на загривке. Лера немного успокоилась. За дверью определенно никого не было. Да и быть не могло, потому что звонок находится на улице, а не в коридоре.

— Надо подойти, не будь трусом, — говорила себе Валерия, не решаясь сделать и шага.

Наконец, она вооружилась ножом из кухни — сама себе ужаснулась, положила нож, взяла скалку и баллончик с краской. Травмоопасно, но не смертельно.

Подойдя к двери на цыпочках, Лера прислушалась. В коридоре стояла полнейшая тишина.

«Если что, заору, кто-нибудь из соседей услышит», — решила она, и осторожно приоткрыла дверь.

В коридоре никого не было — как и следовало ожидать. Только дверь на кухню зловеще чернела в конце коридора — но глупо прятаться на кухне, если пришел кого-то убить. Стало быть, и там никого.

— Арчи, к ноге, — тихо сказала Лера, и пес послушно пошел рядом с ней.

Тихо скрипнул ключ, дверь приоткрылась, впуская струю холодного апрельского воздуха, и Валерии показалось, что ее облили ледяной водой.

На пороге никого не оказалось. Белесый свет от фонаря освещал улицу и крыльцо.

Маленькую красную коробочку с красивым бантом Лера заметила не сразу. Только когда Арчи принялся старательно ее обнюхивать, Валерия быстро подняла «посылку», опасаясь, что в ней яд, который ньюфаундленд может вдохнуть. Мысль, что яд может быть контактным, и убивать при прикосновении, пришла к ней мгновеньем позже. Но ничего не случилось.

«А подарочек-то знакомый», — промелькнула мысль. Но Лера была так напугана, что не придала ей значения.

Вместе с Арчи она вернулась в комнату, быстро заперла дверь на ключ, и внимательно рассмотрела коробочку под лампой: на красивой блестящей упаковке красовалось клеймо в виде короны, или буквы «ш», изящно выведенной рукой художника-каллиграфа. Стенки коробки оказались очень тонкие, почти бумажные.

Лера приложила ухо к «подарку», и услышала слабый шорох.

«Интересно»… — подумала она, и мысль тут же пронзила догадка.

Взвизгнув, Валерия едва не выронила коробку, но вовремя сдержалась, ухватив ее за самый кончик бантика, положила в стеклянную банку, и карандашом расковыряла дырку в тонкой стенке.

Из дырки выскочил крупный коричневый паук, угрожающе приподнял передние лапки и мощные челюсти.

Лера быстро завинтила крышку банки и с шумом выдохнула.

— Так вот ты какой, сиднейский лейкопаутинный паук, — подняв перед глазами банку, произнесла она. — Я тебя раскусила.

Паук замахал лапками и отвернулся.

Лера вернулась к компьютеру, и написала Белому слону.

«Я получила твой «подарок». Чего ты от меня хочешь, сволочь?!»

И получила ответ:

«Ой, как нехорошо выражаться молодой девушке… Но, оставим. Разве мой Адольф тебя не укусил? Что ж, замечательно… Раз ты такая умная, и догадалась, что в коробке — а ты догадалась, иначе мы бы сейчас не переписывались — то должна понять и мою подсказку. Пожалуй, я дам тебе шанс».

«Ты хотел меня убить?»

«Я хотел проверить, насколько переоценил твои способности», — последовал ответ. — «Адольф ядовит, но не смертельно. Ты ведь догадалась, почему у коробочки такие тонкие стенки? Он мог запросто прокусить их, и ты бы даже не успела открыть «подарок». Но его яд лишь доставляет крайне неприятные ощущения взрослому человеку. Хотя, ребенка он бы убил. Аривидерчи».

Лера резко захлопнула компьютер, и мрачно посмотрела на паука. Все это уже выходит за рамки разумного. Еще чуть-чуть, и она лежала бы на полу, корчась от боли. Ее действительно спасла лишь логика. Что в коробке лежат не конфеты от поклонника, было ясно сразу. Приложив к подарку ухо, Лера услышала шорох. И сделала единственно правильный вывод — внутри что-то живое, и, несомненно, опасное. Скорее всего — паук. Тонкие стенки говорили о том, что их легко прокусить. Жертва даже не узнает, отчего вдруг появилась жгучая боль при соприкосновении с коробкой.

Все это пронеслось в голове Леры за доли секунды, и спасло жизнь. Сиднейский лейкопаутинный паук — крайне неприятная тварь. Хотя и весьма эффектная — по паучьим меркам.

А если бы паук убежал? От этой мысли стало совсем дурно. Если его яд смертелен для детей…

Немного успокоившись, Валерия поняла, насколько сглупила. Можно было сразу догадаться, что не стоит брать коробку в руки. Ведь это та самая посылка, которую внук Антоновой должен был отнести по указанному адресу, и, похоже, в определенное время. А тот, кто дал ему эту коробку, ясно велел не прикасаться к ней и держать за веревочку. Уже одного этого было достаточно, чтобы догадаться.

— Дура, — сама себе сказала Лера.

Едва ли этот наркоман знал, кому предназначен подарок. И вряд ли теперь догадывается, что та девушка, устроившая допрос, и адресат — одно лицо. Однако же, тот человек из тени — может ли он быть Белым слоном? Жаль, не удалось разглядеть никаких примет… Даже зацепиться не за что. Только рост — незнакомец, определенно, высок. Если внук Антоновой чуть выше Валерии, то этот человек превосходит его на голову.

Но, надо признать, встряска очень помогла. К ней, наконец-то, вернулся чистый разум, пелена тумана спала. Лера вспоминала самое интересное — декан их факультета совсем недавно вернулся именно из Сиднея. Именно тогда, когда он отправился в Австралию, Валерия узнала о лейкопаутинных пауках — Полонез рассказывал о них на одной из лекций, описывая все прелести своей предстоящей поездки. И показывал презентацию, один из слайдов которой посвящался огромному черно-коричневому пауку, напугавшему всю женскую половину группы. Декан должен прекрасно разбираться в подобных тварях, потому что именно он курировал многие экспедиции, а так же работу вивария при университете. Что же получается — он и есть Белый слон? Нет, бред какой-то…

— Ну ты ведь не виноват, что родился таким опасным, — Лера облокотилась на стол рядом с банкой, где сидел паук. Он уже совершенно не обращал на неё внимания, забрался на коробку и созерцал пустоту. Девушка проделала ножницами пару отверстий в крышке — для воздуха — и со вздохом отошла.

Взгляд зацепился за сумку, брошенную на кровать. Пора бы и за дело приняться.

Валерия выудила из сумки отрубленную конечность, которая теперь совсем не казалась такой ужасной. Просто противной.

Лера бросила ее в ящик стола, а сама села на кровать и развернула газету.

Глава 6, или С классиками по смерти

02.00–04.00 ночи, 22 апреля, 2013 год

Если не ложиться часов до двух ночи, сон проходит сам собой. Мозг приспосабливается, начинает думать, что он — сова, пока в три часа не понимает, что он «с ума». Совсем. Окончательно.

Такой вывод Лера сделала в третьем часу, в пятый раз штудируя газету и глядя на плывущие буквы. Такие одинаковые и бессмысленные.

Никаких событий за эту неделю в городе не произошло. Только родилась куча котят, судя по объявлениям в разделе «подарки».

Но когда девушка пролистывала раздел «ваша почта» в шестой раз, взгляд зацепился за четверостишие. Оно было напечатано мелким шрифтом в самом низу, после пяти поздравлений с днем рождения, двух некрологов и одного признания в любви.

— Она была в трауре с длинной вуалью; На небе горели в огне облака. Черты ее нежно дышали печалью; Небесные тайны качала река, — зачитала Лера с выражением. Правда на последней строчке не удержалась, и зевнула, так что «небесные тайны» прозвучали не очень разборчиво. — Каково, а Гаджет? В трауре… качала река… река качала… тайны… лодка! Конечно!

Девушка вскочила, и принялась наворачивать по комнате круги, повторяя про себя четверостишие Брюсова. Гаджет недовольно прикрыл морду хвостом, всем видом показывая, что он крайне недоволен поведением хозяйки. Что это за мода, бродить посреди ночи, шуметь и все это — при включенном свете?

— Ну конечно… — в последний раз повторила Лера, и села на кровать. Сон приблизился на целых пять минут. В голове уже созрел неясный план, осталось лишь последнее дело.

Вспомнить, где она видела номер телефона, с которого звонил «голос».

Валерия была уверена, что уже встречала его, и взялась пролистывать все номера в своем телефоне. Начала — и приуныла. Номеров было несколько сотен, многие из которых — ее бывшие клиенты, которых она даже не помнила.

— Так до утра провозишься, — сама себе сказала сонная девушка, водя пальцем по экрану. Цифры мелькали перед глазами и начали сливаться. Вдруг телефон завибрировал, и сыщица вздрогнула от неожиданности. В такое время она не ожидала ничего хорошего от звонка. Но на экране высветилась надпись «Билл Гейтс».

— Ну, Женька… — облегченно и слегка рассерженно выдохнула Лера, отвечая на звонок. — На связи!

— Ух ты, — послышался голос изобретателя. — До атомного взрыва осталось десять секунд. Ты чего такая сердитая?

Похоже, это был Женя номер раз. Тот, который душа компании. По-видимому, сегодня что-то воодушевило его.

— Ой, Жень, не бери в голову, — Лера откинулась на кровать и немного остыла. — Ты чего так поздно звонишь? Ведь инфаркт заработать недолго!

— Ой, с каких это пор Рига начала бояться ночных звонков? — передразнил Женя. — Не валяй дурака, я знаю, что ты еще не спишь. Когда ты обычно ложишься? В пять? В шесть утра?

— Да ну тебя, — Лера зевнула и перевернулась на бок. — Сам-то хорош. Чего не спится?

— Ты чего, Лер? Забыла что ли, я же к отбору готовлюсь! Чтоб Олегу не мешать, ноут под мышку — и сюда. Заключительный этап, осталось кое что доработать — и я на вершине Олимпа!

«Вот и ответ. Значит, очередной прилив бодрости», — подумала девушка.

Ну да, этот конкурс — Женя прожужжал о нем все уши. Лера и правда напрочь забыла про него. Какой-то супер крутой отбор в мегакрутую компанию, которая занимается разработкой крупнейших международных проектов и программ, в том числе для правительства. Зарплата там запредельная, но и попасть в эту компанию — все равно, что выиграть джек-пот в лотерею. И вот три года назад они объявили конкурс на место помощника главного программиста. Лера не сомневалась, что его получит именно Женя. Потому что не встречала программиста, равного ему. Хотя, учился Женя вовсе не на факультете информационных технологий, а на юрфаке. Его отец был адвокатом и считал, что сын должен продолжить семейное дело. А Женька особо не сопротивлялся. Несмотря на свою гениальность, он оставался жутким лоботрясом и пофигистом.

Но это не мешало Лере считать его лучшим другом, так же, как и Дашу. Эта троица была неразлучна вот уже несколько лет.

— Ага, — только и ответила Лера. — Мог бы тогда подняться, чай не два квартала идти. А звонишь-то чего?

— Да я тут бесплатные флаера на Бэль Лу раздобыл! Представляешь?

— Нет, — совершенно равнодушно сказала Лера.

— А вот ты напрягись, и представь! У них завтра концерт в центральном парке, по этим флаерам можно пройти к самой сцене, сечешь? Мы можем дотронуться до гитары самого Черного Пса!!!

— Ух ты… — без особого восторга пробормотала девушка, протирая глаза. — А можно я не буду трогать ничью гитару? Мне и свою-то потрогать некогда.

— Ну Рига, не будь занудой! Такое нельзя пропустить! Дашка уже согласилась, и ты придешь. Возражения не принимаются!

— И ты только ради этого звонишь мне в три часа ночи? — обреченно спросила Лера. — А если я сплю?

— Но ведь не спишь же. Значит, договорились! Завтра в шесть вечера будь в парке у памятника! До связи!

— Постой! — спохватилась Лера. — Раз уж позвонил, можешь услугу оказать?

— Валяй, — бодро отозвался Женя.

— Я скину тебе номер банковского счета, а ты…

— Только не говори, что хочешь кого-то ограбить!

— Пока нет. Мне нужно знать, на чье имя он открыт, сколько раз когда и кто перечислял на него деньги. Сумеешь?

— А то! Но за это ты придешь на концерт.

— Посмотрим, — сонно пробормотала Валерия. — Давай тогда, до связи. Завтра я к тебе загляну.

Послышались короткие гудки, Лера покачала головой. Концерт… Ей бы еще дожить, до шести-то вечера.

Вздохнув, она отправила другу номер счета, который нашла на бумажке в доме Крымовых, села и продолжила штудировать номера телефонов. И спустя полчаса нашла то, что искала.

Номер «голоса». Точнее, номер Иры Глазовой — именно с него звонил неизвестный в парке. Хотя, поручиться Лера не могла — она запомнила лишь последние три цифры, но они совпали с номером однокурсницы. Остальные девушка помнила смутно, но была почти уверена, что не ошиблась.

Однако, находка ее совсем не обрадовала. Причем здесь Ира, и как с ее номера мог звонить этот псих, Лера не знала. Только отчего-то вспомнился разговор декана с незнакомцем, и насмешливые слова Вики, что Ира не готовилась к экзамену. Она не пришла, и это очень плохой знак.

Но больше в эту ночь Лера думать не могла.

Так ей показалось. Ей, а нее мозгу.

— Вы бы хоть в очередь выстраивались, а, мысли… — пробубнила она, уткнувшись лицом в подушку. — Я не могу думать всех вас сразу.

По-видимому, мысли торопились, в очереди началась перебранка и девушка откинула в сторону одеяло. Шаркая пушистыми тапочками по паркету, она направилась к дальней стене комнаты — той самой, побеленной и разрисованной цитатами и цепями.

— Пф… — Рижская взлохматила густые волосы и окинула взглядом свой необычный холст. Потом взяла баллончик с белой аэрозольной краской, и выбелила кусок стены. В самом верху вывела оранжевым цветом: «желтые суслики рулят!!!».

Это был крик души.

Подумала немного, и взяла толстый ярко-сиреневый маркер. Провела по стене полукруг, и на белом фоне начали вырастать замысловатые фигуры, закорючки и круги. В конце концов они превратились в Пушкинский дуб с «золотой» цепью. Точнее, цепь с дубом — потому что дерево ушло далеко на второй план, затерявшись за рваными звеньями цепи.

В первом звене-кругляшке цепи появилось имя: «Мила», рядом пририсовалась лодка, в ней — схематично нарисованный человечек, стоящий на руках. Во втором звене появился схематичный человечек с копьем и щитом. В соседнем звене оказался человечек-огуречик, в котором можно было угадать старушку по очкам на носу закорючке, спутанным кудрявым волосам и клубку ниток в руке-палочке. Можно — но сложно.

Лера скептически осмотрела свое творение, потом дорисовала рядом, отдельно от цепи еще один круг, а в нем — паука, сидящего на изогнутом хоботе слона.

— Вот так-то лучше… — пробормотала она, вернулась в кровать, и… нет, не уснула.

Пришлось встать и найти занятие. Побродив немного по комнате в осоловелом состоянии, Лера решила найти дело, не требующее умственной нагрузки. То есть вымыть пол и разобрать груду одежды, сваленную на стуле, в шкафу и на полу.

Но уборка закончилась на удивление быстро, а сон все не шел. Однажды Лере послышалось, что в коридоре кто-то ходит — она накрылась одеялом с головой, как в детстве, и боялась пошевелиться.

Звуки стихли. Под одеялом было душно.

Стрелка часов приближалась к пяти утра. Тогда Валерия взяла потрепанный желтый блокнот с танцующим бегемотом, служивший дневником, излила душу на бумаге, поставила точку, и — отключилась, в обнимку с записанными мыслями в клеточку.

Утро, 22 апреля, 2013 год

— Просыпайся, спящая царевна!

Кто-то тряс Леру за плечо и стягивал одеяло.

— Ну-ка, раз-два! У нас куча дел!.. Ой, у тебя кролики! Какие лапочки! Ути, зайки…

Лера приоткрыла мутный глаз и различила Дашин силуэт, склонившийся над двумя мохнатыми подушками.

— Откуда у тебя это чудо? — Даша взяла одного кролика и поднесла к лицу. Зверек безвольно свесил лапки и поблескивал черными глазками. Все, что Лера успела вчера расчесать — это мордашки.

— Каких еще дел? — невыспавшаяся хозяйка живности натянула одеяло до макушки и замерла. — Меня нет.

— Уже десять, — бодро сообщила Даша, с умилением теребя ушки кролика. — Ты забыла, что сегодня должна ехать в полицию? Потом нас ждет расследование, а мне еще нужно заскочить на почту, привезли новый крем от веснушек. Они меня просто достали, ничем не выводятся!.. У тебя есть какие-нибудь мысли?

— Про веснушки? — невнятно пробормотала девушка.

— Да нет же! Хотя, и про них неплохо бы… Я имела в виду вчерашние события. Так есть мысли?

— Лучше бы их не было, — Лера нехотя показалась из-под одеяла.

— Зелёненький! — тут же пронзительно заверещал попугай, стягивая с клетки платок.

Арчи поставил передние лапы на кровать и лизнул хозяйку в нос, а Гаджет с диким воплем пронесся по комнате, ударился о стену, и понесся обратно. Так он требовал завтрак. Во втором заходе он натолкнулся на Дашу, зыркнул на неё диким взглядом и помчался дальше.

— Брр… — журналистка вздрогнула. — Иногда мне кажется, что в нём живут два разных кота — один голодный и ласковый, другой сытый и злобный.

— Зришь в корень, — сонно отозвалась Лера. — Правда в неурочное время его голодная сторона из ласковой превращается во вредную.

— Видишь, как тебя все ждут, — сказала Даша, продолжая гладить кролика. Тоня и Фрося единственные ничего не требовали, и скоро стало ясно, почему. Под утро они распотрошили одну из подушек и изгрызли листы бумаги, оставшиеся на полу. Видимо, вчера Лера убралась не так хорошо, как показалось в полусонном состоянии.

— Чего у тебя такой бардак? Фу, и ведро с какой-то… субстанцией, — Даша издалека глянула на ведро с половой тряпкой.

— Это ты их спроси, — Лера протерла глаза и села, машинально засунув ноги в тапочки, и кивнула на кроликов. — А ведро не с субстанцией, а с водой. Пол вчера мыла.

— О, — многозначительно произнесла Даша.

Лера побрела в ванную и выглянула оттуда, с зубной щеткой во рту и что-то пробубнила.

Даша положила кролика на место и подошла к зеркалу, поправляя косу.

— Что? Я не понимаю марсианский.

— Тьфу. Говорю, Елин сильно злился, что я вчера не дождалась?

— А его не было, — Даша отошла от зеркала и принялась рассматривать исписанную стену. — Иванна, как всегда, молчит. Но, признаться, дело свое она знает. Как овчарка идет по следу… У нее уже какие-то догадки по поводу второго убийства. Но мне, она, конечно же, их не озвучила.

Лера умылась и побрела к шкафчику за кошачьим кормом, шаркая тапочками по паркету, и оттуда сказала:

— Она просто журналистов не любит. Беспринципные вы.

— Что есть то есть, — кивнула Даша. — А что это за человечек с палкой? — она приблизилась к самой стенке, едва не коснувшись ее носом. — Лодка-то понятно, человечек на руках, наверное, твой «акробат», а вот эта первобытная обезьяна…

— Вообще-то это Спартанец, — отозвалась Лера, наливая чай.

— А… похож, — Даша поджала губы и поверх очков посмотрела на самую большую надпись. — М… а при чем здесь суслики?

Лера скосила взгляд на стену — ее подруга рассматривала венчающую дуб с цепью надпись: «Желтые суслики рулят!».

— Ни при чем. Они сами по себе.

— Ты никогда не пишешь ничего просто так, — возразила Даша.

— А кто сказал что это «просто так»? — удивилась Лера. — Многие развешивают на стенах плакаты кумиров. Я не нашла суслика на плакате, пришлось тупо написать.

— Твой кумир — желтый суслик? — журналистка скептически приподняла бровь.

— Именно. Они спят… дай сосчитать… девять месяцев в году! Я к этому только стремлюсь.

Лера достала из холодильника батон и сыр, сделала бутерброды и положила их на большую тарелку. На глаза попалась банка с пауком.

— Вот блин… — прошипела девушка, покосившись на подругу. Даша по-прежнему рассматривала стену, и Лера быстро накрыла банку кастрюлей.

— Ты что-то сказала? — Даша обернулась.

— Нет. Бутерброд будешь? — Лера выдавила улыбку.

— Я на диете, — Даша села на стул и с подозрением посмотрела на Валерию. — Ну-ка колись, что случилось?

— А что? — настороженно спросила Лера. — Все хорошо, только… А как ты попала ко мне в комнату?

— Ну и вопрос, — фыркнула Даша. — Конечно, через окно!

— Что? — Лера растерянно оглянулась на закрытую изнутри форточку.

— Подруга, что происходит? — Даша помахала перед ее лицом ладонью. — Это была шутка, я зашла через дверь. С каких пор ты покупаешься на приколы?

— Я не… не купилась. Просто мне кажется, что дверь была заперта. Наверное, я сама вчера забыла ее закрыть. Легла-то только в пять.

— Ну ты даешь, — Даша обеспокоенно покачала головой. — В таком режиме ты недолго протянешь. Может, я одна в полицию съезжу? Иванна поймет, если что перед следователем тебя прикрою. Отдохни немного…

— Не стоит, — Лера допила чай и встала.

— Лер… Извини, что лезу, но ты обещала рассказать, куда ездила вчера и что вообще происходит. После того звонка ты сама не своя… Если честно, мне страшно за тебя. Мы ведь подруги.

Девушки замолчали, глядя друг на друга. Понять, о чем думает Лера, было невозможно — она умела надевать маску спокойствия и безразличия. А Даша ждала ответа, даже немного подалась вперед, надеясь вытянуть хоть слово.

— У меня правда все в порядке, — Лера первой прервала молчание, и улыбнулась как ни в чем ни бывало. — А насчет вчерашнего… да, я обещала кое-что рассказать. Не буду врать — я не могу сказать, почему решила взяться за это дело. Ну а ездила я вчера в квартиру Антоновой. Забрала кроликов, ничего интересного не нашла. Вот и все.

— То есть как, всё? Кто это тебя впустил в чужую квартиру?

— Пришлось сымпровизировать. Я сказала, что лежала в больнице с Антоновой, и соседка поверила.

Даша застыла с открытым ртом, а большие глаза открылись еще шире, превратив журналистку в подобие героя японских мультфильмов. Вид у неё был такой, словно лучшая подруга только что призналась в зверском убийстве своей прабабушки ради наследства, спрятанного в семейном склепе.

— Ты что… ты — соврала?

И этот вопрос выглядел бы странным, даже нелепым — но он относился к Валерии, которая всегда отличалась крайне негативным отношением к обману. Настолько негативным, что иной раз говорила правду в ущерб себе, не боясь последствий.

— Как думаешь, чем отличается моя работа от работы обычного сыщика? — вместо ответа спросила Лера.

Даша недоуменно развела руками.

— Тем, что сыщику по долгу службы приходится прибегать к хитрости, чтобы узнать то, что хотят от него скрыть. Я же задавала вопросы напрямую, потому что моим клиентам скрывать нечего — каждый из них ищет свою пропажу. А сейчас все изменилось, и мне приходится выбирать — быть верной себе и подвести других людей, или пожертвовать своей так называемой «честностью», чтобы спасти их. Что будет правильнее и честнее?

— Узнаю свою подругу, — улыбнулась Даша.

— Вот и я о том. И жертвую я вовсе не честностью, а гордостью.

Однако, про остальные события Валерия умолчала. Это касается только ее, и ни к чему подвергать Дашу такой опасности.

— Только… у меня есть к тебе одна просьба, — добавила она немного погодя.

— Я вся во внимании, — отозвалась Даша.

— Можешь дать объявление про кроликов? Мне некогда с ними возиться, а хозяйки у них теперь нет. Дармовых ангорок с руками должны оторвать, они хороших денег стоят.

— Нет проблем, — Даша подняла руки. — Не боишься, что их на шапку пустят?

— Так я и отдала, — хмыкнула Лера. — Хотя, лучше бы их забрали поскорее. У меня и клетки-то нет, а так они мне весь пол загадят.

Тут взгляд упал на деревянную спинку старого стула, прислонённую к шкафу. Девушка взяла её, широкую дощечку из-под стола — и перегородила часть пола за диваном, где стоял мольберт.

— Вот так, — удовлетворённо осмотрев работу, она пересадила кроликов в загон. — Теперь пускай живут. Да, и еще кое-что. Мне нужны материалы прошлого выпуска вашей газеты. И следующего, если это возможно.

— Постараюсь, — журналистка встала, и снова подошла к зеркалу, разглядывая веснушки. Вздохнула и добавила. — Ну что, идем?

— Идем, — вздохнула Лера, поднимаясь. — Только Арчи выгуляю. И давай договоримся, в полицию поедем вместе, часа в три, идет? Сейчас мне нужно в универ, а ты займись кроликами и газетой.

— Ок! Тогда я тебя не жду, встретимся после обеда.

Даша отправилась по своим делам, а Лера помыла посуду, угостила Вжика колечком огурца и принялась переодеваться. Несмотря на ночные события, настроение у нее улучшилось. Появилась решимость, а вместе с ней отступил страх. Поэтому и оделась девушка соответственно — черный жилет поверх ярко-красной туники, а волосы забрала в высокий боевой хвост.

Надев на Арчи ошейник с поводком, Лера сказала:

— Погоди пять сек. Мне нужно позвонить.

И набрала номер торговки домашней косметикой, который раздобыла вчера.

— Абонент временно недоступен или находится вне зоны… — начал говорить механический женский голос в трубке.

— Абонент недоступен, — передразнила Лера. — Ну и ладно. Найду тебя и так.

Потом девушка заглянула к Антонине Федоровне, убедилась, что соседка чувствует себя нормально, и отправилась выгуливать Арчибальда.

Только во дворе она столкнулась с девочкой со второго этажа. Вера выглядела как заговорщик.

— Лерка! — прошептала она, подпрыгивая. — Я вчера такое видела!

— Ну, докладывай, — велела Валерия, потягиваясь под солнечными лучами. Конечности затекли и требовали разминки.

— Я вчера как всегда за компьютером сидела, — начала свой рассказ девочка. — Мама была на кухне, папа еще не вернулся с работы, Семка лег спать в десять, а я до одиннадцати в «Матрицу» резалась. Знаешь, такая крутая игра. А потом слышу — на улице какой-то шорох. Выключила свет, смотрю — там Женя. Странный какой-то, вышел из дома, дверью хлопнул. Только не из подвала, а с вашего этажа. И пошел к Миле в дом.

Лера задумчиво покачнулась, кивнула своим мыслям и потрепала девчонку по голове.

— Это все?

— Все, — согласилась Вера.

— Тогда у меня к тебе сверхважное поручение. Можешь сейчас погулять с Арчи? А мне нужно с Женькой поговорить.

В глазах Веры вспыхнули огоньки, она радостно посмотрела на смирно сидящего Арчибальда, но сдержалась и напустила равнодушный вид. Ей очень хотелось погулять с ньюфаундлендом.

— Плюс одна шоколадка, — заключила она, вызывающе глядя на Леру.

— Наш человек! — рассмеялась Валерия. — Идет.

Счастливая девчонка схватила поводок, и пес послушно затрусил следом.

— Погоди! — спохватилась Лера. Она сбегала домой, вынесла лопатку с мешочком и вручила девочке. — Вот. Чтоб не сорили.

— В смысле?

— Собачки имеют обыкновение ходить в туалет.

— Фу, — поморщилась Вера. — Это ты называешь не сорить?

— Это я называю культурно гулять с собакой. Договор дороже денег, гуляй.

Вера вздохнула, покосилась на лохматого красавца — желание прогуляться перевесило брезгливость, и они с ньюфом отправились в парк. Напоследок Валерия велела Арчи вести себя хорошо, а сама отправилась к подвальной двери и постучала.

То же утро, 22 апреля, 2013 год

Часом раньше из городской больницы на улице Пореченникова, вышел худощавый человек с крысиными глазками. Узнать его было легко, и поэтому он прятал лицо за поднятым воротником и опущенной до самого носа береткой.

Каким-то чудом поступивший только вчера больной выздоровел и потребовал, чтобы его немедленно выписали. Медсестра оторопела от такой поспешности и наглости, позвала лечащаго врача. Лечащий врач сказал, что принятие подобных решений не в его компетенции, и отправил за главврачом. Главврач подумал, выслушал жалобы «больного» на противного соседа-инвалида, на ужасное медобслуживание — и выписал Семерядова, взяв с него расписку о добровольном отказе от лечения.

Теперь Игорь шел прямо на работу, регулярно нащупывая в кармане брюк свою главную ценность — телефон с парой ночных кадров.

Добравшись до редакции, он первым делом бросился к своему компьютеру в закутке, между вешалкой и шкафом. Он не ожидал, что в воскресенье кто-нибудь окажется на месте, тем более в такую рань — но Сергей Иванов уже был здесь. Он словно и не уходил домой, все так же сидел на своем крутящемся стуле и разрабатывал обложку для нового журнала.

Семерядов с презрением и раздражением посмотрел на коллегу, и даже не поздоровался.

— Привет! Какой сюрприз, — Сергей проследил за Игорем насмешливым взглядом. — Наблюдаем прогресс в медицине? Теперь у нас лечат за один день?

— Мне стало лучше, — сухо ответил Игорь, поджав тонкие губы.

Как ни в чем ни бывало он принялся за работу. То есть, так показалось Сергею. На самом деле, Семерядов вовсе не торопился дописывать статью, которую задолжал еще в прошлом месяце — он спешил скинуть на диск фотографии, сделанные ночью.

Обычно самовлюбленный журналист на всех углах трезвонил о своих «гениальных» статьях про гололед и безработицу. Но на этот раз он молчал. Только взгляд стал еще презрительнее, чем обычно. Внутри жалкого и никчемного писаки так и бурлило честолюбие и злость из-за того, что его никто не восхваляет. Ему казалось, все вокруг должны знать о его выдающихся талантах, которым не чета всякие там Лапшины и Ивановы.

Но нужно было молчать. От этого зависел успех всего предприятия.

Семерядов настрочил пару листов текста, скинул фото и статью на один диск, в папку без названия и ту же фотографию — на другой. Кроме того, на флэшку он скинул старый материал, который собирал целых три месяца. Диски спрятал в сумку между страницами паспорта, а флэшку — в карман брюк.

Сергей откинулся на спинку кресла, и смерил коллегу внимательным взглядом.

— Гущин с тебя три статьи требует. Ты раз пришел в выходной, поторопился бы…

— Будут ему статьи, — процедил Игорь с усмешкой. — Вон хоть про вчерашнюю утопленницу напишу…

— Держи карман шире, — хмыкнул Сергей. — Этим материалом занимается Даша, даже Гущин дал добро. У нее теперь целых два сенсационных материала назревает.

— Ну и флаг ей в руки, — без доли эмоций сказал Игорь. — А что, вчера еще кого-то убили?

— Ах да, ты ведь не в курсе… Вчера в парке отравили какую-то старушку. Дашка свидетельницей идет. Вот уж кто умеет делать новости!

— Это меня и настораживает, — неприятно усмехнулся Игорь. — Не она ли их «делает».

— Ты со словами-то поаккуратнее, — Сергей сжал подлокотники и привстал с кресла. — Тебе до Даши еще расти и расти.

— Да уж куда мне! — язвительно отозвался Игорь, однако тут же стушевался. Он прекрасно знал, что Сергей за словом в карман не полезет.

Повисло напряженное молчание. Сергей поглядывал на Семерядова, и начал что-то подозревать. Во всяком случае, так показалось Игорю, и он мечтал поскорее смыться подальше отсюда. Но нужно было закончить одно дело. Он отыскал в компьютере программу, с помощь которой можно отправлять СМС без обратного номера.

Через пару секунд на сотовый инвалида, который в это время дышал свежим воздухом возле больницы, пришла СМСка. В ней сообщалось: «Хотите получить любопытное фото со вчерашней вечеринки, заплатите…», а вместо многоточия стояла весьма красноречивая сумма, приводить которую здесь не имеет смыла, по той простой причине, что в ответ Игорь получил следующее: «Засунь его себе в…». Дальше шли непечатные слова и пожелание долгой и здоровой жизни.

— Сука… — процедил Игорь еле слышно.

Он стиснул свой собственный сотовый так, что тот едва не затрещал. Да, он предполагал подобную реакцию. Каким бы мерзким ни был его характер, никто не мог бы назвать Семерядова полным идиотом. Даже Сергей.

Игорь прекрасно понимал: одно размытое фото еще ничего не доказывало. После того, как медсестру и ее сообщника выследили, они наверняка перепрятали все поддельные лекарства. Вот только фото — далеко не вся информация, которой обладал пронырливый журналист.

Поэтому он набрал 02 и сообщил:

— В городской больнице на улице Пореченникова под видом дорогостоящих лекарств от гриппа продают наркотические вещества. По документам они проходят, как аспирин. Да. Меня как зовут? Игорь Сергеевич Семерядов. Я журналист. Какая разница, откуда у меня эта информация! Пока мы разговариваем, они, может, переносят все в другой тайник! Да. Записывайте — кабинет двенадцать, за фанерным шкафом в стене есть тайник. Если в нем ничего нет, значит, перепрятали в соседний кабинет за диван. Занимается этим медсестра, Лариса Тюлева. Да. Да, одна. Мне о ее сообщниках ничего неизвестно.

Во время этого разговора Сергей внимательно следил за Игорем. Но Семерядов не удостоил его даже взглядом. Он оставил свой телефон для связи, и с интонацией человека, выполняющего гражданский долг, пообещал полиции, что объяснит все при встрече.

— Что это было? — Сергей принялся вертеть шариковую ручку, не сводя глаз с Семерядова.

Бывают такие люди, смысл жизни которых состоит в том, чтобы любыми способами вызывать восхищение окружающих. Они кривляются, подставляют, паясничают, сплетничают, осуждают, лгут и лицемерят — словом, к каждому человеку находят такой подход, который заставит его почувствовать их превосходство. Такие люди, жалкие и ничтожные, отращивают громадное самомнение, холят и лелеют его, превращая в ненасытное чудовище, жаждущее восторженных возгласов и похвалы. Причины, по которым такие люди считают себя непризнанными гениями, до сих пор неизвестны современной науке. Именно поэтому неприкрытое недоумение Сергея было жадно проглочено самолюбием Игоря, который принял его за первый признак восхищения.

— Это? Мой первый шаг к известности.

На этом разговор был окончен. Игорь встал и подал недоумевающему Сергею один диск.

— Передай Гущину. Там статья, которая стоит всех задолженных мной материалов.

Не обронив больше ни слова, Игорь вышел, но на пороге едва не столкнулся с Дашей.

Одарив ее высокомерным взглядом, Семерядов оттолкнул девушку с дороги и скрылся из глаз.

— Чего это с ним? — Даша слегка опешила от подобного обращения.

— Кажется, у нашего Игорька приступ нарциссизма. В крайне острой форме, — при виде Даши Сергей улыбнулся, и добавил. — Кстати, привет. Ты неотразима, как всегда.

— Знаю, — Даша поправила очки, прошла через весь кабинет, и принялась рыться в стопке старых газет. — Привет.

— Что это за эпидемия трудоголизма? — спросил Сергей.

— Так… надо найти старый номер, и кое-какой материал… А ты чего тут целыми днями?

— Да я предпочитаю работать по выходным. Пока в вашем отделе не закончится ремонт, и этого цыпленка не вернут в его кабинет, я буду брать отгулы в счет выходных. Хоть спокойно поработаю. Знаешь, как он меня раздражает…

— О да, — Даша вытащила из пачки нужный номер, чихнула от поднявшейся пыли, и добавила. — Еще как представляю.

Утро, 22 апреля, 2013 год

Женя открыл не сразу.

Видимо, ночной прилив бодрости под утро угас. Его сменило желание превратиться в барсука и впасть в спячку.

Однако, настойчивость сделала свое дело, и сезам открылся.

— Привет, — Лера оглядела помятого парня с ног до головы. — Что, бессонная ночь выдалась?

— Привет… — Женя взлохматил волосы и сонно посмотрел на незваную гостью. — Ну да, знаешь ведь, программу писал… Блин, как спать хочется! А что случилось-то?

— Зачем вчера ночью ты ходил в дом Милы и Антона? — без обиняков начала Валерия. — Врать не стоит, ты меня знаешь.

Женя не выказал особого удивления, только досадливо поморщился, снова взъерошил волосы и поднял указательный палец вверх, призывая немного подождать.

— Мне нужно было забрать свою книгу. Я давал Миле почитать, а теперь забрал.

— И тебе непременно нужно было сделать это ночью? — Лера скрестила руки на груди. Краем уха услышала, как Вера хвалит Арчи за принесенную палку. И хотя Арчибальд давно уже перерос любую взрослую собаку, он с радостью участвовал в игре.

Женя отвел взгляд, придумывая ответ. Ему давалось это тяжело, потому что врать он просто не умел. Может и соврал бы, да опыта маловато.

— Почему нет? — наконец, ответил он.

— А откуда узнал где лежит ключ? Ведь ты заходил и к нам в коридор, — кроме слов Веры, Валерия вспомнила почудившиеся ей шаги в коридоре. — Не иначе, как сама Мила сказала тебе о них. Антон не знал, Антонина Федоровна… сомневаюсь, что она бы сказала.

— Ну, Рига… Да, мне сказала Мила, еще до своей смерти. А почему нет? Она мне сестра. А книга — про изобретения прошлого века. Ночью ко мне пришла одна мысль, и я решил сходить за книгой…

— Ты взял шкатулку, так ведь, — неожиданно произнесла Лера. Женя посмотрел на нее почти обречено.

— Нет, с тобой невозможно разговаривать. Ты все про всех знаешь! — тут он печально усмехнулся. — Мне бы так.

— Жень, скажи, зачем ты ее взял?

— Ну хорошо… — парень посмотрел куда-то за спину подруги. — Тебе можно доверять. Только… взамен ты скажешь, как узнала, что именно я взял?

Валерия пожала плечами. Нет, она не подозревала Женю, но он вел себя странно.

— Ну, положим, врать ты не умеешь. А шкатулка… Запах корицы.

— Что? — парень поначалу растерялся, но тут поднес ладони к носу и засмеялся. — Ну конечно! Я не помыл руки, а в этой коробочке Антон хранил корицу! Прокололся, как пацан.

Валерия позволила себе улыбнуться. Она знала, что Антон хранил корицу в особой коробочке-шкатулке, привезенной из Франции. Однозначно, так сильно замарать ладони, чтобы остался запах, можно только взяв саму эту коробочку. И — открыв ее.

— Зачем она тебе нужна?

Женя ничего не ответил и спустился в подвал. Дверь осталась открытой, но Лера не отправилась следом. Через пять минут парень вернулся, держа в руке небольшую круглую деревянную шкатулку с красивой резьбой на крышке. Эйфелева башня, как настоящая.

Аромат корицы усилился, а когда крышка открылась, в воздух поднялось маленькое красноватое облачко.

— И что? — Валерия помахала перед носом, чтобы не чихнуть. — Зачем она тебе? Решил на ночь глядя пряники испечь?

— Зря смеешься, — насупился Женя. — Я еще не знаю для чего мне эта шкатулка. Только примерно за месяц до своей смерти, Мила приходила ко мне, ночью. Никто не знает, никто не видел. Она сказала, что если в скором времени случится что-то странное, я должен забрать из их дома одну вещицу, с эйфелевой башней. И ни в коем случае не отдавать ее никому. А еще сделать так, чтобы этого никто не видел.

— Странно… — Лера растерянно повертела коробочку в руках и неосторожно просыпала часть корицы. — И что дальше? Она говорила еще о чем-нибудь.

— Почти ничего. Сказала, где лежит запасной ключ от их дома, и еще велела передать шкатулку человеку, который назовет правильную фигуру.

— Фигуру? — Лера вернула шкатулку и сцепила пальцы в замок. — В смысле, круг, квадрат, треугольник?

Женя помотал головой.

— Параллелепипед, что ли?

— Не угадаешь, если ты не тот человек. А ты, похоже, не тот, — Женя собрался уйти, но Лера схватила его за руку.

— Ты ведь знаешь, что я могу найти убийцу. Отдай шкатулку мне, ради своей сестры.

Парень замешкался в дверях и попытался убрать руку, но Лера держала крепко.

— Нет. Я обещал, а обещания, данного покойному, не нарушают, — твердо сказал он. — Отпусти.

Лера разомкнула пальцы, но в этот самый момент рой мыслей пронесся в голове. Она перебирала варианты. О какой фигуре могла идти речь? Мила не любила математику, а уж геометрию и подавно. Какие еще есть фигуры? Стройные, например, или полные. В танцах бывают фигуры, только Лера не знала ни одной. А загадать танцевальную фигуру было бы вполне в духе Милы.

А еще бывают фигуры в шахматах. Например…

— Белый слон, — через секунду слетело с губ Валерии. Почти непроизвольно, словно на автомате.

Ведь это тоже фигура. Шахматная. Единственная, которая может быть связана с Милой, а именно — с ее смертью. Что бы это ни означало, других вариантов у сыщицы не было.

Женя помедлил и обернулся. На лице застыло изумление.

— Ты… откуда ты знаешь? Опять твои штучки?

— Может я и есть тот человек, — Валерия протянула руку. Она почти не удивилась, что угадала. — Пожалуйста, отдай шкатулку.

Больше юноша не возражал. Он только спросил.

— Так ты знаешь, в чем секрет? Что особенного в этой коробочке?

— Узнаю, — уверенно заявила Валерия и взяла шкатулку. Собралась уходить, но задержалась. — А Мила точно больше ничего не говорила?

— Нет, — сказал Женя, и отвел глаза.

Тот же день, спустя пол часа

Лера пришла в университет к концу первой пары. Этому никто не удивился, только Вика пробубнила что-то в своем духе, но решила не позориться и не произносить этого вслух. Иры Глазовой по-прежнему не было, и никто не знал, где она. Телефон оказался недоступен, да Лера уже и не пыталась ей звонить. Она была уверена, что это ни к чему не приведет.

Никто не заметил, что среди тетрадей, блокнота, ручек и прочих мелочей в сумке с драконом расположилась банка с ядовитым пауком. Валерия положила ее после того, как распрощалась с Женей. Арчи, вернувшийся с прогулки, остался дома, сторожить резную коробочку с корицей. Впрочем, на самом деле сторожить было нечего — в коробочке оказалось второе дно, которое скрывало флэшку. Ее Лера взяла с собой. Вот только посмотреть, что на ней, не удалось — требовался шифр, подобрать который она не смогла. Но было ясно, что Мила что-то знала. Откуда-то ей было известно про «Белого слона», кто бы ни скрывался под этим псевдонимом. Совпадение или цепь? А и не все ли равно…

Перед тем как уехать в университет, девушка еще раз заглянула к Жене, напомнила про банковский счет, который переслала ночью, и отдала пленку с автоответчика. Ту, которую Арчи нашел в саду. Женя обещал сделать, что сможет — он был умным парнем, и разбирался во многих вещах. А значит, если кто и сможет восстановить записи — это он. Прослушать можно будет позже, на том же телефоне, в доме Крымовых.

— Да, у меня есть еще одна просьба, — напоследок сказала Лера. — Можешь открыть эту флэшку?

Она не обмолвилась, что достала её из шкатулки, но Женя и не спрашивал.

— Сделаем. Только я сегодня буду на парах, а после обеда в общаге. Приходи туда, покумекаем.

К концу второй пары Лера потихоньку смылась. Она регулярно поглядывала на свои часы-талисман, подаренные отцом. Обвитые цепочками и сцепленными стальными кругами, они символизировали ее мировоззрение. Все связано со всем, вокруг — множество переплетающихся цепей и ниточек событий. Взявшись за кончик одной из них, можно оказаться в нужном месте в нужное время.

Теперь девушке было необходимо, чтобы виварий оказался пуст. Лаборант, работающий на полставки, приходил только в двенадцать, а завкафедрой до половины двенадцатого проводил там опыты. Потом он шел обедать.

Вторая пара заканчивалась без пятнадцати двенадцать, и Лера ушла с английского на десять минут раньше.

Она прекрасно знала короткий путь к виварию — через узкую лестницу в левом крыле, по коридору с портретами советских вождей, и — направо. Если идти через главную лестницу, нужно обойти почти все здание, а на это нет времени.

За пять минут миновав три этажа, Лера очутилась в подвале. Огромное помещение, в виде коридоров и небольших примыкающих к нему кабинетов, протянулось под всем зданием университета, образуя своего рода лабиринт, в котором нередко блуждали студенты-первокурсники. В основном здесь проходил занятия у химиков, биологов и физиков — всех тех, кто по призванию или по глупости обязан проводить опыты. А в самом конце коридора-лабиринта расположился просторный спортзал.

В воскресенье мало кто учится, поэтому Лера оказалась в полнейшей тишине полутемного коридора. Очное отделение уже отпустили с миром, заочников же мучили семь дней в неделю, чтобы успеть спровадить их до начала конференции. Но при такой сжатой программе лабораторных работ не проводили.

Однако виварий работал ежедневно, у лаборанта не бывает выходных — животные не станут ждать, пока он отоспится. Они хотят есть каждый день.

Лера направилась по полутемному коридору к свету — туда, где горели новые лампы. Видимо, завхоз решил, что нет нужды освещать весь коридор, когда и так все видно. Поэтому местами студентке приходилось идти почти в полной темноте, ориентируясь на мигающий впереди огонёк.

Повернув в третий раз, Валерия остановилась и настороженно прислушалась. За спиной почудились шаги, но она замерла, и все стихло.

Сердце екнуло, а рука на всякий случай легла на банку с пауком. «Если что, всегда можно бросить ее в убийцу», — решила девушка, и сделала пару шагов. Прислушалась.

В ушах звенела тишина.

— Параноик, — отругала себя Лера, и ускорила шаг. Почему она подумала про убийцу, про какого убийцу и зачем какой-то убийца станет преследовать ее, да еще в университете, она не знала. Видимо, сдали нервы. Ведь даже если это были шаги, наверняка они принадлежали заведующему кафедрой, или какому-нибудь заплутавшему студенту.

До вивария она дошла уже спокойно. Ключ нашелся в стенном шкафчике под журналом с отметками лаборанта о посещении рабочего места. Все сотрудники биофака знали, где он лежит, а Лере ничего не стоило это вычислить.

Дверь открылась бесшумно, и в лицо пахнуло прелой травой, опилками и яблоками. В воздухе сразу же послышалось шебуршание, скрежетание, писк и тявканье.

Лера приходила в виварий только в начале первого курса, но уже тогда он впечатлил ее разнообразием. Чем-чем, а своим «зверинцем» университет мог гордиться по праву — благодаря стараниям некоторых сотрудников здесь были и африканские улитки, и богомолы, и птицееды, и гекконы, хамелеоны и агамы, пара ужиков, десять морских свинок, лабораторные мыши, тритоны, и даже — пустынная лисичка фенек по кличке Фонарик, которую привез один из сотрудников. А не так давно Семен Денисович Полонез привез из Сиднея лейкопаутинных пауков — всего пару, самца и самку. У Леры в банке находилась самка, не смотря на то, что «Белый слон» называл ее Адольфом. Как определить пол паука Лера узнала из интернета.

В темноте горели только глаза Фонарика; он затявкал, приветствуя вошедшего человека.

Девушка нащупала слева выключатель, и включила свет — совсем как настоящий, солнечный, потому что окон в виварии мало, а кроме животных здесь есть и растения.

Фенек закружился по вольеру, опрокинув миску с водой. Огромные уши-лопухи настороженно поворачивались в стороны, как локаторы.

— Привет дружище, — с сочувствием сказала Лера, просовывая палец в клетку. Фонарик ткнулся в него холодным носом, совсем как собачка. — Моя бы воля, вернула бы тебя на родину.

Потом она прошла мимо шкафа-террариума с рептилиями и амфибиями. Одна пучеглазая жаба-пиппа не сводила с нее глаз — так показалось Лере. Изумрудный питон свесил кольца с коряги, и дремал, положив голову на самую верхнюю веточку.

За ними, отгороженные непрозрачной перегородкой, следовали клетки с мышами, крысами и морскими свинками. Они бегали, пищали, свистели и грызли лакомства, оставленные заведующим кафедрой эмбриологии.

Лера отыскала стеллаж, на котором стояли террариумы с пауками разных мастей.

— Привет, друг, — она постучала огромному птицееду с огненно-рыжими лапками и мохнатым брюшком. Паук не сдвинулся с места, пригревшись под лампочкой.

Лера пробежалась взглядом по каждому террариуму, и увидела то, чего опасалась. На столике рядом с фикусом стоял небольшой террариум, разделенный стеклянной перегородкой. В одной его половине из трубки, оплетенной паутиной, выглядывал точно такой же черно-коричневый паук.

Лера достала банку из сумки, посмотрела на Адольфа, который уже успел заплести паутиной всю коробочку, и со вздохом сказала:

— Ну вот ты и дома, дорогуша.

Паук сидел на коробке и махал передними лапами. С крупных хелицер стекла капелька яда.

— Ну-ну, не злись.

Осторожно отвинтив крышку, Лера быстро перевернула банку, и Адольф выпал, точнее, выпала в свою половину террариума. Коробочка осталась в банке, крепко приклеенная к ней паутиной.

Адольф тут же бросился на стеклянную стенку, чтобы впиться в свою «обидчицу», но Лера погрозила ему пальцем и накрыла террариум крышкой.

В эту самую минуту раздался душераздирающий крик.

Лера едва не выронила банку и чуть не уронила со столика террариум с пауками.

Фонарик метнулся по клетке и отчаянно затявкал, а попугай ара, сидящий в высоком вольере в дальнем конце вивария, забил крыльями и хриплым голосом пронзительно закричал что-то на своем языке.

Лера нащупала в кармане телефон, но сеть оказалась недоступна. Тогда ей ничего не осталось, как выключить в виварии свет, выйти в коридор, запереть дверь и осторожно пойти в направлении звука. Кричали где-то неподалеку, и, выглянув из-за угла, девушка увидела Вику.

Звёздная студентка вжалась в стенку и с ужасом смотрела на что-то, что находилось за распахнутой дверью лаборатории.

— Вик… Вика, что с тобой? — Лера немного перевела дух, но все еще не понимала, что происходит. Виктория не могла произнести ни слова. Трясущимся пальцем она указала в лабораторию, и, вся дрожа, опустилась на пол.

Лера медленно подошла к двери. Она уговаривала себя, что там нет ничего страшного, что у Вики сдали нервы, или она испугалась крысу, или…

От легкого прикосновения дверь открылась шире. Освещение было выключено, но в лаборатории всегда горят светодиоды, мигают огоньки приборов, красным светится сигнализация над дверью, синим — энергосберегающие лампы над реактивами и баллонами с жидким азотом.

Все три баллона были перевернуты и открыты. По полу еще струился туман испаряющегося азота, обволакивая ножки стола, основания приборных панелей, и тело, лежащее на полу.

Лера отшатнулась, подавив рвотный позыв, и едва не присоединилась к дрожащей на полу Вике. Но все-таки сделала шаг вперед и с ужасом рассмотрела то, от чего по коже не просто пошли мурашки — она покрылась инеем, а сердце отказалось биться.

— Ира… — побелевшими губами выдохнула Валерия. Первое впечатление прошло, ужас уступил место одной единственной мысли: «а вдруг ее еще можно спасти?».

Лера бросилась к телу однокурсницы, и дотронулась до ледяной руки. Ледяной — в буквальном смысле. Мысль тут же улетучилась, и снова нахлынул ужас. Лера села на пол и одними руками отодвинулась от замороженного безжизненного тела.

Ира была мертва.

Ее волосы неестественно застыли волнами, ноги согнулись в коленях, как при неудачном падении, а платье встало колом. Конечности девушки и ее лицо приобрели неестественный бледно-голубой оттенок, на ресницах, щеках, губах застыл иней. Совершенно белые глаза выглядели как два теннисных мяча, вставленные в орбиты черепа. Кожа на лице потрескалась, а местами азот разъел ее до кости. Правая рука застыла перед лицом, словно закрывая его от чего-то, а левая… от нее осталось лишь торчащий из плеча обрубок с острыми краями. Рядом же, рассыпавшись осколками, лежала оставшаяся часть.

Со стороны лестницы послышался топот ног и гул голосов. Лера разобрала голос Ксюши, Викиной шестерки — она привела нескольких преподавателей.

— Убили! Иру Глазову заморозили!

Еще через десять минут коридор оцепила полиция. Всюду зажегся свет, лаборатория перестала быть такой зловещей, но зрелище по-прежнему ужасало. Жестокое убийство в университете грозило огромными проблемами.

Всем, кто стал свидетелем произошедшего, было приказано молчать. Сам ректор университета общался с Елиным и следователь взял со свидетелей подписки о неразглашении. Хотя, конечно же, слухи все равно просочились, и еще много лет среди студентов будут бродить страшные рассказы о сумасшедшем химике и не сдавших ему зачет замороженных студентах…

Но в тот момент всем было не до сплетен и шуток.

— Виктория Шильц и Ксения Семенова. Вам придется проехать с нами для дачи показаний, — сообщила Иванна. И с сочувствием, смешанным с беспокойством, посмотрела на Леру. — Тебе тоже. Кажется, тебя ждет очень неприятный разговор с Михаилом Афанасьевичем.

22 апреля, 2013 год

Сквозь неплотно задернутые занавески пробивался яркий весенний свет, наискось падал прямо на морду Бонифация и щекотал влажный коричневый нос. Пожилая такса дремала в корзине, поставленной в углу кабинета, подергивала лапой и временами фыркала, отгоняя невидимых мух.

Михаил Афанасьевич стучал пальцами по столу и исподлобья смотрел на сидящих напротив свидетельниц. Он думал.

— Итак, Виктория Аркадьевна Шильц. Что вы делали в подвале, в то время, когда остальные ваши сокурсники находились на лекции?

Вика сидела набычившись, как длинноногая цапля, и со злостью смотрела на Леру.

— А почему вы ее не спрашиваете? — противно протянула она.

Елин сцепил пальцы в замок и строго произнес:

— Не беспокойтесь, спрошу. Итак?

— Я… я… — Вика не знала, что бы придумать.

— Она хотела Ригу напугать! — выкрикнула Ксюша, сидящая рядом с ней.

— Молчи, дура! — Вика рявкнула и едва не ударил «подругу» по плечу.

— Сама молчи! — расхрабрилась Ксюша. — А я не буду! Я домой хочу-у…

Она почти разревелась, и Елин с тяжелым вздохом пододвинул ей стакан воды.

— Вы знаете, что за дачу ложных показаний вас не ждет ничего хорошего? — спросил он у Вики.

— А вы знаете, кто мой папа?! — Вика высокомерно задрала нос и стукнула кулаком по столу. — Немедленно отпустите меня, или я позвоню ему…

— Мы с радостью поговорим и с вашим отцом, — усмехнулся Елин в усы. — У меня и для него найдутся вопросы.

— Не надо, — поспешно ответила Вика. — Да, я хотела напугать эту выскочку. Довольны?

— Не вполне. Что же, нынче барышни такого возраста ведут себя, как школьницы? — Михаил Афанасьевич достал из стола бумажку, и пододвинул ее свидетельнице. — Пишите.

— Что? — она испуганно хлопнула ресницами.

— Все. С самого начала. Зачем спустились в подвал, как обнаружили тело, какие у вас были отношения с погибшей… Пишите, пишите.

Вика проворчала что-то под нос, бросила неприязненный взгляд на Валерию, и принялась скрести ручкой по бумаге.

— Что же касается вас, Ксения Валентиновна, то вы можете быть свободны. Все ваши показания записаны.

— Спасибо! — Ксюша радостно вскочила и пулей вылетела из кабинета. Лера проводила ее равнодушным взглядом. Обычная шавка, которая напугалась последствий за то, что гавкала слишком громко. Наверняка они с Викой задумали какую-нибудь пакость против Валерии, потому и пошли за ней. Только свернули не в тот кабинет, вот и доигрались… А Михаил Афанасьевич, по всей видимости, специально решил припугнуть их, чтобы неповадно было. Очевидно, что девчонки никак не причастны к гибели своей «подруги». Слишком сложный способ убийства. Кроме того, по словам эксперта, Глазова скончалась никак не менее пяти часов назад. То есть — рано утром. А вот что Ира делала в университете в такое время, еще предстояло выяснить.

Леру беспокоило другое. Когда она шла мимо лаборатории, дверь туда была заперта. По словам же Вики, она была приоткрыта. А еще раньше Лера слышала шаги за спиной. Кто-то приходил в лабораторию, когда Ира уже была мертва.

— А вот с вами, Валерия Николаевна, будет отдельный разговор, — Елин, наконец, обратил внимание на Леру. — Без свидетелей.

Вика подняла глаза, скривила высокомерную гримасу, и хотела открыть рот, чтобы что-то возразить. Но Михаил Афанасьевич опередил ее:

— Вы дописали? Вот и отлично. Можете быть свободны.

Виктория резко встала, посмотрела на однокурсницу, потом на следователя, и вышла, громко хлопнув дверью.

— Лейтенант Зуев, проследите, чтобы девушка не заблудилась, — произнес Михаил Афанасьевич, красноречиво взглянув на дверь.

— Есть! — исполнительный помощник неуклюже встал из-за стола и отправился догонять Вику.

Лера поняла, что теперь отвертеться не удастся. Потому что, проходить свидетелем по трем убийствам за два дня — таких совпадений не бывает. По крайней мере, в этом был уверен Михаил Афанасьевич.

— Что, домашний арест? — спросила Лера спокойно.

— Зависит от того, что ты расскажешь. Для начала, по делу Антоновой.

— Но ведь… — Лера немного растерялась, ожидая вопроса про Иру.

— К сегодняшнему делу вернемся потом. Итак?

— Я мало что знаю… Мы с Дашей выгуливали Арчи. Он начал беспокоиться, и нашел тело. Все.

— Вот странное совпадение, — Михаил Афанасьевич встал и подошел к окну. — Когда наши оперативники приехали на квартиру Антоновой, ее соседка с ужасом рассказала про некую девушку твоего возраста и телосложения, которая приезжала минут за десять до полиции и хотела забрать вещи и кроликов. А ты, по странному стечению обстоятельств, неожиданно решила посетить семинар китайской медицины.

— Я действительно туда ездила, — Лера разглядывала нос таксы. Он подрагивал, словно собака во сне шла по следу. — В смысле, к Антоновой. Хотела забрать кроликов. Они бы погибли без хозяйки. А сейчас они у меня, сегодня Даша даст объявление, и я пристрою их в хорошие руки. Можете проверить.

— Кроликов, значит… Складно рассказываешь, — Михаил Афанасьевич сцепил руки за спиной. — Только, Валерия, — он повернулся и пристально посмотрел на девушку. — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы догадаться, что тебе известно больше, чем говоришь. И мне не хочется применять силу закона, чтобы заставить тебя сотрудничать со следствием. Есть другой вариант — ты рассказываешь все, что знаешь про два последних убийства, а я устраиваю тебе встречу с Антоном. Он пришел в себя и согласен говорить.

Лера задумчиво потеребила цепочки часов и сказала.

— Хорошо. Я думаю, что убийство Антоновой — случайность.

Елин хмыкнул, но никак не показал, что удивлен. Он не перебивал, и слушал очень внимательно.

А Лера смотрела перед собой, сквозь вазу на столе, словно находилась в каком-то другом измерении. Она мысленно перенеслась во вчерашний день и вспоминала каждую увиденную и услышанную деталь.

— Ее смерть была несчастным случаем. Крем погибшей дала сама торговка домашней косметикой. Она не подозревала про аллергию, и когда Антоновой стало плохо малодушная женщина попросту испугалась и сбежала. Но есть одно «но». Эта «случайность» была выгодна кому-то, кто не причастен к ней, то есть к случайности. Тому, кто сделал все, чтобы обстоятельства сложились против Антоновой.

Михаил Афанасьевич набил трубку табаком, открыл форточку, и закурил. Струйка дыма поднялась вверх и выскользнула на улицу.

— Почему ты решила, что это случайность?

— Про аллергию знали всего двое — соседка Антоновой и ее внук. Внук собирался получить наследство от нее, и именно поэтому пришел мириться. Просто так Антонова бы не оставила ему квартиру — по словам соседки, характер у бабушки был не сахар, а с внуком она не общалась довольно давно. Его бабушка отписала все имущество детскому дому. Внук не пришел бы мириться без причины. Возможно, какое-то время назад у него и были деньги, но его уволили с работы из-за употребления наркотиков… — Валерия умолчала, что «работа» его мягко говоря незаконна. — Дорогой пиджак, в котором он пришел, с чужого плеча — он ему великоват, и на нем были кошачьи волоски, а соседка сказала, что у этого парня и тараканы дохнут. У него не может быть кота.

Лера сделала небольшую паузу, на миг вернувшись в реальность. В глаз ей выстрелил солнечный лучик, и вытопил невольную слезу. Девушка прищурилась, прикрыла ладонью глаза, и продолжила.

— Он не знал, что его бабушка умерла, и потому не удивился, когда я сказала, что она в больнице. И пришел он не только помириться, но и поклянчить денег. У него не было мотива ее убивать. По крайней мере, пока. Что касается соседки, я уверена, что она не причастна. Я добралась до квартиры за полчаса, она же была в домашней одежде, от нее пахло луком, а под ногтями осталась мука. Она лепила пельмени или пекла пирожки — в любом случае, не отлучалась из дома последние несколько часов. Соседка снизу — Инна — могла бы желать смерти Антоновой, из-за постоянных нравоучений, которые читала ей старушка. Но она тоже провела несколько часов с любовником, к тому же не знала про аллергию. А если бы и знала — Антонова бы ни за что не приняла от нее никаких подарков, тем более косметики, состав которой неизвестен. Точно так же она не взяла бы подарка ни от кого постороннего, да и знакомого тоже. От неспециалиста, скажем так. Но — она доверяла тому, у кого постоянно покупает косметику. Нина Стефанидовна любила ухаживать за собой, дома у нее куча каталогов, да и соседка подтвердила её любовь к косметическим процедурам. Антонова купила бы крем только у торговки, к которой обращалась не раз. Возможно, она уже брала крем в такой баночке и знала его состав. Но на этот раз внутри оказался другой крем — то ли торговка перепутала, то ли сама Антонова. Но результат от этого не меняется. Несчастный случай с летальным исходом.

Лера замолчала, а Михаил Афанасьевич выпустил последнее колечко дыма, и задумчиво посмотрел на Бонифация.

— Каково, а, Боня?

Потом он сел в кресло, и принялся что-то писать.

— Мы проверим твою версию. Почему ты думаешь, что кому-то была выгодна ее смерть?

Лера замялась, и принялась разглядывать кончики своих ботинок. Рассказать про звонок, поступивший на телефон Антоновой, она не могла. Хотя, скорее всего, Елин еще вернется к этому вопросу — полиция наверняка проверила кто и когда звонил женщине в последнее время.

В конце концов, она произнесла.

— М… считайте это интуицией. Можете просто проверить как одну из версий.

— Хм, — только и ответил Елин, внимательно посмотрев на Леру. Словно пытался рассмотреть, что же творится у нее в голове. Не добившись успеха, он вернулся к своему делу, и продолжил что-то писать.

— Антонова умерла около пяти часов. А в семь ноль пять на ее сотовый телефон поступил звонок, на который кто-то ответил. И кто бы это мог быть? — спросил Михаил Афанасьевич, мельком взглянув на Валерию.

— Я, — Лера ожидала вопроса и ничуть не смутилась. — Это звонила моя однокурсница, которую нашли сегодня утром.

— Да что вы говорите! — иронично отозвался Михаил Афанасьевич, но его взгляд Валерии не понравился. Он был очень сердит. — Тогда скажите на милость, Валерия Леонидовна — почему это ваша однокурсница звонила на телефон погибшей Антоновой, да еще в тот момент, когда вы оказались там?

— Случайность, — Лера пожала плечами. — Если она была знакома с Антоновой, не удивительно, что могла позвонить в любое время.

Елин отбарабанил пальцами по столу и посмотрел на Бонифация.

— Она действительно была знакома. Иванна узнала, что Ирина Глазова подрабатывала в социальной защите, помогала старикам. В том числе — Нине Стефанидовне Антоновой.

— Вот и ответ на ваш вопрос, — улыбнулась Валерия, положив ногу на ногу.

Елин хмуро взглянул на нее, и вернулся к бумагам.

— Ну а что ты можешь рассказать про сегодняшнее убийство?

— Я знаю не больше вас.

— Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Что ты делала в подвале?

За окошком прыгали синицы. Они высвистывали весеннюю трель, размахивая синими крылышками, и Лера подумала, что хорошо бы сейчас оказаться где-нибудь в лесу. На природе, где нет этих допросов, пауков, ночных звонков и замороженных трупов.

— Я относила в виварий паука, которого брала на пару дней домой. Вот вам доказательство, — Лера вынула из сумки банку, в которой раньше сидел паук. Сейчас осталась только коробочка, сверху донизу оплетенная паутиной.

Михаил Афанасьевич непонятно зачем постучал карандашом по стеклянному боку банки, и сказал:

— Допустим. Но ты общалась с Ириной, и могла бы рассказать что-то, что поможет выйти на верный след. Я не могу положиться на показания твоих однокурсниц. Они не сказали по существу ни одного факта, хотя и дружили с погибшей.

— Дружили, — фыркнула Лера. — Да Ира последние полгода просто ходила за Викой хвостом. И мне кажется, не просто так.

Она не успела договорить — в дверь без стука вошла Иванна. Повесив на левый локоть зонтик-трость, а в правой руке зажав папку с документами, она с порога сообщила:

— Михаил Афанасьевич, похоже, у нас раскрыто одно старое дело! Помните партию поддельных лекарств от гриппа и ОРВи?

— Напомните.

— Вместо лекарств людям продавали слабые наркотические вещества, которые вызывают быстрое привыкание. После чего некоторые подсаживались на настоящие наркотики, и это приносило очень хороший доход торговцу. Самое интересное — преступница всего одна. Действовала без сообщников, работала медсестрой в центральной больнице.

— Да, да, да, помню, как же, — пробормотал следователь, принимая у Иванны папку с документами. — Я посмотрю их чуть погодя. Кто дал наводку?

— Один журналист… Кажется, его зовут Игорь Семерядов.

Лера насторожилась. Она знала, что с Семерядовым работает Даша. И была наслышана о скверном характере ее коллеги.

Но больше ни Елин ни Иванна ни словом не обмолвились об этом деле. Иванна только подбадривающе посмотрела на Леру, и спросила.

— Михаил Афанасьевич, могу я заняться делом Антона Крымова лично?

— А разве оно не у тебя? — вмешалась Лера.

— Рижская, не лезь не в свое дело, — строго сказал Михаил Афанасьевич.

— Его отдали Соловьеву, — шепнула Иванна, но поймала неодобрительный взгляд следователя и замолчала.

— С чего вдруг такое рвение? Ведь вы категорически против того, чтобы держать Антона под стражей.

— Да, и именно поэтому я хочу… снова взять дело под свой контроль.

— Хм. Я подумаю над вашей просьбой. А пока у вас хватает дел. Черт те что творится, три убийства за два дня! Нами скоро заинтересуются в Москве… Поэтому идите, и делайте все, что в ваших силах… нет, даже больше этого, чтобы раскрыть сегодняшнее убийство. Гибель студентки, да еще в университете — это уже переходит все границы! Идите, Иванна.

Иванна развернулась, мотнув забранными в хвост волосами, и молча вышла из кабинета, а Михаил Афанасьевич отложил трубку в сторону и смял какую-то бумажку. На этот раз даже на его лице читалось сильное беспокойство.

— Что странного в дружбе Вики и Иры? — спросил он, вернувшись к старому разговору.

— Не знаю. Всё, — пожала плечами Лера. — Ира — она другая. У нее есть… было достоинство, характер. А Вика… ну, вы сами видели. Такие люди редко сходятся. Мне кажется, Ире что-то нужно было от Вики.

— Хорошо. А что ты думаешь по поводу ее смерти?

Лера ответила не сразу. Почему-то ей не хотелось рассказывать про разговор декана и странного человека в кабинете. А уж тем более про звонок с номера Иры. И она сказала:

— Ее лицо было спокойно. Значит, перед смертью она не испытывала ужаса. Ее убил не азот, а что-то другое. Скорее всего — яд. Раз тело заморозили, значит, хотели скрыть следы. Какое-то вещество, которое разрушается при низкой температуре.

— Возможно. На это же подозрение наводит и рука. Почему она отколота?

— Преступник мог уронить тело, — Лера снова перевела взгляд на вазу, как на нейтральный объект, не мешающий размышлять. — Другой вопрос, специально или нет. Скорее всего, намеренно. Чтобы мы не увидели следа от укола. Но есть еще вариант, о котором мы не догадываемся. Если преступник рассчитывал на то, что полиция будет расследовать случай отравления, то на самом деле Иру убили по-другому.

Михаил Афанасьевич не сдержал усмешки:

— Не все преступники такие умные, как ты. К счастью. Только…

— Только не этот? — Лера закончила неприятную мысль за следователя.

— Да. Не этот, — Елин сделал акцент на последнем слове. Не этот. Один.

— Вы считаете, всех их убил один человек?

— Сложно сказать. Если придерживаться версии, что Милу убил Антон — а это единственный правдоподобный вариант — то, нет. Но кое-что общее в этих трех убийствах все же есть.

— Они слишком сложны для обычных преступлений?

Тут Валерия подумала — не может ли оказаться, что первое задание «голоса» она провалила? Что, если нужно было вычислить того, кто убил Иру Глазову? Но пока нет никаких признаков этого, на выполнение «задания» отведено три дня, а Иру убили раньше. Нет, должно быть, речь шла совсем о другом убийстве. О том, которое должно произойти.

Михаил Афанасьевич покачал головой. Он не знал, что сказать.

— Если бы вы позволили мне участвовать в расследовании… — осторожно начала девушка. Но Елин ударил кулаком по столу так, что она едва не подскочила на стуле.

— Это тебе не игра в детектива, Рижская! Это жизнь, и умирают люди! Я взял с тебя слово не лезть в дело Крымовой самостоятельно, а теперь хочу, чтобы ты пообещала держаться подальше от всех трех дел. Это не твоя работа.

Лера встала. Она спокойно и серьезно посмотрела на следователя. Ему показалось, девушка побледнела.

— Я не могу. Простите.

— В таком случае, если ты будешь мешать следствию, я приставлю к тебе охрану. И это не шутка.

— Поняла, — Лера в нерешительности постояла возле стула и спросила. — Могу я увидеть Антона? Вы обещали.

Так же, как и Валерия, Елин не любил ложь в любых ее проявлениях. Он пообещал ей устроить встречу. Поэтому нехотя поднял трубку телефона, набрал охранника, и сказал:

— Приведите Крымова в мой кабинет.

— Анализ его крови уже готов? — Лера нетерпеливо теребила часы, уже догадываясь, что ответ ей не понравится.

— Готов-то, готов… — вздохнул следователь. — Вот только ничего в его крови не обнаружено. Никаких признаков снотворного или наркотических веществ.

— Вы правда думаете, что Антон убийца?

— Не важно, что я думаю. Важно, о чем говорят факты. И они не в его пользу. У нас нет ни одной альтернативной версии, свидетельствующей о его невиновности. Только исчезновение трупа — но объяснить его мы не можем. А потому Антону Владимировичу придется остаться под стражей. Тем более, вчера он напал на сокамерника…

— Что?! — от изумления Лера снова села на стул. — Антон? И на это была веская причина, я надеюсь?

— В том-то и дело, что оба молчат, — Михаил Афанасьевич развел руками. — Этот портной, Жиль, утверждает, что Крымов ни с того ни с сего бросился его душить. А сам Антон вообще отказался давать показания, его отправили в изолятор.

— И Жиль здесь? Значит, вы подозреваете его в убийстве Антоновой? — насторожилась Лера.

— Твоя версия хороша, но это лишь слова. А у нас есть факты — платок Жиля на месте преступления, а на платке жирное пятно, предположительно от крема. Сейчас в лаборатории проверяют его состав, и я более чем уверен, что он совпадет. Кроме того, мы опросили соседей Жиля. Оказалось, что недавно он сильно поссорился с Антоновой.

— Как… — растерялась Лера. — Что ей делать в его салоне? Для няни на пенсии его цены слишком высоки, если не сказать заоблачны.

— Причина ссоры неизвестна, сам Жиль говорит, что эта женщина была недовольна платьем, — Михаил Афанасьевич посмотрел за окно. — Но он врет, мы все равно докопаемся до правды.

— А что насчет странных слов Антона? Вы проверяли версию с девушкой?

Лера имела в виду жертву несчастного случая, задушенную цепью.

— Да. Алиби на тот вечер у Антона нет. Он утверждает, что был дома, с женой. А как ты понимаешь, жена подтвердить его показания не может.

Валерия задумалась, и молчала до того момента, пока не привели Антона. Она была уверена в одном — Жиль не причастен к смерти Антоновой. В своей версии она не сомневалась, хотя и не могла объяснить, откуда на месте преступления платок этого француза, и почему он ссорился с Антоновой.

Через десять минут Антон зашел в кабинет, и Лера не сразу узнала растрепанного, бледного, с кровоподтеком на щеке мужчину. Горе, или что-то еще, сильно изменило его всего за один день. Правда, увидев Валерию, он словно очнулся от сна, и затараторил, глотая слова:

— Я не виноват… не виноват… Найди его, умоляю, найди!

— Сядьте, Крымов! — сурово сказал Елин. — И отвечайте на вопросы.

Антон замер, встал, чуть пошатываясь, и сел напротив Леры. Его руки были скованы наручниками, но пальцы непрестанно переплетались, выдавая крайнее волнение.

— Кого? Кого надо найти? — спросила Лера, подавшись вперед.

— Найди его… найди… того, кто убил мою жену и сына.

— Вашего сына сбила машина, — терпеливо сказал Михаил Афанасьевич. — Это был несчастный случай. Мы уже говорили вам вчера.

Но Антон не обратил на его слова никакого внимания.

Он продолжал разговаривать только с Лерой. Подняв на девушку измученный взгляд, сказал:

— Поговори со Студеневым… он должен знать!

— Кто это? — Валерия подалась вперед, чтобы не упустить ни слова.

— Ты найдешь его. Он знает, — снова повторил Крымов, заламывая руки.

— Почему вы раньше не упоминали о нем? — нахмурился Елин.

Антон исподлобья посмотрел на следователя и промолчал.

— Я не спрашиваю дважды. Кто такой Студенев?

— Я ничего не скажу без адвоката, — резко заявил Антон, и больше не произнес ни слова. Только умоляюще посмотрел на Леру, и опустил глаза в пол.

— Но мне ты можешь рассказать что-нибудь. Хоть что-то? — тихим спокойным голосом произнесла Лера. — Ты сам организовал прогулку? Или тебе кто-то подсказал?

Молчание.

— Что означает та фраза… она должна была быть последней?

— Студенев знает, — шепнул Антон, и стало ясно, что больше из него не вытянуть ни слова.

— Конвой! Увести! — рявкнул Елин.

Зашел флегматичный охранник, взял Крымова под локоть и увел в камеру. Лера растерянно посмотрела ему в след.

— Ты знаешь, о ком он говорит?

— Понятия не имею…

— Странно. Он даже словом не обмолвился до встречи с тобой… Но, оставим.

Михаил Афанасьевич грузно поднялся из-за стола, достал из шкафа собачьи галеты, и насыпал в миску перед носом Бонифация.

— Если Антон говорит правду, и он не убивал жену, то в лодке мог прятаться кто-то третий. Тот, кто украл тело, — вдруг сказала Валерия.

— Исключено, — Елин погладил таксу по голове, и Бонифаций приоткрыл глаза. Нюх у старого пса уже пропал, и спросонья он не сразу учуял лакомство. — Эта версия пришла в голову и Иванне, но, во-первых, в лодке слишком мало места, чтобы там мог поместиться человек. Но даже если бы кто-то сумел сложиться в четверо, он не смог бы так быстро выбраться, совершить убийство и скрыться незамеченным. А во-вторых, увидев незнакомца, и заподозрив, что с мужем что-то неладное, Людмила Крымова должна была закричать. Но прохожие на берегу не слышали ни единого звука. И еще — они не видели в лодке посторонних, а некоторые утверждают, что женщину столкнул именно тот мужчина, который сел с ней в лодку.

— И у вас нет даже предположений? — с отчаянием спросила Валерия. — Хоть каких-нибудь?

— Отчего же… — пробормотал в усы Елин. — Есть одна безумная версия. Гипноз. Хотя, Иванна с ней совершенно не согласна.

— По-моему, версия провальная, — Лера скривилась, будто проглотила лимон. Она не верила в гипноз.

— Время покажет, — Елин отстукивал на столе барабанную дробь. — Вы снова сходитесь с Иванной во взглядах. Ей кажется более реальным, что был кто-то третий. И она пытается воссоздать картину событий. Именно поэтому я передал дело Соловьеву. Он более… рационален.

— По-вашему гипноз — это рационально? Вы передали дело Соловьеву, только потому что он верит в вину Антона? — язвительно спросила Лера.

— Потому что не предлагает глупых версий!

Девушка набычилась и замолчала. Она и сама до сих пор сомневалась в Антоне, и это ужасало ее. Нет, нельзя сомневаться. Но и верить тоже. До того момента, пока все не встанет на свои места.

Однако, Елин не должен знать, что она тоже сомневается.

— В таком случае, я докажу, что Антон не виновен. И вы можете посадить меня за решетку, меня ничто не остановит. Потому что Мила была моей подругой, а самое страшное, что может произойти — это осуждение невиновного. И я этого не допущу! — в запале Валерия вскочила со стула, и принялась ходить по кабинету.

— Ну-ну, полегче, — Михаил Афанасьевич вдруг добродушно рассмеялся, глядя на отчаянную решимость девушки. — Не надо делать из меня монстра. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы за решеткой оказался настоящий убийца. Ты ведь знаешь цену моим словам?

Лера остыла, остановилась и тихо сказала:

— Да.

— Тогда давай договоримся — ты не подвергаешь себя опасности, а я делаю свое дело. Но если вина Антона все же будет доказана…

— Я не стану спорить… — так же тихо отозвалась Лера.

— Вот и отлично. И, Валерия, — добавил Елин, когда девушка почти ушла. — Если ты все-таки додумаешься до логического объяснения этих событий, я с удовольствием тебя выслушаю.

Лера молча улыбнулась и вышла из кабинета.

На выходе из здания полиции она столкнулась с Иванной. Каперина собиралась ехать к родителям Иры, а точнее — к ее матери, которая двадцать лет растила девочку без отца. Она еще не знала, что случилось с ее дочерью.

— Мне нужно с тобой поговорить, — Лера взяла Иванну под локоть. — Это касается вчерашних убийств.

Она не стала рассказывать Михаилу Афанасьевичу все свои догадки. Особенно по делу Антона — потому что должна была убедиться, что права, и найти неопровержимые доказательства своим словам. Но с Иванной всегда могла поделиться самыми бредовыми идеями. Потому что серая мышка умела мыслить нестандартно. Смело.

— Разговор с Елиным не удался? — догадалась Иванна.

— Отчасти. Скажем так, мои версии он не воспринимает всерьез. Вся надежда на тебя.

— Не обижайся на него, — по дороге женщина передала какому-то оперу папку с бумагами, и пошла дальше. — Михаил Афанасьевич просто переживает за тебя. И считает ребенком.

— Это-то меня и огорчает, — вздохнула Лера. — Но, хватит о грустном. У тебя есть полчаса?

— У меня и минуты нет, — с сожалением произнесла Иванна. Они с Лерой вышли из здания и остановились у крыльца. — Давай поговорим позже. В пять вечера устроит?

— Не знаю, — призналась Лера. — Созвонимся если что.

— Идет! — Иванна собралась перейти дорогу, на другой стороне которой ее уже ожидала машина.

— Погоди. Я не отниму много времени, — спохватилась девушка. — Есть одно дело. Ты можешь отправить кого-нибудь из ребят на станцию, узнать у сторожа, действительно ли Крымовы отплыли с правого берега?

— Уже узнавали, — отозвалась оперативница. — Разве я не говорила тебе? Он опознал их по фото, к тому же они предъявили документы. Тебе известно что-то еще?

— Да нет… Так, пытаюсь найти нужную ниточку. А не подскажешь, сколько времени? А то у меня сотовый далеко, доставать неохота, — напоследок спросила Лера. При этом свои наручные часы она спрятала за спину. Для чего был задан этот вопрос, девушка никому не объяснила, никто и не спрашивал.

— Мой сотовый и вовсе в моем кабинете, я за ним позже забегу. А часы недавно потеряла. До встречи!

И Иванна перешла на зеленый свет.

Лера еще немного постояла возле крыльца, наблюдая за отъезжающей машиной. Она о чем-то думала — так самозабвенно, что не заметила, как к ней подошла Даша.

— Вот так ты держишь обещания?!

Рижская обернулась на возмущенный голос и виновато произнесла:

— Прости, Даш. Я не хотела ехать одна, так получилось.

— Получилось? Получилось у нее! Договорились ведь, что поедем в полицию вместе… А я, как дурочка, жду полчаса, не захожу… И на тебе — выходишь… Я так не играю!

Конечно, все это было сказано с наигранной обидой, но Лера прекрасно знала характер Даши и не стала тянуть кота за хвост.

— Меня привезли сюда, можно сказать, насильно. Произошло еще одно убийство…

— Что?! — Даша переменилась в лице, и без того большие глаза превратились в почти совиные. Она схватила Леру за рукав. — Да ладно? Ну, рассказывай скорее…

— Хорошо, только не здесь, — шепнула Лера, оглядываясь на полицейского, который уже бросал на девушек подозрительные взгляды.

Подруги отправились в ближайший тихий двор, где гуляли мамочки с малышами, устроились там на скамейке, и Валерия рассказала все то же, что и следователю. Убийство Иры никак не касалось игры, которую затеял некто под ником Белый Слон. А значит, Лера не нарушает правила, по крайне мере пока. Она все больше укреплялась в мысли, что «голос» имел в виду совсем не смерть Ирины.

— О-бал-деть… — только и выдохнула Даша, широко раскрыв голубые глаза. — Кажется, тут уже не бомба, тут атомный взрыв назревает. Ты как хочешь, но начальный материал я сдам. Все равно это просочится в прессу, только там напишут совсем не то, что нужно нам. Так что я под твоим чутким руководством напишу только то, что никому не навредит.

— Ну хорошо, — нехотя согласилась Лера. — Только, давай ближе к вечеру? В пять я встречаюсь с Иванной, а сейчас хочу заехать к Женьке в общагу… Вот блин!

Лера неожиданно хлопнула себя полбу. Ребенок, сидевший неподалеку в песочнице, залился смехом, размахивая пластиковой лопаткой. Молодая мама поспешила объяснить малышу, что нехорошо смеяться над незнакомыми тетями, когда они бьют себя по лбу, но ребенок продолжал заливисто хохотать.

— Уже и дети над тобой смеются, — хихикнула Даша. — Чего ты себя лупишь?

— Да совсем забыла! Женька ведь ночью звонил, уговаривал пойти на Бэль Лу сегодня вечером. А я, кажется, пообещала… Хотя, не помню точно.

— Ну так в чем проблема? Я тоже иду, вот там и поговорим.

— А Иванна?

— Что все Иванна да Иванна? — рассердилась Даша. — Свет клином на ней что ли сошелся? Подождет, завтра с ней поговорите.

— Ой, Даша… — Лера покачала головой, но решила не спорить. В конце концов, все будет зависеть от того, что ей удастся обнаружить с помощью Жени. А намеревалась она взломать страничку таинственного Белого слона.

— Что Даша? Ну что Даша? Я, между прочим, добыла тебе газеты! И прошлый номер, и материалы на свежий. Вот, получите, распишитесь!

И она протянула Лере газету и распечатанные материалы.

— Дашуль, ты просто прелесть, — Лера чмокнула подругу в щеку. — А что насчет кроликов?

— И их пристроим. В новом номере выйдет мега-объявление. Вот увидишь, весь город сбежится их забрать!

— Да? — Лера с сомнением посмотрела на сияющую подругу. — А что такого ты там написала?

— Вот выйдет, и узнаешь, — с гордостью заявила Даша. — Но и это еще не все мои приключения. Я тут Игоря встретила, ну, Семерядова, ты знаешь. Так он, прикинь, каких-то наркоторговцев разоблачил! Опередил, нехороший человек…

— Да ты не переживай так, — Лера похлопала подругу по плечу и усмехнулась. — Эти его наркоторговцы, в лице одного человека, по сравнению с нашим делом так — тьфу!

— Вот я на тебя гляжу и поражаюсь, откуда это ты все знаешь! — всплеснула руками Даша. — Значит, и правда всего один? Ну и тьфу на него тогда. Но Семерядов меня все равно раздражает. Представляешь, полчаса мне доказывал, что наш главред, Гущин, скоро повысит его до редактора собственной колонки, а все из-за этого материала! Нет, ты представляешь, что он о себе возомнил?

— А ты с ним лучше не спорь, пусть думает, что хочет. Всё равно не переспоришь — среди дураков ему равных нет.

— Легко тебе говорить, — Даша тяжело вздохнула. — Ладненько, переживу. Давай уж к делу. Надо полагать, бесполезно спрашивать, что ты узнала,?

— Я бы сказала, бессмысленно, — Лера отчертила ногой линию на земле. — Антон кажется невменяемым…

— Кажется?

— Да, именно. По-моему, он просто не хочет говорить. По какой-то причине он не может рассказать что означают те его слова. Единственная более-менее полезная информация — это некий Студенев, фамилию которого назвал Антон. Только что это за Студенев и с чем его едят он не сказал.

— Вот теперь мой выход! — бросив остатки семечек из кармана флегматичным голубям, гордо заявила Даша. — Это — семейный психотерапевт Крымовых, который, кстати, ходит у тебя в подозреваемых. Та-дам!

— А еще говоришь, что я все знаю… — Лера почесала затылок и усмехнулась. — Колись давай.

— Да тут ничего сверхъестественного нет. Вчера вечером я вышла на сайт самого известного в нашем городе психотерапевта, этого самого Студенева. Потом позвонила Жеке, он быстренько взломал его клиентскую базу — и, ву а ля! Мои подозрения подтвердились, в списке обнаружилась некая Крымова Л.В. с улицы Калиновая, д.10.

— Отлично! — потирая руки, то ли от холода, то ли от радости, воскликнула Лера. — Значит, побеседуем и с ним. Справишься?

— Да не вопрос! — усмехнулась Даша.

— Отлично. Поговори с этим персонажем, а главное — запомни все детали. Потом опишешь мне его кабинет, какие бумаги на столе, предметы…

— Да без проблем, подруга! Сделаем, — Даша построила из пальцев «ок». — Знаю я твои методы… Да давай прямо сейчас ему позвоню!

С одобряющего кивка Валерии Даша набрала номер психотерапевта и через пару секунд произнесла:

— Здравствуйте! Могу я услышать господина Студенева? Ах. Это вы… Нет, я не ваш клиент. Вообще-то я из газеты, хотела бы взять у вас интервью…

Даша помолчала, но по ее лицу Валерия поняла, что Студенев как минимум не любит журналистов.

— Хорошо. Поняла. Но я бы хотела написать о самом выдающемся…

Она прервалась на полуслове, и с досадой посмотрела на телефон.

— Блин. Трубку положил, зараза!

Лера ни слова не говоря достала свой сотовый.

— Диктуй номер.

Через три длинных гудка послышался недовольный голос.

— Слушаю вас.

На скамейку села бабочка-крапивница. Валерия попробовала подставить ей палец.

— Здравствуйте. Я звоню по просьбе одного вашего клиента, Антона Крымова…

— Все разговоры только лично с клиентами! — последовал раздраженный ответ. За раздражением промелькнул испуг — так показалось Валерии.

— Лично не получится. Я потому и звоню — Антона обвиняют в убийстве. Он не в себе, но назвал вашу фамилию. Сказал, что вы можете что-то знать. Могу я приехать?

— Нет, — быстро ответил врач. — Я ничем не смогу вам помочь.

— Полиция все равно скоро посетит вас, — равнодушно сказала Валерия. — Я так понимаю, Антон хорошо платил вам за лечение своей жены. И теперь он нуждается в вашей помощи. Кажется, он не обрадуется, если вы расскажете полиции что-то лишнее. Он просил поговорить с вами именно меня.

Повисла недолгая тишина.

— А вы, собственно, кто? — на фоне голоса послышался шорох бумаг.

— Друг. Похоже, единственный, который может ему помочь. Но без вас мне этого не сделать.

— Хорошо, — нехотя ответил врач. — Я готов вас выслушать. Но только по телефону. И не обещаю, что смогу прояснить хоть что-то.

Лера подмигнула Даше и показала большой палец — все ок.

— Вчера на Лебяжьем утонула жена Антона и ваша пациентка — Людмила Крымова. Точнее, ее утопили, перед этим надев на голову пакет и вколов какое-то вещество. Точно неизвестно, тело похитили. Люди на берегу утверждают, что видели, как Антон сам надевал пакет на голову жене. Но свою вину ваш клиент отрицает, говорит, что ему стало дурно, и в тот момент, когда он отвернулся, что-то произошло. А на берегу, увидев Милу, он едва не сошел с ума и повторял странные слова — она должна была быть последней. А еще говорил про какую-то цепь.

Оставалось лишь догадываться, какое впечатление произвели слова Валерии на Студенева. Однако, голос его переменился — кроме раздражения и испуга появились нотки растерянности.

— Боюсь, вам не понравится то, что я скажу… Ума не приложу, зачем Антон Владимирович вообще назвал мою фамилию. У нас с ним… что-то вроде договоренности.

Лера включила громкую связь и переглянулась с Дашей. Динамики убавила так, чтобы сказанное слышали только они.

— Меня устроит любая информация.

Студенев глухо вздохнул, явно сомневаясь в словах.

— Хорошо. Кое-что я расскажу. Людмила Крымова, жена Антона, была моей пациенткой. Однажды мы проводили сеанс совместного гипноза — поочередно погружали сначала Антона, потом Людмилу. Они не слышали слов друг друга, а я таким образом мог лучше понять каждого из них.

Лера неслышно хмыкнула. Гипноз. Она всегда считала это шарлатанством. Впрочем, поверхностное действие допускала, в частности — что человек может рассказать что-то важное в полусонном состоянии. Даша же вся подобралась, почуяв интересный рассказ. Неплохой бы вышел материал… Но только «бы».

— Людмила не сказала ничего нового. Она страдала из-за смерти сына. Но Антон… Я могу дословно процитировать его слова, потому что не часто слышал такие признания, — врач немного помешкал и без особого выражения произнес. — Мила… я больше так не могу. Ей все хуже. Это все она… она должна умереть. Рано или поздно я убью ее!

Последние слова Студенев выкрикнул слишком резко, видимо, изображая интонацию Антона. Во всяком случае выглядело это не совсем нормальным.

— И он не объяснил, что значат эти слова? — совершенно спокойно спросила Лера, словно сказанное не удивило ее.

— Я поговорил с ним после сеанса. Он спросил — так вы все знаете? И сказал, что сказанное должно остаться в тайне, Людмила ничего не должна знать.

— И вы согласились? — все тот же равнодушный тон.

— Да. Потому что Антон уверил меня, что действительно так думал, потому что Людмиле становилось хуже, она сильно мучилась. Но в последнее время пошла на поправку, почти вернулась к жизни — и Антон клялся, что даже из жалости никогда не причинит ей вреда. Знаете, я поверил ему. Слова, сказанные под гипнозом, чаще всего говорят о душевном состоянии, но не об истинных намерениях человека. А Людмиле знать это было бы просто опасно — новый стресс мог погубить ее и свести на нет наши многомесячные старания.

— Хорошо. Как я могу быть уверена, что вы говорите правду?

— Никак. Ваше дело верить мне или нет. Пленку с записью этого сеанса я уничтожил. И, боюсь, больше ничем помочь не смогу.

— Так вы не знаете, что может означать фраза «она должна была быть последней»? — напоследок уточнила Валерия.

— Нет. Всего доброго.

На этом разговор оборвался.

— Если кто-нибудь спросит меня, что я об этом думаю, отвечу. Этот Студенев скользкий тип и он мне не нравится! — выпалила Даша.

Лера не смотрела на нее. Она втиснула телефон в карман джинсов и задумчиво, сама для себя, произнесла.

— Посмотрим… посмотрим.

Даша не торопила ее. Лера думала минут пять, прежде, чем сказала, так и не повернув головы.

— Даш, ты должна любыми путями уговорить его на встречу. Нужно побеседовать с ним лично, но со мной он точно не встретится. А у тебя есть шанс.

— Сделаю что смогу, — Даша встала со скамьи. — У тебя какие планы?

— Мне нужно заглянуть к Жеке. Увидимся на концерте. До вечера!

Не теряя времени, девушки разошлись в разные стороны — Лера оседлала круизер и направилась к общежитию, а Даша — к остановке, на ходу набирая номер Студенева, чтобы договориться о встрече. Что-что, а договариваться и заговаривать зубы журналистка умела. И если он не согласится сам, она найдет способ его заставить. Связи у Дарьи имелись, в разных сферах, и довольно обширные. Хватит, чтобы найти обходные пути к одному человеку.

22 апреля, 2013 год

Общежитие № 1 стояло всего в паре сотен метров от Университета. Обшарпанные стены в окружении тополей и кленов навевали ностальгическую тоску на добрую половину горожан. Ведь многие из них жили здесь в советские времена, когда приехали учиться, да так и остались навсегда.

Вытянувшись буквой «Г», старое здание было средоточием студенческой жизни в городе N. Несмотря на строгую вахтершу, сюда стекались друзья друзей, оставались с ночевкой, пели песни под гитару, рассказывали страшные истории по ночам, собирались вместе, чтобы решать задачи по математике и информатике, залезали в окна после одиннадцати и, как ни странно, умудрялись соблюдать положенную тишину по ночам.

Лера не была исключением. На первом курсе она частенько заглядывала в гости к Женьке, а изредка и к своим клиентам — тем из студентов, которые особенно любили терять зачетные книжки, учебники и абонементы в библиотеку.

Но в последние полгода сыщица появлялась здесь редко. Правда, стоило ей приехать и заглушить рычащий мотор, как нашлись старые знакомые, влюбленная парочка — Аня и Олег, которых с первого курса окрестили женихом и невестой. Они и правда подходили друг другу — высокий и статный темноволосый юноша, стройная и изящная брюнетка… Что и говорить, было чем любоваться.

Весело переговариваясь и приветственно махая руками, они подбежали к Валерии, завидев ее еще от университета.

— Привет байкерам! — крикнула девчонка, взмахнув черной гривой волос. На ее открытом плече красовалась татуировка в виде розы и дракона. Такая же была у ее парня — они решили скрепить свои отношения с помощью иглы татуировщика.

— Привет, Анчик, — Лера спрыгнула с мотоцикла и обняла старую знакомую. — Я уже сто раз объясняла, я не байкер, как бы заманчиво это не звучало. У этих ребят особый стиль жизни, на который у меня нет ни времени, ни возможности.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась Аня. — Скромница. Знаем мы, как ты иногда целыми днями за городом гоняешь. Ты уже в курсе что произошло в универе?

— А что? — Лера сделала вид, что ничего не понимает, а между делом добавила, — Привет, Олег.

Парень в ответ помахал рукой, а Аня защебетала:

— Все говорят, что там Иру Глазову убили. А как и кто — никто не знает. Ужас какой, правда?

— Смотря, что подразумевать под «ужасом», — резонно заметила Лера, застегивая цепь на колесе. — Если то, что никто не знает как — так в этом я вижу только положительные стороны. Меньше знаешь, крепче спишь. А если то, что убили — пожалуй, можно согласиться, это совсем невесело.

— Ну ты как всегда, а… — надула губки Аня. — Не скажешь, значит?

— Анчик, ну откуда мне знать? — снисходительно произнесла Лера. — Зачем ты вообще веришь всяким сплетням?

— Анютик считает, что ты все знаешь, — впервые подал голос Олег. — Анютик тебя, разве что, не боготворит.

— Да ну тебя! — девушка толкнула парня в бок. — Просто я не встречала никого, похожего на нее.

— Счастливая, — искренне вздохнула Лера. — И не дай Бог еще встретить. Вы, случайно, не в курсе, Жека тут?

— Он с утра как в свой комп зарылся, так и не выходил, — сообщил Олег. Он учился с Женей в одной группе.

— Как всегда, — Лера пожала плечами. — Он в своем репертуаре. Ладно, ребят, спасибо! Я побежала.

— Давай, — кивнула Аня. — Ой, подожди, я спросить забыла! Я ведь это…

— Твоя цепочка на полке, в коробке из-под печенья! — крикнула Лера, не оборачиваясь.

Аня замерла с открытым ртом, потом поглядела на своего парня и восторженно произнесла.

— Я же говорила, что она мысли читает!

— Ага, а еще я умею перемещаться во времени, — Лера все-таки остановилась и в пол оборота произнесла. — Вот я еще вчера должна была сдать контрольную по химии, а она до сих пор лежит у меня на столе, хотя написала я ее три дня назад. Вопрос — куда подевался день? Ответ — я его перескочила.

— Да ну тебя, — отмахнулась Аня.

— Лер, ну объясни ты ей, как про цепочку догадалась, — умоляюще сказал Олег. — А то ведь она и так суеверная…

— Сейчас она разочаруется раз и навсегда, — пообещала Лера. — Я сама положила туда твою цепочку, когда была у вас в гостях. И забыла тебе сказать. Ну, и, ясное дело, что теперь ты ее ищешь.

— И все равно я не разочаруюсь, — Аня поджала губки. — Я бы и так не смогла.

— Зато ты готовишь хорошо, — с улыбкой произнесла Лера. — Ладно, я побежала, еще куча дел.

— Лер, ты на Бэль лу идешь? — послышался вдогонку вопрос Олега. — Жека собирается, и мы пойдем!

— Поглядим, — на ходу отозвалась Лера.

Она скрылась за тяжелой железной дверью в общежитие. Строгая тетя Клава, гроза гуляк и дебоширов, известная самому последнему двоечнику своей неподкупностью, хорошо относилась к Валерии Рижской. Можно сказать, с теплом и нежностью.

— Здрасьте, тетя Клава, — Лера широко улыбнулась, предъявляя студенческий билет. — Я к Жене, решать задачу. Как ваш зуб? Не болит?

— Ой, Лерочка, — тетя Клава тоже улыбнулась, но в ее рту не хватало уже пяти зубов, поэтому улыбка выходила своеобразная. — Ничего, вроде жив пока. Спасибо за заботу! Давненько ты сюда не заглядывала.

— Да времени нет, теть Клава, — девушка протиснулась между тугим перегородками турникета. — Учеба, работа!

— Понимаю, понимаю… — ласково сказала тетя Клава. — И я в свое время такая же была! Удачи тебе, Лерочка! Заглядывай почаще.

Тетя Клава в душе была добрым человеком. Но ее бесили студенты. Вот такой парадокс. Студенты весь день сновали туда-сюда, требовали открыть и закрыть турникет, ругались, если он не работал. А что, тетя Клава виновата? Нет, виноват турникет и тот, кто его установил. Поэтому день ото дня раздражение копилось, и за годы работы превратилось в привычку. Вот Лера и разгадала этот парадокс. Она отнеслась к тете Клаве не как к вахтерше, а как к хорошему человеку, и тетя Клава подобрела для нее, сама того не замечая. Когда-то девушка помогла ей найти квитанции об оплате коммунальных услуг, необходимые для суда — тетя Клава тогда отстаивала свое право не платить за горячую воду, которой у нее, в общем-то, и не было. А бумаги потеряла перед самым судом, так что после того, как Лера нашла их, тетя Клава в ней души не чаяла. И делала для нее немыслимое исключение — разрешала остаться у друзей с ночевкой и даже брать с собой гитару!

Вот и теперь студентка вспомнила про больные зубы тети Клавы, и женщина растаяла.

В этом общежитии не было отдельно мужского и женского крыла — комнаты парней и девушек находились просто в разных концах коридора на каждом этаже. Двести тринадцатая комната расположилась ровно по центру, между правой и левой сторонами коридора. Так что, можно сказать, Жене повезло. Это место считалось самым козырным. Далеко от туалета, близко к девчонкам, под боком у своих.

Лера постучала, но никто не отозвался. Тогда она просто толкнула ее, и вошла.

Женя сидел спиной к двери, полностью поглощенный работой. Он уставился в экран мощного компьютера, на который копил года три, и, наконец-таки, месяц назад, скопил. Только этот «зверь» мог потянуть сложнейшую программу, которую программист готовил для международного конкурса. Мелкие доработки он делал на ноутбуке, который брал с собой в подвал.

Взлохмаченная голова даже не повернулась, парень продолжал лихорадочно стучать по клавиатуре, набирая какие-то значки, крестики и нолики.

Однако, сейчас он работал вовсе не над своей программой. Ее он уже закончил, и, кажется, только вечерами потихоньку исправлял и дополнял.

— Что на этот раз? — спросила Лера, неслышно присаживаясь рядом.

— Американская компания по производству жевательной резинки, — не поворачивая головы сказал Женя. — Защита у них будь здоров, но не на того напали! Я их сделаю.

— Сочувствую им, — без особого сострадания произнесла Лера.

Она улыбнулась, вспомнив, как Даша впервые познакомила «гениального хакера всех времен и народов» с такой же «гениальной сыщицей», решив убить двух зайцев и заполучить две неплохие статьи разом. Она и не догадывалась, что в детстве они играли в одной песочнице.

С тех самых пор Лере запомнился его голос — немного гнусавый и оттого чуточку смешной, он всегда выделялся на фоне остальных голосов. Среднего роста, с вечно взлохмаченными темно-русыми волосами и отстраненным взглядом, он, к своим двадцати двум годам, обзавелся толпой поклонниц. Но к их глубокому разочарованию говорил, что его единственной любовью на всю жизнь останется компьютер.

— А зачем тебе взламывать компанию по производству жвачек? Взломал бы лучше банк — глядишь, разбогател бы. Где логика?

— Нет ее, — Женя не обернулся, продолжая отстукивать дробь по клавиатуре. — А уголовщиной я не занимаюсь. Не забывай, я еще и юрист, будущий прокурор!

— Ага, рассказывай, — фыркнула Лера.

— Ну ладно, пусть не прокурор. Но нафиг мне их банк сдался?

— Правильно, нечего ерундой заниматься. Лучше приносить пользу людям.

— Людям, говоришь, — Женя покосился на Валерию, не удержался и фыркнул. — Ладно уж, так и быть. Нашел я владельца этого счета. Точнее, владелицу — некая Зоя Наумова. А деньги переводил Антон.

Лера похлопала друга по плечу и сказала.

— Отлично! Я в долгу. А кто эта Зоя? Откуда, чем занимается?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — Женя обернулся и развел руками. — Одно могу сказать точно, она либо вообще не из нашего города и никогда здесь не была, либо приезжая.

— Угу. А много переводил? Часто?

— Да не сказать, чтобы очень… — Женя поджал губы. — Всего пару раз, и небольшие суммы.

— Ладно… спасибо. А что может обозначать буква К рядом со счетом?

— Не знаю, может чей-то инициал?

Инициал. Валерия уже думала об этом, но в имени и фамилии Зои вообще нет буквы К.

— Ну ладно, ты думай, а я пока продолжу, — Женя повернулся к компьютеру.

— Жень, а может еще немного поработаешь на благо общества? — заискивающе спросила Лера.

— А ты у нас будешь выступать от его, общества, лица? — уточнил парень.

— Ага.

Женя вздохнул и сдался:

— Че взломать-то надо?

— Да, страницу одного типа в соцсети.

— Не вопрос, — стук клавиш, снова прекратился, и вихрастая голова повернулась к Лере с улыбкой до ушей. — Ща сделаем!

Он свернул окошко со значками, и открыл нужную страницу.

— Кого ломаем-то? — парень подвинулся, подпуская Леру к клавиатуре.

— Сейчас… — она зашла к себе на страницу и открыла переписку с Белым Слоном. — Вот его.

Женя пробежался взглядом по сообщениям и с круглыми глазами посмотрел на подругу.

— Это чего такое?

— Да спамит тут один… — уклончиво ответила Валерия.

— Белый слон, — в слух прочитал парень. Но даже если теперь он и понял, почему его подруга угадала секретное слово Милы, ничего не спросил. Только скептически произнес. — Ну-ну… Ладно, сейчас посмотрим, что за перец.

На то, чтобы взломать закрытую страницу «Белого Слона» у Жени ушло всего несколько минут.

Но это совершенно ни к чему не привело. Аватарки не было, а вся информация — год рождения и родной город. Ни то ни другое никак не проясняло ситуацию. Год рождения указан 554, а город и вовсе странный — Больцано. Вместо информации о себе непонятные цифры. 554=0.

— Ну, блин… — сквозь зубы разочарованно произнесла Лера. — И что это за ерунда?

— Ничего удивительного, — пожал плечами Евгений. — А ты что, думала, тут будет его адрес, паспортные данные и свидетельство о рождении? Такие аккаунты, подруга, создаются для разового использования.

— А можно как-нибудь узнать, кто его зарегистрировал? С какого IP адреса? Может, найдется еще один аккаунт этого же человека, или удастся вычислить, с какого компа отправляли сообщения…

— Посмотрим, — Женя открыл очередную программу и забил туда длинный код.

Пока он пытался выудить крупицы информации, Валерия откинулась на кровати и задумчиво осмотрела комнату. За полгода в ней ровным счетом ничего не изменилось — все те же потрепанные рок-плакаты на стенах, те же грязные тарелки и чашки на столе, коряжистый кактус рядом с компьютером, пара пружинных кроватей на кривых ножках. Только пыли стало поменьше — видимо, мальчишки повзрослели, и перестали цапаться из-за каждой уборки. Даже график на стену повесили — раз в месяц убирается Женя, потом Олег…

На другом столе, возле кровати Олега, тоже стоял компьютер — не такой мощный, со стареньким процессором, но вполне пригодный для того, чтобы найти кое-какую информацию.

Лера пересела за тот столик и нажала кнопку «пуск». Процессор загудел, напрягая все свои микросхемы.

— Ну давай, миленький, включайся… — уговаривала Лера.

Компьютер задумчиво повис, и загудел совсем как пылесос. Но экран просветлел, и Валерия облегченно вздохнула. Она открыла браузер, и стала ждать.

Чтобы не терять времени, достала из кармана бумажку с банковским счетом и буквой К. До сих пор не удосужилась выложить ее дома.

После внимательного осмотра, многозначительно кивнула своим мыслям, спрятала бумажку в карман и вновь посмотрела на экран.

Пока компьютер думал над заданной задачей, в комнату вошел Егор, сокурсник Жени из соседней комнаты.

— О, Лерка, — полусонно сказал он и подошел к шкафу с посудой. Достал оттуда чашку, заглянул в коробочку из-под чая. — Печально.

Он вздохнул, обнаружив там всего один пакетик, и тот использованный. Но, делать нечего — пришлось заваривать его.

— Жек, есть чего пожевать? — все так же сонно спросил гость.

— Чипсы, — не глядя на него, ответил Женя.

Егор поморщился и сказал.

— Достали чипсы. Суп хочу.

Он еще раз вздохнул и вышел из комнаты вместе с чашкой.

— Надо как-нибудь вам супа сварить что ли… — задумчиво сказала Лера.

После такого заявления Женя отвлекся от компьютера, покосился на подругу и испуганно сказал:

— Не, лучше не надо.

Лера пожала плечами — ну не хотят, как хотят. Это был тот случай, когда душевная доброта совершенно не сочеталась с кулинарным талантом.

— О, ожил! — воскликнула она, когда, браузер, наконец, открылся. — Тэк-с, посмотрим… — Лера подключилась к вайфаю, так же взломанному Женей, и забила в поисковую строку «554 год».

Поисковик выдал море результатов — школа N554, журнал мод N554, а по существу — всего несколько дат. Но и они ровным счетом ничего не давали.

«Нарсес выиграл сражение с 70-тысячной армией алеманов и франков», — про себя прочитала Лера.

— Жень, а кто такой Нарсес?

— Издеваешься, да? — в пол оборота сказал парень. — У меня по истории тройка с натяжкой.

Лера продолжила читать и узнала, что в 554 году произошла масса событий — например, Саяньбийское государство распалось на две части, а войска западной Вэй вторглись в Южный Китай для поддержки младшей Лян. Но там ничего не было сказано про белых слонов. И про синих тоже. Про любых. Так что Лера решила изменить запрос.

— Попробуем «Больцано». Кто ты есть?

Поисковик ответил, что это небольшой итальянский городок.

— Ну, хоть какая-то связь со слоном… — пробормотала Лера.

Но больше ничего узнать не удалось. А через пять минут Женя откинулся на спинку стула и удовлетворенно произнес:

— Можешь называть меня гением!

Лера тут же оторвалась от бесплодных поисков и заглянула в компьютер друга.

— Мне кажется, я ее где-то видел, — Женя с сомнением всмотрелся в круглое розовощекое лицо девушки на фото.

— Конечно, — растерялась Лера. — Это моя однокурсница, которую вчера… У которой вчера возникли неприятности. Ира Глазова. Зачем ты показываешь мне ее страницу?

— Зачем? — Женя даже обиделся. — Так это и есть твой «Белый Слон».

— Что?! — Лера едва не свалилась с кровати. — Почему ты так решил?

— Потому что ее страница и страница Белого Слона создана одним человеком.

— Но как ты можешь быть уверен, что это именно она писала от имени «Белого Слона»? — Лера, как завороженная смотрела на улыбающуюся круглолицую Ирочку.

— Ну, этого никто наверняка не скажет, — Женя закрыл страницу и посмотрел на подругу. — В оба этих профиля заходили с одного и того же компьютера раз десять за последние три дня.

— Ничего не понимаю… — Лера растерянно опустилась на кровать и зарылась лицом в свои волосы. — Сначала она зачем-то пишет мне со своего компьютера под ником Белый Слон, а потом её находят мёртвой…

— Что?!

Теперь уже Женя едва не упал со стула.

— Так это правда, в нашем университете убили студентку?

— Да, — Лера поняла, что уже нет смысла что то скрывать. Все равно проболталась. — Только это секрет. И о нем не должен знать никто.

— Тоже мне, секрет. О нем же весь универ знает! Только я думал, это сплетни…

— Вот и правильно. Пусть все так думают.

Лера просительно посмотрела на Женю, и он понял все без слов.

— Понимаю. Могила! Ты же меня знаешь…

— Да, — улыбнулась Лера. — И поэтому не скрываю от тебя ничего.

— И ты расскажешь мне, отчего так испугалась, когда узнала что Ира и твой «Слон» одно лицо?

— Ну… — Лера поправилась, — почти ничего.

Женя усмехнулся, но не стал расспрашивать. Он вообще никогда не лез в чужие дела, если друзья не хотели рассказать все сами.

— Странно… — повторила Лера, но уже просто так, рассуждая вслух. — У нее нет ни брата ни сестры, живет она с мамой, которая почти не пользуется компьютером.

Она встала и принялась ходить по комнате. Неизвестно, какими путями двигались ее мысли, но она вдруг остановилась, и набрала чей-то номер. Не дождавшись ответа, попросила:

— Жень, а можешь мне пробить еще один телефончик?

— Диктуй! — парень крутанулся на стуле и приготовился забить номер в программу.

— Восемь, девятьсот тридцать… — принялась диктовать Лера. Это был номер торговки косметикой.

— Ее зовут Люся, — добавила девушка.

Женя быстро забил номер в программу, но это не дало результатов. Правда, в конце концов, он кое-что нашел.

— Гляди.

Лера посмотрела на страницу какой-то женщины с сайта знакомств. Минимум информации, но указаны контактны. Е-mail и тот самый телефон, по которому она только что пыталась дозвониться. Никнейм — Люся-солнышко.

— Это она. А адреса нет? — Лера пролистала страницу, но больше ничего не нашла. — А то она на звонки не отвечает.

Женя наморщил лоб и покачал головой.

— Ну ладно… — подумав, сказала Валерия. — Посмотрим.

Она внимательно рассмотрела фотографию женщины лет сорока на вид, светловолосую, голубоглазую и упитанную. Сильно упитанную, возможно, даже, переупитанную. Соломенные — не по цвету, а по качеству — волосы с кошмарной химией придавали ей сходство с куклой. Но не с барби, а этакой деревенской, тряпичной.

По-видимому, Люся наложила на себя всю косметику, которой торговала. Несомненно, она считала, что сбросит пару-тройку годков, но получилось как раз наоборот. Ей можно было дать лет пятьдесят, хотя Лера догадывалась, что это не так.

В руках Люся держала сумку с вышитыми гламурными нотками. Фотографию сделали на фоне обоев в цветочек, засаленных и старых, так что даже фотошоп не поправил дело. В углу виднелось темное пятнышко с обугленными краями, а один из цветочков был когда-то оторван, и затем приклеен снова.

Лера вдруг резко отвернулась от экрана и уверенно сказала:

— Вечером приду на Бэль Лу.

— Классно… — немного опешил Женя. — А с чего вдруг так резко решила?

— Там будет кое-что интересное, — таинственно произнесла девушка. Что-то явно ее взволновало, но, рассказывать, что именно, она не собиралась. — И теперь — последнее дело. Можешь извлечь информацию?

Она достала из сумки маленькую черную вещицу и протянула Жене.

— А ты что, разучилась флэшки в комп вставлять, — неуклюже пошутил парень. Ему совсем не нравилось то, что происходило. Он заподозрил, что Лера ввязалась в какое-то нехорошее дело, но знал, что объяснений не дождется. Все, что было в его силах — помочь ей.

— Здесь пароль. Думаю, тебе на один зуб.

Так и вышло. Женя быстро взломал шифр, и открыл содержимое единственного файла. Оказалось — там фотографии. Обычные семейные фотографии за разные годы, когда еще жив был сын Милы, где Крымовы путешествовали и отмечали семейные праздники. Вот они вместе в горах — судя по подписи, на Алтае. На другом фото — всей семьей во Франции. А вот Антон путешествует один, стоит на краю обрыва, в горах Тибета. Вот Мила в санатории вместе с сыном — счастливая и цветущая, какой ее еще помнила Валерия.

— Значит, это хранилось в шкатулке? — Женя притих и медленно щелкал мышкой, перелистывая фотографии.

Лера не ответала. Она смотрела на экран, стараясь не упустить ни одной детали.

Вот снова Мила, зеленоглазая красавица вместе с мужем и сыном. Фото было сделано три года назад, когда приехала Иванна. А здесь — семейный праздник, накрытый стол, гости…

— Стой! — почти крикнула Лера. — Останови!

Женя перестал листать и с удивлением посмотрел на подругу.

— Что ты там увидела?

Лера промолчала. Она рассмотрела среди толпы гостей знакомое лицо. Серое, неприметное. Такое, как у человека, с которым она столкнулась вчера в университете.

— Можешь увеличить и сделать его фото отдельно? — Лера указала на человека.

— Женя сделай то, Женя сделай это, — беззлобно проворчал парень. — А как что объяснить, так это потом.

— Да. Потом. Узнаешь его?

— Нет.

Женя вздохнул, но выполнил просьбу. Еще несколько фотографий заинтересовали Валерию — на одной Антон стоял с тем самым человеком, но фото было сделано так, словно фотограф сидел в засаде. Неровное, с кучей ненужных деталей и чем-то темным на переднем плане. И все-таки можно было разглядеть, что Антон разговаривает с серым человеком. На руке «серого» виднелся браслет — неприметная, но единственная выделяющаяся деталь. Тоже серый, он был сплетен в виде цепочки и оплетал темный камень. И еще одно фото совершенно отличалось от остальных. По краям, как рамка, проходили темные полосы, а в центре лежал маленький кулон в виде серпа или полумесяца, сфотографированный на столе.

— Я смогу просмотреть эти фотографии дома? — уточнила Валерия, закончив просмотр.

— Смотри, где захочешь. Пароль я убрал.

— Отлично. А как насчет плёнки с автоответчика?

— Получите, распишитесь, — парень с шумом открыл ящик стола и протянул Лере ленту с записью. Она была чистенькой и почти целой — только в некоторых местах не удалось её склеить. — Можно слушать.

— Ты гений. До встречи, мне пора бежать!

С этими словами девушка забрала флэшку и выбежала из комнаты.

От общежития она направилась прямиком к одному из свидетелей. А именно — к Дмитрию Груздеву, работнику лодочной станции, который жил неподалеку от университета. Но до этого забежала в местный магазинчик, распечатать пару фотографий.

Ей не пришлось долго блуждать по городу в поисках нужного дома. Проехав всего пару кварталов, она оставила байк у подъезда пятиэтажки и поднялась на второй этаж.

С другой стороны двери послышались шаркающие шаги и дверь неторопливо открылась.

Груздев оказался невысоким мужчиной с приятным лицом, но слишком большим носом, придающим сходство с персонажем из мультфильма «Карлик-нос». На пояснице топорщилась большая рыжая грелка-клизма, а шея пять раз обмотана красным шерстяным шарфом.

Мужчина раскашлялся в кулак, протер слезящиеся глаза и, прищурившись, посмотрел на гостью.

— Здравствуйте, — сегодня его голос хрипел еще сильнее, чем при телефонном разговоре. — Вы — Валерия?

— Да, — Лера быстро оценила ситуацию и сделала выводы. Теперь она была уверена — этот человек не причастен к убийству Милы. Один из подозреваемых вычеркнут. — Извините, что без звонка. У меня мало времени.

— Проходите, — кивнул мужчина. Шаркая тапочками и кутаясь в меховой халат, он посторонился. — Обувь можете не снимать. Извините за мой вид… Стыдно появляться перед дамой в таком состоянии…

— Ничего, — равнодушно произнесла Валерия, перекладывая мотоциклетный шлем в другую руку.

Она прошла через короткий коридор в просторную гостиную, бросила шлем на диван и села рядом. Мужчина опустился в кресло напротив и снова закашлялся.

— Скажите, — Лера решила не тянуть и начала с главного. — У вас морская болезнь, ведь так?

— Да, — Груздев так удивился, что даже перестал кашлять. — Вы врач?

— Простейшая теорема, — сыщица послучала пальцами по шлему. — Вы не ездите на общественном транспорте, избегая укачивания; вы держите на работе мятные леденцы, которые, уходя, не взяли с собой. По-видимому, они помогали вам не столько от боли в горле, сколько от тошноты при виде качающихся лодок. Есть еще и внешние симптомы, такие как бледность, мешки под глазами — но их можно списать на простуду. Первых двух признаков вполне достаточно для диагноза.

— Что ж, вы настоящий знаток своего дела, — Дмитрий наклонил голову на бок, — Так, вы сказали, что вы частный детектив? Я читал о вас статью… не думал, что девушка вроде вас возьмется расследовать убийство.

— Вроде меня? — Валерия вопросительно приподняла бровь.

— Нет, вы не подумайте… — растерялся Груздев. — Я не в плохом смысле. Просто это опасная работа для столь… юной и беззащитной барышни.

— Полностью согласна. А для меня — в самый раз, — Лера невозмутимо перекинула ногу на ногу. — Давайте перейдем к делу. Скажите, как звали человека, который перегнал лодку для Крымовых на другой берег?

Мужчина побледнел так, что, казалось, сейчас сольется со штукатуркой на молочной стене. Он покачнулся, несмотря на то, что сидел в кресле.

— Они отплыли со станции.

Голос его прозвучал так тихо, что Лера едва расслышала слова.

— Вы не умеете лгать, — она посмотрела мужчине в глаза, которые он упорно пытался спрятать. — Мне известно, что Антон приходил к вам девятнадцатого числа и договорился, что вы разрешите ему взять лодку просто так, по старой дружбе. Вы согласились, тем более, что нашелся человек, который предложил вас прикрыть и оплатить прогулку с одним условием…

— Это Антон вам рассказал? — с горькой иронией спросил Дмитрий, закрыв лицо руками. — Он ведь дал слово… Никому нельзя верить…

— Не спешите с выводами, — Валерия почувствовала, что может потерять нить разговора. Чего доброго, сама себя накрутит, разжалобится, и не сможет внятно допросить свидетеля. — Антон ничего мне не говорил. Я продолжу?

Она собралась с мыслями и произнесла.

— Вы боялись, что могут возникнуть проблемы с Никифором, сторожем на лодочной станции. Он вряд ли согласился бы пропустить «зайцев». Поэтому вы ухватились за предложение, которое сделал незнакомец, предложивший оплатить прогулку на лодке. Возможно, он был не один, а со спутницей. Половину времени они хотели плавать сами, а вторую половину решили «подарить» Антону и Людмиле. Сами вышли на другом берегу, а в лодку сели супруги Крымовы. Видимо, этот человек обосновал все очень убедительно, раз вы согласились. Антон и Мила отплыли с левого берега, тогда как лодочная станция находится на правом. Меня очень интересует имя этого неизвестного человека и его спутницы.

— Если хозяин узнает, меня уволят… — вымолвил Груздев, опустив голову. — Николай Михайлович не знает, что клиенты отплыли с другого берега. Дед Никифор думает, что в лодку сели Крымовы, но это были другие люди.

— Тогда почему же он опознал их по фото?

— Никифор? Да он и мать свою не опознает, подслеповатый крот! Цвет волос дамы был такой же, как у жены Антона, вот и перепутал, старый пень. А у меня… я… — Груздев замялся. — Если бы я рассказал, как все было, могли возникнуть проблемы… Меня вполне могут привлечь, как сообщника…

— Но вы понимаете, что так оно и есть? — холодно спросила Лера. Почему-то ей было совсем не жаль напуганного свидетеля. — Это вы помогли убийце осуществить задуманное.

Дмитрий с ужасом посмотрел на Валерию, словно она сама собралась воткнуть в его сердце нож.

— Нет…

— Это вы дали ему возможность спрятаться в лодке и убить ни в чем не повинную женщину…

— Нет…

— А ее мужа теперь обвиняют в этом страшном преступлении. И все потому, что вы испугались, и вовремя не сообщили полиции о своем должностном преступлении.

Лера жестко закончила монолог, а Груздев весь покраснел, покрылся испариной и в последний раз крикнул:

— Нет! Это не я! Я не виноват! Я… я… я не хотел… Неужели ничего нельзя исправить?

Он до того перепугался, что задрожал, как осиновый лист. На крупном носу повисла капелька пота.

— Еще можно спасти одну невинную жизнь, — тихо сказала Лера. — Идите в полицию, расскажите все. Скорее всего вам ничего не грозит.

— Я… я не могу, — просипел Дмитрий. — Нет. Нет! У меня… морская болезнь, и… и… он меня убьет.

— Что? — Лера не поверила своим ушам.

— Он меня убьет, — как-то спокойно сказал Груздев. — Если он расправился с женщиной, то не захочет оставлять в живых свидетеля.

Девушка мельком взглянула на часы, и поняла, что время действительно поджимает. До Бэль Лу осталось всего два часа, а до этого надо успеть разгадать еще одну часть загадки «голоса». Ту часть, которая должна открыть имя убийцы или жертвы грядущего преступления.

— Послушайте… — она вдохнула поглубже и собралась с силами, чтобы сказать. — Я обещаю, все останется в тайне. Ни полиция, ни ваш начальник ничего не узнают. По крайней мере, пока в этом не возникнет острой необходимости. Просто расскажите, как все было. Возможно, тот человек и есть настоящий убийца.

Груздев растерянно посмотрел на свои потные пальцы, и произнес:

— Я не знаю, откуда вам все это известно… Но я вам верю, верю что Антон ничего не рассказал. Иначе бы полиция задала мне эти вопросы раньше вас. Но вы должны сдержать слово… После того, как я все расскажу. Полиция ничего не узнает.

— Да.

Лере тяжело дались две эти буквы. Д-а. Да, теперь она не расскажет полиции ничего. Если бы было немного больше времени, она бы нашла способ убедить этого трусливого лодочника признаться. Но времени нет, а значит придется действовать самостоятельно. А Антону придется еще немного посидеть в камере, пока Валерия не выяснит имя настоящего убийцы. Если только не оправдаются худшие опасения.

— После того, как Антон попросил меня организовать лодочную прогулку, на станцию пришел человек. Он назвался другом семьи и сказал, что хочет помочь двум голубкам вернуть прошлые чувства. Так он сказал. Я еще тогда засомневался, что он действительно друг. Если бы они с Антоном общались, ему было бы известно, что у Крымовых с чувствами полный порядок. Антон просто хотел немного отвлечь жену от печальных воспоминаний. Но я согласился сотрудничать с незнакомцем. Он оплатил всю стоимость трехчасовой прогулки. Сказал, что будет плавать час со своей любовницей, потом перегонит лодку на другой берег и передаст ее Антону.

— И вас не заинтересовало, зачем ему это? — спросила Лера. В ее голосе сквозил металл.

— Отчего же, в первую очередь я спросил об этом. И ответ меня устроил. Человек сказал, что не хочет встречаться с Николаем Михайловичем, нашим начальником. Якобы, жена Михалыча и есть любовница этого человека. А ведь в назначенный день Михалыч должен был приехать на станцию как раз к десяти. Этот тип со своей женщиной не хотел попадаться ему на глаза. Я не стал вдаваться в подробности. Правда, этот мужчина просил не говорить о нем Антону, потому что они, якобы, недавно поссорились, и Крымов не примет от него помощи. Поэтому я просто велел Крымовым сесть в лодку на левом берегу, не объясняя, как она там оказалась.

Лера молча посмотрела на Груздева. В ее взгляде читалось лишь равнодушие, и, возможно, жалость. Возможно.

Он согласился на все это только ради собственной выгоды — не выглядеть в глазах Антона трусом, и в то же время не попасться на «зайцах». Любой нормальный человек понял бы, что это предложение не принесет ничего хорошего. Уже одно то, что незнакомец просил не говорить о нем Антону… А знал ли Антон этого таинственного благотворителя?

— И как же вы поверили ему? — хриплым голосом спросила Валерия после долгого молчания.

Груздев отвел глаза, в которых промелькнул стыд. Но тут же он поднял голову и выкрикнул:

— А почему я должен был ему отказать? Я не ясновидящий! И мне не нужны проблемы, ясно? Вы можете осуждать меня, сколько хотите, мне все равно. Оставьте меня в покое!

Лера молча наблюдала за ним и поглаживала шлем. Груздев стушевался, и в глазах снова промелькнул страх. Страх, что Лера все расскажет полиции. Страх, что она подумает о нем плохо. Страх, быть подлецом в глазах других. Все, что он ощущал по жизни — это страх.

— А если бы он просто украл лодку? — наконец, спросила Лера, чтобы прервать молчание. — Ведь, я так понимаю, паспорта в залог он не оставлял?

— Нет, — Груздев утер большим пальцем нос и осмелился посмотреть в глаза. — В залог он оставил деньги, и предъявил Никифору какие-то документы, в которых было указана фамилия Крымова. Но я поверил этому человеку еще и потому, что он показал алтайский браслет-оберег… Два года назад Антон ездил со своим близким другом на Алтай, и сам рассказывал, что они привезли оттуда два браслета. Я видел один оберег у Антона, и точно такой же показал мне тот мужчина.

Последнее предложение Груздев произнес с облегчением, словно нашел себе оправдание.

— Как выглядят эти браслеты?

— Знаете, такие занятные вещицы, — Дмитрий встал с кресла и прошелся по комнате. — Похожи на цепочки, но на самом деле сплетены из волокон, а в центре — камень, который по поверью приносит удачу.

— Случайно, не такой? — Лера достала фотографии, которые распечатала перед тем, как приехать к свидетелю.

Груздев подошел и взял фотокарточку, на которой Антон разговаривал с серым человеком.

— Похоже немного… Да, браслет точно такой. А вот мужчина был другой.

— И как звали того мужчину?

— Он не представился, — Дмитрий вернулся на прежнее место, и уже не дрожал так сильно. — Да и примет особых не было. Лет сорок, темные волосы, карие глаза. Вообще зацепиться не за что.

— Зацепиться за что-то можно всегда. А он, случайно, не хромал?

— Нет, — удивленно произнес Груздев. — Точно, нет. Нет, я уверен, потому что буквально за час до вашего прихода снова видел его…

— То есть, он приходил к вам домой? — удивилась Валерия.

— Упаси Боже! Конечно, нет! — от подобной мысли Груздев побледнел. — Я выходил в аптеку, и заметил его на углу улицы. Он кого-то ждал.

— И вы уверены, что это был тот самый человек?

— Абсолютно! Он не заметил меня, а я решил не испытывать судьбу и вернулся домой…

Лера резко сжала подлокотник дивана и процедила сквозь зубы.

— Так почему же вы не позвонили полицию хотя бы теперь? Возможно, сейчас за решеткой находится невиновный человек, которого вы могли спасти…

— Тогда мне пришлось бы объяснить почему я разрешил ему взять лодку, — Дмитрий отвел взгляд. — Я уже говорил, мне не нужны проблемы!

— Что ж. Может быть, у него есть родинка на щеке, или шрам?

— Я не разглядывал его так внимательно, — хрипло отозвался Груздев и усмехнулся. — Меня больше женщины привлекают.

— В таком случае, опишите мне его спутницу.

Дмитрий задумался и посмотрел в потолок.

— Красивая, стройная, блондинка. Больше не знаю что сказать. Но женщина шикарная, ухоженная, о такой любой мужик мечтает.

— Не густо, — Лера встала и взяла шлем. — Я не буду желать вам скорого выздоровления. Вы поправитесь, когда сделаете правильный выбор. И, кстати, слово свое я держу. Однако, поступлюсь им, если не останется другого способа спасти Антона.

И она ушла, скупо попрощавшись с растерянным хозяином квартиры.

Глава 7, или Серые мышки, черные кошки

22 апреля, 2013 год

День проносился стремительно, а Лера решительно ничего не успевала. До концерта Бэль Лу оставалось от силы полтора часа, а нужно еще успеть съездить на улицу Набережную, где внук покойной Антоновой не раз встречал Крымова. Возможно, удастся выяснить что Антон там делал.

Набережная располагалась отнюдь не на берегу реки, как можно было подумать. От неё до Толокнянки — маленькой мутной речки — пешим ходом не меньше десяти минут. Название же улица получила потому, что ближе неё к водотоку не было ни одного переулка — только сады. И не обычные огороды, а настоящие сады, огороженные высокими заборами.

Это самый богатый район в городе. Этакая местная Рублевка.

Лера лишь однажды приезжала сюда, когда выполняла заказ Аркадия Шильца — отца своей одногруппницы, Вики. За поиски машины он заплатил неплохо, но больше Валерии не приходилось работать с людьми его круга. У нее бывали обеспеченные клиенты — иначе не разъезжала бы она на харлее — но почти все они были из других городов.

Девушка не знала что ищет. Этот район состоял из трёх параллельных улиц, сыщица приехала на крайнюю из них. Шильц жил на соседней и дома там были на порядок скромнее.

Меж высоченных особняков Лера чувствовала себя не в своей тарелке. Вместе с круизером девушка жалась к оградам и розовым кустам. В воскресенье элита города N отдыхала, и улица была пуста. Только из-за некоторых заборов доносилась музыка и нетрезвые голоса, из-за других на нее недобро косились охранники.

Девушка прошлась вдоль незнакомых домов, но не нашла ничего интересного. Только она собралась уехать, как в начале улицы появился человек. Он не спеша брел ей навстречу, но еще не видел Леру из-за кустов. Валерия же тихо двинулась ему навстречу, держась между подстриженными кустарниками и каменным забором. Но на ее пути встали непроходимые заросли невесть откуда взявшегося шиповника.

— Блин, — тихо выругалась Лера, ворочая тяжеленный байк. Но выйти на дорогу не успела. Теперь она почти поравнялась с человеком и с каким-то отстраненным удивлением узнала в нем «серого», с фотографии.

Он не обращал внимания ни на нее, ни на дорогу, потому что увлечённо рассматривал маленькую вещицу, лежащую на ладони. А Лера поспешно нырнула обратно в кусты. Пришлось прижаться к самому забору, чтобы остаться незамеченной.

Серый человек выглядел точно так, как на фотографии и в университете, когда Лера столкнулась с ним в день экзамена по высшей математике. Та же одежда, тот же странный пустой взгляд. Кажется, его настолько увлекло занятие, что он не заметил бы и оркестр у себя под носом. Вещица, которая так сильно заинтересовала «серого» была так мала, что Валерия не сумела разглядеть ее. Она решила подобраться поближе, в попытке рассмотреть хоть что-то. Послышался тихий треск, и на джинсах образовалась дыра. А пара ниточек осталась на ветке шиповника, за которую зацепились джинсы.

Девушка затаила дыхание, а серый человек, каким бы ни выглядел сосредоточенным, обернулся даже на этот небольшой шорох. Но слежки не заметил. Зато Валерия успела разглядеть, что его глаза покраснели и немного слезились, словно он долго тер их ладонью.

Вещицу незнакомец сжал в кулаке, так что Лера не сумела рассмотреть ее и теперь. Возможно, конспирация была бы нарушена, но в этот момент серого человека окликнули.

— Константин!

Девушка не успела заметить из какого дома вышел высокий пепельноволосый охранник — он подошел к серому человеку и сказал.

— Вас ожидают.

— Отлично, — серый в последний раз оглядел улицу и отправился следом за охранником. Лера боялась выйти из кустов, и выждала еще несколько минут, прежде, чем продолжить путь.

Отдышавшись, она выкатила байк на дорогу, задумчивым взглядом окинула ту часть улицы, куда ушли мужчины. Ей не удалось заметить в каком доме они скрылись, но была почти уверена, что знает, где их найти.

Домой Лера заскочила всего на десять минут: погуляла с Арчи, заглянула к Антонине Федоровне, и отправилась в дом Крымовых.

Входная дверь тихо открылась, но Рижская решилась зайти не сразу. Вдруг там снова скрывается неизвестный? Еще того лучше — зайдет, а там труп. А что, за последние два дня произошло столько странного, что Лера бы ничему сейчас не удивилась.

Брр. Глупости.

Девушка мотнула головой и зашла. Корицей здесь больше не пахло. И в шкафу никого не оказалось.

И вот он, заветный телефон. В руках — пленка с автоответчика. Осталось установить ее, нажать на кнопку, и…

— Я жду. Когда ты выполнишь обязательства? — прозвучавший голос звенел, как натянутая струна. Лера узнала его — это был голос «серого человека», Константина. Только на этот раз в нем звучала неприкрытая угроза. — Думаешь, так просто — взял и ушел? Нет. Я жду.

Сообщение датировалось двадцать первым ноября две тысячи двенадцатого года. То есть, было записано почти пол года назад.

Следующая запись оказалась отнюдь не сообщением. Видимо, Антон записал разговор.

— Здравствуй, — приятный и вкрадчивый женский голос заставил Валерию насторожиться. Она уже где-то слышала его — только где? — Как поживаешь, Антон? Я звоню напомнить о нашем маленьком дельце.

— Провались ты к черту, вместе со своими делами! — раздраженный, почти яростный голос Антона заставил Валерию вздрогнуть. — Ты обещала! Обещала, что остановитесь, что она будет последней!

— О чем это ты? — с вкрадчивым удивлением поинтересовалась женщина. — Не понимаю. Ты ведь обещал, неужели обманешь даму? Я могу и по-другому… Значит так. Варианта у тебя три, и ты их знаешь. И один из них совсем не обрадует тебя.

— Тварь! Ей Богу, я убью тебя. Убью!

На другом конце провода послышался смех, и разговор оборвался.

Валерия слушала совершенно бесстрастно, только загнула палец, что-то отсчитывая. Сама себе кивнула, и продолжила слушать.

Третье сообщение оказалось частично оборвано. На это раз голос так удивил Валерию, что она не сумела скрыть удивления. Голос принадлежал Иванне.

— Антон, нужно встретиться. Это важно. Если ты снова не ответишь, знаешь сам…

Сообщение оборвалось. Оно датировалось 13 марта этого года.

Но когда запись закончилась, Валерия уже была спокойна. Теперь она знала ответ на главный вопрос — дело оставалось за малым. Поговорить со следователем. И узнать значение той части фразы, которая касалась цепи… впрочем и про это Валерия уже догадалась, только не спешила озвучить свои мысли. Но она доверила их своей записной книжке.

После этого Лера достала сотовый и набрала номер Жени.

— Привет… — извлекая пленку из телефона, сказала девушка. — У меня к тебе срочное дело — пожалуйста, посмотри в интернете информацию о некоем Лунном колье. Да, так и называется. Нет, не объясню. Ок, до встречи!

Конечно же, Женя согласился помочь, хотя девушка и не сказала, зачем ей вдруг понадобилось узнавать про какое-то колье.

А сейчас настала пора выполнить обещание, данное другу. Отправиться на концерт Бэль Лу, где должно произойти кое-что интересное. Возможно, подтвердится или опровергнется одна из версий об убийствах.

Лера забежала домой, прихватила газеты, которые добыла Даша, и выкатила из-под навеса байк.

Правда, не успела она завести мотор, как из окна второго этажа вылетел бумажный самолетик. Он выскользнул, словно по невидимым рельсам, задрал кверху клетчатый нос, и плавно съехал вниз по воздушной горке, угодив Лере под ноги.

Молодая травка заволновалась, согнувшись под его тяжестью, но тут же с облегчением заколыхалась на легком ветерке. Лера подняла послание и посмотрела наверх. В окне промелькнула довольная мордашка Сени: рот до ушей, на шее висит бинокль, а на глазах черные очки.

Лера показала большой палец, а про себя улыбнулась, сжала под мышкой шлем и развернула послание.

Детским почерком там были старательно выведены слова.

«ВсЁ чисТа! К доMу нЕ кто ни падхадил! ТолЬка коШкА Мурка и 5 вароБьеФ!».

Лера снова взглянула наверх, но Сеня куда-то убежал.

Она сунула бумажку в карман, и завела мотор. Байк послушно заурчал, как большой кот, а Валерия перекинула сумку через плечо, прижала волосы рукой и надела шлем.

Тяжелый ботинок надавил на газ, и круизер неторопливо тронулся с места.

Машин и прохожих на улице было мало, зато в парке количество любителей рока увеличивалось в геометрической прогрессии. Тут и там галдели компании парней и девчонок, парочки прохаживались по аллее влюбленных, рокеры постарше толпились ближе к сцене, возле пивных ларьков, а офисный планктон, переодевшись в косухи и кеды, занимал места на скамейках у фонтана.

Валерия едва отыскала место для своего круизера — на краю площадки, сплошь занятой байками. Без особого удивления обнаружила, что Пес тоже приехал на любимом харлее. Таком дорогом, что Лере пришлось бы пахать целую вечность, чтобы на него заработать. И если бы она сумела это сделать, лет этак, через сто — ни за что не оставила бы драгоценного зверя без присмотра. Да что там — она бы и сесть на него побоялась.

Немного осмотревшись, и стараясь не попадаться никому на глаза, девушка отыскала тихий уголок, чтобы изучить газеты. Так вышло, что единственным таким местом оказался парковый закуток, где убили Антонову.

Правда, это ничуть не смутило Валерию. Она спряталась от любопытных глаз за деревьями, присела на старую скамейку, и достала прессу города N.

На этот раз она точно знала, что ищет. Отыскав раздел «ваша почта» в старом номере, Лера выписала в блокнот следующие строки:

Слова ни о чем ей не говорили. Относится ли это к уже случившимся убийствам, или к тому, что скоро произойдет? Лера не знала, но даже среди окружающей суматохи и веселья она почувствовала себя неуютно. Вся эта «игра» слишком напоминала плохой фильм ужасов.

— Два белые, белые гроба… — пробормотала она, перечитывая строки.

Нет, ничего.

Из газеты, которой еще только предстояло выйти на этой неделе, Лера выписала третье четверостишие:

— Больница… — Лера бормотала строки и смотрела перед собой, в другое измерение, мысленно возвращаясь к каким-то событиям.

— Кладбище. А меж них… Больной… зависимость — это болезнь. Ну конечно!

Валерия вскочила со скамейки и возбужденно прошлась туда-сюда, повторяя строки, так, чтобы они вклеились в память.

— Карррр! — резко прозвучало у нее над головой.

— Ты?! — Лера замерла, глядя на ворона. Ей показалось, он усмехается. Но, конечно же, только показалось. — А ну кыш отсюда, мерзкая птица!

Ворон и не подумал улетать. Он уставился на девушку и злобно щелкнул клювом.

Тогда Валерия подняла с земли камень и запустила в дьявольскую птицу.

— Хррр! — обиженно закричал ворон, захлопал крыльями, и тяжело взлетел. Камень сбил сухой сучок, едва не задев крыло.

А Лера проводила ворона взглядом, ей стало совсем не по себе. Несмотря на то, что на ней была теплая куртка, мороз пробежал по всему телу, и девушка поежилась.

— Нет, — она упрямо тряхнула головой и топнула ногой. — Нет! Я тебя не боюсь.

Она еще раз осмотрелась, но рядом никого не оказалось. Взгляд упал на кусты, в которых нашли платок Жиля. Сейчас на этом месте лежал отломленный сучок, сбитый камнем.

— Ну конечно… — вдруг выдохнула Лера. — Жиль не виноват! Он не был здесь в тот день.

Сделав такой вывод, девушка спрятала газеты в сумку и отправилась в центр парка, где должна была встретиться с Женей и Дашей. По дороге она позвонила подруге.

— Даш, ты уже договорилась с психотерапевтом? Согласился? Отлично, я в тебе не сомневалась! На завтра… Хорошо, а где ты сейчас? Ага, отлично, я буду ждать у памятника!

Надо сказать, что памятник — это и было то самое «их» место, место встречи трех друзей. Именно там Даша познакомила Леру и Женю, когда писала про них статьи. Да и сама она тогда впервые узнала Женю ближе. С Лерой они познакомились за год до этого, когда та помогла журналистке отыскать потерявшегося котенка.

С тех пор друзья всегда встречались возле этого памятника неизвестному то ли поэту, то ли прозаику. Но совершенно точно — писателю, потому что в руках он держал блокнот с пером, нос у него был чисто Гоголевский, а курчавые волосы напоминали о родоначальнике русской поэзии.

Дорога к памятнику вела как раз через ту полянку, где Арчи поймал Жиля, учуяв запах платка. И сейчас на этой полянке прямо по молодому газону ходила женщина арабской внешности — густые черные, почти идеально прямые волосы, такие же черные брови, темно-синие глаза и алые губы. Она производила впечатление этакой роковой красотки лет тридцати. Фигуру облегало легкое черное пальто с приколотой к воротнику голубой брошкой. И сейчас эта красотка была занята тем, что искала что-то в траве. Она поминутно озиралась, однако, Леру, стоящую за широким стволом липы, не заметила. Только когда девушка открыто направилась к ней, женщина отвлеклась от поисков, выпрямилась и смерила Валерию взглядом. Не презрительным, не напуганным, не гордым — нет, скорее, оценивающим.

— Вы… — оказавшись лицом к лицу с женщиной, Лера с изумлением поняла, что знает ее. Что-что, а лица девушка запоминала хорошо. Да, она могла пройти мимо знакомого, не заметив его, не поздоровавшись — если находилась в своем измерении мыслей и логики. Но никогда она не забывала однажды увиденное лицо.

Презрительная складка в уголке губ. Плавный изгиб бровей. Крупный, но изящный нос. Это была она — Инна, соседка Нины Стефнидовны с нижнего этажа. Только вчера она была блондинкой с волосами до лопаток в амплуа ночной бабочки, а сегодня стала жгучей брюнеткой с локонами ниже поясницы и достоинством королевы.

— Инна, — сказала Лера уверенно. — Но как вы…

— Меня зовут Зоя, — женщина сузила глаза и пронзительно посмотрела на Леру. — Ты меня с кем-то спутала, девочка.

А еще — это та самая женщина, чей голос звучал на пленке с автоответчика. Теперь сомнений не осталось.

— Ну что же, — Лера ответила прямым взглядом. — Возможно. Если так, мои извинения. Вы что-то потеряли?

— А какое дело до моих проблем постороннему человеку? — изящно изогнув бровь, спросила Зоя.

— Самое прямое, — Лера не сводила с женщины внимательного взгляда. — Я хотела предложить вам помощь, потому что искать — моя профессия.

— Я не нуждаюсь в дешевых сыщиках, — с надменной улыбкой ответила Зоя.

— Значит, вам не знакомы слова «взаимовыручка» и «безвозмездная помощь»? — со скрытой иронией спросила Лера.

— Я не люблю, когда меня беспокоят. Пожалуйста, оставьте меня, — с необыкновенной выдержкой и спокойствием ответила красотка.

Но так как Лера уходить не собиралась, женщина развернулась и неторопливо пошла прочь.

— Пуговицу вы не нашли, верно?

Незнакомка замерла в паре шагов от Леры, медленно повернулась к ней, и пронзила ее ястребиным взглядом.

— С чего ты решила, что я искала пуговицу?

— А почему вы ее искали? — Лера встретила взгляд с торжеством.

Женщина на секунду отвела глаза, поправила сбившуюся прядь и сказала:

— А не пора ли тебе в школу, девочка? Вместо того, чтобы лезть в чужие дела…

— Поздновато, знаете ли. Занятия закончились пять лет назад.

Зоя — или Инна, кем бы она ни была — бросила на Валерию последний запоминающий взгляд, и походкой, полной благородства и достоинства, сошла с газона и отправилась к выходу из парка.

Лера проводила ее задумчивым взглядом, и как ни в чем ни бывало отправилась к памятнику.

Даша подошла — точнее, подлетела — через десять минут. Она едва не сбила Валерию с ног, повиснув у нее на шее.

— Лерка-а! Ты не поверишь, что произошло!

— Ну почему же, — Лера выскользнула из объятий подруги. — Мне кажется, я уже во все поверю.

— Он сделал мне предложение, — взвизгнула Даша. — Представляешь?!

— Он — это кто? — на всякий случай уточнила Валерия.

— Ну, Лер, ты даешь! Конечно, Виктор! Он сегодня звонил из Москвы, сказал что больше не может без меня жить и прилетает через неделю! Вот. Мы распишемся, обвенчаемся, а потом… потом… Ой, Лерка, у нас будет такая свадьба!

— Ага.

Сыщица сосредоточенно разглядывала пятнышко на башмаке неизвестного писателя.

— И ты меня не поздравишь? — Даша застыла, как вкопанная, обиженно скрестив руки на груди.

— Обязательно, когда он вручит тебе кольцо перед алтарем, а ты скажешь «согласна», — Лера облокотилась о пьедестал памятника.

— Вот ты никогда за других не порадуешься! — Даша обиженно надула губки. — И вообще, тебе нет дела ни до чего, кроме…

— Убийств? — закончила мысль Лера.

— Да, — Даша немного остыла и исподлобья посмотрела на подругу. — Ты что, совсем за меня не рада?

— Дашуль, я бы очень обрадовалась, только не в этом случае. Если бы тебе сделал предложение не Виктор, а кто-то другой, я первая бы побежала покупать свадебный подарок. Но мне кажется, не стоит спешить…

— Почему? — Даша достала зеркальце и припудрила носик. — Разве я ему не подхожу? Ну конечно, эти веснушки… Как думаешь, может мне попробовать натирать лицо лимонным соком?

— Думаю, не стоит. Это ему далеко до твоих веснушек, — Лера сунула руки в карманы. — А ты достойна куда большего, чем смазливый самоуверенный тип с иномаркой, но без мозгов.

— Вот слова от тебя доброго не дождешься, — Даша поправила челку и спрятала зеркальце. — А я все равно тебя люблю, хоть ты и вредная. Ладно, ты еще узнаешь его, и поймешь, что была не права. И тогда ты перед ним извинишься, идет? Ведь извинишься? — она с вызовом ткнула в подругу пальцем.

— Идет, — одними уголками губ улыбнулась Лера. — А пока давай ненадолго вернемся на землю. Сейчас меня и правда больше занимает убийство. И одна интересная дама…

— Что за дама? — Даша тут же вытянулась в струнку от любопытства. Уж если Лера называла кого-то интересным, этот человек, определенно заслуживал внимания.

— Я встретила ее на том самом месте, где мы застали Жиля. И она искала пуговицу.

Даша прислонилась к каменному постаменту рядом с Лерой и повернула голову в ее сторону.

— Погоди, с чего ты взяла, что она искала именно пуговицу? И почему она тебя так заинтересовала? А ну-ка колись, что ты выяснила!

Лера постучала пальцами по холодному камню и посмотрела на небо. Там кружились и танцевали стрижи — пять маленьких черных точек, почти не различимых на фоне серого неба.

— Она крутилась там не просто так. Сразу стало ясно, что она ищет что-то мелкое. Колечко, сережку, брелок, пуговицу… В совпадения я не верю. Она определенно искала что-то, что имеет отношение к Жилю. И я пришла к выводу, что это пуговица. Потому что Арчи оторвал ее от пальто Жиля.

— Но зачем искать пуговицу? Вряд ли он сейчас переживает из-за нее, — фыркнула Даша.

— Вряд ли, — согласилась Лера. — Только наша дама думает, что пуговица — это улика, и хочет найти доказательства вины или невиновности Жиля. Ну… мне так кажется. Не знаю… но с пуговицей угадала. Когда я сказала про нее, дама так оторопела, словно ее обвинили в преступлении.

— Так, может, она причастна к смерти той старушки?

— Нет. Я уверена, что смерть Антоновой была случайностью. И, кстати, ты первая можешь написать об этом…

Прошло полчаса, прежде, чем Лера рассказала Даше обо всех своих догадках, которые привели ее к единственно верному ответу — женщина в парке погибла случайно. Другое дело, что не все случайности действительно случайны.

Даша записала Лерин рассказ на диктофон. Пока она делала пометки в блокноте, из кармана Леры раздался культовый рифф Smoke on the Water, и она быстро взяла трубку.

— На связи. А, привет Иванна. Да, я сейчас на Бэль Лу. То есть, собираюсь… Слушай, я буду дома часам к восьми, сможешь подъехать? Отлично, буду ждать!

Даша покосилась на подругу, и покачала головой.

— Лер, почему тебя так волнует та дама с пуговицей?

— Почему ты так решила?

— Ты не переставая теребишь собственную, — скептически произнесла Даша.

Лера поймала себя на том, что пальцы непроизвольно вертели пуговицу на кармане куртки, так что она почти оторвалась. Девушка сунула руку в карман и приподняла плечи.

— Я уже видела ее. Вчера, в доме Антоновой. Она — как бы — ее соседка снизу. И вечером она была блондинкой, и вела себя, как последняя, извиняюсь за выражение, шлюха. А сегодня ее не узнать. Шикарное пальто, длинные темные волосы, сдержанность и манеры… И имя успела сменить — с Инны на Зою. Мне не нравятся люди, которые меняют имена, как перчатки.

— Подруга, ну ты даешь… И ничего мне не рассказала?

— Здрасьте приехали! А что я сейчас сделала?

— Ладно, проехали, — Даша махнула рукой. — Ты уверена, что это одна и та же женщина?

Лера кивнула. Она никогда не ошибалась.

— Хорошо, допустим, — Даша принялась мерить шагами бордюр. — Есть некая дама, которая обожает менять парики, имена и даже характер. Какое дело до нее тебе? Если ты уверена, что Антонова погибла случайно, просто не бери в голову лишние подробности.

— И не беру, — отозвалась Лера. Правда, голос прозвучал отстраненно. Она снова думала. — Это еще не все. Помнишь, я рассказывала тебе про друга Антона? Так вот, я сегодня была у него. И узнала кое-что любопытное, — Лера решила опустить ненужные подробности. — Наш «акробат», перегнавший лодку, существует. И у него есть браслет, точно такой же, как у Антона.

— Можешь описать?

— Лучше покажу.

Лера протянула распечатанное фото, с «серым человеком» и браслетом. В основном, чтобы показать браслет.

— Угу, — Даша рассмотрела фотографию и спрятала ее в сумку. — Если увижу, узнаю.

Валерия снова о чем-то задумалась. Она отошла в сторону, и пристально всматривалась за деревья. Туда, где недавно запустила камнем в ворона. Ей не хотелось втягивать Дашу еще и в эту «игру», но единственной, кто мог бы помочь, была именно Даша. Потому что Валерия уже знала имя того, кто должен умереть следующим. Не знала лишь убийцу, которого нужно опередить.

— Даш… Мне нужна твоя помощь, — Лера резко обернулась. — Нужно чтобы ты проследила за Семерядовым.

— Что?! — от неожиданности Даша едва не запнулась о бордюр. — С какой это стати я буду ходить хвостом за этим самовлюбленным, напыщенным индюком?

Даша поймала понимающий и спокойный Лерин взгляд.

— Ты бы хотела, чтобы он погиб?

— Что? — опешив, спросила журналистка.

— Я знаю, у него отвратительный характер, но… есть сведения, что его должны убить. И мне бы не хотелось, чтобы случилась еще одна трагедия.

— Погоди, погоди, — Даша подняла руки вверх, словно хотела сдаться. — Я совсем запуталась. Ты что, думаешь что в городе маньяк, и он собирается убить Игоря?

— Нет, конечно! — голос Леры прозвучал громче, чем следует.

К шести часам в парке стало многолюдно, мимо то и дело проходили полутрезвые веселые компании. Восклицание привлекло внимание трех подвыпивших парней.

— Эй, глянь, девчонки уже веселятся, — хмыкнул один и с сальной усмешкой крикнул. — Красотки! Вам не нужны шикарные кавалеры для сопровождения, а?

— Что-то не видно здесь кавалеров, — сухо сказала Лера.

— А ты что это, хамишь? — один из парней, как петух выпятил грудь и направился к девушкам. — Так я поучу тебя хорошим манерам.

Но Лера с Дашей даже не успели попятиться, потому что за спиной парня раздался чей-то бас.

— А ну, девочка, остынь.

И на плечо задиры легла тяжелая рука, в два раза больше его собственной. А Лера с усмешкой смотрела поверх его головы, на того, кто стоял сзади. Двое других парней уже смылись, бросив своего собутыльника на произвол судьбы. Видимо, решили уступить девочек ему.

— Это кто тут девоч… — парень обернулся, да так и застыл с открытым ртом.

— Ой, а ты, оказывается, мальчик, — прозвучал ироничный бас. — Твоя беда. С девчонками я бы драться не стал.

Парень остановил взгляд на тяжеленных байкерских сапогах, поднял выше до двухметровой макушки, увенчанной кожаной банданой, и присмирел.

— Ну что, девочка ты или мальчик? — ласково осведомился бас.

— Д-д-девочка, — парень мигом протрезвел, взвыл и засверкал пятками, вынырнув из-под тяжелой руки с напульсником на запястье. Шипы, украшающие напульсник, утяжеляли кулак раза в два.

Вдогонку парню полетел раскатистый смех, а Лера, широко улыбаясь, подбежала к высоченному байкеру и шутливо ударила костяшками пальцев по кулаку старого знакомого.

— Черный пес, ты в своем репертуаре! — рассмеялась Лера, снизу вверх глядя в смеющиеся хитрые глаза. — Вечный защитник слабого пола.

— Кто, если не я, — усмехнулся великан, обнажив золотой зуб. — А тебя что-то давненько в наших краях было не видать, а, Рига?

— Зато ты в наши зачастил, — усмехнулась Валерия. — Похоже, ваша группа набирает популярность.

— Да уж, — не без доли гордости сказал Черный пес. — Это пятый концерт за две недели.

Вокруг уже начала собираться толпа — многие узнали знаменитого гитариста, только вот подойти боялись. И не удивительно, все фанаты наслышаны о буйном нраве Черного пса.

Девочки шушукались в стороне, стреляя глазками в сторону музыканта, но все выстрелы пролетали мимо. Несмотря на солидный возраст — в будущем году Черному псу должно было стукнуть пятьдесят пять лет — недостатка в поклонницах не наблюдалось. Парни пытались сфотографировать своего кумира, но им мешали мелькающие в первых рядах девушки.

Даша настолько опешила, что ноги стали как ватные. Она медленно подошла к байкеру, со страхом рассматривая руки, покрытые татуировками, шипы на запястьях и ногах, а главное — металлический череп на цепи, с оскаленными зубами и пустыми глазницами.

— Это твоя подруга? — спросил бас, заметив Дашу. — Привет!

— П-привет, — неуверенно ответила журналистка. Она поравнялась с Лерой и шепнула ей на ухо. — Почему ты не говорила, что знакома с Черным псом?

— А ты не спрашивала, — отозвалась Лера.

— Рига не раз помогала мне найти угонщиков, — пробасил Пес. — Мой харлей для них как медом намазан. Если бы не Рига, я давно бы разорился.

— Ой, не прибедняйся, — фыркнула Валерия. — А байк надо на платной стоянке оставлять, тем более в чужом городе.

— Знаю, знаю, — Пес поднял руки к верху. — Ладно, девочки, с вами хорошо, но надо идти, — сказал Пес, недовольно взглянув на фанатов. — А то тут скоро давка начнется…

— Спасибо что помог! — вдогонку сказала Лера.

— Бывай, — усмехнулся байкер. — Если что понадобится, обращайся.

Он ушел, и толпа утекла за ним, так что Лера с Дашей остались почти одни. Со стороны сцены уже слышался рык гитары и стук тарелок. Бэль Лу собиралась начинать концерт.

— Так ты мне поможешь? — Лера с надеждой посмотрела на Дашу. — Всего пару дней!

— Что с тобой поделаешь, — вздохнула Даша. — Объяснений я все равно не дождусь, так что… придется проститься с гордостью и стать тенью Семерядова. Как он этого ждет, ты не представляешь! Но за это ты устроишь мне интервью с Черным псом, идёт?

— Замётано, — подмигнула Валерия, и подруги рассмеялись, взявшись под руки.

— Уже шесть, — Лера посмотрела на свои любимые часы. — Мне нужно кое-что проверить.

— Ле-ер, — Даша заискивающе посмотрела на подругу. — Может, на сегодня хватит? Тебе тоже нужно иногда отдыхать. Скоро начнется концерт, мы можем просто повеселиться сегодня вечером!

— Дашуль, я знаю, ты переживаешь за меня, — Лера опустила глаза на дорожку и пнула камешек. — Но сегодня здесь будет один человек, которого мне нужно во что бы то ни стало найти!

— И кто он? — Даша прищурилась. — Неужто парнем обзавелась?

— Лучше! Я нашла женщину, которая продала Антоновой крем.

— Нет, ты меня убиваешь… — Даша покачала головой. — Ладно, рассказывай давай, как ты ее вычислила?

— На самом деле все просто…

— У тебя всегда все просто, — перебила Даша.

— Потому что так жить легче. В общем, слушай. Я нашла ее номер телефона, но на звонки никто не отвечает. По нему Жека вышел на страницу сайта знакомств. Там была фотка этой спекулянтки. И мне хватило этого, чтобы узнать, что Люся — так ее зовут — придет на концерт Бэль Лу. Первое — она любит красивую жизнь, но совершенно не представляет что такое красота. Второе — она любит музыку, и третье — много курит. Первое проистекает из ее внешнего вида, второе — на ее сумочке принт с нотами, а шарфик у нее в точности как у солистки Бэль Лу. И третье — на обоях дырка от потушенной сигареты, и даже слой косметики не может скрыть синяки под глазами и сеть капилляров на лице. Что из этого всего следует?

— Что она будет здесь? — неуверенно предположила Даша.

— Именно.

— Но как ты собираешься найти ее в такой толпе?

— Я рассчитываю на вашу с Женей помощь.

Даша притворно вздохнула:

— Ну, куда мы денемся с подводной лодки?… Я так полагаю, надо идти на запах сигаретного дыма?

— Правильно понимаешь. Поэтому ты жди нашего компьютерного гения, а я пойду, огляжусь. Встретимся вон на той скамейке.

— Хорошо. Удачи тебе.

И девушки разошлись в разные стороны.

* * *

Грянул рев гитар. Концерт начался.

Валерию буквально оглушила волна звука, обрушившаяся на «курилку» — так называемое место для курения, расположенное в десяти метрах от сцены. Почему так близко, Лера понять не могла. Обычно делают наоборот, чтобы музыкантам легче дышалось. Но, видимо, планировщики, которые строили сцену и проектировали парк, очень любили рок и курение, а потому хотели убить двух зайцев — расположить «курилку» поближе к музыкантам, чтобы и в крапиве голышом побегать и попу не ужалить. А обосновали это, наверное, как экономию на спецэффектах — при безветренной погоде музыканты поют в дымовой завесе.

Валерия, ненавидевшая как курение, так и лишние децибелы, почувствовала себя комаром, который надышался дихлофосом. Вроде бы и не помер, но голова кругом пошла.

Но приходилось терпеть, потому что найти человека в такой толпе — нереально. Даша оказалась права. Единственный шанс встретить Люсю — ждать в «курилке».

Прошло уже полчаса, а никого, даже приблизительно похожего на женщину с фотографии, не обнаружилось. Лера прикрыла рот и нос воротником косухи, чтобы хоть немного отгородиться от смрада, витающего вокруг. Разные мысли мелькали в ее голове, но от шума и запаха они разметались по разным полушариям и не желали объединяться. Потом на смену им пришли какие-то воспоминания, обрывки песен, глупые фразы — все то, что некоторые называют «внутренним монологом», и что так раздражало Леру в себе. Она поборола вечное стремление внутреннего комментатора навязывать свои глупые рассуждения. И уже одно это помогло очистить разум от мусора и научиться видеть взаимосвязи между событиями. Однако, иногда он просыпался и вновь начинал бубнить.

Пока Лера пыталась собрать мысли в кучку, глаза как-то отдельно от нее, в автоматическом режиме, следили за толпой, выискивая зеленую сумку с нотным принтом. Сыщица не сомневалась, что рано или поздно заядлая курильщица появится здесь. А потому стояла и терпела. Правда, промелькнула мысль, что хоть она и не лошадь, но не выдержит никотиновую атаку так долго. Чтобы занять время, попыталась понять в чем смысл курения. Понты? Это, кажется, прошлый век, сейчас меряются гаджетами — у кого больше, тоньше и круче.

Лера усмехнулась. А у нее тоже есть Гаджет, самый толстый и изворотливый Гаджет на свете. Еще и мяукать умеет.

Но, от гаджетов она вернулась к сигаретам. Зависимость? Конечно, сила воли отсутствует у абсолютного большинства. Тогда начинали зачем? Ладно еще парни… Но что красивого в девушке, которая использует милый аккуратный ротик для того, чтобы пускать вонючий дым, вместо того, чтобы произносить признания в любви?

«Я, наверное, отстала от жизни со своими цепями и заморочками», — подумала Лера, отпуская воротник. Он настолько пропах сигаретным дымом, что фильтром работать уже не мог.

Мысли клубились в голове, дым — перед глазами.

— Апчхи! — громко чихнула Валерия.

К ее удивлении, даже сквозь грохот кто-то услышал.

— Будьте здоровы, — послышался мужской голос, но Лера не смогла разобрать кому он принадлежит. Как раз в этот момент грянул заключительный аккорд: не выдержав напора, взвыли колонки, и все стихло.

— Спасибо, — Валерия попыталась взглядом отыскать единственного вежливого человека в этом бедламе. Но вокруг стеной стояли люди. Парни и девушки шумно обсуждали злободневные темы: с кем встречаются их подруги, какую машину купил приятель, какая клевая музыка у Бэль Лу и где бы достать пива после десяти.

Нет, рок концерты — это определенно не для нее. Наушники и одиночество куда лучше способствуют размышлениям.

В кармане завибрировал сотовый. Лера намеренно выключила звук — все равно его невозможно услышать на фоне грохота и визга.

— Да, Даш, на связи.

— Как твои успехи? — послышалось на другом конце волны. Но вновь грянул гитарный рифф, и девушка едва расслышала голос подруги. — Нашла кого искала?

— Нет еще, — уныло ответила она. Вернее сказать, уныло прокричала, насколько это возможно. — Я скоро здесь отброшу коньки, как таракан от Машеньки^[12]!

— Держись, Лерчик, — ободрила подруга. — Тут такое дело… Как выглядела та женщина, которая искала пуговицу в парке?

— Знаешь, на арабку похожа… Одета в черное, на воротнике голубая брошь, с виду дорогая.

— Ага! — выпалила Даша, и Лера услышала короткие гудки.

Она не успела удивиться вопросу, потому что за спиной послышался прокуренный женский голос, грубый и сухой, как наждачная бумага.

— Есть закурить?

— А вам оно надо? — Лера обернулась, и нос к носу столкнулась с обладательницей зеленой сумочки.

Люся, собственной персоной. Валерия даже не удивилась, а на радость уже не осталось сил. Поэтому она просто с некоторым любопытством рассматривала женщину, отметив, что в жизни косметики на ней еще больше, чем на фотографии.

— Так есть или нет? — хмуро спросила Люся, чиркнув зажигалкой.

— Я еще не сошла с ума, чтобы добровольно себя травить.

— А чего тогда тут стоишь? Яда больше в дыме, который выдыхают, — женщина пошарила рукой в кармане розовой куртки, достала сигарету и закурила. — Придется свои тратить… Ждешь кого?

— Да, — Лера поморщилась и помахала ладонью перед лицом, отгоняя сигаретный дым. — Тебя.

— А? — женщина посмотрела на Валерию, будто увидела впервые. — Так это ты крем от морщин заказывала? Я принесла, как договаривались, три баночки по пятьсот миллилитров…

— Это сколько же должно быть морщин, — присвистнула Лера. — Нужно быть шарпеем, чтобы заказать столько крема… Неужели я так плохо выгляжу?

Женщина кинула на нее цепкий оценивающий взгляд и усмехнулась.

— Почем я знаю. Может, ты не себе берешь. А у меня и школьницы иногда от мимических морщин покупают… Так брать-то будешь?

— Лет через тридцать, — пришла Лерина очередь усмехаться. — Если к тому времени ты еще будешь торговать.

— То есть? — Люся выдохнула дым и отвела сигарету в сторону, зажав между двумя пальцами. — Если ты из налоговой, так у меня все чисто. Я долю отдаю кому надо!

— Про долю это ты другим рассказывай, — нетерпеливо поморщилась Валерия. — Я по поводу вчерашнего убийства…

В следующие пять секунд Лера имела удовольствие наблюдать смену эмоций на лице от удивления до ужаса. Люся побелела, как бумага.

— Я не виновата, ей просто стало плохо! Я… я ни при чем, и вы ничего не докажете!

— Так… — Валерия прищурилась и посмотрела на торговку. — А вот с этого места поподробнее. Что именно я не докажу?

Люся примолкла, сообразив, что сболтнула что-то, неизвестное Валерии.

— Я хотела лишь спросить, давно ли ты знакома с Ниной Стефанидовной Антоновой, которой продала крем для лица. От этого крема Антонова скончалась.

— Я… Нет, я не знаю никакую Антонову. И ничего ей не продавала! — выпалила Люся, выбросив сигарету.

Вокруг толпились люди, все курили и галдели, поэтому Лере приходилось и самой почти кричать.

— Значит так, Люся. Ты ведь Люся, я права? Если не хочешь, чтобы тебя обвинили по нескольким статьям, то расскажешь мне как все было. Иначе с тобой будет говорить следователь. И, поверь мне, беседа будет далеко не дружеской. Я же готова тебя выслушать и поверить.

— Ты из полиции? — недоверчиво спросила Люся.

— Скажем так, я работаю на них, — заговорщицким шепотом сказала Лера в ухо Люсе, с трудом сдерживая смех.

— В чем меня можно обвинить? — Люся затравленно озиралась по сторонам, все еще надеясь отвертеться.

— Хотя бы в неоказании помощи пострадавшему и в нелегальной продаже косметики, к тому же самодельной и не сертифицированной.

— Да у меня ведь все натуральное, я ничего опасного в крема и мази не кладу! — Люся умоляюще посмотрела на Валерию. — Хотите, можете проверить. У меня и документы имеются от санэпиднадзора… Все по закону.

— Проверим, — пообещала Лера, сохраняя все тот же заговорщицки серьезный тон. Он безотказно действовал на торговку, нагоняя почти благоговейный ужас. Для полного антуража Валерии не хватало лишь черных очков, поверх которых можно очень выразительно смотреть.

— Но первый пункт потянет года на три.

Честно сказать, Лера понятия не имела что и на сколько потянет и потянет ли вообще. Но Люся тоже этого не знала, как не догадывалась и о том, что Валерия блефует. У нее не было ни одного доказательства — только цепочки событий, построенные в голове. А их, как говорится, к делу не пришьешь.

Люся побледнела еще сильнее и судорожно сглотнула.

— Как же это… Я ведь не нарочно… Нина всегда у меня косметику покупала, и ничего. А в этот раз что-то случилось, я даже не успела понять. Она, как всегда, помазала немного крема на щеку, и вдруг начала задыхаться, вся покраснела и упала! Ужас, как вспомню! Сначала я пыталась ей помочь, а потом гляжу — она не дышит! Я испугалась, что меня обвинят, и убежала. Даже крем забыла подобрать…

— Как могло получиться, что женщина с сильнейшей аллергией не посмотрела состав крема? — ледяным тоном спросила Валерия. — Или вы крема без этикеток продаете?

Люся испуганно оглянулась, посмотрела по сторонам, наклонилась к уху Валерии, и тихо сказала.

— Я вам такое расскажу… Я не суеверная, но иначе, как сглазом, не назову…

Лера промолчала. Она готова была выслушать любую чушь, самую несусветную. А, возможно, даже поверить в нее.

— Я всегда раскладываю мазь по разным баночкам, которые заказываю на заводе, — продолжила Люся. — Мне их из Кирова поставляют, а я каждый месяц забираю на почте. Этикетки распечатываю и приклеиваю дома, сама. А некоторые ингридиенты мне тоже почтой присылают, у нас-то в городе не вдруг отыщешь. Крем подешевле, с ромашкой, мятой и грецким орехом, в одни баночки. Дорогой — с базиликом, мятой и розовым маслом — в другие, там и состав указан соответствующий. Позавчера утром я поехала забирать с почты баночки для дешевой мази — они немного поменьше в объеме, и горлышко у них пошире. А еще розовое масло пришло, пол литра, как и заказывала. Вот, забрала, значит, потом села в пятый автобус. А там меня какой-то парень толкнул! Высокий такой, темноволосый… Я сумку-то и выронила! Масло, конечно же, растеклось. Половина баночек разбилась, а другую половину растоптал он — как медведь неуклюжий! — Люся от волнения снова закурила и продолжила. — Я на него набросилась, ору на весь автобус, требую вернуть деньги. Он принялся извиняться, мол, автобус резко повернул, случайно вышло… Только ведь автобус и правда повернул! Из-за этого парень и не удержался на ногах! Но мне-то от этого не легче. Я немного остыла, орать перестала, а он мне тут же деньги сует — за ущерб. Я, конечно же, взяла, а парень вежливый такой — все извиняется и извиняется. А под конец дал мне карточку в фитнес-клуб, в качестве моральной компенсации, и вышел на Ленинском.

Люся прервала словесный поток, и сделала глубокую затяжку. Голос ее зазвучал совсем хрипло, почти сел.

— Знаете, тот фитнес клуб, что на Пореченской. Элитный, дорогой… Конечно, я решила пойти. Идти надо как раз через парк, а абонемент именно на субботу! Мне в самый раз, ведь я по субботам здесь с Ниной встречалась, приносила один и тот же крем — с розовым маслом, дорогой. Только…

— Что? — Валерия заподозрила неладное.

— Мне надо было доделать крем для Антоновой. Дорогой. А розовое масло разбилось. Вот и добавила я масло грецкого ореха…

— Вы в курсе, что у Антоновой была сильнейшая аллергия на грецкий орех?

Люся вздрогнула и выронила сигарету.

— Нет… Нет, не знала я! Значит из-за этого она и…

— Умерла. Да из-за этого. У нее случился анафилактический шок, и если бы ты вызвала скорую, то старушка осталась бы жива.

Люся задрожала, словно ей вдруг стало холодно, и разрыдалась.

— Ой, что теперь со мной будет, а?! Я не хочу в тюрьму! Я не виновата, это была случайность, я… — Люся вцепилась в рукав Валерии и девушка поморщилась.

— Ты даже не предупредила Антонову, что поменяла состав крема, — Лера высвободила руку. — Почему ты не сказала ей? Ведь этикетки все равно не было, а баночка из-под дорогого крема.

Люся насупилась и промолчала.

— Ты не сказала, потому что хотела получить лишних пятьдесят рублей за свой «дорогой» крем, — жестко сказала Валерия.

— Меня теперь посадят? — едва не заикаясь от страха, спросила торговка.

Девушка посмотрела на нее с нескрываемым равнодушием:

— Это уже не мне решать. Но обещаю одно — жди проверки.

Люся стояла перед ней, размазывая слезы и тушь по щекам. Она была жалкой и какой-то пустой.

Лера с грустью подумала, что часто люди без целей и стремлений становятся именно такими. А есть ли цель у нее, у Валерии? Если не говорить о раскрытии убийств, учебе, просто жизни… Да, девушка знала — она есть. Только сомневалась, хорошо ли это. Потому что эта цель день ото дня огорчала ее все больше.

— Ждите звонка, — напоследок сказала Лера. — И не думайте, что если вы не берете трубку, вас не найдут.

— Я просто… — Люся снова занервничала, закурила и выпустила в лицо Валерии кольцо дыма.

— И мой вам совет — бросайте курить, — поморщилась Лера. — Или тюрьмы вы боитесь больше, чем смерти?

— Жить вообще вредно, — рискнула огрызнуться Люся.

— Прав был Бернард Шоу, — задумчиво произнесла Лера, больше не глядя на торговку. — Сигарета начинается угольком, заканчивается дураком, — и от себя добавила, — а посередине производители с маркетингом вместо совести.

* * *

Лера пробиралась сквозь толпу, чтобы добраться до памятника, где условилась встретиться с друзьями. Она размышляла. Торговка говорила правду, в этом сомнений нет. Она не убийца, и все произошедшее действительно похоже на несчастный случай. И все бы ничего, если бы не звонок мальчика на телефон Антоновой. «Голос» знал, что женщина умрет, и более того — знал, во сколько, когда ее найдет Валерия и даже был в курсе, что в сумке Антоновой находилась газета с посланием. Вот вам и неслучайная случайность.

Вывод напрашивался один. Тот парень в автобусе знал, кого и зачем толкает. Знал, для чего дает карточку в фитнес. Чтобы в нужное время торговка пошла через парк со своими баночками, чтобы именно на это время она договорилась о встрече с Антоновой и дала ей крем с ореховым маслом. Все это — цепи, цепи, которые могла бы построить только Валерия. И она не могла понять, кто мог сделать это столь виртуозно, так четко рассчитать каждый шаг, вычислить все возможные случайности. Надо быть отменным математиком и психологом, чтобы так просчитать все ходы. И при этом убийца останется безнаказанным. Потому что он не пошевелил и пальцем.

Единственное, что было сложно рассчитать — что Люся добавит в крем вместо розового масла ореховое. Возможно, убийца просто понадеялся на удачу и на жадность Люси. Тогда он еще и отменный психолог.

Может быть, тот парень в автобусе и есть «голос»? И тот, который встречался с внуком Антоновой. Рост, по крайне мере, совпадает — оба высокие. И который зачем-то забрался в дом к Крымовым…

Если да, то Лера имеет дело с опасным противником.

Она все шла, на автомате уворачиваясь от встречного потока, ныряя под локти и огибая шумные компании. Думала и с наслаждением вдыхала свежий воздух, без дыма, напоенный ароматом цветущей черемухи. В этом году она расцвела удивительно рано и успела пропитать своим пьянящим благоуханием воздух. После едкого сигаретного дыма от этой свежести кружилась голова.

За спиной послышались боевые крики и громовые удары — Черный Пес снова бил гитару о сцену. Очередной несчастный инструмент с яркой историей и трагичным концом. У гитар рок-звезд жизнь гораздо короче, чем у их хозяев.

Но вот грохот смолк, и заиграла, пожалуй, единственная песня, которая всегда трогала сердце хладнокровной сыщицы. В любую погоду и в любом настроении.

Она приостановилась и послушала один куплет. Мягкий, но мужественный голос вокалистки, переплетения гитарных аккордов, необычайно цепляющий ритм — в песне было все, чтобы стать настоящим хитом. Но фанатам нужен был рев, а не лирика, и потому немногие оценили красоту мелодии.

Мягко, плавно, иногда бушуя, как волна в океане, иногда затихая до шелеста крыльев мотылька, музыка лилась сквозь листву деревьев, и Лера наслаждалась, ощущая, как напряжение уходит, уступая место тишине. Такой тишине, которую способна принести в душу только музыка.

Но девушка послушала всего куплет, и продолжила путь. Времени на расслабление не было.

Дозвониться до Даши не получилось. Женя тоже не отвечал — из-за шума звонок было сложно расслышать. Правда, постепенно людей становилось все меньше и меньше, а у самого памятника не было никого. Звуки долетали из-за ближайших деревьев. А здесь только какой-то подозрительно знакомый тип терся возле кустов. Однако, показалось, что он немного ниже того, которого Лера видела ночью у гаражей. Она постаралась не смотреть на него, но боковым зрением заметила, что он за ней наблюдает. Что это, слежка? Валерия потерла лицо ладонями, стараясь сосредоточиться. А когда опустила руки, рядом никого не оказалось.

— Ле-ера! — послышался бодрый вопль со стороны скамейки. — Иди к на-ам!

Валерия оглянулась в последний раз и подошла к Жене, который проводил время за тополями со своим однокурсником, и соседом по общежитию, Егором. На коленях Егора сидела незнакомая Валерии девушка.

Парни были одеты в одинаковые черные футболки, только у Жени на принте красовался череп и два пистолета, а у Егора — зомби, разрывающий рубашку синими пальцами.

Девушка же была самая обыкновенная, в мини юбке, желтенькой курточке и на высоченных каблуках. Лере стало холодно уже от одного взгляда на них троих, но интересоваться их здоровьем она не стала.

— Рига, ты где пропадала? — Женя пододвинулся, чтобы освободить подруге место. — Даша тебя ждала-ждала, а потом как сорвалась с места, и помчалась куда-то…

— Да я болтала с одной знакомой, — Лера махнула рукой, и осталась стоять. — А вы чего к сцене не подходите. Там ведь сейчас самый разгар концерта.

— Да неохота что-то, — поморщился Егор. — Тем более, у меня теперь девушка есть. Танюхой зовут, мы с ней здесь познакомились.

— А… — Валерия протянула руку и поздоровалась. Девушка надула большой шар из жвачки и смачно его лопнула. — Прямо таки сразу и девушка? А как же узнать друг друга получше, пообщаться по переписке?

— Лер, да это прошлый век, — рассмеялся Егор. — Сейчас, если парень с девушкой друг другу нравятся, то долго не переписываются.

— Ну-ну. Танюха, ты к компьютеру как относишься?

— А что? — девушка надула еще один пузырь. — Я в ворде умею печатать, двумя пальцами.

— Тогда вы сойдетесь, — заключила Валерия. — Войн за место на компе не предвидится.

— Ну, Лера… — набычился Егор.

— Да ладно тебе, — она похлопала парня по плечу и посмотрела на Женю. — Так ты не в курсе, куда Дашка пропала?

Он пожал плечами.

— Кто ее знает? Куда-то туда побежала.

И он неопределенно махнул рукой в сторону.

— Я тут тебе распечатал инфу про твое колье. Ты что, ограбила банк и решила выкупить его?

— Угу, — Рижская взяла материалы и пробежалась взглядом по строкам и фото.

Кивнула своим мыслям. В этот момент в кармане завибрировал телефон, и она, было, обрадовалась, что Даша звонит сама. Прибрала распечатку в сумку, достала телефон, взглянула на номер — и побледнела.

Ледяными пальцами нажала на кнопку, стараясь запомнить высветившийся номер. Это едва ли звонил клиент — перед каждой сессий Лера давала объявление о том, что временно не берется за поиски.

— Как твои дела? — прозвучал в телефоне до дрожи знакомый голос маленького мальчика. — Ты не заболела? Я решил, что ты просто забыла условия, и не стал дисквалифицировать тебя, не уточнив.

— Какие условия? — Лера пыталась лихорадочно придумать, как дать Жене понять, что ей нужна помощь. Ведь у него повсюду рассованы девайсы, в том числе в телефоне. И девушка помнила, что есть программка, с помощью которой можно отследить координаты звонящего. Нужно, чтобы Женя срочно передал свой «вирусный» файлик на её сотовый.

— Что? Чего ты так смотришь? — Женя недоуменно посмотрел на Леру, которая страшно выпучивала глаза и махала руками. — Передать что-то в телефон?

— Тик-так, время выходит, — сказал мальчик. — Ты не ответишь на мой вопрос?

— Отвечаю, да… да, я… — Лера указала Жене на свой телефон, потом на его, но он не понимал, что именно нужно передать.

— Я ничего не нарушала! — выпалила Лера. — Я пытаюсь найти… ответ на твой вопрос! Почему ты не показываешься, а только звонишь? Где ты находишься? — и с отчаянием добавила. — Неужели боишься?!

И она нарочито демонстративно посмотрела по сторонам.

— Ну я и дурак! — Женя принялся лихорадочно искать в телефоне нужный файл. — Есть! Держись, Лера, еще пять секунд… Готово!

— Мы с тобой виделись, — ответил мальчик. — Просто серую мышку на сером поле заметит только черная кошка. Пожалуй, я ошибся, ты не нарушала правила, просто забыла их. Или не заметила ошибки. Я тебя прощаю… Но скоро сделаю ход, если ты не поторопишься.

Мальчик рассмеялся и замолчал. Послышалось шипение, а за ним короткие гудки.

Лера не могла видеть себя со стороны, но если бы увидела, то ужаснулась. Лицо побелело, как полотно, а губы повторяли «этого не может быть…». Потому что она не могла объяснить происходящее, не могла понять, как и откуда вдруг возник голос этого мальчика, и каждый раз теряла самообладание. Что это — мистика, призрак из прошлого? Но призраки не убивают, хотя бы потому, что их не существует.

— Что это за тип? — голос Жени прозвучал как никогда серьезно. — Он что, угрожает тебе? Рига, ты только скажи, мы с ребятами живо разберемся. На то ведь и нужны друзья…

— Чтобы устраивать разборки? — Валерия спохватилась и заставила себя улыбнуться. Она не должна втягивать друзей. Это только ее «игра». Она попыталась попросить помощи у Даши — не об этой ли «ошибке» говорил «голос»?

— Нет, чтобы поддержать в трудную минуту, — Женя взял Леру за руку. — Ну ладно, не хочешь — не говори. Просто знай, что если понадобиться помощь — только попроси.

— Я знаю, — на этот раз Лера улыбнулась искренне. — Знаю.

Женя тоже улыбнулся, но в его глазах осталась тревога. Егор и Танюха молча сидели рядом и не вмешивались. Они поняли, что за вопросы их по головке не погладят. А лишний геморрой не нужен никому.

— Минутку, — Женя ждал, пока программка загрузится в его сотовом. — Маэстро выходит на сцену!

— Ребят, что у вас там за шпионские игры? — Егор не выдержал, встал со скамейки и заглянул Жене через плечо. — Мне-то можно поучаствовать?

— Маленький ты еще, — сказал программист. Егор и правда был на год его младше.

— Мал, да удал, — многозначительно изрек Егор. — Ты отказываешься от помощи великого гения сыска!

— Ты бы, гений, для начала мои сто рублей отыскал, — фыркнул Женя. — В своем кармане.

— Сие есть жуткая тайна исчезновения, неподвластная даже такому великому уму, как мой, — важно изрек Егор, но больше соваться не стал. Что касается Танюхи, она как-то незаметно ушла, оставив незадачливого ухажера недоуменно разводить руками.

— Есть, — воодушевился Женя. — Звонили из… из…

Тут он совершенно растерялся, посмотрел на Валерию и странным голосом спросил.

— Лер, а к тебе что, родители приехали?

— Нет, — она заподозрила неладное и встревожено сжала рукава куртки. — Говори прямо, не тяни!

— Просто, понимаешь, звонили из твоего дома…

Девушка пошатнулась, но устояла. И без того белое лицо теперь запросто могло бы слиться с побеленным фонарным столбом.

— Не из соседней комнаты, не со второго этажа, а прямо из твоей комнаты, — повторил оторопевший Женя. — Ле-ер. Во что ты влипла, подруга?

— Хотела бы я знать… — пробормотала Лера. — Как ты можешь определить звонок с такой точностью?

— Просто… — тут Женя замялся. — Помнишь, в прошлом месяце ты приносила свой ноут ко мне на ремонт. Тогда я установил одну программку — ради интереса. Хотел проверить ее действие.

— Ну, я слушаю, — Лера скрестила руки на груди и с подозрением посмотрела на друга. — Что за программка?

Женя со вздохом закончил:

— Она имеет несколько функций — если ее запустить, может работать как датчик движения, может фиксировать звонки… Но не так, как программа, которую я тебе только что передал — она не отследит источник звонка. Но если кто-то говорит по телефону в пределах трех метров, она передает сообщение на мой телефон. При запросе, конечно… Ну вот, я только что послал запрос. И он подтвердился… Лер… а, Лер? Может в полицию позвонить?

— Только попробуй, — не глядя на друга ответила Валерия. — Мне надо ехать. Но… если я не позвоню через час, можешь вызывать полицию.

Не оборачиваясь, она побежала на стоянку, где оставила круизер. И уже на подходе к нему в сердце кольнула неясная тревога.

Возле ее любимого «зверя» было слишком много следов. Рельефных и до жути знакомых. «Спартанец» побывал и здесь.

— Зараза! — выкрикнула Лера, со злостью пнув по спущенному колесу. Теперь до дома она доберется не скоро.

Ветер растрепал волосы, бандана съехала почти на самый лоб, но Валерии было не до своего внешнего вида. Она разозлилась, и эта злость должна была на что-то вылиться. Или перейти в другой вид энергии.

И «передатчик» нашелся.

Она заметила, что следы не стерлись, и их еще можно разглядеть в пяти шагах от байка, за пределами стоянки и даже в пятнадцати метрах, в зарослях ив. В этой части парка было сыро, и росли здесь в основном кустарники и мелкие деревца. Следы четко отпечатались на земле, а так как все люди были рядом со сценой, затоптать их не успели. Кто бы это ни сделал, далеко он не ушел.

Лера настолько разозлилась, что позабыла про страх, и бросилась по следу, как ищейка. Она петляла шаг за шагом, повторяя маршрут «Спартанца», пока не очутилась на маленькой проплешине в ивовых зарослях. Здесь след обрывался, потому что проплешина заросла травой. Но он был больше и не нужен, потому что посередине полянки стояла черная машина с тонированными стеклами и номерным знаком у680ро. Лера притаилась за самой раскидистой ивой, и попыталась рассмотреть хоть что-то за стеклами автомобиля. Но видела лишь отражение деревьев.

Тогда она так же бесшумно ушла, стараясь не задевать сухие ветки, и осторожно выпутывая волосы, которые то и дело цеплялись за корявые сучки.

Выбравшись из зарослей, она бегом припустила к Жене, и выпалила:

— Где твои флаера, по которым можно подобраться к сцене?

— Вот, — парень удивился, но достал из кармана три черно-фиолетовых глянцевых бумажки с иероглифом «Бэль Лу», объятым огнем. — Ты ведь не хотела идти к сцене, вот я и не предлагал больше… Дашку жду, чтобы пойти с ней.

— Пошли! — выпалила Лера, хватая Женю за руку.

Она не стала ничего объяснять, просто потащила друга к сцене, как танк пробираясь сквозь толпу. Егор проводил их удивленным взглядом, слегка помедлил, махнул рукой и отправился в противоположном направлении, к группе девчонок, которые весело смеялись, обсуждая концерт и парней.

Десять метров перед сценой были оцеплены, и войти туда можно было только предъявив флаер или заплатив пятьсот рублей.

Женя не успел отдать два флаера, как Лера выхватила их, сунула под нос охраннику, и прорвалась вовнутрь. Звук перед сценой совершенно оглушал, но те немногие, которые прошли к самым подмосткам, неистово визжали и хватали музыкантов за ноги. Очередная песня закончилась, барабанщик рванул свою рубашку, и швырнул в толпу фанатов. Те взвыли еще громче и едва не подрались из за подачки, разрывая рубашку в клочья.

Лера стороной обошла беснующуюся толпу, нырнула почти под ногами подкидывающих солистку парней, и очутилась у самого подножия сцены.

— О Боже, это же Черный Пес! — Женя весь просиял, и задергал Лерин рукав. — Самый крутой гитарист нашего времени! Держи меня, сейчас упаду!!!

— Не будь девчонкой, — фыркнула Лера, и крикнула. — Черный Пес!

Гитарист был, пожалуй, единственным, кого не трогали фанаты. Он просто стоял и рычал на пару со своей второй гитарой.

Он услышал не сразу, но на второй раз откликнулся.

— Рига! Ты здесь? Круто, давай на сцену, сбацай что-нибудь этакое!!!

— С ума сошел? — выпалила Лера. — Засмеют!

— Кто, они? — гитарист басом рассмеялся. — Посмотри вокруг, всем плевать на музыку. Им главное звук погромче и морду пострашнее.

— Прости, времени нет. Я…

— Ты знакома с Черным Псом?!!! — выкрикнул Женя почти в истерике. Он только что обрел дар речи и с выпученными глазами смотрел то на Валерию, то на своего кумира.

— Да, — быстро ответила Лера, и продолжила незаконченную фразу. — Пес, мне нужна твоя помощь. Срочно! Вопрос жизни и смерти.

— Не вопрос! — гитарист посерьезнел и сел на корточки, чтобы лучше слышать, что говорит Валерия. Со своего двухметрового роста и полутораметровой сцены он возвышался над Лерой, как утес. — Что случилось?

— Нужно срочно проследить за одним авто, а у моего круизера прокололи шину…

— Вот гады! — Пес со злостью сжал гриф гитары, и несчастные струны заскрежетали, готовые лопнуть. — Кто это сделал? Рига, ты только скажи…

— Да плевать кто, главное — машина! Мне очень нужно, чтобы кто-то из твоих парней одолжил мне байк!

Пес задумался. Он потер рукой подбородок и сказал:

— Одолжить не одолжат — сама понимаешь, байк это святое… И девушка не должна его осквернять. Я бы одолжил свой, но, боюсь, ты сама не возьмешь…

Лера кивнула. Она прекрасно знала, что с такой махиной ей не справиться — занесет на первом же повороте.

— Но кто-нибудь тебя отвезет. Сейчас свистну ребят.

И Пес спустился со сцены. Перед ним, как перед плывущим ледоколом, расступалась толпа. Никто не хотел попасть под горячую руку.

Лера побежала следом, а Женька так и остался возле сцены в полнейшем трансе. Он видел своего кумира! Что еще нужно для счастья простому студенту?

А Лера и Пес уже перешли через оцепление и направились к группе людей, которая отличалась от остальных. В основном — своим серьезным видом и внушительной амуницией из шипов, цепей и заклепок. Они не орали и не свистели, как остальные, просто переговаривались между собой, иногда смеялись и обсуждали свои дела. Это были байкеры.

Увидев двухметрового гитариста, они приветственно загудели, а один из них сказал.

— Пес, привет! Разве концерт окончен?

— Антракт, — пробасил Пес. — Вот что. Нужно помочь одной хорошей девушке проследить за очень непорядочными людьми. Кто поедет?

Никто не спешил вызваться. Один из байкеров презрительно сказал:

— А что, нужно выследить мужа с любовницей?

— Не, наверное девочка заигралась, и решила побыть шпионом, — усмехнулся другой.

— Нет. Просто девочка до чертиков ненавидит тех, кто прокалывает колеса ее байка! — выпалила Лера, выходя из-за спины Пса.

Байкеры примолкли и неуверенно посмотрели на гитариста.

— Рига наша, — с нотками угрозы пробасил Пес. — И если кто не согласен, пусть скажет сразу.

Кулак незаметно сжался, и никто не высказался против. Сразу же нашелся один парень, который согласился поучаствовать в погоне.

— Куда поедем? — он вышел из-за спин других байкеров, ничем особо не отличаясь. Весь в черном, железа поменьше, только до самых глаз — черная бандана, скрывающая лицо.

Лера с подозрением присмотрелась к этим глазам, и потому ответила не сразу.

— Куда едем? — громче повторил парень, и за его спиной послышались усмешки.

— Я покажу, — невозмутимо ответила Валерия.

— Вот и ладненько, — пробасил Пес. Он взглянул на Валерию и с тревогой произнес. — Будь осторожна. Нам такие люди нужны.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— А ты за нее в ответе, — добавил Пес, кинув взгляд на парня. — Кстати, ты кто? Что-то я тебя не припомню.

— Моль, — отозвался парень из-за повязки. — Я приезжий. Ребята подтвердят.

— Ну бывай, — ответил бас, и потопал на сцену.

Валерия почти бегом отправилась к машине, молясь, чтобы она оказалась на месте.

Всю дорогу парень молчал, и только когда Лера потащила его через ивовые заросли, он насмешливо спросил.

— А тебе точно байкер для слежки нужен, а? А то площадка-то там, а здесь кусты и нет ни души…

— Замолчи, — только и шикнула Лера.

Наконец, она пробралась к полянке. Машина была на месте.

— Вот. Мне нужно знать, куда она поедет.

— Ничего себе, — присвистнул парень, глядя на машину. — Крутые чуваки. Что у тебя с ними общего?

— Пока не знаю, — Лера тут же направилась обратно, к стоянке.

— Что, так хочется познакомиться? — не унимался байкер.

— А ты всегда такой разговорчивый? — спросила Лера, вылезая из кустов.

— Нет. Только в компании хорошенькой девушки.

— Вот и помолчи, пока не попадешь в такую компанию.

— А ты всегда хамишь тем, кто тебе помогает? — вопросом ответил байкер, догоняя Валерию.

— Нет.

Больше до стоянки они не проронили ни слова.

Парень усадил Леру позади, она надела свой шлем и крепко ухватилась за впереди сидящего байкера. Зарычал мотор, и стоянка осталась позади. Девушка почувствовала, что в кармане вибрирует телефон, но отвечать не стала. Кто бы это ни был, сейчас не до него.

Машина должна была выехать по единственной дороге с полянки, и парень остановил байк неподалеку. Так, чтобы люди в машине их не заметили.

Лера уже не думала о том, что дома ее может поджидать убийца или ядовитый паук. Она думала только о машине, к которой привели следы.

— Слушай, Моль. Ведь Моль, верно? — спросила Лера спустя пять минут. — Мы с тобой не встречались раньше?

— Едва ли, — отозвался парень. — Я первый раз в вашем городе.

Больше они не разговаривали. Валерии показалось, что время растянулось в вечность, но на самом деле до момента, когда показалась машина, прошло всего пятнадцать минут.

— Держись, — сказал байкер, и нажал на газ.

Лера не знала кто ее неожиданный помощник, но прониклась к нему уважением, когда он умело и бесшумно пристроился в хвост к машине, стараясь держаться в тени и не подъезжать слишком близко. Казалось, он всю жизнь только и занимался слежкой.

Черный автомобиль выехал на главный проспект и направился к улице Пореченникова, откуда прямым ходом к окраине города. Девушке это совсем не понравилось, но она сжала зубы и не сводила с автомобиля глаз.

Вот очередной поворот, светофор загорелся зеленым и машина тронулась. Байк неотрывно следовал за ней. Машина опять повернула. На одном из светофоров она прибавила газ и проехала за секунду до красного света.

— Они нас засекли, — сквозь шлем и гул мотора услышала Валерия. Она уже и сама поняла это.

Началась совсем не детская гонка, так что временами Лера зажмуривалась, чтобы не завизжать на крутом вираже. Она и представить не могла, что можно ехать с такой скоростью по городу, перестраиваться из ряда в ряд и гнать по встречке, уходя от столкновения в последнюю секунду.

Черный автомобиль не мог развить такую скорость в городе, да это было и ни к чему. Ведь у преследователей не было цели догнать, а цель проследить не может быть достигнута, если вы находитесь на виду. Поэтому байкер несколько раз пытался пропасть из поля зрения авто, при этом вычисляя их маршрут и догоняя на следующей улице. Но ни один маневр не оставался не замеченным. Каждый раз автомобиль замечал их и менял направление.

Проехав по улице Весенней машина встала на очередном светофоре, словно потеряла преследователей из вида.

Байкер сбавил скорость и пристроился за маршруткой. Светофор мигнул и загорелся желтым. Автомобиль неторопливо тронулся, и байкер свернул на встречку, чтобы продолжить преследование.

И в этот момент автомобиль резко дернулся, крутанулся почти на месте — от напряжения завизжали тормоза и на асфальте остались два черных штриха.

Он очутился на соседней полосе и на полной скорости помчался навстречу своим преследователям.

Валерия едва успела понять что происходит, ее ослепил свет фар, что-то крикнул парень, выворачивая руль влево. Байк занесло, и он три раза перевернулся, как карусель, прежде чем вылетел на тротуар и ударился о стену дома.

Автомобиль пролетел по встречке еще десять метров, так же быстро развернулся и спокойно поехал дальше.

И прежде чем Валерия увидела, что вокруг собираются люди, она впала в забытье. Правда, ненадолго. Шлем спас ее — на нем осталась изрядная вмятина, но голова отделалась синяком на виске и жутким гулом.

— Эй, ты в порядке? — она почувствовала, что кто-то стянул шлем и постучал ее по щекам.

— Моль, перестань… — слабо сказала она, поднимаясь с земли. Мысли собрались в кучку не сразу.

— О Господи… — она схватилась за руку байкера, когда поняла что произошло. — Я… я разбила твой байк! Это из-за меня, я виновата. Ради Бога, прости, я все возмещу, только…

— Перестань, — неожиданно сказал парень. — Не переживай, это всего лишь груда металла. Главное, мы целы.

— Что? — Лера опешила даже сильнее, чем после аварии. Чтобы байкер сказал так про свой мотоцикл?

— Он… был не мой, — сказал парень и ничего больше объяснять не стал.

Вокруг уже собралась порядочная толпа, кто-то звонил в полицию, кто-то пытался вызвать скорую, и Лера поняла, что надо сматывать удочки.

— А как же твой байк? — спросила она растерянно, словно не осознала слов своего спутника. — И ты?

— Не беспокойся, я разберусь, — парень положил руку ей на плечо, и добавил. — Беги.

Девушка протиснулась сквозь толпу, и, несмотря на протесты зевак, побежала вниз по улице. Не оглядываясь, выкинув из головы ненужные мысли, она бежала домой. И снова вернулся страх.

От места аварии до Калиновой улицы было минуть десять быстрым бегом, и Лера преодолела их на одном дыхании.

Как всегда улица была пуста. Фонари уже зажглись, хотя окончательно стемнеть еще не успело. Время подходило к восьми.

Во дворе никого не оказалось. Валерия в нерешительности застыла у порога. Если Антонина Федоровна дома, можно было бы позвать ее, но… нет, это глупо. Если в комнате опасность, нельзя допустить, чтобы пострадал кто-то еще. С другой стороны, Лера не могла понять, как посторонний мог звонить из ее комнаты, если она заперта, а внутри сидит огромный пес, который порвет каждого, кто осмелится забраться в дом без ведома хозяйки.

Стало быть, если в комнате кто-то и был, он давно ушел. Лая и рычания не слышно, все мирно и спокойно.

Но тот, кто звонил, мог оставить в доме очередной сюрприз для Валерии. Вроде ядовитого паука.

Поймав себя на том, что непрестанно теребит часы на запястье, девушка глубоко вдохнула, опустила руки и вошла в дом.

Ни один звук не нарушил тишины. Из-под двери Антонины Федоровны просачивалась полоска света. Скорее всего, женщина молилась или читала книгу. Книги всегда помогали ей успокоиться.

В комнате Валерии царила темнота. Она открыла дверь и в нерешительности замерла на пороге.

Сквозь плотно задернутые занавески свет фонаря не пробился, и все, что осталось в комнате — тени, страх и ночные кошмары. Лера вглядывалась в темноту, сердце бешено колотилось, но — ничего не происходило. Только занавеска колыхалась от ветра, протянувшего щупальца сквозь приоткрытую форточку.

— Арчи, — шепотом позвала хозяйка ньюфа. — Иди ко мне, мальчик.

Пес заворчал где-то в дальнем углу комнаты, поднялся со своей подстилки и по паркету застучали когти.

— Молодец, — Лера плохо видела его в темноте, но ощутила в ладони теплый влажный нос. — Прости, что разбудила. Значит, здесь никого нет, малыш?

Пес тихонько заскулил и потрусил к окну. Лера шагнула в комнату, включила свет и вдохнула свободнее — теперь было ясно видно, что кроме нее в комнате никого нет. Впрочем, это стало понятно уже до того, как она вошла — если бы здесь находился посторонний, Арчи не вел бы себя так спокойно. Она боялась не человека, а того, что он мог оставить.

И страхи не были безосновательны.

Буквально через пять секунд после того, как загорелся свет, Валерию обдало жаром. Арчи взвыл и попятился к двери, Гаджет забился под кровать, Вжик начал метаться по клетке, и вопить «Полундр-ра! Атакуют!», и только кролики ничего не поняли.

Лера медлила всего секунду, в растерянности глядя на расползающиеся по занавескам языки пламени.

Первой вспыхнула гитара. Она просто превратилась в пламя, раз — и вся объята огнем, словно сухая трава на солнце. От нее огонь засеменил по занавескам и потянул лягушачий язык к потолку. Комнату затянуло едким дымом, и девушка тут же закашлялась. Но ей некогда было размышлять. Через секунду она сориентировалась, и выплеснула на гитару воду из ведра — того самого, которое не помыла после вчерашней уборки.

Дальше в дело пошла кастрюля с водой, служившая поилкой для Арчи. Потом Лера накинула на занавески одеяло с кровати и плотно прижала к стене. Оставшиеся тлеющие угольки потухли в воде из кошачьей миски.

Дымок еще поднимался от того, что раньше было гитарой. От скелета гитары — иначе не скажешь. Девушка подумала, что никогда не смогла бы разбивать гитары о сцену, как это делает Пес. Слишком тяжело смотреть, как погибает твой инструмент.

Еще она подумала, что только недавно повесила новые занавески. А денег на ремонт не будет как минимум до конца сессии, пока не начнется работа.

Эти мысли текли в голове, как кисель, пока хозяйка комнаты стояла и смотрела на разруху в комнате. На смену испугу и изумлению пришло равнодушие.

— Ну пожар? Ну с кем ни бывает? — сама себе сказала Лера, и достала Гаджета из-под кровати. — Ну-ну, не надо изображать предсмертные судороги. Я знаю, что ты всего лишь испугался. Я тоже.

Она погладила кота, и Гаджет даже попробовал помурлыкать, но у него плохо получилось.

Лера читала, что коты мурлычут, чтобы снять стресс. Но она была уверена, что Гаджет беспокоится не о ней.

Посадив кота подальше от пепелища и поближе к холодильнику, Лера переставила туда же клетку с Вжиком и перенесла кроликов. Только это помогло мало — вся комната пропахла едким дымом. Сложилось ощущение, что горели не гитара и занавеска, а резина и ацетон.

За дверью послышались торопливые шаги, и в комнату заглянули Антонина Федоровна и Иванна.

— Лерочка, солнышко, у тебя все в порядке… — начала было спрашивать соседка, но увидев, что произошло, всплеснула руками и ахнула. — Господи, да что же это такое?

— Лера, что происходит? — не на шутку испугалась Иванна. Она вбежала в комнату и с ужасом посмотрела на пепелище, закрыв нос рукой. — Поджог?!

— Нет, нет… — поспешила ответить Лера. «А вот Иванна как раз кстати», — подумала про себя. — Это я сама, случайно… Со спичками баловалась.

— Что-то я не… — Иванна хотела высказать сомнение, но Лера умоляюще посмотрела на нее и одними глазами указала на Антонину Федоровну.

— Ну да, конечно спички, — поддержала Иванна. — Антонина Федоровна, не волнуйтесь, я помогу Валерии прибраться. Все хорошо.

— Ой, милая, как ты вовремя приехала, — все еще держась за сердце, пробормотала Антонина Федоровна. — А Лерочка… как же ты так, надо быть аккуратнее. Ты у меня теперь одна осталась, если с тобой что-то случится…

— Успокойтесь, тетя Тоня, — ободряюще улыбнулась Лера, хотя у самой дрожали руки. — Со мной все будет в порядке, никуда я не денусь. Просто устала за последние дни, вот и вышло недоразумение… Ничего страшного, слава Богу, все обошлось.

— Ты за ремонт не беспокойся, милая, — слабым голосом сказала Антонина Федоровна. — Я тебе с деньгами помогу, а сегодня можешь у меня переночевать. Как говорится — в тесноте, да не в обиде! А твою комнату до утра проветрим, здесь от дыма и задохнуться можно…

— Спасибо, — Лера с благодарностью посмотрела на соседку и взяла ее за руки. — Я успею проветрить, все нормально. Вы не беспокойтесь, я справлюсь. Мне Иванна поможет.

— Ой, деточка…. Ты уверена? — Антонина Федоровна все еще сомневалась. — Ладно, милая, дело твое. Но если будет нужна помощь, стучись в любое время!

И она ушла, продолжая вздыхать и переживать за Валерию, которая совсем себя не бережет.

Оставшись наедине с Лерой, Иванна скрестила руки и почти рассерженно сказала:

— Почему ты не берешь трубку? Что случилось? Я целый час не могла дозвониться, а сейчас вижу, что у тебя на лбу огромный синяк с кровоподтеком, не говоря уже о неудавшемся пожаре. Мне звонил твой друг, Евгений. Сообщил, что тебе угрожает опасность.

Лера даже улыбнулась. Молодец, Женька, догадался связаться с Иванной, а не кинулся звонить в полицию.

— Что происходит, Валерия?

За льдинками в голосе проскальзывала сильная тревога.

Лера почувствовала себя виноватой и отвела взгляд. Чтобы не было неловкого молчания, она отправилась открыть форточку пошире, а по пути придумывала ответ. Правдивый, но такой, чтобы не вызвать очередную вспышку гнева «голоса». Этого ненормального, который дважды ясно дал понять, что с ним шутить не стоит.

Но разве может он узнать, что Лера собирается сказать?

— Я попала в аварию и сломала байк, — девушка повернулась от окна и встретила взгляд Иванны без страха. — Потом случайно подожгла гитару. А еще… я знаю, это прозвучит нелепо, но…

Лера замялась, а Иванна покачала головой и сказала:

— Говори. Вряд ли ты напугаешь меня еще сильнее.

— Я знаю, что скоро кто-то должен убить Игоря Семерядова. Того журналиста, который сдал вам наркоторговца.

Иванна слушала молча. Невозмутимая и серьезная, как всегда. В своем сером плаще, странных туфлях и с нелепым зонтом она казалась невзрачной. И этот образ никак не вязался с ее ярким стальным характером.

— Это сделает кто-то из больницы. Я не знаю кто. Может пациент, может врач. Но… я не могу прямо сейчас рассказать, откуда мне это известно. Слишком долго, а я… честно сказать, готова лечь и умереть. У меня нет сил что-либо объяснять. Тем более, что с тобой я хотела бы поговорить о другом деле. Прямо сейчас. Это касается Антона. Я могу доказать, что он невиновен.

Иванна все еще молчала. Лера не знала, чего ожидать. Победит ли их давняя дружба и тревога Иванны за девушку или перевесит несгибаемый характер и расчетливый ум опытной оперативницы? Во втором случае Валерию ожидал очередной серьезный разговор с Елиным, в котором не удастся скрыть историю с «игрой». Чего доброго, еще приставят охрану. А это совсем не понравится «голосу». Лера боялась даже представить, чем все это могло бы закончиться.

— У тебя вид, как у нашкодившего котенка, — наконец, сжалилась Иванна. Ее лицо смягчилось, и она стукнула зонтом об пол. Валерия вздохнула с облегчением — Иванна сделала выбор.

— Давай я помогу тебе с уборкой, — она повесила зонт на крючок в прихожей, и сняла плащ. Под ним обнаружилась такая же неприметная кремовая водолазка.

Иванна взяла ведро, валяющееся на полу, налила воды, и взялась мыть пол, почерневший от дыма и сажи.

— Рассказывай. Что там насчет Антона?

Лера смерила Иванну задумчивым взглядом, потом поискала по углам, и нашла сумку, которую зашвырнула под столик. Подобрала ее, вытрясла все содержимое на кровать, и отыскала несколько предметов.

— Погоди с полом. Сначала взгляни.

Шарканье мокрой тряпки об паркет прекратилось. Иванна обошла мокрое пятно и села на кровать. Без лишних вопросов посмотрела протянутые Валерией вещи. Бумажку с банковским кодом и буквой К, склеенную пленку с сообщениями, фотографии с флэшки Милы, и — вырезку из газеты. Ее Лера достала из письменного стола, статья датировалась 10 марта 2013 года.

Иванна прочла записку, рассмотрела фотографии — ее взгляд чуть дольше задержался на лице «серого человека».

— Начнем с того, что я разговаривала с другом Антона, бывшим работником лодочной станции…

Валерия рассказала все, что узнала от Груздева о странном человеке, который перегнал лодку на другой берег.

Во время рассказа она позабыла о пожаре, о том, что давно ничего не ела, о том, что в углу сидит напуганный Гаджет, а Арчи с недоумением бродит по комнате, обнюхивая беспорядок.

— И снова ты нас обошла, — дослушав рассказ, Иванна позволила себе улыбку. Едва заметную, одобрительную, но еще больше — укоряющую.

— Да, я не сдержала обещания, — Лера ладонью расправила складку на одеяле. — Но рано или поздно Михаил Афанасьевич об этом узнает. Иначе, Антона не отпустят. Полиция сама себя загоняет в рамки, а я свободна.

— Лишь относительно, — предупреждающе подняла руку Иванна.

— Ну конечно! — с преувеличенным энтузиазмом отозвалась Лера. — Лишь относительно… Однако, моя версия подтверждается, и даже Михаил Афанасьевич не сможет опровергнуть этого.

Надо сказать, что версию про «акробата» юная сыщица так же изложила Иванне.

— И ты знаешь, кто тот человек? Я тоже хочу, чтобы Антон оказался невиновным, но ты должна понимать, что прыгнуть выше головы нельзя. Крымов вполне мог действовать сообща с этим человеком.

— Конечно. Если бы не одно обстоятельство — этот человек вовсе не его друг. Вот он, — Валерия протянула Иванне фото «серого человека», — и есть тот, кто перегнал лодку.

— Погоди, ты ведь сама сказала, со слов Груздева выходит, что к нему приходил другой человек, — усомнилась Иванна, даже не взглянув на фото.

— Так точно. Темноволосый и кареглазый, а этот — весь серый, включая волосы и глаза. Но ведь есть парики и линзы… Я видела этого типа сегодня днем, на улице Набережной. И глаза его слезились, покраснели. Конечно, можно списать это на простуду, но если исходить из версии с линзами — они вполне могли вызвать раздражение, если человек не привык к ним. А «серый», похоже, снова маскировался, ведь Груздев видел того человека сегодня днем. Такого же темноволосого и кареглазого. Плюс к этому, Груздев запомнил цвет глаз, а вот особых примет не назвал. Опыт показывает, что многие не могут назвать даже цвет глаз знакомых, с которыми постоянно общаются. А тут — приметы не заметил, а глаза запомнил. О чем это говорит?

— Особой приметой были сами глаза, — Иванна ухватила нить и кивнула. — Он запомнил их не просто так.

— Именно. Скорее всего, линзы сделали цвет зрачка ярче и необычнее, он сразу бросился в глаза. Это объясняет тот факт, что браслет на фотографии Груздев узнал, а его владельца — нет.

— Допустим. Но это по-прежнему не доказывает полную невиновность Антона.

— Отнюдь. «Серый человек» явно не пушистая овечка. Когда ты прослушаешь пленку, которую я тебе дала, поймешь, что оспорить факт будет трудно. Там три сообщения, и первое — от «серого человека», имя которого Константин…

— Откуда ты знаешь? — Иванна неожиданно резко посмотрела на Валерию. Словно девушка сказала что-то запрещенное. Что-то, что нельзя говорить вслух.

— Слышала, как на Набережной его окликнул один из охранников…

— А что ты вообще делала на Набережной? — Иванна что-то заподозрила, но Валерия оставалась невозмутимой.

— Проезжала мимо. На соседней улице живет моя однокурсница, ты видела ее, она проходит по делу Иры Глазовой свидетелем. Виктория Шильц.

— Я думала, вы с ней враги.

— Мы? Враги? — тут Лера рассмеялась. — Максимум — мы совершенно разные люди, и только. И я ездила к ней, чтобы поговорить об Ирине. Но она ничего мне не рассказала.

После этих слов Валерии едва хватило силы, чтобы не отвести глаза. Снова приходиться юлить. Но Иванна ничего не заподозрила.

— Итак, на первом сообщении голос Константина. Он угрожает Антону и требует выполнить некие обязательства. Отмечу, сообщение получено полгода назад, то есть на тот момент сын Антона уже погиб. Это важно.

На пленке записан и телефонный разговор с женщиной по имени Зоя Наумова. Насчет имени я точно не уверена, но скорее всего это она и есть. Ее я тоже видела дважды — сегодня в парке и вчера в доме Антоновой. Мне неизвестно кто она и чего хочет, однако запись объясняет слова Антона, произнесенные в день смерти Милы, когда он явно был не в себе и бредил. Она должна была быть последней — речь шла не о Миле, а о смерти их сына. Местоимение «она» относилось не к человеку, а к слову «смерть»! Она — смерть — сына должна была быть последней. Заметь, смерть сына, а не Людмиды. И эта женщина, и Константин шантажировали Антона. То, о чем я уже говорила — оба звонили уже после того, как сын Крымовых погиб. Точнее, его убили — и убили из-за дел Антона. Из-за невыполненных обязательств. Впрочем, возможно шантажистов не двое, их шайка куда больше. Еще одно подтверждение — записка в твоих руках. Там лишь один банковский счет, и буква К. Кажется, что записка мала и потому цифры едва умещаются, но это не так. Записка не мала — она обрезана. Возможно, Антон объяснит куда подевалась остальная часть листа. Буква К вполне может обозначать имя — Константин. Тогда до банковского счета должна была следовать буква З — Зоя. А после К — номер счета. Антон переводил деньги на указанный счет — но небольшие суммы. Для шантажистов этого явно мало. Даже для самых нетребовательных. Похоже, чтобы обезопасить себя, они велели переводить деньги на разные счета и имена. Цепь проста — сообщения от разных людей с угрозами, и все говорят о некоем деле. Бумажка со счетом и начальным инициалом другого имени. Но есть еще одно обстоятельство, которое подтверждает как невиновность Антона, так и его причастность к некоторым другим «мутным» делам. Нет, он не влезал в долги — это шантаж иного рода. Не зря он не хотел объяснять смысл своих слов, произнесенных в бреду. Истина страшнее, чем тюремное заключение. Он испугался смерти, а может быть за свою тетушку, которую любит почти как мать. Антонина Федоровна могла бы стать третьей после Милы, распусти Антон язык. И я поняла это, когда услышала последнее сообщение на автоответчике. От тебя.

На этом месте Валерия встретилась взглядом с Иванной. Она попыталась прочитать в нем хоть что-то, но как всегда женщина-рентген оказалась непроницаемой. Еще в самую первую встречу Лере это не понравилось. Человек без эмоций создает тяжелое впечатление. Впрочем, узнав Иванну ближе, девушка изменила мнение о ней, но так и не привыкла к этой железной стене между миром и проницательной серой мышкой.

— Я действительно звонила Антону 13 марта, больше месяца назад. Хотела встретиться, чтобы…

— Выяснить, причастен ли он к делу о краже «лунного» колье. Делу, которое ты закрыла месяц назад, — вместо неё закончила Валерия.

— Откуда ты…. - даже Иванна растерялась, и на секунду железный занавес исчез. Она оказалась застигнута врасплох. Конечно, Лера знала о том деле, как и о многих других. Но откуда ей известно о цели звонка?

— Не парься, — фыркнула Валерия. Она подозвала Арчи и погладила ньюфа между ушами. Шелковистая шерсть заструилась под пальцами, придавая упорядоченность мыслям. — Все просто. Проще, чем ты думаешь. Итак, два месяца назад в полицию поступило заявление о краже драгоценного колье, под названием «лунное» — из-за серебряного полумесяца, служащего подвеской. Заявил некий коллекционер, привезший колье из-за границы. Тебе поручили это дело, ты рассказала мне — ничего особенного. Ты прекрасно справлялась и шла по следу, но неожиданно след привел тебя не куда-нибудь, а в дом Крымовых. Оказалось, что Антона видели рядом с домом коллекционера, и он узнавал про это колье уже не раз. Хотел выкупить. Зачем, ведь он никогда не проявлял интереса к драгоценностям? Да и Мила тоже. Но, вернемся к этому чуть позже. Ты верила, что Антон не вор, однако сомнения оставались. И не было объяснений его заинтересованности этим колье. Вот ты и просила о встрече, чтобы выяснить все детали. Просила неофициально, чтобы не привлечь внимание Елина раньше времени. Если бы только твои подозрения подтвердились, то, уверена, Михаил Афанасьевич немедленно обо всем бы узнал. Но ты оказалась права — Антон не крал колье. Полагаю, вы с ним встретились, он все объяснил, хотя ума не приложу, что за историю он придумал. Это и не важно, на самом деле он пытался добыть это колье потому, что того требовали шантажисты. Должно быть, раньше Антон отказывался от их условий — и его сын погиб. Чтобы спасти жену, он делал все возможное, но не смог раздобыть колье. Да, ты ведь его вернула, нашла воров, которыми оказались обычные домушники.

— Пожалуй, теперь мне нечего возразить, — сдалась Иванна. — Хорошо, о некоторых подробностях того дела ты узнала от меня, о чем-то из статьи, но как вообще тебе пришла мысль, что я звонила именно по этой причине? И зачем Антон сохранил запись моего сообщения?

— Вопрос, — улыбнулась Валерия. — Но и тут все просто. Посмотри на фотографии. Вот сюда.

Она указала на фото с кулоном-полумесяцем.

— Не узнаёшь?

— Постой… — Иванна склонилась над изображением. — Конечно… как можно было забыть… Этот часть «лунного» колье. Причем, сфотографирована на моем столе.

— И кто автор фотографии?

— Вот это было бы неплохо выяснить… — пробормотала Иванна. — Знаешь, пожалуй, в том что ты рассказываешь есть смысл. Я поговорю с Елиным завтра же, уверена что Антона отпустят под подписку. Правда, теперь ему придется объясняться в другом… Не думаю, что ему понравится такой поворот.

— Знаешь, мне кажется не стоит его расспрашивать, — Лера выглядела чересчур серьезной. — Лучше приставьте к нему охрану, или установите в доме камеры. Так вернее будет. Он боится, и сейчас ничего не скажет. Боится за свою тетю, за себя. Кто бы что ни говорил, умирать от чужой руки всегда страшно.

— Я постараюсь убедить Михаила Афанасьевича, — согласилась Иванна. — А откуда у тебя фотографии?

— Мила оставила флэшку. Я просматривала семейные фото.

Лера решила, что сказать часть правды все же лучше, чем полностью все переврать.

— Не возражаешь, если я их заберу?

— Только за. Кстати, для справки… знаешь, что это «лунное колье» имеет еще одно название? Цепь Селены.

— Что? — Иванна не поняла к чему Валерия сказала об этом, и что обозначает название. Она собирала улики — фотографии, разбросанные по кровати.

— Селена — древнегреческая богиня Луны, прекрасная женщина, бредущая по небу с ярким факелом в руках. Цепь, а именно — переплетения драгоценных бусин, из которых состоит колье — есть фазы Луны, самой Селены, по другому именующиеся Мены. Антон говорил именно об этой цепи. Он бредил, в его сознании переплелись смерть Милы, угрозы шантажистов, и то, что они требовали. Обязательства, которые должен был выполнить Антон — достать для них колье, или, по-видимому, выплатить эквивалентную сумму. Два варианта, о которых говорила женщина по телефону.

— Вот уж не думала, что ты так разбираешься в мифологии древней Греции, — Иванна покосилась на Валерию, прибирая улики в сумку.

— Фотография колье и вся информация нашлась на одном из форумов. Несколько лет назад оно было выставлено на аукционе, и его выкупил этот самый коллекционер. Мне помог узнать это друг, Женя.

— Что ж… в твоих словах есть смысл. Но кое-что все-таки мы упустили. Нельзя списывать со счетов «признание» самого Антона. Мы говорили со Студеневым, и после долгих уговоров он рассказал, что Крымов под гипнозом грозился убить Милу.

— Не Милу, — уверенно и бескомпромиссно заявила Валерия. Она ожидала этого вопроса. — Послушай запись на пленке с телефона, и ты все поймешь.

— Постой. Ты что, тоже разговаривала с психотерапевтом?

— Пришлось. Да, слова Антона звучат странно. Но если вспомнить, он говорил «Мила. Я больше так не могу. Ей все хуже. Это все она… она должна умереть. Рано или поздно я убью ее». Именно так, я отлично запомнила слова психотерапевта. Но есть одно «но». Неужели тебя не настораживает, что Антон сам, добровольно, себя подставил, отправив нас к Студеневу? Разве он так глуп, и не понимал, что врач расскажет все как есть? И для чего тогда он велел мне поговорить со Студеневым — чтобы добыть улики против себя?

— Честно говоря, об этом я не подумала. Слишком сосредоточилась на самих словах.

— Ну конечно. Но объяснение тут одно — Антон и Студенев по разному понимают сказанное. Студенев решил, что слова относятся к Миле, и это не удивительно. Но Антон, скорее всего, думал что Студенев знает настоящий смысл слов. И еще — тот смысл, который будет понятен мне, но неясен Елину. Иначе он не рискнул бы сказать об этом при нем.

— И что же это за таинственный смысл?

— Он тоже связан с делами Антона. С тем, во что он ввязался. Угроза смерти была адресована не Миле, а другой женщине. Той, которая стала причиной гибели Милы, которая была причастна к смерти его сына. Во всяком случае, он так думал. «Это все она…» — эти слова адресованы Зое Наумовой (если это ее настоящее имя), на чей счет были переведены деньги и с кем он разговаривал по телефону. На пленке он угрожает ей смертью. А женщина говорит, что у него три варианта, один из которых Антону совсем не понравится. Можно предположить, что один вариант — это и есть смерть Милы. Другие два — выполнение некоего обязательства, либо выплата долга за невыполнение. Послушай записи, и ты все поймешь. Хотя, я повторяюсь.

— Ничего, — Иванна помолчала и поймала вопросительный взгляд Валерии. — А Семерядовым я займусь завтра, не беспокойся.

— Спасибо, — Лера поднялась с кровати, забралась на кресло и принялась снимать обгоревшие занавески. Арчи прошелся до входной двери и тихо поскуливал. Ему совсем не понравилось то, что произошло.

Иванна взяла брошенную тряпку и домыла пол. В комнате повисла тишина.

— Но, — сказала Иванна, отжав тряпку. — Ты должна пообещать, что завтра мы поговорим об остальном.

— Без свидетелей, — Лера спустилась вниз и бросила занавески в мусорное ведро. В отдельный мусорный пакет отправилась гитара.

— Договорились.

Иванна домыла пол, и отправилась выливать ведро.

Они справились с уборкой за полчаса, комната быстро проветрилась, и теперь все, что напоминало о пожаре — это несколько выгоревших пятен на обоях и обуглившаяся обивка кресла.

— Может, мне стоит остаться? — спросила Иванна, внимательно осматривая комнату. Взгляд ее задержался на цепях, нарисованных вчера ночью, но она ничего не спросила. Как и обещала.

— Нет, сегодня я в безопасности, — Валерия устало опустилась на кровать. — Не говори Елину о том, что произошло. Пожалуйста…

— Ох, Лера, — Иванна покачала головой. — По-хорошему мне бы прямо сейчас приставить к дому охрану, а тебя посадить под домашний арест суток на пять. Для твоей же пользы.

— Так не расскажешь?

Иванна надела плащ и сказала.

— Пока нет. Ты уверена, что не хочешь мне рассказать все прямо сейчас?

Лера встала и подошла к окну, вдыхая свежий воздух из форточки. Ей ужасно хотелось все рассказать. Но нужно было продумать каждое слово, чтобы не получилось как всегда. Кроме того…

Девушка опустила голову, готовясь во всем признаться. Но тут на глаза ей попался листок бумаги, залетевший под кресло. Он был виден только со стороны подоконника, и на нем Валерия разобрала какие-то знаки и цифры. Это не ее почерк.

— Нет, давай поговорим завтра, — она обернулась к Иванне. — Я должна выспаться и все обдумать.

— Как знаешь… — женщина собралась уйти и сказала на прощание. — Постарайся до утра не попадать в переделки. Я приеду завтра утром, часов в восемь.

Лера улыбнулась и проводила ее до порога.

Дело было сделано. Она выполнила обещание, данное Антонине Федоровне — теперь Антона отпустят, и оградят от шантажистов, кем бы они ни были. Однако, все это — такая малая крупица из того, что произошло в ее жизни за последние дни…

Девушка словно вернулась к реальности и оглядела комнату как в первый раз.

И вдруг пулей кинулась к двери, заперлась на ключ и достала листок из-под кресла.

На нем оказались странные обозначения, похожие на некий шифр. Выглядело это примерно так:

И далее по списку.

Письмо было длинным, но Валерия догадалась, что это не шифр. С самого детства она любила играть в шахматы, и в памяти всплыли буквенные обозначения фигур.

Это была шахматная нотация.

Лере пришлось ненадолго отвлечься, чтобы накормить зверей. Лишь после этого она опустилась в кресло и принялась изучать нотацию. Смутное чувство не давало покоя — где-то она уже видела подобные ходы.

Взгляд еще раз пробежался по строкам и встретил небольшую приписку внизу. Она гласила: «Расставь фигуры по местам, и делай свой ход. Ты играешь за белых». Подпись — Ш. И печать в виде тисненой короны. Точная копия той, которая была на коробочке с пауком.

— Думай, Лера, думай… Ты должна вспомнить… — бормотала девушка, покачиваясь назад и вперед. — Так, сперва идет королевский гамбит, черные забирают пешку, потом… кажется, белые готовятся к гамбиту слона. Слона… белый слон? Ага, точно. Заканчивается все тем, что черный конь g8 забирает белого ферзя, оставляя без защиты поле e7, на котором белые ставят мат. Блестяще.

Да, Валерии казались знакомыми эти ходы. Но почему?

Воспоминания мелькали смутными отрывками, пока неожиданно не закричал Вжик.

— Бессмертная! — хриплый голос жако резанул слух.

— Ты что? — Лера посмотрела на клетку. — Новое слово выучил?

— Бессмертная! Бессмертная! — не унималась птица, раскачиваясь на жердочке. — Бессмертная краюшечка!

— Кажется у кого-то посттравматический синдром, — покачала головой девушка. — Хочешь к ветеринару-психиатру?

— Бессмертная! — в последний раз крикнул попугай, и перешел на свою обычную болтовню.

Несколько секунд девушка стояла в недоумении. Всего несколько секунд — и сразу две догадки поразили её ум. Первая — шахматная нотация описывала одну из самых известных партий — Бессмертную, о которой Лера читала, когда училась в школе. Вторая — кто-то научил её попугая этому слову совсем недавно.

Валерии вдруг стало не по себе. Если игра, о которой так упорно твердит голос в телефоне — партия, то можно провести аналогию… все началась 21 апреля. Убили трех человек. Получается, все погибшие — Ира, Мила, Нина Стефанидовна — все они были просто фигурами в игре? Или это совпадение?

— Ну уж нет, — сама себе сказала Лера и бросилась к компьютеру. Всего пять минут ушло на то, чтобы найти ответ. Бессмертная партия — одна из самых известных во всей истории шахмат. И сыграна она была… 21 июля.

Да, месяц не совпадает, но дата…

Валерия почувствовала себя пешкой в чужой, непонятной и страшной игре. Вот только из письма следовало, что она — игрок.

— Почему я? — прошептала она. — Что тебе надо?

Лера села на кровать, сжимая в руках странный листок. Она пыталась понять смысл «игры», и смысл этого пожара. Смысл нотации, черт бы ее побрал. Подсказка? Вполне возможно. Или прямое приглашение к началу игры.

«Расставь фигуры по местам…» — как цинично это звучало. Валерия горько усмехнулась — а может, ну его, этот «голос»? Может рассказать все Елину, показать записку, попросить выставить охрану у дома и зажить как раньше?

«Эгоистка», — сама себе сказала Валерия.

Кто тогда остановит этого психа? Если он затеял какую-то «игру», и Валерия выйдет из нее, он найдет другую игрушку. Другого «соперника». Но кто кроме неё сумеет ему противостоять? Нет, девушка не гордилась своим талантом, просто прекрасно понимала, что если разгадать его «цепи» не сможет она — не сможет и никто другой. И люди будут умирать — теперь в этом нет сомнений.

Лера посмотрела на нотацию и подсчитала «съеденные» черными фигуры. Их оказалось шесть. А это означает, что первые три смерти были не последними. Значит, Семерядов — тоже фигура? И какая — та, которую должны «съесть»?

Нужно во что бы то ни стало определить, кто какой фигурой является. Но разве возможно это сделать?

Лера принялась тереть виски и зажмурила глаза.

У Шахматиста ничего не происходит просто так.

Лера решила, что его зовут Шахматист. Потому что он любит играть в шахматы. И она оказалась не далека от истины.

«Возможно, пожар тоже подсказка?», — подумала она. Почему загорелась именно гитара? Нельзя было просто поджечь занавески?

Возможно, это что-то, связанное с музыкой или огнем. В голову ничего не приходило, и Валерия попыталась понять, как вообще кто-то мог проникнуть в ее комнату и почему гитара внезапно вспыхнула.

Возможно, дело в каком-то веществе, воспламеняющемся на свету? Это единственное разумное объяснение. Но как кто-то попал в комнату, когда здесь был Арчи?

Это мог быть только тот, кого Валерия хорошо знает. Кого пес принял за своего. Но даже в этом случае, человек должен был открыть дверь, а она была заперта.

Окно?

Валерия посмотрела на форточку. Слишком узкая, чтобы кто-нибудь пролез.

Так ничего и не придумав, она снова села за компьютер, чтобы узнать побольше о Бессмертной партии.

А что, если никто и не приходил? Что, если гитару облили из форточки?

Девушка смерила глазами расстояние от окна до того места, где стояла гитара и поняла, что это вполне возможно. Тогда почему звонок был из комнаты? Если только Женя не ошибся — но это уж точно невозможно.

Хотя скоро Лера нашла ответ и на этот вопрос. Ноутбук стоял неподалеку от окна, а по словам Жени сигнал улавливается в радиусе трех метров. Значит, человек вполне мог стоять за стеной дома. Правда, там огромные заросли шиповника. Нужно быть мазохистом, чтобы пробраться через них к стене.

Оставался и еще один вопрос — кто научил попугая новому слову?

Раздался звонок.

Валерия вздрогнула и едва не упала со стула. Теперь в каждом звуке ей мерещилась опасность.

— Лерка! — послышался Дашин голос. — Что происходит?! Почему ты не отвечаешь? Мы с Женей все ногти сгрызли, пока до тебя дозвонились!

— Даш, прости, я не могла позвонить, — устало произнесла Валерия.

— Да ладно, подруга, какие обиды! Что произошло, в твою комнату кто-то забрался? Женька сказал, что…

— Женя ошибся, — перебила Лера. — Человек звонил не из комнаты, он был рядом с домом, за окном. Но, пожалуйста, Даш, не задавай пока вопросов. Я бы очень хотела все рассказать, но это невозможно.

Девушка не обмолвилась о своих сомнениях и о том, что Вжик узнал от кого-то новое слово.

— Ладно, не хочешь, не говори, — Даша была очень взволнована. — Но мы хотим тебе помочь. Я не знаю, что там у тебя происходит, но мне это очень не нравится. И если нужна помощь…

— Дашунь, спасибо тебе большое, я знаю, что вы с Женей переживаете. Но сейчас ты можешь помочь мне только с расследованием. Кстати, куда ты пропала на концерте?

— Вот как раз о расследовании! — снова воодушевилась Даша. Видимо, она шла по улице, потому что слышался шум дороги и ветра. — Я столкнулась с той женщиной, которая искала в парке пуговицу! Проследила за ней, и увидела, как она разговаривает с мужчиной, которого ты показывала на фотографии. И вот разговор их мне очень не понравился. Они обсуждали убийства, все три. Женщина говорила, что Жиля нужно вытаскивать из тюрьмы, потому что его «начальник» ждать не любит. Еще она сказала, что заляжет на дно, потому что кто-то под нее копает. Упоминала про девушку, которая спрашивала про пуговицу… Про тебя, значит. Я точно не расслышала, но, кажется, пока вместо нее работать будет другой человек, «из серых», как она выразилась. А мужчина говорил, что-то про марионеток… нет, скорее про одну — в единственном числе. Потом разговор ушел в сторону, они обсуждали какой-то японский ресторанчик, кажется, суши или еще что… мне было плохо слышно, музыка так гремела! Ну вот, потом я пришла обратно к скамейке, где ждал Жека, он и рассказал мне про странный звонок и про то, что кто-то залез к тебе в комнату…

— Даш, ты молодец! Как всегда. Тот мужчина — и есть наш «акробат».

— И почему я не удивлена? Только что это нам дает… Мы же не знаем, кто он и где его искать.

— Найти-то я смогу… Кроме того, теперь мы точно знаем, что убийства связаны. Женщина пытается вытащить Жиля из тюрьмы, потому что кто-то его подставил. И я даже догадываюсь кто… Ну а серый мужчина каким-то образом причастен к убийству Милы и через эту женщину в черном может иметь отношение к Антоновой. Правда, он не подходит под описание…

— Какое еще описание? — спросила Даша.

— Да так, не бери в голову, мысли вслух, — сказала Лера, вспоминая рассказ Люси. Торговка говорила, что в автобусе ее толкнул молодой парень. Если цвет глаз и волос подделать можно, с возрастом и ростом это затруднительно.

Допустим, тот парень и есть «мальчик», который звонит Валерии. Значит, Милу убил не Шахматист, потому что описание парня и «серого» человека не совпадает. По крайней мере, он сделал это не сам.

— Ну ладно, — вздохнула Даша. — Тогда до завтра?

— До завтра.

Лера нажала на «отбой».

Она вернулась к поиску информации. И вот что ей удалось узнать.

Бессмертная партия была сыграна 21 июля 1851 года. За белых играл Адольф Андерсен, за черных — Лионель Кизерицкий. Белые одержали победу.

Но зачем Шахматисту победа Валерии? Или он решил изменить ход партии? И почему он называл себя Белым слоном? Он игрок или фигура?

Вопросы, вопросы… Их было не море, не океан — целая вселенная. Если Антон не убивал Милу — кто это сделал? Константин или кто-то другой? Для чего, и главное — как? Отчего собаки на берегу вдруг взбесились все разом, и что за странный тип вертелся у берега? Случайно ли Виктория оказалась на месте преступления, когда нашли Иру? И зачем вообще кому-то понадобилось убивать студентку, да еще таким жестоким способом? Зачем Ира общалась с Викой, и что за человек оказывал ей покровительство перед деканом? И главное — куда он исчез?

Ответы предстояло найти, и как можно быстрее. Но впервые в жизни мысль о поисках нагоняла на Леру страх.

Однако, дело должно быть доведено до конца.

Так она решила. Пусть полиция занимается всем этим. Антона рано или поздно — скорее, рано — отпустят. Материала, предоставленного Валерией, хватит, чтобы следователь, либо судья усомнились в его виновности.

Но вопросы появлялись один за другим, а где искать ответы Валерия не представляла.

Лишь одно она знала точно — Шахматист решил использовать ее, чтобы достичь свою, пока неясную, цель.

Он решил поиграть… что ж. Валерия не против. Тем более, что пятно на стене не даст забыть прошлое. Не отпустит так просто из своих сетей.

Ей просто необходимо вступить в игру.

Партия началась.

Дебют сыгран. Настало время миттельшпиля. Время настоящей игры достойных игроков.

И это говорю я, Шахматист.

Глава 0, или Три отражения в зеркале

Из заметок Шахматиста

Всякая партия начинается с дебюта, легким движением руки и поворотом мысли шахматиста перетекающим в миттельшпиль, середину партии. А эндшпиль, какими бы достойными не были соперники, приносит одному из них победу, другому — поражение. И я не смею менять правила игры.

Ах да, кажется, вы уже слышали эти слова? Да-да, я писал об этом в самом начале истории… Но не стану извиняться за забывчивость — в моей голове и без того довольно информации. Помнить, что я говорил, а что нет… к чему? Удел тех, кому больше нечем занять свой ум.

Я не смею менять правила игры. Три этапа — три книги — три отражения в зеркале. Мое первое отражение вы, возможно, успели разглядеть в промелькнувших образах и фразах дебюта^[13].

Смешная шутка. Хотел бы я познакомиться с тем человеком, которому под силу разоблачить меня. Я пожал бы ему руку, и — убил.

Но перед этим все-таки пожал бы руку.

Я — Шахматист. У меня много отражений. Найдется по одному на каждый этап каждой сыгранной партии. Всех сыгранных партий и этюдов. Хотя, не всегда игра стоит свеч. Не всегда удается расположить фигуры правильно. На этот раз удалось.

Вообще, фигуры — это главный элемент. Без доски король по прежнему остается королем, слон — слоном. А вот шахматная доска превращается в обычную. Может в разделочную, или любую другую. Но фигуры — выбирать их нужно уметь. Кто-то любит играть фигурами из красного дерева, кто-то отдает предпочтение слоновой кости. Я же руковожу пешками и королями из плоти и крови. Мне приходится быть и гроссмейстером, и психологом, и артистом, и шутом, и провидением. Судьбой. Но никогда — убийцей. И не заказчиком, потому что заказчики платят за работу деньги, а я обхожусь лишь интеллектом. Событиями легко управлять, и если выстроить их правильно — одно спровоцирует другое, и приведет к третьему. Проследить эту цепочку не под силу почти никому, поэтому я могу быть спокоен за свою безопасность. Вычислить меня невозможно. Почти. Есть кое-кто, способный мне противостоять. Тот, кого я могу использовать для достижения цели.

Точнее, та. Ее зовут Валерия. Валерия Рижская, если быть точнее. Очаровательная, но ужасно своевольная и прямолинейная девчонка оказалась достойным соперником. Я сам выбрал ее, и не жалею об этом. Она, так же, как и я, видит взаимосвязи между событиями, но не строит, а лишь распутывает уже существующие цепи, идет по следу, как ищейка. А мне именно ищейка и нужна. Породистая, с отменным нюхом.

Валерия была отличной кандидатурой. Ее можно сравнить разве что с Иванной Капериной. Иванна… капитан полиции и старший оперуполномоченный, женщина-рентген с пронизывающим взглядом, неприметная серая мышка с характером матерого волка. Она довольно примитивна, но и ее методы иногда работают. Она не знает про мою игру, и все же идет на шаг впереди Валерии. А все потому, что нюх даже самой лучшей ищейки легко притупить. И я без труда добился того, чтобы Валерия сосредоточилась на игре, не отвлекаясь на незначительные вещи. Всего-то стоило пару раз позвонить ей, подделать голос давно погибшего брата, намекнуть, что правила нельзя нарушать… Маленькие детки никогда не слушают старших, все делают наоборот. И теперь моя девочка сделает все, чтобы найти меня. А чтобы найти, придется со мной сыграть.

Но, довольно разговоров. Позвольте мне, как и раньше, на время превратиться в рассказчика, автора книги о Белом слоне. Чтобы освежить ваши воспоминания, я позволю себе небольшое отступление в виде обзора последних событий. Моих небольших триумфов.

Итак, снова перенесемся в город N, типичную провинцию с самыми обыкновенными жителями. Этот город идеально подошел для игры, стал прекрасной доской.

Партия, которую я решил разыграть, носит название Бессмертная. Она была сыграна в Лондоне, в 1851 году, между Лионелем Кизерицким и Адольфом Андерсеном. И как нельзя лучше подходит для достижения моей цели.

К моменту окончания дебюта я сделал десять ходов белыми и черными фигурами. На виду лишь три. Первый — смерть Людмилы Крымовой, подруги Валерии. Задушена, отравлена и утоплена. Второй — смерть пожилой женщины в парке, госпожи Антоновой. Анафилактический шок. Третий связан с замороженной в жидком азоте студенткой биофака, Ириной Глазовой, однокурсницей Валерии.

А моя ищейка отлично выполняет свою работу. Рижская согласилась с условиями игры. Ее жалкие попытки выйти на меня ни к чему не привели. Тогда девчонка решила взять след, косвенно ведущий ко мне. Например, выяснить кто убил Милу, что за человек так таинственно исчез из кабинета декана… Да, а к этому исчезновению еще стоит вернуться. Вот интересно — был человек, Валерия ясно видела его руку с мясистыми пальцами, драгоценное кольцо с камнем, похожим на бриллиант, слышала, как декан разговаривает с ним об одной из своих студенток. И вдруг этот человек исчезает. Декан выходит, Лера ни на секунду не спускает с двери глаз, а через минуту заглядывает в кабинет — там пусто. Окно закрыто изнутри. Потайных комнат нет — с обеих сторон расположены кабинеты, стены тонкие. Да, вот вопрос.

Еще один момент, о котором не следует забывать — «серый» человек, Константин, с которым девушка уже не однажды сталкивалась на улице. Она подозревает его в убийстве Людмилы, но кто он на самом деле, известно разве что темноволосой даме, с которой Валерия повстречалась в парке. Той самой даме, которая искала пуговицу на месте убийства Антоновой. Что это за пуговица — Валерия не узнала, а мне нет до этого дела…

Не стоит забывать и о человеке, чей след от ботинка фирмы «Спартанец» молодая сыщица обнаружила на берегу озера в день смерти Людмилы. И черный автомобиль с номерным знаком у680ро сыграет в игре не последнюю роль. Если вы помните, на рок-концерте какой-то негодяй проколол колесо мотоцикла Валерии. Неугомонная особа обнаружила следы «Спартанца», ведущие от мотоцикла к черному автомобилю. И не придумала ничего лучше, чем устроить за ним слежку. Этот же автомобиль едва не сбил ее во время неудавшихся шпионских игр.

Последнее — на том же рок-концерте Валерия вышла на человека, причастного к убийству Антоновой. Но это не имеет ровным счетом никакого значения, потому что произошло по инициативе Валерии. Мне подобное поведение совсем не по вкусу, поэтому, чтобы осадить девчонку, пришлось прибегнуть к радикальным мерам.

Пожалуй, это все, о чем я хотел рассказать. Дебют триумфально завершился пожаром в комнате Валерии. Она получила шахматную нотацию^[14], и игра вступила в новый этап — миттельшпиль.

Глава 8, или Лгать строго обязательно

23 апреля, 2013 год

Магнитола жевала попсу и выплевывала ее в окна автомобиля. Иванна любила громкую музыку с бессмысленным текстом. Потому что такая музыка не заглушает мысли.

Проработав в полиции без малого десять лет, оперативница могла бы с уверенностью заявить — то, что сейчас происходит в тихом городке, не вписывается ни в какие рамки. Ни в рамки самых безумных версий, ни в рамки закона, ни в рамки здравого смысла. Убийства происходят одно за другим, связи между жертвами нет, мотивы преступлений неясны. Непонятно так же, кто за этим стоит.

Но вот что известно совершенно точно, что не вызывает сомнений — опасности подвергается каждый, кто пытается узнать правду.

Даже судья. Она обратилась к Иванне вчера, неофициально. Так получилось, что капитан Каперина просила ее об одном одолжении несколько дней назад, и судья ей не отказала. Дело касалось убийств, произошедших за последнюю неделю. Судья не только помогла кое-что выяснить, но и согласилась в дальнейшем оказывать посильную помощь. Самое интересное — об этом их «договоре» не знал никто.

А потом кто-то похитил важные бумаги, касающиеся личной жизни судьи. Никаких особых требований пока не выдвигали, но женщина была обеспокоена. В документах находилась информация о ее дочери и одном старом деле, которое могло скомпрометировать судью, лишить работы, а, возможно, и подвести под статью.

Иванна обещала помочь, чем сумеет.

Но сидя в машине, под звуки популярной, но такой глупой, музыки, она думала совсем не о ней. Ее беспокоила Валерия. Эта девочка ввязалась в крайне опасную игру. Или, ее втянули против воли?

«Надо было настоять на своем…», — думала серая мышка, сосредоточенно глядя на дорогу. — «Надо было пресечь все ее попытки заняться расследованием. Это я виновата».

Она винила себя за то, что тогда, у озера, разрешила Лере остаться. Разрешила строить версии о смерти Людмилы Крымовой. Но разве могла Иванна предположить, во что выльется это расследование? Его плоды не замедлили проявиться — вчера ночью комнату несносной девчонки подожгли. И хорошо, что она вовремя успела потушить огонь. А все ее россказни про случайность — Иванна давно поняла, что Лера не умеет лгать.

Если бы все ограничилось только одним расследованием… Так нет же! Неугомонная девчонка стала свидетельницей по делу об убийстве пожилой женщины в парке — Нины Стефанидовны Антоновой. Вторым свидетелем проходила подруга Валерии — журналистка Дарья Лапшина, повсюду сующая свой маленький любопытный нос.

А на другой день доморощенная сыщица вновь предстала перед следователем, как свидетель по делу о смерти своей однокурсницы, Ирины Глазовой, замороженной жидким азотом в лаборатории университета. И снова Валерия была не одна — с ней свидетелем проходила одногруппница Виктория Шильц. Избалованная папина дочка, в последнее время водившая дружбу с погибшей. Правда, по словам Валерии, дружба имела причину, неизвестную никому, кроме самой Ирины.

Михаил Афанасьевич Елин, обладающий железной хваткой, далеко не последний в своем деле, следователь с огромным стажем — даже он не знал, что предположить. От Виктории Шильц не удалось ничего добиться, а все улики указывают на одного человека. На декана биологического факультета, Семена Денисовича Полонеза. Не так давно он подписал приказ об отчислении Ирины, а накануне убийства у них с погибшей произошел конфликт. Полонез утверждает, что причина — в плохой успеваемости Глазовой. И действительно, за прошедший семестр она умудрилась набрать пять «хвостов». Однако, выяснилось, что Ира не собиралась учиться дальше. Мать нашла в её личном дневнике странные записи, из которых стало ясно, что девушка надеялась начать новую жизнь, бросить учебу и уехать из города.

Михаил Афанасьевич решил, что Глазова каким-то образом шантажировала декана. Рассчитывала получить крупную сумму — отсюда и записи про переезд и новую жизнь. Главная же улика против Полонеза — пуговица, зажатая в уцелевшей руке Ирины. Левая рука разбилась на мелкие осколки, от удара чем-то тяжелым. Правая же, закрывающая лицо, хранила секрет. Сжатые в кулак ледяные пальцы скрывали пуговицу. Позолоченную, с черными вкраплениями, точно такую же, как пуговицы с пиджака декана. Но Полонез предъявил пиджак — все пуговицы оказались на месте. Елин полагал, что подозреваемый успел пришить новую. Иванна в этом сомневалась. Как и в причастности декана к убийству. На ее взгляд версия выглядела нелепо.

Единственное, что смущало оперативницу — Полонез лгал. Он уверял, что в ночь убийства уезжал из города, но студенты из общежития видели его машину возле университета в девять вечера. Номерной знак был в точности, как на машине декана — у680ро.

Эксперты дали заключение, что Ирина погибла около пяти часов утра. Что делать студентке в университете в такое время? Вопрос пока не имел ответа. Что же касается способа убийства — Валерия предположила отравление. Девушку заморозили, чтобы скрыть настоящий способ убийства — например, яд, который разрушается при низкой температуре. Но вскрытие показало, что Ирина была жива в момент, когда ее замораживали. Жива, но под действием какого то психотропного препарата.

По большому счету, Иванна считала, что Леру не стоит подпускать к расследованию последнего дела даже на километр. И все-таки следователь выслушал мнение девушки.

На этом бы юной сыщице угомониться, так нет — вчера она рассказала Иванне, что, якобы, готовится убийство одного журналиста, Игоря Семерядова. Неприятный тип, который недавно дал наводку на наркоторговцев. Что Валерия может знать о нем?

Постукивая пальцами по рулю, серая мышка прокручивала в голове возможные варианты. Как вообще получилось, что Валерия стала свидетелем сразу трех убийств за два дня? Совпадение? Едва ли.

Иванна боялась признаться себе, что догадывается о причине. Если она права, если Валерия действительно связалась с теми людьми, о которых думает Каперина… Ничем хорошим это не закончится. Рано или поздно Лера докопается до правды. Она всегда находит ответ на любой вопрос. Но тогда ей уже никто не поможет.

Иванна посмотрела на светофор, ожидая зеленого.

В последнее время в городе творилось что-то неладное. За три года участились случаи самоубийств и странных смертей. Парень поспорил с друзьями, что донырнет до дна озера — нырнул, зацепился за корягу и утонул. Другой упал со стула и сломал шею; на третьего упал шкаф — подломилась ножка; женщина уронила фен в воду, когда принимала ванну. Ну кто, скажите на милость, сушит волосы, сидя в ванне?

Светофор подмигнул зеленым глазом, и машина поехала дальше. Иванна на автомате поворачивала руль, продолжая размышлять.

Перечислять можно долго. Мальчик спрыгнул с десятого этажа; сразу пять подростков покончили с собой, наевшись таблеток… После каждой смерти кто-то получал долгожданное теплое место на работе, кто-то выходил замуж за вдовца, кто-то получал огромную страховку.

Только в последнее время не произошло ни одного самоубийства или несчастного случая. Исключительно убийства. Полиции давно было известно, что в городе N существует нечто вроде преступной группировки. Да и где такой нет? Вот только шеф местной преступности много лет оставался в тени. Он уходил из-под носа оперативников всякий раз, словно знал все их шаги наперед. Поэтому у Елина появились подозрения, что кто-то из сотрудников полиции — человек шефа, «крот», который сливает всю информацию о расследованиях и операциях захвата.

Иванна с ним не спорила. Она просто делала свое дело. Приехав из Москвы в город N за спокойной жизнью, она нашла здесь головную боль. Однако, ей это даже нравилось.

Сегодня в восемь она передала следователю все улики и изложила факты, которыми располагала благодаря Валерии. Они касались Антона Крымова. Теперь есть шансы, что его отпустят. Впрочем, Елин слишком скрупулезен, ему мало одних доказательств — следователю нужен настоящий убийца и объяснение всех нюансов дела. Почему люди, с берега наблюдавшие сцену убийства, в один голос утверждают, что именно Антон надел на голову Миле пакет? Как и почему исчезло тело Людмилы? Даже Валерия не могла ответить. Поэтому пока Антон останется за решеткой, а своенравная девчонка продолжит свое расследование, ни за что не послушает Иванну.

Самое обидное — Михаил Афанасьевич мог бы повлиять на упрямую сыщицу, помочь ей выпутаться из истории, в которую она попала, все уладить. Только он не знает и десятой доли того, что происходит на самом деле. А рассказать ему нельзя — это только усугубит ситуацию. Он слишком консервативен и бескомпромиссен. Ему не понравятся версии, над которыми работает Иванна, он не воспримет всерьёз предположения Валерии — а без этого следствие едва ли сдвинется с мертвой точки.

Перед Капериной встал непростой выбор — потерять доверие девушка, или оградить ее от опасности.

Машина повернула на Никулинский проспект. По радио объявили девять утра, и началась передача «Мой привет».

— Я хочу передать привет моему Котенку, я его очень люблю… — зачитывала девушка приятным голосом.

Иванна выключила радио и продолжила дорогу в тишине. Мысли постепенно утихли, вместе с музыкой. Теперь в ушах стоял городской шум и тихое урчание мотора.

К Валерии она приехала в начале десятого.

Под теплыми солнечными лучами маленький уютный дворик походил на разнежившегося кота. Молодая шелковистая травка нежилась под весенним солнцем, яблони отбрасывали узорные тени, а песчаная дорожка вела к добротным деревянным ступенькам перед входной дверью. Дремал даже дом, овитый еще голыми и от того по-осеннему печальными плетями винограда. Листики появятся месяцем позже.

«А ведь ничего не изменилось», — со светлой грустью подумала Иванна, вспоминая, как впервые увидела этот дворик на Калиновой улице и небольшой двухэтажный домик, затесавшийся среди новеньких одинаковых коттеджей. Первый этаж занимали Лера и ее пожилая соседка, Антонина Федоровна. Второй — молодая семья с двумя детьми. Подвал оборудовали под комнату для одного жильца, и занимал ее двоюродный брат Милы, Женя, считающий себя изобретателем.

В самый первый раз Иванне показалось, что этот домик, в отличие от всех остальных, выглядит довольно старым, но обладает неповторимым обаянием и живой душой.

Это было три года назад.

Воспоминания пробуждали забытые ощущения — надежду на лучшее, ожидание начала новой жизни. Они вносили в душу смятение. Тогда все было куда проще и понятнее, несмотря на то, что серая мышка — Иванна — начинала новую жизнь в новом городе, и никого здесь не знала. Но ведь устроилось же все, попались хорошие люди, не бросили в беде. Мила не прошла мимо растерянной женщины на вокзале. Валерия помогла отыскать сумку, которую Иванна потеряла на вокзале в день приезда в город N.

Да… Мила тогда была жива. И здорова. Машина сбила ее маленького сына только спустя два года. С тех самых пор Милы будто не стало.

Иванна не спешила выходить из машины, поглощенная воспоминаниями.

В тот день, три года назад, она и подумать не могла, что станет так беспокоиться о девчонке, доморощенной сыщице, которую поначалу считала обычной начитавшейся детективов сумасбродкой.

А Лера детективов не читала. И сыщицей себя не считала. Скорее ищейкой, которой под силу взять любой след, и пройти по нему до конца.

Выждав еще пару секунд, Иванна открыла дверь автомобиля и ощутила свежесть весеннего воздуха. Под каблуками захрустела галька, женщина направлялась к двери дома. Остановилась на пороге, оттягивая неприятный момент. Неприятен он был от того, что придется сказать правду — Антона не отпустят.

Серая мышка, по привычке всюду таскавшая с собой выцветший зонт, глухо стукнула им о ступеньку, и невольно улыбнулась. Она вспомнила, как часто люди, встретившие Валерию впервые, принимали ее за трудного подростка. И не удивительно, если учесть, что девушка одевалась преимущественно во все черное — косуху, бандану, перчатки… Только тяжелые ботинки имели сероватые вставки, а под черной курткой или жилетом скрывалась яркая футболка или туника. Когда Лера гоняла по городу на своем круизере, кто бы мог подумать, что эта девчонка может дать фору любому сыщику?

Сейчас, на время сессии, девушка перестала принимать заказы на поиски. Хотя, на самом деле причина была вовсе не в учебе, и Иванна знала это.

Она еще немного постояла у двери, рассматривая деревянную обшарпанную ступеньку. Собралась с мыслями, и — зашла. Знакомый коридорчик с картинами на стенах, дверь на кухню справа, в комнату пожилой соседки — прямо, и к Валерии — налево… Иванна в нерешительности постояла напротив двери соседки. Нет, заходить к ней она не собиралась. Антонина Федоровна теперь не принимает гостей. Мало того, что год назад она потеряла внука — сына Милы и Антона — так теперь и невестку. Последней каплей стали обвинения, выдвинутые против Антона, ее родного племянника. Ее больное сердце не вынесло таких потрясений. Антонина едва ходила. Оживить ее могли лишь хорошие новости, но Иванне нечем было её порадовать.

Серая мышка поправила тонкий пучок пепельно-русых волос, отряхнула невидимые крошки с серого плаща и направилась к двери, ведущей в комнату Валерии. На белой поверхности, как и три года назад, красовался толстый рыжий кот, нарисованный размашистыми движениями широкой кисти. За три года у кота пообтерся хвост, и исчезла часть уха.

Дверь открылась беззвучно. Единственный, кто заметил приход Иванны — огромный черный ньюфаундленд по кличке Арчи. Он поднял тяжелую голову и удостоил гостью только взглядом темных влажных глаз.

— Здравствуй, — тихо сказала Иванна. Так она здоровалась с ним всегда. Пес не поднимался ее встречать, не махал хвостом — просто разрешал войти. Он лежал на подстилке в дальнем углу комнаты. За три года знакомства у них с Иванной установился нейтралитет. Женщина не любила собак, но Арчи она уважала за ум и преданность хозяйке. Арчибальд не любил Иванну, однако признавал ее за свою, и относился к ней со слегка настороженным почтением. Пес чувствовал силу характера серой мышки, и этого было достаточно, чтобы смириться с ее присутствием. Кроме того, его хозяйка относилась к Иванне весьма благосклонно — что еще надо собаке, чтобы удостовериться в надежности чужака?

Иванна шагнула вперед, поставила зонт у стены и сняла туфли.

Лера будто и не ложилась. Она стояла напротив белой стены, исписанной и разрисованной до самого потолка.

Оперативница не сдержала добродушной усмешки. Вот так же она вошла сюда три года назад, и Лера даже не обернулась. Девушка редко оборачивалась, потому что чаще всего знала, кто к ней пожаловал и не хотела отвлекаться от раздумий.

Человеческая память — штука крайне ненадежная. Что только люди не забывают — от включенных утюгов до данных перед алтарем клятв вечной любви. Все решают проблему по-разному — одни ведут дневники, другие заводят записные книжки и блокноты для заметок, третьи ставят «напоминалки» на сотовый, а иные и вовсе предпочитают на все забить и жить как живется.

Лера решила проблему гениально. Она записывала свою жизнь на стене собственной комнаты. От пола до потолка кирпичное «полотно» было исписано и изрисовано всевозможными мыслями, образами, воспоминаниями и напоминаниями. Конечно же, обоям места не осталось, стену регулярно приходилось белить. Девушка делала это, периодически замазывая ненужные воспоминания. Они исчезали на стене — и из жизни, освобождая место новому. Так уж устроен мир, все подчиняется закону изобилия — чтобы новое пришло, хлам необходимо выбросить. И из жизни, и из памяти.

Случайному гостю могло бы показаться, что в этих настенных художествах нет никакой логики — просто нагромождение разноцветных клякс, фраз и странных зарисовок.

— Как будто в жизни по-другому, — обычно немного ворчливо отвечала на это Валерия. — То же самое нагромождение, только формы другие.

Ее друзья знали, что если правильно смотреть, на стене можно прочесть чуть ли не целую жизнь, а в придачу узнать много нового. Девушка частенько записывала там собственные и чужие мысли, наблюдения, факты. Чьи только имена и мысли не были погребены под слоем белил! Вот и сейчас на стене красовался десяток-другой разномастных цитат. Булгаков, Шопенгауэр, Тесла, Чеширский кот, Джон Леннон, Экзюпери, соседка из дома в конце улицы, капитан Джек-воробей, Дэн Браун, Ньютон, случайный прохожий… Любые мысли, зацепившие слух и душу, находили здесь место. То, что написано мелким почерком — пригодятся на будущее, а что покрупнее — важно для Леры именно сейчас, в этой точке.

На этот раз всю стену занимал дуб.

Да, именно так — дуб, дерево, нарисованное довольно нелепо, фиолетовым маркером. Дерево с «золотой», а на деле — тоже фиолетовой — цепью, в каждом звене которой находился какой-то символ. Иванна не понимала их значения.

А Лера стояла напротив дуба, и размышляла. Она не обернулась, хотя прекрасно слышала, как зашла Иванна.

Еще вчера девушка обклеила часть стены листочками с обозначениями «F1», «K2» и так далее. На цепи, которая выглядывала из-за бумажек, появились новые звенья. Так, в одном звене расположились факты о деле Антоновой — пожилой женщины, убитой в парке. К нему присоединилось еще одно, со странными значками и зарисовками.

Были на стене и другие заметки, но они скрылись за листками с буквами и цифрами.

Лера стояла неподвижно, и сосредоточенно разглядывала бумажки. Периодически отрывала одну и приклеивала на ее место другую.

Это был метод Валерии во всей красе.

Много лет назад, когда девчонка училась в восьмом классе, одна из одноклассниц спросила, как у нее получается находить вещи, потерянные даже несколько лет назад. На что Лера ответила так:

— Я научилась мыслить по-другому. У собак. В поиске чего-то они мыслят запахами. Я мыслю образами и фактами. Один порождает другой. Из первого вытекает второе. Это миллион раз доказано историей всего человечества, каждым из нас. Я называю это «цепная реакция». Если понять суть, можно найти что и кого угодно. Об этом знали и великие предсказатели — но они пошли гораздо дальше меня. Они выстраивали цепи событий, которые еще не случились, которые произойдут через тысячи лет. Наверное, им помогала еще и интуиция, может они и сами не понимали, как это происходит. Но в этом не было и нет ничего сверхъестественного — все связано. Они видели эти связи, и могли их просчитать на много звеньев вперед. А я могу лишь анализировать, и вычленять нужные звенья одной цепочки, которая уже существует, и тянется к своему «якорю» — человеку или предмету. Я, как ищейка, идущая по следу. Только иногда, в отличие от ищейки, я не знаю что за дичь там, впереди — это делает мое хобби еще увлекательнее.

Иванна никогда не спрашивала Валерию о ее методе. Постепенно она сама поняла принцип.

— Надеюсь, ты хорошо отдохнула? — женщина, наконец, нарушила молчание. Она подошла к Лере, рассматривая цепи и записи.

Хозяйка комнаты так и не обернулась. Она оторвала очередную бумажку и задумчиво произнесла.

— Скажи, а как бы ты поступила, если бы тебе грозила опасность, которой можно избежать, но если ты сдашься, погибнет другой человек. Незнакомый тебе, может быть, даже не очень хороший. Пошла бы в полицию, или подверглась опасности и спасла чью-то жизнь?

— Первым делом, я бы нашла человека, с которым можно поделиться, — Иванна прошлась вдоль стены, до левого угла.

Там, в нижней части «полотна» затерялось пятно, мутное, грязно-коричневое, никак не вписывающееся в «композицию» из ярких цепей и слов на стене. Оно не несло смысла. Штукатурка в этом месте посерела и начала осыпаться.

Как-то Даша, близкая подруга Валерии, спросила:

— Почему ты не закрасишь его?

— Должен же быть на идеальном холсте хоть какой-то изъян, — отшутилась Лера, и больше никто ее не спрашивал. А она никому и не сказала бы. Есть вещи, о которых следует молчать.

С момента появления «изъяна» прошло десять лет. В 2013 году Валерии исполнилось двадцать три года, но воспоминания были свежи, словно все произошло неделю назад.

— Тогда слушай…

Голос Валерии вернул Иванну к реальности, и отвлек от созерцания пятна. Иванна слишком пристально разглядывала его, хотя на стене были куда более интересные вещи.

Лера оторвала еще один листок, и, скомкав его, обернулась. Карие глаза от недосыпа слезились, темные волосы спутались и сейчас больше напоминали гнездо ворона — но девушку это не беспокоило. Ее никогда не беспокоила внешность — ни своя, ни чужая.

— Когда мы нашли Антонову, неподалеку я обнаружила это…

Она подошла к письменному столу, достала из ящика маленькую вещицу, и показала Иванне.

— Что это? — женщина взяла предмет и рассмотрела. Это была заколка для волос с маленьким полудрагоценным агатом.

— Она принадлежала Миле. Я не показывала ее Елину, потому что не была уверена.

— В том, что убийства связаны? — уточнила Иванна. Она говорила о смерти Милы, Антоновой и Иры Глазовой.

— В том, что убийца один.

Иванна с удивлением посмотрела на Валерию.

— Михаил Афанасьевич рассказывал о твоих версиях. Разве не ты говорила, что смерть Антоновой случайность?

— Я ошиблась, — Лера оставалась совершенно невозмутимой, и Иванна не заметила, как всего на мгновение она отвела взгляд. — Ее убил тот же человек, который убил Милу. И это не Антон, если ты помнишь наш вчерашний разговор.

— Продолжай.

— Посмотри на заколку внимательно, — девушка сложила руки за спину и кивнула в сторону вещицы. — Что ты видишь?

Иванна присмотрелась, повертев заколку.

— Ничего.

— Погляди на оправу камня. За зубчик зацепилось полупрозрачное волокно.

Оперативница прищурилась и посмотрела заколку на свет.

— И правда… И о чем это говорит?

— Вот, — Валерия достала из ящика стола еще одну вещь. Маленький пакетик, в котором лежала крошечная пушинка, похожая на тополиный пух. — Это я нашла в лодке. Ты знаешь что это такое?

Иванна покачала головой.

— Это пух рогоза. Растения, которое многие принимают за камыш. На Лебяжьем озере он не растет, и в апреле не цветет. А значит, ветром его придуть не могло. Я нашла пух в лодке, на которой плавали Антон и Мила.

— И откуда он мог взяться?

— Я не знаю. Но уверена, что он появился там не с проста. Знаешь для чего тонкинские пираты использовали тростниковые трубки?

— Как-то не приходилось общаться с пиратами, — заметила Иванна.

— Они использовали их для дыхания под водой. Полый стебель рогоза тоже мог бы подойти для этих целей.

— Хочешь сказать, убийца попал в лодку из воды? Но его все равно бы заметили.

Иванна села на стул и положила ногу на ногу.

Валерия протянула ей пакетик с пухом и сказала.

— Можешь приложить это к материалам дела, если захочешь. А сказала я только то, что сказала. Я не знаю, как убили Милу. Но этот пух — одно из доказательств, что был кто-то третий. И, скорее всего, пушинка появился уже после того, как Милу убили. Как она попал на заколку — вопрос другой. Главное — эта заколка оказалась у Антоновой, я подобрала ее на месте преступления…

— Что?! — на этот раз Иванна вскочила, едва не опрокинув стул. Только теперь до нее дошел смысл сказанного. И будь перед ней кто другой, она бы не раздумывая вызвала своих коллег и составила протокол. — Ты взяла улику с места убийства! Ты знаешь, что за этим может последовать?

— Да, — Валерия оставалась совершенно спокойна и уверена в своей правоте. — Только я не знала тогда, что это улика. Заколка валялась на земле метрах в двадцати, я подобрала ее, решив что кто-то потерял. А потом, уже в квартире Антоновой, нашла вторую такую же…

— И почему ты не сказала сразу? — Иванна почти испепелила Валерию взглядом, но немного смягчилась. — Будь на моем месте Михаил Афанасьевич, проблем бы тебе не избежать.

— Знаю, — Лера улыбнулась и уперла руки в бока. — Поэтому я говорю с тобой. Вообще-то, раньше я просто проверяла свою версию, но она провалилась.

И снова Лера отвела взгляд, хотя Иванна, кажется, не придала этому особого значения. При любом разговоре люди периодически отводят глаза, если, конечно, это не двое влюбленных.

— Все это неважно. Главное — на заколке пух рогоза из лодки Крымовых. Антонова убита. Улавливаешь?

Иванна посмотрела на заколку и пакетик с пухом.

— Пожалуй, я проверю эту версию. Значит, по-твоему, убийца один? — уточнила она на всякий случай.

— Я уже сказала, — Лера внимательно посмотрела на Иванну, как в первый раз, когда они только встретились. Тогда Иванна показалась Валерии человеком недалеким и зажатым в рамки, закрытым от мира своим странным сканирующим взглядом. Сейчас она так не считала, и все же — посмотрела именно как тогда.

Иванна покачала головой, положила заколку в пакетик и спрятала улики в сумку. Сейчас будет ее очередь говорить…

— Лера, сегодня я поговорила с Михаилом Афанасьевичем об Антоне.

Валерия ничем не выдала своего волнения. До этого она и словом не обмолвилась о нем, не спросила выпустят ли из тюрьмы — но стояло за этим не безразличие, а страх услышать ответ.

— Его не отпустят.

Ни одна жилка на лице не дрогнула. Лера отвернулась и прошлась до окна. Проходя мимо клетки с серым попугаем жако, она постучала по прутьям. Вжик, по имени отчеству Всеволод Жикин, отвлекся от измусоленного огурчика, встрепенул перышки и массивной лапкой дотронулся до пальца хозяйки.

— Значит, Михаил Афанасьевич сначала хочет найти убийцу?

— Или хотя бы объяснение, почему люди на берегу видели то, что видели. И что случилось с собаками. А главное — куда, как и почему пропало тело Милы.

— А мои доводы его не устраивают? — Лера обернулась.

— Он согласился с ними. Его заинтересовала версия о том, что Антона шантажировали. Он собирается проверить ее. Но — ты знаешь, Елина не так легко переубедить. Он считает, что недостаточно доказательств того, что убийца действовал один. Скорее, наоборот. А значит, версия, что у Антона был сообщник, не опровергнута — напротив, она находит свое подтверждение. Не мог бы один человек организовать убийство и похитить тело из-под носа у полиции. Пока Крымову придется побыть в тюрьме.

Наступило недолгое молчание. К ногам Валерии подошел Гаджет, белоснежный кот, обладающий необыкновенным талантом изобретать гадости. Только сейчас он терся о ноги хозяйки, как ласковый питомец, который очень хочет кушать. Лера еще не ела сама, но зверей покормила. Однако, Гаджету было мало одной миски.

— Лопнешь, — девушка наклонилась и погладила кота по шелковой спинке. Он выгнулся дугой и мазнул хвостом по лицу.

— А ты ничего не хочешь рассказать про вчерашнее? — Иванна скрестила руки на груди и прищурилась.

— Как раз собиралась, — невозмутимо ответила Валерия, разгибаясь. Кот понял, что вкусняшки ему не видать, обиделся и гордо удалился на кресло.

А Иванна пристально смотрела на Леру. Она заметила, что девушка непрестанно теребит часы на запястье. Те самые, с которыми не расставалась никогда — это был подарок отца, символ ее мировоззрения. Часы, оплетенные цепочками.

Но Иванна знала и второе значение, куда более важное для девушки. Этот подарок был сделан в тот единственный раз, когда родители приехали на ее день рождения. Они редко приезжали с севера, куда отправились на заработки. Чаще всего дни рождения Лера встречала с бабушкой, пока та была жива. Теперь предпочитала и вовсе не вспоминать о своих праздничных днях.

— Вчера какой-то кретин проколол колеса моего байка, — Лера не долго размышляла над ответом. Она успела придумать его ночью. Иванне нельзя знать, что на самом деле Валерию едва не сбила машина, которую она взялась преследовать. Машина с номерными знаками у680ро. — Я выследила его, позаимствовала у приятеля байк и отправилась за машиной, на которой уехал этот диверсант. Но возникла… эм… непредвиденная ситуация, и я врезалась в стену дома. Отсюда и синяк.

Иванна неодобрительно покачала головой.

— Ты неисправима. Почему было не позвонить в полицию?

Валерия хмыкнула и развела руками.

— Потом я пришла домой. А этот пожар… я виновата сама. Правда! У нас был практикум по химии, я баловалась с реактивами. Намешала что-то, домой взяла… ну и пролила. Эта хрень оказалась горючей, и вспыхнула почти сразу.

— И конечно же у тебя сохранился пузырек из-под нее?

— Конечно, — Лера не смутилась. Она подошла к тумбочке и достала из ящика вещицу. — Вот.

Девушка протянула Иванне небольшую колбочку, распространяющую ужасную вонь. Что-то среднее между бензином, уксусом и нашатырным спиртом.

— Ты не собираешься повзрослеть? — Иванна поморщилась от резкого запаха и вернула «улику» хозяйке.

— Поставлю в план, пунктом сто девятнадцатым, — усмехнулась Лера.

Она перестала теребить часы.

— Чай будешь?

— Нет, — оперативница встала и подошла к стене. Она рассматривала знаки и буквы. Заглянула под один из листочков и спросила. — Что это?

— Цепи, — невозмутимо ответила Валерия. — Я все еще работаю ищейкой, забыла?

— Я думала, что во время сессии ты отдыхаешь, — Иванна провела рукой по одному из звеньев и задумчиво рассмотрела иероглифы.

— У меня финансовый кризис. Приходится брать работу.

Лера включила чайник и поставила в микроволновку разогреваться бутерброд с сыром и колбасой.

— Я хотела поговорить насчет Семерядова, — ее слова обозначились громким писком микроволновки.

Иванна вспомнила малоприятного журналиста, который недавно дал наводку на наркоторговцев. Точнее, на медсестру, которая под видом обычных лекарств продавала наркотические вещества. «Кажется, он работает с Дарьей Лапшиной, Лериной подругой», — подумала женщина. — «И они не очень ладят».

Теперь она припоминала. Да, кроме всего, что Валерия рассказала вчера, она сообщила о, якобы, готовящемся преступлении, убийстве этого Семерядова.

— Валяй, — Иванна снова села на стул, окончательно разобравшись в своих мыслях.

— В трех последних номерах «Нового дня» опубликованы странные послания. Четверостишия классиков. Я выписала их, — Лера достала записи и протянула Иванне.

Женщина открыла блокнот и пробежалась взглядом по строкам.

— Это сообщения из раздела «наша почта», где каждый желающий может разместить любое послание, адресованное любому человеку. А у этих писем не было адресата. И отправителя, — пояснила меж тем Валерия.

Иванна повторно прочитала три отрывка, принадлежащие перу поэтов.

Первым значилось стихотворение Брюсова, «В трауре». А именно, строки

Следующий отрывок принадлежал Гумилеву:

А третье четверостишие, принадлежащее Н.А.Клюеву, гласило:

— Когда опубликовано первое?

— Три дня назад, — Лера забрала блокнот. — За день до убийства Милы.

Иванна задумчиво посмотрела в пространство.

— Что же… может быть… — пробормотала она, сплетая пальцы рук. — Но стихи к делу не пришьешь. Какое отношение они имеют к предполагаемой смерти Семерядова?

— Самое прямое. Стихотворение Гумилева может относиться к Миле и Антоновой. Или к Антоновой и Ирине, если Миле было посвящено четверостишие «В трауре». Не забывай, что она действительно долго ходила в трауре по сыну. А река, озеро… не суть важно для утопленника. В любом случае оба стиха предвещали смерть. Третий должен быть напечатан на этой неделе. Кажется… да, точно, сегодня. После этого совершится еще одно убийство. И оно как-то связано с больницей, — Лера процитировала стихотворение. — Есть две страны; одна — Больница, Другая — Кладбище, меж них Печальных сосен вереница, Угрюмых пихт и верб седых.

Она замолчала и немного погодя добавила.

— Я не сразу поняла, что убьют именно Семерядова.

Лера уселась на подоконник, и принялась болтать ногами.

— Сначала я думала, погибнет кто-то из пациентов больницы, или тяжело больной человек. Но потом пришла к выводу, что тот, кто связан с больницей или болезнями, сам станет убийцей. Вот смотри. Семерядов разоблачил наркоторговцев. Они, точнее она работала медсестрой. И я не верю, что всю операцию по подмене лекарств на наркотики провернула она одна. Не верю и в то, что Семерядов не знает про сообщников. По словам Даши, после своего возвращения из больницы он стал вести себя странно. Смотрел на всех вокруг с презрением, а потом сказал, что скоро его не будет в этом городе. Он намеревался сорвать большой куш. Я так полагаю, шантажировал сообщников, или сообщника этой медсестры. Как ты думаешь, согласятся они на условия зазнавшегося самоуверенного и жадного журналиста?

Лера замолчала, с надеждой глядя на Иванну. Она не могла изложить все свои доводы, чтобы завершить картинку. Не смела рассказать про переписку с Белым слоном и про его загадочную фразу «что ты думаешь о журналистах?».

Белый Слон. При воспоминании о нем Лера невольно вздрогнула. Всего две ночи прошло с того вечера, как ей пришло личное сообщение от Белого Слона. Кто это и что ему нужно, Лера не знала. Хотя, конечно же, Белый Слон и Шахматист должны быть одним лицом. Непонятно, почему он выбрал именно такой ник в соцсети. В свой последний звонок, когда до боли, до мурашек знакомый голос велел Валерии сыграть с ним. Если откажется — смерть. Но Лера боялась не этого. Она просто хотела знать, как этот негодяй сумел подделать голос давно погибшего человека с такой точностью.

Первым шагом в игре стало задание — опередить убийцу. Кто должен умереть Валерия не знала, но пришла к выводу, что это именно тот журналист.

Теперь Лера почти не сомневалась в том, что Семерядов — следующая жертва. Осталось вычислить убийцу. И на это Шахматист дал три дня.

Заставить Иванну поверить в свою версию девушка не могла. Ей оставалось надеяться на то, что Каперина ценит ее способности и поверит на слово. Хотя Лера бы себе не поверила.

— Когда должна выйти газета? — спросила Иванна.

— Завтра, — Лера привстала со стола. — Значит, ты займешься этим делом?

— Я не могу заняться делом, которого нет, — оперативница покачала головой. — Все, что ты сказала, выглядит очень… зыбко. Но я не раз убеждалась, что лучше тебе верить. Можно избежать многих проблем. Хотя, уверена, ты рассказала мне не все.

— И что ты намереваешься сделать? — последние слова Лера проигнорировала.

— Для начала отправлю кого-нибудь из наших парней в больницу. Я и так собиралась проверить версию с сообщниками. Если она подтвердится, то и шантаж откроется. В этом случае Семерядову светит срок.

— Зато он останется жив, — возразила Лера.

— Не поспоришь. Ты не спрашивала у Даши, кто заказывал публикацию этих стихов?

— Сообщения в рубрике «Ваша почта» анонимны. Если только человек сам не подписывается под посланием.

Иванна собралась уйти, и надела пальто.

— Я надеюсь, ты не собираешься проводить опыты? — напоследок спросила она.

— Нет, — Лера улыбнулась. — Я собираюсь забрать из парка свой байк.

На этом они расстались.

Иванна поехала на работу, а Лера проводила ее задумчивым взглядом из окна.

Она блефовала. Но только по необходимости. Кажется, Иванна ничего не заподозрила. Не должен был заподозрить и Шахматист. Ведь Лера ни словом не обмолвилась про игру, а все свои объяснения аргументировала так, чтобы у Иванны не возникло нежелательных подозрений.

Конечно же, никакой заколки на месте убийства Антоновой Валерия не находила. Но ей надо было каким-то образом дать понять, что за убийствами стоит один человек. Пришлось немного подтасовать факты, чтобы навести полицию на правильный след. Заколку Мила когда-то сама подарила Лере. Пух Валерия действительно нашла в лодке, и он действительно наводил на мысли о трубке для дыхания под водой. Историю со вчерашним пожаром удалось замять, тем более что девушка сама точно не знала, кто и как его устроил. Для Семерядова она сделала все, что могла. Ну хорошо, почти все. Оставалось вычислить предполагаемого убийцу. И это надо сделать как можно скорее. Если убийства происходят после того, как публикуется очередное четверостишие, у Семерядова остался один день.

— Вот оно, великое и могучее искусство дипломатии, — вздохнула Лера, падая на кровать. — Уф…

Но отлеживать бока времени не было. Взяв с собой Арчибальда, девушка отправилась в парк. Вчера, когда какой-то паршивец проколол шины ее байка, пришлось оставить его там. После этого и началась слежка за автомобилем, к которому вели следы от мотоцикла, случилась авария, потом и пожар… Да, если бы вчера Лера не заторопилась домой, если бы не прозвучал в телефоне тот самый «голос» — загадок было бы на порядок меньше. Но тогда она не узнала бы номер того странного автомобиля, который определенно где-то уже видела.

Теперь всю дорогу до парка перед глазами стоял круизер со снятыми колесами и разобранным двигателем. Но опасения не подтвердились. Байк был целехонький, если не считать пробитого вчера колеса. Видимо, после концерта Бэль Лу охотников до металлолома не осталось. Все отсыпались, оглохшие от грохота, но счастливые. А Черный Пес со своей группой отправился в соседний город, чтобы навести шороху и там.

В такое время в парке было тихо. Те прохожие, которые гуляли с детьми и собаками, не обращали внимания на девушку с ньюфаундлендом. Липы отбрасывали на гравийные дорожки густые тени, воздух был прохладен, а от озера веяло свежестью. Самое замечательное место для прогулки в жаркий день.

Валерия удостоверилась, что круизер на месте — он стоял, накрытый, словно вуалью, мозаичной тенью молодой липы. В тех местах, куда падали солнечные лучи, сталь сверкала, а серебристые крылья байка отражали смутные образы. Лера почти различила свой силуэт.

— Ну-ка, посмотрим…

Она обошла его и сняла ненужную цепь с колеса. Вздохнула, примерилась, взялась за руль, слегка наклонила круизер в свою сторону — и пошла, волоча байк рядом. А делать это, когда колеса пробиты, крайне нелегко, тем более когда девушка не отличается атлетическим сложением, а байк — легкостью и миниатюрностью.

Метров через десять Лера выдохлась. Арчи не понимал, почему хозяйка идет так медленно, и постоянно оборачивался, натягивая поводок.

Тогда Валерия сделала очень неразумную вещь. Она привязала поводок к правой части руля. Арчи увидел голубей, и решил попытать счастья — а вдруг хозяйка разрешит побегать? Решил — значит сделал. Пес пошел направо, слегка натянул поводок и вопросительно посмотрел на Леру.

— О нет… — испуганно сказала она, стараясь ухватиться за поводок. — Нет, нет, нет! Арчи, хороший мальчик! Не надо туда идти, птички плохие…

«Да?», — прочиталось в удивленном взгляде ньюфаундленда. — «А я все-таки сделаю еще один шажок…».

— Нет! — в отчаянии выкрикнула Лера, уже представляя, сколько придется вложить в ремонт железного коня, если он опрокинется.

Но в этот самый момент тяжелая рука в кожаной перчатке легла на руль с правой стороны. Байк завис в паре миллиметров от своего бесславного падения.

— Ты? — девушка почему-то совсем не обрадовалась неожиданному помощнику. Она настороженно посмотрела на темноволосого парня, байкера, который вчера выручил ее по просьбе гитариста из группы Бэль Лу, Черного пса. Еще тогда парень показался Валерии подозрительным. Конечно, он помог ей следить за автомобилем, когда оказалось, что у байка проколоты шины. Но зачем он снова прячет лицо за банданой? Ладно, вчера, на тусовке — но сейчас, средь бела дня…

— Арчи, ко мне!

Разочарованный ньюф понял, что до голубей ему не добраться. Обернулся, с таким же подозрением посмотрел на незнакомца, и обошел его, поджав хвост.

— И это твоя благодарность? — насмешливо спросил парень, отпуская руль.

— Ой, — Лера едва удержала равновесие, стараясь не уронить круизер.

Парень снова положил руку, помогая поставить байк.

— Я польщена, — сказала Валерия, поспешно наклоняя мотоцикл в свою сторону и снимая поводок.

Она искоса посмотрела на неожиданного помощника и снова подумала, что порядочные люди не прячут лица за черными банданами.

Однако, вспомнила, как он пожертвовал своим байком ради нее, и смягчилась. Да, не каждый байкер так спокойно отнесется к тому, что разбили его двухколесное сокровище. А этот пережил. Когда автомобиль едва не сбил их, и байк врезался в стену, парень подозрительно легко простился с ним, да еще сообщил, что мотоцикл ему не принадлежит.

— Как ты выпутался вчера? — Лера отвела взгляд и направилась к дому. — Долго полицию ждал?

— Да так, — уклончиво ответил парень, пристально разглядывая Валерию. — Тебе помочь?

— С чего вдруг? — девушка постаралась ускорить шаг.

— Может, ты мне нравишься?

Усмешка Лере не понравилась. И тон. И сам парень тоже.

— А может ты мне — нет? — спросила она. Байк катился с трудом, проколотое колесо противно скребло по гравию и промелькнула мысль, что можно продолжить подозревать каждого встречного потом. После того, как этот встречный поможет докатить байк до дома.

«Ага, и узнает где я живу», — сама себя осадила Валерия. — «Хотя, кто ему мешает за мной проследить?».

— Но от помощи не откажусь, — поразмыслив, добавила она.

Вдвоем тащить мотоцикл стало куда легче. Загадочный спутник молчал и лишь изредка поглядывал на Валерию из-под черной банданы.

— Откуда у тебя такой байк? — наконец, раздался вопрос.

— Подарили, — сухо ответила девушка, переступая через зеленый камешек на тротуаре.

— Так прямо и подарили?

— Именно. Взяли — и вручили в безвозмездное пользование.

Больше парень ничего не спрашивал. Хотя, Валерия сказала правду — она не могла бы позволить себе приобрести такой дорогой мотоцикл. Ездить научилась еще в школе, а вот круизер попал к ней, можно сказать случайно. Один весьма обеспеченный человек из соседнего города попросил Рижскую найти своего нерадивого отпрыска, который на два дня уехал к бабушке, но, как оказалось, не доехал. Оказалось, сынок решил сбежать со своей возлюбленной, несовершеннолетней девчонкой, прихватив отцовскую банковскую карту и фирменный харлей, подаренный отцом на прошлый день рождения. После грандиозного разоблачения отпрыска посадили под домашний арест, с девицей провели воспитательную беседу, а байк, как орудие преступления, изъяли и передали сыщику в качестве оплаты. Вот так Лера стала обладательницей мощного железного коня с серебристыми крыльями.

Однако, спутник ничего этого не знал, но и вопросов больше не задавал, пока Валерия сама не выдержала и спросила:

— Зачем тебе маска?

— А тебе зачем пес?

Девушка озадаченно посмотрела на парня и замолчала. При чем тут пес?

Пока они шли по парку, Лера пыталась рассмотреть хоть что-то примечательное в его внешности. Но что можно разглядеть, если половины лица не видно?

Только молодые карие глаза, в которых горел азартный огонек. И темные густые каштановые волосы, чуть закрывающие уши — Валерия подумала, что он вполне мог бы рекламировать шампуни.

— При чем тут мой пес? — она озвучила вопрос.

— А у тебя привычка отвечать вопросом на вопрос? Тогда мы никогда не договоримся.

— Договоримся до чего?

Она замолчала, потому что диалог и правда получался странный. Состоящий из одних вопросов.

Лера решила ответить.

— Арчи мой друг.

— А я думал, он для защиты, — удивленно отозвался парень.

— А что, мне нужно чего-то опасаться? — Валерия попыталась отодвинуться — но куда отодвинешься, если приходится держаться за один мотоцикл.

— Нет.

На первый вопрос девушки странный парень так и не ответил. А Валерия решила, что Арчи и правда сможет защитить ее, в случае чего.

Они вышли из парка и, чтобы срезать путь, пошли по тропинке через березовую посадку. Она вела прямо к кафе «Сытый Кот», от которого до дома подать рукой — если идти через дворы.

— Почему тебя зовут Моль? — Лера шла и пинала камешки под ногами. Арчи бежал рядом, высунув язык. Солнце с утра пригревало и мохнатому ньюфаундленду стало жарко.

— А почему тебя зовут Рига?

— Ты тоже отвечаешь вопросом на вопрос, — заметила Лера.

— От тебя научился, — невозмутимо ответил парень.

Стало ясно, что от него ничего не добиться. И все-таки Лера попыталась.

— Ты решил задержаться в городе? Я думала, ты приехал только на концерт.

— У меня разбился байк, — парень скосил на нее глаза. — На чем мне ехать?

Рижская хмыкнула и пнула очередной камешек. Взгляд упал на темную землю. Арчи бежал немного впереди, и оставлял огромные волчьи следы. Девушка украдкой посмотрела под ноги своего спутника — и едва сдержала восклицание.

Это был «Спартанец». Те следы, которые она видела на берегу озера в день убийства Милы, и которые вчера обнаружила рядом со своим байком.

Лера резко затормозила и запнулась о подвернувшийся камень. Запнулась намеренно, но, кажется, ее спутник поверил.

— Что с тобой? — он не на шутку взволновался, когда Валерия взвыла на весь квартал.

— Ай, ой, о-ой, — тянула она на одной ноте, схватившись за ногу. — Бо-ольно!

— Ты чего под ноги не смотришь? — Моль хотел подойти и помочь, но тяжелый мотоцикл начал заваливаться.

— Все, я дальше не пойду, — плаксиво заявила Лера. — Так что не жди, чего со мной тут время терять. Вот нога пройдет, и я сама дойду.

— Ну конечно! — хмуро сказал парень. — Как я буду выглядеть, если брошу девушку одну с ушибленной ногой и байком с проколотыми шинами?

«А кто колесо проколол?», — обиженно подумала Лера. — «Совесть теперь замучила?».

— Нет, что ты, я… я… — она пыталась лихорадочно придумать отмазку, чтобы спровадить его подальше. Еще не хватало ей, чтобы маньяк узнал, где она живет.

Конечно, она не делала поспешных выводов про «маньяка», но за последние дни и без того натерпелась страха. Что бы ни задумал этот «Спартанец», ничего хорошего это не сулит.

— Сейчас, подожди! — он отпустил руль и хотел поддержать Леру за руку. Но она тоже убрала руку с мотоцикла и байк едва не упал на парня.

— Что, так сильно болит? — с некоторой досадой спросил он.

— Да-а… — протянула Лера. — Ты принеси мне подорожник, а? Я видела, он в парке растет. А я тут подожду.

Парень с сомнением оглянулся, прикинув расстояние до парка и обратно. Но, делать нечего. Почему-то он ни в какую не хотел оставлять Валерию, однако, ему пришлось согласиться на условия.

— Хорошо, — вздохнул он. — Жди здесь, я пулей.

И побежал по тропинке обратно, а Валерия торжествующе усмехнулась.

— Беги, беги, Дон Кихот.

Сама она тут же встала на обе ноги, собрала все силы и быстро поволокла байк в кусты. Пришлось срезать путь прямо сквозь заросли, но оно того стоило. Больше подозрительный юноша не появлялся. Лера очутилась на оживленном проспекте, и решила, что надо сделать перекур в шпионских играх. Еще немного, и она свалится, как загнанная лошадь.

Будь она посмелее, то не прогнала бы «Спартанца», а попыталась узнать о нем как можно больше. Но что-то подсказывало, что это было бесполезно. А чем могла закончиться их прогулка — еще неизвестно.

Арчи понравилась пробежка по буеракам, не смотря на то, что он нацеплял тонну репьев. Валерия немного успокоилась, и неторопливо поволокла байк по тротуару.

Миновав «Сытого кота», она прошла мимо ряда магазинчиков, один из которых привлек ее внимание.

— Музыкальная революция, — прочитала Лера, разглядывая знакомую эмблему. Гитара, объятая огнем. Очень напоминает вчерашний поджог. А ведь сгорела именно ее гитара.

Девушка усмехнулась, и подумала, что потеряла форму. Как можно было забыть про этот магазин?

Прислонив байк к стене, она зашла внутрь.

Арчи настороженно приподнял уши и заворчал. Ему не понравился запах.

Но Лера не заметила ничего подозрительного. За тот год, что она не была здесь, в магазине ничего не изменилось. Полумрак, прохлада и качественные инструменты со всех сторон света — Испания, Китай, Норвегия, США… Здесь были и гитары ручной работы, стоимостью от ста тысяч рублей, и пламенные испанки с глубоким живым звуком; были и синтезаторы всех размеров, и даже пара настоящих фоно. Цены здесь кусались, как и раньше.

Но Валерию не особо интересовало убранство магазина.

В полутемном углу на стуле, поглаживая струны красной гитары, сидел знакомый паренек. Внук Антоновой.

Вот так находочка. Нет, Лера и не думала искать его, но таких случайностей не бывает. Если Шахматист намекал именно на этот магазин, то он хотел, чтобы Лера встретилась с ним.

Что ж, если он наркоман, то вполне может знать что-то о наркоторговцах из больницы. Девушка решительно подошла к нему и вежливо кашлянула.

При виде посетительницы парень испугался. Глаза его забегали, а пальцы дернулись, едва не порвав струны.

— Ты?!

Он решил, что Лера работает в полиции. Потому что прекрасно помнил, как они столкнулись возле квартиры Нины Стефанидовны в день ее смерти. И как ночью Валерия устроила ему допрос. А вот Валерия удивилась, что Иванна не засадила паренька куда подальше. Наверняка она пообщалась с ним — неужели не выяснила, чем он «подрабатывает»? В музыкальном магазине на дорогие рестораны не заработаешь… Хотя, кто знает, может быть этот тип умеет заговаривать зубы. Похоже, кроме нее — Валерии — никто не знает, что паренек выполняет грязную работу, играет роль «посредника». Шантаж, клевета, слежка, передача любого «товара». Например, ядовитых пауков в коробочке под дверь ничего не подозревающей девушки.

При воспоминании о пауке, девушка невольно передернулась. Нет, пауков она любила всегда, но вот факт, что таким образом ее пытались убить, заставлял нервничать. Но не более. Она начала привыкать к этому.

Жалкие попытки паренька скрыть страх только рассмешили сыщицу. Наркоман выбрал самый неудачный маневр — начал хамить.

— Этот магазин как минимум для среднего класса, — он презрительно оглядел Леру с ног до головы. — И собаку свою убери.

— Во-первых, не ты, а вы, — голос прозвучал удивительно спокойно. — Во-вторых, когда-то я помогла хозяину магазина найти вора, укравшего гитару. С тех пор он рад как мне, так и моей собаке.

Парень неприязненно покосился на Арчи, а Лера добавила.

— Кроме того, Арчибальд умен. Он обучен искать наркотики.

Парень вздрогнул, но взял себя в руки, и процедил сквозь зубы:

— Не понимаю, о чем вы говорите. Если не собираетесь ничего покупать, не надо отнимать мое время.

— С чего ты взял, что я не собираюсь ничего покупать?

— Потому что я не дурак, — огрызнулся парень. — Я тебя помню… Менты и здесь нашли… Я уже все рассказал! Я не знаю, кто убил бабку!

— Вот и замечательно, потому что я тут не за этим, — сказала Валерия, съев очередное тыканье. — Может, я и правда хочу купить гитару?

— Ты? — парень презрительно скривился, а Лера бесстрастно поправила.

— Вы.

— Ой, простите, вы… — язвительно ответил парень. — По вам не скажешь, что вы можете позволить себе купить что-то дороже подержанного телефона.

Валерия скосила глаза на торчащий из кармана джинсов сотовый. Ну, запачкан немного гелиевой ручкой. Ну, с трещиной. Что с того?

— Просто я очень ранимая и впечатлительная девушка, — невозмутимо сказала Лера. — Вот и не покупаю дорогой телефон, жалко. Сейчас швырну его об стенку, а потом и гитары начну бить.

Парень насупился и буркнул:

— Вам что-то подсказать?

— Вот, другой разговор, — улыбнулась Лера, покрепче сжимая поводок Арчи. Ньюфаундленду совсем не нравился наркоман, его запах и поведение. Пес приготовился в случае чего защищать хозяйку. Шерсть на загривке встала дыбом, и обученный ньюф принял стойку. — Но ты прав, я здесь не за гитарой. Хотя, на днях загляну… А сегодня меня интересует, где ты берешь наркотики.

— Я не… — парень начал было оправдываться, но девушка с досадой его перебила.

— Если ты думаешь, что я не найду способа доказать, что ты сидишь на игле, то глубоко заблуждаешься. Моя работа — искать, и я обязательно найду что-то компрометирующее. А после отнесу это твоему начальнику. Сделают анализ крови. Найдут наркоту. Как тебе такой вариант? Да, еще забыла о нашем ночном разговоре… Конечно, доказательств твоего «приработка» у меня нет, но будь уверен — я их найду.

— Не надо, — парень съежился и поставил гитару к стенке. — Хорошо, я скажу. Но если ты… вы не расскажите об этом полиции…

— Это уже мое дело, расскажу я или нет, — отрезала Лера.

— Меня убьют! И в тюрьме достанут, и в лечебнице, — огрызнулся парень. — И откуда ты взялась, такая умная…

— Закрой рот с той стороны, — поморщилась сыщица. Парень послушно закрыл и недоуменно хлопнул глазами. — Молодец, а теперь открой и рассказывай по существу. И радуйся, что не спрашиваю лишнего. Например, что ты искал в квартире своей бабушки.

Наркоман исподлобья посмотрел на Валерию. На лице подергивалась жилка, пальцы цепко сжали подол пиджака. Он с самого начала вел себя странно. Некоторые его движения выдавали приближающуюся ломку. Лера решила, что парень не законченный наркоман, и сидит на наркоте не очень долго. Поэтому он еще может сдерживать себя и даже работать, скрывая от начальника свою зависимость.

— Это все Лариска, тварь… — выдавил парень. — Она меня подсадила. Продала какую-то дрянь вместо таблеток от головы. Через две недели после их приема мне стало плохо. То есть без них… А она так гаденько усмехнулась и говорит — хочешь снова почувствовать себя человеком? Кто ж не хочет… Я уже не знал куда деваться, ломало меня. Если б знал, что она мне подсунет, перетерпел бы. А теперь все… конец. Так и подсел.

— Лариса, это медсестра?

— Она, гадина. Та еще змеюка, — парень сплюнул прямо на пол и растер плевок ногой. — Но и я хорош. Мог бы в аптеке купить — нет же, повелся! Это сволочь впаривала людям свою наркоту прямо после приема у врача. Я ей почти всю зарплату отдавал, гадюке… Но теперь она за решеткой, я слышал это от… друзей. Придется искать нового продавца.

Лера утвердительно кивнула своим мыслям.

— Лариса работала одна?

— Точно, она та еще змеюка, никто с ней работать не станет, — подтвердил парень. — Сама поставщиков находила, сама бумаги подделывала… Ну, я всех ее махинаций не знаю.

— Не густо… — вздохнула Лера. — Когда ты видел ее в последний раз?

— Да позавчера за дозой приходил. Только она сказала, что хочет залечь на дно. И все про какие-то очки бубнила. То ли потеряла, то ли нашла.

Парня затрясло мелкой дрожью, которую он, все же, унял. А девушка на всякий случай покрепче ухватилась за поводок.

— Она носит очки?

— Нет, — парень помотал головой. — Что еще хочешь знать? У меня нет времени трепаться о таких вещах.

— Ничего, потерпишь, — сказала Валерия, и на всякий случай уточнила. — Ты знаком с Игорем Семерядовым?

— Нет, — грубо ответил парень. У него начиналась ломка, и он держался из последних сил.

— Жалкий ты… Как тебя угораздило поверить этой женщине? Жил бы сейчас как все, глядишь, и бабушка была бы жива…

Лера мысленно прикинула, мог ли внук быть тем парнем, который толкнул Люсю в автобусе. Прикинула — и тут же отмела этот вариант. Ни один наркоман не способен просчитать такую сложную комбинацию — чтобы, толкнув торговку домашней косметикой, разбив все баночки для кремов и подарив ей абонемент в фитнес клуб, создать цепь событий, которая приведет к смерти человека.

Даже Валерия не до конца разобралась в логике Шахматиста. Кроме того, Люся — торговка косметикой — описала парня как высокого и темноволосого, а этот ростом не вышел. И если цвет волос изменить легко, с ростом возникнут определенные проблемы.

— А бабка сама доигралась, — огрызнулся парень. — Я ей говорил — незачем прошлые дела ворошить! А она все «скажу да скажу», он мне как внук родной. Ну и сказала, видать…

Лера насторожилась и пристально посмотрела на парня.

— Погоди, что она собиралась сказать и кому?

— Да кто ее знает, — наркоман пожал плечами. Руки его тряслись, а лоб покрылся мелкой испариной. Он все еще боролся с собой. — Она работала нянькой у какого-то богача, лет тридцать назад. Потом ребенок пропал, ее уволили. Она не рассказывала, что было дальше. Ты знаешь, я мало с ней общался… Но недавно мы помирились. Почти… Потом она заявила, что встретила мужчину, в котором узнала того мальчика. Дело ясное, что дело тёмное. Бабка хотела сына и отца свести, глаза им открыть. Только предполагаемый отец ее выгнал и велел больше не появляться на пороге.

Парень прервал рассказ и согнулся пополам. Глаза его помутнели, он достал из кармана какую-то таблетку, проглотил, и тяжело задышал.

— Хоть какое-то облегчение приносит, — объяснил он, приходя в себя. — Бабка пошла к этому мужику, которого считала пропавшим мальчиком, но рассказать ничего не успела. Или он ей не поверил — доказательств-то у нее не было. Ненормальная она была какая-то. В последние дни твердила, что знает, как помочь «мальчику»… ага, блин, тому мальчику четвертый десяток пошел. В общем, у бабки было не все в порядке с головой.

— И ты даже не догадываешься, кто эти люди?

— Мне-то это на что? Мне от бабки ничего не нужно…

— Кроме квартиры?

Парень искоса посмотрел на Валерию и промолчал.

— Последний вопрос, и я отстану, — сказала она.

— Валяй, — хмуро отозвался парень.

— Ты был знаком с Ларисой раньше? Почему ты так легко согласился принимать лекарства, если почувствовал, что они вызывают привыкание?

— Я встретил ее в больнице, когда сотрясение лечил, — парень отвел взгляд, окунаясь в свои воспоминания. — Тогда она и предложила чудодейственное средство от жутких головных болей. Я бы и засомневался, но по дороге домой кое-что случилось. Я запнулся и выронил таблетки. Ко мне подошел какой-то мужчина, помог подняться. Мы разговорились, он сказал, что принимал такое же лекарство. Три месяца пил, и теперь не знает, что такое больная голова. Он предупредил, что мне покажется, будто таблетки вызывают привыкание. Так все и получилось. Я пил таблетки три месяца, пока не подсел окончательно.

— И ты не заподозрил, что этот мужчина был подсадным? — удивилась Лера.

— Да не был он подсадным! Может тоже наркоман, может таблетки перепутал. Я ведь его не у больницы встретил, а почти у самого дома.

— Ну да… — про себя произнесла Лера. — А как он выглядел?

— Это уже третий «последний» вопрос, — язвительно произнес парень.

— И он правда последний.

— Ну хорошо. Тот тип был высоким и очень массивным, на гориллу похож. Подбородок большой, глазки маленькие, все время щурится, — парень прикрыл глаза, сжал подол своего пиджака и с сарказмом спросил. — Я могу быть свободен?

— Пожалуй, — Лера махнула рукой. — Живи.

— Вот спасибо-то, — съязвил наркоман, и снова взял гитару.

Валерия вышла из магазина, забрала круизер, и потопала домой, строя в голове новую цепь. Цепь, завершающую ее первый ход в «игре».

* * *

Даша спешила на встречу со Студеневым, психотерапевтом Милы Крымовой. Она ненавидела опаздывать, но в этот раз время поджимало, наступало на хвост и грозило обогнать автобус, на котором она ехала. А все потому, что Гущин требовал сдать статью до обеда, и пришлось дописывать ее в лихорадочном темпе.

Встреча была назначена на час. Автобус тащился в пробке еле живой, а стрелка неумолимо приближалась к двенадцати сорока пяти.

Семена Алексеевича Студенева в городе N знали многие. Несмотря на узкую специализацию, он пользовался популярностью у обеспеченных людей, которые гнались за модой Запада, и мечтали о личном психотерапевте. Цены сеансов росли вместе с популярностью, и однажды даже переросли самомнение Студенева. Поэтому Антону Крымову стоило большого труда добиться у Семена Алексеевича согласия провести для Милы несколько сеансов.

Студенев не сразу согласился встретиться и с Дашей. Однако, Лапшина умела уговаривать и настаивать на своем. Талант, который не раз выручал ее в журналистском ремесле.

Но время стремительно приближалось к часу, а Студенев предупредил, что в случае опоздания не сможет ее принять.

— Ну давай же, давай, — приговаривала Даша, нетерпеливо выглядывая в окно. Светофор загорелся, автобус свернул направо и выехал из пробки.

У Лапшиной затеплилась надежда, что все обойдется.

Когда она вышла на нужной остановке, стрелка приблизилась к часу на критическое расстояние.

Клиника оказалась совсем небольшой — желтое здание, затерявшееся во дворе семиэтажек. Зеркальные окна отражали пробегающих мимо людей и деревья, шумящие молодой листвой.

Внутри было очень чистенько и уютно. Все — от белоснежной урны в углу до холеной блондинки в регистратуре выглядело по-европейски. Слишком.

В клинике оказалось многолюдно. У дверей стояли люди, ожидая приема у специалиста. Только возле желтой двери с табличкой «Психотерапевт» было пусто.

— К вам можно? — журналистка постучалась в кабинет и заглянула, не дожидаясь ответа. — Я вам звонила, меня зовут Дарья Лапшина.

— Да-да, моя дорогая, заходите, — ласковым голосом сказал толстячок в белом халате и круглых очках на горбатом носу. Он учтиво указал гостье на свободный стул и посмотрел на часы. Стрелка показывала ровно тринадцать часов. — У вас найдется еще пять минут? Я хочу кое-что проверить.

Даша, настроенная на сухой и холодный прием, была немного удивлена. Однако, кивнула и села на мягкий удобный стул.

Прошло пять минут. Потом десять.

Девушка все сидела напротив Семена Алексеевича и ждала. Ей показалось, врач занят совершенно бессмысленной вещью. Он старательно вырисовывал на клочке газеты человечков, как из школьных тетрадей. Точка, точка, огуречик… Даша не мешала.

Закончив, Студенев показал журналистке то, что получилось, и тихим, спокойным, почти ласковым голосом спросил:

— Что вы на это скажете?

— Что вы не умеете рисовать, — честно ответила Даша.

— Интересно, интересно… Вы скорпион по гороскопу?

— Да, а как вы догадались? Увлекаетесь астрологией? — оживилась девушка.

— Нет, просто в бытность свою главврачом психиатрической клиники я узнал много интересного, — Студенев отложил клочок в сторону и сквозь очки умильно посмотрел на Дашу. — Была у нас одна пациентка, которую муж отправил лечиться от зависимости.

— Наркотической?

— Нет, нет, что вы! Она рисовала.

— Что же в этом плохого?

— Ничего, конечно. Только она рисовала везде. Абсолютно. На газетах, салфетках, обоях, людях… Причем, не спрашивая их. Конечно же, я имею в виду людей. Но я пришел к выводу, что в каждом безумии есть своя логика. Вот эта женщина, например, показывала свои рисунки людям, и спрашивала, что они видят. А потом по ответу с хирургической точностью составляла психологический портрет личности. Вот так… Кажется, я понял ее систему. Хотя и весьма примитивно. Все что у меня получается — это определить знак зодиака.

— Все это безумно интересно, но у меня мало времени. Я слышала, что вы лучший специалист в области психиатрии, который есть в нашем городе…

— Возможно и так, — умильно улыбнулся врач, сцепив пальцы в замок. — Что весьма радует. Вы хотели взять у меня интервью?

— В принципе… да, хотела, — журналистка мимоходом разглядывала бумаги, лежащие на столе, но ничего интересного не увидела. — Вы давно подрабатываете частным психотерапевтом?

— Всего пару лет… — задумался врач. — А откуда вы знаете? Я не давал подобного объявления, обо мне узнают только через знакомых.

— Я тоже узнала о вас от знакомого, — невозмутимо сказала Даша. — Его зовут Антон Крымов.

Психотерапевт внимательно посмотрел на нее, и Даше показалось, что он немного испугался. Потому что тотчас же стиснул бумажку с человечками, но спохватился, и начал расправлять измятый рисунок.

— Вы точно из газеты?

— Могу показать удостоверение, — Даша уже собралась достать из сумки «корочки», но Семен Алексеевич поспешно сказал.

— Не надо, не надо. Я вам верю. Что же вы хотите услышать? Надо понимать, интервью будет не обо мне.

— Ну почему же? — обезоруживающе улыбнулась Даша. — Именно о вас. Я действительно пишу статью об убийстве жены Крымова, но сюда пришла, чтобы узнать ваше мнение как профессионала.

Кажется, Студенев вздохнул с облегчением. Когда звонила Валерия, он вел себя куда более настороженно. Однако, слова Даши о том, что она хочет узнать лишь его профессиональное мнение — и больше ничего — усыпили бдительность. Да, Студенев был очень высокого мнения о себе, как о профессионале.

— Ну что ж, постараюсь вам помочь. Но, — врач предупредительно поднял палец, — ничего не обещаю!

— Договорились! — Даша достала ручку и блокнот, чтобы начать записывать. Но, врач не заметил, что кроме этого девушка нажала кнопку записи на диктофоне в своем кармане. — Людмила Крымова посещала ваши сеансы, так?

— М, скорее я сам приезжал к ней. Ее муж настоял на этом.

— Хорошо. Как Антон узнал о вас?

— Он просто пришел однажды и попросил, чтобы я поработал с его женой, — объяснил Семен Алексеевич. — Сказал, что ему посоветовал меня старый друг.

— Как звали этого друга? — уточнила Даша.

Врач пожал плечами и с ироничной улыбкой произнес:

— Меня совсем не интересует, кто из моих клиентов посоветовал ко мне обратиться. Главное — на мои сеансы приходят люди, и, заметьте, их немало.

— А сегодня исключение? — Даша не сдержала улыбки при воспоминании о пустом коридоре.

— Нет, — Семен Алексеевич откинулся в кресле и сложил руки на круглом животе. — Но на это время никто не записан. Прием начнется с трех часов.

— Ага. Извините за вопрос, но… что вы делали позавчера с восьми до десяти утра?

— Мне нечего скрывать, — врач откинулся на спинку стула и сложил руки на круглый живот. — Я был в клинике, вел утренний прием. Это же самое я скажу и полиции, которая наверняка в скором времени меня посетит. Мне уже звонили.

— Если так, почему бы вам не посетить их первому?

— Милая моя, мне не нужны лишние хлопоты, — снисходительно улыбнулся Студенев. — Я предпочитаю ездить как можно меньше и исключительно по важным делам.

— Или за хорошее вознаграждение? — уточнила Даша, имея в виду сеансы Людмилы.

— Или за очень хорошее вознаграждение, — подтвердил врач. Он внимательно посмотрел на журналистку и вдруг спросил. — А вы, случайно, не заодно с той «подругой» Антона, которая звонила мне вчера и спрашивала, что я знаю об убийстве?

— Знать ни знаю никакую подругу, — Даша удивилась очень искренне, но врач все равно не поверил. Но выпытывать ничего не стал. Только сказал. — Странно. Вчера эта девушка тоже спрашивала об Антоне и его жене. Мне не хотелось говорить с ней, откуда знать кто это на самом деле. Обычно я не разглашаю чужих тайн.

— И вы рассказали ей что-то?

— Немного. Она сумела меня убедить. Но, продолжим. Время — деньги.

— Хорошо, — Даша приготовила ручку с блокнотом. — Скажите, зачем вы посоветовали Антону устроить лодочную прогулку?

— Я? — от удивления брови врача поползли на лоб. — Откуда такая информация?

— Ну как же. Вы имели влияние на его жену, были в курсе всех дел семьи.

— И тем не менее, я ни за что не посоветовал бы такого, — Семен Алексеевич возмущенно скрестил руки на груди. — Ни один психотерапевт не отправит на лодочную прогулку человека в таком состоянии, в каком находилась Людмила. Во-первых, это не принесет результатов — сначала нужно вывести из депрессии, а уж потом возвращать вкус к жизни. Тут был очень, очень сложный случай… Моя пациентка не реагировала практически ни на что, ее состояние граничило с безумием. Односложные предложения, ночные кошмары… Вы полагаете, я отправил бы женщину в таком состоянии кататься на лодке, чтобы она, не приведи Господь, решила утопиться?

— Я? Я ничего не полагаю. Но если вы не советовали, то кто это сделал? Есть информация, что кроме вас Антон и его жена ни с кем не общались.

— У вас ошибочная информация. Крымова, несмотря на свое душевное состояние, продолжала общаться с подругой — единственным человеком, которому она полностью доверяла.

— А вот это уже интересно, — оживилась Даша. — Вспомните имя подруги?

— Да обычное у нее имя было, — задумался врач. — Кажется, Инна. Да, да, Инна.

Даша вздохнула и сделала пометку в своем блокноте. Кроме разговора со Студеневым она была занята тем, что рассматривала его кабинет, как и велела Лера. Что-то запоминала, что-то записывала. Правда, больше всего ее интересовало то, что лежит на столе.

— То есть, — продолжила Даша после небольшой паузы, — вы хотите сказать, что это подруга посоветовала Крымовой отправиться на лодочную прогулку?

— Я ничего не хочу сказать, — врач прищурился и посмотрел на журналистку. — Антон мне сказал, что Людмила Витальевна сама попросила его организовать прогулку. Крымов только обрадовался, он решил что жена, наконец, приходит в себя.

— А что подумали вы? — уточнила Даша. — Почему Людмила Витальевна так поступила? Она была сумасшедшей или пошла на поправку?

— Моя дорогая, — все с той же ласковой интонацией произнес врач. — Как я уже сказал, все индивидуумы с нестандартной формой мышления имеют в основе своих суждений некую систему.

— Одним словом, все сумасшедшие действую вполне логично, — резюмировала Даша. — И все-таки?

Врач начал издалека. Так издалека, что Даша подумала, будто он снова собирается порассуждать на тему своей бывшей профессии. Но нет — разговор быстро вошел в нужное русло.

— Ответьте, милая девушка, на один вопрос… Чтобы определить нормален ли человек, мы ставим перед ним задачу: выкопать под забором такую яму, чтобы можно было выбраться на другую сторону. И даем на выбор ложку и лопату. Что выберет нормальный человек.

— Лопату конечно же, — недоумевающее сказала девушка.

— Нормальный человек, моя дорогая, выйдет через калитку, — поверх очков посмотрел на собеседницу врач. — Теперь вы видите, как все условно? Вроде бы все мы нормальны, а поди ж ты, добрая половина отвечает так же, как и вы. Но все-таки психи рассуждают иначе. У них есть своя логика, они ставят перед собой какую-нибудь цель, которой добиваются всеми доступными способами. Надо им попасть через забор — выроют яму хоть ложкой. Но чтобы понять их способы, нужно знать цель. В случае с Крымовой — я не могу сказать ничего конкретного. Даже на сеансах психотерапии она почти ничего не говорила.

Даша сделала заметку в блокноте, и сказала:

— Спасибо, вы очень помогли, — она встала. — Как-нибудь я приду взять интервью именно о вас. Судя по всему, вам есть что рассказать, — улыбнулась Даша.

— Не за что, моя дорогая. Буду рад видеть вас снова, — в ответ врач вежливо привстал, провожая гостью. — Вы приятнее тех журналистов, с которыми мне доводилось общаться. Заходите почаще.

— Спасибо, уж лучше вы к нам, — отшутилась Даша. — Всего доброго!

Она вышла из кабинета, а врач достал из застекленного шкафа бутылку дорогого вина и плеснул немного в бокал, пробормотав: «один раз не повредит», потом вернул вино на место, уселся за свой стол и продолжил рисовать человечков, напевая под нос незамысловатую песенку.

23 апреля, 2013 год

Лера вернулась домой, оставила байк под навесом и заперлась в комнате. Она начала кое-что понимать, и нужно было срочно записать мысли, пока они не улетучились.

Шахматист просчитал все до мелочей. Он отлично разбирается в людях и человеческих отношениях. Умеет управлять и манипулировать. Прекрасный иллюзионист и гениальный математик, но все-таки он остается обычным человеком, с человеческими чувствами и эмоциями.

Лера нашла его слабое место — гордыня. Он восхищался собой и своей гениальностью, и понимал это. Старался бороться, и часто побеждал. Но невозможно постоянно бороться с собой. Это самая сложная из битв, легко проиграть.

Валерия намеренно сказала Иванне про Семерядова и четверостишия в газете. Так же намеренно не рассказала ничего про Милу и Ирину. И ее расчеты оправдались. Шахматиста задел пренебрежительный тон, которым она рассказывала о своих выводах про Семерядова. Не оставил равнодушным и тот факт, что Лера побоялась говорить о вещах более важных, не упомянутых в условиях игры, но имеющих огромное значение. Лера намеренно не стала говорить про два первых убийства. Она решила, что Шахматист сочтет это ее слабостью, страхом нарушить условия игры. И не просчиталась — он подумал именно так, и это потешило его самолюбие.

Лера догадывалась, что в ее комнате жучок — а значит все, что она скажет, будет услышано. После того, как Шахматист позвонил ей снова, догадка превратилась в уверенность.

Звонок прозвучал в двенадцать тридцать.

— Ты неплохо играешь, сестренка, — голосом мальчика говорил Шахматист.

— Я тебе не сестренка, — прошипела Лера в трубку. Сохранить самообладание было очень тяжело.

— Ой, как грубо, — Шахматист поцокал языком. — Я ведь могу сменить милость на гнев.

— Милость? — опешила Валерия. — И когда ты успел ее проявить?

— Моего гнева ты еще не видела. Однако, ты молодец. Выпуталась из неловкой ситуации. Твоя недалекая подруга из полиции почти поверила в этот бред. Ты подтолкнула их к верному пути, а сама ничего с этого не получишь.

— Зачем ты звонишь? Мой ход еще не окончен.

Девушка постаралась тянуть время. Меж тем, программка в телефоне сработала и определила координаты звонка. На секунду отняла телефон от уха, и обомлела. Получалось, что Шахматист звонит… из ее комнаты!

— Ну что, нашла меня? — мальчик рассмеялся. — Я невидимка. Или ты думала, что я обычный человек?

Валерия настолько обомлела, что не могла произнести ни слова. А Шахматист голосом мальчика из прошлого продолжал.

— Только, умоляю, не падай в обморок. Я звоню, чтобы сообщить об изменениях. Теперь, когда ты рассказала Иванне о моих подсказках — четверостишиях — они не будут появляться в газете. Они будут ездить по городу. И еще. У тебя слишком много свободного времени, раз успеваешь лезть в другие дела и проводить расследования. Поэтому, усложним игру, чтобы ты не скучала. У тебя будет шесть дней, чтобы выполнить очередной ход. Если не успеешь, пропустишь хоть один — снова потеряешь близкого для тебя человека, во второй раз. Жди моего послания. Пока, сестренка.

Короткие гудки оборвали разговор, но Валерия все еще не могла пошевелиться. Слова еще не дошли до ее разума, но осознание своей беспомощности лишало последних сил.

— Как? — прошептала она, и с яростью крикнула. — Как?! Это невозможно!!!

Она пнула подушку и уронила стопку книг со стола.

— Нет, нет, нет, — ходила по комнате Лера. — Этому есть объяснение. Должно быть!

Она резко замерла и медленно осмотрела комнату, не сходя с места.

— Где ты? — спросила она. — Почему я тебя не вижу и не слышу? Тебя здесь нет.

Она постаралась успокоиться, и принялась обшаривать все углы. Арчи решил присоединиться к хозяйке, и начал обнюхивать подушки.

— Ну хоть что-нибудь, — бормотала Лера, без сил опускаясь на пол. Смысл слов наконец-то дошел до сознания. В голове вновь прозвучал голос, «снова потеряешь близкого человека»… Боже, он сумасшедший, думала Валерия.

Однажды она уже потеряла близкого, и теперь Шахматист напоминал об этом каждым своим звонком, тревожа рану десятилетней давности. О ком он говорил сейчас? Пожалуй, самый близкий человек теперь — Даша. Ближе просто нет.

Валерию с ног до головы окатил ужас. Неужели… нет, этого не может быть. Это просто немыслимо!

— Сволочь! — крикнула Валерия, давая волю эмоциям. И вдруг как-то сразу успокоилась. В горле запершило от крика, но в голове прояснилось. Если этот сумасшедший хочет играть — Валерия сыграет. И пусть только попробует тронуть Дашу…

Взгляд ее упал на окно.

За окном сидел ворон. Наглая птица щурила свой единственный глаз на девушку и усмехалась — так показалось Валерии.

— А ну кышь отсюда! Пошел прочь! — она замахала на птицу руками, но ворон только подпрыгнул и не думал улетать.

— Арчи, фас! — выкрикнула тогда Лера, но пес не понял кого нужно ловить.

Тут на помощь пришел Гаджет.

Он протяжно мяукнул, вздыбил шерсть на загривке, и бросился на окно что есть дури. Лера поморщилась, когда кот ударился о стекло — не просто ударился, а буквально швырнул себя на него.

Ворон чуть не свалился с карниза, пронзительно каркнул, и улетел.

— Ишь как, — пожалела Лера кота. — А ты, оказывается, не безнадежен.

Гаджет продолжал шипеть и пыжиться на подоконнике, уже из чистой вредности.

— Идем, я тебе молочка дам. Кис, кис! — позвала Лера, и кот пулей метнулся к своей миске.

Валерия почувствовала, что в ладонь ткнулся влажный холодный нос. Арчи смотрел на хозяйку печальными глазами и вилял хвостом.

— Ну ладно уж, — смилостивилась она. — Ты мой охранник, держи.

И она дала ньюфу кусочек вареной колбасы.

Пока пес ел Лера задумчиво теребила его загривок, и запустила руку под ошейник. Теплая шерсть щекотала ладонь и успокаивала.

Вдруг пальцы натолкнулись на что-то холодное.

— Это еще что?

Валерия сняла с Арчи ошейник и с удивлением обнаружила под ним короткую металлическую пластину с мизинец длиной и толщиной в пару сантиметров. На одном конце пластины мигал зеленый огонек, на другом виднелось несколько маленьких болтиков.

— На жучка не похоже, — девушка с недоумением рассмотрела пластину.

И она отправилась к единственному человеку, который мог бы понять назначение этой штуки. К Жене.

Если, конечно, он у себя.

— К тебе можно? — Лера без стука открыла железную дверь, спустилась по полутемной лестнице, и очутилась в совершенно другом измерении. Потолок, как паутиной, был оплетен проводами. Впрочем, паутины тут тоже было предостаточно. Среди неё, словно на морских волнах, покачивались лампы, похожие на космические корабли. Просторный подвал вмещал в себя целый мир, в его тёмных углах прятались прабабушкины торшеры, дедовские велосипеды, игрушки из далёкого детства, смутно знакомые Валерии, лыжи и старые чайники, резинки для волос и запчасти от разных приборов.

Прямо перед входом возвышался холм из компьютерных дисков, к которым тянулись два шнура с прищепками на концах.

Девушка обошла холм, и стала пробираться через лес из пружинок, болтиков, стопок микросхем и сломанных бытовых приборов. Стараясь не наступить на разбросанные по полу старые магнитофонные кассеты и стеклянные шарики, она шла к дальнему углу комнаты, где, зарывшись в пыльные книги и странные приборы, сидел Женя. После смерти сестры он совершенно не изменился. Равнодушие это или отстранённость, понять было сложно. Они с Милой не были особенно близки, но все же именно ему она доверила тайну шкатулки. Той самой, в которой Лера впоследствии нашла флешку с фотографиями. Мила знала что-то про Шахматиста, раз использовала в качестве пароля название фигуры — белый слон. Но что она могла знать? Валерия не догадывалась, да пока и не пыталась узнать. Ее тревожило другое.

— Жень, — она тихо подошла и положила руку ему на плечо.

Парень вздрогнул и резко обернулся.

— Ой! А, это ты? — он вернулся к своей работе, удостоверившись что незваный гость не представляет особого интереса.

Взлохмаченные русые волосы то и дело лезли на лоб и под очки. Женя отмахивался от прядей, и продолжал свое дело.

Лера взглянула на стол, освещенный электрической лампой. Изобретатель разбирал фен на запчасти, часть из которых уже пересобрал в непонятную конструкцию. Лера даже не пыталась понять, для чего она нужна. Евгений создавал много непонятных вещей, назначение которых угадать было невозможно. Но все же Лера знала его, как человека неординарного и очень умного. В чем в чем, а в технике, приборах и подобных вещах он разбирался. А порой и сам изобретал что-то стоящее, такое как дверная ручка, реагирующая на голосовую команду, или расческа, самоочищающаяся от волос.

— У меня к тебе серьезное дело, — она обошла стул, на котором сидел её друг, и прислонилась к столу.

— М? — Женя поднял на нее отстраненный взгляд, отложив пинцет и отвертку в сторону.

— Вот, — Лера протянула ему пластину. — Для чего это нужно?

Парень заинтересованно осмотрел вещицу со всех сторон.

— Надо разобрать. А где ты ее взяла?

— Да, нашла, — уклончиво отозвалась Валерия.

— Интересно… — пробормотал Женя, вновь берясь за отвертку.

Он открутил болтики и подцепил крышку плоским лезвием. С тихим щелчком пластина открылась.

Женя присвистнул.

— Да тут спец поработал!

— Что? — Валерия недоуменно уставилась на микросхемки, проводки и какие-то колбочки, оказавшиеся внутри пластины.

Изобретатель не ответил. Сначала он присоединил к коробочке какие-то тонкие провода, потом разобрал ее внутренности по детальке, затем снова собрал, и разве что не понюхал каждую из них.

— Ну не тяни, — Лера нетерпеливо затеребила друга за плечо. — Женя, миленький, скажи уже! Что это?

— Не буду врать, до конца не разобрался, — парень взглянул на Валерию. — Но общий принцип ясен. Крутая штуковина! Надо будет взять на заметку… Похоже, у меня появился конкурент.

— Женя! Ну говори уже…

— Эта штука может… как бы проще объяснить. Звонить на сотовый, и — разговаривать.

— Погоди, — Лера помотала головой. — Как это — звонить? Сама что ли?

— Ну, не набирать номер, конечно, — фыркнул парень. — Вот, видишь эту штуковину? — он указал на крошечную микросхемку. — Она отвечает за, м… скажем так, радиоуправление. Хотя это будет неверное определение. Кто-то передает сигнал со своего сотового — как бы, посылает СМС. В датчике срабатывает рецептор, передает сигнал в микросхему, а та, в свою очередь, как бы, подменяет исходящий сигнал. И человек, который говорит на другом конце города, как бы исчезает из сети. Его звонок не определить, поскольку на входящем высветится номер телефона этой штуки. Как будто звонит она. У нее устройство похоже на сотовый, только сложнее. Понятно?

— Не совсем.

— Ну смотри! Ты хочешь чтобы ни один сотовый оператор не узнал, что в это время ты кому-то звонила. И чтобы в твоем сотовом не осталось информации об исходящем звонке. И чтобы в сотовом того, кому ты звонишь, высветился другой номер телефона. И чтобы вообще стать «невидимкой» в сети. Круто, да? А все возможно с помощью этой штуки. Она улавливает сигнал с твоего сотового, преобразует в свой, подменяет номер — причем как во входящем звонке, так и в базе данных сотового оператора — и, ву а ля! Тебя невозможно отследить. Звонит эта штука. А говоришь ты.

— Не думала, что такое возможно, — Валерия задумалась. — Погоди, а откуда у этой штуки свой номер? В ней есть сим-карта?

— А то, — усмехнулся Женя. — Глянь сюда.

Он подковырнул одну из деталей и пинцетом достал СИМку.

— И кому она принадлежит? — Лера взяла ее и поднесла к глазам, словно надеялась что-то рассмотреть.

— Ну, это не ко мне вопрос! — Женя продолжил с упоением копаться в коробочке. Он был похож на препаратора, который вскрыл редкий вид таракана и с азартом изучает его внутренности. — Это тебе в сотовом салоне скажут. Или не скажут…

— Ну ладно… — Лера вздохнула и спрятала симку. — Спасибо!

И подумала, что теперь понятно, почему звонок, который засек Женя, определился в пределах ее комнаты.

— Это тебе спасибо, — не оборачиваясь ответил парень. — Такую вещь принесла! Знать бы еще, кто ее собрал…

— Это точно, — согласилась Лера. — Мне бы очень хотелось.

Она вернулась в свою комнату, и набрала Иванну.

Длинные гудки сменились сообщением о том, что абонент недоступен.

Ничего, решила Валерия. Пока можно и другими делами заняться. Например, записать мысли, которые так и рвались на бумагу.

Итак, у Ларисы, медсестры, явно был сообщник. Об этом говорят два факта — бормотание про «очки» и мужчина на улице — то есть то, о чем рассказал этот парнишка наркоман, внук покойной Антоновой. Она не носит очки сама, но их носит мужчина, который повстречался внуку Антоновой. По словам наркомана, тот мужчина щурится, а значит, плохо видит. Лариса могла злиться, что он потерял очки где-нибудь в неподходящем месте, где они могли стать уликой. Как вариант. Ведь она не зря собиралась залечь на дно еще до того, как Семерядов позвонил в полицию — если верить словам наркомана. Ее что-то напугало. Страх, что если сообщник попадется, он сдаст и ее. Сообщник, наверняка, обрабатывал «клиентов», заставляя их поверить, что привыкание — лишь временный эффект, чтобы люди не бросали пить таблетки до возникновения полной зависимости. И в некоторых случаях это работало. У жертв не возникало сомнений в словах незнакомого мужчины. Ведь он встречался им прямо возле дома, а не в больнице. Наверняка, Лариса и ее сообщник все продумали. Мужчина следовал за «клиентом», вычислял, куда тот направляется, немного обгонял его и шел, как бы, на встречу. Потом под каким-то предлогом знакомился, «замечал» таблетки, и полностью входил в доверие. В случае с внуком Антоновой ему крупно повезло. Парень споткнулся и выронил таблетки, так что предлог для общения появился сам собой. Не нужно было искать способ заставить «клиента» показать таблетки.

Неплохая схемка. Семерядов каким-то образом вышел на них, раскусил и собирался сдать в полицию. Точнее, сдал одну медсестру, доказать вину которой было проще. А ее сообщника стал шантажировать, в надежде сорвать хороший куш.

Значит, скорее всего, именно этот мужчина, сообщник Ларисы, убьет Семерядова.

Лера схватила телефон, и снова набрала номер Иванны.

— Ну давай же, давай, — умоляла она, слушая гудки.

— Абонент временно недоступен или находится… — послышался голос робота.

— Ладно, — сказала девушка. — Куда же ты пропала?

Она набрала Михаила Афанасьевича.

— Валерия? Здравствуй, — послышался голос Елина. — Иванна? Нет, ее сегодня не будет. Она уехала по моему поручению.

— Куда? — с отчаянием спросила Валерия.

— В другой город.

— И что это за задание?

— Вас, юная леди, это не касается, — строго сказал Михаил Афанасьевич. — Кажется, ты обещала не совать нос в чужие дела. Мне следовало бы арестовать тебя за то, что без разрешения вмешалась в следствие, взяла с места преступления улику и Бог еще знает чего натворила! Но пока — повторяюсь, пока — я тебя прощаю. Но чтобы больше без выкрутасов!

— Да, — буркнула Лера, и положила трубку.

Она не знала что делать. Самой ехать в больницу? Даже если она найдет этого преступника, что сможет сделать? Иванна уехала так некстати! Остается только надеяться, что она уже отправила кого-нибудь в больницу, проводить проверку.

Немного подумав, Лера отправила Иванне СМС.

«Я знаю, кто сообщник Ларисы! Это мужчина, высокий, массивный, с запоминающимся лицом, широкой челюстью, скорее всего носит очки или просто щурится».

А через пять минут пришло сообщение.

Лера обрадовалась, надеясь, что это ответ от Иванны. Но писала Даша.

«Лера, встречаемся через час в парке! Я была у Студенева, узнала много интересного! До связи!».

Сыщица не сдержала улыбку, и посмотрела на часы. Без пяти два. Что ж, она должна успеть.

— Гаджет, брысь! — Лера прогнала кота с журнального столика, и поставила на него шахматы. Лет пять она не доставала их. А ведь когда бабушка была жива, они каждый вечер играли по две-три партии. Это бабушка привила Валерии любовь к шахматам, но с ее смертью девушка потеряла к ним интерес. А может, просто боялась пробудить воспоминания, которые заставят острее чувствовать потерю. Но чувства, особенно негативные, убивают логику. А Валерии было необходимо сохранять чистый разум, чтобы выполнить обещание, данное много лет назад.

Она с любовью протерла деревянную крышку, и посмотрела на разрисованную стену. Взгляд равнодушно скользнул по расклеенным там бумажкам с обозначениями шахматных фигур, по цепям, и остановился на полустертом пятне в углу.

— Я найду тебя, — можно было прочитать по ее губам.

Помедлив несколько секунд, Лера открыла доску. Бережно погладила деревянные фигуры, беспорядочно сложенные в выемке рядом с полем. И — расставила их по местам.

В памяти всплывали правила игры. Шахматы… игра, удивительным образом сочетающая науку, спорт и искусство. Фигуры перемещаются по доске из черных и белых клеток, каждый раз проживают свою историю, сражаются и умирают, и все это в пределах поля из шестидесяти четырех клеток. Не больше, не меньше.

Восемь пешек у черного игрока, восемь у белого. Они берут скорее своей численностью, чем силой — ведь ходы пешек не длиннее одной клетки. Но порой и они могут решить исход партии.

Вот тяжелая артиллерия — ферзи и ладьи — способны на многое. При ловкости и дальновидности игрока их жертвами могут пасть многие фигуры. Чего не скажешь о беспомощном короле, который и способен лишь на то, чтобы передвинуться на одну клетку.

Быстроногие кони ловки и легко ускользают в нужный момент. Если только игрок не решит пожертвовать ими ради главной цели. А слоны… их ходы режут доску по диагонали. Расчетливы настолько, что их логика не позволяет им сменить цвет клетки с черного на белый. Смена цвета означала бы разрыв. В цепи и в логике.

Главная цель игроков — поставить чужому королю шах и мат. Загнать его в угол.

Но это в шахматах. А какая цель у Шахматиста, играющего живыми людьми?

Итак, придется разобрать смысл каждого хода Бессмертной партии. Первой в игре ходит белая пешка. Она же в конце определяет исход партии, отрезая черной королеве путь к королю. Кто может ею быть? Это кто-то, кто еще жив, и будет делать ходы. Пока у Валерии слишком мало информации, чтобы определить кто это.

Она принялась рассуждать. Допустим, белые — это жертвы, либо те, кто делают ходы по обстоятельствам, почти не зависящим от них. А черные — это те, кто убивает, либо делают ходы по воле Шахматиста. Или же, они сами создают обстоятельства, заставляющие белых сделать ход.

Первой жертвой в Бессмертной партии была белая пешка, съеденная своей черной противницей. В жизни это одна из погибших. Кто это может быть? Предположим, первая жертва — Мила. Но в тот же день была убита старушка в парке, а на следующее утро умерла Ира. Старушка явно была фигурой в игре. Но вот вопрос — какой именно фигурой?

Этот вопрос придется отложить.

Следующая жертва — у черных. Через три хода ее съедает один из белых слонов, дадим ему номер один. А слона, в свою очередь, съедят черные, но чуть позже. Под эту комбинацию очень подходит ситуация с наркоторговцами. Что, если белый слон и есть журналист? Семерядов «съел» черную пешку — Ларису, а его самого «съест» ее сообщник. Тогда по логике вещей, сообщник тоже является черной пешкой. Потому что в Бессмертной партии именно она съедает белого слона. Только вот почему Шахматист писал под ником Белый слон? И как быть с первыми тремя убийствами? Кто-то из них явно не вписывается в игру, жертв должно быть меньше. Кто лишний? Весьма вероятно, Ира — уж слишком странным было ее убийство, и этот конфликт с деканом. Просчитать его было бы сложнее всего. Кроме того, Иру убили последней. Но ведь именно с ее номера звонил Шахматист, и с ее компьютера писал сообщения.

Валерия достала из кармана СИМ-карту и посмотрела на нее. Номер карты известен — он высветился на телефоне при звонке. Можно попросить Иванну определить хозяина номера, а можно снова обратиться к Жене. Конечно, он отличный хакер, но и так уже начал задавать слишком много вопросов. А Иванна, как назло, пропала.

Если Шахматист точно так же использовал и СИМ-ку Иры? Вытащил из ее телефона. Но как и когда? Знала ли его Ира? И была ли она фигурой?

И все-таки Лере казалось, что белая пешка, первая жертва — это либо Мила, либо старушка из парка. Потому что, если Мила не фигура — первой получается Антонова. Если Мила фигура, то сама является белой пешкой, так как погибла первой. Насчет Семерядова сомнений не возникает, он идеально вписывается в комбинацию: «белый слон съел пешку — другая пешка съела белого слона». Правда, ход еще не сделан, Семерядов пока жив.

Лера не знала о других ходах. А ведь до того, как Семерядова убьют (если это случится), должны сделать ходы другие фигуры. Черная королева. Белый король, пешки, черный и белый кони… Кто они, кто играет за все эти фигуры по воле Шахматиста? И как это выяснить?

Девушка встала, и отошла от шахмат. Фигуры сделали лишь несколько первых шагов, и замерли в ожидании. Чтобы двигаться, им нужна рука шахматиста. Фигуры не обладают волей, но обладают правом и силой действия. Они съедают друг друга и защищают, но для того, чтобы двигаться, им нужен игрок.

Лера накинула куртку, и собралась в парк. Пришлось идти пешком, потому что круизер беспомощно стоял под навесом с зажеванным колесом.

Прогулка дала время подумать. И Лера решила, что единственное, что поможет сдвинуть дело с мертвой точки — это информация. А получить ее можно только от Елина. Девушке нужен доступ ко всем делам за последние несколько месяцев. Это займет о-очень много времени… А есть ли оно? Возможно, все немного проще… Фигуры должны быть на виду и если партия началась несколько дней назад, Лера должна знать обо всем странном, что происходило в городе за последнюю неделю-полторы. Но Елин едва ли предоставит доступ к информации. Тем более, без объяснений со стороны Леры. Говорить с Иванной — что играть с огнем. Еще немного, и она догадается, поймет, что Лера впуталась в опасную авантюру.

С такими мыслями она подходила к парку. Надеясь не встретить «Спартанца», Лера добралась до памятника и стала ждать. Даша прибежала через несколько минут.

Глаза ее горели, она походила на собаку, которая взяла след и ждет, когда же ее спустят с поводка и позволят порвать добычу. А Лера смотрела на нее с едва скрываемой тревогой.

— Что я узнала, Лерка! Этот Студенев хоть и со своими тараканами, но рассказал мне все, что знал. Это точно! Хотя поначалу мне и показалось, что при упоминании Антона Крымова он чего-то испугался.

— А может, не показалось? — с сомнением спросила Лера, стряхивая пелену. Сейчас с Дашей все хорошо, и она не допустит, чтобы что-то случилось. — Когда с ним говорила я, он явно не был рад.

Даша прислонилась к памятнику и сощурила глаза на солнце, как довольная кошка.

— Ему было чего испугаться. Но совсем не подозрений. Я поговорила с медсестрой из регистратуры — в момент убийства Студенев действительно был в клинике. А испугался он потому, что незаконно занимается частными сеансами психотерапии. Отчислений клинике не платит, вот и боится проверок и налоговой. Думал, я собираюсь его сдать. А про тебя вообще сказал, что не был уверен, действительно ли ты от Антона. А потом рассказал много интересного. Вот, послушай.

Даша включила запись на диктофоне, и послышался голос врача.

— Всего пару лет…А откуда вы знаете? Я не давал подобного объявления, обо мне узнают только через знакомых.

Журналистка выключила запись и объяснила:

— Он сказал, что у него много клиентов. Но когда я пришла, не было ни одного. Потом я посмотрела общее расписание работы врачей. Так вот, сегодня Студенев должен был работать с двенадцати. А сам записывал людей с трех. Видимо, первые три часа он принимал исключительно «своих» клиентов. Ну, или, таких, как я.

— Ладно, с этим все ясно, — Лера расстегнула куртку, пригревшись под весенним солнцем. — Но я бы не стала скидывать его со счетов… Что он рассказал по делу? Что такого интересного ты узнала?

Даша таинственно произнесла:

— Ты ошиблась, когда говорила что у нас три подозреваемых. Их — четыре! У Милы была подруга, с которой она продолжала общаться. А звали ее Инна. Студенев считает, что именно она могла посоветовать Крымовой такой способ отвлечься от воспоминаний. Потому что — и это самое странное — Мила сама попросила мужа устроить лодочную прогулку!

Лера не удивилась. Она пнула подвернувшийся под ногу камешек и посмотрела в сторону поблескивающей за деревьями воды.

— Да… Я упустила этот вариант. Но мне, честно говоря, и в голову не могло прийти, что прогулка устроена по инициативе Милы… Я согласна со Студеневым. Подруга могла посоветовать, а Мила могла послушать. Меня удивляет другое — почему я ни разу не видела эту «подругу».

Говоря это, Валерия снова прокручивала в голове информацию. Подозреваемых действительно было три — друг Антона, психотерапевт Милы и «серый человек». Теперь подозревать друга было бессмысленно, после их с Лерой разговора стало ясно, что Груздев почти ни при чем. Психотерапевт — возможно, но маловероятно. А вот насчет «серого человека» есть много вопросов. Ясно, что именно он перегнал лодку на другой берег, откуда отплыли Антон и Мила. Но вот убийца он или нет — вопрос.

— Мила могла не рассказывать тебе обо всех своих знакомых, — возразила Даша.

— Нет, не могла, — упрямо сказала Лера. — К тому же, Антонина Федоровна уж точно должна была знать. А если бы знала, сказала бы мне. К Миле никто не приходил, потому что она не хотела никого видеть. Правда, есть вариант виртуального общения. Мила могла «дружить» с этой Инной по переписке. Все это странно.

— У тебя есть предположения? — журналистка уже не так радовалась своему «открытию», которое запутало дело еще больше.

Лера промолчала. Чтобы у нее — Валерии Рижской — не было предположений? Ха… Вот только они ей совсем не нравились. Инна — так звали соседку погибшей Антоновой. Ту блондинку распутного вида, которая не давала старушке прохода. А потом она же встречалась в парке с «серым человеком», но уже будучи брюнеткой, породистой, сдержанной и красивой женщиной. Зоей Наумовой. Той Зоей, которая, по предположению Валерии, шантажировала Антона.

И она — подруга Милы? Бред.

Девушки неторопливо побрели в сторону берега, в тень, к прохладе воды и лип.

— Ты не рассказала, что видела в кабинете психотерапевта, — заметила Валерия, завязывая куртку на талии.

— Так… — Даша задумалась. — Бумаги на столе, старые газеты, телефон — это все лежало прямо перед ним. Ну там, ручки еще, карандаши. А так, в кабинете в глаза бросился только застекленный шкаф с книгами. Да, еще на нижней полке стояла бутылка вина. Необычная такая — пузатая, а горлышко вытянутое в трубочку и кверху расширяется. Еще пиджак на стене висел, и…

— Стоп! — Лера резко остановилась. — А ну-ка расскажи поподробнее про вино. Как оно называлось?

— Я издалека не разглядела. Хотя, по-моему, на «М» начиналось. Надпись такая красивая, буквы витые, и над ними нарисован золотой виноградный лист.

— Точно! Я говорила, что нельзя сбрасывать врача со счетов… — воскликнула Лера. — Ведь точно такая же бутылка была у Крымовых в корзине.

У Даши зазвонил сотовый. Она взглянула на экран, и поморщилась:

— Гущин… — потом дотронулась до сенсорного экрана, и вежливо сказала. — Да, Аркадий Николаевич. Я занимаюсь своим материалом. Да… Ну хорошо, сейчас буду!

Она положила телефон в карман и тоскливо посмотрела на Леру.

— Мне пора бежать. Гущин рвет и мечет… Да, кстати, ты ведь просила последить за Семерядовым. Но с утра я его не видела, а потом уехала к Студеневу.

— Забудь, — Лера махнула рукой, скрывая тревогу. — Не надо ни за кем следить. Я ошиблась.

— Ошиблась в чем? — подозрительно спросила Даша.

— Ни в чем. Ты ведь на работу опаздывала?

— Все-то у тебя секреты, — Даша вздохнула и побежала к остановке. На ходу крикнула. — Все равно не отвертишься! Еще поговорим!

— Поговорим, — усмехнулась Лера.

Оставаться в парке одной не хотелось. Лера осмотрелась, но ни «Спартанца», ни женщину в черном не увидела.

Женщина в черном. Странная особа.

Лера побрела вдоль берега озера, пиная камешки в воду. Время словно замедлилось, если не остановилось вовсе. Ведь прошло всего три дня, как Милу убили. А сколько всего случилось… Кажется, прошла целая вечность.

Но вот феномен. Время застыло в точке игры, но при этом внутри себя, в этой одной точке, оно неслось бешеным темпом. Еще вчера Лера пыталась найти ответ, вычислить жертву и убийцу. Сегодня она его нашла — но Игорь пропал. И у него совсем мало времени, если оно еще осталось.

Нужно надеяться на лучшее.

Теперь все было куда серьезнее. Если до этого Лера рисковала только своей жизнь, то теперь рискует и Дашиной. Счет пошел на дни…

Все попытки взять себя в руки и справиться с неодолимым страхом приводили к какому-то странному, отрешенному состоянию, которое вновь сменялось нарастающей тревогой. Но в конце концов, Валерия одержала победу над собой.

Она думала об исходе игры. Когда бы он ни наступил, и что бы Шахматист ни задумал — он не должен победить. Но чтобы отобрать у него победу, Валерия должна проиграть. Очередной парадокс.

Она «играет» за белых. В Бессмертной партии белые побеждают. Шахматист хочет достичь какой-то цели, разыграв эту партию в жизни. И если все пойдет не так, как он запланировал, есть шанс нарушить его планы. Лера должна проиграть. Надо нарушить хотя бы один ход, уберечь хотя бы одну фигуру — и цепь порвется. Лера не знала, что за цепь создает Шахматист, но точно знала законы ее создания. Все цепи рвутся, стоит выбить одно звено.

Вернувшись домой, девушка заглянула к Антонине Федоровне. Женщина понемногу приходила в себя, но постоянно говорила об Антоне. Добродушная полноватая соседка теперь осунулась, и несмотря на сохранившуюся полноту, казалась тенью. От жизнерадостного нрава остались только теплые морщинки в уголках глаз. Любимые книги классиков всего мира пылились на полках — Антонина совершенно позабыла о них, день и ночь оплакивая Милу и ее сына, молясь за племянника, Антона.

Лера не знала что ответить на ее робкие вопросы, потому что не представляла, как помочь. Про вчерашний разговор с Иванной она не рассказала — зачем давать надежду, которой почти нет? Со Студеневым поговорили — и что дальше? Антон так настаивал на этом разговоре, но сам не рассказал почти ничего. Лера объяснила его таинственные слова, сказанные у озера. Почти вышла на человека, который может знать убийцу или сам является убийцей. Но этого мало. Нужно доказать, что не Антон был сообщником того человека. Хотя сама Валерия теперь не сомневалась, что Антон невиновен.

Валерия попыталась успокоить Антонину Федоровну и пообещала еще раз съездить в полицию. Раз Иванна уже рассказала Михаилу Афанасьевичу про пух рогоза и заколку, все же есть шанс, что Антона отпустят хотя бы под подписку. Если нет, у Леры оставался еще один козырь. Нужно было найти этого «акробата», пока не поздно.

Но выходит, что «Спартанец», чей след девушка видела на берегу, и «акробат» — разные люди. Возможно, они сообщники. «Акробата», как окрестила убийцу Валерия, видела Даша — ему уже давно за сорок. А «Спартанец» выглядит не старше двадцати семи.

Когда не можешь разгадать загадку, найти верный ответ — нельзя зацикливаться на решении. Самый верный способ это отвлечься и заняться другими делами. Поэтому Лера взяла байк, и покатила его в шиномонтаж, находившийся неподалеку от «Сытого Кота».

Пока меняли колесо, она сбегала в кинотеатр, купила Сене и Вере обещанные билеты. Детям понравилась игра в шпионов. Валерия постоянно видела в окне одного из них, и получила уже два бумажных самолетика с посланиями. Но пока кроме кошек и воробьев возле дома Крымовых никто не появлялся.

Лера не торопилась. Она купила себе большое зеленое мороженое, и отстраненно наблюдала за мелькающими над головой стрижами.

А вернувшись в шиномонтаж, остолбенела. Рядом с ее байком стоял черный автомобиль.

Тот самый, с номерными знаками у680ро.

На всякий случай надвинув бандану на лоб и опустив голову, Лера подошла к кассе, чтобы оплатить работу.

Сердце бешено колотилось, но Лера взяла себя в руки, и спокойно откатила байк за угол.

— Ну долго вы там еще?! — из машины послышался раздраженный голос. — Я опаздываю!

Лера осторожно выглянули из своего укрытия, и тут же спряталась обратно.

— Вы что, хотите так и ездить с погнутым диском? — проворчал мастер, гремя инструментами. — Сейчас, еще десять минут.

Хозяин машины проворчал что-то еще. Но ему было некуда деваться, пришлось ждать, пока мастер закончит работу.

Лера усмехнулась, и подумала, что есть еще на свете справедливость. Нечего чужие колеса прокалывать, и потом сбивать мирных байкеров. Вот и довыпендривался. От таких крутых виражей еще не то погнется.

Наконец, мастер исправил диск, получил деньги и машина поехала. Рижская села на круизер, и отправилась следом. Но на этот раз она держалась метрах в ста от автомобиля. Так, чтобы не терять цель из вида, но и не попасться самой.

А через десять минут стало ясно, что нет нужды таиться. Потому что автомобиль ехал к университету, и сворачивать не собирался.

Остановившись на стоянке перед главным входом, водитель заглушил двигатель, но выходить не торопился.

Перед университетом было безлюдно и тихо. С каждым днем студентов становилось меньше, сессия подходила к концу, и «Сковородка» выглядела непривычно пустой.

«Сковородка» — это широкое полукруглое крыльцо университета, на котором расположились скамейки. Излюбленное место студентов, где можно пожариться на солнцепеке между парами. Белоснежное здание университета располагалось так, что большую часть дня солнце падало как раз на «сковородку», буквально раскаляя мраморные плиты, ступени и столбы.

Кто уставал от жары — мог спрятаться в тени елового ряда, росшего напротив здания Университета и затеняющего вечно занятую кем-нибудь скамейку.

Сейчас скамейку заняла Валерия. Она решила, что лучше не прятаться за деревьями, это привлечет куда больше внимания. А так сидит себе студентка, отдыхает. Круизер она оставила неподалеку, у маленького городского фонтана. Она сделала это скорее по привычке, чем из-за того, что места не хватало. Обычно в начале сессии ставить байк было просто негде — все было занято автомобилями. Сейчас перед университетом было всего пять машин, из которых две — полицейские.

Лера не сводила с черной машины глаз. Долго ждать не пришлось. Спустя несколько минут дверца открылась, и вышел… декан, собственной персоной!

Девушка уже устала удивляться и пугаться, поэтому она отреагировала достаточно спокойно. Насколько это было возможно.

То есть всего один раз подскочила на скамейке, непонятно зачем дернувшись в его сторону. Однако, решила не торопиться, и села обратно.

Декан, не оглядываясь, зашел в университет. Лера колебалась. Во-первых, следить за ним в здании будет сложно. Во-вторых, можно столкнуться с однокурсниками, а этого ей совсем не хотелось. Начнутся расспросы, упреки в прогулах… Но с другой стороны, от сидения на скамейке толку маловато. Придется идти.

Собравшись с духом, она зашла в университет, и… поняла, что забыла студенческий билет. То есть, она и не собиралась его брать. А после происшествия с Ириной в здание пускали только студентов и преподавателей. Вахтерам строго запретили впускать кого бы то ни было без предъявления соответствующего документа.

Лера попыталась с деловым видом пройти мимо вахтера. Высоченный бритый детина, окончивший двухнедельные курсы охранников, резко вытянул перед ней руку и рыкнул:

— Куда?

— Мне нужен декан биологического факультета, Семен Денисович Полонез, — не сморгнув глазом, ответила Валерия.

— Предъявите студенческий, — детина и не думал убирать руку.

— Я не студент, я пришла по поводу будущей конференции. Вы вообще в курсе, что скоро здесь будет проходить международная конференция? — Лера изобразила крайнее возмущение и праведный гнев.

— Тогда вам должны были выписать пропуск, — прорычал охранник, испепеляя Валерию взглядом.

— Мне никто ничего не говорил про пропуск! — очень натурально изумилась Валерия. — Если вы сейчас же меня не пропустите, то можете лишиться работы! Я… я пришла по поводу… — тут она задумалась, припоминая слова, связанные с конференцией. Перед глазами всплыла сцена разговора с деканом, во время которой он уронил бумаги. И Лера таинственным тоном произнесла. — По поводу футарка!

Охранник не вдохновился пламенной речью, и продолжал стоять с вытянутой рукой. Лера собиралась расстроиться, как вдруг к ним подошел какой-то профессор. Он крайне заинтересованно посмотрел на Валерию, а потом сказал:

— Пропустите ее! Разве вы не узнали, что это Анна Верлемова? Одна из членов инициативной группы конференции!

Охранник молча опустил руку и потерял к Валерии всякий интерес.

А Лера прошла через турникет, не зная чего ожидать. Она пыталась вспомнить видела ли профессора раньше, и пришла к заключению, что этот тот самый историк, который на первом курсе заменял их заболевшего преподавателя. Пыльный, немного похожий на музейный экспонат, дядечка со впалыми скулами и острой бородкой, еще тогда понравился студентам. Рассказывал он очень живо, и с такой любовью ко всему древнему, что сам со временем стал похож на ископаемое. От него веяло книгами, затхлостью и землей.

В сером плаще, шляпе и с папкой под мышкой, профессор, кажется, собирался уходить, но передумал. Он так заинтересовался Валерией, что забыл обо всех делах.

И, похоже, был уверен что перед ним некая Анна Верлемова.

— Анечка, я так рад вас видеть! По правде признаться, я представлял вас немного иначе… — он с удивлением осмотрел байкерские ботинки, косуху и яркую футболку Валерии. — Но, это не важно! Всякий гениальный археолог может позволить себе чудачества! И выглядите вы очень молодо, я бы ни за что не дал вам двадцати семи!

— Спасибо, — кое-как выдавила Валерия. Она шла за профессором, который вел ее под руку к кафедре истории. — А вы… Олег Павлович, верно?

— Да, Анечка, именно я! Вы тоже меня узнали? Как же я рад встрече, вы себе не представляете! Но вы приехали так рано, до конференции еще больше недели…

— Я… я хотела побольше узнать о вашем городе, — нашлась Валерия.

— О, как это чудесно! — воскликнул профессор, взмахнув рукой.

Папка, которую он держал под мышкой, тут же выскользнула, и все листы разлетелись.

— Ничего, я помогу! — поспешно сказала Валерия, поднимая документы. — А вы… как вы меня узнали?

Она собрала листы в папку и протянула ее польщенному профессору.

— Стоило мне услышать про футарк, и я сразу понял, что это вы! Ну кто еще может знать об этом удивительном открытии! — приговаривал профессор, улыбаясь желтыми зубами.

— О, эм… — Леру так и подмывало спросить что же такое футарк, но это грозило разоблачением. Хотя ей было очень неприятно обманывать такого хорошего человека. Профессор вызывал симпатию и уважение. Не часто встречается человек, который так искренне любит свое дело.

— Так вы говорите, хотите осмотреть город? — профессор загремел ключами, но в скважину попал не сразу. Наконец, дверь открылась. — Прошу вас!

Лера вошла в кабинет, большую часть которого занимал шкаф с книгами, черепами, старинными кувшинами и осколками глиняных табличек.

— Я вам скажу, вы не пожалеете! — профессор положил папку на стол, а сам присел на скрипучий стул. — У нас замечательный город, просто замечательный! Советую в первую очередь посетить старый особняк Кошеваровых. Какой дух старины! Или вот еще, можно съездить в Аннинские пещеры — всего в трех часах езды, а какая природа! И какие там поразительные иероглифы на стенах — вы себе не представляете…

— Спасибо, постараюсь посетить, — вежливо улыбнулась Лера.

— Если вам нужен провожатый, только скажите! — обрадовался профессор.

— О нет, нет. Спасибо, — поспешно ответила Лера. — А… что вы думаете про футарк?

Она настороженно замолчала, надеясь, что вопрос прозвучал уместно.

— О, я ждал этого вопроса, — с удовольствием потер руки профессор. — Как же чудесно поговорить о футарке с самым главным специалистом в этой области! С человеком, который нашел один из трех камней!

— С вами? — с надеждой спросила девушка.

Профессор в голос рассмеялся, и сказал, утирая слезы:

— Ну вы и скромница, Анечка! Ну и скромница… Красавица, умница, да еще и ничуть не зазналась! Редко встретишь такого человека.

— Ну да, — выдавила Валерия.

С одной стороны ей хотелось поскорее сбежать отсюда, с другой — узнать что же такое этот футарк. И почему он так важен.

— Но, вернемся к нашему вопросу, — сказал профессор. — Вы спрашиваете, что я думаю про футарк? Я думаю, что это будет открытием века! Мне кажется, за подобные находки должны давать никак не меньше Нобелевской премии. Если бы спросили меня, то я бы ответил, что это наглядное подтверждение теории возникновения письменности. Такой древний артефакт… Как бы я хотел видеть его! Надеюсь, на конференции нам предоставят все экземпляры… Ведь два из них нашли преподаватели нашего университета.

— А третий? — спросила Валерия.

Профессор снова захохотал и сказал:

— Ну вы и шутница, Анечка!

— Да, конечно, это была шутка, — Лера неуверенно засмеялась, и решилась задать еще один вопрос. — Почему же конференцию организует не исторический, а биологический факультет?

И снова замерла в ожидании. На этот раз профессор не рассмеялся, он с негодованием произнес.

— Конечно, это должна быть наша привилегия! Еще лучше, если бы камни презентовали в Москве, но условия диктует Полонез. Конечно, ведь камни обнаружили биологи, в ходе своих бессмысленных исследований. Что там они изучали, не припомню… Может быть вы помните, Анечка?

— Может, флору и фауну прошлых эпох? — неуверенно сказала Лера. Перебрав все возможные варианты, она остановилась на этом. Что еще могут искать биологи при раскопках?

— Ну конечно! — профессор взмахнул руками. — Но какое это дает им право присваивать историческое открытие? До чего же биологи ушлые.

Лере стало немного обидно за биологов. Все-таки, ее родной факультет… И она сказала.

— Может быть, это открытие не совсем… эм… исторического плана? Многие науки пересекаются с археологией.

— Ну да… — немного остыл профессор. — Анечка, вы снова правы. Я погорячился. Вы ведь уже писали мне об этом… Я знаю, что анализ состава камней показал их органическое происхождение. Понимаю, что они являются доказательством существования на этой территории анкилозавров, и опровергают теорию о том, что вся местность была покрыта водой… Но ведь на них иероглифы! — последнюю фразу он почти выкрикнул. — Иероглифы, написанные древними людьми! Такого не бывало в современной науке! Это же поразительная находка…

Лера засомневалась насчет гениального открытия. Как-то не вериться, что такое событие удостоится лишь конференции, пусть и международной, в ничем не примечательном городке N. Однако, не ей спорить с профессором истории и с этой неизвестной Анной.

— Анечка, — профессор немного успокоился, и с улыбкой спросил. — А не расскажите ли и вы, что думаете по поводу своего открытия?

— Я… э. Я? — девушка так растерялась, что едва не задела череп на полке. Отшатнулась и сказала. — Э… вы знаете, я не рассчитала времени, мне пора еще на одну встречу. Давайте договоримся на завтра? Я вам позвоню.

— Что же, печально, — вздохнул профессор. — Я так хотел услышать о футарке от вас лично! Милая Анна, я с нетерпением буду ждать вашего звонка.

— Да, — Лера смущенно улыбнулась и выскользнула из кабинета.

С тяжелым вдохом она прислонилась к стенке и перевела дух.

К счастью, профессор забыл дать свой номер телефона, а Лера не стала ему напоминать. Ей по-прежнему было неприятно от того, что пришлось слукавить, воспользовавшись наивностью профессора. Тем более, что он ей искренне понравился.

За последние дни приходилось говорить слишком много неправды. Если не лгать, то недоговаривать. Все это выбивало Валерию из колеи. Она всегда считала, что солгав, человек получает клеймо. Он заявляет вселенной — мои слова ничего не значат. И его правда перестает существовать для мира. Вселенная получает четкую программу — слова этого человека пустой звук.

Но, как говорила сама Валерия, жертвует она не честностью, а гордостью. А как же — приятно сознавать, что ты никогда и никому не врёшь, если при этом твоя правда может навредить только тебе. Куда сложнее признать, что и ты не всегда честен и вовсе не такой белый и пушистый, каким хочешь казаться.

И все же, Лера была довольна результатом. Она не рассчитывала попасть в университет, и уж совсем не думала, что удастся узнать что-нибудь о таинственной конференции, которую обсуждали все преподаватели и студенты. Конференции, из-за которой сессия началась на месяц раньше. Правда, имеет ли футарк отношение к тому, что происходило в городе, девушка не знала. Она даже не задумывалась об этом раньше. Но теперь, когда она подозревала декана в причастности к убийствам, пришла мысль, что все это как-то связано с предстоящей конференцией. Ведь именно Полонез был председателем комитета, организующего это мероприятие. Еще одним из членов комитета был Нефедов, а так же несколько преподавателей с разных факультетов.

Однако, долго размышлять над этими сложными вещами Лера не стала. Она поспешила на третий этаж, к кабинету Полонеза. В коридоре было пусто, но дверь в кабинет оказалась приоткрыта. Лера в нерешительности остановилась, и постучала в соседнюю. Это была учебная часть для заочников, где сидела вечно недовольная тетка с большущей родинкой на носу и раздраженным взглядом. Лера не могла понять раздражала ли ее собственная родинка или же студенты.

— Семен Денисович здесь? — спросила Лера, просунув голову в дверь.

— А в соседнем кабинете не судьба посмотреть? — неприветливо отозвалась тетка.

— Нет, — Лера и не подумала уходить. — Идти далеко. До вас ближе на пять шагов.

— Не видела его сегодня, — тетка бросила на Валерию уничижительный взгляд. — Будьте добры, закройте дверь или зайдите. Дует.

Лера удивленно посмотрела женщине за спину, но окно было закрыто. Интересно, откуда ей дуло? Страшно даже представить.

— Спасибо, — отозвалась Валерия, и захлопнула дверь.

Прислушалась. В кабинете декана было тихо, и она решилась заглянуть. Если что, всегда можно придумать повод. Например, пришла узнать, проверена ли контрольная по физике.

В кабинете было пусто. Но раз он остался открытым, значит, декан вышел не на долго.

Придется рискнуть, подумала сыщица. Ее вовсе не прельщала мысль об отчислении и, тем более, о личной встрече с разгневанным Шахматистом… если это, конечно, он. Лера не могла знать наверняка, Полонез ли находился в автомобиле, за которым она пыталась проследить, а значит не была уверена, что декан и Шахматист одно лицо.

Девушка тихо вошла в кабинет, и первое, что бросилось в глаза — разбросанные по полу и по столу бумаги.

— Мама дорогая… — только и выдохнула она.

Складывалось впечатление, что здесь проводили обыск. Кто угодно, но уж точно не полиция. Показалось странным еще кое-что — поверх всех этих бумаг, на краю стола, лежала папка с аккуратной стопочкой бумаг. Ее определенно положили уже после того, как обыскали кабинет.

Возможно, положил сам Полонез. Видимо, когда он пришел, здесь уже царил беспорядок. Кто-то очень хотел найти — но что именно?

Лера только подошла к папке, как услышала шаги в коридоре.

— Зараза, — прошептала она, прячась под стол.

Шаги приближались и — раздваивались. Шли двое.

— Вот, взгляни! — раздраженно сказал вошедший, включая в кабинете свет. По голосу Лера поняла, что это декан. — И после этого ты будешь убеждать меня, что никто не знает?!

— Это какое-то недоразумение, — произнес второй, и его голос тоже оказался знакомым. Это был Нефедов, буква «ф» с рожками, преподаватель высшей математики. — Никто не может знать…

— Кроме него! — сурово оборвал декан. — Ты думаешь, раз он приезжий, так ни о чем не догадается? И во что вы меня втянули!

Шаги приблизились к столу. Валерия увидела начищенные до блеска коричневые ботинки, коричневые брюки и кончики пальцев левой руки, перебирающие невидимые клавиши.

Полонез взял со стола нетронутую папку и произнес.

— Вот это, — он со стуком бросил ее обратно на стол, — оставил наш с вами общий знакомый. Оставил в моем кабинете! Как, впрочем, мы и условились.

— Как он мог пройти мимо охраны? — засомневался Нефедов.

— Уж он всегда найдет способ. Дело не в этом — дело в том, что кроме него никто пройти не мог. Но не станет же он устраивать погром.

— Вы так думаете? Я бы не скидывал со счетов нашего приезжего друга, — от усмешки Нефедова по спине промаршировали мурашки.

— Он здесь совершенно ни при чем! — отрезал декан.

— Но, договор остается в силе?

Воцарилось молчание.

— Да, — глухо сказал декан. — Но если я узнаю, кто виновен в смерти студентки…

— Я сам займусь этим, — поспешил сказать Нефедов. — Не забывайте, нам ни к чему сейчас лишний шум. Скоро конференция, а перед ней большой прием. Нельзя, чтобы наша репутация так упала.

— Прием, — недовольно произнес декан. — Кому он вообще нужен? Вы что, хотите представить футарк раньше времени? Это бессмысленно!

Лера насторожилась. Разговор принимал интересный оборот.

— Его увидят лишь наши главные гости. Вы ведь знаете, есть сомневающиеся…

— Вы про Шильца? По мне, так пусть катится. Он не разбирается ни в истории, ни в иных областях, — раздраженно сказал Полонез. Валерия еще никогда не видела его таким рассерженным.

— Но не забывайте, кто спонсировал исследования, — вкрадчиво произнес Нефедов. А его Валерия никогда не видела таким сдержанным.

— Забудешь, как же, — вздохнул Полонез. — Ну хорошо. На приеме будет вся городская элита. Я уже не говорю о зарубежных гостях. А у нас тут такое творится! Если за неделю вы его не найдете…

— Найдем, — пообещал Нефедов. — Куда он денется. С подводной лодки.

— Ну хорошо… А что с этой москвичкой… как ее? Анной Верлемовой. Когда она приедет.

— Она задержится. Возможно, на открытие приехать не сможет, а свой камень отправит с доверенным лицом, Анатолием Белы´х.

— Надеюсь, он не опоздает. А что касается этого скользкого дела, в которое вы меня втянули… — Полонез отошел от стола, и Лера больше его не видела. — Я не потерплю подобного. На мое покровительство в комитете можете не рассчитывать.

— Но, как же…

— Довольно, — жестко оборвал декан. — Действуйте.

Нефедов вышел из кабинета, а декан еще какое-то время ходил из угла в угол, пиная шелестящие под ногами бумаги. Потом взял со стола папку, сел в кресло и принялся перелистывать документы.

— Посмотрим, какие новости в городе… — пробормотал он.

Бумаги шуршали, а Лера вся превратилась в слух, чтобы не упустить ни одного слова, невзначай произнесенного деканом. Даже сердце замедлило бешеный темп, который отстукивало от страха.

— Жиль Рожер арестован по подозрению… — до слуха донеслось быстрое бормотание Полонеза. — Убита Антонова… на месте преступления обнаружен носовой платок подозреваемого… выронил… Что за чушь?

Декан встал, и принялся яростно искать что-то в шкафу. Валерия затаила дыхание, молясь, чтобы ее не заметили.

— Это уже слишком, — пробормотал декан, достал из шкафа какую-то вещицу и через пару секунд вышел из кабинета.

Лера осталась одна. Она выбралась из-под стола, и первым делом проверила дверь. К счастью, декан снова забыл запереть ее. А может, собирался вернуться.

Лере совсем не хотелось задерживаться здесь, особенно после того, что она услышала. Папку декан забрал с собой, а других интересных бумаг девушка не нашла. Поэтому она выскользнула из кабинета, посмотрела по сторонам, и по коридору направилась к выходу из университета.

Глава 9, или Минус пять

Тот же день, вечер 23 апреля, 2013 года

Иванна смотрела в окно служебного автомобиля, не обращая внимания на болтовню Колпицы, водителя старенькой зеленой нивы. Он все говорил и говорил — про низкую зарплату, холодную погоду, плохую раскрываемость… Будто что-то в этом понимал. Всю жизнь Колпица провел за баранкой, но к сорока годам считал, что раз он работает водителем в полиции, то понимает ничуть не меньше оперативников.

— А Михалыч вчера и говорит — ты, Васька, парень смышленый, за что тебя и люблю. Только говоришь много. Вот говорил бы поменьше, глядишь, и в люди бы выбился. Каково, а? Это я-то много говорю… Иванна, ну ты скажи, каково?

Иванна машинально кивнула, глядя на мелькающие за окном деревья.

Они ехали уже полчаса — оставалось еще два. Можно было вернуться вместе с Зуевым, и к концу рабочего дня быть дома, лежать на диване и ни о чем не беспокоиться. Но Иванна так не умела.

Утром Антон Крымов заявил, что хочет пройти тест на детекторе лжи. И хотя в России показания детектора не могут являться доказательством вины или невиновности, Елин дал добро. Но нужного аппарата в городе N не оказалось, пришлось везти Антона в областной центр. А отправили с ним Иванну и Зуева.

Как и ожидала Иванна, детектор показал, что Антон говорит правду. Он не убивал свою жену. Но по-прежнему не мог прийти в себя, и общаться с ним было тяжело. К примеру, он так и не объяснил кто такой Студенев, и почему Валерия должна с ним поговорить. Елин выяснил, что это психотерапевт Людмилы Крымовой. С ним должен был побеседовать кто-то из оперативников. Но Иванну это не интересовало. Ее занимал совсем другой вопрос.

Почему пять лет назад Антон и Людмила оказались единственными выжившими в авиакатастрофе?

Этим вопросом она задалась в ходе составления личного досье Антона Крымова. Информацию пришлось собирать по крупицам, ведь Крымовы были законопослушными гражданами, дел с полицией не имели — если не считать случая гибели их сына. Людмила не работала, а Антон был на хорошем счету у директора компании, в которой занимал должность главного инженера по компьютерным сетям. Хотя, полгода назад его и уволили. Но это не удивительно — он сильно переживал из-за жены, и практически забросил работу.

Про авиакатастрофу Иванна узнала только сегодня. Оказалось, что пять лет назад Крымовы летали за границу на небольшом частном самолете. На обратном пути отказал левый двигатель, и пилоту пришлось совершить экстренную посадку в лесистой местности, совсем немного не дотянув до аэропорта. При приземлении самолет буквально распался на части — хвост вспыхнул сразу, передняя часть загорелась спустя несколько минут. Кроме Милы и Антона выживших не было. Но в такой катастрофе уцелеть просто невозможно, и Иванна была в замешательстве.

Аэропорт находился как раз в том городе, куда Антона привезли на допрос. Иванна решила задержаться, чтобы узнать детали. Она съездила в аэропорт, побывала в прокуратуре, взяла данные из больницы, куда определили Крымовых. По документам выходило, что Антон и Мила выжили, но очень сильно пострадали, так что лечение заняло более полугода. Кроме того, Мила значилась пациенткой психиатрической клиники… Как могло выйти, что никто не знал обо всем этом? Ни Антонина Федоровна, ни Валерия, ни Евгений…

Иванна достала из сумочки телефон и увидела пять пропущенных звонков, от Валерии и Михаила Афанасьевича. Она вздохнула и покачала головой, мысленно отчитав себя за невнимательность. Со всеми этими новостями совсем забыла проверять телефон, поставленный на беззвучный режим. За весь день она говорила по телефону только один раз — утром, с одним из оперативников, которых отправила в больницу, проверять версию про сообщника наркоторговщицы.

Кроме звонков было одно пропущенное СМС. Иванна прочитала его, и набрала Валерию.

Не успел окончиться первый гудок, как в ухо ей крикнули:

— Иванна! Где ты пропадаешь?! Я знаю кто убьет Семерядова!

— Потише, — усмехнулась Иванна. — Не так быстро. Я прочитала твое сообщение. Прости, что так поздно, у меня не было времени.

— Не было времени?! — возмутилась Валерия. — А что человека могут убить тебя не волнует?

— Дослушай, потом нападай, — произнесла Иванна. — Я отправила ребят проверить сотрудников больницы. Все чисто.

— А если это не сотрудник? — не унималась Лера. — Если этот человек со стороны, или кто-то из постоянных пациентов больницы?

— Под твое описание подошел только один человек. Инвалид и ветеран. Считаешь, он может убить Семерядова? Человек, проливавший кровь за родину и практически лишившийся ног?

— Ну не знаю… По моим сведениям сообщник Ларисы прекрасно ходит. Вы могли бы допросить самого Семерядова. Он же трус, расколется в два счета!

— Лера, как ты себе это представляешь? Я не могу допрашивать человека, основываясь лишь на твоих словах, причем, ничем не подтвержденных.

— Но…

— Довольно. Обсудим это после, — в голосе Иванны послышались знакомые льдинки. — У меня к тебе тоже есть один вопрос. Ты помнишь, уезжали ли куда-нибудь Мила и Антон пять лет назад?

Повисла тишина. Лера поняла, что вопрос задан не из простого любопытства. Но по тону Иванны сообразила, что объяснений не получит.

— Да, они почти год провели у своей родни, где-то на юге. Мила писала мне, что Антона пригласили на заработки.

— А их сын? Они взяли его с собой?

— Нет, он остался с Антониной Федоровной.

— И ты не созванивалась с Милой?

— Мы общались только по переписке. К чему этот допрос?

— Тайна следствия, — непререкаемым тоном сказала Иванна. — Не обижайся.

— Да что там, — Лера вздохнула. — Но ты хоть расскажи, куда пропала? Михаил Афанасьевич сказал, что ты уехала в другой город. А утром ты ничего мне про это не говорила!

— Здесь нет тайны. Антон захотел пройти тест на детекторе. Он не убивал Милу.

— А ты сомневалась?

— Я — нет, — сказала Иванна. Но что-то в ее голосе не понравилось Валерии. — Сомневался Елин. Но твои улики заставили его задуматься. Показания детектора к делу не пришьешь, однако Антона отпустят под подписку о невыезде.

— Когда?

— Завтра. Сегодня Елин хочет еще раз поговорить с ним. Если бы Антон не напал на сокамерника, все было бы проще.

Лера помолчала, обдумывая ситуацию.

— Ты можешь дословно передать мне, что говорил Антон на детекторе?

— Есть видеозапись, — Иванна слегка удивилась вопросу. — Зачем тебе это?

— Тайна следствия, — важно заявила Валерия.

— Ты бы лучше дома сидела и книжки читала, следователь, — усмехнулась Иванна.

— Так мы договорились?

— Посмотрим на твое поведение. Приезжай завтра в отделение, там и поговорим.

И Иванна повесила трубку.

А еще через минуту она набрала Елина, и сказала.

— Михаил Афанасьевич, это я. Да, срочно. Вы должны оставить Антона под стражей. Я почти уверена, что он виновен…

Утро 24 апреля, 2013 год

Утро у Валерии началось весело. Впрочем, как и всегда.

— Вставать пор-ра! Утр-ро добр-рое! — вопил Вжик, стягивая с клетки платок.

— Какое оно доброе, — из-под подушки сказал Валерия. — Ночь еще!

— Огур-рчик! Дай огур-рчик!

Зазвонил будильник, поставленный на восемь утра.

— Чтоб тебя! — Валерия запустила в него подушкой и накрылась одеялом. Ее состояние граничило с состоянием шпрот, пять раз размороженных и превратившихся в рыбный паштет.

Именно так она описала свое самочувствие в дневнике. Вообще-то Лера была совой, и могла не спать хоть целую ночь, но утром обязательно требовался капитальный «досып», часов до одиннадцати-двенадцати.

Но за последние несколько дней Лера поняла, насколько ее мечта быть желтым сусликом близка к идеалу.

Даша не раз ворчала на нее и пыталась донести простые истины — не спать ночью вредно, рано появятся морщины, начнет ухудшаться память, испортится здоровье, да и вообще, спать до обеда неприлично и бессовестно, потому что все остальные в это время идут на работу. На что Лера отвечала, что ее биологические часы в детстве украли цыгане, и она тут ни при чем. Единственным стимулом, который заставлял встать рано, был вопящий над ухом Гаджет. Но обычно, покормив зверей, девушка отправлялась досыпать.

И все-таки, вставать пришлось. Как приходилось последние несколько дней.

Лера собиралась встретиться с Иванной, а потом отправиться в больницу и самостоятельно искать предполагаемого убийцу.

Утренние дела немного привели ее в чувство, а свежий воздух на прогулке с Арчи придал сил. Но больше всего ее приободрил разговор с Антониной Федоровной. Узнав, что сегодня Антона отпустят, она буквально ожила на глазах. И сразу же принялась хлопотать по хозяйству, замешивать тесто на пироги и готовиться к возвращению любимого племянника.

Перед выходом Лера захватила СИМ-карту, с помощью которой Шахматист перенаправлял звонки. Потом выкатила байк из-под навеса и собралась ехать в полицию. Но тут из дома выбежала Вера в своем любимом берете и распахнутой настежь курточке. Она жила с родителями и братишкой на втором этаже того же коттеджика-коммуналки, и дружила с Лерой. Но если девочку и ее брата Лера видела часто, то их родителей встречала крайне редко. Глава семейства постоянно работал, его супруга почти не выходила из дома — готовила, стирала, убирала и вязала крючком.

По договоренности с Валерией Вера и ее братишка следили за домом Антона, который располагался напротив, через дорогу. За это Лера обещала покупать детям шоколадки и билеты в кино.

Из-под берета топорщились непричесанные волосы. Видимо, девочка собиралась наспех.

— Лера, подожди! — выкрикнула она.

— Привет, Верунчик! — улыбнулась девушка. — Ты чего раздетая, ну-ка куртку застегни!

— Так ты сама без куртки, — насупилась Вера.

— Мне можно, я большая. А ты простыть можешь!

Вера фыркнула, но послушалась и застегнула куртку.

— Можно подумать, взрослые не болеют, — сказала она.

— Наоборот. У взрослых столько болезней, что хуже уже не будет. А тебе нечего простывать.

На улице и правда было прохладно, солнце еще не успело нагреть землю. Лера надела свой любимый черный жилет поверх водолазки с полосатыми цветастыми рукавами. Ей не хотелось брать куртку — день все равно обещал быть теплым.

— Ты чего выбежала? — спросила Валерия, поставив ногу на педаль.

— У меня срочное сообщение! — заговорщицки прошептала Вера. — В дом напротив приходила женщина!

— Ну-ка поподробнее, — заинтересовалась девушка. — Что за женщина, зачем приходила, во что одета?

— Ну я тебе не Джеймс Бонд, чтобы пробираться в чужой дом, — Вера скептически приподняла бровь. — Откуда мне знать, что она там делала?

— А она как туда попала? Через окно?

— Ну ты смешная! Ключом открыла, конечно же! — рассмеялась Вера.

Лера посмотрела на дом Крымовых, потом снова на Веру.

— Ты уверена?

— Думаешь, я ради билета в кино стану врать? — обиделась Вера. — Она пришла вчера в семь вечера. Я не очень хорошо ее рассмотрела… Темненькая такая, красивая.

— Волосы длинные? — уточнила Лера.

— Да, — Вера мечтательно накрутила на палец свой рыжий локон. — Я такие же хочу. Вот вырасту, отращу волосы до пояса и покрашусь в черный.

— Парик купи, — посоветовала Лера. — А ерундой не майся.

— Вот все вы, взрослые, зануды, — Вера скрестила руки и исподлобья посмотрела на Леру.

— Это точно. Ведь у той женщины действительно был парик. Да, кстати, вот ваши билеты в кино. Заработали!

Лера достала из кармана два билета, отдала их Вере и нажала на педаль.

— Спасибо! — крикнула счастливая Вера, помахав вслед рукой.

Валерия с улыбкой оглянулась и убедилась, что Вера ушла домой. А потом заметила тень на углу соседнего дома. Тень принадлежала человеку, спрятавшемуся за стеной. Он именно прятался, а не просто стоял и наслаждался свежим воздухом. Лера успела заметить, как он настороженно выглядывает из-за угла, но лица не рассмотрела.

Тогда она развернулась и проехала мимо того, места, где прятался незнакомец. Но человек исчез, и тень вместе с ним.

«За мной следят…», — промелькнула мысль у Валерии. Как будто больше подумать не о чем.

Всю дорогу до полиции она подозрительно присматривалась к машинам, меняла направление, исчезала в подворотнях. Ее преследовало неотступное ощущение, что за ней следят. Но каждый раз, когда она сворачивала во двор или в переулок, все машины проезжали мимо.

«Боже мой, во что я превратилась…», — с тоской подумала девушка, выглядывая из очередной подворотни. — «Нервная, подозрительная, того и гляди самой скоро понадобится психиатр».

До полиции она добралась только через час. Байк пришлось оставить на другой стороне улицы — перед зданием не было свободного места. В будни здесь всегда заняты все обочины.

Первым встретился Сыров — тот самый пузатый лейтенант, который не хотел пропускать Валерию к месту убийства Милы. Он пронесся по коридору, едва не сбив Леру с ног. И даже не остановился, чтобы извиниться.

Лера проводила его удивленным взглядом и постучала в кабинет Иванны.

Никто не открывал.

Тогда она постучала еще раз, и дверь бесшумно приоткрылась.

— Иванна? — девушка осторожно заглянула вовнутрь.

Кабинет был пуст. Сквозь зеленые занавески пробивалась полоска света. Она падала на прозрачную папку с документами, подчеркивая выведенные ровным почерком буквы. «Программа Конференции «Новый век»», — про себя прочитала Валерия.

Новый Век. «IV Международная Конференция НВ» — перед глазами всплыло воспоминание. Именно это она видела в документах Полонеза, когда он выронил папку.

Но причем тут Иванна, и для чего ей план конференции, Лера понять не могла.

Пару секунд она в нерешительности стояла у порога. Рыться в бумагах Иванны совсем не хотелось, но Лера сомневалась, что представится другой шанс. Поэтому она смело выдохнула и открыла папку.

Как и обещала надпись, внутри оказалась программа конференции.

Валерия достала из урны под столом какую-то бумажку, расправила ее и переписала некоторые пункты. Вот как выглядели ее записи.

На этом записи закончились, потому что ничего интересного Валерия не нашла. На каждый день была расписана программа семинаров, совещаний и докладов гостей конференции. Большинство из них были посвящены истории возникновения цивилизаций и письменности, неизвестным Валерии теориям, гипотезам о наступлении и высыхании морей, реликтовым формам растений и животных, а так же анкилозаврам.

А закрывалась программа торжественной передачей находок для изучения коллегам из Москвы.

Гораздо интереснее оказался небольшой листок, скрепкой прикрепленный к папке. Мелким убористым почерком на нем было написано следующее:

«Неофициальная часть церемонии открытия. Овидий».

Валерия узнала почерк Иванны — четкий, компактный, почти каллиграфический. Буква к букве, слово к слову.

— Интересно, — пробормотала девушка, переписывая «неофициальную часть».

А начиналась она очень интересно.

Внизу листка стояла печать в виде двух рыцарей, сидящих на одном коне.

— Овидий… — тихо произнесла Рижская, запоминая слово. Кивнув своим мыслям, она закрыла папку и отошла как раз в тот момент, когда зашла Иванна.

— Привет! — совершенно невозмутимо сказала Валерия. — Я зашла, а тебя нет. Решила подождать здесь.

— Я была у Елина, — Иванна выглядела уставшей и обеспокоенной.

Бросив папку с делом Антона на стол, она взяла сумку и сказала:

— Мне нужно ненадолго уехать. Михаил Афанасьевич тебя ожидает. Он покажет видео с допроса Антона.

Она как-то странно посмотрела на Валерию, отвела взгляд, и сказала:

— Прости, что… не могу уделить тебе время для разговора.

Но Лере показалось, что Иванна хотела извиниться за что-то другое. Она с сомнением нащупала в кармане СИМ-карту, но доставать ее не стала. Просто вышла вместе с оперативницей, и женщина закрыла дверь на ключ.

— Я приеду ближе к вечеру. Если что, звони.

— Погоди, — Лера опередила ее на шаг. — Скажи только, Антону рассказали, что известно о шантаже? Его защитят?

— Елин обо всем позаботится. Но говорить Антону ничего не собирается, прислушался к твоим словам. Он уже назначил людей расследовать это дело. Думаю, в скором времени Крымов будет в безопасности.

— Спасибо!

— Не за что пока. Звони, — сказала Иванна на прощанье.

Лера проводила ее задумчивым взглядом, и отправилась к Елину.

Михаил Афанасьевич сидел в кабинете, хмуро глядя в окно. Рядом с ним дремал Бонифаций, подрыгивая лапой во сне. В последнее время Елин часто стал брать таксу на работу, потому что домой приходил поздно, а выгуливать и кормить Бонифация кроме него некому.

При появлении девушки Боня лениво приоткрыл один глаз и снова закрыл его, вернувшись в безмятежный собачий сон.

— Добрый день, дядя Миша, — бодро сказала Лера. — Иванна сказала, вы просили зайти.

— Да, — Михаил Афанасьевич сдвинул брови. — Просил.

Ничего хорошего такое начало не предвещало. Валерия бы предпочла, чтобы следователь сердился, отчитал ее за безалаберность, за то что лезет куда не просят. Но вместо этого он переживал. Он беспокоился, и Лера поняла это сразу — и по сдвинутым бровям, и по пальцам, которые непрестанно барабанили по столу. Когда он рассержен по настоящему, ни за что не станет ворчать и намеренно хмуриться. Он будет поглаживать усы и улыбаться.

— Зачем? — уточнила Лера, не зная что еще сказать.

— А ты не догадываешься? — стук пальцев прекратился. — Где же хваленая логика и интуиция матерой сыщицы?

— Чья? — девушка непроизвольно попятилась, но уперлась спиной в дверь.

— Вот и я думаю, про кого это говорила Иванна… — Елин тяжело вздохнул.

— Что она сказала? — помрачнела Лера.

— Все, — Елин вдруг ударил кулаком по столу и сердито сказал. — Эти игры не для девочек, юная леди!

— Какие игры? — побледнела Валерия, подумав про совсем другую «игру».

— Какие? Что ж, если ты запамятовала, скажу. Ты продолжаешь расследование. Одному Богу известно, зачем ты лезешь в дело Антоновой и наркоторговцев. Я еще понимал, когда ты начала искать убийцу Людмилы Крымовой. И даже потворствовал этому на свою голову! — Елин так разгорячился, что почти перешел на крик. Впрочем, под конец немного успокоился и сказал спокойно. — Если бы я знал, что одна юная особа возомнит себя настоящим детективом, то ни за что не подпустил бы ее на пушечный выстрел к расследованию!

Валерия молчала, опустив голову. Да и что она могла сказать? Теперь ей стало ясно, за что извинялась Иванна. Она обещала молчать, но рассказала Михаилу Афанасьевичу все — все до последнего слова. Оставалось радоваться, что ей было известно далеко не все, в чем участвовала Валерия.

— Молчишь? — Михаил Афанасьевич немного смягчился и даже пожалел Леру. — Я бы на твоем месте тоже молчал. Потому что с этого дня ты будешь находиться под наблюдением. И не надо так смотреть на меня! Я не переменю решение. В городе происходит что-то неладное. Как ты понимаешь, есть два варианта — либо ты подчиняешься и не высовываешь свой любопытный носик дальше парка и университета, либо я официально подаю ходатайство на ограничение твоей свободы. Ты умная девочка, и понимаешь, что первый вариант намного проще и для тебя и для меня. Сейчас я говорю с тобой и как со свидетелем, который мешает следствию, но и как почти родственник. Ни с кем другим я не стал бы так цацкаться! Валерия, предупреждаю тебя в последний раз — не лезь в эти игры. Иванна сказала, у тебя в доме был поджог…

— Но я… — Лера слегка опешила от пылкой речи и хотела что-нибудь возразить. Ведь она сказала Иванне, что сама устроила пожар. Даже показала «колбочку из-под горючего вещества», которую на самом деле приготовила заранее — налила в старую колбу бензин из байка, потом ополоснула в нашатырке.

Определенно — ложь не её конек.

— Не надо оправданий. Кроме того, она рассказала мне про проколотое колесо и аварию. Правда это?

— Да, — потупилась Валерия.

Елин погладил усы. Но взял себя в руки и спокойно продолжил.

— Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Ты готова принять мои условия? Все будет неофициально, но я буду спокоен, а ты хоть немного образумишься.

— Хорошо. Пусть так.

— В таком случае ты должна обещать мне, что не будешь общаться со свидетелями сама, не будешь выезжать дальше парка или университета. На твой мобильный телефон установят прослушивающее устройство. К дому будет приставлена охрана. Это мое последнее слово.

До этого момента Лера была настолько озадачена происходящим, что растерялась под напором следователя. Только услышав про прослушивание и такие жесткие условия она позабыла обо всем. Как продолжать игру, если за ней будут следить?

Думать о последствиях не хотелось. Поэтому девушка рискнула предпринять последнюю попытку изменить решение Михаила Афанасьевича.

— Но… Вы не можете так поступить! Я ничего не сделала! И это… — тут она запнулась. Стоит сказать «это незаконно», и Елин тут же всё устроит — и официальный домашний арест, и жесткий надзор, и все прелести жизни.

— Скажи спасибо, что под домашний арест не сажаю! — Михаил Афанасьевич снова повысил голос. — Ты что думаешь, это все игрушки?! Одного пожара довольно, чтобы приставить охрану. Я тридцать лет работаю — тридцать! — и ни разу не сталкивался с подобным! В городе то ли маньяк орудует, то ли все с ума посходили! И я не намерен выслушивать твои протесты, либо ты послушаешься, либо я буду вынужден перейти к жестким мерам. Я обязан тебя защитить, и твоя покойная бабушка поддержала бы меня всеми силами! Отвечай прямо — даёшь слово не заниматься расследованиями?

— Не могу, — Лера открыто встретила взгляд следователя.

— В таком случае, с этого дня за тобой будет установлено наблюдение.

Девушке ничего не оставалось, как подчиниться. Телефон у нее тотчас же забрали, чтобы установить прослушивающее устройство.

— Да, Валерия, еще кое-что, — Михаил Афанасьевич немного остыл и предложил присесть. — Есть одна хорошая новость. Сегодня Антона выпускают.

— Я знаю, — Лера села напротив и осторожно добавила. — Иванна обещала показать мне запись, сделанную вчера…

— Иванна здесь ничего не решает, — оборвал Елин. — Хватит с тебя расследований.

— Но…

— Никаких «но»! Довольно и того, что Антона отпускают под подписку. Правда, Иванна сама себе противоречит. Сначала делала все, чтобы его отпустили, а вчера заявила, что его надо оставить под стражей.

— Что?! — Валерия аж подпрыгнула.

— Успокойся, — Елин первый раз за это время добродушно усмехнулся в усы. — Я все равно его отпускаю. Дело не только в детекторе. Мы еще раз опросили всех свидетелей, и оказалось, в тот момент, когда Мила упала в воду, никто не смотрел на лодку. А те, кто смотрели, не могли разглядеть лица, человек стоял спиной. Все решили, что это сделал Антон, потому что он единственный, кто был в лодке с жертвой. Кроме того, многих всполошила одна старушка, которая что-то видела, но из-за слабого зрения не знает что именно. Кроме того, на берегу нашли шприц. Видимо, его прибило к берегу волнами, поднятыми вчерашним сильным ветром. Он мог не утонуть, а плавать на поверхности. Эксперт определил, что в нем находился яд растения семейства дымянковых. По-видимому, именно его ввели Людмиле Крымовой. Достать этот яд крайне нелегко. Маловероятно, что Антон сумел бы его раздобыть.

— Но вы поняли, зачем было вкалывать яд и надевать пакет на голову, прежде чем столкнуть ее в воду?

— Иванна как раз над этим работает. И хватит вопросов. Ты выполнила свое обещание Антонине Федоровне. Заколка и пух, который ты передала Иванне, а так же банковский счет, фотографии, записи с автоответчика тоже внесли вклад в освобождение Антона.

— Да… конечно, — Валерия встала и нерешительно спросила. — А когда Антона отпустят?

— После обеда. А ты тоже жди гостей. Сейчас у нас не так много людей, все заняты расследованиями. Я приставлю к тебе двух стажеров. Но если ты надумаешь их обдурить и сбежать из дома — будешь иметь дело со мной. И в следующий раз я буду далеко не таким добрым.

— Да. Я поняла. До свидания.

Валерия вышла из кабинета в подавленном настроении. Ей вернули телефон, и отпустили. До вечера.

Но как отреагирует Шахматист на такой поворот событий? Ведь чтобы «играть» Валерии необходима свобода. Как можно что-то найти, находясь под постоянным надзором? Тем более, что никуда кроме парка, университета, и, пожалуй, полицейского участка, ходить она не сможет.

Лера вышла из отделения, мрачная и сердитая. Но постепенно недоумение сменилось задумчивостью, а затем и спокойствием. Погруженная в свои мысли, девушка неторопливо подошла к дороге.

Стояла совсем не весенняя жара, и если с утра солнышко ласково и робко пригревало, то теперь изо всех сил накаляло лучами асфальт. Лера сто раз пожалела, что надела черную жилетку, которая мгновенно нагрелась на солнцепеке. Она с наслаждением закрыла глаза и представила, как помчится на байке, подставляя лицо свежему ветру. Два колеса и шлем дарят свободу. В том числе и от переживаний.

Немного успокоившись, Лера собиралась перейти дорогу, туда, где дожидался спасительный мотоцикл, который унесет ее от всех проблем. Хотя бы на полчаса.

Светофор мигнул зеленым глазом, машина перед переходом остановилась. Но стоило девушке сделать пару шагов, как взревел мотор и черный джип, стоящий в соседнем ряду, сорвался с места. Тот самый, принадлежащий декану. Лера не обратила на него внимания, погруженная в свои мысли.

Она не успела бы пошевелить даже пальцем, но ее вдруг с силой отшвырнуло в сторону. Больно ударившись о бордюр тротуара, Лера со стоном приподнялась. Ужасно болела ушибленная рука, но ее это не беспокоило. Она успела заметить, что джип как-то вывернул вбок и умчался по своей полосе. Визг тормозов, как завершающий аккорд, огласил улицу и стих. А ей не хватало сил даже подняться. Но не столько от боли, сколько от осознания, что еще секунда — и она могла растечься красной лужей по асфальту.

Через секунду чьи-то руки подняли ее на ноги, и помогли на них удержаться. Лера еще не видела, кто ее спаситель. Кто оттолкнул ее из-под колес автомобиля и сейчас не давал упасть.

Стиснув зубы, она попробовала пошевелить рукой. Пальцы словно онемели, но двигались. «Здоровенный синячище будет», — подумала она, разглядывая разбитый в кровь локоть.

За другую руку ее по-прежнему поддерживал неизвестный спаситель.

Вокруг собрались прохожие. Они перешептывались, с интересом, удивлением или сочувствием смотрели на девушку, но оказать помощь не спешили. Кто-то даже достал телефон, но снимать уже было нечего.

— Девушка, вы в порядке? — спросила незнакомая женщина в косынке.

— Скорую, вызовите скорую! — крикнул кто-то.

— Не надо скорую, со мной все хорошо… — пробормотала Лера, пытаясь сделать шаг. Чужая рука отпустила ее, но тут же подхватила снова… Идти было больно, лодыжку словно пронзила игла.

— Вот гад, едва не сбил человека, и уехал! — возмущались люди. — Кто-нибудь запомнил номер?

Как оказалось, никто. Но Валерия прекрасно знала, чья это машина. Только это ничем не поможет. Рассказать полиции она не могла — тогда Елин не ограничится двумя зелеными стажерами, и приставит к ней опытных оперативников. И все будет кончено, потому что эта игра с Шахматистом — единственный шанс узнать что-то о брате. Для Валерии это было важнее всего.

Она бросила тревожный взгляд в сторону здания полиции, но, похоже, никто не видел что произошло на дороге. Только прохожие не собирались расходиться.

Тут подал голос человек, который поддерживал Леру и которого она до сих пор не видела.

— Все хорошо, граждане, расходитесь. Здесь вам не цирк.

Голос показался смутно знакомым.

— Да как же хорошо, если ее чуть не сбили? — спросила женщина в косынке, подоспевшая первой. — Надо сейчас же иди в полицию…

Один парнишка уже собрался побежать за полицейскими, но Лера рявкнула так, что все примолкли.

— Не надо! — она поняла, что переборщила, и спокойно добавила. — Нет, все хорошо, я… не надо в полицию…

— Надо уходить, — шепнул на ухо спаситель, все еще стоя за спиной Леры.

Она молча повиновалась и заковыляла подальше от перехода и толпы. Человек шел рядом и поддерживал под локоть, пока они не оказались на соседней улице. Мотоцикл Лера решила забрать потом, когда люди разойдутся.

Нога потихоньку проходила, острая боль сменилась ноющей.

— В посадке ты пошустрее была, — сказал ее сопровождающий.

И Лера впервые взглянула на него.

— Ты?! — она отшатнулась от своего спасителя, и ухватилась за фонарный столб. Нога запротестовала против таких резких движений и заныла с новой силой.

А напротив стоял байкер, тот самый «Спартанец», от которого она сбежала вчера. Но на этот раз лицо его было открыто. Лера узнала его по смеющимся карим глазам, а уж затем по голосу.

— Ты… — она поубавила пыл, сообразив, что он может не знать, что она его подозревает. — Ты… ты спас меня…

В другой раз она бы сама не сдержала смеха, взглянув на себя со стороны. Но сейчас было совсем не до того.

— Да что вы говорите? — парень явно потешался. — Вы заметили, о прекрасная принцесса? В таком случае, по законам жанра мне полагается поцелуй.

— Конечно, — съязвила Лера. — Как только так сразу. Получите все положенное.

— Ой, как грубо, — укоризненно сказал парень. — И это вся благодарность? Вы отбиваете всю охоту вас спасать.

— Зачем ты за мной следишь? — не выдержала Лера.

— Я? — так искренне удивился Моль, что поначалу Лера растерялась. Но в его голосе промелькнул прежний сарказм и она нахмурилась. — Следил за вами? Упаси Боже. Просто вы все время попадались на моем пути. А хотя… разве преступление последить за симпатичной девушкой? Может я хотел познакомиться?

— Так мы уже знакомы, — Лера с опаской отодвинулась, потому что он подошел слишком близко.

— Разве? Вот незадача, — усмехнулся парень. Он оперся рукой о столб как раз на уровне головы Валерии, так что отступать ей больше было некуда. — В таком случае ты знаешь, как меня зовут?

— Тебя зовут Моль, — Лера нырнула под руку парня и отошла. Нога продолжала болеть, но терпимо.

— Мимо, — он обернулся в ней. — Леонид Смолин к вашим услугам.

— Леня, значит, — Лера недоверчиво покосилась на байкера. — И что ты от меня хочешь, Леонид?

— Для начала элементарной благодарности, — усмехнулся он.

— И что подразумевается под «благодарностью»? — спросила Лера.

— Ну, скажем, романтический ужин при свечах, наедине, — загадочно улыбнулся Леонид.

— Ясно, — Лера сунула руки в карманы. — Тебе нужна от меня информация. Но не здесь, чтобы никто не слышал, так?

— Я в тебе не ошибся, — радостно заключил парень. — Валерия Рижская, тысяча девятьсот девяностого года рождения. Я собрал на тебя кое-какое досье. И мне нужны твои умения.

— А что, если я откажусь? — с вызовом спросила девушка.

— В таком случае мы будем говорить по-другому, — впервые в голосе парня послышался металл.

— А что мне мешает обратиться в полицию?

— Шахматист, — серьезно произнес Леонид.

Лера остолбенела. Она ожидала чего угодно, только не этого. Но ей не послышалось, парень произнес именно это слово. Так Валерия называла своего невидимого соперника. И подозрительный юноша будто прочел её мысли.

— Ты хочешь закончить игру, не так ли? — спросил он.

— Откуда ты… впрочем, пока это неважно. На чьей ты стороне? — настороженно спросила Валерия.

— На своей собственной. Другой у меня нет. Но, — он предупреждающе поднял руку, — тебе не нужно меня бояться. Если, конечно, ты согласишься сотрудничать.

Лера задумалась. Человек пугал ее, но при этом он был единственным, от кого она услышала про Шахматиста. Со всех сторон ее окружало что-то непонятное и страшное. Вот и сегодня Полонез пытался ее убить, и не сделал этого только благодаря Леониду. Но декан ли сидел за рулем? И не было ли это все инсценировано самим Леонидом, чтобы втереться в доверие? Так или иначе, единственный шанс узнать это — согласиться на его предложение. Другого шанса может не представиться. И кем бы он ни был, он не тронет Леру, пока она ему нужна.

— Хорошо. Что именно тебе нужно?

Леонид одобрительно улыбнулся, но тут же оглянулся по сторонам. Ему не нравилось находиться на людной улице.

Он вдруг резко подошел к девушке, и на ухо сказал:

— Не здесь.

Она не успела ничего спросить или ответить — Леонид растворился в потоке прохожих.

Немного постояв у фонарного столба, Лера решила вернуться к своему байку. Она не сомневалась, что если нужно, Леонид сам найдет ее.

Люди уже разошлись, и ничто не напоминало о неудавшемся покушении. Но Лера все равно торопилась. Ей не хотелось оставаться здесь одной. Но взревел мотор байка — и страх потихоньку отступил, уступая место мыслям.

Они роились в голове, соединялись в цепи, которые рассыпались одна за другой. Туда не вписывался этот незнакомец, спасший ей жизнь. Не вписывалась и сама Валерия.

Она мчалась на байке, словно хотела от кого-то скрыться. Но ехала не домой, нет. За город, подальше от всего этого безумия, от бешеного водоворота событий и смертей. От себя самой, загнанной в угол и не видящей дороги. Поначалу нога болела, но Лера не обращала на это внимания. Если боль игнорировать, она уходит — потому что боль любит, чтобы ее лелеяли.

Скорость перевалила за сто пятьдесят, и все росла, хотелось превратиться в ветер, в ультразвук, в волну. На такой скорости мысли начинают отставать. Теперь Лера видела только дорогу — здесь, за городом, машин всегда мало, а сейчас не было вовсе.

Зазвонил телефон.

Валерия затормозила так резко, что едва не вылетела головой вперед, в висках застучала кровь, а сердце бешено колотилось.

Но волна страха быстро схлынула — звонила Даша. Лера сняла шлем и ответила.

— Солнышко, с тобой все в порядке? — она была взволнована, как никогда. — Возле твоего дома два каких-то подозрительных типа, что это значит?

— Не беспокойся, — запыхавшимся голосом сказала Лера. — Это цепные псы. Теперь они меня стерегут.

— Что это значит? Ты где? — еще сильнее разволновалась Даша. — Разве не дома?

— Нет, — отдышавшись, ответила Лера. — Я решила развеяться, побыть одна. Я тебе нужна?

— Кончено, ну и вопрос! — воскликнула Даша. — Ты всегда мне нужна. Но сейчас особый случай. Дело в том, что… Игоря Семерядова убили.

— Что?! — Лера подскочила, как ужаленная. — Когда?

— Два часа назад. Я там была… На него накинулся пчелиный рой. Прямо посреди улицы! Сорок укусов — и нет человека…

Такого не ожидала даже Лера. Она вцепилась в руль мотоцикла, и не знала, что ответить. Ноги отказывались держать вмиг отяжелевшее тело.

— Лер, ты ведь знала, что это случиться? Лера… Ты где?

— Я тут, — растерянно отозвалась девушка. — Тут… Даш, давай встретимся у памятника? Я сейчас приеду.

И звонок оборвался.

Больше Валерия не думала о своей жизни. Просто невозможно думать обо всем сразу, а теперь Лера думала о том, что проворонила первый ход. Все произошло так, как было нужно Шахматисту. Или нет? Лера не сумела опередить убийцу, что за этим последует? Если Шахматист хотел, чтобы Семерядов погиб, как следует из нотации (если только Игорь действительно играл за «белого слона»), то зачем он велел Валерии опередить убийцу? Лера догадывалась об ответе, но боялась себе признаться.

И еще ее мучил вопрос — как узнать о следующих подсказках? После того, как она рассказала Иванне о четверостишиях, Шахматист сказал, что они не будут появляться в газете. Они будут ездить по городу.

Что это значит?

Только Лера собралась сесть на байк чтобы поехать в парк, как мимо проехал междугородний автобус. Большой, красный, совершенно обыкновенный. Если не считать надписи.

На том месте, где на автобусах обычно располагается реклама, красовалось четверостишие, выведенное крупными белыми буквами на оранжевом фоне.

И подпись — Цветаева М.И.

Валерия проводила автобус глазами, и вдруг щелкнула пальцами и вскочила на мотоцикл.

Когда она подъехала к памятнику, Даша уже была там. А с ней — Арчи.

— Привет! — сказала Лера подруге, и потрепала счастливого ньюфаундлена по голове. — А он тут откуда?

— Антонина Федоровна услышала, что малыш скулит, и вывела его во двор. А я как раз была возле твоего дома, и взяла Арчибальдика прогуляться.

Даша старалась говорить спокойно, но выглядела очень напуганной.

— Так что там произошло? — спросила Лера.

Краем глаза она заметила, что на другом конце дорожки крутится знакомый парнишка. Она уже встречала его в полиции, это был один из стажеров. Ну конечно, подумала Валерия, ведь теперь ее сотовый прослушивают. Узнали, что она встречается с Дашей, и — тут как тут. Значит, Елин слышал, что Даша рассказала Лере про смерть Семерядова. Конечно, в этом нет ничего криминального, если только Елин не сочтет, что Валерия опять сует нос не в свои дела.

Но теперь это уже неважно. Здесь их разговор не должны услышать, а Лере необходимо узнать подробности.

— Ты не представляешь, что я пережила! Мне теперь кошмары будут сниться! Игоря окружил рой пчел на глазах десятков людей возле городской больницы. Он только и успел заорать, от него живого места не осталось. Сорок укусов! Представляешь? Он скончался уже в реанимации. Полиция не собирается проводить расследование за отсутствием состава преступления. Так сказали официально, но я-то знаю, что Иванна разговаривала с экспертами и просила выяснить, нет ли на одежде погибшего какого-нибудь вещества, которое могло привлечь насекомых.

— Погоди, погоди… Иванна была там?

— Ну да, — Даша недоуменно посмотрела на Валерию. — Это же ее работа! Полиция приехала почти сразу.

— Странно… А мне она сказала, что должна уехать.

— Ну значит не успела, — всплеснула руками Даша. — Что тут странного? Ее вызвали по срочному делу.

— Ну да… А что Семерядов делал у больницы? — спросила Лера. — Полиция выяснила?

— Нет. Зато выяснила я. Я следила за ним, — тут девушка поежилась, словно ей стало холодно. — Знаешь, никогда не забуду того, что сегодня увидела… Я хоть и не любила Семерядова, такой участи ему не желала. После нашего с тобой разговора я все думала… ведь ты никогда не спрашиваешь ничего просто так. Зачем было следить за Семерядовым? И я решила узнать это сама. Случайно встретила Игоря в редакции, хотя он не собирался там появляться. Вчера он вел себя странно. И еще за ним следил какой-то человек… Позже я поняла, что это полицейский. Видимо, полиция тоже что-то подозревала. Только Игорь заметил слежку и сумел увильнуть. Но не от меня. Он не ожидал, что кто-то из его собратьев-журналистов будет наступать ему на пятки. Когда он заметил меня, решил, что это случайная встреча. Нагрубил, как всегда. А потом я поехала за ним в больницу и увидела, как он разговаривает с каким-то инвалидом в коляске.

— Инвалид? — оживилась Лера. Она вспомнила, что Иванна говорила про ветерана, по описанию похожего на сообщника медсестры. — А они не ссорились?

— Да нет, — Даша пожала плечами. — Просто разговаривали.

— Даш, а как этот инвалид выглядел?

— Да я далеко была, не разглядела, — призналась подруга. — Вроде ничего особенного.

— А что было после их разговора?

— Ничего. После этого Игорь пошел обратно, только далеко уйти не успел. Пчелы накинулись на него, как в фильме ужасов… Ниоткуда!

— Ниоткуда… — эхом повторила Лера, глядя перед собой.

Девушки пошли по одной из парковых дорожек, выгуливая Арчи. Мотоцикл Лера оставила возле памятника, а шлем пришлось взять с собой. Парнишка-стажер не отставал от них, но соблюдал дистанцию. В парке было немноголюдно, несколько человек выгуливали собак. На другом конце дорожки появился мужчина с мастиффом. На лавочке сидели две пенсионерки. Гуляла молодая мать с розовой коляской.

— Лер, — тихо сказала Даша. — Мне страшно.

— Мне тоже, — призналась Лера. — Но это нормально.

— Я думала, такое бывает только в кино, — Даша опустила голову и теребила пальцы. — Мне кажется зря… зря мы все это затеяли.

Лера ничего не сказала. Она знала, что Даше не нужно продолжать в этом участвовать. А у нее нет выбора. Да если бы и был, то она сделала бы его в пользу «игры».

— Лер, мне ведь не за себя страшно, — сказала вдруг Даша. Лера посмотрела на нее с удивлением. — Что с тобой происходит? Куда ты все время пропадаешь?

— Вообще, если не считать того, что с этого дня я под постоянным наблюдением, то всё отлично, — Лера улыбнулась, тронутая заботой подруги. Но осознание, что на самом деле опасность грозит самой Даше заставила ее опустить глаза. Улыбка получилась грустной.

— Под наблюдением?

— Так точно. Видишь во-он того орла у рябины? Так вот это и есть один из моих сторожей. Стажеры, Елин приставил их ходить за мной, запретил выходить в город, кроме парка и университета. Подозреваю, и в парк-то позволил только чтобы выгуливать Арчи.

— Да какое он имел право?! — Даша резко остановилась, и веснушчатые щечки раскраснелись от возмущения. — Ты можешь пожаловаться, можешь…

— Даш, остынь, — усмехнулась Лера, положив руку на плечо подруги. — Знаешь, мне кажется все не так просто. Иногда очевидное служит прикрытием для истинного мотива.

— Как знаешь, — голос подруги прозвучал неуверенно. — Но что происходит с тобой? Я не говорю о полиции, я о твоих внезапных исчезновениях и секретах.

— Ты же меня знаешь, просто устала.

— В том то и дело, что я тебя знаю, — вздохнула Даша. — Ну хорошо, не хочешь — не говори. Просто знай, что бы ни случилось, ты всегда можешь на меня положиться.

— Даш, а ты уверена, что тебе стоит продолжать?

— Я уверена, что друзей в беде не бросают, — подруга посмотрела на Валерию и подбадривающе улыбнулась. — Ты ведь тоже меня знаешь. Если сама не попросишь о помощи, буду помогать без спроса. Только неизвестно, во что это выльется.

— Спасибо тебе, — Лера улыбнулась в ответ.

Если Шахматист решил угрозами заставить ее играть по правилам, то Даша в любом случае находится под прицелом, и ей грозит опасность. А с ее помощью можно продвинуться быстрее. Ну а если что… Лера знала, если по истечении срока, отведенного Шахматистом на ее ходы, выполнить их не получится, то она все до последнего слова расскажет Елину и Иванне. И будь что будет. Пускай она не узнает тайны «голоса», пускай всю жизнь себе сломает, но не допустит, чтобы с Дашей случилось что-то плохое.

— Знаешь, мне и правда нужна помощь…

— Слушаю, — оживилась Даша.

— Есть два важных дела. Нужно узнать, кто заказывал рекламу на красный междугородний автобус, номер 005. И еще — информация о хозяине этой СИМ-карты, — Лера протянула Даше симку.

— Всего-то? — усмехнулась Даша. — Проще простого! Постараюсь узнать до завтра.

Лера не успела сказать ничего больше, потому что на дорожку свернул парень с грозного вида питбулем. Пес, как и его хозяин, производили неприятное впечатление. Питбуль исподлобья смотрел на проходящих мимо людей, а завидев Арчибальда, зарычал. Его хозяин не только не сказал ни слова, но еще и самодовольно ухмыльнулся.

Воспитанный ньюфаундленд лишь молча посмотрел на оскалившегося бойца и хотел пробежать мимо, но тут питбуль зарычал и бросился вдогонку. А его хозяин только отпустил поводок и загоготал — иначе и не скажешь.

— Арчи, не подходи! — что есть мочи крикнула Валерия, кидаясь между своей собакой и озверевшим бойцом. Ньюфаундленд не собирался отступать — шерсть на загривке взъерошилась, губы приподнялись, обнажая белые клыки.

— Куда, глупая! — крикнула Дашка.

Лера и правда подумала, что не очень умно кидаться между двумя разъяренными собаками. Вдруг послышался тихий треск, что-то застрекотало, и обе собаки замерли. Арчи заскулил и прижался к хозяйке, а боец на секунду застыл, и припустил к хозяину, когда Даша взмахнула у него перед мордой электрошокером. Он-то и трещал, напугав собак.

— Сумасшедший! — крикнула Даша озлобившемуся парню. — Таких псов надо в наморднике водить!

— Ой, да они же собаки, сами бы разобрались! — огрызнулся хозяин. — Подумаешь…

Все произошло так быстро, что стажер, приставленный охранять Валерию, только подоспел.

— Что произошло? — спросил он, цепким взглядом окинув хозяина питбуля.

— Этот ненормальный натравил на моего Арчи свою псину, — заявила Лера, прижимая Арчибальда поближе к себе.

— Пройдёмте со мной, — стажер обратился к парню. — Вам придется проехать в отделение полиции.

— На каком основании! — испугался хозяин собаки. — Я ничего не нарушил!

— Вы подвергли опасности двух девушек. И вам придется ответить за ваши действия. А собаку отвезут в ветклинику и усыпят…

— Нет! — выкрикнула Лера. Стажер посмотрел на нее, как на ненормальную. — Пес не виноват, что у него такой хозяин. Его можно перевоспитать.

— Замечательно, — усмехнулся полицейский. — И кто этим займется? Уж не вы ли?

— Нет. Но у меня есть знакомый, который перевоспитал уже трех бойцовых собак, изъятых у таких хозяев. Если вы позволите…

— Вы не имеете права! — зло крикнул хозяин собаки. — На каком основании? Это моя собственность? Вы хоть знаете, кто я?…

— Пройдемте. И пса придержите, чтобы не усугублять свою положение. А вы, Валерия, приедете за животным, когда его проверят на бешенство. Скорее всего, несколько дней пес проведет в питомнике или при ветеринарной клинике.

И озлобленного хозяина увели вместе с несчастным психически искалеченным животным.

А Лера резко повернулась к своей подруге и спросила.

— Даш, у тебя откуда электрошокер?

— Да я его в последнее время с собой везде таскаю, — пожала плечами Даша. — Мало ли что… Вот хоть на такие случаи.

— Ну-ка включи его еще разок, — попросила Лера.

И снова знакомое потрескивание.

— Подожди, не выключай, — Лера подняла ладонь и помахала перед носом. — Озон…

— Ну да, из-за электрических разрядов появляется озон, как перед грозой, — с недоумением согласилась Даша. — А что?

— Запах слабый… — задумчиво произнесла Валерия, игнорируя вопрос. Она вдруг оживилась и схватила Дашу за руку. — Пойдем!

— Куда?

— Искать место, где можно воткнуть зарядку от телефона.

Странный ответ Валерии окончательно запутал Дашу. Но она уже поняла, что бесполезно задавать вопросы, а потому просто последовала за подругой к озеру.

На небе начинали клубиться тучи, готовясь разразиться первой весенней грозой.

Глава 10, или Операция «7819»

24 апреля, 2013 год

Валерия не нарушила условий Михаила Афанасьевича. Она не покинула пределы парка, не общалась со свидетелями. Все, что ей было нужно — это электрическая розетка. Обыкновенная, в которую можно воткнуть зарядное устройство. Но, непременно поблизости от воды. А что криминального в том, что человек хочет зарядить телефон?

На берегу озера не оказалось ни одного здания, ни одной трансформаторной будки, ни, даже, электрического фонарного столба. Но Даша вспомнила, что буквально в пяти метрах от центрального паркового фонтана стоит открытый ларек с мороженым. И холодильные камеры подключены к электрической сети.

Лера отправилась туда, и раз десять обошла вокруг фонтана. Потирая руки в предвкушении открытия, она выбрала место прямо между гранитным бортиком и ларьком. А потом носком ботинка принялась разгребать с дорожки гравий.

— Есть! — воскликнула она, словно отыскала клад.

— Что? — Даша подбежала к подруге, а за ней рысцой последовал любопытный Арчи.

— Ничего ведь нет, — Даша разочарованно посмотрела на ямку, которую разгребла Валерия.

— Плохо смотришь! — Лера присела на корточки и провела пальцем вдоль едва заметной линии. Она отпечаталась на влажной земле под гравием, и уже почти сгладилась. Но если присмотреться, можно разглядеть отпечаток, похожий на крошечную траншею.

— И что?

— Здесь лежал провод! — Лера встала и разгладила ямку ногой. — Готова поспорить, след тянется к ларьку. Я не ошиблась.

— В чем?

— Кто-то подсоединил озонатор для воды к электрическому щитку рядом с ларьком. След — это отпечаток шнура, который соединял прибор и щиток. Ясно?

— Ну как тебе сказать… — Даша подошла к фонтану и зачем-то заглянула за бортик. — При чем тут озонатор?

— А, ты ведь не знаешь… — Лера села на бортик и поболтала рукой в прохладной воде. Струи воды из центра фонтана стремительно взлетали вверх и попадали на лицо. — За секунду до того, как тело Милы исчезло, все собаки в парке словно взбесились, и оперативники отвлеклись на них. Что напугало собак?

— Озон, — неуверенно сказала Даша. — Но ведь ты сама говоришь, что они напугались все разом, в один момент. Даже если бы кто-то запустил озонатор в воду, запах распространялся бы постепенно.

— Это так, но есть нюансы, — Лера взволнованно встала и обошла фонтан. Он был не очень большой, всего пара метров в диаметре. — Во-первых, вода здесь постоянно перемешивается. Озон быстро попадет в воздух даже если включить обычный прибор небольшой мощности. Конечно, это лишь мои догадки, и все же я уверена — все было именно так. Продолжим. Для того, чтобы концентрация увеличилась так резко, простого озонатора недостаточно. Даже несколько приборов не дадут такой эффект. Озон в воде быстро разлагается на кислород, поэтому нужна очень большая разовая концентрация, чтобы собаки почуяли запах. Для них он, как сигнал бедствия. Да… Здесь все рассчитано идеально, — в голосе Леры послышалось восхищение. — Чтобы достичь такого эффекта, да еще на открытом воздухе, нужен мощный прибор и точный расчет.

Лера завершила обход вокруг фонтана и спросила:

— Помнишь, я когда-то разводила рыбок?

— И кого ты только не разводила, — усмехнулась Даша. — И что?

— И то. Я знаю, как устроены озоновые фильтры. Их применяют для дезинфекции и очистки воды в крупных аквариумах. В некоторых приборах концентрация озона регулируется. А если переделать озонатор, и заменить кое-какие детали… О да, тогда можно получить мощный генератор озона.

— И ты хочешь сказать, что знаешь, как создать такую концентрацию, Эйнштейн?

— Не то, чтобы знаю. Догадываюсь, — Лера подставила руку под струю. — Вот тот, кто это сделал, действительно не далеко ушел от Эйнштейна. Собрать простейший озонатор, работающий от сети 220 В и 50 Гц, сможет даже любитель. Но чтобы получить больше озона, воздух пропускают через фильтр на угле, и через емкость с силикагелем, очищая поток от посторонних веществ…

— А можно попроще? — Даша поймала в ладонь капельку из фонтана. — А то мой мозг сейчас взорвется.

— Постараюсь. Короче, чтобы создать такую концентрацию, нужен сильный прибор, работающий на чистом кислороде, без примесей. И собрать его совсем не просто. Но возможно. Гораздо сложнее рассчитать время… Да, скорее всего, прибор был запрограммирован на включение в определенное время.

— Хочешь сказать, этот тип знал, когда именно тело Милы окажется на берегу? — скептически сказала журналистка. — Тогда он, должно быть, экстрасенс. Я бы еще поверила, что ты можешь рассчитать все до таких мелочей. Но больше никто на это не способен.

— Нет. Я бы так не смогла, — Лера отошла от фонтана. — И я не разбираюсь в радиоэлектронике. Химия — мой потолок.

— В таком случае, либо мы имеет дело с гением, либо ты ошибаешься.

— Хотела бы я ошибиться… — тихо сказала Лера. Так тихо, что Даша не расслышала. — Кстати, кто бы это ни был, на руку ему сыграла и погода. В тот день не было сильного ветра, который мог развеять весь озон. Но были редкие порывы, которые помогли распространить запах по парку. Причем, я ощутила его до того, как началась паника среди собак. Видимо, озонатор начал работать, и порыв ветра донёс до меня запах. Но никто из хозяев или оперативников не обратил на это внимания, потому что все были слишком поглощены произошедшим. Но Полкан вёл себя странно, слишком напряженно. В парке то и дело слышались повизгивания и голоса хозяев, которые ругали собак, рвущихся с поводков. Я заметила это в тот момент, когда Антона уводили с берега. Но тогда не сразу поняла, что именно показалось странным.

— И все-таки, если запах был таким сильным, кто-нибудь заметил бы…

— Конечно. Если бы запах был таким сильным, — сыщица сделала ударение на «бы», — тогда, несомненно. Но его ощутили в первую очередь собаки, которые гуляли ближе к фонтану. До берега запах едва долетал, и Полкан, скорее всего, просто поддался общей панике. К тому же, едва ли полицию интересуют такие запахи. Даже если кто-то ощутил — не сказал, потому что так пахнет перед грозой. Весной погода непостоянная, люди не задумались, отчего появился знакомый запах. Тем более, что он быстро рассеялся — наверняка прибор отключился, когда собаки начали паниковать.

— Ну хорошо, — вздохнула Даша. — Допустим, все было как ты говоришь. Но это не объясняет, как человек мог похитить труп за пару секунд из-под самого носа полиции.

— А здесь и так все ясно, — Лера подозвала Арчи и нацепила поводок. — По берегу ее унести не могли. Значит, кто-то стащил ее в воду.

— Прекрасно! — Даша всплеснула руками и закатила глаза. — Теперь у нас в подозреваемых еще и маньяк-аквалангист!

— Нет, — на шпильку подруги Лера ответила вполне серьезно. — У берега достаточно глубоко, но человек в акваланге был бы слишком заметен и неповоротлив. К тому же, убийце пришлось бы переодеваться, а на это тоже нужно время.

— И кто же тогда похитил ее? — не унималась Даша. — Человек-амфибия?

Лера прищурилась, и посмотрела на небо. Его уже почти целиком затянули две синие тучи, но в просвет между ними пробивались яркие солнечные лучи.

— Мне нужно идти, — сказала она с улыбкой. — Скоро выпустят Антона.

— Но как же…

— Пока, — ничего больше не объясняя, сказала Лера.

Даша покачала головой.

— Ну пока, шифровальщица.

И они разошлись в разные стороны. На землю упали первые тяжелые капли, в небе громыхнуло, и Лера попала под дождь, немного не доехав до Калиновой улицы. Промокнув до нитки, она поставила байк под навес, и торопливо постучалась в дверь дома Крымовых. Никто не открыл.

Решив, что Антона еще не отпустили, она отправилась к себе. Проходя мимо машины, в которой сидели ее нынешние охранники, Лера вздохнула. Мало было головной боли, так теперь еще и это.

Дождь не думал прекращаться, но девушка почти не обращала на него внимания. Она пересекла улицу, переступила порог своего дома, и уже из коридора услышала голос.

— Да, тетя Тоня… конечно, все будет хорошо…

Лера оставила мокрого Арчи обсыхать в коридоре, и, не разуваясь, забежала в комнату Антонины Федоровны. Пожилая женщина суетилась вокруг любимого племянника, предлагая ему то пирожки с капустой, то домашний хлеб, то ароматный суп. Антон растерянно смотрел на все это изобилие, односложно отвечал на вопросы и все время повторял.

— Конечно, тетя Тонечка… нет, я здоров… все хорошо…

— Антошенька, миленький ты мой! — Антонина Федоровна поставила перед ним сметану для пирогов, и обняла. — Какое счастье! Теперь-то я никуда тебя не отпущу. Теперь все будет хорошо, вот увидишь… — из глаз у нее потекли слезы, оставляя мокрые дорожки до самых уголков губ, застывших в робкой улыбке.

— Антон, — осторожно произнесла Лера, боясь прервать трогательную сцену. — Здравствуй.

На ее голос Антонина Федоровна и Антон обернулись.

— Лерочка! — всплеснула руками женщина. — Я теперь до конца дней буду тебе обязана!

Она со слезами кинулась к Валерии и сжала ее руки в теплых ладонях.

— Что бы мы без тебя делали…

— Ну хватит вам, Антонина Федоровна, — смутилась Лера. — Моей заслуги здесь нет.

— Скромница ты наша, — добродушно рассмеялась Антонина. — Ой, да что же это я стою! Ты проходи, садись! Присоединяйся, я ведь только что пирогов напекла — с капустой, с картошкой, с повидлом. Вкусные, с пылу, с жару!

— Спасибо, — Лера улыбнулась и присела напротив Антона.

Он был очень тихим и белым как полотно. Прошло всего четыре дня с момента гибели Милы, а мужчина постарел лет на десять. Серо-голубые глаза, такие живые и внимательные, теперь потускнели и рассеянно смотрели сквозь вещи и людей. В шоколадно-рыжеватых волосах появились серебристые нити. И без того угловатые черты лица заострились еще сильнее, словно Антон тяжело заболел. На костяшках тонких белых пальцев видны ссадины. Новая синяя рубашка, в которой он был в день убийства, до сих пор была на нем. Сейчас, измятая и запачканная, она лишь подчеркивала сутулость плеч.

Антон глубоко вдохнул, словно ему не хватало воздуха, и сфокусировал взгляд на Валерии.

— Я… наверное должен тебя поблагодарить…

— Нет, — Лера положила ладонь на его руку и внимательно посмотрела в глаза. — Ты ничего не должен.

Антон снова вздохнул и закрыл глаза, откидывая голову назад. Словно хотел забыться, уснуть, скрыться от терзающих воспоминаний.

Лера неуверенно посмотрела на Антонину Федоровну. У женщины снова потекли слезы, но она взяла себя в руки, улыбнулась и сказала:

— Ты ешь, Лерочка, ешь. Проголодалась, наверное. Совсем дома не бываешь, вся в делах, в работе…

Лера не глядя взяла пирожок, машинально отщипнула кусочек, и спросила:

— Антон… — пальцы теребили пирожок, — можно тебя кое о чем спросить?

— Да, — мужчина открыл глаза, сделал усилие и посмотрел на Валерию. — Конечно, я постараюсь ответить.

— Ну зачем же мучить мальчика? — робко спросила Антонина Федоровна. — Ведь его отпустили, все позади…

— Нет, — Антон вдруг резко обернулся и почти яростно крикнул. — Ничего не позади! Милы нет, и нет «мальчика»! Есть только… — он брезгливо посмотрел на свое отражение в настенном зеркале, — только я. И убийца все еще на свободе. Если Валерия хочет его найти, я сделаю все, чтобы ей помочь.

— Да как же, Антошенька… — Антонина Федоровна так растерялась, что ноги у нее подкосились. Рядом оказалось кресло, и она тяжело опустилась в него. — Прости меня, старую… Я ведь о тебе беспокоюсь…

Антон молча отвернулся и стиснул ложку.

— Антонина Федоровна, — как можно мягче сказала Лера. — Если убийцу не отыщут, могут снова обвинить Антона. Михаил Афанасьевич не любит компромиссов. А все слишком явно свидетельствует против вашего племянника.

— Господи помилуй! — Антонина Федоровна перекрестилась. — Не приведи Господь, чтобы все повторилось… Мое сердце больше не выдержит. Хорошо, если это необходимо, спрашивай… А я пойду на кухню, поставлю чайник.

Антонина с трудом встала и отправилась на кухню, продолжая причитать и вздыхать.

Лера снова посмотрела на Антона. Он был бледен и тих, как никогда.

В голове вертелись сотни вопросов, про шантаж, про похищенное колье, про его сына, погибшего под колёсами автомобился. Но спрашивать Лера не собиралась. Теперь это дело полиции.

— Как зовут твоего друга, с которым ты ездил на Алтай два года назад? — задала Лера первый вопрос.

Антон задумался и посмотрел в сторону.

— Виталий. Да, Виталий Колесников. Мы работали вместе, он часто приходил к нам с Милой в гости.

— И давно вы были знакомы?

— Года четыре. Когда он устроился в нашу компанию, начал с простого программиста, а через год возглавил одно из отделений.

— И как хорошо ты его знал?

Антон пожал плечами.

— Как можно знать коллегу по работе? Я пару раз был у него дома, мы ездили в зарубежные командировки, создавали совместные проекты. На мой взгляд, Виталий был тихим, доброжелательным человеком, довольно неприметным в обычной жизни. К сорока годам у него не было ни детей, ни жены. Даже собаки, — Антон отчего-то горько усмехнулся. — Я теперь такой же, как он.

— Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? — у Валерии появилось плохое предчувствие.

— Полгода назад он упал с пятого этажа, — как-то отстраненно ответил Антон. Словно говорил о чем-то само собой разумеющемся.

Лера побарабанила пальцами по столу и откусила кусочек пирожка. Потом спросила.

— У тебя сохранился браслет, такой же, как у Виталия?

— Браслет? — Антон словно очнулся ото сна и удивленно взглянул на Леру. — Да, кажется, где-то был. Я давно его не надевал. Нам подарила их одна целительница на Алтае. Сказала, что такой браслет бережет от несчастий. Обманула, — он снова отвел глаза.

— Н-да. А ты знаешь что-нибудь о подруге Милы?

При упоминании о Людмиле Антон вздрогнул.

— О какой именно? — уточнил он. — Их было много.

— О той, с которой она общалась последние месяцы.

— Мила ни с кем не общалась, — Крымов посмотрел на Леру, как на привидение. — Ни с кем… — повторил он в замешательстве.

— Хорошо, успокойся, — поспешно сказала Лера. — У меня есть еще один вопрос. Кто подарил вино, которые вы с Милой взяли на прогулку? Ведь вы не пьете спиртного…

— Не пьем… — эхом отозвался мужчина. — Не пьем… не пили… Мила… ее больше нет! Она… она умерла…

Антон задрожал, как будто у него начался озноб или лихорадка. На лбу выступила капелька пота, а серые глаза потемнели.

— Прости, мне… мне сложно говорить. Я не помню. Не знаю. Вино было у нас, кажется… Это Мила где-то его взяла. Мне нужно согреться. Выпить чаю, и… извини, я больше не могу.

— Конечно, — Лера встала и с тревогой посмотрела на Антона. — Конечно, я ухожу.

Она осторожно прикрыла за собой дверь, потрепала за ухом Арчи и заглянула на кухню. Антонина Федоровна сидела у окна и рассматривала старую фотографию. На ней Мила, Антон и их маленький сын обнимались на фоне водопада. Крымовы любили путешествовать и часто уезжали за границу. Иногда брали с собой и сына.

На плите закипел чайник, огласив кухню пронзительным свистом.

— Тетя Тоня, — Лера не переступала порог. — Антон просил принести чаю. Ему холодно.

— Конечно, конечно… Сейчас! — Антонина торопливо залила заварку и достала чашку.

— Можно попросить вас об одолжении? — спросила Лера.

— Конечно, милая, — отозвалась Антонина Федоровна, доставая из холодильника варенье.

— Я не могу выйти из дома. После некоторых событий Михаил Афанасьевич… посадил меня под домашний арест, — Лера решила не вдаваться в подробности.

— Батюшки! — охнула соседка. — За что же это?

— Долго рассказывать. Он заботится о моей безопасности. Но мне нужна одна вещь. Вы можете купить мне плюшевого медведя?

— Медведя? — Антонина Федоровна так удивилась, что налила чай мимо чашки.

— Да, медведя. Это все, о чем я прошу. Но это очень важно.

— Ну хорошо, если тебе так нужен медведь… — растерянно сказала Антонина. — Только вот накормлю Антона, и съезжу в магазин.

— Вы прелесть! — искренне улыбнулась Лера.

Она собралась в свою комнату, но Антонина Федоровна не отпустила ее без пирогов. Лера не стала отказываться — времени готовить обед и ужин все равно нет.

Выглянув в свое окно, она убедилась, что возле дома стоит машина, в которой сидят два стажера. Скривившись, Лера отошла и занялась своими делами. Помыла кроличий лоток, в качестве которого приспособила старый поддон от холодильника. Вычесала Гаджета, крайне недовольного подобным обращением. Разрешила Вжику искупаться под краном, закрыла обгоревшие места на обоях старыми плакатами с неизвестными ей звездами.

А потом до самого вечера перетасовывала фигуры, рисовала цепи и пыталась отыскать недостающие звенья. Главная цепь выросла, заняв почти всю стену, а Валерия повторяла про себя строки стихотворения.

Стихотворение называлось «Девочка-смерть». Валерия гнала прочь страшные мысли и догадки.

Кроме стихотворения покоя не давал один вопрос. Не как пропала Мила, а зачем. Ответ лежал на поверхности, но казался настолько невероятным, что Лера сама не хотела в него верить.

Вечером Антонина Федоровна принесла ей плюшевого медведя — большого, рыжего и забавного. Его кепка напоминала каску рабочего стройки, и Лера назвала косолапого Бригадир Шура.

Поблагодарив соседку, девушка пошла к Жене и пробыла у него не многим больше получаса. Вышла, насвистывая веселую песенку, вернулась к себе, заперлась на ключ и до самого утра ни с кем не разговаривала.

25 апреля, 2013 год

Двадцать пятого апреля, на другой день после смерти журналиста, искусанного пчелами, Михаилу Афанасьевичу исполнялось шестьдесят лет. Но он совершенно забыл о юбилее. А вспомнил, только когда коллеги начали поздравлять его, собираясь на экстренное совещание. Через час после совещания Елин позвал Иванну, и долго беседовал с ней о последних событиях. А в конце завел разговор о «кроте». Человеке, который, как он считал, работал на шефа, главу местной преступности.

Он давно подозревал одного из сотрудников в предательстве. Кто-то сливал информацию обо всех расследованиях преступникам. И этот «кто-то» наконец-то оступился.

— Вот это я нашел на полу в коридоре, — следователь со стуком припечатал к столу листок бумаги. Смятый и снова расправленный, исписанный мелким почерком, он заставил бывалого следователя выйти из себя. Михаил Афанасьевич поглаживал усы и говорил отрывисто и резко. — Он выпал из кармана Сырова. В отделении «крот», сливающий информацию убийцам и мошенникам, а вы ни сном ни духом?!

— Парни стараются изо всех сил. Мы не в состоянии уследить за всем, что происходит, — сдержанно объяснила Иванна. — Позвольте взглянуть.

Елин убрал руку с записки, и Иванна посмотрела на листок. На непроницаемом лице промелькнула тень беспокойства.

«Пуговица потерялась. Ш рассержен. Плохо работаешь. Жду ответа в 7819».

— Почему вы уверены, что это принадлежит именно Сырову?

— Я нашел это вчера, в конце рабочего дня. Кроме меня и Сырова в отделении никого не осталось. Итак, каковы ваши дальнейшие действия?

— Мы не можем арестовать его, нам нечего предъявить. Но можно убить двух зайцев — выйти на того, кто отправил послание, и загнать «крота» в угол.

— Разумно, — Елин откинулся на спинку кресла. — В таком случае, как вы намерены осуществить ваш план?

— В записке речь скорее всего идет об улике, найденной в руке убитой Ирины Глазовой. — заключила Иванна. — Нужно узнать, что особенного в этой пуговице и кто такой Ш.

— Ну что же, хорошо. А что вы скажите о цифрах в записке?

— Возможно, это какой-то шифр. Например, время, или дата…

— Вам еще учиться и учиться Иванна, — вздохнул следователь. — Это название ресторана. «Под Сводами Авалона». В народе известен под названием «Свод».

— Простите… — не поняла Каперина.

— С — семь, в — восемь, о — один, д — девять, — объяснил Елин. — Свод. Сыров собирается встретиться там с кем-то из своих. Пошлите надежного человека, установите прослушку. Я поговорю с Сыровым сам. Так, с этим закончили. А что у нас с делом Антоновой? Жиль Рожер объяснил, откуда взялся его платок?

— Пока нет, — покачала головой Иванна. — Версия с внуком не подтвердилась — в момент убийства он еще был на работе, его видел хозяин магазина и несколько покупателей. Мы разыскали женщину, которая изготавливает крема и мази, но она не помнит, кому продала именно такой крем. У нее много покупателей. В том числе, и упомянутый Жиль Рожер.

— Французы… — хмыкнул Михаил Афанасьевич. — Что ж, Иванна, вы можете идти. Да, и не забудьте сказать, чтобы ко мне привели Жиля. Я хочу с ним поговорить.

Иванна отправилась выполнять поручения, не подозревая, что до их разговора с Елиным в полицию приезжала Валерия.

Утром девушка сдала экзамен и пребывала в отличном расположении духа. Ведь этим экзаменом был английский язык. Валерия принадлежала к той категории людей, которые свято верят в жизненную необходимость владения международным языком, но верой все и ограничивается. Она могла часами медитировать над учебниками и словарями, но все, на что ее хватало, это понять, что «walk» и волк — разные вещи, а ing-овое окончание практически всесильно.

После экзамена Лера забежала в цветочный магазин, прихватила заранее приготовленный подарок, и отправилась прямиком в полицейский участок. Елина удивило не столько отличное настроение Рижской, сколько сам факт, что она вспомнила про его день рожденья. Обычно она не заморачивалась на таких «мелочах».

— Поздравляю с днем рожденья, желаю счастья в личной жизни. Пух! — выпалила Лера, вихрем влетев в кабинет следователя. Она подоспела как раз к окончанию совещания.

Михаил Афанасьевич с подозрением посмотрел на девушку, хмыкнул в усы и произнес:

— Спасибо, спасибо… А с чего вдруг такая забота? Неужели я дожил до дня, когда Валерия Рижская обрела благоразумие?

— Обижаете, Михаил Афанасьевич, — укоризненно произнесла Лера. — Я скорее о своем дне рождения забуду. Вот вам друг, чтоб не скучали! А то у вас же тут тоска зеленая, с этими бумагами.

— Тоска, говоришь? — Елин покачал головой, настороженно поглядывая на девушку. Он не мог понять, чего она хочет, и почему ведет себя так, словно и не было у них вчера серьезного разговора. — Последние несколько дней не до скуки… Но, спасибо, спасибо. Что за друг-то?

— А вы откройте и увидите, — Лера отдала следователю большую, размером с микроволновую печь, коробку, завернутую в яркую оранжевую бумагу со смайликами и золотыми рыбками.

— Надеюсь, оно не живое? — Михаил Афанасьевич приложил ухо к коробке и с опаской прислушался. — С тебя, Валерия, станется…

Девушка загадочно улыбнулась, и следователь открыл коробку. Там не оказалось ни азиатского тарантула, ни европейского хорька — словом, ничего из того, чего опасался Михаил Афанасьевич. Всего лишь симпатичный плюшевый мишка с растопыренными лапками и кепкой на макушке.

— Знакомьтесь, Бригадир Шура! — объявила Лера, как заправский ведущий. — Особого ухода не требует. Хотя чай с плюшками ему не помешает. Кстати, а от чая и я не откажусь.

— Ну садись, — Михаил Афанасьевич кивнул на стул, и включил электрический чайник. Букет он поставил на окошко, а медведя посадил на другой стул, рядом с рабочим столом. — Сдала свой экзамен?

— Ага. Мне снова повезло. Накануне наша преподавательница сказала, кто быстро и правильно выговорит слово pneumonoultramicroscopicsilicovolcanoconiosis, тот получит автомат. Ну я и получила.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Елин, присаживаясь на свое место. — И как это переводится?

— Не знаю, — пожала плечами Лера. — Болезнь такая, возникает при вдыхании вулканической пыли… Михаил Афанасьевич, — вдруг виновато сказала она. — Вы меня простите, что я вас сразу не послушала… и не рассказала все.

— Вот так чудеса, — следователь покачал головой. Он не понимал, что Валерии нужно, но догадывался, что этот спектакль устроен не просто так. — Неужели и правда в разум вошла? Что ж, извинения принимаются… Ты только пойми, все, что я делю — ради твоей же безопасности. Ты для меня, как родная внучка. Твоя покойная бабушка многому меня научила. А ты на нее похожа — упрямством, логикой, и безрассудством. Очень хочется верить, что отныне ты будешь выполнять мои просьбы и держаться в стороне от расследований.

— Ну да… — как-то неуверенно сказала Лера. — Кстати, Михаил Афанасьевич… А вам не показалось странным поведение Антона?

— Антона, говоришь? — следователь нахмурился, но Лера построила невинную мордашку и кивнула. — Не долго счастье длилось… Почему тебя это до сих пор интересует?

— Потому что он мой сосед, и племянник Антонины Федоровны. Она переживает за него. Вы ведь говорили, он напал на сокамерника… Выяснили почему?

— Нет, — ответил следователь. — Но раз ты считаешь его поведение странным, мы можем отправить к нему кого-нибудь, побеседовать. Только не прямо сейчас, мне нужно закончить кое-какие дела.

— Нет, не стоит, — быстро сказала Лера. — И, вы знаете, мне идти пора. Совсем забыла, что не выгуляла Арчи!

— Погоди, а как же чай? — вдогонку спросил Елин, но Лера уже вылетела из кабинета.

— Ну что, Бригадир Шура? — Михаил Афанасьевич задумчиво посмотрел на плюшевого медведя. — Что посоветуешь? Сдается мне, что-то тут не чисто…

А Валерия выбежала из полиции и села в машину, где ее поджидали «сопровождающие», стажеры. Они отвезли девушку домой, и один из них остался наблюдать за входом. Лера насмешливо фыркнула, и направилась к подвалу, рассчитывая застать там Женю. Она торопилась, но пришлось немного задержаться — из дома выбежала Вера, соседская девчонка, и с ходу спросила.

— Лер! А что это за странные типы все время крутятся возле нашего дома?

— Привет, Верунчик, — Лера мимоходом бросила на нее взгляд. — Это полиция. Они тоже на спецзадании, как и вы с Семой.

— А что за задание? — девочка наклонила голову на бок и состроила умильную мордашку. Ну расскажи, а?

— Отставить разговорчики, — наигранно нахмурилась Валерия. — Ты пост наблюдений сдала?

— Так точно! — Вера вытянулась по струнке. — Значит, не скажешь?

— Нет, — сказала Лера и зашла в подвал.

Женя оказался на месте. Как обычно, он прогуливал занятия.

— Ну как? — спросил парень, когда подруга вошла. — Получилось?

— Да, — сказала Лера, приплясывая от нетерпения. — Давай проверим, как работает! Я еле успела. Там сейчас будут свидетеля допрашивать, я должна услышать.

— Одну минуту, — Женя покрутил какие-то рычажки на старом радиоприемнике.

Поначалу слышалось лишь шипение, но потом сквозь него стали пробиваться более внятные звуки — стук хлопнувшей двери, передвигающийся стул, шум дороги за окном, и, наконец, голоса.

— Я знала, что у тебя получится! — радостно воскликнула Лера и в очередной раз воскликнула. — Ты гений!

Женя смущенно улыбнулся, и сказал:

— Я знаю. Хотя жалко было разбирать такую вещь…

Он имел в виду ту пластинку, которую принесла девушка. Из некоторых ее запчастей изобретатель собрал что-то вроде одностороннего передатчика. Лера вшила микрофон в лапу Бригадира Шуры, и теперь могла слышать все, что происходило в кабинете Елина.

Сначала она услышала разговор с Иванной. В том числе узнала про пуговицу, найденную в руки Иры, про «крота» и встречу в «Своде».

А потом на допрос привели Жиля Рожера. Версию Валерии Михаил Афанасьевич не одобрил, и по прежнему считал француза причастным к убийству.

— Итак, вы утверждаете, что не были на месте преступления. Куда вы шли? — спросил Елин.

— Я вьедь ужье говорьил вамь, — с отчаянием в голосе произнес Жиль. Лера сразу узнала его по сильному акценту. — Ньеужельи ви не можьете проверьить?!

— Можем мы все, — сказал Михаил Афанасьевич. — Ничего страшного, расскажите еще раз. Память у меня уже не та.

И Лера могла бы поклясться, что в этот момент следователь буравит допрашиваемого своим фирменным взглядом из-под сдвинутых бровей.

— Я шел забрьать посилку с почьты, — почти на грани нервного срыва объяснил мужчина. — Эту жьенщину в тот дьень в глаза нье видел, а платок потерьял трьи… трьи дня назад!

— Допустим. Тогда откуда на нем пятно от крема, который вызвал у погибшей приступ аллергии?

Жиль промолчал.

— Итак, я повторяю свой вопрос. Это вы убили Антонову?

— Non-sens! Как ви себье это прьедставльяетье?! — воскликнул несчастный. — Я похожь на моньстрьа?

— Ни один преступник не похож на преступника, — невозмутимо заметил следователь. — Все они похожи на обычных людей.

— О Господьи! — воскликнул француз. — Есьльи би я знал ч-то за страна Россиа, я би нькогда сьюда не прьиехал!! Какьие глупие законьи! Le chaos^[15]! DИsordre^[16]!

— Что вы хотели забрать с почты? — с каким-то неуклонным упорством следователь задавал бессмысленные, как казалось Лере, вопросы, игнорируя восклицания подозреваемого.

— Опьять? Сколько можьно одно и то жье? — простонал Жиль. — Мне присьлал посьилку мой отьец, из Франций. Атлáс.

— Хорошо, на почте так и сказали, — произнес Елин. — Но вы могли совершить убийство, а затем пойти на почту…

Жиль тяжело вздохнул и сказал по-французски что-то нелицеприятное.

— Скажите, уважаемый Жиль Рожер, а вы любите цветы?

— Есльи би я и правдьа был уважьаемим, вы нье мучьали б менья глупими вопросами!

— А кто установил рамки глупости? — спросил Елин. — Человеческая глупость, мой дорогой друг, бесконечна, и только мы сами устанавливаем ее пределы. Поистине глуп тот, кто не любит природу.

— Да, я нье льюблю цветы! — выкрикнул Жиль. — У менья аллергиа на ньих, я вьесь начьинаю чьхать, и этьа прокльятая сипь! Но я нье поньимаю, почьему ви это спрашьивайте!

— Из чистого любопытства, мой друг, из чистого любопытства… — пробормотал следователь. — А позвольте полюбопытствовать, почему вы, столько лет прожив в России, до сих пор говорите с таким акцентом?

— Что? — Жиль возмутился так, что даже привстал со стула. — Да как ви смьеетье задьавать такие вопрьосы?! Этьо ньетактьично…

— Приношу свои извинения, уважаемый Жиль Рожер, — в голосе следователя проскользнула усмешка. — Конвой! Уведите гражданина…

— Ви нье имеете права менья держать под стражей! — выкрикнул мужчина. — Я гражьданьин Франьции и ви дольжни обрьатиться в посольство!

— Дорогой Жиль, вы потеряли память? У вас уже два года, как российское гражданство, после вашего брака с некоей Касымовой Еленой Петровной. И развод ничего не изменил. Вы пять лет живете в России, и живете по нашим законам… Если вы их нарушили, придется отвечать.

— Oh mon Dieu^[17]… Я нье нарушал! — бушевал француз. — Сколько можньо повторьять?! У вас почти ньет доказьательств!

— Вы глубоко заблуждаетесь, мой дорогой Жиль, — со смехом сказал Михаил Афанасьевич. — Ваша версия о том, когда и как вы потеряли платок, ничем не подтверждена. Вы покупали крема для кожи у женщины, которая изготовила крем, вызвавший приступ аллергии. Есть свидетели, которые утверждают, что вы ссорились с Антоновой не далее, как за день до убийства, ну и последнее — именно вас схватил пес моей хорошей знакомой, который почуял на месте преступления ваш одеколон. Да-да, именно ваш. Я привык доверять чутью собак, а в особенности — чутью этого ньюфаундленда. Ведь я сам дрессировал его.

— Я нье убийца, — процедил Жиль сквозь зубы.

— Конечно, — вежливо произнес Михаил Афанасьевич. — Сержант, уведите подозреваемого.

На этом разговор завершился.

Друзья еще секунд пять молча стояли над приемником, размышляя о чем-то своем.

Конечно, о чем думает Женя, Лера не знала. Но парень стоял с совершенно отсутствующим видом, разглядывая свисающие с потолка разноцветные проводки. Она была уверена, что он не станет вникать в суть разговора, и именно поэтому не настаивала, чтобы он ушел.

Главное — девушка убедилась, что план сработал. Поблагодарив изобретателя и забрав приемник, Валерия отправилась к себе.

Она долго размышляла над смыслом вопросов следователя. Елин никогда не спрашивал ничего просто так. Как и сама Валерия.

Была какая-то причина, по которой Михаил Афанасьевич не хотел отпускать Жиля. Не из-за убийства Антоновой, нет. Но именно убийство натолкнуло Елина на какую-то мысль.

Размышления Валерии прервал звонок. Номер был не знакомым.

Лера с тяжелым предчувствием ответила. Она совершенно забыла о Шахматисте, снова занявшись делом Антона. Однако, все было связано, и теперь, вспомнив, что все вокруг — чья-то дьявольская игра, испугалась. Испугалась того, что может услышать. Ведь она не опередила убийцу — а что, если теперь Шахматист выполнит угрозы и… нет, думать что будет, Валерии не хотелось.

Но ответив, она с удивлением услышала голос совершенно незнакомой женщины. Очень высокий и смешной. Казалось, она говорит, вытянув губы трубочкой.

— Ох, здравствуйте! — воскликнула она. — Это вы давали объявление про ангорских кроликов?

— Да, — немного растерянно сказала Лера. — Да, я давала.

— Ах-ах-ах, как это чудесно! — женщина непрестанно хихикала, словно записная кокетка. Только непонятно, с кем кокетничала. — Ах-ах-ах! Я обожаю кроликов! У них такой нежный мех…

— Знаете, я думаю вы не по адресу, — сухо сказала Валерия. — До свида…

— Подождите, вы не так меня поняли! — торопливо сказала незнакомка. — Я не собираюсь делать из них шапки, хи-хи-хи! Я известный кроликовод и создам им прекрасные условия!

Лера недоуменно промолчала. Что еще за кроликовод? «Похоже, она не в себе», — подумала девушка.

— А вы уверены, что вам нужны именно ангорские кролики? — уточнила она.

— Хи-хи-хи, конечно, дорогая Валерия, конечно!

— Откуда вы знаете мое имя?

— Ну что ты, деточка, не помнишь? Это же я, твоя тетка по папиной линии! Как я огорчена! Мы ведь так замечательно проводили с тобой время. А как играли! В нарды, шашки, шахматы…

— Шахматы?! — Лера подскочила с кресла и чуть не наступила на хвост Гаджету.

— Да, да, милая. Шахматы, — немного спокойнее сказала женщина. — Но, давай вернемся к кроликам, хи-хи-хи! Ты спрашиваешь, что я о них знаю?

— Я не спрашивала, — сказала Лера.

— Хи-хи-хи, шутница! Ну так, слушай. Кролики замечательные существа! Самое прелестное их свойство — это молчание. Они никогда ничего и никому не скажут, да-да! И никто не подслушает их заячьи разговоры, хи-хи-хи!

Тут в телефоне что-то зашуршало, и Лера громко крикнула:

— Алло! Я вас не слышу!

— Не слышишь? — тут же раздался голос женщины, и помехи исчезли. — Какая досада! Так мы никогда не договоримся о времени, когда ты передашь мне кроликов! Хи-хи-хи! Не лучше ли тебе, милая девочка, купить новый телефон?

— Мне вполне устраивает этот, — процедила Лера.

— Ну конечно, нынешняя молодежь все делает по-своему! Не буду настаивать, но с новым телефоном тебе было бы куда проще, хи-хи-хо-хи-хи!

— Так вы берете кроликов или нет, — почти прошипела Валерия. Голос мальчика ее устраивал куда больше, чем эта глупая комедия, разыгранная для полиции.

— Конечно же беру, глупышка! Через шесть дней! Хи-хи-хи! А за это время ты успеешь купить новый телефон! И не забывай свою тетку! Пока!

Короткие гудки сопроводились гневным выкриком Валерии.

— Достал! — она едва не швырнула телефон о стенку, но сдержалась.

Немного подумала, остыла и набрала Дашу.

— Привет. Можешь ко мне приехать? Нужно… эм… помочь с уборкой. Да, очень нужно. Хорошо, жду…

Даша приехала только после пяти. Ничего не объясняя, Лера попросила ее купить новый дешевый сотовый телефон. Дала две тысячи, а сама осталась дома.

Через пару часов Даша вернулась — с подержанным мобильником и полным пакетом продуктов. «Это чтобы ты не голодала», — сказала она. — «А то знаю я, как ты питаешься. Гаджет и то больше тебя ест». Вопросов она не задавала. Просто сказала, что если что-то понадобиться, то и она и Женя всегда придут на помощь.

А когда Даша ушла, Лера отправила СМС на номер, с которого звонила женщина.

«Ну что, тетя… Купила я новый телефон. Теперь ты скажешь мне, чей ход?»

Ответ пришел почти сразу. «Тетя» писала: «Какая послушная племянница! Ты сделала неплохой ход. То что надо. И я тоже сделала свой. Теперь твоя очередь». И тут же следом пришло второе сообщение: «Найди Черную Королеву, или потеряешь Белую пешку».

Почти всю ночь Валерия просидела над шахматной доской. Шесть дней. На то, чтобы спасти некую белую пешку есть всего шесть дней. А единственная путеводная нить — это шахматная нотация.

— Посмотрим, — Лера в пятый раз переставляла фигуры по доске, моделируя ходы, сделанные гроссмейстерами в Бессмертной партии. Она пыталась понять смысл ходов Черной Королевы, чтобы вычислить ее реальный прототип.

— Итак, она начинает свою игру с пятого хода, — вслух сказала Лера, сжав в ладони черную фигуру ферзя^[18].

До этого одна пешка съела другую. Возможно, это торговка косметикой (черная пешка), которая ненароком убила старушку (белая пешка). В свой первый ход королева пытается «съесть» белого короля, но король успевает уйти в безопасное место. Кто король — неизвестно. Тоже тупик.

Дальше королева отступает, пропуская черного коня… Кто конь, опять неясно.

К Валерии на колени пришел Гаджет. Выгнув белую спинку, он замурлыкал и подлез под руку.

— Погоди-ка! — сказала ему хозяйка. — В один из ходов черная королева должна допустить ошибку. Она выходит прямо под удар белых. Это может быть зацепкой, но… пока мало информации. Одно ясно — по воле Шахматиста кто-то из «черных», скорее всего, женщина, должна оступиться. Например, попасться полиции. Но не может ли это быть Жиль?

Гаджет замурчал еще громче и настойчиво терся о руки хозяйки.

— Нет, — сама себе возразила Лера. — Слишком рано для этого хода. Королева ошибется позже. Значит, идем дальше…

Еще один интересный ход — после совершенной ошибки королева окажется загнанной в угол. Причем таким образом, что ей не выбраться без жертв. Есть несколько вариантов развития событий.

Первый — чтобы выбраться из «тупика» черная королева должна съесть одного из белых слонов. Если учесть, что рассуждения Валерии были верны, первый слон уже мертв — это Семерядов. Второй неизвестен. Но судя по ходам партии, если черная королева уничтожит белого слона, то сама она подвергнется нападению белой королевы.

Второй вариант — черная королева отступит, уйдет «в тень». Но тогда она может подвергнуться нападению сразу трех фигур — белого коня, белого слона и белой пешки.

Третий вариант — черная королева съест белую пешку, и вырвется на свободу. Ей ничто не угрожает. Но чтобы это произошло, белая пешка должна занять определенную позицию. То есть, белые должны сделать неверный ход.

В оригинальной партии игрок воспользовался четвертым вариантом. Пожертвовал своим временем и несколькими ходами, переставив черного коня на защиту королевы.

Лера почти ухватилась за нужную мысль, и принялась лихорадочно переставлять фигуры. Потом погладила Гаджета, на которого вдруг нахлынул прилив нежности к хозяйке, и сказала.

— Все так, но вот что интересно… К тому моменту, как королева попадет в западню, белая пешка и белый конь уже находятся в нужных позициях. Шахматист должен «расставить» их заранее. А вот белого слона нужно туда привести. Причем, если белый слон не попадет на нужную клетку, черная королева с легкостью избавится от белой пешки. Занятно…

Она все думала, переставляла фигуры в разные позиции, и, наконец, произнесла.

— Кажется, второй белый слон найден… Это я.

Сыщица до такой степени поразилась этим фактом, что некоторое время сидела неподвижно, разглядывая маленькие деревянные фигурки. Теперь они стали выглядеть пугающе.

Вот он, белый слон, вырезанный из дерева, немой и безвольный. Все, что он может — подчиняться умелой руке игрока.

А вот она, Валерия Рижская. И она — белый слон, которым играет Шахматист.

Но ведь он сам называл ее игроком. Как можно быть одновременно и фигурой и игроком?

Лера не стала задумываться над этим вопросом. Она, как завороженная смотрела на фигуры, а потом протянула руку к белой пешке. Если она права, то это — Мила. Была… И какой-то псих решил сыграть ее жизнью.

Эта мысль заставила девушку разозлиться — на Шахматиста, на себя, на всех вокруг. Потому что никто — никто — не спас Милу.

«Но я еще могу спасти остальных», — подумала Валерия.

Она словно очнулась ото сна, придвинула доску поближе и продолжила рассуждения. В голове вдруг выстроилась ясная цепочка.

Вот еще одна фигура. Это черная пешка, та самая, которая в начале партии «съела» одну из белых пешек. То есть, торговка косметикой. В партии именно она стоит на пути Белого слона к черной королеве.

— Уже что-то, — Лера поставила слона на нужную клетку. — Выходит, я должна через Люсю выйти на черную королеву, но как? Снова искать торговку? Что я ей скажу? Отведи меня к «черной королеве»? Она только покрутит пальцем у виска. Нет, Гаджет, так не пойдет. Надо просто выстроить цепь на основании имеющихся у меня данных. А что мне известно? Что может связывать эту торговку и «черную королеву»?

Раз они обе играют в одной партии, их может связывать только одно — убийство Антоновой. Какое отношение к нему имеет Люся, уже известно. Фактически, она совершила убийство по неосторожности.

— Кто еще имеет какое-либо отношение к убийству? — девушка потерла виски, пытаясь сообразить. — Внук? Нет, он, конечно, имеет отношение к старушке, но не причастен к ее смерти. Кто еще? Следователь, все члены опергруппы… — тут Лера усмехнулась. — Сомневаюсь, что среди них есть «черная королева». Думаю, если у них и есть роли, то белые. Мм… ведь был кто-то еще. Кто мне чрезвычайно не понравился. Кто-то, кого я встретила на месте преступления на другой день.

И тут она вспомнила. Женщина в черном. Зоя. Та, которая искала пуговицу.

Возможно, она и есть черная королева?

Лера сомневалась. Она не могла знать наверняка. Но в ее распоряжении всего шесть дней. То есть, все должно случиться первого мая. Что именно? Либо белая пешка — еще одна жертва — умрет, либо Валерия сможет ее спасти.

— Боже мой, Гаджет, — едва не плача, сказала Валерия. — А что, если я ошиблась? Если черная королева не та женщина, которая искала пуговицу?

Но надо было решать, и девушка сделала выбор. Если это единственная зацепка, нужно ею воспользоваться.

— По логике вещей, я должна оказаться рядом с той «клеткой», на которую будет загнана королева, то есть женщина в черном, — произнесла Валерия. — Если я это сделаю, черная королева не станет «есть» белую пешку. И удастся сохранить одну жизнь.

А что если не делать этот ход, вдруг промелькнула мысль. Ведь если нарушить цепь событий, Шахматист не достигнет своей таинственной цели. Да, он может отомстить Валерии. Ну и пусть, зато она победит.

Но если Лера не сделает этот ход, погибнет невинный человек. Белая пешка.

— Если ради победы я допущу смерть человека, — Лера сжала в кулаке черную королеву, — я буду ничем не лучше этого Шахматиста.

Итак, решение было принято. Оставалось понять, как выйти на женщину в черном, эту загадочную Зою.

Лера принялась вспоминать, что ей известно про роковую красотку.

Да по большому счету почти ничего. Но «почти» создает перевес в пользу Валерии. Потому что «почти» — это уже что-то.

Она вспомнила, как Даша рассказала подслушанный на концерте Бэль Лу разговор. Женщину испугала встреча с Валерий в парке. Вместо нее какое-то дело собирался закончить «акробат», он же «серый человек» с браслетом, притворявшийся другом Антона. А может, не претворявшийся? Антон сказал, что Виталий умер, но возможно, он ошибся. Впрочем, сейчас это не имеет значения.

Этот мужчина причастен к смерти Милы, он же связан с «черной дамой» — будем называть ее так. Вполне возможно, что «черная дама» — и есть загадочная подруга Милы, которая посоветовала устроить лодочную прогулку.

Можно так же предположить, что «серый человек» играет роль черного коня, который в шахматной партии жертвует собой, чтобы дать черной королеве шанс уйти. Как бы то ни было, это только предстоит выяснить.

— Где же тебя искать… — пробормотала Валерия. — Где ты прячешься?

Она вспомнила, как Даша говорила, что разговор «черной дамы» и «серого человека» перешел на другую тему. Они говорили о каком-то ресторане. Речь шла про суши. В городе N не так уж много японских ресторанов. Но даже если их три-четыре, угадать куда придет «черная дама» невозможно. Куда, а главное, когда.

Если бы удалось сократить число ресторанов до одного, Лера могла бы поговорить с постоянными клиентами, официантами, не видели ли они похожую женщину. Но и это едва ли поможет её найти…

26 апреля, 2013 год

День выдался на редкость дождливым и холодным. Даже в окошко смотреть было зябко — не то, чтобы куда-то идти. Однако Иванне пришлось не только выйти на улицу, но и пробыть там целых три часа, пуская изо рта пар и считая секунды. А все потому, что она лично взялась следить за Сыровым, не доверив ответственное дело никому из сотрудников.

С самого утра она ездила за ним по городу, пока он не зашел в нотариальную контору и не пробыл там несколько часов.

И все же старания Иванны не были напрасны. Окончательно заморозив конечности, переслушав несколько десятков хитов по радио, основательно вымочив ноги, она увидела, как Сыров вышел из нотариальной конторы и встретился с красивой черноволосой женщиной. На ходу обменявшись с ней парой фраз, он отправился допрашивать одного из свидетелей по делу Глазовой. Это ему поручил Елин, чтобы временно спровадить «крота» куда подальше.

Конечно, слежку можно было бы упростить, подбросив Сырову жучок. Но Иванне нужны были не только слова — надо было знать, с кем именно он встречается.

Прослушав короткий разговор Сырова с женщиной, оперативница узнала, что они договорились о встрече сегодня в восемь вечера.

Она успела сфотографировать темноволосую женщину, и отправилась обратно в полицию.

Рассматривая фотографию, Михаил Афанасьевич задумчиво попыхивал трубкой. Иванне показалось, что он смотрит на женщину с долей ностальгии.

— Знакомое лицо… — произнес он, наконец. — Татьяна Нежданова, Диана Немиева, Гузель Белиева, Инна Старк… у нее много имен и лиц. Признаться, я не узнал бы эту даму, не будь она так беспечна.

Иванна снова взглянула на фотографию и стукнула мокрым зонтом об пол.

— Что вы имеете в виду?

— Видите сапфировую брошку? — Елин указал на сверкающую синюю точку, спрятавшуюся под воротником дорогого пальто. — Это ее талисман. Как ни странно, даже у бессердечных, беспринципных и расчетливых убийц бывают свои странности и привязанности. Ее настоящее имя мне неизвестно, она виртуозно изменяет внешность, но никогда не расстается со своей брошкой. И это единственное, что ее подводит.

— Вы уже сталкивались с ней? — уточнила Иванна.

— Это было, когда я работал в Великом Новгороде, — следователь мечтательно посмотрел за окно, погружаясь в воспоминания. — Лет десять назад… Три месяца вся, тогда еще милиция, стояла на ушах. Из некоего музея похитили оригинал картины одного известного художника… Какой это был художник и что за картина теперь значения не имеет. Поднялась такая шумиха, преступление было совершено безупречно — ни одной зацепки! Но мне удалось найти вора. Им оказалась эта самая женщина, только тогда она была двадцатилетней блондинкой и звали ее Жанна Северова. Но увы, доказать ее вину у меня не получилось, картину так и не нашли, а Жанна пропала, словно растворилась в воздухе. Я еще не раз слышал о ней — в Москве, Саратове, даже на Дальнем Востоке… Кажется, она объездила всю Россию, а я узнавал о ней от коллег, по слухам… А выдавал ее всегда, неизменно, этот сапфир, приколотый к воротнику. Ну вот, воспоминания нахлынули… — вздохнул следователь со снисходительной улыбкой. — Я еще тогда представлял ее как этакую современную миледи, созданную великим Дюма старшим. Коварна, красива и, по-видимому, работает на некоего «кардинала». Возможно, на разных. Она выполняет поручения, и, хочу заметить, выполняет их блестяще. И вот я встречаю ее во второй раз в жизни, и где? В маленьком городке, который не может представлять для столь крупной рыбы никакого интереса. Хотя, весьма возможно, здесь происходит что-то, о чем нам пока неизвестно. Маленькие города хранят свои большие тайны.

— Мне показалось, или вы восхищаетесь ею? — Каперина позволила себе улыбнуться.

— Вы всегда были проницательны, дорогая Иванна, — вздохнул Михаил Афанасьевич. — Да, я восхищаюсь этой женщиной. Но посадил бы ее при первом удобном случае. И, мало того — добился бы для нее пожизненного заключения. Хотя, было бы жаль запирать за решеткой такой ум и красоту.

— Пока что она туда и не спешит, — усмехнулась оперативница. — Если вы считаете, что эта женщина работает на «кардинала», не значит ли это, что шеф местной мафии связался с ней специально, чтобы провернуть какое-то дело? И именно с этим делом связаны все смерти и странные события, произошедшие за последнее время.

— Все возможно, дорогая Иванна, абсолютно все. Сталкивались ли вы с подобным, работая в Москве?

— Мне многое пришлось повидать, — Иванна отвела взгляд, не желая вспоминать прошлую жизнь. — Всякое бывало…

— Всякое… — задумчиво повторил Михаил Афанасьевич. — Всякое. Что ж, Иванна, нужно тщательно подготовиться к сегодняшнему вечеру. Раз предстоит такая встреча… Если десять лет назад я ее упустил, то теперь этого не случится.

— Вы хотите взять ее прямо на месте, в ресторане? — уточнила Иванна, положив пальцы на ручку зонтика, который был прислонен к стулу.

— Нет, что вы, конечно нет. Разве можно действовать такими грубыми способами, когда имеешь дело с профессионалом? Мы всего лишь проследим за ней, отправим лучших людей… Придется очень постараться, чтобы ее не спугнуть. Нам необходимо узнать, где она остановилась, и давно ли находится в городе. Что ей нужно и на кого работает. Но если вдруг она что-то заподозрит, придется действовать по старинке…

— Вызывать группу захвата?

— Именно. Но только в крайнем случае.

Вечер того же дня, 26 апреля, 2013 год

На улице вечерело. Стрелка часов подходила к шести, и Лера немного нервничала. Она ходила по комнате туда-сюда, в светлом окне с улицы был отлично виден ее силуэт. Сержант Прохоров, приставленный к ней наблюдателем, периодически посматривал на окно из своей машины, но ничего подозрительного не замечал. Девушка походила еще немного, села за письменный стол и открыла ноутбук. Так она просидела до глубокой ночи, а потом встала, выключила свет и легла спать.

А в это самое время в ресторане «Под Сводами Авалона» собирались основные действующие лица предстоящего шоу. Шестеро оперативников, изображая обычных посетителей, еще с пяти часов вечера начали приходить в ресторан. По одному, с «друзьями» или «подругами»… Они пришли сюда для страховки — если что-то пойдет не так.

Были в ресторане и обычные посетители. Иначе «черная дама» могла заподозрить облаву. Но она пришла, совершенно ни о чем не подозревая, с посверкивающей под воротником брошкой и пристальным изучающим взглядом угольных глаз.

Иванна в ресторан не заходила — она сидела в машине, рядом с прослушивающим устройством. У нее была возможность слышать все, что говорит Сыров и те, кто находятся рядом с ним.

Сам Сыров, подозревая всех и вся, пришел в ресторан с пластиковым пакетом под мышкой. Тем самым пакетом, который вынес из нотариальной конторы. А немногим раньше него, в «Свод» зашла девушка слегка нетрезвого вида с сиреневыми волосами и совершенно жутким макияжем. Футболка с надписью «Fuck you and you» полностью отражала стиль ее поведения. Почти сразу она умудрилась поругаться с официантом, разлила хеннеси по белоснежной скатерти, почти залпом выпила бутылку виски, и, наконец, немного успокоилась. Даже оперативники косились на нее: кто с интересом, кто с осуждением, а кто и со смехом, однако никаких подозрений девушка не вызывала. Слишком уж сильно она бросалась в глаза.

Иванна не особо интересовалась новой посетительницей, и сосредоточила все внимание на разговоре «крота» и «черной дамы». И ей удалось узнать кое-что интересное. Оказывается, «черная дама» в городе уже больше года и зовут ее Зоя Наумова. Она называла своего шефа лишь заказчиком, а так же упоминала некоего Шахматиста, о котором полиции было ничего неизвестно. Стало ясно, что заказчик хочет заполучить какую-то вещь, видимо, очень и очень ценную. Роль Шахматиста осталась туманной. «Черная дама» упомянула его два раза, и сообщила, что он отказывается помогать заказчику, пока тот не примет его условия. Так же она добавила, что Шахматист рассказал заказчику об угрозе, нависшей над его сыном. Правда, что это за угроза, она не упомянула.

Потом разговор зашел о пуговице. «Дама» требовала, чтобы Сыров отыскал ее как можно быстрее, иначе заказчик, а точнее шеф, которого Сыров очень боится, может расстроиться. Чем это грозило «кроту», остается лишь догадываться.

— Я все сделаю! Передай ему, что мне нужно время, — в панике умолял Сыров.

— Я-то передам, — промурлыкала Зоя. — Только у заказчика время на вес золота. У тебя есть золото, дорогой?

— Я делаю что могу! — Сыров вспылил, но тут же испуганно притих. — Скажи, что я принесу пуговицу завтра. О времени и месте сообщу дополнительно, Константин все предусмотрел…

После этих слов послышался скребущий звук, словно шариковой ручкой писали на жесткой поверхности.

— Хорошо, — согласилась Зоя после короткого молчания. — Знаешь, может ты не так уж плох, как рассказывал о тебе Костик.

— Я…. — Сыров хотел что-то сказать, но женщина приложила палец к губам и выдохнула:

— Тссс…

Иванна заподозрила неладное. Она включила рацию и приказала.

— Действуйте.

Сомнений не осталось, оперативники раскрыты. И если эту рыбку не посадят на крючок сейчас, не поймают и после. Она умеет исчезать — Михаил Афанасьевич не стал бы восхищаться дилетантом.

В ресторане тут же послышались крики, кто-то из оперативников выстрелил в потолок, посетители толпой повалили на улицу. Впрочем, людей было не так много, а двери оказались широкими, так что никто не пострадал. Но в тот самый момент, когда миледи едва не оказалась в руках оперативников, неожиданно погас свет. Окна в ресторане были зашторены, а на улице уже стемнело, так что все люди, находящиеся внутри, погрузились в темноту.

А когда свет зажегся, ни Зои, ни Сырова в ресторане не было. Остались лишь пара официантов, бармен, спрятавшийся за барной стойкой, и оперативники. Они принялись прочесывать окрестности, но все оказалось бесполезно.

— Черт, — выругалась Иванна, и вышла из машины. Видимо, Сыров обнаружил прослушку, потому что вместо его голоса теперь слышалось шипение. — Проверьте электрический щиток, возможно, найдете отпечатки пальцев.

Отдав распоряжение, Каперина зашла в ресторан и осмотрелась. Пара перевернутых в суматохе столиков, разбитая посуда… Среди беспорядка ее внимание привлек скомканный белый листочек. При ближайшем рассмотрении это оказался чек из магазина. Причем, с весьма необычным набором продуктов.

— Прекратите поиски, — велела Иванна. — Мы возьмем ее и так.

А где-то на другой стороне улицы мелькнули фиолетовые волосы, скрывшись в арке одного из домов. Их обладательница в суматохе выбежала последней, и больше не была похожа на пьяную, несмотря на выпитую бутылку виски.

Глава 11, или Призраки из прошлого

27 апреля, 2013 год

Ранним утром в пятницу двадцать седьмого апреля Валерия вышла на улицу и первым делом посмотрела на машину, в которой дежурили ее «надзиратели». Один из стажеров посапывал, уткнувшись лбом в бардачок, второй копался в телефоне. Но, заметив свою «подопечную», он встрепенулся и отложил сотовый в сторону. Правда, через пять минут вернулся к своему занятию, потому что Лера никуда не собиралась. Она села на скамейку под яблоней и открыла книгу, прихваченную из дома. Мельком глянула на стажера поверх книги, усмехнулась, и вернулась к занятию, которое начала еще в своей комнате. А именно, к разгадыванию шифра, который вчера успела щелкнуть на телефон. Конечно, фото получилось размытым, но это лучше, чем ничего. Обычно сыщица предпочитала переписывать все от руки, но вчера был не тот случай.

А на улицу она вышла потому, что свежий прохладный воздух крайне благоприятствует размышлениям и помогает проснуться. Это официальная версия. По неофициальной, известной только самой Валерии, она сбежала из комнаты из-за Гаджета. Давненько он не изобретал новых гадостей, решил наверстать упущенное. Пушистый диктатор дождался, пока хозяйка проснется, и начал орать. Орать громко и протяжно, старательно отыскивая самые пренеприятные тональности своего кошачьего диапазона. Каждый «мяук» он начинал с низкого утробного урчания, а заканчивал высоким и протяжным визгом.

Когда Валерия его покормила, кот перешел на «разговорный» жанр, и громко требовательно кричал «мя, мя, мя, мя!», до тех пор, пока Лера не швырнула в него тапкой. Не попала.

Она попыталась сосредоточиться на шифре, но кот принялся носиться по комнате, натыкаясь на все возможные препятствия с жутким грохотом. И, видимо, растерял последний ум, так что Лера заперла его в ванной.

Последней каплей стали дивные кошачьи напевы из-за двери. Оказалось, Гаджет вцепился в полотенце, и с упоением душил его, разговаривая на разные лады.

Тогда девушка не выдержала, взяла с полки первую попавшуюся книгу, вложила к нее бумажку с переписанным шифром, и отправилась на улицу. Арчи она взяла с собой, и отпустила его побегать по двору.

Но даже в тишине разгадать шифр оказалось не просто. Лера попыталась прокрутить в голове события вчерашнего вечера. Вечера, когда она впервые в жизни прибегла к настоящему обману, чтобы получить то, что ей нужно.

Впрочем, рассуждала Валерия, если рассматривать перевоплощение не как обман, а как актерское искусство, то это вполне простительно. В конце концов, искусство требует жертв.

* * *

Вчера вопрос о «черной даме» решился сам собой.

Узнав о готовящейся в «Своде Аполлона» операции, девушка не стала медлить. По электронной почте она связалась с Дашей и Женей, а через час к ней в гости пришла подруга «Катя». Так они с Дашей решили обозначить кодовый персонаж, который отправится на задание.

«Катя» оказалась неординарной особой. Если не считать тонну косметики и футболку с вызывающей надписью, одни ее фиолетовые волосы производили убойный эффект. Даша сама себя не узнала, посмотревшись в зеркало. Стажерам не понравилась странная девица, но Лера выбежала ей на встречу с криком «Катька, как давно не виделись! Проходи скорее!», и они были вынуждены ее пропустить.

А через полчаса «Катя» вышла. Никто не заметил, что она стала немного выше ростом — Даша пришла на высоченных каблуках, а Валерия надела другие туфли. В окне комнаты показался силуэт темноволосой девушки, похожей на Валерию. Она помахала «Кате» рукой, и отошла, торопливо поправляя съезжающий парик. Если фиолетовые волосы держались как приклеенные, то темный парик так и норовил съехать на бок. Поэтому Даше пришлось придерживать его, чтобы стажеры не догадались о подмене. Иногда она показывалась в окне, и снова отходила. И так до самого позднего вечера, пока «Катя» не вернулась…

Но одним переодеванием все не обошлось. Даша заранее подключила свои широкие связи и нашла в «Своде» знакомого официанта. А Женя должен был взломать автоматическую систему электроснабжения, и отключить свет, когда Валерия/«Катя» сделает дозвон.

По дороге до «Свода» Лера пыталась вжиться в образ. Ее совершенно не смущали шокированные взгляды прохожих и ворчание старушек. Одна девчонка неформального вида даже приняла ее за свою и пригласила на панк-тусовку.

А Лера вошла во вкус и подумала, что в переодевании есть своя прелесть. Можно делать что угодно — потому что это, как бы, не ты. И в тоже время ты. Но тебя никто не осудит и не засмеет, засмеют девчонку с фиолетовыми волосами.

Но уже на подходе к ресторану девушка почувствовала себя неуютно. Она заметила машину, в которой сидела Иванна. Вот уж кого будет сложно обмануть.

Немного подождав за углом, Валерия набрала побольше воздуха, тряхнула головой, придавая волосам неопрятный вид, и отправилась в «Свод». Заметив на себе взгляд оперативницы, решила притвориться слегка нетрезвой. В конце концов, даже Иванна не узнает в странноватой девушке под шафе совершенно непьющую Валерию.

Правда, образ оказался слишком убедительным. К ней тут же подошел охранник и вежливо осведомил, что это приличное заведение, для приличных граждан. Но Лера была готова к этому, икнула, сказала «щас!», достала из сумки толстый кошелек и помахала им под носом у охранника. Он тот час же проводил ее к лучшему столику, извинился и спросил не дует ли здесь от окна.

Первая часть плана была выполнена. Лера незаметно поправила парик, спрятала кошелек, набитый вовсе не деньгами, а нарезанной бумагой, и, облокотилась на стол, скользя «мутным» взглядом по ресторану.

Внутри оказалось очень мило и чистенько. Красные миниатюрные столики с белоснежными скатертями, на стенках — японские пейзажи, мягкий, едва ощутимый аромат свечей, прохлада и полумрак.

«Черная дама» и Сыров сидели неподалеку, рядом с барной стойкой. Лера оказалась к ним ближе всех, и слышала, о чем они говорят.

Зоя и правда выглядела шикарно, без преувеличения. В своем дорогом пальто, которое она не снимала, с изысканной брошкой и очаровывающим взглядом из-под под изящно изогнутых темных бровей, она незаметно присматривалась ко всем посетителям. Лера ее не заинтересовала, а вот на шифрующихся под обычных людей полицейских взгляд задержался чуть дольше.

— Что будете заказывать? — послышался над ухом голос официанта.

Лера вздрогнула и обернулась. Официант широко улыбнулся:

— Могу посоветовать отменное блюдо. Какэсоба^[19], - сказал он.

Лера встрепенулась — это было кодовое слово. Она понятия не имела, что такое это какэ и с чем едят собу, но Даша сказала, что это вкусно. Правда, пробовать Лера не собиралась.

— О, голубчик! — она решила соответствовать образу до конца. — А чего это вы нехорошими словами ругаетесь, а?

— Но я… — официант немного растерялся, и Лера заподозрила, что Даша посвятила его не во все подробности. Ну ничего, придется ему потерпеть.

— Ну ладно, на первый раз я вас прощаю, — девушка сделала великодушный жест рукой.

— Так что вы изволите?

— Принесите мне бутылку виски! Девочка хочет пить, — хмыкнула она, вальяжно откидываясь на стул.

Официант поклонился и ушел, а через десять минут вернулся с заказом.

Лера сразу щедрой рукой дала ему «чаевые» — тысячу рублей, за которые парень и согласился подыграть.

Бутылка с виски не вызывала подозрений, так что даже Лера с опаской подумала, что парнишка перестарался. Но в бутылке оказался слабо заваренный чай.

Совершенно войдя в роль и не вызывая у окружающих никаких подозрений в своей трезвости, Валерия вертела в руках телефон. И когда начался переполох, нажала на кнопку звонка.

Свет погас.

Пока люди бегали, натыкаясь друг на друга в темноте, Лера успела выхватить у Сырова бумажку, которую он показывал «черной даме». Сфотографировала ее, подсветив слабой вспышкой, и бросила на пол так, чтобы Иванна сумела ее найти.

Обратно сыщица бежала, как угорелая. Автобусы уже не ходили, поэтому до дома она добралась только к двенадцати ночи. Один из стажеров дремал, другой сторожил вход. Но он узнал «Катю» и она спокойно зашла в дом. А через двадцать минут вышла. И снова никто не заметил, что она стала чуть ниже ростом.

Актерское мастерство отнимает много сил.

Это была последняя мысль Валерии перед тем, как упасть на кровать и отключиться.

А утром, после тщетных попыток уговорить Гаджета помолчать, девушка переписала с фотографии цифры и слова, и вышла на улицу.

Первым делом стоит сказать, что сфотографировала она не записку, а чек с очень необычным набором продуктов. Впрочем, странным был не сам набор, а цены. Кроме того, магазин, в котором все это куплено, был Лере незнаком. Он назывался «Точка», и значился по несуществующему адресу.

Список продуктов выглядел так:

А внизу была приписка: 56?0, 554=? 86=3.

Первой значилась дыня — но откуда дыни в апреле, да еще по такой смешной цене? У Леры была только одна версия — это шифр, обозначающий время и место встречи, о которой говорил Сыров. Но теперь он знает, что его раскусили, и вряд ли сунется в полицию. Но с другой стороны, если Иванна права, и ему нужна пуговица, которую нашли в руке Ирины, Сырову придется рискнуть. Наверняка пуговица хранится в камере для вещественных доказательств.

После двух часов размышлений и прикидок, Лера схватила записку, резко захлопнула книгу и побежала в дом. Арчи удивленно посмотрел на хозяйку из своей ямки, которую выкопал под вишневым кустом. Но домой ему не хотелось, и, проводив хозяйку взглядом, ньюф задремал.

А Лера постучалась в дверь Антонины Федоровны и когда женщина открыла, с порога затараторила:

— Тетя Тоня, мне нужна ваша помощь! Мы тут с Дашей в одном молодежном конкурсе участвуем… Там нужно разгадывать зашифрованные послания. Поможете разобраться?

— Конечно, Лерочка, — обрадовалась соседка. — Какие вы умницы. В свое время я тоже разные конкурсы любила…

Она надела висящие на шее очки и взяла у Леры бумажку.

— Так, посмотрим. Что же это за задание?

— Что-то типа поисков клада, — сказала Лера. — Там должно быть зашифровано время и место, куда мы должны прийти, чтобы получить следующую подсказку.

— Ну, с цифрами я тебе не помощница, — покачала головой Антонина Федоровна. — С ними ты куда лучше меня управишься. А место… Этот список совсем не похож на шифр. Хотя, чего только сейчас не придумают. Когда я преподавала историю русской литературы, мы со студентами сами выдумывали разные шарады и ребусы. Здесь может быть спрятано какое-то слово… Вот, например, «денбор», — женщина указала на первые буквы каждого слова.

— И что оно означает? — Лера заглянула в бумажку.

Антонина Федоровна повертела записку, поцокала языком и сказала:

— Интересно… Слово спрятали на виду, а вот что это за язык? Это не испанский, не итальянский, не английский, не немецкий… если память мне не изменяет, это слово из малого языка. Дай-ка вспомнить… Сербский, куришский… нет, дай Бог памяти. Возможно, баскский. Да, да, именно он!

— Никогда про такой не слышала, — призналась Лера, скрестив руки на груди.

— И не удивительно, — рассмеялась Антонина, посмотрев на Валерию. — Я тоже узнала о нем только когда начала изучать криптографию, науку шифрования. Так вот, баскский язык использовали в советское время для составления некоторых телеграмм. Он считается одним из самых сложных языков на земле. Его второе название — эскуара, а говорят на нем, дай Бог памяти… около шестисот тысяч человек. У него очень сложная структура и лексика, поэтому когда-то этот язык стал вытесняться испанским и каталонским.

— А вы знаете, как переводится это слово? — девушка с надеждой посмотрела на Антонину.

— Тебе так хочется победить в этом конкурсе? — улыбнулась соседка. — У меня уже не та память… Но мне кажется, это что-то невещественное.

Женщина наморщила лоб, пытаясь вспомнить значение слова, а Лера затаила дыхание, чтобы не нарушить ход мыслей.

Антонина бормотала что-то неразборчивое, перебирала слова, отсчитывала на пальцах буквы. И вдруг всплеснула руками.

— Ну конечно! Вот память дырявая. Конечно же «denbor» — это время. А лет двадцать назад я бы и не раздумывала, сразу сказала… Совсем, видимо, из ума выжила, старая.

— Вы просто гений! — Лера чмокнула соседку в щеку. — Вы мне очень помогли!

Антонина Федоровна смущенно улыбнулась, вернула записку, и вздохнула:

— Хорошо, что я могу быть хоть кому-то полезной.

— А как же Антон? — не подумав, спросила Лера. — Ведь вы ему сейчас так нужны.

Антонина Федоровна отвела взгляд и положила руку на косяк двери.

— Он хочет побыть один. Ему… сейчас тяжело… я понимаю…

Она отвернулась, продолжила что-то бормотать, и словно забыла про Леру. Девушка проводила ее виноватым взглядом и вернулась во двор.

Оставалось всего три дня, чтобы сделать ход. Нельзя давать волю чувствам, нельзя терять ни минуты.

Она позвала Арчи, завела его в дом, и в который раз собралась расставить шахматы. К счастью, Гаджету надоело зевать, и он уснул, свернувшись калачиком на кровати.

Только заняться делами Лере не дали. Позвонила староста, Аня Климова, и буквально набросилась на Валерию. Рижская не сразу поняла, что ее ругают за прогулы.

— Ты куда пропала?! — с вызовом спрашивала Аня. — Учиться надоело? Так Семен Денисович быстро все утроит! Вылетишь, как пробка!

— Ань, притормози. Что случилось? — Лера с трудом улавливала смысл происходящего. Она все еще находилась в своей реальности и вынырнуть в общий поток было сложно.

— Она еще спрашивает! — возмущенно воскликнула Аня. — Ты контрольную по оптике сдавала?

— Сдавала, — зачем-то кивнула Лера.

— И решила, что у тебя автомат? — продолжала напирать Аня.

— Нет…

— Тогда почему не пришла на экзамен?!

— Вот блин! — Лера моментально вынырнула, неловко повернулась и уронила шахматную доску. Фигуры застучали по полу, разбегаясь в разные стороны. Королева спряталась под кресло, черные и белые пешки смешались, а короли легли рядышком, как братья-близнецы. Лера с досадой перешагнула через них, и, не убирая от уха телефон, попыталась просунуть руку в жилет.

— Чего ты там буянишь? — почти крикнула Аня. — Марш в университет, чтобы через десять минут была на экзамене!

— Считай, я уже там! — Лера с трудом справилась с жилетом, кинула в сумку зачетку и телефон, и через минуту мчалась на байке к университету. По дороге она старалась не думать, что это — последний экзамен, а принимает его Полонез…

Но экзамен отменили. Почти не дыша, Лера приоткрыла дверь и с удивлением обнаружила, что идет поточная лекция. Студенты биологического, химического и физико-математического факультетов усердно строчили в тетрадях формулы и определения, а Семен Денисович прохаживался вдоль столов с приборами и химикатами, порой останавливая взгляд на одном из студентов.

Валерии было некогда рассуждать, почему экзамен перенесли. Она попыталась незаметно проскользнуть к свободной парте, надеясь, что Полонез ее не заметит.

Рыжий Лешка Кривилев заметил ее первый. Он толкнула в бок старосту, та сделала страшные глаза кивнула на пустую крайнюю парту.

— О, а вот и опоздавшие! Семен Денисович, теперь все присутствуют… — медовым голоском громко сказала Вика.

Аудитория зашушукалась, послышались смешки, и только Аня недовольно посмотрела на вредную однокурсницу.

Валерия не то, чтобы испугалась. Скорее, насторожилась. Воспоминания о том, как ее едва не сбила машина декана, были очень свежи. А надежда, что за рулем находился кто-то другой, стремительно таяла под изучающим взглядом.

— Валерия! — с иронией сказал Семен Денисович. — Вы изволили посетить мою лекцию? Польщен, польщен… Надеюсь, вы опоздали, потому что учили наизусть законы ядерной физики?

— Я проспала, — Лера открыто встретила взгляд декана.

— И это меня огорчает, — Семен Денисович постучал пальцами по одному из приборов. — Но, не будем терять время…

Он в последний раз кинул на девушку странный взгляд и начал объяснять, как будет проходить экзамен и кому сразу стоит покинуть аудиторию. Валерия поняла, что экзамен перенесли всего на одну пару, чтобы провести установочную лекцию сразу для всех групп.

— Итак, остались избранные… — усмехнулся декан. — Пока у нас есть время, рассмотрим несколько опытов. У нас остался раздел экспериментальных методов ядерной биофизики. Начнем.

Он взял пробирку с красной жидкостью, и задумчиво посмотрел на колбу с белым порошком. Рука поднесла пробирку к колбе, чуть дрогнула, и замерла. Осталось наклонить ее на миллиметр, чтобы содержимое вытекло через край.

— Знаете, от какого слова у любого физика-ядерщика может случится инфаркт? Ой…

И пробирка опрокинулась прежде, чем студенты успели понять смысл слов.

Какой раздался грохот… Студенты все, как один, вздрогнули, но ни взрыва, ни чего либо похожего не произошло. Только звук, от которого, казалось, задрожали стены.

— Вам следовало бы научиться держать себя в руках, — сухо сказал Семен Денисович, глядя на выползающих из-под парт студентов. — Если будущие физики, химики и биологи так трусливы, мне страшно за будущее науки… Итак, записываем формулу.

Лекция длилась уже двадцать минут, все усердно писали значки, черточки и цифры, а Лера не отрывала взгляда от баночки темного стекла, которая стояла среди реагентов и надпись на ней гласила: «Опасно! Самовозгорается на свету!»

— Валерия! — от громкого голоса декана она вздрогнула. — Вы, часом, не уснули? Не хотите продемонстрировать своим однокурсникам один забавный опыт?

— Нет, — Лера вся подобралась и от неожиданности едва не упала со стула.

— Очень жаль, — декан покачал головой. — Кто-нибудь хочет воспользоваться шансом, который упустила госпожа Рижская?

Поднялся лес рук, и декан указал на миниатюрную блондиночку из параллельного потока.

— Прошу, — сказал он, пропуская несколько оробевшую девочку к реагентам. — Возьмите этот платок и привяжите к этой стеклянной палочке. Вот так. Молодой человек за последней партой! Да, который все время спит, погасите свет! Но мы выключаем его не для того, чтобы вы выспались.

Аудитория погрузилась в темноту и студенты притихли. Все ожидали очередного «бума» или чего-то подобного. Опыты на занятиях у Полонеза всегда проходили эффектно.

— Давайте смочим платок в этой смеси… — произнес декан, и девочка практически на ощупь опустила платочек в баночку темного стекла. Ту самую, которая привлекла внимание Валерии.

— Осторожно, смотрите, чтобы не попало на одежду… вот так. А теперь отойдите к вытяжному шкафу, и постарайтесь держать платок подальше от себя. А теперь — включайте свет!

Электрические лампы одна за другой включились, аудитория замерла в ожидании, а девочка, державшая платок, кажется, уже пожалела о своей храбрости. Но прошла секунда. Десять. Целая минута — но ничего не происходило.

Наконец, платок начал медленно, почти незаметно, тлеть по краям.

В аудитории послышались смешки, а Полонез с недоумением смотрел на обугленную тряпочку.

— Опыт не удался… — он махнул рукой. — Садитесь.

Девушка с облегчением положила тлеющий платок в плошку и вернулась на место. Семен Денисович тем временем посмотрел на баночку, открыл ее, понюхал и тихо сказал.

— Странно… разбавлено…

Остаток лекции прошел спокойно, все ожидали экзамена, и было не до смеха. Но по окончании лекции декану кто-то позвонил, и он объявил, что должен ненадолго уехать, и поэтому экзамен переносится на четыре часа.

Не обращая внимания на возмущенный гул, Полонез забрал папку с лекциями и вышел из аудитории. Лаборантка принялась убирать химикаты и приборы, некоторые студенты разбрелись по своим делам, некоторые остались дожидаться следующих пар. Никого не устраивала перспектива ждать до четырех вечера, но с деканом не поспоришь.

— Что-то Поля сам на себя не похож, — недовольно сказала Ксюша. — Может ему на пенсию пора?

— Да не, он влюбился! — рассмеялась Олеська. — В какую-нибудь студенточку. И сейчас у них свидание!

— У тебя одно на уме, — хмыкнул Лешка Кривилев. — Должна бы знать, что на свидания с таким лицом не ходят.

— Ой, какой умный! — Олеся передразнила его тон. — Ты когда у него другое лицо видел? Это он с виду мрачный, а на самом деле милый и добрый.

— Не ссорьтесь, — Аня сложила в сумку тетрадь. — У человека дела, радуйтесь, что еще есть время подготовиться.

— Кому-то и это не поможет, — плаксиво сказала Вика, совершенно ничего не понимающая в физике. А так же в математике, биологии, химии, истории, и даже в русском языке. Все, что она понимала и ценила, можно описать одним словом — понты.

Одну Леру совершенно не волновало время экзамена. Куда больше ее тревожила баночка с самовоспламеняющимся веществом. Сначала машина декана дважды чуть не сбивает ее, потом он проводит опыт с веществом, которое использовали, чтобы устроить поджог… Но почему-то въедливой сыщице было мало этих доказательств. Она еще раз все обдумала, встала из-за парты и собралась уйти.

Ее тут же заметили.

— Эй, Рига, а может ты подключишь свои способности, и найдешь экзаменационные вопросы по физике? — нагло спросила Ксюшка, облокотившись о парту.

— А мне это зачем? — Лера почти дошла до двери и встала в полоборота. — И без того проблем достаточно. Так сдадите.

— Да она эгоистка, — съязвила Вика. — Только о себе и думает, а чтобы другим помочь…

— Моя любовь к себе непостоянна. Порой люблю, порой боготворю, — глубокомысленно изрекла Валерия.

Вика замолчала, пораженная то ли глубокой мыслью, то ли еще более глубоким равнодушием Валерии.

Но тут Лера передумала. Она подошла к Ане и что-то сказала ей на ухо.

— Ты с ума сошла! — воскликнула староста.

Лера добавила что-то еще, и Аня с сомнением кивнула. Она собрались выйти в коридор, не обращая внимания на подозрительные взгляды Вики и Ксюши.

В коридоре однокурсницы подошли к окну, и Лера сказала.

— Половина группы не готова к экзамену. Ты ничем не рискуешь, всю ответственность я возьму на себя.

— Тебя могут отчислить, — Аня бросила сумку на подоконник. — И ты готова рискнуть ради оценок?

— Если я не рискну, то меня точно отчислят. Сама знаешь, еще один несданный экзамен, и прощай универ.

Аня колебалась. Она провела рукой по белой стене и посмотрела на Леру.

— Ты что, вообще не готовилась?

— Абсолютно, — Лера кивнула, подтверждая свои слова. — И подсмотреть экзаменационные вопросы с ответами — моя единственная надежда. Заодно и остальным будет польза. Вон Вика как переживает.

Лера сказала это крайне равнодушно, но Аня не обратила внимания. Ей и самой хотелось заполучить заветные билеты.

— А как ты заставишь вахтера отдать ключ от кабинета декана?

Лера довольно усмехнулась и на ухо изложила однокурснице свой план.

— Ой, Лерка… авантюристка ты.

Рижская хлопнула старосту по плечу и первой побежала к вахте. По дороге ответила на звонок Жени.

— Лер… — упавшим голосом произнес друг. — Ты можешь ко мне приехать?

— Срочно? — на ходу спросила Лера.

— Да…

— Женя, что случилось? — Лера даже замедлила шаг. — У тебя такой голос, словно кто-то умер.

— Так и есть, — в телефоне послышался вздох. — Мечта моя.

— Фу ты! — девушка завернула за угол и остановилась. — Чего так пугаешь? Ты, давай там, не раскисай. Я вечером приеду, ок?

— Лер, ты приезжай сейчас, а?

У Валерии промелькнуло смутное подозрение, что сегодня день, когда должны были объявить результаты конкурса программистов.

— Ты проиграл? — сама не веря в свои слова, спросила девушка. В ответ услышала вздох. — Жень, не переживай, ты у нас все равно самый лучший программист. Всем гениям поначалу приходилось тяжело!

Аня остановилась в двух шагах от вахты и оглянулась на Леру.

— Ну ты идешь?

— Иду! — Лера прикрыла трубку рукой, а потом снова обратилась к Жене.

— Ты только не расстраивайся так… Прости, у меня сейчас нет времени, срочное дело… Но я обязательно приеду!

И она отключила телефон, не дожидаясь ответа.

Операция «Ключ» началась.

Пока староста отвлекала вахтера — средних лет глуповатого мужчину — Лера обошла его будку и через второе окошко быстро поменяла бирки на ключах — с номерами 224 и 225. Первый ключ был от обычной аудитории, второй — от кабинета Полонеза.

— А вы правда с парашютом прыгали? — Аня облокотилась на окошечко вахтерской будки и старательно кокетничала. Хлопала длинными ресницами, стреляла глазками, а губки говорили с придыханием и выраженным восторгом.

— Правда, — польщенный и весьма довольный собой вахтер раскраснелся. Он уже поглядывал на девушку, как победитель. — Могу научить.

— Что вы! — нарочито испугалась староста и положила руку на грудь. — Я так боюсь высоты!

Лера прошла мимо, легонько задев ее за плечо.

— Ой, — Аня всплеснула руками. — А вы знаете, я ведь совсем забыла… Мы пару перенесли, преподаватель опаздывает… он просил взять ключ от двести двадцать четвертой аудитории.

— Конечно, красавица, — размечтавшийся вахтер тут же протянул ключ. — А что ты делаешь сегодня вечером?

— Знаете, сегодня вечером у меня романтический экзамен по физике, — кокетливо сказала Аня и подмигнула. — Чао!

И девушки, смеясь, побежали на второй этаж.

— Круто ты его, — оценила Лера.

— Знаю, — отсмеявшись, сказала Аня. — Вот ключ.

Лера спрятала его в карман, а староста добавила:

— Я тебя на первом этаже подожду. Как только Поля появится, сразу к тебе!

Лера построила из пальцев «ок» и, не теряя времени, отправилась к кабинету декана.

— О как сладок скрип двери, ведущей в запретное царство! — тихо и с выражением произнесла она, открывая дверь. Перед этим, конечно же, убедилась, что рядом никого нет.

На этот раз внутри было светло и чисто, все бумаги лежали на своих местах. Сложно поверить, что в прошлый раз здесь был такой погром.

Лера заперла дверь изнутри и осмотрелась.

— Чувствуй себя, как дома, — подбодрила она сама себя.

Конечно же, никаких билетов по физике она искать не собиралась. Попадутся — хорошо, нет — тоже неплохо. Главное — найти хоть что-то, доказывающее или опровергающее ее версию. А если повезет, то отыскать папку, которую декан унес в прошлый раз.

Первыми подверглись обыску ящики стола. Но ничего, кроме зачеток, документов из деканата и каких-то накладных Валерия не нашла. На столе лежали те самые заветные вопросы к экзамену, до которых ей не было дела. Впрочем, она сделала пару снимков на телефон. Правда, память у ее мобильника была меньше куриной, и туда поместились всего две фотографии. Но так даже честнее — часть билетов будет «сюрпризом». Сама Валерия даже не собиралась смотреть билеты или делать «бомбы» — готовые ответы, которые не надо даже списывать, достаточно подменить листок с «ответом». И без того уже завралась в последнее время — так она думала про себя.

— Так, папка папочка, ты где… — бормотала девушка, заглядывая в шкаф и под пыльный табурет. Документов там не оказалось, зато под табуретом обнаружилась желтая коробка размером с две ладони. В ней не было ничего, кроме старых черно-белых фотографий. На них были изображены черно-белые люди с их черно-белым прошлым. Вот сам Полонез, ему тут лет двадцать. Но его несложно узнать — тот же широкий нос и буравящий взгляд из-под густых бровей. А волосы такие же взлохмаченные, как и сейчас.

Рядом с ним стоит женщина. Для жены слишком взрослая, выглядит лет на сорок пять. А вот для матери в самый раз. Только они совсем не похожи друг на друга.

На одной из фотокарточек Полонез держит на руках маленького мальчика, лет двух. Но всем студентам известно, что у декана нет ни семьи ни детей. Кроме науки его ничто не интересует.

Но если это все-таки сын…

Лера принялась считать. Если Полонезу сейчас около пятидесяти пяти, а на фото — примерно двадцать, то сыну должно быть… пять прибавим, десять, и еще десять… получается — тридцать с копейками. Большой мальчик.

— Ничего себе новость, — тихо сказала Лера. — И куда же ты подевался?

Она пролистала фотографии до конца, нашла несколько фото, на которых двадцатилетний Полонез с таким же молодым парнем — но они явно не в России. Фото было сделано на фоне старинного особняка, а подпись на обороте на французском.

Юноши были похожи на друзей, они держались за руки и улыбались.

Все фотографии сделаны примерно в одно время. На них были еще какие-то незнакомые люди. Многие, наверняка, уже умерли.

Лера переписала французскую надпись, и посмотрела подписи на других фотографиях. «Люсие от дорогого друга», «Аделарду на долгую память», «С благодарностью за оказанную честь»… На фотографии, где не было ни одного человека, не оказалось и подписи. Там был изображен старый монастырь с каменным крестом на воротах. Крест не был похож на православный — четыре луча равной длины расходились перпендикулярно друг к другу.

Лера прибрала фотографии и спрятала коробку обратно под стул.

После этого она провела обыск даже под столом, на шкафу и — в цветочном горшке. Правда, последний попал под руку случайно. Лера чуть не уронила с окошка фикус, и часть земли просыпалась на пол.

Лера бросилась ее собирать, и вдруг натолкнулась на меленькую черную вещицу. Она подмигивала огоньком и совсем не понравилась Валерии. Это был жучок.

Но, со своими жучками каждый пусть разбирается сам. Поэтому она сложила и жучка и землю обратно в горшок, а сама заглянула за занавеску.

Папка нашлась на подоконнике, на груде бумаг.

На первой же титульной странице была выведена большая буква Ш. Лера пролистала документы, и поразилась осведомленности Полонеза. Можно было подумать, что он работает в полиции. Каждое дело было расписано со всеми подробностями. Но больше всего Леру заинтересовало дело Антоновой. Полонез не знал, кто ее убил, но у него было собрано почти полное досье на женщину. И оказалось, что тридцать лет назад Антонова работала няней в доме Шильца-старшего, дедушки Вики.

Пролистав вырезки из газет и распечатанные документы, девушка натолкнулась на список гостей, приглашенных на церемонию открытия конференции. Список был внушительный. Среди прочих гостей значились некоторые преподаватели университета; Анна Верлемова, оказавшаяся сотрудницей исторического факультета одного из вузов Москвы; Жак Дессанж, имя которого Валерия уже видела в записке Иванны; некий Андре Сноудж, американец, доктор каких-то непонятных наук. Но, что было гораздо более странным, среди приглашенных значились люди, не имеющие совершенно никакого отношения к науке! Это и судья города N, и Аркадий Шильц, и некий московский бизнесмен Виктор Сивахин…

— Виктор… — Лера вдруг вспомнила, где слышала о нем. — Сивахин, точно! Это ведь Дашкин новый парень…

Она прочитала список до конца, и обнаружила там Анатолия Белых, фамилия которого стояла напротив Анны Верлемовой, а так же нескольких известных депутатов, бизнесменов и представителей шоу-бизнеса.

Иванны в списке не было. Но тогда откуда у нее в кабинете взялась программа мероприятия? Девушка вспомнила, как переписывала расписание, лежащее на столе Капериной.

Больше в папке не было ничего интересного. Едва закончив читать, Лера услышала шаги за дверью.

— Лерка! — от тихого голоса Ани она едва не подпрыгнула. — Лер, он возвращается! Быстрей уходи!

Валерия аккуратно положила папку на место и вышла из кабинет.

— Успеем? — спросила она на ходу.

— Должны. Дальше одна иди. Я не собираюсь в это ввязываться. Ты билеты достала?

— Сфоткала.

— Отлично. Пока Поля разговаривает с кем-то у входа, так что ты успеешь вернуть ключ.

И Валерия успела. Вахтер даже не заметил подмены. Конечно, теперь ему попадет за разгильдяйство, но, искусство требует жертв. А иначе жертвы будут уже настоящие.

Лера собралась вернуться в аудиторию, но решила узнать, с кем разговаривает декан. Подобралась к входной двери, и обомлела. В щель она увидела декана, стоящего на крыльце. И разговаривал он с Леонидом Смолиным! Тем самым парнем, который спас ее из-под колес автомобиля. Ведь он хотел узнать у Валерии какую-то информацию, но до сих пор не появлялся.

Разговора слышно не было, поэтому Лера незаметно отошла и вернулась в аудиторию.

Экзамен она провалила. Но два хвоста за сессию — не самое страшное, что может произойти. Пожалуй, на этот раз не отчислят. Полонез даже не стал подшучивать над нерадивой студенткой. Он выглядел озабоченным, и ему было совершенно не до неё.

А по дороге домой Валерия получила два звонка. Один — от Даши. Она рассказал, что СИМ-карта, которую дала ей Лера, принадлежит старушке, которая и ходит-то с трудом. А что касается объявления на автобусе — такую информацию в агентстве предоставить отказались.

Потом позвонила Иванна. Она сказала, что хочет поговорить и приедет через полчаса. Время подошло к пяти, но из-за всех этих событий девушка совершенно забыла, что обещала Жене приехать.

А Иванна всегда была пунктуальной. Минутная стрелка дернулась в последний, тридцатый раз, и к дому подъехала машина, из которой на километр была слышна попсовая песня без особого смысла. Перемолвившись парой фраз со стажерами, которые попеременно дежурили у ворот, Иванна зашла к Лере.

— Привет, — коротко сказала она, вешая зонт на крючок. Заметив на стене начатые цепи, она неодобрительно покачала головой. — Надеюсь, это старые художества? Ты сдержала обещание, данное Елину?

— Это мое дело, — не очень дружелюбно сказала Валерия. С того дня, как Иванна рассказала Михаилу Афанасьевичу обо всех ее расследованиях, девушка ей не звонила. Да и сама Иванна не объявлялась. — Ты ведь не сдержала свое обещание.

— Я сделала так, как лучше для тебя, — женщина посмотрела Лере в глаза. — Ты должна понять.

— Лучше для меня? — Лера почти рассмеялась. — И это ты называешь защитой? Я из дома не могу выйти без присмотра, за мной всюду таскаются эти двое, даже в университет! Я выхожу — они поджидают. И что в этом хорошего?!

— Так ты будешь в безопасности, — Иванна прошла в комнату и села на стул.

— И что же за опасность мне угрожает? — Лера напустила на себя равнодушный вид и скрестила руки.

— Мало ли, что может произойти. Сейчас не спокойно.

Иванна рассмотрела цепи на стене, и добавила.

— Но я пришла не за этим. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — Лера горько усмехнулась. — Ты ведь хочешь, чтобы я перестала лезть в расследования.

— Это касается того, что ты уже сделала.

Иванна продолжала осматривать комнату, но кроме цепей ничего интересного не нашла. Перед ее приездом Валерия быстро рассовала весь компромат по углам. Так что ни парика, ни футболки, ни, тем более, распечатанных фотографий и бумажки с шифром она не обнаружила.

— И что же такого я сделала?

Лера внимательно рассматривала оперативницу, но не могла угадать, что прячется за непроницаемой маской.

— Ничего плохого. Посмотри, — Иванна протянула ей старую потрепанную газету 1996 года, и папку с материалами какого-то старого дела.

Лера хмыкнула, но приняла бумаги и прочитала заголовок на главной полосе газеты. «Вор-рецидивист Виталий Колесников убил полицейского».

На старом фото в газете был изображен невзрачный тип с мрачным и совершенно не запоминающимся лицом.

— С 96-го года он переквалифицировался в мокрушника, — сказала Иванна. — Узнаешь его?

— Нет, — Лера отвела взгляд. — Впервые вижу.

И это была чистая правда. Этого человека она видела впервые. Но так звали якобы погибшего друга Антона, о котором он совсем недавно рассказывал Валерии.

— К какому из нынешних дел он относится?

— Да подозреваю, что к первому… — Иванна облокотилась о письменный стол. — Ты в папке посмотри, там фотографии. Может, кого-то видела…

Лера открыла папку и обнаружила там фотографии за разные годы — женщины, мужчины, дети. И старые фото, и совсем свежие. Внимание привлек «серый» мужчина с браслетом; от стоял на берегу озера с какой-то штуковиной в руке.

— Вот он, — Лера указала на фото, — был на концерте Бэль Лу. Ты знаешь, я рассказывала. И фотографию, оставленную Милой, показывала.

— Да. И спасибо тебе за это. Ты очень помогла, — искренне произнесла Иванна.

— Интересно, чем?

— Мужчина на фото в газете, и этот, на берегу озера — одно лицо. Присмотрись, — Иванна встала и подошла к Валерии.

Лера положила фотографию рядом с газетой на стол. У лиц и правда просматривались общие черты, но двадцать лет сильно изменили внешность мужчины.

— И это его настоящее имя? — уточнила Лера. — Или все же Константин?

— Прости, тебе этого знать не следует, — Иванна забрала фото. — Спасибо за помощь, но…

— Да ладно, — Лера махнула рукой. — Не парься. Ты за этим только приехала?

— Не совсем. Ты точно больше никого не узнаешь?

Лера еще раз взглянула на лица. Внимание привлекла красивая девушка на черно-белом фото. Если скинуть Зое Наумовой лет семь, получится весьма похоже…

— Вот. Мне кажется, это та женщина, которая шантажировала Антона. Но я не уверена.

— Спасибо, — на этот раз Иванна сильно разволновалась. — Большое.

Лера хотела отдать Иванне папку, но вдруг заметила на одной из фотографий мальчика лет десяти. И не поверила своим глазам.

— Что-то не так? — Иванна настороженно посмотрела на побледневшую Валерию. Заглянула в папку и спросила. — Ты его знаешь?

— Я…. я… нет, просто напомнил одного человека, — выдавила Лера. — А кто это?

Иванна взяла фотографию и тихо произнесла:

— Это старая история… В то время я работала в Москве, и не участвовала в расследовании этого дела. Но по приезду сюда изучила все материалы за два десятка лет. В 2003 году этого мальчика нашли мертвым. Никаких следов насилия не обнаружили, эксперты установили, что это было самоубийство. Родители мальчика умоляли не предавать дело огласке, и материалы остались в папке. Удалось скрыть даже от журналистов.

Иванна внимательно посмотрела на Валерию, словно пыталась прочесть мысли. Но Лера совершенно спокойно отдала фото и как ни в чем ни бывало уселась на подоконник.

— Есть еще вопросы? — спросила она, болтая ногами.

— Нет, — Иванна сняла со стены зонтик. — Еще раз спасибо за помощь.

Лера кивнула.

Она держалась до самого ухода Иванны, а потом упала на кровать и разрыдалась. Слезы хлынули сами собой, и девушка захлебывалась в них, насквозь промочив одеяло и собственные волосы.

Да, это был не он, фото другого мальчика. Но ужасно похожего на ее брата. Тот же тип лица, такие же волосы… Только чуточку постарше. И год тот же. Жизнь Валерии перевернулась в 2003 году. Не могла ли и ее брата постигнуть та же участь? Зачем маленькому мальчику убивать себя? Ему явно помогли, и неважно, что там установило следствие…

Телефон зазвонил внезапно, но на этот раз Лера не вздрогнула. На смену слезам пришло глубокое, разъедающее изнутри равнодушие.

— Да, — холодно ответила она.

— Лера ты где? — в трубке послышался голос Жени. — Ты же обещала приехать…

— Я не смогу, — безжизненным голосом произнесла Валерия. — Прости.

— Что? Алло! Алло, Лер, говори громче. Что у тебя случилось?

— Ничего. Пока.

И она повесила трубку. Ей было все равно, что она может потерять друга. И совершенно наплевать, что может расстаться с жизнью, не выполнив условия игры. Все казалось таким несущественным, что ради этого не стоило шевелить даже пальцем.

Навоевалась. Баста.

Глава 12, или Призраки из настоящего

29 апреля, 2013 год

Лера не выходила из комнаты больше суток. Отключила оба телефона, не открывала дверь. Печальный Арчи в одиночестве бродил по двору, и возвращался в недоумении — отчего хозяйка с ним не гуляет? Лера впускала ньюфа, и снова запиралась.

А когда приехала Даша, она даже не отозвалась.

Даша назвала ее эгоисткой и ушла.

И правильно сделала.

Правда, Лера, ничего не слышала. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в одеяло и заткнув уши кошмарно громкой музыкой. Такой громкой, что заболели перепонки. Такой, что заглушала все мысли. Даже те, которые должны были бы заставить ее вскочить и действовать. Мысли о том, что время, отведенное Шахматистом, заканчивается, и если она не успеет сделать ход — может погибнуть ее подруга.

Но все эти мысли куда-то подевались, их разогнали воспоминания. И сейчас Лере было совершенно плевать на все и всех.

Даже вредный Гаджет жалел хозяйку, и мурлыкал у нее под боком просто так, без намерения что-то получить. Топтал лапками одеяло, пытался заглянуть в лицо, щекотал усами пятки и, в конце концов, улегся прямо на спину хозяйки.

Лера приподняла голову и укоризненно посмотрела на кота. Кот сощурился и прибавил громкость, чтобы хозяйка услышала мурчание сквозь рев музыки.

Лера выключила плеер, но снова уткнулась носом в кровать. Против своей воли, она снова проживала тот злосчастный день 23 июля 2003 года, день накануне ее дня рождения, когда появилось это злосчастное пятно на стене.

Ей хотелось раствориться в роке — не получилось. Музыка — самое лучшее средство от депрессии. После котов.

Гаджет достиг своей цели — Лера улыбнулась и села, спихнув кота на кровать. Гаджет даже не открыл глаз. Так и остался валяться пузом кверху.

Телефонный звонок окончательно разбил пустоту в дребезги.

Звонила мама.

— Мамочка, как хорошо что ты позвонила! — впервые за многие годы Валерия так обрадовалась маминому звонку. Впервые с тех самых пор, как появилось на стене коричневое пятно.

— Солнышко, я тоже рада услышать тебя, — немного растерянно ответила мама. Голос, долетавший в комнату за стенами старого дома вдруг показался Лере самым чудесным на свете.

— Мамочка, мне столько нужно тебе рассказать… Да, да, у меня все хорошо. Теперь… Как папа? Вы уже съездили по новому маршруту?…

Самый простой разговор может вылечить даже кровоточащую рану на душе, если это разговор двух любящих сердец. Нет, Лера не рассказала маме про Шахматиста, про убийства и игру — как она могла? Но обе они плакали — маленькая девочка, которая когда-то так хотела быть рядом с родителями, и женщина, которая, наконец, поняла, что же было самым главным в её жизни. И это вовсе не заработок и экспедиции.

— Девочка моя, обещаю, что скоро мы вернемся и уже не расстанемся, — прозвучали на прощание слова родного человека.

— Пока, мам. Я тебя люблю.

Еще несколько минут после этого в ушах звенела тишина.

— Что же я сижу? — Лера растерянно посмотрела по сторонам, словно не узнала свою комнату. И добавила. — Дура.

Она поняла, что потеряла драгоценное время, почти на два дня выбыв из «игры». На то, чтобы сделать ход, оставалось меньше суток.

Как, как она могла попасться на эту глупую уловку с фотографией? И зачем Иванна все это устроила?

Лера не хотела думать об этом. Сейчас для нее было важно другое. Ее друзья.

Она накинула куртку, схватила сумку, и бросилась к двери. От неожиданности Арчи подпрыгнул и собрался выбежать следом за хозяйкой, но дверь щелкнула его по носу. Пес недоуменно потряс большой головой и вернулся на свою подстилку. Кролики зашуршали в своём углу, а Вжик на прощанье прочирикал что-то заливистое.

Первым делом Лера постучалась в подвал, но никто не открыл. Через пять минут она уже летела к общежитию, не обращая внимания на стажеров, которые снова увязались за ней хвостом.

Мухой взлетев на второй этаж, она постучалась в обшарпанную дверь.

— К тебе можно?

Никто не ответил, и Лера осторожно зашла.

Женя был один. Сидел за своим компьютером, сложив локти на клавиатуру. По экрану растекалась строка: «ыыыыыыыы…». Парень не замечал этого, рассеянно глядя на мерцающий монитор.

— Жень, привет, — Лера тихо подошла и села рядом. — Ты как?

Женя ничуть не удивился ее приходу. Не повернул головы, и даже не пошевелился.

— Все, — тусклым голосом сказал он. — Все, над чем я работал три года, к чему стремился всю жизнь, и чего так ждал — все в один миг… пф, — и он развел руками, — Так глупо.

Лера положила руку на его плечо и ободряюще произнесла:

— Брось себя жалеть и улыбнись. Все к лучшему. Не взяли в эту компанию, возьмут в другую.

— Я не хочу в другую, — уныло сказал Женя. — И вообще, что ты понимаешь? Ты даже не приехала, когда я просил…

— Жень, — Лера шутливо толкнула друга. — Же-ень. Ну Женя, хватит дуться.

— Я не дуюсь! — друг наконец-то взглянул на нее. Это хороший знак.

Он немного подумал, и вдруг сказал.

— Ты прости меня. Я веду себя как дурак… Даша приходила, сказала, ты трубку не берешь. У тебя тоже что-то случилось, а я думал только о себе.

Лера улыбнулась и обняла друга.

— Ох, Женька! — облегченно вздохнула она. — Я ведь хотела сказать тебе то же самое. Мир?

— Мир, — парень смешно наморщил нос. — И больше не пропадай так, а?

Он подставил кулак, Лера легонько ударила костяшками пальцев и улыбнулась.

— Заметано. Жень, ну что бы я без вас с Дашей делала? Кто еще меня, такую, вытерпит?

— Никто, пожалуй, — серьезно сказал Женя. Но не выдержал и рассмеялся. — Рига, ты в своем репертуаре!

— Но ты хоть успокоился немного?

Парень пожал плечами и со вздохом произнес:

— Переживу. Конечно, победителей конкурса взяли на работу в крупную международную компанию. Просто так туда попасть нереально. Это была моя заветная мечта, и ее больше нет.

— Ох, Жень, — невесело усмехнулась Валерия. — Тогда я вообще маньяк. Я задушила в себе уже четыре мечты.

Парень хлюпнул носом и спросил.

— И какие же?

— Прыгнуть с парашютом, купить коня, забраться на Эверест и — еще одну, не скажу какую.

— Да ну тебя, — Женя попытался насупиться, но у него не вышло. Тогда он со вздохом махнул рукой, встал и заглянул в шкаф.

— Чай будешь?

— С чем? — прищурилась Лера.

Женя пошарил в шкафу рукой, побренчал чашками и тоскливо констатировал:

— С заваркой.

— Давай, — согласилась Лера.

Уже через полчаса друзья смеялись на все общежитие. Время подошло к шести, но девушке совершенно не хотелось возвращаться домой, где ее ждали шахматы, пятно на стене и незаконченные цепи. Поэтому было решено вспомнить первый курс, и заночевать в общаге. Позвонили Даше, и она с радостью приехала, тут же позабыв все обиды на подругу. Искать спальные места не пришлось — в комнате было как раз три кровати. Одна всегда пустовала, а на другой спал Олег, сосед по комнате. Но на выходные он уехал к родителям, и Женя остался единоличным хозяином комнаты до понедельника.

Договориться с вахтершей тетей Клавой тоже оказалось не трудно. По просьбе Валерии она закрыла глаза на двух «зайцев» в общежитии.

Потом Лера позвонила Антонине Федоровне, предупредила, что сегодня домой не вернется, и попросила позаботиться о животных.

Скудный студенческий ужин — макароны с сосиской — показался необыкновенно вкусным. Женя притащил откуда-то гитару, и друзья до ночи пели любимые песни. А когда наступил комендантский час, по старой привычке собрались рассказывать страшные истории.

— В одном черном-черном городе, в черном-черном доме, за черными-черными стенами одна-одинёшенька сидела напуганная девушка, — таинственным шепотом из под одеяла, подсвечивая лицо синим фонариком, начал Жека. — Могильный сквозняк пронизывал ее до костей, а на черном столе горела лишь одна маленькая лампа. И вдруг, — для пущего эффекта парень резко повысил голос и выключил фонарик, — лампа погасла! Из-за двери потянуло могильным холодом, леденящий душу скрип раздался в тишине и в комнату вошла жуткая-жуткая девочка. В руке она сжимала куклу без головы, а на шее у неё висела веревка. Девушка онемела от ужаса, а девочка криво улыбнулась, протянула к несчастной руки и сказала загробным голосом.

— Тяните билет! — страшно выкрикнула Лера, так что Жека вздрогнул и выронил фонарик.

Даша от души рассмеялась, а парень с хрустом догрыз соленый огурец, раздобытый у соседей, и раздосадовано вздохнул.

— Ну вот, такую историю испортила.

— Да, я такая, — с достоинством сказала Лера. Расправила сбившееся волнами одеяло и добавила. — Даш, теперь твоя очередь. Ты знаешь страшные истории?

— А то, — усмехнулась подруга с соседней кровати. — Я же журналист. Вот слушайте. Сумасшедший ученый изобрел страшное смертельное бактериальное оружие. Стоило капле попасть в реку, как вся вода на земле оказалась бы отравлена. Профессор сунул капсулу с бактериями в карман — на то он и сумасшедший — и отправился домой. Он шел по набережной, как вдруг под ноги ему бросилась кошка! Профессор упал, капсула разбилась и укатилась в реку… «Надо спасать человечество! Надо всем сообщить, чтобы не пили воду», — подумал профессор, достал телефон, но увидел, что уже десять часов вечера. «Нет, уже поздно», — огорчился профессор… и решил подождать до утра. Он никогда не звонил после десяти, чтобы никого не разбудить.

— Да ну тебя! — Женя со смехом запустил в Дашу подушкой. — А пострашнее ничего нет?

— Есть, — произнесла Валерия загробным голосом. — В одном черном-черном городе, появился черный-черный маньяк. Он бродил по черным-черным улицам и выискивал жертву. Сначала он утопил в озере молодую женщину… потом убил старушку отравленным кремом… третьей жертвой стала молоденькая девушка, которую маньяк заморозил жидким азотом!

Женя открыл рот, чтобы пустить какую-нибудь колкость, но не успел. На улице раздался леденящий душу крик. Полумрак, до этого такой уютный и таинственный, вдруг стал пугающим. Занавески на окне колыхались от сквозняка, и никто не смел пошевелиться.

— Эт-то тоже ты устроила? — первым спросил Женя, наконец, справившись с оцепенением.

— Ага, — тихо и серьезно сказала Лера, не сводя глаз с окна. — Рассчитала, когда маньяк будет убивать очередную жертву. Я ведь с ним на короткой ноге.

Женя покосился на подругу, и на всякий случай отодвинулся подальше к стенке, хотя и сидел на другой кровати.

— Вот когда ты так говоришь, становится не по себе.

— А тогда зачем задаешь такие вопросы? — так же тихо отозвалась Лера.

— Тише вы, — шикнула Даша. Она первая встала и храбро подошла к окну. — Смотрите.

Лера с Женей переглянулись и последовали ее примеру.

Луна вышла из-за облака и залила дорожку ярким светом. Резкие тени рельефно очертили деревья и кусты. Но одна тень двигалась, ныряя из света в темноту и прыгая по веткам и бордюру.

По тротуару, не оборачиваясь и громко всхлипывая, бежала женщина. Сумка на длинном ремне била ее по бедру, платок на шее сбился и трепыхался синим шлейфом.

Но один раз она все-таки обернулась, и улица снова огласилась криком.

На другом конце дорожки появился силуэт. Он не спешил, и, казалось, не замечал женщину. Но она всхлипнула и побежала еще быстрее. Лера больше не видела ее. Зато силуэт вышел из тени деревьев, и стало ясно, что это — тоже женщина, одетая в странный белый балахон. Рассмотреть черты лица было трудно, но Лера ясно увидела неестественно бледную, как мел, кожу. Следом за странной женщиной оставалась темная влажная дорожка. В волосах запутались какие-то волокна, похожие на водоросли, а взгляд словно остекленел. По крайней мере, она держала голову неподвижно и ровно, как манекен.

— Привидение… — заворожено выдохнул Женя. — Ну точно, как пить дать — привидение. Утопленница. Наверное, она ищет своего любимого, из-за которого покончила с собой…

— Привидений не бывает, — в голосе Даши сквозила неуверенность. — Лера, как думаешь? Лер. Эй, постой, ты куда? Не вздумай!

Пока друзья строили предположения, Валерия вглядывалась в силуэт. И вдруг открыла окно, и забралась на подоконник.

— Ждите, — шикнула она, спрыгивая на плоскую крышу продуктового магазинчика, притулившегося как раз под окном. С тихим стуком приземлившись на твердую поверхность, Лера по инерции присела на корточки и поднялась.

— Ты с ума сошла! — Женя попытался схватить ее за рукав, но не успел. Девушка уже спускалась по пожарной лестнице, не слушая друзей.

На улице оказалось прохладно, но она не обращала на внимания на ветер. Силуэт уже скрылся за поворотом, нырнув в черноту тени.

Лера спрыгнула на землю и побежала следом.

Она узнала эту женщину. Ее сдержанную походку и утонченную фигуру.

— Мила! — отчаянно крикнула Валерия. — Постой!

Силуэт бесшумно плыл вдоль домов, не оборачиваясь, но и не ускоряя шаг. Вблизи девушка видела, как с одежды и волос ручейками стекает вода.

Она не думала о том, что все происходящее напоминает фильм ужасов. Главное было не упустить «привидение», кем бы оно ни было.

Рижская почти догнала ее, ощутила запах влаги и легких нежных духов, но тут под ногу подвернулся камень. Асфальтовая дорожка вздыбилась перед глазами, и у Леры перехватило дух от падения.

Ладони пронзила острая боль, но она не обратила на нее внимания. Только приподнялась на локтях, вглядываясь в полумрак.

Луна укуталась облаком, и силуэт растворился в ночи. Где-то в стороне проезжали машины, слышался едва уловимый звук сигнализации и всхлипывания прохожей, которая в недобрый час вышла из дома и повстречалась с привидением.

В общежитие Валерия вернулась тем же путем.

— Ну что?! — хором спросили Женя и Даша, помогая ей забраться на подоконник.

— Она успела уйти, — Лера поморщилась, наконец ощутив жжение на содранных ладонях. — Жень, есть у тебя йод? Я все ладони ободрала, когда упала…

— Бедняжка! — охнула Даша, взглянув на ее руки. — Давай помогу перевязать…

Остаток ночи прошел более-менее спокойно. Правда, было уже не до страшных историй. Их хватало и в реальной жизни.

30 апреля, 2013 год

К восьми утра Валерия вернулась домой полная решимости. Она справилась с депрессией, помирилась с друзьями — оставалось сказать Шахматисту «а-та-та» и все будет в шоколаде.

И первое, что девушка сделала — разгадала шифр записки. Точнее, она была близка к разгадке еще вечером, а утром лишь оформила ее в правильный ответ. Все оказалось так просто, что ей стало смешно, как не додумалась до этого раньше. Ключ к отгадке заключался в приписанных внизу цифрах: 56?0, 554=? 86=3. Лера вспомнила, что уже встречала цифру 554 — на странице «Белого слона». И вместо знака вопроса там стоял ноль. 554=0. Вот в чем фишка. В нулях, а точнее — кругах, которые есть в цифрах 6, 8, 9 и 0.

В этом шифре в странных ценах с такими точными копейками, скрыты время, дата и даже номер дома, где должна произойти встреча «черной дамы» с «черным конем», личность которого пока остается под вопросом. Скорее всего, это некий Константин, которого Зоя называла не иначе, как «Костик». Он же «акробат», он же «серый человек». Либо это Сыров, поскольку он тоже должен присутствовать на встрече.

Цифры в чеке зашифрованы в кольцах. Именно в них, точнее — в кружках. Цена дыни — 361,18 р. Если подсчитать кружки, то до запятой он один — в цифре 6. После запятой их два — цифра восемь. То есть, получается один и два — то есть двенадцать. Ершик стоит 80,11 р. То есть три круга до запятой и ноль — после. Получаем тридцать. Две последовательно расположенные цифры — двенадцать тридцать. Очень похоже на время.

В следующей цене — 86, 11 р — три кружка до и ноль после запятой. Тридцать. На ботинки мужские указана цена 543,88 р. То есть ноль кружков до запятой, и четыре после. Ноль четыре. Тридцать ноль четыре — похоже на число и месяц. Тридцатое апреля. Последний день, отведенный Шахматистом для того, чтобы сделать ход. И он уже настал.

Оконная рама — 600 р, уже без копеек. Три кружка. Раки стоят 19 р, то есть единица. Тридцать один — что это может быть? Последние две цены без копеек, и цифра не похожа ни на месяц, ни на день, ни на время.

Валерия пришла к выводу, что это — номер дома. Оставалось вычислить улицу. Магазин, в котором, якобы, куплены все эти вещи, находится на несуществующей улице. И называется «Точка». В списке продуктов зашифровано слово «денбор», то есть «время». Точка и время. Это сочетание навело Леру на мысль о больших часах, расположенных на пересечении улиц. Пересечение — это и есть точка. Часы — время. Из двух улиц одна носит название улица Часовщиков. По слухам когда-то давно на там жили часовые мастера, но сейчас название перестало быть говорящим. Там жили обычные люди, и только парочка старинных особнячков с витыми колоннами и статуями дев, держащих в руках часы, напоминала о прошлом.

Получается, сегодня, тридцатого апреля, в понедельник, в половине первого дня Лера должна занять свою «клетку», и именно таким образом сделать ход. Если она займет правильное место, то белая пешка, кем бы она ни была, останется жива. И с Дашей ничего не случится.

Но где оно, это правильное место?

Возможно, это станет ясно потом. Но нужно торопиться, чтобы успеть подготовиться к встрече. Потому что полиция тоже там будет. Лера прослушивала разговоры Елина и Иванны — места они не называли, но операцию планировали серьезно. Правда, они не сумели разгадать шифр записки, а просто вычислили одного из участников встречи — Константина.

Так или иначе, Валерии придется приложить все усилия, чтобы остаться незамеченной.

И первым делом она набрала Дашу. Придется снова поиграть в переодевание.

— Привет! — прижав телефон плечом к уху, Лера прыгала на одной ноге и пыталась натянуть полосатый носок. — Есть дело! Можешь приехать?

— Лер, вообще-то сегодня понедельник, — вкрадчиво произнесла Даша.

— И? — носок никак не хотел натягиваться, застревал в районе пятки и сбивался в гармошку.

— Что «и»? Ты что, все забыла? — возмутилась Даша.

— А что я должна помнить? — победив носок, Лера взялась за расческу.

— Сегодня приезжает Виктор! Ну и память у тебя девичья…

— Что поделаешь, — Лера запустила расческу в волосы, и она тут же запуталась. — Блин.

— Не поняла?

— Да не, это я не тебе, — расческа застряла накрепко, но Лера совладала и с ней. И пришла к выводу, что надо почаще расчесывать волосы. — А твой Витя сильно расстроится, если ты его не встретишь?

— А вот как ты сама думаешь? Мы не виделись целый год!

— Вы не виделись никогда, — заметила Валерия. — Ты же общалась с ним только по телефону и переписке. Откуда тебе знать, вдруг он страшненький?

— Во-первых, я видела его фотки, а во-вторых — внешность не главное!

— А если он ковыряет в носу и разбрасывает повсюду грязные вонючие носки?

— Лера!

— А что? Ты ведь его совсем не знаешь. А у меня… ну о-очень важное дело, — выразительно произнесла Лера. Она не могла сказать прямо из-за прослушки. А звонить с телефона, на который Шахматист присылал СМС, не хотелось.

— Очень, в смысле… оооочень?

— Именно.

Даша замялась и с неохотой согласилась.

— Ну хорошо… я приеду. Но если Виктор после этого не захочет со мной разговаривать, я… я…

— Найдешь себе другого. Даш, если это любовь, то из-за одной пропущенной встречи она никуда не денется.

На это у Даши возражений не нашлось, и уже через полчаса она была у Валерии. Точнее, не совсем она. Девушки списались по электронной почте, и Валерия в двух словах описала свой план «побега». На этот раз кодового персонажа звали «Маша». Этакая миловидная блондиночка в голубом платьице.

Лера в общих чертах рассказала ей, что собирается на вылазку, поскольку узнала, где искать «серого человека». Попутно она рылась в шкафу, отыскивая последний аксессуар — большущие темные очки на пол лица.

Даша подошла со спины и с любопытством заглянула подруге через плечо. Присвистнула, прикинув сколько времени потребовалось бы, чтобы разобрать такой завал.

— Слушай, Рига. А на что тебе парашют?

Лера не сразу поняла, о чем она говорит. Но потом заметила в углу, под старыми штанами и трубкой для откачки воды из аквариума парашютный ранец.

— Ты что с балкона прыгать собралась? — хихикнула подруга.

— Нет. Со скалы, — ответила Лера, выудив выглядывающие из-за этих же штанов очки.

— А где скалу найдешь?

— Здесь, — Лера постучала указательным пальцем по своей голове и примерила очки.

— Парашют-то настоящий, — заметила подруга.

— Все эфемерно, — невозмутимо заметила Валерия. Повернулась к подруге и посмотрела на нее поверх черных очков. — Бонд. Джеймс Бонд.

— Не, мелковата ты для Бонда, — хихикнула Даша. — А ну-ка дай…

Она сняла с себя парик и надела на Валерию.

— А ты ничего, — развеселилась Даша. — Не узнать.

— Мне еще бантика на шею не хватает, — Лера мрачно осмотрела свой прикид в зеркало. — И заблеять, чтобы натуральнее было.

— Можно и бантик устроить, — Даша подправила кудряшку на парике.

— Не надо, — Лера отошла. — Давай уже переодеваться… Время поджимает.

Обменявшись одеждой с подругой, Валерия еще раз взглянула на себя в зеркало. На нее смотрела незнакомая девушка с настоящим атомным взрывом на голове. Кудряшки, кудряшки и еще раз кудряшки. Даша взяла парик, какой был. В небольшом городе не так-то просто отыскать нужную вещь. И с этим можно было бы смириться, если бы девушка не покачивалась из стороны в сторону, живо напоминая чахлый одуванчик.

— Даш… — Лера жалобно взглянула на подругу. — Может в кроссовках лучше? Я на таких шпильках далеко не уйду.

Даша скептически оглядела ее с ног до головы, почесала затылок и велела сделать пару шагов.

Эксперимент с горем пополам удался.

— Ничего, справишься, — резюмировала Даша.

Ответом ей послужил тяжелый вздох.

— Рига, а зачем тебе это нужно? Ведь Антона отпустили, все хорошо…

— Ну мы ведь с тобой с самого начала договорились, что найдем преступника, — не растерялась Лера. — Ты напишешь убойную статью, станешь знаменитой журналисткой, а я буду ходить и всем говорить — я подруга той самой Дарьи Лапшиной!

— Ну ладно, — скептически произнесла журналистка. — Только ты уж будь осторожна, подруга Дарьи Лапшиной.

Лера подмигнула ей и молча вышла из дома. А мысли остались с подругой. Что, если не выйдет? Что, если Лера ошиблась, и делает неверный ход? Что тогда?…

Мимо охраны она прошла совершенно свободно, но мельком взглянула на дом Крымовых. Теперь он выглядел угрюмым и странным. Странным от того, что случилось с его хозяевами. Лера беспокоилась за Антона, но не могла ничего изменить. Он стал нелюдим и неразговорчив. Но Михаил Афанасьевич отчего-то словно забыл про него. Девушка знала, что пока шантажисты притихли — Антон никуда не ходил и к нему не приходил никто. Соседские ребята отлично несли службу.

Поэтому, оставалось только одно — продолжить игру.

Итак, «Маша» отправилась на место встречи, к дому номер 31, на улицу Часовщиков. О том, чтобы поехать на байке не могло быть и речи. Первые сто метров показались Валерии настоящей пыткой — ноги то и дело подкашивались, а к ссадинам на ладонях добавился синяк на коленке.

Но дальше дело пошло лучше. Прохожие больше не косились на «Машу»: она нашла способ сохранять относительный баланс, представляя себя аистом на длинных ногах. Ведь не падает же он, когда ходит — значит, и я не упаду, внушала она себе.

Так и дошла до нужной улицы. Перекресток с часами находился в получасе пути от Калиновой улицы, но Валерия преодолела это расстояние за час. Нужный дом отыскала быстро. Пять этажей, светлый дворик, несколько могучих тополей, песочница с деревянным бордюром и только один подъезд. Правда, оказалось, что имеется черный ход.

В этот же дворик выходили подъезды еще трех домов.

Выбрав место в тени тополей, Валерия огляделась. До нужного подъезда было всего несколько метров, и отсюда прекрасно просматривался весь двор. Среди машин местных жителей она разглядела и автомобиль Иванны. Пятеро оперативников дежурили у главного и черного входа. Правда, они не подходили близко к подъезду, чтобы не спугнуть преступников. Лера решила, что «черная дама» еще не пришла.

Двор оказался почти безлюден. Только старушка у подъезда грызла семечки, и маленькая девочка, лет семи, возилась в песочнице. Девушка пригляделась к ним. Старушка, по-видимому, местная сплетница: все время смотрит по сторонам, подозрительно приглядывается к оперативникам, и всем своим видом выражает презрение, смешанное с любопытством.

Гораздо больше Леру заинтересовала девочка в легком ситцевом платьице и розовой панамке. Она с тревогой посмотрела на нее и вспомнила четверостишие написанное на автобусе. Отрывок из стихотворения, которое называется «девочка-смерть». Не может ли быть белой пешкой эта малышка?

Лера содрогнулась при мысли, что с ребенком может что-то случиться. Оставалось надеяться, что Шахматист рассчитал этот «ход» идеально. Валерия пришла, белый слон занял свое место. Значит, пешка должна уцелеть — но как?

Время шло, в подъезд никто не входил. Время приближалось к половине первого.

Иванна знала, что никто и не придет. Все действующие лица уже на месте. Полиция наблюдала за квартирой несколько дней.

После облавы в «Своде» преступники пересмотрели свои планы.

Зоя пришла утром, а Сыров отсиживался в квартире все эти дни, поскольку знал, что теперь его ищет полиция. И только третий участник представления — Константин, он же Виталий, пришел сегодня, в двенадцать часов. Иванна не знала, какую роль он играет в этой встрече, но Зоя и Сыров ожидали его с нетерпением. Потому что он принес новости от шефа.

Поначалу разговор не относился ни к одному из нынешних дел. Прослушку в квартире установили прошлой ночью, улучив момент, когда Сыров на несколько минут отлучился в магазин.

С приходом Константина разговор принял интересный оборот. Ядовито-медовый голос Зои выдавал ее крайнее беспокойство и нагонял на Сырова дрожь.

— Из-за этого недотепы мы чуть не попались, — почти ласково сказала она, когда хлопнула дверь. — Он привел хвост.

— И до сих пор жив? — голос Константина был бесцветен, как и его внешний вид. — Странно. Но это не мое дело. Я надеюсь, здесь чисто?

— Да, чисто, чисто! — проворчал Сыров. — На этот раз я был осторожен.

— Да, только потерял записку о месте и времени встречи, — ядовито добавила Зоя. — Всего лишь.

— Я не терял, ее украли! — огрызнулся Сыров. — Они в жизни не разгадают шифр, даже если каким-то чудом поймут, что чек и есть записка!

— Самоуверенный, — с омерзением произнес Константин. — Зачем вообще шеф его держит…

Послышались шаги, а затем он снова заговорил.

— Я принес новости. Кроме нашего последнего дела, и возникших из-за пуговицы проблем, появилось еще одно препятствие в лице некоего Смолина. Вот фото. Надо его убрать.

— Симпатичный, — промурлыкала Зоя. — Жалко будет… А что наш «волкодав»?

— Сидит на привязи, — сообщил Константин. — Так что тебе придется поработать.

— Это увеличит стоимость моих… услуг, — отрезала Зоя. — Передайте своему шефу, что я все сделаю, но процент увеличим в два раза.

— А не подавишься? — Константин усмехнулся.

— Лучше за себя переживай, — холодно ответила она. — Кстати, можешь передать шефу, что пуговица по-прежнему у ментов. Его любимый пес не оправдал ожиданий.

— Ты со словами поосторожнее!

Сыров постарался придать голосу храбрости, но тот предательски дрожал.

Полиция прослушивала их разговор до тех пор, пока речь не зашла напрямую об убийстве Антоновой. Только из него следовало, что Жиль Рожер не виноват. Более того, они говорили о торговке, подтверждая версию Валерии.

Когда Иванна сочла, что доказательств против всех троих хватает, подала сигнал своим ребятам. Пора было взять эту неуловимую «миледи».

Оперативники зашли в подъезд и приготовились без предупреждения взломать дверь. Стояла подозрительная тишина.

— Давай, — одними губами произнес один из оперативников, прижимая руку с пистолетом к плечу.

Другой аккуратно вскрыл замок и открыл дверь.

Один за другим они миновали узкий коридор, но в квартире их ждал сюрприз.

Там никого не оказалось.

Неожиданное исчезновение впечатлило даже Иванну. Но она не растерялась, решив, что Зоя каким-то образом вычислила слежку и перебралась в другую квартиру.

Но в какую именно? У преступников было не так много времени, чтобы скрыться. От последнего сказанного ими слова до прихода в квартиру оперативников прошло меньше минуты. В поле зрения попадали два этажа.

И один из этой троицы нашелся этажом ниже. Сыров прятался в пустой квартире, в которую спустился через балкон. Он представлял собой жалкое зрелище — дрожащий, скулящий мешок, зарывшийся в корзину с грязным бельем.

Предатель отказался говорить где скрылись «миледи» и Константин. Ни в одной из квартир их не оказалось, и полиция была вынуждена прекратить поиски. Но Иванна оставила нескольких оперативников наблюдать за домом — с главного и черного входа. Все окна дома на виду, так что если преступники решат покинуть свою нору таким способом, их будет ожидать теплый прием.

Иванна вернулась в отделение, так и не узнав, что Валерия наблюдает за происходящим, и собирается провести собственное расследование. Конечно же, Лера не слышала разговора, но поняла, что Зоя и Константин пропали.

Во дворе установилась прежняя тишина. Играла девочка в песочнице, бабушка лузгала семечки, а к подъезду подошла симпатичная девушка «Маша». Пора и ей вступить в игру.

«Маша» подошла к старушке, которая все это время сидела возле подъезда. Она спросила кто сегодня до обеда заходил в подъезд. Бабушка попалась словоохотливая, и с радостью поведала Валерии не только кто входил, но и как был одет, и что собирался делать. Похоже, мужчин она недолюбливала, но к женщинам относилась лояльно. Если первые все поголовно либо алкоголики, либо бабники, то вторые стервы только через одну.

Валерия узнала чуть ли не обо всех жильцах дома, а в придачу выслушала тираду о невоспитанных полицейских, которые не соизволили объяснить бабушке, что это за бандит прятался в их доме.

— А ты сама-то небось к Ваське Смирнову из сорок пятой? — в конце спросила старушка. — К нему девки так и шастають! Только зря стараешься, он тебе не пара. Хорошая ты, а этот, прости господи, кобелина с очередной девкой на курорт поехал. Нету его.

— Я не к нему, — Лера смущенно оправила платье. — Я вообще-то к подруге пришла… Она где-то здесь живет, а я у нее еще ни разу не была. Вот, а номер квартиры забыла.

— Как звать-то подругу? — прошамкала старушка.

— Зоя, — ответила Валерия.

— Ты, девонька, ошиблась, наверное. Я всех в этом подъезде знаю, Зой у нас нет, так-то.

— Странно… а она мне именно этот адрес назвала. Она недавно переехала, — пыталась выкрутиться Валерия.

— Так может это Соколовы? — вспомнила старушка. — В последнее время только они переехали, но я никакой Зои у них не припомню. Да ты поди, спроси, они в сороковой квартире живут.

— Спасибо! — вежливо сказала девушка и вошла в подъезд.

Оперативники, наблюдающие за домом, приняли ее за одну из жильцов.

Девочка, играющая в песочнице, тоже собралась домой. Каждый день она выходила гулять одна, и возвращалась в половине третьего. Ее мама — инвалид — не могла выходить с дочерью, но девочка никогда не забывала посмотреть на часы, и возвращалась с прогулки вовремя. В школу ее еще не взяли, а в садик она не ходила.

Так, и Валерия и девочка скрылись в подъезде. Вместе они поднялись на третий этаж. Там девочка зашла домой, а Валерия пошла дальше. Неизвестно, сколько квартир обошла Лера и со сколькими жильцами переговорила. А через два часа из подъезда вышел Константин. Он переоделся и попытался проскочить мимо оперативников незамеченным, но номер не прошел. Оперативники бегали быстрее. Его схватили рядом с соседним двором.

Пока они бегали за ним, Зое удалось скрыться. Она успела улизнуть до того, как оперативники вернулись к подъезду.

Минут через десять после этого из подъезда вышла Валерия, озадаченная и растерянная. Попрощалась с бабушкой на скамейке, и ушла. Но не домой, а к дому в соседнем дворе, в девятнадцатую квартиру, где жила пожилая одинокая женщина Алевтина Сергеевна Резова.

30 апреля 2013 года, тот же дом

Никто не знал, зачем «Маша» ходила в дом, и что она там узнала. Это было известно одной Валерии…

…Когда девочка зашла в свою квартиру, Лера немного успокоилась. Она до последнего думала, что это и есть белая пешка, «девочка-смерть», которой угрожает опасность. Но пока ничего не происходило.

Опечатанную квартиру, где встречались Зоя, Константин и Сыров, она нашла сразу. Ей не пришлось опрашивать соседей, потому что она не сомневалась — Зоя и Константин все еще там. Потому что это был единственный возможный вариант, как они могли скрыться.

Сыров попался в руки полиции не случайно. Он был, своего рода приманкой, для отвода глаз. Перебираться в другую квартиру втроем не было смысла, их нашли бы в два счета. Поэтому отправили только Сырова, чтобы отвлечь оперативников от основного «логова». А там, в каком-нибудь тайнике, прятались Константин и Зоя. Их не нашли при первом обыске, но могли бы отыскать при втором. Но обнаружив Сырова в другой квартире, оперативники опечатали первую и прекратили поиски. Зоя и Константин остались там.

Лера постояла под дверью минут пять, прежде чем решилась приоткрыть ее, сорвав бумажную печать. До слуха донеслись голоса.

Первым заговорил Константин.

— С прослушкой порядок. Менты ничего не заподозрят, у них в приемнике будет тишина. Подайте ручку, мадам.

— Да аккуратнее ты! Ногу отдавил! — послышался женский голос. Зоя вышла из своего укрытия, где, по-видимому, было очень тесно. И похоже укрытие находилось в гостиной, сразу за коридором.

— Ох, простите, мадам! — язвительно произнес Константин. — Вы сами просили помочь вам выбраться!

— Заткнись, — шикнула женщина. — Почему ты не схватил девчонку?

— Она была не одна! — огрызнулся Константин. — Я не мог так рисковать! С ней зашла какая-то девушка! Откуда мне знать, может она тоже мент?

— С кем приходится работать… — обреченно произнесла Зоя. — Откуда взялась эта девушка? Ты же сам сказал, что девчонка из песочницы каждый день идет домой в это время!

— Извините, ваше высочество, — прошипел Константин. — Я не экстрасенс, чтобы предсказывать кто войдет в подъезд!

Валерия оторопела. Значит, они говорят о ней и о той девочке со двора? Теперь сомнений не осталось, девочка была пешкой. Она была нужна, чтобы Зоя и Константин могли сбежать, прикрываясь ребенком, как щитом. Но им помешала она, Лера. Белый слон. Значит, фигуры расставлены верно. Но при одной мысли о том, что она могла ошибиться и не прийти вовремя, Валерия содрогнулась. Что стало бы с этой девочкой?

Но ей было некогда рисовать страшные картины. Она даже забыла порадоваться, что Даша теперь должна быть в относительной безопасности — если Шахматист сдержит слово.

Разговор за дверью продолжался.

— И как нам теперь отсюда выбираться? — это был голос Константина.

— Дай подумать, раз сам не в состоянии.

— А я сразу говорил, что этот трус нас подведет! — не унимался мужчина. — Я говорил, что надо его убрать.

— Это дело вашего шефа, но уж никак не мое, — отрезала Зоя. — Мне еще и не с такими кретинами приходилось работать.

После минутного молчания, она заговорила снова.

— Черт, телефон не работает! Менты и здесь постарались… У тебя телефон с собой?

— Я что, дурак, на явку с мобильным идти?! — вспылил Константин. — Его же засечь проще простого!

— Засада… — сквозь зубы сказала женщина. — Тебе придется отвлечь этих олухов.

— Еще чего! — воскликнул мужчина. — С меня и прошлого раза довольно. Намотался в свое время по зонам.

— Тогда твои предложения? — бесстрастно спросила Зоя.

— Нам нужно перебраться в соседнюю квартиру — для начала, — Константин немного успокоился. — Ее окно выходит в сквер, деревья нас прикроют. Ночью спустимся по веревке.

— Отлично! И где ты возьмешь такую крепкую веревку?

— Не паникуйте, леди, — усмехнулся Константин. — Не забывай, это вторая квартира моей матери. Я знаю, где и что тут лежит.

Послышался шорох, скрип двери шкафа, и голоса стали тише.

Валерия колебалась. Ей необходимо было услышать их разговор. Поэтому она приоткрыла дверь пошире и почти зашла в квартиру.

— Вот, то, что нужно. Давай. Через балкон перелезть в соседнюю квартиру раз плюнуть. Менты могут за дверью поджидать, так что лучше не рисковать. Дамы вперед.

— Трус, — припечатала Зоя. Видимо, они отошли к балкону, поскольку теперь Лера разбирала голоса через слово. Но через пять минут послышался крик, и в квартире что-то упало.

— Ты взбесилась что ли?! — разозлился Константин. — Чего обратно лезешь?

— Там… утопленница, — Зоя тяжело дышала. — Живая!

— Не мели ерунду! — не поверил мужчина. — С ума сошла?

— А ты сам посмотри, — огрызнулась она. — Я ее видела, как тебя сейчас!

Они еще немного попререкались, и Константин сам полез в соседнюю квартиру. Но и он вскоре вернулся. Это Лера поняла по голосу. Он заикался.

— Т-там и п-правда она… — прошептал он. — Но… но ведь я сам ее у-убил! Пакет на голову, яд вк-колол, д-да еще ут… топил! А она живая, стоит, смотрит на меня и улыбается!

— Значит, не дотопил, — рявкнула Зоя. — Не знаю, что это за фокусы, но в утопленников и живых мертвецов я не верю. И тебе придется выйти, и отвлечь ментов. Или я сама тебя выдам. С балкона.

Мужчина что-то проворчал, но, видимо, передумал спорить. Только добавил:

— Если меня схватят, сходи к матери. Она живет в соседнем дворе, квартира двенадцать, дом двадцать семь. Скажи, что я велел забрать синюю тетрадь, она найдет. Шефу передай, там мое последнее дело. Матери не говори. Она вообще не знает, что я приходил, пока ее не было дома.

Лера едва успела спрятаться на пятом этаже. Дверь открылась, и из квартиры вышел «серый» человек. И теперь Лера точно знала, что это он убил Милу. Не просто знала, но и записала его слова на диктофон. Правда, не была уверена, что запись удалась — голоса звучали приглушенно.

Но это ее не беспокоило. Гораздо больше Леру насторожили крики про утопленницу. Да, ночью Валерия тоже видела кого-то, похожего на Милу, но было темно, можно легко ошибиться. А может ли ошибиться убийца, узнав ожившую жертву?

Константин ушел, а через некоторое время из квартиры вышла и «черная дама». По-видимому, она рассчитывала убежать, пока ее сообщник отвлекает оперативников.

Лера проследила за ней через просвет между перилами, и дождалась, пока шаги стихнут. А после спустилась обратно на лестничную клетку, в нерешительности остановившись перед дверью соседней квартиры. Что там, за ней? Действительно ли это Мила, или кто-то, переодетый и загримированный под нее? Но неужели же убийца мог не узнать собственную жертву?

Лера приложила к двери ухо, и ей показалось, что с той стороны кто-то тяжело дышит. Что-то было не так.

И вдруг из-под двери потекла вода. Медленно, тонкой пленкой она начала обволакивать грязный пол. Даже для Валерии это было слишком. Она никогда не верила в привидений, но сейчас ей стало не по себе. Пускай полиция разбирается с утопленниками и убийцами. А ее дело думать. «Вот и пойду… думать», — решила она, убегая от странной квартиры.

Оперативники, занятые Константином, даже не заметили, как из подъезда вышла блондиночка в темных очках. Она украдкой взглянула в их сторону, и отправилась на соседний двор, который ничем не отличался от предыдущего. Такая же безмятежная тишина, трехэтажный дом и старая дверь с обшарпанной обивкой. Квартира двенадцать.

Лера позвонила, но никто не открыл. По лестнице поднималась соседка — она загремела ключами, открывая дверь тринадцатой квартиры. Потом посмотрела на Валерию и спросила:

— Вы, милочка, случайно не к Алевтине Сергеевне?

— Да, — Лера обернулась. — Я от ее сына, мне нужно с ней поговорить.

— А она как раз в ЖКХ пошла, квитанции оплачивать, — услужливо сообщила соседка. — Вы можете найти ее там, контора прямо в нашем дворе, третий подъезд.

— Спасибо! — на бегу выкрикнула Лера. Она уже настолько свыклась с каблуками, что смогла даже бегать. Правда, неуклюже и прихрамывая, но довольно быстро.

«Жилищно-коммунальное хозяйство… Моя любимая инфраструктура. Все для людей. А сколько можно нового узнать о себе, общаясь с его работниками. Сколько доброты и тепла в их больших глазах, жадно глядящих на толстые кошельки граждан…», — на бегу размышляла Валерия.

Нужная контора нашлось быстро — по воплям из соседнего подъезда. Едва не сбив Валерию, из-за железной двери вылетела возмущенная дама с авоськой в руках.

Лера проводила ее взглядом, зашла в приоткрытую дверь, и очутилась в небольшом помещении, единственным убранством которого являлась деревянная скамья. Напротив находилась еще одна дверь, возле которой неуверенно топталась старушка — божий одуванчик. Она посмотрела на вошедшую девушку печальными влажными глазами и отвернулась.

Лера подошла к ней не сразу. Присматривалась, стоя в сторонке. Старушка была миниатюрная, у нее дрожали руки, а в руках клетчатая сумка, три листа квитанций и измятые купюры по десять и пятьдесят рублей.

— Входите! — рявкнула женщина из-за двери.

Старушка вздрогнула, перекрестилась и открыла дверь.

Лера подошла ближе и прислушалась. После такого приглашения ей стало страшно за старушку.

Впрочем, можно было и не подходить. Все было прекрасно слышно. Тот же голос рявкнул.

— С вас, бабуля, шесть тысяч пятьсот рублей! Что вы мне мелочь суете?

— Как?! — судя по восклицанию, старушка едва не схватилась за сердце. — Да ведь это последнее… Как же мне жить-то…

Тут Лера не выдержала, открыла дверь и решительно зашла в кабинет. Там сидела напомаженная упитанная дама и буравила бабушку взглядом. На секунду взгляд переместился на Валерию.

— Девушка, вы что, не видите — занято!

— И вам день добрый, — невозмутимо ответила Лера. — Разрешите посмотреть квитанции.

— А вы, собсно, кто? — разозлилась тетка. — По какому праву?

— Я внучка, — Лера с улыбкой посмотрела на старушку и подмигнула ей. Бабушка ответила удивленным и умоляющим взглядом, словно неожиданная заступница была ее последней надеждой. — Бабуля моя плохо видит, не разглядела циферки. А я и не успела взглянуть на квитанции.

— Держите… — недовольно буркнула тетка, швырнув бумаги Валерии, словно рубль нищему.

Лера пробежалась глазами по ценам. Газ нормально, электричество — терпимо, вода… «Бог мой, и это плата за воду с одинокой старушки, которая и ванны наверняка не принимает?! Держите меня семеро, сейчас упаду», — ошарашено подумала Лера.

— Вы знаете, а у нас с бабулей из крана вода течет, — сказала она тоном жалобщика, возвращая квитанции.

Тетка посмотрела на нее, как на умалишенную:

— И что?

— Судя по этой квитанции должно течь французское вино.

Тетка открыла рот и захлопала глазами, как рыба, вынутая из воды. Она стала ужасно похожа на копченую воблу.

То ли ее возмутила безграничная наглость Валерии, то ли Лера раскусила план ЖКХ по откачке французского вина из трубопровода и замене его на обычную воду. Так или иначе, тетка не сумела ничего возразить.

— Значит так. Или вы пересматриваете и пересчитываете это, или я обращусь куда следует. А следует в прокуратуру, после чего кое-кто из вашей конторы проследует в места не столь отдаленные. И, уверяю вас, связи у меня имеются. Я понятно объясняю?

— Да, — проворчала тетка.

— Не слышу? — Лера приложила руку к уху.

— Да, мы все пересчитаем и в течение пяти дней вы сможете оплатить счета за воду, — до омерзения вежливо сказала она, буравя Валерию ненавидящим взглядом.

— Вот, можете, когда хотите, — похвалила Лера. — Бабуля, ты оплати две квитанции, а за воду я потом сама заплачу. Заодно и проверю, правильно ли пересчитали.

Обомлевшая старушка отдала часть денег кассирше, а когда они с Валерией вышли из жилконторы, на ее глазах выступили слезы.

— Спасибо тебе, доченька! Я уж думала, придется голодать до конца месяца… А мне ведь еще лекарства нужны. Теперь вот месяцок еще поживу… Спасибо, родная… спасибо, спасительница ты моя.

— Ну что вы, — Лера подбадривающее улыбнулась и взяла старушку за руку, — Мне ведь не трудно. И знаете что? Давайте пойдем в аптеку, и я куплю вам все, что нужно.

— Да как же… — забормотала смущенная старушка, но отказаться не посмела.

Они вместе зашли в аптеку и Лера купила лекарства. А мимоходом спросила:

— Вы, случайно, не Алевтина Сергеевна?

— Да, — старушка удивилась, но потом сообразила. — Так в квитанции было написано…

— Ой, совсем забыла на имя взглянуть… — спохватилась Лера. — Я вообще-то к вам от вашего сына, это он назвал мне ваше имя.

— Виталенька… — старушка крепко сжала руку Валерии и расплакалась. — Сыночек мой… Значит, он в городе… Я ведь его пять лет не видела. Как у него здоровье? Как с работой?

— Да, с ним все хорошо, — неуверенно ответила Валерия.

Она не могла сказать, что его только что схватила полиция. И что он вор и убийца. Его мать не пережила бы таких известий.

— Он опять уехал. Сегодня. Привет вам передавал.

— Ох, — лицо бабушки посветлело, и она словно помолодела. — Не забыл, помнит еще… А я ведь ему квартиру оставила, сама теперь в квартире покойного мужа живу. Думала, сынок мой приедет, рядом будет, под боком… А он и не заглядывал…

— У него были дела, — Лера отвела взгляд, но все же, взяла себя в руки, и посмотрела на старушку. — Но он о вас вспоминал, и просил передать… В общем, это деньги от него. За лекарства, за воду… Только он просил не говорить, думал, вы не возьмете.

Такой блаженной улыбки Лера, пожалуй, не видела никогда. Старушка была на седьмом небе от счастья, от одного осознания того, что сын о ней помнит.

— Да как же не взять? — она сложила руки на груди. — Он, наверное, думает, что я от него отреклась, после того, как его в тюрьму посадили… А я ведь поначалу и правда осерчала очень, но теперь только и жду, что он придет, обнимет меня… снова его голос услышу… А надолго он уехал?

— Думаю, что надолго, — призналась Лера, а у самой сердце сжалось от жалости. — Но вы не переживайте, у него все хорошо. Он вас любит…

— Ох, ты меня сегодня дважды к жизни вернула, — старушка обняла ее и спросила. — А как тебя зовут, милая?

— Лера, — на этот раз девушка ответила честно.

— А сынка моего откуда знаешь? Ты ведь молоденькая, а он уж и сам в возрасте…

— Вообще-то мы познакомились случайно, — Лера на ходу придумывала легенду. — Однажды он мне помог, а теперь я возвращаю долг. Он просил зайти к вам, помочь чем смогу. И еще велел кое-что забрать…

— Славная ты, светлая, как солнышко, — трогательно улыбнулась старушка. — Пойдем, я тебя хоть чаем напою, а ты расскажешь мне о Виталечке.

Стоит ли говорить, что тетрадь Лера получила?

Дорога домой показалась длиннее обычного — не столько от физической усталости, сколько от пережитых волнений.

К тому же неподалеку от первого дома на улице Часовщиков шли внеплановые ремонтные работы. Там упал телефонный столб, перегородив и без того узкую улицу. Судя по всему, ремонт шел уже давно, потому что не очень трезвый монтер умудрился снова уронить столб, когда его уже почти установили. Виновника на емком русском отчитывал начальник, да так, что было слышно на всю улицу.

Поэтому Лера решила сделать крюк и прогуляться в тишине.

Глава 13, или Шаг вперед, два назад

1 мая, 2013 год

Утро бывает разным.

Бодрым, веселым, вялым, добрым, не-с-той-ноги-вставшим, неожиданным, сонным, солнечным, ворчливым, дождливым, нежащимся под теплым одеялом и спешащим на работу. Оно может прийти, постучаться в окно, прискакать, приползти, прикоснуться, пролиться, прозвенеть будильником, продолжаться сладким сном.

Утро Валерии было ни то ни се. И не пришло оно, потому что Лера продолжала спать с открытыми глазами. И не было ни добрым, ни плохим — каким-то на удивление обыкновенным.

Вчера вечером сыщице пришлось ненадолго отвлечься от своих дел и съездить в ветклинику, куда отправили напавшего на Арчи питбуля. Отвез ее туда один из стажеров, охранявших ее. Пришлось отвезти несчастного пса в новый дом — к старому доброму знакомому Леры, и брату гитариста, Черного Пса. Он жил в соседнем городке в часе езды, и был превосходным кинологом. К радости Валерии, мужчина согласился принять собаку на перевоспитание — а дальше, оставить себе или найти хороших хозяев. Прежний хозяин так испугался ответственности, что сам отдал пса. Так что домой Лера вернулась поздно.

И сразу по приезду девушка изучила тетрадь Константина. А потом ей всю ночь снилось, что она стоит на огромной шахматной доске, и на нее надвигается гигантская шахматная фигура — черный король. А она не в состоянии сдвинуться с места, она — пешка — и должна стоять в ожидании казни. Король уже выхватил огромный каменный меч и занес над ее головой, когда Лера проснулась.

Было непривычно тихо. Арчи тихонько лежал около кровати, Гаджет пристроился рядом с ним, уткнувшись в большой теплый бок ньюфа. Вжик еще даже не проснулся, а кролики по обыкновению тихонько шуршали за загородкой. Затуманенным взглядом Лера отыскала часы. Без пяти семь.

— Закон подлости, — констатировала она, скидывая одеяло.

Мозг совершенно отказывался спать дальше, а глаза никак не хотели проснуться. Почему-то, когда все звери ведут себя тихо, и их хозяйке никуда не надо — а такое бывает раз в году — ей не спится.

После событий последних дней такое утро выглядело совершенно мистическим. Ни звонков, ни угроз, ни спешки. От Шахматиста известий не было, полиция не объявлялась. Что еще нужно для счастья? Однако, тревога нарастала. Почему от Шахматиста нет известий? Что, если она все-таки ошиблась…

Все еще пребывая в потустороннем измерении, Лера бродила по комнате, натыкаясь на предметы и выполняя обычные домашние дела. Накормила зверей, приготовила завтрак, включила телевизор и пошла умываться.

На самом деле, у Леры не было привычки заглушать мысли телевизором. Она считала, что если человеку скучно наедине с самим собой, то он ужасный зануда. Так что телевизор у нее был скорее предметом декора, чем развлечением. Фильмов девушка не смотрела, они ее не интересовали. Но сегодня рука сама потянулась к пульту. Никаких сигналов от Шахматиста не поступало, и это настораживало — ведь ход был сделан еще вчера днем. Поэтому Лера решила, что если ночью произошло что-то страшное, об этом обязательно расскажут в утренних новостях.

Из ванной она услышала голос диктора.

«А сейчас в эфире новости. И сразу экстренное сообщение — вчера в одиннадцать вечера на улице профессора Преображенского загорелся морг. Огонь охватил большую часть здания, движение по улице было перекрыто. Двое подростков, вызвавшие пожарных, получили серьезные ожоги. По словам полиции, дети забрались в здание из любопытства. Так же есть информация об одном погибшем. На данный момент пожар потушен, здание оцеплено — ведется следствие…».

Оставив щетку за щекой, Лера выглянула из ванной. На экране появилось полыхающее здание, трясущейся рукой снятое на телефон. Потом диктор перешла на другие темы, совершенно неинтересные и скучные.

— Жначит, пожах, — пробормотала Лера, не вынимая щетку, и снова скрылась в ванной.

1 мая, 2013 год, сгоревший морг

На этот раз Елин лично выехал на место происшествия. Второй раз за две недели… А ведь раньше это случалось едва ли раз в год. Иванна приехала часом раньше, вместе с оперативной группой. Но теперь она отправилась в больницу, допрашивать мальчишек, пробравшихся в здание. Оно выгорело почти полностью, остались лишь стены с зияющими провалами окон. Едва ли не на километр стоял смрад от сгоревшей плоти и химикатов, хранившихся в морге.

Михаил Афанасьевич направился прямиком к судмедэксперту, который склонился над обгоревшим телом. Собственно, ради него он и приехал. Ночью в морге не было даже охранника, двери плотно запирались, и здание пустовало до утра. Следовательно, кроме двух забравшихся туда мальчишек, никто пострадать не мог.

Но после пожара оказалось, что среди трупов каким-то непостижимым образом оказался один человек, женщина. Перед пожаром она находилась в полусознательном состоянии из-за большой потери крови. Было обнаружено ножевое ранение в живот, но рана не была смертельной. Если бы не пожар, ее можно было бы спасти. Кто-то хотел таким образом скрыть следы преступления. Перенес жертву в морг, и устроил поджог. Неплохой способ замести следы. Кому взбредет в голову среди обгоревших тел искать без вести пропавшего человека? Вот только преступник не учел одного — женщина не погибла от удара ножом. Когда пожар потушили, в глаза сразу же бросилось тело в неестественном, скрюченном положении. Женщина была жива, и пыталась выбраться из ящика, в панике ободрав ногти до мяса.

Личность погибшей установили сразу. Ее паспорт, упавший на дно ящика, обгорел только по краям.

— Кто на этот раз? — спросил Елин, глядя на труп. Он что-то заметил — это стало ясно по бормотанию. Так Михаил Афанасьевич повторял про себя детали, которые нужно было запомнить.

— Екатерина Столпина, работала на почте, в эту ночь должна была дежурить, — сообщил один из оперативников.

— Что скажешь, Михалыч? — Елин обратился у судмедэксперту Михаилу Михайловичу Погремкову.

— Ничего хорошего, — Погремков отошел от тела, снял перчатки и вытер руки о белый носовой платок. — Ее ранили острым предметом, но не ножом. Предположительно, ножницами. Женщина потеряла сознание, очнулась в морге. Пыталась выбраться, ободрала ногти и ладони о стенки ящика. Когда начался пожар, задохнулась от дыма. Огонь прожег в ящике дыру, но обгорели только незащищенные одеждой части — лицо, руки. Подробнее о причине смерти скажу после вскрытия.

— А что там с мальчишками? Ты их видел? — спросил Елин.

— Тьфу, тьфу, тьфу, это не в моей компетенции! — отмахнулся Погремков. — Мальчики, слава Богу, живы, хотя и не совсем здоровы…

— Я тебя не как эксперта спрашиваю, а как человека. Можешь ты, как человек, предположить, зачем двум сорванцам залезать в морг посреди ночи?

— Время сейчас такое… — вздохнул Погремков. — Подросткам острых ощущений не хватает. Кто-то потом вырастает, в судмедэксперты идет, а кто то вот, по моргам лазает. Диггеры они, ишь ты.

Тот же день, 1 мая, комната Валерии

— Ты слышала про пожар в морге? — с порога выпалила Даша, примчавшись к подруге в десять утра. — Кошмар! Что творится в городе? Все как с ума посходили!

— Не просто слышала, — Лера налила Даше чаю. — Пирог будешь? Сама пекла.

Она скрыла радость от того, что с подругой все хорошо, что она жива и здорова — а значит, условие выполнено.

— Э… нет, спасибо, — Даша покосилась на угощение и подозрительно принюхалась. — В смысле, не просто слышала?

— Я успела подумать над фактами, которыми располагаю. Раз дорогу перекрыли, значит, пожар был сильный. Но огонь охватил здание не мгновенно, мальчишки успели вызвать пожарных и выбраться на улицу. Кроме них внутри никого не было — даже сторожа. Но самое главное — поджог произошел изнутри.

— Это как? — Даша заслушалась, все-таки откусила кусочек пирога, и с удивлением посмотрела на него. — А ведь ничего. По сравнению с… э…

— С чем? — с подозрением уточнила Лера.

— Э… не важно, — Даша вспомнила прошлые кулинарные «шедевры» подруги, которые можно было есть только с крайней голодухи. — Так что с поджогом?

Лера отпила чай, устроилась в кресле поудобнее и продолжила.

— Если бы здание загорелось снаружи, огонь заметили бы раньше. Люди на улице Преображенского есть всегда. Там и клуб, и кинотеатр и чего только нет. Но пожарных вызвали мальчишки, а не прохожие. Значит, пожар начался внутри. Кроме того, имеется жертва. Готова поспорить, ее нашли внутри здания, может быть даже среди трупов. Ну, тех, которые уже были мертвы до пожара. Кто-то пытался скрыть следы убийства в огне.

— Ух ты. А зачем тебе строить эти предположения? Ты что, решила взяться за расследование всех преступлений, происходящих в городе? — скептически спросила Даша.

— Нет, пожар на самом деле не важен. Это я так, из спортивного интереса. Я позвала тебя по другому поводу. Вчера я слишком устала и не успела показать тебе вот это.

Лера взяла со стола синюю тетрадь с шершавой обложкой и протянула журналистке. Она не боялась нарушить условия игры, показывая улику, потому что по условиям нельзя рассказывать о Шахматисте и лезть не в свои дела. Ни того ни другого девушка не сделала, ведь запики Константина она добыла, выполняя свой ход.

— Прикольно. Школьная тетрадь, — Даша, незаметно для себя, доела кусок пирога и взяла еще. — И что?

— Ммм, назовем это, условно, записки «серого человека». Как тебе? — Лера пролистала тетрадь и открыла на нужном месте.

Даша так и застыла с чашкой у рта, глядя на буквы, скачущие в пляске святого Витта по серым клетчатым листам. Похоже, Константин не утруждал себя образованием и чистописанием.

Записи предназначались его шефу, некоему Ш. Но убийство заказал вовсе не он. Судя по записям, Константин, он же Виталий, не наемный убийца. Он работал за услугу. Баш на баш.

Но что больше всего поразило Валерию — убийство все-таки состоялось. Мила умерла, но тогда кто же был в той квартире? Кого увидел убийца, и кто шел по аллее мимо общежития?

Не находя объяснения, Валерия пришла к единственному логическому выводу. Но она не рассказала о нем Даше, потому что не знала, чем это может обернуться.

А Даша тем временем читала записи.

Константин писал:

Кроме этой записи в тетради были какие-то бытовые расчеты, рецепты и заметки, которые совсем не интересовали Леру. По-видимому, Константин намеренно вписал это послание именно туда, где никто не станет искать. Если он приходил, пока мать отлучалась из квартиры, то и она ничего не знала.

Даша дочитала и еще несколько секунд сидела неподвижно, не веря своим глазам.

— Лерка, это просто бомба! — воскликнула она наконец. — Ты представляешь, какой будет резонанс?

— Представляю, — не слишком весело отозвалась Лера. — Только бы не вышло как в том анекдоте про собаку по кличке Новость, которая нашла бомбу…

— Ради такого и рискнуть можно, — серьезно сказала Даша. — Это же мой шанс! Такой убойный материал… Получается, мы шли по верному следу.

— Получается… — Лера задумчиво поковыряла пальцем гвоздик на столе. — А у тебя не возникает никаких вопросов?

— Возникает, — Даша встала и принялась возбужденно мерить комнату шагами. — Но даже такого материала достаточно, чтобы взорвать не только этот городок, но засветиться и в крупных изданиях. Ты была права почти во всём! Поразительно…

— Угу. Только пока тебе придется подождать, — вдруг заявила Лера. — Ты можешь спугнуть главную рыбу. Но еще хуже, если эта рыба разозлится. Не думаю, что это килька… Тигровая акула, как минимум.

Даша резко обернулась и воскликнула:

— Новости нужно подавать горячими! Пока мы ждем, кто-нибудь докопается до правды первым! Или новость просто станет неинтересна. Мы упускаем такую возможность…

— Не мы, а ты, — Лера закрыла тетрадь и положила на нее ладонь.

— Да, я, — Даша остановилась и с вызовом посмотрела на Леру. — А ради чего, по-твоему, я занимаюсь всем этим? Для чего мне рисковать карьерой, жизнью, если в итоге не могу воспользоваться материалом?

— Для того, чтобы спасти чью-то жизнь, — спокойно сказала Лера, встретив взгляд подруги. — И если я не ошибаюсь, даже твоя первая статья про Милу имела неплохой успех.

Даша вздохнула, покачала головой и опустилась на стул.

— Ты вообще-то права… Это я в запале сказала… Но что ты предлагаешь? Продолжать расследование?

— Да. Но ты уверена, что хочешь этого? Судя по всему, здесь идет очень опасная игра, в которую мы ввязались. Это не просто бытовые преступления, здесь много игроков. И неизвестно, чем все закончится.

— Кто не рискует, — Даша весело пожала плечами, — тот не пьет шампанского. Какой у нас план?

— План… Сначала нужно кое-что выяснить. Что тебя настораживает в этом письме?

Даша открыла тетрадь и еще раз внимательно пробежалась взглядом по строкам.

— Мне не нравится этот тип. Тот, чье имя Константин не упомянул.

— Отлично. Но это не самое важное, — Лера указала на одну из строк. — Что скажешь?

— Он вколол ей яд. Но мы и так это знали…

— Да, но у Милы было два следа от шприца! Кто сделал второй укол?

— Может, убийца просто не смог сделать с первого раза?

— У него не было времени на вторую попытку. А значит, Мила уже находилась под действием какого-то вещества!

— Или просто вколола себе лекарство, — Даша не очень воодушевилась этой версией. — Он ведь была не совсем здорова.

— Если бы она регулярно делала уколы, отметин от иглы было бы куда больше, — возразила Лера. — Хотя, с другой стороны… Антон не упоминал, что Мила была не в себе. Если бы на нее действовало какое-то вещество, он бы заметил.

— Тогда вариантов нет, — призналась Даша, поднимая руки вверх.

Лера ничего не сказала. Она почесала затылок и отхлебнула остывший чай.

— Теперь вопрос номер два. Что это за двойник, о котором упоминает Константин. И при чем тут авария.

— Слушай, — Даша оживленно посмотрела на Леру. — А что, если встретиться со Студеневым еще раз? Мне кажется, он рассказал далеко не все что знает. Возможно, он вспомнит что-то про ту аварию. Все-таки личному психотерапевту рассказывают все, почти как священнику. А Мила вполне могла поделиться с ним подробностями.

— Отличная мысль. Займешься?

— Без проблем, — усмехнулась журналистка. — Мы ведь с этим доктором Айболитом теперь на короткой ноге. Я потом и про него статейку напишу.

— Да, кстати о статье. Думаю, кое-что из того, что нам известно, можно опубликовать. Попробуй рассказать о Константине, его записях и Миле. Попробуй намекнуть на существование шефа. Возможно, это заставит его сделать ошибку и выдать себя. Но, ради Бога, не упоминай, что здесь замешан кто-то третий! Кем бы он ни был, мы можем его спугнуть.

— Ок. Сегодня же займусь! — обрадовалась Даша. — А ты уже кого-то подозреваешь?

Лера не ответила. Что она могла сказать? Про Шахматиста рассказывать нельзя, а Лера не сомневалась, что Константин пишет именно про него. «Имеем дело с самим чертом.» Пожалуй, это утверждение не далеко от истины.

— У меня тоже есть одно дело, — Лера проигнорировала последний вопрос. — Нужно узнать, что за машина стояла на другом берегу озера утром двадцать первого апреля.

— А что ты собираешься делать с тетрадью, и со всем остальным, что нам удалось узнать? Не хочешь посвятить в это дело Иванну или следователя?

— Я отправлю им анонимку, — подумав, сказала Лера. — Нужно дать им знать, кто убийца Милы. Но никто не должен догадаться, что эти сведения достала я. Ведь они уверены, что я даже не выходила из дома…

— Ясно, — Даша встала с кровати и на всякий случай сфотографировала тетрадь. — Значит, я к Студеневу, потом еще со своими знакомыми ребятами переговорю… Среди них есть те, кто может что-то знать о происходящем в городе. Скажем так, мелкие сошки, не совсем чисты на руку, но как осведомители работают хорошо. Если этот таинственный некто организует преступления, как написано в тетради — значит, они могут о нем что-то знать.

— Отлично. Буду ждать новостей.

Пока Даша собиралась, крутилась перед зеркалом и надевала туфли, Лера спросила.

— Кстати, как там поживает твой Виктор? Пережил, что ты не встретила его вчера?

— Да, — Даша мечтательно закатила глаза. — Он такой… такой… Он мне даже слова не сказал, хотя чуть не заблудился в городе! Знаешь, мне кажется, это судьба…

— Ну если судьба… — Лера оперлась об косяк двери. — А как ему наш город?

— Ты знаешь, ему интересно абсолютно все! Он меня расспрашивал и об истории, и о том, что у нас происходит…

— И что ты ему сказала? — насторожилась Лера.

— Не волнуйся ты так, сыщик, — укоризненно вздохнула Даша. — Про наши расследования я ничего не говорила!

— Да я не за это волнуюсь… — тихо сказала девушка. — А ты в курсе, что он приехал не просто так?

— Конечно, — Даша напудрила носик и накинула на плечо сумочку. — Он приехал, потому что любит меня!

— А я думала, потому что он участвует в конференции…

Даша удивленно посмотрела на Леру и хлопнула длинными ресницами.

— Ты уже знаешь? Ничего-то от тебя не скроется! Да, он участвует в майской конференции, но это не главное. Он бы не поехал, если бы не я.

— Да? Ну что ж… Давай, Дашуль, до встречи, — Лера улыбнулась подруге и закрыла за ней дверь.

Проводив Дашу, она взволнованно покачала головой и вернулась к своим цепям. Места на стене оставалось все меньше, а разгадка была все ближе. Не хватало нескольких звеньев в самом начале.

Приемник, сооруженный Женькой, стоял на подоконнике и уже долгое время молчал. Но тут из хрипловатого динамика послышался стук двери и голос Михаила Афанасьевича.

— Что вы скажете о Сырове? Вы были на допросе. Есть у вас предположения, лейтенант Зуев?

— Может быть, он хотел передать своим подельникам какие-то улики? — неуверенно предположил Зуев.

— Конечно хотел! — воскликнул Михаил Афанасьевич. — Это было ясно сразу! Он пытался раздобыть пуговицу. Зачем она им так нужна?

Судя по всему, Зуев пожал плечами и моргнул, как он обычно делал, если вопрос ставил его в тупик. Правда, немного подумав, он все-таки ответил:

— Может, она принадлежала убийце… Глазова сорвала ее с одежды, а убийца боится, что его вычислят. Поэтому приказал Сырову выкрасть улику!

Елин тяжело вздохнул, побарабанил пальцами по столу и произнес.

— Где же Иванна? Так долго, должна была бы уже приехать… Тогда как по вашему, лейтенант, почему мы до сих пор не поймали убийцу, если уж обладаем такой ценной уликой?

Лера усмехнулась, и поняла, что сегодня Михаил Афанасьевич не взял на работу Бонифация. Обычно он разговаривал с ним. Конечно, пес не мог ничего ответить, но так следователю было проще разобраться в собственных мыслях. Сегодня для этой цели он использовал Зуева.

Поскольку тот ничего не ответил, Елин продолжил.

— Если бы вы внимательнее изучили материалы дела, то заметили, что на обратной стороне пуговицы есть вензель «АЛ» — AL. Аделард и Люсия д'Артуа. Потомки французских аристократов, жестоко убитые неизвестным в собственном особняке двадцать девять лет тому назад! Что вы на это скажете? Что такого в этой пуговице?

Конечно же, Зуев промолчал. Но Елин и не ждал ответа. Лера слушала, затаив дыхание.

Он продолжил.

— Вы не знаете. И это не удивительно, лейтенант Зуев. Потому что пока — повторяю, пока — этого не знает никто. А почему было не устроить встречу в том же ресторане, или не передать пуговицу на улице? Они собирались встретиться на квартире, подвергаясь опасности быть пойманными.

— Наверное, это место их постоянных встреч… — подал голос Зуев.

— Мальчик мой, вам еще учиться и учиться, — послышался тяжелый вздох. — Тогда не было бы нужды называть место встречи, писать записку с шифром. Нет, каждый раз место встречи было разным. Но зачем именно в этот раз так усложнять? А затем, что им нужно было обсудить что-то важное, о чем не поговоришь в ресторане, и что не передашь за пару секунд на улице. Судя по всему Зоя не общалась с шефом напрямую. Поручения ей передавал помощник шефа, Константин, он же Виталий. И благодаря ему, мы узнали кое-что о деле, ради которого Зоя приехала в город. Нечто, носящее название «футарк».

От неожиданности Лера вцепилась в приемник, словно хотела выжать из него ответ. Она совершенно не ождала услышать о футарке из уст следователя.

Но в этот момент в кабинете Елина зазвонил телефон. И, судя по разговору, звонок был из Москвы. Михаил Афанасьевич был крайне взволнован и раздосадован.

— Да. Да, я вас понял, ждем, — сухо сказал Елин. Положил трубку и воскликнул. — Черт те что твориться! За полторы недели пять висяков! Пять! И это при том, что за дело взялись лучшие оперативники… Сыщики нового времени! А толку? — Елин в сердцах взмахнул руками и опрокинул графин с водой, который стоял на его столе.

Лера услышала только звон осколков, плеск воды и — шипение.

— Нет, только не ломайся! — она потрясла приемник. — Ну же, ну…

Но вместо слов теперь слышалось только шипение. Видимо, вода попала на медведя, в котором был зашит микрофон. Бригадир Шура героически окончил свою миссию…

Лера с досадой бросила приемник на кровать, а сама облокотилась на подоконник и принялась думать. Она узнала достаточно, чтобы ухватиться за нужную ниточку. Теперь оставалось только потянуть…

* * *

Но когда приемник сломался, разговор по ту сторону продолжился. И Лера могла бы узнать еще кое-что интересное. Жиля Рожера отпускали на свободу.

После недавней операции на явочной квартире полиция удостоверилась — к убийству Антоновой француз непричастен. Однако, Михаил Афанасьевич был чем-то расстроен. Он совсем не хотел отпускать Жиля. Но и рассказывать о своих догадках тоже не собирался. Со стороны все выглядело очень странно — следователь в годах нервно курит трубку, пускает дым в окошко и теребит усы. На столе у него лежит букет фуксий, а напротив сидит молодой француз и безудержно, не переставая, чихает.

— Как ваше самочувствие, дорогой Жиль? — осведомился следователь. — Что-то вы неважно выглядите…

— Merci^[20], - прошипел француз как змея. — Мнье отльично! Вы вьедь знаете, как я «обожьаю» тсвети!

— Ох, простите, дорогой Жиль, — следователь скрыл улыбку. — Я совсем забыл, что у вас аллергия на цветы. И все-таки удивительно… Не любить цветы!

— Ньичего удивьительного! Апчхи! Пчхи! — сквозь чих сказал несчастный француз.

— Ну что ж, ладно, — Елин протянул Жилю бумаги. — Подпишите. Вас отпускают на свободу, поздравляю!

— И ви всье это врьемя молчьали! — с болью в голосе крикнул Жиль. — Ви точно издьеваетьесь…

Дело в том, что он сидел в кабинете Елина уже полчаса. Полчаса мучился и чихал на все отделение.

Француз размашисто подписал бумаги, резко встал, и, продолжая чихать в кружевной платок, вышел из кабинета, напоследок хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

— Вот и я о том же, друг мой, — задумчиво произнес следователь и выпустил колечко дыма изо рта. — Вот и я…

А Валерия, тем временем, думала. Цепи переплетались, но некоторые звенья выпадали. Ира сжимала в руке пуговицу. Она не срывала ее с пиджака убийцы — она принесла ее с собой. Потому что пуговица принадлежала уже погибшему человеку. Аделард и Люсия д'Артуа — Лера уже слышала эти имена. Точнее — видела на фотографиях в кабинете Полонеза. Он дружил с этими людьми. У него был конфликт с Ирой, он хотел ее отчислить. У Иры была пуговица Аделарда. Возможно, Ира с помощью этой пуговицы как-то шантажировала Полонеза. И он убил ее. Но вот неувязка — он сам сказал Нефедову, что нужно найти убийцу. Он не знает, кто это сделал.

Если предположить, что каким-то чудом убийцу двух французских подданных занесло в Россию, и Ира узнала его старую тайну, она решила шантажировать его. Даже если опустить тот факт, что личность убийцы неизвестна, возникает ряд неувязок. Во-первых, Ира не стала бы встречаться с убийцей ночью, в пустом университете. На это пошел бы только сумасшедший. Во-вторых, как могла студентка узнать, кто убил французов почти тридцать лет назад? Это практически невозможно.

Строя предположения, Валерия вышла на верный путь. Не хватало маленького звена, которое убедило бы ее в правильности рассуждений.

Но если опустить убийство Ирины. Это далеко не единственная загадка, которую предстояло разгадать. Шахматист не вписывался в эту схему, если только это не он навел девушку на мысль о шантаже. Но так или иначе, у пуговицы должен быть иной смысл. Это не улика — она уже не может указывать на убийцу, прошло слишком много времени. Но ее зачем-то так усердно пытаются раздобыть Зоя и Константин. Точнее, теперь одна Зоя, по поручению своего шефа. А значит, в убийстве Глазовой замешан этот шеф. Константин обозначает его, как Ш.

Шахматист? Едва ли. Константин отзывается о нём крайне нелестно. Ещё одна деталь — никто не видел лица таинственного гроссмейстера. Даже шеф. Если только он сам не скрывается за маской. Весьма вероятно. Неплохой способ держать своих «подчиненных» в страхе. Шеф разыгрывал из себя некое третье лицо, гениального «консультанта» для преступников. Но тогда зачем ему убивать Милу? И о каком двойнике шла речь? Если шеф — Полонез — получается нестыковка со смертью Иры. Ведь он, скорее всего, ее не убивал. Уверенность Валерии не пошатнул ни один факт. Если шеф не он — то кто? Нет, мотивы Шахматиста и шефа расходятся, едва ли это один человек. Об этом говорит и еще одно обстоятельство. Для поджога комнаты было использовано самовоспламеняющееся вещество. Его взяли в университете, как и паука. Но Полонез не знал об этом. Он решил провести опыт, и был удивлен, когда оказалось, что вещество разбавлено.

Возможно, противоречие кроется в изначально неверном суждении. Лера решила, что все погибшие играли роль той или иной фигуры в партии. Но если допустить, что Ира — не фигура. Она была случайно жертвой, и выпадает из партии. Шахматист не собирался убивать ее.

Рижская подошла к расставленным на доске шахматным фигурам и задумалась. В Бессмертной партии следующий ход слона заключается в том, что он передвигается ближе к «черному королю». Кто черный король в жизни? Пока он задействован не был. А значит, скоро Валерия узнает кто он.

На новый телефон пришло СМС. «Молодец. Это был хороший ход. Я тоже сделал свой. Твой черед. Ты заслужила доверие. Но зря переживала за подругу. Я блефовал — она мертва. PS посмотри в окно».

Сказать, что Валерия оторопела — ничего не сказать. Она пару секунд не могла пошевелиться, негнущимися пальцами набрала номер Даши — получилось только с третьего раза.

— Ну давай же, давай… — ледяными губами шептала Лера, вслушиваясь в длинные, бесконечно длинные гудки. — Ответь… Даша!

Голос сорвался на крик, когда на звонок ответили.

— Лера? Это ты? С тобой все в порядке? — растерялась Даша. — Алло! Лер… Лера? Рига!

— Да, Даш, — Лера почувствовала ужасную слабость и едва устояла на ногах. — Да, это я. Прости… прости, я просто хотела спросить как ты.

— Я? Это мне стоит не просто спросить, а потребовать объяснений! Что с тобой, подруга? Что случилось? У тебя голос, как у мертвеца…

— Не преувеличивай, — девушка попыталась пошутить. — Я просто устала.

Но почувствовала, что ноги не держат, и опустилась на пол.

— Я сейчас приеду! — почти крикнула Даша.

— Не надо, — поспешила осадить Валерия. — Правда, Даш. Я сама скоро тебе позвоню. До связи.

И положила трубку. Она знала, что Даша не поедет, если она сама ей не разрешит. Такая была договоренность.

Но как же она испугалась! Из-за этой СМСки, казалось, сердце перестанет биться. Она уже мертва… Что имел в виду Шахматист? Речь шла не о Даше? Но о какой тогда подруге? Других у Валерии практически нет, кто же умер?

Теряясь в страшных догадках, Лера заставила себя подняться и посмотреть в окно.

На стене дома Крымовых, стекая вязкими каплями, краснели буквы. Они словно сочились из самой стены, словно дом кровоточил.

Девушка зажмурила глаза, в надежде, что все это ей привиделось. Но надпись никуда не исчезла. Вязкая капля стекла по окну, другая оставила след на белоснежной стене.

Лера поверила. Не верить было некогда — и она метнулась к двери. Выбежала из дома и застыла с открытым ртом.

Стажер, дежуривший возле дома, схватился за пистолет и подбежал к ней.

— Что произошло? — спросил он, напуганный перекошенным лицом девушки.

— Там… только что… — Лера не могла собраться с духом и произнести фразу. Она смотрела на совершенно чистую белую стену, без единого красного пятнышка.

— Что случилось? — повторил вопрос стажер.

— Вы что, ничего не видели? — ошарашено спросила она.

— О чем вы? — стажер непонимающе проследил за ее взглядом. — Все в порядке?

— А… да. Да, извините. Мне… я… решила подышать свежим воздухом. Если вы не возражаете, я загляну в дом напротив. Поболтаю с другом.

Стажер развел руками и пропустил Валерию. Она побежала к дому Крымова, и постучалась в дверь.

Открыл полусонный Антон. Он стал немного походить на человека, бледность прошла, но под глазами по-прежнему были синяки.

— Привет, — Лера неуверенно заглянула за его спину. — Ты один?

— Конечно, — Антон немного удивился. — Мне не хочется ни с кем общаться. Ни с кем, — по слогам повторил он, выразительно глядя на нежданную гостью.

— Прости, что беспокою… — она не знала, как начать. — Просто… на стене твоего дома только что была… кровь.

— Что? — Антон пошатнулся и выбежал во двор прямо в тапочках. Посмотрел на стену и на Валерию. — О чем ты?

— Я не знаю, что это было, — торопливо сказала она. — Но я видела надпись! Красную. Всего минуту назад.

— К дому никто не подходил, — Антон укоризненно посмотрел на Леру и вернулся на порог. — Прости, но сейчас неудачное время для шуток. Я устал, заходи попозже.

Он собрался закрыть дверь, но Валерия не дала, поставив ногу в проем.

— Подожди! Всего один вопрос. Ты так и не объяснил зачем вообще вы с Милой отправились плавать на лодке.

— Мила… это она попросила меня, — опустив голову, ответил Антон. — Я не должен был идти на поводу. Но она настаивала, говорила что ей надо развеяться. Она была слишком настойчива, словно…

— Словно о чем-то знала? — догадалась Лера.

Антон промолчал.

— В тот день она хорошо себя чувствовала? — продолжила Лера. — Это важно!

— Да, как никогда, — с горечью ответил мужчина. Он прикрыл дверь, но вдруг передумал и добавил. — Я думал… думал, что знаю, кто мог желать смерти Милы. Не представляю, как это произошло, и почему я не заметил убийцу — но я знаю! Знает и Студенев. То есть, я хочу сказать, он знает этого человека, но не знает, что он убийца. Я думал, поговорив с ним, ты поймешь…

Стоп. Лера вдруг посмотрела на Антона новыми глазами. Значит, он имел в виду вовсе не объяснение своей странной фразы, когда просил поговорить с психотерапевтом Милы?

— С ним говорила моя подруга, — не выказав удивления, отозвалась Лера.

— Ну конечно! Кроме тебя никто бы и не понял. Да вообще-то Студенев мог и не сказать. У него самого полно скелетов в шкафу.

— Кого ты подозреваешь? — настойчиво спросила Лера.

— Я… не могу сказать, — тихо ответил Антон. — Мне тяжело об этом говорить. К тому же теперь это ничего не изменит. Ничего…

Он закрыл дверь и Лера, недоумевая, осталась на пороге.

Она попыталась дозвониться до Даши, но подруга не отвечала. Тогда Лера отправила ей СМС с сообщением о том, что именно нужно узнать у Студенева.

Потом она принялась обыскивать двор Антона. Точнее, сделала вид что гуляет, чтобы не вызвать подозрение у своих охранников, сама старательно осмотрела все кусты и закутки. Но она не нашла никаких следов того, что объяснило бы возникновение надписи на стене. Ни проектора, ни даже примятой травы, где он мог бы быть установлен.

Ничего не обнаружив, девушка вернулась к себе, взяла тетрадь Константина, спрятала в конверт, надела на Арчи поводок и отправилась в парк. Там незаметно для своего «надсмотрщика» она передала конверт какому-то мальчишке, и велела отнести в полицию. За сто рублей мальчик с радостью согласился доставить посылку хоть в другой конец города.

А после Лера вернулась домой и села за компьютер. Ей было некогда строить версии как именно появилась надпись. Тем более, чем больше она думала об этом, тем страшнее ей становилось, потому что найти логичный ответ не получалось.

Поэтому она взялась разгадывать очередную загадку.

Автором стихотворения оказался Кедрин Д.Б., а название не предвещало ничего хорошего. Лера содрогнулась, прочитав его. Ад.

Что же такое ужасное задумал Шахматист, выбрав именно это четверостишие? Судя по содержанию, кто-то «уже лежащий в могиле» должен «спуститься в страну подземного огня», то есть, умереть. И не просто умереть, а «попасть в ад». Что же это должна быть за смерть…

Лера не представляла, где искать ответ. И не знала, какой срок отведен для этого хода. Единственное, что она знает — надо подобраться ближе к черному королю. А в это время черный слон должен «съесть» белую ладью. Это следует из шахматной нотации Бессмертной партии. Но кто этот слон и ладья Валерия не знала. Никаких зацепок не было.

Она решила отвлечься от основного вопроса и узнать что-нибудь про предстоящую конференцию.

Но к ее удивлению в интернете было крайне мало информации, а та, что нашлась, не имела почти никакого смысла. Единственное, что стало ясно — конференция должна произвести фурор в научном мире, и после этого сенсационные результаты исследований будут обнародованы. Пока все держится в тайне, участники тщательно отобраны и проинформированы лично.

Тогда Лера вбила в поисковую строку слово «футарк». На это интернет выдал больше двухсот ответов. Оказалось, таким словом обозначают все скандинавские, германские и английские рунические алфавиты. Но главенствует древнегерманский, как самый старший из всех. Название «футарк» произошло от сквозного прочтения начальных букв этого алфавита: Феху, Уруз, Турисаз, Ансуз, Райдо, Кеназ.

В записке у Полонеза значилось «футарк ЛС». Что это за загадочное ЛС?

Лера не нашла ответа в интернете, и продолжила свое исследование. Теперь ее интересовал символ печати на листке, который она видела в кабинете Иванны. Два рыцаря, сидящие на одном коне.

В детстве, лет до двенадцати, Валерия обожала истории про рыцарей. Поэтому она узнала этот символ, принадлежащий ордену тамплиеров, рыцарей-храмовников. Он прекратил существование больше семисот лет назад, после череды казней и пыток, которым подверглись члены ордена по приказу Филиппа Красивого.

— Интересная картина, — девушка листала страницы сайтов и недоумевала все больше.

— Вжик хор-роший! Дай Вжику зелёненький! — попугай решил отвлечь хозяйку от раздумий и запрыгал по клетке.

— Думаешь? — Лера укоризненно взглянула на жако, но ненадолго прервала свои вычисления и подошла к холодильнику. Достала огурец, отрезала пару колечек, и дала попугаю. Вжик с удовольствием захрустел лакомством, а девушка ещё немного подумала, и открыла окно — в комнате стало душно и пока Вжик не на свободном выгуле, можно проветрить.

Потом она вернулась к вопросу о «футарке». При чем тут тамплиеры? Да, профессор истории говорил что-то про открытие, но оно никак не может быть связано с рыцарями храма. Хотя бы потому, что исследования проводились в России. Нет никаких официальных сведений, что тамплиеры здесь были. Футарк тоже едва ли имеет отношение к тамплиером. Это, скорее, языческие символы, а храмовники были христианами.

Лера начала копать глубже, но бросила это дело. Информации было море, она разнилась и противоречила сама себе. А девушка не знала что именно надо искать. Поэтому она решила перейти к следующему пункту в списке своих исследований. К «Овидию», собрание членов которого должно было состояться в день открытия конференции. Оказалось, что Овидий, а именно Публий Овидий Назон — древнеримский поэт, большую часть творчества которого составляли любовные элегии. Это ничуть не проясняло ситуацию. Судя по записке, найденной у Иванны, «Овидий» — некое общество. Но что оно собой представляет, и почему его члены собираются отдельно от гостей конференции, было неясно.

Больше Лера ничего найти не успела. В четыре часа зазвонил телефон. Новый, без прослушки. Звонила Даша.

— Лер, я только что от Студенева! — затараторила она. — Он мне такое рассказал! Ты со своей СМС-кой как раз вовремя. Короче, слушай — в первый раз он сказал не все, потому что боялся. И в полицию не пошел по той же причине. Чего и кого он боялся, я толком не поняла, кажется этого самого шефа. Знаешь, непросто было его разговорить… Пришлось выложить все козыри и припугнуть полицией. Он догадался, кого подозревает Антон. Водителя, который сбил его сына. Студенев был свидетелем этого ДТП, и запомнил номер автомобиля. У шесть восемь ноль ро… Лер, ты меня слушаешь?

— Да… да, я здесь, — Лера почти не удивилась. Только ненадолго потеряла дар речи. — Знаешь… это ведь номер машины нашего декана.

— Да ну? Слушай, это не может быть совпадением…

— Ну еще бы, — хмыкнула Лера. — Двух машин с одинаковыми номерами не бывает.

— Ты не дослушала! Вот я как раз об этом. Похоже, мы вычислили двойника, и это совсем не человек!

— Хочешь сказать, это была не… — растерялась Лера.

— Не хочу, а уверенно заявляю. Студенев не просто видел номер машины, он запомнил водителя. За рулем был молодой парень.

— Но при чем тут двойник? Машину могли угнать, только и всего.

— Ой, Лера, какая ты нетерпеливая. Я поговорила со своими… скажем так, знакомыми. Они работают в ГАИ. Так вот, посмотрели по базе — машина Полонеза за день до этого съехала в кювет и разбила фару. А у машины, которая сбила сына Антона, обе фары были целы. Догоняешь, подруга?

— Кажется, да… — Лера вдруг почувствовала облегчение. Конечно, теперь дело запуталось еще больше, но одно было ясно — Полонез ни при чем. Он не пытался сбить её, не причастен к смерти сына Милы и он — не Шахматист.

Однако, она все еще сомневалась, а потому спросила:

— Разве такое возможно?

— Еще как, подруга, еще как! Схема в принципе простая. Кто-то по своим каналам получает из ГИБДД данные на автомобиль — модель и номер кузова, номера и серии регистрационных документов, госномера и всю прочую байду. Я сама в этом не очень разбираюсь, мне так объяснили. Злоумышленник, получив данные, находит похожую машину той же модели, перебивает номера кузова и двигателя, подделывает документы и вот вам готовая машина-двойник. Вот про какого двойника писал Константин!

— Погоди, раз в ГАИ узнали про «двойника», его будут искать?

— Не исключено. Но не это главное. Ты должна рассказать Антону, что он ошибается насчет убийцы своей жены. Если он думает, что убийца — тот водитель, то он подозревает твоего декана. А декан ни сном ни духом! Как бы Крымов не наделал глупостей…

— Я поговорю с ним, — пообещала Лера.

— Отлично. Да, я еще кое-что узнала. Во-первых, вино Студеневу подарил один из клиентов, в знак благодарности. Кажется, Шильц. Во-вторых, я поговорила с ребятами из своей тусовки, разведала обстановку… И знаешь, кажется я знаю, кто убил Семерядова. Ведь полиция так и не нашла того мужика, которого ты описала?

— Нет. Рассказывай.

— Его убил инвалид. Тот самый, с которым Игорь встречался в день своей смерти, я тебе рассказывала. Только вот этот инвалид никакой не инвалид. Он отлично ходит. Ему удавалось дурачить даже врачей целых три года!

— Я и не сомневалась, — заключила Лера. — Это единственный возможный вариант. Значит, он вполне может быть «подсадным», сообщником медсестры, на которую Семерядов дал наводку. У тебя есть доказательства того, что он обманывал врачей?

— Думаю, на статью хватит.

— Вот и отлично. Может, статья натолкнет полицию на верный след. Давай, до связи. Будут новости — звони.

Лера сбросила звонок.

К ней подошел Арчи и положил большую мохнатую морду на колени.

— Что, дружище, — девушка потрепала теплые ушки, — пойдем гулять?

В ответ пес махнул хвостом, и побежал за поводком. Только Лера развернулась к шкафу и потянулась за курткой, как услышала ворчание. Арчи насупился, глухо выражая свое недовольство. И вдруг с оглушительным лаем бросился к окну.

— Фу! — строго сказала Валерия. — Что на тебя нашло?

Ньюфаундленд притих, покосился на хозяйку и еще разок гавкнул. Лера с опаской подошла к подоконнику, и ей хватило одного взгляда, чтобы растерять все свое душевное равновесие.

— Ты?! — она тысячу раз пожалела о том, что открыла окно.

В густых зарослях шиповника, раскинувшихся возле самого окна, стоял Леонид Смолин. Стоял и нагло улыбался.

— Я, — невозмутимо сказал он, и отдернул руку от колючей ветки. — Впустишь?

— Еще чего! — разозлилась Лера. — Зачем ты пришел?

Между делом она покосилась на машину, в которой дежурили стажёры. Они видели её, но нахального гостя загораживал от их взгляда шиповник и растущая в нескольких метрах яблоня. Она загораживала как раз ту часть окна, у которой стоял Смолин.

— Как грубо, — неодобрительно покачал головой Леонид. — Я пока через кусты лез, чуть глаза не лишился. Практически изранен и истекаю кровью! Можно было бы проявить сострадание.

— Порядочные люди, которым нечего бояться полиции, по кустам не лазят. Ты что, от кого-то скрываешься?

— Допустим, — Леонид скрестил руки, но тут же дернулся, оцарапавшись о шипы. — И мне не доставляет удовольствия стоять посреди колючих кустов, уговаривая глупую девчонку меня впустить. Я ведь и сам могу зайти.

— Попробуй, — насмешливо сказала Лера. — Арчи ждет не дождется!

— А, этот пес, — усмехнулся Леонид. — Мы с ним уже встречались. Неужели он поднимет лапу на старого друга?

— Не просто поднимет, но еще и опустит, — огрызнулась Лера.

В знак согласия Арчи заворчал и оскалил зубы.

— Если он терпел тебя на улице, это не значит, что он пустит тебя на свою территорию.

— Ах, мон ами, а я так надеялся! — Леонид театрально закатил глаза и положил руки на сердце. — Ведь в прошлый раз ваша собачка была просто ангельски кроткой!

— Какой прошлый раз? — Лера с недоумением взглянула на Арчи, а пес перестал рычать и удивленно тряхнул мордой.

— Не бери в голову, — махнул рукой Леонид. Но его улыбка Лере совсем не понравилась.

— Ты что, залезал в мою комнату, когда меня не было? Да ты… ты… — от возмущения она не нашлась что сказать, но на всякий случай нащупала под рукой хрустальный графин. — Ты…

— Ну почему же, когда тебя не было? — беспечно пожал плечами парень. Он уже обломал почти все ветки и шипы вокруг, и стоял спокойно.

— В смысле? — графин опустился на место.

— Ну, красавица, что с твоей памятью? Вспомни историю с пауком…

— Так это ты его принес?! — графин все-таки взлетел, и собрался отправиться в свободный полет.

— Тише, и не жалко такую красоту разбивать? — Леонид едва уловимым движением подхватил графин, и поставил на землю. — Чтобы не было соблазна. И — нет, это не я принес паука. Хотя знаю, кто это сделал.

— Кто? — Лера с подозрением покосилась на Смолина.

— Значит, тебе уже не интересно, когда я был в твоей комнате?

— Слушай, что тебе от меня надо?

— Мы ведь уже говорили об этом. Информацию. Вообще-то, за ней я и приходил к тебе в комнату. В ту ночь, точнее, утро, когда подбросили паука.

Лера задумалась, прокручивая в голове события того дня. И вспомнила, что утром Даша зашла в комнату сама, хотя с вечера Лера запиралась на ключ.

— А почему Арчи не залаял?

— Знаешь зачем я в этом городе? — вместо ответа спросил Леонид.

— Чтобы изводить меня? — съязвила Валерия.

— Нет, хотя тоже вариант. Потому что меня наняли как лучшего… профессионала в своем деле. Я могу пробраться куда угодно и остаться незамеченным, даже если придется пройти под носом у собаки.

— Так ты вор? — как-то неожиданно равнодушно спросила Лера, облокотившись о подоконник.

— Разочарована? — усмехнулся Леонид. — Ничего, бывает. Я забрался к тебе, чтобы добыть информацию. Но совершенно ничего не понял в твоих каракулях.

— Ты еще и хам, — все так же равнодушно сказала Лера.

— У меня это с детства, — ничуть не смутился Леонид. — Копирую манеру поведения того, с кем разговариваю.

— Так изысканно меня еще никто не обзывал, — хмыкнула Лера. — Так что ты хочешь узнать?

— У тебя есть то, что нужно мне, у меня — информация для тебя. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Или ты думаешь, я спас тебя из-под колес автомобиля за красивые глаза?

— Что тебе надо? — Лера ледяным тоном повторила свой вопрос.

— Здесь говорить небезопасно, — почти шепотом произнес Леонид. — Приходи в парк. Выгуляешь своего красавца, там и поговорим. Через десять минут.

И он пропал так же неожиданно, как появился. Лера проводила его взглядом и посмотрела на графин. Чтобы его достать, придется слезть в кусты.

— Зараза, — проворчала она, перелезая через подоконник и надеясь, что стажеры не заметят вылазку за яблоней и кустами.

Исцарапавшись о шиповник, она забралась обратно, вернула графин на место и укоризненно посмотрела на Арчи.

— Тоже мне, сторож. Под твоим носом хоть слон протопает, не проснешься.

Арчи гавкнул, завилял хвостом и побежал за поводком.

А Лера только покачала головой, закрыла окно и направилась к двери. Она больше не боялась таинственного «Спартанца», но ей не давала покоя мысль, что он что-то не договаривает. Почему он говорил с деканом? Куда пропал на несколько дней? Ведь после их последней встречи прошло достаточно времени. И если он такой профессионал, то почему прячется от полиции и пробирается через шиповник, вместо того, чтобы просто прийти и поговорить.

Кроме того, ему откуда-то известно о Шахматисте.

Стажер, до этого дремавший в машине, проснулся, только когда Валерия вышла из дома. Он нехотя пошел следом, а Лера даже не обращала на него внимания.

По дороге в парк тревога нарастала. Успокаивало одно — пока Смолину что-то нужно, он ее не тронет. К тому же — уговаривала себя Лера — неподалеку будет находиться один из стажеров. И Арчи, в случае чего, сможет защитить.

В парке оказалось тихо и почти безлюдно. Время подходило к пяти, люди еще только возвращались с работы. Через час парк огласится собачьим лаем и гомоном детей и молодежи. А пока единственным звуком было пение птиц.

Лера неторопливо брела по дорожке, мельком оглядывая окрестности. Поблизости никого не было.

— Чудесный день, не правда ли? — неожиданно раздался голос прямо над ухом. Арчи мгновенно обнажил клыки и тот же голос шепнул. — Собачку усмири.

— Арчи, тихо, — Лера ласково погладила ньюфаундленда по голове. — Он свой.

Пес последний раз, для порядка, обнажил клыки, и притих.

— Если спросят, я твоя старая подруга, — сказал Леонид.

— Чего? — Лера обернулась, и едва не покатилась со смеху.

Перед ней стояла высоченная девица с паклей желтых волос, заплетенных в косички, платьице в горошек и балетках совершенно невообразимого для девушки размера. Завершали это великолепие солнечные очки в пол лица, в которых Лера с удивлением узнала свои.

— Ты стащил мои очки! — ее возмущению не было предела. — Ты в курсе, что проникновение на частную территорию карается законом? А это уже во второй раз!

— Что ты говоришь, подруга! — тонким голоском затянул Смолин. — Какое проникновение? Ну ты шутница…

И он игриво толкнул Леру в бок.

— Ни разу не похоже, — заявила она. — У меня в жизни не было таких… страшных подруг.

— Неужели и правда так плохо выгляжу? — не слишком натурально огорчился Смолин. — Подруги так не поступают! Ты меня очень обидела… Еще скажи, что я толстая…

— Ты еще и дылда небритая, и на девушку не похожа. Хватит ломать комедию, — отрезала Валерия. — Чего ты хочешь?

— Пойдем, прогуляемся, — шепнула «подруга». — А то на нас уже смотрят…

Стажер и правда с подозрением приглядывался к переодетому Смолину. Лера тут же разулыбалась и громко сказала.

— Подруга, как давно не виделись! Как жизнь, как дети? Все еще пятеро или уже седьмой на подходе?

— Не переигрывай, — одернул Смолин, и взял Леру под локоть.

— Полегче, синяки останутся! — Лера попыталась высвободиться, но пальцы сомкнулись железной хваткой.

— Ничего, это еще не самое страшное.

Девушка вымученно улыбнулась и поплелась рядом со Смолиным. Он неторопливо шел в направлении озера, а стажер держался в отдалении, но не спускал глаз со странной «подруги».

— Да расслабься ты! — Смолин рассмеялся фальцетом и положил руку Лере на талию. Она предостерегающе взглянула на него исподлобья.

— Ох, как сурово, — Леонид убрал руку и усмехнулся. — Ладно, слушай. Не будь такой серьезной, а то нас разоблачат. Вот, уже лучше…

— Почему было не поговорить дома? — раздраженно сказала Лера.

— Во-первых, ты сама меня не пустила. Во-вторых, думаю, у тебя в комнате установлен жучок.

Девушка промолчала, признавая, что он прав. Мысли про прослушивающее устройство не раз посещали ее, но найти жучка не удавалось. Как иначе объяснить, что Шахматист узнает обо всем, что говорит его соперница?

— Слушай, а ты что, всегда так одеваешься? — спросил Смолин, пока Лера думала.

— А ты всегда задаешь вопросы, не относящиеся к делу? — рассердилась Лера.

— Только когда мне интересно. Просто, я уже видел что-то подобное…

— Да ну? Мало ли кто как одевается, — Лера и правда начала злиться. Сколько можно тянуть время?

Но Смолин продолжал вопросительно смотреть на нее, и пришлось ответить. Лера и правда одевалась не совсем обычно. Это не был рокерский стиль, или байкерский, эмо или готический, и уж тем более не панковский. Этот стиль придумали Лера и ее брат, в детстве. И весь год они одевались одинаково. И теперь, спустя много лет, Валерия не изменила этой традиции. Ее можно было увидеть и в джинсах, и в футболке и в платье — только все это было в черных или коричневых тонах, с ремешками и металлическими цепочками, что придавало одежде рокерский стиль. Правда шипов, ошейников и браслетов с заклепками она не носила никогда, за исключением особых случаев. А цепей и ремешков на одежде было умеренное количество. Зато отличительной чертой являлась «подкладка», или, как Лера называла «внутренний мир». Сочный и яркий низ — топ, футболка или туника, спрятанные от посторонних глаз под темным верхом. Если настроение у Валерии было хорошим, яркая «сердцевина» выглядывала из-под распахнутой черной куртки или рубашки. Своего рода сигнал для окружающих — вот она я, перед вам, какая есть. Если же верх застегнут до самого горла — к Лере лучше не подходить.

— Это инсайд^[21]), — ответила Валерия. — Мой внутренний мир. И ты не мог видеть этот стиль, его придумала я. Видишь это? — она подняла руку вверх и показала часы-цепи, подаренные отцом. — Главный штрих. Больше никаких цепей и шипов. Доволен?

— Вполне, — Леонид тут же потерял к этому вопросу интерес. Он мельком взглянул на стажера, кокетливо поправил косичку парика и сказал. — К делу. Я предлагаю обмен. Ты рассказываешь мне все — абсолютно все — что знаешь об убийствах, произошедших в городе. Я делаю то же самое. Мы шли параллельными дорогами к одной цели. И выгоднее будет объединиться.

— Что ты можешь знать о моих целях? — скептически произнесла Валерия.

— Возможно, конечную цель я не угадаю. Но промежуточная — вычислить шефа и Шахматиста, не так ли?

Лера резко остановилась, высвободила, наконец, руку, и встала перед Леонидом, перегородив дорогу. Арчи тихо зарычал и ощетинил загривок, почуяв волнение хозяйки.

— Откуда ты знаешь про Шахматиста? — с вызовом спросила Лера.

— Уф… придется начать с начала, — Леонид посмотрел на нее сверху вниз, обошел и неторопливо пошел дальше.

Лера поспешила за ним, и Смолин рассказал.

— Начнем с того, что мне известно, что ты занимаешься расследованием последних убийств, произошедших в вашем городе. По достоверным сведениям ты одна из тех, кто больше других преуспел в этом деле. Я с самого начала наблюдал за тобой, впервые увидев на берегу озера в день, когда утонула женщина. Потом ты заходила в дом к Крымовым, а я оттуда ушел. Ты едва не застала меня.

Про себя Лера отметила, что таинственный человек, сбежавший из дома Антона и Милы в первый день, найден. Одной загадкой меньше. По крайне мере, это был не Шахматист.

— Мы начали заниматься одним делом, и ты оказалась на несколько шагов впереди меня, — продолжил Леонид. — Ты наверняка уже в курсе, что всеми «теневыми» делами в городе рулит один человек. Местные, не слишком заморачиваясь, зовут его шефом. Я приехал в ваш город по его приглашению, чтобы выполнить одно дело за хорошее вознаграждение….

— Так ты знаешь кто такой шеф? — перебила Лера.

— Нет. Он передавал мне поручения через свою шестерку, Константина. Ты ведь уже наслышана о нем?

— Да уж, наслышана… — вздохнула девушка. — И что ты должен был сделать?

— Я должен был украсть это.

Леонид остановился и повернулся спиной к стажеру-полицейскому. В его руках непонятно откуда появилось кольцо. На солнце сверкнул черный камень, и Лера едва сдержала восклицание.

— Это же стоит целое состояние! — шепотом выпалила она. — Ты что, сумасшедший?! Где ты его взял?

— У одного иностранца. Из тех, которые приехали на конференцию.

— Как он выглядел? — Лера почти вцепилась в руку Леонида. Она узнала кольцо — то самое, которое видела на пальце незнакомца в кабинете Полонеза. Того незнакомца, который так таинственно исчез.

— Не так громко, — шикнул Смолин. — Услышат.

— Извини, — уже тише сказала Лера. — Мне правда важно это знать.

Леонид задумался и потер подбородок.

— Невысокий, полный. Очень полный. И… на бобра похож.

— На бобра? — Лера построила недоуменную гримасу.

— Ну да. У него два передних зуба выступают, сам пучеглазый, щеки как у хомяка… Вылитый бобр.

— Не очень-то похоже по описанию, — с сомнением сказала Лера. — Но, сойдет. Так он тоже приехал на конференцию?

— Да. И шефу было нужно это кольцо. Но так, чтобы обошлось без шума. Чтобы этот иностранец… Коллинз, не поднял бучу. Кстати, он до сих пор думает, что потерял кольцо.

— И что, ты решил не отдавать кольцо, узнав его стоимость?

— Я не настолько беден, чтобы позариться на десять тысяч рублей, — хмыкнул Леонид, пряча кольцо.

— Что? Разве это подделка?

— Нет, отчего же. Золото настоящее, камень — фианит. Точная копия бриллианта, только раза в два тяжелее и раз в сто дешевле.

Лера отцепила Арчи, которому надоело стоять на месте, и растерянно спросила.

— Тогда для чего шефу так морочиться из-за какого-то колечка?

— В этом вся соль, — Леониду тоже надоело стоять, и он пошел следом за Арчибальдом. — Я не знаю смысла этой безделушки, но она явно имеет какую-то ценность. Не цену, а именно ценность, улавливаешь?

— Что-то вроде талисмана? Реликвии? Семейного раритета? — перебрала Валерия.

— Возможно. Шеф нанял именно меня, потому что не хотел шума. Но никто не станет поднимать официальную шумиху из-за фианита.

— То есть, резонанс был бы… в преступной среде? — уточнила Лера. — Никто бы не стал обращаться в полицию.

— Именно, — Леонид поднял с земли камешек и швырнул в просвет между деревьев, где поблескивала водная гладь. — Когда я добыл кольцо, и отдал его Константину, шеф меня подставил. Я не получил ни копейки, зато приобрел головную боль в виде полиции, которая думает, что я ограбил чью-то квартиру. Как это низко для меня, не находишь?

— Нет, — Лера пожала плечами. — А красть кольцо не низко?

— Украсть у преступника — нет.

— С чего ты взял, что этот иностранец преступник? Может он крупный ученый, раз приехал на конференцию…

— Ученый — да. Но ты бы видела его лицо… Человек с таким лицом не может быть порядочным.

— Кто бы говорил, — усмехнулась Лера.

— Я, между прочим, и не претендую на роль порядочного гражданина. И не прикрываюсь степенями и диссертациями.

— А по-моему глупо обвинять человека только потому, что тебе не понравилось его лицо, — парировала Лера.

— Мон ами, не будем спорить, — Леонид положил руку Лере на плечо. — Будь проще. Это не важно — важно только кольцо. Когда шеф меня подставил, я не сбежал из города, как он рассчитывал. Я выкрал кольцо.

В тот момент Лера не задумалась, как он мог выкрасть кольцо у шефа, если не знал кто этот шеф. В голове вертелось слишком много вопросов.

— Почему ты просто не уехал? — удивилась Лера.

Леонид оставался спокойным, но на лице дрогнула жилка, и скулы заострились.

— Заказчик выдал меня полиции, подставил, как обычного форточника. Я привык отдавать долги. И не прощаю обид. Я нашел единственный способ расплатиться с ним — собрать компромат, и самого сдать в руки правосудия. Это будет справедливое…

— Возмездие? — закончила Лера.

— Нет. Справедливое решение проблемы, — совершенно серьезно сказал Леонид. — Я должен вернуть свое честное имя.

— Честное имя? — девушка едва сдержала смех. — У вора может быть честное имя?

— Представь себе, — невозмутимо отозвался Леонид.

— Постараюсь на досуге. Тогда скажи мне, честный человек, какое отношение ты имеешь к Полонезу?

Они подошли к самому берегу. Арчи с громким счастливым лаем носился по кромке воды, пытаясь схватить невидимую добычу. Лера присела на корточки и опустила руку в прохладную воду.

— Ты и про это знаешь? — Леонид одобрительно кивнул своим мыслям и присел на каменный бордюр. — Отлично, проблемой меньше. Не нужно доказывать, что я говорю правду.

— Правду о чем? — Лера обернулась.

— О том, что Полонез перекупил меня. Чтобы я докладывал ему обо всем, что происходит в городе. В его «теневой» стороне.

— Но зачем ему это? — Лера встала и пнула в воду камень. Он булькнул и пошел ко дну, напоминая жучка-водолюба.

— Этого я не знаю. Он мне платил — я работал. Мне нужно на что-то жить, пока я в городе.

— Погоди, так это ты оставил папку с информацией на столе Полонеза?

— Когда?

Лера задумалась.

— На прошлой неделе. Точно не вспомню.

— Нет. Я все передавал ему лично.

— Значит, ты не в курсе кто проводил обыск в его кабинете?

— Так это правда… — Леонид вдруг встал и прошелся вдоль берега, потирая руки. — Он не знает…

— Что? Что правда и кто не знает? — Лера схватила Смолина за руку.

— Послушай, — Леонид взволнованно посмотрел на нее и положил руку на плечо. — Мне нужно кое-что выяснить. Прямо сейчас. Продолжим наш разговор после.

Он собрался уйти, но Лера крепко вцепилась в его локоть.

— Нет, «подруга», — почти неслышно произнесла она. — Ты расскажешь мне какое отношение имеешь к Шахматисту. Это был первый мой вопрос, а ты умело ушел от темы!

Леонид приостановился и осторожно убрал руку Валерии. Он колебался. С одной стороны, ему понадобилось срочно куда-то бежать, с другой — Валерия еще пригодится, и портить с ней отношения в самом начале будет глупым ходом.

— Я знаю о Шахматисте три вещи. Это мужчина, судя по голосу — молодой. Курит сигареты иностранной марки, не любит темноту. Я бы даже сказал, у него такая фобия. И последнее — он заключил с шефом какую-то сделку, а возможно — пари. На кону стоят просто невообразимые деньги. И шеф готов на все, чтобы сделка состоялась.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я узнал о Шахматисте, пока добывал информацию для Полонеза. Многие преступники — от мелких воров до самого шефа — обращаются к нему за консультациями. Этот парень настоящий самородок. Он планирует все до мелочей. К преступлениям, которые он «курировал» не сможет подкопаться ни один детектив. Но его никто никогда не видел, а те немногие, которые говорили с ним лично, рассказывают про уродливую маску. Я слышал, как кое-кто говорит, что даже шеф боится его. Боится и ненавидит. Потому что Шахматист появился в городе несколько лет назад, и сразу же завоевал неоспоримый авторитет. И шеф до сих пор у руля только потому, что этому парню не нужна власть. Ему довольно того, что его все боятся. Откуда он появился никто не знает. Да, а про сделку с шефом я узнал случайно.

— Если он окутан такой тайной, — Лера отпустила руку, — то как получает и передает сообщения?

— У него свои способы. Шахматист постоянно меняет номера, создает липовые страницы в соцсетях, посылает сообщения через людей, которые даже не подозревают об этом… Например, кладет в карман прохожего письмо. Прохожий не замечает, а потом кто-то так же незаметно достает письмо. Шахматист не любит повторять свои схемы. Иногда мне кажется, что он импровизирует. Тебе ли не знать?

— Да… — Лере вдруг стало страшно. Она непроизвольно отшатнулась от Леонида, и поймала на себе его странный взгляд.

— Ты что, думаешь, это я? — он задумался, потом рассмеялся. — Пожалуй, для меня это даже комплимент! Но увы, такими талантами я не обладаю.

— Назови причину, по которой я должна тебе поверить?

Леонид покачал головой и сказал:

— У тебя просто нет выбора.

— Веская причина, — выдавила девушка. — Но меня бы больше устроила откровенность. Кто ты такой? Откуда приехал? Как шеф вышел на тебя? И почему ты согласился на эту работу?

Леонид задумчиво посмотрел на озеро, потом перевел взгляд на Леру, и сказал:

— А ты расскажешь мне, зачем у тебя в комнате на стене пятно? Почему не закрасишь?

— Что?! — возмутилась Лера. — Это просто наглость…

— Точно, — согласился Смолин. — Ты заметила?

Он знал что спросить. И Лере это совсем не понравилось.

— Это кофе, — сказала она, уже спокойно. — Его пролил мой брат.

— Занятно, — почему-то сказал Леонид, и развернулся чтобы уйти. Леру больше совсем не смешил его нелепый наряд.

— Я ответила. Твой черед.

— Я вольный художник, — Леонид обернулся. — Ты ответила на один вопрос — я дал тебе один ответ. Баш на баш.

— И это по-твоему ответ?! — возмутилась Лера.

— Ты заметила? — нагло усмехнулся Леонид. — Я же сказал — баш на баш.

— Знаешь, если бы не обстоятельства, я бы сделала все, чтобы тебя посадили, — серьезно сказала Лера.

— Знаю, — ничуть не смутился Смолин, подмигнул Лере и оставил ее одну.

Глава 14, или Три дня тишины

2 мая, 2013 год

Расправившись с утренними делами, Лера накинула кожаную куртку, нацепила на Арчи поводок, и отправилась на улицу. За последние дни ей просто осточертел этот парк и озеро. Но из-за постоянного контроля со стороны полиции выбор места для прогулок был невелик.

Чтобы хоть немного отвлечься от расследования и мыслей, которые навевала парковая прохлада, девушка решила не ходить так далеко. Она прогулялась по родной Калиновой улице, свернула в переулок, прошлась до «Сытого кота» и немного постояла на углу. Люди спешили на работу сонные и нахмуренные, пряча лица за поднятыми воротниками. Весна снова показала свой переменчивый девичий нрав, и на смену солнечным дням пришла почти осенняя сырость. Пасмурное утро пахло влагой и свежими булочками из соседней кондитерской. В отличие от остальных, Лере нравилась такая погода. Она навевала мысли о Лондоне, Санкт-Петербурге, о городах, небо над которыми всегда немного грустит.

Видимо, за последние дни Лера так устала думать, что сейчас включился защитный механизм, и мысли — какие-то посторонние, совершенно не важные — неторопливо текли вместе с городским потоком людей, машин и птиц.

— Bonjour, мадемуазель, — послышался за спиной теплый голос.

Лера очнулась от пятиминутного сна.

— А, это ты, — она покосилась на Леонида, возникшего словно из ниоткуда.

Арчи даже не стал ворчать — только обнюхал ботинки и чихнул. Потом посмотрел на хозяйку и легонько дернул поводок в сторону дома.

— Что, пойдем, малыш? — Лера бросила на оживленный перекресток последний взгляд, и пошла обратно.

Невдалеке маячил стажер, хвостом ходивший за Лерой. Он делал вид, что читает газету, но сам все время поглядывал на Смолина.

Леонид пошел за Лерой, отставая на пару шагов.

— Не боишься, что тебя заметят? — спросила она.

— Конечно, нет. Я подготовился.

Лера с сомнением покосилась на него и подумала, что подготовка-то так себе, на троечку с минусом.

Лицо парня скрывалось под черной широкополой шляпой, а темно-синий бесформенный плащ не позволял даже приблизительно оценить телосложение, и угадать силуэт. Смолин походил на одного из ролевиков псевдоисторической реконструкции, которые разбили лагерь неподалеку от города. Играли то ли в Ван-Хлеьсинга, то ли в Дракулу.

Видимо, стажер тоже решил, что маскировка слишком подозрительна. Он направился к ним, и Леонид тут же ускорил шаг. Он не смотрел на Леру, но когда прошел мимо, сунул ей в ладонь смятый листок.

— До вечера, — почти неслышно шепнул он.

— Эй ты! — крикнул стажер, сообразив, что странный человек его заметил. — А ну стой!

— Что случилось? — Лера изобразила недоумение. — Все в порядке, это просто прохожий.

— Да? — стажер в сомнении остановился. — Ну ладно…

Он не погнался за Леонидом, и Лера вздохнула спокойно. Листок она спрятала в карман, и отправилась домой. Но зашла не сразу. Сначала она постучалась к Антону, но никто не открыл. Закралась тревога, ведь с самого вечера Крымов не появлялся дома, не звонил Антонине Федоровне, и сам на звонки не отвечал. Единственное, что знала тетя Тоня — он поехал по своим делам и просил его не искать. А ведь Лера не успела рассказать ему, что его сына сбила машина-двойник. И если он думает, что водитель виновен в смерти как мальчика, так и Милы… Как бы не натворил глупостей, по ошибке считая убийцей Полонеза.

Но поделать Лера ничего не могла. Телефона декана у нее нет, да и что она могла бы ему сказать? Будьте осторожны, вас хотят убить за преступление, которого вы не совершали?

С такими мыслями Валерия зашла в дом. И первым делом повела Арчи в ванную. Все его брюхо было испачкано в грязи, а лапы оставили на полу коричневые отпечатки.

— Ох, грязнуля, — вздохнула Валерия, поливая собаку шампунем.

Арчи жалобно заскулил и поджал хвост. Он не любил мыться, но деваться было некуда.

Гаджет со злорадством наблюдал за действом из-за открытой двери. Кролики копошились в своей загородке — отчего-то никто не торопился отзываться на объявление. А Вжик распевал песню на все лады: ай-ай-ай, помыли негра, ай-ай-ай… зеленького!

Вымокнув до нитки, Лера все же справилась с нелегким делом, вытерла следы на полу и переоделась.

— Посмотрим, что тут у нас, — сказала она, доставая записку.

На измятом клочке бумаги впопыхах написали: «я знаю, что искали в кабинете Полонеза. Письмо от Анатолия Б. В нем говорится о том, что все готово. Камни доставят 11 мая вечерним рейсом из Москвы. Покупатель будет ждать ровно в 20.35. в малом зале исторического факультета. Адепта не впустят просто так. Кодовая фраза: Non nobis, Domine, non nobis, sednominiTuo da Gloriam».

Все время до обеда Лера провела в интернете. И снова натолкнулась на упоминание о тамплиерах.

— Не нам, Господи, не нам, но имени твоему дай славу, — вслух зачитала Лера перевод фразы. Интернет утверждал, что это — девиз ордена тамплиеров. — Но причем тут они?

Лера никак не могла связать символ тамплиеров, который видела в кабинете Иванны, эту фразу, конференцию и все что происходило в городе. Да, о тематике конференции известно мало, но она никоим образом не связана с рыцарями-храмовниками. Начать хотя бы с того, что какую бы историческую ценность не представляла находка, сделанная в процессе экспедиции — руководил этим декан биологического факультета. Биологического, а не исторического! Тамплиеры так же далеки от биологии, как и от России.

В записке сказано, что кто-то искал письмо от Анатолия Б. Белых? Возможно. Именно эту фамилию Лера слышала при разговоре Нефедова и Полонеза, когда забралась под стол в его кабинете. Этот Анатолий должен был прилететь на конференцию вместо Анны Верлемовой. Той самой Анны, за которую принял Валерию преподаватель исторического факультета. Что же это за особенные камни, если вокруг них столько суеты? И почему они в Москве, а не здесь? Ведь инициатором экспедиции выступил университет города N, а вовсе не МГУ.

Кроме того, есть какой-то покупатель. Что он собрался купить? Возможно, эти самые камни.

— Ну конечно! — Лера вдруг вскочила и всплеснула руками. — Проще простого!

Она начала ходить по комнате, подсчитывая что-то на пальцах.

— Он должен успеть, — пробормотала она и снова села за компьютер. Кто такой «он» и что успеть она не уточнила.

Но в следующие два часа она искала информацию о тамплиерах. Ее интересовало буквально все, потому что представление о том, что она ищет, было весьма размытым. Однако, собрав обрывки информации воедино, она узнала, что орден тамплиеров был основан в 1118 году, и состоял всего из девяти рыцарей. Десятки лет спустя он стал одним из могущественнейших орденов, наряду с госпитальерами. Они носили название «нищенствующего ордена», и даже символ их печати — два рыцаря на одном коне — отражал бедность и нищету. На самом деле по богатству орден мог соперничать с королями. За сто с лишним лет они построили более восьмидесяти храмов в Европе, стали крупнейшими кредиторами, обладали огромным количеством земель. В долгу у них были и нищие и короли. В то время, как в Европе процветали разбойные нападения и грабежи, Орден тамплиеров имел статус духовной организации, и нападение на него приравнивалось к святотатству. Поэтому богатство тамплиеров только росло.

В 1312 году орден был упразднен папой Климентом V. Официальной причиной стало обвинение ордена в еретичестве и язычестве, неофициальной — зависть к власти и богатству тамплиеров. Французский король Филипп Красивый подверг рыцарей храма арестам и казням. Орден пал, но его богатство не перешло к королю. По разным версиям оно было сокрыто, утеряно, разграблено, или его вовсе не существовало. Ведь в то время большую часть капитала составляла натуральная продукция, а не золото.

Лера просмотрела теории, но они ее не заинтересовали. Ей нужно было найти хоть какую-то связь между футарком и тамплиерами. И она нашла. Не прямую связь, но хотя бы зацепку. Так, ходили слухи, что не все тамплиеры были истреблены. Некоторые из выживших во время чистки стали собираться тайно. Они были христианами, но не могли напрямую пользоваться своей символикой. Одно из свидетельств — Ройстонская пещера в Хартфордшире. На ее стенах обнаружены рисунки эпохи средневековья. Многие из них имеют отсылки к язычеству, но в некоторых узнается святые Катерина, Кристофер и Лоренс. Так, Катерину тамплиеры почитали особенно, потому что одержали победу над сарацинами именно в 1177 году, в годовщину праздника этой святой. Есть версии, что в пещере изображена Персефона, языческая богиня. Но такие же рисунки найдены в башне Кудрэ, рядом с деревней Шинон, где некоторые из тамплиеров ожидали казни.

Вполне возможно, подумала Валерия, что футарк — символы на камнях — тоже связаны с тамплиерами. Это была единственная версия, позволяющая связать две несовместимых вещи. Но даже если они и связаны, откуда камни в России?

На этот вопрос у сыщицы был только один ответ, но она сомневалась во всем, и потому оставила эту тему. В конце концов, это не проясняло главного — как связаны убийства и конференция, и связаны ли они вообще.

Кроме того, оставался непонятный «Овидий». Что это за общество, и связано ли оно с тамплиерами?

Оказалось — еще как связано. В свое время Пушкин посещал одноименное общество в Кишиневе. Конечно, ложа «Овидия» не была «тайной организацией», хотя его члены именовали себя франкмасонами. Это было, скорее, закрытое общество мужчин, которых интересовало духовное развитие.

Если учесть что тамплиеры считаются основателями масонства, то связь просматривается. Значит, «веяние» добралось и до России. Однако, все это больше похоже на игру, нежели на настоящую масонскую ложу.

Закончив поиски, Лера решительно встала и направилась к двери.

Сейчас ей нужна была информация. Как можно больше информации. И помочь ее добыть мог только гениальный хакер.

— Арчи, сидеть, — сказала она, когда пес попытался протиснуться вместе с ней. — Присматривай за Гаджетом.

Пес вздохнул и покорно поплелся на свой коврик.

А Лера заперла комнату и набрала друга.

— Жека, привет. Мне нужна твоя помощь. Давай встретимся у универа через… — она посмотрела на часы, — полчаса. А, ты уже у фонтана? Отлично, скоро буду.

Ей не хотелось брать мотоцикл. Кататься по такой погоде — удовольствие не из приятных. Поэтому она решила понаглеть и попросила дежурного стажера ее отвезти. На вопрос куда и зачем, ответила — увидеться с другом. Этого Елин не запрещал.

* * *

…До фонтанов, расположенных на площади Свободы две минуты пути от университета. Излюбленное место праздно шатающихся студентов. Прохлада, тень, есть где присесть и к чему прислониться.

Правда, на всех факультетах сессия закончилась, а в такую погоду даже самые заядлые гуляки старались не высовывать носа. Из серого марева на небе то и дело начинал моросить мелкий дождь, машины разбрызгивали из-под колес грязь, все скамейки отсырели, и сидеть на них было неприятно.

Но двое друзей не обращали на такие мелочи никакого внимания. Женя и Егор почти с самого утра облюбовали бортик фонтана и не замечали ничего, кроме белого экрана ноутбука. В общежитии часто отключали вай-фай, особенно во время каникул. Поэтому Женя взломал сигнал роутера местного кафе и пользовался халявным интернетом. Ему было совершенно не до погоды.

В пасмурные дни фонтан отключали. Вот и сегодня из каменных ртов мраморных рыб не вытекало ни струйки.

Женя положил ноутбук на колени, а Егор держал закрытый зонтик. Периодически он открывал его, укрывая компьютер от капель.

Парни рассматривали фотографии дорогих особняков на побережье, красивых женщин на фоне еще более красивых машин и картинки с видами разных стран.

Они не заметили, как к фонтану подъехала серая машина и из нее вышла Валерия.

— Блин, живут же люди! — завистливо вздохнул Женя, усевшись на мраморный бордюр. — И откуда все берется?

Он больше не вспоминал про конкурс и строил новые планы. Одной из идей фикс стал собственный бизнес в сфере интернет-технологий. Правда, пока только идеями все и ограничивалось.

— Ну, тут капитал стартовый нужен… — Егор заглянул в экран. — Если бабки есть, и котелок варит — можно такого добиться… такого… ух! — не в силах выразить нахлынувшие эмоции, Егор просто взмахнул руками и едва не упал в фонтан.

— Ну, с мозгами-то проблем нет, — Женя пролистал очередную картинку. — А капитал-то где взять?

— Егор перепутал, — Лера незаметно подошла к парням и припомнила народную мудрость, которую слышала еще от своего покойного деда. — Для начала тебе нужен стартовый пистолет. А капитал приложится.

— А, Лерка, привет, — Женя покосился на подругу. — У тебя как всегда, кардинальное решение проблемы.

— Конечно, — девушка присела на влажный бортик фонтана рядом с другом. — И мне нужно именно такое кардинальное решение одной очень важной проблемы.

— Ой, ну я пошел… — Егор испугался, что впрягут и его. — Вы это… давайте тут… до встречи.

— Ты куда? — расстроился Жека. — Ну, я так не играю…

Но Егор помахал рукой, пожал плечами и убежал.

— А чего надо-то? — Женя посмотрел на подругу.

— Нужно взломать базу данных полиции, — просто сказала Лера. Так просто, словно сообщала сколько градусов на улице.

— Нет, ты нормальная? — обреченно спросил Женя в пустоту. — Это тебе не в соцсети страничку вскрыть, это же уголовщина! Я это тебе говорю, как квалифицированный юрист-недоучка.

— Знаю, — Лера перекинула ногу на ногу. — Но еще это говорит самый талантливый хакер всех времен и народов. Кто еще сможет сделать это по-тихому?

— Вот умеешь ты подлизаться, — обреченно вздохнул Женя. На самом деле, предложение было ему по вкусу, в глазах загорелся интерес. Он всегда любил решать сложные задачки.

— Но это не пятиминутное дело, — предупредил он.

— Ничего, я не тороплюсь. Насколько мне известно, сеть у них далеко не с ЦРУшной защитой. За чипсами сбегать?

— Давай, — махнул рукой друг. — Чего уж там, гулять так гулять…

Пока Лера бегала в магазин, парень принялся за работу. Ждать пришлось почти три часа. Все это время Лера бродила туда-сюда, от нечего делать пугала голубей, наблюдала как по щеке задремавшего стажера ползет муха… Наконец, Женя воскликнул.

— Получите — распишитесь!

Он был очень доволен собой, и по-барски закинул руки за голову, словно откинулся в несуществующее кресло.

— Что ищем, насяльника?

Лера встрепенулась, отвлеклась от стажера и подбежала к Жене.

— Для начала глянь, есть там что-нибудь на Леонида Смолина.

— А кто это? Впрочем, неважно… Дашка сказала что ты у нас Джеймсом Бондом заделалась, и ничего не рассказываешь. Тэк-с, посмотрим… Почти и нет ничего, только один абзац с хвостиком. Прибыл в город месяц назад, возраст предположительно двадцать семь лет, разыскивается за пару мелких краж — одна в квартире у одинокой старушки, вторая — вырвал сумочку у тетки на остановке, прямо из рук.

Лера удовлетворенно кивнула. Значит, Леонид сказал правду, его подставили. Едва ли он польстится на чужую сумку.

— А откуда он, зачем приехал написано?

— Нет. Больше ничего.

— Ну ладно… давай тогда глянем материалы дела о пожаре в морге.

Женя посмотрел на Леру с подозрением и сказал:

— Ты уверена, что стоит в это лезть?

— Уверена, уверена. Ты мне на флэшку скинь, что найдешь…

В итоге за полчаса у неё в кармане оказались почти все дела за последний год. Практически целый архив, включая запись с допроса Антона на детекторе лжи, информацию по последним убийствам и досье на Иванну Каперину. Женя был наслышан о ней, и удивился, зачем Валерии понадобилась информация о своей знакомой. Но Лера только загадочно улыбнулась и сказала, что хочет сделать Иванне сюрприз.

Кроме того, она попросила найти информацию о предстоящей конференции.

— Ох, Лерка… Не нравится мне все это, — Женя скинул последние файлы, закрыл окошко с информацией и захлопнул крышку ноутбука. Потом покосился на посапывающего в машине стажера и усмехнулся.

— Знал бы он, что мы только что сделали.

— Женя, ты прелесть! — Лера спрятала флэшку в карман и потрепала друга по вихрастой голове. — С меня вагон шоколадок!

— Угу, если меня, к тому времени не заметут… — в шутку проворчал Женя. — Тогда с тебя будет вагон сухарей.

— Заметано, — с улыбкой ответила Лера. — Бывай.

Махнув на прощанье рукой, она отправилась будить своего охранника.

2 мая — 4 мая, 2013 год

Три дня в комнате стояла тишина.

Три дня единственной музыкой для Валерии были ее собственные мысли.

Три дня она почти не выходила из дома; три дня не готовила, питаясь одними бутербродами и кефиром; три дня почти не спала, исписала толстенную тетрадь, и, наконец, собрала в одной папке всего пару страниц, которые содержали ответы на многие вопросы.

И первое, что привлекло внимание — старое дело, материалы которого всплыли при убийстве Антоновой. Ровно двадцать девять с половиной лет назад она работала няней в доме Шильца, точнее его отца, деда Лериной однокурсницы Вики. Но об этом Лера уже знала из материалов, найденных в папке Полонеза. Важно было другое — она присматривала за двухлетним мальчиком. Неужели у Вики есть дядя? Но такая разница в возрасте между ее отцом и этим мальчиком… Как бы то ни было, мальчик погиб при пожаре. Антонова написала заявление в полицию, что ребенок уцелел, но было найдено обгоревшее тело, и дело закрыли. Экспертиза установила, что у Антоновой галлюцинации, последствие стресса.

Лера вспомнила рассказ наркомана, внука Антоновой. Он рассказывал эту историю, только не так подробно. И сказал, что спустя тридцать лет его бабушка нашла этого «мальчика». Сейчас ему должно быть тридцать два года.

Но Лера не стала записывать свои выводы, словно боялась, что их могут прочесть. Она только пробормотала:

— Значит, ты и есть тот мальчик… Отлично. И колечко найдет применение… раз уж мы не адепты…

О деле Ирины сыщица не узнала почти ничего нового. Ее заинтересовала только фотография пуговицы, найденной в ее руке. Позолоченная выпуклая бляшка с черными вкраплениями. Как установила экспертиза, вкрапления — это осколки фианита.

Точно такие же пуговицы и на пиджаке Полонеза.

Материалы по делу Людмилы Крымовой оказались практически бессодержательны. За исключением видеозаписи с допроса Антона.

Лера включила ее и прокрутила несколько раз.

Начало было совершенно неинтересным — Антону задавали базовые вопросы, настраивая прибор. Как его зовут, сколько ему лет, где он живет и так далее. Практически с самого начала кривая на экране установилась на высоком уровне. Но это легко объяснимо — Антон пережил сильнейший стресс и в тот момент с трудом держал себя в руках.

Запись была достаточно качественной. В серой комнате на стуле сидела женщина, узнать которую было легко по забранным в хвост длинным волосам. Это была Иванна. Перед ней сидел Антон. Постоянно отводил взгляд, сжимал и разжимал пальцы, и глубоко дышал, стараясь успокоиться.

— Людмила Крымова была вашей женой. Так?

— Да… да она моя жена.

— До своей смерти она вела себя странно?

— Нет… у нас… все хорошо, — Антон сделал глубокий вдох и посмотрел на Иванну. Она была серьезна и невозмутима.

— Вы отдаете себе отчет в том, что она мертва?

Антон вздрогнул, словно окунулся в ледяную воду.

— Нет… — почти прошептал он. — Нет! Она жива! Ее не может не быть!

— Постарайтесь успокоиться, — Иванна посмотрела на монитор. Несмотря на свое состояние, Антон говорил правду — уровень кривой не повышался. — Милы больше нет. Это сделали вы?

Антон вдруг замер, как статуя, и выкрикнул:

— Что?! Что «это»?

Даже невозмутимая Иванна дрогнула. Она на секунду отвела взгляд, но снова посмотрела на Антона.

— Постарайтесь успокоиться, и ответьте на вопрос.

— Да… да, я постараюсь, — произнес Антон. Он несколько раз глубоко вдохнул и поднял взгляд на Иванну. Она повторила вопрос.

— Это вы убили свою жену?

— Нет, — тихо сказал Антон. — Нет, это не я.

Лера выключила запись и еще несколько раз прокрутила диалог в голове, и вернулась к другим материалам дела. А именно к тем, которые нашла Иванна. Женя выудил их из ее компьютера, в общей базе их не оказалось. И то, что Лера узнала, по-настоящему шокировало ее.

Мила и Антон Крымовы были единственными выжившими в авиакатастрофе двадцатого августа две тысячи восьмого года. По каким-то причинам Иванна скрыла эту информацию как от нее, так и от Михаила Афанасьевича. Но при этом она весьма преуспела в своем личном расследовании, и нашла несколько старых статей того года. В одной из них были очень интересные сведения. Так, по данным авиакомпании в крушении действительно выжили супруги Крымовы из города N. Однако, в статье одного из журналистов говорилось о совершенно других людях. Некий Борисов писал, что выжили два человека, не связанные ни брачными, ни кровными узами. И оба были мужчинами. Иванна встретилась с этим журналистом Борисовым. Он рассказал, что провел собственное расследование, в ходе которого выяснил, что среди пассажиров действительно был Антон Крымов, но он погиб вместе с остальными. Его жены на том рейсе не было. Кто подделал материалы, распространил ложную информацию, и подкупил остальных журналистов, Борисов не знал.

Не узнала и Иванна. Во всяком случае, больше она ничего не нашла. Но Лере хватило и этого. Если верить своим глазам и написанному на экране — Антон мертв вот уже как пять лет! Но Лера знакома с ним куда дольше, а уж Антонина Федоровна и вовсе заменила ему мать. Он жив и это прекрасно известно.

Тогда выходит, что Борисов лжет, и в катастрофе действительно уцелели Крымовы. Но почему Мила ничего не рассказывала об этом происшествии?

Лера вспомнила, что в тот год Крымовы действительно надолго уезжали из города, оставив сына на попечение Антонины Федоровны. И вернулись целые и невредимые. Мила показывала фотографии с моря, без умолку тараторила про чудесный отдых и любимого мужа. Антон был приветлив и галантен, как обычно. Ничто не говорило о пережитом ужасе.

— Что же с вами произошло… — Лера потерла виски и посмотрела сквозь экран, в себя. Нет, над этим вопросом придется долго биться. Но на ум пришла страшная мысль.

Не важно кто лжет или говорит правду. Важно то, что Антон идеально подходит под последнее четверостишие, оставленное Шахматистом.

Если он как бы мертв, то есть, «уже лежит в могиле», то именно его должны увести «в страну подземного огня». Как попадают в эту страну? Если следовать религиозным представлениям — в ад попадают грешники. Антон должен погибнуть, совершив нечто ужасное.

Возможно, подумала Лера, он попробует убить Полонеза, но погибнет сам. Да если и не погибнет, ничего хорошего это не сулит.

Она схватила телефон и лихорадочно набрала номер Антона.

— Абонент недоступен или находится вне зоны доступа сети, — услужливо сообщил женский голос.

— Нет, только не сейчас, — простонала Лера. — Возьми трубку. Возьми!

Но ни на один из десяти звонков Антон не ответил. Шел второй день добровольного заточения Валерии, и она не знала, приходил ли он домой. Сеня и Вера сообщений не передавали. Антонина Федоровна сказала, что видела его, но Антон не хотел ни с кем разговаривать. Бродил угрюмый и задумчивый.

А теперь он не брал трубку.

Где его искать? Лера не представляла. Оставалось надеяться, что у Антона хватит разума не совершить ничего ужасного.

Позвонить Михаилу Афанасьевичу было нельзя. Она не сможет предоставить доказательства своих слов. А если предоставит — подставит Женю. Нет, это невозможно.

Иванне Лера больше не доверяла. Поэтому с тяжелым сердцем принялась просматривать остальные материалы, не относящиеся к последним убийствам.

И первое, что привлекло внимание — дело судьи Прохоровой. На первый взгляд ничего интересного. Примерно год назад судья оправдала девушку, на которую указывали все улики. Она распустила суд присяжных и вынесла приговор самостоятельно. Преступление банальное — подсудимая украла триста тысяч рублей у своей приемной матери. Деньги нашли, девушка созналась, и ей не дали даже условного срока. Мутное дело… Впрочем, о, нем, похоже, все забыли. Но Леру оно насторожило. Потому что она обнаружила связь с пожаром в морге.

Из материалов следствия стало ясно, что пожар в морге устроили, чтобы скрыть убийство некоей Екатерины Столпиной, работавшей на почте. Ее убили из-за писем. Екатерина отказалась выдать чужие письма и ее зарезали, а письма украли. Так вот, эти письма были адресованы судье Прохоровой. Что это за письма, точно неизвестно. Сама Прохорова сказала, что они были от дальних родственников из Самары, но Лера засомневалась. Кто пойдет на убийство ради таких писем? Похоже, засомневался и Михаил Афанасьевич, поскольку именно он поднял материалы по старому делу с кражей трехсот тысяч. Почему Прохорова оправдала ту девушку? О взятке речи быть не могло. Лера изучила некоторые дела, которые судья вела до и после этого случая. Подобных прецедентов больше не случалось. Прохорова не похожа на взяточницу, в других делах все чисто. Может быть, она по какой-то причине пожалела ту девушку?

Похоже, Елин так и решил, потому что не стал искать дальше. А Лера стала… ей пришлось еще раз связаться с Женей, и попросить его найти досье судьи.

И вот что оказалось. Сейчас у Прохоровой два сына от второго мужа. В первом же браке она забеременела, но потеряла ребенка на седьмом месяце. Потом они с мужем разошлись, все как-то утряслось… Но вот интересно — девушке, которую судья оправдала, было семнадцать. И ровно столько же было бы ее дочери, если бы не случился выкидыш.

От уголовных дел Валерия перешла к досье Иванны. Но не узнала почти ничего нового. Иванна Каперина — коренная москвичка, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Экстерном закончила юридический факультет, с восемнадцати лет работает в полиции, на ее счету десятки громких дел и сотни раскрытых мелких преступлений. Жила с отцом и матерью. Отец тоже работал в полиции, в уголовном розыске. Погиб в перестрелке. Через год ее мать завела любовника на шестнадцать лет младше себя. Отношения с отчимом у Иванны не сложились сразу. Ведь он был всего на четыре года старше нее. Иванна считала его обычным альфонсом, и к тридцати годам просто собралась и уехала из дома. Свою семью она так и не завела, всю жизнь посвятила работе и вдруг отказалась от блестящей карьеры в Москве, променяв на такое захолустье. По сравнению с Москвой город N и вправду выглядел захолустьем.

Лера не знала подробностей — из-за чего именно уехала Иванна. Да она никогда и не спрашивала.

В досье Иванны не обнаружилось ничего подозрительного. Среди документов с ее компьютера ни в одном не упоминалась конференция или общество «Овидий».

А ведь последним в списке вопросов стояла именно конференция. Валерия попросила Женю залезть и в базу университета. Оказалось, что «IV Международная Конференция «Новый Век»» действительно посвящена экспедиции, которой руководил сам Полонез.

В январе две тысячи десятого года в университете состоялось важное совещание. От группы ученых-биологов поступило сообщение о том, что неподалеку от деревни Князево между Москвой и Санкт-Петербургом обнаружены уникальные отпечатки первобытных растений и пресмыкающихся. Рассматривалась возможность организации экспедиции для проведения дальнейших исследований и раскопок, но для этого нужен был спонсор. У университета не было средств на довольно сомнительную экспедицию. Вероятность найти что-то действительно стоящее была очень низка, а затраты слишком велики. Ректор дал добро, но только в том случае, если биологический факультет найдет спонсора для своих исследований. И год назад неожиданно спонсор нашелся.

Им оказался Аркадий Шильц, местный бизнесмен и отец одной из студенток. Лера почти не удивилась, увидев его фамилию. Не зря Вику так тянули по всем предметам — если бы ее отец перекрыл денежный кран, ни о какой экспедиции не могло быть и речи.

Когда оказалось, что деньги вложены не зря, Шильц согласился спонсировать и конференцию. В ходе раскопок был обнаружен почти целый скелет анкилозавра — древнего ящера, обитавшего в юрском и меловом периоде. Не смотря на то, что это один из самых известных ящеров, ранее находили лишь фрагменты его скелета. До этого в России был обнаружен лишь один анкилозавр в Амурской области. Уже одно это могло стать достойным поводом для конференции, но в ходе раскопок обнаружили нечто гораздо более ценное. Следы существования человека. Конечно же, в более позднем периоде, но не просто следы, а, как следовало из документов, «следы письменности». Лера не очень разбиралась в подобных вещах, но подумала, что следы должны быть очень древними, раз ради них собирают ученых со всего мира. Но пока открытие огласке не предавалось.

В документах письмена фигурировали под названием «футарк» — так же называли и камни. Из всего написанного Лера поняла одно — в то время, которым датированы эти находки, подобной письменности еще не существовало. Дальше было написано что-то про неизвестную цивилизацию, однако Лера не стала вдаваться в подробности.

Нашелся ответ на вопрос, почему камни с письменами оказались в Москве. Еще в начале экспедиции Шильц настоял на том, чтобы были привлечены московские специалисты. Он аргументировал это тем, что в случае успеха резонанс будет куда шире. Он же настоял, чтобы кроме биологов, палеоботаников и прочих специалистов-естественников в раскопках участвовал как минимум один историк. И им оказался Анатолий Белых.

Когда обнаружили «футарк» вызвали еще одного московского специалиста — Анну Верлемову. Оказалось, что она сотрудник одного из НИИ, и специализируется как раз на руническом алфавите. До ее приезда было найдено два камня, еще один нашла она сама. И все три увезла в Москву на экспертизу. Якобы для того, чтобы подтвердить их подлинность.

Но что насторожило Валерию — в документах, которые Женя скачал из университетской сети, было крайне мало информации о камнях. Хотя это открытие должно было бы вызвать более широкий резонанс. Кроме того, экспедиция завершилась почти полгода назад, а камни до сих пор оставались в Москве.

Вопросов было еще много, но Валерии было важно уловить суть — официальную цель конференции и ее тематику. Официальную. Это главное слово.

Лера была почти уверена, что здесь что-то не то. Великие открытиятак не совершают. И уж тем более не презентуют.

На третий день своих бессонных размышлений и расследований, Лера закрыла ноутбук, погасила свет и без сил опустилась на кровать. Полночь ознаменовалась бесшумным тиканьем часов на полке и мурлыканьем кота под боком. А последняя мысль, которая таилась где-то на границе подсознания, и всплыла в полнейшей тишине — о ком же написал Шахматист в своем последнем СМС. Кто стал его очередной жертвой?

5 мая, 00.25 ночи, 2013 год

Мозг ни в какую не желал выключаться. Он продолжал работать по инерции, как мячик, пущенный по зеркальной поверхности.

Лера крепко зажмурила глаза и бормотала:

— Я сплю… раз овечка через забор, два овечка через забор, три… дили-дили, трали-вали… бег по кругу… раз… раз-два, я невидимка. Я ужас летящий на крыльях… В моей голове тараканы играют на деньги. Дурацкий мозг!!! Дашь ты мне, наконец, уснуть?

Но он не желал отключаться без серьезного вмешательства.

«Нет, по голове меня бить нельзя», — осовело подумала Валерия. — «Выпить что ли снотворное…».

Телефонный звонок гулом отозвался в чумной голове.

— Ну кому там не спится… — плаксиво сказала Лера, с трудом поднимаясь с кровати. На экране второго сотового высветился незнакомый номер.

— Сколько можно… — девушка страдальчески закатила глаза. Сейчас ей было глубоко плевать даже на Шахматиста. А это звонил именно он.

— Да, — сонным голосом ответила она в трубку.

— Мне скучно, — прозвучал голос мальчика. — Ты должна сделать ход, или его сделаю я.

— Да пошел ты… — в сердцах выпалила Лера и швырнула телефон о стену.

Несчастный сотовый разлетелся на две части — батарейка в одну сторону, корпус — в другую.

— Ну и ладно, — пробубнила Лера. — Хоть высплюсь.

Но выспаться в эту ночь ей было не суждено.

Она не слышала ни шороха, ни звука. Арчи молча лежал на своей подстилке. И потому у Леры едва не случился инфаркт, когда чужая рука легла на ее рот, и заглушила подступивший крик.

Черная тень, нависшая над ней, постепенно трансформировалась в знакомый силуэт.

— Ты?! — ощетинилась Лера, когда человек убрал руку. — Какого хрена ты делаешь в моей комнате ночью?!

— Я тоже рад тебя видеть, — Леонид по-хозяйски уселся в кресло. — Как успехи?

— Нет, я поражаюсь твоему нахальству! — Лера вскочила с кровати и разъяренно посмотрела на незваного гостя. — Ты забрался в чужую квартиру, напугал меня до смерти и все ради того, чтобы спросить, как мои успехи?!!

— Понимаю, к девушкам в окна по ночам не за этим залезают… — насмешливо начал Леонид, но его заткнула запущенная подушка. Он успел увернуться, и со смехом сказал. — Сильный бросок. Но тебе придется потерпеть мое общество, если не хочешь чтобы полиция узнала о твоих делах. Я так понимаю, тебе есть что от них скрывать?

— А тебе, значит, нечего?

— Поправка. Анониму. Анониму скрывать нечего. И добрый аноним расскажет полиции про все твои дела.

— Гад, — выпалила Валерия. — Да рассказывай ты кому хочешь! Мне уже все равно…

Вместо ответа Леонид встал и прошелся по комнате к стене, возле которой лежал разбитый сотовый.

— Похоже, не я один тебя раздражаю, — констатировал он, поднимая телефон. — Неужели есть кто-то еще более нахальный?

— Не надейся, — буркнула Лера. — Слушай, говори, что тебе надо, и уходи. Я уже три ночи нормально не спала!

— Ложись, спи, кто не дает, — сказал парень, разглядывая разрисованную стену и недостроенные цепи. — Я тут тихонько постою.

— Не поняла… — Лера обошла его и с подозрением посмотрела в глаза.

— Видишь ли, — он усмехнулся. — Шеф устроил на меня облаву. Три дня я прятался в одной из гостиниц. Кстати, спасибо, что поинтересовалась куда я пропал на столько дней и как мои дела.

— Мне неинтересно, — сухо сказала Лера.

— Само очарование! — разулыбался Смолин. — Слушай дальше. Два часа назад они меня нашли и чуть не убили. Теперь в этом городе твоя комната — единственное место, где меня точно не станут искать. Я не могу даже снять квартиру, потому что об этом тут же узнают люди шефа, которые, как крысы, пролезут во все щели.

— То есть ты хочешь сказать… — Лера отошла, переваривая услышанное. — Ты что, собираешься всю ночь мозолить мне глаза?!! — она резко обернулась.

— Почему же? — возразил Леонид. — Дня три, если быть точнее. Или четыре, как карта ляжет. Может неделю. Не знаю.

Он уселся в кресло и как ни в чем ни бывало посмотрел на Валерию.

— И с чего ты взял, что я тебе это позволю? — она скрестила руки и с вызовом встретила наглый взгляд.

— Видимо, полицией тебя уже не напугать… — вздохнул Леонид. — Но мне терять нечего. Если ты откажешься мне помочь, шеф узнает все подробности твоего расследования. И тогда ты сама будешь умолять следователя упрятать тебя за решетку, подальше от когтей этого чудовища.

— Ну ты и сволочь, — сказала Лера с чувством. Немного поразмыслив, она прищурилась и непререкаемым тоном произнесла. — В таком случае, будешь жить по моим правилам! Дальше порога не ходить, на глаза соседям не попадаться, ничего не трогать, спать в кресле, не звонить, телевизор не включать, и вообще — стараться даже не дышать! Потому что иначе я наплюю на все твои угрозы, позову полицию, и будь что будет!

— Ух, как сурово, — развеселился Леонид.

— Я сказала…

— Слушаюсь и повинуюсь! — он с усмешкой сложил ладони лодочкой и поклонился.

Лера бросила на него последний гневный взгляд и подумала, что теперь точно не уснет.

— Слушай, а чего у тебя в комнате столько барахла?

Лера молча накрылась подушкой и положила сверху руку.

Сквозь синтепоновую набивку донеслось ритмичное щелканье. Пришлось приоткрыть лицо — нахальный гость сидел в кресле и щелкал переключателем на амперметре, который отыскал под сиденьем.

— Если отвечу, утихнешь? — с досадой спросила девушка.

Щелканье прекратилось.

— Так почему? Ты что, талантлива во всех областях жизни, от спорта до науки?

— Нет.

— Тогда почему же?

— Это все не мое. Мне заказали найти, я нашла. Но не все потом забирают находки. Кто-то дарит.

Лера снова, было, спряталась под подушку, но… Щёлк, щёлк, щёлк.

— Не ответ. Почему столько разных вещей?

— Потому что не боюсь пробовать. Я не смотрю телевизор, не гуляю по вечерам с друзьями, почти не сижу в интернете — так чем мне еще заниматься? Я пробую рисовать, петь, играть…

— И как, получается?

— Нет! Но так я узнаю много нового о тех людях, которые занимаются этими вещами. Это помогает строить цепи.

Смолин довольно ухмыльнулся — ответ его устроил.

«Нахал», — в очередной раз подумала Лера, накрываясь уже одеялом. — «Решил понять суть моего метода за вечер».

Потом покосилась на Арчи — пес лежал в углу и даже не повел ухом.

«У, предатель, даже не гавкнул ни разу…», — подумала Лера, уже засыпая. Впрочем, она вспомнила, что четыре дня назад сама сказала ньюфу, что это «свой». Осторожнее надо быть со словами…

5 мая, восемь утра, 2013 год

Вопреки опасениям, Валерия практически сразу погрузилась в глубокий сон без сновидений. А наутро встала на удивление бодрой и полной сил. Разбудил ее шум со стороны «кухни», а точнее из-за занавески, за которой располагались раковина, столик, холодильник и электрическая плитка. Там же обитала и кухонная утварь вроде сковородок и кастрюль.

Что-то шипело и шкворчало, а нос уловил аромат яичницы с розмарином и свежесваренного кофе.

Сонно протерев глаза рукавом пушистой пижамы, Лера сунула ноги в тапочки и побрела на запах. Мимоходом отметила, что звери ведут себя подозрительно спокойно, Гаджет не изображает голодных конвульсий, а Вжик спокойно чистит перышки у зеркальца.

С такими мыслями Лера отодвинула занавеску и удивленно посмотрела на готовящуюся в сковороде яичницу и две чашки с дымящимся кофе.

— Это что?

Леонид выключил плитку и стал перекладывать яичницу в тарелку.

— Завтрак. А на что похоже?

— Пока не знаю… — пробормотала Валерия, присаживаясь на стул рядом с кухонным столиком. — Что, и проглотов этих тоже ты накормил?

— Так точно, — отрапортовал Леонид.

— А с чего вдруг?

— Ну должен же я отплатить за гостеприимство хоть чем-то, — усмехнулся он. — Petit-dИjeuner servi^[22], мадемуазель!

И поставил перед Лерой тарелку с яичницей.

— Я по-французски не шпрехаю, — Лера покосилась на Леонида.

— Завтрак подан, говорю. Скромно, но — что нашел…

Она поковырялась вилкой в тарелке и подумала, что вряд ли гостю есть смысл ее травить. Раз уж они теперь «союзники». Подумала так, и попробовала дымящийся в чашке напиток.

— Для обычного вора ты слишком хорошо варишь кофе.

— Вор вору рознь, — Леонид присел рядом. — Не суди о людях по первому впечатлению.

— Ничего себе, первое! — Лера едва не подавилась.

— Ну, ты меня совсем не знаешь.

— И не собираюсь узнавать, — она отхлебнула кофе. — Когда все закончится, тебе лучше держаться от меня подальше. Если бы не обстоятельства, я бы сдала тебя полиции.

— Если бы не обстоятельства, — как-то странно произнес Смолин, — я был бы обычным человеком.

За завтраком они не произнесли ни слова больше. Потом Лера взяла одежду и собралась идти в ванную переодеваться.

— А что у тебя произошло? Был пожар? — из комнаты послышался голос Леонида.

— Какой догадливый… Да.

Лера открыла кран и плеснула в отекшее от сна лицо холодной водой. Сразу полегчало.

Через некоторое время снова послышался вопрос:

— А что ты собираешься делать сегодня?

— Мне нужно узнать кое-что про одну машину.

— Про ту, которая тебя чуть не сбила?

— Да.

Девушка вышла из ванной переодетая и более-менее причесанная. Пришлось заплести волосы в косу, чтоб не лезли в глаза. Она принялась ходить по комнате, отыскивая то шарфик, то сумку, то телефон. Все оказалось разбросано по углам. А тот сотовый, которой швырнула вчера, лежал на тумбочке, собранный и почти целый. Только краешек крышки откололся.

Лера пыталась отыскать шейный платок-шарфик, переворошила одежду в шкафу, но он куда-то запропастился.

— Не это ищешь? — Леонид кивнул на люстру.

С нее воздушной змейкой свисал платок.

— Именно, — Лера подпрыгнула, зацепила его, стянула с люстры и повязала не шее.

— А что он там делал? — спросил Леонид.

Интересный вопрос… За эти три дня что только где не повисло. Лера не сочла нужным отвечать на этот вопрос. Она продолжила ходить по комнате, собирая вещи. Но Леонид не отставал.

— У тебя жуткий беспорядок. Девушка не должна так разбрасывать вещи.

— Моя комната, где хочу, там и разбрасываю, — Лера нашла одну перчатку под столом, теперь пыталась достать вторую, из-за шкафа. — И законы здесь устанавливаю я. А не гравитация или какой-то нахал, врывающийся посреди ночи.

— Что поделаешь, это была жизненная необходимость, — пожал плечами Смолин. — Нелегко быть вольным художником.

— Ну ладно, художник, — Лера добыла перчатку и обернулась. — Теперь я буду задавать вопросы. По существу.

— А ты не боишься, что кое-кто тебя услышит? — спросил Леонид.

— Если ты про Шахматиста и его прослушку, которую я так и не нашла — нет. Не боюсь. Плевать, пусть слышит. Он и так знает почти все обо мне. А вот ты не боишься, что он сдаст тебя шефу?

— Я не мешаю Шахматисту, — спокойно ответил Смолин. — Я ему не интересен.

— Я бы не была так уверена, — с сомнением сказала Лера. — Ну да ладно. Мои вопросы. Во-первых, как ты узнал что именно искали в кабинете Полонеза, если не ты там все разгромил?

— Я так грубо не работаю, — почти обиженно сказал Леонид. — И никогда не оставляю следов. А про обыск я узнал только от тебя.

— Куда же ты, в таком случае, рванул в тот день?

— Я знал, что шефу что-то нужно от Полонеза. Какие-то бумаги. Еще знал, что он велел найти их одному из своих людей. Нефедову.

— Что?! — Лера выронила перчатку. — Значит, и он туда же?

— Ты не знала? — Леонид понимающе кивнул. — Да, он работает на шефа. Полонез об этом не знает. Я не успел ему сказать. Но он сам рассказал, что у него хотят выкрасть какие-то бумаги. Я не знал что именно, но думал, он хранит их дома. Когда ты сказала про погром в кабинете, я понял, что они там. Но Нефедов ничего не нашел. Он не знал про тайник, а я знал. Догадаться что они хранятся именно там было несложно.

— И откуда ты знал про тайник? Полонез что, так тебе доверял?

— Нет, он вообще мне не доверял. И Нефедов всеми силами старался настроить его против меня. Я сам могу узнать все, что мне необходимо. Это моя работа.

Лера отвела взгляд и подняла перчатку. Она думала.

— Ну хорошо, допустим, ты нашел письмо. Ты понял что оно означает?

— Это уже не мой профиль, — усмехнулся Леонид. — Дело за тобой.

— Что ж… но позволь уточнить, — Лера прошлась до двери и остановилась. — Ты что, готов скрываться от полиции и бандитов, тратить силы и время на расследования только ради того, чтобы отомстить шефу?

— Дело чести, — невозмутимо ответил Смолин.

— Ну хорошо, не хочешь, не говори, — Лера натянула ботинок. — Я сама узнаю правду.

Она не обратила внимания на пристальный взгляд, которым одарил ее Леонид.

— У меня есть еще один вопрос, — она обернулась. — При нашем первом разговоре в парке ты сказал, что не знаешь кто именно этот шеф. Но потом упомянул, что когда тебя подставили, ты снова украл у него кольцо. Неувязочка.

— Ничего удивительного здесь нет, — серьезно ответил Леонид. — Кольцо я отдавал Константину. Потом узнал, что кольцо будет храниться не у шефа, а у одного из его приближенных. Он не хранит у себя никакого компромата. А на этого приближенного было выйти проще простого. Тебе ведь знакома фамилия Шильц?

— Да… — Лера повернулась к зеркалу и задумчиво повязала черную бандану. И вдруг обернулась и воскликнула:

— Ну конечно! Ты уже давно знаешь шефа!

— Позволь полюбопытствовать, откуда? — Леонид слегка растерялся.

— Он был у тебя под самым носом, — Лера всплеснула руками и укоризненно посмотрела на Смолина. — И ты молчал?

— Я не понимаю о чем ты.

— Ну как же? Шильц — и есть шеф!

— Откуда такая уверенность?

Лера прислонилась к двери и объяснила.

— Во-первых, я нашла тетрадь Константина, где он описывает, как убил Милу…

— И ты еще обвиняешь меня, что я что-то недоговариваю, — усмехнулся Леонид.

— Не перебивай. Записи были адресованы некоему человеку, которого Константин называл Ш. Но не Шахматисту, потому что о нем Константин не упоминал прямо, но написал достаточно, чтобы понять, что Шахматиста боится даже шеф. Можно было бы подумать, что Ш — это шеф, но зачем сокращать и без того короткое слово? Теперь я больше склоняюсь к тому, что Ш — это Шильц. Это первая зацепка. Второе — у него ты украл кольцо. Он вполне подходит на кандидатуру шефа — обеспеченный, влиятельный. Скорее всего, шеф вовсе не боится компромата, он уверен, что к нему никто не подступится. И выдает себя за своего же приспешника. К тому же, шеф навряд ли доверил бы кому-то из своей шайки такое ценное кольцо, ради которого натравил на тебя полицию.

— Возможно, — Леонид задумался. — Но ты все равно не можешь быть уверена.

— Могу, — упрямо заявила Лера. — Я никогда не ошибаюсь. Это не все мои доводы. У отца Шильца работала няней погибшая Антонова. Возможно, шеф и не причастен к ее смерти, но он искал одну пуговицу. И поначалу думал, что она у Антоновой. Поэтому он послал на место преступления Зою, искать эту пуговицу. Но Зоя ее не нашла, а после узнала, что пуговица у Ирины, еще одной погибшей девушки. Теперь подумай. Шильц связан с Антоновой. Антонова связана с пуговицей. Пуговица связана с шефом. Шеф и есть Шильц.

— Зоя, значит… — Леонид задумался и не сдержал презрительной усмешки.

— Ты с ней знаком? — насторожилась Лера.

— Да пересекались пару раз… Я знал, что она в городе, но видел только один раз.

— Шеф нанял ее так же, как тебя, — заметила Лера. — Зачем ему два вора?

— Вора? — Леонид рассмеялся. — Ну ты скажешь! Она не вор. Она убийца, предатель и клеветник в одном флаконе. Ей не знакомы ни сострадание, ни совесть. Такую гадюку только поискать.

— Ты знаешь, зачем шеф ее нанял?

— Нет, нет, нет! — покачал головой Леонид. — Ты не поняла, он ее не нанимал. У них договор. Она выполняет грязную работу, а после получит процент.

— Процент с чего? — не поняла Лера.

Леонид развел руками.

— Увы, мне известно далеко не все, мон ами.

Он прошелся к окну и оперся о подоконник, там, где его не могли видеть стажёры. Эту часть окна загораживала яблоня и кусты шиповника.

— Значит, я двигаюсь в верном направлении… — пробормотала Валерия.

— Что?

— Да нет, мысли вслух. У меня есть еще один довод в пользу того, что Шильц и есть шеф. Он спонсирует конференцию, но ради чего? У него есть здесь свой интерес. И я так полагаю, связан он с теми камнями… Но, сейчас некогда рассказывать. Мне надо идти.

— Ты знаешь, где искать эту машину? — после короткого раздумья спросил Смолин.

— Не представляю, — Лера надела куртку и перекинула сумку через плечо. — Мне нельзя ходить никуда, кроме парка и университета. За мной всюду таскаются эти… — она кивнула в сторону окна, из которого была видна машина охранников. — Хотя, этот автомобиль был на другом берегу озера в день смерти Людмилы. Может быть, удастся там что-нибудь найти…

— Мне кажется, я знаю, как тебе помочь, — Леонид посмотрел на улицу, потом перевел взгляд на клетку с попугаем, и мимоходом сказал. — Привет, цыпленок.

— Хам! — воскликнул Вжик, нахохлив перья. — Как помою! Как помою!

Лера укоризненно посмотрела на парня. К ней подбежал Арчи, принеся в зубах поводок.

— Как ты можешь мне помочь?

— В день убийства Людмилы я видел в парке женщину, которая фотографировала все подряд. Людей, деревья, воду… Потом я не раз замечал ее, она фотографирует в парке каждый день. Возможно, кое-что могло попасть в кадр.

— Странно, что я ее ни разу не видела, — Лера прицепила поводок к ошейнику.

— Ничего странного. Ты ходишь по левой стороне, она — по правой. Так что вы просто не сталкивались.

— Ну что ж… — Лера наклонилась, чтобы заправить джинсы в ботинки. — Как мне ее узнать?

— Не пропустишь, — усмехнулся Смолин. — Она… большая. Ну очень.

— Ясно, — Лера собралась выйти, но на глаза попались ботинки Леонида. Она помедлила, но решилась спросить. В конце концов, теперь терять уже нечего.

— Я видела твои следы у своего мотоцикла на концерте Бэль Лу, — она внимательно посмотрела на Леонида. — Зачем ты проколол колесо?

Смолин задумчиво посмотрел на нее и серьезно ответил.

— Чтобы тебя уберечь.

Лера убрала руку с ручки двери и сделала шаг в комнату.

— Что?

— Я слышал, как тебе звонили — не знал, кто именно, но понял, что что-то случилось. Ты собралась ехать домой. Я подумал, что это шеф запугивает тебя. Я знаю их методы, они убирают с пути все помехи. И я проколол колесо, чтобы ты не поехала домой, не попалась на эту удочку.

— Погоди, ты что, думаешь шеф захочет меня устранить? Но ему это ни к чему…

— Ты знаешь об убийствах слишком много, — покачал головой Леонид. — И если шеф узнает…

— Погоди, так ты думаешь, это он заказал убийство этих несчастных? — вдруг дошло до Леры.

Леонид с подозрением посмотрел на Валерию.

— Мне кажется, или в твоих словах есть подвох?

— Убийства нужны Шахматисту, а не шефу.

— Откуда ты знаешь?

Лере показалось, что Леонид побледнел.

— Не важно, — она отвернулась. Не могла же она сказать про игру и про «шахматные ходы».

— Не хочешь, не говори, — Леонид повторил слова Валерии. — Я сам узнаю правду.

— Пожалуйста, — холодно ответила Лера. — Мои вопросы еще не закончились. Положим, ты и правда пытался меня спасти, не зная кто мне звонит. Кстати, звонил вовсе не шеф. Положим, ты проколол колесо из благих намерений. Но почему твои следы привели меня к той машине?

— Про следы я не подумал, — признался Леонид. — Упустил из вида, что ты можешь по ним пойти. А машину я выследил не просто так. Это двойник автомобиля Полонеза. Если ты не забыла, я работал и на него, и должен был докладывать обо всех странностях. Поэтому и заинтересовался тем автомобилем.

— Ты видел, кто в него сел?

— Да. Молодой парень. Я не смог узнать кто он, хотя уже несколько раз пытался выследить.

Леонид на секунду отвел глаза.

— Мне кажется ты что-то не договариваешь, — прищурилась Лера.

— Я все сказал, — он спокойно встретил взгляд.

На этом разговор был окончен. Лера ушла в парк. Счастливый Арчи натягивал поводок и торопил хозяйку. Ему надоело ждать у дверей, не терпелось размять лапы и обнюхать любимый столб на входе в парк.

Валерия не возражала, и прибавила шаг. За ней по-прежнему следовал стажер. Он ужасно действовал на нервы. Какой толк в охране, подумала Валерия, если в комнату может запросто пробраться посторонний человек.

Но с другой стороны, такая охрана не будет слишком бдительно следить и за ней. Поэтому она спокойно отправилась на другой берег озера, и стажер послушно поплелся за ней.

Женщина с фотоаппаратом нашлась неожиданно быстро. Пропустить ее и правда было сложно. Солидные формы дамы впечатляли не меньше, чем стильное фиолетовое платье и яркий макияж. На пухлой губе красовалась бородавка, но она терялась на фоне всего остального. В целом дама производила впечатление скучающей героини из бальзаковского романа. До этого Валерия не встречала ее только потому, что редко бывала на этой стороне озера.

Шею дамы украшал профессиональный зеркальный фотоаппарат на черном ремне. Она периодически брала его в руки, наводила на какой-нибудь непримечательный объект и щелкала. Казалось, женщина снимает подряд, не выбирая ракурс, не понимая смысла в композиции и свете. Но, при всем этом, оказалось что она считает себя едва ли не величайшим фотографом на земле. Видимо, она руководствовалась принципом — у меня есть фотоаппарат, значит я фотограф. У меня есть профессиональный фотоаппарат — значит, я профессиональный фотограф.

Лера подошла к ней не сразу. Сначала она немного понаблюдала за незнакомкой со стороны.

— Добрый день, — обратилась к женщине минуту спустя. Арчи смирно стоял возле ноги хозяйки. День снова выдался солнечным и жарким, так что ньюфу было жарко в черной шубе. Он тяжело дышал и свесил красный язык, с которого капали слюни. — Могу я отвлечь вас на минуту?

— Конечно, милая девочка, — как-то неприятно улыбнулась дама крупными губами. Потом она брезгливо покосилась на собаку, и снова с улыбкой обратилась к Валерии. — Ты хочешь взять автограф?

— Автограф? — удивилась Лера. — Нет, нет, я хотела спросить кое-что…

— Ох, ну не стесняйся, милая, — женщина рассмеялась высоким голом, словно изображала из себя девочку. — Я ведь знаю, все хотят получить автограф от Ангелины Бойченко! Но я не даю свои автографы всем подряд… только тем, кто мне понравится! А ты очень милая девчушка.

Женщина снова рассмеялась и взмахнула руками, обтянутыми синтетической розовой кофточкой, надетой поверх платья.

— Нет, мне правда не нужен ваш автограф, — сказала Лера немного раздраженно. — Я вас даже не знаю…

Женщина резко перестала смеяться и трагически приложила ладонь ко лбу.

— Ты меня ужасно разочаровала, девочка! Нет, я не перенесу такого оскорбления!

«Какой ужас…», — подумала Валерия. Они с Арчи переглянулись. Пес, заскулил и прижал уши.

Лера покосилась на стажера. Он с недоумением наблюдал за сценой, но не вмешивался. Женщина с фотоаппаратом не вызывала у него подозрений.

— Вообще-то, я частный детектив, и хотела посмотреть некоторые из фотографий, сделанные двадцать первого апреля. В кадр могли попасть опасные преступники, — тихо сказала Лера, и поспешно добавила в конце. — Если нужно, я заплачу?.

— Ну уж нет! — дама побагровела от возмущения и стиснула зубы. — Я не стану показывать фотографии кому попало! Вы можете украсть идеи, мои необычные сюжеты… У меня очень оригинальный взгляд на вещи, дорогая моя! И если ты думаешь, что достойна к нему приобщиться, то сильно заблуждаешься!

Лера слегка опешила от подобного заявления, но потом взяла себя в руки, и спросила:

— Вы что, никому не показываете свои фотографии? Как же тогда люди о вас узнáют?

— Обо мне уже знают! — женщина подняла кверху на удивление аккуратный носик. — Надо читать газеты, моя дорогая! Обо мне писали в издании «Новый День» еще два года назад!

— О. Ну ладно, — Лера пожала плечами и отошла. — До свидания.

Она поняла, что действовать нужно иначе. И без Дашиной помощи тут не обойтись. Потому что все, чего может добиться Валерия — это нравоучительной тирады и обвинения в том, что она хочет украсть чужие идеи.

Немного прогулявшись вдоль берега, она дождалась пока дама пропадет из вида, и набрала подругу.

Даша пришла через двадцать минут. Запыхавшись, подбежала к Лере, выслушала рассказ, и уверенно сказала:

— Не переживай, спецназ прибыл! Щас сделаем!

И ушла.

Вернулась через минуту, в полнейшем недоумении и крайнем возмущении.

— Она вообще нормальная? — Даша поставила руки на пояс и принялась ходить туда-сюда. — Я сказала, что хочу взять у нее интервью. Но стоило ей услышать про фотографии, как тут же включила сирену! Я, видите ли, хочу украсть ее удивительные идеи! Нормально, нет?

— Блин… — Лера с досадой пнула бордюр. — И как быть? У нее наверняка есть фото автомобиля, на котором увезли Милу. Это же единственный шанс узнать…

— Да уж… — Даша печально вздохнула, но вдруг просияла. — Подруга, не переживай! Я знаю, кто нам поможет! Нужно ее обольстить.

— Чего? — рассмеялась Лера. — Ты себя слышишь? Ей сколько лет-то?

— Не, подруга, ты ничего не понимаешь в женщинах, — Даша покачала головой. — Хотя должна бы. Они — то есть мы, то есть женщины — любят, когда им оказывают знаки внимания. Возраст при этом не имеет значения. Особенно для тех, которые любят заниматься самолюбованием. Она растает, стоит только поклоннику восхититься ее… эм… талантом.

— Тут нужен как минимум Казанова, — хмыкнула Лера. — Безнадежно.

— Да? А Жека на что? Пусть в кои-то веки проявит свои скрытые способности ловеласа. А уж я постараюсь сделать из него такого красавчика, что эта мадам не сможет устоять! Тебя что-то смущает?

— Если честно — да.

Но Даша не ждала одобрения — она тут же набрала Женю и обрисовала ему ситуацию. Потом сказала:

— Все, мы сейчас едем! Жди!

— А Арчи? С ним же в общежитие не пустят, — сказала Валерия.

— Ну ты нас на улице подождешь, — тут же нашла выход Даша. — Да, и тебе вообще лучше в стороне держаться, чтобы эта дама не засекла нас вместе. Давай, не тормози, подруга. Пойдем!

Так началась операция под кодовым названием… хотя, не было у нее никакого названия, ни кодового, ни обычного. Чтобы не терять время, Лера попросила стажера подвести их к общежитию. На вопрос «зачем», ответила просто — навестить друга.

— Мы к маскараду готовимся, — добавила Даша. — Будем его наряжать.

Стажер ничего не ответил, но по лицу стало ясно — Валерия с ее странностями и друзьями уже изрядно его достала. Когда он собирался работать в полиции, не думал, что придется таскаться следом за взбалмошной девчонкой.

Но в общежитие все-таки отвез.

Арчи не привык ездить в машине, но ему ужасно понравилось высовывать морду из окошка, разевать пасть и свешивать язык на ветру.

Когда подъехали к общежитию, Даша отправилась к Жене одна, а Лера осталась ждать на улице. Она несколько раз прогулялась с Арчи вдоль здания, пока не вышли друзья.

Поначалу Лера опешила, попыталась подавить подступивший смех, и в итоге хрюкнула, прикрыв улыбку ладонью.

— Ой, Жень, ты прямо как с обложки, — сказала она, справившись со смехом. Зато стажер в машине вовсе не собирался сдерживать веселье. Правда, когда Женя с грустью посмотрел на него, он устыдился и принял серьезный вид.

Лера не представляла, как Даша уговорила Женю пойти на такое, но сейчас он походил на напомаженного красавчика голливудского разлива.

— Да? Я даже в зеркало на себя смотреть не хочу, — парень неуютно одернул узкие розовые джинсы и попытался растрепать прилизанные волосы. — Дашка, конечно, виртуоз по части переодеваний, но это слишком… Я же на маньяка похож!

— Однозначно, — заявила Даша, довольная своей работой. — На очень сексуального маньяка. Наша мадам точно не устоит!

— А она хоть симпатичная? — робко осведомился друг.

— Относительно, — ответила Лера, переглядываясь с Дашей. — Все в жизни относительно. И красота в том числе.

Женя тяжело вздохнул, и сел в машину. Друзья вернулись в парк, и Даша с Женей отправились на боевую позицию. Лера старалась держаться подальше, чтобы дама с фотоаппаратом не заподозрила подвоха.

Даша давала Жене последние наставления — что именно нужно искать — а Лера все сильнее и сильнее сомневалась в успехе мероприятия. Впрочем, кажется, Женя уже не жаловался. Проходящие мимо девушки не обделяли вниманием красавчика в модных джинсах и полураспахнутой рубашке. Даша очень гордилась результатом. Пришлось обегать всё общежитие, чтобы раздобыть нужные вещи.

За все время, пока Леры не было, женщина с фотоаппаратом переместилась метров на двадцать вправо.

— Я не пойду! — в последний момент Женя цепился в Дашину руку, и воскликнул. — Я не пойду! Почему я?

— Потому что ты в нашей команде единственный парень, — Даша отцепила его руку, и легонько подтолкнула. — На тебя вся надежда. Не тушуйся, подойди к ней, скажи, что читал про нее статью, которая два года назад вышла в газете «Новый День», и с тех пор стал поклонником талантливого фотографа. Просто мечтаешь увидеть хотя бы одну фотографию. Сделай ей комплимент, ищи положительные черты…

— Да ты на нее посмотри! — воскликнул Женя. — Какие положительные черты? Реакция манту что ли?

— Женя, страна тебя не забудет. Иди с Богом, — Даша положила руку на плечо друга.

Парень вздохнул, покосился на подругу и — пошел.

Лера с Дашей наблюдали издалека, но им не было слышно разговора. Женщина не махала руками и не возмущалась как раньше — а это уже хороший знак. Она только изредка хихикала, и, похоже, была польщена тем, что говорил Женя.

— А у него хорошо получается, — Лера незаметно подошла к Даше. — Я не знала, что он актер.

— Моя школа, — отозвалась довольная Даша.

В это время дама взяла Женю под руку и куда-то повела. Он обернулся, бросил на подруг последний страдальческий взгляд, но все-таки построил из пальцев «ок» и продолжил развлекать свою спутницу разговором.

Даша потерла ладони и с азартом произнесла.

— Получилось! Похоже, она повела его показывать фотографии.

— Надеюсь, — осторожно сказала Лера, очень сочувствуя другу.

Девушки прождали Женю почти два часа. Он прибежал с той же стороны, куда ушел. Встрепанный, но довольный и с фотокарточками в руке.

— Уф! — он с трудом отдышался. — Ну и фурия! Я еле ноги унес! Когда она заподозрила, что я не ее поклонник, и что мне нужны только фотки, такую сцену закатила… Судом грозила! Но я достал то, что нужно. Она успела показать мне почти все снимки за последний месяц. И вот что я нашел.

Он протянул Валерии две фотографии.

— Женька! — Лера на радостях обняла друга. — Ты прелесть!

— Да ладно, чего там… — пробормотал смущенный парень.

— А что на фотках? — Даша начала подпрыгивать от нетерпения. — Не тяни!

Лера показала снимки. Совершенно обыкновенные, сделанные на уровне средненького любителя, со слегка заваленным горизонтом и нечетким передним планом. Но все это было не важно, ведь на фотографиях нашлось то, что Лера искала.

Черный автомобиль с номерами у680ро.

Внизу было указано время снимка. 08.35. За полчаса до смерти Милы.

Но самое любопытное — у машины-двойника нашлось одно отличие. Лера сама видела, как на машине декана меняли диск на переднем колесе. Он отличался от остальных, был гораздо светлее и блестел на солнце. У этого автомобиля на том же колесе тоже был новый диск. Точнее — на всех колесах. Это был совсем другой автомобиль.

Но Лера могла бы поклясться — в машине сидит не Шахматист.

— И ради чего я во все это ввязался? — Женя с недоумением смотрел на фото. — Что тут особенного?

— Ничего, — Лера спрятала фотографии в сумку. — Но ты не представляешь, как это важно.

— Ну вот, опять загадки, — вздохнул парень. — Ну ладно, если я вам больше не нужен, пойду в общагу. Переоденусь…

— Не спеши, тебе идет, — подмигнула Лера.

— Ну да, — Женя улыбнулся. — Я уже заметил.

Когда он ушел, Лера рассеянно затеребила замочек от куртки. Теперь она твердо знала, о ком написал Шахматист. «Она уже мертва». Да, сомнений быть не может.

— Даш… — помедлив, тихо сказала Валерия. — Мила жива.

5 мая, вечер, 2013 год

Разговор с Дашей продлился почти до вечера. Никто его не слышал, а когда девушки разошлись, Даша набрала номер своего Виктора. Она собралась расспросить его о предстоящей конференции.

А Лера вернулась домой, и еще долго разговаривала со Смолиным.

Она совершенно правильно поняла слова Шахматиста. Мила — жива. СМС касалась именно ее, а не Даши — как вначале подумала Валерия. Но Мила и мертва в прямом и переносном смысле. Она — подруга Валерии, которая «уже мертва», как и было обозначено в СМС сообщении. И Шахматист не солгал — он блефовал с самого начала, потому что не собирался убивать Милу, которая и без того для всех канула в лету. Не сейчас. Он блефовал, когда угрожал Валерии, чтобы подстегнуть её.

Осознав все это, Лера не знала, как отнестись к новым фактам. Ясно одно — страшная смерть, которую пережили Антон, его тетушка, сама Валерия — все это можно перечеркнуть, если вырвать Милу из лап Шахматиста.

Но пока нужно действовать по плану. Как и договорились, Лера рассказала Леониду почти все, что было возможно. Что позволяли правила игры, установленные Шахматистом. А ведь он больше не позвонил. Ночной звонок буквально взбесил Валерию, но теперь она переживала. Антон до сих пор не объявился. Но и с Полонезом пока ничего не случилось. Иначе она бы уже узнала об этом от Даши, Иванны, от самого Шахматиста или из новостей.

С такими мыслями девушка два часа просидела в кровати, заткнув уши плеером, и созерцая окружающий беспорядок. Пожалуй, если бы не музыка, она бы совсем раскисла. Ни в голове порядка, ни вокруг… Он есть только в Логике и Музыке. Хотя и то и другое рождается из хаоса. Сначала ты слышишь обрывки мыслей или звуков, настоящую какофонию, из которой вдруг появляется нить догадок или мелодия. Ты ухватываешься за нее — и вытягиваешь, пока весь хаос не упорядочится и не соберется по кусочкам в гармоничную и монолитную структуру. В цепь или сонет.

— Леонид, — Лера открыла глаза и отыскала взглядом парня. Он стоял у зашторенного окна и задумчиво смотрел в щель между занавесками.

— Вернулась к жизни? — парень обернулся на голос, сел в кресло напротив и внимательно посмотрел на Валерию.

— Ты ведь знаешь что-то про машину-двойника. Или про того, кто за рулем, — она сняла наушники.

— Почему ты так решила?

— Разве я не права? — вместо ответа спросила Лера.

— Нет. Я сказал все, что нужно.

— Вот именно, что нужно, — Лера погладила Гаджета, умостившегося рядом. — Но не больше.

— Как и ты, — серьезным тоном ответил Леонид. — Можно вернуться к нашей старой схеме. Ответ взамен на ответ.

— Чтобы ты снова сжульничал? Спасибо, обойдусь, — Лера встала и пошла к холодильнику.

— Я не солгал насчет вольного художника, — сказал он.

Лера на секунду остановилась и пошла дальше. Конечно, не солгал. Бродяга и вор, вольный художник без привязанностей, обязательств и своего угла.

Лера не обернулась, когда услышала шорох за спиной.

— Скоро вернусь, — сказал Леонид, и, ничего не объясняя, выпрыгнул в окно.

Она не успела ничего сказать. Махнув рукой, открыла холодильник.

— Ну-с, посмотрим…

Там оказалось только замороженная рыба, кусок старого сыра и… и все.

— Не густо, — констатировала Лера.

Ладно, подумала она, есть еще рис, можно его сварить.

К тому моменту, как половинка рыбы, готовящаяся на сковороде, покрылась хрустящей корочкой (правда, снизу немного почернела, но это ничего, бывало и хуже), вернулся Смолин. О стекло ударился камешек, и Лера открыла окно. Но она всем видом давала понять, что была бы счастлива, если бы он не вернулся.

— О, не сердитесь, мадемуазель, — Леонид за секунду очутился в комнате и незаметным движением достал из-за спины розу. Под мышкой у него была зажата черная непрозрачная папка на молнии. — Прошу, примите в знак примирения.

— И как это понимать? — скрестив руки на груди, спросила Валерия.

— Это? Можно понимать, как знак внимания, комплимент или извинение. Что больше нравится.

— Хватит ломать комедию, Смолин, — Лера поморщилась. — Как понимать твой внезапный уход? Сначала говоришь, что из дома высовываться нельзя, потом исчезаешь. И что-то никто тебя не схватил, живой и здоровый вернулся.

— А ты расстроена этим фактом? — осведомился Леонид.

— Я им заинтересована. Мы заключили сделку — и пока что я держу слово. Я рассказала тебе почти все, что знаю. Итак…

— Проветриться ходил, — не моргнув глазом, ответил Леонид.

— А в папке что?

Леонид как-то странно помедлил, словно хотел рассказать — но передумал.

— Это личное, — он положил папку на подоконник.

Лера развернулась и молча отправилась к своей недожаренной рыбе.

— А роза? — вдогонку спросил Леонид. — Так и останется сохнуть на столе?

— У тебя руки есть, переложи на подоконник, пусть сохнет там.

Смолин взял цветок и бесшумно подошел к Лере. Сначала за спиной слышалось только тихое дыхание, но потом он набрался смелости и сказал.

— Я не украл. Правда.

— Конечно. Ты купил ее на украденные деньги. Или на деньги, полученные за кражу, что, в общем-то, одно и то же.

— Нет. У меня оставалось кое-что… из прошлой жизни.

Лера встала в пол оборота, и посмотрела на цветок. Совсем живой, с влажными лепестками, словно еще дышит. Ей стало его жалко. Точнее — их обоих, и розу, и Леонида. У парня был очень виноватый вид.

Лера вздохнула, взяла розу и пошла за вазой. По дороге сказала.

— Ужин на сковороде.

Они сели за стол, но Лера по-прежнему была не в восторге от общества вора.

Вилка брякнула о тарелку, и Леонид с трудом проглотил кусочек рыбы.

— Знаешь… Это просто ужасно. Это невозможно есть.

От такого нахальства Лера сама едва не подавилась, но взяла себя в руки, и сказала:

— Не нравится — не ешь.

— Но мне больно смотреть, как это ешь ты… — добавил Леонид. — Нет, это не рыба! А рис? Он же пригорел!

— Не смотри, — отрезала Валерия. — Я вообще тебя сюда не звала.

— Неправда. Ты сама пригласила к столу — это раз. И ты девушка, а значит должна уметь готовить — это два. И три — если девушка не умеет готовить, она либо ходит в ресторан, либо за нее готовит ее парень.

Лера исподлобья посмотрела на Смолина и проворчала:

— Почему вообще женщины должны готовить? Это дискриминация. И вообще… не забывайся. Мы не друзья, и даже не знакомые. И уж тем более ты ни при каких обстоятельствах не можешь стать моим парнем.

— Ну зачем ты сразу так… Я за равноправие полов. Женщина может делать что, когда и с кем угодно. Главное чтобы вкусно. А не как у тебя.

— Ну знаешь… — Лера разозлилась, и стукнула вилкой о стол. — Иди ты…

— Ох, как некрасиво, — покачал головой Леонид. — Девушки так не выражаются.

— А мне фиолетово. Иди ты в… — и все-таки она решила не опускаться до уровня портовых грузчиков, — …в Изумрудный город.

— Зачем? — парень ожидал, что его пошлют куда угодно, только не туда. Даже Арчи, сидящий рядом с Валерией, прижал уши и заскулил. Хотя, он-то сделал это потому, что ему до сих пор не дали попробовать рыбу.

— Варианта два — за мозгами, или за сердцем. Храбрости и нахальства тебе не занимать и так. Выбирай.

Сказав так, Лера встала и отошла к окну. Достал.

Из форточки тянуло прохладой, стрекотали цикады, а где-то вдалеке запел соловей. Слишком рано, обычно они начинают петь в июне.

— Лер. Валерия, — она услышала голос за спиной, и вздрогнула от неожиданности. Смолин подошел неслышно. — Я хочу, чтобы ты знала, что я тебе благодарен. Спасибо.

Лера недоверчиво обернулась — парень был абсолютно серьезен.

— За последние месяцы… может и годы, ты единственный человек, который мне помог. Пусть и не сразу по доброй воле, но все же… Я знаю, что ты увидела во мне не только вора, хоть и не признаешься. За это спасибо.

— Это правда, — Лера обернулась и снизу вверх посмотрела на Леонида. — Ты не похож на простого уголовника. Иначе я бы просто тебя не впустила. Но я не могу понять, что в тебе такого, и почему, несмотря на все разумные доводы, я не ищу способа сдать тебя в полицию. А ведь нашла бы.

— Тогда и за это спасибо, — улыбнулся Леонид. — Я не сомневаюсь, что ты сумела бы выкрутиться.

Но он не удержался, и добавил:

— И все-таки, готовишь ты ужасно. Может, предоставишь это дело мне?

Лера усмехнулась.

— Холодильник в твоем распоряжении.

— Мэрси, мадемуазель, — галантно ответил Леонид, подмигнул девушке, и отправился готовить. Валерия вынуждена была признать — у него это получается куда лучше.

Глава 15, или Ход черного слона

6 мая, 2013 год

— Ну и что вы про это думаете, Иванна? — Елин попыхивал трубкой, стоя у распахнутого настежь окна. — Кто мог незаметно проникнуть в тюремную камеру и под носом у охраны убить нашего бывшего коллегу?

— Профессионал, — не задумываясь, ответила Иванна.

Разговор происходил утром шестого мая, спустя два часа после того, как помощник следователя Зуев обнаружил в камере задушенного Сырова.

Смерть наступила вчера в одиннадцать вечера. Никто не слышал даже шороха, камера была заперта, а охранник всего на минуту отлучался в туалет. Действовал не просто профессионал, а тот, кто отточил свое искусство до блеска.

— Н-да… — задумчиво произнес Елин. — А еще тот, кто неплохо знаком с планом здания. Он ушел через черный ход, знал, где хранится ключ и безошибочно нашел нужную дверь. Вам ли не знать, что все находят ее только с десятой попытки, и то после того, как спросят дорогу у сотрудников.

Иванна молча рассматривала фотографии, сделанные на месте преступления.

— Его устранили, как ненужного свидетеля. Боялись, что он проболтается.

— Очевидный факт, — колечко дыма изо рта следователя вылетело в окошко и спугнуло с ветки крапивницу. Елин проводил ее задумчивым взглядом, и почему-то сказал. — А соловьи нынче рано поют…

Иванна стояла, ожидая что Михаил Афанасьевич продолжит разговор, но он молча курил трубку и смотрел в окно.

— Вы можете идти, Иванна, — произнес он, обернувшись. — Работы прибавилось.

С этими словами он достал из стола синюю тетрадь и отдал ей.

— Вы знаете, что делать. Константину бесполезно отпираться.

— Слушаюсь, — ответила Иванна, и вышла из кабинета.

Все-таки, Михаил Афанасьевич удивительный человек, подумала она.

Он не обладает логикой Валерии, и порой кажется неповоротливым и закостенелым в суждениях престарелым следователем. Но его не зря до сих под не отправили на пенсию. Пока что достойного преемника среди молодых сотрудников у него не нашлось.

Нет, он не строит цепей и не делает преждевременных гениальных выводов. Он копит информацию и постепенно количество переходит в качество. Нужные связи со временем возникают сами собой.

В этот раз Михаил Афанасьевич немного опередил Валерию. Он уже знал что — то, о чем Валерия еще только догадывалась.

Партия все больше вдохновляла и увлекала меня. Давно я так не веселился.

Однако, сейчас не до шуток. Все становится серьезным. Игра близиться к завершению, и скоро превратиться в эндшпиль.

Но пока — ход за моим соперником. Валения должна сыграть достойно, чтобы выиграть, и тем самым принести мне победу.

Это говорю я, Шахматист.

Глава 0, или Междустрочие

Из заметок Шахматиста

Когда история начинается с конца, все приобретает особый смысл. Так же, как если бы вы умерли, и смогли посмотреть на свою жизнь со стороны.

Я могу предоставить такую возможность. Потому что я — Шахматист. Моя стихия — логика и разум, самая сильная из стихий. Ей подвластен мир, подвластны чувства, желания и жизни. Кто овладел этой стихией, овладел всем.

Нет, я отнюдь не тщеславен. Мне безразлично мнение людей. Хотя, пожалуй, мое самолюбие согреет мысль, что один человек в целой вселенной, равный мне по силе духа и способностям, меня боится.

Да, речь идет о Валерии Рижской, одаренной юной особе, которую я счел достойной, чтобы сделать своим соперником. И не просчитался. Она оказалась способной ученицей. Хотя, надо отметить, ужасно упрямой — чего только стоило заставить ее принять условия игры…

А условия просты. Молчать и выполнять указания. Я иду к своей цели, и мое средство — шахматная партия. Бессмертная партия, сыгранная в 1851 году, в Лондоне, между Лионелем Кизерицким и Адольфом Андерсеном. Все их ходы повторяются в новом исполнении. Отличие от оригинала одно — на этот раз короли и пешки — это живые люди.

Всякая партия состоит из трех частей — дебют, миттельшпиль и эндшпиль. Три этапа, три истории, три книги, и множество несчастных случаев.

На самом деле, я великодушный человек. Я даю шанс обычным людям, серым и жалким, послужить одной великой цели. Моей цели. Конечно, потом они умирают, но чем не пожертвуешь, чтобы стать Кем-то. Вот я и предоставляю возможность перестать быть пустым местом.

Хотя, Валерия считает, что я их использую. Что я убийца, шантажист, мерзавец без чести и совести. Пожалуй, в чем-то она права. Не стану лгать, мне было бы интересно побеседовать с этой особой… Она похожа на меня во всем, кроме одного. Эта своенравная девчонка умеет чувствовать и слишком зациклена на долге, совести, порядочности… Хотя, я бы не назвал ее особо добродетельной. Она тоже преследует вполне определенную цель. Оправдать себя.

Если вы запамятовали, напомню. Серое пятно на белоснежной стене — вот что связывает Валерию по рукам и ногам. Пятно, хранящее тайну, которая не известна никому. Так считала Валерия, пока я не позвонил и не заговорил с ней голосом мальчика, погибшего десять лет назад. Мальчика, который, будь он жив, давно превратился бы в юношу. Голос — вот все, что понадобилось, чтобы поймать девчонку на крючок. Она не успокоится, пока не узнает, каким образом я связан с тем мальчиком. Эта тайна не дает ей покоя, и потому она играет по моим правилам. Чтобы рано или поздно меня уничтожить. А мне только на руку ее энтузиазм — чем сильнее она меня ненавидит, тем яростнее берется за расследование очередного убийства, и быстрее приближается к своей победе.

Победа Валерии в партии принесет мне победу в жизни.

Конечно, есть одна маленькая закавыка, запятая в предложении, которая стоит не на своем месте. Она мешает, об нее спотыкаешься при чтении прекрасной поэмы. И закавыка эта — Иванна Каперина, хорошая знакомая Валерии. Упряма, довольно-таки проницательна для обычного капитана полиции. Но она не видит связей между событиями, не умеет идти по остывшему следу. А Валерия со своим «методом цепной реакции» — преуспевает в этом деле. Девчонка может отыскать что угодно и где угодно — это ее работа, ее дар, ее жизнь. Иванна же руководствуется лишь поверхностными связями. Три года назад каким-то ветром ее занесло из Москвы в провинцию. Дурной был ветер. Несмотря на свою недальновидность, Иванна слишком рьяно роет землю, слишком громко лает и мешает мне сосредоточиться. Пожалуй, стоит заняться этой проблемой на досуге.

Кроме Иванны есть еще один человек, который знает больше, чем следует… Леонид Смолин, человек-тень, вор, которого никто не может поймать. Изворотлив, скрытен, себе на уме. Он сам, без приглашения, ввязался в игру. Это юноша не так прост. Он преследует свои цели, о которых не догадывается даже Валерия. Не зря он так крутится вокруг нее, навязался в напарники… А ведь его ищут по всему городу. И полиция, и куда более опасные люди. Стоит мне только шевельнуть мизинцем, как от этого глупца не останется мокрого места. Однако, мне лень тратить на него даже такое усилие. Он того не стоит — на ход игры едва ли повлияет обиженный всеми вор, вольный художник, как он себя называет.

Но Валерия — вот основная задача. Не дать ей свернуть с намеченного пути. Сейчас настала пора работать с ювелирной точностью.

Вот, пожалуй, все, что хотел сказать Шахматист. Теперь можно надеть очередную маску, превратиться в автора книги и продолжить рассказ. Но прежде хочу напомнить вам расстановку фигур.

Все началось в городе N, тихом и совершено заурядном, каких тысячи на нашей маленькой планете. Иванна, о которой вы уже слышали, перебралась сюда из Москвы, в поисках спокойной жизни. Но вместо этого нашла здесь целый воз проблем. Три года она проработала в местном убойном отделе, три года не прекращались странные смерти — несчастные случаи и самоубийства. А две недели назад на смену им пришли убийства настоящие.

Первой умерла подруга Валерии Рижской — Людмила Крымова. На глазах нескольких свидетелей муж Людмилы надел ей на голову пакет и вытолкнул из лодки. Его имя — Антон, он племянник Лериной соседки, Антонины Федоровны. Когда его обвинили в страшном преступлении, мужчина едва не сошел с ума. Но не без помощи Валерии Иванне удалось добиться его освобождения. Это было непросто, поскольку следователь, Михаил Афанасьевич Елин, всегда славился непреклонным и довольно упрямым характером. Но Иванна делала все возможное, потому что считала себя обязанной Миле. Когда-то Крымова очень ей помогла.

Антона отпустили, но после поездки в соседний город, Иванна вдруг стала настаивать на его повторном аресте. Правда, добиться этого ей не удалось.

Настоящего же преступника не нашли.

Потом произошел еще ряд событий, ходов в шахматной партии. В парке убили пожилую женщину, Нину Стефанидовну Антонову, няню на пенсии. Ее внук-наркоман рассказал, что она вела себя странно и постоянно вспоминала какого-то мальчика, погибшего при пожаре у ее бывшего работодателя.

Следом за этим, в университете погибла девушка — студентка-отличница Ирина Глазова, однокурсница Валерии. Ее заморозили в жидком азоте. А за день до этого, Валерия стала случайной свидетельницей разговора между деканом биологического факультета и неизвестным человеком. Этот человек пропал из кабинета прямо у нее на глазах. Лера видела его пальцы, обхватившие дверную ручку. В глаза бросилось тяжелое кольцо с бриллиантом, надетое на толстый мизинец. Девушка ни на секунду не отрывала взгляда от двери, но когда декан вышел, кабинет оказался пуст.

Ядовитые пауки, пожар, погони за странным автомобилем, авария и множество других вещей, приключившихся с Валерией за последние дни, изменили ее. Она стала куда равнодушнее и холоднее. С логикой может справиться только логика. Никак не эмоции.

Но в последние дни больше всего остального Валерию занимал вопрос о тамплиерах. Спросите, при чем здесь тамплиеры? Рыцари-храмовники, служители Господа, орден которых распался более семисот лет назад… Какое отношение древний орден может иметь к происходящим в городе N убийствам? Конечно же, отнюдь не прямое. Но откуда-то в кабинете Иванны взялся листок с печатью — символом канувших в лету рыцарей. А на листке — расписание. Очень необычное расписание, с заголовком: «Неофициальная часть церемонии открытия. Овидий».

Встреча была назначена на 11 мая. На тот же день, когда в университете будет проходить конференция, взбудоражившая всех студентов и многих жителей города. На ней должны представить некие археологические находки, обещающие стать революционным открытием. Вопреки ожиданию, находки эти сделаны не историками, а биологами. Сотрудниками факультета, на котором обучается Валерия.

Чем больше девушка узнавала, тем сильнее запутывалась в цепях событий. Одно было ясно — Иванна что-то скрывает. И не она одна. Леонид Смолин, напросившийся к Валерии в напарники вор, передал ей записку: «я знаю, что искали в кабинете Полонеза. Письмо от Анатолия Б. В нем говорится о том, что все готово. Камни доставят 11 мая вечерним рейсом из Москвы. Покупатель будет ждать ровно в 20.35. в малом зале исторического факультета. Адепта не впустят просто так. Кодовая фраза: Non nobis, Domine, non nobis, sednominiTuo da Gloriam».

Значение этих слов оставалось для Валерии загадкой. Но девушка обнаружила связь между двумя фактами — запиской и собранием «Овидия». В свое время Пушкин посещал одноименное общество в Кишиневе. Конечно, ложа «Овидия» не была «тайной организацией», хотя его члены именовали себя франкмасонами. Это было, скорее, закрытое общество мужчин, которых интересовало духовное развитие. Если учесть что тамплиеры считаются основателями масонства, то связь просматривается. Современный «Овидий» вполне может быть последователем тайной ложи Пушкинских времен. Однако, Валерия сочла, что все это больше похоже на игру, нежели на настоящую масонскую ложу.

И как же она права. Да, это игра. Игра Шахматиста, вступившая в свой заключительный этап — эндшпиль.

Глава 16, или Говорить без разрешения разрешается

Утро, 6 мая, 2013 года

Раньше Валерия любила шахматы. Маленькие судьбы, руководимые рукой шахматиста. Идеальные линии, ровные клетки, чистая логика.

Теперь при одной мысли об этой игре в горле вставал ком.

Сквозь приоткрытые веки просачивался солнечный свет, но девушка не спешила открыть глаза. Темные волосы разметались по подушке, под боком теплым калачиком свернулся белоснежный кот, убаюкивая хозяйку размеренным уютным мурлыканьем. Кота звали Гаджет. Он имел обыкновение придумывать разнообразные пакости, отчего и получил такое имя. Однако, в это утро он находился в несвойственном ему мурлыкательном настроении. Как, впрочем, и сама Валерия.

Она зарылась в пушистое одеяло и попыталась представить, что вот так может понежиться еще час-другой. Мечты-мечты.

Отдохнуть не получалось даже теперь. Перед глазами возникали образы, под ухом назойливо жужжали мысли, казавшиеся чужими.

Как давно все началось? Словно вечность прошла. На самом деле — всего пятнадцать дней. Но за этот короткий отрезок жизнь перевернулась с ног на голову. А все началось со звонка…

«И надо же мне было полезть в это расследование!», — с каким-то отчаянным равнодушием думала девушка. — «Если бы я оставила все как есть…». Она вспоминала день смерти своей подруги — Милы, Людмилы Крымовой. Когда женщину отравили, надели на голову пакет и столкнули в озеро, в преступлении обвинили мужа Милы, Антона. Лера, надеясь помочь ему по старой дружбе, взялась за поиски улик. И угораздило ее отправиться в дом Крымовых именно в тот день! В тот миг, когда впервые прозвучал голос из прошлого.

Сообщение на автоответчике имело голос маленького мальчика. Мальчика, погибшего десять лет назад, брата Валерии.

— Не лезь в это дело, если хочешь жить.

Даже сейчас голос прозвучал в ушах так явно, что девушка невольно вздрогнула. Но натянула одеяло почти до макушки, глаз не открыла.

С этой фразы все и началось — так думала Лера. Потом тот же самый голос прозвучал во второй раз — когда вместе со своей близкой подругой, журналисткой Дарьей Лапшиной, девушка обнаружила второй труп. В парке погибла женщина, пожилая няня, Нина Стефанидовна Антонова. Именно на ее телефон поступил звонок, который перевернул жизнь Валерии. Голос велел ей вступить в игру, смысла которой она не понимала. Выйти из игры — значи умереть.

Но Лера не боялась смерти, она хотела найти того, кто знал ее тайну.

Теперь она знала, что его зовут Шахматистом.

Шахматист… молодая сыщица ненавидела его всей душой. Но прятала чувства глубоко внутри. Иногда они выплескивались наружу, как лава из пробудившегося вулкана. И все же, силе воле этой юной девушки можно было только позавидовать. Не каждый мужчина сумел бы остаться хладнокровным, состязаясь с таким противником, убийцей гением — что уж говорить о девочке-студентке.

Мысли продолжали свой неторопливый ход, когда в ладонь, свисающую с кровати, ткнулся теплый влажный нос великана-ньюфаундленда. Арчибальд, верный друг и преданный охранник, решил поздороваться с хозяйкой. «С добрым утром!», — говорили его нос и хвост.

— Привет, мальчик, — сонно пробормотала девушка, не открывая глаз, и потрепала пса за ухом. Довольный Арчи заворчал и улегся возле кровати.

Как странно, думала Валерия. Можно ли было представить, что кому-то под силу создавать такие сложные цепи событий, которые рождают сами себя, без участия инициатора. Даже она не могла предугадывать, к чему приведет неосторожно сказанное слово, случайное событие, незапланированная встреча. А Шахматист мог.

Взять хотя бы смерть Антоновой — вроде бы чистой воды случайность. Торговка перепутала баночки с кремами, а у Антоновой оказалась аллергия на компоненты одного из них. Анафилактический шок, и — летальный исход. Только вот путаница возникла не просто так. За пару часов до этого по вине одного незнакомца баночки с этикетками, предназначенные для кремов, разбились.

Но это не единственный пример. Ужасные смерти Лериной однокурсницы Ирины Глазовой и журналиста Игоря Семерядова тоже выглядели, мягко говоря, нелепо. Студентку заморозили в жидком азоте, на Игоря прямо посреди улицы напал пчелиной рой. А пожар в морге? Ведь не просто так среди настоящих трупов оказалась одна живая женщина с ножевым ранением, которая в итоге задохнулась от дыма.

Все это часть игры. Люди — фигуры, причем выбранные и расставленные с удивительной точностью. Бессмертная партия, сыгранная 21 июля 1851 года в Лондоне, между Адольфом Андерсеном и Лионелем Кизерицким, нашла свое воплощение в игре Шахматиста, настоящего имени которого Валерия не знала. Но знала, что ходы выполняются с филигранной точностью, согласно шахматной нотации. Нотации, которую девушка нашла у себя в комнате после небольшого пожара.

Конечно, пожар был делом рук Шахматиста — но вот кто он? Кто скрывается за голосом маленького мальчика?

Чтобы найти ответ, Лере оставалось только идти по следу, используя все свои таланты. А их у девушка было не мало. Лучше всего на свете она умела искать — и находить. Поиск был ее работой, смыслом жизни, заработком. Однако, теперь стал вопросом жизни и смерти.

Свой метод Валерия называла «цепной реакцией», и успешно использовала для поисков. Искала все — потерянные серьги, кошельки, угнанные автомобили, сбежавших щенков. К ней обращались клиенты из разных городов. И вот теперь появился он, человек, который до сих пор скрывался от всех, не существовал для мира, называл себя Шахматистом и играл судьбами людей.

Девушка не хотелось думать о нем хотя бы в это утро. Хотя бы пять минут тишины и покоя. Но куда проще перестать думать о белом медведе, чем о том, что нависло над тобой, подобно Дамоклову мечу.

Солнечные лучики по-прежнему настойчиво щекотали веки, и Лера отвернулась. Она знала, что сейчас раннее утро, солнце только встало, и оттого светило так ярко. Можно полежать еще немного.

Сквозь мысли донеслось бормотание и щелканье попугая жако — Вжика. Но скоро его заглушили новые мысли. Почти не свойственные ей, чужие, незнакомые.

Лера думала, что не такая уж она и сильная. Если бы не друзья — Даша и Женя — давно бы сломалась, глупая девчонка. Возомнила себя великим сыщиком, теперь расплачивайся…

Друзья не знали о том, что происходит на самом деле. Лишь догадывались, но не спрашивали. Бесполезно задавать вопросы Валерии, когда она не настроена на откровенность. Но это не мешало им оказывать посильную помощь. Женька — гениальный программист и хакер, изобретатель-самучка — не раз выручал, если требовалась какая-либо информация. Не задумываясь, рисковал ради подруги, взломав базу данных полиции. А Даша… она рисковала еще сильнее, от того, что расследовала убийства вместе с Валерией, помогала ей выбираться из дома… да, теперь просто так погулять не выйти — как-никак под домашним арестом сидит.

Вспомнив про домашний арест, Лера улыбнулась. Тоже мне, арест — думала она. Два желторотых стажера…

Она вспомнила, как несколько раз переодетая Даша приходила к ней, Валерия быстро переодевалась в ее платье, надевала парик, и уже свободно выходила из дома. А стажеры-полицейские, охранявшие ее, думали, что девушка по-прежнему в своей комнате. Наивные…

И все-таки этот дурацкий арест мешал расследованию и игре. Если бы следователь не был так принципиален, то давно бы освободил Валерию. Но Михаил Афанасьевич Елин никогда не отличался мягким характером. Сказал — сделал. И переубедить его невозможно. Единственное, что теперь дозволенно юной сыщице — выгуливать собаку в парке, под присмотром охранников-стажеров.

А значит, остается только прибегать к хитрости и быть осторожной. Шахматисту не понравится, если его соперница и основная фигура сядет дома, сложив ручки.

И снова нахлынули неприятные воспоминания. Девушка даже нахмурилась, размышляя над чем-то. Не было бы этого ареста, если бы не Иванна… Лера доверяла ей почти как себе, рассказала о происходящем больше, чем кому бы то ни было, несмотря на запрет Шахматиста. А Иванна предала ее, рассказала все следователю. Зачем? Валерия не знала, но больше не хотела иметь с Иванной ничего общего. Хотя в глубине души понимала, что поступки женщины продиктованы беспокойством за нее.

«Ну хватит уже…», — сама себе приказала Лера, еще крепче зажмуривая глаза. — «Думательный аппарат, отбой!».

Но приказ не подействовал. Однако, в этот момент одеяло медленно поползло вниз, оборвав вялотекущие размышления Валерии.

— Арчи, ну прекрати, — поморщилась она, подобрав под себя ноги. — Отдай.

Потом попыталась нащупать одеяло, не открывая глаз, но услышала насмешливый голос.

— Это не Арчи. Давай, просыпайся, спящая царевна. Дел много. И, кстати, с добрым утром.

Ну как можно было забыть… Смолин. Собственной персоной. Лера даже не удивилась, хотя еще не привыкла, что в теперь делит комнату с весьма нахальным, хоть и обаятельным, типом. Если поначалу они лишь обменивались информацией о Шахматисте и «шефе», так же замешанном в делах, происходящих в городе, то теперь Леонид стал весьма популярной фигурой — за ним охотились и полиция и преступники, по приказу «шефа». И Смолин не нашел ничего лучше, как скрыться на время. В Лериной комнате.

— Продолжается ночной кошмар? — пробормотала Валеря, приоткрыв один глаз. — Чего надо?

Она была совсем не в том настроении, чтобы желать кому бы то ни было чего-то доброго. Хотя бы и утра.

— Как некрасиво, — укоризненно заметил Леонид, бросая одеяло на пол. — А как же поздороваться, радостно обнять друга? Ведь целую ночь не виделись!

— Издеваешься? — буркнула Лера, поднимаясь. Сонные глаза различили только высокий силуэт, перемещающийся по комнате.

Ноги на автомате нащупали мягкие тапочки, и девушка побрела в ванную.

— Как можно! — откровенно веселился Смолин. Он уже занял место у плиты и шаманил с остатками продуктов. Хотя, помнится, вчера в холодильнике было шаром покати… Лера принюхалось — кажется, яичница, розмарин… и что-то еще.

— Ты откуда продукты взял? — уже из ванной спросила Валерия, выдавливая из тюбика пасту.

— Ну не мог же я допустить, чтобы моя спасительница голодала, — отозвался парень. — Ночью совершил небольшую вылазку.

Рука со щеткой замерла на пол пути ко рту.

— А деньги где взял?

— Да, старушку в парке ограбил…

Из ванной донесся грохот — Валерия выбежала, уронив навесную полочку с разнообразными тюбиками и баночками. Она уже, было, собралась высказать все, что о нем думает, но словно натолкнулась на стену, встретившись со смеющимися карими глазами.

— Да ну тебя, — только и сумела выговорить она, возвращаясь в ванную. — Еще раз так пошутишь…

— А ты не ведись так легко, — под шкварчание сковороды отозвался Смолин. — Не стоит верить всем подряд.

Лера дочистила зубы и хмыкнула.

— Вот и я думаю… Не стоит.

Холодный душ смыл накопившуюся от размышлений усталость и вышла Лера в более-менее благодушном настроении. Насколько это было возможно в ее ситуации.

Арчи встретил ее веселым стуком когтей по паркету, а Гаджет потянулся, даже не думая уходить с кровати. Вжик щебетал на свой птичий манер, не требуя ни «краюшечку», ни «крошечку», в своей весьма прожорливой манере. Все были напоены-накормлены, никто не требовал немедленно выдать куриную ножку или сухой корм. Лера ничего не сказала, так как была погружена в какие-то мысли. Однако, мимоходом отметила, что, пожалуй, можно и простить Смолина. Он оказался не таким уж плохим.

— Bon appИtit, — Леонид галантно пропустил Валерию к столу и положил рядом с тарелкой салфетку. В тарелке дымилось нечто, похожее на белый рыхлый блин. — Классический французский омлет с сыром!

Лера покосилась на парня, и попробовала.

— Готовишь ты лучше, чем ведешь расследование, — резюмировала она.

— Это еще почему? — он сам сел напротив и облокотился на стол.

— Потому что не смог распознать шефа, — невозмутимо ответила Валерия, вспоминая вчерашний утренний разговор. Выслушав Леонида, она легко вычислила главу местной преступной группировки — им оказался отец ее однокурсницы, Аркадий Шильц. Впрочем, ее не сильно удивил этот факт — человек с таким влиянием в городе едва ли заработал на безбедную жизнь честным путем.

— Зато у меня манеры получше, чем у некоторых присутствующих дам, — насмешливо заявил Леонид.

— Да? Интересно, кого это ты имеешь в виду? — Валерия обернулась, словно отыскивая упомянутых дам. — Не понимаю.

— А вот я не понимаю, почему ты мне сразу не сказала, — укоризненно произнес Леонид, склонив темноволосую голову набок.

— О чем?

— Что собираешься улизнуть из дома.

Валерия едва не уронила вилку и не сумела скрыть удивления.

— Откуда знаешь?

— Ну, допустим, вчера ты что-то искала в шкафу, потом долго смотрела на улицу, что-то высчитывая.

— И ты, значит, догадался? — Валерия настороженно смотрела на юношу.

Он не выдержал и рассмеялся.

— Да ладно тебе, расслабься. Просто вчера я заглянул в твой дневник…

— Что?! — на этот раз Валерия не выдержала, вскочила из-за стола, но через секунду взяла себя в руки, глубоко вдохнула и села обратно. — Значит так. Еще раз позволишь себе подобное, и я…

— Знаю, сдашь меня полиции, невзирая на последствия, — закончил Леонид. А после укоризненно добавил. — Я ведь уже говорил, не верь всем и всему подряд. А про вылазку твою я просто догадался, ты все утро сама не своя. Вся в каких-то мыслях, ни за что ведь не скажешь, куда собралась.

— Не скажу.

На этом разговор был окончен.

Лера действительно собиралась посетить одного человека. Однако, она не объяснила куда и зачем собралась. Леониду это совсем не понравилось, но Валерия сказала, что если ему нужен результат, то он поможет ей молча.

Правда, будет несправедливо не отметить, что Лера рассказала ему почти все, что сочла нужным. Смолин знал обстоятельства всех дел, знал про шефа и Шахматиста, знал, что Шахматист угрожает Валерии. Единственное, что оставалось для него тайной — это игра. Лера не рассказала ни про шахматную партию, ни про свою роль в ней; не рассказала, зачем она вообще ввязалась во все это. Зачем расследует убийства и пытается выйти на шефа. Впрочем, Леонид не спрашивал, и ей казалось, что он сам обо всем догадывается. Как бы то ни было, Лера имела право на тайны, не противоречащие условиям договора. А договорились они о том, что Смолин помогает ей искать информацию, а она строит цепи, делает соответствующие выводы и идет по следу.

Как-то Валерия спросила, зачем обычному вору связываться с такими серьезными и опасными людьми. На что Леонид ответил весьма расплывчато. Он хотел поквитаться с «шефом» за то, что тот его подставил. Но Лера понимала, что настоящая причина не в этом. Однако, лишних вопросов не задавала.

Ну а на шефа она уже вышла. Почти. Вот только Смолину нужны были доказательства, которые послужат гарантией того, что тот сядет, и надолго. Для Валерии эти доказательства были только частью игры, не более. Они нужны лишь для того, чтобы вычислить черного короля. Именно ему в конце партии белый слон должен поставить шах и мат. Белый слон — Валерия, а значит эта «честь» принадлежит ей. Так решил Шахматист, и Лера собиралась выяснить, какой в этом смысл. Кто этот таинственный черный король и чем он так помешал ее сопернику по шахматной партии? Какой бы ни была причина, Шахматист ничего не делает просто так — в этом Валерия уже убедилась. В оригинальной партии черный король проигрывает, значит в жизни Лера должна сделать так, чтобы он победил. Тогда Шахматист не достигнет своей неведомой цели.

И Лера уже догадывалась, кто играет роль черного короля. Она полагала, что это шеф. Но у нее не было ни времени ни сил думать об этом постоянно. Сейчас ее интересовало одно — как выбраться из дома под носом у полиции.

Снова привлекать Дашу не хотелось. Во-первых, тогда подруга увидит Смолина и начнутся новые расспросы; во-вторых, в этом деле не нужны лишние свидетели. Ведь оно касалось вовсе не смерти Людмилы Крымовой, о которой Даша собиралась написать статью. Журналистка и без того осветила уже слишком много событий. Не всегда желательных событий. Нет, рискованно обращаться за помощью к ней.

Оставалось довериться Леониду. Она призналась, что собирается навестить Жиля Рожера, которого недавно выпустили из-под стражи. Француза, швейного мастера, подозреваемого по делу об убийстве пожилой няни, Нины Стефанидовны Антоновой. Но Лера упорно молчала, не желая объяснять своему «сообщнику» цель этой вылазки. Единственное, что она сказала:

— Если после моего визита Жиль отправится к Шильцу, значит, я права.

Потом попросила Смолина помочь ей выбраться из дома так, чтобы не заметил дежурный стажер. И правильно сделала.

Леонид был виртуозом, в своем роде. Выбраться из дома на виду у полиции для него оказалось легче легкого, он проделывал это уже не раз. Чуть сложнее — незаметно провести с собой девушку. Только и с этой задачей вор по прозвищу Моль справился блестяще. Правда, Лере пришлось пробираться через колючие кусты шиповника, но игра стоила свеч. Стажер-полицейский и ухом не повел, несмотря на то, что окно, через которое выбирались Лера и Леонид, выходило на дорогу, где он дежурил. Леонид каким-то внутренним чутьем угадывал, в какой момент полицейский отвернется, когда можно выйти, а когда следует затаиться.

Уже через десять минут Валерия оказалась на соседней улице. Двухэтажный домик, овитый плетями винограда, остался за поворотом. Вообще-то выбраться из него на виду у полицейских было непростой задачей. Ведь помимо них в окне второго этажа частенько маячили соседские дети — Вера и Сема — которых Лера попросила наблюдать за домом Антона Крымова. Однако, им тоже не стоит знать, что она куда-то уходит. Как не стоит знать никому. Соседка по этажу, занимающая другую комнату — Антонина Федоровна — почти не выходит из дома, а Женьку — друга, занимающего подвал в качестве лаборатории — было не видно.

И все же могли возникнуть определенные сложности, если бы Валерия воспользовалась старым приемом — переодеванием. Следователь, Михаил Афанасьевич подозревал, что девушка может попытаться улизнуть из-под носа охраны именно таким образом. Поэтому предупредил, что когда к ней приходят гости, Лера обязана периодически показываться на глаза стажерам. Значит, пришлось бы вместо себя снова оставлять Дашу. А Даше нельзя приходить к Лере, пока Леонид здесь. Сейчас все вышло куда проще — раз в дом никто не входил, и никто не выходил, значит Лере не надо маячить в окне каждые полчаса.

Но даже теперь, оказавшись вне поля зрения наблюдателей, Валерия не чувствовала себя в безопасности. Леонид вернулся в комнату тем же маршрутом, ни разу не оглянувшись. Валерия проводила его взглядом до поворота, а, оставшись одна, надвинула на лоб серую шляпку и спрятала выпавшую прядь. Узнать ее не должны. Мало ли с кем придется столкнуться на улице.

Серой была не только шляпка, но и длинное пальто, и туфли. Почти как у Иванны. Валерия неожиданно для себя осознала, что имеет большое преимущество перед окружающими. Быть серой мышкой порой удобно. Мышку недооценивают, и это дает ей возможность действовать неожиданно, узнавать то, что не предназначено для чужих ушей.

«Ну, Иванна», — с долей удивления и одобрения подумала Валерия. Девушка привыкла, что в своем обычном имидже — черной косухе, яркой футболке, тяжелых сапогах — привлекает слишком много внимания. А теперь ни один прохожий не обернулся вслед серой мышке, взгляды скользили мимо. А ведь шла Валерия отнюдь не по безлюдной улице.

Она неожиданно для себя отметила, что железная леди, несгибаемая Иванна, обладает не только довольно незаурядным умом, но и завидной хитростью. Не настолько уж она и прямолинейна.

Так, девушка брела по тенистой улице мимо невысоких домов, магазинчиков и тополей, наслаждаясь своей незаметностью. Швейная мастерская и салон Жиля Рожера находились рядом с Южной площадью. Лера бывала там пару раз. И сейчас она легко нашла дорогу к аккуратному белому зданию с вычурной позолоченной витриной. Ее украшали пышные, яркие, но такие безвкусные искусственные цветы. На витрине были выставлены костюмы и платья, такие же изысканные и кричащие, как все остальное. На вкус Валерии, Жиль шил слишком пестрые и экстравагантные вещи. Но, тем не менее, его услуги пользовались большой популярностью среди жителей города N.

Лера остановилась напротив двери с вывеской на французском языке: «Jour de mai». Майский день — так назывался салон.

На улице было свежо, но не холодно, в воздухе витал аромат расцветшей черемухи и где-то неподалеку пел соловей. Валерия отметила, что соловьи нынче странные. Мало того, что запели в мае, так еще и днем.

Она подошла ближе, и увидела бумажку, приколотую над дверной ручкой.

— Закрыто до понедельника, — прочитала вслух.

Пожала плечами и открыла дверь.

Тоненько зазвенела «музыка ветра». На ее голос из-за голубой занавески, скрывающей подсобное помещение, вышел хозяин магазина. Слишком утонченный для мужчины, он, тем не менее, пользовался успехом у дам. Темноволосый, голубоглазый француз, несколько лет назад получивший Российское гражданство, всегда казался Валерии слишком манерным.

Сейчас, как обычно, он был элегантен и учтив.

— Bonjour^[23], прельестница, — Жиль галантно поклонился и сделал рукой замысловатое «па». — Прошью прощьения, но салон закрит. Ви не вьидельи вивеску?

— Видела, — не моргнув глазом, ответила Валерия. Она прошла вперед и задумчиво провела рукой по нежно-розовому шелковому лоскуту, висящему недалеко от входа. — Но я не покупатель. Мне нужно с вами проконсультироваться по поводу одной необычной пуговицы. Я заплачу.

— Пуговьицы? Что жь, даваите посмотрьим, — француз обошел Валерию и встал у окна, поближе к свету. — Но у менья мало врьемьени.

— Я вас не задержу, — пообещала Лера. Она достала сотовый телефон, куда скинула фотографию пуговицы из материалов дела о смерти Ирины Глазовой. Материалы ей помог достать Женька, друг, гениальный хакер, взломавший базу данных полиции.

Валерия отыскала снимок — позолоченная пуговица с черными вкраплениями и изящным вензелем AL.

— О, — тонкие брови француза удивленно поднялись. — Я думал, у вас, эм… настоящая пуговьица. По фотографьии опрьедьелить сложно… Апчхи! — он чихнул, прикрывшись изящным кружевным платком. — Pardon^[24], мадемуазель. Прокльятая аллергия… Что именно ви хотите узнать?

— Что необычного в этой пуговице? И почему на ней стоит вензель французских аристократов, Аделарда и Люсии д'Артуа?

Жиль, прищурившись, рассмотрел фото. И вдруг побелел, руки задрожали, мужчина непроизвольно отшатнулся.

— D» oЫ vous est pris? — от волнения он спросил по-французски, но тут же исправился. — Гдье… где вы это взяли?

— Эту пуговицу нашли в руке погибшей старушки в парке, — не моргнув глазом, сказала Валерия. На самом деле, пуговица была обнаружена в руке Ирины Глазовой, но об этом девушка предпочла умолчать.

— Ви… ви что, из польиции?

— Нет, я внучка той женщины. Вы помните, я была там перед тем, как вас арестовали.

— О, oui, прьипоминаю, — Жиль взял себя в руки и снова внимательно посмотрел на пуговицу. — Но… этого нье может… Pardonnez, mademoiselle^[25], просто я давно нье видел такую… рьедкость. Апчхи! Je vous demande pardon^[26]… я не совьсьем уверьен, но, кажьется, пуговьица была… carbonisИ^[27], обугльенна. Видьите, еле замьетно…

Лера посмотрела на фото, и только сейчас заметила, что по краю каждый черный камушек окаймлен тонкой черной полосочкой сажи, забившейся между ним и оправой.

— А вы не знаете, что это за аристократы? Ведь вы большую часть жизни прожили во Франции.

— Oui, коньечно. Это… это извьесние люди. Но их… убьили. Жестоко, радьи… как это називается? Артьефакта. Да, именно.

— А что это был за артефакт? — насторожилась Валерия.

— Я нье знаю. Но, простьите, я… я должьен работать. Много врьеменьи потерьял. DИsolИ^[28], вам прьидьется покинуть салон… Апчхи!

Он вернул Лере телефон и подошел к двери.

— У вас такая сильная аллергия… — посочувствовала Валерия, не спеша покидать салон.

— Oui, всье из-за цветов. Пахньет… comme il est dit Ю^[29]… ах да, черьемуха. Пахньет черьемухой, ужасно, ньевиносьимо!

— Сочувствую, — осторожно сказала Лера. — Спасибо вам за помощь.

Жиль Рожер кивнул в ответ, однако судя по отстраненному лицу, мыслями он был далеко.

Как, впрочем, и сама Валерия.

Она достигла своей цели. Теперь она точно знала, что идет по верному следу. И совсем скоро все завершится.

Но по дороге домой, она снова получила сообщение от Шахматиста.

«Ты думаешь слишком долго. Мне надоело ждать. Сегодня я делаю ход».

Лера попыталась набрать номер, с которого только что получила сообщение, но в ответ услышала, что такого номера не существует. Значит, снова старые шутки с переадресацией звонка… Но что за ход собрался сделать Шахматист? Наверняка он связан с последним четверостишием. Но что Лера может сделать? Какой ход совершить? Судя по нотации, белый слон должен подобраться ближе к черному королю. Именно этим Лера и занимается. Что же она делает неверно?

С тяжелыми мыслями она сделала дозвон Смолину. Леонид встретил ее, и помог незаметно вернуться в дом тем же путем. Через шиповник.

Забравшись в окно, Лера смазала йодом бессчетное количество царапин, а потом принялась за дело.

Если бы в этот момент кто-то посторонний зашел к Валерии, застал бы весьма занятную картину.

Ковер с середины комнаты был откинут в сторону, а на освободившемся пространстве разрастались схемы и заметки, сделанные прямо на деревянном полу. Лера решила не заморачиваться, бумаги все равно не хватит. Как и стен. Их она исписала под завязку, цепи заняли практически все свободное место, и разобраться в них, казалось, не сможет даже она сама.

Но это было не так. Девушка прекрасно знала для чего нужно то или иное звено. И она намеревалась собрать воедино все имеющиеся данные, факты и предположения, чтобы сделать главный вывод.

Леонид понял, что сейчас Леру лучше не отвлекать. Он молча стоял в стороне и наблюдал.

Растерянный Арчи притулился рядом с кроватью, и смотрел на устроенный погром. Кролики шебуршали в своем ящике, и грызли морковь. Вжик выбрался из клетки, и летал по комнате с криком «Поллундр-р-ра!». Леонид успел закрыть форточку до того, как птица нашла выход на волю.

И только Гаджет с царским видом прохаживался по чертежам, разросшимся на полу. Потом выбрал обведенное в круг имя «Аркадий Шильц», и растекся по нему, как аморфная пушистая субстанция.

Лера не обратила на это внимания. По локоть извозившись в фломастерах, она писала все новые и новые слова и знаки.

Все это заняло не больше трех часов. Девушка знала, что именно нужно написать. Закончив, она взяла свой дневник, и занесла туда всего несколько таблиц и схем, просуммировав собственные выводы.

Фигуры встали на свои места. Цепь замкнулась.

— Идеально, — сказала Валерия, оглядывая свое творение. Правда, высказывание относилось не к ее выводам, а к самой цепи событий, сомкнувшейся на том, с чего началась.

Чтобы не запутаться, Лера выписала всех жертв Шахматиста, и их роль в игре.

И вот как выглядели ее записи.

«Съеденные» фигуры, белые	Черные, «палачи»
— Людмила Крымова	«Палач» — Константин. Однако, Мила жива, сомнений нет. И я даже знаю, как это возможно. Но мне неизвестно, зачем это нужно Шахматисту. Есть предположение, но весьма смутное.
— Антонова Нина Стефанидовна, пенсионерка, работала няней у «шефа»	Ее палач — Люба, торговка косметикой; непреднамеренное убийство
— Ирина Глазова, моя однокурсница (не фигура)	Незапланированное убийство. Шантажировала Шильца. Палач — Шильц, шеф. Исполнитель — под вопросом
— Игорь Семерядов, журналист	Палач — «инвалид», план убийства спланировал Шахматист
— Екатерина Столпина, работница почты	?

В этом списке были лишние, но кое-кого и недоставало. Валерия не знала, что Сыров тоже убит. Сыров — один из оперативников, этакий суетливый колобок, который оказался «кротом», шпионом, работающим на «шефа». Но зато Лера утвердилась в мысли, что Ира не была фигурой. Шахматист, который ничего не делает просто так, в самом начале игры велел Валерии опередить убийцу. Но, Ира умерла, а ход продолжился — значит, убить должны были не ее. Значит, она ее смерть не вписывается в игру, и была нужна не Шахматисту.

У Леры возникла версия, кто мог желать смерти ее однокурснице, а главное — почему. Но она не стала разъяснять Леониду свои выводы. Пообещала рассказать после одного важного дела.

Она должна совершить ход, пока Шахматист не сделал это за нее. Пока никто не погиб. Но для этого нужно расставить фигуры по местам. Чтобы убедиться, что нет ошибки. Все должно быть идеально, четко, гармонично.

Лера начертила еще одну схему, и вот как она выглядела:

Фигуры	Кто есть кто
	Белые	Черные
Король	Пока под вопросом. Но если черный король столь крупная рыба, то белый едва ли окажется мальком	Аркадий Шильц, местный преступный авторитет, шеф
Королева	Возможно, Мила	Это Зоя, без сомнения. Безжалостная «миледи» черного кардинала
Ладья	Пока неизвестна. Меня терзают смутные сомнения, что этой фигурой окажется следующая жертва, которой посвящено четверостишие. Значит, это Антон Крымов. Сейчас, судя по нотации, должен ходить Черный слон, но и его личность мне неизвестна. О второй ладье сведений пока нет	Черные ладьи не были задействованы в Бессмертной партии 1851 года. Значит, нет их и в нашей «игре»
Конь	И первый и второй белые кони определенно кто-то из полиции. Важно, что именно белые кони сталкивались лоб в лоб с черными в шахматной партии. А именно, в тот момент, когда проходила облава на Зою и Константина, когда взяли Сырова	Один из черных коней определенно — Сыров, этот предатель. Как черный конь в оригинальной партии жертвует собой ради черной королевы, так Сыров отвлек полицию, чтобы дать возможность уйти Константину и Зое. Константин мог бы быть вторым черным конем, так как он тоже жертвует собой, чтобы «черная королева» могла отступить, скрыться. Однако, в оригинале партии второй конь не играет особой роли
Слон	Один из белых слонов — Игорь Семерядов, уже выясненный факт. Второй слон — по всему выходит, что это я.	Черный слон. Роковая фигура, которая должна убить одного человека. И это случится совсем скоро… Пока достоверно неизвестно кто это
Пешка	С пешками все сложнее… Кто «играл» за первую пешку, сделал самый первый ход — мне неизвестно. Это не Мила. Мила жива, и скорее всего она — белая королева. Под сомнением. Вторая пешка — Антонова Смысла третьей пешки в «игре» я не поняла. Да, кажется, ее и не было Четвертая и пятая пешки снова мне неизвестны. Шестая пешка — судя по шахматной нотации это женщина, которую нашли в морге Восьмая и седьмая пешки в игре не участвуют	Первая черная пешка — торговка домашней косметикой Вторая и третья черные пешки — посаженная за торговлю наркотиками медсестра, и ее сообщник, «инвалид» А вот остальные пешки, похоже, не задействованы в игре Шахматиста. В реальной Бессмертной партии участвовала еще одна черная пешка, но, возможно, здесь ее ходы были скрыты от меня.

Закончив записывать свои мысли и выводы, Лера с отвращением посмотрела на эти схемы. Ведь это все живые люди, а не фигуры… Многие уже погибли, теперь смерть ждет еще одну «фигуру» — белую ладью.

Но нужно взять себя в руки. Сыщица это знала. Холодный рассудок, никаких эмоций — этим должен руководствоваться игрок. Поддашься эмоциям — проиграешь.

Она еще раз посмотрела на записи.

Насчет черной королевы сомнений нет. Это Зоя, ее «ходы» в жизни совпали с ходами черной королевы в партии. Есть факты. Ошибка женщины в том, что в самый первый раз в парке она попалась на глаза Валерии, белому слону. «Отступление» королевы во время облавы на квартиру, где состоялась встреча с Константином. Все подтверждало личность черной королевы.

Черный король — Шильц. Шеф. Если Лера права, это он. Девушка сделала этот вывод из слов Смолина. Когда Леонид рассказывал про Шахматиста, он упомянул, что Шахматист и шеф заключили некое пари. «На кону стоят просто невообразимые деньги. И «шеф» готов на все, чтобы сделка состоялась», — вспомнила Валерия слова Леонида. В партии проигрывает черный король — то есть шеф. Если выиграют белые — а именно за них играет Валерия — Шахматист получит желаемое. Вот только тогда все получается куда хуже, чем она думала. Кто бы ни выиграл в партии — ничего хорошего это не сулит. Выиграют черные — проиграет Шахматист, но выиграет «шеф». А чем шеф лучше него? Выиграют белые — победа останется за Шахматистом. Хотя сам он, кажется, играет за черных. Что бы это могло значить? Возможен один вариант — если он «консультант» для преступников, о чем Лера догадалась не так давно, ему легко управлять теневой стороной жизни, и руководить черными фигурами по своему усмотрению.

Валерия подумала, что, возможно, она эгоистка, но ей уже все равно, кто одержит верх в этом странном пари. Куда сильнее ее волновала судьба Милы. Живой Милы. Милы — белой королевы.

«Могла бы и сразу догадаться…», — подумала девушка, вспоминая первый стих, опубликованный в газете. Стих Валерия Брюсова. — «Небесные тайны качала река… Конечно, в этих строках нет ни слова про смерть. Но есть тайна».

Лера решила, что Крымова — белая королева, потому что именно белая королева должна была отрезать «черной» Зое последний путь к отступлению во время облавы. Последним путем был балкон. Испугавшись «призрака», которым определено была Мила, Зоя и Константин не смогли воспользоваться этим вариантом побега, и черному коню, Константину, пришлось жертвовать собой, чтобы Зоя могла сбежать. Точно, как в шахматной партии.

Но если Лера права, даже если Мила жива — ее все равно ждет смерть. Потому что в Бессмертной партии белая королева погибает, давая возможность белому слону «съесть» черного короля. Девушка не знала, как Шахматист собирается устроить финальную часть партии, но она уже убедилась, что все фигуры, «съеденные» в партии, погибают и в жизни.

И она не знала, как спасти Милу. Потому что даже не представляла, где ее искать.

Насчет остальных фигур сомнений не возникало. Определенную сложность представляли пешки. Так, самая важная из них, первая белая пешка, была неизвестна. Она каким-то образом должна помешать черной королеве достичь своей цели. А цель черной королевы в игре — в нужное время прийти на помощь черному королю. Другими словами, в решающий момент кто-то должен помешать Зое добраться до шефа, спасти его от белого слона. Можно было не сомневаться — так и будет. Шахматист наверняка уже все предусмотрел.

Лера без сил опустилась на стул, и смяла листы в руках. Она описала выводы, но ни слова не рассказала о том, почему утвердилась в мысли, что Мила жива, и про многие другие мотивы и причины произошедшего. Их никто не должен был узнать — даже Леонид. Потому что пока она не удостоверится сама, незачем знать и другим.

Взгляд упал на кота, пытающегося порвать подушку. Гаджет вцепился в неё передними лапами, а задними молотил как мартовский заяц. Заметив что на него смотрят, он замер и сверкнул на хозяку голубым и карим глазом.

— А что, очень может быть… — Валерия встала и пару раз прошлась по комнате.

Леонид наблюдал за ней со стороны, слушал рассуждения, читал схемы… А потом спросил.

— В твое расследование как-нибудь вписывается «футарк»?

— Что? — Лера настолько оторвалась от реальности, что не расслышала вопрос.

— Футарк. Ты ведь так и не объяснила мне его значение.

Гаджет, развалившийся на полу, приоткрыл голубой глаз, и посмотрел на Валерию, словно тоже хотел услышать ответ. Лера задумалась. Футарк. О да, он вписывался, и еще как. По имеюшейся информации девушка знала, что это камни, которые были обнаружены во время экспедиции, организованной биологическим факультетом. Спонсором выступил сам Аркадий Шильц, он же «шеф». Камни представляли не только историческую ценность, Валерия знала это. На них были нанесены символы рунического алфавита, который носит название футарк. Но мало того, что настоящее предназначение камней неизвестно — они еще и связаны с обществом «Овидий», о котором Лера узнала из записки Иванны. А «Овидий» связан с тамплиерами.

— Долго рассказывать. Важно одно — на предстоящей конференции должно… что-то произойти, — она хотела сказать, что там закончится игра, но вовремя опомнилась. — Вспомни письмо, найденное у Нефедова, преподавателя математики, — Лера припомнила записку, которую ей передал Смолин. Записку с кодовой фразой: «Non nobis, Domine, non nobis, sednominiTuo da Gloriam».

— Кто-то хочет купить камни, найденные в экспедиции, — продолжила Лера. — Шеф и Шахматист заключили пари, ставка в котором — крупная сумма денег. Ты сам об этом сказал. Возможно, это не деньги, а нечто ценное. Камни, этот самый футарк. Я не знаю цели Шахматиста, но пока это единственный вариант. В любом случае, мне нужно будет попасть на эту конференцию. Есть еще куча вещей, о которых я могла бы рассказать, но не буду. Это слишком долго, а у меня нет времени.

Лера скрестила руки и подошла к окну. Улица была пуста — только стажер в машине слушал музыку. Окна в доме Антона были зашторены. Антонина Федоровна говорила, что он пару раз появлялся, но снова уходил, не желая разговаривать. К счастью, он не предпринимал никаких опрометчивых шагов. Но на звонки не отвечал, и Лера не могла поговорить с ним о Полонезе.

— Куда ты собралась? — спросил Леонид.

— Мы договорились, что я найду компромат на шефа. И я собираюсь выполнить обещание.

Про себя Валерия подумала — раз ее ход заключается в том, чтобы подобраться ближе к черному королю, значит, она это сделает. Сделает так, что Шахматисту мало не покажется. Подберется так близко, насколько это возможно.

— Ты собралась забраться к нему в дом? — вдруг спросил Леонид. Он посмотрел на решительное выражение лица Валерии, и понял, что угадал. Но его совсем не воодушевила эта идея.

— И много раз ты залезала в чужие дома?

— Ни разу, — Лера невозмутимо отвернулась к окну.

— Немыслимо… — Леонид встал. — И ты что, не боишься попасться?

— Нет, — Лера побарабанила пальцами по подоконнику. — Потому что ты мне поможешь. Ты ведь профессионал. И в доме Шильца уже успел побывать.

— Да, но одно дело — забраться туда самому, и совсем другое — провести с собой глупую девчонку, которая ничего не смысли в этом деле!

— Глупую? — скептически переспросила Лера, обернувшись.

Леонид взялся руками за голову и вздохнул.

— Ну хорошо, я не так выразился! Но это… это почти невозможно.

— Почти — значит все-таки возможно. Если постараться.

— Может быть, ты предоставишь это мне? — с надеждой спросил парень.

— Нет. Ты тоже не справишься один. Я смогу понять и найти то, что тебе не под силу. Ты сможешь незаметно провести меня мимо сигнализации и охраны.

Леонид молча отвернулся.

— Ты хоть понимаешь, как это опасно? Это не просто дом. Это дом человека, который, не задумываясь, заживо зароет непрошенных гостей на заднем дворе.

— Тр-рус! — Вжик, самостоятельно открывший клетку, прилетел Смолину на плечо. — Тр-рус! Помою!

— Кыш, глупая птица, — он смахнул попугая, и добавил. — Я вообще-то не за себя боюсь.

— Ты что, оправдываешься перед попугаем? — с усмешкой спросила Лера.

— Я не оправдываюсь, а пытаюсь тебя вразумить. Ты представляешь, что будет если…

— Тссс! — Лера вдруг резко обернулась к окну и приложила палец к губам, призывая к молчанию.

— Что? — не понял Леонид. Он тоже подошел к окну и увидел человека.

Это был Жиль. Он шел со стороны парка, по направлению к своему салону. В руках француз держал папку и объемный полукруглый предмет, накрытый тканью.

Лера вцепилась в подоконник и азартно усмехнулась. Леонид не успел ничего понять, как она поймала попугая, посадила его в клетку — чтобы не улетел — и схватила свою сумку.

— Поможешь выбраться?

— С чего такая спешка? Кто это был?

Леонид отошел, скрестил руки и всем видом дал понять, что не намерен помогать, пока Валерия не объяснит что происходит.

— Это Жиль Рожер. Француз, и наемный убийца, который сейчас был в доме Шильца. Скорее всего, они поссорились. Хорошо, если никто никого не убил. Пока следы не остыли и рыбка на крючке, мне надо попасть в дом шефа.

— Погоди, почему ты решила, что он убийца? И тем более, что он был именно у шефа?

— Некогда объяснять, Смолин! — Лера распахнула окно и с вызовом посмотрела на парня. — Объясню по дороге! Ты со мной?

Леонид с секунду колебался, и вдруг спросил.

— У тебя есть белые простыни?

— Ты что, собрался лечь спать? — с иронией спросила Лера.

— А ты собралась залезть в чужой дом, не подготовившись? — вопросом на вопрос ответил вор.

— Чем нам помогут простыни?

— Просто скажи, где они лежат.

— На верхней полке, в шкафу. А может, лучше перчатки взять?

— Зачем? — Леонид достал простыни и бросил их в охапку Лере. — Держи.

— Как зачем… — она поймала, и повесила простыни через плечо. — Чтоб отпечатков не оставлять…

— Если нас засекут, перчатки не помогут. Если не засекут, никто не станет искать отпечатки пальцев.

Больше Лера ничего не спрашивала, Леонид тоже не задавал вопросов. Он зачем-то взял две простыни, первым вылез в окно и помог выбраться Валерии.

Они отошли на достаточное расстояние от дома, прежде чем вздохнули спокойнее. Лера всеми силами пыталась подавить страх и волнение, но все-таки сказала.

— Если Шильц нас застанет, ты еще сумеешь скрыться. Сообщишь полиции обо всем, что знаешь, и что я тебе рассказала. Шахматиста нужно остановить, даже если я…

— Не было случая, чтобы меня застукали, когда я этого не хочу, — Смолин не дослушал. Он покосился на Валерию и добавил. — Если будешь меня слушать, ничего не случится.

— Хорошо, — Лера тут же согласилась и как-то сразу успокоилась.

Они свернули за угол, и пошли по безлюдному переулку. Смолин намеренно выбирал дорогу так, чтобы ни с кем не столкнуться.

— А что собирается сделать Шахматист? — спросил он немного погодя. — Зачем его останавливать?

— Я не знаю, чего он хочет добиться, — тихо сказала Лера. — Но знаю, что погибнет человек. Близкий для меня человек…

Она не уточнила, что говорит о Миле. Она вообще не рассказывала Смолину о том, что Мила, скорее всего, жива. Но, как и обещала, по дороге поделилась своими догадками насчет Жиля. Не всеми, а только теми, которые навели на мысль о наемном убийце. Потому что только этого напрямую касался ее договор с Леонидом. Все остальное было необходимо исключительно для «игры».

— Я задумалась над этим после того, как услышала разговор следователя с французом. Елин упорно задавал странные вопросы — почему Жиль не любит цветы. Не хотел отпускать француза даже после того, как стало ясно, что он не причастен к гибели Антоновой. Потом я изучила дела за последний год. И в трех случаях присутствовали три составляющие: цветы, аллергия и соловей. Кто-нибудь обязательно слышал пение соловья. В первом случае — патрульный полицейский, проходивший мимо дома, где совершили убийство. Во втором — случайный прохожий, так же оказавшийся поблизости от места преступления. В третьем — соседка одной убитой женщины. Причем, соловей пел в разное время года. В первом случае было лето, во втором — зима, в третьем — весна.

Лера немного помолчала, вслушиваясь в перекличку синиц на березах. До дома Шильца оставалось совсем немного, и она продолжила.

— Кажется, этому не придали значения. Но каким-то чудом эта информация попала в материалы дел. Возможно, она насторожила Елина. Он отмечает все, даже самые незначительные детали, если они выбиваются из общей картины. А эта деталь выбивалась. Соловьи поют только в июне. Похоже, убийца использовал соловья, как сигнал. Оставлял клетку где-то на улице, и обученная птица начинала петь, почуяв постороннего. Думаю, такой рефлекс у соловья мог быть выработан страхом. Обычно птица мечется по клетке, если чует опасность. А убийца каким-то образом научил соловья петь от страха. Петь, и бояться людей. Поэтому если соловей начинал петь, убийца знал — пора уходить. Это позволяло ему оставаться незамеченным долгое время. Он каждый раз успевал скрыться с места преступления прежде, чем его застукают.

Второе, — сказала Лера, — это аллергия на цветы. Попалось мне всего в одном деле. Там же, где есть и упоминание о соловье. Была убита женщина, живущая в частном доме. Убили ее в мае, во дворе частного дома. Двор был окружен забором, который разграничивал соседние участки. Как всегда, убийца действовал тихо, и скрылся когда запел соловей. Но одного нюанса он не учел — по другую сторону забора росла жимолость. Она цветет как раз в конце мая, и очень сильно пахнет. Соседка убитой женщины, вышла во двор как раз в тот момент, когда убийца закончил «работу», не удержался и чихнул. У него была сильная аллергия, он не мог остановиться, но скрылся с места преступления, потому что соловей запел. Конечно, соседку не насторожило, что кто-то чихает за забором. Но когда обнаружили тело и установили время смерти, она рассказала об этом полиции.

Вдалеке показалась покатая крыша дорогого коттеджа. Он располагался в том же районе, что и дом Валерии.

Лера остановилась за углом, чтобы закончить рассказ.

— У Жилья Рожера сильнейшая аллергия на цветы. Кроме того, у него есть соловей. Сегодня я слышала, как он поет, рядом с его салоном. Возможно, он хранит клетку с птицей где-то на заднем дворе. Потом ты сам видел — он нес в руках какой-то предмет, накрытый платком. Это была клетка. И он брал ее, когда ходил к Шильцу. Конечно, я бы не связала его аллергию, и, возможно, даже соловья с убийствами. Если бы не настойчивость Елина. Михаил Афанасьевич знает про Жиля что-то еще, просто у него нет доказательств. А для меня эти факты, плюс уверенность следователя, и есть доказательство. Да даже один соловей многого стоит. Сомневаюсь, что есть еще подобная птица этого вида, которая поет в не положенное время.

Леонид дослушал и задумчиво посмотрел на крышу коттеджа, выглядывающую из-за деревьев.

— Но почему ты так уверена, что он ходил именно к Шильцу?

— Когда Жиля задержали на месте убийства Антоновой, мой пес схватил его зубами за подол плаща и случайно оторвал пуговицу. Но я заметила еще одну деталь — брюки были слегка порваны чуть ниже колена. Но Арчи никогда не станет кусать, если он схватил человека за плащ, значит — брюки он не трогал. На ботинках Жиля, такого изысканного и аккуратного мужчины, отчего-то имелись белые полосы. Такие же точно появились на моих ботинках, когда я съездила на улицу Набережную. Там вдоль домов насыпан гравий и мелкая белая крошка, которая оставляет следы на черной обуви. На Набережной я встретила Константина, мне пришлось спрятаться в кустах. Единственный куст, который может скрыть человека, оказался слишком сухим и кряжистым — я зацепилась за ветку и порвала джинсы на уровне колена. Там же, где порваны брюки Жиля. Можно сделать вывод, что в день смерти Антоновой он шел как раз с Набережной, и там он отнюдь не гулял. Он за кем-то следил.

— Хорошо, но ведь дом Шильца не на Набережной, — засомневался Смолин.

— Нет. Слушай дальше. Константина кто-то позвал — я узнала охранника, которого видела однажды, когда выполняла заказ. Это было давно, Шильц просил найти угнанный автомобиль. Ну так вот, я видела, как Константин и охранник вместе отправились вверх по улице. И — пропали, когда я на секунду отвлеклась. Я уверена, они свернули в узкий проулок между домами, чтобы попасть на соседнюю улицу, как раз к дому Шильца.

Лера пнула камешек, подвернувшийся под ногу, и добавила:

— Кроме того, я ведь сказала еще утром. Если после моего визита к Жилю, он пойдет к Шильцу, значит я права. Он и сходил.

— В чем права?

— Пойдем, — Лера потянула Леонида за рукав, не желая ничего объяснять.

Она завернула за угол, и очутилась на улице, чем-то похожей на Калиновую. Только эта была раза в два шире, и не сквозной, а тупиковой. Замыкал ее дом Аркадия Шильца.

Улица эта считалась элитной, коттеджи здесь располагались на порядочном расстоянии друг от друга, имели большие сады и даже площадки для гольфа. И все же, по сравнению с домами на Набережной, они выглядели не слишком большими.

Лера была здесь всего один раз, но хорошо запомнила дорогу. Ее еще тогда впечатлили две резные изящные колонны у белоснежного дома. Сам дом не казался больше остальных коттеджей, и кроме колонн ничем не выделялся. За коваными воротами виднелся аккуратный газон, мощеная булыжниками дорожка и наполовину застекленный гараж.

На улице было тихо и безлюдно.

Лера и Леонид остановились неподалеку от цели своей операции, спрятались за массивным тополем-великаном и принялись наблюдать. Во дворе не было ни души. Сквозь застекленную часть гаража виднелось внутреннее убранство. Машины на месте не оказалось. Значит, Шильц уехал. Но со слов своей однокурсницы, Виктории, Лера знала, что у них в доме есть охранник и горничная, а иногда приходит садовник. Если охранник отлучается, дом ставят на сигнализацию. Обычно, если хозяин остается дома, охранников отпускают. Поэтому, если после визита Жиля он уехал неожиданно, охраны может и не быть.

Вика жила в отдельной квартире, которую Шильц купил специально для дочери. Она считала себя городской жительницей и не желала жить в этой «деревне».

Леонид сунул Лере в руки простыни и шепнул.

— Жди здесь.

Он направился к дому, а Лера выглянула из-за широкого шершавого ствола.

Она начала успокаиваться, решив, что дома никого нет. Но тут же вздрогнула, когда два свирепых коренастых ротвейлера с гортанным ревом бросились на ворота, желая порвать незваного гостя.

А Леонид даже не отшатнулся. Он немного подождал, пока не убедился, что на лай собак никто не выходит. Ротвейлеры бесновались и сходили с ума, грызя стальные прутья, отделяющие их от незнакомца.

— Хорошие собачки, — Леонид с усмешкой посмотрел на псов и посвистел. — Ну, ну, успокойтесь.

Ротвейлеры взбесились еще больше, но Леонид совершенно спокойно достал из кармана кусочек хлеба, завернутый в платок.

— Вот так, — он бросил его сквозь решетку.

Лера с интересом наблюдала.

Собаки, конечно же, не стали есть подачку — понюхали хлеб, и снова оскалили зубы. Леонид оглянулся, и подмигнул Валерии. Прошло всего несколько секунд, и собаки заметно остудили свой пыл; только лениво ворчали, опустившись на землю. А еще через полминуты уснули.

— Как у тебя получилось? — Лера не скрывала удивления. Она подбежала к воротам, и с удивлением посмотрела на собак. Ротвейлеры подергивали лапами и скулили во сне.

— Всегда ношу с собой корку, пропитанную сильным снотворным, — объяснил Леонид. — Мне продал его один… специалист. Действует при вдыхании. С необученной сторожевой собакой можно справиться проще, а обученная не возьмет еду от незнакомца. Но, вероятнее всего, понюхает.

Он заметил настороженный взгляд Валерии, и добавил.

— Не волнуйся, они буду спать примерно полчаса. А потом еще час-другой отходить от «наркоза».

Не прошло и пары секунд, как Смолин перемахнул через запертые ворота. И почти тут же они бесшумно приоткрылись. Лера проскользнула во двор, и Леонид снова запер ворота.

— В доме никого, — шепнул он. — Пошли.

Лера покосилась на страшных ротвейлеров, но они мирно спали. На их ошейниках красовались позолоченные надписи — на одном Стикер, на другом Джок.

Она решила не задерживаться возле них, и поспешила за Смолиным.

Ей было не по себе, но она старалась скрыть страх, снова завладевший сознанием. Леонид же был совершенно спокоен. Лера упустила момент, когда в его руках появилась отмычка. И как ни старалась, не успела заметить как он открыл дверь.

Она в нерешительности застыла за его спиной. Леонид прижался к стене рядом с дверью, и осторожно заглянул в дом.

— Что-то не так? — шепотом спросила Лера.

— Нехило охраняется, — Смолин так же осторожно отошел от двери. — Два ИК-датчика^[30] и один объемник^[31]. Надеюсь, Шильц отлучился надолго… Придется попотеть.

Лера мельком заглянула в дом, не переступая порог. Она уже бывала здесь, когда выполняла заказ, и уже тогда её впечатлила огромная прихожая, размером с зал, за которой виднелась то ли кухня, то ли гостиная с дорогой мебелью и картинами на стенах. Прямо напротив двери, метрах в пятнадцати, расположились две широченные лестницы — одна вела наверх, вторая вниз. Лера решила, что вряд ли такая громадина ведет в обычный подвал.

— А что, ты разве не знал? Ты ведь уже был здесь.

— Я заходил через окно. Оно было открыто, а Шильц в тот момент находился дома. И хватит болтать. Возьми простыни и намочи их в бассейне, — велел Леонид. — Он за домом.

Лера отвлеклась от созерцания и без лишних вопросов отправилась выполнять указание. На заднем дворе и правда обнаружился небольшой бассейн, выложенный небесно-голубой плиткой. Намочив простыни, она старательно отжала их и вернулась на исходную позицию.

Смолин тем временем задумчиво рассматривал датчики.

Когда Лера подошла, он обернулся, положил ей руки на плечи, посмотрел в глаза и серьезно сказал:

— Делай так, как я говорю. Ни единого лишнего движения. Постарайся даже не дышать. А теперь слушай — мы пойдем спина к спине, держа перед собой мокрые простыни. ИК-датчики нас не засекут. Они реагируют на тепло, излучаемое телом. Один человек не прошел бы — первый ИК-датчик «смотрит» в спину, другой — в лицо. Но вдвоем будет проще, мы окажемся между двумя простынями. Главное, чтобы простыни не колыхались. С объемником сложнее — он среагирует на движение. Придется делать не больше одного шага за тридцать секунд, иначе засечет.

— Да здесь же метров пятнадцать до лестницы! — воскликнула Лера. — Мы весь день идти будем…

— Нет, достаточно пройти метра три, до датчика. Дальше я его обезврежу, и у нас будет пара минут, чтобы добежать до зоны, где он нас не засечет. Тебе придется заранее выбрать, куда мы пойдем — наверх, в подвал или же в комнату на первом этаже.

— А откуда ты выкрал кольцо? — уточнила Лера.

— Из его комнаты на втором этаже. Больше я нигде и не ходил, я знал что оно там.

Лера с сомнением посмотрела на окна второго этажа.

— Кухня вряд ли нам понадобится… — она принялась лихорадочно перебирать варианты. Что можно найти в доме, где только что побывал наемный убийца? То, что может указывать на его следующее задание, на ссору… Где можно найти компромат на шефа, или хотя бы то, что укажет, где искать этот компромат.

— Как думаешь, Шильц давно уехал? — спросила она.

— Нет, — Леонид кивнул в сторону ворот. — Не думаю, а знаю. За столько лет научился с первого взгляда определять. Смотри, следы от шин свежие, и еще теплые. Я сразу потрогал, как только попал во двор. Машина уехала буквально перед нашим приходом.

— Идем вниз, — уверенно сказала Лера.

Она решила — раз Жиль встречался с Шильцем, и Шильц после этого уехал — никто никого не убил. Но они явно разговаривали не о погоде. И вряд ли они стали бы обсуждать свои дела в спальне или на кухне. Значит, второй и первый этаж не подходят. Остается помещение внизу, куда ведет одна из лестниц. Лучшее место для кабинета — скрытое от посторонних глаз.

Еще до того, как был сделан первый шаг, Лере показалось, что ее сердце стучит, как барабан, и его слышно на всю улицу. Леонид был спокоен, как скала. Она постаралась взять себя в руки, подняла перед глазами мокрую белую простыню, и своей спиной прижалась к спине Леонида. Руки напряглись и стали словно каменные — не дай Бог задрожат, и тогда пиши пропало.

Они шагнули через порог, и замерли. Датчики молчали. Спустя тридцать секунд — второй шажок, и снова застыли, стараясь не дышать.

Расстояние до «объемника» преодолели минут за десять. Лера подумала, что если Смолин просчитался, и собачки проснутся раньше, то никакие простыни уже не спасут.

Леонид осторожно передал Валерии один край своей простыни.

— Держи, — он принялся осторожно колдовать над датчиком. Датчик, вдруг тихонько пикнул и перестал мигать.

— У нас две минуты, потом он снова включится, — шепнул Смолин.

До лестницы они дошли уже спокойным шагом, а когда спустились вниз, с облегчением опустили затекшие руки.

Лера свернула простыни, и осмотрелась.

Оказалось, что широкая лестница ведет в небольшую комнату практически без мебели. Здесь оказалась еще одна дверь. На ней висел необычный замок с тремя скважинами.

Леониду хватило минуты, чтобы взломать его.

Дверь открылась, и Лера обомлела.

Взгляду открылось помещение квадратов на сто, целый подземный дом! Полупрозрачными загородками разделено на спортзал, зону отдыха, библиотеку… Неподалеку от входа стоит дорогое фортепиано, инкрустированное какими-то драгоценными камнями. На стенах висят картины в странном стиле, похожие на… на что-то. Лера не поняла на что. Ах да, на современное искусство.

Окон в помещении не оказалось, но как только открылась дверь, включилось голубовато-белое дневное освещение. Не очень яркое, но вполне достаточное для того, чтобы не натыкаться на предметы.

— Ну что, теперь твоя очередь, — сказал Леонид, пропуская Леру вперед. — Ищи.

— А ты уверен, что здесь нет камер наблюдения?

Леонид окинул помещение профессиональным взглядом и уверенно сказал.

— Нет.

— И во дворе не было? — вдруг испугалась она.

— Не забывай, я уже был здесь. И еще тогда удостоверился, что никаких камер рядом с домом нет. Только сигнализация.

Лера тут же отбросила все эмоции, и пошла вдоль ряда перегородок, чтобы отыскать «комнату», в которой разговаривали шеф и Жиль.

И нашла довольно быстро.

За одной из перегородок оказалось что-то вроде кабинета. На персидском ковре стоял массивный письменный стол, за ним — застекленный шкаф с книгами и фигурными статуэтками.

Но Леру это место заинтересовало по другой причине. Она положила простыни в угол, и осмотрелась.

— Похоже, здесь была ссора… — пробормотала она, глядя на беспорядок. Точнее, на осколки вазы и разбросанные по полу клочки фотографии.

— Удивительно, что нет трупов, — усмехнулся Леонид, проследив за взглядом Валерии. — Если уж ты уверена, что Жиль наемный убийца, а Шильц — шеф…

— Думаю, если бы Елин получил ордер на обыск, этого Шильца давно бы посадили. Уверена, мы найдем здесь что-нибудь интересное.

— Таких не сажают, — возразил Смолин, и усмехнулся. — Только если он убьет кого-нибудь на глазах полиции.

— Тогда на что ты надеешься?

— На тебя, — он отвернулся и принялся обшаривать ящики стола, с легкостью открывая замки. Правда потом он аккуратно складывал содержимое ящика обратно, и закрывал, не оставляя никаких следов.

В одном из ящиком он обнаружил файл с какими-то вырезками и документами.

— Что там? — спросила Лера.

— Странно… взгляни, — вместо ответа, Смолин протянул Валерии один листок. Это была ксерокопия рукописного текста. Письма от некоего профессора-историка по фамилии Коллинз. Та же фамилия, что и у человека, у которого Леонид украл кольцо с фианитом^[32]. Кольцо, которое Валерия видела на пальце человека, пропавшего из кабинета декана.

Коллинз писал:

Письмо датировалось двадцать первым ноября две тысячи одиннадцатого года.

— Ничего себе, поворот… — выдохнула Лера, возвращая письмо.

— Ты понимаешь? — взволнованно спросил Леонид. — Он знал о футарке до того, как камни, якобы, нашли в ходе экспедиции!

— Да. А письмо было написано незадолго до того, как Шильц взялся спонсировать экспедицию. Единственную крупную экспедицию, которая организовывалась в то время. Теперь кое-что проясняется…

— Что? — Леонид спрятал письмо обратно, и посмотрел на Валерию. — Что проясняется?

— Вот смотри. Что нам известно. В ходе экспедиции были найдены какие-то камни — раз. Их хочет купить некий обеспеченный человек — два. Шильц знал о камнях еще задолго до того, как их нашли — три. Из письма следует, что они утеряны, и тут он вдруг находит их. Точнее не он, а экспедиция биологического факультета. В экспедиции с самого начала зачем-то участвует историк Анатолий Белых. Человек, нанятый Шильцом. Зачем? Ответ — он подкинул камни. Возможно, это искусная подделка, а может быть Аркадий и правда нашел их, но зачем-то ему понадобилось разыгрывать такой спектакль. Наши ученые обнаружили подкинутые камни, но они биологи, а не историки. Откуда им было знать, что найти такую вещь нереально, тем более на территории России? Анатолий, конечно, разыграл спектакль, убедил их, что это великое открытие, бла, бла, бла. Из Москвы тут же прислали еще одного историка, Анну Верлемову. «Специалиста» по футарку. Она «нашла» третий камень, и забрала все три на экспертизу. Главный вопрос — зачем такие сложности?

— Ну, если допустить, что камни — подделка, то Шильцу нужно было убедить покупателя в их подлинности, — сказал Леонид. — Что он и сделал. Что докажет подлинность лучше, чем свидетельства членов экспедиции, которые сами «нашли» камни.

— Да, но тогда мы получаем противоречие, — Лера говорила, а попутно пыталась собрать с пола клочки фотографии. — Вспомни письмо, которое ты нашел. Камни собрался продавать Полонез, а не Шильц! Анатолий Белых писал ему. Значит, декан в курсе махинаций? Хотя, подожди-ка… — Лера вдруг встрепенулась, вспомнив разговор между Полонезом и Нефедовым. — Я слышала, как Семен Денисович категорически отказался в чем-то участвовать. Это было после обыска в его кабинете. Возможно, если он и знал о чем-то, его замучила совесть. Он спрятал письмо, а Нефедов решил его выкрасть. Ведь он работает на Шильца, и Шильцу надо было знать кодовую фразу, чтобы самому продать камни.

— Что-то не сходится, — усомнился Леонид. — Зачем он вообще стал посвящать Полонеза в эти дела? И зачем позволил, чтобы Анатолий Белых вел с ним переписку? Почему решил выкрасть письмо, а не позвонил ему и не спросил кодовую фразу лично?

— Тогда есть вероятность, что Шильц нашел настоящие камни. Встает вопрос, зачем в таком случае ему проворачивать эту аферу с экспедицией? Отвечу — чтобы заполучить оставшиеся три камня, принадлежащие какому-то Магистру.

— Тому, о котором говорится в письме от Коллинза?

— Именно. Коллинз пишет, что Магистр не поверит Шильцу. Не поверит, что он нашел три камня. То есть, получается, до этого шеф уже писал Коллинзу, что нашел их, и спрашивал нельзя ли сообщить Магистру. И, вероятно, хотел, чтобы Магистр приехал в Россию ради камней. Но Магистр не поверил бы на слово, и Шильц «доказал» ему подлинность камней, устроив экспедицию и проспонсировав конференцию. На такое знаменательное событие Магистр, возможно, согласился приехать. Почему для шефа так важен приезд Магистра? Варианта два — либо он хочет похитить камни Магистра, которые тот везде носит с собой. Либо, наоборот, хочет продать свои три камня.

— Это не объясняет при чем тут Полонез, — заметил Леонид.

— Главное — мы знаем, что с этими камнями не все чисто, — Лера, наконец, подобрала все обрывки фотографии и разложила их на столе. — Думаю, скоро у тебя появятся доказательства против Шильца.

Было не совсем понятно, относится ли ее последняя фраза к камням или к фотографии. А объяснять Лера ничего не стала — она замолчала, старательно собирая кусочки один к одному. Это оказалось непростым занятием, некоторые фрагменты потерялись, другие были слишком мелкими. Но кое-что рассмотреть удалось. На черно-белой фотографии изображены мужчина и женщина, гуляющие с ребенком. И если лицо женщины разглядеть не удалось, мужчину Лера узнала сразу. Она уже видела его на фотографии в кабинете декана, Полонеза. И могла поспорить, что это тот самый Аделард. А рядом с ним, наверняка, жена Люсия. Она держит за руку маленького мальчика лет двух. Ребенок смеется и смотрит на мать.

Фотография буквально лучилась счастьем и теплом — красивая молодая пара, счастливый ребенок, трогательная семейная сцена… Все бы хорошо, если бы не ощущение, что фото сделано из укрытия. По краям фотографии темнела листва, как будто фотограф прятался в кустах.

— Значит, это все-таки он… — еле слышно, сама себе сказала Лера.

Но Леонид, стоявший рядом, услышал.

— Кто, он?

— Да, не обращай внимания, мысли вслух, — Лера махнула рукой и смела обрывки фотографии со стола. Они закружились, и снова усыпали ковер.

— Надо найти что-нибудь еще, — сказала Лера. — Одного письма и фото недостаточно.

Они принялись обшаривать кабинет, но не нашли ни одной надежной улики. Ничего, что прямо могло бы скомпрометировать шефа.

Лера осмотрела стол. Внимание привлекла только записная книжка. Номера телефонов, заметки о встречах, какие-то люди… Последняя запись: встреча друга из Москвы, прибудет в аэропорт 11.05.2013 в 19.30. Встречает и сопровождает Анна Велемова.

Это день конференции. Лере не составило труда догадаться, что этот друг — Анатолий Белых. Тот самый, который должен привезти камни. Об этом говорилось в письме, которое Смолин нашел в кабинете Полонеза. Белых прилетает вечерним рейсом. Но почему его должна встретить Анна? Разве она сама не из Москвы?

Лера пролистала еще несколько страниц, но больше ничего интересного не нашла. Начались списки адресов и телефонов. И тут неожиданно на глаза попался номер Иры Глазовой.

— Занятно, — Лера так увлеклась изучением книжки, что не услышала посторонний шорох.

— Тихо! — шикнул Леонид, настороженно повернувшись в сторону звука.

Лера едва не выронила книжку со страха, когда услышала, что за соседней загородкой кто-то есть. Звук был такой, словно отдирают липучку на кроссовках.

Потом все стихло. Лера и Леонид затаили дыхание. И тут из-за загородки неторопливо выплыл огромный изящный бенгальский кот черно-коричневой масти. Злые глаза с узкими щелочками зрачков уставились на незнакомцев.

— Мяу! — громко и требовательно сказал он, дернув распушенным хвостом.

— Тьфу, напугал! — в сердцах сказала Лера. Смолин усмехнулся и продолжил поиски.

Кот настороженно обошел незнакомцев стороной, поднял голову и почесал ухо. Лера увидела, что на красном ошейнике болтается ключик.

— Интересно, что ты охраняешь? — спросила она, посмотрев на кота.

Кот гордо промолчал. Он выглядел диким и неприступным.

Лера усмехнулась и вернулась к записной книжке.

Ближе к концу обнаружился странный список. Вроде бы ничего особенного, похоже на перечень людей, с которыми Шильц так или иначе имел дело. Здесь значился почтальон, уборщик, курьер, заказчик, инженер… Вот только пометки рядом с этими людьми без имени-отчества настораживали. «Отстранен», «Оплатил», «Должник, три дня»… Некоторые были вычеркнуты, и среди них Лера нашла пометку: подруга Вики. Пометки напротив не было, стоял только крестик.

Неужели речь идет об Ире? Что же она такого сделала, что Шильц так жестоко с ней расправился…

— Лер, — она отвлеклась на голос Смолина. Леонид вскрыл замок на шкафу и перебирал книги. На полке за томами Достоевского и Куприна он обнаружил узкую дощечку, почти сливающуюся со стенкой шкафа. Подковырнул ее лезвием складного ножа, и дощечка с тихим щелчком приподнялась.

За ней оказался такой же узкий вертикальный ящик, похожий на ящики стола. Только вместо замочной скважины там обнаружился непонятный механизм. Он был похож на круг, внутри которого было четыре диска с цифрами, в центре расположилось отверстие.

— Я не смогу его взломать, — признался Леонид. — Впервые вижу такое устройство.

Лера обеспокоенно посмотрела на часы — время истекало. Скоро проснуться собаки, а возможно, вернется и Шильц.

Но они так и не нашли компромат, который мог бы послужить основанием хотя бы для официального обыска. А Лера не обнаружила никакой информации о Шахматисте. Она надеялась, что удастся найти косвенные свидетельства пари, заключенного между Шахматистом и шефом, прояснить его суть. И кто знает, может быть, именно в этом тайнике находятся ответы.

Лера решила, что игра стоит свеч, можно немного задержаться. Положила записную книжку на место, и подошла к Леониду.

— Дай посмотрю, — она взглянула на странный замок. — А что, если это обман? Может, тут нужен обычный ключ, а все остальное сделано для отвода глаз? Вон же скважина.

— Я не могу его открыть, — Леонид с досадой посмотрел на механизм. — Если бы это был обычный замок, я бы справился. Похоже, нужно знать код.

— И все-таки это похоже на скважину… Стоп! А где киса?

Лера принялась озираться в поисках кота. Выглянула за загородку — пятнисто-полосатый охранник сидел на кресле и, не мигая, смотрел в одну точку. Огромные глазищи поблескивали на свету.

— Думаешь, ключ от тайника — у кота? — Леонид подошел к Валерии и встал рядом.

— Почему нет, — Лера медленно приблизилась к коту и присела на корточки. — Кис, кис, кис!

Кот выпал из транса, заметил, что к нему подкрались, и вдруг утробно зарычал, выгнув пятнистую спину.

— Ну-ну, спокойно, — мягко приговаривала Валерия. Она протянула руку, и хотела погладить кота, но едва успела отшатнуться. Бенгал озверело завопил, словно его собираются резать, и рванул через спинку кресло, порвав обивку.

— Лови! — крикнула Лера, поднимаясь.

Леонид попытался взять кота за шкирку, но зверь выпучил глаза, издал немыслимый сверхвысокий звук, и сиганул на шкаф, при этом уронив все, что там находилось. Осколков на ковре прибавилось.

— Это так ты не оставляешь следов? — с сарказмом сказала Лера.

— Нет, это так я пытаюсь поймать для тебя кота! — выпалил он, подбираясь к шкафу.

— Для нас! — поправила Лера, и пошла с другой стороны. Кот пыжился, шипел и страшно урчал, а когда решил, что критическое расстояние до двуногих пройдено, с воплем совершил полет за их спины. Лера впервые видела, чтобы кот так высоко и далеко прыгал.

А хвостатый мерзавец поскакал к двери.

— Держи! — Лера первая бросилась за ним. Она успела обогнать кота, уронив при этом одну картину со стены.

Кот затормозил, проехал несколько метров по скользкому полу и Лера подхватила его под брюхо.

— Держу! Я его поймала!

Но счастье длилось не долго. Кот извивался, как угорь, и, наконец, вцепился Лере в руку.

— Зараза! — девушка его отпустила и потрясла кровоточащую ладонь. — Поймаю, на воротник пущу!

Леонид попытался перегородить коту дорогу, но тоже получил свое.

— Обалдеть… — он потер поцарапанную руку. — Сторожевой кот. Отличный прием.

В конце концов, кот забился в дальний угол одной из «комнат», и старательно шипел, не давая к нему приблизиться.

— Простыни! — вдруг вспомнила Лера. Она метнулась обратно в кабинет, схватила влажную простынку, и вернулась к коту и Смолину, которые буравили друг друга ненавидящими взглядами.

— Держи, — тихо сказала она, протягивая Леониду один конец простыни. Растянув ее на все свободное пространство между перегородками, они пошли на кота.

— Уиууу! — взвыл бенгал, пытаясь прорваться.

— Не уйдешь! — Лера буквально упала на пол, прижимая кота под простыней.

Наконец, совместными усилиями, они скрутили зверя, спеленали лапы, и сняли заветный ключик.

Потом отпустили усатого бандита на свободу, и он, фыркая, как рассерженный еж, забился под диван. Только совиные глазищи поблескивали в темноте.

А Лера и Леонид с тоской осмотрели учиненный погром.

— Следов не оставим, значит? — Валерия скептически посмотрела на Леонида. — Я ведь говорила, перчатки пригодятся. Теперь шеф заметит, что здесь кто-то был. Надо быть полным идиотом, чтобы не заметить. А мы всюду пальцев наоставляли.

— Не парься, — хмыкнул Леонид, махнул рукой и вернулся к тайнику.

Ключ не подошел.

Лера с досадой пнула шкаф ногой, но от этого ничего не изменилось. Тогда она поближе рассмотрела замок, и сказала.

— Ладно… попробую решить задачку.

На часы она больше не смотрела. Псы наверняка проснулись, и выйти отсюда будет очень сложно. Но успокаивало хотя бы то, что Шильц уехал на машине. Значит, скорее всего, вернется не раньше, чем через час.

Теперь Валерия сосредоточилась только на шифре. Она изучила диск, который выглядел так:

* * *

Четыре круга вращались по часовой стрелке, смещая цифры на одну ячейку. Например, первый круг с цифрами 2-4-2-1 образовал бы комбинацию 2-2-1-4, сместив каждую цифру на ячейку вправо. Внутренний кружок при этом оставался неподвижным. К нему крепились тонкие стальные прутики, которые сначала показались Валерии насечками на вращающихся кругах. Два прутика были направлены вправо и влево, ещё два — вверх и вниз. Прутики, направленные вверх и вниз, пересекались дополнительными палочками, образуя крестик. Внутри неподвижного маленького кружка находился крошечный барабанчик, на котором была написана цифра 5. При вращении большого круга эта цифра с тихим щелчком менялась — барабанчик проворачивался. Сначала вместо пяти появилась цифра — 1, затем 4 и 2.

Лера еще немного покрутила диски и поняла принцип. Тонкие прутики, отходившие от неподвижных кружков были ни чем иным, как знаками плюс и минус. В каждом диске над неподвижным кругом и под ним стоял плюс (палочки образовывали крестик), справа и слева — минус. В левом верхнем неподвижном кружке была выставлена цифра пять. Если к двум прибавить четыре, вычесть один, прибавить два и снова вычесть два, получится значение в центре, а именно 5. Если передвинуть вращающийся диск на одну ячейку, порядок цифр изменится, и отсчет пойдет так: два плюс два минус четыре плюс один минус два.

Таким образом на каждом неподвижном диске можно выставить какую-нибудь цифру. В итоге получим последовательность из четырех значений, выставленных в маленьких центральных кружках.

Оставался вопрос — какая нужна последовательность.

Лера думала не долго. Взглянув на диск, она заметила, что пространство между вращающимися кругами похоже на крест. Точно такой же крест с расширяющимися концами, какой она видела на фотографии в кабинете Полонеза. Крест на старом монастыре. А когда она искала информацию о тамплиерах, встречала такой символ на их одежде.

Это был знак тамплиеров.

Четыре цифры могли бы обозначать дату. Валерия запомнила только одну — дату основания ордена — тысяча сто восемнадцатый год. 1118.

Над порядком цифр в кругах долго думать не пришлось. Лера начала с верхнего левого круга, перешла на верхний правый, а закончила правым нижним. И у нее получилось точно такая последовательность, как на зарисованной ею схеме.

* * *

Леонид тихо стоял у нее за спиной, наблюдая за манипуляциями. Когда цифры заняли положенные места, раздался едва слышный щелчок, и круг диска немного выдался вперед.

— А ты еще не совсем безнадежна, — с усмешкой заметил Смолин.

— Ох, спасибо, — в тон ему отозвалась Лера, открывая тайник.

Потом она достала из кармана джинсов носовой платок, и просунула руку в темное узкое отверстие, надеясь, что там не приготовлена ловушка для особо талантливого воришки.

К счастью, кроме флэшки там ничего не оказалось. Девушка завернула ее в платок, и вынули из тайника.

— Интересно, что… — начала говорить она, но тут послышался стук хлопнувшей двери.

Кто-то зашел в дом.

Лера быстро спрятала флэшку в карман и они притихли. Шаги наверху отстучали по паркету три шага. Он находился почти над ними, и, по видимому, подошел к датчику.

— Кто здесь? — послышался приглушенный мужской голос, принадлежавший не Шильцу. — Маш, ты что ли? Кофе приготовь, я сейчас спущусь. Шеф в город поехал, работа у него… Можно и расслабиться… Давненько мы с тобой не развлекались, а? А псы эти снова дрыхнут! Никакого от них прока! Маша. Мария, ты чего молчишь?!

Лера с Леонидом не успели даже спрятаться — мужчина спустился вниз, и сквозь полупрозрачную загородку Лера разглядела служебную форму охранника. Он включил более яркий, желтый свет, и осторожно осмотрелся.

Вот теперь она запаниковала. «Мамочки… у него пистолет, а мы в доме главаря преступной группировки…»

Смолин почувствовал ее панику, отстранил Валерию, а сам встал у самого края ширмы в японском стиле, которая находилась неподалеку от перегородки. Сквозь нее был едва заметен силуэт приближающегося человека.

— Кто здесь? — голос охранника прозвучал совсем близко. — Выходите, или буду стрелять!

Лера вжалась в стену, и беспомощно оглянулась. Но куда было отступать? За ее спиной был только шкаф.

Правда, теперь стало светлее, и Лера разглядела в нише тайника заднюю стенку. В ней чернела скважина.

Девушка оглянулась на Смолина, и дрожащей рукой попыталась нащупать отверстие снятым с ошейника кота ключом.

— Ну же… — шептала она. — Еще немного. Давай… Есть!

Ключ попал в скважину, но повернуть его Лера не успела. Она обернулась на громкий голос охранника.

— Эй там, за ширмой! А ну выходи, стреляю без предупреждения!

Лера почти не дышала, глядя на Леонида. У ног парня вдруг оказался кот. Он мстительно мяукнул, привлекая внимание охранника.

Тут Смолин совершил рискованный поступок.

Он схватил кота за шкирку, и швырнул прямо в лицо охраннику. Охранник взвыл, кот зарычал и попытался удрать. Послышался выстрел.

Пуля попала в потолок, посыпалась штукатурка и от дыры пошла трещина. Кот со страха прыгнул на одну из перегородок, но на этот раз уронил ее. Послышался жуткий грохот. Лера воспользовалась заминкой, и повернула ключ.

Но к ее удивлению, вместо очередного тайника, весь шкаф сдвинулся с места и медленно встал под углом к стене, открыв черный мрачный проход.

Оттуда пахнуло сыростью, плесенью и канализацией.

— Лёня, сюда! — крикнула Лера.

Но обернувшись, она зажала себе рот рукой, чтобы не закричать.

Смолин сдавил шею охранника, и из горла мужчины вырвался хрип.

— Отдохни, — Леонид, осторожно опустил тело на пол, когда охранник затих.

— Ты… ты что, его убил?! — крикнула Лера.

— А ты что за него переживаешь? Он бы убил тебя, не задумываясь. Я с этими ребятами сталкивался, они хуже цепных псов.

Леонид взял пистолет и подошел к Валерии.

— Да ты что?! Он же человек… Это ты называешь не оставлять следов?

— Что делать, иногда приходится чем-то жертвовать. Главное — он нас не разглядел. Ну, тебя, по крайне мере.

Но Лера все не могла прийти в себя, глядя на неподвижное тело и устроенный погром.

— Да успокойся ты, я всего лишь передавил сонные артерии. Отлежится, очухается.

В этот момент послышался еще один голос.

— Серый, ты как? Что у тебя происходит, чего палишь в доме?

— Идём! — шикнула Лера, потащив Смолина к проходу. Он, не раздумывая, вошел в темноту, а Лера шагнула следом, но слегка замешкалась. Она пыталась закрыть проход.

— Некогда, бежим! — одернул ее Леонид.

Шаги второго охранника приближались, и пока он возился со своим товарищем, лежащим без сознания, Валерия опрометью бросилась по тоннелю.

— А ну стоять! — послышался голос за ее спиной.

Как она припустила. Она в жизни так не бегала, даже когда опаздывала на лекцию к Полонезу. Сначала за спиной слышались крики, кажется даже выстрелы… но Лера не оборачивалась, все бежала — прямо, потом далеко вниз, по скользкой лестнице, потом по какому-то коридору, в полутьме, натыкаясь на стены и на ощупь отыскивая повороты. Под ногами хлюпала жижа, в ушах стучало, бок пронзила иголка, а она даже не понимала, куда бежит. Тоннель все не кончался.

Немного позади бежал Смолин — так ей показалось — а где-то за спиной по-прежнему слышались шаги преследующего их охранника. Он был с фонарем, и луч света иногда мелькал на поворотах, пропадал и снова появлялся. Но постепенно шаги преследователя стихли. Пропал и луч фонаря.

Лера почувствовала, что больше не в силах сделать ни шагу. Она остановилась, и чуть не упала в грязную лужу.

Немного погодя попыталась оглядеться. Но стояла кромешная тьма, так что единственным ориентиром было дыхание стоящего рядом Смолина.

— Оторвались?

Это было первое произнесенное девушкой слово. Голос прозвучал гулко, как в бочке.

— Да, — послышался голос Леонида.

Лера включила телефон, и посветила вокруг. Оказалось, что они в каком-то сыром тоннеле с кирпичными стенами. Параллельно полу, на потолке тянулись толстенные кабели, а впереди проход пересекал еще один точно такой же тоннель. Только в нем поблескивала гладь воды.

— Похоже, мы в коллекторе, — от голоса Смолина Лера едва не выронила телефон.

— Что? — голубоватый свет упал на лицо ее спутника.

— Почти под каждым городом есть сеть тоннелей, коллекторы, канализация… Похоже, шеф сделал запасной выход…

— Надо выбираться отсюда, — немного помолчав, сказала Лера.

— Еще б знать, в какую сторону… — тихо отозвался Смолин.

Они долго бродили по сырым переходам. Один раз Лера едва не провалилась по пояс в подземную реку. От реки жутко смердило, поэтому она была безумно рада, что Смолин ее удержал. Один поворот следовал за другим, местами потолок опускался слишком низко, так что пройти было невозможно. Иногда тоннель почти по всей ширине заполнялся водой, а иногда и вовсе оканчивался тупиком. На душе было так же мрачно, как и вокруг. На стенах красовались узоры от мазутных пятен, клочьями свисала плесень, а капающая с потолка вода ужасно действовала на нервы. Вот когда надо паниковать…

— Мы заблудились, — с отчаянием произнесла Лера. — Шильц не зря сделал выход в эти тоннели. Они заброшены, и если на дом будет облава, он сможет скрыться. Потому что наверняка знает, куда идти. А полиция — нет. И мы тоже.

— Главное — не унывать, — Леонид ободряюще улыбнулся, но Валерия не увидела этой улыбки. — Нас не поймали, мы живы и здоровы, да в конце концов, это не лабиринт Минотавра, чтобы из него не было выхода.

Лера только покачала головой, и они отправились дальше. Куда? Она не знала. Не знала и сколько времени они шли. Кажется, много часов. Ноги подкашивались, она вся продрогла от сырого затхлого воздуха.

— Не могу больше… — Лера остановилась в относительно сухом участке тоннеля и поучаствовала, как к горлу подступает ком. Хотелось разреветься, но что толку? Выход от этого не появится. Поэтому ей оставалось проглотить слезы и опуститься на пол. Руки непроизвольно задрожали от холода и покрылись гусиной кожей.

— Держи, — Леонид присел на корточки рядом и накинул ей на плечи свою куртку.

— А ты? — спросила Валерия, чувствуя, что слезы все же подступают.

— Ух ты, — сказал он с улыбкой. — Ты за меня переживаешь? Наверное, пойдет красный снег.

Лера непроизвольно улыбнулась, и закрыла глаза. Она думала. Интересно, от чего человек умирает раньше — от голода или от холода? Смерть от жажды им точно не грозит, воды здесь предостаточно.

«Нет. Надо взять себя в руки. Мы выберемся, только не ной, Лерка».

Она взглянула на часы, и с ужасом осознала, что уже три часа ночи.

«Или утра?», — промелькнула мысль. — «Не знаю, не все ли равно? Господи, я ведь телефон с прослушкой дома оставила… Наверняка там сейчас шухер. Меня ищут — и в кои-то веки я мечтаю, чтобы меня нашли! Точнее нас, хотя не уверена, мечтает ли об этом Леонид. Интересно, он бы предпочел умереть от голода в затхлом тоннеле или попасть в руки полиции?».

Она не заметила, как задремала, склонив голову на плечо Леонида. А когда проснулась, он сидел на холодном полу рядом с ней, приобняв за плечи, и о чем-то думал. На сотовом высветилось пять утра. Прошло всего два часа… Желудок тут же заявил о себе, припомнив пропущенный обед, ужин и завтрак. Зато глаза немного привыкли к темноте, и различали смутные силуэты. Видимо, в тоннель все-таки попадал свет, сквозь щели в толще земли.

— Доброе утро, — Смолин взглянул на нее и убрал волосы ото лба. — Ты как?

— Не спрашивай, — Лера поморщилась, пытаясь разогнуть закоченевшие конечности. — Зачем мы только все это затеяли… Надо идти дальше… Слушай, а может я позвоню кому-нибудь?

— И что это даст? — Леонид откинул голову на каменную стену. — Ты думаешь, нас найдут по звонку? Сомневаюсь, что здесь есть сеть.

«А об этом я не подумала…», — вдруг поняла Лера.

Леонид оказался прав, не было даже намека на сеть. «Да и батарея вот-вот сядет», — мелькнула мысль. — «Я как всегда не зарядила телефон… Сама виновата, и нечего себя жалеть».

— Пойдем, — Лера поднялась, и хотела вернуть теплую кожаную куртку Леониду, но он сказал.

— Оставь себе. И не спорь.

— Я и не собиралась…

Прошел день. Валерия не знала, можно ли назвать паникой ее состояние, но ей было дико страшно. Сначала за себя, потом за людей, которые погибнут из-за того, что она здесь застряла. Ведь Шахматист не знает причины ее исчезновения. А Антон… не наделал бы глупостей. Она ведь так и не успела с ним поговорить.

В голове носился рой бессвязных мыслей, коридоры сменялись один на другой, и казалось, что они ходят кругами. Ничего не менялось. Стены, потолок, плесень и вода. Все.

Они перебрались через какую-то речку, а может канализацию, и оказались на более-менее сухом пяточке. Здесь даже пыль летела из-под ног, не отяжеленная влагой.

Идти дальше не было сил, и Лера снова опустилась у стены. Леонид сел рядом: он был бледным и мрачным, как и все вокруг. Он уже давно молчал, но вдруг заговорил, нарушив тишину, которая давила сильнее, чем вся толща земли над ними.

— Лер… я хочу чтобы ты знала. Я не всегда был вором.

Она повернула к нему запачканное грязью лицо:

— Зачем ты мне это говоришь?

— Ну, знаешь… о моей тайне никто не знает. Ни одна живая душа. Тяжело все время молчать.

— Ты случайно, не умирать собрался? — спросила она невесело. — Обычно люди исповедуются перед смертью.

Леонид усмехнулся.

— Знаешь, в смерти тоже есть что-то романтическое. Но нет, я не собрался. Просто когда мы найдем выход, я боюсь, что снова не решусь рассказать.

— Валяй, — согласилась Лера.

— Я вообще-то Питерский, — начал свой рассказ Леонид. — Не всегда по городам мотался. У меня был дом, семья. Нет, не жена — отец и мать. Правда, настоящей семьей была именно мать. Но она умерла, когда мне было шестнадцать. Не выдержала, что отец привел молодую любовницу, и тяжело заболела после всех переживаний. А когда она умерла, семьи у меня не осталось. Называть матерью малолетку всего на три года старше меня было бы ужасно. Мой отец бизнесмен, причем весьма успешный, и он прекрасно знал, что его новая «жена» с ним только ради денег. Но его это вполне устраивало. Меня он по-своему любил, если вообще был способен на это чувство. Хотел, чтобы я пошел по его стопам, выучился на экономиста и после унаследовал бизнес… Только я еще в день смерти матери решил, что никогда и ни в чем не стану подражать отцу. Он стал не просто чужим человеком, он стал врагом. Но я не сразу ушел из дома. Сначала все-таки поступил в ВУЗ, но совсем не туда, где мечтал видеть меня отец. Я пошел учиться в художественный университет.

Лера с удивлением посмотрела на него, и даже на секунду позабыла, где находится.

— Так ты не лгал? Ты правда художник?

— Я ведь говорил, — Леонид сумел улыбнуться. — Жизнь обтрепала, обточила как вода камень. Но мне всегда нравилось рисовать… Да и сейчас, если честно нравится. Помнишь папку, которую я принес вместе с розой? Ты мне не верила, и я хотел показать тебе свои работы.

— Почему же не показал?

— Ты не хотела мне верить. Это бы не помогло.

Лера промолчала. Он был прав.

— Это моя мечта — когда-нибудь окончить свои скитания, писать картины в домике на берегу лесного озера, и продавать их по воскресеньям. А потом всю неделю жить на вырученные деньги. Ни воровства, ни страха, только тихая спокойная жизнь художника с женой и детьми. Глупо, да?

— По-моему это очень красивая мечта, — тихо отозвалась Лера, отстраненно рассматривая разводы грязи на стене. — Но почему ты ее не осуществишь? Отец мог бы дать тебе денег, ты купил бы для начала мастерскую…

— Шутишь? Я не возьму у отца ни копейки. В том то и дело, что эта мечта несбыточная, — его голос прозвучал резко, и отозвался от стен эхом.

— Мечты штука эфемерная, — Лера устало закрыла глаза. — Их легко потерять, но потом всю жизнь будешь жалеть, что не попробовал воплотить, еще раз. Возможно, именно этот упущенный раз и стал бы реальностью.

Леонид покосился на нее, и сказал.

— Ты единственная, кто так ответил.

— Ты ведь говорил, что никому не рассказывал о себе?

— О себе — да. Но о мечте раньше знали мои друзья. Там, в прошлой жизни. И обычно над ней либо смеялись, либо крутили пальцем у виска. Знаешь, жизнь сейчас такая… не до мечты, когда надо выживать. И они все оказались правы. Я только потом это понял. Когда совсем ушел из дома.

— А ты не пробовал просто верить?

— Раньше только этим и занимался, — печально усмехнулся Леонид. — Только со временем понял, что вера ничего не значит, если веришь один.

Валерия задумалась, вслушиваясь в стук капель. А потом сказала, разрушив тишину.

— Закат красив. И он знает об этом. Но ему наплевать, что кто-то им восхищается, а кто-то плюет в лужу, где он отражается. Он знает, я знаю, ты знаешь, кто-то еще. И этого достаточно, чтобы закат появлялся каждый вечер.

И снова — стук капель. Но на этот раз тишину нарушил Леонид.

— Ты удивительная девушка, — он улыбнулся, и осторожно провел рукой по волосам Валерии. — Мне кажется, тебя ждет необычная судьба. Я еще не встречал таких людей.

— Ну, чтобы твои слова сбылись, нужно для начала отсюда выбраться, — Лера устало улыбнулась.

Повисла тяжелая тишина, и снова придавила всей тяжестью их двоих. Лера спросила.

— А как тебя угораздило стать вором? Неужели не нашлось другого способа заработать?

— Видишь ли в чем дело… — вздохнул Леонид. — Первое время я не мог найти работу. Кому нужен художник? Потом влип в одну историю, после которой оказался должен огромную сумму денег плохим ребятам. Все могло бы закончиться печально, если бы не случай — они предложили одно «дельце», которое окупало все убытки. И я согласился.

— Они предложили тебе что-то украсть? — догадалась Лера.

— Да, — Леонид вновь усмехнулся и устало откинулся на стену, вытянув ноги в грязь. — И, знаешь, из меня вышел отличный вор… Н-да… талант оказался незаконным. Но я понял, что это единственный способ выжить. Наверное, это меня не оправдывает, но я крал только у людей, похожих на моего отца. И уж поверь мне, они от этого не обеднели.

— Но… почему ты не сказал сразу? — растерялась Лера. — Я… я бы…

— Ты бы не поверила, — покачал головой Смолин. — Разве нет?

— Да. Я вся в колючках, — согласилась она. — Не знаю, мне сложно поставить себя на твое место… У меня есть мать и отец, я их люблю, и не знаю как поступила бы, оставшись без жилья и средств к существованию. Сейчас мне кажется, я ни за что не стала бы воровать. Но на самом деле никто не знает… Прости меня.

— За что? — теперь уже удивился Леонид. — За то что приютила меня, накормила и напоила, да еще выслушала скучный рассказ?

— Нет, — Лера улыбнулась. — За то, что не зная тебя, осудила.

— Значит, мир, — в ответ улыбнулся Смолин.

Она хотела посмотреть на часы, но телефон мигнул и погас. Все. Теперь у них не осталось даже источника свет. Но невозможно идти в полной темноте… Только почему-то стало немного легче, словно внутри поселилась надежда на что-то. Лера не знала на что, но это чувство придавало сил.

— Скажи, а почему ты говоришь о своем отце в прошедшем времени? — спросила она, когда тишина вновь стала невыносимой. Он что…

— Нет, он не умер, — Леонид опередил вопрос. — Я просто вычеркнул его из своей жизни.

— И сколько лет ты не был дома?

— В доме, которого у меня нет? Из Питера я уехал пять лет назад. И с тех пор каждую неделю меняю города. Объездил почти пол страны, повидал столько, сколько многие люди и за всю жизнь не увидят, но… и разнообразие может наскучить, когда ты один в целом мире.

— Знаешь… — тихий голос Валерии почти слился со стуком капель. — Я тебя понимаю.

Да, ее история совсем не похожа на его. У нее есть семья, любимое дело, друзья, но… она чувствовала себя одинокой. После того, как на стене в комнате появилось это проклятое пятно.

Кажется, Леонид догадывался, о чем она думает. Но, к счастью, ничего не спросил. Он понял, что если Лера когда-нибудь и расскажет эту историю кому бы то ни было, то только по собственному желанию.

Время остановилось, когда отключился телефон. Лера снова задремала, Смолин тоже. Чтобы не замерзнуть, они прижались друг к другу, укутались его курткой и так проспали несколько часов.

А разбудил Леру лучик света, попадающий прямо в глаз.

Но откуда он взялся?

Она открыла глаза, еще не совсем понимая, что происходит. И вдруг пронзила догадка — над ними люк! До этого была ночь, и там, наверху, тоже было темно, поэтому они не заметили ни старой лестницы, ведущей наружу, ни самого колодца. А сейчас взошло солнце, и его лучи пробивались через дырки в крышке люка.

— Лёня, Лёнь, просыпайся! — завопила Лера, как сумасшедшая. — Там выход! Мы нашли выход! Ну, Смолин, подъем!!!

Парень спросонья не сразу понял чему Валерия так радуется, но когда протер глаза, подскочил, как ошпаренный.

Они переглянулись, и глаза у обоих блестели, как у безумных золотоискателей, обнаруживших золотоносную жилу. Забраться наверх оказалось несложно — первым полез Леонид. Он отодвинул тяжелую крышку люка. Вниз посыпалась земля, а вслед за ней хлынул свежий воздух.

Лера буквально за секунду взлетела по ржавой лестнице, и Смолин помог выбраться наверх. Опьяненные свободой, они не сразу заметили, что на них глазеют прохожие.

— А ну убирайтесь отсюда, наркоманы! — какая-то старушка замахала на них клюкой.

Валерия с Леонидом переглянулись и прыснули со смеху, убегая от разозленной старушки. Прохожие закрыли за ними люк, не желая связываться с подозрительными грязными субъектами, выползшими из-под земли.

Ох, если бы Валерия знала, что в этот самый момент кто-то из прохожих звонит в полицию, и Елину докладывают о том, что из-под земли вылезли два подозрительных типа, один из которых по описанию ужасно похож на пропавшую два дня назад Валерию Рижскую…

Леонид пообещал, что вернется, и куда-то сбежал, чтобы не попадаться полиции. А вот Валерию ждал теплый прием…

Еще не доходя до дома она столкнулась с Дашей и Женей, который как раз шли к ней.

— Лерка! — Дашка завизжала от радости и бросилась подруге на шею. — Где ты была? Боже, почему ты выглядишь, как будто из канализации выбралась?! Тебя же два дня ищут, мы с Женей весь город облазили, думали тебя уже того… ну, в общем, не важно… Господи, Лера, я так рада, что ты нашлась!

— Поддерживаю, — сказал Женя, искренне радуясь ее возвращению. — Лер, ты правда… не пропадай больше, а? Что мы без тебя делать-то будем?

— Дашуль, Жень, а я-то как рада вас видеть, вы не представляете! — воскликнула Лера, обнимая друзей. — Я столько вам должна рассказать… К черту конспирацию, не хочу больше знать никаких преступников и убийц, хочу жить как раньше! И все-все вам рассказать…

— А мы-то как хотим услышать, — обрадовались друзья, а Даша добавила. — Но главное, ты снова с нами. И не важно, что у тебя за тайны, мы все равно тебя любим.

— Спасибо вам, — растрогалась Валерия.

— Только это… Лер, — Женя вдруг переменился в лице. — Там тебя полиция ждет. Мы их видели, решили не подходить, подождать тебя на углу. Приготовься морально…

— Спасибо, что предупредили, — вздохнула Лера, подрастеряв долю веселости. — Тогда вы… приходите, что ли, попозже?

— Да, мы тоже так думаем, — согласились друзья.

— Удачи тебе, — сочувственно добавил Женя.

— Мы в тебя верим, — уверенно сказала Даша. — Ты главное не теряйся.

Они в последний раз переглянулись и разошлись.

Лера вдохнула поглубже, и вышла навстречу судьбе. Судьба в виде Елина и Иванны наверняка была очень рассержена.

Возле дома на Калиновой улице собрался едва ли не целый полк, стояло три служебных машины, человек семь оперативников и следователь вместе со старшим оперуполномоченным Иванной Капериной.

— Где ты была? — сердито начал Михаил Афанасьевич. Он и впрямь походил на медведя, не вовремя разбуженного от спячки. — Мы всю полицию на ноги поставили, тебя нигде не было! И вот я узнаю, что ты вылезла из канализационного люка с каким-то мужчиной…

— Я все объясню, — сказала Лера робко. — Это… диггер^[33], мы исследовали подземную часть города, и… заблудились, и… э…

— Знаю я о твоих исследованиях, — нахмурился Елин.

От страха Лера сжалась в комок. Видимо, у нее был такой жалкий вид, что Михаил Афанасьевич не выдержал, вдруг сгреб ее в охапку и сказал. — Ты же мне как внучка… Что я буду делать, если с тобой что-то случится?

— Ну… все ведь в порядке, — неуверенно сказала Лера. Она вывернулась из объятий и настороженно посмотрела на Иванну. Почему-то закралось плохое предчувствие. — Ведь правда, в порядке?

Михаил Афанасьевич почему-то отвел глаза, а Иванна беспокойно крутила зонтик, завинчивая его в землю. Она помедлила, вздохнула и сочувственно сказала:

— Твоя соседка, Антонина Федоровна позавчера попала в больницу с сердечным приступом.

— Что?! — Лера пошатнулась и побледнела.

— Не волнуйся, — голос Иванны дрогнул. — Состояние стабильное, хотя и тяжелое. Ты сможешь навестить ее на днях…

— Но ведь она не просто так слегла с сердечным приступом, — Лера бросилась к Иванне, словно надеялась вытрясти из нее правду. — Скажите что случилось! Я все равно узнаю.

Иванна и Михаил Афанасьевич переглянулись. Следователь обреченно махнул рукой.

Слова Иванны эхом отозвались у Валерии в голове. Сердце застучало в ушах.

— Позавчера Антон Крымов повесился.

— Как… Его… его заставили?

— Нет. Это самоубийство, стопроцентное, — сказал Михаил Афанасьевич. — Сомнений никаких. Он оставил видеозапись.

— А как же… — начала Лера, но запнулась. Разве можно сказать про Шахматиста?

Но теперь она отлично поняла смысл стихотворения.

«В страну подземного огня, которой Данте Вел Вергилий»…

Самоубийство — страшный смертный грех. За которым следует «страна подземного огня». Шахматист сделал ход.

И Лера была уверена, что все совсем не так, как думает полиция.

Иванна виновато произнесла.

— Нам придется пойти на крайние меры. Мы решили посадить тебя под домашний арест. Теперь ты не сможешь выйти даже в парк. Твою собаку будет выгуливать наш сотрудник. Извини…

— Да уж что там… — тихо сказала Лера. — Сажайте. Я больше не играю.

Глава 17, или Гнездо ворона

9 мая, 2013 год

Вечерело. В данном случае, это вовсе не обозначает наступление сумерек — за окошком все еще светило солнце, хотя и оно уже выглядело каким-то усталым, тусклым. Так часто бывает в пасмурную погоду в конце весны. По ощущениям, уже давно должно стемнеть. А день все тянется и тянется. Не день, а жвачка.

Лере хотелось хоть немного разукрасить царящую вокруг и внутри серость. Игра слишком затянулась, она потеряла близких людей, не смогла спасти никого, кроме маленькой девочки со двора, где происходила облава на Зою и Константина. Да и сама едва не погибла. И главное — никому нельзя рассказать правду. Ни полиции, ни друзьям. Если сгоряча Лера и пообещала Даше с Женей все рассказать, то потом поняла, что это опасно не только для нее.

А ведь все так и лезут с расспросами — вчера три часа разговаривала с Елиным, потом с Иванной, потом друзья приходили. Девушка ужасно хотела с ними поделиться, но лишь отшучивалась и отводила глаза. Записи на полу скрывал ковер, и никто ничего не заподозрил.

Потом звонили однокурсники… выпытывали что да как. Слухи расползались с неимоверной быстротой. Странные вокруг люди, думала Лера. Они в дом боятся в туфлях зайти, а в душу сапогами лезут.

Если бы не Леонид, каким-то непостижимым образом снова пробравшийся к ней в комнату под носом у полиции — разнесла бы все в пух и прах. Он единственный, кто знает все. Даже о Шахматисте.

Что бы сделать?

Лера окинула комнату взглядом. Арчи на своем любимом месте, рядом с креслом. А на ее любимом месте — в кресле — Смолин. Вроде бы спит, хотя кто его знает…

Вздохнув, Лера решила, что пусть уж лучше спит, чем снова с вопросами пристает. Она и так полдня потратила на объяснения.

На глаза попалась папка, которую он принес еще до их последней вылазки. Соблазн открыть ее был огромным, но Лера не привыкла лазить по чужим вещам, как бы смешно это не звучало в нынешней ситуации. Но ведь одно дело забраться в дом к бандиту потому что это необходимо для спасения чтих-то жизней, другое — из любопытства рыться в вещах того, кто тебе доверяет.

Лера почти доверилась ему. Потому что больше было некому.

Она не знала, будет ли продолжать игру. Сомневалась во всех своих догадках. Но любопытство — страшная вещь. Поэтому когда выдалось время, она открыла файлы с флэшки, которую стащила у Шильца. А время выдалось еще вчера, восьмого мая. Леонид тогда еще не пришел, Валерия сидела дома одна, и изучала новые материалы.

Мало сказать, что содержание поразило ее.

Она была шокирована, и не смогла досмотреть и дослушать даже третью часть всех материалов, хотя их было всего пятнадцать. В основном — видео, но нашлось и несколько фотографий и аудиозаписей.

На этих записях были сцены убийств. Жиль оказался безжалостным палачом. Он, не дрогнув, протыкал горло ножницами, пытал и даже наслаждался своим ремеслом. Лера не знала ни одну из его жертв, преступления были совершены в разные годы и в разных городах.

Но клетка с соловьем неизменно была при нем.

Такое же видео было с Зоей, и с Константином, и еще с несколькими незнакомыми Валерии людьми. И вот на записи с Константином Лера остановилась.

Она с ужасом уставилась в экран, где в полутемной лаборатории хладнокровный убийца расправлялся с Лериной однокурсницей. Ирой Глазовой…

…В подвале было темно. Лампочки, как всегда, горели через одну. Но Ира набралась храбрости, и толкнула дверь лаборатории. Какой смысл отступать, когда пройден такой долгий путь?

Дверь отворилась бесшумно. В полутемном помещении приборы казались мистическими тварями, провода змеями свисали с потолка, а скелет Иннокентий, принадлежащий медицинскому факультету, подмигивал красным глазом — прямо за его черепушкой работал какой-то прибор.

Ира нерешительно стояла на пороге, пока не услышала голос.

— Ну здравствуйте, Ирина Арсеньевна. Как добрались?

Ира осторожно шагнула в лабораторию.

— Как вы открыли дверь? — она постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно, но в конце предложения он предательски дрогнул.

— Ай-ай, такая умная девочка, и задает такие глупые вопросы, — из темноты вышел человек. В свете мигающих ламп его серое лицо выглядело еще более мрачным.

Он достал из кармана ключи, и потряс их перед Ирой.

— Это было не сложно, — он ухмыльнулся. — Тем более, ваш многоуважаемый преподаватель по высшей математике любезно согласился мне посодействовать.

— Нефедов? — Ира прошла немного вперед, чтобы лучше видеть человека. — Он тоже здесь замешан?

— Вопросы буду задавать я, — любезно произнес собеседник. Он подозрительно озирался по сторонам, и постукивал пальцами по баллону с жидким азотом. — Для чего было встречаться именно здесь, а?

Под его взглядом Ира попятилась, и уперлась в железный стол, ввинченный в пол.

— Так надо, — глухо сказала она.

Ее рука лихорадочно пыталась нашарить что-то на столе, среди колб и реторт. Человек не замечал.

— А ты храбрая девчонка! — он расхохотался.

— Вы принесли, что обещали? — резко оборвала его Ира.

Она, наконец, нащупала на столе что-то маленькое, и зажала в ладони.

— Ох, какие мы прыткие, — человек вдруг угрожающе шагнул вперед. В его ладони мелькнул нож.

Ира попыталась выбежать, но человек прижал ее к столу и приставил к горлу лезвие.

— Дернешься, зарежу, — прошипел он.

Ира зажмурилась, ощутив острую ледяную сталь, впившуюся в тонкую плоть.

— Тогда вы не получите пуговицу! — сумела выкрикнуть она.

— Разве она не с тобой? — ненатурально расстроился человек. — Какая жалость!

— Вы же знали, что я приду только за деньгами! — Ира держалась из последних сил. — Получу свое, верну пуговицу. Ведь она так нужна вашему хозяину.

— Заткнись! — человек вдруг замахнулся и хотел ударить Иру, но остановился. — Заткнись, дурочка. Ты не понимаешь, в какой ты ситуации?

— Это вы не понимаете! — голос дрожал. Она из последних сил пыталась держать себя в руках, чтобы совсем не растерять дар речи. — Как же ваш шеф попадет на прием?

— Хм… как же, дай-ка подумать, — человек гадко ухмыльнулся и пощекотал кончиком ножа подбородок девушки. — Наверное, с помощью пуговицы! Она ведь у тебя, верно?

— Нет! — снова зажмурилась Ира. Теперь она попыталась нащупать что-нибудь жесткое, но под руку попадались небольшие стаканчики и пробирки.

— Не ври, тварь! — рявкнул человек. — Я знаю, что она у тебя!

Ира не смогла даже ответить. А человек со злостью опрокинул какой-то аппарат, и прошипел.

— Ну хорошо, не говори… Я сам найду. Только немного позже. А пока ты расскажешь мне, где взяла ее. Моему «хозяину», как ты выразилась, будет очень интересно это узнать.

— Я… я не… — Ира не могла произнести ни слова от страха. Она думала только о ноже, приставленном к горлу, и о том, что зря во все это полезла.

— Говори, если хочешь жить, — почти ласково произнес человек. Его глаза безумно блестели в темноте.

— У женщины в парке… У той, которая хотела ему все рассказать!

— Как ты про нее узнала? Отвечай, сука!

— Случайно… Я узнала про пуговицу случайно. Меня направили к Антоновой от соцзащиты, я подрабатывала как могла. Какое-то время я носила ей продукты, убиралась в квартире, а потом эта глупая старуха рассказала мне историю о пожаре, который случился тридцать лет назад, и о мальчике, пропавшем из дома Шильца. Показала пуговицу, а я… Мне надоело жить в нищете и работать за три копейки! С моими способностями я заслуживаю лучшего! — Ира кричала почти в истерике, по лицу текли злые слезы. — Я заподозрила, что пуговица может представлять ценность, и решила разузнать про неё подробнее. Ради этого втерлась в доверие к дочери вашего хозяина, к этой суке. А дальше… я узнала очень много. Выкрала пуговицу и предложила Шильцу выкупить её.

— А ты изворотливая, могла бы нам еще пригодиться, — ухмыльнулся человек. — Но мы не любим шантажистов. Говоришь, у тебя нет пуговицы? А вот мы сейчас это проверим!

— Нет! — Ира попыталась вырваться, но человек одной рукой прижал ее к столу, другой нашарил что-то за своей спиной. В руке его оказался бокал с вином.

— Пей! — он сунул бокал прямо ей под нос.

— Нет! — повторила Ира, отворачиваясь.

— Пей, я сказал! — человек повернул ее голову к себе. — Или останешься без глаза. Как такой вариант, а?

Он поднес нож прямо к ее веку.

Ира онемела, дрожащей рукой взяла бокал, и поднесла к губам.

— Хорошая девочка, — улыбнулся человек, убирая нож. Ира выпила вино, и пошатнулась. Бокал едва не выпал из рук, но человек успел его подхватить.

— Там яд? — Ира едва могла устоять на ногах. Она попыталась опереться о стол, но руки тоже ослабли. И вдруг через мгновение она улыбнулась и рассмеялась.

— Что такое? — она обвела мутным взглядом помещение. — Мне так хорошо… А вы кто?

— Я твое последнее прекрасное видение, — усмехнулся человек.

Он взял Иру под мышки и поволок к баллонам с жидким азотом. А она улыбалась, и по-прежнему сжимала руку с пуговицей в кулаке.

— Не хотела отдавать сама, — человек положил ее прямо под баллоны, — будешь лежать смирно. Я найду сам. Спокойной ночи.

С этими словами он открыл вентиль на одном из баллонов, и неторопливо опрокинул емкость с азотом на девушку. Шипящая и дымящаяся струйка коснулась ткани, пропитала платье, и стекла по ноге.

Ирина улыбалась.

Она не чувствовала ни боли, не обжигающего холода, ни страха.

Постепенно все баллоны были вылиты на девушку, а по всему полу стелился туман. Человек равнодушно смотрел на нее, пока весь азот с тела не испарился, а тело не превратилось в обожженную и застывшую скульптуру.

Тогда он с ухмылкой опустился на корточки и обшарил заледеневшие карманы.

Но через минуту понял, что там и правда ничего нет.

— Черт! — рявкнул он, ударяя по одной из рук.

Она с хрустом отломилась, и упала на пол, расколовшись на несколько частей.

— Ведь он же обещал! Говорил я шефу, не надо ему доверять…

И человек ушел, хлопнув дверью…

…Видеозапись продолжалась.

Лера почувствовала, как по спине струйками азота бежит холод. Она и сама будто застыла, не в силах выключить экран.

А запись продолжалась.

Стелился туман, мигали приборы, Ира лежала на полу в луже еще не испарившегося азота.

Тут дверь снова открылась. Вошел Нефедов. Он с омерзением посмотрел на труп, потом подошел к камере, практически к самому экрану. Он знал, где она установлена.

Последнее, что увидела Лера, его руку, закрывающую экран. Запись прервалась.

Несколько минут Лера смотрела на черный квадрат. Она с трудом заставила себя пошевелиться, и с удивлением огляделась вокруг. Вся эта обыденность, комната, уют — все это казалось чем-то потусторонним.

Но теперь Валерия точно знала, кто убил Иру.

Константин.

Это он был тем человеком, Лера узнала его и по голосу и по телосложению. И она поняла, как все произошло.

Ира шантажировала Шильца. Однако, шеф не решился сразу убить её, это привлекло бы слишком много внимания. Вместо этого он попробовал напугать девушку отчислением, а когда это не помогло, прибегнул к крайним мерам.

Но Ира не была дурочкой, чтобы среди ночи идти в пустой университет, и встречаться там с бандитом просто так. В этом была какая-то необходимость.

И здесь не обошлось без Шахматиста. Он обеспечил безопасность убийце. Где найти более безлюдное место, чем подвал университета среди ночи?

Тот маленький предмет, который Ира спрятала в ладони, и был пуговицей. Значит, она не принесла ее с собой, пуговица уже находилась там.

Каким-то образом Шахматист сделал так, что Ира оставила пуговицу в лаборатории. Может быть, она ее забыла, но побоялась оставлять там до утра, испугавшись, что пуговицу может кто-то взять. Она наверняка попыталась перенести время встречи, но Константин отказался. Ира не могла забрать пуговицу, потому что не могла попасть в университет сама. Пэтому и предложила встретиться в лаборатории. Она была уверена в безопасности. Ведь Константин искал пуговицу, и он, как думала Ира, не знал, что пуговица в лаборатории. Девушка надеялась получить выкуп и позже прислать пуговицу, подбросить ее или вернуть другим способом.

Но Шахматист предупредил Константина, что пуговица будет при ней. Правда даже он не мог просчитать, что Ира зажмет пуговицу в кулаке, а не положит в карман. Когда тело застыло, найти ее было уже невозможно.

* * *

Лера не смогла больше смотреть подобные видеозаписи.

Все эти люди, такие как Константин, убивали, обворовывали, обманывали, лгали на допросах — одним словом, выполняли все, что велит им их хозяин. Как псы.

Интересно, знают ли они, что хозяин копит на них компромат? Шильц придумал отличный способ держать своих собак на коротком поводке. Если кто-то из них решит предать своего господина, то предателю не поздоровится. Здесь уже ничто не поможет.

Шильц оказался отличным «хозяином», имеющим непререкаемый авторитет и обеспечившим себе гарантированную власть и безопасность от собственных подчиненных.

Валерия не знала, как именно Шильц делал эти снимки и видеозаписи. Но подозревала, что способы для этого найдутся. Можно подбросить своему «псу» жучок, можно заранее нанять мелкого домушника, и установить в предполагаемом месте преступления видеокамеру; можно даже стравить своих же приспешников, чтобы они подкидывали компромат друг на друга — как это сделал Нефедов, установив камеру в лаборатории. Получается, он знал, что шеф послал Константина на очередное задание.

Лере стало ужасно тошно и омерзительно тоскливо. И хотя все это было вчера, она до сих пор не могла прийти в себя. Смолин пришел почти в полночь, с восьмого на девятое мая. Валерия обрадовалась его приходу. Он забрался в комнату ночью, потому что днем это было невозможно. Теперь даже ему не пройти мимо бдительной охраны. На этот раз Елин приставил к Валерии опытных оперов, провести которых было куда сложнее, чем вечно дремлющих стажеров. Хотя, и стажеры тоже остались.

Днем Лера показала Смолину видеозаписи, и заключила:

— Теперь у тебя есть нужный компромат. Нужно всего лишь доказать, что все эти люди работают на Шильца. Это куда проще. Кое-кто из них, узнав про записи, сдаст его с потрохами.

— И все-таки, что такого в этой пуговице? — спросил Леонид…

Лера решила рассказать.

— Помнишь, я рассказывала тебе про Аделарда и Люсию д'Артуа? Потомки французских аристократов, жестоко убитые почти тридцать лет назад. Убийцу так и не нашли. Что стало с их сыном — неизвестно. Но в кабинете Полонеза я нашла фотографии, на которых изображены Аделард и Люсия. А на одном из фото Полонез держит на руках маленького мальчика. Ему около двух лет. Если посчитать, то единственный француз в нашем городе по возрасту как раз подходит. Идем дальше. Вдруг откуда-то всплывает пуговица, принадлежащая семейству д'Артуа. С их инициалами. И откуда-то она взялась у Антоновой, которая работала няней у отца Шильца как раз около тридцати лет назад. И при этом у Аркадия Шильца никогда не было брата, а у Вики — дяди, но Антонова нянчилась с маленьким мальчиком. Вскоре ребенок погиб при пожаре, а Антонова утверждала, что мальчик жив. Ей не поверили, потому что в огне нашли обгоревшее тело ребенка.

И вдруг, спустя тридцать лет, старая няня узнает в ком-то того мальчика. Прошло так много лет, но она была уверена, что это он. Возможно, узнала по родинке или еще по какой-то примете, это не важно.

Она собирается рассказать этому человеку, что он, как она считает, сын или брат Шильца, якобы погибший при пожаре. И чтобы доказать свои слова, женщина собирается использовать пуговицу. Почему я так решила? Потому что когда Антонову убили, и Жиля арестовали, тут же появилась Зоя. Она искала на месте преступления не что-нибудь, а именно пуговицу. Она работает на шефа, а шеф, должно быть, знал как именно Антонова собирается доказать тому выросшему мальчику, что он его «сын». И Шильц знал, что тот мальчик — это Жиль. Поэтому он и решил, что раз Жиля арестовали, то он, возможно, и убийца. А по мнению Шильца, Жиль мог убить Антонову по одной причине — из-за той пуговицы. Вот и отправил Зою искать ее, чтобы удостовериться. Есть факты, свидетельствующие о том, что Шильц давно знал про пуговицу, и хотел ее раздобыть. Он подослал Зою под видом новой соседки, поближе к Антоновой. Я видела ее — только тогда Зоя была Инной, и к тому же блондинкой. Возможно, она пыталась найти пуговицу до того, как Антонова покажет ее Жилю. Потому что Шильц чего-то боялся.

Чего именно? Ответ прост. Пуговица могла попасть к Антоновой только от того мальчика. К мальчику — от родителей. Значит мальчик, с которым нянчилась Антонова, и ребенок с фотографии — один и тот же. Его родителей убили, и как он вдруг сразу же оказался в России?

И снова ответ очевиден. Его привез Аркадий Шильц. Тот, кто и убил родителей мальчика.

Его мотивы не сразу стали мне ясны. Все встало на свои места после того, как мы с тобой нашли письмо от профессора Коллинза. Помнишь, он писал про камни? Камни связаны с тамплиерами. Это я узнала, изучив их историю. Конечно, возможно, здесь я ошибаюсь, но на это указывает слишком много фактов.

Шильц хотел раздобыть камни. И, наверняка, он искал их не в России. Вероятнее всего, на исторической родине тамплиеров — во Франции. И нашел камни, или что-то связанное с ними, у семейства д'Артуа. Он следил за ними — это стало ясно по порванной фотографии. Снимок был сделан из засады. О том, что семейство д'Артуа связано с тамплиерами, я догадалась еще раньше, побывав в кабинете Полонеза.

Похоже, наш декан дружил с д'Артуа, на фотографиях они вместе. Но на одном из фото был изображен монастырь. А на нем крест — точно такой же, как на одежде тамплиеров. Кроме того, Шильцу было незачем убивать их, кроме камней. Франция интересовала его только из-за футарка.

Расправившись с родителями мальчика, Аркадий Шильц, или же его отец, сжалился над ребенком. А может сохранил ему жизнь по другим причинам. Скорее всего, да — по другим. Он умудрился подделать документы, привезти его в Россию, и выдать за своего сына. Правда, об этом сыне скорее всего мало кто знал. Чтобы присматривать за ребенком, он нанял няню.

Все, что осталось у мальчика от родителей — это пуговица. Я предположила, что он помнит ее, потому что видел как убили родителей. Сцена насилия глубоко врезалась в память ребенка. Думаю, именно из-за этого Шильц решил его «убить». Мальчик все помнил, и со временем мог стать опасен. Поэтому он устроил пожар, а Антонова, возможно, видела, как в огонь подбросили тело другого, уже мертвого ребенка. Ведь она говорила, что мальчик жив. Ей никто не верил. А она нашла на пепелище пуговицу — на пуговице до сих пор сохранились следы сажи, это видно по фотографии из материалов дела.

Шильц же, зачем-то, решил сохранить мальчику жизнь, и вернул его во Францию. Не знаю точно, но рискну предположить, что там его обучали в какой-то секте, или обществе, ордене… одним словом, где-то обучили убивать. Вырастили идеальную машину, безжалостную и верную своему хозяину. А хозяином стал Аркадий Шильц. Жиля отправили в Россию работать на того, кто отдал его на обучение. Возможно, все эти годы Шильц оплачивал обучение, этого я не знаю.

Главное, чего он боялся — если Жиль увидит пуговицу, он может вспомнить. Если вспомнит — направит все свое мастерство против своего же хозяина. С такими догадками я пошла к Жилю. И мои предположения подтвердились. Увидев фотографию пуговицы, он переменился в лице. А потом — ты сам это видел — он шел по нашей улице, с той стороны, где расположен дом Шильца. Он брал с собой соловья, но почему-то не убил шефа.

Вот тут, видимо, и пригодился компромат, собранный Шильцем на своих псов. Шильц пригрозил, что если Жиль перестанет его слушаться, материал попадет в руки полиции. И Жилю пришлось повиноваться. Но порванная фотография и разбитая ваза говорят о том, что он едва ли смирится. Поэтому теперь Шильц получил бомбу замедленного действия.

— Постой… — Леонид вдруг помрачнел. — А что, если Жиль рассказал Шильцу, кто показал ему пуговицу?

Лера вновь ощутила струйки жидкого азота на спине.

— Я об этом не подумала, — сказала она. — Но… теперь это уже неважно. Я сама по себе, ты — сам по себе. У тебя есть все необходимое, чтобы отомстить шефу. Ты свободен. Да, ночь можешь переждать у меня. Если тебе некуда идти…

— Спасибо, — немного помолчав, сказал Смолин.

* * *

…С момента их разговора прошло несколько часов. Сейчас Леонид дремал в кресле, а Лера пыталась успокоиться…

Она осмотрелась, раздумывая, чем бы заняться. В комнате царил полумрак — горела лишь одна настольная лампа.

На табурете сиротливо стояли грязные баллончики с аэрозольной краской.

Лера встала из-за стола, и к ней тут же бросился Гаджет — начал ходить восьмеркой между ног, громко мурлыкать и выпрашивать вкусняшку.

— Тихо, — шикнула Лера и потрепала кота за ухом. — Ты уже две миски схомячил.

— Мяк, — кот посмотрел на нее большими влажными печальными глазами. «Посмотри, ведь я скоро умру от истощения!», — говорили они.

Но Лера не поверила.

Она обошла подушки и телевизор, взяла баллончики и подошла к исписанной стене. Все, что было написано за последние дни, все цепи казались ненавистными, они как паутина оплели стену и саму Валерию. Она поднесла баллончик к стене, и нажала на распылитель.

Мелкие капельки краски пронзили воздух упругой струей и заструились по стенке, замазывая все предположения и догадки. Игра не стоила свеч.

А на их месте постепенно расцветал большой красный цветок с растрепанными лепестками и беспорядочными брызгами вокруг. Поверх цветка появились желтые пятна, потом фиолетовые, синие, зеленые… Клякса росла с молниеносной быстротой, вслед за жестами Валерии. Внутри у нее все кипело, а наружу выплескивалось обычной краской.

Неожиданно завибрировал телефон. Второй, без прослушки. Лера вздрогнула, опустила баллончик, и мельком глянула на Леонида. Убедилась, что он не проснулся, и нажала на кнопку, замарав ее желтой краской.

Ярость сменилась леденящим спокойствием.

Снова послышался голос маленького мальчика.

— Ты не забыла про нашу игру? — прозвучал в трубке вопрос. — Я знаю, что ты хочешь бросить. Тебя не было два дня, и мне неважно, где ты пропадала. Важно — что тебя не было. Так не пойдет.

— Иди ты… — послала Лера. — Я тебя не боюсь. Делай что хочешь.

— Конечно, ты не боишься, — спокойно сказал «голос». — И тебе совершенно все равно, что Мила скоро умрет…

Сердце пропустило удар и целую вечность не билось. Целую секунду.

— Ты мразь, — выдавила она. — Ты…

— О, ты не удивлена, — «голос» был доволен. — Ты знала. Умница, я знал, что ты догадаешься.

— Мила не фигура, понял, ты, урод! — процедила Лера сквозь зубы. — И я тебя найду, где бы ты ни был. Я сделаю ход, не сомневайся, и поставлю тебе такой шах, что на всю жизнь запомнишь!

В трубке послышался все тот же детский смех, и оборвался короткими гудками.

Лера обессилено опустила руки, и телефон нечаянно выпал. Но стука об пол она не услышала.

— Это был Шахматист? — за спиной послышался голос Леонида. Он поймал телефон и положил на табурет.

— Да, — отстраненно ответила Лера, глядя в одну точку. Поначалу она словно оцепенела, но через мгновение волна эмоций окатила с ног до головы.

«Чего же я стою?!», — подумала Валерия. — Надо что-то делать, искать ответ… Надо сделать этот чертов ход! Если от этого зависит жизнь Милы… Шахматисту надо, чтобы «черный король» проиграл. Проиграл… Но что у них за игра? Что за пари они заключили?»

Мысли пронеслись в голове буквально за секунду. И Лера поняла, что Шахматист не хочет засадить Шильца в тюрьму. Это не проигрыш. Потому что если бы это было его целью, то он давно заставил бы Валерию выкрасть эту злосчастную флэшку. Нет, Шахматисту нужно что-то другое… Но при чем здесь Мила? Белая королева должна умереть. Как именно? Ради чего?

— Что он сказал? — голос Леонида вернул Леру к реальности.

— Он… Он хочет убить Милу. Она жива.

Леонид не показал удивления. Было не до того.

— Ты не узнаешь голос? — быстро спросил он. — Ведь вы говорили уже не раз.

— Узнаю, — Лера резко отвернулась. — И что с того? Голос человека, который… который давно мертв, наверное.

— Кто это?

— Не важно, — Лера отошла в угол. Взгляд упал на пятно.

— Еще как важно, — Леонид обошел ее, и встал рядом. — Мы ведь договорились не скрывать друг от друга подробностей этого дела. Если хотим выиграть…

— А кто сказал, что я хочу?

— Ты. Только что, в телефон.

Она пять секунд помолчала.

— Зачем тебе впутываться в это? Ты получил что хотел.

— Я никогда ничего не спрашиваю, не подумав.

Повисла тишина, прерываемая только тиканьем часов.

— Чей это голос — к делу не относится. Я даже не уверена, что узнала. Прошло столько лет…

— А вот я так не думаю, — Леонид положил руку ей на плечо. — Лера, я просто хочу помочь. Неужели ты по-прежнему мне не доверяешь?

Она промолчала, и пошла вытирать руки. Краска легко стерлась с пальцев, оставив на тряпке цветные пятна.

— Доверяю. Просто… это и правда не имеет значения. У этого сумасшедшего нет ничего святого. Он как-то узнал, куда бить больнее, и использовал это знание, чтобы меня сломать. С самого первого звонка. Он знал, куда бить. И еще знал, что я непременно захочу узнать секрет «голоса», ухвачусь за эту невидимую нить и приму условия игры, чтобы… Чтобы найти того, кого искала целую жизнь.

— А знаешь, иногда чтобы облегчить боль нужно с кем-то ею поделиться.

Лера закрыла глаза, слушая собственное дыхание. Боль нужно было отпустить.

— Это голос моего брата, — она услышала свой голос, словно со стороны. Было страшно открыть глаза и вернуться в реальность.

Она посмотрела на Леонида и решилась.

— Когда ему было девять, он пропал без вести. И произошло это десять лет назад, накануне нашего с ним общего дня рождения.

Слова давались тяжело, словно вязли на языке. Лера нерешительно замолчала, но Леонид не перебивал. И она продолжила.

— Это произошло в две тысячи третьем году двадцать третьего июля. На другой день мне исполнилось тринадцать, а моему младшему брату должно было исполниться девять. Мы были очень похожи, — воспоминания пробудили улыбку. — А родились в один день, двадцать четвертого июля. Только немного промахнулись с годами. Знаешь, старшие частенько гоняют приставучих младших. Только не я. Мы были не разлей вода, всюду вместе, играли в разбойников, искали клады, лазили по чердакам… Тогда я и сама была ребенком, но так получилось, что пришлось рано повзрослеть. Родителей мы практически не видели, бабушка не могла заменить их. И мне пришлось стать младшему брату не только сестрой, но и, в некотором смысле, матерью. Мама и папа приезжали всего пару раз в год, все время пропадали в экспедициях, мечтали заработать нам на лучшую жизнь… Конечно, их надежды оправдались, мы не нуждались ни в чем. Росли с бабушкой, которая безумно нас любила. И все-таки мы не были счастливы в полном смысле этого слова. Особенно брат. Он тосковал по родителям, и только я могла поддержать и успокоить его. Бабушка часто болела, и мне приходилось выполнять почти всю домашнюю работу. Не поверишь, но в то время я даже готовила неплохо.

— Отчего же, — улыбнулся Леонид. — Мне кажется, ты и сейчас можешь, только не хочешь.

— Возможно. Бабушка заботилась о нас как могла. Кстати, часть книг, этот шкаф — все досталось от нее. Она дружила с Антониной Федоровной, своей школьной подругой. Тетя Тоня «заразила» ее любовь к чтению. А бабушка — меня. Я со школьных лет знала Шекспира и Гете, зачитывалась Булгаковым и Чеховым, обожала Агату Кристи и Жюля Верна. Да и брат от меня не отставал, хотя, несмотря на свой возраст, больше любил научно-популярную литературу. Все было хорошо… До того дня, когда бабушка легла в больницу. Двадцать шестого июня две тысячи третьего года, за месяц до того, как… как все случилось.

Лера замолчала, чтобы немного передохнуть, отдышаться. Признаваться — как плыть к поверхности из глубокого омута. Ты нырнул глубоко-глубоко, выудил из самых недр души тайну, и вместе с ней плывешь к поверхности, туда, где свежий воздух.

Лера доплыла до середины, и почувствовала, что воздуха не хватает.

— К сожалению, — она сама не заметила, как начала теребить часы на запястье, — чаще всего мы ссоримся с теми, кого до ужаса боимся потерять. Братья и сестры — не исключение, а, скорее, подтверждение этого глупого правила. Особенно если они еще дети. Мы тоже ссорились, хотя и не часто. Последняя ссора произошла как раз накануне нашего общего дня рождения. Петя прыгал по комнате, нацепив старое мамино пальто. Рукава он связал на шее, и получился черный плащ, как у супергероя. На мои замечания он отвечал только боевыми воплями, и продолжал беситься. Знаешь, в другой день и при других обстоятельствах я бы даже поддержала игру… но не тогда. В тот день я была не в духе. Только что звонила женщина из «опеки», и сообщила совсем не веселую новость. Она сказала, что если бабушка не встанет с постели в течение месяца, а родители не вернутся в течение недели, их лишат родительских прав. Я не могла дозвониться до мамы, родители пропадали где-то в горах, и там почти не было сигнала. И как раз в тот момент, когда на смену голосу автоответчика пришли длинные гудки, Петя прыгнул в мою сторону. Я стояла у этой самой стены, еще не исписанной и не изрисованной красками. В одной руке держала телефонную трубку, а в другой — чашку с горячим кофе… Брат слишком разыгрался, и толкнул меня. Я выронила трубку, кофе выплеснулся на стену и оставил на белой штукатурке пятно.

Телефон сломался, чашка разбилась, и я не выдержала. Вспылила. А он… — Лера проглотила подступившие слезы. — Он сказал, что я ему не мать, чтобы учить. И убежал из дома. А я, вместо того, чтобы побежать за ним, вернуть, помириться, сказала только одно слово.

Иди.

И осталась одна, размазывая слезы. Дозвониться до матери так и не получилось. А Петя все не возвращался. Я думала — побегает по двору, остынет, никуда не денется. Да и что могла еще подумать двенадцатилетняя девочка, выросшая практически без матери и отца?

Лера ненадолго прервала рассказ. Она вдруг заметила, что ходит по комнате туда-сюда, вновь переживая тот страшный день. Леонид не сводил с нее глаз, и ни разу не перебил.

— Петя не вернулся. Ни через час, ни к вечеру, ни на другой день. Ни через неделю, ни через год, — Лера горько усмехнулась. — Человек очень изощрен в способах казни, особенно если казнит самого себя. Я не спала много ночей, почти не ела. Все ждала, что брат вернется. Конечно, тем же вечером я позвонила бабушке в больницу, а бабушка — в полицию и нашим родителям. Мама и папа прилетели уже на следующий день. Все — и полиция, и родители, и волонтеры — прочесывали город несколько дней. Но следов Пети не нашли. Я тоже искала. Правда, потом папа запер меня дома, чтобы не потерять еще и дочь. Мне исполнилось тринадцать лет, и это был самый ужасный день рождения.

Уже потом мне сказали, что Петю видели рядом с парком. Он сел в белую иномарку, и машина уехала в неизвестном направлении. Свидетель — подслеповатая старушка — не разглядела номера. Но она сообщила, что мальчика подозвал водитель. Они о чем-то разговаривали, а потом мальчика за руку затянули в салон автомобиля. Больше ни машины ни ребенка никто не видел.

Лера замолчала. Вынырнула на поверхность. Она еще не поняла, полегчало ей или нет. Только боялась взглянуть на Леонида. Она ожидала увидеть на его лице осуждение, жалость, презрение…что угодно, только не то, что было на самом деле.

— Ты очень сильный человек, — неожиданно сказал Леонид, и в голосе почувствовалось… уважение? Или нечто другое, но что-то теплое, совсем не то, чего ожидала Валерия. И она подняла на него взгляд.

— Ты не считаешь меня монстром?

— Глупая, — Леонид подошел, и убрал растрепанную челку с ее глаз. — Ты поступила так, как смог бы поступить далеко не каждый. Ты считала себя виноватой все это время, хотя твоей вины нет. И ты не рассказывала о своей боли, чтобы не перекладывать тяжесть со своих плеч. Не искала оправдания. И не переставала надеяться.

— Ты первый, кто все это услышал, — тихо произнесла Валерия. — Бабушка умерла, родители по-прежнему ездят по экспедициям, а я — я никому не рассказывала. Даже самым близким друзьям.

— Зря, — сказал Леонид. — С друзьями тебе повезло.

— Это точно, — Лера вспомнила Дашу с Женей и улыбнулась. — Сейчас ведь модно иметь сотни друзей в соцсетях, десятки в жизни… но они не настоящие. Ради них люди не готовы отдать не то, что жизнь — даже несколько минут. А у меня целых два настоящих друга. Только… — Лера покосилась на пятно. — Не знаю, чем я заслужила такой подарок.

— Знаешь, мой тебе совет… — Леонид тоже посмотрел на пятно. — Закрась ты его. Чтобы впустить будущее, надо отпустить прошлое.

— Взять и просто отпустить… — эхом отозвалась Лера. — Десять лет назад я пообещала, что найду брата, даже если придется искать всю жизнь. Именно тогда и началось… цепи, тренировка внимания к деталям… Не думаешь же ты, что я с детства была ищейкой? — Лера усмехнулась. — Я перелопатила целую гору литературы — научной и художественной — о методах поисков, памяти… Заглядывала даже в трактаты по философии. Внутри жила уверенность, что можно найти кого и что угодно, если оно существует. Постепенно я разработала целую систему, назвав ее «методом цепной реакции». Поиск стал делом всей моей жизни. Я думала, если брата нет в живых, то я хотя бы узнаю, что с ним стало. Но, ты прав, нельзя все время жить прошлым. Я почти отпустила его. А все, чему научилась за эти годы, стало моим хобби. Поиски и правда приносят удовольствие. В логике есть удивительное совершенство. Но… отпустить до конца я не могла. А когда первый раз позвонил Шахматист, и я услышала голос брата, все перевернулось. Я поняла, что единственный шанс что-то узнать — найти Шахматиста. И потому стала играть… Погоди.

Лера вдруг остановилась и посмотрела на Леонида.

— Ты что, знал про игру?

— Нет. Но я догадывался, что ты не просто так занимаешься расследованиями. Я не спрашивал, но наблюдал. Кстати, мне и сейчас не понятен смысл происходящего…

— Мне тоже, — призналась Лера. — Но времени осталось мало. Шахматист… он разыгрывает партию. Фигуры — это живые люди. И судя по нотации, партия подходит к концу. Позавчера была «съедена» белая ладья, Антон Крымов. И мне нужно как-то выйти на главного игрока. До того, как сделает ход белая пешка.

— Что за пешка? — спросил Леонид.

— Я не знаю. Но после ее хода процесс будет необратим. Спасти Милу будет очень сложно.

Валерия отошла к окну и вдохнула свежий воздух.

— А может тебе стоит настоять на личной встрече с Шахматистом? — задумчиво произнес Смолин.

— А смысл?

— Тогда мы могли бы его выследить. Если только он согласится на встречу… Ведь видели же его некоторые из заказчиков, которым он спланировал преступления.

— Не прокатит. Заказчики заказчиками, а игра игрой. Он не согласится, — Лера покачала головой.

— В таком случае, может заказчика стоит изобразить мне? — предложил Леонид. — Разыграем небольшую комедию…

— Исключено, — резко отозвалась Лера. — Во-первых, это опасно, а во-вторых, неужели ты думаешь, что Шахматист тебя не узнает? Раз они с «шефом» связаны, он наверняка в курсе и твоих дел.

— Я мог бы переодеться. Ты недооцениваешь мой актерский талант?

— Дооцениваю…. подруга, — усмехнулась Лера, вспомнив его переодевание в парке. — Только ты не представляешь, на что Шахматист способен. Он не обычный человек, ход его мыслей порой непонятен даже мне. Он просчитывает события, предугадывает действия. Неужели ты думаешь, он не раскусит твой план еще на стадии звонка? К тому же… полагаю, сейчас он слышит все, о чем мы говорим.

Леонид замер с открытым ртом и поднял палец.

— Э… резонно. Не подумал. Тогда что ты предлагаешь?

— Найти белую пешку. Или саму Милу, пока еще не поздно.

— Но… он ведь и тебя пытался убить. Ты не боишься?

— Ты переживаешь за меня? С чего вдруг?

— А ты считаешь меня бездушным чудовищем? — в ответ усмехнулся Смолин.

— Нет. Просто не знаю кому доверять. Ты… ты уже бывал в моей комнате. А я до сих пор не знаю, кто подкинул жучок.

— Мне не зачем было бы подкладывать жучок, — заметил Леонид. — Я и так узнал все от тебя лично.

— Ну да…

— Подумай, кто еще мог это сделать?

— Да кто угодно! Я не знаю, может он забрался в мою комнату тайно. Но вероятнее всего, приходил сюда при мне. Здесь были и Антонина Федоровна, и Даша с Женей, и полиция… толпа людей, включая тебя!

— И кого ты подозреваешь?

Лера немного помолчала и сказала:

— Никогда не знаешь наверняка, кто на что способен. Люди, которые судят о ком-то по одному поступку, напоминают мне каменных истуканов, застывших в точке времени. Они не понимают, что человек склонен меняться, и тот, кого вы вчера знали как облупленного, сегодня может превратиться в незнакомца. А иным приходится каждый день узнавать друзей заново. Но… ни один из них не смог бы рассчитать все с такой хирургической точностью. Никто из них не может быть Шахматистом. К тому же…

— Тссс! — Смолин вдруг поднес палец к губам и взглядом указан на окно.

Лера повернула голову, и лишь на секунду увидела лицо.

Кто-то наблюдал за ними из-за стекла, но когда она повернула голову, растворился в темноте. Девушка не успела разглядеть лицо, но черты показались ей очень знакомыми. Это был молодой парень примерно ее возраста.

Ни слова не говоря, Валерия выключила свет и подбежала к окну. Распахнула его, и, как была в тапочках и футболке, выскочила на улицу.

Луна как раз спряталась за облако, и дежурные стажеры ее не заметили.

Но парня уже и след простыл. Лера вглядывалась во мрак, но кроме веток ничего не видела.

— Кинь мне куртку и ботинки! — шикнула она.

Смолин, с тревогой наблюдавший за ней из окна, тут же принес одежду. Девушка натянула куртку, надела обувь, а тапочки бросила под окном.

— Если я не вернусь, — шепотом сказала она, — уходи отсюда. Я постараюсь с тобой связаться. Да, дай мне еще телефон, без прослушки.

— Я с тобой, — сказал Леонид, протягивая сотовый.

— Нет! — резко возразила Лера, и скрылась в шиповнике.

Леонид закрыл окно, и ему пришлось отойти. Хотя ветки и скрывали окно наполовину, оперативники могли что-то заподозрить.

А Лера осторожно прошла вдоль дома, прячась за шиповником. Завернула за угол, выбралась из кустов, и внимательно осмотрелась. Она оказалась за домом, среди яблонь и вишен. За деревьями тоже стоял один из охранников, но пока девушка скрывалась за кустами, он ее не видел.

Она продолжала всматриваться в вечерний сумрак. Из-за тучи вышла полная луна, и немигающим взглядом уставилась на одинокую фигурку. Только Лере вдруг показалось, что на неё смотрит не только луна.

Она подняла голову. На корявой ветке старой яблони сидел черный одноглазый ворон. Единственный глаз был похож на еще одну маленькую луну.

— Привет, — тихо сказала Лера. — Ты здесь со своим хозяином?

Ворон продолжал молча наблюдать.

Не сводя с птицы глаз, Валерия наклонилась и нащупала под ногами камень.

— Ну и где же он? — ласково спросила она. — Неужели, боится меня?

Ворон взъерошил перья и хрипло каркнул.

— Нет? Тогда отчего же он прячется? — Лера осторожно посмотрела по сторонам. — Ну-ка, посмотрим, как он тебя любит…

И она резко замахнулась на ворона, отпустив камень в свободный полет.

На землю упала сбитая ветка, а птица издала протяжный отвратительный звук, и попыталась взлететь.

Одно из крыльев поднималось с трудом. Пролетев несколько метров по кривой, ворон упал в кусты.

Лера выжидала. В кустах слышался шорох, ворон пытался выбраться, но не мог. Он бил здоровым крылом, волоча за собой подбитое.

И тут перед Лерой промелькнула тень. Она не успела разглядеть ничего, кроме силуэта — парень накинул капюшон, подхватил птицу и помчался в темноту.

— Стой! — Лера уже не таилась, и бросилась за ним.

Тень скользнула вдоль стены, обогнула дом, и куда-то пропала. Валерия растерянно озиралась. Полицейские посветили в ее сторону фонариком.

— Эй! Что там происходит? — спросил один из них.

Лера прикрыла глаза от слепящего света, и вдруг услышала, как в отдалении завелась машина.

— А ну стой! Кому говорю! — крикнул стажер, но девушка бросилась к своему байку и успела вскочить на него прежде, чем ее задержали.

Железный зверь зарычал, и Лера выехала прямо из-под навеса, опрокинув столб, и едва не сбив одного из свих охранников. Она ушибла руку, но только сильнее сжала руль.

— Стоять! — слышалось ей в след.

Стажеры-полицейские тоже сели в машину, и погнались за ней.

Но Рижская жала на газ со всей силы. Она не обращала внимания на ледяной ветер, растрепавший волосы, и на ушибленный локоть. Зато она видела впереди свет фар. И номера. Те самые номера машины-двойника, как на автомобиле декана.

Сложно сказать, долго ли продолжалась погоня. Лера пыталась оторваться от преследования, и, одновременно, не упустить из вида черный автомобиль.

Она петляла дворами и переулками, предугадывала, куда должен повернуть «двойник», снова выезжала на дорогу. Наплевав на красный свет и правила, проехала по ночному тротуару, перескочила с бордюра на встречную полосу, обогнула грузовик…

Полиция не отставала, «двойник» не приближался. Наконец, на одном из перекрестков, Лера нырнула в темный двор, выехала с другой стороны, съехала прямо по ступенькам вниз, и оторвалась от погони.

Зато черный автомобиль вынырнул прямо перед ней. Он пронесся по проспекту в свете фонарей, и, кажется не заметил девушку, спрятавшуюся в тени облупившейся стены магазина. Теперь она ехала осторожно, вдоль домов, стараясь не выныривать на свет. Время подходило к часу ночи.

Так они и ехали по пустой дороге, пока Лера не поняла — машина движется к выезду из города.

Она немного отстала — на трассе ее будет гораздо проще заметить. «Двойник» явно торопился. И это сыграло ей на руку.

Она беспрепятственно ехала следом, пока не увидела в отдалении темную громадину.

Это был старый порт.

«Двойник» свернул на узкоколейку, и направился к темнеющим зданиям.

Порт города N — это нечто особенное. Отдельный мир, который живет сам по себе, по своим законам. Обычно там безлюдно — если не считать бомжей, которые летом прячутся в старом здании, и мальчишек, которые приходят сюда за острыми ощущениями. Иногда они на спор залезают на груды пустых ящиков и на пришвартованную брошенную баржу. А на самой барже живут люди без определенного места жительства. Периодически их оттуда гоняют, но они возвращаются снова.

Так порт и живет своей странной жизнью уже не один десяток лет.

Последний раз Лера была здесь в возрасте пятнадцати лет, когда они с одноклассниками вот так же, на спор, решили забраться на крышу пустующего здания рядом с портом. Что в нем было раньше — неизвестно. Бабушка рассказывала ей, что его строили под склад, но потом закрыли и забросили. Несколько раз кто-то хотел его выкупить, только каждый раз сделка срывалась. Хотя взрослые и утверждают с важным видом, что не верят в паранормальные явления, пугаются любого шороха в темном углу. А на заброшенном складе шорохов предостаточно. После череды несчастных случаев и странных исчезновений людей склад оставили в покое. Сносить не снесли — все отмахивались, мол, пригодится.

Но «двойник» остановил машину не у склада. Он вышел на окраине порта, там, где были свалены груды контейнеров и ящиков, образуя настоящий лабиринт.

Девушка заглушила мотор и остановилась неподалеку. Парень не заметил ее.

На причале было тихо и пустынно. Именно так — не пусто, а пустынно, потому что казалось, что люди здесь не появлялись уже много лет. Ящики покрыты слоем грязи и паутины. Пустые бутылки, валяющиеся под ногами, выглядели не лучше. Похоже, они тоже лежат здесь давно и успели зарасти плесенью.

Совсем рядом тихо журчала речная вода, омывая берег.

Лера осторожно подобралась к автомобилю-двойнику. Она узнала его по дискам на колесах — точно таким же, как на фотографии.

Парень с птицей успел исчезнуть в лабиринте из ящиков.

За спиной послышался шорох, и Рижская подскочила, как ошпаренная. Но это оказалась всего лишь крыса.

— Кыш отсюда! — с досадой шикнула Лера.

Крыса и не подумала убегать, а нагло зашевелила усами и уставилась на девушку.

Лера погрозила ей кулаком, и отправилась искать парня.

Она прошла мимо рядов пустых коробок и ящиков, прячась в тень при любом постороннем звуке. Временами попадались такие же наглые непуганые крысы. Они ползали по ящикам и веревкам, которые опутывали контейнеры.

И тут сквозь гул поднявшегося ветра девушка услышала голоса. Разобрать слова было невозможно и она отправилась на звук. Завернула за очередную стену из ящиков, и тут же отшатнулась обратно.

В узком проходе стояли двое. Уже знакомый ей парень, и человек в короткой темной куртке непонятного цвета. Кажется, это мужчина, хотя определить было сложно. Он стоял спиной, и Лера успела увидеть только коротко остриженные волосы, и какие-то странные отростки на голове. Из-за тени от ящиков она не сразу догадалась, что на человека надета маска.

Лицо парня по-прежнему было скрыто капюшоном. Лера осторожно выглянула из своего укрытия, но не сумела разглядеть ничего, кроме птицы. Парень держал ее на руках и показывал человеку в маске подбитое крыло.

Девушка прижалась спиной к ящикам и превратилась в слух. Она пыталась разобрать хоть слово, уловить интонацию, узнать голос.

Ветер утих так же внезапно, как начался.

— Что, скажи на милость, ты вообще там забыл? — услышала Лера. Говорил человек в маске. Она едва разбирала слова, не говоря уже о том, чтобы рапознать голос.

— Я хотел узнать правду, — у парня оказался молодой голос. Он говорил громче и отчетливей. Валерии показалось, что она уже где-то слышала такую интонацию.

— Правду? Я единственный, кто может открыть ее тебе, — почти шепотом сказал человек. — Впредь будь осторожнее. Птицу я вылечу. Отнеси ее на склад и уезжай. Тебе не стоит тут находиться.

Очередной порыв ветра заглушил ответ парня. Но, видимо, он послушался, потому что когда Лера выглянула в коридор, там никого не оказалось.

Она огляделась, и собралась уйти. Но замерла, едва сделав шаг.

Она никогда не верила, что можно ощутить взгляд в спину. Он неосязаем, как его можно почувствовать?

Оказалось, еще как можно.

Чужой взгляд был тяжелым и холодным, изучающим, а точнее сказать — сканирующим. Лере показалось, что воздух начинает давить на грудь, а сердце бьется быстрее.

Так быстро, что едва не выскакивает из груди.

Она хотела обернуться, но не успела. Человек не ограничился одним взглядом, и ударил ее по голове. На миг затылок пронзила острая боль, в глазах потемнело, и сознание ускользнуло. Первый раз в жизни.

Неприятно.

10 мая, 2013 год, время и место не определены

…Лера не знала, как долго пробыла здесь без сознания.

Где — здесь, тоже не знала.

Она лежала на холодном каменном полу. Чернильная темнота казалось густой и липкой. Она обволакивала все тело, руки и ноги болели, в голове били барабаны.

«Снова меня все потеряют…», — отстраненно подумала Валерия. Она пыталась понять, открыты ли у нее глаза, но получалось с трудом. — «Интересно, меня сразу убьют, или сначала помучают?…».

Бессвязные мысли перетекали из левого полушария в правое, постепенно трансформируясь из бесформенной субстанции в некое подобие здравомыслия.

Лера начала отмечать про себя детали. «Нахожусь в просторном помещении… это если судить по далеким бликам на какой-то гладкой поверхности… на воде. Здесь темно, но вдалеке с потолка просачивается лунный свет. Значит, глаза все-таки открыты. Слышны удары капель. Время… по ощущениям я здесь совсем недавно, но могла и пару часов пролежать. Голова болит, но одежда помята не сильно. Руки и ноги затечь не успели, только болят от удара о землю. Значит, я лежу здесь не так долго. Вот только часы на мобильном не работали… Словно кто-то достал батарейку, вставил обратно, а время не настроил».

— Зараза… — вслух произнесла девушка, глядя на телефон. Руки ее были свободны, но на ноге болталась цепь.

— Сорок пять минут шестнадцать секунд, — вдруг сообщил спокойный голос без пола. Было невозможно понять, женский он или мужской. Словно человек говорил в ведре, при этом закрывая рот подушкой.

— Что? — спросила оторопевшая девушка.

— Ты находишься здесь сорок пять минут шестнадцать секунд, — последовал равнодушный ответ.

Шагов Лера не слышала. Значит, он здесь давно.

Она приподнялась, встала на колени и попыталась разглядеть человека. Но в той стороне, откуда слышался голос, была кромешная темнота.

Но тут незнакомец повернул выключатель, и помещение залил тусклый белый свет. Лампочки затрещали над головой и нехотя, моргая, одна за другой открывали глаза. Мрак отступил.

«Так я и знала», — единственное, что подумала Валерия, взглянув на человека.

Она попыталась встать, но ноги не слушались. А Лера еще думала, что страшнее, чем в коллекторе, уже не будет…

«Надо во всем искать позитивные стороны», — убеждала себя она. — «Ведь хотела найти Шахматиста — пожалуйста, вот он, собственной персоной. Практически на блюдечке с голубой каемочкой. И ничего, что я прикована, а у него есть нож. Выкрутимся…».

В то время, пока в голове носился рой мыслей, девушка разглядывала человека.

Красная куртка, несмотря на слишком яркий цвет, не бросалась в глаза. Потому что первое, что приковывало взгляд — это маска. Черно-белое, без эмоций, лицо с темными провалами глаз. Маска была не совсем обычной формы — в виде ромба, углы которого выступали за щеки, под подбородком и над головой. Их-то Лера и приняла за отростки в темноте.

Лицо маски неподвижно застыло в обрамлении густых черных волос.

Девушка подумала, что она явно не поклонница маскарадов, особенно, когда их проводят на старом заброшенном складе. Она поняла, что они не покидали порт, потому что прошло слишком мало времени. А по размерам помещение было похоже на портовой склад.

«Хотя», — подумала Лера, — «с другой стороны, раз он не снял маску, значит, убивать пока не собирается».

Оторвав взгляд от жутковатого лица, она попыталась найти хоть какие-то отличительные черты. И внимание привлек странный браслет на запястье, выглядывающий из-под рукава куртки. Он был похож на кожаный рокерский напульсник, только шипами вовнутрь. Причем шипы, судя по всему, острые. От запястья к ладони протянулась тоненька алая полоска.

Из-под распахнутой куртки выглядывала рукоять ножа, воткнутого за пояс.

Лера содрогнулась, и подумала, что по сравнению с ним она, в своей черной куртке и желтой кофточке просто цыпленок.

Но единственное, в чем она была уверена — нужно взять себя в руки и держаться достойно.

Она выпрямилась, и, хотя коленки предательски дрожали, ровным голосом произнесла.

— Что тебе от меня надо?

— Мне? — так искренне удивился человек, что Лера растерялась. — Это ты пришла ко мне. Тебя сюда никто не звал. Ты нарушила все возможные правила игры.

— Тогда почему ты до сих пор меня не убил? — с напором спросила девушка.

Но ее взгляд скользнул на рукоять ножа, и она тут же пожалела о своих словах. Впрочем, Шахматист даже не пошевелился.

— Вопросы, вопросы… ненавижу вопросы. И людей, которые их задают. Но, ты заслужила право их задавать. Только прежде позволь тебе кое-что разъяснить. Если ты решила выйти из игры — это твое право. Мое право — заменить фигуру. Ведь я не смогу закончить игру без белого слона. И кого ты можешь посоветовать мне на свое место? Дайте-ка подумать…

Лера настороженно следила взглядом за этим безумцем в маске. Он неторопливо прошелся вдоль каменной стены, у которой стоял. Лера заметила, что в стене есть деревянная дверь с покосившейся ручкой. Но это не было похоже на выход.

— Ну конечно! — сам с собой говорил Шахматист. Он остановился, сцепил руки в замок и пристально посмотрел на Валерию. — Как насчет твоей подруги, Дарьи Лапшиной? По-моему идеальная кандидатура. Не так умна и дальновидна, но настырна, и знает почти все о твоих делах.

— Ты не посмеешь, — прошипела Лера. Она дернулась в сторону Шахматиста, но цепь оказалась короткой, и девушка упала. Приподнялась на локтях, и постаралась сказать спокойно. — В шахматах побеждают логикой, а не шантажом.

— А жизнь не игра, — неприятно усмехнулся Шахматист. — Это шахматная доска, и правила на ней устанавливаю я.

Он прошелся вдоль стены обратно, ожидая реакции. Но Лера только молча встала и отряхнула с одежды грязь.

— Впрочем, кто сказал, что этот ход лишен логики? Отнюдь. Считай это…рокировкой. Игра начинает терять азарт, а вместе с ним и смысл. Я вижу, ты расслабилась, раз решила что имеешь право выйти из игры добровольно. Ты — мой белый слон, ключевая фигура. И должна сделать свой последний ход. Иначе это сделает твоя подруга. Только, в отличие от тебя, ей едва ли удастся уцелеть. Твои способности не имеют равных.

— Я остаюсь, — Лера встретила взгляд черных глаз. — Не трогай Дашу.

— Не трону, — спокойно ответил человек. — Теперь ты не нарушишь свое слово, благородная Валерия Рижская. Несмотря на всю твою строптивость, мне нравится, как ты играешь. Пожалуй, ты лучшая фигура в игре. Именно поэтому я сделал тебя еще и игроком. И мне было бы интересно поговорить с тобой, конечно же, при других обстоятельствах… А сейчас, я сделаю тебе подарок. Раз уж у нас все так мирно разрешилось, — он рассмеялся и потер руки. — Я подарю тебе ответы. Не просто так, разумеется. Это было бы скучно. Один момент.

Он отправился к деревянной двери, и вынес оттуда два табурета, и небольшой столик. На него он поставил шахматную доску.

Лера настороженно наблюдала за его действиями. Она не верила в подобную щедрость. Шахматисту было что-то нужно, но что — сыщица не понимала.

А он раскрыл доску, взял черную и белую пешки, спрятал руки за спиной и сказал.

— Твой выбор.

— Левая.

Она села на табурет. Шахматист протянул ей белую пешку и изобразил удивление.

— Ну надо же! Все как в жизни…

Потом он расставил свои фигуры, и сказал.

— Правила таковы. Съедаешь фигуру — задаешь вопрос, получаешь ответ. Только думай хорошенько, прежде чем спрашивать. Я отвечу честно и подробно на любой вопрос, но не всякий ответ тебе понравится…

— А что будет, если ты съешь мою фигуру? — Лера не торопилась расставлять белых на доске.

— То же самое. Вопрос — ответ. Уравняем шансы. Если, конечно, ты сумеешь съесть хоть одну мою фигуру. Я не собираюсь играть в поддавки.

Лера с сомнением взглянула на бесстрастную маску, и протянула руку к белым фигурам.

— Вот и отлично, — Шахматист хлопнул в ладоши. — Пока ты готовишься, я отлучусь ненадолго.

Сказав так, он снова скрылся за деревянной дверью, а Лера задумчиво посмотрела ему вслед.

Она расставила фигуры, и принялась размышлять. Шахматист произнес фразу про подробный и честный ответ так, что стало ясно — он будет отвечать только на безопасные для него вопросы. На те, которые ему не понравятся, он ответит честно, но завуалирует их так, что даже Валерии не под силу будет разобраться.

Значит, спрашивать кто он такой заведомо бесполезно. Тем более, что Леру это интересовало не в первую очередь. Конечно, все мысли были о брате. Но нельзя тратить целый вопрос в эгоистичных целях. Сначала нужно узнать об игре. Ведь чем больше она знает, тем больше шансов разрушить его планы.

Пять минут Лера молчала, перебирая в голове всевозможные варианты. Шахматист не торопился. Но вот дверь снова открылась, и он вошел, держа на руках черного ворона.

Птица смотрела на Валерию злым глазом и держала на весу подбитое крыло.

— Познакомься. Это Граф, — Шахматист погладил птицу по перьям и сел напротив Валерии.

Она промолчала, и человек сказал.

— Начнем. Твой ход.

Лера занесла руку над доской и уверенно передвинула пешку.

Шахматист бесстрастно повторил ее маневр.

Она пустила в бой белого слона, поставив его рядом с пешкой.

Шахматист не стал его есть. Он передвинул еще одну пешку.

А через три хода Лера съела его коня. Шахматист не удивился. Кажется, он намеренно подвел его под прицел, хотя и говорил что-то об игре в поддавки.

— Итак, я тебя слушаю.

Лера посмотрела на доску, покрутила в пальцах коня, и спросила.

— Кто играет за белую королеву и белого короля?

Шахматисту понравился вопрос. Он, почесал ворона под клювом, усмехнулся, и произнес:

— Неплохое начало… Я в тебе не ошибся. Но — это засчитается за два вопроса. Решай — отвечать на оба или ограничишься одной фигурой?

Лера задумалась. Шахматист не торопил ее. А она подумала, что белый король не так важен. Белая королева — Мила, и она это знает. Но если спросить зачем он убил Милу, он не ответит. Девушка была практически в этом уверена. А если спросить то, что ей уже известно, он скажет правду. И тогда, возможно, удастся разговорить его, и узнать что-то действительно полезное.

Судя по всему, Шахматист гордился своими «достижениями», а значит можно воспользоваться этой слабостью.

— Кто белая королева?

Шахматист смерил Леру внимательным взглядом. Он знал, что ей известен ответ. И все же не выказал удивления.

— Это Людмила Крымова. Твоя старая знакомая.

— Мила… — Лера постаралась изобразить удивление, но Шахматист только усмехнулся. Лера решила не притворяться. Цепь под ее ногой загремела от неосторожного движения. — Да, я знала. Но ведь ты не просто так провернул всю эту операцию с мнимым убийством. Весьма запоминающееся начало игры. Сделать послушной белую королеву…

— Интересно, — задумчиво произнес Шахматист. — Я вижу, ты догадалась, как именно все происходило? Мне было бы любопытно послушать твою версию.

— Изволь, — Лера поставила коня на край доски. — Ты действительно заказал убийство Милы Константину, который выполнил свою работу блестяще. Он был уверен, что убил ее, но заблуждался. Потому что не знал всех фактов. Мила заранее знала, что придет убийца, она ждала его. Именно поэтому она не закричала, когда увидела в лодке незнакомца. И она была готова к «смерти». Зоя, ее так называемая подруга, передала Миле бутылку вина от тебя. В нем было подмешано какое-то вещество, которое должно было сохранить Миле жизнь. Возможно, замедлило реакции в организме, понизило температуру… Перед прогулкой Мила сама вколола себе первую инъекцию. Скорее всего, этот укол доложен был дать нужный эффект вместе со вторым, который сделал Константин. Он же об этом не знал, и был уверен, что Людмила погибнет от яда. Тебе это было на руку. По неизвестной мне причине, ты желал чтобы все считали Милу погибшей. Все, включая шефа. Ведь ты знал, что Константин рано или поздно захочет все ему рассказать. Итак, в крови Милы уже было какое-то вещество, она хлебнула вина, увеличив концентрацию, или добавив еще одно химическое соединение… Важно, что когда Константин вколол ей яд, Мила не умерла, а впала в состояние каталепсии. Мешок на голову ты велел надеть не случайно. Для того, чтобы в легкие Людмилы не попала вода. Температура воды в озере крайне низкая, особенно весной. Это тоже сыграло роль, и совершенно «заморозило» все процессы. Тело Людмилы как бы «застыло», тем самым защитив мозг от поражения. Такие случаи были, я просмотрела эту информацию в интернете. Яркий пример — мальчик из Великобритании, который упал в пруд с ледяной водой, и пробыл там шесть часов. Когда его достали, он был мертв, но врачи сумели оживить его на седьмой час после смерти. Ребенку делали массаж сердца, согревали, и, наконец, он ожил. И это не единственный случай. Думаю, с Милой произошло нечто подобное. Только чтобы вышло наверняка, ты использовал особенный яд.

— Бикукулин, — Шахматист сделал несколько тяжелых хлопков в ладоши. — Браво! Не думал, что ты настолько близка к истине. В вине было всего-навсего успокоительное, быстро выводящееся из организма. Потому его не обнаружили в крови Антона Крымова. Оно притупило его внимание, и чувства самой Людмилы, чтобы ей было не так страшно пройти через смерть. По моему поручению она вколола себе обычный новокаинамид, который можно купить в любой аптеке. Он подавляет проводимость нервных волокон при их возбуждении, снижает сердечный ритм. Это было необходимо для того, чтобы вторая инъекция не привела к летальному исходу. Бикукулин может вызвать судороги и привести к смертельному исходу, а действие новокаинамида спровоцировало побочное действие — каталепсию. Дыхание остановилось, мускулатура стала восковой, сердцебиение практически не ощущалось… Идеальные симптомы, плюс к ним — гиперемированность кожи. Три часа в ледяной воде законсервировали тело, и мозг не был поврежден. Константин выкрал тело и доставил на другой берег. Я отвез ее в соседний город, где есть знакомый… врач. Вернуть Милу к жизни было делом техники. Согревание, промывание желудка, реанимирующие действия…

Он замолчал в ожидании.

— Если бы ты применял свои знания и ум на благие дела, цены бы тебе не было, — с чувством сказала Валерия. Она искала способ подвести его к нужному вопросу, к смыслу всего этого «хода». Но пока не очень получалось.

— Благое дело… — человек в маске развеселился. — Что ты можешь знать о благих делах? Много ты их совершила?

— Нет, — спокойно ответила Валерия. — Но, по крайне мере, я не использую людей в своих целях и не отнимаю чужие жизни.

— Бездействие еще не есть благо. Возможно, оно еще хуже, чем убийство. Бездействие равно предательству. Ведь все люди братья, не так ли? Наверное, поэтому вы терпите друг друга, играете в любовь и привязанность. А когда дело коснется жертвенности, бежите прочь, не в силах потратить на «ближнего» кусочек своей жизни. Бездействовать не меньшее зло, чем самому быть палачом.

Шахматист говорил почти без эмоций, неторопливо гладил ворона, и смотрел на Валерию, как удав на кролика.

А она все пыталась понять, что же ему нужно.

Игра вновь продолжилась. Лера не узнала почти ничего нужного, но старалась не прерывать разговор. Возможно, Шахматист потеряет бдительность и проговорится.

Она переставила очередную фигуру, и сказала.

— А тебе не приходило в голову, что не все притворяются?

— Конечно же не все! — Шахматист тоже переставил фигуру. Пока никто никого не съел. — Большинство даже не считают нужным притвориться. Они открыто живут по закону «каждый сам за себя». Куда ни взгляни — все пытаются урвать кусок пожирнее.

Лера старалась сохранять спокойствие и сделала ход.

— Ты судишь по себе? Не все равнодушны. Некоторые искренне сочувствуют своим близким и даже совершенно незнакомым людям. Только не у всех людей хватает смелости подойти и помочь. Они боятся показаться навязчивыми. И этот страх окружающие приравнивают к равнодушию.

Шахматист провел рукой по перьям и переставил коня. Игра была напряженной, соперники были практически равны. Точнее, Шахматист хотел, чтобы Лера так подумала. И она это поняла.

Он сказал.

— Трусость и слабость не оправдание. Это порок, с которым люди не желают бороться. Это чума, которую превратили в религию. Слабостью оправдывают нежелание бороться с пороками, слабостью прикрывают свои недостатки. Говорят, что у них нет силы воли… А она есть у всех. И если бы люди захотели… — тут Шахматист замолчал, не окончив предложение. — Но, что я говорю. Ты ведь и сама так считала. Разве нет?

Лера только что занесла руку над доской, но так и замерла. Да, после пропажи брата она несколько лет сталкивалась с равнодушием, и думала почти так же, как он. Пока не появились Даша и Женя. Пока она не поняла, что невозможно глядя со стороны узнать, борется ли человек со своими слабостями, и по какой причине поступает так, а не иначе.

Лера справилась с нахлынувшими эмоциями и поставила слона на доску.

— Молчишь… — прозвучал голос из-под маски. — В глубине души ты со мной согласна. Мы чем-то похожи. Ну а что касается твоего последнего высказывания… Да, люди выживают, у них нет времени на жизнь. А я не хочу выживать. Я хочу жить.

— Лишая жизни других? — Лера резко переставила коня.

Их диалог походил на прилив и отлив. То голос Шахматиста тихо шелестел в полумраке, то голос Валерии эхом отзывался от стен. И так по очереди: прилив — отлив, шелест — гром.

— Это лишь дорога, не путай ее с целью.

Лера до того разозлилась, что не заметила, как съела еще одну фигуру.

— Цель? И в чем же она заключается, твоя цель?!

— Первый вопрос был куда удачнее, — осадил ее Шахматист. — Но, мне это только на руку. Ты потратила второй вопрос впустую, потому что я уже ответил.

— Что? — Лера не сразу поняла, что держит в руке вражескую ладью.

И только тут она осознала, что это был вопрос в обмен на фигуру. Шахматист намеренно заговаривал ей зубы, лишая возможности задать правильный вопрос.

— Когда ты ответил? — Лера попыталась выгадать из вопроса хоть что-то. — Не припомню…

— Ты разочаровываешь меня, — прошелестел голос. Лера вдруг поняла, почему он так странно звучит. Из-за маски, которая плотно прилегала ко рту, но в то же время создавала особый резонанс, и изменяла голос. — Из нашего предыдущего разговора моя цель должна быть ясна. Я хочу сделать мир лучше.

Он был бесстрастен, но Лера могла поклясться, что под маской он усмехается.

— Как можно сделать мир лучше, убивая людей?!

Шахматист вздохнул и разочарованно произнес:

— Неужели я ошибался в тебе? Такие глупые вопросы… Убийства это лишь дорога, ведущая к цели.

— Ты жульничаешь! — крикнула Лера. — Ты не ответил на вопрос прямо! Ты должен был сказать, для чего нужны эти смерти, эта игра…

— Я предупреждал, — строго оборвал Шахматист. — Формулируй вопросы правильно. Ты спросила в чем моя цель — и я ответил. Это моя цель, сделать мир лучше, потому что люди стали настолько жалкими, что недостойны даже иметь право на существование. Если бы ты спросила, каков должен быть итог игры и что я хочу сделать для достижения цели — я бы ответил.

— Что бы ты ни задумал, такой путь не может привести к твоей «благой цели», — тихо сказала Лера, чувствуя накатившую вдруг слабость. — Какое ты имеешь право решать, чего достойны люди? Если на то пошло, то это может решать только тот, кто дал им жизнь.

— Или тот, кто лучше них, — спокойно ответил Шахматист. Без гордости, уверенно, словно из его уст прозвучала беспрекословная истина.

Лера посмотрела на него, словно пытаясь понять, до какой степени безумства дошел этот человек.

С другой стороны, на сумасшедшего он не похож. И все его слова — только туман, видимость. И в этом есть цель. Но какая?

— Так ты решил, что ты лучше остальных? — Лера не нашла ничего лучше, чем продолжить разговор. При этом она снова переставила фигуру. — А почему ты так решил? Только потому, что можешь просчитывать события и разбираешься в ядах? Но ты ни одним своим делом не доказал миру свое превосходство, если уж так уверен в нем!

— Мне не нужно ничего доказывать, — Шахматист оставался совершенно спокоен. — Я не безразличен к жизни и к тому, что люди делают с окружающим миром и друг с другом. И я хочу это исправить. Заметь, не ограничиваюсь одним желанием. Ну а мои методы… это один из возможных путей, самый верный. Жестокость находит оправдание в великих целях. История знает немало примеров, когда дорогой крови приходили к свету. Вспомни крестовые походы, инквизицию, да принятие христианства на Руси в конце концов…

Он сделал еще один ход после Валерии.

— Если это — добро, то как же тогда кошмарно должно выглядеть зло… — Лера попыталась говорить максимально спокойно и даже равнодушно. При этом она перебирала в голове все возможные варианты — для чего все это нужно. Эта игра на пустом складе, странный разговор, вопросы, на которые нет нормальных ответов… И, в конце концов, почему Шахматист до сих пор не съел ни одной фигуры. Лера не сомневалась, что при желании он поставил бы ей шах и мат в два хода.

Шахматист пропустил ее последние слова мимо ушей.

— То, что ты назвала «правом решать, чего достойны люди»… Я сам понял, что я лучше других, и это право принадлежит мне. Люди привыкли, что они те, кем их считают окружающие. А мне нет дела до мнения остальных. Я не предаю себя и свои идеалы.

— «Твои идеалы»? — Лера горько усмехнулась. — У тебя есть идеалы? Родители дали каждому право на жизнь, а вместе с ним и право выбирать кем и какими быть. И не тебе оспаривать это право.

— Пожалуй… — Шахматист сделал ход, и Лера не заметила, как он подобрался к ее королеве. Но не съел, а только окружил. — Я бы и согласился с тобой, но из всех, кого я повстречал за свою жизнь, только ты и еще один человек действительно достойны этого.

— Не тебе решать, чего я достойна, — сказала Лера сквозь зубы.

У нее не получалось все время сохранять самообладание.

Они играли и говорили уже почти час. Лера чувствовала, что силы на исходе.

— Именно мне, — рассмеялся Шахматист. — Поверь, больше некому.

— Если уж некому на земле, на небе найдется, — Лера встретила пронзительный взгляд.

— Не спеши попасть на небо, — холодно сказал Шахматист. — Пока ты нужна мне здесь. Надо закончить игру… Ну надо же! Смотри-ка, с тебя вопрос.

Лера удивленно посмотрела на своего белого слона, съеденного вражеским ферзем. Шахматист сделал неожиданный ход.

— Итак, мой вопрос. Ты довольна своей судьбой?

— Я… что? — растерялась Лера.

— Ты довольна своей судьбой? — он спокойно повторил вопрос.

— Смотря, что подразумевать под судьбой, — Валерия аккуратно провела пальцами по краю доски, как бы стирая пыль. — Если неизбежность — то вопрос теряет смысл. Если то, что зависит от меня — он так же не имеет значения. Если бы я была не довольна, то изменила бы ее.

— Ты не ответила на вопрос.

— Ответила. Твои ответы меня тоже не устраивали, — Лера с вызовом посмотрела на маску.

— Ты. Не ответила. На. Вопрос, — по слогам произнес Шахматист. Он стиснул двумя пальцами съеденную остроносую ладью, и она выскользнула на пол.

— Я не знаю ответа, — Лера вздрогнула.

— Ты не довольна, — удовлетворенно произнес Шахматист. — И ты хотела бы изменить ее? Или… изменить судьбы других?

Лера вдруг поняла, к чему был весь предыдущий разговор о добре и зле, и светлом будущем и судьбах людей. Шахматист искал союзника. Точнее, послушную марионетку, которая станет его дополнением. И Лера идеально подходила на эту роль.

— Это уже второй вопрос, — она сузила глаза. — Ты забыл свои же правила?

Она переставила на одну клетку пешку.

— Ох, простите! — с издевкой произнес Шахматист. Мимолетным движением он скинул с доски пешку и поставил на ее место своего слона. — Так лучше?

Лера стиснула руку в кулак, но удержалась, и не ударила по доске.

— Я могу изменить ее. Я уже сказала. А что касается остальных… Что ты там говорил про глупые вопросы?

— Значит, нет. Что ж, жаль. Возможно, ты еще одумаешься.

— Хотела бы я то же самое сказать о тебе, — отозвалась Лера.

— Продолжим игру.

Лера поняла, что отступать он не собирается.

Шахматист сделал ход. Лера с надеждой искала хотя бы одну фигуру, которую можно загнать в угол. Но ее соперник словно предугадывал все ходы, и расставил свое войско так, что к нему было не подобраться. Зато большая часть фигур Валерии находилась у него под прицелом.

— Ты безумен, — она переставила коня, без смысла и цели, просто так. — Ты живешь в каком-то странном мире. Но невозможно находиться в двух мирах одновременно.

— Да. Я создал свой мир, и живу по его законам. Пусть он нереален. Но он лучше, чем реальная выгребная яма, в которой плавают остальные. И когда игра закончится, я получу достаточно власти, чтобы изменить этот мир и превратить его в тот, в котором живу я.

Он переставил слона, и Лера подумала, что за пару ходов сумеет отрезать ему все пути к отступлению. Она не пыталась выиграть, ее целью были вопросы.

И если Шахматист хочет запутать ее своими разговорами, что ж… Она может воспользоваться его же приемом.

— И все же ты не так бескорыстен, верно? Мне известно о твоем пари с Аркадием Шильцем. На кону стоят большие деньги, и ты хочешь их получить.

— Деньги? — Шахматист так расхохотался, что доска затряслась. Ворон у него на руках встрепенулся и попытался взлететь. — Тише, Граф! Тебе рано летать. Дай крылу время. Деньги… — повторил он с усмешкой. — Это только еще одно средство для достижения цели. Думаешь, я не заполучил бы желаемое без этого дурацкого пари? О нет, на кону вовсе не деньги. На кону жизнь. Его и моя.

— А в придачу жизни всех остальных «фигур»? — уточнила Лера, сдерживая гнев.

— Да, — самодовольно согласился Шахматист. — Но ими распоряжаюсь только я. Это мой способ выиграть пари. Его способ куда примитивнее.

Лера молча продолжила игру. Шахматист не сводил с нее пронзительного взгляда. Он играл, практически не глядя на доску.

— Почему ты так ненавидишь людей? — не выдержала Лера, загоняя слона. Кажется, соперник раскусил ее замысел, но не делал ничего, чтобы спасти свою фигуру.

— Ненавижу? — Шахматист усмехнулся, и переставил пешку. — Я не люблю людей. Такими, какие они есть. Но и не ненавижу. Эти понятия давно устарели, девочка моя.

— Устарели? — Лера не сдержала изумления. — Нет, ты точно сумасшедший.

— Это звучит, как комплимент, — прошелестел Шахматист. Он методично переставлял фигуры, руководствуясь совершенно непонятной для Валерии логикой. — Вот возьмем, к примеру, любовь. Опустим чувства к родителям, бабушкам, дедушкам, друзьям и василькам. Любовь ли это — спорный вопрос. Чувство долга, вины или страха заставляет людей быть вместе. А что касается любви к тем единственным «половинкам»… Первое и главное доказательство отсутствия такой любви — она может быть только одна, и если любимый умер, ты не станешь искать другого даже из страха одиночества. Это знают даже волки.

— Возможно, — согласилась Лера, прикрыв глаза от усталости. — Любовь бывает только одна. Раз и навсегда, на всю жизнь. Все, что было до нее — влюбленность, влечение, страсть, привязанность, страх одиночества. Что угодно — но не любовь. Потому что она бывает лишь одна. Но — бывает. Она есть. У сильных людей не было ничего до и не будет после. Остальным простительно.

Лера переставила ладью, замкнув круг.

— Что же касается любви к родным, к миру, к людям… — продолжила Лера. — Ты глубоко заблуждаешься, отрицая ее. Мне тебя жаль.

— Ты умеешь настоять на своем… Я бы поверил тебе, если бы не знал людей так хорошо. Ты едва ли усомнишься в том, что я изучил людей, как свои пять пальцев. Я просчитываю их действия, не двигаясь с места. И я повторяю свой вопрос.

Он смел с доски еще одну из пешек Валерии.

— Хочешь ты изменить свою судьбу и судьбы других людей? Подумай, прежде, чем ответить.

— Мой ответ прежний, — ледяным тоном сказала Валерия. — Нет.

— Жаль, — равнодушно произнес Шахматист. — Из тебя вышел бы отличный ученик.

— Довольно болтовни, — резко оборвала Лера. Она убрала с доски черного слона, поставила свою фигура, и спросила.

— Откуда у тебя запись голоса моего брата?

Отчего-то вопрос очень рассмешил Шахматиста. Он смеялся несколько секунд, прежде, чем ответить. Правда, вместо ответа, запел детскую песенку.

— Почему ты не ответил на вопрос? — в голосе Валерии прозвучал металл.

— Разве нет? — наигранно удивился Шахматист. — Ты умная девочка, и сумеешь догадаться. Кажется, я сказал достаточно, хотя и не ожидал такого вопроса. Мне казалось, ты боишься воскрешать воспоминания, так же, как боишься их потерять.

— Раньше я боялась велосипеда. Теперь гоняю на байке, — холодно ответила Валерия.

— Похвально, похвально… — Шахматист бесстрастно встретил пристальный взгляд Валерии. — Знаешь, у тебя удивительный талант, так же как и у меня. Мы могли бы стать союзниками.

— В таком случае, ты можешь взять в союзники любого, — сухо ответила Лера, скрестив руки. — Потому что людей без талантов не бывает. Бывают люди равнодушные.

— Равнодушные… именно, если бы не равнодушие, все могло бы быть иначе, — произнес Шахматист. — Что ж, признаться, мне приятно было с тобой побеседовать.

Лера заподозрила неладное. Шахматист заканчивал разговор. Она взглянула на доску, с удивление обнаружила, что ее король окружен.

— Шах и мат, — произнес человек за маской. — Какая жалость. Ты проиграла.

Лера все еще недоуменно смотрела на доску, когда услышала вопрос.

— Что ты знаешь о предстоящей конференции?

— А разве ты не в курсе? — Лера взглянула на маску.

— Я задал вопрос, — повторил бесстрастный голос.

— Знаю что с ней что-то нечисто. И что там собираются провернуть какое-то дело, связанное с найденными камнями.

— Отлично, — сказал Шахматист. — До встречи.

Он встал, по прежнему держа на руках ворона, и направился к двери.

— Ключ под доской. Можешь идти. Выход там.

Он посмотрел в сторону сверкающей воды.

Он скрылся за дверью, а Лера опрокинула доску. Фигуры с грохотом покатились по полу.

На столике под шахматной доской и правда обнаружился маленький медный ключик.

Лера схватила его и вставила в замочную скважину на цепи, сковывающей ногу.

Освободившись, она кинула взгляд на деревянную дверь. Потом в сторону выхода. Оказалось, там не хватает части стены, и сквозь дыру видна гладь реки. Она-то и блестела в лунном свете.

Поразмыслив, Лера подошла к маленькой двери, и прислушалась.

Тишина зазвенела в ушах.

Лера открыла дверь, и очутилась в маленькой каморке, освещенной розовым светом восходящего солнца.

Лучи падали в открытое окно с покосившимися ставнями. В каморке не оказалось ничего, кроме покосившегося столика и соломенной подстилки вместо кровати.

Шахматиста там не было.

Лера собралась уйти, но заметила, что на подстилке лежит клочок бумаги. Подошла поближе, и прочитала записку, сделанную неровным почерком, как на коленке.

Он предугадал ее поступок и на этот раз. «Ну ничего», — подумала Лера. — «Зато теперь я знаю кто ты».

Она нашарила в кармане телефон, и набрала Женю.

Он ответил не сразу.

— Ну чего еще? — послышался сонный голос друга.

— Женя! Мне нужна твоя помощь! — выпалила Валерия. — Срочно!

— В пять утра? Издеваешься? — проныл парень.

— Да, именно в пять утра! Пока все спят. Я скрываюсь от полиции. И от бандитов. И мне срочно нужно узнать одну вещь. Не просто узнать, а увидеть!

— Ты шутишь, да? — Женя почти проснулся, услышав новости. — Ладно, сделаю вид, что я всего этого не слышал… Что нужно сделать?

— Снова взломать базу полиции. Мне нужно одно видео… Давай так, приходи сейчас к «Сытому коту», с ноутбуком. И постарайся не попадаться никому на глаза! А я буду где-то через полчаса.

— А обязательно так далеко? — Женя вздохнул. Послышался скрип — он вставал с кровати. — Ну хорошо, считай уже бегу.

Разговор прервался.

Лера с азартом потерла руки, улыбнулась и вдруг произнесла.

— Начнем игру!

Глава 18, или Ход белого слона

11 мая, 2013 год

Город N стал другим. Вроде бы те же люди, те же дома, тот же клен у трансформаторной будки на углу Троицкой улицы. Тот же мелкий моросящий дождь, и совершенно такое же небо. Вот только смысл другой. Другая жизнь, и другие тени.

Тени от деревьев и домов не стали длиннее. Но тени, которые невозможно увидеть, вдруг приобрели отчетливые оттенки и причудливые расцветки. Тени от случайных фраз, взглядов, поступков. От слов, сказанных Шахматистом.

От воспоминаний и старой детской песенки про пиратов.

Валерия вспомнила, что в детстве они с братом любили напевать ее, построив из стульев пиратский корабль и повязав на головы черные колготки вместо повязок. Пистолетами служили поварешки, а сокровище пряталось в маминой старой шкатулке.

Почему он спел именно эту песенку? И главное — откуда он знал о ней?

Лера стояла неподалеку от «Сытого кота», спрятав байк в кустах. Она все размышляла, глядя на капельки, стекающие по гладким листьям клена. Они висли на их острых кончиках невесомыми бриллиантами, и срывались вниз.

Она взвешивала каждое слово, сказанное Шахматистом.

Почему он начал разговор на отстраненные темы? Потому что пытался убедить Валерию перейти на его сторону. Или нет? Что именно он пытался сказать? Очередная игра, чтобы посмеяться над чувствами соперницы?

Нет, это было нечто другое.

Для чего он вообще притащил ее в тот сарай? Конечно, она сама приехала в порт, погналась за незнакомцем, приняв его за Шахматиста. Но кто это был на самом деле, оставалось только догадываться.

Шахматист начал ту партию не просто так. Он не собирался отвечать на вопросы Валерии, но очень хотел спросить что-то у нее. Тот вопрос, который прозвучал последним. Про конференцию.

Зачем, если ему и так все известно? Потому что он хотел убедиться в том, что Валерия точно знает — именно на конференции все решится. Он должен быть уверен, что ключевая фигура займёт своё место.

И она подготовилась.

С Женей они встретились около шести. Парень принес ноутбук, и Валерия нашла нужную информацию. Потом она попросила его быть на связи, и передать Даше, что их уговор в силе.

И вот уже два часа, как Лера пряталась в тени рыжего здания и смотрела на дорогу.

— Мадемуазель, — за ее спиной послышался голос. И как всегда она не услышала шагов.

— Смолин! — Лера подпрыгнула от неожиданности. — Напугал!

— Как я мог! — он выглянул из-за плеча Валерии и протянул ей пакет. — Я думал, ты ждешь меня с нетерпением.

— Да, но не надо так подкрадываться, — Лера взяла пакет и заглянула в него.

— Извини. Привычка.

Она взяла черный берет, нахлобучила его на самый лоб и спрятала волосы, оставив только одну прядь у виска. Потом надела черные очки и перчатки. Но главное — в пакете оказался изящный деловой костюм для предстоящего «приема». Валерия не стала его доставать, только проверила на месте ли все, что она просила.

— Круто! Спасибо. Где взял?

— Спрашиваешь, — усмехнулся Смолин. — Где взял, там уже нет.

Лера вздохнула и неуверенно затеребила ручки пакета.

— Да не бойся ты, не украл, — Леонид похлопал ее по плечу. — Так куда ты вчера пропала?

— У меня была очная ставка с Шахматистом, — Лера спрятала пакет за спину.

— Ты говоришь об этом так, будто сходила в библиотеку, — Смолин посмотрел на Леру, как на приведение. — И о чем вы говорили?

— Мы играли в шахматы.

— О. Логично, — Смолин развел руками.

— Я бы не сказала.

— Что?

— Не бери в голову, — Лера махнула рукой.

Они немного постояли молча, глядя на поток машин. Леонид вдруг спохватился, и принялся обшаривать карманы.

— Вот, — он протянул Лере бумажный самолетик. — Это тебе.

— Где ты его взял? — она удивленно посмотрела на детский почерк Семы. — Ты что, попался на глаза соседским детям?!

— Знаешь, как это ни удивительно — да, — Леонид с улыбкой покачал головой. — Шустрый мальчишка. Свой человек.

— Что? И ты так спокоен? А если он расскажет родителям?

— Что расскажет? Что к тете Лере в окно залезал какой-то дядя?

— Да ну тебя, — Лера легонько толкнула Смолина в плечо. — И что, ты с ним говорил? Я ведь просила не показываться соседям.

— Ой, как мы переживаем! — рассмеялся Леонид. — Не бойся, малек поверил, что я тайный агент. И даже согласился передать через меня секретную информацию.

— Тайный агент, значит? — Валерия скептически подняла бровь. — И на кого же агент работает?

— На правительство, — таинственным шепотом произнес Леонид на ухо Валерии. — Только — тссс! Никому ни слова.

— Конечно, — хмыкнула Лера. — Никому…

Она развернула самолетик и прочитала:

 Постскриптум значилось «Где нашы шакалатки?».

— Похоже, ты погрязла в долгах, — развеселился Смолин. — Они что, работают на тебя?

— Ага, — Лера из-под очков смотрела на записку. Она довольно улыбнулась и кинула ее в урну.

— Ну, с такой разведкой не удивительно, что ты все знаешь, — потешался Леонид.

— Заметил, да?

Лера еще немного постояла, наблюдая за размеренной жизнью города. Смолин молчал.

— Ну… ты сделал все, что я просила, — Валерия немного замялась, и посмотрела на него. — Спасибо. Теперь наши дороги расходятся.

— Да… — он встретил взгляд и как-то невесело улыбнулся. — Что бы ты ни задумала, будь осторожна.

— Думаю, нет смысла желать тебе того же, — отозвалась она.

— Нет.

Леонид бросил на девушку последний взгляд и тут же исчез за деревьями.

Валерия еще немного постояла в тени рыжего здания, и собралась уйти. Она проверила, надежно ли спрятан байк, и обогнула здание.

С утра в «Сытом Коте» посетителей было немного. В пятницу всем было не до походов по кафетериям. Тем более, что на улице снова стало тоскливо и мокро.

Но один человек все-таки сидел за шахматным столиком, и играл сам с собой.

— Лера? Ты что ли? — обрадовался мужчина, заметив Валерию.

Она с тяжелым вздохом обернулась. Конспирация была нарушена. К счастью, поблизости не было ни одного человека, а значит можно не опасаться, что ее заметит полиция или кто-то из шайки Шильца.

— Здрасьте, дядя Коля, — она подошла к столику. — Что это вы так рано сегодня?

— Так дома Любка запилила, — он махнул рукой. — А здесь хорошо, спокойно! Народу мало. А ты-то откуда? Ишь ты, вся в черном, как шипон. Прячешься что ли от кого?

— Нет, — сказала Лера. — Я это так… — она поспешно сняла темные очки. — Как ваши дела?

— Да как сажа бела, — рассмеялся дядя Коля. — Хотя, к вечеру погодка-то переменится! Помнишь, я тебе часы показывал? Золотые, которые на помойке нашел?

— Ну да, — кивнула Лера.

— Так вот, сегодня вечером Званов приезжает, буду торговаться! Я его уже в гости заманил, он и рад радешенек. Глядишь, копеечку какую выручу, и Любка моя подобреет.

— Рада за вас, — улыбнулась Лера. — Вы извините, мне пора.

— Конечно, иди с Богом!

Он переставил фигурку на доске, а Лера поспешно отошла и надела очки. Никто не обращал внимания на девушку в темном берете, и она успокоилась. Только пробормотала:

— Значит, часы.

Эту фразу никто не услышал, да и сама Валерия до поры до времени отложила свои размышления. У нее в запасе был целый день. Можно будет все обдумать и просчитать. Но невозможно думать, когда ты едва держишься на ногах от голода и усталости. Девушка не спала всю ночь, а последний раз ела вчера в пять вечера. Поэтому она решила найти тихое местечко, где можно не бояться что ее заметят.

Она почти не глядя брела по улочкам и переулкам, заходила во дворы и шла по аллеям вдоль проспекта пока не оказалась в малознакомой части города.

Многоэтажки сменились двух-трехэтажными домами, машин стало меньше, деревьев — больше. Конечно, это не Калиновая улица, но по сравнению с центром города здесь тихо и спокойно.

Лера огляделась по сторонам и откуда-то из глубины всплыли смутные воспоминания. Да… на этой улице когда-то стоял дом ее родителей. Они жили здесь несколько лет, дружной семьей — мама, папа, Лера и ее братишка. Когда ей исполнилось пять — переехали в центр города. Потом родители подписали какой-то контракт и начали ездить по геологическим экспедициям, а они с братом остались с бабушкой, в ее комнате на Калиновой улице. Бабушка не захотела переезжать в квартиру, а внуки ее поддержали. Им было куда интереснее исследовать сад рядом с домом, бегать в парк и лазить по оврагам, нежели бродить по одному из пыльных скучных дворов многоэтажного микрорайона.

С каждым шагом, сделанным по тенистой кленовой алле, воспоминания становились ярче. Как старые фотографии, проявленные с фотопленки.

Усталость незаметно исчезла, Лера все брела, рассматривая старые деревянные дома, пока не очутилась возле небольшого кафе. Еще до того, как она рассмотрела название, вспомнила — это «Рыба-Кит». Излюбленное место для семейных посиделок. Она вспомнила даже вкус куриного бульона с лапшой, который в «Рыбе» готовили совсем как дома.

Пожалуй, здесь Валерию никто не узнает.

Она направилась к маленькому круглому зданию, окруженному парковыми деревьями. Нет, это был далеко не чистый и светлый центральный парк. Конечно, в детстве Лера гуляла здесь с родителями и братом. В то время тут были качели, настоящая карусель, киоск с мороженым.

Прошло восемнадцать лет, и от парка осталось всего несколько тропинок и густая поросль рябины и берез под пологом могучих тополей. За деревьями виднелась сохранившаяся беседка.

Пока Лера шла к зданию кафе, к ней подошел незнакомый парень. Она насторожилась, но он только спросил сколько времени. В руке у него был букетик фиалок, и он с дружелюбной улыбкой отдал их Валерии.

— Спасибо, — она немного недоуменно улыбнулась в ответ, но приняла подарок.

Парень пожелал ей доброго дня и отправился дальше.

Лера проводила его взглядом, посмеялась над своей подозрительностью и пошла к кафе.

Тут же повеяло изумительным ароматом выпечки, домашнего бульона и травяного чая. Лера мечтательно улыбнулась, и вошла. Зазвенел колокольчик, но на его звон никто не обратил внимания. В маленьком уютном кафе за белоснежными столиками сидели обычные люди, родители с детьми, пожилые пары.

Валерия заказала тот самый суп из детства, чай и пирожки с повидлом.

В отличие от парка здесь за восемнадцать лет ничего не изменилось. Все было так же по-домашнему вкусно, как раньше. Уютная обстановка, яркий свет, так контрастирующий с серым дождем за окнами, и тихая музыка навевали сладкую дремоту. Девушка сняла очки, поела и блаженно откинулась на стуле. Она вяло отгоняло дремоту, наблюдая за посетителями. Их здесь было куда больше, чем в «Сытом коте». Но и время уже подходило к десяти.

И тут неожиданно в кафе зашел Жиль.

Сон мгновенно улетучился, Лера быстро надела очки, и отвернулась к окну.

Жиль огляделся и спокойно пошел заказывать завтрак. Лера незаметно наблюдала за ним через отражение в окне. Ничего подозрительно не происходило. Похоже, он просто был постоянным посетителем этого кафе.

— Bonne journИe^[35]), мадам, — он был как всегда слащав и приветлив. — Дайтье мне тарьелку вашьего прьекрасного супа! Русская кухнья вельикольепна…

— Одну минуту, — девушка за стойкой разулыбалась и состроила французу глазки. — Вам куриный, грибной, или с тефтелями?

— Oui, грьибной, пожьалуйста, — улыбнулся Жиль.

Лера собралась проскользнуть мимо него, взяла со стола букетик и направилась к выходу.

На ее беду, фиалки имели слишком сильный аромат.

— Апчхи! — француз расчихался, и тут же прикрылся платочком. — У вас чьто, здесь есть цвьеты?

— Нет, — удивилась девушка. — Только искусственные.

Жиль снова чихнул и обернулся. Он посмотрел на Валерию, но, кажется, не узнал. Зато фиалки его совсем не обрадовали.

— Это у меня цветы! — невинным голоском пропела Лера. — Если хотите, я могу вам подарить.

И сунула фиалки Жилю под нос. «Пусть помучается, зараза…», — подумала она.

— Апчхи! Пчхи! Нет… Уберьите их ньемедленно! S» il vous plaНt^[36]… Апчхи!

Он так расчихался, что Лера все-таки убрала букетик, и вежливо сказала.

— Будьте здоровы!

— О, merci beaucoup… Спасьибо.

— Да не за что, я не искренне.

Не сдержалась. Француз проворчал что-то про ненормальных русских девушек, а Лера, повеселев, отправилась к выходу.

«Да… все-таки из таких приятных мелочей и складывается жизнь», — подумала она.

До вечера оставалась еще уйма времени. Но на улице потеплело, облачка разошлись и солнце согрело мокрую землю. Лера решила переждать в парке. И кафе рядом, не надо искать, где пообедать. И никто не станет тут искать.

Она пробралась сквозь густую поросль к старой покосившейся беседке. Место оказалось идеальным — отсюда ее никто не мог увидеть. Скамейка не намокла, и Лера присела, облокотившись на поручень. Фиалки и пакет с вещами она положила рядом. Успела несколько раз прокрутить в голове план, и в конце концов задремала в тени тополей.

А вечером отправилась к университету.

Тот же день, время 17:05, 2013 год

Для многих жителей города N конференция стала неожиданностью. Подробную информацию до последнего момента скрывали от журналистов, но сегодня возле университета собралась целая толпа. От самых дверей, через массивные мраморные ступени протянулся обозначенный красной лентой коридор. Вдоль него стояли служители закона в парадной форме и при оружии. Они следили, чтобы толпа не загораживала дорогу гостям конференции.

Жители окрестных домов собрались поглазеть на иностранцев, ученых и приглашенных известных людей. Конечно, известны они были в узких кругах — бизнесмены, несколько коллекционеров, судья города N, главы некоторых организаций. Но людям было просто любопытно посмотреть на событие, обещавшее стать знаменательным. Ведь не зря на конференцию приехали зарубежные коллеги и гости из Москвы.

Было много и студентов — они уже давно передавали друг другу слухи о готовящемся мероприятии, и успели окружить его такой тайной, что многие первокурсники поверили — приедет сам президент.

Пришли и журналисты. Но в здание пускали далеко не всех. Те, что остались на улице, фотографировали гостей и пытались взять интервью для репортажа. Тут и там виднелись вспышки от фотокамер.

Машин возле университета почти не было. Дорогу перекрыли с обеда, все транспортные средства оставляли на стоянке.

Церемония практически началась, однако гости текли к дверям нескончаемым потоком. Здесь были и представительные мужчины преклонного возраста в черных фраках и начищенных до блеска туфлях; некоторые из них вели под руку красивых дам в длинных вечерних платьях. Были молодые ученые, приехавшие со своими старшими наставниками. Были и люди в обычных деловых костюмах — они терялись в общей нарядной массе, но их это вполне устраивало.

Потерялась среди блеска и девушка в изящном черном приталенном брючном костюме, белоснежной блузке с часами-цепью на запястье. Короткие черные волосы выглядели так естественно, что никто не заподозрил, что это парик.

На нее почти не обращали внимания, зато она внимательно выискивала кого-то взглядом среди толпы.

Не обнаружив нужного человека, она начала двигаться к дверям. Перед ней, переваливаясь с ноги на ногу, шагал грузный мужчина во фраке с пенсне на мясистом носу, а позади грациозно шагала дама в изумрудном платье.

Между ними Валерия была совершенно неприметной.

Она пыталась разглядеть из-за спины мужчины хоть что-то, но он покачивался, как пингвин, и закрывал весь обзор. И все-таки она успела заметить знакомое лицо.

«Иванна?!», — она едва не произнесла имя вслух, и тут же спряталась обратно за широкую спину впереди идущего мужчины.

Кто-кто, а Иванна узнает ее в любом камуфляже. Она стояла почти у самого входа под руку с каким-то симпатичным молодым человеком.

Лера с удивлением отметила, что серая мышка вдруг превратилась в настоящую королеву. Голубое вечернее платье подчеркивало стройную фигуру, а простая прическа придавала чертам лица неповторимый шарм. На этот раз конский хвост превратился в строгую косу, обернутую вокруг головы. Иванна смеялась, слушая оживленный рассказ своего спутника. Они подошли к охраннику, который сверял гостей со списком. Он любезно улыбнулся, и пропустил их вовнутрь.

Лера с облегчением вздохнула и выпрямила спину. Повезло, что они с Иванной не столкнулись у входа. План был на волосок от провала.

Чем ближе девушка подходила к дверям, тем громче слышалась музыка. Она лилась из приоткрытых дверей и создавала атмосферу праздника.

— Ваша фамилия? — спросил охранник, когда Валерия подошла.

— Анна Верлемова, — Лера постаралась придать голосу уверенность и спокойствие.

— Вас нет в списке, — сообщил охранник. — Прошу вас, отойдите в сторону.

Но Лера даже не подумала сдвинуться с места. Она возмущенно посмотрела на охранника, и приказным тоном произнесла.

— Посмотрите повнимательнее! Я отменила свой визит, но в последний момент сумела приехать. Возможно, по какому-то недоразумению мою фамилию забыли вернуть в список гостей.

— Одну минуту, — охранник с подозрением посмотрел на Валерию. — Я спрошу у ответственного за приглашенных…

— Что?! — Лера изобразила крайнее недовольство. — Я лично участвовала в экспедиции, нашла один из камней, и провела экспертизу на их подлинность! И ваше поведение меня оскорбляет!

Охранник засомневался, но все-таки перепроверил список. И тут женщина, стоящая за Лерой, восхищенно произнесла.

— Так это вы та самая Анна, чье открытие нас так заинтриговало?

Лера обернулась и с улыбкой произнесла.

— Да. А вы…

— Я Наталья Молотова, доктор исторических наук. И ваша горячая поклонница!

Женщина смущенно улыбнулась и добавила.

— Позвольте взять у вас автограф?

Лера собралась ответить, что она не дает автографов, но в этот момент охранник закончил просматривать список и сказал:

— Приношу свои извинения, госпожа Верлемова. Вышла ошибка, ваша фамилия действительно зачеркнута. Вместо вас значится Анатолий Белых.

— Это мой помощник, — Лера снисходительно кивнула. — Он приедет чуть позже.

Потом она обернулась к даме в изумрудном платье, и сказала:

— Извините, у меня нет времени.

И вошла в университет.

Музыка буквально волной накрыла ее, а блеск люстр и электрических канделябров ослепил. В холле играл небольшой оркестр, а вся атмосфера напоминала настоящую сказку. Валерия на секунду почувствовала себя потерянной, но это чувство позволило успокоиться. Чем больше вокруг блеска, тем меньше она заметна. А в данной ситуации конспирация решала все.

Люди продолжали заходить в университет, а Валерия поспешно отошла от дверей и заняла наблюдательную позицию у мраморной колонны, подпирающей свод зала.

Она и не замечала, что их университет такой красивый. Если украсить его канделябрами, цветами и серебристыми столикам с искрящимся шампанским, он ничуть не уступал бальному залу какого-нибудь замка. Обычно пустующие балкончики в дальнем конце холла теперь были заняты креслами и фуршетными столами. Вокруг было столько народу, что разбегались глаза.

Девушка не узнавала большую часть из них, хотя мелькали и знакомые лица. Преподаватели, некоторые местные «знаменитости». Иванну она отыскала не сразу — женщина стояла в центре зала и разговаривала с гостями.

Лера перевела взгляд на небольшую сцену, установленную в дальнем конце холла, рядом с балконами. Над ней висел большой экран для показа презентации, а с краю стоял микрофон.

Полонеза видно не было. По старой русской традиции любое мероприятие начиналось с опозданием. Впрочем, это не смущало даже иностранцев — гости общались, делились впечатлениями и совершенно не обращали внимания на конферансье, который пытался развлечь их шутками и рассказами.

В конце концов он бросил свою затею, и ушел со сцены, пить шампанское и флиртовать с дамами.

Несмотря на конспиративную неприметность, Валерию тоже не обделили вниманием. Несколько раз к ней подходили молодые люди, пытаясь завести разговор. Но ей было не до того. Когда ты знаешь, что поблизости находится убийца, как-то не до разговоров о погоде.

Она не сводила глаз с двери. Время подходило к половине шестого, а Даша все не появлялась.

Оркестр смолк, и счастливый конферансье вернулся к микрофону. Наконец-то на него обратили внимание. Поток гостей прекратился, но дверь еще не закрыли.

— Дамы и господа! — объявил он. — Позвольте поприветствовать вас на открытии четвертой международной конференции «Новый Век»!

Послышались аплодисменты и конферансье продолжил.

— Как вы знаете, три предыдущие конференции проходили в разных городах мира. Первая — в Стамбуле, вторая — в Париже, третья — в Москве, и вот мы открываем четвертую в нашем прекрасном городе!

И снова шквал аплодисментов. Лера по-прежнему стояла у двери и слушала в пол уха.

И, наконец-то в дверь вошли те, кого Лера так долго ждала. Даша и ее молодой человек — Виктор Сивахин.

Конечно же, красавица-журналистка решила затмить всех женщин на балу. В своем изумительном нежно-розовом платье, со струящимися по плечам волнистыми волосами, в туфлях на высоченных каблуках и с прекрасным колье на шее она выглядела как настоящий ангел. В этот раз очки она не надела, глаза блестели за лазурными линзами. Не хватало только крыльев и кроткого взгляда. Да, зная Дашин характер, Лера заранее пожалела тех молодых людей, сердца которых сегодня разобьются об острые словечки этого «ангела».

— Лерка! — Даша расплылась в улыбке, и подобрав подол платья, побежала к подруге. Правда бежать на таких шпильках было нелегко, поэтому пару раз она едва не споткнулась. Если бы не Виктор, поддерживающий свою спутницу под локоть, она бы давно упала.

— Даш, я тоже рада тебя видеть! — шепотом отозвалась Лера. — Только я не Лера, а Анна Верлемова. По крайне мере ближайшие три часа.

— Ой, прости! — Даша обняла подругу и представила своего кавалера. — Лера… в смысле, Анна, это Виктор. Виктор, это Анна… в смысле… ну ты уже знаешь.

— Очень приятно, — молодой человек вежливо улыбнулся и поцеловал Валерии руку. — Даша только о вас и говорила.

— Давай уж на ты, — Лера оглядела парня с ног до головы. Вроде бы ничего подозрительного. Приятная внешность, высокий рост, одет, что называется, с иголочки. Производит впечатление уверенного в себе человека, отзывчивого, неконфликтного… Вот только глаза Лере не понравились. Два пристальных, почти не мигающих серых омута. Он словно гипнотизировал собеседника. Взгляд так контрастировал с внешностью и манерой поведения, что Лера не смогла долго его выдерживать и отвела глаза. Она посмотрела на Иванну, но пока ничего странного не происходило. Если не считать странностью само присутствие в качестве гостя на таком мероприятии обычного оперативника местной полиции.

— Как скажешь, — Виктор улыбнулся. — Даша сказала, тебе нужна помощь.

— Да, — Лера все-таки посмотрела ему в глаза. — Причем это вопрос жизни и смерти.

— Чьей? — парень словно и не удивился.

— Пока не знаю. Но возможно любого из членов «Овидия»…

Взгляд вдруг перестал быть гипнотизирующим, и Лере стало не по себе. Потому что на нее посмотрели так, словно собирались закопать живьем прямо во дворе университета.

— Красавица моя, можешь пока послушать программу, пообщаться с гостями? — он обратился к Даше.

Она нахмурилась и недовольно посмотрела на Виктора.

— Какие у тебя могут быть от меня секреты?

— Солнышко, что ты, какие секреты? — Виктор улыбнулся и погладил Дашу по щеке. — Но, полагаю, твоя подруга сама хочет поговорить наедине.

— Даш, прости, — с тяжелым сердцем Лера согласилась. — Нам правда нужно поговорить. Но я даю тебе слово, что если сегодня все закончится хорошо, я расскажу тебе все, до последней мелочи. И ты напишешь такую статью, что остальные журналисты будут кусать локти от зависти.

Лера взяла Дашу за руку и умоляюще посмотрела в глаза.

— Для тебя это так важно? Хорошо, — Даша улыбнулась, но во взгляде была тревога. — Я не знаю, что ты задумала, но мне кажется, это что-то опасное. И ты боишься меня в это втянуть, да?

Лера промолчала, не зная, что сказать. Снова солгать не получится. Ей было очень страшно заканчивать игру, но еще страшнее было втягивать в это Дашу. Неизвестно, что сегодня произойдет, но пострадать может любой из присутствующих. А Лера не могла допустить, чтобы с ее подругой что-то случилось.

— Ну, моя милая, какие опасности, — рассмеялся Виктор. — Мы просто поговорим об одном деле, так ведь?

— Да, — подтвердила Валерия. — Просто поговорим.

Даша с беспокойством посмотрела на нее, обняла и тихо сказала.

— Если понадобится помощь — только позови. Я буду рядом.

Лера улыбнулась и кивнула.

Даша тут же приняла беспечный вид, чмокнула Виктора в щеку и королевской походкой пошла к гостям, которые собрались перед сценой.

Лера проводила ее взглядом, и обернулась к Виктору. Но посмотрела не в глаза, а на палец, где посверкивало золотое кольцо с черным фианитом.

Она сама попросила Дашу, чтобы та устроила им встречу. Еще тогда, увидев список гостей в кабинете Полонеза, она заподозрила что не все придут ради открытия. Теперь она в этом убедилась. Виктор Сивахин — один из приглашенных на конференцию «предпринимателей», москвич, был членом закрытого общества «Овидий». Того самого, о собрании которого она узнала из записки Иванны. Предпринимателям не может быть интересно научное открытие, если оно не сулит коммерческой выгоды, тем более их не станут приглашать на конференцию — если только они ее не спонсируют. Но спонсор один — Аркадий Шильц. И он тоже будет здесь, но он не член общества. Лера поняла это по пуговице.

Пуговица была не только доказательством его преступления. Если бы она имела только такое значение, после убийства Антоновой не было смысла ее искать. Ведь кроме няни никто не знал тайну «погибшего» мальчика.

Нет, у пуговицы была иная ценность. И Валерия поняла какая, сопоставив факты.

Первое — пуговица с вензелем точь-в-точь, как на пиджаке Полонеза. Второе — на всех пуговицах есть черный фианит. Кольцо, которое Смолин украл у человека, приглашенного на конференцию, тоже с черным фианитом. Уже одно это совпадение заставляет задуматься.

Далее — пуговица с вензелем принадлежала французским аристократам. И они, скорее всего, были связаны с наследием тамплиеров. Об этом говорил и крест на фотографии, и камни футарк, которые они, возможно нашли; и их загадочное убийство, и даже тот факт, что Шильц отправил Жиля обратно во Францию, когда тот был ребенком. Такие необычные пуговицы в России и Франции, черный фианит и многочисленные упоминания о тамплиерах навели Леру на мысль, что эти кольца и пуговицы — своего рода отличительные знаки. Есть некий орден, «Овидий», собрание которого должно пройти сегодня. Из письма Анатолия Белых декану следует, что «адептов не пустят без кодовой фразы». По времени продажа камней состоится как раз после собрания. Значит, на собрании Полонеза не будет — иначе не было бы нужды сообщать ему кодовую фразу. Но там будет присутствовать покупатель.

Если общество или орден закрытый, то не удивительно, что просто так туда никого не пускают. Судя по тому же письму Полонез адепт. Но, допустим, он передумал продавать камни. Поэтому в его кабинете провели обыск, чтобы добыть письмо. То есть Шильц искал две вещи — пуговицу с фианитом и письмо. Если бы адепт мог обойтись кодовой фразой, чтобы попасть на собрание, Шильц не стал бы искать пуговицу. Но она была ему нужна. И Лера пришла к выводу, что пуговица — отличительный знак адепта.

Но тогда возникает вопрос, почему шеф позволил чтобы Анатолий переписывался с Полонезом, а не с ним? Ответ Лера нашла достаточно быстро. Потому что Шильц рассчитывал попасть на собрание и без пуговицы и фразы. Он велел Смолину выкрасть кольцо. Должно быть, кольцо с фианитом — отличительный знак полноправных членов ордена. Оно позволяет присутствовать на собрании. Но тут Шильц столкнулся с двумя непредвиденными проблемами — Полонез отказался идти на встречу, Леонид Смолин выкрал кольцо. И тогда он приказал Зое найти пуговицу, а Нефедову — достать письмо. Видимо, по каким-то причинам он не мог связаться с Анатолием Белых и лично узнать кодовую фразу.

И вот догадки сыщицы начали подтверждаться. На пальце Виктора оказалось именно такое кольцо.

Многочисленные свидетельства о тамплиерах, знаки, письма и сообщение, что есть некий Магистр, который обладает тремя другими камнями, навело на мысль, что общество «Овидий» имеет корни в традициях рыцарей-храмовников. Лере не было нужды вникать в смысл существования общества, но она поняла еще одну вещь — оно достаточно многочисленно, и раскидано по всему миру. Возможно, «Овидий» — его представительство в России. И как следует из предыдущих выводов, которые Рижская сделала в доме Шильца — шефу было необходимо заманить Магистра в Россию, в этот город, чтобы… для чего — Лера точно не знала.

Но зато она знала кое-что более важное. Цель Шахматиста. И смысл их пари с шефом.

И именно поэтому ей нужно найти хотя бы одного представителя ордена, который согласится ей помочь.

И Виктор вполне подходил на эту роль.

— Мне нужно поговорить с вашим магистром, — Валерия открыто встретила пронизывающий взгляд.

— Ты хоть понимаешь, о чем просишь? — Виктор говорил спокойно, но девушка содрогнулась. Его слова прозвучали как неприкрытая угроза.

— Да. Я прошу об аудиенции. Футарк Магистра под угрозой. Возможно, как и его жизнь.

— Ты… — Виктор начал терять самообладание. На его лице отразилось удивление. — Откуда ты знаешь про футарк? Ты была сестрой ордена?

— Я все расскажу только Магистру. Повторяю, времени мало. Осталось… — она посмотрела на часы. — Два часа тридцать три минуты. Не нам Господи, не нам, но имени твоему дай славу. Ведь так вы говорите?

Виктор смерил Валерию изучающим взглядом. Она молчала.

— Хорошо. Я постараюсь устроить встречу. Жди здесь.

Он направился к двери, которая располагалась за колонной. А Валерия осталась в зале, взглядом отыскивая знакомые лица. Оказалось, Полонез уже вышел на сцену и с гордостью приветствовал гостей и коллег. Он был в том самом пиджаке с фианитовыми позолоченными пуговицами.

Даша стояла в окружении кавалеров и с улыбкой принимала комплименты.

Лера считала минуты. Одна. Вторая. Третья.

На этом счет и закончился. Взгляд скользнул от сцены к балкону и остановился на красной куртке. Ее обладатель стоял спиной, и был без маски, но Лера узнала бы его с любого расстояния. Это был Шахматист.

Девушка в последний раз оглянулась на дверь, за которой скрылся Виктор. Она ведет в западное крыло главного здания университета. Там располагались аудитории, три кафедры и круглый зал для презентаций. Неизвестно, где именно будет находиться Магистр, но Валерия решилась. Она побежала к балкону, не дожидаясь возвращения Виктора. Появление Шахматиста на людях было неожиданным. Он сильно рисковал, и не стал бы показываться без веской причины.

Поэтому Валерия торопилась изо всех сил.

Красная куртка еще маячила на балконе. Лера проскользнула мимо гостей, вдоль стены, и поспешила по лестнице, ведущей наверх. К счастью, Иванна ее не заметила, она стояла почти у самой сцены и слушала речь Полонеза. Но девушка краем глаза обратила внимание, что при этом Иванна то и дело смотрит куда-то в сторону.

Однако, у Валерии не было времени следить еще и за оперативницей. Она очутилась на балконе и принялась оглядываться. Сердце колотилось так, что заглушало вновь грянувший оркестр.

Красная куртка исчезла. Но Лера успела заметить край рукава за поворотом, за группой женщин, обсуждающих предстоящее открытие.

— Простите. Извините, — она пробралась сквозь них, бесцеремонно подвинув одну нерасторопную особу.

За углом начинался коридор, проходящий через восточное крыло университета. Он оказался пуст.

Девушка сделала несколько шагов, прислушиваясь к шорохам. Кабинеты и аудитории были закрыты — она дернула за ручку каждой двери, проверила все замки.

Дальше коридор поворачивал и разделялся надвое. И снова за углом промелькнул край красной куртки.

— Стой! — не выдержала Лера. Бросилась следом за видением, и очутилась в коротком тупиковом коридорчике, где находились только три кабинета и одно окно.

— Где ты прячешься? — она с силой толкнула первую дверь. Заперта.

Вторая. Тоже на замке.

Третья дверь открылась. Лера уже не слышала звуков оркестра, голоса звучали где-то в отдалении, как призрачное эхо.

Она остановилась на пороге небольшого светлого кабинета психологии. Электрические лампы едва слышно трещали, освещая сидящего у зашторенного окна человека в красной куртке.

— Ну здравствуй, Валерия.

Он обернулся, и Лера увидела уже знакомую черно-белую ромбическую маску.

— Какой тут подвох? — с порога спросила она.

— Никакого, — Шахматист перекинул ногу на ногу и облокотился на подоконник. — Я лишь хотел удостовериться, что все мои фигуры на месте. И лишних нет.

— Где Мила? — с вызовом спросила Валерия.

— Ты удивляешь меня, — усмехнулся Шахматист. — Ты не очень внимательна.

— Если ты не ответишь на мой вопрос, что мешает мне сейчас позвать людей?

— Эгоизм, — прозвучал равнодушный ответ. — Ты ведь хочешь не только спасти Милу, но и узнать о брате, верно?

— Ты плохо меня знаешь, — Лера положила руку на дверь.

— А ты меня, — эхом отозвался Шахматист. — Когда придет твоя подмога, меня здесь уже не будет.

Лера убрала руку с двери, признавая, что он прав.

— Но не притворяйся, что ты просто так меня позвал, — сказала она.

— Я тебя позвал? — Шахматист рассмеялся. — Девочка моя, это просто смешно. Ты пришла сама.

— Да, но ведь этого хотел ты, — девушка сузила глаза.

— Верно мыслишь. Я решил дать тебе небольшую подсказку. А то, кажется мне, ты собралась идти неверным путем.

— И каким же? — Лера постаралась не выдать испуг.

— На что тебе Магистр? Этот престарелый тамплиер уже не способен на серьезные дела.

Рижская промолчала.

— Ты звено моей цепи. Звено не может выпасть самовольно. А если оно разгибается, мастер тут же берет плоскогубцы и исправляет его.

— Я не звено и не твоя пешка, — сквозь зубы процедила Лера.

— Конечно. Ты — мой белый слон. Который должен достойно завершить игру. Допускаю, ты могла запутаться. Но изменить ход игры нельзя. Механизм уже запущен. Ты должна оказаться в нужном месте в нужное мне время. И ты окажешься, не так ли? Иначе, кто знает, что может произойти…

— Что? — Валерия почувствовала холод по спине.

— Видишь это? — Шахматист вынул из-под куртки крупный тяжелый овальный медальон. Он состоял из трех выточенных камней идеальной формы, которые подходили друг к другу, как кусочки пазла. Они были вставлены в голубую оправу, и на каждом камне виднелись какие-то символы.

— Если я поменяю местами два кусочка этого медальона, все взлетит на воздух. Бам. Печально, не правда ли? В подвале университета хватит взрывчатки, чтобы обрушить пять таких зданий.

Лера содрогнулась, представив последствия. Если этот сумасшедший воплотит угрозу в жизнь, это обернется трагедий огромного масштаба.

— Откуда мне знать, что ты не блефуешь? — спросила она.

— Ни откуда, — Шахматист спрятал медальон обратно под куртку. — Узнаешь только если не придешь в нужное время в нужное место.

«Тварь…», — едва не вырвалось у нее. Но Лера сдержалась, понимая что лучше не злить этого психопата.

— Куда я должна прийти?

— Туда, где завершиться игра. Не буду ходить вокруг да около, ставки слишком высоки. Ты ведь хотела знать, зачем мне Мила? Убив ее для остальных, я создал послушную марионетку. Конечно, не обошлось и без некоторых препаратов… Слишком уж она добродетельна, чтобы пойти на такое мерзкое дело. Ну а подавив ее волю, я достиг цели. Ты знаешь, как она переживала из-за гибели сына. Я назвал ей имя убийцы. И убедил, что нужно отомстить. Ради этого она пошла на смерть, ради этого выполняла все мои поручения, ради этого пришла сегодня на бал, ради этого принесла с собой кинжал… Мне продолжать?

— Чье имя ты ей назвал? — похолодела Валерия.

— Аркадий, так же известный тебе, как шеф.

Черный король. Он должен пасть, но не от руки белой королевы, а по воле белого слона. Королева же должна погибнуть, чтобы дать белому слону шанс одолеть черного короля.

— Получается… — Лера пошатнулась от осознания страшной мысли. — Мила не сумеет убить шефа. Ты используешь ее, как главную улику против него. Ведь сейчас нет гарантии, что полиция им займется… Он убьет ее на моих глазах? Я должна оказаться там в это время, и стать главным свидетелем убийства?

— А потом нанести главный удар, предоставив полиции и другие факты его преступных дел, — добавил Шахматист. — Умница.

Лера застыла, осознав какой непростой выбор ей предстоит. Если она не придет, отыщет Милу раньше и убедит не стрелять, то Шахматист взорвет здание. Погибнут сотни. Если же не станет вмешиваться и сделает как велит Шахматист, то потеряет только Милу. Но и так погибло слишком много людей. Погиб Антон, как можно допустить, чтобы умела и Мила? Умерла так… страшно и жалко.

— Ты обещаешь, что если я окажусь в нужное время в нужном месте, и не стану вмешиваться в твои с Милой дела, то ты не взорвешь университет? — спросила она, наконец.

— Слово Шахматиста. Уверяю тебя, оно ценнее золота.

— Хорошо. Куда я должна прийти?

Шахматист отчего-то рассмеялся.

— Девочка моя, а не многовато ли вопросов? Я и так дал тебе достаточно подсказок. Вспомни последнее четверостишие, и — дерзай. Больше мне нечего сказать.

Лера поняла, что разговор окончен. Она больше не смотрела на Шахматиста, вышла в коридор и едва удержалась, чтобы не хлопнуть дверью.

Но сейчас не время психовать. Эмоции — огромная роскошь.

Валерия вернулась в общий холл. Там по-прежнему продолжалась церемония открытия. Только на этот раз речь произносил сам Аркадий Шильц. Он приветствовал гостей, говорил что для него огромная честь выступать в качестве спонсора конференции и столь успешной экспедиции.

Валерия осталась на балконе. Она внимательно вглядывалась в пеструю толпу, стараясь отыскать Милу. На глаза попалась Даша, Иванна, несколько знакомых преподавателей. Профессор истории, который принял Леру за Анну, и — Вика. Дочь Шильца и однокурсница Валерии тоже была здесь. Она была одета в серебристое короткое платье с самым глубоким вырезом на спине, какой только можно вообразить. Он заканчивался где-то в районе поясницы.

Вика громко смеялась, не слушала отца и флиртовала с каким-то смазливым пареньком.

Лера перевела взгляд на дальнюю часть холла, где находилась колонна, и вход в западное крыло. Там не было ни одного человека.

И тут от толпы отделилась женщина в белоснежном, почти подвенечном платье. Она плавной походкой направилась к колонне. Ее силуэт, мягкие шаги — все это Лера узнала, словно видение из сна.

Но окликнуть она не могла. Поэтому бросилась вниз по лестнице, изо всех сил старалась успеть, бросила через перила последний взгляд. Словно почувствовав, что на нее смотрят, женщина обернулась.

«Мила!», — мысленно крикнула девушка, в отчаянии стиснув перила. — «Посмотри на меня!».

Но она была, как во сне. Убрала со лба белокурые волосы, отправилась дальше. Неестественно бледная кожа почти сливалась с платьем.

Валерия побежала за ней. Женщины и мужчины с неодобрением косились на невоспитанную особу, которая бесцеремонно расталкивает локтями гостей. Но Лере было не до них. Она не обращала внимания на взгляды. Парик едва не упал с головы, и она вовремя придержала его рукой.

А когда выбежала на свободное пространство, Милы и след простыл. Она словно исчезла, испарилась, как призрак.

А пока Валерия растерянно смотрела по сторонам, к ней подбежал Виктор.

— Где ты пропадаешь? — он почти кричал на нее, растеряв все самообладание. — Магистр ждет тебя уже полчаса! Немедленно идем к нему!

Слова про Магистра он произнес уже почти шепотом. Но таким, что лучше бы кричал.

Валерия не стала спорить и отправилась следом за молодым человеком.

Они вошли в западное крыло, и направились к залу презентаций. Как Лера и ожидала. Но, ни она, ни ее спутник не заметили, что за ними проскользнул посторонний. Точнее, посторонняя. Вика, однокурсница Валерии, которая пришла на открытие со своим отцом. Она узнала Леру, и решила проследить за ней, чтобы подстроить какую-нибудь гадость. А когда девушка с молодым человеком вошли в зал, Вика приникла к двери, и слышала каждое произнесенное слово.

В зале царил полумрак. Единственный источник света — мерцающий экран с фотографией старинного замка — позволял увидеть только силуэты и очертания предметов. Красные занавески на стенах, черные кресла вокруг вытянутого стола — все это Лера уже видела во время учебы. Здесь нередко проходили практикумы по психологии, социологии и другим общественным наукам.

Но теперь все вокруг — такое знакомое и обыденное — приобрело таинственные и пугающие оттенки.

Валерии стало немного не по себе. Конечно, она уже общалась с Шахматистом — казалось бы, что может быть страшнее? Но в этот раз она не могла разобраться в своих чувствах. Возможно, это был не столько страх, сколько… трепет? Волнение? Нет, скорее, опасение. Но не за свою жизнь, а за свою правду. Поверят или выгонят?

— Великий Магистр, вот та девушка, о которой я говорил, — с благоговением сообщил Виктор, пропуская Валерию вперед.

Во главе стола сидел самый обыкновенный человек. В черном деловом костюме, с проплешиной на голове, тонкими усиками и острой бородкой. Только вот глаза у него были, как у Виктора. Гипнотизирующие.

Таким же оказался и голос. Магистр говорил размеренно, постукивая в такт словам ногой и ни на секунду не сводя взгляда с собеседника.

— Приветствую вас, Валерия Рижская. Вы моложе, чем я ожидал.

— Но я не…

Магистр поморщился. В полумраке сложно было разглядеть, как меняется его лицо. Зато глаза были видны ясно. Они словно отражали свет, отблески экрана, к которому Магистр сидел боком.

— Не стоит притворяться. Ваша игра в Анну Верлемову обманет кого угодно, но не нас. Виктор сказал, у вас есть важная информация?

Лера потопталась на месте, поглубже вдохнула и почувствовала себя, как на экзамене. Эта ассоциация вызвала острый приступ сарказма над собой. В конце концов, чего ей бояться? На кону жизнь, точнее жизни, изменить условия игры нельзя, и все, что остается — это закончить игру достойно. Бояться нечего.

— Аркадий Шильц вас обманывает, — без предисловий начала Лера. — Камни были у него задолго до начала экспедиции. Он устроил весь этот цирк с раскопками, только чтобы убедить вас в подлинности футарка, и выманить в Россию.

Магистр слушал и молчал. Только прекратил качать ногой и превратился в статую с гипнотическим взглядом. Лера попыталась навскидку определить его возраст, но не смогла. Ему было не меньше пятидесяти, но пятьдесят или семьдесят — понять было сложно. Говорил он без акцента, но в речи проскальзывал легкий французский прононс.

— Вы говорите о спонсоре конференции? — уточнил он.

— Да. Но он не просто спонсор. Он нанял людей, которые подкинули камни во время раскопок. Поскольку Полонез — биолог, а не историк, он не сумел распознать обман. К тому же, он поверил «специалистам», которых нанял Шильц. Они выдали себя за экспертов из Москвы. Может быть, они и правда специалисты — сейчас можно подкупить кого угодно.

— В этом вы правы. Подкупают и покупаются все… Как правы… — Магистр на секунду отвел взгляд. — И все же, — взгляд возвратился, — он даже не адепт ордена. Откуда ему известно про камни?

Виктор переводил взгляд со своего учителя на Валерию. И он менялся с почти благоговейного на недоверчивый.

— Этого я не знаю, — голос Леры звучал на удивление уверенно. — Но я читала письмо от некоего Коллинза к Шильцу. Они обсуждали футарк. Кроме того, Шильц пытался украсть пуговицу с аббревиатурой семейства д'Артуа.

— Украсть? — непроницаемое лицо мужчины изменилось. Он посмотрел на Валерию так же, как до этого смотрел Виктор. Словно она — враг родины, и собирается выдать недругу страшную тайну. — А откуда вам известно про знаки отличия адептов, госпожа Валерия Рижская? Допускаю, что вы могли узнать про камни и футарк. Но про пуговицы знают только посвященные — все, от адептов до магистра.

— Я расследовала убийства, произошедшие в нашем городе за последние три недели. Одна из жертв была убита как раз из-за этой пуговицы. А убили ее по поручению Шильца. Правда, пуговицу он так и не заполучил. Сейчас она находится в полиции, как вещественное доказательство.

Взгляд мужчины смягчился, и в нем проскользнула тревога. Но Виктор по-прежнему стоял с каменным лицом между Лерой и Магистром. Словно боялся, что девушка решит совершить покушение на его господина.

— Значит, вот почему он так пекся об этом мальчике… — Магистр задумчиво погладил бородку.

— Вы говорите о Жиле Рожере? — Лера сделала шаг вперед, но Виктор тут же предостерегающе на нее посмотрел. Она остановилась, и едва удержалась, чтобы не состроить ему гримасу.

— Да. Вам известно и это? — Магистр выказал легкое удивление. — Валерия, вы все больше меня интригуете.

— Благодарю, — кивнула Лера.

— Это не комплимент. Я не люблю странностей. И не верю в бескорыстные помыслы. Вы можете доказать, что не враг нам?

— Доказательство в том, что я стою перед вами, рискуя своей жизнью, — Валерия скрестила руки. — Меня ищет полиция и, возможно, люди Шильца. Но я пришла, чтобы предупредить вас об опасности. Хотя вы правы, я делаю это не бескорыстно. Если сегодня случится то, о чем я думаю, погибнет дорогой для меня человек.

— Достойный ответ, — Магистр едва обозначил кивок. — Итак, Валерия, вы утверждаете, что Аркадий Шильц специально подделал документы, подкупил ученых, чтобы, как вы выразились, выманить меня.

— Нет, он подкупил не всех. Думаю, Полонез ничего не знает. Единственное, в чем виновен Семен Денисович — в том, что согласился продать камни какому-то человеку. Но потом передумал и отказался в этом участвовать.

— Продать? — Магистр позволил себе снисходительную улыбку. — Полонез — адепт нашего ордена. Так же, как и его коллега — господин Нефедов. Кроме них никто из жителей вашего города не посвящен в тайны братства. Так вот, по нашим законам любой из членов — будь то адепт или рыцарь — нашедший недостающий футарк, должен предоставить его в распоряжение главы ордена. Жаку Дессанжу. То есть, мне. Я и есть тот самый покупатель, которому Полонез собрался передать футарк. И он не отказывался участвовать в нашем общем деле, он собирается прийти. Вы что-то путаете. Но, — Магистр поднял палец вверх. — Вы правы, все продается и покупается. В наше время…

— Ну конечно… — Валерия запустила пальцы в волосы парика. — Я не путаю! Теперь все прояснилось. Я не знала, что вы покупатель, хотя… догадывалась. Если Полонез не отказывался продавать вам камни, он виновен в другом. Шильц уговорил его подменить футарк на фальшивку и продать ее, вместо настоящих камней! Конечно же… — Лера покачала головой, усмехнулась и спросила. — Ведь как адепт он не имел права приходить на собрание, так?

— Да, — Магистр скрыл удивление. — Но ровно в двадцать тридцать пять я буду ожидать его в соседнем кабинете. Его пропустят, и посвятят в братья. А камни станут достоянием ордена, как и должно быть.

— А если он придет раньше, его не пропустят? — продолжала уточнять Валерия.

— Нет. Только в назначенный срок.

— А где будет стоять «охрана»? Те, кто решают, кого пропустить, а кого нет?

— У двери в главном зале. Никто не должен подобраться к нам во время собрания. Коридор должен быть пуст.

Лера задумчиво обвела взглядом зал. Хотя, ее совершенно не интересовала обстановка, она думала о другом.

— Вы сказали, что Полонеза должны посветить в братья, когда он придет. Но вы не сказали, что он должен принести камни. Почему?

— Потому что они уже здесь, в соседней комнате. Полонез придет сюда только за оплатой. И ради посвящения, разумеется.

Магистр отвечал на вопросы и внимательно наблюдал. А Валерия совсем позабыла, где она находится. В голове всплыли новые цепи, и она вдохновлено говорила:

— Так я и знала! Моя версия верна. Да будет вам известно, что сегодня вечером из Москвы прилетает некий Анатолий Белых, который привезет камни футарк. Но раз подлинник уже здесь, значит, он везет подделку!

— Дорогая Валерия, мне достоверно известно все, о чем вы сейчас сказали, — Магистр сцепил пальцы перед собой. — И исключительно из уважения к вашей неординарной личности, поясню. Настоящие камни, найденные в ходе экспедиции, или, как вы утверждаете, подброшенные — принадлежат ордену. А те, что доставят из Москвы, завтра представят широкой общественности. Их практически невозможно отличить от оригиналов. Экспертиза настоящих камней уже проведена. Документы на них приложат к подделке, и господа ученые не заметят подмены.

— В таком случае, вам следует знать еще кое-что, — все больше распалялась Лера. — В кабинете Полонеза был обыск. Шильц приказал Нефедову найти письмо от этого самого Анатолия. В письме была указана кодовая фраза, позволяющая адепту пройти мимо охраны. О чем это говорит? Да о том, что Полонез зачем-то собирался прийти раньше! Зачем ему это нужно? Для чего столько стараний, переписка, кодовая фраза… Чтобы подменить футарк! Чтобы продать вам фальшивку! Видимо, Шильц уговорил его на это. Было бы не сложно убедить человека, всей душой преданного науке, оставить настоящие камни в университете. Шильц пообещал Полонезу помочь с идентичными подделками, чтобы продать их вам. Как говорится, и рыбку съесть и на кол не сесть. Заполучить настоящий футарк и при этом заработать. Конечно — это был предлог только чтобы уговорить Полонеза. Полагаю, вы хотите хорошо заплатить за эти камни… Шильцу же нужно было нечто другое. Но, видимо у Полонеза проснулась совесть, и он отказался от этой затеи. И тогда Шильц решил выполнить все сам. Найти пуговицу, узнать кодовую фразу, прийти в нужный момент и подменить камни! Только… единственное, чего я не понимаю — почему Шильц велел выкрасть письмо. Ведь он мог лично связаться с Анатолием.

Магистр слушал спокойно, почти равнодушно.

— Анатолий не работает на Шильца. Он — брат ордена, и делал копии камней по моему поручению. Как я уже сказал, мы хотели забрать настоящий футарк во Францию, где ему и место. А копии оставить здесь, но так, чтобы никто не узнал. Анатолий мог сказать бы кодовую фразу адепту, а именно — Полонезу. Что он и сделал, если верить вашим словам. Но он никогда бы не посвятил простого человека. Эта фраза была известна лишь братьям, приглашенным на собрание.

Лера улыбнулась уголками губ и сказала.

— Тогда никаких проблем. Я уверена в своих словах.

После этого Магистр и Виктор переглянулись. Лере показалось, они общаются взглядами, так долго смотрели друг на друга. Наконец, Жак Дессанж произнес.

— Складно рассказываешь… Но есть ли у тебя доказательства?

Лера задумалась. Но — не растерялась.

— Скажите, у вас все расписано строго по минутам? — спросила она.

— Одно из главных достоинств братьев ордена — железная дисциплина, — с гордостью ответил Магистр. — Все должно быть, как условлено. Минута в минуту.

— А когда вы покидаете город N?

Виктору вопрос не понравился, и он сделал рывок в сторону Валерии. Но Магистр остановил его.

— Пусть спрашивает, — и обратился к ней. — Я улетаю ночью, в три часа. На личном вертолете.

— Ага… и что братья ордена собираются делать после демонстрации камней?

— Вместе с остальными идут на заключительную часть приема, на бал.

Лера радостно потерла руки, словно мыла их под проточной водой.

— Вы наверняка не заметили маленькой нестыковки в расписании сегодняшних мероприятий? — хитро улыбнулась она. — В двадцать пятнадцать вы демонстрируете футарк вашим братьям ордена. В двадцать тридцать начинается фейерверк и бал. И почему-то только в двадцать тридцать пять вы встречаетесь с Полонезом. Пять минут с начала фейерверка и до вашей встречи — идеальное время для подмены. Братья уйдут, у Шильца будет время, чтобы подменить камни! Раз вы улетаете ночью, у него не будет времени сделать это позже.

Лера умолчала еще об одной детали. В записке, которую она видела в кабинете Иванны в 20.30 значилось одно слово — рокировка. То есть, подмена. Но как бы Лера не подозревала Иванну, она не хотела подставлять ее и говорить об этом Магистру.

А Магистр, тем временем, перевел тяжелый взгляд на Виктора. Во время разговора юноша не проронил ни слова. Но сейчас в ответ на взгляд Жака Дессанжа, он кивнул. И Магистр спросил у Валерии.

— Если все, что вы говорите, правда, зачем Шильцу нужен я? Зачем столько мороки с этой экспедицией и конференцией? Он потратил немало средств, чтобы проспонсировать все это.

Лера невозмутимо ответила.

— А вы бы приехали в Россию, если бы он просто сообщил, что нашел футарк?

— Нет. Вы не представляете, сколько раз я слышал от адептов, что они нашли камни. А здесь обычный человек, непосвященный… Я бы не стал тратить свое время, в погоне за призрачным футарком. Послал бы кого-нибудь из посвященных удостовериться в подлинности. Но, поскольку подлинность в данном случае неоспорима, я приехал сам. Мне непонятно одно — зачем я ему? Едва ли его цель взять меня в заложники. Тамплиеры нынче совсем не те, что раньше. Скажем так, теперь это лишь… — Магистр усмехнулся, — клуб по интересам. Закрытый, с древними традициями и духовностью, но всего лишь клуб. И за меня не дадут большого выкупа.

Лера заметила, что при этих словах Виктор на секунду переменился в лице. И подумала, что Магистр явно преуменьшает ценность своей жизни.

— Нет, вы ему не нужны, — все же сказала она. — Полагаю, он хочет выкрасть вещь, которая вам принадлежит. Три оставшихся камня.

На этот раз слова Валерии произвели на Магистра сильное впечатление. Он резко поднялся из-за стола, и, не сводя с нее глаз, сказал.

— Виктор, — он делал ударение на «о». — На вас ложится ответственность за сохранение найденного футарка. Назначьте дежурных, после собрания камни должны быть в целости и сохранности. Я же позабочусь об амулете.

— Магистр, — Виктор склонил голову, потом посмотрел на Валерию. — Как быть с непосвященной?

У Леры возникло нехорошее предчувствие.

Магистр взглянул на юношу, поднял руку в останавливающем жесте, и произнес.

— Это лишнее. Оставьте нас.

— Но… непосвященный не должен знать… — Виктор настойчиво посмотрел на Магистра.

— Desine^[37]! Arte et humanitate^[38]. Или ты забыл наши правила? Эта девочка никому не расскажет, — Магистр сурово посмотрел на Виктора.

— Etiam innocentes cogit mentiri dolor^[39], - сказал Виктор с напором. Два змеиных взгляда встретились. Но победил более опытный соперник.

— Вы можете идти, — в голосе Магистра прозвучала угроза.

Виктор попятился, бросил на Валерию неприязненный взгляд, и собрался выйти.

В этот момент скрипнула дверь. Тихо, словно кто-то приоткрыл ее, а теперь, по неосторожности, задел. В коридоре послышались торопливые шаги, и Виктор выбежал в коридор.

— Кто-то подслушивал! — послышался его встревоженный голос.

Сузив глаза, Магистр посмотрел на дверь.

— Вот теперь делайте, что должно, — приказал он.

Виктор поклонился и скрылся за дверью, а Магистр вышел из-за стола, и подошел к Валерии. Он оказался невысоким, на пол пальца ниже нее.

— Вы должны поклясться, что сохраните тайну. Мы благодарны вам за информацию. Однако, непосвященные не должны знать о футарке.

Он прошелся вдоль стола, заложив руки за спину. Остановился под самым экраном и добавил.

— Но знать часть правды куда опаснее, чем всю ее. Можно сделать неверные выводы, и правда будет хуже лжи. Поэтому, я расскажу вам кое-что. Посмотрите сюда.

Он медленно поднял руку, указывая на экран. Валерия уже давно рассмотрела фотографию. На ней было изображено старинное здание — крепость, замок, может быть, храм. Оно выглядело полуразрушенным и заброшенным много веков назад. Уцелела всего одна башня.

— Это только одно из многих величественных сооружений, возведенных рыцарями храма. После падения ордена многие крепости и святыни были разрушены и разграблены варварами. Последнего великого магистра ордена, Жака де Моле, сожгли на костре в тысяча триста четырнадцатом году. Но, как вы понимаете, последним он был лишь номинально. Перед смертью Великий Магистр успел назначить преемника. Уцелевшие тамплиеры объединились, но превратились в легенду. Конечно, они уже не имели того могущества, богатства и влияния, но продолжали передавать свои знания и традиции молодым братьям. И так много веков подряд, до наших дней. Я — пятьдесят четвертый Магистр, Жак Дессанж.

При этих словах он благоговейно закрыл глаза.

— Пятьдесят четвертый? — Лера взглянула на него с удивлением. — Мне кажется, за семьсот с лишним лет должно было смениться никак не меньше семидесяти Магистров. Ведь за первые двести лет их было двадцать три…

— Вы одаренный человек, — с едва заметным уважением сказал Магистр. — Да, это верно. Но время неумолимо даже к легендам. В истории было несколько тяжелых периодов, когда орден практически прекращал свое существование. Магистров не было, братья оказывались разрозненными, превращались в обычных обывателей. Это происходило во время великих войн — начиная от монгольских завоеваний Европы и Азии, и заканчивая второй мировой войной. Но даже в темные времена оставались преданные ордену люди, которые хранили знания братства и главный секрет, который ныне волнует многие умы.

Магистр немного передохнул и продолжил.

— Конечно же, — в голосе прозвучало разочарование. — Сейчас орден не тот. Время беспощадно обтесало нас, как вода точит камни. Так называемые неотамплиеры — лишь жалкое подобие тех, кто некогда основал орден. В наше время все обмельчало. Мы лишь хранители знаний и духовных ценностей наших предков. И главная обязанность Магистра — это сохранение тайны наших сокровищ.

На этот раз Лера действительно удивилась.

— Так сокровища тамплиеров существуют?

— Вот мы и подошли к самому главному, — Жак Дессанж пристально посмотрел на Валерию. — К назначению футарка. Ты уже видела камни?

Лера покачала головой.

— Что ж, это хорошо… Их было шесть — шесть камней, указывающих на спрятанные сокровища. Камни передавались от Магистра к Магистру; в темные времена верные ордену братья хранили их. Но во время второй мировой войны три камня были утеряны. А когда орден вновь возродился, и возникли неотамплиеры, три оставшиеся камня передали моему деду.

— Получается, символы на камнях указывают путь к сокровищу?

— Да. Символы — это путь. Сами камни — ключ. Нам неизвестно, где и как именно спрятано сокровище. Это и не имеет значения. Мы знаем, что путь к нему сокрыт, и чтобы открыть его, нужны камни. Можно сделать точную копию, которую не отличить на глаз. Можно переписать и расшифровать символы. Но невозможно с точностью до трещинки воссоздать форму камней. Они гладкие, и, казалось бы, одинаковые. Но отличие от оригинала в сотую долю миллиметра уже делает камни бесполезными.

Магистр устало опустился на стул. Валерия больше не боялась его. Она посмотрела на часы. Время подходило к семи.

— Но я не понимаю, — сказала она. — Почему тамплиеры сами до сих пор не отыскали сокровище? Ведь спустя столько веков им уже ничего не грозило.

— Вот именно поэтому я и начал этот разговор, — Магистр поднял глаза, и в них уже не было прежней неприязни и холода. — Богатства тамплиеров были несметны. И именно это богатство вызвало зависть королей, стало причиной интриг, клеветы, беспорядков и сотен, а то и тысяч загубленных жизней. Как вы думаете, госпожа Валерия, в нашем веке жизнь ценнее денег?

— Нет, — тихо ответила Лера. Она уже поняла, к чему он ведет.

— Если бы мы, или наши предшественники попытались отыскать сокровища, это не осталось бы незамеченным. Даже сейчас, когда мы всего лишь храним камни, есть люди, которые готовы на все, чтобы их заполучить. Представьте, что будет, если мы начнем поиски, и, не приведи Господь, они увенчаются успехом?

Валерия вспомнила сколько людей погибло за последнее время, и молча опустила глаза.

— Золото, пропитанное кровью, не принесет ничего хорошего. Оно априори не попадет в добрые руки, а осядет в кармане какого-нибудь влиятельного убийцы и вора. Возможно, настолько влиятельного, что он возомнит себя богом и начнет диктовать условия на мировом уровне. Так к чему искать такое сокровище. Теперь вы понимаете, почему все должно оставаться в тайне?

— Да, но… почему же тогда просто не уничтожить камни? — растерялась Валерия.

— Уничтожить? — Магистр искренне удивился. — Это величайшая ценность для ордена. Их создали настоящие тамплиеры, погибшие на кострах во имя своей веры. Еще до череды арестов они успели вывезти золото из Франции, и создали камни. Они отдали жизни ради этого, и мы не может осквернить их память. К тому же… никто не знает, как повернется жизнь. Возможно, когда-то наступит время справедливости и порядка, так что можно будет без опасений найти сокровище и использовать его на благое дело.

Эта фраза заставила Валерию увидеть в Магистре ордена самого обычного человека. Человека, который не знает, как расшифровать футарк, но непременно сделал бы это, если мог. Человека, который сам себе боится признаться, что жаждет власти и богатства, так же как и многие другие.

Хотя, это ее уже не касалось.

— Храмовники были христианами, так? Почему тогда символы, указывающие дорогу к сокровищу — языческие?

— В то время тамплиеры уже знали о своем скором падении. Они намеренно использовали чужие символы, чтобы сохранить камни.

— Ясно… — девушка попыталась вспомнить, какой вопрос еще не давал ей покоя. — А Жиль Рожер тоже из ваших «братьев»?

— Нет. Он… слуга ордена, если можно так выразиться.

Лере показалось, что в ответе проскользнуло презрение и… страх? Вполне возможно.

— А что делают слуги ордена?

— Очищают наши ряды от недостойных. И… непосвященных, которые лезут не в свое дело.

Лера судорожно сглотнула. Магистр очень красноречиво взглянул на нее, но тут же улыбнулся.

— Вам не стоит бояться. Вы оказались втянуты в это не по собственной воле. И не из корысти.

— Но почему… то есть, я хочу сказать, что Жиль делает здесь? Почему он не во Франции?

— Потому что обучение оплатили, — в голосе Магистра проскользнула досада.

— Шильц? — Лера потрясла головой. — Ничего не понимаю. Как может непосвященный оплатить обучение наемного убийцы при тайном ордене?

— Скажем так, это один из наших… способов заработка, на текущие нужды, — Магистр криво усмехнулся, и в который раз его взгляд изменился. Теперь Лера увидела в нем холодный расчет. — Слуги ордена порой не подозревают на кого работают. И не знают кто их учителя. Их обучают лучшие… мастера, скажем так. Но все происходит под видом обычной секты. Что-то наподобие ассасинов. Только если в прошлом тамплиеры и ассасины воевали, то теперь ассасины работают на нас. От них осталось лишь название.

— То есть… любой желающий может выдрессировать для себя ручного убийцу, так получается?!

Валерия настолько возмутилась, что забыла про страх.

— Точнее, тот у кого есть деньги, — поправил Магистр. Его ледяной взгляд пригвоздил Леру к полу. — Не забывайтесь. Если я проявил к вам интерес, это еще не значит, что вы в праве нас судить. И не забывайте о том, что любой может оказаться под прицелом слуги ордена.

Лера подумала, что Шильц знал, куда именно отдает учиться маленького мальчика. Именно для этого он и сохранил ему жизнь — чтобы со временем узнать секреты ордена. Возможно, он рассчитывал, что слуги ордена равны братьям. Но оказалось, что Жиль не знает ничего, кроме своего ремесла. И тогда он оставил своего дрессированного ассасина при себе, а доставать информацию решил через Нефедова. Адепты знают больше, чем слуги.

— Однако, вы не просто так проявляете ко мне интерес, — Лера выдержала взгляд.

Магистр промолчал, но по его лицу она поняла, что угадала.

А Жак Дессанж достал из кармана какой-то предмет и вложил в ладонь Валерии.

— Узнаешь?

Лера пригляделась. В полумраке было сложно разглядеть такую маленькую вещицу. Она подошла ближе, и с удивлением спросила:

— Но… откуда у вас это?

Магистр едва заметно улыбнулся, и двумя пальцами другой руки взял пуговицу. Точно такую же, как нашли в руке Ирины. С аббревиатурой на обратной стороне.

— Это принадлежало Аделарду и Люсии. Они оба были адептами. Но Люсия была еще и моей племянницей. Я до сих пор ищу того, кто убил ее. И вдруг слышу от вас про пуговицу с аббревиатурой семейства д'Артуа. Откуда она здесь, в России?

Его взгляд стал почти умоляющим. Он жаждал услышать имя убийцы. Но Валерия ответила не сразу. Она прекрасно понимала, что сейчас одним словом может подписать приговор. Убить человека. Каким бы Шильц ни был подлецом, скольких бы ни лишил жизни, Валерия не могла и не хотела уподобляться ему. Самосуд не приводит ни к чему хорошему.

Но и солгать не получится.

И тогда Лера решила сказать такую правду, которая будет справедливой.

Жак Дессанж относился к слугам ордена с презрением, страхом и воспринимал их, скорее, как ручных волков. Необходимое дополнение к ордену.

И вот он воспитал пса из сына своей племянницы. Все возвращается на круги своя.

— Жиль Рожер — сын Люсии. Это он хранил одну из пуговиц, — сказала Валерия.

А про себя подумала, что с Шильца будет довольно пожизненного заключения. В том, что он его заслуживает, Валерия не сомневалась. К тому же, теперь орден и без того не спустит с него глаз.

Магистр застыл с каменным лицом. Ни одна жилка не дрогнула. Он сжал пуговицу в ладони, и посмотрел сквозь Валерию.

— Скоро начнется собрание, — бесстрастно произнес он. — Вам следует покинуть западное крыло. Теперь мы позаботимся о футарке.

Лера посмотрела на Магистра, но он словно превратился в статую со змеиным немигающим взглядом.

Больше ей было нечего здесь делать.

До начала собрания оставалось семь минут. И за все это время Великий Магистр не шелохнулся, не в силах принять страшное осознание того, что услышал от непосвященной, Валерии Рижской.

Тот же вечер, время 20.01

Праздник был в самом разгаре.

Оркестр играл известные мелодии из старых кинофильмов, музыку для танцев, иногда замолкал, и кто-нибудь из гостей произносил речь.

Когда объявили белый танец, в университет попыталась пройти еще одна женщина. Длинноволосая белокурая дама в круглых очках и сдержанном светлом платье. На груди сверкала голубая брошь.

Она была возмущена до крайности, и, казалось, готова вцепиться в лицо охранника длинными ногтями.

— Да вы хотя бы знаете, кто я? — она размахивала сумочкой и пыталась прорваться в зал. Охранник вытянул руку и без малейшего усилия удерживал ее на месте. — Я Анна Верлемова! И вы обязаны меня пропустить! Я главный участник конференции!

— Гражданка, — устало повторил охранник в третий раз. — Анна Верлемова уже пришла. Хватит скандалить. Если вы не прекратите, мне придется применить силу.

— А если вы не пропустите меня, вас уволят! — женщина почти перешла на визг. — Позовите сюда спонсора вашего балагана! Он подтвердит что я — это я!

— Что тут происходит?

К двери подошел профессор истории, Олег Павлович. Тот самый, который принял Леру за Анну. Он даже на праздник пришел в самом обыкновенном коричневом костюме, в измятых брюках и с пыльной папкой под мышкой. Его интересовала исключительно археология, и все эти церемонии он считал глупой тратой времени.

Именно поэтому, когда все веселились и танцевали, он обратил внимание на сцену у входа.

— Эта гражданка утверждает, что она — Анна Верлемова, — сказал охранник, не убирая руки. — Но я лично видел Анну. Она пришла к самому началу церемонии.

— Интересно, интересно, — пробормотал растерянный профессор. — А документы у нее имеются?

— Нет, — охранник усмехнулся.

— Я имею право пройти безо всяких документов! — крикнула Зоя, топнув каблучком. — Это безобразие!

— Как вам не стыдно, такая взрослая женщина, — профессор укоризненно покачал головой. — Ведете себя, как ребенок. Обманываете порядочных людей… Я тоже видел Анну, и имел удовольствие и честь общаться с ней лично! Это удивительный человек!

— Что? — женщина совершенно растерялась, но тут же состроила гримасу. — Я на вас в суд подам! Я прилетела из Москвы, потратилась на гостиницу, и теперь не могу попасть на конференцию?!

Тут женщина увидела Шильца. Он разговаривал со своей дочерью, и был чем-то встревожен.

Женщина окликнула его, и он с удивлением посмотрел на нее. Подошел и тут же нахмурился.

— Что за шум?

Его дочь тоже с любопытством посмотрела на женщину, усмехнулась и отправилась к гостям.

— Вот, гражданка утверждает, что она Анна Верлемова, — учтиво сообщил профессор. — А позвольте полюбопытствовать… — он немного замялся. — А как вы смотрите на то, чтобы организовать еще одну экспедицию, на этот раз исторического плана?

— Отрицательно, — ответ прозвучал сухо.

Профессор хотел открыть рот, чтобы подлизаться к спонсору, но Шильц мрачно сказал.

— Пропустите ее. Это Анна.

Женщина гордо подняла голову, оттолкнула оторопевшего охранника, и высокомерно прошла мимо профессора.

— Простите, но какая же это Анна? — залепетал Олег Павлович. — Ведь я сам видел ее, не далее как неделю назад!

— Неделю? — Шиильц все-таки соизволил на него посмотреть. Профессор сжался в комок. Ему показалось, что спонсор очень недоволен его ответом. Но тут среди гостей он увидел Валерию. Его лицо просветлело, и он радостно ткнул пальцем в ее сторону.

— Вот же она! Анна! — он хотел позвать ее, но Шильц оборвал.

— Не стоит. Это самозванка. Я сам с ней разберусь.

Сказав так, он ушел вместе с белокурой дамой, которая продолжала всем своим видом излучать презрение.

Валерия не заметила их. Казалось, она наблюдала за гостями, хотя взгляд ее при этом был отстраненным. Она пыталась понять, куда же нужно прийти в половине девятого. Где должен быть сделан решающий ход? Она вспоминала четверостишие.

Значит, Мила должна погибнуть в тот момент, когда «запоют песни». Что это может быть? По программе в 20.30 начинается «бал», хотя кое-кто уже танцует. Возможно, бал будет ознаменован какой-то песней? А если нет?

Лера была в растерянности. Но даже если опустить стихотворение, по логике Мила должна погибнуть в тот момент, когда будет выгодно Шахматисту. И она уже почти догадалась, что это за момент.

Оставалось понять, где именно это произойдет.

Вернувшись к реальности, Валерия отыскала Дашу. Они кружилась в танце с каким-то кавалером, смеялась, и мельком поглядывала в сторону Виктора. С того момента, как состоялся разговор с Магистром, юноша практически потерял к Даше интерес. Единственное, что его волновало — это сохранность футарка. Он стоял возле двери в западное крыло, и не пошел даже на совет «Овидия».

Лера бросила на Дашу последний взгляд, и подошла к нему.

— Виктор?

— Да, — сухо отозвался он.

— Посмотри на меня.

— Мне некогда, — он одними глазами смотрел по сторонам, не поворачивая головы.

— Посмотри!

Ледяной голос Валерии заставил его обернуться.

— Мне плевать, что ты думаешь обо мне. Плевать и на твой орден. Можешь не беспокоиться, считай я уже забыла про него. Но — если ты хоть чем-то обидишь Дашу…

— Что? — Виктор ожидал совсем другого разговора. Он вдруг рассмеялся, и сказал.

— Она мне нравится. Тут нет подвоха, я хочу увезти ее в Москву. Но не тебе учить меня, как обращаться с девушками.

— С девушками ты можешь обращаться как хочешь, — теперь взгляд Валерии ничуть не уступал взгляду Виктора. — Но Дашу трогать не смей! Иначе я найду тебя где угодно. И поверь, сделаю все, чтобы превратить твою жизнь в средневековую пытку.

Виктор промолчал. Но Лера уловила в его взгляде нечто новое. Он испугался.

Да, Лера умела искать, он в этом уже убедился. И наверняка ему есть что скрывать от Магистра.

На этом они и разошлись.

Лера хотела найти Иванну. Но ее нигде не было видно.

Вдруг сквозь музыку и гул голосов до нее долетел обрывок фразы.

— …и где ты пропадала?!

Она узнала голос Шильца. Оглядевшись, увидела его возле электрических канделябров рядом с лестницей. Не той, которая вела на балкон, а которая, напротив, спускалась в подвальное помещение.

Он был не один. С ним стояла какая-то блондинка. И ее голос тоже показался Лере знакомым.

Она осторожно подобралась поближе, и отыскала место, где можно спрятаться. Ограждение лестницы было сплошным и непрозрачным. Поэтому Лера на корточках подобралась к нему, и осторожно выглянула. В ее сторону никто не смотрел. Тогда она быстро переметнулась на лестницу, спустилась на одну ступеньку и присела так, чтобы ее не было видно.

— Я не виновата! — теперь девушка явственно различила голос Зои. Это она оказалась той белокурой дамой. — Какой-то придурок поставил во дворе машину! Я хотела срезать путь, сегодня по дороге к аэропорту сплошные пробки!

— Какой еще придурок? — раздраженно спросил Шильц.

— Не знаю. Он сказал, что покупает часы, кретин. Я едва его не убила!

— И убила бы, — рявкнул Шильц. Лера не видела его почти год, и за это время мужчина немного поправился. Нет, не стал толстым, но появился живот и плотные щеки. На щеках изогнутыми полосками виднелись аккуратно побритые бакенбарды. Темные с проседью волосы причесаны волосок к волоску, а темные глаза как будто все время немного прищурены.

После последних слов Зои, Лера не сдержала усмешки. Значит, она была права. Кусочки пазла подходят идеально. Это было самое начало игры, кольцо замкнулось. Первой белой пешкой оказался дядя Коля, нашедший на помойке золотые часы. Шахматист подбросил их специально — потому что снова все просчитал. Он знал, когда Званов, коллекционирующий часы, вернется с курорта. Он знал даже точное время. А ведь все так просто… Дядя Коля находит часы и единственный, кому он может продать их за хорошую цену без лишних вопросов — это Званов. Но Званов был в отпуске и должен вернуться одиннадцатого мая, то есть сегодня. Время его возвращения узнать было не сложно. Главной целью было задержать Зою, не дать вовремя приехать в аэропорт. Если Белых привез камни-подделки, он отдал бы их Полонезу. Но Шильц хотел сам заполучить их, и отправил Зою перехватить Анатолия в аэропорту. Шахматист хотел, чтобы камни прибыли с запозданием, или не прибыли вовсе.

Итак, дядя Коля ждет не дождется приезда Званова, и как только тот появляется, бежит к нему с предложением. Обычно — и это знает весь двор — Званов оставляет машину на стоянке неподалеку. Вернувшись из путешествия, он, конечно же, сначала заехал во двор, чтобы вытащить чемоданы. А когда Званов ставит машину во дворе — пиши пропало. Ему плевать на то, что никто не может проехать, потому что он перегораживает единственный выезд.

Шахматисту нужно было, чтоб машина постояла подольше. И в этом ему помог дядя Коля. Званов увлечен коллекционированием до крайности. И конечно, когда дядя Коля подошел к нему с предложением, Званов бросил все дела, оставил машину, и пошел торговаться.

В итоге Зоя, которая решила срезать путь через их двор, образно говоря, застряла. Ей пришлось ехать в объезд, а по пятницам по главному проспекту проехать очень сложно — там сплошные пробки к торговому центру «Алмаз». В итоге, Зоя опоздала в аэропорт. Шахматист просчитал все идеально. В который раз Валерии стало не по себе. Ей не под силу построить даже подобие такой отточенной и просчитанной до минуты цепи событий. Каким-то образом Шахматист узнавал о людях все необходимое. И, видимо, знал, какой дорогой поедет Зоя. А значит, знал где она скрывается. Хотя, это не удивительно — если он имеет влияние в преступном мире, вполне мог получить такую информацию.

Но странно, что Анатолий не приехал сам. Если его не перехватили по пути, то где он?

А Шильц тем временем отчитал Зою, и сказал.

— Ну хорошо, пусть ты опоздала в аэропорт. Почему Белых до сих пор не здесь?!

— Я не знаю, — Лере показалось, что Зоя испугалась. — Я его не нашла…

— И за что только я вам плачу! — Шильц едва не занес руку для удара. — Как мне теперь получить камни? Бог мой, это катастрофа…

Лера поморщилась. Неужели камни важнее человеческих жизней?

— Значит так, — вдруг жестко сказал он. — Перейдем к крайним мерам. Моя дочь слышала, как одна девчонка рассказала Магистру про наш план. Теперь футарк охраняется. Анатолия все равно нет. Значит, надо просто взять камни, без подмены. Я прикажу Константину, он будет ждать сигнала…

После этих слов Лера почувствовала, что ноги и руки онемели от страха. Значит, это Вика подслушивала под дверью… Какой кошмар… Ведь Лера фактически созналась во всех неприятностях, которые свалились на Шильца.

— Константин? — изумилась Зоя. — Разве он не в тюрьме?

Удивилась и Лера, но тут же последовал ответ.

— Нет. Сегодня сбежал. И не задавай глупых вопросов! Он заберет футарк и скроется. Магистр ничего не докажет, потому что я чист. А ты — ты отвлечешь охрану, этих… тамплиеров.

Последнее слово прозвучало с презрением.

Лера не видела их из-за перил, но отлично услышала, как у Зои дрогнул голос.

— Как я отвлеку их?

— Все приходится додумывать за вас… — проворчал Шильц. — Мне что, надо тебя учить?! Нам нужен труп! И чтобы до того, как стать трупом, он дико орал! Начнется суматоха, во время которой Константин выполнит дело чисто.

Лера затаила дыхание. Конечно, поначалу ее шокировали слова Шильца, но потом она осознала — вот он, план Шахматиста. Точно такой же, только трупом должна стать Людмила, а шеф должен быть обезврежен. Значит, Милу убьют… через пятнадцать минут?!

Осознав собственный вывод, Лера неосторожно соскользнула со ступеньки. Каблук едва слышно ударился о камень, но, кажется, никто не услышал.

— И кого вы выбрали на роль трупа? — язвительно спросила Зоя.

— Господи, ну разве не ясно? Ту девчонку, которая настучала Магистру! Она меня достала. Похоже, эта та же дрянь, что залезла в мой дом. Она же выдала себя за Анну Верлемову, хотя это твоя роль. Избавься от нее. И пусть она кричит как можно громче!

— Где мне ее искать? — спросила Зоя.

— А не надо искать. Она уже сама пришла к нам.

Только тут Лера осознала, что на нее смотрят. Она сидела на ступеньке, поскольку перила были невысокими. Подняла глаза вверх, и едва не закричала раньше времени.

Над ней, ухмыляясь, стояла Зоя и мрачный Шильц. Он смотрел на нее, как на дичь, затравленную собаками.

Оставалось только сказать «фас».

— Убей ее, — приглушенно произнес шеф.

Лера буквально кубарем скатилась с лестницы, и с ужасом поняла, что ее загоняют в подвал. Шеф поставил руки на перила, а Зоя начала медленно спускаться. Она улыбалась, и плавным, почти кошачьим движением, достала из сумки маленький обоюдоострый нож с белоснежной ручкой.

— Не стоит метаться по клетке, птичка, — промурлыкала она, сверху глядя на Валерию. — Будет больно, но… что поделаешь.

Лера с трудом поднялась — она подвернула ногу и при каждом шаге ступню пронзала боль. И все-таки она побежала.

— Ну я же сказала, — укоризненно произнесла Зоя.

— Пошевеливайся, — прорычал шеф. — А то саму в расход пущу!

Зоя же обернулась и, прищурившись, сказала.

— А вы мне не угрожайте. Я не ваша игрушка.

— Шевелись! — рявкнул Шильц. На его возглас никто не обернулся — гости потихоньку собирались в другом конце зала, у сцены.

Зоя резко и оскорбленно отвернулась, но прибавила шаг. У нее было пятнадцать минут, чтобы из подвала раздался дикий крик умирающего человека.

Она побежала по темному коридору. Ее глаза азартно блестели, а нож умело вращался в изящных пальчиках.

— Ну где же ты, девочка моя? — ласково приговаривала она, пиная каждую дверь. Все оказались закрыты. — Давай не будем играть в прятки? Если я не найду тебя сейчас, потом умирать будет больнее. Это я обещаю.

Лера слышала ее голос за спиной — ласковый и спокойный. Она словно говорила с маленьким ребенком, которого пыталась убедить, что тетя только сделает укольчик — как комарик укусит.

Валерия хотела добежать до запасного выхода, ведущего на второй этаж. Того, через который она пробиралась в виварий. Лампы были выключены, поэтому она пробиралась практически на ощупь. И вдруг впереди послышались шаги. В коридоре был кто-то еще. Лера затаила дыхание, и выглянула за угол. Там, где-то вдалеке, горела всего одна лампа. Она светила в спину человеку, вырисовывая его силуэт — кто-то шел навстречу. И у этого кого-то в руке тоже был нож.

Лера прижалась к стене, чувствуя, как по спине течет холодный пот. Он затравленно осмотрелась — все кабинеты были закрыты. Все, кроме одного. Лаборатории.

Заходить туда было страшно. Но оставаться здесь — еще страшнее. Валерия нырнула в приоткрытую дверь, и быстро огляделась.

— Ну не прячься, дорогая, — голос звучал совсем близко, и раздраженно.

Глаза привыкли к темноте, и в скудном свете от мигающих на приборах лампочек, девушка отыскала укрытие. Она спряталась между двумя лабораторными столами, в узкую щель, оплетенную проводами. Удара током она боялась меньше всего.

Со стола она стащила какой-то тяжелый брусок — на всякий случай. Но задалась вопросом — а сможет ли она ударить человека по голове?

Но прежде, чем ответ нашелся, дверь скрипнула и в проеме показался женский силуэт.

— Ау, — промурлыкал голос. — Где ты прячешься, маленькая дрянь?

Каблуки начали отстукивать дробь по плитке лаборатории. Мимо приборов и шкафа с химикатами, между вытяжным шкафом и столом для вскрытия, через провода и банки с формалином, шаги двигались размеренно и ровно. Все ближе и ближе, ближе и ближе…

Лера подумала, что стук её сердца наверняка эхом разносится по всей лаборатории. Она вжалась в свою нишу, зажмурилась, и прижала брусок к груди, как последнюю надежду на спасение. Только из-за страха она не учла, что Зоя предугадала её действия. Шаги остановились прямо напротив ниши.

С грохотом и криком, путаясь в проводах, Лера не глядя рванулась вперед, в надежде сбить Зою с ног. Она не смогла заставить себя ударить живого человека. Пусть даже этот человек хочет ее убить.

Но Зоя отошла, и Лера кубарем пролетела мимо, натолкнувшись на стол, где обычно вскрывали трупы животных, а иногда и людей.

— Ну надо же, — наигранно удивилась Зоя, с презрением глядя на барахтающуюся в проводах Валерию. — Птичка вылетела.

Лера не успела выпутаться из проводов, как Зоя приставила к ее горлу нож, и прошептала.

— Не стоит дергаться. Будь хорошей девочкой. Сейчас мы пойдем поближе к выходу, а то здесь нас никто не услышит.

Она аккуратно убрала прядь волос со лба Валерии кончиком ножа.

Лера практически не успела понять, что происходит. Она даже не поняла, что чувствует — страх или недоумение. Потому что в тот самый момент, когда Зоя попыталась поднять ее на ноги, за ее спиной выросла тень, которую Лера видела за углом.

— А ну-ка отпусти ее, — тень приставила к горлу Зои нож, и лезвие впилось в нежную кожу.

Зоя была профессионалом, но она настолько не ожидала подвоха, что секунду помедлила. И этой секунды хватило, чтобы незнакомец заломил ей руку за спину.

— Отпусти, — зашипела Зоя. — Тварь!

Она выронила нож, и попыталась вывернуться, но ее остановила боль от впившегося в шею лезвия.

Лера еще не до конца пришла в себя. Она выпуталась из проводов, потерла виски. Голова кружилась, а ноги отчего-то задрожали.

— Ты как? — голос тени показался удивительно знакомым.

— Ничего, — Лера попыталась рассмотреть лицо своего спасителя. — Ты?

Она вдруг поняла, что это один из стажеров, которые дежурили у ее дома по приказу Елина.

— Как ты здесь оказался?

Впервые в полутемной лаборатории она рассмотрела его лицо. Кареглазый, темноволосый парнишка примерно ее возраста, высокий, но слишком худой — он ужасно кого-то напоминал. Словно она видела его еще до того, как он стал дежурить возле ее дома.

— Не важно, — отозвался он.

Парень крепко держал Зою, и она уже не пыталась вырваться. Но тут он передавил сонные артерии, и женщина обмякла. Парень осторожно оттащил ее к столу, и стал связывать проводами, которые только что повыдергивала Валерия.

— Еще как важно! Полиция здесь? Тебя прислал Михаил Афанасьевич?

— Уходи отсюда, — повторил парень. Он отчего-то боялся обернуться. Но закончив с Зоей, все-таки посмотрел на Валерию.

Взгляд был странный. Словно он хотел что-то сказать, но боялся.

— Уходи, — повторил он. — Здесь небезопасно.

Лера вдруг вспомнила, что время почти подошло к назначенному сроку. Если только она не ошиблась…

На часах было двадцать часов двадцать семь минут.

Осталось всего три минуты!

А ведь единственным шансом спасти Милу было — отговорить ее от страшного поступка, который она должна совершить. Не просто отговорить, а отговорить прямо на месте преступления, до того, как она нападет на Шильца, и подпишет себе приговор. Только в этом случае Шахматист не взорвет университет. Ведь он пообещал, что если Валерия и Мила будут в назначенном месте в назначенное время, то он сдержит слово.

Лера бежала со всех ног. Усталость вдруг испарилась, а на уме было только одна — найти Милу.

Когда она выбежала из подвала, заиграла музыка. Это был гимн университета, который длится ровно две минуты и пять секунд. И пока он звучит, есть время. Есть надежда.

Мила должна быть где-то неподалеку от Шильца. Но где именно? Валерия уже не замечала никого вокруг. Шильц стоял с краю от толпы гостей, и самозабвенно напевал гимн. Как спонсор, он просто обязан с благоговением относиться к ценностям университета — и он отлично играл свою роль.

Константина видно не было. Он должен был находиться неподалеку от двери, ведь скоро тамплиеры выйдут, и должен раздаться крик, который отвлечет всех от футарка. Ее, Валерии предсмертный крик.

Только теперь планы шефа оказались нарушены. Никто не закричит — если только Шахматист не исполнит свой замысел. Если только Лера успеет спасти Милу в тот самый момент, когда игра завершится.

Уже зазвучала вторая половина гимна, когда в калейдоскопе платьев и лиц Лера увидела ее. Бледная, отстраненная, Людмила стояла в самой гуще толпы, и смотрела на Шильца. Она чего-то ждала, но в то же время, как будто не осознавала, где находится.

— Мила! — крик Леры утонул в хоре голосов.

Людмила не слышала. Она пристально смотрела на Шильца, и прятала что-то за спиной.

Лера в который раз за сегодняшний вечер бесцеремонно расталкивала людей, пробивая себе дорогу. Ее нисколько не волновали возмущенные возгласы и упреки.

Вот, уже почти у цели, она может рукой дотянуться до Милы…

— Мила! — Лера бросилась ей на шею, начала трясти за плечи. — Мила, очнись, это я! Лера!

Люди вокруг принялись шикать и бросать неодобрительные и недоуменные взгляды.

— Милочка, ну посмотри же не меня! — чуть не плакала Валерия.

— Лера? — как во сне спросила Мила. Светлые локоны, как прежде, едва касались тонкой шейки, а прелестное личико не утратило своей неповторимой красоты. Но взяглд зелёных влажных глаз стал чужим, как у зверя, которого охотники слишком долго гнали по лесам и оврагам. — Что ты тут делаешь? Иди домой.

Осталась одна минута.

Шильц вдруг замолчал и пошел в сторону, словно его кто-то позвал. Лера привстала на цыпочки, и с ужасом увидела за колонной красную куртку. Шильц направлялся к Шахматисту.

Мила увидела, что он уходит, и пошла следом. Лера заметила, как в складках воздушного платья она прячет кинжал.

— Мила, нет! — в отчаянии девушка преградила ей путь. — Остановись!

— Не мешай мне, — монотонно ответила Мила. Она отстранила Леру рукой, и пошла дальше. Оставалось тридцать секунд.

— Мила, хорошая моя, ну опомнись! — Лера следом за ней вышла из толпы, и попыталась ухватить за руку. — Ты не такая! Ты не должна этого делать!

— Мне надо… надо идти… — Мила с неожиданной силой высвободила руку, и пошла дальше. — Я должна… отомстить…

— Вспомни Антона! Разве он одобрил бы такой поступок? — Лера бежала за ней. — А твой сын? Вспомни, как он играл, как смеялся, и как вы были счастливы вместе… разве хотел бы он, чтобы его мать стала убийцей?

— Антон? — Мила на секунду остановилась и наморщила лоб, словно пытаясь что-то вспомнить.

— Да, да! — Лера взяла ее за руки, и заглянула в изумрудные глаза. — Антон. Вспомни, как он тебя любил. Вспомни, как ты любила жизнь. Вспомни, как…

— Антон, — повторила Мила, и улыбнулась. — Да, я помню. Я… что со мной?

Осталось десять секунд. Гимн начал стихать.

— Ты не в себе, но теперь все будет хорошо, — говорила Лера, едва сдерживая слезы. — Пойдем отсюда, Милочка…

В этот момент погас свет.

Зал погрузился практически в полную темноту, от неожиданности оркестр смолк, а люди разом замолчали. И в этой тишине раздался крик.

— Нет! — это был голос Милы. Она вырвалась из рук Валерии, и Лера едва успела сориентироваться, как свет снова зажегся.

Стояла тишина. Валерия была единственной, кто смотрел в тот момент в сторону мраморной колонны. Мила застыла прямо перед Шильцем, как-то странно покачнулась, и — упала.

Из горла торчала рукоять ножа. Шильц сам оторопел от неожиданности, а Лера узнала эту рукоять. Она уже видела ее на заброшенном складе, за поясом у Шахматиста.

За колонной мелькнул рукав красной куртки, подбирающий кинжал, который выронила Мила.

Когда Лера подбежала, Шахматист исчез.

Шильц стоял в полнейшем недоумении.

— Мила! — выкрикнула Лера, и на ее крик обернулся весь зал.

Послышались женские крики, кто-то упал в обморок, мужчины растерянно смотрели на тело, от которого алым ореолом растекалась кровь.

Откуда ни возьмись появилась Иванна. Она выбежала со стороны толпы, и скрутила Шильцу руки.

— Что за беспредел! — крикнул шеф, согнувшись пополам. — Меня подставили! Я не знаю эту женщину!

— Нож ваш? — Иванна еще сильнее заломила ему руку.

— Нет! — взвыл мужчина. — Это… здесь был человек! И эта сумасшедшая сама пыталась на меня напасть! У нее был кинжал!

— И куда же все это подевалось?

Шильц поднял глаза на окруживших его людей, и понял, что проиграл. Ему никто не поверит. Кинжал Милы пропал, на самооборону списать не получится. Из ее горла торчит нож. А он — единственный человек, который оказался рядом с погибшей.

— Мила! — Лера не могла поверить в происходящее. Она второй раз теряла подругу, но в этот раз все было по-настоящему. — Мила…

— Держите его, — приказала Иванна.

Тот человек, с которым она пришла на бал, оказался рядом и защелкнул на запястьях шефа наручники.

— Лера! Лера, тебе не нужно на нее смотреть, — Иванна попробовала оттащить Валерию от тела.

Лера поддалась. Она безвольно опустила руки, и почувствовала, что не может встать.

Иванна помогла ей подняться, но Лера все еще не могла оторвать взгляда от белоснежного тела на фоне красного пятна крови.

Но все-таки сумела собраться с мыслями, посмотрела на шефа, и поняла — вот он, ее последний ход. Если экспертиза покажет, что на ноже нет отпечатков Шильца, его отпустят.

— Я… видела, это он ее убил, — слова дались с трудом, словно в горле застрял камень. Но она должна была это сказать. Иначе этот кошмар никогда не закончится. Шахматист ясно дал понять, что белый слон должен завершить игру.

— Завтра дашь показания. Сейчас тебе надо прийти в себя, — сказала Иванна, обняв Валерию за плечи.

— Она лжет! — крикнул шеф. — Я требую, чтобы меня немедленно отпустили! Все здесь знают, кто я…

— Тем хуже для вас, — отрезала Иванна.

Тут подбежала Даша. Она никак не могла пробраться сквозь кольцо окруживших тело людей. Но, наконец, оказалась рядом с подругой.

— Не смотри, Лера! — она обняла её. — Пойдем отсюда!

— Уведи ее, — велела Иванна.

Она виновато посмотрела на Валерию, но ей было некогда что то объяснять. Она вызвала оперативную группу, велела подоспевшей охране разогнать толпу, а сама все время оглядывалась, словно искала кого-то. Но не находила.

Шильц молчал, осознав, что лучше не усугублять свое положение. А Лера почти не слышала, что говорит ей Даша. Они отошли на несколько шагов, но тут до слуха донеслось тихое пение.

Оно доносилось из-за двери западного крыла. Оттуда уже вышли несколько человек, но кто-то, по-видимому, остался.

— Лера, ты куда! — крикнула Даша.

Но Валерия вывернулась из ее рук и побежала к двери.

Толкнув ее, девушка направилась к аудитории, находившейся рядом с залом для презентаций.

Аудитория оказалась открыта. Там находилось три человека — Жак Дессанж, Виктор и один незнакомый мужчина — по-видимому, тоже брат ордена.

Виктор и незнакомец пели на каком-то языке странную песню. Она звучала, как… стук сердца, иначе Лера назвать не могла.

Они стояли по обе стороны стола, а Магистр смотрел на открытую шкатулку. Заметив Валерию, он поднял руку, призывая к молчанию.

— Что произошло? — спросила девушка.

Магистр повернул шкатулку к ней. Она была пуста.

Он захлопнул крышку и поднял на Валерию странный взгляд. В нем отражались одновременно недоумение и страх.

— Футарк исчез.

— Как? — Лера подбежала к шкатулке и открыла ее снова, словно надеясь, что камни появятся. Но на красном бархате не было ни песчинки.

Она знала, что Шахматист выиграл. Знала, что он собирается выкрасть футарк. Его целью были несметные сокровища тамплиеров. Потому что богатство — это власть. А через власть можно осуществить любые замыслы. И погубить много людей.

Но как он мог выкрасть камни, если находился у колонны в момент убийства?

— А ваш футарк цел? — спросила Лера.

— Да, — Жак Дессанж с тревогой нащупал что-то под пиджаком. — На месте.

— А можно взглянуть? — к Валерии закралось смутное подозрение.

— Но непосвященным не положено… — начал, было, Виктор, но Магистр снова его осадил.

Он достал из-под одежды круглый амулет. Точно такой же, какой Валерия видела у Шахматиста.

— Так это и есть футарк? — изумилась она. — И вы уверены, что он… настоящий?

Что-то в голосе девушки показалось ему подозрительным.

— Что ж, я… могу проверить. У настоящего футарка камни идеально подходят друг к другу, как кусочки пазла. Образно говоря.

Магистр снял амулет и собрался вынуть один из камней. Но только он занес руку, как Лера изо всех сил крикнула.

— Не надо!

Все трое мужчин с недоумением посмотрели на нее, но Магистр задержал руку над камнем.

— Почему вы пели? — вдруг спросила Валерия.

Виктор и второй мужчина удивленно переглянулись, а Магистр сказал.

— Только что умерла женщина. Мы обязаны отпеть ее душу. Таков обычай нашего братства.

— Это не настоящий футарк, — тихо сказала Валерия. Она подошла к Магистру и посмотрела на амулет. — Если вы повернете эти камни, все взлетит на воздух…

Она поняла. Это и был замысел Шахматиста. Избавиться от любых помех. Даже от тамплиеров, чтобы никто не мешал заниматься поисками.

Он подменил амулеты еще до церемонии, но не был уверен, что тамплиеры начнут проверять камни Магистра и тем самым активируют взрывное устройство. Однако, если бы это произошло, все помехи были бы устранены. Песня из четверостишия относилась не к смерти Милы. Она обозначала смерть многих.

Когда умирают люди — поют песни.

Песня была спета. Но все остались живы.

Почти все.

Валерия вышла из западнго крыла университета, и посмотрела на Милу. Не на нож, торчащий из горла, не на кровь, не на порванное платье, а на нее саму. На прежнюю Милу, на лице которой, наконец-то, был покой.

Она улыбалась.