Андрей Чернецов, Владимир Лещенко

Госпожа «Удачи»

Название: Госпожа „Удачи“

Автор: Чернецов А., Лещенко В.

Серия: Профессиональный оборотень

Издательство: АСТ

Страниц: 352

Год: 2014

ISBN: 978-5-17-081990-4

Форматfb2

АННОТАЦИЯ

Знакомьтесь, я – Марина Образцова, обычная московская журналистка, которая однажды ухитрилась выиграть в казино… мда, похоже, свою судьбу. Ибо дальше началось такое… Я неведомо как очутилась в Крыму, причем каком-то странном – не в украинском, не в российском и даже не в турецком. Там случайно стала хозяйкой гостиницы «Удача», в комплекте с которой шло жутко вредное и сварливое привидение. Случайно приютила местного Темного властелина, которого хотят разодрать на клочки полоумные ведьмы. Случайно выяснила, что я сама в некотором роде ведьма, да не простая, а горная. А еще я вижу сны – иногда страшные, всегда жутко интересные и уж точно не мои. Но чьи же?..

Пролог

…Широкий, выложенный кафелем коридор вел нас вперед и вниз.

«Что тут было раньше?» – лениво размышляла я.

Бомбоубежище? Командный пункт?

Может, тут когда-то бывал мой отец, сидел над боевыми планшетами и картами, крутил телефонный диск, набирал засекреченные номера, отдавая приказы? А может быть, это всего лишь обычный склад какого-нибудь завода?

Хотя какая разница?

Что бы ни было, теперь тут храм нового века – казино!

А потом вдруг мы все, человек двадцать, оказались в низком, но обширном подвале перед сверкающей нержавеющей сталью дверью большого лифта, тут же распахнувшейся перед нами.

Сопровождающий нас неприметный тип сделал приглашающий жест, мол, заходите…

Стены внутри огромного подъемного механизма сверкали зеркалами и позолотой, как в каком-нибудь дворце.

Я украдкой посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на меня посмотрела незнакомка – бирюзовое платье с открытыми плечами, туфли на высоком каблуке… Русые волосы струятся по плечам. Золотой медальон на золотой же цепочке покоится на высокой груди. Глаза глубокие и синие, как колдовские колодцы. Отчего-то на соседей я внимания тогда не обратила…

Вот лифт доставил нас на нужный этаж. Занятно, в украинском этаж именуется «поверх», а если этаж подвальный, то получится «пониз»? Так, что ли?

Двери открылись, и я прошла мимо важного швейцара в черном, расшитом серебряными рунами мундире СС и отлично сделанной маске черта с рогами, почему-то золочеными. Однако и фантазия у них тут!

Мои спутники оценили юмор организаторов заведения. Послышались сдержанные смешки, кто-то шутливо вскинул руку с воплем «Хайль Люцифер!», а одна юная девица модельной внешности, висящая на здоровенном грузном «папике» в пиджаке от Армани, даже щелкнула швейцара по пятачку (при этом мне почудилось, что в глазах местного привратника вспыхнул красный зловещий огонек – вот так бы и тяпнул дуру за руку!).

Меня эта сцена почему-то позабавила. «На посту черт с дубиной стоит» – вспомнилось что-то из времен моего детства.

Дальше мы оказались в обширном помещении, уставленном вперемешку столами с рулетками, ломберными столиками и игровыми автоматами. И вокруг каждого шла игра – своя игра.

Крутящийся под потолком стеклянно-мозаичный шар отбрасывал от себя лучи светоустановок, драгоценности и блестящие азартом глаза отражали мелькающий свет.

Посетители являли собой весьма пеструю публику. Какие-то типы, напоминающие готов, рядом с пожилыми дамами в дорогих платьях из эксклюзивных бутиков. Типичные бандиты и мужчины с внешностью провинциальных врачей и учителей. Шлюхи, изображающие из себя порядочных дам и совсем молоденькие девчонки, пытающиеся выглядеть, как куртизанки на отдыхе. Некие странные личности в балахонах, смуглые и крючконосые, и холодные блондинистые красавцы, хоть сейчас на обложку любовно-сентиментального романа или героического фэнтези.

В воздухе в нарушение всех запретов висел густой табачный дым, грохотала музыка с невидимой сцены.

Стойка бара была выполнена в виде гроба, за ней стояла бледная синюшная девица в вампирском прикиде. Мне на секунду даже почему-то показалось, что это настоящая упырица. За ее спиной синими отблесками мерцала темнота. Рука невольно потянулась к бластеру, но я тут же спохватилась. На это задание оружие брать мне не позволили, чтоб не демаскироваться.

С потолка свисало чудище – какой-то пластиковый звероящер. Огромная крокодилья морда, пупырчатая болотно-зеленая кожа, темно-серые чешуйчатые недоразвитые крылья.

– Вижу, оценили? – спросил проходивший мимо незнакомец, заметив, что я задрала голову. – Это, между прочим, вам не динозавр какой, а родной внук бога Ящера, слышали о таком? Славянский бог, которому приносили в жертву девственниц. Но все равно на чучело пошел, с Диким Охотником связываться себе дороже.

Сказав эту странную фразу, мужик скрылся в толпе. Некоторое время я размышляла над этой шуткой и ее смыслом, и еще почему-то о том, что если есть Дикий Охотник, то, возможно, есть и домашний.

Официантки в одежде, напоминающей скроенные неумехой-портным маленькие куски полупрозрачной материи, разносили по залу блюда и напитки.

Поднесли и мне. Я выпила, и мне вдруг стало легко и хорошо, сознание омыла теплая и мягкая пьяная волна. Захотелось веселиться. Нет…

ВЕСЕЛИТЬСЯ!

Потом…

Потом началось непонятно что.

В памяти остались только обрывки, словно высвеченные вспышками молний куски ночной погони из дешевого вестерна. Видимо, бред. Не иначе, в напитки тут что-то подмешивали.

Вот я рассеянно блуждаю между столиками, уже в другом зале. До слуха доносится невнятная бессмыслица.

– Шесть Шутов в мизере, да сверху Виселица! Так что вашу, пан Басаврюк, Папессу кроем по самое немогу!

– Мессир, как там сказал поэт: «Но шулер Грех обставит всех и выпадет Зеро!» Ну, вот зеро выпало, и ваша ставка уходит в пользу заведения…

– Ставлю четырнадцать душ против вашего зуба василиска!

Вот я у стойки что-то кричу ведьмистой официантке. Та зачем-то отступает к стеллажам с бутылками, держа в левой руке обратным хватом турецкий ятаган.

Вот чья-то мохнатая кошачья лапа подсовывает мне поднос, на котором находятся кубок с едко пахнущим содержимым и старинный, странной формы ключ с переливающейся всеми цветами радуги биркой.

У меня закружилась голова, затошнило, затряслись руки…

И я проснулась.

Глава 1

Поезд в никуда

Голова шла кругом, но хуже всего было то, что я не могла понять, где сон, а где явь. Потому что реальность или то, что предстало перед моими глазами, когда я их открыла, была еще кошмарнее. Я лежала в гробу, а прямо надо мной блестела лаком деревянная крышка.

«Вот я и попала, – заползла в голову леденящая душу мысль, – кажется, сбрендила… А интересно, бывает сон во сне?»

Я в ужасе повернула голову.

Слава Аллаху, это был не гроб и не склеп, а обычный поезд. Купе вагона.

Перестук колес, запах освежителя из кондиционера…

Я пошевелила руками, затем ногами – вроде все в порядке – и со стоном присела на своем жестком ложе. Зрение и слух меня не обманывали. Я находилась в поезде, и этот поезд куда-то ехал.

За пыльным стеклом окна тянулся ничего не говорящий мне пейзаж: бескрайние поля, села из чистеньких мазанок, растущие вдоль путей деревья, кустарники, высокие тополя.

Во рту было сухо и гадко, затекшие мышцы натужно ныли. Я оглядела себя с неподдельным интересом, отметив тонкие шелковые чулки, порванные в нескольких местах, джинсовую юбку и явно чужой мужской пиджак, а в придачу – нелепый широкий синий галстук, украшенный арабесками. Что несколько хуже – под пиджаком, кроме галстука, ничего не было.

А означать это могло, что угодно…

Я ущипнула себя за бедро и поморщилась. Больно. Значит, не сон.

Куда это я еду?!

Ничего не помню…

Или нет, что-то таки припоминаю.

Например, я знаю, что меня зовут… Дьявол!! А как меня зовут?!

Живу я в Москве… как будто… и тружусь… э-э-э ну это неважно…

Этого я не помню, хотя даже помню, как зовут президента и премьер-министра. В общем, мозги у меня как будто на месте… Так почему же я, черт побери, не помню, как оказалась в этом поезде и куда еду? И как меня зовут…

Вэк!

Так, давай пораскинем мозгами… Допустим, меня срочно отправили в командировку. Но куда и зачем?

Кажется, я ехала куда-то на конференцию. Ага, в Киев, по приглашению… Или это раньше было… Хос-споди, это ж надо было так ужраться!

Я снова бросила тоскливый взгляд в окно, понимая, что местность за стеклом ни о чем не скажет. Потом поднялась и на подгибающихся ногах направилась к выходу из купе. Да так и замерла!

На меня из зеркала тупо уставилась какая-то незнакомая дамочка.

НЕУЖЕЛИ ЭТО Я?!

Вот эта помятая блондинистая дурища? Мне казалось, что я всегда была брюнеткой, как-никак папа из высоких, крепких татар… Ой, какие еще татары?! Я же, кажется, москвичка?

Но, впрочем, вдруг в Москве живут татары, живут же там негры? Стоп, а с чего я взяла, что в Москве?

Смутные картинки побежали перед глазами: набитые машинами улицы, пустынная булыжная площадь перед красной зубчатой стеной, небоскребы над неширокой рекой…

Так вот, с чего я взяла, что в этой самой Москве есть негры? Ладно, бог с ними с неграми, продолжим изучение фейса.

Бледное лицо с остатками дорогой косметики, лохматые, торчащие во все стороны волосы, глаза, которые так нравились всем моим поклонникам (сколько их было, не помню, да и неважно), теперь еле видны из-под отекших век.

«Уродись я с такою мордою, я б надел на нее штаны!» – припомнилась строчка из какой-то старой песни. Но ничего не поделаешь, придется, похоже, всю оставшуюся жизнь прожить с данной физиономией.

Оглядевшись, я к радости обнаружила свою сумочку, лежавшую под столиком.

Краткий осмотр содержимого кое-что прояснил, но привел меня в уныние.

Там оказался мой загранпаспорт, согласно которому меня величали Мариной Андреевной Образцовой, визитка на мое же имя, гласившая, что я трудилась помощником редактора отдела «Свободной газеты», пара кредитных карточек, нетолстая пачка рублевых купюр и несколько банкнот в двадцать евро. Тут же нашлись миниатюрный электрошокер розового цвета и газовый баллончик. Слава Аллаху (казалось бы, при чем тут Аллах, я ж вроде православная?!) смерть от голода и нищеты мне пока не грозит и обороняться есть чем. О, мобильник, надо же, не посеяла!

Я схватила навороченный «Эл Джи» и убедилась, что проку с него, как с козла молока. Экран показывал, что сети здесь нет.

– В той степи глухой не берет «Билайн», – уныло проблеяла я, подавляя желание шваркнуть изделие иноземных умельцев об пол.

Не было и ключей от квартиры, зато имелся увесистый и длинный фигурный ключ, неприятно напомнивший виденный во сне – с перламутрово переливающимся брелоком, усыпанным стразами. Впрочем, ладно, адреса я все равно не помню…

Еще нашлось полдюжины кругляшей непонятного назначения – похоже, из серебра и с надписью «Перекрестокъ» на аверсе. Вот, еще золотая цепочка с золотым же медальоном болтается у меня на шее. Вульгарная вещица, похоже, из самоварного турецкого золота. В грубоватую оправу вставлен прозрачный шарик горного хусталя размером с голубиное яйцо. Неужели я ношу такие украшения?! Ладно…

С трудом открыв дверь купе, я выглянула в коридор. Пара незнакомцев в дорожных пижамах прошла мимо. Я трусцой поспешила за ними. Уже в конце коридора заметила хмурую женщину в форме проводницы и замешкалась.

«Спросить ее, куда мы едем, или не стоит? Нет, пожалуй, это будет звучать подозрительно. Непонятно, как я сюда попала, есть ли у меня билет и вообще – не сдаст ли тетка меня в полицию. Лучше помалкивать и не привлекать внимание. Еще ссадят с поезда, и я окажусь опять же неизвестно где. Правда, на твердой земле… Но не будем искушать судьбу», – здраво рассудила я, вовремя удержавшись от рокового вопроса.

Мой взгляд и рассеянный вид проводница оценила по-своему.

– Стоянка через полчаса. Как только переведут на нужный путь, так и поедем. И без того мы опаздываем…

– Куда опаздываем? – невинно осведомилась я.

– Куда-куда? В пункт назначения! – отрезала проводница.

Я уныло вернулась в купе и попыталась задремать. Но сухость и головная боль напомнили мне, что надо бы похмелиться. Где можно похмелиться в поезде? Наверное, в вагоне-ресторане.

Но тут поезд начал тормозить…

* * *

За окном была какая-то узловая станция. Я на слегка подгибающихся ногах спустилась на платформу и осмотрелась.

Помятый, не выспавшийся народ высыпал на перрон. Пассажиров обступили местные жители, занимающиеся коммерцией с особым размахом. Они наперебой предлагали уставшим и оголодавшим пассажирам сладости, фрукты, сало, яйца, вареную картошку в бумажных кулечках, рыбу и прохладительные напитки. Продавали скверно отпечатанные тонкие книжечки из серии «С собой в дорогу» – с полуголыми девицами и наводящими на читателя пистолеты громилами. Из-под полы также предлагали дешевую медовуху и самогон. Пива, к сожалению, я не увидела.

– Как это место называется?! – с отчаянием спросила я у пожилой тетки в синем халате, торгующей связками красного лука.

– Место-то? Да это ж Джанкой, ханум! – с акцентом ответила дама.

– Вэк! – я растерянно помотала головой.

Ничего себе! Как же это меня в Крым занесло?! На территорию суверенной Украины. Можно сказать, на родину предков. Это ж почти полторы тысячи километров от Москвы. И как, интересно, я умудрилась границу пересечь? Ах да, я же как будто ехала в Киев? Ехала в Киев, а приехала…

Вот пустая башка! Ничего не помнит!

Я в тоске оглянулась на поезд.

Люди с кульками закупленного товара засуетились и стали заползать в вагоны. Последовала за ними и я, и нос к носу столкнулась с проводником.

Им оказался молодой парень лет двадцати пяти с атлетической фигурой и миловидным лицом. Серые, будто осеннее небо, глаза и коротко остриженные волосы. И в этот миг что-то словно щелкнуло в памяти.

– Алекс? – прежде, чем я осознала смысл, вымолвили мои губы.

– Простите, не понимаю?

В его спокойных глазах я явственно увидела свое отражение.

Рваные чулки, неизвестно чей пиджак и в довершение – помятая физиономия! Этакая себе девица в поисках дорожной интрижки.

– Простите, я, кажется, обозналась, – молвила я елейным голоском. – Подскажите, куда идет этот поезд, э-э…?

Глаза проводника стали еще больше и красивее, что заставило меня занервничать еще сильнее.

– Я не понял? Что значит, куда идет?

– Что-что? – передразнила, когда пауза затянулась. – А что такого? Простой вопрос: куда мы едем? Правдивый ответ – это все, что от вас требуется, неужели сложно помочь даме?

Попыталась принять непринужденный вид.

– Ну, понимаете, просто я не знаю, куда он едет! Понимаю, это звучит дико, но считайте, что у меня амнезия, потеря памяти.

– Ну, хорошо… – улыбнулся парень, блеснув жемчужными зубами, – думаю, что вы не помните еще одну вещь.

– Какую? – заинтересовалась я.

– Как вы попали в этот поезд. Я могу вам рассказать!

– Вы что, ясновидящий? – поморщилась.

– Нет, я просто видел, как вас вносили, – засмеялся молодой человек. – Я сразу обратил внимание: не терплю, когда женщины так напиваются.

– Ой-ой-ой, какие мы нудные и правильные, – скривилась я, как от зубной боли. – С такими понятиями о приличиях и внешностью тебе… пардон, вам надо не на поездах работать, а в пансионах благородных девиц! – я двусмысленно хихикнула и тут же спохватилась. – Постой, постой! Ты сказал, меня несли?! Кто?!

– Вы и этого не помните? Я имею в виду, с кем пили? – удивился парень и сразу же добавил под моим строгим взглядом: – Вас несли четверо типов в черных плащах во главе с каким-то усатым коротышкой, смахивающим на раскормленного кота. Еще с вами были мужик и тетка – тоже поддатые.

– Как они выглядели? – деловито поинтересовалась я.

– Вот этого я совершенно не помню, – серьезно сказал красавец, – я запомнил только вас.

– Я такая заметная? – я удержалась и не состроила ему глазки – в моем нынешнем состоянии это выглядело бы по меньшей мере глупо.

– Нет, вы просто очень громко пели «Прощание славянки». Кстати, поете вы не очень.

– Нахал! – огрызнулась. – А я и не певица! И что, я так с самой Москвы и валялась в отключке?

– А причем тут Москва? – искренне удивился проводник. – Это в Киеве было, поезд наш, вообще-то, Киев – Севастополь…

Да, смутные воспоминания меня не обманули, в Киеве я все же была.

– Значит, мы едем в Севастополь? – пробормотала я в некоторой растерянности.

– Вы – не знаю, а этот вагон вообще-то следует до Ахтиара, – примирительно сказал парень. – Но раз у вас билет сюда, то скорее и вы тоже…

– В Ахтиар? – тупо переспросила я, ощущая как похмелье давит в висках. – Какой еще Ахтиар? Что мне делать в этом Ахтиаре? На хрен мне сдался этот Ахтиар!

– Ахтиар, – подтвердил проводник.

– Что за странное название? Это по-татарски? И почему «вагон»? А весь поезд?

– Этот вагон прицепной, – пояснил юноша. – Кстати, могу я узнать, как вас зовут? Вы сказали, что помните свое имя.

– Я… Марина, – запнувшись, ответила я, думая о том, что ни разу в жизни не была в Крыму и не имею там ни одного знакомого.

Но к кому же я туда еду? И зачем?

– Марина, значит… – молодец многозначительно улыбнулся. – Это имя вам очень идет. Вы не находите?

– Я не нахожу ответа, что я делаю в этом вашем задрипанном поезде, – нахмурилась я и добавила машинально:

– Вэк!

Похоже, это мое любимое словечко.

Он опять улыбнулся какой-то особенной улыбкой, а я повернулась к нему спиной.

– Кстати, меня зовут Муса! – донеслось сзади.

– Вэк, – повторила я, не оборачиваясь.

Путь мой пролегал к вагону-ресторану, где меня ждали холодное пиво и минеральная вода. Я бы все отдала за хорошее холодное пиво!

* * *

– Мариночка, наконец-то! – громкий крик вывел меня из размышлений на тему, что заказать в вагоне-ресторане, порог которого я переступила.

Я рассеянно оглянулась и заметила в противоположном конце вагона призывно машущую рукой девицу в светлом льняном платье и мужчину лет под сорок с черными, присыпанными солью седины волосами и смуглой, как у кавказца, кожей.

В памяти что-то щелкнуло и я мысленно вознесла хвалу небесам.

Это же моя коллега из журнала «Большая Баржа», тьфу «Большая Биржа», Алиса Каплунова, а с ней, должно быть, очередной ее ухажер. Кажется… Да, точно, мы как-то пересекались на презентации – Андрей Петрович Бахур, хозяин сети винных магазинов, для своих – просто Андрей.

Не без тайного злорадства я обнаружила, что мои приятели тоже выглядят не лучшим образом. Всегда строго одетая и гладко причесанная, сейчас Алиса напоминала чуть отмытую бомжиху. Темные волосы стояли дыбом, под глазами залегли круги, правда, не от усталости, а от размазанных теней. А вот Бахур, хотя слегка помялся и опух, был все тем же импозантным мужчиной со слегка тронутыми сединой висками и с благородным ликом мужественного капитана дальнего плавания. Он, кстати, и выдавал себя за отставного офицера-подводника, хотя, как по секрету рассказала мне Алиса, в прошлом он недоучившийся инженер, начинавший как торговец «Сникерсами» и спиртом «Рояль».

Знакомые, похоже, обрадовались моему появлению.

– Маринка, наконец-то! Почему ты идешь с того конца поезда, если твое купе совсем в другой стороне? – удивилась Алиса.

– Хорошо, что ты вообще очнулась, – пробасил Андрей скрипучим голосом. – Похмеляться будешь?

– Да отстаньте вы с вашим похмельем! – махнула я рукой, чуть не задев нос брюнетки. – Лучше скажите, что, собственно, произошло? Какого беса мы тут делаем?

– Ты ничего не помнишь? – спросила Каплунова. – Мы тоже не все… э-э-э… но основное восстановили в памяти.

– А я – вообще… – заверила я, скользя взглядом по их тарелкам.

Сардельки с картофельным пюре одним своим видом вызвала у меня тошноту, а обе бутылки минералки «Нежинская» были уже опустошены. Не только меня в это утро, или скорее уже день, мучила жажда.

– Придется, видно, рассказать все, что было, с самого начала! – вздохнула Каплунова, обращая свои зеленые глаза к пейзажу за окном. – Мы с тобой поехали в Киев на конференцию Евразийской лиги деловой прессы. Ты хоть это помнишь, вроде тогда еще трезвая была.

– Точно, в Киев! – просияла я, но тут же погрустнела. – Почти что и не помню…

И наморщила лоб, пытаясь извлечь хоть что-то из глубин замутненной памяти.

– Это уже хуже… – брюнетка продолжала изучать мир за стеклом. – Вечером того же дня ты спустилась ко мне в номер, а у меня как раз сидел Андрей… в смысле господин Бахур и Карим Кайсаров – это его деловой партнер и один из организаторов конференции.

– Ага! – обрадовалась я. – Припоминаю… Кайсаров точно был!

Кайсарова-то я помнила – важная птица в бизнесе – не олигарх, но почти олигарх. Пару раз я брала у него интервью и организовывала рекламные публикации. Поднялся он на игровых автоматах и был владельцем целой сети казино, но при этом, как говорят англичане, не складывал яйца в одну корзину, а вкладывался и в другие отрасли, так что запрет игорного бизнеса его почти не задел. Сейчас вот, кажется, торговал какими-то естественными препаратами чуть ли не возвращающими молодость.

– Вот! – не менее радостно откликнулась подруга. – Этим же днем мы отправились в одно злачное местечко – для своих, как сказал Карим. Казино «Перекрестокъ» – с твердым знаком. Ты еще обрадовалась, мол, в России-то в казино не поиграешь, а Карим поглядел на тебя и ухмыльнулся.

Выражение лица и глаз Алисы многое сказали мне.

Так, моя московская знакомая, кажется, запала на Андрея и, судя по всему, была довольна, что Карим обратил внимание на товарку…

– Ну значит, приехали мы в это казино, неподалеку от Лысой горы особнячок такой маленький. Один зал сверху, два в подвале… Но этого ты, конечно, не помнишь? – справилась участливо Каплунова.

Я в ответ отрицательно покачала головой.

– Ну, так вот, приехали мы в этот шалман, и тут-то все и началось… – сделала паузу Алиса.

– В смысле? – напряглась я.

– Публика собралась там странная, кстати говоря, – как будто спохватилась Алиса. – Много каких-то пожилых теток, все друг с другом шушукались, несколько этих… – она поморщилась, – ролевиков в прикиде, пара негров. Карим, кстати, чувствовал себя там как рыба в воде и тебя, так сказать, окучивал…

– Да ты что?! – удивилась я.

– Точно говорю! Но потом все переключились на тебя…

– На меня? – изумилась я. – С чего бы это?

– Мась, ну откуда мне знать! Сперва эти старушенции подвалили и спрашивали, потом мужики подтянулись… Один ролевик, он какого-то герцога, как я поняла, отыгрывал – его все «высочеством» и «мессиром» обзывали, помню брюлики у него на камзоле, прям как настоящие, пригласил тебя на танец… Еще коротышка усатый мелькал какой-то. Все так веселились, глядя на тебя! – Алиса сложила руки на груди, с восхищением пялясь на меня. – А потом ты как-то быстро стала центром внимания.

– Да, ты была звездой, – кивнул Андрей, – это твое голубое с серебром платье, шикарная прическа… Кстати, где оно? – спросил он вдруг.

– Ты меня спрашиваешь? – поежилась я. – Я даже не знаю, чей это пиджак.

– Пиджак Кайсарова. А вот насчет платья… – Андрей задумался, словно вычисляя, кто мог покуситься на пресловутое голубое платье.

– Еще одна грымза лет, наверное, сорока, прямо кипятком изошла и бурчала что … ну, извини, конечно, что ведьма она и есть ведьма… Потом было еще что-то, не помню что. А потом… Потом… – щебетала Алиса.

– Чего? – не поняла я.

– Видишь ли, ты уже много выпила, расслабилась, – отвела глаза Алиса, – да что там ты?! Все были на ушах! Я сама, как сквозь сон…

– Что же я сделала?! – напряженно подалась я вперед.

– Для начала ты исполнила стриптиз на подиуме, согнав оттуда танцовщицу, – ухмыльнулась Алиса.

– Не может быть!!

– Увы!

– Вэк! – ужаснулась я.

Если кто-то снял на мобильный телефон мои выкрутасы, а того хуже – в этом самом «Перекрестке» оказался какой-нибудь грязный папарацци…

С кислой миной я представила страницы таблоидов светской хроники.

«Известная столичная журналистка исполняет стриптиз». «Даже ведьма может опьянеть». «Марина Образцова выбрала не ту профессию»… То-то будут пускать слюни подписчики всяких независимых каналов вроде «Хрен-ТВ» или «До-Ре-Ми», глядя на мое белое тело…

Алиса как-то странно смотрела на меня – искоса и недоумевающе.

– К сожалению, да… Видит Бог, Мариночка, я пыталась стащить тебя со сцены, но какое там… Тебя просто занесло, не переживай, бывает… Но на тебя в тот вечер напала мания величия.

– Какой кошмар! – я закрыла лицо руками.

– Да нет, не все так плохо, – «успокоила» меня Алиса. – Правда, потом началась жуткая драка с мордобоем и крушением мебели. Ох, как вспомню, как тот волосатый амбал, ну вылитая горилла, как поднял над головой бильярдный стол, да как шваркнет им об пол… – она испуганно помотала головой.

– В этом я тоже виновата?!

– Частично, – процедил Андрей. – Я тоже руку приложил, защищая тебя от попытавшегося вмешаться персонала. Тот официант да еще швейцар… Еще ролевики подключились, чуть своими железяками не проткнули – герцог этот доморощенный все честь твою защитить хотел…

Бахур посмотрел на сбитые костяшки кулаков.

«Далась им, блин, моя честь! Вэк!»

– Ужас… И кой черт понес меня в этот притон?! – вслух высказалась я. – В казино сыграть решила, на экзотику, мать ее, потянуло! – поежившись, я тоскливо посмотрела в окно.

И тут только до меня дошло…

– Извините э-э, народ, – осведомилась я, – но вся эта заварушка не объясняет, почему мы едем в Крым? В какой-то неведомый Ахтиар. Стоп! Мы что, в бегах?! Нас разыскивает украинская милиция? Или… мафия?

– До этого не дошло. И кстати, ты же ничего не помнишь, откуда знаешь, что мы едем в Ахтиар? – поинтересовалась Каплунова, проявляя чудеса дедукции.

– Спросила, – буркнула я.

– Ох, ладно. После погрома ты поймала Карима…

– За что? – встревоженно спросила я.

– За руку, успокойся. Он отпустил довольно рискованный комплимент на тему, что не прочь бы заполучить тебя, такую, извини, лихую девушку… Вполголоса, но ты услышала… И сказала, что у него не хватит удачи на такую, как ты. Он предложил в ответ испытать удачу, и вы сели играть в карты… В этот, как его, покер. Он, как выяснилось, приперся в гостиницу из банка с полным портфелем всяких ценных бумаг.

Я содрогнулась, ибо чем в чем, а в картах мне не везло никогда.

Я была настолько потрясена, что пропустила изрядный кусок рассказа Алисы.

– …Но когда ты на седьмом кону отыграла у него триста тысяч евро, он спохватился и даже протрезвел, предложив выйти из игры при своих. Но ты верещала, как резаная, и требовала доиграть до двенадцати конов! И вы доиграли. Ты раздела его начисто.

– Вэк! Так мы еще и на раздевание играли?!

– Я в переносном значении. Ты его попросту разорила. Ну, он потребовал дать возможность отыграться, и ты…

– Отказалась?! – в моей душе зашевелились недобрые предчувствия – уж не от разъяренного ли Карима Кайсарова мы спасаемся бегством?

– Согласилась, правда, поставив условием, что он залезет под стол и проблеет козлом…

Я тихонько застонала.

– После того, как он вылез из-под стола, вы вновь сели играть. Он поставил свой портсигар от Картье и платиновый «Ролекс», ты – все, что выиграла до этого. К тому моменту вокруг вас собрались все, кто мог держаться на ногах…

– Короче, чем все кончилось? – я почувствовала, что готова разрыдаться.

– Ну как, – вступил в разговор Андрей. – Он отыграл обратно почти все…

– Надеюсь, я не осталась ему должна? – оборвала я бизнесмена.

– Нет, то есть почти нет. В итоге вы сыграли на желание, и ты продула. Тогда он пожелал, чтобы ты взяла себе какой-то старый отель в Ахтиаре неподалеку от Севастополя. У тебя даже должна быть бумага на него, кажется, заведение называется «Счастье» или «Радость»… По крайней мере, ты ее прямо там подписала – на наших глазах.

– Ага! – смысл путешествия, наконец, стал чуток проясняться.

Я тут же принялась шарить в своей сумочке.

И действительно, бумага нашлась. Истрепанная от времени хартия с разнокалиберными печатями и надписью размашистым почерком в углу, поставившей меня в некоторый тупик и по форме и по содержанию: «Права на владение и управление гостиницей «Удача» передаются в полную и безраздельную собственность Марины Образцовой сроком на сто лет со всеми вытекающими из сего правами и обязанностями. Расторжению и отмене сей договор не подлежит».

Из старой грамоты следовало, что оная «Удача» находится в городе Ахтиар на Парусной улице. К договору прилагалось с дюжину листков, заполненных то ли арабской, то ли еще какой-то вязью, но я на них и не взглянула.

– Ладно, положим, это ясно. Еду осматривать свой выигрыш, вступать, так сказать, в права владения. А вы чего так взяли и потащились в Крым? Решили позагорать?

– Я вообще-то планировал еще месяц назад съездить туда по делам своей фирмы! – громко возгласил Бахур.

– Думаешь крымские вина в Россию возить? – сыронизировала я. – А вдруг их дядя Онищенко забракует? Или собираешься в Крыму нашу бормотуху распродавать? Так у них и своя есть и довольно неплохая. Это… «Масяндра», например.

– Вовсе нет! – самодовольно изрек Андрей. – Я хочу инвестировать средства в сеть недорогих доступных казино для российских туристов. Не все же в Монте-Карло могут летать? Надо, так сказать, расширяться! Дело перспективное. Я собственно об этом с Каримом… с господином Кайсаровым и договаривался.

«Да, учи ученого! – подумала я. – На то и коммерсант, чтобы с любого дерьма сливки снимать!»

– Ну а ты, подруга, зачем со мной потащилась? Тоже коммерция? – тут я поняла, что высказалась довольно-таки двусмысленно.

Брюнетка покраснела до корней волос и скосила глаза на Бахура.

«Понятненько, – хмыкнула про себя я. – Кажется, намечается нечто романтическое».

– Твое какое дело? – взвизгнула, чуток опомнившись, Каплунова. – Еду и еду!

Она стукнула кулачком по столу, при этом сметя на пол блюдо с ананасами.

На шум высунулась официантка, судя по всему, старшая из них – солидных габаритов тетка, увешанная золотом.

– Так, все! Хватит безобразничать! Что вы тут устроили? Еще немного, и весь ресторан разнесете! Оплачивайте счет, триста гривен, и уходите отсюда!

Моя кровь вскипела. Никогда меня с треском не выгоняли из кабака, пусть и на колесах – и не выгонят. Я машинально сунула руку в карман пиджака в поисках бластера и замерла. А, собственно, чего это я? И с чего это ты подруга хватаешься за несуществующий бластер? Видать, хорошо тебя кайсаровское пойло вштырило!

– Не смей! – пафосно закричал Андрей, неверно истолковав мой жест. – Я не позволю, пока жив, ни одной женщине платить за себя, если она ела за моим столом!

И он стал вываливать из карманов на стол денежные купюры всех цветов радуги.

– А если этого не хватит, у меня есть кредитки! – хвалился винодел.

– Берем только наличные, – поджала губы официантка, однако принялась деловито сгребать наличность – похоже, дамочке не придется жаловаться на чаевые.

Выйдя из вагона-ресторана, мы расстались. Алиса побежала за Бахуром, а может, к себе, а я отправилась в вагонную уборную, чтобы привести себя хоть в какой-то порядок.

А то как вспомню, каким диким взглядом посмотрела на меня официантка в вагоне-ресторане, так тошно становится.

Правда, увы, не выйдет переодеться в нормальную одежду за ее отсутствием. Но деньги были при мне, а, значит, по прибытии можно будет купить себе приличных шмоток. Уж наверняка в Крыму есть солидные торговые центры. Должны быть…

Тут я поймала себя на мысли, что в Крыму ни разу-то и не была – в детстве родители предпочитали отправлять меня на лето к деду, а потом началась вся эта свистопляска…

Ладно, вэк, умываться и спать.

Интерлюдия

Зов предков

Своей родословной я весьма и весьма гордилась. Если точнее, то родословной по маминой линии.

С папиной стороны все обстояло довольно тривиально. В роду Образцовых все мужчины были военными, по крайней мере, последние сто с хвостиком лет, начиная с Гражданской войны. (Глубже я просто пока не копала).

Мой прадед служил под началом «красного маршала» Ворошилова и сам едва не стал маршалом, да погиб на фронтах Великой Отечественной. Дед дослужился до генерал-лейтенанта, а вот отец выше полковника не поднялся. Не успел.

В 1991 году, когда страна развалилась на полтора десятка независимых государств, наша семья вынуждена была покинуть место службы отца, славный украинский город Ивано-Франковск, и вернулась в Москву. В Первопрестольной дальнейшая карьера отца не задалась. Армия сокращалась, претерпевая болезненные реформы, с которыми полковник Образцов не был согласен. В памятном 1993-м он поставил не на те силы, оказавшись среди защитников здания Верховного Совета. Этого победители ему не простили.

Уйдя в отставку и дождавшись, когда дочь окончила школу, мой папа переехал жить на фамильную подмосковную дачу, построенную еще прадедом, и, подобно императору Диоклетиану, начал там выращивать капусту.

Мама, как жены декабристов, последовала за супругом в добровольную ссылку, оставив дочку одну в четырехкомнатной генеральской (дедовой) квартире на Тверской. Разумеется, она навещала любимое чадо не реже одного-двух раз в месяц, но в остальном я с семнадцатилетнего возраста была предоставлена самой себе. Сама выбирала вуз по окончании школы, сама в него поступила (что было весьма непросто ввиду престижности заведения и избранной специальности), сама закончила с отличием и самостоятельно пробивала себе дорогу в профессии.

Правда, завистливые «закадычные» подруги за моей спиной шептались, что здесь не обошлось без колдовства. Не зря же Маринка Образцова получила свое звучное прозвище «Ведьма». Потому что… ну, вы же понимаете…

А все из-за маминой родни.

В год Московской Олимпиады молодого капитана-пограничника перевели в Прикарпатье. К своим двадцати пяти годам парень еще не был женат, посему в благодатном краю кареоких и чернобровых красавиц тут же ринулся решать эту проблему. На одной из ивано-франковских дискотек он и познакомился как раз с такой «кареокой и чернобровой» да еще и с косой до пояса толщиной в руку.

Оксана оказалась крепким орешком, не чета пронырливым столичным девицам, мечтавшим заполучить в мужья генеральского сынка и готовым исполнить любой его каприз. Осаждать эту неприступную крепость пришлось по всем правилам стратегии и тактики: конфеты, букеты, дефицитные билеты на концерты известных артистов…

Дошло даже до исполнения ночных серенад под балконом студенческого общежития (красавица училась в мединституте).

«Тоже мне, Назарий Яремчук нашелся», – бросила красавица презрительную реплику, охлаждая восторги соседок по комнате, выскочивших на балкон послушать выступление парня.

Пригожий кудрявый исполнитель знаменитой «Червоны руты» был ее любимым певцом.

«Ой, Оксана, какая ты! – возмутились девушки-медички. – Тебя б, наверное, и сам Яремчук не растрогал».

«А вот пусть приведет его сюда, да споет с ним дуэтом, тогда и поглядим», – уподобившись своей тезке из «Ночи перед Рождеством», загадала бессердечная красотка.

«Ну, ты загнула… – приуныли ее соседки, понимая, что у капитана нет ни малейшего шанса. – Так всю жизнь в девках куковать и будешь…»

Через неделю под балконом раздалась песня, выводимая двумя мужскими голосами: неподражаемым тенором, принадлежавшим заслуженному артисту УССР, и хрипловатым баритоном молодого офицера:

Словно завороженная слушала Оксана песню о чарующей силе любви, не обращая внимания на язвительные подколки подружек. На глазах ее выступили слезы. Закутавшись в шаль, спустилась она вниз и дослушала песню уже здесь. А когда смолкли последние звуки, низко поклонилась сначала «буковинскому соловью», а затем и его напарнику.

Бравый капитан, не растерявшись, тут же предложил красавице руку и сердце, а лукаво улыбающийся артист поддержал его, выступив сватом. Разумеется, девушка согласилась.

(Потом она не раз приставала к мужу с расспросами, как ему удалось уговорить певца бросить все и приехать из соседней Черновицкой области, чтобы выступить вот с таким необычным концертом, но офицер только загадочно улыбался да посмеивался).

Повезла жениха знакомиться с родней, жившей в горах. Здесь за чаркой паленки да за горшком ароматного баноша, кукурузной каши, сваренной на сметане и приправленной овечьей брынзой и шкварками, и узнал капитан о родословной своей будущей жены. Не удивительно, что той так нравилась песня о волшебной красной мяте, найденной в горных лесах – девушка происходила из древнего рода карпатских мольфаров. Так у прикарпатских гуцулов называют наделенного сверхъестественными способностями человека, что-то наподобие гадателя, чародея или народного мага.

Как поведал Образцову его будущий тесть, Игнатий (или по-местному Гнат), мольфары бывают добрыми и злыми («Я – добрый», – отправляя в рот ложку баноша, подмигнул горный колдун). Обычно свою силу они применяют для лечения людей и управления силами природы (тучами, дождем, ветром), используя заклинания и заговоры, специальные устройства и травы. Вот и Оксана пошла в медицинский, чтобы развить свой данный природой и предками дар, поставив его, так сказать, «на научную основу».

Воспитанный в духе марксизма-ленинизма парень поначалу не поверил во все эти «сказочки». Легенды, они и есть легенды. Фольклор, часть местного колорита. Но пожив чуток у новой родни, благо начальство расщедрилось на отпуск молодожену, понял, что не все так однозначно, как это провозглашает официальная материалистическая идеология.

С утра до ночи в дом мольфара Гната шли люди то с одной, то с другой проблемой. Иные просто совета просили, вроде как у цыганки-ворожеи: стоит ли затевать то или иное дело, будет ли в нынешнем году урожай, сколько поросят принесет свиноматка и тому подобное. Кудесник выслушивал всех внимательно, попыхивая трубочкой и задавая посетителям разные встречные вопросы, а затем изрекал приговор. И редко его слова расходились с действительностью.

Но это еще не все. Мало ли на свете действительно мудрых и прозорливых людей, способных глубоко анализировать жизненные ситуации. Поразили капитана несколько случаев, когда на прием к тестю являлся кто-нибудь из местного начальства (председатель сельсовета, а то и секретарь парткома) с просьбами «пособить с погодкой». Ну, там дождь льет, не переставая, что для Прикарпатья не в диковинку, а пора урожай убирать. Или наоборот солнце жарит немилосердно, грозя сжечь все на корню.

«Что ж он, тучи руками разгонять будет? – хмыкал про себя капитан. – Или приманивать их, как голодную собачонку?»

Гнат, словно читая его мысли, хитро косился на зятя, а потом исчезал, неведомо куда, на пару дней, возвращаясь неизменно каким-то больным и изможденным. Удивительно, но после таких отлучек погода менялась, как по заказу. Проливной дождь сменялся погожим деньком, а жара – обильными осадками. Совпадения?

Не в силах принять новое знание, молодой человек искал поддержки у Оксаны. Та чаще отнекивалась, сверкая карими глазищами. Но иногда, сжалившись над его муками, рассказывала о своих предках, говоря, что сила, которой обладает ее отец, ничто по сравнению с теми способностями, которыми владели их пращуры. Вот те действительно многое умели. И звезды с луной могли с неба украсть, и мертвецов оживлять, и камни силой взгляда передвигать.

«Сказки!» – обижался Образцов.

«Ну да, ну да…», – соглашалась с ним чернобровая, щелкая пальцами и зажигая невесть откуда взявшимся на ее ладони огоньком сигаретку, которую муж как раз собирался прикурить.

У офицера только челюсть от изумления падала.

«А еще что можешь?!» – спрашивал в азарте.

«Что ж я тебе, фокусы показывать нанималась?» – отбривала супруга, без помощи рук швыряя в него маленький камешек.

Потирая пальцами ушибленный лоб, капитан только вздыхал.

Фокусы не фокусы, а настоящие чудеса она творила, помогая больным, от которых не было отбоя ни в родительском доме, ни в хате соседки, наставницы Оксаны в травничестве, Василини Ивановны Ирчан, ни в их ивано-франковской квартире, где кухня, кладовая и холодильник были заставлены банками и склянками с различными отварами, мазями, настойками, сборами. Для каждого недужного свое. Иным же и просто мановением или наложением рук помогала. Продолжила целительскую практику и в Москве, но недолго. Жаловалась, что в отрыве от родных корней не может, неоткуда Силу черпать…

Кое-какие из фамильных способностей перепали по наследству и Образцовой-младшей. К целительству особых способностей у меня не обнаружилось – разве что могла руками снять головную боль или привести в норму давление. А вот острый глаз да пророческий дар деда Гната унаследовала. Как зыркну, бывает, на кого, словно душу наизнанку выверну. И давай говорить собеседнику, что с ним было, что есть да что будет. Многие пугались этих моих видений, особенно когда предсказания сбывались. За то и прозвали «Ведьмой». (А вовсе не за выкрутасы с огоньками, которые я якобы умею добывать щелчком пальцев). Благодаря этому своему дару и продвинулась на журналистском поприще, раскапывая об иных объектах своих статей такое, что невозможно вытрясти из человека даже при помощи сыворотки правды и детектора лжи.

«Тебе бы в полиции работать, – нервно шутили подруги. – Или частным сыщиком».

Я и сама иногда подумывала о профессии детектива. Но не сейчас, когда моя журналистская карьера на подъеме, а потом, к старости, когда я выйду в тираж и нечем будет заняться на пенсии…

Глава 2

Как кур в ощип

Я проснулась, как ни странно, в очень хорошем расположении духа и просто-таки с отличным самочувствием.

Поднялась с койки, стянула длинные волосы потуже в хвост и оправила пиджак. Открыла купе и вышла наружу. Первая же попавшаяся навстречу проводница с нескрываемым удивлением уставилась на меня.

– А вы… кто?

– Я – пассажир! – гордо заявила я, не понимая причины ее удивления.

– А что вы здесь делаете? – спросила проводница.

– Как что? Еду в Севастополь, – ответила, зачем-то уточнив. – Вернее, в этот, как его, Ахтиар.

– Гражданка, мы уже два часа назад прибыли. Вагон отцепили, все пассажиры вышли. Где ж вы были?

– Как так вышли? – оторопела я. – А мои друзья?!

Шайтан, но я даже не знаю, где они ехали!

«Наверное, меня уже обыскались», – пронеслось в голове.

Несколько минут я бестолково металась по абсолютно пустому поезду, стоящему на запасном пути.

– Ну, что за дела? – проговорила вслух, закусив нижнюю губу. – Как вообще можно было оставить меня одну? Уйти и не дождаться. Хотя, что им в депо сидеть, меня ждать? Всех пассажиров наверняка выгнали. Может, они подумали, что я вышла раньше и уже на месте? – сама себя успокаивала я. – Хорошо, что хоть сумка моя с паспортом и кредиткой на месте. Чего мне стоит самой добраться до отеля? Адрес я знаю, – я приняла решение и покинула злосчастный поезд, соскочив на каменистую насыпь под палящие лучи южного солнца.

Как только я оказалась на земле, сразу почувствовала что-то неладное. Воздух в этом самом Ахтиаре разительно отличался не только от привычного московского, в котором выхлопных газов чуть ли не больше, чем самого кислорода, но даже от экологически чистого воздуха Карпат. Здешний был настолькочистым и прозрачным, густым и чуть сладковатым на вкус, что в первые минуты пребывания на открытом пространстве дышать было тяжело. Даже чих с кашлем напали.

Вдоволь начихавшись и откашлявшись, я огляделась по сторонам и присвистнула. Мой вагон не только отцепили, пока я дрыхла без задних ног, но еще и зачем-то загнали, надо полагать, на самые что ни на есть дальние запасные пути.

– Фигня какая! – ругнулась я.

И сколько теперь топать до вокзала или станции? Километра три-четыре?

Кругом какие-то склады, пакгаузы, закопченные красно-кирпичные стены мастерских.

Да и составы вокруг выглядели странно. Древнего вида пассажирские вагоны, причем разных цветов – синие, желтые и даже, убиться веником, розовые! Мой обычный купейный вагон производства давно почившей ГДР с надписью «Укрзалізни́ця» смотрелся чем-то инородным.

Имелись тут и теплушки с непонятными маркировками, и даже настоящий паровоз. Они тут что, кино снимают? Или нашли где-то в депо стоявшего невесть с каких лохматых годов старичка и теперь хотят перегнать его на металлолом?

Приглядевшись, я опять удивилась. Маркировки на вагонах были какие-то странные… Наряду со знакомой кириллицей и латиницей имелись и надписи на их смеси (такое я видала в югославских землях), греческие и вообще Аллах ведает какие, смахивающие на те, что украшали подаренный моей школьной подружкой Милкой Дробышевской альбом с видами Иерусалима.

Пожала плечами. Откуда бы в Крыму взяться израильским или сербским вагонам?

А за этими вагонами, вот те раз, стоял себе на пресловутом «запасном пути»… бронепоезд.

Я озадаченно изучала древнего мастодонта. Да уж, чего только не увидишь в украинской глубинке, в России такого днем с огнем не сыскать. Кажется, приятель отца Семен Семеныч Рихтер, полковник неких хитрых частей, говорил, что подобный антиквариат использовали в Чечне…

Что за вздор лезет в голову? Где Украина, а где Чечня? По воздуху перегоняли, что ли? Или по морю везли? Но зачем?! Может, он просто стоит здесь в качестве экспоната для привлечения пассажиров?

Однако бронепоезд старым не выглядел, да и свежие заплаты, приклепанные в разных местах на броне, наводили на кое-какие мысли. При этом борта реликта военной древности были расписаны странными граффити – перевернутые многоугольники и пентаграммы, круги с вписанными в них непонятными рунами и рожи каких-то неприятных тварей, напоминающих вампиров и чертей. Словно на бедное железнодорожное ископаемое совершили набег юные художники-сатанисты.

Мда, ну и нравы туточки. Вроде ж, так сказать, глухая провинция у моря, как сказал поэт (вот какой именно, я не помнила).

Но тут посторонние мысли исчезли. Я увидела, как от соседнего состава отъехала запряженная настоящим воломнастоящая арба, груженная мешками и управляемая самым настоящим аборигеном – седым сгорбленным дедком, загоревшим до черноты, в вытертой папахе и разноцветном бешмете.

– Эй, дедушка, не подвезете до вокзала?! – рявкнула я, кидаясь наперерез гужевому транспортному средству и потрясая в воздухе двумя мятыми полтинниками.

– А, садыс, внучка! – кивнул он, проигнорировав протянутые рублевые купюры и хлопая скотинку кнутом.

Свесив ноги, я подставила разгоряченное лицо ветру.

– Хэй, внучка, выжу, ты ыздалэка? – вдруг справился старик.

«Вот старый глазастый черт! Тебе-то какое дело?»

Вслух, конечно, такого не сказала.

– Ну, есть немного…

– А кито ты, ызвыняй? Ынтересно…

– Я из Киева, – выдала, не моргнув глазом.

(Мало ли как представители местных репрессированных в стародавние времена народов относятся к россиянам в целом и москвичам в частности).

– Скьява?! – поднял седые кустистые брови старик, враз переменившись лицом. – Ты… вы… скьява?! Пырастыте, ханум, не понял срасу… Из какых будэтэ, из тшернис или из регнис?

– Второе, – бросила я, мысленно проклиная старого пня за неумеренное любопытство.

И с чего это ему боятся киевлян, тем более киевлянок?

– Уймэ! – восхитился сморчок. – Вай, кынягиня, да?

– Что-то типа того…

«Вот придурошный, княгини какие-то ему мерещатся».

– Ваймэ! – еще раз пришел в экстаз дедок. – Ныкто нэ паверыт, што падвазыл саму скъявскую кынягыню! Ваймэ!

«Точно, тронутый!»

На всякий случай отодвинулась от аборигена подальше.

Оставшееся время дороги старик, к счастью, молчал, и мы ехали в тишине – мимо вагонов всех видов, мимо паровозов («А иные, кажется, на ходу»), мимо соплеменников деда, наряженных в оранжевые жилетки и ковыряющих насыпь ломами. Я даже вздремнула, убаюканная мерным покачиванием телеги.

А потом вдруг все кончилось.

И так получилось, что я сначала спрыгнула с арбы, отряхнулась от пыли, а потом только поняла, чтоувидела…

Когда подняла голову, то узрела то, что никогда не могла бы представить. Разве только в каком-нибудь фантастическом кино посмотреть.

Я стояла оглушенная, раздавленная, убитая и распыленная на атомы. Небо и земля несколько раз поменялись местами.

«Вот как, оказывается, сходят с ума», – пронеслось в голове.

Город, лежавший передо мною, был громаден – может, и не настолько, как Москва, которую я покинула пару суток назад, и не как Париж. Но очень велик! И это явно не Севастополь, а тем более не какой-либо захолустный курортный поселочек, типа Николаевки или Нового Света. Таких в Крыму просто не могло быть.

Настоящий мегаполис.

Вычурные силуэты домов и дворцов разнообразных архитектурных стилей соединялись здесь, создав совершено невероятное по красоте и величию полотно, тянущееся вдаль, насколько могли видеть глаза. Некоторые строения были похожи на сооружения знакомого мне мира (я увидела среди деревьев здание, напоминающее Колизей), другие смотрелись абсолютно чужими, а иные почти не отличались от московских многоэтажек.

Было утро. Над кварталами города, зелеными парками и лазурной бухтой, по которой пыхтящий буксир тащил семимачтовый огромный парусник, висела легкая дымка. Город раскинулся на берегу залива и нескольких островах, вырастая из-за горизонта бесконечными домами, дорогами и трубами заводов. Крыши, море крыш. Островерхие, многогранные, разноцветные – зеленые, синие, красные и золотые. Районы особняков и дворцов – и жилые, плотно застроенные, с теснящимися друг к другу домами, с небоскребами, сияющими стеклом, куполами и шпилями минаретов старого стиля.

Ошалело вертя головой, я отмечала то огромный мост, перекинутый через бухту, то высокую башню в форме витого рога – насчитала в ней тридцать семь этажей. Большая часть мегаполиса скрывалась за горизонтом, но острые сверкающие башни были видны даже сквозь голубую дымку. А прямо передо мной расположился явно вокзал, по роскоши не уступавший любому из дворцов, какие мне доводилось видеть….

– Э… это… Ах…тиар? – только и выдавила я из себя, ни к кому не обращаясь.

– Вай, дочка, сам всегда удывляюс, кагда выжу! – проклекотал за спиной старик, вероятно, тоже любующийся немыслимым зрелищем. – Кырасавэц наш, жэмчужына у моря, панымаешь…

Папаха его сбилась, обнажив заостренное волосатое ухо, и я почти не удивилась – просто уже не было сил удивляться.

В голове голосом мультяшной Фрекен Бок кто-то пел: «А я сошла с ума! А я сошла с ума! Какая досада!»

Так я и стояла некоторое время – пять минут, а может, полчаса, приводя мысли в порядок или, как говорила Алиса Каплунова, «собирая мозги в кучку», не заметив, как остроухий погонщик уехал.

Первое, что пришло в голову – купить карту странного города. Надо же, черт возьми, понять, куда меня занесло.

Я огляделась по сторонам в поисках киоска с прессой. Таковой обнаружился шагах в двадцати от места, где меня высадил дедок. Самый обыкновенный ларек, практически ничем не отличающийся от московских точек продажи печатных изданий. Металлический корпус, выкрашенный в синий цвет, стеклянная витрина, сплошь заставленная разнообразными газетами и журналами, белая пластиковая крыша и вывеска под ней с надписью «Ахтиар-пресс», то ли на русском, то ли на украинском. Алфавит-то в обоих языках практически одинаковый, сразу и не увидишь разницы.

Понадеялась, что сумею объяснить продавщице, что от нее требуется, даже если возникнет небольшой языковой барьер. Правда, гривен у меня при себе не было, но пара сотен рублей и немного евроденег наличными завалялось. Оставалось надеяться, что здешние работники торговли, как это водится на курортах, снисходительны к туристам и не брезгуют иностранной валютой.

Я постучала в закрытое окошко, которое располагалось примерно на уровне моей груди. Внутри киоска кто-то зашевелился, щелкнула задвижка, и форточка отворилась.

– Скажите, пожалуйста, у вас есть карта Ахтиара?

– Ну, – буркнули в ответ.

– Сколько стоит?

– Серебрушка, – пробасили низким хриплым голосом из будочки.

Я не смогла разобрать, кому он принадлежал, мужчине или женщине.

– Простите, а сколько это в рублях или в евро? Понимаете, я просто только что приехала и еще не успела обзавестись местной валютой. А еще у меня есть кредитка, если это поможет, – решила закосить под типичную туристку и, похоже, не прогадала.

– Ой, машаллах, – рыкнули из окошка, – понаехало здесь всяких! И что вам дома не сидится-то? Давай сюда свою кар-рточку.

Я хмыкнула, оценив «вежливость» продавца. Совсем как дома. Выудив из сумочки платиновую «Визу», протянула ее в окошко.

– Вот, возьми… – договорить я не смогла, поскольку рука, высунувшаяся за кредиткой, повергла меня в ступор.

Огромная мохнатая лапа с просвечивающейся из-под обильного волосяного покрова зеленоватой кожей и наманикюреными трехсантиметровыми ногтями, покрытыми ядовито-красным лаком, ловко выхватила из моих рук кусочек пластика.

Изогнувшись, я попыталась разглядеть в маленьком проеме обладателя конечности, но окошко было настолько неудобно размещено, что попытка не увенчалась успехом. Я уже было подумала, что мне померещилось, но спустя пару мгновений все та же лапища протянула мне мою кредитку и цветной проспектик, изданный на русском (что уже не удивило).

Выхватив их, я благоразумно решила убраться подальше от странной продавщицы (или продавца) и найти лавочку, где можно будет посидеть, изучая карту города. К счастью, на вокзале их было предостаточно. Резные деревянные скамейки тянулись по периметру широкой, вымощенной красной брусчаткой привокзальной площади.

Так, посмотрим, на первой странице всегда печатается общая информация.

«Кырым, – прочла я, – одна из популярнейших держав планеты Рея, которую посещают туристы из разных миров. Это край легенд и исторических памятников.

Государственное устройство – конституционная монархия, управляемая Диваном, состоящим из двадцати везиров, назначаемых Ханом. Во главе Дивана стоит Великий везир. В настоящее время правящим главой государства является Его Светлость Хан Девлет Тринадцатый Герай.

Столица – Бахчисарай.

Денежная единица – бешлик, состоящий из ста тринадцати акче. В обращении имеются купюры номиналом 1, 7, 13, 50 и 113 бешликов и мелкие монеты номиналом 1, 7 и 13 акче.

Государственный язык – тартарский.

Кырым – светская страна, религия в ней отделена от государства и школа от религии. Основными культами, распространенными в державе, кроме нациеобразующей религии ислама, являются культ бога морей и океанов Давдора и Великой Богини-Матери. Кроме того, каждая из этнических групп почитает своих богов и богинь, что не возбраняется.

Ахтиар – второй крупнейший город страны, международный морской порт и курорт, расположенный на берегу теплого и ласкового Срединного моря. По преданию, был основан около трех тысяч лет назад сыном бога морей и океанов Давдора и Великой Богини-Матери Карием.

Население – 3,5 миллиона. Этнические группы: люди – 70 %, эльфы – 13 %, орки – 7 %, гоблины – 3 %, остальные 7 % составляют национальные меньшинства Реи и мигранты из других миров.

( Всем иногородним, предполагающим провести в Ахтиаре более трех месяцев, необходимо в семидневный срок зарегистрироваться в полицейском участке)».

Далее следовали общая карта города и планы отдельных районов с указанием наиболее интересных для туристов точек: отелей, ресторанов, музеев, исторических достопримечательностей.

– Ой-ой-ой! – взвыла я, покончив с просмотром проспекта. – Ой, мамочки!!

Поток ругани изливался из глубин моей души, наверное, с полчаса, а то и больше. Потом я выдохлась и еще некоторое время в немом отчаянии сидела на лавочке, раскачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик.

Ужас моего положения угнетал.

Следовало как-то принять к сведению и смириться с тем фактом, что я силой Бога, черта, инопланетян или хоть этого здешнего Давдора перенеслась в некий параллельный или перпендикулярный мир под названием Рея, где есть некий Ахтиар и где, судя по всему, говорят по-русски (?), что уже само по себе хорошо.

Есть, конечно, вероятность, что сейчас я, допившаяся в том киевском казино до белой горячки, лежу под капельницей в какой-нибудь тамошней Феофании (или как там ее?) под присмотром украинских айболитов, но вряд ли разумно основывать стратегию дальнейших действий именно на этой гипотезе – может дорого обойтись. Например, есть вариант угодить уже в здешнюю психушку. А вот интересно, если, лежишь в бреду в дурдоме, и тебе привидится, что ты угодил в психушку и бредишь, и в этом бреду тебя тоже упрячут в дурку, а там ты тоже…

– Так! – приструнила я саму себя. – Отставить! А то и в самом деле до желтого дома недалеко! Нужно встать и идти! А там посмотрим…

И, вздохнув, я неспешно двинулась к вокзалу, к воротам города, в котором мне, возможно, придется прожить всю оставшуюся жизнь…

ВСЮ?! ОСТАВШУЮСЯ?!

– Ой, мамочки!! – снова возопила я.

Так, не раскисать и не расслабляться, проблемы будем решать по мере их поступления.

Для начала…

Я на ходу вновь оперативно пересмотрела содержимое своей сумочки.

Ни бластера (что он мне дался, этот бластер, о котором я вроде только в фантастических книжках читала?), ни даже завялящего револьвера. Есть, правда, шокер и баллончик. Еще мобильник, чуток рублевой и евровой мелочевки с кредитными карточками. Их, кажись, здесь принимают, что радует. Но банк в любое время может заблокировать счета, когда увидит, что обналичка идет черт знает где. Еще есть сережки, перстенек и этот вульгарный кулон на цепочке – золото, пусть и самоварное. С голоду пока не помрем. Хотя внутренний голос отчего-то возмутился при мысли о продаже побрякушек.

Вэк!

Хорошо… Просто отлично!

А вот это бумаги на отель и ключ в конверте на этом странном брелоке.

Хм, а если…

Хлопнула себя по лбу.

А что если меня притянуло сюда именно этим ключом?! Типа как Элли с ее фургончиком. Фея Убивающего Домика, нет, скорее, Фея Волшебного Ключа от Отеля. И этот самый отель тоже окажется каким-нибудь заколдованным замком с привидениями…

Ну ладно, хватит пустых рассуждений. Вперед!

И я осторожно, словно двигаясь по минному полю, потопала к вокзалу.

Вблизи он оказался еще более впечатляющим. В его гигантских параболических арках было что-то торжественное, нечто от древних храмов и соборов. Широкая лестница вела через две колоннады – верхнюю и нижнюю.

«Да, а колонн-то и впрямь много: куда ни посмотришь, везде колонны и колонны».

Два гигантских портала обращены к югу и северу; перед ними – два идола громадных размеров и неуклюжей формы, от которых прямо таки несет тысячелетиями. Здание больше походило на сказочный замок, чем на вокзал, и его кровлю украшали три купола небесной лазури, увенчанные золочеными полумесяцами.

Невысоко над ними проплывал гигантский дирижабль. Пассажиры, стоя на балкончиках, махали руками тем, кто находился внизу. Они казались не больше муравьев отсюда, снизу. Наверное, сверху был тот же оптический эффект.

Я поднялась по широченной гранитной лестнице, украдкой рассматривая публику и изо всех сил делая вид, что ничему не удивляюсь. Судя по взглядам встречных, мне это плохо удавалось. Ну, в самом деле, разодетые черт-те как люди, напоминавшие временами не то бродячих актеров, не то сбежавших из цирка клоунов – это ладно, я и в Москве насмотрелась на всяких готов с эму …тьфу, эмо, и прочих толкинистов. Но как быть со здоровяками за два метра росту с какой-то зеленоватой кожей и носами, напоминающими несколько облагороженные поросячьи пятачки? (Орки, что ли, или гоблины?) Или альбиносы (неужели те самые эльфы?!) с длинными, как у лисичек, ушами и раскосыми глазами?

А вот это…

Прямо на меня двигалась парочка. Он был в клетчатом рединготе и шляпе вроде котелка, она – в легком длинном платьице и шляпке с перьями, с домашним питомцем на цепочке.

Но вот только если она походила на симпатичную короткошерстную обезьянку неведомой породы, стоящую на задних лапках, то ее спутник, пожалуй, больше смахивал на прямоходящего орангутанга. А на цепочке рядом с ними бежал… ярко-оранжевый паук размером с небольшую дыньку, смешно перебирая шипастыми лапками.

Я невольно замерла, впрочем, этим себя не выдав. Вслед странной парочке озирались многие. Наверное, это какие-то здешние неформалы (тролли какие-нибудь?).

Но больше всего поразило меня присутствие здесь самых настоящих… цыган. Пестрая толпа из пяти или шести упитанных теток, окруженных оравой вопящих младенцев, деловито шествовала к одному из коридоров, ведущих на перрон. Ну, цыгане и цыгане. В другое время я просто не обратила бы на них внимания, но сейчас от этой толпы веяло чем-то родным, земным, что ли.

– Позолоти ручку, красавица, – совсем по-земному сказала наткнувшаяся на меня дама в разноцветном платке, широченной юбке с оборками и безразмерной кофте, обтягивающей невероятных размеров бюст.

– А, что? – я не поняла сначала, чего от меня хотят.

– Дай денег, говорю, – ухмыльнулась усатым ртом цыганка. – Всю, как есть, правду скажу.

«А вдруг и правда скажет?!» – обрадовалась я и нервно зашарила в сумочке.

Извлекла оттуда жетон и без раздумий бросила его в подставленную темную ладонь. Рука цыганки дернулась, будто на нее упал раскаленный уголек, а глаза широко распахнулись.

Прищурившись, она вперила в меня пронзительный взгляд, и я почувствовала себя неловко, словно меня раздели и засунули в рентген-аппарат.

– Вай-вай, красавица, – запричитала гадалка, быстро пряча подношение за пазуху. – Ждут тебя большие беды, большие деньги и большая любовь. Так что готовься… Гото-овься!

И что-то бурча себе под нос, быстренько кинулась догонять уже скрывшуюся в коридоре гурьбу сородичей.

Я пожала плечами. Хороша « вся правда». Ничего толком не сказала, а подарок слупила. Хоть не жаль потери, не свое, но все-таки…

Вестибюль, широкая лестница, направо и налево залы ожидания, главный зал ожидания, похожий на сводчатый храм, с арочными окнами, яшмой на полу и малахитовыми колоннами. В центре зала бил фонтан.

Побродив здесь, я лишний раз убедилась, что этот вокзал всем вокзалам вокзал. И два уровня его – это отнюдь не архитектурное излишество: поезда прибывали на двухъярусную эстакаду. Нижние останавливались как на станциях метро, а верхние – под стеклянной кровлей.

Повсюду в огромном здании по запутанным коридорам, которые были, казалось, специально построены так, чтобы сбить человека с толку, сновали приезжающие и уезжающие. А невидимые репродукторы объявляли (почему-то по-русски) названия городов, откуда приходили экспрессы.

Бахчисарай, Кафа, Карасубазар. Непривычные для уха названия.

От главных коридорных артерий во все стороны ответвлялись мягко освещенные туннели и полированные гранитные лестницы, ведущие к платформам и лифтам или на какие-то улицы. И везде царили оживление и сутолока. Люди и нелюди спешили по своим делам, встречались, прощались…

Магазины «С собой в дорогу», кафе, ресторанчики…

В одном из баров я решила передохнуть.

Неподалеку возле стойки пили пиво из почти полуведерных кружек бородатые коротышки с широченными плечами. Гномы, что ли, или еще какие аборигены…Тоска на миг накатила на меня, и остро захотелось вдруг подойти к любой кассе, отдать все деньги и золото, которые есть, и попросить со слезами билет до Москвы. Но я справилась с собой, отерла пот со лба, а затем продолжила свой путь вверх по лабиринту переходов.

И тут в десяти шагах я узрела смутно знакомую фигуру.

Присмотревшись, едва не хлопнула себя по лбу, таки узнав этого стройного красавца-брюнета в железнодорожной форме.

Проводник, который помог мне в Джанкое! Как же его?

– Муса! – взвизгнула я не своим голосом. – Мусичек!!

Юноша на миг застыл, обернувшись на зов. Взгляд серых глаз равнодушно скользнул по мне. Затем, пожав плечами, парень зашагал дальше, двигаясь к выходу из вокзала.

– Куда?! – как резаная заорала я, наблюдая, как рвется единственная, возможно, нить, связывающая меня с родным домом. – Держите его!

Распихивая локтями возмущенных пассажиров, я ринулась вслед за молодым человеком.

– Ханум! Стойте! Ваши документы!

Передо мною встали, перегораживая дорогу, трое полицейских – два обычных человека и третий – невысокий с оливково-зеленоватой кожей и большими носом и ушами (гоблин?). Однако важнее была их явная принадлежность к числу слуг закона, так что возникшая мысль бежать тут же и пропала. В серо-синих кургузых мундирчиках, красных фетровых турецких фесках с кисточками и каким-то непонятным гербом на кокардах, и что важнее всего, с большими кобурами на портупеях, на которые все трое как бы невзначай положили ладони. Непонятно, правда, что там у них было – бластеры или, может, магические метатели огня, но проверять это на себе не хотелось, и я послушно остановилась, кипя от досады. Красавец-железнодорожник уже вышел из зала ожидания.

– Ваши документы! – повторил «зеленый» носач.

Мне на миг захотелось заплакать от досады, но я сдержалась и с вымученной улыбкой протянула им паспорт и зачем-то документы на отель.

Российский паспорт с двуглавым орлом, как ни странно, особого удивления у служителей закона не вызвал, а вот по поводу бумаги они вполголоса пошушукались. До нее только и долетало.

– …Исконное право… Старый род, знает, что делает… Тем более, скьява…

«Скьява? Вроде бы этим не говорила, что приехала из Киева».

– Прошу, – «носач» вернул мне паспорт и свидетельство. – Как устроитесь, ханум горная ведьма, не забудьте зарегистрироваться и получить карточку гостя… Счастливо вам проводить дни в славном городе Ахтиар!

И козырнув, они ушли, оставив меня в еще большей растерянности, чем нашли.

Ведьма! Надо же. Репутация и здесь следует за мною по пятам.

Я покачала головой. Похоже, у меня нет другого выхода, кроме как добраться до этой чертовой гостиницы. Там, возможно, найдутся хоть какие-то ответы на мучившие меня вопросы…

* * *

Когда я таки выбежала из исполинского здания вокзала, никакого сероглазого красавчика в обозримом пространстве не наблюдалось. Зато меня сразу окружила толпа извозчиков местного розлива.

Хозяева двуколок, трехколок и одноколок, фиакров, в которые были запряжены разные лошади – от мелких пони до могучих першеронов-тяжеловозов. Было две или тележки, запряженные парой… страусов.

Но не это заставило меня замереть на месте. Мой взгляд прилип к стоянке омнибусов (так вроде назывались на Земле подобные экипажи). Здоровенные двухэтажные махины, в которые были запряжены большущие ярко-зеленые ящеры. Натуральные динозавры!

Имелись тут, впрочем, и механические повозки самого разного вида. К ним-то я и направилась.

Но какой выбрать? Вон те желтые «Жигули-восьмерку», где за рулем сидит волосатый зверолицый гуманоид, при виде которого любой голливудский режиссер ужастиков издал бы вопль восторга?

Или древнючего вида паровую колымагу, рядом с которой нервно курит высокая, элегантная девица в черном, чье напудренное лицо и зеленые глаза вполне гармонируют с длинными острыми ушами?

Но вот на глаза мне попался парнишка в серой рубахе, и я решительно направилась прямо к его автомобильчику. Честно говоря, приглянулся мне не столько водитель, сколько его транспортное средство – небольшое, но сияющее новеньким лаком и аккуратное.

– Прокатимся?

– У меня нет лицензии… – замялся парень.

А сам все вертел головой по сторонам, словно поджидал кого-то другого.

– Ничего страшного, едем, – подбодрила его я, уже залезая в таратайку. – Город хоть знаешь?

– Конечно! Я здесь родился и вырос.

– Ну, а что тогда смущаешься? Ездить-то не на лицензии, а на машине?

– Да так… А куда ехать?

Я назвала адрес.

– Отель «Удача»?! – удивился юноша, дав понять, что действительно знает свой город. – Но ведь он не работает… Хозяин его уважаемый человек, но….

– Уже нет, – буркнула я.

– Нет, позвольте, – забормотал юноша, – это очень уважаемая семья – клан Кайсаров хоть и имеет примесь крови орков и горных гоблинов…

«Да уж, насчет гоблинов – это верно», – с желчью подумала я.

– Этот отель принадлежит им уже двести лет…

– Уже нет, – повторила я.

– То есть? – опешил парень и даже притормозил.

– Теперь я его хозяйка…

Молодой человек уважительно, но несколько недоверчиво покосился на меня.

– Кстати, ты давно здесь паришься?

Непонимание, отразившееся на лице парня, заставило поправиться.

– Ну, давно стоишь?

– Не очень.

– А не видел случайно стриженого парня в железнодорожной форме? Сероглазый, красивый такой…

Шофер посмотрел на меня как-то странно.

«Что за реакция?»

– Нет, не видел. Простите, госпожа, не представился. Я Гарун ар… Реис. Учусь в Бахчисарае. Бахчисарайский магический университет, общий факультет, – похвастался парень, отжимая рычаг передачи.

– Будущий маг, значит, – ляпнула я, слегка напрягшись.

Впрочем, ежели тут эльфы, ходячие обезьяны и динозавры водятся, то почему не быть магам?

– Я и сама в некотором роде ведьма, – решила постращать мальчишку.

Залихватски щелкнула пальцами, пытаясь повторить фирменный фокус. Вместо искорки полыхнуло так, что едва не опалило мне брови. Не успев опомниться, задула огонь и затрясла рукой. Как ни странно, ожога не было.

Вэк!

Гарун прореагировал крайне спокойно, словно видеть подобное ему приходилось чуть ли не на каждом шагу.

– Маг, а извозом промышляешь? – приходя в себя, нарочито усмехнулась я, оттягивая ворот блузки, чтобы пустить струю свежего воздуха.

«Ну и дела. Надо будет на досуге поэкспериментировать. Вдруг еще какие мольфарские способности проклюнулись?»

– А почему вы без багажа? – ответил вопросом на вопрос парень. – Это так необычно…

– Бывает, – неопределенно выразилась я.

– А магом я работать не могу до инициации, – закончил он фразу и вздохнул, отжав блестящий полированной медью рычаг.

Внутри машины что-то запыхтело-засвиристело, над капотом взвилось облачко пара – средство передвижения каталось на паровом ходу, хотя я бы не удивилась, узнав, что воду в котле разогревает какая-нибудь саламандра…

– Значит так, будущий маг или мажонок… – скомандовала. – Поехали!

Юноша переключил рычаг золотника и довольно-таки шустро сорвался с места. Я отвернулась к окну. Там был город – удивительный и невероятный. Город чужого мира. Я бы удивлялась и восхищалась, если бы на это еще хватало сил.

«Так, спокойно… – скомандовала я сама себе. – Главное сейчас – постараться сойти за местную».

Я смотрела на строящиеся виллы по обеим сторонам улицы, на ремонтируемые домики. Похоже, что бы тут ни творилось раньше, сейчас и в самом деле город процветает и деньги у местных нуворишей водятся.

– Смотрю, похорошел Ахтиар-то… – бросила как бы между прочим.

– Да, со Смутными Днями и не сравнить, – подтвердил парень. – Перевороты каждые два года, с резней и пьяными наемниками, задирающими подолы девушкам. Таможни за каждой околицей и суд беев. А судили они, не приведи Аллах, как сурово! Могли за краденую овцу повесить…

– Что, в самом деле?! – изумилась я.

– Истинно так! – повернулся ко мне водитель, пропуская груженную мусором телегу и проскакивая перед мордой влекущего карету мохнатого единорога. – Законы больно жестокие были. Но сейчас, после восстановления законной ханской династии, да благословит ее Аллах, тут все изменилось! – многозначительно покачал головой паренек. – Прогресс, гуманизм, процветание. Очень много чего люди строят, скупают землю, вкладывают деньги… Ярмарки – лучшие в шести ближайших мирах. Есть и из Тебриза, и из Гз’убзаннарга’ршрангха, даже земляне попадаются…

– Земляне? И как, ладите с ними? А то ведь это народ такой… Понаехали тут! – поддразнила я, повторив фразу торговца (или торговки) газетами.

– Ну, у нынешнего Дивана особо не забалуешь, – ухмыльнулся юнец. – Если есть деньги или просто человек хороший – приезжай и живи, только веди себя прилично. А нет, так и Высокому эльфу или даже самому Темному Властелину объяснят, где его место. Да вам-то, уважаемая, что до землян? Вы же скьява, вам небось и демоны, и вампиры, и оборотни нипочем.

– Вамп..?

«Что, здесь и такое водится?!! Бежать! Бежать без оглядки!! Но как?!!»

– Да… если вам нужно будет куда поехать… Могу оставить номер, – предложил молодой человек, подмигивая – ну точно мысли читает!

– Номер?

– Ну да, номер экстрафона… Или, простите, у вас в мире нет экстрафонов?

– Ну… – неопределенно сказала я.

Порывшись в сумочке, извлекла оттуда мобильник.

– Сойдет?

Паренек с любопытством уставился на чудо техники моего мира.

Видать, смартфоны здесь не водились.

– Ничего себе! – восхитился. – И где такое продается? Дорого, наверное? Ах да, простите, вы же скьява…

Выяснить, кто такие эти скьявы, мысленно сделала я зарубку на память.

– Ладно, договоримся… – ответила, я прикрывая окно. – Диктуй свой номер.

Машина притормозила у большого старинного здания с солидной вывеской – той самой гостиницы, если я правильно разобрала местный изломанный шрифт.

– Вот, привез… – сообщил юноша. – А можно…

– Конечно можно, – не глядя, я потянула ему пару купюр. – Хватит?

– Да нет, – рубли, однако, парень взял, хоть и пару мгновений удивленно на них пялился. – Можно, я вас провожу?

– С чего бы это? – вскинула брови я, изучая свою собственность.

На вид домик ничего, и, судя по всему, в хорошем районе. Наверное, выручить за него можно немало… Вопрос – хватит ли на обратный билет? Дорога на Землю быть должна – Кайсаров ведь как-то к ним попал, да и этот проводник Муса, судя по всему, частенько мотается туда-сюда. Но кто знает, какие тут правила в этом смысле?

– Ну, на всякий случай. Мало ли…

– Ты ж сам сказал, что я скьява. Чего бояться-то?

– Честно? Хочу взглянуть, что внутри. Это ж знаменитая гостиница первого разряда, – ответил он. – Когда еще такая возможность будет.

Он смотрел на меня глазами преданной собаки.

– Вэк! Ехал бы ты отсюда подобру-поздорову! – вдруг резко высказалась я.

– Чего так? – опешил шофер.

– Извини, нервы, не сердись…

Гарун мило улыбнулся.

Ничего не скажешь, с виду мальчишка очень хорош, хоть еще и совсем зеленый. Наверняка не старше двадцати лет. Невысок, но и не коротышка. Ладно скроен. Ишь, как под рубахой мускулы бугрятся, словно не маг, а борец вольного стиля. Длинные густые волосы соломенного цвета рассыпались по широким плечам. И мордашка очень даже смазливая, хотя взгляд зелено-голубых очей несколько хитроват, а губы чуть-чуть полноватые для парня. Чем-то отдаленно напоминает этого гада Мусу, хотя, конечно, куда ему до красавчика с серыми глазами…

Да, неподходящее имя ему дали родители. Какой же он Гарун – мудрый и любопытный халиф из арабских сказок, любитель переодеваться? Скорее маленький Мук или Аладдин.

– А знаешь ли ты, что связываться со мной опасно? – вздохнула я тяжко.

– Почему? – удивился он. – Я не верю, что горные ведьмы приносят несчастье. Это предрассудки!

– Ты в этом уверен? – сдвинула я брови.

– Ну, я как-никак маг…почти…

– Твое дело, смотри сам.

Так болтая, мы подошли к парадному, запертому на большой висячий замок и позвонили в звонок, заверещавший как помоечный кот, которому отдавили хвост. С той стороны не последовало никакого ответа. Подождав, нажали кнопку еще раз.

– Что-то нам долго не открывают, – я посмотрела по сторонам. – Дом огромный, может, вход еще где есть? Пойдем, посмотрим!

– Пойдем, но в здании такой звонок, что мертвый бы услышал, – ответил Гарун, проявляя чудеса дедукции. – Скорее всего, нет никого…

– Куда же они все делись? – спросила я сама себя. – Должен же быть сторож там или еще кто?

Ровные, усыпанные гравием дорожки огибали отель по периметру и расходились лучами между кустами роз, кипарисами и статуями. Во внутреннем дворике располагались беседки и открытый бассейн.

Мы с Гаруном стучали во все встречающиеся на пути двери, но те были закрыты.

В это время наверху раздался громкий звук открываемого окна и громкий окрик:

– Это еще что за дерьмо, Давдор побери?! – фыркнул кто-то, судя по голосу, старуха. – Ты что здесь делаешь? Нет, ты мне скажи, какого Иблиса ибн Шайтана делаешь под этим окном? Небось, спереть чего хочешь, мерзавец? Ну, я тебе покажу! Сейчас ты у меня увидишь небо в алмазах, архар ты безрогий!

– Э, выбирайте выражения! – возмутился Гарун.

– Ах, так вас двое? Да мне плевать! Убирайтесь! Вы слышали? Вон отсюда! Вон!!! Пока целы!

– Погодите почтенн… – начала было я.

– Вон отсюда, ублюдки! – продолжала верещать дама. – Я сказала, вон! Вон!!!

– Но мы сюда по делу…

– Издеваетесь? – голос перешел в верещание. – Все, вы меня достали, иблисовы дети! – взревела невидимка. – Сейчас вы у меня полетите отсюда, как перезревшие желуди с дуба!

И сразу вниз выплеснулось содержимое помойного ведра – прямо на голову Гаруну.

– Оп-па! – ахнула я, глядя в расширенные от ужаса глаза студента-таксиста, ошалело взирающие на меня из-под потеков коричневой жижи.

После этого из окна вылетело и само ведро, и угодило точно в голову так и не успевшему отойти в сторону будущему магу. Он пошатнулся и упал на колени, явно получив легкое сотрясение мозга.

– Я вас! – продолжал бесноваться кто-то наверху.

Я испугалась, что сейчас в окно вылетит что-нибудь потяжелее. Но неведомый страж себя никак не проявил.

Придется самой выяснять с ним отношения – уже внутри.

– Гарун, вставай! Пойдем в дом, посмотрим, кто тебя облил помоями.

– Если в этом отеле такие порядки… – простонал Гарун, – то неудивительно, что почтенный Кайсар-бей его продал… Шайтан! Это ж надо – прокисший гарбарадский рыбный соус, не меньше кувшина! Он и свежий-то воняет, как сто шакалов!

– Кстати, я ведь предостерегала тебя, что рядом со мной тебя могу ждать неприятности! Так что не нужно было игнорировать мои слова! Сам теперь себе злобный Буратино…

Гарун про Буратино не спросил, видать, не до того было.

Мы все-таки нашли открытую дверь и проскользнули внутрь – и оказались в обширном холле со стойкой и множеством дверей. За одной из них находился коридор.

Стены и потолок были обиты панелями мореного дуба, что производило мрачноватое впечатление. Тем паче, что и без них здесь было довольно темно. Небольшие круглые плафоны розового цвета, развешанные по стенам метрах в трех друг от друга, не спасали положение. Рассеянный свет сразу же поглощался темными стенами и потолком. Дубовые панели стен периодически прерывались дверными проемами с такими же темными дверьми, на которых поблескивали номерки из благородной красной меди.

Коридор второго этажа выглядел значительно привлекательнее лишь из-за того, что стены были выкрашены в ярко-розовый цвет, а двери были белые. Мы заглянули в парочку номеров – никого.

– Ладно, пока суд да дело, вымойся здесь, а то воняешь, как… – я замялась.

– Как орочьи штаны! – улыбнулся юноша.

– Вот именно! А я поищу кухню, что-нибудь перекусим, – сказала я, выходя из комнаты.

Как ни удивительно, но в солидном здании отеля я так и не встретила ни души. Старые полы скрипели, кое-где сквозил ветер из открытых окон.

Интересно, куда подевалось вздорное существо, встретившее наше появление фонтаном помоев? То-то оно удивится, узнав, что покушалось на новую хозяйку…

Кухню я нашла на первом этаже справа от входа, и та сразу же порадовала мой взгляд – кругом чисто, хотя и пыльно. Деревянные ящики для ножей, медные котлы и керамические горшки – все в полном порядке. Большой желтый плафон с фарфоровым абажуром освещал это уютное помещение, которое, если бы не размеры, напоминало кухоньку особнячка в Барвихе моей подружки – гламурной писательницы Кати Катиной. Имелся тут и холодильник с вполне русской надписью, сообщавшей, что это сооружение называется «Король холода». Открыв его, я невольно хлопнула в ладоши от восхищения. Голод не тетка, а изобилие продуктов могло порадовать самый привередливый вкус.

Достала ветчину, быстро нарезала к ней салат из овощей. Еще выложила на деревянный круглый стол ломтики желтого сыра с большими дырками, зелень, оливки и сливочное масло.

«Прекрасно! Полагаю, что Гарун возражать не станет. Мальчик вообще ничего, у него добрые глаза, хотя и не без хитринки. И взгляд немного… плотоядный. Но я знаю, как обламывать таких типов», – подумала я и приступила к поглощению пищи.

Было очень приятно сидеть на мягкой подушке за круглым столом и смотреть в окошко на гостиничный садик.

– Красота! – вдохнула я полной грудью воздух с ароматом натуральных продуктов.

Параллельный (или перпендикулярный?) мир нравился мне все больше…

– Э-э-э… можно и мне? – в кухню заглянул мажонок.

– Конечно, садись! Здесь еды на полк солдат хватит! Не нашел никого?

– Угу… – с этим жизнерадостным возгласом Гарун присоединился ко мне.

Он был свеж после ванной, как молочный поросенок, и облачен в старомодный длинный восточный халат с нежно-лимонными арабесками на красном фоне и поясом с парчовыми кисточками.

– Одежду постирал… не поеду же я в помоях, – пояснил паренек.

– Угощайся, – пригласила я, аппетитно чавкая и пытаясь улыбнуться.

И добавила:

– Очень милый халатик… Ты в нем такой славный блондинистый ангелочек.

– Не надо смеяться, – смутился Гарун. – И так с детства страдаю из-за своей внешности. А разве я виноват? Я же настоящий мужчина!

– Я верю… верю. Хотя мужественность определяется не внешностью, – сказала я, хитро прищурившись.

– Да, она определяется поступками человека! – Гарун захрустел редиской, как кролик. – Кстати, выпить тут что-нибудь есть?

– Ну, ты и нахал! – хмыкнула я, переставая жевать. – Возьми в холодильнике, я видела полбутылки какого-то пойла.

«Что ж, такова, видно, моя планида, что все мужики пытаются первым делом меня напоить», – подумала я и вздохнула.

– Забавно вы назвали кальтершранк, – улыбнулся студент. – В вашем мире их так называют?

Я кивнула.

«Надо запомнить»

– Ого… ром! – Гарун достал бутылку и поставил на стол два стакана. – «Капитан Барбосса»! Дорого стоит, за одну такую бутылку всю мою тачку отремонтировать можно…

– Тебе сколько лет? – подозрительно поинтересовалась я, наблюдая, как мажонок наполняет бокалы.

– Я уже совершеннолетний, мне двадцать один год, – засмеялся паренек, гордо выпятив грудь. – Почти… Так что могу пить. В том числе и с девушками. Вы как, не против?

– Надо же! – поразилась я. – Я думала, меньше… Ладно, уж наливай… только мне разбавь соком.

– А ничего мы здесь устроились! – рассмеялся Гарун после первого бокала. – Вкусная еда, превосходное вино, прекрасная женщина…

Его хитрая мордашка замаслилась недвусмысленной улыбкой. Я решила немного остудить пыл самоуверенного паренька.

– Так я здесь хозяйка, а вот ты что тут расселся? Ты меня просто подвез!

– Не могу же я ехать в таком виде? Пусть одежда немного обсохнет, – ответил Гарун, по-хозяйски разбавляя ром гранатовым соком. – Я не виноват, что меня окатили помоями.

«Да уж, непрошибаемый типчик. Молодой, а прыткий…»

– Поищи лед в морозилке! – попросила я и чуть не подавилась, ибо увидела, что на меня глядит во все четыре черных дула старинный многоствольный пистолет.

«А ведь как хорошо все начиналось», – подумала я, тщетно пытаясь проглотить кусок, застрявший в горле.

– Не двигаться! Всем сесть за стол и положить на него руки, чтобы я видела! – закричала пожилая дама в длинном мешковатом платье, расшитом старинными монетами, и головном платке оранжевого цвета.

Смотрела гостья при этом на Гаруна. Это была маленькая и сухонькая, почти прозрачная старушка. Пергаментные жилистые руки, тем не менее, крепко сжимали пистоль.

Юный недомаг, так и не дошедший до пресловутого кальтершранка, замер на месте.

– Кто вы? – спросила бабка, подслеповато щурясь.

– Мы это… – начала я. – Случайно…

– Молчать! Держите меня за старую дуру?! Вы тут жрете, сидите на чужой кухне – и это случайно?!

– Мы … нас, вернее, меня… хозяин… – сказала я, тревожно следя за пистолетом.

Несмотря на плохое зрение старухи, дуло смотрело прямо мне в грудь, что, скажем так, несколько выбивало из колеи.

– Точнее, бывший хозяин. Я – новая владелица отеля.

– Что?! Что за чушь вы мелете? Кайсар-бей не мог продать этот отель! – зловеще захохотала старая карга, размахивая пистолетом.

– Вы только не волнуйтесь… Э-э-э… матушка, вы опустили бы пистолетик, – проблеял Гарун.

– А ты, девка, вообще молчи! Я с тобой пока не разговариваю, – огрызнулась старушка, поворачиваясь к Гаруну. – До тебя очередь еще дойдет. И никакая я тебе не матушка – была бы ты, позорница, моим дитем – задавила б в колыбели!

Я не выдержала и рассмеялась.

– Чего ржешь? – насупилась старуха. – Ишь, кобыла бесстыжая! Сейчас как пальну!

– Это не девушка, а молодой человек, его зовут Гарун, – пояснила я.

– А мне все равно! – огрызнулась бабка. – Никогда не поверю, чтобы Кайсар-бей так сглупил…. Врете вы мне, ох, врете. Знаете что? – вдруг задумалась старушка, поправляя платок.

– Что? – переспросил студент.

– А я вас сейчас подстрелю! Проникновение в чужой дом с целью наживы, покушение на мою честь, раз среди вас есть мужчина…

Гарун выдвинулся вперед в своем ярком халате.

– Извините, мы ни на чью честь не покушались и ничего не брали, можете обыскать! Думаете, что вам по старости лет спишут пролитие невинной крови?!

– Я могу и на плаху, мне все равно, – улыбнулась древняя развалина, размахивая пистолетом.

– А как насчет Загробного Суда? – осведомился мажонок.

– И это уже все равно, – загадочно молвила бабка. – Тем паче Кайсар-бей заплатит, сколько надо, и в мечети отмолят!

– Хватит! – закричал Гарун. – Не надо мне от вас ничего! И халат этот безвкусный свой заберите!

Он моментально скинул роскошный халат, представ перед старой кошелкой, что называется в натуральном виде.

Та потеряла дар речи, замерев с пистолетом, направленным вверх.

Прикусила язык и я, не столько от неожиданности, сколько от открывшегося моим глазам зрелища. Да, паренек молод, очень молод. Однако ж до чего хорош.

Воспользовавшись моментом, Гарун кинулся на старушку, выбил пистолет и крикнул мне, заведя карге руки за спину:

– Чего стоишь столбом? Дай полотенце! Свяжем ей руки и сунем в подвал! То-то крысы обрадуются. Мясо хоть и старое, но живое, не консервы какие-то. Сойдет за копчености…

– Теперь вы точно совершили покушение на мою честь и жизнь, – сказала старушка, удовлетворенно улыбаясь, пока я лихорадочно скручивала узел на полотенце, стягивавшем тощие старушечьи руки. – Связывайте, связывайте меня… это никого не спасет, я запомнила вас во всех подробностях, даже в интимных, – покосилась она на студента.

– Вот ведь старая ведьма! – сокрушенно покачал головой юноша, снова облачаясь в халат.

Я не могла с ним не согласиться. Старая-то старая, а «все подробности» разглядеть успела, несмотря на свою подслеповатость.

– Пожалуй, я при случае поблагодарю Карима… то есть Кайсар-бея за отличный подбор прислуги! – в сердцах сказала я.

– Тебе-то что до Кайсар-бея, чужачка?! – забормотала бабуленция. – Да как он вообще мог с такой связаться?!

– А может, я его невеста! – с вызовом произнесла я.

Лицо старой карги выразило неподдельный ужас.

– Неужели… ты и есть невеста Кайсар-бея? Сбылось-таки проклятье той эльфийки – жениться ему на непотребной девке из-за трех миров! Впрочем, увы, таков Мактуб – закон Судьбы, – всхлипнула бабка, – что достойным мужчинам попадаются недостойные женщины. Тем более, над молодым Кайсар-беем тяготеет наследственность… Его прадед тоже женился на танцовщице из бродячего цирка…

– Потому как за орочье отродье другая бы не пошла, – пробормотал как бы между прочим Гарун, вертя в руках трофейное оружие. – Зря боялись – он бы не выстрелил, запальный кристалл разрядился…

– И вообще, ты-то сама, небось, себе кого получше этого сопляка не нашла? – вновь раскипятилась старуха. – Или жених не нравится? Кайсар-бей, может, на орка и похож малость, да только ведь во всем остальном мужчина видный, не отнимешь. А этот твой смахивает на… даже не знаю… прямо какое-то… – она замялась, подбирая слова, – недоразумение!

– Что-о? – юноша не на шутку рассердился. – Да я… Да вы… сравнили меня с каким-то орком! Я… семь поколений предков моих жили в этом городе…

– Семь, говоришь? А ты из какой фамилии будешь?

Студент произнес что-то невнятно, но бабка расслышала и грустно покачала головой.

– Да, знавала я твоего прадеда, мурза. Наверняка сейчас в гробу переворачивается, видя, какие ты тут фортели выбрасываешь.

Юноша бросил на нее испуганный взгляд. Прищурился, зачем-то потер глаза кулаками и сделал рукой знак, не иначе отгоняющий нечистую силу.

– Между прочим, – вмешалась я, – я этого молодого человека знаю всего полчаса…

– Тем более! Полчаса знаешь, а он уже разделся! Шустрая девица! Впрочем, что взять с…

– Вы это не очень-то, – пригрозил ей Гарун, – между нами ничего не было. Правда-правда!

– Раньше надо было думать, – буркнула я. – Она еще, чего доброго, раззвонит по всему городу, что я с голым мужиком время провожу вместо того, чтобы делами отеля заниматься. Что народ подумает?

– И сообщу! – ярилась старушка. – А причем тут гостиница?

– А притом, что я, как уже говорила, ее новая владелица! – сунула я под нос старой карге договор и доверенность. – Вот, читайте. Кстати, вы уволены. Расчет получите на следующей неделе!

– О, горе! Погиб отель! – трагически всхлипнула старуха, не обратив внимания на вынесенный ей «приговор». – Пропало дело семи поколений рода Кайсаров…

– Ничего, – уверенно сказала я. – Я справлюсь!

– Ну-ну! – показала мне язык бабулька и метнулась к столу. – Что вы тут едите? Я тоже хочу!

Она спокойно села за стол и принялась уплетать все, что я до этого выставила на стол.

У меня от такого непосредственного поведения глаза на лоб полезли.

– Кстати, – сообщила старушка, – меня зовут Зубейда бин Рух, я живу в этом доме и присматриваю за ним уже много лет. Ой, как много…

– И сторожите, – усмехнулась я. – Но мы это уже поняли.

– Сторожу? – возвела брови домиком нахалка. – Пожалуй, что и так.

Сжевав изрядный кус хлеба с сыром и запив «Барбоссой» («А ведь сильна бабуля!» – мелькнула у меня мысль), она встала и с видом оскорбленной графини покинула кухню.

Уже в дверях обернулась и строго посмотрела на меня:

– Не видать тебе тут покоя, красотка! Это я тебе обещаю… Собрала бы ты свои пожитки и ехала восвояси туда, откуда явилась! Да ведь не выйдет – договор у тебя! Так что… – она зловеще хихикнула.

В это время в окно ворвался внезапный порыв ветра, занавески с легкомысленными кружевами вспорхнули, и резко распахнулась дверь. Где-то раздалось жуткое завывание, словно в дом ворвалась стая волков, и явственно раздался скрип половиц.

Я издала жуткий вопль.

– Ты слышал это? Кто-то идет!!

Парень икнул и нервно дернулся, а если учесть, что в руках у него был пистолет, то неудивительно, что следующим звуком под сводами отеля «Удача» стал грохот четырех выстрелов одновременно – сработали все стволы древнего самопала. Пресловутый магический кристалл оказался-таки заряжен.

Взвизгнула отрикошетившая пуля, разлетелась вдребезги лампа, нам на головы посыпалась штукатурка.

– Во… хвост Иблиса! – выдохнул парень. – Этот антиквариат таки работает…

– Осторожней надо быть, – ответила ему я, не спуская взгляда с проема двери.

В нем появилась Зубейда, уже без платка и расшитого монетами платья, а в суконном старомодном салопе и с волосами, стоящими дыбом. Даже удивительно, насколько быстро старая дама переоделась.

– Отдайте пистолет, мне так спокойнее будет, – проговорила она, подошла к юноше и с неожиданной силой вырвала ствол из его сведенных судорогой рук.

Гарун не сопротивлялся. Только снова сделал жест против нечистой силы.

На прощание бабка испепелила нас красноречивым взглядом и удалилась с гордо поднятой головой.

Гарун пристыженно посмотрел на меня.

– Ну, не сердись. Я же не служил в армии! И вообще не умею обращаться с оружием!

– Это я заметила, только зачем тогда, братец ты мой, за пистолет хвататься? – строго спросила я.

– Ну… вообще, я же все-таки мужчина… – почесал он затылок.

– Ты очень часто об этом напоминаешь, сам ведь говорил, что мужчина-то определяется поступками, а не словами, – строго сказала я, словно воспитательница детского сада, отчитывающая провинившегося ребенка.

– Ну тебя! Заорала дурным голосом: «Стреляй! Стреляй!» А если б меня инфаркт хватил?

– «Стреляй!» я не кричала, – пришлось мне уточнить.

– А я и не хотел, только у меня от твоего вопля тело судорогой свело, – пожаловался Гарун. – Подумаешь, нашла чего бояться! Да в таком огромном доме полно всяких звуков, шорохов и скрипов! Тут наверняка живут привидения, домовые, а то и натуральная нечисть. Достать еще еды?

– Спасибо, уже наелась, – ответила я и дотронулась до его руки. – Не обижайся… Я, если честно, слегка испугалась. Мало того, я хочу тебя попросить остаться со мной хотя бы до утра. Мне здесь очень неуютно одной…

– Заметано! Спешить мне некуда, да и одежда моя еще не высохла, – легко согласился парень.

После этого мы убрались на кухне и, взявшись за руки, пошли искать комнаты, где можно было бы поспать. Я скоро обнаружила уютный номер в восточном стиле – большой пушистый ковер на полу, огромная низкая двух– (я бы даже сказала – трех-) спальная кровать, диван, лаковый шкаф со множеством ящичков и отделений и изящный чеканный кальян.

Был тут даже агрегат, похожий на земной телевизор, правда, в деревянном корпусе («иллювизор», назвал это чудо техники юноша). Пахло пылью, крепким кофе и слегка – сандаловым деревом. Почему-то номер этот вызвал у меня ассоциацию с домиком для ручных хомячков. Только колеса для бега не хватало. Ну так я и не хомяк!

Я сразу же вцепилась в Гаруна мертвой хваткой.

– Все! Хватит шариться по моей новой собственности! Вот тут и заночуем, ты на одном диване, я на другом! И не вздумай шутить… Если чего… – я грозно сунула ему кулак под нос. – А теперь я в душ. Смою с себя, наконец, дорожную пыль. А ты пока располагайся… Если скучно, можешь посмотреть свой иллювизор. Надеюсь, он исправный.

Помахала ему ручкой и скрылась в ванной.

Я сильно сомневалась, имеется ли в кранах горячая вода – слишком уж запущенной и нежилой показалась мне новая собственность. С чего бы тут оказаться исправной сантехнике? Однако едва повернула бронзовую ручку крана, выполненную в виде головы грифона, как из смесителя полился кипяток.

Ух, до чего же славно вновь ощутить блага цивилизации.

Вернувшись в комнату, заметила, как Гарун захлопнул входную дверь, два раза повернув в скважине ключ.

– Ты что, выходил? – подозрительно вопросила я парнишку.

Тот засмущался, покраснел и проблеял что-то невразумительное.

«Наверное, в туалет бегал, – решила я. – Ванна-то была занята».

Мы улеглись каждый на своем диване, надо сказать, довольно широком и рассчитанном не меньше чем на двоих, и принялись болтать.

– Кстати, что ты там говорил насчет привидений? – поинтересовалась я.

Парень некоторое время не отвечал. Я даже подумала, что он заснул. Но нет. Вот он перевернулся на бок, опершись о локоть. Одеяло сползло с его плеча.

– А ты что, так-таки ничего и не знаешь о своем приобретении, ханум?

– Нет, а что? – с любопытством уставилась на него я.

– Так отель-то и закрылся оттого, что здешние привидения, точнее, одно, самое настырное, не давало житья постояльцам.

– Как закрылся?! И давно?

– Да уж года два или три, – вздохнул паренек. – И никакие маги не могли справиться с призраком и изгнать его. Вообще-то, он живет здесь уже двести с лишним лет, но активность стал проявлять в последнее десятилетие…

– Вот же гад! – воскликнула я в сердцах. – Чтоб этого козла Карима черти слопали! И вообще, все вы козлы!

– Кто? – не понял студент.

– Мужики! И по этому поводу не вижу причины не выпить, – вздохнула я, успокаиваясь. – Сгоняй-ка, дружок, за ромом. Там, по-моему, еще четверть бутылки осталось. На закуску захвати каких-нибудь фруктов.

– Есть, моя госпожа! – подскочил с диванчика маг-недоучка.

Его не было уже примерно пятнадцать минут, и я стала дремать, свернувшись калачиком, под теплым одеялом.

Мне привиделся чудесный сон…

Мы были вместе: я и Он…

Черты его лица невозможно было различить, только глаза, серые глаза, мерцающие загадочным блеском. Коротко подстриженные волосы, пахнущие горькими степными травами.

Его вкрадчивый нежный голос говорил мне необыкновенные слова, которые до сих пор никто еще не говорил. Слушала его, впитывая каждое произнесенное слово. На одно мгновение мне показалось, что я даже почувствовала прикосновение его губ…

«Алекс, Алекс…» – призывно шептали мои уста.

Я замерла…

Вот оно, то прекрасное прикосновение, которого я столько ждала. Ощутила вдруг, как по телу начинает растекаться волнующее тепло. Мне стало жарко, щеки запылали, но не от стыда, а от необыкновенного ощущения блаженства. Мои губы приоткрылись навстречу его губам, которые стали более настойчивыми и даже неестественно грубыми…

Я мгновенно открыла глаза и… увидела нависшую надо мною самодовольно улыбающуюся физиономию Гаруна, перегнувшегося почти пополам, чтобы дотянуться до меня и не уронить бутыль и фрукты, принесенные с кухни. Сон слетел, как будто его рукой сняло.

Следующую секунду я потратила на размышления: то ли дико завизжав, вцепиться ногтями в эту улыбающуюся физиономию, то ли молча врезать по ней ногой на развороте ударом карате, то ли демонстративно зевнув, бросить: «Отвали, мелкий», и отвернуться к стене?

Но тут Гарун заорал, подброшенный кверху неведомой силой. Тут же из-за двери раздался жуткий, леденящий душу вой, и в комнате воцарилась мгновенная тишина.

– У-у-у! Убирайтесь отсюда, негодяи-и! – непонятно, мужским, или женским голосом заревело из коридора. – Пошли вон! Вон! Вон! Развратники!!!

К воплю прибавилась пара непонятных, словно кто когтями скреб по полу, звуков за дверью – и Гарун молниеносно метнулся ко мне под одеяло. Мы прижались друг к другу, и только редкое дыхание и бешеный стук сердец теперь нарушали тишину номера в восточном стиле.

– Я до вас доберусь! Попомните, как развратничать! Ишь, хозяева нашлись!

К активным действиям странное нечто отчего-то не прибегло, и это удивило меня. Если это дух, то ему, вроде, ничего не мешает просочиться сквозь стену. Или хотя бы через замочную скважину.

Так продолжалось еще некоторое время. В коридоре гремело, визжало, стучало, но без видимых результатов. Потом, наверное, привидению (или что оно там было) надоело канителиться и оно куда-то запропастилось.

Когда все стихло, Гарун шепотом признался:

– У меня от этого ужаса даже волосы встали дыбом…

– Маг, а испугался какого-то привидения! – таким же шепотом ответила я.

– Потому и испугался, что маг, – молвил парень. – И знаю, что может случиться, если с таким вот привидением столкнуться… Ты вот ведьма, а тоже побаиваешься…

– Да никакая я не ведьма… – фыркнула я в ответ.

– Ну, мне-то виднее, – подмигнул маг.

– Вэк! Я на тебя, между прочим, разозлилась! – ответила, подражая интонациям привидения. – Тебе что было сказано?

– Ну… извини. Я вот подумал…

– Меньше думай, – я осуждающе уставилась на него. – Индюк тоже думал… Ты лучше скажи, как старушка наша с привидением уживается, сторожиха-то?

– А никак, – пожал плечами маг.

– Вот что, – наконец приняла решение. – Давай спать. Тут дела не простые, все надо обдумать на свежую голову…

Блондинчик, видно, умаявшись в битве с неугомонным призраком, повернулся на бок и тут же мерно засопел.

Сладкая дрема обволокла все мое существо.

«Доня, – донесся откуда-то издалека знакомый родной голос, – доня моя маленькая, я ж тебя предупреждал…»

Интерлюдия

«Детство босоногое мое»

«Доней» (доченькой) меня ласково звал дедушка. Не московский (генерал-лейтенанта Образцова я почти не знала, тот умер еще до нашего переезда в белокаменную), а дед Гнат с Прикарпатья.

Пока отец служил на Украине, я практически по полгода жила у дедушки в селе Верховина, которое Гнат по старой привычке именовал Жабьим.

В начале шестидесятых село переименовали, но у старожилов новое название не прижилось.

«Верховина, – фыркали они. – Да тут, куда ни глянь, везде Верховина!»

Намекали на то, что «Верховина» – это народное название всей высокогорной зоны Украинских Карпат.

А вот Жабье хоть и не очень хорошо звучит, но имеет богатую историю. Первое упоминание о нем датируется 1424 годом. Существует предание, что первым поселенцем в долине реки Черный Черемош был некий Жабка, от которого село и получило название. Но все те же дотошные старики утверждали, что деревня была так чудно поименована из-за того, что в заболоченной долине реки водилось много жаб.

Более же всего бывшее Жабье славилось тем, что именно здесь в XVIII веке зародилось движение народных мстителей опрышков, среди которых самым знаменитым был Олекса Довбуш.

Сказки о доблестном герое, бывшем не только великим воином, но и могущественным чародеем, рассказывал мне дедушка долгими зимними ночами. Днем же, когда не было метели и лютого мороза, мы на пару бегали по горам на лыжах. Дед Гнат на больших, «взрослых», а я на «детских», маленьких.

Старик учил меня читать следы на снегу.

«Гляди, – говорит, – вон лисичка пробежала. А тут зайчик с зайчихой петляли».

«А это?» – тычу пальчиком я в большущую вмятину в насте.

«О-о, – пыхтя трубкой, делает страшное лицо старик, – то кабан-секач себе лежбище для ночевки готовил».

Я со страхом оглядываюсь вокруг. Вдруг сейчас вон из-за той смерички жуткий свин выскочит. Что тогда делать станем мы с дедулей? Ружья-то с собой не захватили.

«Не боись, доню, – лукаво усмехается в усы Гнат, – он уже далеченько отсюда убег. А коли б не сбежал, так все едино нам шкоды не наделал бы».

Я широко распахиваю глаза от удивления.

Как это? Чтоб огромная дикая зверюга да не причинила людям вреда?

«Слово заветное знать надобно, – поясняет дедушка, гладя меня по головке. – Для каждой животины свое. Скажешь его, а зверь как домашний делается, ручным стает».

«Ой, диду, не может быть!» – не верю я.

«Так что ж я, брешу, выходит?» – супит седые кустистые брови Гнат.

Вытащив трубку изо рта, он что-то шепчет вполголоса.

И вот с мохнатой ветки той самой елки-смерички на снег осторожно спускается рыжая белочка. Сложив лапки на груди, застывает на мгновение, опасливо зыркая на людей черными бусинками-глазами. Но когда старик достает из кармана кусочек печенюшки, припасенной им для внучки, смело летит вперед и доверчиво взбирается на Гнатово плечо.

«На, мелкая, угощайся», – добродушно кормит зверька с руки дед.

«И я, и я хочу!» – так громко воплю я, что испуганная белка едва не дает стрекача.

Гнат успокаивает трусишку и, наклоняясь к моему уху, шепчет заветное слово.

«Поняла?»

Я киваю и повторяю услышанное.

Белочка перебегает с дедового плеча на мое плечико.

«Угости ее», – отдает Гнат вторую половинку печеньки.

Оранжевые лапки с крохотными коготками берут из моих рук лакомый кусочек. Острые зубки впиваются в сладкое печеное тесто.

Я глажу гладкую спинку зверушки, осторожно играю с пушистым хвостиком.

«А еще, диду?! – горят азартом мои глаза. – Можно зайчика позвать?»

Однако старик качает головой.

«На сегодня хватит. Да и угощения подходящего я не захватил. Ты ж не любишь морковку?»

Тяжело вздыхаю. Да, морковку я не жалую. Терпеть не могу, когда мама по утрам пытается напоить меня «полезным» морковным соком, «чтоб щечки были такими же красными». Вот же досада.

«А если я буду морковку кушать? – осторожно любопытствую. – Тогда зайца позовем?»

«Тогда конечно, – пыхтит трубкой дед. – И зайца, и зайчиху».

«Ой, давай скорей домой возвращаться, – тороплю его. – Что-то так морковного сока захотелось».

Проводив белку, мы возвращаемся домой. По пути Гнат рассказывает мне, какие еще заветные слова бывают.

Оказывается, можно не только приманить зверя, но и отвадить его, защититься от особо опасной животины.

«Это какой? – интересуюсь. – Медведя, да? Или тигра?»

«Ну, тигры, положим, у нас не водятся. Но есть и другие твари…»

«Какие?»

«Да вот хотя бы песиголовцы».

«Песиголовцы? – удивляюсь. – Это ж еще кто такие?»

Дедушка открывал мне таинственный мир волшебных существ, которые когда-то водились, а иногда встречались и в нынешние дни в Карпатах: вовкулаков– людей, превращавшихся в полнолуние в волков, поветруль– девушек, умеющих летать и помогающих влюбленным, упырей– мертвецов, выходящих по ночам из могил, чтобы сосать человечью кровь, потерчат– душ детей, умерших некрещеными.

Среди них отчего-то особенно заинтересовали меня именно песиголовцы – могучее и коварное племя человекообразных существ с собачьими одноглазыми головами на плечах.

Историй о них Гнат знал очень много. И про то, как трое братьев, забравшись в дом песиголовца, сумели спастись, ослепив хозяина. И как храбрая девушка зарубила топором песиголовку, решившую на дармовщинку угоститься ее капустой.

«А те люди тоже заветные слова знали?» – спрашивала я.

«Нет, доню. Слова эти не всем знать и говорить можно. Только некоторым людям».

«Таким, как ты?»

«Эге ж, мольфарам».

«А маме?»

«И маме. Она тоже знает».

«А мне, – с замиранием сердечка вопрошала я, – мне можно?»

«И тебе, – с любовью смотрел на меня дед. – Ты ж нашей крови».

Да, дед часто рассказывал мне свои чудные истории и заставлял запоминать дивные и заковыристые слова. Смысла многих из них я не понимала, но Гнат говорил, что пока и не надо, главное знать и уметь правильно их произносить. Чтоб применить, если вдруг понадобится.

Это зимой.

Но куда больше любила я лето, когда кругом все пестрело буйством красок и мы с дедом ходили на реку Черный Черемош на рыбалку, выбирались в Карпатские горы, собирая на Пушкаре и Мазурке грибы, а на Синице и Белой Кобыле – ягоды, и, конечно же, повсюду – травы и корешки.

Дедушка и соседская бабця Василина объясняли мне, для чего нужна каждая из травок, что она лечит, от чего помогает. Эта вот кровь останавливает, ту нужно заваривать, если вдруг живот заболит, такая способна поднять настроение, а такая – помочь заснуть.

Некоторые же зелья обладали и вовсе волшебными свойствами. Если правильно подобрать состав для отвара или настойки, то, приняв пару ложечек, один человек может полюбить или возненавидеть другого человека или продлить свою жизнь на несколько десятилетий.

Отчего-то травная наука мне не давалась. Скучно было запоминать все эти травы, цветки да корешки. Не в маму пошла, которая могла слушать рассказы бабци Василины о растениях днями и ночами напролет.

А вот камешки глазами в Черемош метать да из пальцев искры добывать мне очень нравилось. Особенно когда рядом вертелись соседские мальчишки. До чего же весело было глядеть на их удивленные рожи, когда я, не шевелясь и не отрывая взгляда от своего поплавка, швыряла мелкой галькой в ту сторону, где они удили рыбу.

«Эй, кто это балуется?» – возмущались парни.

Но никого, кроме девочки-тихони, дремавшей над своей удочкой, поблизости не было.

И надо же, у них рыба не клевала, хоть ты тресни, а эта малявка умудрялась за каких-то полчаса целое ведерко линей и карасей натаскать. Слово она, что ли, знает заветное, способное рыбу приманивать?

И знала. И такому меня дед Гнат научил.

А уж когда я, пригласив ребят вместе варить уху, разводила под котелком костерок без спичек, одним щелчком пальцев, те просто на землю падали от изумления.

В общем, много мне дал карпатский дедушка, больше, чем родной университет. Гнат сам был самым настоящим университетом.

На всю жизнь запомнились мне слова, сказанные стариком при расставании, когда он провожал нашу семью в далекую Москву:

«Карт в руки, доню, не бери. Перевернут они всю твою судьбу».

Словно в воду глядел карпатский кудесник – вон что из-за проклятущих картонок произошло…

Глава 3

Труба зовет

Утреннее пение птиц и усиливавшийся шум города за окном вывели меня из блаженного небытия.

Скосив глаза, увидела, что студент мирно посапывает на ковре. На лице паренька блуждала блаженная улыбка.

По привычке взяла телефон и обнаружила на нем непрочитанную эсэмэску следующего содержания: «Мы нашли друг друга. Нам хорошо. Возвращаемся в Москву или отдохнем тут. Просьба не беспокоить. Андрей, Алиса».

Странно, как это я вчера ее не обнаружила?

Проверила сеть.

«Билайн», увы, не брал и тут. А чего я хотела, тут же параллельный или еще какой другой мир.

Интересно, сколько бы стоил местный роуминг? Со связью, конечно, надо что-то решать. Без нее как без рук. Купить какую-нибудь местную симку, или что тут у них. На крайняк, обзавестись новой мобилой.

Настроение отчего-то слегка испортилось, и я не нашла ничего лучшего, как выместить досаду на соне.

– Подъем! – заорала ему в самое ухо. – Тревога!

Парень вскочил.

– Где?! Что?! – очумело затряс головой. – Какая тревога?! Почему тревога?

– Завтракать пора, – сбавила я тон до почти ласкового. – А то я прямо помираю от голода. Марш на кухню готовить завтрак, а я минут через двадцать-тридцать спущусь и оценю твои кулинарные подвиги…

Выпалив все это на одном дыхании, ласточкой слетела с ложа и скрылась в ванной.

– Вывод первый, – констатировала я, оглядев накрытый Гаруном стол и попробовав кусочек подгорелого тоста, – готовить ты не умеешь, даже самые простые блюда. Вывод второй – сервировать стол тоже. Значит, ни в повара, ни в официанты не годишься.

– Неправда! – попытался возразить студент. – Я неплохо омлет по-ахтиарски готовлю.

– Вот это, что ли? – я сморщила нос над тарелкой, наполненной буроватой массой, пахнущей какой-то бякой.

– Попробуй, – протянул мне вилку заискивающе улыбающийся паренек.

– Ты уверен, что ЭТО можно есть? – усомнилась я, осторожно отправляя в рот малюсенький кусочек Гаруновой стряпни.

И тут же выплюнула ее назад, ибо вкус блюда был таким же отвратительным, как и вид.

– Отравить меня вздумал?! – я накинулась на горе-повара чуть не с кулаками.

– Да ты что?! – орлом взвился маг-повар. – Это же шедевр нашей национальной кухни! Я его всегда отлично поджариваю.

– Кто тебе сказал?

– Мама, – скромно потупился юноша. – Ей очень нравится, когда я подаю это на завтрак. И брату тоже, старшему. Он у нас вообще любитель покушать.

– Ну-ну, – я не нашлась, что сказать. – Однако я предпочитаю что-нибудь более… традиционное. Из «континентальной» кухни, так сказать.

Придвинула к себе вазочку с хлебцами, намазала один маслом, положив сверху по куску сыра и ветчины.

Гарун, обиженно сопя, принялся за обе щеки уминать собственноручно изготовленную яичницу.

– Ладно, не дуйся, – наклонившись к нему через стол, растрепала юноше чубчик. – Признаться, я тоже не профи в готовке. Все некогда да и незачем было заниматься. Когда училась, в университетской столовке обедала, а потом… – махнула рукой. – Бары, рестораны всякие… Теперь, вижу, придется… Кстати, у меня к тебе есть деловое предложение…

– Какое? – навострил уши молодой человек.

– Ведь у тебя сейчас каникулы? – уточнила.

– Ну… да… – подтвердил Гарун, осторожничая.

– Извозом много зарабатываешь?

– Я не зарабатываю, – начал оправдываться студент. – Просто…

– Вот и славно, – перебила я, не церемонясь.

– Чего ж тут славного? – не понял моей радости мажонок.

– Значит, не станешь грустить почем зря по потерянному заработку. Тем более что я тебе компенсирую все материальные издержки. Надеюсь, – добавила на всякий случай.

– Каким образом?

– Предлагаю тебе место управляющего, или, скорее, своего секретаря.

– А-а, – разочарованно скуксился Гарун. – Секретаря-а…

– Именно, – подтвердила я. – Ты ведь местный, знаешь, что, где, как и почем. Поможешь с продажей отеля.

– Но у меня нет ни малейшего административного опыта… – удрученно развел руками парень, и только потом до него дошло. – Продать отель? Как?! Зачем?!

– А что мне делать с этой недвижимостью? – пожала я плечами. – Мне домой нужно. Кстати, не знаешь, почем отсюда билет до Земли?

– До Земли-и? – протянул парень и подозрительно прищурил око. – А тебе зачем? Это ж закрытыймир! Туда так просто не попадешь – да и вообще, по-моему, нормальным людям там делать нечего.

«А кто тебе сказал, что я нормальная?» – чуть было не ляпнула я, но вслух пояснила:

– Дела у меня там образовались. Срочные. Так сколько?

– Дорого, очень, – закатив глаза, прикинул в уме Гарун.

– Но если продать эту рухлядь, – обвела взглядом вокруг, – должно хватить?

– Пожалуй. Однако тут не все так просто. Чтобы попасть в э-э такие вот миры, нужен Проводник.

Он так и произнес, с заглавной буквы.

– Это еще что за тип? У вас здесь проводников мало? Большая жэдэ станция, вроде?..

– Специальный Проводник, для перехода между мирами.

– Не понимаю.

– Да и я не очень в теме. Порталы с переходами проходят на третьем курсе, а я на него только перешел. Но знаю, что Проводников в Ахтиаре не так много. Всего два или три. Остальные в Бахчисарае обитают. Столица все-таки…

– Хм, – озадачилась я. – А ты хоть кого-то знаешь из этих самых Проводников?

А сама отчего-то вспомнила парня с серыми глазами.

– Ну-у, – пожал плечами Гарун. – Конечно, кое-кого я знаю. Но сейчас с ними проблемы. Кого-то нет, кто-то в отпуске. Понимаешь, после каждого переходаПроводник должен отдохнуть, восстановить силы… В общем, раньше, чем через три-четыре месяца об отъезде отсюда тебе и думать нечего.

– У-у, – скисла я. – Что ж делать?

– Попробуй пока заняться отельным бизнесом, – посоветовал блондинчик. – Найми персонал, проведи тут модернизацию. Глядишь, и время пройдет незаметно.

– Фу-х, – я наморщила лоб. – Уболтал, однако. Но мне все равно нужен помощник. Пойдешь ко мне в управляющие? Персонал подыскать, мастеров для косметического ремонта. Чтоб подороже продать отель можно было. Соглашайся, а?..

– Шушукаетесь?

С царственным видом на кухню вплыла Зубейда.

Она осуждающе глянула на нас.

– А вам, собственно, какое дело? – возмутилась я. – Вы не забыли, что уволены? Или за выходным пособием явились? Так вынуждена вас огорчить. С баблом у нас туго…

Заметила, что сказала « у нас». Это что, я уже себя и блондинчика в одну команду зачислила? Ну-ну, Алина Рашидовна.

Ой, что это я?! Конечно, Марина Андреевна. И кто такая эта самая Алина? Отчего вдруг в голове всплыло это имя-отчество?

– Ишь, начальница выискалась, – язвительно крякнула бабка. – Когда захочу, тогда и уйду. Ну-ка, что вы тут лопаете?

Нимало не смущаясь, взяла чистую тарелку и положила себе преизрядную порцию сварганенного Гаруном омлета.

– Молодец, мурза, – похвалила, отведав блюдо. – Эстрагона в меру положил, я не люблю, когда с этой специей перебарщивают. И «утехи для желудка» самое то. Кстати, в мое время в омлет по-ахтиарски добавляли еще артишоки и сладкий карри. Ты не знал?

– Вам что, правда нравится ЭТО? – озабоченно глянула я на старуху. – Или вы издеваетесь?

– Куда вам, скьявам, понять столь высокое искусство, как кулинария, – с презрением оттопырила губу Зубейда. – Хуже вас готовят только орки или кобольды какие-нибудь!

– Я никакая не скьява, а журналистка, – уточнила в который раз.

– Это почти одно и то же, – невозмутимо парировала старуха с таким видом, словно речь шла о чем-то предосудительном.

– Может быть, – дипломатично вставила я, чтобы не вдаваться в дискуссию.

Не успевала я следить за мыслями этой пожилой энергичной женщины.

Зубейда направилась к холодильнику и достала целый поддончик с ванильным мороженым.

– Кстати, ты к тому же и маг неплохой, – облизав первую ложку, снова обратилась госпожа бин Рух к Гаруну. – Защиту-то какую сварганил, а? Как ты догадался, что нужно «Семь знаков Сулеймана» начертить?

Юноша, до этого словно язык проглотивший, судорожно сглотнул слюну.

– Благодарю вас, госпожа Зубейда. Чему-то все же меня учили два года.

– Не за что, мурза, – царственно кивнула бабка. – Но на большее не надейся. Да и это тебе удалось лишь потому, что я уже стала не та, что прежде, – погрозила костлявым пальцем. – В прежние-то годы… Бывало, от меня и архимаги удирали, так что на ходу подметки дымились.

– Что здесь происходит? – вмешалась я. – Какая еще защита? Кого останавливать?

– А ты что, вчера ничего не слыхала, милая? – прищурила на меня око Зубейда. – Как у вас кто-то выл за дверью?

– Ну, положим, – подтвердила я. – И что?

– Так то была я.

– Здрасьте, приехали, – хмыкнула я в ответ. – Делать вам больше было нечего, что ли, чтоб из себя привидение изображать?

– Почему же, собственно, изображать? – отчего-то обиделась бабка. – Мне никого изображать не надобно. Я сама по себе единственная и неповторимая. Правда, малец? – подмигнула Гаруну. – Ты когда меня раскусил-то?

– Когда вы… – студент запнулся. – Когда сказали, что знали моего прадеда. А тот умер сто пять лет назад.

– Угу, знала, – подтвердила старуха. – Он был первым, кому чуть не удалось меня успокоить…

Вздохнула и вновь заработала ложкой, с аппетитом поедая мороженое.

– Хрень собачья! – выругалась я. – Вы оба хотите сказать, что вот эта бабка… что вы и есть привидение?.. Которое обитает в этом отеле уже две сотни лет?

– Двести тридцать пять! – оторвавшись от десерта, уточнила Зубейда.

– Не морочьте мне голову! Да вы выглядите живее всех живых! Привидение… – я задумалась. – Привидение – это нечто нематериальное, воздушное, бестелесное – это в любой книге написано! У того же Оскара Уайльда, например. Что-то вы не шибко на призрака похожи! Самым натуральным образом сидите и нагло лопаете мое мороженое!

– Сама ты бестелесная! – рявкнула госпожа бин Рух. – Кожа да кости! И чего на тебя только парни засматриваются? Вот я в твоем возрасте была кровь с молоком. Впрочем, я и сейчас еще о-го-го… Ты как считаешь, мурза?

– Ну… – невнятно промычал мажонок, опасливо косясь на меня.

С пару минут я стояла с полуоткрытым ртом, переваривая ситуацию.

– Ты уверен? – наконец подала я голос. – Гарун, ты ведь не шутишь, это и впрямь привидение?

– Где уж шутить, такая качественная нежить! Наш профессор Абуюсуф в восторг бы пришел!

– То-то! – удовлетворилась его ответом бабка и обернулась ко мне. – Кстати, касатка, рот-то закрой, а то от этого морщины образуются. А в твои двадцать восемь уже следует задуматься о сохранении молодости.

Столь гнусный намек на возраст от дряхлой карги переполнил чашу моего терпения.

– Так, с меня хватит! – заорала я не своим голосом. – Немедленно выметайся отсюда, старая вешалка, или я за себя не отвечаю!

– И что ж ты мне сделаешь? – с любопытством посмотрела на меня Зубейда.

– А вот для начала!

Схватила со стола чашку с уже поостывшим, но еще довольно горячим кофе и выплеснула бабке на платье. Странное дело, однако напиток каким-то непостижимым образом собрался в коричневое облачко и завис в воздухе, не долетев каких-то пару сантиметров до старухиного одеяния.

Госпожа бин Рух хищно оскалилась, поддела облачко рукой и швырнула его мне в лицо. Коричневая жижа угодила мне прямо в лоб и растеклась, заливая глаза, нос и рот.

– Ведьма! – взвизгнула окрашенная в кофейный цвет я и метнулась вперед, горя страстным желанием вырвать бабке патлы.

– Сама такая! Скьява! Горная шаромыжница!

Зубейда, только что сидевшая на одном краю стола, непонятно как оказалась уже на другом.

Я судорожно посмотрела вокруг. Взгляд мой упал на приоткрытый ящик с ножами и кухонными молотками. Нет, это, пожалуй, не подойдет. Чего доброго, произойдет то же, что и с кофе. Одно дело – быть обрызганной малой толикой горячей воды, и совсем другое – увернуться от острого клинка или тяжелой отбивалки.

– Я полицию вызову! – пришла в голову счастливая мысль.

– По-олици-ю-у?! – передразнила меня старушенция. – Ну, давай, попробуй.

– А вот и попробую!

Подскочив к окну, я распахнула его и завопила что есть мочи:

– Караул! Полиция! На помощь! Грабят!

– Кричи, кричи! – издевалась карга. – Здешняя полиция это место седьмой дорогой обходит. И правильно делает!

Тут дверь на кухню распахнулась, и на пороге возникли двое полицейских в отчего-то чуть примятой форме. Не обратив внимания на неопрятность стражей закона, я с радостью бросилась им навстречу. Поинтересоваться, каким образом они вошли в дом, мне в голову не пришло. Видимо из-за расстройства чувств, вызванного зловредной старушкой.

– Полиция? – вскинула удивленно брови Зубейда. – Надо же…

И тут же… исчезла. Будто и не было ее тут вовсе.

Я от неожиданности чуть в обморок не грохнулась. Вот блин, на кого ж теперь заявлять?!

– Что у вас здесь происходит? – сурово насупил брови толстый полицейский с кожей зеленоватого оттенка.

«Что за тип?» – удивилась я.

– Да, что за шум, а драки нет? – поддержал напарника парень фигурой пожиже.

– Привидение ловим, – глупо улыбнулся им Гарун.

Правоохранители подозрительно зыркнули на паренька. Не издевается ли?

– Документики предъявите, господа хорошие! – потребовал пузатик, протягивая волосатую лапищу.

Студент, замявшись, извлек из кармана водительские права. Полицейский заграбастал документ и принялся самым внимательным образом изучать его. Прочитав имя владельца, удивленно пошевелил кустистыми бровями и принялся буравить взглядом лицо паренька, сличая с фотографией на удостоверении.

– Надо же, Воган, глянь, – протянул он мажонковы права напарнику.

Худой тоже прочитал. И тоже отчего-то удивился.

– Так, господа хорошие, – вмешалась я, потому что эти игры в гляделки мне надоели, – вы делом заниматься будете или нет?

– Бумаги кажи сперва, – грубо отрезал жирный. – А то, вишь, караул кричат, а сами неизвестно кто…

– Я – новая владелица этого отеля! – предъявила свои верительные грамоты. – И прошу вас избавить меня от присутствия наглой террористки. Вернее, меня терроризируют!

– Разберемся, – буркнул тот, кого назвали Воганом. – Где ваша террористка?

– Только что здесь была, – растерянно пожала плечами я.

– Была да сплыла, – ощерил желтые клыки толстяк. – Сквозь стену просочилась, что ли?

– Она может, – осторожно подтвердил Гарун.

– Не говори глупостей! – цыкнула я на него. – Найдите ее, господа офицеры, и вышвырните из моей собственности. Я в долгу не останусь.

Сделала красноречивый жест двумя пальцами.

– Ну, это само собой, – кивнул Воган. – Пойдем, что ли, Тован, обыщем… то есть осмотрим помещения.

– Ага! – непонятно с чего радостно загоготал толстяк, потирая руки.

Они удалились.

Я уселась за стол и с вызовом посмотрела на потупившегося и неловко переминающегося с ноги на ногу студента.

– Что случилось, парень? Тебя в детстве полицейским испугали? Или ты страдаешь от того, что подумает твоя любимая девушка, узнав, что ты переночевал под одной крышей с посторонней дамой?

Гарун сначала ничего не ответил. Потом поднял взгляд и в упор посмотрел на меня.

– Зря ты так… К тому же у меня нет девушки.

– Да? – не поверила я.

Он кивнул с самым серьезным видом.

– Кстати, чего это тебя бабка мурзой величает? – я покосилась на него подозрительным оком. – И менты почему-то твоей ксивой заинтересовались… Ты чего-то явно недоговариваешь, дружочек. Ну-ка, колись!

Показав кулак, двинулась на парня, намереваясь вытрясти из него если не душу, то признание.

Грохот где-то в глубине здания заставил меня застыть на месте. Показалось, что дом рушится.

– Что такое? – испуганно взглянула я на мажонка.

– Пойдем, посмотрим? – предложил тот.

Вооружившись большими разделочными ножами, мы покинули кухню.

Следы «обыска», проводимого Воганом и Тованом, были видны даже невооруженным глазом и произвели на меня удручающее впечатление.

Увидев, что вдоль всей лестницы, ведущей на второй этаж, вспорота и оторвана шелковая обивка стены, перевернуты старинные фарфоровые вазы с цветами, до этого мирно стоявшие на ступеньках, что самые ступеньки сломаны через одну, я пришла в ужас и в то же время озадачилась вопросом: когда ж они успели все это испоганить?

Взъярившись, словно тигрица, у которой пытаются отобрать законную добычу, я с воинственным воплем ринулась по следам полицейских. Студент еле поспевал за своей новой работодательницей.

Пробегая по коридору, я механически отмечала нанесенные моей собственности убытки.

Четыре сорванных со стены картины, три перевернутых и сломанных столика, два разбитых вазона с цветами, выдернутая из кадки пальма, расколоченное вдребезги старинное зеркало…

Пожалуй, визит стражей порядка принес пока гораздо больше убытков, чем удовлетворение уязвленной гордыни. Возможно, с нахальной старушенцией можно было договориться за меньшую сумму, чем та, которая пойдет на восстановление испорченного интерьера.

– Ну, я их! – хватала я ртом воздух, потрясая кулачком. – Попляшут они у меня! Все городское управление полиции кровавыми слезами умоется!

Где-то впереди снова громыхнуло.

Что эти дебилы уничтожили на этот раз? Старинное фортепьяно или облицованный изразцами камин?

Дверь одного из номеров (я про себя с ужасом отметила, что это был тот самый «восточный» номер, в котором мы с Гаруном провели ночь) с треском распахнулась, и оттуда, сбив студента с ног, выскочили слуги закона. Их лица были перекошены от ужаса, а глаза едва не вылезали из орбит. Кто или что так напугало доблестных борцов с преступностью?

Ответ был получен мгновение спустя, когда из дверного проема вылетело НЕЧТО, издающее жуткие замогильные звуки.

Поначалу я приняла ЭТО за некий летающий агрегат – пылесос или что-то в этом роде.

Но затем, присмотревшись, увидела, что ОНО больше напоминало чучело, на которое вместо лохмотьев какой-то шутник надел рыцарские доспехи. Нагрудник, меч, щит, шлем-шишак и прочие элементы вооружения, вышедшего на Земле из употребления с пяток веков назад.

– Э-ге-ге! – залихватски доносилось из-под забрала. – Держи воров!

Полицейские, как два паровоза, с пыхтением пронеслись мимо и загрохотали вниз по лестнице. Казалось, они напрочь забыли о своих пистолетах, никчемно болтающихся в кобурах.

Пролетая мимо меня и остолбеневшего студента, бронированное пугало малость притормозило и прогрохотало знакомым старушечьим голосом:

– Чего стоишь, ворон ловишь, хозяйка драная? Тут злодеи-самозванцы дом разоряют, а ты и ухом не ведешь! Вот, самой за дело браться приходится. Эх вы, молодежь!

И вновь заулюлюкало, закудахтало, залаяло. От такой какофонии у кого угодно душа бы в пятки ушла. Так, наверное, случилось бы и с нашими с Гаруном душами, если бы мы только что не слышали речь бабуленции, на которую, вроде бы, и велась охота. Так что, охотники и жертва поменялись местами?

– Ты что-нибудь понимаешь? – вопросительно взглянула я на свежеиспеченного управляющего-секретаря.

– Не совсем, – не постеснялся признаться парень. – Вижу, что наше привидение пока выигрывает у представителей правоохранительных органов.

– Да что ты заладил: привидение, привидение?! Ты и впрямь веришь, что эта проходимка и есть призрак?

Юноша кивнул. При этом вид у него был такой серьезный, что я поколебалась в своей уверенности.

– У нее аура… как бы тебе это сказать попроще… нежити, умертвия. Я это еще вчера заметил и предпринял кое-какие шаги, чтобы обезопасить наш ночной отдых.

– С ума сойти! – хлопнула я себя руками по бедрам. – У меня голова кругом идет. Привидение, гоняющееся за полицейскими. Это что-то с чем-то. Какие-то у вас в Ахтиаре странные стражи порядка…

– Слыхала же, Зубейда утверждает, что они ненастоящие полицейские. Я почему-то склонен ей верить.

– Хм, а чего это я никакой такой ауры у нее не вижу? – озаботилась я, вспомнив, что как-никак внучка карпатских мольфаров. – По идее, должна бы… У меня дома неплохо получалось…

Выпучив глаза, я уставилась на блондинчика. Тот поежился под моим диким взглядом.

– М-да, – констатировала я, приуныв. – И здесь облом. А ты, часом, не того-этого, не призрак?

На всякий случай пощупала его. Мажонок от удовольствия хихикнул.

С первого этажа донесся визг, похожий на поросячий. Мы с новоявленным партнером по гостиничному бизнесу поспешили вниз.

Картина, открывшаяся нашим взорам в холле, была мрачной и комичной одновременно.

Одна из панелей стойки портье, по всей видимости, фанерная, была пробита головами бедных малых, взявшихся обыскивать отель. Как подобное могло случиться, про то, верно, один Аллах знает, но факт оставался фактом. Головы «полицейских» торчали по одну сторону панели, а все остальное, в том числе филейные части – по другую. И к этим-то частям и примерялось пугало-рыцарь.

Сначала оно повертело в руках свой меч. Зачем-то понюхало его, раза два со свистом разрезало воздух, словно пробовало играть в гольф, и покачало головой. Меч растворился в воздухе, и вместо него в бронированной перчатке оказался зажатым пучок розог. Тех самых, которыми строгие учителя секут особо нашкодивших учеников.

Еще два-три взмаха.

«Вжик-вжик», – запели прутья.

Как видно, этот звук показался более мил уху металлического монстра. Потому как он кивнул головой и шагнул к «безголовым» туловищам, потешно дрыгающим руками и ногами в тщетных попытках освободиться.

Мы с Гаруном, затаив дыхание, наблюдали за готовящейся экзекуцией. Юноша хотел было вмешаться, но железная бабка повернула к нему забрало и погрозила орудием наказания. Я дернула приятеля за рукав. Тебе, мол, больше всех надо? Как по мне, мерзавцы вполне заслужили порцию березовой каши за учиненный в отеле бардак.

Вжик! И пучок опустился на широкое седалище толстяка.

– Уай! – возопил бедный Тован.

Вжик! То же самое произошло и с задницей Вогана.

– Ой! – вякнул худосочный.

Вжик, вжик. Свистели прутья, попеременно касаясь филейных частей то одного, то другого громилы.

– Уай! Ой! – отвечали они на удары низким баском и хрипловатым фальцетом.

При этом туловища продолжали ожесточенно работать верхними и нижними конечностями.

Наконец, после очередной порции ударов в стойке что-то треснуло, и испорченная панель оторвалась. Зрители смогли увидеть искаженные от боли и обиды рожи наказуемых.

В стальных пальцах карги снова появился меч.

Бабка взмахнула им разочек, явно намереваясь отсечь бедолагам головы. Полицейские дернулись в разные стороны, но хомут-панель не отпускал их, держа в одной упряжке. Не долго думая, Тован и Воган обернулись к зрителям и палачу теми самыми местами, которые уже сполна вкусили воздаяния, и ринулись к выходу из отеля.

С жалобным звоном разбились дверные стекла. И нахальные гости испарились.

Призрак в доспехах издал торжествующий вопль «Хей-хо!» и преобразился. Теперь это снова была растрепанная бабка в легкомысленном комбинезончике розового цвета.

– Что ж, – потерла ладошки ханум бин Рух, – охота, кажись, удалась на славу. Давненько такого азарта не испытывала. Наверное, с тех самых пор, как пару лет назад окунула в сортир одного хмыря, пытавшегося окучить бедного сиротку, принесшего ему из ресторана вечерний чай. Ох, и визжал же он тогда, скажу я вам!

Зубейда величественно проплыла мимо меня, едва не задев за нос. Я заметила, что сейчас бабка, не скрываясь, именно плылапо воздуху, а не делала вид, что ходит, как и все люди, ногами.

– Надейся на вас! – буркнула сердито. – Воры дом вверх тормашками перевернут, а вы и не почешетесь!

Возле Гаруна чуток притормозила. Внимательно обозрев парня с ног до головы, уперла ему в грудь костлявый палец и прокаркала:

– А на будущее имейте в виду: р-разврата в своем доме я не допущу! Тем паче соблазнения несовершеннолетних!

Последняя фраза вместе со злобным взглядом адресовалась уже мне.

Отыграв эту мизансцену, старуха просочилась сквозь стену и пропала. Будто ее и не было.

Мы переглянулись.

– Да уж, – покачала головой я. – Всего лишь второй день в этом городе, а уже голова от впечатлений пухнет. Что же дальше будет, а?..

Горько вздохнула, но потом практический ум землянки взял свое.

– Кстати, милый, – сладким голосом молвила я. – У тебя как с наличными?

– А что? – встрепенулся студент.

– Ну-у, – протянула я многозначительно. – Мне бы перышки почистить не мешало. И прибарахлиться заодно. А денег кот наплакал.

Юноша достал из кармана кожаный бумажник и, раскрыв, уставился в него, изучая содержимое.

Я ловким движением конфисковала у студента его сокровища и принялась их рассматривать. Хм, бумажки в 7, 13 и 113 бешликов, монетки. На купюрах красовались профили какого-то носатого и бородатого мужика в феске.

– Девлет Тринадцатый Герай, – пояснил Гарун с придыханием. – Ныне правящий хан Кырыма.

– Угу, – кивнула я. – А чего такие странные номиналы?..

Юноша не понял.

– Семь, тринадцать, сто тринадцать… В других мирах приняты круглые цифры, типа, десять, двадцать, пятьдесят, сто…

– Это священные числа Сулеймана ибн Дауда, мир им обоим, – с благоговением ответил студент.

– А почему на ваших деньгах надписи на русском? – задала я вопрос, мучивший меня с самого появления в Ахтиаре. – Да и говорят у вас отчего-то на этом земном языке.

– Почему на русском? – парень начал вертеть купюры, словно в первый раз их увидел. – Обычный тартарский язык. И говорят тоже по-тартарски.

– Но я все понимаю!

– Правильно. У тебя произошла адаптация к нашему миру. Ты же скьява.

Снова здорово. Что же значит это таинственное слово?

Пожала плечами.

– Ладно, возьму чуток взаймы, если ты не против? Потом сочтемся… Кстати, не составишь мне компанию?..

– Через пару часиков, а? – просительно сложил ладони Гарун. – Мне бы надо срочно домой смотаться. Родителей предупредить. А то, наверное, волнуются. Вчера брат из дальней поездки вернулся, отметить хотели по-семейному, а я вот…

– Позвонить им нельзя? – надулась я.

Жуть как не хотелось оставаться одной в доме с привидением.

– Экстрафон, как нарочно, разрядился, – показал коробочку, с виду походившую на земной мобильник, парень.

– Ну, ладно, – смилостивилась. – Только чтоб недолго. А то мне на людях показаться не в чем.

– Я мигом! – просиял юноша.

– Привет брату! – прокричала ему в спину я.

А сама подумала, что если этот старший брат такой же симпатяга, как и мой кавалер, то я была бы не прочь познакомиться и с ним.

Глава 4

Берегитесь женщин

Оставшись в одиночестве, я отправилась шататься по «Удаче», владелицей которой стала столь специфическим образом. Большинство номеров было в более-менее приличном виде, разве что давно уборки не видали.

– Блин, как все пылью позарастало, – буркнула я себе под нос, проведя пальцем по какому-то из подоконников.

– Ты хозяйка, тебе и убирать, – немедленно откликнулся подоконник ехидным старушечьим голосом.

Гос-спади, нигде не спрячешься от этого вредного привидения.

– Я, между прочим, не с вами разговариваю, – огрызнулась я, быстренько ретируясь из номера.

– Разговоры с самим собой – первый признак сумасшествия, – наставительно произнесла дверь, шлепая меня по заднице.

Хм, ну и кто тут из нас еще шизой страдает?

А это что за помещение?

Я вошла в просторную комнату, все стены которой были заняты массивными деревянными шкафами, полки которых ломились от книг, статуэток непонятных божков и неведомых мне животных (животных ли?), причудливых форм сосудов, изготовленных из глины и металла.

Библиотека? Музей? Возможно, и то, и другое. Но зачем подобное помещение в гостинице? Это ж не какой-нибудь аристократический клуб. Хотя, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом соваться не стоит. Бог его знает, как тут обстоят дела с отельным бизнесом. Может, у «Удачи» фишка такая – место, где останавливаются интеллектуалы. Или здешние маги.

Вон на столе стоит большой хрустальный шар, какими обычно пользуются всякие там ясновидящие и гадалки, по крайней мере, на Земле. Сама видела в кино, а пару раз и живьем, когда писала цикл статей о московских ворожеях и предсказателях.

Подойдя к хрустальной сфере и смахнув с нее все ту же вездесущую пыль, я возложила на шар руки. Минуту-другую ничего не происходило. Гладкая поверхность оставалась холодной. Вздохнув, я уже собиралась убрать ладони, как вдруг внутри шара промелькнула какая-то искра, и поток сияния соединил шар с шариком кулона на шее. И хрусталь сразу потеплел, а затем замерцал молочно-туманным светом. Потом оправа с почти неслышным щелчком раскрылась, и маленкий шар прикатился к большому.

– Ешкин кот! – воскликнула я, обалдело пялясь на сферу.

Автоматически потянулась за украшением…

– Убери руки, придурошная! – завопил шар голосом покойной, но не упокоенной Зубейды бин Рух. – Скьява малахольная! Куда лезешь?!

Послушно отдернув руку, я опять положила ладони на большой шар, и они словно приклеились к внезапно ставшему горячим, как кипяток, хрусталю. Я упала в стоявшее рядом со столом большое и жутко удобное кожаное кресло и скукожилась там испуганным воробышком.

Чуть отдышавшись, попыталась собраться с мыслями. Итак, что мы имеем? А ничего, кроме отеля, пусть хоть и в удачном по здешним меркам месте, но в довольно запущенном состоянии, да еще и со сварливым призраком в придачу. На 29-м году жизни угораздило Марину Батьковну попасть в невесть где находящийся Ахтиар, к тому же практически без гроша в кармане. Багаж отсутствует, то есть ни шмоток, ни косметики, ни вещей первой необходимости в наличии нет. Короче, ноль без палочки. Нет, ну мне, разумеется, не привыкать к экстриму: журналистская работа – вещь такая непредсказуемая, что куда только не заносило меня по заданию редакции и по собственной инициативе, которая, как известно, наказуема.

Вот, например, та же московская женская тюрьма, куда меня бросили, прихватив вместе с десятком других зевак с места суда над панк-группой «Ути-Пути». Я только-только уютно примостилась под развернутым плакатом «Судья! Останови безумие! Освободи Ути-Пути!», чтобы нащелкать на смартфоне пару абзацев для репортажа, как дюжие молодцы в шлемах и броне взяли меня под белы рученьки и потащили в автозак. И никакие вопли о свободе прессы их не проняли. Засунули, как селедку в банку, в накалившийся на солнце автобус и повезли бог весть куда.

Короче, очнулась от шока уже в тюряге, чтобы испытать куда больший шок от увиденного и услышанного. Хорошо хоть главред вовремя вмешался и отыскал меня в этом адовом круге. А то был бы спецкору «Свободной газеты» Марине Образцовой полный и окончательный абзац.

Почему-то вспомнилось, каким крокодильим взглядом провожала меня подполковник внутренней службы Кристина Викторовна Сорокина. Казалось, еще чуток, и из глаз грозной тюремщицы слезы польются от досады, что от нее ускользает такая лакомая добыча…

Да, всякое бывало (или не бывало, потому что снова подумалось – это не моивоспоминания, ну, не сидела я в тюрьмах, и баста!). Но такого… Кулон этот оживший, шар говорящий…

– Ешкин кот, – тяжело вздохнула я.

И вдруг увидела, как из одного угла библиотеки-музея в другой важно шествует полупрозрачное создание, отдаленно напоминающее представителя семейства кошачьих. Наверное, так по представлению Зубейды бин Рух должен был выглядеть всуе помянутый мною «ешкин кот».

– Скьява, – высунув язычок, подразнило меня животное перед тем, как просочиться сквозь стену.

Да что ж это такое, в конце концов! Надо уже выяснить, что означает это чертово слово. И где это еще сделать, как не здесь?

Пошарив взглядом по полкам, я наткнулась на шеренгу томов одинакового цвета. Надпись на корешках гласила, что это «Большая Кырымская Энциклопедия». Через полминуты вытащила хорошо сохранившийся том словаря, выпущенного Ханской Академией наук и помеченного буквой «С».

Шевеля губами, вчиталась в короткую статью. Она хоть вроде и по-русски была написана (или и впрямь на тартарском, как утверждает Гарун?), да не на русский ум. Будто какой-нибудь фантастический роман издательства «ОМЕГА-Книга» читаешь из любимой юмористической серии.

« Скьява– разновидность ведьм, практикующих особую магию. Слово имеет также ругательное, завистливое и саркастическое значение. Вопреки распространенному заблуждению, не имеют отношения к Тьме, равно как и к Свету в обычном понимании, хотя иногда именуются светлыми ведьмами. При этом практически не зафиксированы случаи служения скьяв злу.

Основные умения: снятие и наложение порчи, способствование росту надоев молока у коров, шерсти у овец, яйценоскости у домашней птицы и сала у свиней; способность насылать болезни и останавливать их; возможность управлять погодой: останавливать град, засуху, и т. п.

Согласно вендийской книге «Ооржак Шолбаан», имеют бессмертную королеву, летающую на огромном черепе, запряженном черными петухами (научной магией отрицается).

В отличие от обычных магов, включающих в себя две категории: прирожденные и ученые, сила и мастерство скьявы дается только от природы.

Как всякие прирожденные маги, скьявы в своем отношении к людям обычно добродушнее, чем ученые. В истории зафиксировано немало случаев, когда они даже помогали людям избавиться от последствий затей ученых магов (по мнению представителей научной магии, утверждение опять-таки является ошибочным).

Ряд кланов скьяв исповедует равенство всех своих членов, другие сохранили деление на простых ведьм и высших – « тшернис» (чернь) и « регнис» – владычиц.

Горные ведьмы любят по праздникам принимать у себя представителей различных нечеловеческих малых народцев – лесовиков, водяных, домовых и т. п.

Впервые упомянуты в «Свитках Хелено» и в «Книге Нэйт» (Черная земля). «Плач об утонувшей стране», восходящий к Ата-Алану, называет предками скьяв царя Гиль-Гамеша и богиню Иш-Тарр.

Согласно их собственным легендам, ведут свой род от амазонок, воевавших в глубокой древности под началом Лунной Матери (смотр.) с Черными Сестрами (смотр.) – служанками Лилит Проклятой (смотр.). По слухам имеют своих цариц, стареющих и умирающих, но живущих веками.

Проживают кланами по всей Рее, а также в ряде ближайших миров – Нарьякане, Логрисе и на Земле (только Восточная Европа, регион Карпат)…»

Вот так… Некоторое время переваривала информацию.

Стало быть, я типа ведьма,как говорят у нас на Земле. Правда, склонностей принимать у себя домовых, управлять погодой, а тем более летать на огромном черепе за собой не замечала, но местным-то этого не объяснишь. Кое-чтоя и впрямь умею, но все в пределах нормы. Конечно, вот этот файербол, который вчера ни с того, ни с сего сотворила, меня немного напряг. Дома я подобных штучек вроде бы не вытворяла. Ну, там сигаретку щелчком пальцев поджечь… Или камешек взглядом бросить. Так малюсенький же, а не глыбу. Надо будет на досуге потренироваться. Вдруг и впрямь смогу? Тогда хоть на работу в строительную кампанию устраивайся. Подъемным краном. Ха-ха.

Значит, правду говорят, что голос крови не обманешь! Черт, а помнится оставшаяся в своем мире (счастливая!) Алиска что-то говорила про каких-то старушек из того казино, вертевшихся около их стола. Уж не родичи ли по маминой линии удружили? Вдруг мне наследство какое причитается, да не простое, а магическое, а старым грымзам неохота отдавать его почти чужачке, среди чужих выросшей? Ну и загнали в соседний мир. Но истину я узнаю, только когда вернусь. Если, конечно, вернусь…

Ладно, разберемся.

Если бы еще и на душе черт-те что не творилось.

Молодец, Образцова, очень оригинально осваиваешься в новом месте. «Хороший» способ придумала – нашла себе малолетнего воздыхателя. Как там говорят, седина в бороду – бес в ребро?

И что я в нем нашла, спрашивается? Ну да, симпатичная мордашка, но у него ж за душой ничего нет наверняка! Хотя что можно с двадцатилетнего пацана? Сейчас, конечно, он мне очень помогает своими советами, местный же, знает, что тут почем. Но что будет потом, когда у меня закончатся вопросы? Может, даже тем общих не найдется для разговора. И вообще, как отреагируют его родители на столь взрослую подругу сыночка?

Какие, к черту, родители, неужели я настолько запала на блондинчика, что примеряюсь к знакомству с родственниками? Да ну его подальше вместе со всей семейкой, сто пудов в этом дрянном Ахтиаре мужиков нормальных достаточно, на мажонке ведь свет клином не сошелся. Или это и есть та самая « большая любовь», которую мне напророчила вокзальная цыганка?

Уж лучше бы тот, с серыми глазищами. При воспоминании о Мусе у меня сладко заныло в груди. Как же проводник похож на Джонни Деппа в его лучшие времена. Знойный красавчик, картинка, а не мужик. Хотя такие парни больше о себе думают, чем о девушках. Как хорошо выглядеть, чтоб прикид был соответствующий, аксессуары.

Имелся у меня опыт общения с одним таким. Пару месяцев встречались. Так непонятно было, кто за кем ухаживал. Нет, парень оказался не жадным и всегда покупал то, чего мне хотелось. Но… если я его об этом просила. Сам не проявлял ни малейшей инициативы. Под конец нашего вялотекущего романа я захотела проверить, насколько ему нужна и небезразлична. Раз отказалась прийти на встречу, кавалер не настаивал. Второй раз сослалась на занятость по работе, он тоже проглотил без бурной реакции. Так и разбежались…

Вот же ж блин горелый.

К горлу комком подкатили слезы, и я не стала их сдерживать.

По словам Гаруна, домой в ближайшие месяцы мне попасть не светит. Проклятому проводнику, видите ли, нужен отдых. А я что? Не железная ведь и тоже хочу передышку. После сумасшедшего года разъездов в поисках сенсаций по необъятной родине (и не только) отпуск мне просто жизненно необходим. Особенно после той истории с тюрьмой. Черт, а я ж поехала в Киев в отпуск! Точно, я в отпуске! Так почему бы не использовать его по назначению? Я ведь все-таки на море, но вместо того, чтоб загорать и плавать, сижу в номере, развесив нюни.

«Так, соберись, тряпка, – мысленно приказала я себе. – Решено – на пляж! За знойными красавцами-мачо! Только для начала надо хоть купальник прикупить».

– Мя-а-у! – вмешался в ход моих мыслей гнусный бабкин голос.

Из стены вновь показался призрачный «ешкин кот» и, держа хвост трубой, прошествовал мимо меня, окатив волной презрения.

Ну, зараза, держись.

Сама не ведая, что творю, я злобно щелкнула большим и средним пальцами правой руки. На ладони тут же материализовался небольшой, с теннисный мячик, огненный шар. Я прицелилась и швырнула его в «киску».

Надо же, попала. А ведь на школьных уроках физкультуры и потом, в универе, на занятиях военкой, особой меткостью в метании учебных гранат не отличалась.

«Котопризрак» от неожиданности подпрыгнул и завопил не своим голосом:

– Ты че делаешь, чокнутая?! Пожар устроить в отеле удумала?!

И принялся старательно тушить задымившийся хвост. Потом, видимо опомнившись, «кот» принял привычный вид старушки божьего одуванчика, которая, ругаясь, била руками по тлеющему, прожженному в нескольких местах фартуку.

– Вот я тебе!.. – погрозила мне кулаком бабка, справившись с передником. – Ты хоть бы подумала своим скьявьим умишком, что тут дерево вокруг, бумага опять же таки! Вот же глупая! Одни мужики на уме!

Я зарделась. Неужели призрак и мысли читать способен?

Сделала еще один угрожающий щелчок пальцами, но вышла осечка. Искра появилась, но в огненный шар не превратилась.

– А ты думала, Иблиса за хвост поймала? – злорадно окрысилась старушенция. – Силу, ее тренировать надобно, постепенно набирая темп. А ты выдохлась за один раз, вот и вышел пшик.

Я заскрежетала зубами. Ну, держись, вредина!

– Эй, ты чего? – еле увернулась бабуля от увесистого справочника, ловко посланного моим взглядом прямо в голову осточертевшего привидения.

Наверное, забыла, что никакого урона от соприкосновения материального тела с ее нематериальным она не понесет.

– Ух ты, – восхитилась я, – работает!

На этот раз Силы хватило на целых четыре книги, после чего пришлось вместо магической применить обычную, физическую.

Зубейда бин Рух волчком вертелась, уворачиваясь от книгопада. И чего б ей попросту не исчезнуть долой с моих глаз? Наверное, тоже заскучала на безлюдье.

Неизвестно, сколь долго продолжалось бы это «книжное побоище», если б на пороге музея-библиотеки не появился мой новоиспеченный секретарь.

Сияющая на его смазливом личике улыбка мигом сменилась удивленной миной.

– Че это вы здесь делаете? – осторожно полюбопытствовал он.

– Не вмешивайся! – в один голос рявкнули на него мы с Зубейдой.

Но тут же опомнились. Причем первой, как ни странно, призрачная старушка.

Исполненная достоинства, пролетела она перед самым носом паренька, мимоходом потрепав его по блондинистой шевелюре. Непонятно отчего, но она явно благоволила к студенту.

– Держись от нее подальше, мурза, – громким шепотом проворковала она мажонку на ухо.

– Ах, ты ж! – задохнулась я от возмущения. – Старая карга!

Студент выразительно обвел взглядом помещение, сильно пострадавшее в результате недавних «боевых действий».

– Тебя ни на минуту без присмотра оставить нельзя. Точно дите малое развлекаешься.

– Вэк, замнем для ясности. Ты готов к шопингу?..

Центральный шопинг-молл Ахтиара потрясал своей невероятной конструкцией.

– Это еще что за хрень? – вырвалось у меня.

– Самый модный торговый центр нашего города. Любимое место «золотой молодежи» и представителей богемной тусовки. Я подумал, тебе понравится. Говорят, его построил кто-то из приезжих.Чуть ли не с самой Земли, на которую тебе с чего-то срочно понадобилось попасть.

– Если ты думаешь, что я зайду туда, то очень сильно ошибаешься. У меня с головой пока все в порядке. А вот тот, кто построил эту штуку, с ней точно не дружит.

Посреди круглой площади, вымощенной песчаником, возвышалась огромная перевернутая пирамида из стекла. На земле стояла вершина сооружения, а основание было направлено к небу, при этом каких-либо видимых поддерживающих здание конструкций видно не было. Существование ахтиарского гипермаркета явно противоречило всем законам физики.

Вход в торговый центр, над которым приветствовала клиентов неоновая вывеска с вычурными буквами «Фараон», с двух сторон охраняли мраморные сфинксы высотой в человеческий рост.

– С ума сойти… – сказала я. – Вот это шедевр чокнутого архитектора.

– Почему чокнутого? По-моему, достаточно оригинально. Правда, здесь очень людно, особенно на выходных, – возразил мажонок.

– Ты че, родной? Эта штука же может в любой момент рухнуть, а лично в мои цели на ближайшие лет десять не входит быть погребенной в куче стекла. Я ведь не древнеегипетский правитель все-таки, манией величия не страдаю, мне такая пафосная могила не нужна.

– Древне… какой правитель? – недопонял студент, не знакомый с земной историей.

– Египетский, фараон который, вон на фасаде написано. Впрочем, не заморачивайся.

– Да ладно, что тут страшного? Здание не рухнет, его строили при поддержке лучших архимагов Реи, там столько чар вбухано, что оно выдержит тысячу троллей, если те вдруг соберутся пройтись по магазинам. Хотя, конечно, маловероятно, что им такое взбредет в голову, они по большему счету равнодушны к покупкам.

– Ладно, белобрысый, я-то не тролль, и мне шопинг жизненно необходим. И я даже готова туда зайти, только смотри у меня, если вдруг эта штуковина начнет рушиться, будешь вытаскивать меня оттуда всеми мыслимыми и немыслимыми магиями, ты ж ведь у нас колдун?

– Маг, – поправил студент, – колдун – это совсем другое. Ну что, идем?

– Вперед, за обновками! – схватила парня за руку и потащила внутрь.

Я была потрясена. На своем веку я успела повидать множество торговых центров по всему миру: и знаменитый нью-йоркский Мейсис, и лондонский Хэрродс, и экзотический Дубаи-Молл, поэтому сомневалась, что меня еще чем-то можно удивить. Но «Фараон» поражал воображение: восемнадцать этажей магазинов различных брендов (среди которых я заметила и несколько знакомых, земных, марок), кафетериев, развлекательных заведений, игровых комплексов, конференц-залов и прочего.

– Вот это да… – только и смогла я протянуть, оценив этот рай для шопоголика.

– Согласен, впечатляет. На самом деле, в Кырыме таких комплексов немало, в одном Бахчисарае штук пять или шесть, но «Фараон» – самый необычный. Если будешь хорошо себя вести, то кое-что тебе покажу, – улыбнулся парень.

– М-м-м, интригует.

Первым делом мы отправились за мобильником, или вернее, как его тут называют, экстрафоном. Мой смартфон упорно отказывался ловить местную сеть и не переходил в роуминг. У здешних телефонов, похоже, был несколько другой принцип работы, отличный от GSM или CDMA. Поэтому Гарун повел меня в точку продажи сотовых, по пути рассказывая о Рее и Кырыме, о реалиях тутошней жизни.

Вдоль небольшого по площади магазинчика стройными рядами тянулись стеклянные витрины с различными гаджетами. Я отметила, что они были попроще, чем их земные «собратья», без всяких наворотов. Улыбчивый чернявый продавец в зеленой футболке предложил мне небольшой телефончик с qwerty-клавиатурой и цветным дисплеем в корпусе нежно-розового цвета, на котором красовалась надпись «Nokla».

– А у вас сенсорного нету? – поинтересовалась я. – А то я уже как-то отвыкла от кнопок.

– Какого, ханум, простите? – переспросил консультант.

– Без кнопочек такой, с чувствительным экраном, на который нужно нажимать.

– К сожалению, ханум, таких моделей у нас в ассортименте не имеется. Да и, честно говоря, сомневаюсь, что такие чудеса техники представлены на рынке Реи, – с неизменной улыбкой во все тридцать два зуба ответил паренек.

– Эх, ладно, заворачивай розовый, – согласилась я. – Придется снова привыкать к кнопкам, пользовалась же я как-то раньше и такими аппаратами.

Радостно взяла пакет с коробочкой, и, схватив за руку едва успевшего расплатиться Гаруна, побежала дальше. При этом отметила, что у парня была золотая карта. Похоже, мажонок не так уж и прост, как старается казаться.

Далее в моих планах значилась покупка косметики. Обычно я не накладываю на себя килограммы штукатурки, как это делают многие мои подруги-сверстницы в бесконечной борьбе с признаками старения. Морщин и дефектов на моем лице почти не наблюдается, мольфарские корни дают о себе знать, поэтому нужды в тональном креме не было. Но без туши и подводки для глаз никак не обойтись. А еще не помешали бы блеск для губ и румяна. Ну и тени какие-нибудь, если придется выходить в свет, ведь всегда надо быть на уровне. И, конечно же, ухаживающие кремы, без них никуда. Как правило, я изготавливала их самостоятельно из натурального сырья, но сейчас колдовать над чудодейственными снадобьями у меня не было вдохновения, поэтому я решила запастись заводской продукцией.

Будущий маг привел меня в большущий двухэтажный магазин, уставленный деревянными стеллажами со всевозможными тюбиками, баночками, скляночками, пузырьками и прочей тарой с различными косметическими средствами на любой вкус и кошелек. Между полками… росли живые деревья с витиеватыми стволами и причудливыми плодами на ветвях, а с потолка свисали длинные лианы. В воздухе летали маленькие светящиеся шарики, а стены были плотно покрыты пушистым мхом.

К нам тут же подлетела милая миниатюрная глазастая девушка с короткой стрижкой, одетая в золотистый брючный костюмчик. Подлетела в буквальном смысле – за спиной у консультанта красовалось две пары симпатичных радужных крылышек. Я огляделась. Вокруг, стрекоча разноцветными крыльями, летали малышки-продавщицы в золотой форме. Их огромные, словно мультяшные глаза, то и дело меняли цвет, подстраиваясь под пестрые крылышки.

– Ого, это что, эльфы? Такие няшки, – умилилась я.

– Это фейри, или как их называют в народе, феи, – поправил Гарун. – Мы ведь в магазине фейской косметики. Считается, что она имеет волшебные свойства, дарит молодость и красоту. Сам я, конечно, не пробовал, но моя мама в восторге. Рецепты хранятся в строжайшем секрете и передаются из поколения в поколение.

– Волшебные, говоришь? Это мы сейчас проверим, – я кивнула продавщице, показывая, что готова сделать заказ.

– Здравствуйте, ханум, рады вас приветствовать в «Чудесном саду фейри». Меня зовут Айгюль, чем могу помочь?

– Вот что, милочка, мне срочно нужно пополнить запасы косметики, а у вас, по слухам, она довольно неплоха. Так ведь?

– Конечно, мы готовим кремы, зелья и краски только из натуральных продуктов, растущих в фейрийских садах. Все исключительно высшего качества.

– Ну, так подберите мне на свое усмотрение, вы ведь профессионал, – польстила я малолетке (хотя кто их, волшебных существ, разберет, сколько им лет на самом деле).

– Чего изволите?

Загибая пальцы, я перечислила все, что хотела бы получить. Девушка, кивая головкой, что-то быстро строчила в блокнотике.

Заметила, что по мере моего заказа Гарун все больше мрачнел. Что это он? Или, как любой мужчина, впал в шок от того, сколько всего нужно женщине для поддержания себя в приличной форме? С мужиками случается. Знакомо. Никак не могут взять в толк, чем отличается, например, пенка для умывания от лосьона для снятия макияжа, а ночной крем от дневного.

Ничего, пусть привыкает.

Девушка выставила на прилавок передо мной кучу баночек, тюбиков и коробочек. Я буквально пожирала глазами это сокровище. Надо отдать фейри должное, они знали толк и в оформлении товара. Косметика, как и на Земле у известных брендов, не отличалась пестротой и яркостью упаковки. Спокойные тона благородных оттенков говорили о стабильности и надежности. Еще бы и качество не подкачало.

– О, не сомневайтесь, ханум, – успокоила продавщица, заметив на моем лице тень недоверия. – Это просто чудо.

– Охотно верю, – пробурчал себе под нос мажонок, уныло копошась в своем бумажнике и что-то прикидывая в уме.

– Давайте руку, – предложила феечка.

А сама взяла с полки какой-то пробник и открыла его. Мой нос уловил тонкий аромат трав, меда и еще чего-то незнакомого, но пахнущего весьма и весьма приятно.

Погрузив пальцы в баночку, девушка затем осторожно втерла немного крема в кожу на моем запястье. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем… Намазанный участок щекотно защипало, и кожа обновилась, став нежной и бархатистой, как у младенца.

– Ешкин кот! – восхитилась я. – Это же… это же…

У меня просто не хватало слов.

– Берем все! – безапелляционно заявила я побледневшему студенту.

Тот со вздохом протянул феечке кредитку.

– У тебя какие еще планы? – замялся парень, когда мы отошли от магазина косметики.

– Прикупить для начала пару платьев, штаники там какие-нибудь, купальник и на пляж! – горя охотничьим азартом, ответила я, не замечая его подавленного настроения. – А что?

– Знаешь, как-то так вышло, что у меня почти не осталось денег.

– Ну, ты даешь, кавалер, – глянула на студента с иронией. – Взялся гулять барышню, а деньгами не запасся!

Юноша жалобно шмыгнул носом.

– Не боись! – покровительственно похлопала я его по плечу. – У меня тоже имеются кредитки, к счастью, пока не заблокированные. Там хоть и немного денег, но на курортный прикид, думаю, хватит. Итак, продолжим!

И мы продолжили шопинг, заглянув в парочку платьевых магазинчиков. Я увидела, что мажонок увел меня подальше от центральных аллей «Фараона», но возмущаться особо не стала, краем глаза заметив сумму на чеке за косметику, украдкой выброшенном Гаруном в урну. Что-то там с четырьмя нулями. Недурно. Знать бы еще, каков курс местной валюты к основным земным.

Впрочем, качество товаров в бутиках, которые мы посетили, вполне меня удовлетворило, равно как и цена. Выбрав несколько платьев, пару маек, шорты, брюки и купальник, я подалась в примерочную. Студент, не церемонясь, поплелся за мной.

Прыткий малый: после парочки невинных (ну, пусть не совсем невинных) поцелуев вообразил себе бог весть что. Но осаждать парня не стала – пусть немного порадуется. От меня не убудет, а он как-никак заслужил, ишь, как поистратился, бедолага.

«Какая я меркантильная! – поразилась сама себе. – Или безнравственная?»

Странно, мне хотелось покрасоваться, помодничать перед этим симпатичным мальчишкой и одновременно послать его подальше, ведь где-то в глубине души (совсем глубоко) я чувствовала, что веду себя неправильно. Будто кто-то шептал мне с осуждением: «Опомнись, ты дала слово другому!». Но кому другому? Хоть убей, ничего не припоминалось.

– Ну, как я тебе? – вертелась перед ним так и сяк то в одном, то в другом прикиде.

Юноша только восхищенно вздыхал и краснел. Особенно шумным его дыхание стало, когда я предстала в купальнике. Было видно, что воображение завело студента ой как далеко…

Вконец разгоряченная шопингом, я решила, что самая пора освежиться.

– Веди меня на пляж, Сусанин! – потребовала, повиснув на руке загруженного покупками студента.

Мажонок удивился, услыхав незнакомое имя.

– Я Гарун, – напомнил осторожно.

– Да какая разница?! И вообще, что за имечко? «Тысяча и одна ночь» какая-то. Прямо Шахрияр и Шахразада, бр-р! Я буду звать тебя Игорьком или Гариком, если не возражаешь.

Попробовал бы он возразить. С его мордашки, когда он смотрел на меня, не сходило выражение обожания.

– Итак, Гарик, барышня хочуть купаться. Надо же покупки обновить.

Посмотрела на небо. Солнце уже было не в зените, медленно клонясь к закату.

– Не поздно? – поинтересовалась у кавалера.

На Земле такое время считается предпочтительным для послеобеденного загорания. Но как с этим здесь?

– Самое то, – успокоил меня мажонок. – У нас все любят принимать солнечные ванны именно после полудня. И вода успевает прогреться…

Ой, сейчас лекцию читать начнет. Вот зануда!

– Ух ты, шаверма! – воскликнула, чтобы отвлечь его внимание. – Хочу есть!

В двух шагах от нас и впрямь находился передвижной лоток с чем-то, напоминающим восточные закуски, которыми торгуют в Москве темноволосые «гости с Юга».

Подбежав поближе, я убедилась, что в разных мирах фастфуд до странности одинаковый. Ушастый и носатый продавец (гоблин, как пояснил Гарун) ловко орудовал огромным ножом, отрезая сочные кусочки мяса и проворно заворачивая их в тонкую лепешку вместе с какими-то здешними приправами. От блюда шел такой изумительный запах, что мой рот тут же наполнился слюной.

– Мне две порции! – потребовала я у студента. – И «пепси».

Ткнула пальчиком в стоявшие в холодильнике за спиной торговца пластиковые бутылочки с коричневатым напитком.

Парень заплатил за заказанную мною снедь, ничего не купив себе самому.

– Я не ем уличную еду, – скривился он, отвечая на мой безмолвный вопрос.

– Какие мы правильные, – хмыкнула, вгрызаясь в лепешку с начинкой.

По вкусу блюдо тоже смахивало на земную шаверму – в меру острое и истекающее ароматным соком.

– Как дома, – расплылась я в блаженной улыбке. – Так куда мы идем? На городской пляж?

Содрогнулась, вспомнив сочинские городские пляжи, забитые отдыхающими до такой степени, что в буквальном смысле негде яблоку упасть.

Юноша покачал головой.

– Здесь неподалеку есть замечательное местечко, частное владение. Пансионат, принадлежащий… – он замялся, – моему… однокласснику. Нас пропустят.

– Ага, – кивнула. – Тогда веди.

По пути я еще продегустировала местное мороженое, нечто похожее на кукурузу, какие-то орешки и вафельные трубочки – типичные курортные закуски.

Нет, жить здесь можно, если осторожно и недолго. Немножко отдохнуть и вернуться обратно.

Секьюрити при входе на пляж, завидев нас, отчего-то вытянулись по струнке, втянув животы и выпятив мощные грудные клетки. Только не откозыряли для пущей важности.

– Гарик, чего это они? – удивилась, проходя мимо стражей, я.

– Да так, – неопределенно выразился молодой человек, – наверное, почувствовали во мне мага. У нас здесь их очень уважают…

– А-а, – я сделала вид, что удовлетворилась ответом.

«Что-то ты темнишь, студент, ой, темнишь. Ну да ладно, не до твоих тайн сейчас…»

Пляж, на котором мы очутились, и впрямь был достоин самых восторженных похвал. Чистый белый песок, широколистые пальмы, склонившиеся к берегу под тяжестью кокосовых орехов, дорожки из мелкой гальки, ведущие к изумрудно-синему морю, комфортным кабинкам для переодевания и бару, пластиковые лежаки под тентами и соломенными зонтиками…

Отдыхающих тоже было немало, наверное, большой пансионат. Но, понятное дело, не приходилось ходить по головам загорающих. Места хватало всем.

К Гаруну тут же подскочил какой-то пляжный работник, то ли бармен, то ли спасатель, и провел нас к двум свободным лежакам, расположенным в паре метров от кромки воды. Студент кивком поблагодарил его и сбросил на руки провожатому пакеты с покупками.

– Он их отнесет в камеру хранения, потом заберем.

– Ну-ну, – плотоядным взглядом проводила я свои сокровища.

Сервис тут, однако, на удивительно высоком уровне. Пять звезд, не меньше.

Но то были еще не все сюрпризы.

Когда наша парочка подошла к раздевалкам, рядышком нарисовалась остроухая прелестная девушка в кружевном переднике. «Эльфийка, наверное», – с завистью оценила я длину ее ног, миндалевидную форму глаз и нежную кожу.

– Чего ей? – поинтересовалась агрессивно.

– Нашу одежду ждет.

– Это еще зачем?

– Ее продезинфицируют, почистят и погладят, а затем принесут нам.

– И все бесплатно?! – не поверилось мне.

С подобными услугами на Земле сталкиваться не доводилось.

Мажонок подмигнул мне и, нимало не стесняясь, сбросил свою одежду прямо здесь, на руки прислуге, оставшись в одних плавках. Эльфийка скромно потупилась.

– Тебя подождать? – поинтересовался у меня парень.

– Иди, иди, – поторопила его я, – а то еще наши лежаки займут.

Длинноногая девица нагло пялилась парню в спину.

– Слюни подбери, – процедила я сквозь зубы.

– Простите, ханум?.. – переспросила эльфийка.

– Делом, говорю, займись!

Хлопнула дверцей раздевалки так, что ажурное сооружение сотряслось до основания.

Переодевалась намеренно неспешно, чтобы заставить нахалку подольше постоять на солнцепеке. Выйдя из будочки, небрежно бросила ворох снятой одежды едва ли не в лицо девушке и походкой от бедра прошествовала к бару, чтобы залить досаду чем-то прохладительным.

С удовлетворением ловила на себе восторженные взгляды представителей сильного пола и завистливые – дам.

– Что-нибудь легкое, освежающее, но не крепкое, – попросила бармена, улыбчивого темно-оливкового усача.

Тот понимающе кивнул и быстренько сварганил напиток, по цвету напоминающий морскую волну. На вкус оказалось вполне себе ничего. Похоже на мохито, но без мяты.

Лениво потягивая коктейль, я осматривала побережье. Разбросанные на нем тела заставляли восхититься изобретательностью матери-природы: толстые и тонкие, хвостатые и рогатые, самых немыслимых расцветок. Преобладали, конечно, люди, но и представителей прочих гуманоидных рас хватало.

Я старалась проявлять любопытство не слишком откровенно, чтобы не нарваться на грубость, но получалось плохо. Едва не заорала благим матом, когда рядом со мной нарисовался угрюмый крепенький одноглазый коротышка с бородой до земли и, грохнув могучим кулаком по стойке, потребовал себе «тройного вендийского». Не обратив внимания на испуг соседки, гном одним махом опорожнил стакан мутного пойла, довольно крякнул, трусцой подбежал к морю, с гиканьем и брызгами вошел в воду и стал там плескаться, как тюлень.

Такому попадись на пути, сметет, как танк.

Что там мой верный оруженосец? Ага, разлегся на шезлонге, подставив солнцу живот, и в ус не дует. Забыл обо мне, что ли?

Скосив взгляд чуть в сторону, я обомлела.

Из моря выходил юный античный бог.

Словно ощутив на себе чужой взгляд, парень повернул голову, и я узнала эти серые глаза. Ну, голубчик, держись. Теперь не уйдешь!

– Муса! – издала я громкий воинственный клич и ринулась в атаку.

Не сделав и двух шагов, наткнулась на что-то мокрое, твердое и склизкое и, не удержав равновесие, растянулась на песке. Противные крупинки тут же набились мне в рот, глаза и нос. Я расчихалась, закашлялась и почти ослепла.

– Разуй глаза! – раздался надо мной грохочущий рык. – Не видишь, куда прешь?

Сильный рывок поднял меня на ноги. Сначала я и впрямь ничего не могла разглядеть, но потом, отплевавшись, отчихавшись и протерев глаза, таки увидела препятствие. Им оказался тот самый одноглазый бородач, который давеча испугал меня. Видимо, накупавшись, он решил пропустить еще рюмочку, но по пути был «атакован» не разбиравшей дороги москвичкой. За что последняя и поплатилась.

– Простите, – пролепетала я, желая побыстрее исчерпать инцидент.

– Ничего, – буркнул коротун. – Компанию не желаете составить?

Кивнул в сторону бара.

Я энергично замотала головой, отказываясь от угощения. Сама же нервно обозревала окружающее пространство, пытаясь отыскать неуловимого красавца-брюнета. Тщетно. Того и след простыл.

– Как знаете, – пожал могучими плечами гном и потопал к стойке, на ходу показывая бармену два пальца, дескать, готовь двойную порцию. Уныло побрела к Гаруну слыша, как за спиной гном(?), грозно рыча, распекает бармена.

– Ну я же просил два! Два, а не полтора! И дай нормальный бутерброд! Да, Давдор и все подгорные короли побери! Я хочу, чтобы мне подали не эту вашу курятину в лепешке, а что-то более солидное! Могут у вас, в конце концов, клиенты получить за свои деньги не всякую экзотическую кухню, а нормальное мясо?!

Уже на полпути к лежаку я заметила, что мой рыцарь не скучал в отсутствие своей прекрасной дамы. Студент оживленно беседовал с какой-то смазливой рыжухой, расположившейся на соседнем лежаке.

Девчонка лет восемнадцати-девятнадцати, надо признать, была и впрямь ничего. С миловидным кукольным личиком, где имелись и губки бантиком, и бровки домиком, и милые ямочки. Широко распахнутые глаза с обожанием смотрели на блондинчика.

Ничего себе!

Рыженькая между тем извлекла из пляжной сумки флакон с кремом для загара и, протянув собеседнику, что-то сказала. Юноша сначала пожал плечами и заоглядывался, но девица оказалась настойчивой, и он в конце концов сдался. Приподнявшись с лежака, сел, а рыжая повернулась к нему спиной. Мажонок открыл флакон, вылил немного крема себе на ладонь и принялся осторожно втирать его в загорелую кожу нимфетки. Та поежилась и захихикала.

«Вот коза!»

Пора было вмешаться, но какая-то сила заставляла меня стоять на месте и в бессильной досаде глазеть на разворачивающееся перед моими глазами безобразие.

Видно было, что процесс доставляет удовольствие им обоим.

«Гад! – на глазах у меня выступили слезы. – И не стыдно ему? Тут же люди кругом!»

Однако загорающие не обращали на забавы молодых людей ни малейшего внимания, что показалось мне странным. Подобное зрелище не могло оставить равнодушным абсолютно всех.

«Ну и пусть развлекаются, – решила я. – Назагоралась. Хватит с меня. Пора домой».

Тем более что мой секретарь, увлекаемый под руку рыжей дрянью, подался куда-то в дальний уголок пляжа. Ну и скатертью дорога, совет да любовь, как говорится.

Но какие-то странные у него движения, вроде как-то нехотя идет, словно под гипнозом.

Я сама не поняла, откуда у меня родилось четкое ощущение неправильностиситуации. Вроде все было нормально: ну, понравились друг другу парень и девчонка, решили порезвиться где-нибудь в укромном местечке. Обычное дело. Зачем мешать молодым?

Ну-ка, ну-ка.

Я по-особому, как умела, посмотрела вслед удаляющейся парочке. Ауру вероломного мажонка снова прочитать не смогла, а вот свечение, исходящее от его спутницы, заставило меня содрогнуться.

– Лярва! – воскликнула я и ринулась вслед за молодыми людьми.

Ибо под личиной хорошенькой рыжухи и впрямь скрывалась темная тварь, которую древние римляне именовали лярвой, а средневековые ученые – суккубом. Гадина, принимающая вид сексапильной красотки, соблазняющая мужчин и выпивающая их жизненную энергию.

Странно, что она явилась средь бела дня вот так, на пляж, под палящие лучи солнца. Лярвы не любят высокую температуру. Но то земные, а кто знает, как здешние монстры? Размышлять, впрочем, некогда. Нужно действовать!

Расталкивая отдыхающих, я приближалась к твари и облюбованной ею жертве. Так, нужно найти «сосуд», куда следует загнать монстра. Лучше всего подходит кусок сахару, но где его раздобыть?

Мой блуждающий взгляд наткнулся на облитый сахарной глазурью аппетитный пончик, которым как раз собрался полакомиться уже знакомый мне одноглазый гном. Не долго думая, я выхватила кондитерское изделие из толстеньких пальцев коротышки и помчалась дальше. У гнома от такой откровенной наглости дар речи пропал. Он только выпучил по-рыбьи глаза и застыл с открытым ртом.

А я уже догнала парочку, почти достигшую воды. Схватила Гаруна за волосы и больно дернула, чтобы привести парня в чувство. Одного раза не хватило, пришлось повторить неприятную процедуру еще раз. Наконец, в глазах студента появилось какое-то подобие разумной мысли.

– Ты чего? – удивился мажонок.

Удовлетворенно кивнув, я толкнула юношу в грудь, и тот с шумом плюхнулся в воду. Пускай немного охладится.

Сама же повернулась лицом к рыжей. С той уже сошла прекрасная личина, и на меня теперь с уродливого старушечьего лица глядели злые алые глаза. Потрясающие формы тоже исчезли. Ни тебе соблазнительной груди, ни округлой попки. Из распахнутой зубастой пасти вылетали брызги ядовито-зеленой слюны и доносилось грозное змеиное шипение.

– Кадос! Эсшерси! Садаи! – выкрикнула я прямо в злобную харю заветные имена ангелов Четвертого легиона, которым еще в детстве обучил меня дед Гнат.

Лярву скрючило, будто на нее вылили ведро серной кислоты.

Я метнула ей под ноги пончик и стала громко и четко читать заклинание, которому некогда научил внучку старый карпатский мольфар:

– Я, Марина, заклинаю тебя, тварь, именем Бога Вечного и Живого, именами Его учеников, всеми ангелами и всеми святыми, молоком вскормившей Человекобога, поди прочь от Гаруна Реиса. Кадос! Кадос! Кадос! Эсшерси! Эсшерси! Эсшерси! Садаи! Садаи! Садаи! Вы все, ангелы Четвертого легиона, стоявшего у дверей Храма Господня. Властью, данной вам от Господа Бога, идите и прогоните лярву от человека этого, Гаруна Риса, и пусть она никогда не вернется к его телу! Аминь.

Затем, указав пальцем на валяющееся в песке кондитерское изделие, велела почти истончившейся до призрачного состояния демонессе:

– Здесь твое место! С тела белого, крови кипучей, с печени и костей Гаруна Реиса тебя снимаю, узлом замыкаю – и крест тебе ключ!

Легкое дуновение, и тень вошла в пончик.

Опасливо приблизившись к нему, я, будто заправский форвард, зафутболила кусок печеного теста далеко в море. Проводив его взглядом, удовлетворенно кивнула и повернулась лицом ко все еще барахтающемуся в воде и явно не врубающемуся в ситуацию студенту.

– Вылезай. Хватит на сегодня морских ванн… И вообще, даю тебе выходной. Поезжай к мамочке и папочке, проспись, отдохни хорошенько. Придешь послезавтра с утра или лучше после полудня. Там решим, что нам дальше делать…

Глава 5

Бизнес – дело хлопотное

С утра пораньше я решила кое в чем разобраться.

Для начала съездила на вокзал и выяснила, что Гарун таки не соврал: поездов на Землю в расписании действительно не оказалось. Попытки выяснить что-то в справочном бюро привели к тому, что мне посоветовали обратиться к кому-либо из Проводников. Дескать, путешествия в дикие миры – это их прерогатива.

На вопрос, как можно связаться с этими самыми Проводниками, справочное не ответило. Ищите, и баста!

– Блин! – в отчаянии кусала губы я. – Сколько же мне торчать в этой дыре? Ешкин кот!..

«Справедливости ради, – подумалось тут же, – Ахтиар не такая уж и дыра». При иных обстоятельствах я бы с удовольствием задержалась здесь на некоторое время. Море, приятная компания, масса развлечений… Потом такой цикл репортажей об инопланетном курорте можно забацать. Но это если бы попала сюда по доброй воле. А так…

Вчерашний инцидент на пляже меня, мягко говоря, встревожил. Против кого был направлен удар? Кто-то из недругов лично Гаруна или семейства Реисов натравил на парня лярву или же метили не в местных, а именно в меня, пришельца из другого мира? Бред, я здесь всего пару дней и еще не могла обзавестись такими врагами, которые пожелали бы лишить меня единственного пока друга и «защитника». Хорош, конечно, защитничек, сам еле спасся. Не заметь я странности в поведении окружающих, еще бы немного, и тю-тю.

Я не стала ничего пояснять студенту, не желая его преждевременно пугать и усугублять пережитый им стресс, но, вероятно, сказать придется. Ум хорошо, а два лучше. Особенно в таком вот непростом деле. Он ведь маг как-никак, пусть и недоучившийся. Авось что подскажет.

Но силы это все жрет немерено. Чувствовала я себя так, будто вчера разгрузила два товарных вагона (это, конечно, преувеличение, потому что вагоны я никогда в жизни не разгружала, но все-таки…).

Что же делать? Как ни крути, задержаться здесь, видимо, придется. По крайней мере, до тех пор, пока Гарун не устроит свидания с кем-либо из загадочных Проводников. А жизнь в Ахтиаре (в чем я успела убедиться во время шопинга), как и в любом курортном городе, стоит недешево.

«Хм, – снова запротестовал кто-то внутри, – можно подумать, в Москве дешевле».

Подойдя к одному из подобий земных банкоматов, я проверила баланс на своих карточках. Странно, что их еще не заблокировали. Сумма общего остатка не впечатляла. Курс был явно не в пользу ни российского рубля, ни даже общеевропейской валюты (платиновая карта у меня была для евро). Даже на месяц приличной жизни не хватит.

Можно все-таки попытаться продать гостиницу. Но где тогда жить самой? Да и наверняка охотник на покупку дома с привидением отыщется не так быстро. У меня были самые мрачные предчувствия. Понятно, почему отель пришел в запустение. С такой «хозяйкой» под крышей мало кто уживется.

Значит, нужно искать дополнительный заработок, чтобы хватило и на жизнь, и на ремонт отеля. Приведенную в порядок недвижимость будет легче реализовать.

Неплохо бы, кстати, попробовать себя в гостиничном бизнесе. А что, это идея! Многие представители московского бомонда совмещают творческую деятельность с коммерцией. Чаще всего, правда, открывают рестораны. Некоторым везет, и на предпринимательском поприще они достигают куда больших успехов, чем в актерстве, живописи или пении. Чем я хуже, спрашивается?! Сметкой и деловой хваткой меня природа не обделила. К тому же обострившиеся чародейские способности применить можно. Но как подобрать надежных людей? А их потребуется немало: повара, официанты, горничные, швейцар – всех и не перечислишь.

А клиентов чем заманивать? Репутацию заведения можно испортить в один миг, а снова завоевать доверие – на это могут уйти годы и годы.

Стоп!

Мысль, родившаяся в моей голове, показалась интересной, и я решила навестить редакцию какой-нибудь из городских газет, чтобы поместить парочку объявлений.

Редакция «Ахтиарских ведомостей», одной из двух главных газет города, отличалась той особой респектабельностью, которая бывает свойственна лишь солидным фирмам, существующим и процветающим не один десяток лет.

Прежде всего, располагалась она не на каком-нибудь одиннадцатом этаже десятиэтажного здания, а занимала отдельный двухэтажный особняк, построенный лет этак с сорок-пятьдесят назад. У входа висела массивная бронзовая вывеска, на которой были выгравированы буквы с вычурными завитушками, образующие название почтенного печатного органа.

Двустворчатые дубовые двери с металлическими ручками в виде грифонов охранял осанистый швейцар в ливрее и при булаве. Он смерил посетительницу тяжелым, буравящим взглядом профессионала, определяя, насколько серьезной может быть эта клиентка, да и годится ли она вообще в клиентки. Видимо, удовлетворенный осмотром, чуть поклонился (без подобострастия, но уважительно) и распахнул передо мною двери.

«Вот бы и мне этакого привратника заполучить», – подумала я, всегда немного робевшая при виде внушительных харизматичных мужчин.

Прямо на входе меня отловил вертлявый темноволосый юноша в черном деловом костюме и вежливо осведомился, по какому вопросу ханум посетила их газету. Узнав, что мне нужно дать несколько объявлений, молодой человек расплылся в радушной улыбке и лично проводил меня до рекламного отдела по коридору, устланному мягкой ковровой дорожкой.

Я очутилась в просторном помещении с большими окнами и всего тремя столами.

Из-за одного из столов поднялась миловидная худощавая девица и пригласила присесть в удобное кресло. Спросила, не хочет ли уважаемая дама чаю или кофе. Я от горячих напитков отказалась (по такой-то жаре), попросив стакан минералки без газа.

– Итак, чем мы можем быть полезны ханум? – поинтересовалась девушка, исполнив долг радушной хозяйки.

– Я … как бы это сказать, я новая хозяйка отеля «Удача» и хотела бы нанять персонал для своего отеля.

– Вам нужно дать объявление? – ослепила блеском фарфорово-белоснежных зубов девица.

– Ну да.

– На какой странице? Лучше на первой или второй. Надежнее, хоть и дорого.

– Пожалуй, – согласилась я.

– О каком отеле идет речь? О той самой «Удаче»? Или это какая-то новая гостиница?

– Нет, заведение старое. На днях я приобрела его у господина Кайсара.

Не стала уточнять, при каких именно обстоятельствах.

На лицо газетчицы набежала легкая тень. Двое других сотрудников перестали молотить пальцами по клавишам печатных машинок и с любопытством уставились на посетительницу. В воздухе повисла неловкая пауза.

– «Удача»? – переспросила девушка, проглотив нервный комок. – Но ведь гостиница уже года три как не работает?

– Я знаю, – подтвердила.

– А о причине этого вам известно? – глаза газетчицы выражали мировую скорбь по неразумной собеседнице.

– Уже да. Причем я имела честь лично с нею познакомиться.

– С кем? – не поняла девушка.

– С причиной.

– И как? – ляпнула, не подумав, работница пера.

– Пока терпимо.

Взгляд девицы из сочувственно-скорбного превратился в любопытный. Все-таки она была профессионалом, и журналистский азарт взял верх над скепсисом.

– Вы познакомились с… Зубейдой бин Рух?

– Точно, – поморщилась я.

– И до сих пор живы и здоровы?! – не поверили мне.

– Как видите! – возмутилась.

– Это сенсация, – прошептала моя визави, глянув на коллег.

Те согласно закивали.

– Не желаете дать интервью для праздничного выпуска? – алчно загорелись очи девицы. – Через пять дней о вас будет говорить весь город.

Кстати, а почему бы и нет? Лишняя, притом бесплатная реклама мне не помешает. Однако солидности ради я сделала вид, что раздумываю и колеблюсь. И не прогадала.

– Если согласитесь, мы разместим ваше объявление бесплатно на первой странице. Еще и гонорар получите.

Я тяжелехонько вздохнула.

– Ладно уж. Берите свое интервью. Но мне нужно разместить еще парочку объявлений.

– Да, конечно, какого плана? – с готовностью молвила девушка, уже тыкая пальчиками в кнопки экстрафона.

– Одно касается предоставления услуг ясновидящей и предсказательницы. А второе – о поиске Проводника…

– Какие вопросы?! – взор газетчицы полыхал хорошо знакомым москвичке профессиональным интересом. – Разумеется, ханум…

– Марина. Марина Образцова.

– Ханум Образцова.

По звонку девицы в редакцию прибежал тот самый вертлявый юноша, представившийся «лучшим в городе светским репортером» Садреддином Газли. Парень тут же взял меня в оборот, задавая каверзные вопросы, сам на них отвечая и что-то строча, строча, строча в пухлом блокноте в черной кожаной обложке.

За час с небольшим нашей беседы я жутко умаялась, и была рада, когда пытка, наконец, закончилась. Меня еще сфотографировали в нескольких ракурсах, стараясь, чтобы снимки (по-здешнему, гелиотипии) вышли похожими.

* * *

Вернулась я в «Удачу» под вечер.

В раздумьях переступила порог своего нового дома. Отчего-то отель показался мне большим и неуютным.

«Словно гроб», – мрачно подумалось мне.

И Гаруна рядом нет.

За день успела соскучиться по парню. Непонятно, с чего бы. Да, есть в этом лукавом бесенке что-то такое, что затрагивает душу. Магия, не иначе.

Ладно маг-недоучка, так куда-то и мое личное привидение запропастилось.

Кстати, о птичках. Еще одна мысль, не дававшая мне покоя весь день. Если гостиница уже три года не работает, то откуда в холодильнике-кальтершранке еда?

– Ханум бин Рух, а, ханум бин Рух! – заорала я истошным голосом. – Привидения едят и пьют, как люди, или нет?!

Молчание.

Вот так всегда. Когда хочется с кем-нибудь поговорить, никого рядом не наблюдается, даже нахального и надоедливого привидения. Но стоит только заняться чем-то этаким… Вмиг налетят и испортят праздник, сволочи.

– Зубейда, не прячьтесь! Я же знаю, что вы здесь! Вам что, трудно поговорить с человеком?

Никакой реакции.

– Ну и ладно!

Мне показалось, что неподалеку, за большой напольной фарфоровой вазой кто-то хихикнул. Метнулась туда, но, увы, никого не обнаружила.

Что ж, пускай. Главное, что меня услышали, – в этом я не сомневалась.

Пока же нужно отдохнуть. Для первого рабочего дня многовато событий и впечатлений. Даже хорошо, что здесь нет этого хитроглазого сорванца. Отдохнешь с ним, как же.

Но что же мне делать? И спросить-то не у кого, что делать. Не жаловаться же на привидение в полицию? Кстати, наведаться в местный околоток не помешает. Переодетые полицейскими воры – это уж точно по части стражей закона! Ладно, пора спать. Утро вечера мудренее.

* * *

…Я бежала по выложенному гранитными блоками туннелю, оставляя за собой оплавленный камень и поверженных врагов.

Освещало туннель только тусклое свечение багровых и фиолетовых рун на истертых каменных плитах пола, но я видела все явственно, как днем, словно тьма была для меня родной стихией. Вот передо мной возникла базальтовая арка с грубо выбитыми на ней древними иероглифами и изображениями каких-то дьявольских харь. Я остановилась, тяжело дыша и опираясь на посох, в навершии которого все еще трещали ядовито-зеленые искры. Мне нужно было перевести дух. Потом я сделала несколько решительных шагов и остановилась, глядя вниз с высоты двадцати с чем-то метров.

Там, на дне пещеры, раскинула нити непонятная огненная сеть, излучавшая пульсирующее свечение… В первый момент я подумала, что это огромная паутина, растянутая на сотню метров в диаметре…

Но потом увидела и переливающийся серым туманным отблеском круг, куда все это было вписано, и непонятные извивающиеся символы в ячейках светящейся «паутины».

«Вот значит ты какая, Печать Последнего Пути…»

По стенам жалась дюжина стражей или служителей, и не все из них были людьми или даже человекоподобными существами.

А в центре дьявольского знака, словно паук в средоточии своей паутины, восседало Оно…

На что это походило, сказать было трудно. Огромная тварь, слепленная, казалось, из кусков других существ невероятного, противоестественного размера. Одновременно напоминало исполинское насекомое, такого же гигантского слизня, многоножку, крысу, но с обезьяньей головой и…

Я не стала рассматривать в подробностях, на что чудовище еще было похоже, или ждать, пока меня заметят. Оседлав посох, как Баба Яга метлу, прыгнула в арку, ощутив в краткие мгновения быстрого, но плавного полета головокружение, и приземлилась почти на голову колоссального страховидла.

При приземлении что-то хрустнуло – острие посоха раскололо черную хитиновую чешуйку с лопату размером. Нечисть встрепенулась, заворочалась, но я, не обращая внимания на подступивший к сердцу страх и остро-горькое, как в разгромленной наркоманами аптеке, химическое зловоние от твари, подняла посох и ударила зеленой молнией прямо в прикрытый только-только начавшимся подниматься веком третий глаз, что был на темени у этого существа. Вверх, к невидимому в серой тьме потолку, взвилась струя разноцветного пара, из-под кожистого морщинистого полотнища хлынул поток горячей, даже на вид очень ядовитой слизи, но я, высоко подпрыгнув, взмыла в воздух и вновь выпустила молнию в рану.

Тварь, казалось, ничего не почувствовала. Она лишь встряхнула всем телом, так что я, опустившаяся на ее круп, не удержалась и грохнулась наземь с почти семиметровой высоты, лишь в последний момент успев затормозить падение заклинанием «отражение зла» и аккуратно опуститься на щербатый камень пола.

Стражи у стен залопотали-заверещали, до меня донеслось, словно гул из преисподней:

«…те ей веки! Поднимите Повелительнице веки!..»

Несколько перепончатокрылых тварей наподобие птеродактилей с уродливыми, похожими на человеческие, головами поднялись в воздух. Однако я не собиралась дожидаться, пока местные черти приведут в исполнение свои планы, и двумя «выстрелами» выжгла жуткому существу оба его глаза по бокам крысообезьяней чешуйчатой башки. Те были поменьше и закрывались чем-то вроде костяных толстых диафрагм, но против волшебных молний моего посоха они не устояли.

Вот тут чудище, кажется, проняло по-настоящему. Оно приподнялось на всех своих восьми коленчатых гибких ногах толщиной в столетний дуб…

И завыло…

Боже, что это был за вой! Клокочущий, тяжелый, нарастающий гул. От него ныли зубы и вибрировали кости черепа, но я старалась не замечать этого. Ибо увидела то, ради чего сюда пришла. Под брюхом у этой самой Повелительницы обнаружилось что-то вроде нашлепки или люка двух метров в диаметре из расплавленного стекла, по которой пробегали призрачные огоньки пурпурного и лилового оттенков. Я почти физически ощущала исходившую от этой штуки колдовскую мощь.

Рядом со мной шлепнулся на пол один из нетопырей и сразу пошел в атаку. Его визг был слышен даже сквозь рев Повелительницы.

Я, однако, не стала тратить на него слишком много времени. Сбив его подсечкой, выхватила из кармана шершавый шарик, лишь потом сообразив, что это светозвуковая граната «Взлет-М», и даже в глубине души успела удивиться (откуда?), посылая ее в полет с сорванной чекой. Свет ударил даже по плотно зажмуренным глазам…

Открыв их, я обнаружила, что попавшая под вспышку земного оружия рукокрылая дрянь повержена – вся правая половина ее тела обуглилась, словно облитая кислотой. Вероятно, они боялись яркого света.

Боковым зрением уловила какое-то движение – стремительное и бесшумное. Я успела повернуть голову и увидеть, как на меня несется невиданное чудовище. Поджарое, серокожее и голое, состоящее из тугих стальных мышц, обликом напоминающее ощипанного павиана с тонким длинным хоботом, оно распласталось над полыхающей паутиной в невероятно мощном и длинном прыжке. Уже понимая, что не успеваю, я выбросила перед собой руку с раскрытой ладонью, как будто нанося удар. «Обезьян» не успел всего на какую-то долю мгновения. Словно наткнувшись на невидимую стену, в каком-то метре от меня он полетел обратно.

Я покачнулась, ощущая боль от магического отката, и проводила взглядом безжизненное тело бестии. Одновременно обнаружила, что мой щегольской кожаный комбинезон, усаженный серебряными бляхами и вставками, лопнул на груди и теперь местная нечисть имеет возможность любоваться выскочившими наружу двумя соблазнительными округлостями. Ладно, не до того! И вообще, не отвлекаться: теперь главное – сделать то, что нужно, пока их членистоногая Повелительница не сдохла и опять не закрыла своей тушей центр Печати.

Смело встав на бугристое стекло и стараясь не думать о многотонной массе демонической плоти, нависшей на головой, я изо всех сил опустила острие своего оружия вниз. Посох засветился густо-желтым огнем, и по стеклу прошла первая трещина…

Я ударила еще раз – брызнули осколки… Только бы чертова сколопендра-мутантка не рухнула прямо на меня! Еще пару ударов и я расколошмачу этот люк, и тогда…

И тут вдруг внезапная мысль обожгла меня холодом.

Люк?! Но если это люк, то куда он ведет? Кто там может быть, по ту сторону, если с этой стороны такое?!

Что ж я делаю-то?! Что я вообще тут дел…

Я лишь секунду промедлила, но этого оказалось достаточно. Из темноты выскользнуло длинное пурпурное щупальце и подсекло мне ноги, а потом куда-то поволокло. Вырвался из рук застрявший в налившемся темным огнем стекле посох.

– Мама!!! – жалобно и испуганно вскрикнула я, тщетно пытаясь разрубить короткой дагой сдавившее мне голени мертвой хваткой щупальце, сделанное, казалось, из гибкой стали…

И тут я проснулась.

Встала и как была голая вышла на балкон, благо высокий карниз вполне закрывал меня от возможных нескромных взглядов (если, конечно, сейчас на меня не смотрели магическим зрением или в прибор ночного видения).

Покурить бы, так ведь не курю (или курю?!)…

Мда, ну и сон приснился! А нечего смотреть местные телесериалы по несколько серий сразу, тем более на ночь. Вот поглядела вчера три серии подряд «Темного Властелина и Белого Песца» со страшненьким, но в общем симпатичным гномом Алкасардом Багабалом из клана Дымогаров в главной роли, и на тебе! Оно ж не на земной менталитет рассчитано. Так и свихнуться недолго.

Однако сон уж больно яркий, словно все это было со мной на самом деле. Или дело в моей пробудившейся и обострившейся силе скьявы, и теперь именно такие сны будут мне сниться? Скверно. Силой-то управлять научиться бы не мешало. Вон, старуха говорит, что после большого расхода энергии та медленно возвращается. Тренироваться надо. А когда и где?

Стоп!

А не вещийли то был сон?

Я встряхнула головой. Нет, даже в этом магическом мире не может быть такого. Это ж какая-то безумная компьютерная игра в 4D, помноженная на Голливуд.

Но все-таки надо будет спросить у Гаруна, не слыхал ли он про эту самую Печать Последнего Пути?

Поежившись, вдруг поняла, что это не из-за прохладного воздуха (ночь как раз была жаркой). Из темноты на меня явно кто-то смотрел. Видать, есть и тут любители заглядывать в окна с помощью оптики.

Показав нескромному типу кукиш и язык разом, я вернулась в комнату.

Легла, лениво потянулась…

И почти тут же уснула.

* * *

Ах, эти летние южные ночи! Когда раскалившаяся за день земля, камни, дома пытаются насладиться прохладой, отдавая воздуху накопленный жар, отчего и ночью нет спасения от духоты. Люди тщетно распахивают окна и балконные двери навстречу вожделенному морскому бризу, полагая, что хоть так избавятся от липкого пота, изрядно поднадоевшего за день. При этом совершенно не думают о последствиях.

И напрасно, потому что лето – лучший сообщник для лиц, зарабатывающих себе на жизнь проникновением в чужие жилища.

Видимо, один из таких любителей поживиться за счет ротозеев нацелился на отель «Удача», тоже открывший по примеру соседей пару окошек на втором этаже. Немного, однако опытному мастеру своего дела и этого за глаза хватит. А в том, что ночной гость был докой в своем ремесле, сомневаться не приходилось. Стоило лишь понаблюдать, как ловко он справился с почти отвесной, без всяких выступов и крюков стеной, забираясь на второй этаж. Птицей или, скорее, летучей мышью взлетел он на неширокий подоконник и ужом протиснулся в узкую форточку.

Очутившись в здании, визитер отчего-то не стал сразу же осматривать комнату, в которую он забрался, а осторожно, бесшумно спустился на первый этаж и направил свои стопы на кухню. Здесь бестелесным духом проскользнул мимо стола, стульев, табуретов, умудрился ни разу не зацепить во множестве развешанную на стенах кухонную утварь и подобрался к кальтершранку, на некоторое время застряв возле него.

Приоткрытая дверца агрегата выпустила лучик света, озаривший лицо нечаянного гостя. Оно было достойно того, чтобы быть изваянным лучшим придворным скульптором, потому что только подлинный творец мог бы запечатлеть эту поистине нечеловеческую, какую-то неземную красоту. Прямой нос, тонкие, плотно сжатые бледные губы, лихой разлет соболиных бровей, глаза-уголья над узкими скулами, чуть запавшие щеки, волевой, четко очерченный подбородок. Бледный овал лица обрамляли густые, черные, как смоль, кудри, которым могла бы позавидовать любая записная щеголиха из первого десятка красоток Кырыма. Фигура молодого человека была под стать лицу – совершенная, как изваяния древних скульпторов.

Повозившись у «Короля холода», чем-то тихонько позвенев и пошелестев, юноша так же ловко выбрался из помещения, снова ничего не зацепив и не разбив. Странно, неужели в этой кромешной тьме он видел так же хорошо, как обычные люди видят днем?

Ни разу не скрипнув половицей, визитер поднялся на второй этаж и начал красться по коридору вдоль вереницы дверей, у каждой из которых к чему-то прислушивался и принюхивался. У одного из номеров бледнолицый красавец остановился и стал втягивать ноздрями воздух с каким-то особым рвением. Приложил к двери ухо и на мгновение замер. Потом удовлетворенно кивнул, отчего кудри на его голове зашевелились, точно змеи.

Положив ладонь на замок, ночной гость напрягся. Легкая волна прошла по его мускулистому торсу. В замке что-то щелкнуло. Красавец улыбнулся и нажал бронзовую ручку. Дверь бесшумно отворилась, приглашая его войти, и он не отказался от гостеприимного предложения.

В номере явно кто-то был. Лунный свет, проникающий через незашторенное окно, освещал большую двуспальную кровать, на которой, раскинувшись в ночной неге, мирно спала обнаженная прекрасная девушка. Лежала она на животе, белокурые волосы прикрывали лицо.

Парень некоторое время постоял над кроватью, любуясь совершенными формами девичьего тела. Затем осторожно наклонился над спящей, нацелившись устами в беззащитную шею, на которой пульсировала жилка. Из-под бледных губ высунулись два острых, похожих на кинжалы клыка…

– Ты что ж это, милок, никак двери попутал? – раздался внезапно противный скрипучий голос.

Прекрасная блондинка повернулась на спину, и молодой человек с ужасом увидел худое старушечье лицо.

– Решил воспользоваться моей беспомощностью и лишить бедную девичьей чести? – издевательски бросила в перекошенное от страха лицо бабка. – Мы с тобой как договаривались? Принес продукты, загрузил в кальтершранк и будь здоров! За каким же Иблисом ты полез в жилые помещения, а?..

Юноша затравленно зыркал туда-сюда, ища лазейку, чтобы поскорее унести ноги. Он знал, что с Зубейдой бин Рух шутки плохи.

– Захотел подшибить деньгу левым заказом? – умильно ухмыляясь, поинтересовалась карга. – На кого работаешь?

Бледнолицый метнулся к окну, однако старушка ловко подставила ему ногу, и он, сбив этажерку с декоративной посудой, с грохотом рухнул на пол.

– Отвечай, кровосос несчастный! – схватила его за горло Зубейда.

Парень дернулся, чтоб вывернуться, но не тут-то было. Рука у бабули была железной.

Жалко пискнув, он выдавил из себя имя.

– Снова он, – утвердительно кивнула бин Рух. – Настойчивый. Да уж, в изобретательности ему не откажешь. Сначала полицейские, теперь вампир. А потом убийство, как всегда, на меня спихнули бы.

Помолчав, она уставилась на юношу сверлящим взглядом.

– И что мне с тобой теперь прикажешь делать? Развоплотить? Колом в грудь или серебряным кинжалом по горлу предпочитаешь?

Злодей затрепетал, словно лист на ветру.

– Смилуйтесь, Зубейда-ханум! – взмолился. – Иблис попутал!

– И много ль обещали?

– Много, ой как много…

– А на что оно тебе, нежильцу-то? Курочка по зернышку клюет, а сыта бывает. Значит так! – припечатала ладонью по груди вампира, как будто кол вбивая. – Никакого доверия между нами теперь, само собой, нет. Договор наш на ежедневную доставку продовольствия я отменяю. Другого поставщика найду. Ты сегодня же покинешь Ахтиар, и чтоб духу твоего и близко не было. Иначе пеняй на себя, а ты меня знаешь…

Парень мелко закивал головой и бросился к дверям.

– Э нет, милок, – остановила его окриком бабка. – Как вошел, так и выйдешь.

Гость полез в форточку.

Оказавшись уже по ту сторону стекла, повернулся на подоконнике и попросил:

– Можно один вопрос?

– Спрашивай, – милостиво дозволила карга.

– Зачем нужны все эти свежие продукты? Ведь вы же не едите их, а только создаете видимость приема пищи.

– А вдруг хозяин отеля вернется? – просто ответила Зубейда бин Рух. – Человеку-то поесть с дороги надобно.

– А-а, – неопределенно промычал вампир, и ночная тьма поглотила его.

* * *

С утра пораньше заявился сияющий, как золотая монета, Гарун. Свои семейные дела он уладил, и теперь готов был полностью поступить в распоряжение новой хозяйки «Удачи». Я не преминула воспользоваться его готовностью, отрядив парня на осмотр отеля, велев заглянуть во все уголки, и прикинуть, что нужно исправить после погрома, произведенного лже-полицейскими, да и вообще.

– Ну, как ты находишь хозяйство? – поинтересовалась, когда он явился.

Юноша сел на табурет.

– Да как сказать? Для дома, где никто не живет уж третий год, ничего. А если по чести, то как Мамалай прошел, – уныло вздохнул он и пояснил мне. – Это у нас такой древний царь-кочевник был.

– И не говори, – затараторила появившаяся в малой гостиной Зубейда. – Правда твоя, мурза, истинный Мамалай!! Какое тонкое сравнение! Я вот тоже над этим думаю. Потому как три года отель бесхозный стоял, «Удача»-то наша! Однако ж не сладко вам теперь придется пылищу глотать и ущерб подсчитывать. Бедная, бедная наша хозяюшка!

И привидение принялось лить слезы, причем выглядело это так, словно плакала пара слонов.

– Что это ты твор… – двинувшись к Зубейде, не успела закончить фразу я. – Ой, мамочки!!! … – поскользнулась на свежевыплаканной привидением луже и, потеряв равновесие, плюхнулась на пол, мягко приземлившись пятой точкой.

И пока студент помогал мне встать, Зубейда прекратила мокрое дело и начала вещать, вновь приобретя призрачность и взвившись под потолок.

– Ох, ребятушки, пора вам тут ремонтом заняться. А то рухнут стропила, червем поеденные, да стены, мышами подточенные – не соберете вы свои косточки на руинах обиталища моего.

– Это не твое обиталище, а моя недвиживость… то есть недвижимость, – поправила ее я, отряхиваясь и потирая ушибленное место. – Но согласна с тобой в одном – нам требуется ремонт и срочно!

Гарун поежился, но промолчал. Ханум бин Рух захлопала в ладоши и растворилась в воздухе.

– А поэтому, помощничек, поручаю это тебе, – произнесла я без малейшей тени иронии. – Я вчера дала объявление, но пока оно там выйдет, то да се… В общем, постарайся нанять работников, человек пять-десять. У меня сегодня есть дела, и меня не будет несколько часов. Да смотри много не трать, денег у нас маловато. А о постояльцах даже не слышно, никто, кроме этих ряженых, к нам пока не заглядывал. Мне пришлось предпринять кое-какие шаги, чтоб поправить наше финансовое положение. Так что будем надеяться…

Глава 6

Научные изыскания

Я решила продолжить свои научные изыскания, посетив местную библиотеку.

Хотя Ахтиар был городом древним, публичная библиотека здесь появилась чуть больше двадцати лет назад.

Знатные Дома, правившие городом во времена республики, не шибко заботились о просвещении населения, даже до университета не додумались. Были архивы правителя области – каймакана, книгохранилища бейских семейств, имелись типографии и газеты, книгохранилища мечетей, медресе и храмов, скриптории частных школ, а вот такой простой и полезной штуки, как общедоступная библиотека, не завели.

Первую такую организовали на седьмой день после того, как бывшая Республика Кырым вновь стала ханством под мудрым правлением Хана и Дивана.

Ибо согласно указу первого Великого везира возрожденного Кырыма, Герай Арсалана-паши, в каждом городе, даже маленьком, библиотека должна быть. Должна быть, и весь сказ! Везир вообще издал кучу указов, смысл и дальний прицел которых мог постичь только он. Это уже после кончины гениального государственного деятеля стало ясно, насколько далеко тот глядел.

Исполняя указ, первый ханский каймакан-губернатор Ахтиара, Ширин Хызыр-паша, поступил по-военному просто. Заняв дворец одного из бывших республиканских бонз, он конфисковал книги у тех аристократических семейств, что не сориентировались в новой ситуации и затянули с присягой Хану. А заодно приказал солдатам пройтись по домам обывателей и лавкам, особенно почтив вниманием лавки старьевщиков, и изъять те старинные фолианты с манускриптами, что даром пылятся на чердаках и в чуланах, или используются не по назначению – вроде прикрытия горшков или еще каких надобностей, для которых пригодна бумажная продукция. Из-за этого рейда, кстати, разорилась местная бумажная мануфактура, потому что подчиненные каймакана были по-солдатски прямолинейны, и забрали с ее складов запасы старых книг, предназначенных для переработки, отчего туалетная бумага сильно вздорожала.

Потом понаехавшие из столицы ученые лишь всплескивали руками, глядя на добытые ханской армией сокровища духа и знаний.

Местные книжники протестовали против подобного внедрения просвещения. Впрочем, роптали они недолго: до тех пор, пока Хызыр-паша не организовал таким же методом и университет, заняв под него лучший в городе дворец. На этот раз на месте фолиантов оказались сами библиофилы, силком назначенные на кафедры и факультеты (а чтобы ученые не пренебрегали своими обязанностями, к ним приставили фельдфебелей стоявшего тут гарнизона).

Правда, вскоре Хызыр-паша был снят за «перегибы и нарушения указов Дивана» и «буквальную трактовку воли Великого везира», и ученые мужи тут же разбежались из университета кто куда, так что ныне он стоит заколоченный и заброшенный, и всякий, кто хочет припасть к роднику знаний, по-прежнему должен ехать в столицу.

Да, история была поучительная. Но сейчас меня занимала не она, а события более древние.

Подойдя к бывшему дворцу, я не сразу разобралась, где там главный вход, а где – боковой, какое-то время проблуждала по коридорам, вдыхая книжную пыль, и, наконец, оказалась в главном читальном зале. Судя по длинным столам, сколоченным чуть ли не из цельных бревен, и здоровенному камину, в прошлом он исполнял роль зала пиршественного. Огромные шкафы из красного дерева уходили высоко под потолок и наверняка тоже были наследием прежних хозяев.

В обширном зале, кроме меня, было всего лишь пять или шесть посетителей.

Я огляделась в поисках кого-то из служителей, но ни библиотекаря, ни на худой конец какого-нибудь смотрителя или уборщицы не обнаружила.

Тут взгляд мой упал на большие пыльные подшивки газет на стеллажах читального зала.

А это мысль! Надо будет поискать – что-то ведь в них писали об «Удаче» и ее привидении? Не могли ж они упустить такой повод для сенсации!

Подшивки газет аккуратно разложены на стеллажах по годам, так что разобраться в них спокойно мог бы и школьник. Искать информацию в старых газетах мне было не привыкать – почти семь лет журналисткой практики что-то да значили!

Прежде всего я принялась просматривать подшивки трехлетней давности – как раз тогда и закрылось выигранное мной в покер заведение. Так, правительственный кризис в Диване… Визит Кармартонского Магистра… Очередное сообщение о появлении песиголовцев в Акавайской пуще не подтвердилось… А, вот оно, искомое.

Это была заметка на первой полосе под кричащим заголовком: «Хан бьет сластолюбца». Подписана она была уже знакомым мне Садреддином Газли. Репортер сообщал:

«Вчера в отеле «Удача» было совершено очередное, (уже третье за неделю!) покушение на убийство. Пострадавший, господин Юсуф Сиджеут, чиновник, прибывший к нам на отдых из Бахчисарая, получил тяжкие телесные повреждения. Как заявляет вышеупомянутый, они были нанесены… привидением. «Эта ужасная старуха облила меня кипятком и бросила на голову мраморную статую. Мне наложили десять швов!» – пожаловался нашей газете господин Сиджеут.

Из показаний свидетелей стало известно, что прошлым вечером, находясь в состоянии алкогольного опьянения, Юсуф-эфенди предложил некой постоялице отеля уединиться в его комнате, на что дама, пожелавшая остаться неназванной, ответила отказом. После этого потерпевший стал прилюдно приставать к ней с непристойными намеками и распускать руки. Женщина отвесила ему пощечину, после чего он ударил ее кулаком в живот. Спустя минуту на голову Юсуфа Сиджеута обрушилось ведро кипящей воды и упала статуя. (Как поведал нам один из свидетелей, сластолюбец был оглушен мраморным бюстом нашего обожаемого Хана). «Это действительно был призрак старухи Зубейды бин Рух! Она не стала терпеть выходки мерзавца. Поделом ему!» – рассказывает очевидец происшедшего Айбиге-ханум.

Так что же творит призрак – вопиющий беспредел или все-таки правосудие? На этот вопрос пока не существует однозначного ответа, но в скором будущем мы постараемся разобраться, дорогие читатели».

Однако ж недурно – три происшествия за неделю. Ну-ка, ну-ка, поглядим дальше.

Двумя месяцами позднее все тот же Садреддин Газли писал еще об одном происшествии, случившемся в «Удаче»:

«Нынешней ночью я был разбужен необычным звонком. Некто, пожелавший остаться неизвестным, посоветовал мне срочно отправляться в отель «Удача», где я смогу стать очевидцем любопытной и драматической картины. Услыхав название заведения, ваш покорный слуга не стал медлить, памятуя о цепи странных случаев, приключившихся во владении достойного господина Кайсара.

Вскочив в свое авто фирмы «Уникорн» (кстати, совсем недорого приобретенное в салоне «Веселый орк», принадлежащем Зуху Варусу и расположенном на площади Арсалана-паши, 15), я помчался к отелю с привидением, надеясь, что этот звонок – не очередная нелепая шутка приятелей.

Подъехав к «Удаче», я понял, что отель стал местом какого-то происшествия: у подъезда стояло несколько полицейских машин и карета неотложки. Все здание было оцеплено стражами закона. Мне с трудом удалось проникнуть внутрь помещения, в чем поспоспешествовал мой старый добрый друг, квартальный кади К*. На мои расспросы досточтимый кади неохотно ответил, что дело слишком щепетильное, чтобы его предавать широкой огласке. Однако же был настолько любезен, что проводил меня на второй этаж, в так называемый «Восточный номер», и дал осмотреть место происшествия.

Признаться, я был откровенно шокирован открывшейся моим глазам картиной. Все произошло в ванной комнате. Некий господин средних лет, приехавший к нам из столицы и, по слухам, близкий к правительству, решил перед сном принять ванну. До этого постоялец заказал себе в номер чашку успокоительного чая из ромашки и стакан кефира с овсяным печеньем. Все это ему и было доставлено буфетчиком, юношей четырнадцати лет.

То ли господин начальник департамента (ох, проговорился) принял на сон грядущий лишнюю порцию спиртного, то ли на него так подействовала горячая вода с ароматическими травами, однако ж при виде прелестного белокурого отрока с огромными голубыми глазами и нежной кожей он настолько возбудился, что, забывшись, схватил мальчика за отвороты куртки и стал сдирать с него одежду. Юноша стал отчаянно отбиваться, моля о помощи, но никто не пришел ему на выручку. Время было позднее, да и соваться в номер высокопоставленного гостя никому не хотелось.

Шокированный мальчуган потерял сознание, чем не преминул воспользоваться господин Н*, раздев бесчувственного отрока донага. И тут произошло невероятное. Внезапно из крана забила струя холодной воды. Капли ее упали на лицо посыльного, вернув его из пучины беспамятства. Дальнейшее нам известно с его слов.

Вода перестала течь так же внезапно, как и хлынула, и из бронзового носика вылетел пузырь, спустя пару мгновений превратившийся в сухопарую женскую фигуру. Призрак, гневно сверкая очами, подлетел к слегка пришедшему в себя и не на шутку перепугавшемуся чиновнику, схватил его за горло и потащил к унитазу. Там он погрузил голову насильника в сток и спустил воду. И так повторялось раз за разом, пока господин Н* не захлебнулся.

Привидение, удовлетворившись делом рук своих, ласково потрепало мальчугана по щеке, приказало ничего не бояться и вручило отроку кошелек с золотыми монетами (все старинной чеканки двухсотлетней давности).

Не знаю, как вам, уважаемые читатели, а мне ничуть не жалко усопшего. Без таких гостей наш город чище и спокойнее».

Это, кажется, тот самый случай, о котором упоминала сама Зубейда бин Рух, изгнав лжеполицейских.

А Садреддин Газли таки умеет писать, отметила я про себя. В нашу газету бы его… И довольно смел, как для светского журналиста. Сколько в его заметках скрытого подтекста, обличающего разложившееся чиновничество. Отнюдь не случайно и в первом, и во втором материале подчеркнуто, что оба потерпевших были не коренными ахтиарцами, а гостями из столицы.

После этой статьи аналогичных материалов больше не печаталось. Видимо, случай был настолько вопиющим (еще бы, смерть крупного государственного деятеля), что отель решили прикрыть от греха подальше.

Точно, вот через месяц, на странице объявлений появилось скупое сообщение о том, что владелец отеля «Удача», господин Кайсар-бей временно закрывает свое семейное дело в связи с отъездом.

Больше из любопытства, чем для дальнейшего прояснения картины (общий смысл происходящего уже стал мне ясен), я просмотрела более ранние подшивки. Четыре года назад – пять происшествий, пять лет тому – четыре. Шесть, семь, восемь – от силы один случай в год.

Все это погрузило меня в глубочайшее раздумье.

Все, что мне довелось читать на Земле о привидениях, вписывалось в обычные рамки «желтой прессы» и фэнтези. Наша газета этим, правда, брезговала, но куда деваться, если уж по телевидению сексапильные шпионки несут в прямом эфире самое что ни на есть оккультное мракобесие (это я вам как ведьма заявляю)!

В Москве водились, если не привирали коллеги по цеху, призраки самые обычные, бестелесные, не позволявшие себе ничего сверх положенного природой: повыть там или похохотать в полнолуние, покружиться над ночными улицами, пугая припозднившихся пьянчужек, пощекотать нервы туристам-зевакам, осматривающим какие-нибудь исторические памятники. Один призрак Владимира Ильича Ленина, как-то замеченный в полночь неподалеку от Мавзолея пьяным по случаю очередной писательской тусовки фантастом Валентином Андреевым, чего стоил!

Но чтобы призрак швырялся ведрами, размахивал пистолетом, пил ром, да еще при этом непристойно выражался на двух языках (а ведь специалисты по привидениям утверждают, что ругани нежить не любит)!

Правда, была еще нежить. И вот это уже куда серьезнее.

Поневоле я вспоминала прочитанные фантастические романы и успевшие дойти до меня местные предания о здешних Темных Веках, когда демонические силы чувствовали себя на Земле хозяевами и ночами люди запирали покрепче двери своих жилищ и чертили дрожащей рукой обережные знаки. Все эти умертвия, бурхуны, упыри всех цветов и разновидностей и прочие разные нетопыри…

Да нет, чушь! Будь это где-нибудь в глухих горах или лесной деревне – еще можно поверить. Но уж в городе никто не позволил бы нежити так свободно разгуливать. Опять же, сомнительно, чтобы даже слабенькое умертвие так просто отпустило бы нас с Гаруном – разорвало бы и не поморщилось.

Положив подшивку на место, я в расстроенных чувствах уже собралась было уходить.

– Что угодно ханум? – прозвучал позади надтреснутый старческий голос.

Я обернулась.

На меня с некоторым изумлением взирал старичок – божий одуванчик в обтрепанном рабочем халате и перевязанных веревочкой старых очках в потемневшей оловянной оправе. Таким и должен быть Настоящий Библиотекарь. Этот старик наверняка живет тут всю жизнь и наверняка знает об истории города все или почти все.

– Что угодно ханум? – повторил старик, поскрипывая на манер сверчка. – Польщен, что гости нашего города стали обращать внимание и на скромный храм мудрости! Но что же может привлечь молодую даму у нас? Вас интересуют стихи? Романы? Или, – он лукаво улыбнулся, – книги заклинаний?

При этих словах я даже напряглась. Откуда старик прознал о моей причастности к ведовству? На лбу, что ль, написано?

– А есть ли у вас что-то по истории Кырыма и Ахтиара в частности? – поинтересовалась я с самым невинным видом.

– О, ханум, тут все – история нашего города, – высокопарно проблеял «сверчок» надтреснутым тенорком. – Что именно вас занимает? Династии, правившие нами в Третью эпоху? Наши войны с Туманным Берегом и Куявией? История нашей культуры? Ювелиры и художники, тут жившие? Наши архитектурные достопримечательности?

Старик мечтательно закатил глаза, как токующий тетерев перед своими курочками.

«Во, блин, – желчно подумалось мне. – Никак вспомнил молодые годы, когда вот так вот пудрил мозги молоденьким девчонкам, которые, как известно, падки на красивые слова и жесты».

– Вы угадали, – решила я, впрочем, подыграть библиотечному хрычу. – Меня интересует гостиница «Удача». Ее история…

И уточнила:

– Так сказать, в трансцендентном аспекте.

– По-онятно… – многозначительно улыбнулся старичок, поправляя древние очки. – Ханум – скьява?

– Нет, ханум – новая хозяйка этой самой гостиницы! – буркнула я в ответ.

Уважение на лице старого библиотекаря сменилось сочувствием, как давеча у журналистов в редакции «Ахтиарских ведомостей».

– В таком случае я мог бы посоветовать… э-э-э…

– Собрать вещички и убираться обратно восвояси? – закончила я за него.

– Приготовиться к неудаче, – деликатно выразил ту же самую мысль старый книжник. – Я ведь не случайно спросил вас, скьява ли вы (я поморщилась)… В свое время и господин Кайсар-бей, и его предшественники не раз пытались изгнать призрака, обитающего в «Удаче». Уверяю вас, это невозможно. Не удалось ни нашим магам, ни столичным, в погоне за сухой наукой утратившим душу Великого Искусства.

– Это еще почему? – невольно нахмурилась я.

– Никому не снять проклятия, наложенного по воле богов. Впрочем, если хотите, прочтите сами. Я буду рад познакомить вас с историей древнего Ахтиара.

Старик седой суетливой мышью порскнул куда-то в глубину шкафов и стеллажей, оставив меня недоуменно хлопать глазами.

За то время, пока ваша покорная слуга его ожидала, читальный зал покинул один посетитель, зато появился другой. Бородатый коротышка с черной повязкой на глазу… Хотя он, кажется, напоминал того самого шумного гнома с пляжа, у которого я столь бесцеремонно отобрала пончик. Или мне все гномы кажутся на одно лицо?

– Вот! Сочинение предобобного… э-э-э, простите, преподобного Кинара. Как раз то, что вам нужно. Страница… э-э-э шестьсот пятая.

Старик шваркнул передо мной пухлый, скверно отпечатанный фолиант, из которого при падении на столешницу поднялось облачко пыли.

Присев, я распахнула переплет потрескавшейся свиной кожи…

« Об удивительных и таинственных вещах, какие в Ахтиаре случались от основания и до правления каймакана Ширина Искандер-паши» – гласило название.

Издана книга была, судя по дате, почти два века назад. В другое время я бы непременно пролистала ее от корки до корки, чтобы узнать, что там удивительного и таинственного произошло в городе, который отныне (будем надеяться, ненадолго) станет местом моего жительства. Но сейчас я быстро нашла нужную страницу и убедилась, что «сверчок» не ошибся. Глава называлась «Проклятие девицы Зубейды, или О том, как Страсть и Гордыня губят предавшиеся им Души».

Продираясь сквозь корявый алфавит и вычурный диалект, я принялась читать…

История эта была давней, поучительной и трагической.

Двести тридцать лет назад тогдашний глава семьи Кайсаров, бей Халил Кайсар, мужчина уже в годах, влюбился, или как тогда говорили, «воспылал страстью» к девице Зубейде, из рода бин Рух (ныне вымершего, но тогда довольно богатого и знатного). Дело житейское, как говорится… Господин Халил в это время уже был женат, причем дважды, и от обеих жен имел детей. А Зубейда-ханум упорно отказывалась не то, что стать его любовницей (что мораль тогдашних ахтиарских аристократов, в принципе, допускала, лишь бы было все шито-крыто и внешние приличия соблюдались), но, неслыханное дело, даже войти в его замок в качестве младшей жены не пожелала. Как она сообщила назойливому кавалеру, тот должен будет развестись со своими теперешними женами, выселить их из своего родового гнезда, вернув в родительский дом вкупе со всеми рожденными ими детьми, лишить последних права наследования. И лишь тогда неприступная гордячка была готова подумать о том, чтобы стать супругой Халила.

Другой бы на месте влюбленного пострадал-пострадал, да и махнул на невесть что возомнившую о себе девку рукой. Но, на беду, господин Халил и в самом деле полюбил Зубейду. Полюбил последней любовью стареющего мужчины, так что буквально ни о чем больше не мог думать, кроме как о том, чтобы заполучить красотку на свое ложе. Будь она простолюдинкой, все бы решилось просто – похищением. Но семья бин Рух была хоть и не такой сильной, как Кайсары, но достаточно могущественной, чтобы подобное оскорбление, воровство свободной девицы, привело к долгой и жестокой кровной мести.

Бедняга Халил забросил дела, осунулся и даже перестал красить волосы в приличествующие аристократу радикально черный цвет, а бороду – в рыжий и завивать ее, что было по тогдашним понятиям верхом падения для знатного мужа.

Девчонка же лишь насмехалась над страданиями Кайсара. Напрасно он предлагал ей в буквальном смысле горы золота, любой из своих дворцов или поместий, наконец, сделать ее наследницей после смерти наряду с детьми. Все было тщетно.

Зубейда со смехом заявила, что скорее умрет, чем ляжет с ним в постель, и что получить он ее сможет, лишь женившись по закону и выгнав прочих жен с потомством. И даже так разошлась, что при всех поклялась принадлежать какому бы то ни было мужчине только после свадебной церемонии.

«Скорее я умру, чем лягу с любым из одержимых похотью козлов, что сейчас тут собрались!» – надменно выкрикнула она, небрежно опершись о балюстраду галереи обеденного зала, когда во время очередного собрания Дома Кайсар Халил вновь начал домогаться ее. «Клянусь в этом Светом и Тьмой! Скорее Иблис помирится с Аллахом! Скорее Светлая Богиня бросит своего Давдора, чем я стану любовницей кого-то из вас!»

И стоило ей это сказать, как перила, словно по волшебству, подломились, хотя были сделаны из крепкого горного дуба и поставлены лишь за три месяца до того.

Гордячка полетела вниз…

И высота-то была не так уж велика, да только упала она неудачно – головой прямо на большой бронзовый котел, в котором тушился морской змей в соусе из маринованных тушканчиков. О фигурное литье котла Зубейда и пробила череп, тут же испустив дух.

Халил-бей едва не помешался с горя. На погребении его пришлось удерживать двум дюжим гайдукам, ибо он был готов прыгнуть в могилу, куда опускали тело возлюбленной.

Бедолага так огорчился, что даже переделал свой особняк, где все произошло, под гостиницу и постоялый двор, чтобы ничто не напоминало ему о случившемся. А гостиницу сдал в аренду своему вольноотпущеннику из темных эльфов дроу.

Прошел год и один месяц.

Время сгладило боль, и вот однажды Халил-бей явился в достопамятный особняк, получивший, дабы отогнать злых духов, имя «Удача». Да не один, а с тремя свежекупленными юными рабынями, с которыми хотел развлечься вдали от жен.

Управляющий без слов выделил ему самые роскошные покои.

«Не тот ли самый злополучный «Восточный номер»?!» – промелькнуло у меня.

Но стоило Халилу приказать еще дрожащим от испуга девушкам сбросить с себя одежды, как вдруг в номере неизвестно откуда появилась страшная разъяренная старуха, и с воплями: «Так вот, значит, как ты скорбишь обо мне, проклятый развратник!!!» принялась охаживать кнутом потерявшего от ужаса дар речи Кайсара. На крики господина и рабынь, которым тоже досталось, вбежали слуги и телохранители Халила, но тоже были позорно биты.

А когда все разбежались, то старуха выволокла из-под кровати забившегося туда бея, и рассказала, кто она.

«Я Зубейда, которую ты знал! Я клялась Светом и Тьмой, и моя клятва оскорбила и Тьму, и Свет! Я всуе поминала Аллаха и всуе смеялась над Иблисом! Оба начала назначили мне кару. Тьма лишила меня юности, обратив в старуху, какой я стала бы в конце жизни, Свет отнял у меня посмертие, которое я обрела бы после вечного упокоения.

Отныне стану я проклятием твоего рода и места сего. Буду являться, когда станут нарушаться обычаи людские и божеские, и не будет мне упокоения никогда, так же как по слову моему никогда Богиня Светлая не возляжет с Хозяином Преисподней. За то, что причинила тебе горе, обрек меня Свет быть заступницей тебе и не причинить вреда никому из твоей семьи. За то, что ты причинил мне вред, смутив рассудок, Тьма разрешила мне мстить, как смогу. Прощай».

Сказав это, исчезла.

С тех пор отель «Удача» и стал обиталищем призрака Зубейды бин Рух. Дурная слава не отпугнула постояльцев, как можно было бы ожидать. Напротив, немало глупцов, желавших пощекотать нервы, стремилось здесь поселиться. А у несчастных влюбленных даже вошло одно время в обычай, поселившись в гостинице, просить помощи у товарки по несчастью.

Останавливались тут и темные личности, и пираты, распутники водили веселых девиц – все как везде. Правда, время от времени старуха с ними разбиралась, и именно ей приписывают нескольких умерших в стенах отеля странной смертью…»

На этом глава кончалась. Дальше шел рассказ о каких-то призрачных кошках на Главном Рыбном Рынке Ахтиара, которые любят таскать рыбу, даром что призрачные…

Оторвав взор от ветхих страниц, я невольно встряхнула головой.

Напоминает сказку или скверный роман ужасов. Но только вот, похоже, это истинная правда. Разве что старая карга подрастеряла силы, коль скоро простой маг-студент сумел ее скрутить. Или Гарун не так прост, как это кажется с виду?

Отпихнув от себя толстый том, я печально вздохнула.

«Ну и ну!» – вертелось в голове. Как же этот призрак спровадить из отеля?

«Может, выдать старуху замуж, чтоб успокоилась? Но за кого? За другого призрака? Так ведь не захочет, да и где найдешь в Ахтиаре подходящего призрака? Таких, как Зубейда, днем с огнем не сыскать!»

Что же делать? Хоть вызывай с того света дух Халила и сочетай их по закону, как она и хотела! Придумала тоже! Наверняка ни один здешний священнослужитель хоть мулла, хоть жрец, хоть, прости Господи, православный батюшка такого обряда не проведет.

Да если бы и провели, не дело тревожить мертвых. К тому же неизвестно еще, согласится ли Зубейда на такой брак после стольких-то лет одиночества.

Может быть, еще раз попробовать договориться с привидением?

С этой мыслью я покинула библиотеку.

Уходя, краем глаза отметила, как сидевший в углу одноглазый гном отложил газету и вскочил с места. И тут же забыла об этом.

Делать мне нечего – за гномами следить!

Глава 7

Большое «кулинарное» приключение

Едва я вышла из храма премудрости, как в моей сумочке засвистел мобильник. Посмотрев на экран, убедилась, что это Гарун!

– Да? – мурлыкнула я в трубку.

– Ты как, – донесся из трубки жизнерадостный голос моего временного секретаря, – управилась уже со своими делами?

Черт, а откуда он знает мой номер? Вроде бы, я ему не давала. Тьфу, вот двусмысленность получилась! Наверное, просто за этих несколько сумасшедших дней случилось много такого, от чего память отшибить может.

– Подними глаза и повернись налево, – прошелестело в «трубе».

Выполнив просьбу, я увидела Гаруна собственной персоной, прячущего экстрафон в карман.

– Я заметил, как ты вошла в библиотеку. Ну и когда вышла, тоже.

– Глазастый, – передернула плечами, однако ледок недоверия в душе растаял. – Вместо того чтобы подсматривать за работодателем, лучше бы делом занимался! – тем не менее, придав голосу строгости, указала я.

– А я и занимался, – лучились теплым светом глаза паренька.

– И как, успешно?

– Естественно! – хвастливо выпятил грудь мажонок. – Бригада отделочников готова приступить к работе с завтрашнего утра.

– Ух, ты! И как ты только умудрился так быстро провернуть дело?

– С людьми уметь общаться надо, – самодовольно хихикнул паренек. – А ты много в библиотеке накопала?

– Есть кое-что.

Я вкратце изложила содержимое древнего фолианта и статей.

– Ага, ну я преуспел больше.

Из сумки на поясе Гарун достал пухлую тетрадь.

– Вот, тут все, что я нарыл на нашего призрака.

– Вэк! Я что, должна это все прочитать?

– Не обязательно, ведь у тебя есть я, – не без гордости молвил студент. – Ну… в общем, позволь начать издалека. Как известно, мертвецы делятся на два разряда – покойники и псевдопокойники, они же беспокойники, или квазитанаты. Беспокойники делятся в свою очередь на нежить и нечисть. Ну, нечисть, вроде вампиров или гномьих тоттенкопфов нас, слава Аллаху, сейчас не интересует, – студент зачем-то трижды сплюнул через левое плечо. – А вот нежить, это как раз то, что нам нужно… То есть хм, конечно, не нужно, но с чем приходится иметь дело. Итак, мне придется немножко поговорить о теории. Основные виды нежити разряда квазитанат по классификации Насреддина – Броуди следующие: покойник нечистый, покойник опасный, покойник ходячий, покойник-пролаза – этот самый безвредный. Ну, и еще, как у нас говорят, покойник заложный.

– Погоди, – попыталась я справиться с охватившей меня паникой, – давай по порядку, ладно? Что значит заложенный? Кто покойника заложил? А главное, кому и за сколько?

– Да нет, – отмахнулся Гарун. – Не заложенный, а заложный. Значит, нехороший. Если исходить из классической некромантии – ну хотя бы по Аль-Азифу, хотя его «Некрономикон» справедливо критикуют за… – ладно, это, в сущности, неважно. Так вот, согласно классической некромантии, Зубейда бин Рух – типичный заложный покойник. К ним основатели научной магии относили тех, кто занимался черной и серой магией, много грешил и не каялся, ну и еще умер насильственной или преждевременной смертью: например, девушек, умерших до вступления в брак, людей, погибших в результате несчастного случая, самоубийц. И при этом они умерли, не примирившись с Аллахом или иными покровительствующими им богами. Так что наша Зубейда проходит сразу по трем пунктам. Я почти на сто процентов уверен, что она драуг. Никому это в голову не пришло за двести лет, а мне пришло!

Его лицо засияло самодовольной улыбкой.

– Все признаки налицо. Прежде всего, у драуга есть свое тело, он не бестелесный призрак. И своим телом он владеет довольно хорошо: быстро бегает, может драться как без оружия, так и с оружием; способен забираться на крышу дома, летать по воздуху… Драуг обретает значительную физическую силу: запросто разбивает изнутри гроб, пробивает головой дыру в двери; а уж попасть к нему в объятия – не приведи Аллах. Может менять внешний облик, в пределах разумного. Иногда владеет оборотничеством, правда, умеет превращаться только в корову.

Я чуть не прыснула, представив Зубейду бин Рух, превращающуюся на глазах у постояльцев в буренку.

– С другой стороны, может превращаться в призрака и в этом виде проходить сквозь стены. Способен дать совет, но никогда мудрый. Еще временами он становится… ну как бы это сказать, настолько человеком, что сам забывает, кто он, и ведет себя как обычный человек. Ну точно наша старуха! Все сходится. Помнишь, при первой встрече она вела себя как типичная сторожиха, преданная семье Кайсаров, а потом сразу стала вполне себе инфернальной особой… Еще драуг может быть связан с сокровищами: древние черные шаманы делали драугов для вождей, чтобы те охраняли сокровища их могильного кургана. Кроме того…

– Ладно, – хлопнула я его по плечу. – Это все, конечно, интересно, но что эта твоя «научная» магия может сказать по поводу того, как нам избавиться от такого жильца? Или нежильца?

– Вот тут сложнее… – удрученно почесал в затылке Гарун. – Нет, вообще-то…

Он вновь заглянул в бумаги.

– Чтобы опасный покойник не вставал из могилы, некромантия издавна применяла много способов. Его гроб обматывали цепью и замыкали большим замком, зачарованным соответствующими чарами, или просто клали замок в гроб. Ну, еще считалось, что надо проткнуть его сердце серебряной иглой, дать перепрыгнуть через него кошке… Есть еще один способ убийства драуга – отрубить мертвецу голову и приставить ее к… к бедрам… э-э… сзади, – уныло уточнил блондинчик.

– Так просто?! – изумилась я. – Тогда почему…

– Почему, почему? – скривился, как от уксуса, юноша. – Да делали уже все – и иглой прокалывали, и кошку пускали, и замок с цепью испробовали. И голову к заднице – тоже. Ой, что потом было! А под конец даже склеп разрушили и бренный прах Зубейды на костре из освященных дров сожгли – это еще полтораста лет назад. И дервиши плясали! И чародеев столичных вызывали, шаманов орочьих и гоблинских привлекали, жриц дроусских тоже. И с Черной земли жрецов и колдунов даже возили. Даже с Туманного Берега пару раз выписывали… специалистов: одного потом так и не нашли, а второго… как бы это сказать… – он замялся.

– Что?

– Не собрали, – коротко резюмировал мажонок. – Без толку это все было. Проклятие силами Светлыми и Темными не шутка! Может, святой какой или праведник бы упокоил, да где ж в наше время святого найдешь?

– А если перестроить гостиницу, провести полную реконструкцию? – зачем-то спросила я, уже заранее зная ответ.

– Ну… обителью многих призраков является то место, где они жили и умерли. Но порой призраки есть и там, где им самим это удобно и выгодно. Так что лучше не пробовать – как бы она не стала твоим личнымпривидением… В общем, могу лишь посоветовать: не допускай у себя аморальных штучек в хозяйстве, и все будет хорошо.

«Ага, – фыркнула я про себя. – Придется, если чего, мне в другой гостинице с милым дружком встречаться».

Мажонок вновь оживился и засиял своей очаровательной теплой улыбкой.

– Может, сходим куда, в какое-нибудь укромное местечко…

– Тебе бы все развлекаться! – топнула я ногой. – Взрослеть пора, дорогуша! Думаю, теперь у нас забот прибавится. Ишь, изобретательный какой! Интима ему захотелось! Гляди у меня, уши надеру! И больше работай – от этого дурные мысли рассасываются…

– Ладно… – надул губы Гарун. – Но я все равно хочу пригласить тебя в небольшое путешествие…

– Никуда не поеду! – позволила я себе покапризничать. – Я голодная. Есть охота!

– Это путешествие особого рода, – поднял указательный палец вверх юноша. – Кулинарное.

– Кулинарное?! – я сделала большие глаза. – Это как?

– Мне кажется, тебе как гостье нашего города и начинающему ресторатору будет полезно познакомиться с нашей кухней. Прошвырнемся по лучшим заведениям города, отведаем того, сего, а? Согласна?

– Еще спрашиваешь! Веди, конечно!

* * *

…Должна вам сказать, что перед ахтиарской едой я капитулировала сразу и безоговорочно.

Кухня тут была всем кухням кухня! Я даже думаю, что как только какой-нибудь здешний предприимчивый богач, типа Кайсара, решит открыть в Москве сеть ахтиарских ресторанчиков, то всем прочим «Макдональдсам» и «Ростиксам» останется разве что удавиться.

Меня просто заворожила эта кастрюльная алхимия с семьюдесятью сортами блинчиков, особой чечевичной похлебкой с креветками, тефтелями с молотыми орехами, отшибающими память пряностями и нежным соусом из кокосового молока.

Что за мясо! Что за специи! Что за салаты, превращающие набор тривиальных овощей в нечто умопомрачительное, вызывающее приступ обжорства.

В процессе еды улыбчивые официанты по очереди подносят к каждому столу вертела с приготовленным по разным рецептам мясом, и можно отрезать себе кусок без ограничений, да и не попробовать все порции просто невозможно. И стоит все удовольствие с любым гарниром сущие гроши – тринадцать бешликов.

За ту же сумму в самом дорогом в Ахтиаре рыбном ресторане «Под хвостом Давдора» можно съесть неограниченное количество устриц, королевских креветок, морских раков, омаров, кальмаров, крабов, лангустов и бог знает еще чего.

В московском ресторане такой ужин потянул бы тысяч на десять-пятнадцать рублей.

Правда, через час пребывания в таком заведении все морские деликатесы становятся на один вкус, а желудок спасает только изрядная доза вина или пива.

Черная фасоль, а к ней шураско – «шашлык темных эльфов», изготовленный из множества сортов мяса.

Здесь также очень уважали креветок – пирожки с креветками, фасоль с креветками, креветки в винном соусе.

В любом уличном кафе предлагали массу разнообразных блюд. Тут тебе и шашлык, и креветки, и жареный сыр на деревянных шампурах. Колоритная хозяйка заведения, одетая как персонаж какой-нибудь исторической драмы из жизни султана Сулеймана Великолепного и Роксоланы, верещит в самое ухо: «Сыр! Креветка! Мясо!»

Вот местные вина были так себе, хотя встречались и неплохие на вкус.

Впрочем, винам тут предпочитали напитки из сахарного тростника – хоть шариат тут своеобразный, но все-таки шариат. Но что это были за напитки! От крепкого рома до нежнейшей дамской водки, от которой пьянеешь не долго, как от вина, тяжелея от бессчетного числа бокалов, и не сразу, как от обычной имперской водки, а плавно – как падает лист. С ней, кстати, делали разнообразные коктейли, в основном в смеси с фруктами.

Неплохо также шла «рагия» – местная анисовая водка с пряностями и травами. Пахнет замечательно и на вкус хороша.

Пиво тут тоже было недурным.

Мы посетили пивную «Лев», которой, как поведал Гарун, было семь сотен лет, и которую не обошли своим вниманием даже сами Темные Владыки, когда эти края еще находились под протекторатом Туманного Берега. Тут подавали самое разное пиво, вплоть до отменного «Русалочьего» – на морской воде и сыром солоде.

Но больше всего здесь меня поразила бочка – здоровенная, с двумя дюжинами краников, в каждом из которых был свой вид пойла.

– Как такое может быть, дядя? – спросила я у немолодого мулата-бармена. – Названия разные, а бочка-то одна?

– Уй-мэ, красивая, разве ж это читают?! – белозубо ухмыльнулся он. – Это пьют!..

Между поглощением еды Гарун мне рассказывал разные забавные случаи из истории Ахтиара – удивительной и героической.

Больше всего мне запомнилась притча об ахтиарских кошках. Я и до того обратила внимание, что усатые и хвостатые чувствуют себя в городе как у себя дома, будучи всеобщими любимицами.

Как рассказал мне мой спутник, согласно давнему закону ни один из жителей Кырыма не имеет права убить кошку. Преступившему данное установление грозит достаточно солидный тюремный срок. Но последний раз закон этот пришлось применять лет десять назад, ибо кошки и так были любимейшими животными.

А вот почему этот закон появился.

Когда-то, лет семьсот назад, драккары с Туманного Берега высадили тут солдат Темного Властелина и на короткое время присоединили этот солнечный край к его владениям.

А надо сказать, кошек поклонники тьмы терпеть не могли, ибо кошка была любимым животным Пророка и уважалась мусульманами, да еще и не боялась ночи и темноты, перед коей должны трепетать все. Кроме того, кошки давили крыс, а на упряжке из девяти огромных крыс, согласно «Ненокромикону», священной книге темнопоклонников, их верховный бог Кащей Ныевич объезжает свои владения. Но если кошек прежде в «темном царстве» просто не любили, то при сорок девятом по счету Темном Властелине начался настоящий кошмар.

Кошек этот повелитнль Туманного Берега ненавидел особо. Поговаривали, что в молодости он был сильно покусан гигантской кошкой в джунглях Карабранга и чуть не умер.

Так или иначе, началось нечто невообразимое: во всех владениях Темной Империи кошек бросали с крыш храмов, торжественно вешали и сжигали на кострах, секли до смерти или топили в кипящей воде. Людей отправляли на каторгу и подвергали пыткам только потому, что они приютили и покормили кошку.

И вот, как-то объезжая свои новые владения, Темный Властелин надумал посетить Ахтиар и совершить большое жертвоприношение в честь своих злобных богов.

По такому случаю его придворные некроманты придумали специальное зрелище. На главной площади поставили высокий каменный столб. Наверху подвесили огромный, сбитый из досок ящик, куда предполагалось посадить кошек – чем больше, тем лучше. Вокруг столба разложили большие поленья, ветки и охапки сена. Как предполагал главный распорядитель торжества, когда все это подожгут, бедные животные, поджариваясь, станут издавать ужасные крики, ибо, как знает всякий, нет для темнопоклонника музыки слаще, чем вопли мучимых живых существ. Потом сундук откроют, и кошки, пытаясь избежать огня, выскочат, цепляясь за столб, задохнутся от дыма и упадут в огонь.

К приезду Властелина в городе была проведена грандиозная облава на кошек. И вот на площади, где сейчас стоит памятник героям восстания, Темный Властелин собственноручно разжег огонь под несчастными животными, после чего в венке из асфоделей пустился танцевать вокруг разгорающегося костра, исполняя Весеннюю Пляску Зла, которой тогдашние слуги Мрака провожали зиму – время их хозяйки Кали-Морены, жены Кащея Ныевича.

Тут терпение горожан лопнуло, и они, сметя стражей, кинулись отбивать кошек.

Хозяева так старались спасти своих мохнатых и хвостатых любимцев, что не заметили, как насмерть затоптали Темного Властелина.

Так началось знаменитое восстание Весенней Пляски – и неудивительно, что восставшие шли на штурм твердынь Мрака со стягами, на которых была изображена кошка.

Двести лет спустя на месте несостоявшегося всесожжения был воздвигнут памятник, изображавший двух вождей восстания – кузнеца Кассиуса Клея и циркача-борца чернокожего великана Мохаммеда Али с кошками на руках.

Сменились времена, ханство вошло в Асланскую Империю, ставшую в свой черед республикой, потом погибшей в Смутные Дни, вернулись ханы, но кошка по-прежнему была любимым и неприкосновенным животным на землях Кырыма.

* * *

Очередной кабак, куда мы вошли под вечер (я про себя решила, что этот станет последним, пора было возвращаться в отель), был обставлен не в местном, а в каком-то «японо-китайском» стиле – шелковые ширмы, фонарики, пузатые бронзовые божки. Посреди зала восседала большая нефритовая жаба, держащая во рту золотую монету.

Именовалось заведение «Священная лягушка».

Окна выходили на небольшую тихую улицу – отличное место для тех, кто не любит шума. Имелся даже кондиционер.

Мы с Гаруном устроились за столиком и принялись изучать меню, принесенное официантом – полным седоватым мужчиной в зеленом фраке и штанах со старомодным гульфиком, вышитым серебром.

У меня, слегка уже подуставшей от местной экзотической кухни, было опасение, что тут и блюда какие-нибудь дальневосточные, в духе маринованных щупалец каракатицы или яичницы из тухлых павлиньих яиц.

Но кухня была вполне стандартной варяжской. Я выбрала стейк из синей акулы с ананасовым соусом, кактусовую водку со льдом и, как говориться по приколу, суслятину горячего копчения на закуску. Гарун ограничился салатиком. И так за время нашего кулинарного путешествия парень, на мой взгляд, переел. Мне же как потомку горных ведьм обжорство было нипочем: могла бы хоть слона съесть, все равно на талии не скажется. Уж такая это раса – скьявы.

Отдав должное акульему мясу и суслятине, я принялась осматриваться.

Гостей в этот час в «Священной лягушке» было немного.

Несколько старичков аристократического вида за соседним столиком время от времени кидали на меня какие-то изумленно-осуждающие взгляды. Наверное, скьяву никогда не видели – подумала я. (Хотя, может, почтенных аксакалов просто поразил вид женщины, пьющей водку).

Зато компания из пяти людей, напоминавших мне родных кавказских горцев, в бешметах и шароварах, с кинжалами на поясах, весело кутившая справа у стены, смотрела на меня, напротив, одобрительно, поблескивая сальными глазками и восхищенно дергая себя за усы и бороды.

Будь я одна, определенно пристали бы. Но со мной Гарун – и, по местному неписаному закону, ни один мужчина к нам не подойдет – далеко местным до отвязных московских джигитов, что, прости Аллах, не отличают сунну от бешбармака.

А в самом дальнем углу вкушал зажаренного кабанчика самый настоящий тролль (в местных расах я уже начала разбираться) в рубашке, вышитой синим и красным, замшевых шароварах и высоких ботфортах, носки которых торчали из-под стола. Наверное, и кистень на поясе, как и полагается, имеется, отсюда, правда, не видать.

Я уже собиралась сказать Гаруну, что надо попросить счет, как вдруг дверь распахнулась, словно от пинка, и в зал вошли…

Раз, два, четыре, шесть… Ни много ни мало восемь человек. Впрочем, не совсем «человек» – атаманом там был, как я поняла, смуглокожий, почти оливковый гоблин, да еще мелькнул сплюснутый нос полуорка.

И чутьем журналистки, побывавшей не только на сотнях светских раутов, но и в двух «горячих точках», я сразу поняла – эти люди пришли сюда не просто так.

Они не сели за какой-то из свободных столов, а остались стоять, словно чего-то ожидая. Приличные городские костюмы сидели на них, как на огородных пугалах, словно были сняты с чужого плеча.

Обострившимся вдруг слухом я уловила, как один из траченных молью аристократов прошептал на ухо другому:

– Небеса, а я ведь помню времена, когда этого зеленомордого не то что в приличное место, даже в Верхний Город не пустили бы!

– Что угодно, эфенди? – осведомился выкатившийся из-за кухонной двери метрдотель. – К вашим услугам лучшее, что наши повара…

– А, так это ты заведуешь здешним тухлым супом и прокисшим вином? – констатировал гоблин и тут же без разговоров наотмашь ударил бедолагу в лицо.

Тот пошатнулся, и полуорк надел ему на голову вазочку с мороженым, стоявшую на барной стойке.

Старички что-то пискнули, горцы как один умолкли, напряженно уставившись на гостей.

Наверное, до них дошло, что происходит нечто необычное.

Один лишь тролль остался спокоен, продолжая методично трудиться над кабаном – эти существа, как пояснил Гарун, славятся миролюбием и тем, что стараются не вмешиваться в чужие дела.

– Господа, господа! – жалобно блеял метрдотель.

– Тебе мало? Получи! – гоблин ударил мэтра кулаком в живот.

От сильного удара толстяк свалился на пол.

– Ну, что, съел, хьюм? Доволен, козел во фраке?! Подымайся, кому говорю!

Всхлипывая, метрдотель поднялся с пола.

– А вот и вторая порция! Гым! – гаркнул бандит и ударил еще раз.

Распорядитель вновь рухнул на блестящий паркет.

Я напряглась. Ударил он бедолагу не кулаком, а двумя выпрямленными пальцами – тычковый удар «короткий меч», прием из арсенала ниндзя. Он изучал какие-нибудь местные боевые искусства? Или земные? А хулиган-то не прост…

– Опять упал, ну что ты будешь делать! – сказал кто-то из громил. – Должно быть, не кормят тут холуев-то хозяева, совсем от голодухи с ног валятся.

– Нет, ну вы на него поглядите, шут гороховый! – уже не в гневе, а с некоторой усмешкой произнес детина.

– Почтенный господин! Отец родной! – задыхаясь от ужаса и вытирая кровь, стекающую из разбитого носа, взмолился метрдотель. – Может, не надо больше? Я уже все понял, делайте, что хотите, только, пожалуйста, не бейте меня…

Глаза мэтра были наполнены слезами, губы и руки дрожали мелкой дрожью, из рассеченной губы текла кровь. Но громила уже потерял к жертве интерес.

А вот я пожалела, что при мне нет пистолета, хотя бы газового. И шокер, твою мать, остался в гостинице! Расслабилась, блин, скьява недоделанная!

Гоблин обернулся в угол, к наблюдавшей за ним компании, и заорал, сопровождая крик яростной жестикуляцией:

– Вы, бар-раны безмозглые, уроды! Решили, что раз железяки на пояс нацепили, то все испугались? Тараканы контуженые! Суслики! Навоз из бороды выковыряйте, а потом выпендривайтесь, дешевки! Что молчите?!

Я ощутила ледяной ком внизу живота.

Теперь-то горцы наверняка полезут в драку. Земные бы точно не снесли таких оскорблений.

И верно – клекоча, словно орлы, все пятеро сорвались с мест и кинулись в бой. Один даже выхватил было клинок, но тут же спрятал. Ибо сказано в их кодексе чести про мечи и кинжалы: «Не обнажай в тавернах».

Расталкивая остальных, нанося удары и уклоняясь от них, каждый из горцев стремился проложить себе путь в самую гущу свалки.

Довольно взревев, бандиты сцепились с ними. Но не все. Четверо во главе с гоблином остались в стороне от побоища и дружно развернулись в сторону нашего столика.

– Уходим, – дернула я оторопевшего мажонка за рукав.

– Поздно, – процедил тот, глядя на подходящего вразвалочку к их столику хулигана.

– Слышь, ты их ничем не колданешь? Или не можешь?

– М-Марина, – пробормотал как-то сразу сникший парень, – ты понимаешь, научная магия – это не какой-нибудь примитивный огнестрел, тут подготовка требуется… Может, пока ты попробуешь? Как там, на пляже?..

Я лишь криво усмехнулась.

Гоблин между тем приблизился вплотную.

– Я… попробую… – прошептал Гарун одними губами.

– Ну, чего уставилась, мымра белобрысая? – грубо справился гоблин. – Что смотришь, язык, что ли, проглотила от радости, что такие мужики тобой, воблой сушеной, интэрэсуюца? Давай прогуляемся, милашка?

Я и в самом деле молчала и внимательно смотрела на него, но, само собой, не по той причине, о которой урод зеленый говорил.

Размышляла – применить ли против громилы сяо-кэн – прямой удар в голову кулаком, рао-ронг – прямой удар растопыренными пальцами в глаза, или допустим, шер-минг – «укус змеи» в горло. А если, положим, бошикэн в глаз или обычный сэйкэн, куда-нибудь в нижнюю челюсть? Или раскрытой ладонью в нос или подбородок?

– Ну, чего? – повторил гоблин. – А может, побить тебя сперва, чтоб не вздумала ерепениться, гы? Как там коротышки подгорные говорят: «Бей бабу молотом, станет баба золотом!» Гы-ы!

– Молот тебе на меня еще не выковали, щенок! – рассмеялась я ему в лицо.

Расчет мой полностью оправдался – потеряв над собой контроль, тот свирепо зарычал и ринулся в бой – мне только этого было и надо.

Ведомая непонятным инстинктом я уклонилась влево. Отреагируй я мгновением позже, получила бы рубящий удар по шее. Но я успела уйти, после чего нанесла ясно просчитываемый удар локтем. Его бандит блокировал и в ту же секунду провел встречную атаку, метя мне в живот. Это, должно быть, коронный прием всех бандитов, независимо от их расы и мира проживания, поэтому я его предвидела. Удар пришелся в пустоту: вместо того, чтобы броситься вперед, я неожиданно нагнулась и, не разгибаясь, перекувыркнулась, ударив на перекате противника обеими ногами.

К сожалению, он был слишком далеко, иначе бы я ударила его в пах, а такой удар гарантированно валил с ног даже тролля. Каблук угодил в живот гоблину в тот самый миг, когда он уже бросился вперед. Затем я отступила от разъяренного оливковокожего нелюдя, словно испугавшись, а потом внезапно повернулась и изо всех сил двинула его по лбу схваченной со стола серебряной сахарницей. Удар был сильный и неожиданный. В следующее мгновение, поймав бандита за отвороты кожаной куртки, я рванула его на себя: пинок коленом в бок, перекат, удар ногой в лицо…

Гоблин несколько раз недоуменно моргнул. Вид у него при этом был такой, будто он силится понять, что произошло.

А затем рухнул на пол, уткнувшись рожей в доски.

«Вот так! – процедила я про себя. – Говорила же, молот тебе еще не выковали на Марину Образцову, щенок!»

Быстрый кувырок назад, чтобы уйти от удара нового врага, еще один. И я в низкой стойке уже стояла лицом к нападавшему – жилистому худощавому типу с порочным лицом. И снова меня вела какая-то неведомая сила – то ли чутье, то ли какая-то грань волшебства, свойственного скьявам.

По его движениям я поняла, что судьба послала мне опытного и сильного бойца. А вот по лицу и тусклому взгляду было видно, что соображает он медленно, чем я и воспользовалась.

Кинувшись в атаку, я буквально в последний миг резко свернула в сторону. Сделав еще три шага, внезапно остановилась, разворачиваясь на месте, и тут же, не глядя на худощавого, все еще не понявшего, куда девалась чертова девка, метнулась в его сторону, нанося ему локтем удар в скулу. Тот пошатнулся, и мой тычок ногой под колено довершил задуманное – бандит рухнул на землю.

В следующий же миг я опрокинулась на спину и встретила очередного громилу ударом обеих ног, заставив его потерять равновесие, после чего, сгруппировавшись, кинулась ему под ноги. Он кубарем перелетел через меня и рухнул на паркет, залив его кровью расквашенной физиономии.

Однако на этом удача мне изменила.

Один из незваных гостей, грузный полуорк, поверг могучим ударом доставшегося ему в противники горца и кинулся в атаку.

Он попытался было ухватить меня, но я резко ударила локтем назад, ему в грудь, а затем, развернувшись, врезала ему кулаком в живот. Он, однако, устоял, и тут же здоровенный корявый кулак врезался мне в лицо.

У меня все поплыло перед глазами, и я лишь уловила, что отлетела к стене. В голове как будто лопнула петарда.

«Кажется, мы пропали!» – с каким-то непонятным спокойствием подумала я, краем глаза наблюдая, как один из бандитов, невысокий, молодой еще типчик, бегает вокруг стола, под который пытается уползти Гарун, и лупит его сапогом по ребрам. Но тут пришло спасение, откуда его никто не ждал!

Яростные крики и брань дерущихся заглушил могучий рев тролличьей глотки.

– Рррах!! – изрек он, поднимаясь. – Во имя Рррины-Прародительницы!!! Сдессь творится меррзость и непотребство!! Женсчин бить мошна тока в одном случае – када они сами тебя об этом попросять… – важно молвил исполин, перешагивая чрез груду деревянных обломков – секунду назад это было столом, загораживающим ему путь.

Я возблагодарила судьбу, пославшую нам в этот миг подмогу, пусть и неожиданную.

– А бить деффачку, как мужыка, кулаком фф челюсть… Таких уродов надо на куски рфать! Они вить, деффачки, такие нежные и хрупкие… Как можно их фф челюсть кулаком? – грозно гудел тролль, не спеша раскручивая над головой полупудовый кистень, снятый с пояса.

Я увидела, как вытягиваются и бледнеют лица нападавших, некстати оказавшихся между разъяренным исполином и не менее разъяренными горцами.

Но ни продолжать бой, ни задерживаться, чтобы узнать, чем дело кончится, у меня никакого желания не было.

Рванувшись вперед и походя сбив пинком ноги в пах какого-то хулиганистого типчика, я схватила избитого Гаруна за шкирку и кинулась к дверям…

* * *

Уже совсем стемнело, когда наша славная парочка, прихрамывая и шатаясь, медленно ввалилась в парадные двери «Удачи». Наверное, всякому, кто бы увидел это «пришествие», могло показаться, что это супруга изрядно перебравшего гуляки тащит его из ближайшего кабака.

Но даже сейчас, взирая на меня заплывшими глазами, Гарун, похоже, думал не о том, как облажался с магией, но о том, как, в сущности, приятно, несмотря ни на что, находиться в объятиях прекрасной дамы. Он наверняка даже начал строить планы на будущее – ведь если женщина мужчину и не любит, то в такой ситуации все равно пожалеет. А жалеют все дамы одинаково – нежно и страстно!

Кое-как я дотащила его до своего номера и решила заняться врачеванием.

– Эй, кавалер, ты как, себя вылечить сможешь? – печально справилась я. – Да и меня заодно не помешало бы, – потерла я челюсть, куда угодил кулак гоблина.

– Марина, – подражая тону умирающих в здешних иллювизионных сериалах, простонал Гарун. – Ты же знаешь, я не маг, я только учусь… Да и после такого мордобоя даже сам великий Сулейман ибн Дауд, мир им обоим, был бы никуда не годен…

Сплюнув, я покинула номер и спустилась в комнатку привратника.

Как ни странно, аптечка там отыскалась – неприметный деревянный шкафчик с вырезанным на дереве загадочным знаком. Что он означал, я так и не поняла. Взяв из аптечки бинты в пожелтевшей бумаге и какой-то «Новейший патентованный бальзам доктора Ибн Сины», вернулась к Гаруну.

Стащив с него рваную рубаху и приказав перевернуться на живот, я принялась за лечение, натирая мускулистое тело едко пахнущей и странно бурлящей коричневой жижей.

Юноша преувеличенно постанывал, вздрагивая при каждом прикосновении.

– Потерпи… – участливо произнесла я. – Я обработаю раны, и все заживет, как на собаке. Главное – не дергайся и не шуми. Сначала будет немножечко больно…

– Ой, щекотно! – захихикал мажонок.

И в этот самый момент…

Гарун, наверное, в первый миг не понял, почему вдруг нежное девичье мурлыканье над ухом сменилось каким-то непонятным вскриком, а вместо обжигающего бальзама на спину потекло что-то липкое и жирное.

А затем смолистая густая вонь ворвалась ему в ноздри…

Он повернулся, и ужас застыл на лице незадачливого влюбленного.

Над кроватью висело уже знакомое им привидение и плотоядно улыбалось. В руке у Зубейды был кувшин, и из него она поливала нас с Гаруном жидким вонючим дегтем…

Мои волосы вмиг стали черными, роскошное платье превратилось в вонючую тряпку.

– Теперь ему не скоро придет в голову подойти близко к кому-то, – хохотнула Зубейда. – Чтобы отмыть эту вонь, потребуется не один день. А то ишь… Понаехали сюды Иблис знает откель… Пацанят наших соблазняют…

– Как ты смеешь?! – заорала я, не помня себя от злости. – Кто дал тебе право? Я тут хозяйка! Иди к своему Халилу на тот свет!

– Очень он мне нужен! – расхохоталась старая мерзавка, уперев руки в бока. – От него один череп да пара костей осталась! А тебе стоит подумать о себе, хозяюшка. Помыться бы не мешало! И побыстрее, а то придется керосином оттираться. Извиняй, иначе тебя не образумишь и помыслы твои к делам не вернешь…

С этими словами привидение потеряло четкость очертаний и, по-совиному ухая, исчезло в ближайшей стене.

А мы и Гаруном, вмиг забыв о синяках и ссадинах, наперегонки понеслись в ванную со скоростью эльфийской стрелы.

Когда спустя пару часов мы закончили с водными процедурами, нас встретила выглядывающая из стены бин Рух-ханум.

Поглядев на измученную парочку, карга, издевательски улыбаясь, прошептала:

– Впредь вам наука будет…

– Чтоб тебя!! – выкрикнула я.

Других слов у меня не нашлось!

Глава 8

Генеральная реконструкция

«Надо вооружаться», – твердо решила я на следующий день после стычки в ресторане.

Справилась у Гаруна, как тут насчет торговли оружием?

Парень как раз показывал явившейся с утра пораньше бригаде мастеров, что и где они должны подлатать.

Я критически осмотрела работников. Интересно, куда смотрел студент, нанимая эту шайку-лейку? Орк с огромным ящиком инструментов на плече, оливковый гоблин среднего возраста с ушами-локаторами и мало чем уступающий им обоим темнокожий («негр», как его сразу окрестила про себя я). Подозрительные какие-то.

Оно бы годилось хозяйке отеля поучаствовать в столь важном деле, как наем мастеров, но заботы о личной безопасности взяли верх над заботами о частной собственности. Ладно, пусть начинают работу, а там увидим. Все равно пока других нет.

Итак, что там с оружием?

«Здесь почти каждый его имеет, – ответил студент, с помощью какой-то волшбы уже успевший избавиться от синяков и ссадин. – «Как память прошлых тяжких лет», пользуясь словами местной знаменитости Надиры Рани, застуканной недавно полицией на месте преступления (танцовщица и певица ухлопала какого-то проходимца, пытавшегося ее, якобы, изнасиловать, и была тут же оправдана местным кади). Даже у простого пастуха или поденщика и то или нож за поясом, или уж при полной бедности – дубина на плече».

И хотя Ахтиар в плане преступности стал безопасным (ну, почти безопасным, если судить по происшествию с мистрис Рани) уже больше десятка лет, но опыт поколений никуда не денешь.

– Вот и чудненько! – хищно облизнулась я. – Где тут поблизости приличный ружейный магазин?

Мажонок назвал адрес и тут же вызвался сопровождать меня.

– Нет уж, – наотрез отказалась, – я, в конце концов, взрослый человек. – Присмотри-ка тут лучше за нашими мастерами, чтоб не перемудрили с ремонтом, а я быстренько…

…До оружейного магазина мне удалось добраться и впрямь относительно быстро.

Приземистое, но солидное здание с мощной дубовой дверью, над которой красовалась вывеска: пистолет и меч, перекрещенные на щите.

Вывеска лаконично гласила: «Оружейный магазинъ «Арсеналъ».

Тихо звякнул колокольчик, извещая хозяина о прибытии нового покупателя.

Осмотревшись, я пришла к выводу, что попала туда, куда надо, хотя, наверняка, придется расстаться с изрядным количеством звонкой монеты.

Но здесь, по крайней мере, за твои деньги не всучат какое-нибудь ржавое старье. Видно, что хозяин всеми силами пытался придать своей торговле этакий столичный шик – вся мебель красного дерева, старательно начищенные окантовки витрин блестят позолотой. На стенах в стойках из того же красного дерева поблескивают золотом роскошных гравировок богато украшенные ружья. В витринах изящные кинжалы, мечи и сабли. Всякий сюда входящий видит, что торговля тут рассчитана на людей богатых и респектабельных, ценящих красоту и роскошь. Даже продавец, важный и преисполненный собственного достоинства, был под стать богатому убранству магазина и ничем не напоминал местных шустрых продавцов и приказчиков из мелких лавочек: не суетился, держал себя спокойно и уверенно.

«Эге», – изрядно удивилась я. Ибо продавцом тут состоял, судя по виду, типичный эльф. Не будучи большой поклонницей фэнтези, все же я смутно помнила, что, согласно земным представлениям, оружием положено торговать людям, в крайнем случае гномам. Но вот на тебе, эльф! Светлый эльф собственной персоной! Я их не так уж часто встречала на улицах Ахтиара, но знала, как они выглядят.

Худощавого изящного сложения, ростом почти с меня с моими метром пятьдесят восемь. Лисьи острые уши и серебристые волосы, отливающие кое-где чернью – значит не так молод – у эльфов, что дроу, что светлых, волосы с годами темнеют. Ко всему этому прилагались настоящие эльфийские глаза оттенка майской листвы, и нос… Мдя, вот нос у него был вздернутый, крупный и курносый – неуместный до смешного на таком лице и явственно выдающий людскую кровь какого-то предка. Может, потому и пошел торговать оружием?

Продавец перехватил мой взгляд, как показалось, с осуждением – я даже чуть испугалась – черт знает что тут за порядки в этом смысле, еще привлечет за попытку оскорбления по национально-расовому признаку или форме ушей?

– Добро пожаловать, скьява-ханум! – радушно улыбнулся продавец. – Чем может помочь чародейке скромный торговец средствами уничтожения себе подобных Фархад Картофиэль?

– А зачем, по-вашему, ханум могла прийти в оружейную лавку? – улыбнулась я. – Не за духами и пирожными, надо полагать.

Однако же дожили, всякий эльф определяет с первого взгляда, кто я!

– Понятно, – протянул сын двух народов. – Ханум желает приобрести оружие? В таком случае позволю себе предложить вам отличный орочий ятаган! Семь сотен лет, а как новенький.

Он извлек из-под прилавка бархатный футляр с метр длиной.

– Прошу, – распахнул футляр, внутри которого на синем бархате устроился изогнутый клинок вороненой стали длиной чуть более полуметра с рукоятью из янтарных пластинок и широким лезвием. Толщина лезвия была в половину моего мизинца, а вес – с килограмм. Как и положено орочьему ятагану – со зловещими изломанными рунами на темном струйчатом металле и тусклым багряным камнем в эфесе.

– По-моему, это воистину великолепный клинок! Ну что скажете? Всего каких-то двести-триста…

Я в орочьих ятаганах никогда не разбиралась, как, собственно, и в обычных мечах – «бастарда» от «клеймора» бы не отличила, хотя пару раз была на реконструкторских фестивалях. Но с другой стороны, не показывать же невежество? Мало ли, может здешнему человеку неприлично ничего не соображать в ятаганах?

Ну, рискнем…

– Обижаете, почтенный! – передернула я плечами. – Само собой, меч ни с какой стороны не древний, хотя сталь хорошая, ручная работа, не штамповка какая-то. Камень – стекляшка крашеная и золото трехсотой пробы (уж в этом-то я соображала), а вот сталь хорошая. Какого мастера изделие… Этого… как бишь его… – я прищелкнула пальцами, словно пытаясь преодолеть забывчивость.

– Э-э-э, ну, вообще-то, Дидубула, если быть честным… – жалко улыбнулся продавец.

Но тут же справился с собой.

– Тысяча извинений! Я не распознал подлинного знатока. Но я, право же, в затруднении. Какое оружие вам нужно и для какой цели? Будете ли вы брать его в опасные поездки? Собираетесь ли в морское путешествие, опасаетесь пиратских судов? На этот случай есть чего предложить.

«У них что, и торпеду можно прикупить, что ли?» – ожила во мне на миг скандальная журналистка, готовая душу заложить за качественную сенсацию.

– Или вам нужно оборонять дом от незваных гостей?

– Последнее, пожалуй, ближе к истине, – кивнула я и тут же подумала про себя: «Оборона гостиницы от гостей, конечно, звучит креативно…»

– Тогда, – произнес Картофиэль, – как раз недавно моя фирма приобрела… по случаю неплохие двуствольные штурмовые винтовки производства Швицкой подгорной конфедерации. Точность боя прямо-таки изумительная. На расстоянии трехсот шагов безо всякого оптического прицела можно попасть без промаха в муху. Это не совсем законно, но, тем не менее… – он выразительно щелкнул пальцами.

– Ну, что вы, я же не на войну собралась, – я изобразила самую очаровательную улыбку, на какую была способна. – Мне бы чего-нибудь такого… гражданского.

– О, не извольте беспокоиться, госпожа, новейшие модели! Гражданское и полицейское оружие. Извольте посмотреть, – он подвел меня к витрине. – Особо рекомендую вот эту линейку эспиньолей! Чего греха таить, у нас на дорогах нет-нет, да пошаливают, и лучше нету такой вот штуки!

Я вспомнила, что такое эти «эспиньоли»: в один ствол помещалось несколько зарядов, которые затем один за другим воспламенялись. Вэк, а откуда я это знаю?

– Есть однокурковые, – лекторским тоном продолжал эльф, – с передвижным замком и капсюлями, закрывающимися сдвижными крышками – старые армейские «молнии». Вот логрийский «Дракон» – с двенадцатью ударниками. Последовательно взводите их, ставите на предохранитель, а потом жмете на кнопку у каждого. Вещь громоздкая, но надежная. Вот «Кентавр» – в нем движется не замок, а ствол с помощью винтовой резьбы. А вот изделие мастеров Кем’ета, «Двурогий Змей», с двумя переворачивающимися стволами – один над другим. – Обратите внимание, оба ствола заряжаются специальным патроном, в котором заряды упакованы в гильзу и разделены огнеупорными пыжами. Внутри гильзы пропитанный селитрой шнур, который поджигается с верхнего конца одним нажатием спускового крючка, после чего и все пули вылетают одна за другой – все шестнадцать. Такая очередь может скосить сразу всю шайку. А если кто-то уцелел, можно разрядить по ним второй ствол! Вот так – пиф-паф и ой-ля-ля! – непринужденно рассмеялся продавец. – Двойная зарядная камора крепится простым надежным замком. Вот «Флейта Давдора» – столетней давности модель, а все еще делают. Секционная схема, видите, секции боевой каморы соединяются на резьбе, а заряженный ствол вставляется в медный кожух. Конечно, перезарядка слегка затянута, нужно развинтить камору и зарядить в каждую свой патрончик, но зато проста и легко может быть освоена даже дамой.

При этих словах я невольно нахмурилась.

– О, – тут же спохватился продавец, – десять тысяч извинений! Я забыл, что ханум, видимо, знакома с оружием не хуже ее ничтожного слуги!

– Нет, это слишком… помпезно для… моего дела, – вынесла я вердикт. – Кстати, а нет ли чего с Земли? Говорят, там неплохое оружие делают… Ну, там этот … «калаш», «кольт».

Признаться, я загорелась надеждой, что смогу купить тут какого-нибудь родного «Макарова» или «Стечкина», на худой конец, что-либо американского или хоть китайского производства.

– Да вы что?!! – изумился эльф. – Это же оружие из закрытых миров! Вы еще, прости Богиня, бластер попросите!..

О, как забилось мое сердце при звуках невесть откуда знакомого слова!

– Запрещено статьей 2345-бис «Уложения о преступлениях и искуплениях» Кырыма в части, подтвержденной ханским фирманом. У нас же не магазин «Все для разбойников»…

– Разумеется, разумеется, – торопливо закивала я. – Ну, тогда мне бы чего-нибудь такого, карманного, так сказать, формата…

– Ну, – улыбнулся полуэльф, – это как раз просто.

Он сунул руку под прилавок и вытащил оттуда изящный алюминиевый кейс вполне земного вида. Внутри в гнездах синего бархата уютно устроились изящные разнообразные пистолеты.

– Вот, – он ткнул в нечто миниатюрное, напоминавшее пудреницу с монограммой выложенной бриллиантовой пылью. – Это дамский диллинджер фирмы «Нимфа». Скажу прямо, я не в восторге от этой фирмы, разве ж «Нимфа» дает настоящий товар? Видите, какой маленький калибр. Чтобы пули имели нормальный вес, их пришлось сделать золотыми.

– Так ведь дорого…

– Недешево. Пять бешликов штука. Но с другой стороны, если надо спрятать оружие, скажем, в кружевное белье, лучше «Нимфы» не сыскать. Вот это «Песец», – изящный, как у музыканта, палец эльфа ткнул в нечто довольно массивное, с изображением пушистой северной лисички. – Работа Нурманнской оружейной корпорации. Он, наоборот, крупнокалиберный. Зарядов мало, пять, но снаряжается разрывными пулями, и при этом – исключительная кучность. Ну и вот наш кырымский «шершень». Десять зарядов, возможность выпустить их по очереди или одновременно, отличный магический запал… К тому же удобный, легкий, и главное – его можно спрятать под одеждой без проблем.

Я внимательно изучала пистолетик. Короткие стволы один над другим – все десять, наподобие маленького органчика, рукоять-кастет, надевающаяся на руку, и гашетка под большой палец. Никаких излишеств, хромированная сталь и дубовые щечки накладок. Раз-другой примерилась, как бы выхватывая его из кармана, проверила наводку по чучелу в старых изрубленных доспехах, украшавшему собой угол оружейной лавки. Прикинула так и этак… С одной стороны, заряжается он через дуло, а тем более многоствольник долго заряжать, с другой – десяток выстрелов в компактном оружии, которое можно легко спрятать в карман.

Странно все же: как только я взялась за оружие, словно откуда-то извне пришла сноровка в обращении с ним, а еще – некое узнавание, словно все это я проделывала не впервые. Хотя с чего бы? В моей журналистской практике обращаться с огнестрельным оружием не доводилось.

Перворожденный понимающе смотрел на мою возню с пистолетом, видать, оценил знатока.

– Вижу, вы не новичок, ханум, хотя и не могу понять, у кого и где вы учились этому, – вдруг негромко сказал эльф. – В таком случае предложу вам одну вещицу…

Он, как водится у жуликоватых торговцев, с натугой достал из-под прилавка блестящий сталью и полированным черным деревом агрегат, напоминающий гибрид мясорубки, шарманки и кофемолки, и с усилием взгромоздил на полированный мрамор. На меня угрюмо уставилось с полдюжины расположенных по кругу стволов.

– Вот, изделие еще времен старой республики, но ни разу не стреляло, взято на недавно откопанном складе бывшей Кафской военно-морской базы, засыпанном при взрыве артпогребов, ну, помните, наверное, все эти несчастья вокруг Южного Флота? Тогда еще сумасшедший капудан-паша Саид Урдаган долбанул по берегу главным калибром «Султана аль Джебера»?

«Ого! Экие веселые дела у них тут творились!» – невольно удивилась я.

– Это «Карусель смерти», она же «Веселая вертячка», она же «Тролличья шарманка», – пояснил полуэльф.

Я кивнула.

– Шесть стволов двадцать второго калибра, темп стрельбы полторы тысячи выстрелов в минуту, магазин на триста патронов. Все это приводится в действие заранее взводимой зубчатой передачей пружиной силой сжатия в три тысячи фунтов, – он потрогал торчащую сбоку рукоять, и «шарманка» пару раз прокрутила стволы, заставив меня невольно вздрогнуть.

– Их было сделано не так много и вооружали ими лишь особые гвардейские части из троллей, орков и гномов. Человек если и поднимет ее, то отдача свалит его с ног. Кстати, это гномья работа; наш последний Президент, да упокоят его Богиня и Аллах, хотел, чтобы у его воинов было самое лучшее оружие, и много чего заказал у подгорных жильцов… Правда, оно не спасло ни его, ни республику, – при последних словах лицо торговца как-то странно изменилось на мгновенье, а старый, почти невидимый шрам на шее вдруг налился кровью.

– Вообще-то такое оружие вроде как и не положено продавать так просто, но оно достаточно редкое и его нет в списке… – сообщил он чуть погодя, вновь став обычным спокойным эльфом.

– Машинка, конечно, удивительная, – я с интересом разглядывала многоствольное чудище.

Купить, что ли, для потенциального начальника секьюрити? Только вот как на это посмотрит полиция?

– Пока не нужно, но буду иметь в виду! – резюмировала я.

– Ну ладно, – развел руками продавец. – Я, кажется, знаю, чем вам помочь. В сущности, зачем доброму оружию лежать мертвым грузом без надобности?

Он исчез «за кулисами» и появился с неприметной картонной коробкой.

– Вот – думаю, это вам подойдет, ханум землянка…

И надо сказать, Перворожденный меня удивил. В коробке, завернутый в промасленную замшу, лежал потертый, явно бывавший в переделках, но самый настоящий парабеллум.

К нему прилагался запасной магазин и россыпь патронов, среди которых были и с серебристыми головками. Старая и надежная машинка, не то, что какой-нибудь новомодный пластиковый «глок», собранный где-нибудь в задрипанном Таиланде.

«Аллах, да откуда ж я все это знаю?!!»

– Узнаете?

– Знакомый агрегат… – подтвердила я, вопросительно глядя на Картофиэля.

– Это трофей времен моей молодости, – бросил он. – Я ведь не всегда был торговцем, было в моей жизни и настоящее дело, хотя в большие чины так и не вышел, но республике и президенту послужил достойно… – в голосе прозвучала легкая печаль.

«Интересное кино! – мысленно отметила я. – Где ж этот эльф мог схлестнуться с теми, кто такие пистолеты носил? Все страньше и страньше!»

– Посмотрите, тут есть и серебряные пули. Так что если вам потребуется отбиваться, ну, скажем, от оборотня или привидения – пригодиться.

– Хорошо, сколько это стоит? – осведомилась я.

– Вы не поняли, ханум, – с явной обидой бросил эльф. – Я хочу вам его подарить!

И тут опять-таки неизвестно откуда память мне подсказала, что оружие эльфы – будь то темные, светлые, серые и даже морские – дарят лишь тем, кого признают достойным.

– Благодарю, эфенди, – с поклоном приняла я коробку.

* * *

– Эй, Гарунчик, тебя тут наше дорогое умертвие еще не съело? – весело бросила я, распахивая дверь, да так и обмерла.

Первое, что увидели мои глаза, когда я переступила порог, был роскошный дубовый резной фриз со второго этажа.

Правда, он почему-то лежал в гостиничном холле и был варварски разломан, как будто над ним потрудился какой-то из древних богатырей. В центре холла валялась куча тюков и мешков с неясным содержимым.

Я осторожно прошла вперед, обходя по стенке захламленный холл, затем двинулась по коридору первого этажа.

Увиденное там могло бы уложить более слабонервного человека на месте.

Запущенный, но в общем симпатичный и аккуратный отель представлял собой ужасающее зрелище: кругом валялись грязные тряпки, сбитая штукатурка, к тому же в воздухе пахло каким-то наркотическим дымком. Из-под взломанных досок паркетного пола выбирались, важно шествуя, огромные матерые тараканы. Тут же была раскидана какая-то труха, щедро сдобренная мышиным пометом.

Некоторое время я стояла в растерянности, пытаясь сообразить, что же произошло тут в мое отсутствие? Мысли колебались в промежутке от нового визита лжеполицейских, до желания окончательно слетевшей с катушек Зубейды превратить место своего пребывания в руины (где и положено проживать порядочному призраку).

– Эй, кто тут? Выходите! Что вы творите, мать вашу орочью! Это хозяйка отеля, – на всякий случай уточнила я.

Никто не ответил.

– Выходите немедленно!

Тишина.

– Я сейчас полицию вызову! – завизжала.

Неведомые мерзавцы не отреагировали и на это.

– Эй, – вне себя я нашарила в сумочке парабеллум, – считаю до десяти, потом стреляю на поражение!

Мысленно посчитала до десяти, потом еще раз.

Никакой реакции.

Да что ж это такое?!

– Ну, все! – со змеиными интонациями погрозила я разорителям моего имущества, с громким щелчком снимая пистолет с предохранителя. – Я иду! Запасайтесь гробами, недоноски!

Тут я вспомнила, что не зарядила пистолет.

Но отступать было поздно, и я прошла в глубь анфилады комнат.

Солидная мебель была грудой стащена на середину комнаты, измазана в побелке и мусоре. Шелковые обои со стен сорваны и истоптаны грубыми сапожищами.

Груда каких-то осклизлых досок в углу напоминала собой результаты кораблекрушения, выброшенные на берег владыкой морей и океанов Давдором за ненадобностью. Тут же стоял с начисто убитым видом Гарун и смотрел, как перед ободранной стеной какой-то гоблин в одной набедренной повязке с умилением разглядывал каменную плиту, на которой было выбито какое-то непонятное полусбитое изображение…

– И-ы-ы-ы, хазяина, давай пасматри, я нашел Стулкху! Старый хароший бог, однако, будет смотреть за гостиницей. У-у, хароший бог! У – и хазяйка! Хароший бог говорю!

– Откуда, во имя Аллаха?! – пробормотал Гарун. – Не иначе из каких-то старых развалин каменюку приволокли, когда строили. Неудивительно, что у них тут приведения…

– Ы-ы-ы-э-э, я нашел Стулкху!! Я нашел Стулкху!! – заблеял гоблин, приплясывая так, что колыхались его огромные уши.

– Ну щто, гаспадына? – проскрежетал появившийся в дверях орк. – Щто, будйем ламать те гнилые доски наверху? Доски совсем гнилые, упасть могут, зашибить хазяину! О и хазяйка! Это сапсем-сапсем нехорошо, если зашибать хазяйку!

– Э-э… доски, а может не надо? – глупо улыбнулась я, думая, то ли вынуть пистолет, то ли затолкать в сумочку поглубже.

– У, а я уже сломал, – добродушно прогудел орк, поигрывая мышцами на волосатых руках.

– По… па…нимаете, уважаемый, – молодой человек сглотнул, – вы… того, слишком. Может не надо так резко… Нам вообще-то больше косметический ремонт…

– Ну, извини, маладой мурза, – вздохнул лопоухий собеседник. – Панимаишь, ми так работаем. Или харащо работаем, всо делаем, или ничего не делаем! Ведь так, правильно? Или делай харащо или не делай никак?

И вздохнул.

– Вэй, и щто ви, человеки, такой непанятливое?

А потом ни с того ни с сего затянул дурным голосом залихватское:

Несчастный секретарь рассеянно мотал головой и умоляюще смотрел на меня.

Из глубины коридора послышался чей-то испуганный многоголосый вопль, грохот, яростный старушечий мат, топот множества ног. И я, и Гарун, и гоблин с орком молча вслушивались в происходящее.

Все это длилось минут пять, а потом смолкло, и послышался уже другой звук – слитный грохот множества подошв, как будто по гостинице маршировал взвод солдат в полной выкладке.

Первым вошел в номер тролль, серый от страха.

За ним цепочкой, руки за спину, словно дисциплинированные каторжники, работяги самого затрапезного вида. Один, два, пять, семь… Похоже, Гарун где-то нашел и нанял целую банду разрушителей гостиниц вместо ремонтников.

А за ними чинно вошла Зубейда.

В одной руке она держала обломанную рукоять от швабры, в другой, было нечто вроде бледной извивающейся молнии.

Гарун присвистнул.

– Это же «плеть Грозы»!

Я припомнила магические книги, какие прочла. Согласно им «плеть Грозы» годилась в основном для цирковых представлений, поскольку сила удара не превышала мощности какой-нибудь новомодной полицейской электродубинки.

– Но в наших учебниках нигде не сказано, чтобы такие фокусы могли откалывать призраки и прочая нежить! – воскликнул мажонок.

– Засунь свою магию и свои учебники, мурза, куда подальше! – уточнила бин Рух-ханум, свирепо зыркнув. – Не про меня твои умения, двоечник…

– Почему двоечник… – начал было студент.

– Потому! – рявкнула старуха-призрак. – Ты бы о деле думал, а не о хозяйкиных прелестях, а то твои обезьяны того и гляди всю гостиницу разнесут. Это ж известные мошенники – сперва все разломают, а потом втридорога за ремонт сдерут! Эх, при светлой памяти покойном Ширин Искандере-паше за такие штуки разговор был короткий – под кнут и в рабы к заказчику. А теперь? Ну, ничего, – зловеще усмехалась старуха. – Я на вас управу найду! А ты, хозяйка, не вмешивайся! Сама разберусь!

Ведьма подняла палку и погрозила сжавшимся работникам.

– Не смотрите, что мертвая! Я вот наведу на вас порчу, сглаз, да еще и прокляну? Знаете, что такое проклятие покойника?

– Нэт, нэт, госпожа, зачем, не надо порч, не надо сглас, не надо пираклятий! – суетился гоблин. – Зачем пираклятий? Ми шестний работник, ми никакой зла не делай, никто нэ обманывай, Давдор молись! Мы даже в храме Великая Богиня меняли это… как это по хьюмски? А, каналь меняли и эту… как яе… зация. Ми чесний работника, нас не надо сглас и пираклятий, нас не надо бить!

И, кланяясь, добавил:

– Яго Високапревосходительств гаспадина Великий везира запретиль работники бить!

– А я вот плевала на вашего «Великого везира» вместе со всем его Диваном! – торжественно захохотала Зубейда. – Мы, покойники, между прочим, вообще этим вашим людским правителям не подчиняемся! Тем более я при жизни была подданной Асланского султана, а не этих ваших… – она сплюнула, и плевок ее упал на плащ тролля, заставив материю задымиться, – худородных выскочек. Да я на них плевать хотела! Или думаешь, Великий везир защитит тебя от моего гнева? Кстати, – ехидно ухмыльнулась она гоблину, оскалив два ведьмовских длинных черных зуба, – а этому осьминогому поганцу вам Великий везир или Верховный муфтий разрешили поклоняться? – ткнула пальцем в найденное ремонтниками изображение. – Что там в «Карательном уложении Ханства» насчет темных культов сказано? Сама не читала, но слышала что-то насчет каторги с пожизненной ссылкой на Черепаший остров!..

– Э-э-э, я нэ знать, я нэ читаль! – жалобно пискнул гоблин.

– А ты и не умеешь! – злорадно захихикала старуха. – Но ты это скажешь в Инквизиции, если что. Незнание закона не освобождает от ответственности за преступление!

Она ухватила гоблина за его солидные уши и, играючи, приподняла на полметра над полом.

Зарычавший орк двинулся было к ней, но она, отпустив одну руку, а второй продолжая удерживать верещащего гоблина, стукнула скалящегося нелюдя по лбу.

Тот упал замертво.

Затем старуха поставила гоблина на место (тот тут же схватился за вмиг увеличившиеся раза в два уши) и обвела прочих мастеров мертвящим взглядом, в котором сияли болотные огни.

– Ну что, шельмецы, все всё поняли?

Торопливые кивки были ей ответом.

– Ну, тады учись, студент, – бросила Зубейда Гаруну. – Учись, девка, – это мне, – как дела с такой швалью вести надо. Для начала на колени, навозники!..

* * *

Уже потом, прихлебывая шербет в уличном кафе, Гарун мне рассказал про то, как нанял эту злополучную бригаду на местном рынке со странным названием «Лужа», от прочих пятидесяти рынков Ахтиара отличавшемся тем, что на нем легко можно было нанять работника для любых нужд. «Лужей» его местные жители называли потому, что в нем, как в лягушатнике, можно было выловить то, что именно тебе по карману – здесь водилась любая рыбешка, от мальков до акул.

В старые времена тут продавались рабы, а ныне представители разных профессий облюбовали сложенные из базальта и мрамора вечные помосты, на которых раньше выставляли живой товар определенного сорта.

– Падхади, нанимай, подешэвело!! – ревели с одного помоста горцы-грузчики.

– К нам, к нам, уберемся и обслужим в лучшем виде! – звонко возглашали белозубые голоногие уборщицы, заставляя почтенных матрон плеваться и оттаскивать подальше своих пузатых красноносых мужей.

– Кому дрова колоть?!

– Крыс-мышей-блох выводить!!

Толпы нанимателей сновали туда-сюда и изнемогали от предстоящего выбора и жары. Через час Гарун тоже почувствовал жуткую жажду, устав от бесконечного кастинга.

Но вот наконец нашлось и то, что ему нужно. В уголочке-закоулочке играла живая музыка, уличное питейное заведение приглашало посетителей. Именно тут и толпились строители, каменщики и разные прочие столяры-маляры.

Под навесом за колченогим столиком восседала целая бригада – молодой орк с неподъемным ящиком инструментов на широченном плече, оливковый лопоухий (как и положено гоблину) гоблин среднего возраста и мало чем уступающий орку темнокожий тролль в хламиде, заляпанной краской – видать, маляр.

Они сидели, вкушая пиво из здоровенных кружек.

– Доброго здоровьичка, мастера! – подходя, бросил Гарун, придав лицу как можно более простецкое выражение. – Как насчет немного подзаработать?

Тут наступила пауза, и орк изрек:

– Рамшут!

– Джавшан! – прошепелявил гоблин.

– Тасим! – стукнул себя кулаком в грудь темнокожий. – И не смущайтесь, хазяина, что Тасим черный. Он не какой-то дрову. Мы тут из местных, вы не волнуйся хазяина, мы уже давно работаем здеся.

– Три года как с гор сошли и теперь уже облагородилися, – заявил гоблин.

– Все знаем и умеем. Ты нам понравился, хозяина, – довольно пророкотал Джавшан. – Наша дом – теперь твоя дом. Наша баран – твоя баран. Твой жена – наш жена…. Э-э-э, я хотел сказать… Мы все сделаем, только скажи как…

– Извиняемся, хазяина. У нас не хватает монетки заплатить трактирщику. Одолжите нам один бешлик, а мы уж вам все отработаем по самой низкой цене. Мы все умеем и все можем.

– Вспашем-подоим-построим, – поддержал его гоблин.

– Ага, – взрыкнул орк, – вы посмотрите, какие мы сильные!

И он начал играть тем, что, наверное, было мускулами, под обильной шерстью…

– Ты понимаешь, – виновато всхлипнул Гарун. – Я так устал, что решил пожалеть их и себя и прекратить поиск мастеров. Я и подумал, какая разница, кто учинит очередной погром в отеле? Хоть орк, хоть даже и чернокожий… Не зря в народе говорят: один ремонт трем пожарам равен… К тому же они обещали много не брать… Ну, я рассчитался за выпитое и погнал работников в гостиницу. Пришлось еще извозчика нанимать… Ох, если бы не госпожа Зубейда, даже и не знаю, что б было…

Глава 9

Ведьма-ханум

Через пару дней в контору отеля примчался взмыленный и чрезвычайно возбужденный Гарун, потрясающий в воздухе чем-то свернутым в трубку.

Оказалось, это вышел долгожданный выпуск «Ахтиарского вестника» с объявлениями и, главное, с моим интервью.

Юноша с восхищением рассматривал опубликованные в газете фотографии хозяйки «Удачи».

– Нет, ты настоящая модель! Ни в чем не уступаешь знаменитой Каоми Нембелл…

– Это еще кто? – ревниво справилась я, вместе с тем чрезвычайно польщенная наивным восторгом своего дружка. – Местная звезда подиума?

– Ага, – уловил опасные нотки в моем голосе мажонок. – Так, ничего особенного, но для Ахтиара она звезда первой величины. Вот бы устроить между вами соревнование… в купальниках…

– Размечтался! – щелкнула его я по веснушчатому носу. – Стану я перед кем попало в неглиже показываться…

«Хотя почему бы и нет, – подумалось мне. – Если это привлечет клиентов…».

Внезапно вспомнились чудные серые глаза, и я произнесла сурово:

– Тебе бы все развлекаться! Взрослеть пора, дорогуша! Думаю, теперь у нас забот прибавится. Ну-ка, поглядим, ничего они здесь не переврали?

– И мне любопытно, – появилась за моей спиной Зубейда.

Водрузив на нос очки в старомодной оправе, привидение уставилось в газетный лист, забавно шевеля губами. Она явно увлеклась описанием своего сражения со лжеполицейскими. Даже начала тихонько хихикать, дойдя до того места, где шла речь о наказании злодеев розгами.

Гарун испуганно отодвинулся подальше. Кто знает, какой реакции ждать от блюдущего мораль призрака на его игривые взгляды в сторону хозяйки? Однако ханум бин Рух было не до того.

– Надо же, у этого писаки, оказывается, есть совесть, – констатировала бабка, закончив чтение. – И стиль имеется. Правда, в мое время по-другому писали – речистее, цветистее, с цитатами из поэтов и Святой Книги.

– Времена меняются, – осторожно заметила я. – Нынешний читатель не оценил бы то, что казалось красивым двести тридцать лет назад.

– Сама знаю! – огрызнулась карга, пряча очки в карман передника. – Ты это, отдай-ка мне эти куранты, – устаревшим словом назвала она периодическое издание. – Себе другие купишь.

– Да пожалуйста, – протянула я ей газету, довольная тем, что между мною и привидением наконец-то установилось хоть какое-то подобие нормального общения.

– Спасибо! – кивнула Зубейда и двинулась к стене.

Уже наполовину войдя в нее, повернулась лицом к Гаруну и ядовито проскрипела:

– Ишь, шустрый да быстрый! Имей в виду – лишнее себе позволишь насчет госпожи Марины … Гляди у меня, уши надеру! И больше работай, мурза. От этого дурные мысли рассасываются…

«Вот ведь вредная старуха! – подумала я. – Даром что неживая».

* * *

Я как в воду глядела. Забот у нас и впрямь прибавилось.

Объявления помогли, или людей привлекло блестяще написанное Садреддином Газли интервью, но в гостиницу стали наведываться посетители. Больше любопытствовали, но некоторые предлагали и свои услуги. Прося при этом прибавку за вредность и подразумевая под оной, конечно же, привидение. От размеров требуемой «прибавки» у меня глаза лезли на лоб. В большинстве случаев она превосходила сумму самого жалованья, полагавшегося для работника той или иной профессии и квалификации.

Но кухарку я все-таки подобрала не поскупившись.

Почему меня привлекла эта отнюдь не юная, крепко сбитая тетка, в лице которой что-то выдавало много повидавшего человека, трудно было объяснить.

Та согласилась с контрусловием, выдвинутым нанимательницей в ответ на просьбу о прибавке, приготовить в порядке испытания набор из двенадцати блюд, и, отведав стряпни, я признала, что Ла-Занья (так звали мою новую главную повариху) подлинная мастерица своего дела.

Кстати, вместе с поварихой я приобрела и прилежную горничную – при Ла-Занье обреталась ее воспитанница из храмовых сирот, Лорри Лейн, стройная девушка с глазами олененка, смотревшая на хозяйку с искренним испугом и обожанием, чем меня и подкупила.

И уже через считанные дни я поняла, что уж с чем-чем, а с выбором кухарки не ошиблась. Пока что постояльцев не было, поскольку еще не закончились ремонтные работы (Зубейда обещала, что со дня на день все будет завершено), но ресторанчик на первом этаже открылся, и его кухня практически сразу привлекла немало посетителей.

Как-то незаметно подобрался и прочий персонал. Ла-Занья, уже полновластная царица кухни, пригласила нескольких дюжих молодых парней на места метрдотеля и охраны.

Но больше всего я обрадовалась, когда в один из дней ко мне в офис ввалился тот самый тролль, который спас нас с Гаруном во время потасовки в таверне. Переминаясь с ноги на ногу, здоровяк, назвавшийся Казвиндом, поинтересовался, не нужен ли хозяйке парень с крепкими кулаками и не менее крепкой головой?

– Нужен, нужен! – чуть не захлопала в ладоши я, восхищенно оценивая атлетическую фигуру гостя.

Как раз такой богатырь украсил бы собой входные двери, а в случае чего справился бы и с обязанностями вышибалы. Только вот согласится ли гордый уроженец лесов надеть ливрею швейцара и взять в руки булаву?

Не согласился. Срамно, дескать. Не приведи боги, земляки увидят. Засмеют.

Тогда я, легко отказавшись ради пользы дела от мечты о ливрейном привратнике, предложила великану стоять в традиционном тролличьем национальном костюме. Это будет экзотично и, несомненно, привлечет посетителей. На том и порешили.

– А откуда ты узнал обо мне и «Удаче»? – поинтересовалась, вручая троллю задаток.

Ожидала услышать что-то вроде: слухами земля полнится, но нет…

– Этта… касетта… прачитал, – потупившись, признался атлет. – И узнал сразу ваша милость… Такой красивый деффачка нельзя не узнать. У меня гхласс охотника, я фсе запоминайт.

«О, это то, что надо! – обрадовалась я. – Будет запоминать нежелательных клиентов».

Одновременно поразилась тому, что тролли, оказывается, умеют читать. Я-то, начитавшись фантастики и насмотревшись голливудской продукции, всегда наивно считала их грубыми, неотесанными и необразованными существами.

Привлеченные изобилием посетителей и рекламой, в «Удаче» стали выступать и местные знаменитости: поэты, художники, певцы. Даже знаменитая танцовщица и певица Тама Нари, про которую говорили, что она шпионка с Туманного Берега, не погнушалась дать небольшой концерт. Все благодаря Гаруну, который, оказывается, учился с сестрой звезды в одном классе гимназии. Посмотреть на нее пришел сам Рогун Ронав, старейшина клана Ронавов, промышленник и один из самых богатых людей Ахтиара.

Уже на следующий день по всему городу говорили, что «Удача» ожила, и надо бы навестить ее ресторанчик. Не зря же туда приходил сам Рогун!

На радостях я договорилась с Тамой о продолжении сотрудничества.

* * *

Однако не все в моем маленьком хозяйстве шло так гладко, как мне бы того хотелось.

Проблемой номер один по-прежнему оставалось обитавшее в отеле привидение.

Вредная старуха никак не желала смириться с потерей главенствующей роли в заведении. Особенно острыми были ее стычки с Ла-Заньей. Как правило, они носили концептуальный характер и вертелись вокруг кулинарии.

Как-то я зашла на кухню – и тут же вынуждена была стирать с лица остатки угодившего мне прямо в переносицу паштета из гусиной печенки.

Ловко увернувшись от пролетавшего мимо носа торта со взбитыми сливками, я по-военному гаркнула:

– Вэк, смир-рно!!

Две женские фигуры со всклокоченными волосами и блюдами со снедью в руках от неожиданности застыли. Две пары глаз с любопытством уставились на перемазанную печеночным паштетом хозяйку.

– Кто-нибудь объяснит мне, что у вас здесь происходит?

– А чего она?.. – в унисон начали обе почтенные дамы и, поперхнувшись от возмущения, тут же и умолкли.

– Давайте по очереди, – предложила я, которой жуть как не хотелось встревать в бабьи разборки.

И без этого дел было по горло. Со дня на день ожидалось торжественное открытие отеля. И столько дел еще предстояло переделать, что голова кругом шла. Одних приглашений для VIP-персон следовало напечатать и разослать более сотни. Спасибо, «Ахтиарский вестник» по знакомству согласился выручить.

– Итак?.. – нахмурила я брови.

– Я ей говорю, – начала по старшинству Зубейда бин Рух, – что паштет из груа-фа не готовят с гусиными шкварками. Туда нужно класть кроличий жир. А она уперлась, как Бахчисарайский ишак, и ни в какую! Напихала телятины и довольна.

Ла-Занья уперла руки в боки и распахнула свой отнюдь не крохотный рот:

– И какого Иблиса всякое умертвие лезет тут со своими советами?! Может, в его доисторические времена и полагалось сочетать несочетаемые продукты, но с тех пор высокое искусство кулинарии шагнуло далеко вперед!

– Ах ты, охальница! – возопило привидение. – Ты кого это доисторическим монстром обзываешь?! Да если б я не подсказала тебе, что в кейсенский пирог обязательно нужно положить айтолу, он бы у тебя ни в жисть не получился таким вкусным!

Тут же, осознав, что ляпнула лишнего, Зубейда прихлопнула рукой рот.

– Ага! – гаркнула кухмейстерша. – Так ты признаешь, что пирог мне удался? Чего ж нос воротила, будто от дохлой крысы, фаршированной печенью ростовщика?! Да я и сама знала про твою айтолу, чтоб вам обеим треснуть. Только замоталась, с тобой понапрасну болтая. А вот ты знаешь, что во взбиваемые яйца непременно следует добавлять бамбурикс? Нет? То-то, профессорша кислого соуса!

– Сама ты бамбурикс, фейхоа квашеная! – взвилась бабка. – Ты бы еще дусту туда положила. В самый раз для таких неучей, как ты!

– Да я… – задохнулась от возмущения повариха, щупая рукой кухонный стол.

Наткнувшись на блюдо с оладьями, Ла-Занья, недолго думая, швырнула его в ханум бин Рух. Жирные, щедро сдобренные кленовым сиропом куски жареного теста разлетелись по всей кухне, врезаясь в разнообразные преграды. Парочка осела на моих плечах, украсив меня чем-то наподобие генеральских эполетов.

Я заскрежетала зубами от ярости и, сбросив «погоны», выскочила вон из кухни.

Сразу же наткнулась на Гаруна. Студент стоял под дверью и не решался войти. Рядом жалось двое поварят, позвавших управляющего разобраться со спорщицами.

– Если ты сейчас же не прекратишь этот бардак, – кивнула в сторону кухни, – я за себя не отвечаю! Удержу половину твоего жалованья за этот месяц.

Юноша укоризненно посмотрел на меня своими озерами-глазищами, и мне вмиг стало стыдно. Он-то здесь при чем, чтобы на нем срывать свою досаду?

Тем не менее, паренек с видом укротителя, идущего в клетку с кровожадными львами, приоткрыл кухонную дверь и вошел в комнату ужасов.

Какое-то время оттуда еще доносились дикие крики. Я даже время засекла, интересуясь, сколько же продержится в «львиной пасти» мой веснушчатый приятель.

Вдруг гвалт умолк.

«Не ухайдокали бы там злобные фурии бедного студента», – обеспокоилась я, осторожненько заглядывая в щелку.

Открывшаяся моему взору картина умилила идиллией.

За столом вокруг остатков пресловутого кейсенского пирога собрались все трое: шеф-повар, гостиничный призрак и студент-недоучка. Последний любезно ухаживал за дамами, наливая им чай и раскладывая по тарелкам тортик.

Сам и сунул первую ложку с лакомством себе в рот. Его глаза сощурились от удовольствия.

– Вкуснотища! – мечтательно молвил паренек, смакуя кулинарный шедевр.

Ла-Занья засияла и смущенно кашлянула.

– Ну, положим, тут невелика моя заслуга, – скромно пропела она. – Если бы не Зубейда ханум, пирог не удался бы. Совсем запамятовала про айтолу…

– О, да, – согласился мажонок, отвешивая легкий поклон карге, – без айтолы никак. Помнится, еще преподобный Кинар упоминал, что улучшение рецепта кейсенского пирога произвел сам достославный каймакан Искандер Ширин…

– Ха! – презрительно скривилось привидение.

– Однако ж в ином источнике, – продолжал высокоученый студент, – мне довелось прочитать, что внесение в классический рецепт пирога айтолы было произведено не кем иным, как многоуважаемой ханум Зубейдой бин Рух…

– Ну, да! – подтвердила старушенция. – Этот нахал Ширин, используя служебное положение, просто-напросто присвоил мое открытие. Сволочь! Воспользовался, понимаешь, моим беспомощным состоянием! Я в своем новом облике не могла подать на него жалобу Верховному Муфтию.

– Ты смотри! – покачала головой Ла-Занья. – Подлец какой!

– Все мужики сволочи! – изрекла старую, как мир, сентенцию Зубейда.

Студент испуганно сжался.

– О присутствующих не говорю, – поощрительно хлопнула его по плечу карга, а затем вдруг ласково погладила по вихрастой голове. – Ты у нас молодчина, мурза! Не позоришь фамилию.

– Еще по чашечке? – просиял паренек.

– Наливай! – милостиво согласилась бин Рух.

«И как это у него так складно да ладно получается женщин уговаривать? – ревниво подумала я. – Вот ведь дамский угодник…».

* * *

Был еще один забавный эпизод, связанный с кулинарией.

Буквально вчера ко мне в кабинет пожаловал один из постояльцев, нездешний – в смысле не с Реи, а с самого Гз’убзаннарга’ршрангха… Не человек, не гоблин и даже не дроу, какие там живут, а врумель. Народец этот довольно редкий и не так чтобы уважаемый – по сути представляет собой разновидность черта обыкновенного.

Представился он как Улф-а-Олф-э-Илф-ы…

Ладно, эти их имена все равно нормальному человеку не выговоришь.

В «Удаче» он зарегистрировался как младший куз’др палаты Внутреннего блаженства при Малом Дворе Нижайшего Слуги Великого Люциуса… (и еще две строки невразумительных титулов).

Какое-то время он стоял у дверей кабинета и изображал замысловатые приветственные реверансы и поклоны. А может, рассчитывал поразить меня своей красотой, пышностью одеяния и позолотой коротких рожек, торчавших из блондинистой, завитой, как у барашка, шерсти. Одет он был забавно – в черный, как ночь, расшитый серебром мундир, украшенный целым ворохом рунических нашивок, погончиков, аксельбантов, медалей и орденов замысловатого вида. От этого чертик выглядел по меньшей мере как штандартенфюрер какого-нибудь марсианского гестапо, хотя на самом деле являлся всего лишь главным поваром при своем царьке (как я успела уже узнать, у врумелей монархов как поросят нерезаных). Мне даже показалось, что его или кого-то похожего на него я где-то видела, хотя в Ахтиаре врумели не живут, слава Аллаху.

Народец этот вообще-то нелюбим в мирах за склочность и вредность, но глаза Улфа, красные, будто у кролика, и выражение мохнатой морды, украшенной аккуратным пятачком, тем не менее излучали саму почтительность.

Представившись, поприветствовав меня и выразив удовлетворение уровнем обслуживания, врумель обратился ко мне со странной просьбой – предоставить ему в аренду на пару часов гостиничную кухню.

Просьба эта меня удивила. Нет, не то чтобы я заподозрила что-то неладное, просто уж больно желание было непонятным.

И я осведомилась о причинах.

– Видите ли, благородная госпожа, – зажурчал своим хорошо поставленным голоском черт. – Дело в том, что по своей должности я занимаюсь кулинарными экспериментами, стараясь изобрести новые блюда к столу своего Повелителя. И вот недавно меня посетила одна идея…

Он почтительно подвел меня к окну, выходившему в переулок, и указал своим коротеньким мохнатым пальцем в алмазных перстнях вниз.

Сперва я не поняла, что он имеет в виду, ибо не увидела там ничего, кроме булыжного тротуара, симпатичного зеленого газона и кирпичной стены, на которой кто-то вывел белой краской «Ааргх»-чемпион!»

Еще там сидел кот. Большой, упитанный, довольно симпатичный и чем-то мне знакомый.

Он даже, как мне показалось, смотрел на меня. Классический ахтиарский котофей котофеич, привыкший к безопасности и сытости.

Этот кот почему-то навел меня на какие-то расплывчатые мысли, в результате я не уловила начала речи рогатика.

– …И мелко нашинковать тушку особым обсидиановым ножом. После чего получившуюся шаурму подавать в капустных листьях с паштетом из лягушачьих мозгов с кориандом… Запивать можно пивом, госпожа!

– И это все? – машинально ляпнула я.

– О да! – воскликнул врумель. – Или вы сомневаетесь, что я все это смогу проделать с этим котом за два часа? Две тысячи монет – плюс чаевые уборщикам…

Тут я поняла.

– Так вы хотите … кота? – брови мои поползли вверх.

– Конечно!

– А разве их… э-э-э… едят?

– Ну, конечно! – закивал чертик. – Это наша сакральная кухня. Во славу нашего Преисподнего Отца Люциуса, мы едим тех животных, которым поклоняются, как богам, другие народы… Кошки, – мимолетная брезгливая гримаса, – к таковым тоже относятся. Тем самым мы лишний раз посрамляем ложных божков и возносим хвалу истинному богу… Также мы унижаем и жалкие низшие расы, поглощая их богов. Ибо, проходя через наши тела, ничтожные зверобоги превращаются… Превращаются зверобоги… Зверобоги превращаются… Превра-а-а-щаю-тца… – запнувшись, врумель скосил свои расширившиеся глазки на ствол моего «парабеллума», упершийся ему прямо в объемистое пузцо.

– Значит, говоришь, боги низших рас? – едко осведомилась я. – А если я тебя, рогатик, вот сейчас возьму и пристрелю, и скажу, что ты пытался меня убить и ограбить? Вот интересно, ты на кладбище превратишься в обычный прах земной аль так и будешь лежать, как свеженький, потому что честные могильные червяки тобой побрезгуют?

– Пять тысяч! – обреченно пискнул он.

– А ну пшел отсюда, фашист проклятый!!! – заорала я. – И чтоб духу твоего нечистого в моей гостинице не было! А то…

– Вы знаете, мистрис Образцова, – спустя полчаса заглянула ко мне Лорри. – Постоялец со второго этажа, ну, тот самый… с пятачком, нас покинул. Вылетел вон со своими чемоданами, как ошпаренный. А уж морда у него была – не приведи Давдор!

– Передай горничным, пусть хорошенько уберут в его номере, чтоб там не воняло! – бросила я.

И добавила вполголоса:

– Сакральная кухня, блин!

* * *

Но в принципе все складывалось более-менее удачно.

Я стала брать у Гаруна уроки «управления потоками силы в стохастическом режиме» (так на языке научной магии называлось метание мини-файерболов и различных предметов в мишень). Они сначала сопровождались ехидными комментариями ханум бин Рух, однако потом комментарии сменились многозначительным хмыканьем, а затем и редкими поощрительными репликами.

Кроме того, я таки занялась тем, что мне советовали делать подружки дома, на Земле – гаданием и предсказаниями судьбы.

Клиентов пока было не так много из-за конкуренции и малоизвестности новой звезды ясновидения, но среди желающих заглянуть в грядущее попадались весьма состоятельные особы.

Вот и сейчас метрдотель сообщил, что ко мне явилась важная клиентка, требующая, чтобы ее обслужили немедленно и «вне очереди».

«Разве у нас есть очередь?» – удивленно осмотрела я пустой кабинет.

Когда гостья вошла, сомнений, что это VIP-клиент не могло и возникнуть.

Одета она была в темно-синее сильно декольтированное платье причудливого покроя. Вышивка золотой нитью изображала листву, рассыпавшуюся по ткани, и была выполнена так искусно, что листья мало отличались от настоящих. Платье, правда, оказалось коротковато, выше колен, но зато позволяло видеть сапоги-ботфорты из кожи какого-то реликтового плезиозавра. На шее – бриллианты и жемчуг в несколько рядов, а тяжелые волосы оттенка старой меди уложены в золотую с сапфирами сетку.

Еще не старая, по крайней мере, я не дала бы ей и пятидесяти, довольно высокая, сухощавая, смугловатая кожа лица, большие глаза фиолетового оттенка и тонкий заостренный нос указывали на присутствие в ее жилах какой-то чужой нездешней крови. И я опознала это лицо.

«Так-так, – прикинула в уме сумму возможного гонорара, – на новую канализацию должно хватить. А может, и на барную стойку».

– Здравствуйте, Мангыт-ханум, – поприветствовала я гостью. – Хотите заказать банкетный зал?

– Уважаемая, я пришла к вам не как к гостиничной хозяйке… – печально сообщила гостья. – Но вы ведь, наверное, и сами догадались, раз узнали, кто я. От вас, скьяв, и вправду ничего не скроешь…

Вообще-то снимок Хатидже Мангыт, представительницы одной из самых знатных и богатых семей Ахтиара, я видела пару дней назад на обложке местного глянцевого журнала, но не говорить же этого вслух.

– Ну… – я придала лицу неопределенное выражение. – Уважаемая Мангыт-ханум и сама знает, зачем она явилась к скромной начинающей гадалке.

– Раз вы хотите, чтобы формальности были соблюдены, – трагически поджала губы дама, – то извольте. Я пришла к вам, прежде всего, как к женщине… Да, как к женщине! Ибо женщина всегда поймет женщину! Более того, – продолжила гостья. – Я пришла к вам как к ведьме именно из той расы, что сохранила истинное знание, не испорченное пустыми мудрствованиями нашей волшебной, с позволения сказать, науки…

– Но простите, уважаемая… – я как-то сразу растерялась. – Я не оказываю магическихуслуг… больше того…

– Да, разумеется, дорогуша, я знаю, что скьявы – это не шарлатанки, сидящие во всех этих салонах и обманывающие людей почем зря, и не жалкие неучи с дипломами. Да что они могут знать об истинной магии! – заломила руки посетительница. – Я знаю, что у вас есть более важные дела, но все же прошу, нет, умоляю… Я не прошу о магических услугах, я взываю о помощи!! Ибо только вы можете мне помочь и спасти, и ваш отказ меня погубит!!

– Однако…

– Неужто у вас нет сердца?! – в глазах Хатидже заблестела влага.

«Почему же нет, весь холодильник свиными да говяжьими набит – суп из требухи с пряностями здешний народ весьма уважает», – хотела пошутить я, но сдержалась.

Шутить с VIP-клиентами – дурной тон.

– Наконец, – добавила та, уже справившись с собой, – я полагаю, что двадцать тысяч бешликов могли бы стать хорошей компенсацией вашего драгоценного времени?

Лишь потому, что сочиняла наиболее вежливый отказ, я сохранила бесстрастность при этой цифре. Ибо последняя смета расходов, полчаса назад принесенная Гаруном на подпись, составляла семнадцать тысяч бешликов с копейками, точнее, с акче. Так что одного остатка от гонорара после уплаты долгов хватило бы на канализацию, барную стойку и еще на что-нибудь полезное. Этак и открытие можно назначать на следующую неделю.

«Но за что ж такие деньжищи?» – заподозрила я неладное.

– Хорошо… – кивнула, вздохнув. – В конце концов, кодекс чести скьяв не позволяет пройти мимо беды человека… Так скажите, в чем дело? Вас мучает родовое проклятие? Преследует семейное привидение? – вспомнила я свои собственные проблемы первых дней пребывания в Ахтиаре. – Может быть, вас или близких поразил недуг, не поддающийся научной медицине или обычным целителям? – перечисляла я, для виду глядя в свой хрустальный шар и лихорадочно прикидывая в уме варианты возможных действий.

– Ах, если бы такие пустяки… – дама смахнула слезу парчовым рукавом. – Но речь идет не о каких-то болячках. О моем последнем шансе обрести счастье – семейное и женское… Не так давно, как вы наверняка знаете, меня бросил муж, которого я застала со своей лучшей подругой, которая и моложе, и богаче меня…

– Да, да, – закивала я, тыча пальцем в налившийся молочной мутью шар. – Вот она, разлучница, вижу ее.

Я и в самом деле начинала разбирать ауру посетительницы, но не так быстро, как хотелось бы.

Гостья с любопытством наклонилась к хрустальной сфере и, разумеется, ничего там не увидела, однако многозначительно кивнула.

– И вот теперь я чувствую, как моя разбитая душа плачет и стенает… Дни мои пролетают все быстрее, словно пепел пожарищ, уносимый ветром. И с каждой прожитой минутой я ощущаю, что чаша моих неизбывных бед наполняется, и я не могу сказать, когда она прольется. Но вот недавно забрезжила надежда…

Следующие полчаса дама изливала мне свои несчастья в личной жизни с немалым красноречием и многословными отступлениями.

Хатидже исполнила передо мной самый настоящий театральный монолог, то сыпля фразами, как из пулемета, то впадая в прострацию и цедя слова буквально по капле. Она говорила обо всем: о несчастьях, обрушившихся на род Мангыт в Смутные Дни реставрации Гераев, и о тайных помыслах Дивана, несытыми глазами следящего за состоянием семейства и желающего наложить на него грязные лапы. Затрагивала основы естественной и черной магии. Зачем-то упомянула тайну некоего зловещего Храма-крипты на мысе Херсонес, которую никто не смог разгадать, и даже о том, что предком их семьи был простой ткач, ушедший странствовать и разбогатевший, случайно найдя разбойничий клад…

Я уже начала нетерпеливо пританцовывать, как вдруг, оборвав монолог на полуслове, Хатидже-ханум завершила все дело скромной и вполне житейской прозой.

Как выяснилось, молодящаяся наследница местных заводов, газет и пароходов намеревалась сочетаться браком, разумеется, по большой и чистой любви и на всю оставшуюся жизнь с неким Ставром Кукакакисом, учителем танцев своей старшей дочери.

– Вы знаете, дражайшая Марина, – доверительно прошептала ханум, – было время, когда я даже подозревала этого юношу в нескромных намерениях относительно моей девочки. Но вот теперь убедилась, что он думает только обо мне! Однако все же меня терзают смутные сомнения. Вы ведь знаете, какую тяжелую жизнь я прожила, сколько раз меня предавали мужчины, которым я отдавала всю себя?

Она многозначительно взглянула на шар.

– Да, да, – подтвердила я, – я все это вижу.

Я и в самом деле уже кое-что видела. Не в шаре, разумеется, а в ауре богачки. Но не все и не совсем так, как рассказывала дама.

– И вот теперь я невольно сомневаюсь даже в моем милом Ставрике…

Дама вытащила из сумочки, сплошь расшитой драгоценными камнями, фото, и развратная мордочка жиголо яснее ясного сказала мне все, что надо. Одного лишь этого снимка хватило бы, чтобы я остереглась доверить этому типу обучение танцам не то что юной девы, но даже узниц женской тюрьмы, резонно опасаясь за их нравственность и кошельки. Но ведь попробуй сказать подобное этой влюбленной курице, сразу станешь объектом самой неизбывной ненависти!

И восторженный взгляд молодящейся леди, и блеск ее закатывающихся глаз убедили меня не лезть на рожон. Ведь деньги не пахнут, а они госпоже «Удачи» были сейчас ой как нужны.

Тем более, как я запомнила из статьи в том самом номере, Хатидже не так давно скандально развелась в седьмой раз. Интересно, сколько ей суждено пробыть госпожой Кукакакис? Внутренний голос подсказывал, что недолго, не больше года. И закончиться все может весьма печально. Причем как для дамы, так и для парня.

И все-таки, что ей ответить по существу?

Сложив руки на груди и низко опустив подбородок, я прикрыла глаза, не забывая искоса поглядывать на замершую в трепетном ожидании миллионершу.

«А выходит и правду говорят, что мы, бабы, дуры? – промелькнуло у меня в голове, и я тут же согласилась сама с собой. – Правду, правду. Да и ты, Марина Батьковна, тоже ведь не исключение…».

– Хорошо, я попробую вам помочь, – обтекаемо произнесла я. – Полагаю, вы, ханум Хатидже, хотите провести обряд свадебного гадания и узнать, стоит ли вам вступать в этот брак?..

– Вы прямо читаете мои мысли, любезная скьява! – захлопала та в ладоши.

– Это можно, – я приняла решение, что делать. – Но должна напомнить вам о сугубой конфиденциальности. Я пока не имею официальнойлицензии на оказание подобных услуг и работаю только в свое удовольствие и исключительно для друзей.

– Понимаю, понимаю, – благодарно прижала руки к груди дама, польщенная, что ее допустили в ближний круг.

– Для начала, согласно ханскому фирману «Об основах магических услуг», – к стыду своему я его так и не удосужилась прочесть, хотя Гарун преподнес мне пухлую книжицу сразу же после того, как я занялась прорицательством, – должна разъяснить вам суть магических процедур. Итак, согласно основам нашей родовой магии и эльфийской книге «Шиллаам-Баллаам», – о ней я узнала из телесериала с гномом Дымогаром в главной роли, – во всем окружающем нас есть глубокий смысл и все связано со всем. И соответственно великое отражается в малом, а малое в великом. Ваш предок был ткачом. В этом есть глубокий символизм! – вдохновенным речитативом излагала я рождавшийся в мозгу импровизированный бред. – Ведь надо помнить, что изначальный Великий Ткач – это создатель вселенной, ткущий на ткацком станке жизни судьбы всего сущего, он же Космический Паук. Нить Великого Ткача – это пуповина, соединяющая человека с его создателем и его собственной судьбой, посредством которой… э-э-э… он вплетается в узор и ткань мироздания. Но также надо помнить, что ткачество – исконно женское занятие, древний символ космического творения, в котором преходящие события – нити, вплетенные в вечно меняющийся рисунок на неизменной основе. В свою очередь и научная магия полагает, что все богини Судьбы и Времени – прядильщицы и ткачихи. Ночь и День – сестры, ткущие паутину времени, пространственно-временную ткань космологического творения, соединяющую все уровни существования. От этого мы и будем отталкиваться в нашем гадании!

Протараторив все это, я украдкой перевела дух.

– Милочка! – возопила дама. – Да вы истинная чародейка! Именно такие мысли уже давно приходят мне в голову! Но не мучьте же меня, скорее проведите гадание, ибо я сгораю от нетерпения…

– Мне необходимо подготовиться… – решительно заявила я. – И я вынуждена попросить вас подождать за дверью.

– Ох, конечно, тайны родовой магии…

В следующие десять минут я лихорадочно раскладывала на столе разнообразные предметы, которые, по моему мнению, приличествуют чародейке, спрашивающей Судьбу.

На полированной столешнице, кроме блюда с обеими хрустальными сферами (мой бывший кулон так и лежал на одном блюде с большим шаром – еще с того раза), разместились три свечи из черного воска и древняя медная масляная лампа, купленная мною во время прогулки с Гаруном в какой-то антикварной лавчонке. Кроме этого – парочка «древних» рассыпающихся книг в кожаных переплетах (одна – годовой бухгалтерский отчет сорокалетней давности, другая – изданный сто лет назад справочник по лечению срамных болезней), чернильница из яшмы и нефрита и, наконец, обнаруженная мною за шкафом высохшая дохлая мышь, которую я, поморщившись, уложила, используя вырванную из справочника страницу, на большую тарелку старинного фарфора.

Я зажгла ароматические палочки.

Уф, реквизит подобран, публика, видимо, донельзя наэлектризована ожиданием за дверью. К сеансу ясновидения все было готово.

На миг перед моим взором возник укоризненно качающий головой дед Гнат.

«Прости уж, диду, не только корысти ради, но и для поддержания репутации и спасения памятника архитектуры…»

– Входите! – прокричала я Хатидже.

Та вошла и скромненько села на стул перед гадалкой.

– Можно спросить… я вижу, у вас тут… мышь?.. – сбледнув с лица, дама указала на сморщенный комочек на тарелке.

«Э-э, тетя никак мышей боится!»

– Это символ связи с силами земли и хтоническими чудовищами, – грозно сдвинув брови, сообщила я. – В сочетании с огнем и камнем, каковой символизирует хрусталь…

«Чего бы еще соврать?»

– Впрочем, есть вещи, которых лучше не касаться непосвященным, – словно спохватилась.

Зажгла крошечными молниями, выстреливавшимися из пальцев, расставленные вокруг шара свечи.

– Итак, смотрите же, о вопрошающая, в шар, и он даст ответ… Сосредоточьтесь и смотрите… Что вы там видите? Пусть тень, пусть ничтожные детали, пусть иллюзию. Говорите!

Сейчас я не рисковала ничем: не обладающему Силой шар не должен ничего показать, а уж фантазии Хатидже-ханум я как-нибудь и сама истолкую в нужном ключе.

– Что-то наподобие короны, – придушенно выдавила Мангыт. – Еще – перевернутую башню… Все ясно видно, как в зеркале!

«И что этот бред означает? Самой, блин, смотреть было надо!»

– Мужчину, который в одной руке держит скипетр… жезл, а в другой чашу… Смерть с косой повернулась к нему спиной… Дама на перепутье. Хвост… непонятно чей… Уж не Иблисов ли?! Тонкая, изящная девушка, кажется, это я… Паук или краб… И дракона… Все, – печально развела руками дама. – Но скажите же, ради Аллаха, что все это означает?!

«Ешкин кот, если бы я сама знала».

Внезапно шар загудел, как перегруженный трансформатор, засиял синим светом газового пламени и голосом, похожим на старческое кряканье ханум бин Рух, сообщил:

– Каков твой выбор, дева, такова и судьба твоя. И не гляди, но действуй. Очи боятся, а руки делают; дух ужасается, а ноги идут!

– Господин Нагонда?! – с округлившимися глазами уставилась на невидимого мне собеседника Хатидже. – Но как вы попали туда…

– Много будешь знать, скоро состаришься! – парировал волшебный шар. – И вообще, некогда мне тут с тобой беседы беседовать. Виденное тобой и сообщенное мне духами предвещают тебе удачу в задуманном и счастливый брак! Ты хочешь этого, значит возьми его.

И шар погас.

– Но… – жалко улыбнулась ханум Мангыт, – что же это все означает?

«Я и сама хотела бы знать, старая блудливая кошка!» – я была озадачена такой нестандартной выходкой шара.

– Главный принцип нашей магии, – тут же нашлась я, что сказать по поводу странного поведения талисмана, – магии горных ведьм, сиречь скьяв, состоит в том, что всякий достоин своей судьбы! Магический хрусталь сказал вам: «Ты хочешь этого, значит, возьми его!» Больше добавить нечего.

– Да! – взвизгнула с придыханием тетка. – Именно так, я возьмумоего Ставрика!!

– Но должна на всякий случай предупредить, – молвила я, чтобы последнее слово осталось за мной, а не за стекляшкой, пусть и волшебной. – Ваш возлюбленный связан со стихией воды и претерпел некое важное становление в год Василиска. Для гармоничных отношений я бы посоветовала выбрать подходящий талисман… Наверное, – я многозначительно промолчала, – обсидиан! В фундаментальном труде профессора Бузората «Магия камней и минералов», – ввернула я название толстого талмуда, валявшегося в машине Гаруна, – написано: «Обсидиан – один из сильных камней, рожденных в огне вулкана. Он многолик и может быть черным, как смола, или красно-коричневым, как кирпич. Но самый сильный из всех – черный обсидиан, особенно тот, что переливается в серебристо-перламутровых тонах». Именно черный обсидиан подойдет вам лучше всего, ибо принадлежит земле и ее основательности…

Закончив вещать всю эту чушь, я истово приложила ладонь к сердцу.

– Я сделала все что могла, уважаемая Хатидже… Мне больше нечем вам помочь. Но если моя скромная магическая сила вам хоть немного была полезна…

В следующую секунду я оказалась в мощных объятиях траченной молью красотки.

– Немного?! – всхлипывая, вопила тетка. – Милочка, да вы святая! Вас мне воистину послал Аллах! Вы буквально спасли меня! Вы избавили меня от тяжких мук и сомнений! Вы пролили живительный родник в мою иссушенную тяжкими подозрениями душу!

Перестав меня трясти, ханум Мангыт открыла сумочку и небрежно выписала чек…

Я пригляделась к цифре и чуть не поперхнулась. Сорок тысяч бешликов?! Да она сумасшедшая!

«Доню, остановись, ты грабишь скорбное умом создание!» – голосом деда Гната прозудела в ухо совесть, но я сочла за лучшее прибить неуместное чувство, как надоедливую муху.

– Я покидаю вас, нужно срочно готовиться к свадьбе. Получите от меня персональное приглашение. И я обязательно порекомендую вас при случае всем моим знакомым, – изрекла взбалмошная миллионерша, упархивая за дверь.

Подойдя к окну, я с непонятной тоской проводила взором отъезжавшую карету из красного лакированного палисандра с золотом, запряженную стремительно перебирающими лапами ящерами, похожими на кенгуру.

На запятках кареты сидел угрюмый орк, держа под мышкой ручную митральезу.

И чего это в Кырыме при изобилии разных авто вплоть до магических до сих пор не вышли из моды кареты? Или причина в том, что с каретой пышнее и роскошнее – кучер там в ливрее, лакеи… Если надо пыль в глаза пустить, тут без кареты никак!

Однако ж, какие дела! И зачем, спрашивается, учиться и грызть гранит науки, как Гарун, вынужденный подрабатывать частным извозом или гостиничным мальчиком на побегушках, когда оказывается достаточно громкого имени «скьява» или там «друидка», куска болтливого камня и набора бессмысленных фраз да еще дохлой мыши, чтобы тебя осыпали золотом?

Впрочем, разве в моем мире не так? Я искала сенсации, ночами не спала, добывая материалы, и временами даже лезла под пули, но все равно премии, гранты и славу получали безмозглые длинноногие куклы, все достоинство которых в большом вырезе короткого платьица и пухлых губках.

Я криво усмехнулась, вспомнив весь тот бред и лажу, которые гнала распальцованной тетке, выдавая за скьявскую магию. Подумала, что, пожалуй, во мне пропала недурная актриса. Потом в изнеможении плюхнулась в кресло и уставилась в хрустальную сферу.

– Ну и как это понимать, дорогой многоуважаемый шар? Неужто эта выдра и в самом деле будет счастлива со своим альфонсиком?

И буквально подпрыгнула на месте. Внутри на мглистом синем фоне проступило лицо самого натурального Дьявола из компьютерной игры «Дьябло».

– Много будешь знать, скоро состаришься, – повторил чертяка тем же дребезжащим голосом. – Но вообще-то она действительно поживет с ним некоторое время, и у них даже родится сын, которому суждено будет сыграть большую роль в судьбах Кырыма и всей Реи…

– Как это?! – у меня отвисла челюсть. – Я вот совсем другое прочла в ее ауре…

– Ты смеешь перечить тому, кто сам создает и меняет ауры?! – саркастично проскрипел Дьявол (или кто там надел его маску). – Она, конечно, старовата, но кровь дриад что-то да значит… А теперь досвидос!

И вместо рогатого в шаре возникла местная телевизионная программа – искаженный сфероидной перспективой диктор, вещающий на фоне кадров биржевой паники об очередной волне экономического кризиса.

Потом изображение местной программы новостей сменилось в сфере картинами каменных руин под серым хмурым небом, белых ледников, ползущих с иззубренных гор, бурного приполярного моря…

Внезапно я отшатнулась. Внутренность шара потемнела и забурлила, как будто там забил гейзер. Я оторопело вгляделась в темную глубину, где дрожали пурпурно-багровые отсветы пламени.

Невольно протянула руку к шару… и картина исчезла…

Ну и дела! Надо будет Гаруну рассказать!

– Вы только поглядите на нее! – из шкафа, как ни в чем не бывало, выплыла старая Зубейда. – Вот уж чего от тебя не ожидала, красавица… Не сказать правду – это еще полбеды. Но говорить, то чего не видел, это, знаешь ли… А уж заставить непосвященного в шар глядеть, да не в простой, а в такой… Между прочим, к этой вертихвостке Хатидже собирался посвататься один отставной генерал – мужчина богатый и видный, хоть и без ноги. А ты судьбу стольким людям исковеркала.

– Ой, да ладно, – скривилась я. – Небось, от почтенной потаскухи не убудет, пусть покувыркается с молоденьким! Да, в конце концов, что тут такого? – принужденно рассмеялась. – Ну, захотелось богатой ханум за свои наличные деньги прикупить свежий и качественный товар! Зачем ей старики безногие, она сама скоро в тираж выйдет. Не в генералах счастье!

– Замнем, – смягчилась бин Рух. – А то, что ты потоки ни фига не контролировала, когда эта дура в шар пялилась, это как? И пока ты тут маной разбрасывалась, на кухне все пиво и молоко скисли, а кальтершранк перегорел и теперь тепло нагоняет… – вздохнул призрак. – Тебе бы поучиться, девка, в нормальном заведении, как вот твой хахаль учится, тогда, может, и вышел бы из тебя толк. Эх, скажу все-таки, пущай это будет первый и последний раз. Не трогай чужой удачи, если хочешь свою удержать! – пробормотала старая карга. – Чужого-то добра схватил, да как бы своего не упустить! А ежели начать гадать так, как ты, себе самой нагадаешь то, чего врагу не пожелаешь.

– Ничего, ханум, прорвемся, не согрешишь, не покаешься… – произнесла я, вдруг ощутив жалость к несчастному привидению гордячки и красавицы Зубейды бин Рух, которая и померла-то, толком не пожив. – Я еще, глядишь, и тебя расколдую!

– Да уж не надо, – добродушно (незлобивая Зубейда – это, мягко сказать, необычно) ответила старуха. – Привыкла я уж тут… Опять же, чтобы снять с меня проклятие надо у трона самого Аллаха оказаться, а туда тебе рановато, девочка-ведьма…

И привидение исчезло, словно его и не бывало.

А я, с опаской посмотрев на хрустальный шар, засунула его подальше на полку, дав себе зарок больше не прикасаться к нему без крайней надобности. Ибо, как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.

Глава 10

Старый знакомый

Я со вздохом вытянула ноги под столом, откинулась на спинку кресла, закинув руки за голову.

Отель открылся лишь этим утром, а я уже устала так, будто год работала без выходных.

Подумать только, а ведь была убеждена, что стоит навести порядок в старом отеле, ну и, само собой, куда-то спрятать настырное привидение, и дальше все пойдет, как по маслу. Но будни хозяйки гостиницы оказались не намного легче. Тем более что от привидения пока избавиться не удалось, хотя стервозности в характере Зубейды явно поубавилось. С чего бы это и надолго ль?

Но, надо признать, имелись в моей новой работе и интересные моменты.

Достаточно сказать, что первым моим клиентом стал гном: толстомордый и усатый, сильно смахивающий на кота, в одежде «кошачьей», серо-бело-полосатой расцветки, подданный варяжского короля. Да не просто подданный этого монарха, а специальный посланник, отправленный, дабы разыскать и воротить некоего лихого гнома, «в пределах Кырымского ханства обретающегося», как гласила выданная в королевской канцелярии Варягии бумага (по старым договорам с горными коротышками, они имели право разыскивать и хватать своих преступников, где бы те ни обретались).

Ему как первому клиенту полагалась серьезная скидка, но гном высокомерно ее проигнорировал, заплатив полную стоимость трехкомнатного номера «люкс».

Зубейде бин Рух отчего-то угрюмый коротышка не пришелся по сердцу.

– Отказала б ты ему, – хмуро предложило привидение хозяйке отеля.

– На каком основании? – поинтересовалась та.

– Да уж больно рожа у него противная, – скривился призрак. – За версту полицейской шкурой разит.

– Не придумывайте. Наш девиз: каждому клиенту достойную встречу и проводы.

– Ну-ну, как знаешь…

За гномом пожаловало ни много ни мало двадцать гостей из Вендии – жрецов и послушников тамошнего храма Йемаанджи, явившихся на паломничество в местный собор этой морской богини, очень почитавшейся не только у соседей, но и в Кырыме.

Следом набежало человек десять других гостей – всяких любопытных туристов из числа тех самых пресловутых «несчастных влюбленных», радующихся тому, что место обитания знаменитой Зубейды бин Рух вновь доступно.

А затем пришла… нет, не очередная толпа постояльцев, а бумага из местной Гильдии трактирщиков и гостиновладельцев с напоминанием, что мне необходимо зарегистрироваться в этом объединении и заплатить обязательную пошлину.

Гарун весьма кстати подсказал, что, по старинным местным обычаям, в таких случаях хорошим тоном будет не тащиться в канцелярию гильдии, а явиться к ее главе. Я так и поступила.

Навестив таверну «Окорок на вертеле», хозяином которой был глава моей гильдии, почтенный Ратти из древнего и респектабельного гоблинского семейства Бурбо, я вежливо представилась, внеся вступительный взнос, и при этом попросила совета у старого гоблина. Дескать, не мог бы он мне, приехавшей из дальних мест, чего-то посоветовать? Как лучше вести дела?

Я угадала. Гоблины вообще на лесть падки, а уж если льстит тот, в ком течет чародейская кровь, тут устоять никакой возможности.

– Ах, – вздохнул Бурбо Ратти, утирая оливкового цвета рукой мифический пот со лба. – Воистину приятно, когда в наше время есть еще люди, чтящие традиции. Ну что же, ханум хозяйка, если вы решитесь снизойти к советам старого глупого гоблина, который по капризу судьбы и милости Богини занимает место главы Гильдии трактирщиков и гостиновладельцев, то я готов…

– Первое и главное, – начал он. – Не стесняйтесь давать взятки! Не подмажешь – не поедешь. Второе. Никогда, слышите, ни-ког-да не набирайте персонал по объявлениям в этих, – он брезгливо поморщился, – казетах! Пойдите лучше в кабак старины Римса, «Медный котел». Там собираются ищущие работы повара.

Он надавал еще кучу столь же ценных и бесполезных советов, а напоследок даже поцеловал мне ручку, бормоча что-то восхищенное.

На следующий день мне привезли переплетенный в кожу диплом почетного члена Гильдии, и я не преминула тут же повесить его на стену.

Мысли мои изменили течение – в отеле намечались новые гости.

В двери «Удачи» втиснулись двое самых больших мужчин, каких я когда-либо встречала. Один раз мне довелось видеть вблизи знаменитого российского бойца без правил Емельяна Федько. Так вот если не два, то полтора Емельяна из любого из них можно было сделать без проблем. Они чем-то напоминали парочку стоявших на задних ногах быков, и казалось невероятным, что великаны сумели протиснуться в дверной проем рядом, плечом к плечу. Головы их скрывали черные клобуки, так что мне не удалось разглядеть лиц. И честно сказать, даже не особенно хотелось знать, что они скрывают под низко надвинутыми капюшонами.

Великаны вошли в холл, и за ними показался юный долговязый темный эльф-дроу с чуть более светлой, чем обычно бывает у его соплеменников кожей, одетый в белый плащ храмового медика. Шествие замыкали носильщики, тащившие минимум по три чемодана каждый.

– Мир дому сему! – певуче молвил дроу. – Тут желает остановиться Темный лорд, старший наследник Темного дома Вил и сеньор замка Вил, что на Туманном Берегу, его магуществоВиделорн!

А затем в холл скользнул юркий, как здешний ядовитый белый полоз, человек в черном длинном одеянии, украшенном вытканными серебром черепами, костями и всевозможными диковинными чудовищами. Голову украшал кожаный чешуйчатый головной убор, чуть присмотревшись к которому, я присвистнула. Это что ж был за птеродактиль, и как долго за ним пришлось гоняться, чтобы снять голову и сделать себе из нее такую замечательную «шляпку»? Ниже скальпа хищной твари с вделанными в глазницы желтыми топазами с голубиное яйцо была довольно заурядная человеческая физиономия бледного оттенка, на которой красовались крошечная идеально стриженая бородка и щегольски закрученные усики. В зубах гость сжимал необычного вида тонкую сигару, от которой струился дымок пурпурного оттенка.

И это лицо было слишком мне знакомо, чтоб не узнать его.

– Э-э-э… а-а-а, – только и смогла я выдавить из себя, приподнимаясь из-за стойки. – Йо… Йо… Йо…

– Ты?! – зловеще прошипел гость, чуть не уронив сигарку.

– Йохан Бабаевич, какими судьбами? – сумела закончить фразу.

Герой нашумевшего полгода назад цикла моих разоблачительных статей, почетный доктор Объединенного общественного университета Евразии, член-корреспондент Всероссийско-всемирной академии целительства и долларовый миллионер (как минимум) Йохан Бабаевич Шворцман с полминуты смотрел на меня, как тот самый белый полоз на жирную вкусную мышь, а потом сорвался с места.

– Мариночка! Тьма побери! Задница Давдора и все его… Как я рад вас видеть! Тьма побери! Хоть одно знакомое лицо! Как я рад, что вы бросили этот свой безумный мир и свою мерзкую газетенку и перебралась в наши края!

Он сжимал меня в костлявых объятиях и радостно тряс, а я только и могла, что молча болтаться, как картонный паяц.

– Но какими судьбами? – он расхохотался. – Надеюсь, вы не вышли замуж за этого глупого хама Кайсарова?! Такая девушка достойна куда большего! Тьма побери! Впрочем, теперь это неважно, о жизни побеседуем как-нибудь позже, – изрек он уже вполне деловым голосом, хотя глаза продолжали сверкать. – А сейчас нужно уладить кое-какие мелочи. Прежде всего, я путешествую инкогнито! После кое-каких недавних событий даже более инкогнито, чем обычно. Тьма побери! Нет ли у вас подходящего «люкса»?

– Вот ключ, Йоханый Баб… то есть милорд, – склоняясь над стойкой, ответила я. – Вас проводят.

Лорд схватил ключ и, оттолкнув согнувшегося в почтительном поклоне метрдотеля, стремглав бросился по лестнице. Фалды его мантии крыльями развевались за спиной. Великаны как по команде стащили клобуки, явив миру грубые брыластые хари, изумленно разинули рты, переглянулись, затем неуклюже стали подниматься по лестнице следом за господином, а дроу поклонился мне с извиняющимся видом:

– Вы знакомы с его магуществом? Тогда извините, он в последнее время несколько… нервничает.

– Все в порядке, – заверила я медикуса. – Бывает, возраст как-никак…

Поймала себя на том, что не знаю, сколько точно лет черному магу и моему старому знакомому по прежнейжизни и журналистским расследованиям на тему всяких темных дел, творящихся в «нетрадиционной» медицине.

Ответное бормотание медикуса было прервано визгливым окриком сверху:

– Сакиам! Где, Тьма побери, мои пилюли?

Я осталась в одиночестве, про себя усмехнувшись. Лорд Тьмы и евразийский почетный доктор решил поселиться в «алмазном» номере. Точнее, я подсунула ему ключ от него, причем машинально. Сам нарвался. Просил же «люкс», а какой номер высшего класса выделить долларовому миллионеру (интересно, каков курс американского «зеленого» к местной валюте?), как не «алмазный» по четыре сотни бешликов за ночь.

Нет, жизнь у меня определенно интересная.

– Что здесь происходит? – полюбопытствовала Ла-Занья.

Нахмурившись, она стояла на пороге кухни и вытирала руки о передник.

– Прибыл Темный лорд. С Туманного Берега. Его зовут Виделорн. Но не бойтесь, это мой старый знакомый, – коротко объяснила я. – Он безвредный, в общем-то. Больше по лечебной части…

– Понятно, – кивнула кухмистерша, словно темные лорды прибывали в нашу гостиницу ежедневно. – А кого это он так громко звал?

– Его светлость сопровождает личный медикус, – ответила я.

– Дожили! Великие черные маги настолько ослабли, что не могут сами себя исцелить! – иронически бросила повариха.

«Воистину, врачу, исцелись сам», – мысленно согласилась я.

Правда, если вспомнить, сколько Йохан Бабаевич брал в Москве за визит, так, может, ему самому дешевле у других лечиться выйдет?

– А вот и я снова с вами! – весело пропел лорд Виделорн, через пять минут, грациозно сбегая по ступенькам лестницы.

Великаны торопливо спускались следом. За ними уныло тащился медикус.

– О-ля-ля! – Шворцман с грохотом приземлился и резво пронесся через холл. – Дражайшая Марина! За то время, пока мы не виделись, вы не обзавелись потомством или супругом? Кстати, о потомстве… Впрочем, это позже… Тьма побери! Как бы то ни было, безумно рад вас видеть! Да, напомните, я уже зарегистрировался? Тьма побери!

– Нет, милорд, – произнес один из телохранителей с каким-то странным акцентом.

Ла-Занья внимательно посмотрела на него и бросила на меня красноречивый взгляд.

– Извините, я что-то стал несколько рассеян! – лорд достал из кисета на поясе большую печать, вырезанную из массивной пожелтевшей кости (даже не хотелось думать чьей) и оставил в книге записи постояльцев оттиск в треть страницы, изобилующий зловещими рунами, черепами и чудовищами, сплетшимися в смертном танце. – И я до сих пор вас не познакомил. Марина и вы…

– С вашего позволения, Ла-Занья, ваше магущество…

– Так вот, миледи Марина и почтенная Ла-Занья, это мои телохранители Прамп и Рюмп. А это мой личный целитель, – он махнул рукой в сторону дроу, – Осиен Сакиам. Человек, которому известны все тайны целительского искусства, несмотря на юность. До меня ему конечно далеко, – Шворцман самодовольно огладил живот, – но дело свое знает и, в общем, бывает полезен. Тьма побери!

Сакиам поклонился.

– Человек? – справилась Ла-Занья. – Хотя имя точно человеческое…

– Да, да, я понимаю. Он – дроу, пусть и не чистокровный. Нанял его в храме Богини – они ведь не отказывают никому в помощи. Даже магам тьмы. Тьма побери!

– Правда, Мариночка, скажу по секрету, он никуда не годный целитель! – заговорщическим полушепотом сообщил Шворцман-Виделорн через минуту. – Вместо того чтобы думать о здоровье моей темности, он предается духовным исканиям. Тьма побери! Он ведь и сейчас его ищет… Ну, признайся, негодный дроу…

– Да, милорд! Я не могу лгать моему нанимателю, – с достоинством поклонился тот.

– Ну ты гляди! – расхохотался темный лорд. – Тьма тебя побери!

– Духовные искания? На службе у, хм, Темного лорда? – не скрывая сарказма, произнесла Ла-Занья. – Вот как?!

– Да, госпожа, – с готовностью согласился темный эльф. – Это не имеет значения, где и когда. Святительница Ирма получила Откровение, зарезав очередную жертву, ибо была известнейшей наемной убийцей в Огранде. Милость и просветление от великой Богини Блаженному Герару были даны в низкопробном портовом кабаке, где он отсыпался после грандиозной попойки…

– Ради всех демонов, дроу, избавь меня от перечисления всех этих пророков твоей светлой веры, – поморщился лорд. – Тьма побери!

Но юный целитель и без того умолк. В холл вошла Лорри Лейн, сжимая в руках корзину с пряностями. Увидев возле стойки лорда Виделорна, она сдавленно пискнула и едва не выпустила корзинку из рук. Должно быть, она намеревалась поставить специи на стол, но смотрела не под ноги, а на внушающего ей страх темного мага. В результате девушка зацепилась за стул и с грохотом свалилась на пол.

Лорд Виделорн обернулся и в изумлении уставился на нее.

– Кто это, Тьма меня побери?! Что за юное цветущее создание?

Сакиам проворно подскочил к Лорри и поднял, деликатно придерживая под руки.

– Марина, только не говорите, что это ваша сестра, не дай Тьма! – промурлыкал милорд, облизываясь как кот на сметану.

– Это моя работница, – пояснила я, быстро вклиниваясь между ними.

– Представляю, Лорри Лейн, посыльная и VIP-буфетчица при нашем отеле!

– Неужели? Надеюсь, я VIP-клиент? Лорри, дорогуша, ты должна будешь мне завтра доставить свежие газеты! Небольшой тет-а-тет в моем номере. Тьма побери! Я очень люблю утренние газеты почитать… за чаем с пирожными. Я завтракаю в постели. Тебе бы не хотелось?..

– У нее, кажется, небольшая травма, – заметил Сакиам, осматривая кровоточащее колено девушки, оказавшейся воистину между двух огней: с одной стороны похотливо ухмыляющийся черный маг, с другой – красавчик темный эльф.

Лорри оторвала, наконец, взгляд от Виделорна и с не меньшим ужасом посмотрела на свою ногу.

– Ой! – воскликнула девушка.

– Итак! – торжественно выкрикнул лорд Виделорн. – Я разрешаю тебе воспользоваться услугами моего личного врача. Я бы полечил тебя и сам… но не умею лечить эти мелкие травмы, я же высший маг как-никак… Тьма побери! Так что, Сакиам, посмотри, цела ли эта изящная ножка, – он двусмысленно хихикнул.

– Как только медикус с тобой закончит, тут же ступай к постояльцу в двадцать второй номер, – приказала я. – Он просил доставить бутылку вендийского и дюжину устриц.

– Хорошо, – ответила девушка и широко раскрыла глаза, когда Сакиам взял ее за руку и повел в швейцарскую.

– Что-то я сегодня слишком много болтаю, Мариночка, – честно признался лорд Виделорн, оглядываясь по сторонам. – Пожалуй, та бутылка коньяка была лишняя… Тьма ее побери!

Его настроение вдруг резко переменилось.

– Мне просто необходимо потолковать с вами. Марина, не могли бы мы устроиться поуютнее в баре и немного поболтать? Только вы, я и телохранители? Вы должны кое-что узнать. Это по вашей части… в некотором смысле. Тьма побери!

Ла-Занья закатила глаза, а я покорно вздохнула:

– Разумеется, милорд.

– Можешь называть меня Йохан Бабаевич, – махнул он рукой, неожиданно переходя на «ты». – Мы же с тобой… как это по-русски… старые боевые кони?

«Товарищи», – хотела поправить, но сдержалась. Во-первых, невежливо поправлять лорда, а, во-вторых, с учетом того, кто в здешнем мире я и кто он, тут уж воистину «гусь свинье не товарищ».

– Да, поговорить нам надо! А, Тьма побери, куда я спрятал портсигар? Извини, Мариш, сейчас сбегаю в номер…

Когда лорд сгинул, я наклонилась над стойкой и тихо осведомилась:

– Почтенная Ла-Занья, не подскажете, что за уроды у милорда в телохранителях?

Повариха усмехнулась.

– Кажется, я знаю. Порода редкая, почти не встречается у нас в Кырыме. Думаю, это…

– А чего тут думать? – каркнула как по волшебству (хотя почему – как?) возникшая у стойки Зубейда бин Рух. – Телохранители этого задрипанного лорда – гнолли.

– На то похоже, – кивнула Ла-Занья. – Вы заметили акцент, Марина-ханум? Такой ни с чем не спутаешь, он может быть только у тех, у кого раздвоенный язык.

– Что вы говорите? – напряглась я.

– Угу, – кивнула Ла-Занья. – У нас даже говорили раньше: «Страшен, как гнолли».

– Надеюсь… – нахмурилась я. – Надеюсь, что Йохан Бабаевич их выдрессировал, и они не сожрут какого-нибудь постояльца, приняв его за закуску к пиву.

А про себя подумала, откуда бы простой поварихе знать про гноллей и их повадки и акцент? Вроде, в магическом университете не учится.

– А ты, хозяйка, не бойся, – заявила между тем Зубейда. – Я хоть темных не больно-то жалую, но клиент – это святое. Если не будет безобразничать и ко мне приставать, пусть живет. Я бы его, между прочим, и поучить кое-чему могла, да эта порода учиться не любит…

И юркнула в дверь швейцарской.

В этот момент в холл вернулись Лорри и Сакиам. Небольшая ссадина на колене девушки не соответствовала тому, с каким усердием она опиралась на руку своего спутника.

– Ну где ты, Сакиам? – закричал лорд Виделорн, появляясь в дверях. – Моей смерти хочешь, негодный дроу? Тьма побери! Кстати, Марина, а ты куда подевалась?

– Сейчас иду, милорд, – заверила его я, выныривая из-за стойки. – Лорри, не забудь отнести заказ в двадцать второй номер.

– Ох! Хорошо, – отозвалась девушка и нетвердой походкой направилась вверх по лестнице.

Лорд постоял пару секунд, повел из стороны в сторону своим тонким аристократическим носом.

– Чем тут пахнет? – осведомился он. – Эти следы от ауры неупокоенного существа… Тьма побери!

– Это наше привидение, – поспешила его успокоить я. – Оно безвредное… Если его не трогать.

– Не беспокойся, – махнул бывший экстрасенс рукой. – Я не имею привычки портить имущество друзей.

«Друзей?! – хмыкнула про себя я. – С каких это пор?»

Шворцман двинулся в сторону бара в сопровождении верных телохранителей. Верзилы то и дело натыкались друг на друга.

Я посадила за стойку метрдотеля и проследовала за лордом в бар вместе с Сакиамом.

– Пару бокалов лучшего вина для меня и хозяйки, две кружки самого крепкого пива для моих… кхм людей, ну, и закуски самой лучшей, – обратился лорд к бармену и выложил пригоршню серебряных акче на стойку. – Сдачи не надо… Тьма побери!

Затем его магущество попятился в самый дальний угол, многозначительно переводя взгляд с меня на бармена и обратно.

– А потом помоги уважаемой Ла-Занье, – добавила я.

Подчиненный бросил на меня удивленный взгляд, но повиновался.

Когда мы все устроились в зале, за исключением телохранителей, которые изобразили живую стену снаружи, лорд Виделорн сделал большой глоток из своей чарки, закусил гигантской креветкой и, в полумраке склонившись над столиком, произнес:

– Как бы тебе сказать… ты, возможно, удивишься, но у меня проблемы. Тьма побери! Да, в наше беспокойное время у Темных Лордов тоже бывают проблемы, моя леди, – осклабился Йохан Бабаевич.

Я мысленно усмехнулась, отставив в сторону бокал с бодрящим напитком.

– Да, именно так. И мне необходимо на какое-то время э-э… как это по-русски? А, «lech na dno». Вот почему я здесь, Тьма побери!

Я подумала, что его светлость едва ли мог выбрать более неподходящее место для, хм, погружения на дно, чем Ахтиар, где уже завтра мальчишки-газетчики будут бегать по улицам с воплями: «Сенсация! В Ахтиар инкогнито прибыл Темный Лорд Виделорн!».

Однако вслух я произнесла:

– Йохан Бабаевич, я, конечно, не возражаю, но уверены ли вы…

– Да, да! Я знаю, о чем ты подумала, но у меня есть свои соображения на этот счет! – огрызнулся лорд Виделорн. – Я объясню. Итак, позволь начать издалека… Если ты помнишь, когда мы виделись последний раз, у меня начались небольшие неприятности. Тьма побери! Сперва эти твои говенн… едкие статейки, затем ваша налоговая инспекция, грозившая мне судами, потом еще этот ваш новый закон о магических услугах, по которому нужно было иметь диплом лицензированной школы. Нет, ты подумай, мне, почетному профессору Вселенского Коллегиума, проходить курс обучения у ваших шарлатанов! Тьма побери! Я, само собой, купил диплом через Интернет, но дело раскрылось…

Он огорченно вздохнул.

– Чиновники, проверяющие, а потом еще адвокаты, тянувшие с меня деньги, чтобы отогнать чиновников… В общем, не знаю, кто вытянул больше, по-моему, все же адвокаты. Особенно этот молодящийся краснобай Генри Зарезник, век бы с ним не знаться. Тьма его побери! Ну, я и решил временно, как это по-русски, «соскочить с базара» и вернуться на родной Туманный Берег, тем более что нужно было обновить запас амулетов и зелий – в вашем мире и амулета-то приличного не сделаешь, маны Давдор наплакал! Но я у васнесколько отвык от нашихнравов. Из-за этого и пострадал, Тьма побери! Дело в том, что у нас на Туманном Берегу, как ты, возможно, уже слышала, процветает вопиющая дикость. Мобильной связи нет, телевидения тоже, автомобилей не выпускают, даже адвокатов нет (что, кстати, совсем неплохо). Но зато есть много магических орденов, – он поморщился, – которые, на мой взгляд, хуже всех адвокатов всех миров вместе взятых. Я являюсь членом сразу нескольких из них, как это по-русски, а, «положение обязывает». И время от времени вынужден присутствовать на сборищах, какие устраивают магистры разных орденов. Формально, конечно, полагается обсуждать лучшие способы темного служения, но на самом деле там давно уже творится такое… Тьма побери!

Взявшись руками за голову, лорд закатил глаза.

– Оттягиваются мои «коллеги» так, что и Темным Владыкам не снилось!

Шворцман вздохнул, покачав головой, я тоже закивала, всецело разделяя горечь уважаемого гостя по поводу всеобщего падения нравов среди черных магов.

– Значит, принесли меня темные боги на такое вот злосчастное сборище, на которое я имел глупость явиться, надев регалии всех тех братств и лож, членом которых являюсь. Да! – выкрикнул он неизвестно в чей адрес. – Я знаю, что это считается дурным тоном! Но я же, Давдор возьми, Темный Лорд! Нет, ты скажи, Темный Лорд я или кто? Тьма побери! Кому, как не мне, пренебрегать традициями и плевать на чувства себе подобных. Тем более что и прочие веселились, как могли.

Лорд глупо хихикнул.

– Помню-помню, как это ничтожество Кахран получил по носу, а Рабун, жалкий алхимик, угостился хар-рошеньким файерболом – так с опаленной бородой и убежал! Ха, видела бы ты его заплаканную рожу! Но потом… когда пиршество уже шло к концу… да, как раз после того, как Сингира (это верховная ведьма Волчьих сестер) изнасиловала бедного Руккуна – прямо на столе, в позе амазонки. Причем на глазах его жены. Правда, та была пьяна, как пивная бочка – ну, это в обычаях Ордена Травы, там все пьют лошадям на зависть. Тьма побери! Ну вот, один типчик, аколит третьей степени Слуг Неназываемого, заявил мне в глаза, что оскорблен тем, что я прицепил знак Ордена Черной Звезды по соседству с Алмазным Мечом Мрака, а в левой руке держал обсидиановый жезл Конгрегации Некромантов. Кому какое дело, спрашивается? Тьма побери! Да любой тебе подтвердит… да ты меня знаешь, – кипятился Йохан Бабаевич, – ну кто поверит, что я гонялся за этим типом и пытался превратить его в обезьяну? А если даже и пытался, так что с того? Редкий наш междусобойчик обходится без того, чтобы кому-нибудь не проломили башку или не пытались навести порчу! Да спроси кого захочешь, все скажут, что это он был пьян, а я трезв, как жрица Храма Чистоты! Я вообще малопьющий! Тьма побери!

Глядя на слегка покрасневшие глаза и припухший нос гостя, я бы, пожалуй, не была столь категорична, но промолчала, само собой.

– В общем, – махнул рукой Йохан Бабаевич, – он вызвал меня на смертельный магический бой без пощады и милости. Мы тут же выбрались из того замка, Тьма его побери! Ну и начали… Само собой, я его пришиб, иначе и быть не могло. Но тут приключилась одна неприятность. Там поблизости стоял храм Владычицы Ночи, а в нем как раз творилась месса с жертвоприношением. И мои заклинания сломали защитные поля алтаря. Тьма побери! Чисто случайно. Короче, рвануло, будто бомба в пару килотонн! Резонанс некромагических флюидов, как потом определила комиссия… Двенадцать служек, шесть Черных Мастеров, стадо жертвенных козлов и трех слуг тьмы, добровольно решивших возлечь на алтарь, разметало на молекулы. С замка снесло крышу, повредило волчатню, где рухнувшими стропилами и балками придавило ездовых волков Верховной ведьмы-волчицы, но это уже мелочи. Тьма побери, ты еще не знаешь самого страшного, – кисло шмыгнул носом милорд-чародей. – Саму Сингиру сбросило взрывной волной в выгребную яму сортира для прислуги, так что вытаскивать ее пришлось на глазах у всей публики…

Он надолго замолчал. Я сделала пару глотков из своего фужера.

– Продолжайте, Йохан Бабаевич, – попросила, уже зная, что будет дальше.

– А что продолжать? – пригорюнившись, исповедался Виделорн. – Как бы там ни было, она теперь носит кличку Вонючая Ведьма, и поэтому публично поклялась сжить меня со свету. Тьма ее побери!

– Понятно, – я продолжала терпеливо слушать. – Но разве это не противоречит законам даже в ваших… – я в последний момент проглотила «варварских», – землях?!

Лорд Виделорн заерзал в кресле.

– Не так все просто. Дело в том, что она послала мне вызов на дуэль по всей форме. Тьма побери! Дуэль ритуальную по обычаям магов и до смерти одного из нас, без права на пощаду… Разумеется, для этого Великой Волчице сначала придется отыскать меня, – добавил он, хихикая.

– Значит, вы решили спрятаться здесь?

– Именно так, – подтвердил его милость. – Лучшего места не найти! Кому придет в голову, что Темный Лорд унизится до посещения развратного Ахтиара, где дело Тьмы потерпело самое тяжкое поражение за последние пять веков? Тьма побери!

– А что… – огляделась я украдкой, – по этому поводу думают ваши близкие?

Оба телохранителя тут же почтительно припали на одно колено.

– От них никакой пользы, – с горечью ответил лорд. – Матушка заявила, что ее сын должен быть в состоянии сам изничтожить третьеразрядную чароплетку, а сестрице все по барабану! Тьма их побери!

– Насколько я понимаю, – изрек лекарь, как мне показалось, с затаенной иронией. – Темная Миледи Ориянна уверена, что ее благородный отпрыск сам способен победить своих врагов и обречь их на неумолимую и ужасную смерть с последующими неизбывными вечными муками…

– Замолкни и лучше занимайся своими порошками и пилюлями, пауколюб! – огрызнулся Йохан Бабаевич. – Вот я теперь сижу и думаю, что делать, если выяснится, что проклятая ведьма собирается меня преследовать даже тут… Тьма побери! Но раз ты тут, то, думаю, ты мне в этом поможешь, если что! У тебя голова нормально варит.

– Надеюсь, вы не хотите, чтобы я убила эту вашу Вонюч… даму? – осторожно поинтересовалась я. – Но чем же я могу помочь?

– И это говорит скьява? Впрочем, зная твои моральные принципы, я не требую, чтобы ты всенепременно убивала эту презренную вонючку, конечно же, нет! – лорд Виделорн издал короткий смешок. – Я знаю, о, моя дражайшая Марина, что это не по твоей части. Хотя, как достаточно сильная скьява, ты могла бы многое. Тьма побери! Все, о чем я покатебя прошу, это сохранить в тайне мое пребывание здесь. Я собираюсь немного пожить у тебя. Авось проблема и рассосется сама собой. Тьма побери! Ты только присылай мне наверх еду и девочек, а если малышка Лорри согласится снабжать меня свежими газетами, я буду чувствовать себя просто превосходно. И если тебе удастся время от времени находить парочку овечек для моих ребят, буду весьма признателен, – добавил он.

– Но не будете же вы прятаться вечно? Говорят, у чародеев хорошая память.

– Верно, и добро мы очень хорошо помним, – с намеком уставился на меня лорд. – Но думаю, эта катавасия продлится не слишком долго. Тьма побери! В конце концов, она вынуждена будет смириться. Не беспокойся. Дело не дойдет до сражения и трупов, разбросанных по чистому полю, то есть чистому полу твоего отеля, – довольный каламбуром, Шворцман хихикнул. – И вообще, в чем проблема? Я самый обычный черный маг, и нет никакой надобности устраивать из этого проблему! Тьма побери! У нас просто приятный скромный отпуск у теплого моря.

– Это было у могя, – картавым голосом Вертинского пропел маг, – где ажугная пена-а…

– В таком случае все в порядке, – я сама не заметила, как осушила бокал. – Отдыхайте, Йохан Бабаевич, на здоровье. А я с вашего позволения откланяюсь. Дела, знаете ли. Я же все-таки тут чужая пока, кто знает, что придет в голову местным чинушам – всякая мелочь может испортить бизнес.

– Ну, на этот счет я тебе готов помочь! – беззаботно молвил его милость, поднимая бокал с дорогим вином. – Если здешние людишки будут тебе досаждать, скажи мне, я живо наведу на них порчу или нашлю на их дома чумных крыс, саранчу на их посевы, мор на их стада, и бессилие на их… м-м-м, ладно, неважно… Тьма побери! Итак, за тебя, Марина! За твою новую жизнь в новом мире! Ты, кстати, здесь надолго?

– Как получится, – туманно выразилась я.

– А скажи-ка…

Но тут мирное течение нашего разговора было нарушено.

В зал вбежала испуганная Лорри, за ней Ла-Занья.

– Ханум, простите! – запричитала девчонка. – Но ваша лампа…

– Лорри, – не скрывая недовольства, оборвала я, – ты не видишь, я занята, моя лампа меня как-нибудь подождет.

– Нет, ханум Марина! – вскричала та. – Там такое, тако-ое-е!

Ее широко распахнутые глаза буквально полыхали огнем.

– Так, без паники, говори, что там у тебя стряслось, – поморщилась я и, повернувшись к знатному гостю, извинилась. – Простите, милорд. Этот персонал…

– Ничего, ничего, – снисходительно улыбнулся Виделорн. – Продолжай, девочка.

– Я прибиралась в вашем кабинете, ханум, и потерла ее рукой, лампу-то, пыль стирала… И оттуда вдруг как-ак повалит какой-то странный дым…

– Ничего не понимаю! – голосом одного из мультяшных братьев-колобков пробормотала я. – Лампа? Какая еще лампа?!

Ну, да, точно, с прошлого гадания на моем столе так и стояла для антуража древняя медная лампа… Как звали, черт возьми, того антиквара, который нам ее продал?..

Но тут все мысли вылетели у меня из головы.

Раздался нарастающий свист, шум, вой, рев, так что задрожали стекла. Полное впечатление было, что за окнами садится вертолет (ну, или дракон). Мигнуло и вспыхнуло зарево.

Повалил дым, и все присутствовавшие в зале закашлялись. Когда он разошелся, двери с грохотом распахнулись, и на пороге ресторана появился, наверное, мужчина, похоже, южной национальности – разве что ростом под потолок, с рогами и мышцами чемпиона мира по бодибилдингу. Кожа его была красной, как старый медный самовар, а из одежды на нем имелась лишь набедренная повязка, украшенная драгоценными камнями.

С первого же взгляда я отчего-то поняла, что меня навестил самый, что ни на есть типичный джинн из рода ифритов (мариды, насколько я помню здешний бестиарий, обычно черные).

– Вах! Кто вызвал меня?! – громоподобным голосом взревел джинн. – Ты, нечестивая?!

Рука-лапа с огромными когтистыми пальцами ткнула в Лорри.

– И что тебе угодно, о самка человека?! – пророкотал джинн. – Зачем ты потревожила Баюбай-агу?!

– Здоровеньки булы, Баюбай-ага! – пробормотала я в растерянности, отчего-то перейдя на украинский язык.

– А тебя не спрашивают, нечестивая! – бросил он. – Пусть эта девчонка скажет, что ей надо, я исполню ее желание, а потом убью и улечу из вашего задрипанного города.

– То есть как «убью»? – спросила я, ощутив, как холодеет спина.

– Очень просто, или ты, обезьянка, уже человеческий язык не понимаешь? А может, я его подзабыл за те века, что сидел в этой распроклятой лампе? – он хохотнул. – Убью – значит убью!

Воцарилось молчание – только Виделорн нервно перебирал четки. Я тоже, признаться, ничего не могла понять. Насколько я, со слов Гаруна, помнила здешнюю магическую практику, не знаю как где, а на Рее джинны должны были выполнить желание освободившего их, одно или три, некоторые маги могли даже подчинить их и заставить служить. Но чтобы убить того, кто вызвал их? Они ж не демоны из Джаахеннема или Ада? За теми водилось такое. И не земные злые духи из сказок «Тысячи и одной ночи».

– Так, – решила уточнить, – разве у джиннов принято убивать тех, кто их освободил?

– Издеваешься, обезьянка? Скажи спасибо, что я занят, а то б показал тебе то, что Дауд не показывал Сулейману, мир им обоим! А ты, – это он уже адресовал Лорри, – не проси меня о милости, жалкая! Я почти тысячу лет сидел в этой лампе! Тысячу без малого лет я молил Аллаха, чтобы кто-нибудь выпустил меня на волю, – орал он, потрясая красными кулачищами. – Я обещал спасителю горы золота и алмазов! Долгую жизнь! Гарем из ста прекраснейших девственниц и личный оазис! Но никто не внял моим просьбам! Никто не явился меня спасать! Тогда я решил расправиться с тем, кто нарушит мой покой… И Небеса и Преисподняя мне свидетели – я сделаю это!

Виделорн похлопал в ладоши. Видимо, лорд решил, что это представление входит в сервис по обслуживанию VIP-персон.

– Говори, давай! – непреклонно чеканил Баюбай-ага. – Все выполню. Но предупреждаю: тебя не помилую, себе никакого ущерба не причиню и обратно в лампу не спрячусь. И имей в виду – джинны свое слово всегда выполняют. Значит, нельзя просить бессмертия, ведь я поклялся убить своего освободителя. Впрочем, в порядке исключения я тебе его подарю – до той минуты, как убью. Мы, джинны, очень умные, нас не обманешь! – с гордостью произнес краснокожий урод, гордо выпятив волосатую грудь.

Лорри стояла бледная как смерть. Еще хуже выглядела Ла-Занья.

Единственной, пожалуй, кто не растерялся, была Зубейда, появившаяся в ресторане следом за джинном.

– Именем Аллаха, милостивого, милосердного, повелителя людей и джиннов! Убирайся! – чуть дрожащим фальцетом произнесла старуха, делая какие-то пассы прозрачными руками.

– Ха, презренное привидение, которое ни жить, ни умереть толком не может! – загрохотал Баюбай-ага. – Тебе ли, неживое отродье жалких смертных, поминать Творца перед ликом того, кто был создан раньше вас?!

Мановение исполинской длани – и тая на глазах, призрак вредной бабки втянулся в стену.

Тут с места поднялся не кто иной, как Йохан Бабаевич, до того молча смотревший на происходящее. До него, вероятно, дошло, что здесь не шутят. Внешне Темный Лорд был само хладнокровие.

Встав, он принялся деловито засучивать рукава.

– Один момент, уважаемые господа, – обратился он ко всем нам. – Сейчас я решу эту небольшую проблемку. Я как-никак темный чародей!

– Пшел вон, дурак! – хохотнул джинн, тряся массивным золотым кольцом, вделанным в ноздри его крючковатого носа. – Сейчас я тебя на одну ладонь посажу, а другой прихлопну.

– Это не ты меня, а я тебя! – уже другим тоном произнес Виделорн и протянул в сторону джинна правую руку, на которой бледным золотом поблескивало простенькое кольцо грубой работы.

– Волею Сулеймана ибн Дауда, повелителя твоего рода до скончания времен, марш в свой кувшин!

И добавил, словно ставя с размаху печать:

– ABRAXAX!!!

– Отродье безумной свиньи и паршивого шакала! – опять рассмеялся джинн. – Ты не понял, с кем связался!

Вихрь, возникший из ничего, поднял милорда в воздух и вынес его в открытое окно банкетного зала, словно пушинку.

– Ну что, жалкая? – вновь обратился злой дух к Лорри. – Я жду, не испытывай моего терпения!

– Достопочтенный джинн, минуточку внимания, – придав голосу как можно большую вежливость, сказала я.

– Ну, чего тебе еще? – фыркнул он, дыша сернистым дымком. – Говори, обезьянка! Или тоже хочешь помериться силами?

– Может быть, вы соблаговолите сперва выпить вина? У меня в погребе хранится хороший бочонок э-э-э амонтильядо! – отчаянно импровизировала я.

Зачем я это делала, сама толком не понимала. Мне просто отчаянно хотелось выиграть время. Должен же быть какой-то способ спасти девчонку! Эх, был бы тут Гарун! И куда его нелегкая занесла! Вечно где-то шарится, все у него какие-то тайны…

– Вина? – презрительно процедил между тем джинн. – Вина…

На его красной роже появилось мечтательное выражение.

– Вина, говоришь… Вина?! – загремел он. – Ты, жалкая смертная!!! Я сидел в этой дурацкой древней лампе девятьсот двадцать пять лет, три месяца, пять дней и семнадцать часов двенадцать минут – без крошки еды и капли питья! А ты еще смеешь спрашивать, хочу ли я вина?! Давай, тащи немедленно, пока я не разнес твой жалкий караван-сарай по кирпичику!!

– Ну-ка, Саиды, – зашипела я на двух близнецов-вышибал, которых различали по номерам (Саид Первый и Саид Второй), – быстро в погреб, и тащите бочонок самого лучшего вина, какое найдете! Иначе… – скорчила страшную рожу.

Но моих работников подгонять было не нужно.

В ожидании угощения джинн подтащил к себе по воздуху недоеденное нами с лордом и принялся поглощать, иногда в спешке откусывая от тарелок и чаш изрядные куски.

Все это время он косился то на белую как мел Лорри, то на дверь.

Вышибалы управились быстро. Взмокшие от напряжения, отчаянно кряхтя, они втащили в обеденный зал бочонок литров на полтораста с клеймом, нанесенным киноварью. Пожалуй, на мировом первенстве по тасканию винных бочек они бы взяли гран-при.

Бочонок мгновенно оказался в руках джинна. Пробив крышку кулаком, дух принялся, булькая, как засорившийся ватерклозет, хлестать благородный напиток через край.

«“Бахчисарайский фонтан”, урожая семнадцатого года, – вспомнила я машинально. – Семь акче за литр».

– Уф, вино недурное! – Баюбай-ага отбросил в сторону опустошенный бочонок, так что тот мгновенно развалился на досточки.

И тут мне в голову пришла отчаянная мысль, как можно поправить дело.

– Теперь маленькая паршивка, – навис он над Лорри, – говори свое последнее желание и приготовься к смерти!

– А скажите, уважаемый джинн, эта девушка может передать свое желание мне? Ведь она моя служанка и побеспокоила вас именно по моей вине? – спросила я с самым невинным лицом.

Ифрит замер, озадаченно почесав лысую башку, увенчанную витым рогом. Затем коснулся поочередно остальных четырех рожек.

– Но, ханум, – в голосе его даже проскользнуло некое уважение. – Но тогда мне придется тебя убить вместо нее!

– Не страшно! – улыбнулась я. – Умереть от руки джинна – это несказанная честь!

– Ну, если только эта маленькая самочка не против… – неуверенно пробурчал ифрит.

– Лорри, давай… – я выразительно на нее посмотрела.

Несчастная лишь кивнула, еще сильнее побледнев. А уж с каким лицом смотрела на меня Ла-Занья… Должно быть, мысленно обещала мне золотой надгробный памятник на все свои сбережения.

– Ну ладно, так чего ты хочешь? – сыто рыгнув, поинтересовался джинн.

– Хочу… – я запнулась, вдруг осознав, что вообще-то играю со смертью. – Хочу, чтобы ты убил меня через триста лет! – выпалила на одном дыхании.

– Слушаюсь и повинуюсь! – машинально рявкнул джинн.

И тут…

И тут я увидела, как джинны бледнеют. Из медно-красной его кожа стала какой-то серовато-розовой, оттенка хвоста крысы-альбиноса.

– А-а-а-а!! – заревел Баюбай-ага, оскалившись во все свои пятьдесят зубов (именно столько их у джиннов). – Я прикончу тебя самой мучительной смертью, какую смогу придумать! Такой, что сам Шанибар Кривой Мангал, главный палач эмира Бихарского второй раз умрет на том свете от зависти!

– Безусловно, – с готовностью согласилась я, – но через триста лет.

– Что?! Да я тебя сейчас разметаю и развею по ветру, самка безволосой обезьяны!

– Ты не можешь убить меня сейчас, – покачала я головой, изобразив самую милую улыбку, на какую была способна в данный момент. – Ты ведь обещал убить меня через триста лет, а джинн не может не исполнить желание! Ты обещал слушаться и повиноваться! Такова воля Аллаха!

– Такова воля Аллаха… – пробормотал джинн и еще более побледнел. – О, горе мне! Я твой раб до исполнения желания, и не могу тебя ослушаться! О, горе мне!

Великан заплакал крупными слезами, так что под ним сразу оказалась лужа.

– Горе! Я служил трем халифам, пяти султанам, двум герцогам и одному полковнику – в четырех мирах! Я убил сто десять рыцарей, девятьсот пять воинов всякого чина в единоборствах, двенадцать высших магов, трех эмиров, одного императора и шестерых ханов! Девять некромантов принес в жертву на их собственных алтарях! Кроме того, мною было уничтожено три войска, орда гуннов, сорок разбойничьих шаек и потоплен один авианосец! И вот теперь я, могучий и бессмертный Баюбай-ага повержен какой-то жалкой девчонкой!

– Не какой то, а скьявой! – окончательно осмелев, перебила его я.

– Э, вай ме, фисе равыно! – ответил он с вдруг пробившимся акцентом. – Какой такой сыкыява-мьява! Зачэм я убиваль султанов и рыцарэй? Лючше бэ жыл, как нормалний чилавэк!!

Джинн в отчаянии обхватил руками рогатую башку (похоже, вино начало действовать).

– Жэнился бы на какой-ныбудь симпатичной джиннии! Ну, хоть на человеческой жэнщине! – плакал, нет, рыдал ифрит. – Хоть на Будур, хоть и ситэрва, а все ж пырынцесса! Радила бы ана мине парочку сымпатычных джиннят – малычика и дэвачку. Называл бы их Аладдын и Шахиразада… И-и-и-э-э-у-у-у!!!

И вдруг запел, все с тем же акцентом, речитативом, напоминающим рэп:

провыл он, аккомпанируя себе на блюде.

– Сейчас заплачу! – мысленно показывая проклятому духу огня язык, вымолвила я.

Убить ему бедную Лорри приспичило!

Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату украдкой проскользнул растрепанный Виделорн, переживший полет без видимых последствий. С ним был не кто иной как мой новый постоялец – усатый гном.

– Щито, жалыкое атродье Вэлыкых Темных Власитэлинов, – осведомился Баюбай-ага, игнорируя гнома, – пыришел насыладиться пазором вэлыкого сына пылемени Огня? Каторых сам Тыварец создал да таво, как ваших мохынатых пыредков-макак? А есыли я тыбя сыйчас испыпылю? Пыросто так!! Могу же я пазыволить сыбе такое маленикое удаволиствые?

– О, мудрейший Баюбай-ага! – с низким поклоном произнес гном. – Поглядите, что я вам принес! Приготовил для вас подарок, который, возможно, развлечет вас в вашем несчастье!

– Ну, паказывай, пыщерный камынегрыз! – буркнул джинн и почесал живот, так что набедренная повязка едва не свалилась. – Но имей вы виду, есыли нэ поныравытся, сыделаю из тыбя люля-кебаб в собыственнам соку! Ис пырынцыпа! – внушительно добавил он.

– Вот, полюбуйтесь, – с готовностью заявил гном и протянул джинну кувшин, который прятал за спиной.

Пару секунд Баюбай-ага внимательно смотрел на сосуд.

– Ты щито же, шютки надо мной шютить выздумал, сын свыньи и шакала!! – загрохотал он так, что с потолка посыпалась штукатурка. – Джинну дарить КУВШИН?!! Да я тэбя! Хотя, – он вдруг замер и почесал когтистой лапой затылок, – мне надо падумать, какой смерытью тэбя казынить, ибо мне еще не пырыхадылось убивать гномов! Наверное, мыне следует паступить сы табой так…

– Вы ошибаетесь, достопочтеннейший! – поклонился гном еще раз. – Дело не в кувшине, дело в вине, которое там. Это вино темных эльфов, сваренное из подземного винограда, и выдержанное в кувшинах из лучшего гранита…

– Щито? Выно темыных эльфов? – изумился джинн. – Пачэму нэ знаю? Ну, ладно…

Гном поставил кувшин на пол.

– Подай суда, – буркнул ифрит, принюхиваясь. – А, и ныпылохо пахнэт…

– Не смею, великий! – жалобно закатил глаза гном.

– Э-э-х-х, вэчно сы вамы так!

Джинн, вдруг замер и принялся быстро уменьшаться. От габаритов примерно как три Николая Валуева через полминуты он стал не больше новорожденного мышонка.

И… нырнул в кувшин.

– Пи-пиип! Ви-вивии! – пропищал он оттуда на пределе слышимости, хотя, судя по интонациям, это было что-то непечатное.

Неужто не понравилось?! Что сейчас будет!!!

– Ну все, слава Аллаху и Давдору! – воскликнул гном.

При этом мне показалось, что сейчас усатому подгорному жителю очень пошел бы хвост трубой.

Он сунул руку в кувшин и вытащил оттуда ту самую злосчастную лампу.

– Ханум Марина, у вас найдется хороший сейф?

Разумеется, сейф в гостинице у нас надежный – работы подгорных мастеров. Туда и спрячу чертов сосуд. А ключ выброшу в море.

Позади меня послышался звук упавшего тела. Обернувшись, я обнаружила рухнувшую без чувств Лорри.

И тут внезапно я тоже в бессилии опустилась на пол. Ну и ну! Так я что, победила джинна? Повелителя огня? Не может быть!

«Не может быть, но факт, подруга!»

Тут черный маг подошел к гному и, внимательно глядя на него, спросил:

– А откуда вы узнали, что джинны так любят вино дроу? Я, признаться, не новичок в демонологии, но мне это было неизвестно.

– Странно, что такой знаток темных существ не знает, что дроу вина не пьют и не делают, – усмехнулся гном, и его лицо приобрело неуловимое сходство с кошачьей мордашкой. – Просто джинны любят выпить и глуповаты. А уж если они уже пьяны, то у них вообще мозг отключается. Я и подумал, какой джинн откажется опробовать незнакомый хмельной напиток? Плеснул в лампу обычный самандровский портвейн «Три топора» плюс ром, и ни один не то что джинн, человек аромат не узнает… Вот и весь секрет!

В холле послышались голоса новоприбывших постояльцев. Как бы там ни было, следовало возвращаться к своим обязанностям госпожи «Удачи».

– Эй, быстро здесь все убрать! – скомандовала я набившейся в двери обслуге. – Ла-Занья, отведите Лорри в ее покои, она заслужила отдых! И о происшедшем здесь чтоб никому! – я поднесла палец к губам и спустилась вниз.

Интерлюдия

Еще один сон

Чудище, которое гнали на нас, не захотело выполнять хитрый план нашего начальства, и теперь бодро носилось в лабиринте кривых тропинок среди дремучих зарослей и замшелых валунов. Нам с Алексом оставалось лишь ждать. А, как известно, нет ничего хуже, чем ждать и догонять…

Обширная, почти открытая полянка, солнышко, мягкая привлекательная травка – и неподвижная тень на другой ее стороне.

Зверь был настолько огромен и могуч, что мы едва не растерялись. Я ощутила, как волосы шевелятся на затылке. Мои черные волосы – отменно черного цвета, как безлунная ночь.

На спине выступил холодный пот, но Алекс спокойно потянул из ножен клинок – полутораметровый двуручник дьявольской остроты. И я тоже подняла свое оружие – арбалет, в котором серебром светился наконечник длинного болта. За спиной у нас был кряжистый крепкий дуб обхвата, по крайней мере, в три.

К нему-то мы и отступили, чтобы иметь за спиной хоть какое-то прикрытие, без которого в стычке с подобной тварью было как-то стремно.

Между тем хх-хор не собирался кидаться в битву, очертя голову. Он был старым опытным хищником – и к тому же обладал толикой магической силы. И он, видимо, чувствовал, что мы для него опасны и так просто нами не пообедать.

Может быть, в другой ситуации он бы отступил, но зверя гнали долго, позади были загонщики барона и маги из Палаты Чар, слева была Примгенская трясина, справа – непроходимая чаща, где такая туша обязательно бы застряла, и дорога к спасению для самого опасного представителя нечисти континента Ронг лежала только через эту полянку. Через нас.

Хх-хор, на счету которого было сожранных людей побольше, чем у двух Жеводанских зверей, все же не был склонен атаковать напролом.

Он вышел на полянку, демонстрируя себя во всей своей жуткой красе.

Представьте себе нечто вроде носорога угольно-черного цвета, на шести когтистых лапах и с крысиной мордой, которую словно бы сплющили хорошим прессом.

Он потоптался на месте, явно предлагая нам пропустить его добром и не испытывать судьбу.

И только потом рванул вперед.

Я выстрелила – и попала. Видимого эффекта это не произвело. Хх-хор с неестественной легкостью несся на нас, и мы уступили ему дорогу – ни мигом раньше или позже, чем следовало. Огромная слюнявая клыкастая морда врезалась в древний дуб, так что сверху на нас осыпался дождь желудей и очумелая белка.

И пока чудище, присев, трясло разбитой башкой, Алекс атаковал. Лезвие его клинка вонзилось под лопаткой и ушло в зловонную, покрытую шрамами плоть по самую гарду.

– Рррыыыыуууууу!!

Алекса развернуло к зверю боком, и в следующий миг он повис на мече…

Хх-хор крутился на месте, как закусанный блохами пес, крутил вцепившегося в эфес клинка Алекса, чуть не подбрасывая того в воздух.

Я так и не могла вспомнить, каким образом я ухитрилась взвести воротком самострел, вложить вторую стрелу и самое непостижимое – подскочив прямо к морде чудища, выпустить серебряный болт прямо в налитый кровью глаз. Зверь был еще жив, когда выдернутый из туши двумя сильными руками меч свистнул, и обрушился на шею твари, едва не отрубив напрочь огромную голову.

Замученно дыша, дрожащими руками Алекс вытер клинок о шкуру страшилища и вдруг сел на землю. Я тоже ощутила, как ноги стали ватными, а все тело затопила дикая слабость.

– Добрый удар! – говорил полчаса спустя усатый седой егермейстер барона, Ружеро де Роган. – Конечно, сперва ты его низковато ударил, милсдарь охотник на нечисть, нужно было бы сразу главную жилу перехватить, али хребет рассечь, но все равно славно сделано!

Мы сидели на травке и пили из фляжки мессира Ружеро крепкую граппу, пока толпа магов, трясясь от жадности, вырезала из туши хх-хора незаменимые в их ремесле железы и хрящи.

Они предвкушали, сколько золотых на этом заработают, ну а мы – мы просто хорошо сделали свое дело…

Глава 11

Кровавое ристалище

Неслышно отворилась дверь, и в комнату вошла, столь же неслышно ступая, Лорри Лейн. В руках она держала поднос, уставленный ярко начищенными судками, прикрытыми крышками.

– Обед госпоже хозяйке, – тоненько пропищала она, взирая на меня исполненными любви и преданности глазами.

Мне стоило некоторых усилий отучить ее кидаться целовать мне руку при каждой встрече. Нет, понятно, я спасла ее от джинна, но если ее благодарность и не имеет границ, как заявляют дружно и она, и ее названая мать, то пусть границы имеет ее выражение. А то ведь преклонение может стать и утомительным.

– А, давай, спасибо, – кивнула я, поняв, что проголодалась.

Сервировав стол, Лорри упорхнула.

Отдав должное стряпне, я подумала, что при первой возможности надо будет повысить кухарке жалование, ибо ресторан благодаря ее кухне стал весьма популярным в городе.

Даже слухи о визите джинна не повлияли на успех «Удачи»… Напротив, любопытствующие просто валом повалили. А Тама Нари попросила разрешения выступать в нашем ресторане вечерами и даже предложила милорду Виделорну написать в его честь песню – всего за три тысячи бешликов ассигнациями. На что Виделорн, все еще хандривший и переживавший свою неудачу в схватке с Баюбай-агой, довольно грубо отбрил, что, конечно, у певички есть что ему предложить, но это не ее песенки и уж точно столько оно не стоит. На что ничуть не оскорбившаяся Тама ответила: мол, за то, что он имеет в виду, ей предлагали и пять тысяч золотом, и то она не соглашалась.

Как бы то ни было, все хорошо, что хорошо кончается.

В двери кто-то постучал.

– Ну, заходи уж, милая… – я решила, что это Лорри явилась убрать посуду.

– Хм, и какую же милашку ты ждешь? – в проеме торчала стройная фигура моего секретаря.

– О, привет! – искренне обрадовалась я. – Как раз о тебе думала. Ты договорился о встрече с Мусой, как я тебя просила?

Гарун кивнул.

– Через пару дней, – на его лицо набежала тень. – Ты так хочешь сбежать отсюда?..

Я подскочила к парню, усадила в свое кресло, умостившись у него на коленях и крепко обняв.

– Ну, не дуйся, – попросила, нежно к нему ластясь. – Конечно, я совсем не думаю о том, чтобы вот так просто бросить здесь все и немедленно умотать. Но понимаешь, у меня должно быть право выбора. Я хочу быть уверенной, что если пожелаю уйти, вернуться домой, то смогу это сделать в любое время…

Юноша тяжело вздохнул. Чтобы вернуть студенту хорошее настроение я поцеловала его. Блондинчик заметно оживился и сам перешел в контратаку, прерванную грозным покашливанием вездесущей и недремлющей Зубейды.

– О, а это у тебя что? – поинтересовалась я, освобождаясь из объятий молодого человека. – Снова какие-нибудь неприятные известия?

– Нет, похоже, как раз приятное известие, – откликнулся студент. – Вот.

Он протянул конверт с каллиграфически выписанным адресом: «Ахтиар, улица Парусов, отель «Удача», госпоже Марине Образцовой в собственные руки».

Взрезав плотную бумагу кинжалом из огромного акульего зуба – дара южных морей, купленного мимоходом в лавчонке на площади Свободы, я некоторое время изучала содержимое.

««Цирк Мечей» знаменитого антрепренера Карабаша бар Аббаса имеет честь пригласить ханум Марину Образцову, достойнейшую гостью города Ахтиар, явившую пример мужества перед лицом смертельной опасности, на представление, которое наш цирк дает на Древней Арене завтра в полдень, для того чтобы насладиться искусством наших артистов и бойцов и получить приз, буде таковой Вам достанется. С Вами может явиться еще один человек по Вашему выбору в качестве приличествующей благородной даме свиты», – гласила надпись на плотном картоне с золотым обрезом.

– Ну и как это понимать? – с некоторым сомнением наморщила я нос. – Что-то не знаю я никакого такого Карабаса или как его там!! И приз еще какой-то?! Что бы это могло значить?

Парень взял у меня приглашение и прочитал, шевеля губами.

– А, эти, – усмехнулся. – Есть у нас такой чудик. Циркач не циркач – главная фишка у них потешные бои по древним правилам и со старинным оружием. У них старшим Карабаш бар Аббас, бывший наемник. Слышал, бравый был вояка. И на Туманном Берегу воевал, и в Риндаро, и на Каминосских островах, и даже в Растхе и Гррандаре – это тремя и четырьмя мирами выше, шестой квадрант, если я не ошибаюсь. До капитана вроде дослужился, может, и выше бы пошел, да ранили его здорово. Все лицо в шрамах, на правой ноге протез до колена – «драконьим огнем» шибануло так, что никакой магией не помочь. Ну, вернулся он, добычу промотал, а жить с чего-то надо. Нынче в разбойники не подашься, с этим у нас строго… Даже одно время кукольный театр организовал да прогорел. Ну и вот такое дело организовал. То театр был, теперь цирк… А между прочим, человек из почтенной семьи происходит. Дед его, Ахмед ибн Шампор бар Аббас, знаменитым ювелиром был…

А он вот в головорезы подался.

– А приз? – переспросила я.

– Это у них для привлечения публики, хотя вряд ли что дельное дадут. Впрочем, говорят, на прошлых играх победительнице достался браслет с алмазами…

– Ну так что, мне идти или не идти? – чуть сдвинула брови я.

– А чего, пойди, развлекись, погляди, как всякие тупоголовые громилы будут друг другу по башке лупить, – наверное, в Гаруне взыграла извечная гордыня мага, свысока смотрящего на профанов. – Опять же, туда всякие господа и прочая чистая публика ходит. Себя покажешь, может, какие полезные знакомства заведешь.

– Отлично, – хлопнула я ладонью по столу. – Решено, я принимаю приглашение. И в качестве свиты со мной пойдешь ты…

Я почему-то ожидала, что Рис начнет отнекиваться, но тот лишь кивнул.

– Не суйтесь вы в этот гадючник! – зловеще пророкотало из настенных часов старушечьим голосом.

– Ой, у тебя спросить забыли! – огрызнулась я. Кто тут хозяйка отеля?

– Я предупредила! – обиделось привидение. – Дальше пеняйте на себя! Видно, мало вам досталось в мире сем…

* * *

Когда дребезжащий вагон конного (точнее, динозаврового) трамвайчика унесся прочь, и мы двинулись по уходящей в лесок дороге, Гарун вдруг лукаво посмотрел на меня.

– Марина, а скажи, у себя в мире ты… Наверное, ты разбила много сердец? Наверняка, ими можно вымостить нашу площадь Четырех капудан-баши?

– Какой-то ты странный сегодня, не пойму, куда клонишь, – ответила я, почувствовав подвох. – Это у тебя из-за переутомления.

– Да нет же!

– А что?

– Я… я хотел бы предложить тебе руку и сердце… – проникновенно сказал студент. – Понимаю, что для тебя я всего лишь мальчишка. Но, понимаешь… в общем, я делаю тебе предложение…

Я даже поперхнулась и стала столбом.

– Ты, надеюсь, шутишь? Но это плохая шутка!

– Так и знал, что ты не поверишь, – в глазах юноши промелькнуло разочарование.

– Да тебя не понять, когда ты прикидываешься, а когда говоришь правду! Но если ты не шутишь, то скверно, – нахмурилась я.

– Да уж чего плохого-то? – не согласился Гарун.

– Скверно, что я потеряла нюх, раньше всегда чувствовала такие вещи. Твое признание для меня – полная неожиданность.

Лукавила, конечно. Не могла не чувствовать, к чему все идет. И как ведьма, и как женщина.

– Значит, я хороший актер.

Я призадумалась.

«Вот так дела! Маг и попаданка! Полный и типичный фэнтези-сериал! Блондинистый ангелочек и молодая, но чуток потертая жизнью опытная оторва. Нет, совсем не катит. А что делать? Жениха с Земли выписывать? Девушка хочет любви, но смотрит не в ту сторону… А что, если ей повернуть голову в правильном направлении? Точно, пошлая мелодрама!»

– А что тебе нравится во мне? – я стала заигрывать с парнем, прижимаясь к нему.

– Все, – лаконично ответил он, но все же решил расшифровать. – Твоя благородная внешность, удивительные глаза и характер! Ты простодушная и прямая. Я всю жизнь мечтал о такой женщине! Я был бы счастлив именно с такой…

Я с бесконечным изумлением покосилась на него.

– Прикинь, еще никто не называл меня простодушной…

– А ты думала, что не всем нравятся такие, как ты? – усмехнулся Гарун.

– Ну, твоему приятелю, или кто он там, Мусе, я явно не по душе.

– То он, а то я, – традиционно набычился мажонок при упоминании имени брюнета.

Так, приплыли. Еще сцены ревности тут не хватало. Совсем парень спекся со своими гормонами. Ситуация явно требовала разрешения, и, что хуже всего, я не знала, как ее разрешить. А главное не ведала пока, чего именно надо мне самой?

– Знаешь, юный чародей, – изрекла я в конце концов. – Если честно, то у меня в жизни за последнее время произошло столько приключений, что еще одного я боюсь не выдержать…

– Отлично, – согласился юноша, – надеюсь, что я буду последним приключением, после которого твой белый лайнер войдет в тихую гавань семейной жизни.

«Ну, нахал!»

– Лайнер, говоришь? – продолжила я, не зная, что ответить.

– Ну ладно, пусть не лайнер, а белокрылая эльфийская каравелла…

– «Ма-альчик, а ты ром-аа-антик!» – процитировала я старый фильм про девочку из будущего.

– Романтик, – согласился Гарун.

И внезапно засмеялся и, схватившись за голову, чуть не упал на землю.

– Ты чего? – вскинулась я. – Болит?! Если ты сейчас скажешь, что пошутил насчет меня…

Глаза мои машинально принялись обыскивать окрестности в поисках тяжелого предмета.

– Да нет, я представил себе рожу Зубейды на нашей свадьбе! И еще кое-кого…

– Да уж, – я не смогла удержать улыбки. – Между прочим, что-то народа не видно, мы дорогу не перепутали?

Я уставилась на отпечатанную на пригласительном билете карту.

– Ты как местный житель должен лучше знать, далеко еще идти?

– Нет, – успокоил меня мажонок. – Уже скоро…

…Опасения, что нас несет не туда, развеялись сразу же, как только мы свернули в сторону и увидели возвышающееся среди вполне древнего вида пустоши сооружение, сложенное из грубых серых камней, возле которого сгрудились экипажи с впряженными в них единорогами и ящерами, а также паромобили, газо-, маго-… и прочие мобили. Тут же толпились приглашенные, и было их немало – человек пятьсот, а то и больше.

Но меня поразило даже не количество народа, а то, как этот народ был одет. Мужчины были в красивых, фирменных и дорогих костюмах самых диких фасонов, словно собрались на свадьбу или похороны любимого дядюшки. Женщины блистали всеми цветами радуги, то есть прекрасными вечерними нарядами, украшениями и прическами, хотя и тут было разнообразие от почти классических вечерних платьев до одеяний, больше подходящих танцовщице земного ночного клуба. Я несколько скептически оглядела свой наряд – обычное темно-зеленое платье со значком гостиничной гильдии, высокие сапоги простого вида, и, что было моветоном, никакой шляпки. Хоть хиджабы тут не в моде, слава Аллаху!

Гарун наклонился к моему уху и прошептал:

– Ну, я же предупреждал, чтобы ты оделась получше! – и получил от меня подзатыльник.

– Прекрати! Сам-то в чем явился? И вообще, нормально мы выглядим! Не на прием в Диван пришли и не в эльфийское посольство. Может, нам так удобно.

У ворот нашим взорам предстал целый ряд лоточников, расположившихся вдоль высокой, изъеденной временем стены. Чего только здесь ни продавали, начиная с исторических книг и кристаллов с записями соответствующих фильмов и заканчивая кубками для вина из поддельного серебра и копиями древних кинжалов и даг из дрянного железа.

Затем ворота приоткрылись, и из них под аплодисменты зрителей вышли разряженные жонглеры на ходулях и глашатаи с трубами-карнаями.

– Представление начинается! Представление начинается! – заорали они противными голосами. – Знаменитый цирк Карабаша покажет вам великолепное представление!

Ворота открылись на всю ширину, и народ двинулся занимать места в ожидании развлечения. Меня со студентом просто внесли внутрь.

Два тролля в леопардовых шкурах (скверно покрашенный кролик) собирали билеты и приглашения.

Мы уселись справа от центра в третьем ряду, как и было указано.

– Недурные места, – отметила я, крутя головой.

Я первый раз была на настоящей Арене Смерти, каких было много в любом месте, куда простиралась власть империи Черного властелина.

Я припомнила одну из прочитанных мимоходом книг, где говорилось, что все места, подобные этому, были сломаны и растащены на строительство дорог и мостовых вскоре после Восстания Весенней Пляски. А вот эта уцелела: располагалась далеко от города, к тому же, как поведал студент, тут не проводилось состязаний в честь демонов мрака и она не была освящена жрецами жестоких богов. Так и стояла пустая, пока лет сто назад на ней не стали проводить разные представления.

Посередине арена была засыпана песком, а над скамейками тянулась крыша. Лестницы были очень крутые, так что сидящие рядами люди друг другу абсолютно не мешали.

По всей окружности арены пылали факелы, пахло сосной, горящим керосином и конским навозом.

Народу собралось не очень много, но и не мало.

Рев огромной трубы оповестил о начале шоу. На арену выкатилась запряженная тройкой мелких динозавров высокая платформа, на которой на позолоченном троне под балдахином восседал «король».

Как-то сразу я поняла, что в роли властелина был сам господин Карабаш бар Аббас собственной персоной. Он был жгучим брюнетом и носил длинную, чуть не до пояса черную бороду. Но даже она не могла скрыть жутких шрамов на грубом лице. Как бы написал старинный романист, на нем отпечаталась бурная жизнь и все мыслимые пороки.

– Уважаемые дамы и господа, ханум и эфенди, жители и гости славного города Ахтиара, мы рады приветствовать вас на нашем представлении, – начал он свою речь. – Сегодня мы покажем вам, как жили и сражались наши предки, которые рассчитывали не на машины или хитрость и даже не на магию, а исключительно на свои храбрость, ловкость и силу! Надеюсь, вам не придется скучать. Тем более что в конце турнира всех присутствующих ожидает сюрприз.

Он хлопнул в ладоши. Вновь взревела труба.

Вышедшие на арену воины (среди них были и девушки) в вычурных одеждах с факелами и огненными чашами на цепях начали ими бешено вертеть, рисуя в воздухе замысловатые фигуры. Потом они отложили свои факелы и чаши и взялись за мечи. Они бились оружием всех видов и врукопашную, пешими и верхом причем не только на лошадях, а на каких-то ящерицах размером с кабана-переростка, плевались друг в друга магическими фаерболами, правда, неопасными. В общем, что называется, показывали себя.

Зрители подбадривали участников турнира, за которых болели. Я же скептически ухмылялась. Зрелище меня разочаровывало все больше. Я никогда не была любительницей подобных зрелищ, но каким-то вторым зрением хорошо видела трюки и уловки артистов. Конечно, если драться всерьез, то всерьез будет и все прочее, включая кровь и трупы, – с реальных Арен Смерти в древности их вывозили не то что десятками, а иногда и тысячами.

Но все равно, откровенно лажающие драчуны меня раздражали. Гарун, кстати, тоже был разочарован. По его словам, он в свое время прочел немало книг по старинному оружию, каковых было много в библиотеке его родителей.

И время от времени он объяснял – громко, чтобы слышали восхищенно вопящие соседи, что, мол, бойцы Третьей эпохи не носили таких дурацких кольчуг и нелепых цветастых курточек поверх брони. Что не выходили в схватку с голой шеей без латного ожерелья или бармицы. Что глухой шлем возничего боевой колесницы и нагрудник кирасира на пехотинце да еще в сочетании с парадным шамшером гвардии старого ханства – это вообще ни в какие ворота не лезет…

– Похоже, – резюмировал он, – почтенный бар Аббас обобрал все кладовые старьевщиков на предмет непроданного антиквариата.

Девушки в нарядах пастушек тем временем разносили по рядам соки, пиво и соленые орешки. Я купила у девушки все, что сочла нужным, и захрустела орешками, запивая их пивом непонятного сорта, которому, на мой взгляд, больше всего подошло бы название «Моча осла».

На арене одна пара сменяла другую.

Вот уже минут пять на песке кружилась здоровенная девица со зверской миной на размалеванном лице и в кольчужной безрукавке чуть не на голое тело, в неприлично короткой юбке и высоких сапогах-ботфортах, усыпанных бляшками. Длинным ятаганом девица отбивалась от бестолково махавшего короткой палицей невидного мужичонки в непонятном долгополом панцире в виде чешуйчатого лапсердака. В конце концов схватка (точнее, свалка) завершилась ничьей, и оба, раскланявшись, убежали.

За ними, толпа загомонила, на арену вышел полуголый орк, вооруженный двумя большими черными мечами.

Глашатай представил его как потомка династии великих бойцов из Хмарных Гор, Уфтанга Длиннорукого.

– Дурачье! – вспыхнул Гарун, не сдержавшись.

– Чего это? – не уразумела я.

– Орки никогда не сражались мечами! Орочье оружие – ятаган!

Наш сосед лишь досадливо махнул рукой, что должно было означать что-то вроде «да ну тебя!».

На орка набросилось сразу трое, включая давешнюю девицу.

А он играючи отбивал их выпады, при этом умудряясь громко рычать и даже время от времени бить себя в грудь, как герой дешевого сериала про древних героев.

Я вновь не сдержала злой усмешки. Бой, само собой, был подстроен от начала до конца. Но даже в таком раскладе я видела, что боец из этого Уфтанга так себе.

Уфтанг между тем закончил выступление, поочередно выбив клинки у всех трех, рыча, ударил себя в грудь кулаком и покинул ристалище.

Похоже, приближалась кульминация вечера.

На арену вышло шестеро воинов в глухих шипастых доспехах и в плащах разного цвета.

Карабаш с удовольствием представил их публике.

Витязь Голубой Луны, соответственно, был в синем плаще. Витязь Морской волны – в темно-ультрамариновом с белым. Витязь Черного Орла – в черном плаще. Витязь Тигр – в плаще из шкуры самого настоящего тигра – с накинутой на голову оскаленной тигриной мордой. Витязь «Изумрудной скрижали» – в зеленом. Наконец, Витязь Скала – в сером.

Все они были как на подбор: молоды, красивы и сильны, а в доспехах производили неизгладимое впечатление, особенно на молодых особ женского пола. Девицы и дамы охали, аплодировали и даже пытались свистеть, привлекая к себе внимание.

– А сейчас – наша сенсация! – возгласил Карабаш. – Издревле на всех состязаниях было правило, что любой человек, хоть разбойник или беглый раб, мог безбоязненно выйти на арену, чтобы соревноваться за корону победителя, а потом уйти с арены куда угодно, если боги благоволили ему, и никто не смел его задерживать. Этот человек мог надеть маску, если желал, чтобы лицо его осталось скрытым. И сегодня тот, кто хочет биться, тоже пожелал скрыть свое лицо. Так что нынче у нас будет сюрприз для присутствующих здесь дам. Может, это чей-то муж или жених посвящает своей даме сражение, а то и свою победу?

Трубы вновь заревели, народ загомонил.

И тут я вновь ощутила в представлении что-то фальшивое и натянутое. Да и господин Карабаш бар Аббас мне как-то сразу не понравился: было в его облике и словах нечто неискреннее, отталкивающее, и дело вовсе не в шрамах и физиономии – внешность может быть и обманчива. Даже люди, время от времени к нему подбегавшие, почему-то казались мне неприятными. И что странно, мне чудилось, что они нет-нет, да и посматривали на меня.

На ристалище тем временем вышел еще один участник – в красном плаще и железной маске-шлеме, полностью закрывавшей лицо.

– Вот он, наш таинственный незнакомец из народа! – оповестил «король», рядом с которым кривлялись шуты с бубенцами на разноцветных колпаках. – Наш рыцарь Никто, решивший бросить вызов судьбе. Он будет сражаться наравне с остальными и в итоге выиграет или проиграет. Дамы и господа! Состязания проводятся по древним правилам. Именно поэтому я должен предупредить, что вы, придя на представление, несете ответственность за то, что увидите. Бойцы будут драться совершенно по-настоящему и по-настоящему могут получить раны и даже… погибнуть, – выдержал театральную паузу бар Аббас.

По трибунам пронесся вздох ужаса и предвкушения, и я с неожиданной злобой поняла, что многие как раз и пришли сюда в тайной надежде, что кто-то лишится жизни под мечами.

– Итак, воин, чье имя неизвестно, будет биться…

– Нечего тянуть кота за хвост, – фыркнул Гарун. – Все равно у них все трюки поставлены, это же ежу ясно! И этот человек из народа тоже из их людей, – не унимался он, обращаясь к сидящим вокруг людям.

– Я бы попросил наших зрителей вести себя потише, – вдруг сказал «король», недвусмысленно косясь на нас с Гаруном.

Тот смутился, а я хрустела орешками и как ни в чем не бывало пыталась махать «королю» рукой в знак приветствия.

– Ты за кого будешь болеть? – сделала я страшные глаза, обращаясь к Гаруну.

– Да ни за кого! – раздраженно буркнул мой спутник.

– А я за Неизвестного! – гордо прозвучал мой ответ.

– Заранее проигрышный вариант, – заявил студент.

– А это как посмотреть! Может, и дадут ему выиграть, чтобы народу было приятно, – возразила я.

– Итак, ханум и эфенди, дамы и господа! Финальный бой нашего представления объявляется открытым! – оповестил всех Карабаш бар Аббас. – Предварительно каждый витязь выберет себе даму. В случае если избравший ее выиграет, именно его дама станет королевой Битвы!

Последние слова потонули в гуле людских голосов, в основном, женских. Первый боец уже сорвался с места и быстро побежал по арене, выставив копье.

Я даже испугалась, что он сейчас проткнет кого-нибудь или стукнет по голове, тем самым выбрав себе даму сердца, правда, уже в следующей жизни.

Но он острием меча сорвал с каната, висящего над ареной, венок из ярких роз и аккуратно отдал его в руки симпатичной молодой девушке, привлекшей его внимание.

Зрители зааплодировали, одобряя его выбор. Вот избрал даму сердца и второй рыцарь, за ним третий…

– Вообще-то в старые времена дама сердца должна была подарить уходящему в бой мужчине на удачу свой платок, ведь это так романтично! – вздохнул Гарун.

– Ты ж у нас известный романтик… – скептически передернула я плечами.

– Да, я – романтик! – вздохнул мажонок. – Сама сказала!

– И зачем я выбрала тебя в качестве секретаря? – притворно сокрушилась я. – Надо было дать тебе должность гостиничного менестреля.

«Или шута!» – подумала при этом про себя.

– Правильно, – согласился молодой человек.

– Хватит болтать! На нас все смотрят!

Между тем четвертый боец выбрал себе девушку, шатенку в гимназическом платье.

– Эх, прошло мое время! – вздохнула я притворно. – Женщин за двадцать рыцари не выбирают! Кому мы нужны, старые кошелки?

– Юным магам, – буркнул Гарун и схлопотал уже привычный подзатыльник.

Последний из воинов сделал свой выбор, и девушки разочарованно вздохнули. Все это волнующее действо сопровождалось красивой музыкой. Я на какое-то время отвлеклась от арены.

Внезапно перед моими глазами появилось стальное навершие алебарды. Я невольно вздрогнула и пролила пиво на подол, уставившись на острие, словно завороженная.

– Ух, ты! Тебя выбрали! – пихнул меня локтем Гарун.

– Кто? Чего? Кого? – переспросила я.

– Твой герой – Неведомый Воин! – сдерживая ревнивый смешок, объяснил Гарун.

Но мне было не до смеха; я перевела взгляд ниже и увидела прелестный венок из розовых незабудок. Сняла его с алебарды и выдавила из себя улыбку, больше похожую на оскал. Воин с закрытым лицом смотрел на меня, и от этого мне почему-то стало жутко.

– Здрасьте… – зачем-то сказала и я покраснела. – Спасибо!

Что там по обычаям полагалось? Я растерянно достала свой чистый носовой шелковый платок по десять акче за пару и повязала его на острие. Воин молча убрал оружие.

– Вот видишь! – возликовала я, обращаясь к Гаруну. – Сам Аллах мне велел болеть за него, – и машинально перекрестилась.

– Хочешь стать королевой? – ревниво скуксился юноша. – Королевой цирка? Что ж, завидная доля для скьявы! Хотя вообще-то этот Карабаш еще не старый…

– А почему бы и нет? – пожала я плечами. – Не ревнуйте, юноша!

И шутливо нахмурилась.

Но тут бар Аббас дал сигнал к началу боя. Меня полностью захватило происходящее, а вот Гарун смотрел больше на меня, чем на арену.

– Чего ты на меня пялишься? – не выдержала я. – Видел, как «зеленый» вмазал «синему»?

– А ты ничего не чувствуешь? – вопросом на вопрос ответил студент.

– Я чувствую, что ты меня ревнуешь! Но ты не находишь, что это немного преждевременно?

– Я не об этом. Ты поранилась об эту дурацкую железяку, у тебя кровь на руке.

Я обнаружила, что моя ладонь действительно в крови.

– И правда… Я и не заметила! Вот гадость! И платок ему отдала. Чем вытереться?

– Возьми мой, – протянул мне платок маг.

Я тщательно вытерла руки и повернулась к Гаруну.

– Ничего не понимаю! Даже царапины нет.

– А кровь откуда? – удивился мажонок.

– Не знаю. Нет, знаю, я трогала лезвие… Неужели с него? – во мне пробудился скандальный журналист. – Вдруг он уже кого-то им прикончил?

– Ты что такое говоришь? Они же не дерутся до крови, впрочем… Эфенди Карабаш говорил, что и несчастные случаи бывают, хотя, конечно, не до смерти же! – почесал затылок юноша. Да нет, он же просто нервы зрителям щекотал, какие смерти? Нда, а кровь откуда?

– Что-то здесь не так! – подвела я итог.

– И выбрал он именно тебя! – поддакнул мажонок. – Что бы это значило?

– А чего? Сам же знаешь, я женщина привлекательная. Так что следи, как бы какой почтенный дядя из богатых купцов не отбил меня у тебя.

– Это следует понимать как то, что ты согласна с моим предложением?

– Какой быстрый! Пока нет. Не мешай, я раздумываю!..

Битва между тем продолжалась. А дамы в венках изредка бросали друг на друга испепеляющие взгляды. Каждая хотела стать королевой турнира и сняться на иллювизионную камеру или экстрафон с любимым рыцарем на память.

В финал вышли боец в сером (витязь Скала) и мой тайный поклонник. И вот они появились на противоположных концах арены.

– Я не могу на это смотреть, выйду, покурю, – сказал Гарун и быстро вскочил со своего места, а я не стала удерживать слабонервного молодого человека.

Лишь минуту спустя я вспомнила, что тот не курит.

Тревожная музыка между тем оповестила о решающем бое, и поединщики сошлись, прикрывшись щитами, а копья выставив вперед. Вскоре копья были отброшены вместе со щитами, в которых они застряли, и пришел черед мечей и боевых цепов.

Вернулся Гарун, но все мое внимание было приковано к арене.

Удар, искры, лязг стали…

– А ведь всерьез дерутся! – удивился студент.

Черт, а и в самом деле бьют-то в полную силу. Пару раз побывав на реконструкторских фестивалях, я, само собой, не стала знатоком, но настоящий удар от подставного отличить могла.

И под вздох трибун Неведомый Воин оказался поверженным на землю!

Я не смогла скрыть возглас разочарования, зато поклонники «серого» зааплодировали и довольно засвистели. Тот, утробно взревев, подошел к лежащему на спине незнакомцу, потерпевшему поражение. «Серый» занес над поверженным врагом меч. Зрители ахнули от ужаса.

– Ты что делаешь, придурок?! – заорала я, не сдержавшись.

Надо отметить, что многие зрители поддержали меня, засвистели, пару раз на арену полетели гнилые яблоки.

Лицо Карабаша оставалось абсолютно бесстрастным, видимо, он знал, что все кончится хорошо.

Но что бы он ни думал, «серый» решил поступить по-своему и что есть силы обрушил свой меч на противника. У меня появилось стойкое ощущение, что мерзавец хочет убить соперника. В памяти ожили воспоминания еще из моего родного мира – про подпольные бои без правил и неофициальные ставки на смерть дравшихся. Что, если эта зараза и тут завелась? Мало ли, несчастный случай, и все тут! Но поверженный незнакомец в последний миг в подкате выбил меч из рук нападавшего.

Цирк взревел, как тысячеголовый зверь! Толпа просто озверела, словно дело происходило на настоящей Арене Смерти, где умирали гладиаторы во славу Тьмы.

Два противника сцепились в последней схватке врукопашную под хриплые крики и лязг доспехов.

Победил неизвестный, причем безо всякого оружия, а просто вырубив противника двумя точными ударами кулаком в челюсть. «Серый» дернулся и затих.

Народ ликовал, приветствуя победителя, а сам герой даже не сразу смог встать на ноги, долго оставаясь на одном колене и со склоненной головой.

Бар Аббас почему-то не спешил приветствовать победителя. Сидел растерянный, напоминая свою полусонную королеву. Наконец, он встряхнул головой и прокашлялся:

– Ну, что ж… Уважаемые господа, вот и свершилось невозможное, не побоюсь сказать – чудо… В турнире опытных и маститых бойцов победил никому не известный участник. Слава ему!! Слава!!! Истинный джигит!

– Слава! Джигит! – подхватила толпа.

– И теперь, – продолжил Карабаш, – выбранная им дама может подарить ему венец победителя.

Похоже, эти слова дались ему с большим трудом.

Зрители ждали награждения победителя.

– Твой звездный час наступил, – повернулся ко мне Гарун и вполне серьезно добавил: – Пожалуйста, будь осторожна.

Мне стало как-то нехорошо и тревожно.

Глупо улыбаясь, я неловко спустилась по высоким деревянным ступеням, вышла на арену.

Оказавшись в центре магического круга Арены Смерти, я вконец растерялась, словно почувствовав всю недобрую энергию этого места, сохранившуюся в течение многих веков. Поклонилась, тряхнув волосами – зрители зааплодировали. Я приближалась к своему рыцарю, во все глаза рассматривая его. В голове крутился целый рой мыслей.

«Он не очень высок, но широкоплеч. Фигура крепкая, жалко, что не видно лица. Стоп! О чем это я думаю? Какая мне разница, как он будет выглядеть?»

– Беги, – вдруг прохрипел мой избранник.

– Что ты говоришь, незнакомец?

– Беги, Мариночка!

– Откуда он знает меня?

– Кхм…

Позади меня стоял Карабаш, за спиной которого торчала бледная худосочная девица в полупрозрачных шелках. В руках ее было серебряное блюдо, на котором возлежала корона старинного вида или сделанная под старину, но, похоже, из настоящего золота. Зрители все еще аплодировали, довольные зрелищем и тем, как все закончилось.

– Дэвушка ыз другого мыра, как долго я мэчтал вас увидэт! – вдруг расплылся в улыбке бывший наемник.

Слова хозяина ристалища меня озадачили.

– Э-э-э, о чем вы, достойный Карабас Барабас? – спросила я, тут же поправившись. – Ой, простите, Карабаш бар Аббас.

– Ого! Какая осведомленность! Очень хорошо, что вы уже в курсе, – продолжал улыбаться он, хотя акцент из его речи пропал – сейчас в ней звучала сталь передергиваемого затвора. – Может, вы и Камень сейчас мне преподнесете?

Я нервно одернула платье, и почему-то пожалела, что не взяла верный «парабеллум».

– А при чем тут какой-то камень? Камень, что на сердце или камень за пазухой?

– Все шутки шутим? – зло рассмеялся циркач. – Крутизну свою скьявскую кажем?! Ну хорошо, значит, поговорим по-другому.

В его голосе прозвучала угроза. Я болезненно сморщилась, озираясь по сторонам, но не увидела ничего, кроме бьющего в глаза света и темной фигуры рыцаря.

– Я пытался тебя предупредить, но теперь беги, Мариш, смешайся с толпой, и у тебя появится шанс выбраться отсюда, – прогундосил мой избранник из-под своей маски.

И тут я узнала этот голос.

– Андрей?! – почти закричала я.

– Тише! – прошипел Карабаш.

– Ты что тут делаешь?! – не унималась я.

Бар Аббас зло осклабился:

– Быстро за мной! И не вздумай дергаться, чужак! Здоровый, мразь! Ты вообще не должен был остаться в живых, но что поделаешь? Кисмет, Судьба! Вы, ханум Образцова, конечно, можете бежать как советует этот жалкий тип… Но по-дружески предупреждаю – вы отсюда все равно не выберетесь и никогда больше не увидите своих друзей живыми.

И зло добавил:

– И колдовать не пробуй, здесь это не поможет, эту арену освящали маги не вашей скьявской породе чета!

И в тот же момент я обнаружила, что окружена компанией бойцов Карабаша. И тут я растерялась, просто не знала, что делать и что думать..

– Какие знакомые, о чем он?

– Алиса и я… – ответил Андрей, пошатываясь.

– И она здесь?! – закричала я, округлив глаза. – Ешкин кот, зачем же вы мне сообщение прислали? Я-то думаю, что вы давно прохлаждаетесь в Севастополе или Ялте, или в Москву убрались, а они тут в представлении участвуют! Ты… – запиналась я от волнения. – Что ты вообще в этом мире делаешь? Или Каплунова так запудрила тебе мозги, что ты не знаешь уже, в каком мире живешь?

– Ты вижу, не поняла, – усмехнулся хозяин цирка. – Что ж, сейчас я тебе объясню.

– Очень хотелось бы! – ответила я с вызовом. – А то как заору сейчас, и эта толпа повалит прямо на арену разбираться с тобой – и будет тебе успешный бизнес – цирк сгорит а клоуны разбегутся… – И ойкнула – в спину мне недвусмысленно уперся стальной клинок.

– Но ты кое в чем права, надо закончить представление.

Бар Аббас раскланялся с галдевшей в недоумении публикой и прокричал в мегафон.

– Итак, пришло время рыцарю нашей дамы открыть лицо, – и сорвал шлем с Андрея.

Я ощутила, как подгибаются ноги, и издала совсем негероический писк.

Под шлемом торчала косматая башка здоровенной собаки, взиравшая на меня исполненными страдания глазами успешного бизнесмена и серцееда Бахура.

Цирк умолк.

– Маленький сюрприз, господа! – заорал бар Аббас в мегафон. – На арене перед вами выступил гость с Великого Западного материка, представитель древней и, как думают некоторые, вымершей расы кинокефалов. Он доказал, что они ничем не хуже людей – поздравим его и его королеву!! Итак, эта ханум, – он фамильярно хлопнул меня по плечу, – имеет полное право именоваться Владычицей Песиголовцев! Так сказать, совет да любовь!

Он еще раз поклонился потрясенной публике и быстро пошел с арены в дверь служебного входа. Я и Андрей в окружении его холопов не отставали от него ни на шаг. Андрей что-то пытался говорить, но я не слышала его из-за рева трибун…

Глава 12

Узники

Как только за нами захлопнулись двери, двое проигравших Андрею рыцарей – тот, что в полосатой накидке и «серый» – грубо схватили меня за руки и поволокли куда-то вниз по ступенькам. Мимо промелькнули низкий серый потолок, убогий газовый рожок, обшарпанная дверь и пыльный каменный свод.

Комната, где мы очутились, была похожа на камеру…

– Мариночка! – кинулась ко мне Алиса и помогла подняться на ноги. – Все-таки они тебя достали!

Я откинула волосы с лица и посмотрела на Каплунову. Выглядела та просто ужасно. Грязное лицо с дорожками слез, тянущимися от глаз по щекам, – она явно много плакала. Нечесаные волосы, порванная одежда, совсем не блиставшая чистотой, – светская львица явно переживала не самые лучшие дни…

– Что вы здесь делаете? – спросила я первое, что пришло в голову.

– Нас похитили, – заплакала Алиса. – Меня и Андрея. Вот уже месяц… Помыться толком не дают и кормят как свиней!

– Как похитили?! – ахнула я. – Тут что, похитители людей так просто из мира в мир шляются?! А мне говорили, что для этого специальные Проводники есть.

– У бандитов свои каналы и порталы имеются, – всхлипнула брюнетка и, поминутно озираясь на дверь, быстро рассказала мне все, что с ними приключилось в тот день.

После вагона-ресторана она пошла к себе, потом искала меня… Потом решила навестить Андрея, может, я у него.

– И зачем ты ко мне пришла? – осведомился он едко при виде моей подруги.

– Я искала Марину, – ответила брюнетка.

– Кстати, – тут же заявил Бахур, – ты не обратила внимания, какая-то она сама не своя… Походка даже изменилась, хоть и похмельная, а кошачья какая-то… А какое лицо у нее было, когда та халдейка на нас наехала, прямо боевая эльфийка из компьютерной игры! А это ее вульгарное «Вэк!»? Раньше точно такого не было!

Каплунова лишь пожала плечами.

– Ну знаешь, если бы я столько выпила, сколько она вчера… Хотя ты прав, обычно Муся была совсем другая.

– Ну! – закатил глаза Бахур. – Она – это она! А ты – это ты! Ее тут нет, а ты есть! Может, выпьем по этому случаю? – предложил Андрей, решив перевести разговор в приятное для него русло.

– Я и говорю ему, – всхлипнула Алиса, предавшись воспоминаниям, – может, по пиву? А он и говорит, мол, что пиво? Вода… И достал из своей сумки бутылку американского бренди… И тут в нашу дверь постучали. Я подумала, что это ты, и открыла, не спросив, и мне сразу в лоб, так что я прямо и села на…пятую точку… Андрей пробовал драться, но его сразу же той самой бутылкой по чайнику… Он потерял сознание, и брык на пол. А надо мной стоит такой здоровенный мужик с зеленой мордой, я еще подумала что крашеная, а потом смотрю – это от природы такой цве-ет! – взрыдала Каплунова. – А второй…

– Погоди! Какой второй? – не поняла я.

– Так там их двое было – второй еще с клыка-ами, – новая порция слез. – Он и говорит, мол, это не та! Тут зеленый и говорит: «Как не та?» И как схватил меня за горло! «Говори, стерва, где Камень Великого?!» – Я ему: «Не знаю ничего…» – А он: «Мы знаем, что он у вас, и ни перед чем не остановимся, чтобы узнать, где вы спрятали святой талисман!» А клыкастый с таким вот акцентом: «Ах, какое дело, наш святыня по воле сутба, досталась долговязый лахматый блондынка! Говоры, гыде эта баба? Где этот вэдма?!» – это он про тебя так… – Я им говорю, она, то есть ты, мол, ушла, и больше я ничего не знаю, честное слово… – жалобно пропищала Алиса. – Тогда второй, зеленый, и говорит, мол, Тован, грузи этих обоих, там узнаем, кто кого обманул и кто будет отвечать за свои слова. А мне, мол, будешь кричать, и я тебя двину так же, как твоего дружка, и ты замолкнешь навсегда. Вывели они меня в тамбур, а клыкастый выволок Андрея, а потом меня чем-то вырубили, какой-то вонючей химией, и…

– Прикол! – прошептала я, сообразив, что к чему. – Они пришли за мной, а я была в соседнем вагоне…

– Пока ты там дрыхла, нас чуть не убили… – всхлипнула Алиса.

– А чего мне было делать? – фыркнула я. – Вы в купе Бахура так пыхтели, что я постеснялась вас беспокоить.

– Мы от бандосов отбивались… А ты что подумала?! – настала очередь брюнетки возмущаться.

– Ну, вот видишь, что бывает, если о других плохо думать, – глубокомысленно заметила я, осматриваясь.

Камера явно располагалась под землей, об этом говорили отсутствие окон и заплесневелые влажные стены.

– Только я не поняла, почему они вас сцапали. Зачем?

– Да не мы им нужны, а ты! – воскликнула Алиса. – Они тебя искали! Нас повязали как твоих друзей! Все из-за тебя! – вдруг закричала она и накинулась на меня.

Мне пришлось вспомнить пару приемов муай-тай, чтобы отшвырнуть ее в угол.

– Тебя никто не просил тащиться со мной в Крым.

– Прости меня, Мариночка, – всхлипнула брюнетка. – Просто… Нас били, угрожали, сажали в клетку с тиграми и еще какими-то тварями… Там только тонкая решетка, а за ней охрененные клычища и жала… И все время спрашивали, где ты. Они говорят, ты сперла у них какой-то «Камень Великого Кощея»… Отдала бы ты его, иначе они нас изведут! Жизнь-то дороже! Видишь, что они с Андреем сделали, в тварь какую-то превратили…

– Так это не маска? – я пошатнулась. – Ты не бредишь?! И какой еще Камень? Какого еще Кощея? И не знаю я никакого «Великого Кощея», кроме сказочного Кощея Бессмертного, я честная христианка, если на то пошло! – заверещала я, слегка погрешив против истины, потому что в церкви последний раз была на крестинах двоюродного племянника в позапрошлом году.

«Или все-таки мусульманка?» – усомнилась отчего-то я.

– Так у тебя нет этого треклятого Камня? – переспросила Алиса.

– Я о нем первый раз от тебя услышала, – честно ответила я.

– Муся, не ври! Они убьют нас! Ты последняя наша надежда на спасение, ты взяла у них… – взвизгнула брюнетка.

– Да ничего я у них не брала! – рявкнула я, теряя всякое терпение. – Я в этом мире и двух месяцев не прожила!

– Может, они чего перепутали? Скажи, что делать?!

– Я вообще мало чего понимаю, так что не спрашивай меня ни о чем. Кстати, а Андрей…

– Ох, – всхлипнула светская львица, размазывая грязь по щекам. – Вот это мужчина! Он даже если б знал, где ты, ни за что бы не сказал! – мечтательно закатила заплаканные глаза та и прошептала мне на ухо: – Но в турнире его заставили участвовать из-за нас. Сказали, что или убьют меня и его, или он выйдет на арену. И не просто убьют, а замучают. Андрей… ты не думай, он сопротивлялся и не сдавался, одному бойцу даже руку сломал. Тогда Карабаш с ним что-то сделал, и он в три дня шерстью оброс.

– Зачем?

– Зачем? Да я откуда знаю? Этот Карабас Барабас – псих ненормальный! Они Андрея даже раненого запихнули в доспехи и вывели на бой, чтобы он заманил тебя…

– Какой ужас! А я ничего не поняла! Самовлюбленная дура! А я еще Гаруна дурачком считала… – горько бросила я и возликовала: – Знаешь, а ведь мы спасены!! Один парень пришел со мной на представление, он видел, что нас увели, и обязательно меня найдет. Он ведь маг, да еще какой! Видела бы ты, как мы недавно с одним джинном разобрались…

Мои слова прервал резкий хлопок двери. К ним в подземелье бросили еще двух человек – Андрея и Гаруна.

– Этот малолетний хлыщ пришел с белобрысой мымрой, вместе с ней пусть и сгинет, – прокомментировал один из бандитов. – А может, он прячет Камень по ее наводке.

– Как бы пацана не хватились, – покачал головой его худощавый напарник. – Уж больно приметен. Еще полицию с Инквизицией на ноги поднимут.

– Не успеют, – прошипел здоровяк, закрывая замок.

«Выходит, тут целая банда под видом циркачей! Хорошая идея, ничего не скажешь. Наверное, старый наемник подобрал стаю себе под стать, натаскал, небось еще и кровью повязал… У него опыт матерого головореза и всякие тролли с гоблинами и орками под началом! Какие еще дела они проворачивают? Грабежи? Заказные убийства, кражи, контрабанда, похищения людей? И уж наверняка практикуют черное волшебство! Да, куда смотрит эта их пресловутая Магическая Инквизиция?! Ужас, да и только!» – пронеслось в голове у меня.

Оба были связаны. Лицо мага-недоучки носило явные следы побоев, на Андрея же вообще было страшно смотреть: все его тело было покрыто ранами, ссадинами и синяками.

– Ты в таком состоянии выиграл бой? – осторожно приблизилась к нему я.

– Почти в таком, – ответил он, пытаясь шутить. – Сейчас мне добавили.

– А у Муси нет никакого Камня! – встряла Алиса, косясь на симпатичного студента.

– Почему-то я так и думал, – молвил Андрей и вытер кровь с бороды косматой рукой.

– Да нет, врет она все! – заверещала Каплунова. – Да посмотри на нее, дорогой, она же ни в жизнь не признается! Это ж карпатская ведьма! Выиграла гостиницу, проскочила в этот мир, прискакала в Ахтиар, мужиков здесь меняет! Сначала Камень украла, а теперь за счет наших жизней хочет нажить себе состояние! Подцепила этого сопляка, а он, между прочим, наследник…

– Заткнись! – вне себя замахнулась я на Алису. – Я ничего не крала! И что Гарун наследник чего-то там, слышу первый раз! Он вообще-то студент, на каникулах извозом промышлял. Ты-то откуда о его так называемом богатстве знаешь?

– Не глухая и не дура! – буркнула светская львица. – Слышала, как бандиты беспокоились, что парня искать начнут? Зачем, если он не из богатеньких? Простых людей менты не разыскивают, какой бы там мир ни был. Так что молчи в тряпочку.

– А я ей верю, – вдруг сказал Андрей. – С чего бы Марине врать? Ведь ее тоже схватили и хотят прикончить. Они – просто банда ненормальных убийц, которой командует этот свихнувшийся клоун.

– И что делать? – спросила я.

– Я хочу сказать… – разлепил разбитые губы мажонок.

– После! – оборвал его Бахур и обратился к пленникам. – Живыми они нас не выпустят! Надо что-то делать. У нас есть шанс…

– Какой? – взвизгнула брюнетка.

– Я хочу сказать… – снова подал голос Гарун, но ему не дали договорить и в этот раз.

Дверь в наше узилище открылась, и вошли трое с длинными мечами в руках: орк, тролль и гном. Следом за ними появился Карабаш.

«Мальчики заигрались в рыцарей, даже убивать людей решили древним способом».

Я не отрывала взгляда от лица одного из них. Этот одноглазый бородатый коротышка был мне определенно знаком! Не может быть! Да это же…

«Точно! Это же тот самый, у которого я отобрала на пляже пончик».

– Где «Камень Великого Кощея»?! – рявкнул гном.

– Камень? – переспросила я, чтобы потянуть время. – Великого? Кощея?! Не знаю я никакого вашего Кощея-Мащея! Ни Бессмертного, ни смертного!

– Камень!! – подтвердил гном. – Блестящий такой круглый камень. Я знаю, что он у тебя! Точно знаю! Ты унесла его из «Перекрестка», выиграв у этого задрипанного торговца душами!

Я вспомнила о побрякушках, обнаруженных в сумочке по приезде в Ахтиар.

– Все это из-за паршивой бижутерии? – я перевела взгляд на бар Аббаса. – Она что, была вам дорога как память о покойном дедуле?

– Не смей, отродье горных колдунов, марать своим грязным языком имя моего деда!! – взвыл Карабаш. – Отдавай!

– Да что именно вам отдать?!

– Решила дурочку сыграть? Будет тебе такая радость! Ты играла в казино в Киеве?

– Ну, играла…

– Ты выиграла там такой кулон с небольшим прозрачным камнем?

– Ну-у! – неуверенно протянула я. – Может, и выиграла, не помню!

– Отлично! – торжествующе воздел палец вверх директор цирка. – Так вот, этот камень – он из серьги самой Кали, точнее, одного из ее земных воплощений. Это и есть «Камень Великого Кощея» – мужа Кали, святыня нашей Черной веры!

– Я должен был украсть этот камен у Чичикова, который купил его у деловых ребят, которые потянули его из запасников Киевского исторического музея, – тоном школьного учителя произнес гном. – Он там числился как стекляшка. Но легавые из Магической Инквизиции и еще эта чертова СБУ упали нам на хвост, когда я засветился в том мерзком казино, и мне пришлось спастись бегством. Ну, я и не успел сделать дело, – он нервно хохотнул. – Дальше всего-то надо было снять тебя с поезда, забрать Камень и пришить, чтобы ты не проболталась. Но мы почему-то промахнулись и схватили не тех.

– Да, – подтвердил бар Аббас. – Мы быстро разобрались, что к чему, и пытались отобрать у тебя Камень, но ты в своем чертовом отеле была, как за каменной стеной. Несколько операций по захвату провалились. Но вот теперь, наконец, мы добрались до тебя. Сама прибежала, как дура. Итак, где ты прячешь Камень? Ну, говори! И если скажешь, что ты его проглотила, я выпотрошу тебя, как карася! – надвинулся на меня головорез. – Сама привидением станешь.

– Так, – закивала я. – Теперь поняла…

– Ну, и где он?! – взревел красноносый гном.

– Я бы обязательно его отдала, – поспешно согласилась я.

– Вот именно! – зловеще процедил Карабаш. – И отдашь…

– Не отдам, – с обреченной отвагой бросила я. – Потому что у меня его и правда нет.

В подземелье воцарилась зловещая тишина.

– Что? Что ты сказала?! – еще больше побагровел гном.

– У меня его нет! – закричала я им в лицо. – Я его… цыганам отдала. И нечего на меня так пялиться! Лучше разберитесь с этим вашим одноглазым идиотом, это ж он провалил дело!

Бандиты просто онемели от такой наглости.

– Как… отдала?! – икнул гном. – Каким еще цыганам?!

– Врешь! Не верю! Такой артефакт – цыганам? Ведьма? Сама отдала?! – пробормотал бар Аббас и тут же взвыл. – Точно врешь ведь, зараза! Хочешь сама Камень прибрать?!

– У-х-ха-ха-а!! – загоготал Карабаш. – Играть со мной вздумала? Решила и в долю войти, и шкуру спасти?! Зря стараешься, отродье горных ведьм! Камень нам нужен позарез, ибо кое-кто обещал нам за него настоящую цену!

– И что это, интересно, за такой богатенький коллекционер в Ахтиаре объявился? – поинтересовалась я.

– Да при чем тут этот ваш Ахтиар?! – грохнул легионер. – Это заказ, если хочешь знать, с Туманного Берега! О, так ты небось и не знаешь!

– Не знаю! – покладисто согласилась я.

– Пять! Пять миллионов золотых! – возопил бар Аббас. – Теперь знаешь. Ты держала в руках пять миллионов золотых! Люди из-за моря обещали мне за него столько…

– За какой-то камень?

– За какой-то?! – заревел главарь. – Да ты идиотка! «Камень Великого Кощея» украшал царственный скипетр древних Темных Властелинов!

– Мы, кстати, и сам скипетр добыли…

Из-за спины обер-циркача появился мужичонка в чешуйчатом лапсердаке, неся почерневшую от времени кость в рост человека, отделанную бледным золотом. На вершине ее сиял угрюмым отблеском черный опал, который держали не то когти, не то щупальца из того же золота.

– Видишь? – торжествующе прогудел злодей. – Нашли его в замке у одного барона в Баварии. Тот и не знал, что за хрень у него хранится. Подменили точно таким же – старый хрыч и не заметил. Вот это, – он ткнул в опал, – это «Глаз князя Ужаса». Вот это – ткнул в рубин рядом, – «Нос богини Смерти». А вот тут, – корявый палец указал на гнездо с отогнутыми толстыми золотыми лапками чуть ниже навершия, – должен быть «Камень Великого Кощея». Маги-то светлые все добро в вашем мире попрятали, думали, не доберемся!

Признаться, мне стало страшно. Как я мимоходом успела узнать от Гаруна, в этом мире считалось, что древнее зло, к коему были причастны Темные Властелины, было погребено вместе с одним из них в недрах проклятой горы Гуул после Великого Землетрясения скоро уже как три века. А вот теперь что выясняется…

– Ну, давай, говори, где Камень?! – бесновался бар Аббас, потрясая посохом. – Говори, сучка, а то сейчас начнем твоих дружков резать на кусочки! На маленькие! С кого начать? – уставился он на пленников налитыми кровью глазами. – С этой глупой бабы? Или с красавчика-любовничка твоего? Или с мохнатой псины? Нет, его я лучше превращу в настоящую собаку и продам в зоопарк!

– Гарун вдруг забормотал речитативом.

Дальше пошли слова незнакомого языка.

– Заткни его, – буркнул Карабаш орку.

– Не можно, – угрюмо посмотрел на него тот. – Нельзя даже смертнику молиться мешать, Отец-Владыка обидится, если прервать ритуал произнесения Его истинногоимени.

Ого, а мой юный ухажер произносил истинное имя владыки мрака. Причем, похоже, знал его все целиком. Во всяком случае, много больше, чем обычные люди и даже маги…

Неужели Гарун тайный поклонник мрака, служитель демонической Черной Церкви?!! Так чего ж он тогда до сих пор не разобрался с привидением?

– пел хорошо поставленным голосом юноша. —

– Надо же, наш человек… – умильно улыбнулся тролль. – Ишь, как выводит! Не боись, парниша, я тебя не больно зарежу. Чик – и все! И примет тебя праотец наш Владыка Преисподней!

выкрикнул юноша, и, прокусив губу, плюнул кровью.

И угодил прямо в навершие посоха!

За какую-то долю секунды до того, как ЭТО случилось, я что-то почуяла и даже поняла. Понял, видать, и бар Аббас, который, вдруг побледнев, начал было поворачиваться к Гаруну.

Но тут черный опал, украшавший посох, плеснул мне в глаза мертвенным ярким светом, словно вдруг обретшая яркость солнца зимняя Луна.

И одновременно веревки спали с запястий Гаруна и он, воздев руки к каменному, сочащемуся сыростью потолку, выкрикнул:

– Warron!!! Saafas-hatt! Fevkkuerd juoptressaf bcajtsifu!

Неведомая сила расшвыряла бандитов в разные стороны так мощно, что они буквально влипали в стены.

Что-то кричал беснующийся от гнева Карабаш, и, видимо повинуясь его словам, троица кинулась к Гаруну, вернее, двинулась, тяжело переставляя ноги и сгибаясь, будто преодолевая штормовой ветер. Но посох, вырвавшийся из руки остолбеневшего мужика в панцире, вращаясь, как самолетный пропеллер, снес их, раскидав в разные стороны, а затем огрел Карабаша по башке, и тот рухнул на каменные плиты.

Кто-то из циркачей попробовал бежать, но бледное пламя догоняло их и повергало ниц.

– Прости меня, Властелин! – заверещал Воган, склоняясь перед студентом. – Прости, я не узнал тебя! Прошу, не убивай меня, я буду тебе верным слугой!

А потом голос его сорвался, и он брякнулся на пол, тоже отключившись.

Не прошло и пары минут, как все бандиты были повержены, нейтрализованы и обезврежены.

Затем посох, облетев подземелье, тихо скользнул в руку Гаруна и погас.

– Все… целы? – спросил юноша.

Стон Андрея и всхлип Алисы были ему ответом.

– Марина, ты как? – осведомился парень, тяжело опершись на посох.

– Как будто жива, – ответила я, ощупывая себя.

– А, ну да, – слова давались магу с явным трудом. – Ты же из другого мира, должно действовать послабее… Параграф семнадцатый глава пятая учебника малефицистики для служебного пользования. Тогда, будь любезна, свяжи наших хозяев получше, я сейчас никакой.

– И это очень печально… для тебя! – послышался зловещий хохот.

Целый и невредимый бар Аббас поднимался с пола, и в ладонях у него посверкивало пламя неприятного лилового оттенка. Выглядел циркач весьма скверно, как довольно-таки несвежий мертвец…

– Лич! – обреченно выдохнул Гарун.

– Вот именно! – вновь расхохотался Карабаш. – Как говорил один мой знакомый… покойник: «Я мертвый потому, что я глупый!» Скоро вы все с полным правом сможете это сказать, и поэтому…

Грохот за спиной оборвал его излияния.

Переступив через обломки древней двери подземного хода, в подвал вошел милорд Виделорн: ни следа привычных уже тоски и усталости не было на его лице.

– Я вижу, тут хотят обидеть моих друзей? – издевательски осклабился он. – Некоторым следовало бы знать, что в этом случае они будут иметь дело со мной. Тьма побери!

– Ты за Камнем, что ли, пришел? – не очень уверенно осведомился бар Аббас. – Тогда разочарую. Здесь его нет!

– Осторожнее, это лич! – прохрипел Гарун.

– И чему тебя только учили, стюдент? – вздохнул милорд.

– Кто ж тебя делал, красавчика такого? – справился он даже как бы с сочувствием у Карабаша.

– Хочешь знать, кому ты будешь обязан своим жалким концом? – хрипло каркнул директор цирка.

– Нет, хочу посмотреть на кретина и невежду, что так оскорбил своими кривыми ручонками высокое искусство Тьмы! – рявкнул Йохан Бабаевич.

В тот же миг ему в лицо ударила лиловая молния, но на полпути столкнулась с призрачным бичом, вырвавшимся из ладони лорда.

Следующую минуту обстановка выглядела примерно так: бар Аббас выпускал в Виделорна одну за другой инфернальные молнии, а господин Шворцман лениво отбивал их своим магическим кнутом – ни дать ни взять Зорро.

Потом личу это надоело, и он обрушил на Виделорна нечто вроде черного вихря. Тот окутал милорда призрачным плащом и бессильно опал… Темный лорд был цел и невредим – разве что его экзотический головной убор скукожился и задымился, а топазы в очах змия стали мертвыми растрескавшимися стекляшками…

– Так, ты меня достал, тухлятина недоделанная! – деревянным голосом изрек Виделорн, оценив понесенные убытки. – Пора заканчивать. Тьма побери! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!

И рванул ворот шелковой рубахи, вмиг разодрав ее почти до пупа…

На мускулистой груди лорда переливалась многоцветная татуировка в виде вписанной одна в другую многолучевых звезд, наливающаяся неоновым сиянием.

Судя по выражению лица Карабаша, картинка ему совсем не понравилась.

Между ним и Виделорном-Шворцманом вспыхнула багровая дуга – и высохший труп бар Абасса с костяным стуком рухнул на плиты пола… А спустя пару мгновений со стоном опустился на камень пола Виделорн.

На то, чтобы связать бесчувственных врагов подручными средствами, вроде снятых с бандитов ремней, ушло минут десять. За это время с бессильно постанывающего Андрея волшебным образом сошла вся шерсть и лицо стало вполне людским – видать, со смертью лича пропали и его чары.

Все это время Гарун сидел недвижно на полу, вцепившись в посох, а Виделорн пристроился на корточках у стены. И выглядели оба – краше в гроб кладут, причем в буквальном смысле: у покойного бар Аббаса вид был чуть здоровее.

Закончив, я опустилась на колени рядом с Гаруном.

– Ты как? – обеспокоенно ощупала голову блондина. – В порядке?

– Нормально, – он тяжело вздохнул. – До свадьбы заживет.

Я ничего не ответила, только отчего-то покраснела.

– А что это было? – сменила тему. – Ну, это твое заклинание…

– О, это из черной магии.

– Ты и этому учился?

– Это моя будущая специализация, – нехотя процедил мажонок. – Малефицистика.

Ничего себе!

Мой ухажер, такой застенчивый и робкий с виду, не кто иной, как будущий знаток черной магии! Тот, кому никакая частная практика не грозит, а уготован прямой путь в члены Магической Инквизиции. В ряды тех, кто должен бороться с частнопрактикующими коллегами. Кто будет выслеживать наводящих порчу колдунов, безболезненно развязывать магические узлы, затянутые наузницами и ведьмачками, и бороться со все еще обитающей в их мире нечистью и нежитью. Аристократы среди магов.

– Вы великолепно управились с личем, милорд, – обратился Гарун к полумертвому Виделорну. – Я бы почел за честь стать вашим учеником!

– Какой же это лич? – просипел Йохан Бабаевич. – Это всего лишь псевдолич – качественное умертвие. Тьма побери! С настоящим личем так просто не управиться – тот бы нас всех тут мог положить к Давдоровой бабушке…

Забрав у валявшегося рядом бандита экстрафон – свой искать времени не было, я попыталась связаться с полицией, но выяснилось, что связи нет. Вероятно, злодеи позаботились, чтобы жертвы не имели ни малейшего шанса вызвать помощь. А может, древние камни, положенные в эпоху власти слуг Мрака, блокировали излучение?

– Марина, поднимись наверх, я точно лестницу не одолею, – попросил Гарун, с трудом вставая.

Его шатало из стороны в сторону.

– Возьми у Карабаша ключи, они в левом кармане, и вызови кого-нибудь.

– Нет уж, выйдем все, – твердо решила я, обнимая парня за талию.

Неторопливо мы поднялись по винтовой лестнице и остановились перед дверью. К замку́ подошел третий ключ, старый, исцарапанный, черной бронзы – под гномий замо́к.

Предвкушая окончание всей этой жуткой истории, я распахнула дверь и замерла.

Да и как не замереть, если тебе в грудь смотрит чуть ли не пара дюжин стальных зрачков?

Тут были и однокурковые с передвижным замком и сдвижными крышками капсюлей армейские «скорпионы». И «драконы» – со своими двенадцатью ударниками и медными спусковыми кнопками, громоздкие, но надежные, и «иноходцы» с движущимися по винтовой резьбе стволами, и «флейты Давдора» с секционной боевой каморой, и даже устаревшие «двурогие змеи» – с парой переворачивающихся стволов центрального боя – каждый на шесть зарядов. Присутствовали тут и несколько людей с самыми обычными автоматами Калашникова, а чуть позади строя торчала парочка бойцов с трубами на плечах, в которых я с неприятным холодком опознала РПО «Шмель».

Словно бы этого было мало, по бокам строя стрелков стояли две фигуры с магическими жезлами.

А потом из-за шеренги грозных бойцов вышел настоящий исполин. Доспехи на него делали наверняка по спецзаказу.

Грозно блестя золотым гербом вольного города на груди, он остановился напротив оторопевших спасенных.

– Марина Образцова, чужеземка и гостья Ахтиара! – загремел его голос из-под прозрачного бронестекла забрала. – Виделорн, лорд Кару, слуга Тьмы! Гарун Рис, горожанин и малефик! Их спутники, чьи имена мне неведомы! Я, сыщик второго ранга Ахтиарской Уголовной Палаты Курбан Текин, обвиняю вас в соучастии в краже, разбое, грабежах, укрывательстве краденого, служении Злу, нарушении Границ Миров без должного разрешения и незаконном мажестве! Именем Его Ханского Высочества я арестовываю вас!

Мне захотелось рассмеяться сквозь слезы…

* * *

– Наверное, во всех полицейских «обезьянниках» всех миров такая убогая обстановка? – брезгливо поморщилась Алиса.

Мы сидели на скамейке в небольшом помещении с плохо оштукатуренными стенами и тупо смотрели на решетку, словно в зверинце. Не хватало только посетителей, пытавшихся сунуть еду в клетку или подразнить зверушек.

Здешний полицейский участок, круглое здание красного кирпича, кишел снующими туда-сюда полицейскими. Они говорили все одновременно, бряцали оружием, трепались с женами по служебным экстрафонам и игнорировали заключенных.

– Не знаю, не с чем сравнить, – ответил Гарун. – Я в подобном заведении в первый раз.

– А я бывала! – почти хвастаясь, ответила я. – И в Москве, и в Париже…

И, поймав удивленные взгляды сокамерников, продолжила:

– Знаете, нигде не поят пивом и нигде, представляете, ну совершенно нигде нет мягких кресел. Все нормально! Деревянная скамья, решетка, и никаких ковров.

– Мы что, так и будем здесь сидеть? – повторил свой вопрос студент.

– А что ты предлагаешь?! Плясать?! Прямо под звон этих красивеньких цепочек? – раздраженно буркнул Виделорн и звякнул дьюритовыми кандалами. – Тьма побери!

Он то и дело морщился. Похоже, блокирующие чары узы из магического гномьего сплава он переносил куда хуже Гаруна – тот почти не потерял бодрости.

– И верно, – ответил мажонок, снова обращаясь ко мне, – всех пьяниц, бродяг, драчунов, и стащивших что-то на рынке, тоже везут сюда?

– А куда же! Все здесь! Но не волнуйся, я чувствую, что тут сейчас только мы.

– А если нам подкинут соседей? – испугалась Алиса. – Каких-нибудь горцев, которые в жизни моются два раза – при рождении и после смерти! Или вообще этих ваших местных гоблинов с орками!

«Сама-то не больно чистая», – почему-то с раздражением подумала я.

Тут же послышались шаркающие шаги, чей-то скрипучий голос, охи-вздохи и звяканье цепей.

Прислушавшись, я различила, как в соседней комнате бубнят голоса полицейских…

– Эх, служба-то, чем дальше, тем суровее… – бормотал один, видно, недавно переведенный в город. – Вот, к примеру, энто, третьего дня зачитал нам приказ офицер из самой этой – управы. Говорят, энта, директива пришла, бороться надо, говорят, с тенденциями. Говорят, очень они опасные, эти тенденции. Любыми путями, написано, от них нужно избавляться! А я вот отродясь этих тенденциев не видел. Орки разбойничали в округе, ну и люди шалили, коней воровали, гоблины-овцекрады были, не без этого! А чтобы тенденции какие – никогда! Вот, думаю, может, кум, у сыщика нашего спросить? Он мужик тертый, крепкий, говорят, однажды пятерых грабителей голыми руками повязал. Небось такой и тенденциев не испугается.

– Э, кум, такая уж у нас служба, – отвечал ему другой голос, постарше. – Это еще когда наместник полицию набирал и объявил, что одни грамотные в нее пойдут, мне старый Рубило и сказал: как хочешь, братец, а я завязываю, потому как если стража грамотной станет, то что честному разбойнику делать прикажешь? В академии, что ль, учиться или на богословском факультете? Ты, мол, грамотный, ты и иди, а мне на покой пора… С тех пор десятый год и тяну лямку. И скажу тебе, чего только не бывало… Вот хоть недавно приказ тоже был, что, мол, нужно искоренять по всему Ахтиару гашиш…

– Да, кум капрал, – встрял третий. – Гашиш – это такая зараза, что…

Вздохнув, я оставила попытки что-то узнать. Вряд ли из разговоров местных стражей порядка можно было извлечь чего путное.

Тут громко застонала Алиса.

– Все! Я больше не могу!

– Чего? – вскинулся Андрей.

– Я… – она стыдливо всхлипнула. – Мне надо… по нужде!

Я постучала по железной решетке, и почти сразу на ее призыв явился полицейский с криво сдвинутой феской на бритой башке.

Это был не простой страж порядка, а нижний чин военной полиции, судя по физиономии, помнивший те времена, когда он был тружеником больших дорог.

Положив руку на карабин, он с ухмылкой спросил:

– Чего шумим, разбойнички и злодеи?!

– Дама хочет в туалет, – заявила я.

– Начинается, – недовольно скривился полицейский-разбойник, но в карман за ключом полез. – Идем, ханум.

Алиса мелкой трусцой унеслась в направлении местного заведения того рода, куда даже короли с президентами ходят пешком.

– А тут, кстати, кормят? – встрепенулась я, внезапно почувствовав острый приступ голода и слюнотечение.

– Эй, а кормить тут будут?

Появился все тот же недовольный страж порядка.

– Что? Тоже в клозет? Может, сразу все пойдете? Или мне вас по очереди туда гонять?

– Нас кормить собираются?! – повторила я вопрос.

– Ну что с людьми поделаешь?! – гыгыкнул абориген. – Да не бойтесь, сейчас оформят вас честь по чести, как положено арестантов, и поставят на довольствие. Конечно, разносолов, как в вашей гостинице, – он ткнул пальцем в меня, – не обещаем, но баланда будет первый сорт!

– Тьма побери! – прорычал его магущество в бессильной злобе.

– Что-то ваша подружка задерживается в туалете, – забеспокоился страж, но та уже появилась.

Алиса вернулась притихшая, загадочная, будто в ее жизни произошло знаменательное событие. К тому же она обеими руками держалась за живот. Я изумленно окинула взглядом ее фигуру, оценив весьма увеличившуюся утробу. Если бы я увидела Каплунову в первый раз, то решила бы, что та беременна, но феномен внезапной беременности солидного срока, насколько мне было известно, в науке и магии не зафиксирован.

Брюнетка молча села на скамейку и сложила руки на коленках.

– Что-то случилось? – Андрей тоже заметил в Алисе перемены.

Когда полицейский закрыл клетку и неспешно удалился, светская львица заговорщицки прошептала:

– У меня очень много новостей!

– Интересно, какие могут быть новости у человека, сходившего в туалет? – изумилась я до глубины души.

– Дело в том, что я там кое-кого встретила, – пояснила Алиса.

– Кого можно встретить в туалете, да еще в полиции? – не поняла я.

Каплунова воровато оглянулась и сказала:

– Я говорила с твоей поварихой, Ла-Заньей, кажется.

Я оторопело глянула на приятельницу.

– Господи, а ее-то за что сюда упрятали? И почему они держат несчастную в туалете?

– Я пошла… по надобности, – начала терпеливо объяснять брюнетка, – и услышала, как меня кто-то зовет. Конечно, я удивилась, потом подошла к окошку и увидела тетку, которая сказала, что она повариха из твоего отеля, Ла-Занья.

– Стоп! – подняла я руку. – А на окнах там есть решетки?!

– Конечно! – пожала плечами Алиса. – А ты что думаешь, если бы не было решеток, так я бы не убежала? Хотя о чем я, мне же некуда бежать!

– Ну и что дальше?

– Она смогла просунуть мне сквозь решетку вот это, – сказала Каплунова и принялась доставать из-под подола продукты.

На лавке появились копченые бараньи ребрышки, обсыпанные чесноком, специями и зеленью, головка домашнего овечьего сыра с разнокалиберными дырочками, ароматные лепешки, помидоры и зеленый лук. Ла-Занья передала еще малосольные огурчики и целую бутылку анисовой водки «специально для ханум Марины».

– Интересно, откуда она узнала, что нас держат в тюряге? – удивилась я.

– Она говорит, ей это какое-то привидение открыло, – пожала плечами Алиса. – Что еще за привидение?

– Да так, – отмахнулась я. – Работает у меня… на полставки. Ну, кто будет пить водку?

– Конечно, лучше бы выпить «Крови заката» или «Ханской милости», как велят обычаи Ахтиара, – молвил Гарун. – Их положено было подать перед тем, как осужденным отрубят головы…

– Заткнись, стюдент, Тьма тебя побери! – рявкнул Виделорн. – Накаркаешь еще…

– Я бы выпил «Вдовы Клико» – настоящего, французского! И закусил бы восточными сладостями, – мечтательно развил любимую тему Андрей.

Он был безумно рад возвращению привычного облика, даже тюрьма его уже не пугала.

– Короче! – прервала беседу я. – Вы будете пить или нет?!

Мои спутники были так голодны, что накинулись на еду, как мухи на мед. Передавали друг другу копчености, сыр, хлеб, закусывали зеленью и отпивали водку из горлышка. Даже Темный Лорд, не чинясь, выпил пару глоточков убойно крепкого напитка со специфическим запахом.

Когда вся еда была уничтожена и вся водка выпита, мы все расслабились, прислонившись спинами к шершавой, плохо окрашенной стене.

Живительное тепло спиртного и волна сытости разливались по нашим измученным несправедливым отношением телам.

– Эх, хорошо водка пошла, никакой баланды не надо. Представляете? Сейчас принесут баланду, а мы сытые! – довольно ухмыльнулась я.

– Хорошо сидим, – вздохнул студент. – В твоей компании я бы не прочь век просидеть. Но вот как теперь доказать тупому сыщику, что мы не виноваты?

– А ничего доказывать не надо! Тупой сыщик и так все понял! – раздался голос за решеткой, и в камере возникла продолжительная пауза.

Сыщик второго ранга Курбан Текин в полной форме грозно возвышался над нами, казалось, заслонив всю решетку широкой грудью.

– Это вы? – сглотнула я. – А мы тут…

– Пьянствуете и обсуждаете меня? – уточнил служитель закона.

– Да мы…

– Не надо! Я слышал все, о чем вы говорили…

– Как это? – наивно осведомился Гарун.

– А так… У нас тут есть маленькое подслушивающее устройство, причем не магическое, – ухмыльнулся он в сторону поднявшего брови юноши, – а электрическое. Преступники, сидя здесь, могут о чем-то переговариваться и разоблачить себя. Вот и вы наговорили с три короба, я аж вспотел.

– Я и не сомневалась, что вы не поверите в нашу виновность! – воскликнула я, судорожно пытаясь вспомнить, не сболтнула ли чего лишнего. – У вас такое лицо умное…

– Вот именно, – скромно подтвердил Курбан и открыл замок. – К тому же за вас поручилось одно особо важное лицо и гномий посланник. А гномьему слову, особенно слову гнома из Варягии, у нас верят. Выходите!

– А… Камень? – полюбопытствовал лорд.

– Будем искать! – бросил сыщик, снимая с его магущества кандалы, а затем освободив от них Гаруна. – Хорошо бы, чтоб он навеки исчез.

– Вы серьезно?! – переспросил мажонок. – Такое сокровище…

– Здесь не шутят, – ответил сыщик и направился в свой кабинет, звякая ключами. – Я так понимаю, что вы уже наклюкались, так что есть не хотите?

– Только пить! – подал голос Гарун.

– Хватит вам, в самом деле! Выметайтесь, пока в карцер для отрезвления не отправил! Да извольте через пару дней явиться, подписать парочку протоколов.

– Ура! – воскликнула я…

– А вас, ханум, я вынужден попросить остаться… – окатил меня как ледяной водой Курбанн. – Равно как и других чужемирцев.

– То есть как?! – пробормотала я. – Но вы же сами сказали, что мы ни в чем…

– Ханум Марина, и вы, уважаемые, – бросил он побледневшим Андрею и Алисе. – Я все понимаю, но войдите и в мое положение – вокруг вас творится Давдор весть что! Пропал ценный и опасный артефакт! И заказчики до сих пор не пойманы.

– Где ж вы их теперь поймаете, спохватились! – процедил Виделорн. – Они небось за морем в своем логовище в Харг-Самратте новый план составляют. Тьма побери!

– При всем к вам уважении, – фыркнул сыщик, – не дело чужинцам обсуждать действия полиции вольного города Ахтиара.

– Это я-то чужинец? – набычился лорд. – Я буду жаловаться! Тьма побери!

– Постойте-постойте! – оборвал его излияния втиснувшийся между ними Гарун. – Я правильно понял, что вы намерены держать мою невестуханум Образцову и ее друзей в тюрьме? Вот так, ни за что ни про что?!

– Помилуйте, уважаемый, ну кто говорит о тюрьме? – как-то растерялся сыщик. – Всего лишь несколько дней, ну, может, неделька в гостевом домике для особо охраняемых свидетелей…

– Мы, черные маги, – самым наглым образом ухмыльнулся Гарун, почему-то подмигнув лорду, – привыкли называть вещи своими именами. Итак, вы намерены засадить тр… четверых невинных людей за решетку! Ну, конечно, эфенди сыщик, чего еще ожидать от бывшего сержанта охранки сепаратистов?

– А это вас, извините, не касается! – взвился Курбан. – Меня амнистировали! По «Закону о примирении нации».

– Верю, – кивнул мажонок. – Но в таком случае вынужден остаться с госпожой Образцовой, поскольку я ее жених и личный секретарь, и где же мне быть, как не при ней!

– Послушайте, молодой человек! – продолжал кипятиться сыщик. – Не надо меня тут шантажировать! Хотите сидеть в тюрьме… за компанию, да ради всех богов и демонов. Но, в конце концов, кто вам сказал, что мне самому это приятно? Но есть законы и правила! Вот если бы имелось поручительство от какого-нибудь солидного лица…

– А мое сойдет? – прозвучало со стороны входа.

Обернувшись, я увидела довольно необычную троицу.

Впереди стоял Муса – в своей привычной железнодорожной форме проводника без знаков различия и в неизменных темных зеркальных очках.

Но вот двое, мужчина и женщина, за его спиной…

За свою не шибко долгую жизнь я повидала разных господ – и отечественного разлива, и иностранных, и из бывших бандитов, и из бывших парторгов. Но вот таких… Разве что пару раз.

Настоящие, природные Господа. И дело даже не в родословной или богатстве, а в том праве повелевать и решать, что не каждому дается. Именно таковы были гости, в присутствии которых даже его магущество не то чтобы стушевался, но несколько полинял.

Даме было лет под пятьдесят, но при этом она была красива той особой чеканной красотой древних статуй, изобличавшей породу, перед которой мне, разбитной лихой журналистке, дочери своего демократического времени и мира, захотелось отвесить поклон… Она чем-то напомнила мне Нефертити или иные египетские изображения. Не сходством черт даже, но общим впечатлением.

Красота ее была оттенена необычным платьем, мягко облекавшим стан и переливавшимся светло-серым, зеленым и красновато-синим. Нитка черного жемчуга с изумрудными подвесками на лебединой шее смотрелась лучше бриллиантовых нагромождений жен олигархов моего мира. Дама, удостоив всех мимолетного взгляда, ласково улыбнулась Гаруну, а потом почему-то – мне.

Муж ее (никем иным этот человек быть не мог) был субъектом иного склада.

Если дама олицетворяла длинную цепь принцесс или иных правительниц за ее спиной, то он, несмотря на традиционную красную фетровую феску, вполне цивильный сюртук, галстук-бабочку и щегольские штиблеты, производил впечатление воина. И не только в могучих плечах, бычьей шее или пиратской полуседой бороде было дело. И уж точно не в феске – мало ли кто носит феску?

Как будто в этот задрипанный участок явилась монаршая чета старых времен – король-рыцарь, переживший немало битв, и его супруга, когда-то завоеванная, и не на турнире, а в смертельной схватке, и уже давно не мыслящая себе жизни без своего давнего победителя.

– Мама, папа, со мной все в порядке! – торопливо, с волнением в голосе сообщил Гарун. – Не стоило волноваться, хотя признаю, вы вовремя.

– Ох, братишка, – покачал головой Муса, – умеешь ты создать близким проблемы.

« Братишка?!»– удивилась я. – Так вот оно что! Но хорош женишок, ловко как скрывал, что один из Проводников приходится ему родным братом… Это получается, что я давно уже могла бы убраться отсюда домой?.. Убью гада!»

– Так будет ли довольно моегопоручительства? – осведомился в пространство глава семьи.

– Безусловно, господин насместник, – сыщик сейчас больше всего напоминал школяра, которому учитель неожиданно устроил выволочку. – Но должен вам сказать, ваш сын мог бы быть более разборчивым в выборе друзей…

Уже развернувшийся было к входу Рис-старший резко обернулся и посмотрел на Курбана Текина так, как будто тот был пустым местом.

– Я полагаю, – с презрительной небрежностью изрек он, – что мой сын достаточно взрослый и разумный человек, чтобы правильно выбирать себе друзей.

И от этих слов сыщик, здоровенный громила, как-то сразу увял и спал с лица.

Мы вышли на улицу – и я еще сильнее удивилась (хотя уж куда дальше).

Перед участком стояла длинная серебристая машина, напоминающая земной «кадиллак» – разве что пониже и поуже. «Стальной змей» – авто, в этом мире занимавшее ту же строку в табели о рангах престижа и в рейтинге цен, как в моем родном мире «бентли». Роскошь на колесах с безумно дорогим магическим двигателем.

– Сынок, ты с нами? – добродушно осведомился отец Гаруна.

– Нет, пап, извини, остались дела в «Удаче».

И я могла поклясться, что супруги как-то неуловимо переглянулись. Потом старик подозвал щелчком пальцев полисмена и что-то сказал ему вполголоса. Сыщик, отсалютовав, кивнул.

Муса подошел ко мне, строго посмотрел прямо мне в глаза, так что Гарун попытался заслонить меня собой. Но старший брат отрицательно покачал головой и сунул в мою руку какой-то конверт.

– Сынок! – позвала дама, уже успевшая сесть в машину.

– Иду, мама! – ответил красавчик, сверкнув своими умопомрачительными серыми глазами.

Автомобиль с семейством Рисов уехал.

– И куда нам теперь? – справилась Алиса, на которую случившееся особого впечатления не произвело.

– Ладно, – смилостивилась я. – Так и быть, поживете пока в «Удаче». А там посмотрим.

* * *

Сыщик оказался настолько любезен, что распорядился подбросить нашу компанию пьяненьких арестантов до отеля на служебном рыдване – старом дребезжащем «дромадере» с прохудившимися трубами и отроду не чищенным медным котлом (что поделать, не в пример спецслужбам, полиция всегда слабо финансировалась, что в других мирах, что в этом).

Выходя из участка, я смогла сполна насладиться мстительным триумфом: четверка гномов, и в их числе мой постоялец, запихивала в новенький черный «кобольд» связанного Прагга. Тот лишь всхлипывал да бормотал, что отдает себя в руки правосудия вольного города Ахтиар и просит его выслушать.

Затем с полчаса жалобно громыхающий всеми своими железными костями паровик попетлял по улочкам Старого Города, и вот мы у черного хода гостиницы.

У входа нас встретила выбежавшая Лорри Лейн.

– Слава Богине, ханум, вы живы!! А мы тут все извелись! – заохала она. – Вы слышали, ханум?! Весь город гудит – на Старой Арене была перестрелка. Куча погибших. Кто говорит – пять человек, кто говорит – десять. Но все утверждают, что живых нет. Болтают, самого Курбана Текина, сыщика знаменитого, оборотень на куски порвал! Клянусь, настоящий оборотень! Говорят, даже песиголовцы там были – прямо не знаю, что и думать! Неужто Тьма возвращается! О, ваше магущество! И вы целы, а говорили вас досуха выпил вампир!

– Врут! – процедил сквозь зубы Виделорн, раздраженный и не на шутку обиженный тем, что о его силе и способностях окружающие столь о низкого мнения. – Это я сожрал вампира! Помоги мне лучше доползти до номера, а то я помру… Тьма побери!

– Мы так за вас волновались… – пискнула Лейн.

– Давай, иди, работать надо! – буркнула я, решив не вдаваться в подробности.

Сдав еле живых Алису и Андрея на руки Ла-Занье, я поднялась к себе в апартаменты.

Мне хотелось лишь одного – спать!

В конце концов, дела – гостиница, привидение, Проводники, магия, все эти ахтиарские интриги и сам господин сыщик второго ранга Курбан Текин могли подождать.

Глава 13

Волчий вой

– Я давно хотел поговорить с тобой, Марина… – вздохнул лорд Виделорн.

Мы сидели в его номере. Темный по обыкновению был слегка нетрезв и с печалью в глазах посматривал в окно.

В четырехкомнатном номере его магущество занимал только одну комнату. В остальных квартировали лекарь и телохранители, причем лорд выбрал не самую большую.

Судя по беспорядку в «Алмазных» апартаментах, основным занятием Виделорна были выпивка да плевание косточками от слив в экран громадного иллювизора.

Лорд снова посмотрел в окно с таким выражением, будто там ошивался палач со смертным приговором в кармане – персонально для него, Йохана Бабаевича Шворцмана (хотя за окном был всего лишь уютный дворик отеля, с фонтанчиками, деревьями, газонами и статуэтками).

В комнате имелись роскошный диван и кресла, в одном из которых сейчас устроилась я, но Виделорн сидел на простом деревянном стуле. Да и вообще, то ли благодаря слегка унылой роже милорда, то ли еще почему, но, несмотря на золотые парчовые обои и хрустальные плафоны бра, номер напоминал какую-то контору. То ли на лорда так угнетающе подействовала история с шайкой Карабаша бар Аббаса, то ли еще что, но его магущество заметно скис за последнее время.

Признаться, я и сама пока еще полностью не восстановилась, а мои соотечественники (или правильнее сопланетники?) так и вообще нуждались в длительной реабилитации. Спасибо, связи моего секретаря-управляющего помогли. Блондинчик замолвил пару слов своему почтеннейшему родителю и по личной протекции каймакан-бея Алису с Сергеем отправили подлечиться в один из лучших санаториев Ялты (да, здесь тоже был свой Южный берег со своей очень пафосной курортной Ялтой).

Да и вообще парень, которому уже не было нужды скрывать свое происхождение, страшно заважничал. Еще бы, сын губернатора, принц-мурза из второго по значимости (после ханского) аристократического кырымского рода, будущий офицер Магической Инквизиции (Зубейда вообще насплетничала, что блондина, типа, собираются сделать заместителем Великого инквизитора). В общем, осмелел дерзкий мажонок, стал позволять себе значительно больше, чем тогда, когда был просто студентом-недоучкой. Не то чтобы я сильно возражала, но все-таки субординация есть субординация. Никто его от должности моего управляющего и личного секретаря не освобождал! Пока…

– Так о чем бишь я? – спохватился лорд, как будто пытавшийся уловить некую вертевшуюся в голове мысль.

– Вы пригласили меня, чтобы поговорить, – мягко напомнила я.

– Ага, точно… Тьма побери! Но если ты не возражаешь, я совмещу это с тем, что заморю червячка… Весь день на ногах, надо было кое-что уладить, и, сама понимаешь, проголодался. Питаться в этих уличных забегаловках не по мне, – лорд скривился. – Я ж не ведущий какого-нибудь там кулинарного шоу, типа «Жуткая еда». Невкусно, жирно, изжога потом и еще заразу какую подхватить можно, если вдруг хозяева кошку или собачку плохо прожарили. Тьма побери!

Я лишь покачала головой, поразившись снобизму господина милорда – местной кухней я была, как уже говорилось, покорена бесповоротно и сразу. Однако Сакиам как-то сказал мне, что у черных магов обычно напрочь испорчено пищеварение из-за всех тех эликсиров и снадобий, которыми они поддерживают колдовскую силу. Наверное, Шворцман просто не в духе из-за гастрита.

– Эй, там! – нетерпеливо позвал милорд, и на зов явился один из его телохранителей, Прамп или Рюмп, гноллей я так и не научилась различать. – Принеси мне из бара хорошего холодного пива и щупальценосных креветок на гриле. Они здесь просто умопомрачительные, молодец, ханум Ла-Занья. И коньяка не забудь, Тьма тебя побери!

Исполин стрелой умчался и минуты через три вернулся с кружкой ароматного, холодного, светлого пива и блюдом с огромными креветками, при взгляде на которых на язык невольно просилось что-нибудь вроде сакраментального: «Ктулху фхтагн!». Милорд отхлебнул половину кружки одним мощным глотком, слопал пару «ктулхов», «заполировал» все это бокальчиком коньяка и немножко повеселел.

Я покосилась на разнокалиберную стеклопосуду в углу и мысленно ругнула горничных – те в номер к «жрецу-колдуну» заходить опасались.

Если Виделорн продолжит и дальше в том же духе заливать депрессию, то через пару месяцев у меня в «Удаче» будет обитать ходячее стихийное бедствие – Темный маг-алкоголик. А может дело в другом? Последние пару дней он что-то нервничает, и пожаловался, что ему мерещится слежка.

Интересно, у Темных Властелинов бывает паранойя?

– Итак, душа моя, давай начнем разговор, – вполне трезвым взглядом уставился маг на меня, как только гнолль отошел.

И у меня появилось неприятное чувство, что он читает мои мысли, как открытую книгу.

– Я слышал, ты подала прошение в Магистерий? Тьма побери!

Я не обсуждала это ни с кем, только с Гаруном, но кивнула.

– На простое возвращение или на постоянную открытую визу? – деловито осведомился милорд.

– И на то, и на другое. Гарун посоветовал. Я пока в местных законах не очень разбираюсь.

– Деточка… – он откинулся на спинку стула, – не хочу тебя огорчать, но… Я не имею права говорить всего, однако у меня перед Проводниками Магистерия были кое-какие заслуги, и то я ждал постоянную визу одиннадцать лет. Одиннадцать! Тьма побери! Закрытый мир – это не шутка, даже моя матушка, которая… ладно не буду, – скривился лорд. – Так вот, даже она исправно сдавала куда надо тех хмырей, что пытались подрядить ее на открытие незаконных порталов. И это на Туманном Берегу, где всем плевать на законы! Тьма побери!

Он сделал паузу.

Я вновь мысленно выругала местные правила, но что поделаешь. Как ни подумать, а он прав – мир мой и в самом деле относится к закрытым, хоть и не запретным. Запретный – это тот, что вообще запрещено посещать. А закрытый – это всего лишь тот, в котором нельзя создавать легальные порталы и организовывать постоянное сообщение – временно или бессрочно. Мой закрыт бессрочно, до особого распоряжения, причем последний раз вопрос о его открытии должен был решаться в августе 1945-го. Гарун передавал рассказ своего декана – как при виде свежих фото из Хиросимы два чародея высшего ранга упали в обморок…

– Все же есть способы обойти даже самый строгий закон. Ты понимаешь, о чем я?

Я не понимала. Зато поняла другое. Во-первых, кажется, хитромудрый Темный имеет мне что-то предложить. И второе, он предлагает это не по доброте душевной, а потому, что я ему нужна, и видимо, очень нужна. Но в каком качестве? Любовницы? Это вряд ли – из собранного на Йохана Бабаевича еще на Земле досье следовало, что он предпочитает экзотических азиатских красавиц. Ученицы? Это ближе к делу. Слыхала я, что для черного мага нет большей радости, как совратить на путь сужения Нижним Мирам человека со светлой силой. А уж тем более скьяву, сиречь горную ведьму. Это вообще небось как у меня в мире на Олимпиаде золото взять!

– Хорошо! – истолковал он молчание по-своему. – Значит, придется начать издалека. Тьма побери! Как ты думаешь, почему Земля, с одной стороны, мир закрытый, а с другой, между нею и другими мирами имеется довольно, как это по-русски, а интенсивная торговля и прочие взаимосвязи? Так вот… Есть одно важное обстоятельство, о котором знают лишь высшие посвященные, ну и мы, Темные маги, – он самодовольно осклабился.

В сумочке у меня засвиристел экстрафон, и я, досадливо поморщившись, извлекла его и приложила к уху.

– Ханум, – прожужжал в ухо баритон метрдотеля. – Тут к нам пришли постояльцы. Много, целая толпа!

– Ну так это ж хорошо! – бросила я. – Ты их сам разместишь? Или они такие важные?

– Ханум, я, конечно, прощенья прошу, но вы бы взглянули, – в голосе старшего коридорного звучала некоторая неуверенность. – Опять же документы у них, по-моему, не в порядке…

– Извините, Йохан Бабаевич, – сказала я, поднимаясь с кресла. – Дела требуют…

– Давдор и все его яйца! – желчно бросил темный. – Поговорить спокойно не дадут. Ладно, разберись там и накрути хвосты своим людишкам, потом продолжим.

Налепив на лицо дежурную улыбку, я спустилась в холл.

М-да… Зрелище было необычное даже для Ахтиара. Все помещение наполняла толпа рослых, как на подбор, здоровенных девах с большими… хм… бюстами и в замшевой сбруе, поверх которой были небрежно накинуты плащи из волчьих шкур или черного шелка. На поводках некоторые держали большущих мохнатых серых псов. Среди этой женской команды затесался один-единственный парень – такой же могучий и крепкий, как и его спутницы.

Это что, местный отряд амазонок или в городе намечается филиал конкурса «Лучшая подруга Конана Варвара»?

Причем предводительствовало этой компанией юное рыжеволосое создание лет шестнадцати-семнадцати с кукольным личиком мультяшной школьницы и огромными синими глазами, что называется, на пол-лица. Только косичек с бантиками не хватает! И даже короткое платье из мельчайших золотых колечек с воистину феноменальным декольте не могло стереть эту печать невинности.

– Мир дому сему, – выдохнули розовые изящные губки. – Найдется ли в гостинице этой место для странниц издалека, явившихся по делам своей веры в славный город Ахтиар?

– Вам обычные или «люкс»? – спросила я, пытаясь понять, что же во всем этом не так.

Явно не так! Но вот что? Никакой угрозы не ощущается, и все-таки… Метрдотель что-то говорил про документы… Кстати, где он?

– Я думаю, нам можно и обычные, – тихим журчащим голоском молвила между тем предводительница гостий.

– Для собак у нас есть отдельное помещение со всеми удобствами… – добавила я.

И вот тут-то и началось…

Потом, вспоминая и прокручивая в памяти все случившееся в тот день, я так и не смогла вспомнить, в какой момент все поняла…

Молчала хваленая магическая сила горной ведьмы, молчали колдовские обереги, выбранные и настроенные лично Гаруном, даже Зубейда не почуяла ничего и не прилетела крушить врагов.

Но вот женская и профессиональная интуиция что-то подсказали мне и успели предупредить. Лицо улыбающейся девчонки, точнее, нечто в нем, в неуловимо глумливой ухмылке и невинных вроде глазках выдало ту…

И я успела нагнуться, прежде чем выпущенная юной чертовкой молния разворотила дубовую панель как раз на высоте моей головы.

В следующий миг в моей ладони уже словно сам собой оказался «парабеллум», и два выстрела один за другим срезали в прыжке метнувшегося на меня волка (Ну, конечно, волка, какие к Давдору здешнему собаки?!)

– Мой Шаран! – заверещала высокая фигуристая смуглая шатенка лет двадцати пяти, чьи волосы спускались ниже пояса, и со слезами кинулась обнимать тушу матерого переярка.

Истерика сообщницы и неожиданный отпор с моей стороны несколько озадачили нападавших, и этой секундной паузой воспользовался ворвавшийся внутрь швейцар Казвинд – он, как и всякий тролль, думал, может, и медленно, а вот соображал быстро.

Дважды взмахнув своей позолоченной булавой, он поверг наземь единственного мужчину в этой компании – здоровенного широкоплечего усача в коже и мехах, а затем и кинувшуюся на него с кинжалом темнокожую тетку. Но в следующий миг оказался буквально погребен под грудой истерично визжащих тел.

(Потом опять-таки я не могла не признать, что именно неожиданная атака Казвинда и спасла нас всех, поскольку он отвлек на себя едва ли не четверть бешеных баб).

Из швейцарской вылетели двое вышибал, братья-близнецы Саид Первый и Саид Второй, и без лишних церемоний кинулись с кулаками на незваных посетительниц, даже кого-то успели сбить с ног, прежде чем магические оплеухи швырнули их на пол.

– Хорошо у вас встречают гостей, хозяюшка, – таким же милым голоском сообщила предводительница, почти не изменившись в лице.

Разве что глаза вместо небесной синевы светились густой тьмой, как два провала в Великую Бездну.

– Смотря каких, – так же спокойно ответила я и одну за другой подряд выпустила оставшиеся восемь серебряных пуль прямо в кукольное фарфоровое личико, уже точно зная– не поможет…

Пули высекли искры из невидимого щита в считанных сантиметрах от твари.

– Глупо… так бы, может, и жива осталась… – покачала девчонка головой. – Впрочем… – щелчок пальцев, и по углам и под потолком взорвались, плюнув осколками, все талисманы и обереги. – Волчкам тоже надо ведь покушать…

«Где же Зубейда и Гарун?!» – взвыл внутренний голос.

Я судорожно стала вспоминать заклятия против волков из арсенала деда Гната, но ничего подходящего на ум, как назло, не приходило.

У входа страшно закричал-заревел Казвинд, и тварь подмигнула мне, мол, скоро и ты так же будешь у меня орать.

Глаза ее наливались вытеснявшим черноту багрянцем.

И я поняла, вот сейчас меня будут убивать. Меня, Марину Образцову, не сделавшую никому в жизни зла (ну, почти никому), будут убивать в чужом мире и чужом городе, о котором я месяц назад и не слыхала. Просто убьет ни за что какая-то девка, которую я вижу первый раз в жизни.

«Ой, мамо! – слабо воскликнула где-то в глубине моей души пятилетняя Маричка. – Диду, спасай!»

– Ба-ба-ба, кого я вижу!! Ты все-таки осмелилась припереться сюда, волчья подстилка?! Тьма тебя побери!

На лестнице стоял милорд Виделорн собственной персоной.

– А вот на волка и зверь бежит! – обрадованно заорала девка. – Эй, Виделорн! Это не я пришла, это смерть твоя явилась! Настал твой час! Настал твой час, милашка-Виделорн! Смерть больше не ждет!

– Смерть больше не жде-о-от! – взвыла ее свита.

– Сингира… – рассмеялся Виделорн, казалось, совсем не растерявшись. – Как вообще ты посмела явиться сюда, в приличное общество, не отмывшись! Тьма побери! От тебя же до сих пор за версту смердит, моя дорогая вонючая ведьма!

Что ответила Сингира, я не расслышала: маг резко свел ладони, и по глазам ударил белесый мертвенный свет, а по ушам – дикий грохот. Нечтоневидимой, еле ощутимой змеей выскользнуло из рук мага и ударило в толпу амазонок, вернее, в налившийся багрянцем щит, который поставили гостьи.

Все это я видела, уже лежа на полу.

– Ну и ну! – охая, изрекла составившая мне компанию Зубейда, влетевшая сверху через пробитое перекрытие. – Это ж он их «Копьем Хуббала». Со времен каймакана Искандера Ширина такого не видела!

Из ресторана слышался грохот опрокидываемых стульев и столов, звон стекла, крики и верещание клиентов, ловко сигавших в окна – похоже, опыт революционных Смутных Дней забыт не был.

Тем временем в холле раздалось громкое шипение, словно он наполнился змеями, и все окутало густым белесым дымом, скрывшим «волчиц».

– Эй ты, молодящаяся старая карга! – заревел Виделорн. – Может, хоть людям дашь выйти, они-то каким боком к нашим с тобой разборкам? Тьма побери!

– Ха-ха! – донеслось в ответ из дыма. – Тебе-то что до людишек, ты же Черный Мастер!

– Но я-то каким был, таким и остался, а вот ты изменила своей природе. Волки – твари трусливые… Лицом к лицу решила биться? Тьма побери! Чего бы тебе не прийти сюда ночью и не придавить меня во сне, как ты любишь?

– Еще чего! Во сне! Я хочу увидеть, как ты будешь жрать свои кишки! – девчачий визг вдруг перешел в хриплое рычание, и я даже не удивилась, когда на месте юной девушки из опадающей дымки проступила жуткая двуногая тварь – человекоподобная, но с волчьей головой и в шерсти.

– Ты не только снаружи в дерьме, у тебя оно и в голове! – презрительно прозвучало со стороны лестницы. – Иначе бы ты не сунулась в этот город, где вами пугают детей уже триста лет, и сюда, где тебя ждет хороший сюрприз! Тьма побери! Ты всерьез думаешь уйти из Ахтиара живой?!

– Я не думаю, я уйду живой и с твоей головой под мышкой… Или ты полагаешь, что ваши никчемные маги что-то мне сделают? Или надеешься на здешнее тухлое умертвие?

«Это она про Зубейду, что ли?» – успела удивиться я.

– Но здесь оно тебе не поможет…

– Это не просто умертвие, – послышался ехидный дребезжащий голос. – Это Великое Умертвие, старая грымза!

– Ханум бин Рух, – отвесил Виделорн поклон в пространство, одной рукой отбив два огненных шара. – Не могли бы вы мне помочь…

Из-за покосившейся двери швейцарской важно выбралась Зубейда. И при ее появлении словно холодная морская вода заполнила холл, что-то сильное, старое и надежное, как почуяла я.

И даже волки, уже совсем приготовившиеся подзакусить Саидами, как-то жалобно повизгивая, отбежали к ногам амазонок.

Зубейда оглядела разгромленную гостиницу, со стоическим спокойствием поправила шляпку.

– Ты ж теперь, собаченька, по гроб жизни не расплатишься! – вынесла она свой вердикт. – Даже если твоих холопок оптом в бордель сдать вместе с тобой, и то не хватит… Вот разве шкурой своей, шкура-то у тебя богатая…

Как я ни была занята мыслями о недалекой смерти, однако не могла не поразиться этому дикому зрелищу: напротив милой бабушки с кудельками и при палочке торчало мохнатое клыкастое чудовище вдвое выше ее ростом с многосуставчатыми когтистыми руками-лапами до колен, вокруг головы которого сиял черно-синий нимб с искорками молний в глубине. И платьице-мини, натянутое на это,лишь усугубляло ощущение невероятной жути.

– Убирайся, пока цела! – рыкнула Сингира.

– А то что, убьешь? Ми-илая, – старушка покачала седыми буклями, – меня как-то сам магистр Магической Инквизиции развоплотить пытался, и где он теперь? Ну так что, попробуй, развей меня по ветру! Не выходит? Ну, ежели ты не можешь справиться с заурядным привидением, то тебе тем более ловить нечего! Да-да, нечего ловить…

– Это мы посмотрим! – прорычало оно. – Дайрана, давай…

Девица в белой шкуре, вскинув руку, принялась раскручивать висящие на запястье четки наподобие лассо, но вот то, что получилось, на аркан не походило – стремительно увеличивающееся плоское кольцо яркого ядовито-зеленого огня.

Миг – и оно полетело в сторону Зубейды, на лету срезая колонны и мебель.

«По шестьсот семьдесят восемь бешликов ассигнациями каждый диван! – всполошилась я. – Вот же зараза!»

И, сконцентрировавшись, подняла взглядом стоявший у рецепции мраморный бюст Окая Джамбо и метнула в «ковбой-девицу». К сожалению, промахнулась, напрасно испортив изображение основателя Кырымской республики.

Ханум бин Рух шустро метнулась туда-сюда – огненное колесо послушно следовало за ней под хохот Сингиры.

Но радовалась чертова ведьма рано…

Подпустив смертоносный диск почти вплотную, привидение распахнуло руки, как крылья, летучей мышью взлетело под потолок и, перевернувшись, повисло там, будто истинный нетопырь. Диск попытался повторить маневр, но врубился в стену и разлетелся снопом многоцветных искр. Грудой мрамора и гранита осыпалась облицовка и потолочные мозаики.

– Им же двести лет! – взвизгнула Зубейда. – Сам мастер Мирам Нанси делал! Ну все, мразь мохнатая, вот теперь ты меня разозлила!

Старуха спланировала обратно и швырнула в противницу горстью многоцветных огоньков. Чудовище пошатнулось, исторгнув утробный вой.

Виделорн тем временем тоже не бездельничал: извлек из воздуха призрачный дымный клинок и тут же ринулся в атаку, явно стремясь достать Сингиру лезвием своего магического меча.

– Шворцман, осторожно! – воскликнула я.

На пути мага возникло что-то вроде двуногой каракатицы. Из ее груди выпростались две длинные извивающиеся черные конечности, острые, как копья, и стремительно метнулись к милорду. Любой другой был бы насквозь пронзен этим жутким орудием убийства, но маг уклонился и рубанул мечом.

Без труда отразив его выпад, монстр атаковал Темного Властелина одной из своих извивающихся конечностей.

Маг в ответ ударил «молотом гнева» – в этом заклятье сливалась воедино энергия всех четырех стихий, а потому отразить его было чрезвычайно сложно, однако тварь сделала это без видимого труда, молниеносно воздвигнув защитный экран.

Впрочем, удар был столь силен, что Сингиру сбило с ног откатом, а Дайрану впечатало в стену.

Поток огненного желе длинной струей обрушился на Виделорна, но на пути потока стала Зубейда, и неведомая мощная магия просто стекла с умертвия, не принадлежащего ни Тьме, ни Свету, и равно защищенного от их чар.

И вот тут, собрав внутри себя в кулак всю накопившуюся энергию, я сама ударила по чудищу, послав в него файербол.

Оставив мага в покое, слегка поджаренный огненным шаром каракатоид, словно гигантский паук, переместился на восьми ногощупальцах в мою сторону, и в следующее мгновение Виделорн словно взорвал сжатый в руках невидимый заряд. Сухопутного спрута отбросило прочь, и он, пробив стену, вылетел на улицу.

На второй удар у меня уже не оставалось силы…

– Вейма, выпускай Зверя! – распорядилась, казалось, почти не обескураженная Верховная ведьма волчиц. – Табана, держи старую жужелицу! Гасара, Рубба, кто там еще, заканчивайте тролля потрошить и займитесь скьявой…

Упитанная женщина с явной орочьей примесью в крови, облаченная в пятнистую волчью накидку, хлопнула в ладоши, и ее товарки спустили ошейники волков, прямо-таки рвавшихся в битву.

Но те не кинулись на Виделорна, а образовали на загаженном и замусоренном полу холла кучу малу, окутавшуюся сиреневым сиянием. Через секунду там стоял громадный, с доброго быка волчище.

Все это я увидела краем глаза. В мою сторону двигались с оскалами на залитых кровью, своей ли, чужой на лицах, сразу полдюжины полуголых баб. А та, что шла впереди, поигрывала огненным комочком, перебрасывая его из ладони в ладонь.

– Ну чего, ведьма задрипанная, бум тя щас убивать! – хрипато изрекла огненосная.

Вместо ответа я подняла пистолет, старательно наводя ствол той в лицо.

– Зря, скьява, – зло хохотнула Гасара (а может, Рубба). – Так бы сдохла без мучений, а теперь будет бо-ольно!

Рядом со мной, появилась Ла-Занья, довольно профессионально держа нож обратным хватом. Повариха явно приготовилась погибнуть рядом с хозяйкой, хоть так надеясь отдать долг за спасение названой дочери. И я еще подумала: «Хорошо, что Лорри и Сакиам как раз сегодня отправились на прогулку» (юный лекарь хотел повести девушку в парк и поговорить о Светлой Богине).

Это была последняя мысль перед тем, как я нажала на спуск.

Но выстрелила не в «волчицу», вокруг которой уже засияла аура защитной магии, видимая даже обычному глазу, а в файербол, которым та небрежно жонглировала. Почему я поступила именно так, не смогла бы сказать сама. Наверное, все же отцовская кровь, кровь трех поколений воинов, подсказала, что надо делать.

В холле гостиницы «Удача» словно разорвалась авиабомба.

В себя я пришла, стоя на четвереньках и пытаясь что-то разглядеть сквозь мелькание пятен перед глазами. Пахло раскаленным металлом, озоном, и особенно… свежеподгоревшим шашлыком.

Испуганно скулили волки, слышались жалобные бабьи стенания и плач. А еще, что очень порадовало меня, слышался стон Казвинда. Жив, не сожрали еще верного тролля пока что.

Живы, значит побарахтаемся!

– Дуры! – визгливо доносилось из-за стены сизого чада. – Дуры набитые! Чему я вас учила! Вы не волчицы, вы сучки драные!

– Вижу, моя ученица тебя неприятно удивила?! – сверху донесся хохот милорда, и, подняв голову, я увидела его порхающим под потолком – даже в столь нестандартной ситуации он сохранял некую элегантность.

Внизу, прямо под летающим лордом, прыгал, плюясь огнем, огромный волк. И всякий раз, когда он прыгал, пытаясь достать мага, зверю не хватало считанных сантиметров до изящных лакированных штиблет.

– И это все, чем ты меня думала поразить? – милорд хлопнул волка по носу стеком. – Сингира, ты меня разочаровала! Тьма побери!

Он начертил в воздухе изогнутую змеей руну, на миг полыхнувшую лунным отблеском, и волк покатился по полу, впрочем, чтобы через миг снова вскочить.

– Извини, парниша, – подлетела к волку Зубейда, – тут мне сподручнее будет.

Она легонько хлопнула чудище по загривку, и Зверь…

Нет, он не пал мертвым, не взорвался, не сгорел. Он… рассыпался. На тысячу своих подобий – каждое с новорожденного волчонка!

Это привело наших врагинь в замешательство.

Но, увы, лишь на мгновения, ибо в Зубейду врезалась охваченная синеватым мертвенным сиянием девка, накрепко вцепившись в призрака. Ханум бин Рух попыталась было перейти в эфирную форму, однако не вышло. Похоже, проклятая амазонка применила какое-то непонятное чародейство. Миг – и на месте схватки возникла огромная темная клякса, а когда она пропала, то на полу валялось изломанное тело «волчицы», а вот Зубейды видно не было. Правда, я особо не испугалась за привидение: скорее всего, Зубейду отогнали ненадолго. Однако чтобы их прибить много времени и не нужно…

Между тем маг вновь взмыл к потолку и начал нараспев что-то читать.

К ужасу своему я поняла (откуда?!), что означают слова древнего языка!

–  Мрак – мой плащ.

Ужас – мой слуга!

Яд – мой дар врагам!

Там, где есть зло,

Его позовут…

–  И я приду!!! – взревел лорд и, приземлившись на прожженный ковер, огласил гостиницу раскатами сатанинского хохота.

Мне удалось различить, как изменилась его аура, буквально на глазах. Она как будто наполнилась зловещими скоплениями ледяных игл, которые в безумном танце вращались вокруг черного мага. Лорд изрыгнул крошечный шар огня – миниатюрное солнце, угодившее прямо в неведомо как оказавшихся у него за спиной амазонок. Залп накрыл сразу троих. Затем жидкий, похожий на студень свет выплеснулся на врагов. Виделорн снова выстрелил файерболами. И еще. После каждого нового залпа лорд издавал громкий победный рев, и всякий раз было видно, что противницам все труднее уворачиваться.

Держа в руке призрачный факел, колдун двигался невероятно, нечеловеческибыстро. Своим вторым, магическим зрением я увидела, что Волчья Наездница, вновь принявшая человеческий облик, тщетно старается сбросить с себя призрачные щупальца, с помощью которых Темный поглощал пульсирующую энергию ее магии.

Лорд неистовствовал, оставляя после себя недвижные тела незваных гостей.

Удары и контрудары сыпались градом, черный маг словно исполнял некий танец, скорость которого находилась за гранью людского восприятия. Он бился, как некий тысячерукий бог смерти, его длани взлетали и опадали смертельно опасными пассами.

Он уклонялся, когда на него накидывалась очередная фурия, изящно отмахивался растущими из ладоней огненными веерами, оставляя позади визг и запах опаленного меха. Я бы восхитилась и зааплодировала, если б не необходимость лежать на полу, прикрыв голову руками.

И еще где-то на самом краю сознания промелькнуло, насколько может быть опасен старый «приятель», несмотря ни на что остающийся темной тварью высокого ранга.

Я пропустила момент, когда это случилось.

Сингира вдруг поскользнулась и рухнула, вызвав радостный возглас колдуна. Но тут же, сделав невероятный кульбит, вышла из этого обманного движения и ударила невидимым клинком оказавшегося в пределах его досягаемости Виделорна.

Тот пошатнулся и даже попробовал парировать удар, однако некая невидимая сила подхватила и приподняла его над полом.

За свою карьеру криминального репортера мне приходилось видать всякое – от притонов извращенцев со свежепойманными там депутатами до трупов разнообразного качества и вида. Но даже при этом я все равно испугалась при виде лица милорда.

Он не покраснел и не побледнел, он позеленел…

Видать, опыт все же уступил молодой силе, и чертова волчехвостка поймала темного мага в ловушку.

Ревя и завывая, на Сингиру накинулись два телохранителя лорда, скатившиеся кубарем с лестницы – последний резерв Виделорна. Налетели – и через несколько секунд рухнули на пол, разрубленные неведомой силой каждый на три-четыре части.

Верховная ведьма волков издала торжествующий вой, и, вторя ее голосу, завыли остальные ее приспешники.

Но в следующее мгновение «Удача» содрогнулась от взрыва, вслед за которым послышался металлический грохот. Когда пыль рассеялась, я увидела сквозь пролом в стене то, что осталось от моего кабинета… Что там могло так рвануть, если, конечно, Гарун не притащил туда в мое отсутствие ящик динамита?

Тут с петель слетела входная парадная дверь, и в холл, переступив через тела поверженных амазонок, ворвался, легок на помине, Гарун.

– А вот и новый корм для наших зверушек пришел, – рассмеялась Сингира.

Лишь на ничтожную долю мгновения она отвлеклась, но этого хватило милорду, чтобы вырваться из когтей неведомой волшбы. На этот раз он решил не принимать боя, но попытался удрать через пролом в стене. И тут же отлетел обратно, со стоном распластавшись и не делая попыток подняться.

– Кольцо Фальсара, ничтожество, – процедила Сингира, демонстративно игнорируя Гаруна, который с бешеной скоростью складывал из пальцев какие-то знаки, шевеля губами. – Не могла же я допустить, чтобы ты убежал в самый последний момент…

Мажонок вступил в бой сразу и без дурацких словес. Его скрыл рой разноцветных огоньков и ярких звездочек, но и на месте Сингиры возник вихрь, сочетавший все оттенки серого и черного.

Я поняла, что сейчас творится истинная, недоступная и незнакомая мне высшаямагия, а все прочее было только прелюдией.

Вот два вихря столкнулись, и перед моими глазами все заколыхалось и поплыло, а товарки Сингиры завыли и захохотали, как стая голодных вурдалаков.

А потом оба вихря опали – под торжествующий рев твари. Волчица явно выиграла.

Лицо Гаруна побледнело, дыханье с натужным хрипом рвалось изо рта, будто горло юноши сжала чья-то невидимая рука. Перед его глазами вспыхнули рои разноцветных огоньков и ярких звездочек. Студент явно пытался освободиться от удушающего магического захвата, но все его попытки оказались бесполезными.

Я увидела шевелящиеся в попытке что-то произнести губы милого дружка и ухмыляющуюся звероподобную морду адского отродья…

Слова неведомого заклятья таки разорвали путы, сковывавшие молодого человека, но вот пользы это особой не принесло. Гарун отлетел, как тряпичная кукла, к стене, с размаху ударившись головой, и замер в углу без движения. Вокруг его головы растекалась кровавая лужа.

Чудовище, в котором теперь уже не было ничего человеческого, довольно заухало.

Оно стояло, глядя на меня и на весь мир своими бездонными черно-багряными глазами.

Я четко знала, что это смерть и надежды больше нет.

– Мама… – прошептала я. – Боже, сделай так, чтобы это был сон!

И меня услышали.

В истерические крики, оханье и визг постояльцев, в вой волков и «волчиц» вплелась какая-то новая нота – свистящий грохот, несколько озадачивший меня.

Затем непонятная сила сдвинула просевшие остатки крыши холла и растащила обломки стен. Прямо перед гостиницей заходил на посадку, вращая полудюжиной винтов на коротких мачтах, воздушный корабль с эмблемой Магической Инквизиции на брюхе!

– Нарушителям закона о магии и чародействе! – висевший на шторм-трапе парень в черной железнодорожной форме и зеркальных очках и с непонятным, блестящим никелем карабином на груди выкрикивал приказы в громкоговоритель.

Присмотревшись, я узнала в нем… неуловимого красавца-брюнета Мусу.

– Предлагаю добровольно прекратить незаконную чародейскую деятельность и выходить с поднятыми руками! – кричал он. – Сопротивление бесполезно, работают негаторы волшебства. Предлагаю сдаться и не усугублять свою вину…

Почти голая Волчья Всадница выпрыгнула на улицу в бешеном кульбите и метнула в нависшую над ними огромную металлическую стрекозу огненный шар. Вернее, попыталась – тот, не пролетев и половины пути, истаял в воздухе.

В ответ в нахалку выстрелили сетью на длинном тросе, и ведьма вмиг оказалась подвешенной в воздухе, как рыба на кукане, вереща и дергаясь.

Еще одна «волчица» протянула сведенные руки к аэронефу, но тут уж Муса, отбросив мегафон, выстрелил из карабина, оказавшегося местным бластером или плазмобоем (по крайней мере, результат получился достаточно неаппетитный).

– Уходим, сестрр-ры! – прорычала вернувшая себе свой прежний облик Сингира, из последних сил удерживая радужно переливающий «щит», и стремительные тени попрыгали вниз в свежепробитую дыру в полу.

Одну, нет двоих «амазонок» удалось зацепить метателями сетей, но остальным удалось скрыться внизу.

– Дуры! – пробормотала я, не делая попыток подняться.

Опыт криминального репортера подсказывал, что полиция в таких случаях не склонна разбираться и бьет по всему тому, что движется.

Как бы лорд не напортачил. Но Виделорн, видно, тоже соображал, что к чему, поэтому сидел тихо, как мышь под метлой. Тем более выглядел он скверно…

Но тут же все посторонние мысли вылетели прочь из моей головы.

Гарун!!

В следующие пять минут творился хорошо организованный бедлам…

Сверху спускались на тросах бойцы в доспехах, такие же поднимались в разбитые окна номеров по штурмовым лестницам. Чародеи в балахонах службы Магической Инквизиции деловито ловили расползшихся волчат, которых тут же прятали в герметичные контейнеры с алым цветком – знаком магической опасности. Подоспевшая пожарная команда выводила охающих и визжащих постояльцев, передавая их на попечение целителей. В ряд укладывали трупы волчьих всадниц, некоторые прикрытые лишь символически или полностью, в зависимости от состояния…

Тут же важно прохаживался мой постоялец-гном, важно поглаживая пышные усы и что-то мурлыча под нос. Этому-то что здесь надо? Сидел бы у себя в номере и не высовывался. Нет, чтобы помочь. Зря ему я, что ли, продлила срок пребывания в отеле за счет заведения, когда он, отправив арестованного Прагга в Варягию, решил еще чуток подзадержаться в Ахтиаре?! Нахал, котяра толстый!

Слава Аллаху, кажется, никто из постояльцев не погиб и даже всерьез не пострадал.

Медикусы хлопотали вокруг тролля. Казвинд находил в себе силы еще бурчать, что все в порядке, и он не дал-таки «проклятым сумасшедшим демоницам» отрезать себе самое ценное.

Сверкали прожектора, метались тени…

Целый и почти невредимый Виделорн что-то объяснял долговязому офицеру Инквизиции.

Потом к инквизитору подбежал подчиненный, и до меня донеслось, что, мол, в подвале гостиницы обнаружился заваленный магическим взрывом вход в подземелья, и надо срочно вводить план «Клещи». После чего я получила возможность сильно пополнить свои знания по части местных нецензурных выражений.

Хнычущие постояльцы и посетители ресторана заламывали руки, размазывая по лицу копоть и косметику.

А вездесущие журналисты прыгали вокруг с фотоаппаратами, снимая полуголые телеса звезд высшего света, выглядывающие из-под превращенных в лохмотья платьев. Потом появились телевизионщики.

Но меня, казалось, весь этот кошмар не задевал.

Я стояла на коленях у носилок, на которых распростерся Гарун, не отрывая взгляда от набухающих кровью бинтов, охватывающих голову юноши, и от все более каменеющего лица мага-целителя, пожилого гоблина с золотой цепью какого-то высшего колдовского ранга. И меня ничто не волновало: ни в очередной раз изувеченная гостиница, ни грядущие неизбежные объяснения с полицией и Магической Инквизицией.

Ни даже то, что я только что чудом спаслась от смерти…

Потом рядом со мной на брусчатку тихо опустился бледный как смерть Муса.

– Гарун… что ж ты так?.. – выдавил он из себя, и я различила слезы в уголках глаз этого ледяного красавца. – Ну, зачем ты полез в эти разборки?

– Муса, ты же понимаешь, не всегда можно ждать… Я ведь Присягу принимал – заступать дорогу злу и защищать тех, кто бессилен против чужой силы… Ты ж и сам такой…

Железнодорожник кивнул и потрепал раненого по руке.

– Держись, брат.

Санитары быстро потащили носилки к карете скорой помощи.

Разрыдавшись, я вскочила и ринулась прочь, в темноту ахтиарской ночи, рассеченную, как мечами, светом прожекторов и фар.

Отбежав совсем немного, я без сил опустилась на газон.

Беззвучно шевеля губами, я молилась. Молилась всем богам, каких могла вспомнить!!

Да, я как никогда хотела вернуться в свой родной мир с его «родными» террористами, не катающимися на огненных волках, с его обычными бандитами, не имеющими ручных демонов, с его вороватыми чиновниками и тупыми военачальниками.

Но даже эту самую возможность возвращения я бы не колеблясь отдала лишь за то, чтобы с Гаруном было все в порядке.

«Только бы он жил… Только бы он жил! Все боги, сколько вас ни есть, ну что вам стоит, вы же такие всемогущие – пусть он будет жив!! Я ради этого на все готова!!!»

Дальше мое сознание затуманилось.

Я как сквозь мутное толстое стекло или толщу недвижной воды видела, как Муса возникает из полумрака и, деликатно, но крепко взяв меня за локоть, уводит куда-то в переулок.

Потом короткий провал в памяти, и я обнаруживаю себя лежащей на травке газона. Рядом Муса говорит с кем-то невидимым во тьме – только на фоне зарева над домами виден низкий приземистый силуэт. Проводник зол и раздражен!

– Агент 013, где проход? – грозно цедит он. – Давай, делай скорее, мохнатый!

– Будь уверен, все сделаю! – знакомым голосом отвечает второй. – Вот только ума не приложу, что тут можно поделать-то? Мерзкий перпендикулярный мир!

Я в полном бессилии закрываю глаза… Голоса звучат глухо, как за стеной.

– Придумай что-нибудь, полковник, ты агент или так, недоразумение хвостатое?!

– Да откуда я тут тебе канал-то возьму? Рожу, что ли?

– Да мне-то что? Хочешь – рожай, хочешь – пробивай вручную!

– Ладно, во имя Баст и всех кошачьих! Будет вам канал! Только не отвлекайте, ради Сохмет!!

Невнятное бормотание и непонятный свет.

– Фух, ну, вот и все…

– Смотри, она, кажется, приходит в себя?

– Оригинал доставлен?

– Да уже три минуты как…

С трудом подняв веки, я увидела Мусу, держащего под руку полуобморочную девицу, показавшуюся мне до странности похожей на… на кого же?

Рядом с ней на задних лапах стоял громадный котище.

Завершал эту картинку мерцающий в воздухе лиловым полуовал.

– Агент 013, приступаем к переходу! – распорядился Муса, сдергивая с меня какую-то плетенную из проволоки диадему и водружая на голову той бабенке.

Вперив в меня желтые глазищи, домашний хищник грозно встопорщил усы и возгласил:

– МУТАБОР!!!

Откуда тут говорящий кот?! И что за … Карбофос?

И тут в голове словно взорвалась шутиха, оглушив и засыпав мир цветными искрами.

И я ВСЕ ВСПОМНИЛА…

– Алина, не мешкай, вперед! – рявкнули в один голос кот и Алекс.

И я, вскочив с земли (откуда только силы взялись!), рванулась прямо в сияние…

Эпилог

Конец – делу венец?

Солнце опустилось за недалекие горы, вечерние сумерки накрыли Ахтиар, лучи играли золотистыми бликами на белоснежных остроконечных вершинах. Дверь в одном из особнячков на окраине города отворилась, на пороге появился высокий человек, одетый в серо-синий плащ. Неизвестный постоял на пороге дома, оглядывая улицу, и вновь скрылся.

Спустя минуту к дому подъехал небольшой паровичок, из которого вышли молодой человек довольно-таки разгильдяйского вида и девушка в длинном лиловом открытом платье с цепью члена Гильдии рестораторов и гостиновладельцев.

Марина, деликатно поддерживаемая под локоток Гаруном, прошла полутемную переднюю и, поднявшись по винтовой лестнице, оказалась в изящном небольшом зале под стеклянным куполом-ротондой.

И замерла на месте…

Вот, значит, кто будет решать ее участь. Рея, Судьба и Ахтиар преподнесли очередной сюрприз – все вместе.

– Ты, Маричка, сидай, в ногах правды нет, – поприветствовала ее Василина Ивановна Ирчан, соседка деда Гната и наставница мамы в искусстве травницы.

– И ты присаживайся, брат, разговор может быть долгим, – поддержал старушку Муса.

Марина лишь нашла в себе силы кивком поприветствовать Василину Ивановну (сероглазого девушка проигнорировала) и села на диван зеленой тонкой кожи. Слева от нее примостился Гарун.

Несколько секунд Образцова изучала этих двоих, которые, как сказал девушке притащивший ее сюда блондинчик, решат ее судьбу. Вот уж парочка, вот уж контраст!

Василина Ивановна была в своем неизменном одеянии – старые потертые, но аккуратные сапоги, черная понева из грубой шерсти, безрукавка мехом внутрь и белоснежная вышитая рубаха. Да еще монисто из вытертых золотых монет-дукатов и черно-красный платок, повязанный почему-то наподобие чалмы.

А вот Муса…

Ничего от железнодорожника в затертой униформе и зеркальных очках. Белый камзол, достойный короля, плащ того оттенка, что дают вечерние зимние тени на белом снегу – изысканный и изящный кавалер из телевизионного костюмно-исторического сериала. Разве что шпаги не хватает, вместо нее в чехле на перевязи резной жезл с драконом, вцепившемся в собственный хвост – символ магов, которым подвластны пути между измерениями. На лице правильных очертаний с изящными линиями скул и носа выделялись огромные зелено-синие (а не серые, как прежде?!) ледяные глаза. Безупречный изгиб губ, изящная дуга бровей.

– Итак, – начал Муса. – Я, Проводник по Дорогам Миров и Запретным Путям, позволю себе начать. В Коллегию Путейцев из Магического круга поступила на рассмотрение просьба чужемирки Марины из рода Образцовых, владелицы гостиницы «Удача» о получении вида на жительство в Кырымском ханстве. Для чего согласно Авалонскому договору от пятьсот семнадцатого года месяца бодуна тридцать пятого числа, – молодой человек сделал паузу, – была в качестве поручительницы приглашена старейшина клана матери просительницы, верховная ведьма карпатского ковена Василина Ирчан с Земли. Общественным ходатаем за рекомую Марину вызвался Гарун ар Рашид Ширин…

Блондинчик хитро подмигнул подруге, держись, мол.

– Если ни у кого нет желания высказаться, то я прошу ханум Василину сообщить соискательнице и просительнице наше решение.

Василина Ивановна повернула голову, словно чтобы лучше разглядеть девушку, и на ее губах возникла странная улыбка…

– Так от бегала твоя мамця от судьбы, да и ты бегала, а все ж не убегли от нее, даже по Запретным дорогам… – как бы между делом молвила она Образцовой.

– Ханум ведьма, – заторопился отчего-то Муса, как будто гостья с Земли коснулась некоей запретной темы, – нужда диктует нам…

– Нужда, она, знаешь, разная бывает, хлопец, большая чи малая, – вмиг посуровела Василина Ивановна. – Когда на вашу Рею при моем отце колдуны нехорошие полезли, ну те самые, в черных мундирах с молниями на воротниках, вы тоже много чего говорили и просили у нас. А нам небось тогда тяжелее стократно приходилося. Долги за вами большие, а вы вот даже обычную дивчину домой отпустить не можете…

– Марина не обычная! – запротестовал Гарун.

– А ты, парубок, пока помовчи! – сухой старческий палец ткнул в студента. – Ты никак в Поборники Маричке записался? А потянешь? Это ж не просто спать с ведьмой. Ейная прабабка трех Поборников, помнится, схоронила.

Под ее хмурым взглядом Гарун умолк.

– Ханум Василина… – вновь встрял Муса. – Давайте все-таки не будем вмешивать личные вопросы в межмировое право…

– Тю на тебя, прямо так срочно и решить, здесь и сейчас? Уж и подождать нельзя? – теперь суровую даму сменила лукавая бабушка.

– Мы-то можем подождать, ониждать не будут… – печально вздохнул Ширин-старший.

– Ты предлагаешь бросить кости первыми, чи усе ж дождемся броска Cудьбы? Ты ж знаешь, когда кости брошены, может случиться шо угодно, прежде всего с тем, кто сделал первый ход…

– Эй, бабця Василина, – не выдержала Образцова, которой вся эта потусторонне-зловещая дискуссия с намеками и недоговоренностями уже начала надоедать хуже горькой редьки. – А у меня тут право голоса вообще есть? Или это меня тут в кости разыгрывать будут?!

Все трое, замолчав, озадаченно уставились на Марину, как будто с ними заговорил стул или самовар. Но лица у всех трех отражали совершенно разные чувства.

Гарун прямо светился радостью и гордостью за хозяйку, Муса напротив – излучал тревогу и недоумение пополам с глухой тоской, а вот Василина Ивановна… Василина Ивановна внешне оставалась невозмутимой, но было что-то в ее глазах, какая-то добродушная довольная хитринка. Словно бы захлопнулась, наконец, давно поставленная ловушка.

– Ну, добре… – протянула она, – если ты, доню, так хочешь. Два человека, один дроу и Темный лорд гадали на тебя на рунах, на картах, – в сморщенной ладони бабульки появилась затертая до невозможности колода, – на хрустале, и на воде. Не буду вдаваться в подробности, но вышло так, шо твоя судьба, дытыно, вплетена в судьбу Реи намертво. В таких случаях даже высший Круг Магов не даст разрешения чужаку пересечь Рубежи. Усе дело в Камне…

Марина невольно поднялась с места…

– Да что такое этот ваш камень?! – выкрикнула она.

Василина Ивановна промолчала.

Зато в разговор вступил Муса Ширин.

– Это не просто камень. Это последний из известных нам Ключей к магии Древних.

– Ничего не понимаю, – отозвалась Марина, несколько ошеломленная новым поворотом дел. – Что еще за «древние» какие-то?

– «Древние», дытынко, то, как бы тебе растолковать, название всех местных вымерших рас, которые старше любой из ныне существующих, – пояснила карпатская ведьма. – Наша с тобой Земля своих Древних не имела, слава богу, они лишь посещали ее когда-то… Толком никто не знает, шо они такое были, разве шо Небеса.

– Древние жили и умерли в предыдущие эоны, – продолжил Муса. – Больше о них почти ничего неизвестно, за исключением того, что у них имелись могучие враги, которые тоже, видимо, погибли. Сейчас кое-где на Рее можно увидеть их развалины – мертвые, словно окаменевшее динозавровое дерьмо. Однако все истинные маги, что достойны доверия, к Древним относятся с опасением и даже страхом. Но магия их жива до сих пор и иногда проявляется, и все проявления ее всегда порождали великие бедствия. Четыре тысячи лет назад во время войны со светлыми эльфами и людьми один дроу привел в действие Трон Тьмы – артефакт Древних. И настали века Великого холода. Лишь через пять столетий льды отступили… Но искатели жутких тайн не переводятся. О Камне узнали темные владыки и послали на его поиски Карабаша бар Аббаса.

Проводник зло фыркнул.

– К счастью, Карабаш и его хозяева толком не поняли, с чем имеют дело…

– Но ведь чертов Кащеев Камень погиб! – напомнила Марина.

Повисло молчание.

– Есть одно но… – заговорила Василина Ивановна. – Уничтожив Камень, вы не уничтожили полностью его силу. Часть ее каким-то непостижимым образом передалась тебе. Твоя линия, доню, вплелась в линии этого мира прочно и неразрывно.

– И?.. – с надеждой молвила девушка.

– Выслушай наше решение! – торжественно возгласил Муса. – Принимаем его согласно Авалонскому договору!

Василина Ивановна щелкнула пальцами.

Легкая розовая вспышка – и на столе возникла исписанная замысловатыми каракулями пергаментная хартия, скрепленная тяжелой золотой печатью.

– Этой бумагой тебе даруется полноправное подданство Кырымского ханства, что на планете Рея!

– Ничего себе! – выдавила из себя журналистка.

Не вид на жительство, но полноправное подданство. Она и не мечтала о подобном.

– Поразительно! – просиял Гарун.

– То ще не усе, – продолжила Василина Ивановна. – В твоей судьбе, доню, я, и не только я, похоже, увидела ще шось. Шось такое, про шо ты, хлопчик, не договариваешь…

– Верно, – согласился Проводник. – И тут я воспользуюсь своим правом и не открою увиденного. И не сердись, – обратился он к порывисто обернувшейся в его сторону Марине. – Часто бывает так, что порой лучше чего-то не знать. Зная нечто о будущем, ты можешь изменить его. Но, называя его вслух, сам приковываешь себя к нему… Есть вещи, о которых я не стану ничего говорить, и оставим это…

– Ханум поручительница, – заявил Гарун, – позвольте мне быть спутником и Поборником Марины…

– Дозволяю, хлопче-молодче. И пусть будет с тобой, Маричка, мое благословение…

Блондин взял все еще пребывающую в прострации девушку за руку, и они вместе покинули кабинет.

Оставшись вдвоем, молодой Проводник и старая карпатская ведьма долго молчали.

– Ты усе правильно сделал, парубок. Наши миры сплетены воедино судьбой, но право решать у каждого свое… Спасибо тебе за твою мудрость, Проводник, она у тебя велика не по годам…

– Вам спасибо, ханум Василина… Но почему… – хозяин дорог между мирами умолк.

– Договаривай уж… – то ли попросила, то ли приказала старая дама.

– Вы сказали, что даете ей благословение… Благословение? Я правильно понял?

– Верно, хлопче, ты не ошибся. Я дала ей то, шо ты когда-то просил у меня и чего, увы, не могла дать ни тебе, ни, наверное, никому в этом мире.

– Но почему? – только и спросил молодой человек.

– Тому шо в ней я уверена, потому как наша, карпатская кровь. А в тебе, молодец, извини, нет.

* * *

– Алина, в который раз уже повторяю, у меня не было выхода! – агент 013 задрал хвост трубой. – У меня совершенно не было выхода!

Оторвавшись от экрана, на котором в очередной раз крутилась запись «душепищательного», как выражался один знакомый колдун, действа – решения судьбы Марины Образцовой, которой я была почти два месяца, я некоторое время размышляла на тему: сказать коту-профессору, что спасла его упитанную тушку от участи стать блюдом высокой кулинарии народа врумелей, или все таки нет? И в очередной раз решила промолчать. Даже говорить, что в образе усатого гнома он мне больше нравился, и то не стала!

– Ну, хоть вы объясните жене, майор Орлов, – обратился кот к моему мужу, – что все это делалось для блага двух миров! Понимаешь, Алина, двух?! Двух, агент С-саф-фина!!

– Полковник, ты можешь хоть раз обойтись без патетики? – меланхолично поинтересовался Алекс.

Мы вернулись на Базу уже неделю как, уже успели отоспаться. Правда, полдня я провела в больнице, где хоббиты тыкали в меня разными хитрыми приборами, снимали энцефалограммы и задавали каверзные вопросы, проверяя, цела ли моя память после снятия психоматрицы.

Слава Аллаху, хоть отчет писать не надо было, ибо, согласно малоизвестному пункту должностной инструкции полевых агентов, те, кто отправляется на задание с полной или частичной пересадкой психоматрицы, отчеты составлять не обязаны – за них это делают кураторы – в данном случае Пусик.

…Когда мы вывалились из портала и очутились в знакомом коридоре с серыми стенами, одинаковыми дверями, я не смогла сдержать крика радости. Это же База! Вот она!

И я никакая не Марина Образцова, колдунья-недоучка и хозяйка гостиницы, а специальный агент Алина Орлова-Сафина! Но уже в следующий миг радость сменилась яростью – и лишь крепкие объятия Алекса удержали меня от того, чтобы не растерзать противного кошака!

Потом была беседа в буфете за привычным пюре с сардельками и компотом (сколько уж говорилось и писалось жалоб на однообразное меню Базы!).

Алекс в два голоса с котом изложили мне вводную, забытую мной напрочь (чертова психоматрица!).

Путешествие в мир Реи, который ни в коем случае не параллельный, а скорее перпендикулярный(«Алина, имей в виду, это важно!» – прижимая к груди лапы, мяукал кот), дело непростое, ибо тамошние магические ордена и, прежде всего, Инквизиция крайне неохотно сотрудничают с Землей, поскольку не очень доверяют нашему миру. Потому стандартный переход невозможен, а немногочисленные каналы связи весьма жестко контролируются. Так что пришлось искать обходные пути.

Благодаря неофициальным контактам Шефа с правящим семейством Кырыма (они учились с нынешним Ханом в одном университете), Алекс подменил отбывшего в местную Антарктиду по магическим делам Мусу Ширина – одного из смотрителей межпространственных путей высокого ранга. Убедили сотрудничать с Базой Карима Кайсарова – уроженца Реи, крутившего у нас полузаконный бизнес с магическими снадобьями, которые он выдавал за новейшие разработки фарминдустрии. Тот сначала заартачился, но у Базы нашлись аргументы, сделавшие строптивого колдуна-бизнесмена шелковым.

Со мной пришлось сложнее, потому что мне суждено было оказаться в самом центре интриг и чар, где в два счета бы просекли, что «я не я и лошадь не моя». Но выход был найден. У Базы на примете довольно давно имелась некая Марина Образцова, по женской линии происходившая из рода авторитетных карпатских ведьм и при этом крайне недовольная своей земной жизнью. Дальше все было элементарно. Мне «подсадили» чужую память, а внешне подправлять почти не пришлось, ну, кроме цвета волос – такой вот каприз генетики вышел…

Самое смешное, что все это было затеяно из-за того самого «Камня Великого Кощея» – предмета культа местных темных сил, вокруг которого и у нас, и на Рее заварилась нешуточная каша. Ибо полгода назад какой-то безумный пророк с Туманного Берега провозгласил, что отыскавший этот артефакт станет Черным Властелином и, само собой, поработит всю Вселенную.

Но никто не мог подумать, что все это время он будет лежать у нас всех буквально под носом, ибо этим самым камнем оказался злополучный маленький хрустальный шарик, найденный мной в моей же сумочке и взорвавшийся во время финальной битвы с оборотнями. А эти придурки охотились за пресловутым Камнем в нашем мире, при этом сильно наследив и поссорившись со всеми нашими колдунами включая темных, так что нескоро еще их пустят на Землю. Была еще небольшая проблема – нарисовать ложную память Андрею и Алисе – про их совместный отдых в нашем Крыму. Но она была решена, и теперь у них все, кажется, в порядке, они уже дома, и дело идет к свадьбе!

Так что, так или иначе, все кончилось, можно сказать, хорошо. Даже Гаруну суждено было утешиться с настоящей Мариной – она с удовольствием решила переселиться на Рею, став новой хозяйкой «Удачи» и заодно получив мою (или все-таки свою?) память о проведенных там месяцах.

– Но все же, ко-от, – процедила я, выслушав эту историю, – я тебе не прощу никогда…

– Чего, Марин… то есть Алина? – осведомился агент 013, на всякий случай отодвинувшись подальше.

– Как чего? Того, что я чуть не изменила мужу!

– Ты никогда не сделала бы этого! – воскликнул Пусик. – Мы поставили тебе специальный барьер против… м-мяу… романтических увлечений! Алекс специально настоял на этом. Иначе ни в какую не соглашался отпускать тебя в перпендикулярный мир.

– Но я-то этого не знала! – с благодарностью взглянула на законного супруга.

Тот обнял меня, крепко поцеловав…

Как бы то ни было, я дома, на Базе. Такой, в сущности, родной и привычной – от столовой с синелицым поваром-висельником до нашего мини-космодрома, где постоянно толкутся биороботы. И среди них, конечно, наш друг Стив, хоть он и обожает приставать ко всем с длинными и нудными рассказами о своей борьбе с инопланетными чудищами!

Родные мои, как же я ко всем вам привыкла! Вы ведь все для меня свои! И хоббиты – эти забавные коротышки, помешанные на своем Кольце. И грифон Рудик, в котором пропал великий адвокат! И даже секретарша-троллиха в зеленых колготках великанского размера! Тут мое любимое и нужное людям дело – борьба с нечистью, с кознями злых сил, где бы они ни завелись!

А главное, тут моя семья в лице агента Алекса Орлова – майора и самого лучшего мужа на свете.

Даже немножко жалко, что вскоре мы с ним покинем Базу.

Почти на месяц.

Нам предстояла дальняя поездка. Но не на очередную операцию, а в отпуск.

На Каймановы острова!

Почему на Каймановы? А наш драгоценный Шеф достал по случаю с большой скидкой путевки на эти острова в пятизвездочный отель. Где и как? Не скажу, и не спрашивайте, это же Шеф!

Итак, в отпуск!!!

Отпуск у борцов со злом? Не верите? Правда-правда!

– Но все же, слава богу, что все это дело кончилось хорошо! – произнес Алекс, словно подытоживая мои воспоминания, когда мы остались одни.

– Слава Аллаху! – вымолвила я.

А потом машинально добавила:

– Вэк!

Подразумевая: «Конец – делу венец».

А конец ли?..