ГЛАВА ПЕРВАЯ

Сегодня с самого раннего утра в нашей с тетей Милой квартире витали запахи черного перца, мяса, овощей, ванили и сдобы. И вообще, мы хлопотали: к тете должна была прийти ее давняя приятельница. Настолько давняя, по тетиным словам, что вполне можно было предположить, будто дружба их завязалась во время обучения в Смольном институте или на полях сражений Первой мировой войны. Я даже невольно попыталась представить себе тетушку юной институткой в строгом, но женственном голубом платье с очаровательным белым передником или в армейской гимнастерке, туго перехваченной в талии широким ремнем, и лихо заломленной пилотке... Хотя, конечно, прекрасно понимала, что это ерунда и такого просто не может быть: тетя Мила не застала не то что Первой мировой, она даже Великую Отечественную помнила лишь по рассказам своей мамы, уже отошедшей в мир иной...

Анна Тимофеевна, как звали приятельницу тети, постоянно проживала в Тарасове, только в другом конце города. Подружкам не удавалось видеться часто: у Анны Тимофеевны имелись в наличии взрослые сын и дочь, а у тех в свою очередь свои дети, а так как сама она являлась бабушкой по призванию, вся ее жизнь была посвящена заботе о многочисленных внуках. Да и здоровье в последнее время стало подводить Анну Тимофеевну, поэтому она редко выбиралась куда-то надолго. И вот на сегодняшний день наконец была назначена долгожданная встреча подружек, готовиться к которой тетя начала заблаговременно. Она сама посетила проверенные рынки и магазины, не полагаясь на меня, выбрала именно те продукты, которые полностью ее удовлетворили – как по качеству, так и по цене, и провела генеральную уборку с мытьем окон. Словом, организовала все так, чтобы встреча прошла в максимально комфортной обстановке.

В такие моменты я всегда стараюсь свалить из дома, дабы не мешать наведению чистоты и бурному общению подруг юности. Но сегодня погода не очень-то располагала к вылазкам на улицу: всю ночь лил дождь, периодически переходящий в ливень, и небо теперь было темно-серым и неприветливым, температура резко упала, и хотелось лишь лежать на диване, уютно закутавшись в теплый плед, высунув наружу один только нос, и наслаждаться просмотром любимых кинофильмов.

Тетя Мила с самого утра развила бурную деятельность: она замариновала крупный кусок свинины со специями и луком, порезала продукты для салатов и поставила тесто для булочек с творогом. А пока все ее кулинарные шедевры дожидались своей очереди, между делом она принялась жарить блинчики с мясом.

Благодаря этим манипуляциям квартира через некоторое время наполнилась разнородными, пряными, такими, черт возьми, умопомрачительными ароматами, что я лишь застонала в предвкушении трапезы и поглубже спрятала в плед еще и выставленный было наружу нос. Мне уже здорово хотелось есть, но о том, что тетя выделит мне что-нибудь из своей стряпни сейчас, и мечтать не приходилось. Моя знатная кулинарка-тетушка терпеть не могла, когда «кусочничают» и пытаются незаметно отщипнуть от пирога краешек или зачерпнуть ложечку из кастрюльки, где булькает аппетитное варево. А завтракать банальной пшенной кашей мне сегодня совсем не хотелось, дабы не перебивать аппетит. Хотя в исполнении моей тети даже пшенная каша не бывает банальной.

Обычно тетя Мила строго следит за режимом питания, и завтраки-обеды-ужины проходят у нее по расписанию. Сегодня же она, кажется, была довольна тем, что я носа не показываю из своей комнаты и не мешаю ей на кухне своим присутствием и нытьем на тему: «Ну можно взять хотя бы один кусочек!» Тетя, наверное, думала, что я все еще сплю, и тихо радовалась про себя. Хотя вообще-то мое утро всегда начинается в шесть часов.

Анна Тимофеевна явилась ровно к назначенному часу, то есть к полудню. За это время я уже благополучно посмотрела два фильма и перешла к третьему. Признаться, с гораздо меньшим интересом, поскольку три фильма подряд, практически аналогичные по сюжету, уровню и даже актерскому составу, – это все-таки перебор.

Шумные аханья и чмоканья в прихожей перешли в мерный говорок в кухне, в позвякиванье тарелок и вилок, а я все не могла дождаться, когда же услышу звук ложечек, помешивающих сахар в чашке. Это означало бы, что застолье перешло в финальную фазу, все новости друг другу пересказаны, общие знакомые обсуждены, а значит, недалеко и до прощания.

Однако подружки не торопились сворачивать общение. Приглашать меня к столу разделить с ними беседу, а заодно и обед тоже никто не спешил... Ну, политика тети в этом вопросе была мне ясна: она не хотела, чтобы Анна Тимофеевна узнала подноготную моей жизни, поскольку в этом смысле тетушка явно оказывалась в проигрыше... Милейшая тетя Мила искренне обожала меня всей душой, тут сомневаться не приходилось. Но вот похвалиться своей племянницей перед подругами ей не удавалось. Нестандартная у нее была племянница, не такая, какой можно гордиться публично.

И тетя Мила прекрасно понимала, что стоит мне сейчас явиться пред их взорами, как сразу же начнутся расспросы со стороны Анны Тимофеевны. Расспросы вполне нормальные, с ее точки зрения, и абсолютно идиотские и даже бестактные с моей. Например, Анна Тимофеевна непременно поинтересуется, замужем ли я. А когда узнает, что до сих пор нет, она обязательно округлит глаза, в которых изумление пополам с ужасом будут вопрошать лишь одно – КАК?

Вопрос о детях после такого моего заявления, понятное дело, уже может считаться снятым, и придется Анне Тимофеевне довольствоваться интересом к моей работе, а здесь уж и вовсе тете Миле предъявить ей нечего. Профессией моей не то что не похвалишься, а впору вообще скрывать от посторонних род моих занятий, по мнению тети. Я, во всяком случае, подозревала, что тетя Мила именно так и делает, выдавая меня в глазах подруг либо за журналистку, либо, на худой конец, за работника прокуратуры. Но уж никак не за телохранителя на вольных хлебах. В глазах тетушки это просто неприлично для женщины, тем более молодой и красивой. Она просто спит и видит, когда же я брошу это дурное дело. Хотя в душе, думается, тетя Мила втайне все же гордится своей бесстрашной и ловкой племянницей, но признаться в этом открыто означает для нее поражение собственной позиции, а пойти на то, чтобы признать себя неправой, выше тетиных возможностей...

Словом, как ни крути, а Анна Тимофеевна в плане семейной ситуации выглядела куда более выигрышно по сравнению с тетей Милой, ведь у нее были дочка-экономист и сын-адвокат, а также разновозрастные внуки. Тетя же не могла всего подобного ей представить за неимением и сейчас решила, от греха подальше, не демонстрировать свою непутевую племянницу подруге.

Одним словом, обо мне благополучно забыли. И если поначалу я не парилась из-за этого, вежливо предоставляя подружкам побыть тет-а-тет, то через два часа мне уже поднадоело собственное уединение. К тому же меня начал охватывать страх, что дамы по ходу задушевной беседы уплетут весь обед, включая ванильные булочки с творогом, которых, по моим подсчетам, тетя испекла не менее полусотни...

Я, признаться, приуныла. Вылезла из-под одеяла и проследовала к шкафу. В нем, как и следовало ожидать, не нашлось никаких съестных припасов. Зато в верхнем ящике комода обнаружилась начатая упаковка чипсов, неизвестно с каких времен завалявшаяся здесь. Вернувшись на диван, я погрызла чипсы. Желудок сразу же отозвался недовольным урчанием.

– Вот так и помрешь с голоду возле накрытого стола! – с грустью проговорила я, сминая опустевшую пачку и пряча ее в сумку, а также сдувая картофельные крошки с пледа, дабы уничтожить следы своего преступления: тетя Мила пришла бы в ужас, увидев, чем я завтракаю.

Мысль об этом придала мне решимости, и я, наплевав на все условности и приличия, поднялась и, вобрав в легкие побольше воздуха, уверенно шагнула в коридор, словно приготовившись к прыжку в пропасть.

– Женечка! – всплеснула руками тетя Мила. – Проснулась, солнышко?

– Да, – коротко ответила я, не уточнив, что бодрствую уже полдня. – Добрый день.

Анна Тимофеевна тут же закивала, окидывая меня умильным взглядом.

– Давай я тебе поесть положу. – Тетушка тут же подскочила со стула и принялась наполнять мою тарелку разносолами. – А ты умойся пока.

Умываться я отправилась уже со спокойной душой. Еще больше я успокоилась, увидев по возвращении, что кухня опустела, а тетя Мила провожает Анну Тимофеевну в прихожую и выслушивает очередные комплименты в адрес своей стряпни, дает советы по лечению радикулита и свиного гриппа и в который раз уточняет, в какой класс перешел старший внук Анны Тимофеевны и сколько зубов прорезалось у младшей внучки...

Наконец, гостью благополучно спровадили, я с облегчением вздохнула, и мы направились в кухню уже вдвоем. Тетя Мила, подперев подбородок кулаком и склонив к плечу голову, с удовольствием наблюдала, как я за обе щеки уплетаю блинчики, не забывая подкладывать себе салат и отрезать куски сочного, хорошо прожаренного мяса. Я даже почувствовала укоры совести, вспомнив, как грешила на тетушку, подозревая ее в прожорливости. Как можно было подумать, что тетя Мила оставит меня без обеда!

– Вот, Женечка, – пользуясь тем, что у меня занят рот, принялась делиться со мною тетя Мила, несколько назидательным тоном. – Времена-то какие настали!

Я отреагировала вопросительным взглядом, дабы не отвлекаться от трапезы на уточнения.

– Страшные времена, ей-богу, – продолжала тетя, покачивая головой. – Хотя чему удивляться? Лет пятнадцать тому назад не лучше было, а даже и похуже. Сколько живу, Женечка, и могу тебе сказать откровенно: времен хуже, чем девяностые годы, я не застала.

– Тебе крупно повезло, – едва владея своим набитым ртом, прошамкала я и потянулась за булочкой с творогом.

– Возможно, – не стала спорить тетя, наливая мне большую чашку зеленого чая с мандариновыми корочками и не преминув добавить, что зеленый чай прекрасно очищает почки, а также печень и сосуды плюс избавляет от алкогольной зависимости, вызывая стойкое отвращение к спиртному.

– Вот последнее для меня особенно актуально. А то я уже реально боюсь спиться, – хмыкнула я, но тетя даже не улыбнулась. Она была серьезна и задумчива.

Дождавшись, когда моя тарелка освободится, она подошла к раковине и принялась мыть посуду, передавая ее мне, а я уже насухо, до блеска, вытирала тарелки хрустящим вафельным полотенцем, хотя терпеть не могу этого занятия. Но не хотелось выглядеть свиньей в глазах тетушки после столь знатного обеда. Когда с посудой было закончено, я поняла, что беседа только начинается, что, впрочем, вполне понятно: тете Миле после общения с подругой хотелось поделиться со мной своими жизненно-философскими умозаключениями. Поэтому я приоткрыла окно, закурила сигарету и приготовилась слушать. Тетя устроилась рядом, не забыв мимоходом заметить, что курение портит цвет лица, а уж про заболевания легких и говорить нечего, и продолжила:

– Бандиты и мошенники сейчас на каждом шагу!

– Да что случилось-то? – решилась я поторопить тетю конкретизировать проблему, поскольку эти пространные рассуждения могли затянуться надолго.

Моя реплика возымела действие.

– Представляешь, Анна Тимофеевна взяла в кредит телевизор. У дочери подрастает сын, он уже свои передачи смотрит, и фильмы тоже, так что им одного телевизора стало мало.

– Угу, – кивнула я, не понимая пока, в чем весь ужас ситуации.

– Выплатила она кредит, все как положено, а тут ей звонят из банка и говорят: вы, мол, платите исправно, вы очень прилежный клиент, мы вам доверяем, так что предлагаем воспользоваться кредитной картой. На пятьдесят тысяч. Ну, Анна Тимофеевна подумала-подумала, хотела было отказаться, а как откажешься? Сыну окна новые ставить нужно, внуку обмундирование покупать – он теннисом занимается, так одна ракетка стоит, как вся моя пенсия. Куда же деваться, согласилась она. Взяла деньги, отдала сыну... Ну, и плюс себе еще тумбочку под телевизор купила. Платила год, почти все уже выплатила, и тут ей приходит извещение из банка, что она должна еще столько же!

– Как это? – поинтересовалась я.

– А вот так! – победно заявила тетя. – Оказывается, в связи с чрезвычайными обстоятельствами банк имеет право в одностороннем порядке повысить проценты! Без ее согласия! И теперь все, что она выплатила, как раз пошло на погашение процентов! А долг как был, так и есть! Она платит – долг на месте! Снова платит – долг на месте! Да что же это такое творится?! Это же самое настоящее самоуправство!

– Согласна, – кивнула я. – Поэтому я стараюсь и не связываться с кредитами, а оплачивать покупку сразу. Лучше немного подождать и купить, чем потом платить в два раза больше.

– И ведь банк-то приличный, Женя, солидный! «Тарус», слышала такое название?

Я неопределенно повела плечами. Даже если и слышала его, услугами все равно пользоваться не приходилось.

– Вот и доверяй этим «надежным» банкам! – не могла успокоиться тетя Мила. – Только и наживаются на том, что у честных людей деньги отбирают. Ведь это же самый настоящий узаконенный грабеж! Рэкет! Бандиты они, Женя, банкиры эти, самые настоящие бандиты!

– Му-гу, – кивнула я, думая о том, как бы потактичнее сменить тему беседы, но тетя Мила не хотела так рано сворачивать интересующий ее вопрос.

– Хорошо еще, что мы с тобой выплатили кредит за мебель, – припомнила она и озабоченно добавила: – Тебе, Женечка, обязательно нужно сходить в тот магазин, где мы ее брали!

– Зачем? – не поняла я.

– Как зачем? – всплеснула руками тетя Мила. – Чтобы они не подумали, что мы им должны.

– Кто они? – никак не могла въехать я.

– Ну кто – кто... Продавцы, конечно!

Мы с тетей сейчас явно общались на разных языках.

– Какие продавцы? – продолжала недоумевать я.

– Ну, в магазине, Женя, где мы мебель брали! – Тетя впала в ступор от моей недогадливости.

Года полтора тому назад и впрямь случился один эпизод, когда мы с тетей по ее настоянию приобрели новую мягкую мебель для гостиной. Причем я предлагала оплатить всю покупку на месте, из своего кармана, но тетя Мила сочла, что это слишком большие траты, и купилась на предложение о кредите. Больше всего мою тетю соблазнило то, что первоначальный взнос был равен нулю. То есть мы купили мебель, не заплатив ни копейки и заключив договор с банком, а потом, в течение нескольких месяцев пятого числа моя тетя исправно ходила на почту, скрупулезно собирая все квитанции об оплате. Полтора года истекли, кредит мы выплатили, но ситуация, оказывается, не давала тете Миле покоя своей незавершенностью. И, видимо, теперь все эти бережно хранящиеся в коробочке квитанции тетя собиралась предъявить мебельному магазину.

– Нужно прийти к ним, – продолжала тетя Мила очень обстоятельно убеждать меня, как неразумное дитя, – сказать, что мы, мол, все выплатили, вот наши квитанции, вы нас, пожалуйста, запишите, отметьте и выдайте расписку, что мы вам больше ничего не должны...

– Тетя, – попыталась мирно пояснить я, – кредит выдает банк, а не магазин! И идти туда совершенно незачем!

– Как это так? – не могла уразуметь тетя Мила. – Мы же у них покупали мебель.

– Да, но на деньги банка! С ними давным-давно, прямо на месте, расплатился сам банк. А в магазине на нас посмотрят, мягко говоря, с недоумением. Какое им дело до того, выплатили мы кредит или нет? Так что успокойся.

– Если ты не хочешь идти, так и скажи, – обиженно поджала губы тетя Мила. – Я сама схожу!

Не успела я открыть рот и в очередной раз попытаться пояснить, что сходить в магазин мне совершенно нетрудно, просто я не хочу выглядеть идиоткой в глазах продавцов, как зазвонил мой сотовый телефон. Прижав руки к груди в виде извинений, я прошла в свою комнату.

– Здравствуйте... – Незнакомый женский голос звучал отрывисто и неуверенно.

– И вам не хворать, – откликнулась я.

– Мне нужна Евгения Максимовна Охотникова, – сообщила незнакомка.

– Я вас внимательно слушаю.

– Мне... Я... Вы ведь телохранитель? – пригвоздила она меня к месту вопросом, помямлив немного.

– Точно так, – не стала разуверять ее я.

– Значит, вы-то мне и нужны! – Женщина, кажется, очень обрадовалась, что наконец-то сформулировала свои желания.

– Зачем? – резонно вопросила я.

– Но... как? – Прямым конкретным вопросом я снова вогнала ее в ступор, и она совсем растерялась.

– Вам что-то угрожает? – спросила я.

– Мне? Да. То есть нет. То есть я не знаю, – заметалась незнакомка. – Я как раз хотела посоветоваться с вами.

– Вас как зовут? Кто вы? Кто рекомендовал вам меня? – задала я ряд вопросов, которые могли мне помочь сориентироваться в дальнейших действиях.

– Меня зовут Ольга Николаевна, – оживленно ответила женщина, видимо, радуясь, что удачно ответила на первый вопрос.

– Так, дальше, – без эмоций продолжала я.

– Фамилия Метлицкая, – добавила она.

– Еще лучше, – подавив вздох, сказала я. – А кто вам меня рекомендовал?

– Мне говорил о вас... – Она вдруг осеклась и закончила уклончиво: – Один мой знакомый.

– Кто именно? Фамилия?

– Ой, я точно не помню, кто-то в компании, это уже давно было, – увильнула она от ответа.

Я, конечно, понимала, что если это потенциальная клиентка, то мне предстоит встреча с ней. Но вот этого мне как раз не очень хотелось: во-первых, на улице возобновился дождь, во-вторых, я только что завершила работу и в деньгах не нуждалась, а хотелось мне заслуженного отдыха хотя бы с недельку длиной. Ну а, в-третьих... Честно говоря, не люблю я работать с женщинами. Нет, я не страдаю половым шовинизмом, просто я убеждена, что женщина – существо крайне ненадежное. Неизвестно, как она себя поведет в критический момент. Конечно же, именно поэтому она и женщина, и эти качества порою так притягательны для мужчин, но... Но не для дела. Да что там говорить, я и сама такая, вернее, была такою и оставалась бы и по сей день, если бы не прошла жесткую школу Ворошиловки.

Конечно, когда дело (или финансы) требует, я закрываю глаза на то, что мне придется работать с женщиной, и стараюсь быть беспристрастной, но пока что я не видела в этом нужды. Да и непонятная Ольга Николаевна что-то не внушала мне желания установить тесный контакт с нею. Как-то не верилось мне в серьезность ее проблем. И в душе я уже выискивала повод, чтобы вежливо, но решительно отказаться от встречи.

– Я возглавляю студию-арт «Лолита», – тем временем сообщила женщина. – Может быть, вы бывали у нас? Маникюр, педикюр, эксклюзивные прически...

– Нет, простите, не доводилось, – призналась я.

– На Вольской, – подсказала Метлицкая.

Я молчала.

– Евгения Максимовна, – решилась она. – Я не могу говорить по телефону, я сбиваюсь! Мне необходимо с вами встретиться, чтобы я смогла подробно изложить свою проблему, – заговорила она наконец правильным деловым языком. – Поверьте мне, это очень важно.

– Вы хотите, чтобы я охраняла вас. От кого? Где? – хоть немного решила прояснить ситуацию я.

– Я не знаю от кого! – неожиданно вскричала женщина в отчаянии. – Я ничего не знаю, но мне очень страшно! Я вообще боюсь, что меня могут убить! Почему вы отказываетесь? Мне же больше совершенно не к кому обратиться, я одна, совсем одна! – И она расплакалась.

Вот этого я совсем уже не люблю. Но и оставлять человека в подобном состоянии нельзя, даже если мы еще не заключили никакого договора.

– Так, успокойтесь, пожалуйста, и возьмите себя в руки, – твердо проговорила я. – Я встречусь с вами, и вы мне все расскажете подробно. Вы сейчас где?

– В магазине, – всхлипнула она. – Неподалеку от работы. И мне очень страшно. Мы можем встретиться там, где вы скажете, я подъеду.

– Никуда ехать не нужно, – прокручивая в голове варианты и памятуя о фразе «меня вообще могут убить», прикинула я. – Что за магазин?

– Супермаркет «Корзинка», на Вольской, знаете такой?

– Да, – ответила я. – Отлично знаю. Вот оставайтесь там и ждите. Я подъеду через пятнадцать минут.

– А что мне тут делать? – спросила она.

– Ну просто поторчите там немного! Что обычно делают в супермаркетах? Походите туда-сюда, посмотрите товары, – скрывая раздражение, посоветовала я.

– А меня не примут за воровку? – с тревогой спросила Ольга.

– Ну, вы же не собираетесь ничего воровать, зачем же волноваться? – хмыкнула я.

– А купить что-нибудь можно? – робко полюбопытствовала Метлицкая.

– Купите, – разрешила я, подавляя соблазн отдать ей команду – приобрести пару килограммов черной икры и ящик дорогого французского коньяка. – Можете ждать меня у входа.

– А как я вас узнаю? Как вы выглядите?

– Высокая брюнетка, я буду в голубой ветровке и джинсах.

– А я в сиреневой блузке, черной юбке, сверху белое полупальто прилегающего силуэта из джерси, в руках лакированная сумочка, туфли на...

– Это лишнее! – перебила я ее, ошалев от этого потока текстильно-мануфактурных подробностей. – Достаточно, если вы будете стоять у входа с магазинным пакетом в руках.

И, отключив связь, я пошла переодеваться.

– Ты куда-то уходишь? – спросила тетя Мила, высунувшись из кухни, пока я в прихожей обувала кроссовки.

– Да, – коротко ответила я. – В магазин.

– Вот как? – тетя навострила уши. – А в какой?

– В «Корзинку».

Тетя Мила была приятно удивлена. Обычно я не выражала желания сходить в продуктовый магазин, поскольку тетя Мила частенько критиковала мой выбор: то за качество, то за непомерно высокие, как ей казалось, цены. И тете приходилось применять методы дипломатии, дабы убедить меня посетить какой-нибудь гастроном.

– Ой, как хорошо! – сразу оживилась она. – Женечка, я напишу тебе список продуктов, купи, пожалуйста, сделай одолжение.

– Тетя, какие продукты? – изумилась я. – У нас же полно еды! Нам твоих запасов на неделю хватит!

– Салаты не хранят неделями! – с негодованием отвергла тетя Мила мою наивность. – Да и выпечка вся высохнет! Если она вообще доживет до завтрашнего дня, – многозначительно добавила она, и я подавила легкий укол совести, напомнившей мне о том, сколько булочек с творогом я уплела сегодня за завтраком, совмещенным с обедом... – В общем, подожди, я сейчас все тебе напишу подробно!

– Прости, тетя, не могу! – снимая с вешалки ветровку, решительно замотала я головой. – У меня вообще-то встреча с клиентом.

Тетя застыла. Она хотела что-то спросить, но сдержалась и призадумалась о чем-то.

– Он что же, симпатичный? – будто бы между прочим, поинтересовалась она через пару секунд, пока я проверяла содержимое своей сумки.

– Еще не знаю, – усмехнувшись, ответила я предельно честно.

Тетя Мила в каждом моем отлучении из дома подозревала свидание с молодым, перспективным и порядочным человеком, который, как она надеялась, вскоре перейдет в статус моего жениха, а позже и мужа. Мне не хотелось сейчас ее разочаровывать и что-то объяснять, поэтому я быстренько чмокнула тетю в щечку и открыла входную дверь.

– Женечка, приглашай его к нам в гости! – крикнула тетя вслед. – И почему ты не взяла зонтик? Льет дождь!

– Я на машине, – отмахнулась я, спеша вниз, чтобы не заставлять Ольгу Метлицкую слишком долго шататься по магазину и ломать голову над тем, что бы ей еще положить в пластиковую корзину.

Натянув капюшон, я пробежала к гаражу, вывела свой «Фольксваген» и направилась на улицу Вольскую. По стеклу стекали крупные капли, и я включила дворники.

До «Корзинки» я добралась быстро – пробок в этот час почти не было. К тому же погода не располагала к вылазкам на улицу. Припарковав машину, я вошла в супермаркет и сразу же у входа увидела переминавшуюся с ноги на ногу молодую женщину в обтягивающей сиреневой кофточке, примерно мою ровесницу. В одной руке она сжимала довольно тощенький пакет с надписью «Корзинка», через другую руку был переброшен белый плащ, не знаю уж там из чего. Женщина нервничала и бросала частые взгляды на изящные часики, украшавшие ее левое запястье. Светлые волосы с мелированными прядями подстрижены под вновь популярный «сэссун». Симпатичное округлое лицо, вздернутый нос, выражение лица какое-то по-детски удивленное.

– Добрый день, вы Ольга? – спросила я, подходя.

Женщина испуганно дернулась и повернулась ко мне.

– Ах, да, Евгения Максимовна, да? – обрадованно заговорила она. – Как хорошо, что вы пришли! А я вас такой и представляла.

– Куда поедем? – коротко полюбопытствовала я.

– Ой, не знаю... – растерянно повела плечами Метлицкая. – Может быть, в кафе?

Я поняла, что брать инициативу мне придется в собственные руки. После сытного тетиного обеда есть мне не хотелось совершенно, особенно в кафе, а вот кофе я бы выпила с удовольствием, поэтому я сразу же подумала про кофейню «Восток-Запад». Она, кстати, располагалась недалеко от нашего с Ольгой местонахождения, на Советской, и кофе там был весьма приличным. К тому же в «Восток-Запад» подавали мое любимое мороженое.

– Идем, – коротко сказала я, двинувшись к двери и выходя первой. Ольга послушно последовала за мной.

Пока что всем своим видом она демонстрировала готовность беспрекословно выполнять все мои указания. Я еще перед тем, как войти в «Корзинку», осмотрелась, постаравшись оценить ситуацию, но не заметила ничего подозрительного. Единственное, что меня слегка смутило, серебристо-серый «Хэндай», припаркованный на противоположной стороне улицы, который тронулся со своего места одновременно с тем, как я нажала на педаль газа своей машины.

Я спокойно вела «Фольксваген» в направлении улицы Советской, не забывая посматривать в зеркало заднего вида. «Хэндай» пока что следовал тем же маршрутом. Ольга сжимала ручки пакета и крутила головой по сторонам.

– Кого высматриваете? – поинтересовалась я.

– Да вроде... Вроде никого, – неуверенно пробормотала она. – Сейчас, на месте, я вам все и расскажу. Нам долго ехать?

– Да мы уже приехали, – останавливая машину возле кофейни, сказала я.

«Хэндай» проехал до угла Мирного переулка и свернул в него.

– Пошли, – сказала я, открывая дверцу с той стороны, где сидела Ольга.

– Давайте сядем здесь, – предложила она, указывая на место у окна, когда мы оказались внутри. – Или на балконе?

– Лучше не надо, – отказалась я. – Пойдемте лучше вон туда.

И я провела Ольгу к дальней стене, в уголок. Затем мы сделали заказ, который был выполнен, как всегда, быстро, и я, ковырнув ложечкой чуть подтаявшее мороженое с малиновым сиропом, сказала:

– Ну, рассказывайте, что же вас тревожит?

Ольга осторожно осмотрелась по сторонам, словно боялась, что нас подслушивают, и шепотом произнесла:

– Меня преследует один человек!

– Так, кто он? – деловито кивнув, уточнила я.

– Я не знаю, – развела она руками.

– Давайте по порядку. Когда это началось и как именно?

– Это началось вчера. Я утром вышла из дома и пошла на остановку, а потом увидела, что за мной идет какой-то мужчина. Я сначала не придала этому значения, но вечером, когда я выходила из студии, он стоял неподалеку и ждал меня на улице!

– Почему вы решили, что он ждет именно вас? Он подходил к вам?

– Нет, но... Но он пошел за мной на остановку! И сел в тот же троллейбус!

– Может быть, он просто работает с вами поблизости? – предположила я.

– Нет, он шел за мной! – упрямо повторила Ольга.

– И чем дело кончилось?

– Ничем. Я пришла к себе домой и закрылась на все замки. Потом я выглянула в окно. Он стоял внизу и смотрел вверх, на мои окна!

– Вы уверены, что это был именно он? У вас ведь плохое зрение!

Ольга вздрогнула и посмотрела на меня с каким-то мистическим ужасом.

– Откуда вы знаете? – жутким шепотом спросила она.

Я усмехнулась.

– Вы носите контактные линзы. При поверхностном взгляде они, конечно, практически незаметны, но я привыкла тщательно отслеживать все детали. К тому же вы слегка щуритесь – по привычке.

Метлицкая слабо улыбнулась:

– А мне казалось, что я совсем перестала щуриться. Вот как все просто! А я-то уж подумала...

– Что у меня с собой портативный сканер для просмотра человека насквозь и выявления всех его заболеваний? – в ответ улыбнулась я.

– Но все-таки в линзах я вижу достаточно хорошо, – вновь принялась Ольга отстаивать свою позицию. – И могу поклясться, что это был именно он! Уж не знаю, сколько он там стоял, сейчас темнеет быстрее, чем летом, и вообще, я старалась, от греха подальше, больше не высовываться. И вообще, я надеялась, что это какое-то недоразумение. Но сегодня он снова появился!

– Что, снова возле вашего дома?

– Нет, уже возле работы. Я вышла ненадолго в магазин и увидела его. Он стоял на противоположной стороне и смотрел на вход в «Лолиту». При этом он с кем-то говорил по сотовому телефону. Увидев меня, он сразу прервал разговор и проследовал за мной. И тогда я запаниковала. Вбежала в магазин и набрала ваш номер.

– Вы говорили, что слышали обо мне от кого-то из знакомых и что это было, как говорится, давно и неправда, – напомнила я ей. – Откуда же у вас мой телефон?

Ольга на секунду застыла.

– Так я его записала! – уверенно соврала она. – Еще тогда, сразу же.

– А вам уже тогда требовался телохранитель? – полюбопытствовала я.

– Нет, но мало ли что! На всякий случай. Все-таки у меня своя студия, может понадобиться помощь охраны.

– Я не охранник, а бодигард, – заметила я.

– Ну... все равно, – быстро сказала Метлицкая.

Она явно что-то недоговаривала, путалась в показаниях и сбивалась на откровенную ложь. Но заподозрить Ольгу в том, что она пудрит мне мозги, тоже было нельзя. Она совершенно точно не врала в одном: она боялась. Она реально чего-то боялась. И нуждалась в моей защите телохранителя. Я отметила, что за время нашей беседы Ольга так и не притронулась к кофе, просто механически крутила в чашке ложечкой, хотя сахар уже давным-давно растворился в напитке.

– Вы уверены, что никогда не видели его раньше?

– Абсолютно! У меня хорошая память на лица.

– Он пытался скрыть, что следит за вами?

Метлицкая задумалась.

– Вы знаете, как-то непонятно. Он вроде и старался держаться в стороне, иногда прятался за спины прохожих, но в то же время был все время на виду, я постоянно видела его, если оборачивалась.

– Он ни разу не пытался к вам подойти, заговорить?

– Нет. Совершенно непонятно, что ему нужно.

– Ольга, скажите, а чего вы так испугались-то? – спросила я в упор. – Ну, ходит какой-то мужчина и ходит. Он же вам не угрожал. Или у него вид устрашающий?

– Нет, вид у него как раз вполне интеллигентный, – сказала Ольга. – Но я просто чувст-ву-ю, что от него исходит опасность!

– По телефону вы сказали, что вас могут убить. С чего вы это взяли? На ровном месте подобные подозрения не возникают!

Ольга посмотрела на меня умоляюще:

– Вот честное слово, я не знаю! Просто я так чувствую, понимаете?

– Короче, это не разговор, – со вздохом махнула я рукой. – Думаю, что вам нужен не телохранитель, а психотерапевт.

– Я не сошла с ума! – с жаром возразила Ольга и нервно отхлебнула большой глоток кофе.

Видимо, вкус ее приятно удивил, потому что она с интересом посмотрела на белую чашечку и в три приема допила уже остывший напиток.

– Можно заказать еще? – посмотрела она на меня.

– Пожалуйста, – пожала я плечами. – Дело ваше. Но я думаю, что наш разговор можно заканчивать.

– Вы считаете меня сумасшедшей? Но это неправда! Я отвечаю за свои слова! – Ольга говорила очень серьезно.

– Я не считаю, что вы сошли с ума. Я же не сказала, что вам нужен психиатр. Просто мне кажется, вам сейчас хочется, чтобы с вами понянчились. Когда вы ощутите себя маленькой девочкой, о которой заботятся и которую любят, все ваши страхи пройдут.

Не очень-то больших знаний по основам психологии и психиатрии, полученных в Ворошиловке, мне вполне хватило, чтобы сделать подобный вывод в отношении Метлицкой. Пусть не столь глубоко, как другие предметы, но все же особенности человеческой психики мы изучали.

– Вы ошибаетесь! – с какой-то тоскливой горечью произнесла Ольга, и в голосе ее снова послышались слезы. – Но когда вы поймете это, может быть слишком поздно! Неужели вам будет спокойно, если вы узнаете, что меня убили?

Разумеется, что такое манипулятивные приемы, я тоже знала хорошо. Но Ольга сейчас не манипулировала, не давила на мою совесть и жалость: она искренне удивлялась, что кому-то может быть безразлична ее смерть – событие, естественно, катастрофическое для самой Ольги. Что-то в ее голосе и интонациях убеждало, что она не играет.

– Вы можете согласиться охранять меня хотя бы в течение нескольких дней? – заговорила она просительно. – В конце концов, какая вам разница, угрожает мне опасность или нет? Я же все равно заплачу! Вам же лучше, если нет угрозы – не придется ничего делать! Что, вам трудно пожить у меня несколько дней и получить за это деньги?

Ольга пристально заглядывала мне в глаза. Определенный резон в ее словах, конечно, имелся. Несмотря на нестыковки и некоторые непонятки, подозрений у меня эта испуганная женщина не вызывала. Но почему она не хочет говорить до конца откровенно?

– Евгения Максимовна, я вас очень прошу, соглашайтесь! – твердила тем временем Метлицкая.

«Ладно, черт побери! – подумала я. – Даже если она что-то скрывает, мне нет до этого дела! В конце концов, если окажется, что она утаила что-то важное, я всегда могу расторгнуть наш договор по причине несоблюдения условий с ее стороны. Придется на пару дней перебраться к ней, а там уж что-нибудь прояснится. Вообще-то мне нечасто выпадает такая непыльная работа».

– Вам известны мои расценки? – спросила я.

Ольга смутилась и сказала, что нет. Я назвала сумму. Чуть подумав, Метлицкая кивнула:

– Хорошо. Я согласна.

– Вообще-то это я согласна, – весело проговорила я. – Но имейте в виду: в случае, если выяснится, что вы пытаетесь водить меня за нос, все наши отношения разрываются раз и навсегда.

– Я не пытаюсь! – прижала она к груди ухоженные ладошки.

– Тогда поехали. Кстати, куда? К вам на работу?

Ольга чуть подумала, потом тряхнула головой:

– Нет, в студии мне сегодня больше нечего делать. И вообще, я устала и хочу домой! – с капризными нотками в голосе добавила она.

– Ладно, едем к вам, – поднимаясь из-за столика, скомандовала я. – Где вы живете?

– На Грушовой, возле лицея, – сказала Ольга.

Выглянув на улицу, я с удовлетворением отметила, что дождь прекратился. Осень уже уверенно набирала обороты, и этот затяжной дождь в общем-то органично вписывался в обычную для нее картину. Но я надеялась, что нас ждут и более благоприятные дни. Еще и бабьего лета как такового не было!

Ни серебристого «Хэндая», ни других подозрительных автомобилей и личностей у кафе не оказалось.

– Ну вот видите, – подбодрила я Метлицкую, которая под прицелом моего взгляда шла к «Фольксвагену». – Никто вас не преследует.

– А вот увидите, что завтра будет! – с какой-то обидой проговорила она.

– Что вы расстраиваетесь, радоваться надо, коли так! – засмеялась я, усаживаясь за руль, и мы отправились на Грушовую.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Двухкомнатная квартира Ольги располагалась в новом доме, совсем недавно отстроенном в этом районе на месте бывших частных дворов. В ней был произведен хороший ремонт, да и мебель с техникой отличалась высоким качеством.

«Студия-арт „Лолита“ приносит Ольге такой неплохой доход?» – подумала я, разуваясь в просторной прихожей перед зеркальной дверцей громадного шкафа-купе.

– Вы живете одна? – попутно спросила я у хозяйки.

– Д-да, – запнувшись, ответила она и быстро прошла в комнату.

Мне опять не понравились эти недомолвки, и я решила, что, если ничего не случится в ближайшие два дня, я уйду отсюда подобру-поздорову. Ольга тем временем переоделась в футболку и шорты, а мне протянула водолазку и джинсы.

– Вот в этом вам будет удобнее. Можете пройти в ванную, – предложила она.

В ванной, отделанной бледно-бирюзовым кафелем, я поняла, что Метлицкая несколько погорячилась со своим замечанием: мне не было удобно в ее одежде. Рукава водолазки и штанины джинсов оказались мне безбожно коротки – сказывалась разница в росте. Да еще джинсы были слегка узковаты, и я не стала застегивать металлическую пуговицу, надев водолазку навыпуск. Выглядела я несколько нелепо, но решила не обращать внимания на подобные мелочи: завтра можно съездить к тете Миле и взять что-нибудь из своих вещей, более привычное.

Когда я появилась в комнате, лицо у Метлицкой несколько вытянулось.

– Простите, я не думала, что вам не подойдет.

– Ничего, потерплю, – успокоила я ее.

– Если вы хотите есть, я что-нибудь приготовлю. Я как раз купила в «Корзинке» колбасу и сыр, а в морозилке должны быть крабовые палочки и пельмени.

– Пока не стоит. – После свиного окорока и булочек с творогом мало радовала перспектива грызть мороженые крабовые палочки. – Лучше покажите, где я буду спать.

Ольга провела меня в соседнюю комнату. После беглого осмотра я поняла, что она выполняет функцию спальни в этом доме. Почему же Ольга предоставляет ее мне, а сама собирается устроиться в гостиной? Может быть, логичнее было бы поступить наоборот? К тому же гостиная ближе к входной двери.

– Может быть, мы поменяемся местами? – предложила я. – Меня вполне устроит ваш кожаный диван в той комнате.

Ольга принялась что-то мямлить насчет того, что она уж так решила и что ей самой до ужаса хочется спать в гостиной, что вообще-то спальня эта для нее чисто номинальна, а ночует она всегда в другой комнате. Пожав плечами, я согласилась. Белая двуспальная кровать была широкой, с полукруглым деревянным изголовьем, украшенным резьбой. Спать на ней было бы одним удовольствием, так что за собственный комфорт я не переживала.

Ольга прошла в гостиную и принесла оттуда комплект чистого постельного белья.

Поблагодарив хозяйку и попросив ее оставить меня одну, я стала застилать постель, попутно раздумывая над тем, чем мне заняться сегодня. Пока что особых дел у меня не было. Желательно, конечно, осмотреть квартиру, хотя никаких следов тайного проникновения в нее посторонних не отмечалось. И вообще, вполне может быть, что вся наша затея с совместным проживанием окажется мышиной возней.

«Тем лучше, – снова мысленно подбодрила я себя. – Вернусь в родные пенаты с чистой совестью и тугим кошельком!»

Вспомнив о родном доме, я потянулась к трубке радиотелефона, стоявшего на трельяже. Вообще, в спальне наличествовал минимум мебели: лишь кровать, трельяж и мягкий высокий пуфик перед ним. Даже белье и одежда хранились в гостиной, в шкафу. Перед тем как набрать номер тети Милы, я заглянула в список вызовов. Мне необходимо было это сделать, поскольку хозяйка явно что-то скрывала от меня. А я всегда предпочитаю быть в курсе дела, а не тыкаться вслепую. Однако из телефонной трубки можно узнать не так уж много, по крайней мере предварительно. Единственное, что привлекло мое внимание, так это номер сотового телефона в списке набранных номеров. Он повторялся несколько раз за последние три дня. В записной книжке Ольгиной трубки он не значился. Я переписала номер к себе в блокнот и набрала свой домашний.

– Тетя, привет, это я, – произнесла я спокойным голосом. – Я сегодня не приду ночевать, так что не волнуйся!

Тетя Мила моментально откликнулась:

– Конечно, дорогая! Я желаю тебе приятного времяпрепровождения. А к твоему возвращению напеку пирожков. Ты с чем хочешь, с капустой или с яблоками?

– С мясом, – призналась я. – Только я не знаю, когда вернусь. Может быть, даже не завтра.

Тете Миле пришлось выдержать паузу, дабы переварить эту информацию. Но так как она была уверена, что «клиент», упомянутый мною перед уходом, является моим кавалером, то, видимо, решила, что провожу я с ним время вовсе не по работе. Следовательно, моя задержка на два-три дня может означать, что тетушка наконец-то погуляет на моей свадьбе. А она только этого и ждет. Значит, новость нужно воспринимать как более чем приятную. И тетя заговорила прямо-таки медовым голосом:

– Конечно, конечно, Женечка! Ты же уже взрослая! Только, пожалуйста, не забывай мне звонить и предупреждать, что у тебя все в порядке, хорошо?

– Разумеется, – успокоила я ее.

– Я надеюсь, ты там будешь хорошо питаться? – не отставала тетя.

– Да просто шикарно! – заверила я ее.

– А что у вас сегодня на ужин? – Тетя всегда была педантична до занудства.

– Крабы! – без тени сомнения ответила я.

– Да? А кто же их приготовит? – моментально заинтересовалась тетя.

Блин, лучше бы я не распространялась на кулинарные темы, прекрасно зная, что это тетин конек!

– Их уже приготовил шеф-повар лучшего ресторана Тарасова, – храбро соврала я.

– Да? Ну что ж... – В голосе тети послышался едва уловимый скепсис. – Только куда же мне теперь девать все наготовленное? Мне одной не съесть! Придется выбросить!

– Даже думать не смей! – предупредила я. – Это же просто святотатство! Я, может быть, заскочу к тебе завтра, возьму с десяток булочек. Ну и всего остального тоже.

– Приезжай, дорогая, приезжай, – обрадовалась тетя Мила. – Приезжайте вместе, я буду очень рада.

– Ну, там поглядим, – уклончиво ответила я, стараясь побыстрее закруглиться. – Ладно, пока!

Пройдясь по спальне туда-сюда, я заглянула в гостиную. Ольги не было, а из ванной доносился шум льющейся воды. Я быстренько подошла к шкафу и открыла его. В отделении для одежды висело несколько мужских рубашек и костюмов, а на полке лежали джинсы и свитера. Мужчина если и не жил здесь, то был явно частым гостем. Но почему Ольга молчит о нем? Женатый любовник? Тогда зачем он хранит здесь чуть ли не весь свой гардероб?

Вопросов у меня уже накопилось много, но я не была уверена, что они имеют отношение к делу, по которому Ольга Метлицкая наняла меня на работу. А вот кое-какой вопрос мне очень нужно было с ней обсудить.

Я быстро провела поверхностный осмотр остальных вещей в комнате, но пока больше ничего интересного не обнаружила и проследовала в кухню. Лазить по шкафчикам было не очень уместно, к тому же шум воды в ванной прекратился, и я просто присела на стульчик с кожаным сиденьем в ожидании хозяйки.

Ольга появилась с мокрыми распущенными волосами, которые она энергично трясла руками, приподнимая пряди у корней. Во все стороны полетели брызги.

– Почему бы вам не воспользоваться полотенцем? – уворачиваясь от них и морщась, спросила я.

– Что вы! – с изумлением произнесла Метлицкая. – Мокрые волосы ни в коем случае нельзя растирать полотенцем! Они от этого становятся ломкими и выпадают. Это я вам как профессионал говорю.

– М-да? – скептически проговорила я, косясь на забрызганный водой ламинат. – Что ж, вам виднее. Я вообще-то хотела с вами кое-что обсудить.

– Да, пожалуйста, – с готовностью кивнула она, усаживаясь напротив меня и доставая из кармана шорт тюбик с каким-то гелем.

Выдавив немного прозрачной жидкости себе на пальцы, она стала втирать ее в кончики волос.

– Вы завтра что собираетесь делать?

– Поеду на работу, – сразу ответила Метлицкая.

– Вы ведь не одна там работаете, верно?

– Конечно, там есть парикмахеры, стилисты, мастера маникюра, педикюра...

– Я обязана вас сопровождать. Поэтому нужно придумать для вашего персонала легенду, кто я такая. Вы машину водите?

– Нет, – ответила Ольга. – У меня же зрение плохое!

– Это хорошо, – сказала я. – В смысле, не то что зрение у вас плохое, а то, что не водите. Я могу выступить в роли вашего водителя.

– Но у меня же нет машины!

– Поедем на моем «Фольксвагене», скажете, что купили, – махнула я рукой. – Кстати, а как вы обычно добираетесь на работу? Пешком далековато...

– На транспорте. – Метлицкая отвела глаза.

«Врет, зараза!» – моментально определила я.

– Что, директор арт-студии ездит к себе на работу на троллейбусе? – насмешливо спросила я. – А судя по вашей одежде, вы любите пустить пыль в глаза. Выглядите вы мажорно! Да и обстановка в вашем доме говорит о том, что вы привыкли к комфорту. Смотрите, у вас даже посудомоечная машина имеется.

Ольга поджала губы.

– Но я же не могу водить машину! Что мне еще делать? – с вызовом спросила она.

– Ну ладно, – вздохнула я. – Не хотите говорить, не надо, ваши проблемы... Дети у вас есть?

– Нет, – она посмотрела на меня немного удивленно. – А что?

– Ничего, просто если бы они были, возникли бы бóльшие трудности, – сказала я, а про себя подумала: «Ну точно, женатый любовник. Потому и дети им обоим ни к чему. Как бы мне ее разговорить? Усыпить бдительность и заставить проболтаться о том, что она скрывает?»

– Почему ваша студия называется «Лолита»? – задала я невинный вопрос. – Логичнее было бы именовать ее «Ольга». Ну, или «Оленька». Или вы ее выкупили уже с названием, оставшимся от прежних хозяев?

– Нет, это моя студия, – ответила Метлицкая. – Но «Ольга» – это как-то слишком банально. А меня с детства близкие зовут Леля. И мне показалось, что это имя перекликается с Лолитой. И получается более звучно – Лолита. Кстати, вы можете называть меня Лелей. Ольга – это для меня совсем непривычно. А Ольга Николаевна – слишком официально.

– Что ж, Леля мне нравится больше, чем Лолита, – призналась я и, поднявшись, подошла к окну.

Дождь перестал, на черном мокром асфальте виднелись лужи. Под окнами дома Лели Метлицкой не было никого. Совсем никого.

– Что там? – с легкой тревогой спросила Леля.

– Абсолютно ничего, – сказала я. – Кстати, ваш друг не должен сегодня прийти?

– Какой друг? – Леля круто повернулась ко мне. – Вы кого имеете в виду? У меня нет никакого друга.

– Да? Странно, – невинным голосом отозвалась я. – Молодая, привлекательная женщина, живете одна... Вот я и подумала, что у вас должен быть близкий друг.

– Нет, у меня на это нет времени, – проговорила Леля в сторону. – Я на работе обычно пропадаю с утра до вечера.

– Угу, – хмыкнула я. – И вообще никто не должен прийти?

– Нет, – тихо сказала она.

– Ну что ж, раз так, предлагаю провести приятный совместный вечер – каждому заняться своими делами. Я, например, с удовольствием посмотрела бы какой-нибудь фильм.

В гостиной я видела тумбочку со стеклянными дверцами, доверху набитую коробочками с дисками, а DVD находились в обеих комнатах плюс еще и в кухне. Взяв с Лелиного разрешения в спальню стопку дисков, я улеглась на кровать и включила DVD. Увы, сделать вечер приятным мне не удалось: записи представляли собой в основном мелодраматические сериалы, к которым я совершено равнодушна, а некоторые, особо слюнявые, даже вызывают у меня раздражение. Плюнув, я откопала среди дисков один со старыми комедиями и включила его, скрасив тем самым свой досуг.

Леля тихонько сидела в своей комнате, вздыхала, потом погасила свет и зажгла бра над диваном. Проходя в туалет, я увидела в ее руках какой-то женский журнал, который она вяло листала.

Уснула я спокойно и быстро. Разбудил же меня какой-то шум. Открыв глаза, я поняла, что это бабахнула створка форточки, потревоженная порывом ветра. Поднявшись и повернув ручку, зафиксировав форточку в закрытом положении, я ощутила, что мне ужасно хочется есть – так как мы с Лелей легкомысленно пренебрегли ужином, спать я легла на голодный желудок. Сунув ноги в тапочки на каблучках, из которых мои пятки свисали сантиметра на три, я отправилась в кухню в поисках съестного. Даже если там ничего не обнаружится, можно достать из морозилки крабовые палочки и слегка подогреть в микроволновке. То, что Леля Метлицкая не бог весть какая кулинарка, я уже поняла. К тому же по причине стресса у нее сейчас нет аппетита. Но у меня-то с этим все в порядке! Так что из-за проблем хозяйки я не собиралась голодать с ней за компанию.

Приблизившись к кухне, я явственно услышала какое-то шебуршение. В кухне определенно кто-то был, и этот кто-то старался остаться незамеченным. Я осторожно нащупала ствол за поясом и прижалась к стене.

Резко ударив левой рукой по выключателю, а правую с пистолетом направив в упор на незнакомца, я громко и четко произнесла:

– Стоять, руки на голову!

– И-и-и! – Послышался визг, а следом – оглушительный звон.

Под ноги мне метнулись брызгами осколки, и я быстро отступила назад, не опуская руки с пистолетом. На меня смотрели расширившиеся от страха круглые глаза Лели Метлицкой. Пальцы правой ее руки неуклюже разжались, на полу растекалась лужа с характерным спиртовым запахом, а на столике, возле которого стояла Леля, я увидела откупоренную бутылку коньяка.

– Господи, это вы! – досадливо произнесла я, убирая пистолет.

Разозлившись на Лелю за то, что она поставила меня в такое дурацкое положение, я набросилась на нее:

– Почему вам не спится-то? Что вы тут шуршите? Я думала, забрался кто-то посторонний!

– Я просто... Мне просто не спалось, – оправдываясь и с жалостью глядя на хрустальные осколки, вздохнула Леля и пошла в ванную за веником, опасливо покосившись на мой пояс, куда я спрятала пистолет.

– Может быть, вы достанете какую-нибудь закуску, раз уж решили напиться в три часа ночи? – ворчливо проговорила я.

– Я не хотела напиваться, просто чуть-чуть, для успокоения, – ответила Леля, но все-таки прошла к холодильнику.

Вскоре я смогла перекусить нарезанным сервелатом и сыром. Леля к еде не притронулась, только налила себе в другую рюмку граммов пятьдесят. Когда она выпила их, я решительно выдернула бутылку с коньяком у нее из рук и, легким толчком направив девушку в сторону ее комнаты, сказала:

– А теперь – спать! Мне еще вашего похмелья с утра не хватало! И нечего шататься по ночам!

Леля вздохнула, но покорно залезла под одеяло. Остаток ночи прошел без эксцессов, и наутро, ровно в шесть часов, я проснулась совершенно бодрой и сразу же проследовала в ванную принимать душ. Леля, проколобродившая полночи и утомленная бессонницей, сладко сопела под одеялом. Я не стала ее тормошить, так как полагала, что она человек взрослый и наверняка позаботилась о будильнике. Ну а если нет, то это ее право – опаздывать на работу. В конце концов, хозяин – барин.

После душа я решительно дернула дверцу холодильника, поскольку отправляться куда-то с пустым желудком на целый день мне совершенно не улыбалось. Сервелат и сыр вчера были вполне приличными, вот ими-то я и вооружилась, не заморачиваясь приготовлением хотя бы яичницы: в дверце холодильника лежало несколько яиц.

Леля вскоре поднялась и выползла в кухню бледная, с голубоватыми полукружьями под глазами.

– Вы в порядке? – скосилась я на нее, беззастенчиво уплетая бутерброды.

Леля кивнула и, присев рядом, сказала:

– Вы так среагировали на мое появление в кухне... Я даже не ожидала, что женщина на такое способна!

– Зачем же вы вообще нанимали меня? – воззрилась я на нее. – Наняли бы мужчину!

Моя реакция на появление Лели в кухне была сущим пустяком по сравнению с другими навыками, которые мне пока что не пришлось проявить. И впечатлить она могла только такого далекого от боевых искусств человека, как Ольга Метлицкая.

– Нет-нет, мужчина меня совершенно не устраивает! – тут же запротестовала Леля. – Как это будет выглядеть? Посторонний мужчина живет со мной в одной квартире! А при вас я совершенно спокойно могу ходить в домашней одежде, и вообще... Женщины же гораздо лучше понимают друг друга, верно?

– Угу, – промычала я, не собираясь развивать этот вопрос, который для меня лично не был столь однозначным.

После завтрака мы вышли из квартиры, и, пока мы обе находились в подъезде, я выглянула в окно.

– Ну вот, видите, нет вашего преследователя! – нарочито оптимистичным тоном подбодрила я свою клиентку, но из подъезда вышла первой.

Леля опасливо последовала за мной. Однако стоило мне вывести «Фольксваген» со двора, как я сразу поняла, что поспешила с выводами. Эту черную «Ауди» я приметила сразу, она даже не пыталась маскироваться. Просто спокойно следовала за нами на не слишком большом расстоянии.

– Леля, – не повышая голоса, ровно произнесла я. – Постарайтесь увидеть: за рулем вон той «Ауди» сидит не ваш ли таинственный преследователь?

Леля уставилась в зеркало, и через пару секунд в ее глазах отразился ужас.

– Да, это он! – почему-то шепотом сказала она и вскричала: – Вот видите, я же говорила, говорила!

– Сидите спокойно и помалкивайте! – оборвала я е сквозь зубы. – Пока еще рано паниковать.

До Лелиной студии мы доехали быстро и без приключений. Припарковав машину, я вышла и боковым зрением стала наблюдать, как поведет себя черная «Ауди». Она повела себя очень обыденно: доехала до угла и свернула за него. Но в том, что водитель ехал прямо за нами, сомнений не было. Только вот слежка все равно была какой-то странной: человек вроде бы и не собирался скрывать, что он следит, и в то же время не обнаруживал себя. Почему, например, он спокойно уехал? Убедился, что мы прибыли именно в «Лолиту», а не куда-то в другое место?

– Разберемся... – задумчиво проговорила я, беря Лелю под руку и проходя с ней в здание.

Студия-арт «Лолита» на поверку оказалась обычной парикмахерской. И располагалась она в обычном двухэтажном доме, который прежде принадлежал какому-нибудь зажиточному горожанину.

Внутри было два помещения, не очень просторных: зал и кабинет. В кабинете уже сидела дородная женщина под пятьдесят. Она вежливо поприветствовала Лелю по имени-отчеству и внимательно посмотрела на меня.

– Тамара Евгеньевна, познакомьтесь, это мой новый личный водитель, Евгения Максимовна! – сообщила Леля, как я ей советовала. – Она теперь будет привозить меня на работу. А как у вас обстоят дела с квартальным отчетом?

– Но ведь еще только октябрь, Ольга Николаевна! – удивленно посмотрела на нее женщина.

– Ну, я просто на всякий случай спрашиваю, чтобы потом не пришлось все делать в спешке. – Леля натянуто улыбнулась, и у меня создалось впечатление, что она попыталась просто переключить внимание бухгалтера Тамары Евгеньевны с моей персоны на другие дела. Что стояло за этим желанием, мне пока не было ясно.

Еще в студии находились три девушки-мастера – Наташа, Люда и Марина, а также охранник, молодой парень по имени Дмитрий. Он почти все время сидел около входа и играл в игры на мобильном телефоне.

Как я поняла, Леля делила свой кабинетик с бухгалтершей. И подумала, что мне придется сидеть в тесноте, вместе с ними обеими, до окончания рабочего дня. Но Леля неожиданно сама вышла в зал. Она присматривала за работой своих парикмахеров-маникюрщиц, давала им советы, а за некоторые заказы бралась сама. Причем ножницами она щелкала очень увлеченно.

– Евгения Максимовна! – вдруг обратилась она ко мне, придирчиво меня осматривая. – А давайте я вас подстригу?

– Зачем? – удивилась я. – Я недавно стриглась, и меня все устраивает.

– А где? – пытливо спросила Леля.

– В «Шансе», помнится.

Леля чуть сморщила носик.

– Я вам очень рекомендую обращаться только в мою студию! – заявила она. – Я лично подберу прическу, индивидуально подходящую вашему типу лица. К тому же как постоянный клиент вы будете пользоваться десятипроцентной скидкой.

– Очень приятно. Только хочу заметить, что у меня здесь несколько иные цели, – негромко напомнила я, выразительно глядя ей в глаза.

– Но давайте хотя бы сделаем маникюр! – пристала ко мне Леля как банный лист. – Я могу сделать вам сочетание лака двух цветов, синего и серебристого – очень модное сейчас сочетание!

– Спасибо, я на работе не делаю маникюр. Могу повредить ненароком, – отнекивалась я.

Охранник с любопытством поглядывал на нас, усмехаясь про себя. Он был единственным мужчиной в этом бабьем царстве, и реакция его была вполне понятной.

– И еще вам нужно перекрасить волосы! – категорически заявила хозяйка студии.

– Это еще зачем?!

– Нужно добавить немного фиолетового к вашему природному цвету – он оттенит цвет лица.

– Нет уж! – решительно отказалась я. – Никогда не думала, что мне пойдут фиолетовые волосы! Я, в конце концов, не Мальвина!

– Оттеночный шампунь не сделает ваши волосы синими или фиолетовыми, он лишь добавит их цвету насыщенности! – взывала ко мне Леля.

Я аж плюнула с досады и ушла на улицу – курить.

В течение дня я, не привлекая внимания окружающих, обошла студию. Воспользовавшись временным отсутствием бухгалтерши, отлучившейся по каким-то делам, я проверила кабинет. Никакой опасности он не представлял. Тщательно обследовать каждый сантиметр зала у меня не было возможности, но и поверхностный осмотр меня успокоил. Ни камер наблюдения, ни взрывных устройств не нашлось. Собственно, как я и предполагала.

Выглянув на улицу, я прошлась по прилегающей к студии территории, наблюдая за окрестностями. Тоже ничего. Возле тротуара стоял ряд припаркованных машин. Черной «Ауди» среди них не было. Вернувшись в студию, я села на свободный стул, так, чтобы мне была видна улица, и просидела часа три. Ничего не произошло, никто и ничто не привлекло моего внимания. Ни за Лелей, ни за ее студией слежка не велась.

Леля, однако, нервничала. Несколько раз она бросала взгляд на часы и в конце концов подошла ко мне.

– Может быть, мы поедем домой? – шепотом попросила она. – Мне что-то не по себе, да и глаза слипаются.

– Дело ваше, – пожала я плечами. – По мне, так хоть совсем из дома не выходите.

– Наташа! – тут же обратилась Леля к одной из девушек. – Я уезжаю домой, оставайся за старшую. Завтра приеду как обычно.

И она пошла в свой кабинет собираться. Попрощавшись со всеми, мы вместе вышли из «Лолиты».

Владелец «Ауди», однако, не заставил себя ждать. Стоило мне вывернуть руль на Раскатную улицу, как позади сразу же замаячила уже ставшая знакомой черная машина. Я специально поехала нестандартным путем, через Раскатную, хотя логичнее было бы по Советской. Если водитель «Ауди» оказался за нами, следовательно, он ждал у входа в «Лолиту». К тому же студию-арт мы покинули раньше обычного времени. И я могла поклясться, что в течение дня его там не было. Значит, подъехал недавно.

Леля испуганно вертела головой и бросала на меня вопросительные взгляды.

– Вон он, вы видите его? – не выдержав, спросила она.

– Отлично вижу, не беспокойтесь, – ответила я. – Ситуация под контролем.

Мужчина был один. Я сумела разглядеть, что он одет в темно-серый, хорошо сшитый костюм и белую рубашку с галстуком. На бандита он явно был не похож. И вообще, его поведение никак не перекликалось с манерами братков. И план уже созрел в моей голове.

– Куда мы едем? – с тревогой в голосе отважилась спросить Леля.

– К вам домой, – коротко сказала я.

– Но почему не той дорогой? А если он нападет на нас? Вы сумеете с ним справиться?

Леля задавала вопросы взахлеб, даже не дожидаясь ответов на них, и я сочла лишним отвечать на них, только процедила:

– Сидите тихо и предоставьте мне действовать самой, тогда все будет хорошо, ладно?

Леля неуверенно кивнула, но подчинилась. Я видела, что «Ауди» следует за нами и не собирается где-то останавливаться или сворачивать. Поэтому я довела машину до одной из узких улиц, въехала туда, специально застряв подольше на светофоре, и, подождав, когда «Ауди» приблизится, резко развернула машину и тут же затормозила. Быстро выйдя из нее, я подошла к «Ауди».

– Добрый вечер, прекрасная погода, – скороговоркой проговорила я, внимательно разглядывая водителя.

Номер «Ауди» я уже не просто запомнила, а на всякий случай записала в блокнот, еще сидя в «Фольксвагене».

– Можно полюбопытствовать, чем мы обязаны вашему столь пристальному вниманию к нашим скромным персонам? – почти весело полюбопытствовала я.

Мужчина явно не ожидал ничего подобного. Он внимательно смотрел на меня, что-то выжидая и соображая. Наконец он выдавил из себя улыбку.

– А почему вы решили, что я обращаю на вас свое внимание? – удивленно спросил он.

– Бросьте! – резко оборвала его я. – Вы преследуете мою подругу уже не первый день. Думаю, будет лучше, если вы сразу скажете, что вам нужно. Не стоит морочить друг другу головы! В противном случае мы имеем право сдать вас в милицию и написать заявление о том, что вы нас преследуете. Оно вам надо? Может, лучше прямо озвучить свои интересы? – И я будто бы невзначай показала край кобуры.

Мужчина не задрожал от страха из-за моих угроз, хотя мне было видно, что ситуация его раздражает. Он явно был раздосадован, что дело приняло такой оборот. Однако он сделал над собой усилие и снова заставил себя улыбнуться.

– Ну зачем же сразу в милицию? – миролюбиво проговорил он. – Собственно, за что? Я просто хотел познакомиться с вашей подругой.

– Нестандартные, однако же, у вас методы, – усмехнулась я.

– Ну уж извините, какие есть, – с притворным вздохом развел он руками.

– Почему вы к ней прямо не подошли?

– Я несколько застенчив, – склонил он голову, и в уголках его глаз я увидела притаившуюся насмешку.

– А зачем вам с ней знакомиться? – сощурилась я.

– Просто она мне очень нравится! – выпалил он, глядя на меня с вызовом. – Это преступление?

– Нет, не преступление, пока вы держите свои чувства при себе.

– Ну, извините, контролировать мои эмоции не в ваших силах, – засмеялся он.

– Зачем вы лжете? – в упор посмотрела я на него. – Перепугали человека до смерти, а еще говорите, что она вам нравится.

– Простите, ради бога! – Он приложил руки к груди. – У меня и в мыслях не было никого пугать.

– Вот и давайте оставим это, хорошо? Вы не приближаетесь к моей подруге, а мы не пишем на вас заявление.

Его, однако, не так-то просто оказалось сбить с толку.

– Простите, а что вы можете мне предъявить? – произнес он задумчиво. – Я ничего противозаконного не совершил. Я даже не приближался к вашей подруге. Или она утверждает иное?

Я молчала, так как мне нечего было возразить. Собственно, я и не рассчитывала, что он скажет мне правду. Моей целью было выяснить, что он вообще скажет и как себя поведет.

– Я сожалею, что заставил вашу подругу волноваться, – продолжал он тем временем. – Можете успокоить ее и сказать, что никакая опасность с моей стороны ей не грозит. Но если она сама захочет пообщаться со мной, пусть позвонит по этому номеру. – И он протянул мне листок бумаги с цифрами, причем последнюю фразу мужчина произнес очень многозначительным тоном. И окинул меня при этом долгим взглядом.

Я сунула листок в карман.

– На ваши документы можно взглянуть? – спросила я, уже предвидя ответ.

– К сожалению, я не взял их с собой, – улыбаясь уже увереннее, произнес мужчина. – А теперь простите и всего доброго, мне пора.

И он, вывернув руль, поехал в обратном направлении. Я бегом вернулась в машину.

– Ну что? – пискнула Леля, едва я села за руль.

– Потом поговорим, – пробормотала я, также разворачивая машину. – Вам знаком этот телефон?

Леля, прищурившись, посмотрела на листок, который дал мне незнакомец.

– Нет, – уверенно произнесла она.

– На всякий случай, уточните в вашей телефонной книжке, – посоветовала я, и Леля достала свой сотовый.

– А куда мы едем? – спросила она.

– За ним, – коротко ответила я.

– Зачем?! – Она снова перепугалась.

– Чтобы убедиться, соврал он или нет. Хотя я и так уверена, что соврал, – со вздохом поведала я ей.

– Так что он говорил-то? – вцепилась она в мою руку.

Я решительно выдернула ее и вкратце пересказала Леле наш разговор.

– И еще он сказал, что вы можете позвонить ему сами, если захотите, – завершила я, поворачиваясь к Леле. – Что это значит?

– Не знаю! – быстро произнесла она.

– Леля, я думаю, он не зря произнес эту фразу. Если вы что-то скрываете от меня, лучше признаться, иначе защищать вас непонятно от кого и отчего мне будет гораздо труднее, – предупредила я.

– Но он же все объяснил! – пытаясь убедить, кажется, скорее себя, чем меня, заговорила Леля. – Он же сказал, что я ему просто понравилась!

На ее щеках появился слабый румянец.

– Вы и в самом деле такая наивная дурочка или притворяетесь? – устало спросила я.

Леля обиженно замолчала и уставилась в окно.

«Ну и молчи! – подумала я. – Завтра же я закончу свою работу, и можешь тешить себя надеждами, питающими разве что юношей!»

Я молча выдернула у Лели из рук листок с номером сотового телефона. Под ним значилось лишь имя – Кирилл. Я не была уверена, что это имя настоящее, но записку решила оставить у себя – для надежности.

Черную «Ауди» я практически не теряла из виду, а вот Кирилл или как его там на самом деле, кажется, недооценил меня. Он совершенно не следил за тем, что происходит вокруг, сосредоточив все внимание на дороге. Он не только не видел моего «Фольксвагена» – в этом не было ничего удивительного, нас учили следить за объектом так, чтобы не оказаться замеченным, – он даже не пытался определить, преследуют его или нет. И это еще раз убеждало меня в том, что никакой он не профессионал. И его цели из-за этого становились еще менее понятными. Я не люблю игры вслепую.

Кирилл ехал в сторону Волги. Вскоре он остановился возле длиннющего десятиэтажного дома, полукольцом расположившегося на площади. Он вышел из машины, щелкнул пультом сигнализации и прошел к магазину, размещавшемуся на первом этаже дома. Однако внутрь не вошел, остановившись у цветочного ларька. Некоторое время он любезничал с продавщицей, выбиравшей ему белые розы на длинной ножке и демонстрирующей их по одной. Наконец он одобрил пять цветков, дождался, пока женщина красиво упакует букет и, рассчитавшись, шагнул к одному из подъездов. Свой «Фольксваген» я припарковала так, чтобы обзор перед моими глазами открывался отличный, а нас с Лелей никто бы не заметил.

– Он что, здесь живет? – полюбопытствовала Метлицкая.

Я не стала отвечать на глупый вопрос, поскольку знала об этом Кирилле ровно столько же, сколько и она. Я просто молча ждала. Если Кирилл не появится в ближайшее время, значит, он действительно живет здесь. И тогда скорее выяснится, кто он такой. Но что-то заставило меня усомниться в том, что это место проживания Кирилла. Во-первых, он не поставил машину в гараж, а оставил в не очень-то удобном для парковки месте. Во-вторых, нужный подъезд он выбрал не сразу, шел чуть-чуть неуверенно. Дом был длинный, и, если человек не прожил здесь много лет, он легко может ошибиться с подъездом. Скорее всего он пришел к кому-то. Ну и, наконец, он же покупал для кого-то цветы? Причем, судя по скрупулезности, с которой он это делал, букет явно не был дежурным. И, возможно, он скоро выйдет вместе с тем человеком, для кого купил цветы. А если и нет, все равно, последим еще. Пока что других вариантов не было.

Кирилл появился минут через пятнадцать в сопровождении девушки лет двадцати четырех. Она была довольно высокой, крепкого сложения, с длинными спиральками рыжеватых волос, распущенных по спине и плечам. Улыбчивое круглое лицо, широко расставленные серые глаза. В короткой бежевой курточке и узких темно-синих джинсах, обтягивающих пышные бедра. В руках она сжимала длинную сумочку на цепочке. Кирилл одной рукой приобнимал девушку за талию, она смеялась... Вместе они прошли к его машине, и девушка устроилась на переднем сиденье рядом с ним.

«Ауди» почти беззвучно стартанула с места. Выждав полминуты, я двинулась за ней. Затылки Кирилла и его спутницы были мне хорошо видны. Молодые люди о чем-то переговаривались, периодически Кирилл наклонялся и целовал девушку в щеку. Я искоса бросила взгляд на Лелю, которая, скуксившись, смотрела прямо перед собой, плотно сомкнув губы, и усмехнулась про себя.

Кирилл вел машину по направлению к центру. Наступил час пик, и он старался ехать по наименее людным улицам, однако это мало помогало: народ уже давно использовал те же приемы, так что выбрать свободную улицу было практически нереально. Но это оказалось мне на руку: в толпе легче затеряться. Да и Кирилл, переключивший все внимание на свою сексапильную красавицу-спутницу, кажется, совершенно забыл о том, какие события произошли в его жизни еще полчаса назад. Улыбка не сходила с его лица, и он не оглядывался.

Но вот он подкатил к одному из ювелирных магазинчиков. Девушка легко выпорхнула из машины, он – следом, и они вместе пошли внутрь. Я сделала Леле знак оставаться на месте. Парочку пришлось ждать минут двадцать, после чего они наконец вернулись. Девушка возбужденно что-то говорила своему кавалеру, восхищенно крутя белым пальчиком, на котором переливалось россыпью меленьких бриллиантов золотое колечко. Она поминутно чмокала Кирилла в щеку, а он лишь смущенно улыбался и обнимал ее за плечо. Не переставая болтать, девушка уселась на свое место, и «Ауди» тронулась с места.

На этот раз слежка продолжалась совсем недолго: проехав буквально пару кварталов, Кирилл остановился возле не очень дорогого, но популярного ресторанчика.

– Мы что, будем их ждать и здесь? – с кислой миной поинтересовалась Леля. – Я есть хочу!

– Думаю, что не имеет смысла их дожидаться, – задумчиво сказала я. – Я уже убедилась в своих предположениях.

– В каких? – спросила Леля.

– Да в таких, что соврал наш достопочтенный Кирилл, – со вздохом пояснила я. – Чего и следовало ожидать.

– Но тогда что ему от меня нужно? – чуть ли не простонала она, и слезы заструились по ее лицу. – Я уж и правда было подумала, что это мой поклонник.

– Я понимаю, что вы обмануты в лучших чувствах, но сейчас необходимо взять себя в руки, – пресекла я намечавшуюся истерику. – Поехали домой!

Леля послушно вытерла слезы и всхлипнула напоследок. Сцепив зубы, я вела машину к ее дому и сосредоточенно размышляла. Пока что о том, чтобы бросить эту работу, сочтя ее законченной, думать явно рано. Кирилл не сказал правду, следовательно, опасность не устранена. Хотя, а есть ли она вообще, реальная опасность? А Леля все темнит, поганка такая! Может быть, попытаться прямо сейчас припереть ее к стенке и все выяснить? Определенная версия происходящего у меня имелась...

Я резко повернулась к своей спутнице и сказала:

– Леля, ваш любовник – ревнивый человек?

– Что? – Мой вопрос вывел Лелю из меланхоличной апатии, и она недоуменно смотрела на меня. – Какой любовник?

– Не нужно ломать комедию, я ни за что не поверю, что у вас никого нет. Мужские вещи в вашем гардеробе ясно свидетельствуют о том, что мужчина – частый гость в вашем доме. Широченная двуспальная кровать – тоже. Да и вы по натуре – дамочка, нуждающаяся в опеке и твердом плече. Я даже удивляюсь, что вы занимаетесь бизнесом, возглавляете студию. Не в вашем это характере! Сегодня, представив меня водителем, вы очень не хотели, чтобы бухгалтер салона заговорила с вами на эту тему. Она же могла, к примеру, спросить: куда же подевался ваш кавалер, который привозит вас обычно? Я думаю, что у вас есть богатый покровитель, который обеспечивает ваш бизнес и, возможно, курирует его. Уж не знаю, что между вами произошло, но он вас в чем-то подозревает. Вероятнее всего, в неверности. Именно поэтому и появился этот Кирилл. Он следит за вами, проверяет, с кем вы встречаетесь, как проводите свободное время. Пока что у него нет оснований что-то вам предъявить. Но, может быть, они могут появиться, эти основания? Не темните, расскажите мне все!

У Лели вдруг снова задрожали губы.

«Ну, слава богу, сейчас расколется!» – подумала я в предвкушении, давая девушке возможность отплакаться всласть и облегчить наконец душу. Однако когда Метлицкая повернулась ко мне, глаза ее были сухими, и в них залегла непонятная мне тоска.

– Я понимаю, как это выглядит со стороны. Но поверьте, все совсем не так, как вы думаете! – произнесла она твердым голосом. – У меня нет никакого любовника, ни богатого, ни бедного!

– А чьи же вещи хранятся у вас дома? Только не говорите мне, что это ваш горячо любимый младший брат по-родственному хранит их у вас! Вы не хотели, чтобы я их видела, потому и поселили меня в спальне, а сами довольствуетесь диваном в гостиной!

Леля немного помолчала, потом проговорила:

– Это вещи моего бывшего мужа. Мы с ним не живем вместе, и он не собирается их забирать. Сказал, что я могу все выбросить, а я все никак не решусь.

– А с кем живет ваш муж? С другой женщиной?

– Нет, насколько я знаю, он живет один.

– Так, а где? – не отставала я. – И чем он занимается?

– Он уехал, кажется, в Москву. Ничего больше о нем не знаю, мы не общаемся.

Леля говорила сухо, но тревога и печаль в ее глазах не давали мне поверить ей стопроцентно.

– Вы по-прежнему любите своего мужа, если столь тщательно храните полный шкаф его отглаженных вещей? – спросила я.

– Это мое личное дело, – неожиданно твердо заявила Метлицкая. – Простите, пожалуйста, но я имею право не выворачивать перед вами душу.

– Конечно, – тут же согласилась я, подавив вздох.

Опять не хочет говорить до конца! Ладно, подождем, что принесет завтрашний день.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Завтрашний день начался совершенно обыденно, практически так же, как и предыдущий. Исключением явилось то, что Леля проснулась легко, поскольку всю ночь спала крепко, за коньяком в кухню не ходила и вообще не вставала. Теперь моя клиентка была немногословной и даже хмурой: то ли наша вчерашняя вечерняя беседа так на нее повлияла, то ли она расстроилась, что, оказывается, не является предметом обожания молодого и, надо сказать, привлекательного мужчины.

Позавтракав почти в полном молчании, мы спустились вниз. Не задавая вопросов, я завела мотор, и мы отправились в «Лолиту». Черная «Ауди», равно как и какая-либо другая машина, за нами не следовала. Я уже принялась было успокаивать себя мыслью, что Кирилл внял моим советам и решил не приближаться больше к Леле, однако, едва мы подъехали к студии, как я увидела его самого. Он спокойно и даже, я бы сказала, нахально стоял на противоположной от «Лолиты» стороне улицы и смотрел на вход. Вне всякого сомнения, он поджидал нас, чтобы убедиться – мы здесь появились.

«Ну, все! – решительно подумала я. – Пора брать быка за рога!»

Выйдя из машины, я шагнула на проезжую часть, чтобы быстренько перейти ее: как раз загорелся зеленый сигнал светофора. Однако сделать я успела лишь пару шагов, после чего автоматически застыла на месте.

Кирилл, стоявший с сотовым телефоном в руке, вдруг в один миг опустился на землю. Прохожие удивленно воззрились на него, некоторые замедлили шаг, послышались крики о том, чтобы вызвать «Скорую». И никто так и не понял, что произошло. Никто, кроме меня. Только я понимала бесполезность вызова «Скорой». Я даже успела засечь место, откуда стрелял киллер – это было чердачное окно трехэтажного дома, похожего по стилю на тот, в котором располагалась студия Лели Метлицкой и коими изобиловала данная улица, сохранившая дух давно ушедшей эпохи позапрошлого столетия. В таких домах обычно два входа и выхода: на улицу и во двор. И мастер, сделавший свое дело, наверняка уже благополучно спустился через черный ход в соседний двор, откуда он попадет на другую улицу и легко затеряется в толпе.

Пуля попала Кириллу в голову, и теперь под его телом растекалась лужа крови. Она, конечно же, была заметной, и народ вокруг, поспешивший ему на помощь, запаниковал. Люди поспешно бросились кто куда – кто в магазин, кто еще куда-то, другие ускорили шаги, унося ноги подальше от этого кровавого зрелища.

Я не стала тратить время на преследование киллера, да мне это было и не нужно: ведь не моей же клиентке он причинил столь непоправимый ущерб! Помочь Кириллу я уже ничем не могла, а светиться на этом месте мне совершенно не требовалось, поэтому я, уподобляясь местным обывателям, быстренько развернулась и нырнула в свою машину, где Леля Метлицкая с побелевшим лицом во все глаза смотрела на дорогу.

– Что случилось?.. – одними губами спросила она. – Что с ним?!

– Убит, – кратко ответила я, садясь за руль. – Пулей в лоб. Вы идете на работу?

Леля слабо вскрикнула, но мое непроницаемое лицо заставило ее худо-бедно взять себя в руки. Трясясь, она достала из сумочки пузырек с таблетками и сунула одну из них в рот.

– Это всего лишь успокоительное, – прошептала она, заметив мой подозрительный взгляд. – Мне необходимо подлечить нервы...

– Так вы идете на работу? – повторила я.

– Да... Да какая работа?! – вдруг закричала Метлицкая, уже не сдерживая эмоций. – Как я смогу после этого работать?! Я вообще не представляю, что теперь делать, у меня голова кругом идет!

– Прежде всего давайте успокоимся, – произнесла я, заводя двигатель. – Сейчас мы поедем к вам домой и там спокойно поговорим.

– Евгения... Максимовна, – глотая слезы, заговорила Леля. – Вы ведь не оставите меня, правда? Мне очень страшно! Мне еще страшнее, чем прежде, я вообще ничего не понимаю! Какое это все ко мне имеет отношение?!

– Не волнуйтесь, я с вами, – как могла, успокоила я ее и вывернула руль.

Когда Леля открывала входную дверь, руки у нее так и плясали, и она долго не могла повернуть ключ.

– Что такое? – с досадой проговорила она и вдруг подняла на меня еще более испуганные глаза. – Ой, кажется, замок сломан...

Я отодвинула ее в сторону и, достав пистолет, первой толкнула дверь и прижалась к стене. Ничего не произошло, и я тихо проскользнула в квартиру. Уже с порога я поняла, что за время нашего отсутствия здесь успели побывать гости. В прихожей царил бардак, одна из зеркальных дверей шкафа-купе треснула и норовила осыпаться множеством осколков. Обувь была выброшена из ящиков и разворошена, тут же валялась и одежда.

Я аккуратно обследовала всю квартиру и, убедившись, что она пуста, вернулась к входной двери и сказала Леле, что можно заходить.

– Только не пугайтесь, но ваша квартира напоминает нашествие Мамая, – невесело пошутила я.

Леля ворвалась в квартиру и, увидев свое жилище, присела на колени и застонала, обхватив голову руками.

– Господи, да что же это такое?! – раскачиваясь из стороны в сторону, сидя при этом на корточках, запричитала она. – Что происходит?

– Посмотрите, целы ли вещи, – деловито посоветовала я. – Все остальное не смертельно, в конце концов, можно вызвать уборщицу, она все приведет в порядок часа за три. Успокойтесь, это всего лишь бардак!

Моя спокойная уверенность вернула Леле здравый смысл. Она поднялась и направилась осматривать шкафы и прочие предметы мебели.

– Вроде бы все на месте, – проговорила она, возвращаясь.

– А деньги? – прямо спросила я.

– Деньги целы, я в первую очередь проверила.

– Тогда что же они искали? – в упор спросила я.

– Я... Я не знаю! – отреклась Леля.

– Пойдемте-ка в кухню, – кивком головы позвала я ее, первой проходя туда и включая электрический чайник.

Здесь, слава богу, все было не так ужасно и даже имелась возможность сесть за обеденный стол, что я и сделала, сдвинув в сторону сваленные на нем неизвестными лицами чашки и кастрюльки. Налив себе крепкого кофе – почти полную банку я еще в первую ночь пребывания у Лели обнаружила в шкафчике и теперь не стала стесняться, – я обратилась к ней:

– Вот что, моя дорогая! Вы, конечно, можете и дальше молчать и делать вид, что вы тут совершенно ни при чем и к вам это не имеет никакого отношения. И успокаивать себя этим. Но после того, что произошло сегодня, рассуждать так очень опрометчиво. К вам в квартиру кто-то забрался и перерыл все вверх дном. Одновременно с этим кто-то застрелил некоего Кирилла, который уже три дня за вами следит. Его застрелил киллер, понимаете? Шутки кончились! Если вы и дальше продолжите эту игру в молчанку, вас ждет та же участь, имейте в виду! И не рассчитывайте на меня – охранять вас всю оставшуюся жизнь я не смогу! К тому же, каким бы профессионалом я ни была, убийца, если он задался целью устранить вас, найдет способ это сделать, поверьте мне. Поэтому я и считаю лучшим средством защиты ликвидацию угрозы. Так что думайте и решайте – говорить мне правду или нет! Если вы решите, что нет, можете искать другого телохранителя. Потому что завтра вас прихлопнут, а я окажусь виноватой. Мне совсем не нужно такое пятно на репутации. – И, откинувшись на стуле, я закурила сигарету, пуская длинные струйки дыма в потолок.

Я нарочно говорила так резко и цинично, чтобы Леля осознала наконец всю серьезность своего положения. Сегодняшняя смерть Кирилла доказывала, что дело вовсе не столь невинно, сколь просто подозрения ревнивого любовника. А погром, устроенный в квартире Лели, в свою очередь, доказывает, что это имеет к ней самое непосредственное отношение. Мой тон сыграл свою роль: Леля вняла моим словам. Трясясь как заяц, она посмотрела на меня очень серьезно, потом быстро поднялась и достала из шкафчика начатую бутылку коньяка. Бросив на меня вопросительный взгляд и получив отказ, она налила себе полную рюмку и залпом выпила.

– Мне просто необходимо успокоиться, – произнесла она. – Я сейчас все вам расскажу, честно. Но я и не обманывала вас с самого начала! Я и правда не понимаю, что происходит! Я солгала только в одном – в отношении своего мужа.

– Так, отлично, и кто же у нас муж? – спросила я. – Бандит небось? Да не бойтесь, говорите прямо!

– Нет, что вы, он совсем никакой не бандит! – торопливо заговорила Метлицкая. – Он просто предприниматель, у него своя фирма.

– Что за фирма? Чем она занимается, название?

– Фирма «Некст», они занимаются покупкой-продажей всяких вещей...

– Каких? – с нажимом спросила я.

– Я точно не знаю, честно, но ничего криминального! Обычные вещи – техника, посуда, косметика...

– Какое-то странное сочетание, вы не находите? – заметила я.

– Просто у Владислава широкий кругозор, – заступилась за супруга Леля. – Он разными вещами занимался – продуктами торговал, напитками. И дела у него шли хорошо. Это он настоял, чтобы я открыла «Лолиту». Просто мне было скучно сидеть дома, а по профессии я парикмахер, вот он и решил сделать мне подарок. Но вы правы, я по складу своего характера не очень подхожу для бизнеса, у меня хорошо получается именно творческая работа: выбрать нужный стиль, помочь создать имидж... А деловые вопросы я стараюсь перекладывать на бухгалтера и юриста.

– Все это здорово, а теперь давайте ближе к делу. Где сейчас ваш муж и какое все это имеет отношение к происходящему?

– Вот этого я как раз и не знаю. Дело в том, что несколько дней назад Владислав пропал. – Голос у Лели вновь задрожал, и она едва сдержала слезы. – Пропал, не сказав мне ни слова! Я звонила Антону, но и он ничего не знает!

– А кто такой этот таинственный Антон? – поинтересовалась я.

– Это его родной брат, он немного помладше. И все свои дела они вели вместе. И фирму возглавляют совместно. Антон сказал, что в тот день Владислав после обеда поехал в налоговую и должен был вернуться, но не вернулся. Я тогда чуть с ума не сошла, совсем потеряла покой, хотела идти в милицию, но Антон категорически запретил мне это делать!

– Почему?

– Не знаю, не знаю, он сказал только, что уверен: все будет хорошо и нужно лишь немного подождать. Это меня слегка успокоило, хотя на душе все равно кошки скребли. И тогда я обратилась к вам...

– Вы звонили мужу на сотовый?

– Конечно, я просто обзвонилась!

– Это его номер? – Я продиктовала цифры, списанные из книжки Лелиного радиотелефона, стоявшего в ее спальне.

– Да, его. – Она посмотрела на меня со страхом. – Откуда он у вас?

– Неважно, – отмахнулась я. – А почему вы сразу мне об этом не рассказали?

– Я не знала, я боялась, я не думала, что все это взаимосвязано, – залепетала Леля. – Может быть, и впрямь исчезновение Владислава не имеет отношения к тому, что произошло сегодня?

– Может, и не имеет, – согласилась я. – Тогда оно должно иметь отношение непосредственно к вам! У вас есть мнение по этому поводу?

– Нет, – еле слышно ответила Леля и часто-часто заморгала. – Но что это значит? Что Владислава... нет в живых?

Последнюю фразу она произнесла жутким шепотом.

– Это его вещи в шкафу? – Я сделала вид, что не заметила это предположение.

Леля кивнула.

– А любовника у вас не имеется? Только честно!

– Нет нет, поверьте, у меня нет никакого любовника! – Леля умоляюще смотрела на меня. – Я вас очень прошу, Евгения Максимовна, только не бросайте меня! Без вас я совсем пропаду!

– Никуда я вас не бросаю. Только хочу еще раз предупредить: говорите мне всю правду! Муж вам не звонил?

Она замотала головой.

– Где находится его фирма и что в ней происходит сейчас?

– На Революционной, там остались Антон и Гулько.

– Кто такой Гулько?

– Он тоже их компаньон, они все давние друзья. Ну, в смысле, Антон с Владиславом братья, и они оба дружат с Гулько.

– Антон женат? С кем он живет?

– Нет, он не женат и никогда не был. Он живет один, в районе парка Победы.

– Угу, угу. – Я побарабанила пальцами по столу.

– Что вы будете делать дальше? – спросила Леля.

– Пока я думаю.

– Только не бросайте меня, пожалуйста! – словно заклинание, повторила Леля.

– Не брошу. Так, позвоните на работу и скажите, что вы приболели и сегодня не приедете. Из дома одна больше не выходите! И немедленно вызывайте мастера, чтобы он починил замок. Оставаться в незапертой квартире – верх легкомыслия. Впрочем, это сделаю я сама.

На всякий случай я позвонила своему знакомому Михаилу, специалисту в области дверных замков, и попросила его приехать к Леле. На наше счастье, он оказался свободен, и уже через полтора часа Лелина дверь была надежно защищена от посягательств непрошеных гостей.

– Топорная работа, – кивнул Михаил на раскуроченный замок. – Профессионал-домушник сделал бы все, как говорится, без шума и пыли. Такое впечатление, что хотели больше шухеру навести, чем влезть незамеченными.

На всякий случай я аккуратно упаковала снятый замок в полиэтиленовый пакет, чтобы потом проверить его на наличие отпечатков пальцев. После ухода Михаила нам с Лелей предстояло коротать вдвоем почти целый день. Все необходимые меры безопасности на случай, если к нам начнут ломиться, я предусмотрела, Лелю, как могла, успокоила и, чтобы немного отвлечь свою клиентку от невеселых мыслей, попросила ее приготовить что-нибудь на обед. Пусть она переключится.

– Надоело питаться всухомятку, – прямо сказала я. – Может быть, вы хотя бы картошку пожарите?

– Ой, а может, проще пельмени сварить? – протянула хозяйка.

– Проще – не значит лучше! – отрезала я, доставая из ящика для овощей в холодильнике пакет картофеля, запримеченный мною накануне.

Леля вздохнула и принялась чистить некрупные клубни. Я же покуда решила не терять времени даром и добыть еще немного информации. Пока Леля скребла овощным ножом картофелину, морщась и что-то ворча себе под нос, я быстро спросила:

– А раньше у вашего мужа не было проблем? С законом или с бандитами?

– Вообще-то, нет. Мы жили спокойно. Правда, Владик немного склонен к авантюрам, но никаких серьезных проблем не возникало.

– Никто вам не звонил, не угрожал? Особенно в последнее время?

– К нам домой никто не звонил с угрозами, – сказала Леля. – Если и звонили Владику, то он не посвящал меня в это. Он меня всегда очень берег! – с нотками принцессы на горошине заявила она и снова захлюпала носом.

– Он не судимый? – уточнила я.

– Что вы! – с неподдельным ужасом произнесла Метлицкая. – Он из очень хорошей, интеллигентной семьи! У них с Антоном высшее экономическое образование!

– Где живет Антон, вам известно?

– Конечно, я могу дать вам его адрес! Вы хотите поехать к нему? – На лице Лели вновь появился страх.

– Не сейчас, во всяком случае. Не хочу оставлять вас одну. Давайте адрес и телефон.

Картошка получилась, конечно, не бог весть какая вкусная, но все же после того, как я два дня подряд питалась колбасой и сыром, мне она показалась вполне даже сносной. А уж вкупе с банкой домашних соленых огурцов, которую Леля откупорила для нас, обед и вовсе показался мне царским.

– Это мама Владислава огурцы делает, – мимоходом заметила Леля. – Она в Пензе живет.

– Вы давно женаты? – полюбопытствовала я.

– Скоро будет четыре года, – вздохнула Леля.

– Муж – ваш ровесник?

– Нет, он чуть постарше. Ему уже тридцать два.

– У него есть машина?

– Да, белая «Вольво», он обычно всегда отвозил меня на работу, а потом ехал к себе.

– Он на ней уехал в налоговую?

– Да, на ней.

– И ее тоже не нашли?

– Нет...

– У вас наверняка есть фотографии мужа и его брата, они мне нужны, – напрямик заявила я.

Леля сходила в комнату и вскоре вернулась, неся в руках альбом, из которого я отобрала парочку снимков. Братья Метлицкие были очень похожи друг на друга – оба светловолосые, симпатичные, с чуть широковатыми лицами и смешинкой в глазах. Снимки я убрала в свою сумку.

Говорить нам особо больше было не о чем, вроде бы все, что требовалось, я уже выяснила, и оставалось надеяться, что Леля по глупости не скрывает от меня что-то важное. Поблагодарив ее за обед, я направилась в свою комнату, с тем чтобы сделать несколько звонков. Мне нужна была информация насчет таинственного Кирилла, застреленного несколько часов назад, в память о котором у меня остался лишь номер его сотового телефона. Кроме того, хотелось договориться насчет проведения дактилоскопии прежнего дверного замка. Я очень надеялась, что помочь мне во всем этом сможет один человек. Вопросы, по сути, были не такими уж сложными, и я рассчитывала на помощь сотрудника милиции. Напрягать ФСБ без особой на то нужды мне не хотелось.

Таким человеком был майор Алексей Каменев, знакомый мне уже в течение нескольких лет. Я не очень часто обращалась к нему – обычно мне требовалась помощь иных структур. Сейчас же вопрос казался мне не столь сложным, поэтому я, пролистав записную книжку в своем мобильном и остановившись на букве «К», нашла номер майора и набрала его.

– Ну что, просьба, в общем, вполне выполнимая, – откликнулся майор. – Диктуй номер!

Я продиктовала номер, записанный Кириллом на листке, а затем спросила Алексея насчет дактилоскопии.

– Приезжай, привози, – коротко ответил майор.

– Я сейчас не могу, – честно призналась я.

Каменев хмыкнул:

– Тогда о чем разговор? Я на расстоянии дактилоскопию проводить не могу! Если тебе не горит прямо сейчас, храни пока этот замок у себя. А как сможешь, подвезешь. Я с восьми до пяти на месте.

Поблагодарив Каменева и решив заехать в отделение, где он работал, при первой же возможности, я отключила связь. Пока я разговаривала, Леля возилась в кухне. Затем я услышала звонок стационарного телефона и моментально насторожилась. Мы с Лелей договорились, что как только она ответит на такой звонок, то сразу переключится на громкую связь, чтобы я была в курсе. Леля быстренько прибежала и схватила трубку.

– Ольга Николаевна! – зазвенел на всю квартиру перепуганный женский голос. – Это Наташа Климова. Приезжайте, пожалуйста, срочно в «Лолиту»! У нас ЧП!

– Что случилось?! – воскликнула Леля, чуть не выронив трубку из рук.

– Приезжайте! – повторила девушка. – К нам забрались хулиганы!

– Боже мой! – только и вымолвила Метлицкая. – Вы их поймали?

– Да их и след простыл!

– А что пропало?

– Да вы приезжайте, Ольга Николаевна! – прокричала Наташа.

– Вы милицию вызвали? – в волнении спросила Леля.

– Нет, мы хотели сперва дождаться вас!

– Так вызывайте сейчас же! – чуть ли не завизжала Метлицкая. – Я скоро буду!

Она неловко воткнула трубку на место в базе и беспомощно посмотрела на меня.

– Вы поедете со мной? – только и спросила она.

– А вы думаете, я отпущу вас одну? – усмехнулась я, подумав: а не провокация ли это, с целью выманить Ольгу из дома? Но ехать самой, а ее оставлять одну в квартире также было неразумно. Почему и не оставалось иных вариантов, кроме как ехать вместе.

Наспех накинув куртки и обувшись, мы поспешили к машине. Хорошо, что я не поставила ее на платную стоянку, мой «Фольксваген» был под рукой. До «Лолиты» мы домчались быстро, причем Леля всю дорогу еще и торопила меня. При этом мне приходилось быть максимально осторожной. Я тщательно следила за ситуацией на дороге, но никакой слежки или погони не обнаружила.

Леля рвалась войти в свою студию первой, но я решительно отстранила ее и прошла внутрь сама. Там дело обстояло еще хуже, чем в квартире Метлицких. Зеркала разбиты, ящички вывернуты, флакончики и тюбики с различными жидкостями сброшены на пол. Некоторые из них раскрылись при падении или просто лопнули, и по всему полу растекались густые липкие лужицы. В студии царил едкий запах химикатов и парфюмерии. Перепуганный персонал жался к стене, испуганно взирая на свою начальницу, которая, стуча каблучками, вбежала в зал и сразу же ахнула, схватившись за голову.

– Как, как это случилось?! – закричала она. – На вас напали?!

– Нет, Ольга Николаевна, – заметно нервничая, заговорила Наташа. – Мы просто отлучились на обед, а когда вернулись, увидели, что произошло.

– Как – на обед? Все сразу? – раздраженно спросила Метлицкая.

– Нет, здесь оставался охранник, Дима, он сам нас отпустил, сказал, что за всем приглядит, и вообще, волноваться нечего!

– Так, и где он – Дима? – зло спросила Ольга.

Все растерянно заозирались по сторонам. Охранника не было.

– Что это значит? – нахмурившись, повернулась ко мне Леля.

Я лишь пожала плечами.

– Они что, увезли его с собой?

– Думаю, вряд ли, – усмехнулась я. – Вы давно знаете этого охранника?

– Я приняла его дня три назад... – наморщив лобик, припомнила Леля и быстро заговорила, словно оправдываясь передо мной: – Но у него были отличные рекомендации! Он раньше работал в юридической конторе, а также в банке!

– Рекомендации эти у вас сохранились?

Леля секунду постояла на месте и метнулась к своему кабинету. Ситуация там, видно, ее тоже не порадовала, потому что она застонала, как от зубной боли, вернулась с какими-то документами.

– Вот, – протянула она мне бумаги, и я, наскоро пролистав их, спрятала листки в сумку.

Кабинет Лели неизвестные налетчики тоже не пощадили. Ящики выдернуты из стола, все их содержимое – на полу, многие бумаги затоптаны грязными ботинками.

– Зато для милиции это будет полезно, – сказала я. – Следы более чем явственные.

Лелю, кажется, мало утешило мое замечание, потому что она вновь набросилась на сотрудников:

– Как вы могли уйти всем составом?

– Подождите, – остановила ее я. – Скажите, как долго вас не было?

– Минут сорок или чуть больше, – тихо сказала Наташа.

Леля лишь руками всплеснула.

– Нет, я вообще отменю все эти перерывы! – решительно проговорила она. – Сделала на свою голову доброе дело! Другие вообще без перерывов работают, и ничего! А у меня как будто не студия, а бордель какой-то!

– Ольга Николаевна! – выступила вперед бухгалтер.

– Да ну вас всех совсем! – с обидой прокричала Леля и, размазывая по лицу слезы, прошла в свой кабинет, с треском захлопнув дверь.

Вскоре прибыла милиция, дождаться которую мы были обязаны – Леля уж во всяком случае как директор студии. А я, понятное дело, – как ее тайный телохранитель. Возглавлявший группу капитан Авдеенко обвел всех сотрудников проницательным взглядом, почему-то задержал его на мне, после чего перешел к допросу. Когда очередь дошла до меня, я постаралась предельно вежливо и убедительно ответить на его вопросы. Разумеется, кое-какие детали мне пришлось скрыть от него. Я сказала, что являюсь личным водителем Ольги Николаевны и что сегодня утром везла ее на работу, но у директрисы разболелась голова – она еще предыдущим вечером жаловалась по этому поводу, и мы вернулись домой.

– Утром вы во сколько подъехали? – между делом поинтересовался Авдеенко.

– Около девяти часов.

– Ничего подозрительного поблизости не заметили?

– Нет, – сделав наивное лицо, ответила я. – Никаких подозрительных личностей.

– Сегодня утром неподалеку отсюда убили мужчину, – бросая на меня пристальный взгляд, сообщил Авдеенко.

– Господи, какой ужас! – прижала я руки к груди. – По улицам просто страшно ходить! Аварии на каждом шагу!

– Он погиб не по причине аварии, – заметил капитан.

– Все равно страшно, – стояла на своем я.

– Вам что-нибудь известно об этом? – Он посмотрел на меня в упор.

– Об убийстве? Нет, в первый раз слышу. Наверное, мы уехали раньше.

– Наверное, – кивнул Авдеенко, буквально сверля меня глазами насквозь.

Лелю он продержал подольше, но потом все-таки отпустил. Метлицкая заперла свое поруганное «детище», со вздохом сообщила персоналу, что все свободны на неопределенный срок, и понуро побрела к «Фольксвагену».

– У меня просто нет сил, чтобы заниматься восстановлением всего этого, – мрачно кивнула она на окна студии. – А денег-то сколько понадобится! Это же кошмар! Одни зеркала чего стоят!

– Сейчас не время об этом сокрушаться. Надо думать, как выбираться из всего этого, – произнесла я. – И появляться здесь вам тоже не следует, а уже тем более возобновлять работу в ближайшее время. И вообще... Дома вам тоже лучше не показываться.

– Куда же мне идти? – захлопала глазами Леля. – Вы что, отказываетесь меня защищать?

– Нет. Но я не Бог. И мне сейчас необходимо заняться другим делом: выяснить, что, черт побери, происходит! Если вы, как утверждаете, ни сном ни духом...

– Ни сном ни духом! – подтвердила Леля.

– ...Значит, нужно искать, откуда исходит угроза, – закончила я. – У вас есть где пожить?

– Может быть, у мамы... – неуверенно сказала Леля. – Правда, она живет с отчимом, а у меня с ним не очень хорошие отношения.

– Нет, мама и подруги отпадают, – сразу же отмела я это предположение.

– А где же тогда?

– Подумать надо, – ответила я.

Мы колесили по городу, пока я обзванивала конторы, предоставляющие услуги по съему-сдаче квартир, стараясь избегать тех, кто искал клиентов среди любителей платного секса. Это оказалось не очень-то простым делом, но все же мне удалось договориться с хозяином однокомнатной квартирки в поселке Юбилейный . Этот район отличался хорошей экологической атмосферой, удаленностью от центра, почти полным отсутствием криминала, а также развитой инфраструктурой. Хотя последнее для Лели было сейчас неактуально: я намеревалась запретить ей высовывать нос из квартиры. Везти Лелю в гостиницу я на всякий случай остереглась, так как там требовались документы и при желании ее легко могли обнаружить.

– Ну что, поехали! – скомандовала я и уверенно повела машину в Юбилейный.

Квартирка была малюсенькой, но для жилья в течение нескольких дней вполне годилась. Уплаченная хозяину вперед сумма избавила его от лишних вопросов, к тому же наш с Лелей внешний вид вызвал у него доверие.

– Вот здесь и поживете пока, – бодрым голосом сказала я Леле, которая как-то скисла, оглядывая свое новое жилище, существенно уступавшее и по размерам, и по комфорту ее отделанной квартире. – И никуда – ни шагу, продуктами я вас сама буду снабжать, по мере надобности.

Покуда же я разместила в кухне сумку со снедью, которую мы купили в ближайшем магазине по дороге сюда. Метлицкая вздохнула, но перечить мне не осмелилась.

Пристроив Лелю и невольно при этом вздохнув, я отправилась в отделение милиции Октябрьского района, где служил майор Алексей Каменев. Мы не виделись с ним около года, но он ничуть не изменился за это время: такой же коренастый, голубоглазый, с волнистым чубом. Встретил он меня довольно приветливо, запечатанный в пакет замок принял и заверил меня, что позвонит сам, как только появится информация.

Следующий день я решила посвятить знакомству с фирмой «Некст», а в частности с господином Метлицким-младшим. Что-то не верилось мне, будто Антон Владимирович не в курсе того, что случилось с его братом. Иначе с чего бы он запретил Леле обращаться в милицию? Как ни крути, а что-то ему известно. По крайней мере, он догадывается, откуда ветер дует. И ветер, по всей видимости, серьезный.

Офис фирмы «Некст» располагался на улице Революционной. Я ни разу на была в этой фирме и даже названия такого не слышала, и мне пришлось взять у Лели подробный план ее местоположения. Доехав до нужного перекрестка, я прошла во двор и остановилась возле обшарпанной деревянной двери. На ней висело несколько вывесок, одна из которых сообщала, что фирма «Некст» находится именно здесь. Если снаружи здание, в котором она располагалась, выглядело достаточно прилично, то вид со двора никак не соответствовал этому понятию. Краска на доме облупилась, дверь еле держалась, и вообще, на нем лежал отпечаток какой-то мрачности.

«Что-то как-то стремненько, – подумала я. – Если, как утверждает Леля, дела у ее мужа шли хорошо и успешно, к тому же бизнес его совершенно легальный, то почему он не выбрал для своей конторы более респектабельное здание?»

Но гадание – неблагодарное занятие, и я толкнула дверь и стала подниматься по шаткой лестнице на второй этаж.

В длинном темном коридоре по обе его стороны располагались комнаты, оборудованные различными фирмами под свои офисы. Я дошла до двери с надписью «Некст» и, постучав, вошла внутрь.

За деревянным письменным столом сидел высокий, довольно-таки молодой мужчина, лет тридцати трех. Он был одет в серую толстовку и черные брюки. Его загорелое, обветренное лицо носило следы мужественности, при этом оно имело несколько озабоченное выражение. Волосы его, русые, волнистые, слегка отливали рыжиной. Вообще мужчина совершенно не был похож на офисного клерка. У него была крепкая спортивная фигура, а под тонкой толстовкой перекатывались внушительные мускулы. Его легче было представить себе бродящим по лесу егерем с ружьем на плече или прыгающим с парашютом из самолета десантником, но никак не сводящим документацию менеджером за письменным столом. Мужчина смотрел на монитор компьютера отсутствующим взглядом, рассеянно щелкал клавишей мыши и при этом поглощал крепкий чай, пахнувший смородиновым листом.

В противоположном углу, за таким же столом, сидела молодая черноволосая девушка в очках и строгом костюмчике. Вот у нее внешний вид был чрезвычайно официозным. Но это внешне. Весь стол девушки был усыпан бумагами – по всей видимости, какими-то документами, но она, не обращая на них внимания, сосредоточенно полировала пилочкой ногти.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Могу я увидеть директора фирмы?

– Директора нет, я его заместитель, – ответил мужчина, с интересом взглянув на меня, видимо, приняв за потенциальную оптовую покупательницу. – Гулько Олег Васильевич.

– Очень приятно, Евгения Максимовна, частный предприниматель, – с улыбкой представилась я. – Я интересуюсь продукцией, которую вы распространяете.

– Вот как? – Гулько явно стало любопытно.

Он встал, легко пододвинул мне внушительный стул и жестом предложил садиться.

– Да, обратиться к вам мне предложила моя подруга Леля Метлицкая. Леля говорила, что она сама долгое время пользуется вашей косметикой и очень довольна. И Владислав, ее муж, тоже рекомендовал попробовать.

– Леля? – переспросил Гулько и почесал лоб.

При этом от меня не укрылось, что беспокойство в его глазах проявилось заметнее, а лоб покрылся легкой испариной.

– И что она еще вам говорила? – немного нервно спросил он и отхлебнул глоток чая.

– О, очень много! Вас интересует все? – засмеялась я.

Гулько улыбнулся мне в ответ вымученной улыбкой.

– Нет, конечно, – ответил он. – Обычные женские разговоры как-то не представляются мне чем-то интересным, уж простите за прямоту.

– Правда, вчера она говорила мне, что ее муж куда-то уехал, – понизив голос, добавила я. – Совершенно не предупредив ее. Я, конечно, постаралась ее успокоить, сказав, что, вероятно, у него появились какие-то срочные дела на работе, верно?

Гулько забарабанил пальцами по столу.

– Д-да, – неуверенно сказал он. – То есть нет. Одним словом, я ничего не знаю. Во всяком случае, мне он ничего не говорил.

– Но вы же с ним виделись в тот день, когда он пропал? Наверное, он говорил вам, что куда-то собирается?

– Да ничего он не говорил, – отвернувшись к окну, проговорил Гулько. – Уехал, и все. Он директор, у него свои дела, в конце концов, так что он не обязан передо мной отчитываться.

– Но он же должен был предупредить вас, уезжая куда-нибудь. Ведь он, в сущности, оставил фирму на вас...

– Да, – тут же согласился Гулько. – Оставил на меня все проблемы... – Взгляд его стал совсем мрачным и отсутствующим.

– А что, есть проблемы? – понизив голос, спросила я.

Гулько словно очнулся.

– Что? Ах, да нет, конечно, – засмеялся он как-то неестественно. – Все нормально.

– Но, насколько мне известно, вы с ним не только соучредители, но и друзья? – не отставала я.

– Да, – как-то неуверенно проговорил Олег Васильевич.

– Ведь он мог вам, хотя бы как другу, сообщить о своих планах?

– Наверное, мог. Но он не сделал этого. Владислав вообще человек не очень болтливый, – добавил Гулько.

В это время на пустующем столе зазвонил телефон. Гулько вздрогнул, потом порывисто встал и прошел, быстро сняв трубку.

– А-а-а, помню, спасибо, – разочарованно произнес он. – И вам того же.

После чего он вернулся за свой стол.

– А его брат, Антон? – подмигнула я ему, возвращая Гулько к теме нашей беседы. – Леля мне говорила, что он оч-чень симпатичный парень. И неженатый!

– Ну, насчет того, симпатичный он или нет, мне лично судить сложно, – улыбнулся Гулько. – Я, знаете, в мужской красоте не разбираюсь. Женщинам вообще порой нравятся такие мужчины, что даже и не поймешь, почему это произошло. Черт-те что, а не мужики, а они прямо балдеют. А вот что Антон неженатый – это правда.

– Что Антон говорит про своего брата? Неужели он понятия не имеет, куда Владислав делся?

– Да ничего он не говорит! Не знаю, у них часто свои дела были, мне они всего не докладывают. Кстати, Антон с Лелей несколько раз разговаривал. Так что пусть она лучше у него и спросит.

– Антон ей ничего не говорит, – со вздохом развела я руками.

– Ну и мне он тоже не говорит.

– А где он сейчас, в смысле, Антон Владимирович? Я бы очень хотела с ним познакомиться, – кокетливо произнесла я.

– Боюсь, ему сейчас не до знакомств, – усмехнулся Гулько. – Он здесь нечасто появляется. Все дела на мне.

– Как у вас в последнее время дела идут? – полюбопытствовала я.

– Все хорошо. У нас солидная фирма, приносящая стабильный доход, – заговорил Гулько заученными штампованными фразами. – А вы, кажется, сказали, что интересуетесь нашей продукцией?

«Что-то парень противоречит сам себе, – подумала я. – То якобы на него свалились все проблемы, то следом он утверждает, что все нормально и у них солидная фирма... Одно ясно – проблемы точно есть».

– Да-да, – словно спохватившись, сказала я. – Мне бы хотелось посмотреть что-нибудь.

– Хорошо, Лена вам сейчас все покажет, – Гулько кивнул в сторону секретарши.

Та поднялась со своего места и с любезной улыбкой предложила мне подойти.

– Что вас интересует? – спросила она. – Посуда, косметика?

– Покажите и то, и другое! – Я решила не мелочиться.

Лена принялась доставать из шкафа различные баночки, флакончики и коробочки.

Я подошла и стала не без интереса их рассматривать, попутно ловя себя на мысли, что даже здесь, в этом месте, куда я пришла исключительно по делу, во мне просыпается женщина. Женщина остается самой собой, даже если она прошла учебу в Ворошиловке! Однако в процессе знакомства с продукцией я не забывала следить за Гулько.

Заметив, что он несколько раз бросил взгляд на часы, я сказала:

– Хорошо, я уже выбрала то, что мне подойдет.

Я взяла себе очищающие сливки для лица, ночной крем, скраб, чайную пару с крупными фиолетовыми цветами для тети и еще какую-то ерунду, не очень-то мне нужную, в сущности. Заплатив Лене нужную сумму, я сложила покупки в сумку, вежливо попрощалась и пошла к выходу.

– Очень рады будем видеть вас у себя снова, – с улыбкой сказал Гулько, провожая меня до двери.

Я дошла до конца коридора и остановилась, завернув за угол. Через секунду хлопнула дверь, и по коридору прозвучали торопливые шаги, направлявшиеся в сторону туалета. Неслышно ступая, я вмиг оказалась возле нужной двери.

– ...Антон, где ты болтаешься? – послышался из-за нее тревожный голос Гулько. – Я уже задолбался здесь торчать, сижу, как идиот! Ты понимаешь, что так не может больше продолжаться? Лелька кипеж поднимает, сколько можно ей голову морочить?.. Что?.. Сейчас будешь? Давай, жду, ага.

И он отключил связь. У меня не оставалось сомнений в том, что в «Некст» сейчас пожалует не кто иной, как Антон Владимирович Метлицкий, собственной персоной. И был прямой резон дождаться его здесь. Гулько вскоре покинул мужской туалет, а я поспешила к женскому. Зайдя туда, я приготовилась ждать.

Антон Метлицкий появился минут через пять. Выглядел он практически так же, как и на фотографии, что дала мне Леля. Только смазливое лицо его было хмурым и озабоченным. Он быстро прошел в кабинет и резко хлопнул дверью. Я не покинула свое убежище, так как полагала, что друзья не рискнут откровенничать при секретарше. Так и получилось – через пару минут Метлицкий в сопровождении Гулько двинулся к лестнице. Там находилось некое подобие курилки. Подобравшись к концу коридора, я разобрала бы кое-что из их беседы.

Разговор их, однако, вовсе не был конкретным и содержательным. Гулько напирал на то, что Антону на него плевать, что его подставили, что он вообще не при делах и своя собственная жизнь ему дороже каких-то непонятных дел Метлицкого. Антон в свою очередь ссылался на то, что он сам стал козлом отпущения, но, мол, все образуется и нужно просто немного подождать.

– Лелю я беру на себя, – несколько раз повторил он, и эта фраза заставила меня насторожиться...

Гулько, казалось, не был удовлетворен ответом приятеля, тон его изменился, повысился, и под конец он пригрозил Антону: «Просто брошу все к чертовой матери!» В конце концов, Метлицкий заявил, что он торопится, у него назначена важная встреча, которая поможет все решить. После чего Антон потопал вниз по лестнице. Гулько, тяжело вздохнув, пошел обратно в контору. Я нырнула в проем за стеной, служивший каким-то хранилищем инвентаря, и затаилась. Гулько прошел мимо, и я, дождавшись, пока он скроется за дверью кабинета, вышла из своего укрытия и поспешила к лестнице.

Я быстро спустилась во двор, вышла на улицу и села в свой «Фольксваген». Мне было видно, как Метлицкий усаживается в припаркованный неподалеку «Шевроле». Как только он тронулся с места, я двинулась следом.

Метлицкий вел машину по центральным улицам, я неотступно ехала за ним. Я обратила внимание, что он не наблюдает за тем, нет ли кого-то сзади, следовательно, о слежке он не подозревает. Это придало мне уверенности.

Метлицкий остановил свой «Шевроле» возле одного из летних кафе, которые расположились длинной чередой на улице Минской и еще функционировали в начале осени. Сегодня было тепло, дождь не накрапывал, и многие столики были заняты. Я видела, как Метлицкий вышел из машины, подошел к стойке, сделал заказ и стал ждать, присев за один из столиков.

Этот столик я видела очень хорошо.

Через некоторое время после того, как Метлицкому принесли заказ – картошку фри, салат и стакан сока, к его столику подошел крепко сбитый мужчина лет тридцати, в легкой черной куртке. Вид у него был самоуверенный, взгляд бледно-серых глаз – наглый.

«Как удачно, что они не назначили встречу где-нибудь в помещении, – порадовалась про себя я. – Мне даже не нужно покидать свою машину, чтобы ненароком не засветиться. Правда, ничего не слышно, но даже если я сяду за соседний столик, вряд ли они станут говорить так громко, чтобы я услышала. Так что незачем без нужды себя афишировать».

Мужчина присел за столик, за которым расположился Метлицкий, и заказал себе бутылку лимонада, которую почти мгновенно ему и принесли. Естественно, о чем они разговаривали, я слышать не могла, но очень скоро поняла, что беседа ведется на повышенных тонах. Лицо парня в ветровке налилась красным цветом, он начал делать резкие движения, а потом достал сигарету и нервно прикурил от зажигалки.

Несмотря на то что я не слышала содержания их разговора, уезжать я не торопилась. Метлицкий, слушая своего собеседника, все время хмурился и пытался что-то сказать, но тот властным жестом постоянно его останавливал. Наконец Метлицкий все-таки сказал что-то резкое, после чего тип в ветровке пристукнул кулаком по столу. Затем он наклонился к Метлицкому и быстро заговорил. Лицо Антона Владимировича приобрело совсем уж недовольное выражение, но он не стал ни кричать, ни возмущаться, а только что-то буркнул в ответ и тоже закурил.

Крепыш встал, с шумом отодвинув стул и кивком головы позвал Метлицкого за собой. Антон залпом допил сок и остался сидеть, опершись руками о подбородок и мрачно глядя прямо перед собой. Мужчина повернулся и присвистнул. Метлицкий нехотя поднялся и проследовал за ним.

Я перевела взгляд на парня в ветровке. Он подошел к припаркованному неподалеку от «Фольксвагена» «Опелю» и сел за руль. Дождавшись, когда Метлицкий займет место рядом с ним, парень резко стартовал с места.

Разумеется, я поехала следом за ними. Машина Метлицкого осталась стоять на своем месте. Ехать мне пришлось недолго: вскоре «Опель» остановился возле боулинг-клуба. Метлицкий и крепыш в ветровке прошли внутрь. Мне ничего не оставалось делать, как идти за ними.

Народу там было не очень много, но все-таки достаточно, чтобы я затерялась среди играющих, стараясь не привлекать к себе внимания. Однако мне не очень-то повезло: тип в ветровке провел Метлицкого через зал, к служебным помещеням. Я осторожно огляделась. Повсюду находились сотрудники боулинга, включая охрану. Не поднимая шума, было бы сложно проникнуть во внутренние помещения.

Я задумалась. Лучше, конечно, просто дождаться окончания встречи Метлицкого с кем-то, а потом, проследив за ним и выбрав удобный момент, просто прижать его к стене – в буквальном смысле слова – и все узнать. Врываться в служебный кабинет, вырубив охрану, бессмысленно, а поставить прослушку мне не удастся. Оставалось ждать.

Я подошла к одной из игровых дорожек и, заплатив, стала ждать своей очереди, наблюдая, как стоявшие передо мной парень с девушкой катают тяжелые шары. Девушка каждый раз, когда ей удавалось сбить хотя бы одну кеглю, заходилась таким пронзительным восторженным визгом, из-за которого у меня «фонило» в ушах.

Но мое внимание очень быстро переключилось на одно более важное обстоятельство. Я заметила, что буквально через пять минут после того, как Метлицкий в сопровождении парня в ветровке скрылся в кулуарах клуба, в дверь вошел солидный мужчина лет сорока пяти, в легком светлом костюме и белой рубашке. Вид у него был очень официальный. Мужчина уверенно прошагал в том же направлении, куда проследовали Метлицкий с парнем, небрежно бросив что-то по дороге охраннику.

«Владелец клуба, что ли?» – подумала я, незаметно активировав скрытую мини-камеру и сделав несколько снимков этого мужчины.

Сомнений нет – этот человек приехал сюда специально для того, чтобы побеседовать с Антоном Владимировичем. Беседа их оказалась короткой – вскоре Метлицкий появился в зале. И хотя я не слышала содержания этого разговора, но безошибочно определила, что он вовсе не был приятным для Антона. Метлицкий был бледен, он шел с потухшим и мрачным взглядом. Но никаких видимых следов насилия на нем не наблюдалось. Да и уходил он один, без всякого сопровождения. Мужчину в светлом костюме я не увидела, но, когда я вышла вслед за Метлицким на улицу, то заметила припаркованную у входа «БМВ X6», которой там не было в момент моего визита в боулинг.

Метлицкий быстро шел по улице, сутулясь и не глядя по сторонам. Я решила его опередить, дабы не тащиться следом на «Фольксвагене» черепашьим ходом. Я не сомневалась в том, что он идет к своему «Шевроле», оставленному возле летнего кафе, поэтому спокойно поехала вперед. Расчет мой оказался верным: Метлицкий появился у своей машины минут через пять-семь. Он щелкнул пультом сигнализации и зло рванул на себя дверцу машины. Сев за руль, Антон резко тронулся с места. Я направилась следом.

Метлицкий вначале ехал с обычной скоростью, глядя прямо на дорогу. Кажется, он собирался в «Лолиту», во всяком случае, ехал он в том направлении. Через некоторое время он сунул руку в карман и достал сотовый телефон. Я была уверена, что он отвечает на звонок, поскольку сам не набирал никаких цифр. Разговор был недолгим, но после того как Метлицкий отключил связь, он вдруг резко свернул в сторону, хотя, похоже, явно не собирался сперва этого делать, и, оказавшись за углом, моментально дал по газам. Он ехал очень быстро, я неотступно следовала за ним. Скорость была на пределе допустимой.

Метлицкий ехал явно не домой: из слов Лели мне было известно, где он живет. Не направлялся он и к дому самой Лели. Вообще, было непонятно, что у него на уме и почему он так круто сменил направление. Ему что-то приказали по телефону? Назначили встречу? Но его поведение говорило вовсе не о том, что он спешит на встречу. Складывалось такое впечатление, что Метлицкий просто пытается свалить отсюда как можно скорее.

Теперь уж мне точно не следовало отступать, и я крепче взялась за руль.

Однако спустя совсем немного времени для меня уже стало невозможным скрывать свое преследование – по причине огромной скорости, которую мне пришлось развить в ответ на действия Метлицкого. Антон, кажется, обнаружил погоню. Я видела, как он несколько раз обернулся, и лицо его приобрело обеспокоенное выражение. Метлицкий еще увеличил скорость, пытаясь скрыться от преследования, но я не отставала.

Метлицкий свернул с широкой улицы и повел машину по тихим проулкам. Я, что называется, наступала ему на пятки. Антон, не зная, кто я такая, явно пытался оторваться. Видимо, он понимал, что ему грозит опасность, и полагал, что в данном случае ее олицетворяю я. Во всяком случае, идти на контакт и выяснять, что мне от него нужно, он точно не собирался. Я была уверена, что скоро настигну его, даже не сомневалась в этом. Но Метлицкий, наверное, считал по-другому, потому что упорно продолжал свои попытки оторваться.

Метлицкий уже миновал центральные районы и теперь уверенно двигался к старому городу. За окошком потянулись старые частные дома. Дорога здесь была отвратительной, машины швыряло из стороны в стороны, к тому же в этом районе круглый год царила грязь. Непонятно, откуда она бралась, но даже в сухую погоду дороги были покрыты лужами и канавами.

Метлицкий, кажется, и сам не знал, куда он едет, и это меня успокаивало. Через некоторое время я обязательно его догоню. Он вилял, петлял, машину его периодически заносило на поворотах, но он не останавливался. Я терпеливо ждала окончания погони, сцепив и зубы и стиснув руль, хотя ехали мы уже довольно долго и бестолково.

В результате всех этих манипуляций Метлицкого мы вскоре достигли района, сплошь застроенного старыми обшарпанными домами со сложной системой проходных дворов.

Метлицкий свернул в один из арочных проемов, проехал через двор и скрылся в соседнем. Я неуклонно повторяла его маршрут. Метлицкий отчаянно петлял по дворам, пытаясь уйти от погони. Я не успевала выворачивать руль, стараясь уследить за ним. Наверное, этот район был хорошо знаком Антону Владимировичу. Уж не знаю, по какому случаю ему приходилось сюда наведываться, но чувствовал он себя здесь увереннее меня.

Метлицкий резко крутанул руль, въезжая в один из узких переулков. Когда я втиснулась следом, то увидела, как «Шевроле» въезжает во двор.

Я устремилась за ним. Однако, очутившись во дворе, я с удивлением обнаружила, что потеряла «Шевроле» из виду! Это было что-то невероятное.

Я проехала через двор, миновала арку и очутилась в другом дворе. Там я тоже не увидела искомой машины. Эта чертова система застройки – точнее, отсутствие всякой системы – могла сбить с толку кого угодно!

Меня едва не охватило отчаяние, но усилием воли я взяла себя в руки и постаралась сохранять спокойствие. Методично я стала объезжать все дворы, кружась практически на одном и том же месте, но все было безрезультатно.

Устав гоняться по этим лабиринтам, я снова свернула в один из дворов и вдруг увидела припаркованный «Шевроле». Я напрягла зрение, чтобы рассмотреть, есть ли кто-нибудь внутри, но мне это не удалось.

Я прибавила скорость и уже немного приблизилась к «Шевроле», как вдруг неожиданно раздался оглушительный грохот. Я резко ударила по тормозам и тут же быстро сдала назад. Взрыв, от которого взлетела на воздух машина Антона Метлицкого, едва не оставил свои следы и на моей машине.

Во дворе полыхал огненный столб, и я быстро выехала в переулок.

Посидев несколько секунд и убедившись, что все стихло, я осторожно выбралась из машины и прошла во двор, к месту взрыва «Шевроле». Оказавшись во дворе, увидела, что в его середине догорают остатки автомобиля Метлицкого...

– Та-а-ак... – глядя на полыхающее пламя, протянула я. – Пожалуй, пора сваливать отсюда, и поскорее...

Местные жители пока не спешили высовываться в переулок, но это ненадолго: опасность, что огонь перекинется на их ветхие деревянные жилища, обязательно заставит их вызвать пожарных. А следом и милиция подъедет. И вообще, мне здесь больше делать нечего. Побеседовать с Антоном Метлицким мне уже не удастся...

Это, конечно, большая неудача. Но при этом я осознавала, как здорово мне повезло, что я на время потеряла «Шевроле» из виду. Если бы этого не случилось, неизвестно, чем бы закончилась эта погоня.

Хлопнула дверь, затем распахнулась форточка и тут же закрылась... Из окна соседнего дома высунулся пожилой мужчина с обеспокоенным выражением на лице. В руке у него был телефон, и он торопливо говорил что-то в трубку.

Поспешив вернуться в свой «Фольксваген» и поскорее покинуть переулок, я прокрутила в голове события последних часов, пытаясь прикинуть, что же произошло и что еще может случиться в ближайшее время. Метлицкий беседовал в «Лолите» с Гулько, потом поехал на встречу с мутным парнем в черной ветровке, который потащил его в боулинг для очередного разговора, уже с неким господином в светлом костюме. В это время машина Антона оставалась возле летнего кафе. И именно тогда в нее подсунули взрывное устройство. Только вот те же ли люди, что беседовали с ним в клубе и по ходу беседы, видимо, сочли, что Антона следует устранить, это сделали? Или кто-то другой?

Владислав Метлицкий пропал, его брат Антон убит... И оба работали в фирме «Некст» совместно с неким Гулько, который, единственный из этой троицы, остался невредимым. Пока, во всяком случае. И единственным, кто оказался бы способен пролить свет на происходящие в последнее время события. И я, не тратя времени даром, быстро поехала в «Некст».

Я очень спешила, но все-таки немного не успела. Когда я выворачивала из-за угла на улицу Революционную, то четко увидела, как Олег Васильевич быстро сбегает по деревянным ступенькам лестницы дома, где арендовала помещение фирма «Некст», запихивая в карман брюк мобильный телефон. Гулько вскочил в синие «Жигули-девятку» и быстро завел мотор. Мне ничего не оставалось делать, как отправиться следом.

Решив проследить за ним до конца, я прибавила скорость. Гулько вел машину очень грамотно, не нарушая правил, и вместе с тем быстро и уверенно. Но мне никак нельзя было его упускать, потому я нисколько не уступала ему в скорости.

Через некоторое время я вдруг обнаружила один неожиданный момент в этой слежке. Но все же мне требовалось убедиться окончательно. Через пару минут сомнения мои развеялись: за Гулько ехала не только я. Впереди моего «Фольксвагена», неотступно следуя за Гулько, маячил черный «Мерседес».

Гулько, надо отдать ему должное, тоже его заметил, но в панику пока что не ударился. Он свернул с центральной трассы и повел машину по тихим узким улочкам. Пока что ему никак не удавалось оторваться, и я понимала, что это у него вряд ли получится – все-таки «девятка» не могла составить конкуренцию «Фольксвагену», а тем более «мерсу». Даже странно: неужели Гулько всерьез рассчитывает на успех? Куда его «девятке» против таких противников!

Через некоторое время я обнаружила, что слежка наша стала напоминать гонки. Я видела отчаянные попытки, предпринимаемые Олегом Васильевичем, чтобы оторваться, и в душе даже немного сочувствовала ему. Но азарт и желание поскорее расставить все точки над «и» возобладали над этими эмоциями.

Гулько на полной скорости мчался вперед. Он несся, не разбирая дороги, не обращая внимания на ухабы и выбоины. «Девятка» его на особенно выдающихся рытвинах подпрыгивала вверх, но Олег Васильевич, видимо, мысленно уже распрощался с ней и теперь пытался спасти самое ценное – свою жизнь. Видимо, он однозначно был убежден, что ребята на «мерсе» настроены более чем серьезно. Из-за этого он даже не придал значения преследованию с моей стороны. Собственно, в этом он не ошибался: я, во всяком случае, не грозила ему смертью.

Видимо, Гулько был опытным водителем, потому что уходить от столь серьезных противников на жиденькой «девятке» – крайне непростое дело. И пусть ему не удавалось оторваться на приличное расстояние, но и приблизиться к нему так, чтобы совершить маневр и преградить Гулько путь, ни мне, ни «мерсу» не удавалось тоже. Однако и водитель «Мерседеса» был не лыком шит. Снова начал накрапывать дождь, и я включила дворники, пытаясь рассмотреть, кто там сидит за рулем, но ничего не вышло – «Мерседес» имел тонированные стекла. Одно было ясно: водитель – настоящий профессионал. Он вел машину уверенно и грамотно, не давая Гулько возможности уйти.

Мы уже въехали в Заводской район города, справедливо считавшийся самым неблагополучным – как по своему людскому контингенту, так и по состоянию улиц. По краям дороги потянулись унылые, мрачные здания местных фабрик и заводов, точнее, того, что от них осталось. Потом чередой пошли бараки, бывшие основным видом жилья в этом районе. Недавно прошедший ливень, размывший плохо заасфальтированные улицы, также сослужил нам скверную службу: машины увязли в лужах и грязи и невольно замедляли ход. Жидкая грязь выплескивалась из-под колес, разбрызгиваясь в разные стороны и заляпывая стекла.

На одном из поворотов Гулько круто вывернул руль, и его машину занесло в сторону. Я видела, как Олег Васильевич изо всех сил пытается совладать с управлением. Титаническими усилиями он с этой задачей справился, и погоня продолжилась.

К счастью, в этот час на дороге было не очень много машин, иначе все это дело вполне могло закончиться аварией. Видимо, Метлицкий рвался в какое-то конкретное место, потому что он вел машину достаточно уверенно и целеустремленно. Но вот куда? Где он собирался скрыться? Я мысленно начертила в голове карту данной местности, но так и не смогла обнаружить места, через которое возможно уйти незамеченным. Все дороги и пути, как ни крути, заканчивались тупиками. Возможно, Гулько, понимая неминуемость того, что его настигнут, просто хотел отсрочить этот страшный для себя момент и мчался вперед наугад, потеряв разум от страха?

Я издали попыталась рассмотреть выражение его лица. Оно было суровым и сосредоточенным. Руки крепко держали руль, периодически Гулько посматривал в зеркало заднего вида, но эмоции не слишком явно отражались на его лице – он только хмурился и пытался прибавить газу, хотя «девятка» и так летела вперед на пределе своих возможностей.

Гулько доехал до перекрестка в тот момент, когда там зажегся красный свет. Заместитель директора на бешеной скорости проскочил на красный свет, «мерс» последовал его примеру, и я, не отрываясь от «коллектива», сделала то же самое.

Это был последний перекресток в районе. Впереди показался железнодорожный переезд. Дальше черта города заканчивалась. Гулько, не мешкая и не раздумывая, свернул к переезду. Справа послышался шум набиравшего ход поезда, да и очертания состава уже явственно завиднелись. Наплевав на все, Гулько рванул вперед и снес хлипкий деревянный шлагбаум. Я увидела, как из небольшой высокой будки высунул голову смотритель, пожилой мужчина в форменной куртке и фуражке, и что-то прокричал. Однако пронесшийся мимо него «мерс», обдавший мужчину струей воздуха, а также и последующие действия его пассажиров заставили смотрителя захлебнуться собственным криком и поскорее спрятаться обратно.

Впереди начинался лес, сразу за железнодорожными путями. Преследователям на «Мерседесе» явно не хотелось, чтобы Гулько улизнул туда – это усложнило бы их задачу. Из правого окна иномарки высунулась рука с пистолетом, и прозвучали три выстрела – с равными промежутками, методично, один за другим.

Гулько пригнулся и прижался грудью к рулю. Я отметила, что человек с пистолетом метил в колеса – это означало, что им хотелось бы взять Гулько живым. Я уже тоже пересекла переезд, мысленно отдавая себе отчет в том, что, если пуля достигнет своей цели, мне неминуемо придется вмешаться. Позволить бандитам увезти Гулько на разборки я никак не могла – мне и самой требовалось поговорить с ним. Прикинув, что в «мерсе» сидят максимум человек пять, я успокаивала себя мыслью, что сумею с ними справиться. У меня в наличии имелись два пистолета и кастет плюс несколько гранат в бардачке. С таким арсеналом можно смело вступать в открытую схватку, имея все шансы на победу. К тому же я была уверена, что Гулько ради спасения своей жизни окажется на моей стороне. В смысле, на своей, конечно, но в данном случае это было одно и то же.

Я перевела взгляд на «Мерседес». Теперь в окне появилось дуло винтовки. В ход пошла тяжелая артиллерия, однако и это не принесло результатов: путаными, вихляющими движениями Гулько умело маневрировал машиной на лишенной покрытия дороге, его автомобиль то подпрыгивал, то вновь опускался всеми четырьмя колесами на дорогу.

Гулько пошарил рукой где-то внизу и через минуту водрузил на голову мотоциклетный шлем. Парень явно был готов к столь неприятному повороту событий, он предвидел этот вариант. Но куда же он все-таки направляется?

Машина Гулько, уже основательно потрепанная и покореженная, въехала-таки в лес. Он был не слишком густым, так что было видно, как «девятка» петляет между деревьями. Но у Гулько имелся крупный козырь: он явно знал местность лучше, чем я и люди в «мерсе». Но долго вилять по лесу все равно не получится, он рано или поздно закончится, причем скорее рано, чем поздно. А дальше ехать некуда – за леском, насколько я знала, раскинулся широкий рукав Волги.

В лесу преследователи уже не стреляли, видимо, понимая, что только зря растратят пули. Рассчитывать можно было разве что на удачу, на то, что какая-нибудь шальная пуля-дура попадет в колесо. А вот Олег Васильевич неожиданно проявил прыть: из чуть приоткрывшейся двери его машины показалось дуло охотничьего дробовика. Гулько старательно прицелился, полыхнул выстрел, и заряд дроби попал в передний бампер «мерса». Это, правда, не остановило водителя, но притормозить заставило. Гулько не стал стрелять вторично, он быстро убрал дробовик и сосредоточился на отрыве, получив небольшую передышку. «Мерседес» через минуту вновь набрал скорость.

Слава богу, что люди в «мерсе», поглощенные погоней за Гулько и перестрелкой, пока что игнорировали мой «Фольксваген». Хотя я прекрасно понимала, что они отлично меня видели. Кто еще в здравом уме станет гоняться за машинами с вооруженными водителями, если только не с целью самому перехватить инициативу?

Лес оказался больше, чем я того ожидала. В процессе погони мне удалось приблизиться к «мерсу», однако не настолько, чтобы оказаться в поле их достигаемости. Я все-таки отдавала себе отчет в том, что эти люди вполне могут, не вникая в суть, желая избавиться от «конкурента» – меня, просто пальнуть в мою сторону, причем уже и не по колесам. А завершать свое преследование, а также и жизнь подобным образом мне совершенно не хотелось по очень понятным причинам.

Гулько вилял по лесу, как загнанный зверь, на которого шла охота. Багажник его «девятки», как лисий хвост, мелькал то тут, то там между деревьями, пока совсем не скрылся из виду. Но лес уже заканчивался, и останавливаться ни я, ни люди в «мерсе» не собирались.

Они, видно, что-то между собой обсуждали, спорили, в какую сторону им направиться, чтобы выйти на след оторвавшегося от них Гулько. В итоге машина по-прежнему двигалась по прямой вперед, и я тоже не меняла маршрута.

Полоса деревьев постепенно редела, уже было видно, где она заканчивается. Я сцепила зубы и прибавила скорость, лавируя среди стволов. Впереди показался спуск, а точнее, овраг, съезжать туда нужно было с максимальной осторожностью. Подъехав к его краю, я увидела, что «мерседесовцы» уже благополучно миновали его, и направила машину вниз.

Я увидела, что преследователи Гулько вдруг повыскакивали из машины один за другим. Все они были довольно молоды и одеты как на подбор – в черные костюмы, похожие на форменные. Своим видом эти люди напоминали представителей службы охраны какого-нибудь высокопоставленного лица, и только фразы, слетавшие у них с языка, давали понять, что они здесь по иному делу... Фразы были явно не литературными.

Пытаясь понять, что же произошло, я сдала назад и спрятала машину за двумя сросшимися вместе деревьями. Затем накинула на голову темно-синий широкий шарф, надела темные очки и неторопливо пошла к оврагу. Обойдя его слева, я спустилась вниз, оказавшись прямо у воды. В этом месте на Волге что-то наподобие бухточки, а на берегу имелся небольшой пляж. По мокрому песку, матерясь и потрясая кулаками, бегали люди, выскочившие из «Мерседеса». Их и впрямь оказалось пятеро, я не ошиблась. В своих помпезных одеяниях они смотрелись здесь несколько нелепо.

Чуть в стороне стояла машина Гулько, находившаяся в весьма плачевном состоянии. Со смятыми боками, обшарпанная, со стертой в клочья резиной, эта машинешка уже вряд ли когда-нибудь послужит Олегу Васильевичу. Но свою главную роль в его судьбе она уже сыграла – спасла жизнь своему хозяину. В этом я убедилась, посмотрев на серые волжские воды. Там, впереди, высоко задрав нос и оставляя за собой кромки белой пены по бортам, мчался быстроходный катер «Амур». За рулем во весь рост стоял Олег Васильевич Гулько. Я видела только его рыжеватый затылок. «Амур» уверенно уходил все дальше и дальше, стремительно уменьшаясь в размерах. Гулько на миг повернул голову к берегу, зло и радостно хохотнул и с удовольствием показал своим преследователям кукиш. Гонка закончилась полной его победой.

Высоко задрав нос, маленький, но очень мощный катер гордо уходил вдаль, а вместе с ним становился недосягаемым и Гулько. Лощеные бандиты, выставив вперед стволы, беспорядочно палили ему вслед, что было совершенно неконструктивно. Я прекрасно понимала, что попасть с такого расстояния из пистолета в катер нереально. Да и винтовку можно было не активировать, слишком уж быстро шел по волнам «Амур», к тому же сегодня штормило довольно сильно, на воде вскипали белые пузырящиеся барашки – первые признаки неспокойствия на воде. И судно то ныряло вниз, то взмывало вверх полностью во власти стихий. Но, конечно, руки у Гулько явно были умелыми. Катер он вел так, словно ходил на нем с детства.

«Хорошо, что на реке не бывает пробок, – усмехнулась я про себя. – Теперь перед Гулько нет никаких препятствий».

Меня одолевали двойственные чувства: с одной стороны, огромная досада, что я упустила Гулько и так не выяснила – и уже не смогу, – что за свистопляска творится вокруг него и его знакомых. А с другой, я все-таки была рада, что он не попал в лапы этих официозно выглядевших убийц.

Я увидела, как один из бандитов в отчаянии начал стягивать с себя пиджак, намереваясь влезть в воду, и чуть не расхохоталась во весь голос. Непонятно, на что он рассчитывал: в нынешнем раннем октябре температура воды была градусов тринадцать, не выше, и, ясное дело, он сумеет продержаться всего лишь несколько минут. К тому же рассчитывать догнать «Амур» вплавь – верх идиотизма!

«Наверное, ребятам здорово влетит от начальства за проваленную работу, раз они готовы на такое безрассудство», – подумала я.

Бандиты тем временем окружили машину Гулько. Недолго думая, они разбомбили монтировкой стекла и оторвали дверцы, и теперь вышвыривали наружу все, что было в салоне. Ничего, однако, полезного им из машины вытрясти не удалось. Я, прячась поодаль, за кустами, с максимальной осторожностью наблюдала за всем происходящим.

– ... Да у него здесь логово! – вдруг послышался голос одного из пижонистых бандитов, оторвавшегося от своей компании.

Он сидел на корточках под краем обрыва. Я спряталась подальше за дерево и достала бинокль. И увидела, что под склоном открылась замаскированная ветками пещера, возле которой валялся кусок какой-то цветной материи. Один из подбежавших бандитов поднял его. Это оказалась мужская клетчатая рубашка. Рядом лежала пустая сигаретная пачка.

Бандиты сунулись в укрытие, но, надо думать, больше ничего там не обнаружили. Гулько уже забрал с собой все, что ему требовалось. А точнее, самое главное – белоснежный «Амур», уносивший его сейчас по крутым волнам подальше от смертельной опасности. В том, что он хранил его здесь, не было сомнений – на песке остались четкие следы волочения. А это еще раз подтверждало мою версию о том, что Олег Васильевич предвидел подобный поворот событий и подготовился к нему, как мог.

– Барахло одно вонючее! – раздраженно произнес один из бандитов, с досадой пиная рубашку ногой.

Он с отчаянием в глазах всмотрелся в даль, где «Амур» уже превратился в крошечную точку, и, обреченно вздохнув, вытащил из кармана мобильный телефон. В процессе отчета перед начальством лицо его несколько раз изменилось в своем цвете и выражении. Одно можно было понять безошибочно: ничего хорошего по телефону он не услышал, а нечто еще менее приятное ожидало его впереди.

Я обратила внимание на то, что и «Мерседес» бандитов тоже выглядел уже не столь мажорно, как до погони. Конечно, он не был так перекорежен, как гульковская «девятка», но прежний лоск утратил. Раскуроченный зарядом дроби бампер выглядел уродливо. Владельцу «мерса» придется изрядно раскошелиться, чтобы вернуть автомобилю его первоначальный дорогой вид.

Поняв, что бандиты долго не будут здесь торчать, я быстренько пробралась сквозь деревья к своему «Фольксвагену» и, сев за руль, поехала через лес на другую его сторону. Мне вовсе не нужна была именно сейчас близкая встреча с этими людьми. Надо отметить, что мне удалось ее избежать. Отъехав подальше, я решила подождать, для полного спокойствия. Когда, по моим расчетам, бандиты уже давно вернулись в Тарасов, я решилась выехать из леса и потихоньку двинулась в сторону города...

Добравшись до центра, я направилась в поселок Юбилейный, чтобы переговорить со своей клиенткой.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Леля Метлицкая встретила меня в более-менее нормальном состоянии. Во всяком случае, без истерик и заламывания рук. Единственное, что выражал ее взгляд, – это любопытство.

– Ну, что вам сказал Антон? – с порога спросила она.

– А вы неплохо устроились, – небрежно бросила я, проходя в комнату.

Леля, видимо, от скуки, навела в комнатке порядок, разложив вещи и даже вымыла пол. На узком диванчике лежала стопка каких-то старых журналов, которые она, видимо, обнаружила здесь.

– Да, только мне ужасно скучно, – вздохнула Леля. – И еще я очень беспокоюсь о том, что будет со всеми нами!

– Ну, скуку вам придется потерпеть какое-то время, – безжалостно сказала я. – А вот что и как пойдет дальше, покажет время. Надеюсь, что с нами все будет в порядке. Ну, чем вы тут занимались?

– Я думала, это вы мне расскажете, чем занимались, – разочарованно протянула Метлицкая.

– Да так, ничего особенного, пустяками всякими, – беспечно ответила я, решив до поры до времени не сообщать Леле о том, что Антона Метлицкого взорвали в собственной машине, а Гулько исчез в неизвестном направлении, убежав от бандитской погони. После этого сообщения истерики Лелиной мне уж точно не миновать. – Скажите, муж вам не звонил?

– Нет, – тихо ответила Леля и покачала головой.

Она закусила губу и отвернулась в сторону. Я же прокручивала в голове все недавние события. Одна мыслишка посетила меня еще по дороге сюда, и сейчас я решила ее проверить.

– Слушайте, Леля, дайте-ка мне на минутку ваш сотовый, – решительно попросила я.

Леля послушно протянула мне бело-розовую «раскладушку», отливающую перламутром.

– Что вы делаете?! – вскричала она, увидев, как я пилочкой для ногтей вскрыла корпус аппарата.

– Не переживайте, ничего с вашей игрушкой не случится, – сквозь зубы пробормотала я.

Так и оказалось! Маленький «жучок» был прикреплен к корпусу изнутри. Я выразительно посмотрела на ничего не понимающую Лелю.

– Это прослушивающее устройство, – пояснила я. – Которое, как вы понимаете, без посторонней помощи никак не могло попасть в ваш телефон. Следовательно, его кто-то поставил незаметно от вас!

А про себя я подумала: «Знать бы еще, когда это случилось!»

– Но... Но телефон всегда со мной! – запротестовала Леля, с удивлением глядя то на меня, то на миниатюрный черный кругляшок.

– Наличие «жучка» означает, что все-таки не всегда, – возразила я. – И теперь, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, где и когда вы оставляли аппарат без присмотра. Может быть, буквально на минуту.

Леля только хлопала глазами.

– Ну же! – поторопила я. – Хорошо, я вам помогу. Так как дома вы все время находитесь одна, значит, это могло произойти только в каком-то другом месте, так? Или к вам кто-то приходил в прошедшие дни?

– Нет, никто, – сразу же ответила Метлицкая. – А бывала я только в «Лолите». Но не хотите же вы сказать?..

– Именно это я и хочу сказать, – мрачно проговорила я.

В тот день, когда я появилась в студии-арт, «жучок» в телефон никто подсунуть не мог, за это я ручаюсь, поскольку все сотрудники были под моим контролем. А потом и сама Леля также все время была под моим неусыпным надзором, а здесь, в этой квартире, она находится одна. Следовательно, «жучок» появился раньше, еще до того, как я приступила к обязанностям бодигарда гражданки Ольги Метлицкой.

– С какого числа в салоне трудится ваш хваленый, рекомендованный кем-то охранник, напомните? – наморщила я лоб.

– Он появился... На следующий день после того, как исчез Антон, – произнесла Леля.

– Все понятно, – махнула я рукой. – Значит, все ваши разговоры прослушивались. В том числе и звонок мне!

Леля что-то забормотала, но я, не слушая ее, полезла в список вызовов. Метлицкой никто не звонил сегодня, а вот она набирала несколько номеров. Мне из них был знаком лишь номер сотового ее супруга, канувшего неизвестно куда.

– Леля, вы кому звонили сегодня, кроме мужа? – спросила я.

– Никому, – тут же ответила Метлицкая.

– А это что такое?! – не выдержав ее вранья, рявкнула я, ткнув ее носом в список.

– Но это же, это же просто... Я просто позвонила Антону, и больше никому! – испуганно залопотала парикмахерша.

– Зачем? – резко спросила я.

– Я просто рассказала ему о погроме в студии! Просто хотела с ним поделиться и спросить совета!

– Так, и что вам ответил Антон Метлицкий?

– Велел забыть пока про студию и не появляться там. И вообще, дома велел сидеть и никуда не высовываться. Еще он посоветовал мне переехать к маме.

– Я надеюсь, вы не сказали ему, где находитесь? – сдерживая ярость, спросила я.

– Нет-нет! – прижала руки к груди Ольга.

– Смотрите мне! – погрозила я ей пальцем.

Леля испуганно кивнула.

– А еще кому вы звонили? – продолжала я «трясти» свою клиентку.

– Больше никому... Ой, только еще Гулько Олегу Васильевичу! Просто так получилось, что во время разговора с Антоном я услышала какой-то странный звук... Как будто рядом что-то громыхнуло. А потом связь оборвалась. Я просто подумала, что, может быть, Гулько с ним или где-то рядом, вот и набрала ему...

– И что вы ему сказали?

– Я просто пересказала ему разговор с Антоном и еще сказала, что там что-то громыхнуло... Я просто сильно испугалась!

– «Просто»! – передразнила я – это слово она употребила в разговоре уже раз сто. – У вас все очень просто! Только мне становится все сложнее и сложнее распутывать последствия вашей простоты!

Я же говорила, что не люблю работать с женщинами!

– Но что я такого сделала? – заморгала глазами Леля.

– Вот что! – жестко оборвала ее я. – Давайте договоримся, что без моего согласия вы никуда не звоните, не ходите, ничего никому не пишете и не сообщаете, не выходите в Интернет и прочее! И вообще, тихо сидите здесь и читаете, например, Хемингуэя!

Я выдернула первую попавшуюся книгу с полки шкафа и шваркнула ее перед перепуганной Лелей.

– И скажите спасибо, что я не даю вам задание выучить за неделю китайский язык! Никаких действий без совета со мной! И вот еще что – телефон я у вас отбираю. Обойдетесь без него!

– А если мне позвонит муж?! – возопила Леля.

– Это будет просто прекрасно! Тогда он поговорит со мной. Если же вы приметесь возражать – я прямо сейчас, сию минуту, отказываюсь защищать вас и дальше!

Для вящей убедительности я еще и кулаком пристукнула по спинке дивана. Леля поспешно замотала головой. Мне, в сущности, уже стала ясна вся картина и цепь этих событий. Расстроенная Леля позвонила Антону Метлицкому как раз в тот момент, когда он подходил к своей машине после «стрелки» в боулинг-клубе. Узнав о том, что произошло в «Лолите», а также находясь под впечатлением от беседы с солидным господином в сером костюме, Антон Владимирович прокрутил в голове всю ситуацию и решил от греха подальше свалить. Но взрывное устройство уже безжалостно отмеряло роковые последние минуты, тикая в его автомобиле, и убежать от собственной смерти ему не удалось.

В это самое время Леля названивает Гулько и сообщает ему о том, что во время разговора с Антоном «рядом что-то громыхнуло» и связь прервалась. А уж гораздо более сообразительный, чем Леля, Олег Васильевич смекнул, что ему нужно срочно делать ноги. И сделал их очень вовремя, едва успев убраться, чтобы не разделить печальную участь своего компаньона.

– Вы понимаете, что, сболтни вы хоть слово лишнее, и ваше местопребывание здесь потеряет весь смысл?! – зашипела я на Ольгу. – В мое отсутствие вас просто грохнут!

Глаза Лели превратились в две круглые олимпийские медали. Она вцепилась в мою руку и завыла:

– Ой, не уезжайте больше, пожалуйста! Я не останусь здесь одна!!!

– Ладно, если вы не проболтались никому о том, где вы находитесь, и до сих пор живы, значит, бояться нечего, – похлопала я ее по плечу.

Лелю приводили в ужас мои фразы, в частности, от слов «до сих пор живы» она закатила глаза.

– Давайте-ка лучше кое о чем поговорим, у меня есть к вам еще вопросы, – сказала я. – Расслабьтесь, я не оставлю вас в опасности. Давайте лучше вместе подумаем о том, что все-таки происходит. Куда мог исчезнуть ваш муж? Кто его ищет и зачем? С какой целью обшмонали вашу квартиру и студию?

– Я не знаю, правда, не знаю! – повторяла Леля как заведенная.

– Муж хранил что-нибудь ценное дома?

– Нет, ничего особенного.

– Сколько денег у вас имеется в наличии?

– Не так уж много, всего около двадцати тысяч. Остальные средства Владислав всегда хранил в банке.

– Что за дела они крутят в этой фирме «Некст»? Только не говорите, что они торгуют косметикой и посудкой – на кастрюльках много не заработаешь и интереса криминальных структур к себе не вызовешь!

– Не знаю, я даже и не пыталась в это влезать! – в отчаянии вскричала Леля. – Я не люблю бизнес! Я со своей студией-то с трудом разбиралась!

Сейчас я была склонна ей поверить. Леля и правда была доведена до крайности в своих страхах. Теперь, когда и Антон, и Гулько оказались недоступны для нее, она чувствовала себя совсем одинокой и могла положиться только на меня.

– Что вы можете сказать о Гулько? Кто он такой? Какие функции он выполняет в фирме?

– Олег Васильевич – очень приятный человек, – принялась объяснять Ольга. – Но, насколько я знаю, Влад и Антон считали главными себя. Они сами все придумывали, всякие идеи. Фирмы новые открывали, меняли названия, часто... Я не совсем понимала, зачем им это нужно. А Гулько – он у них вроде как помощник, на подхвате. Я не думаю, что они посвящали его во все свои дела.

Собственно, ничего нового беседа с Лелей мне не дала. Ни братьев Метлицких, ни Гулько не было в пределах моей досягаемости. И единственным местом, где я могла бы получить хоть какие-то сведения, для меня становился офис фирмы «Некст». Можно было, конечно, пообщаться с секретаршей Леной, но почему-то меня терзали смутные сомнения, что она в курсе темных дел своих боссов. А в том, что эти дела были весьма темными, сомневаться как раз не приходилось.

Еще раз проинструктировав Лелю, как ей нужно себя вести, я покинула квартиру, наказав ей тщательно закрыться изнутри и моментально звонить мне со стационарного телефона в случае чего, а также призывать на помощь соседей и вообще, поднимать шум до небес.

В третий раз за сегодняшний день я подъезжала к неказистому зданию на улице Революционной с целью посещения фирмы «Некст». Поднявшись по лестнице, я без стука толкнула дверь в офис фирмы. При моем появлении секретарша Лена мгновенно вскочила со стула и уставилась на меня перепуганными глазами.

– Успокойтесь, это всего лишь я, – произнесла я, проходя в кабинет. – Но, судя по вашей реакции, здесь побывал кто-то еще. Верно?

– Да, – выдавила из себя Лена. – Приезжали какие-то люди, спрашивали, где Владислав Владимирович и Олег Васильевич.

– А вы что им ответили?

– Я сказала, что не знаю! Я и правда этого не знаю.

– Лена, скажите, а что вообще у вас происходит в последнее время? – присаживаясь на край стула, спросила я.

– Не знаю, но я боюсь! В последнее время в фирме творится что-то непонятное, я даже собиралась уволиться, но мне не заплатили за предыдущий месяц, и я все ждала, ждала расчета... А теперь вообще неизвестно, что будет! Никого нет, все начальство куда-то пропало, а мне-то что делать?

И она вопросительно уставилась на меня, словно теперь я стала ее руководителем.

– Думаю, вам лучше поехать домой и спокойно ждать, когда ваше начальство вам позвонит, – посоветовала я девушке, а про себя подумала: «Если оно вообще позвонит! Что-то интуиция мне подсказывает, что фирма „Некст“ уже прекратила свое существование!»

Вслух же я спросила:

– А что еще делали здесь эти люди?

– Они полезли в стол директора, ворошили бумаги, – взахлеб принялась рассказывать девчонка. – Явно что-то искали. Ко мне почти не обращались. Но все равно мне было очень страшно. Я видела у одного из них пистолет! – доверительным шепотом добавила она.

Я понимала, что пистолеты наверняка имелись и у остальных «гостей», но просвещать девушку на этот счет не стала.

– Компьютер они включали? – кивком показала я на стол директора.

– Нет, компьютер не трогали.

– Вы не спросили, что они ищут?

– Что вы, я очень испугалась! Я дождаться не могла, когда они уйдут. Слава богу, что они совсем недолго здесь пробыли.

«Значит, скорее всего искали деньги, – подумала я. – Информация и прочее им не нужно, иначе бумаги они просмотрели бы тщательно и в компьютер непременно заглянули бы».

И теперь это обязательно надо сделать мне. Бандитам инфа не нужна, в отличие от меня, они и так в курсе происходящего. Я же пока находилась в более слабой позиции в этом смысле и, поразмыслив, пришла к выводу: единственное, что мне остается, – проникнуть в фирму, когда там никого не будет. А это возможно сделать только ночью. И именно сегодня ночью. Тянуть совершенно незачем. Опасность в отношении моей клиентки Лели Метлицкой пока еще не устранена. И фирма «Некст» – единственная ниточка, за которую я могу ухватиться. Мне требовалась ясность, чтобы оперировать фактами. Других путей для выяснения того, что за дела творятся вокруг братьев Метлицких, Гулько и Лели, не имелось. А следовательно, невозможно и стопроцентно оградить Лелю от неприятностей. Кто знает, с какой целью на нее охотятся? Пусть пока что еще ей реально ничто не угрожало, но опасность может возникнуть в любой момент. А рисковать жизнью клиента – это недопустимо для телохранителя. Следовательно, придется мне потерпеть некоторые неудобства.

Но проявлять интерес к делам фирмы в присутствии секретарши я не собиралась. Я и так сумею сюда пробраться и сделать все, что нужно, не торопясь и без посторонних глаз.

– Я прямо сейчас бы и уехала домой, только как же здесь все бросить? – обвела она взглядом пространство, остановив взгляд на шкафах, где хранился товар.

– Но у вас же охраняемое помещение? – словно бы между прочим, спросила я.

– Да, здесь есть сторож, – охотно сообщила Лена.

«Сторож – это хуже, чем сигнализация, – подумала я. – Но все равно не преграда».

– Офис просто запирается на ключ, так?

– Да, – подтвердила Лена.

– Отлично, значит, вам нечего бояться, – повеселела я. Проникнуть в запертый на ключ офис с моими навыками – это пара пустяков.

– Значит, я могу ехать домой? – с надеждой спросила секретарша.

– Конечно, что вам делать-то здесь без руководства?

Лена не заставила себя уговаривать. Она схватила со стула висевшую на нем сумочку и быстро пошла к двери. Дождавшись, пока я выйду вместе с ней, она заперла дверь. Пока мы спускались, я спросила:

– Лена, документацию фирмы ведете вы?

– Нет, – слегка разочаровала она меня. – Всеми документами занимался лично Владислав Владимирович. Он и бухгалтерию вел, и в налоговую ездил. А я – просто секретарь. Поставками занимался Антон Владимирович вместе с Олегом Васильевичем. А потом Владислав Владимирович исчез, и... Все пошло кувырком!

– Что-нибудь еще происходило, после того как Владислав Владимирович пропал?

– Ничего особенного вроде бы. Только я видела, что Антон Владимирович и Олег Васильевич нервничают. Антон вообще почти перестал здесь появляться, а Гулько злился.

– Они не созванивались с Владиславом Владимировичем?

– При мне – нет. И вообще, у меня создалось впечатление, что они сами не знают, куда он делся. Олег Васильевич открыто выражал свое недовольство и хотел закрыть фирму. Только у него не было на то полномочий.

– Понятно, – кивнула я и, попрощавшись с девушкой, пошла к своей машине. Лена поспешила на троллейбусную остановку.

Я спокойно вела машину по направлению к своему дому. Однако через некоторое время я на уровне подсознания ощутила какой-то внутренний дискомфорт. Я посмотрела в боковое зеркало и увидела белый «Опель», следовавший за мной.

«Кажется, меня все-таки решили прощупать, – подумала я. – Сейчас убедимся, так это или нет».

Я свернула в переулок, чтобы добраться до дома другой дорогой. И увидела, что «Опель» плавно повернул туда же.

Резко надавив на педаль акселератора, я стремительно рванулась вперед. И заметила, что и «Опель» прибавил скорость. Я быстро свернула в другой переулок, проехала через двор и выехала на другую улицу. «Опель» не собирался отставать. Пока что я не теряла самообладания. Особой агрессии водитель не проявлял, и я решила повременить и осмотреться.

Вглядевшись повнимательнее в зеркало заднего вида, я увидела, что за рулем «Опеля» сидит тот самый крепкий парень в черной ветровке, встречавшийся с Антоном Метлицким в летнем кафе, после чего он повез Антона в боулинг. Да и номер у «Опеля» был тот же, я его запомнила. Словом, это была та же машина и тот же персонаж, уже знакомый мне, правда, пока что лишь визуально.

Помня о том, как в итоге сложилась судьба Антона, я совсем не хотела ее повторения для себя. Какие указания были кем-то даны этому парню – неизвестно. Может быть, ему велели просто побеседовать со мной, а может быть, и что-то похуже сделать... Меня могли просто убить, чтобы устранить лишнюю помеху и не заморачиваться выяснением, какие цели я преследую. Так что затягивать наше соседство с этим «Опелем» мне не стоило, и требовалось приложить усилия, чтобы скрыться с его глаз.

Не теряя хладнокровия, я немного сбавила скорость, не желая показывать сидевшему в «Опеле» парню, что я стараюсь во что бы то ни стало оторваться от него. Машину я вела спокойно и уверенно, сворачивая то на одну улицу, то на другую, сосредоточенно размышляя, где мне лучше уйти в отрыв, чтобы не привести хвост к своему дому. Имелся, конечно, вариант – остановиться возле какого-нибудь магазина и попытаться скрыться на своих двоих. Но так делать неразумно: забрать свою машину мне было бы после этого крайне затруднительно, ее наверняка взяли бы под наблюдение. Поэтому я продолжала ехать по городу, периодически посматривая в зеркало.

Лицо парня не выражало никаких эмоций. Оно было грубоватым и простоватым. Особым интеллектом «не обезображено», так что обвести его вокруг пальца – не такая уж неразрешимая задача.

Я добралась до района, еще недавно застроенного частными домиками. Несколько лет тому назад здесь началось активное строительство, высоченные дома росли, как грибы, в нарушение всяких норм их возводили чуть ли не вплотную друг к другу. Кроме того, между ними сохранилось-таки несколько старых домиков, сносить их – застройщиков явно душила жаба, и они так и остались сиротливо стоять маленькими уродцами в чаще горделивых новых высоток.

К этому двору можно было попасть с нескольких сторон – везде открывались проходы. Резко прибавив скорость, я доехала до одного из проулков, свернула в него и почти сразу же проехала в соседний. Через него я попала в первый двор и, обогнув несколько домов, понеслась в следующий, подальше от первого.

Оказавшись в дальнем дворе, я увидела, что «Опель» на время отстал и потерялся где-то по дороге. Я свернула влево и поскорее протиснулась в неширокое пространство между несколькими частными гаражами, стоявшими во дворе, и затаилась. Если водитель «Опеля» проедет через тот же проулок, что и я, с этой стороны ему будет сложно меня заметить.

Так и случилось: парень въехал во двор, снизив скорость, бегло осмотрелся и тут же снова прибавил газу, поехав вперед. «Опель» промчался через арку проходного двора. Дождавшись, когда он минует ее, я выехала из укрытия и сдала назад. Быстро вывернув из двора, я поехала вниз по улице, включив уже максимальную скорость. Я гнала машину, насколько это позволяли ее возможности, и буквально через пять минут долетела до своего дома. Быстро поставив «Фольксваген» в гараж, я поднялась к себе. Подвергать опасности свою тетю мне совсем не хотелось.

Готовиться к посещению фирмы «Некст» я начала заблаговременно. Тетя Мила, скисшая было после моего возвращения домой в одиночестве, без клиента-кавалера, теперь, узнав о том, что я снова собираюсь ночевать вне дома, воспрянула духом и предложила испечь свой фирменный торт, с тем чтобы я взяла его с собой и угостила этого вымышленного ею самой кавалера. Разумеется, я не сообщала ей, что собираюсь провести часть ночи в офисе фирмы «Некст» на улице Революционной.

– Зачем это его баловать? – заметила я недовольно: тетушка, кажется, уже считала моего придуманного героя членом семьи и заботилась о нем больше, чем о родной племяннице.

– Мужчину обязательно нужно баловать! – подняла палец моя одинокая тетушка. – Заботиться о нем, хвалить... Они это очень любят. К тому же скажешь ему, что этот торт испекла ты. Это сразу же повысит твой рейтинг в его глазах! Разве ты не знаешь? Путь к сердцу мужчины лежит через желудок! И не говори мне, что это – устаревшая банальность! На практике еще ни одной женщине не удавалось удержать мужчину своими мослами, моря его голодом и диетами, как саму себя! Он сбежит от такой дамочки уже через месяц!

– А я не собираюсь удерживать такого мужчину, который полюбит меня лишь за вкусные обеды! – категорически возразила я.

– Женя, ты так никогда не выйдешь замуж! – повысила голос тетя. – Ты слишком независима и любишь задирать нос! Это не нравится мужчинам! Он для тебя старается, заказывает крабов в ресторане, а ты? Со временем ему надоест так поступать, ему захочется, чтобы ты приготовила для него что-нибудь вкусненькое своими руками, домашнее! Это залог уюта в доме и тепла в отношениях!

И она, невзирая на мои возражения, отправилась на кухню – готовить торт. Я же почувствовала себя круглой идиоткой и поймала себя на мысли, что уже заранее ненавижу этого привередливого и прожорливого «кавалера», которого не существовало и в помине, но который тем не менее вставал между мной и тетей, как бы парадоксально это ни звучало. Тетя уже начинала любить его больше, чем меня!

Однако я постаралась побыстрее выбросить из головы эти мысли, поскольку мне следовало все продумать, прежде чем лезть в офис фирмы. И вырубать сторожа при этом совершенно нежелательно. Лучше действовать тихо, без шума и пыли. Мне не нужны лишние свидетели! Одним словом, к вечеру у меня уже созрел план, и даже оставалась парочка часов, чтобы спокойно вздремнуть, дабы ночью быть бодрой и активной.

Проснувшись, я быстро нырнула под душ, растерлась жесткой мочалкой до ощущения приятного тепла во всем теле, прошла в кухню, выпила две чашки крепкого кофе и съела два горячих тоста с расплавленным сыром. Одевшись максимально удобно и неприметно, я собрала волосы в хвост и направилась к двери.

Тетя Мила таки всучила мне торт вышиной с хороший самовар, гордо сказав при этом:

– Это самый настоящий торт «Графские развалины»! Сейчас совершенно никто не умеет готовить его правильно! Кладут сгущенку с маслом – это уму непостижимо! А я испекла его по подлинному рецепту, такой есть только у меня!

– Ничуть не сомневаюсь, – усмехнулась я. – Видимо, тебе его раскрыл лично граф!

– Какой граф? – не поняла тетя. – Мне его открыла Александра Степановна!

– Графская экономка? – продолжала язвить я, поскольку злилась из-за перспективы мотаться по ночному городу с необъятных размеров тортом в салоне моей машины.

– Александра Степановна работала технологом в московском ресторане! – принялась тетя Мила излагать мне сагу об истории заветного рецепта, до которых она всегда была большая охотница. – Нам с ней довелось вместе лежать в больнице. Она тогда приехала в Тарасов по каким-то делам, и с ней случился приступ аппендицита. А у меня был нарыв на пальце – я неосторожно уколола его костью при разделке рыбы. Вот мы вместе и попали в Первую городскую, лежали на одном этаже, в хирургии, только в разных отделениях, и часто беседовали. Александра Степановна со мной, тогда еще совсем молодой девушкой, многим делилась. Она владела рецептами приготовления всех легендарных блюд, включая и знаменитый салат «Оливье»! К слову сказать, в классическом его варианте отсутствует майонез, а уж «докторская» колбаса – это и вовсе моветон! Настоящее плебейство! Только у нас могли додуматься до такого! А в оригинале в «Оливье» должны наличествовать натуральное мясо и отварной говяжий язык! Ты запоминай, Женя, ведь я не вечная, когда-нибудь тебе и самой придется готовить обеды!

– Искренне надеюсь, что эти времена наступят очень не скоро! – чмокая тетю в щечку, нежно проворковала я.

– О чем ты говоришь! – с укором произнесла тетушка. – Даже если я проживу сто лет, в своей собственной семье тебе придется готовить для мужа и детей!

– Даже если все так и сложится, не думаю, что я стану готовить им столь сложные блюда, – беспечно отозвалась я. – Жареной картошки вполне достаточно!

– Ты уморишь своего мужа голодом! – предрекла тетя Мила мою судьбу. – И держи торт аккуратнее, это безе очень нежное!

Мне ничего иного не оставалась, как обхватить упакованный в несколько слоев папиросной бумаги торт, словно запеленутого ребенка, и, бормоча сквозь зубы ругательства, потащить его на вытянутых руках к машине. Там я поставила его на заднее сиденье, мучительно размышляя, куда же девать это великолепное творение утром, поскольку просто выбросить его у меня ни за что не поднялась бы рука. Торт вполне достоин участия в каком-нибудь международном кулинарном конкурсе, где он имел все шансы заполучить высшую награду и «заработать» несколько тысяч долларов для своего изготовителя в качестве приза...

Еще через окно подъезда я тщательно осмотрела окрестности. Белого «Опеля» не оказалось в поле моего зрения. А все остальные автомобили, стоявшие во дворе, были мне знакомы, они принадлежали жильцам нашего дома. Словом, путь выглядел вполне свободным.

Когда я подъехала к фирме «Некст», было уже около одиннадцати часов вечера. Тем не менее во многих окнах все еще горел свет – особо трудолюбивые сотрудники продолжали работу. Я остановила машину и стала ждать, когда все разойдутся.

Чтобы как-то убить время, я дошла до ближайшего магазина, купила один из многочисленных молодежных журналов, первый попавшийся, и принялась заполнять сеточки кроссвордов. Занятие это было довольно-таки скучным: задания оказались на редкость примитивными, и буквально через полчаса я выжала из журнала все, что можно, и отбросила его в сторону.

Потихоньку окна стали гаснуть. Я наблюдала за тем, как из ворот выходили люди, садились в машины или уходили пешком. Наконец вышли последние могикане – видимо, самые заядлые трудоголики, – худая девушка лет двадцати восьми – тридцати, в длинной клетчатой юбке в складку, с зализанными в низкий хвост русыми волосами, выглядевшая несколько старообразно, и высокий нескладный парень в очках, одетый в потрепанные джинсы и бежевую куртку, в нелепой кепке, украшавшей его голову.

«Да, у этих-то точно с личной жизнью напряженка, – подумала я. – Немудрено, что они торчат на работе допоздна».

За молодыми людьми запер ворота сторож – простоватый парень лет двадцати пяти. Я поняла, что ждать осталось не так уж долго. Посидев на всякий случай в машине еще часа два, я вышла из нее и направилась к запертым воротам.

Здание было темным, только на первом этаже тускло мерцал свет – видимо, в комнате сторожа. То, что в здании нет сигнализации, я выяснила еще в свое первое посещение.

Я решительно подошла к воротам. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, я перелезла через ворота и направилась к заднему двору. Прошла к черному ходу и достала из кармана связку отмычек. Пользоваться ими я умела в совершенстве, так что и сейчас не прогадала. Первая же вставленная в скважину отмычка сработала, и замок открылся.

Я быстро проскользнула внутрь и замерла, прислушиваясь. До меня донеслись какие-то довольно громкие звуки, я никак не могла определить их происхождение.

Осторожно ступая, я двинулась по коридору и остановилась перед проходом в вестибюль. Украдкой выглянув из-за угла, я увидела, что в вестибюле сидит сторож и смотрит телевизор старой конструкции – громоздкий, с выпуклым экраном и неважным изображением. То ли парень был слегка глуховат, то ли ему уж очень нравилась именно эта программа, но звук был включен почти на полную мощность. Это был один из так называемых каналов для простонародья: плоские шутки недоученных непрофессионалов, заставляющие просто покатываться со смеху невзыскательную публику. Парень же был очень доволен. Он с интересом всматривался в экран, поминутно заходясь булькающим смехом. При этом он с хрустом поглощал чипсы из большой упаковки, зажав ее между коленями. Казалось, он был всецело поглощен действом, происходившим на экране, но сидел он вполоборота ко мне, и я не решилась попробовать проскочить. Конечно, можно было просто технично вырубить этого парня на некоторое время, но мне не хотелось этого делать. Во-первых, я не знала, сколько времени мне понадобится на осмотр помещения, так что парень вполне мог прийти в себя, пока я буду там возиться. А во-вторых, совершенно ни к чему было причинять вред человеку, не замешанному в затеянных кем-то неизвестным нечистых играх.

Тут как раз наступила рекламная пауза. Парень, кажется, вспомнил о чем-то важном: он встал и, сделав несколько шагов, сдернул с самодельной вешалки спортивную сумку. Достав из нее бутылку пива, он обычным ключом от какой-то двери открыл ее и, вернувшись на свое место, принялся с удовольствием прихлебывать напиток. Чипсов у него было еще предостаточно, так что душевное состояние охранника явно было счастливым до предела.

«Вот же клевая у человека работа!» – подумала я, борясь с желанием все-таки применить силовые методы с целью проникновения в офис, дабы эта непыльная служба не казалась оборзевшему охраннику слишком уж медовой.

Но я справилась с соблазном и, пока парень отходил за пивом, юркнула вперед и уже через несколько секунд поднималась по лестнице. Очутившись на втором этаже, я пошла по коридору в поисках нужной двери. Дойдя до кабинета, в котором располагался офис фирмы «Некст», я снова достала отмычки. Замок в этой двери поддался еще легче.

Я прошла в кабинет. Свет включать не рискнула, зажгла лишь маленький карманный фонарик и оглядела кабинет. Затем я полезла в стол директора. Там лежали какие-то сертификаты качества на товары, которыми торговала фирма «Некст», и рекламные каталоги. Быстро пролистав их, я убедилась, что они не представляют для меня совершенно никакого интереса.

Порывшись в других ящиках, я также не обнаружила ничего полезного. Собственно, я и не рассчитывала, что поверхностный осмотр даст мне что-то серьезное, поэтому обратила свой взор на компьютер, стоявший на столе у Метлицкого, и включила его. Пока компьютер загружался, я от души надеялась, что он присутствует тут не просто в качестве мебели.

Когда компьютер загрузился, я обнаружила, что свободный доступ к файлам невозможен, потому что машина потребовала ввести пароль. Но к подобному повороту я была вполне готова. Быстро вставив во входное устройство принесенную с собой флешку, я нашла нужную программу. Этой программой меня уже давненько снабдил один знакомый хакер. Программка была проста в обращении и гениальна одновременно: с ее помощью можно было взломать любой пароль и проникнуть в защищенные данные. Конечно, если владелец компьютера не являлся профессиональным шпионом, обучавшимся в разведшколе. Но у меня были основания полагать, что все это – не про братцев Метлицких. И я оказалась права: через пару минут моих усилий компьютер послушно открыл папки во всей их красе.

Первым делом я отправилась в папку «Мои документы». Файлов было много, и я внимательно просматривала все. Несмотря на отсутствие каких-то сенсационных открытий, я убедилась, что проникла в недра фирмы «Некст» отнюдь не зря. Внешние отношения фирмы были зафиксированы в папке, и сводились они в основном к расчетам с фирмами-производителями, где господа Метлицкие закупали товар. Ничего серьезного в этом не было. Я просмотрела суммы сделок и пришла к выводу, что на этом не наваришь крупный капитал. И трое взрослых мужчин вряд ли всерьез занимались бы такой ерундой. Ну, косметика, посуда, парфюмерия, были еще даже какие-то суперчудодейственные лекарства, сжигатели жиров, тренажерные диски и массажеры... Словом, дребедень. И дребедень эта никак не могла вызвать такой уж особый интерес у криминальных структур.

Я стала копать дальше, но никаких данных о том, что фирма «Некст» вела с кем-то серьезные дела, не имелось. Кстати, квартирка Метлицких вместе с обстановкой, бизнес Лели, подаренный ей супругом, новый «Ниссан», который, по словам Лели, являлся собственностью ее мужа, как-то не очень вписывались в ту чепуху, которой занимались сотрудники фирмы «Некст».

Перерыв всю директорию, я переключилась на внутренние дела фирмы. Больше всего меня интересовал бухгалтерский баланс. Программой 1С я владела довольно прилично – не настолько, чтобы работать главным бухгалтером, но вполне достаточно, чтобы понять, что к чему. Просмотрев файлы, я выяснила, что одно время дела у фирмы «Некст» шли довольно неплохо – для ее уровня, разумеется. Доход был не баснословным, но вполне приличным. Потом, постепенно, сделок становилось все меньше и меньше, сумма доходов соответственно падала, и в конце концов фирма «Некст» оказалась в незавидном положении. Она не приносила совершенно никакого дохода своим сотрудникам. То есть и Метлицкие, и Гулько, и секретарша Лена, по сути, ходили на работу просто для того, чтобы как-то провести время. Держались на плову они тем, что торговали товаром, закупленным еще весной. С тех пор новых договоров на продажу фирма не заключала. И я не могла понять причины этого. Единственный вывод, который у меня напрашивался, – у Владислава и Антона появились какие-то более интересные дела, на которые они и переключились, а фирму «Некст» оставили просто для прикрытия.

Я полезла в следующую деловую папку, где обнаружила сведения о прошлых делах Владислава и Антона. Здесь хранились устаревшие данные о прежних их детищах. Чем только не владели братья Метлицкие в свое время! Несколько лет тому назад у них была фирма по продаже одежды из «уникальной искусственной кожи, превосходящей по качеству натуральную» – так, во всяком случае, заявлял о продукции рекламный проспект. Три года тому назад фирма эта прекратила свое существование, зато Владислав Метлицкий одновременно с этим стал директором компании «Монолит», которая занималась установкой металлических дверей. Здесь, нужно отметить, братья подзаработали неплохо. Причем официально «Монолит» существовал и по сей день, но реально никаких дверей они уже не устанавливали, да и штат работников был распущен. Постоянными сотрудниками фирмы оставались только Владислав и Антон Метлицкие, оба – в должности директоров-соучредителей.

Около трех месяцев продержалась фирма «Грация», торговавшая пищевыми добавками, обещавшими подарить женщинам вечную стройность и молодость. Она кончила плачевно, став полным банкротом, однако тут же возродилась из пепла в лице фирмы с характерным названием «Феникс» – тот же ассортимент товаров, только теперь к прежним обещаниям добавилось еще и «сексуальное здоровье и привлекательность».

Словом, братья Метлицкие многим успели позаниматься в своей не столь долгой жизни. Но все это было не то... Ну, кому всерьез они могли помешать своими баночками-скляночками? Ну, перестали они, допустим, платить дань бандитам, ну, шуганули их, ну, перебили им в офисе стекла и заставили самоликвидироваться – все это понятно и логично. Но устраивать настоящую охоту, идти на убийство? Да и как в эту схему вписывается некий Кирилл, убитый снайперским выстрелом? Или он вообще не из этой оперы?

Голова у меня шла кругом от всех этих мыслей, я все-таки больше привыкла действовать, нежели заниматься анализом. Но останавливаться на полпути было мне совсем не с руки, и я вновь углубилась в изучение архивных файлов. Покончив с документацией, я переключилась на папку «Личное». Здесь хранились лишь частные фотографии, в основном с каких-то торжественных мероприятий, типа дней рождения и корпоративок. На них, кстати, я обратила пристальное внимание, но никаких посторонних женщин рядом с Владиславом Метлицким не обнаружила. Практически постоянно рядом с ним была запечатлена его жена Леля, что заставило меня отказаться от мысли о наличии у Влада любовницы, у которой он мог бы скрываться.

Если он вообще скрывается: события, произошедшие с его братом Антоном, Кириллом, плюс едва не ставший жертвой подобных же обстоятельств Олег Гулько, не давали повода для особого оптимизма в этом отношении. С другой стороны, кое-какие нюансы заставляли меня думать, что он все-таки жив и кто-то разыскивает его самого. Кто-то, кто отдал команду поставить прослушку в сотовый телефон Лели Метлицкой. А также тот, кто назначил «стрелку» Антону Метлицкому в боулинг-клубе. Этот «кто-то» наверняка хотел, чтобы Антон вывел его на брата. А поняв, что Антон и сам не знает, где Владислав, этот неизвестный просто решил Антона убрать.

Все фотки я просмотрела более чем внимательно, но не увидела на них ни Кирилла, ни крепкого типа в ветровке, ни кого бы то ни было еще из тех людей, кто промелькнул перед моими глазами в этом деле. Знакомых мне персонажей было четверо: Владислав, Антон, Гулько и Леля.

Кроме фоток, в папке хранились парочка кинофильмов, несколько роликов одной известной музыкальной группы, а также видеоприколы. Словом, сплошное баловство.

Пришлось лезть в другие директории. Методично и упорно я просматривала хранившиеся в них файлы, один за другим, пока не переворошила все их содержимое.

После этого я переключилась на компьютер секретарши Лены, который даже не был оснащен паролем. Но это оказалось пустым занятием. Там по работе не было совсем ничего, и мне даже стало непонятно, зачем вообще ее обеспечили компьютером. Разве что для придания секретарше солидности в глазах редких клиентов фирмы.

Когда я просмотрела все файлы, время уже близилось к пяти часам утра, но прерывать работу мне не хотелось. Наконец закончив ее, я устало потерла глаза, выключила компьютер и, закурив, откинулась в кресле, вытянув ноги.

То, что «Некст» еле-еле сводит концы с концами, было ясно. А Гулько говорил, что у них все прекрасно, и вообще, это солидная фирма... Какая, на фиг, солидная, если появление у них клиентов можно считать праздником? С таким доходом можно ноги протянуть, не то что содержать сотрудников, жену и новую квартиру с машиной!

Значит, есть что-то еще, не имеющее к фирме «Некст» никакого отношения. Но почему тогда игра ведется против ее сотрудников? Совпадение? Или люди, ополчившиеся на Метлицких и Гулько, сами толком не в курсе и действуют наугад? И опять же, при чем тут Кирилл?

Ясно одно: в фирме мне делать больше нечего. Походив по кабинету, я выглянула в коридор. Там все было тихо.

«Может быть, попытаться уйти так же, как я и пришла?» – подумала я.

С одной стороны, мне очень хотелось как можно скорее покинуть это помещение, а с другой – я понимала, что это довольно-таки рискованно. И дело было даже не в том, что придется во второй раз проходить мимо сторожа, который под утро вполне мог усилить свою бдительность. В конце концов, теперь-то его можно и слегка вырубить, и тихо покинуть здание. Останавливал тот факт, что мне предстояло вновь перелезать через ворота, а на улице-то светало, наверняка уже появились прохожие и автомобилисты, так что меня легко могли заметить. К тому же у меня не было уверенности, что люди, преследовавшие Гулько, не установили здесь слежку в каком-либо виде – камеру например воткнули. Шансов на то, что замдиректора, еле унесший ноги, появится в «Нексте», были минимальными, однако эти люди могли рассуждать по-другому. К тому же они могли иметь надежду на появление здесь самого Владислава Метлицкого. Словом, позволить кому-то за шиворот снять меня с ограды двора мне совершенно не хотелось.

Подумав немного, все-таки спустилась на первый этаж и прошла к вестибюлю. До меня вновь донесся какой-то звук, на этот раз не похожий на шум работающего телевизора. Подойдя поближе, я поняла, что это такое.

Я выглянула в вестибюль и увидела, что на стареньком диване лежит сторож и оглушительно храпит. В ногах у него устроилась жирная кошка, чудовищный храп парня, видимо, не причинял ей абсолютно никакого дискомфорта.

У меня возник соблазн проскочить мимо него и все-таки попытаться покинуть помещение немедленно. Но едва я сделала еще один шаг, как сторож вдруг резко перестал храпеть и приоткрыл глаза. Я отпрянула назад. Но сторож, перевернувшись на другой бок, снова захрапел.

Что ж, не стоит искушать судьбу.

Я мысленно пожелала сторожу спокойных сновидений и, пробежав мимо его комнаты, вторично поднялась на второй этаж. Храп любителя непыльной работки заглушал мои шаги.

Вернувшись в кабинет, я ощутила, что мне все-таки хочется спать. Однако не настолько, чтобы позволить себе это удовольствие прямо здесь. В принципе, находясь в этом кабинете, я чувствовала себя в безопасности: по идее, никто не должен был сюда прийти. Так что оставалось только дождаться начала рабочего дня.

Я походила по кабинету туда-сюда, потом села в кресло. За окном было уже совсем светло. Я поджала ноги и чуть откинулась на спинку кресла. Из дремотного состояния меня вывели донесшиеся снизу звуки музыки. Я тут же открыла глаза и встала. Выглянув в коридор, я поняла, что, видимо, проснулся сторож и включил телевизор. Посмотрев на часы, я увидела, что уже перевалило за семь утра. Вскоре должны были появиться первые сотрудники различных фирм, расположенных в этом здании. Если вчера вечером они ушли очень поздно, то, возможно, утром придут рано – кто-то по причине большой занятости по работе, а кто из-за того, что дома им просто скучно сидеть. Как, например, вчерашняя припозднившаяся парочка.

Наконец я услышала, как сторож вышел на улицу. Выглянув в окно, я увидела, что он открывает ворота. Вскоре в здании начали появляться первые сотрудники, оно стремительно стало наполняться людьми, послышался гул голосов. Дождавшись этого момента, я быстро выскользнула из кабинета, заперла его и, убедившись, что в коридоре никого нет, прошла в женский туалет.

Запершись в одной из кабинок, я постояла там некоторое время, после чего спокойно прошла к лестнице и спустилась в холл. Прошествовав мимо сторожа, который возился в вестибюле, собираясь идти домой и досыпать, я спокойно прошла к дверям и вышла на улицу. Машина моя стояла на том же месте, где я ее оставила.

Сев за руль, я мысленно похвалила себя за успешное завершение операции и отправилась домой, хотя мне совсем не хотелось этого делать. Своим ранним появлением я неминуемо попаду под обстрел вопросов со стороны тети Милы, а отвечать на них у меня сейчас не было сил. Предстояло еще придумать, куда девать пресловутый торт, который во всей своей красе покоился на заднем сиденье моего автомобиля. Но и ехать мне сейчас было некуда... Поэтому, слегка поразмыслив, я решила оставить торт в «Фольксвагене» еще на некоторое время. В конце концов, он приготовлен из безе и яичного крема, так что вряд ли быстро испортится. На улице отнюдь не жарко, температура почти как в холодильнике, так что тортик разве что слегка подсохнет. А уж потом, отдохнув, я придумаю ему применение. Успокоив себя таким образом, я поставила «Фольксваген» в гараж и направилась домой.

Мои прогнозы оправдались сразу же, едва я переступила порог квартиры.

– Женя? А почему ты так рано? – всплеснула руками тетя Мила, быстро выйдя в прихожую.

– Он уехал на работу, – ответила я, чувствуя себя идиоткой, загнанной в собственную ловушку.

Ну почему я сразу же не призналась тете Миле в том, что никакого постоянного кавалера у меня нет? Теперь на это предыдущее вранье накладывалось все новое и новое! В конце концов, скажи я с самого начала правду, тетя просто повздыхала бы, покачала бы головой и успокоилась бы, а так мне приходилось постоянно ломать голову, что бы такое придумать, и все время быть начеку! Я еще не разрулила ситуацию с тортом, а что мне делать, если тетя теперь при каждом моем выходе из дома примется снабжать меня горячими обедами и прочими плюшками-ватрушками, пытаясь выдать родную племянницу за суперскую хозяйку? Прямо хоть открывай собственную кулинарию или столовую!

– А ты разве не могла остаться там? – вкрадчиво уточнила тетушка.

– Я сама не захотела, – отмахнулась я.

– Да-а? – разочарованно протянула тетя и заявила: – Это ты зря! Нужно побыстрее упрочить собственное положение в его доме!

«Я и так его уже упрочила – дальше некуда!» – злясь на саму себя, подумала я.

– Тетя, я немного передохну с твоего позволения, – промямлила я и быстро прошла к себе.

Мой утомленный вид, видимо, убедил тетушку, что ночь я провела бурную. Но вот радоваться этому или огорчаться – явно тетя еще не определилась. Ей было и приятно, что у племянницы так кипит личная жизнь, и боязно, что все это ничем серьезным не закончится. Но рассказать ей правду сейчас было бы совсем несвоевременно – крушение иллюзий могло плохо отразиться на тетином самочувствии. Правильнее было бы постепенно убедить ее в том, что мой воображаемый кавалер оказался человеком легкомысленным и пустым, а следовательно, не стоит и тратить на него время. А пока предназначенный для такого откровения час еще не пробил, надо мне запастись терпением. И новыми байками...

Я прилегла на кровать и задумалась: что же делать дальше? Мне не давала покоя мысль о том, что информация о реальных делах Метлицких должна где-то храниться. Квартира Лели и Владислава отпадает, там я все осмотрела и никаких документов не обнаружила. Компьютером он пользовался на пару с женой, и я была уверена, что Владислав не стал бы забивать в него что-то важное: Леля говорила, что она полный «чайник», умеет лишь играть в игры и торчать на разных форумах и что по ее вине мужу уже не раз приходилось переустанавливать операционную систему из-за наловленных Лелей в Интернете вирусов.

Оставался братец Антон, ныне покойный... И чем больше я раздумывала над этим вариантом, тем ярче он прорисовывался. Я помнила рассказ Лели о том, что Антон живет один. Помнила я также и его адрес, записанный в моем блокноте: Садовая, сто сорок пять, квартира восемь. Это в районе парка Победы, у подножия Соколовой горы. Так как Антон жил один, никто не помешает мне забраться в его квартиру. Вряд ли она уже опечатана: после взрыва «Шевроле» сложно опознать тело... Да если даже допустить, что машину и труп успели идентифицировать, бумажка на двери меня все равно не остановит. В конце концов, человеческая жизнь важнее – это я подумала про Лелю Метлицкую, чью жизнь я и призвана охранять.

Таким образом, я наметила дальнейший план действий и отправилась в кухню завтракать, чтобы потом отправиться на Садовую улицу. Тетя Мила попробовала было еще несколько раз завести разговор о моем таинственном поклоннике, и я постаралась очень аккуратно охарактеризовать его так, чтобы тетя немного «поостыла» к нему в своих чувствах. Но тетя моя не так-то просто расставалась со своими заблуждениями и старательно пропускала мимо ушей все негативные нюансы.

«Что ж, пока счет не в мою пользу», – подумала я, вставая из-за стола и направляясь к вешалке.

– Ты опять куда-то уходишь? – спросила тетя Мила.

– Да, у меня работа, – абсолютно честно ответила я.

Какое-то смутное подозрение мелькнуло в сузившихся глазах тетушки, но я не дала ей времени развить возникшую мысль и быстро вышла из квартиры.

Добравшись до дома, где жил Антон Метлицкий, я поставила машину чуть подальше и к подъезду направилась пешком. Сегодняшний день был солнечным и сухим, я шагала по асфальту и слушала, как шуршат под моими туфлями опадающие листья.

Ткнув пальцем в кнопку с номером восемь и выслушав десять длинных гудков, я достала универсальный свой ключ для любых домофонов, открыла дверь и прошла в подъезд. Квартира номер восемь находилась на втором этаже. Подойдя к нужной двери, я надавила на кнопку дверного звонка, попутно убедившись, что квартира пока не опечатана. Поскольку и на этот мой звонок никто не ответил, я решила, что путь свободен.

Спокойно достав связку отмычек, я бесшумно вошла в прихожую. И сразу поняла, что ошиблась...

В квартире кто-то был. Запах сигаретного дыма, ударивший мне в нос, тут же известил меня об этом. А следом в мою сторону полетел брошенный чьей-то крепкой рукой стул. Увернувшись в сторону, я упала на бок, прижавшись к полу. Стул пролетел мимо и упал рядом с тумбочкой для обуви, треснув при этом. А из гостиной в соседнюю комнату метнулась высокая фигура в темном одеянии.

Выхватив пистолет, я бросилась туда же, пригибаясь на ходу. Мужчина уже стоял возле пластикового окна. Он рванул на себя створку, в одно мгновение вскочил на подоконник и сиганул вниз. Присвистнув от удивления, я подскочила к окну и выглянула наружу. Чуть припадая на левую ногу, мужчина бежал к выходу из двора. Вихрь мыслей прокружился в моей голове за долю секунды, и я, мгновенно сгруппировавшись, тоже прыгнула вниз. Этаж был второй, но высокий. Однако мой боевой опыт и соответствующая подготовка помогли мне совершить прыжок вполне удачно, без каких-либо травм.

Мужчина, несмотря на поврежденную ногу, убегал быстро. Он был в черных джинсах и спортивном балахоне с капюшоном, натянутым на голову. Что-то смутно знакомое привиделось мне в его облике...

Он успел достичь конца двора, но я все равно опередила бы его, если бы он вдруг не вскочил в припаркованную там машину. Это была старая «копейка», непонятно какого года выпуска, бывшая некогда белой, которую я в мгновение ока догнала бы на своем «Фольксвагене», если бы ситуацию не осложняло одно маленькое обстоятельство: окно, в которое сиганул незнакомец, выходило во двор дома, то есть на сторону, обратную той, куда смотрели подъезды. И чтобы добраться до «Фольксвагена», мне нужно было как минимум обежать весь дом вокруг. А как максимум – промчаться бегом еще с полквартала, до того места, где я его припарковала, дабы не светиться...

Не желая так рано смиряться с этим поражением, я все-таки добежала до дороги, куда свернула «копейка», и всмотрелась в даль, рассчитывая остановить первую попавшуюся машину и рвануть вдогонку за удравшим незнакомцем, тем более что погоня обещала быть недолгой. Увы, его облупленного белого драндулета и след простыл.

Тяжело вздохнув, я пошла обратно – повторять свой путь, проделанный несколько минут назад. Обошла дом, снова вернулась к подъезду и поднялась на второй этаж. Соблюдая осторожность, прошла в квартиру. Но здесь было пусто. Незваный утренний гость побывал здесь один, и ему было очень важно уйти от меня.

Я прошла в кухню и увидела на столе блюдце, приспособленное им под пепельницу. В нем лежал смятый окурок. Осторожно подцепив его пинцетом, я положила его в полиэтиленовый пакет, отметив про себя марку сигарет. Больше в кухне ничего интересного не было.

В гостиной я огляделась и решила все-таки начать осмотр со спальни. Именно там стоял рабочий стол Антона Метлицкого. И именно он был сейчас открыт, а верхний его ящик выдвинут наполовину. Сердце мое сильно застучало. Неужели незнакомец успел-таки забрать то, что хотел? Но руки у него были пустыми... С другой стороны, то, что он искал, могло быть и маленького размера и вполне уместилось бы в кармане его черного балахона.

Но так или иначе, а поиски мои следовало довести до конца, и я подошла к столу и выдвинула верхний ящик еще дальше.

«Господи! – невольно подумала я. – Неужели человек занимается за этим столом какой-то работой?»

В столе царил полный бардак, причем во всех его ящиках. Либо в них уже основательно порылись, либо это был естественный хаос, характерный для человека неряшливого и безалаберного. Но я не знала, каким типом характера обладал Антон Метлицкий, потому просто перешла к осмотру.

Бумаги и документы валялись вперемешку с пустыми пачками из-под сигарет, фотографиями различной давности, авторучками, скрепками, СD-болванками, флешками, скотчем и прочей дребеденью. В нижнем ящике стола одиноко покоился томик стихов Пушкина, неизвестно чьей волей сюда попавший.

Тем не менее я решительно выдвинула верхний ящик стола и вытряхнула его содержимое прямо на пол. Обложившись бумагами, я рассортировывала их на кучки, в одну складывая документы, в другую – бумажки с записями, сделанными от руки, а в третью – все посторонние предметы, не подходившие к первым двум кучам. В частности, в третьей куче оказались два брелока для ключей, колода карт, начатая пачка сигарет, пакетик влажных салфеток, упаковка мятной жвачки и пузырек с таблетками от головной боли.

Когда все содержимое ящика было тщательно рассортировано, я принялась просматривать каждую вещь по отдельности. Начала с записок, но ничего интересного не обнаружила. Я просмотрела записную книжку, но она была уже старой и явно потеряла свою актуальность.

Я переключилась на документы, но и там ничего существенного не высмотрела. Тогда я перешла к среднему ящику. Здесь уже нашлось кое-что, заинтересовавшее меня.

Какие-то квитанции, извещения, счета из банков и других контор, где мелькали имена и фамилия братьев Метлицких, а также названия фирм и учреждений, с которыми им приходилось иметь дело. Разбираться с ними прямо здесь было мне не с руки, и я просто сложила их все в свою сумку, решив просмотреть попозже. Покончив с этим занятием, я сложила прочее барахло обратно в ящик и задвинула его. Себе я оставила лишь флешки и компакт-диски, намереваясь просмотреть их дома на собственном компьютере. Поднялась с пола, несколько раз присела, чтобы привести в порядок затекшие ноги, и прошлась по комнате. Остановившись возле шкафа, я открыла его и проверила карманы рубашек, курток и пиджаков. Там тоже какой только дребедени не было, но только не той, что могла бы представлять важность для меня.

Когда же я стала проверять карманы брюк, то почувствовала себя при этом ревнивой, неуверенной в себе женой.

«Возможно, ничего я здесь так и не найду, – думала я, перебирая целый ряд брюк различной расцветки. – Но дело есть дело».

Пока что я выяснила лишь одно – что Антон Метлицкий любил наряжаться и хранил в своем гардеробе кучу модных вещей. На некоторых из них даже сохранились этикетки, – это говорило о том, что он просто не успевал их все носить.

Покончив с перетряхиванием носильного барахла, я закрыла шкаф и еще раз осмотрелась. Больше в спальне не имелось мест, которые можно было бы обыскать, и я прошла в гостиную и остановилась у низкого овального стола со стеклянной поверхностью. Едва лишь я собралась просмотреть журналы и газеты, возвышавшиеся на нем неустойчивой горкой, грозившей вот-вот съехать вниз и рассыпаться на полу, как взгляд мой упал на стопку каких-то бумажонок с печатным текстом.

Недолго думая, я сгребла их в кучу и всю охапку сунула к себе в сумку. Затем я еще раз прошлась по квартире. Остались неосмотренными комод, диван и шкаф для белья. Ну, с этим я управлюсь быстро.

Быстрыми механическими движениями перебирая простыни и полотенца, я думала о том, как часто люди хранят в подобных местах свои сбережения. Но это был не тот случай: Антон не хранил деньги здесь. Он вообще не хранил их дома, в этом я убедилась, не пропустив ни один уголок в квартире Метлицкого. Я тщательно обыскала и кухню, и туалет с ванной комнатой. И пока что я совершенно не понимала, что искал здесь таинственный мужчина в черном балахоне с капюшоном. Либо он действовал наугад, либо все же унес то, что искал, с собой, потому что ничего из того, что нашла я, явно не представляло для кого бы то ни было никакого интереса. Важно это было только для меня, потому что некоторые найденные бумаги явно носили деловой характер и, наверное, наконец-то открыли бы мне глаза на то, чем именно занимались Метлицкие и кому они перешли дорогу.

Так, в квартире Антона Владимировича мне пока что больше делать нечего. На первый раз достаточно. Пройдя к двери, я вышла из квартиры и аккуратно закрыла ее за собой и спустилась во двор. Отъехав подальше, я достала из сумки документы, найденные у Метлицкого в столе, и принялась их просматривать. Честно говоря, не все из них были мне понятны. Многие изобиловали какими-то экономическими и бухгалтерскими терминами, в чем я отнюдь не была сильна. И я справедливо решила, что лучше бы, для полной ясности, обратиться с ними к специалисту по подобным вопросам.

И я, недолго думая, набрала номер одного своего знакомого. Максим Игольников работал в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Он не очень-то любил делиться с гражданами подробностями и секретами своей деятельности, но при случае помогал мне. Я попросила его всего лишь помочь мне разобраться с документацией.

– Меня сейчас нет на месте, – ответил Максим. – Но ты можешь подъехать, я распоряжусь... Просто оставишь свои бумажки у меня на столе, а я, как вернусь, посмотрю их.

– Нет уж, мне, знаешь ли, не улыбается перспектива оставлять их вот так, без присмотра, непонятно кому, – отказалась я. – Я их с таким трудом добыла, и каждая может представлять ценность. А вдруг что-то пропадет?

– Обижаешь, Женя! – протянул Игольников. – Не забывай, где я работаю!

– Все равно! – стояла я на своем. – Давай лучше пересечемся в городе, я передам их тебе лично в руки.

– Тогда уж лучше в нотариальной конторе, под расписку, – сыронизировал Максим. – Для надежности.

– Так, конечно, и правда было бы лучше, – согласилась я миролюбивым тоном. – Так где ты сейчас?

Игольников вздохнул и сказал:

– Ладно, подъезжай к рынку на Строительной, сможешь? Подожди у входа, я подойду.

– Заметано, – с удовлетворением проговорила я и повернула к центральной улице, чтобы по ней доехать до шоссе, ведущего к рынку.

Он находился далеко от центра, в окраинном районе, и тащиться туда мне было совсем не с руки. Но спорить с Игольниковым не хотелось: Максим порой бывал весьма капризным, он мог заартачиться и вообще, сославшись на дела, заявить, что сегодня мы не сумеем встретиться. А информация мне требовалась как можно скорее, поэтому я решила согласиться на его условия.

Я припарковалась у входа, наблюдая за выходившими с рынка людьми. Это был так называемый овощной базар, один из самых дешевых и больших в городе. Повсюду стояли грузовые машины, и прямо из кузовов покупателям продавали различные плодоовощные культуры. Как раз начался сезон запасов на зиму, и многие люди подъезжали сюда на машинах, входили в ворота, после чего возвращались, нагруженные мешками и огромными сетками, наполненные картофелем, морковью, луком и всем прочим подобным.

Кряхтя, покупатели сгружали все это в багажники своих авто и с покрасневшими лицами отправлялись за следующей партией овощей. Почти всех мужчин сопровождали их вторые половины, все, как на подбор, настроенные по-деловому. Они покрикивали на своих мужей и выполняли руководящие функции.

Понаблюдав несколько минут за этой картиной, я наконец увидела Игольникова. Высокий, в длинном расстегнутом плаще, небрежно накинутом поверх делового костюма, он важно шествовал через ворота, неся на одном плече огромный полосатый арбуз, а на другом – длинную, желтовато-серую среднеазиатскую дыню.

Я высунулась из машины и помахала ему рукой.

– Привет, Евгения! – приветствовал меня Игольников, подходя к своему синему блестящему «Форду» и складывая на заднее сиденье свой товар.

– Никак, ревизию проводил? Успешно? – с усмешкой кивнула я на ворота рынка и многозначительно взглянула на арбуз и дыню.

– На что ты намекаешь, Охотникова? – погрозил мне пальцем Игольников. – Ревизию я и правда проводил, но за эти овощи денежки выложил из своего кармана!

– Это не овощи, а бахчевые культуры, – поправила я. – Темный ты человек, Игольников! Ладно, мне, в сущности, все равно, – ссориться с Игольниковым совершенно не было резона. – Как борьба с коррупцией?

– Крепчает, – кратко отозвался тот. – Так что там у тебя за бумажонки?

Я протянула ему комплект документов, найденных в квартире Антона Метлицкого.

– Максим, мне нужно как можно скорее! – серьезно попросила я.

– Скоро только знаешь что бывает? – хохотнул он. – А у меня своих дел невпроворот. Так что жди!

– Максим, я очень прошу! – с нажимом повторила я. – Ты же знаешь, я не стала бы беспокоить тебя по пустякам. Кстати, не за просто так... – Меня вдруг осенила удачная, как мне показалось, мысль.

Попросив Игольникова чуть-чуть подождать, я прошла к своей машине и сняла с заднего сиденья торт, любовно приготовленный заботливыми руками тети Милы. С улыбкой вручив его Максиму, я сказала:

– Вот это настоящие «Графские развалины». Подлинный рецепт!

– Удивляешь, Охотникова! – присвистнул Максим. – Сама испекла?

– Увы, нет, – не стала я грешить против истины. – По случаю приобрела. Так что кушай на здоровье, меня вспоминай да про дело не забывай. Очень нужно!

– Ладно, к вечеру постараюсь дать анализ, – посерьезнел Игольников. – Что там за дело-то у тебя? Кто на сей раз провинился?

– Этого я пока что и сама не знаю, – честно ответила я. – Вот и хочу разобраться с твоей помощью.

– Ладно, поглядим, – махнул рукой Игольников, усаживаясь за руль и осторожно пристраивая торт на соседнее сиденье. – Ты в город?

– Да нет, пожалуй, пройдусь по рынку, – сказала я. – Увидев твои спелые плоды, и мне захотелось что-нибудь прикупить. Витаминов всяких!

– Вот это правильно, Евгения, правильно, – закивал Игольников. – Витамины улучшают цвет лица!

– Тебя нужно познакомить с моей тетей, – сказала я. – Вы прекрасно найдете общий язык!

– Хорошо еще, что не с мамой! – засмеялся Максим. – На всякий случай напоминаю тебе, что я в ближайшее время жениться не собираюсь! Я уже попробовал один раз, и мне не понравилось!

– Боюсь тебя разочаровать, – холодно произнесла я, – но в мои планы также не входит замужество в ближайшее время. К тому же я не люблю пожилых мужчин!

Игольников не был пожилым, он был всего лишь на пару лет старше меня. Но на левом виске у него среди черных волос выбивалась абсолютно седая прядь. Неизвестно, откуда она взялась. То ли по причине какой-то непонятной аномалии в его организме, то ли вследствие перенесенного им когда-то стресса. Сам Игольников любил в этом вопросе напустить побольше загадочности: он рассказывал всем некую историю о том, как волосы его поседели во время одной операции, когда он якобы в одиночку поехал на встречу с одним проворовавшимся крупным чиновником, чтобы взять его с поличным, а тот неожиданно открыл стрельбу, и пуля просвистела буквально в миллиметре от виска Игольникова. Но Максим проявил себя молодцом, скрутил преступника, после чего тот получил громадный срок, а самого Игольникова представили к награде и повысили в звании. Максим часто «травил» эту байку, причем каждый раз она наполнялась все новыми деталями, а старые из нее выпадали, и в итоге через пару лет у него получился уже совершенно другой рассказ. Я слышала все эти сказочки неоднократно, но не подавала виду, что многие нюансы вызывают у меня недоверие. Еще я знала, что Игольников и гордится своим белым волосяным клочком, и стесняется его одновременно. Собственно, с целью избавления от этой стеснительности он и сочинил героическую версию, в которой содержалось неустановленное количество процентов истины. И сейчас я подколола Игольникова только потому, что он первым начал зарываться.

– С твоим характером, Охотникова, тебе вообще не суждено выйти замуж, – обиженно заявил Игольников и дал по газам.

Но документы он, слава богу, взял, поэтому я могла не сомневаться, что обещание свое Максим обязательно выполнит. Так что я спокойно улыбнулась ему вслед и пошла на рынок, решив сделать приятное тете Миле и переключить ее внимание с моей личной жизни на более насущные вопросы. Например, попросить ее приготовить грибную икру.

Неторопливо прохаживаясь между рядами, я рассматривала овощи-фрукты, в изобилии представленные на лотках, лениво торговалась, скорее из спортивного интереса выбирала, шутила с продавцами... Наконец, нагруженная покупками, я направилась к выходу. Когда я уже подходила к воротам, сзади под локоть меня ухватила сильная рука и послышался голос:

– Девушка, давайте мы вам поможем!

Я обернулась. Двое парней шли рядом, по бокам от меня, и внешний вид их не оставлял сомнений в том, что это отнюдь не сердобольные простые ребята, решившие помочь хрупкой девушке донести сумки до машины... Это были типичные братки, которые даже не пытались маскироваться под добропорядочных граждан.

– Спасибо, – с милой улыбкой произнесла я, прикидывая свои дальнейшие действия. – Я и сама справлюсь!

– Ну зачем же сама! – резко произнес тип, подошедший ко мне слева. – С нами будет надежнее.

И он уже собрался было ухватить меня за другой локоть, но тут я резко взмахнула правой рукой с сумкой и что было силы саданула ею по физиономии второго парня. В сумке, надо заметить, находился арбуз весом килограммов в восемь.

Хрясь!..

Я даже не знаю, что треснуло громче – арбуз или нос бандита. Он схватился руками за лицо и дико замычал. На асфальт быстро-быстро закапала кровь, а через секунду и полилась ярко-алой струйкой. Не теряя времени даром, я, развернувшись влево, врезала коленом в пах другому, а когда он сложился пополам, нежно опустила на его башку свою вторую сумку, наполненную картошкой, свеклой и баклажанами.

Черную «бэху» я сразу же выцепила взглядом и поняла, что именно в нее ребята и решили меня пригласить. Значит, они все-таки меня вычислили, хоть и с запозданием. Заметила я также и то, что за рулем сидит водитель. Следовательно, всего их было трое, и бежать сейчас к «Фольксвагену» не имело смысла – меня легко догнали бы, поэтому сперва мне следовало нейтрализовать – и основательно – всю эту троицу.

Водитель уже заметил, что творится нечто неладное, и, нахмурившись, открыл дверцу машины. «Добавив» ухватившемуся за собственный нос парню ногой в подбородок, я швырнула свои пакеты им под ноги. Арбуз буквально взорвался при ударе, я увидела взметнувшийся фонтан красно-розовой мякоти, а также покатившиеся во все стороны продолговатые клубни картофеля, и побежала обратно на рынок, нелепо сожалея о том, что мне так и не доведется отведать сегодня прохладной сахарной арбузной свежести.

– Серый, давай за ней! – промычал парень с разбитым носом, пока его подельник пытался вдохнуть воздух и выпрямиться.

Водитель быстро побежал за мною следом. Я лавировала между рядами с фруктами, стараясь не слишком отрываться, чтобы подпустить его поближе в нужный момент.

Вскоре парень почти догнал меня. На бегу я сунула свободную руку в карман куртки и, нащупав кастет, быстро надела его на пальцы. Резко развернувшись на бегу, я впечатала кастет прямо в физиономию преследователя. Брызнула кровь, он яростно заматерился. Продавцы и покупатели испуганно взирали на эту сцену, быстро расступаясь и давая нам дорогу.

Тут я обратила внимание, что парень, тот, которому я врезала под дых, уже пришел в себя и понесся вслед за своим приятелем-водителем, пытаясь перекрыть мне дорогу.

Я была убеждена, что все они вооружены, а открывать стрельбу на рынке не решаются, потому что здесь слишком людно, имелись все шансы попасть в кого-то из простых смертных, что было совсем ни к чему никому из нас. Подпустив парня поближе, я, мгновенно развернувшись, резко вывернула ему руку за спину, после чего с силой рванула ее вверх. Послышался характерный хруст, похожий на треск лопнувшего арбуза. Но это уже сломалась его кость.

Парень взвыл что есть мочи: продолжить погоню он уже не смог бы. Шлепнувшись на землю, громко завывая, он, едва сдерживая слезы, заорал своим напарникам, чтобы они скорее схватили меня.

Однако парня с разбитым носом не было видно. Оглянувшись на бегу, я увидела, что он так и топчется бестолково у ворот, пытаясь с помощью носового платка унять кровь. За мною гнался только водитель «БМВ», а я была настроена весьма решительно. Добежав до конца рядов и обогнув их, я присела за последним лотком – пустым. Бандит добежал до этого угла и, озираясь по сторонам, сделал неуверенный шаг вперед. Я увидела, как рука его опустилась в карман и вынырнула уже с пистолетом. Парень решил, что шутки кончились и со мной нужно разобраться всерьез.

Выбросив ногу вперед, я выбила носком кроссовки ствол из его руки. Недолго парню довелось с ним поиграться! После этого я, выскочив из своего укрытия, сама выхватила пистолет и несколько раз опустила рукоятку оружия на затылок этого типа, благо сделать это было очень удобно – бандит как раз инстинктивно нагнулся, чтобы поднять свое оружие.

Пистолет его я одновременно отшвырнула ногой подальше, а увидев, что бандит упал, схватившись за голову, подняла его ствол и сунула в карман. Несколькими ударами по его почкам я отправила бандита в нокаут и побежала дальше. Мне требовалось увидеть, в каком состоянии пребывает бандит с расквашенным носом, и, обезвредив его, окончательно поспешить к своей машине и свалить отсюда поскорее, пока кто-то из них не вызвал подмогу.

Все вышеописанное произошло очень быстро, за считаные секунды. Бандит с распухшим носом, увидев своих собратьев поверженными, понял, что на него теперь вся надежда. Он был самым хлипким из всей троицы, и я от души надеялась, что мне удастся с ним справиться, не прибегая к помощи оружия. Он, захлебываясь кровавыми соплями, побежал прямо на меня.

Я метнулась к овощным рядам. Парень мчался на удивление быстро, на бегу прижимая к носу грязный платок. Остановившись на пару мгновений, я быстро запрыгнула в открытый кузов машины с картофелем. Торговец, деревенский парень в фуфайке, всполошенно замахал на меня руками и заголосил. Не обращая внимания на его вопли, я схватила тридцатикилограммовую сетку с картошкой и с силой швырнула в бандита. Она ударила его в грудь, тип «с носом» потерял равновесие и рухнул на землю. Моментально спрыгнув вниз, я «приземлилась» прямо на лицо парня и пару раз подпрыгнула на поверженном противнике. Убедившись, что подняться в ближайшее время ему без посторонней помощи не удастся, я опрометью понеслась к заднему выходу с рынка, сопровождаемая испуганными причитаниями продавца картошки и ропотом перепуганной толпы торговцев и покупателей.

Я мчалась вперед без остановки. Ворота были не заперты, возле них стояло несколько легковых автомобилей. Водитель одного из них, видимо, наблюдавший за происходящим и сделавший вывод, что я создаю беспорядок на рынке, попытался было преградить мне путь.

– Лучше не вмешивайся, дядя! – тяжело дыша, предупредила я, несильно ткнув его под дых пистолетом, после чего вихрем пронеслась в ворота и в несколько прыжков оказалась возле своего «Фольксвагена».

Уже открыв дверцу, я выхватила пистолет с глушителем и дала два выстрела по колесам «БМВ» – на всякий пожарный. После этого я запрыгнула в машину и врезала по газам. «Фольксваген» рванул с места, я прибавила скорость, и мой верный автомобиль помчал меня подальше отсюда...

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ох, как же мне не хотелось попадаться на глаза тете Миле в столь непрезентабельном виде! Убравшись подальше от рынка, я разглядела себя в зеркало. Лицо все в грязных подтеках – видимо, после моего контакта, и близкого, с овощами-фруктами. На лбу – ссадина, а на левой скуле – явная припухлость...

Я попыталась привести себя в порядок в машине, но это получилось плохо. Влажной салфеткой я немного стерла грязь, но вот замаскировать ссадину так и не сумела. Да и сложно это сделать, не имея под рукой грим-набора! Припухлость на скуле стала еще заметнее.

Вздохнув, я решилась на хитрость. Мысленно попросив у тети прощения, я набрала наш домашний номер. Тетя Мила откликнулась сразу же.

– Мила! – заговорила я в трубку старческим голосом. – Это Марья Гавриловна, из соседнего подъезда! Я тебе хочу сказать, что в нашей «Десятке» сегодня небывалая акция! Сахар продают по десять рублей за килограмм! Да-да! Нет, никакого столпотворения, это только для пенсионеров такие скидки. Так что скорее собирайся и беги в магазин, акция продлится только до полудня. И не забудь свое пенсионное удостоверение, без него не дадут... Не за что, дорогая, не за что!

И я отключилась. Теперь осталось подождать совсем немного. Я слишком хорошо знала свою тетю и могла спрогнозировать дальнейшие события с большой точностью. Машину я, конечно же, поставила подальше от нашего подъезда. Ровно через три минуты я увидела, как моя тетя Мила выбегает из подъезда, вооружившись клетчатой сумкой на колесиках, которую она всегда брала с собой, собираясь совершать основательные закупки.

Торопливо пройдя через двор, она скрылась за углом, где находился «наш» супермаркет «Десятка». Вообще-то тетя не очень его жаловала, считая самым неудачным из всей сети подобных супермаркетов, и посещала крайне редко. К тому же пару раз ее там обсчитали на кассе, пробив совершенно не ту цену, которая значилась на ценнике, и тетя зареклась в него ходить вообще. Но сообщение о сахаре всколыхнуло ее лучшие чувства и заставило забыть о былых обидах.

А теперь нужно поспешить! Я понимала, что тетино отсутствие не продлится долго, потому что никакого сахара по десять рублей за кило в магазине в помине не было и быть не могло. Следовательно, тетя вернется очень скоро, оскорбленная в самых лучших чувствах.

Конечно, не очень-то это хорошо – выпроваживать пожилого человека из дома, да еще и играть на святых для него вещах... Но я не слишком мучилась угрызениями совести. В конце концов, тетя и так испытывала нелюбовь к «Десятке», так что сегодня это только подтвердится – тетя в очередной раз убедится, что там работают одни обманщики, и окончательно разорвет отношения с «Десяткой», которую я и сама, честно признаться, недолюбливала из-за просроченных продуктов, частенько залеживавшихся на прилавках среди нормальных товаров. Ну, или до тех пор, если тете кто-нибудь не скажет, что там якобы распродают подсолнечное масло ветеранам труда по три рубля за литр.

Беспрепятственно поднявшись в квартиру, я первым делом направилась в ванную, запасясь чистой одеждой и арсеналом косметических средств. Так что, когда я вышла оттуда, по лицу моему стало невозможно заподозрить, что я побывала в какой-то передряге. Собственно, эпизод-то случился пустяковый, однако мне следует быть начеку. Наверняка имел место звоночек от ребят из «мерса», гнавшихся за Гулько. Они, видимо, запомнили номер моей машины. По нему они меня и вычислили – верняк! И белый «Опель» вполне может быть из той же оперы... Просто водитель вчера лопухнулся, вот его и сменили, на всякий случай увеличив количество преследователей до трех человек.

Тетя Мила, как ни странно, не возвращалась дольше часа. Я даже забеспокоилась и принялась терзаться чувством вины, строя версии, что тетя пошла разбираться либо с Марьей Гавриловной, либо с персоналом магазина, либо двинулась прямиком в прокуратуру – писать заявление о случае мошенничества в местной торговой сети. А то и сразу на телевидение, и теперь, возможно, я ее скорее увижу в прямом эфире выпуска новостей на местном телеканале... Однако к обеду тетя появилась, причем вполне умиротворенная.

– Ты где же пропадала-то? – невинно спросила я.

– Ох, Женя, долго рассказывать! – махнула рукой тетя Мила. – Лучше помоги мне.

Я вышла на лестничную клетку и вкатила в прихожую сумку на колесиках, доверху набитую чем-то тяжелым. Вырисовывались какие-то предметы, похожие на небольшие мячики, завернутые в газетные листы.

– Ты просто не представляешь, как мне повезло! – усаживаясь на диван, принялась рассказывать тетя. – Пошла я сегодня в «Десятку» за сахаром, а прямо за углом наткнулась на дядю Славу! Ты дядю Славу-то помнишь?

– Нет, – на всякий случай ответила я, поскольку и впрямь не могла сообразить, о ком идет речь.

– Ну как же! – с укоризной протянула тетя Мила. – Он два года назад трубы нам менял на кухне! Двоюродный брат Софьи Аркадьевны, как же ты не помнишь? У него еще дача в Березках! Так вот, разговорились мы, а он и говорит: «А вам, случайно, яблок и груш не надо? А то у нас в этом году небывалый урожай! Просто девать некуда!» Я спросила, почем, а он мне: «Какие деньги, о чем вы говорите! Приезжайте, я вам так дам!» А живет-то он, Женя, неблизко, в районе аэропорта! Ох, как я пожалела, что тебя дома не было! На твоей машине-то мы бы вмиг управились. Ну, пришлось мне на автобусе добираться. А уж там он мне и капусты в сумку подложил, и перцев, и даже арбуз, вон какой, глянь-ка!

Арбуз был, конечно, не такой огромный, какой я грохнула у ворот рынка на Строительной. Но когда мы с тетей разрезали его, он оказался просто замечательным: красным, сладким, с тонкой корочкой. Груши были не хуже, как раз такие, как я люблю: наполненные сладким соком, заставляющие едока хлюпать губами при каждом укусе и слизывать вкусные капли с подбородка.

– А в «Десятку», Женечка, я так и не попала, – со вздохом поведала мне тетушка. – Так что не видать нам дешевого сахара! Ну и ладно, сезон варки варенья все равно уже прошел, а зачем нам так много сахару, правда? Ты его все равно не ешь...

– Да! – охотно подтвердила я. – Сладкое портит фигуру! Лучше фрукты-овощи есть, там витамины и живая фруктоза.

Тетя, слава богу, не заметила негативных изменений в моей внешности, но я не решилась и дальше искушать судьбу и поскорее убралась в свою комнату. Пока не пришла информация от Игольникова, я хотела поразмышлять о том, что мне теперь делать, а заодно посмотреть какой-нибудь фильм. Заглянув в компьютер и убедившись, что два новых экземпляра из кинопроката как раз скачались, я включила один и улеглась на диван. Наблюдая за перипетиями жизненных обстоятельств героев, попавших аж в пятое тысячелетие и теперь пытавшихся предотвратить межгалактическую войну, я мысленно то и дело возвращалась к личности Кирилла, застреленного возле студии-арт «Лолита» позавчера утром. Этот Кирилл, как я уже отмечала, не вписывался в общую картину происходящего. Он явно не был человеком из бандитской среды. Не был он и знакомым кого-то из Метлицких, во всяком случае, Леля ничего о нем не знала, и ни на каких их совместных снимках он тоже не был зафиксирован. Информации от Каменева пока что не поступила, и было непонятно, как же мне вычислить – кто он такой?..

Единственной зацепкой была рыжеватая девушка с длинными кудряшками, проживающая у площади возле реки Волги. Я не знала номера ее квартиры, равно как и ее имени, но все-таки отработать этот вариант вполне можно попробовать...

Не успела я подумать о Каменеве, как послышался звонок моего сотового, и на экране высветился номер майора. Я поспешила ответить.

– Женя, салют! – поприветствовал меня майор. – Прости, что так долго, тут целая гора дел свалилась на мои хрупкие плечи, так что закрутился я совсем. К тому же с дактилоскопией пришлось эксперта ждать, а мне уж хотелось тебе все сведения сразу, скопом, предоставить. Значит, так, слушай... На замке отпечатки пальцев смазанные, но парочку все-таки удалось идентифицировать. Один в нашей базе не значится, а вот второй принадлежит некоему Павлу Овсянникову, восьмидесятого года рождения, судимому по малолетке за мелкое хулиганство. С тех пор он за ум так и не взялся, официально нигде не работает. Кстати, подозревается в краже коллекционных монет из квартиры одного любителя, но железных доказательств нет – раз, и поймать мы его не можем – два. Дома он не живет, мы даже не уверены, что он вообще сейчас находится в Тарасове.

– Выходит, в Тарасове, если на днях он взломал замок в одной из тарасовских квартир, – вполне резонно заметила я.

– Правда? Ну, спасибо за информацию! Будем иметь в виду!

– Тебе спасибо, Леша, – поблагодарила и я его. – Только я просила еще насчет телефончика узнать...

– Да тут вообще без проблем! Сим-карта оформлена на Надежду Свиридову, она проживает по адресу: улица Льва Толстого, дом двадцать четыре, квартира триста двенадцать. Что же касается черной «Ауди», то это машина Михаила Ступникова, врача-хирурга стоматологической клиники «Дента-Мед».

– Михаила Ступникова? Врача? – удивленно уточнила я.

– Ну да, – спокойно подтвердил Каменев. – А что тебя смущает?

– Да как-то врач-стоматолог совсем здесь не к месту... – невольно почесала я саднивший лоб.

– Ну, извини, как говорится, за что купил, за то и продаю, – сказал Алексей.

– Нет, спасибо тебе, конечно! – тут же отозвалась я.

– Ну, если у тебя больше вопросов нет, тогда пока. Если что – мой телефон и адрес ты знаешь.

И Каменев повесил трубку. Посидев пару минут в задумчивости, я решила, что нужно действовать и ехать к Надежде Свиридовой, не откладывая дело в долгий ящик. У меня не было сомнений в том, что она – именно та девушка с завитой спиральками копной волос, с которой встречался Кирилл. Или он все же Михаил? Вот пусть она мне и ответит на все эти вопросы! Адрес, продиктованный мне Каменевым, безошибочно указывал на длинный дом на Предмостовой площади, откуда выходила влюбленная парочка.

Тетя Мила, к счастью, утомленная дорогой до аэропорта и обратно, задремала в своей комнате, не отвлекая меня от дела вопросами о моей личной жизни. Поэтому я быстро надела куртку, обулась и отправилась на улицу. Мне еще предстояло придумать, как отныне передвигаться по городу.

«Фольксваген» свой я уже основательно засветила, поэтому о том, чтобы воспользоваться им, и речи не было. Пока не закончится эта история, лучше не рисковать и не садиться за руль своего автомобиля. И вообще, к Наде вполне можно добраться на маршрутке, благо она идет к Волге по прямой и обычно доезжает до площади очень быстро.

Куртку я на всякий случай тоже надела другую, а волосы убрала под платок, завязав его на голове на манер банданы. Конечно, маскировка была слабенькая, но я и не собиралась пока что усиленно гримироваться – я была уверена, что адрес мой неизвестен людям, начавшим на меня охоту. По крайней мере, слежки возле дома я ни разу не обнаружила.

Благополучно добравшись до остановки, я села в маршрутку и отправилась на Предмостовую площадь. О Надежде Свиридовой мне ничего не было известно, кроме ее паспортных данных, но пока что этого было достаточно.

Звонить в домофон я не стала, намереваясь сразу подняться к Надежде. Квартира номер триста двенадцать находилась на седьмом этаже, куда я доехала на лифте. Металлическая дверь, звонок отсутствует... Пришлось постучать. Дверь отозвалась гулким грохотом. Голос хозяйки прозвучал из-за двери несколько настороженно:

– Кто там?

– Я от Михаила Ступникова, – отозвалась я, глядя на дверь.

Услышав эту фразу, девушка мгновенно мне открыла. Оглядев меня с легким удивлением, она спросила:

– Вас послал Михаил?

«Что значит – „послал Михаил?“ – подумала я. – Она еще не знает, что он убит? Хотя вполне может и не знать...»

– Давайте поговорим, – сказала я, без приглашения делая шаг в квартиру.

Девушка отступила назад, в глазах ее появилось беспокойство.

– Михаил звонил мне сегодня утром, – проговорила она. – И он ничего не говорил о вас.

– Михаил звонил вам утром? – медленно произнесла я, нахмурившись.

Видимо, мой взгляд показался ей странным, но Надежда явно почувствовала себя увереннее.

– Надя, только не волнуйтесь, – я успокаивающе подняла ладони. – Возможно, мы с вами говорим о разных людях. Скажите, вы знакомы вот с этим человеком?

И я достала фотографию ее кавалера, сделанную мной во время его слежки за Лелей Метлицкой. Надежда посмотрела на снимок, и губы ее задрожали.

– Это Кирилл... – тихо проговорила она и, уронив фотографию, закрыла лицо руками и расплакалась.

– Надя, давайте все-таки поговорим, – попросила я ее. – Так получилось, что я стала свидетелем гибели этого человека. Я знаю, что вы встречались с ним, возможно, вы даже любили его. И мне нужно у вас кое-что узнать о нем.

– Вы... кто? – вытирая слезы ладонью, подняла на меня глаза Надежда.

– Человек, – улыбнулась я. – В конце концов, не так уж важно, кто я. Главное, что я тоже хочу выяснить, почему его убили. Опасность грозит и другим людям, и я очень хочу ее устранить. И вы можете мне в этом помочь.

– Так вас не Михаил прислал?

– Нет, просто я не знала настоящего имени вашего друга. А машина, на которой он ездил, оформлена на Михаила Ступникова.

– Это его друг, – кивнула Надя. – Кирилл купил у него машину, но нотариально они еще не успели это оформить, он ездил по доверенности.

– Понятно, – сказала я. – А как фамилия Кирилла?

– Армишев, – ответила Надежда. Посмотрела на меня и предложила: – Давайте пройдем хотя бы в кухню. Неудобно разговаривать на пороге.

Мы прошли в просторную кухню и сели за стол. Ни чаю, ни кофе Надя мне предлагать не стала, да это и было лишним. Я понимала, что она сейчас не в том состоянии, чтобы соблюдать правила этикета и проявлять гостеприимство. Хорошо хоть, что какое-то взаимопонимание между нами уже установилось и она готова к беседе.

– Надя, что вам известно о делах Кирилла? Вы же, наверное, были с ним очень близки?

– Мы собирались пожениться, – всхлипнула Надежда, наматывая на пальцы концы своих кудрей.

– Вы же понимаете, что просто так человека не убивают! Кому Кирилл мог помешать?

– Я не знаю, но думаю, что это все из-за его работы! – насупившись, сказала Свиридова.

– И где же он работал?

– В банке «Саяны», он возглавлял один из отделов.

– Как шли дела?

– В финансовом отношении все было в порядке, он получал хорошую зарплату, мог многое себе позволить. Никогда не жадничал, ко мне относился очень хорошо, – взахлеб заговорила Надежда. – Но в последнее время произошли какие-то неприятности. Я точно не знаю, что случилось, но Кирилл как-то занервничал. Я видела, что он из-за чего-то сильно переживает. Я несколько раз просила его рассказать мне об этом, но Кирилл говорил, что мне незачем вникать в его проблемы, он, мол, сам во всем разберется, ситуация совсем не смертельная. Он так и сказал – «не смертельная»... – с нотками мистического ужаса в голосе повторила Надя. – А оказалось, как раз смертельная!

– Так он предвидел, что ему грозила опасность или нет?

– Не знаю... Думаю, он не считал, что находится в опасности, потому что был расстроен, но не испуган. Я не замечала, чтобы он из-за чего-то вздрагивал или шарахался...

– Ваши последние встречи проходили в обычном режиме? Он вам не предлагал, например, просто посидеть вместе дома?

– Нет, все было как всегда. Мы ездили в кафе, на дискотеки, на теплоходе катались несколько раз...

– А уехать куда-нибудь он вам не предлагал?

– Нет! Он никуда не собирался уезжать. Скорее, наоборот, это я просила его взять путевку куда-нибудь, но Кирилл говорил, что сейчас у него очень много работы и он не может позволить себе даже недельный отпуск.

«Значит, Кирилл Армишев не предполагал, что ему грозит смерть, – подумала я. – Он не прятался, не скрывался и не думал, что находится у кого-то под прицелом. Чего же он хотел? И по чьей указке действовал?»

– Надя, вам знакомо такое имя – Леля, или Ольга, Метлицкая?

– Нет, в первый раз слышу, – нахмурилась Надежда.

– Может быть, Кирилл мельком упоминал его?

– Нет, он никогда не упоминал имен посторонних женщин! – резко ответила Надежда и взволнованно затеребила волосы.

– А имена Антон и Владислав – их он тоже на произносил?

– Нет, он их не упоминал.

– В студии-арт «Лолита» вы никогда не были?

– Нет, я даже не знаю такую.

– Не волнуйтесь, я могу вас успокоить: Кирилл даже не был знаком с Лелей Метлицкой, – сказала я. – Но из-за каких-то дел она его очень интересовала, поэтому я и спрашиваю. Этой женщине также грозит опасность.

– Но я не знаю никакую Лелю Метлицкую! – Надежда даже поднялась со стула. – А почему она его интересовала?

– Вот это мне и хотелось бы выяснить. Если бы я знала ответ на этот вопрос, мне было бы гораздо легче разобраться во всей этой кутерьме, – вздохнула я.

– Но я ничего не знаю! Если хотите, можете поговорить с Михаилом, но они работают совершенно в разных сферах, и вряд ли Кирилл посвящал его в свои профессиональные проблемы, – сказала Надежда.

– Они, вообще, часто встречались, Кирилл с Михаилом?

– Нет, у Кирилла на самом деле было мало свободного времени. Только по вечерам, но мы почти каждый вечер проводили вместе.

– Какие у Кирилла с Михаилом были отношения?

– Ну, какие могут быть отношения у друзей? – Надя посмотрела на меня недоуменно. – Хорошие отношения!

«Так и запишем, – подумала я, вбивая в свой мобильный телефон номер Михаила, продиктованный мне Надей. – Хорошие отношения...»

– Надя, ничего не выдумывайте и не воображайте какие-то там ужасы, – еще раз на прощание успокоила я девушку. – Я убеждена, что вся эта история вас никоим образом не касается.

– Вы хотя бы позвоните мне, если выясните, кто убил Кирилла? – спросила она.

– Позвоню, – пообещала я. – Если вы дадите мне свой номер.

Надя быстро написала фломастером на вырванном из блокнота листке номер своего сотового, а я еще кое-что уточнила:

– Вот это – ваш номер? – И я продиктовала тот номер, что Кирилл назвал Леле.

– Когда-то был мой, но потом я отдала эту сим-карту Кириллу.

– А почему? Он вас об этом попросил?

– Нет, просто у него был другой оператор, и нам было не очень удобно разговаривать по сотовому. И вот однажды я проходила мимо центрального офиса своего оператора, ну и зашла. Оформила симку на себя, а вечером отдала ее Кириллу. Вот и все. Он пользовался ею для личных звонков, а для работы у него была другая.

– Понятно, – сказала я. – Я вам позвоню. До свидания.

Выйдя из дома Надежды, я задумалась. Я хорошо помнила, что среди бумаг, в беспорядке сваленных в ящике письменного стола Антона Метлицкого, мелькало название банка «Саяны». Но сейчас эти бумаги находились у Максима Игольникова, а информация от него поступит в лучшем случае вечером. И я решила, что нужно, не откладывая дело надолго, наведаться в этот банк.

Так, все это прекрасно, если бы не одно «но»: отсутствие у меня машины. Брать свой «Фольксваген» – совершенно неразумно. Я отправилась в автосервис. Арендовав на сутки не очень новую, но вполне добротную «Ауди», я села за руль и направила автомобиль в сторону Крайнего шоссе, ведущего в Залесский район, где и находился банк «Саяны».

На дорогу у меня ушло около сорока минут. Банк «Саяны» располагался на первом этаже кирпичной девятиэтажки, стоявшей в отдалении от других домов. Этот район лишь условно можно было считать частью города, фактически он находился уже за его чертой и скорее принадлежал к дачным массивам.

Едва я подкатила к зданию, как поняла, что в банк соваться мне покуда не стоит...

У дверей стояла всего одна машина, и она была мне хорошо знакома. Та самая «БМВ X6», я видела ее, припаркованную у входа в боулинг-клуб, когда выходила оттуда следом за Антоном Метлицким. Именно на этой машине приехал солидный господин, беседовавший с младшим Метлицким где-то на клубных задворках.

Я равнодушно проехала мимо и остановила «Ауди» возле продовольственного магазина. Натянув платок пониже на лоб, я вылезла из машины, но в магазин не пошла. Вместо этого я отправилась в кафе, располагавшееся как раз напротив банка, в деревянном доме, обложенном кирпичом. Кафе незатейливо именовалось «Закусочная» – по свидетельству вывески, очень похожей на самодельную. Вид у «Закусочной» был не бог весть какой привлекательный, но выбора у меня не имелось: лишь отсюда хорошо просматривался вход в здание банка «Саяны».

Сидячих мест в «Закусочной» не было по определению. Пришлось мне устроиться за высоким столом на одной ножке – модель, имевшая большую популярность в советские времена в общепитовских учреждениях. Не забывая следить боковым зрением за происходящими на улице событиями, я подошла к стойке полюбоваться ассортиментом.

За прилавком-стойкой стояла полная тетка средних лет, тоже словно бы вынырнувшая из давно минувшей эпохи. Женщине, если к ней хорошенько присмотреться, было не так уж много лет, ну, может быть, тридцать пять, не больше. Но выглядела она так, словно так и родилась «теткой»: ее крашенные в неестественно белый, с желтизной цвет волосы были коротко подстрижены и обезображены химической завивкой. Лицо – красное, ядреное, то ли от свежего воздуха, то ли местного самогона. На пухлых пальцах сверкали золотые кольца с красными камнями. Макияж ее я даже не хочу описывать, чтобы меня не заподозрили в желании изобразить какой-то карикатурный персонаж. Я и не представляла себе, что у нас до сих пор существуют реальные женщины с подобным имиджем, и подумала: с каким профессиональным ужасом всплеснула бы сейчас ладошками Леля Метлицкая и сколько времени у нее ушло бы на то, чтобы преобразить как-то внешность данной мадам и немного приблизить ее к норме. А о том, что это именно «мадам», свидетельствовало простое широкое обручальное кольцо на ее толстом безымянном пальце.

Выражение лица у этой женщины было суровым, озабоченным. Она раскладывала длинным черпаком по белым, из дешевого фаянса, тарелкам жидкую картошку с подливкой, извлекая порции этого блюда из огромной алюминиевой кастрюли.

В «Закусочной», кроме меня, находилось еще несколько человек: двое мужчин сомнительного вида, в полосатых олимпийках, стояли за одним из столов. Центр их стола украшала бутылка портвейна, из которой мужчины наливали себе выпивку в граненые стеклянные стаканы. На тарелках перед ними лежали бутерброды с заветренной копченой колбасой и ломтики огурца. Еще один человек занимал дальний столик. Он «потреблял» крошившийся кекс с изюмом и прихлебывал жиденький чаек из такого же граненого стакана, прижав большим пальцем торчавшую из него ложку. Еще один мужчина стоял перед стойкой, терпеливо дожидаясь, когда его обслужат, хотя буфетчица вполне могла отвлечься от раскладывания картошки.

В «Закусочной» витали запахи подгоревшего лука и дешевого кофе, что совершенно не прибавило мне аппетита. Но помещение это было идеальным в качестве наблюдательного пункта, поэтому я заняла очередь за мужчиной, мучительно размышляя, что бы мне такое заказать, дабы не очень сильно повредить собственному желудку...

С тоской в глазах я взяла меню – написанный от руки на грязноватом листке список блюд, покрытый кое-где жирными пятнами неизвестного происхождения. Чебуреки, плов, самса, щи из кислой капусты, бутерброды, салаты... Ассортимент велик, но сделать выбор сложно. И все же – по необходимости – я остановилась на последней строчке меню.

– Скажите, пожалуйста, – обратилась я к женщине, когда мужчина, получив свою порцию картофельного месива и чай, отошел к столику, – у вас есть салат из свежих овощей?

Женщина смерила меня недружелюбным взглядом.

– Из соленой капусты есть. – Она указала на большое блюдо, где горкой лежала накромсанная крупными кусками капуста.

– А... что-нибудь другое? – обескураженно поинтересовалась я.

– Других нет, – отрезала женщина.

– Но у вас же вроде бы закусочная? – не отставала я.

– Ну и что? – Женщина равнодушно пожала полными плечами.

– Ну ведь салаты – одна из главных закусок, – блеснула я своими познаниями в кулинарии.

– Ну и закусывайте на здоровье, – хмыкнула женщина. – Вон, бутерброды возьмите на закуску.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я. – А что есть из горячего?

– Мясо по-французски. – Женщина демонстративно потрясла черпаком, с которого капала подливка.

– А-а-а, – протянула я.

Мне, конечно, бесконечно далеко по своим талантам до кулинарных высот тети Милы, но все-таки в ресторанах я бываю не так уж редко и всегда считала, что мясо по-французски выглядит несколько иначе. Мне даже стало интересно, что именуется в этой «Закусочной» пловом, и я – чисто из любопытства – спросила:

– А плов?

– Плова нет.

– А что же есть?

– Говорю же, мясо по-французски! – раздраженно повторила женщина.

– И все?

– И бутерброды.

– Но у вас же здесь написано... – Я ткнула пальцем в меню.

– Девушка! – не выдержав, повысила она голос. – На заборах тоже слова всякие написаны!

– Понятно, – смекнула я, пряча улыбку.

С уровнем обслуживания в этой закусочной мне и впрямь все стало понятно.

– Вы что пить собираетесь? – пробуравила меня тяжелым взглядом буфетчица.

– А что у вас есть? Я, кстати, не нашла в вашем меню десертов.

– На обратной стороне, – отрезала она.

Я перевернула лист и увидела перечень неких напитков, среди которых упоминались различные коктейли, а также кофе и чай.

– Коктейлей нет, – поспешила она предупредить меня. – Чай обычный, можно с лимоном.

– А кофе?

– Черный.

– Отлично! – обрадовалась я. – Мне один кофе, пожалуйста.

– А салат? – пригвоздила она меня взглядом к полу.

– Не нужно.

Черный кофе оказался предельно простым блюдом в «исполнении» этой тетки. Вскрыв один из пакетиков, она высыпала его содержимое в граненый стакан и щедро плеснула из чайника кипятка.

– Не надо полный! – успела я крикнуть, и женщина, недовольно поджав губы убрала чайник.

Затем она бросила в стакан две неполные ложки сахара и протянула сие произведение мне.

– Двадцать рублей, – сообщила она.

Я беспрекословно выложила на прилавок названную сумму и, взяв стакан двумя пальцами, прошла к столику, из-за которого наиболее удачно просматривалась окрестная панорама. Поверхность стола была в каких-то крошках и пятнах, и я обратилась к женщине с просьбой устранить их.

Явно думая обо мне все самое плохое, она нехотя подошла ко мне и тряпкой весьма сомнительного вида произвела по поверхности стола несколько энергичных зигзагообразных движений, после чего удалилась с гордым видом, оставив на крышке этого предмета меблировки полосы сероватых капель...

Брезгливо морщась, я поставила стакан на край стола и устроилась так, чтобы не коснуться стекла рукавами куртки. Подавив отвращение, я сделала один глоток... Кофе оказался настоящей бурдой, как того и следовало ожидать. И неизвестно, сколько мне здесь стоять, пока пассажиры черной «БМВ» не появятся в дверях банка.

Делая вид, что отпиваю кофе микроскопическими глотками, я вглядывалась в здание напротив. К счастью, мучиться мне пришлось недолго: минут через пять я увидела, как дверь распахнулась и по ступенькам уверенными шагами проследовали люди в черных костюмах, очень напоминавшие своим видом типов, которые преследовали на «мерсе» Олега Гулько. Среди них был и солидный господин, выделявшийся на их фоне своими покровительственными манерами. Он шествовал в середине процессии с надменным видом. Молча подошел к «БМВ», щелкнул пультом и дождался, пока один из его спутников, подскочив ближе, не открыл угодливо перед ним дверцу. Мужчина с непроницаемым выражением лица сел за руль, а следом в машину попрыгали и его ребята. «БМВ» лихо рванула с места, и я моментально покинула кафе под презрительным взглядом буфетчицы.

Справедливо полагая, что банк «Саяны» – вот он, на месте, никуда не денется, и наведаться сюда я вполне смогу в любое время, я решила проследить за «БМВ» и попытаться выяснить, откуда растут ноги у этих господ. Поэтому я села за руль «Ауди» и направилась следом за ними.

«БМВ» ехала вперед, не останавливаясь. Несколько раз солидный мужчина, сам севший за руль, закуривал, но выбрасывал сигарету в окошко, не докурив ее и до половины. Я спокойно ехала следом, не боясь оказаться замеченной: на шоссе было много машин, их поток шел в сторону центральных тарасовских улиц, так что я пристроилась на подходящем расстоянии от «БМВ», чтобы не привлекать внимания.

Путь наш протекал беспрепятственно, ни водитель, ни пассажиры «БМВ» даже не подозревали о том, что я за ними слежу, и автомобили наши с одинаковой скоростью ехали все дальше и дальше. Оказавшись в городе, я стала еще осторожнее и отстала от «БМВ» чуть ли не на целый квартал. Упустить из виду столь приметную и крупногабаритную машину я не боялась.

Наконец «БМВ» остановилась перед зданием банка «Тарус», мужчина поставил машину на сигнализацию и, не оглядываясь, прошел внутрь. Вся компания следовала за ним.

Я, попытавшись припарковаться, все никак не могла этого сделать – «БМВ» перегородила проезд. Потыркавшись туда-сюда, я вышла из машины и подбежала к охраннику, стоявшему в дверях.

– Молодой человек! – возмущенно заговорила я. – Ну что же это за безобразие!

– В чем дело? – лениво пережевывая жвачку, поинтересовался охранник.

– Я не могу припарковать свою машину! Эта «БМВ» заняла весь проезд. Кто же так ставит машину, надо ведь не только о себе думать! Вы не могли бы выяснить, кому она принадлежит?

– Ты чего, дура совсем?! – охранник остолбенело уставился на меня. – Это же наш вице-президент – господин Парамонов!

Я сделала вид, что впала в ступор. Потом тихо сказала:

– Да? Ну, извините... – И понуро пошла к своему автомобилю.

Охранник, посмотрев мне вслед, выразительно покрутил пальцем у виска.

Сев в «Ауди», я решила, что торчать здесь не имеет никакого смысла. Главное я уже выяснила, а именно – личность солидного господина, а также и его должность установила. Я посмотрела на часы: четыре часа дня. Можно смело отправляться домой и дожидаться новостей от Игольникова.

Проехав пару кварталов, я остановила машину – как раз проезжала мимо своего любимого магазинчика, где продавались видеодиски и часто встречались редкие фильмы, которые сложно было найти где-то в других местах. Временем я располагала, так что спокойно прошла внутрь. Продавцы уже хорошо знали меня и радостно заулыбались в знак приветствия.

– Привет, привет, – откликнулась я. – Что новенького?

Одна из девушек, Катя, провела меня к полкам и принялась демонстрировать поступившие в продажу новинки. Рассматривая их и читая анонсирующие надписи, я сосредоточенно выбирала лучшее, а потом, чтобы не мелочиться, сгребла все приглянувшееся. Оплатив покупки, я направилась к выходу. Катя просияла и прокричала мне вслед, чтобы я приходила еще.

Едва я подошла к своей «Ауди» и взялась за ручку дверцы, как с обеих боков меня одновременно стиснули железной хваткой. На этот раз ситуация явно оказалась хуже, чем тогда, на рынке... Прямо передо мной стоял серый джип «Ниссан», и в нем сидели двое серьезного вида парней. Те, что стояли по бокам, зажав меня в «коробочку», тоже не были настроены на шутки: об этом недвусмысленно заявил прижатый к моим ребрам пистолет.

– Тише, детка, тише, – спокойно произнес один из парней. – Если не станешь рыпаться, все будет хорошо. Будь умницей и шагай вперед.

Я и не собиралась рыпаться, так как численно они на порядок превосходили меня. Из оружия у меня имелся только ствол, а они наверняка вооружены основательно. Так что вырываться из их лап пока что было рано, лучше подчиниться. Я не сомневалась, что сумею выбрать для этого более подходящий момент. Вздохнув, я позволила парням подвести себя к «Ниссану». Один из сидевших сзади типов вышел, и меня усадили внутрь, после чего парень вернулся в машину, и я оказалась зажатой с обеих сторон вооруженными амбалами.

– Чего вы хотите? – спросила я.

– Тебе же сказали: помалкивай, – мрачно ответил парень, сидевший слева от меня.

– Слышь, Толян, надень-ка на нее шапку, – сказал мой «сосед» справа своему напарнику. – Слушать еще ее всю дорогу...

«Сосед» слева быстро вынул из кармана вязаную шапочку и натянул ее мне на голову так, что она закрыла мне лицо.

Я инстинктивно дернулась, пытаясь освободиться, но в тот же момент почувствовала, как холодный металл коснулся шеи.

– Тебя же предупредили. – В голосе, произнесшем это, металла было не меньше. – Сиди смирно, так для тебя же лучше будет. Толян, а ну-ка свяжи ей руки на всякий случай.

Я ощутила, как мои руки туго скручивают у меня за спиной и стягивают веревкой.

Поняв, что сопротивляться бесполезно, я слегка приуныла. Я не могла даже посмотреть в окно, чтобы определить, куда меня везут. И сообщить никому об этом не имела возможности. Машина тронулась с места, и сидевший слева Толян быстро прошерстил мою сумку, а также и мои карманы.

– Полегче, мальчик! – прошипела я, когда он – словно бы невзначай – провел ладонью по моей ноге снизу вверх.

Я услышала, как Толян ухмыльнулся.

«Я ведь не вечно буду такой беспомощной! – со злостью подумала я. – Так что обязательно объясню тебе, что чрезмерно длинные руки иногда укорачивают жизнь!»

У меня не было никакой надежды на то, что кто-то из продавцов обратил внимание на произошедший возле их магазина инцидент и позвонил в милицию. Еще наивнее полагать, что это сделал кто-то из случайных прохожих. Рассчитывать на чью бы то ни было помощь мне не приходилось. Но я привыкла к тому, что вообще-то являюсь одиночкой и выбираться из различных коллизий мне надо уметь самой. Так что я не собиралась теряться в этой ситуации.

К тому же, даже связанная, я продолжала на автомате рассуждать логически. Хотя тут и рассуждать не о чем. Пока что я жива, попыток уничтожить меня никто не предпринимает. Значит, я им для чего-то нужна. Осталось дождаться этого «чего-то», а уж там действовать по ситуации.

Машина продолжала спокойно ехать куда-то. Мои спутники негромко переговаривались между собой. Разговоры их были «ни о чем»: они не упоминали никаких имен, совершенно не касались моей персоны, словно я и не сидела в машине, и можно было подумать, что они про меня вообще в упор забыли. Хотя, разумеется, я так не считала.

Ехали мы примерно полчаса. Причем изначально бывшая ровной дорога вскоре пошла какими-то неровностями, словно была усыпана щебенкой. «Ниссан», конечно, двигался по ней легко, кочки и ухабы он преодолевал свободно, а отличные рессоры смягчали ход, и никакого дискомфорта не ощущалось. Хотя мне в натянутой по самый подбородок шапке, вонявшей какой-то тухлятиной, заикаться о комфорте и не стоило. Но не эти мелочи меня волновали: я пыталась по состоянию грунта хотя бы приблизительно определить, куда мы едем, хотя это было очень сложно. В Тарасове и его окрестностях – колоссальное количество дорог, и их состояние давно оставляет желать лучшего. Неизвестно, как мне предстоит выбираться. А в том, что выбираться придется, я почти не сомневалась: подарить так просто свою драгоценную жизнь этим уродам я не собиралась! Мне и не с такими ушлыми ребятами доводилось сражаться, опыт, слава богу, имеется!..

Пока я так размышляла, у одного из моих невольных и нежеланных спутников зазвонил сотовый телефон.

– Да, – отозвался он. – Да, едем, скоро будем. Порядок, да...

Звонок был явно по мою душу. Но задавать вопросы, кто это так интересуется моей персоной, сейчас неуместно. Пока что я и понятия не имела, что это за люди и чего они от меня хотят. Могла лишь кое-что предположить...

Наконец, машина остановилась. Меня, не сняв с моей головы шапочку и не развязав руки, вытащили из машины и повели, похоже, через двор. Где-то вдалеке слышался собачий лай, пахло лесом и костром. Что характерно, совершенно не слышался шум автомобилей.

– Ступеньки, – бросил Толян, и я вовремя подняла ногу.

Поднявшись по ступенькам, я поняла, что нахожусь в пустом доме. Пол был покрыт ламинатом или чем-то наподобие него. Вряд ли тут постоянно кто-то проживал: внутри было довольно-таки прохладно, к тому же совершенно не ощущалось запахов пищи.

Меня провели по коридору, затем я почувствовала, что меня подталкивают куда-то. Я снова нащупала ногой ступеньки, но на этот раз лестница вела вниз. Я спустилась и оказалась в каком-то сыром помещении. Запах сырости так и ударил в ноздри, несмотря на то что лицо мое закрывала шапка.

Тут – наконец-то! – эту дурацкую шапку стянули с моей головы, и я обнаружила, что нахожусь в каком-то весьма мрачном подвале. Меня усадили на жесткий деревянный стул. В подвале этом никакой другой мебели не было: голые, обшарпанные стены, потолок с тускло мерцающей лампочкой...

А еще в этом подвале находились трое амбалов, которые и привезли меня сюда. Они стояли неподвижно и молча на меня смотрели. Эх, если бы у меня были свободны руки, попортила бы я им зрение!

Оглядев верзил снизу вверх, я весело спросила:

– Так, мужики, первый вопрос: вы – сексуальные маньяки?

Верзилы переглянулись и громко рассмеялись.

– Так, уже лучше, – констатировала я, поняв, что смех их является отрицательным ответом на вопрос. – Тогда, может быть, вы развяжете мне руки? – продолжила я.

Верзилы снова переглянулись.

– Я же не чемпионка мира по карате, – усмехнулась я. – А всего лишь слабая хрупкая женщина. Что я могу сделать вам, троим таким здоровым мужчинам?

– Толян, развяжи ее! – распорядился парень, который, видимо, был в этой троице за главного.

Это был высокий брюнет в серых брюках и белой рубашке с короткими рукавами. Толян, пониже ростом, коренастый блондин в джинсах и синей футболке, подошел ко мне и, резанув ножом по узлу, освободил мои руки.

Я облегченно сжала и разжала онемевшие пальцы и подула на покрасневшие запястья.

– Большое спасибо. Давайте не будем отвлекаться от дела, да? – сказала я. – Одним словом, что вам от меня надо?

Брюнет, который, видимо, был самым разговорчивым в этой компании, произнес:

– Надо бы побазарить. От тебя требуется только одно – сиди смирно и отвечай на наши вопросы.

– Ну что же это вы? – удивленно протянула я. – Не могли со мной поговорить в машине? Или хотя бы прямо на улице?

– На улице так промозгло, простудиться можно, – участливо произнес блондин.

– Ой, какой ты заботливый! – насмешливо отозвалась я. – Наверное, потому и шапочку мне на голову надел, да? Чтобы я себе ушки не застудила? И сам, поди, инфлюэнцу подхватить боишься?

Блондин, вероятно, не знал этого термина, обозначавшего обычный грипп, но интуитивно заподозрил нечто неладное.

– А ты что, заразная, что ли? – хмуро спросил он и взглянул на свои ладони.

– Ага, у меня чесотка. Но проверить, инфицирован ты или нет, сможешь только дня через три. Когда инкубационный период закончится.

Видимо, обилие медицинских терминов повлияло на него не лучшим образом, потому что блондин, поверив, что я не шучу, на всякий случай отошел подальше. Остальные посматривали на меня оценивающе.

– Ладно, давайте ближе к делу. Так какого черта надо было тащить меня в эти катакомбы?

– В этих катакомбах люди откровеннее становятся, – с мрачной усмешкой бросил брюнет. – И от степени твоей откровенности зависят твоя личная свобода и дальнейшее здоровье.

– Я не люблю, когда со мной разговаривают в таком тоне, – четко проговорила я, глядя прямо в глаза брюнету.

– Тон здесь выбираем мы! – резко перебил он меня. – Так что давай, не выпендривайся, а отвечай, на кого работаешь!

– На себя, – пожав плечами, спокойно ответила я.

– Слушай, ты мне мозги не пудри! – Брюнет явно был нервным типом, и я не удержалась, чтобы не прокомментировать это.

– Ты у нас прямо как мотоцикл, заводишься с полоборота, – бросила я.

Парень выругался, сделал шаг вперед и всей своей пятерней крепко стиснул мне лицо. Подавив отвращение, я вцепилась в нее зубами, хотя ущерб ему подобным своим действием могла причинить лишь минимальный – он не дал бы мне пути к спасению. Но уж очень он меня рассердил своими манерами!

Брюнет завизжал и отскочил в сторону, тряся в воздухе кистью. На ладони выступила кровь, но ничего страшного с его лапой не случилось. Парень же взирал на нее так, словно на руке началась гангрена.

– Ну-ка, покажь, – подступил к нему подельник, но брюнет отмахнулся от него.

Он вынул из кармана носовой платок и обмотал его вокруг руки.

– Ну все, сучка! Теперь ты нам все скажешь! – злобно дыша, сквозь зубы процедил он. – Тебе говорили, чтобы не выпендривалась? Так что пеняй на себя! Говори, какого хрена ты следила за Гулько? По чьей указке?

– Я вообще-то не привыкла работать по чьей-либо указке, – проговорила я. – Я всегда работаю на себя.

– Тогда зачем ты следила за Гулько?

– Ах, так это вам покалечили «Мерседес»? – усмехнулась я. – Жалость какая, такая дорогая машина!

– Ничего, вот мы с тебя и возьмем за ущерб! – осклабился другой. – Но это к делу не относится. Нас интересует, что понадобилось тебе от Гулько?

– Вы-то мне абсолютно не нужны, – пожала плечами я. – Я следила за Гулько, с ним у меня свои дела.

– Какие? – быстро спросил брюнет.

– Личные! – отрезала я.

– Слушай! – постепенно раздражаясь, проговорил брюнет. – Нам бы и впрямь не хотелось вытягивать из тебя информацию другими способами. Мы с тобой начали говорить нормально, так? Ты сама начала кусаться, так? Если бы не рыпалась, тебя бы не трогали!

Он говорил так, что у меня сложилось впечатление, будто он придумывает оправдание своему поведению в чьих-то глазах. Он словно пытался убедить и меня, и своего неведомого оппонента в том, что действовал он исключительно по обстоятельствам, вся вина за которые полностью лежит на мне самой. Поэтому, наверное, парень и не решился ударить меня в отместку за прокушенную ладонь.

«Наверное, им не было дано указаний применять физическую силу, – подумала я. – А он, проявив инициативу, лоханулся и теперь ищет отмазку».

– Вообще-то первым начал ты, – возразила я, не давая ему сбить себя с толку. – Ты же первый попытался меня ударить!

– А вот теперь представь, что будет, если мы возьмемся за дело все втроем! – закричал он злобно. – Ты одна и без оружия, так что сопротивляться по-любому не сможешь! А отбитые почки тебе потом за всю жизнь не восстановить. Да и личико изуродованное ты потом никакими пластическими операциями не поправишь. Тебе оно надо? Ты ж баба-то еще молодая! Просто ответь: кто тебя послал следить за Гулько, и все будет путем!

Он даже повеселел от столь простого решения ситуации. Я решила не разочаровывать его и сказала:

– Гулько должен был ответить мне на несколько вопросов, но не ответил. И я приехала к нему, чтобы вывести его на откровенный разговор. А он уехал. Пришлось мне ехать за ним. А тут – вы! Началась погоня. Потом Гулько ушел на катере, на ваших же глазах. Вы же сами это видели? Так что мне даже не удалось с ним пообщаться, и я ничего не знаю!

– Ты мне зубы не заговаривай! – махнул рукой брюнет. – Это и так понятно. А вот что за разговор у тебя к нему был? Что за вопросы ты хотела ему задать? И кто тебя послал это делать?

– Никто, я уже говорила, что работаю на себя. Исключительно.

Это, конечно, была неполная правда. Иногда мне приходилось выполнять задания по просьбе моих знакомых из ФСБ или других ведомств. Но, во-первых, такое случалось нечасто и не являлось основным моим занятием. Во-вторых, совершенно необязательно информировать обо всей подноготной моей жизни этих уродов.

– Хорошо, тогда зачем тебе понадобилось задавать вопросы Гулько?

– Повторяю – к вам это не имеет отношения. Дело касается моей подруги.

– Что за подруга?

– А это уже не ваше дело, – ответила я.

У брюнета заходили желваки на скулах. Он подошел ко мне вплотную и, взяв за подбородок, резко приподнял мою голову.

– Ты, похоже, так ничего и не поняла, – покачал он своей. – Видимо, действительно придется поговорить с тобой по-другому.

– Но я сказала правду! – заговорила я плаксивым голосом, придав ему дрожи. – Я действительно работаю по просьбе моей подруги. У нее пропал муж, и она попросила меня его найти. Я выяснила, что Гулько работает вместе с ним. Когда я спросила его о пропавшем, он ответил, что ничего не знает об этом, но мне показалось, что он врет. Поэтому я и следила за ним, чтобы еще раз поговорить. Вот и все!

Все трое громил переглянулись между собой.

– Вообще-то похоже на правду, – кашлянув, неуверенно сказал Толян.

– Похоже, похоже... – кусая губы, нервно проговорил брюнет.

Он постоял несколько секунд в задумчивости, потом резко поднял голову. В глазах его блеснул какой-то хищный огонек.

– А вот мы сейчас проверим, – подмигнув мне, сказал он. – Сейчас она у нас точно разговорится!

– Что ты хочешь делать? – опасливо спросил блондин, который, кажется, не желал подходить ко мне близко.

– Сейчас узнаешь! – весело мотнув головой, сказал брюнет и пошел куда-то в угол.

Там лежала сумка, из которой он достал какую-то штучку и приблизился ко мне. В этой штучке я сразу узнала электрошокер. Брюнет смотрел на меня с каким-то восторгом в глазах, словно нашел лучшее решение: так он и физические увечья не причинит, и язык мне развяжет легко.

Я выбросила обе ноги вперед и мощно врезала прямо по зубам резвому брюнету. Он плашмя упал на пол, а я вскочила со стула и, ухватив его, нанесла им сильный удар еще одному из амбалов. Удар пришелся в лоб, и парень упал, не устояв на ногах.

В мгновение ока выхватив из его кармана ствол, я направила его в сторону третьего, и, пока он тупо взирал на оружие, соображая, что же ему делать, я согнутым локтем ударила его в солнечное сплетение.

Медлить было нельзя, и я опрометью кинулась к двери, которую один из парней запер на ключ изнутри. Тратить время на то, чтобы обшаривать их карманы и доставать ключи, было бы непростительной глупостью, и я саданула в дверь плечом. Однако, несмотря на внешнюю свою хлипкость, она не поддалась с первого удара, и я просто прострелила замок, выскочила из подвала, перескакивая через три ступеньки, взлетела наверх и бросилась по коридору.

В доме было пусто, но я, конечно же, прекрасно помнила о том, что водитель «Ниссана» остался на улице. Для начала я слегка толкнула дверь и заглянула в образовавшуюся щель. Водитель не сидел в машине, он прогуливался вдоль дома, и на скрип двери повернул голову. Пару мгновений он постоял неподвижно, затем направился в сторону крыльца. А я мысленно молила его шагать побыстрее, пока меня не настигла вся эта троица из подвала. Парень поднялся по ступенькам, взялся за дверную ручку, и в ту же секунду я резко толкнула дверь наружу. Тяжелая плоская металлическая махина сшибла парня с ног, он кубарем полетел по ступенькам высокого крыльца вниз, а я уже сбегала по лестнице, хватая ртом свежий воздух.

Колобком скатившемуся в кусты парню я на бегу всадила ногой в живот, после чего метнулась к стоявшему неподалеку «Ниссану». Я была уверена, что он не заперт, и не ошиблась. Вскочив на водительское сиденье, я быстро повернула ключ в замке зажигания и в этот же момент увидела, как с крыльца один за другим сбегают все трое. Но другого автомобиля у них не было, поэтому я уже практически чувствовала себя в безопасности. И в эту минуту где-то совсем близко послышался негромкий мерный шум колес. И он приближался...

Брюнет, выбежавший из дома первым, держал в руке пистолет. Решив его опередить, я вскинула руку с позаимствованным у пухлого блондина стволом. Но мой маневр предотвратил чей-то властный и спокойный окрик:

– Отставить! Всем!

Я повернулась и увидела подкатившую к дому уже знакомую мне «БМВ X6». Из ее окна высунулся крупный мужчина. Я сразу же узнала в нем вице-президента «Таруса» – господина Парамонова.

Стрелять уже не имело смысла. Парамонов неторопливо выходил из машины, глядя на меня немигающим взглядом. Он спокойно подошел почти вплотную к «Ниссану», взглянул на пистолет в моей руке, повернулся к потупившимся амбалам и усмехнулся.

– Добрый вечер, – дружелюбно произнес он, обращаясь ко мне.

– Надо же, какие люди, – улыбнулась я. – Вот уж не ожидала увидеть здесь банкиров!

– Я так понимаю, что вы неплохо информированы, Евгения Максимовна, – улыбнулся в ответ Парамонов.

Скорее всего я все-таки засветилась у банка «Тарус», и грубоватый охранник, видимо, совершил звоночек наверх и предупредил начальство о возмущавшейся дамочке... Что ж, служба безопасности у господина Парамонова не зря получает свои деньги.

– Вы, как я вижу, тоже, – теперь уже более сухим тоном ответила я. – Значит, ваши люди по вашей указке привезли меня сюда?

– Я прошу у вас прощения, Евгения Максимовна, – прикладывая руки к груди, сказал Парамонов. – Это была вынужденная мера. Прошу вас, пройдемте в дом и поговорим. Обещаю: вам никто не причинит вреда!

– Да? Что-то меня терзают смутные сомнения, – покачала я головой. – До сих пор ваши люди не очень-то считались с моими желаниями.

– Они больше не будут, – с улыбкой пообещал Парамонов.

– Мы ж тебе руки развязали, как ты просила! – подал голос один из троицы. – Зря только...

– Евгения Максимовна, сейчас вам вернут все ваши вещи, – продолжал Парамонов. – А вы отдайте, пожалуйста, пистолет – он служебный.

– Сначала – мои вещи! – твердо проговорила я, сжимая ствол. – Все, включая оружие!

В это время из-под крыльца вылез помятый водитель. На лбу у него вскочила огромная шишка, лицо было разбито в кровь.

Парамонов поморщился и властно обратился к нему:

– Миша, принеси вещи Евгении Максимовны.

– Они в машине, – шепелявя, еле двигая припухшими губами, сообщил тот.

Я обернулась и на заднем сиденье увидела свою сумку. Не спрашивая ни у кого разрешения, я быстро схватила ее и проверила содержимое. Все было на месте, включая телефон, деньги и пистолет. Его я первым делом достала.

Парамонов молча протянул свою руку, я так же молча вложила в нее чужой ствол.

– Ну, а теперь пойдемте, побеседуем спокойно, – пригласил он меня в дом.

Я не стала оказывать сопротивления, видя его настрой. Если бы Парамонов хотел меня обезвредить, он не стал бы обнаруживать себя, а просто выстрелил бы по колесам «Ниссана», когда я садилась за руль, а затем уж разобрался бы со мной конкретно. Что ж, давайте побеседуем, господин банкир, тем более что и у меня имелись к нему кое-какие вопросы!

Парамонов прошествовал к дому. Я, кстати, успела рассмотреть, что это было недостроенное здание из белого кирпича, в два этажа, увенчанное мансардой. Неизвестно, кто и для кого его строил, да меня сейчас это и не интересовало. Мне хотелось поскорее завершить беседу с Парамоновым и возвратиться домой.

Трое амбалов посторонились, пропуская вице-президента. Он молча вошел в дом, и они обратили свои взгляды на меня. Я неторопливо последовала за Парамоновым, продолжая держать пистолет на изготовку.

В подвал меня на сей раз не повели: Парамонов проследовал в просторную комнату на первом этаже, где стоял широкий диван, накрытый белым покрывалом, имитирующим медвежью шкуру, а также имелся электрокамин. Первым делом вице-президент «Таруса» прошел к нему и включил.

– Прохладно стало, особенно по ночам, – доверительно сказал он мне. – Присаживайтесь, Евгения Максимовна. К сожалению, не могу вас ничем угостить: я здесь практически не живу, так что запасов не держу.

– Ничего, переживу, – успокоила я его. – Так что вы хотите от меня услышать? Я уже объяснила все вашим людям.

– Не сочтите за труд, повторите для меня лично, – любезно попросил Парамонов.

Я не стала артачиться и повторила ему свою версию о том, что я занималась поисками пропавшего супруга своей подруги и по ходу этого процесса вышла на Гулько, с которым побеседовать начистоту мне так и не удалось, потому что он ушел у меня из-под носа.

– А как зовут вашу подругу? – слегка нахмурился Парамонов.

– Ольга, – ответила я.

– Евгения Максимовна, давайте говорить начистоту, – просительно сказал Парамонов. – Я так полагаю, речь идет об Ольге Метлицкой, верно?

– Я уже отмечала, что вы неплохо информированы, – сделала я ему комплимент.

– И что? Ольга попросила вас найти ее мужа? – недоверчиво спросил банкир.

– Да, – просто ответила я. – Он пропал несколько дней тому назад, и с тех пор от него ни слуху ни духу. Разумеется, она очень испугана. К тому же за ней еще и начали следить. Вот она и попросила меня его найти.

– Но вы же телохранитель, Евгения Максимовна, а не сыщик! – с легким недоумением в голосе заметил Парамонов. – С какой стати она попросила об этом именно вас?

– Ну, сыщик, телохранитель – разница, в общем, небольшая. Мне и в роли сыщика приходилось выступать, и довольно часто. К тому же у меня есть опыт. А куда ей еще было обращаться? В милицию? Не смешите меня!

Я махнула рукой. Парамонов внимательно меня слушал и явно думал о чем-то своем.

– Значит, Гулько тоже не в курсе, куда делся Метлицкий? – спросил он мимоходом.

– Увы, нет, – вздохнула я. – Во всяком случае, так он мне сказал. Но у меня возникло подозрение, что он врет, я и решила переговорить с ним еще раз. Вот и все.

– Угу, угу, – говорил Парамонов, продолжая пребывать в легкой задумчивости.

– А вам-то он зачем? – спросила я. – Маленький человек, в сущности...

– Маленький-удаленький, – усмехнулся Парамонов. – Взял и ограбил мой банк!

– Ваш банк ограбили? – удивилась я.

– Нет, конечно, туда не вошли громилы в масках с пистолетами, – засмеялся он, – есть ведь и более деликатные способы.

– И что, Гулько отважился на такой шаг? – усмехнулась я.

Парамонов вздохнул:

– К сожалению, не он один. Естественно, я принял меры, чтобы начать расследование. И обнаружил, что в поле моего зрения попали вы. С какой стати вы интересуетесь этим делом? Конечно, я предположил, что вы являетесь одной из соучастниц Гулько.

– А с какой стати ваши люди побывали в банке «Саяны»?

Парамонов едва заметно повел бровью, помолчал, после чего заговорил несколько снисходительным тоном:

– В «Саянах» я был исключительно по делам своего банка. Мы давно хотели наладить сотрудничество с руководством «Саян», взаимовыгодное сотрудничество! – подчеркнул он. – И вообще, мне в различных банках приходится бывать. Что же здесь криминального?

– Ничего, – спокойно ответила я.

Действительно, ничего криминального в плане общения с руководством банка «Саяны» со стороны господина Парамонова не было. Если бы не смерть от руки киллера Кирилла Армишева, возглавлявшего один из отделов этого банка.

– Евгения Максимовна, – продолжал тем временем Парамонов. – Я хочу также предложить взаимовыгодное сотрудничество и вам. Раз уж вы ищете мужа Ольги Метлицкой, то, может быть, поделитесь со мною результатами своих поисков?

– Я вообще-то вам уже все сказала, – пожала я плечами. – Единственной ниточкой для меня был Гулько, но он теперь неизвестно где. Мне остается лишь ждать, что будет дальше. Я так понимаю, что и вы ищете Владислава Метлицкого?

– Правильно понимаете, – кивнул Парамонов.

– Это вы взорвали его брата, Антона?

– Помилуйте! – изумился Парамонов. – Зачем мне это нужно?!

– Ну, вы же сами сказали, что ваш банк ограбили!

– Да, но мне важно вернуть деньги, а не убивать людей! Какой резон убивать должника, ведь в этом случае он уже никогда не вернет долг! Пострадал наш банк, а для меня интересы банка – превыше всего!

– Что ж, это логично, – согласилась я, думая, что Парамонову и правда не с руки было бы убивать своих должников.

– И я снова возвращаюсь к вопросу о взаимовыгодном сотрудничестве, – продолжал вице-президент. – В правилах нашего банка – отдавать часть возвращенных сумм тому, кто помог их вернуть. Так что в случае успеха вы можете рассчитывать на поощрение.

– Я польщена, – улыбнулась я. – Хотя я пытаюсь найти Метлицкого, потому что меня попросила об этом его жена. И вообще, сидя в подвале, мне будет весьма затруднительно найти ваши деньги.

– Насчет этого не волнуйтесь, мы вас отпустим, – замахал руками Парамонов, – только я хочу сказать вам еще пару слов. Если вы все-таки найдете Метлицкого первой, передайте ему, пожалуйста, чтобы он не наломал дров. Всегда можно решить вопрос мирным путем, правда? Так что пусть он просто придет, и мы спокойно поговорим с ним и все устроим. Цивилизованные люди всегда найдут общий язык!

– Я, конечно, все ему передам. Только я уже сомневаюсь, что мне это удастся, – притворно вздохнула я. – Все-таки телохранитель – это не детектив, вы правы!

– И все же не забудьте о моей просьбе. Вот вам моя визитка. – И он протянул мне прямоугольничек с номером телефона.

Я уже считала нашу беседу законченной, но Парамонов продолжил:

– И еще, Евгения Максимовна... Я наслышан о многих ваших подвигах. Это все, конечно, весьма похвально и заслуживает уважения. И мои слова о проценте от возвращенной суммы остаются в силе. Но я думаю, Евгения Максимовна, что вам лучше все-таки заниматься чем-то более женским. К тому же вы молодая привлекательная леди. Устраивайте лучше свою личную жизнь, смените профессию и не лезьте в грязные дела.

– Что ж, спасибо за бесплатный совет, – ответила я. – Я могу считать себя свободной?

– Разумеется, – кивнул Парамонов. – Вас сейчас же отвезут обратно.

– Очень любезно с вашей стороны. Вы отвезете меня в город?

– Да, ведь вы там оставили вашу машину. Хотя, если хотите, вас могут доставить прямо к вам домой.

– Нет уж, лучше все-таки к магазину.

– Как скажете, – согласился Парамонов. – Я выделю вам сопровождающего. Еще раз прошу у вас прощения, – сказал Парамонов и повернулся к водителю «Ниссана»: – Миша, проводи Евгению Максимовну.

Тот кивнул и вышел вслед за мной. Он сел за руль, я устроилась рядом, на пассажирском сиденье. Михаил завел мотор и развернул машину. Шапку мне на лицо на этот раз не стали натягивать. Конечно, мне не доставляла никакого удовольствия поездка вместе с этим Мишей, но это было вынужденное перемирие: поймать машину в этом безлюдном месте наверняка очень проблематично, а вызвать такси – и того не легче: я даже не знала, как объяснить таксисту, куда приехать. Пришлось мне смириться с временной компанией этого парня. Хорошо хоть, что он был наименее противен мне из всех четверых.

Осмотревшись, я поняла, что мы находимся где-то на окраине города. Слева протекала Волга, слева за окном машины мелькали частные дома.

Я, конечно, рассчитывала, что мне уже не придется сюда возвращаться. К черту такие визиты в гости без приглашения! Но все же – на всякий случай – я запоминала дорогу. Мало ли что случится дальше! Парамонов может много и красиво говорить, я уже поняла, что язык у него подвешен хорошо, но я же не вчера родилась, чтобы верить его ласковым заверениям по поводу его полнейшей невиновности ни в чем плохом. Законопослушные граждане не прибегают к таким мерам, как похищения людей. Что ж, разберемся, что в этой истории правда, а что ложь. Дождаться бы новостей от Игольникова и сопоставить его сведения с тем, что сказал мне вице-президент «Таруса». Только бы Максим не затягивал надолго с выполнением моей просьбы!

Михаил довез меня до самого магазина дисков и, высадив перед входом, сразу же уехал. Я пересела в «Ауди», так и стоявшую на том месте, где я вынужденно ее оставила. Расстались мы с парнем без единого слова.

Я посмотрела на часы: было уже почти семь часов вечера. Я проверила свой сотовый телефон – Игольников мне не звонил. И вообще мне никто не звонил. Тронувшись с места, я поехала домой.

Тетя Мила, конечно, уже проснулась и хлопотала на кухне.

– Ты что-то долго, Женечка. Ужин давно готов, – сообщила она мне, высунувшись.

– А что у нас на ужин? – устало поинтересовалась я.

– Мясо по-французски! – с гордостью сообщила тетя.

Поблагодарив ее на ходу и подавив невольный рвотный рефлекс, связанный с воспоминанием о сервисе в «Закусочной», я прошла к себе. Конечно, мясо по-французски в исполнении тети Милы выше всяких похвал, сомневаться насчет его качества я даже не думала, но сейчас почему-то совсем не чувствовала себя голодной. Стресс, усталость и в то же время желание поскорее разузнать подробности этой истории отбили мне аппетит.

У себя в комнате я достала из сумки компакт-диски и флешки, позаимствованные мною из стола Антона Метлицкого, и начала просмотр. Больше половины дисков оказались «битыми», и мой CD-ROM просто отказывался их читать. Но и те, которые все-таки открылись, оказались бесполезными: какие-то игры-стрелялки да попсовые песенки, вот и все.

Флешки тоже в большинстве своем были неисправными, и мне даже непонятно стало, почему Антон их не выбросил сразу же. Видимо, он страдал каким-то синдромом Плюшкина. Одна из флешек содержала информацию, копию той, что хранилась в компьютере Владислава Метлицкого, и сводилась к описанию характеристик товара, которым торговала фирма «Некст».

Словом, минут сорок я просто убила даром. Оставалось ждать информацию от Максима. Дел у меня пока что не было, и я решила досмотреть диск о межгалактических приключениях наших дальних потомков в пятом тысячелетии. Фильм меня разочаровал. Своей наивностью он потряс бы даже детей младшего школьного возраста, и я выключила его на середине.

Игольников позвонил в девятом часу вечера.

– Ну что, разобрался я с твоими бумажками! – небрежно сообщил он.

– Ой, спасибо! – воскликнула я.

– Только по телефону не получится все объяснить, – охладил мой пыл Максим. – Так что придется нам встретиться, если ты хочешь вникнуть детально.

– Конечно, хочу! Куда мне подъехать?

– Мой рабочий день давно закончился, я только из-за тебя задержался, так что мне нет смысла и дальше здесь торчать, – заявил Игольников. – К тому же, пока еще ты доберешься... я лишь к ночи домой попаду! А я уже есть хочу.

– И что же делать? – У меня, наверное, вытянулось лицо. – Максим, я не могу ждать до завтра!

– Да я сам могу к тебе подъехать, – неожиданно предложил Игольников. – Если ты, конечно, не против. Заодно и с тетушкой познакомлюсь.

– Смотри, Макс, попадешься! – засмеялась я. – Ты же убежденный холостяк, а от моей тети так просто не уйдешь! Ты рискуешь попасть под ее пристальный контроль. Моей тете можно у вас работать. Сначала она соберет на тебя полное досье, причем так тихо, что ты и сам этого не заметишь. А уже потом она займется психологическим давлением с одной-единственной целью. Догадываешься, с какой?

– Догадываюсь! – благодушно произнес Игольников. – Ничего, прорвемся! В крайнем случае я предложу ей работу у себя в отделе! Это ее заинтересует больше, чем желание выдать замуж свою перезрелую племянницу!

Это была его месть за «пожилого мужчину». Игольников выбрал подходящий момент и ядовито меня укусил.

– Ладно, мы квиты, – проговорила я, думая о том, что это не последняя наша встреча. – Короче, приезжай.

– Чаем хотя бы меня напоишь? – вздохнул Игольников.

– Непременно, если ты к нему что-нибудь захватишь, – пообещала я.

Игольникову было известно, где я живу, вот только встречаться с тетей Милой ему не доводилось. Когда раздался звонок в домофон и я пошла открывать, тетя опередила меня и поинтересовалась, кто к нам пожаловал. Услышав мужской голос, сообщивший, что ему нужна Евгения Максимовна, тетя замерла... Кажется, она решила, что заветный час настал!

Подобравшись, тетя заговорила каким-то утробным голосом:

– Женя, почему же ты не сказала, что у нас сегодня гости?

– Я забыла, тетя, – скромно потупилась я, моментально решившись на ответную месть. Я решила подсунуть ей Игольникова в качестве того самого претендента на мою руку. Пусть-ка мой приятель покрутится!

Игольников тем временем уже поднялся и теперь стоял на пороге нашей квартиры, с интересом поглядывая на тетю Милу, выглядывавшую из-за моего плеча.

– Добрый вечер! – вынырнула тетя, подала Игольникову тапочки и тихо засияла.

– Добрый вечер! – улыбнулся в ответ Максим и подал тете некий сверток.

Тут я чуть было не потеряла дар речи. Максим, улыбаясь во все тридцать два свои зуба, протягивал тете торт «Графские развалины»! Тот самый, который вчера вечером она приготовила для меня, а ведь я сегодня днем расплатилась им с Игольниковым за его услуги!

У тети Милы вытянулось лицо.

– А... что это?! – еле вымолвила она.

– Это торт «Графские развалины»! – с гордостью произнес Игольников. – Подлинный рецепт!

– А... откуда он у вас? – шепотом поинтересовалась тетя, механически беря торт в обе руки.

– Приобрел по случаю, – небрежно произнес Максим, обувая тапочки. – Угощайтесь, пожалуйста! Вам, наверное, не приходилось такого пробовать!

Едва сдерживаясь, чтобы не выдать своих эмоций, я дернула Игольникова за рукав и быстро протащила его в свою комнату, захлопнув за нами дверь. Тетя Мила, ничего не понимая, топталась в прихожей. Чуть приоткрыв дверь, я елейным голосом попросила:

– Тетя, порежь, пожалуйста, тортик, хорошо? И чайничек поставь...

Тетя Мила, пребывая в легком шоке, послушно направилась в кухню.

– Что ты делаешь? – сдерживая и смех, и слезы, напустилась я на Максима. – Какого черта ты приволок сюда этот торт?!

– Ты же сама просила привезти что-нибудь к чаю! – оправдывался Игольников. – А зачем что-то покупать, когда торт уже есть? И вообще, куда мне его девать? Мне одному такой большой не съесть, пропадет же! К тому же я не хотел, чтобы ты думала, будто я помогаю тебе за материальное вознаграждение! Ты и так меня сегодня попыталась уличить в получении взятки на рынке, и мне не хотелось, чтобы у тебя сложилось превратное мнение обо мне! Не забывай, где я работаю, мне не нужна подмоченная репутация! И вообще, почему я не могу вам принести торт?

– В общем, ты попал, однозначно! – заходясь смехом, еле вымолвила я. – Теперь тетя точно решит, что ты и есть мой кавалер, с которым я вот уже несколько дней подряд провожу бессонные ночи в его квартире!

– Чего-о? – воззрился на меня Игольников. – Ты давай кончай это, Охотникова! Знаю я твои штучки!

– Ладно, шутки в сторону, – посерьезнела я. – Присаживайся и говори по делу. Да расслабься ты, никто тебя насильно женить не будет, к тому же не очень-то и надо!

Максим присел в кресло, на всякий случай устроившись подальше от меня. Он открыл папку и достал документы, которые я передала ему днем на рынке.

– Вот это – так, всякая ерунда, мелочи, – принялся объяснять он, перебирая листы бумаги. – Всякие квитанции об оплате счетов, извещения из банков о том, что подходит срок платежа. Ну, обычные дела...

– Стоп, платежи – это что такое в данном случае? Денежные кредиты?

– Да, – кивнул Игольников. – Денежные кредиты, причем их довольно много. Если совсем точно, их пять штук. Но два – вообще мелочь, к тому же они уже выплачены, по ним претензий нет. Банк «Империя» и банк «Энергия», если тебе интересно. Оба кредита – на имя Владислава Метлицкого. А вот еще один кредит... Точнее, два – на имя Владислава и на имя Антона, – вместе составляют довольно-таки крупную сумму. Точнее, десять миллионов.

– Десять? – удивленно уточнила я. – Рублей, надеюсь?

– Рублей, – подтвердил Максим. – Но все равно неслабо, да? Причем вкупе с процентами сумма выплат получается чуть ли не в два раза больше. Брался кредит на пять лет, и платеж по нему был совершен только дважды – в мае и в июне. С тех пор платежи не производились, естественно, наросли пени, и банк несколько раз присылал на имя братцев предупреждение о передаче дела в суд. Но неофициально могу тебе сказать, что до суда подобные дела, как правило, не доходят. Разбираются люди в таких ситуациях сами, между собой. Сумма-то нехилая, причем нужна она кредиторам сразу, а не мелкими частями, к выплате которых должников может обязать суд.

– А кто у нас кредитор? – спросила я.

– Некий банк «Тарус», – поведал Максим, и я подумала, что в последнее время я частенько слышу это название.

– Так, а кто его возглавляет? – прищурилась я.

– Некий господин Парамонов Александр Степанович.

– Вот теперь давай поподробнее! – вся подобралась я.

– Можно и поподробнее, хотя в целом с ним все понятно. В прошлом он – бандит: вооруженные ограбления, рэкет, торговля оружием. Его вели давно, я тогда как раз после института на службу поступил, так что конкретно этим делом не занимался. Потом Парамонову каким-то образом удалось сорваться с крючка – то ли он откупился, то ли припугнул кого надо, но только все доказательства против него на суде вдруг рассыпались. Срока он избежал и с тех пор стал вести себя потише. А несколько лет тому назад он открыл банк «Тарус», которым руководит лично.

Я задумчиво слушала, механически кивая головой.

– У него наверняка остались свои люди? – уточнила я. – Из числа бандитских шестерок?

– Конечно, остались! Во-первых, у него в банке есть служба безопасности. Так сказать, официальная. Которая выбивает из должников деньги относительно законным путем. А еще есть и неофициальная команда, для работы погрязнее. Как ты понимаешь, члены обеих этих бригад часто пересекаются.

– Понимаю, – согласилась я, вспомнив амбалов в подвале загородного дома. – А второй кредит?

– А это уже от банка «Саяны». Так себе банчишко, ничего особенного, не бог весть какого уровня, но вполне приличный. Расположен у выезда из города. Возглавляет его Петр Головлев, личность в Тарасове известная, но вполне добропорядочная. Мы не так давно у них проверочку проводили, там все чисто. Господин Головлев – экономист по образованию, учился в Европе, все старается делать по западному образцу. Но... влиятельной поддержки у него маловато, стартовый капитал низковат, что не позволяет ему выйти на уровень выше провинциального.

– И много ли братцы Метлицкие должны этим «Саянам»?

– Им должен лишь Владислав, по документам кредит полностью оформлен на него. Не так уж много по сравнению с его долгом «Тарусу», всего-то пара миллионов с процентами. Так что вот такие банковские дела, – заключил Максим.

– Угу, – кивнула я. – Что ж, спасибо тебе большое.

– Погоди, это еще не все! – подмигнул мне Игольников. – Среди всех этих бумаг есть и еще кое-что. Минувшим летом на счет банка «Инфинити» была переведена сумма в тридцать миллионов. Счет перевела фирма «Аргус», которая занимается оптовой продажей алкогольной продукции. А вот это, – Максим протянул мне какой-то листочек, – договор между «Аргусом» и швейцарской компаний «Эстел», у которой и была приобретена крупная партия алкогольных напитков. Здесь, – Максим потряс пачкой бумаг, – все сведения о поставках, перевозках и погрузке. В принципе эти подробности тебе не нужны, скажу лишь, что сделка была очень выгодной для Метлицких. Реализовав всю партию, они приподнялись почти на сто процентов.

– А как они ее реализовали?

– А вот тут им тоже очень повезло! – заметил Максим. – Всю партию они скопом продали одной финской фирме. В Финляндии, если тебе известно, алкоголь очень дорог. А цена, предложенная Метлицкими, была вполне доступной. Очень выгодно для обеих сторон!

– То есть деньги от финнов они получили, – наклонила я голову к плечу.

– Совершенно верно! – подхватил Максим. – И именно эти средства, как я полагаю, поступили на счет в банк «Инфинити».

– Банков развелось, как собак нерезаных, – проворчала я.

– Что поделаешь, – развел руками Игольников. – А представь, каково нам, нашей службе? Сами с ними зашиваемся! Ведь преступления чуть ли не на каждом шагу совершаются!

– Значит, деньги хранятся в банке «Инфинити», – повторила я.

– А вот и нет! – поднял палец Максим. – Не далее как десять дней тому назад счет обналичили. То есть, попросту говоря, твой Метлицкий снял всю сумму и положил ее к себе в карман.

– Та-а-ак, – протянула я. – Вот теперь картина, кажется, проясняется...

В этот момент к нам заглянула тетя Мила, которая, кажется, за время своего пребывания в кухне успела выстроить несколько версий появления собственноручно приготовленного ею торта в нашей квартире, но решила оставить объяснение со мною на потом, когда мы останемся наедине.

Она молча внесла в комнату поднос, на котором стояли две чашки чая и тарелочка с ломтиками торта. Игольников вежливо поблагодарил ее и взялся за чашку. Я составила ему компанию. Тетя Мила так же молча вышла. Встреча оказалась с моим «кавалером» вовсе не такой, как она себе представляла, и пока что тетушка не знала, как ей реагировать.

Максим выпил чай, с удовольствием уплел три куска торта и с очень довольным видом начал прощаться.

– Честное слово, Евгения, если бы ты и впрямь умела печь такие торты, я бы на тебе женился! – вытирая губы, улыбнулся он.

– Слишком высокая для меня цена за столь сомнительное счастье! – осадила я его, выпроваживая приятеля в прихожую.

Едва лишь за Игольниковым закрылась дверь, как тетя вышла из своей комнаты. Она, видимо, уже сломала всю голову, но вывод сумела сделать только один:

– Женя, ему не понравился торт!

– Почему это? – удивилась я.

– Если бы понравился, он не стал бы его возвращать!

Я подавила вздох и сказала:

– Тетя Мила, успокойся, он ему очень понравился. Вон, аж три куска слопал!

– Завтра я испеку «Наполеон»! – блеснула глазами тетя Мила. – Угостишь его.

– Нет! – с ужасом вскрикнула я.

– Но почему?

– Он... уезжает в командировку, и, возможно, надолго, – кое-как выкрутилась я. – В Москву, там будет проходить конференция, и продлится она неизвестно сколько времени. А потом будет видно.

– Ну хорошо, – вынужденно согласилась тетя, и я поскорее отправилась в ванную комнату принимать вечерний душ.

Уже лежа в постели, я решила, что завтра же с утра отправлюсь в банк «Саяны», где побеседую лично с Петром Головлевым. Интуиция подсказывала мне, что господин Парамонов ездил туда вовсе не по «интересам банка». И вообще, этот банкир явно кривил душой в беседе со мною. Зачем ему ездить к Головлеву, если его ограбил Метлицкий, как он выражается? И, кстати, об ограблении Игольниковым не было сказано ни слова... Стал бы Владислав грабить Парамонова? Он что, совсем без головы? Наверняка ведь знает, с кем имеет дело! Кстати, не мешает спросить у Лели насчет этих банковских дел, хотя наверняка она ими не интересовалась! Но это – завтра, а теперь – спать. Сегодняшний день оказался очень насыщенным, нужно восстановить силы, а затем – снова в бой!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В банк «Саяны» я решила поехать заранее, еще до его открытия. Так как я намеревалась побеседовать с самим Петром Головлевым, следовало быть начеку. Разумеется, я планировала взять с собой оружие. А его служба безопасности наверняка обследует меня на этот счет. И, обнаружив ствол, просто не пропустит меня. А после вчерашнего визита парамоновцев неизвестно, в каком настроении находится президент «Саян». Разумеется, я не собиралась похищать президента банка и надеялась на то, что мне удастся аргументированно убедить его пойти на откровенную беседу со мною. «Цивилизованные люди всегда найдут общий язык», – вспомнилась мне брошенная вчера Парамоновым фраза. А господин Головлев у нас человек вроде бы цивилизованный, как охарактеризовал его Игольников – он же в Европе обучался и дела свои старается вести без криминала. Так что все должно получиться по-хорошему.

Банк открывался в девять часов, но уже в восемь пятнадцать я была на месте. Посмотрела на вывеску «Закусочной», дощатая дверь которой в этот час была закрыта на навесной амбарный замок, и порадовалась, что мне больше не придется сюда заходить. Если только для того, чтобы торжественно вручить буфетчице книгу кулинарных рецептов. Но, боюсь, она не оценит подобного подарка...

Маскироваться я не стала – ни к чему это было в данном случае. Все равно я собиралась предстать пред очами господина Головлева во всей своей красе. А пока что я просто сидела в машине, включив радио и поглядывая на дорогу.

Темно-синий блестящий «Форд», подъехавший к дверям банка без двадцати восемь, заставил меня выключить музыку и выйти из машины. Петр Головлев оказался невысоким светловолосым мужчиной, в очках, очень интеллигентного вида. Он был совсем молод, не старше лет тридцати. В его внешнем виде и впрямь ощущались прозападные ориентиры: короткая аккуратная прическа, одежда – все выдержано в едином классическом стиле, прямо сотрудник лондонского Сити собственной персоной. Только вот кое-какие детали нарушали этот имидж. В частности, я отметила, что у господина Головлева имеется синяк под глазом, тщательно замазанный тональным кремом. Кроме того, ссадина над верхней губой также портила присущий ему лощеный вид. Да и выражение лица у Головлева было хмурым.

Он вышел из машины в сопровождении охранника и сразу же направился к дверям банка, где уже стояла я. Головлев поднял на меня глаза и, выдавив дежурную улыбку, сказал:

– Банк откроется ровно в девять ноль-ноль.

– Может быть, пока он не открылся, мы побеседуем с вами, Петр Николаевич? – спросила я.

Головлев еще сильнее нахмурился и искоса бросил взгляд на охранника, который тут же «выцепил» взглядом мою машину, а потом смерил глазами и меня лично.

– А вы по какому вопросу? – соблюдая вежливость, спросил Головлев.

– Я насчет Кирилла Армишева, вчерашнего визита к вам господина Парамонова, а также по поводу всей этой кутерьмы вокруг кредитных дел, – четко проговорила я.

Даже под слоем грима было видно, что Головлев здорово побледнел, и я поспешила продолжить:

– Я знаю, что у вас возникли проблемы, и они отчасти пересекаются с моими собственными трудностями. Эта беседа важна для нас обоих, так что я очень прошу вас не отказываться от нее. Кстати, вот мои документы. – И я протянула ему свою лицензию телохранителя, добавив при этом: – Если вы настаиваете, ваша охрана может присутствовать при нашем разговоре.

Головлев немного подумал, потом кивком головы пригласил меня следовать за ним. Войдя в банк, он сразу же двинулся направо, к лестнице, и мы поднялись на второй этаж. Головлев сам отпер свой кабинет, сказав охраннику, чтобы тот оставался за дверью.

Он сел за оснащенный компьютером стол, в высокое крутящееся кожаное кресло, мне же предложил устроиться по другую сторону стола. Он ничего не сказал, просто смотрел на меня выжидательно, и я сама решила начать разговор.

– Первым делом я хочу задать вам несколько вопросов, Петр Николаевич. Владислав Метлицкий брал кредит в вашем банке несколько месяцев тому назад?

– Да, брал, – коротко ответил Головлев.

– Судя по тому, что вы моментально ответили на этот вопрос, это дело вам хорошо знакомо? – Я посмотрела в лицо президенту. – То есть вы в курсе, что он перестал платить по нему?

Головлев прикрыл глаза.

– И вас это очень взволновало, так? Как и вашего подчиненного, Кирилла Армишева?

Петр Николаевич слегка вздрогнул при упоминании имени Армишева.

– Это вы велели ему разрулить ситуацию с возвращением кредита и послали к Ольге Метлицкой? – продолжила я свои выяснения.

– Нет! – вдруг повысил голос Головлев. – Я не давал ему никаких указаний!

– Тогда почему же он следил за ней?

Головлев резко встал со своего кресла и подошел к окну. Постоял несколько секунд ко мне спиной, задумчиво глядя на улицу. Потом повернулся ко мне.

– Я не знаю, зачем вам это нужно, – наконец произнес он. – Как и не знаю, кто вы такая.

– Я же показала вам документы! – напомнила я ему.

– Ну а вы-то какое ко всему этому имеете отношение? – Головлев не спешил со мною откровенничать.

– Я понимаю, что вы напуганы из-за смерти Армишева, – сказала я. – Да и вчерашний визит Парамонова произвел на вас сильное впечатление. Это даже отразилось на вашем лице.

Я скользнула по его физиономии выразительным взглядом, и Головлев машинально провел рукой по своей чуть припухшей щеке.

– Я хочу знать: что от вас нужно Парамонову? В настоящий момент я являюсь телохранителем Ольги Метлицкой, которой угрожает опасность. Вам она, я так понимаю, тоже угрожает? Ее следует устранить! Я могу постараться это сделать, но мне нужны подробности для прояснения всех обстоятельств.

– Со стороны Кирилла ей не могла грозить никакая опасность, – наконец подал голос Петр Николаевич. – Он просто хотел найти ее мужа.

– Так, а зачем?

– Как зачем?! – изумился Головлев. – Он должен нашему банку деньги!

– А разве Армишев возглавлял вашу службу безопасности?

– Нет, он возглавлял кредитно-финансовый отдел. И лично отвечал за операцию по выдаче кредита Метлицкому. Тот перестал платить, и Кирилл очень переживал. Он работал у нас недолго и считал лично себя виновным в этой истории. Я и понятия не имел о том, что он решил следить за женой Метлицкого! – воскликнул Головлев и в волнении заходил по кабинету.

Потом он подошел к столу, налил из бутылки минеральную воду в пластиковый стаканчик и залпом выпил. Промокнув губы белоснежным носовым платком, который он достал из кармана пиджака, Головлев продолжал:

– У меня просто голова идет кругом... Мне все время кажется, что это какой-то дурацкий сон! Сначала Кирилл стал регулярно где-то пропадать, ссылаясь на какие-то дела. Потом выяснилось, что его убили!.. А потом ко мне заявляются эти бандюганы и говорят, что я ничего не получу!

– Подождите, Петр Николаевич, расскажите мне обо всем поподробнее. Значит, Кирилл не говорил вам о том, что он собирается следить за Ольгой?

– Нет, ничего такого он мне не говорил.

– Но вы обсуждали с ним эту тему? Кредит Метлицкого?

– Да, конечно, – кивнул Головлев. – Причем я ни в чем его не обвинял и ничего от него не требовал! В конце концов, возвращение кредита не является задачей экономиста! Конечно, я ему сказал, чтобы впредь он был осмотрительнее и все проверял тщательнее, но разыскивать исчезнувшего Метлицкого я его не уполномочивал! Такие вопросы решает служба безопасности! И уж никак не путем слежки за женой кредитора! Это же незаконно! С должниками нужно действовать иными методами! В конце концов, есть суд!

Головлев очень разгорячился, покраснел, у него даже взъерошились волосы. С его установками, в сущности, правильными, ему светил успех в бизнесе где угодно, только не в России. Наша действительность гораздо жестче, чем он представлял себе, глядя из окна европейского колледжа во время лекций по финансовому праву.

– Значит, вы намеревались действовать официальными методами? – спросила я.

– Конечно, а как же еще? – Головлев искренне недоумевал.

– С самим Метлицким вы разговаривали?

– С которым конкретно? – уточнил Петр Николаевич, немного успокаиваясь и возвращаясь в свое кресло.

– Да с любым!

– С Владиславом мне поговорить не удалось, потому что его невозможно было найти. На работе его не было, дома тоже, его сотовый отключен... Полагаю, он просто сменил сим-карту – так часто делают. И вообще, многие клиенты, отказываясь платить, начинают игры в прятки. Просто детский сад какой-то! – воскликнул он. – Неужели они не понимают, что их все равно найдут?

– Но с Метлицким получилось по-другому?

– По-другому, – уныло подтвердил Головлев. – Поначалу Антон Метлицкий говорил, что у них временные трудности и они вот-вот начнут платить. Даже написал заявление с просьбой, чтобы им не начисляли пени. Но братья Метлицкие так ничего и не заплатили. Я неоднократно сообщал Антону Метлицкому по телефону, что намерен передать дело в суд, но он каждый раз упрашивал меня подождать еще немного. В конце концов мое терпение лопнуло, но тут проявил упорство Кирилл – заявил, что он найдет Владислава. Я не обращал серьезного внимания на его слова, а оказалось – зря! Господи, если бы я только знал, чем все это закончится!

Головлев сокрушенно покачал головой.

– А чего хотел от вас Парамонов?

– Это просто настоящий бандитизм! – задохнулся от возмущения Петр Николаевич.

Он снял очки и протер их бархатной салфеткой. Неприятные воспоминания мрачной тенью отразились на его лице.

– Они вошли с оружием, – начал он рассказывать, – по-хозяйски, велев моей охране не вмешиваться, иначе, мол, они меня убьют! Прошли прямо ко мне в кабинет, вели себя просто по-хамски! А этот Парамонов! Я не понимаю, как такой человек вообще может руководить банком?! Ему место в тюрьме!

– Так что они хотели-то?

– Сказали, чтобы я забыл о том, что Метлицкие мне должны! Дескать, им самим братья должны гораздо больше, и в первую очередь! И чтобы я даже не лез в это дело, иначе меня ждет судьба Кирилла и Антона Метлицкого! Кстати, я понятия не имею о его судьбе. Вы не в курсе?

– В курсе, – просветила его я. – Его взорвали в собственной машине несколько дней тому назад.

Высокий лоб Головлева покрылся испариной. Он смотрел на меня так, словно поражался, как это я могу так спокойно произносить подобные фразы.

– Так что я вам от души советую и в самом деле пока что затаиться и сидеть тихо, – сказала я. – Не знаю точно, Парамонов ли взорвал Антона или нет, но играть с ними в игры я вам не советую. Насчет возврата ваших денег подумаете попозже.

– Да я уже и не думаю ни про какие деньги! – вскричал Головлев. – Я сам готов отдать деньги, лишь бы все это прекратилось! Убивают моего сотрудника, мне самому разбивают лицо, угрожают смертью – о каких деньгах я еще могу думать?!

– Ну, вы же все-таки президент банка, – напомнила я ему. – Не стоит так уж пренебрежительно относиться к собственным финансам, иначе и разориться можно.

– Нет, в этой стране совершенно невозможно заниматься бизнесом! – шепотом проговорил Головлев, качая головой. – Меня предупреждали, но я не думал, что все окажется настолько... не по-человечески!

Я лишь невесело усмехнулась.

– У вас есть шанс открыть свое дело за границей, – сказала вслух.

– Я хочу работать в России, – упрямо произнес Головлев.

– Это уж ваше дело, – пожала я плечами. – Давайте все же разберемся до конца.

– Евгения Максимовна! – Головлев заговорил быстро, но с некой торжественностью в голосе. – Вы ведь телохранитель, так? Собственно, поэтому я с вами и разговариваю. Одним словом, я хочу нанять вас на работу.

– Но у меня уже есть работа и есть клиент, я же вам говорила!

– Это поправимо, я заплачу вам больше! – категорически заявил президент «Саян».

– Не в моих правилах бросать клиента на полпути, – отказалась я. – Да вы успокойтесь, у вас и так нормальный штат охраны. И, честно говоря, я не думаю, что после беседы с Парамоновым вашей жизни что-то угрожает.

– Я записал наш с ним разговор! – доверительно сообщил мне Головлев.

– Это просто отлично, – с легким удивлением сказала я. – Сохраните эту запись, она еще может пригодиться.

– Лучше бы вы все же согласились меня охранять! – твердил Головлев. – Я могу компенсировать неустойку вашей клиентке!

– Да расслабьтесь же! Я же не просто охраняю ее, я ищу возможность сохранить ей жизнь! А угрозы, как я понимаю, и в отношении вас, и в отношении нее исходят из одного источника. Поэтому, как только он будет устранен, у вас исчезнет необходимость иметь телохранителя.

– Сколько же мне придется ждать? – полюбопытствовал Петр Николаевич.

– Надеюсь, уже недолго. Найти бы только Метлицкого!.. Кстати, ваша служба ничего не откопала?

– Нет, – ответил Головлев. – Но из-за этих наших переговоров с Антоном, который все время тянул и просил перенести сроки выплат по кредиту, мы еще и не искали его по-настоящему.

– Вы звонили его жене?

– Мы звонили Владиславу Метлицкому домой, но жена сказала, что она ничего не знает.

– Вы не посылали людей к ней домой или на работу?

– Нет, не посылал. На работу-то зачем?

– Ну, мало ли, – пробормотала я, думая о своем. – Кстати, вы когда-нибудь вели профессиональные дела с «Тарусом»?

– Нет, и не собирался, – ответил Головлев. – С какой стати?

– А с банком «Аргус»?

– Тоже нет.

Видимо, визиты к Леле домой и в «Лолиту» были организованы не людьми Головлева. Ясно одно: кто-то из кредиторов ищет деньги, которые Владислав Метлицкий снял со счета в банке «Аргус». И, вероятнее всего, это Парамонов. Его люди знают о том, что у Метлицкого есть наличные, и хотят их забрать. А Владислав, понимая это, опередил события и скрылся. Сейчас я уже практически не сомневалась в том, что он жив. Парамонов прав в том, что нет смысла убивать должника до того, как он вернет долг. А вот когда должников несколько, припугнуть всех прочих вполне можно, устранив одного-двоих. Видимо, для этого и устроили взрыв машины Антона. Это было предупреждение для старшего брата. А потом, когда деньги обнаружат, с чистой совестью можно отправить на тот свет и его.

– Евгения Максимовна, если вам требуется помощь, вы можете рассчитывать на мою охранную службу, – заявил Головлев. – Могу выделить вам людей.

– Спасибо, конечно, но пока не надо, – поблагодарила я. – Пока что мы с вами распрощаемся, Петр Николаевич, время не ждет. Мне нужно успеть найти Владислава раньше, чем его вычислят другие люди. А вы работайте по возможности спокойно.

– Удачи вам, и звоните, если что, – попрощался Головлев, провожая меня до двери кабинета.

Он выглянул в коридор и сказал охраннику, что все в порядке и чтобы меня проводили до машины. Сев в «Ауди», я поехала в автосервис, где и оставила ее. Теперь мне требовалась другая машина. Позаимствовав на этот раз вишневую «Вольво», причем в другом сервисном центре, я отправилась в Юбилейный, к Леле Метлицкой.

Леля встретила меня упреками:

– Вы мне совсем не звоните, я даже не знаю, что происходит!

– Не звоню, потому что не хочу засветить вас ненароком, – объяснила я. – Чем меньше соприкасаешься с клиентом, тем надежнее. Как у вас дела? Ничего не произошло, надеюсь?

– Все в порядке, – заверила меня Леля. – Только сколько мне здесь еще находиться?

– Думаю, совсем недолго. И очень надеюсь, что вы сами поможете сократить ваше пребывание в «подполье».

– Но как? – удивилась Леля.

– Скажите – только подумайте хорошенько! – где мог бы устроиться жить ваш супруг, если бы ему вдруг обязательно понадобилось скрыться? Если бы это был вопрос жизни и смерти? Да не смотрите вы на меня такими огромными глазами, я думаю, что ваш муж жив!

Леля задумалась.

– Может быть, у кого-нибудь из друзей? – предположила она, с надеждой глядя на меня.

– У кого? – в лоб спросила я.

– Ну, у Олега, Антона... – неуверенно сказала Леля.

Я выразительно посмотрела на нее.

– Компания самая что ни на есть подходящая! Вот там-то их всех и взяли бы тепленькими!

– Ну, тогда я не знаю. У Владислава, конечно, есть приятели, но не такие близкие, чтобы он мог у них жить по несколько дней. К тому же у них у всех семьи.

– Нет, приятели – это вряд ли, – покачала я головой. – Это должен быть такой человек, о котором никто не знает. А такого, как я понимаю, в окружении вашего мужа нет? Значит, отпадает. Вы говорили, его мать живет в Пензе, так?

– Да, это так, – подтвердила Леля.

– Он мог туда поехать?

– В принципе мог бы, – кивнула Леля.

– Так, сейчас вы позвоните ей с моего телефона и постараетесь выяснить, не появлялся ли там ваш муж. Только вопросы задавайте не в лоб, а осторожно. Для начала поинтересуйтесь ее здоровьем, ну и все такое, дальше я вам подскажу. И не вздумайте реветь в трубку!

И я сунула Леле свой сотовый, включив громкий режим связи. Надо отдать должное Леле: она весело защебетала, услышав голос свекрови. На третьей минуте разговора я поняла, что это пустой номер, так как по ответам матери Владислава стало ясно: она уверена, что сын ее в Тарасове. Поэтому, сделав Леле знак закругляться, я забрала телефон.

– В Пензе у него не осталось друзей?

– Может быть, и остались, но я их не знаю. Он же уехал оттуда уже давно, сразу после школы. Они с Антоном здесь поступили учиться, один за другим.

– Леля, какая-нибудь дача у вас имеется? Ну, или сад-огород?

– У нас есть дача, только без огорода, – слишком уж серьезно отнеслась к моим словам Метлицкая. – Но она летняя, не отапливается. Вы думаете, что Владислав скрывается там?

– Это было бы просто здорово, – вздохнула я. – Диктуйте адрес...

Дача Метлицких находилась в поселке под названием Горлинки. И ехать туда я решила не мешкая. Вообще-то в Горлинки проще было попасть на электричке, но я все-таки решила отправиться на машине.

Хвост не замедлил появиться. Теперь он имел облик зеленоватой «восьмерки».

«Та-а-к, – подумала я. – Господин Парамонов перешел на российский автотранспорт? Поддерживает отечественного производителя, очень похвально! Черт, неужели они узнали мой адрес? Впрочем, это неудивительно, если они знают, кто я вообще такая! И теперь мне нужно уходить от них любым способом. Если Метлицкий на даче, приводить туда хвост совершенно необязательно».

Устраивать догонялки на дороге я не стала. Мы ехали по трассе, где сплошной полосой шла череда других машин. Делая вид, что я совершенно не замечаю этой пристроившейся за мной через две машины «восьмерки», я со скучающим видом поглядывала в окно. На трассе образовалась пробка. Потом я достала бутылку минералки и стала демонстративно прихлебывать из нее.

Когда бутылка опустела, я подождала еще некоторое время и, съехав с трассы, поставила машину на обочине, а сама двинулась к реденькому леску, видневшемуся справа от дороги. По пути я слегка придерживалась за живот, чтобы у пассажиров «восьмерки» не возникло сомнений в моих намерениях. Искоса я наблюдала за ними. Их было двое, водитель и сидевший рядом с ним парень. Водитель склонился к своему спутнику и что-то сказал ему. Тот пожал плечами, отвечая. Водитель кивнул, и они остались сидеть в машине, видимо, поверив, что я просто-напросто перепила жидкости и теперь хочу, ввиду отсутствия поблизости благоустроенного туалета, отправиться в ближайшие кусты.

Дойдя до леска, я сделала нечто совершенно иное: прошла через него насквозь и оказалась на железнодорожной станции. Там, пройдя в здание вокзала, я посмотрела расписание. Летний сезон еще не закрыли, и электрички ходили часто. Следующий поезд на Горлинки должен был пойти через десять минут. Присев на скамейку в зале ожидания, я посмотрела в окно. Парням из «восьмерки», видимо, не могло и в голову прийти, что я просто бросила машину и пересела в электричку. Однако именно так я и поступила.

Едва электропоезд подошел к платформе, как я вскочила на подножку. Двери захлопнулись, и электричка помчала меня в Горлинки... А я мысленно помахала пассажирам «восьмерки» ручкой.

Дача Метлицких, по словам Лели, располагалась на третьей линии – местное название улиц. Третий дом от угла. Осторожно пробиралась я к этому дому, так как в октябре все-таки дачники не такие уж частые гости на своих участках, как в разгар лета. И правда, на соседних участках было пусто.

Я прошла к даче Метлицких и остановилась возле металлической калитки. Она была опоясана широкой цепью, на которой висел замок. Видимо, я все-таки слегка звякнула ею, потому что от дома в сторону выстроенного в глубине двора летнего душа метнулась тень.

Одним махом перескочив через невысокую ограду, я оказалась во дворе и во весь опор побежала за уходившей тенью, которая оказалась вовсе не тенью, а приобрела вполне четкие контуры человеческой фигуры. Догнать ее мне не составило труда: в несколько широких прыжков достигнув цели, я схватила убегающую фигуру за воротник фуфайки и повалила ее на землю, взгромоздившись сверху и заламывая ей руки за спину.

– А-а-а! – заорала фигура дурным хриплым голосом, и ко мне через плечо повернулось испуганное опухшее лицо с красовавшимся под глазом фонарем. Меня так и обдало запахом перегара.

Лежавший подо мною мужик никак не походил на красавчика Владислава Метлицкого, во всяком случае, на фотографиях он выглядел куда симпатичнее. Да и помладше лет на двадцать пять.

Поняв, что ошиблась, я проговорила:

– Так, дядя, ты попал!

– Куда?! Чего?! – забормотал мужик, пытаясь вырваться. – Я ж ничо еще не сделал!

– Проверим! – деловито сказала я, обшаривая его карманы.

В них было пусто, одни табачные крошки, а вот из-за его пазухи я вытащила пузырек граммов на триста, заполненный мутноватой жидкостью.

– Так, это что? – строго спросила я.

– Спирт! – просипел мужик. – Отдай, последняя заначка на опохмел!

– Ладно, святого не трону, – усмехнулась я. – А что ты делаешь-то на чужой даче?

– Жрать хотел, вот и залез, – огрызнулся мужик. – Только я не взял ничего.

– Здесь кто-то живет? – быстро спросила я. – То есть ты знал, что здесь есть чем поживиться?

– Ничего я не знал! Просто ограда невысокая, вот я и перелез. Пусти, слышь, ну ты же видишь, что ничего у меня нет!

– Так, дядя, а теперь отвечай на мои вопросы. Только честно! Потому что от этого зависит, сдам ли я тебя ментам или прощу на первый раз. Ты давно здесь кантуешься?

– С неделю, – чуть подумав, ответил бомж.

– На этой даче в последние дни кто-нибудь появлялся?

– Никого не видал. Я бы и не полез тогда туда.

– Машин никаких не приметил у ворот?

– Нет. Да сейчас уж никто почти и не ездит. Урожай весь собрали, огороды все, кому надо, перекопали. А этим-то и копать незачем – они не сажают ничего. Тьфу, жлобы! – в сердцах выругался он. – Так и с голоду подохнуть можно!

– Значит, тут точно никто не появлялся? – спросила я.

– Точно, вот те крест! – забожился мужик.

– Ну ладно, дядя, – поднимаясь с него и отряхиваясь, сказала я. – Гуляй пока. Только смотри: еще раз тебя здесь увижу – пеняй на себя!

Мужик поспешно пошкандыбал к забору. Покряхтев, он закинул на ограду одну ногу, тяжело перелез и мешком перевалился на другую сторону. Я проводила его взглядом и решила все-таки проверить дом. Вскрыв замок, я прошла внутрь. Здесь явно никто не появлялся, и уже давно. В комнатах было холодно и пустынно. Я открыла холодильник – ноль. Походила по комнатам, огляделась... Не стоило даже проводить глубокий осмотр, и так было ясно: Владислава Метлицкого или кого бы то ни было другого здесь не было давно.

Покинув дом, я отправилась на станцию, чтобы на электричке возвратиться в город. Там мне предстояло подумать, как вычислить местонахождение Владислава Метлицкого, раз уж его дача оказалась дохлым номером.

Обращаться к Леле бесполезно, она уже выдала мне все доступные варианты. Но ведь где-то же он должен скрываться! Конечно, можно предположить, что Владислав просто снял квартиру, где и засел. Также возможно, что он вообще уехал из города. Кстати, то обстоятельство, что он исчез вместе с машиной, как раз говорит в пользу этого предположения. А что? Деньги у него есть, причем очень даже немалые. С такими средствами вполне можно купить квартиру и прекрасно обосноваться где-нибудь в другом городе. Свинство, конечно, по отношению к собственной жене, но подобные ситуации, увы, случаются довольно часто. Если уж детей своих отцы бросают чуть ли не на каждом шагу, так о чем тут говорить... А потом, может, он собирается когда-нибудь в будущем тайно вызвать Лелю к себе, кто знает?

И этот вариант являлся для меня лично самым безрадостным. Кредиторы не оставят в покое Лелю, они будут следить за ней постоянно, надеясь, что Владислав хоть как-то даст ей знать о себе. Примутся прослушивать ее телефон, начнут регулярно проникать в квартиру... А это означает, что охранять мне ее придется до бесконечности.

Но прежде чем принять за аксиому тот факт, что Владислав просто уехал из Тарасова, необходимо отработать все другие варианты и убедиться, что они пустые. Поэтому мне следует напрячь мозги и подумать: где же все-таки залег Владислав Метлицкий? Как я поняла, он человек рисковый, авантюрный, значит, мог и остаться в городе.

Я стала вспоминать все документы и прочие данные, обнаруженные мною по ходу этого дела. В фирме «Некст» вроде бы ничего такого особенно не было, а вот дома у Антона...

Едва приехав к себе, я достала пакет, куда сложила все бумажки по делу, чтобы не растерять их. Медленно я перебрала их все. Взгляд мой остановился на одной квитанции. Это был счет за аренду какого-то складского помещения. Я обратила внимание, на то, что адрес указывался совсем другой, не тот, что принадлежал фирме «Некст». Да этой фирмешке и отдельный склад-то не нужен, все их парфюмерное-кастрюльное барахло хранилось прямо в офисе! А тут – Береговая, девяносто восемь. Я и улицы-то такой не знаю...

Сев за компьютер, я открыла интерактивную карту Тарасова и набрала на ней «Береговая». Окрылась окраинная часть Заводского района, а также прилегающая к ней местность. Добавив в запрос номер дома, я получила отмеченный красным флажком пункт в поселке Шмелевка. Я даже не ожидала столь высокой фотографической точности от карты!

Не теряя времени, я решила немедленно съездить туда. Тетя Мила отправилась куда-то по своим бесконечным хозяйственным делам, так что я беспрепятственно вышла из квартиры, предварительно замаскировавшись до полной неузнаваемости. Если «парамоновские» ребята вычислили мой адрес, показываться им на глаза в своем обычном виде мне уже нельзя.

К тому же мне требовалось вновь обзавестись машиной. Что касается засвеченной «Вольво», то я позвонила в автосервис и, извинившись, сказала им, где оставила машину. Выслушав их отзывы – что я собой представляю как водитель и как человек, – я хмыкнула и повесила трубку.

Позаимствовав в другом прокате синий «Хэндай», я направилась в сторону Заводского района. Я постоянно проверяла, нет ли за мной слежки. Привести сейчас бандитов в убежище Метлицкого означало провалить все дело, поэтому я была предельно осторожна. Но нет, никто за мной не ехал.

Быстро преодолев неживописные окраинные зоны, я выехала за город. По обеим сторонам дороги потянулись поселки – Гуселки, Квасниковка, Александровка...

Увидев на указателе название «Шмелевка», я повернула вправо и съехала с асфальтированной дороги. Теперь мне предстояло проехать через лесок, затем мимо пруда, а там уже и Береговая улица.

Я очень торопилась. И скорости мне придало одно обстоятельство: за дорогой, ближе к леску, стояла какая-то машина. Я даже на минутку вышла из «Хэндая» и подошла ближе, чтобы рассмотреть ее. Каково же было мое удивление, когда я узнала в ней белую «копейку», ту самую, на которой удрал от меня тот неожиданный визитер, оказавшийся в квартире убиенного Антона Метлицкого!

С «копейки» уже кто-то снял колеса, видимо, какие-то местные жители. Кроме того, непонятно для чего разбили лобовое стекло: воровать из этого корыта все равно было нечего. Так или иначе владелец «копейки» должен находиться где-то поблизости. И я не сомневалась, что найду его на Береговой, в доме номер девяносто восемь, до которого мне осталась пара сотен метров. Кроме того, я не сомневалась, что этим владельцем является лично Владислав Метлицкий – кто же еще мог, имея ключ, проникнуть в квартиру Антона, как не его родной брат? А дверь квартиры Антона была открыта ключом...

Вернувшись в машину, я поскорее поехала вперед и вскоре увидела длинный ряд практически одинаковых кирпичных гаражей с примыкавшими друг к другу вплотную стенами. Остановив машину и прихватив с собой оружие, я вышла и осторожно направилась вдоль гаражей. Дойдя до конца их ряда, я увидела несколько одинарных строений, на одном из которых красовался номер девяносто восемь.

Тихо ступая, я подошла к домику вплотную и взялась за дверную ручку. Дверь, как я и предполагала, была заперта изнутри.

– Владислав! – крикнула я. – Откройте, вам ничего не угрожает!

Однако открывать мне не спешили. Имело смысл продолжить монолог.

– Я телохранитель, работаю по просьбе вашей жены, – сказала я. – Моя фамилия Охотникова. И хочу вам заметить, что, если вы собираетесь остаться в живых, вам лучше открыть и пообщаться со мной, а не с теми людьми, от которых вы прячетесь! Они и так уже наступают практически на самые пятки, так что не искушайте судьбу! Кстати, предупреждаю, что я вооружена, поэтому разнести этот хлипкий замок в клочья мне не составит труда. И тогда вы даже запереться не сможете. Открывайте, я пришла не как враг!

Я надеялась, что Метлицкий внемлет моим аргументам. А в том, что он находится внутри, я не сомневалась. Через несколько секунд за дверью послышался шорох, затем Метлицкий осмотрел меня с ног до головы сквозь щель, после чего дверь медленно отворилась. На всякий случай я резко отскочила в сторону. Ни выстрела, ни удара не последовало. Прозвучал глуховатый мужской голос:

– Проходите, не бойтесь.

Держа пистолет наготове, я вошла. В большом квадратном помещении из-под потолка тускло светила лампочка без абажура. Стульев и стола не было, в углу стояло какое-то подобие лежака, сколоченное из досок. На досках сидел сам Владислав Владимирович Метлицкий, а у двери, также сжимая в руке пистолет, стоял... его брат Антон!

– Вы?! – воскликнула я.

– Как видите, – усмехнулся тот, не очень-то дружелюбно оглядывая меня.

– Вы что же, организовали собственную смерть?

– Нет, мне не пришлось этого делать, – ответил Антон. – Наверное, меня мой ангел-хранитель спас.

– Успели выскочить до взрыва? Заметили что-то?

Антон не отвечал. Владислав продолжал выжидательно смотреть на меня.

– Что ж, мальчики, предлагаю вам разговор начистоту, – прикрывая за собой дверь, произнесла я. – Так как кашу вы заварили серьезную, такую, что сами расхлебать ее не сумеете, может, мы пооткровенничаем?

– А ты сумеешь ее расхлебать? – снова усмехнулся Антон.

– Постараюсь.

– Для чего тебе помогать нам? – обратился ко мне Владислав.

– Ну уж не из соображений вселенской любви, – ответила я. – Если бы твоя жена не наняла меня для защиты и не платила за это деньги, я бы и пальцем не пошевелила!

– Почему Леля тебя наняла? – Владислав заволновался.

– Разве брат тебе не рассказал?

Я посмотрела на Антона.

– Влад, я не хотел тебе говорить... – начал было тот. – Короче, у нее в студии шмон устроили. И у вас дома тоже. Она перепугалась, вот и решила, наверное, охрану нанять.

– Она решила нанять охрану еще раньше, – перебила я его. – Когда ее начал преследовать Кирилл Армишев.

– Армишев?! – в один голос переспросили братья.

– Да. Он никак не мог успокоиться, потому что вы исчезли, и хотел выйти на вас. Через Лелю. Но Армишев – это ерунда, он, в сущности, был вполне безобидным человеком. Гораздо страшнее другие люди. Те, что убили его выстрелом из пистолета с глушителем, подложили взрывное устройство в вашу, Антон, машину и пытались убить Олега Гулько. А теперь, мальчики, думайте: кого же это вы так круто опустили, что он решился на такое?

Братья переглянулись, и Антон торопливо заговорил:

– Тут и думать нечего, это парамоновцы! У Армишева с Головлевым кишка тонка пойти на тройное убийство!

– Ну, пока что убийство произошло только одно, – поправила я. – И дай бог, чтобы им одним все и ограничилось. Рассказывайте, как это все случилось? Почему вы отказались платить Парамонову? Как решились ограбить его? Вы что, не понимаете, с кем связались?

– Мы решили его ограбить?! – изумленно спросил Владислав и откинулся на своем лежаке, прислонившись к стене спиной. – Ха-ха-ха!

Его смех отнюдь не был веселым, в нем прозвучали горькие нотки.

– Это Парамонов решил нас ограбить! – подхватил Антон. – Мы исправно платили по кредиту, а он, узнав о том, что мы провели сделку и перевели деньги на счет в «Инфинити», потребовал отдать ему практически все!

– На каком основании? – спросила я.

– Да ни на каком! Денег ему левых захотелось, вот и все! – зло пояснил Антон.

– А откуда он узнал, сколько именно у вас денег?

– Не знаем, наверное, через «Инфинити». У Парамонова во всех банках свои люди.

– Зачем же вы брали кредит у такого человека?

– Потому что никто другой не давал нам сразу такую крупную сумму. Парамонов потом на это и упирал, мол, без меня вы бы ничего не заработали, никто бы вам не ссудил десять миллионов.

– И вы решили не отдавать?

– А с какой стати?! – возмутился Владислав. – Мы их честно заработали! Договор был на десять миллионов плюс проценты. Мы честно собирались их заплатить. Причем хотели это сделать раньше срока, чтобы снизить процентную ставку. Но Парамонову это было невыгодно. Он хотел все и сразу.

– С «Саянами» у вас что получилось?

– С «Саянами» вообще не должно было возникнуть никаких накладок, это все из-за Парамонова, – продолжал Антон. – Он знал, что наши деньги – в «Инфинити», и способен был просто их прикарманить. Он через своих людей вполне мог провернуть такой ход, что деньги просто исчезли бы с нашего счета, и мы бы в жизни потом не доказали, что они там вообще были.

– Пришлось все срочно обналичивать, – мрачно подал голос Владислав.

– И сваливать, – закончила я.

– Ну да. Пистолет, правда, успели купить, – Влад кивнул на ствол в руках брата.

– Зачем ты ездил домой к Антону? Это ведь ты был в его квартире и столкнулся со мной?

– Нет, – ответил Антон. – Это я был.

– Ты? То-то мне показалась знакомой твоя фигурка в балахоне! А что тебе там понадобилось-то, деньги, что ли?

– Ну, и деньги, в общем, тоже, – подтвердил Антон. – Жрать-то что-то надо! И документы я хотел забрать. Боялся, что парамоновцы найдут этот счет за аренду и вычислят нас.

– Но, на ваше счастье, его нашла я. Парамоновцам почему-то не пришло в голову обыскать твою квартиру. Кстати, почему ты убегать-то кинулся? Еще и стулом в меня запустил! – припомнила я.

– Откуда же я знал, кто ты такая? Ты за мной следила, а потом машина взорвалась! Потом ты в квартире моей оказалась, дверь отмычкой открыла, как консервную банку!

– Вот если бы мы с тобой сразу побеседовали начистоту, то, может, давно бы уже все закончилось, – ворчливо сказала я. – Ладно, проехали! Деньги здесь?

– Здесь, – отведя взгляд в сторону, ответил Владислав. – Пришлось их с собой брать. А что, ждать, когда Парамонов получит деньги и нас обоих пристрелит? Он же ни за что не оставил бы нас в живых после этого!

– И теперь не оставит... – с угрюмой тоской произнес Антон.

– Ну, подождите раньше времени умирать-то, – остановила я их. – Давайте лучше объединимся и разработаем план, как его повязать.

– Кого? Парамонова? – скептически покосился на меня Владислав. – И не думай, не на того напала!

– Подумаю! – твердо повторила я. – И у меня уже есть идея. Только мне требуется ваша помощь. В конце концов, неужели вы сами себе помочь не хотите? Мне это нужно больше, чем вам? В таком случае, я прямо сейчас могу позвонить Леле и заявил ей, что работа моя закончена, потому что ее супруг не видит в ней смысла и платить отказывается. Идет?

Владиславу явно не понравился предложенный мною расклад. Но вместо комментариев он спросил:

– А где Леля?

– Пока что она в надежном месте, – успокоила я его. – Но, как вы понимаете, она не будет сидеть там до конца дней. Так что пошевеливайтесь! Мне даже странно, – добавила я, – что вы не очень-то активно боретесь за свою жизнь. А вот ваш приятель Гулько цепляется за нее буквально зубами. Кстати, вы знаете, где он?

– Нет, мы вообще ничего о нем не знаем, – с удивлением посмотрел на меня Антон. – Его разве нет на месте?

– Более того, ваша фирма «Некст» вообще больше не существует, – усмехнулась я. – Правда, не думаю, что вас очень уж сильно расстроит это обстоятельство.

– А где Олег? – испуганно спросил Антон. – Его что... тоже?..

– Надеюсь, пока нет. Кстати, на него также охотятся. Он имеет отношение к вашим кредитам?

– Нет, кредиты брали мы сами и договора купли-продажи тоже заключали на себя. Он нам просто помогал.

– То есть он не в курсе ваших заморочек с «Тарусом»? – уточнила я.

– Нет, – подтвердил Владислав.

– Что же вы так подставили человека? Он еле ноги унес! Пострадал бы ни за что ни про что! Бандиты начали бы его пытать по вашу душу, а он даже и сказать ничего не сумел бы! Парамоновцы пытались через Антона и Гулько выйти на вас, Владислав! Поняв, что им ничего не известно о вашем местонахождении, они последовательно уничтожили бы всех, оставив вас напоследок.

– Да не хотели мы его подставлять, – начал оправдываться Владислав. – Кто же знал, что такие дела пойдут? Я даже предупредить его не мог! Но Олег – он не дурак. Сам смекнул, видно, что ему наши дела – побоку, собственная жизнь дороже. Кстати, а как он сбежал-то?

Я вкратце рассказала им о погоне, о черном «Мерседесе» и белом катере – «Амуре».

– Где он может быть сейчас? – спросила я у Владислава.

– Залег где-нибудь. На островах, в лесу... Гулько Волгу как свои пять пальцев знает. Он рыбак, охотник, грибник-травник. Словом, дитя природы. Не, я теперь за него не переживаю! Если он на катере ушел – точно не пропадет. Места знает.

– Но не будет же он из-за вас всю жизнь прятаться! С ним же даже связи никакой нет. И ты, Антон, если думаешь, что тебе можно расслабиться, потому что парамоновцы считают тебя покойником, – все же не обольщайся. Это временно.

– Я понимаю, – куда-то в стену сказал Метлицкий-младший.

– Кстати, как же ты все-таки улизнул-то, а?

– Случайно, – хрипло ответил тот. – Я видел, что ты за мной едешь, но не знал, кто ты такая. В проулок въехал, увидел, что ты там застряла. Решил из машины выйти и на своих двоих огородами уйти. И практически сразу же – взрыв! Я и сам ошалел! Понял, что мои дела совсем плохи, и двинул сюда.

– А почему сюда? Вы все-таки знали, что Владислав здесь?

– Знал, только сказать никому не мог, даже Леле. Она ж баба! По-любому бы проболталась. Вот я и успокаивал ее как мог.

– Не удалось тебе ее успокоить, – разочаровала его я. – И жену свою ты подставил, – повернулась я к Владу. – Так что давайте решать прямо сейчас: со мной вы или нет? Если нет, я немедленно еду в город!

Братья вновь переглянулись и молча кивнули друг другу. Антон убрал пистолет и подошел поближе. Устроившись кое-как на колченогом лежаке, мы принялись обсуждать наши дальнейшие совместные действия...

– Александр Степанович? Добрый день, Евгения Охотникова беспокоит, – небрежно проговорила я в трубку, слушая, как в уши мои полились потоком ответные льстивые приветствия. – Я хочу напомнить вам о нашем взаимовыгодном сотрудничестве. Помните, да? Так вот, давайте встретимся по этому вопросу... Конечно, а зачем тянуть-то? У меня к вам есть очень заманчивое предложение, мимо которого вы вряд ли сможете пройти... Нет, лучше на нейтральной территории. Да, в «Золотой рыбке» будет удобно. В два? Отлично! До встречи!

Когда нас разъединили, я посмотрела на часы. До встречи с Парамоновым оставалось чуть меньше часа. Видимо, перспектива достать наконец Метлицкого, а заодно и деньги, буквально жгла ему внутренности.

К двум часам дня я подъехала к кафе «Золотая рыбка», славившемуся своими блюдами из морепродуктов. Парамоновская «БМВ» уже стояла у входа. Я приехала на своем «Фольксвагене», поскольку маскироваться больше не было необходимости.

Парамонов сидел за столиком в одиночестве, но я не сомневалась, что члены его бригады находятся где-то в зале. Я даже вычислила их сразу же, навскидку, едва войдя в зал – слишком уж характерные у них внешности, да и взгляды их говорили сами за себя.

Парамонов, увидев меня, широко улыбнулся, встал и галантно приложился губами к моей руке.

– Евгения Максимовна, вы отлично выглядите! Я тут на свой страх и риск сделал для вас заказ из блюд итальянской кухни. Попробуйте, останетесь довольны!

– Благодарю, Александр Степанович, но я уже отобедала, – вежливо отказалась я, опасаясь, не подсунул ли мне Парамонов какой-нибудь медленно действующий яд в тарелку. – С вашего позволения, я закажу кофе с мороженым, и мы поговорим о деле.

– Право, зря вы отказываетесь, – начал было уговаривать меня банкир, покачивая крупной головой, но я уже подозвала официанта.

– Пломбир с фисташками и двойной эспрессо, пожалуйста, – попросила я и, когда официант ушел, записав заказ, повернулась к Парамонову: – Так вот, Александр Степанович, я все-таки справилась с этой нелегкой задачей. – Довольная улыбка осветила мое лицо.

– Неужто нашли?! – с притворным изумлением всплеснул руками Парамонов.

– Нашла! – не без гордости сообщила я. – Я помнила о вашей просьбе передать Метлицкому, чтобы он появился сам. Но помнила я также и о вашем предложении поделиться со мною прибылью. И оно показалось мне очень заманчивым!

– Я сразу понял, что вы умная женщина, – кивнул Парамонов.

– Только я желала бы внести в ваше предложение маленькие коррективы, – продолжала улыбаться я. – Я сама назначу цену.

– Вот как? – Парамонов слегка приподнял левую бровь и насторожился. – И сколько же вы хотите?

– Пятьдесят процентов! – нахально выпалила я, не мигая уставившись Парамонову прямо в глаза.

– Помилуйте, Евгения Максимовна... – развел руками Александр Степанович. – Я не могу позволить выделить вам такую сумму от себя. От этого пострадает банк! Я не вправе брать на себя такую ответственность!

– Как хотите, дело ваше, – пожала я плечами, зачерпывая ложечкой мороженое и запивая его кофе. – Тогда мне имеет смысл договориться с самим Метлицким. Он был готов выложить мне эту сумму, лишь бы я предоставила ему возможность удрать в такие края, где вы его не достанете. Пришлось мне слегка запудрить ему мозги и сказать, что я поехала за охраной, так как не доверяю ему и остерегаюсь освобождать его в одиночку. Кстати, он там не один... – Я загадочно посмотрела на Парамонова. – Знаете, в компании с кем?.. Ни за что не догадаетесь! Со своим братцем – Антоном! Он успел выбраться из машины за несколько секунд до взрыва. Вот бывает же такое везение, а?!

– Он хотя бы надежно заперт? – скрывая раздражение, спросил Парамонов, сосредоточенно о чем-то размышляя.

– Конечно, о чем речь! – самодовольно сказала я. – Оба братца сидят, связанные по рукам и ногам, в запертом помещении. Оружия у них нет. Дожидаются меня вместе с охраной, чтобы передать мне деньги. Но могут дождаться и вас... – Я многозначительно посмотрела на него.

– А вы знаете, я согласен! – вдруг широко улыбнулся Парамонов. – Действительно, лучше потерять часть, чем все. Не стоит жадничать!

– Вот это разумно, Александр Степанович! – одобрила я его решение, уплетая мороженое. – Я ведь сразу заметила, что вы тоже далеко не глупый человек.

– Что ж, тогда не стоит терять время. – Парамонов заерзал на стуле, резко потеряв интерес к хваленой итальянской кухне.

– Сейчас кофе допью, и поедем, – спокойно отреагировала я. – Куда они теперь денутся?

Я доела мороженое, допила кофе и поднялась. Парамонов сделал знак, и сейчас же со своих мест повскакивали его шестерки.

– Вы уж извините, но мы поедем не одни, – склонил голову набок Парамонов.

– Да я не возражаю, – кивнула я и пошла к выходу. – Держитесь за мной.

Сев за руль, я поправила микроскопический «жучок» под воротником блузки и завела мотор. «Фольксваген» двинулся в сторону Заводского района, «БМВ» спокойно покатила сзади. Я обратила внимание, что Парамонов снова сам сел за руль. Видимо, свою «X6» он не доверял водить никому.

По пути инцидентов никаких не возникло, да я и не сомневалась, что все пройдет нормально. Парамоновцам совершенно незачем применять какие-то меры против меня, пока они не узнают о местопребывании Метлицких.

В Шмелевке я остановилась возле знакомой мне череды гаражей, вылезла из автомобиля и пошла вперед. Парамонов вкупе со своими амбалами также выбрался из машины, и вся процессия гуськом двинулась за мной. Остановившись перед нужным строением, я достала ключ и вставила его в замок.

Парамонов подошел ко мне вплотную. Я даже услышала, как стучит его сердце. Вот он, заветный час расплаты, как он полагает!

Оба Метлицких, действительно связанные по рукам и ногам, смирненько сидели на своем топчане и не двигались. Когда в помещение ввалилась вся толпа, я увидела неприкрытый страх в глазах обоих братьев. Что ж, я прекрасно понимала их чувства: у кого угодно душа уйдет в пятки, когда к тебе вламываются вооруженные типы, готовые порвать тебя на куски, а ты ощущаешь себя беспомощной куклой.

Парамонов, властно отстранив меня, сделал шаг вперед и вгляделся в слабо освещенные лица Метлицких.

– Ну здравствуй, Владик, – произнес он ласково, но в голосе его отчетливо прозвучала ненависть. – Все-таки довелось нам с тобой встретиться! Зря ты так со мной... Согласился бы сразу на мои условия – и не пришлось бы тебе париться в столь некомфортабельном месте!

Владислав молчал, поскольку рот ему я собственноручно залепила скотчем. Парамонов шагнул вперед и сорвал скотч с его губ. Метлицкий скривился и едва сдержал крик.

– Надеюсь, пребывание в этой конуре сделало тебя умнее, – насмешливо проговорил Парамонов, сдергивая скотч с лица Антона и отступая на шаг назад, любуясь поверженным видом своих противников.

Самоуверенный победный взгляд его сменился хищнической гримасой, он с силой, злобно провел ладонью по лицу Владислава, сжав ему губы.

– У-у-у, – презрительно произнес он. – С кем тягаться вздумал, сопляк? Где деньги?

– Денег нет, – тихо произнес Владислав пересохшими губами, и страх в его глазах усилился. Он отлично понимал, что за такие слова ему ничего хорошего ждать не придется, и не ошибся.

Парамонов в ярости сверкнул глазами и взмахнул рукой. На щеке Метлицкого моментально проступила алая полоса.

– Старые песни петь вздумал? – тяжело дыша и надвигаясь всей своей внушительной массой на Владислава, прошипел Парамонов. – Хочешь, чтобы с тобой всерьез поговорили? Хряп!

К Метлицкому подлетел амбал из свиты Парамонова и принялся лупить должника по лицу.

– В другом месте деньги! – торопливо проговорил Влад, пытаясь уклониться от этого шквала ударов.

– Опять? Опять сказки сочиняешь? – прорычал Парамонов и лично отвесил Метлицкому два пинка.

– Стойте! – выступила я вперед.

– Уйдите, Евгения Максимовна, не вмешивайтесь! – бросил мне Парамонов.

С него уже слетел весь его напускной лоск и аристократизм. Передо мной стоял обыкновенный бандит, и главным в жизни для него являлось слово «деньги». Он уже не церемонился со мной, не выпендривался, не ослеплял благородством манер и не распускал хвост. Ему это больше было не нужно: я в его глазах отыграла свою партию. Я нисколько не сомневалась, что Парамонов изначально не собирался платить мне не то что пятьдесят процентов от суммы – он вообще ничего не намеревался платить! Он собирался нас убить – всех троих, меня вместе с Метлицкими. Но только после того, как он вернет свои деньги. И мы живы, пока они еще не у Парамонова.

– Он мне говорил, что за деньгами надо съездить в одно место, – сказала я.

– Куда? – кипя от ярости, спросил Парамонов.

– Здесь недалеко, в Александровке, – заговорил Владислав. – Там я дом снял, в погребе деньги.

Парамонов несколько секунд стоял, покачиваясь с пятки на носок всем своим массивным телом, потом коротко бросил:

– В машину их!

Его амбалы подхватили обоих братьев под мышки и потащили их к выходу. Судя по тому, что развязывать их никто не собирался, мои предположения верны. Нас всех уже заранее приговорили к смерти.

Метлицких выволокли наружу и затолкали в «БМВ».

– Места мало, Евгения Максимовна, – повернулся ко мне Парамонов. – Так что не обессудьте, мои ребята поедут с вами.

Я не высказала ему никаких возражений и позволила сесть в свой «Фольксваген» троим парням, хотя в «X6» места для них было достаточно. Моими спутниками оказались тот самый крепкий парень в черной ветровке, отвезший Антона Метлицкого в боулинг-клуб, а также пухлый блондин Толян, довольно-таки бездарно пообщавшийся со мною в подвале. В машине Парамонова тоже оказались знакомые все лица, уже успевшие примелькаться по ходу этого дела. Остальные, видимо, находились в банке, но за их судьбу я не переживала.

«БМВ» тронулась с места, и мне пришлось сделать то же самое. Теперь я ехала позади парамоновской крутой тачки. Путь наш предполагался недолгим, поскольку поселки здесь располагались неподалеку друг от друга. Через десять минут мы уже въезжали в Александровку.

Я не слышала, что говорил Метлицкий Парамонову, просто молча вела машину следом за «БМВ». Впрочем, маршрут я знала. Наконец «БМВ» остановилась возле аккуратного деревянного дома, обложенного белым кирпичом и окруженного густым садом.

Метлицких пинками выпроводили из машины.

– Здесь, что ли? – спросил Парамонов.

Метлицкий только кивнул и повернул голову в мою сторону. В его глазах смешались страх и надежда.

– Ключи! – Парамонов протянул руку.

Метлицкий показал на карман своих джинсов. Один из подручных банкира вытащил из них связку ключей и протянул ее своему боссу. Парамонов самолично принялся отпирать замок.

В этот момент с крыши, со стороны сада и из самого дома, словно выкатившиеся из корзины яблоки, выскочили дюжие омоновцы – в камуфляжной форме, с автоматами. Я мгновенно повалила обоих Метлицких на землю и сама рухнула рядом. Это было лучшее, что я могла сделать без оружия.

– Всем стоять, руки на голову! – послышалось со всех сторон.

Чуть приподняв голову, я увидела, как Парамонов с искаженным злобой лицом пытается что-то сказать в свое оправдание, однако его никто не слушал. Подскочивший к нему омоновец ощупывал его карманы и хлопал банкира по бокам. Вот парень достал пистолет «ТТ», в то время как его коллега сковал руки Парамонова «браслетами». Завыла сирена, и к дому подкатил микроавтобус, куда и затолкали всех бандитов по очереди – быстро, ловко, как по конвейеру.

Когда все стихло, я поднялась на ноги и помогла встать братьям Метлицким. Один из милиционеров полоснул ножом по веревкам на их запястьях, освободив их, после чего братьев загрузили в другой автобус. А я вернулась в свой «Фольксваген» и поехала следом. Мне предстояло дать показания...

Материалы для суда над Парамоновым и его бандитской шайкой были готовы. Майор Каменев, с которым я предварительно созвонилась и поделилась планом операции – а уж он подключил кого надо, – был очень доволен. Еще бы, «закрыть» наконец дело такого матерого мастодонта, как Парамонов, которого все никак не могли посадить, хотя и пытались это сделать еще несколько лет тому назад!

А предъявить Парамонову со товарищи было что! Незаконное ношение оружия – это раз. И это, пожалуй, было самым безобидным обвинением из всего списка. Избиение братьев Метлицких с последующим похищением, как квалифицировали действия бандитов, – два. Тут помогли записи с видеокамеры, установленной в помещении на Береговой, девяносто восемь. Ну и мой крошка-диктофон, спрятанный под воротником блузки, отлично записавший разговор с Парамоновым в кафе «Золотая рыбка», а также и последующие речи господина банкира-бандита.

А на десерт, что называется, – пистолет с глушителем, изъятый у одного из бандитов. Баллистическая экспертиза стопроцентно установила, что именно из него был застрелен незадачливый руководитель финансового отдела банка «Саяны» Кирилл Армишев. После такой «доказухи» Парамонову не имело смысла отпираться. Его киллер взахлеб принялся спасать собственную шкуру, сваливая всю вину на Парамонова как на заказчика этого убийства.

Надя Свиридова, которой я по телефону рассказала обо всем, всплакнула, но все же поблагодарила меня.

Ну и я тоже в свою очередь была довольна. Свою работу я завершила успешно. И когда я забирала из Юбилейного Лелю Метлицкую – вместе с ее супругом – и видела на ее глазах слезы счастья, которые она даже не пыталась сдерживать, я еще раз убедилась в том, что не зря занимаюсь своим нелегким делом.

Что же до самих братцев Метлицких, то к ним, собственно, у милиции претензий не было. За исключением пистолета, приобретенного Владиславом Метлицким перед самым побегом. Но тут у нас с Каменевым был уговор: за то, что братья согласились сыграть свои роли перед Парамоновым и заработать от его бандюганов физические травмы, майор пообещал закрыть глаза на эту маленькую деталь. С условием, что пистолет просто уничтожат, что и было проделано лично мною. Небольшая «беретта» навсегда исчезла в бурных волжских водах: я сбросила ее с моста. Так что братцев просто отпустили, правда, пока что под подписку о невыезде, до окончания суда, где они должны были выступить главными свидетелями. Ну и я тоже. Но эта временная подписка казалась Владу и Антону сущим пустяком по сравнению с недавней передрягой, из которой они едва ноги унесли живыми.

А пока что они в течение двух дней шерстили волжские острова и леса в поисках своего пропавшего друга Олега Гулько. В конце концов Олега Васильевича обнаружили в охотничьей избушке где-то в Воронках. Узнав, что опасность миновала, Гулько для начала от души врезал Владиславу в глаз, после чего все трое спокойно вернулись в город. Мир был восстановлен, однако я узнала, что Олег Васильевич в тот же день уволился – ушел из фирмы братьев и зарекся еще хоть когда-нибудь работать вместе с ними. И в этом его поступке имелся определенный резон.

Что до Петра Головлева, то тот и здесь поступил в лучших западных традициях. Узнав, что Парамонов арестован, Головлев поднял на уши прессу и, артистически заинтересовав местных папарацци горячей темой, добился выхода сюжета на телеэкран. Об этом я узнала уже дома.

– Женя, ты только послушай, что творится! – возбужденно прокричала тетя Мила, открыв дверь в мою комнату. – Там... по телевизору!..

Я вняла ее зову и уставилась на экран. Шел вечерний выпуск криминальных новостей. Молодой журналист в спортивной куртке задорно вещал в микрофон о том, что в тарасовском банке «Тарус» произошли сенсационные события. Почти половину персонала во главе с вице-президентом банка взяли под стражу. Все счета арестованы, в банке – скандал плюс паника среди руководства. В итоге банк перестает функционировать, и в ближайшее время в его судьбе ничто не изменится к лучшему.

Тетя Мила слушала эти новости, раскрыв рот и глядя во все глаза на экран.

– Тетя Мила, а ведь твоя подруга, Анна Тимофеевна, кажется, пострадала именно в связи с деятельностью банка «Тарус»? – припомнила я.

– Да, Женечка! Кажется, это был именно «Тарус»! Вот это да! Нужно поскорее ей позвонить, – засуетилась тетя, – пусть сама посмотрит... Только что же теперь будет?

– Ну, касательно твоей подруги, думаю, у нее все будет хорошо, – успокоила я тетю. – Так что можешь ей это сообщить, чтобы она расслабилась. А что касается господина Парамонова, то с ним все ясно – сядет в тюрьму господин банкир!

Тетя отправилась звонить своей подруге, вернулась и заявила:

– Слава богу, что на свете есть люди, которые выводят таких горе-банкиров на чистую воду! – торжественно сказала она. – Правда, Женя?

– Правда, – великодушно согласилась я. – Слава богу, есть такие люди!

– А я всегда говорила тебе, что все банкиры – бандиты! – напомнила тетя назидательным тоном. – А ты мне не верила. Видишь, я оказалась права!

– Ты всегда права, моя дорогая!.. – чмокнув тетю в щеку, сказала я.