в тексте есть пропущенное место. "После обеда молодой полицейский обвязал меня вокруг бедер тонкой веревкой (чтобы ее не было видно, сверху разрешил надеть накидку), крепко держа в руке ее конец, посадил меня в поезд, и мы отправились в Йокогаму.
Как ни странно, чувствовал я себя прекрасно, мне даже приятно было вспоминать камеру, в которой провел ночь, старика полицейского... (Отчего же это со мной так?!) Преступник, связанный веревкой, я почему-то ощущал покой; даже сейчас, когда я описываю этот момент, по телу разливается сладостное волнение.
Но все эти приятные воспоминания перебивает одна жуткая деталь, один промах; когда я совершил его, меня прошиб холодный пот. Этой ошибки никогда не забуду.
В полутемной комнате прокуратуры с меня снимали допрос, очень простой. Прокурор — ему было лет сорок — показался мне человеком предельно спокойным, даже тихим. (Если считать мое лицо более или менее красивым, то следует, пожалуй, добавить, что красота в нем какая-то порочная — а вот у прокурора лицо было действительно красивым, ум и спокойствие светились в нем.) Я давал показания совершенно расслабившись, как-то уж очень рассеянно. И вдруг раскашлялся. Вытащил из рукава кимоно платок и, когда взглянул на следы крови, меня охватило постыдное желание словчить на этом; я кашлянул еще раза два, специально довольно громко, потом, прикрыв рот платком, взглянул на прокурора.
— Кашель-то настоящий, а? — Прокурор чуть-чуть улыбнулся.
Это был почти конец! Меня бросило в жар. И сейчас, как вспоминаю, — хочется волчком завертеться. Было это куда хуже, чем тогда, на уроке физкультуры, когда дурак Такэити, заорав: «Ты нарочно так сделал, нарочно!», толкнул в спину и низвергнул меня в ад. Оба эти случая всю жизнь будут памятны мне как страшные провалы в моей вечной игре."
ashao 01.02.2016 18:25
Она автобиографична. Рассказывает о трагической жизни человека в тяжелейшей атмосфере милитаристского угара и отрезвления японского общества после поражения в войне. На самом деле, когда живешь в полноценной семье, полноценном обществе, ни разу не видевший войны – практически не возможно представить что твориться в голове людей, которые этого лишены. Это книга открыла для меня ход мыслей алкоголика и наркомана, то что привело его к этому и не отпускает. Раньше я могла лишь догадываться, теперь проглядываю логику. Мне часто очень сложно понять себя, от чего других понять еще сложнее, но в книгах открываются эти «ходы мыслей», которые порой не плохо помогают понять окружающих, за что я ему благодарна.
Комментарии
в тексте есть пропущенное место. "После обеда молодой полицейский обвязал меня вокруг бедер тонкой веревкой (чтобы ее не было видно, сверху разрешил надеть накидку), крепко держа в руке ее конец, посадил меня в поезд, и мы отправились в Йокогаму.
Как ни странно, чувствовал я себя прекрасно, мне даже приятно было вспоминать камеру, в которой провел ночь, старика полицейского... (Отчего же это со мной так?!) Преступник, связанный веревкой, я почему-то ощущал покой; даже сейчас, когда я описываю этот момент, по телу разливается сладостное волнение.
Но все эти приятные воспоминания перебивает одна жуткая деталь, один промах; когда я совершил его, меня прошиб холодный пот. Этой ошибки никогда не забуду.
В полутемной комнате прокуратуры с меня снимали допрос, очень простой. Прокурор — ему было лет сорок — показался мне человеком предельно спокойным, даже тихим. (Если считать мое лицо более или менее красивым, то следует, пожалуй, добавить, что красота в нем какая-то порочная — а вот у прокурора лицо было действительно красивым, ум и спокойствие светились в нем.) Я давал показания совершенно расслабившись, как-то уж очень рассеянно. И вдруг раскашлялся. Вытащил из рукава кимоно платок и, когда взглянул на следы крови, меня охватило постыдное желание словчить на этом; я кашлянул еще раза два, специально довольно громко, потом, прикрыв рот платком, взглянул на прокурора.
— Кашель-то настоящий, а? — Прокурор чуть-чуть улыбнулся.
Это был почти конец! Меня бросило в жар. И сейчас, как вспоминаю, — хочется волчком завертеться. Было это куда хуже, чем тогда, на уроке физкультуры, когда дурак Такэити, заорав: «Ты нарочно так сделал, нарочно!», толкнул в спину и низвергнул меня в ад. Оба эти случая всю жизнь будут памятны мне как страшные провалы в моей вечной игре."
ashao 01.02.2016 18:25
Она автобиографична. Рассказывает о трагической жизни человека в тяжелейшей атмосфере милитаристского угара и отрезвления японского общества после поражения в войне. На самом деле, когда живешь в полноценной семье, полноценном обществе, ни разу не видевший войны – практически не возможно представить что твориться в голове людей, которые этого лишены. Это книга открыла для меня ход мыслей алкоголика и наркомана, то что привело его к этому и не отпускает. Раньше я могла лишь догадываться, теперь проглядываю логику. Мне часто очень сложно понять себя, от чего других понять еще сложнее, но в книгах открываются эти «ходы мыслей», которые порой не плохо помогают понять окружающих, за что я ему благодарна.
Оценка 5 из 5 звёзд от platinavi 04.12.2012 10:48