на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 20

Ни на следующий день, ни потом Софья никому не рассказала о том странном и таинственном видении, которое она лицезрела ночью. Наутро, проснувшись в своей постели и перебирая детали увиденного, она скорей была склонна признать свое временное умопомешательство, вызванное избыточным чтением. По счастью, она не простыла, только небольшой насморк напоминал о летнем дожде и сырой траве. За завтраком все предпочитали не говорить о прошедшей ночи. Соне было неприятно, что она доставила беспокойство, всем прочим не хотелось ее смущать расспросами. И только к вечеру состоялся разговор между нею и Нелидовым. Феликс первым заговорил, и заговорил о том, о чем она мечтала услышать, о его творчестве, об истоках этого творчества, о сказках. Он долго и увлеченно посвящал собеседниц в особенности немецких сказочных сюжетов, объяснял им, какие бывают сказки, какие можно выделить общие сюжетные линии, образы, да что за этим кроется.

— Надо же, — подивилась Ангелина Петровна, — а я-то думала, сказки и сказки, на потеху детям малым. Кто бы мог подумать, что тут все так непросто!

Однако рассуждения на филологические темы ее явно утомили, и, сославшись на усталость, она покинула гостиную. Дело было около пяти часов вечера, когда отобедали и попили чаю и хочется вздремнуть. Матрена, вязавшая в углу, засыпала со спицами в руках. Она неуклонно придерживалась старых традиций поведения. Молодая девушка не может оставаться одна в компании мужчины, если это не ее родственник или муж. Спицы упали на колени, клубок скатился на пол. Зебадия тут как тут, и давай его катать.

— Ой, пропало Матренино вязание! — воскликнула Софья и, подхватив кота, поспешно вынесла его на просторную веранду. Нелидов неторопливо вышел следом. Они стояли рядом и молчали. Порой между людьми, которые и двух слов не сказали друг другу, молчание может заменить длинную беседу. Они даже не глядели друг на друга. Но как-то разом оба стали тяжело дышать и стараться смотреть куда угодно, только не в глаза друг другу.

— Я слышала колокольный звон со дна пруда, — едва промолвила девушка.

— Да, разумеется, только вы и могли его слышать, — последовал ответ, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.

— Почему?

— Потому что вы чувствуете и думаете, как я, только вам подвластно войти в мой мир и понять его, как понимаю его я. Никогда, никогда не предполагал, что такое может произойти. Это удивительно!

— Но разве ваша жена не понимала, не чувствовала вас? — робко спросила Софья.

— Жена? Которая? — теперь он глядел ей прямо в лицо.

— Разве у вас их было много? — Она почувствовала, что холодеет.

— Увы, это так. Я никому не говорил правды, она для меня чрезвычайно неприятная. Да и вам бы мне не следовало говорить. Впрочем, это не имеет никакого значения.

— Что значит, не имеет значения? — запальчиво воскликнула девушка. — Все, что относится к вам, вашей жизни, вашему творчеству, все для меня имеет значение!

Она покраснела, поняв, что проговорилась. Краска стыда ползла по ее лицу и шее. Нелидов смотрел, не отрываясь. Она опустила глаза и не видела, как он подавил то ли глоток воздуха от волнения, то ли крик в горле. Резко, мгновенно он схватил ее за руки и притянул к себе. Она откинулась назад и замерла. Их глаза встретились, их губы сближались.

— Я… — Она хотела сказать, но он перебил ее резким криком.

— Нет, не говори. Ничего нельзя говорить! Ничего нельзя! — И с этими словами он поцеловал ее, и так страстно, что у обоих подкосились ноги. И в этот момент послышались тяжелые шаги Матрены.

— Зебадия, куда ты? — И Софья стремительно сбежала с веранды.

— Ох уж этот кот! — заворчала Матрена. — Столько с ним хлопот!

Нелидов молча и быстро пошел в комнаты. Придя в спальню, он захлопнул дверь и заскрежетал зубами. Как дикий зверь, он стал метаться из угла в угол, бормоча что-то невнятное. И тут раздался бешеный стук в дверь. Он кинулся и распахнул, думая, что увидит там Софью. Но на пороге стояла Ангелина Петровна с белым лицом и трясущимися губами. В руках она держала газету, полученную поутру с почтой, которую взялась читать после обеда.

— Вот-вот! — Она сунула ему газету. — Что теперь делать!

Нелидов еще не мог прийти в себя от собственных переживаний, чтобы снова понимать нужды другого человека. Он несколько мгновений стоял, как истукан, а потом схватил газету. На второй странице, на половине листа во всех подробностях расписывалось о том, как в Петербурге была убита известная актриса, прима модного театра «Белая ротонда» Изабелла Кобцева. Подозреваемого в убийстве купца и любовника актрисы Тимофея Толкушина полиция уже арестовала и допрашивает. Дело ведет известный в столице следователь Сердюков.

Нелидов только и мог, что качать головой. Что теперь делать, не приходило ему на ум. Между тем Ангелина Петровна как-то вдруг быстро вся внутренне собралась, ушла к себе и возвратилась в шляпе, жакете и с ридикюлем в руках.

— Феликс Романович, вы так много для меня сделали, я вам бесконечно благодарна! Я жизнью вам обязана! Прошу вас о последней услуге, прикажите заложить лошадь и отвезти меня на станцию.

— Вы собрались в Петербург? — изумился Нелидов.

— Разумеется, — последовал спокойный ответ. — Я поеду в Петербург и буду рядом с ним.

— И вы простили его, вы простили после всего, что было? — Феликс потерял дар речи.

— Нет. О прощении речь не идет. Я не простила его и никогда, наверное, не прощу. Но он мой муж, и я должна быть рядом с ним. Быть может, я помогу ему, быть может, нет. Но я должна быть с ним.

— Но он не нуждается в вас, в вашей помощи и любви! Он предал вас!

— Нуждается. Только он сам еще этого не знает. Прошу вас, распорядитесь о лошади!


Софья, погруженная в переживания и опьяневшая от поцелуя, не сразу поняла, что происходит в доме, а когда поняла, ужаснулась и остолбенела. Значит, если Ангелина спешно покидает дом, то и ей пора собираться. И надо же такому случиться, что именно теперь, именно в такой день пришло это проклятое известие!

— Милая моя, я уезжаю, а ты не торопись возвращаться в Энск. Задержись тут, — Толкушина обняла подругу и шепнула ей на ухо: — Задержись тут на всю жизнь.

Софья же была так потрясена происходящим, что плохо осознавала, что делается вокруг.

Решено было, что Алтухова двинется из Грушевки через несколько дней, после неспешных сборов. Вещи Толкушиной пошлют багажом в столицу. Ехать в Петербург Софье не следует, пока ситуация совершенно непонятна. А ехать ли Нелидову? Что будет с театром? Феликс казался растерянным. Одним словом, Толкушина обещала по прибытии выслать телеграмму, а вслед и письмо.

Стремительный отъезд Ангелины Петровны и обстоятельства, заставившие ее покинуть гостеприимную Грушевку, снова погрузили и Софью, и Нелидова в величайшее уныние. Софья принялась готовиться к отъезду в Энск. При этом она прислушивалась к каждому шагу за дверью, к каждому звуку в доме. Вот она собирается уехать, что будет дальше, совершенно непонятно. Объяснения не состоялось, но оно должно было произойти, непременно должно. После того что случилось на веранде, он должен был сказать ей главные слова. Они не могут расстаться просто так! Или он сказал? Что там такое было про жен? Она не поняла, это шутка в его духе? Софья слонялась по комнате, перекладывала вещи и то и дело замирала около двери, ожидая, что вот-вот он войдет и скажет:

«Милая! Любимая, дорогая! Вам никуда не надо ехать! Теперь это ваш дом! Будьте в нем хозяйкой, будьте моей женой!»

— Ангел мой, ты сама не своя. Видать, все же простыла вчерась, — заметила Матрена, когда Софья в очередной раз замерла у окна. — Да что с тобой? Ты словно чумная, дитя мое!

— Матрена, я чувствую, что теперь решается моя судьба, — Софья бросила платье на кровать.

— Это ты о чем, милая? — Матрена уставилась на нее пытливым взором. — Уж не о барине ли мечтаешь? Не питай надежд, не витай в облаках, на землю, на землю ступи!

Но Софья уже не слышала слов верной няньки. Она выскочила из комнаты и стремительно побежала во двор, так как увидела из окна, как Нелидов седлает лошадь. За недолгое время, которое она прожила с ним под одной крышей, она поняла, что, когда он нервничает или не может принять решение, он часто ездит верхом.

— Постойте. И я с вами! — крикнула девушка. — Подайте и мне лошадь!

Конюх беспрекословно подчинился барышне, и через некоторое время она тоже оказалась в седле. Но Нелидов и не собирался ее ждать! Он уже умчался прочь, и ей пришлось догонять его во весь опор. Софья настигла Феликса уже у самого леса.

— Послушайте, это же невежливо! Куда же вы умчались, как сумасшедший! Феликс Романович, да подождите же вы!

Алтухова хорошо держалась в седле — с ровной спиной, развевающимися волосами, на фоне заходящего солнца, она выглядела как яркая красивая картина. Нелидов резко осадил лошадь и развернулся навстречу наезднице.

— Вы умчались, как сумасшедший, — продолжила она с улыбкой, но тотчас же осеклась, напоровшись на его взгляд. Она никогда не видела его таким и не представляла, что этот тонкий и деликатный человек может смотреть таким тяжелым, недобрым взглядом.

— Вы умчались…

— Да. — Он ответил резким, неприятным голосом. — Я умчался, чтобы не давать вам повода для иллюзий. Чтобы вы поняли, как скоро вы должны покинуть мой дом.

— Феликс, вы гоните меня? — она потеряла дар речи и чуть не выронила поводья. Лошадь, почувствовав слабину, затанцевала под наездницей. — Теперь, когда знаете, что я люблю вас, что вы мой идеал, мои ожившие грезы…

— Пустое, девичья сентиментальность. — Он резко натянул поводья, и его лошадь встала на дыбы.

— О, нет! Вы не обманете меня! Я тоже видела в ваших глазах чувство! К чему все это? Зачем вы хотите унизить меня? Оскорбить?

— Я не хотел вас оскорблять. Вы прекрасны. Это я совершил некрасивый, неблагородный поступок, поцеловав вас, но не более того. Надеюсь, что вы сможете это пережить и это не помешает вам найти достойную партию.

Софья чувствовала, что теряет разум. Она совершенно не понимала, что происходит с человеком, который только что пылал к ней безумной страстью. Что изменилось за два часа?

— Я же сказал вам, что обманул вас. Что я был женат уже не один раз.

— И что же из того?

— Мои жены умерли. Все! Я вдовец! Три раза вдовец! — Он выкрикнул это резко, с силой, как выстрелил из пистолета.

Софья остолбенела.

— Умерли? Они умерли? Все трое!

— Они умерли, — ответил Нелидов деревянным голосом. Он ожидал следующего вопроса. Как умерли эти несчастные, сами или он убил их?

Софья смотрела на него с ужасом. Все, что ей грезилось в этом доме, в этом парке у пруда, стало приобретать особый, жуткий смысл. Она не знала, что говорить и что делать дальше. Вопрос стоял у нее в глазах, но она не смела его произнести.

— Вы хотите меня спросить, не убивал ли я их, не так ли? Не знаю. — Нелидов опустил поводья, и лошадь стала кружить на месте, вокруг лошади девушки.

— Я вам не верю. — Софья прищурилась, и взгляд ее стал сосредоточенным, каким бывал в гимназическом классе на уроке. — Я вам не верю. Вы несете напраслину и околесицу. Не знаю, с какой целью вы хотите опорочить сам себя. Вы хотите, чтобы я обиделась на вас, как можно быстрее покинула ваш дом и забыла вас навсегда. Вы поступили подло, потому что дали мне повод надеяться на ответное чувство. Вы поманили меня прекрасным, а затем плюнули в лицо, испоганили душу! Я не понимаю вас, я проклинаю вас. Вы погубили меня. В этом смысле можно считать, что я ваша четвертая жертва!

При этих словах Нелидов весь побелел.

— Нет! Софья, нет!

Но она не слушала его, повернула лошадь прочь и пустила в галоп. Он ринулся следом, но потом перестал догонять, слез с лошади и повалился в траву.


Софья ворвалась в дом с истошным криком, стала торопить Матрену и Филиппыча собираться и тотчас же ехать.

— Да ты что, матушка, как угорелая кричишь и носишься? Куда же мы на ночь глядя поедем-то? — подивилась Матрена.

— Прочь, прочь отсюда, немедля! Тотчас же! — кричала Софья.

— Да что с тобой, белены объелась? — испугалась нянька.

— Матреша! Скорее отсюда, иначе я умру! Он не любит меня! — И слезы хлынули рекой из ее глаз.

— А, вот теперь понятно. Что ж, коли так, поедем! Нако-ся, вытри личико-то! Утопишь нас! Да, вот они, писаки проклятые, голову закрутят совершенно… да… — Матрена удрученно завертела головой и поспешила собирать багаж.


Наскоро погрузили скарб, впопыхах сели в коляску и без оглядки, точно воры, помчались прочь. И только отъехав версту, Софья вдруг спохватилась и заголосила:

— Зебадию, Зебадию забыли! Филипп, гони обратно!

— Фу-ты ну-ты! — и Филипп Филиппыч повернул назад, шепча про себя что-то укоризненное.

Когда подъехали к дому, Софья заскулила:

— Матреша, я не могу вернуться. Я не могу зайти в дом! Шагу не могу туда ступить!

— Ах ты, боже ты мой! Что за напасть! — Матрена запыхтела и вылезла. — Зяба, Зяба, кис, кис!

Матрена потопталась около дома, но не решилась войти. Софья высунулась из коляски и тоже позвала кота жалобным голосом. В ответ последовало молчание. Не колыхнулось ни кустика, ни травинки. Не зажглось ни одного окна. Не послышалось ничьих шагов, точно они кричали у могилы.

И только в темной гостиной мрачного дома раздалось некоторое шуршание. Это дракон под столиком поднял свои резные крылья, еще шире раскрыл зловещую пасть, и в тот же миг из нее вырвалось стремительное пламя, которое, впрочем, тотчас же и потухло.


Глава 19 | Ледяная дева | Глава 21