Когда, будучи уже лет восемь премьер-министром, в 1956 году, Кекконен впервые баллотировался на пост президента (здесь его выбирают специально избранные для этого народом триста выборщиков), он прошел большинством всего в один голос. Ныне, когда кандидатура Кекконена была выдвинута на третий срок — случай небывалый в истории страны, — за нее ратовал уже блок четырех партий: Демократический союз народа Финляндии, партия центра (бывш. Аграрный союз), Социал-демократический союз и социал-демократическая партия. Да, социал-демократическая партия, еще на предыдущих выборах выступавшая против Кекконена, на сей раз примкнула к его сторонникам. На предвыборном митинге в самом большом зале Хельсинки я услышал и речь видного деятеля Шведской народной партии Герана фон Бунсдорфа в защиту этой кандидатуры. На другой день я спросил у него, как отнесется его партия, не входящая в кекконеновский блок, к этому его выступлению. — Партия разрешила своим сторонникам голосовать по личному усмотрению, — любезно объяснил мне профессор Бунсдорф, председатель общества «Финляндия — СССР». — И я полагаю, большинство финских шведов согласится с моей позицией, — добавил он. Итак, уже не четыре, а, можно сказать, четыре с половиной парламентских партий поддерживают эту кандидатуру. Так от выборов к выборам возрастающая популярность — наглядное свидетельство того, что «линия Паасикиви — Кекконена» занимает все больше и больше места в сердце финнов, и в первую очередь все активнее вступающей в политическую жизнь молодежи. Обращаясь к ней, Кекконен вспоминал, что в его университетские годы господствовал лозунг: «Патриотизм имеет две неотделимые друг от друга стороны: любовь к своей стране и ненависть к русским». — Откровенно признаю, — говорил он, — что с точки зрения того периода я совсем не патриотичен. Я люблю свою страну и защищаю ее интересы, но не испытываю ненависти к другим странам. Мое самое сильное желание, исходящее из глубины сердца, чтобы нынешняя финская молодежь могла строить свой патриотизм на его главной основе, а именно на основе любви. И хотя для тех, кто осуществлял новую политику, прошедшие годы были нелегкими и «стена ненависти и недоверия была высокой», — самое сильное желание Кекконена сбывается. С каждым годом все больше финнов убеждаются в том, что «безопасность — это не отгораживание изгородью, а открывание дверей», что Суоми, проиграв войну, выиграла мир.I